Аннотация: Алик проснулся от запаха блинов. Мама очень редко пекла блины, и, обычно шестилетнему Алику приходилось долго её уговаривать. Но сегодня всё было иначе...
Утро
Алик проснулся от запаха блинов. Мама очень редко пекла блины, и, обычно шестилетнему Алику приходилось долго её уговаривать. Но сегодня всё было иначе...
Алик сбежал вниз по лестнице, влетел на кухню и схватил блин.
- Подожди, - запротестовала мама. Но мальчик уже успел откусить.
Блин почему-то был солёным. На кухню вошла Сара. Она была так бледна, будто не спала всю ночь. Она подошла к маме и что-то прошептала ей на ухо. Мама отрицательно покачала головой. Опять шёпот и снова отрицательный знак.
- Больше двух говорят вслух! - весело пропел Алик.
Мама и сестра вздрогнули. Саре было уже 16, и она всё понимала. Мальчик посмотрел на сестру, на маму и увидел, что у них заплаканы глаза.
- Мамочка, Сара, вы плакали?
- Нет, Алик, всё хорошо, - грустно сказала Сара.
- Да, сынок, всё в порядке, - подтвердила мама. - Ты только, пожалуйста, не выходи сегодня на улицу. Вообще на улицу не выходи, пока я не разрешу.
- Мама, я что наказан? - Алик не мог понять, в чём провинился. Он точно знал, что не сделал ничего плохого. Он даже спать лёг вовремя.
Алик не знал, что произошло этой ночью, и не слышал, как какой-то старик кричал, чтобы вернули на место дорогие книги. Не слышал глухих ударов и сдавленного стона. Мальчик спал, когда на улице раздался жуткий смех, а после истошный крик молодой женщины.
Алик спал, но глубокой ночью он вдруг проснулся от лая собаки. Мальчик подошёл к окну и увидел, как в неё кто-то кинул камнем. Он услышал, как в соседнем доме заплакал младенец, разбуженный шумом. Алик вернулся в кровать, но не смог уснуть, ему мешал звук разбивающегося стекла. Ему было очень страшно, но он тихо сидел в своей комнате. А когда услышал громкие шаги армейских ботинок внизу, сделал вид, что спит, и неожиданно уснул по-настоящему.
- Мамочка, Сара, ну что случилось, почему я не могу выходить на улицу?
Сара подошла к брату и, опустившись на корточки, взглянула в его карие глаза, полные изумления и обиды. Какой же он ещё маленький и как же ему везёт, что он ещё не может понять того, что произошло этой ночью. Того, что половину их соседей забили до смерти, а другую половину забрали в концлагерь. Вместе с папой. У Сары на глаза навернулись слёзы.
- Алик, солнышко, ты ни в чём не виноват. Но, пожалуйста, милый, послушайся маму. Не ходи сегодня на улицу. Может быть завтра... Или послезавтра... Или...
- Нет! Нет! Ты не можешь, ты не можешь мне запретить! - закричал Алик. - И ты, и ты тоже! - мальчик подбежал к маме. - Папа главный, папа запрещает, папа! Мне только папа может запретить. Папа, папа, папа!..
- Папа, папа, папа! - Алик уже охрип от крика, но не прекращал истерику. Он неожиданно почувствовал, что папа не придёт. Не придёт не только что-либо запрещать сыну, но и вообще не придёт. Никогда.
- Хватит! - крикнула Сара и ударила мальчика по щеке. У Алика перехватило дыхание. Его никогда в жизни не били. А Сара, сожалея о содеянном, крепко прижала братишку к груди и стала шептать ему в самое ухо. - Алик, папа... папу забрали. Он сейчас не может жить с нами. Но он вернётся, он обязательно вернётся.
Сара отпустила Алика и подошла к маме.
- Он вернётся, потому что иначе и быть не может!
Мама сидела на стуле и плакала. Сара гладила её по голове. И вдруг раздался очень тихий, но отчётливый голос Алика.