Я столько раз вмешивался в чужие жизни, что совесть (если бы она была) уже сто раз повесилась бы, тыщу раз застрелилась или, по крайней мере, проглотила миллион таблеток димедрола или другой офигительной гадости, которую прячут от детей и неуравновешенных взрослых в темные тумбочки с маленькими и противными замочками.
Способность краснеть я давно убил еженедельными соляриями. Сквозь толстый слой искусственного загара не проникнет ни одна стыдинка - рекомендую.
Не об этом речь. Как журналист, я смотрю на всех со стороны.
Наблюдаю.
Замечаю.
Делаю выводы.
Смотрю на всех. Кроме себя.
А какого ж хрена я тогда таращусь на других? Буду исправляться. Оценю себя хоть однажды.
Взвешу себя нетто, взвешу себя брутто. Разницу отдам на анализы.
Зафигачу под кожу тройную дозу манту, а в вены вкачаю ведро сыворотки правды, и когда опухну, рассмотрю себя в лупу неподкупным взглядом.
А потом расщеплюсь на жиры, белки и углеводы. На калькуляторе посчитаю общую сумму килокалорий и впишу эту цифру в паспорт рядом с фамилией.
И еще попытаюсь выделить из своего сероводорода хоть крупинку чистого кислорода - авось природе пригодится.
Теперь нас двое. Я и Я.
Я. А я против!
Я. А твоего мнения никто и не спрашивает!
Я. Все равно я против!
Я. Закрой наш рот и спи. Увидимся утром...
Мы оба проспали.
Молча мылись, брились, кипятили чайник, кормили кошку, стыдливо боялись пукнуть на унитазе (все-таки вдвоем в ванной).
Все - молча. По утрам мы не любим разговаривать. Если, конечно, считать половину двенадцатого утром...
Я. Ты каждый день рассматриваешь себя в витрины? Что новенького показывали там сегодня?
Я. Я? Вот еще! Разок-то всего и взглянул.
Я. Ага, а в метро кто свою остановку чуть не проехал? Все высматривал себя между букв "Не прислоняться".
Я. Да ну тебя! День только начался, а ты уже достал. Может, домой поедешь? На ужин чего-нибудь приготовишь, а в холодильнике шаром покати.
Я. Ничего, похудеешь. Тебе не помешает.
Что-то нас быстро вычислили. Охранник на проходной в кои веки потребовал пропуск, долго и пристально смотрел нам в глаза, потом вернул корочки и грозно сказал: "Идите, но только смотрите, чтобы после 19-00 никаких посторонних в офисе!". И кто это додумался брать на работу бывших гэбэшников?
Я. Нечего сказать - продуктивный день. Полдник. Чай. Обед. Снова чай. Что-то я не заметил, когда ты работал.
Я. Потому что ты совок. Привык с восьми до пяти, обед по свистку, борщ из баночки и тухлая макаронка. Сейчас другое время. Профи не тот, кто по табелю от сель до сель, а кто умеет быстро, качественно и незаметно.
Я. Не смеши меня. Ты - профи? Какого ж хера профи в метро давится? В твоем возрасте профи на собственных тачках разъезжают.
Я. Не в тачке счастье.
Я. Ты еще скажи - не в деньгах.
Я. Не скажу. Деньги мне нравятся.
Я. А фига ты их не зарабатываешь?
Я. Не ори на меня!
Я. Что? Задело?
Я. За собой лучше смотри. Жрал сегодня, как свинья. От людей стыдно. А туда же - морали читать...
Мы не разговаривали до самого дома. От нервов (сдуру - не иначе) даже уступили в метро место какой-то бабуське. Та защебетала на весь вагон: "Дай вам бог здоровья, сыночки!". Может тоже гэбэшница?
Я. Ты так и будешь валяться дома?
Я. А что мне делать?
Я. Встряхнись, оденься, выйди в люди, сходи в кино, потрахайся наконец.
Я. Вот еще. При тебе?
Я. Я отвернусь.
Я. Ты еще уши закрой.
Я. Закрою!
Я. А дрочить чем будешь?
Я. Если б я знал, что ты такой зануда...
Я. Что? Ну что бы ты сделал?
Я. Да ну тебя на хрен.
Я. Вот и я о том же!
Вечером мы снова молча мылись, кипятили чайник, кормили кошку, стыдливо кряхтели на унитазе. Молча смотрели телевизор, листали свежий "Эсквайр", чесали пятку. Наконец легли. Кошка по привычке взобралась на кровать, с вздыбленным хвостом тупо смотрела на нас минут пять, потом соскочила спать под батарею. Блядь, неужели и эта тоже из органов?
Я. Спишь?
Я. Да нет. Думаю.
Я. О чем?
Я. Вообще...
Я. Скучный ты. День прошел, а вспомнить нечего.
Я. Так может и хорошо, что без потрясений?
Я. Хрен его знает. Может и хорошо.
Я. Ладно, спать давай.
Я. Утром будить?
Я. Не-а, завтра не надо. Сам уж как-нибудь.
Утром я проснулся вместе с будильником. Поставил чайник, насыпал кошке еды, пошел мыться.