Толпа возле стойки регистрации напоминала очередь в Мавзолей. Ой, какие у них были скучные и сонные лица. Попробуйте вдруг проснуться с криками петухов и посмотреть на себя в зеркало. В витражах анапского аэропорта отражалось полсотни таких же слишком утренних лиц разной национальности и половой принадлежности.
Когда в зал, хохоча, влетели Олег с Настей, милиционеры едва не ринулись к ним с дубинками наперевес. "Наши люди в пять утра так не веселятся" - выругалась бы героиня Нонны Мордюковой из "Бриллиантовой руки". Но на часах было уже без трех минут шесть. Регистраторша, прикорнувшая за стойкой Љ3, очнулась от смеха и в панике заорала: "Московский рейс, ко мне!" Люди с красными от недосыпа глазами схватили свои чемоданы и рванули к ней. Олега с Настей закружило людским водоворотом. Схватившись за руки, они выплыли у стойки почти первыми...
Они не видели, как их спины буравила взглядом молодая женщина и вслушивалась в каждое их слово. Не замечали, как нервно дергался тонкий рот у той женщины, когда Настя заходилась в новом приступе смеха, а Олег, не стесняясь, целовал ее в губы, в шею, зарывался головой в грудь, обтянутую тонким бордовым свитером, который не скрывал ничего, что может привлечь мужской взгляд.
Влюбленные слепы.
Полет пролетел незаметно.
Леденцы.
Свежая пресса.
Туалет.
Легкий завтрак.
Кофе.
Туалет.
- Может, поспишь?
- Дома выспимся, - Настя сладко потянулась, обняла Олега за шею и прилегла на его грудь. Хотела прикрыть глаза, но встретилась взглядом с женщиной на переднем сидении. Та смотрела на нее с ненавистью. Настя отпрянула от Олега. "Может быть, я ей коленками в спину весь полет била? Ой, как неприятно". Но - стоп! Женщина сидит на крайнем кресле, и место за ней свободно.
В Насте взыграл характер.
- Женщина! - перегнулась она через Олега и толкнула спинку крайнего кресла.
- Вы меня? - повернулось лицо с тонкими губами. Никакой ненависти, только удивление.
"Вот сука!" - завелась еще больше Настя, а вслух спросила:
- У вас какие-то проблемы?
Тонкие губы изогнулись змейкой:
- Я вас не понимаю.
- Насть, ну чего ты в самом деле? - взял ее за руку Олег. Вторую протянул женщине с тонкими губами. - Не обращайте внимания, моя невеста устала, мы вторые стуки не спим.
Женщина нежно погладила Олега по руке:
- Спасибо, Олежка! Ты всегда меня защищал...
Тишина ворвалась в самолет.
Облака стали на секунду плотной ватой.
Трое замерли в небе, держась за руки.
- Насть, ты чё, не понимаешь, она же дура? - Олег теребил невесту, которая смотрела на женщину с тонкими губами, точно зомби. Слезы катились из ее глаз, стекали по мокрому лицу и падали на бордовый свитер, подчиняясь законам земного притяжения.
- Да, Олежка, за десять лет много воды утекло, - женщина явно любовалась им. - Но ты совсем не изменился. Только располнел чуть-чуть...
- Закройся ты! - Олег замахнулся на женщину.
Та покачала с укоризной головой:
- Ну, зачем ты так? Я же не претендую. Любишь ее - люби, живешь с ней - живи. Но дочка должна общаться с папой, - и достала из сумки цветную фотографию девочки в школьной форме с бантами - огромными и белыми, как облака.
Салон резко тряхнуло.
"Наш самолет приземлился в аэропорту Шереметьево. Температура воздуха плюс 16 градусов".
Настя вырвалась из объятий Олега, перемахнула через него и бросилась к выходу.
Бордовый свитер промелькнул за иллюминатором и пропал в огромном автобусе, на смену которому пришел новый. Пустой.
Олег открыл глаза. Женщина с тонкими губами, не спеша, шла между сиденьями к выходу. В салоне они были одни. Он ринулся за ней, грубо схватил за плечо, с силой повернул.
- Это ведь неправда!
Женщина усмехнулась.
- Конечно, неправда.
Олег мог закричать, мог ударить, мог убить. Мог... Но просто спросил.
- Зачем?
- Вот роди один, проживи один всю жизнь, - зашипела ртом-змейкой женщина, - а потом смотри, как вы смеетесь. Счастье прятать надо! А не так... - и она истерично захохотала.
Никто не мог успокоить эту женщину. Ни стюардессы, ни капитан корабля, ни врачи, прибывшие на машине с мигалкой. Так ее и вели через зал прилета, хохочущую и плачущую одновременно. Люди с сонными лицами с тревогой провожали ее взглядами.