Тишина над полем раздавалась,
Не слышно выстрела, ни взрыва гранат...
Армада немцев быстро приближалась,
У каждого был наготове автомат.
Солдат сидел в окопе в предвкушенье
Готовый жизнь за Родину отдать.
Он ждал приказ о наступленье...
Приказ был отдан: "Не стрелять!".
А немцы быстро приближались,
Их можно было рассмотреть.
Бойцы за Родину сражались.
А сейчас не дали даже умереть.
Их грубо, мерзко разоружили,
Связали, в плен их повели...
Их командиры немцам послужили,
Не думая, что своих предали.
Их повели через земли позорно,
Которые должны бы защищать,
Где и дышалось так свободно...
Захватчикам ведь это не понять.
Им не понять, как на заре над полем
Восходит солнце в праздничных лучах,
Как широка душа всей русской воли,
Блистают звезды в искренних очах.
Солдаты шли, уставшие до смерти.
Все, от бессилья губы искусав,
Голодные и грязные, как черти.
Без боя в плен к врагу попав.
Солдат шел и тихо о доме молился,
Ведь громко в то время было нельзя.
Украдкой быстро перекрестился
По полуразрушенному храму скользя.
Их на ночь там разместили,
Чтоб всех в одну кучу собрать.
Голодный пленников они не кормили,
Им было на них наплевать.
И люди тогда зароптали, 
Просили хоть лошадь отдать, 
Которую у храма видали,
Чтоб кости ее обглодать.
Враги им ту падаль швырнули,
А сами смеялись, на ужас смотря,
Как голодные к туше прильнули
Абсолютно теряя себя.
Солдат был голоден и очень он устал,
Голодный зверь и в нем метался,
Но мертвечину жрать со всеми он не стал,
Ведь человеком он остался.
А люди с рыком разрывали плоть.
Убитой лошади, как будто не бывало,
Гнилое мясо и воняло хоть
Голодным пленником все было мало.
Солдат сидел в углу и уши зажимал, 
Зажмурившись, не слыша и не видя,
Жену и дочку, дом свой вспоминал...
Всех немцев люто ненавидя.
Он вспоминал, как раньше сеял рожь,
Как родниковою водою умывался...
По телу пробежала сладостная дрожь...
И первый выстрел в тишине раздался.
Из окон, как осиный рой
Смерть выпускала свое жала.
Повсюду слышен был предсмертный вой
И церковь вся вдруг задрожала.
Повсюду стоны, крики и мольбы
И хохот палачей безумных...
Никто не ждал такой судьбы.
Фашистам жалость же казалась чуждой.
Как можно взять кого-то и убить?
Как можно после этого смеяться?
Себя вдруг Богом возомнить,
Как человеком не быть, а притворяться?
Солдат тот выжил, пронеся через войну
Ту ночь в кровавом божьем доме.
Всю жизнь неся в себе вину,
Что выжить смог в той адской драме.
Он помнил каждого, и каждое лицо
К нему ночами приходило.
Тела, набитые свинцом,
Как кровью землю оросило.
Всем побывавшим на войне
Не страшен уже ад кромешный.
Им, побывавшим на том дне,
Уже поверьте, ничего не страшно.
Все забывается со временем, пусть так,
Но они помнить будут вечно
Весь ужас тех стремительных атак,
Когда война казалась бесконечной...

Не дай нам Бог той войны познать,
Да ни какой войны не дай нам Боже,
Ведь мало кто так жаждет убивать
И умирать, уверена, никто не хочет тоже.
Мы ведь люди, мы должны понять,
Что нам больше всего дороже.
Друг друга мы должны принять,
Ведь только вместе мы все сможем.

За то, что я живу сейчас
Безмерно благодарна деду,
За то, что выжил он в тот раз
За нашу общую Победу, 
За то, что все они тогда
Не опустили свои руки,
Когда в их дом пришла беда,
А с честью выдержали муки.
И нам не стоит забывать,
Как кровью Победу вымывали.
Нам с них примеры надо брать,
Как они с предков своих брали...