Неменко Александр Валериевич : другие произведения.

Севастополь. Хронология 2-й обороны часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.97*12  Ваша оценка:


От себя, лично. Вместо введения .

   Откровенно говоря, писать на тему Севастопольской обороны крайне сложно. Почему? Да потому, что на эту тему еще в советское время было написано огромное количество книг, но все они подверглись весьма жесткой цензуре. Из-за этого, общепризнанная история этого яркого эпизода 2-й мировой войны, представляет собой отдельные лубочные картинки, никак не связанные между собой, и, часто, не имеющие ничего общего с реальными событиями.
   Более или менее объективную картину обороны дали два автора. К замечательным книгам "Севастополь 1941-42г. Хроника героической обороны" Г.И.Ванеева и "Героический Севастополь" П.А.Моргунова я отношусь с огромным уважением. Это большой пласт материала, поднятый авторами. К сожалению, работы трудны для восприятия, если их читать не поверхностно, а вдумчиво. Почему?
   Ну, хотя бы по той простой причине, что топонимы, используемые авторами, давно претерпели серьезные изменения, а высотные отметки поменялись. Высоты на картах времен войны, совершенно не совпадают с современными отметками. Изменилась система отсчета. Кроме того, многие сведения даются с привязкой по карте -верстовке 1986-1895г., где высоты указаны в саженях. И, что самое любопытное, зачастую отметки даются в одном документе и в метрах и в саженях. Чтобы облегчить восприятие материала, я снабдил книгу большим количеством схем и карт. Без них невозможно понять логики происходивших событий. Я постарался, по возможности привязать события тех дней к современным ориентирам на местности и описать то, что сохранилось до настоящего времени.
   Есть ряд других работ по этой теме, но и они не дают главного: общей картины. Кроме того, в работах современных авторов напрочь отсутствует анализ, сопоставление фактов. В работах, не прослеживается связь событий, не проводится анализ объективных и субъективных причин событий.
   Читая труды по истории Севастополя, создается впечатление, что события происходили где-то в другом месте. Сложность заключается именно в том, что для того, чтобы создать общую картину событий, и сделать ее понятной для большинства читателей. К сожалению, это трудная задача, для этого нужно хорошо представлять местность под Севастополем. Имея даже самую лучшую современную карту местности, невозможно привязать события к рельефу.
   Для "профессиональных" историков, использующих традиционные методы, возможно, данная работа интереса не представляет. Все дело в том, что многие воспоминания, приведенные в этой книге, официальными документами не являются. Воспоминания ветеранов, записанные на магнитофонную ленту, общие тетради, с записью воспоминаний, сделанные в 1978-1983годах, наложенные на результаты разведок на местности, рисуют несколько иную картину обороны. Она более многогранна и интересна, чем красивая героическая картинка, написанная советскими историками. Разведки на местности являются методами скорее археологическими, чем историческими, и они приносят при исследовании данного вопроса очень любопытные результаты, сильно отличающиеся от общепринятого изложения событий. В ходе работ удалось обнаружить упоминания о довольно важных эпизодах, о которых нет ничего в официальной истории. Становится понятным "бесследное" исчезновение многих частей СОР. Для меня история обороны это не собрание отдельных фактов, надерганных из различных источников. Каждое событие имеет свои причины и следствие, и все эти события завязаны в единый тугой узел, и если событие не вписывается в цепочку причинно-следственных связей, оно заслуживает более внимательного и детального изучения.
   Почему получилось так, что большой кусок относительно недавней истории оказался слабоизученным? Причин достаточно много. Во многом виновата неразбериха тех дней, когда многие документы были утеряны или не составлялись. Многие документы реальности не соответствуют, и противоречат друг-другу. Единственный способ восстановить картину- дополнить ее разведками на местности и воспоминаниями современников, сложив из них более полную мозаику. В общем-то, восстановленная по воспоминаниям картина событий тех дней так же не полна и несовершенна.
   Многие воспоминания так же вызывают сомнения в их подлинности, т.к. не совпадают многие детали и проверкой установлено, что "свидетель" не мог являться участником описываемых событий, однако большинство воспоминаний четко ложатся на местность, и укладываются в хронологические рамки. Книга может показаться длинной и нудной, но в описании событий, зачастую важны именно детали, поэтому прошу прошения за излишнюю подробность и скрупулезность описаний, за перегруженность текста схемами и иллюстрациями.
   Безусловно, одному человеку такое количество материала не поднять, поэтому я выражаю благодарность всем, кто помог мне в сборе материала, моим коллегам и соратникам. Особая благодарность бойцам поискового отряда "Береговая оборона", СОПО "Долг". Персонально должен поблагодарить Соколова С.В. Стычинского Д.Ю., Сергеева С.И., Синютина М.В. за помощь в разведках, раскопках и подборе материала. Огромное спасибо Сергею Дюкову за картографический материал. Огромная благодарность сыну командира 18-го отдельного батальона морпехоты, капитана М.С.Черноусова, Олегу Михайловичу, за его бесценные документы по первым дням обороны. И... всем, всем, кто мне помогал и помогает в работе.
   Разведки на местности, работа нашего поискового отряда, так же дают удивительные результаты. Оборонительные укрепления обнаруживаются там, где их в принципе, по документам не должно быть. И это позволяет выявить новые штрихи в истории Севастопольской обороны.
   Для чего нужна эта работа? Она предназначена, прежде всего, для тех, кому интересно пройти по тем местам, где шли бои, для поисковиков, и просто, для тех, кому интересна история моего города.
   О Севастополе пишется много, но, увлекшись архивной работой, большинство исследователей, упускают из виду то, что, основной задачей истории, является извлечение уроков из прошлого. А ведь параллелей в событиях много. В этой истории есть все: и героизм и мужество, и трусость и предательство. Может, кому -то покажется, что я излишне акцентирую внимание на просчетах советского командования. Может, и так, но это просто попытка извлечь урок из прошлых ошибок, не имеющая ничего общего со ставшего модным в последнее время, псевдорусского самобичевания.
   Многих не устраивает моя работа..., да в ней есть ошибки, не ошибается тот, кто ничего не делает. Это не научный труд, но факты в этой работе, выверены гораздо более тщательно, чем в иных наукообразных трудах. Ну что же, коллеги, ...сделайте лучше, чем я. Только, боюсь, будет уже поздно. Время уже ушло, и многие события обороны, так и останутся неизвестными.
   Способ изложения: хроника, является, на мой взгляд, наиболее удобным для описания событий обороны. Несмотря на то, что события, длившиеся несколько дней оказываются как бы разорванными на несколько глав, складывается как бы общая картинка дня, и становятся понятны взаимосвязи между разными событиями. Итак, обратимся к изложению событий...
  

Глава 1 Предыстория

   30 октября 1941года, траадиционно принято считать, датой начала обороны Севастополя, но на самом деле эта цифра достаточно условна. Да, действительно, в этот день прозвучали 54-й береговой батареи, входившей в 1-й артдивизион Береговой обороны Главной базы. Но точно так же можно было бы принять за точку отсчета и 29-е октября 1941г., когда был создан городской коммитет обороны, а можно принять и 1 ноября, когда бои начались непосредственно на севастопольских рубежах.
   Объективно говоря, дата и время начала обороны, весьма условны. Все дело в оом, что батарея чисто формально входила в состав артдивизиона. Она находилась далеко за границами Севастополя, и по своем входила с систему береговой обороны крымского побережья, но т.е., по-настоящему, оборона Севастополя началась чуть-чуть позже, и первыми событиями обороны стали боестолкновения свежесформированных морских батальонов на линии Дальнего рубежа обороны. Поэтому, по моему мнению, дата начала обороны достаточно условна, и истине не соответствует.
   В официальном изложении событий обороны этих боев, как и самого Дальнего рубежа, нет. Лишь в некоторых работах, посвященных инженерному обеспечению рубежей Севастопольской обороны, имеются туманные ссылки на некий Дальний рубеж. Но бои были, причем бои с большими потерями, а рубеж, хоть и недостроенный все же существовал. Проходил он по линии Форос- Байдарские ворота- Скеля (Родниковое)-г.Бечку-Коклуз(Богатое Ущелье)-Ени-Сала (Новополье)-Керменчик (Высокое)- Шуры (Кудрино)-в.Казан-таш- Альма-Тархан и далее по реке Альма до устья.
   Но, рубеж был, и не только на бумаге. Из доклада С.И.Кангуна на военно-научной конференции 1965 года. "Работа по инженерному оборудованию этого рубежа намечалось производить силами воинских частей в основной средствами полевой фортификации. В районе Бахчисарая, по возвышенностям р. Альма были отрыты окопы, землянки в частично заминировано предполье. Было произведено минирование мостов через реки. В районе Байдарских ворот такие были отрыты окопы".
   Какова же была обстановка в районе Севастополя? Обычно принято писать о том, что немецкие войска, создав временную моторизованную группу (т.н. бригаду Циглера), 30 октября стремительным ударом отсекли отступающие части Приморской армии от Севастополя. Так ли это?
   Если говорить взвешенно, то бригада была не первым подразделением, брошенным в прорыв, основной состав бригады не был временным формированием, и бросок немецких войск не был столь стремительным, как пишут, да и Приморская армия на тот момент еще не отступала. Сложив все части мозаики, мы получим совсем иную картину. Немецкие части, прорвали оборону советских войск на реке Чатырлык еще вечером 27 октября 1941года.
   Утром 28-го октября, командование 11-й армии выдвинуло в прорыв относительно свежую 132-ю пехотную дивизию, которая неспешным, но уверенным маршем немецкой пехоты, двинулась по дороге Вонцовка -Евпатория- Саки в сторону Севастополя. Ей предстояло преодолеть около 180 км, а это значит, что шагать ей с даты входа в прорыв, предстояло почти четыре дня. Так, что удар был не столь стремительным, как его расписывают.
   Из книги Г.Бидермана (немецкая 132-я ПД) "В смертельном бою": "После тяжелых боев, продолжавшихся с 26 по 28 октября, дивизии 11-й армии пробили узкий Перекопский коридор, и таким образом открыли дорогу для нашего наступления на Крымский полуостров. Как часть резерва Верховного командования вермахта, 132-я пехотная дивизия была придана армии фон Манштейна. Для того чтобы пробить узкий коридор, было возможно задействовать лишь ограниченный контингент войск, так или иначе, теперь было необходимо пополнить армию для дальнейшего наступления на полуостров и оккупации его.
   Продвигаясь вперед по могилам татар, древних защитников Крыма от северных завоевателей, мы вступили в новую зону боев. Нашей дивизии, совместно с 15-й пехотной дивизией, приданной LIV корпусу, было предписано упорно преследовать противника в направлении линии Бахчисарай -- Севастополь. Также было необходимо одновременно перерезать дорогу на Севастополь. Передовые подразделения моторизованных частей сосредоточились для атаки". Во-первых, любопытно упоминание о 15-й дивизии. На самом деле, скорее всего, имеется в виду не 15-я (fьnfzehn), а 50-я (fьnfzig) дивизия, части которой, действительно вошли в прорыв почти одновременно со 132-й дивизией. Скорее всего, это просто ошибка переводчика.
   Во-вторых, в них есть упоминания о моторизованных частях. Т.е. скорее всего речь идет о моторизованной бригаде. Пресловутая бригада Циглера, двинулась в путь, только к утру 30-го октября, т.е. спустя двое суток, после начала движения 132-й дивизии, выйдя с позиций в районе Сальково в Крым через Перекоп.
   Но достоинством этого соединения было то, что оно было моторизованным, т.е. на то, чтобы преодолеть это же расстояние, бригаде потребовалось всего... 5-8 часов. У самого Эриха фон Левински (он же Манштейн) об этом сказано так: " 54 ак (50 пд, вновь прибывшая 132 пд и наскоро сформированная моторизованная бригада) получил задачу преследовать противника в направлении Бахчисарай -- Севастополь. Прежде всего, он должен был возможно скорее перерезать дорогу Симферополь -- Севастополь. Кроме того, командование армии надеялось, что, может быть, удастся внезапным ударом взять Севастополь.
   Однако для этого нам не хватало моторизованного соединения, которое мы могли бы бросить вперед для внезапного захвата крепости. В этом случае мы избежали бы многих жертв, не потребовалось бы длившихся всю зиму тяжелых боев, а затем и наступления на крепость, а на Восточном фронте своевременно высвободилась бы целая армия для проведения новых операций. Все старания командования армии получить взамен взятого у него лейб-штандарта 60 моторизованную дивизию, которая ввиду недостатка горючего все равно бездействовала в составе 1 танковой группы, ни к чему не привели из-за упрямства Гитлера, у которого была перед глазами только одна цель -- Ростов. Наскоро сформированное командованием армии соединение в составе румынского моторизованного полка, немецких разведывательных батальонов, противотанковых и моторизованных артиллерийских дивизионов (бригада Циглера) не могло возместить этого недостатка.".
   Восточная мудрость гласит: "Сказал что-то один раз- поверил, два- усомнился, три - понял, что лжет". В тексте "наскоро сформированное" соединение упоминается дважды. Проверим?
   Начнем с того, что основной состав бригады был совсем не "наскоро сформированным", причем в основе своей, в бригаде были даже не немецкие, а, румынские части, и далеко не самые худшие. Более того, начальник штаба 42го корпуса оберст Циглер непосредственно не командовал моторизованной группой, а лишь разрабатывал план операции и готовил ее. Более того, моторизованных групп на самом деле было две (а не одна, как это принято писать). И, кроме того, и состав ее, и ее задачи менялись. Я понимаю, что все вышеуказанное несколько отличается от привычных представлений, но попробую обосновать свои тезисы.
   Состав бригады долгое время оставался неясным. Для этого было несколько причин. Бригада просуществовала чуть больше десяти дней, но не это главное. Советским историкам не хотелось показывать, что в событиях 27-31 ноября 1941г., решающую роль сыграли именно румынские войска.
   В советское время Румыния входила в организацию Варшавского договора, и неудобно было напоминать союзникам, о том, что большую часть Второй Мировой войны мы были с ними по разные стороны баррикад. Не заинтересованы были в распространении информации о действиях румынских войск и немецкие источники (и, прежде всего, сам Маштейн), зачастую приписывая успехи союзников себе..
   Отзывался Манштейн о своих союзниках крайне неуважительно (прошу прощения за длинную цитату): " Решающим недостатком, определявшим непрочность внутреннего строения румынских войск, было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова. Теперь у нас, к сожалению, слишком часто забывают, скольким мы были обязаны нашему прекрасному унтер-офицерскому корпусу. Немаловажное значение имело далее то, что значительная часть офицеров, в особенности высшего и среднего звена, не соответствовала требованиям. Прежде всего, не было тесной связи между офицером и солдатом, которая у нас была само собой разумеющимся делом. Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало "прусской школы". Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны. Это вело к неоправданно высоким потерям, которые в свою очередь отрицательно сказывались на моральном состоянии войск. Управление войсками, находившееся с 1918 г. под французским влиянием, оставалось на уровне идей первой мировой войны. Вооружение было частично устаревшим, а частично недостаточным. Это относилось в первую очередь к противотанковым орудиям, так что нельзя было рассчитывать, что румынские части выдержат атаки советских танков. Оставим в стороне вопрос о том, не была ли здесь необходима более действенная помощь со стороны империи. Сюда же относится еще один момент, ограничивавший возможность использования румынских войск в войне на востоке, -- это большое уважение, которое питали румыны к русским. В сложной обстановке это таило опасность паники. Этот момент следует учитывать в войне против России в отношении всех восточноевропейских народов. У болгар и сербов данное обстоятельство усугубляется еще чувством славянского родства. И еще одно обстоятельство нельзя упускать из виду, оценивая боеспособность румынской армии. К тому моменту Румыния уже достигла своей собственной цели в войне, возвратив себе отнятую у нее незадолго до этого Бесарабию. Уже "Транснистрия" (область между Днестром и Бугом), которую Гитлер уступил или навязал Румынии, лежала вне сферы румынских притязаний. Понятно, что мысль о необходимости продвигаться дальше в глубь грозной России не вызывала у многих румын особого энтузиазма. Несмотря на все перечисленные недостатки и ограничения, румынские войска, насколько позволяли их возможности, выполняли свой долг. Прежде всего, они с готовностью подчинялись немецкому командованию. Они не руководствовались соображениями престижа, как другие наши союзники, когда вопросы нужно было решать по-деловому. Несомненно, решающее значение в этом имело влияние маршала Антонеску, который поступал, как подобает солдату. Конкретно отзыв моих советников относительно подчиненной нам 3 румынской армии сводился к следующему: после относительно больших потерь она совершенно неспособна к ведению наступления, а к обороне будет способна только в том случае, если к ней приспособить немецкие "подпорки". Да будет мне позволено сообщить здесь о нескольких эпизодах, касающихся моих отношений с румынскими товарищами. Весной 1942 г. я посетил однажды 4 румынскую горную дивизию, которая под командованием генерала Манолиу вела борьбу с партизанами в горах Яйлы. Временами нам приходилось использовать в этих целях весь румынский горный корпус, усиленный рядом мелких немецких подразделений. Сначала я инспектировал несколько частей, затем меня провели в здание штаба. Стоя перед большой картой, генерал Манолиу с гордостью показал мне весь путь, пройденный его дивизией от Румынии до Крыма. Было ясно, что он хотел намекнуть, что этого, мол, достаточно. Мое замечание: "О, значит, вы прошли уже полдороги до Кавказа!" -- отнюдь не вызвало у него воодушевления".
   Т.е., перефразируя Манштейна: " и вояки они были слабые, и с русскими дружили, и вооружение слабое, да и вообще...". Но вот только абсолютно все это -неправда. Потому-то и не публиковался ранее состав бригады, что ее основу составляла румынская моторизованная кавалерия. Причем, не какое-то временное, аморфное соединение, а боевая часть, активно действовавшая с июля 1942г. Это было кадровое подготовленное соединение, и сформировано оно было отнюдь не Манштейном. По плану операции, бригада получила приказ, обойдя и обогнав советские войска вдоль берега моря, выйти в район между Бахчисараем и Симферополем, тем самым, отсекая отступающие части от Севастополя. Что же это за часть?
   На встрече с диктатором Румынии И. Антонеску (если точнее говорить, то должность Иона Виктора Антонеску звучала как conducator), Э фон Манштейн, в качестве моторизованной группы, попросил 1-ю танковую дивизию, но та, была на тот момент, мягко говоря, не готова немедленно вступить в боевые действия. Однако, вместо нее, Антонеску передал из состава 3-й армии бригаду, составленную из различных частей моторизованной румынской кавалерии. В бригаду, на тот момент входили два моторизованных румынских полка: 6-й полк рошиори из 5-й румынской кавалерийской бригады, 10-й полк рошиори из 6-й кавалерийской бригады два отдельных моторизованных тяжелых дивизиона (52-й и 54-й), а так же мотоциклетная рота (5-й механизированный эскадрон) из состава 8-й кавбригады. Этот отряд просуществовал около года. Причем состав бригады, все это время, оставался неизменным. Называлось это соединение в документах "моторизованной бригадой рошиори" или "бригадой полковника Корнэ". Впоследствии, это соединение под разными названиями будет использовано для блокировки Феодосийского десанта, для разгрома советских армий под Керчью (бригада Гроддека), и и в ряде других операций.
   Что до легенды о слабости румынских войск, то стоит отметить, что румынские войска неоднократно спасали 11-ю армию. Достаточно вспомнить историю Керченско-Феодосийской операции, когда 4-я горнострелковая бригада румын и бригада полковника Корнэ закрыли путь советским 157-й и 236-й дивизиям вглубь Крыма. На самом деле, некоторые румынские части, особенно кавалерийские и горнострелковые, показали себя очень сильным противником. И не стоит ориентироваться на наше понятие "бригада" в применении к румынским частям, румынская бригада, по численности, была близка советской дивизии полного состава, уступая ей только чуть-чуть в тяжелом вооружении.
   Что такое рошиори, и почему эти полки были моторизованными? Вот теперь, мы подошли к мифу об отсталости румынской армии. В румынской кавалерии существовало деление на кадровые войска (рошиори) и территориальные (калариши). Деление было достаточно условным, но традиционно считалось что рошиори - части более подготовленные. Более того, все части, входившие в бригаду, готовились немецкими инструкторами, и большинство офицеров владело немецким языком. В румынских кавбригадах первый полк был полностью моторизованным. Именно из таких полков была составлена бригада, и именно она составила ударное ядро вновь формируемого соединения. Были в этом соединении и временные части. Колонне полковника Корнэ были приданы два тяжелых моторизованных румынских дивизиона 52-й и 54-й.
   На левом фланге румынской колонны, двигались и немецкие моторизованные части под общим командованием оберста (полковника) О.фон Боддина (O.von Boddien), командира разведывательного батальона 22-й пехотной дивизии. Вот это подразделение, действительно было временным.
   Колонне О.Фон Боддина ставилась иная задача- прикрывая фланг румынских частей, выйти в тот же район, и разведать возможность захвата Севастополя сходу. (остальные задачи ставились О.фон Боддину уже позже). Изначально, это было усиленное разведывательное подразделение. Позже, когда выяснилось, что одним броском город не взять, колонна была усилена и задача ей была изменена.
   Обращает на себя внимание порядок движения двух колонн. Ближе к морю румыны, ближе к Симферополю немцы. Это построение не случайно, немцы сильно боялись Черноморского флота, совершенно не ведая о том, что у него руки связаны ... своими же оборонительными минными заграждениями, и, не может Черноморский флот, зайти во фланг, и обстрелять движущиеся колонны.
   Немецкие части имели в своем составе разведывательный батальон 22-й дивизии, 22-й противотанковый артиллерийский моторизованный дивизион, усиленный батальон 16-го полка 22-й пехотной дивизии на грузовиках, мотоциклетную роту, два моторизованных артдивизиона, пионерный батальон и ряд более мелких подразделений. При формировании немецкой колонны "бригады Циглера", большинство подразделений было взято из состава 22-й немецкой пехотной дивизии. Почему? Ответ прост. Дивизия была непростой.
   22-я Нижнесаксонская дивизия была сформирована в октябре 1935 года в Бремене. В 1938 году дивизия начала подготовку как воздушно-транспортируемая (Luftlande) дивизия. Это означало спецподготовку ее частей, обучение их самостоятельным и мобильным боевым действиям. Дивизия участвовала в захвате Нидерландов, где получила боевой опыт. Часть дивизии, (боевая группа Шредера) высаживалась на планерах Ю-59, часть дивизии высаживалась на захваченные аэродромы с военно-транспортных самолетов.
   В 1940 году использовалась как базовая дивизия для подготовки воздушно-десантных войск. Дивизия участвовала в захвате Франции. В мае 1941г. была пополнена тяжелым вооружением до штата пехотной дивизии, и отправлена на Восточный фронт. Т.е. это была одна из лучших и подготовленных немецких дивизий. Прозвище, закрепившееся за дивизией "Kornblumen-Division" ("васильковая дивизия") намекала на ее воздушно-десантное прошлое, правда слово Kornblumen имеет еще один ехидный перевод: "пьяный в дым". Поэтому ее в 11-й армии иногда и называли пьяной дивизией. Командовал этим соединением генерал-майор Людвиг Вольф (Generalmajor Ludwig Wolff), сменивший на своем посту 10-го октября 1941г. генерал-лейтенанта Хайнца графа фон Шпонека, назначанного командовать 42-м корпусом немецкой 11-й армии. Того самого Шпонека, который будет впоследствии арестован и расстрелян за оставление Керчи.
   В немецких документах дан несколько иной состав колонны О.фон Боддина 7-я рота 123-го полка(50-я ПД), 1-й батальон 16-го полка, 71-й корпусной пионерный батальон, 150-й противотанковый дивизион, части 150-го артполка и 6-я рота полка "Бранденбург 800". Есть и еще один состав бригады Циглера. Приведу состав колонны О.фон Боддина, опубликованный исследователем В.Савиловым.
   -22-й моторизованный разведбат (22-я ПД),
   -190-й дивизион штурмовых орудий
   - по одной велосипедной роте из состава 73-й и 46-й дивизий
   -5-й дивизион 54-го тяжелого моторизованного артполка (тяжелые гаубицы)
   -46-й пионерный батальон (корпусной)
   - противотанковая рота 50-й дивизии
   - 18-я батарея ПВО
   - 610 пулеметная рота ПВО
   Колонна Р.Корнэ
   -6-й моторизованный полк
   -6-я рота учебного полка "Бранденбург" (диверсионное подразделение)
   - батарея 737-го полка
   -70-й корпусный пионерный батальон
   - 560-й противотанковый дивизион.
   В этом перечне отсутствует 10-й полк рошиори и мотоциклетная рота, зато присутствует ряд других подразделений. Т.е. состав бригады Р.Корнэ дан по состоянию на более раннюю дату. Есть сомнения по велосипедным ротам, частям ПВО.
   Для того, чтобы ответить на вопрос, какой из перечней "правильный", нужно ответить на вопрос: "Когда?". Дело в том, что состав бригады и ее задачи менялись. Например, чуть позже (1-2.11.41) к действиям бригады подключили части 72-й дивизии, а так же противотанковый дивизион и пионерный батальон 50-й дивизии, когда выяснилось, что бригада с задачей не справляется. Эти три перечня, дополняют друг- друга, так, при более внимательном изучении документов, подтвердилось участие в операции и батальона 22-й дивизии, и 560-го дивизиона ПТО, и 10-го полка рошиори, и 46-го, и 70-го пионерных батальонов и... роты диверсантов "Бранденбурга 800" под общим командованием Г.Банзена. Все они вошли в "бригаду". И все же, это подразделение было небольшим по численности, (от 7,5 тыс. до 10.5 тыс. человек) и еще столько же в частях, подтянувшихся следом.
   Достаточно любопытен вопрос о наличии в составе колонны танков и бронетехники. Э.фон Манштейн утверждал, что танков у него не было. Возможно, что и так. У него не было немецких танков. Формально он прав. А по сути, вопрос сложнее. В составе румынской колонны, в составе разведывательных батальонов бригад находились 15 танков R-1. Были в ее составе и 18 штурмовых орудий Stug III, есть информация о наличии в составе колонн большого количества трофейных советских танков.
   К сожалению, документов по этому вопросу нет. Но есть множество воспоминаний, причем не только с советской стороны. Упоминают о танках в составе бригады и румынские ветераны и немецкие. Бывшими бойцами курсантского батальона училища ВМУБО, в "немецких" танках уверенно были опознаны Т-26 и БТ-7. Интересен и тот факт, что с 15 по 27 ноября 1941г. 11-я армия оформила в качестве трофеев достаточно много танков, в различной степени исправности. В ходе боев под Севастополем, 1-10 ноября 1941г. у защитников Севастополя было всего два химических (огнеметных) танка, т.е. эта техника была захвачена ранее. Вместе с тем, сам Манштейн упоминает о захвате 112-ти танков и 135 орудий. В изложении фактов и в выражениях Манштейн очень осторожен, и хвастаясь, старается выражаться двусмысленно, дабы не быть прихваченным на лжи. В этом случае он говорит прямо. И, действительно, трофейной комиссией 11-й армии, в указанные сроки (т.е. в конце ноября), были оформлены 114 танков и 135 орудий. Т.е. расхождение незначительное. Но смущают сроки передачи трофеев. Вместе с тем, в воспоминаниях, описывающих первые дни обороны, присутствует большое количество бронетанковой техники, которое значительно уменьшается к концу первого штурма. Но это пока только гипотеза, хотя...
   Из воспоминаний бывшего бойца курсантского батальона Мирошниченко: "... Немецкие пехотные части атаковали при поддержке большого количества танков.... Танки были похожи на наши, но с грубо нарисованными белыми крестами на башнях. На броневиках и танкетках, кроме того, были намалеваны какие-то звери, лук со стрелами, тевтонские гербы. Все это было сделано, чтобы запугать нас, но мы были готовы ко всему. Весь этот тевтонский зверинец метко разила наша курсантская батарея, а пехоту отсекали наши пулеметчики и минометчики". Отвлечемся от идеи запугивания. Лук со стрелами - это эмблема 50-й пехотной дивизии, герб в виде белого щита с тремя красными крестами -герб 22-й дивизии. Были опознаны и штурмовые орудия 190-го дивизиона.
   560-й противотанковый дивизион интересен тем, что некоторые его 37мм противотанковые орудия были установлены сверху на броню тягачей "Renault UE" на манер самоходных орудий. В первые дни обороны Севастополя их часто принимали за танки. Косвенно это подтверждается тем, что захваченная советскими войсками в районе деревни Бакалез ремонтная мастерская, принадлежала противотанковому дивизиону, имевшему на вооружении эту технику.
   Но, вернемся к описанию событий. Идея была проста, обходя главные дороги, справа, ближе к берегу Черного моря, двигаясь с большей скоростью, не входя в населенные пункты, чтобы не снижать темпа движения, опередить советские отступающие части и перерезать шоссейные и железнодорожные коммуникации. Участок, на котором планировалось перехватить коммуникации, был так же выбран довольно удачно: между Симферополем и Бахчисараем. В этом месте шоссейная и железная дороги проходят рядом, обходных дорог мало, долина в этом месте зажата между двух горных массивов. Обходные дороги через крымские горы почти не проходимы для техники и автотранспорта. Участок, на котором нужно было перехватить пути отступления Приморской армии в этом районе не шире семи километров. Этот участок можно было перехватить силами, численностью 7-8 тыс. бойцов. Примерно такова и была численность временного соединения, которое впоследствии станут называть "бригадой Циглера".
   Двигаясь с большой скоростью, (около 35-40 км в час, большего не позволяла скорость буксировки орудий), колонна оказалась в районе досягаемости 54-й береговой батареи, буквально на несколько часов раньше разведбата 132-й дивизии.
   Что же из себя представляла, ставшая легендарной 54-я береговая батарея? Те, кто попытается найти остатки мощной береговой батареи в районе пос. Николаевка, будут сильно разочарованы. Батарея, вооруженная списанными 102мм орудиями, была временной. Четыре универсальных орудия, с ресурсом всего 200 выстрелов на ствол, с дальностью стрельбы 14км, ранее стоявших на крейсере "Красный Кавказ", в деревоземляных двориках. Два деревоземляных погреба боезапаса, каждый на 600 выстрелов, полуподземный кубрик, два зенитных пулемета М-1, одна счетверенная установка М-4 вот и все оснащение батареи. Да и к Севастополю эта береговая батарея относилась чисто условно. Она, действительно, была создана по инициативе командира 1го артдивизиона Главной базы, нашедшего старые орудия на территории Севастопольского артзавода, и вошла в его состав, но она находилась слишком далеко от города, и выполняла совсем иные функции. Единственное, что роднило ее с Севастополем, это то, что ее сектор обстрела соприкасался с сектором обстрела 10-й батареи 1-го артдивизиона. Поэтому ее первые залпы, только условно, можно считать началом обороны города.
   А что же Приморская Армия? Каковы ее действия? Как это ни парадоксально звучит, но советские войска, пять дней (!) оставались на прежних позициях, пока командование Приморской армии размышляло о дальнейших своих действиях. В это время "армия" вела местные бои с частями 50-й немецкой дивизии, удерживающей коридор, в который вводились все новые части. К этому времени, 1-я румынская горнострелковая бригада по наведенному понтонному мосту форсировала Сиваш, и начала свое движение от станции Сальково, 8-я румынская кавбригада оставив у Геническа заслоны (4-й полк рошиори), двумя полками (2-м и 3-м моторизованным полками рошиори) так же вошла в Крым по понтонному мосту. Через прорыв вошли части 22-й дивизии, и, лишь после этого, в ночь на 31-е октября 1941г. Было принято эпохальное (но, к сожалению, сильно запоздавшее) решение начать отступление Приморской армии. Такова схема. Обратимся к описанию событий.
   Обогнав, двигавшиеся вдоль берега моря части 132-й дивизии, румынские части колонны Р. Корнэ, первыми попали под обстрел 54-й береговой батареи. Дальность стрельбы 102мм пушек этой батареи с длиной ствола в 45 калибров, составляла около 14 км. Скорострельность этих, неудачных по конструкции орудий составляла всего 5-6 выстрелов в минуту. Живучесть ствола, при стрельбе на предельной дистанции всего 200 выстрелов на ствол. Именно на предельной дистанции батарея открыла огонь, накрыв передовые румынские колонны в районе современных сел Ивановка и Тепловка.. Бригада Р. Корнэ растянулась от дороги Саки-Симферополь до современного села Крымское. Румынский моторизованный кавэскадрон вынужден были изменить маршрут движения, сообщив информацию об обстреле, в связи с чем, колонна изменила направление движения, взяв левее.
   Позади моторизованной румынской колонны, ближе к берегу моря, в 30 км от нее, пешим маршем двигались колонны 132-й немецкой пехотной дивизии, под командованием генерал-лейтенанта Рудольфа Зинценича (Sintzenich), подходившей со стороны Ак-Мечети (Черноморское) к Евпатории. 132-я немецкая ПД была сформирована 5 октября 1940 года дивизия 2-й волны в городе Ландхут. До этого дивизия использовалась в антипартизанских мероприятиях в Боснии (Сараево, Баня Лука), сражалась в районе Львова, Ровно, Житомира, Киева в составе 6-й армии, затем была выведена в резерв, пополнена и в октябре передана 11-й армии. В ее составе числились три пехотных полка (436,437,438), 132-й артиллерийский полк, 132-й пионерный (саперный) батальон, 132-й противотанковый дивизион, 132-й разведбат, 132-й батальон снабжения и 132-й батальон полевого пополнения. По состоянию на конец октября 1941г. в ее составе числилось 17856 человек, 256 грузовиков, 276 тягачей, 5560 лошадей, достаточно большое количество мотоциклов, транспортеров и другой техники. Т.е. соединение было укомплектовано практически полностью. Восточнее 132-й дивизии, чуть с большей скоростью, параллельно движению Приморской армии, двигались части 50-й немецкой дивизии. А, если говорить точнее, два ее полка (121-й и 123-й) вспомогательные части этой дивизии, и 150 разведбат, отслеживавший движение советских войск.
   Правее немецких и румынских войск на станции Сарабуз (Остряково) находился советский бронепоезд "Армейский N1" ("Войковец"), прикрывая железнодорожную ветку на Евпаторию.
   Впереди, на той же железнодорожной ветке, в глубоком тылу передовых румынских и немецких войск, на железнодорожной станции Курман-Кемельчи (Красногвардейское) выгружалась советская 7-я бригада морской пехоты, под командованием комбрига (так правильно звучало звание командира бригады на тот момент) Жидилова. Бригада была переброшена из Севастополя, чтобы закрыть брешь в обороне, правда, несколько запоздало.
   Выгрузка именно на этой станции была вынужденной. Далее пути были повреждены, и впереди, на путях стоял разбитый еще 28 октября 1941г. флотский бронепоезд "Орджоникидзевец", пытавшийся остановить немецкие войска. Еще дальше, в тылу немецких войск, стояли остатки Приморской и некоторые части 51-й армии. Вдоль Сивашей стояла, советская 106-я дивизия, связанная боем с румынской Против них готовился к преследованию 42-й немецкий корпус, состоявший из очень сильно потрепанных 46-й и 73-й немецких пехотных дивизий и румынских частей.
   В этот день немецкий корпус только готовился к преследованию. А Приморская армия только готовилась отступать. Своевременно на угрозу среагировал только флот. Получив 27-го октября сообщение о прорыве линии фронта, командующий флотом немедленно начал эвакуацию флотских частей из Крыма и Тендровского участка. Да и сам командующий флотом 28 октября 1941г. срочно убыл на Кавказ. Как указывал сам Ф.С.Октябрьский в своем докладе на военно-научной конференции 1961г. он убыл "...для подготовки эвакуации основных сил флота".
   С 28 октября по 2 ноября 1941г. командующий флотом в Севастополе отсутствовал. Вместо него оставались Г.В.Жуков - заместитель командующего по обороне Главной базы ЧФ и П.А.Моргунов, комендант береговой обороны. Однако, ни Жуков, ни Моргунов не имели права распоряжаться всеми ресурсами ГБ ЧФ. Корабельный состав флота им не подчинялся.
   Не подчинялся им и тыл флота, который, по указанию командующего флотом был занят эвакуацией имущества на Кавказ. Вывозилось все, включая ГСМ и боезапас. Так, 28.10.41 из Севастополя ушли танкеры "Советская нефть", "Вайян Кутюрье", "В. Аванесов" и несколько "сухогрузов в охранении тральщиков и сторожевых кораблей. Грузом танкеров являлось дизтопливо, бензин, смазочные масла и даже... котельная вода. Впоследствии все это будет ввозиться в город.
   Ряд прибывающих и прибывших частей флотскому командованию формально не подчинялись. Так, например, в Севастополе находились части Приморской армии, не отправленные в Северный Крым из-за недостатка горючего. Например, в Севастополе оставалась рота отдельного танкового батальона Приморской армии (8 танков Т-26).
   В принципе, горючего в Севастополе было более чем достаточно, но оно было флотским, а части, прибывшие из-под Одессы, имели армейское подчинение. Много пишется о том, что флотские батальоны совсем не имели артиллерии. В то же время в Севастополе находились два артполка Приморской армии, орудия которых бездействовали до 9 ноября 1941г. Разобщенность -вот главный бич русской державы еще со времен битвы на Калке. У нас практически каждый является патриотом, но каждый по-своему. К национальной, территориальной разобщенности, цивилизация добавила еще ведомственную.
   Много сложностей было и с переброской частей морской пехоты с Тендровского участка и из Каркинитского сектора обороны Крыма. Однако большую часть войск с этого участка удалось снять. В основном, эвакуация была завершена уже к вечеру 29 октября 1941г. Правда, выполнена она была столь поспешно, что часть береговых батарей попали в руки немцев в исправном состоянии.
   Небольшое отступление о силах защитников.
   Севастополь готовился к обороне. Как и за много лет до этого, Севастополь собирались защищать моряки. Россия как всегда много лет тратила огромные силы и средства, для укрепления обороноспособности, а в результате, страну спасали ополченцы, моряки, запасники, при крайней ограниченности в оружии и техники. Кто не извлекает уроков из истории, тот обречен повторять свои ошибки. Эта истина, как никогда оказалась актуальна для Севастополя. Так же как и в первую оборону, строить укрепления начали до войны, но к приходу врага, ничего не было готово.
   Много пишется о мощной обороне, состоящей из трех рубежей, построенной до начала боевых действий вокруг города. Вопрос строительства укреплений -это тема отдельного исследования. Можно отметить, что рубежей было не три, а как минимум четыре, и ни один из рубежей не был сплошным, и ни один из них готов не был. Вторым бичом моей Родины, с давних времен, является отсутствие законченности, во всех ее начинаниях.
   Так было и в Севастополе. Начав строить один рубеж, флотские строители волей командования перебрасывались на другой, потом на третий, но в результате, ни один из них (даже Тыловой) готов не был. Дабы не обвинили меня в очернительстве, приведу строки из доклада С.И.Кангуна на военно-научной конференции. "В целом, к началу боев за Севастополь состояние оборонительных рубежей было еще не совершенное, но позволило частям Севастопольского гарнизона задержать продвижение противника, отразить его первые атаки, не дало ему возможности с хода ворваться в Главную базу флота".
   Рубежи в срочном порядке достраивали, но времени для этого уже не оставалось. Четвертый (Дальний) рубеж был готов всего на 10%. Третий рубеж (Передовой) состоял из четырех отдельных узлов сопротивления, между которыми только начали строить укрепления. Главный рубеж был в еще меньшей степени готовности. Только Тыловой рубеж (ранее называвшийся Противодесантным) был почти готов, но он был расположен слишком близко к городу.
   Пехотных частей в городе было совсем мало. Самым значительным "пехотным" подразделением являлся Местный (Караульный) стрелковый полк Главной базы ЧФ. Подразделение кадровое, подготовленное, хорошо оснащенное стрелковым оружием, имевшее достаточно много станковых и ручных пулеметов, но почти не имевшее артиллерии и минометов. Караульный полк, он и есть караульный, тяжелое вооружение ему как бы ни к чему.
   Да, было в составе Севастопольского гарнизона соединение, имевшее полный комплект тяжелого вооружения: полковые 120мм минометы, дивизион 76мм орудий, много пулеметов, оснащенное современным самозарядным и автоматическим оружием. Это была 7-я бригада морской пехоты, укомплектованная по полному штату обычной стрелковой бригады (обычно бригады морпехоты имели меньшее количество тяжелого вооружения). Но..., 7-я бригада морской пехоты еще 28 октября убыла на поддержку Приморской и 51-й армий. Защищать город было некому. Но... севастопольцы сделали невозможное.
   Начиная с 27 октября, в срочном порядке началось формирование частей. Точнее, так принято писать. На самом деле, ряд батальонов морской пехоты был сформирован уже давно, еще в сентябре 1941г., для борьбы с потенциальными десантами противника (батальоны Учебного отряда ЧФ, а так же флотских и пограничных учебных подразделений). Их даже пытались учить приемам борьбы с воздушными и морскими десантами противника, были созданы подвижные противодесантные группы, имевшие в своем составе броневики и вооруженные тягачи. Все было организовано согласно советской военной теории, которая не всегда справлялась жесткой немецкой военной практикой.
   Часть батальонов, действительно, формировалась уже в ходе боев. На рубежи выдвигались те немногочисленные части, которые находились в городе. Одновременно с этим шла эвакуация. Производился демонтаж и подготовка к эвакуации зенитных батарей. В срочном порядке вывозился боезапас, оборудование заводов, готовились к вывозу госпитали. Береговые батареи еще в конце октября были подготовлены к взрыву. Севастополь защищать не собирались. Причем решение было принято на уровне Командующего войск Крыма. Ф.С.Октябрьский убедил, Г.И.Левченко, что Севастополь не удержать, и нужно продержаться 5-7 дней, чтобы вывезти из города все ценное. Незадолго до этого, в августе 1941г., точно так же были оставлены Николаев и Херсон, причем многое эвакуировать из этих городов не удалось. Поэтому оставление города было вопросом уже почти решенным, нужно было только вывезти огромное количество флотского имущества, чтобы не обвинили в пособничестве фашистам. Времени ждя эвакуации не хватало. Чтобы задержать противника на подступах к городу, командование начало выдвижение частей на оборонительные рубежи.
   Первым на оборону города был выдвинут Учебный отряд Черноморского флота. В основном, в УО ЧФ находились призывники 1941г., в возрасте 18-20 лет, призванные в основном из областей УССР, проходившие обучение по флотским специальностям. Личный состав был укомплектован в основном, призывниками из Ворошиловградской (Луганской), Сталинской (Донецкой), Запорожской областей, но в Учебном отряде были представители всех уголков СССР.
   В УО ЧФ в сентябре 1941г. были сформированы пять батальонов, называвшихся Учебной бригадой морпехоты. Дополнительно 27 октября 1941 г. из моряков Черноморского флотского экипажа были сформированы 1, 2, 3, 4-й заградительные отряды. Учебная бригада морпехоты объединяла следующие батальоны, каждый численностью около тысячи бойцов:
   -1-й батальон Электромеханической школы. Командир к-н Жигачев.
   -2-й батальон Электромеханической школы. Командир к-н Кагорлыцкий
   Электромеханическая школа готовила специалистов для обслуживания электромеханического и трюмного оборудования кораблей ЧФ. Все курсанты этой школы имели отличное здоровье, образование 7-10 классов (это очень высокий показатель для того времени) и практически все были комсомольцами. Своей артиллерии батальоны, действительно, почти не имели, но были хорошо оснащены автоматическим стрелковым оружием. На вооружении батальона было много самозарядных винтовок Токарева и Симонова (АВС 36 и СВТ 38), по одной роте этих батальонов имели на вооружении пистолеты -пулеметы Дегтярева. Кроме того, в составе каждого из этих батальонов имелась пулеметная рота, имевшая на вооружении до десятка станковых пулеметов.
   -батальон школы оружия. Командир подполковник Горпищенко. Большинство бойцов этого батальона, имели хорошую подготовку, и были обучены действиям на суше, хорошо владело стрелковым оружием. Кроме того, в школе оружия преподавали и спецпредметы, для флотских разведчиков и парашютистов. По сравнению с остальными флотскими батальонами это подразделение имело в своем составе достаточно много пулеметов, однако своей артиллерии, батальон так же не имел.
   -батальон объединенной школы учебного отряда. Командир, бывший заместитель командира школы оружия УО майор Галайчук.
   В дополнение к созданным пяти батальонам, в октябре, сформировали еще батальон школы связи УО. (командир инженер-лейтенант П.А.Губичев) Батальон существовал, но в боевые действия его не вводили, чтобы сохранить специалистов связи флота. Батальон был занят строительством укреплений на Главном рубеже в 1 и 2 секторах. Уже после первого штурма, часть связистов были отправлены на Большую землю, часть личного состава использовали для комплектования подразделений связи. Командир батальона, инженер-лейтенант Губичев, впоследствии стал командиром одного из батальонов дотов береговой обороны.
   Но Учебный отряд ЧФ был не единственным источником формирования частей для обороны Севастополя. Важную роль в отражении первого натиска сыграли курсанты военных учебных заведений. И, прежде всего, Военно-морское училище Береговой обороны им. ЛКСМУ, курсантский батальон которого одним из первых вступил в бой с немецкими войсками.
   Изначально, еще в августе 1941г. он был сформирован как полк ВМУБО, однако в сентябре 1941г. многие курсанты были переброшены на Перекоп, для формирования 120-го Перекопско-Чонгарского артдивизиона, частей Каркинитского сектора, и полк был сокращен до пятиротного батальона. Командовал им заместитель начальника училища по строевой части полковник Костышин. Батальон насчитывал почти 1200 бойцов, при 12 станковых пулеметах, трехорудийной 76мм батарее и минометной батарее. Из воспоминаний к-на 1-го ранга в отставке (бывшего курсанта ВМУБО) Мирошниченко:
   "Училище вышло на фронт в полном составе: курсанты 1-го курса, в том числе "ускоренники", -- 658 человек, курсанты 2-го курса -- 183 человек и постоянный состав курса -- 183 человек и постоянный состав (матросы, сверхсрочнослужащие, военные преподаватели, начальники и командиры) -- 330 человек. Общая численность составила 1171 человек. В состав батальона вошли рота комсостава, три стрелковые курсантские роты из курсантов первого и второго курсов (командиры рот капитан П.П.Компаниец, полковник А.М.Корнейчук, майор В.С.Демьянов), миномётная курсантская рота (капитан П.И.Сабуров), пулемётная курсантская рота (капитан М.С.Синюгин) и трёхорудийная 76-мм артбатарея (майор М.С.Малахов). В состав батальона входил также сапёрный взвод, пункт боеприпасов, продовольственный пункт и медицинский пункт. Начальником штаба был назначен майор В.И.Голубь, начальником связи -- капитан-лейтенант Н.Ф.Потапов, командиром взвода связи -- капитан В.И.Синютин".
   В батальоне ВМУБО было много севастопольцев, в Севастополе считалось престижным поступить закончить училище, и стать военным. Было много крымчан, были среди них и представители крымских немцев, евреев, татар, и других национальностей. В то время никто не смотрел на национальность. Само училище ранее располагалось в районе Радиогорки (летний лагерь и старые казармы ВМУБО), а затем в Лазаревских казармах.
   До войны, в Севастополе, существовали еще два военных училища: СВВМУ им Нахимова (создано в 1939г.) и СУЗА, Севастопольское училище зенитной артиллерии, однако к началу обороны они были эвакуированы. Матчасть училищ была использована для пополнения зенитной артиллерии и для установки в дотах БО.
   Кроме высших военных училищ в Севастополе находились т.н. школы младших командиров, или по-простому, "учебки". В них, после прохождения "курса молодого бойца", зачислялись наиболее грамотные и подготовленные краснофлотцы. "Учебки" выпускали старшин-специалистов флота, командиров групп: мотористов, связистов, командиров пулеметных и артиллерийских расчетов и.т.д. На момент начала обороны, в школах младших командиров находились бойцы сразу двух призывов: краснофлотцы весеннего призыва уже получили свои звания, а осенний призыв (правда в сильно сокращенном составе) только прибыл для подготовки. Причем таких "учебок" было несколько.
   Из курсантов школы младших командиров морпогранохраны НКВД был сформирован батальон, находившийся на Балаклавском участке. (командир м-р НКВД Писарихин - бывший начальник школы МПО НКВД). Школа располагалась в Балаклаве, на набережной, под Генуэзской башней, готовила специалистов для катеров морпогранохраны НКВД артиллеристов, пулеметчиков, связистов, рулевых, мотористов. В ней учились представители самых разных регионов. В составе батальона числились 56 астраханцев, 72 севастопольца, 53 архангелогородца, были ленинградцы, москвичи, всего 1223 бойца и командира. Батальон не имел полевой артиллерии, но в составе батальона числилась учебная 45мм батарея морских универсальных (21К) орудий. Еще 4 орудия были переданы из школы младших командиров БО и ПВО. Эти 8 орудий были установлены по всей территории Балаклавы, и выполняли функции системы ПВО Балаклавского участка. Впоследствии из этих орудий была сформирована отдельная 7-й батарея дотов (хотя сложно назвать дотом, орудие установленное в открытом дерево-земляном дворике). После первого штурма они получили номера 1А-8А, правда, состав батареи к этому времени, был уже несколько иным. Но об этом чуть позже.
   Из школы младших командиров береговой обороны и ПВО был сформирован еще один батальон (командир к-н Кудрявцев), численностью до тысячи бойцов. Это подразделение было решено усилить за счет химчастей Береговой обороны, численностью до роты, кроме того, в состав батальона добавили автоброневзвод в составе 2-х химических (огнеметных) танков и двух химических (огнеметных) броневиков. Но оба химических танка были использованы для разведки в 3-м секторе обороны, и были, впоследствии, подбиты в районе с.Дуванкой (Верхнесадовое) и в составе батальона не воевали. Обе школы были укомплектованы призывниками в возрасте 18-20 лет, имевшими образование не ниже 7 классов, в основном, комсомольцами.
   Написав эту фразу, я понял, что многим читателям понятие "комсомолец" ничего не говорит. А для тех, кто еще помнит, что обозначает это слово, оно имеет несколько иной смысл. Комсомольцы 40-х годов сильно отличались от комсомольцев конца 80-х. В трудные 40-е годы это были действительно убежденные бойцы, сражавшиеся с врагом, чаще всего, до последней возможности. За двадцать лет советская власть смогла вырастить новое поколение, с новыми убеждениями и понятиями. Это понятие еще не было запятнано и искажено. Молодежь в возрасте 18-25 лет действительно готова была защищать Родину по последней капли крови.
   Формировались батальоны и из военизированных средних учебных заведений. Из состава Балаклавского техникума ЭПРОН (Школа водолазов) сформировали еще один батальон, однако, вводить в бой его не стали, чтобы сохранить специалистов.
   В сентябре 1941г. в Береговую оборону Севастополя прибыло пополнение в составе 4 тыс. человек, кроме того, из Керчи был переведен запасной артиллерийский полк ЧФ. Основной состав артполка (и офицерский состав и рядовой) составляли запасники - артиллеристы флота, среднего возраста, призванные на службу в связи с войной. Средний возраст бойцов и командиров этих батальонов был 27-40 лет. Личный состав Запасного артполка ЧФ был распределен по дотам и дзотам, а оставшийся личный состав был сведен в два батальона. Первым батальоном Запасного артполка командовал призванный из запаса м-р Людвинчуг, вторым батальоном командовал военинженер 3-го ранга (майор) Ведмедь (так же призванный из запаса). Все дело в том, что, было принято решение о подготовке двойных расчетов для каждого дота береговой обороны. Основные расчеты заняли укрепления, а из запасников и были сформированы эти два батальона. Полк просуществовал недолго и был расформирован 19 ноября 1941г. т.к. его бойцы были распределены по другим частям.
   За счет резервов БО были сформированы несколько батальонов. Из школы специалистов запаса Береговой обороны сформирован отдельный батальон (командир батальона -- начальник школы полковник И. Ф. Касилов). Школа запаса БО была предназначена для переподготовки командного и рядового состава Береговой обороны. В советское время существовала практика призыва на переподготовку запасников. Техника и вооружение развивались в то время достаточно динамично, и существовала объективная необходимость в перепрофилировании и переобучении специалистов запаса. После войны "переподготовщиков" называли "партизанами", за их бывшее в употреблении, обмундирование и отсутствие военной выправки. Батальоны, сформированные из запасников БО, действительно, отличались плохой выправкой, низкой дисциплиной, но в бою эти пожилые краснофлотцы показали себя с самой лучшей стороны. Призваны они были так же, в основном, с Украины, было много призывников из Крыма (Крым тогда входил в состав РСФСР).
   Из различных частей формируются:
   - батальон тыла ЧФ; без подготовки, вооружение стрелковое (расформирован после первого штурма, в боевых действиях не участвовал). Он был сформирован из охранных частей тыла и нестроевых команд.
   - сводный батальон из личного состава охраны водного района, службы наблюдения и связи Главной базы, 1 и 2-й бригад подводных лодок, 1-й бригады торпедных катеров, 3-го отдела флота; Численность и вооружение неизвестно, (в боях не участвовал, расформирован после 1-го штурма).
   - батальон ВВС ЧФ (командир майор Литвиненко 900 человек 2 станковых и 4 крупнокалиберных пулемета); Из обслуживающих частей и частей ПВО флотских аэродромов Крыма. Уже в ходе обороны в батальон была влита парашютно-десантаная группа (рота) ЧФ. А еще чуть позже добавились два пулеметных взвода прикрытия аэродромов Бельбек и Кача.
   - батальон авиазенитной обороны АЗО  (сформирован только 3 ноября), сформирован из личного состава аэродромов "Чоргунь", пулеметных взводов ПВО и роты аэростатов заграждения.
   Формирование частей происходило очень просто, составлялись списки, выдавалось оружие, и без всякого обучения батальон считался сформированным. Из воспоминаний Анохина, в то время командира взвода в 16-м батальоне морской пехоты: "...Перед выступлением нас переодели в новенькую форму, выдали бушлаты, оружие выдавали вечером, вписывая его номер в книжку краснофлотца. Часть бойцов получила учебные трехлинейки, чуть позже со складов береговой обороны, подвезли самозарядные винтовки и штук двадцать -тридцать пистолетов-пулеметов Дегтярева... Патроны и паек на руки не выдавали, загрузив цинки и ящики на четыре грузовика... ".
   Из населения города еще в июле 1941г. был сформирован истребительный батальон, а чуть позже формируется второй городской батальон народного ополчения- коммунистический. Оба этих батальона были слабо оснащены оружием, не имели формы, и были сформированы из непризывных возрастов, но впоследствии, проявили чудеса мужества и героизма в боях за свой родной город. Не менее чем черных бушлатов, немцы боялись серых рабочих спецовок, которые обычно носили рабочие севастопольских заводов.
   Общая численность войск, сформированных из внутренних резервов Севастополя, была значительной, но недостаточной даже для создания заслонов на пути противника. Был еще один источник пополнения.
   Крепость "Крым" перестала существовать. В город стягивались флотские части со всего Черноморского побережья. Прежде всего, из Каркинитского сектора обороны Крыма. Кроме того, было принято решение об оставлении Тендровского участка обороны, и части оборонявшие этот участок, так же, были доставлены в Севастополь. В результате, в Главной базе ЧФ появились новые подразделения.
   Утром 30-го октября 1941г. боевые корабли ЧФ доставили в город 2-й полк морской пехоты. Ранее, полк находился на Тендровском боевом участке. Командовал им бывший комендант Керченской крепости, Н.Н.Таран Он был сформирован из различных частей.
   В частности в его состав были включены 1-й отдельный Севастопольский караульный батальон береговой обороны, стрелковый батальон Николаевской военно-морской базы, сводный батальон Очаковской базы, в который вошел личный состав базы торпедных катеров и части морпогранохраны НКВД, чуть позже полк был усилен батальоном 106-й стрелковой дивизии. При оставлении Тендры, в состав полка включили и личный состав береговых батарей участка: 5-й, и 7-й.
   Вечером 30 октября 1941 г. кораблями ЧФ с того же направления были доставлены в Севастополь батальон морской пехоты Дунайской флотилии (командир - капитан Петровский Антон Герасимович, 950 человек 5 пулеметов и одно 122 мм орудие) и 17-я отдельная пулеметная рота этой флотилии. Батальон был регулярным подразделением морской пехоты, сформированным перед войной. Вечером того же дня с Тендры были доставлены две тяжелых моторизованных батареи береговой обороны: 724-я (командир к-н М.В.Спиридонов) и 725-я (командир к-н Ясинский). Каждая из этих батарей имела на вооружении по 4 шт. 152мм гаубицы-пушки МЛ 20.
   Накануне, 28-го и 29-го октября 1941г. из Каркинитского сектора обороны были доставлены части морской пехоты, из которых были сформированы три номерных батальона 15-й (командир к-н Н.А.Стальберг), 16-й (командир к-н Г.И.Львовский) и 17-й (командир ст. лт. Унчур, заменивший заболевшего командира). Батальоны были эвакуированы из Евпатории, Ак-Мечети (Черноморское) и с Бакальской косы.
   Официально, батальоны были оформлены полже, 31.01.41г. приказом N 00310, но на тот момент они уже существовали. На подходе были еще два номерных батальона 18-й (к-н Ховрич), 19-й (командир, капитан Черноусов), а так же пяти заградительных отрядов, которые были оформлены приказом N00314, 00315, N00316.
   В связи с тем, что формирование отрядов, из которых были собраны номерные батальоны производилось в сентябре-октябре, когда на флоте еще не было дефицита оружия и по распоряжению командования войск Крыма им передавалось армейское вооружение, эти части были вооружены чуть лучше, чем батальоны, сформированные в городе. Так, например, 18-й батальон морской пехоты имел на момент формирования (29.10.41) 986 бойцов, у него на вооружении было 690 полуавтоматических и самозарядных винтовок (АВС-36 и СВТ-38). Пять ротных (50мм) минометов 14 станковых и 36 ручных пулеметов. Хуже всех был оснащен 15-й батальон, основу которого составил летно-технический персонал аэродромов Фрайдорфской авиагруппы ЧФ. Вскоре батальон был расформирован.
   Н.Г.Кузнецов в своих воспоминаниях пишет об эвакуации частей так: "По телеграммам того времени можно проследить, как это происходило. Из Евпатории удалось вывезти только личный состав гарнизона, а береговую батарею пришлось взорвать. 29--31 октября был эвакуирован гарнизон Ак-Мечети и 119-й авиаполк из Донузлава. В операции участвовали эскадренные миноносцы "Бдительный" и "Шаумян", тральщики, катера типа "МО" и сейнеры. Все, что корабли не смогли вывезти, было уничтожено. Тогда же началась эвакуация частей тендровского боевого участка. 30 октября к Тендре был направлен крейсер "Червона Украина", а вслед за ним и другие корабли. Эвакуация прошла организованно, хотя задача была не из легких".
   Но эвакуировать успели не всех. Два дня сражалась Ак-Мечеть (Черноморское) и батарея возле Ярылгачской бухты, сутки отбивалась батарея в пос. Стерегущий (Бакальская коса). Но большинство частей и береговых батарей было эвакуировано без боя, с потерей материальной части, которой так не будет хватать Севастополю.
   Формирование батальонов из прибывшего личного состава, шла в Лазаревских казармах, на базе учебной бригады морской пехоты. Из отчета майора Хубежева (по другим документам Нубежова), командира учебной бригады морской пехоты: "Размещалась наша бригада в старых Лазаревских казармах, которые на тот момент пустовали, после эвакуации севастопольских военных училищ ... Батальоны формировались в течение трех-четырех дней, получали оружие и отправлялись на передовую. Костяк батальонов формировался из моряков, прибывших из Одессы, батальон доукомплектовывался запасниками флота, моряками, прибывшими в Учебный отряд при эвакуации воинских частей из Крыма, моряками береговых частей. Номерные батальоны формировались, в основном, из отрядов береговой обороны, прибывшими из Каркинитского сектора и добровольцами. Оружие выделялось со складов флота. Стрелковое оружие поступало в достаточном количестве, однако пулеметов было мало, и совсем не было артиллерии. В небольшом количестве имелись минометы, в основном, калибром 82мм...".
   28 октября 1941г. было принято решение о переброске 8-й бригады морской пехоты из Новороссийска. Обычно указывается, что решение о переброске бригады было принято командующим ЧФ. Это неправильно. Решение было принято заместителем Наркома ВМФ Алафузовым (Н.Г.Кузнецов был в отъезде).
   Из воспоминаний командира бригады полковника Вильшанского: "Бригада, сформированная незадолго до этого, могла с полным правом именоваться морской: в ее состав входили запасники флота, многие из которых прошли службу на кораблях и в частях Черноморского флота. Те, кто на службу не призывался, плавали на судах морского и речного флота машинистами, кочегарами, матросами. К этому времени бригада по существу еще не была полностью укомплектована стрелковым оружием, минометами, противотанковыми средствами, телефонной и радиосвязью, не, имела артиллерии. Большинство личного состава не прошло общевойсковой подготовки. Внезапность отправки говорила о том, что в Крыму сложилась тяжелая обстановка и Севастополю угрожает опасность. 29 октября крейсер "Красный Крым" под командованием капитана 2 ранга А. И. Зубкова доставил в Севастополь 1-й батальон и управление бригады. ...На следующий день в Севастополь на транспорте "Украина" прибыл второй эшелон бригады в составе 2, 3 и 4-го батальонов. В 14 часов 30 минут бригада в полном составе, за исключением тыловых частей (они были доставлены позднее), сосредоточилась на станции Мекензиевы Горы. Численность бригады составляла 3744 человека..." Еще чуть позже прибыли тылы бригады и ее численность возросла до четырех тысяч человек. Из доклада В.Л.Вильшанского на военно-научной конференции 1961года. " Личный состав бригады начал прибывать для формирования в Новороссийский флотский экипаж 10-13 сентября 1941г., и состоял, в основном, из призывников среднего возраста, призванных по мобилизации в Краснодарском крае, Волгоградской области, Астраханском округе... формирование 3 и 4 батальонов началось 16 сентября, в Геленжике 1 и 2 батальонов в Анапе, 18 сентября...
   Командным составом бригада была укомплектована за счет следующих категорий: кадрового состава нестроевых частей флота, запасных береговой артиллерии и местных стрелковых войск, выпускников Каспийского и Севастопольского (Нахимовского) училищ ".
   На момент прибытия в Севастополь бригада имела всего 5 станковых, 24 ручных пулемета, 50 ротных 50мм минометов. Несмотря на то, что в бригаде были сформированы расчеты 76мм орудий бригадного артдивизиона, и был даже свой начарт (м-р Сметанин), в ее составе артиллерии не было. Лишь позже, из трофейных орудий в бригаде была сформирована 37мм батарея.
   Был и еще один резерв обороны города и базы ЧФ, о котором пишут неохотно и мимолетно, драматизируя положение города в первые дни обороны. Провожая Приморскую армию на защиту Крыма, командование ЧФ, "придержало" в городе почти все части Примармии, сформированные из моряков. Если учесть, что при обороне Одессы моряки составляли почти половину всех войск ООР, то поступок командующего ЧФ, выглядит несколько спорно. Сейчас сложно сказать, как бы развернуась ситуация под Воронцовкой, если бы Примармия прибыла в полном составе, но факт остается фактом, в Севастополе осталось много "одесских" частей
   Прежде всего, это это 3-й полк морской пехоты и 1330-й полк (бывший 1-й Черноморский полк морской пехоты). Формально, 1330-й полк убыл из Севастополя, т.к. убыли и штаб, во главе с Я.Осиповым, и часть сил полка (общей численностью до батальона), но два батальона, сформированные из моряков остались в городе.
   3-й полк морской пехоты, сформированный из моряков-черноморцев, сражавшийся под Одессой, прибыл в Севастополь еще 20 октября 1941г. Он был выдвинут для строительства укреплений на участок между Дуванкойским и Черекез-керменским опорным пунктом (в район от древнего города Эски-Кермен до современного села Холмовка в то время Заланкой). Полк был переформирован, его численность достигла полного штатного состава за счет более мелких отрядов моряков, ранее входивших в состав Примармии.
   Все дело в том, что в Одессу из Севастополя убыли шесть отрядов. В состав 1-го отряда вошли добровольцы - моряки линейного корабля "Парижская коммуна" и подводники из экипажей недостроенных подводных лодок. Возглавил 1-й отряд бывший командир орудийной башни ЛК "Парижская коммуна", будущий командир 79 морской стрелковой бригады майор А.С. Потапов. Отряд начал боевые действия в составе 161-го стрелкового полка 95-й Молдавской дивизии. Второй третий и четвертый отряды добровольцев (командиры - капитан И. Деньщиков, майор П. Тимошенко, капитан А. Щук) так же вошли в состав 161-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии.
   Для пополнения 1-го Черноморского полка морской пехоты и 54-го стрелкового полка были направлены 5-й отряд (командир - капитан В.В. Спильняк) и 6-й (командир - майор А. Щекин) отряды соотвественно. Все отряды были отлично вооружены стрелковым оружием. По возвращению в Севастополь из Одессы, большая часть моряков остались во флотском экипаже. А 161-й полк убыл из Севастополя в составе всего двух батальонов, как и 54-й стрелковый полк 95-й дивизии Приморской армии.
   "Придержали" и часть 1331-го полка 421-й дивизии, сформированного из моряков и погранвойск НКВД. Поэтому в Крым 421-я дивизия ушла в очень ограниченном составе: 1327-й полк и сводный отряд 1330-го и 1331-го полка. Из-за нехватки топлива и транспорта для переброски в городе оставались два артполка Приморской армии (правда, с очень небольшим количеством артиллерии), рота отдельного автобронетанкового батальона Примармии, ряд более мелких частей.
   Давая перечень частей, оборонявших главную базу, обычно забывают бойцов НКВД, находившихся в городе. Это 23-я Севастопольская погранкомендатура, части 54-го охранного полка НКВД, Симферопольская конвойная рота, ряд более мелких подразделений.
   Но и это еще не все. В городе находилось большое количество зенитной артиллерии, прибывшей ранее из Николаева, с Тендровского участка, эвакуированной из Крыма. Кроме того, в Севастополь были стянуты флотские зенитные части из Евпатории, Николаева, Сарабуза итд. Но это были не все части, находившиеся в городе.
   Войск было достаточно много, около 45 тыс. человек, и вопреки распространенному мнению, орудий тоже хватало, были даже танки, отсутствовала четкая организация и единое командование. Реально на рубежи были выдвинуты части, общей численностью, не более 20 тыс. бойцов. Т.е. менее половины. С артиллерией ситуация была еще хуже. Так, например, артиллерийские полки Приморской армии (даже прибывшие 2-4 ноября), в обороне города не участвовали вплоть до 9-го ноября 1941г., а 1330-й полк вступил в бой основными силами только 14 ноября. И виновата в этом, в основном, ведомственная разобщенность.
   Армейские части не подчинялись флотскому командованию, а части НКВД подчинялись только своему ведомству, и не желали подчиняться ни флотскому ни армейскому командованию. Из воспоминаний к-на 1-го ранга Васильева. "...Ясности с расположением, снабжением и обеспечением довольствием армейских частей не было, начальник школы НКВД выделить личный состав в мое распоряжение отказался, и непрерывно требовал эвакуации, ссылаясь на телеграмму своего наркомата...". Рота отдельного танкового батальона Приморской армии (8 танков Т-26, 1 шт. БТ-7, 1шт. БТ-5 ), оставалась в городе из-за нехватки топлива и неисправности матчасти, но в боевых действиях не участвовала.
  
  
  
   Небольшое отступление о зенитном щите Севастополя.
   О зенитном щите Севастополя стоит рассказать отдельно. Начальник ПВО флота, полковник И. С. Жилин, получив от штаба Береговой обороны данные о районах, где особенно требовалась поддержка зенитных батарей, расположил их огневые позиции. До войны, Севастополь прикрывали: железнодорожный зенитный артдивизион (ж/д батареи N 58, 59, 57, 56). Кстати, если верить донесениям, то первый самолет над Севастополем 22 июня, был сбит именно 59-й железнодорожной зенитной батареей. Однако после начала войны, все железнодорожные батареи убыли из Севастополя на Кавказ. Почему было принято такое решение, сказать сложно.
   В составе трехдивизионного 61 зенитного артполка (командир подполковник В. П. Горский), числились батареи N 73, 74, 75, 76, (2-й дивизион), 77, 78, 79, 80 (1-й дивизион), 54, 55, 56 (3-й дивизион). Все эти батареи имели на вооружении 76мм зенитные орудия, образца 1931 года. Позиции батарей были неплохо оборудованы в инженерном отношении. На всех батареях были построены убежища л/с (газоубежища 2шт. по 60 человек каждое), соединенные с КП и орудийными двориками подземными ходами сообщения. На каждой батарее были построены два погреба боезапаса на 200 унитарных патронов, казармы личного состава. Толщина бетонных перекрытий в убежищах, погребах и ходах сообщения составляла 40 см. Орудия были сняты с платформ, и установлены в орудийных двориках, имеющих круглую форму с четырьмя нишами первых выстрелов.
   73-я находилась в районе современного Автобата (м.Феолент), на ее территории до настоящего времени находится в/ч. Остатки не выявлены из-за недоступности территории.
   76-я находилась на мысу, между б.Омега и б. Камышовая, за современной ул. П.Корчагина. На ее территории так же до настоящего времени находится в/ч. Остатки не выявлены из-за недоступности территории.
   74-я находилась недалеко от бывшей батареи N 24 (царская батарея N15), в районе современного парка Победы, на ее территории ныне построен Аквапарк. Еще недавно остатки взорванной зенитной батареи читались под наслоениями упразденной послевоенной в/ч.
   75-я находилась в Юхариной балке в районе современного высотного здания НПО "Муссон". Остатки батареи выявить не удалось, но сохранились фото.
   77-я находилась над станцией Мекензиевы горы (высота 60.0), ныне эта высота называется высотой Героев. Территория планируется под частную застройку.
   78-я в районе Северного укрепления, между последним (ныне в/ч) и морем. На ее двориках ныне раскинулись дачи, один из домов имеет круглую форму, повторяя форму и размеры дворика.
   79-я над деревней Бельбек (Фруктовое), находится над дорогой Любимовка-Фруктовое, примерно в 1 км от перекрестка Качинского шоссе и дороги Любимовка-Фруктовое. Батарея почти сохранилась, с нее только сорвали перекрытия.
   80-я находилась в районе современного пос. Вязовая роща, между поселком и с/т "Берег", на территории бывшей войсковой части. Остатки батареи накрыты постройками послевоенной в/ч, но в некоторых местах просматриваются остатки сооружений.
   Орудия 3-го дивизиона прикрывали город. 54-я находилась на хуторе Лукомского (сейчас это в/ч), обследовать ее не удалось.
   55-я находилась в районе современного проспекта Острякова, возле старой конечной остановки 12 маршрута в земляном редуте, на склоне балки. Сохранился только перестроенный после войны погреб боезапаса.
   56-я находилась над станцией Инкерман-2 (над Каменоломенным оврагом). Сейчас это в/ч, но остатки батареи удалось распознать в послевоенной застройке.
   Кроме 76мм орудий город прикрывали и три батареи 37мм зенитных автоматов N 357 (8 орудий), мыс Константиновский, N359 (8 орудий), Северная сторона, р-н казарм на инженерной пристани, 358 (6 орудий), район современной ул. Адм. Макарова.
   В августе 1941г. в составе ПВО произошли значительные изменения. В конце июля -начале августа в ПВО Главной базы была передана матчасть СУЗА и ВМУБО. В результате в середине июля формируется новый 55-й зенитный артдивизион малокалиберной артиллерии. В него вошли зенитные батареи N 551 (командир старший лейтенант К.М.Беликов), 552 (командир л-т А.Шишляев), 553 командир ст. л-т Воловик.
   Матчасть 85мм учебного дивизиона распределяется следующим образом. Четыре 85мм орудия, ПУАЗО-3 и всю соответствующую матчасть получил личный состав 54-й зенитной батареи ст. л-та Игнатовича. Вместе с новой матчастью личный состав батареи получил и новую позицию в районе Камчатского люнета. Все свои 76мм орудия и оборудованную позицию в районе хутора Лукомский 54-я сдала личному составу вновь созданной 926-й батареи старшего лейтенанта Белого. Из книги Е.А.Игнатовича "Зенитное братство Севастополя":
   "На батарею прибыл лейтенант А. С. Белый. Он принимал наши пушки, приборы, оборудование, в общем, всю позицию, потому что отныне здесь будет дислоцироваться его, 926-я, батарея. Приняв хозяйство, комбат пожал мне руку: "Что и говорить, все у вас сделано на совесть"". Вновь сформированная 928-я зенитная батарея сразу получила 85мм пушки второй батареи учебного дивизиона. Батарею разместили на м.Херсонес для прикрытия аэродрома. Еще четыре 85мм орудия получила 74 зенитная батарея, передав свою 76мм матчасть 927-й батарее л-та Корзуна. Новую 85мм матчасть получила и 78 зенитная батарея л-та Венгеровского, 76мм орудия которой были переданы в состав вновь сформированной 229-й батареи.
   Три новых батареи 926, 927, 928 и составили состав нового 92-го зенитного артдивизиона, приказ о создании которого, был подписан 12 августа 1941г.
   В августе 1941года под Севастополем появилась новая, необычная зенитная батарея N3. Батарея была плавучей, построенной из опытового отсека, моделировавшего цитадель линкоров типа "Советский Союз". На отсеке, установили 2х130мм орудия с ЭМ "Быстрый", погибшего на минах при выходе из Севастопольской бухты 1-го июля 1941г.
   Кроме того батарея имела 3х76мм орудия 34К (одно - учебное орудие ВМУБО, два с того же ЭМ) и три 37мм автомата (2 автомата из состава 357-й БМЗА и один из матчасти ВМУБО), счетверенный пулемет М-4 и два прожектора. Установили необычный объект на мертвых якорях, на подходном фарватере в нескольких милях от берега.
   В августе из Николаева прибыл 122-й зенитный артполк (командир подполковник А. В. Мухряков), в составе 9 батарей (211-219) который был задействован для ПВО объектов ЧФ в Крыму. Там же были развернуты 114-й зенитный дивизион (Сарабуз), созданный 7.07.41 (12х76мм 1915/1928г., командир майор Г. И. Андрианов) и 26-й зенитный дивизион (Евпатория). Чуть позже из Севастополя был выдвинут в район оз. Донузлав, для прикрытия гидроаэродромов ЧФ 25-й зенитный дивизион. В основном, эти зенитные части были предназначены для прикрытия флотских аэродромов.
   После крушения обороны в Крыму, большая часть зенитной артиллерии всех этих подразделений вернулась в Севастополь. В полном составе вышел 122-й зенитный полк, вышло три батареи 114-го дивизиона, частично вышли 25 и 26-й дивизионы, но в столь слабом составе, что 31.10.41 дивизионы были расформированы.
   П.А.Моргунов указывает, что "... к 1 ноября 1941 г. в составе ПВО было: 40 зенитных батарей -- 160 орудий среднего калибра, 7 зенитных батарей-- 36 орудий малого калибра и 90 прожекторов. По указанию командования часть зенитных батарей была расположена вблизи рубежей обороны и сыграла большую роль в отражении штурма".
   Это действительно так. Но большинство этих батарей были не на боевых позициях. Планировался вывоз всей матчасти, в т.ч. и зенитных батарей. Почти все батареи, прикрывавшие город были сняты со стационарных позиций, и смонтированы на подвижные платформы для погрузки на корабли. Однако, противник двигался быстрее, чем можно было эвакуировать все из города. Пытаясь прикрыть город, часть зенитных батарей, была развернута на сухопутных рубежах. Но это были не "родные" севастопольские батареи. По мере выхода к городу, позиции перед наступающим противником занимали, в основном, "крымские" зенитки.
   Расстановка зенитной артиллерии на 31 октября 1941г. была следующей. На вершине г. Тюльку-оба, над Качей в 1,5 км от позиции 80-й зенитной батареи заняла 218-я батарея ст.л-та Попирайко. К этому моменту 80-я ЗБ л-та Пьянзина была снята с позиций, и сосредоточилась для вывоза в районе Бартеньевка-Буденовка. Вершину горы Каячик-бурун над современным пос. Вишневое, заняла 553-я батарея ст. л-та Воловика (55-й дивизион). На оконечности плато Кара-тау (совр. отм. 306.6) заняла позиции зенитная батарея 227 ст.л-та Григорова (26 ОЗАД). 217-я батарея л-та Коваленко (122 ЗАП) заняла позиции между дер. Орта Кисек (Фронтовое) и Заланкой (Холмовка). Эти зенитные батареи создавали как бы зенитный фронт на подступах к городу со стороны противника.
   Но немецкая аиация активно противодействовала эвакуации, в связи с этим пришлось устанавливать батареи прикрытия на основных маршрутах. Были прикрыты зенитками и основные дороги в город. На своих позициях остался 3-й дивизион 61-го ЗАП, прикрывавший город (ЗБ N 54, 55, 56). Симферопольское шоссе и ж/д от Дуванкоя до Северной стороны прикрывали зенитные батареи N 213, 214 и 215 (122 ЗенАП).
   552-я батарея л-та А.Шишляева была отведена в район Братского кладбища, для прикрытия районов сосредоточения войск на Северной стороне. Дорогу вокруг бухты прикрывала батарея на высоте 60.0, но это была уже не 77-я зенитная батарея, погибшая в Крыму. Ее пустовавшие позиции заняла 365 батарея, прибывшая из Сарабуза (Гвардейское) в составе 114-го ОЗАД. 229-я ст. л-та Старцева заняла позиции у Сахарной головки. Чуть позже были установлены еще две стареньких батареи 114-го ОЗАД. Установка батарей этого дивизиона имела свои сложности. Их можно было располагать только на стационарных позициях, т.к. они были оснащены орудиями, образца 1915/1928г. В связи с этим, 364-я батарея заняла позиции бывшей 73й батареи, установив орудия в ее двориках, прикрывая аэродром Херсонес и 35-ю ББ. 366-я заняла дворики только что убывшей 79-й батареи над пос. Бельбек (Фруктовое). Батареи зенитного фронта уже 1.11.41 вступили в бой с воздушным и наземным противником. 218-я ЗБ вела огонь по румынским частям в районе Качи, 553-я - по немецким частям вдоль дороги Бахчисарай-Кача, 217-я была почти полностью уничтожена в бою с авиацией противника. Были в первые дни потери людей и матчасти и на "тыловых" батареях. После первых боев 227-ю оттянули в район выс. 133.3. 553-ю в район совр. пос. Вязовая роща. 4.11.41 был произведен отвод части зенитной артиллерии для вывоза.
   Готовилась полная эвакуация базы. Вопреки распространенному мнению, никто не собирался оборонять Севастополь. Во всяком случае, такое мнение было у командования (а если говорить точнее: у командующего) флотом вплоть до утра 11 ноября. Из города вывозилось все, готовился взрыв всех объектов флота. Это уже потом стали писать, что "... вывозилось все, ненужное для обороны...". На самом деле вывозили все, что могли вывезти.
   Ненужными для обороны оказались зенитные батареи:
   - БМЗА N359 и 358 (убыли 1.11.41 на палубе ЛК "Парижская коммуна"),
   - N211, 212, 213 (всего 11х 76мм орудий 1-го ЗАДн, 122 ЗАП убыли 7.11.41 на ТР "Грузия")
   - N214, 215, 216 (всего 10х 76мм орудий 23-го ЗАДн, 122 ЗАП убыли 12.11.41 на ТР "Красная Кубань" в Поти).
   Г.И.Ванеев в своей книге пишет: "Хотя в директиве Ставки от 7 ноября указывалось, что использовать для усиления ПВО Новороссийска следует зенитную артиллерию, вышедшую из оставленных районов, на Кавказ были переведены 62-й и 122-й зенитно-артиллерийские полки ПВО главной базы. В Севастополе оставался только 61-й зенитно-артиллерийский полк и два отдельных дивизиона. Это всего 80 орудий среднего калибра из 160, которыми располагала главная база. Кроме того, в Севастополе были оставлены 10 пулеметов М-1 и 15 пулеметов М-4".
   Данные П.А.Моргунова несколько отличаются, но в общем-то сходны : "К 15 ноября 1941 г. после передислокации части зенитных средств на Кавказ для прикрытия базирования кораблей в Севастополе осталась 21 батарея, в том числе 16 батарей среднего калибра и 5 батарей малого калибра, пулеметный батальон с 10 пулеметами М-1 и 15 пулеметами М-4 и прожекторные части с 29 прожекторами. Осталась также рота ВНОС с радиолокационной станцией обнаружения". Эта информация соответствует истине. А вот дальше информация идет несколько искаженная: "Таким образом, в обороне Севастополя остались 61-й зенитный артиллерийский полк четырехдивизиониого состава (44 орудия) и три отдельных зенитных дивизиона (92-й, 114-й и сформированный позднее 55-й -- 31 орудие среднего и малого калибра), прожекторный батальон (29 прожекторов), три пулеметные роты (12 пулеметов М-4) и рота ВНОС с установкой РУС-2. Впоследствии в состав средств ПВО вошли плавбатарея N 3 и команда дымомаскировки "Ястреб".
   Разберем внимательно приведенный фрагмент. Начнем с того, что плавбатарея N3 и 55-й зенитный артдивизион на тот момент уже существовали и активно действовали. В Севастополе, по состоянию на 12.11.41 остались:
   114 ОЗАД в составе 364, 365, 366 батарей, каждая по 4х76мм орудия 1915/28г.,
   92-й ОЗАД в составе 927, 926 (4х76мм, обр. 1931г.), 928 (4х85мм, обр. 1938г.)
   61-й зенитный артполк в составе:
   1-й дивизион (ЗБN 78-80, батарея N77 не вернулась из Крыма),
   2-й дивизион (ЗБ N 73-76)
   3-й дивизион (ЗБ N 54-56),
   Кроме этого, в городе находились две батареи 122 полка (218 и 219),две батареи N 227 и 229 (228-я погибла в Крыму) 26-го дивизиона
   Малокалиберные орудия были представлены 55-м ЗАД (3 батареи) батареей N 357, и 360 батареей МЗА (она же 459-я),
   Исходя из нужд обороны, батареи перераспределили по полкам и дивизионам.
  
   61-й ЗАП, сформировали из:
   1-го дивизиона полка, командир к-н Тумилович
   N 78 (4х85мм орудия 1938г. Северное укрепление, командир л-т Венгеровский),
   N79(4х76мм обр.1931г. мыс Толстый, бывшая царская батарея N1 командир л-т Алюшин)
   N 80 (4х76мм обр.1931г. район заправки у совр. турбазы Мокроусова командир ст. л-т Пьянзин)
   114-го дивизиона (измененного состава) командир м- Андрианов
   N 365 (4х76мм обр. 1915/28г. высота 60.0, командир ст. л-т Воробьев)
   N 366 (4х76мм обр. 1915/28г. бывшие позиции ЗБ 79, над пос. Бельбек, командир ст. л-т Самойлов)
   N 219 (4х76мм обр.1938г. между хутором Мекензия и Вост. Инкерманским маяком) командир ст.л-т Лимонов)
   3-го дивизиона полка, командир к-н Редебайло
   N 54 (4х85мм орудия 1938г. Камчатский люнет, командир ст. л-т Игнатович)
   N 926 (4х76мм обр. 1931г. хутор Лукомского, командир ст. л-т Белый)
   N 927 (4х76мм обр. 1931г. над Каменоломенным оврагом, командир ст. л-т Корзун)
  
   62-й ЗАП включал в свой состав
   71-й ЗАД, (55-я, 56-я , 75-я батареи)
   92-й ЗАД (928-я, 73-я, 74-я батареи)
   24-й ЗАД (227-я, 218-я, 76-я батареи),
  
   Кроме того, действовал еще и 55-й ЗАД, в составе трех батарей 552-й (6х45мм автоматов 49К- Братское кладбище командир ст. л-т А.Шишляев), 553-й (6х37мм автоматов, 2шт. 70 К 4 шт. 61К, командир ст. л-т Г. Воловик р-н 10-й батареи - Мамашай), батареи на Константиновском мысу (4х 37мм автоматов)
   Но такой порядок просуществовал совсем недолго, если подсчитать общее количество среднекалиберных (76, 85мм) зенитных батарей, то их всего получается не 16, а 20 шт. Все дело в том, что 15 ноября 1941г. на транспорте "Ташкент" ушло еще четыре батареи (N 73,74, 76, 218). Это было связано с тем, что в город прибыло достаточно большое количество армейской зенитной артиллерии. Прибыл 880-й зенитный артиллерийский полк в составе 7 батарей - 20х85-мм орудий, прожекторная рота (5 прожекторов), пулеметный батальон (7 пулеметов М-4) и батальон ВНОС. В 25-й, 95-й стрелковых и 40-й кавалерийской дивизиях имелись штатные зенитные дивизионы, правда, ослабленного состава (всего 10х76мм орудий обр. 1938г.).
   30 октября 1941года (продолжение), или расстановка сил
   Как же располагались войска по состоянию на 30 октября 1941г. и какова же была организационная схема управления? На тот момент командующий ЧФ Филипп Сергеевич Иванов (он же Октябрьский) командовал только флотом, и за оборону Севастополя отвечал лишь косвенно, только потому, что это была база ЧФ. Оборонять сухопутные рубежи (в том числе и Севастопольские) должна была РККА. Но, к сожалению, защитить их она пока не могла, в связи с чем, командующий принял вполне логичное решение, готовиться к бег... простите, к эвакуации. , а потому, Ф.С.Октябрьский, сев на эсминец, срочно убыл на Кавказ, заниматься вопросами размещения флота на Кавказе. За себя, командующий флотом оставил адмирала Елисеева, однако тот имел полномочия распоряжаться только корабельным составом и тылами флота и за оборону города и базы не отвечал.
   Командующим войсками в Крыму (как РККА, так и флотом) оставался адмирал Г.Левченко, штаб которого находился на тот момент в Алуште, и связи ни с войсками, ни с флотом не имел. Официально отвечал за оборону города зам командующего по обороне Главной базы ЧФ Г.В.Жуков. Его штаб располагался на флагманском КП флота. Ему подчинялся Учебный отряд ЧФ, охрана водного района, ряд более мелких частей. В то же время непосредственное руководство обороной города осуществлял комендант береговой обороны П.А. Моргунов, в подчинении которого находились части береговой обороны, береговые батареи и ПВО города. Комендант БО находился на своем КП, находившемся в казематах старой царской 11-й мортирной батареи. Прибывающие и вновь формируемые части поступали в распоряжение того или иного командира, в зависимости от ведомственной подчиненности. Так, 8-я бригада морской пехоты получила приказ о выдвижении на рубежи от Г.В.Жукова, а части, прибывающие с Тендровского участка и Каркинитского сектора обороны, поступали в подчинение П.А.Моргунову. Были и части, не подчиненные ни одному из командиров. В частности, школа младших командиров МПО НКВД усиленно готовилась к эвакуации, и не признавала приказов флота, ссылаясь на иную ведомственную подчиненность.
   Территориально оборона Севастополя состояла...Нет, не так. Чтобы там ни писали, оборона Севастополя еще не имела никакой структуры. Была только противодесантная оборона, созданная еще в начале войны. Она состояла из двух участков: Городского и Балаклавского. Городской участок был разделен на три сектора.
   I сектор -- юго-восточное направление: от Северной бухты по побережью через Херсонесский маяк -- мыс Фиолент -- г. Балаклава -- восточное Балаклавское укрепление -- дер. Камары. Балаклавский боевой участок был подчинен коменданту I сектора.
Граница со II сектором проходила от дер. Камары по Балаклавскому шоссе на Севастополь. Комендантом 1 сектора был начальник школы БО и ПВО майор П. П. Дешевых; командиром Балаклавского участка -- майор М. Н. Власов. На Балаклавском участке числились три батальона:
   -школы младших командиров БО и ПВО
   -школы младших командиров МПО НКВД
   -техникума ЭПРОН
   В первом секторе числились:
   -батальон запасного артполка
   -батальон ОВР
   -батальон тыла флота
   II сектор -- восточное направление: дер. Камары -- дер. Чоргунь -- дер. Шули -- дер. Черкез-Кермен; левая граница с 3 сектором проходила от Черкез-Кермена через гору Сахарная Головка к устью Черной речки в Инкермаиской долине. Комендантом II сектора являлся командир Учебного отряда контр-адмирал П. О. Абрамов.
   В составе сил 2-го сектора числились:
   -вновь прибывший 2-й полк морской пехоты
   -батальоны Учебного отряда
   III сектор -- северное и северо-восточное направление: дер. Черкез-Кермен -- дер. Заланкой -- дер. Дуванкой -- гора Азис-Оба -- дер. Аранчи -- по возвышенности севернее р. Качи до родника Алтын-Баир и далее на запад до уреза моря, в 1,5 км севернее устья р. Кача. Комендантом III сектора, после ухода с 7-й бригадой морской пехоты полковника Е. И. Жидилова, был командир Местного стрелкового полка подполковник Н. А. Баранов.
   Кроме того, самый большой, III сектор делился на два подсектора. Командиром правого подсектора был назначен командир школы Учебного отряда полковник Дацишин. Левым подсектором командовал комендант всего III сектора полковник Баранов. В 3-м секторе числился Местный полк, вновь прибывшая, 8-я бригада, номерные батальоны.
   Но все это распределение войск по секторам изменилось, с подходом немецких войск. В изложении советских историков все просто. "В ночь на 30 октября морские стрелковые части Севастопольского гарнизона заняли сухопутные рубежи обороны" (Г.И.Ванеев). П.А.Моргунов, непосредственно участвовавший в тех событиях, пишет честнее, но более обтекаемо: "1 ноября заместителем командующего Черноморским флотом по обороне Главной базы был издан приказ, в котором определялись задачи частям, прибывшим в Севастополь 30--31 октября и включенным в оборону, и уточнялись задачи подразделениям, уже занимавшим оборонительные рубежи... В приказах не все подразделения были учтены, хотя они уже находились на рубежах. Приходилось в рабочем порядке исправлять эти упущения. Отчасти это было результатом управления из двух командных пунктов: с КП БО и с КП Г. В. Жукова. Но такое положение существовало лишь 30 и 31 октября". На самом деле, картина событий этого дня существенно отличается от того, что описывается в советской литературе.
   П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь" пишет, что "30 октября появился первый боевой приказ контр-адмирала Г. В. Жукова с задачами по обороне Севастополя с суши от подходившего 54-го немецкого армейского корпуса. Этим приказом я назначался первым заместителем Г. В. Жукова и должен был развернуть секторы обороны. В приказе не были указаны организация и силы секторов, несмотря на то, что на внесении этих данных настаивало командование Береговой обороны. Правда, они имелись в общем наставлении по обороне Главной базы, в дополнительных приказах начальника гарнизона, но отсутствие этих данных в приказе от 30 октября создавало известные трудности в развертывании сил обороны. Вечером 30 октября состоялся мой доклад контр-адмиралу И. Д. Елисееву (оставшемуся за командующего флотом в Севастополе), в котором было изложено состояние сухопутной обороны, в частности отмечалось незначительное количество сил, имевшихся па суше, и поднимался вопрос об источниках их пополнения.".
   Действительно, вечером 30-го октября, после того, как более или менее стала ясна ситуация с положением советских войск и войск противника, было установлено единое командование и налажено взаимодействие между Г.В. Жуковым и П.А.Моргуновым был подписан следубющий приказ:
  
   БОЕВОЙ ПРИКАЗ ЗАМЕСТИТЕЛЯ КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ ПО ОБОРОНЕ ГЛАВНОЙ БАЗЫ
   30 октября 1941 г. 20:00
   Противник прорвал линию фронта, его передовые мотомеханизированные части вышли в район Евпатория -- Саки, угрожая Севастополю. 51-я и Приморская армии отходят на рубеж Окречь -- Саки. Частям гарнизона г. Севастополя во взаимодействии с кораблями и береговой артиллерией не допустить противника к ГВМБ и уничтожить его на подходе к Севастополю.
   а) 2-й ПМП(полк морской пехоты) --оборонять рубеж Камары -- Чоргунь -- Шули;
   б)3-й ПМП(полк морской пехоты) --оборонять рубеж Черкез-Кермен, Заланкой, х. Кефели, высота 142,4;
   в)МСП(Местный стрелковый полк)-- двумя батальонами оборонять рубеж гора Азис-Оба, Аранчи, Отм. 42,7, курган Маяк-Оба...;
   г)Училищу БО --одним батальоном с 76-мм батареей оборонять рубеж Тоуле, г. Азис-Оба, Аранкой;
   д)Учебному отряду ЧФ --двумя батальонами и ротой МСП оборонять рубеж Черкез-Эли, Тархэнлар, Бурлюк, Альма-Тамак, берег моря;
   е) батальон 8-й бригады морской пехоты --мой резерв, сосредоточиться в районе ст. Мекензиевы Горы;
   ж) батальон ДВФ (Дунайской военной флотилии) со 122-мм орудием -- резерв командира МСП -- сосредоточиться в районе Мамашай;
   з) начальнику ПВО ЧФ обеспечить ГВМБ от нападения противника с воздуха и быть готовым к использованию артиллерии и авиации по живой силе и танкам противника;
   и) командирам секторов немедленно занять свои боевые сектора по указанию коменданта БО ГВМБ.
   Мой КП -- КП БО ГВМБ, запасной --ФКП флота. Первый заместитель -- генерал-майор Моргунов. Второй заместитель -- полковник Кабалюк.
   Заместитель командующего ЧФ по обороне ГВМБ контр-адмирал Г. Жуков
  
   Но... стоит обратить внимание на расстановку частей и на время ПОДПИСАНИЯ приказа. Действительно, к вечеру 30 октября 1941г. в Севастополе появилось единое командование и П.А.Моргунов и Г.В.Жуков начали управлять войсками слаженно, с единого КП. Но до этого момента каждый командовал "своими" частями. Приведу только один пример:
   Из воспоминаний Мирошниченко: "29 октября после ужина в училище раздался сигнал боевой тревоги. Мы построились на плацу в полном боевом снаряжении. Нам зачитали обращение Военного совета ЧФ. где прозвучало, что "каждый боец, командир и политработник должен драться с врагом до последней капли крови, до последнего вздоха". Прямо с плаца, взяв с собой ящики с патронами, миномёты и пулемёты, мы ушли на фронт. Это был тяжёлый переход: курсанты и командиры шли без отдыха 35 км. оставив позади передовой рубеж. Поскольку начальник училища капитан 2 ранга П. А. Карандасов перед выходом на фронт попал в дорожно-транспортную аварию, получил травму и был госпитализирован, командовал курсантским батальоном заместитель начальника училища по учебной части полковник В. А. Костышин. Комиссаром батальона был полковой комиссар Б. Е. Вольфсон. Мы заняли рубеж Аранкой-Тоуле. ". Т.е. войска начали свое движение за день-два до подписания этого приказа.
   В связи с тем, что до 20:00 30.10.41г. каждый из заместителей командующего ЧФ командовал "своими" частями, получился полный разнобой. Комендант береговой обороны П.А. Моргунов начал развертывание частей, по ранее утвержденному плану, по линии Передового рубежа, на который были выдвинуты Местный стрелковый полк, батальон школы запаса БО, 15-18-й батальоны морской пехоты, батальон Дунайской флотилии, ряд других частей БО. Все указанные части получили приказ разворачиваться вдоль реки Кача, через плато Кара-тау к Дуванкойскому узлу и далее, к Черекез-Кермену.
   Г.В. Жуков, следуя, ранее полученным, указаниям Ф.С.Октябрьского, начал разворачивать "свои" войска на другом, Дальнем рубеже по реке Альма, куда из второго сектора были направлены батальоны УО ЧФ. Рубеж этот существовал по большей части на бумаге, и укреплений на нем почти не было. Три батальона учебного отряда ЧФ (два батальона Электромеханической школы и батальон Объединенной школы Учебного отряда ЧФ), заняли позиции вдоль реки по левому ее берегу. Фактически получилась "каша", из частей. Приводить в порядок ситуацию начали только с утра 31-го октября 1941года, но к тому времени ситуация уже серьезно усложнилась, часть батальонов уже вступила в боестолкновение, часть была окружена, а с частью полностью отсуствовала связь. Если бы единое руководство обороняющимися частями было налажено ранее, многих потерь удалось бы избежать.
   Разберем внимательно приказ. Он достаточно важен. Позиции 2-го ПМП проходили по линии Передового рубежа, и имели протяженность около 15 км, но на тот момент противника в районе его расположения не было. По сути своей это было боевое охранение. 3-й ПМП имел линию обороны той же протяженности, так же по линии Передового рубежа с выходом на плато Кра-тау на левом фланге Дуванкойского опорного пункта. Те же 15 км приходились на долю МСП и так же по линии Передового рубежа, до берега моря. Правда г.Азис-оба находится в 5,5 км позади высоты 142,4 (в саженях, современная отметка 306.6) т.е позиции Местного и 3-го Морского полков локтевой связи не имели.
   8-я бригада только начала прибывать, и ее пока не брали в расчет. Бригада еще не имела своей артиллерии, был большой некомплект пулеметов, поэтому ее поставили на Главный рубеж в 15-20 км от места первых боев. Специально или ошибочно это произошло, сейчас сказать сложно.
   Пока ее будущий участок на Передовом рубеже занимал 3-й батальон Местного полка. Правда, в приказе указан еще и батальон Дунайской флотилии, но он приказа вообще не получил, и естественно, на указанные позиции не прибыл.
   Интересен пункт Д) согласно которому батальоны УО (фактически их было три) оставлялись на своих позициях по реке Альма, не имея прикрытия ни с левого фланга, ни с правого. Безусловно, это было ошибкой, за которую пришлось заплатить потерями. Г.В. Жуков рассчитывал занять рубеж по р.Альма, как и было рекомендовано ему Ф.С.Октябрьским. На кальке, хранящейся в архиве, позиции батальонов учебного отряда показаны на Главном рубеже. Батальон каптана Кагорлыцкого показан в районе левого берега Качи и далее, до Бельбекской долины в районе Камышлов, батальон Жигачева показан в районе от Камышлов до Кара-кобы, эти батальоны, действительно, до 28-го октября производили строительные работы на указанных рубежах, а на Дальнем рубеже показаны некие непонятные "два резервных батальона ЧФ", стоящие в отрыве от других частей.
   Точно так же, батальон ВМУБО занимал позицию в районе Симферопольской дороги, не имея флангового прикрытия. Причем батальон указан на позициях не совпадающих ни с Передовым ни с Дальним рубежами, а где-то между ними. Такая ситуация могла быть в случае, если батальон планировали использовать в качестве резерва Дальнего рубежа.
   Любопытно, но этот приказ был напечатан шрифтом, который встречается только на послевоенных пишущих машинках. Не поздняя ли это "вставка" в историю? Кстати, приказ печатал явно человек малознакомый с довоенными топонимами Крыма. Расстояние от деревень Тоуле (Дачное) и Аранкой (Железнодорожное) до горы Азис-оба составляет почти 9 км. Правда, когда-то один из старых пригородов Бахчисарая назывался Азис, но и до него около 4-х км.
   Причем сел, с названием Аранкой, было два: Аранкой русский -это село Новенькое, а просто Аранкой (бывшая усадьба Мордвинова)-это Железнодорожное, и расстояние между этими селами, никак не менее 3,5-х км. Так что, даже получив такой приказ, командиру ВМУБО было сложно понять, какой рубеж он должен был занять. С одной стороны, заняв Новенькое, батальон перекрывает дорогу Бахчисарай-Кача (по Качинской долине), а с другой стороны, его линия обороны растягивается почти на 7 км. Удержать такой рубеж нереально. Так или иначе, командир батальона принял единственно правильное решение, он занял рубеж между современными селами Железнодорожное и Дачное, вдоль левого берега Качи.
   А вот дорога по Качинской долине, в результате такого решения, осталась без прикрытия. Между правым флангом батальонов УО и левым флангом курсантского батальона было почти 7 км, не прикрытых ничем и ни кем. Объективно говоря, если бы удалось выдвинуть батальон курсантов вперед, к высоте Казан-таш (линия Дальнего рубежа), то возможно, удалось бы остановить противника перед Бахчисараем, но этого не произошло.
   Сейчас (да и в советское время) много писалось о том, что первыми встретили врага курсанты ВМУБО. Самое любопытное, что батальон училища не планировали вводить в бой. Он должен был находиться в тылу оборонительной линии, и составлять резерв обороны на случай прорыва противника, через линию Дальнего рубежа. Некоторые авторы, в частности Г.И.Ванеев, указывают, что батальон должен был занять позиции перед Бахчисараем по линии Дальнего рубежа, но не успел. Но это не так. Батальон стоял там, где ему приказали. Приказ, полученный командиром батальона полковником Костышиным, четко оговаривал позиции, которые надлежало занять курсантам. И находились они уже за Бахчисараем, по реке Кача.
   Это было просто стечение обстоятельств. Ведь перед ним (по плану Г.В.Жукова) должны были занимать оборону номерные батальоны. Но те, получив приказ П.А.Моргунова, или заняли позиции в долине р. Кача (17-й и 18-й батальоны). Или находились еще в стадии формирования (16-й батальон). Левее номерных батальонов (опять же по плану Г.В.Жукова) вдоль реки Альма, должны были располагаться все пять батальонов Учебного отряда. Три из них, фактически, вышли на линию Дальнего рубежа, но правее и левее ни одного советского подразделения не было, лишь дальше, в районе устья Альмы стояло боевое охранение МСП, но это было только небольшое боевое охранение, а не части, предназначенные для стойкой обороны. В случае появления противника, охранение должно было связать противника боем, сообщить о его появлении, а затем отойти к основным силам на Передовой рубеж. Местный стрелковый полк, собирался встретить врага на Передовом рубеже, вместе с батальоном школы запаса БО.
   30 октября 1941года (события)
   И все же, по традиции, считается, что именно залпы 54-й береговой батареи ознаменовали начало обороны города. Хоть это и не совсем верно, не будем отступать от общепринятых канонов.
   В 16 часов 15 минут корректировочный пост 54-й батареи возглавляемый лейтенантом С. И. Яковлевым, засек движение разведывательного батальона 6-й румынской кавалерийской бригады. Пять минут потребовалось корпосту, чтобы идентифицировать цели и сообщить на батарею. Еще двадцать минут потребовалось командиру батареи И.И.Заике, чтобы убедить командира дивизиона майора Радовского, что по дороге движутся не советские, а вражеские части, еще пять минут, чтобы изготовиться к стрельбе, и только в 16 ч. 45м. батарея открыла огонь. Из воспоминаний И.И.Заики.
   "...после доклада о появлении частей противника, в чем только меня не обвиняли: и в пособничестве врагу, и в паникерстве, но я был уверен в том, что корректировщики не могли ошибиться, под конец, после долгих телефонных переговоров в трубке прозвучало: "Если уж так уверены, открывайте, огонь, но если это наши войска, пойдете под трибунал!". Дерево-земляная батарея, вооруженная списанными в утиль пушками, прикрытая всего двумя станковыми пулеметами, а из зенитного вооружения, имевшая одну установку М-4 (четыре "Максима" на одном станке), была обречена. Она находилась далеко за линией Дальнего рубежа, поэтому на помощь других частей рассчитывать не приходилось. Почему береговая батарея, находившаяся ЗА линией Дальнего рубежа, не была эвакуирована-это отдельный вопрос. Ее расчет, вместе с частями прикрытия составлял всего 127 человек. К батарее отошли совсем малочисленные части истребительного батальона, охранявшего побережье, пополнив ряды защитников. И, тем не менее, батарея открыла огонь.
   За десять минут были выпущены 62 снаряда, после чего, румынская колонна свернула на проселок вышла из зоны обстрела. По данным корректировчного поста были подбиты до 20 машин, два штабных автобуса, три транспортера и множество мотоциклов. Из воспоминаний румынского ветерана А.Думитреску: "... я ехал лежа на полу штабного автобуса, положив под голову телефонный аппарат, и дремал. Спать не мог, очень хотелось есть. В последнее время мы сильно недосыпали, были в постоянном движении, а кормили нас все хуже. Русский обстрел для нас стал полной неожиданностью. Тяжелые снаряды рвались прямо на дороге и впереди и сзади нас. Автобус сильно тряхнуло, и сбросило с колеи. Я не помню, как выскочил внаружу, и побежал к камышам у дороги. Опомнился я, только когда обстрел окончился, в руке у меня была зачем-то зажата оборванная телефонная трубка. Я стоял в небольшом болотце, и за отвороты сапог мне заливалась вода...."
   Через два часа, второй батальон 10-го румынского полка рошиори, двигавшийся по той же дороге, так же попал под обстрел 54-й батареи. Было выпущено еще двадцать снарядов. Остальные части румынской колонны, предупрежденные разведкой, свернули на параллельную дорогу, ведущую в сторону современной станции Почтовая (Альма), с тем, чтобы перехватить Симферопольское шоссе и железную дорогу.
   Однако и здесь у румынских войск, вновь возникли непредвиденные проблемы. Из воспоминаний А.Думитреску. "Я с трудом разыскал свой взвод связи. Теперь мы передвигались в большом американском грузовике. Вечерело, и в воздухе резко похолодало. В сапогах чавкала вода из дырки в брезенте дуло. Зажав ладони между колен, я попытался задремать, но и на этот раз, этого сделать не удалось. Яркая вспышка, и гнаш грузовик резко вильнул. Наученные горьким опытом мы мгновенно выскочили на дорогу... Вдали, где-то в саду в темноте, мелькали вспышки, и вокруг нашей колонны вспыхивали огненные шары. Одна из вспышек осветила бронепоезд большевиков, стоявший на путях. Он вел частый огонь по дороге, по которой двигалась наша колонна.".
   Что же это был за бронепоезд? Еще 4-го октября 1941г. получив повреждение основного бронепаровоза, "армейский бронепоезд N1" (он же "Войковец") был отведен на станцию Сарабуз (Остряково) для ремонта, и охраны важного ж/д узла. Вечером 29-го октября 1941г. на станцию вышел экипаж разбитого флотского бронепоезда "Орджоникидзевец", и присоединился к армейцам. Командир "Войковца" (бывший командир 5-го танкового полка 172-й дивизии, майор Баранов) принял своевременное решение об отходе. "Войковец" попытался прорваться к Севастополю, однако, в ночь на 30 октября железнодорожное полотно в районе станции Альма было разрушено авиацией. Экипаж бронепоезда попытался восстановить полотно дороги, однако вынужден был приостановить работы, открыв огонь по подходящим румынским частям.
   Из воспоминаний А.Думитреску. "Колонна остановилась, и солдаты начали выпрыгивать из машин. Началась неразбериха. Вокруг звучали команды и ругательства офицеров. Тягач с большим орудием начал разворачиваться .... Установка орудия заняла минут десять. Все это время офицеры-артиллеристы непрерывно подгоняли солдат ударами стэков и ругательствами. Грохнул первый вытрел, я стоял недалеко от тяжелого орудия и почти оглох и ослеп. Внезапно я почувствовал удар в челюсть, да такой, что щелкнули зубы. Передо мной стоял мой командир и что-то кричал, но я ничего не слышал и не понимал, что мне делать...".
   После обстрела, румынская моторизованная бригада противника приостановила движение. Этот небольшой бой имел важные последствия. В ночь с 30 на 31 октября 1941г. по дороге из Симферополя на Севастополь успели пройти несколько мелких подразделений Примармии.
   Командование Приморской армии, теряя управление над частями, действовало хаотично. Противник упредил разворачивание армейских частей на промежуточных рубежах, но не это главное. Был потерян контроль над частями. Часть советских войск еще находилась на прежних позициях, часть отступала к Керчи, часть отступала к Севастополю, некоторые части (как например, 320-я или 184-я дивизии) находились на тех рубежах, куда их выдвинули ранее. Рубежей было несколько, и все они были начаты и брошены. В зачаточном состоянии находился рубеж Саки- Окречь (поселок на побережье Азовского моря), длиной 165км. В таком же состоянии находился Южнобережный рубеж, от Феодосии до Севастополя, вдоль Крымских гор. Создавая масштабные проекты, советское командование зачастую тратило ресурсы впустую.
   320-я, имевшая большой некомплект вооружения и личного состава находилась на позициях в районе Ак-Моная, 184-я обороняла перевалы Южнобережного промежуточного рубежа.
   Слава и боль 7-й бригады.
   К сожалению, единственным боеспособным соединением в этой ситуации оставалась только 7-я БрМП. Первоначально, бригадой хотели просто заткнуть брешь в обороне (правда, сильно запоздало), затем решили ее развернуть на промежуточном рубеже Саки-Окречь, затем И.Е. Петров прикрыл бригадой свой правый фланг. Все эти эволюции четко прослеживаются в довольно честных воспоминаниях комбрига.
   7-я бригада морской пехоты, изначально, выгрузившись на станции Курман-Кемельчи, оказалась в глубоком тылу немецких войск. Причем бригада воевала как бы сама по себе, получая противоречивые приказы от различных командиров. Сначала она получала приказы от командования 51-й армии, затем от командования Приморской, потом снова от 51-й. Из воспоминаний Е.И.Жидилова, командира 7-й бригады: "Вечером мы с Ехлаковым вызываем на КП командиров и политработников батальонов, дивизионов и служб. Разъясняем задачу. К концу завтрашнего дня бригада должна занять оборону в районе Биюк-Онлар, Курман-Кемельчи, Айбары. Погрузка в эшелоны -- в восемь ноль-ноль. Чтобы избежать лишних переходов, грузимся сразу на четырех станциях -- Сюрень, Бельбек, Мекензиевы горы и Инкерман." ..."Последние эшелоны с подразделениями бригады прибывают на станции Биюк-Онлар и Курман-Кемельчи поздно ночью. Утром, получив полную норму боеприпасов, моряки пешком отправляются к позициям. Пройти им нужно почти полсотни километров. Это значит маршировать весь день. И, как назло, погода портится. Моросит мелкий дождь. Грунтовая дорога раскисла. Черная густая грязь пудовыми комьями налипает на ногах".
   "Из Симферополя поступает приказ. В нем говорится, что противник уже движется вдоль побережья на Саки. "Нашей бригаде предписывается к утру 30 октября, то есть завтра же, занять новый рубеж: Тюмень -- Старый Карагут -- Темеш (села в районе озера Сасык) и задержать там противника. Прикидываю по карте расстояние до нового района. Сорок километров! Если идти без отдыха, и то еле-еле за восемь часов преодолеем такой путь. А люди ведь только что отшагали полсотни километров". Но и эта мера была запоздалой, немцы обошли и эту позицию. И.Е.Петров, поймав бригаду на марше, отдал новый приказ: развернуться в другом районе. Для усиления артиллерии бригады И.Е.Петров обещает выделить орудия крупного калибра. Пять раз бригада получала различные приказы, в которых от нее требовали занять различные позиции, прикрывая Приморскую армию. "Теперь у меня забота, как оповестить подразделения о новой задаче. У Сарабуза встречаем наш третий батальон. Посылаю его в новый район обороны -- к селению Кульчук. Красников остается встречать наши подразделения и направлять их к Сарабузу. ...
   Не со всеми частями удалось связаться...Убедившись, что противник уже занял район, где предполагалось сосредоточиться нашей бригаде, командир четвертого батальона капитан Гегешидзе, как старший в колонне, принял правильное решение. По своей инициативе он отвернул влево, на Сарабуз." ... Предполагалось, что все войска, обороняющие Крым, отойдут на этот же рубеж, создав непрерывную оборону попрек всего полуострова. Рубеж "Тюмень -- Старый Карагут -- Темеш " это как раз левый фланг рубежа Саки-Окречь. Это решение имело смысл, до тех пор, пока колонна Р. Корнэ не пересекла его, т.е. до 15 часов 30 октября 1941г. А к этому времени, эту линию уже пересекли и некоторые пехотные части 132-й и 50-й дивизий.
   Бригада, уже только высадившись, оказалась в глубоком тылу немцев. Как следствие, не успев развернуться на новом рубеже, бригада вступила в бой. Командный пункт бригады должен был находиться в дер. Темеш (ныне Шелковичное Сакского района). Из воспоминаний Е.И.Жидилова:
   "Новый командный пункт бригады решено развернуть в районе железнодорожного разъезда Темеш. Туда отправились на штабной танкетке заместитель начальника политотдела полковой комиссар Сергеев и инструктор политуправления флота старший политрук Карпов. Проследив за отправкой наших последних подразделений, еду туда и я". Но в этом районе уже движутся части противника.
   -- Товарищ командир, немцы!
   Теперь и я вижу, что в кузове переднего грузовика рядами сидят солдаты в касках и немецких мундирах мышиного цвета. В руках -- автоматы. Гитлеровцы удивленно смотрят на нас. Наша "эмка" зеленого цвета, в который гитлеровцы окрашивают свои машины. Так что, возможно, немцы приняли нас за своих офицеров. А может, и поняли, что перед ними русские, да решили вдруг, что мы загорелись желанием им сдаться. Во всяком случае, по нас не стреляют.... Нашему штабу и несколько минут не удалось провести в Темеше. С севера к селению подходила колонна вражеских бронемашин. Заметив наши штабные машины, немцы открыли огонь из пулеметов. Наши товарищи покинули Темеш". В этот день произошло еще одно событие. Из воспоминаний Жидилова: " На полпути нам встречается штабная "эмка". Из нее выходит высокий худой генерал в пенсне.
   -- Вы -- полковник Жидилов?
   -- Так точно, -- отвечаю, недоумевая, откуда он меня знает.
   -- Что с вами? -- спрашивает генерал, заметив, что я запачкан кровью и весь в пыли. Рассказываю ему о своей встрече с немцами.
   -- У вас есть карта?
   Достаю из полевой сумки карту. Генерал предлагает подробно доложить обстановку. Выслушав меня, он прямо на моей карте пишет приказ:
   "Командиру 7 БМП, полковнику Жидилову. Вверенной Вам бригаде к утру 31 октября занять рубеж: Княжевичи, Старые Лезы, перехватывая дороги, идущие от Саки. 510-й и 565-й артполки к утру 31 октября выйдут на рубеж Софиевка. Генерал-майор Петров. 16 ч. 45 м.". Т.е. генерал Петров развернул бригаду на 90 градусов, прикрывшись ей от противника. Какого?
   В основном, 7-й бригаде пришлось столкнуться с частями немецкой 50-й дивизии. Эти боестолкновения описываются и в истории 50-й дивизии.
   Развернувшись фронтом к Сакам, имея в тылу Сарабуз (Гвардейское) 7-я бригада, в течение суток отбивала многочисленные попытки немецких моторизованных частей, двигавшихся вместе с румынами, прикрывая отступление приморцев. В истории 50-й дивизии есть запись: " ...в результате боя 31.10.41-1.11.41 проведенного солдатами 121-го полка и 150-го разведывательного батальона было пленено 330 русских, наши потери составили 15 человек убитыми, 58 ранеными, 3 человека пропали без вести."
   Приморская армия в течение всего дня 31-го октября 1941г. продолжала движение по дороге к Симферополю. 80-й отдельный разведывательный батальон предпринял разведку в направлении Бахчисарая. В ходе разведки выяснилось, что дорога на Севастополь закрыта. Объективно говоря, второстепенные обходные пути к Севастополю еще сутки оставались открытыми, а заслон на основной дороге не был слишком плотным, однако командармом Приморской было принято решение отходить влево, к Крымским горам. Возможно, определяющим фактором для этого решения стало отсутствие достаточного количества боезапаса и малое количество артиллерии.
   Получила приказ об изменении маршрута и 7-я бригада морской пехоты. Точнее не вся бригада, а 3-й, батальон, который двигался вместе со штабом. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: В 22 часа 31 октября мы получили радиограмму генерал-майора Петрова: "Бригаде сосредоточиться в районе Старые Лезы и продвигаться к Севастополю по маршруту: Булганак, Ханышкой".... По Евпаторийскому шоссе подходим уже к Старым Лезам, когда поступает по радио новое распоряжение генерала Петрова: "В связи с новой обстановкой маршрут движения изменить. Вам следовать форсированным маршем по маршруту: Атман, южная окраина Симферополя и далее в район Саблы. Учесть возможность действия противника, занимающего район Булганак. По этому маршруту впереди вас идет 25-я дивизия. 5-й стрелковый батальон, участвующий в бою под Княжевичи, мною встречен на ст. (неразборчиво) и направлен в Сарабуз для дальнейшего следования в район совхоза "Свобода", что северо-восточнее Симферополя. Мой КП в дер. Шумхай. Бригаде в район Саблы (Партизанское) выйти к утру 1.XI.41 И.Е.Петров"".
   В преследование остатков бригады, численностью чуть больше батальона (из 4,5 батальонов!) был брошен разведбат 50-й дивизии и части 123-го полка. У деревни Саблы 2.11.41г. произошел бой советского арьергарда и немецких частей, в результате которого потери с обеих сторон были примерно равными (около 100 убитых и раненых с каждой стороны), но советские войска потеряли еще около 500 пленных, две противотанковых пушки, и две батареи (8шт.) 85мм зенитных орудий 880-го ЗенАП. В этом бою участвовала и 7-я бригада, но точные ее потери неизвестны.
   Кстати, И.Е.Петров, пообещал усилить бригаду артиллерией, и выполнил свое обещание. Правда весьма специфически. В районе Сарабуза, к бригаде присоединилась батарея 52-го артполка 51-й армии. Бригада получила четыре мощных 155мм французских орудия, вот только одна незадача: орудия имели... по одному снаряду на ствол. И снарядов к французским гаубицам Шнейдера, доставшимся СССР от Польши и прибалтийских государств, на всем полуострове было не сыскать по всему Крыму. Учитывая сложный маршрут, предложенный бригаде И.Е.Петровым, эта батарея становится не подкреплением, а тяжелой обузой для моряков. К сожалению, в ходе этих маневров, из-за отсутствия четкого управления 7-я бригада потеряла два с половиной батальона, и потеряла бы и еще один, если бы не грамотные действия командира 4-го батальона А.С.Гегешидзе.
   1-й, 2-й, 4-й и 5-й батальоны бригады двигались самостоятельно, под руководством своих командиров. Это и сыграло трагическую роль в их судьбе. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Трагически сложилась судьба второго батальона и двух примкнувших к нему рот первого батальона. Подполковник Илларионов, встретив их у Атмана, по неизвестной причине повел колонну не на Симферополь, как следовала бригада, а на Булганак-Бодрак. У селения Азек (Плодовое) на нее напали крупные силы противника. В бою с вражескими танками и пехотой Илларионов и командир батальона Черноусов погибли. 138 бойцов под командованием младшего лейтенанта Василия Тимофеева с большими трудностями вышли из окружения и добрались до Севастополя. Мало осталось людей и от пятого батальона". Так написано в мемуарах Е.И.Жидилова, но причина известна- потеря управления. Батальон не успели предупредить о том, что дорога впереди уже занята противником. Правда, в одном Е.И.Жидилов ошибается: фамилия командира 2-го батальона была не Черноусов, а Черногубов.
   Батальон был уничтожен частями 132-й дивизии. В плен попало около 80 человек. Еще 172 человека были захоронены где-то в районе дер. Азек (Плодовое).
   Похожим образом сложилась судьба пятого батальона бригады. Если наложить маршрут движения батальонов советской 7-й бригады и немецких частей, то эти маршруты несколько раз пересекутся. Одно из таких "пересечений" оказалось роковым для 5-го батальона. В бою с 121-м полком немецкой 50-й дивизии 5-й батальон капитана Дьячкова был разгромлен. У деревни Приятное свидание он столкнулся с противником. Морские пехотинцы прямо с марша были вынуждены вступить в бой. Вскоре Дьячкова и его начальника штаба старшего лейтенанта Михаила Надтоку тяжело ранило. Раненых погрузили на машину, но ее захватили немцы. В командование батальоном вступил комиссар старший политрук Турулин. Моряки под его руководством сражались отважно и стойко. Они отбили все атаки противника, но к концу боя в батальоне осталось всего полсотни человек. Вырвавшись из окружения, они во главе со своим комиссаром пришли в Севастополь. До Севастополя дошли всего 38 бойцов. Описанные события имеют лишь косвенное отношение к Севастополю, но необходимо хоть как-то объяснить, почему от подразделения, численностью около 5 тыс. человек, в город вернулось едва 1,5 тыс. человек, из которых половину составляли артиллеристы. Всего, из пехотных батальонов 7-го числа вышли около 700 человек, вывели их комиссар бригады и зам. начштаба. Сам же комбриг вышел в город только 8-го ноября, отдельно от бригады, в охранении взвода конной разведки. 7-я бригада сражалась стойко, и сам Е.И.Жидилов один из самых опытных и достойных офицеров, защищавших Севастополь, и мемуары его достаточно честные. Но отчего-то всегда, в экстремальной ситуации, он оказывался отдельно от бригады, и ей не руководил.
   31 октября события развивались по нескольким линиям. Отметим лишь ключевые точки этого дня. Событие первое: моторизованная колонна румынско-немецких войск свою первую задачу выполнила. Выйдя в район современной станции Почтовая (Альма), они установили две тяжелых 150мм батареи 54-го моторизованного дивизиона, и перехватили железную дорогу и шоссе. Еще три батареи чешских 150мм гаубиц (737-й тяжелый моторизованный корпусной дивизион) установили немцы.
   Экипажу советского бронепоезда "Войковец" удалось восстановить ж/д полотно, и отвести бронепоезд к станции Шакул (Самохвалово), не допуская дальнейшего продвижения немецких и румынских войск вдоль железной и шоссейной дороги. Солдаты 10-го полка рошиори разобрали ж/д полотно, и заняли оборону по реке Бодрак, захватив село с одноименным названием (Скалистое). 6-й полк занял позиции по правому берегу Альмы. Немецкие части сосредоточились в районе шоссе, производя разведку вдоль дороги Симферополь-Севастополь. Части мотобригады на 1-2 дня опередили выход в данный район частей 50-й дивизии.
   Событие второе: разведку произвело и советское командование. Рано утром 31 октября для выяснения обстановки в район ст. Альма (Почтовая) была направлена разведка на двух огнеметных танках ХТ-133, из состава автоброневзвода береговой обороны, во главе с командиром школы БО и ПВО, капитаном П.С. Кудрявцевым. Разведчики установили, что станция Альма уже занята румынскими и немецкими частями, полотно железной дороги разобрано, а на высотах уже установлены немецкие и румынские артиллерийские батареи. Однако, ближе противник обнаружен не был. Лишь передовое охранение батальонов учебного отряда захватило в районе деревни Азек (Плодовое) утром 31-го октября заблудившуюся ремонтную мастерскую 560-го немецкого моторизованного противотанкового дивизиона, входившего в "бригаду Циглера". По результатам разведки было принято решение все же попытаться занять позиции по Дальнему рубежу. Решение почти правильное. Почему "почти?". Потому, что не было организовано постоянное наблюдение за противником, и не было готовых частей, готовых занять этот рубеж. А ситуация менялась с каждым часом.
   В срочном порядке была начата подготовка к переброске единственного боеготового на тот момент подразделения: 16-го батальона морской пехоты. Маневрируя в районе станции Шакул, бронепоезд сдерживал продвижение румынских и немецких войск к Бахчисараю. По данным советских источников, за сутки боев под станцией Альма 30 и 31 октября армейский бронепоезд N1, "Войковец" разгромил батальон пехоты противника, уничтожив две его роты. Румынские источники дают более скромные цифры, но отмечают большие потери в первом батальоне 10-го моторизованного полка рошиори и в 54-м тяжелом артиллерийском дивизионе. Однако поединок был неравным: французские 155мм орудия румынского артдивизиона имели намного большую дальность стрельбы, чем 75 и 76мм орудия бронепоезда. Бронепоезд вынужден был отойти.
   Из воспоминаний А.Думитреску. "Мы расположились в большом яблоневом саду, укрывшись шинелями, наше начальство в домике на станции. Всю ночь устанавливали антенны радиостанций, маскируя их ветками, тянули линии телефонной связи. Под утро стало невыносимо холодно, вместо завтрака нам выдали по пачке галет, и мы решили пробежаться, на ближайший холм, чтобы согреться. Забравшись на холм, под которым стояла наша батарея тяжелых орудий, я стал свидетелем боя нашей батареи с вражеским бронепоездом. Бронепоезд укрывался сначала за строениями станции, выскакивая вперед, и возвращаясь назад, затем он вынужден был отойти за холм. Бронепоезд был небольшим: забронированный паровоз, штабной вагон, и две бронеплощадки с двумя пушками на каждой. На передней площадке стояла полевая пушка, и мы видели даже фигурки большевистского расчета, суетящегося возле орудия. Перед бронепоездом была прицеплена открытая платформа, нагруженная всяким хламом, на ней из шпал было сложено укрытие и и из-за него неожиданно застрочил пулемет. Мы не видели по кому он вел огонь, но мы почли за лучшее, вернуться". В 14 часов бронепоезд подвергся атаке восьми "Ju-87" из группы III/StG 77. Бронепаравоз был разбит, кончился боезапас. Командир бронепоезда майор Баранов был тяжело ранен. Бойцы бронепоезда на руках вынесли своего раненного командира. У тяжелораненого майора С.П.Баранова в госпитале в Севастополе хирург вынул из его тела около двадцати осколков.
   Командование на себя взял к-н Чайковский. Личный состав бронепоезда, сняв пулеметы начал отход в сторону Бахчисарая. Из Севастополя по железной дороге, на линию Дальнего рубежа был переброшен 16-й батальон морской пехоты. Батальон высадился в 5 км перед Бахчисараем, (на землях современного совхоза им. Чкалова). Бронепоезд в это время вел бой впереди, в 7 километрах. Высадившись, батальон перекрыл почти всю долину, в районе г. Казан-таш, как бы продолжая линию Дальнего рубежа, но локтевой связи 16-й ОБатМП с батальонами на плато он не имел.
   С уничтожением бронепоезда, у немецко-румынских войск появилась возможность двигаться дальше, и было начато формирование новой колонны, составленной из частей 22-й и 50-й дивизии, ранее входивших в немецкую колонну "бригады Циглера". В нее вошли 7-я рота 123-го полка 50-й ПД, (командир-гауптман Boye), 2-я рота 16-го полка (22-я ПД, командир л-т A.Spier), 3-я рота того же полка (командир обер л-т Х.-А.Шредер), 150-й противотанковый дивизион (командир майор Fromm), 71-й пионерный батальон (командир майор О. Scholz). В задачу колонны входило "прощупать" силы защитников, до подхода пехотных частей 50-й дивизии.
   Получив первые сведения о движении Приморской армии к горам, в районе станции Альма было начато переформирование и пополнение колонны оберста О.фон Боддина (O.von Boddien) для того, чтобы, перехватив горные дороги, отрезать путь отступления советским войскам. Румынские части, так же получили новые задачи- захват переправ через р. Альма на правом фланге (ближе к морю). К этому моменту, передовые части 132-й и 50-й дивизий уже подошли к Альминскому рубежу
   Он занял оборону на высотах вдоль противотанкового рва, пересекающего Симферопольское шоссе, и приступил к самоокапыванию. Ров так же был частью недостроенного Дальнего рубежа, но больше никаких укреплений на этом участке выявить не удалось. В тех советских источниках, в которых упоминаются батальоны УО и 16-й батальон МП, описание дано так, как будто они сражаются на разных участках.. Это не так, советские войска по-прежнему пытались занять Дальний рубеж. Правй фланг 16-го батальона опирался на глубокую балку, выходившую к высоте Караул-бурун.
   16-й батальон был сформирован из достаточно пестрого контингента, одна рота была сформирована из частей Каркинитского сектора, вторая рота была сформирована из моряков-артиллеристов, командовал ей герой Перекопа, бывший командир 124-й батареи ст.л-т Тимохин. Рота была усилена за счет взвода ранцевых огнеметов Каркинитского сектора. Третья рота была так же сводной, основу ее составили бойцы второй парашютно-десантной группы и два взвода добровольцев, из числа рабочих севастопольских заводов. Общую его численность удалось довести до 1156 человек.
   По воспоминаниям В.И. Лемешева, когда во дворе Лазаревских казарм стали вызывать добровольцев, на пять шагов вышел почти весь батальон. "...вышли вперед не все, и не сразу, крепко подумав. Первыми, не задумываясь, вышли вперед краснофлотцы стоявшие на левом фланге, все как на подбор небольшого роста, но крепкие, в новеньком обмундировании "Парашютисты!", сказал кто-то сзади. Вышли вперед коммунисты, комсомольцы, потом, вышел весь батальон. Многие были еще в гражданском, некоторые в темных спецовках."
   Из воспоминаний Лемешева "...Выгружались из поезда быстро, прыгая прямо на пути. В лощинке стояли автомашины, спрятанные в ямах, закиданные ветвями. Рядом с дорогой стояла зенитная 76-миллиметровая пушка в круговом окопчике, а рядом ящики со снарядами. Артиллеристы отрывали щели поодаль от орудия. А на высотке, в стрелковых окопчиках, виднелись пехотинцы. Сплошной линии траншей, какой мне всегда представлялась передовая, не было. Никаких дотов, бетонных бункеров, ходов сообщения. Хорошо оборудованным был только командный пункт, сложенный из больших камней на цементном растворе ....". Т.е. на этом рубеже кроме 16-го батальона были еще армейские части. Какие? Пока ответить на этот вопрос сложно. К 19 часам на позиции 16-го батальона вышли расчеты разбитых бронепоездов "Войковец" и "Орджоникидзевец".
   Батальон ВМУБО, прибывший на намеченный рубеж утром 31-го октября, так же приступил к самоокапыванию и строительству дзотов. Передовое охранение батальона находилось на холме Эгиз-оба и двух соседних высотах, контролирующих шоссе и железную дорогу. На скатах этих высот было начато строительство четырех огневых точек. Если говорить точнее, то дзоты достраивали и дообороудовали, т.к. они были построены ранее, в качестве опорного пункта, контролирующего дороги, в районе р.Кача. Несколько таких узлов, по предложению А.Ф.Хренова, были построены в октябре 1941г. в качестве противодесантной меры.
   Командир батальона ВМУБО, полковник В. А. Костышин, по всем правилам выслал в район станции Альма (Почтовое) разведку во главе с капитаном Н. Н. Ершиным и его помощником лейтенантом Ашихминым. Целей у разведки было две: разведать ситуацию перед фронтом и установить связь с командованием 16-го батальона. Как пишет П.А.Моргунов: " Вскоре разведчики обнаружили вражескую колонну, двигавшуюся к Бахчисараю. Разведка, продвигавшаяся на мотоциклах, была замечена противником. Прикрывая отход группы, передовой мотоцикл с коляской, на котором двигался лейтенант Ашихмин и два курсанта остановился, прикрывая огнем ручного пулемета отход основной группы. В бою оба курсанта и лейтенант погибли, но основной состав разведки вернулся в расположение батальона". Это, в общем, немного странно, ведь по логике, перед ними должен был находиться 16-й батальон. Необходимо уточнить время и район разведки, чтобы понять с какими частями столкнулись курсанты.
   Следовавшая пешим маршем за бригадой Корнэ немецкая 132-я пехотная дивизия утром 31-го октября вышла на ту же дорогу, по которой двигалась колонна Р. Корнэ. Румынские части, не стали атаковать 54-ю береговую батарею, они имели другую задачу- отрезать пути отступления советским войскам, именно поэтому, батарее удавалось избежать штурма достаточно длительное время.
   Немецкая 132-я дивизия почти без потерь вышла в район Ивановки и ... тоже попала под обстрел 54-й береговой батареи. Видимо румынские коллеги не предупредили немцев об опасности. Потери понесли 132-й разведбат и 436-й и 438-й полки немецкой 132-й дивизии. В течение дня 31.10.41 батарея выпустила до 200 снарядов, но уточнить результаты стрельбы не удалось. Корректировочный пост пришлось снять. Но и передовые части 132-й немецкой дивизии, имели иную задачу, они стремились к Севастополю. Поэтому, обойдя батарею, 132-я дивизия двигалась к Севастополю двумя колоннами: одна следовала по той же дороге, по которой прошла румынская колонна к железной дороге, вторая двинулась вдоль побережья к реке Кача. Параллельно ей двигалась 50-я дивизия, которая к этому моменту вели бой с 7-й бригадой в районе Октоберфельд и Картмышик-немецкий, разведбат, двигавшийся правее, к концу дня вышел к советскому летному полю в районе д.Спат (Гвардейское).
   Черноморский флот попытался остановить продвижение немецких войск вдоль побережья огнем боевых кораблей. Правда, сделать это было крайне сложно и рискованно, из-за своего же минного ограждения, преградившего путь кораблям к Евпаторийскому и Сакскому берегу. Да и сделано это было недостаточными силами. В район Николаевки был выслан эсминец "Бодрый" (командир капитан 3 ранга В. М. Митин, военком старший политрук В. В. Шумилов). Вскоре после открытия огня корабль, подвергся атаке пикирующих бомбардировщиков противника, корабль удалось сохранить, но он получил множественные повреждения 50 человек, в том числе командир корабля, были ранены. В командование эсминцем вступил старший помощник командира капитан-лейтенант В. Г. Бакарджиев. "Бодрый" возвратился на базу. По официальной версии в его корпусе насчитали 287 мелких и средних пробоин. "Мы осматривали миноносец, вернувшийся с задания, он стоял у стенки, насосы и эжектора непрерывно откачивали воду. Осколки буквально изрешетили эсминец. Деффектовочная ведомость оказалась огромной, в надстройках и надводном борту насчитали около двух тысяч пробоин! Еще 19 пробоин оказалось в подводной части -по левому борту в районе ватерлинии. Из топливных цистерн непрерывно вытекала нефть -как за борт, так и внутрь корабля.. Вышли из строя дальномеры, различные приборы, выгорел фальшборт в районе, где крепились дымшашки, кранцы малокалиберных снарядов были разворочены, всюду валялись рваные куски латуни- остатки разорвавшихся гильз. Но и на этом его злоключения не кончились. Сутки спустя, эсминец подвергся новой воздушной атаке. Три фашистских бомбардировщика неожиданно появились над городом и резко спикировали на стоявший корабль. Четыре 250-кг бомбы угодили в нефтяную баржу, стоявшую у левого борта "Бодрого", и потопили ее. В корпусе эсминца образовалось около тысячи новых осколочных пробоин, из них 14 - в подводной части корпуса. Повреждения усугубил пожар: это вспыхнуло растекшееся по воде топливо. 6 рабочих, 10 человек из команды корабля погибли и еще 16 были ранены.
   Флот активно эвакуировался из Севастополя. Во исполнение приказа командующего флотом о выводе кораблей из Севастополя в порты Кавказа, в ночь на 1 ноября покинули севастопольские бухты линкор "Парижская коммуна", крейсер "Молотов", лидер "Ташкент", эсминец "Сообразительный", подводные лодки "Л-4" и "Л-23". Подводная лодка Л-23 еще не была достроена, и двигалась в надводном положении, но переход прошел почти благополучно. В документах указывается, что десять гидросамолетов МБР-2 бомбили аэродром Саки и десять МБР-2 -- станции Бахчисарай и Альма. Упоминание о бомбежке Бахчисарая не совсем понятно, город еще не был захвачен немцами. Кого, и зачем бомбили в этот день в Бахчисарае -непонятно.
   8-я бригада морской пехоты, прибыв в Севастополь в этот день основными силами, получила в качестве линии развертывания участок Главного рубежа 3-го сектора, частично сменив в этом районе батальон электромеханической школы к-на Кагорлыцкого, ушедшего на дальний рубеж, и должна была, до получения артиллерии, стоять в резерве. Приказ о сосредоточении бригады был получен ее командиром 31-го т.е. уже после того, как П.А. Моргунов и Г.В.Жуков разобрались в ситуации, и приняли решение обороняться на Передовом рубеже (как и планировалось ранее). Перед ней должны были стоять другие части. Но судьба распорядилась иначе. 31 октября 1941г. был издан новый приказ Г.В.Жукова, определяющий новое расположение войск.
   Правда, пытаясь затушевать просчеты (и свои, а больше, командования) В.Л.Вильшанский, в воспоминаниях идет на подтасовку. Из воспоминаний В.Л.Вильшанского: "...В 14 часов 30 минут бригада в полном составе, за исключением тыловых частей (они были доставлены позднее), сосредоточилась на станции Мекензиевы Горы. Численность бригады составляла 3744 человека. В 16 часов личный адъютант контр-адмирала Жукова доставил боевой приказ. В нем говорилось: "8-й отдельной бригаде морской пехоты немедленно выйти на передовой оборонительный рубеж, занять оборону по линии: западная окраина деревни Дуванкой, курган Азис-Оба, гора Максым-Кор и селение Аранчи, далее через Качинскую долину на ее северные возвышенности до родника Алтын-Баир и далее до стыка с соседом слева -- местным стрелковым полком, с задачей не допустить прорыва противника к северной окраине Севастополя". Через полчаса бригада двумя колоннами выступила на передовую. В ночь на 31 октября она заняла назначенный ей рубеж протяженностью в девять с лишним километров и вскоре вступила в соприкосновение с противником". На самом деле Владимир Львович Вильшанский сильно лукавит, говоря "вскоре", но об этом чуть позже. Лукавит он и в другом. В 16 часов 31 октября 1941г. он не мог получить приказа занять рубеж "окраина деревни Дуванкой, курган Азис-Оба, гора Максым-Кор и селение Аранчи", т.к. в 20 часов того же дня этот рубеж уже был отведен Местному полку (и полк, действительно занимал этот рубеж). Во всяком случае, по донесению полковника Баранова, состоянию на 1:00 1.11.41, полк занимал позиции "высота Азис-оба-Аранчи 3-м батальоном, далее до родника (Алтын-баир) 2-м батальоном, рота 1-го батальона в боевом охранении Бурлюк-Аджи-Булат, две роты в охранении Маяк-оба -Алтын-баир". Полк начал отход с плато Кара-тау только в 6 часов 30 минут 1.11.41. Так что не могла 8-я бригада получить такого приказа. Точнее, она его получила позже, к вечеру 1.11.41г. Первоначальный приказ гласил, что бригада должна занять рубеж "отм. 133,3 -южные и западные скаты оврага Барак-Эскели (Эски-эли, современное Вишневое)". Именно на этом рубеже бригада и начала сосредоточение, а это, все-таки, линия Главного рубежа, а не Передового.
   1.Ноября (первая половина дня) Этот день, в ходе первого штурма города, стал одним из самых критичных для обороны, и во многом он определил дальнейшее развитие событий. Откровенно говоря, восстановить последовательность событий, и позиции войск удалось лишь с большим трудом. В большинстве своем, авторы об этом периоде либо не пишут, либо излагают события крайне мутно.
   Схематично события первой половины дня выглядят следующим образом. Перехватив 31.10.41г. железную и шоссейную дороги, немецкие и румынские войска предприняли попытки движения в различных направлениях. 10-й полк рошиори, двигаясь по той же дороге, захватил дер. Мангуш (Партизанское). Захват этого села открывал дорогу вдоль р. Альма и Улу-Узень к Алуште.
   Части 6-го румынского полка рошиори, попытались пройти по дорогам через междуречье Альмы и Качи, но встретили заслоны батальонов Учебного отряда. В результате скоротечного боя, румынам, удалось захватить переправы через р. Альма в районе Бурлюк (Вилино) и Ханышкой (Отрадное) и удержать их до подхода передовых частей 132-й немецкой дивизии. Одновременно, подтвердилась информация о том, что Приморская армия отказалась от прорыва по Симферопольскому шоссе, и направилась в горы. Для перехвата основных путей отступления советских войск колонна О.фон Боддина начала движение на перехват Приморской армии, свернувшей к Крымским горам.
   Вторая колонна войск противника, сформированная, в основном, из немецких частей 22-й (части 16-го полка) и 50-й ПД (7-я рота 123-го полка) попыталась нанести удар вдоль Симферопольского шоссе. В авангарде колонны двигался корпусной 46-й моторизованный пионерный батальон. В 4-х км перед Бахчисараем, эта колонна неожиданно столкнулась с 16-м батальоном морской пехоты. После скоротечного боя батальон был рассечен на две части, и около полудня противник вошел в Бахчисарай. Не останавливаясь, немецкая моторизованная колонна, продвигаясь дальше по шоссе, около 14 часов столкнулась в районе холма Эгиз-Оба (в 4 км за Бахчисараем) с боевым охранением батальона ВМУБО.
   А теперь попробуем рассмотреть ситуацию внимательно. Начнем с ключевых событий 1-го ноября 1941г. Безусловно, самым важным событием этого дня стал прорыв немецких войск через позиции 16-го ОБМП на Симферопольском шоссе. Г.И.Ванеев пишет о том, что батальон оттеснили. Нет, это был прорыв, который рассек батальон на две части.
   16-й батальон морской пехоты уже успел окопаться, но к столкновению с противником готов еще не был. Командир батальона к-н Львовский ожидал подхода 15-го и 17-го батальонов, которые должны были занять оборону на этом же рубеже. Ночью к батальону присоединились экипажи бронепоездов "Войковец" и "Орджоникидзевец". Боестолкновение немецких частей с 16-м батальоном морской пехоты и экипажами бронепоездов, было неожиданным для обеих сторон. И обе стороны понесли серьезные потери.
   Из воспоминаний Анохина: " Всю ночь копали окопы на холмах по обе стороны от дороги. Железнодорожников с ранеными отправили в Севастополь, с нами остались только артиллеристы и пулеметчики бронепоезда. Одеты они были по-разному, кто в армейской форме, кто в морской. Немцы появились неожиданно. Дело так было: под утро я задремал, и был разбужен тремя выстрелами и звуком длинной очереди из пулемета. Подскочил, протер глаза, гляжу, а по дороге ползет длинная колонна машин. Впереди двигался колесно-гусеничный броневик с пулеметом на крыше, именно он и вел огонь.... Опомнились и наши, откуда-то слева оглушительно застучал ДШК, ему вторил чуть тише "Максим" на правом фланге. Пули хлестнули по колонне, и из грузовиков посыпались фрицы.... Слева и справа о колонны, обходя ее и прикрывая грузовики, вышли три танка, но, дойдя до противотанкового рва, вынуждены были остановиться. Передовой броневик продолжал поливать нас огнем из пулемета. В этот момент броневик окутало яркое огненное облако. Это кто-то из огнеметчиков, из взвода Саши Баранова выстрелил из ранцевого огнемета. Все происходило совсем близко, метрах в пятидесяти. Из броневика выпало две темных, объятых огнем фигурки, и стали корчиться у гусениц. Они даже не кричали, они по-звериному рычали, потом застыли, сначала один, потом второй. Заглядевшись на смерть врага, я пропустил, что-то важное в ходе боя. Мою роту обошли две бронированные машины, из которых посыпалась пехота. Они прошли там, где ров был не достроен. Одновременно, противник прорвался в центре нашей позиции, пришлось отходить к старому земляному укреплению. Отступать по пахоте было трудно, в спину нам били немецкие пулеметы, многие не выдержали и побежали. Самые большие потери мы понесли именно при отступлении, убегая от пулеметов, бивших нам в спины".
   Около 11 часов частям противника удалось прорваться по шоссе. В литературе указывается, что батальон понес большие потери. Действительно, из всего состава батальона отошли к своим боевым порядкам, всего 558 человек (вместе с экипажами бронепоездов). Но это не все бойцы батальона, которым удалось уцелеть в этой атаке: наступающие части противника рассекли позиции моряков надвое. Часть его бойцов вместе с экипажем разбитого бронепоезда "Орджоникидзе" отошла к Севастополю. Две правофланговые роты, пройдя по горным дорогам, соединились с частями отступающей Приморской армии и вернулись в Севастополь спустя восемь дней. По воспоминаниям вели колонну через горы два парашютиста, родом из Севастополя, их имена, к сожалению, установить не удалось. Из воспоминаний Лемешева: " ...Шли только ночью. Во главе колонны шли человек двадцать парашютистов, уцелевших в атаке, вели нас два парня из Севастополя, которые знали местность, и пожилой грек из деревни Лаки (греческая деревня Лаки была сожжена вместе с жителями, за помощь партизанам, ныне не существует). В колонне было много севастопольцев, но местность знали только эти трое. Один раз в голове колонны возник шум. Идущий рядом боец кивнул: "Глянь, валяются! Моряки без шума сняли! " Рядом с тропой, я разглядел два трупа в серой форме, в сумерках пятна крови на их форме казались черными. Минут через пять мы вышли на дорогу... Подойдя к шоссе, в районе Ялты все залегли, идущие впереди моряки долго наблюдали за войсками, движущимися по дороге. Минут через десять по колонне пронеслось: "Наши!" Это были действительно наши. Вышло нас человек двести, далее шли мы уже вместе с бойцами-приморцами.". Большая часть бойцов батальона, вместе с экипажами бронепоездов, отошла через Бахчисарай к позициям курсантов ВМУБО.
   В этом бою батальон задержал продвижение немецких войск на пять часов. Примерно треть бойцов батальона числятся "пропавшими без вести". Эти данные совпадают с немецкими документами, которые фиксируют захват 330 пленных.
   Был ли шанс 16-му батальону удержать позиции? В батальоне было чуть больше тысячи бойцов, его фронт обороны составлял около 2,5км. Довольно много для одного батальона. Плюс к этому, батальон не поддерживался артиллерией и собственной артиллерии не имел. Т.е. шансов удержать позиции у батальона почти не было. Шанс удержать позиции был только один, если бы батальон ВМУБО выдвинулся вперед, к позициям 16-го ОБМП, или хотя бы поддержал его артиллерией, но этого не произошло. Удобный рубеж был перекрыт слишком малыми силами, которые, ко всему, не имели собственной артиллерии. Повторяется традиционная для русской военной истории ситуация: советские войска бьют по частям.
   Следствием потери этого рубежа стало то, что для немцев открылась дорога вдоль р. Кача (современная дорога Бахчисарай-Кача), абсолютно не прикрытая советскими частями. Эта дорога проходила в тылу батальонов учебного отряда, стоявших на реке Альма. Создавались предпосылки для их окружения. Проскочив Бахчисарай, части моторизованной колонны были остановлены передовым охранением курсантского батальона. В этот день бой вело только боевое охранение. Его поддерживали минометная и артиллерийская батареи училища. Огнем немецкой артиллерии и танков дзоты были разбиты. Завязался тяжелый бой в районе моста через реку Кача и холма Эгиз-Оба (район современного с. Железнодорожное). Немецкие части сходу взять высоту не смогли. В атаках на позиции курсантов, продолжавшихся до темноты, участвовали и танки. Какие, и сколько - это вопрос отдельного исследования, но практически все участники тех событий отмечали большое количество бронетехники, в т.ч. и танков. По описаниям участников тех событий, в атаках участвовали два танка БТ-7 , три танка Т-26, один ХТ-133 с грубо нарисованными крестами на башнях. Замечены в атаках и несколько Stug III, хотя немцы категорически отрицают участие этой бронетехники в боях. Хотя... в истории 50-й пехотной дивизии указывается, что 1.11.41, один из полков дивизии (121-й) получил для атаки "танковую поддержку". Что имелось в виду, пока не понятно. Любопытно, но до 1.11.41г. упоминание о танках в воспоминаниях советских воинов отсутствуют. Танки появляются только 1-го ноября, причем, во всех воспоминаниях без исключения. Вряд ли могут ошибаться сразу 9 очевидцев.
   Широко известен подвиг пулеметного расчета Павла Широчина, удерживавшего противника до темноты. Раненный осколками мины в левую руку, пулеметчик Павел Широчин, занимавший оборону в крайнем левом дзоте вел огонь до тех пор, пока не истек кровью. В этом бою погибли курсанты Анатолий Ермаков, Николай Варнаков, Александр Злобин и многие другие.
   Из воспоминаний полк. Костышина "... с нашего наблюдательного пункта, мы в бинокли видели тяжелый бой роты лейтенанта Кожевникова. На позиции, занятые курсантами, двинулись танки, они ползли медленно, за их броней укрывались серые фигурки фашисткой пехоты. Из дзота на вершине холма застрочил пулемет, и серые фигурки начали падать и откатываться. Стальная коробка фашистского танка подползла к самым окопам, и начала разворачивать башню, поливая все вокруг огнем пулемета. Неожиданно, на броне, позади башни мелькнула фигура бойца в черном бушлате, а спустя секунду появились огоньки пламени. Фашистский танк начал отползать назад, но остановился, застряв гусеницей в окопе. Передовое охранение свою задачу выполнило, продержавшись до вечера. Только с наступлением темноты оставшиеся в живых бойцы передового охранения под командованием лейтенанта И. И. Кожевникова отошли на позиции своего батальона". Остатки дзота, и могила бойцов расчета находятся рядом с памятником курсантам ВМУБО, на соседнем холме.
   Позиции удалось удержать не только благодаря мужеству курсантов. Их позиции неплохо поддерживались и огнем артиллерии. Помимо своей трехорудийной батареи 76мм орудий и минометной батареи, батальон поддерживали и прикрывали зенитные батареи ЧФ. С высоты 306.6 от авиации противника курсантов прикрывала батарея N 227 (ст.л-т Григоров), со стороны Дуванкоя по противнику вели огонь три орудия Дуванкойского узла и зенитная батарея N 217 (ст.л-т Коваленко).
   В 12 ч 40 мин, по подходившим частям противника, впервые открыла огонь 305-мм батарея N 30 (командир капитан Г. А. Александер, военком старший политрук Е. К. Соловьев). Огонь велся на предельной дальности, и без корректировки. Результат неизвестен.
   (вторая половина дня) была насыщена событиями, даже более, чем первая. Немцы усилили нажим на позиции курсантов, выбивая немногочисленную артиллерию. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "Вместе со всеми однополчанами мы тяжело пережили гибель 217-й батареи старшего лейтенанта И. И. Коваленко. 1 ноября зенитчики батареи остановили на Симферопольском шоссе вражескую танковую колонну и уничтожили около десятка машин. Разъяренный неудачей противник направил на горстку храбрецов, обслуживавших четыре орудия, целую свору пикировщиков. Несмотря на потери, они сбросили на батарею фугасные бомбы и вывели из строя три орудия. Но четвертое, не сдаваясь, продолжало бить по врагу до последнего снаряда." Противник в этот день .пройти по Симферопольскому шоссе не смог. Зато, противник смог пройти по дороге Бахчисарай -Кача. Кто же должен был прикрывать эту дорогу? Документы ответа на этот вопрос не дают. Получается, что или курсанты или... никто. Так или иначе, противник к вечеру, 1.11.41г. по долине Качи проскочил.
   Уткнувшись в курсантский заслон перед мостом через Качу, сводная колонна изменила направление своего движения, и часть ее начала движение вдоль Качинской долины, совершая глубокий рейд.
   Одновременно, произошли другие, очень важные события. К этому времени, к Альминскому рубежу подошли передовые части 132-й пехотной дивизии. К этому времени, части румынского 6-го полка захватили переправы в районе дер. Бурлюк (Вилино) и Ханышкой (Отрадное).
   Все дело в том, что, по состоянию на утро 1 ноября Местный полк, в точном соответствии с приказом Г.В.Жукова занимал линию обороны намного большую, нежели принято писать. Он был растянут на 15 км и представлял собой, скорее охранение линии обороны, чем часть, обороняющуюся на каких либо рубежах. МСП, так же как и батальон ВМУБО, являлся второй, резервной линией обороны, позиции перед ним, по плану Г.В.Жукова должны были занимать другие батальоны, в частности 18-й ОБМП, б-н Дунайской флотилии и.т.д. 3-й батальон этого полка занимал рубеж Азис-оба -Аранчи. 2-й батальон Аранчи (искл.) - родн. Алтын-Баир- отм. 76.4. 1-й батальон полка занимал правый берег Качи: отм. 76.4 (искл.) - Маяк-Оба - берег моря. Топонимы более или менее понятны, за исключением упоминания родника Алтын-Баир. Где находился этот родник? Сейчас на его месте, под горой Куба-бурун, находится небольшое водохранилище. Напротив, через долину, находятся села Суворово (бывш. Аранчи) и Айвовое (бывш. Эфендикой). Это водохранилище и скрыло под собой остатки довольно мощного родника.
   Каждый из батальонов выставил перед собой боевое охранение, но основные силы находились в казармах. В боевом охранении 1-го батальона находилась его 3-я рота, занимая позиции: земляное укрепление в устье Альмы -памятник Альминскому сражению. Т.е. в охранении находилась одна рота: 120 человек на 5,5 км. Далее от кургана Урус-Оба начинались позиции батальона Объединенной школы.
   Позиции МСП были четко и однозначно определены приказом Г.В.Жукова, вышедшего 30 октября 1941г. вечером, и подтверждаются журналом боевых действий МСП. Те позиции, на которых полк сражался в дальнейшем, до 15 ноября, по сути, являются прежними позициями его 1-го батальона. Уплотнение боевых порядков полка было выполнено, согласно новому приказу, который был подписан только в 20 часов 31-го октября 1941г., т.е. фактическое уплотнение боевых порядков, происходило уже днем, 1 ноября 1941г. Вместо отходивших на "уплотнение" 2-го и 3-го батальонов должна была выдвинуться 8-я бригада морской пехоты. Должна была, но... об этом позже.
   Но батальоны свои позиции занять не успели, и, на момент прорыва немецких войск, на 7 км Передового рубежа (по реке Кача) было три роты краснофлотцев и еще одна рота, в 8 километрах севернее, в боевом охранении на линии Дальнего рубежа. Рота располагалась в районе Усть-Альминского огородища, выставив два взвода в район трех переправ через реку. На этой же лини дальнего рубежа стояли два батальона УО, но по приказу, они имели совсем иную задачу. Для них это был оборонительный рубеж, и свое боевое охранение они выбросили за р.Альма. Именно оно в районе деревень Азек и Бакалез захватило первых немецких и румынских пленных. Задачи боевого охранения и обороняющегося подразделения абсолютно разные. Боевое охранение должно связать противника боем, сообщить о подходе противника командованию, а затем отойти к основным силам, что и сделала 1-я рота МСП. Батальоны Учебного отряда получили приказ оборонять рубеж. Это уже совсем другая задача.
   В результате этой несогласованности противник (а точнее, румынский 6-й мотополк) атаковал боевое охранение МСП, которое, естественно, после короткого боя оно отошло, сообщив о наступлении командованию МСП. Полковник Баранов отреагировал быстро и правильно: он ускорил отвод 3-го и 2-го батальонов из охранения, сообщив, одновременно, об этом "своему" командованию, т.е. на КП Береговой обороны.
   В результате короткой схватки, были захвачены переправы через Альму в Бурлюке и Ханышкое. Попытку переправиться через Альму в районе устья, советским пулеметчикам удалось пресечь.
   Разобщенность в командовании, и отсутствие информации о противнике привело к тому, что в ходе румынского наступления была захвачена большая группа рабочих и военных инженеров УВПСN1, занятых на строительстве орудийной площадки 100мм орудия и укреплений в районе кургана Урус-оба.
   Из воспоминаний бывшего рядового истребительного батальона Р.И.Иксанова: "В задачу нашего взвода входила охрана побережья от д. Альма -Тамак до д. Замрук (скорее всего пос. Береговое). Жили мы в четырех землянках на мысу Тюбек. Рядом находился дзот, приспособленный нами под наблюдательный пункт, т.к. пулемета у нас не было. За два дня до подхода немцев на берег Альмы стали прибывать моряки. Первая группа прибыла на грузовиках, после этого подошла пешая колонна. Колонна шла по берегу, со стороны мыса Лукулл. Все были вооружены винтовками, расчеты несли на плечах пять или шесть разобранных на части "Максимов". Моряки были крепкими, рослыми. У всех на ленточках надпись: "БЕРЕГОВАЯ ОБОРОНА ЧФ". Наш командир подошел к командиру прибывающих моряков и спросил кто они и откуда. Ответ старшего колонны был жестким: "Не ваше дело, у нас приказ!". Весь день моряки рыли окопы, отчего их бушлаты скоро стали рыжими от пыли, но только немногие сняли бушлаты и работали в тельняшках. К вечеру стало прохладно. На следующий день со стороны дер. Аджи-Булат и в тылу были слышны выстрелы. Неожиданно раздались орудийные залпы со стороны Николаевки, где стояла морская батарея и со стороны Севастополя. В этот момент со стороны дер. Аджи-Булат выскочило несколько гусеничных машин, и открыли пулеметный огонь. Моряки залегли и попрыгали в недостроенные окопы. Со стороны вала застрочили пулеметы моряков. Звуки пулеметных очередей прерывались пушечными выстрелами. Вслед за немецкими машинами двигалось множество мотоциклистов, вооружены они были карабинами, но на каждом мотоцикле с коляской, (а таких было много), стоял пулемет. Моряков поддержала какая-то батарея с мыса Улу-кол (Лукулл). Немцы залегли, спрятав мотоциклы в ямах, установив пулеметы на землю, но большая часть их повернула назад. К вечеру моряки быстро собрались и отошли, забрав с собой убитых и раненных. Наш взвод остался на месте, т.к. никаких приказов не получал.".
   Примерно около 15 часов подошедшие части 132-й дивизии (пионерный батальон и части 436-го пехотного полка) продолжили наступление, и форсировав Альму, в районе Бурлюка, вышли к линии Передового рубежа, по правому берегу р. Кача, захватив неожиданным броском поселок Кача, аэродром, и строения Качинской школы. Остановить противника, двигавшегося со стороны Бурлюка помог огонь724-й подвижной береговой батареи (командир капитан М. В. Спиридонов). 724-я находилась возле казарм в 2 км от пос. Мамашай (Орловка). Обладая высокой маневренностью, батарея выдвигалась то на один, то на другой участок обороны и наносила удары по врагу. В этих боях мужество проявили командир огневого взвода младший лейтенант П. М. Тертычный, расчет 4-го орудия краснофлотцы С. Ф. Самохин, В. А. Красников, А. А. Приходько. Расчет вел огонь прямой наводкой по румынским войскам, двигавшимся в районе кургана Кара-Оба. Огонь вела и 218-й зенитной батареи (командир л-т Попирайко), занимавшей позицию на вершине горы Тюльку-Оба (над совр. пос. "Вязовая роща").
   Однако удерживать противника только огнем орудий было крайне сложно. Завязался тяжелый бой дота N 76 с моторизованной колонной 438-го полка, двигавшейся со стороны пос. Кача. Первоначально успех сопутствовал советским артиллеристам. Огнем дота были разбиты несколько грузовиков, до десятка мотоциклов, уничтожено до двух взводов пехоты. Прямым попаданием 100мм снаряда был уничтожен вражеский танк. При взрыве башня танка отлетела на несколько десятков метров. Однако затем, противник, установив тяжелую артиллерию за домами поселка, привел дот к молчанию. Прямым попаданием крупнокалиберного снаряда верхняя фронтальная часть дота была разрушена, орудие разбито. Отлитая за два дня до начала боевых действий крыша дота частично обрушилась, похоронив под собой расчет.
   Командир МСП, обладая полномочиями коменданта 3-го сектора обороны, сумел организовать отпор противнику на Передовом рубеже. По телефону с левого берега Качи, с линии Главного рубежа, был вызван батальон школы Запаса БО. Сам же комендант выехал на автомобиле в расположение 18-го батальона морпехоты и лично вывел батальон выдвинуться на Передовой рубеж.. Одновременно начальник штаба Местного стрелкового полка организовал вывод 2-го и 3-го батальонов для противодействия противнику. Батальоны заняли позиции правее 1-го батальона МСП, который находился в районе устья Качи.
   В районе дер. Тарханлар Альму форсировали румынские части 6-го мотополка, а в районе Ханышкоя переправились разведбатальон 132-й немецкой дивизии и часть 132-го противотанкового дивизиона. Части продолжили наступление по трем дорогам, ведущим через плато междуречья Альмы и Качи на юг.
   На участке, который должны были оборонять части Местного стрелкового полка, до горы Куба-Бурун противник был остановлен. Румынские части, двигаясь по грунтовке выскочили на позиции 18-го батальона. Командир батальона к-н Ховрич приказал батальону залечь, подпустил на 150м и открыл огонь из пулеметов и стрелкового оружия. Понеся минимальные потери, батальон уничтожил до роты противника. К 17 часам подтянулись роты 2-го и 3-го батальонов МСП, принявшие участие в отражении атаки румынских и немецких войск. Но восточнее, разведывательному батальону 132-й дивизии удалось проскочить.
   Но к вечеру, создалась опасная ситуация там, где ее не ждали. В тылу обороняющихся появились части немецкой сводной колонны. Немецкие части быстро продвигались вдоль реки Кача. Не встречая сопротивления, колонна, состоящая из нескольких транспортеров, трех танков и большого числа мотоциклистов, неожиданно вышла к линии Главного рубежа обороны, в районе дотов N 1 и 2, т.е. в тылу Местного стрелкового полка. Продвижение колонны было остановлено дотами береговой обороны, а затем, немецкие войска были обстреляны малокалиберной 553-й зенитной батареи (командир старший лейтенант Г. А. Воловик), стоявшей на высоте Каячик-бурун. Но при этом огнем танка (или штурмового орудия) оба дота были уничтожены (по другим данным, доты были взорваны расчетами). Чуть позже, около 16 часов, в бой вступила стоявшая неподалеку зенитная батарея N227.
   Из воспоминаний Жилина, командующего севастопольскими силами ПВО: "...В Мамашайской долине, на танкоопасном направлении, была установлена 227-я зенитная батарея под командованием старшего лейтенанта Григорова и комиссара политрука Сахарова. Ей поставили задачу: не пропустить фашистские танки из района Качи на Северную сторону Севастополя. 1 ноября в 16 часов показались вражеские танки, мотоциклисты, два полка пехоты и около эскадрона конницы. В тесном взаимодействии с морскими пехотинцами наши артиллеристы метким огнем преградили путь гитлеровским захватчикам. В последующие дни фашисты не раз возобновляли атаки. Но отважные зенитчики с открытых позиций прямой наводкой в упор расстреливали врага и помогли нашей пехоте на этом участке отбить все атаки противника. Доблесть и мужество проявили в этих боях старшина группы комендоров Вороневич, краснофлотцы Базалий, Евдокимов, Нема и другие."
   Противник попытался атаковать позиции зенитной батареи, по дороге от деревни Эски-Эли, но был отогнан огнем соседней батареи N218, которая к тому времени уже отбила фронтальную атаку.
   Все это время, батальоны Учебного отряда ЧФ находились на Альминском рубеже, чуть восточнее происходивших событий. Не получив приказаний, они так и остались на своих рубежах.
   Вскоре в артиллерийском поединке танк был подбит, кроме того, уничтожены бронетранспортер и три мотоцикла с колясками. Только вечером, по приказанию командира дивизиона майора Ф. П. Буряченко батарея быстро снялась и заняла новую позицию. Странно, но находившаяся совсем рядом береговая батарея N10 в этот день хранила молчание. Во всяком случае, найти упоминание о том, что батарея вела огонь в этот день, пока не удалось. К концу дня противник отступил. Но...
   Примерно к концу дня произошло третье важное событие дня: Части разведывательного батальона 132-й пехотной дивизии, проскочив по дороге Ханышкой- Бакал-Су, и далее по грунтовкам к дер. Чоткара (Краснозорье) вышли по грунтовой дороге на плато Каратау. А части 436-го полка 132-й дивизии, двигаясь следом, окончательно отсекли от основных сил батальоны учебного отряда.
   А, далее произошло еще одно важное событие. Разведывательный батальон 132-й дивизии, высочив на плато, неожиданно для себя обнаружил ... готовую линию обороны, с проволочными заграждениями, дотами, окопами. И все это фортификационное хозяйство было ничейным, брошенным. Что же произошло?
   А, произошло, следующее. Командир МСП, выполняя приказ командования от 31-го октября 1941г. (а заодно, уплотняя свои боевые порядки, перед угрозой прорыва противника) отвел и 2-й и 3-й батальоны полка, которые несли функции боевого охранения на вполне оборудованной линии Передового рубежа.
   А вот, командир 8-й бригады полковник В.Л.Вильшанский, не сильно спешил с выполнением приказа. Толи информация с КП БО на Флагманский КП шла долго, толи сам командир бригады промедлил, и не занял вовремя оставленные батальоном МСП, оборудованные рубежи. В результате, их заняли немцы. Досадно, но факт.
   Что еще произошло в этот день? 1 ноября во второй половине дня, частями 50-й дивизии, двигавшейся по шоссе, был захвачен Симферополь. С другой стороны в город вошли румынские части 10-го полка. Это дало возможность усилить вновь формируемую колонну О.фон Боддина новыми частями 50-й и 72-й немецких пехотных дивизий, однако движение новая колонна начала лишь на следующий день.
   Немецкие и румынские части активно двигались, захватывая населенные пункты. Из воспоминаний румынского офицера связи П.Корнелиу: " После стремительного броска штаб полковника Корнэ разместился в станционном домике на станции "Альма". Мы, связисты, немедленно размотали катушки с телефонным кабелем, обрезали телеграфные провода, растянули антенны радиосвязи. Войска разместились в соседних селах. Боевое охранение занимало село Альма-Кермен, основные силы размещались в селении Базарчик, Приятное свидание и Бодрак. Нам приходилось обороняться со всех сторон, поэтому на высотах в районе станции были размещены тяжелые батареи наших дивизионов. И эта мера не была излишней. Вскоре, после того как мы заняли позиции, мы были атакованы большими силами большевистских моряков, колонну которых разгромили наши пушки. Но в районе станции находился только штаб и заслоны, наши войска непрерывно находились в движении. Сначала, 31 октября нашими храбрыми рошиори из 10-го полка было захвачено село Мангуш (Прохладное), затем 1-го числа настала очередь большого города Бахчисарай, который был взят героическим усилием 10-го полка. В городе мы нашли большое количество припасов и топлива, при этом огнем наших батарей был уничтожен бронепоезд большевиков. Прорвав вражескую линию обороны, мы устремились вперед ... наши смелые разведчики из разведывательного батальона 5-й бригады ворвались в долину реки Кача и захватили село Топчикой, где нашли большой склад с продовольствием. Рядовой, прибывший с донесением, поделился с нами двумя банками русского консервированного мяса. Банки были вымазаны в каком-то отвратительном жире и завернуты в пергамент, но содержимое их оказалось довольно вкусным. Русские сигареты оказались отвратительными на вкус, но галеты были вполне съедобными. После подхода наших немецких союзников мы почувствовали себя достаточно сильными, чтобы захватить Симферополь. Должен признать, что это оказалось не очень простой задачей, и мы столкнулись с тем, что развернутый во фруктовом саду, полевой лазарет вскоре оказался переполненным. Обо всех этих событиях я узнавал из принятых телеграмм и радиограмм, которые принимал наш узел связи от командиров подразделений...".
   К 1 ноября, позади позиций курсантов, были развернуты пять заградотрядов, перекрывшие долину в районе Дуванкоя. По воспоминаниям, достаточно много курсантов ВМУБО "отбились" от своих, и двигались в тыл. Их останавливали, кормили, и возвращали в расположение батальона. Есть и другие воспоминания, по которым курсанты вплоть до отвода их с позиций в тыл не получали горячего питания. Эти же заградотряды в районе КПП, разворачивали машины обратно в Севастополь.
   Заградотряды были "узаконены" приказом командующего N00314, а создание 18-го и 19-го батальонов узаконивалось приказами N00315 и 00316. 54-я береговая батарея оказалась в полном окружении, С 11 час. 20 мин. до 15 час. 10 мин. артиллеристы несколько раз открывали огонь по колоннам 132-й немецкой дивизии, выпустив 130 снарядов. Противник огнем двух 10.5см батарей стремился подавить сопротивление артиллеристов. Несколько бойцов были убиты, было разбито орудие N2. Во второй половине дня 8 самолетов противника нанесли бомбовый удар, число убитых и раненых достигло двадцати человек. Гитлеровцы силой до трех рот 436-го полка 132-й дивизии атаковали батарею, но атака была отбита огнем орудий и пулеметов. С наступлением темноты атаки прекратились. Описание событий дня оставляет за рамками описание отхода Приморской армии. Постараемся вернуться к этой теме позже.
   Я понимаю, что нарисованная картина дня очень сильно отличается от официального описания событий. Особенно много споров вызывает факт окружения батальонов УО на плато между реками Альма и Кача.
   Попробуем разобраться с помощью немецких источников. Немецкий историк П.Фогель (P.Vogel) описывает события так: "...Захватив смелым броском деревню Аджи-Булат и Кача части 436 полка 132-й дивизии, столкнулись с ожесточенным сопротивлением большевиков, засевших в хорошо оборудованных бункерах, и вынуждены были остановить свое наступление. Однако на левом фланге полка, смяв заслоны элитных частей вражеской морской пехоты, батальон 436-го полка соединился с наступавшим левее 437-м полком, завершив окружение трех батальонов противника. Дальнейшее победоносное продвижение наших частей было остановлено огнем тяжелых 30см батарей противника. В ходе дальнейших боевых действий окруженные батальоны противника были уничтожены". Что касается огня 30см береговой батареи, то в этот день действительно открывала огонь 30-я береговая батарея 1-го отдельного артдивизиона Главной базы ЧФ.
   Подтверждают эту информацию и мемуары ветерана 132-й немецкой дивизии Г.Бидермана: "В течение ночи части советской морской пехоты не прекращали попыток прорыва, но, когда отчаявшиеся советские войска пытались пробиться через наши позиции в направлении Севастополя и побережья, их атаки разбивались о наши мощные оборонительные укрепления..." "...Из допросов пленных стало ясно, что вражеский отряд был частью группы, которая предыдущим днем пыталась прорваться к берегу через наше расположение. Пленные были одеты в морскую форму, похоже, недавно изготовленную и все еще остававшуюся безукоризненно чистой. Пленные утверждали, что являются членами элитной части морской пехоты, и на нас произвела впечатление огромная огневая мощь, которую производила такая небольшая группа воинов. Все были вооружены полуавтоматическими винтовками или короткоствольными автоматами, в круглых магазинах которых было до 72 патронов..." Правда, в мемуарах Г.Бидермана идет нестыковка дат. Объясняется это тем, что противотанковый дивизион, в котором служил Г.Х.Бидерман, до 3.11.41 в боях не участвовал, а находился в районе Сак. Вероятно, его "воспоминания" были записаны со слов сослуживцев по дивизии. Может, и немецкий историк и немецкий ветеран ошиблись?
   Ветеран 1-го батальона электромеханической школы УО М.Садовников в 1978 году описывал события так: "... Об этом писать не стоит! Все было не так! Но если вы хотите знать правду, то до ночи 1-го ноября мы стояли на рубеже, как требовал того приказ. Бои шли где-то на фланге. У нас было все тихо, если не считать мелких стычек. Работал даже ларек "Военторга", развернутый в одном из брошенных домов. Лишь когда посланная разведка доложила, что в тылу и на флангах у нас немцы, командир (вероятнее всего Жигачев) принял решение прорываться к своим. Ему возражал командир второго нашего батальона (вероятнее всего, Когарлыцкий) требуя неукоснительного соблюдения приказа.... Первая попытка прорыва оказалась неудачной, пришлось отступить. К своим прорвались только под утро...".
   Встречаются и косвенные свидетельства. Из воспоминаний В.Л. Вильшанского: "2 ноября по приказанию контр-адмирала Г. В. Жукова в подчинение командира бригады прибыл отошедший из района Альма-Томак 1-й батальон Учебного отряда Черноморского флота, который был включен в состав бригады как 5-й батальон (командир батальона майор П. К. Галайчук, комиссар политрук И. И. Малыгин). Батальон состоял из трех рот общей численностью. 710 человек(т.е. батальон потерял около 300 человек). В боевом порядке батальон был расположен на 2-й позиции, за 4-м и 3-м батальонами". Д.С. Озеркин дает более развернутую картину событий, датированную вечером 1 ноября: "К левому флангу бригады, с боями, выходили остатки батальонов Учебного отряда ЧФ. Один из батальонов учебного отряда (командир майор Галайчук) 2-го ноября был включен в состав бригады как пятый батальон. Батальон, вышедший из боя был выведен в тыл бригады для переформирования. 1-2-го ноября на левом фланге бригады занял оборону батальон электромеханической школы, закрыв брешь между нами и Местным стрелковым полком". При формировании батальон объединенной школы насчитывал 982 человек. Т.е. потери батальона составили 272 человека.
   Но это все воспоминания, а воспоминания источник ненадежный. Попробуем подтвердить воспоминания документами, хотя бы косвенно. Анализ списков потерь дал любопытные результаты. 1 и 2-го ноября 1941г. понесли потери все три указанные выше зенитные батареи 227-я, 218-я и 553-я. Позиции батарей установить достаточно просто, они как раз находились на пути движения немецких войск.
   Однако потери на зенитных батареях, еще можно объяснить и авианалетами. Гораздо любопытнее тот факт, что 1.11.41, в 1-м взводе 2-го управления дотов потери составили: семь человек рядового состава и два человека старшинского. А 1-й взвод 3-го управления потерял 10 краснофлотцев. В учетных карточках личного состава дотов 1, 2 и 76 стоит дата 1.11.41г. Объяснить потери личного состава дотов авианалетами трудно. Кроме того, 18-й батальон морской пехоты, имея на момент формирования 986 бойцов (29.10.41) был отведен на станцию Мекензиевы горы, имея в своих рядах всего 712 бойцов и командиров.
   Есть и прямые доказательства. В районе села Репино (бывшее Биюк-Яшлав) были обнаружены братские захоронения моряков, такие же захоронения были обнаружены и в районе бывшего села Идеш-Эли (Маловидное). Т.е. скорее всего, картина восстановлена верно, тем более, что она подтверждается и немецкими источниками.
   После событий 1 ноября 1941г. стало однозначно понятно, что удержать Дальний рубеж уже невозможно. Противник неожиданным броском, смог захватить даже кусок Передового рубежа. Приходилось на ходу менять планы.
   Дальний рубеж был полностью оставлен, но была сделана попытка сдержать противника перед Передовым рубежом, по линии реки Кача в районе современного пос. Железнодорожное. В ночь на 2-е ноября из Севастополя пешим маршем на помощь батальону ВМУБО был выдвинут еще один батальон морской пехоты -17-й.
   П.А.Моргунов указывает командиром батальона ст.л-та Унчура. На самом деле Леонид Степанович Унчур был командиром роты этого батальона, а кто был командиром всего батальона, пока установить не удалось. Теперь у полковника Костышина было почти три батальона. 17-й батальон занял левый фланг, в районе дер. Аранкой (Железнодорожное) от деревни до высот, в центре заняли оборону остатки 16-го батальона, правый фланг занимали курсанты. Нужно отметить, что многие бойцы 16-го батальона знали полковника Костышина, все дело в том, что, например, рота ст. л-та Тимохина из 16-го батальона была укомплектована бывшими выпускниками и курсантами ВМУБО, ранее отправленными в Каркинитский сектор и на Перекоп.
   Если в районе Симферопольского шоссе был создан сплошной заслон, то дальше, ни справа, ни слева войск, вообще, не было. Правый фланг позиции трех батальонов упирался в труднопроходимые складки местности, то левый был прикрыт только рекой Кача, т.к. до родника Алтын-баир советские войска отсутствовали в принципе. Эта позиция, была временной, но скорее всего, до 2-го ноября советское командование этого еще не понимало. Сведений о том, что немецкие войска поднялись на плато, у Г.В.Жукова еще не было. 8-я бригада еще даже не удосужилась выслать разведку, хотя по приказу от 31.10.41 она должна была уже занимать рубеж.
   Нужно было срочно закрыть брешь в обороне. Батальоны школ УО, пробиваясь из окружения, частично прикрыли эти рубежи. Например, батальон к-на Кагорлыцкого встретившись с частями Местного полка, поступил под его командование, и временно перекрыл долину от родника до дер. Эфендикой (Айвовое) (хотя, в общем-то, это был участок 8-й бригады).
   Батальон Объединенной школы к-на Галайчука, выйдя к позициям 8-й бригады, занял оборону на ее правом фланге, во второй линии, частично составив резерв бригады. Но это не меняло картины: сплошного фронта не было.
   2.Ноября 1941г. под Севастополем обстановка складывалась сложная, и противоречивая. В первом и втором секторах войска еще оставались в казармах, и в течение светового дня достраивали укрепления. В городе (если не считать патрулей и затемнения) шла мирная жизнь. В этот день самолеты покинули аэродром Бельбек, а его наземный личный состав влился в рязы защитников города.
   В этот день был издан приказ Г.В.Жукова по которому части к 7 утра должны были занять следующие позиции:
   -2-й полк МП Камары (Оборонное) - Н. Чоргунь (Черноречье) - Шули (Терновка)
   -3-й полк МП Шули (искл.) - Черекез-Кермен (Эски-Кермен) - г.Кая-Баш - д.Заланкой (Холмовка)-хут. Кефели (ныне не существует, в 700 от бетонного якоря- знака въезда в Севастополь, ближе к городу).
   -8-я бригада с батареей N724 северный берег р.Бельбек- окраина дер. Дуванкой (Верхнесадовое) -г.Азис-Оба-г.Максым-Кор-село Аранчи (Суворово).
   -МСП двумя батальонами от дер.Аранчи - до выс. 57.0 (северная окраина современной Орловки)-берег моря.
   Впереди первой линии обороняются батальон ВМАУ (ВМУБО) 16-й и 17-й ОБМП
   Резервные части:
   -батальон школы НКВД берег моря- дер. Кадыковка
   -батальон связи УО и Дунайской флотилии отведены в резерв, и занимают позиции 241.5 (Сапун-гора), 201,8 (хут. Дергачи), 194,2 (гора над пос.3-го гидроузла), Камышлы, 133.3 (в/ч на плато Кара-Тау), г.Пельван-оба
   -18-й батальон МП станция Мекензиевы горы
   -Запасной артполк в 1-м секторе
   В этом приказе высоты даются в метрах, но в старой (довоенной) системе отметок.
   На линии боевого соприкосновения с противником к утру 2.11.41 была следующей. Сменив 18-й батальон морской пехоты и батальон школы запаса БО по правому берегу Качи (Передовой рубеж) занял позиции Местный полк. Батальон школы запаса отошел на вторую линию на левый берег Качи для строительства укреплений. 18-й батальон был отведен на полустанок Мекензиевы горы в казармы для переформирования.
   Далее, поперек долины от родника Алтын-Баир (ныне на его месте искусственное озеро) до деревни Эфенди-кой (искл) стоял, вышедший из окружения батальон Электромеханической школы к-на Кагорлицкого, временно подчиненного командиром МСП полк Барановым. А вот дальше, по Передовому рубежу занимали позиции ...немцы.
   8-я бригада морской пехоты, начав движение в ночь с 1 на 2 ноября, рассчитывала занять позиции, оставленные 3-м батальоном МСП, но столкнулась с тем, что они уже заняты немецким 132-м разведывательным батальоном и минометной батареей.
   С 8-й бригадой морпехоты очень много неясностей. Например, В.Л.Вильшанский на докладе на секции морской пехоты Военно-научной конференции 1964 года, утверждал, что в 16 часов 30 октября он получил приказ Г.В.Жукова : "8-й отдельной бригаде морской пехоты немедленно выйти на Передовой оборонительный рубеж, занять позиции по линии западная окраина деревни Дуванкой, курган Азис-оба, гора Максым-Кор- Аранчи". Причем, в докладе В.Л.Вильшанского указывается, что 31 октября 1941г. бригада УЖЕ заняла указанный рубеж, начала окапывание и подала линии связи на КП на кургане Азис-оба. В докладе много нестыковок и ошибок. В.Л. Вильшанский постоянно путается в датах и местности. Доклад бывшего командира 8-й бригады явно не ложится на местность. Старый добрый анекдот о том, что "пока противник готовится атаковать, пользуясь старыми картами, советские войска меняют рельеф" имеет под собой как ни странно основание. Например, на советских картах 1939г., на том участке, где действовала 8-я бригада, названия высот Кызыл-бурун и Максым-кор перепутаны местами. Возможно, та же ситуация получилась и с курганом Азис-оба, на некоторых картах он перепутан с курганом Акай-оба. Попробуем разобраться.
   Приведу строки из доклада В.Л.Вильшанского на военно-научной конференции 1964г. "Батальоны двигались медленно и только к 31 октября 1941г. прибыли на место, ... командирам батальонов было приказано выставить боевое охранение, приступить к окапыванию и подать линии связи на КП бригады (кург. Азис-оба)". Там же: " Окапывание бригады проходило без помех противника, присутствие которого было замечено только на высоте 158.7 перед фронтом 4-го батальона". На той же конференции "Действия разведки 8-й ОБМП". "2 ноября 1941г., на участках 3-го и 4-го батальонов при помощи танкеток нами была произведена разведка района 158.7. Разведка установила, что на вершине высоты 158.7 противником отрыты окопы полного профиля, отрыта траншея, соединяющаяся с оврагом Коба - Джилга ходами сообщения". Фраза непонятная. И когда бы противник успел выкопать окопы полного профиля? Попробуем разобраться.
   Граница высоты 158.7 находится всего в 300- 350м от кургана Азис-оба, северо -восточнее его. Возникает вопрос: так, где же окапывалась бригада, если КП ее находился на территории противника, а противник находился перед фронтом 4-го батальона?
   Могу уверенно сказать, что люди, написавшие эти строки, НИКОГДА не были на месте, и не имеют ни малейшего представления о местности. Доклад составлен только по донесениям, иначе объяснить такое количество ошибок невозможно. Начнем с того, что 158.7 это не высота, и вершины у нее нет. Это высотная отметка. В чем разница?
   Отметка 158.7 это плато между балкой Зеленской и балкой Коба-Джилга. Плато имеет почти абсолютно плоскую вершину 1,5,х3,5 км, посреди которой когда-то стоял каменный столб с отметкой (сохранился). С трех сторон плато ограничено достаточно крутыми скатами, и только с одной стороны, юго-юго-востока оно имеет абсолютно пологий выход на плато Кара-тау.
   Сейчас вершина полностью перепахана, но на спутниковых снимках четко читаются две линии "немецких" траншей, выделяющихся другим цветом грунта. Они проходят всего в 500м от кургана Азис -оба поперек перешейка. При этом курган, на котором ныне находится памятник 8-й бригаде, на вершине которого находится типичный советский шестиамбразурный дот кругового обстрела, находится южнее отметки, на расстоянии винтовочного выстрела от "немецких" траншей. Кроме того, если наложить кальку инженерного оборудования рубежей на карту, то укрепления пройдут аккурат по той линии, которую занимали немцы. При этом в распашке четко виден немецкий зигзагообразный ход сообщения, ведущий к кургану. Т.е. или холм Азис-оба у Вильшанского другой, или...
   "Противник упредил нас, на тех рубежах, где мы должны были занять оборону, находились уже немецкие войска, пришлось с боем брать немецкую линию, усиленную тремя каменными дотами. Первый бой разведка бригады приняла уже вечером 2-го ноября 1941г., при попытке занять рубежи.... В ходе боя выяснилось, что перед нами находится разведывательный батальон 132-й дивизии, и части противотанкового дивизиона немцев... С командного пункта на высоте 133.3 начальником штаба бригады Текучевым было отдано приказание о подготовке атаки с выходом на ранее намеченные рубежи". (Д.С.Озеркин).
   В этих воспоминаниях ситуация становится более понятной. Прежде всего, КП оказывается на на Азис-обе, а глубоко в тылу, на высоте 133.3, в том месте, где оборудовались казармы бригады (сейчас это украинская в/ч на плато).
   Любопытно упоминание в воспоминаниях Д.С.Озеркина о "круглых каменных дотах" на линии обороны немцев. За два дня дот не построишь. Это наши доты, которые немцы захватили. Иного объяснения придумать невозможно. В этом случае, противник действительно оказывается перед фронтом батальона, а не на его фланге (как если бы КП был на Азис-оба).
   Высоты 132.3 -158.7-190.1 (Азис -оба) находятся на одной линии. А это означает, что курган Азис-оба, скорее всего, оказался, занят немецкими войсками. Можно конечно отмахнуться от фактов, и свято верить документам и отчетам, но...
   На вершине кургана Азис-оба до настоящего времени сохранились остатки круглого бутового шестиамбразурного дота стандартной советской конструкции. Такие доты обычно и использовались в Севастополе в качестве командных пунктов. Интересной особенностью именно этого дота является то, что стандартный вход в него (с тыла) засыпан, а в стене, обращенной к отметке 158.7, пробит узкий проем. Следы похожей перестройки носит и второй дот, найденный на этой линии. Да и... настрел в нем, в основном, немецкий.
   Из воспоминаний Д.С.Озеркина: " Движение на новый рубеж выполнялось по всем правилам, и не напрасно. Разведка, сформированная из бойцов 1-го батальона под командованием помкомвзвода Н.Г.Костина наткнулась на охранение противника в ложбине между селами Калымтай и Эфендикой, а разведка 3-го батальона на правом фланге, была обстреляна из траншей на выс. 158.7, и из дота на высоте 190.1 ". Высота 190.1 на военных картах, это и есть курган Азис-оба. Т.е. он однозначно был захвачен противником. Для советского командования это была шоковая ситуация- была потеряна большая часть Передового рубежа, пусть слабо оборудованная, но по приказу от 1-го ноября 1941г. бригаде нужно было занять именно эти рубежи. И командованием бригады было принято решение отбить позиции. Возможно даже без согласования с вышестоящим командованием, у которого и без того хватало проблем.
   В ходе полевых разведок и уточнения на местности удалось определить, на какую линию развертывания вышли 3-й и 4-й батальоны бригады 1-2 ноября 1941г. Они, с небольшими боями, вышли на рубеж Максым-кор - Акай-оба (и именно на этом кургане есть следы КП). При этом, бригада выдвигалась всего двумя батальонами, которые не спускались с плато в долину Бельбека на правом фланге, и не спускались в долину Качи на левом (как предписывалось приказом). Т.е бригада не имела стыка ни с МСП на левом фланге ни с частями на правом. На 2.11.41 не имея стыка с МСП, 8-я бригада занимала позиции на Главном рубеже, в 2-3 км позади фланга Местного полка. Чтобы выровнять фронт, бригада должна была двигаться с боем вперед. Впереди, в одну линию, стояли 4-й батальон (слева), 3-й батальон (справа) позади -батальон ОШ УО (к-на Галайчука). Батальоны N1 и 2 находились в районе командного пункта бригады, который, временно разместился в 5 км от своих частей, в долине Бельбека (если точно, то "отдельный двор в 1,5 км севернее отм. 42.7").
   Из воспоминаний Д.С. Озеркина: "Командир нового батальона оказался военным толковым, политически грамотным, ранее преподававшим спецпредметы в школе оружия. Я рекомендовал начальнику штаба майору Текучеву определить капитана Галайчука к разведчикам. Он впоследствии, стал начальником нашей разведки, получил майора за смелые и умелые действия, но погиб в середине декабря, в бою. Сейчас его имя забыли, все славят Удодова, ведь тот заслужил большие погоны, но на самом деле, тогда Удодов был молодым лейтенантом и многому научился Павла Константиновича. (Павел Константинович Галайчук, до настоящего времени, числится пропавшим без вести во время разведки боем 8.12.41, прим. мое, А.Н.). Новый батальон хорошо укрепил наш правый фланг, заняв позиции на высотах вдоль левого берега реки Кача, т.к. связи с соседом у нас еще не было. Расстановка бригады была следующей: наш 1-й батальон (командир капитан А.А.Хотин, военком батальонный комиссар И.Г.Чайка) находился в казармах на полустанке "Мекензиевы горы". Второй батальон (капитан Е.И.Леонов, военком старший политрук Шульженко) строил наши казармы в 2-3 км от нашей линии обороны, возле дороги, спускающейся к деревне Бельбек (совр. Фруктовое). Недалеко от строящихся казарм, на отметке 133.3 находился небольшой артиллерийский дот, занятый краснофлотцами из береговой обороны, их было человек шесть во главе со старшиной 2-й статьи (фамилии не помню)".
   Выход немецких войск на плато Каратау, и захват высот в верховьях балок Колодезной и Барсучьей в этом же районе, предопределил судьбу не только рубежей 8-й бригады, но и судьбу рубежей, в районе, где сражались батальоны ВМУБО и остатки 16-го. Уже 2-го числа 227-я зенитная батарея вынуждена была отойти с позиций на высоте 306.6, в связи с тем, что противник был обнаружен в 2 км от ее позиций на г. Керменчик. Отвод 227-й батареи и гибель 217-й открыл советские позиции для атак с воздуха. Что резко ухудшило ситуацию.
   Позиции 16-го, и батальона ВМУБО подвергались непрерывным атакам самолетов, и пехотных частей 50-й дивизии, с танками. Прибывший, в ночь на 2-е ноября 1941г., на помощь курсантам, 17-й батальон морской пехоты, занял позиции от современного поселка Речное (ранее не существовало) до пос. Мостовое (бывш. Аранкой). Далее стояли остатки 16-го батальона, далее батальон ВМУБО. А дальше ... войск не было. Фланг этой позиции оканчивался глубокой балкой. Лишь в 5-6 км позади, занимал оборону 3-й полк морской пехоты, растянувшись на 15 км. Много это или мало? Согласно уставу и боевым наставлениям, участок длиной в 7-10 км обороняется силами дивизии, в которой числится 11-12 тыс. бойцов. В 3-м полку морпехоты было около 2 тыс. бойцов. Поэтому боевые порядки полка были совсем редкими. Точно так же, как за день до этого, у Местного стрелкового полка, это было, скорее боевое охранение, чем позиции обороны. Но, уплотнить боевые порядки его было нечем.
   По результатам полевых разведок, позиции полка так же опирались на рельеф и были следующими: 3-й батальон ст.л-та Торбана закрывал подъем на плато со стороны Каралезской долины, далее идет крутой обрыв плато, далее оборону занимал 2-й батальон ст. л-та Игнатьева. Его позиции шли от дер. Кабарта (Быстрое, ныне не существует) до дер. Заланкой (Холмовка). От деревни Заланкой до современной отметки 306.6 занимал оборону 1-й батальон полка(кто им командовал на тот момент, пока уточнить не удалось).
   2 ноября противник намеревался нанести концентрированный удар силами румынского 10-го моторизованного полка рошиори, батальона из состава 121-го полка (50-я ПД) и немецкого 132-го моторизованного противотанкового дивизиона, во фронтальном направлении (вдоль шоссе Севастополь-Симферополь), но неудачно. Атака была пресечена еще до ее начала. Немецкие источники об этом пишут неясно: " В связи с резко ухудшившейся погодой, холодными проливными дождями, дороги пришли в непригодное состояние, и наступление пришлось отменить". В истории 50-й дивизии, пишут чуть конкретнее: " На рассвете 1-й батальон 121-го полка с боем захватил деревни Казбий -Эли (Розовое) и Биюк-Яшлав,(Репино). Было захвачено 80 пленных, и два тяжелых пулемета. После этого батальон начал сосредоточение для наступления в главном направлении но попал под обстрел 30см орудий врага". П.А. Моргунов пишет: "Береговая батарея N 30 в этот день вела огонь по противнику в районе Бахчисарая и по большому скоплению войск в районе дер. Альма-Тархан. Огонь корректировал лейтенант С.А.Адамов. Хотя стрельба велась на предельной дистанции, она была очень эффективной. Вражеская колонна автомашин, танков и бронемашин остановилась в лощине. Враг не предполагал, что до нее может достать наша артиллерия. Первые два тяжелых снаряда разорвались в гуще колонны. Загорелись машины, стали взрываться автоцистерны. Пламя охватило десятки автомашин. Батарея усилила огонь, и снаряды все чаще стали рваться в лощине. По подсчетам нашего корректировочного поста, было уничтожено до 100 автомашин, около 30 орудий, 6 танков, около 15 бронемашин и несколько сот гитлеровцев". Из воспоминаний румынского офицера связи П.Корнелиу: "...Я передал приказ 3-му батальону 10-го полка рошиори сосредоточиться в складках местности у подножья горы Казан-Таш, для совместной атаки с нашими коллегами из немецкой 22-й дивизии на русские позиции. Я вышел пронаблюдать, как сосредотачиваются наши войска. Вся техника была надежно укрыта в складках местности. Спустя десять минут подъехали немецкие четыре цистерны с бензином, для заправки нашей техники. Немецкая техника уже стояла заправленной и готовой к действиям. Неожиданно начался ад. Четыре огромных грибовидных облака выросли как раз в том месте, где еще секунду назад стояла техника, еще через минуту удар повторился. В разбитых транспортерах начали рваться боеприпасы, увеличивая количество жертв. Цистерны горели ярким оранжевым пламенем, а через секунды начали рваться, разбрасывая огненные брызги в разные стороны. Это был кошмар!".
   После этого 30-я батарея перенесла огонь на другой участок, поддерживая батальон ВМУБО. Как пишет П.А.Моргунов: "Противник при поддержке танков, интенсивного огня артиллерии и авиации упорно рвался вперед, но продвинуться не смог. Оборонявшиеся подразделения морской пехоты были поддержаны огнем батареи N 30, который корректировал майор Черненок. В результате были уничтожены вражеская батарея в районе Бахчисарая и несколько танков, остальные танки повернули обратно". Противник действительно настойчиво атаковал и нес потери. Причем, только батарея ст.л-та Малахова записала на свой счет три танка. Каких? Пока сложно сказать. Но количество, описание, и обстоятельства совпадают во многих воспоминаниях разных людей. В этот день на участке батальона ВМУБО появились подразделения немецкого 121-го полка и 150-го разведбата 50-й дивизии. Что это было за соединение?
   50-я немецкая пехотная дивизия была сформирована 26 августа 1939г. на базе пограничной комендатуры города Кюстин. Формировалась как дивизия 2-й волны, но уже 15 ноября в 1939г. была преобразована в дивизию первой волны. Сражалась в Польше, Франции, Греции. Дивизия имела достаточно большой опыт боев, но в ноябре 1941г. числилась уже "не полной дивизией" т.е. в ее составе оставалось чуть больше 2/3 личного состава. Ее солдаты одними из первых вступили в бой за Севастополь. По иронии судьбы, в Севастополе она и закончила свое существование. Ее остатки были пленены на мысе Херсонес в мае 1944г. В составе дивизии числились три пехотных полка (121-й, 122-й, 123-й), 150-й артполк, четыре отдельных (I-IV) артдивизионы легкой артиллерии, 150-й разведывательный батальон, 150-й противотанковый дивизион, 71-й пионерный батальон, 71-й батальон связи и 354-й батальон снабжения. На тот момент, когда дивизия вступила в первый бой под Севастополем, ей командовал генерал-полковник Карл Адольф Холидт (Generaloberst Karl Adolf Hollidt). Дивизия была достаточно стойким и боеспособным подразделением, и эту репутацию она подтвердила позже, в боях у хутора Мекензия, но в первых боях под Севастополем, передовые части дивизии понесли ощутимые потери.
   Любопытно, но потери батальона ВМУБО за три дня боев составили около ста человек (10%), сказывалась хорошая подготовка и поддержка артиллерии. Потери 16-го и 17-го батальонов были значительно выше. Из воспоминаний полк. Костышина. "Наши курсанты вели меткий огонь, почти не высовываясь из окопов, сказалась хорошая подготовка инструктора по стрелковому делу мичмана Жука. Именно наша меткая стрельба по фрицам, поднимавшимся в очередную атаку, заставляла их падать обратно в окопы, то ли спасая свою жизнь, то ли получив ранение, то ли будучи сражёнными. Сзади нас хорошо поддерживали морские орудия, установленные на скатах холмов. Надежно прикрывали от атак с воздуха две зенитные батареи. Неожиданно справа радалось дружное: "Полундра!" Это наш сосед -17-й батальон поднялся в контратаку. Командир батальона поднял своих бойцов в штыковую атаку. Контратаковать не удалось, заработали пулеметы противника, и моряки были вынуждены отойти с большими потерями". Есть и другая информация. " ...16-й и 17-й батальоны должной стойкости не проявили, и дважды совершали самовольный отход с позиций...". Это не так. Краснофлотцы и курсанты держались очень стойко. Медсестра Валентина Фетисова под огнем противника вынесла 13 раненых краснофлотцев и командиров с оружем. Бессмертный подвиг совершил курсант Александр Мальцев, подорвав себя и окруживших его немцев последней гранатой. Бойцы 16-го батальона видели как командир 3-й роты роты главстаршина Яровенко сцепился с двумя немцами в рукопашной, а через секунду в этом месте прогремел взрыв. Анатолий Сергеевич Яровенко, до настоящего времени, числится пропавшим без вести. Т.е. бои были ожесточенными и доходили до рукопашных. Позиции до конца дня батальоны удержали. Есть, правда, отдельные данные о том, что, например, 3-я рота (второкурсники) майора М.С.Демьянова в контратаку не поднялась, Заградотряд вернул на свои позиции трех "заблудившихся" первокурскников. Хотя в целом, батальон стоял на своих позициях надежно, но к вечеру, батальон все же отошел к Дуванкойскому опорному пункту. Почему?
   Г.И. Ванеев пишет: "К вечеру 17-й батальон по приказу командования был отведен на новый участок: х. Кефели -- д. Дуванкой, так как создалась угроза его окружения, да и в районе Дуванкой 3-й полк морской пехоты, понеся большие потери, нуждался в подкреплении".
   П.А.Моргунов пишет "Только к вечеру, когда стемнело, 17-й батальон по приказу командования отошел на новый рубеж: хутор Кефели -- дер. Дуванкой, так как возникла угроза, что батальон будет отрезан от основного рубежа обороны в районе Дуванкоя, где стоял 3-й полк морской пехоты. Этот полк 2 ноября отразил все атаки противника подошедшего через деревни Теберти и Сююрташ, но понес значительные потери".
   С 17-м батальоном ситуация более или менее ясная. Не встречая никакого сопротивления на плато Каратау, части 132-й дивизии появились на его оконечности, в районе отм. 306.6, как раз над левым флангом 17-го батальона. Интереснее другое: как мог понести потери 3-й полк морпехоты, который по приказу занимавший позиции "Черекез-Кермен, Заланкой, х. Кефели, высота 142,4 (в саженях, современная отметка 306.6)" т.е. в тылу? Попробую пояснить.
   Отход был вынужденной мерой. Фактически фронт, занимаемый батальонами N 16, 17 и ВМУБО, был заслоном, опирающимся флангами на складки рельефа, прикрытый с фронта мелководной рекой Кача. Позиции, удерживаемые батальонами почти сутки, оказались обойденными с двух сторон.
   Выход немцев на дорогу, идущую по плато Каратау, означал обход этого заслона по левому флангу. К вечеру 2-го ноября противник показался над левым флангом 17-го батальона. Поэтому вечером, батальон отвели в тыл. По правому флангу противник так же попытался обойти позиции батальона ВМУБО. После многочисленных атак противнику удалось форсировать Качу в районе разрушенного моста и занять д. Теберти (Тургеневка) и пройти по балке к деревне Сююрташ (Белокаменное). 1-й батальон 3-го полка попытался остановить обход, выдвинувшись с подготовленных позиций вперед и перекрыв балку на выходе.
   Именно в этом бою 1-й батальон 3-го полка морской пехоты понес серьезные потери, но отбросил противника на этом направлении, но все равно был вынужден отойти. Почему? Вторая рота батальона, находилась в деревне Кабарта. Заметив около 14 часов продвижение противника, командир роты атаковал противника, подходившего к окраине дер. Биюк Сюрень и, к 16 часам, отбросил его. Но неожиданно, с тыла, со стороны каньона Бельбекские ворота, 3-ю роту того же батальона атаковал противник.
   "Мы совершенно не ожидали появления противника у нас в тылу, со стороны Кучук-Сирени, побросав лопаты, мы взялись за винтовки.... Многим краснофлотцам, не имевшим оружия, пришлось спасаться бегом, многие были убиты.... Оборону никто не организовывал, все воевали там, где застало неожиданное появление противника....".
   Немецкие части, (а точнее 150-й разведывательный батальон, усиленный ротой автоматчиков) предприняли более глубокий охват, пройдя через Бахчисарай, мимо бывшего Успенского монастыря, через древний город Чуфут-Кале вышли в Иософатову долину, а затем по старой дороге, через современное село Высокое вышли в район деревни Албат (Куйбышево). Т.е. они смогли выйти в долину Бельбека. Далее, продвигаясь по дороге Албат- Биюк-Сюрень противник вышел в тыл 1-му батальону, который к 17 часам начал в панике отходить . Командиру 1-го батальона 3-го полка удалось восстановить положение, перекрыв долину р. Бельбек в районе балки Змеиная 3-й ротой батальона, а еще две роты заняли позиции от верховий балки до дер. Сююрташ (Белокаменное).
   К ночи удалось создать почти сплошной фронт обороны. Участок по линии вдоль реки Бельбек: Баракой (Шепетовка)- Заланкой (Холмовка) занимал 3-й ПМП. Вдоль ж/д полотна, от изгиба 16 батальон.. через Дуванкойский узел до хутора Кефели- курсантский батальон (боевое охранение батальона в казармах на станции Сюрень). От хутора Кефели до скатов плато 17-й батальон. Над его флангом, на плато, к ночи заняли позиции еще два батальона.
   1.11.41 было завершено формирование 19-го батальона морской пехоты (командир - кадровый офицер к-н М.С.Черноусов) и батальона ВВС. Что из себя представлял батальон ВВС? Откуда он появился? Н.А.Остряков докладывал командующему ВВС: "2 ноября оставил аэродромы Кача, Бельбек, Карагоз (авиагарнизоны Сарабуз, Евпатория, Кача взорвали и сожгли). ... Из числа наших бойцов сформированы три батальона пехоты, которые дерутся на подступах к Севастополю". Три батальона- это батальон N15(командир- капитан Стальберг Н.А), отдельный батальон ВВС, майора Литвиненко, а вот, какой третий батальон пока не ясно.
   Двумя батальонами (N19 и ВВС) и попытались спасти ситуацию. Как пишет П.А.Моргунов, "Вечером 2 ноября 1941 г. для усиления правого фланга 8-й бригады морской пехоты и левого фланга 3-го полка морской пехоты на главное дуванкойское направление были направлены батальон ВВС и 19-й батальон морской пехоты, которые к утру заняли указанные рубежи". Не совсем так. Эти два батальона прикрывали фланг 17-го батальона морпехоты со стороны плато. Складывалась странная ситуация, когда 8-я бригада, оказавшаяся не в состоянии занять намеченные рубежи, находилась в 8-ми (!) км позади позиций в долине Бельбека. Именно эту "дырку" в обороне заняли 19-й батальон и батальон ВВС, заняв позиции на плато, вдоль его края, под прямым углом к позициям 8-й бригады и 17-го батальона. Их позиции проходили по линии отм. 134.2 (286.3)-кург.Срабеды-оба-кург.Калан. Левый их фланг должен был сомкнуться с правым флангом 8-й бригады, но сразу этого добиться не удалось.
   К 14 часам 2-го ноября 1941г. оба батальона были переброшены в деревню Дуванкой, откуда начали подъем на плато Каратау по двум дорогам. К ночи батальоны заняли исходные рубежи. Правый фланг батальона ВВС, действительно, находился над позициями 17-го батальона, прикрывая его со стороны плато. Но вот с 8-й бригадой батальон не имел, (да и не мог иметь) связи. Если нанести на карту позиции 19-го батальона и 8-й бригады, то между ними будет разрыв еще около 3,5 км. Лишь, 3-го ноября 1941г. 8-я бригада предприняла активные боевые действия, частично вышла на ранее намечавшиеся оборонительные рубежи, и установила связь с 19-м батальоном, но к тому времени, ситуация уже сильно изменилась к худшему. Оборонительная линия не совпадала ни с одним из ранее намечавшихся рубежей, но приходилось менять планы.
   Но пришлось менять планы не только защитникам Севастополя. Части Приморской армии, планировали выход к Севастополю сначала по реке Кача, и, некоторым частям это даже удалось (как, например, передовым подразделениям 31-го полка 25-й СД). Но, затем, противник плотно перекрыл выход в районе дер. Шуры (Кудрино) отрядом майора Мартенса (72-я ПД) и разведбатом 50-й дивизии. Советское командование, после этого, приняло решение о выходе по дороге Ялта-Ай-Петри-Кокозы (Соколиное). Но теперь, после отхода батальона ВМУБО, и проникновения немцев в долину Бельбека, и эта дорога оказалась закрытой немецкими войсками. Определить последовательность движения и направление перемещений немецких войск, оказалось крайне сложно, пришлось с раскладкой по часам наносить их на карту, и описать их действия крайне затруднительно. Многие части, особенно моторизованные, в погоне за отступающими советскими частями, получая сообщения по радио, быстро меняют дислокацию, позиции соединений четко не выделены, и часто их подразделения двигаются вперемешку. Движение советских подразделений более неповоротливо, и проследить его проще. В связи с этим, я постараюсь обозначать немецкие части только там, где они вступили в бой с советскими частями.
   2-е ноября 1941г. стало последним днем для 54-й береговой батареи. Она была окружена и блокирована подразделениями противника. В ее штурме принимали участие и немецкие и румынские части. С 8 час. утра в течение полутора часов батарея вела огонь по колоннам немецких войск. Ее штурмовали три роты 1-го батальона 438-го пехотного полка немецкой 132-й дивизии, поддерживаемые румынскими частями 6-го полка рошиори.
   Около 10 час. противник открыл огонь из трех тяжелых полевых батарей, подошедшего 54-го тяжелого моторизованного румынского дивизиона, вернувшегося со станции Альма. Вскоре последовал налет авиации, которая бомбила и штурмовала батарею, а затем снова -- артиллерийский обстрел. В результате был разрушен один из полуподземных дерево-земляных кубриков батареи, где укрывались раненые, погибло 28 бойцов.
   Батарея продолжала сражаться. Артиллеристы устраняли повреждения в орудиях, и снова открывали огонь. Батальон 438-го полка немецкой 132-й дивизии атаковал три раза, но каждый раз безуспешно. Его поддерживали три эскадрона румынской кавалерии. Подошедшие два дополнительных румынских эскадрона кавалерии, ситуацию не изменили. Противник был отбит с потерями. Пока действовали орудия, противник не рисковал подходить. К 13 час. 20 мин. на батарее уцелело только одно орудие, но артиллеристы продолжали вести огонь. Орудие прикрывали два пулемета "Максим", счетверенная установка М-4 была разбита.
   Приведем строки из воспоминаний Г.Бидермана: "Чтобы защитить открытый западный фланг и подавить огонь батареи вражеской береговой артиллерии, расположенной на берегу Черного моря и препятствующей наступлению дивизии, подразделения 438-го пехотного полка нанесли удар в западном и юго-западном направлениях. Небольшому ударному отряду позже удалось достичь ложных позиций этой батареи. Здесь были обнаружены деревянные стволы артиллерийских орудий, нацеленные в небо, выглядевшие угрожающе, но беспомощно... Сама батарея находилась южнее, в районе Николаева (ошибка автора - Николаевки)...". Немецкие войска действительно атаковали ложные позиции батареи, которые оборонял взвод краснофлотцев, совместно с двумя взводами расформированной 321-й дивизии, на вооружении бойцов было три пулемета "Максим". Сама батарея находилась ближе к Севастополю, на окраине самого села (Сейчас на ее месте памятник). Бой длился около двух часов, было отбито две атаки. В ходе третьей ложные укрепления были захвачены. Осознав свою ошибку, около 14 часов противник произвел артподготовку и авианалет на позиции, где были установлены настоящие орудия и в 16 часов начал атаку. В 16 ч 40 мин командир батареи донес: "Противник находится на позициях ЛОЖНОЙ батареи. Связь кончаю. Батарея атакована". Выделенное мной слово обычно в мемуарах опускается для усиления драматического эффекта. На его отсутствие обратил внимание сам И.Заика, знакомясь с материалами по обороне Севастополя. Бой на основной позиции шел до 17 часов.
   За три дня боев батарея израсходовала весь боезапас, хранившийся в погребах (около 600 снарядов). Стволы орудий, имевших ограниченный ресурс (не более 200 выстрелов на ствол), были полностью изношены. Была потеряна половина личного состава батареи. В строю оставалось около 80 человек.
   Для эвакуации оставшихся в живых защитников батареи в ночь па 3 ноября были посланы быстроходный тральщик "Искатель" (командир капитан-лейтенант В. А. Паевский), сторожевые катера СКА N 031 (командир старший лейтенант А. И. Осадчий) и СКА N 061 (командир старший лейтенант С. Т. Еремин). Как указано в донесении, корабли подойти к берегу из-за мелководья не смогли, и спустили две восьмивесельных шлюпки. Что касается мелководья, то это неправда, глубины у Николаевки вполне позволяют подход кораблей указанного типа почти к самому берегу. Скорее всего, командиры кораблей побоялись подходить близко к берегу, и встали на якорь на расстоянии 1мили от берега.
   Из воспоминаний И.Заики. " ...Все оставались на своих постах. Отход прикрывал из единственного оставшегося в строю пулемета, карсант ВМУБО Амирханов. Лекораненых спустили по скрученному телефонному кабелю. На подошедшие ялы поместилось 28 человек. Шлюпки отошли. В этот момент наверху послышались звуки боя, пулеметные очереди, с обрыва пустили осветительную ракету. Вдалеке раздалось два выстрела из малокалиберной пушки. Вскоре все стихло. Шлюпки ушли и больше не вернулись. Нас бросили. ...Да... бросили нас. Нас оставалось на берегу еще человек пятьдесят, как немцы подтянули к обрыву 37мм пушку и в темноте открыли огонь наугад, целясь в ходовые огни кораблей. Шлюпок немцы не заметили, и они дошли благополучно. Ждали возвращения шлюпок до утра, но они так и не вернулись. Пересчитались, нас под обрывом оставалось сорок семь человек, решили уходить вдоль берега ...".
   В 3 ч 34 мин на эсминце "Бойкий" в главную базу прибыл Ф. С. Октябрьский. Однако, по воспоминаниям, командующий делами обороны не занимался. Оборона базы была поручена Г.В.Жукову и П.А. Моргунову, которые продолжали руководить обороной. Основной задачей командующего флотом стала эвакуация кораблей и флотского имущества Главной базы ЧФ. 2 ноября генерал Петров с полевым управлением, как пишет П.А.Моргунов, "...опережая войска, выехал через Алушту в Севастополь".
   Это не совсем так, маршрут командующего Приморской армией был намного сложнее. Существовал план обороны Крыма. Этим планом, в случае прорыва противника на полуостров, предусматривалась оборона сначала на рубеже от Сак до пос. Окречь (в районе Арабата), а затем в крепости под названием "Горный Крым". Командный пункт первого рубежа располагался в районе Кызыл-коба, однако, добравшись туда, И.Е.Петров выяснил, что КП свернут и эвакуирован. Командный пункт второго рубежа, по горным перевалам от Севастополя до Феодосии находился в Алуште, поэтому командующий направился в Алушту. Увы, командование войск Крыма полностью потеряло управление войсками, и горные перевалы оборонялись только бойцами 184-й стрелковой дивизией НКВД. Остальные части двигались либо к Керчи, либо на Севастополь. КП войск Крыма в Алуште так же спешно сворачивался. Поэтому вслед за адмиралом Левченко и его штабом И.Е.Петров направился в Севастополь. Была ли необходимость командующему лично руководить отступлением своей армии? Сейчас сложно сказать. Одно можно утверждать уверенно: отступление шло не по плану, со многими трудностями и изменениями.
   Моторизованная колонна под командованием О. фон Боддина, успела нагнать арьергард Приморской армии, двигавшийся пешим порядком. Немногочисленный 1331-й полк 421-й дивизии вел тяжелые сдерживающие бои в предгорьях Крыма, его поддерживал 1331-й полк (не полного состава) той же дивизии. В этих боях погиб командир полка герой Гражданской войны полковник Я.Осипов. Прикрывали отход Приморской армии и остатки 7-й бригады. Моторизованные части 72-й и 22-й дивизий, составлявшие основу частей преследования, попытались охватить отступающие части по дорогам, находящимся левее (ближе к Феодосии), но наткнулись на стойкое сопротивление 184-й стрелковой дивизии НКВД, прикрывавшей пути из степного Крыма на Южный берег полуострова. К концу дня тяжелые бои завязались уже в районе крымских швейцарских сел Цюрихталь (Золотое поле), Фриденталь. Немецкие войска настойчиво искали пути к Южному берегу, но большинство перевалов оказались прикрыты пограничниками. Крепость по имени "Горный Крым" сражалась, но гарнизон ее был слишком мал, чтобы удержать удобные позиции. Не получая приказов, командиры полков 184 дивизии продолжали держаться на указанных участках, однако общее командование дивизией отсутствовало.
   3.Ноября 1941г. румынские части, заняв позиции вдоль позиций МСП, понеся потери 1-2 ноября, активности не проявляли, симулируя накопление войск. Из воспоминаний разведчика Волончука Ф. Ф: "...Рассыпавшись цепью, мы, передвигаясь по-пластунски, поднялись на вершину холма и действительно увидели поселок совхоза, стоящие там три вражеских танка и несколько мотоциклов. Видны были даже фигурки одетых в темное людей, шныряющих от домов к танкам и мотоциклам и опять к домам.
   ...Прошло минут тридцать -- сорок... Выбросив сизые струйки дыма, танки один за другим поползли в сторону ближайшего самого высокого из всех окружавших нас холмов. Заурчав моторами, рванулись в противоположную сторону два мотоцикла с колясками, быстро скрывшиеся за холмом.
   -- Посмотрите-ка, товарищ мичман. Что это они делают? -- вполголоса сказал Шматко, показывая в сторону танков.И было чему удивиться... Танки, достигнув холма, один за другим перевалили через его гребень в сторону, обращенную к Каче. Но, спустившись с него, не пошли вперед, а, обогнув холм по балке, проделали то же самое снова, но теперь уже строем фронта. И так несколько раз, в каждом случае меняя строй. Так и не поняв, для чего это делается, я приказал спускаться вниз к машине. Нужно было доложить командованию добытые сведения о противнике.
...Скоро мы были уже в знакомом нам отряде морской пехоты.
   -- Как вам удалось проехать? Мы же вот-вот ждем танковой атаки! -- взволнованно говорил командир отряда, глядя на нас, как на вернувшихся с того света.
   -- Да, мы видели там три танка...
   -- Каких три!.. Мне с наблюдательного пункта передали, что у той вон возвышенности сосредоточилось по крайней мере тридцать.
   -- У какой?..
   -- Да вот там!
   -- И командир отряда показал в сторону табаксовхоза (район совр. пос. Вилино, прим мое, А.Н.).
   -- Погодите, товарищ мичман. А уж не те ли три "путешествующих" по холму танка приняли здесь за тридцать?!
   -- "осенило" Шматко. Мы сверили с командиром место, где, по его данным, сосредоточились гитлеровские танки, и стало ясно, что Шматко прав в своей догадке. Оказывается, те три танка, что, к нашему удивлению, неоднократно, различными строями переваливали через гребень самого высокого холма, делали это не случайно. Они рассчитывали обмануть наших наблюдателей. И добились своего. И лишь после того, как пленный румын подтвердил, что там действительно всего три танка, молодой командир отряда поверил и немного успокоился".
   В советской литературе много пишется о "разведке боем" на участке 8-й бригады 7-го ноября. На самом деле, это далеко не первый бой на этом участке, и далеко не самый масштабный. Да и разведкой боем ее никак не назовешь: 8-я бригада, уже 1-го ноября отлично знала, какие силы противника стоят перед ней. Это был первый удачный бой бригады, не более того. За несколько дней до этого, краснофлотцам бригады пришлось долго, ценой больших потерь, отбивать высоты, без сопротивления, отданные фашистским захватчикам. Причем, бои эти, достаточно тяжелые и кровопролитные в советской литературе долго замалчивались.
   Из доклада В.Л.Вильшанского на Военно-научной конференции 1964года: "Пользуясь тем, что основные силы противника еще не подошли к основной оборонительной полосе бригады, командование бригады приняло решение захватить высоту 158.7. Для наступления на высоту 158.7 были выделены: 1-я рота 3-го батальона, 2-я рота 4-го батальона 2-я рота 5-го батальона, 4-я пульрота 2-го батальона. Огневая поддержка одна 152мм батарея (N724) и зенитная 76мм батарея (N227). Общее командование ротами 2,3,4,5 батальонов было возложено на майора Ф.И. Линник. Атака на высоту 158.7 была назначена на 5ч. 30 мин. В 4ч.30мин. войска заняли исходные рубежи... Несмотря на сильный огонь противника роты 4 и 5 батальонов достигли юго-западных скатов высоты 158.7. Рота 3-го батальона, не выдержав сильного огня противника, отошла в исходное положение. Роты закрепились на захваченных рубежах, ограничив наблюдение с высоты 158.7". Любопытный фрагмент. Начнем с того, что высота 158.7 юго-западных скатов не имеет (в принципе). С юго-запада находятся верховья балки Зелинская и перешеек, соединяющий плато на котором находится отметка 158.7 с плоскогорьем Каратау. В 300-350 м от этого места, как раз с юго-запада и находится курган Азис-Оба, с дотом на его вершине. Т.е. скорее всего, бой шел, как раз, за курган и за передовые траншеи, отсекающие высоту от основного плато. Бригада, фактически вела бой за то, чтобы отбить ранее намеченные позиции. Ошибается В.Л.Вильшанский и в другом: немецкие войска уже успели подтянуться к ранее занятым позициям и немецкий 132-й разведбат уже был сменен двумя пехотными батальонами 132-й дивизии, усиленными минометной батареей.
   Попробуем разобраться, в ходе боя, и каков был его результат. Атака велась с двух направлений. В направлении на холм Азис-Оба атаковали 1-я рота 3-го батальона (она же 9-я рота, в общебригадной нумерации) и 4-я пульрота 2-го батальона (она же 8-я пульрота), под командованием ст.л-та Бузаева. В результате утренней атаки, к 10 часам удалось захватить холм Азис-Оба с дотом и выбить немецкие войска из первой линии траншей на перешейке.
   2-я рота 4-го батальона и 2-я рота 5-го батальона (бывший батальон объединенной школы, который только накануне вышел к бригаде), под общей командой ст. л-та Удодова, атаковали противника на левых скатах балки Зелинская. Участок для атаки был выбран не совсем удачно, но противника удалось сбросить с левых скатов, и выйти на правые скаты балки. Передовым бойцам удалось выйти на плато, но противник открыл сильный пулеметный и минометный огонь из траншеи, вдоль оврага Коба-Джилга, и 3-й батальон был вынужден залечь на скатах плато.
   Дальше в докладе В.Л.Вильшанского о событиях 3.11.41г. ничего нет. Он пишет о том, что 10-я батарея вела огонь с дистанции 8 км по противнику, израсходовав 236 снарядов, он пишет о боях курсантов ВМУБО, но ни слова о втором бое, в котором полегли еще 67 бойцов бригады.
   Что, в общем, странно, т.к. в этот же день, около 13 часов, на этот участок по балке Коба-Джилга были подтянуты четыре немецкие роты: две роты 436-го ПП, минометная и пулеметная роты. На переброску подкреплений у немецких войск потребовалось всего два часа.
   В 13 часов противник контратаковал. 3-й и 4-й батальоны пытались удержать противника при поддержке огня береговых батарей N 30, 724 и зенитной батареи N227. На участке батальона майора Н. Н. Сметанина (3-й батальон) 8-й бригаде пришлось отойти. Закрепиться удалось только за дорогой и на кургане Азис-оба. Дальнейшее продвижение противника было остановлено огнем пульроты (в которой, правда, было всего три станковых, и 12 ручных пулеметов). В 14 часов противник нанес удар на другом участке, и, выбив боевое охранение 5-го батальона, занял деревню Эфендикой (Айвовое).
   Начальник штаба бригады организовал контратаку сначала на участке 3-го, а затем и 4-го батальонов. На участок 3-го батальона подтянули еще одну пульроту (11-ю, или третью роту 3-го батальона) собрав почти все пулеметы бригады на небольшом участке (всего 5 станковых и 24 ручных пулеметов). После 15-минутной артподготовки, проведенной зенитной батареей N227 (4х76мм орудия) морские пехотинцы перешли в атаку и, несмотря на сильное противодействие противника, вновь достигли передовой линии траншей. Из воспоминаний Д.С. Озеркина " ...с командного пункта бригады я в стереотрубу хорошо видел атакующие цепи. Пулеметчики шли в боевых порядках атакующих, перекатывая тяжелые "Максимы", и подавляя вражеский огонь меткими пулеметными очередями. Впереди атакующих, в полный рост, шел мой заместитель, батальонный комиссар М. Н. Корнеев, увлекая бойцов в наступление, в его руке был зажат пистолет на ремешке, пристегнутом к кобуре. Неожиданно он споткнулся, покачнулся, к нему подбежал боец, но комиссар выпрямился и уверенно зашагал дальше... Вскоре вражеская пуля оборвала жизнь бесстрашного комиссара. Но это не остановило наступательного порыва наших бойцов. Вскоре на вершине высоты показались фигурки в черных бушлатах. Мне доложили, что в числе первых ворвался в передовые траншеи пулеметчик 8-й роты, краснофлотец Н. Г. Макушев."
   Затем, в 15 часов, перебросив пулеметы 8-й роты на участок 4-го батальона, морские пехотинцы под общим командованием комбата 4-го батальона вновь попытались выйти на плато. Большая часть высоты, к 14 часам, была захвачена советскими войсками. В руках немецких войск оставалась только траншея, идущая вдоль балки Коба-Джилга. Но к 17 часам 30 минутам плато вновь было потеряно. Атакуя высоту 158,7, командование 8-й бригады не учло того факта, что командование 132-й дивизии уже подтянуло к высоте две пехотных роты, две минометные батареи и пульроту. К ночи все плато было в руках немецких войск, а на скатах балки Зелинской залегли бойцы 4-го батальона.
   3-й батальон был вынужден оставить первую линию немецких траншей, зато надежно закрепился в верховьях балки Коба-Джилга, нависая над флангом немецких войск, и установил связь с соседями справа: 19-м батальоном морпехоты и батальоном ВВС. Правда, для тех день 3-го ноября 1941г. тоже оказался крайне трудным. Накануне, от деревни Чоткара (Краснозорье) на плато выдвинулись три пехотных батальона: два батальона 437-го пехотного полка и батальон полевого пополнения 132-й дивизии. Подтянув на плато еще два батальона 436-го полка и дивизионную артиллерию, противник начал атаку позиций батальонов ВВС и N19.
   Для советских войск защита Родины была подвигом, а для немцев это была обычная работа. Выкосив боевые порядки советских бойцов артогнем, немецкие батальоны достаточно легко сломили сопротивление батальона ВВС, 19-й оборонялся упорнее, засев в старых кошарах, но силы были явно неравны. Подвиг, это всегда чье-то разгильдяйство. Батальоны не имели тяжелого вооружения и, в отличие от 8-й бригады, не имели даже приданной зенитной батареи. В это же время, в Севастополе стояли в бездействии около 20 зенитных батарей, а в это время позиции 19-го батальона и батальона ВВС планомерно выбивались тремя звеньями Ю-87, действовавшими совершенно безнаказанно. Авиация ЧФ так же действовала крайне слабо. Основная часть авиации ЧФ давно убыла на Кавказ, оставив в Севастополе, слабенькую авиагруппу.
   Естественно, два батальона, растянутые на 5 км позиции не удержали, и под ударами немецких войск, в 11 часов начали отход. Но и противник понес большие потери. "Нас хорошо прикрывал с фланга неизвестный пулеметчик, он бил из "Максима" длинными очередями, выкашивая немцев точным огнем, и прижимая их к земле. Его пулемет работал как часы, пока не наступила темнота". Однако бойцы батальонов сумели вновь организовать оборону по новой линии. "Нам удалось зацепиться в районе двух больших загонов для скота, и организовать оборону, укрываясь за невысокими каменными стенками. Пока фрицы не подтянули тяжелые минометы, мы стойко держали позиции, разя фашистов огнем пулеметов. В сумерках фрицы прорвались и окружили нас, пришлось отходить, пробиваясь с боем. Через час, двигаясь в темноте остатки моей роты, вышли к проселку, ведущему вниз в долину". Батальон ВВС отошел к урочищу Кизил-Баир, 19-й к кургану Калан, установив связь с 8-й бригадой.
   Вынужденный отход с позиций морских батальонов открыл фланг Дуванкойского узла сопротивления. Уже вечером в тот же день, противник, установив минометы на краю обрыва начал обстрел узла навесным огнем.
   Перед этим в течение дня 17-й, 16-й и батальон ВМУБО выдержали тяжелый бой на рубеже, проходящем через Дуванкойский узел. Управление боем шло полковником Костышиным с КП Дуванкойского опорного пункта, по линиям связи, протянутым к дотам узла, оттуда приказы передавались по цепи
   Против этих частей действовали, части 22-й немецкой пехотной дивизии, ранее входившие в состав моторизованной колонны, а так же передовые части подходившей 50-й дивизии. Первым, из состава этой дивизии прибыл 150 артиллерийский полк, и, установив артиллерию на полузакрытых позициях, начал обстрел позиций советских батальонов. Так что ситуация создавалась очень сложная.
   Несколько раз фашистская пехота поднималась в атаку, но курсанты и морские пехотинцы 17-го и 16-го батальонов останавливали врага и сами переходили в контратаку. Шесть раз группы немецких самолетов из III/StG77 (по 8-12шт. Ю-87) бомбили советские позиции. Сопровождавшие их истребители из III/JG77 штурмовали доты Дуванкойского опорного пункта. К сожалению, этот участок остался без зенитного прикрытия. 227-я зенитная батарея отошла, На зенитной батарее N 217 в строю осталось всего два орудия, из них одно было повреждено, его удалось ввести в строй только к вечеру, кроме того, на ней почти весь личный состав выбыл из строя. Погиб и командир батареи.
   В связи с отсутствием боезапаса, замолчал дот N60 у деревни Заланкой (Холмовка). А еще чуть позже, он подвергся налету пикирующих бомбардировщиков. Прикрывать его было уже некому. Правый фланг советских позиций остался без артиллерийского прикрытия.
   Выбив бойцов роты из дзотов на берегу реки Бельбек, противник к 20 часам захватил Заланкой и вышел к окраинам деревни Орта-Кисек, где был остановлен огнем двух, оставшихся в строю, орудий зенитной батареи N 217 и бойцами 3-го полка морпехоты.
   Третьему полку морпехоты удалось удержать конусообразную высоту 164.7 (совр. отметка) над деревней Заланкой (Холмовка) и надежно закрепиться на безымянной высоте над дер. Орта-Кисек. (Фронтовое) в районе противотанкового рва. Однако противнику удалось форсировать р.Бельбек и закрепиться на его левом берегу. В помощь частям, обороняющим дуванкойское направление, была брошена парашютно-десантная группа ЧФ и 18-й батальон морской пехоты. Однако эти части прибыли на место только к ночи с 3 на 4-е ноября 1941г.
   В первой половине дня, на левом фланге, в районе Качинской долины до вечера было относительно тихо. После обеда, румынские части несколько раз переходили в наступление, которое было остановлено огнем артиллерии. 3-го ноября в 15 часов 17 минут открыла огонь 10-я береговая батарея (командир -- к-н Матушенко, военком -- политрук Р. Л. Черноусов). Огонь велся в течение 4-х(!) часов, За шесть стрельб было выпущено 158 снарядов. Огонь велся по району деревень Кача, Идеш-Эли (Маловидное) и Аджи-Булат (Угловое). По советским данным, было уничтожено около 25 танков и бронемашин, 10 автомашин с пехотой, батарея и до эскадрона кавалерии. По воспоминаниям румынских ветеранов, 6-му полку рошиори, действительно здорово досталось.
   Опасная ситуация создалась только к вечеру, когда в наступление перешли немцы. 132-я дивизия атаковала около 17 часов вдоль р.Кача. В позициях советских войск складывалась странная ситуация: МСП добросовестно занял свои позиции от берега моря до родника Алтын-Баир, поставив вышедший батальон ЭМШ к-на Кагорлыцкого, на позиции от родника до реки, в надежде, что 8-я бригада все же перекроет оставшуюся часть. Но почему-то бригада действовала только наверху и только силами двух батальонов.
   Левый фланг 4-го батальона, атаковавшего в этот день высоту 158.7, висел в воздухе, не имея локтевой связи с МСП. Рота нового, 5-го батальона, 8-й бригады попытавшись занять деревню, обнаружила, что она опоздала, и деревня, уже давно, занята противником. После чего рота отошла, и заняла позиции на высотах над деревней, по левому скату балки Зеленская. Действительно, дома дер. Эфендикой (Айвовое) по левому берегу оказались заняты немецким 132-м разведбатом, который захватил деревню, спустившись с выс. 158.7. Накопив в деревне до батальона пехоты, немецкая 132-я дивизия начала атаку вдоль долины. Противника удалось остановить только заградительным огнем. Чтобы остановить противника, 10-я батарея была вынуждена выпустить еще 130 снарядов, калибром 203мм. Немецкий ветеран Г.Бидерман описывал события чуть иначе: "Мы продолжали наступать по долине Кача. В лучах заходящего солнца пейзаж казался изумительно красивым. Была видна узкая дорога, идущая вдоль насаждений тополей и между фруктовыми плантациями. С расстояния около полутора километров мы смотрели на симпатичные небольшие татарские домики с деревянными террасами и низкими крышами, разбросанные по долине и между гребнями холмов.
   Когда мы приблизились к окраине селения, идущее впереди подразделение попало под сильный вражеский огонь, и я немедленно открыл стрельбу из своего ПТО по еще невидимым врагам, находившихся в домах и между них. При огневой поддержке нашего орудия офицер, командир 9-й роты, начал движение вперед. По стене дома, расположенного позади нас, противник вел огонь из стрелкового оружия. Пули оставляли отметины на выкрашенных в землистый цвет зданиях возле позиции нашего орудия, оставляя кружащиеся облачка пыли. В этом хаосе командир нашей роты остался непоколебим и устоял на ногах, не обращая внимания на то, что снаряды били в стену позади него, в то время как мы залегли или укрылись за стальным щитом ПТО.
   Сквозь оглушительный грохот пулеметов я услышал пронзительный крик раненого солдата, и кто-то стал кричать: "Ранение в живот!" Расположенный вблизи пулемет стрелял почти непрерывно -- пулеметчик посылал очередь за очередью в быстро движущиеся цели. Мы были поглощены тем, что заряжали орудие и вели огонь по отдаленным фигурам, пробирающимся между домов, а пулеметчик переносил огонь по мере передвижения противника.
   Мы старались создать впечатление, что бой ведется силами всего полка, а отнюдь не слабого головного отряда, состоящего лишь из пехотной роты и двух противотанковых орудий. Хитрость удалась, и мы увидели группу советских солдат, одетых в облегающие темно-синие морские бушлаты, отступающих по дну долины на запад, к морю".
   Что это было за подразделение, с которым вела бой 14-я моторизованная противотанковая рота 438-го пехотного полка и 9-я велосипедная рота 3-го батальона? Заметив продвижение противника, капитан Каголыцкий перебросил пулеметное отделение, и стрелковый взвод на левый берег реки, чтобы задержать продвижение противника, до открытия огня 10-й батареей. Именно с этим небольшим отрядом и произошла стычка.
   Действовала по противнику не только Севастопольская артиллерия, но и авиация севастопольской группы. В ночь на 3 ноября немецкие войска бомбили 21 МБР-2 и 18 ДБ-3. Бомбардировщик лейтенанта Беликова из вылета не вернулся, и его судьба неизвестна до сих пор.
   Днем, около 11 часов был нанесен штурмовой удар силами 9 самолетов Ил-2, (т.е. практически весь состав совсем маленького 18-го штурмового авиаполка), под прикрытием 16 истребителей И-16 , в результате которого, по советским данным, было повреждено несколько орудий и бронемашин, выведено из строя до роты пехоты. Удары наносились в районе Бахчисарая и д. Топчикой. Потери - два Ил -2. Подвиг в этом бою совершил летчик-штурмовик 18-го ШАП Михаил Талалаев. Из воспоминаний командира 3-й эскадрильи 8-го ИАП, сопровождавшей штурмовиков, К. Д. Денисова: "Удар восьмерки "ильюшиных" был внезапным и точным. Но на выходе из пикирования после второй атаки загорелся самолет младшего лейтенанта Н. И. Николаева. Летчик повел машину на посадку и вскоре уже стоял у горящего самолета совсем недалеко от атакованной колонны. Увидев это и понимая, что гитлеровцы вот-вот навалятся на боевого друга, Талалаев принял смелое, весьма рискованное решение: садиться!
   Самолет катился по земле, из-за неровностей почвы его бросало из стороны в сторону, но вот машина остановилась. Какими же медленными показались те секунды, вспоминал потом Талалаев. А Николаев прыгнул на плоскость Ил-2, ударом ноги, а затем ножом вскрыл верхний люк фюзеляжа и втиснулся в самолет. Какое совпадение: именно на этом месте, когда штурмовики последующих серий стали двухместными, стали оборудовать кабину стрелка.
   Длинный разбег, отрыв самолета от земли, уборка шасси. Прямо над головами бежавших к догоравшему "илу" фашистов Михаил сделал разворот и взял курс на юго-запад. ... Неожиданно справа появились два Me-109. Выполнив маневр, они вышли в заднюю полусферу штурмовика и начали с ним сближаться. Пришлось буквально притереть машину к земле и на максимальном режиме уходить от преследования. Но вот показался Севастополь...Два "яка" ринулись в атаку, и "мессеров" словно ветром сдуло. ... Штурмовик сделал над аэродромом круг, затем второй -- все работало нормально. Можно садиться. Когда Талалаев зарулил самолет на стоянку, его окружила большая группа летчиков и техников, до которых дошел слух, что самолет Талалаева сбит. Но каково же было их удивление, когда из фюзеляжа показался Николаев. Растроганный самоотверженностью своего спасителя, он крепко его расцеловал. Талалаева поздравил весь полк, а вскоре весть о его благородном поступке облетела не только Севастопольский гарнизон, но и другие части военно-воздушных сил флота".
   В 14.15 был нанесен повторный удар: шесть Ил-2 в сопровождении 10 И-153 атаковали аэродром Симферополя, где, по донесению, уничтожили на земле 10--12 вражеских машин. Еще один четырехмоторный самолет был сбит в воздухе. На обратном пути советские штурмовики обнаружили в районе Аткачи большую вражескую колонну, из состава которой уничтожили две автомашины.
   Из воспоминаний Мирошниченко: "После бомбового удара немецкой авиации, наши позиции были вновь атакованы противником. Теперь немецкие части наступали почти без бронетехники, видимо сказались опыт и потери первых боев, в которых немцы потеряли большое количество танкеток от огня наших батарей. Враг шел перебежками, укрываясь в складках местности. Неожиданно на бреющем полете показались наши штурмовики. Их удар был неожианным и быстрым. Пройдя на малой высоте над полем боя, и рассеяв атакующие части, штурмовики скрылись за холмом. Спустя несколько секунд, из за холма раздались звуки выстрелов авиационных пушек, треск пулеметов и взрывы.... После этого, немецкие части, попыток атаки не предпринимали.".
   К сожалению, в результате этого налета Севастопольская авиагруппа понесла потери, были сбиты два штурмовика Ил-2. Авиация Севастопольской авиагруппы продолжала атаковать противника на подступах к городу.
   Ночью 21 МБР-2 и 18 ДБ-3 бомбили скопления вражеских войск в его ближних тылах. Один ДБ-3 не вернулся с задания. С выходом немецких войск к Севастополю основные силы ВВС ЧФ перебазировались на Таманский полуостров, а для обороны главной базы флота была организована 3-я Севастопольская авиагруппа, в которую вошли так же 16-я и 64-я ОМРАЭ (26 самолетов МБР-2), базировавшиеся в бухтах Матюшенко и Голландия. Взлетая оттуда, МБРы по ночам бомбили передний край противника, наносили удары по железнодорожной ветке Сарабуз - Симферополь - Бахчисарай. " ...Эффективность наших бомбежек была крайне низкой, наши "летающие амбары" (кличка МБР-2) строились совсем для других целей, сначала для "волнового управления" безлюдными торпедными катерами, а затем их переоборудовали для борьбы с подводными лодками. Их скорость была втрое ниже, чем у немецких самолетов, а бомбовая нагрузка составляла всего 250кг. ... Прикрывали нас устаревшие И-15 и И-16 из бывшего 3-го учебно-резервного полка ВВС ЧФ. За летчиками ВВС ЧФ стойко закрепилось прозвище "крестьяне", большинство из их не имело должного опыта, но с каждым вылетом их мастерство становилось все выше, и мы пришли к выводу, что врага можно бить на любой технике..." Это отзыв одного из пилотов самолета МБР-2 о состоянии ВВС ЧФ.
   В ночь с 3 на 4-е ноября 1941г. произошла еще одна "необъяснимая" передислокация советских войск. Как пишет Г.И.Ванеев "В связи с усилившейся угрозой полного окружения 16-й и 17-й батальоны морской пехоты, ... были отведены на Передовой рубеж обороны, а остатки курсантского -- в обход ст. Сюрень к Севастополю". Эта фраза, взятая из боевого донесения, совершенно непонятна и не точна.
   Начнем с того, что, обороняясь в районе Дуванкойского узла, 16-й и 17-й батальоны уже находились на Передовом рубеже. Если называть вещи своими именами, то 16-й, 17-й и батальон ВМУБО отошли и оставили Дуванкойский опорный пункт обороны без пехотного прикрытия. Почему? Пока непонятно. Да, действительно, в связи с отступлением батальона ВВС на верху, на плато открылся левый фланг Дуванкойского узла. Из-за прорыва немцев на правом фланге в районе Заланкой - Орта-Кисек оголился правый фланг позиции. Т.е. Дуванкойский узел оказывался обойденным с двух сторон. И, все равно, столь глубокий отход батальонов непонятен. Фактически Дуванкойский опорный пункт, в строительство которого было вложено столько сил и ресурсов, оказался предоставленным сам себе, а по сути брошенным. В нем оставались только расчеты дотов, да и то не всех. Подвоз боезапаса в доты произведен не был, расчеты питания не получали, приказов никаких не поступало.
   Из воспоминаний И.Ващенко, жителя бывшего хутора Кефели (хутор не сохранился): "В нашем хуторе было всего пять домов, два из них были оставлены жителями и к началу войны наполовину развалились. В большом господском доме богатого купца-грека теперь жили три семьи, потом две из них эвакуировались, сын ушел воевать, дочь работала в городе, в доме остались только мы с женой. ...морская пушка стояла в 200-300 саженях от нашего дома. В самом конце октября 1941г. мы принимали участие в ее строительстве, наравне со всеми, копали землю, месили бетон, подсыпали землю. Прораб, из гражданских очень торопился, приказал яму копать неглубокую, чуть больше аршина глубиной. С ним спорил военный, с двумя кубарями на петлицах, но потом уступил. Так и сделали. Яму залили бетоном, обложили диким камнем, сделали два глубоких погреба, закрыв их дверями. Посередине замуровали болты по кругу. Я когда -то работал строителем, так что помогал, чем мог.
   Другие жители сел Дуванкой и Хаджикой копали противотанковый ров. Дорогу перекрыли сваренными рельсами и небольшими бетонными пирамидками. Вход и въезд по дороге был только по пропускам. ... Недалеко от нашего дома на меже фруктового сада из бетонных кирпичей построили пулеметное гнездо, перекрыв его запасными шпалами с железной дороги, с другой стороны сада, ближе к железной дороге из камней развалившегося дома сложили еще одно пулеметное гнездо...
   Пушку привезли в последний момент, когда в Бахчисарае была уже слышна стрельба. Приехала машина с краном, на тягачах привезли детали пушки, покрашенной в серый цвет. Как собирали- не видел, в это время месил бетон на другой площадке, что строили примерно в версте от нашего дома. Когда пришел посмотреть, пушка уже стояла, в погребах уже стояли двухъярусные нары и возле костра грелись морячки. Их было человек десять, а нары были на шестерых. Так что спали по очереди, укрываясь шинелями. Командовал ими совсем молодой офицер с одним кубиком на петлицах. шинели. Ночью приехала машина, и выгрузила десять ящиков с длинными снарядами.
   Вначале грохотало где-то далеко, летали самолеты, по шоссе прошло две колонны краснофлотцев. Числа первого ноября, рано утром, мы проснулись от грохота. Стреляла пушка на холме. Потом кончились снаряды и морячки отошли. Вместо них пришли другие, в запыленной и перепачканной форме. В ночь, кажется, со 2-го на 3-е ноября в дверь постучали. На пороге стоял краснофлотец, перепоясанный лентами. "Собирайтесь, хозяева, война пришла!". Нам с женой идти было некуда, вот мы и остались. Морячки разместились в соседних комнатах. Они поставили пулемет в бетонном гнезде на деревянный стол, выкопали окоп к входу в гнездо. В окопе поставили железную бочку, которую нашли у нас во дворе, в нее натаскали ведрами воды из родника у подножья холма, и начали копать длинный окоп по границе сада. ... Боя я не видел, мы с женой прятались в подвале дома в Хаджикое, вечером мимо нас прошли те же моряки, что и стояли в нашем доме. Шли они в Дуванкой. Подались и мы за ними следом, остановились в пустовавшем доме родственников жены".
   Внимательное изучение документов и воспоминаний дает следующую картину. 16-й батальон, к вечеру 3 ноября 1941г., занимал оборону в 500м позади 100-мм орудийной площадки в районе современного бетонного знака в виде якоря, при въезде в Севастополь. Дот был оставлен расчетом, т.к. весь имевшийся боезапас был расстрелян. После боев 3-го ноября, 16-й батальон был временно отведен в помощь 3-му полку морпехоты в деревню Биюк-Отаркой (Фронтовое). Чуть позже, батальон был отведен в бараки на горе Читаретир, (в 10 км от линии фронта)разу и рее всего, его орудие перед оставлением вело огонь именно по этой высоте (что в общем, логично) снарядов, 8-й бригад. Батальон ВМУБО, был сразу, и полностью выведен из боя, и размещен в тылу, в старых бараках на горе Читаретир (Кара-Коба). Задачей батальона, впоследствии, стало строительство пулеметных дзотов и СЖБОТов на Главном рубеже от долины Кара-Коба до верховий Камышловского оврага. 17-й батальон, с подготовленных позиций, находившихся между шоссе и плато Каратау, отошел в Дуванкой (Верхнесадовое), т.е. сразу на 2,5 км в тыл.
   Очень странная и, пока необъяснимая передислокация, при которой был оголен большой участок обороны, и Дуванкойский опорный пункт остался без пехотного прикрытия, один на один с противником. Почему было принято такое решение, пока непонятно.
   Да, действительно, противник, заняв высоты на плато Каратау, установил минометы и начал обстрел Дуванкойского узла. Но удержать узел было можно. Очевидно, командование переоценило возможности оборонительного узла или...
   В воспоминаниях Решетняка (19-й ОБМП) есть упоминание о том, что внизу, перед Дуванкоем, оборонялся местный истребительный батальон, который разбежался при приближении немцев, но более никем эти данные не подтверждаются. Но, может, этот узел сопротивления не имело смысл оборонять? Дуванкойский опорный пункт имел на тот момент, на вооружении семь орудий, причем половина из них была калибром 100-130мм. Но при этом орудия дотов имели по одному комплекту снарядов. Почти полностью отсутствовало пехотное прикрытие узла. Лишь три дота и дзота были заняты пулеметными расчетами 1-го пулеметного взвода, приданного опорному пункту. По крайней мере, семь огневых точек остались незанятыми, из-за некомплекта пулеметов и личного состава. Пехотное прикрытие дотов осуществляли бойцы 2-го пулеметного взвода, не имевшего материальной части (пулеметов). Обычно, стараясь скрыть этот факт, пишут, что в Дуванкойском узле занял оборону 3-й полк морской пехоты, однако, этот факт при анализе документов не подтверждается. В боевом донесении 3-го ПМП четко указаны рубежи обороны полка, и левой границей обороны указана высота 65.8, которая находится правее границ ДОП. Ошибка? Может быть..., а, может, и нет. Возможно (и, скорее всего), все шло по плану эвакуации флота из Севастополя.
   Возможно, причина низкой стойкости отдельных батальонов не имеет ничего общего с личными качествами бойцов и командиров этих батальонов. Приведу строки из приказа батальону ВВС: "Создать временные заслоны на дорогах в районе высот 142.8, Таш-оба, не допуская продвижения противника в течение суток, обеспечивая эвакуацию имущества ГВМБ ЧФ. Отход начать в темное время суток, после выхода 8-й бригады на исходные рубежи. По прибытию в Севастополь вывести личный состав для получения дальнейших указаний по эвакуации и распределения специалистов".
   Т.е., скорее всего, командиры батальонов четко знали, что они временный заслон для обеспечения эвакуации имущества главной базы ЧФ. Долго оборонять Севастополь не собирались, как указывал адмирал Левченко "пять-семь дней". Кроме того, батальоны, сформированные из специалистов флота, не планировалось использовать как пехотные (и это правильно!). Но жизнь распорядилась иначе.
   Приморская армия, в которой числилось много дивизий, вышла в столь плачевном состоянии, что без морских батальонов Севастополь было не удержать. Из воспоминаний И.Ващенко: "Колонна моряков, во главе с пожилым старшиной уходила из полуразрушенного Дуванкоя.... Я спросил командира отступающей колонны моряков: "Отчего же бежите, братишки? На кого нас оставляете?"
   Он посмотрел на меня грустно, и ответил: "Не бежим мы, планово отступаем!" и показал мне приказ, написанный на листе из амбарной книги. "Вместо нас целая армия придет, а нам нужно в Севастополь, на корабли! Воевать на суше - дело сухопутных. А мы к себе, назад в кубрики флотского экипажа, а потом обратно на корабли."". Факт остается фактом: морские батальоны заняли позиции в 1 км в тыл от Дуванкойского узла .
   В этот день произошло малозаметное, но важное событие. Воспользовавшись прорывом в долину Бельбека, по дороге к селу Кокозы (Соколиное) прошли части 72-й немецкой дивизии, однако в их задачу входил лишь перехват Приморской армии по дороге, через Ай-Петринскую яйлу. Что это было за соединение немецкой армии? 72-я пехотная дивизия была сформирована 19 сентября 1939г. из пограничной дивизии г.Трир. В октябре 1940г. дивизия становится ефрейторской. В немецкой армии ефрейтор имеет несколько иной смысл. Это солдат с выслугой более года. Т.е. дивизия состояла из старослужащих. Но кличку "крестоносцы" она получила не за обилие наград солдат, а за эмблему дивизии - желтый крест, который рисовали на технике дивизии. Первым командиром дивизии стал Франц Маттенклотт, впоследствии командир корпуса в 11-й армии. До этого дивизия принимала участие в боях во Франции, после этого сражалась в Югославии. Под Севастополь дивизия прибыла под командованием генерал-лейтенанта Филиппа Мюллера-Гебхардта. В составе дивизии числились три пехотных полка (105, 124, 266), 706-й артиллерийский полк, 172-й противотанковый дивизион, 72-й батальон полевого пополнения, 72-й батальон связи, 72-й разведбат, батальон снабжения. В ее составе числилось 17274 человек. И она сыграла важную роль в перехвате Приморской армии.
   3.Ноября. (Приморская армия) в Севастополь стекалось командование войсками Крыма. Управление отступающими войсками было полностью потеряно. 3 ноября на узел связи, находившийся в потерне Балаклавского форта "Северный" прибыл командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко. С ним были его заместитель по сухопутным войскам генерал-лейтенант П. И. Батов, (он же командующий 51-й армией), и помощник по инженерным войскам генерал-майор А. Ф. Хренов. Туда же прибыл командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров. Находясь на КП, генерал Петров просил помочь ему связаться по радио с армией, чтобы передать генерал-майору Т. К. Коломийцу, что оставляет его за себя. Это было сразу сделано по радио.
   Вечером 3 ноября на КП Береговой обороны в массиве бывшей царской 11-й батареи, прибыл вице-адмирал Г. И. Левченко в сопровождении Г. В. Жукова. Адмирал Левченко дал указание продержаться дней семь -- десять, чтобы эвакуировать все ценное из Главной базы. Т.е. долго Севастополь оборонять не собирались.
   Вечером состоялась встреча И.Е.Петрова с командующим флотом Ф.С.Октябрьским. Он (насколько знал) доложил о состоянии Приморской армии. Объективно говоря, И.Е. Петров имел связь только с частью своей армии. Была потеряна связь с 421-й дивизией, 7-я бригада морской пехоты была растеряна по частям, потеряна связь с 48-й кавдивизией, примкнувшей к Примармии в ходе отступления, 2-я кавдивизия П.Г.Новикова растеряла почти весь свой личный состав. Со 184-й дивизией НКВД (из 51-й армии) связь установить так же не удалось. Четкой картины кто, где отступает и кто где сражается, не имел ни один из командиров. До настоящего времени не представляется возможным точно установить картину отступления Приморской и частей 51-й армии.
   В общих чертах ситуация была следующей. "В Севастополь прибыла тяжелая артиллерия-- 265-й корпусной (командир полковник Н. В. Богданов), 51-й (командир капитан А. В. Жидков, которого вскоре сменил майор А. П. Бабушкин) и 52-й (командир полковник И. И. Хаханов) артиллерийские полки Приморской армии" Эта цитата из книги Г.И.Ванеева требует уточнения. В каком же составе и когда прибыла тяжелая артиллерия и кому она принадлежала? Начнем с того, что большая часть артиллерии прибыла в Севастополь раньше, чем 3-го ноября 1941г, воспользовавшись тем, что часть дорог была еще открыта. Артиллерию пустили впереди всех войск, чтобы сохранить орудия и тягачи. Но Приморской армии принадлежал только 265-й артполк
   265-й корпусный полк прибыл в составе: два дивизиона корпусных 107мм орудий и один дивизион 152мм пушек-гаубиц МЛ-20. Один дивизион этого полка отступил к Керчи, вместе с частями 51-й армии. Начальник артиллерии Приморской армии полковник Н. К. Рыжи отвел 265-му полку огневые позиции в 3-м северном секторе, в казармах районе ст. Мекензиевы Горы. Стоит отметить, что это была не огневая позиция, а место расквартирования полка. Со своей позиции артполк не мог поддержать части, сражавшиеся в районе деревень Аранчи или Дуванкой. Он находился слишком далеко, и находился он в казармах до 7-го ноября 1941г. Лишь после этого, он получил пополнение боезапасом с флотских складов, и был выдвинут к Камышловскому оврагу, для поддержки частей.
   51-й армейский полк Приморской армии не принадлежал. Ранее он числился за 51-й армией, полк прибыл в составе одного неполного дивизиона. В нем насчитывалось всего восемь 152мм пушек-гаубиц МЛ-20, остальные были потеряны в ходе отступления.
   52-й армейский артполк, так же принадлежал ранее 51-й армии. Он, так же, как и 51-й полк состоял из одного дивизиона неполного состава. 3-го ноября в Севастополь прибыли всего десять 155мм французских орудий Шнейдера, имея по пять снарядов на ствол. Еще четыре орудия следовали вместе с остатками 7-й бригады морской пехоты и находились еще в горах, в 70 км от Севастополя. Эта батарея, имевшая по одному снаряду на ствол, была передана 7-й бригаде И.Е.Петровым, якобы для усиления огневой мощи бригады.
   Вместе с генералом Петровым и его штабом прибыл "спецназ" Приморской армии- 80-й отдельный разведывательный батальон 25-й Чапаевской дивизии (командир к-н Антипин). Он занимался разведкой путей отступления штаба Примармии.
   Как пишет Г.И.Ванеев в своей книге "Севастополь. Хроника героической обороны": "В Севастополь прибыли также 514-й стрелковый полк (командир подполковник И. Ф. Устинов) 172-й стрелковой дивизии, 2-й Перекопский отряд моряков (командир майор И. И. Кулагин). Создается впечатление, что к Севастополю вышли солидные силы Приморской армии, но давайте разберемся внимательно. Да, 2-й Перекопский отряд моряков, под командованием майора Кулагина вышел к Севастополю в приличном составе, он выполнял функции батальона охраны штаба Примармии. Вместе со штабом Примармии вышел и единственный остававшийся в 172-й дивизии танк Т-34. А вот от 514-го полка 172-й дивизии 51-й армии осталось всего... 103 человека. (в основном штаб). "Полк" прикрывал перевалы на пути следования командования Приморской армии, и понес серьезные потери. Все дело в том, что 172-я СД (бывшая 3-я Крымская дивизия народного ополчения) была в Примармии "не родной".
   Как писал в одном из своих писем, командир 172-й СД И.А.Ласкин : " ... Мы были чужими у командования Приморской (армии), нас, под предлогом, что мы местные, и лучше знаем местность, ставили на самые тяжелые участки, и мы понесли огромные потери. Одно могу сказать- симферопольцы, да и вообще крымчане, оказались стойкими и мужественными бойцами".
   Из воспоминаний И.А.Ласкина: " Днем 2 ноября соединения армии остановились на большой привал. Не получая необходимой информации о событиях на других участках фронта, мы с комиссаром дивизии П. Е. Солонцовым решили догнать штаб Чапаевской, чтобы узнать у генерала Коломийца обстановку. И вот мы в красивейшей долине, покрытой осенней, но еще зеленой травой и крупным кустарником. Неподалеку от дороги, под небольшим деревом мы увидели командиров 25-й и 95-й дивизий -- генералов Т. К. Коломийца и В. Ф. Воробьева. После взаимного ознакомления с обстановкой генерал Коломиец пригласил к "столу" -- скатерти, разостланной на траве, на которой была разложена еда. Не успели мы присесть вокруг этой "самобранки", как почти рядом стали рваться снаряды. ...Генерал Коломиец отреагировал немедленно. Несмотря на свой солидный вес, он мгновенно вскочил с земли, зорким взглядом осмотрелся вокруг, затем с укоризной взглянул на нас с комиссаром: "Это так прикрывает нас сто семьдесят вторая? Безобразие! Перекусить не дали. Узнайте, откуда бьют немцы! Если так пойдет дело дальше, то мы приведем в Севастополь не дивизии, а роты. -- Он поднял с земли автомат, папаху и громко скомандовал: -- Продолжать поход!".
   Остатки 514го полка были размещены в Херсонесских казармах, он пополнен за счет отдельных вышедших к Севастополю бойцов и групп, а так же за счет ополченцев-севастопольцев, бойцов истребительного батальона, и 7-го ноября занял позиции в первом секторе, где боевые действия не велись. До 13 ноября "полк" в боевых действиях не участвовал.
   Т.е. 3 ноября 1941г. к Севастополю от Приморской армии вышли только знамена и штабы, и утверждение, что Примармия, получив боезапас, немедленно включилась в оборону города, является неверным.
   Остальные части "армии" находились еще в горах. Самые передовые части 95-й стрелковой дивизии (следовавшие первыми) 3-го ноября вышли к деревне Бия-Сала (Верхоречье), но тут выяснилось, что по дороге, навстречу советским войскам, через деревни Шуры (Кудрино), Татаркой (Машино) движутся части 72-й немецкой дивизии. На прикрытие опять были брошены части многострадальной 172-й дивизии: остатки 747 полка и саперный батальон 172-й.
   Неожиданным ударом бойцы 172-й СД разгромили до трех рот, остановившихся в деревне Бия-Салы, захватили две танкетки, 18 шт. 37мм орудий. Воспользовавшись разгромом передовых частей 72-й дивизии, в разрыв проскочил 31-й срелковый полк, подчинив себе остатки 747-го полка 172-й дивизии. Полку удалось проскочить в Севастополь через позиции 3-го полка морпехоты. Но затем, противник подтянул подкрепления и плотно закрыл этот путь. Колонна изменила направление движения и двинулась по тяжелой горной дороге к селам Гавро (Плотинное), Биюк-Узенбаш (Счастливое) в надежде выйти к Севастополю через Кокозы (Соколиное), по долине Бельбека. До командования Приморской армии еще не дошла информация о том, что и долина Бельбека тоже перекрыта немецкими войсками. Остаткам 95-й, 25-й и 172-й дивизии, предстоял еще долгий и тяжелый путь. Общая численность этих "дивизий" следовавших одной колонной составляла едва 3,5 тыс. человек.
   Из воспоминаний Лемешева: "...остатки нашего 16-го батальона, соединившись с частями Приморской армии, от Фороса, через перевал Байдарские ворота, двигались вместе с бойцами 172-й дивизии. Многие наши находили земляков, делились тем, что было в карманах, вещмешках. Менялись разной мелочевкой, у нас тогда это называлось "махнуть не глядя". Бойцы 172-й были измучены переходом, еды почти не оставалось, но все были полны какого-то отчаянного задора. К этому времени моя обувь окончательно развалилась, и я сбил ноги на камнистых дорогах. Я пытался перематывать ботинки тряпьем, но это мало помогало. Я едва шел. Надо мной сжалились, и меня посадили на броню одной из двух танкеток, вигавшихся в колонне. На вопрос, окуда она, мне ответили, что трофейная, добытая с боем.... За второй танкеткой была прицеплена небольшая пушка, на лафете которой примостился раненый боец... "
   Дальними окружными путями за основной колонной следовали остатки 7-й бригады морской пехоты, численностью до двух батальонов. Однако, несмотря на трудный маршрут, бригада сохранила почти всю свою артиллерию. Исключение составило одно 76мм орудие, образца 1900 года, которое было оставлено партизанам, из-за того, что один из тягачей, на горной дороге, сорвался в пропасть.
   Еще более сложная задача была поставлена 48-й, 40-й и 42-й легким кавдивизиям, прикрывавшим отход Примармии. Ранее, эти "легкие" кавдивизии, суммарной численностью 6,5 тыс. конников, входили в состав 51-й армии. 40-я и 42-я (всего 3,5 тыс. конников) должны были прикрывать отступление основной колонны с фланга и с тыла. 48-я была оставлена для прикрытия перевалов и подступов к Алуште.
   Еще раньше, для прикрытия отступления, пожертвовали остатками 421-й дивизии, сражавшейся в предгорьях Крыма. Одному из полков этой дивизии удалось с боем ворваться в уже занятую противником Алушту, и выйти вслед за основной колонной на дорогу, ведущую в горы, второй полк этой дивизии пробиться не смог. Та же судьба постигла и 48-ю кавдивизию генерала Аверкина. Она попыталась прорваться через Алушту, но была разгромлена. Остался у партизан, и пропал без вести в районе Ялты, и генерал Аверкин. Так перестала существовать 48-я кавалерийская. Из двух тысяч конников к Севастополю смогли прорваться только... 12 бойцов.
   Была еще одна вполне боеспособная часть, находившаяся в Крымских горах. Командование 51-й армией "отступило" так быстро, что забыло о ранее намечавшихся рубежах обороны. Ак-Монайском и ... Южнобережном. Если о первом хоть что-то известно, то о втором постарались полностью забыть. Хотя в то же время он полноценно готовился в инженерном отношении. Строились полевые укрепления на перевалах, доты, дзоты, блиндажи. Тезис о том, что полнокровная 184-я простояла в горах Крыма в противодесантной обороне, является смесью лжи и полуправды.
   Ложь в том, что дивизия была полнокровной. Полуправда в том, что она стояла в противодесантной обороне. В других источниках о 51-й армии пишут: "...Ее 172-я, 184-я стрелковые, 40-я и 42-я кавалерийские дивизии вместе с Приморской армией направились к Севастополю кружным путем - через горы на Алушту и Ялту".
   Никуда 184-я не направлялась, она стояла на тех рубежах, которые ей было приказано защищать. Более ни слова о 184-й в мемуарах не упоминается. Она как будто исчезла, не оставив после себя и следа. Из воспоминаний полк. Абрамова, " Наша 184-я стрелковая дивизия хорошо укрепилась в горах и прочно закрыла основные дороги к морю на Судак, Алушту и Ялту. Учитывая все это, а равно и слабую маневренность дивизии из-за большого некомплекта транспорта, будет правильней оставить ее на месте, усилив тремя полками артиллерии за счет отступающих войск. Тогда враг у гор будет задержан и к морю мы его не пропустим. Генерал Иванов внимательно выслушал, обещал это доложить командующему, но подтвердил свое распоряжение о сборе полков...". Ночью полки выступили и прибыли в указанные им районы.
   Основу дивизии составили части НКВД, располагавшиеся на полуострове. Управление погранвойск округа было переименовано в управление 4-й стрелковой дивизии и на должности назначены: командиром дивизии -- начальник войск округа комбриг Киселев, военкомом дивизии -- полковой комиссар Родионов, начальником штаба -- полковник Абрамов и военкомом штаба -- батальонный комиссар Кальченко. Спешно формировались полки: 3-й стрелковый -- на базе 23-й Севастопольской отдельной погранкомендатуры, командир полка -- майор Рубцов, военком -- ст. политрук Тилинин, начальник штаба -- капитан Кочетков. Полк получал участок от мыса Айя до исключительно Аюдаг, штаб полка -- Алупка. 6-й стрелковый полк -- на базе 24-й Ялтинской погранкомендатуры, командир полка -- майор Мартыненок, военком -- полковой комиссар Ермаков, начальник штаба -- капитан Кашин; полк получал участок Аюдаг, исключительно Новый Свет; штаб полка -- Алушта. 9-й стрелковый полк -- на базе 25-й Алуштинской погранкомендатуры, командир полка -- майор Панарин, военком -- ст. политрук Молоснов, начальник штаба -- капитан Лебеденко; полк получал участок Новый Свет, Судак; штаб полка -- Судак. Командирами батальонов и рот назначались в основном офицеры НКВД. В октябре 4-я стрелковая дивизия была переименована в 184-ю стрелковую дивизию погранвойск, а полки в 262-й (3-й стрелковый полк), 294-й (6-й стрелковый полк) и 297-й (9-й стрелковый полк). После прибытия Примармии, дивизия получила солидное подкрепление за счет одного полка 421-й дивизии. Полк этот был составлен из бойцов 21-й одесской погранкомендатуры, остатков 26-го полка, и других частей НКВД.
   В горах, прикрывая перевалы, стояла и 184-я стрелковая дивизия НКВД, но пограничниками никто не управлял, и каждая группа сражалась сама по себе. 3-го ноября 1941г. части 184-й начали отход.
   Никаких указаний из штаба не поступало. Из воспоминаний Абрамова: " "Что делать?" -- спрашивали себя я и Кальченко. Связи с армией нет. Шесть дней находится дивизия впереди одна, четверо суток ведет бой без соседей, отбила много атак врага, нанесла ему большие потери, способна драться еще, но кончаются боеприпасы и нет продовольствия..." О дивизии просто "забыли"... Но дивизия совершила невозможное. Она вышла к Севастополю. Что пережили люди, оставшиеся верными долгу до конца, сложно передать. Приведу большой фрагмент из воспоминаний генерал-майора Абрамова: " ...Было уже темно, когда мы утром, приведя в негодность свои машины, выступили частью верхом на лошадях, а частью пешим порядком. Дорога скоро потерялась, двигались по компасу. В темноте остановились над крутым обрывом. Посланные вниз ходоки возвращались, докладывая, что спуск дальний и крутой. Ждали рассвета, но вместо него появился настолько густой и плотный туман, что можно было видеть только рядом стоящего человека. Много часов мы шли в тумане, то спускаясь под гору, то карабкаясь вверх, чтобы снова то спускаться, то подниматься. Некоторые из нас проваливались и летели вниз. Туман стал редеть около 14 часов и пропал к 15 часам. Мы оказались на горе Демержи-Яйла, где быть совсем не надо было. Только вечером, уставшие до последней степени, спустились с горы. Посланные в разведку Греков и Уткин доложили, что в Демержи были немцы, что Шумы, Алушта и Корбек заняты немцами, что на шоссе стоят немецкие танки, фарами освещают подходы к дороге и периодически ведут огонь из пулеметов. К утру сюда прибыли со своими частями майор Рубцов и майор Изугенев. С рассветом мы убедились, что дорога прямо прочно закрыта немцами, танки и машины с пехотой стояли с интервалами. Вскоре появился самолет немцев "рама" и нас засек. Через час силы немцев на дороге стали пополняться новыми танками и машинами, как со стороны Симферополя, так и Алушты. На прорыв идти было нельзя. Решили тремя колоннами уйти в лес, подняться на север и пересечь дорогу за перевалом. Снова шел дождь. Мы шли густым лесом по тропинке и просто без дороги по компасу и карте. В темноте и чаще сорвались вьюки с лошадей, потом пропали сами лошади с коноводами, в числе которых был мой и Кальченко. Дорогу удалось пересечь за перевалом, и, когда были уже на той стороне, мимо прошло пять танков врага... В бинокль была хорошо видна Алушта, занятая врагом. Позади нас по шоссе ходили танки. Заметив нас, противник открыл артогонь, но снаряды рвались в стороне. Ровно в срок отряд выступил по маршруту: южный скат высоты Чатырдаг, высота 480,3 и дальше по дороге на Ялту. Примерно посередине южного кругового ската горы вилась тропинка, по которой можно было идти только гуськом. Левей внизу была дер. Коробек, в которой помещался штаб немцев. День был на исходе, когда у стыка троп, что на юго-западном скате горы, мы нарвались на засаду немцев, сидевших в окопах. Гуськом наступать было нельзя, обход справа или слева исключал крутой подъем и спуск. Оставался единственный подход -- лезть на гору, спуститься с нее на западном скате и выйти в тыл врага. Подъем был очень трудный и продолжался долго. При подъеме сильные помогали лезть слабым.
   На горе устроили привал, чтобы дать отдохнуть людям и подтянуться отставшим. Не приходил начштаба майор Серебряков. Оставив на месте маяк, мы двинулись через плато, шли по азимуту всю ночь и, только когда взошло солнце, подошли к спуску. Впереди внизу был сплошной лес и ни одного населенного пункта, ни одного ориентира. Люди устали и третий день без хлеба... Выступили рано утром 10 ноября. За ночь выпал первый снег, и было холодно. Многие в отряде были плохо и легко одеты, у многих порвалась обувь. Шли лесом напрямик, чтобы пересечь дорогу Коуш--Бешуйские копи, ближе к последним. В казарме, что в километре от дороги, женщины и дети сказали, что в Коуше много немцев, есть они и на копях, а сегодня у них переполох и по дороге ходит много танков, машин с пехотой. Вывод был ясен -- ждут нас. Скрытно подошли к дороге. Наблюдение подтвердило правильность сведений. По дороге действительно курсировали танки, с которых стреляли пулеметы в нашу сторону. Местами стояли в засаде танки. Изучив внимательно дорогу, режим прохождения танков и машин, мы в облюбованном месте быстро проскочили дорогу. Немцы заметили нас тогда, когда последние люди переходили дорогу, а колонна уходила в сторону. Вдогонку нам открыли огонь из орудия, минометов и автоматов. Шли всю ночь горами, утром пошел дождь. В дер. Стиля -- немцы. Мы обходим ее лесом. Седьмой день дороги. Люди устали и голодны. Надо дать отдохнуть, а главное -- накормить. Впереди большая деревня Биюк-Юзенбаш. В ней, конечно, тоже есть немцы, но мы с Кальченко решили войти в нее, выбить немцев, занять окраину, что ближе к лесу, и накормить людей. Вечером 15 ноября мы подходили к дер. Упа. Было темно, когда мы стояли на горе возле Упа. Вдали в огне виднелся Севастополь -- наша цель. По небу бродили пять прожекторов. Вот они поймали три вражеских бомбардировщика, по которым стали бить наши зенитки. Самолеты сбрасывали бомбы, слышались взрывы. Вот один самолет начал падать, за ним второй, а третьему удалось скрыться в темноту. Мы радовались успеху славных зенитчиков. Упа оказалась забитой немцами, почему мы отошли в сторону, зашли в густой лес, где и расположились до утра. Ночь была страшно холодная. Усталые люди заснули. Дежурные будили их, чтобы они не замерзли. Многих насильно поднимали и помогали вернуться к жизни...". Это был только один отряд, который вышел к Севастополю 18 ноября 1941г.
   Из воспоминаний: "...прорывался к Севастополю и наш батальон, под командованием капитана Кривошты. Нас было человек пятьсот-шестьсот, вел нас по тропе от Чайного домика лесник, фамилия его была, кажется, Болдырев. Нападение немцев было совершенно внезапным. Оказалось, что немцы, напав на лесничество, замучили всю семью лесника, пытаясь узнать дорогу, по которой он нас повел. Бой случился недалеко от домика, на поляне, бились отчаянно, никто пощады не просил. Дрались в темноте, ножами зубами, саперными лопатками. Убитых похоронили там же, недалеко от лесничества. К Кокозам нас вышло около трех сотен, места родные, знакомые, здесь мы дороги уже знаем, но спустя полчаса снова вступаем в бой, дорога перекрыта немцами. В Севастополь из нашего батальона вышло 128 человек".
   "Группа минометчиков майора Изугенова вышла к Севастополю, сохранив вооружение (!). 24 ноября (!) спустя почти месяц, после начала боев, в Севастополь прорвался майор Мартыненок во главе 23 человек (все, что осталось от его полка). По его докладу, полк вечером 4 ноября отходил к морю. Соединившись с остатками 48-й дивизии генерала Аверкина (около 300 конников) бойцы 184-й дивизии попытались прорваться через Алушту на Ялту. Сюда же двигался 2-й стрелковый батальон 297-го (скорее всего 287-го, прим. мое, А.Н.) стрелкового полка под командованием ст. лейтенанта Борисова. Сводный отряд дважды 4 и 5 ноября выбивал немцев из Алушты, при одном из налетов был разгромлен немецкий штаб, в котором было уничтожено одиннадцать офицеров. Сильной атакой немцев отряд был выбит из Алушты, понеся большие потери. Здесь были убиты два командира батальона 297-го стрелкового полка и много бойцов. Отряд отступил в горы, где группами пробивался в сторону Севастополя. Командир 297-го стрелкового полка майор Панарин остался у партизан..." (из воспоминаний полк. Абрамова).
   Отступление Приморской армии -это тема трагическая и сложная, требующая более тщательного изучения, но подводя итоги перехода И.Е. Петрова через Крымские горы, нужно отметить, что в отличие от перехода Суворова через Альпы, удачно преодолели это испытание только штабы. Потери были очень велики, и, в основном, потери были связаны с плохой организацией. Из донесения командира румынской 1-й королевской горнострелковой бригады М.Ласкара "3 ноября 1941г. совершив ускоренный марш, протяженностью 180 километров, бригада достигла берега моря северо-восточнее Судака. Результатом операции стало пленение 2247 человек... Особо следует отметить действия 58-й разведгруппы (небольшое подразделение приданное 1-й ГСБр), пленившей 2 офицеров и 47 солдат". Чуть позже, в районе деревни Туак (Рыбачье) были пленены 150 человек, а 5-го ноября в районе Куру-Узень (Солнечногорское) плен попал целый полк 48-й кавдивизии. Это данные только по 1-й горнострелковой бригаде. В остальных частях, преследовавших Приморскую армию, количество пленных было еще больше. Так, например, основные силы немецкой 22-й пехотной дивизии, сообщили о взятии в плен 3128 человек, и вряд ли эти цифры завышены.
   4.Ноября с утра и до обеда 4-го ноября шел плотный дождь. Дороги раскисли. Утром генералы И. Е. Петров и П. А. Моргунов объехали секторы обороны, где ознакомились с частями и соединениями, с организацией взаимодействия с береговой артиллерией, авиацией и кораблями артиллерийской поддержки, а также с местностью и инженерным оборудованием рубежей.
   В долине реки Кача, опираясь на доты и дзоты Аранчийского опорного пункта, надежно закрепился Местный стрелковый полк с приданным ему батальоном Касилова. Батальон ЭМШ капитана Кагорлыцкого отвели на Главный рубеж (где он и стоял до начала боевых действий, занимаясь строительством укреплений). Передний край МСП занял силами всего двух своих батальонов.
   8-я бригада так же надежно закрепилась на своих новых позициях. На левом фланге, за 4-м батальоном, по скатам балки Зелинская заняли бойцы двух рот нового, 5-го батальона. Правый фланг бригады, на плато, прикрывал 19-й батальон, занимая позиции, от кургана Калан до стыка с 8-й бригадой в 300м западнее от кургана Азис-Оба. Т.е. позиции советских войск на правом фланге 8-й бригады, имели Г-образную форму. Командир батальона к-н М.С.Черноусов получил новое назначение. Он стал командиром 18 -го батальона морпехоты. Ст.л-т Егоров, командовавший батальоном во время болезни к-на Ховрича, был назначен начальником штаба.
   Кто остался командовать 19-м батальоном пока неясно. Батальон ВВС накануне ночью, из урочища Кизил-Баир отошел в деревню Дуванкой. На плато, прикрывая дорогу, ведущую вниз к деревне Дуванкой, оставалась пулеметная рота этого батальона. Кто на тот момент командовал батальоном ВВС так же пока не ясно, т.к. м-р Литвиненко получил ранение. Для усиления батальона ВВС, была направлена парашютно-десантная группа ЧФ, которая в ночь на 4 ноября заняла позиции на окраине Дуванкоя, со стороны деревни Хаджикой.
   В самой деревне находился батальон ВВС, на высотах над деревней (в то время новой дороги не существовало) находился 17-й батальон. На противоположном берегу р.Бельбек, в районе современного с. Фронтовое, держал оборону 3-й полк морпехоты. Его позиции проходили вдоль р. Бельбек, за исключением плацдарма в районе дер. Заланкой, занятой немцами. 18-й батальон к утру 4-го ноября находился на марше, с тем, чтобы занять позиции между 3-м полком и парашютной группой. Т.е. в районе деревни Дуванкой начинали сосредоточение три морских батальона.
   У противника в Бельбекской долине были сосредоточены значительные силы. Подтянулась артиллерия 50-й дивизии, из состава той же дивизии здесь сосредоточились пять батальонов 121-го и 123-го немецких пехотных полков (50-я ПД). Здесь же находились части 22-й дивизии, ранее входившие в моторизованную группу. На плато Каратау и в Качинской долине действовали части 132-й дивизии. Части румынской кавалерии заняли позиции перед Местным полком.
   В первой половине дня противник активности не проявлял, производя подтягивание и перегруппировку войск. Однако после обеда он перешел к активным действиям. На помощь 132-й немецкой дивизии подошли основные силы 50-й ПД, которые заняли позиции в Бельбекской долине. В передовой линии располагались три батальона 121-го полка немецкой 50-й дивизии и моторизованная группа 22-й пехотной дивизии (до батальона). Основной удар наносился в двух направлениях. Как указано в документах 50-й дивизии "4.11.41 задачей 121-го пехотного полка был захват высоты 122.3, 122-й полк наносил удар в 1 км юго-западнее... Продвижение было затруднено укрепленными позициями и вкопанными защищенными орудиями.... 123-й полк находился в резерве западнее Бахчисарая". Отметка 122.3 это центральная высота, на которой расположен КП Дуванкойского опорного пункта, юго-западнее находятся окраины дер. Орта-Кисек (Фронтовое). Т.е. части 50-й дивизии вели штурм Дуванкойского узла.
   По советским данным, в 14 час. 30 мин. противник силою двух батальонов 50-й пехотной дивизии атаковал на участке 3-го полка морской пехоты в районе сел Орта-Кисек и Биюк-Отаркой (современное село Фронтовое). Второй удар наносился в направлении д. Дуванкой на позиции парашютной группы и б-на ВВС. Эти части оказались в тяжелом положении. Из письма Н.П.Никитина : " ... в начале ноября 1941г. у юго-восточной окраины вашего села, оно называлось тогда Дуванкой произошел короткий, но жестокий бой. Наш отряд парашютистов-десантников ЧФ, был в спешном порядке, направлен из Севастополя, для отражения наступления крупных сил противника. ... немцы двинули против нас авиацию, танки отборные части гитлеровских головорезов и к вечеру разгромили наш отряд. На поле боя остались лежать все моряки ЧФ. Лишь нескольким человек (так в оригинале, А.Н.) в том числе и мне -тяжело раненому удалось спастись. Сейчас, из оставшихся тогда в живых, не осталось никого". Части стойко держали позиции, но противник подтянул артиллерию, начал громить позиции моряков и летчиков. Ответить было нечем. Этот район находился в мертвой зоне береговой артиллерии.
   Одновременно, силами 132-й немецкой пехотной дивизии были атакованы позиции батальона N 19 на плато. Второй удар наносился 132-й немецкой дивизией в направлении высоты 158.7, за сутки до этого, захваченной 8-й бригадой. Румынские войска наносили сковывающий удар на участке МСП. В 14 час. 37 мин. береговая батарея N 30 открыла огонь шрапнельными снарядами по атакующему противнику. Одновременно открыли огонь по противнику батареи N10, и зенитная N227. К сожалению, советское командование продолжило отвод зенитной артиллерии с позиций. 218-я батарея, покинула свои позиции на вершине г. Тюльку-оба и была отведена в тыл, вместо нее, на закрытой позиции под холмом, рядом с позициями 10-й береговой батареи, была установлена 553-я малокалиберная батарея.
   227-я зенитная батарея, по-прежнему, прикрывала и поддерживала 8-ю бригаду, но прикрывать части в долине Дуванкоя не могла. Т.е. большой участок обороны остался без зенитного прикрытия. Батальоны своей артиллерии не имели. В это же время в Севастополе, находилось до 170 стволов зенитной и полевой артиллерии. Но оборона держалась только огнем 1-го артдивизиона береговой обороны. При мощной поддержке береговых батарей атаки противника были отбиты с большими потерями, и противник приостановил наступление. Вот только стоит отметить, что ресурс береговых орудий крайне ограничен, да и не везде береговые орудия могли вести обстрел.
   После прекращения огня, в 16 часов противник возобновил наступление на тех же участках. До середины дня 3-й полк морской пехоты свои позиции удержал, отойдя всего на 200-300м назад, заняв вторую линию укреплений на позиции выше сел по линии Орта-Кисек, Биюк-Отаркой (современное с. Фронтовое)- высота 68,5 (высота над железнодорожным полотном). Но, во второй половине дня сил держаться не хватило, и полк начал отход.
   На плато, если верить документам 8-й бригады, 19-й батальон "...не проявив должной стойкости..." удержаться на своих позициях не смог, оголив правый фланг бригады. В результате скоротечного вечернего боя в лесистой местности, батальон отошел. О событиях этих дней написано крайне мутно и непонятно. Если проанализировать те немногочисленные воспоминания, которые сохранились, то факт отхода 19-го батальона не подтверждается, да и последующие сводки показывают, что батальон остался на своих позициях от высоты 103.4 до правого фланга 8-й бригады. А вот бригада, похоже отошла, т.к. она 7-го ноября штурмует те же позиции, которые взяла 4-го.
   П.А.Моргунов в книге "Героический Севастополь" пишет: "вечером 4-го ноября 17-му батальону морской пехоты (около 600 человек) было приказано выступить в район Дуванкоя в распоряжение командира 3-го полка морской пехоты для контратаки. Генерал И. Е. Петров предложил усилить контратаку прибывшим в Севастополь 80-м отдельным разведывательным батальоном 25-й стрелковой дивизии (около 450 человек), который состоял из обстрелянных бойцов и имел на вооружении танкетки. Вечером 4 ноября генерал Петров отдал письменное приказание командиру разведывательного батальона капитану М. С. Антипину к утру 5 ноября прибыть в район Дуванкоя для контратаки противника совместно с 17-м батальоном морской пехоты. Руководство контратакой было возложено на командира 3-го полка морской пехоты майора В. Н. Затылкина".
   Вторит П.А.Моргунову и Г.И.Ванеев, но, приведенная выше цитата, совершенно непонятна для внимательного читателя. Прежде всего, как указывалось в той же книге, двумя страницами ранее, 17-й батальон был отведен в дер. Дуванкой за сутки до этого, вечером 3-го ноября. Т.е. непонятно, откуда он должен был выдвинуться. Второй непонятный момент: в каком направлении планировалась контратака. На момент подготовки контрнаступления большая часть Дуванкойского опорного пункта еще находилась в руках советских войск. Единственным направлением, в котором на тот момент, был смысл атаковать, было плато Каратау, чтобы улучшить позиции 19-го батальона и прикрыть Дуванкойский узел.
   Так или иначе, в деревне Дуванкой вечером, 4 ноября были сосредоточены остатки 17-го батальона (765 бойцов), 80-й отдельный разведывательный батальон (525 бойцов, командир капитан М.С.Антипин). Сюда же подтягивался 18-й батальон, здесь же, чуть восточнее, находился батальон ВВС. В качестве средств усиления, батальону были приданы две трофейные немецкие танкетки, ранее захваченные бойцами 172-й дивизии, два бронеавтомобиля КС 18, а так же два химических (огнеметных) танка ХТ 133, из состава броневзвода береговой обороны. Т.е. примерно ясен состав сил, но куда, и как атаковали утром 5-го числа эти части, а главное, каков был результат этой атаки- на данный момент неясно. Известны только отдельные детали.
   4-го ноября в должность командующего ВВС ЧФ вступил совсем молодой, 30-ти летний генерал-майор Н.А.Остряков, прибывший с Тихого океана. Спустя три дня Остряков докладывал командующему авиацией ВМФ С. Ф. Жаворонкову: "...Почти 50% материальной части, находящейся в районе Главной базы, не в строю. Сейчас заставил работать по восстановлению круглые сутки, но напряженная работа последних дней не дает быстро выправить положение...".
   "Во второй половине дня шесть Ил-2 во главе с капитаном А. А. Губрием под прикрытием десяти истребителей нанесли штурмовой удар по аэродрому в Симферополе и уничтожили на земле 9 вражеских самолетов и несколько -- повредили". Во всяком случае, так написано у Г.И.Ванеева, со ссылкой на донесения.
   В воздушных боях в районе аэродрома был сбит один вражеский самолет. Одновременно 6 И-153 и 2 И-16 нанесли удар по аэродрому в Сарабузе. В результате, по советским данным, было уничтожено и повреждено 15 самолетов противника. Противник, так же пытался атаковать Севастополь силами своей авиации. Как указывает Г.И.Ванеев: "В воздушных боях летчики-черноморцы сбили три и повредили четыре самолета противника, а прорвавшиеся к базе два немецких самолета были сбиты огнем зенитной артиллерии.
   Немецкие источники подтверждают, в общей сложности потерю 7 самолетов, указывая, при этом, что в воздушном бою над аэродромами сбиты 25 советских самолетов. Советские источники эти потери не подтверждают. Правда, при этом в советских донесениях не указывается, что в результате бомбового удара, в акватории завода N201 (СМЗ) была потоплена одна баржа, повреждены корпуса двух недостроенных тральщиков 59-го проекта, поврежден один эсминец 7-го проекта.
   4-е ноября 1941г. можно считать датой образования Севастопольского оборонительного района. Находясь со 2-го ноября 1941г. в Севастополе, командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко отдал приказ за N 1640 о создании Керченского и Севастопольского оборонительных районов. Командование Севастопольским оборонительным районом возлагалось на командующего Приморской армией генерал-майора И. Е. Петрова с непосредственным подчинением его командующему войсками Крыма, начальником штаба СОР становился заместитель начальника штаба Приморской армии полковник Н. И. Крылов. В состав войск СОР включались: все части и подразделения Приморской армии, береговой обороны главной базы флота, все морские сухопутные части и части ВВС Черноморского флота по особому указанию Г. И. Левченко. Командущим Севастопольской военно-морской базой назначался Г.В.Жуков. Т.е. Ф.С.Октябрьский командовал флотом, но по приказу Г.И.Левченко к обороне города отношения практически не имел. Тем не менее, кроме штаба СОР, в городе и на флоте распоряжался Военный совет ЧФ, которым руководил Ф.С.Октябрьский. К сожалению, любое преобразование, совершенное в ходе боевых действий, часто имеет и негативные последствия.
   В ночь с 4-го на 5-е ноября военным советом ЧФ был подписан приказ о подрыве оборонительных сооружений и промышленных объектов главной военно-морской базы ЧФ. Приказ до настоящего времени, скорее всего, не сохранился, однако удалось найти ссылки на него в нескольких документах. Приведу пример: "... Во исполнение приказа ВС ЧФ, мною старшиной 2-й статьи Афониным, была произведена попытка подрыва материальной части дота штатным взрывным зарядом. Из-за отсыревания заряда взрывное устройство не сработало...". Тем не менее, ряд огневых точек были взорваны своими расчетами. Полным ходом шла эвакуация. Были демонтированы со своих оснований девять (из пятнадцати) стационарных зенитных батарей. Флот считал, что оборона Севастополя - это дело РККА и, формально, (по уставу) был прав. А, по сути, такая политика командования флотом нанесла непоправимый вред обороне города. В тот период был вывезен на Кавказ основной ходовой боезапас флота, большая часть оборудования заводов, большое количество строительных материалов, продовольствия, обмундирования. Все это впоследствии придется завозить в город.
   5.Ноября 1941г. стало одной из переломных дат в истории Севастополя. Во исполнение приказа Г.И.Левченко генерал-майор И. Е. Петров отдал приказ за N 001, которым объявил о вступлении командование войсками Севастопольского оборонительного района.
   В приказе сообщалось, что в исполнение обязанностей члена
Военного совета СОР вступил бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, а начальником штаба CОP - полковник Н. И. Крылов. СОР, по-прежнему, делился на три сектора, командовали ими те же лица. Комендантом 1-го сектора являлся начальник школы БО и ПВО майор П. П. Дешевых; 2-го -- командир учебного отряда контр-адмирал Н. Д. Абрамов; 3-го -- командир местного стрелкового полка подполковник Н. А. Баранов. Несколько менялись границы секторов, упразднялся отдельный Балаклавский участок обороны, который включался в состав 1-го сектора. Приказ оговаривал несколько иное расположение войск, нежели сложилось к этому времени. Причем, далеко не все пункты этого приказа были выполнены войсками. Возможно, что некоторые ошибки, допущенные в обороне Севастополя (в частности, оставление Дуванкойского узла) 5-го ноября 1941г. связаны именно со сменой командования. Так будет еще не раз в истории обороны города. Но имел этот приказ и позитивные моменты. Приказ требовал от начальника Управления тыла СОР интенданта 1 ранга А. П. Ермилова организовать снабжение войск и подвоз по секторам обороны.
   Во исполнение приказа командующего СОР N 001 начальник управления тыла СОР интендант 1 ранга А. П. Ермилов отдал приказ N 008, который требовал от комендантов секторов организовать опорные пункты по всем видам снабжения, а подачу запасов тылу производить на ДОПы по заявкам комендантов секторов. Требовалось сводки по тылу представлять к 4.00 по состоянию на 24.00 истекшего дня. До этого приказа и морские, и сухопутные части не получали ни питания, ни боезапаса, а сражались тем, что было в частях на момент выступления на позиции. Организация была создана, но распределять пока было почти нечего. Исключение составлял 152мм боезапас к пушкам-гаубицам МЛ-20, который нашли на флотских складах. В этот день 265-й корпусный артполк, находившийся в Севастополе уже несколько дней, впервые открыл огонь. Правда, огонь полк вел только одним своим 152мм дивизионом, стоявшим над дер. Камышлы, поддерживая атаку 80-го отдельного разведбата и 3-го полка морпехоты.
   Командующим СОР И. Е. Петровым в тот же день было отдано еще несколько приказов и боевых распоряжений: приказ N 002 о составе войск Севастопольского оборонительного района, приказ N 003, которым заместителем командующего СОР назначался генерал-майор П. А. Моргунов. Как пишет сам П.А. Моргунов: "Поскольку Приморская армия еще не подошла к Севастополю, генерал Петров предложил, чтобы я как его заместитель продолжал командовать морскими частями, согласовывая решения с ним. Для удобства управления были слиты оперативные отделы армии и Береговой обороны, а полковник Н. Ф. Кабалюк стал одновременно заместителем начальника штаба СОРа".
   Армейские командиры принимали на себя ответственность за оборону СОР. Флотское командование, посчитав свою задачу выполненной, начало преждевременный отвод войск. Складывалась парадоксальная ситуация.
   Как указывает Г.И. Ванеев в своей книге "Севастополь. Хроника героической обороны": "Противник продолжал наносить удары на стыке 8-й бригады и 3-го полка морской пехоты, стремясь прорваться в Бельбекскую долину. Весь день шли упорные кровопролитные бои. 8-я бригада прочно удерживала свои рубежи, а первый и третий батальоны 3-го полка, понеся большие потери, вынуждены были отойти южнее Дуванкоя".
   Фраза, взятая из официальных донесений, является достаточно лукавой. Начнем с того, что 8-я бригада морской пехоты стыка с 3-м полком морской пехоты не имела. Между ними, находились 18-й батальон морпехоты, 19-й батальон морской пехоты, батальон ВВС, в долине занимали оборону расчеты огневых точек Дуванкойского узла сопротивления, и лишь далее, от высоты 65.8 (над современным селом Фронтовое) занимал оборону 3-й полк морской пехоты. Т.е. противник атаковал как раз отдельные батальоны морпехоты, оборонявшиеся в долине р.Бельбек. Единое командование, в этом районе, отсутствовало. Лишь позднее отдельные батальоны, находящиеся в этом районе были переданы под управление командира 3-го ПМП полковника Затылкина. В сложной ситуации оказались расчеты дотов Дуванкойского узла.
   О них в официальных сводках написано как-то мутно и непонятно: "Гарнизоны артиллерийских дотов, расстреляв весь боезапас, взорвали доты и отошли". Вероятнее всего, эти действия были выполнены во исполнение приказа командующего ЧФ. Причем немецкие фотографии и современное состояние огневых точек показывают, что далеко не все огневые точки были взорваны личным составом. Некоторые морские орудия были просто брошены. Есть упоминания о том, что бойцами 19-го батальона морпехоты были сняты и вывезены два орудия Дуванкойского узла.
   Воспоминания рисуют такую картину: " В ночь с 4-го на 5-е ноября в долине прозвучало несколько мощных взрывов - взрывали доты и командные пункты. Моряки, занимавшие оборону в этом районе, ссылаясь на приказ коменданта береговой обороны, снялись и начали отход. Хутор Кефели, и села Биюк-Отаркой и Хаджикой были оставлены без боя, и противник почти немедленно занял оставленные позиции, но об этом мы узнали позже, когда вернулись наши связные... Где-то правее, утром шел бой, были слышны редкие выстрелы мощного орудия и отдельные винтовочные выстрелы, застрочил и захлебнулся пулемет. Мы не могли понять, что происходило у наших соседей справа.... " это строки из воспоминаний Д.С.Озеркина.
   Но отошли не все. "гарнизоны дотов...отошли, кроме расчета 130-мм орудия, расположенного левее железной дороги и окруженного противником. Но артиллеристы продолжали упорно сражаться в окружении, нанося врагу большие потери. Раненый командир взвода лейтенант Н. К. Иванов и еще трое раненых бойцов были захвачены гитлеровцами. Двум артиллеристам удалось отойти, отстреливаясь от врага. Небольшая группа наших морских пехотинцев ринулась в контратаку, и отбросила фашистов, но отбить раненых не смогла. Минут через 20--30 на возвышенности, занятой фашистами, показался лейтенант Иванов с рупором и крикнул: "Бейте фашистов, не отдавайте Севастополь!" Раздалась автоматная очередь, и лейтенант упал. Это захватчики послали его, чтобы он предложил нашим бойцам сдаться в плен, но Иванов предпочел смерть предательству".
   Дот N 59, находящийся в персиковом саду, возле железнодорожного полотна, представлял собой небольшое полевое укрепление с двориком для 130мм пушки, образца 1913г. Уже к вечеру 4 ноября дот расстрелял свой боезапас. В укреплении заняли оборону остатки 2-го пульвзвода управления дотов, заместителем командира которого и являлся Н.К. Иванов, который возглавил расчет дота и организовал оборону.
   Как пишет П.А. Моргунов : "Утром 5 ноября враг возобновил наступление в районе дер. Дуванкой. 1-й и 3-й батальоны 3-го полка морской пехоты, понеся большие потери, вынуждены были отойти на рубеж южнее деревень Дуванкой, Хаджикой и Биюк-Отаркой".
   Подтверждает эту информацию и Г.И.Ванеев в своей книге: "Гитлеровцы овладели селениями Биюк-Отаркой и Хаджикой. С помощью введенного в бой 17-го батальона морской пехоты (командир старший лейтенант Л. С. Унчур) и 80-го отдельного разведывательного батальона Приморской армии (командир капитан М. С. Антипин) части 3-го полка морской пехоты приостановили наступление немцев и закрепились на подступах к Дуванкою".
   Немецкие источники описывают ситуацию несколько иначе: " ... мы были удивлены той легкостью, с которой нам удалось овладеть теми позициями, которые накануне безуспешно штурмовали. Нам без боя покорились села Хаджикой и Дуванкой, но затем, большевистские комиссары опомнились и бросили в бой свои лучшие части, чтобы отбить назад оставленные деревни. Дуванкой пять раз переходил из рук в руки, но в конечном итоге остался за нашими мужественными парнями из 22-й дивизии. В это время в Хаджикое, который мы смогли защитить от мести большевиков, шла мирная жизнь. Ни один дом не был разрушен в этой деревне, в то время как Дуванкой был сильно разрушен. Здесь в этих боях 5-го и 6-го ноября 1941года мы столкнулись с коварством комиссаров. Они заставляли матросов из своих элитных частей, притворяться мертвыми, а затем забрасывать сзади гранатами и бутылками с зажигательной смесью нашу технику. Чтобы избежать этого мы начали давить гусеницами и колесами трупы, лежащие на дороге. Однако вскоре мы вынуждены были отказаться от этой тактики. На улице Дуванкоя взорвался бронеавтомобиль. Азиатская изощренность и беспринципность большевиков не имела границ. Они заминировали труп взрывчаткой...."
   Реальная ситуация скорее всего, разворачивалась следующим образом: Дуванкойский опорный пункт был действительно оставлен без боя. Немецкие войска, почти не встречая сопротивления, вышли к окраинам селения Дуванкой, где по логике должен был находиться 17-й батальон и сосредотачивался 80-й отдельный разведбат 25-й СД. В 11:40 разгорелся бой на окраинах Дуванкоя между частями 22-й и 50-й немецких дивизий и советскими войсками.
   Днем, командир 3-го полка морской пехоты организовал контратаку силами 1-го батальона 3-го ПМП, 17-го батальона морской пехоты и 80-го отдельного разведывательного батальона Приморской армии. Если говорить точнее, атак было две: 1-й батальон 3-го ПМП попытался сбросить противника с плацдарма в районе дер. Заланкой. 17-й батальон и 80 ОРБ атаковали по шоссе Симферополь-Севастополь.
   В результате контратаки советские части вышли на рубеж противотанкового рва (в районе бывшего дорожного домика, перестроенного сейчас в придорожное кафе). При этом на шоссе был подбит один из советских огнеметных танков, участвовавших в атаке.
   Противник, произведя перегруппировку, во второй половине дня начал наступление с другого направления. Атаку повела 132-я немецкая дивизия сверху, с плато Кара-тау. Атаку начал 438-й пехотный полк, выходя к шоссе по трем дорогам, идущим с плато во фланг советским частям. Из воспоминаний Г.Бидермана. "5 ноября дивизии получили приказ овладеть Бельбекской долиной возле Дуванкоя, Хаджикоя и Биюк-Отаркоя. Задание было выполнено вечером того же дня, а последовавшие за этим в течение двух дней атаки обрели форму стреловидного продвижения, в ходе которого был захвачен большой участок внешней обороны и полевых позиций к северо-востоку от крепости Севастополь".
   Из немецких воспоминаний: "Мы готовились к переброске на новый участок, и наша артиллерия свернулась с позиций. Огневые точки врага были подавлены и мы не ожидали изменения положения ... Враг оказался сильнее, чем могли бы ожидать, и утром 5.11.41 атаковал позиции 1-й роты нашего полка под командованием старшего лейтенанта Карла Люкфилда (Karl Leukefeld). Атака велась при поддержке вражеских танков и авиации. Рота начала отход. В помощь ей была переброшена 4-я резервная рота л-та Бертольда, но все равно мы были вынуждены отходить вдоль дороги. Ситуация резко изменилась во второй половине дня, когда со склонов гор противника атаковали батальоны нашего соседа 132-й дивизии" (W.Schulz)
   Одновременно с атакой 132-й дивизии, около 14ч 30 минут, противник контратаковал силами трех полнокровных батальонов 123-го и 121-го полка немецкой 50-й пехотной дивизии. Завязался первый серьезный бой с участием бронетехники и авиации. Две группы советских самолетов по 10 И-5 в сопровождении истребителей атаковали районы сосредоточения немецких войск в районе Дуванкоя. Во втором вылете нашей ударной группе пришлось вступить в бой с четверкой Bf-109, прикрывавших пехотные части. Пара Bf-109 атаковала И-5 заместителя командира эскадрильи 11-го штурмового аиаполка капитана Н. Т. Хрусталева. Летевший рядом лейтенант В. Фомин попытался защитить командира и сбил одного из нападавших. Второй немецкий самолет завершил атаку и поджег машину Хрусталева. Возглавлявший воздушный эскорт капитан К. Д. Денисов вспоминал, что И-5 в этот момент летел на небольшой высоте и его пилот мог без труда посадить машину и спасти свою жизнь. Но вместо посадки он, под крутым углом направил свой старый истребитель в скопление немецкой техники в районе дер. Биюк-Сюрень(Танковое).
   Советские войска отошли, и бой завязался уже на окраинах деревни Дуванкой, которая осталась за советскими войсками. Гораздо хуже ситуация сложилась на участке 3-го ПМП. Атака на Заланкой оказалась неудачной. Его позиции в районе дер. Кабарта были прорваны, противник прорвал линию обороны вдоль реки Бельбек, 3-й полк был вынужден отойти, разворачивая свой фронт на 90 градусов. При этом открылась дорога в Каралезскую долину. Вместо наступления, части вновь созданного СОР вынуждены были отходить.
   Из истории немецкой 50-й дивизии: " Основной задачей второй половины дня стало пробитие пути к высоте 473.4 (Эли-Бурун) с этой целью 3-й батальон 121-го полка, атаковал и захватил высоту 255,5, в 2 км юго-восточнее г.Яйла-Баш (имеется в виду г. Кая-Баш) и начал атаковать укрепленные позиции в районе Черекез-Кермен 2-й батальон 122-го полка проскочил в д. Биюк-Каралез (д. Красный Мак), только за время боев, 2-4.11.41г. дивизией были взяты в плен 1375 человек, еще около 1000 было пленено 5.11.41г.". Очень хотелось бы верить, что это хвастовство, но, к сожалению, получается, что нет. По сводным данным, только в 3-м полку морпехоты на 6.11.41г. потери за 4 дня составили 875 человек, из которых 528 числятся пропавшими без вести. При этом, потери убитыми всего 80 человек. Неприятная статистика.
   В 17 ч 35 мин командующий СОР И. Е. Петров отдал боевое распоряжение N 0056:
   "1. Противник группирует силы в районе г. Кая-Баш -- Заланкой, подготавливая удар на Черкез-Кермен.
   Приказываю: командиру 3 полка морской пехоты подполковнику Затылкину с получением сего немедленно 19 бмп занять и оборонять рубеж к северу от Черкез-Кермен (от левого фланга 2 батальона 3 мор. полка) от г. Яйла-Баш и далее до в. 83,6 --не допустить выхода частей противника в район Черекез-Кермен.
   О выступлении б-на и занятии рубежа обороны донести. Долину Дуванкой оборонять 18 бмп, подчинив его командиру Дацишину"
   О чем говорит это распоряжение? Прежде всего о том, что оборонительная линия Яйла-баш -Кабарта (ныне не существующее село, недалеко от окраины Красного мака) была прорвана. Противник захватил высоту Кая-Баш, достаточно важный опорный пункт в обороне 3-го полка. Как это произошло? И почему именно 1-й и 3-й батальоны 3-го полка морпехоты понесли потери в этих боях? С первым батальоном все вроде бы понятно, он участвовал в атаке, а вот 3-й батальон занимал позиции в тылу, прикрывая выход на плато со стороны Каралезской долины. Из дер. Биюк-Каралез (Красный мак) существовала (и существует до сих пор) дорога, выводящая в тыл позиций 3-го полка, в район древнего пещерного города Эски-Кермен. В том месте, где дорога выходит наверх, и сейчас можно найти остатки небольшого опорного пункта обороны, прикрывавшего дорогу. Это как раз позиции 3-го батальона. Далее по дороге, находится гора Кая-Баш (современная отметка 255.3) которая служила опорным пунктом того же батальона. На ней, и до сих пор, можно обнаружить остатки оборонительных позиций.
   С потерей этой высоты 3-му полку морской пехоты пришлось развернуть свои позиции на 90 градусов, и занять оборону вдоль подошвы Мекензиевского плато. Новая линия обороны была намного больше по протяженности, и удержать ее силами поредевшего 3-го полка было нереально. В 3-м полку более или менее боеспособным оставался только 2-й батальон ст.л-та Игнатьева, и он занял позиции от высоты Яйла-баш в сторону Черекез -Кермена. Из воспоминаний: "После контратаки наш 1-й батальон понес большие потери, в нем оставалось меньше половины людей, я с ужасом узнавал, что погиб такой-то, пропал такой-то, мы тогда лишились многих наших товарищей. Из состава батальона сформировали роту и перебросили в помощь батальону Я.И.Игнатьева (2-й б-н), там я встретил и людей из батальона Торбана (3-й батальон). Здесь я встретил и Володю Бондаренко, командира саперного взвода. Закурили, разговорились. Оказалось, когда основные силы 3-го батальона были переброшены вперед, на удержание линии окопов Кабарта -Яйла-баш, враг зашел с тыла, и ударил на КП 3-го батальона. В это время на КП, который находился на горе Кая-баш, находились только саперы, строившие укрепления и взвод охраны. Отбивались отчаянно, но силы были неравны. Пришлось отступить. Немцев было во много раз больше, поддерживали их броневики и танкетки, а у нас только стрелковое оружие и минометы лейтенанта Веселина. Артдивизион наш где-то затерялся, и вовремя не подошел. Всю ночь окапывались у подножья гор, на опушке леса. Устанавливали пулеметы, пристреливали ориентиры...".
   Действительно, цепочка мелких окопов вдоль подошвы плато, выглядит наспех подготовленной. Был потерян достаточно удобный для обороны рубеж. В связи с тем, что линия обороны 3-го полка резко увеличилась по протяженности, было решено снять с плато Кара-тау с правого фланга 8-й бригады 19-й батальон и перебросить его в район в. Яйла-баш- высота 83.6. Это высота (в приказе И.Е.Петрова высота дана в саженях, совр. отметка 196.0) над дорогой между современными селами Холмовка (Заланкой) и Фронтовое (Орта-Кисек). Эти позиции были заблаговременно подготовлены для обороны 3-м полком МП, и представляют собой два хорошо подготовленных опорных пункта, между которыми был выкопан противотанковый ров. До настоящего времени, укрепления хорошо читаются на местности. Правда, при чем здесь деревня Черекез-Кермен, находящаяся в 3,5 км, совершенно непонятно. Участок в районе этого села занимала другое подразделение морпехоты. Какое?
   Перекрыть все 5,5 км от высоты Яйла-баш до села Черекез-Кермен (район древнего города Эски-Кермен) двумя потрепанными батальонами было невозможно. Поэтому в 19.00 И. Е. Петровым было отдано боевое распоряжение N 0088. Этим распоряжением 2-му Перекопскому батальону морской пехоты предписывалось "немедленно занять и оборонять рубеж деревня Черекез-Кермен г-- гора Яйла-Баш левее второго батальона 3-го полка морской пехоты".
   2-й Перекопский батальон, это бывший батальон 7-й бригады морской пехоты, убывший в сентябре 1941г. для поддержки частей 51-й армии на Ишуньские позиции, который прибыл в Севастополь вместе со штабом Примармии. Командовал им майор Кулагин, принявший командование взамен погибшего майора Кирсанова. Это было вполне боеспособное подразделение, с опытом боевых действий.
   В ночь на 6 ноября 1941г. 19-й батальон и 2-й Перекопский батальон заняли указанные позиции. По логике, позиции, ранее занимаемые 19-м батальоном (на плато Каратау), должен был занять 2-й батальон 8-й бригады морпехоты, выдвинутый со 2-й линии. Но очень похоже, что опять 8-я бригада опоздала, т.к. 7 ноября 1941г. 8-я бригада опять штурмует высоту 165.4, которую, по логике, только сутки назад, оставил 19-й батальон.
   Т.е. к утру 6-го ноября части занимали позиции: Правый берег р.Кача, от устья до родника Алтын-Баир, и поперек долины, занимал Местный полк. Далее, небольшим уступом, выдвинувшись вперед, к окраинам дер. Эфендикой (Айвовое, бывшее Комсомольское) занимали оборону две роты 5-го батальона 8-й бригады (бывший батальон ОШ УО к-на Галайчука). Далее вдоль балки Зеленской стоял 4-й, за ним 3-й, и на краю плато, обращенном к Бельбекской долине 2-й батальоны бригады. Т.е., наконец, бригада начала разворачивать свои фланги (возможно, по требованию И.Е.Петрова).
   Далее, должен был стоять 18-й батальон, за ним 19-й, далее 2-й батальон 3-го полка, далее 2-й Перекопский батальон. 1-й и 3-й батальоны 3-го полка были отведены для переформирования и пополнения, т.к. эти части понесли серьезные потери. Так следует из документов, но реально, скорее всего, 2-й Перекопский батальон выйти на позиции не успел. Во всяком случае, такой вывод можно сделать из разворачивающихся событий.
   В соответствии с боевым распоряжением N 0059 батальону училища имени ЛКСМУ надлежало к 8.00 следующего дня занять и подготовить к обороне участок гора Чатаритир -- высота 115,7 позади второго батальона 3-го полка морской пехоты. Правда, к этому времени батальон ВМУБО уже двое суток находился в старых бараках на высоте Читаретир, в 10 км от линии фронта и строил укрепления.
   Все это время, начиная с 3 ноября 1941г. шло решение вопроса о местонахождении командования флотом. Ф.С.Октябрьскому удалось убедить командующего войсками Крыма Г.И. Левченко в том, что руководить обороной города должен И.Е.Петров, под руководством самого Г.И.Левченко. За трое суток в адрес наркомата ВМФ ушло до десятка телеграмм с требованием перевести штаб флота на Кавказ. Н.Г. Кузнецов до вечера 5-го ноября отсутствовал в наркомате, и телеграммы командующего флотом остались без ответа.
   Вот что пишет в своих мемуарах Н. Г. Кузнецов: "То, что Военный совет Черноморского флота, где бы он ни находился, прежде всего, занимался обороной Севастополя, является бесспорным... Вечером 5 ноября я вернулся в Москву и уже имел возможность обменяться соображениями об организации обороны Севастополя с начальником Генерального штаба. После подробного обсуждения с работниками Главного морского штаба и адмиралом Галлером положения в Севастополе я пришел к убеждению, что в сложившейся обстановке только Военный совет флота может эффективно руководить защитой города". Поэтому еще 4 ноября Военный совет флота получил от имени наркома ВМФ указание оставаться в Севастополе".
   Это решение совершенно не устраивало Ф.С.Октябрьского. В связи с этим, командующий ЧФ направляет достаточно эмоциональную телеграмму в Ставку (в общем-то, это нарушение субординации). "Положение Севастополя под угрозой захвата... Противник занял Дуванкой -- наша первая линия обороны прорвана, идут бои, исключительно активно действует авиация... Севастополь пока обороняется только частями флота -- гарнизона моряков... Севастополь до сих пор не получил никакой помощи армии... Резервов больше нет... Одна надежда, что через день-два подойдут армейские части... Исходя из данной обстановки, мною принято было решение, написано два донесения... я до сих пор не получил никаких руководящих указаний...Докладываю третий раз, прошу подтвердить, правильны ли проводимые мной мероприятия. Если вновь не будет ответа, буду считать свои действия правильными". Телеграмма заканчивалась так: "9. Сего числа все руководство сухопутной обороной Главной базы решением Левченко возложено на командующего Приморской армией, который также прибыл, как и Левченко, со своим штабом в Севастополь. Я назначил своего заместителя по обороне Главной базы Жукова командиром Севастопольской базы, функции которого сделались весьма ограниченными, которому придаю часть кораблей флота, всю Береговую оборону, ОВР ГБ, истравиацию и средства ПВО и ряд прочих органов ВМБ.
   10. Если позволит обстановка довести дело эвакуации до конца после выполнения намеченного плана ФКП флота будет переведен в Туапсе, откуда будет осуществляться руководство флотом и боевыми действиями на Черноморском и Азовском театрах. Данные мероприятия согласованы, целиком одобрены ВС войск Крыма т. т. Левченко и Роговым. 5 ноября 1941 г. 19--00. Октябрьский".
   Правда, на тот момент ситуация была отнюдь не столь критической, как расписывал командующий. Село Дуванкой противником занято не было, и в эмоциональной телеграмме нигде не указывалось, почему был потерян Дуванкойский опорный пункт, и была оставлена передовая линия укреплений в долине Бельбека. Оставление ДОП является одним из очень интересных вопросов в истории обороны Севастополя, наряду с гибелью "Армении" и крейсера "Червона Украина". Но об этих событиях чуть позже.
   Одновременно командующий флотом убедил командующего войсками Крыма Г.И.Левченко в необходимости эвакуации Военного совета ЧФ (читай самого командующего) на Кавказ. "Днем 6 ноября,--пишет Кузнецов,--была получена телеграмма вице-адмирала Г. И. Левченко. Он сообщал об организации двух направлений: севастопольского и керченского. Руководство севастопольским направлением он брал на себя, а керченское поручал своему заместителю командующему 51-й армией генерал-лейтенанту П. И. Батову... Пребывание Военного совета Черноморского флота в Севастополе, судя по телеграмме, было излишним... Я считал это совершенно неправильным. В момент, когда фашисты готовили штурм Главной базы, когда были особенно необходимы организационная четкость и твердое руководство, предлагалась смена командования. Военному совету предлагалось возглавить оборону города, и обратился с просьбой в Генштаб срочно рассмотреть этот вопрос. Наше решение должна была утвердить Ставка. Начальник Генштаба Б. М. Шапошников согласился со мной. В секретариат И. В. Сталина был направлен на утверждение Ставки проект директивы, завизированный Б. М. Шапошниковым и мною". Точку в спорном вопросе поставила директива Ставки ВГК, но произошло это позже, 7-го ноября 1941г.
   Вечером 5 ноября 1941г. была начата передислокация отдельных частей 132-й немецкой пехотной дивизии на новые позиции, в район села Биюк-Сирень (совр. село Танковое). Противник перестраивался, готовясь к наступлению.
   6. Ноября 1941г. "утром штаб СОР разместился на командном пункте береговой обороны. Здесь же разместился командный пункт начальника артиллерии СОР и Приморской армии полковника Н. К. Рыжи, с которым находился и начальник артиллерии береговой обороны подполковник Б. Э. Файн с оперативной группой. Такое размещение штабов позволяло оперативно решать вопросы боевого взаимодействия и управления силами". Так пишет П.А.Моргунов. Действительно, в бывшей станции наблюдения и связи (СНиС), в казематах бывшей царской мортирной батареи N11, вместе с командованием Береговой обороны, разместился штаб Примармии, который стал штабом Севастопольского оборонительного района (СОР).
   Сама Приморская армия (точнее, то, что от нее осталось), если не считать отдельных небольших частей, прикрывавших ее штаб, находилась еще очень далеко от Севастополя. 6-го ноября 1941г. в Севастополь прибыли остатки 31-го стрелкового полка (командир подполковник К. М.Мухомедьяров) 25-й стрелковой дивизии. Полк сумел прорваться сквозь боевые порядки немецких войск, сбив в ночном бою, отряды противника, вышел через Каралезскую долину, в район деревни Шули. Полк разместили в долине Кара-коба, в районе выс. Сахарная головка и в районе памятника Чернореченскому сражению.
   Из первой оперсводки штаба СОР по состоянию на 18 час. 6 ноября 1941 г.: "...25 сд (без 31 и 54 сп), 95 сд и 172 сд остатками своих сил ведут бой в р-не Коккозы, обеспечивая вывод матчасти на Алупку; частью сил продолжают движение на Алупку. 31 сп -- составляет резерв СОРа...54 сп обороняет рубеж в. 1472,6, не допуская прорыва противника с северо-востока на Ялту. Алуштинское направление обороняют подразделения пограндивизии в районе Кучук-Кой. 7-й кавполк обороняет рубеж Коккозы, прикрывает выход частей 25, 95 и 172 сд в район Алупки. 40 и 42 кавдивизии на марше с задачей занять оборону рубежа: Саватка -- в. 302,8 -- г. Самналых. 7 Бр. мп, 1330 сп, б-н 172 сд сосредоточены Ялта. Связь с частями БО -- телефонная и подвижными средствами; с 25 и 95 сд по радио; с 40 и 42 кд подвижными средствами; с 172 сд -- отсутствует".
   Разберем ситуацию. Сводка-то, в общем, тоже сильно лукавая. Высота 1472,3 это высота над дорогой по Ялтинской яйле, в 1,5 км от перевала Гурзуфское седло. Т.е. 54-й полк вел арьергардные бои над Гурзуфом. Без 31-го и 54-го полка в дивизии остается один стрелковый полк: 287-й. Он то и вел бой в районе Большого каньона, не давая немцам выйти на Ай-Петринскую яйлу. Перед 287-м полком стояла сложная задача, двое суток он удерживал части 72-й дивизии, ведя бой с превосходящими силами противника. Если 54-й полк, ведя сдерживающие бои, сохранил половину личного состава, то от 287-го осталось не более роты. Полк фактически бросили в бой на полное уничтожение. Другого выхода не было. И он действительно держался столько, сколько мог. Часть бойцов полка, в течение ноября 1941г. пробилась в Севастополь, но потери были исключительно велики.
   Основная часть армии, не успев выйти вовремя в Бельбекскую долину, тем не менее, смогла выйти к побережью, и взять ситуацию под контроль. По состоянию на 6 ноября 1941г. основные силы Примармии находились на расстоянии 50-80 км от Севастополя, и у немецких войск почти не было шансов перехватить ее. Почти. Но шанс такой был, ... один, но немцы им не смогли воспользоваться, и помешали им кубанские кавалеристы из 42-й и 40-й кавдивизий.
   72-й немецкой пехотной дивизии было достаточно совершить тридцатикилометровый марш от села Албат (Куйбышево) по дороге в Байдарскую долину. Об этой дороге сейчас мало кто помнит, но и сейчас по ней можно проехать на машине.
   Именно чтобы прикрыть себя с этой стороны, генерал Коломиец, командовавший остатками Примармии, бросил очень малочисленных добровольцев-конников кубанских кавдивизий. Расчет логистики движения частей показывает, что кавалеристы опаздывали на 3-4 часа, но и противник не сориентировался, опоздал.
   Но дело тут не только в том, что 72-я дивизия поздно начала марш по этой дороге. На перевале, выше современного детского оздоровительного лагеря "Атлантика" противника остановили бойцы Севастопольской погранкомендатуры НКВД и одного из строительных батальонов Примармии. В этом районе должны были проходить позиции Дальнего рубежа обороны Севастополя, и при содействии местного населения, было начато строительство земляных укреплений. Действительно, на перевале встречается большое количество окопов, ранее здесь в большом количестве были разбросаны стреляные гильзы, остатки амуниции. В этом бою, пограничники задержали противника почти на сутки, но и сами почти все погибли, отразив не менее 5 атак передового пионерного батальона 72-й дивизии. Этот бой задержал противника, и конники успели занять намеченные позиции поперек Байдарской долины по линии г.Самналых- Саватка (современное с.Россошанка). Остатки строительного батальона, спустя сутки, отошли вместе с конниками в Варнутскую долину. Кавалеристы удерживали свои позиции двое суток, после чего отошли по дороге в дер. Варнутка (Гончарное).
   К вечеру в Ялту вошли остатки 1330-й полка 421-й стрелковой дивизии, 7-я бригада морской пехоты и сводный батальон 172-й стрелковой дивизии. И. Е. Петров приказал командиру Ялтинского боевого участка комбригу Киселеву немедленно отправить на автомашинах в Севастополь один батальон 7-й бригады морской пехоты, а остальной ее личный состав подготовить для переброски туда же морем. Людей иметь на причале в готовности к погрузке к 20.00. В Ялту были направлены эсминцы "Бойкий" (командир капитан-лейтенант Г. Ф. Годлевский) и "Безупречный" (командир капитан-лейтенант П. М. Буряк).
   Но, вернемся к Севастополю. Не сумев добиться успеха в северном секторе, командующий 54-м немецким корпусом, генерал кавалерии E.Hansen, предпринял перегруппировку. Все дело в том, что корпус обладал достаточно ограниченными возможностями. В его распоряжении была одна относительно свежая -132-я дивизия и одна потрепанная в ходе штурма Перекопа -50-я. Были немногочисленные корпусные части, слабенькая корпусная артиллерия. Изначально, корпус имел хороший состав, но почти все вспомогательные части у него забрали для преследования Приморской армии. Еще 2.11.41 него забрали оба корпусных пионерных батальона 70-й и 46-й , 737-й артдивизион дальнобойной корпусной артиллерии, ряд других частей, вошедших вместе с 22-м разведбатом в группу фон Боддина.
   Обладая всего двумя дивизиями, которые по численности ненамного превосходили численность Севастопольских частей, генерал Э.Хансен не смирился с ситуацией. Оставив на северном участке румынские части бригады Р.Корнэ, а на участке 8-й советской бригады, немногочисленные заслоны 132-й дивизии, он сосредоточил основные силы восточнее, против участка Заланкой (Холмовка)- Черекез-Кермен. Для этого, основные силы 132-й дивизии начали перемещение восточнее, сосредотачиваясь в районе Биюк-Сюрень (Танковое).
   Утром 6 ноября 1941г. в районе Севастополя ситуация была следующей. Румынские части и немногочисленные части 132-й немецкой дивизии, находившиеся против 8-й бригады и Местного стрелкового полка, активных действий не предпринимали.
   Отдельные части 50-й немецкой пехотной дивизии, поддержанные бронетехникой моторизованной группы 22-й дивизии, узким клином возобновили наступление в Бельбекской долине в районе Дуванкоя. Основные силы 50-й дивизии на тот момент были отведены в резерв, в район деревни Сююрташ, для переброски далее, в Каралезскую долину. Ряд частей в 50-й дивизии, на тот момент, отсутствовал. 50-й разведбат, в этот момент действовал в составе группы фон Боддина, в районе дер. Шуры. В составе этого же подразделения находился и противотанковый дивизион 50-й. Т.е. атака велась незначительными силами. Деревня Дуванкой в результате боя, несколько раз переходила из рук в руки, и к концу дня осталась за противником.
   18-й батальон морпехоты закрепился на окраине села, обращенной к городу, далее вдоль глубокого арыка, идущего поперек долины, и на станции Бельбек. 80-й ОРБ был отведен в тыл, к батальону ВМУБО в район высоты Читаретир (Кара-Коба) на Главный рубеж обороны. 16-й и 17-й батальоны перешли в подчинение командиру 3-го ПМП, немного уплотнив боевые порядки полка.
   В районе ст. Сюрень был сосредоточен 121-й ПП немецкой 50-й дивизии и отдельные части 16-го пехотного полка 22-й дивизии. В районе деревни Биюк-Сирень (Танковое) против позиций 3-го ПМП сосредотачивался 122-й полк 50-й немецкой пехотной дивизии, и отдельные части 438-го полка
   Одновременно с этим, из района Биюк-Сюрень атаку начали части 132-й дивизии (438-й полк), переброшенные туда накануне.
   ВВторой батальон 3-го ПМП (командир старший лейтенант Я. И. Игнатьев) не сдержал натиска немецких войск и побежал. К 12 часам противник захватил деревню Черекез-Кермен (рядом с древним городом Эски-Кермен) и высоту 363.5 (Ташлык) юго-западнее деревни. Во всяком случае, так получается по боевым донесениям. Возникает только один вопрос: а где в это время находился 2-й Перекопский батальон? Ведь это его рубеж обороны. Скорее всего, батальон свои позиции не занял и 2-й батальон 3-го полка так и остался расятнутым на 5 км. Остановил противника только огонь дота N63, прикрывавшего дорогу на хутор Мекензия, да и то ненадолго. К этому моменту, недостроенный дот N62 был взорван, скорее всего, в нем даже не успели установить орудие, хотя и на его обломках имеются следы пулевых отметин.
   Но в то же время, 2-й Перекопский батальон доложил о выходе на позиции. Правда, где они находились, пока непонятно. Скорее всего, прав был один из ветеранов 3-го ПМП В.Хотин: "В нашем районе действовало семь отдельных отрядов, связи между которыми вообще не было. Сплошного фронта не было, каждый оборонялся там, где застало его столкновение с противником".
   По немецким данным, части 121-го полка "захватили высоту 473.2(Эли-Брун), высоту 412.2, и были остановлены огнем орудийного дота (mit einer Art.-Panzerkuppel) с орудием 7,5см". Что такое отм. 412.2, это высота на окраине Терновки, у скатов которой находится дот N65. Т.е. противник (а конкретно 121-й пехотный полк) вышел на край обрыва г.Эли бурун, и спустился по грунтовой дороге мимо древнего монастыря Шулда, выходя к Шулям (Терновка).
   Во второй половине дня командир 3-го полка морской пехоты Затылкин, все же смог организовать приданные ему части, и контратаковал вдоль ската Мекензиевского плато. В результате атаки удалось вернуть высоту Ташлык. Атаку поддерживала батарея 76мм полковых орудий, приданных 2-му Перекопскому батальону, 100мм дот N63 и остатки 69-го артполка Примармии (6 шт. 76мм дивизионных пушек). Но немецкие войска атаковали не только на этих двух направлениях. Воспользовавшись прорывом к Каралезскую долину, левофланговый батальон 122-го полка 50-й дивизии, атаковал передовое охранение 2-го полка морской пехоты в районе Юхары-Каралез (Залесное).
   Советская 7-я рота 2-го полка МП (командир старший лейтенант А. И. Пухленко), охранявшая дорогу из деревни Биюк-Каралез (Красный Мак)- Шули (Терновка) в районе Ходжа-Сала (подножье горы Мангуп-Кале), не выдержала атаки, и отошла. Деревня Ходжа-Сала (у подножья г.Мангуп-Кале) была захвачена велосипедной ротой 150-го немецкого разведбата.
   В документах того времени содержатся крайне противоречивые и непонятные данные. Много путаницы, в связи с этим установить реальный ход событий очень сложно. Например, указывается, что 6-го ноября 1941г. "Впервые открыла огонь по противнику 152-мм батарея береговой обороны N 19 (командир капитан М. С. Драпушко, военком политрук Н. А. Казаков), располагавшаяся на высоте 56,0 в районе Балаклавы. Батарея вела огонь по скоплению войск и техники противника в районе д. Ак-Шейх. Было израсходовано 70 снарядов. В результате вражеская колонна была рассеяна". Фраза на первый взгляд безобидная, но селение Ак-Шейх (Краснозорье) расположено на дистанции, вдвое превышающей дальность стрельбы старых 152мм пушек, системы Канэ, стоявших на батарее. Более того, в пределах дальности стрельбы батареи немецких войск вообще не было. По какой цели батарея выпустила 70 снарядов, и какая колонна была рассеяна - непонятно.
   Активно действовала и авиация. Согласно сводке: "В первой половине дня 4 Ил-2 и 20 истребителей нанесли штурмовой удар по аэродрому в Сарабузе и уничтожили 9, повредили 7 самолетов противника. Один самолет был сбит на взлете лейтенантом Н. Н. Евграфовым". Это действительно так. В 11.20 советские самолеты появились над аэродромом Спат. По результатам штурмовки пилоты доложили об уничтожении 9 (шесть Bf-109 и трех Ju-88) и повреждении 7 вражеских машин из III/StG 77. Еще два самолета советские летчики завалили на взлете. Но, при отходе группа столкнулась с истребителями, взлетевшими по тревоге с другого аэродрома, и, из-за того, что большая часть боезапаса была расстреляна при штурмовке, советские летчики потеряли четыре Як-1, один ЛАГГ-3 и один И-16. Еще один Ил-2 упал в море на взлете на операцию, и разбился.
   Только 6-го ноября артиллерия Приморской армии начала выдвигаться на огневые позиции. 265-й корпусной артиллерийский полк (командир -- майор Н. В. Богданов), немного изменил огневые позиции, занятые накануне. Один его дивизион расположился в районе хутора Дергачи, в районе старой горной выработки на скатах Сапунгорских высот, простреливая долину Кара-Коба. Два дивизиона заняли позиции в районе высот у Камышловского моста, (высота 192.0 или г.Трапеция), с расчетом возможности поддержки частей на плато Каратау и в долине Бельбека. К сожалению, удалось пополнить боезапасом с флотских складов только 152мм орудия полка. 107мм снарядов на складах флота не было. Т.е. могли действовать только две батареи этого полка. 134-й гаубичный полк в составе трех батарей 122мм орудий (командир майор И. И. Шаров), ранее сосредоточенный в казармах у пос. Благодать, выдвинулся по дороге Балаклава - Черекез-Кермен (по долине Кара-Коба) в район Мекензиевского плато, для поддержки 3-го ПМП. Правда, толку с такой поддержки было минимум, орудия полка имели всего по 5 снарядов на ствол, а 122-мм боезапаса в городе не было. Это было третье артиллерийское подразделение Примармии принявшее хоть какое-то участие в обороне города. Вторым был совсем малочисленный 69-й АП, введенный в бой на участке 3-го ПМП.
   Казармы в селе Благодать занял вновь сформированный батальон авиазентиной обороны (АЗО, в других источниках -батальон аэростатов заграждения) с задачей контролировать Ялтинскую дорогу.
   Черноморский флот, следуя приказу военного совета ЧФ, продолжал эвакуацию имущества. В ночь на 7 ноября транспорт "Грузия" (капитан С. А. Дефансо), поврежденный в ходе эвакуации из Одессы и отремонтированный на заводе N 201 с оборудованием Морского завода и рабочими с семьями (более 2 тыс. человек) на борту вышел из главной базы и взял курс на Туапсе. Начальником эшелона являлся С. И. Шрайбер, будущий начальник Туапсинского филиала Морского завода. На его борту Севастополь покинули три зенитных батареи (N211, 212, 213). На буксире транспорта, с грузом оборудования на борту, убыли тральщики Т-451 "Иван Борисов" и Т-452 "Сергей Шувалов". Их 100мм орудия уже стояли на рубежах обороны города в качестве дотов.
   6-го ноября 1941г. было завершено сворачивание военно-медицинских учреждений флота: госпиталей, санаториев, поликлинических отделений. Почти весь медперсонал ЧФ получил указание загрузиться на санитарный транспорт "Армения" для эвакуации. К 22 часам 6-го ноября погрузка была завершена, и транспорт вышел в рейс. На борту корабля находился персонал всех 11 госпиталей ЧФ. Капитан транспорта Плаушевский получил указание сделать заход в Ялтинский порт, для приема прсонала и имущества санаториев ЧФ, имущества ЧФ в Ялтинском порту. В этот день начальник санитарного отделения главной базы А. И. Власов получил приказ от начальника санитарного отдела флота С. Н. Золотухина приступить к передаче руководства медико-санитарным обеспечением войск начальнику санитарного отдела Приморской армии военврачу 2 ранга Д. Г. Соколовскому. Вместо убывающих медучреждений флота разворачивались госпитали Примармии, прибывшие в Севастополь одновременно со штабом Примармии.
   7.Ноября Красный день календаря - день 7-го ноября 1941года можно назвать черной пятницей для обороны Севастополя. День начался трагедией, из которой до настоящего времени, делают тайну. На самом деле, никакой тайны в произошедших событиях нет. В 11часов 25 минут 7 ноября 1941 года немецкой авиацией был потоплен санитарный транспорт "Армения", на борту которого находились более 5 тыс. человек, в основном, медперсонал ЧФ и раненые. Спаслось всего 8 человек, подобранных сопровождавшим транспорт сторожевым кораблем.
   О гибели транспорта строились самые разные версии, хотя если разложить все по полочкам, никакой тайны нет. Более того, сохранились материалы опроса командира сторожевика и выживших пассажиров. Картина была следующей. Транспорт покинул Севастополь, и, следуя 10 узловым ходом, по миному фарватеру N1 направился в сторону Ялты. Переход до Ялты с этой скоростью хода занял у транспорта 5 часов, т.е. у Ялтинского порта транспорт оказался около 3 часов. Длина причальной линии Ялтинского порта в то время была ограничена 200м. К причалам бортом (для ускорения погрузки) были ошвартованы два эсминца "Бойкий" и "Безупречный". "Армения" была вынуждена встать на якорь в ожидании погрузки.
   Погрузка на эсминцы была завершена в 3 часа 52 минуты и началась отшвартовка. К причалу, под погрузку, транспорт встал только в 5 ч 18 минут. Погрузка на транспорт была завершена уже после рассвета (около 8 часов, точные данные отсутствуют). Какие возможные решения были у капитана Плаушевского? Их было всего два. Остаться в порту, или выйти в море. Ф.С. Октябрьский, после войны, утверждал, что он лично дал телеграмму капитану транспорта оставаться в порту. Это либо неумелое вранье, либо (если такая телеграмма была) несусветная глупость. 7-го ноября 1941года на эсминцы были загружены орудия 17-й противокатерной батареи и все зенитные орудия, прикрывавшие Ялту. Ялтинский порт был полностью беззащитен перед авиацией. Оставаться в порту- самоубийство. На подступах к порту уже находились немецкие войска (первые немецкие части вошли в Ялту к вечеру того же дня.). Капитан транспорта принял правильное решение: выходить в море, и на предельной скорости уходить от берега. В этом случае существовала пусть призрачная, но все же надежда: спасти транспорт. В этом случае, координаты, сообщенные капитаном сторожевика, являются истинными, и транспорт лежит в 25 милях от порта, на глубине около 500м. Если учесть , что транспорт двигался 8-9 узловым ходом (более не позволяла скорость сопровождающего МО), то все сходится, с показаниями командира МО. В этом случае, многочисленные "свидетельства" "очевидцев", видевших гибель транспорта с берега, появившиеся в последнее время - не более, чем фальшивка. Совпадают координаты и с данными немецких источников, с небольшими отклонениями. Немецкие летчики указали место потопления транспорта, как "...20 миль мористее мыса Аю-Даг". Так или иначе, в течение 4 минут на дно моря ушло около 5 тыс. человек.
   После погрузки части войск на эсминцы, остававшиеся в Ялте подразделения выступили по Ялтинскому шоссе в сторону Севастополя. По дороге следовала и техника 7-й бригады (артдивизион, миндивизион и батарея 52-го артполка, приданная бригаде). Интересно то, что бригада следовала отдельно от своего командира. Личным составом бригады, следовавшим на эсминцах в Севастополь командовал Ехлаков, колонной на Ялтинском шоссе командовал начальник политотдела
бригады полковой комиссар А. М. Ищенко. Сам же командир бригады комбриг Е.И.Жидилов, вышел к Севастополю с небольшой группой бойцов, костяк которой составлял взвод конной разведки.
   Военная комендатура Ялты, во главе с полковником П.Г.Новиковым, свернула свою работу, и так же направилась по шоссе в сторону Севастополя. Но трагедия "Армении" была не единственным мрачным событием 7-го ноября.
   В результате натиска 122 полка 50-й немецкой дивизии, при поддержке, подходивших частями, двух полков 132-й пехотной дивизии, противник захватил дот N 63, сбил части 2-го Перекопского батальона, и вышел на дорогу Черекез-Кермен- хутор Мекензия (2-й лесной кордон) - хутор Кара-Коба.
   Показательна фраза из книги П.А.Моргунова: "В дер. Юхары-Королез нашли старика, который рассказал о том, как противник наступал на Севастополь. Через дер. Черкез-Кермен была дорога, которая шла по горе и спускалась в долину Кара-Коба, откуда открывался прямой путь в Инкерманскую долину и далее на Севастополь. Теперь эта дорога заросла и не использовалась, но проехать по ней было можно, хотя и с большими трудностями. Пришлось учесть этот путь и прикрыть его артиллерийскими и пулеметными дотами. Впоследствии оказалось, что эти меры были не напрасны, так как во время наступления на Севастополь противник часть сил направил по этой дороге.". Нужно сказать, что "заброшенная" дорога и сейчас проходима даже для легкового автотранспорта (если не считать шлагбаума в лесничестве), да и на картах того времени она обозначена вполне четко. Во время Крымской войны именно по этой дороге русские войска выдвигались в долину перед Чернореченским сражением. Кроме того, эта дорога имеет выход в Мартынов овраг, и далее в Инкерман. Прорвавшись по этой дороге немецкие войска, рассекли бы обороняющиеся подразделения на две части.
   7-го ноября 1941г. части немецкого 122-го полка, прорвав оборону 2-го Перекопского батальона, вышли на эту дорогу и захватили хутор Мекензия (бывший 2-й кордон лесной стражи). Дорога сохранилась до настоящего времени, кроме участка, перехваченного современной войсковой частью в районе бывшего хутора Кара-Коба. Она имеет хорошее щебневое покрытие. Кроме того, дорога имеет ответвление, пригодное для движения гужевого транспорта, выходящее по распадку между высотами, напрямую, в долину Кара-Коба мимо пещеры с одноименным названием.
   Ситуация складывалась отчаянная. Противник вклинился на 7 км вглубь обороны, захватил бывшие казармы лесной стражи, и, двигаясь дальше, вышел к линии главного рубежа, в районе спуска дороги в долину Кара-Коба. Кроме того, противник, частью сил (до батальона 50-й пехотной дивизии) вышел в долину Кара-Коба, и двинулся по долине, в сторону высоты Сахарная головка. Упоминания об этом эпизоде в советских источниках нет, однако хронологию событий удалось установить достаточно точно.
   Как пишет Г.И.Ванеев в своей книге, повторяя строки официальных документов: " Дальнейшее продвижение немцев было остановлено моряками при огневой поддержке береговых батарей N 10, 19, 35 и 265-го корпусного артиллерийского полка. Заметим, что 305-мм башенная батарея N 35 (командир капитан А. Я. Лещенко, военком старший политрук А. М. Сунгурян), расположенная в районе мыса Феолент, впервые вела огонь по врагу". Правда, он не указывает, силами каких моряков было остановлено дальнейшее наступление немецких войск.
   Реально, события развивались следующим образом. Приведу строки, из истории 50-й дивизии, автором которых является немецкий генерал Шмидт: "132-й пехотной дивизии удалось сосредоточить в лощине ниже дороги до батальона 438го полка (вероятнее всего, сейчас эта лощина занята искусственным озером, прим. мое, А.Н.), и неожиданной атакой захватить позицию тяжелого морского орудия, мешавшего продвижению и передовую линию окопов большевиков. Для дальнейшего продвижения у 132-й дивизии, еще не закончившей переброску на новый участок, и растянутой на многие километры, не хватало сил. Штабом было принято решение ввести в бой свежие части 50-й пехотной дивизии, с тем, чтобы развить успех. В прорыв были введены все три батальона 122-го пехотного полка и противотанковый дивизион, одновременно артиллерия 50-й дивизии удерживала части большевиков, не позволяя им закрыть брешь. Двум батальонам удалось достичь небольшого, обнесенного оградой фольварка, рядом с которым находилось старинное кладбище. В районе хутора хорошая дорога закончилась, далее шла совершенно разбитая грунтовая дорога. Выбив немногочисленную охрану, 1-й батальон закрепился на хуторе. В фольварке, в одном из домов, мы обнаружили семью лесника, и трех солдат врага. Лесник вел себя дерзко, и мы вынуждены были расстрелять его, и его сына. Но, воспользовавшись неорганизованностью охраны, двум большевистским солдатам удалось бежать. Третий был застрелен при бегстве. Охрана пленных, допустившая бегство, была примерно наказана.
   Мы были вынуждены заботиться о безопасности своих тылов, т.к. мы глубоко вклинились в позиции противника, поэтому второй батальон был оставлен для обеспечения и охраны дороги. Не успели наши мужественные солдаты закрепиться на новых позициях, как из темноты хлынули толпы большевиков в черной форме. Пулеметным огнем второй батальон отбил атаку злобного врага. Ему содействовали наши соседи, из состава 132-й пехотной дивизии, обеспечивая наш правый фланг. Третий батальон, свернув влево, неожиданно вышел в широкую плодородную долину, но был вынужден вернуться, заняв, так же, позиции вдоль дороги к хутору, уплотнив позиции 2-го батальона". Действительно, в районе 2-го кордона до настоящего времени, можно обнаружить и остатки старого кладбища, времен Крымской войны, и остатки ограды, и фундаменты казарм лесной стражи и могилу лесника Вартанова и его сына, расстрелянных немцами.
   И все же, кто были те, безымянные "моряки" которые остановили немцев? Ситуацию спасли опять бойцы курсантского батальона ВМУБО и боцы 16-го батальона морпехоты отведенные в этот район, на линию Главного рубежа. В 700 м от хутора Мекензия, в районе спуска дороги в долину Кара-Коба (сейчас в этом районе проходит ЛЭП) находились два пулеметных сборных железобетонных дота, построенных силами курсантского батальона на линии Главного рубежа. До настоящего времени они не сохранились, они были разрушены при строительстве ЛЭП, в этом районе встречаются только отдельные разрозненные характерные блоки. Именно эти два дота своим огнем остановили немецкое наступление. К сожалению, пока не удалось установить фамилии девяти курсантов 1-го курса ВМУБО, остановивших первый натиск. Чуть позже, спустя час к месту боя подтянулись бойцы 80-го отдельного разведывательного батальона, и 16-го батальона морской пехоты, которые и отбросили противника назад. Противник закрепился на небольшой возвышенности над дорогой в долину Кара-Коба (отметка 137.5 в саженях, она неоднократно будет упоминаться в документах), за оградой хутора и вдоль дороги к хутору.
   В сложной ситуации оказались советские войска, обороняющие высоту Ташлык. Они оказались в полуокружении на плато, т.к. противник к вечеру того же дня вышел на окраины дер. Шули.
   Не менее опасным был прорыв в долину и по другому ответвлению дороги. Из воспоминаний полковника Крылова, начштаба Примармии: "К вечеру 6 ноября у нас появилась возможность усилить, оборону долины Кара-Коба только что вышедшим к Севастополю -- впереди остальных частей Чапаевской дивизии -- 31-м Пугачевским стрелковым полком подполковника К. М. Мухомедьярова. Полк был невелик, нуждался в доукомплектовании, и приведении в порядок после тяжелого марша. Но ввести его в. бой понадобилось уже на следующее утро. Полк помог морским пехотинцам остановить здесь противника". Ни у кого из советских историков не встретить сведений о прорыве противника в долину. В этом случае возникает вопрос: с кем вел бой 31-й полк, если его позиции находились в районе Черной речки, недалеко от высоты Сахарная головка?
   Из воспоминаний: "Я работал тогда на режимном объекте городского "Водоката" (Водоканал) в долине р. Черная. На насосной станции находился наряд охраны из состава охранного полка НКВД (скорее всего, 54-го, прим мое. АН). Смена подходила к концу, и я зашел в караулку, это не полагалось, но у нас были свои правила, пока начальство не видело. Я поздравил Ивана, старшего наряда с годовщиной Октября, и тут в караулку вбежал стрелок, с криком "Немцы!". И тут со стороны Новых Шулей (совр. село Штурмовое, прим. мое А.Н.) забухали пушки...".
   На самом деле все было не так гладко, как описывается генералом Шмидтом. Выйдя к хутору Мекензия, немецкие войска вышли на старую дорогу, спускающуюся с плато мимо пещеры Кара-коба. Эта старая грунтовка не была прикрыта, никто не ожидал такого быстрого прорыва немецких войск. Немцы, спустившись в долину, начали продвижение по долине. Ситуация создалась отчаянная, противник оказался всего в 5 км от Сапун-горы. В бой с противником вступил взвод охранного полка НКВД, который охранял объекты водоснабжения. Силы были неравны, но защитников поддержала зенитная батарея. Полковник в отставке Жилин пишет о том, что это была батарея N N926 (командир ст.л-т Белый), располагавшаяся в районе деревни Новые Шули (Штурмовое). Более внимательное изучение расстановки зенитных батарей, на тот момент, показывает, что 926-я батарея могла вести огонь только по плато. Долина с ее позиции (у хутора Лукомского) не простреливается. Возле Новых Шулей стояла батарея N 227 ст.л-та Старцева. Кроме того, со скатов Сапун-горы могла вести огонь батарея N 927.
   Бойцы 31-го полка 25-й дивизии, за сутки до этого, вышедшие к Севастополю, и расквартированные в этом районе, были подняты в ружье, и брошены в контратаку. Подоспели бойцы еще двух взводов охранных частей НКВД, вызванные по телефону. Открыла огонь еще одна зенитная батарея на скатах Сапун-горы. Немцы понесли потери, и отошли назад, не вступая в боестолкновение.
   Но боевые действия немецкой 50-й дивизии не ограничивались прорывом к хутору Мекензия и атаками на высоту Ташлык. 150-й разведбат, действовавший до этого в долине Качи, в районе дер. Шуры, 5.11.41 сдав 260 пленных, двинулся ускоренным маршем к деревне Юхары-Каралез (Залесное). Двигаясь дальше, 1-й велосипедный эскадрон захватил село Ходжа-Сала (под Горой Мангуп-Кале). К 19 часам, к движению разведбата присоединилась 7-я рота 123-го пехотного полка. Обойдя гору Мангуп-Кале и не встречая сопротивления, 7-я рота 1-го батальона 123-го пехотного полка вышел к окраинам деревни Шули, где была остановлена огнем дота N65, который прикрывали два отделения пулеметного взвода береговой обороны. Огнем 76мм орудия были разбиты два передовых бронеавтомобиля 150-го разведывательного батальона. Попытки подавить дот с помощью пионерного (саперного) взвода и огнем 37мм орудия успеха не имели.
   Поздно вечером 7 ноября, воспользовавшись отсутствием пехотного прикрытия у дота N 66, расположенного с другой стороны горы, 2-й велосипедный эскадрон 150-го разведбата обошел дот, и забросал его гранатами. Сдетонировал боезапас, еще остававшийся в левой нише дота. Взрывом была вырвана задняя часть дота, дот был уничтожен. Из воспоминаний жителя д.Шули Ибрагимова С.Х.: "... русских жителей села согнали хоронить убитых. Задняя часть бункера была вырвана, щит орудия был погнут, тела доставали из бункера через пролом. Они были сильно изувечены взрывом, двоих от этого зрелища стошнило. Хоронили тут же, рядом с бункером, все семь трупов были в морской форме...". Эти данные подтверждают и документы 50-й дивизии. "бетонный колпак с 5см орудием был уничтожен противотанковыми гранатами, после того, как велосипедная рота смогла подобраться к нему с тыла".
   Пользуясь этим, противник прорвался в обход дота N 65 к деревне, но был встречен огнем дотов 67 и 68, понеся потери, вынужден был отступить. Однако уничтожение 66 дота открыло немецким войскам дорогу к деревне Упа, Чернореченской долине и укреплениям Чоргунского узла сопротивления. Из-за отхода наших подразделений, часть войск противника продвинулась на юг, восточнее дер. Шули и сосредоточилась в районе деревень Уппа, Узенбаш и Ай-Тодор. Дот оборонялся более суток.
   Он был уничтожен только после того, как немцы выкатили крупнокалиберное орудие в тыл дота, открыв огонь прямой наводкой. Прямым попаданием в левую часть сквозника дот был уничтожен. При попадании сдетонировал боезапас. Взрыв был такой силы, что обломки сквозника перебросило через дот.
   "...по улице, мимо старого дерева (возле современного детского садика в с.Терновка) прополз тягач, тащивший на буксире большую пушку. Установив ее возле последнего дома, немцы долго копошились. Первый выстрел оказался неудачным, снаряд пошел выше. Из бункера на поле выскочил человек в черной шинели, и тут же упал, сбитый пулеметной очередью. Второй выстрел оказался удачным, после попадания в бункере что-то взорвалось, вверх полетела земля, камни, мне показалось, что крыша бункера приподнялась и упала на место...Жители попрятались в подвалы, я наблюдал за всем через отдушину в подвале моего дома, он стоял на самой окраине, под горой...".
   Это была вторая серьезная потеря Черекез-Керменского узла сопротивления за время первого наступления немцев.   Однако прорваться мимо дотов N 67 и 68, несмотря на подавляющее преимущество в технике и артиллерии у противника не получилось.
   Пользуясь отсутствием заслонов, немецкие передовые части 50-й дивизии прошли по старой дороге через дер. Ай-Тодор (ныне не сущ.) и захватили древни Уппа (Родное), Узенбаш (Хворостянка, ныне не сущ.), Кучки (не сущ.). Возникла угроза выхода немецких войск в каньон реки Черная по дороге Кучки-Чоргунь (Черноречье). Ныне дорога находится в плохом состоянии, тем не менее, по ней вполне свободно можно пройти и сейчас.
   Необходимы были срочные меры, чтобы не допустить прорыва противника С этой целью боевым распоряжением N 0063 заместителя командующего СОР генерал-майора П. А. Моргунова командиру 2-го полка морской пехоты приказывалось уплотнить боевые порядки полка, и "...стойко оборонять участок: х. Мукдесово -- х. Сухая речка--высота 120,1 -- Шули (искл.) -- высота 126,9; не допустить продвижения частей противника по тракту со стороны Байдары и по лощинам из Уппа на Шули". Я специально привел полностью строки из распоряжения.
   Если провести линию обороны по указанным пунктам, то длина линии обороны этого полка составит более 15 км. Как и в случае с 3-м ПМП, и с Местным полком, 2-й полк растянули так, что ему даже не хватало сил даже создать эффективные заслоны на всех дорогах и тропах. Причиной этому стала совсем не нехватка войск. Скорее всего, советские войска не ожидали столь быстрого прорыва. Позиции 2-го полка тоже, скорее напоминают заградительные заслоны, нежели линию обороны, правда, позиции полка были достаточно удобны для обороны. Полк везде занимал господствующие высоты.. Есть и еще один интересный момент: линия обороны 2-го полка проходила совсем не там, где ее принято рисовать. Прорисуем линию: хутор Мукдесова в районе Севастополя найти пока не удалось., был хутор Мордвинова , хутор Сухая речка- термин понятный, он находился в районе недостроенного административного здания рудника Гасфорт. Высота 120.1 (в саженях) это гора над деревней Кучки (ныне деревня не существует) недалеко от современного села Родное (бывш. Упа). Шули - топоним понятный , это современная Терновка- высота 126.9 (опять же в саженях) это современная отметка 271.7 над крутым поворотом при вьезде в Терновку. Т.е. линия оборонный 2-го ПМП оказывается перед дорогой Севастополь-Шули (Терновка) , а не за ней, как нарисовано на многих схемах. И на этих рубежах 2-й ПМП держался достаточно долго.
   Есть и еще один момент: деревня Шули не входила в боевые порядки 2-го ПМП. Т.е. часть Черекез-Керменского узла сопротивления, а конкретно, доты N 65 и 66 оказывалась без пехотного прикрытия, и были предоставлены сами себе, возможно, это и послужило причиной их уничтожения. Да, они были построены всего за три-четыре дня до подхода немцев, бетон был еще совсем свежий (бронебойный наконечник 37мм снаряда вошел в бетон на 30 см). Но в них были установлены орудия, и они были расположены на очень удобных позициях. Так или иначе, но эти два дота были предоставлены сами себе, их прикрывали всего пятьдесят бойцов из состава береговой обороны. Скорее всего, опять имела место переоценка возможностей узла сопротивления.
   Обычно на этих неудачах СОР, случившихся как раз в день 24-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции, стараются не заострять внимание, маскируя их успехами 8-й бригады морской пехоты на плато Каратау, и подвигом 5 краснофлотцев 18-го батальона морской пехоты в долине Бельбека в районе Дуванкоя.
   Действительно, советские войска, неожиданно, нанесли болезненный удар в слабое место немецких позиций. Обычно пишут, что "разведка боем", как обычно называют неожиданное наступление 8-й бригады МП, заставило немецкое командование снять 22-ю пехотную дивизию с преследования Приморской армии. Эту же версию подтверждает и Э.фон Манштейн в своих воспоминаниях, написанных после войны. "Благодаря энергичным мерам советского командования, -- писал в своей книге "Утерянные победы" бывший командующий 11-й немецкой армией Манштейн, -- противник сумел остановить продвижение 54-го армейского корпуса на подступах к крепости. В связи с наличием коммуникаций противник счел себя даже достаточно сильным для того, чтобы при поддержке огня флота начать наступление с побережья севернее Севастополя против правого фланга 54-го армейского корпуса. Потребовалось перебросить сюда для поддержки 22-ю пехотную дивизию из состава 30-го армейского корпуса. В этих условиях командование должно было отказаться от своего плана взять Севастополь внезапным ударом с ходу с востока и юго-востока". Т.е. этим эпизодом Манштейн оправдывается за неудачу с преследованием Приморской армии.
   На самом деле все было с точностью "до наоборот". Подполковник (Oberstleutnant) Генрих Лангманн, начальник штаба 22-й дивизии, получил приказ о переброске частей еще утром 6-го ноября 1941г. В это время Генерал Людвиг Вольф находился в войсках. В связи с этим, приказ о переброске дивизии на новый участок был подписан только 7-го ноября. К этому времени, генерал Р.Зинценич, командующий 132-й ПД, получив приказ 6-го ноября, уже начал переброску своих войск с плато Каратау, оставив лишь незначительные заслоны.
   Это частично подтверждают и немецкие источники. Как указывал командир немецкой 22-й дивизии, генерал-лейтенант Вольф, " ...22-я пехотная дивизия, после выполнения задания по преследованию противника в горах Тавра, должна была сменить 132-ю пехотную дивизию на ее участке, предоставив дело разгрома разрозненных групп противника 72-й дивизии и моторизованным частям. Командир 132-й дивизии преждевременно отвел свои основные силы на новый участок, что вызвало некоторые сложности в управлении войсками...".
   Причем, с большой вероятностью, прав именно генерал Вольф, а не генерал Манштейн, т.к. по крайней мере, три достаточно крупных подразделения 22-й пехотной дивизии получили приказ занять позиции на плато Каратау и в долине Бельбека ДО того, как контратаковала 8-я бригада. И 132-я дивизия не сама по себе начала передислокацию ДО того как контратаковала 8-я бригада, создав "сложности" немецким войскам. А "сложности" оказались достаточно серьезными. Немецкие военные, не менее советских, любили скрывать свои просчеты.
   Как ни странно, в изложении событий, в которых по логике, не должно быть темных пятен, идет разнобой в деталях. В качестве основы для изложения событий я взял воспоминания В.Л.Вильшанского, попытавшись дополнить его деталями из других источников. Начнем с мотивации этой атаки.
   Фактически, это был достаточно успешный бой, с целью улучшения своих позиций, и уж точно не "разведка боем". Чем же был вызван успех бойцов бригады 7-го ноября 1941года. И почему (кроме идеологических соображений) была назначена эта дата? И почему этот бой назывался "разведкой боем"? Советский тезис о том, что "...8-й бригаде необходимо было выяснить: какие части противника ей противостоят" не выдерживает никакой критики. Тезис этот был выдвинут в воспоминаниях В.Л.Вильшанского: "Вице-адмирал Октябрьский сразу спросил:
   -- Где противник и что он делает?
   Я ответил, что точными данными о противнике на нашем участке мы не располагаем. Немцы, упредив нас, захватили важные высоты, и наш боевой порядок досматривается противником на всю глубину обороны. Поэтому нам необходимо улучшить наши позиции.
   Что вы предлагаете? -- спросил Командующий.
   Частью сил атаковать противника. И именно сейчас, когда он этого от нас не ждет и пока не вышел, еще к рубежу своими главными силами. Кроме того, -- добавил я, -- хотя бригада и отражает в течение нескольких дней атаки небольших сил противника, по-настоящему она еще не обстреляна и это даст хороший опыт всему личному составу.
   Командующий сказал:
   Опыт опытом, а где гарантия успеха? Что будет, если противник перейдет в контратаку и ворвется на плечах в ваши окопы? Резервов-то нет!
   Мы надеемся на помощь береговых батарей...
   -- И на корабли, -- добавил Ф. С. Октябрьский. Еще долго обсуждали все "за" и "против"; наконец командующий сказал:
   -- Когда думаете начать?
   -- Мы с комиссаром считаем, что разведку боем следует провести 7 ноября.
   Командующий согласился. Прощаясь, напомнил:
   -- Будьте осторожны. Все хорошо обдумайте, держите меня в курсе событий на вашем участке. Желаю успеха!"
   На самом деле это глупость. Уже неделю бригада вела бой со 132-й немецкой дивизией, и не было никаких сомнений, что именно она является противником бригады. Более того, в ходе боев были захвачены и переданы в тыл три пленных солдата (два румына и немец) и немецкий ефрейтор. Дело было в другом.
   Из воспоминаний Д.С.Озеркина: " В ходе разведки в районе родника Алтын-Баир, нам удалось захватить румынского солдата, который охотно перешел на нашу сторону, и показал, что основные силы стоявшей рядом 132-й немецкой дивизии отошли, оставив лишь слабые заслоны на высотах... С целью определения обстановки и была задумана разведка боем". Т.е. смысл боевых действий оказывается совсем иным.
   Теперь о диспозиции частей. По ним так же идет разнобой. Советские части были расположены в два эшелона. В этом расхождений нет. По данным В.Л.Вильшанского, в передовой линии находились 2-й и 3-й батальоны бригады. По данным Г.И.Ванеева, П.А. Моргунова и Д.С.Озеркина 3-й и 4-й. Такой же разнобой идет и по второй линии 8-й бригады. Более тщательное изучение сохранившихся документов, воспоминаний и уточнения на местности, дало следующую картину: 1-й батальон бригады (кроме 1-й роты, которая была переброшена для участия в бое) находился в резерве, в нескольких километрах, в казармах на станции Мекензиевы горы. Часть второго батальона, личный состав бригады, не имевший вооружения, был занят строительством новых казарм на плато Каратау (в районе, где дорога с плато спускается в долину Бельбека в районе современного пос. ВИР). Две роты 2-го батальона находились на правом фланге между долиной Бельбека и курганом Азис-Оба. Далее, стояли 3-й, 4-й батальоны. Над долиной р. Кача, и частично, поперек долины, стояли 1 и 2 рота 5-го батальона (бывший батальон объединенной школы УО). Т.е. ни о каком двухэшелонном построении речь не шла. Для атаки высот были сосредоточены следующие подразделения. На левом фланге в боевых порядках 4-го батальона (командир- майор Федор Иудович Линник) находилась 1-я рота 1-го батальона, 3-я рота 5-го батальона, разведвзвод 4-го батальона, минометный взвод (8х50мм минометов).
   В центре, на позициях 3-го батальона, против высоты 158.7 были сосредоточены: 8-я пульрота, и разведвзвод 3-го батальона, кроме того, со стороны холма Азис-Оба, поперек перешейка противника сковывала 11-я пульрота. Т.е. позиции 3-го батальона были усилены двумя пульротами. На самом деле, несмотря на название, это были обычные роты, их отличие заключалось лишь в том, что они имели почти штатное количество пулеметов (всего 5 станковых и 24 ручных, на 327 человек л/с). Высоту 165.4, незадолго до этого, оставленную 19-м батальоном, планировали атаковать силами 2-го батальона. Высота 165.4(77,5), это высота на правом фланге 8-й бригады, над Симферопольским шоссе. По лощине между советскими позициями и высотой, ранее, мимо родника Беш-Йол, проходила грунтовая дорога на плато.
   Г.И.Ванеев указывает в числе артиллерии, которая вела огонь, поддерживая атакующих, 10-ю береговую батарею, подвижную береговую батарею N724 и батарею 265-го корпусного артполка Приморской армии. В.Л.Вильшанский указывает другой состав: "На рассвете 7 ноября наша артиллерия -- 10-я батарея береговой обороны, батарея 265-го артполка и 227-я зенитная батарея -- провела короткую артиллерийскую подготовку". П.А. Моргунов, указывает третий состав сил, участвовавший в артподготовке: 10-я батарея, 724-я батарея и бронепоезд "Железняков". Анализ документов подтвердил участие в артподдержке всех вышеперечисленных огневых средств, но... в разное время. Изначальную артподготовку вели: 10-я береговая батарея (4х203мм) выпустившая 20 снарядов и 724-я подвижная (4х152мм) береговая батарея, выпустившая 27 снарядов.
   152мм батарея 265-го корпусного артполка и бронепоезд "Железняков" (3х76мм орудия) так же открывали огонь, поддерживая правый фланг бригады, но позже, во время повторной атаки 2-го батальона на высоту 165.4. 227-я зенитная батарея несколько раз открывала огонь на подавление огневых точек противника, но в основной артподготовке не участвовала.
   И на самом деле удар наносился не в двух направлениях, и даже не в трех, а в четырех. Первое направление -высота 132.3 (высота над дер. Эфендикой, ниже скатов 158.7). Здесь атаку возглавил начальник штаба 1-го батальона капитан В. А. Карпенко. Скаты отметки 158.7 атаковал 4-й батальон, атакующие части возглавил л-т Удодов, он числился командиром 76мм батареи, но в связи с отсутствием орудий, л/с батареи действовал как обычный пехотный взвод.
   Со стороны холма Азис-Оба атаковал 3-й батальон. Атакующими частями батальона командовал л-т Александров. Четвертое направление -это атака 2-го батальона на высоту 165.4.
   Из воспоминаний Д.С.Озеркина: "Атака началась с запозданием, около 9 часов, не все подразделения успели занять намеченные позиции. Вследствие этого, между артподготовкой и атакой противник успел привести себя в порядок и подготовиться к отражению атаки. ...боя на левом фланге я не видел, но высота 158.7 хорошо просматривалась с нашего КП, и я могу подробно описать то, что происходило на ней. После боя многие бойцы нашей бригады охотно делились впечатлениями, поэтому картина боя сложилась ясная. ...Высоту 158,7 атаковали подразделения 4-го батальона под командованием лейтенанта А. С. Удодова. Ударом с юга, со стороны нашего КП, им содействовала 1-я рота 3-го батальона, которой командовал старший лейтенант П. В. Тимофеев. В резерве атакующих частей 4-го батальона, находилась 3-я рота 5-го батальона под командованием старшего лейтенанта Д. С. Приводы, сосредоточенная в районе кургана Азис-Оба (вероятно, ошибка, возле Азис-Оба стояла 11-я пульрота, а 3-я рота действительно находилась в резерве 4-го батальона).
   Левее, на 132.3 высоту наступала, усиленная разведчиками бригады, рота 1-го батальона.... Нам ее боевые порядки были плохо видны, но мы были уверены в том, что ее бойцы выполнят поставленную задачу".
   Из воспоминаний В.Л.Вильшанского: "Стремительное движение подразделений в трех направлениях создало впечатление наступления по всему 9-километровому фронту. Наиболее напряженный бой разгорелся за высоту 158,7. Наши наступающие подразделения уже минут через двадцать -- тридцать приблизились к окопам фашистов, но, прижатые сильным огнем врага, вынуждены были остановиться. Тогда лейтенант Удодов вызвал огонь артиллерии. Под прикрытием артогня моряки вновь бросились на врага. Это были первые штыковые атаки батальона. Фашисты не выдержали удара, стали выскакивать из окопов и, бросая оружие, спасались бегством".
   Действительно, первая атака успеха не имела, пришлось вызывать огонь 227-й зенитной батареи. Из воспоминаний Д.С.Озеркина: "Воспользовавшись тем, что враг, укрываясь от огня, спрятался в укрытие, группа бойцов из разведвзвода под командованием политрука С. Т. Дзысяка (4-й батальон) запрыгнула в окопы противника. Моряки, захватив немецкий пулемет, открыла огонь из двух ручных пулеметов вдоль траншеи в обе стороны. На помощь бойцам разведвзвода пробился пулеметчик И. П. Ткаченко, с еще одним ручным пулеметом, при этом, он был ранен в руку, но продолжал вести огонь по врагу. Но, несмотря на успех разведчиков, повторная фронтальная атака успеха не имела. Атакующие части наткнулись на импровизированные мины: немецкие гранаты с длинной ручкой были воткнуты в землю, а к ним от железного колышка была протянута тонкая проволока, и все это было путано колючей проволокой на низких кольях, не видимых с издали. Все скаты высоты на участке 4-го батальона были "заминированы" таким образом. Отделение сержанта Д. А. Ермолова, из 4-го батальона, продвигаясь вперед и вверх по склону, потеряв двух бойцов на минном поле, залегло. Взрывы импровизированных мин привели в замешательство бойцов. Тогда сам Ермолов быстро обезвредил три мины, и, проделав коридор в проволочном заграждении, поднялся во весь рост и, увлекая бойцов за собой, с криком "ура!" бросился вперед, увлекая за собой весь взвод.
   Бойцам 4-го батальона удалось достичь вершины, но обратные скаты высоты 158.7 оставались за противником, пришлось вводить в бой резерв. В бой вступила резервная рота старшего лейтенанта Д. С. Пригоды (5-й батальон). Она с ходу атаковала врага, вышла на восточные скаты высоты и тем самым решила успех боя в нашу пользу. Около десяти часов утра вся высота была очищена от противника. В бою краснофлотцы отделения сержанта Ю. Б. Чулкова, ворвавшись окопы, уничтожили до десяти фашистов и захватили троих пленных".
   Как пишет В.Л.Вильшанский: "Успешно атаковали противника и подразделения капитана В. А. Карпенко, которые наступали на высоту 132,3. Здесь в бою было уничтожено около тридцати гитлеровцев". Высота была взята обходным маневром, пользуясь захватом высоты 158.7, рота лейтенанта Г. И. Кибалова (1-й батальон) и взвод лейтенанта И. Г. Шибанова (4-й батальон) обошли высоту и атаковав с фланга и с тыла выбили противника.
   Высоты 158.7 и 132.3 оборонялась двумя ротами 3-го батальона 437-го полка 132-й немецкой дивизии, пулеметной ротой того же полка, двумя батареями противотанкового дивизиона, и минометной батареей. В результате боя на этих двух высотах, противник потерял 228 солдат и офицеров". На самом деле, оборона высоты 132.3, после захвата 158.7 смысла никакого не имела. Отметка 132.3 находится ниже плато 158.7 и полностью простреливается с последнего.
   Одновременно, четвертая рота второго батальона, атаковала высоту 165,4, также была встречена сильным огнем противника. Но моряки, преодолевая сопротивление врага, упорно продвигались вперед. Первая атака была безуспешной, и потребовалась помощь бронепоезда "Железняков". Поддержка атаки высоты 165.4 не являлась основной целью бронепоезда, тем не менее, бронепоезд выпустил 25шт. 76мм снарядов прямой наводкой, с позиции между Камышловским мостом и бывшей церковью Преображения. Кроме того, на предельной дальности, был произведен обстрел немецких позиций из минометов бронепоезда. Подтверждения поддержки атакующих частей батареей 265-го артполка найти не удалось, как не удалось найти даже упоминания о поддержке атаки кораблями ЧФ. Так что обещание командующего флотом (если такое в реальности было) оказалось не выполненным. Корабли своей артиллерией атаку не поддерживали.
   К полудню в результате повторной атаки подразделения 2-го батальона старшего лейтенанта В. Н. Котенева сбросили немцев с высоты 165,4. Первым ворвалось в окопы противника отделение старшины 2-й статьи Мещерякова. Противник потерял до двух десятков убитыми. Выполнив свою задачу, рота в 22 часа отошла на свои позиции. Отход 2-го батальона непонятен и нелогичен. Пока объяснить его не удается. Возможно, 2-й батальон был выбит с этих позиций.
   В результате операции были захвачены трое пленных. В качестве трофеев 8-й бригаде достались: три 37-миллиметровых орудия, составившие матчасть противотанковой батареи бригады. Орудия были установлены в районе Азис-оба, на скатах, обращенных к высоте 165.4, у дороги. Кроме того, были захвачены десять минометов, калибром 61мм (скорее всего, итальянского производства), включенные в состав минометного дивизиона бригады.Бойцам бригады достались двадцать ручных пулеметов MG-34 (в самой бригаде, на тот момент было всего 29 пулеметов), 150 винтовок, четыре телефонных аппарата, 5км провода, 10 ящиков с консервами, три пака папирос, много противогазов.
   Если сопоставить немецкие карты с расстановкой советских войск, то можно прийти к интересным выводам. Во фронте немецких войск в течение нескольких часов зияла брешь, размером до 2-х километров, т.к. позади заслонов на этих высотах больше никаких немецких войск не было до самого села Чоткара (Краснозорье). Если бы войска СОР были в состоянии перейти в наступление, то немецким войскам пришлось бы довольно трудно.
   Атака 8-й бригады имела и другие последствия. Как ни странно, с ней связан и еще один эпизод в истории обороны. О подвиге 5 краснофлотцев из состава 18-го батальона морпехоты, написано много. Но реальных фактов известно мало. В попытке ниспровергнуть "сталинские идеалы" сейчас многие авторы стремятся доказать, что не было никакого подвига. При этом многие авторы идут на прямую фальсификацию воспоминаний.
   Так, например, в сильно обработанных воспоминаниях Замиховского утверждается: "... не было никакого подвига! Мы стояли как раз позади 18-го батальона..." Вот только никаких частей " ...позади 18-го батальона ..." не было. Учитывая многие несовпадающие детали, можно с уверенностью сказать, что опубликованные "воспоминания" являются продуктом творчества г-на Г.Койфмана, который их "опубликовал".
   И все же, что известно о событиях, произошедших на этом участке, и как они связаны с контратакой 8-й бригады морской пехоты? Сведя воедино советские и немецкие данные, можно достаточно четко представить общую картину происходившего.
   7-го ноября 1941года, получив сведения о захвате высот советскими войсками, немецкое командование начало срочное формирование трех сводных подразделений. Первая группа, из состава моторизованных частей 16-го полка 22-й дивизии и румынских войск формировалась в деревнях Ак-Шейх и Чоткара (современное Краснозорье) под общим командованием оберлейтенанта Х.-А.Шрёдера, командира 3-й роты 1-го батальона 16-го полка.
   В ее задачу входила атака советских позиций на плато, вдоль дороги. Вторая группа, из состава находившихся здесь вновь прибывших частей 22-й дивизии, формировалась в районе станции Сюрень. В ее задачу входила атака советских войск со стороны долины р.Бельбек, по двум дорогам, поднимающимся на плато из долины. Формирование третьей группы, из состава роты 1-го батальона, 121-го полка 50-й немецкой пехотной дивизии двух рот 71 пионерного батальона и, непонятной "бронегруппы усиления", было начато утром 8-го ноября 1941г. В ее задачу входил отвлекающий удар вдоль долины Бельбека по Симферопольскому шоссе. В течение второй половины дня 7-го ноября противник активных действий не предпринимал.
   Казалось бы, совершенно ясно, что никакого боя в районе деревни Дуванкой не было. Но это не совсем так. Бой был, и не один, но произошло это не 7-го, а 8-го ноября 1941г. А пока 18-й батальон морской пехоты, перекрывший долину Бельбека, осваивал новые позиции. Позиции были достаточно удобными. Основные силы батальона были сосредоточены на станции Бельбек (Верхнесадовая). Боевое охранение занимало высоты над станцией. На противоположном склоне, часть 4-й роты занимала скаты отм.103.4. Поперек болотистой долины, которая совершено раскисла от дождей, шел достаточно глубокий арык, непроходимый для техники. Движение техники было возможно лишь по двум дорогам: по Симферопольскому шоссе, и по дороге от станции, вдоль железнодорожных путей к Камышловскому мосту мимо бывшей церкви Преображения. Рельсовые пути в районе моста через Бельбек были разрушены в трех местах. Верхней дороги на тот момент не существовало, Симферопольское шоссе, на тот момент, проходило через деревню Дуванкой. Сама деревня была разрушена, и занята передовыми частями противника. Из деревни, вдоль ручья на плато шла разбитая грунтовая дорога на плато (современная ул. Титова). Три дома на окраине деревни были заняты боевым охранением 18-го батальона.
   Выходя на окраины Дуванкоя, Симферопольское шоссе пересекало по небольшому каменному мосту глубокий овраг (не сохранился). В районе моста занимал позиции еще один отряд 18-го батальона. Левее, на скатах плато до родника Беш-иол бойцов батальона не было. Не было и локтевой связи со 2-м батальоном 8-й бригады.
   Отход 8-й бригады с высоты 165.4 существенно осложнил положение правого фланга батальона. Однако четкой картины ни у командования батальона, ни у командования СОР на тот момент не было.
   У только недавно созданного Севастопольского оборонительного района, было множество сложных и важных внутренних вопросов, управлению очень мешали ведомственные границы. Так, например, командующий СОР генерал-майор И. Е. Петров отдал приказ N 04, которым начальником противовоздушной обороны Севастопольского оборонительного района назначался начальник отдела ПВО Приморской армии подполковник Н. К. Тарасов. Приказ требовал ВСЕ части противовоздушной обороны, расположенные на территории СОР, подчинить начальнику ПВО оборонительного района, что никак не устраивало командование Черноморского флота. У ЧФ был свой командующий ПВО- полковник Жилин.
   Вечером 7 ноября, наконец, был окончательно решен вопрос о снабжении частей РККА, выходивших к Севастополю. Все дело в том, что ведомственные границы по-прежнему стояли на пути снабжения армейских частей. Они не получали ни боезапаса, ни продовольствия, ни топлива. Тылы флота ссылались на отсутствие приказа, и каждый раз приводилось решать вопрос с выходом на Г.В.Жукова. В этот день ситуация изменилась.
   Заместитель народного комиссара ВМФ адмирал И. С. Исаков приказал Военному совету ЧФ все необходимое для частей Красной Армии в Крыму выдавать из ресурсов флота. Вице-адмиралу Г. И. Левченко было предложено потребовать от Военного совета ЧФ снабжения частей армии всем, что имеет флот, до организации новой линии их снабжения и доставки грузов из Новороссийска в Керчь и Севастополь. Адмирал Исаков указал, что Красная Армия защищает главную базу флота и выполняет единую задачу с флотом, "...поэтому ведомственный подход к делу недопустим!".
   В этот день, наконец, решился вопрос и с местопребыванием командования ЧФ.
   ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ N 1882
   7 ноября 1941 г.
   Севастополь, тов. Левченко, Октябрьскому, Батову
   С целью сковывания сил противника Крыму и недопуска его на Кавказ через Таманский полуостров, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
   1.Главной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами.
   Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами.
   Все три старых крейсера и старые миноносцы держать в Севастополе, Из этого состава сформировать маневренный отряд для действий в Феодосийском заливе по поддержке войск, занимающих Ак-Монайские позиции.
   4.Отряду Азовской флотилии поддерживать войска Ак-Монайской позиции с севера.
   Линкор, новые крейсера базировать в Новороссийск, используя для операций против берега занятого противником и усиления отрядов старых кораблей. Базирование эсминцев -- по вашему усмотрению.
   Части З(енитной) А(артиллерии) из оставленных районов использовать для усиления ПВО Новороссийска.
   Организовать и обеспечить перевозку в Севастополь и Керчь войск, отходящих в Ялту, Алушту и Судак.
   Истребители, штурмовики и часть самолетов МБР оставить Севастополе и Керчи, остальную авиацию использовать с аэродромов СКВО для ночных ударов по аэродромам, базам и войскам противника в Крыму.
   9.Эвакуировать из Севастополя и Керчи на Кавказ все ценное, но не нужное для обороны.
   10.Руководство обороной Севастополя возложить на командующего ЧФ т. Октябрьского подчинением Вам. Зам. командующего ЧФ иметь Туапсе -- начальника штаба ЧФ.
   11. Вам (Левченко.-- Авт.) находиться в Керчи. 12. Для непосредственного руководства обороной Керченского полуострова назначить генерал-лейтенанта Батова.
   И. Сталин, Б. Шапошников, Н. Кузнецов
   Однако, первый документ, связанный с обороной города, подписанный командующим флотом вышел только спустя четыре дня. Командовать обороной продолжал И.Е.Петров, при содействии П.А.Моргунова и Г.В.Жукова.
   Не смирившись с досадной потерей хутора Мекензия, советские войска начали готовиться к контратаке. Боевым распоряжением N 0065 заместителя командующего СОР генерал-майора П. А. Моргунова 7-й бригаде морской пехоты надлежало к 8.00 следующего дня сосредоточиться в районе безымянной высоты в 2 км западнее х. Мекензия, откуда во взаимодействии с 3-м полком морской пехоты перейти в наступление на х. Мекензия -- Черекез-Кермен с задачей восстановить положение на участке 3-го полка морской пехоты, заняв рубеж; высота 200,3 -- Черекез-Кермен, вернув себе позиции по скатам Мекензиевского плато.
   Ночью 7-го ноября из Севастополя убыл пароход "Черноморец" с оборудованием СМЗ.
   8.Ноября 1941г. противник, пользуясь тем, что наступление 8-й бригады в районе Дуванкоя и на плато Каратау продолжения не получило, за ночь закончил формирование ударных групп и нанес два сходящихся удара. Первый удар наносился на плато, частями, подошедшими из долины Качи на позиции первой роты первого батальона (высота 132.3) и на позиции четвертого батальона (высота 158.7). " С нашего батальонного наблюдательного пункта мы хорошо видели атакующие войска. Вдоль грунтовой дороги ползли три колесно-гусеничных броневика, стреляя их пулеметов. Вражеская пехота пряталась за их броней, двигавшиеся следом два танка, свернули с дороги и двинулись к высоте 158.7, останавливаясь чтобы сделать очередной выстрел по нашим позициям.
   В бинокль я видел, как из окопов выскочил командир отделения, сержант Дьяченко и бросил гранату. Танк резко свернул в сторону, но продолжил движение, второй бросок оказался удачным, гусеница сползла с катков, и танк завертелся на месте в 30 метрах перед нашими окопами, которые еще вчера были заняты немцами. Рядом с танком выросло деревце взрыва, потом еще одно, потом на его броне мелькнула яркая вспышка, танк остановился и задымил, за его башней разгоралось пламя. Это отрыли огонь наши зенитчики из батареи лейтенанта Григорова. Второй танк остановили разведчики лейтенанта Удодова: герои вчерашнего боя политрук С. Т. Дзысяк и краснофлотец И. П. Шокарев. Они заняли позиции с двух сторон движущегося танка и, когда он приблизился, забросали его бутылками с горючей смесью и противотанковыми гранатами. С сожалением мы узнали, что в этом бою погибли и Дзысяк и Шокарев. На дороге чадили все три броневика, уничтоженные бойцами, ударившего во фланг противнику третьего батальона, возле них лежали фигурки в серых шинелях.... В трех атаках противник потерял более пятидесяти человек и всю бронетехнику ".
   Вторая группа немецких войск атаковала из долины Бельбека, поднявшись по дорогам на плато. В немецких источниках указывается, что атака была. Указывается, что в результате "... стремительной атаки была отбита высота 77.5 (высота 165.4, прим. мое А.Н.)". Странно, но в советских источниках упоминания об атаке позиций 2-го батальона (который по логике должен был принять на себя удар группы) нет.
   Зато есть упоминание о бое впереди, на правом фланге, 2-го батальона 8-й бригады, где по логике советских частей не было. И есть упоминание о бое, ниже позиций 2-го батальона в двух местах на Симферопольском шоссе, там, где находились позиции 18-го батальона морской пехоты. Из воспоминаний Д.С.Озеркина: " Утром 8-го ноября прибывший на КП посыльный доложил, что слышит звуки боя: выстрелы, пулеметные очереди, взрывы гранат перед фронтом правофлангового 2-го батальона. Батальон всего около суток, занимавший позиции еще не установил связи с соседями справа и не до конца укрепился на своих позициях. Все это вызывало большое беспокойство у комбрига Вильшанского и военкома Ефименко. В запасе оставался последний резерв: взвод третьего батальона. Взвод разделили на три группы, которые были, около 16 часов, направлены для изучения обстановки. Две группы пешей разведки вернулись после наступления темноты. Третья группа вернулась через три часа после полуночи....
   Командир второй группы доложил ..., что на изгибе дороги стоят сгоревшие транспортер и два мотоцикла, а еще дальше возле нашего дзота еще два транспортера и броневик. Еще один броневик, очевидно пытавшийся обойти огневую точку, лежит на боку, на склоне горы. Дзот уничтожен, в траншеях, в районе дзота найдены тела девяти краснофлотцев, четверо из которых были точно не нашими (не из 8-й бригады). Остальные трупы были обгоревшими, и опознать их не удалось. На всех была советская морская форма, один имел знаки отличия младшего комсостава. Трупов противника обнаружено не было, противник забрал их с собой. На обратном пути, в лощине было найдено еще три сгоревших мотоцикла... Третья группа доложила о немецкой сожженной технике на шоссе, но подробностей сообщить не смогла...".
   Т.е. бой все же был, правда, фамилии краснофлотцев и командиров, принявших его, скорее всего. останутся неизвестны. Известно, что один из командиров был в форме морской авиации, на петлицах было по одному кубику, остальные были в обычной форме, у одного были нашивки главстаршины. Откуда это известно? Их могила была раскопана "черными" археологами. Они сообщили, что вокруг было найдено огромное количество стреляных гильз (советских и немецких), искореженный остов немецкого пулемета MG 34. Верить ли их информации? Скорее всего, да. Нужно попытаться установить, кто мог обороняться перед фронтом бригады. Был и третий удар: вдоль Симферопольского шоссе, но, скорее всего, он был нанесен позже, рано утром 9-го ноября 1941г. Но эта информация нуждается в уточнении.
   Но самые важные события разворачивались в другом месте, на плато Мекензиевых гор. Командование СОР решило нанести контрудар в районе прорыва противника к хутору Мекензия. Для этого решили использовать единственное относительно крупное боеспособное подразделение. Правда, бросать его в бой пришлось сходу.
   П.А.Моргунов, в своей книге "Героический Севастополь" указывает: " ...атаку было решено проводить силами 7-й бригады во главе с бригадным комиссаром Н. Е. Ехлаковым в составе трех батальонов, но без артдивизиона. Было решено поддержать контратаку огнем береговой батареи N 30, причем использовать мощный огонь шрапнелью, хотя это и опасно, так как можно поразить своих. Для артиллерийской подготовки были привлечены также береговые батареи N 2 и 35. Подполковник Б. Э. Файн выехал на батарею N 30, чтобы проинструктировать ее командира Александера; только его батарея должна была вести огонь шрапнелью. Произвели расчеты таким образом, чтобы первый залп был перелетным. Шрапнель давала возможность поразить участок до 1 км в глубину и 250 м в ширину. Руководство и контроль за обеспечением артиллерийской подготовки береговыми батареями при наступлении бригады были поручены мною начальнику артиллерии БО подполковнику Файну, который сменил на этой должности погибшего 5 октября 1941г. полковника Е. Т. Просянова. Б. Э. Файн, имея хорошую теоретическую подготовку, быстро вошел в курс дела; он отлично знал возможности береговой артиллерии Крыма и Главной базы".
   К обеду 7-го ноября 7-я бригада морской пехоты была сосредоточена в Севастополе. Обычно указывают, что бригада атаковала в составе 3-х батальонов. Эту информацию дают и П.А.Моргунов и Г.И.Ванеев. Это не так, от бригады к этому моменту оставалось всего два сильно ослабленных батальона (3-й и 4-й), общей численностью не более 800 человек. Примерно столько же, в сумме, насчитывали артдивизион и минометный дивизион. При этом, артдивизион был еще на марше, и только подходил к Севастополю.
   В бывших казармах Брестского полка (напротив Лазаревских казарм) заканчивалось формирование нового 1-го батальона. Но батальон пока имел всего половину штатного личного состава, и был слабо обучен, костяк батальона составили 217 бойцов разбитых 1-го, 2-го и 5-го батальонов, прорвавшихся в Севастополь.
   Как и все события начального этапа Севастопольской обороны, в описании боев у хутора Мекензия есть много неточностей и нестыковок. Есть яркое и красивое описание событий, сделанное командиром бригады Е.И.Жидиловым, но многие детали в этом описании первого дня вызывают сомнения, события "не ложатся" на местность. Более того, вызывает сомнения участие самого комбрига в боевых действиях 8-го ноября. Ведь сам командир бригады, комбриг Е.И.Жидилов, со взводом конной разведки вышел, к Севастополю только в ночь на 8 ноября, и естественно еще не вошел в курс событий. Он дает яркое описание медсанбата в Инкерманском монастыре, но в описании боевых действий идут явные "ляпы".
   9-го ноября он уже командовал бригадой, а вот 8-го, по воспоминаниям, комбрига видели где угодно, но не на КП, и бригадой (точнее, ее одним, четвертым, батальоном) командовал комиссар Ехлаков. Третий батальон был доставлен к месту боя, чуть позже и атаковал с другой стороны.
   Хронология событий была следующей. В 2 часа ночи 8-го ноября 1941г. было подготовлено боевое распоряжение, подписанное заместителями И.Е.Петрова:
   "1. Противник, сосредоточив крупные силы в районе Черекез-Кермен -- г. Кая-Баш, перешел в наступление и овладел хут. Мекензия.
   2. Части оборонительного района, сдерживая продвижение противника на занимаемых рубежах, с утра 8/XI-41 г. подготавливают контрудар на Черекез-Кермен с задачей уничтожения частей противника, вклинившихся в оборонительный район.
   Приказываю: 7 бмп к 8--00 8/XI--41 г. сосредоточиться в районе выс. без названия в 2 км к зап(аду от) х. Мекензия, откуда во взаимодействии с 3 пмп перейти в наступление на х. Мекензия -- Чермез-Кермен с задачей уничтожить прорвавшиеся в этом направлении части противника и восстановить положение на участке 3 пмп, заняв рубеж: 200,3 -- Черекез-Кермен --безым. выс. в 1км севернее Черкез-Кермен. Переброску бригады в район сосредоточения произвести на автомашинах, выделяемых штабом СОРа. С получением настоящего распоряжения о выступлении и сосредоточении в назначенном районе донести. Зам. командующего СОРом генерал-майор Моргунов Нач. штаба полковник Крылов.
   Высота без названия, в 2км западнее хутора Мекензия, это высота в вилке между двумя основными отрогами Мартынова оврага. Т.е. атака должна была вестись со стороны оврага по дороге. Высота 200,3 в данном районе отсутствует (как в метрах, так и в саженях) но рубеж приблизительно понятен. Ночью это боевое распоряжение было доставлено в 7-ю бригаду военкому Ехлакову и командирам частей, занимавших оборону в этом районе.
   Сам И.Е.Петров в это время уже спал, а утром, затемно выехал на выносной командный пункт, на хуторе Мекензия N1. Туда же прибыл и П.А.Моргунов. Г.И.Ванеев указывает: " В 9 ч 30 мин командир бригады полковник И. Е. Жидилов получил боевое распоряжение И. Е. Петрова ...". Действительно, по прибытии на КП И.Е.Петров подготовил новое боевое распоряжение, несколько отличающееся от "домашней заготовки" своих заместителей.
   "1. Противник, концентрируя крупные силы в районе Черкез-Кермен и Шули, стремится прорваться на запад. К исходу 7/XI-41 г. противник овладел хутором Мекензия...
   3. 7-й мор. бригаде: сосредоточившись к 10--00 8/XI-41 г. в районе 3 км сев.- зап. х. Мекензия, ударом в направлении Черекез-Кермен отбросить противника из района х. Мекензия и овладеть рубежом отм. 149,8 -- г. Ташлык включительно. С выходом в район сосредоточения в Ваше подчинение входит 2 Перекопский батальон и батальон майора Людвинчука. Поддерживают: 724 тяж. мор. батарея, батарея 26 ОЗАД и подчиняется батарея 57 АП.
   Вызов огня тяжелых батарей БО и 265 КП по отдельным заявкам через мой КП -- кордон N 1. До начала наступления огнем всей поддерживающей артиллерии, огневым налетом расстроить боевые порядки противника и в последующем применять но мере продвижения пехоты последовательное сопровождение огнем.
   4. Готовность к наступлению доложить. Начало наступления Вашим решением, но не позднее 12--00 9/XI-41 г. Мой передовой КП кордон N 1. Вам исходный КП на КП полковника Костышина, в последующем по оси движения бригады.
   Командующий СОРом генерал Петров Член Военного совета бригадный комиссар Кузнецов Начальник штаба полковник Крылов".
   3 км. северо-западнее хутора Мекензия, над урочищем Горелый лес, находится высота с современной отметкой 251 (в саженях отметка 115.7). В этом районе располагался КП 3-го полка морской пехоты. Командный пункт полковника Костышина, который определялся, как КП для начала атаки, находился в совсем другом месте, на скатах высоты Читаретир (Кара-Коба) что совершенно непонятно. С этого КП хорошо просматриваются подступы к хутору (в отличие от высоты над урочищем Горелый Лес), но, так же как и с КП 3-го ПМП управлять войсками оттуда невозможно: отсутствуют линии связи.
   Кроме того, по новому распоряжению резко менялся район, время сосредоточения, и направление движения бригады. Расстояние между первой точкой сосредоточения и второй составляет по прямой около 3-х км, а по лесным дорогам около 5,5 км.
   Нужно сказать, что план, представленный заместителями И.Е.Петрова был более реалистичным и учитывал особенности местности. Хотя приказ И.Е.Петрова и более четко описывает рубежи, на которые необходимо было выйти бригаде, сам план атаки нужно признать неудачным. Приказ требовал выйти на скаты Мекензиевского плато, отрезая немецкие части, засевшие на хуторе Мекензия. Он был вручен командиру бригады в 8ч. 30 мин. В то время, как сама бригада начала движение ранее.
   Упомянутый 1-й батальон запасного артполка, сформированный из расчетов недостроенных дотов и дзотов, закончил формирование только 9-го утром, и был брошен на другой участок, есть и другие неточности. Проще всего, было бы воспользоваться воспоминаниями Е.И.Жидилова, но их достоверность вызывает сомнения. Причем, с первых строк. Е.И.Жидилов подробно описывает встречу с комиссаром бригады Ехлаковым, начштаба Полонским, нач. политодела Ищенко, подготовку, выступление бригады, но...
   У Е.И.Жидилова идет разнобой и в деталях. Например, с одной стороны он указывает на то, что артиллеристы бригады разместились в 500м от Восточного Инкерманского маяка, а на самом маяке, в подвале размещался перевязочный пункт, а в другом месте пишет, что артиллерия располагалась у высоты 248.0 (т.е. высоты над Горелым лесом ). Описание боя дается так, как будто 3-й батальон к-на Мальцева и 4-й батальон к-на Гегешидзе действуют рядом, а в тексте указывается, что один атаковал высоту 137.5, а другой высоту 157.5. Но между этими отметками расстояние по прямой 5 км, а по лесной дороге более семи. И еще одна деталь. Е.И.Жидилов описывает, как И.Е.Петров знакомит его с комендантом 3-го сектора, генералом Т.К.Коломийцем. "Выслушав меня, генерал одобряет мое решение. Напоминает, что левее нашей бригады части 25-й дивизии обороняют район высоты 252,7, Камышлы и высоту 205,7, а правее нас 16-й батальон морской пехоты удерживает гору Кара-Коба". Но 8-го ноября Коломиец еще не являлся комендантом сектора, и на КП в тот момент его еще не было, и части 25-й дивизии еще не подошли, за исключением 31-го полка, который находился в долине Кара-Коба. Остальное все правильно, 16-й батальон, действительно сдерживал противника в районе между горой Кара-Коба и отметкой 137.5.
   Е.И.Жидилов упоминает о том, что 16-й батальон был придан бригаде, и сражался на ее правом фланге, имея локтевую связь с 4-м батальоном. Но этого не могло быть, если бы 4-й батальон, атаковал с позиции, указанной И.Е.Петровым. В этом случае, расстояние между этими батальонами должно быть 3 км и ни о какой локтевой связи речь идти не могла.
   К сожалению, документы дают еще менее достоверную картину событий. Чуть больше дали разведки на местности, правда, до конца картина не ясна и по сей день. Хотя общий ход событий удалось установить.
   Если бригада выгрузилась на кордоне N1, как пишет Жидилов, то до места сосредоточения ей нужно было пройти по раскисшим от дождя лесным дорогам еще 7,5км, а затем еще 3,5 км до самой высоты 137.5 и все это с боезапасом, в полном снаряжении, с минометами. В то время, как по плану П.А.Моргунова бригада, высадившись возле кордона N3 должна была пройти всего 2,5 км до места сосредоточения и 1,5 км до высоты 137.5.
   Есть еще одна деталь. По данным Е.И.Жидилова минометный дивизион бригады располагался как раз в районе высоты 248.0 (115.7). Да, с этой позиции, тяжелые полковые 120мм минометы бригады могли (но лишь частично) достать до скатов высоты. Их дальность стрельбы 5,7км. Но по данным о потерях бригады минометчики понесли серьезные потери именно 8-го ноября от немецкого минометного огня. Если бы минометный дивизион занимал позиции в этом районе, потерь у него быть не могло. Дальность стрельбы немецкого 81мм батальонного миномета "34", всего 2,4км. А других у немцев в этом районе не было. Т.е. минометный дивизион располагался в зоне досягаемости немецких минометов. Т.е. скорее всего он располагался в верховьях Мартынова оврага, недалеко от Восточного Инкерманского маяка.
   Такая же непонятная ситуация складывается и с перечнем артиллерии, участвовавшей в артподготовке. В изложении П.А.Моргунова все просто: "Полковник Е. И. Жидилов и его штаб во главе с полковником М. Н. Полонским умело руководили боем. Геройски дрались бойцы 7-й бригады и приданных ей частей. Хорошо действовала поддерживающая артиллерия, особенно батареи N 35 и 30 и 265-й корпусной артполк, громя подходящие резервы противника. Отлично поддерживал наступавшие батальоны минометный дивизион бригады во главе с капитаном Б. А. Волошановичем".
   Г.И.Ванеев дает еще более развитой список артиллерии, поддерживающей атаки бригады. "Батарее N 724 береговой обороны, одной батарее 57-го артполка Приморской армии и 26-му отдельному зенитному артдивизиону предписывалось огневым налетом расстроить боевые порядки противника, а с началом наступления 7-й бригады поддержать ее последовательным сопровождением огня.... Во второй половине дня 7-я бригада вновь атаковала противника. На этот раз атакующих кроме названных батарей поддержали огнем береговые батареи N 30 и 35, а также 265-й корпусный артиллерийский полк Приморской армии, крейсер "Червона Украина" (командир капитан 2 ранга И. А. Заруба, военком батальонный комиссар В. А. Мартынов) и прибывший минометный дивизион бригады во главе с капитаном Б. А. Волошановичем, и авиация.".
   Текст внешне выглядит гладко, но содержит ряд ошибок. Начнем с того, что на тот момент Б.А.Волошанович капитаном не был, он был старшим лейтенантом, по воспоминаниям, минометный дивизион из -за плохих дорог в поддержке первых атак, вообще, не участвовал.. Он поддерживал только повторную попытку овладеть отметкой 137.5. 107мм орудия 256-го корпусного артполка, на тот момент, не имели боезапаса. Поэтому могла вести огонь только одна 152мм батарея с позиций на высоте Трапеция.
   724-я батарея могла поддерживать атаки, но по документам, она вела огонь только в поддержку 8-й бригады и Местного полка. Данные об открытии огня крейсерами "Красный Крым" и "Червона Украина" документального подтверждения не получили. "Червона Украина" поддерживала 2-й ПМП, данные о ведении огня по х.Мекензия отсутствуют. Есть данные о стрельбах крейсера "Красный Крым" 9-12 ноября, с указанием количества и типа снарядов, но данных по 8-му числу нет. 30-я и 35-я батреи в этот день вели огонь, поддерживая войска, но не совпадает время. 30-я батарея вела огонь шрапнельными снарядами в районе 13 часов. Т.е. за два часа до начала второго наступления. Вела ли она огонь для поддержки бригады, или обстреливала другие цели выяснить пока не удалось.
   Далее по тексту упоминается поддержка частей батареями N 2, 19, 32. Батареи N 2, 32 и 19 поддерживать войска не могли по разным причинам. На батарее N2 на тот момент орудия отсутствовали, батарея была восстановлена только 2-го декабря. Дальности стрельбы устаревших 152мм орудий 19-й не хватало для поддержки войск в этом районе, а батарея N32 (ставшая впоследствии 14-й) огонь не могла вести в принципе, т.к. ее орудия не были еще установлены, в первый раз батарея открыла огонь только 13-го ноября 1941г. Из орудий 26-го ОЗАД части могла поддерживать только одна батарея, все остальные находились на позициях, откуда по отметке 137.5 вести невозможно. Т.е. получается, что части поддерживала всего одна зенитная батарея бывшего 26-го зенитного артдивизиона, которая по состоянию на 8-е ноября в составе дивизиона уже не числилась, по одной простой причине: 26-й ОЗАД был расформирован еще 31.10.41.
   На самом деле, атакующие части поддерживала 219-я батарея ст.л-та Лимонова из 114-го артдивизиона. Из воспоминаний Е.И.Игнатовича: " Едва успев оборудовать позиции, андриановцы попали в такую переделку, о каких им раньше и слышать не доводилось, но не дрогнули, хоть отбиваться пришлось и от воздушных пиратов, и от танков с самоходками, и от пехоты противника.... Позиция батареи была оборудована превосходно. Подходы заминированы. Каждое орудие удачно вписано в кустарник, окружающий дом лесника вблизи хутора Мекензия. Не поленились зенитчики оборудовать запасные площадки, ходы сообщения, брустверы и щели. Порой фашистские солдаты накапливались в 30--40 шагах от позиции, но дальше им ходу не давали, и они откатывались, неся огромные потери".
   56-я зенитная батарея, так же могла поддерживать атаку, ведя огонь по обратным скатам высоты 137.5 , со стороны долины Кара-Коба, но данные об этом отсутствуют. Более никаких средств огневой поддержки, по состоянию на первый день наступления, выявить не удалось.
   То же получается и с авиацией. В первую половину дня один Ил-2 и шесть И-16 авиации главной базы нанесли штурмовой удар по немецкой пехоте и автомашинам в районе д. Черекез-Кермен. Во второй половине дня два Ил-2, восемь И-16, три ЛАГГ-3 и два Як-1 штурмовали пехотные части противника, двигавшиеся от д. Уппа на д. Кучки. Т.е. никакой непосредственной поддержки атак авиацией СОР не было. П.А.Моргунов пишет об исключительной эффективности артподготовки наступления. Е.И.Жидилов указывает, что "Не прошли наши и полсотни метров, как наткнулись на сплошную завесу огня. Роты вынуждены залечь и окапываться". И это далеко не все детали, которые не сходятся в описаниях.
   С большой вероятностью можно утверждать, что, по крайней мере, первая атака 7-й бригады, 8-го ноября велась все же по "старому" плану, со стороны Мартынова оврага. Если просчитать маршрут движения, то можно сделать однозначный вывод о том, что-либо атака началась не в 12 часов, а на два часа позже, либо велась она не с тех позиций, которые обозначены в приказе И.Е.Петрова.
   Можно, конечно предположить, что бригада все время двигалась бегом, но вряд ли после такого пешего марш-броска, в 10 км в полном снаряжении, бригада была боеспособна. Уточнить данные по воспоминаниям очевидцев- невозможно. Сопоставив все данные вместе, можно однозначно утверждать, что 10-я, 11-я и 12-я роты, двигались по дороге из Мартынова оврага, и вел их не командир бригады, а коммисар Ехлаков.
   "Выгружаемся у развилки глубокого оврага, у домика лесничества. В первой группе пятьдесят семь грузовиков. Из них шесть машин с имуществом и боезапасом. Площадка вся занята автотранспортом, бойцы закатывают под деревья полевые кухни. Беспокоюсь, как бы не случился налет, тогда беды не миновать. Поэтому по мере разгрузки, машины уходят назад. Роты пересчитываются, строятся в колонну по трое, и уходят по правому рукаву оврага в густой подлесок. Первой уходит 11-я, второй 10-я, и, наконец, последняя, 12-я. Остальные должны прибыть второй ходкой. Пересчет закончен, в трех стрелковых ротах 4-го батальона 681 человек. Пулеметчики прибудут позже. Шофера успели сбегать к колодцу залить радиаторы водой перед долгим подъемом. Машины с продовольствием и боезапасом, натужно рыча моторами полут в гору. Наш перевязочный пункт где-то выше и правее, в подвале неработающего маяка. Мы выдвигаемся следом, и успеваем догнать замыкающих с красными флажками. Колонны медленно ползут вверх по дороге, идущей по дну оврага. Дорога раздваивается, чтобы ускорить движение, приказываю 11-й роте следовать по правому ответвлению, 10-й по левому, выше дороги сойдутся опять, даю инструкции направлющим...Через час встречаем в условленном месте проводника из 16-го батальона, еще через полчаса мы на месте..." это строки из совсем небольших по объему (5 страниц машинописного текста) воспоминаний Ехлакова к 5 летию победы (1950г.)
   В этом описании нет конкретных указаний и ориентиров, но оно совершенно не подходить под описание маршрута от кордона N1 к высоте 248.0. Там дорога идет все время приблизительно на одном уровне, и отсуствуют глубокие овраги. Зато описание очень точно совпадает с описанием дороги по Мартынову оврагу.
   К сожалению, единственным источником, где более или менее полно описываются эти события, являются воспоминания Е.И.Жидилова. "Капитан Гегешидзе вывел свой четвертый батальон за передний край обороны 3-го морского полка полковника Гусарова и остановился у развилки дорог на высоте 248,0. В восьмистах метрах позади него расположился третий батальон Мальцева, который будет идти во втором эшелоне уступом за левым флангом четвертого батальона. Подразделения ждут сигнала. Начальник артиллерии приказывает минометчикам открыть огонь. В лесу глухо ударили наши минометы. Вслед за ними застрочили пулеметы. Немцы не замедлили с ответом. Вражеские мины рвутся вблизи нашего КП и где-то за нами. Гегешидзе докладывает, что начал двигаться на высоту 137,5. Эта высота прикрывает хутор Мекензи N 2. Враг установил на ней целые батареи пулеметов, за что краснофлотцы прозвали ее "пулеметной горкой". Не прошли наши и полсотни метров, как наткнулись на сплошную завесу огня. Роты вынуждены залечь и окапываться".
   Опять упоминается минометный обстрел, т.е. КП находится на расстоянии менее 2,4 км от места расположения минометных батарей противника. Расстояние до КП 3-го полка от немецких минометных позиций - 3,5 км, до КП ВМУБО всего 2.2 км. Т.е. скорее всего, речь идет о КП ВМУБО на г. Кара-Коба.
   Кроме того, отметка (это не высота, а именно высотная отметка) 137.5 прикрывает хутор Мекензия со стороны Мартынова оврага. При движении со стороны высоты 248.0 отметка 137.5 окажется справа. Причем, отметка 137.5 и то, что бойцы бригады называли "пулеметной- горкой" -это разные понятия, которые смешиваются в воспоминаниях Жидилова в одно.
   Отметку 137.5 захватили в первый день наступления, а "Пулеметную горку", скат высоты между хутором Мекензия и долиной Кара-коба, советские части штурмовали до июня 1942г. Почему? Причин много: бывшие немецкие пограничники, составлявшие основу полка, занявшего здесь позиции, действительно проявили изрядную стойкость. Немецкое командование, понимая, что части находящиеся на хуторе, могут быть отрезаны, успело перебросить сюда мощные огневые средства: большое количество 81мм минометов, пулеметов и зенитных автоматов. Немецкие пулеметные позиции, усыпанные обильным гильзовым настрелом, располагались на расстоянии всего 50м друг от друга.
   Была еще одна причина: хутор и сады, вокруг него, были окружены каменными оградами, а, кроме того, разведки на местности показали, что немцы в свое распоряжение получили готовые "доты". Немецкие минометные и пулеметные позиции разместились... в древних дольменах, каменных ящиках, расположенных выше хутора. Тесанные каменные плиты, толщиной до 40 см служили надежной защитой от осколков и пуль.
   Похожие каменные ящики, только в меньшем количестве, и сильно поврежденные, встречаются и на отметке 137.5 (в саженях). Эта отметка находится в 1,3 км от хутора, и она была захвачена атакой 4-го батальона в первый же день. Несмотря на то, что в воспоминаниях Жидилова упоминается "пулеметная горка", в первый день штурмовали только отметку 137.5, чтобы исключить прорыв противника в долину Кара-Коба.
   Из воспоминаний Жидилова:
   "-- Движение дальше под таким огнем невозможно, -- докладывает Гегешидзе. -- Надо обойти "пулеметную горку" слева.
   -- Обходите, -- соглашаюсь я.
   По другому телефону приказываю Кольницкому усилить огонь минометов по высоте.
   Участились залпы наших минометов. Но мины рвутся за вражеской высотой.
   -- Перелет, -- сообщает Гегешидзе. -- Уменьшить угол на два градуса, а по целику хорошо.
   -- Где же корректировщик? -- сержусь я. -- Почему он молчит?
   -- Убит корректировщик...
   Полковник Кольницкий приказывает батарее:
   -- Уменьшить дистанцию!
   Мины теперь ложатся на вершину и склоны высоты. Вражеский огонь слабеет. Воспользовавшись этим, Гегешидзе обходит "пулеметную горку", а одиннадцатая рота мелкими группами накапливается для броска. Среди тех, кто готовится к атаке, -- представитель политотдела батальонный комиссар Шеломков....
   Увидев, что второй взвод роты собрался вокруг него, батальонный комиссар выхватил гранату, крикнул: "За мной!" -- и кинулся вперед. Матросы побежали за ним. Вот уже всего полсотни шагов до высоты. Оглушает треск вражеских автоматов. Падает один боец, бежавший рядом с комиссаром, второй... Остальные продолжают идти вперед. Шеломков размахивается, во вражеских автоматчиков летят гранаты. Автоматы замолкают. Матросы врываются в окопы. Казалось, победа наша на этом участке обеспечена. Но десятая рота не успела подойти с левого фланга. Противник подтягивает резервы, пытается обойти горстку наших матросов с обоих флангов. А у них уже на исходе патроны и гранаты. Шеломков дает знак отходить. Сам он уходит последним".
   Прежде всего, минометный дивизион находится однозначно не возле высоты 248.0, иначе сократив угол на два градуса, минометчики накрыли бы своих. Расчет показывает, что минометная батарея должна была стоять на расстоянии 1,5-1,7 км от атакуемого объекта, что вполне совпадает с позицией у высоты в 2 км западнее хутора Мекензия. В этом случае, минометчики действительно обстреливали высоту 137.5, которая находилась на 500-700м ближе хутора Мекензия, т.е. как раз на расстоянии 1,5 км от позиций минометчиков.
   Сейчас модно клеймить позором комиссаров, якобы прятавшихся за спины солдат. Это неправда. 8-9 ноября 1941г. в 7-й бригаде потери политического комсостава были исключительно велики. Интересно и то, что звание Шеломкова, старший батальонный коммисар (подполковник), вполне позволяло ему отсидеться в политоделе, но он предпочел вместе с моряками идти в бой.
   Первая атака оказалась неудачной, не успели подтянуть силы все силы 4-го батальона. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "В 15 часов командир батальона Гегешидзе начинает атаку "пулеметной горки". По сигналу трех белых ракет десятая рота штурмует высоту с севера, одиннадцатая -- с юга, двенадцатая своим огнем сковывает центр. Минометчики обрушивают удар по восточному склону.
   С криком "ура!" матросы лавиной устремляются на высоту. Впереди одиннадцатой роты опять батальонный комиссар Шеломков. Немцы не выдерживают, отступают. На склонах высоты остаются десятки вражеских трупов. Но и наши моряки не все добегают до цели. Геройски погиб и бесстрашный политработник Шеломков. Батальон, заняв высоту, спешно закрепляется на новом рубеже....". 8-го числа к 17 часам 4-й батальон действительно захватил высоту 137.5, небольшую возвышенность с древними каменными ящиками (дольменами), которые немцы использовали как укрытия. Обороняла высоту немецкая рота из состава 122 полка 50-й дивизии, усиленная батареей ротных минометов и пулеметным взводом. В результате атаки противник побежал. В условиях крымского леса, современное стрелковое вооружение бригады сыграло решающую роль. В этой атаке батальон потерял двадцать человек убитыми и более пятидесяти ранеными. Т.е. благодаря умелому командованию, силами одного батальона удалось захватить достаточно важную позицию. В этой атаке, участвовал и 16-й батальон, который по воспоминаниям полковника Костышина, атаковал высоту с юга, со стороны долины Кара-коба, и сыграл решающую роль во взятии этой высоты, но более ни в одном источнике об участии 16-го батальона не упоминается.
   Неясность полная. Попробуем разобраться с помощью немецких источников. В немецких донесениях все просто и ясно. В районе хутора, был создан основной опорный пункт. Граница проходила по невысокой каменной ограде хутора. Колодец находился как раз на границе батальонного опорного пункта. Передовые части заняли позиции вдоль ограды садов хутора, и приступил к строительству дзотов. Кроме батальонного опорного пункта, который в срочном порядке оборудовался пионерными частями, были созданы три ротных позиции боевого охранения. Первая в районе отметки 293.4(она же 137.5), вторая на небольшой высоте над лесной дорогой от высоты 115.7 (248.0) к хутору. Третья в районе старого кладбища времен Крымской войны. В результате боев 8.11.1941г. 50-й дивизией был потеряна позиция на высоте 293,4, и противник (т.е. советские войска) пытался атаковать основную позицию, но был отбит. Вторая рота боевого охранения, в основном, атаки отразила, советским войскам удалось захватить только фронтальные скаты высоты.
   Обследование на местности, по большей части, подтверждают эти данные. Расположение характерных немецких окопов, частично перекрытых советскими укреплениями более позднего периода, в точности соответствует данным. Отдельный небольшой опорный пункт, использованный впоследствии, советскими войсками действительно, прослеживается в районе отметки 137.5. В районе расположения 2-го ротного опорного пункта видны немецкие траншени, совершенно непонятные в контексте событий 2-го и 3-го штурма.
   Т.е. скорее всего, 4-й батальон 7-й БрМП, при содействии 16-го батальона МП захватил высоту 293.4. и вел бой на подступах к хутору. Что это за высота? На немецких картах высоты указываются в метрах (а не в саженях) и если разделить 293.4 на 2,1336, мы получим как раз 137.5.
   И о 3-м батальоне ни у Ехлакова, ни у Жидилова, ни у других участников событий тех дней ничего нет. По первичным документам СОР, для перевозки личного состава было выделено всего 62 грузовика, а это означает, что бригада перевозилась в два, а то и в три приема. И, следовательно, третий батальон (7-я, 8-я и 9-я роты) прибыл в район боевых действий уже к вечеру 8-го ноября. Действительно, 3-й батальон был доставлен около 16 часов, но уже не в район Мартынова оврага, а в район КП БО, в районе хутора Мекензия N1, этот факт подтверждают данные Ковтуна-Станкевича, который к тому времени находился на КП. Т.е., скорее всего, точка сосредоточения у 3-го и 4-го батальонов была разной.
   3-й батальон упоминается только при описании событий второго дня наступления, 9-го ноябяря, но об этом чуть позже. К 19 часам командир 7-й бригады получил сообщение о готовности артдивизиона бригады. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "В трубке слышу знакомый бас Кольницкого. Он сообщает, что артдивизион в составе трех батарей подготовлен, стоит во дворе зенитного училища.
   -- Вот это хорошо, Альфонс Янович. Присылайте орудия к шести ноль-ноль прямо на позиции в пятистах метрах севернее восточного Инкёрманского маяка. Я представляю себе, сколько работы было бойцам дивизиона. После большого и трудного похода вся техника, и особенно трактора, нуждалась в основательном ремонте. Моряки совершили подвиг, справившись с этим делом за несколько часов".
   К-н 1-го ранга Васильев описывает ситуацию чуть иначе: " Артиллерийский дивизион 7-й бригады задержался, сначала, долго разбирались, со снабжением, потом долго не могли подвезти боезапас, т.к. часть служб, ведавших снабжением, эвакуировалась. Потом выяснилось, что нет трехдюймовых снарядов к орудиям бригады, а боезапас 7-й бригады, прибывший в Севастополь по железной дороге, уже вывезен на Кавказ. Поэтому снаряды долго искали по всем складам флота, и только благодаря энергии Будякова - зампохоза бригады, к вечеру удалось решить все эти проблемы."
   Ночью артдивизион бригады выдвинулся в район Мекензиевых гор. До Восточного Инкерманского маяка идет хорошая, мощенная щебнем дорога. По воспоминаниям Жидилова артдивизион разместился в 500м севернее Восточного Инкерманского маяка. В другом фрагменте указывается, что "Артиллеристам приходится спешить. Артдивизион едва-едва успевает к шести часам занять позицию на юго-западных скатах высоты 248,0". Где расположился дивизион - пока непонятно.
   В результате боевых действий 8-го ноября 1941г. удалось сбить передовое охранение немецких войск, и локализовать прорвавшиеся немецкие войска в районе хутора Мекензия и дороги к нему. К концу дня части занимали следующие позиции: от обрыва в долину Кара-коба до дороги, занимали позицию остатки 16-го батальона, далее вокруг хутора 4-й батальон 7-й БрМП, охватывая полукольцом хутор, далее, в 5 км в районе высоты 248.0 сосредотачивался 3-й б-н бригады.
   Далее, на скатах Мекензиевского плато до высоты Яйла-баш и далее на Дуванкой занимали позиции: 2-й Перекопский батальон, 2-й батальон 3-го полка морпехоты, вместе с приданными батальонами (17-й, 19-й, ВВС).
   Но где же основные силы 3-го полка морской пехоты и упоминаемые Е.И.Жидиловым "части 25-й дивизии"?
   1-й и 3 батальоны 3-го полка, понеся серьезные потери, еще до подхода бригады были отведены в Инкерманские казармы, а частей 25-й дивизии в указанном районе, еще не было в принципе.
   21 ч 45 мин штаб СОР отдал боевое распоряжение N 68 комендантам секторов, а также командирам 7-й и 8-й бригад морской пехоты: "...в течение ночи проверить расположение подразделений на переднем крае, сомкнуть фланги и устранить промежутки; привести все части в готовность к отражению подготавливаемого противником с утра 9.11.41 г. наступления; выставить секреты и организовать ночные поиски с задачей захвата контрольных пленных перед фронтом каждого оборонительного участка; проверить и привести в порядок всю проводную связь и радио, обеспечивающих нужды управления".
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Начальник штаба майор Полонский разработал план действий на ночь: ротам вырыть окопы в полпрофиля и замаскировать их. Толщину перекрытия командных пунктов усилить на один метр. Артиллерийским и минометным дивизионам усовершенствовать позиции. Организовать разведку на Черекез-Кермен. В тылу, в казармах зенитного училища, капитану Просяку получить пополнение, сформировать батальон и к 7 часам утра привести его на Мекензиевы горы. Подготовить наступление на Черекез-Кермен".
   Во второй половине дня боевым распоряжением П. А. Моргунова 1-й Перекопский отряд моряков был переброшен к станции Инкерман и находился в постоянной готовности на тот случай, если части противника, отбитые 7-го ноября, возобновят попытку прорыва по старой дороге с плато в долину Кара-коба.
   Боевые действия шли и в районе дер.Шули. Из истории немецкой 50-й дивизии: " Захватив селение Шули и высоту 449.1 (Зыбук-Тепе) 122-й пехотный полк, начал атаку на высоту 269.0, а поддерживающие части 121-го на высоту 287.4 (высота над дорогой к совр. селу Родное) наступление было остановлено многочисленными тяжелыми пулеметами противника и минометным огнем. Дальнейшее продвижение было остановлено двумя артиллерийскими бункерами, западнее Шули, один из которых был 7,5см (скорее всего, N67 и 68) 122 полк потерял 12 офицеров(?) и 54 человека убитыми и ранеными"
   Приказом N 001 штаба артиллерии СОР в целях объединения действий и централизованного управления вся полевая и береговая артиллерия распределялась по секторам. Были назначены начальники артиллерий трех секторов. Артиллерию 1-го сектора возглавил командир 52-го армейского артполка капитан А. В. Житков. Второй сектор обеспечивала артиллерия под управлением командира артполка майора А. В. Филипповича. Третий сектор обеспечивала артиллерия, которой управлял депутат Верховного Совета СССР, командир 265го корпусного артполка майор Н. В. Богданов, командные пункты которых приказывалось разместить на КП комендантов секторов. Приказом ставились боевые задачи артиллерии каждого сектора, а начальник артиллерии береговой обороны подполковник Б. Э. Файн назначался заместителем начальника артиллерии СОР. 8-го ноября части немецкой 72-й дивизии заняли Ялту. На следующее утро противник двинулся по дороге к Байдарскому перевалу. Расстояние между замыкающими частями Приморской армии и преследующими частями 72-й немецкой дивизии составляло менее 25км. На перевале занимали оборону части Севастопольской 24-й погранкомендатуры. Взвод бойцов с двумя пулеметами.
  
   9.Ноября 1941г. события, произошедшие на участке 7-й бригады морской пехоты, 9-го ноября 1941г. можно установить достаточно правдоподобно. Скорее всего, комбриг Жидилов сумел организовать управление бригадой, и в его мемуарах встречается меньше нестыковок. Из воспоминаний Е.И.Жидилова:
   "...В пятом часу утра возвращаюсь на командный пункт бригады. Ночь прошла спокойно. Группа наших разведчиков во главе с капитаном Плотницким выполнила задание. Она добралась до Черкез-Кермена, наблюдала за передвижением вражеских войск. С севера подходят автомашины с пехотой противника, минометами и мелкокалиберными пушками. Теперь против нашей бригады враг сосредоточил не менее двух полков. С рассветом надо ждать наступления. У нас же пока всего два батальона, которые к тому же за последние дни понесли большие потери. Если к утру не подойдет пополнение, нам будет туго. ...
   Командир взвода разведки сержант Игнатенко доложил командиру четвертого батальона, что из Черкез-Кермена подтягиваются вражеские части, устанавливают пулеметы и минометы. По всей видимости, противник собирается наступать. В связи с этим капитан Гегешидзе предлагает опередить немцев, начать нашу атаку не позднее семи часов. Я соглашаюсь с ним. Отдаю приказание перенести начало артиллерийско-минометной подготовки на шесть тридцать.
   Артиллеристам приходится спешить. Артдивизион едва-едва успевает к шести часам занять позицию на юго-западных скатах высоты 248,0. На подготовку к открытию огня у него останется очень мало времени. Полковник Кольницкий по телефону то и дело напоминает командиру дивизиона:
   -- Товарищ Иванов, поторапливайтесь, а то сорвете наступление!
   Невозмутимый Иванов каждый раз заверяет:
   -- Все будет исполнено вовремя, товарищ полковник.
   -- Волошанович, как у вас? -- справляется Кольницкий у командира минометного дивизиона.
   За минометчиков можно не беспокоиться. Они стоят на этой позиции со вчерашнего утра, успели произвести все определения и пристреляться. Ровно в 6 часов 30 минут дивизион Волошановича открывает огонь. Мины, судя по звукам разрывов, ложатся там, где нужно, -- на восточный склон высоты.
   Но артиллеристы Иванова явно запаздывают. Хочу обрушиться на начальника артиллерии, но Кольницкого на КП нет: он ушел на огневые позиции. Наверное, сейчас сам руководит установкой орудий.
   В 6 часов 40 минут артиллерия, наконец, открывает огонь по вторым эшелонам гитлеровцев. Ожил передний край немцев. В небо взвились ракеты. И только тогда застрочили пулеметы. Они бьют то порознь, то одновременно с нескольких точек. Стреляют наобум, так как никаких целей перед собой не видят. В пулеметную чечетку вплетаются минометные и орудийные выстрелы. Беспорядочный ливень пуль и осколков заставляет наши подразделения прижиматься к земле. Надо, обязательно надо подавить огневые точки противника, хотя бы на время, необходимое для нашего первого броска. Волошанович начинает сильнее молотить своими тяжелыми минами вражеские окопы.
   А к 7 часам загрохотал весь фронт под Севастополем. Мощные взрывы слышны со стороны Черкез-Кермена. Это корабельная артиллерия помогает нашему сектору обороны".
   Почему артиллерийский дивизион, выдвинувшись около часа ночи, только к утру добрался до района сосредоточения? Где находился артдивизион? Попробуем ответить на эти вопросы.
   На вооружении 7-й бригады стояли два вида орудий: полковые пушки образца 1927г. т.е. "обрезы" дореволюционных трехдюймовок, с дальностью стрельбы 8,5 км и дореволюционные трехдюймовки, с дальностью стрельбы 12км. Ответить на вопрос о причинах опоздания дивизиона несложно. Скорость движения трактора "СТЗ-60", мощностью в 60 л.с. с 76мм орудием на прицепе не более 7км/ч. Нормальная скорость движения колонны 5 км/ч. Расстояние до Восточного Инкерманского маяка от казарм 7-й бригады 12 км, до высоты 248.0 25 км.
   Колонна покинула двор бывшего училища СУЗА, ставшего местом расположения 7-й бригады в 0ч 15 минут 9-го ноября. Прибыла на место колонна в 5 ч. 45 минут. Эти цифры зафиксированы в боевых донесениях. Т.е. время в пути около 5 часов. Дорога до маяка хорошая и задержек не должно быть. А это означает, что дивизион был бы на месте уже через два с половиной часа.
   Т.е. скорее всего, артдивизион был выдвинут к высоте 248.0(115.7 в саженях), подходное время к которой, как раз и составляет 5 часов. Задержка была вызвана временем разворачивания батареи, которое по норме составляет около часа. Батарейцы справились за 45минут. Но из-за отсутствия времени, обваловать орудия не успели.
   Артподготовку в 6:30 начинает минометный дивизион бригады. В 6:40 открывает огонь артдивизион. В 7 часов открывают огонь крейсер "Красный Крым". В 7ч. 10 минут 152мм батарея 265-го полка открывает огонь от позиции в районе Камышловского моста. В 7ч. 20 минут открыли огонь береговые батареи. Т.е артподготовка была проведена солидная. К сожалению, огонь велся по площадям и по противнику, рассеянному и укрепившемуся в лесу. Эффекта удалось достигнуть только благодаря массированности огня. Но огонь ведется в основном не по самому хутору, а по путям подхода и сосредоточения немецких подкреплений: по деревням Заланкой, Черекез-Кермен, высотам 149,8, 157.5.
   Откровенно говоря, "достать" части немецкого 121-го полка (50-й дивизии), укрывшиеся в ущелье деревни Черекез-Кермен, огнем корабельной артиллерии почти невозможно. Узкое глубокое ущелье почти недоступно для настильного огня. С остальных позиций немцы заблаговременно отвели войска в укрытия. Именно поэтому 3-му батальону 7-й бригады, после пятикилометрового марша, к 10 часам, удалось довольно легко захватить вершину и фронтальные скаты 157.5, но дальнейшее движение батальона было остановлено немецкими частями, засевшими на обратных скатах высоты. Высота 157.5, это современная отметка 337.3, она находится над дорогой, ведущей к хутору Мекензия. Замысел командования понятен: перерезать дорогу, ведущую к хутору, но реализован он был недостаточными силами.
   Атака 7-й бригады на хутор Мекензия задерживалась. Не хватало личного состава. Из воспоминаний Е.И.Жидилова "Связываюсь по телефону с тылом бригады на Корабельной стороне. Начальник строевой части капитан Леонов докладывает, что в семь часов на автомашинах на передовую отправится батальон капитана Просяка в составе двух рот. Третья рота будет дослана днем". Атака начинается около 8 часов, т.к. две роты 1-го батальона под командованием Моисея Иосифовича Просяка доставляют почти на передовую позицию.
   Построение атакующих войск было следующее: правый фланг, вдоль дороги- 16-й батальон МП, в центре 1-й батальон, усиленный пульротой, на левом фланге 4-й батальон. Из воспоминаний Жидилова: " В это время, как было договорено, наш артиллерийский дивизион и минометы открыли огонь по восточным скатам высоты. Это отвлекло внимание гитлеровцев. Пулеметчики Мельникова выдвинулись вперед и обстреляли кусты, где засели вражеские автоматчики. Командир батальона капитан Просяк развернул первую и вторую роты и начал атаку. Третья рота оставалась пока во втором эшелоне. Ехлаков опять шел первым. Бойцы бежали, чтобы опередить и прикрыть его. К 14 часам вся высота была занята первым батальоном. Сдержал свое слово комиссар!
   Противник не хотел мириться с потерей такой выгодной позиции. Он открыл ураганный огонь из всех видов оружия, имевшихся у него на этом участке. Враг наносил удары по самой высоте и по артиллерийским и минометным позициям бригады. Не считаясь с потерями, немцы настойчиво лезли на высоту. Батальоны Просяка и Гегешидзе одну за другой отбивали эти яростные атаки. На правом фланге завязалась рукопашная схватка, командир одиннадцатой роты лейтенант Николай Исаев и политрук лейтенант Василий Дудник выскочили из окопчика, откуда они руководили боем, и бросились в самую гущу рукопашной. Жаркий бой не стихал и на участке первого батальона. Капитан Просяк был тяжело ранен. В командование батальоном вступил командир третьей роты лейтенант Иван Максимович Мельников. И без того немногочисленное подразделение потеряло уже десятки бойцов. Понесли потери и артиллеристы и минометчики. На 42-й батарее (батарея 4-го батальона 7-й бригады) на первом орудии из всего расчета остался один краснофлотец Яков Арсук. Он сам заряжал пушку, сам ее наводил и производил выстрел. Командир батареи молодой лейтенант ругал своего помощника за несогласованную стрельбу батареи. Он, конечно, не видел, что у орудия управляется всего лишь один боец. Вскоре эта пушка совсем замолчала: был тяжело ранен последний комендор -- краснофлотец Арсук.".
   Разберем приведенный фрагмент. Во-первых, третья рота первого батальона никак не могла быть в резерве, она прибыла к исходной точке только в 15 часов. К 8 утра прибыли только две роты по 160 человек в каждой, на 27 автомобилях. Упоминание о третьей роте есть только у Е.И.Жидилова, но оно не подтверждается документами. Учитывая то, что он указывает, что численность рот 120 человек, то возможно, прибывший личный состав был переформирован на месте, и часть бойцов была выделена в резерв. В "настоящей" 3-й роте, которую в 15 часов 9 ноября 1941г. привел старший лейтенант Харламов, было всего 64 человека.
   События развивались следующим образом. Остатки 16-го батальона, численностью около роты, совместно с малочисленным, но свежим 1-м батальоном бригады, возглавляемые комиссаром бригады Ехлаковым, преодолев открытое пространство и сбив боевое охранение немцев, достигли колодца и каменной стенки, ограждающей хутор, но вынуждены были остановиться. Немецкие войска, подожгли старые бараки, и оставили хутор, отойдя под прикрытие леса.
   Каменная стенка, во многих местах разрушенная советской артиллерией прикрывала от огня немецких пулеметов, но преодолеть ее, и 300м открытого пространства под плотным пулеметным огнем противника оказалось невозможно. Т.е. не вся высота была в руках советских войск, а только ее внешние скаты.
   Измотав советские войска в оборонительном бое, противник подтянул деревни Черекез-Кермен резервный батальон (батальон полевого пополнения 50-й дивизии) к высоте 157.5. , а к оборонявшимся в районе хутора частям батальон 123-го полка, сам перешел в наступление. 3-й батальон, не имея тяжелого вооружения, не смог перерезать дорогу на хутор. Немецкие войска начали атаку одновременно и на высоту 157.5, где засел 3-й батальон, и в районе хутора.
   Теперь ситуация была обратной. 10-я рота, перейдя в атаку на опушку леса, нарвалась на встречный бой с превосходящими силами противника, и откатилась на границы хутора. Старший батальонный комиссар (подполковник) Ехлаков был ранен в ногу, и вынесен с поля боя бойцами роты. Между 11-й и 10-й ротами возник разрыв, который командир батальона Гегешидзе закрыл резервной 12-й ротой. Прибывшая рота 1-го батальона закрыла стык между 11-й ротой и 1-м батальоном.
   Теперь уже атакующие части 7-й бригады, оказались в роли обороняющихся. Бои у хутора Мекензия перешли в новую стадию.
   3-й батальон, пользуясь удобной позицией и хорошим стрелковым вооружением, (его бойцы, как и бойцы 4-го батальона имели на вооружении много винтовок СВТ-38 и АВС-36) отразил все атаки противника. Из воспоминаний Жидилова:
   "Мелкими группами по 3-5 человек гитлеровцы стали подходить с севера к подножию высоты. Командир седьмой роты, находившейся на левом фланге третьего батальона, капитан Иван Андреевич Бибиков разгадал маневр врага. Капитан лежал, замаскировавшись дубовыми ветками, в расположении первого взвода и вместе с командиром взвода главным старшиной Сидоренко вел наблюдение. От холодного ветра у Бибикова слезились глаза, он то и дело вытирал их кулаком.
   -- Рябит в глазах, да и только, -- ворчал капитан с досадой.
   -- Вам бы очки защитные надеть, -- посоветовал Сидоренко.
   -- Терпеть не могу носить на носу стекло. Так и кажется, что ляпнет что-нибудь по очкам, тогда совсем зрения лишишься. -- Бибиков приложил к глазам бинокль. -- Ага, теперь вижу...
   -- Что видите, товарищ капитан?
   -- А вот что. Смотри вдоль просеки, но только внимательно.
   Теперь и главный старшина увидел, что метрах в ста от них узкую лесную просеку переползали немецкие солдаты, замаскированные желтеющими осенними ветками.
   -- Ползут, гады. Хватить их, что ли, из пулемета? -- спросил Сидоренко.
   -- Рано, -- возразил капитан.
   Немцы накапливались против левого фланга батальона. Создавалась угроза обхода бригады. Бибиков переполз к пулеметчику станкового пулемета краснофлотцу Николаю Плеханову.
   -- Видишь просеку? -- указывая рукой, спросил Бибиков.
   -- Вижу, товарищ капитан, и немцев вижу, давно смотрю, и руки чешутся, -- возбужденно зашептал Плеханов. Ему всего 19 лет, но у него трехлетний комсомольский стаж и трехнедельный боевой опыт. Он крепко сжимал рукоятки пулемета и только ждал команды.
   -- Не спеши, сынок, -- спокойно поучал его Бибиков. -- Дай им подойти поближе. И за мной следи: махну рукой, тогда ударишь. Вся рота подготовилась к отражению атаки. Командир второго взвода младший лейтенант Николай Филиппович Мищенко, сам отличный стрелок, поставил на самые ответственные участки своих снайперов, а их у него уже было по два в каждом отделении. Каждый матрос положил под рукой по четыре гранаты. Как только немцы поднялись в атаку, капитан Бибиков дал знак открыть огонь. Злой длинной очередью стегнул пулемет, управляемый умелыми руками Плеханова. Спокойно, деловито заработали снайперы Мищенко. Один за другим как снопы валились фашистские солдаты. Но отдельные группы противника добежали совсем близко к нашим окопам. Тогда краснофлотцы пустили в ход гранаты. Уцелевшие гитлеровцы отступили".
   Но успех 3-го батальона в обороне общей картины не менял. 7-я бригада перешла к обороне. Для усиления позиций 7-й бригады, в ночь на 10-е ноября, рядом с 16-м батальоном занял позиции малочисленный батальон ВМУБО. Дело в том, что часть курсантов уже была эвакуирована, а часть ушла в другие воинские части в качестве младших командиров.
   Из воспоминаний бывшего курсанта ВМУБО Мирошниченко: "Подтянув и перегруппировав свои войска. 10 ноября немецкое командование начало новое наступление по всему фронту. За 12 суток напряжённых боев на Мекензиевых горах смертью храбрых погибли 27 курсантов 2-го курса. 12 курсантов 1-го курса и 10 курсантов - ускоренников. В ночь с 17 на 18 ноября 1941 г. по решению Военного совета ЧФ были сняты с передовой и отправлены в училище постоянный состав и взвод курсантов, которым надлежало эвакуировать оборудование училища на Каспийское море, в Ленкорань -- город на юге Азербайджана, где предстояло продолжить подготовку кадров. В конце ноября на лидере "Ташкент" училище было эвакуировано в Батуми, а оттуда железнодорожным составом в Баку, в расположение Каспийского ВВМУ Роту второкурсников сняли с фронта для досрочного выпуска младшими лейтенантами. Среди них был курсант В. Ф. Комолов. впоследствии, в 1960-1975 гг., капитан 1 ранга, доцент, старший преподаватель кафедры тактики и боевых средств флота ВВМУРЭ им. А.С.Попова. Три роты курсантов 1-го курса численностью 417 человек передали в полное подчинение чапа-евцам. Командирами рот были назначены лейтенанты Г.М.Воинов. Ф.И.Иноземцев и М.В.Пигалев. Мы, с одной стороны, были несколько обижены тем, что наши училищные командиры уходя, не нашли нужным сказать нам напутственных слов, а с другой стороны, обрадовались, что мы теперь полноправные чапаевцы и будем воевать до Победы. Командование училища присвоило всем первокурсникам звание ''сержант", которым мы гордились, поскольку получили его на фронте, да ещё на пятом месяце своей военной службы. ".
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Вечером генерал Коломиец вызвал командиров частей на свой КП. Информировал о положении на фронте. После неудачных попыток прорвать фронт на нашем секторе, понеся значительные потери от нашего огня и контратак, противник производит перегруппировку войск, сосредоточивает технику и подтягивает резервы в район Черкез-Кермен, Заланкой, Камышлы. Следует ожидать новых попыток противника прорвать фронт. Необходимо к этому готовиться, вести постоянную разведку, чтобы упредить действия немцев. 3-й морской полк заканчивает переформирование и будет пока находиться во втором эшелоне. В 11 часов с высоты 252,7 (где находится эта высота, пока непонятно), я и Коломиец, находясь на рекогносцировке, просматривали хутор Мекензи N 2. Вся его усадьба состояла из небольшого жилого дома, надворных построек, колодца с "журавлем" и небольшого огорода. Прежние обитатели -- лесник со своим семейством -- покинули хутор и ушли в Севастополь в первых числах ноября Немцы боялись занимать хутор и лишь пробирались иногда к колодцу за водой. Наши снайперы открывали огонь, и фашисты прямо у колодца, не успев набрать воды, падали, сраженные пулями". Е.И.Жидилов ошибается, братская могила лесника Вартанова, его сына, егеря и двух красноармейцев находится здесь же, на хуторе, возле ограды. Есть и еще ошибки: противник в Камышлах накапливаться не мог, Камышлы тогда были нашими, и находились в 5 км от линии фронта. Возникает и еще один, резонный вопрос: ни один из участников этих событий не упоминает еще об одном подразделении, которое должно было участвовать в атаке. Это 1-й батальон запасного артполка (командир майор Людвинчуг). Вернее, о нем есть упоминание, но спустя, несколько дней, когда в бригаду влили 190 человек: все что осталось от этого батальона. Куда исчез целый батальон?
   Это еще один малоизвестный эпизод севастопольской обороны. Началось все с того, что командир дота N4, находящегося в районе Симферопольского шоссе, напротив Камышловского моста, через посыльного доложил о том, что дот ведет бой с моторизованными силами противника, прорывающимися по шоссе. Затем и дот N5, находящийся в том же районе подтвердил информацию о прорыве противника, обстреляв передовые броневики противника, двигавшиеся по шоссе. Что же произошло?
   На плато Кара-тау 8-я бригада морской пехоты продолжала боевые действия по обороне высоты 158.7. С целью отвлечения сил бригады, частями 71 пионерного батальона, совместно с моторизованными частями 16-го пехотного полка 22-й был нанесен удар вдоль долины Бельбека. Одновременно, сковывая силы советских войск, противник повел атаку на высоту Яйла-баш силами 438-го полка 132-й дивизии. Отвлечения сил не получилось, зато, получился глубокий прорыв советских позиций. 2-му Перекопскому батальону на своем участке удалось остановить части 132-й немецкой дивизии, в бой были введены все резервы, в этом бою был подбит последний советский, остававшийся, в строю огнеметный танк. А вот вдоль долины противник смог прорваться.
   Как удалось немецким войскам пройти через позиции 18-го батальона морской пехоты, пока неясно. Если был прорыв, то совершенно непонятно, почему батальон не понес серьезных потерь. Если позиции батальона обошли, то не совсем понятно, как. Возможен только один вариант: воспользовавшись тем, что 3-й полк МП был отведен, а 2-й Перекопский батальон был связан боем с частями 438-го полка 132-й дивизии, противник по грунтовой дороге вышел в обход станции и позиций 18-го батальона. Такая дорога действительно существует, но почему она оказалась не прикрыта - непонятно. Так или иначе, немецкие войска глубоко вклинились в оборону СОР на самом опасном участке. Противника задержал дот N4, вооруженный лишь малокалиберным 45мм орудием. После часового боя дот был взорван, его расчет погиб. Из истории немецкого 71 пионерного батальона: "пройдя по лесной дороге, вместе с частями поддержки, 1-я и 3-я роты вышли в 900м от моста Камышлы, захватывая важную дорогу. Движение было остановлено бункером из которого огонь вела противотанковая пушка, после подавления продвижение остановилось, потому что 3-я рота оказалась далеко от основного расположения, отстали части поддержки". В этот момент пришлось вступить в тяжелую схватку с врагом, сбегавшим с высокой железнодорожной насыпи". Конкретная привязка всего одна, но события узнаваемы.
   Еще один штрих из воспоминаний: "Мы прибыли к месту строительных работ. Дот, который нам предстояло восстановить, стоял весь избитый снарядами, искореженная 45мм пушка лежала недалеко от входа в дот. Рядом, у дороги свежей землей чернели могилы, в долине, у обочины дороги стояла сгоревшая немецкая бронемашина. "Да говорят, фриц прорвался, только здесь смогли остановить" пояснил боец, разбирающий бетонные обломки"
   За дотом N4 по шоссе располагался дот N5, но без прикрытия пехотных частей, он долго продержаться не мог. В распоряжении коменданта БО оставался единственный готовый к бою резерв: батальон запасного артполка.
   По личному распоряжению коменданта БО 9.11.41г. в срочном порядке батальон был срочно усилен двумя сводными взводами из числа формировавшихся частей, и во второй половине дня 9 ноября 1941года в срочном порядке, по железной дороге брошен в Бельбекскую долину. Не доезжая до станции Бельбек (Верхнесадовая), бойцы этого батальона вступили в бой, высаживаясь прямо из вагонов. Противник был остановлен, но очень высокой ценой. Бой шел до ночи. Батальон задачу выполнил, противник был уничтожен, но и само подразделение практически полностью полегло в бою.
   Из воспоминаний командира запасного артполка Шемрука: "Вечером, после боевых действий батальона, мы с военкомом Абрамовым пошли в морской госпиталь. Там мы увидели жуткую картину: стоны раненных, крики контуженных, там же находился тяжело раненный командир батальона Людвинчуг, военком погиб. Батальон задачу выполнил, но почти весь личный состав погиб, а о его действиях нигде никем не отмечены (так в оригинале). Дальнейшая судьба тов. Людвинчуга мне не известна". Действительно, подвиг батальона запасного артполка нигде и никем не описан. Ситуацию удалось восстановить только по воспоминаниям ветеранов. Об этом нет упоминания ни в одной официальной хронике. Лишь 13 ноября 1941 года в 7-ю бригаду прибыло 190 человек, все, что осталось от некогда многочисленного батальона, насчитывавшего более тысячи двухсот бойцов и командиров. Но, может, полковник Шемрук что-то напутал? Увы, нет. Изучая учетные карточки личного состава запасного артполка, можно сделать выводы. Бой был. У многих бойцов и командиров стоит дата выбытия 8-е или 9-е ноября 1941г. Единственное, что вызывает сомнения, это дата боя. Возможно, бой произошел 8-го числа, в этом случае, он четко вписывается в общую картину событий.
   Продолжались тяжелые бои и на участке 8-й бригады на плато Каратау. Причем бой был встречный. Это соединение за три дня боев понесло серьезные потери, и чтобы хоть как -то восполнить их, ночью из Севастополя в бригаду прибыл вновь сформированный батальон пополнения, под командованием капитана Головина. Батальон был малочисленным, его основу составляли личный состав б/п "Железняков" и севастополькие призывники.
   Это была вынужденная мера. За 10 дней бригада имела всего 30 убитых, но при этом 287 раненых и... 514 пропавших без вести. Статистика неприглядная.
   С утра 9 ноября подразделения 8-й бригады продолжали вести бой за высоты, расположенные северо-восточнее и юго-восточнее выс. 158,7.т.е. уже за балкой Коба-Джилга и за высоту 165.4, накануне по непонятной причине оставленную 2-м батальоном. Упорный бой длился весь день. Противостояли морякам 2 и 3-го батальонов бригады румынские подразделения 5-го полка рошиори, моторизованные части 1-го батальона 16-го полка 22-й дивизии, отдельные части 437-го и 436-го полков 132-й дивизии, которая к этому времени уже закончила сосредоточение на позициях на участке Заланкой-высота Кая-Баш. Нужно отметить, что топоним Кая-баш весьма распространен в окрестностях Севастополя. В описании боев на данном участке, естественно, имеется в виду высота с современной отметкой 255.3 недалеко от современного села Холмовка.
   Противник попытался продвигаться в направлении долины Кара-Коба и по дороге к Севастополю. Огнем дотов N 67 и 64, поддержанных частями 2-го полка морской пехоты, противник был остановлен. По документам, артиллерийскую поддержку обороняющимся оказывал эсминец "Бойкий" (командир капитан-лейтенант Г. Ф. Годлевский). В ходе боя, 8-го ноября 1941г., выяснилось, что амбразура дота N 67 не позволяет орудию простреливать все танкоопасное направление. В ночь с 8-го на 9-е в дот были доставлены рабочие военно-полевого строительства, которые за ночь расширили амбразуру.
   Как и следовало ожидать, части немецкой 50-й дивизии, двигаясь по дороге из села Уппа (современное село Родное) к деревне Кучки (не существует) и далее, мимо водяной мельницы, вышли к деревне Чоргунь (Чернореченское).
   Вечером 9.11.41 противник вышел к укреплениям Чоргуньского опорного пункта обороны. Существование опорного пункта явилось для противника неприятным сюрпризом.   В ноябре 1941 года Чоргуньский опорный пункт обороны, по сравнению с остальными опорными пунктами оказался в более выгодном положении: немцы подошли к его укреплениям на несколько дней позже, что позволило его создателям завершить большую часть работ.
   Дот N 72 был завершен за три дня до подхода немецких войск, дот слеплен грубо, с нарушением технологии, в нем установлено списанное ранее орудие Б-2, но дот свою задачу выполнил, уничтожив огнем своего орудия в первом же бою 70 солдат противника. Общий боевой счет дота за три дня боев составил боле 200 солдат противника.
   Дот N 71 имел нестандартную конструкцию, он был собран из крупных бетонных блоков, всего за три дня до подхода немцев. Ранее, в долине перед дотами располагался аэродром, на который базировались штурмовики Ил-2. 2 ноября началась эвакуация аэродрома. По воспоминаниям, дот, частично, сложили из бетонных конструкций, взятых с разбираемых сооружений. В ходе первого боя дот получил несколько попаданий во фронтальную часть, но устоял. Дот замолчал только через пять дней, получив попадание 10,5см снаряда во фронтальную часть.
   Дот N 70 надежно держал дорогу, и поддерживал огнем доты N 71 и 72. Вывести из строя немцам его не удалось. По дороге через деревню Кучки противник не прошел. К этому времени позиции 2-го полка проходили по высотам левого берега Р.Шулю (Ай-Тодорка). 2- полк занимал позиции по высотам (отметки современные) 144.0 (над выходом дороги из дер. Кучки в Чернореченский каньон), 162.0- 244.0-262.0 (высоты над несуществующим ныне селом Кучки)- 252.0-291.0 (высоты над современным селом Родное (Уппа), и над дорогой к этому селу. Многие авторы и краеведы, указывают, что современной дороги к селу Родное не существовало. Это неправда, она указана и на верстовке 1896года. Причем дорога показана, как улучшенная грунтовка. Внизу, в селах находились немецкие войска, а господствующие высоты были в руках моряков 2-го полка. Линия обороны полка, к этому времени составляла 5,5 км, т.е. полк уплотнил свои боевые порядки.
   9 ноября 1941 года стало переломной датой в истории обороны Севастополя. В этот день вышел приказ И.Е.Петрова, упорядочивающий управление войсками. Именно он стал основой для формирования сухопутно-морских частей. Приведу его полностью. Для удобства восприятия, текст приказа дан с комментариями и расшифровками сокращений. Высоты в приказе даются в основном, в саженях.
   БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА N 002
   9 ноября 1941 г. 02.00
   В целях дальнейшего упорядочения управления войсками и организационного объединения отдельно действующих отрядов и частей, в развитие моего боевого приказа N 001 от 6.11.41 г., приказываю:
   1. Первый сектор обороны -- комендант полковник Новиков. Штаб сектора штаб 2-й кавдивизии (сокращенного состава) -- бывший хутор Максимовича (7-й км. Балаклавского шоссе Примечание мое, А.Н). Граница слева: 253,9 -- 202,1--206,6 -- разв. 1 км севернее совхоза "Благодать" -- 113,2 (опечатка, правильно 115.2, высота перед дер. Камары, совр. Оборонное, прим. мое, А.Н.) -- 73,0 -- х. Делагарди. Состав войск -- один стрелковый полк -- 383-й сп. На формирование полка обратить запасной артполк, школу НКВД, объединенную школу мл. комсостава БО, роту МПВО и химроту. В составе полка иметь три стрелковых батальона:
   1-й б-н школа НКВД; комбат -- начальник школы майор Писарихин;
   2-й б-н запасной артполк; комбат -- командир д-на Ведмедь;
   3-й б-н объединенная школа младшего комсостава береговой обороны, рота МПВО и химрота; комбат капитан Кудрявцев.
   Командование, штаб, службы и тылы полка -- 383-й сп. Комендантский взвод штадива 2-й дивизии обратить на усиление 383-го сп. Взводы связи б-нов и тыла полка укомплектовать за счет частей, из которых комплектуется 383-й сп. Организацию и формирование 383-го сп возлагаю на командира полка и начальника школы НКВД -- полковника Шемрук (ошибка, Шемрук был командиром запасного артполка. Примечание мое, А.Н.). Формирование 383-го сп закончить 18.00 9.11.41 г. и включить его в состав частей первого сектора обороны. Коменданту первого сектора двумя батальонами 383 сп оборонять заблаговременно подготовленные опорные пункты и один батальон иметь в резерве сектора.
   2. Второй сектор обороны -- комендант сектора полковник Ласкин (командир 172-й дивизии Примечание мое, А.Н). Штаб сектора штаб 172-го сд (сокращенного состава) -- английский редут Виктория. Граница слева: 193,2(высота в районе совр. села Терновка)--125,0 (вершина в районе входа в долину Кара-коба со стороны дер. Шули, совр. Терновка. Примечание мое, А.Н) --79,4(высота с Инкерманским монастырем Примечание мое, А.Н) --г. Суздальская.
   Состав войск -- одна стрелковая дивизия--172-я сд в составе:
   а) 514-й сп в составе двух батальонов: 1-й батальон сформировать из состава частей 172-го сд; 2-й батальон укомплектовать за счет трех рот истребительного отряда и одной роты 51-го полка связи. Кроме того, в состав полка включить все гарнизоны долговременных сооружений, расположенных на участке полка. Командование, штаб, службы и тылы полка -- 514-й сп; командир полка майор Устинов.0x08 graphic
Полковнику Ласкину формирование полка закончить к 12.00, 9.11.41 г.
   б) 2-й морской полк в существующем составе. Боевой и хозяйственный транспорт 2-го морполка начальнику управления тыла сформировать к 18.00. 9.11.41 г. за счет частичного сокращения обозов частей Армии и мобилизуемого гражданского автотранспорта.
   в) Сформировать новый стрелковый полк, присвоив ему наименование 1-го Севастопольского стрелкового полка. Полк иметь в составе трех батальонов:
   1-й батальон укомплектовать за счет 1-го Перекопского батальона;
   2-й батальон за счет батальона Дунайской военной флотилии;
   3-й батальон за счет батальона школы оружия. Кроме того, на укомплектование полка обратить батальон объединенной школы Учебного отряда.
   Командиром 1-го Севастопольского сп назначить полковника Горпищенко. Для формирования тылов полка использовать тылы батальонов, из которых формируется полк. Штаб полка укомплектовать за счет личного состава штаба 42-й кавалерийской дивизии.
   3. Третий сектор -- комендант генерал-майор Коломиец. Штаб сектора штаб 25-й сд -- отдельные дворы 1,5 км юго-восточнее станции Мекензиевы Горы (хутор Мекензия N1, совсременное лесничество Примечание мое, А.Н). Граница слева: Биюк-Отаркой (совр.с. Фронтовое)-- 96,0 (высота на плато Мекензиевых гор, в 2км восточнее железной дороги)-- 82,4 (высота в 2 км восточнее церкви Преображения)--Камышлы(совр.Дальнее)-- Трензина балка.
   Состав войск -- одна стрелковая дивизия -- 25-я сд в составе:
   а) 31-й сп в составе двух батальонов:
   1-й батальон сформировать за счет личного состава 31-го сп;
   2-й батальон -- за счет батальона АЗО.
   Гарнизоны долговременных сооружений, находящиеся на участке полка, придать 31-му стрелковому полку, 51-й минометный дивизион считать армейским дивизионом, который временно придать 31-й СП;
   б) 287-й сп в составе трех батальонов:
   1-й батальон укомплектовать за счет батальона запасного артполка (Людвинчук);
   2-й батальон--16-й батальон (Львовского);
   3-й батальон--15-й батальон (Стольберга). Командование, штаб, службы и тылы полка --287-й сп;
   в) 3-й морской полк в составе трех батальонов существующей организации. На доукомплектование полка обратить весь личный состав полка и остатки всех ранее приданных ему подразделений (батальон ВВС, 17 и 19-й батальоны морской пехоты и батальон Учебного отряда). Кроме того, в состав полка влить батальон электро-механической школы и пулеметно-минометный батальон.
   9.11.41 г. 3-й мп отвести район ст. Мекеизиевы Горы в резерв сектора, оставив от полка на позициях только один батальон электромеханической школы.
   Кроме того, в составе войск сектора иметь 7-ю бригаду морпехоты в составе трех батальонов существующей организации; в качестве 3-го батальона в состав бригады влить 2-й Перекопский батальон.
   4. Четвертый сектор обороны -- комендант генерал-майор Воробьев. Штаб сектора штаб 95-й сд -- выс. 38,4, что 1,5 км юго-восточнее Любимовки.
   Состав войск -- одна стрелковая дивизия -- 95-й сд в составе:
   а) 161-й сп сформировать из остатков личного состава 95-й сд. доведя его до штатной численности за счет последующих формирований.
   В качестве 3-го батальона в состав 161-го сп включить 18-й батальон морской пехоты, который до окончания формирования полка оставить в оперативном подчинении командира 8-й морбригады. Командир полка -- полковник Капитохин;
   б) 241-й сп иметь в составе двух батальонов:
   1-й батальон сформировать за счет батальона электромеханической школы (Когарлыцкого);
   2-й батальон--за счет батальона школы запаса (Касилова). Формирование закончить к исходу 9.11.41 г.
   в) Местный стрелковый полк в составе трех батальонов существующей организации.
   Кроме того, в состав четвертого сектора включить 8-ю бригаду морской пехоты в составе пяти батальонов существующей организации (четыре батальона морской пехоты и батальон Учебного отряда).
   5. Батальон школы связи остается моем резерве.
   80-й ОРБ с приданными двумя батареями 57-го АП иметь в качестве гарнизона опорного пункта г. Четартыр.
   Начальнику связи СОР, используя все средства связи частей и за счет мобилизации местных средств связи, к утру 10.11.41 г. организовать прямую связь со всеми секторами и внутри секторов -- со всеми участками. Сократить личный состав армейского полка связи, обратив весь излишествующий состав на укомплектование подразделений связи. Усилить производство кабеля из местных ресурсов.
   К 10.11.41 г. в каждом стрелковом батальоне сформировать по одной минометной батарее -- по 6 минометов в каждой.
   К 11.11.41 г. в каждом полку сформировать команды пеших разведчиков, укомплектовать их лучшим составом и добровольцами.
   Начальнику артиллерии армии, согласно моим особым указаниям, сформировать артчасти для каждого сектора.
   Начальнику управления тыла, в соответствии с настоящим приказом, дать указания по организации тыла частей и о порядке обеспечения их всеми видами снабжения и транспортом, организовав довольствие войск по секторам.
   Комендантам секторов о всех мероприятиях, проведенных во исполнение настоящего приказа, доложить мне 21.00 9.11.41 г.
   Командующий войсками Севастопольского боронительного района генерал-майор Петров
   Член Военного совета бригкомиссар Кузнецов
   Начальник штаба Севастопольского оборонительного района полковник Крылов
  
   Приказ важен и тем, что он показывает, в каком состоянии находилась Приморская армия, кроме того, он дает представление, из каких частей формировались части СОР. Многие исследователи воспринимают приказ буквально, и допускают ряд ошибок при описании обороны Севастополя. Приказ, как и все документы, составленные в Севастополе в то время, содержит множество ошибок.
   Например, 18-й батальон морской пехоты всего 10 дней входил в состав 161-го полка, а с уходом этого полка в 1-й сектор, 23.11.41г. стал основой для формирования 241-го полка. В 241-й полк никогда не входил батальон школы запаса береговой обороны полковника Касилова, так же как и батальон к-на Кагорлыцкого. Батальоны так и остались в подчинении Местного стрелкового полка, а затем составил основу для формирования 90-го стрелкового полка 95-й дивизии. А 161-й полк, формировался, в основном, из остатков частей 95-й дивизии.
   Батальон объединенной школы учебного отряда никогда не входил в состав войск 3-го сектора, а остался в составе 8-й бригады как пятый батальон, а его командир майор Галайчук возглавил разведку 8-й бригады. Многие батальоны, как например, батальон АЗО, по-прежнему оставались на своих местах, и не имели ни малейшего понятия, что они включены в состав полков. Причем такая ситуация длилась достаточно долго. Но, тем не менее, это была первая попытка упорядочить управление войсками, наладить их снабжение и обеспечение.
   Из воспоминаний нач. штаба Приморской армии, полковника Крылова (будущего маршала): "Не без трудностей проходило организационное сколачивание секторов. Дивизии пополнялись формированиями Севастопольского гарнизона, причем в ряде случаев батальон или отряд включался в армейскую часть целиком и, обороняя прежние позиции, становился, скажем, третьим стрелковым батальоном такого-то полка. Однако объявить это приказом было еще недостаточно. На поверку оказывалось, что в некоторых подразделениях не знают своих новых начальников, а в других хотя и знают, но подчинение им восприняли как временное и по-прежнему считают себя батальоном такой-то флотской школы. Тем более что эта школа иногда продолжала чем-то снабжать "свой" батальон, напрямую посылать ему подкрепления. Словом, давала себя знать своеобразная инерция первоначальной раздробленности фронта обороны, когда навстречу врагу выдвигались спешно созданные разнокалиберные подразделения, свести которые в крупные части тогда не было возможности. Сражались эти батальоны и отряды не всегда умело, но геройски, их личный состав успел сплотиться. Считаясь с этим, их вливали в Приморскую армию компактно, не меняя без крайней необходимости и командиров. Но необходимо было, чтобы новые подразделения врастали в общеармейский организм накрепко, никакой "автономии" составных частей воинская организация не терпит. Работники штарма приложили немало усилий, добиваясь в этом отношении должного порядка. И все же понадобился специальный приказ адмирала Октябрьского, который он подписал -- в этом был свой смысл -- не как командующий СОР, а как командующий Черноморским флотом. В этом приказе, отданном 13 ноября, подчеркивалось, что переданные Приморской армии флотские формирования входят в ее состав нераздельно с красноармейскими частями".
   К моменту выхода приказа положение войск Приморской армии было следующим: Остатки 25-й дивизии пешим порядком достигли станции Инкерман. 95-я дивизия сосредотачивалась в казармах в городе. Остатки замыкающей колонну 421-й дивизии в 9-00 проходили перевал Байдарские ворота, с приказом сосредоточиться в казармах в районе Рудольфовой слободы (гора Матюшенко). Прикрывали ее малочисленные кавалеристы 42-й кавдивизии. 40-я кавдивизия сосредоточилась в Варнутской долине (район современных сел Гончарное и Резервное).
   Несмотря на то, что в Севастополь прибыло большое количество артиллерии, ее использование, из-за отсутствия боезапаса было крайне ограничено. Основная тяжесть ложилась на немногочисленные береговые батареи.
   Сложность заключалась в том, что армейские и флотские артсистемы имели разный боезапас. Проще всего было со 152мм боезапасом к пушкам-гаубицам МЛ-20. На вооружении береговой обороны, стояли точно такие же артсистемы. Они составляли материальную часть подвижных батарей N 724 и N725, такими же орудиями был вооружен и 51-й армейский артполк Приморской армии и один дивизион корпусного 265-го полка Приморской армии. К полковым 76мм пушкам и к 76мм пушкам старого образца снаряды были, частично они были применимы к 76мм дивизионным пушкам. В избытке был 45мм боезапас. Но ни к 107мм пушкам, ни к 122мм гаубицам, ни (тем более) к 155мм французским пушкам снарядов не было.
   Поэтому, при анализе документов, описывающих состояние с артиллерией по секторам, следует учитывать и реальное состояние дел с боезапасом. Пушки-то были, а вести огонь они не могли. И, действительно, ситуация была такова, что большая часть артиллерии Примармии молчала. Ситуацию, какое-то время спасали зенитчики, но начиная с 6-го ноября 1941г. была начата эвакуация флотской зенитной артиллерии на Кавказ. К 12 ноября эвакуация была, в основном, завершена, и Севастополь лишился 50% своего зенитного прикрытия.
   По данным документов, хранящихся в Центральном военно-морском архиве (ЦВМА) распределение артиллерии было следующим:
   I сектор. На 6 км фронта выделено 12 орудий БО (4 орудия 130-мм и 8 -- 152-мм). На самом деле, это количество орудий в этом секторе появилось позже, после того, как на месте бывшей учебной 14-й батареи установили орудия, предназначавшиеся для батареи N 32 (4х130мм). П.А. Моргунов указывает батарею N 32, как одну из батарей, поддерживавших части 7-й бригады в боях у хутора Мекензия. Это неправда, в первый раз батарея N14(32) открыла огонь только 13 ноября. Реально в 1-м секторе стояли только восемь дореволюционных 152мм орудий (по 4шт. на батареях N 18 и 19), с дальностью стрельбы всего 14 км.
   II сектор. На 10 км фронта выделено:
   51-й артполк -- 8 орудий 152-мм. В 51-м артполку на вооружении стояли пушки-гаубицы МЛ-20, боезапас к которым был на складах ЧФбыл. Поэтому их и установли в районе хутора Дергачи, на склонах Сапун-горы, обращенных к долине Кара-коба, а затем, после появления противника в 1-м секторе, перебросили в район развилки Балаклавского и Ялтинского шоссе, и передали 1-му сектору.
   52-й артполк -- 10 орудий 155-мм, На самом деле, орудий было 13шт. В документе не учтена батарея, вышедшая с 7-й бригадой. Но эти орудия имели по одному снаряду на орудие, и реальной ценности не представляли.
   725-я батарея БО -- 4 орудия 152-мм (пушки-гаубицы МЛ-20, боезапас в наличии)
   134-й артполк -- 13 орудий 122-мм, (гаубицы без боезапаса)
   1-й артполк -- 2 орудия 76-мм. (новые 76мм дивизионные пушки Ф-22)
   Всего 37 орудий, из них 4 -- БО.
   III сектор. На 12 км фронта выделено:
   69-й артполк -- 6 орудий 76-мм, (новые дивизионные пушки УСВ)
   99-й гаубичный артполк -- 11 орудий 122-мм: (гаубицы без боезапаса)
   дивизион 134-го гаубичного артполка -- 5 орудий 122-мм, (гаубицы без боезапаса)
   724-я батарея БО -- 4 орудия 152-мм, (пушки МЛ 20, боезапас в наличии)
   1-й дивизион 265-го артполка -- 12 орудий (4 пушки МЛ 20 и 8 орудий 107мм, без боезапаса)
   Всего 38 орудий, из них 4 орудия БО.
   IV сектор. На 18 км фронта выделено:
   57-й артполк -- 12 орудий 76-мм, (новые 76мм дивизионные пушки Ф-22)
   397-й артполк -- 12 орудий 76-мм, (новые 76мм дивизионные пушки Ф-22)
   265-й артполк -- 12 орудий (4 пушки МЛ 20 и 8 орудий 107мм, без боезапаса)
   Всего 36 орудий.
   П.А. Моргунов указывает, что " В IV секторе действовали еще 12 орудий калибра 130 --152 мм и 4 203-мм орудия Береговой обороны, а также приданные частям 9 зенитных орудий. Эти данные подтверждаются лишь частично. Да, действительно, в это время уже действовала двухорудийная 130мм береговая батарея (будущая батарея N112), действовала батарея N10 (4х203мм), но более никаких батарей в 4-м секторе не было.
   2-я батарея была разоружена. Установленные в первые дни обороны две временные двухорудийные 102мм батареи так же были уже разоружены, батарея N12 появится намного позже, поэтому уточнить, о каких 12 орудиях идет речь, достоверно пока невозможно. Костяк артиллерии составляли две башенных 305мм батареи N 30 и 35 (по 4 орудия на каждой).
   Кроме того, часть артиллерии находилась в составе подразделений. В частности, 80-й отдельный разведывательный батальон имел 4 76-мм орудия 57-го артполка. Батальон Дунайской флотилии имел одну 122мм гаубицу. 2-й и 3-й полки морской пехоты имели по батарее полковых 76мм пушек. 7-я бригада имела целый дивизион, состоявший из трех батарей. Ранее в 7-й бригаде было 5 батарей, но в связи с тем, что одна батарея ушла в состав 1-го Перекопского отряда, а вторая была потеряна при отступлении, осталось всего три. Всего, в частях морской пехоты числилось 30 орудий. Чем дейсвительно была богата была Приморская армия, это автотранспортом. В ее составе числилось 546 автомашин.
   Из воспоминаний полковника Крылова: "Артиллерия была не только главной, но почти единственной ударной силой, способной в любой момент поддержать нашу пехоту. Танки существовали скорее символически: на 10 ноября армия имела девять вывезенных из Одессы Т-26, восстановленных после тяжелых повреждений, и еще один танк, прибывший со 172-й дивизией, -- все, что осталось от приданного ей танкового полка, геройски сражавшегося у Перекопа".
   С зенитной артиллерией мы уже разбирались. По состоянию на 9 ноября зенитной артиллерии было еще много, но 12 ноября, на транспорте "Красная Кубань" из Севастополя ушли еще три батареи 122 ЗАП, а 14-го на тр. "Ташкент" Севастополь покинули четыре батареи.
   К 15 ноября в составе ПВО осталась 21 батарея, в том числе 16 батарей среднего калибра и 5 батарей малого калибра, пулеметный батальон с 10 пулеметами М-1 и 15 пулеметами М-4 и прожекторные части с 29 прожекторами. Осталась также рота ВНОС с радиолокационной станцией обнаружения. Но это только флотские части. К 9 ноября 1941 г. в Севастополь прибыли следующие силы и средства ПВО Приморской армии:
   880-й зенитный артиллерийский полк в составе 7 батарей (20 85-мм орудий),
   26-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион в составе 3 батарей (10 76,2-мм орудий),
   прожекторная рота (5 прожекторов),
   пулеметный батальон (7 пулеметов М-4)
   батальон ВНОС.
   В 25-й и 95-й стрелковых и 40-й кавалерийской дивизиях числились штатные зенитные дивизионы, но, реально, орудий они имели менее, чем на зенитную батарею. Так в дивизионе 40-й кавдивизии дивизии было всего 2 орудия (из штатных 12-ти), а в 25-й дивизии - всего одно. По состоянию на 7-е ноября во всех частях Приморской армии числилось 12 тыс. человек, из них инженерно-строительные части и тылы составляли 6741 человек. А в справке отдела укомплектования Приморской армии от 10-го ноября 1941 г. общая численность армии определялась уже в 43 321 человек. Но в этой справке были учтены и 8-я бригада морской пехоты, и части береговой обороны, численностью около 12 тыс. человек.
   Из воспоминаний полковника Крылова: " В течение почти всего ноября через фронт в Севастополь пробивались и мелкие, и довольно крупные группы бойцов, а нередко и целые подразделения во главе со своими командирами. Одну из групп, успевшую установить связь с партизанами, привел артиллерист майор А. А. Бабушкин, назначенный вскоре командиром 51-го артполка. С другой группой бойцов пробился, тоже с помощью партизан, батальонный комиссар П. С. Праворный -- будущий военком богдановского полка. В большом числе -- их набралось в конечном счете до полутора тысяч!-- и очень организованно, с легкой артиллерией и минометами, выходили из гор пограничники, в основном из состава 184-й дивизии, оборонявшей побережье за Алуштой. С ними прибыл и майор Г. А. Рубцов -- в дальнейшем командир одного из наиболее отличившихся в Севастопольской обороне полков. Но и тогда, когда пришли все, кто мог прийти, мы недосчитались многих-многих боевых товарищей". В период с 7-го по 10-е ноября в Севастополь вышли восемь крупных групп, "потерянных" по дороге Приморской и 51-й армией, общей численностью до 3,5 тыс. человек, а части 184-й стрелковой дивизии НКВД выходили до 27-го ноября, но "исход" Приморской армии, в основном, завершился.
   Потери были велики и во флотских частях. Если провести анализ цифр, то они вызовут неприятный шок. Данные по 8-й бригаде приводились чуть выше, привожу данные по 2-му Перекопскому полку морпехоты полку: убито 18 (из них 1 офицер), ранено 227 (7 офицеров), пропало без вести 219(11офицеров). Не лучше статистика и у 2-го Черноморского полка. 3-й полк потерял почти весь личный состав, и если бы не вливания отдельных батальонов, от него бы ничего не осталось. На 10.11.41 потери общие составили 1124человека, из них убитыми 80 (11 офицеров), ранеными 205 (23 офицера), пропавшими без вести 643 человека, в том числе 23 офицера. И это еще далеко не полные данные. По 7-й бригаде морской пехоты в сводке о потерях ЧФ за октябрь-ноябрь дано всего 53 человека, но это потери только части 1-го батальона, которая осталась в Севастополе. Есть отдельный отчет по потерям, который в официальную сводку не вошел. Почему? Формальная причина в том, что 7-я бригада была откомандирована в распоряжение 51-й армии и ее потери должны показываться в составе армейских потерь. Этот перечень насчитывает 272 стандартные страницы по 12 фамилий на каждой. Итого около 3 тыс. фамилий. Большинство - пропали без вести. Т.е. бригада потеряла 2/3 своего личного состава. В чем же причина такого большого количества пропавших без вести? С 7-й бригадой ситуация понятна. Несовершенство средств связи ( и прежде всего, недостаточное количество радиостанций), отсутствие опыта при маневренном отступлении, необстрелянность бойцов и командиров- вот причины ее больших потерь. Была и еще одна причина: бригадой прикрывались, как щитом, бегущие части Приморской армии. Но, в чем же причина больших потерь 2-го и 3-го полков морпехоты? Как ни странно, та же самая. Бой в густом подлеске, при слабой организации связи, при полном отсутствии плана или организации, неизбежно ведет к большим потерям пропавшими без вести. Объективно говоря, несмотря на все легенды, выдуманные в 60-е годы, моряки на суше воевать не умели. "Сила без умения и умение без силы -одинаково бесполезны".
   Вместо заключения к 1-й части
   Обычно немецкие источники рассматривают события с 30.10.41 по 26.11.41г. не как штурм, а как попытку захвата города сходу. Т.е. почти месяц немцы "просто пытались" захватить город. Это не совсем правильно. Если говорить формально, Манштейн в своих приказах, нигде не упоминает о штурме города, и не называет все свои действия штурмом. Но, это лукавство. Попыткой захвата сходу можно назвать лишь события, происходившие до 10го ноября 1941г. Это как бы первый этап обороны города. Именно в этот период движение войск отличалось высокой динамикой и отсутствием сплошного фронта. Боевые порядки как наступающих, так и обороняющихся войск носили характер стычек мобильных отрядов с локальными заслонами на дорогах. События, произошедшие после этой даты, имеют совсем иной характер. Линия фронта стабилизируется, окружение города становится полным, а фронт сплошным. Бои после 10 ноября 1941г. уже никак нельзя назвать попыткой. Это был штурм, правда, не имевший конкретного, четкого плана.
   Нужно признать, что попытка немецких войск окончилась неудачей, но и советские войска потеряли удобные для обороны, частично оборудованные рубежи. Они были вынуждены отойти из Дуванкойского опорного пункта, частично из Черекез-Керменского, при этом немецкие войска на 7 км вклинились в советскую оборону в районе хутора Мекензия.
   Началось переформирование обороняющихся частей. Если до этого момента основной действующей единицей СОР был батальон, единица удобная для маневренных действий, то с 9-го ноября начинается формирование батальонов в полки и дивизии, т.е. части с более сложным управлением.
   Попробуем, хотя бы очень коротко, для того, чтобы иметь общее представление о судьбе командиров и частей, рассмотреть дальнейшую судьбу батальонов и их командиров, упомянутых на предыдущих страницах. Судьба каждого из них -это тема для отдельной книги, поэтому попробую рассказать об их судьбах в общих чертах. В ходе изучения, выяснилось, что, несмотря на провозглашенный лозунг "Никто не забыт и ничто не забыто", к сожалению, судьба большинства защитников Севастополя остается неизвестной. В материалах много неточностей и противоречий, и я буду, благодарен за любые уточнения и исправления.
   Начнем с самого крупного "коренного" севастопольского подразделения 7-й бригады морской пехоты. Ее формирование началось в Севастополе 15 августа 1941 года в казармах Севастопольского училища зенитной артиллерии (СУЗА) (бывшие казармы дореволюционного Брестского пехотного полка). Изначально бригада формировалась как 1-й полк морской пехоты, а затем как бригада в составе пяти батальонов. Наименование 7-я Бр.МП было присвоено ей 10 сентября 1941 г. Командиром бригады 17 августа 1941 г. был назначен полковник Жидилов Е.И., до этого являвшийся помощником начальника штаба ЧФ.
   К 24 августа 1941 г. было сформировано три батальона бригады (на тот момент еще полка), которые после своего формирования были выведены в полевые лагеря в окрестностях Севастополя для боевой подготовки. На освободившихся площадях в Брестских казармах начиналось формирование 4 и 5-го батальонов, минометного дивизиона и других частей бригады. К 24 сентября 1941 г. бригада была сформирована. Она насчитывала 4 860 человек личного состава, из них 3484 человека были призваны из запаса. Численность стрелковых батальонов бригады - 900-920 человек. Батальоны имели по три стрелковые роты, пулеметную роту и четырехорудийную батарею 76-мм. пушек.
   Но бригада не долго просуществовала в полном составе. Два ее батальона в сентябре убыли на Перекоп. Батальоном N1 (936 человек, при 8 орудиях образца 1927г. и 36 пулеметах) командовал капитан Г.Ф.Сонин. Вернулся он сильно поредевшим, под названием 1-го Перекопского отряда (затем батальона с тем же названием). Т.е. в артдивизионе бригады остались только три батареи. Батальон сумел сохранить и орудия, и пулеметы. После реорганизации 9-го ноября 1941г. батальон стал 1-м батальоном 1-го Севастопольского полка морской пехоты. Командиром батальона остался Г.Ф.Сонин, получивший звание майора. Две батареи 76мм полковых орудий стали артдивизионом полка. Перед вторым штурмом майор Сонин был отозван во флотский экипаж, для подготовки бойцов. Однако в критические дни 2-го штурма 23.12.1941г. он, во главе батальона, сформированного из специалистов Учебного отряда ЧФ, вернулся в 7-ю бригаду морской пехоты. После отражения 2-го штурма, майор Сонин вернулся в Учебный отряд.
   В последние дни обороны, батальон Учебного отряда, во главе с Георгием Филипповичем Сониным занял оборону на последней линии обороны Корабельной стороны в районе Камчасткого люнета. Следы его теряются 3.07.1942г., когда защитников Севастополя оптом списали в документах, указав, что все они "пропали без вести".
   Четвертым батальоном седьмой бригады командовал капитан Евгений Александрович Кирсанов. Батальон, в составе 980 бойцов, так же убыл на Перекоп и стал 2-м Перекопским отрядом моряков. Второй Перекопский отряд так же вернулся в Севастополь, но уже с новым командиром. Им стал майор Кулагин Иван Иванович, До этого, майор Кулагин служил в Беломорской укрепрайоне, вместе с В.Л.Вильшанским.
   По приказу от 9-го ноября 1941г. Перекопский батальон должны были влить в состав 7-й бригады в качестве еще одного батальона (2-го), но вместо этого 12 ноября 1941г. на базе батальона был сформирован 2-й Перекопский полк.
   В состав полка, в качестве 2-го батальона вошел коммунистический батальон, сформированный из севастопольцев. Известно, что 3-м батальоном полка командовал интендант 3-го ранга (майор) Марк Абрамович Татур, погибший во время 2-го штурма, поднимая батальон в атаку. Во время второго штурма погиб и И.И.Кулагин. Со слов В.Л.Вильшанского он погиб в конце декабря, в районе КП 25-й чапаевской дивизии, но в карточке учета стоит другая дата : 19.01.42. Вместо него до конца обороны полком командовал бывший командир расформированного 2-го Черноморского полка майор (затем подполковник) Николай Николаевич Таран.
   Сама 7-я бригада формировалась из различных источников, и за время боев потеряла много личного состава. Командир бригады, генерал-майор Жидилов покинул Севастополь на подводной лодке "Л-23" в последние дни обороны. Вместо ушедших на Перекоп батальонов, были сформированы новые, были назначены новые командиры.
   После ухода Г.Ф. Сонина 1-й батальон возглавил капитан Моисей Иосифович Просяк, призванный из запаса. Батальон к моменту ухода бригады еще сформирован не был, и, частично, остался в Севастополе. Вместе во вторым батальоном бригады ушли только две роты 1-го батальона, вместе с ним они и погибли, пробиваясь к Севастополю.
   Капитан Просяк остался в Севастополе, завершать формирование 1-го батальона. Первый бой батальон неполного состава принял в районе хутора Мекензия 9-го ноября 1941г. В первом же бою у хутора Мекензия, М.И.Просяк был тяжело ранен. Его сменил старший лейтенант Харламов, затем капитан Хоренко. После отвода в резерв после боев возле хутора Мекензия командиром батальона был назначен капитан В.П.Харитонов. 13-го ноября 1941г. батальон получил пополнение. В него вошли остатки батальона майора Людвинчуга (192 бойца).
   18 декабря 1941г. оказывая содействие 2-му полку морской пехоты в районе дер. Чоргунь 1-й батальон бригады попал в окружение и потерял большую часть личного состава. Погибли и командир батальона майор В.П.Харитонов и начальник штаба майор Хоренко. По документам оба офицера числятся "пропавшими без вести".
   После второго штурма, батальон возглавил бывший командир 1-го батальона, расформированного 2-го Черноморского полка морской пехоты майор Запорожченко, который командовал им до 3-го штурма. По документам, майор Запорожченко числится пропавшим без вести 3.07.1941г. Дальнейшая судьба его неизвестна. Во время 3-го штурма майор был ранен и его сменил начальник штаба батальона Головин, прибывший в батальон после расформирования 8-й бригады (1-го формир.). Судьба этого человека удивительна. Леонид Павлович Головин стоял у истоков создания бронепоезда N 5 "Железняков" и стал его начштаба. 7-го ноябяря 1941г., после прибытия экипажей бронепоездов "Войковец" и "Орджоникидзевец", часть личного состава бронепоезда, была списана в морпехоту, и после пополнения севастопольскими призывниками, направлена в 8-ю бригаду. Возглавил батальон капитан Головин. После тяжелейших боев в декабре 1941г. от 8-й бригады осталось всего 350 человек. Была сформирована сводная рота, прибывшая во 2-й полк морпехоты, после того, как 2-й полк морпехоты понес огромные потери, его остатки под командованием Л.П.Головина были влиты в состав 7-й бригады. В последние дни обороны, после ранения майора Головина, командовал батальоном капитан Попов. Батальон был окружен и уничтожен 29-го июня 1942г. на склонах Сапун-горы. Сам Л.П.Головин остался жив, после войны, проживал на ул. Гоголя.
   2-й батальон, которым командовал капитан Черногубов, уйдя в северный Крым, в составе бригады, в Севастополь не вернулся. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Трагически сложилась судьба второго батальона и двух примкнувших к нему рот первого батальона. Подполковник Илларионов (начальник штаба бригады), встретив их у Атмана, по неизвестной причине повел колонну не на Симферополь, как следовала бригада, а на Булганак-Бодрак. У селения Азек на нее напали крупные силы противника. В бою с вражескими танками и пехотой Илларионов и командир батальона Черноусов погибли. 138 бойцов под командованием младшего лейтенанта Василия Тимофеева с большими трудностями вышли из окружения и добрались до Севастополя". По документам и начальник штаба и командир батальона числятся пропавшими без вести. После возвращения бригады было начато формирование нового второго батальона, однако до окончания боев у хутора Мекензия формирование батальона завершено не было. Впоследствии остатки 2-го батальона и остатки 4-го батальона были слиты, и батальон возглавил командир 4-го батальона А.С. Гегешидзе, который командовал им до 3-го штурма. В апреле 1942г. командиру батальона Аркадию Спиридоновичу Гегешидзе и снайперу того же батальона Ною Петровичу Адамия было присвоено звание героев Советского Союза. Любопытно сложилась судьба двух героев Советского Союза. Аркадий Спиридонович Гегешидзе, после тяжелого ранения на Северной стороне был вывезен на Большую землю и закончил войну в звании подполковника. Легендарный старшина-снайпер Ной Адамия, до сих пор лежит в нашей земле не погребенным. В последние дни обороны, 29 июня на скатах Сапун-горы три батальона 7-й бригады попали в окружение, и в его личном деле появилась запись "пропал без вести".
   После отвода остатков бригады от хутора Мекензия, 10 ноября 1941г. 3-й батальон остался на своих позициях в 3-м секторе. Командовал им майор Мальцев. Погиб он во время неудачного наступления 27-29 февраля 1942г. Его сменил на посту начальник штаба 5-го батальона, капитан А.Я. Рудь, командовавший батальоном до 3-го штурма. Во время 3-го штурма А.Я.Рудь был ранен, дальнейшая судьба его неизвестна. 3-й батальон так же погиб на Северной стороне, обороняясь в районе КП зенитного полка ("форт Молотов").
   Вместо ушедшего на Перекоп 4-го батальона успели сформировать новый 4-й батальон, во главе с капитаном А.С.Гегешидзе. В ходе боев за хутор Мекензия, батальон сильно поредел, и остатки батальона слили с остатками 2-го батальона, пробившимися к Севастополю, а 4-й батальон второй раз начали формировать заново, командиром батальона был назначен капитан, а затем майор Родин. Майор Родин числится пропавшим без вести. Дата на документах традиционная "3.07.1942г". В последний раз его видели в районе Сапун-горы, при отражении атаки. Скорее всего, он остался вместе с окруженными остатками бригады. 4-й батальон почти полностью погиб в окружении на скатах Сапун-горы 29 июня 1942г.
   5-й батальон капитана Дьячкова, уйдя в северный Крым, в Севастополь так же не вернулся, он, так же как и 2-й батальон, из-за потери управления, шел к Севастополю напрямую, и был разгромлен. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Мало осталось людей и от пятого батальона. Его командир капитан Михаил Дьячков, выполнив задание генерала Петрова, после не смог соединиться с основной колонной бригады и следовал самостоятельно. У деревни с лирическим названием "Приятное свидание" он столкнулся с противником. Морские пехотинцы прямо с марша были вынуждены вступить в бой. Вскоре Дьячкова и его начальника штаба старшего лейтенанта Михаила Надтоку тяжело ранило. Раненых погрузили на машину, но ее захватили немцы. В командование батальоном вступил комиссар старший политрук Турулин. Моряки под его руководством сражались отважно и стойко. Они отбили все атаки противника, но к концу боя в батальоне осталось всего полсотни человек. Вырвавшись из окружения, они во главе со своим комиссаром пришли в Севастополь".
   Капитан Дьячков по документам, до настоящего времени, числится пропавшим без вести. Зимой 1942г. был сформирован новый 5-й батальон под командованием капитана Подчашинского, который в мае 1942г. был переведен на должность начальника штаба 8-й бригады морской пехоты (2-го формирования). Его сменил капитан Алексей Васильевич Филиппов, ранее командовавший ротой в этом же батальоне. Пятый батальон погиб, сражаясь в окружении на скатах Сапун-горы 29 июня 1942г.
   Артиллерийский дивизион бригады возглавлял старший лейтенант Иванов. По состоянию на 30 июня 1942г. в дивизионе оставались две пушки и сто снарядов. В последние дни обороны старший лейтенант Иванов командовал группой бойцов, численностью около 50 человек, дальнейшая судьба его неизвестна.
   Не совсем понятна судьба командира минометного дивизиона бригады Волошановича. Жидилов пишет : " В ночь на 2 июля к роте старшего лейтенанта Иванова, обороняющейся на восточном берегу Казачьей бухты, присоединяется группа минометчиков во главе с командиром минометного дивизиона лейтенантом Б. А. Волошановичем. Они больше суток пробивались к Херсонесу по территории, занятой противником. Мины все были израсходованы. Моряки уничтожили ставшие бесполезными минометы и остались только с ручным оружием. Выйдя из вражеского кольца, они постарались разыскать позиции своей бригады и тут же вступили в бой" В то же время, по документам, Б.А. Волошанович числится пропавшим без вести ...23 ноября 1941г. Ситуация совершенно непонятная.
   Вторым большим соединением, прикрывшим Севастополь, стала 8-я бригада морской пехоты. Приказом командующего ЧФ N 0494 от 13 сентября 1941 г. в районе городов Анапа, Новороссийск и поселков Кабардинка и Геленджик началось формирование 8-й Бр.МП. После сформирования, бригада была сосредоточена западнее Новороссийска в районе станиц Натухаевской, Раевской, Верхнее-Баканской, где она занималась огневой и тактической подготовкой.
   Командиром бригады был назначен полковник Вильшанский Владимир Львович. Вскоре после своего формирования бригада в количестве 3700 человек, 28-30 октября 1941 г. доставлена из Новороссийска в Севастополь. Тылы бригады прибыли в Севастополь 4-го ноября.
   Потери 8-й бригады - это вопрос отдельного исследования. Можно сказать одно: в результате боевых действий бригады, за десять дней боев, в трех батальонах дважды сменились командиры, а к концу обороны, из первоначального состава бригады осталось не более 80 человек (из четырех тысяч). Сводки и отчеты о потерях бригады крайне противоречивы и неполны. Но мы еще вернемся к потерям бригады по итогам 1-го штурма.
   7 -10.11. 1941 выбыли из строя командир 1-го батальона капитан А.В.Хотин (тяжело ранен), командир 2-го батальона к-н Леонов (убит), командир 3-го батальона Г.С.Шелохов.(убит), помощник командира бригады по артиллерии м-р Сметанин (ранен). Перечень только командного состава, погибшего в этих боях, составляет пять страниц машинописного текста. В этих боях тяжелые потери понесла разведка 8-й бригады.
   К концу 2-го штурма от бригады оставалось чуть больше 300 человек, которые и были использованы для пополнения 7-й бригады, а вместо нее создали абсолютно новое подразделение под на базе 1-го Севастопольского полка морской пехоты, под командованием полковника П.Ф.Горпищенко. Новое соединение, так же носило наименование "8-я бригада морской пехоты" (2-е формирование) но это было совершенно другое подразделение. Командир 8-й бригады Владимир Львович Вильшанский после расформирования подразделения возглавлял Батумский укрепрайон.
   8-я бригада морской пехоты 2-го формирования была создана 20 января 1942г. Ее основу составил 1-й Севастопольский стрелковый полк (командир П.Ф.Горпищенко), сформированный 12 ноября 1941г. Полк включил в себя наиболее боеспособные части ЧФ. 1-й батальон был сформирован за счет 1-го Перекопского отряда, 2-й за счет батальона Дунайской флотилии, 3-й за счет батальона школы оружия учебного отряда. О 1-м Перекопском отряде писалось ранее. Батальон морской пехоты Дунайской военной флотилии был кадровым подразделением морской пехоты, созданным еще до войны для противодесантной обороны военно-морской базы в г. Измаил. В Севастополь с Тендровского боевого участка батальон ДВФ и 17-ю отдельную пульроту Дунайской флотилии привел капитан Петровский Антон Герасимович. Батальон понес серьезные потери во время 2-го штурма, обороняя высоту Читаретир (Кара-Коба). Здесь же погиб и его командир, майор А.Г.Петровский. Его могила сохранилась до сих пор на скатах высоты. Во время третьего штурма, все три батальона бригады погибли на скатах Сапун-горы над Инкерманом и на высоте Суздальская, попав в окружение 29 июня 1942г. Из тыловых частей бригады был создан батальон, численностью 350 человек, остатки которого погибли на м.Херсонес. Сам П.Ф.Горпищенко был легко ранен и вывезен на большую землю. Погиб он в 1943-м году в боях на Кавказе.
   Школа оружия учебного отряда являлась наиболее подготовленным подразделением УО. Ее бойцы хорошо владели стрелковым оружием, сам батальон был хорошо оснащен пулеметами и автоматическим стрелковым оружием.
   16 сентября 1941 г., в составе ЧФ, для обороны Тендровского участка создается 2-й ПМП. Его основу составили батальоны морской пехоты Очаковской и Николаевской военно-морских баз, частей морпогранохраны НКВД, 2-й базы торпедных катеров, инженерной роты. Затем в его состав, для пополнения потерь, были влиты Севастопольский местный стрелковый батальон (ранее сформированный в Севастопольской ВМБ, и переведенный в Очаков), батальон 106-й стрелковой дивизии, прибывший с Перекопа на кораблях. При оставлении Тендровского участка в него были влиты, расчеты оставленных береговых батарей N 5, 7, 15, гарнизон острова Первомайский.
   По состоянию на начала обороны полк был достаточно многочисленным, до двух тысяч человек. Командиром полка был назначен майор Таран Николай Николаевич, ранее бывши комаендантом Керченской крепости.
   2-й Черноморский полк морской пехоты, в боевых действиях на этом этапе участвовал ограниченно, и серьезных потерь не понес. Серьезным испытанием для полка стал второй штурм. Полк понес огромные потери, и был расформирован, а его личный состав был влит в 7-ю бригаду морской пехоты, и использован для высадки Евпаторийского десанта. Командир ее 1-го батальона к-н А.А.Бондаренко был ранен и эвакуирован. Именно о нем писалось в обращении Военного совета флота от 21 декабря 1941г.: "Товарищи! Истребляйте врагов так, как это делают лучшие защитники нашего Севастополя. Бейте фашистов так, как бьет их политрук Омельченко, уничтоживший в одном бою 15 немецких солдат и офицеров, как бьет капитан Бондаренко -- смелый и талантливый командир, показывающий своим подчиненным образцы мужества и самоотверженности".
   Командир второго батальона полка капитан Ф.И.Запорожченко был переведен в 7-ю бригаду. Командир третьего батальона С.С.Слезников погиб. Командир 2-го полка морской пехоты Н.Н.Таран стал командиром 2-го Перекопского полка, вместо погибшего майора Кулагина. Он попал в плен на мысе Херсонес, затем, в 1945-м был освобожден Советской Армией.
   17,18,19-й батальоны морской пехоты были сформированы из береговых частей, выводимых из Ялты, Алушты, Евпатории, чаще всего, эти части не имели боевой подготовки. Батальон ВВС был сформирован из рот охраны и ПВО аэродромов Каркинитского сектора и аэродрома Сарабуз. Эти батальоны пошли на формирование различных подразделений, в том числе и 3-го полка морской пехоты. К сожалению, пока не удалось проследить судьбу их командиров, кроме капитана Черноусова. Это был кадровый офицер, командовавший сначала 19-м, потом 18-м батальонами. После того, как 18-й батальон стал батальоном 241-го полка, капитан Черноусов возглавил 1-й батальон. Вторым батальоном был назначен командовать к-н Егоров. М.С. Черноусов погиб 19 декабря 1941г., выводя остатки батальона из окружения. Капитан, а затем, майор Егоров, после разгрома 241-го полка возглавил 3-й батальон 3-го полка морпехоты. Он числится пропавшим без вести 3.07.1942г. на мысе Херсонес.
   3-й Черноморский полк морской пехоты был сформирован в Севастополе 3 сентября 1941 г. под командованием майора Харичева Петра Васильевича. Вскоре после своего создания полк под командованием капитана Корня Кузьмы Мефодьевича 21 сентября 1941 г. в бухте Казачья был погружен на корабли, и рано утром 22 сентября высадился в тылу восточной группировки румынских войск, осаждавших Одессу (район д. Григорьевка). Из Одессы полк вернулся в Севастополь и был пополнен до прежнего состава (1976 человек). После пополнения и переформирования командовал 3-м ПМП майор В.Н.Затылкин. В ходе боев 1-7 ноября понес серьезные потери и был вновь отведен на переформирование. Сам командир полка был ранен. Его сменил Сергей Родионович Гусаров, который и командовал полком до самой своей гибели в завершающие дни 3-го штурма. При переформировании полка 7-9-го ноября 1941г в него были влиты батальон ВВС (майор Литвиненко) 17-й и 19-й батальон морской пехоты. Судьба майора Литвиненко пока неизвестна, командир 17-го батальона старший лейтенант Унчур, ставший командиром роты 3-го батальона, числится пропавшим без вести в ходе неудачного наступления в феврале 1942г.
   В ходе первых дней боев отличился 1-й батальон 3-го полка морпехоты под командованием старшего лейтенанта С.А.Торбана. Второй батальон полка бессменно возглавлял старший лейтенант Я.И.Игнатьев. Оба этих командира числятся пропавшими без вести 3.07.1942г.
   Но основу обороны в первые дни составляли именно отдельные батальоны морской пехоты. Судьбы батальонов и их командиров довольно разнообразны.
   Батальон электромеханической школы (командир капитан, а затем майор И. Ф. Когарлыцкий) стал 1-м батальоном 90-го стрелкового полка 95-й дивизии Приморской армии (командир майор Т.Д.Белюга). Судьбу командира этого батальона пока установить не удалось, 2-м батальоном того же полка стал батальон школы запаса береговой обороны, под командованием начальника школы полковника И.Ф. Касилова. Третий батальон (л-т ИзюмовП.П.) был сформирован за счет остатков полка, вернувшихся с Ишуни. Полковник Касилов погиб во время неудачного наступления 27-28 февраля 1942г. Остатки этих трех батальонов сражались 15-19 июня 1942г. вокруг 30-й батареи и были почти полностью уничтожены. 90-й стрелковый полк немцы за стойкость называли "проклятым". Он действительно, очень стойко держал свои позиции. Майор (а если точнее, интендант 3-го ранга) Т.Белюга, назначенный на эту должность из хозяйственников, оказался очень хорошим строевым командиром.
   Второй батальон электромеханической школы (командир к-н Жигачев) планировали влить сначала в состав 3-го полка морской пехоты, затем в состав формируемого 241-го полка, но до второго штурма, он остался отдельным батальоном, занимавшим участок главного рубежа обороны, от долины Кара-Коба до Камышловского оврага включительно. Его бойцы занимали доты и дзоты рубежа. Во время второго штурма, уже 17 декабря 1941г. он принял удар немецких войск. Впоследствии, его малочисленные остатки были влиты в состав 241-го полка. И.Ф.Жигачев, призванный из запаса, возглавил 4-й батальон дотов и дзотов. Дальнейшая судьба его пока не установлена, известно, что он остался в живых.
   Батальон объединенной школы учебного отряда стал 5-м батальоном 8-й бригады морской пехоты и почти весь полег во время второго штурма на плато Кар-тау и под станцией Мекензиевы горы. Командир батальона Павел Капитонович Галайчук, бывший начальник отдела снабжения школы оружия, стал начальником разведки 8-й бригады и погиб во время очередной "разведки боем" 12 декабря 1941г.
   В сентябре 1941г. на базе Военно-морского училища береговой обороны был сформирован курсантский полк трехбатальонного состава, однако в связи с формированием Частей Каркинитского сектора, 120-го Перекопско-Чонгарского артдивизиона, эвакуации часть личного состава из состава полка убыла к новому месту службы. В связи с этим 29-го октября 1941г. полк был переформирован в батальон пятиротного состава. В ходе боев большую часть личного состава удалось сохранить, и вывезти на большую землю. Однако не весь личный состав ушел из Севастополя. На базе курсантов соответствующих специальностей был сформирован 105-й отдельный инженерный батальон 25-й дивизии.
   Номерные батальоны имели разные источники формирования. 31 октября 1941 г. из личного состава аэродромов Чоргунь, Бельбек, Кача, взорванных береговых батарей и других частей Каркинитского сектора Береговой обороны ЧФ были сформированы два батальона 15-й (командир - капитан Стальберг Николай Августович), 16-й (командир капитан Львовский Николай Георгиевич).
   16-й батальон морской пехоты в начальный период обороны воевал вместе с батальоном ВМУБО, под общим командованием командира батальона ВМУБО полковника Костышина. Личный состав батальона сражался стойко и при обороне рубежа по реке Кача, и на хуторе Мекензия. В состав 16-го батальона входили бывшие бойцы полка ВМУБО, отправленные для обороны Каркинитского сектора. В частности, командир батальона к-н Львовский, по воспоминаниям, являлся преподавателем ВМУБО. Командиром первой роты батальона стал старший лейтенант Тимохин, выпускник ВМУБО, командовавший сначала батареей N124 на литовском полуострове. Старший лейтенант Тимохин пропал без вести на мысе Херсонес. В его документах, как и у большинства защитников Севастополя стоит дата 3.07.1942г "пропал без вести".
   15-й батальон состоял, в основном, из летно-технического персонала аэродромов, который вынуждены были бросить в бой. Командир 15-го батальона Николай Августович Стальберг (немец по национальности), после расформирования батальона служил начальником штаба 8-й бригады (2-го формирования). В последний раз его видели в районе высоты Суздальская, где он организовывал оборону остатков бригады. В его документах, так же стоит дата 3.07.1942г "пропал без вести".
   Еще один полк в Севастополе был сформирован целиком из отдельных батальонов. Это 383-й полк, который в окончательном варианте вошел в состав 2-й дивизии. Штаб полка был составлен из офицеров 388го полка 172-й дивизии, но все батальоны этого подразделения были сформированы ранее. Из состава школы младших командиров морпогранохраны НКВД был сформирован отдельный батальон школы. Командиром его стал майор Писарихин, затем после его ранения капитан Бондарь. Иван Гаврилович Писарихин остался жив, а капитан Бондарь числится пропавшим без вести 3.07.1942г. Вторым батальоном полка стал 2-й батальон запасного артполка, которым командовал майор Ведмедь, призванный из запаса. Третий батальон был сводным, его составил личный состав школы младшего комсостава береговой обороны, химрота береговой обороны и рота местной ПВО Балаклавского участка. Командовал батальоном капитан Кудрявцев.
   Приказом N 00219 командующего ЧФ от 10 октября 1941 г. в Севастополе были сформированы 14, 15, 67-я отдельные фугасно-огнеметные роты, численностью по 150 человек каждая. Роты были созданы для обслуживания "огневых преград" - импровизированных заграждений из бетонных, стальных лотков или перфорированных труб, заполненных нефтью. Роты были использованы для пополнения 2-го Перекопского и 3-го Черноморского полка морской пехоты.
   Другими подразделениями морской пехоты стали сформированные 27 октября 1941 г. из личного состава Черноморского флотского экипажа 1, 2, 3, 4-й заградительные отряды, численностью до роты каждый. Заградительные отряды во время второго штурма вошли в состав отдельного батальона Учебного отряда, сформированного 22-го декабря 1941г.
   10.ноября 1941г. активных боевых действий не происходило. 40-я кавалерийская дивизия, прикрывавшая Приморскую армию, отошла на рубеж боевого охранения I сектора. В результате Севастополь оказался блокирован противником с суши, по всему сухопутному рубежу. Наступление советских войск в районе хутора Мекензия окончательно захлебнулось, и части перешли к обороне. В связи с создавшейся обстановкой, днем 10 ноября было отдано боевое распоряжение П.А.Моргунова, в котором были поставлены задачи коменданту вновь созданного 3-го сектора Т.К.Коломийцу и изменены границы секторов:
   "1. Противник, подведя новые части, усиливает свой нажим в направлении Черекез-Кермен, хутор Мекензия.
   Части СОРа, оказывая упорное сопротивление, сдерживают противника на рубеже: 137,5--149,8 (совр. отметка 318.0).
   Приказываю: коменданту 3 сектора, закрепившись на занимаемом рубеже, не допустить дальнейшего продвижения противника в западном направлении до прихода резервов района. С подходом резервов района иметь в виду контратакой уничтожить противника в районе х. Мекензия и выйти на рубеж: в. 157,9(?)--152,6(высота в районе дороги на хутор Мекензия)--131,55 (г.Яйла-баш).
   4. Во изменение моего боевого приказа (от 9 ноября) границей слева для 2 сектора считать: Адым-Чокрак -- в. 248,2-- 210,4 -- 157,9 -- 137,6 -- 119,9 -- Цыганская балка. Все пункты включительно для 3 сектора. 31 СП в связи с изменением левой границы 2 сектора включить в состав II сектора.
   5. Комендантам II и Ш секторов установить непосредственную локтевую связь, не допуская никакого разрыва и промежутка на своих смежных флангах.
   6. Начарту армии в соответствии с изменениями границ дать указания о группировке артиллерии.
   Зам. ком. СОРом ген.-майор Моргунов
   Чл. ВС бригадный комиссар Кузнецов.
   Нач. штаба полковник Крылов".
   Что означал этот приказ? Прежде всего, то, что 3-й батальон 7-й бригады, остававшийся в составе 3-го сектора отошел с высоты 157.5 обратно к высоте 149.8. Граница между 2-м и 3-м сектором действительно изменилась, и прошла по обрыву Мекензиевского плато в долину Кара-коба и далее, правее Мартынова оврага, под восточным Инкерманским маяком в Цыганскую балку. Т.е. 31-й стрелковый полк, входивший в состав 25-й дивизии, оборонявший вход в долину Кара-Коба оказался в составе 2-го сектора.
   Немецкие части активности не проявляли, производя перегруппировку. На Северном участке обороны, противник создал систему подвижны заслонов из румынских частей, против Местного стрелкового полка и, частично, 8-й бригады. Сдерживание советских войск в этом районе осуществляли 12 дивизионов полевой артиллерии и моторизованные части. Все дело в том, что наступила необычно холодная (для Крыма) зима, и получилось так, как обычно происходит у плохих командиров: противник разместился в селах, в уюте, выставив заслоны, и организовав дежурство мобильных частей. А советские части (в частности 8-я бригада) вынуждены были ютиться в промерзших окопах, укрываясь шинелькой. Источники водоснабжения оказались в руках врага, и воду пришлось возить в бочках, на конной повозке. Полевые кухни на участке 8-й бригады появились только к утру 10-го ноября, так, что если говорить честно, то к бойцам (тем самым, героям-черноморцам) отношение было, мягко говоря,... не очень заботливым. И его никак нельзя оправдать отсутствием ресурсов. Все необходимое в городе было. Некому было всем этим заниматься. Люди голодали и мерзли, в то время, как страна от них, ждала подвига.
   Противник завершил переброску 132-й пехотной дивизии в район г.Яйла-баш- высота 157.9. Ее место на плато Кара-Тау и в районе Дуванкоя начали занимать передовые части 22-й Нижнесаксонской пехотной дивизии. Основные силы этой дивизии прибыли 13-го ноября 1941г. Левее 132-й, в районе хутора Мекензия и в районе дер. Шули (Терновка) была сосредоточена 50-я пехотная дивизия. Со стороны Ялты к Варнутской долине подтягивалась немецкая 72-я дивизия.
   Действия немецких войск были достаточно планомерными и скоординированными. Приказом предусматривалось нанесение первого удара силами 72-й дивизии сначала в направлении Варнутской долины, а затем в направлении Балаклавы. Вспомогательный удар должен был наноситься из района хутора Мекензия, силами 50-й дивизии, как раз по стыку 2-го и 3-го советских секторов. Отвлекающие удары должны были наноситься в районе Качинской долины. В приказе Э.фон Манштейна отмечалось: " ...Севастополь крепость слабая и легко падет к ногам немецких воинов...". Манштейн сильно лукавит, заявляя, что немецкой армией было осуществлено два штурма, а первый штурм был всего лишь попыткой захвата города сходу. План захвата Севастополь был разработан, и решающую роль в нем должна была сыграть 172-я дивизия. Просто командующий недооценил стойкость защитников.
   Только спустя три дня после получения Директивы Ставки, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский отдал свой первый приказ N 10--11/ПОХ, которым извещалось, что решением Верховного командования на него возложено руководство обороной Севастополя. В приказе содержались следующие слова, достойные, скорее, не официального приказа, а пера поэта: "Вступая в командование обороной Севастополя, призываю всех вас к самоотверженной, беспощадной борьбе против взбесившихся гитлеровских собак, ворвавшихся на нашу родную землю. Мы обязаны превратить Севастополь в неприступную крепость...".
   10 ноября был отдан второй приказ N 10--11/1--ПОХ, которым начальником гарнизона Севастополя назначен комендант береговой обороны генерал-майор П. А. Моргунов, при этом сохранялась должность зам командующего по обороне Главной базы ЧФ. В тот же день Ф. С. Октябрьский отдал еще один приказ N 10--11/2--ПОХ "О мероприятиях по обороне и организации порядка в городе Севастополе в связи с введением осадного положения". В приказе отмечалось, что руководство обороной города Севастополя и главной военно-морской базой Черноморского флота Ставка ВГК возложила на него. "Командование сухопутными войсками в обороне Севастополя возлагаю на своего заместителя по сухопутным войскам, командующего Приморской армией генерал-майора тов. Петрова". Т.е. действовало сразу несколько военных советов, выполняющих одну и ту же функцию: ВС войск Крыма (во главе с адмиралом Левченко) которому подчинялся ВС Черноморского флота (Ф.С.Октябрьский), которому подчинялся ВС СОР, который совмещал функции ВС Приморской армии. Структура управления становилась еще сложнее и запутаннее.
   11.ноября 1941г. утром, противник начал активные действия по реализации приказа по захвату Севастополя. После непродолжительной артиллерийской и авиационной подготовки, немецкие войска перешли в наступление на главном и вспомогательном направлениях. Кроме того, были нанесены несколько отвлекающих ударов на других участках Севастопольского оборонительного района.
   Первыми приняли на себя удар 105-го пехотного полка 72-й немецкой дивизии бойцы 40-й кавалерийской дивизии. Если оперировать понятиями "полк", "дивизия", то преимущество вроде бы должно быть на стороне советских войск, но реально "легкая" 40-я дивизия, вдвое уступала по численности немецкому пехотному полку. Кроме того, основу 40-й кавдивизии составлял личный состав непризывных возрастов (до 18-и и старше 54-х лет). Рано утром, 149-й кавалерийский полк, под командованием полковника Л.Г.Кулижского, расквартированный в деревне Варнутка (Гончарное) был "внезапно" атакован немецкими войсками. Странно, почему полк не выставил боевого охранения. Но факт остается фактом. Полк в течении двух часов сражался в окружении, заняв оборону на окраине деревни.
   Из деревни Кучук-Мускомья (Резервное) в помощь своим соседям, контратаковал 154-й полк 42-й дивизии, под командованием полковника Макаренко.
   149-й полк был деблокирован, но оба полка были вынуждены отойти к горе Кильсе-бурун и к каньону Сухой речки, оставив Варнутскую долину. При этом их отход открыл две горных дороги, ведущие к Балаклаве. Дальнейшее продвижение противника было остановлено огнем батарей 3-го артдивизиона N 18 и 19, а так же огнем старых крейсеров "Красный Крым" и "Червона Украина", стоявших в Севастопольской бухте. Во всяком случае, так пишется в документах.
   Крейсер "Червона Украина" выпустил 148 шт. 130мм снарядов, "Красный Крым" 79 снарядов. Если говорить объективно, то 19-я батарея могла всети огонь по дер. Варнутка(Гончарное), а вот 18-я даже до Кучук -Мускомья (Резервное) не добивала. Расстояние от батареи до села 17 км, при дальности стрельбы орудий 18-й в 14 км. Поэтому не совсем понятно куда, и по кому, вели огонь батареи.
   Огонь кораблей велся на предельной дальности (около 20-22 км) и без корректировки. Повторяя фразу из боевого донесения, Г.И.Ванеев пишет, что "... Стоявший на якорях против пристани Совторгфлота крейсер вел огонь по деревням Варнутка и Байдары. В результате он поразил 3 немецкие батареи, разбил 18 автомашин и бронетранспортеров, 4 тяжелых танка, 20 обозных повозок, рассеял и уничтожил до трех рот вражеских солдат и офицеров". Увы, и Варнутка, и (тем более) Байдары (Орлиное) находились за пределами дальности стрельбы орудий обоих крейсеров. Они вели огонь обычными фугасными снарядами, дальность стрельбы которыми на предельных углах возвышения составляет 20,3 км, а расстояние до Варнутки около 22 км. Единственным селом, которое на самом пределе дальности стрельбы могли обстреливать крейсера, было село Кучук-Мускомья (Резервное).
   Наступление немецких войск в районе хутора Мекензия (50-я ПД) и высоты Яйла-баш (132-я ПД) в этот день, закончилось неудачей. Советским войскам удалось удержать позиции.
   12.ноября 1941г. приказом генерала И. Е. Петрова от 12 ноября 2-й Перекопский отряд был переформирован во 2-й Перекопский полк
   В 5 утра по немецким войскам в районе Варнутки произвела пробный отстрел и новая батарея, установленная на временных основаниях. На территории Стрелецкого мыса, недалеко от массива бывшей 14-й учебной батареи были установлены 4шт. 130мм орудия - матчасть береговой батареи N242, в связи с быстрым захватом Крыма, так и не попавшая на огневые позиции.
   Орудия установили на временные основания, и 12 ноября 1942г. батарея открыла огонь. Ее называли и 242-й и 32-й и 14-й, из-за этого и возникает путаница. По документам, получается, что это были орудия 242-й береговой батареи 210-го артдивизиона, которые предполагалось установить на достраиваемые позиции в районе мыса Чауда. Личный состав батареи был сформирован из л/с береговых батарей N 32, и учебной батареи N14. В связи с этим в разных документах идет разная нумерация батареи. После высадки Керченско-Феодосийского десанта, орудия батареи убыли в Керчь, а вместо нее, в марте 1942г. была сформирована новая береговая батарея (14-я) вооруженная орудиями потопленных и поврежденных эсминцев. Любопытно и другое. Матчасть батареи не позволяла вести обстрел Варнутки. Дальность стрельбы орудий батареи была всего 21 км. Варнутка находится на расстоянии 24-25 км от позиций батареи. Т.е даже снарядами, образца 1928года батарея не могла обстреливать эту деревню
   12 ноября "дело эвакуации" Черноморского флота, о котором писал командующий ЧФ, было, в основном, завершено. Первыми передислоцировались на Кавказ все довольствующие отделы тыла флота. Для организации обеспечения войск СОР в Севастополе еще оставался начальник тыла флота контр-адмирал Н. Ф. Заяц, но и он спустя неделю покинул осажденный город. После этого тыл СОР возглавил капитан 2 ранга И. Н. Иванов.
   Убыли и старшие оперативных групп. Их заменили соответственно полковник Е. П. Донец, военный инженер 1 ранга Э. И. Матуль и инженер-майор Э. Сулаер. Эвакуировался на Кавказ и инженерный отдел флота. В Севастополе оставалась оперативная группа во главе с заместителем начальника инженерного отдела флота военинженером 1 ранга И. В. Пановым.
   В этот день в 8:30 из порта вышел транспорт " Красная Кубань", имя на борту 214, 215 и 216-ю зенитные батареи. При проходе бонового заграждения его атаковали три пикировщика. Теплоход, резко меняя скорость хода, затруднял им прицеливание. Бомбы падали вблизи судна, но не причиняли крупных повреждений. Теплоход, получив лишь осколочные пробоины в корпусе, успешно завершил рейс.
   Штаб Черноморского флота во главе с контр-адмиралом И. Д. Елисеевым и член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар И. И. Азаров убыли на Кавказ. В Севастополе оставалась оперативная группа штаба флота во главе с начальником оперативного отдела капитаном 1 ранга Оскаром Соломоновичем Жуковским. Вскоре на базе группы был создан штаб "нового" СОР во главе с Ф.С.Октябрьским. Его начальником был назначен капитан 1 ранга А. Г. Васильев, а О. С. Жуковский вскоре так же убыл на Кавказ. Нужно отметить, что новый штаб СОР решал, в основном, вопросы флота, а делами сухопутными ведал "старый" штаб СОР, не имевший официального статуса.
   Эвакуация имущества и вооружения флота на Кавказ имела и позитивные и негативные аспекты. Этот день стал черным днем для многих кораблей Черноморского флота. Один удачный, хорошо подготовленный налет одной немецкой эскадрильи бомбардировщиков. Начиная с утра 9-го ноября 1941г. крейсер "Червона Украина" вел огонь, не меняя своего положения, поочередно поддерживая части СОР, сражавшиеся в районе хутора Мекензия и в Варнутской долине. Командир крейсера капитан 2 ранга И. А. Заруба трижды запрашивал командование ЧФ о смене позиции, не получая никаких указаний на этот счет.
   Удар был нанесен точный и выверенный. В 9 часов над бухтой прошли два немецких самолета-разведчика, зафиксировавшие расположение боевых и ремонтирующихся кораблей в Севастопольской бухте.
   В 10 часов 30 минут атаку произвели десять "Не-111" но крейсеру удалось отбить первый налет . Повторный удар нанесли три самолета "Ju-87" из I/StG 77, а в 11.00 удар нанесли 10 самолетов "Ю-88" из KG 51, добивая крейсер. Первыми жертвами налета стали корабли, стоявшие в ремонте, и цеха завода N201(СМЗ). Из воспоминаний С.М.Щеголя: "Все это случилось в тот день, когда я с семьей должен был покинуть город на транспорте "Кубань"... я прибыл на работу рано, к семи часам. В первый раз сирены заревели около девяти, но тревога оказалась ложной, "Рама" пройдя над городом ушла в строну моря. В 10ч. 50минут вновь завыла сирена. Первая волна "лаптежников" отбомбилась по нашему заводу, особенно досталось цеху N1, плазу и стапелю. Если раньше завод прикрывали сразу три зенитные батареи, то в этот день действовала всего одна. Разобрали и увезли зенитные автоматы, стоявшие в районе беседки 1-го бастиона, (батарея МЗА N 388, 6х37 зенитных автоматов, прим мое, А.Н.). Еще в августе ушла железнодорожная зенитная батарея, стоявшая раньше на запасных путях возле завода (скорее всего, зенитная ж/д батарея N 59, сбившая первый немецкий самолет при налете 22.06.1941г.). Сняли зенитные автоматы и на противоположном берегу бухты (БМЗА 358, вооружение 8шт. 37мм автоматов). На Камчатке батареи еще не было и завод был беззащитен перед налетом. Первый удар фашисты нанесли около одиннадцати, Корабли отбивались успешно, а нас прикрывать было некому. Потому и разгром завода был полный. На стапеле были повреждены бомбами корпуса двух тральцов 59-го проекта, при этом один из корпусов соскочил с килевой дорожки, и встал наискосок, третий корпус был тоже сильно поврежден. Но этого я не видел, бежал к доку, пытаясь укрыться в подсобках сухого дока. Добежать не успел, споткнулся, и полетел кубарем, когда поднялся, увидел жуткую картину. Часы мои были разбиты при падении, и на них было 11:15. Именно в это время начался сущий кошмар. Немцы сначала утопили подлодку у достроечной набережной (Л-6). Почти одновременно два "лаптежника" зашли со стороны солнца и сбросили бомбы на док, где стоял в ремонте "умник" (ЭМ "Совершенный", проект 7У). Одна бомба попала в кожух 4-го котельного отделения, насквозь пробила котел и днище и взорвалась под килем в районе 122-го шпангоута, сильно разрушив корпус. Вторая бомба разорвалась в 8 м от левого борта, в районе 127-го шпангоута, изрешетив обшивку осколками и вызвав пожар: в топливных цистернах эсминца все еще оставался мазут. Минут чрез пять на "умнике" рванула мазутная цистерна . Еще одна бомба разбила батопорт дока и туда хлынула вода, тогда погибло несколько рабочих, те, кто не ушел в убежище. Нос корабля всплыл, и с треском начали срезаться заклепки. Семерка переломилась в районе 2-го котельного и 1-го машинного отделений, как раз в том месте, где корпус ремонтировали после взрыва мины. Эсминец соскочил с килевой дорожки и лег на дно затопленного дока с креном 25® на левый борт. Но это были еще не все наши беды.
   Примерно в полдвенадцатого дня, уже на завершающем заходе немцев открыла огонь "семерка", стоявшая на достройке (ЭМ "Беспощадный"), которую незадолго до этого, притащили из Севдока. Ей полностью сделали оторванную носовую часть. Нос от нулевого до 18-го шпангоута взяли у другой семерки, безнадежно разбитой, корпус которой валялся в районе Килен-бухты (ЭМ "Быстрый"), а с 18-го до 40-го шпангоута наши корпусники изготовили заново. Семерка была уже почти готова, ждала довооружения, топлива, снабжения. На нее одновременно устремились два "лаптежника". Прогремели взрывы. Эсминец получил крен и дифферент, но был спасен командой, хоть и получил повреждения. После этого "Юнкерсы" ушли. Но не надолго. До той поры крейсер, стоявший напротив завода, у "Совторгфлотовской" пристани, успешно отбивал атаки, но и он получил в 11 часов две небольших бомбы в районе шкафута, но быстро потушил пожар. Наступило недолгое затишье. Через полчаса налетела вторая волна, самолетов двадцать..."
   Действительно, в 12 ч 08 мин более 20 самолетов атаковали повторно. В 12 часов 12 минут на первом же заходе четырех "Ю-87", идущих двумя парами, крейсер был поврежден. На первом заходе в крейсер попала одна небольшая авиабомба, взорвавшаяся под палубой, в районе цистерны турбинного масла. На втором заходе в крейсер попала 100кг бомба, крейсер осел носом и начал крениться. Третья бомба, попавшая в крейсер в 12:24, пробила палубу, днище, и взорвалась на грунте. На третьем и четвертом заходах прямых попаданий отмечено не было, но от взрывов у борта выбивало заклепки, борта были изрешечены мелкими пробоинами от осколков.
   Крейсер принял около 4 тыс. т забортной воды. Личный состав корабля в течение многих часов вел борьбу за живучесть и удержание корабля на плаву. Спасательными работами непосредственно руководили командир электромеханической боевой части инженер-капитан 3 ранга А. Ф. Трифонов и его военком политрук Н. А. Тараканов. Прибыл на крейсер и флагманский механик инженер-капитан 2 ранга Б. Я. Красиков. В 14 часов к борту крейсера подошел буксир "СП-7" (капитан Н. А. Фалько) и подал на борт водоотливные средства. Чуть позже подошло спасательное судно "Меркурий". Корабль попытались отбуксировать на более мелкое место, однако неудачно. Борьба за живучесть продолжалась до 2 часов 40 минут 13-го ноября около 3 ч 30 мин крейсер "Червона Украина" затонул.
   Был разбит и корпус тральщика Т-455 "Николай Маркин". Причину разгрома 201 завода и потопления кораблей установить несложно. Причина одна - эвакуация большей части зенитной артиллерии флота. В Севастополе оставался только 61-й зенитно-артиллерийский полк (командир полк. Горский), и два отдельных зенитных дивизиона. Всего в Севастополе осталось всего 80 орудий. Но эта цифра дана с учетом зенитной артиллерии потопленных и поврежденных кораблей. В зенитных частях орудий было меньше. Кроме того, в Севастополе были оставлены 10 пулеметов М-1 и 15 пулеметов М-4. Убыли 73, 122 и 62-й зенитные артиллерийские полки и 243-й отдельный зенитный дивизион, а также 11-й батальон ВНОС.
   Если говорить правильнее, то это не совсем так. Вернее совсем не так. Из состава 61 полка на Кавказ, так же убыла часть зенитных батарей. Вместо них установили другие орудия, из состава батарей вышедших к Севастополю до начала обороны.
   Ранее бухта прикрывалась сразу тремя батареями 37мм зенитных автоматов по 6-8 зенитных автоматических орудий в каждом . Однако к 12 ноября БМЗАN388, N358, N357 были отправлены на Кавказ. Это уже потом, спустя несколько дней, после горького урока, началось формирование новых частей зенитной артиллерии потопленных и поврежденных кораблей, которые заняли место эвакуированных батарей. А 12 ноября 1941г. бухта оказалась беззащитной.
   Гибель крейсера негативно сказалась и на сухопутных рубежах. Если в районе хутора Мекензия 3-му батальону 7-й бригады, 16-му батальону МП и батальону ВМУБО удалось удержать отметку 137.5, то в районе Варнутской долины ситуация осложнилась. Хотя в осложнении ситуации виновата не только гибель крейсера. Штаб СОР отдал приказ комендантам секторов N 012/11, в котором отмечалось, что до сих пор в частях нет ясности по вопросам их подчиненности и организационного построения. Действительно, многие действия частей СОР оставались несогласованными.
   У Г.И.Ванеева, в книге "Севастополь. Хроника героической обороны", ситуация описывается так: "Противник не смог продвинуться и по шоссе на Балаклаву. Тогда он попытался прорваться к ней по горным тропам и по прибрежной полосе моря. Однако здесь путь врагу преградил батальон школы НКВД (командир майор И. Г. Писарихин), занявший оборону на Балаклавских высотах... Два батальона немцев с 35 танками наступали вдоль Ялтинского шоссе и далее на высоту 440,8 и один батальон -- вдоль горной дороги от д. Кучук-Мускомья (Резервное) на д. Кадыковка. Тяжелый бой за высоту 440,8 вел третий батальон (командир капитан П. С. Кудрявцев) 383-го стрелкового полка. Враг наседал, бойцы сражались геройски, но силы были неравны. Комендант сектора полковник П. Г. Новиков направил на помощь батальону свой последний резерв -- комендантский взвод и личный состав автороты. Помощь была незначительной и не могла изменить положение. К исходу дня немцы овладели высотой 417,7, лесничеством, высотами 386,6 и 440,8". Эти события датированы 13-м ноября, но на самом деле, завязка ситуации возникла за день до этого. Да и в описании событий у Г.И.Ванеева много неточностей, а иногда и откровенных "ляпов". Но разберем все подробнее.
   12 ноября 1941года, была окончательно расформирована 42-я легкая кавдивизия полковника Глаголева. Ее остатки, под именем 154го кавполка были влиты в состав поредевшей 40-й кавалерийской дивизии. Но 12 ноября 1941года из состава дивизии почему-то исчезает 147-й кавполк. В чем же дело? На этот вопрос мы ответим чуть позже.
   Основные силы 40-й были отведены для переформирования в казармы у совхоза "Благодать". Сторожить горные перевалы и Ялтинское шоссе остался только один полк кавалеристов, еще не участвовавший в боевых действиях-147-й. Советское командование допустило типичную ошибку первых дней обороны: или действия советских войск оказались несогласованными или не учли наличия горных дорог.
   Отведя 40-ю дивизию для переформирования, командование 1-го сектора открыло одну из старых дорог, не обозначенных на советских картах. Дорога с щебневым покрытием идет от современного с. Резервное через хутор Мордвинова (бывшая в/ч "объект 100"), мимо высоты 386.6 (форт "Южный") к д.Благодать. Эта дорога имеет ответвления в сторону дачи Торопова.
   В течение дня 105 пехотный полк 72-й пехотной дивизии предпринял несколько неудачных попыток атаковать вдоль Ялтинского шоссе, но затем, план наступления был изменен.
   Из воспоминаний: " ... в Варнутке жили несколько семей офицеров погранзаставы 23-й комендатуры. Конники ушли так быстро, что не все семьи успели убежать. Захватили в плен и троих пограничников, прикрывавших отход. Связали их колючей проволокой. Пытали их люто, на виду у всех. Что творили, даже пересказать жутко. Все молчали. Не выдержал один, когда на глазах его, жену начали истязать и бесчестить, согласился вести немцев...Остальных столкнули в яму и закопали живыми.". 12 ноября 1941г. передовые части 105 полка начали движение по горной дороге.
   Нельзя сказать, что эта дорога не была известна, на карте 1939года она есть. Нельзя сказать, что она не была прикрыта, ее прикрывали части батальона школы младших командиров МПО НКВД, но советские части оказались не готовы к отражению атаки.
   13.ноября 1941г. стало началом обороны в 1-м секторе, и черным днем для войск 1-го сектора. Накануне шел дождь, затем ударил мороз. Склоны гор покрылись ледяной коркой. Утром пошел редкий снег. Расположение войск сектора, к этому моменту, было следующим. Выход из Варнутской долины по Ялтинской дороге был перекрыт бойцами 147 кавалерийского полка 40-й кавдивизии. Основные силы полка находились в казармах в километре от бывшей дачи Торопова.
   Остальные кавалеристы были отведены в казармы в пос. Благодать, из которых незадолго до этого, на позиции ушел батальон АЗО. Казармы под горой Гасфорта были заняты бойцами 2-го полка морпехоты (2-й сектор). В деревне Камары (Оборонное) шло формирование нового, 3-го батальона 383-го полка, как стали с 9-го ноября называть батальон, сформированный из роты МПВО, хим. роты, бойцов Школы младших командиров береговой обороны. Батальон формировался взамен батальона школы ЭПРОН, личный состав которого, в основном, убыл на Кавказ.
   Форт "Южный" занимало охранение бойцов 1-й роты 1-го батальона 383 полка (бывший батальон ШМК МПО НКВД). Форт был занят 3-м взводом курсантов-пограничников, который в 8 часов должен был быть сменен 2-м взводом. 2-я рота этого же батальона охраняла форт "Северный". Третья рота этого же батальона располагалась в районе Генуэзской крепости и балки Кефало-вриси, правее форта "Северный".
   Второй батальон 383-го полка, находился на противодесантном (Тыловом) рубеже. Им стал 2-й батальон запасного артполка (командир м-р Ведмедь, призван из запаса). Третий батальон находился в своих казармах, им стал батальон Балаклавской школы младших командиров БО и ПВО к-на Кудрявцева.
   Сводный полк НКВД еще находился на переформировании в Херсонесских казармах. 1330-й полк, расформированной Одесской 421-й дивизии, основу которого составили моряки 1-го Черноморского полка морпехоты, так же переформировывался, и на боевые позиции еще не вышел. Т.е. сектор оборонялся одним кавполком 40-й дивизии, и одним батальоном курсантов-пограничников.
   Это можно назвать беспечностью, но рельеф местности позволял перекрыть направление небольшими силами. Не учли только одного: немецкие войска не стали прорываться по Ялтинской дороге, зажатой между обрывом, с одной стороны и обрывом в каньон Сухой речки с другой. И естественно, никаких танков в этом районе не было. Более того, дорогу перед г.Гасфорта надежно держали части 2-го полка морпехоты. Противник прошел другим путем.
   Немцы, которых вел пленный, прошли значительными силами (более батальона) по дороге Кучук-Мускомья (Резервное)-хутор Мордвинова-форт "Южный". Второй батальон вышел по ответвлению дороги в район дачи Торопова, и отрезал 147-й полк на Ялтинском шоссе.
   Утром 13.11.41 взвод курсантов НКВД из батальона школы НКВД (командир -- майор Писарихин) проследовал на высоту 386,6 (форт Южный) для смены третьего взвода курсантов из того же батальона, несших караульную службу по охране побережья. В 15 часов того же дня автомашина начштаба Приморской армии полковника Крылова была обстреляна минометным огнем с этой высоты. Только тогда спохватились, что смененный третий взвод с высоты не спускался. Немецкие источники писали об этом эпизоде войны так:
   "Продвижение 72-й пехотной дивизии к Севастополю, закончилось захватом форта Балаклавы 105-м пехотным полком... Второй батальон полка, пройдя в 7 утра по горной дороге из с. Варнутка, незаметно для противника пробрался в передовые траншеи форта. Ошеломленные в первый момент русские, быстро сориентировались и оказали нашему батальону жесткое сопротивление. Лишь с большими потерями с нашей стороны нам удалось запереть русских в казематах форта. Так как русские не согласились покинуть их добровольно, казематы были взорваны. Используя ручные гранаты, батальон брал окоп за окопом, бункер за бункером..." (ветеран немецкого 105 полка Ягги).
   Непонятно одно: на дороге, там, где она проходит по отрогам высоты 440.8 находился укрепленный бетонный КПП. Это небольшое укрепление находилось в прямой видимости с форта 386.6, и там тоже находился караул из 5 курсантов школы младших командиров морпогранохраны НКВД. Скорее всего, их просто тихо "сняли" сонных, иначе объяснить то, что личный состав 1-го и 2-го взводов был блокирован в трех бетонных казармах, объяснить невозможно. Невозможно объяснить и то, что по этой дороге, немецкие войска неизбежно должны были столкнуться в районе лесничества (хутор Мордвинова), с двумя ротами батальона морпогранохраны, во главе с самим командиром школы. И, вроде бы, как бой был, он описан в воспоминаниях Л.И.Горбунова (школа МПО НКВД). По его данным, уже 10 ноября 1941г. одна рота батальона выдвинулась к высоте 484.2 (перевал в районе дороги), вторая к лесничеству. Тогда абсолютно непонятной становится "внезапность" захвата старого форта "Южный". Это вопрос, требующий более тщательного изучения.
   Однако все было не так гладко, как описывают эти события немецкие источники. Из воспоминаний других немецких ветеранов становится ясно, что один "удачливый 2-й батальон" с двумя взводами курсантов не справился, и в 15 30 запросил помощи третьего батальона. Пять раз контратаковали курсанты, и лишь к 19 часам их сопротивление было сломлено. Вырваться удалось небольшой группе курсантов из центральной казармы Южного форта, во главе с к-ном Бондарем. Для прикрытия отступления этой группы, комендантом сектора П.Г.Новиковым был введен резерв комендантский взвод и личный состав автороты.
   Из воспоминаний зам. командира 1-го взвода Балаклавской школы Морпогранохраны НКВД старшины 1-й статьи П.Ф.Сикорского: "...В один из ноябрьских дней 1941 года, под густым осенним дождем мы поднимались к Балаклавским высотам, чтобы остановить врага на подступах к рыбацкому поселку. Первый бой. Впервые отчетливо слышу фашистские голоса, впервые вижу их лица невооруженным глазом... Нам пришлось тяжело, стали отступать, неся потери... Рядом со мной упал, пораженный пулей, Багер. В него стреляли в упор, и пуля угодила в висок. Огонь плотный, головы поднять невозможно... Группа товарищей под командой капитана Бондаря укрепилась в бетонном каземате. Говорят, фашисты по ночам не воюют. Но здесь они изменили своей тактике: каземат был окружен ночью. Моряки-пограничники понимали: живыми им отсюда не уйти. Всю ночь фашисты не прекращали огня, чтобы не дать вырваться морякам из окружения. Капитан Бондарь - это был пожилой человек, участник Гражданской войны - все время подбадривал:
   - Не робейте, хлопцы, ни Москвы, ни Севастополя им не взять. Все равно победа будет наша.
   Утром перестрелка прекратилась и предатель - мы его знали - в фашистской форме, от имени немецкого командования, предложил нам сдаться. Не сговариваясь, выстрелили по нему и он упал, чтобы никогда больше не встать. Не знаю, чья пуля сразила предателя, моя или моих товарищей, неважно. Отныне мы были одно целое. День мы продержались в каземате, а когда стемнело, решили идти на прорыв. Впереди бежал старшина 2-й статьи Анатолий Азаренко - он был скошен автоматной очередью. Дорогой Толя Азаренко. Он пришел к нам в пограншколу с Балтийского флота, воевал еще с белофиннами, и погиб как герой под Балаклавой.
   Падали убитые и тяжелораненые моряки под разрывами немецких мин: погиб младший лейтенант Клинковский и много других, которых я не знал по фамилиям. Ведь мы были так молоды и называли друг друга по именам: Вася, Витя, Толя... И нет больше ни Васи, ни Вити, ни Толи...
   Очередная мина разорвалась совсем близко: пал, настигнутый раскаленным осколком наш командир старший лейтенант Мирошниченко. Этой же миной ранило много курсантов..
Откуда-то появился армейский броневик, сходу выскочил на позиции противника и стал поливать засевших немцев пулеметным огнем. Но его быстро подбили, и горящие танкисты выскочили из люка и бросились в нашу сторону. Но... пуля летит быстрее. А от зажигательных мин горели камни и железо... Пробились к своим, к домику радиостанции ЭПРОНа. Ночью было светло как днем: в районе Кадыковки фашисты подожгли цистерну со спиртом, и вся Балаклава была освещена голубоватым пламенем. Вражеские самолеты при ярком свете прицельно бомбили Балаклаву... Взрыв и падают ранеными Падалка, Счастливцев... Осколок попал мне в правый глаз... ". На самом деле, в воспоминаниях ошибка младший лейтенант Мирошниченко, погиб позже, обороняя Северный форт вместе с остатками батальона.
   Из 55 человек, (в основном, все из 1-го взвода) решившихся на прорыв, в живых осталось 18 человек. Из бойцов, оставшихся в других казармах, в живых не остался никто. Две бетонные казармы имеют значительные повреждения от взрывов гранат, именно в этих казармах, до последнего человека оборонялись курсанты от превосходящих их в десять раз сил противника.
   В документах есть еще одна странность: в боевых донесениях указывалось, что в 16:35 береговая батарея N19 вела огонь по высоте 386.6, выпустив 20 снарядов. Сам по себе факт ничего не значит, но из 20 снарядов 12 были бетонобойными, остальные шрапнельными.
   После захвата форта "Южный", две роты 105-го немецкого пехотного полка двинулись вниз по дороге, к пос. Благодать, но были остановлены бойцами вновь сформированного 3-го батальона 383 полка под командованием бывшего начальника школы младших командиров БО и ПВО к-на Кудрявцева. Бой шел уже в темноте, но противника удалось остановить.
   В этот день произошел еще один эпизод, нигде и никем не описанный. Из воспоминаний И.Г.Писарихина, командира школы МПО НКВД: "В боях, в лощине между высотами 440.8 и 386.6 я был ранен, но позиции своей не оставил, продолжая отбиваться в районе небольшого недостроенного дореволюционного укрепления вместе с курсантами 3-го взвода 1-й роты. Мы трижды поднимались в атаку, чтобы помочь выбраться из бетонных бункеров старого форта нашим товарищам, но силы наши были слишком малы для этого. Вдруг, по старой дороге, по оврагу между высотами с лихим гиканьем в гору проскакала кавалерийская лава, численностью не менее трех эскадронов, это атаковала врага 40-я кавалерийская дивизия. Лошади скользили на обледенелой скалистой почве, но карабкались по склонам. Вдруг, с двух сторон, с высоты 440.8 и из старого форта застрочило не менее десятка пулеметов, люди и кони стали валиться замертво. Конники спешились и залегли, укрываясь за трупами лошадей. Пытаясь поддержать атаку кавалеристов курсанты выкатили из укрытия 76-мм горную пушку, отбитую на высоте 440.8 у немцев. Расчет, под командованием старшины Полыгалова успел сделать двенадцать выстрелов по врагу, но орудие было разбито прямым попаданием крупнокалиберного снаряда и кувыркаясь свалилось по слону. В том месте, где минуту назад находился расчет, лежали только четыре изувеченных тела. Перед самой темнотой, около 17 часов конники атаковали второй раз, но опять неудачно. Склоны лощины были усеяны трупами людей и лошадей. Ветврачи и санитары несколько раз пытались спасти раненых людей и коней, но попадали под обстрел со стороны озверелых фашистов. Многие так и остались лежать на обледенелых склонах. Мы тоже потеряли больше чем половину своих бойцов..."
   Атака коников на горные скаты форта "Южный", категорически отрицается официальной историей, и подтверждается в воспоминаниях еще двух ветеранов. Можно было бы отмахнуться от фактов и сказать, что никакой атаки не было, но ...
   Командир школы морпогранохраны действительно был ранен 13 ноября 1941г. Захват курсантами -пограничниками 76мм горной пушки у немцев так же подтверждается многими воспоминаниями (хотя не совсем понятно, откуда горная пушка могла быть у немецкого пехотного подразделения). По документам, старшина Полыгалов действительно погиб 13 ноября 1941г. Но все это факты косвенные. Прямым доказательством того, что атака конницы была, является то, что в личных делах 38 кавалеристов 40-й кавдивизии стоит дата гибели 13.11.41, причем 17 человек из этого количества числятся коноводами, ветврачами и ветфельдшерами. Причем эти данные (как и другие данные по 40-й кадивизии) являются далеко е полными.
   Итогом дня стала потеря удобного для обороны рубежа. К исходу дня немцы овладели высотой 417,7, лесничеством (хутор Мордвинова), высотами 386,6 (форт "Южный") и 440,8 (высота между хутором Мордвинова и Фортом "Южный").
   13 ноября 1941г. оказался тяжелым днем не только для курсантов батальона школы МПО НКВД, которые во всех источниках громко именуются 383-м полком. В сложную ситуацию попали и конники 40-й кавалерийской дивизии, а если точнее, бойцы 147 кавполка.
   " После всего увиденного, что творилось в нашем селе, фашистскими извергами, я сбежал из деревни Кичук-Мускомья к нашим конникам, которые охраняли Ялтинскую дорогу. Мне еще не было 18 лет, и мне пришлось прибавить себе два года, командир полка усомнился, но и прогонять не стал, отправил к полевой хлебопечке, рубить дрова. ....Немцы несколько раз пытались атаковать, но скошенные огнем пулеметов с тачанок, каждый раз отходили. Потом наступила тишина. Я видел движение немцев по всей долине, но нас никто не атаковал. Вечером, после наступления темноты, я чистил картошку возле полевой кухни, когда в штаб вернулся связист , посланный в Севастополь с донесением. Он был перемазан кровью и без головного убора.... Через час "солдатское радио" донесло: "Нас окружили!"".
   Немцы вышли к шоссе, в тылу советского 147-го кавполка. Формально: полк против двух батальонов - преимущество на стороне советских войск. Но реально "легкий" советский кавполк (даже по полному штату) был меньше, чем один немецкий пехотный батальон. Полк оказался зажат на участке между дачей Торопова и выходом в Варнуткую долину. Шоссе на этом участке, длиной около 3,5 км было зажато между каньоном Сухой речки и довольно крутыми склонами гор. Ответвлений на этом участке дорога не имеет. В этой ситуации командир полка принял единственно правильное решение.
   " Коней стреляли и сбрасывали с обрыва, кто-то тайком, отпускал коня, стегнув плетью, затем с обрыва полетели тачанки, полевые кухни, грузовики. Даже спустя пятнадцать лет, в 1955-м проезжая по Ялтинской дороге, я видел обломки наших телег и тачанок на дне ущелья. В одном месте, видел остов грузовика, зацепившийся за дерево на обрыве. ... Боеприпас раздали каждому в руки, каждый из нас нес груз до 20 кг. на плечах. После этого начался наш переход через горы. Труднее всего давались первые километры пути и переправа через ущелье. Ползли по крутым склонам, цепляясь ногтями за обледенелые скалы. Многие сорвались тогда вниз, на них не оглядывались, ползли вперед и вверх. Легкие кавалерийские сапоги на тонкой подошве быстро приходили в негодность, но никто уже на это не смотрел...
   Мы прорывались к дороге, обозначенной у нас на карте, но оказалось дорога уже занята немецкими войсками, пришлось сходу вступить в бой, мы заняли круговую оборону на высоте. День продержались, ночью начали прорыв. Дальше ничего не помню. Крики, вспышки, выстрелы, взрывы. Чтобы не сорваться был вынужден бросить вещмешок, дальше шел налегке. Потом долгий ночной переход, шли группами, под утро опять бой. Группа, с которой шел я попала под жестокий пулеметный огонь, многие попали в плен. Меня спасло, что был по гражданке, я лежал под кустом можжевельника, немец увидел меня, вскинул карабин, чтобы выстрелить, но потом передумал, и прошел мимо... ".
   По воспоминаниям, именно в этих боях погиб командир 147-го полка, полковник Максим Федорович Собакин. Это был храбрый офицер, герой Первой мировой и Гражданской войн, перед войной, он числился уже в отставке. Ему было 50 лет, по ранению он был непригоден к службе, но вызвался (как и большинство бойцов 40-й и 42-й дивизии) идти добровольцем. По воспоминаниям, он возглавил атаку, пытаясь вывести остатки полка из окружения.
   В сводках этот эпизод описан очень кратко: "147 полк 40-й кавалерийской дивизии, удерживавшая шоссе и высоту 508,1, оказался обойденным с флангов и окруженным". После этих событий полк был расформирован. Но и противнику не удалось прорваться по шоссе.
   Продвижение противника по Ялтинскому шоссе было остановлено огнем двух 100мм дотов (N73 и 74) и частями 2-го полка морпехоты, оседлавшими высоту 182.0 над Тороповой дачей.
   Боевые действия шли и на других участках. П.А.Моргунов, в своей книге указывает: "Для отвлечения части сил противника от направления главного удара наше командование решило силами второго и третьего секторов нанести отвлекающий удар в направлении х. Мекензия.". Повторяет его слова и Г.И.Ванеев. "С целью дезориентации противника и отвлечения части его сил от направления главного удара наше командование решило силами второго и третьего секторов нанести охватывающий удар и овладеть х. Мекензия -- важным опорным пунктом.".
   На самом деле бои в этом районе продолжались уже шестой день. По документам, это третье по счету наступление на хутор Мекензия было организовано намного лучше. Но только по документам. Внешне создается впечатление, что для наступления были привлечены большие силы.
   Г.И.Ванеев пишет: "2-й батальон (командир капитан К. Е. Подлазко, военком старший политрук П. В. Бабкин) 31-го стрелкового полка из второго сектора продвинулся на 1 км севернее высоты 269,0". На самом деле, к атаке на хутор Мекензия продвижение 31-го полка не имело ни какого отношения. Высота 269.0 -это высота Чириш-тепе в долине Кара-коба. Да и боя никакого не было. Батальон просто сменил позицию, выдвинувшись вперед. Немецкие войска не противодействовали продвижению, оседлав тропы из долины на плато сторожевыми постами.
   Атака на хутор Мекензия велась переформированными и пополненными 1-м (л-т Торбан) и 2-м (ст. л-т Игнатьев) батальонами 3-го полка морской пехоты. Атака этих батальонов велась перпендикулярно дороге Черекез-Кермен - хутор. Мекензия. Их задача- перезать дорогу на хутор. Одновременно, с целью сковать противника, 1-й и 2-й батальоны 7-й бригады морской пехоты капитанов Н. И. Хоренко и А. С. Гегешидзе должны были выйти на полкилометра восточнее хутора, и атаковать немецкие дзоты в этом районе.
   Между 7-й бригадой и 3-м полком должны были атаковать в направлении дороги 54-й стрелковый полк майора В. И. Петраша и третий батальон 2-го Перекопского полка морской пехоты интенданта 3 ранга М. А. Татура. Поддерживать атакующих своим огнем должны были береговая батарея N 35, подвижная береговая батарея N725(4х152мм пушки МЛ-20), а также батареи 51-го армейского артполка (4х152мм пушки МЛ-20), и 134-го гаубичного артиллерийского полка (4х122мм пушки МЛ-20). В числе поддерживающей артиллерии указывается и береговая батарея N18. Как пишет Г.И.Ванеев: "впервые открывшая огонь батарея N 18 (командир лейтенант М. И. Дмитриев), расположенная на мысе Фиолент...", данное утверждение вызывает большие сомнения, во-первых, потому, что батарея уже упоминалась как средства поддержки наших войск у Варнутки (что в общем, сомнительно), а во-вторых, ... хутор Мекензия расположен на расстоянии 22 км от позиции 18-й батареи, а дальность стрельбы орудий Канэ, стоявших на 18-й составляет всего 14 км. Вызывает сомнение и участие в артподготовке наступления и бронепоезда "Железняков". До настоящего времени не удалось вычислить позицию, с которой он мог бы поддерживать наступающие войска, рельеф этого не позволяет. Орудия 134-го ГАП и 51-го АП вели огонь с высоты со скатов Сапун-горы. Во всяком случае, по документам. Но по тем же документам, в 134-м ГАП оставалось всего 24 снаряда, а 122мм боезапас, в Севастополь, по состянию на эту дату, еще не поступал.
   Сложность задачи заключалась еще и в том, что советские войска наступали не сосредоточенно в одном месте, а по всему фронту, кроме того, немецкие войска успели закрепиться на захваченных позициях и подтянуть подкрепления. Оборонялись на указанном участке два немецких полка 50-й дивизии (121-й и 122-й). Т.е наступление было предпринято на противника, который имел численный перевес над атакующими частями. В результате этого, советские войска ввязались в тяжелые трехдневные бои, и понесли большие потери. К 15.00, преодолевая упорное сопротивление, и понеся большие потери, 3-й полк морской пехоты, наступая по краю плато, перерезал дорогу и овладел высотой 152,6 (совр. отм. 322.8) в 1,5 км западнее Черкез-Кермен.
   Однако противник, накопив в районе хутора до полутора полков пехоты, легко отбил слабые атаки 7-й бригады морпехоты. Причем в описании боев у Е.И.Жидилова нет ни слова о наступлении 13 ноября. Бригада оборонялась. "Всю ночь на 13 ноября наши батальоны пробыли в напряженном ожидании новых атак. С рассветом фашисты попытались вновь прорвать линию фронта бригады и обойти левый фланг третьего батальона, но, встретив сильный пулеметный и гранатометный огонь, откатились назад и больше не наступали. К полудню прибыло к нам пополнение -- 190 бойцов из запасного полка (остатки батальона м-ра Людвинчуга, прим мое, АН). Их я направил в четвертый батальон, как понесший наибольшие потери. 14 и 15 ноября на Мекензиевых горах проходили редкие перестрелки и мелкие стычки". И все... Никакого наступления. Г.И.Ванеев пишет: "... вследствие недостаточной настойчивости частей 7-й бригады морской пехоты полностью окружить и уничтожить эту группировку не удалось. Противник, сосредоточив свыше пехотного полка, контратаками из х. Мекензия и д. Черкез-Кермен приостановил наше дальнейшее наступление и оттеснил части 3-го полка морской пехоты к югу от дороги, связывающей д. Черкез-Кермен с х. Мекензия".
   Действительно, утром 14-го ноября 1941г., перегруппировавшись, 121-й полк немецкой 50-й дивизии нанес удар в обратном направлении: из хутора Мекензия по дороге к деревне Черекез-кермен, и сбил бойцов 3-го полка с их позиций, деблокировав плацдарм изнутри. О действиях 54-го и 2-го Перекопского полков упоминаний найти, нигде не удалось. Судя по всему, эти части, в принципе, выступить не успели.
   В связи с прояснением погоды активнее стала действовать авиация. Как советская, так и немецкая. В 13ч. 40 минут три Пе-2, шесть Ил-2 и три И-16 штурмовали войска противника в районе деревень Байдары и Варнутка. Уничтожено и выведено из строя 29 автомашин. Противник не замедлил с ответным ударом. В 16 часов 4 Ю-87 и 2 Ме-109 штурмовали полуподземную казарму рядом с бывшей 77 (365-й) батареей. Взрывом убито 10 и ранено 5 краснофлотцев. Это были первые потери легендарной зенитной батареи в этой войне.
   О накале боев 11--13 ноября 1941г. говорит то, что в госпитали поступило 2299 раненых бойцов. В ветлазарет на Молочных дачах (хутор Молочный) поступило 57 лошадей (в основном из 40-й и 42-й кавдивизий). Пользуясь статистикой потерь, можно подсчитать, что невозвратные потери армии составили не менее 1,5 тыс. человек, а общие потери могли достигать 4 тыс. Однако более точные данные отсутствуют. Потери немецких войск вдвое меньше, но без учета румынских частей.
   В этот день была расформирована 421-я стрелковая дивизия (бывшая 1-я Одесская). Остатки бывших: 1327 полка и 1331-го полка были влиты в 1330-й полк (бывший 1-й Черноморский полк морской пехоты). Но не полностью. Остатки 26-й погранкомендатуры, конвойных и других одесских частей НКВД (1331-й полк) были отправлены в Херсонесские казармы, на формирование сводного полка НКВД капитана Шейкина (Г.А.Рубцов со своими бойцами вышел к Севастополю чуть позже 17.11.1941г.). Пулеметчики Тираспольского укрепрайона и 64-го отдельного пульбата были переданы во 2-й и 3-й сектора обороны и разделены между подразделениями. 134-й ГАП был передан 172-й дивизии.
   Почему было принято решение расформировать дивизию, которая сохранила почти половину личного состава, пока не понятно. Важно другое. И 1330-й полк и сводный полк НКВД еще находились в процессе формирования и на боевые рубежи еще не выводились. 1-й сектор был прикрыт только 3-мя батальонами вновь сформированного 383-го СП и (частично) 40-й кавдивизией.
   При описании Севастопольской обороны, авторы останавливаются только на новых, ярких эпизодах. Может создаться впечатление, что на остальных участках царило затишье. Но это не так. Более или менее спокойно было только на участке Местного стрелкового полка. Части румынских 5-й и частично 6-й кавбригад вели только беспокоящие боевые действия, зато на участке 8-й бригады морской пехоты прибывшие части 22-й немецкой пехотной дивизии успешно действовали против советских частей. Передислокация дивизии была завершена 13-го ноября 1941г. и она заняла позиции: долина р. Бельбек-плато Кара-тау. Правый ее фланг имел локтевую связь с румынскими частями, которые занимали позиции до берега моря. Левый фланг имел соприкосновение со 132-й немецкой ПД, стоявшей вдоль скатов Мекензиевых гор и высоты Яйла-баш. Далее занимала позиции 50-я немецкая ПД. Ее позиции располагались в районе хутора Мекензия и далее через хребет Эли-бурун, над долиной Кара-коба, до стыка с 72-й немецкой пехотной дивизией.
   Несколько мелких стычек произошло на участке 8-й бригады в районе деревни Эфендикой (Комсомольское, ныне Айвовое). Еще 12 числа, 18 моряков-разведчиков 4-го батальона на грузовике, предприняли дерзкий рейд в деревню, захватив пулемет и 6 винтовок. 13-го ноября разведка 1-го батальона устроила засаду в сарае, где хранились яблоки на окраине деревни, захватив шесть румынских солдат в плен.
   Организационно структура частей, обороняющих Севастополь, была довольно пестрой. Флотские части достаточно долго вливались в армейские подразделения. Вплоть до 2-го штурма командиры многих флотских батальонов считали себя флотскими частями, боеприпасы, продовольствие, снабжение по-старинке, из флотских частей и со складов флота. Причиной этого явления стала недостаточная четкость в структуре командования самого СОР.
   13 ноября 1941г. командующим флотом была сделана еще одна попытка организовать части, обороняющие Севастополь. В этот день был отдан приказ командующего Черноморским флотом N 13/11-ПОХ:
   "Разъясняю, что все части Черноморского флота, организованные в отдельные бригады, полки, отряды, батальоны морской пехоты, приданы в состав Приморской армии. Всеми этими морскими частями, равно всеми сухопутными войсками, обороняющими Севастополь, организованными в единый орган -- Приморскую армию, непосредственно командует мой заместитель по сухопутным войскам командующий Приморской армии генерал-майор Петров".
   Приказ требовал от всех армейских и флотских командиров заботиться о войсках в равной степени как красноармейских, так и краснофлотских частей, входящих в состав Приморской армии. Приказ командующего флотом носил (как и большинство приказов Ф.С.Октябрьского) декларативный характер, и не содержал конкретных мероприятий.
   Каких? Прежде всего, стоит обратить внимание на то, что Приморская армия собственных ресурсов и поставок не имела. Тылы были, грузовики были, а вот бензина, фуража, боеприпасов не было. Часть боезапаса, по заявкам, выделил флот, флотские склады передали продовольствие. Фураж нашелся на хуторе Молочный, и в животноводческом совхозе N10 (7-й км Балаклавского шоссе), именно поэтому, хутор Молочный и совхоз N10 были использованы для размещения лошадей, впоследствии, здесь же находились лошади 40-й кавдивизии, после того, как дивизия была спешена.
   Все эти "мелкие" хозяйственные вопросы, на самом деле, серьезно влияли на боеспособность войск. Так командир одной из рот 16-го батальона ст.л-т Тимохин (тот самый Тимохин, бывший командир героической батареи на полуострове Литовский) доносил командованию: "...бойцы роты вторую неделю не получают горячего питания, питаясь галетами и консервами, полученными при отправке батальона, заканчивается стрелковый боезапас..." В это же время на флотских складах, патроны к стрелковому оружию были в избытке. Хуже всего было то, что к армейским калибрам снарядов не было и большая часть артиллерии Приморской армии, бездействовала.
   Система обеспечения частей была довольно сложной, и зачастую уровень обеспечения частей определялся разворотливостью их хозяйственников и интендантов.
   14.ноября 1941г. комендант 1-го сектора П.Г. Новиков достаточно быстро отреагировал на сложившуюся ситуацию. Был переформирован батальон МПО НКВД, его личный состав был сведен в две роты полного состава. Вместо раненого командира школы МПО Писарихина командиром батальона был назначен к-н Бондарь. Было закончено формирование 3-го батальона, его возглавил командир школы младших командиров береговой обороны и ПВО м-р Кудрявцев. Батальон запасного артполка остался на тыловом рубеже. Одна рота этого батальона была снята для строительства артиллерийских дзотов для 45мм орудий учебных батарей (будущая 7-я отдельная батарея дотов). Два батальона неполного состава и составили основные силы 383-го полка, который возглавил командир подполковник П. Д. Ерофеев. Было принято решение отбить форт "Южный"
   Для усиления атаки, из 2-го сектора был взят 514-й полк (командир подполковник И. Ф. Устинов). 1-й батальон этого полка был сформирован из симферопольцев, бойцов 172-й дивизии, прорвавшихся к Севастополю, 2-й батальон был целиком севастопольским, это были бойцы истребительного отряда, сформированного из непризывных возрастов. Этот полк так же имел в своем составе всего два батальона. Итого четыре батальона против двух немецких батальонов 105 полка. Один занимал позиции в форте, второй контролировал скаты высоты 440.8, обращенные к дороге из дер. Кучук-Мускомья (Резервное). Чтобы исключить или сократить переброску подкреплений на этот участок, было решено одновременно атаковать противника во 2-м секторе силами 2-го полка морпехоты (командир майор Н. Н. Таран). Полк должен был атаковать противника на участках севернее Алсу и северо-западнее д. Уппа.
   Рано утром (около 6ч 30 мин) 383-й полк атаковал форт, а 514-й высоту 440.8. Атаку 383-го полка поддерживали береговые батареи N19 и 18, атаку 514-го полка - немногочисленная артиллерия 172-й дивизии. С фланга 514-й полк поддерживали два полка 40-й кавдивизии 154-й и 149-й. Правда, полки легкой кавдивизии были численностью менее батальона. Один полк: 151-й атаковал в конном строю, в обход высоты 440.8, мимо родника на лесничество (хутор Мордвинова). Удар позволил перекрыть дорогу к форту "Южный" и отсечь от форта пути подхода подкреплений.
   Второй полк- 149-й атаковал в спешенном порядке, поддерживая 514-й полк. Внезапный удар оказался результативным, противник был выбит и с высоты 440.8 и с высоты 386.6. Остатки немецких войск пытались укрыться на скатах под фортом "Южный", ниже броневых башенок противодесантной обороны (сохранилась одна, сейчас ее называют "Бочкой смерти"). Из воспоминаний Н.М.Горохова:
   "Добивали немцев без жалости, выдергивали из гранаты чеку, отсчитывали 2-3 секунды и кидали вниз, с обрыва, с тем расчетом, чтобы граната разорвалась в воздухе, над землей. В плен не брали, расстреливали не щадя никого. Перед глазами стояли растерзанные тела наших товарищей, которые мы нашли рядом с бетонными казармами форта. Внизу, под броневыми башенками, добивая гадов штыками, мы нашли тела еще семи курсантов со следами пыток. У всех зияло пулевое отверстие в затылке...".
   Освобождение лесничества, высоты 440.8 и форта позволило прорваться из окружения 252 бойцам и командирам окруженного 147-го полка 40-й кавдивизии. Кроме деблокирования 147-го полка этот успех имел и еще одно важное значение.
   С этих высот был возможен обстрел прямой наводкой, со стороны противника, береговой батареи N19 (командир капитан М. С. Драпушко, военком старший политрук Н. А. Казаков). Именно поэтому и придавалось такое большое значение удержанию этих высот советскими войсками. Г.И.Ванеев, пишет, что, начиная с 13 ноября 1941г. батарея находилась под непрерывным обстрелом, дает описание подвига связиста Петренко, датируя его 14 ноября. Это не совсем так. Активные боевые действия на батарее начались только 15 ноября, когда противник начал активно бороться с батареей. П.А.Моргунов пишет о том, что только 15 ноября противник засек батарею. Это тоже в корне неправильно. Немецкому командованию было давно известно о существовании батареи над входом в Балаклавскую бухту, но для немцев было откровением то, что ее не перенесли на новые, закрытые позиции.
   Из воспоминаний немецкого кинооператора Яворски: " ... я разговорился с генералом Мюллером-Гебхартом, и тот рассказал мне о зловредной батарее на мысу над поселком Балаклава, унесшей множество жизней наших солдат. Генерал сказал, что на его схемах батарея была показана как старая, разоруженная. "Поначалу батарея молчала, притаившись под маскировкой. В полный голос она заговорила только 15 ноября. Для нас было полной неожиданностью обнаружить, что батарея совсем не была разоруженной, в мощную цейсовскую оптику, мне было хорошо видно черные фигурки, суетящиеся возле тяжелых корабельных пушек, направленных в нашу сторону" сказал генерал.".
   Начало операции было успешным, но из-за отсутствия подкреплений, успехом воспользоваться не удалось. К полудню советские части были сами атакованы подошедшими превосходящими силами противника, в составе батальона 266 пехотного полка и двух батальонов 105-го, и вынуждены были отходить. Высота 440.8 имеет протяженность около 2,5 км, и удержать ее силами двух батальонов оказалось сложно, но бойцы 514-го полка смогли удержать большую часть своих позиций. Кавалеристы 40-й дивизии вели тяжелые бои за лесничество, но вынуждены были медленно отходить. К середине дня хутор с лесничеством был захвачен. Бои шли в районе родника.
   Из-за отсутствия связи между 383-м и 514-м полком противнику удалось вновь прорваться к высоте 386.6 по дороге от лесничества. Если бы 383-й полк занял позиции не в самом форте, а перехватил бы дорогу в локтевой связи с 514-м полком, возможно, позицию и удалось бы удержать, но этого не произошло, т.к. отсутствовало единое командование операцией.
   Немецкие войска 14 ноября 1941г. полностью выполнили поставленные задачи, и даже перевыполнили. Почему? Ответ прост: у обороняющихся частей не было единого руководства действиями, каждый держал "свою" позицию, не имея общей картины. Более или менее картину представлял командир 40 кавдивизии Ф.Ф.Кудюров, бойцы которого неоднократно пытались выправить положение, но он не командовал всеми войсками, а фронт, обороняемый его малочисленной дивизией, составлял 5 км.
   В 15 часов, понеся тяжелые потери, совсем ослабленный 514-й полк, в результате тяжелых боев оставил скаты высоты 440.8, обращенные к морю. Бойцы этого полка - севастопольцы и симферопольцы сражались отчаянно, но противник имел трех-четырехкратное преимущество. К 16 часам была захвачена высота 386.6 (форт "Южный"), но к 17 часам форт был отбит отчаянным броском 383 полка, к 20 часам форт вновь был оставлен советскими войсками. Бой за форт шел уже в темноте, хотя ранее немецкие войска воевали строго с 7:30 до наступления темноты. Батальон школы МПО НКВД, понесший большие потери, отошел к выс. 212,1(форт "Северный") и Генуэзской башне, оставив выгодный рубеж. Своим отходом батальон НКВД открыл правый фланг 514 полка, Противник прорвался в район совхоза "Благодать", где в районе казарм в бой вступил батальон капитана Кудрявцева (в новой нумерации 3-й батальон 383 полка), только отведенный для переформирования. Батальон решительным броском закрыл дорогу и лощину между 386.6 и 440.8. Эту часть считали ограниченно боеспособной, т.к. половину личного состава составляли бойцы МПВО, (по сути ополченцы-балаклавцы), бойцы инженерных частей, хозчастей и лишь две роты этого батальона составляли курсанты школы младших командиров БО и ПВО.
   514-й стрелковый полк отбил вражеские атаки, прочно удерживая рубеж: на выс. 440,8. Бой шел уже в полной темноте, и закончился около 22 часов. Любопытно, но из-за боязни десантов, большая часть 2-го батальона 383-го полка (бывший 2-й батальон запасного артполка) оставалась на своих позициях на Тыловом (противодесантном) рубеже.
   Итоги боя 14 ноября были явно неутешительными. По логике, командовать операцией должен был П.Г.Новиков, но он почему-то отсутствовал в это время даже на КП сектора. Да и не смог бы он оттуда руководить операцией, линии связи еще не были проложены, а радиостанций подразделения не имели. Получилось так, что каждый из командиров полков оборонял свою высоту. В результате этого, 105-й немецкий полк, потеснив советские части на скатах высоты 440.8, обращенных к дороге, прорвался к форту и сбросил с позиций ослабленные батальоны 383-го полка. Введя два свежих батальона 301 немецкого полка и саперный батальон, противник не только выбил остатки "полка" из форта, но и выскочил к форту "Северный".
   Г.И.Ванеев пишет: "Немецкое командование поспешило доложить о взятии Балаклавы, но несколько преждевременно". Это не совсем так. Э. фон Манштейн пишет весьма лукаво, и уличить его во лжи трудно. Вот что писал Манштейн по этому поводу в своей книге "Утерянные победы": "30 АК вскоре овладел прибрежной дорогой Алушта -- Ялта -- Севастополь. Его прорыв завершился смелым захватом форта Балаклава, осуществленным 105 пп ... Таким образом, этот малый порт, который являлся базой западных держав в Крымской войне, оказался под нашим контролем". Как мы видим, он нигде не пишет о захвате. Это как бы полуправда. Балаклава до последних дней обороны Севастополя оставалась советской (немцы вошли в нее только 30 июня 1942г.). Правда в другом, что действительно, с захватом ряда Балаклавских высот (прежде всего 386.6) противник, мог контролировать вход в Балаклавскую бухту, и командование СОР не имело возможности ее использовать ни для каких целей.
   14 ноября 1941г. в Севастополь пришло сообщение о том, что П.Г.Новикову присвоено звание генерал-майора. Он стал генералом в 36 лет. Но, объективно говоря, этого молодого, сухопарого малорослого командира в частях не любили. Не любили за то, что бойцов он не жалел. Под Одессой его родной 241-й полк полег в полном составе, от него остался один взвод. Получив под командование 2-ю кавдивизию, он вышел к Севастополю, имея только штаб и роту охраны. Возможно, это мнение субъективное, но имеет под собой основания.
   В 20.00 транспорт "Ташкент" с грузами отделов флота и эвакуированными вышел из Севастополя в Поти. В 23 ч 15 мин крейсер "Красный Крым" вышел из Севастополя и с рассветом должен был вступить в охранение транспорта "Ташкент". Помимо оборудования транспорт увозил из Севастополя зенитные батареи N 73, 74, 76, и 218- целый дивизион зенитной артиллерии. На буксире из Севастополя уходили недостроенные тральщики, проекта 59, Т-453 "Семен Рошаль" и Т-454 "Иван Сладков". Их 100мм орудия уже сражались с врагом на севастопольских рубежах.
   14 ноября 1941г. можно назвать датой рождения "зимних" батарей. По приказу Ф. С. Октябрьского были начаты формирование и установка на сухопутном фронте четырех двух-орудийных береговых батарей из 130-мм орудий, снятых с затонувшего крейсера "Червона Украина" (N113-116). 130мм орудия, с длиной ствола в 55 калибров, образца 1913г. (конструкции ОСЗ-Виккерса) были подняты силами специалистов ЭПРОН с затонувшего крейсера. Всего крейсер имел 15 орудий этой системы (9 палубных, щитовых и 6 казематных) Палубные установки (кроме одной поврежденной) и были использованы для оснащения батарей. Впоследствии были подняты и 5 казематных пушек, использованные для замены поврежденных и изношенных орудий. Но не только 100 и 130мм орудия были сняты с крейсера, были подняты и 45мм орудия, составлялвшие зенитный калибр крейсера. Впоследствии, эти пушки были использованы для установки в дотах БО.
   Этим же приказом были узаконены две двухорудийные 130мм временные батареи, составленные из орудий поврежденных эсминцев "Совершенный" и "Беспощадный" (N111, 112). Орудия этих батарей отличались по конструкции, они были оснащены орудиями Б-13, (с "глубокой" нарезкой).
   По состоянию на 15 ноября 1941г. в резерве (орудия потопленных и поврежденных кораблей) числятся 19шт. 130мм орудий, 6шт. 100мм орудий, 2шт. 76мм орудий 34К, 9шт. 45мм пушек 21К. Девять орудий 21К это пушки "Червонной Украины" (4 шт.), Беспощадного (3шт.), орудия поврежденных ПЛ (2шт.) 6шт. 100мм орудий -это три спаренные 100мм установки "Минизини"
   Вопрос со 130мм орудиями несколько сложнее. С "Червонной Украины подняли девять палубных щитовых орудий (казематные орудия подняли позднее, в январе 1942г.) Но одно из них оказалось поврежденным. С "Беспощадного" демонтировали 3 орудия Б-13. С "Быстрого" подняли 4 орудия Б-13. С "Совершенного" еще 4шт. Итого 19шт. Цифра совпала.
   15.ноября 1941г. ночью, немецкая 72-я дивизия произвела перегруппировку. 266-й пехотный полк этой дивизии занял позиции во втором секторе, а основные силы дивизии были сосредоточены в 1-м. секторе. Основной ударной силой на этом участке выступали 105 пехотный полк 72-й дивизии и 72-й пионерный (саперный) батальон. Более того, на участке 1-го сектора появилась батарея штурмовых (самоходных) орудий Stug III. Правда, из-за сложности рельефа их использовали крайне ограничено, их засекли только в бою возле лесничества (хутор Мордвинова).
   С утра 15 ноября противник повел бои за расширение захваченного плацдарма и на прорыв в долину Золотая балка по долине между фортами "Южный" и "Северный". Правда, при этом командующий 72-й немецкой пехотной дивизией, видимо, посчитав советские части разгромленными, вел наступление сразу в нескольких направлениях, распыляя силы.
   Первый удар наносился против коников 40-й дивизии от лесничества по дороге между высотами 440.8 и 508.1 в направлении дер. Камары (Оборонное). Этот удар наносился силами двух пехотных батальонов 72-й немецкой ПД, при поддержке батареи штурмовых орудий.
   Второй удар наносился в направлении гребня высоты 440.8 силами двух батальонов немецкого 105 ПП. Третий удар наносился в направлении высоты 212.1 и Генуэзской башни, с тем, чтобы обеспечить левый фланг атаки по долине между высотами 212.1 и 386.6 с целью выйти в долину Золотая балка. Этот удар наносился силами батальона немецкого 105ПП и пионерного батальона, при поддержке противотанкового дивизиона. Противостоять этому удару должны были все те же курсанты МПО НКВД и бойцы батальона к-на Кудрявцева.
   По началу немецким войскам, на этом направлении сопутствовал успех. С высоты 386.6 войска противника, сбив заслоны 383 полка, пересекли долину между высотами, и решительным броском захватили часть форта на высоте 212.1 , но далее продвинуться не смогли. Не смогли они и выйти в долину Золотая балка. Почему?
   Ситуацию спасли бойцы одной роты запасного артполка, занятые на строительстве дзотов, расчеты 7-й отдельной батареи дотов и мужество бойцов школы НКВД. Выскочив к форту "Северный" части немецкого пионерного батальона смогли захватить передовые стрелковые окопы, но были остановлены кинжальным огнем ручных пулеметов, двух сборных железобетонных дотов и артиллерийских "дотов" N 5А и 6А. Противнику удалось захватить недостроенную левую казарму форта, после тяжелого боя, была захвачена и центральная казарма, но в правой казарме форта засело до двух взводов под командованием мл. лейтенанта Мирошниченко. Рядом с казармой находились позиции двух морских 45мм пушек, которые впоследствии, назовут на послевоенных схемах дотами N 5А и 6А. На тот момент они еще своего номера не имели, т.к. только 9 ноября был ликвидирован Балаклавский участок, и шла передача его имущества в СОР. Орудия, по-прежнему, числились за учебными батареями.
   Это были обычные деревоземляные орудийные дворики на бруствере форта (остатки их, сохранились до сих пор). Рядом, был перекрыт бревнами и бетоном участок стрелкового окопа, где оборудовали склад боезапаса. Эти два орудия, ранее составлявшие матчасть учебной батареи школы младших командиров МПО НКВД, в первые дни войны использовались как часть ПВО Балаклавы. Из воспоминаний И.Г.Писарихина, полковника в отставке, бывшего начальника 1-й морской Пограничной школы младшего начсостава НКВД: "В самые первые дни войны, наша школа стала готовиться к встрече с врагом. Мы отремонтировали восемь 45 мм морских учебных пушек и выставили их в районе Балаклава-Кадыковка. При налетах фашистской авиации на Балаклаву, зенитная батарея вела мощный огонь трассирующими снарядами. Вокруг вражеских самолетов создавалось море светящее и нервы фашистских летчиков не выдерживали такого "нестандартного" огня и самолеты сворачивали в сторону моря. Боеприпасами нас снабжал учебный корабль "Комендор". Этот корабль ходил в Одессу и привозил оттуда боеприпасы е раненых защитников Одессы.".
   История Балаклавской батареи дотов достаточно любопытна. П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь пишет: "Мужественно сражалась с врагом 15-я отдельная батарея дотов (командир -- старший лейтенант А. И. Киливник, военком-- политрук Г. А. Кустенко), расположенная в районе дер. Кадыковки. Батарея имела шесть 45-мм, одно 100-мм и одно 75-мм орудие". Данная фраза содержит сразу несколько ошибок. 15-й эта батарея стала только 5 февраля 1942г. До этого она была 7-й отдельной батареей дотов. Но на момент описываемых событий, эти орудия даже 7-й батарей еще не являлись. В приказе командующего ЧФ от 28 октября 1941г. упоминается "... содержать сверх штата... 8 командиров дотов..." . Это и есть как раз восемь 45мм орудий Балаклавской группы. Четыре орудия стояли на границе дер. Кадыковка (1А-4А) Один дзот стоял у деревни Камары (Оборонное) 8А и дзот N 7А стоял у поворота Балаклавской дороги на Карань (Флотское). А вот 5А и 6А находились как раз в районе форта.
   Окончательно 7-я отдельная батарея дотов была сформирована уже после 1-го штурма, но в несколько другом составе. "...одно 100-мм и одно 75-мм орудие" появились в составе батареи именно вместо 45мм орудий дотов N 5А и 6А, потерянных на высоте 212.1. Дот N 5А получил на вооружение 100мм пушку Б-24БМ, демонтированную из дота N74, а 6А получил 75мм орудие Канэ, переданное из 2-го полка морпехоты (бывшее орудие очаковской батареи N5, вывезенное 2-м полком с Тендровского боевого участка).
   Доты 5А и 6А вели бой почти сутки. Противник попытался уничтожить орудия, но тут же попал под огонь сборного железобетонного дота, установленного за две ночи на закрытой позиции. СЖБОТ прикрывал дорогу и тропу из Балаклавы к форту, фланг и тыл дзота 5 А. Снаряды подносились на руках, снизу, т.к. погреб боезапаса, расположенный рядом, был пуст и разрушен. Казарма была удержана, в живых осталось около 40 курсантов, при двух станковых и трех ручных пулеметах.
   Чуть позже открыла огонь 19-я батарея береговой обороны. Батарея вела огонь почти в упор, с расстояния 2-3 км, шрапнельными снарядами. На подступах к Генуэзской балке противник так же был остановлен. За советскими войсками остались скаты высоты с крепостью, обращенные к бухте. Дальнейшее продвижение противника было остановлено огнем береговых батарей N 18 и 19 и остатками 383-го полка. Курсанты школы МПО залегли по обратным скатам высот, вне зоны досягаемости немецких минометов и в мертвой зоне немецкой артиллерии, укрываясь в складках местности. Продвинуться дальше противнику помешал огонь ручных пулеметов и береговых батарей. Немецкое наступление захлебнулось. К Концу дня сложилась странная ситуация, когда половина форта оказалась в немецких руках, а половина в руках советских войск. Аналогично складывалась ситуация и на других участках. Захватив часть форта "Северный", немецкие войска попытались выйти в долину Золотая балка, и частично им это удалось. Брешь между 1-м и 3-м батальонами 383-го полка закрыть было некем.
   Как пишет П.Г.Моргунов: "Коменданту сектора полковнику П. Г. Новикову не удалось своевременно подбросить подкрепления на Балаклавский участок, где оборонялся батальон школы НКВД, который самоотверженно сражался, но понес большие потери и был вынужден отойти. В результате в полосе I сектора создалось критическое положение".
   Из критического положения 1-й сектор спасли расчеты пяти артиллерийских дзотов N1А -4А и 8А и бойцы 3-й роты, второго батальона запасного артполка. Горстка бойцов два станковых пулемета и пять 45мм пушек остановили первый натиск немецких войск. Советское командование слишком поздно осознало серьезность ситуации.
   Реально П.Г.Новиков боем не управлял, бой вели командиры подразделений. Сказалась плохо налаженная связь. Из-за этого и были потеряны удобные для обороны высоты. Оборона на участке 1-го сектора держалась только благодаря огню одной береговой батареи N19. Для нее самой вопрос удержания Балаклавских высот, являлся вопросом жизни и смерти. Расположенная над входом в Балаклавскую бухту, батарея была расположена флангом к высоте 386.6. И в случае установки артиллерии противника на этой высоте, она была бы обречена. Орудия батареи, прикрытые только щитами, оказывались под обстрелом прямой наводкой с очень короткой дистанции. 15 ноября, ведя огонь по немецкой пехоте в районе дер. Варнутка, Кучук-Мускомья и старого сухопутного форта, только что захваченного гитлеровцами, батарея N 19 израсходовала 486 снарядов. В этот день батарея вела почти непрерывный огонь, обеспечивая, в том числе и собственную безопасность. Начиная с 14 ноября 1941г. батарея постоянно находилась под обстрелом противника
   Дважды пожар угрожал погребам боезапаса, но личный состав гасил пламя, не прекращая стрельбы. Был перебит кабель связи с боевой рубкой.
   Из немецких воспоминаний: "Пехотинцы из 3-го взвода нашего батальона укрылись от огня большевиков в бетонном бункере, откуда днем ранее был выбит противник. Огонь тяжелой батареи противника был просто ураганным, кругом летели куски скалы и раскаленное железо. Командир 3-го взвода рассчитывал укрыть своих храбрых воинов за бетонными стенами, но прямое попадание огромного снаряда в стену их убежища, превратило бункер в братскую могилу для 17 наших товарищей. Мы даже не смогли их похоронить должным образом, многие тела были разорваны и изувечены взрывом...
   Наши минометчики ночью успели вырубить в скалистом грунте позиции, но прямыми попаданиями тяжелых русских снарядов минометные и пулеметные позиции были смешаны с землей...
   Большую проблему для нас составляли самолеты противника, атаковавшие бетонный форт на бреющем полете, ведущие огонь с короткой дистанции по бойницам ... ".
   Не менее тяжелым оказалось положение 514-го полка и 40-й кавдивизии, но эти части держались стойко, отойдя всего на 300-500м.
   Сложную ситуацию в 1-м секторе заметил не П.Г.Новиков, а И.Е Петров, который дал приказ о срочной переброске резервов, а так же приказал 51-му армейскому артполку, открыть огонь по противнику, наступающему по долине между высотами 386.6 и 212.1. Восемь 152мм пушек майора Житкова (полковник Бабушкин, командовавший этим полком впоследствии, вышел к Севастополю только 17 ноября вместе с большой группой бойцов) открыли огонь прямой наводкой по противнику. Для пушек МЛ-20, стоявших на вооружении полка в Севастополе нашелся боезапас. Орудия той же системы стояли на вооружении подвижных черноморских береговых батарей. По приказу И.Е.Петрова в 1-й сектор был брошен 1330-й полк, еще не завершивший свое формирование. Точнее не весь полк, а два его батальона. Третий батальон (из остатков 1331-го и 1327-го полков) еще не существовал.
   В 13 часов на помощь совсем обескровленным 514-му и 383-му "полкам" в которых оставалось по 300-400 человек был переброшены первые два батальона 1330-го стрелкового полка, численностью около 1,5 тыс. штыков (командир майор Т. А. Макеенок, военком батальонный комиссар М. Т. Иваненко). Он, отбросил противника на 700м и занял позиции между ними, перекрыв выход в долину и, позволив последним уплотнить порядки. Однако позиции, удобные для обороны были уже потеряны. Пытаясь хоть как-то облегчить положение 1-го сектора, командование СОР нанесло удар авиацией по коммуникациям 72-й немецкой дивизии. Правда удар получился слабый. Четыре Ил-2 и четыре И-16 штурмовали вражеские войска в районе Кучук-Мускомья и Варнутка. Было уничтожено и выведено из строя 15 автомашин с грузами. При этом один И-16 погиб из-за ошибки летчика. Всего советская авиация совершила за день 31 самолето-вылет. Объективно говоря, показатель не очень высокий, менее 0,3 вылетов на каждый исправный самолет.
   Бой стих только ночью. 40-я кавалерийская дивизия полностью спешилась, отведя лошадей в тыл, на хут. Молочный. Распределив вышедших бойцов 147-го полка по подразделениям, кубанцы заняли оборону на высоте 440.8, рядом с 514-м полком, что позволило сократить линию обороны и уплотнить его порядки. К этому времени во всей "легкой" кавдивизии оставалось всего 1200 бойцов (при штатной численности 2,5 тыс. сабель). 514-й полк удержал за собой часть высоты 440.8, нависая над глубоко вклинившимися немецкими войсками, Но сил для того, чтобы отрезать войска противника не было.
   В связи с полной потерей Керчи, высвободилась часть сил флота. В этот день в главную базу прибыли транспорт "А6хазия" и эсминец "Незаможник". Начался обратный процесс. Боезапас и вооружение со складов флота на Кавказе начали возвращать в Севастополь. Но это было именно имущество флота, которое ранее посчитали не нужным для обороны города, армейский боезапас и обеспечение начали поступать в город еще позже.
   15 ноября командование СОРа послало телеграмму на имя Сталина, Кузнецова и Левченко: "Состояние обороны Севастополя продолжает оставаться исключительно напряженным... Несмотря на просьбы, до сих пор не получили ни ответа, ни пополнения людьми, винтовками, пулеметами. Снарядов для полевой артиллерии осталось на три дня боев. Создавшееся положение не обеспечивает обороны Севастополя. Без немедленной помощи свежими войсками, оружием, боеприпасами Севастополь не удержать. Жду незамедлительно ваших решений". Адмиралу Левченко в тот день было совсем не до Севастополя.
   Шли последние часы боев за Керченский плацдарм. Керченский оборонительный район уже не существовал. Потери были огромными, и над адмиралом Левченко уже сгущались тучи. Очень скоро адмирал будет разжалован до капитана 1 ранга, и отправлен комендантом в Кронштадт. Объективно говоря, вины адмирала Левченко в этом поражении не было. Он принял командование войсками Крыма, когда ничего уже сделать было нельзя. Он просто поднял упавшее знамя.
   Телеграмма командующего флотом не прошла даром. Н.Г.Кузнецов и Ставка ВГК приняли срочные меры по обеспечению Севастополя всем необходимым. 16 ноября начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников дал распоряжение командующему Закавказским фронтом о немедленном выделении Черноморскому флоту 3000 винтовок, 100 пулеметов и армейского боезапаса согласно требованию флота.
   Одновременно Шапошников направил телеграмму в адрес Октябрьского, Хрулева, Кузнецова и Левченко, в которой указывалось: "Базой питания Севастополя установлен Новороссийск. Подача до Новороссийска распоряжением наркома ВМФ и начальника тыла Красной Армии. От Новороссийска до Севастополя -- распоряжением и средствами Черноморского флота. Прошу Октябрьского иметь в Новороссийске своего представителя. тов. Хрулева прошу ускорить подачу транспортов до Новороссийска. Тов. Октябрьского прошу срочно забрать наличие снарядов и патронов в Новороссийске. Получение подтвердить". Первые грузы прибыли в Севастополь уже 19-го числа. В числе первоочередных грузов был доставлен 122мм боезапас и минометные мины. 21 ноября 1941г., наконец, заговорили 122мм гаубицы Приморской армии.
   ДОКЛАД КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ N 9474
   ВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ О ПОЛОЖЕНИИ
   В СЕВАСТОПОЛЬСКОМ ОБОРОНИТЕЛЬНОМ РАЙОНЕ
   Копии: народному комиссару Военно-Морского флота командующему войсками Крыма
   15 ноября 1941 г. 16 ч 18 мин
   Состояние обороны Севастополя продолжает оставаться исключительно напряженным.
   Противник на фронте имеет 50, 72 и 132 пд, 32-ю егерскую дивизию, 36-й мотополк, 118-й мотоотряд, кавбригаду румын и продолжает подтягивать части. 14 ноября вновь подошедшая 72 пд начала наступать на Балаклаву. На восстановление положения брошены все резервы, идет бой. Еще не все наши части достаточно устойчивы в бою. Вчера батальон из войск НКВД открыл там путь противнику на Балаклаву. За весь период боев у Севастополя наши общие потери из небольшого количества войск достигли до 5000 человек. Несмотря на просьбы, до сих пор не получили ни ответа, ни пополнения людьми, винтовок, пулеметов. Снарядов для полевой артиллерии осталось на 3 дня боя. Создавшееся положение не обеспечивает оборону Севастополя. Без немедленной помощи свежими войсками, оружием, боеприпасами Севастополь не удержать. Жду незамедлительно Вашего решения. ОКТЯБРЬСКИЙ КУЛАКОВ
   Помимо эмоций, в докладе нет ни одной правдоподобной цифры. 32-й егерской под Севастополем не было, зато была 22-я, данных о том, что под Севастополем действовал 36-й мотополк, нет, что такое 118-й мотоотряд, так же непонятно, да и потери были уже не 5 тыс. человек, а намного больше. Причем, большей части этих потерь можно было бы избежать.
   16.ноября 1941г. ночью 16 ноября войскам СОРа был дан приказ генерала Петрова:
   "1. Противник, закончив сосредоточение главных сил к 16/Х1--41, перешел в наступление, нанося главный удар в общем направлении Варнутка -- Кадыковка. Части Приморской армии, удерживая занимаемые рубежи, отражают атаки противника на участке I сектора. Выполняя ранее поставленную задачу, армия, перейдя к жестокой обороне, удерживает занимаемые позиции, не допуская дальнейшего продвижения противника.
   1 сектор с приданными 1330 сп, 40 кд, сводным батальоном 1331СП, 51АП, 175 ОЗАД и бронепоездом "Железняков", удерживая занимаемый рубеж, не допустить дальнейшего продвижения противника в направлении Балаклава -- Кадыковка. Быть готовым с подходом арм. резерва перейти в контрнаступление с задачей овладеть в. 386,6 и восстановить положение па участке I сектора. Поддерживают батареи Береговой обороны согласно особого плана.
   II сектор -- оборонять занимаемый рубеж, удерживая, во что бы то ни стало в. 440,8--555,3 (высота рядом с Чатал-кая, прим мое, АН)--479,4(высота над дер. Алсу, прим. мое, АН), не допустить продвижения противника по Ялтинскому шоссе на Севастополь. Быть готовым к отражению возможного наступления противника на своем левом фланге -- на участке д. Уппа -- Шули.
   III сектор -- обороняя занимаемые позиции, уничтожать части противника, действующие в районе х. Мекензия. С утра 16/Х1--41 7 Бр. мп отвести в резерв сектора и переформировать в 7 морской полк согласно боевого распоряжения от того же числа.
   IV сектор (без 161 СП и МСП) -- оборонять занимаемые позиции, не допустить продвижения противника по долинам рек Бельбек и Кача. К 8 ч. 16/Х1--41 сосредоточить МСП районе свх. С. Перовской для последующей переброски полка в р-н в. 201,8 казарма БРО (Берегового разведывательного отряда , район хутора Дергачи, прим мое АН).
   Участок, обороняемый МСП, занять подразделениями 90 СП; закончить к 6--00 16/Х1--41 г.161 СП составляет мой резерв, оборонять заблаговременно подготовленный. рубеж "КАЗ" (казарма на развилке Балаклавского и Ялтинского шоссе, прим. мое, АН), что 0,3 км севернее в. 244,1 (высота Горная, прим мое, АН) --в. 241,5 (гора Карагач) -- Ялтинское шоссе. Готовность обороны
6-00 16/Х1--41 г.
   9.Задача артиллерии I и II секторов: Подавление пехоты противника на высотах: 386,6 -- "лесн(ничество)" -- 482,2--198,4 -- "лесн(ничество)" не допустить подхода резервов противника по шоссе Варнутка -- Чатал-Кая; быть готовым к отражению наступления противника на
участке Кучки -- Шули.
   10. Комендантам секторов при отражении атаки пехоты и танков противника максимально использовать артиллерийские и пулеметные доты.
   11. ВВС с утра 16/Х1--41 штурмовыми и бомбовыми ударами подавить подходящие резервы противника в районе Кучук-Мускомья, Варнутка и боевые порядки пехоты на рубеже 386,6 -- "родн(ик)", что южнее в. 440,8.
   12. Всем частям для обозначения своего переднего края при действиях нашей авиации выкладывать белые полотнища".
   Этот приказ имел большое значение, так как в нем поставлены задачи всем действующим силам и родам войск по отражению продолжавшегося штурма Севастополя. Разберем его чуть подробнее.
   Пользуясь пассивностью румынских частей, с Северной стороны на машинах были срочно переброшены два батальона 161 стрелкового полка, сформированные из остатков стрелковых частей всей 95-й дивизии. Одновременно, 18-й батальон морской пехоты, ранее входивший в состав полка, как 3-й батальон, был выведен из состава полка. В его состав была передана одна стрелковая рота из состава полка
   Но в бой их вводить не стали, сосредоточив в старых казармах у развилки Балаклавского и Ялтинского шоссе. Вновь созданный 4-й сектор обороны остался без резервов, но линию обороны вдоль левого берега р.Кача заняли части, которые впоследствии стали называть "90-й стрелковый полк". Это были батальон, составленный из личного состава собственно 90-го полка, батальон школы запаса БО полковника Касилова и батальон ЭМШ УО к-на Кагорлыцкого. Личный состав трех батальонов Местного стрелкового полка был отведен в резерв, сначала с совхозу им. С.Первской, а затем к хутору Дергачи, в казармы берегового разведывательного отряда.
   Приказ требовал 7-ю бригаду морской пехоты, которая понесла большие потери, отвести в резерв и переформировать в 7-й морской полк. В резерв бригаду отвели, но в полк переформировывать не стали, вмешался Военный совет флота.
   Любопытна и еще одна деталь. В сводках того времени можно четко увидеть, что противник до определенной даты вдоль Ялтинского шоссе и на участке в районе Чоргуньского аэродрома не атаковал, хотя деревни Кучки и Алсу были захвачены противником. Причина проста. Выход дороги из Чернореченского каньона о стороны дер. Кучки был запечатан 72-м дотом. Дорогу от дер. Алсу перекрыли 73-й и 74-й доты, а движение по Ялтинскому шоссе было невозможно, потому, что высота 555.3 (Чатал-кая) была занята частями 2-го полка морпехоты, которые контролировали шоссе в узком месте, чуть дальше дачи Торопова.
   Упоминаемый в приказе 175-й отдельный зенитный артдивизион, на тот момент числил за собой три зенитных батареи , у которых на вооружении находилось всего... 5 шт. 76мм орудий.
   Любопытно и упоминание о бронепоезде N5 "Железняков". На довоенной карте железнодорожная ветка на Балаклаву отсутствует. Нет ее и на картах 1955г. И все же, ветка была. И бронепоезд выходил для поддержки частей 1 и 2 секторов. На немецких аэрофотоснимках ее с трудом, но можно разглядеть. Проходила она от ж/д путей в районе современной платформы "1531км" (чуть ближе к высоте Уч-Баш, взорванная скала, далее вдоль Симферопольского шоссе, мимо пос. Новые Шули (Штурмовое), взбиралась на скаты Федюхиных высот, выше совр. пос. Первомайка. Выше Первомайки четко прослеживается выемка-огневая позиция. Далее проследить эту ветку не удалось. И действительно, в ночь на 16 ноября бронепоезд вел огонь именно с этой позиции, поддерживая наши войска.
   Из воспоминаний старшины Александрова: "Бронепоезд стоял под парами в Троицком тоннеле. Когда стемнело, прозвучала команда, и поезд двинулся по новой ветке. На всем ее протяжении были выставлены дозоры. Путевые обходчики -- пожилые севастопольские железнодорожники -- встречали нас светлячками фонарей: путь свободен! Вот и исходные позиции. Поезд сбавляет скорость. Теперь он движется медленно, бесшумно. Кругом стоит тишина, лишь слышится посвист ветра да постукивают колеса. Бойцы застыли на своих постах. Слева от нас, кажется, совсем недалеко, потрескивают выстрелы, короткими очередями постукивают пулеметы. Передовая не спит. Низко нависло темное ночное небо. На земле светится рано выпавший снег, ставший уже серым от копоти. В пулеметные амбразуры со свистом врывается холодный ветер. Стволы орудий, минометов и пулеметов наведены в сторону врага. Приглушенно звучат команды. У пулеметов -- в полной готовности вся команда. Рядом со мной -- Шапошников. У него строгое и решительное лицо. Ни тени растерянности или страха.
   Наклоняюсь к нему:
   -- Ну, как, не страшно?
   -- Нет, товарищ старшина, не страшно. Скорее бы бить врага.
   И сразу же после его слов громко прозвучала команда:
   -- Левый борт, огонь!
   Грохот орудий разнесся над степью. Бронепоезд обрушил на врага сокрушающий удар. Прямо впереди вспыхнул фашистский прожектор. Приказываю Шапошникову погасить. есколько очередей, и прожектор слепнет. Залпы следуют один за другим. Подали свой могучий голос артиллерия и минометы первого сектора обороны. Вражеский передний край весь в огне.
   Придя в себя, немцы открывают беспорядочную стрельбу, выдавая свои огневые точки. Нам того и надо. Сразу же по вспышкам бьют наши пушки и пулеметы. В стане врага пожары. Их зарево осветило местность, помогая нам вести бой. Но и противнику нас видно. Его снаряды падают все ближе и ближе. Ярким светом освещают местность вражеские ракеты. Над нашими головами проносятся цветные пунктиры трассирующих пуль. От взрывов снарядов звенит в ушах.
   Увлеченные боем, железняковцы не сразу заметили, как вспыхнула бочка с горючим на балластной площадке. Горящая жидкость разлилась по всей платформе, и та заполыхала факелом, демаскируя бронепоезд. Немцы открыли ураганный огонь. Нужно как можно скорее уходить с опасного места.
   -- Полный назад! -- приказывает командир машинистам.
   Мчимся на всех парах. А платформа горит. Никто не догадался отцепить ее вовремя, а сейчас, на полном ходу, это уже невозможно.
   А взрывы грохочут справа и слева.
   -- В укрытия! -- приказывает командир.
   Все попрятались в казематы. Но нет, не все. Никто не видел, как младший лейтенант Андреев прыгнул на горящую площадку. Сбросить бочку он уже не мог, да и не было смысла. Свесившись с платформы, сделал попытку разомкнуть сцепляющее устройство. Ценой нечеловеческих усилий он добился этого. Но дорога вела под уклон, и отцепленная платформа продолжала катиться за бронепоездом.
   Снаряды падали все кучнее. Один из них попал в угол башни первой бронеплощадки. Нас так тряхнуло, что все подумали: летим под откос. Нервы у всех были напряжены до предела. Но катастрофы не произошло.
   Еще несколько километров, и поезд выйдет в безопасное место. А сейчас останавливаться нельзя. В стереотрубу за действиями Андреева внимательно следит командир. Да и так хорошо видно, как он мечется по платформе, отбиваясь от огня. Одежда на нем дымится. Вот он что-то поднимает и сразу же бросает на платформу: раскаленный металл обжигает руки. Снова поднимает. Мы догадываемся: это тормозной башмак.
   Младший лейтенант перевешивается с платформы. Не достать! Тогда он откладывает башмак и хватает все, что попадается под руку: ломы, кирки, лопаты. Бросает их под колеса. Платформу, конечно, так не остановить, но ход ее замедляется.
   Схватив тормозной башмак, Андреев спрыгивает на насыпь и сует его под колесо. Платформа с грохотом налетает на препятствие, встает дыбом и валится набок. С нее скатываются запасные рельсы и шпалы -- и все это, раскаленное, дымящееся, рушится на младшего лейтенанта. Мы стоим потрясенные: погиб наш отважный друг...
   Но он не погиб. Падая, Андреев попал в канаву. Она и спасла его. Наши разведчики, оказавшиеся поблизости, вытащили Андреева из-под груды рельсов и шпал, сорвали с него тлеющую одежду. Младший лейтенант был без сознания, весь в ожогах.
   Примерно через километр бронепоезд остановился. К месту падения платформы побежали Головенко, фельдшер Нечаев и еще несколько бойцов. Они-то и встретили разведчиков, которые бережно несли Андреева". Эти события как раз и произошли на скатах Федюхиных высот, там где ж/д путь спускался вниз, и далее идет мимо современного поселка Штурмовое.
   В помощь 1330-му полку был направлен его 3-й батальон- сводный батальон 1331-го полка, укомплектованный, в основном, бойцами НКВД. Если говорить точнее, то батальон сформирован еще не был, он поступал к Балаклаве по частям.
   Из Херсонесских казарм перебросили две роты 1331-го полка, сформированные из одесских конвойных частей, и остатков 26-й погранкомендатуры. Из долины Кара-коба, двигались бойцы 54-го охранного полка НКВД, численностью до роты, которых сменил на позициях 31-й стрелковый полк 25-й дивизии. Еще одна рота была сформирована из л/с 1227 полка. Из воспоминаний А.Калганова, бойца охранной роты НКВД: "Несколько дней держали оборону на подступах к деревне Шули, закрывая вход в долину. 14 ноября, ночью наши окопы заняли бойцы 31-го полка Чапаевской дивизии, а мы под покровом ночи, с полной боевой выкладкой, пешком ушли под Балаклаву, по дороге через мост, пересекая Федюхины высоты.
   Весь день шел снег, ноги промокли. Продвигаться было очень тяжело, все несли на себе и сух. Паек и боезапас. На вооружении у нас было пять станковых пулеметов "Максим", пять ручных "Дегтярей", три 50 мм миномета и, у каждого из нас винтовка образца 1891 года. Шли ночью. Примерно в пять утра подъехало несколько походных кухонь с горячей перловой кашей. Проспали световой день, а к вечеру 15 ноября, нас снова хорошо накормили, и мы стали готовиться к переходу на передний край.
   В ночь на 16-е мы приготовились к выходу на позиции, однако где она находится мы имели смутное понятие. Приказ был следующим: "...выйти к дер. Кадыковка и поступить в распоряжение командования 1330-го полка". Была послана разведка. Пошли по целине, по долине и вышли на дорогу Севастополь-Ялта. Наткнулись на бойцов в морской форме, вооруженных СВТ, те указали дорогу к Благодати. Наши позиции были чуть выше казарм на окраине этой деревни. По обе стороны дороги лежали разбитые и обгоревшие тачанки, грузовики, убитые и уже замерзшие лошади. Трупы погибших бойцов были сложены штабелем на окраине деревни, рядом копали мерзлую землю несколько бойцов. Удивило то, что у многих убитых на сапогах были шпоры.
   Сапоги у многих наших бойцов пришли в негодность, и кто-то из наших попытался снять сапоги с покойника. Снять сапоги с окоченевшего тела не удалось, а чрез минуту откуда-то выскочил младший лейтенант, и, угрожая пистолетом, начал кричать, что отдаст всех под суд за мародерство".
   Рано утром на участке 40-й спешенной кавалерийской дивизии противник возобновил наступление. Кубанцы держались стойко, и только к вечеру, к 17.00 2-й немецкий батальон 105 пехотного полка овладел гребнем высоты 440,8. На остальных участках ситуация осталась без изменений. Пока действовала 19-я береговая батарея, противник не мог установить на высоте 386.6 артиллерию и минометы большого калибра, необходимые, для того чтобы сбить советские войска на обратных скатах высоты 212.1. Только за одну стрельбу батарея выпустила 148 снарядов. Всего за день артиллеристы выпустили 524 снаряда. От напряженной стрельбы тела орудий накалялись, вспучивалась краска, матчасть двух орудий вышла из строя, на одном из орудий было обнаружено вздутие ствола. Но иного выхода не было. Батарея жила, пока вела поединок с противником. Батарея почти не имела зенитного прикрытия и начиная с 15 числа непрерывно подвергалась налетам немецкой авиации. Во время боя от разрывов вражеских бомб ослеп замковый комендор краснофлотец И. А. Щербак. Ничего не видя, он продолжал заряжать орудие на ощупь, автоматически. Только когда прекратили стрельбу, батарейцы увидели блуждающего по дворику комендора и поняли, что Щербак ослеп.
   Остатки школы МПО и школы БО и ПВО, засели в складках местности и в районе старой дороги к форту "Северный" и каждый раз, когда немецкие войска пытались продвинуться к Балаклаве, они попадали под перекрестный огонь ручных и станковых пулеметов, после чего вступала в действие береговая артиллерия СОР.
   К вечеру было принято решение сводным батальоном 1331-го полка сменить батальон МПО НКВД на скатах высоты 212.1. Батальон школы БО и ПВО остался на своих позициях. Из воспоминаний Калюжного, приведенных в книге М.Лезинского: "Под высотой мы стали скапливаться, а командиры взводов и отделений разбирать своих людей... Прячась за кусты, за валуны мы двинулись вверх, с трудом преодолевая крутизну, к сопке 212. Чем дальше, тем подъем становился круче. Мы то и дело натыкались на ящики с патронами, но больше было пустых, везде расстрелянные пулеметные ленты, гранаты РГД, каски, котелки, а еще выше - трупы. Их было много. Это здесь стояли насмерть моряки-пограничники. Помню, ко мне подполз Ваня Олизько. Мы посмотрели друг на друга и дали слово, что если кто из нас останется жив, обязан будет рассказать людям о наших муках, и о том, как пролилась кровь за Родину.
   У вершины сопки остановились, залегли. Было приказано каждому к утру подготовить индивидуальный окоп. Но это был приказ, который при всем желании невозможно было выполнить: 212-я сопка - это сплошной камень - и утро нас застало на лысой горе, лицом к лицу с жестоким врагом.
   Да, сурово встретила нас высота 212; холодом и огнем - враг обстреливал из пулеметов склоны сопки, но пули пролетали над нами и где-то позади нас вгрызались в камень, издавая неприятные звуки. Было ясно, о нашем существовании они еще не подозревают, и огонь ведется по курсантам пограншколы. По этим выстрелам и ответным очередям из "Максима", мы поняли, что совсем рядом с нами - правее и левее - те, которых мы должны были заменить. Пулеметчикам был отдан приказ: занять позиции курсантов. Что было и сделано, и этот маневр не был обнаружен фашистами.
   Курсанты начали сползать вниз. Обросшие, бородатые, худые, грязные, подползали к нам, обнимали и со слезами на глазах произносили : "Браточки родные, вы пришли нам на помощь, спасибо вам. Держите и не отдавайте Балаклаву врагу". Следует сказать, что курсантов в живых осталось очень мало и мы были поражены их мужеством и героизмом...Понемногу стали обживаться на своих местах. Мучил холод, но и тут нашелся выход: курсанты подсказали нам, что внизу под сопкой склад теплых одеял и мы добрались до него. Из одеял делали поддевки под шинель и теплые портянки - это и спасало нас всех от обморожений и простудных заболеваний. Враг обнаружил смену курсантов только на третий день и сразу же предпринял сильнейший минометный обстрел, а после обстрела - несколько атак. Я бы назвал эти атаки - ползучие! Фашисты ползли на нас сверху, стреляли из автоматов и забрасывали гранатами. Немецкие гранаты с длинными деревянными ручками и далеко летят вниз. Иные даже рвались позади нас.
   Враг нас прощупывал: не испугаются ли новички? Не начнут отступать? Но это не произошло. Фашисты потеряли многих, их трупы усеяли все склоны. Но фашиста недаром называют "коварным", он применил против нас новую тактику: снайперскую. Их снайпера были везде и не давали нам, буквально, голову поднять. Первым был убит наповал снайперской пулей, наш командир роты лейтенант Соболев. Совсем юный, с приветливым и нежным лицом, белокурый, подвижный и жизнерадостный, он то и дело перебегал от одного окопчика до другого и подбадривал нас. Я хорошо знал Соболева, так как он был начальником нашего гарнизона во время охраны тоннелей. На другой день смертельно был ранен наш санинструктор... Вражеские снайперы прижали нас к земле. Днем нельзя было производить работы. Не только мы на горных склонах, вся Балаклава была под прицельным огнем, вражеские снайперы уничтожили не только людей, но и животных. Стреляли по лошадям, коровам, собакам - это, чтобы воздействовать на нашу психику. Особенно фашистские снайперы охотились зя женщинами. Прицельно били не в голову, а ниже живота. Издевались. Позже, когда наши разведчики выследили и пленили снайпера,отличавшегося особенной жестокостью, то он подтвердил наши предположения: да, хотели поиздеваться над пограничниками и жителями Балаклавы. Снайперы причинили много бед, но наши славные командиры предприняли ответные контрмеры, но это будет позднее..."
   161-й полк (командир полковник А. Г. Капитохин) занял указанные в приказе позиции, однако участия в боевых действиях не принимал. Полк держали в резерве, на случай прорыва противника в 1-м или 2-м секторе. До этого момента противник во 2-м секторе активных действий не вел. Но с утра 16 ноября 1941г. одновременно с действиями в 1-м секторе 16-го ноября, с 50-я немецкая пехотная дивизия атаковала позиции наших войск во II секторе. Противник наступал в направлении долины Кара-Коба и из района деревни Шули (Терновка). Второй удар наносился из района Уппа-Кучки на Чоргунь, по каньону реки Черная, и по лесным тропам через гряду высот между дер. Шули и Чоргунь. Основной удар наносился на высоту 287.4, которая нависает над дорогой Из дер. Уппа (Родное).
   К вечеру, на направлении первого удара противнику удалось сбить 31-й СП, и войти в долину Кара-коба в район в 1 км севернее выс. 269,0 (Чириш -тепе). На направлении второго удара противника удалось задержать огнем 2-го полка морпехоты и дотов Чоргуньского опорного пункта.
   17.ноября 1941г. ситуация в 1-м секторе складывалась сложная и противоречивая. Вершина высоты со старым фортом была занята немецкими войсками, так же как и вершина высоты с Генуэзской башней. Эти позиции были потеряны в ходе ночного боя. Однако в то же время советские войска получили подкрепления. Получив пополнения, советские войска попытались контратаковать немецких саперов на высоте 212.1. В то же время, огонь береговой батареи N 19 стал намного слабее. 16 ноября к ночи вышли из строя все орудия. Два из них артиллеристы под руководством капитана Драпушко восстановили, но материальная часть орудий была сильно изношена.
   Ночью, неожиданной атакой бойцов 40-й кавдивизии противник был выбит с гребня высоты 440.8. После этого 149-й кавполк полковника Кулижского был отведен в резерв, для переформирования и пополнения. Любопытно, но во всех письменных источниках в т.ч. и Г.И.Ванеева и у П.А.Моргунова 149-м кавполком командует полковник Калужский, а по кадровым документам командиром полка числится полковник Кулижский Леонид Георгиевич. Однако, привести себя в порядок кавалеристам не удалось.
   Около 3 час. 17 ноября 1330-й стрелковый полк контратаковал противника на высоте 212.1. Бой был долгий и тяжелый. В результате боя около 15 часов пришлось ввести в бой только что отведенный 149-й кавполк. Кавалеристов ввели в бой вместе 1330 м СП. Высота несколько раз переходила из рук в руки, только в 20 ч 45 мин 1-й батальон 1330-го стрелкового полка под командованием лейтенанта В. Д. Полякова доложил о взятии высоты. Немецкие войска на высоте 386.6 вновь оказались в полуокружении. Не смирившись с этим, противник вновь ночной атакой выбил бойцов 1330-го полка из форта. Противник стал устанавливать артиллерию на высоте 386.6, создавая прямую угрозу 19-й береговой батарее.
   Во 2-м секторе противник неоднократно пытался наступать в районе входа в долину Кара-коба, но был отбит. Не удалось ему продвинуться и влево по дороге Чоргунь-Шули. В этот день во втором секторе произошли два события, которые обычно замалчиваются, но оказавшие важное влияние на конфигурацию линии севастопольской обороны. Немцам удалось сбить "замок" с Ялтинской дороги. С высоты Чатал -кая были выбиты части 2-го полка морской пехоты. Противник вышел на подступы к дер. Камары, фронт 72-й дивизии стал сплошным. На другом участке, немцам удалось сбить части 2-го полка морпехоты с высоты 287.4 (современная отметка 291.0). По утверждениям советских источников, современная дорога из села Родное (ранее Уппа) до 1972 г. не существовала. Это не так. Во всяком случае, на верстовке 1886г. дорога обозначена. Захват высоты обеспечивал выход немецких войск в долину реки Шулю (Ай-Тодорка) и как следствие, значительное увеличение протяженности линии обороны 2-го полка. Эта ситуация вызвала большое беспокойство И.Е.Петрова.
   По его распоряжению 3-й батальон вновь сформированного сводного полка НКВД был расположен в качестве резерва в дер. Нов. Шули (современное с. Штурмовое. 2-й сектор обороны). Усилен был и 1-й сектор. Вечером 17 ноября 1941г. на автомашинах двухбатальонный 161-й стрелковый полк занял вторую линию обороны в районе казарм на развилке Балаклавского и Ялтинского шоссе.
   К утру 17 ноября местный стрелковый полк, выведенный в резерв армии, сосредоточился в казармах Берегового разведывательного отряда на хуторе Дергачи. Однако полк пробыл в казармах всего сутки. Уже вечером следующего дня, он был выдвинут к Балаклаве. А его место в казармах БРО заняли остатки 7-й бригады.
   Противник действовал по четко разработанному плану. Нанося удары в 1 и 2 секторе, он оттянул на себя основные силы СОР и нанес неожиданный удар в 4-м секторе.
   Днем 17 ноября фашисты силами до двух батальонов при поддержке батареи штурмовых орудий и шести румынских танков предприняли атаку в районе деревень Калымтай и Эфендикой. Одновременно с этим 8-я бригада начала наступление на другом фланге, силами 2-го батальона в направлении высоты 165.4. Складывалась странная ситуация. На одном фланге 8-я бригада наступала, на другом отступала.
   Противник вводил в бой новые силы. Ситуацию в Качинской долине спасла артиллерия. 8-я бригада морской пехоты при поддержке огня батареи N 10, 227-й зенитной батареи отразила атаку. Захваченные противником позиции удалось вернуть. Успех сопутствовал бригаде и на правом фланге, при поддержке 1-й батареи 265-го артиллерийского полка удалось потеснить противника, овладев скатами высоты 165.4.
   Завязался тяжелый бой и на участке Местного полка, но румынские части должной настойчивости не проявили, после двух массированных атак, они прекратили наступление.
   7-я бригада была выведена в резерв для пополнения. После оставления Керчи, остатки 9-й бригады морской пехоты, прикрывавшей отход войск с Керченского полуострова, были сведены в два батальона, и сосредоточены, для переброски в Севастополь. Ими планировали пополнить совсем малочисленную 7-ю бригаду МП. Там же был сосредоточены остатки личного состава батарей 120-го (Перекопско-Чонгарского) артдивизиона, береговых батарей Керчи во главе с командиром 120 ОАД, бывшим командиром 2-го ОАД Севастополя В.Ф.Модзалевским. Артиллеристы направлялись в Севастополь для усиления л/с вновь формируемых батарей из артиллерии потопленных кораблей ЧФ.
   К вечеру войска занимали следующие рубежи.
   В I секторе: Скаты высоты с Генуэзской башней-- обратные скаты выс. 212,1 -- совхоз "Благодать" -- обратные скаты и северный отрог выс. 440,8 и далее по Сухой речке;
   во II секторе: безымянная высота в 2 км восточнее Камары -- выс. 253,7 (высота между дорогой на Алсу и выходом из Чернореченского каньона) -- Чоргунь-Иссар- западнее выс. 184,3 (высоты над совр. с. Чернореченское) -- выс. 287,4 (высота над дорогой к дер. Уппа, Родное) -- безымянная высота в 1 км западнее Шули (совр. высота 271.7 при входе в долину Кара-Коба) -- 1 км севернее вые. 269,0 (высота Чириш-Тепе) -- истоки долины Кара-Коба; Линия фронта в районе долины была весьма странной. Практически по всей длине хребта Эли-Бурун, под обрывом на расстоянии 1км от него занимали позиции немецкие войска. Ими же был захвачен хутор Кара-Коба, советские войска же занимали высоты перед ними высота 271.7-Чириш-тепе-Читаретир.
   III сектор Высота 137.5, далее, вокруг хутора Мекензия, 800м от дороги Черекез-Кермен-х.Мекензия, скаты Мекензиевского плато- высота Яйла-баш- хребет Кымыр-кая
   IV сектор ст.Бельбек- родн. Беш-иол- Азис-оба- по левым скатам Балки Коба-Джилга - родн.Алтын-баир-берег моря.
   18.ноября 1941г. 1-я королевская горнострелковая румынская бригада получила приказ о переходе в подчинение 30-му немецкому корпусу. Началась переброска бригады под Севастополь. Сюда из состава бригады перебрасывалась 1-я горная группа (2-й, 3-й батальоны горных стрелков (vanatori munte) и 2-й горный пионерный батальон), спустя сутки, 1-я горная группа была усилена 14-м батальоном, горно-артиллерийским батальоном и 4-м артиллерийским полком. К 23 ноября бригада полностью заменила немецкий 124-й пехотный полк (72-я ПД) в первой линии, а полк был выведен в резерв.
   Линия фронта стабилизировалась, бои приобрели позиционный характер. Бой шел в первом секторе в районе высоты 440.8 и районе высоты 212.1. Шел бой и в долине Кара-коба , но и там части 31-го полка отбили противника. Части первого и второго секторов продолжали упорно оборонять свои позиции. Поздно вечером подразделения 1330-го стрелкового и 149-го кавалерийского полков атаковали противника в районе высоты 212,1 и к утру подошли на расстояние 100 м к форту "Северный". Дальше советским частям продвинуться не удалось. В главную базу прибыли транспорты "Кубань" и "Красногвардеец". В Севастополь начал возвращаться флотский боезапас. Пользуясь относительным затишьем, в ночь с 18 на 19 ноября 1941г., командование 1-го сектора произвело смену частей на боевых позициях. Остатки двух батальонов 383-го стрелкового полка были отведены на Главный рубеж обороны в район деревни Карань (Флотское). В этом районе, силами бойцов школ младших командиров было начато строительство семи сборных пулеметных дотов и командного пункта 1-го сектора (на высоте с ветряком ЦАГИ). Позиции 383-го полка занял вновь сформированный сводный полк НКВД (командир майор К. С. Шейкин, военком батальонный комиссар А. П. Смирнов). Формирование полка НКВД началось еще 10 ноября по приказу начальника погранвойск НКВД Черноморского округа. Полк, на тот момент был двухбатальонным. Третий батальон, по-прежнему находился в дер. Новые Шули (Штурмовое) в резерве 2-го сектора, и лишь 21 ноября 1941г. прибыл в Балаклаву. Два батальона сводного полка НКВД, каждый по 1100 бойцов заняли позиции: Генуэзская башня - обратные скаты высоты 212.1- совхоз "Благодать" (искл.) Позиции от совхоза "Благодать" до дер. Камары (Оборонное) занял 161 стрелковый полк (командир полковник А. Г. Капитохин, военком полковой комиссар П. А. Нуянзин). 1330-й стрелковый полк поставлен во втором эшелоне, в пос. Балаклава, на участке высота 212,1 -- совхоз "Благодать", На случай прорыва противником позиций сводного полка НКВД. В связи с потерей высоты 555.3, потребовалось перегруппировать войска, чтобы перекрыть долину Сухой речки. В связи с этим, 514 полк был снят со своих позиций и закрыл собой Ялтинское шоссе. В пос. "Благодать" был сосредоточен усиленный батальон Местного стрелкового полка, во главе с командиром полка полк. Барановым. Батальон совершил ночной марш из казарм БРО на хуторе Дергачи и был сосредоточен как резерв сектора. Противник так же производил перегруппировку войск. Для штурма Балаклавы немецким командованием были подтянуты еще два (22-й и 17-й) пионерных батальона . Всего в указанном районе были сосредоточены: остатки 105 ПП (72ПД), два батальона 301ПП (72ПД) 72,22,17-й пионерные батальоны. Кроме того, против 1-го сектора были сосредоточены два противотанковых и два тяжелых артдивизиона. Соотношение сил было явно не в пользу советских войск.
   19.ноября 1941г. ночью начался демонтаж уцелевшей матчасти береговой батареи N19. К этому моменту полностью вошла в строй и была опробована стрельбой береговая батарея N14, однако из-за расположения батареи, ее применение для поддержки войск 1-го сектора было весьма ограниченным.
   Весь день продолжались упорные бои в первом секторе, где войска СОР пытались наступать, но продвинуться не могли из-за сильного артиллерийско-минометного огня противника. К вечеру части сектора занимали рубеж Генуэзская башня (искл) -- восточные отроги высоты 212,1 -- совхоз "Благодать" В других секторах было относительно спокойно. До 19 ноября 1941г. артиллерия Примармии крайне ограниченно поддерживала войска. Активно действовали только две батареи 265 корпусного и 51-го армейского артполков, к орудиям которых (МЛ-20) в Севастополе имелся 152мм боезапас. В этот день в главную базу прибыл транспорт "Курск" (капитан В. Я. Труш) в охранении тральщика N 16. Это был первый транспорт, доставивший боеприпасы для Приморской армии. В основном это был 122мм боезапас для орудий 134-го ГАП и 76мм снаряды для новых орудий дивизионных артполков. В главную базу также прибыли эсминцы "Способный" (командир капитан 3 ранга Е. А. Козлов) и "Сообразительный" (командир капитан 3 ранга С. С. Ворков), которые доставили два батальона 9-й бригады морской пехоты и личный состав бывшего 120-го артдивизиона (около 250 человек).
   19-го ноября был расформирован Запасной артполк ЧФ. Его личный состав приказом от 9 ноября 1941г. был полностью распределен по подразделениям.
   Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил директиву Ставки ВГК от 19 ноября N 004973, которой командование войсками Крыма упразднялось. Теперь Севастопольский оборонительный район подчинялся напрямую Ставке.
   20.ноября 1941г. Обе стороны исчерпали все возможности для наступления, однако с утра части первого и второго секторов начали контратаку в 1 секторе. Удар наносился в перерезывающем немецкий выступ направлении, с тем, чтобы отсечь, а затем уничтожить немецкую группировку на высоте 386.6. Несмотря на отчаянные усилия, достичь успеха не удалось. Следующее наступление было намечено на 21 ноября. Местный стрелковый полк полностью сосредоточился в 1 секторе. Казармы БРО на хуторе Дергачи, заняли вновь прибывшие батальоны 9-й бригады морской пехоты (1-го формирования).
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Стоим в резерве командующего Приморской армией. Штаб разместился на Максимовой даче, в казармах одного из подразделений разведки флота; наши передовые части -- на западном склоне Сапун-горы; тылы -- по-прежнему в здании бывшего зенитного училища на Корабельной стороне. Бойцы отдыхают, занимаются. Правда, не все. Третий батальон майора Мальцева так и остается на переднем крае в третьем секторе у генерала Коломийца. Бои там не прекращаются, батальон несет потери. 18 ноября капитан Бибиков поднял свою роту в контратаку. Противника отбросили, но в бою были ранены Бибиков, командир пулеметного взвода старший сержант Владимир Гришко, командир отделения старшина 1-й статьи Федор Ищенко и еще несколько бойцов и командиров. За день перед этим с тяжелым ранением отправили в госпиталь командира пулеметной роты старшего лейтенанта Сергея Михайловича Карнаухова". Фактически от бригады остались только управление, тылы, артиллерийский и минометный дивизион.
   Прибывший личный состав 120-го артдивизиона распределили по вновь созданным береговым батареям. Уже 20 ноября 1941г. первые два орудия, установленные на скатах Сапун-горы, недалеко от хутора Дергачи открыли огонь по противнику. Это была 114-я береговая батарея под командованием П.С.Рабиновича.
   21.ноября 1941г. Советские войска в 1-м секторе перестроили свои боевые порядки. Рано утром правофланговые части второго сектора (514-й стрелковый полк) и левофланговые части первого сектора (161-й стрелковый полк, местный стрелковый полк и батальон 1330-го стрелкового полка) при поддержке 51-го артполка и береговых батарей перешли в контратаку с целью овладения высотами 386,6 и 440,8. Не учло советское командование одного: немецкие войска так же перешли в "решительное и окончательное наступление на Балаклаву", как было указано в приказе.
   Войска, наступавшие на смежных флангах первого и второго секторов, встретились с крупными силами врага, которые также перешли в наступление при поддержке четырех штурмовых орудий. Ожесточенный встречный бой длился до вечера.
   72-я пехотная дивизия немцев, усиленная 17, 22 и 72-м саперными батальонами, наступала в двух направлениях: от высоты 212,1 вниз, к Балаклаве и в направлении от Сухой речки к д. Камары. Т.е. 1330-му полку и многострадальному 514 полку пришлось принять встречный бой. Севастопольцы и симферопольцы 514-го полка в районе дороги удержались, но не выдержал их сосед слева: 161 стрелковый полк. Около 14 часов бойцы 161-го полка побежали, и 22-й немецкий пионерный батальон захватил Камары. Комиссар Местного стрелкового полка, в батальонный комиссар В. Ф. Рогачев, идя сложную ситуацию, в 21 час поднял батальон МСП в контратаку со стороны дер. Благодать. Видя это, командир 514 полка полк. Устинов поднял своих бойцов из 514го полка в атаку со стороны Ялтинской дороги. Немецкие войска попали в клещи. В 23.00 контратакой 514-го стрелкового полка и частично местного стрелкового полка противник был выбит из д. Камары. Бой шел ночью и отличался крайней ожесточенностью. Рукопашная завязалась на улицах деревни.
   Из воспоминаний Р.Мюллера: "Путь нам преградило скорострельное крупнокалиберное морское орудие, наполовину вкопанное в землю, орудие развило немыслимый темп стрельбы, поливая нас огненным дождем с расстояния менее километра. Вскоре с соседней вершины, в темноте на нас бросились толпы до зубов вооруженных большевиков, действовавших с немыслимой жестокостью. Огромные черные фигуры мелькали в темноте с немыслимой скоростью, крича что-то невнятное. На моих глазах стоявший рядом со мной солдат был зарублен остро отточенной лопатой. Около полуночи под давлением многократно превосходящих сил противника мы отступили...".
   Немецкая атака была отбита. Из воспоминаний Иваненко (1330полк): "... за водой мы пробирались на соседний участок к источнику в д.Камары или в д.Благодать. В конце ноября, когда утихли бои, мы спустились с холма, на котором стояла дер. Камары. У подножья холма, в круглом окопчике стояло большое морское орудие. Его щит был изрешечен бронебойными снарядами и пулями. Весь окоп до верха был завален длинными гильзами. Рядом на промерзшей земле, штабелем, в два ряда были уложены погибшие моряки- расчет орудия. Я насчитал двадцать четыре трупа. Тыловые раздевали их, складывая шинели и бушлаты в кучу, рядом с орудием и хоронили их тут же, ... в соседней траншее...".
   В этом бою батальонный комиссар В. Ф. Рогачев, по сути, спасший ситуацию, погиб. Был тяжело ранен и командир 514-го полка полковник Устинов. Советские войска закрепились на линии Камары- Ялтинское шоссе.
   Почему побежал 161-й полк? Возможно, ответ на этот вопрос можно найти в воспоминаниях А.Г.Капитохина. "Немецкий удар был исключительно силен. С господствующих высот безжалостно била тяжелая немецкая артиллерия. В фашистских атакующих порядках, дымя моторами, двигались три приземистых тяжелых танка, останавливаясь только для того, чтобы сделать очередной выстрел из короткой пушки. У меня горстка бойцов, собранная со всей 95-й дивизии: кашевары, писаря, связисты. Бойцов, имеющих опыт боев почти нет. Позавчера они прибыли в казармы для формирования и обучения, сегодня это называется 161-й полк, в полку всего два неполных батальона...". Т.е. полк был сформирован из тыловых частей 95-й дивизии и боевого опыта не имел.
   Бои шли и во 2-м секторе, где противник, пытался продвинуться в двух направлениях. Первый удар наносился в направлении высоты, прикрывающей вход в долину Кара-коба. Второй удар наносился в направлении дер. Чоргунь. Однако ни на одном направлении, ни на другом противник успеха не имел.
   В 12 ч 30 мин прибыл лидер эсминцев "Ташкент" (командир капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко, военком -- батальонный комиссар А. В. Сергеев), который доставил боезапас для Приморской армии. В тот же день, в 20 ч 10 мин лидер вышел из главной базы.
   Г.И.Ванеев, пишет: " ... маневрируя за внутренней кромкой минного заграждения, с 21 ч 05 мин до 21 ч 48 мин обстрелял пункты скопления войск противника -- Кача, Голумбей и Тас-Тепе. Затем "Ташкент" взял курс к берегам Кавказа. Покинул главную базу и взял курс на Туапсе ледокол N 7, имея на буксире тральщик "Пионер" и корпус тральщика". Проверить возможность и эффективность этой стрельбы пока нет возможности, т.к. пока непонятно с какой позиции вел огонь лидер. По прямой, указанные цели находятся на расстоянии 12,5 км от берега моря. Т.е. лидер должен был вести стрельбы не далее чем в 5,5 милях от устья Качи. Корпус тральщика -это недостроенный тральщик 59 проекта (стапельный номер N250), пострадавший в результате налета 12.11.41, и подлатанный рабочими завода N 201.
   22 ноября 1941г. Ночью 22-го ноября, части, обороняющие 1-й сектор, были сведены в одну дивизию. И.Е.Петровым был отдан приказ о формировании 2-й стрелковой дивизии, в которую вошли 383-й стрелковый полк, 1330-й полк (в полном составе), сводный полк НКВД. В качестве дивизионного артполка, дивизии передавался армейский 51-й артполк подполковника Бабушкина (8шт. 152мм пушек-гаубиц МЛ-20). В качестве средств ПВО в дивизии передали всю матчасть 175 ОЗАД. Нужно сказать, что в состав 2-й дивизии вошли лучшие части СОР. Командование дивизией возлагалось на полковника (по приказу, с 12 октября генерал-майора) П. Г. Новикова. Военкомом дивизии стал полковой комиссар А. Д. Хацкевич. Начальником штаба стал подполковник С. А. Комарницкий, начальником политотдела старший батальонный комиссар А. С. Панько.
   В составе 95-й стрелковой дивизии (четвертый сектор) был сформирован новый 241-й стрелковый полк (командир майор Н. А. Дьякончук). Базой для формирования полка, стал 18-й батальон морской пехоты, который так и не вошел в состав 161-го СП, а остался на своих позициях. Было начато формирование второго батальона этого полка.
   Немецкие войска начали перегруппировку, готовясь предпринять еще одну атаку на советские позиции. Несмотря на нехватку сил, Э.фон Манштейн не оставлял попыток взять Севастополь. Подтягивались резервы с Керченского полуострова, переформировывались немецкие части, понесшие серьезные потери в ходе первого штурма. Новый штурм намечался на 26-е января 1941г. Главный удар должен был наноситься в том же направлении, в полосе 1-го сектора. Временное снижение активности немецких войск, было воспринято командованием СОР за признаки слабости немецких войск. Как пишет Г.И.Ванеев: "Когда наступательный порыв немецко-фашистских войск в направлении их главного удара иссяк, заместитель командующего СОР генерал-майор И. Е. Петров решил восстановить положение во втором и третьем секторах, где ранее противнику удалось вклиниться в нашу оборону в районе хуторов Мекензия и Кара-Коба".
   В районе долины Кара-коба складывалась странная ситуация. Немецкими войсками были захвачены верховья долины, под обрывом хребта Эли-бурун. С другой стороны, 2-м полком морпехоты удерживалась высота над входом в долину со стороны дер.Шули (Терновка). 31-й полк стойко удерживал высоту Чириш-тепе. Высота Читаретир (Кара-коба) и угол долины, выходящий к верховьям Мартынова оврага, так же надежно удерживалась советскими войсками. Здесь занимали оборону бойцы 1-го Севастопольского полка морской пехоты, а по сути батальон ДВФ, батальон Школы оружия УО и 1-й Перекопский батальон. С другой стороны, немецкие войска надежно закрепились в хуторе Кара-коба, создавая постоянную угрозу прорыва в Мартынов овраг или вдоль долины.
   Досаждал командованию СОР и Мекензиевский клин, смыкающийся с клином в долине, но расположенный выше, на плато. 22 ноября была предпринята очередная попытка срезать его, и выровнять линию обороны. План был традиционным. В соответствии с его приказом в третьем секторе, срезая Мекензиевский клин, должны были наступать 54-й стрелковый, 2-й Перекопский и 3-й полки морской пехоты с задачей овладеть х. Мекензия. Внизу, в долине, планировалось выбить противника из хутора. Его планировалось атаковать с двух сторон. С одной стороны его должны были атаковать левофланговые части 31-го полка при поддержке одного танка БТ-7 и пяти вооруженных тягачей Т-20 "Комсомолец". Один танк БТ-7 -это все, что осталось от танковой роты из восьми танков того же типа, прибывшей из Одессы. В боях под Воронцовкой, и при отступлении почти вся матчасть роты была потеряна. К Севастополю, вместе с бойцами 31-го СП вышел только один БТ-7. Тягачи Т-20, вооруженные одним пулеметом, были штатными тягачами противотанковой батареи 31-го СП.
   В 8.00 выделенные части третьего и второго секторов перешли в наступление, но повсюду попали под плотный артиллерийкий, минометный, а затем и пулеметный огонь противника. 2-й Перекопский полк морской пехоты (командир майор И. И. Кулагин) в третьем секторе, продвигаясь вперед, сумел перерезать дорогу х. Мекензия -- д. Черкез-Кермен, но дальше продвинуться не смог. К 15.00 советские войска, понеся серьезные потери, даже не вступив в боестолкновение с противником, были вынуждены прекратить наступление. В долине Кара-коба бойцы 31-го СП достигли каменной ограды хутора, но дальше продвинуться не смогли. Вся бронетехника в этой атаке была подбита.
   Однако и противник, попытавшись атаковать во второй половине дня, силами одного батальона 301-го пехотного полка, в районе Чоргуня был отбит с огромными потерями.
   В Севастополь прибыл крейсер "Коминтерн" (командир капитан 2 ранга А. А. Барбарин) со 122мм артиллерийским и 82 и 50мм минометным боезапасом для Приморской армии. Одновременно в Севастополь прибыли транспорты "Курск" и "Ногин" с флотским боезапасом, продовольствием, полевыми кухнями. Был закончен демонтаж матчасти батареи N19. Орудия было решено перенести на нвую позицию в районе совхоза N10. Пушки батареи имели серьезные повреждения, в связи, с чем удалось восстановить лишь два орудия из 4-х, да и тем имели более чем 50% износ. Только за период с 15 по 19 ноября 1941г. батарея выпустила 2254 снаряда.
   23 ноября 1941г. Немецко-фашистские войска демонстрировали активность, предприняв ряд атак, с высоты 212,1 и в направлении д. Камары. Атаки велись небольшими силами и носили скорее демонстративный характер. Противник готовился нанести еще один удар, для чего начал группировать в Варнутской долине войска. Первые два дня накопление немецких войск в долине оставалось незамеченным советской разведкой.
   Удары наносились по дальним коммуникациям противника. Пять Ил-2, шесть МБР-2, шесть И-5 и три И-16 бомбили и штурмовали вражеские войска в районе Качи. В 15.00 девятка ДБ-3 2-го минно-торпедного полка 63-й авиабригады, которую вели командир полка майор Костькин нанесла удар по немецкому аэродрому в Сарабузе. В результате было разбито 30 самолетов и один "Ю-88" сбит в воздухе. Один из самолетов был сбит над целью, остальные благополучно возвратились на кубанский аэродром.
   Командующий Черноморским флотом получил директиву Ставки от 22 ноября N 005070, согласно которой с 16.00 23 ноября Черноморский флот, по задачам охраны Черноморского побережья от Керченского пролива до Батуми включительно, подчиняется командующему Закавказским фронтом. Это побудило вице-адмирала Ф. С. Октябрьского снова поставить вопрос о переносе его флагманского командного пункта на Кавказ. В Ставку была направлена телеграмма:
   "...Учитывая, что весь флот базируется [на] базах Кавказа, что эвакуация из Севастополя всего ненужного обороне, всего наиболее ценного закончена, что руково­дить Азовской флотилией, Керченской, Новороссийской и другими базами, всем флотом, его операциями, будучи оперативно подчинен Козлову, из Севастополя невозможно, прошу Вашего разрешения перенести руководство флотом [в] Туапсе, оставив [в] Севастополе своего заместителя по обороне главной базы контр-адмирала Жукова с небольшим аппаратом, подчинив ему моего заместителя по сухопутным войскам командующего Приморской армией генерал-майора Петрова"
   В главную базу прибыл транспорт "Котовский", а крейсер "Коминтерн", минный заградитель "Островский", транспорты "Курск" и "Ногин" покинули главную базу. На борту "Курска" находилось ненужное для обороны имущество отделов тыла флота. Транспорт "Ногин" перевозил оборудование Морского завода и около 800 человек рабочих и эвакуированных граждан. Начальником эшелона являлся главный инженер Морского завода Ф. И. Кравчик.
   Итоги первого штурма
   Итак, можно считать, что 22 ноября 1941г. первая немецкая "попытка" взять Севастополь завершилась, и завершилась она неудачей. Как бы ни хитрил фон Манштейн, как бы ни называл свои действия, это был все же штурм, целью которого было взятие Севастополя.
   Подведем его итоги. Итог первый, Севастополь устоял. Это главное. Итог второй, менее утешительный: удобные позиции и оборудованные рубежи удержать удалось не везде. В центре Севастопольского оборонительного района были потеряны два укрепленных узла сопротивления (Дуванкойский и Черекез-Керменский). Причем потеряли их вместе с орудиями.
   Итог третий, более позитивный. Как бы ни скрывали немецкие войска свои потери, большое количество техники (в том числе и бронетехники) противника было уничтожено. Приморская и 51-й армия так же потеряла много техники и артиллерии при отступлении. Потери в личном составе у советских частей в этом штурме были намного выше, чем у противника. Но это были в основном, не потери в бою, а потери при отступлении и слабо организованной обороне.
   Итог четвертый, противник достиг глубокого вклинивания в районе хутора Мекензия. Т.е. наиболее угрожаемое положение создалось в центре, во 2-м и 3-м секторе обороны. В 1-м секторе противник, захватив старые форты, навис над Балаклавской бухтой. Но сама бухта стала как бы преградой для наступления вдоль побережья.
   Итог пятый, оборона СОР обрела зачатки устойчивости и управления. Пусть эта структура была сложной, и не всегда удачной, а цепочка частей, обороняющих город, была неоднородной и редкой, но это была уже организованная оборона.
   Приведу расстановку войск после первого штурма. Информация большая, нудная, но необходимая для тех, кого интересует соотношение сил в последующих событиях (желающие могут пропустить последующие две страницы).
   I сектор
   Комендант сектора -- полковник П. Г. Новиков, военком -- бригадный комиссар А. Д. Хацкевич, начальник штаба -- подполковник С. А. Комарницкий, начальник политотдела -- старший батальонный комиссар А. С. Панько. Командный пункт -- штаб сектора и дивизии: выc. 133,7 (ветряк ЦАГИ над деревней Карань, ныне Флотское).
   На рубежах два полка 2-й стрелковой дивизии. 1330-й стрелковый полк и полк НКВД. Кроме этого, во второй линии в районе Ялтинского шоссе, прикрывая стык секторов, стоял 161-й полк (командир- полковник А.Г.Капитохин) 95-й стрелковой дивизии. Традиционно принято писать, что на рубежах обороны находился и 383-й полк, но это не совсем так. На рубежах "полка" не было. Его остатки приводили себя в порядок в деревне Карань.
   От бывших батальонов школ младших командиров МПО НКВД и БО и ПВО, в которые включили личный состав химроты и частей МПВО, к этому моменту, осталось едва 700 бойцов, которых свели в два батальона. Наибольшие потери понесли бойцы МПВО - местной противовоздушной обороны, по сути, ополченцы и военнослужащие тыловых частей школ. 383-й полк составлял резерв первого сектора.
   Войска сектора располагались следующим образом: берег моря ниже Генуэзской башни - склоны высоты 212,1, до границы совхоза "Благодать" занимал сводный полк НКВД (3 батальона, 1325 человек). Два батальона в первом эшелоне, один во втором.
   От поселка Благодать далее до деревни Камары (Оборонное) 1330-й полк (3 батальона 1232 человека). Расположение такое же, как и усводного полка НКВД, т.е.два батальона в первом эшелоне, один во втором. На наиболее угрожаемом участке позади позиций 1330-го полка и соседнего 514-го полка 172-й дивизии (2-й сектор) стоял 161-й полк 95-й дивизии. Его первый батальон стоял от дер. Камары до высоты 164.9 (холм Канробера). Второй батальон находился в третьем эшелоне в районе выс. 123,3 (2-й турецкий редут, в районе Ялтинского шоссе).
   Местный стрелковый полк был отведен в резерв для переформирования в казармы Берегового радиоотряда (хутор Дергачи). Были отведены и остатки 40-й кавдивизии. Располагались они на хуторе Отрадный (Молочные дачи). Всего в секторе: начсостава -- 511 человек, младшего начсостава -- 654 и 3763 человека рядового состава. 51-й артполк пушек - гаубиц МЛ 20 -- 8, в боевых порядках полков 12 шт. 76мм орудий, автомашин -- 84.
   Орудия стояли у подошвы выс. Горная и на развилке Балаклавской и Ялтинской дорог. В строю оставались орудия 7-й отдельной батареи дотов. Четыре 45мм орудия находились на позициях, еще два орудия к 28.11.41г. были отремонтированы расчетами. К этому времени 7-й, отдельной баратее дотов, взамен потерянных орудий дотов 6А и 5А, были выделены два орудия: 75мм Канэ и 100мм пушка Б-24 БМ, т.е. общее количество орудий было прежним: 8шт.
   Шесть дотов (N29-34) Тылового рубежа, построенные на тот момент, в расчет можно не принимать: в боевых действиях они участвовать не могли, т.к. находились слишком далеко в тылу, и часть дотов была разоружена. Исключение составлял 100мм дот N 29, располагавшийся в районе развилки Балаклавского и Ялтинского шоссе.
   На тыловом рубеже находились две роты 383-го полка (бывший батальон ЗАП). В секторе построены 12 пулеметных дзотов и СЖБОТов, но большинство из них находились на линии Главного рубежа в районе Карань- Сапун-гора. Сектор поддерживался береговыми батареями 3-го артдивизиона береговой обороны. В строю находились батареи N 18 (4х152мм) и батарея на Стрелецком мысу (4х130мм). Для усиления сектора была начата установка двухорудийной 130мм батареи N 116 (рядом с х. Лукомского). Два орудия "Червонной Украины", поднятые со дня моря, были установлены на деревянные основания, но первые залпы батареи прозвучали только 25.декабря 1941г. Кроме того, было принято решение восстановить два орудия уничтоженной 19-й батареи, и установить их в районе 7-го км Балаклавского шоссе, у совхоза N10, но выполнить эти работы до конца 2-го штурма не успели. Первое орудие батареи открыло огонь 9-го, а второе 18-го января, нового 1942 года.
   ПВО состояло из 7-й армейской 85мм батареи 880-го зенитного полка, прикрывавшей КП Сектора (ветряк ЦАГИ). Еще две армейских батареи (8-я и 4-я) прикрывали Херсонесский аэродром.9-я армейская батарея прикрывала артиллерию сектора в районе Сапун-горы. Частично сектор прикрывался 926-й флотской зенитной батареей в районе хутора Лукомский. Остальные флотские батареи (928, плавбатарея N3), расположенные в секторе, прикрывали аэродромы и важные объекты в тылу.
   Второй сектор.
   Комендант сектора --полковник И. А. Ласкин, военком --бригадный комиссар П. Е. Солонцов, начальник штаба -- майор А. П. Кокурин, начальник политотдела -- батальонный комиссар Г. А. Шафранский. Командный пункт --штаб сектора и дивизии: хут. Дергачи.
   Участок от дер. Камары (искл.) -- Итальянское кладбище (искл.) занимали пополненные остатки 514-го полка. 2-й полк морской пехоты (3 батальона) был незадолго до штурма пополнен, и занимал позиции Итальянское кладбище -- Ниж. Чоргунь -- восточная опушка леса восточнее Верх. Чоргунь -- дорога 2,5 км юго-западнее Шули (поворот совр. с. Родное). Далее поперек г. Чириш-тепе, до развилки дорог в долине Кара-коба в районе колодца, занимал оборону 31-й стрелковый полк (2 батальона).
   80-й отдельный разведывательный батальон и батальон училища БО (105 отдельный инженерный батальон): восточные и юго-восточные скаты вые. 256,2(г. Кара-Коба). Между 31-м полком и позициями ВМУБО находился один батальон 1-го Севастопольского полка морпехоты, еще два батальона этого же полка находились на рубеже: северные скаты Сапун-горы -- дорога 1 км западнее Нов. Шули. В резерве сектора на хуторе Дергачи находились два батальона Местного стрелкового полка. Всего в секторе: начсостава -- 994 человека, младшего начсостава -- 1532 и 9704 человека рядового состава.
   В боевых порядках 2-го полка морпехоты и 1-го Севастопольского полка числилось 12 орудий. В том числе, в артдивизионе 1-го Севастопольского полка числилось пять полковых орудий. Это были орудия 7-й бригады, вошедшие в Перекопский батальон, ставший частью 1-го Севастопольского полка. Еще одна 122мм гаубица пришла в полк вместе с батальоном Дунайской флотилии. В артдивизионе 2-го полка морпехоты числилось шесть полковых орудий, расположенных в районе Итальянского кладбища.
   На скатах Сапун-горы находился дивизион 52-го армейского артполка (6х155 мм орудий), однако с крайне ограниченным количеством боезапаса. Более никакой тяжелой артиллерии сектор не имел. Зато уже 20 ноября 1941г. со скатов Сапун-горы открыла огонь вновь установленная береговая батарея N 114 (2х130мм). Батарея была приписана к 3-му сектору, но находилась во втором. Во втором секторе была "своя" батарея подобного типа. 25-го ноября от Максимовой дачи открыла огонь батарея N113. Обе батареи представляли собой 130мм орудия "Червоной Украины", установленные в деревянных двориках. Могла вести огонь по противнику и двухорудийная 130мм батарея N 111 (орудия Б-13 с ЭМ "Совершенный"). Ее орудия так же были установлены в деревянных двориках, возле башни Малахова Кургана
   В долине Кара-коба, в районе современного кладбища пос. Сахарная головка находился тяжелый минометный дивизион. Кроме того, боевые порядки сектора поддерживались флотскими зенитными батареями N926, 927, 56-я и 54-я. Остальные зенитные батареи, расположенные в секторе были задействованы для ПВО тыловых объектов. Чтобы избежать захвата орудий дотов Передового рубежа, большая часть пушек Чоргуньского опорного пункта была демонтирована. Велось интенсивное строительство сборных железобетонных пулеметных дотов в долине и на горе Кара-коба. Достраивались доты и на скатах Сапун-горы.
   Всего в секторе находились: 2шт. 100-мм орудия (доты N 23, 44), 4шт. 76-мм орудий (15, 20, 26, 27); 2шт.75-мм орудия (18, 28), 12шт. 45-мм орудий (40, 41, 42, 25, 24, 22, 21, 19, 17, 16, 14, 13). В ходе штурма были установлены 1 дот калибром 76мм и один дот, калибром 45мм. Однако не все указанные орудия находились в казематах, из общего числа дотов, 8 орудий числятся на открытых позициях.
   III сектор -- 25-я стрелковая дивизия. Комендант сектора -- генерал-майор Т. К. Коломиец, военком -- бригадный комиссар А. С. Степанов, начальник штаба -- подполковник П. Г. Неустроев, начальник политотдела -- старший батальонный комиссар Н. А. Бердовский. Командный пункт -- Мекензиевы Горы, штаб сектора и дивизии -- Инкерман -- монастырь.
   Позиции полков сектора располагались следующим образом: 3-й полк МП (3 батальона) -вокруг хутора Мекензия, далее, до края плато (совр. выс. 337.3) 54-й полк (2 батальона). Высота 337.3- высота 318.0 (по краю Мекензиевского плато) 2-й Перекопский полк. Высота Яйла-баш - г. Кымыр-кая 287-й полк (3 батальона). 3-й полк морской пехоты закончил переформирование, получил пополнение. В его состав были включены остатки батальонов: 17-го, ВВС, минометно-пулеметного, ряда более мелких подразделений. Численность полка удалось довести почти до полного состава, и полк, пройдя из Инкерманских казарм по Мартынову оврагу, полностью сменил на позициях в районе хутора 7-ю бригаду. Но не вся бригада покинула этот район. На правом фланге полка по-прежнему оставался 3-й батальон бригады к-на Мальцева.
   Батальон электромеханической школы занял позиции во второй линии на Главном рубеже, от долины Бельбека в районе Камышлов до хутора Мекензия, и был занят строительством дзотов и СЖБОТов. Батальон электромеханической школы формально числился за 3-м полком морпехоты, но влит в него еще не был, и все обеспечение получал за счет учебного отряда.
   Линия дзотов и СЖБОТ проходила от обрыва в долину Кара-коба к верховьям Камышловского оврага, и далее поперек долины Бельбека, до стыка на плато с 2-й линией обороны 8-й бригады. Оба батальона пока чисто номинально входили в состав 3-го полка, и даже во время 2-го штурма их личный состав считался флотским, и обеспечивался за счет флота.
   3-й полк морской пехоты имел в своем составе батарею 76мм орудий, кроме того, в составе 3-го батальона 7-й бригады находилась 32-я батарея бригады (4х76мм орудий)
   2-й Перекопский полк (2 батальона), по сути, представлял собой усиленный батальон морской пехоты, не имевший собственной артиллерии, примерно в таком же составе находился и 54-й полк, однако в боевых порядках полка находилась батарея полковых 76мм орудий.
   287-й полк включил в свой состав 16-й и 15-й батальоны морской пехоты, остатки 287-го полка, частей, сражавшихся в этом районе. Этот полк поддерживал 69-й артполк (всего 6х76мм дивизионных пушек)
   99-й ГАП занимал позиции в районе отрогов Камышловского оврага. Над Камышлами располагались 2-й дивизион (командир к-н Бундич) 265-го АП (152мм орудия) и 3-й дивизион 134-го полка (8х122мм орудий).
   В районе хутора Мекензия части поддерживала флотская зенитная батарея ст. л-та Лимонова (N 219) которая находилась в районе хутора Мекензия. КП 3-го сектора прикрывал 323-й отдельный зенитный дивизион Приморской армии. Еще одна армейская зенитная батарея (N1) находилась на Инкерманских высотах, прикрывая тоннели и Инкерманские казармы. Всего в секторе пушек и гаубиц --45, автомашин -- 200. В секторе числилось: начсостава -- 1146 человек, младшего начсостава -- 1807 и 6397 человек рядового состава.
  
   Четвертый сектор
   Комендант сектора -- генерал-майор В. Ф. Воробьев, военком -- полковой комиссар Я. Г. Мельников, начальник штаба -- подполковник Р. Т. Прасолов, начальник политотдела -- старший батальонный комиссар М. С. Гукасян. КП -- совхоз им. Софьи Перовской.
   От правого фланга 287-го полка в районе ст. Бельбек (Верхнесадовая) поперек Бельбекской долины, занимал оборону 241-й полк, а по сути, все тот же 18-й батальон морской пехоты к-на Черноусова. Второй батальон полка, формировался в казармах на ст. Мекензиевы горы. Общая численность двух батальонов полка составила более тысячи ста человек (по состоянию на 27 ноября). Из них всего 90 коммунистов, но более 450 комсомольцев, причем, многие вступили в комсомол уже в ходе боевых действий. Позиции 241-го полка, в районе высоты 165.4 (над дорогой) смыкались с позициями 2-го батальона 8-й бригады морпехоты, далее занимали оборону 3-й, 4-й и 5-й батальоны бригады. Две роты 1-го батальона находились на оборонительных сооружениях в районе вые. 133,3 -- г. Пельван-Оба -- вые. 103,9. Одна рота стояла левее пятого батальона, в районе холма Куба-бурун.
   Бригада перекрывала долину до высоты Куба-бурун, а далее занимали позиции части вновь сформированного 90-го стрелкового полка. Т.е. к этому моменту позиции у родника Алтын баир были потеряны и советские части отошли назад. 90-й полк состоял из батальонов И.Ф. Касилова (Школа запаса БО), батальона ЭМШ УО и лишь один батальон был сформирован из остатков личного состава полка. Командовал полком интендант 3-го ранга (майор) Белюга, перешедший на командование полком из хозяйственников Приморской армии.
   Артиллерия сектора состояла из дивизионных артполков 95-й СД: 57-го АП и 397-го, а так же 134-го ГАП(без одного дивизиона), кроме того, в секторе находился 97-й противотанковый дивизион, из состава 95-й СД.
   Всего на огневых позициях в районе сектора, пушек и гаубиц -- 45, автомашин -- 109. В секторе: начсостава -- 892 человека, младшего начсостава -- 1111 и 7315 человек рядового состава.
   Очень часто расстановка частей по рубежам дается с ошибками. Например, у Г.И.Ванеева состав войск сектора дается так: "90-й и 241-й полки 95-й стрелковой дивизии, 8-я бригада и 18-й батальон морской пехоты--высота 165,4, западнее высоты 132,3, 1 км севернее д. Аранчи, высота 57,0 и далее до моря". Однако стоит обратить внимание на то, что 18-й ОБМП и 241-й полк -это одно и то же. Ту же ошибку допускает и П.А.Моргунов.
   Авторы добросовестно подошли к написанию книг, но работать с советскими документами крайне трудно. В них содержится множество ошибок, опечаток, а зачастую и недобросовестной информации. Документы часто заполнялись задним числом, и качество их напрямую зависит от добросовестности человека, их составлявшего. Даже такие документы, как Журналы боевых действий (и даже на кораблях) содержат большое количество ошибок. Причем даже в то время об этом знали. Так, например, в результате проверки И.Е.Петрова, указывалось, что "...учет потерь в 8-й бригаде крайне неудовлетворительный". Но вернемся к расстановке сил.
   8-я бригада в своих боевых порядках имела две 37мм трофейных пушки, кроме того, ее поддерживала 227-я зенитная батарея и, частично, 366-я зенитная батарея, орудия которой были установлены на позиции бывшей 79-й батареи, расположенной в 2 км западнее дер. Бельбек. 10-я береговая батарея прикрывалась огнем 553-й малокалиберной зенитной батареи. Боевые порядки 90-го СП прикрывались армейской зенитной батареей.
   Береговая артиллерия могла активно поддерживать сектор, но не везде. Так, например, Бельбекская долина находилась в мертвой зоне береговой батареи N 30. Не простреливалась долина и огнем восстановленной береговой батареи N 2 (2х100мм орудия) и батареи N 112. В то же время в секторе действовали две подвижные 152мм батареи N 724 и 725. Батареи 265 артполка полка Богданова так же могли простреливать долину. Частично войскам могла содействовать и 365-я зенитная батарея ст.л-та Воробьева.
   В резерве находились:
   40-я кавалерийская дивизия (149, 151 и 154-й кавалерийские полки). Командир -- полковник Ф. Ф. Кудюров, военком -- полковой комиссар И. И. Карпович, начальник штаба -- полковник И. С. Строило, начальник политотдела -- батальонный комиссар Ф. А. Скобелев:
   Один кавполк, под командованием полк. Кулижского, находился в дер. Бельбек (Фруктовое) остальные силы дивизии находились в районе ст. Мекензиевы горы. 175-й Зенитный дивизион дивизии, занял позиции в 200м перед батареей N 365. Всего в дивизии начсостава -- 191 человек, младшего начсостава -- 160 и 748 человек рядового состава, 76мм пушек -- 4, вооруженных тягачей Т-20 7шт. автомашин -- 75. В конце ноября дивизия полностью спешилась и передала лошадей на хутор Молочный.
   7-я бригада морской пехоты (командир полковник Е. И. Жидилов) находилась в казармах, недалеко от хут. Дергачи. В резерве находился и Местный стрелковый полк (командир полковник Н. А. Баранов).
   В резерве находился и 265-й корпусной артиллерийский полк. Точнее, в резерве находились его два 107 мм дивизиона. Начсостава -- 125, младшего начсостава -- 245 и 739 человек рядового состава, пушек-- 22. Это была вынужденная мера, 107мм боезапас в Севастополь еще не поступал.
   Отдельный танковый батальон Приморской армии. Танков Т-34-1шт., БТ-7 1шт., Т-26 пушечных 2шт. Т-26 пулеметных 6 шт. Начсостава -- 30, младшего начсостава -- 79 и 120 человек рядового состава, автомашин -- 6.
   Артиллерия Береговой обороны Гладиой базы. Начсостава -372, младшего начсостава -- 522 и 1984 человека рядового состава, пушек -- 49, автомашин -- 49; в дотах и дзотах -- около 1500 человек личного состава, орудий -- 62, пулеметов -- около 85.
   Части обеспечения:
   Подразделения связи. Начсостав -- 15, младшего начсостава -- 145 и 708 человек рядового состава.
   Противовоздушная оборона. Начсостава -- 304, младшего начсостава -- 841 и 3488 человек рядового состава, пушек -- 108, автомашин -- 137.
   Санитарная пасть. Начсостава -- 84, младшего начсостава -- 148 и 470 человек рядового состава, автомашин -- 21.
   Тыловые части. Начсостава -- 625, младшего начсостава -- 597 и 3039 человек рядового состава, автомашин -- 396..
   Запасные части. Начсостава -- 162, младшего начсостава _ 169 и 1608 человек рядового состава, автомашин -- 12.
   Севастопольская авиагруппа была по численности довольно значительной, но, к сожалению, основу ее составляли самолеты, имеющие весьма незначительную боевую ценность. На аэродром "Херсонесский маяк" базировался 8-й истребительный авиаполк.
   В ноябре в составе полка оставалось всего две эскадрильи (2-я на И-153, 3-я на И-16 и И-15бис). 19 ноября 1941г. в состав полка вошла эскадрилья 32 ИАП ЧФ на Як-1, еще через три дня в эту эскадрилью влили остатки 9, 32 и 62-го ИАП ЧФ на МиГ 3. В декабре поступили самолеты ЛаГГ-3. По состоянию на 25 ноября 1941г. полк числился в составе Як1 (4шт., исправных 2шт.) МиГ -3 (6шт., исправно 3шт.) И-16 (8шт, исправно 5шт), И-153 (15шт., исправно 10 шт.).
   В декабре 1941 г. два И-16 3-й АЭ были оборудованы фотоаппаратами ФАИ-3 и активно использовались для проведения фоторазведки.
   На этот же аэродром базировались 5-я эскадрилья 40-го бомбардировочного авиаполка (4шт. Пе-2). С этого же аэродрома действовали и самолеты 2-го минно-торпедного полка ВВС ЧФС. По состоянию на 03.12.41 г. действовали 3-5 экипажей (без базирования) С 08.02.42 г. с этой площадки действовали уже 9 экипажей.
   На "Херсонесский маяк" базировались и штурмовики - 1-я эскадрилья 18-го ШАП (5 шт. Ил-2). 18-й шап ЧФСформирован 29.10.41 г. на аэродроме Чоргунь под Севастополем на базе 46-й ошаэ ЧФ в 2-х эскадрильном составе. На день формирования полк имел 10 исправных Ил-2.
   Аэродром прикрывали сразу несколько зенитных батарей 364-я (76мм, обр. 1915/28г), 227-я (76мм, обр 1931г.), малокалиберная 551-я (орудия 21К), 928-я (85мм), плавбатарея N 3 (3х76мм, 3 х37мм МЗА)
   На небольшой аэродром "Куликово поле" (в районе совр. ул. Н.Музыки) базировались истребители И-5 (8шт., исправно 6шт.), которые числились "легкими штурмовиками", входившими в состав 1-й АЭ 11-го ШАП. На этот же аэродром базировались самолеты У-2Б и КОР-1 "ночные бомбардировщики" 95-й онбаэ (4шт.).
   Кроме этого в Севастополе находились только гидросамолеты МБР-2 и ГСТ (советский вариант американской "Каталины"). На бухту Матюшенко базировались 15 МБР и 4шт. ГСТ. Эти самолеты можно было использовать только в качестве "ночных бомбардировщиков", да и то с очень незначительной бомбовой нагрузкой.
   Из воспоминаний ветерана 132-й немецкой ПД Г.Бидермана: "Вражеские истребители и бомбардировщики "мартин" ежедневно атаковали места расположения наших батарей, походные госпитали, колонны снабжения, командные пункты и другие цели. К этой нагрузке добавился еще и сезон непролазной грязи. Когда теплело, тропы и дороги превращались в бездонные топи; тяжелые грузовики буквально встали. И опять подвоз материалов к передовой линии фронта оказался в зависимости от неутомимых украинских осликов, тянувших примитивные подводы".
   К 1 декабря боевой состав авиации главной базы насчитывал 61 машину. В том числе: один­надцать МБР-2, четыре Пе-2, четыре Як-1, шесть И-16, тринадцать И-153, шесть Ил-2, пять МиГ-3, восемь И-15, четыре У-2.
   Это все обычное перечисление войск. Без учета их качества, организованности, снабжения и обеспечения боеприпасами. На самом деле, это тоже очень важный фактор. Орудий в Севастополе было много, но ...
   Часть орудий стояли без боезапаса. Орудийные стволы морских пушек имели ограниченный ресурс, который, как показал опыт, был исчерпан еще до окончания 2-го штурма. Снабжение и обеспечение боеприпасами частей было не налажено. В основном, обеспечение частей шло за счет флота, что и определило отсутствие определенных видов боезапаса. Не была отработана система обеспечения частей продовольствием. Например, 18-й батальон (он же 241-й полк) 22 дня не получал горячей пищи. Плохо (а чаще всего, вообще никак) было организовано размещение войск, их бытовые вопросы. В лучшем случае части размещались в самостоятельно построенных землянках. В худшем, люди спали в окопах и под открытым небом. Учитывая то, что зима в Севастополе была крайне суровой, не вызывает удивления высокий процент обмороженных и заболевших. Как показал опыт боев, части для отдыха и приведения себя в порядок никогда не отводились (немецкие войска делали это регулярно).
   Приведу маленкий фрагмент из воспоминаний: " 112 курсантов ВМУБО. участвовавших в обороне Севастополя в составе Чапаевской дивизии, вернулись в училище в начале марта. За время переезда из Севастополя до Ленкорани они понемногу свыкались с реальностью, что их отозвали с фронта. После четырёх месяцев пребывания а окопах, они, наконец, смогли осуществить свою заветную фронтовую мечту: в родном училище курсанты помылись в бане, сменили бельё, пообедали горячей пищей, сидя за столом, легли спать в койку с постельным бельем, а утром сделали зарядку, умылись под краном и вытерлись полотенцем".
   Из донесений 132-й немецкой пехотной дивизии: "Пленный [ИМЯ] показал, что солдатский рацион состоял из 500гр. хлеба, котелка супа, 15грамм сахара, и 40 грамм махорки в день. Флотские части кроме этого, получали 20г. масла, банку консервов и 100г. галет в сутки." Полбуханки хлеба и котелок супа ...мягко говоря, не густо.
   Приведу строки из немецких воспоминаний: "Хотя не было возможности отвести с фронта целую дивизию, отдельные батальоны из наших пехотных полков отводились и направлялись для временного отдыха в тылу, чаще всего в Бахчисарай или в Симферополь. Нам больше нравился Симферополь, с его свободными нравами, чем мусульманский Бахчисарай. В Симферополе, после небольшой паузы заработали пять публичных домов, для солдат и офицеров. Вместе с тюбиками с плавленым сыром, сухими овощами, которые мы называли "колючая проволока", мы получали жетон на посещение публичного дома и два презерватива в месяц, и обычно хранили их в противогазной коробке...".
   Это не "чернуха", это объективное сравнение условий, в которых приходилось сражаться советским и немецким солдатам. Немецкая военная машина была отлаженным механизмом. Быт советских войск, на оборонительных рубежах Севастополя приходилось создавать заново. Особенно сложно было с медицинским обеспечением. После потопления "Армении" на Черноморском флоте остро встал вопрос с медперсоналом. В Севастополе были сформированы заново четыре медсанбата (по одному в секторе) укомплектованные персоналом Приморской армии и запасниками. Остро встал вопрос с обмундированием, особенно с зимним. И все же ... эти проблемы были решены. Пусть не сразу, но с этой задачей удалось справиться.
   В декабре, после доставки 388-й дивизии возникла неожиданная проблема, которую ранее никто не предусмотрел. В дивизии было достаточно много лошадей, а фуража в главной военно-морской базе почти не было. В Севастополе приходилось все организовывать заново, а времени для этого не было. Да, о мужестве защитников города написано многое, но никто не пишет о том, насколько тяжелыми были будни бойцов. Мы привыкли смеятся над "эрзац-валенками" немцев, но забываем, что и в Севастополе бойцы старались получать обувь на 3-4 размера больше и подматывать в сапоги и ботинки ткань, подкладывать солому. Спать, большинству, приходилось на промерзшей земле, без всяких укрытий, завернувшись в шинель. Даже на "зимних" батареях, оснащенных орудиями с "Червонной Украины", сначала строили дворики орудий, а лишь потом, спустя месяц удалось достроить кубрики личного состава (а, по сути, обычные большие землянки, вырубленные в скале). Об этом ветераны в воспоминаниях говорят редко, это считалось обычным...
   Это, на первый взгляд, малозначащие детали, но все это определяет боеспособность каждого отдельно взятого бойца. А в целом... все получается как в "Балладе о гвозде". Малозначащих деталей на войне не бывает. Так, например, во время первого штурма, в одном из 45мм дотов Дуванкойского узла, орудие в течение длительного времени не могло открыть огонь, только из-за того, что не успели снять затвердевшую консервационную смазку, а после трех выстрелов орудие заклинило. И это не единичный случай. Но вернемся к описываемым событиям.
   Многих волнует количество сравнение потерь частей, обороняющих Севастополь и немецких подразделений. Цифры даются самые разные, вплоть до фантастических, но реальную картину все же можно воссоздать. Главное определиться, какие же потери нас интересуют. Приведу только некоторые цифры:
   Начнем самого большого подразделения - 8-й бригады. За 20 дней боев она потеряла (если верить советским документам) 1526 человек, или 1/3 своего личного состава. Из них убитыми 110 человек, ранеными 560 человек, все остальные - пропавшие без вести. По другим частям:
   -2-й Перекопский полк: 555 человек (убито 35, ранено 290, остальные пропали без вести)
   -2-й Черноморский полк: 520 человек (убито 58, ранено 218, остальные пропали без вести)
   -3-й Черноморский полк морской пехоты 1733(!) соответственно: 134 убитых, 444 раненых, 1155(!) пропали без вести.
   -отдельные батальоны морпехоты (данные, не учтенные в потерях частей, в которые были влиты батальоны) 1938 человек, из которых 1524 пропали без вести.
   Если прибавить к этому потери Приморской армии и 7-й бригады (за вычетом потерь во время ее отступления), то получим, что невозвратно потеряны 12 тысяч бойцов, причем, 2/3 из них - пропавшими без вести. Это без учета потерь Приморской армии, при отступлении. Это только те, кто вышел к Севастополю. По утверждению начальника штаба армии Н. И. Крылова, из общего числа потерь 7600 составили раненые. Большинство из них (5700 человек) удалось вывезти на Кавказ. Статистика достаточно грустная, но объяснимая. А что же противник. Советские источники пишут, что потери немецких войск были вдвое (а то и втрое) выше. По донесениям, общие потери 11-й армии убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили 9583 человека, но эта численность включает в себя бои в горном Крыму и в Керчи.
   22-я пехотная дивизия потеряла 60 человек убитыми, 174 ранеными и 3 человека пропавшими без вести. 24-я пехотная дивизия потеряла 44 убитыми, 287 ранеными и 2 человека пропавшими без вести. Но это были дивизии, которые принимали участие в боевых действиях только на последнем этапе.
   Гораздо выше потери в других частях:
   -50-я дивизия 246 убитых, 1063 раненых, 22 пропали без вести.
   -132-я дивизия 402 убитых, 2114 раненых, 38 пропали без вести.
   -72-я дивизия 399 убитых, 1372 раненых, 27 пропали без вести
   -корпусные части 30-го и 54-го корпусов, ВВС, армейские части (даны одной цифрой) 486 убитых, раненых и пропавших без вести.
   Т.е. невозвратные потери немецких войск составили чуть более 1,5 тыс. человек. Еще 848 человек потеряли румыны.
   Т.е. цифры несравнимые, говорящие сами за себя. Досадно, обидно, но эти цифры нужно признать и извлечь из них уроки. Количество убитых и раненых с обеих сторон соизмеримое, а вот пленными мы потеряли намного больше. И в этом нет вины бойцов, большая их часть попала в плен из-за просчетов и ошибок командования. Давайте говорить честно: не умели мы тогда воевать, не имели обученных офицеров, допускали ошибки, шла постоянная смена командования, не было нормального плана обороны, все делалось "на коленке", и вот результат...
   Чудес не бывает. На одном мужестве личного состава далеко не уедешь. "Армия баранов под предводительством льва, намного сильнее, армии львов под предводительством барана". Это не мои слова, они сказаны еще в 5-м веке до нашей эры.
   Часть 2 Второй штурм
   22.ноября 1941г. активность боев снизилась, и дальнейшие события севастопольской обороны не носили динамичного характера, а имели характер позиционной борьбы.
   Ночью 22-го ноября, части, обороняющие 1-й сектор, были сведены в одну дивизию. И.Е.Петровым был отдан приказ о формировании 2-й стрелковой дивизии, в которую вошли 383-й стрелковый полк, 1330-й полк (в полном составе), сводный полк НКВД. В качестве дивизионного артполка, дивизии передавался армейский 51-й артполк подполковника Бабушкина (8шт. 152мм пушек-гаубиц МЛ-20). В качестве средств ПВО в дивизии передали всю матчасть 175 ОЗАД. Нужно сказать, что в состав 2-й дивизии вошли лучшие части СОР. Командование дивизией возлагалось на полковника (по приказу, с 12 октября генерал-майора) П. Г. Новикова. Военкомом дивизии стал полковой комиссар А. Д. Хацкевич. Начальником штаба стал подполковник С. А. Комарницкий, начальником политотдела старший батальонный комиссар А. С. Панько.
   В составе 95-й стрелковой дивизии (четвертый сектор) был сформирован новый 241-й стрелковый полк (командир майор Н. А. Дьякончук). Базой для формирования полка, стал 18-й батальон морской пехоты, который так и не вошел в состав 161-го СП, а остался на своих позициях. На основе стрелковой роты 161-го полка, переданной 18-му батальону, было начато формирование второго батальона этого полка.
   Немецкие войска начали перегруппировку, готовясь предпринять еще одну атаку на советские позиции. Несмотря на нехватку сил, Э.фон Манштейн не оставлял попыток взять Севастополь. Подтягивались резервы с Керченского полуострова, переформировывались немецкие части, понесшие серьезные потери в ходе первого штурма. Новый штурм намечался на 26-е января 1941г. Главный удар должен был наноситься в том же направлении, в полосе 1-го сектора. Временное снижение активности немецких войск, было воспринято командованием СОР за признаки слабости немецких войск. Как пишет Г.И.Ванеев: "Когда наступательный порыв немецко-фашистских войск в направлении их главного удара иссяк, заместитель командующего СОР генерал-майор И. Е. Петров решил восстановить положение во втором и третьем секторах, где ранее противнику удалось вклиниться в нашу оборону в районе хуторов Мекензия и Кара-Коба".
   В районе долины Кара-коба складывалась странная ситуация. Немецкими войсками были захвачены верховья долины, под обрывом хребта Эли-бурун. С другой стороны, 2-м полком морпехоты удерживалась высота над входом в долину со стороны дер. Шули (Терновка). 31-й полк стойко удерживал высоту Чириш-тепе. Высота Читаретир (Кара-Коба) и угол долины, выходящий к верховьям Мартынова оврага, так же надежно удерживалась советскими войсками. Здесь занимали оборону бойцы 1-го Севастопольского полка морской пехоты, (а, по сути, это были: бывший батальон ДВФ, батальон Школы оружия УО и 1-й Перекопский батальон). С другой стороны, немецкие войска надежно закрепились в хуторе Кара-Коба, создавая постоянную угрозу прорыва по лощине в Мартынов овраг, или вдоль долины к высоте Сахарная головка.
   Досаждал командованию СОР и Мекензиевский клин, смыкающийся флангом с клином в долине, но расположенный выше, на плато. 22 ноября была предпринята очередная попытка срезать его, и выровнять линию обороны. План был традиционным. В соответствии с его приказом в третьем секторе, срезая Мекензиевский клин, должны были наступать 54-й стрелковый, 2-й Перекопский и 3-й полки морской пехоты с задачей овладеть х. Мекензия. Внизу, в долине, планировалось выбить противника из хутора Кара-коба. Его планировалось атаковать с двух сторон. С одной стороны его должны были атаковать левофланговые части 31-го полка при поддержке одного танка БТ-7 и пяти вооруженных тягачей Т-20 "Комсомолец". С другой его должен был атаковать 1-й Севастопольский полк. Любопытно упоминание о бронетехнике, участвовавшей в этой атаке.
   Один танк БТ-7 -это все, что осталось от танковой роты из восьми танков того же типа, прибывшей из Одессы. В боях под Воронцовкой, и при отступлении почти вся матчасть роты была потеряна. Один БТ-5 (или БТ-7) захвачен немецкой 132-й ПД. Еще два БТ-7 проходят в трофеях немецкой 50-й ПД. К Севастополю, вместе с бойцами 31-го СП вышел только один БТ-7. Тягачи Т-20, вооруженные одним пулеметом, были штатными тягачами противотанковой батареи 31-го СП.
   В 8.00 выделенные части третьего и второго секторов перешли в наступление, но повсюду попали под плотный артиллерийский, минометный, а затем и пулеметный огонь противника. 2-й Перекопский полк морской пехоты (командир майор И. И. Кулагин) в третьем секторе, продвигаясь вперед, сумел перерезать дорогу х. Мекензия -- д. Черкез-Кермен, но дальше продвинуться не смог. К 15.00 советские войска, понеся серьезные потери, даже не вступив в боестолкновение с противником, были вынуждены прекратить наступление. В долине Кара-коба бойцы 31-го СП достигли каменной ограды хутора, но дальше продвинуться не смогли. Вся бронетехника в этой атаке была подбита. Причины этой неудачи, в общем, понятны. Не имея достаточного количества снарядов, в основном, молчала севастопольская артиллерия. Многие командиры советских частей, используя устаревший опыт Гражданской войны, пытались наступать, используя только стрелковое оружие. Естественно, такие атаки, при наличии большого количества артиллерии у противника оказывались неудачными. Однако и противник, попытавшись атаковать во второй половине дня, силами одного батальона 301-го пехотного полка, в районе Чоргуня был отбит с огромными потерями. К этому времени, советские части в этом районе, успели построить большое количество пулеметных дзотов и СЖБОТов. Из этих укреплений внезапно был открыт плотный пулеметный огонь, буквально выкосивший передовые части немцев.
   В Севастополь прибыл крейсер "Коминтерн" (командир капитан 2 ранга А. А. Барбарин) со 122мм артиллерийским и 82 и 50мм минометным боезапасом для Приморской армии. Одновременно в Севастополь прибыли транспорты "Курск" и "Ногин" с флотским боезапасом, продовольствием, полевыми кухнями. Был закончен демонтаж матчасти батареи N19. Орудия было решено перенести на новую позицию в районе совхоза N10. Пушки батареи имели серьезные повреждения, в связи, с чем удалось восстановить лишь два орудия из 4-х. По уточненным данным, стволы орудий имели 25% износ.
   23.ноября 1941г., как пишет Г.И.Ванеев, "немецко-румынские войска демонстрировали активность, предприняв ряд атак, с высоты 212,1 и в направлении д. Камары. Атаки велись небольшими силами, и носили скорее демонстративный характер". Воспоминания же ветеранов, как наших, так и румынских, рисуют совсем иную картину. В этот день завязался тяжелый бой за деревню Алсу, между 2-м полком морпехоты и подошедшей 1-й горнострелковой дивизией.
   19-го ноября 1-я ГСБр, воевавшая с остатками советских войск в горах, была сменена 4-й бригадой горных стрелков, и направилась под Севастополь двумя колоннами: по южному берегу и через Симферополь. Под Севастополем сосредоточились 1,2, 3 горные батальоны, 2-й батальон горных пионеров (саперов), рота разведки и артиллерия бригады под общим командованием полковника Мочиулши. Эта часть была первоначально, сосредоточена в районе Кучук-Мускомья, а затем двинулась к советским позициям. Еще одна группировка румынских войск (2-я горная группа) была сосредоточена в Байдарах.
   В результате боя, румыны захватили деревню Алсу. Но небольшое наступление румынских войск, было только отвлекающим маневром. Немецкий 30-й корпус генерала Зальмута, начал "свою" попытку пробиться к городу. Румынские горные стрелки сменили часть сил 72-й дивизии (а точнее, 124-й и 266-й пехотные полки), которые были отведены в качестве резерва для проведения последующего наступления.
   Противник готовился нанести еще один удар, для чего начал группировать в Варнутской долине войска. Первые два дня накопление немецких войск в долине оставалось незамеченным советской разведкой. В ночь на 23 ноября в расположение советских войск в 1-м секторе вышла последняя группа бойцов 184-й СД НКВД, командир которой, и передал сообщение от партизан о готовящихся действиях немецких войск. Пользуясь этими данными, советское командование нанесло ряд бомбоштурмовых и артиллерийских ударов.
   Удары наносились по дальним коммуникациям противника. Пять Ил-2, шесть МБР-2, шесть И-5 и три И-16 бомбили и штурмовали вражеские войска в районе Качи. В 15.00 девятка ДБ-3 2-го минно-торпедного полка 63-й авиабригады, которую вели командир полка майор Костькин, нанесла удар по немецкому аэродрому в Сарабузе. В результате было разбито 30 самолетов и один "Ю-88" сбит в воздухе. Один из самолетов был сбит над целью, остальные благополучно возвратились на кубанский аэродром.
   Командующий Черноморским флотом получил директиву Ставки от 22 ноября N 005070, согласно которой с 16.00 23 ноября Черноморский флот, по задачам охраны Черноморского побережья от Керченского пролива до Батуми включительно, подчиняется командующему Закавказским фронтом. Это побудило вице-адмирала Ф. С. Октябрьского снова поставить вопрос о переносе его флагманского командного пункта на Кавказ. В Ставку была направлена телеграмма:
   "...Учитывая, что весь флот базируется [на] базах Кавказа, что эвакуация из Севастополя всего ненужного обороне, всего наиболее ценного закончена, что руково­дить Азовской флотилией, Керченской, Новороссийской и другими базами, всем флотом, его операциями, будучи оперативно подчинен Козлову, из Севастополя невозможно, прошу Вашего разрешения перенести руководство флотом [в] Туапсе, оставив [в] Севастополе своего заместителя по обороне главной базы контр-адмирала Жукова с небольшим аппаратом, подчинив ему моего заместителя по сухопутным войскам командующего Приморской армией генерал-майора Петрова"
   В главную базу прибыл транспорт "Котовский", а крейсер "Коминтерн", минный заградитель "Островский". Транспорты "Курск" и "Ногин", прибывшие накануне, покинули главную базу. На борту "Курска" находилось ненужное для обороны имущество отделов тыла флота. Транспорт "Ногин" перевозил оборудование Морского завода и около 800 человек рабочих и эвакуированных граждан. Любопытно, но именно в этот день, из Севастополя было вывезено оборудование для производства корпусов 130мм снарядов. Да, как это ни странно, но оказывается до ноября 1941г. завод N201 (СМЗ) имел план по производству корпусов для флотского боезапаса, который снаряжался в Сухарной балке. И только после настоятельных просьб руководства завода, план по производству боеприпасов был снят с завода, а оборудование было вывезено на Кавказ. Начальником эшелона СМЗ являлся главный инженер Морского завода Ф. И. Кравчик.
   24-25.ноября 1941г., в главную базу прибыл конвой в составе эсминцев "Железняков" и "Незаможник", канонерской лодки "Красная Грузия", транспорта "Калинин". Корабли доставили в Севастополь четыре маршевых роты пополнения, всего, около тысячи бойцов.
   Если не считать 2-х батальонов 9-й бригады, и бывших бойцов 120-го артдивизиона, прибывших 19-го ноября, это были первые пополнения, прибывшие в Севастополь. На борту этих кораблей прибыл 122мм артиллерийский и 50мм минометный боезапас. На кораблях были доставлены 3000 самозарядных винтовок СВТ, 47 станковых и 50 ручных пулеметов, что помогло укомплектовать, наконец, дзоты главного рубежа, и частично, восполнить нехватку стрелкового вооружения в частях.
   Покинул главную базу, и взяли курс на Туапсе транспорт "Котовский", прибывший накануне с боезапасом, имея на борту раненых, эвакуированных граждан и груз санитарного отдела флота. Парадоксально, но потом и хлорку и лекарства и перевязочные материалы, придется ввозить в Севастополь. Транспорт следовал в охранении эсминца "Незаможник". Тихоходная канонерская лодка "Красная Грузия", покинула Севастополь в тот же день, вместе с ней следовал морской буксир "СП-16", имея на буксире два недостроенных корабля: тральщик 59-го проекта (стапельный номер N 249) и недостроенный морской буксир (стапельный номер N 261).
   В этот день был произведен пробный отстрел двух первых 130мм батарей, из орудий потопленного крейсера "Червона Украина" - 114-й и 113-й. Отстрел был произведен двадцатью двухорудийными залпами по целям в районе х. Мекензия и долины Кара-коба.
   Пушки поднимал ЭПРОН, руководили работами боцманы Суханов и Шевардин, корабельные водолазы старшина 2 статьи Ганзин и краснофлотцы Селезнев и Мешкунов, водолазы Малышев, Кучерицын, Чабан. Ремонт орудий осуществлялся оперативной группой артиллерийского отдела тыла флота под началом инженер-капитана А. А. Алексеева. Уже 17 ноября водолазы сняли болты, 19 ноября - сняли 5 пушек, а 20 ноября - 2 пушки. Еще одну пушку, замытую илом, подняли на берег через неделю. Двадцатого ноября 1941г. первое 17-ти тонное орудие начало свое путешествие на батарею N 114. Орудие тянули тракторами на деревянных салазках. Уже к 25 ноября первые четыре орудия были установлены в деревянных двориках, и произвели первый отстрел. Готовились к новому штурму.
   11-я немецкая армия, действительно, планировала подтянуть резервы с Керченского полуострова, и возобновить наступление на Севастополь. Из воспоминаний немецкого ветерана Х.Пеша (72-я ПД): "Мы готовились предпринять еще одну последнюю попытку овладеть городом. Мы занимали позиции на "высоте c солеварней" и готовились наступать на порт Балаклава, лежащий у наших ног.".
   Большая заслуга, партизан, артиллерии кораблей ЧФ, и разведчиков, в том, что это наступление все же не состоялось. Разведка заметила усиленную подготовку противника к наступлению. Пленные подтвердили появление под Севастополем новой, 24-й немецкой пехотной дивизии, частей 1-й и 4-й румынских горнострелковых бригад. Объективно говоря, под Севастополем, в районе Фороса и Байдар находились только два батальона 4-й ГСБр румын, основной состав этой бригады занял Южный берег Крыма, одновременно ведя антипартизанские действия в Крымских горах. Все дело в том, что в Крымских лесах были укрывались достаточно большие по численности остатки разгромленных, но не сложивших оружие советских войск. Достаточно сказать, что только в составе группы генерал-майора (!) Аверкина насчитывалось на тот момент до 280 бойцов, а общая численность разрозненных групп военнослужащих и партизан в крымских лесах, достигало 5-7 тыс. Т.е. почти дивизия. На борьбу с ними противник был вынужден направить значительные силы. Занималась борьбой с партизанами, в основном, 4-я горнострелковая бригада румын и ряд немецких моторизованных частей. В основном, это были части, ранее входившие в состав моторизованной группы О.фон Боддина. Т.е. 4-я бригада генерала Аврамеску, в действиях под Севастополем не участвовала.
   1-я Королевская горнострелковая бригада, вновь активизировала свои действия во 2-м секторе. Румынские горные стрелки имели меньшее количество тяжелого вооружения, но обладали отличной подготовкой и жесткой дисциплиной. А 1-я румынская ГСБр была элитным подразделением. Впрочем, в 11-й армии почти все части были "не простыми".
   К этой дате, было закончено сосредоточение резервов для наступления. В первой линии немецкий 105-й ПП, и часть 1-й ГСБр румын, во второй резервная группа 1-й румынской ГСБр и два полка (124-й и 266-й) 72-й дивизии.
   Получив данные разведки И.Е. Петров издал директиву: "Противник, подтягивая новые силы (предположительно с керч. направления), к исходу 25/Х1 41 г. сосредоточил в районе Кучук-Мускомья(Резервное), Варнутка(Гончарное), Алсу еще до одной пд, в районе Биюк-Королез(Красный Мак) -- Заланкой(Холмовка) -- свыше одного полка. Прибывшие в район сосредоточения новые части противника выдвигаются па исходные позиции для подготовляемого нового наступления. Переход противника в наступление возможен во второй половине дня 26/Х1 41 г., не ожидая окончания подхода новых сил. Приказываю: комендантам секторов проверить готовность всех огневых средств на вероятных подступах: район в. 212,1--440,8-- Кучки -- Шули -- Чермез-Кермен (ошибка: Череке-Кермен, в районе Эски-Кермена) -- Биюк-Отаркой (Фронтовое) -- Дуванкой (Верхнесадовое) и по долине реки Кача. Усилить оборону этих участков. Артиллерии 26/Х1 41 г. пристрелять все эти рубежи. Подтянуть резервы. Усилить наблюдение. Начальнику артиллерии армии подготовить заградительный огонь, привлечь всю полевую, береговую и артиллерию дотов. Произвести минирование на угрожаемых направлениях. Подготовиться к отражению танков. Будет привлекаться и авиация -- обозначить для безопасности передний край обороны".
   Э. фон Манштейн, действительно, готовился, подтянув части с Керченского полуострова, предпринять еще одну "попытку" штурма, но обстоятельства сложились иначе. На Керченском полуострове, в охране побережья стояла, изрядно потрепанная при штурме Перекопа 46-я пехотная дивизия. Ее усиливала 8-я румынская кавбригада, а так же ряд более мелких частей. Партизанское движение в Крыму еще не было сломлено, и до 22 тыс.(!) румынских и немецких солдат и офицеров были отвлечены на борьбу с партизанами и остатками разгромленных частей РККА. Кроме того, советское командование в этом случае сработало хорошо и упредило удар. Он был намечен на 26-е, но из-за "плохого состояния дорог, не удалось накопить достаточное количество боеприпасов для наступления".
   26.ноября 1941г. прошло относительно тихо. Немецкие и румынские войска были заняты передислокацией. 50-я ПД уплотняла свои порядки, уступая позиции на левом фланге, походившей группе усиления 1-й румынской ГСБр. Погода была морозная, ясная, и в ночь на 26 ноября шесть МБР-2 и два ГСТ бомбили войска противника в Варнутке. По докладам пилотов, в районе Варнутской и Байдарской долин шло сосредоточение войск противника. Утром, погода испортилась, но три Ил-2 и четыре И-16 все же штурмовали вражескую пехоту юго-восточнее д. Нижний Чоргунь и высоты над дер. Упа (Родное). Позже, пять И-5, вылетевшие бомбить войска противника в районе Черкез-Кермен, и семь самолетов И-16, вылетевших на разведку, возвратились, не выполнив задания из-за низкой и сплошной облачности.
   Противники активных действий не вели, командование СОР ожидало перехода противника в наступление. Данные основывались на показаниях пленных, захваченных на участке 8-й бригады и на сведениях, полученных от партизан. Однако данные не подтвердились. Противник в наступление не перешел.
   В этот день командование 8-й бригады морской пехоты, предложило командованию Приморской армии провести разведку боем. Инициатором очередной "разведки боем" выступил комбриг В.Л.Вильшанский.
   Для проверки информации, поступившей 24 ноября 1941г. в разведотдел ЧФ была послана разведгруппа в район Варнутской долины. Группа подтвердила информацию о накоплении противника. Командованием ЧФ было принято решение упредить противника и накрыть сосредоточенные для штурма войска огневым налетом.
   В этот день Военный совет флота направил начальнику штаба Закавказского фронта генералу Ф. И. Толбухину и наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову телеграмму:
   "Для прочной обороны Севастополя требуется: одна стрелковая дивизия полного состава, один танковый батальон, один гвардейский дивизион PC. Требуются орудия: полковых 76-мм -- 24; дивизионных 76-мм -- 24; 152-мм пушек-гаубиц образца 1937 г.-- 12; минометов -- 52; станковых пулеметов -- 56; ручных пулеметов -- 96. Пополнять снарядами ежедневно по 1 /4 боекомплекта. Создать неснижаемый запас боезапаса до 5 боекомплектов... Каждую неделю подавать четыре маршевые стрелковые роты и одну пулеметную. Перевозки и обеспечение кораблями флота. Погрузка Новороссийск -- Поти. Жду решений. Октябрьский. Кулаков".
   В ответ на эти просьбы было получено сообщение из Генерального штаба о том, что для Севастополя отгружено на Новороссийск следующее количество боеприпасов: для 155-мм орудий -- 1500, для 152-мм орудий -- 7500, для 76-мм дивизионных пушек -- 7000, для 76-мм полковых пушек -- 9000, 120-мм мин -- 350, 50-мм мин - 70 000, гранат РГД -- 25 000. Это была первая большая партия боезапаса, выделенная для Севастополя, но в Севастополь все эти боеприпасы поступили намного позже, спустя две недели, и не в полном объеме.
   27.ноября 1941г. Самым ярким событием этого дня стала атака 8-й бригады. Из воспоминаний Ефименко: "Ровно в три часа (утра) 27 ноября, после артиллерийской подготовки, подразделения бригады начали продвигаться в направлении своих объектов атаки. Первая ударная группа в составе одной роты под командованием старшего лейтенанта Кибалова Я.Г. и политрука Иванова, стремительно достигнув окопов противника и уничтожив его боевое охранение, начала продвигаться вперед, и уже к четырем часам утра вышла на восточную окраину деревни Калымтай. Противник был захвачен врасплох и настолько растерялся, что даже не в состоянии был предпринять какие-либо меры для самозащиты.
   Многие гитлеровцы, бросая оружие, в панике начали убегать, но меткий огонь настигал их и они падали тут же невдалеке от своих окопов. Поднятая по тревоге рота противника для оказания поддержки своему боевому охранению, подошла к месту боя с большим опозданием, когда оно фактически уже было уничтожено.
   Противник попытался было отбросить наше подразделение, предприняв для этого контратаку. Но успеха не имел. Наши матросы, с такой силой обрушились на врага, что он не выдержал этого натиска и вынужден был отойти на свои исходные позиции, оставив на поле боя около трех десятков убитых солдат. Поставленная задача была выполнена. Захватив пленных и трофеи, рота под командованием раненного командира Кибалова Я.Г. к десяти часам утра вернулась в расположение своего батальона. Наша вторая разведывательная группа в составе двух стрелковых взводов первого батальона, под командованием лейтенанта Савельева И.П. и политрука Бубнова Г.Н. в короткое время достигла Безымянной высоты, которая оборонялась стрелковым взводом 6 роты 47 пехотного полка. Подойдя к окопам, бойцы бросились в атаку и выбили немцев, овладев высотой. Противник, отойдя на обратные скаты и придя в себя, решил отбить высоту и предпринял контратаку, завязался рукопашный бой. Исход боя, длившегося полтора часа, закончился полным разгромом противника. Потеряв высоту и целый взвод солдат, противник решил выбить наших бойцов из окопов. Для этого гитлеровцы открыли интенсивный минометно-артиллерийский огонь. Подвергаясь сильному обстрелу, разведгруппа удерживала высоту до темноты...".
   Разведгруппа 1-го батальона, сформированная из состава взвода управления и л/с 76мм батареи (за неимением орудий) захватила двоих пленных. Т.е на правом фланге наметился относительный успех. Но были еще две группы, действия которых были не столь успешны. Рота 4-го батальона, под командованием л-та Климина И.Н. и политрука Семыкина О.Г., и рота 3-го батальона, под командованием л-та Паршина, из-за несогласованности действий, понесли большие потери и вынуждены были отойти. Ефименко утверждает, что виноват командир роты 3-го батальона, опоздавший с атакой на 20 минут, однако, учитывая рельеф местности, и малые силы, которыми предпринималась атака, вряд ли можно было ожидать успеха.
   Из воспоминаний Ефименко: "командир роты 3-го батальона вовремя не развернул роту для выполнения поставленной задачи. Внезапность нападения на противника была нарушена еще и тем, что во время движения указанной роты взорвалась одна из противотанковых мин, заложенных противником недалеко от своих окопов. Обнаружив движение наших матросов, противник с копоткой дистанции сильным пулеметным огнем прижал роту к земле и остановил ее дальнейшее продвижение. Что поставил в тяжелое положение успешно продвигавшуюся роту четвертого батальона...Таким образом, рота третьего батальона понесла преждевременные потери в людях, не выполнила свою задачу... Разведка боем 27 ноября застала гитлеровцев врасплох, В результате этой разведки было установлено, что части противника, которые вели бои против 8 бригады, в период с 1-го ноября и по 13 ноября были полностью заменены более боеспособными частями входившими в 22 пехотную дивизию немцев. По заявлению пленных численность немецких рот не превышала 80-90 человек. Организованная разведка боем заставила противника все свои резервы, находившиеся в деревнях, перевести в поле". На самом деле, все боевые действия, которые вела 8-я бригада, назвать "разведкой боем" никак нельзя. Никаких новых данных эти бои не приносили, засеченные огневые точки не уничтожались. Назвать эти действия тактическим наступлением тоже невозможно, они не вели к улучшению позиций. Это были обычные "беспокоящие" действия. К сожалению, анализируя данные о потерях, можно прийти к выводу о том, что это "беспокойство" дорого обходилось бригаде. В документах противника написано коротко и просто: "...слабые попытки атак в районе дер. Калымтай были отражены минометным огнем..." и все. На остальных участках обстановка была более или менее спокойной. Части окапывались на новых рубежах.
   28-29.ноября 1941г. Используя полученные от флотских разведчиков данные, прибывшие из Поти линкор "Парижская коммуна" (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко) и эсминец "Смышленый" (командир капитан-лейтенант В. М. Тихомиров-Шегула) в 0 ч 14 мин 28 ноября 1941г произвели стрельбу по деревням Кучук-Мускомья (Резервное), Байдары (Орлиное), Варнутка (Гончарное), Хайто (Тыловое). Линкор выпустил 100 305-мм и 300 (!) 120-мм снарядов, "Смышленый"-- 120 130-мм снарядов. Вес выпущенных кораблями снарядов составил 900 т. И хотя стрельба велась на предельной дальности 20-30км, она оказалась довольно эффективной.
   Только за одну ночь удалось вывести из строя значительные силы 72-й немецкой дивизии и нанести урон румынским войскам. Правда, в описании событий допущен ряд неточностей, так, вопреки тому, что пишут в советских источниках, "Смышленый" мог вести огонь только по Варнутской долине, до Байдарской его орудия не доставали, как и не могли до нее достать 120мм пушки линкора.
   Огневой налет был достаточно массированным. Стрельба велась по площади с частичной корректировкой с постов, расположенных на господствующих высотах. Обстрел был спланирован очень точно, подсветку целей осветительными снарядами, осуществляла артиллерия СОР. Но после обстрела не была произведена разведка, поэтому какой был нанесен урон противнику, судить трудно. Советское командование пошло на такой массированный обстрел немецких позиций, т.к. ожидало нового штурма в 1-м секторе. Из воспоминаний румынского ветерана Н.Бреаза: " После нашего прибытия, сменяемые нами горные стрелки с ужасом рассказывали о кошмарном ночном налете артиллерии большевиков, унесшей жизни многих наших доблестных солдат...". Реально потери бригады были не столь велики, они составили 3 офицера и 128 солдат, до 50 человек пропали без вести. Но важен был и психологический эффект.
   Скорее всего, именно этот обстрел и предотвратил штурм, еще до его начала. Новый штурм Севастополя Манштейну пришлось отложить. Оправдывается он за свои неудачи совсем традиционно: "Но здесь-то нам и помешала русская зима, причем двояким образом, что было особенно плохо. В Крыму начались непрерывные дожди, которые в кратчайший срок вывели из строя все дороги без твердого покрытия. Сеть же дорог с твердым покрытием в Крыму начинается только от Симферополя. С материка к Симферополю ведет только часто встречающаяся в этой стране "проселочная дорога", у которой выровнена лишь проезжая часть и по бокам которой прорыты кюветы. В сухую погоду такие дороги на глинистой почве южной России очень хорошо проходимы. Но в период дождей их пришлось сразу же перекрыть, чтобы они не вышли из строя совсем и на долгий срок. Таким образом, с началом дождей армия практически теряла возможность обеспечивать свое снабжение автогужевым транспортом, во всяком случае, на участке от материка до Симферополя. К 17 ноября уже вышло из строя по техническим причинам 50 % нашего транспорта. На материке же, на севере, уже свирепствовал лютый мороз, который вывел из строя четыре паровоза из пяти, имевшихся тогда в нашем распоряжении южнее Днепра. Таким образом, снабжение армии ограничивалось теперь одним двумя эшелонами ежедневно. Днепр покрывался льдом, но он был еще слишком тонок, навести же мост нельзя было из-за льда. Подготовка к наступлению из-за всего этого затягивалась. Вместо 27 ноября мы смогли начать артиллерийскую подготовку только 17 декабря. Понятно, что эта потеря времени была на руку противнику, который не встречал подобных трудностей в своем укрепленном районе. К тому же с каждым днем увеличивалась опасность высадки новых сил противника с моря". В общем,... во всем виноват неисправный транспорт.
   На самом деле, если разбирать немецкие документы, то немецкое наступление было действительно запланировано на 26-е ноября, в связи с задержками в поставках перенесено на 28-е, а после удачного огневого налета советских кораблей, отнесено на 8-е декабря, а затем на более поздний срок.
   29 ноября 1941г. генерал Ф. Гальдер записал в своем дневнике: "Штурм Севастополя намечен на 8.12 (продолжительность штурма 4--5 дней)". Но и 8-го у немцев ничего не получилось. Последнее боеспособное подразделение немецкой 11-й армии - 72-я ефрейторская дивизия понесла серьезные потери, и... наступать на Севастополь было уже некому. Что бы там не писали немецкие источники, но к 1-му декабря 1941г. в боях с советскими войсками в Крыму и под Севастополем почти все немецкие дивизии были изрядно потрепаны. Правда, в части начало поступать пополнение. В Германии шел осенний призыв. Только за две недели немецкие дивизии получили десять маршевых батальонов пополнения, возвращались в части и выздоравливающие после ранений. Прибывала техника и боезапас.
   Части СОР так же получали пополнение и боезапас, но в намного меньшем количестве. В связи с гибелью большей части медперсонала ЧФ на транспорте "Армения", медслужбу ЧФ фактически приходилось восстанавливать заново, за счет врачей, призванных из запаса. Вследствие этого, большую часть тяжелых и средних раненых приходилось эвакуировать на "Большую землю". Т.е. эти бойцы в строй, в Севастополе не возвращались. Потери СОР во время 1-го штурма были велики. Бойцов в Севастополе явно не хватало. Но реальную обстановку "наверх" не докладывали. Да и мало чем могла помочь "Большая земля" Севастополю.
   Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил шифротелеграмму НК ВМФ Н.Г.Кузнецова:
   1). При всех случаях, как бы обстановка ни казалась критической, иметь резервы и транспорт для маневрирования ими. Израсходованный резерв быстро восстанавливать за счет приведения в порядок потрепанных частей и мобилизации пополнений.
   2). Заставить по опыту Ханко боевые части зарываться в грунт, несмотря на его каменистость.
   3). Всеми мерами высвобождать оружие из учреждений, складов, тылов, управлений и давать на фронт.
   4). Не считаясь ни с какими штатами, высвобождать боеспособных людей для фронта, заменяя их пожилыми и сокращая число должностей и сотрудников."
   В главную базу прибыли: танкер "Москва" (командир старший лейтенант Б. С. Кузьмин) с грузом котельной воды и бензина, транспорт "Чапаев" (капитан А. И. Чирков) с боеприпасами. Корабли прибыли в охранении крейсера "Красный Крым" (капитан 2 ранга А. И. Зубков) и эсминца "Железняков" (капитан-лейтенант В. С. Шишканов).
   29-го ноября 1941г. царило затишье. Лишь в результате обстрела немецкой дальнобойной артиллерией аэродрома "Херсонесский маяк" был поврежден один Миг-3. Это был первый обстрел Севастополя дальнобойной артиллерией, прибывающей под Севастополь для подготовки штурма.
   Батарея, обстреливавшая аэродром, ранее не входила в состав 11-й армии, и была переброшена под Севастополь для обеспечения штурма. Она имела на вооружении 210мм пушки, образца "39", которые имели дальность стрельбы 30км, но темп стрельбы из них был крайне низким: 1 выстрел в 2 минуты. Обстрел велся из Варнутской долины. Корректировку огня вел самолет разведчик, однако спустя 15 минут после того как немецкая батарея открыла огонь, самолет -корректировщик был сбит плавбатареей N3.
   Еще 10 ноября 1941г. батарею N3 сняли с ее позиции на фарватере, и отбуксировали в Казачью бухту. После чего с батареи сняли два 130мм орудия. Для увеличения точности зенитного огня, отсек с батареей посадили на мель.
   Высвободив часть сил, после разгрома керченской группировки советских войск, командование 11-й армии начало борьбу с партизанским движением и остатками разгромленных войск 51-й армии. Последняя группа бойцов вышла к Севастополю 29 ноября 1941г. В горах находилось еще достаточно много военнослужащих РККА, по некоторым оценкам, от 10 до 15 тысяч, но пробиться в город они уже не могли. Дороги и тропы были перекрыты.
   29 ноября Э.фон Манштейн издал приказ, по которому образовывался специальный штаб по борьбе с партизанами. Эта задача была возложена на 6-ю румынскую кавбригаду (без моторизованного полка), Частично 1-ю и 4-ю румынские горнострелковые бригады, части 46-й пехотной дивизии и три немецких противотанковых дивизиона. Т.е. силы были выделены значительные, и естественно, лишенные материальной базы, разрозненные отряды разбитых частей не могли ей противостоять. Разведотдел ЧФ пытался установить связь с теми, кто оставался по ту сторону фронта. Для выяснения дислокации вражеских войск на побережье Крыма, особенно в городах Евпатории, Ялте, Судаке, Феодосии и др., а также с диверсионными целями и иногда для корректировки огня командование СОРа систематически забрасывало в тыл противника группы разведчиков.
   Развивая успех артобстрела 28.11.41, командующий ЧФ и СОР приказал начальнику штаба флота, подготовить выход крейсера "Молотов" с двумя эскадренными миноносцами для обстрела скоплений войск противника в районе Севастополя. Ориентировочно стрельба намечалась на 30 ноября с 22 до 23 ч
   Начальник штаба ЧФ доложил командующему флотом, что для сопровождения крейсера "Молотов" в Севастополь нет эскадренных миноносцев. "Смышленый" имел исправными только два котла. На эсминце "Сообразительный" неисправны турбины и поврежден корпус. На эсминце "Способный" штормом поврежден корпус. В строю оставался только лидер "Ташкент".
   25-28 ноября 1941 года "Ташкент" вместе с эсминцами "Сообразительный" и "Способный" выполнял правительственное задание по конвоированию от Батуми к Босфору ледокола "Анастас Микоян", танкеров "Туапсе", "Сахалин" и "Варлаам Аванесов", направляющихся с Черного моря на Дальний Восток. В ходе этой операции эсминцы попали в шторм, и получили повреждения. Остальные ЭМ так же находились в ремонте. Эсминец "Бойкий" вошел в строй 3 декабря, а эсминец "Безупречный" -- 5-го.
   30 ноября 1941г. Если коротко говорить о том, что происходило в перерыве между первым и вторым штурмом, то можно сказать: строили укрепления, восполняли запас и "беспокоили" противника. Беспокойство заключалось в обстрелах, бомбежках и вылазках. Причем, ставилась задача просто "теребить" противника, связи между этими мероприятиями чаще всего не было. В советской литературе пишется об "исключительно эффективной помощи флота" осажденному Севастополю, о "мощных обстрелах немецких войск кораблями Черноморского флота". Но к сожалению, это миф. Все остальные стрельбы боевых кораблей были подготовлены намного хуже, и эффект от них был почти нулевой.
   Так 30.11.41 с 22 ч 05 мин до 22 ч 50 мин крейсер "Красный Крым" и эсминец "Железняков", стоя на якоре в Северной бухте, обстреляли "скопление противника в районе д. Шули, лесничества, высоты 198,4 и д. Черкез-Кермен". Стрельба велась без корректировки. Выпущено 24 шт.  102мм снаряда и 10шт. 130мм снарядов. Давайте проанализируем эту фразу документа. Стрельба велась на предельной дальности, без корректировки, редкими залпами по площади 35 квадратных километров, тридцатью снарядами! Воистину, "мощный огневой налет". Вряд ли такая стрельба имела какой -то смысл. Корабли ЧФ между штурмами достаточно часто наносили удары корабельной артиллерией, но почти все они выполнялись формально, без корректировки, на предельной дальности. Создается впечатление симуляции бурной деятельности.
   Без понимания взаимоотношений между наркомом ВМФ и командующим ЧФ разобраться в причинах этого явления сложно.
   "На войне в разной обстановке нам приходилось действовать по-разному. В начале ноября 1941 года я согласился с мнением начальника Главного морского штаба адмирала И. С. Исакова о том, что артиллерию кораблей следует решительнее использовать для обороны Севастополя. Обстановка здесь очень напоминала ту, что сложилась в Таллинне в августе 1941 года. Тогда мы сознательно шли на большой риск и держали крупные корабли на Таллиннском рейде, даже когда он весь простреливался вражеской артиллерией. Ведь корабли строят для боя, а не для парада.
   Забота о сохранении кораблей никогда не должна превращаться в самоцель. Конечно, все ненужные корабли следовало вывести из-под удара в тыловые базы на Кавказском побережье. Но добиваться сохранности линкора и крейсеров во что бы то ни стало, когда поставлена задача "любой ценой удерживать Севастополь", мне представляется неправильным. У кораблей эскадры в те дни не было задачи более ответственной, чем защита главной базы Черноморского флота. Это, естественно, было сопряжено с риском, но риск оправдывался важностью задачи. Плохо, когда гибнет крупный корабль, но еще хуже, если его не используют в самый критический момент только ради того, чтобы этот корабль остался невредимым. Кстати, дальнейшие события показали, что более острого и критического положения, при котором потребовалась бы эскадра, на Черном море не было" (Н.Г.Кузнецов "Курсом к победе").
   Н.Г. Кузнецов требовал активного участия флота в обороне города. Ф.С.Октябрьский "берег корабли". В связи с этим, командующий флотом выполнял требование НК ВМФ, но выполнял формально, так, чтобы свести к минимуму риск потери кораблей. Сложно сказать, кто из них был при этом прав.
   Н.Г. Кузнецов указывал: "Опыт Балтики показал, что уничтожить линкор или крейсер с воздуха очень трудно, даже если они не маневрируют. Так, линкор "Октябрьская революция" и крейсер "Киров" в зимнее время вынуждены были стоять на Неве на одном месте. За ними охотились сотни немецких .самолетов, иногда в корабли попадали фашистские бомбы, но ни линкор, ни крейсер не потеряли боеспособности. Зато роль их артиллерии в обороне Ленинграда оказалась очень действенной. Ради одного этого риск в данном случае был вполне оправдан.Надеюсь, это не будет понято как упрек в чей-либо адрес-- для нас важна принципиальная сторона вопроса".
   В любом случае, к сожалению, эффективность этих стрельб была минимальной, при этом, при стрельбе на предельной дальности, происходил интенсивный износ материальной части. Так, например, ресурс ствола 100мм орудия, стоявшего на тральщиках составлял всего 300 выстрелов, 12 дм орудий ЛК "Парижская коммуна" -200 выстрелов.
   Интенсивно шло строительство оборонительных рубежей. 30 ноября 1941г. генерал А.Ф.Хренов представил командующему ЧФ новую схему инженерного оборудования оборонительных рубежей города. Как и ранее, проектом предусматривалось создание трех рубежей обороны. Первый совпадал с передовыми рубежами войск.
   Второй рубеж (главный), протяженностью 38 км, оборудовался по линии: берег моря, высота Кая-Баш, Кадыковка, Федюхины высоты, гора Сахарная головка, Камышлы, высота Пельван-оба, Тюльку -оба, берег моря.
   Третий рубеж (тыловой), протяженностью 30 км, проходил по линии: бывший монастырь Георгиевский, высота 244,1(высота Горная), Сапун-гора, Инкерман, кордон Мекензия N 1, высота 104,5, Любимовка, и далее до берега моря. Т.е.линия тылового рубежа изменилась бывший Противодесантный рубеж оказывался в тылу 3-й линии обороны, которая выдвигалась вперед, на скаты высоты Горная и скаты Сапун-горы.
   30 ноября Ф. С. Октябрьский направил И. Д. Елисееву телеграмму: "Ставкой решается вопрос о большом подкреплении Севастополю. Будьте готовы к переброске. Почему задерживаете маршевые роты в Новороссийске. Отправьте все, что есть под рукой".
   1 декабря 1941г. Ночью пять И-5 и два У-2 бомбили Биюк-Каралез и Орта-Кесек. С 1 ч 30 мин. до 2 ч 38 мин, Крейсер "Красный Крым" (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков), тральщик "Искатель" (командир капитан - лейтенант А. Н. Паевский) и тральщик N 27 (командир капитан лейтенант А. М. Ратнер) обстреляли дер. Варнутка и Кучук-Мускомья. Стрельба велась на ходу, во время маневра между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, на предельной дальности, без корректировки, навесным огнем. Выпущено около двухсот 100 и 130мм снарядов. Эффективность такого огня, естественно была низкой, результат неизвестен.
   Одновременно эсминец "Железняков" (капитан лейтенант В. С. Шишканов), стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял Заланкой, Биюк-Отаркой и Черекез-Кермен. Выпущено около сотни 102 мм снарядов, опять без корректировки, навесным огнем, на предельной дальности.
   Возвратившись в главную базу, "Красный Крым" с 12 ч 45 мин до 13 ч 20 мин, стоя на якоре в Южной бухте, обстрелял скопления вражеских войск в районе Шули. С 14.00 до 18.00 крейсер и эсминец "Железняков" снова вели огонь по деревням Гаджикой и Дуванкой.
   В общей сложности, кораблями ЧФ было выпущено 650 снарядов. Но эффективность огня, несмотря на большой расход снарядов, весьма сомнительна. Все дело в том, что стрельба на предельной дальности, навесным огнем дает большое рассеивание снарядов. В этих условиях попадание в эллипс, размером 1 км х 2км считается удачей. Т.е. стреляли почти наугад.
   Получив боезапас с транспорта "Чапаев" артиллерия СОР так же вела "беспокоящий" огонь. Огонь вели 51-й артполк по позициям в 1-м секторе (выпущено 16 снарядов) и артиллерия 3-го сектора (50 шт. 152мм снарядов). Г.И.Ванеев, пишет, что "По данным разведки, обстрелы корабельной артиллерии нанесли противнику значительный ущерб в живой силе и технике." Данное утверждение вызывает большое сомнение и ничем не подтверждено.
   В Севастополь прибыл транспорт "Жан Жорес" с боезапасом и обмундированием. Из-за ведомственных границ, перевозки шли не только в одном направлении. Так, 1 декабря танкер "Москва" принял на палубу грузовики, повозки, имущество и полевые кухни 51-й армии, в сопровождении тральщика "Трал" (командир капитан лейтенант Б. И. Фаворский) вышел из Севастополя в Новороссийск.
   Начальник штаба ЧФ доложил командующему флотом и СОР, что отряд кораблей в составе крейсера "Молотов", лидера "Харьков" и эсминца "Сообразительный", по заявке командующего, готов к выходу на операцию в район Севастополя, но командующий отменил операцию.
   2 декабря 1941г. Инженерным оборудованием рубежей Севастополя руководил генерал А.Ф.Хренов, ранее строивший укрепления в Одессе, затем в Крыму, а после крушения обороны Крыма, оставшийся в Севастополе. Из воспоминаний А.Ф.Хренова: "За десять дней, прошедших после прекращения немецкого наступления, жизнь в городе очень изменилась. Поражала непривычная тишина -- вражеская авиация снялась с крымских аэродромов и направилась под Ростов и Таганрог, где предприняли успешное контрнаступление войска нашего Южного фронта. Воздушные налеты на Севастополь прекратились. Конечно, тишина была относительной -- артобстрелы продолжались. Велись они методично, и мы уже приспособились к ним. Бригады МПВО успели разобрать завалы, образовавшиеся на месте разрушенных бомбами домов...Помещением для нас -- то есть для меня, Г. В. Жукова и члена Военного совета Приморской армии М. Г. Кузнецова -- служил приземистый дом старинной кирпичной кладки. В стенах его прочно застряли два неразорвавшихся бомбических снаряда, угодивших сюда без малого девяносто лет назад. Здание было надежное. Неприятности могло причинить лишь прямое попадание авиабомбы в крышу". Этот дом, на ул. Щербака пережил две обороны, и сохранился до настоящего времени. Приведенный фрагмент показывает, что обстановка в осажденном городе, в этот период, была достаточно спокойной. В сухопутной обороне главной базы изменений не происходило. Днем пять Ил-2, восемь И-16 и пять И-5 Севастопольской авиагруппы бомбили и штурмовали немецкие войска в районах: Черкез-Кермен, Шули и в районе дер. Кучки.
   Днем крейсер "Красный Крым" и эсминец "Железняков", стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстреляли дер. Дуванкой и Черкез-Кермен, израсходовав 79 снарядов.
   В 19 ч 51 мин в главную базу прибыли крейсер "Красный Кавказ" (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин), транспорт "Белосток" и плавбаза "Львов". Корабли имели на борту 1000 бойцов маршевых рот и девять вагонов боеприпаса.
   С 22 ч 41 мин до 23 ч 50 мин крейсер "Красный Крым" вновь вел огонь, на этот раз по д. Шули, выпустив 39 снарядов.
   Части СОР интенсивно вели строительство укреплений и инженерного обеспечения обороны. Из воспоминаний А.Ф.Хренова: "С самого начала вражеского наступления часть сил Строительства N 1 и инженерных батальонов была выделена для создания подземных убежищ, защищавших горожан от воздушных налетов и артобстрелов. Сейчас эти работы продолжались с нарастающей интенсивностью. Под угрозой разрушения оказалась водонасосная станция, к которой подошла линия фронта. Бойцы 82-го саперного батальона усилили ее кладку и перекрытия, сделали малоуязвимой для бомб и снарядов. Выделили саперный взвод для постоянной охраны. При помощи военных инженеров обеспечивалась и бесперебойная работа городской электростанции....
   Продолжалась установка новых береговых батарей. Занималось этой работой Строительство N 1. Военным строителям активно помогали артиллеристы. Пять батарей уже удалось поставить. Одна из них -- батарея старшего лейтенанта А. П. Матюхина -- находилась в черте города, на Малаховом кургане, и успела хорошо зарекомендовать себя. Подготовка к монтажу трех остальных батарей шла полным ходом. Их намечалось ввести в строй в течение ближайшей недели. Строительство оборонительных сооружений не прерывалось ни на один день, несмотря на самые жаркие бои. Только с 5 по 28 ноября инженерные войска с участием бойцов строевых частей и жителей города соорудили 28 дзотов, 145 командных и наблюдательных пунктов, отрыли 42 землянки, не говоря уж об окопах, щелях, ходах сообщения. Кроме того, было установлено 28 километров проволочных заграждений, 23 000 мин, 440 фугасов. Но по сравнению с тем, что предстояло сделать, чтобы превратить все три рубежа в единую, взаимосвязанную оборонительную систему, этого было далеко не достаточно. При строительстве дотов все большее применение находил сборный железобетон. В боях уже выявились сильные и слабые места этих огневых сооружений, и мы учитывали накопленный опыт. Так, было обнаружено уязвимое место в конструкции артиллерийских дотов, где устанавливались пушки калибром от 45 до 100 миллиметров. Они не имели специальных погребов для боезапаса, и все снаряды находились внутри самого сооружения. Если вражеский снаряд попадал в амбразуру (это случилось два или три раза, хотя теоретически подобное мало вероятно), боезапас взрывался, и дот оказывался полностью разрушенным. Теперь, не прельщаясь экономией времени и сил, мы строили для боезапаса погреба. Входила в комплект дота и защищенная землянка для людей, соединенная с ним ходом сообщения. Сборный дот обычно сооружался за две ночи. В первую очередь отрывался котлован и подвозился материал. Во вторую велась сборка, и поутру огневое сооружение было готово к действию".
   В начале декабря почти все орудия на новых батареях были установлены. Из воспоминаний мастера Ильина: "Новые батареи за период обороны города были установлены на Малаховом кургане, Максимовой даче, у Сапун-горы и Английского кладбища, на Радиогорке, в Инкермане, в Дергачах, на Учкуевке, в р-не стрельбища и т.д. Орудия были сняты с поврежденных кораблей, отремонтированы, доставлены в назначенные места, установлены, согласованы по целям, ориентирам. Все новые установленные батареи управлялись в основном с помощью корректировщика и ориентиров, но все данные, поступившие в пост управления, передавались на орудия датчиками вертикальной и горизонтальной наводки на приборы 23 и 44. Батареи, установленные до войны (береговые) имели посты управления с приборами наблюдения: дальномер, визир, прибор ТАД (трансформация азимута в дистанцию). Вокруг города была сеть зенитных батарей с приборами ПУАЗО, куда также входил дальномер и датчики".
   Из воспоминаний мастера Скибиды: "Такие батареи как на Мекензиевых горах (N704) под зарубку фундаменты делали из бетона. Дворики с нишами для небольшого запаса снарядов и зарядов из бутового камня на цементном растворе. Метрах в 50-ти делались основные склады боезапасов ниже поверхности земли с перекрытием из имеющегося в наличии материала. У Константиновского равелина на Северной стороне батарея N706 имела укрытие личного состава и боезапасов в казематах старых батарей.
   Поскольку подвоз в Севастополь стройматериалов стал ограничен и не регулярно, для устройства батареи на Малаховом кургане и установку двух орудий (N701) вынуждены были основания под орудия делать из бревен в три яруса и при поступлении цемента при ведении огня рядом метрах в 50-ти бетонировать основание с двориком и устройством склада боезапаса.
   На Максимовой даче (на возвышенности) основания под 2 орудия сделаны из бетона на десятом километре Балаклавского шоссе (в совхозе Максимова дача) возвели фундаменты из бетона и невдалеке - КП".
   3 декабря 1941г. Севастопольской авиагруппе приходилось действовать в очень сложных условиях. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Героизм наших летчиков восхищает всех нас. Мы знаем, как им трудно. Аэродром под Херсонесом простреливается вражеской артиллерией. Чтобы наши самолеты могли подниматься и садиться, матросам аэродромной команды приходится под огнем засыпать воронки на взлетной полосе. Не хватает машин, горючего, техники, и мотористы ночью латают поврежденные самолеты, чтобы утром снова могли подняться в воздух черноморские соколы. Наша авиация действует наперекор всем трудностям, и сила ее ударов не слабеет".
   В этот день, пользуясь хорошей погодой, и тем, что на танкере "Москва" прибыл авиационный бензин, а на транспортах прибыл авиационный боезапас, активно действовала Севастопольская авиагруппа. Ночью семь МБР-2, четырнадцать И-5 и шесть У-2 бомбили противника в районе х. Meкензия и хутора Кара-коба, сброшено 3,5т. авиабомб, еще три самолета У-2 сбросили 200 кг листовок. В первую половину дня восемь Ил-2 и семь И-16 1-й и 2-й эскадрилий 18-го штурмового авиаполка атаковали пехоту и батареи противника в районе х. Мекензия и хутора Кара-коба. Было уничтожено шесть автомашин, два зенитных орудия, три минометные точки, три зенитных автомата. Пользуясь авиационной поддержкой части СОР начали предпринимать активные действия по улучшению позиций. После налета батальон 1-го Севастопольского полка морской пехоты (командир полка полковник П. Ф. Горпищенко), при поддержке 2-го батальона 7-й бригады морпехоты (командир к-н Гегешидзе) выравнивая линию обороны, продвинулись на 1--1,5 км вперед по направлению к хутору Кара-коба.
   После дозаправки и пополнения боезапаса, во второй половине дня четыре Ил-2 и четыре И-16 18-го ШАП атаковали противника в балке Коба-Джилга. Действовала и флотская авиация с Кавказа шесть ДБ-3 и девять Пе-2 бомбили дер. Шули. Один ДБ-3 был подбит и разбился в районе долины "Золотая балка". Любопытна информация об обстреле аэродрома "Куликово поле" немецкой дальнобойной артиллерией. По аэродрому было выпущено 22 снаряда, в результате чего был Уничтожен один И-5, выведены из строя один И-153, один КОР-1 и два У-2; получили незначительные повреждения два И-153. Выведены из строя две грузовые автомашины. Расчеты показывают, что огонь мог вестись только с двух точек и только 21см и 17 см орудиями армейской артиллерии. Вела огонь одна батарея, скорострельность этих орудий 1 выстрел в минуту, (у 21см 1 выстрел в 2 минуты), время сворачивания батареи более 2 часов, т.е. при хорошей организации огня, засечь и подавить эту батарею огнем корабельной или береговой артиллерии, было бы несложно. Но огонь по тому месту, откуда батарея вела огонь, был открыть только спустя пять часов. Крейсер "Красный Крым" обстрелял позицию, на которой находилась батарея, выпустив 28 снарядов, однако, естественно, в указанном квадрате батареи уже не было.
   Симуляция бурной деятельности флота по поддержке войск СОР продолжалась. Все стрельбы велись ночью, на предельной дистанции, и часто, на ходу. После наступления темноты крейсер "Красный Кавказ" вел огонь по тылам противника в районе дер Теберти, Сюрень и Бахчисарая, произведя 107 выстрелов. Сложно сказать насколько эффективным был этот огонь, ведь 180мм снаряды крейсера имели очень малое количество взрывчатого вещества, да и точность попаданий на 28-ми километровой дистанции была весьма низкой. Стоит учитывать, и то, что при стрельбе на предельной дистанции живучесть ствола 180мм орудий составляла всего 70 выстрелов.
   В 20 ч 07 мин крейсер "Красный Кавказ" в сопровождении тральщиков N 25 и 26 вышел из Севастопольской бухты в район Балаклавы и, двигаясь между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, обстрелял д. Черкез-Кермен 20-ю снарядами. Тральщики обстреляли прилегавшие к Балаклаве высоты, 440.8, 386.6, 212.1 выпустив 90шт. 100мм снарядов. Затем, крейсер, направился в Новороссийск. На борту крейсера Севастополь покинули четыре зенитных батареи (N 55, 56, 73, 74). Тральщики в 23 ч 45 мин возвратились в Севастополь.
   Ночью из Севастопольской бухты эсминец "Железняков" обстрелял район дер. Черкез-Кермен, выпустив 90 снарядов.
   4, 5 декабря 1941г 4-го числа разведка румынской моторизованной бригады, около 13 часов столкнулась с боевым охранением 90-го СП в районе Кара-оба, и после непродолжительного боя отошла.
   Эсминец "Железняков" (командир капитан лейтенант В. С. Шишканов), стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстрелял скопление вражеских войск в д. Орта-Кесек, израсходовав 12(!) снарядов. Эсминец "Способный" (командир капитан 3 ранга Е. А. Козлов) обстрелял деревню Варнутка, израсходовав 60 снарядов. Стрельба велась опять на предельной дальности по площадям. Погода ухудшилась, и авиация СОР опять не действовала, не действовала она и 5-го декабря.
   Ночью, была получена шифрограмма. "5 декабря 1941 г. 03 ч 45 мин. Для доклада Ставке радируйте ваши соображения о возможности проведения в середине декабря десантной операции по овладению Керченским полуостровом. Масштаб операции -- одновременная выброска двух групп по полку с анапского и темрюкского направлений. Желательно знать сроки подготовки флота, войск, с учетом использования ледовой обстановки в Азовском море и в проливе. Ответ ожидается к 15.00 5 декабря"
   5-го декабря в 6 ч 20 мин в Севастополь прибыл лидер "Харьков" (командир капитан 3 ранга П. А. Мельников), доставив 500 бойцов маршевых рот.
   Вывоз флотского имущества из Севастополя продолжался 16 ч. 20 мин. транспорт "Белосток" и плавбаза "Львов" в охранении крейсера "Красный Крым" вышли из Севастополя в Туапсе. На борту их было 486 т военных грузов и флотского и зенитного боезапаса, 890 раненых бойцов и 140 эвакуированных граждан.
   Через два часа транспорт "Жан Жорес" в охранении эсминца "Железняков" вышел из Севастополя в Поти. На "Жан Жорес" было погружено 1500 т боезапаса артиллерийского отдела ЧФ, 1280 т имущества отделов флота, 4 зенитных орудия (зенитная батарея N 76), 10 автопрожекторов, 6 тракторов, 21 автомашина и принято на борт 500 эвакуированных граждан. Вывозилось то, что потом придется ввозить в город, причем, с большими потерями.
   С 22 ч 30 мин до 23 ч 50 мин лидер "Харьков" обстреливал д. Дуванкой, выпустив 28 снарядов. В то же время эсминец "Способный" обстреливал Качу, израсходовав при этом 63 снаряда.
   Для выполнения задания с разведывательно-диверсионными целями в Евпатории был выделен отряд разведотдела ЧФ в составе 56 человек под командованием капитана В. В. Топчиева и батальонного комиссара Латышева.
   5 декабря 1941 г. с наступлением темноты отряд вышел из Стрелецкой бухты на двух катерах "МО" и, благополучно прибыв к месту назначения, произвел высадку. Разбившись на две группы, отряд начал прочесывать город с двух сторон. Узнав, где нахо­дится полицейское управление и гестапо, мичман Волончук, оставив на улице охрану, ворвался с бойцами Захаровым, Кирьяком и Соколовым в здание. Десантники сняли дежурного, уничтожили 2 полицейских и пытавшегося бежать офицера гестапо, захватили в плен 6 полицейских, забрали документы, две пишущие машинки и освободили арестованных. После этого здание было подожжено.
   Другие десантники подожгли склад с зерном на хлебной пристани, взорвали пассажирскую пристань, уничтожили 4 парусно-моторные шхуны и катер, перерезали в нескольких местах телефонно-телеграфные провода. Блестяще выполнив задание, отряд без потерь вернулся в Севастополь, доставив 9 пленных, много документов и ряд ценных сведений.
   На участке 2-го морского полка проведена разведка боем силами усиленной роты 1-го батальона 7-й бригады морской пехоты под командованием капитана В. П. Харитонова. Причина - начавшееся движение в стане румынских войск. Огневую поддержку осуществляли минометный дивизион бригады, батарея 2-го полка морской пехоты и батарея 2-го батальона бригады. Из воспоминаний Е.И.Жидилова:
   "В разведку выделяется усиленная рота первого батальона. Комбат капитан Харитонов лично руководит подготовкой бойцов. С ними проводятся специальные занятия, сначала одиночные, потом в составе взводов. Остальные подразделения ведут непрерывное наблюдение за противником. Несколько вылазок за передний край совершили наши бригадные разведчики. К предстоящим ночным действиям разведывательной роты приковано внимание всей бригады. В штабе тщательно отрабатывается план взаимодействия этой роты с батальонами, стоящими на позициях, с артиллерийскими и минометными подразделениями. Бойцы на переднем крае должны знать, кто из разведчиков, когда и в каком месте переходит линию обороны, когда и как будет возвращаться из поиска, чтобы не допустить просачивания противника. Эти вопросы совместно уточняют начальник штаба Кернер, начальник оперативного отдела Сажнев и начальник разведки бригады Красников. Комиссар Ехлаков и начальник политотдела Ищенко все дни пропадают в первом батальоне -- организуют партийную и комсомольскую работу, беседуют с бойцами. Тыловики под руководством Будякова обеспечили бойцов белыми халатами, теплой одеждой, валенками, специальным пайком. Вылазку готовили все, но о времени и направлении ее знали всего четыре человека: я, комиссар бригады, начальник штаба и командир первого батальона".
   Задачей разведки стало выявление огневых точек и, самое главное, сил противника в районе каньона р. Черная- дер.Кучки. Все дело в том, что действовавшая в этом районе 1-я румынская горная группа (из состава 1-й ГСБр) отводилась на отдых. Ее сменяла "группа подполковника Динчулеску" (Lt. Col. Dinculescu), состоявшая из 23 и 24-го батальонов горных стрелков. Кроме того, задачей разведчиков стало выявление позиций дальнобойной батареи, обстрелявшей аэродром "Куликово поле". В бою особенно отличились и проявили храбрость и мужество капитан В. П. Харитонов, старший лейтенант И. М. Мельников, младший лейтенант Г. Г. Алексеев, политрук И. И. Прошин. Разведка обернулась серьезными потерями 1-й роты. Всего потери роты составили 97 человек, из них убито 10, ранено 62 и 25человек пропало без вести. Позиции дальнобойной батареи выявить не удалось. Негативным результатом разведки стало то, что советское командование посчитало, что противник отводит войска из этого района.
   Несмотря на то, что советская 7-я бригада морской пехоты числится в резерве, все ее батальоны находятся в разных местах. 3-й батальон находится в 3-м секторе, 2-й батальон и одна батарея бригады находятся в долине Кара-Коба.
   1-я рота 1-го батальона во главе с командиром батальона заняла позиции в районе Черноречья. Там же находится минометный дивизион и одна батарея бригады. 4-й батальон находился в процессе формирования.
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Комиссар Ехлаков негодует. Прихрамывая (он только что вернулся из госпиталя, рана, на счастье, оказалась легкой), мечется по комнате:
   -- Что это делают с нашей бригадой? Растаскивают по всему фронту. Так мы никогда и не укомплектуемся. Поеду в штаб флота ругаться.
   -- Попусту время потеряешь.
   -- Увидим.
   Возвращается вечером мрачнее тучи.
   -- Ну, что тебе сказали в штабе флота?
   -- Поддержали.
   -- Почему же сердитый такой?
   -- Веселиться нечего. В штабе флота сказали: не возражаем, забирайте своих моряков... если генерал Коломиец отдаст.
   -- А он не отдает, -- догадываюсь я.
   -- Уперся и ни в какую. Нет, говорит, такие хлопцы мне самому нужны. И нас с тобой расхваливает: молодцы, говорит, замечательный народ воспитали, у вас каждый матрос сражается за отделение, а отделение получается сильнее роты. Вспомнил про рассказ Леонида Соболева "Батальон четверых". Спрашивает: это не с ваших матросов списано?
   -- Чем же закончился ваш разговор?
   -- Вот этими комплиментами и закончился. И заверением: ни одного бойца из третьего сектора мы не получим...
   Пятого батальона в бригаде пока нет. Таким образом, в моем распоряжении сейчас лишь первый батальон, неполный четвертый батальон, артиллерийский и минометный дивизионы, да некоторые подразделения боевого обеспечения.
   Вообще-то пополнение к нам поступает понемногу. Прибывает несколько небольших подразделений из 8-й бригады морской пехоты. Возвращаются выздоровевшие после ранений. Изредка получаем партии добровольцев с кораблей".
   Для чего была нужна эта разведка? Не слишком ли дорогая цена, за то, чтобы просто выявить огневые точки? Вероятнее всего, разведка должна была выявить наличие свежей румынской бригады во 2-м секторе.
   6 декабря 1941г. Ночью чуть прояснилось, четыре И-5 и два У-2 ночью бомбардировали вражеские войска в районе Альма-Тамак. Сброшено менее тонны бомб. Около 15 часов лидер "Харьков" девятью(!) бетонобойными(!) снарядами обстрелял район Алсу, якобы для подавления огневых точек. Попасть в дот или дзот с такой дистанции, вообще, нереально.
   С 14 ч 10 мин до 14 ч 23 мин эсминец "Способный" обстрелял д. Шули, выпустив 58 снарядов, а затем, с 15 ч 45 мин до 18.00 вел обстрел противника в районе Биюк-Отаркой, израсходовав 20 шрапнельных снарядов. Дистанция стрельбы 22км, при предельной дальности стрельбы шрапнельными снарядами 20,1 км. Поэтому, совершенно непонятно, куда вел огонь эсминец. С той точки, откуда он вел огонь, его снаряды могли накрыть только позиции своего же 18-го батальона морпехоты.
   В ответ на запрос Ставки командующий ЧФ ответил (правда, с опозданием на сутки): ДОКЛАД КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ N 20827 НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ПРЕДЛОЖЕНИЙ ПО ПРОВЕДЕНИЮ КЕРЧЕНСКОЙ ОПЕРАЦИИ
   6 декабря 1941 г. 16:15
   Такая операция возможна, флот ее выполнит.
   Срок подготовки подобных операций длительный, в данном случае прошу на подготовку 15 дней.
   Для гибкости операции, легкости и быстроты переброски первым броском высаживать не штатные части, а специально сформировать десантные полки; недостаток артиллерии и крупных [калибров] компенсировать корабельной артиллерией. Все тылы подать этим частям после захвата ими берега, порта.
   В основном операцию проводить на боевых кораблях.
   Всю подготовку операции, посадку войск на боевые корабли, выход произвести из Новороссийска.
   [В] Анапе открытый рейд, необорудованный порт.
   Ледовая обстановка на Азовском море будет мешать операции. Лед, дрейфующий в зависимости от направления ветра, пролив может набить так торосами, что ни одна посудина не пролезет. Исходя из этого, вести главные силы десанта из Темрюка нецелесообразно.
   8. Предлагаю операцию провести по следующему плану:
   а) главными пунктами для высадки наметить Феодосию, Керчь;
   б) сковывающие направления -- Судак с выходом к Феодосии и в район Арабата;
   в) высаживать войска с боевых кораблей прямо в Феодосийский порт при сильном обеспечении артогнем с кораблей, поддержке авиации;
   г) одновременно с высадкой десанта начать наступление Севастопольского оборонительного района, 388 сд к этому времени будет на месте.
   9. Мне тяжело связываться по всем вопросам с Батовым, поэтому прошу подготовку операции проводить в Новороссийске, где рядом войска, весь флот. Оттуда же проводить операцию. Руководство данной операцией поручить адмиралу Исакову, находящемуся там же.
   ОКТЯБРЬСКИЙ КУЛАКОВ
   7 декабря 1941г. Накануне во время стрельбы лидера "Харьков" по району Алсу, над ним появился немецкий корректировщик. Результат не замедлил сказаться. В 0ч. 14 минут дальнобойная немецкая артиллерия накрыла район холодильника (оконечность Южной бухты), где стоял лидер. Обстрел корабля немецкой артиллерией продолжался 1 час 45минут, и закончился в 1ч.27 минут. Было отмечено около пятидесяти разрывов, однако эффективность немецкого огня на большой дистанции была низкой. Противнику удалось достичь одного попадания в корабль. Прямым попаданием снаряда на лидере было выведено из строя первое орудие и повреждено второе. Осколками снаряда перебит кабель центральной наводки для торпедной стрельбы и повреждена кают-компания. Удивляет другое, корабль продолжал стоять у стенки холодильника, лишь в 3 ч 17 мин "Харьков" был перешвартован к стенке артремзавода для исправления повреждений.
   Ночью четыре ДБ-3, шесть МБР-2, четыре И-5 и три У-2 бомбардировали войска противника в пунктах: Орта-Кесек, Теберти, Сююрташ, Биюк-Каралез, Юхары-Каралез и Заланкой. Кроме того, на вражеские позиции с самолетов было сброшено 34 000 листовок. С 15 ч 57 мин до 16 ч 55 мин эсминец "Способный", стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял вражеские войска в пунктах Сюрень и Биюк-Отаркой. Выпущено 93 снаряда. Стрельбу корректировал береговой пост N 3. Результаты неизвестны.
   В этот день 8-я бригада вновь начала "теребить противника". Из воспоминаний Ефименко: " Захваченные пленные показали, что немецкое командование ведет усиленную подготовку к очередному наступлению. Части 22 немецкой дивизии стоявшие перед бригадой получают пополнение живой силой и техникой....Первого декабря 194I г. в бригаду прибыл назначенный начальником штаба бригады майор Сахаров В.П., который с получением приказа о повторении разведки боем приступил к разработке боевых документов...Подготовленные боевые документы и ход всей подготовки были доложены коменданту 4-го сектора 5-го декабря 1941 г. Основная цель намечаемой разведки боем заключалась в том, чтобы силами подразделений первого и второго батальонов выбыть противника из занимаемых им окопов".
   8 декабря 1941г.
   Ночью один ДБ-3, три И-5 и один Ил-2 произвели налет на немецкий аэродром в Сарабузе. Один И-5 не вернулся с задания. В этот день, 8-я бригада морской пехоты начала очередную "разведку боем", которая вылилась в тяжелые затяжные бои, продолжавшиеся почти неделю.
   Из воспоминаний Д.С. Озеркина из 8-й бригады: " ...Окрыленные успехами, через неделю, мы решили повторить вылазку. В батальонах чувствовалось воодушевление, но появились шапкозакидательские настроения....".
   К сожалению, пока не удалось собрать достаточное количество материалов, чтобы понять подробности боя. В докладе В.Л.Вильшанского на военно-научной конференции этот эпизод опущен почти полностью. Более или менее полно события описаны в воспоминаниях Ефименко, Удодова и Озеркина. Атака планировалась на флангах позиции 8-й бригады. 2-й батальон должен был атаковать высоту 165.4 на правом фланге. 1-й батальон должен был отбить родник Алтын-баир на левом. Третий и четвертый батальоны должны были сковать противника. Воспоминания участников боя часто не стыкуются между собой. А.С. Удодов пишет: "Для операции был выделен взвод разведки и группа моряков, человек 50. Вскоре после полуночи прошли свой передний край и подошли к расположению противника. Впереди со мной шла группа разведчиков...На бруствере одного из окопов стоял пулемет, направленный в нашу сторону. Вокруг было тихо, и мы сняли пулемет с патронами . В окопе послышались шорох и разговоры. Я взял у Ковтуна две гранаты и одну за одной бросил в окопы. ...Вслед за этим разведчики бросились в окопы ... В это время атаковала группа л-та Климина"
   Из воспоминаний Ефименко: "В три часа тридцать минут, роты заняли исходные позиции. К 5 часам 30 минутам рота под командованием ст. л-та Кибалова (не успевшего к этому времени еще оправиться от ранения 27 ноября), достигла занимаемого рубежа противника, расположенного в районе родника Алтын-Баир и перейдя в атаку выбила румын из окопов и заняла их. На полчаса позднее рота под командованием старшего лейтенанта Филиппова ворвалась в окопы, находившиеся в районе высоты 132,3, выбила из них противника и заняла эту высоту. Решительным ударом бойцы рота, которой командовал лейтенант Климин, выбили из окопов румынских солдат и заняли высоту, находившуюся в районе деревни Эфендикой. В момент атаки лейтенант Климин был ранен, но с поля боя не увел и продолжал командовать ротой".
   Вместе с бойцами 1-го батальона атаку предприняли и бойцы 6-й роты 90-го стрелкового полка старшего лейтенанта Ф. Г. Сидорова. В результате удалось продвинуться почти на 1 км вперед.
   В 9ч 15 минут авиация противника нанесла бомбово-штурмовой удар по позициям 1-го батальона бригады. Около 11 часов противник предпринял атаку по долине Качи в направлении дер. Аранчи. По контратакующему противнику открыли огонь первый дивизион (капитан Н. С. Артюхов) 57-го артполка, 10-я береговая батарея. Из воспоминаний Ефименко: " Около одиннадцати часов против первой и второй рот первого батальона, занимавших высоты в районе родника Алтын-Баир. противник бросил два батальона румынской пехоты. По всему было видно, что противник решил отбить рубежи, захваченные нашими подразделениями. Для поддержки румынских батальонов немцы бросили бомбардировочную и штурмовую авиацию, которая обрушилась на окопы, занятые нашими бойцами". Рота л-та Кибалова свои позиции удержала. Во время контратаки Кибалов был повторно ранен, его сменил политрук Пивненко, через полчаса политрук был убит, его сменил командир взвода разведки Бондаренко, но и он был тяжело ранен, его сменил сержант Окунев. Потери были велики, почти весь комсостав вышел из строя, но рота позиции удержала. Для того чтобы поддержать 8-ю бригаду, авиация СОР нанесла удар по противнику: Около 13 часов восемь Ил-2, семь И-16 и восемь Як-1 штурмовали войска в Качинской долине. Уничтожено 2 танкетки, 12 автомашин, 15 повозок и более двух взводов пехоты. Из воспоминаний Д.С.Озеркина: "...на левом фланге было совсем тяжело, "Юнкерсы" и "Мессеры" испахали пулями и бомбами всю вершину, в чистом поле укрыться от них было негде. Винтовочный огонь и огонь ручных пулеметов на них не действовал. По телефону командир связался со штабом и запросил помощи.... Буквально через час появились наши самолеты. Немецкие к этому времени ушли за горизонт. ... "Илы" утюжили немецкие позиции километрах в пяти перед нами." При поддержке авиации немецкие атаки были отбиты, моряки закрепились на отбитых позициях. Три роты потеряли около половины личного состава, общие потери 8-й бригады составили около трехсот пятидесяти человек. "... как прощальный салют по нашим товарищам около полуночи прогрохотали корабельные орудия Черноморского флота, мы не видели разрывов, но знали, флот с нами...".
   Удержала позиции и рота л-та Филиппова, на которую наступали румынские войска. Из воспоминаний Ефименко: "Примерно в пятнадцать часов тридцать минут к подразделениям противника, которые вели 6oй против второй роты первого батальона подошло подкрепление, состоящее из двух батальонов румынской пехоты, которые развернувшись в боевой порядок, пошли в атаку против роты ставшего лейтенанта Филиппова Ю.П. Завязался упорный бок. в котором обе стороны начали нести большие потери. Несмотря на численное превосходство, противник не смог выбить нашу роту с занимаемой высоты. При отражении одной из атак был ранен командир роты Филиппов Ю.П., который не сразу согласился на эвакуацию с поля боя и лишь после большой потери крови его вынесли в укрытие, а оттуда отправили в госпиталь. В этом же бою погибли смертью храбрых инструктор пропаганды первого батальона политрук Пивненко С.И, и командир взвода член ВЛКСМ лейтенант Павел Иванович Агеев. Благодаря упорству, смелости и массовому героизму, проявленному бойцами роты старшего лейтенанта Филиппова, удалось не только остановить наседавшие румынские батальоны но и заставить их отойти на свои исходные рубежи". В 15 часов над позициями 8-й бригады в районе Качинской долины прошел один ДБ-3, отбомбился по немецким позициям и взял обратный курс.
   На правом фланге события развивались с небольшой задержкой. Из воспоминаний Ефименко: " Рота второго батальона, действовавшая в направлении высоты 165,4 из-за сильного огня противника, замедлила свое продвижение, и только к 10 часам смогла достигнуть передних скатов высоты. В момент, когда рота, выбив гитлеровцев из занимаемых ими окопов вышла к намеченному рубежу из деревни Дуванкой в район высоты в спешном- порядке двигались две немецкие роты, которые сходу предприняли контратаку против наших бойцов, находившихся на занятых ими рубежах".
   В районе высоты 165,4 моряки роты старшего лейтенанта В. Я. Меньшикова при поддержке огня минометной батареи старшего лейтенанта Н. А. Мошенина выбили противника и овладели западными скатами высоты. Противник, не смирившись с потерей высоты, предпринял контратаку со стороны дер. Дуванкой, по дороге к роднику Беш-Йол. Командование 8-й бригады в помощь контратакованным подразделениям перебросило роту старшего лейтенанта Н. Р. Семенченко. Открыл огонь по кронтратакующему противнику 2-й артдивизион (капитан Б. Г. Бундич) 265-го корпусного артиллерийского полка. Атака авиации противника на правом фланге бригады оказалась неудачной, самолеты были отогнаны 227-й зенитной батареей. В результате этого тяжелого боя, бригаде удалось улучшить свои позиции на правом фланге. На левом было так же достигнуто продвижение на 800-900м. Части 90-го СП и 1-го б-на 8-й бригады закрепились в немецких окопах. Безусловно, занятые позиции улучшали положение бригады, но... Бригада оказалась растянутой в одну линию. Резервы отсутствовали.
   Конец дня прошел более или менее спокойно. Чтобы упредить вражеские атаки , в 18 ч 10 мин эсминец "Способный", выйдя из Севастопольской бухты в район Качи и маневрируя между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, обстрелял румынские мотомеханизированные части и батареи противника, расположенные в 1 км южнее д. Бурлюк. Произведено 70 выстрелов по площади, без корректировки. С 23 ч 38 мин до 23 ч 45 мин лидер "Харьков", стоя у стенки артремзавода обстрелял д. Биюк-Мускомья (Резервное). Выпущено 30 снарядов по площади.
   В этот день в Севастополь начала прибывать новая 388-я дивизия, сформированная в Кутаиси. В этот день крейсер "Красный Кавказ" и эсминец "Сообразительный" доставили в Севастополь 1200 бойцов и командиров 782-го стрелкового полка. В этот день, командующий ЧФ, дал радиограмму на Кавказ, своему заместителю адм. Елисееву: "Руководство операцией с Козловым поручено мне. 9/ХП выхожу Новороссийск на крейсере "Красный Кавказ". Уточните все с Толбухиным и передайте т. Жуковскому, который вышел к Вам. Вам быть в Туапсе".
   В связи с предстоящей операцией в Крыму заместитель начальника Генштаба А. М. Василевский и нарком Н. Г. Кузнецов запросили данные о составе гарнизона Севастополя, численности населения города, наличии резервов и военнообязанных.
   Командующий флотом сообщил, что гарнизон Севастополя на 20 ноября, считая все сухопутные и морские части, штабы и учреждения, составлял 62 237 человек, в том числе начсостава -- 6869, младшего начсостава -- 9588 и рядового состава -- 45 780 человек; при этом на сухопутном фронте находилось 41 146 человек. Резерв СОРа --4884 человека, в том числе 7-я бригада морской пехоты -- 2884, 40-я кавалерийская дивизия -- 1200 и местный стрелковый полк -- 800. Кроме того, в секторах имелись резервы численностью от батальона до полка и 80 автомашин для их переброски. Базу для пополнения составляли: курсы комсостава -- 146 человек, тыл флота -- 624, тыл армии -- 871, по мобилизации было призвано в декабре 1158: итого 2799 человек. Кроме того, на предприятиях и в воинских частях числилось 3408 военнообязанных. Гражданского населения на 1 декабря-- 51 244, из них иждивенцев -- 29 731 человек.
   В связи с тем, что после ноябрьских штормов свои мины были замечены на фарватере, ТЩ-27, минный заградитель "Дооб", морской буксир "Курортник", семь катеров-тральщиков вели тральные работы по расширению фарватера N 3. Затралено и уничтожено пять мин. Средствами ОВР производилось контрольное траление немецких магнитных мин на внешнем рейде главной базы. Мин не обнаружено.
   9 декабря 1941г.
   С 00 ч 55 мин до 1 ч 30 мин лидер "Харьков", стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстрелял д. Аджи-Булат, выпустив 60 снарядов. Стрельба велась по площади.. В 5 ч 10 мин транспорт "Серов", имея на борту 1700 бойцов, и минный заградитель "Островский" с 1000 бойцами 388-й стрелковой дивизии в охранении эсминца "Шаумян" (командир капитан лейтенант С. И. Федоров) и тральщика "Щит" (командир капитан лейтенант В. М. Генгросс) прибыли в Севастополь.
   В советских источниках почти ничего нет о бое на участке 8-й бригады, лишь в воспоминаниях А.С.Удодова есть фраза " Упорные и тяжелые бои шли и 9 и 10-го декабря". На самом деле, бой продолжался до 12 декабря, с небольшим затишьем 11-го. Подтверждают эту информацию и данные о потерях. 12 декабря 8-я бригада, не имея резервов, была вынуждена ввести в бой разведку. В этом бою, отражая атаки на участке 2-го батальона, погиб и начальник разведки 8-й бригады к-н Галайчук.
   Из-за противодействия советской артиллерии и авиации, немецкие и румынские войска не смогли подтянуть резервы в течение дня 8-го декабря. Переброска осуществлялась ночью. В 7ч противник открыл артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам 8-й бригады морской пехоты. Одновременно его авиация наносила бомбовые и штурмовые удары силами трех звеньев Ю-87. Затем противник, силами до двух батальонов 16 го полка 22-й немецкой дивизии, при поддержке четырех штурмовых орудий атаковал высоту 165,4. Моряки стойко сражались за высоту, но силы были неравны. Захваченные накануне вражеские позиции морякам пришлось оставить и отойти на свои прежние рубежи. Из воспоминаний Д.С.Озеркина "... командир 2-го батальона умолял о поддержке, но артиллеристы запаздывали, говорили: нет боезапаса.... Единственное чем мы могли помочь- открыли огонь своим минометным дивизионом, прикрывая отход... Потери наши были очень велики, из первого батальона боеспособных оставалось человек пятьдесят, не больше. Было много раненых и контуженых, офицеров и политработников в строю не осталось, командовали краснофлотцы и старшины... ". Румынскими войсками была предпринята попытка отбить потерянные позиции, завязался упорный бой, но 1-му батальону удалось удержать позиции. Первый батальон на два дня был отведен на вторую линию обороны для пополнения, но вскоре опять брошен в бой. 8-я бригада в этих боях несла потери, атаки велись, из-за недостатка боезапаса, без поддержки артиллерии. На ровном плоскогорье, от пушечного и пулеметного огня противника, укрыться было негде.В 16 ч 09 мин командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский на крейсере "Красный Кавказ" вышел из Севастополя в Новороссийск. Из воспоминаний нач. штаба Приморской армии: "Не знаю, был ли информирован наш командарм о том, что командующий СОР отбывает на Кавказ для подготовки десанта под Керчью и Феодосией. Лично мне об этом, как и вообще о существовании плана крупной десантной операции, призванной положить начало освобождению Крыма, известно тогда не было".
   Пользуясь неверными данными разведки от 6.12.41г. 2-й полк морской пехоты перешел в наступление на позиции румынских войск в районе Нижний Чоргунь -Карловка в направлении на Алсу. Бои продолжались с 9 по 12 декабря, но румынам удалось отразить все атаки.
   10 декабря 1941г. Бой на участке 8-й бригады продолжался. Огневому налету подверглись части 1,5 и 2-го батальонов. Бой шел в основном на флангах бригады. Силы морских пехотинцев таяли, потери были исключительно велики, сама бригада была растянута почти на 10км, а по состоянии. На 10 декабря в строю оставалось менее 3 тыс. человек. И эта цифра дана уже с учетом подкреплений. На участке 8-й бригады противник вел обстрел позиций и сосредоточение войск. Дважды румынские войска предпринимали атаки на левом фланге бригады, но безуспешно. Во всяком случае, так получается по советским документам. По немецким данным все выглядело иначе. Бой вели части 16-го и 47-го полков 22-й дивизии. Причем, по немецким данным получается, что в центре и на правом фланге позиции немецкие части вынуждены были отойти на значительное расстояние. Но этот незначительный успех, достаточно дорого обошелся бригаде. Общие ее потери достигли 2,3 тыс. человек, из которых половина числится пропавшими без вести. Но не только 8-я бригада в этот день вела бой.
   Разведывательная рота 514-го стрелкового полка 172-й дивизии при поддержке артиллерии в 4.00 овладела северным отрогом высоты 440,8, однако, к концу дня вынуждена была отойти. В роте служили в основном симферопольцы из первоначального состава дивизии, прошедшие бои на Перекопе. Через день рота вернулась: из 85 бойцов вернулось 19, включая раненых. Смысл этого мероприятия непонятен. Разведка боем? Но тогда почему не велись стрельбы или бомбежка по выявленным целям?
   Стрельбы и бомбежки продолжались. Четыре Пе-2, восемь Ил-2, один МиГ-3, три Як-1 и три И-16 бомбардировали и штурмовали войска противника в поселке Бурлюк и по дороге Булганак -- Альма. Г.И.Ванеев в своей книге "Хроника героической обороны" указывал: " С 17 ч 25 мин до 18.00 лидер "Харьков", стоя на якоре в Южной бухте, обстрелял скопление немецких войск в районе д. Узенбаш. Выпущено 53 снаряда. Стрельбу корректировал пост N 3". Данное сообщение вызывает недоумение, деревня Узень-баш находилась далеко за зоной досягаемости орудий лидера "Харьков". Скорее всего, имелась в виду деревня Узенбашик (Хворостянка, ныне не сущ.)
   Шел бой и на участке 2-го полка морской пехоты, который атаковал румынские позиции.
   Пользуясь улучшением погоды, все находившиеся в строю современные самолеты: четыре Пе-2, восемь Ил-2, один МиГ-3, три Як-1 бомбардировали и штурмовали войска противника в поселке Бурлюк (Вилино). Во второй половине дня 28 самолетов устаревших типов бомбили и штурмовали вражеские войска в движении на дороге ст. Альма -- Бахчисарай. Уничтожено до десятка автомашин и более сотни повозок
   11 декабря 1941г. В 00.00 плавбаза "Львов" с 16 вагонами продовольствия (около 800т) прибыла из Новороссийска. В 9 ч 27 мин транспорты "Ногин" и "Зырянин" в охранении эсминца "Незаможник" прибыли из Поти в Севастополь. Они доставили войска, боевую технику и оружие 388-й стрелковой дивизии. Прибыли грузовики, полевые кухни, минометы и артиллерия.
   Транспорты "Г. Димитров" и "Калинин" в охранении крейсера "Красный Крым" прибыли в Севастополь. Они доставили 3050 бойцов 388-й стрелковой дивизии, 317 лошадей, 61 повозку, 12 кухонь и два орудия. Прибыл в главную базу в охранении тральщика "Взрыватель" и транспорт "Абхазия", который доставил 2200 бойцов 388-й дивизии, два орудия и четыре кухни. Переброска частей 388-й стрелковой дивизии (командир полковник А. Д. Овсеенко, военком полковой комиссар К. В. Штанев) была завершена. В дивизии насчитывалось 11 197 бойцов и командиров. Вместе с войсками было доставлено: 21 76-мм пушка, 5 122-мм гаубиц, 48шт. 82-мм и 96 шт. 50-мм минометов.
   В 14 ч 20 мин танкер "Апшерон", шедший из Туапсе в Севастополь с 5000 т мазута, на фарватере N 3 подорвался на мине и в 16.00 затонул. Скорее всего, это была своя же мина сорванная штормом с якоря, т.к. минные постановки противника в указанном районе отсутствовали.
   С 15 ч 26 мин до 16.00 эсминец "Незаможник", стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял скопления пехоты в районе Черекез-Кермен. Выпущено 14(!) снарядов с дистанции 20км по площади.
   В 17 ч 06 мин лидер "Харьков" покинул Севастополь и взял курс на Новороссийск.
   12 декабря 1941г. Противник начал прощупывать советскую оборону, производя разведку боем на различных участках Как правило, разведку боем вели силами румынских войск. Вновь вспыхнул бой на участке 2-го полка морпехоты. Румыны, после отдыха подтянули 1-ю горную группу. Кроме того, была подтянута 2-я горная группа, ранее действовавшая против партизан. Разведка второго сектора донесла, о сосредоточении войск в районе д.Шули и Алсу. Пользуясь информацией разведки, в 6 ч 30 минут шесть МБР-2 и один ГСТ бомбили и штурмовали части 50-й немецкой дивизии в районе д. Шули. В 7ч 30 минут завязался бой на высотах левого берега р. Шулю (Ай-Тодорка). Атаковали части румынской 1-й горной бригады и 123-го пехотного полка 50-й ПД. Комендант сектора своевременно вызвал авиацию и прикрыл участок огнем артиллерии. По вызову коменданта сектора семь Ил-2 в сопровождении четырех И-16 штурмовали войска противника в районе г. Зыбук-Тепе и высот над д. Уппа (Родное). По утверждению Г.И.Ванеева "Огнем артиллерии СОР и ударами авиации эта попытка была отбита". Правда, это не совсем так. Часть позиций 2-м полком в районе Нижнего Чоргуня морпехоты была потеряна.
   С 12 декабря стрельбы флота по позициям противника прекращаются, флот начинает подготовку к десантной операции. Подводя итог, нужно сказать, что только первая стрельба линейным кораблем "Парижская коммуна" имела хоть какой -то практический смысл. Стрельба корабельной артиллерии эсминцев и крейсеров по площадям, без корректировки, имела, скорее, психологический эффект, чем практическую помощь. Цели были скрыты горами, стрельба велась по данным партизан 3-5 дневной давности, 100-130мм снарядами на предельной дальности (чтобы не подвергать опасности корабли). Стоило ли выполнять такие стрельбы? Наверное, нет. Вопрос даже не в боезапасе. Флотского боезапаса в Севастополе было еще много, и никто не думал, что в город придется возвращать вывезенный 130мм боезапас. Стрельба на дистанции 20-25 км вела к очень быстрому износу стволов и лейнеров орудий. Износ ствола тем выше, чем больше дальность стрельбы. Был ли способ проводить стрельбы кораблей с большей пользой? Анализ рельефа, дальности стрельбы орудий и эффективности снарядов, показывает, что нет. Но стоило ли расходовать боезапас и ресурс стволов, без корректировки и тщательной подготовки целей, только для "беспокойства" противника? С высоты современного опыта боевых действий и исторического опыта, можно однозначно сказать нет. Но тогда все воспринималось и оценивалось по-другому. Авиации Черноморского флота приходилось действовать в еще более сложных условиях. Основу ее составляли самолеты устаревших и "переквалифицированных" типов. Так МБР-2 был деревянной летающей лодкой, предназначенной для поиска подводных лодок. Его полезная бомбовая нагрузка не превышала 500кг. Марка "ГСТ" и расшифровывалась, как "гидросамолет транспортный". Полезная бомбовая нагрузка устаревшего деревянного "истребителя" И-5 была 200 кг, а скорость всего 250км/ч (вдвое меньше, чем у немецких самолетов). КОР-1 был вообще катапультным гидросамолетом, с очень ограниченными возможностями. Вся эта авиация становилась "ночной". Бензина она требовала столько же, сколько и боевая авиация, а эффективность ее была намного ниже. Но воевали тем, что имелось под рукой. Но был еще один, главный недостаток в действиях флотской артиллерии и авиации. В этот период их действия никак не были связаны с действиями войск СОР.
   В долине р.Кача противник решил взять реванш и провести разведку боем. К исходу суток, две роты румын, пройдя незамеченной от родника Алтын-баир, по долине, атаковали стык левого фланга 1-го батальона 8-й бригады морской пехоты и правого фланга 3-го батальона 90-го стрелкового полка. Атака производилась при поддержке бронетехники: двух транспортеров и одного танка. Недавно сформированная 9-я рота 90-го полка, в которой было много новобранцев, только прибывших с Кавказа, отошла. Противник занял ее окопы. Ни в этот день, ни на следующий, советская артиллерия и авиация не оказали серьезного огневого противодействия противнику. Они почему-то действовали на другом участке, лишь около 10 часов, пользуясь отсуствием немецких истребителей, три МБР-2 и один ГСТ бомбили вражеские войска в дер. Актачи и Чоткара.
   Семь Ил-2 и три И-16 штурмовали колонну немецких войск на дороге из Коккозы на Биюк-Сюрень. Во второй половине дня пять Ил-2 в сопровождении четырех И-16 штурмовали войска противника в пунктах Шуры и Фоти-Сала, а также по дороге к лесу северо-восточнее д. Дуванкой. Молчала и 10-я батарея.
   388-я дивизия, выгрузившись в районе нефтегавани, пешим маршем проследовала в Инкерманские казармы, и приступила к боевой подготовке. Дивизия была типичным продуктом Бериевской мобилизации. Ее 983-й артполк был укомплектован, в основном кадровыми военными Зак.ВО, но рядовой состав пехотных полков был практически не обучен.
   После гибели танкера "Апшерон" Охрана водного района вновь вынуждена была тралить фарватер N3. Катера-тральщики и сторожевые катера ОВР главной базы в течение дня производили тральные работы по очистке и расширению ФВК N 3. На кромках фарватера затралено и уничтожено восемь своих же мин.
   13 декабря 1941г. 123-й полк 50-й немецкой дивизии и 1-я румынская горнострелковая бригада предприняла повторную атаку силами до четырех батальонов. Противнику удалось захватить высоты над деревнями В.и Н.Чоргунь и деревню Чоргунь. Обычно в советских источниках пишется, что при поддержке артиллерии и авиации 13-го декабря 1941г. противник был отбит. В этом контексте становится совершенно непонятным, почему высоты и деревня Н.Чоргунь, в последующие дни штурмуются советскими войсками, т.к. в предыдущем донесении эти позиции числятся за войсками СОР. Румынские же источники четко описывают боевые действия 1-го полка 1-й королевской горнострелковой бригады в этом районе. Подтверждают эту информацию и немецкие источники. Бой шел достаточно серьезный, это подтверждают и потери 2-го полка, которые датированы 12-15 декабря.
   Описание событий этих боев не сохранилось, в живых, из состава 2-го Черноморского полка, почти никого не осталось, все они легли в нашу землю, а остатки этого подразделения составили основу погибшего Евпаторийского десанта. Поэтому рассказать о событиях тех дней просто некому, известно, что противник был остановлен огнем двух крупнокалиберных пулеметов, установленных в разоруженных артиллерийских дотах. Описание боя со стороны противника, так же довольно неясное и не дает четкой картины.
   Учитывая угрозу в этом районе, вечером 13 декабря 1941г. на заседании Военного Совета ЧФ было принято решение о переброске во 2-й сектор 7-й бригады морпехоты. 2-й полк морской пехоты, неся большие потери вел тяжелый бой в районе г.Гасфорта и в районе перевала на восточном отроге горы. Граница между немецкими и советскими частями прошла примерно посередине высоты, еще совсем недавно полностью принадлежавшей советским войскам. Ни одна из сторон не была в состоянии овладеть всей высотой. Как только немецкие части прорывались на обратные скаты высоты, в действие вступала советская артиллерия, атака захлебывалась. Та же ситуация происходила при контратаках 2-го полка морпехоты. Передовому охранению 2-го полка удалось закрепиться в районе ограды Итальянского кладбища. Немцы эту высоту называли "Kappelberg" или "Гора с часовней". Ныне кладбище почти полностью уничтожено послевоенным карьером, лишь в нескольких местах видны остатки ограды. Сама часовня с большим подвалом была полностью снесена после войны. Расположение кладбища выдают только заросли кактуса-опунции, да несколько разбитых могил сардинских офицеров.
   В 12.00 в районе Калымтая противник силами до двух рот румынской пехоты атаковал роту 1-го батальона 8-й бригады морской пехоты. При поддержке огня 57-го артполка моряки отбросили противника. Противник оставил на поле боя около 50 солдат и офицеров. Около 16 часов комендант 3-го сектора организовал контратаку в районе родника Алтын-баир. В контратаке участвовали две роты 3-го батальона 90-го полка и две роты (правда, ослабленного состава) 1-го батальона 8-й бригады. К исходу дня совместными действиями двух рот 90-го стрелкового полка и роты 8-й бригады морской пехоты положение на участке 9-й роты 90-го полка было восстановлено.
   14 декабря 1941г. В ночь с 13 на 14 декабря первый батальон 7-й бригады занял позиции во 2-м секторе, на стыке боевых порядков 1-го сектора и 2-го полка морпехоты. Командованием СОР было принято решение провести разведку боем в районе г.Гасфорта. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Подытоживаем собранные нами сведения о противнике. Выясняю, что против нашей бригады ... стоит 72-я немецкая пехотная дивизия и 1-я горно-стрелковая бригада румын. Резервы немцев размещаются где-то в районе Уппа, Ай-Тодор, Старые Шули и в районе Варнутка, Сухая речка, Алсу. Первая группа резервов связана с фронтом улучшенной грунтовой дорогой Уппа -- Нижний Чоргун, вторая группа -- Ялтинским шоссе. Эти две дороги соединены между собой проселком, идущим от Нижнего Чоргуна на Сухую речку за высотой с Итальянским кладбищем. Эта высота давно уже является местом бесчисленных схваток. Половину ее занимает противник, другую половину -- мы. Наши части стремятся полностью овладеть этой высотой, господствующей над окружающей местностью. Немцы, как видно по показаниям пленных, собираются выбить отсюда наши подразделения...В комнате собралось человек тридцать -- командиры отделений, командиры взводов с помощниками, командир и политрук роты, секретари партийной и комсомольской организаций, несколько офицеров штаба бригады. Капитан Харитонов стоит у классной доски с мелком в руке, объясняет задачу на разведку. Жирные стрелы врезаются в долину реки Черной и круто огибают высоту с Итальянским кладбищем и высоту 92,0. Харитонов, как всегда, спокоен, сдержан. Звучный баритон его уверен и строг. Трудно поверить, что до войны этот человек занимался самой мирной профессией -- был бухгалтером в Горьком. А призванный теперь из запаса, стал неплохим боевым командиром, смелым, решительным. У нас он с первых дней организации бригады ... Вечером 14 декабря (на самом деле 13-го) первая рота с приданными ей пулеметным и минометным взводами погрузилась на машины.
   Колонна грузовиков с выключенными фарами шла очень медленно: то и дело приходилось разъезжаться со встречными машинами и повозками, что было нелегко на узкой дороге. Только через полтора часа колонна прибыла к восточным склонам Федюхиных высот. Здесь матросов покормили ужином. Первый взвод вышел по северному склону высоты с Итальянским кладбищем на левый фланг второго батальона. Другие два взвода остановились по обоим берегам реки Черной. Пулеметный взвод и минометную батарею батальона разделили на равные части и придали всем трем взводам. К каждому отделению в качестве проводника прикомандирован боец разведывательного взвода. На исходном рубеже командиры шепотом дают последние указания, напоминают о сигналах, уточняют направление движения.
   Решено, что первыми из окопа по сигналу выходят командиры отделений с проводниками, за ними с интервалом в три -- четыре шага один за другим следуют бойцы. ...Из окопов выскакивают матросы в белых маскхалатах и исчезают в ночной мгле.
   Пулеметчики, артиллеристы, минометчики напряженно вглядываются в темень, прислушиваясь к каждому шороху. Время тянется бесконечно медленно. Ехлаков нервничает:
   -- Почему о них ничего не слышно?
   -- Видно, не обнаружены, и продвигаются вперед, -- отвечаю я.
   -- А что, если залегли?
   -- Не думаю. -- И как бы в подтверждение моих слов прогремел разрыв гранаты шагах в полтораста от нашего переднего края. И тотчас в том месте застрочили автоматы, вспыхнула белая ракета, осветив на несколько секунд темные заросли. Левее, по-видимому, в полосе движения второго взвода, взвилась красная ракета, и в эту точку стали ложиться немецкие мины. Наверное, наши разведчики блокировали немецкий дот, и гитлеровцы, прячась за надежным перекрытием, вызвали на себя огонь своих минометов. Завязалась перестрелка и в центре, на изгибе реки. Наблюдатели спешно пеленгуют каждую огневую точку, заносят ее на планшет....До рассвета оставалось не более часа: Разведывательная рота, прорвав передний край обороны немцев на фронте около 300 метров, вклинилась на полкилометра в его оборону. Отдельные разведчики, пользуясь растерянностью противника, проникли к западной окраине Нижнего Чоргуна. Краснофлотцы Григорий Скворцов и Михаил Зайцев дошли до развилки дорог на Ялту и Алсу, которая находится в двух километрах восточнее Итальянского кладбища.
   Пока было темно, моряки выбрали укрытое место и устроили здесь свой наблюдательный пункт. Перед ними лежала шоссейная дорога, которая не просматривалась с наших позиций. Во все глаза советские разведчики следили теперь за тем, как враг подтягивает к своим позициям войска, технику, боеприпасы. Увлеченные своим делом, матросы даже не замечали, что на переднем крае бой все разрастается. Путь их отхода, возможно, уже отрезан". Действительно, разведка боем, начинавшаяся достаточно успешно, завершалась не совсем удачно.
   Рота к-на Харитонова не успевала отойти, противник предпринял попытку окружения прорвавшихся бойцов. Основные силы 1-го батальона предпринимают контратаку с фронта, в то время как рота атакует противника с тыла. Артиллерийский и минометный дивизионы бригады открыли огонь. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Сообщаю об обстановке в штаб сектора. Полковник Ласкин обещает подавить средствами сектора тяжелую батарею минометов в районе Алсу и 155-миллиметровую батарею в районе Уппы. Начальник штаба бригады Кернер обводит на карте красным карандашом передний край нашей обороны. Нам удалось закрепиться на захваченных у противника позициях. Наша оборона теперь тупым выступом вклинилась в немецкие позиции. На этот выступ втянулись теперь все роты первого батальона. Делается это все без Харитонова: он все еще не вышел из вражеского тыла. Командир батальона вместе с группой разведчиков еще в гуще немецких укреплений и ждет темноты: днем отсюда не выбраться. Разведчики Иван Дмитришин и Николай Харитонюк проникли на самую окраину Нижнего Чоргуна. Запрятавшись в разрушенной постройке, они наблюдали за дорогой, идущей из Уппы в Верхний Чоргун. Здесь тоже не прекращалось движение вражеских войск. К фронту шли и шли машины с пехотой. Неподалеку от наших разведчиков, на восточном скате высоты 172,0, гитлеровцы устанавливали новую батарею крупных минометов". Остатки роты вышли в расположение советских войск только после наступления темноты.
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Теперь, когда мы основательно изучили оборону противника, можно расставить наши подразделения с учетом сложившейся обстановки. Вот только подразделений у нас пока мало. Оставив первый батальон капитана Харитонова на занятых им позициях, выводим на передний край четвертый батальон капитана Родина и пятый батальон майора Подчашинского. В скрытых балках располагаются батареи артиллерийского и минометного дивизионов. Немногочисленные подразделения влившегося в нашу бригаду 2-го морского полка пока остаются на прежних участках. Командир полка майор Николай Николаевич Таран становится моим заместителем по строевой части. Мы с ним познакомились еще до войны, когда он командовал батальоном в Керченской крепости, и легко нашли общий язык".
   В районе Севастополя вновь начала появляться немецкая авиация, переброшенная 30 ноября на другой участок. Днем три "Ю-88" сбросили 11 бомб. Были потоплены две пустые баржи, стоявшие у борта транспорта "Белосток". По счастливому стечению обстоятельств, транспорт повреждений не получил. К исходу дня, транспорты "Белосток", "Калинин" и "Г. Димитров" вышли из Севастополя в Туапсе.
   Состоялось совещание руководящего состава СОР под руководством контр-адмирала Г. В. Жукова. На совещании присутствовали: И. Е. Петров, А. Ф. Хренов, П. А. Моргунов, Н. А. Остряков, В. Г. Фадеев. Петров доложил о состоянии наших войск и резервов. Состоялся обмен мнениями о возможных действиях врага на случай его нового наступления.
   Во всяком случае, такова официальная версия. П.А.Моргунов пишет: "Командование СОРа, располагая точными разведданными нашей авиации и регулярными донесениями комендантов секторов о сосредоточении противника, установило, что он подтягивает крупные силы, артиллерию, танки и усиленно готовится к новому наступлению...
   Главный удар следует ожидать с северо-восточного направления, снова на Мекензиевы Горы, хотя и восточное направление нельзя недооценивать, поскольку недавно противник наносил удары именно отсюда, а теперь в этот район подходила свежая 170-я пехотная дивизия. Таким образом, переход войск Манштейна в наступление для командования СОРа не был неожиданностью, более того, направления ударов противника были определены довольно точно. Последующие события подтвердили эти выводы". Начальник штаба Приморской армии пишет намного честнее: "   И 13-го, и 14-го армейская разведка доносила, что в немецком тылу идут интенсивные передвижения, что подведена артиллерия крупных калибров, которая пока ничем себя не обнаруживает....
   Полной картины состава неприятельских сил и расстановки их вокруг Севастополя, особенно расположения вторых эшелонов и резервов, наша разведка в то время не давала. Исходя из сложившихся представлений о вероятном направлении главного удара при новом наступлении немцев, мы поддерживали наибольшую плотность обороны во втором секторе и на примыкающих к нему флангах первого и третьего". Командир 25-й стрелковой дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец отмечал, что "...немцы перешли в наступление раньше, чем мы предполагали".
   Но все эти строки были написаны уже после войны. Скорее всего, наступления немцев ожидали, но ожидали гораздо позже. Н. И. Крылов указывал: "Некоторые наши товарищи начинают даже сомневаться, будут ли фашисты еще раз наступать на Севастополь. До того ли, мол, теперь немцу?". Мнения у участников событий самые разноречивые, но не стоит забывать, что все эти строки написаны после войны. Объективно говоря, если проанализировать расстановку сил и огневых средств, то скорее всего, ожидался удар именно во 2-м секторе, по долине Кара-Коба. Даже расположение артиллерийских огневых точек, достроенных и восстановленных в период между штурмами, показывает, что ожидался удар в указанном районе. И это вполне логично, в случае успеха, противнику нужно было пройти всего 5 -7 км и он выходил к бухте в районе Инкермана, рассекая войска СОР на две части. Более того, удар румынской 1-й горнострелковой бригады в район Черноречья, как бы подтверждал эти догадки советского командования. Но вышло все иначе.
   15 декабря 1941г. 22-я немецкая дивизия активно прощупывала боевые порядки советских войск на своем участке. Одна рота 47 немецкого пехотного полка атаковала позиции 7-й бригады в р-не дер. Калымтай. Две роты атаковали позиции 18-го батальона МП (241-го полка) вдоль Симферопольского шоссе.
   15-е декабря 1941года, внешне, ничем не примечательный день, в истории обороны, но... В этот день произошли важнейшие события, определили дальнейший ход действий сторон.
   До начала 2-го штурма оставалось всего два дня. 15 декабря Э. фон Левински (Манштейн) получил директиву Гитлера, требовавшую "с усиленной энергией бороться за овладение Севастополем, с тем чтобы освободить резервы и перебросить их из Крыма для группы армий "Юг". Спустя несколько часов, он подписывает приказ о начале наступления на Севастополь.
   "Солдаты 11-й армии! -- говорилось в нем. -- Время выжидания прошло! Для того чтобы обеспечить успех последнего большого наступления в этом году, было необходимо предпринять все нужные приготовления. Это основательно проделано. Я знаю, что могу положиться на мою пехоту, саперов и артиллеристов... Я также знаю, что все другие рода оружия, как и всегда, сделают все от них зависящее, чтобы проложить дорогу пехоте. Наша артиллерия стала сильней и лучше. Наша авиация опять на месте. Непоколебимая уверенность должна сопровождать нас в последнем сражении этого года. Севастополь падет!".
   В это же время Ф.С.Октябрьский доносил командованию фронта "...активные действия немецких войск в ближайшее время маловероятны...". Исходя из этих предпосылок, 15 декабря начата смена стволов на первой башне 35-й береговой батареи.
   15 декабря штаб Закавказского фронта направил дополнительную директиву, в которой говорилось: "С началом операции... необходимо начать наступательные действия частями Приморской армии в направлении Симферополь с задачей сковать силы противника и не допустить возможности вывода резервов противника на керченское направление".
   15 декабря противник открыл шквальный огонь по батарее N 10, которой командовал прославленный капитан М. В. Матушенко. Подвиг- это всегда чье-то разгильдяйство. 10-я береговая батарея получила приказ, при необходимости поддержать боевые порядки 8-й бригады, и находилась в готовности открыть огонь, возле орудий были сложены снаряды и заряды. И в этот момент, в 12 ч 50 мин ее позиции были накрыты огнем дальнобойной немецкой батареи располагавшейся в районе дер. Замрук (Береговое). Эффективность огня немецкой батареи, которая давала один залп в одну минуту была невысока, но вторым залпом был накрыт первый дворик 203мм орудия, произошло возгорание зарядов, складированных в дворике орудия за которым последовал взрыв боезапаса. Погибли три человека, при взрыве произошло возгорание зарядов и взрыв во втором дворике. Лишь благодаря героическим усилиям личного состава, вывозившего заряды из 3-го и 4-го двориков, удалось спасти два орудия батареи от уничтожения. При этом, от разрыва своих же снарядов погибли еще девять человек, в т.ч. и комиссар батареи Роман Прохорович Черноусов, руководивший эвакуацией боезапаса.
   Вот что писал в своем дневнике комиссар: "Хочется от всего сердца сказать: за Родину, за партию я готов жизнь отдать... Все свои знания, опыт я передаю бойцам без остатка. Я люблю их, смелых, мужественных сынов Родины. Отличные ребята! Дерутся как львы!" Это была его последняя запись. Он был совсем молод, ему было всего 27 лет.
   Однако этот огневой налет уже не остался безнаказанным. Советские войска извлекали опыт из прошлых неудач. Уже в 13ч. 10 минут авиация СОР нанесла удар по предполагаемому месту дислокации батареи противника. Противника штурмовали восемь Ил-2 и восемь И-16, Три Ил-2, шесть Як-1, и один МиГ-3. атаковали противника к Качинской долине. По донесениям советских пилотов, были уничтожены: 31 автомашина, до взвода кавалерии, дальнобойное орудие, зенитное орудие и минометная батарея. Чуть позже нанесла удар и береговая артиллерия. Из воспоминаний Крылова: "За Десятую рассчиталась с врагом мощная Тридцатая, быстро подавив открывшую огонь немецкую батарею. А в момент похорон двенадцатидюймовые орудия Тридцатой дали еще три выстрела. Ее грозный салют явился -- так задумали комендант четвертого сектора и береговые артиллеристы -- сигналом к удару, который группа наших батарей нанесла по разведанным и пристрелянным целям в глубине неприятельских позиций. На этот удар командарм разрешил израсходовать 500 снарядов".
   В этот день прибыли пополнения. Транспорт "Курск", имея на борту 1800 бойцов маршевых рот, 137 лошадей, 51 кухню-повозку и 250 т боезапаса, в охранении тральщика "Взрыв" прибыл в Севастополь. Парадокс, но за неделю до этого, то же самое имущество: грузовики, кухни, тягачи, принадлежавшие 51-й армии, из Севастополя вывозилось.
   Но так или иначе в Севастополь стала прибывать 388-я дивизия. Войска СОР готовились к наступлению, чтобы оказать содействие Керченской десантной операции, план которой разрабатывался в это время. Пополнение было направлено в 241-й полк, где в это время формировался 2-й батальон (командир к-н Егоров), в 161-й и в 514-й полки Приморской армии. Флот интенсивно продолжал тралить свои же мины, и расширять фарватер N3. Затралено и уничтожено 8 своих же мин, расстреляны две мины, сорванные с минрепа штормом.
   16 декабря 1941г. Этот день можно назвать затишьем перед бурей. Никто не ожидал ни какого наступления, строили укрепления, шла обычная жизнь осажденного гарнизона. Более того, части СОР собирались наступать. Из воспоминаний Н.Крылова: "16 декабря, вернувшись от контр-адмирала Жукова, генерал Петров объявил, что нам приказано подготовиться к наступлению в направлении Симферополя с задачей сковать силы противника и не допустить вывода его резервов на Керченский полуостров. Это неожиданное в тот момент приказание, конечно, заставило предположить: там, на Керченском полуострове, должно что-то произойти". А пока...
   Проходили партсобрания, писались клятвы, до последнего вздоха отстаивать город, и люди, подписывая клятву, действительно были готовы исполнить свой долг до конца. Инициативу проявил личный состав 10-й батареи, затем ее подхватили многие комсомольские и партийные организации частей.
   Клятву, написанную на листе фанеры политруком Гусевым, подписали и 137 бойцов пульроты ст. л-та Садовникова (батальон Электромеханической школы к-на Жигачева). Подписали свою клятву и бойцы 30-й батареи.
   В этот день состоялось вручение правительственных наград приморцам, отличившимся в ноябрьских боях. Многие бойцы и командиры получили ордена и медали. Среди награжденных были и пулеметчица 25-й Чапаевской дивизии сержант Нина Онилова, удостоенная ордена Красного Знамени, и санинструктор 40-й кавалерийской дивизии красноармеец Галина Маркова -- ордена Красной Звезды.
   Штурма в ближайшее время не ожидали. Наоборот, готовились наступать. Из воспоминаний Кулакова члена Военного совета ЧФ: "Шел декабрь. До Нового года еще оставалось достаточно времени. Точный же срок начала немецкого наступления разведке установить не удавалось.   Приходилось быть все время настороже.   Из воспоминаний адм. Кулакова:
   "16 декабря командарм, вернувшись от контр-адмирала Жукова, куда он был внезапно вызван, спустился в "кубрик" к Крылову.
      -- Мы наступаем! -- объявил он с порога.    Крылов встал. Слишком необычны были эти слова в глубокой обороне, необычным совпадением с его собственными размышлениями, прозвучали они.
      -- Приказано, -- продолжал Петров, -- подготовиться к наступлению, а не к контрудару. К настоящему наступлению на Симферополь... Задача: сковать силы противника и не допустить вывода его резервов на Керченский полуостров...    Крылов молча достал из тумбочки карту, на которой он делал предположительные расчеты наступления.   Петров живо склонился над картой, тускло взблеснули стекла его пенсне, он поднял голову, в лице недоумение.
      -- Что все это означает? Откуда танковый полк, откуда десант? Откуда эти части?
      -- Минимальный расчет, Иван Ефимович! Самый минимальный расчет необходимых сил для наступления, при условии, что противник начнет перебрасывать артиллерию и танки в Керчь! А еще нет расчетов по боеприпасам, по автомашинам для перевозки раненых...". Но наступления не получилось, немцы начали свое наступление раньше.
   Подведение итогов
   Давайте подведем итоги относительного затишья перед штурмом, они о многом могут сказать. Перед началом второго штурма противники располагались следующим образом:
   1-й сектор. В первой линии сводный полк НКВД, один батальон в резерве, левее 1330-й полк. Расположение батальонов в один эшелон. Один батальон в резерве в районе пос. Благодать.
   В районе Ялтинской дороги, на холме Канробера и на 2-м турецком редуте, части 161-го полка 95-й СД и 514-го полка 172-й СД, составляя второй эшелон обороны. 383-й полк был выведен из резерва и занял позиции в районе Ялтинского шоссе, левее 1330-го полка. Один батальон полка (3-й) в резерве. Против первого сектора действовала одна немецкая дивизия -72-я. Полки дивизии располагались следующим образом. Два батальона 105-го полка против сводного полка НКВД, 266-й ПП против 1330го, в районе Ялтинского шоссе 124-й пехотный полк. Далее, в районе в. Гасфорта один батальон 105-го полка. Т.е. немецкие войска располагались в одну линию.
   2-й сектор. Расположение войск, по сравнению с 26-м ноября существенно изменилось. И изменения произошли именно в период "затишья". Линия обороны проходила по обратным скатам г. Гасфорта, далее вдоль дороги до высоты 154.7 (высота, у подножья которой располагается современный поселок "Черногорье"), далее до продолговатой высоты, перед скатами высоты 256.2 (гора Кара-коба) и далее до отметки 137.5 и дороги на хутор Мекензия. Если прочертить на карте эту линию, и сравнить с позициями на 26 ноября, то станет очевидно, что с 9 по 15 декабря 1941г. советские войска во 2-м секторе отступили на значительное расстояние. Были потеряны высоты по левому берегу р.Шулю (Ай-Тодорка), деревни Нижний и Верхний Чоргунь, часть высоты Чириш-Тепе. Если сопоставить даты, и расположение войск, то получается, что 1-я румынская королевская горнострелковая бригада, совместно со 122-м и 123-м полками 50-й немецкой дивизии, существенно потеснили части СОР. И переброска на этот участок 7-й бригады морпехоты совсем не случайна. А если проанализировать потери 2-го полка морской пехоты, то можно сделать вывод, что в указанном районе шли тяжелые бои, о которых ничего нет в советской литературе. К сожалению, из первоначального состава 2-го полка морской пехоты, к концу войны дошли лишь единицы, и никто из них не оставил воспоминаний. Поэтому подробности этого боя неизвестны. Более или менее удалось восстановить картину лишь частично, по воспоминаниям бывших румынских офицеров. Стоит отметить, что бои были достаточно тяжелыми, и румынская бригада понесла в них достаточно тяжелые потери. К началу второго штурма противники располагались следующим образом: 2-й полк морской пехоты, уплотнив порядки, занимал обратные скаты г.Гасфорта. Один батальон полка на Федюхиных высотах. Против 2-го полка находился батальон 105-го полка немецкой 72-й дивизии. От р. Черная, через высоту 154.7 занимала 7-я бригада морпехоты, имея один батальон в резерве. Ее противником была 1-я румынская горная бригада, имея один полк на передовой, один в резерве. Далее, у советских войск стоял 31-й полк (25 дивизия) и батальон 1-го Севастопольского полка (бывший батальон КДуФ, к-на Петровского). Основной состав полка, находился на скатах Сапун-горы, в резерве. Их противником выступали части 50-й немецкой пехотной дивизии.
   В районе хутора Мекензия 50-ю немецкую дивизию сменила новая 24-я пехотная дивизия, под командованием генерал-майора Ганса фон Теттау (Hans von Tettau). В ее составе числились 31,32 и 102-й пехотные полки 24-й артиллерийский полк, 1-й дивизион 60-го артиллерийского полка, 24-й пионерный батальон, 24-й противотанковый дивизион, 24-й разведбат, 24-й батальон связи, 24-й батальон снабжения. Дивизия была сформирована в октябре 1935года. Первые боевые действия вела в ходе оккупации Польши, затем, в мае 1940г. сражалась во Франции, где и находилась до июня 1941г. Затем дивизия была переброшена на Восточный фронт.
   Ее части располагались следующим образом: в долине Кара-коба 32-й пехотный полк (2-й батальон). В районе хутора Мекензия 31-й полк в полном составе, а далее стояли два батальона 102 полка, остальные части дивизии (численностью до пяти батальонов) находились в резерве, надежно укрытые в складках местности в районе дер. Черекез-кермен. Противостояли частям 24-й дивизии в районе хутора Мекензия, 3-й полк морской пехоты (вокруг хутора), 80-й отдельный разведбат (в резерве на г. Кара-коба). 54-й полк (25 СД) от левого фланга 3-го полка до края плато Мекензиевского плато. Далее, вдоль края плато стоял 2-й Перекопский полк морской пехоты. Его соседом слева был 287-й полк (25-я СД). Его позиции находились от высоты Яйла-баш до станции Бельбек. Противником этих двух полков была 132-я немецкая пехотная дивизия, полки которой располагались следующим образом: в первой линии 437-й полк и одни батальон 438-го полка, остальные части (7 батальонов) в резерве. Кроме того, в каньоне р. Бельбек наготове стояла 73-я немецкая пехотная дивизия.
   В четвертом секторе, советские войска располагались следующим образом: Поперек долины Бельбека 1-й батальон 241 полка (18-й батальон МП, к-на Черноусова), от его левого фланга занимал оборону 2-й батальон 8-й бригады, далее через плато 3-й, 4-й батальоны и поперек долины Качи, до родника Алтын-баир 1-й и 5-й батальоны. В резерве комбрига Вильшанского одна рота 5-го батальона. Нужно отметить, что линия обороны 8-й бригады, разведанная на местности, не совпадает с той, которая обычно указывается на схемах. Очевидно, незадолго до наступления 22-я немецкая дивизия отошла назад и заняла более удобные позиции. Части противника располагались следующим образом: поперек долины Бельбека 2-й батальон 16-го полка, далее 1-й батальон того же полка, далее в районе дороги по плато 65-й полк в полном составе. Далее, поперек плато и долины Качи два батальона 47-го полка (1-й и 3-й) 2-й батальон в резерве в районе дер. Голумбей.
   С советской стороны от родника Алтын-баир до берега моря стояли три батальона 90-го стрелкового полка майора (интенданта 3-го ранга) Белюги. Его позиции так же не совпадали с тем, что нарисовано на послевоенных картах. Позиции полка имели большой выступ в районе кургана Кара-оба, охватывая полукольцом пос. Кача. В поселке, и на прилегающем участке оборонялась отдельная группа из состава немецких частей, под общим командованием оберста фон Боддина. Между ней и флангом 1-го батальона 47-го полка находились румынские части Р.Корне, понесшие в предыдущих боях серьезные потери. В качестве мобильной моторизованной колонны бригада проявила себя неплохо, однако, в позиционной войне, все достоинства были сведены на нет.
   Доказывая, что советские части ожидали атаки именно в 4-м секторе, П.А. Моргунов приводит следующую расстановки резервов:
   -40-я кавалерийская дивизия в районе станции Мекензиевы Горы;
   -танковый батальон здесь же в подчинении 40-й кавалерийской дивизии;
   -Местный стрелковый полк в лощине в 4 км северо-западнее ху­тора Мекензия;
   -149-й кавалерийский полк 40-й кавдивизии -- дер. Бельбек;
   -388-я стрелковая дивизия располагалась следующим образом:
   778-й стрелковый полк --дер. Бартеневка -- Буденовка;
   773-й стрелковый полк -- дер. Учкуевка;
   782-й стрелковый полк и штаб дивизии -- Инкерман (Новый городок);
   953-й артиллерийский полк на огневых позициях в районе ст. Мекензиевы Горы; один дивизион на плато Кара-тау, за боевыми порядками 8-й бригады.
   один батальон 7-й бригады морской пехоты переброшен в район кордон Мекензи N 1.
   Все это правильно, но...
   Войска получили приказ на сосредоточение в указанных районах только после того, как была получена директива на подготовку к наступлению на Симферополь, а 3-й батальон 7-й бригады был просто выведен из боя для пополнения и переформирования.
   То же самое можно сказать и об артиллерии. Из воспоминаний Н.И.Крылова: "Один артдивизион новой (388-й) дивизии был выдвинут по предложению Николая Кирьяковича Рыжи к переднему краю четвертого сектора на усиление артиллерии, прикрывающей участок у высот Азис-Оба и Кара-Тау -- наиболее танкоопасный по характеру местности на северном направлении. Позиции для дивизиона выбирал начарт сектора полковник Пискунов. Отмечая их на своей карте, я обратил внимание, что он поставил новый дивизион между двумя старыми, уже испытанными. Так необстрелянному подразделению легче принимать боевое крещение: бывалые товарищи пошефствуют над новичками.
   Сейчас там 72 орудия, по четыре на километр. Это вместе с зенитной батареей, превращенной в полевую, вместе с дотами, которые расставлены не везде удачно. Словом, негусто...".
   После успешного отражения первого планового наступления немецко-фашистских войск на Севастополь пополнение гарнизона Севастополя составило около 21 тыс. бойцов и командиров. Это в основном доставленные с Кавказа морем маршевые пополнения (21 стрелковая рота и 7 специальных рот) и части 388-й стрелковой дивизии. Вместе с тем, из Севастополя убыло до 2 тыс. военнослужащих, большое число раненых. Потери частей СОР так же были достаточно велики. Если свести убыль и прибыль личного состава воедино, то можно сделать вывод, что даже с учетом 388-й дивизии, численность СОР почти не изменилась. Пополнения, едва покрыли потери. В это же время немецкая 11-я армия получила пополнение, которое составило 62 тыс. человек. Это были, в основном, призывники осени 1941г., прошедшие первичную подготовку.
   Войска СОР, используя временную передышку, значительно дооборудовали свои занимаемые позиции. Были построены, достроены и модернизированы 29 дотов береговой обороны. Установлены новые береговые батареи. Особенно остро встал вопрос о казармах и укрытиях для размещения личного состава.
   Сравнивать соотношение сил в те дни под Севастополем крайне сложно. Сравнивая советские и немецко-румынские войска, можно отметить, что соотношение сил в пехотных батальонах было примерно 1:2 в пользу немецких войск. У противника под Севастополем изначально, были сосредоточены 22, 24, 50, 72 и 132-я дивизии, пополненные почти до полного состава. Понесшая потери в ходе декабрьских боев 1-я румынская горная бригада (75% состава), моторизованная бригада полковника Корнэ (около 2,5 тыс. человек). В резерве находилась 73-я пехотная дивизия, однако, за исключением 213-го полка, дивизия в боевых действиях не принимала и была переброшена на другой участок фронта.
  
   В ходе боевых действий была подтянута 170-я пехотная дивизия (21 декабря) почти полного состава. Однако и советские войска получили примерно в это же время пополнения, примерно той же численности (345-я дивизия и 79-я МСБР). Соотношение сил не гарантировало немецкому командованию успеха, но по артиллерии советские части значительно уступали немецким. В советских подразделениях был большой некомплект полковой и дивизионной артиллерии. Частично это компенсировалось береговой артиллерией и артиллерией дотов.
   К началу штурма противник располагал шестью дивизионными, тремя корпусными и одним армейским артиллерийскими полками и двумя дивизионами артиллерии большой мощности (калибра до 356 мм). Но это только немецкая артиллерия. Части располагали еще и дивизионами 1-й и 4-й румынских горнострелковых бригад, тремя отдельными моторизованными тяжелыми румынскими дивизионами. В боевых порядках войск находились два дивизиона (190 и 197-й) штурмовых (самоходных) орудий (по 18 Stug III в каждом). Всего противник имел 645 орудий полевой и 252 -- противотанковой артиллерии, 378 миномётов. 11-ю армию поддерживало 284 самолета 4-го воздушного корпуса.
   Артиллерия Приморской армии насчитывала 191 орудие, береговой обороны-- 111. Кроме того, в СОР имелось 120 минометов калибра 82--120 мм. Средняя плотность артиллерии составляла 6,5 орудия на 1 км фронта (против 27 у немецких войск). В составе СОР числилось 26 танков. 1шт. Т-34, 1 шт. БТ-7, 8 шт. пушечных Т-26, 1шт. ХТ-133, остальные- пулеметные Т-26. Севастопольская авиагруппа насчитывала 90 самолетов.
   Подавляющего преимущества у немецких войск не было, но качественно немецкие войска превосходили советские, даже с учетом того, что у противника в частях находилось достаточно много новобранцев.
   17 декабря 1941г. Второй (или, как считают немцы, первый) штурм Севастополя, описан достаточно подробно, содержит множество ярких эпизодов, и в то же время, по событиям этого периода обороны возникает множество вопросов.
   Противник начал активные действия по всему фронту, но в разное время. Первые удары пришлись на участок 8-й бригады морской пехоты и на советские части в районе хутора Мекензия. Артподготовка началась в 6 часов 25 минут, почти одновременно на всех участках, однако, наступление немецких войск началось не одновременно. Из воспоминаний ветерана немецкой 132-й ПД Г.Бидермана: "Проблемы снабжения сказывались на укомплектованности нашей тяжелой артиллерии, боеприпасов едва хватало на продолжительное сражение. Нам также отчаянно не хватало бронетанковых войск; но и те немногие, что у нас имелись, сталкивались с огромными проблемами, пересекая труднопроходимую местность, пробивая себе дорогу через сеть укреплений, обороняемых непоколебимыми воинами. Советы создали систему укреплений всех видов и держали под контролем все поле боя. Защищаемый большими силами, северный сектор береговой крепости за холмами, возвышавшимися над Бельбекской долиной, покрывал огромную территорию к востоку от наших позиций. Всю ночь моросил дождь, но с восходом солнца небо прояснилось.
   В 5.00 начался штурм крепости по всему Севастопольскому фронту. Дивизия двинулась вперед основными силами сразу за валом артиллерийского огня и дымовой завесой. Высоты к западу от территории, именуемой высота 319.9, являвшиеся целью первой волны атаки, были взяты. Из-за глубокого эшелонирования вражеских оборонительных позиций дальнейшие участки брались медленно, после подавления упорного сопротивления в отдельных очагах. Несмотря на прекрасные условия для обзора с батарей, атакующим солдатам были видны лишь немногие позиции противника до тех пор, пока они не оказались в смертельной близости от защитников. К радости пехоты, рано опустилась темнота, вынудив штурмовые группы остановиться на ночь после выполнения первой задачи". Но все было не так просто, как описывает немецкий ветеран. Правда, в первый день немцы достигли значительных успехов.
   В книге Маршала Советского Союза Н. И. Крылова "Огненный бастион" об этом сказано так:: "На наш подземный КП не мог донестись гром орудий, который в седьмом часу утра 17 декабря поднял на ноги всех на большей части фронта Севастопольской обороны. Но телефоны, соединяющие нас с командными пунктами секторов, заговорили чуть ли не все разом. Обстреливается участок Разинского полка и морского полка Гусарова, -- доложил из третьего сектора начштаба Чапаевской дивизии подполковник П. Г. Неустроев. В четвертом секторе под огнем артиллерии и тяжелых минометов был весь фронт бригады Вильшанского и 241-го стрелкового полка. Об интенсивном обстреле отдельных участков обороны докладывали и из южных секторов... Не слишком полагаясь на общий численный перевес своей армии, Манштейн был озабочен тем, как помешать нам создать крепкий заслон на участке, который окажется решающим. "Необходимо было, -- писал он впоследствии, -- напасть на противника по возможности с нескольких направлений, чтобы не допустить концентрации его сил на одном..." ".
   Идея Манштейна, как во втором, так и в третьем штурме была одна и та же. И реализовывалась она шаблонно. Н.И. Крылов написал об этом так: "Основная атакующая группировка -- три-четыре пехотные дивизии 54-го корпуса, усиленные большей частью стянутой к Севастополю тяжелой артиллерии и танками, -- должна была, нанося главный удар с северо-востока, на участке от горы Азиз-Оба до высоты Кая-Баш, то есть по правому флангу нашего четвертого сектора и левому третьего, прорвать фронт обороны вдоль возвышенности Кара-Тау и долины Бельбека. А затем выйти через станцию Мекензиевы Горы к Северной бухте.
   Одновременно двумя дивизиями 30-го корпуса наносился вспомогательный удар с юго-востока -- по долине реки Черная на Инкерман. Отвлекающие атаки планировались и на других участках. Таким образом, ставилась задача расчленить наш фронт, с тем чтобы разгромить силы обороны по частям: сначала отрезанные на Северной стороне войска четвертого сектора, за ними -- обойденные с флангов войска третьего... А главное -- достичь Северной бухты, парализовать питающий оборону, порт."
   Но все это написано задним числом. Поначалу, многие в штабе СОР, считали, что противник продолжает разведки боем, и только когда к 9 часам бой шел по всему фронту СОР стало ясно, что противник начал штурм города. Расстановка резервов немецкой армии показывает, что основной удар должен был наноситься действительно в районе стыка 3-го и 4-го секторов. П.А. Моргунов указывает, что противник атаковал "...вдоль Бельбекской долины и на Камышлы, имея целью прорваться к ст. Мекензиевы Горы и Инкерману". Это не верно, вдоль Симферопольского шоссе противник не атаковал, ограничившись обстрелом позиций бывшего 18-го батальона морпехоты (1-го батальона 241-го полка).
   Но наносился удар не "...на участке от горы Азиз-Оба до высоты Кая-Баш,", как пишет Н.И.Крылов. Противник, наносил удары на очень узких участках фронта, сосредоточив для этого достаточно много войск, применяя стандартную тактику "клещей". Манштейн не наносил удар растопыренной ладонью по широкому фронту. Он "выкусывал" участки Севастопольской обороны.
   На острие главного удара были 22-я и 132-я немецкие дивизии, которые с двух сторон обходили Бельбекскую долину по господствующим высотам. В центре, по долине, вдоль Симферопольского шоссе, противник не наступал, обходя позиции 1-го батальона 241-го полка (бывший 18-й ОБМП). В резерве находилась пополненная 73-я пехотная дивизия, которая располагалась каньоне Бельбекские ворота, в районе современных сел Куйбышево, Малосадовое и Танковое. На многочисленных советских схемах, синие стрелки (обозначающие немецкие войска) с ромбиками (обозначающие немецкие танки) смело пересекают горные хребты, но это все не так. Движение немецких войск на направлениях главного удара, осуществлялось по грунтовым дорогам. Первая проходила по плато Кара-тау, мимо кургана Азис-оба. По этой дороге атаковала 22 немецкая пехотная дивизия, усиленная дивизионом штурмовых орудий. Вторая колонна (132-я немецкая пехотная дивизия), так же усиленная штурмовыми орудиями, атаковала по плато Мекензиевых гор, с выходом на Екатерининскую дорогу. Вспомогательный удар, так же усиленный штурмовыми орудиями, наносился в распадок между высотой Яйла-баш и соседней высотой 319.6.
   Причем, удары на главном направлении наносились не одновременно. Первыми приняли на себя удар немецких войск бойцы 8-й бригады морской пехоты. Из воспоминаний Ефименко, нач. политотдела 8-й бригады морпехоты: "Наступление противника на оборонительную полосу 8 ОБрМП началось в 7 часов 15мин. 17 декабря после сильной артиллерийской и авиационной подготовки. Наиболее напряженные бои в первый день наступления развернулись на границе третьего и второго батальонов". Это почти правильно.
   Почему "почти"? Потому, что боевые действия на этом участке начались намного раньше, еще до начала артиллерийской подготовки. В 4 часа 30 минут утра, на участке 8-й бригады, противник снял боевое охранение бригады, и захватил несколько дзотов первой линии. Из воспоминаний Д.С. Озеркина: " ...Я наклонился к раненному бойцу, его лицо было страшно изуродовано. "Как же вы немца проглядели?", спросил я. "Не проглядели мы, товарищ батальонный комиссар, предатели впереди шли, переодетые в нашу форму, когда опомнились мы, поздно было ...". Я с ужасом посмотрел на его лицо, изрезанное ножами, на лбу моряка была вырезана звезда, кровь в виде звездочки просочилась через бинты...".
   В некоторых источниках указывается, что эта спецоперация была проведена ротой немецкого спецподразделения "учебный полк N800 "Бранденбург"", сами немцы приписывают идею и реализацию этой операции командиру разведбата 22-й дивизии О.фон Боддину, указывая, что в операции были использованы советские перебежчики.
   Из воспоминаний бывшего военнослужащего 22 дивизии Мюллера: " ...за бокалом крепкого вина, оберст фон Боддин поделился подробностями задуманной операции, при этом он заметил, что от добровольных помощников из числа местного населения отбоя не было, особенно старались крымские татары. Из их числа было отобрано человек пятьдесят наиболее пригодных для операции,... Еще в октябре 1941 года, в селении Ак-Шейх, нами был захвачен большой склад с обмундированием, которое было решено использовать для операции. ... Командир разведчиков 22-й дивизии был неистощим на выдумки.... Тогда еще никто не знал, что скоро нашего героя не станет...". Правда, и это утверждение, вызывает большие сомнения, т.к. сам О фон Бодден командовал отдельной группой войск, в районе пос. Кача, и между ним и основными силами 22-й дивизии находилась румынская мотобригада Корнэ.
      А вот житель Крыма Панов-Никитский, в годы войны сотрудничавший с немцами, пишет: " На начальном этапе татары не особенно охотно шли служить в немецкие подразделения. Они организовывали отряды местной самообороны, получая от немцев оружие и обмундирование, занимались реквизицией излишков продовольствия... или охраной своих сел. В немецких частях татар практически не было, не говоря уж о румынских. Утверждения о том, что татары в 1941-42г. служили в немецких частях не более чем выдумки. Лишь в 1943г. с изменением немецкой политики, и с походом Советской армии к границам Крыма, их отношения изменились... В 1941 году немцы чаще всего, вербовали своих помощников среди пленных, чаще всего солдат, моряки, одурманенные большевистской пропагандой, почти всегда отказывались от сотрудничества с немцами, предпочитая быть расстрелянными ..."
   Участи 6-й роты Учебного полка 800 "Бранденбург" вполне вероятно и логично, т.к. "бранденбуржцы", вернувшись из преследования Приморской армии, вместе с 22-й пехотной дивизией, располагались как раз в районе дер. Топчикой. Так или иначе, передовые укрепления 8-й бригады были достаточно быстро захвачены противником, и часть боевого охранения вынуждена была сражаться в окружении.
   А вот дальше, у 22-й дивизии все пошло не так гладко, как описывается в ее истории. Некоторые авторы, пользуясь немецкими источниками, пишут, что "...22-я пехотная дивизия легко прорвала слабую оборонительную линию 8-й морской бригады, и вышла в тыл советских войск, оборонявшихся в долине". Это не так. Действительно, в первый же день 22-й пехотной дивизии удалось прорвать линию обороны бригады, и выйти на Симферопольское шоссе позади 1-го батальона 241 полка, которым командовал капитан М.С.Черноусов. Для этого были объективные причины.
   Бригада, численностью менее 3 тыс. бойцов была растянута на 10 км. Такой фронт обороны по боевому уставу должен был удерживаться силами полнокровной дивизии, численностью 10-12 тыс. бойцов. Силы бригады были растянуты равномерно в одну линию и имели в резерве сильно ослабленный 5-й батальон. Он насчитывал всего 250 бойцов, и не имел тяжелого вооружения. В бригаду этот батальон пришел в составе 700 человек, но за время боев, 5-й батальон понес потери. Кроме того, около 300 человек из состава батальона вернулись в Учебный отряд ЧФ, т.к. ранее этот отряд являлся сводным батальоном объединенной школы Учебного отряда. Помимо этого, из состава пульроты 5-го батальона были сформированы расчеты дзотов линии Главного рубежа (5 дзотов), находившиеся в тылу.
   Имели место и недостатки в управлении бригады, плохо велся учет личного состава, например, часть бойцов, убывших в другие части, оптом записали в дезертиры.
   Кроме того, противника рассчитывали, как и раньше, во время первого штурма, отбросить огнем береговых батарей. Традиционно для этого использовался огонь тяжелых береговых батарей 1-го артдивизиона, N 10, 35 и 30.
   Но произошли сразу две накладки. Описывая бой 8-й бригады, обычно исследователи не привязывают его к остальным событиям обороны. Вместе с тем, все события взаимосвязаны. Обратим внимание, что в ходе артиллерийского и авианалета, на 10-й батарее были выведены из строя три орудия. В строю осталось всего одна пушка. Бригаду попытались поддержать другие батареи, и тут... В одной из башен 35-й батареи произошел взрыв, который вывел башню из строя. Вторая башня батареи, по техническим причинам была небоеспособной. 30-я вела поддержку войск на других участках.
   Но, несмотря на это, успех немцев на этом участке был частичным и не таким легким. 22-я немецкая пехотная дивизия атаковала в 7 ч.15мин силами 1-го и 2-го батальонов 16-го Ольденбургского пехотного полка (командир оберст Холтитц) по дороге, проходящей по плато в стык между 2 и 3 батальонами. Спустя полчаса атаку начал 65-й полк на скаты высоты 158.7, еще через 15 минут по долине Качи начали движение 1 и 3 батальоны 47-го полка.
   Перешедшие в наступление вражеские части поддерживались штурмовыми орудиями и авиацией, которая группами по 5 -- 7 самолетов бомбила и штурмовала боевые порядки бригады.
   Но ни первая, ни вторая атаки успеха не имели. Сыграла свою роль, удачно расставленная артиллерия. Нельзя сказать, что советское командование не понимало опасности ситуации на этом участке. Во всех советских источниках указывается, что бригада не имела артиллерии. Это лукавая информация. Сама бригада, действительно, собственной артиллерии почти не имела.
   Почти потому, что в составе бригады имелись две трофейных 37мм пушки, установленных в районе холма Азис-оба. Правда, эти орудия имели крайне ограниченное количество боезапаса. В составе бригады было 45шт. малокалиберных 50мм минометов, а так же три 61 мм и два 81мм трофейных минометов. Минометчики бригады были сосредоточены на левом фланге бригады, но свои, 50мм минометы были слабоваты. А к трофейным минометам было мало боезапаса. Т.е. кое-что было и в самой в бригаде, да и приданной бригаде артиллерии на участке бригады было достаточно, почти 70 стволов.
   Помимо трех маленьких трофейных противотанковых пушек, дорогу по плато прикрывал артиллерийский дивизион 76мм горных пушек 953 артполка 388-й дивизии (9 орудий). Дивизион располагался в районе современной в/ч (в то время казармы 8-й БрМП). 3-й батальон прикрывала 227-я зенитная батарея. 4-й батальон поддерживали остатки 2-го дивизиона 397-го артполка, (командир полка майор П. И. Поляков, командир дивизиона ст. л-т Крышко) 95-й дивизии. Документально, по официальному перечню, он в составе дивизии не проходит, но он неоднократно упоминается в документах. Второй дивизион полка, перекрывая дороги по долине Бельбека, и располагался на огневых позициях в районе современного пос. ВИР. Войска в долине Качи поддерживал 57-й артполк (командир майор А. В. Филиппович). Оба "полка", вместо штатных 48 пушек, имели в своем составе по 12 дивизионных орудий (по 6 орудий в каждом дивизионе), калибром 76мм.
   Бой вокруг холма Азис-оба был упорным и тяжелым. 3-й батальон (командир- майор С. Н. Бутаков, комиссар старший политрук Г. Г. Кривун) упорно отбивался, удерживая позиции. Были тяжело ранены и командир и комиссар батальона. Исполнявший обязанности командира 3-го батальона политрук В. Н. Загальский трижды поднимал за собой краснофлотцев батальона в контратаку. Удержался и второй батальон (командир к-н Леонов, комиссар ст. политрук И.И.Шульженко). Из воспоминаний Ефименко "В 8 час, полк противника, поддержанный танками, нанес удар по стыку указанных двух батальонов. При поддержке роты 5-го батальона подразделения бригады выдержали: первый удар. После этого- с целью ослабить сопротивление бригады авиация противника начала систематическую бомбардировку позиций второго и третьего батальонов". Около 11 часов противник предпринял еще одну атаку, в результате которой, на участке 2-го батальона (ниже дороги по плато), противнику, при поддержке 4-х штурмовых орудий, удалось прорваться. На помощь была переброшены остатки 5-го батальона (командир лейтенант Н. С. Паняшкин, военком политрук И. И. Малыгин), и позиции вновь были отбиты. В этом бою пал смертью героя политрук И. И. Малыгин, находившийся в первых рядах атакующих.
   17 истребителей (ведущие капитаны М. В. Авдеев и К. Д. Денисов) штурмовали фашистские войска, поддерживая бойцов 8-й бригады. По донесениям летчиков в ходе штурмовки был уничтожен танк, три танкетки, три бронемашины, два штабных автобуса и до двух взводов вражеской пехоты.
   К 13 часам, противник подтянул третий резервный батальон 16-го полка, и нанес новый удар. 2-му батальону 16-го немецкого пехотного полка, удалось пройти по склону, сбросив с позиций 2-й батальон бригады и рассекая 3-й батальон на две части. Завязался упорный бой вокруг кургана Азис-оба. Около 14 часов курган был захвачен. После этого, дезорганизованные батальоны бригады отступили. П.А.Моргунов указывает: "Сильно поредевшие 2-й и 3-й батальоны отошли на 700 м от переднего края и заняли оборону". Это не совсем так.
   Из доклада В.Л.Вильшанского на военно-научной конференции: "С наступлением темноты остатки 2-го и 3-го батальона были отведены в район командного пункта бригады, где и был сформирован сводный батальон численностью около 500 человек, который занял оборону в 700 метрах от линии, где ранее проходил передний край этих батальонов". На самом деле, остатки 2-го и 3-го батальонов в беспорядке отступили на 1,5-2 км на линию Главного рубежа, в район в. 133.3, где в казармах бригады был заново сформирован "2-й сводный батальон" которым командовал командир к-н Леонов, комиссар (комиссар ст. политрук И.И.Шульженко).
   Остатки 3-го и 5-го батальонов отошли к бывшей немецкой траншее, отсекающей высоту 158.7, к флангу 4-го батальона и были включены в состав 4-го сводного батальона. Ситуацию спасли только ранние декабрьские сумерки, артиллеристы и ... кавалеристы 149-го кавполка 40-й кавдивизии, подошедшие из резерва. Откуда взялся этот полк? Как указывает П.А.Моргунов: "Все подразделения бригады были скованы боем, и резервов больше не было. Поэтому командование бригады обратилось за помощью к коменданту сектора генералу Воробьеву...". Действительно, уже к 12 дня сложилась критическая ситуация и командование бригады запросила помощи у коменданта сектора. Тот направил свой единственный резерв: 149-й кавполк полковника Кулижского, численностью около 300 спешенных конников. Малочисленные спешенные конники остановить батальоны Ольденбургского полка были не в состоянии, но их активно поддержали артиллеристы 397-го полка.
   Как пишет Ефименко: "Остальные батальоны бригады в течение дня отбили атаки противника и остались на своих позициях". П.А. Моргунов, так же указывает: "Упорные бои происходили в районе выс. 158,7, где располагался 4-й батальон. Когда гитлеровцы, наступавшие при поддержке 12 танков, приблизились к переднему краю, секретарь комсомольского бюро батальона В. К. Семин выскочил из окопа и с возгласом "За Родину! За наш родной Севастополь!" поднял краснофлотцев в контратаку. Враг был отброшен.".
   Т.е. фронт обороны 1-го, и 4-го батальонов остался без изменений. Но на правом фланге 8-я бригада отошла, позволив, 3-му батальону немецкого 16-го полка выйти в тыл соседу справа. В 17 часов 17 декабря немецкие войска вышли к Симферопольскому шоссе в 1 км позади линии обороны 1-го батальона 241-го полка. Противник попытался продвинуться дальше, но наткнулся на огонь пулеметных и артиллерийских дотов Главного рубежа, а так же 1-го дивизиона 76мм орудий 397-го полка (6 шт. 76мм орудий). Но об этом чуть позже.
   1-й батальон 241-го полка (командир капитан Н. А. Дьякончук, военком старший политрук В. А. Жуковский), а по сути, все тот же 18-й батальон морской пехоты (командир к-н М.С.Черноусов), остался на своих позициях.
   Информация о действиях противника, и о состоянии соседей слева и справа в батальоне отсутствовала. Г.И.Ванеев, указывает, что " ... на правом фланге группа немецких автоматчиков, но контратакой резервной 3-й роты батальона, под командованием лейтенанта К. К. Яковлева положение было восстановлено". Не совсем так. "Рота автоматчиков", на самом деле, была частью достаточно большой группы немецких войск, прорвавшихся через позиции соседа справа, 3-го батальона 287-го полка. На этом участке атаковал 1-й батальон немецкого 438-го полка 132-й дивизии. Причем, прорыв произошел достаточно быстро. Около 10 утра противник был уже на дороге, ведущей к Камышловскому мосту.
   Если на участке 8-й бригады морской пехоты командованию бригады удалось стабилизировать ситуацию, заняв оборону в 700м от прежних позиций, то с другой стороны Бельбекской долины ситуация складывалась гораздо хуже.
   Здесь держал оборону 287-й полк 25-й Чапаевской дивизии (командир -- подполковник Н. В. Захаров, военком -- старший политрук Я. Г. Лебедев). Это если формально подходить к истории. А если говорить объективно, то оборонялись здесь три морских батальона, переданные в подчинение штабу полка. Что это были за батальоны?
   По приказу от 9.11.41г.: "1-й батальон укомплектовать за счет батальона запасного артполка (Людвинчук); 2-й батальон--16-й батальон (Львовского); 3-й батальон--15-й батальон". Более внимательное изучение вопроса дает иную картину. В связи с гибелью батальона запасного артполка, основу первого батальона составили моряки 19-го батальона морской пехоты (1-я-3-я роты), который по приказу от того же числа, должен был войти в 3-й полк морской пехоты. Вторым стал 16-й батальон (4-я-6-я роты) и третьим стал 15-й батальон (7-я-9-я роты), составленный, в основном из летно-технического персонала крымских аэродромов.
   Рельеф на этом участке достаточно сложный. Противник мог прорваться либо на левом, либо на правом флангах. В центре позиции, на участках 6-й и 7-й рот местность представляет собой крутые обрывистые скаты Мекензиевского плато. На правом фланге на плато поднимается т.н. Екатерининская дорога, мощенная щебнем, на левом, грунтовка.
   Первыми атаковали советские позиции части 438-го полка 132-й немецкой дивизии. Удар пришелся в стык между 241-м и 287-м советскими полками. Бойцы 8-й и 9-й рот 287-го полка позиции не удержали.
   В прорыв, были введен батальон 213 полка 73-й немецкой дивизии, который уже в 10 часов утра, обошел позиции 241-го полка по лесной дороге, и, в районе бывшей церкви Преображения, вышел на грунтовую дорогу, идущую вдоль железнодорожного полотна. Донесение о продвижении противника по этой дороге поступило уже около 10 утра. Батальон 438-го полка противника по другой грунтовой дороге вышел в Камышловский овраг.
   На правом фланге 287-го полка события начали разворачиваться около 9 часов утра. В 8 час. 35 мин. Силами до двух батальонов немецкие войска (437-й полк) атаковали со стороны дер. Заланкой (Холмовка) между высотами 319,6 и 278,4 (Яйла-баш), по дороге, идущей через седловину. Удар пришелся в стык между 2-м Перекопским полком и 287-м полком. Их поддерживали 7 штурмовых орудий и две батареи минометов. Огневую поддержку атаки осуществляли три немецкие батареи крупного калибра, расположенные в долине у с.Заланкой (Холмовка ) высоты Кая-Баш. Удар пришелся на стыке позиций 287-го стрелкового полка и 2-го Перекопского полка морской пехоты (командир -- воентехник 3-го ранга И. Н. Кулагин, военком -- батальонный комиссар Н. М. Толстиков), занимавшего оборону на в. 319,6. Завязался тяжелый бой на участке 1-й роты 1-го батальона (командир младший лейтенант А. Ф. Попов, политрук Ф. Г. Дворников), поддержку соседям справа оказывал и 1-й батальон 2-го Перекопского полка. Особенно трудно приходилось бойцам 2-й (командир старший лейтенант Д. С. Гусак, младший политрук В. В. Прокофьев) и 4-й (командир младший лейтенант Я. П. Сенкин, политрук В. И. Ширяев) рот . Здесь неоднократно дело доходило до рукопашных схваток.
   Чуть позже, в 9ч 30 мин., противник нанес второй, основной удар, вдоль дороги, идущей от дер. Орта-Кисек до дер. Камышлы, и далее к станции Мекензиевы горы. Дорога и по сей день, носит название Екатерининской, и на большей своей протяженности хорошо проходима даже для легкового транспорта.
   Еще одной задачей, стоявшей перед 132-й немецкой дивизией, стал захват высоты Яйла-баш, на которой находились орудия 1-й батареи 69-го артполка. Орудия батареи противодействовали продвижению противника по долине Бельбека. Поэтому, часть атакующих (2-й батальон 437-го полка), при поддержке штурмовых орудий, повернула влево, и атаковала советские войска, прикрывавшие седловину между основными позициями и батальоном на г. Яйла Баш. Седловина между высотой и хребтом оказалась атакована с двух сторон, и взята в клещи.   Стремление немцев отрезать войска на высоте вполне понятно, дальнобойные 76мм орудия "УСВ" 69 артполка, с высоты простреливали все подходные пути, не позволяя противнику перебрасывать подкрепления для развития успеха.
   Третий батальон немецкого 437-го полка атаковал прямо по Екатерининской дороге, имея в своих порядках шесть "Stug III". Этот удар принял на себя 3-я рота лейтенанта Г. 3. Волкова и политрука М. М. Серегина и резервная 5-я рота (из состава 2-го батальона). Бой шел в районе современного урочища "Три дуба". В траншеях 5-й роты (командир мл. л-т П. С. Богачев, политрук Н. 3. Комликов), занимавшей позиции выше по дороге, завязался штыковой бой.
   Младший политрук Н. И. Голубничий в бою комсорг заколол штыком шесть фашистов, хоть и сам был тяжело ранен. Около трех часов бойцы полка удерживали свои позиции. Пехотинцы держались при поддержке 69-го артиллерийского полка. Правда, в "полку" было всего две батареи по три 76мм дивизионных орудия, но расположены батареи были удачно, и это позволило полку достаточно долго удерживать свои позиции.
   Однако численное преимущество немецких войск сделало свое дело: Против 287-го полка, численностью, чуть более 1300 бойцов, действовали почти шесть тысяч бойцов 132-й немецкой дивизии. Всего же дивизия, после ноябрьских боев, насчитывала около 11 тыс. человек, и числилась "группой". Т.е. ее численный состав был от 50 до 70% от полного штата.
   Под натиском превосходящих сил противника правый фланг полка начал отход, по дороге в сторону дер. Камышлы. Точнее, так написано в советской литературе. "Натиск противника все усиливался, в 13.00 287-й полк начал отходить к д. Камышлы" (Г.И.Ванеев). "Бойцы и командиры отчаянно дрались, но силы были неравны, и в 13 час. 287-й полк начал отходить левым флангом в направлении Камышлы. В 15 час. 30 мин. полк вел бой на рубеже 800 м восточнее Камышлы. После тяжелых боев с превосходящими силами противника вынужден был также отойти и 2-й Перекопский полк морской пехоты" (П.А.Моргунов).
   Это не совсем точно, и не совсем правильно. Полк был разбит и отступал беспорядочно. Из воспоминаний Жигачева: "Доклад из дзота N 13: "Задержан старшина 2 статьи, который говорит, что немцы разбили стоящий впереди нас полк морской пехоты, а штаб взяли в плен". Но не стоит принимать на веру эти слова, этот старшина 2-й статьи, с чисто немецкой фамилией Orloff служил ... в 6-й роте 2-го батальона учебного полка 800 "Бранденбург".
   Но, 287-й полк полковника М.В.Захарова, действительно попал в сложную ситуацию. Выбили из строя почти все командиры батальонов. Остатками 2-го батальона командовал ст.л-т М.С.Тимохин (бывший ком. роты 16-го батальона МП), остатками первого ст.л-т А.Попов (бывший ком роты). Упоминаний о 3-м батальоне в документах уже почти не встречаются. Вопрос о судьбах командиров подразделений (не говоря уже о рядовых защитниках), защищавших Севастополь - вопрос сложный и неясный. Например, судьба героя Перекопа, командира 124-й батареи, старшего лейтенанта М.С.Тимохина, четко прослеживается до 18 декабря 1941г. Потом его следы теряются. На одном документе стоит пометка "погиб в 1941г.", по учетной карточке, он погиб 3 марта 1942г., по спискам л/с датой его гибели указано 6 июня 1942г. Поэтому дату его гибели удалось установить только по воспоминаниям.
   Такая же ситуация получается и по другим бойцам и командирам. Этот полк лег в крымскую землю трижды. Многие попали в плен. 9-я рота (командир лейтенант А. Т. Воробьев, младший политрук М. Д. Галкин) 3-го батальона оказалась в окружении, 8-я рота, пытавшаяся остановить противника, так же попала в окружение, но смогла прорваться. Объективно говоря, на левом фланге полк был разгромлен в первые два часа боя. Правый фланг продержался чуть дольше, но через три часа боя начал отступление по дороге к верховьям Камышловского оврага.
   Орудия 69-го полка (командир майор А. М. Курганов, военком батальонный комиссар А. Н. Арбузов) вели огонь, прикрывая отступающих. Прямой наводкой артиллеристы подбили 2 самоходных орудия, уничтожили много живой силы противника. Выполнив задачу, они буквально из-под самого носа врага снялись с позиций, и, перед носом наступающего противника, и отошли к истокам Камышловского оврага.
   Кроме того, не было 287-го полка "800м восточнее Камышлов", отступить к деревне Камышлы напрямую полк не мог, и не отходил. Его остатки сосредотачивались в истоках оврага. По воспоминаниям ветерана 287-го полка В. Зари остатки его батальона вышли по дороге в район КП 3-го сектора, в районе 13-14 часов.
   КП сектора располагался на высоте 115.7. Если просчитать весь путь батальонов до этой точки, то станет ясно, что части 287-го полка на правом фланге отступали не останавливаясь. Частично сохранили боеспособность только отдельные части 1-го и 2-го батальонов, прикрывавшие отход.
   Камышловский овраг -это естественный рубеж длиной более 5 км Правый (обращенный к противнику) склон оврага обрывистый. Из оврага вправо выходят всего две дороги. Одна идет по лощине, в 500м от Камышловского моста, вторая грунтовая дорога спускается по правому истоку оврага. 287-й полк отходил именно по этой дороге, т.к. дорога, выходящая к мосту была уже занята противником.
   Как пишет Н.И.Крылов: "Упрека в нестойкости эти части не заслужили. На них пришлись самые сильные в тот день вражеские удары. Со своих передовых позиций они были выбиты после рукопашных схваток в траншеях и понесли тяжелые потери: сказался многократный численный и огневой перевес атакующего противника. Вынужденный отход батальонов бригады Вильшанского и 287-го полка поставил в тяжелое положение 241-й стрелковый полк капитана Н. А. Дьякончука, оборонявшийся между ними в Бельбекской долине. Глубоко обойденный с флангов, он, вместе с поддерживающим его артиллерийским дивизионом оказался в полуокружении. Однако свои позиции полк продолжал удерживать. Молодой командир доносил, что перешел к круговой обороне". На самом деле, капитана Дьякончука в этом бою не было, бой Вел капитан М.С.Черноусов, командир 1-го батальона полка.
   Артиллерийский дивизион, поддерживающий 241-й полк, это расчеты шести 76мм орудий 1-го дивизиона (командир капитан Ф. Н. Расщупкин) 397-го артполка. Других орудий в этом районе не было. Правда, на всех картах и схемах, позиции этого дивизиона рисуют несколько ближе к городу, и, следовательно, вроде бы как, в окружение этот артдивизион не попал. Хотя... после второго штурма в этом "артполку" оставалось всего два орудия и приказом от 12 января 1942г. полк был расформирован. Т.е. вполне возможно, что Н.И.Крылов прав. Тогда не вполне ясно, как могли немцы так свободно пройти по дороге вдоль ж/д полотна. Так или иначе, немецкие войска к середине дня были уже в 1 км от Камышловского моста.
   Казалось бы, путь на Севастополь по Бельбекской долине открыт, но пройти дальше противник не смог. Он был остановлен на Главном рубеже, причем остановили его, фактически, две роты и один артиллерийский дивизион.
   О первой пулеметной роте ст. л-та Садовникова написано много, но остановила противника не одна рота, как это принято писать. Пулеметные дзоты прикрывали бойцы первой стрелковой роты батальона Электромеханической школы Учебного отряда ЧФ, под командованием л-та Софронова. Поддерживали артиллерийским огнем пулеметчиков орудия 2-го дивизиона (командир к-н Бундич) 265-го корпусного артполка.
   И все же... основная тяжесть в первый день боя легла именно на расчеты дзотов, которые занимали бойцы батальона Электромеханической школы. Об этом батальоне хотелось бы сделать небольшое отступление, он того заслуживает, тем, более, что появилась новая, достаточно любопытная информация. В первой части этой книги этот батальон упоминался в связи с боями на Альминском рубеже. Со времени написания первой книги, некоторые детали, касающиеся этого батальона, удалось уточнить. Сравнивая списки личного состава на 30 октября 1941г. и 10 декабря того же года, можно прийти к выводу, что батальон по большей части, был сформирован заново. Бойцы 2-й, 3-й и 4-й стрелковых рот, ушедшие на Альминский рубеж, обратно в батальон не вернулись. Отдельные фамилии встречаются в списках батальона к-на Кагорлыцкого в 4-м секторе. От батальона к 7 ноября 1941г. оставалась вновь сформированная 1-я стрелковая рота и одна пульрота (командир ст. л-т Немченко), на Альминский рубеж не ушедшая, и занимавшая рубеж в районе 2-го кордона. Дзоты и СЖБОТы этой пульроты были в числе тех, кто остановил немцев, при их прорыве 7-го ноября 1941г. в районе хутора Мекензия. При этом погиб расчет СЖБОТа N9. В ноябре 1941г. в казармах учебного отряда началось формирование еще одной пульроты, ее возглавил выпускник Каспийского военно-морского училища ст. л-т Садовников. Т.е. состав батальона почти полностью обновился.
   По состоянию на декабрь 1941г., батальон не входил в состав какого-либо полка и не менял названия. Батальон ЭМШ УО был растянут на 9 км вдоль линии Главного рубежа. Его позиции проходили от в. 137.5 до плато Кара-тау. Он имел в своем составе две пулеметных и две стрелковых роты. Первая пулеметная и первая стрелковая роты занимали позиции от скатов плато Кара-тау до высоты 192.0 (гора Трапеция). Вторая пульрота от 192.0 до 137.5 и скатов в долину Кара-коба.
   В составе первой пульроты числились дзоты и СЖБОТы N 11-16 (в первой линии). Во второй линии находились огневые точки 23-27 и 29. Пулеметному расчету N28 дзота не хватило, и он располагался на КП пульроты. Вторая пульрота этого батальона дзоты и СЖБОТы N 1-8, 10, 1-й, 2-й ДШК (в первой линии) и 19-22 (во второй линии), занимала позиции от Камышловского оврага до скатов в долину Кара-коба.
   Линия обороны на этом участке была достаточно слабой и редкой, но удержаться на ней удалось. Это позволило перегруппировать силы, и, подтянув резервы занять оборону в районе бывшего хутора Моцениго и вдоль противотанкового рва, проходящего в районе моста поперек долины. Противник выскочил к позициям дзотов N 11, 12, 13 и 15 и остановился.
   Из воспоминаний Жигачева: "Дзот N11, стоявший на противоположном склоне селения Камышлы, находился на стыке со 2-й пулемётной ротой. В шестистах метрах от него находился дзот N 12, затем на стыке Камышловской и Бельбекской долин, на западном склоне - дзот N 14, на восточном - дзот N 13, напротив дзота N 13 на северном склоне Бельбекской долины - дзот N 15, и ещё севернее его, на самом верху, уже на равнине - дзот N 16".
   Первым открыл огонь 13-й, располагавшийся на дороге, в 500-м перед Камышловским мостом. Он имел на вооружении пулемет Максима и трофейный "MG-34", но дзот не имел пехотного прикрытия, поэтому смог продержаться лишь до вечера. Из воспоминаний М.Садовникова: "Примерно в 10 часов 17 декабря командир дзота N13 старший краснофлотец Романчук и командир дзота N15 старший краснофлотец Умрихин доложили, что по симферопольскому шоссе, по Бельбекской долине и её склонам к дзоту движется большая масса людей, все в чёрном, наверное, эсэсовцы. Так оно и оказалось: впереди гитлеровских частей шли эсэсовские подразделения без шинелей, в одних френчах. Шинели им обещали выдать только в Севастополе. Приказываю подпустить их как можно ближе и открыть огонь из всех видов оружия... Дзот атаковало больше роты гитлеровцев. Подпустив врага метров на пятьдесят, Романчук открыл огонь из "Максима". Тут же Шевкопляс ударил из трофейного пулемёта. Зачастили винтовочные выстрелы. Первую атаку отбили, захлебнулась и вторая. Тогда фашисты выкатили противотанковое орудие и стали бить по амбразурам прямой наводкой.
   Славно поработали матросы, не один десяток фашистов остался лежать на южном склоне Бельбекской долины. Но силы были неравны. Убиты комсорг дзота И.К.Шевкопляс (в документах Шовкопляс) и П.А.Андерсон, перебило руку командиру дзота П.Н.Романчуку, убиты ещё двое. Остались А.К Деркач и молодой матрос Александр Зинченко. А немцы всё лезут и лезут. Повреждён пулемёт. Ранен в руку Деркач, и получил тяжёлое ранение Зинченко. Последними усилиями они вынимают и выбрасывают замок от вышедшего из строя пулемёта, набирают, сколько могут, боеприпасов и отползают к кустам в тыл, в Камышловскую долину.
   К концу дня в живых осталось трое: тяжелораненый командир и матросы Деркач и Зинченко. Зинченко вызвался уничтожить орудие, продолжавшее бить по дзоту. Романчук разрешил. Взяв связку гранат, краснофлотец пополз. Через несколько минут там, где стояло орудие, раздался раскатистый взрыв...К вечеру 17 декабря связь дзота N13 прекратилась. Обстановка была неясной. Послали связного - краснофлотца Коваленко (Коваленко Иван Макарович, ординарец М.Н. Садовникова). По пути он встретил раненого командира дзота N13 - Романчука, расспросил его, отправил в медсанбат, а сам попросил разрешения остаться в дзоте N14, у Пампухи. Они дружили давно, ещё с финской войны, вместе отпросились после неё служить на флоте". Командир 14-го дзота И.Пампуха вместе с И.Коваленко провели разведку в районе разбитого 13-го дзота. Они насчитали возле дзота 49 убитых немцев, два разбитых пулемета и одно 37мм орудие.
   15-й, вступивший в бой на час позже 13-го, оборонялся гораздо дольше. "Долго и упорно сражался дзот N 15. Он стоял на середине северного склона Бельбекской долины (почти напротив 13-го и 14-го дзотов) и держал под обстрелом долину и шоссе на Симферополь. В бой дзот вступил 17-го декабря около 10 часов. Очень он мешал продвижению фашистов. Атаки фашистов были безуспешными. Поддержка миномётов и крупнокалиберного пулемёта не помогла. Дзот держался, не давая рвущимся вперёд гитлеровцам поднять головы. Было убито более полусотни немцев. Но и защитники несли потери: убит комсорг Пётр Гринько, двое ранено. Моряки ножами и штыками в каменистой земле вырыли могилу. Стали хоронить - на руке Гринько часы. Идут. Решили оставить - пусть идут часы".
   В дневном бою 17-го декабря 15-й удержался. Обследование места расположения дзота, дало интересные результаты. Судя по всему, в качестве дзота использовали естественную пещеру, которую расширили и укрепили с фронта толстой бутовой каменной кладкой. Возможно, это и послужило причиной его устойчивости к огню противника. 16-й дзот в бой не вступал, бойцы 40-й кавдивизии и 8-й бригады, несмотря на все сложности, противника смогли удержать. В бою 13-го и 15-го дзотов много неясных моментов. Они входили в одну группу с артиллерийским дотом N4, вооруженным 76мм орудием, и по логике, они должны были действовать совместно, но... 4-го дота, в воспоминаниях, как будто не существует.
   А вот с дзотами 11 и 12 ситуация совершенно неясная. Казалось бы, что может быть неясного в истории 11-го дзота. Двое из легендарного расчета остались в живых И.Еремков и Г.Доля. Всю страну обошел текст посмертной записки краснофлотца Электромеханической школы, героя Советского Союза, А.В.Калюжного, погибшего в доте, но...
   А.В.Калюжный, героем Советского союза не является, его фамилии нет в списках расчета дзота, более того, он числится пропавшим без вести (хотя по другим защитникам дзота N11 информация четкая и понятная, с датами гибели).
   На этом странности не заканчиваются. Не числятся в составе расчета ни Г.Доля, ни И.Еремков. Есть и другие неясности и неточности. Из воспоминаний Жигачева: "Молодёжь иногда спрашивает меня: что такое дзот? Ответ таков - это дерево-земляная огневая точка. А по сути, если вырыть в земле большую и глубокую яму, а в неё опустить деревянный сруб с двумя или тремя прорезями-амбразурами и дверью, а потом всё это засыпать землёй, а сверху камнем, ещё лучше камнем с раствором бетона,- вот и получится дзот. Построены они были в местах, откуда открывался большой обзор, и хорошо простреливалась вся местность.
   В каждом дзоте имелся станковый пулемёт системы "Максим" и расчёт из семи краснофлотцев. Кроме пулемёта в каждом дзоте было три- четыре винтовки, которые уже много послужили в Осовиахиме. Зато патронов нам подбросил начальник боепитания воентехник 3-го ранга А.И.Яроцкий достаточно: на каждый дзот по 20-22 тысячи штук патронов. Были и гранаты, по 200-250 штук на каждом дзоте. Кроме того, матросы приготовили на каждый расчёт не менее 150-200 бутылок с зажигательной смесью".
   Это не совсем так. Дзоты были самые разные. 13-й и 14-й были действительно, сложены из шпал, с земляной обсыпкой. 15-й вырублен в скале, конструкцию 12-го установить не удалось, скорее всего, он был вырублен в скальном основании, и его стены были сложены из бута на цементном растворе. Большинство дзотов тыловой линии, по определению, дзотами не являлись. Они не были деревоземляными, а представляли собой, (за редким исключением) сборные железобетонные доты или СЖБОТы.
   Конструкция 11-го так же не совсем понятна, на его месте сейчас находится "реконструкция" дзота, не дающая ясного понимания об его устройстве. Скорее всего, он имел комбинированную конструкцию: его основание было вырублено в скале, стены сложены из бута, а перекрытие было бревенчатым. Все вроде бы ясно, но...
   Размеры укрепления совсем небольшие, защищали его 7 бойцов, и не совсем понятно, как они укрывались в нем от обстрела. Места явно не хватало. Поисковики, расчищавшие 11-й дзот, утверждают, что дзот был двухэтажным. Причем, нижний уровень расчистить не удалось,... не успели. Подтверждают эту информацию и местные жители, они утверждают, что дзот был построен на развалинах отдельно стоявшего дома с подвалом. У этого дзота много тайн. Не понятно даже когда он вступил в бой.
   Приведу два фрагмента из воспоминаний М.Садовникова. "18-го декабря рано утром бой начался опять с сильного обстрела наших позиций, - вспоминает И.Ф. Жигачёв, командир батальона, - включая КП батальона. Опять появилось много раненых. Вступил в бой 11-й дзот. С наблюдательного пункта было видно, как немцы шли в атаку, как косили их краснофлотцы из пулемётов 11-го дзота, не давая продвигаться вперёд".
   В то же время в другом фрагменте воспоминаний, говорится: "Одиннадцатый, стоявший южнее селения Камышлы, вступил в бой 17 декабря. Этот день начался с артиллерийского обстрела, правда, особого урона он не нанес -- дзот был хорошо замаскирован. После обстрела появилась цепь вражеских автоматчиков -- не менее роты. Шли не спеша, в полный рост, треща автоматами. Когда передняя цепь гитлеровцев приблизилась, командир дзота Сергей Раенко нажал на гашетку пулемета. Открыли огонь из винтовок бойцы. Первые же пулеметные очереди рассыпали цепь. Гитлеровцы залегли, а затем, оставляя убитых и раненых, откатились назад". Так какого числа вступил в бой дзот? 17-го или 18-го? Эта информация достаточно важна, она дает ключ к пониманию того, как развивались события на этом участке.
   Во всех документах указывается дата 17-е декабря, что, в общем, возможно. Тем более, что именно 17-го дзот понес первые потери- погиб пулеметчик Василий Мудрик. Но... тогда и 12-й должен был вступить в бой, причем раньше, чем 11-й. Скорее всего, выйдя на скаты Камышловского оврага, батальон немецкого 438-го пехотного полка ограничился обстрелом огневых точек. Подведем итоги боев в этом районе.
   В первый же день противник, в районе Бельбекской долины и плато Мекензиевых гор вышел к Главному рубежу обороны. Сплошной оборонительной линии на стыке 3-го и 4-го сектора уже не существовало. К ночи в район бывшего хутора Моцениго, и к противотанковому рву (сейчас он засыпан) был подтянут 2-й батальон 241-го полка (не завершивший еще формирование). Часть окруженных подразделений вышли в район долины, и заняли позиции в районе дзота N 14 и рва. Окруженный 1-й батальон 241-го полка занял круговую оборону.
   Из воспоминаний Н.И.Крылова: "С наступлением темноты, в шестом часу вечера, атаки противника повсюду прекратились. Продолжался только обстрел наших позиций. Над всем обводом севастопольских рубежей непрерывно взлетали осветительные ракеты: по-видимому, немцы ждали ночью наших контратак".
   Но Бельбекская долина была не единственным местом где в этот день шли тяжелые бои. Чтобы скрыть направление главного удара, активные действия велись на всех участках. Вспомогательные удары наносились на участке 90-го стрелкового полка в районе Качинской долины. Здесь атаковали отдельные части 22-й дивизии, под командованием О.фон Боддина и мотобригады Корнэ. Атака велась при поддержке 5 румынских танков. Бойцы 90-го полка, уничтожив два танка, удержали свои позиции.
   Гораздо труднее пришлось советским войскам в районе хутора Мекензия, где атаковала немецкая 24-я пехотная дивизия, и в районе долины Кара-Коба, где атаковала 50-я дивизия.
   В 7ч. 30мин позиции 3-го полка морпехоты (командир подполковник Гусаров) в районе х. Мекензия подверглись артобстрелу, затем последовала атака 31-го немецкого полка, однако, бой в лесистой местности, против хорошо укрепленной советской обороны, успеха не принес. Здесь отличились бойцы 2-й пульроты батальона ЭМШ.
   Моряки держались стойко, немецкая артиллерия и авиация в этих условиях не давали преимущества. Введя в бой 3-й батальон 31-го полка, противнику удалось прорвать фронт 3-го сектора, но отойдя на 200-300м полк смог закрепиться на второй линии траншей. После этого, фронт на участке вокруг хутора Мекензия стабилизировался. 54-й полк 25-й дивизии свои позиции удержал и сохранил локтевую связь с отступившим 2-м Перекопским полком.
   2-й батальон 32-го немецкого пехотного полка (той же 24-й дивизии) в 6ч утра, предпринял обходное движение, спустившись в долину Кара-коба по дороге мимо одноименной пещеры, однако наткнулся на бойцов 105-го отдельного саперного батальона, строивших окопы на небольшой вытянутой высоте в 400м западнее колодца.
   105-й отдельный саперный батальон - это не новая часть в составе СОР, его основу составил батальон ВМУБО, а точнее три курсантские роты ст. л-тов Воинова, Иноземцева и Пигалева. Большая часть батальона была эвакуирована еще в ноябре 1941г., на базе оставшихся курсантов и был создан этот батальон. Из воспоминаний Мирошниченко: "Роту второкурсников сняли с фронта для досрочного выпуска младшими лейтенантами. Среди них был курсант В. Ф. Комолов. впоследствии, в 1960-1975 гг., капитан 1 ранга, доцент, старший преподаватель кафедры тактики и боевых средств флота ВВМУРЭ им. А.С.Попова. Три роты курсантов 1-го курса численностью 417 человек передали в полное подчинение чапаевцам. Командирами рот были назначены лейтенанты Г.М.Воинов. Ф.И.Иноземцев и М.В.Пигалев. Мы, с одной стороны, были несколько обижены тем, что наши училищные командиры уходя , не нашли нужным сказать нам напутственных слов, а с другой стороны, обрадовались, что мы теперь полноправные чапаевцы и будем воевать до Победы. Командование училища присвоило всем первокурсникам звание ''сержант", которым мы гордились, поскольку получили его на фронте, да ещё на пятом месяце своей военной службы". Эти три роты как раз и числились 105-м СБ. 25-й Чапаевской дивизии.
   Из книги Г.И.Ванеева: "У безымянной высоты в долине Кара-Коба противник атаковал курсантский взвод младшего лейтенанта В. И. Соколова, находившийся в боевом охранении 105-го отдельного саперного батальона 25-й стрелковой дивизии. Первоначально враг обрушил на позиции взвода артиллерийско-минометный и пулеметный огонь, а затем на курсантов устремилась рота вражеской пехоты. Разгорелся неравный бой. Курсанты стояли насмерть. Но кончился боезапас. Виктор Соколов приказал подчиненным отходить, а сам с несколькими бойцами остался прикрывать их отход. Тяжелораненого Соколова и его боевых товарищей схватили враги. Они пытались допросить Соколова, выведать у него нужные сведения, но Виктор молчал. Фашисты выкололи воспитаннику училища коммунисту Соколову глаза, вырезали на его теле звезды, но он молчал. Пытая командира, изверги хотели устрашить его подчиненных, еще живых. В злобной ярости они распороли ему живот и вырезали язык. Герой умер, не проронив ни слова. К утру следующего дня высота была отбита у врага. Курсанты похоронили героя с почестями и поклялись отомстить врагу за его смерть". Сейчас могила находится на территории воинской части в долине Кара-коба. Странно другое, Михаил Петрович Мирошниченко, в дальнейшем, капитан 1-го ранга, кандидат технических наук, сражавшийся в том же батальоне в должности сержанта, об этом случае не упоминает.
   П.А.Моргунов в своей книге указывает: "Во II секторе в долине Кара-Коба наши войска не допустили продвижения врага". Это не совсем так. Боевое охранение 105-го ОСБ свою задачу выполнило, атака батальона 32-го немецкого полка потеряла свою внезапность. Не добившись успеха внезапной атакой, 32-й немецкий пехотный полк, во второй половине дня предпринял еще одну атаку двумя усиленными батальонами на позиции 1-го Севастопольского полка морской пехоты (командир полковник П. Ф. Горпищенко, военком старший политрук П. А. Чапский). Основной удар пришелся на 2-й батальон полка, оборонявший подъем из долины на г. Читаретир (отм.256.2). Бывший батальон Дунайской военной флотилии сражался мужественно, но нес тяжелые потери, в рукопашной схватке, погиб командир батальона A.Г. Петровский, комиссар батальона, старший политрук Н.В. Рыбаков был тяжело ранен. Противник смог прорваться на высоту, и захватить несколько дзотов и пулеметных дотов. Прорыв на этом участке, грозил выходом противника в Мартынов овраг, что привело бы к рассечению СОР на две части. Комендант сектора полковник И.А.Ласкин оперативно отреагировал на угрозу. В район высоты Сахарная головка на машинах был переброшен 2-й батальон 7-й бригады (командир капитан А. С. Гегешидзе, военком батальонный комиссар А. П. Турулин). Батальон находился в готовности на следующий день контратаковать противника.
   Еще один удар наносился по направлению на дер. Нов. Шули (Штурмовое) через высоту Чириш-тепе. Здесь атаковала 50-я немецкая пехотная дивизия. Ей противостояли три полка из разных соединений: 2-й полк морской пехоты (командир майор Н. Н. Таран, военком старший политрук Н. И. Калашников), 31-й стрелковый полк 25-й дивизии (командир подполковник К. М. Myxaмедьяров, военком батальонный комиссар В. Т. Швец) переброшенный накануне 514-й стрелковый полк (командир подполковник В. В. Шашло, военком батальонный комиссар О. А. Караев). 172-й дивизии. В резерве на этом участке находились два батальона этой же бригады: 4-й батальон к-на Родина (военком старший политрук Т. И. Белов) и 5-й батальон к-на Подчашинского (военком старший политрук М. К. Вилявдо). Кроме того, в боевых порядках находились остатки 1-го батальона 7-й бригады морской пехоты (командир капитан B.П. Харитонов, военком политрук И. Д. Бурган).
   Противнику совместной атакой 2-го батальона 121-го пехотного полка и трех батальонов 122-го полка (50-я дивизия) удалось владеть окопами 2-го морского полка, и потеснить подразделения 31-го полка на высоте Чириш-тепе.
   Еще один демонстративный удар наносился от дер. Ниж. Чоргунь вдоль р. Черная на Инкерман. Здесь действовала 1-я румынская горнострелковая бригада.
   72-я немецкая пехотная дивизия атаковала по Ялтинскому шоссе и на высоту 212,1 в районе Балаклавы. На участке сводного полка НКВД, противнику удалось продвинуться вперед по лощине между старыми фортами, захватив передовую линию окопов. Противника удалось остановить, но отбить передовую линию окопов не удалось.
   Из Карани (Флотское), к передовой был подтянут пополненный 383-й полк (командир подполковник А. Д. Дорофеев, военком батальонный комиссар В. В. Прохоров). Комендант сектора введя в бой, вновь сформированный 3-й батальон, 383-го полка остановил продвижение противника по долине между фортами, но вернуть позиции не смог. Содействовали бойцам и советские летчики. 6 штурмовиков (ведущий старший лейтенант Ф. Тургенев) нанесли удар по вражеской колонне на дороге Байдары -- Варнутка -- Севастополь. В результате десятки автомашин были разбиты, на дороге образовалась пробка.
   До наступления темноты противнику удалось вклиниться в оборону СОР только в районе Бельбекской долины. Правда, прорыв был достаточно глубоким и широким. Приходилось стягивать к прорыву войска, закрывая брешь. От полустанка Мекензиевы горы был переброшен 2-й батальон 241-го полка (командир к-н Егоров), еще не закончивший формирование. 1-й батальон 241-го полка занял круговую оборону в районе полустанка Бельбек (совр. ст. Верхнесадовая) К высоте 104.5 отошли оставшиеся в живых артиллеристы 1-го дивизиона 397-го полка.
   Более или менее стабилизировался фронт и на участке 8-й бригады. Командир бригады В.Л.Вильшанский и военком 8-й бригады Ефименко дружно упрекают коменданта 4-го сектора в том, что подкрепления бригаде прибыли с большим опозданием. Из воспоминаний Ефименко "Учитывая крайне тяжелую обстановку, сложившуюся на участках двух батальонов /2 и 3/ и отсутствие вторых эшелонов, командование бригады обратилось с просьбой к коменданту 4 секторе о присылке подкрепления с целью задержать и контратаковать врага. Комендант сектора генерал-майор Воробьев обещал к 13 часам прислать сороковую кавалерийскую дивизию в составе трех спешенных полков.... С наступлением темноты в район бригады прибыли и остальные два полка. Дивизия прибыла к месту назначения на 7 часов позднее назначенного срока. Вместо того, чтобы прибыть в район 8 бригады к 13 часам, когда еще была возможность совместными усилиями отбросить противника, и не дать ему вклиниться в боевые порядки бригады, дивизия прибыла только к 20-ти часам. За это время противник сосредоточил большое количество своей пехоты и танков и натиском превосходящих сил прорвал оборону бригады на стыке 2 и 3 батальонов и к вечеру вклинился в нашу оборону на глубину 500 метров".
   Комендант 4-го сектора В.Ф.Воробьев, действительно, вроде бы несколько запоздал с подтягиванием 40-й кавдивизии на участок 8-й бригады. Но давайте разберем все внимательно. Комендант сектора не мог обещать к 13 часам прислать всю 40-ю кавдивизию. Она ему не подчинялась. Дивизия числилась в армейском резерве. В распоряжении коменданта сектора был только один полк этой дивизии 149-й, размещенный в дер. Бельбек. И он действительно прибыл почти вовремя. В 14 часов, опоздав, всего на час. Более того, именно этот малочисленный спешенный "полк" (всего 215 сабель) и выручил 8-ю бригаду, контратаковав сходу, и остановив продвижение противника на дороге.
   Это дало время и возможность командованию бригады произвести формирование сводного батальона (из остатков 2-го и 3-го). Так что вины командования 40-й кавдивизии в создавшейся ситуации нет. Сама 8-я бригада оказалась не готова к переходу в контратаку, батальоны бригады были расстроены, связь дезорганизована. Более того, в ночном бою бригада потеряла еще одну позицию: внезапным ударом 1-го батальона 65-го пехотного полка 4-й батальон бригады был выбит с высоты 158.7. Противник захватил КП батальона. С большим трудом противника удалось остановить на рубеже балки Зелинская.
   Основные же силы 40-й дивизии из армейского резерва прибыли гораздо позже, около 20 часов, только после того, как генералом Петровым было принято решение контратаковать противника на следующий день. Возможно, это было сделано умышленно, чтобы избежать потерь дивизии на марше. Да, зенитчики и летчики СОР делали невозможное, пытаясь прикрыть свои войска. В этот день летчики-истребители 8-го авиаполка сбили 9 немецких самолетов, семь из них на счету 1-й эскадрильи. Но обеспечить полное прикрытие для переброски частей в дневное время было нереально. Авиация противника произвела несколько налетов на город и порт, в которых участвовало 98 самолетов. Противник активно пытался противодействовать советской авиации, пытаясь атаковать аэродром Херсонесский маяк. На аэродроме прямым попаданием бомбы был разрушен капонир и разбит И-153. На плавбатарею N 3 ("Не тронь меня!") было совершено пять налетов, по 3--4 бомбардировщика. Ни одна из 45 бомб в батарею не попала, зато зенитчики батареи сбили один атаковавший Ю-87.
   Всего в тот день истребители и бомбардировщики поднимались для нанесения ударов шесть раз (30 самолетовылетов ударных самолетов, в том числе 18 Ил-2 и 5 Пе-2, 28 вылетов истребителей сопровождения). Подавляющее большинство из них было направлено на направление острия главного удара противника из района горы Азис-Оба. Первоочередной целью являлась вражеская бронетехника, поддерживавшая атаку вражеской пехоты. За день летчики доложили об уничтожении одного танка, трех танкеток, трех бронемашин, пяти автомашин и четырех минометов, а также до полуроты пехоты.
   Во втором секторе румыны атаковали г.Гасфорта, но неудачно, начать с того, что атака, которая должна была начаться в 6:55, началась не одновременно, 3-й батальон опоздал с выдвижением, и вперед пошел только один 23-й батальон, что незамедлило сказаться на результате. Но и советская атака на Карловку (Ниж.Чоргунь) так же захлебнулась, т.к. румыны получив в подкрепление 2-й батальон 1-й ГСБр, начали повторную атаку. Разгорелся встречный бой, в котором погиб командир 2-го румынского батальона майор Г.Станчу. Обе стороны понесли серьезные потери, но успехов не добились.
   18 декабря 1941г. Из немецких воспоминаний: "18 декабря враг продолжал упорно сопротивляться на позициях, расположенных на рубежах от 217 до 253 и далее на юг. 11-я армия Манштейна продолжала теснить врага, с первым светом дня бросив дивизии в атаку в северном секторе крепости. Примерно в 6.15 враг был выбит со своих оборонительных позиций и Отброшен через ущелья и теснины к югу от Камышлы в направлении высот вдоль рубежей 226-228. К 15.00 почти все цели были достигнуты, и дальнейшее продвижение вперед было остановлено из-за наступления темноты". Это не совсем так, цели наступления во второй день немецкими войсками не были достигнуты. Несмотря на то, что этот день советские войска потерпели сокрушительное поражение, немецкое наступление "завязло" в советской обороне.
   В ночь на 18 декабря контр-адмирал Г. В. Жуков и член Военного совета дивизионный комиссар Н. М. Кулаков направили донесение:
      "Василевскому. Кузнецову. Октябрьскому.
      1.17/ХП--41 г. противник при поддержке авиации, артиллерии, танков с утра перешел в решительное наступление по всему фронту. В результате боев наши части удерживают рубежи, на отдельных участках, неся крупные потери, отошли на 1 --1,5 км. Потери противника: подбито 12 танков, 5 самолетов, уничтожено много живой силы. С утра 18 декабря ожидается повторная атака.
      2... На 17/ХП--1941 г. части имели 30--40% штатного состава. Пополнение частям требуется единовременно не менее 4000 человек, из них 50% вооруженных, в последующем пополнении четыре маршевые роты ежедневно".
   На 18 декабря командующим Примармией И.Е.Петровым было назначено контрнаступление, причем сразу во всех секторах. Но основной удар наносился во 4-м и 3-м секторе. Как указывает П.А.Моргунов "В целях восстановления положения на фронте командование Приморской армии решило контратаковать противника 18 декабря с использованием частей из армейского резерва. В IV сектор был передан из резерва 773-й стрелковый полк (388-й стрелковой дивизии), которому была поставлена задача совместно с 8-й бригадой морской пехоты и 40-й кавалерийской дивизией восстановить положение в районе Азис-Оба. Остальные батальоны 7-й бригады получили задачу восстановить положение во II секторе на участке 2-го полка морской пехоты. В III сектор были направлены местный стрелковый полк и 3-й батальон 7-й бригады морской пехоты с целью восстановления положения в районе вые. 319,6 и Кая-Баш".
   Наступление, это привело к огромным потерям, и в конечном счете, к созданию критической обстановки под Севастополем. Это было наступление, о котором советские историки говорят всегда неохотно, вскользь. Идея была проста: срезать немецкий клин. Для этого нужно было нанести удары справа, из 3-го сектора, и слева с позиций 8-й бригады. Для этого выделялись, казалось бы, значительные силы. В 4-й сектор выделялись 773-й полк недавно прибывшей 388-й дивизии, 40-я кавалерийская дивизия. В 3-м секторе должны были атаковать Местный стрелковый полк, 3-й батальон 7-й бригады, остатки 2-го Перекопского "полка" и остатки 287-го "полка". Для того, чтобы занять участок обороны и высвободить части для атаки из резерва вводился 778-й полк 388-й дивизии.
   Многие историки клеймят позором командование СОР за то, что оно бросило в бой слабообученную и необстрелянную 388-ю дивизию в бой. Это миф. Никто не вводил в бой эту дивизию. Два ее полка должны были освободить другие части для атаки. Изучая историю обороны Севастополя, сталкиваешься со странным фактом.
   Чаще всего, в бой бросаются одни и те же части. Части, проявившие стойкость в боях непрерывно вводятся в бой, ими как бы затыкают дыры в обороне. Если немецкий главнокомандующий отводил войска для переформирования, и менял их свежими частями, то советское командование непрерывно бросало в бой одни и те же части. В атаку должны были идти бойцы 8-й бригады, 40-й кавдивизии, Местного стрелкового полка, 287-го полка. Т.е. те части, на плечи которых легли самые тяжелые испытания предыдущих боев.
   Внешне операция была очень привлекательной: отсечь и окружить немцев, используя их же тактику. На деле она обернулась грандиозной бойней, в которой положили лучших бойцов и командиров Севастопольской обороны. Г.И. Ванеев пишет: "Коменданту 4 сектора генерал-майору В. Ф. Воробьеву была поставлена задача силами 40-й кавалерийской дивизии, 8-й бригады морской пехоты и 773-го стрелкового полка рано утром следующего дня контратаковать противника вдоль дороги в направлении горы Азис-Оба, восстановить положение". От коменданта 3 сектора генерал-майора Т. К. Коломийца И. Е. Петров требовал "восстановить положение и соединиться с 241-м стрелковым полком -- правофланговым в четвертом секторе".
   Был ли смысл контратаковать? Или, может, стоило бы измотать противника в обороне. Это вопрос военных теоретиков. Давайте проведем простейшую арифметику. Один полк полного состава, (1583 человека) Остатки бригады (около 2000) и остатки кавдивизии (1473 человека) Всего около 5 тыс. человек. Должны восстановить положение на фронте 7,5 км, в то время, как против них действует группа (в немецкой классификации частей это от 5 до 12 тыс. человек). Действительно, на этом участке у немецкого командования было сосредоточено 8,5 тыс. человек. Это реально, выполнить такую задачу? Полоса наступления для пехотной дивизии в 10 тыс. человек -4 км. Здесь, для сил вдвое меньших полоса 7,5 км. Соотношение сил при наступлении должно быть (как минимум) 1:2 в пользу атакующего, здесь ситуация обратная.
   Это чистая арифметика, без учета боевых качеств частей. Одно видно ясно: контрнаступление было пущено на самотек, и детально не прорабатывалось.
   Еще в 5ч. 50м. утра батареи береговой обороны и полевая артиллерия четвертого сектора нанесли по врагу удар, после которого советские части должны были перейти в атаку. Но...773 полк вышел из д. Учкуевка только в 6 утра, и в 4 секторе на позициях оказалась только 40-я "дивизия" (численностью чуть больше батальона) которая прибыла сюда накануне вечером, и ее артдивизион (восемь 76мм дивизионных пушек Ф-22).
   "Дивизия" заняла следующие позиции: на дороге по плато 151-й полк майора Обыденного, левее до стыка с 4-м батальоном 154-й полк, 149-й полк в резерве. Позади конников, примерно в 1 км занял позиции сводный 2-й батальон. Подходящий 773-й полк 388-й СД должен был занять позиции на правом фланге, между дорогой по плато и Симферопольским шоссе, атакуя противника в направлении окруженного 241-го полка.
   Т.е. дивизия атаковала не всем своим составом, а лишь одним полком, численностью не более 500 человек. Остальные "полки" дивизии закрывали фронт, ранее занимаемый бригадой, а и то не полностью. К 6 часам 151-й полк 40-й дивизии атаковал, но..., в 6:30 началась артподготовка немецких войск и встречное наступление немецкой 22-й дивизии. Завязался встречный бой 500 спешенных конников и вдвое превосходящих их по численности батальонов 16-го немецкого пехотного полка. Поначалу контратака спешенных конников имела успех, но потери были исключительно велики. Удалось продвинуться на 500м, но дальше двигаться было невозможно. Бойцы залегли. В контратаке был убит командир 151-го кавалерийского полка 40-й дивизии майор Н. А. Обыденный. Его заменил капитан П. И. Сыров. В 10 часов 8-ю бригаду поддержала авиация СОР, штурмуя боевые порядки немецких войск сначала 10 истребителями, а затем 6-ю Ил-2, что ненадолго задержало противника. Около 12 часов в наступление против 4-го батальона перешел 65-й немецкий полк. Силы были явно не равны.
   Из воспоминаний Ефименко: "По истечении двух часов после прекращения налетов нашей авиации, противник силами до 2-х батальонов пехоты снова предпринял атаку на позиции 4-го батальона. Наиболее ожесточенные бои завязались на участках, занимаемых второй и третьей ротами этого батальона. Несмотря на исключительный героизм, проявленный бойцами роты, возглавляемой младшим лейтенантом Бондаренко и политруком Ткаченко, немцам удалось окружить роту. Часть подразделений немецкой пехоты достигла командного пункта 4 батальона и захватила его. Рота под командованием младшего лейтенанта Бударина Н.К. и политрука Давыдова П.Ф перейдя в контратаку против во много раз превосходящих сил противника, была остановлена и окружена немецкими войсками. Умело организовав круговую оборону роты и перемолов до трех десятков гитлеровских солдат и офицеров, к исходу дня 18-го декабря вышла из окружения.
   С наступлением темноты взвод разведки и два стрелковых взвода четвертого батальона под командованием лейтенанта Удодова А.С, атаковали противника, засевшего на командном пункте 4-го батальона. Внезапной атакой разведчики ворвались в окопы и уничтожив до взвода немецкой пехоты, очистили от гитлеровцев командный пункт и восстановили связь с штабом бригады.
   Положение на участке 4-го батальона было восстановлено, и подразделения батальона остались на своих прежних позициях, за исключением роты младшего лейтенанта Бударина, которая продолжала оставаться в окружении, и вела ожесточенный бой с наседавшими на нее гитлеровцами. Этот неравный бой длился почти трое суток".
   Тяжелый бой шел и на дороге. Бойцы 40-й "дивизии" сражались отчаянно, 50-летние кубанские казаки, ставшие севастопольской пехотой, дрались отчаянно, но атаковать противника, который был вдвое больше их по численности, они не могли. Батальон 16-го пехотного полка начал обходить бойцов 151 кавполка по флангу. По плану там должен был находиться 773-й полк, но...
   В 8 ч 30 минут пешая колонна полка была атакована фашистской авиацией на дороге в Бельбекской долине. К этому времени колонна полка только успела спуститься в Бельбекскую долину(!). Т.е. полк "опоздал" с выходом как минимум на 5 часов!
   Из воспоминаний Г.Бидермана (132-я нем. ПД) пишет так: "Враг, зная о наших попытках захватить подходы к гавани, бросал все новые части для обороны рубежей на нашем пути. Наши головные подразделения попали под град атак бомбардировщиков и истребителей, понеся тяжелые потери". Это действительно так.
   Из воспоминаний бывшего бойца 773 полка В.А.Георгадзе: "Собирались выступить долго. Взводные и ротные никак не могли построить колонны. Всюду слышалась перебранка и мат. Громче всех ругались интенданты, требуя то лошадей, то повозок. Машин не было, их забрали накануне для перевозки артполка. Наконец, когда стало светать, колонна вышла ... Шли уже час, по дороге к Любимовке, голова колонны только вышла в долину реки, как в небе кто-то заметил немецкий самолет. "Рама" висела минут десять, на нее показывали пальцами .... Вдруг как-то сразу нас накрыло разрывами, а из-за ближайшей высоты вынырнули немецкие самолеты. Бойцы побежали в разные стороны, бросив все... Убитые люди и лошади лежали кучами, я не мог сдвинуться с места от страха и просто смотрел на эту картину. Кто-то рванул меня за рукав, и я покатился с насыпи.... ".
   Г.И.Ванеев пишет: "Обнаруженный немецким самолетом-разведчиком, полк попал под артиллерийский обстрел, под штурмовку с воздуха. Затем был атакован пехотой и танками. Понеся большие потери, полк начал отходить..."
   Это неправда. Полк, имевший смешанный этнический состав, сформированный, из азербайджанцев и грузин, в селах вокруг Кутаиси, необученный и необстрелянный, просто понес никому не нужные потери, и разбежался, даже не вступая в боестолкновение. Чтобы собрать остатки полка были направлены помощник начальника штаба 8-й бригады майор Т. Н. Текучев, военком бригады бригадный комиссар Л. Н. Ефименко, начальник оперативного отдела 95-й стрелковой дивизии майор А. П. Кокурин, которым удалось собрать около пятисот-шестисот бойцов и командиров и довести до места. При этом майор Т.Н.Текучев был убит, точные обстоятельства его гибели неизвестны. По официальной версии он был убит при артобстреле. Но... к этому времени артобстрел и налет закончились. Интересна и еще одна фраза из воспоминаний Д.С.Озеркина : " ... мы даже не смогли проститься с нашим товарищем, Тимофеем Наумовичем Текучевым, жизнь которого оборвала вражеская пуля...".
   В беседах, оставшиеся в живых ветераны 8-й бригады однозначно утверждали, что нач. штаба был убит, когда пытался остановить группу бойцов, попытавшихся перебежать к противнику. Из воспоминаний Ефименко: ".... был выслан командир штабе бригады, который встретил двигавшийся полк у развилки дорог, находившегося к северо-востоку от деревни Бельбек. При подходе к этому пункту полк был атакован с воздуха немецкой штурмовой авиацией и, еще не понеся никаких потерь, разбежался. Командир полка капитан Ашуров и комиссар полка Алимов в течение целого часа не в состоянии были собрать людей. На помощь им отправился начальник 1-й части штаба бригады майор Текучев. С большим трудом ему удалось собрать разбежавшихся и укрывшихся под кустами солдат полка и повести их к исходному рубежу. Перед началом перехода в контратаку мы с командиром бригады, наблюдали за ходом атаки и, заметили, что в рядах полка произошло какое-то замешательство, часть бойцов начала отходить назад. Для выяснения создавшегося положения я вместе со связным отправился к месту нахождения полка. В 600метрах от командного пункте мы натолкнулись на большую группу солдат, возбужденно о чем-то толковавших на азербайджанском языке. На мой вопрос: "В чем дело?" По чему тут такая толчея?" послышались возгласы на ломаном русском языке: "Здеся большая начальника убита". При подходе ближе мы увидали смертельно раненого майора Текучева. Наклонившись к нему, я назвал его по имени и отчеству. Он на как-то миг открыл помутившиеся глаза и снова их закрыл. Вскоре из его уст послышались еле уловимые слова. Я нагнулся еще нижа и услышал следующие слова "Севастополь не сдавайте, уничтожайте гада. Веру..." дальше уже ничего не последовало, речь на этом оборвалась, Дмитрий Николаевич Текучев скончался".
   Сложность только в одном: В.Л.Вильшанский в это время находился в другом месте, и никак не мог быть вместе с Ефименко. Остатки разбежавшегося полка привел сам капитан Ашуров, вместе с майором А. П. Кокуриным. Кроме того, никто из ветеранов в своих воспоминаниях в это время атаки 773-го полка не упоминает. Более того, чтобы удержать участок, который должен был занять полк, пришлось вновь ввести в бой 149-й кавполк полковника Л.Г.Кулижского, который понес тяжелые потери накануне, в вечерней атаке, и был отведен в тыл. Его усилили последними резервами: ротой охраны штаба 8-й бригады морской пехоты и разведротой 90-го стрелкового полка и бросили в бой. Противник, поддерживаемый штурмовыми орудиями, рвал на части оборону 8-й бригады. Ни о какой контратаке на курган Азис-оба речь уже не шла.
   Прорвавшись по дороге три немецких Stug III выскочили к позициям 2-го дивизиона (командир старший лейтенант И. Д. Крыжко) 397-го артиллерийского полка. Одно из штурмовых орудий раздавило 76мм орудие вместе с расчетом, но командир батареи старший лейтенант Т. Н. Дюкарь открыл из двух оставшихся орудий огонь прямой наводкой. В результате два штурмовых орудия были уничтожены, а третье повернуло обратно. К вечеру бой шел уже в 200м от проволочного заграждения. К исходу дня был окружен "новый" КП 8-й бригады морской пехоты. На окруженном КП находилась небольшая группа краснофлотцев, командиров и политработников бригады, незадолго до этого прибывшая группа воинов-кавалеристов. Кроме того, на перевязочном пункте, рядом с КП, находились 24 тяжелораненых бойца. Окруженных возглавили начальник штаба бригады Майор В. П. Сахаров и заместитель начальника политотдела батальонный комиссар Д. С. Озеркин. Из воспоминаний Д.С. Озеркина: "До ночи удалось продержаться, отбиваясь из двух пулеметов, к ночи один заклинило, восстановить не удалось. Нас оставалось человек тридцать -тридцать пять и более двадцати тяжелораненых. Кто мог передвигаться шли сами, раненых тащили на плащ-палатках, носилок не было... Шли долго, часа три, прошли около семи километров, только после этого вышли к своим...".
   В районе командного пункта 5-го батальона, над современной деревней Тенистое около 10 утра часов завязался бой 22 бойцов 5-го батальона бригады под командованием сержанта Стогния. В живых стался только раненый краснофлотец Василий Шаповалов, который смог ночью пробраться в расположение соседней, 3-й роты 1-го батальона, стоявшей в долине.
   К вечеру 18 декабря 1941г. 8-я бригада и приданные ей части занимали следующие позиции: остатки 773-го полка на скатах высоты 133.3 вдоль дороги, 40-я кавдивизия - обратные скаты выс. 133.3 до противотанкового рван над дер. Бельбек (Фруктовое), далее оборону занимали остатки 8-й бригады.
   В.Л. Вильшанский пишет: "Темп продвижения противника, на участке 8-й бригады составлял 500 метров в день...". Но только за первые двое суток бригада потеряла 50% личного состава и откатилась на 5 км в тыл.
   Еще хуже сложилось "наступление" с другой стороны Бельбекской долины. Комендант 3-го сектора, Т.К. Коломиец сумел собрать остатки отступившего 287-го полка, организовать оборону 2-го Перекопского полка на новых рубежах, кроме того, он получил подкрепления в виде свежего, пополненного Местного стрелкового полка, 3-го батальона 7-й бригады и 778-го полка 388-й дивизии. Кроме того, был подтянут 782-й полк той же дивизии. Силы были стянуты значительные, но, к сожалению, наступление было плохо организовано.
   П.А.Моргунов об этих событиях пишет так: " В 3 секторе утром 287-й и местный стрелковые полки, 2-й Перекопский полк и 3-й батальон 7-й бригады перешли в контратаку, но противник открыл сильный артиллерийский огонь, а затем атаковал при поддержке танков, и наши части после сильного боя были вынуждены отступить".
   Г.И.Ванеев пишет чуть более развернуто: "В третьем секторе утром этого дня 287-й стрелковый полк, местный стрелковый и 2-й Перекопский полки, 3-й батальон 7-й бригады морской пехоты начали атаку, стремясь восстановить положение на участке гора Кая-Баш, высота 209,9 и соединиться с 241-м стрелковым полком -- правофланговым в четвертом секторе. Первоначально наметился успех. Но вскоре противник открыл сильный артиллерийско-минометный огонь и прижал наши части к земле, а затем перешел в наступление. Пехоту поддерживали танки и авиация. К исходу дня ему удалось оттеснить части третьего сектора на рубеж юго-восточные отроги Камышловского оврага, д. Камышлы".
   Если события в четвертом секторе удалось хоть как-то реконструировать, то события в 3-м секторе между собой часто не стыкуются. Расставим по местам части, используя официальные документы. Проще всего определиться с позицией 3-го полка морской пехоты., полк удержал свои позиции в районе хутора Мекензия. Левее, огибая хутор, стоял 54-й полк, далее, до верховий Камышловского оврага стоял 2-й Перекопский полк
   В самом овраге, в районе развилки находились остатки 287-го полка. С этими частями вопросов нет. Их положение известно. Чуть сложнее с 778-м полком (388 СД) . Этот полк должен был занимать рубеж "выс. 192.0- артель "Серп и молот"...". Высота 192.0 -это современная г.Трапеция над дер. Камышлы. Артель, находилась в районе петли русла Бельбека, которая ныне не существует, русло реки выпрямлено. Ранее артель называлась хутором Моцениго. Она находилась прямо напротив Камышловского моста. Т.е. в том же районе находились две роты батальона ЭМШ в дзотах и окопах.
   Не удалось найти документально подтвержденную информацию о маршруте движения Местного стрелкового полка и 3-го батальона 7-й бригады морской пехоты. По воспоминаниям 3-й батальон 7-й бригады сосредоточился в районе КП 3-го сектора. По Местному стрелковому полку нет даже воспоминаний. Есть только информация о потерях.
   Об этом бое информация крайне скудна. Известно, что 287-й полк, поднимаясь по лощине из Камышловского оврага (сейчас в этом месте в/ч) был накрыт артиллерийским огнем и атакован. Наступать приходилось на очень узком участке вдоль тропы. С двух сторон лощины, по которой шли наступающие, рос труднопроходимый низкорослый лес. Сбив немецкую разведку, атакующие колонны вошли в лощину, где и были накрыты минометным и артиллерийским огнем.
   Был накрыт артогнем и Местный стрелковый полк. По воспоминаниям, он наступал вдоль дороги, по лощине от Камышловского моста, однако эта информация нуждается в уточнении. Из записок Прохорского А.А. (батальон ЭМШ) "Кроме того, попало от нас и своим. Правда, было это уже 18 декабря. Мы были уверены, что впереди нас наших нет, а тут часов в 14 дня появилась группа, человек пятьдесят - семьдесят, со стороны деревни Камышлы и прямо во весь рост идут на нас, без всяких опознавательных сигналов. Понять сразу - свои или чужие - было трудно. Мы открыли по ним огонь, тогда они начали кричать "ура!" и махать руками. Только тогда я понял, что это были наши. Мы пропустили их через Камышловский мост к штабу роты". Вероятнее всего, это были отступающие остатки Местного стрелкового полка. По немецким донесениям (438-й полк 132-й дивизии) до батальона из "Orts. rgt.", т.е. Местного стрелкового полка были окружены в районе "церкви в лесу" (вероятнее всего церковь Преображения). Произошел тяжелый бой, в результате которого группировка была ликвидирована. Есть в донесениях 437-го полка той же дивизии упоминание об окружении "морской роты" в верховьях Камышловского оврага. Подробности боя еще предстоит уточнить. Отступающие советские части заняли позиции вдоль оврага. 287-й стрелковый полк занял оборону по берегу оврага в районе дер. Камышлы -- вые. 192,0 (искл.), имея левом фланге 778-й стрелковый полк (388-й стрелковой дивизии), на правом 2-й Перекопский полк.
   54-й стрелковый полк и 2-й Перекопский полк морской пехоты "для выравнивания фронта отошли на новый рубеж". На самом деле части отошли после тяжелых боев, в ходе которых части понесли серьезные потери, и был тяжело ранен командир 54-го полка.
   Рубеж проходил от обрыва в долину Кара-коба в 1 км западнее хутора Мекензия (отм. 137.5) -- перекресток дорог 3 км северо-западнее хутора Мекензия(урочище Горелый лес), западный берег Камышловского оврага. 3-й полк морской пехоты удержал свои позиции, отразив все атаки врага. 778-й стрелковый полк и 3-й батальон 7-й бригады заняли оборону северо-западнее Камышлы до долины р. Бельбек и отбили несколько атак противника.
   Любопытно, но, ни Жигачев, ни Садовников не упоминают о каких либо советских частях в этом районе. По их воспоминаниям, стрелковая и пульроты батальона ЭМШ сражаются в одиночку. Нет даже упоминания о доте N 39, входившем в одну группу с дотами 11,12 и 14.
   Немецкой артиллерии удалось разгромить атаковавшие советские части. Более глупо и бездарно положить людей невозможно. Большая часть бойцов, даже не смогла вступить в боестолкновение с противником, а была расстреляна минометным и гаубичным огнем. Даже спустя много лет, в конце 70-х годов ХХ века, место выглядело жутко: Груды касок, фляги, кости...
   После артналета, атаковали немецкие пехотные части: два батальона 438-го полка и весь 437-й полк. Возможно в этой контратаке участвовали и части немецкого 213-го полка 73-й дивизии, но эта информация нуждается в подтверждении. Известно, что, утром 18-го декабря, в районе Камышловского моста был захвачен ефрейтор из состава этого полка.
   В ходе боев взвод 8-й роты 287-го стрелкового полка под командованием главного старшины С. А. Шустова попал в окружение. Весь день бойцы вели неравный бой, а ночью прорвались к своим. Отделение старшего сержанта В. А. Козлова из 3-го батальона 7-й бригады морской пехоты в течение двух часов сдерживало натиск взвода пехоты противника. Бойцы отошли с рубежа только после того, как израсходовали весь боезапас. В эту мясорубку попали лучшие части СОР. Обидно то, что наступление было просто плохо организовано комендантами секторов, из-за чего и произошла эта трагедия. Части отошли. Остатки 287-го полка заняли позиции по левому берегу оврага, от высоты 192,0 (г.Трапеция) до истоков оврага. КП 3-го сектора с высоты 115,7 пришлось полностью эвакуировать на 1-й лесной кордон. Правее стояли остатки 2-го Перекопского полка, еще правее 3-й полк морпехоты. Линия фронта в 3-м секторе проходила от в.137.5 (над долиной Кара-коба) до правого истока Камышловского оврага. Т.е по линии Главного рубежа. В Бельбекской долине занял позиции 2-й батальон 241-го полка, а между ними, от высоты 192,0 до моста стояли стрелковые роты батальона ЭМШ. Заслон довольно слабый по численности, но державшийся мужественно и стойко. Если говорить о подвиге, то подвиг совершил весь батальон электромеханической школы.
   Даже разгромив советские части, противник пройти дальше не смог. К 13 часам противник, разгромив советское контрнаступление в 3-м секторе, в 13 часов возобновил наступление. Но...
   Держался 15-й дзот, вступил в бой 14-й. Открыл огонь дот N 39. С другой стороны моста, дзот N 12 остановил немцев на грунтовке. В 600м от него открыл огонь 11-й. Окопы 10 и 11, проходившие по кромке оврага недалеко от моста в 14 часов открыли огонь по пехоте противника.
   Противник, наткнувшись на плотный пулеметный огонь, отступил, но начал обстрел дзотов артиллерией.
   Дзот N 12, первым открывший огонь, был засечен противником, и попал под плотный минометный и артиллерийский обстрел. И.Еремков, ушедший в дзот N11, вернуться уже не смог. При обстреле погиб пулеметчик Борис Кецба, спустя час был убит второй номер Алексей Штец, но при повторной немецкой атаке 12-й вновь ожил. Дзот был приведен к молчанию прямым попаданием снаряда в амбразуру. Погибли краснофлотцы Ручка и Арустамян. В живых остались только И.Еремко и раненый командир дзота ст.2 ст. Беленко.
   Продолжали вести бой 16-й, 15-й, 14-й и 11-й дзоты, из-за отхода советских частей вступили в бой дзоты второй роты, расположенные правее. Этот день стал последним для дзота N 15. Из воспоминаний М.Садовникова: "Наступило утро 18-го декабря. Командир 15-го дзота краснофлотец Умрихин доложил, что фашисты выкатили на шоссе противотанковое орудие и бьют из него по амбразуре дзота. Началась своеобразная дуэль моряков с пулемётом и расчёта немецкого противотанкового орудия. Метким пулемётным огнём короткими очередями моряки выводили прислугу орудия из строя и не давали возможности выполнить наводку. Один-два выстрела из орудия - и расчёт его убегает в укрытие. Но раненых и убитых у орудия становились всё больше и больше. Гитлеровцы убедились, что "орешек" пушке не по зубам.
   Наступило временное затишье. А через некоторое время доклад: "На шоссе подошёл танк и остановился в расстоянии 300-400 метров от дзота. Двух моряков послал на его уничтожение".
   Легко сказать - послал. Один из краснофлотцев с бутылкой зажигательной жидкости и связкой гранат буквально скатился из дзота по склону в долину и по канаве вдоль шоссе пополз к бронированной машине. Второй, скатившись в лощину с левой стороны дзота, медленно и очень осторожно продвигался к цели.
   У дзота начали рваться снаряды - это танк стал бить прямой наводкой. Мог ли устоять пулемёт против тяжёлой бронированной машины? Всё больше и больше разрушений в дзоте, разбит пулемёт, погиб командир дзота, оставшиеся тяжело ранены. Дзот замолчал.
   Фашисты ринулись в атаку. Когда они по склону стали приближаться к разбитому и умолкнувшему дзоту, под ногами у них начали рваться гранаты. Два израненных, умирающих краснофлотца, оставшихся в дзоте, продолжали вести бой. Они не в силах были бросать гранаты.
   Собрав остатки сил, моряки зубами выдёргивали чеки и с трудом выталкивали гранаты из амбразур. Гранаты катились по склону и взрывались. Фашисты снова отошли. А в это время как салют умирающим, но не сдающимся защитникам Севастополя прозвучал взрыв, и громадное тело танка охватило пламя. Одному из моряков всё же удалось приблизиться к танку, бросить в него связку гранат и бутылку с зажигательной жидкостью.
   Фашисты уже не решались атаковать в лоб, они обошли дзот далеко стороной и сверху, со склона подобрались к дымящимся его останкам. Все защитники во главе с командиром, старшим краснофлотцем Умрихиным погибли".
   Картина, в общем, ясна, но непонятно другое: накануне противник не смог подойти к дзоту N15, т.к. дорога простреливалась артиллерийским огнем из дота. Об этом есть упоминания и в отчетах немецкой 132-й дивизии.
   По воспоминаниям бывшего командира полка дотов и дзотов Шемрука, дот N4 сдерживал противника до вечера. Его атаковали пионерные (саперные) части численностью до двух рот, при поддержке 37мм орудия и зенитного автомата Орудия немцы установили рядом дорогой, в кювете. Дот вел непрерывный огонь, и разбил одно из орудий но, окруженный со всех сторон, он был взорван, после того, как закончился боезапас. Судьба личного состава неизвестна. К вечеру умолк и 39-й артдот. Около 14 часов к доту прорвались три моряка с крупнокалиберным пулеметом и заняли оборону. Около 15 часов к доту прорвался 16-летний комсомолец- самокатчик с приказом командира батальона. Попав под пулеметный огонь, он бросил велосипед, и добрался к доту ползком. В этот момент немецкий снаряд попал в то место, откуда вели огонь из пулемета краснофлотцы. Пулемет был уничтожен, а самокатчик Васильев, был ранен осколками. Из воспоминаний: "Отдав пакет, я ползком добрался в район дорожного тоннеля в районе бывшего томатного завода. В этот момент на месте дота прогремел взрыв..." Немецкие саперы забросали гранатами, обойдя дот с тыла. При этом сдетонировал остававшийся боезапас. Взрыв полностью разрушил левую часть дота. Конец бою положили зимние сумерки.
   Любопытно, но М.Садовников об артиллерийских дотах ничего не пишет. Как не пишет он и о пехотных частях, подошедших в ночь с 17 на 18 декабря. Сводный батальон 241-го полка, сначала контратаковал, а затем занял оборону поперек долины. По документам, именно в этом бою погиб политрук Фильченков, тот самый, который по легенде, в числе пяти героев-краснофлотцев, погиб 7-го ноября 1941г. под Дуванкоем. Бойцы еще не сформированного 2-го батальона 241-го полка, проявили себя стойкими бойцами и надежно перекрыли долину. Вместе с дзотами батальона ЭМШ именно они остановили продвижение противника по долине, хотя и понесли серьезные потери.
   Левее дзота N 15, в верховьях балки находился дзот N 16. Он взаимодействовал с одним из пяти дзотов 8-й бригады, которые занимали бойцы объединенной школы Учебного отряда ЧФ. Дзот продержался до вечера и был разбит двумя штурмовыми орудиями противника. В живых остался только командир дзота Г.Пузик ( в некоторых документах указана фамилия Пузин). Но и противник дорого заплатил за эту победу, потеряв убитыми, тридцать пять солдат и двух офицеров 16-го пехотного полка. Кроме того, бойцами дзота было уничтожено одно штурмовое орудие.
   Продолжал сражаться 14-й дзот, находившийся под мостом. Плотное взаимодействие батальона ЭМШ с артиллерией сектора, дало свои результаты. Дивизион 152мм орудий к-на Бундича (265-й артполк) коротким огневым налетом подавил артиллерию противника и уничтожил большое количество пехоты противника.
   Держался и 11-й. Вечером в 11-й пробилось подкрепление. Вечером направили в дзот двух санитаров за ранеными. Но те отказались покинуть огневую точку. Так ни с чем и вернулся один санитар, а другой остался в дзоте. Фамилию его установить не удалось. Ночью к оборонявшимся прорвалось небольшое подкрепление. Вышли семеро, пробились трое. Пришел зав. клубом главстаршина Макар Потапенко, комендор дота главстаршина Константин Король и главстаршина Петр Корж. Не дошли до дзота главстаршины: Резников, Шинкарёв Романченко, Тихомиров, все сверхсрочники из взвода разведки. Судьба их неизвестна. Противник обошел высоту 192.0 с двух сторон и дзот оказался в полуокружении. Части 287-го полка занимали позиции по второй линии дзотов, поэтому 11-й оказался в сложной ситуации.
   После гибели 15-го и 12-го дзотов в бой вступила вторая линия огневых точек. 21-й и 25-й дзоты. На основном направлении удара противник завяз. За сутки ему дулось продвинуться всего на 500м. Причин несколько. Безусловно, стойкость и мужество советских частей сыграли важную роль, но была и еще одна причина. 22-я и 132-я пехотные дивизии понесли серьезные потери, в бой должен был вступить резерв: 73-я пехотная дивизия, но...
   В этот момент командующим 11-й армией был получен приказ о переброске 73-й дивизии на другой участок фронта. В распоряжении Э фон Манштейна оставался только один полк этой дивизии 213-й.
   А как же окруженный советский 241-й "полк", который должны были деблокировать части 3-го и 4-го секторов? Получив информацию о том, что части, посланные на помощь полку, разгромлены, в ночь на 19 декабря бойцы бывшего 18-го батальона морпехоты атаковали противника. Батальону удалось выйти из окружения, и он занял опять позиции в Бельбекской долине, соединившись с остатками второго батальона своего полка. При выходе из окружения особенно отличился личный состав роты лейтенанта И. М. Павлова, взводов младших лейтенантов Г. Г. Бабенко и К. К. Яковлева. Атакой руководил командир первого батальона полка капитан М. С. Черноусов.
   Обычно, подчеркивая стойкость 1-й пульроты батальона ЭМШ, приводят цитату Манштейна: "...50-я и 24-я пехотные дивизии, наступавшие с востока на бухту Северную, не продвинулись сколько-нибудь заметно в поросшей почти непроходимым кустарником горной местности. В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери"". Но, эта цитата больше относится ко второй пульроте, которая смогла удержать противника на Главном рубеже, после отхода основных сил 3-го сектора. Подробности боя пока неизвестны, но немецкие войска были остановлены как раз на той редкой цепочке огневых точек, которые занимала 2-я пульрота. Здесь оборонялись части 3-го (командир майор С. Р. Гусаров), 2-го Перекопского (командир майор И. И. Кулагин) полков морской пехоты и 54-го стрелкового полка (командир майор Н. М. Матусевич) 25-й дивизии.
   Во втором секторе 18-го декабря ситуацию удалось исправить, и частично вернуть позиции, потерянные накануне. 2-й батальон 7-й бригады (командир капитан А. С. Гегешидзе, военком батальонный комиссар А. П. Турулин) поднялся по склону г.Читаретир (г.Кара-коба) от родника, и совместно с батальоном ДВФ сбросил противника с высоты. В ходе схватки пришлось выбивать противника из захваченных дзотов и сборных железобетонных дотов. Этой же контратакой удалось захватить и потерянные накануне позиции на высотке под горой. В районе высоты Телеграфная (отм. 157.4) положение так же удалось восстановить. Комендант сектора полковник И.А.Ласкин организовал контратаку силами 1-го батальона 2-го морского полка (командир капитан А. А. Бондаренко, военком старший политрук П. И. Жулидов), усилив его остатками 1-го батальона 7-й бригады. Кроме того, 7-ю бригаду усилили за счет подошедшего батальона учебного отряда, под командованием к-на Сонина. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Ночью из флотского экипажа подошел батальон майора Сонина. Это тот самый Сонин, которого мы вместе с его батальоном еще в конце августа проводили под Перекоп.
   -- Вновь прибыл в ваше распоряжение, товарищ комбриг! -- рапортует майор.
   Теперь Сонин выглядит гораздо солиднее, чем в августе. Кажется, даже ростом выше стал и в плечах раздался. Немало пришлось испытать ему за эти несколько месяцев. Но он по-прежнему бодр и жизнерадостен.
   -- Где тут у вас прорыв? -- с ходу спрашивает Сонин. -- Посылайте -- закроем!
   -- А много людей у вас?
   -- Не очень. Но зато какой народ -- бывалый, обстрелянный! Из разных морских частей. Тут и ваших много -- прибыли после излечения.
   -- Тогда пойдете на выручку первого батальона.
   К рассвету подразделение Сонина выбило противника и восстановило положение на Безымянной высоте. Всю ночь на позициях и в тылу шла интенсивная работа. Нужно было оказать помощь большому количеству раненых, вывезти их и разместить по госпиталям. Свыше десяти санитарных машин возили раненых всю ночь".
   Контратакой удалось вернуть прежние позиции.
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Капитан Бондаренко докладывает, что против его батальона на гребне горы Гасфорта сосредоточиваются большие массы пехоты врага.
   -- Товарищ комбриг, -- просит Бондаренко, -- дайте сюда два -- три самолета, чтобы рассеять скопление противника, а потом я добью его по частям.
   -- Где же взять тебе самолеты? Я уже просил у командования -- отказали. Они нужнее на северном участке обороны города.
   -- Эх, а хорошо бы их тут чесануть, -- вздыхает Бондаренко.
   Потеря высоты очень серьезно угрожала бы нашему правому флангу, поэтому я настойчиво требую от Бондаренко не отступать, но батальон не смог удержаться на гребне и под натиском противника сползает на западный скат горы.
   Тогда я приказываю первому батальону капитана Харитонова, занимавшему высоту Безымянную, которая клином врезалась в расположение гитлеровцев, ударить во фланг немцам, наступающим на батальон Бондаренко.
   Харитонов хорошо выполняет этот замысел. Немцы, почувствовав опасность справа, начинают отступать. Воспользовавшись этим, Бондаренко вновь овладевает гребнем горы Гасфорта.
   Но теперь немцы -- не менее полка пехоты -- обрушиваются на батальон Харитонова и берут его в "клещи". Силы неравные. Враг со всех сторон обступил позиции батальона. Связь нарушена. Нам неизвестно, что творится там. Наконец начальнику штаба батальона капитану Хоренко удается пробиться сквозь вражеское кольцо. Он докладывает мне, что положение невыносимо тяжелое, и просит пополнить батальон хотя бы сотней человек. Посылаю с ним все, что оказывается под рукой, -- взвод из сорока бойцов.
   Судя по всему, моряки стойко отражают бесчисленные вражеские атаки. Немцы так и не смогли прорваться в Чоргунскую долину. К концу дня налаживаем связь с окруженным батальоном, вернее, с его остатками. Способных сражаться осталось очень мало. Десятки моряков убиты и ранены. Пали смертью храбрых капитаны Харитонов и Хоренко".
   Чтобы закрыть брешь в обороне в бой вводится резерв, только что прибывший в сектор. Комендант сектора ввел в бой за г.Гасфорта, находившуюся в резерве роту батальона школы связи Учебного отряда под командованием капитана Н. С. Серенко, политрука И. М. Мельника.
   Завязались тяжелые бои за г.Телеграфная и деревню Верхний Чоргунь. Шел бой и за Нижний Чоргунь. 2-й полк был выбит из деревни, при этом он понес значительные потери, и для усиления этого направления был переброшен 5-й батальон 7-й бригады морской пехоты.
   Но при этом и румынские войска несли тяжелые потери. Командующий 1-й румынской ГСБр М.Ласкар ввел в бой свой последний резерв- 1-й батальон. Группа подполк. Динчулеску так же несла тяжелые потери. 120мм минометной миной был убит сам подполковник.
   5-й батальон (командир капитан К. И. Подчашинский) совместно со 2-м (командир капитан Ф. И. Запорожченко) и 3-м (командир капитан С. С. Слезников) батальонами 2-го морского полка выбили противника с безымянной высоты южнее д. Нижний Чоргунь (отрог г.Гасфорта над Сухой речкой). Но чуть позже, румынские горные стрелки, перегруппировавшись, атаковали дер. Н.Чоргунь, и захватили деревню. Для атаки на захваченную высоту, рядом с г.Гасфорта в помощь румынским частям были переброшены два батальона немецкого 105-го полка (72-й пехотной дивизии. Командиру немецкого 105-го полка оберсту Мюллеру были подчинены остатки румынской группы Динчулеску (23-й и 24-й батальоны). К этому времени офицеров в 23-м батальоне почти не оставалось, и батальон возглавил немецкий лейтенант Х.Кноб. Была сформирована т.н. "ударная группа Мюллера". В нее вошли два батальона 105 полка, 1 и 3 роты 72-го пионерного батальона, остатки группы Динчулеску, 2-я рота 14-го батальона ПВО.
   Группа атаковала высоту со стороны ущелья Сухой речки, одновременно румынские части 1-й ГСБр, под командованием М.Ласкара, атаковали высоту со стороны дер. Н.Чоргунь. Советские войска вынуждены были отойти. Вновь создалась критическая ситуация на этом участке. Комендант сектора был вынужден ослабить 1-й Севастопольский полк и перебросить на этот участок 1-й батальон этого полка (бывший 1-й Перекопский батальон).
   Но переброска части сил немецкой 72-й дивизии к горе Гасфорта, ослабила немецкие позиции в районе старых фортов. Атакой одного батальона 383-го полка (командир подполковник П. Д. Ерофеев, военком батальонный комиссар В. В. Прохоров) противника удалось потеснить и занять окопы потерянные накануне.
   514-й стрелковый полк, оборонявшийся на участке между горой Гасфорта и дер. Камары (Оборонное) под натиском 124 немецкого пехотного полка отошел на 200--300 м, но позиции удержал.
   18-го декабря, несмотря на неудачи, ситуацию удалось стабилизировать, но стала ощущаться нехватка боезапаса. Кроме того, были введены в бой почти все резервы. Ситуация складывалась сложная. В 16 часов контр-адмирал Г. В. Жуков доложил командующему ЧФ, что боезапаса осталось на один день. Он запросил: "...мин 50-мм --5000, 82-мм --5000, 107-мм--1000 и 120-мм--1000 шт.; снарядов 76-мм дивизионных -- 1000, 76-мм горных-- 1000, 122-мм гаубичных дивизионных-- 1000, 107-мм корпусных--1000, 152-мм к гаубицам 1937 г.-- 500 шт". Бой 19-го декабря 1941г. предстояло вести при очень ограниченной поддержке артиллерии.
   Военный совет СОР направил телеграмму: "Василевскому, Кузнецову, Октябрьскому.
   Результате напряженных боев 17 и 18 декабря потери личного состава... Исключительно большие потери несем от танков противника. Утром 19/ХП--41 г. ожидается продолжение наступления... 35-я батарея небоеспособна, вторая башня уничтожена взрывом, а на 1-й башне расстреляны стволы; часть береговых батарей подавлена артиллерией противника, недостает боезапаса для армейской артиллерии....
   В результате напряженных боев 17 и 18 декабря части СОР потеряли убитыми и ранеными около 3500 человек.... Ускорьте присылку пополнения людьми, боезапасом по данным заявкам. 18/ХН-41 г. Жуков, Кулаков"
   Донесение Г.В.Жукова Жукова за N 1528 обычно полностью не приводят. Причина одна: она кроме всего прочего содержала слова: "Прошу направить в Севастополь крепкого общевойскового командира...".
   Видимо, поражение И.Е.Петрова 18 декабря 1941г. было действительно очень серьезным. И, естественно, ни о каком контрнаступлении речь уже не шла. В ночь на 19 декабря генерал-майор И. Е. Петров боевым приказом за N 0012 потребовал от комендантов секторов закрепиться на занимаемых рубежах, создать необходимые резервы (которые были почти полностью исчерпаны), которые использовать для контратаки в исключительных случаях, при прорыве противником обороны.
   19 декабря 1941г.
   Утром 19 декабря 1941г. Советские части располагались следующим образом: 90-й стрелковый полк по-прежнему оборонял правый берег Качи. Правда, и атаки на этом участке носили явно демонстративный характер. Румынские части мотобригады полковника Корнэ и батальон 22-й дивизии особой активности не проявляли.
   8-я бригада, уплотнила свои позиции, и оборонялась силами 3-х батальонов. 1-й батальон в долине Качи, 4-й занимал позиции балка Озерная - 500м западнее кургана Акай-оба, далее стоял 2-й сводный батальон, уплотнив свои боевые порядки. В районе высоты 133.3 и дороги занимала позиции 40-я кавдивизия, далее, до Симферопольского шоссе занял позиции сводный батальон 773-го полка, численностью около 700 человек. Интенсивность атак 22-й дивизии на участке 8-й бригады несколько снизилась. Противник атаковал в районе правого фланга 2-го сводного батальона и участка 40-й кавдивизии, т.е. по дороге, ведущей к высоте 133.3. Но и здесь немецкие войска атаковали меньшими силами.
   Противник перегруппировал резервы, и атаковал, в основном, вдоль долины Бельбека. Здесь двигались 2-й и 3-й батальоны 16-го полка 22-й немецкой дивизии, параллельно им по второй дороге (за железной дорогой) двигались два батальона 438-го полка 132-й немецкой дивизии. Верховья Камышловского оврага атаковал 437-й полк, кроме того, чтобы компенсировать уход 73-й ПД, на участок между 24-й ПД и 132-й ПД была начата переброска резервов 50-й ПД (по одному батальону 121 и 122 пехотных полков).
   Утром был частично введен в бой последний советский крупный резерв. Два батальона 782-го стрелкового полка, заняли оборонительный рубеж вдоль железнодорожного полотна, от высоты над современным пос. ВИР до изгиба железной дороги в районе высоты 104.5. Сюда же, с плато Кар-тау был переброшен 953-й артполк дивизии. В боях, этот кадровый артиллерийский полк показал себя с лучшей стороны, в отличие от необученных и неподготовленных стрелковых полков.
   Один батальон 782-го стрелкового полка остался в резерве в районе кордон Мекензи N 1. КП 3-го сектора еще накануне был перенесен в район станции Мекензиевы горы. Участок между правым флангом 773-го полка (в 700м от деревни Бельбек (Фруктовое)) и батальонами 782-го полка занимали остатки двух батальонов 241-го полка. Именно на них пришлись основные удары немецких войск.
   778-й стрелковый полк (командир майор И. Ф. Волков) 388-й дивизии занимал позиции от правого фланга батальонов 782-го полка до стыка с остатками 287-го полка в районе выс. 192.0 (гора Трапеция). Далее линия советских войск проходила без изменений.
   События разворачивались следующим образом. В 1-м секторе немецкие атаки удалось отразить. На участке 2-го сектора, в связи с началом переброски части 50-й дивизии в 3-й сектор, нажим в районе высоты Телеграфная и Чириш -тепе ослаб, но продолжался ожесточенный бой за г.Гасфорта и ее отроги. Во время обстрела был накрыт артогнем командный пункт 7-й бригады. Командир 7-й бригады полковник Жидилов был ранен, и убит начальник штаба бригады майор Кернер. Атакой батальонов была вновь отбита вершина г.Гасфорта, но морские пехотинцы вновь попали под обстрел немецкой и румынской артиллерии. Немецкие и румынские части вновь контратаковали, но перевалив через вершину горы попали под обстрел советской артиллерии, и вынуждены были отойти на обратные скаты.
   Потери 7-й бригады, 2-го полка и приданных им батальонов были столь велики, что из 1-го сектора был переброшен резерв: 2-й батальон 1330-го стрелкового полка. Бой продолжался до вечера с переменным успехом. Напряженная ситуация сложилась и в других секторах.
   В 7ч 30мин., после артподготовки противник возобновил наступление на стыке 3-го и 4-го секторов. Удар наносился на правом фланге 2-го сводного батальона 8-й бригады и на участке 40-й кавдивизии, силами трех батальонов 22-й немецкой дивизии. Первые удары удалось отразить, но во второй половине дня противнику удалось вклиниться между 2-м сводным батальоном и 40-й КД. Но продвижение противника удалось остановить силами саперной роты 90-го СП лейтенанта В. Г. Загоруйко, переброшенной из резерва.
   Основной же удар, наносился внизу, вдоль шоссе. Труднее всего пришлось остаткам 241-го полка, стоявшего в долине в районе томатной фабрики и дота N5. Полк удержался, но не удержались части 388-й дивизии на флангах.
   Удержать позиции было можно, противник наступал небольшими силами, но в первом же бою, 778-й полк побежал, и многие его бойцы и командиры сдались в плен. Из записок А.А.Прохорского: "19 или 20 декабря вечером ко мне на сопку прибыло пополнение из Горной стрелковой Кавказской дивизии. Один батальон - три роты. Я разместил их по приказанию из штаба батальона: одну роту - в долине Камышлы, другую - в Бельбекской долине, сам занял оборону со своим, оставшимся в живых личным составом вдоль дороги Камышлы - Севастополь, а третью роту поставил в правый фланг своего подразделения, в подразделении у меня осталось человек  восемь. Свои землянки я оставил командованию прибывшего батальона для их командного пункта, надеясь, что немцы у нас не пройдут. ...С новой позиции, куда я перешёл с оставшимися своими товарищами, нам не было видно долину Бельбек, а надежда на хорошее и большое подкрепление нас обманула. Как только после артподготовки немцы нажали на долину, рота, занявшая оборону по траншее, отошла без сопротивления, часть сдалась в плен фашистам".
   Это позволило атакующим немецким войскам прорваться на плато Мекензиевых гор по дороге, поднимающейся из Камышловского оврага. Остановил противника огонь прямой наводкой 152мм орудий 265-го корпусного артполка и стойкое сопротивление второй линии дзотов. Но части противника просочились вдоль железной дороги. 241-й полк оказался в полуокружении.
   Неожиданно, около 10 часов, активизировался противник на стыке 90-го стрелкового полка и 8-й бригады. Остатки 1-го батальона начали отступать, но спас ситуацию сосед слева, 90-й стрелковый полк. Командир полка майор Т. Д. Белюга, лично возглавил атаку во фланг противника. В ходе атаки майор был ранен, но остался в строю. В районе Камышлов ситуация была не ясная перед фронтом советских войск еще сражались дзоты N 11 и 14.
   Из воспоминаний М.Садовникова: "Четвертый день держался 14-й дзот. Положение его было тяжелым. Гитлеровцы, захватив стоявший неподалеку дот, установили в нем противотанковое орудие и били по дзоту прямой наводкой. Краснофлотцам Шевченко и Жаботинскому удалось подобраться к доту и забросать его гранатами. Но атаки врага продолжали следовать одна за другой. Погибли Шевченко, Турчак, Алешин, а затем и командир дзота Иван Пампуха. В живых остались лишь тяжело раненные Григорий Жаботинский и Николай Курганский". М. Садовников датирует гибель 14-го 20-м декабря, но по документам, дзот погиб 19-го. Вокруг дзота остались лежать около шестидесяти солдат противника, еще тридцать восемь трупов насчитали потом вокруг окопов N9 и 10. 11-й продолжал держаться, но подвергался бомбардировке. Из воспоминаний Жигачева: "Фашисты бросали на дзот бомбардировщики. С нашего КП было видно, как девять пикировщиков один за другим устремлялись вниз, и холм, на котором стоял 11-й, тонул в тяжёлой туче взрывов. Но дзот снова ожил.
   - Убит Король, - докладывал 11-й, - вторично ранен Раенко, остальные контужены, дзот повреждён. Прямого попадания нет. И снова атака. Умер командир дзота старшина 2 статьи Сергей Раенко. Его предсмертными словами были: "Ни шагу назад! Помните нашу клятву..." Потом связь с 11-м прекратилась. Послать для связи, тем более в помощь, было некого: везде было тяжело, а в строю оставалось всё меньше и меньше бойцов...".
   Жигачев указывает, что 11-й держался до вечера 20 декабря, остальные воспоминания этого не подтверждают. 11-й тоже погиб 19-го днем. Более того, в документах Константина Ивановича Короля стоит дата 18 декабря 1941г., та же самая дата стоит в документах Макара Николаевича Потапенко. Из всех, кто числится в 11-м дзоте, только у Ивана Михайловича Четверткова стоит дата 20.12.41г.
   Во второй половине дня противник попытался атаковать в стык 287-го и 778-го полков, но был остановлен остатками батальона ЭМШ, стоявшими перед фронтом 778-го СП. Кроме того, оборонявшихся поддержали артиллеристы 953-го полка (командир майор В. Н. Попов) и минометчики 388-й дивизии из батареи лейтенанта А. А. Межурко.
   Вступил в бой СЖБОТ N 25 (командир старшина 2статьи Р. Ф. Пух), располагавшийся на возвышенности между двумя балками, недалеко от дороги из оврага. Открыл огонь дзот N 27, находившийся возле дороги на плато, выходившей к высоте 133.3. В первый день в 27-м погибли два человека, пулеметчик краснофлотец Пухляр и краснофлотец Антонов. Во второй половине дня открыл огонь и 26-й СЖБОТ.
   265-й артполк отошел к станции Мекензиевы горы, и поддержку частей на время прекратил. Заканчивался даже 152мм боезапас. С боезапасом было совсем туго.
   В 13 часов был получен ответ на телеграмму Г.В.Жукова в которой командующий ЧФ жестко отвечал, что "подготовка к Керченско - Феодосийской операции находится в завершающей стадии, и корабли отряда поддержки предназначены для выполнения самой ответственной задачи... корабли в Севастополь не могут быть высланы, так как это грозило бы срыву десантной операции....".
   В 15 часов была получена другая телеграмма, содержавшая совершенно другую информацию. Вторая телеграмма стала результатом разговора Командующего ЧФ со Ставкой. Ф.С.Октябрьский сообщал, что 20 декабря на транспорте "Абхазия" будет выслан боезапас и до 1500 бойцов 9-й бригады морской пехоты. Кроме того, на транспорте "Чапаев", который будет в Севастополе утром 20 декабря, отправлено: снарядов 152-мм--1400 шт., 152-мм 1937 г.--2600, 75-мм -- 5952, 76-мм 1927 г.--5080 и 50-мм мин --27 504 шт.
   Проанализируем что это за боезапас, и насколько он решал проблемы СОР. 152мм снаряды, это боезапас к двум 152мм батареям морских орудий Канэ (N18 и 19), всего 6 орудий. 152мм 1937года, это один дивизион 265-го полка, 51-й артполк , и две подвижных батареи береговой обороны, всего 28 орудий. 75мм это опять флотский боезапас, 75мм Канэ, причем, в основном, это орудия дотов тылового рубежа. 76мм 1927г. -это ходовой боезапас, это полковые пушки. 50мм минометные мины- ходовой боезапас, к ротным минометам. Но самых ходовых боеприпасов, которые были нужнее всего, в город даже не обещали доставить. В этом перечне отсутствовал боезапас к дивизионным 76мм пушкам. При необходимости можно было вести огонь 76мм боезапасом 1927г., но на небольшое расстояние, терялся сам смысл дивизионной артиллерии. Отсутствует в этом перечне боезапас к 107мм орудиям, это означает, что более половины 265-го полка опять приведено к молчанию. Нет в перечне 155 боезапаса для орудий 52-го артполка, отсутствует 122мм боезапас, 120мм и 82мм минометный боезапас. Т.е. более половины полевой артиллерии СОР становилось бесполезной.
   Да, в телеграмме было сказано, что больше на складах боезапаса нет, но, это как бы, полуправда. Боезапаса не было на флотских складах, армейцы в избытке завозили боезапас, готовясь к операции. Но обратиться в Ставку по этому вопросу, командующий или не смог, или не захотел. Впоследствии, армейский боезапас стал регулярно поступать, но несколько позже, когда в вопрос вмешалась сама Ставка .
   И вмешалась она после вечерней телеграммы Г.В.Жукова, больше похожей на сигнал "SOS": ""Сталину, Кузнецову, Октябрьскому, Рогову. Противник, сосредоточив крупные силы, часть свежих войск, при поддержке танков, авиации в течение трех дней ведет ожесточенные атаки с целью овладения Севастополем. Не считаясь с огромными потерями живой силы, материальной части, противник непрерывно вводит свежие силы в бой. Наши войска, отбивая атаки, упорно отстаивают оборонительные рубежи... Большие потери материальной части, оружия, пулеметов, минометов... Войска отошли на второй рубеж. Резервы и пополнение не получены. Снарядов 107-мм корп. артиллерии, 122-мм гаубиц, 82-мм минометных нет. Остальной боезапас на исходе. На 20 декабря с целью усиления частей, действующих на фронте, вводится личный состав кораблей, береговых и зенитных батарей, аэродромной службы и т. д. Дальнейшее продолжение атак противника в том же темпе--гарнизон Севастополя продержится не более трех дней. Крайне необходима поддержка одной стрелковой дивизией, авиацией, пополнения маршевых рот, срочная доставка боезапаса нужных калибров! 19/XII--41 г. Жуков, Кулаков".
   Действительно, во второй половине дня 19 декабря 1941г. был издан приказ, по которому были сформированы следующие части:
   -из состава артиллерии Береговой обороны (Южной стороны) стрелковый батальон в составе 5 рот и местную стрелковую роту, всего 640 человек, в основном личный состав выделался с недействующей 35-й батареи и за счет сокращения л/с батарей N113,114,116;
   -химчастей Береговой обороны -- отряд в 200 человек;
   -ОВРа, ВВС и флотского экипажа -- батальон морской пехоты в составе 4 рот (600 человек);
   -ПВО-стрелковый пулеметный батальон в составе 3 рот (350 человек при 12 пулеметах);
   -саперных батальонов Береговой обороны (178-го) и Приморской армии (82-го) и 95-го строительного батальона -- сводный батальон в составе 4 рот (600 человек);
   -состава артчастей Приморской армии по одной роте от каждой артгруппы (сектора) -- 600 человек;
   -состава береговых батарей N 10 и 30 -- две роты по 150 человек.
   -состава флотского экипажа 1 батальон (600 человек).
   Формирование рот и переброска их на боевые участки велись в ночь с 19 на 20-е декабря. Вечером транспорт "Чехов", завершив ремонт на заводе N201, имея на борту 473 раненых, 110 т гильз и 140 т боезапаса ВВС ЧФ, вышел из Севастополя в Туапсе в охранении тральщика "Мина".
   20 декабря 1941г. День начался с достаточно важной директивы Ставки.
   ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК N 005898 КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ
   ЗАКАВКАЗСКОГО ФРОНТА, ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ, КОМАНДИРУ
   ГЛАВНОЙ БАЗЫ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА О МЕРАХ ПО УСИЛЕНИЮ
   СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА
   Копия: народному комиссару Военно-морского флота 20 декабря 1941 г. 01 ч 30 мин
   Ввиду обострения обстановки в Севастопольском районе согласно донесению тов. Жукова за N 1528 [1] Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
   Подчинить во всех отношениях Севастопольский оборонительный район командующему Закавказским фронтом с получением настоящей директивы.
   Тов. Октябрьскому немедленно выехать в Севастополь.
   Командующему Закавказским фронтом тов. Козлову немедленно командировать в Севастополь крепкого общевойскового командира для руководства сухопутными операциями.
   Тов. Козлову немедленно отправить в Севастополь одну стрелковую дивизию или две стрелковые бригады.
   Оказать помощь Севастопольскому району авиацией Закавказского фронта силами не менее пяти авиаполков.
   Немедленно отправить в Севастополь пополнение не менее трех тысяч человек.
   Командующему Закавказским фронтом немедленно подать в Севастополь снаряды, учтя, что снаряды 107-мм, 122-мм гаубичные, 82-мм мины совершенно израсходованы.
   Получение подтвердить. Исполнение донести.
   В 1 ч 30 мин в Севастополь под охраной тральщика "Искатель" прибыл транспорт "Чапаев", с боезапасом и продовольствием. К утру удалось доставить часть привезенного боезапаса. В ночь на 20-е из Анапы в Севастополь перелетели еще три Пе-2, три Ил-2 и семь Як-1. Для того чтобы освободить для них место на аэродроме, на Кавказ отправили все исправные самолеты 11-го ШАП (шесть И-5, один КОР-1 и один Р-5).
   Шло формирование батальонов и рот для пополнения частей на передовой. Вновь созданные части прибывали в подразделения разрозненно, по мере формирования. Рота морской пехоты, сформированная на разбитой 10-й батарее, под командованием капитана М.В.Матушенко (около 150 человек) поступила в распоряжение 8-й бригады. Сюда же прибыла рота 30-й батареи ст.л-та Окунева (так же около 150 человек). Из воспоминаний Ефименко (комиссара 8-й БрМП) "Для приведения в порядок и постановки новых задач второй сводный батальон, под командованием вновь назначенных командира батальона майора Г.Л.Сметанина был отведен в район деревни Мамашай.
   Впоследствии батальон Сметанина был выдвинут вперед с тем, чтобы занять оборону по оврагу Барак, где к этому времени находилось подразделение 90-го стрелкового полка. Позиции 2-го сводного батальона заняли роты артиллеристов 10-й и 30-й батарей. Первоначально командование 8-й бригады бросило роты в атаку, но части попали под обстрел, и перешли к обороне. Поддержать атаку было нечем, орудия поддерживающих 8-ю бригаду батарей стояли без боезапаса.
   Батальон Береговой обороны, который возглавил капитан Шейкин (бывший командир сводного полка НКВД) прибыл в район Кордона N 1 только к 10 часам 21 декабря, т.е. спустя сутки. Он был сформирован к вечеру 20-го декабря, но находился в резерве армии.
   Две роты Учебного отряда ЧФ прибыли в состав батальона капитана Сонина, пополнив его. Сводный батальон из состава инженерных частей прибыл в 4-й сектор, и был влит в состав 388-й дивизии (командир -- полковник А. Д. Овсеенко, военком -- старший батальонный комиссар Н. А. Штанев). Сама же дивизия была полностью переподчинена коменданту 4-го сектора, но при этом расширился фронт сектора. В него была включена вся Бельбекская долина, до высоты 192.0 (исключительно). Остатки Местного стрелкового полка были пополнены ротой химчастей ЧФ.
   Командование СОР пошло на крайние меры. Из состава артиллерии, не действующей из-за отсутствия боезапаса, был сформирован батальон, но в бой не вводился.
   На участке 90-го полка и 8-й бригады морпехоты 20-го числа наметилось относительное затишье. 22-я пехотная дивизия сосредоточила усилия на участке на котором оборонялись 40-я кавдивизия и остатки 773-го стрелкового полка, который вместо капитана Ашурова возглавил майор Леонов. Т.е. бой шел на дороге по плато. Отбивая атаки противника, полк нес тяжелые потери. Майор Леонов, прокомандовав полком всего два дня погиб. Генерал-майор И. Е. Петров передал в штаб 40-й дивизии: "Сдерживать сколько можно. Использовать выгодные рубежи. Утром 21-го ожидайте поддержку. Пока помогу самолетами". Правда, обещание так и осталось обещанием. Авиация действовала в районе Камышловского моста, Качи, г.Гасфорта, но в районе плато Кара-тау ее не было.
   Трудно приходилось и остаткам 241-го полка. Его части понесли серьезные потери, погиб и командир батальона М.С.Черноусов. Большие потери зафиксированы в этот день и в других частях. Немецкая артиллерия и авиация действовали почти безнаказанно.
   Основные события развернулись в 3-м секторе. Утром, внезапной атакой была захвачена высота 192.0. Левофланговый батальон 287-го полка (командир ст.л-т Попов) попытался контратаковать, и отбить высоту. Атака велась без поддержки артиллерии, и батальон понес огромные потери. Из воспоминаний Решетняка (287 полк, командир взвода связи, 2-й батальон): " С высоты ползли по снегу тяжело раненые моряки оставляя за собой кровавые следы на свежевыпавшем белом снегу. Никакой связи с наступающими моряками на высоту не было. От Попова ничего нельзя было узнать о положении наступающих. Я понял - у Попова нет никакого опыта боев, одно голое желание взять высоту, без всякой не то подготовки. Это было безумие, огонь врага усиливался, и дорога на высоту стала красная от крови, ярко выделяясь на белом снегу. Я немедленно отправился назад в штаб своего батальона, что бы доложить обстановку, и принять срочные меры по оказанию поддержки батальону моряков, а связисты потянули параллельную вторую линию, соединяя обе линии для надежности связи, перемычками. В штабе я доложил своему командованию о положении левофлангового соседа батальона Попова. Начальник штаба Телюх связался с полком с целью консультации по оказанию артиллерийской и другой помощи Попову, но связь с Поповым прервалась....С того времени, как мы установили связь прошло не более полутора часов, в вот мы снова у штабе Попова. Землянка штаба разбита снарядами, Попов в его командиры убиты и в разбросаны вокруг. По кровавой дороге на высоту лежат убитые моряки в бушлатах и тельняшках. Батальон Попова погиб, положение нашего батальона ухудшилось". Дальнейшее продвижение противника остановил 1-я огневая точка ДШК (СЖБОТ) и дзоты N 22 и 23
   В ходе контратаки, в числе раненых был подобран и И.Еремков из дзота N 11. Григорий Доля из того же дзота вышел в расположение остатков своего батальона. К этому моменту из двух рот батальона оставалось 57 человек, действовали три дзота. Держались семь огневых точек второй пульроты батальона ЭМШ, но связь с ними была потеряна. Их бойцы сражались в рядах тех частей, которые стояли на их участке.
   Противник атаковал по всему фронту 3-го сектора. И поначалу части начали отступление. Отступили и 54-й и 2-й Перекопский полки. Положение на участке удалось стабилизировать введением войск из резерва сектора. Остатки Местного стрелкового полка были ночью переформированы. В районе урочища Горелый лес, 2-й Перекопский полк, усиленный двумя ротами МСП контратаковал. Ударную группу составили роты местного стрелкового полка под командованием лейтенанта Д. П. Диденко и младшего лейтенанта К. К. Дьяченко, а так же рота старшего лейтенанта Д. С. Гусака из 1-го батальона 2-го Перекопского полка.
   Положение на этом участке удалось восстановить, но противник начал обстрел леса фосфорными зажигательными минами. Многие погибли в лесном пожаре. Из воспоминаний Шавкие Абибулаевой: " ...Я пробиралась к своим, лес сгоревший, на опушке три фигуры, черные, страшные у командира зуб золотой блестит, я закричала и убежала...".
   Оставшиеся три роты Местного стрелкового полка придали 54-му полку, и на его участке так же удалось восстановить положение. Правофланговый 3-й полк морской пехоты так же начал откатываться к верховьям Мартынова оврага. Группы автоматчиков стали просачиваться в район дороги вниз, к дороге, спускающейся к 3-му лесному кордону. Ситуацию спасла рота, сформированная из остатков 3-го батальона 7-й бригады, (командир старший лейтенант С. М. Карнаухов), которой придали личный состав пулеметного и минометного взводов 3-го полка МП.
   Во втором секторе с переменным успехом шел бой за гору Гасфорта, но сказывалась нехватка полевой артиллерии. К 10 часам советские части выбили противника с высоты с Итальянским кладбищем, но противник опять открыл сильный артиллерийский и минометный огонь на высоте, и части вновь отошли на обратные скаты высоты.
   Собравшись с силами, во второй половине дня, советские части вновь атаковали высоту. Атаковали 1-й батальон (командир капитан А. А. Бондаренко) 2-го полка морской пехоты, 5-й батальон (командир капитан К. И. Подчашинский) 7-й бригады, усиленный батальоном учебного отряда, 2-й батальон (командир майор А. И. Жук) 1330-го стрелкового полка. И опять с тем же результатом, части достигали вершины, бой шел в районе часовни, но противник открывал массированный артогонь, и контратаковал. В качестве подкрепления в бой были брошены роты под командованием лейтенанта Б. С. Шелехова и техника-интенданта 1 ранга А. М. Отвагина из состава 1330-го стрелкового полка. В конце дня, советские части все же закрепились по линии: развалины казармы, ограда кладбища - седловина между г.Гасфорта и безымянной высотой-отрогом горы.
   В этот день была сделана первая попытка поддерживать Севастополь авиацией с Кавказа. Первая группа в составе шести ДБ-3, которая должна была атаковать немецкие войска в Бельбекской долине, поддерживая остатки 241-го полка, попала в густую низкую облачность и была вынуждена вернуться. Около 12 часов другая восьмерка бомбардировщиков смогла пробиться к Севастополю и сбросить с высоты 1200 м 56 ФАБ-100 на немецкие и румынские подразделения, изготовившиеся к наступлению в районе Чоргуня. Это и обеспечило успех в атаке 7-й бригаде и 2-му полку.
   Первый сектор позиции удержал, но сам в контрнаступление не переходил. Была получена телеграмма от Ф.С.Октябрьского:
   "1. Сегодня из Новороссийска на кр.кр. "Красный Крым" и "Красный Кавказ", л/д "Ташкент", эм.эм "Незам(ожник)." и "Бодрый" выхожу в Севастополь с 79-й бр. морской пехоты. Буду утром 21 декабря.
   2. Сегодня выходят транспорты "Абхазия" и "Белосток" с боезапасом и 1500 человек 9-й бр. мп.
   3. Сегодня грузится из Поти боезапас на т/х "Ташкент".
   В Поти на днях прибудет 10 маршевых рот.
   Сегодня начата погрузка 345-го сд, будет в базе 23-го декабря.
   За себя оставил Елисеева"
   Чуть позже пришла еще одна телеграмма. 20 декабря Н. М. Кулаков получил от Ф С. Октябрьского и И. И. Азарова следующую телеграмму: "Тов Сталин еще раз приказал ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах никогда Севастополь не сдавать. Нажмите. Не разрешайте ни шагу отходить назад. Силы имеете, большая помощь идет. Противник не может иметь больших резервов, бросает последние силы".
   Да, подкрепления выделялись, но подход их запаздывал. Кроме перечисленных частей, согласно директиве командующего Закавказским фронтом 81-й отдельный танковый батальон исключался из состава 400-й стрелковой дивизии и включался в состав Приморской армии. У Примармии до 2-го штурма был свой отдельный танковый батальон (пусть даже слабого состава). Но...
   Любопытно, но последним упоминанием об ОБТС Приморской армии найденным в документах стал перечень резервов перед началом штурма. Участие советских танков встречается в воспоминаниях бойцов 287-го полка, 2-го Перекопского полка, но ясной картины, куда делся танковый батальон, нет.
   Кроме этого из состава фронта для Севастополя, по документам, были выделены дивизион 82мм РС, одна спецрота (?) и одна зенитная батарея.
   21 декабря 1941г. Ночью в части выдвинулись вновь сформированные подкрепления. К 1-му кордону Мекензиевых гор, в 10 часов подошел батальон капитана НКВД Шейкина. К этому моменту на многих участках сложилась критическая ситуация. Из воспоминаний Ефименко.
   "Рано утром 21 декабря, подтянув свежие силы и пополнив новыми резервами свои части, противник возобновил атаки против бригады. Враг решил во что бы то ни стало, прорваться в тыл первого батальона и 90 стрелкового полка. С этой целью подразделения противника развернули свое наступление по направление возвышенности Кара-Тау и деревни Бельбек.
   В 8 часов 21 декабря немцы силок около двух рот, при поддержке артиллерийского и минометного огня начали продвигаться к окопам, где находились подразделения первой и третьей рот первого батальона. Одновременно против второй роты первого батальона в наступление пошло до 2-х рот. румын. Подпустив противника на близкое расстояние, бойцы роты вступили в бой с превосходящими силами. В отдельные моменты бой порастал в рукопашную схватку, из которой, как всегда в этих случаях, вышли победителями наши краснофлотцы. Рота под командованием старшего я лейтенанта Савельева и политрука Бубнова на атаку противника ответила контратакой. Во время этой атаки помощник командира взвода коммунист Слободян с группой своих краснофлотцев врезался в самую гущу румынских солдат и начал их уничтожать. Враг не выдержал контратаки и начал поспешно отступать, бросая своих раненых и оружие. В погоню за отступающим противником бросились со своим пулеметом краснофлотцы Муравей и Гаварин, которые умело выбирая удобные позиции, расстреливали убегавших вражеских солдат". Отбросив упоминание о деревне Бельбек, не имевшей отношения к этим боевым действиям, можно четко понять, что румынские части мотобригады Корнэ активизировали свои действия против 1-го батальона 8-й бригады, занимавшего оборону в долине Качи. Правда не все было так гладко. Бой с переменным успехом шел за деревню Аранчи (Суворово). Во второй половине дня в бой был введен последний резерв, сводную роту охраны штаба, которую возглавил начальник оперативного отдела майор В. И. Носков (сменивший убитого Текучева). В результате боя деревня осталась за советскими войсками. Но это был отвлекающий удар противника.
   Гораздо сложнее пришлось на правом фланге 8-й бригады, и там, где стояли 40-я кавдивизия и 773-й полк. Т.е. вдоль дороги по плато. Во второй половине дня на правом фланге бригады противник потеснил 4-ю сводную роту (командир младший лейтенант И. Г. Губарев) и роту, прибывшую с 30-й береговой батареи во главе со старшим лейтенантом В. И. Окуневым, Но главный удар 22-й дивизии пришелся по конникам 40-й дивизии, и частично, по 773-му полку. Атака велась при поддержке 4-х штурмовых орудий. "Дивизия", от которой оставалось менее тысячи бойцов, стойко держалась до вечера, но к 16 часам ее фронт был прорван. В этих боях погиб командир 149-го полка полковник Л.Г.Кулижский. На пути немецких штурмовых орудий стоял только артиллерийский дивизион. Г.И.Ванеев в своей книге, описывает эти события так: "Несколько танков устремились на командный пункт дивизии. Находившийся рядом расчет противотанковой пушки вел огонь прямой наводкой по вражеским машинам. Разорвавшимся снарядом был убит наводчик, его тут же заменил командир дивизии полковник Ф. Ф. Кудюров. Орудие продолжало вести огонь. Прямым попаданием танкового снаряда в орудие командир дивизии был убит". Результатом боя стала гибель штаба дивизии одной батареи штатного дивизиона 40-й кавдивизии.
   Ситуацию спасли саперы и разведчики. Брешь закрыли разведывательный батальон 95-й дивизии и сводный инженерный батальон, сформированный навануне. Их поддержали четыре оставшихся в строю орудия первого артдивизиона (командир капитан Ф. Н. Расщупкин) 397-го артиллерийского полка, незадолго до этого прорвавшегося из окружения.
   Они же поддерживали 241-й полк, сражавшийся в долине в районе томатного завода. Стоявшие правее 778-й (командир майор И. Ф. Волков) и 782-й (командир майор И. А. Бекин) стрелковые полки 388-й дивизии, повели атаку на высоту 192.0, но безуспешно. Части понесли большие потери. Причем немецкими войсками было захвачено в плен много бойцов и командиров. Многие ветераны утверждают, что эти части должной стойкости не проявили.
   Из записок А.А.Прохорского (батальон ЭМШ): " 21 декабря немцы не пошли на нас в лобовую, а к концу дня у нас в тылу появились их автоматчики. Это нас удивило. Я направил двух своих краснофлотцев в свои землянки, где разместился штаб прибывшего батальона, чтобы выяснить обстановку. Как только краснофлотцы стали подходить к землянкам, по ним открыли огонь из автоматов немцы. Ребята вернулись и доложили мне об этом. Я решил сделать ещё одну попытку - связаться со штабом роты, с "Харьковом", послал товарищей туда, но тоже ничего не вышло: по дороге их встретили немцы и обстреляли. Что мне оставалось делать? Немцы обошли нас подковой, это грозило нам полным окружением и гибелью. Я принял решение: с правого фланга у меня была размещена ещё одна рота прибывшего батальона, я решил сам связаться с её командиром и решать по обстановке. Но к моему огорчению, всё вышло по-другому. Как только я прибежал к их окопам, вскочил в их окоп - и я был охвачен гневом и ненавистью: передо мной вскочил товарищ в чине капитана (с одной шпалой) и поднял руки вверх. Я кричу: "Зачем это?" Тогда он узнал во мне моряка, стал со мною говорить по-русски: "О, кацо, моряк, моряк... С тобой я хоть куда!..".
   Конечно, меня трудно было отличить от немца: на мне была такая одежда, что сейчас мне кажется, что я был похож на чучело: ботинки американские, шапка из сукна, брюки и фуфайка ватные. Кроме того, на мне была рубашка армейская, тельняшка флотская, китель флотский, гимнастёрка армейская. Ну что ж, это была война, а зима в Крыму в тот год была холодная. С 15-16 декабря были небритые и немытые. У меня появилась мысль пристрелить этого капитана..."
   Как пишет Г.И.Ванеев: "Наши полки были вынуждены отойти на запад, и занять рубеж в 1,5 км юго-западнее с. Камышлы и в 1 км юго-восточнее д. Бельбек. Т.е. за пять часов контратак, части 778-го и 782-го полков не только не продвинулись вперед, но и отошли на 1,5 км. Будем объективными, впоследствии, дивизия показала себя с самой лучшей стороны, более того, она закрыла брешь, образовавшуюся в результате разгрома батальона 287-го полка, но пятно так и осталось на совести 388-й.
   Совсем трудно советским частям пришлось в 3-м секторе. В результате лесного пожара и обстрела немецкой артиллерии части 287-го и 2-го Перекопского полка вынуждены были отойти. Из-за этого фронт 3-го сектора увеличился по протяженности. Были оставлены удобные для обороны рубежи и огневые точки. Противнику удалось прорваться на стыке 3-го полка морпехоты и 54-го полка. До двух рот 31-го немецкого полка (24-я ПД) прорвалось к одному из отрогов Мартынова оврага. Создавалась угроза прорыва немецких войск в район Инкермана.
   3-му полку морской пехоты, вместе с остатками рот Местного стрелкового полка, которые переформировывались в районе 3-го сектора, удалось закрыть брешь после прохода немецких войск, но уничтожить противника, прорвавшегося в тыл, он уже не мог. Для этой цели был выделен батальон К.С.Шейкина, усиленный тремя танками (по другим данным, танкетками). Что это были за танкетки? Точно ответить на этот вопрос сложно. Информация противоречивая. Судя по всему, это была техника отдельного танкового батальона Приморской армии. По другим данным в атаке участвовали две трофейных танкетки, захваченные у противника в ноябре и один Т-26, по третьим ... Впрочем, это даже не важно, танкетки в атаке не участвовали. Двигаясь от Кордона N 1 к исходной позиции для атаки, они застряли на пнях сгоревшего леса. И все же атака была успешной.
   Из воспоминаний Т.К. Коломийца: "На рассвете 21 декабря я поехал к шоссе у кордона N 1, чтобы лично встретить батальон моряков. Картина была своеобразная. Они приехали на фронт со своими матрацами, одеты были кто во что горазд, кто в бушлате, кто в черной морской шинели, кто в серой армейской, кто в телогрейке, но зато все были в бескозырках. Моряки были вооружены винтовками и имели 10--15 станковых пулеметов.
   Командир батальона капитан К. С. Шейкин доложил, что он принял батальон ночью, лично ни людей, ни командиров не знает и не уверен, что батальон в таком составе способен выполнить задачу по уничтожению прорвавшегося противника.
   Я приказал капитану двигаться на исходный рубеж для атаки. И батальон двинулся с матрацами на плечах. Моряки не хотели их оставлять.
   ...Когда я минут через 40 подъехал к своему КП, то увидел моряков, разлегшихся на матрацах.
   Что вы делаете? -- спрашиваю. А они смеются.
   Перешли к обороне, товарищ генерал!
   Где ваш комбат?
   А вот где! -- и они показали на вход в мою землянку.
Комбат пошел получать задачу. Когда я вошел в землянку, там увидел капитана Шейкина, он говорил начальнику штаба дивизии, что с этим батальоном невозможно выполнить задачу.
Тогда я на него прикрикнул:
   Ты почему не выполняешь боевую задачу? Почему уговариваешь начальника штаба? Немедленно выполняй мой приказ.
   Шейкин пулей выскочил из землянки и не скомандовал, а прямо-таки затрубил своим сильным голосом: "Батальон, за мной! Вперед!"
   Моряков как будто током подбросило, и они ринулись вперед за комбатом. По выражению лица и тону Шейкина они сразу поняли, что дело серьезное и неотложное.
   Как только наша артиллерия открыла по противнику огонь, моряки атаковали врага с ходу. В результате штыковой атаки и нашего артиллерийского огня прорвавшийся вражеский батальон был уничтожен. 20 гитлеровцев было взято в плен. Все вооружение противника осталось в качестве трофеев у бесстрашных моряков. Напрасно капитан Шейкин сомневался в силе моряков!" "Рассказ яркий и с легким оттенком хвастовства.
   Есть и другое описание событий: "Немцы сопротивлялись отчаянно, но было видно, что боезапас у них кончается. Никакой артподготовки не проводилось. Заревел двигатель танкетки, которую нам придал в качестве усиления, это был как сигнал для нас. Мы шли сначала шагом, потом побежали. Мы бежали сквозь кустарник с широкими прогалинами. Танкетка налетев сходу на камень, потеряла гусеницу и , завертевшись остановилась. Из нее выскочил водитель, но тут же был сбит на землю взрывом минометной мины. Мы бежали все быстрее, кто-то что-то кричал.
      Бежать по лесу было легко, но дальше местность была перепахана воронками, ботинки вязли в глине. До нашей старой линии окопов, которую теперь занимали немцы, добежала приблизительно половина бойцов. Сильный удар сбил меня с ног, пуля попала во флягу и осколками стекла пропороли мне бок. Дохромав до окопов, я спрыгнул вниз. Дно оказалось мягким. С ужасом я разглядел, что он до половины завален трупами. Зеленые, серые фигуры лежали вповалку. Больше всего было черных. Подошел матрос, вытирая штык самозарядной винтовки куском немецкой шинели. Мы в отряде были с разных батарей и мало знали друг-друга. "Давай перевяжу, братишка!". И он вырезал с ватника убитого бойца большой клок, приложив к моей ране, а после стал шарить у лежащего неподалеку немца в подсумке, бормоча: "У немчуры всегда бинты есть..." "Ты что, меня немецким бинтом перевязывать собрался ?" "Тебе-то какая разница?" ... Смеркалось, бойцы нашего отряда строились в колонну. Она была намного меньше, чем до боя.... Я еще раз окинул взглядом полянку с линией окопов. Она сплошь была усеяна трупами, они были везде."
   21-го декабря 1941г. во 2-м секторе начали появляться передовые части немецкой 170-й пехотной дивизии: 240-й пионерный батальон и части обеспечения. Бой шел за г.Гасфорта и деревни Нижний и Верхний Чоргунь. В то же время было отмечена переброска частей 121-го и 122-го полков немецкой 50-й дивизии в район урочища Горелый лес, и верховий Камышловского оврага, как раз против совершенно измотанного 287-го полка и 2-го Перекопского. Ситуация складывалась угрожающая. И все же...
   Именно в этот день около 13 часов в главную базу вошла эскадра под флагом командующего флотом. В нее входили крейсера:
   "Красный Кавказ" (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин, военком батальонный комиссар Г. И. Щербак)
   "Красный Крым" (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков, военком батальонный комиссар Ф. П. Вершинин).
   Лидер "Харьков" (командир капитан 3 ранга П. А. Мельников, военком старший политрук Д. А. Алексеенко)
   Эсминцы:
   "Бодрый" (командир капитан 3 ранга В. М. Митин, военком старший политрук В. В. Шумилов)
   "Незаможник" (командир капитан 3 ранга П. А. Бобровников, военком старший политрук В. 3. Мотузко).
   Корабли доставили из Новороссийска 79-ю отдельную стрелковую бригаду (командир полковник А. С. Потапов, военком полковой комиссар И. А. Слесарев, начальник штаба подполковник И. А. Морозов) в полном составе (4000 человек) с вооружением. На лидере "Харьков" был доставлен батальон 9-й бригады морской пехоты (командир капитан К. Г. Бузинов, начальник штаба Головин Л.П., политрук Глушко Г.И.).
   Высадка войск с крейсера "Красный Крым" осуществлялась в Южной бухте, на причалы Каменной пристани, крейсер "Красный Кавказ"--на причалы Сухарной балки. Эсминцы и лидер разгружались в Клепальной балке.
   Батальон 9-й бригады был разделен на две части, две роты во главе с капитаном Головиным (около 500 человек) вечером прибыли в 8-ю бригаду морпехоты. Это позволило отвести остатки батальонов бригады для переформирования. Любопытно, но командиром этого полубатальона был именно тот самый Леонид Павлович Головин, который строил "Железняков", а потом, в начале ноября привел в 8-ю бригаду пополнение. Еще две роты 9-й бригады были направлены в 7-ю бригаду. Корабли были распределены по бухте и прикрыты зенитной артиллерией и дымзавесой.
   Многие авторы (в том числе и П.А.Моргунов, и Г.И.Ванеев) гордо именуют высаженную в Севастополе часть "отдельной морской стрелковой бригадой". Многие авторы добавляют к этому названию "на штате курсантской". Это не совсем так. Изначально, она не была ни отдельной, ни морской, ни, тем более, "на штате курсантской". Более того, это было сводное подразделение, сформированное незадолго перед высадкой. Приказ о создании бригады был издан 13 декабря 1941г. Т.е. всего за неделю до высадки. Более того, батальоны, сведенные в это подразделение, предназначались для разных подразделений. Ядро бригады формировалось в Чапаевских казармах в центре Новороссийска, и готовилась стрелковая бригада в Керченский десант. К 19 декабря были сформированы два батальона. В бригаде отсутствовал минометный дивизион. Создавшаяся в Севастополе ситуация, заставило командование влить в "бригаду" подразделения, которые ранее предназначались для 75-й стрелковой бригады, формирование которой было начато еще в ноябре: минометный дивизион и батальон (командир -майор Кулиниченко), формируемый в казармах на Малой земле. А формирование 75-й стрелковой бригады было начато заново 27.12.41г. и отправлена она была туда, куда и предназначалась изначально - под Москву.
   Созданное новое подразделение назвали 79-й стрелковой бригадой. Морской она стала только 3.02.42г. Что такое стрелковая бригада?
   Стрелковые бригады начали формироваться еще осенью 1941 года ввиду возникших трудностей с развёртыванием стрелковых дивизий. Для формирования дивизии по полному штату не хватало времени, вооружения, техники. В связи с этим, началось формирование более легких частей- бригад. Бригада состояла из 3-4 стрелковых батальонов, артиллерийского и миномётного дивизионов, роты автоматчиков, подразделений специальных войск и тыла и насчитывала от 4 до 6 тысяч человек.
   К началу войны, флот имел большое количество запасников, с флотскими воинскими специальностями, однако, потребность в корабельных специалистах была невелика. В связи с этим, было начато формирование бригад морской пехоты, снаряжение и вооружение которых взял на себя флот. Однако, возможности флота, в обеспечении подразделений тяжелым вооружением и техникой были ограничены. В связи с этим, было начато формирование т.н. морских стрелковых бригад, в которых личный состав был флотским, а оснащение и вооружение - армейским. Организационно морская стрелковая бригада включала: 3 стрелковых батальона, 2 артиллерийских и 1 миномётный дивизион, подразделения обеспечения, и насчитывала до 5 тысяч человек.
   В отличие от бригад морской пехоты, подчинявшихся флоту, это было армейское подразделение. По оснащению, морская стрелковая бригада отличалась, чаще всего, наличием второго артиллерийского дивизиона, большим количеством техники, частей обеспечения и ... пайком. Части морской пехоты получали флотский паек, стрелковые бригады - армейский.
   Из воспоминаний А.Г. Каняшина (пульвзвод, 3-го батальона 79-й МСБр) "Куда вас готовили, на какой фронт, мы не знали -- это была военная тайна. В конце октября или в начале ноября одели нас в полушубки, выдали шапки. Бойцы высказывали предположение, что пойдем па защиту Москвы, но вскоре после этого бригаду переобмундировали в морские бушлаты, серые армейские шинели, флотские брюки с обмотками поверх них, доставлявших нам массу хлопот. Разговоры о Москве утихли, начались новые догадки. С каким нетерпением ждали мы дня отправления на фронт, как хотелось повоевать! И вот наступил тот долгожданный день 20 декабря 1941г. в Новороссийск пришли боевые корабли, и нас повели ив посадку. Какая это была радость, мы просто ликовали. В нашей роте был баянист, он играл, а мы пели песню "Бушлат". Очень тепло провожали нас жители Новороссийска, многие плакали. Мы шли гордо -- знали, что идем защищать Родину. Молодые и крепкие - о смерти мы не думали, ...Когда мы пришли на место посадки -- в район цементных заводов,-- нас там ожидала стоявшие у пирсов корабли. Погрузка прошла быстро".
   Изначально, 79-я морская стрелковая бригада состояла из трех стрелковых батальонов по 1200 человек в каждом, минометного дивизиона, артиллерийского дивизиона, роты разведки, роты автоматчиков и роты ПТР. Первым батальоном командовал капитан Г.Г.Плаксенко, вторым старший лейтенант Я.М.Пчелкин, третьим, майор Я.С.Кулиниченко. Бригада насчитывала в своем составе большое количество моряков и морских офицеров. Из воспоминаний П.С.Куницы (разведвзвод 3-го батальона 79-й МСБР): " В 1941 году я поступил в Черноморское высшее военно-морское училище...4-й курс училища был направлен в Баку в Каспийское ВВМУ, для окончания учебы. Третий курс был выпущен с присвоением звания младший лейтенант. Второй курс получил звание "главный старшина" и первый "старшина 1-й статьи", после чего были направлены в бригады морской пехоты, с назначением, соответственно, на должности командиров взводов, замкомвзвода и командиров отделения".
   Сразу после высадки батальоны начали сосредоточение и выдвижение к рубежам. Нельзя сказать, что высадка прошла незамеченной для немецких войск. Вскоре после начала движения от места высадки, 1-й и 2-й батальоны бригады были накрыты немецким артогнем на марше, по Симферопольскому шоссе, в районе балки Графская. Ранее дорога проходила выше по склону (сохранилась до сих пор), обходя Графский тоннель сверху. Больших потерь удалось избежать, благодаря тому, что командиры батальонов отдали приказ укрыться на дне балки, в густом кустарнике (там где проходит современное шоссе). Часть личного состава укрылась в тоннеле под железнодорожной насыпью. Ныне насыпь и тоннель не существуют, а над дорогой проходит железнодорожный мост. Из записок И.А.Слесарева: " Сразу после высадки бригады, противник обрушил на нас массированный артиллерийский и минометный огонь. Поступила команда рассредоточиться и укрыться в придорожных кустах. Две роты во главе с Алексеем Иппатовичем Прассоловым укрылись от налета в тоннеле, благодаря чему больших потерь удалось избежать".
   Штаб бригады разместился в дорожном домике, рядом с полотном старого Симферопольского шоссе, недалеко от Графского тоннеля. Развалины домика сохранились и до сих пор, правда крыша его отсутствует, окна выбиты, а мемориальная табличка сорвана. Бригада начала подготовку к наступлению. Как пишет П.А.Моргунов, "именно эту стремительную атаку мы наблюдали вместе с генерал-лейтенантом Черняком, во время инспекционной поездки...".
   Эта фамилия в истории обороны еще не встречалась. Телеграмма Г.В.Жукова в Ставку имела сразу несколько последствий. Первое, и самое главное, Севастополь был спасен, получены подкрепления и боезапас, но... Г.И. Ванеев пишет: "Замена командующего для Военного совета флота и Военного совета Приморской армии была неожиданной". В таком случае как понимать слова из телеграммы Г.В.Жукова, который руководил обороной СОР до прибытия Ф.С. Октябрьского в Севастополь: " ...просим прислать крепкого общевойскового командира для руководства обороной... "? Эти слова Ставкой были исполнены в точности, и говорить, что прибытие Героя Советского Союза генерал - лейтенанта Черняка в Севастополь было неожиданностью, нелепо.
   Если раньше Севастопольский оборонительный район подчинялся Ставке напрямую, то, согласно директиве, с 20-го декабря 1941г. он переходил в подчинение Закавказскому фронту, и в Севастополь направлялся "крепкий общевойсковой командир", который должен был сменить генерал-майора И.Е Петрова. П.А.Моргунов пишет: "Днем (21-го декабря 1941г.) было получено донесение от командира Потийской военно-морской базы о том, что вечером в Севастополь прибудет лидер "Ташкент" с боезапасом. На нем же прибывал генерал-лейтенант Черняк".
   Сейчас генерал-лейтенанта С.И.Черняка выставляют неграмотным выскочкой, но это совсем не так. Просто он не "вписался" в интересы большинства командиров СОР. Он был на три года моложе Петрова (ему было 42 года), и на одно звание старше.
   В воспоминаниях С.И. Черняк рисуется как безграмотный самонадеянный, хамовитый генерал. Но биография этого офицера этой характеристики не подтверждает. Участник боев в Испании, он отличился в Советско-Финлянской войне.
   В период боёв с 23 декабря 1939 года по 28 февраля 1940 года 136-й стрелковая дивизия (13-я армия, Северо-Западный фронт) комдива Черняка С.И. прорвала линию Маннергейма на участке Муола - Ильвес, нанеся противнику большой урон. В Севастополь он прибыл, закончив Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба. Просто он пришелся "не ко двору" сложившемуся коллективу, он взялся за дело слишком резко.
   Поскольку командующий флотом являлся одновременно командующим СОР, то соответственно и ЧФ как бы подчинялся командованию фронтом. Такое "понижение" вызвало бурную реакцию у флотского командования. Именно это решение послужило причиной нового витка кабинетной борьбы.
   Прибытие генерала Черняка, который попытался подчинить себе все силы, обороняющие Севастополь, совершенно не устраивало командование флотом. С другой стороны, в Приморской армии новым назначением оказались так же недовольны. Новый командующий оказался между двух огней, и продержался недолго. Ф.С.Октябрьский и И.Е.Петров, ранее не находившие общего языка, неожиданно стали союзниками. Причем виновник этих событий: Г.В. Жуков, после прибытия Ф.С.Октябрьского, от командования негласно отстраняется, а затем и переводится на другую должность, в тыл.
   Авиация СОР действовала активно, но не эффективно. Виной всему облачность и туман. За день авиация СОР сделала 152 самолето-вылета, из них: на бомбардировку -- 16, штурмовку -- 31, на сопровождение -- 27, на прикрытие кораблей и главной базы -- 71 и на воздушную разведку-- 7 вылетов.
   По советским данным сбито четыре Ю-88 , один Me-109 , причем один Ю-87 был сбит залпом РС, по немецким данным был сбит один He-111. Советская сторона боевых потерь не имела, но два "яка" столкнулись в воздухе и были полностью разбиты. Пилот одного из них -- старшина Бойко -- погиб, другой спасся на парашюте.
   Транспорт "Чапаев", доставивший накануне боезапас, приняв на борт 425 раненых, вышел из Севастополя в Туапсе в охранении тральщика "Искатель".
   22 декабря 1941г. Начну с цитаты: "Петров и Крылов прилегли отдохнуть.   Без какого-либо предуведомления в комнату дежурного вошел генерал-лейтенант с Золотой Звездой Героя Советского Союза на кителе. Строго, как будто бы строгость подкрепляла авторитет его звания, спросил:
      -- Кто вы такой?   Ковтун представился.
      -- Я -- Черняк! -- объявил вошедший. -- Генерал-лейтенант, Герой Советского Союза! Назначен командармом! Штаб армии поставлен об этом в известность?    Ковтун не только удивился, но даже и растерялся.
      -- Нам об этом ничего не известно! -- ответил он. Надо было бы немедленно разбудить Крылова или Петрова. Но Черняк предупредил его вопросом:
    -- Где Петров?
      -- Спит! Он только что прилег!
      -- Пусть отдохнет! Пусть доберет отдыха последние минутки! Завтра некогда будет отдыхать. Что у вас за карта?   Ковтун наносил последние данные обстановки. Он невольно заслонил карту, но Черняк не обратил на это внимание.
     -- Оборона? -- спросил он. -- А вы, майор, академию кончали?
     -- Нет! -- ответил Ковтун, все еще не зная, что ему делать с незнакомым генералом, сомневаясь, не делает ли он служебного преступления, продолжая с ним разговор над картой.
   -- Сразу видно, что академии не кончали! -- продолжал Черняк. -- Кто же теперь так делает соотношение сил? Надо сопоставлять количество дивизий, а не батальонов. Вы работаете, как при Кутузове.   Звание прибывшего не разрешало дерзость, хотя его замечание обличало полное непонимание происходящего.
      -- У вас столько дивизий, а вы не можете удержать рубеж обороны! Нет наступательного порыва! Но я вас расшевелю!   Ковтун не выдержал:
      -- Нельзя же наша дивизии равнять с немецкими. У них полные полки трехбатальонпого состава, а у нас половина полков -- двухбатальонного! Да и батальоны неполные... А еще и отдельные подразделения.
      -- А вы, майор, не умеете слушать старших! Вас, как начальника оперотряда, прошу немедленно подготовить доклад о состоянии армии.
      Ковтун разбудил Петрова и Крылова. Черняк предъявил Петрову приказ, подписанный командующим фронтом.
      -- Я не хочу сказать, что вы воевали плохо! -- начал он. -- В обороне вы кое-что сделали... Но оборона -- прошедший этап. Вам известно, что происходит под Москвой? Наступил перелом в ходе войны, и то, что годилось вчера, сегодня не годится! Надо переходить в решительное наступление!
      -- Какими силами? -- спросил Петров.
      -- Помилуйте! -- повысил голос Черняк. -- У вас дивизий больше, чем у Манштейна... Сейчас прибудет триста сорок пятая... Мы должны думать о прорыве к Симферополю, а вы тут так близко подпустили немцев, что они обстреливают корабли с берега...    Петров молчал. Он понимал, что с человеком, который способен сравнить силы Приморской армии с 11-й армией Манштейна, спорить о чем-либо бесполезно.
      Крылову было, что сказать генерал-лейтенанту с Большой земли, но и он сдержался по примеру командарма.   Он видел, что сейчас самое разумное уйти от спора; главное -- познакомить Черняка с обстановкой на фронте, поэтому предложил:
    -- Иван Ефимович, побывайте с командующим в войсках, а мы тут подготовим приказ о вступлении Степана Ивановича Черняка в командование армией и соображения о наступлении...".
   Данный эпизод вызывает большие сомнения, ни о каком наступлении речь идти не могла, и это понимали все. Кроме того, С.И.Черняк, по воспоминаниям, сразу после прибытия, был на КП у командующего, где его ждал П.А. Моргунов, а после отправился вместе с комендантом береговой обороны в инспекционную поездку, и на КП Приморской армии до 17 часов 22 декабря не заходил.
   Из книги П.А.Моргунова "Героический Севастополь": "Утром 22 декабря меня вызвали на флагманский командный пункт, и вице-адмирал Ф. С. Октябрьский приказал мне ознакомить прибывшего генерал-лейтенанта С. И. Черняка с обстановкой на сухопутном фронте, выехав в секторы на рубежи обороны. Вице-адмирал Октябрьский предупредил, что генерал Петров знает о прибытии С. И. Черняка и данном мне задании". Вряд ли после инспекционной поездки он мог требовать перейти в наступление.
   После прибытия в Севастополь даже тон телеграмм командующего ЧФ резко меняется: "Ознакомился на месте... донесение Жукова, Кулакова полностью соответствует действительности. Противник, имея пять п[ехотных] д[ивизий] (22, 24, 50, 72 и 132), две румынские бригады и подтягивая еще 2 бригады румын, дальнобойную артиллерию до 14 дм, бомбардировочную авиацию и танки, 17/ХП--41 г. перешел в решительное наступление сразу по всему фронту, имея целью (как видно из захваченных документов) к 21/Х11--41 г. овладеть Севастополем. Пятые сутки продолжаются ожесточенные бои. Несмотря на упорное сопротивление наших войск, противнику ценой тяжелых потерь удалось продвинуться на некоторых направлениях на 5 -- 7 км, что приблизило фронт к городу на очень опасное расстояние до 7 км. Наши бойцы дерутся отлично. Но мы несем тяжелые потери убитыми и ранеными. Убит командир 40 кд Кудюров, его помощник и ряд командиров и комиссаров полков и батальонов.
   ...За дни боев 17--21/ХП--41 г. выведено из строя 22 полевых орудия, 15 орудий БО...
   Исчерпаны все резервы, на фронт брошены охранные роты штабов. Прибывшая 388 сд... существенного влияния на состояние обороны не оказала. Ваше решение усилить Севастополь 79 отд. СБр и 345 СД и танковым батальоном позволяет некоторый период с помощью этих частей удерживать Севастополь. Но, чтобы компенсировать потери живой силе, матчасти, необходима срочная присылка вооруженных марш, батальонов...
   Чтобы восстановить положение, вернуть ряд утраченных важных рубежей, расширить оборонительный район и создать плацдарм для последующих активных действий но разгрому противника в Крыму, необходима присылка двух стрелковых дивизий... О Вашем решении по этому вопросу прошу меня уведомить. ...О тяжелом положении Севастополя и срочной необходимости ему дальнейшей помощи прошу доложить т. Сталину. 22/ХП--41 г. Октябрьский, Кулаков".
   Что же послужило причиной столь резкого изменения в оценке обстановки? Ведь по всем данным, приведенным в советской литературе, утром 22.12.41г. смелой контратакой 79-й стрелковой бригады, противник был отброшен. Увы, это не совсем так. Во-первых, атаковала не вся бригада, а только два батальона, третий батальон м-ра Кулиниченко в бою не участвовал.
   Да, на небольшом участке 3-го сектора, атакой 1-го батальона к-на Плаксенко была отбита высота 192.0, и соседняя с ней высота над дер. Камышлы. Был деблокирован СЖБОТ N 25, в котором еще оставалось пять бойцов, в 26-м погибли все. Сбив части 132-й дивизии, передовые части 1-го батальона вышли к бывшему дзоту N 11. Вокруг дзота, насчитали 137 убитых немецких солдат. В дзоте нашли трупы четырех бойцов и одного санитара. Фамилии их известны. Но А.В.Калюжного среди них не было. Не было и знаменитой записки, якобы найденной в противогазной сумке. Да и вряд ли у защитников дзота было время и возможность написать проникновенную записку красными чернилами, не до того было. Да, предсмертная записка - эпизод яркий, скорее всего, придуманный позже, но подвиг моряков отдельного батальона Электромеханической школы учебного отряда ЧФ гораздо масштабнее. Из пульроты, численностью 135 человек, осталось всего 17. Подвиг второй пульроты того же батальона, так же не описан ни кем, но из 158 бойцов в живых осталось всего 19. Та же картина была и в 1-й стрелковой роте.
   Но вернемся к бойцам 1-го батальона 79-й стрелковой бригады. Их атаку поддерживали бойцы 2-го батальона ст. л-та Пчелкина, но...
   Почти одновременно с 79-й стрелковой бригадой, в 1,5 км северо-западнее ее, перешли в наступление части противника. Советские части побежали. Не удержались бойцы 782-го полка 388-й дивизии, и, обходя с тыла позиции 778-го полка, противник вышел во фланг атакующим частям, захватив уже в 10 часов высоту над грунтовой дорогой (современная отметка 147.0, в 1,5 км северо-западнее выс. 192,0 и юго-восточнее вые. 104,5).
   778-й полк, левофланговый сосед бригады, обнаружив в тылу противника, так же побежал. С большим трудом удалось к концу дня собрать их остатки в районе станции Мекензиевы горы. Противник неожиданно вышел почти к командному пункту 79-й бригады, причем с направления, откуда его не ожидали.
   В обороне образовалась брешь. Г.И.Ванеев пишет: "Севернее р. Бельбек части 40-й кавалерийской дивизии и 773-го стрелкового полка (388-я стрелковая дивизия), отбив яростные атаки вражеской пехоты и танков, сохранили свои прежние позиции". Это неправда. Не удержались и бойцы 773-го, т.к. остатки 773-го стрелкового полка командиры собирали на дороге в районе пос. Любимовка. Не выдержал и 151-й "полк" 40-й кавдивизии в котором оставалось всего 115 человек. К вечеру, полк находился в совхозе им. С.Перовской. Части 8-й бригады, 40-й кавдивизии и 90-го полка атаки румынских войск отбили. Но 149-й полк 40-й кавдивизии вынужден был отступить к 366-й зенитной батарее.
   По донесению командира 241-го полка, по состоянию на 12 часов 22 декабря 1941г. его остатки были окружены в Бельбекской долине, в районе бывшего томатного завода (совр. пос. "Заря Свободы"). Брешь, размером около 3-х км закрыть было уже нечем. Часть артиллерии не действовала, из-за отсутствия боезапаса, береговые батареи были частично подавлены и ситуация постоянно ухудшалась. 356-мм батарея противника накрыла огнем 30-ю батарею береговой обороны и вывела одно орудие из строя.
   Ситуацию, частично, спасли 2-й и 3-й батальоны 79-й бригады, введенные в бой к 12 часам. 2-й батальон ст.л-та Пчелкина, развернув свои боевые порядки влево, атаковал и захватил высоту 147.0, за три часа до этого оставленную 778-м полком. Чуть позже, около 15 часов, резервный, 3-й батальон бригады, атаковал от 1-го лесного кордона, сначала вдоль шоссейной дороги, в направлении пересечения ж/д и Симферопольского шоссе. Участок, оставленный двумя полками 388-й дивизии смогли закрыть два батальона 79-й бригады. Поддерживали атаку крейсер "Красный Крым", лидер "Ташкент" и бронепоезд "Железняков" Из воспоминаний Александрова: " 22 декабря критическое положение создалось на участке 388-й стрелковой дивизии, оборонявшей Мекензиевы горы. На помощь ей была брошена 79-я отдельная бригада морской пехоты под командованием полковника Потапова, только что прибывшая на кораблях из Новороссийска. Чтобы дать бригаде развернуться, командир бронепоезда приказал лейтенанту Головенко и мне взять всех свободных бойцов и задержать гитлеровцев у Мекензиевого кордона. Через несколько минут у входа в Цыганский тоннель стояли тридцать пять моряков, вооруженных автоматами и гранатами. Головенко повел нас по каменистой дороге к кордону. Не прошли мы и километра, как из-за пригорка показались отступающие бойцы. Они отходили к тоннелю. На высотах и станции Мекензиевы горы повсюду шла пальба. Не утихая, гремела артиллерийская канонада. Наш взвод цепью шел навстречу отступающим. В это время из тоннеля выскочил бронепоезд и, набирая скорость, двинулся к станции. Головенко остановился и крикнул в мегафон, обращаясь к отходящим бойцам: -- Стой! Ни шагу назад! Красноармейцы остановились. -- За мной, вперед! -- продолжает командовать Головенко и первым устремляется к высоте. -- Ура! И сразу у людей исчезла растерянность. Ободренные, они вместе с моряками ринулись за лейтенантом".
   Из воспоминаний Чепурнова (79-я бригада): "Но дорогой ценой досталась эта победа. Тяжелый бой вел второй батальон 79-й бригады старшего лейтенанта Пчелкииа. После жестокой схватки батальон сбросил гитлеровцев с безымянной высоты. Но что бы то ни г тал о немцы решили высоту вернуть. Они стреляли но ней из орудий, бомбили, для устрашении сбрасывали с самолетов пустые бочки, куски рельсов, во время падении которых раздавался оглушавший и леденящий душу вой и свист. Но нервы у потаповцев были крепкими. Бой гремел, не смолкая днем и ночью. Подтягивая свежие силы, немцы вновь и вновь наступали на высоту. Иногда казалось, что враг одолевает. Оставшиеся в строю бойцы второго батальона были прижаты к батарее. Отступать больше некуда. Командир батареи лейтенант Цымлов крикнул: "За мной! И атаку!" и первым бросился на врага. Гитлеровцы дрогнули, попятились, но затем снова полезли на высоту". Участник этого бои бывший командир орудия старший сержант Николай Париеико вспоминает: "Сейчас трудно представить себе, что делалось в те тяжелые дни. На моих глазах люди истекали кровью, но дрались и не просили помощи, это были поистине герои-богатыри". Воспользовавшись тем, что бригада распылила свои силы, части 132-й дивизии нанесли удар из д.Камышлы, и отбили высоту 192.0. Бригада отошла, но устояла, но открытым оставался участок, в районе дер. Бельбек.
   Из книги П.А.Моргунова: "Мы хотели поехать в IV сектор, к генералу В. Ф. Воробьеву и связались с ним по телефону. Воробьев сказал, что 241-й стрелковый полк дерется в окружении и обстановка юго-восточнее выс. 104,5 неясна. Есть сведения, что отдельные автоматчики проникли через линию фронта в район Братского кладбища".
   Противнику не хватило совсем чуть-чуть, чтобы отсечь части 4-го сектора от основных сил. Противник двинулся по дороге Бельбек (Фруктовое)-Любимовка, и к 19 часам остановился недалеко пересечения этой дороги с Качинской дорогой. Противника сдерживал дот N 37 и огонь 366-й батареи. До берега моря оставалось около 3-х км. Из воспоминаний Е.И.Игнатовича: "...366-я батарея получила приказ на дислокацию в долине Бельбек, несколько правее дороги Севастополь -- Кача. Эта позиция была оборудована до войны, что называется, по всем правилам военно-инженерного искусства. Орудийные дворики, дальномерный котлован, командный пункт надежно забетонированы. Два отличных убежища -- на 50 человек каждое -- с мощными железобетонными перекрытиями. В ста метрах от огневой позиции -- вместительный и непробиваемый склад боеприпасов. Все соединено ходами сообщения, защищено брустверами для круговой обороны. Короче, позиция образцовая! 
   Прибыв сюда 30 октября, и не успев как следует освоиться, батарея с ходу вступила в бой с самолетами, танками и пехотой противника. Уже тогда многие хваленые гитлеровские вояки обломали зубы о стойкость моряков-зенитчиков. Но особенно яростными были их попытки выбить 366-ю из Бельбекской долины во время второго штурма города. Батарейцы, возглавляемые командиром младшим лейтенантом С. Е. Самойловым и политруком А. О. Кустачовым, круглосуточно отбивались от врагов, наседавших и с воздуха, и с земли. 20 декабря фашисты вплотную подобрались к высоте, с которой батарея контролировала все передвижения в Бельбекской долине. Атака следовала за атакой, но все оканчивалось для фашистов безрезультатно. За два дня -- 22 и 23 декабря -- зенитчики уничтожили 9 танков, несколько тяжелых орудий, истребили до батальона пехоты. Неприятель обстреливал огневую позицию батареи крупнокалиберной артиллерией, шестиствольными минометами, подвергал массированным налетам с воздуха. Были тяжело ранены комбат Самойлов и старшина батареи Бибиков. Погиб наблюдатель Зинченко. Самойлова и Бибикова увезли в госпиталь, командование принял политрук Кустачов. 22 декабря враг с новой силой обрушился на зенитчиков. Узнав, что батарейцы сражаются почти в окружении, комбат Самойлов удрал из госпитальной палаты и прибыл на батарею. Ребята держались".
   Сведения о подбитых 9 танках вызывают сомнения, но благодаря стойкости 366-й, имевшей на вооружении четыре стареньких зенитных орудия обр. 1915/28г. (длинный Лендер), противника удалось остановить. 16-я и 132-я немецкие дивизии выдыхались. Но с Керченского полуострова подтянулась 170-я немецкая пехотная дивизия, заняв позиции в районе 2-го сектора, что позволило начать полную переброску 50-й пехотной дивизии в 3-й сектор.
   Продолжались атаки в районе хутора Мекензия, силами 24-й немецкой пехотной дивизии, на фланг которой перебрасывалась 50-я ПД. Два батальона 31-го немецкого пехотного полка атаковали вновь прибывший батальон артиллеристов БО к-на Шейкина, занявший оборону на стыке 3-го ПМП и 54-го полков. К 11 часам подключился батальон немецкого 102-го полка, той же 24-й дивизии. Левый фланг 3-го полка опять откатился к отрогу Мартынова оврага. По противнику открыл огонь кр. "Красный Кавказ". Всего, корабли ЧФ выпустили 1627 снарядов (около 100 т).
   В тот день сложнее всего пришлось 2-му сектору. Подошедшая, относительно свежая 170-я немецкая пехотная дивизия, занимая позиции 50-й дивизии, нанесла мощный удар 391-м пехотным полком в районе дер. Верхний Чоргунь. Удар пришелся в стык между 7-й бригадой и 31-м полком в районе высоты 154.7 (гора Телеграфная). Советские части не выдержали удара, и противник захватил большую часть высоты. Продолжая атаку, два батальона немецкого 401-го полка захватил высоту 90.5 (конусовидная высота через реку от г.Гасфорта), захватив доты N 70 и 71. Бой шел на КП батальона 7-й бригады, рядом с которым, в старых подвалах бойни, находился перевязочный пункт и склад боезапаса батальона. Противник ворвался на КП и захватил перевязочный пункт. В этот момент прогремел взрыв. Несколько бойцов, закрывшись в погребах, взорвали себя вместе с боезапасом. Их могила находится недалеко от дороги, возле р. Черная. Противник находился уже в 700м от КП бригады. Контратакой резервного батальона противника удалось отбросить на 500м, отбив доты. Конец бою положили сумерки.
   В этот день в Севастополь прибыли транспорты "Белосток" с грузом продовольствия и "Абхазия" с маршевым пополнением (1500 человек). Охранение транспортов осуществлялось тральщиками тральщиков "Защитник" и N 16. В 24.00 они, имея на борту 1685 раненых, в охранении эсминца "Бодрый" и тральщика N 16 покинули главную базу и взяли курс на Батуми. Убыли в Туапсе крейсеры "Красный Кавказ" имея на борту 500 раненых и "Красный Крым", забрав 400 бойцов. Убыли и эсминец "Незаможник". В Севастополе оставался лидер "Ташкент", имея задачу, эвакуировать, в случае необходимости военный совет флота (и, прежде всего командующего).
   Военный совет флота, в этот день принял важное, но спорное решение. Как пишет П.А.Моргунов: "Но все же обстановка в четвертом секторе для нас была угрожающей: 4--5 км в районе д. Бельбек отделяли врага от берега моря. Сосредоточив крупные силы, он мог сломить оборону и выйти к морю, окружив левофланговую группировку частей сектора. Учитывая это, командование СОР решило отвести войска сектора на рубеж деревень Бельбек, Любимовка. В ночь на 23 декабря 90-й стрелковый полк, 8-я бригада морской пехоты и остатки 40-й кавалерийской дивизии заняли новый рубеж. Линия фронта сектора сократилась, что позволило вывести в резерв или для переформирования некоторые части. Так, по приказанию командующего Приморской армией и заместителя командующего СОР по сухопутной обороне генерал-майора И. Е. Петрова 388-я стрелковая дивизия была снята с рубежей обороны и сосредоточена в Инкермане для приведения в порядок В связи с отводом войск четвертого сектора на новый рубеж, пришлось оставить береговую батарею N 10".
   Реально, состояние батареи N 10 было таковым, что она ... батареей уже не являлась. Действовало только одно орудие, ствол которого имел существенный износ. На батарее оставалось 28 бойцов и командиров, вагонеточные пути, по которым осуществлялась подача снарядов, были во многих местах повреждены.
   388-ю дивизию (точнее, ее остатки) три дня собирали по 3-му и 4-му сектору и отправляли в Инкерманские казармы. Остатки 773-го полка переформировали в пос. Любимовка и придали 95-й дивизии. Единственной частью, сохранившей боеспособность, оказался 983-й артполк, сформированный, в основном из кадровых военных.
   Командир дивизии, полковник Овсеенко, как не справившийся с командованием был отстранен. Вместо него был назначен бывший командир одесской 421-й одесской дивизии, расформированной в ноябре 1941г., полковник С.Ф.Монахов.
   Из состава 388-й стрелковой дивизии были сформированы: 782-й стрелковый полк в составе двух батальонов (527 человек) и инженерный батальон (240 человек, куда были отобраны морально не стойкие бойцы); 778-й стрелковый полк в составе одного батальона (180 человек); 773-й стрелковый полк и 953-й артиллерийский полк действовали в составе 95-й стрелковой дивизии.
   23 декабря 1941г. в 5 ч 30 мин в охранении эсминцев "Способный" и "Шаумян" и трех сторожевых катеров в Севастополь прибыли транспорты "Калинин" (на борту -- 1750 бойцов, четыре горных 76-мм и четыре 122-мм орудия), "Г. Димитров" (1570 бойцов и командиры, четыре 122-мм и два 45-мм орудия), "Серов" (1930 бойцов, семь горных 76-мм орудий). В 18.00 того же дня все три транспорта в охранении лидера "Харьков" и эсминца "Шаумян" вышли из Севастополя в Туапсе. Это начала прибывать в Севастополь выделенная 345-я дивизия. 23-го в городе высадились: управление дивизии, 1165-й и 1163-й полки, часть артиллерийского дивизиона.
   Г.И. Ванеев в Своей книге указывает: "Большие потери, понесенные под Севастополем, заставили командование 11-й немецкой армии ослабить интенсивность ударов по войскам СОР и заняться перегруппировкой своих частей". Это верно лишь отчасти. Потери 22-й и 132-й дивизий были значительными, но причина затишья была несколько иной. Точнее, таких причин было две. Первая была связана с тем, что после подхода 170-й немецкой пехотной дивизии в район 2-го сектора, 50-я дивизия полностью перебрасывалась в 3-й сектор. Вторая причина заключалась в том, что противник перебрасывал артиллерию и осваивал новые позиции, занятые после отступления советских частей.
   Объективно говоря, рубеж, выбранный для обороны рубеж, по правому берегу р. Бельбек возможно и был удобен, но проходил слишком близко к городу. Без боя, были сданы высоты, которые потом придется отбивать с большими потерями. Скорее всего, это было связано с тем, что, после пяти дней боев, только 90-й стрелковый полк сохранил боеспособность. Об этом свидетельствует и расстановка частей.
   В первой линии от берега моря до высоты 104.5 занимал оборону 90-й стрелковый полк. Что такое высота 104.5? Это высота на левом берегу р.Бельбек, над дорожной развязкой в районе современного с. Фруктовое. Эта высота находится справа от Симферопольского шоссе, если подниматься из долины Бельбека к Севастополю. Т.е. на долю полка приходилось целых 5 км фронта. Высоту слева от подъема, занимали остатки 241-го стрелкового полка, имея локтевую связь с 79-й бригадой, стоявшей на плато до высоты 192.0 (включительно). Правее бригады занимали оборону остатки 287-го полка, правее, позиции войск не изменились.
   8-ю бригаду морской пехоты отвели в казарменный городок 30-й батареи, для отдыха. Остатки 773-го полка и сводный батальон инженерных войск отвели в совхоз им. С.Перовской. Бойцы полка были заняты тем, что строили укрепления вдоль высот левого берега р.Бельбек. Цепочка сборных пулеметных дотов была достаточно редкой, но огневые точки занимали удобную позицию. Между ними успели выкопать траншею в одну линию.
   Остатки 40-й кавдивизии отвели в район ст. Мекензиевы горы, куда подтянулись и минометчики дивизии, ранее, в боевых действиях не участвовавшие. Правда, из всей матчасти минометный дивизион имел лишь 12 ротных 50мм минометов, и использовать его можно было как пехотное подразделение. Остатки дивизии заняли позиции на тыловом рубеже обороны, перед станцией. Сюда же отошли и 87 человек, все, что осталось от батальона ЭМШ УО.
   Интересна история и с 366-й зенитной батареей, которая осталась на высотах левого берега. Приведу строки из воспоминаний Е.А.Игнатовича. Он датирует эти события 28-м декабря, но это не так. Скорее всего, это путаница с датами. Начиная с 23.12.41 на правом берегу р. Бельбек советских частей не было.
   "И тогда в ночь с 28 на 29 декабря командир полка подполковник Горский приказывает Самойлову отойти к Северному укреплению...Что такое отступить, отойти, когда вокруг враг. Да еще со стационарными пушками старого образца. К полуторке такую пушку не прицепишь и не покатишь -- у нее нет колес. Ее надо вначале разобрать: снять ствол, "люльку" с противооткатным и накатным приспособлениями, вытащить из котлована тумбу. Делается это с помощью "эй, ухнем!", что и здоровым не просто. А тут люди израненные, измотанные, который день без провианта, без воды... И все-таки под огнем противника батарейцы погрузили на машину одно орудие, стволы и "люльки" трех других. А три тумбы уже не на что было грузить.
   Самойлов с частью зенитчиков с боем вышел из окружения. Кустачов со своим небольшим отрядом, усиленным счетверенным "максимом", прикрывал сопку, ожидая возвращения машины. Но она так и не вернулась: вражеское "кольцо" оказалось крепким. Один за другим гибли зенитчики. Тогда политрук собрал всех оставшихся в живых -- менее двадцати человек, и лихой атакой отряд пробился через вражеские порядки в расположение нашей пехоты.
   Противник продолжал упорно рваться к Северной стороне. Установив свое единственное орудие, 366-я батарея приняла на новой позиции неравный бой. От беспрерывной пальбы ствол накалялся. Тогда его снимали, заменяли другим -- благо было еще три -- и вели бой дальше... 
   На людей было страшно смотреть: лица почерневшие с ввалившимися глазами, запекшимися губами. Подвезли горячую пищу, но есть батарейцы не могли: устали смертельно. На ногах еле держатся. Казалось, кому тут воевать?.. Но раздавалась команда, и расчеты снова вели прицельный огонь.
   Практически 366-я не существовала: одно орудие -- не батарея. "Зенитку передадим, а людей -- в пехоту", -- решил начштаба Семенов. "Товарищ майор, -- прохрипел Самойлов, -- дайте нам одну ночь. Только одну ночь. Притащим тумбы. Пушки будут в строю". Начштаба разрешил, хотя и с трудом представлял, как это можно сделать. Ведь на старой позиции были немцы.
   Батарейцы принялись за работу. Из подручных средств, практически без инструментов, соорудили своеобразные большие сани и сами запряглись в них...
   Счастье сопутствовало смельчакам. Пурга стала их союзником, помогла незаметно просочиться сквозь вражеские заслоны и неслышно подобраться к своей старой позиции. Гитлеровцы настолько уверовали в свою неуязвимость, что выставили лишь одного часового. Да и тот, прислонившись к брустверу с подветренной стороны, беспечно подремывал. Остальные же крепко спали в натопленном убежище.
   Под вой пурги краснофлотец Джемалдинов бесшумно снял часового и тихо, задвинул наружный засов на двери убежища.
   Без единого звука погрузили тяжелые тумбы на сани и потащили. Вначале все складывалось неплохо, но вскоре натолкнулись на вражеских автоматчиков. Краснофлотцы Евдокимов и Палеха залегли, чтобы прикрыть отход группы. Но фашисты, постреляв для острастки, умолкли. И зенитчики вскоре догнали своих.
   А дальше случилось непредвиденное. Не успели выбраться на дорогу, как под санями вдруг взвился фонтан дыма и огня. И хоть тумбы уцелели, но два бойца погибли, а еще двое получили ранения.
   Группа оказалась на минном поле. Тогда вперед вышел Левченко. Каким-то чутьем он угадывал проходы между минами. Кажется, все... Но новый взрыв расколол ночь, и не стало мужественного сержанта Левченко.
   Остальные пошли дальше со своей нелегкой ношей. Метель замела место гибели товарища.
   Наутро в Северном укреплении стояли все четыре зенитки. Возле орудий, прямо на снегу, спали командир батареи Самойлов и его подчиненные...
   Герои дерзкого и сложного рейда -- восемнадцать батарейцев 366-й -- вскоре были представлены к наградам. Среди них -- командир Самойлов и политрук Кустачов, старшина группы комендоров Тетюшин, командиры орудий Левченко и Заклюжный, краснофлотцы Макаренко, Манько, Журавлев, Джемалдинов...".
   Т.е ситуация складывалась следующим образом: при отступлении в ночь с 22 на 23-е смогли вывезти не всю матчасть 366-й батареи. Причем все основания орудий были демонтированы и подготовлены к перевозке. Хорошо оборудованные позиции батареи (бывшая позиция 79-й ЗБ) 23.12.41 были захвачены противником. Они представляли собой т.н. форт ПВО, с погребами, каменными двориками и укрытиями личного состава. Вывезенное (одно) орудие 366-й установили в районе Северного укрепления, на бывшей позиции 78-й стационарной батареи.
   После того, как 26-27 декабря 1941г. встал вопрос о ее расформировании, в ночь с 28-го на 29-е декабря и был совершен дерзкий рейд. А мины...
   Да, действительно, сводный инженерный батальон ночью 23, 24-го и 25-го декабря минировал долину Бельбека. И зенитчики, скорее всего, подорвались на своих же, советских минах.
   Но вернемся к событиям 23-го декабря 1941г. В расстановке немецких частей, так же произошли изменения. Группа О.фон Боддина уплотнила свои боевые порядки, и заняла позиции по границе аэродрома Бельбек. Состав немецких отрядов Шрайбера, Банзе и Френкеля, входивших в группу Оскара фон Боддина нуждается в уточнении, известно, что в них входили подразделения 46-й пехотной дивизии, ряд румынских частей. Это вопрос, требующий дополнительного исследования.
   От фланга группы Боддина, поперек Качинской дороги, на возвышенностях правого берега, занял позиции 65-й пехотный полк 22-й дивизии. 47-й полк этой же дивизии был отведен во 2-й эшелон, в район деревни Эки-Эли (Вишневое). Румынские части полк. Корнэ были отведены в район Качинской долины, для переформирования. 16-й пехотный полк 22-й дивизии занял позиции в районе Симферопольского шоссе, в районе современного с.Фруктовое.
   В 4-м секторе противник активных боевых действий в первой половине дня не вел. Лишь во второй половине дня, около 15 часов, противник силами до батальона перешел в наступление " из района 4649 по ложбине Кисек, в направлении форта "Максим Горький"". Во всяком случае, так указано в донесении немецкого 65-го пехотного полка.
   Г.И.Ванеев пишет: "В четвертом секторе во второй половине дня противник перешел в наступление с высоты 103,9 в направлении батареи береговой обороны N 30 и совхоза им. С. Перовской. 90-й стрелковый полк до вечера вел тяжелый бой и при поддержке 241-го стрелкового полка удержал занимаемый рубеж". Если наложить немецкую и советскую карты, то отметка 103.9 и район 4649 совпадут. Это высотная отметка в 500м от позиций 366-й батареи, в 200 м от Качинской дороги. "лощина Киссек" это балка, по которой проходит дорога. Т.е. к 23.12.41 позиции батареи были уже заняты. Бой шел именно на дороге, в районе взорванного моста через Бельбек. В связи с чем, упоминание в документах 241-го полка не совсем понятно, а точнее, совсем непонятно.
   241-й полк вел свой бой, в районе изгиба железной дороги, с 16-м полком 22-й пехотной дивизии, но из-за неравенства сил, уже спустя час после начала немецкой атаки, к 8 часам утра начал отступать. Вследствие этого, в срочном порядке из второго эшелона, в район пересечения железной и шоссейных дорог, была выдвинута 8-я бригада морпехоты, отдыхавшая всего несколько часов в казармах. Но...
   В.Л.Вильшанский пишет: "В соответствии с решением командования Севастопольского оборонительного района 8-я бригада 23 декабря перешла в район Мекензиевы горы и к 17 часам того же дня заняла назначенный оборонительный участок.
   Указанный участок был занят отошедшими двумя сводными батальонами, общей численностью около 1500 человек.
   Оборонительный участок находился участок находился в 1600м южнее отметки 49.0. Бригада прикрывала шоссейную и железную дороги, имея справа первый и слева второй сводный батальоны. Общая протяженность участка оборони около 2,5 км"
   Начальник политотдела Ефименко описывает события чуть честнее: "Из-за усталости бойцов и ненастной погоды подразделения бригады достигли новых оборонительных рубежей не к 7 чесам, как предусматривалось поставленной задачей, а только к 17 часам, т.есть с опозданием на 10 часов". Противник успел глубоко вклиниться в оборону. 1600м южнее отметки 49.0 (она же 104.5) это уже Тыловой рубеж на подступах к станции. Т.е. на лицо быстрый прорыв немецких войск на участке 241-го полка. Но темп продвижения немецких войск все же далек от марша. 3 км за 10 часов. Кто же сдерживал все это время противника?
   Советские части активно поддерживал бронепоезд "Железняков". Все эти дни он часто выходил на позиции, и вел огонь. Командир бронепоезда Саакян был ранен еще 8 декабря, когда бронепоезд поддерживал очередную "разведку боем" 8-й бригады. Его сменил на пять дней ст.л-т Чайковский. Перед вторым штурмом на бронепоезд прибыл новый командир к-н Харченко. Из воспоминаний Александрова ("Железняков")
   Обычно бывает трудно привыкнуть к новому командиру. Но Михаил Федорович быстро завоевал наше уважение. Холодок отчуждения растаял после того, как мы узнали его биографию. В гражданскую войну он семнадцатилетним парнем вступил в красногвардейский отряд А. В. Мокроусова и прошел путь от рядового бойца до командира бронепоезда "Ураган", награжден орденом Красного Знамени. В мирное время работал судовым механиком и техником по судоремонту. ...Капитан-лейтенант Харченко пока не вмешивался в управление огнем.
   -- Я еще денек-другой присмотрюсь, пройду стажировку, а уж потом приму командование, -- откровенно сказал он. -- У нас в гражданскую войну не было таких орудий, а о минометах мы и понятия не имели.
   Огонь мы вели почти беспрерывно. Били залпами с короткими промежутками. Эхо раскатисто проносилось в долине и, сливаясь с новым залпом, создавало грозную мелодию боя. Фашистские снаряды то и дело разрушали полотно железной дороги, но отважные ремонтники под огнем врага восстанавливали положение, и бронепоезд снова и снова мчался к передовой. Все чаще и чаще нам приходилось вводить в дело минометы -- так близко от нас противник. Пушки стараемся беречь -- очень уж они изношены.
   В последующие дни бронепоезд использовал и станковые пулеметы. Когда вражеская пехота наступала на северных склонах Бельбекской долины, бронепоезд выскакивал из Мекензиевой выемки и прямой наводкой из минометов и пулеметов открывал огонь. Три-пять минут ураганного огня -- и враг бежит, оставляя убитых и раненых. А бронепоезд снова исчезает в укрытие до следующего налета. Конечно, это рискованно. Но у Михаила Федоровича риск основан на точном расчете. Вот когда мы убедились в отваге нашего нового командира!
   -- Используем опыт гражданской войны, -- сказал он. -- Будем применять все оружие, какое только у нас есть, вплоть до винтовок.
   Контрольные площадки бронепоезда тоже превратились в огневые точки. Их борта обложили мешками с песком. Все, кто не был занят у орудий и минометов -- железнодорожники, связисты, хозяйственники, -- располагались здесь, как в окопах, с винтовками и гранатами".
   В сложной ситуации, когда немецкие войска, уже прорвали позиции 241-го полка, ситуацию опять спас "Железняков". Он задержал продвижение 16-го немецкого полка до подхода 8-й бригады. Но не он один. Открыли огонь по противнику и две батареи, ставшие легендарными. Одна из них 365-я комбата Воробьева, известна чуть больше. О 115-й батарее береговой обороны писалось чуть меньше.
   Немцы любили давать звучные имена советским оборонительным объектам. Так зенитная 365-я батарея называлась у них "форт Сталин", 366-я -"форт Ленин". Что же представляли собой, так называемые форты? На тех местах, где некогда располагались эти зенитные батареи, ничего нет. Многие исследователи с ехидством относились к названию "форт", которое дали немцы этим объектам. Но это были форты, пусть небольшие, но долговременные укрепления. Обрушив на них массированный огонь артиллерии, противник почти полностью стер укрепления с лица земли, послевоенная застройка, полностью скрыла следы этих укреплений.
   Но они существовали. "Форт Сталин" представлял собой укрепленную четырехорудийную 76мм зенитную батарею. Батарея имела подземные погреба боезапаса, две подземных казармы, соединенные с двориками орудий крытыми бетонными ходами сообщения. Батарея была опоясана проволочными заграждениями, а в ходе боевых действий были построены несколько дзотов, к которым, так же шли подземные ходы сообщения. Позиция строилась для довоенной 77-й зенитной батареи. Она ушла на Перекоп и в Севастополь не вернулась.
   Вместо нее позиции на высоте 60.0 заняла 365-я батарея ст. л-та Воробьева, которая раньше прикрывала аэродром Сарабуз. С ней связано одно из заблуждений, связанных с обороной города. Во многих изданиях, где описываются события обороны ее называют "батареей Пьянзина", но это неправильно. Почти все время, пока шла оборона Севастополя, батареей командовал ст. л-т Воробьев.
   Ст. л-т Пьянзин, бывший командир 80-й, командовал 365-й только в последние дни июня 1942г. Именно Воробьев, во время второго штурма первым вызвал огонь на себя, но ... после войны с ним произошла некрасивая история, и его имя, во многом незаслуженно, было предано забвению.
   115-я береговая батарея была оборудована намного хуже. Два 130мм орудия с крейсера "Червона Украина" были установлены на деревянных основаниях, рядом в 50м были вырыты погреба боезапаса и кубрики личного состава. Перед батареей находилось земляное укрепление времен Крымской войны. Вот собственно и все оборудование береговой батареи. Не густо, но огонь этих батарей, позволил задержать противника и позволил мобилизовать резервы.
   Правее, ситуация была чуть лучше. Утром 1-й батальон 79-й стрелкой бригады вновь атаковал высоту 190,0, его с правого фланга поддерживали бойцы сводного батальона 287-го полка. Батальон был сформирован из остатков всех трех батальонов бывшего полка. В советских документах указывается, что полком командует командир подполковник Н. В. Захаров. Это означает, что донесение 1-го батальона 438-го немецкого полка (от 18 декабря 1941г.) о пленении штаба 287-го полка не соответствует истине. Противника удалось выбить с высоты, и удержаться на захваченных позициях.. Правда это стоило 1-му батальону больших потерь, погиб и командир батальона к-н Плаксенко, его сменил ст.л-т Чичин. Но батальон смог захватить высоту Трапеция и безымянную высоту над д. Камышлы.
   Во втором секторе контратакой сводного батальона флотского экипажа, удалось отбить бывший батальонный КП и высоту 90.5. Последующие атаки противника удалось отбить. Первый сектор находился в полной боевой готовности: три советских полка (383-й, 1330-й и сводный НКВД) стояли против одного немецкого (неполного состава).
   В этот день, в Севастополь прибыл крейсер "Коминтерн" доставив 250 бойцов маршевого пополнения и 130мм боезапас. Этот боезапас подходил только к орудиям "Зимних" батарей, т.е. к орудиям, снятым с "Червонной Украины". Большая часть армейской артиллерии бездействовала. Не хватало 107, 122 и 155 мм артиллерийского 82мм и 120мм минометного боезапаса. На складах СОР на тот момент оставалось: 155мм снарядов-0, 152 мм снарядов 550, 122мм снарядов -200, 107 мм снарядов -0, 120-мм мин-0, 82мм мин - 1400. В избытке были 45мм снаряды и 50мм мины, но эффективность стрельбы малокалиберной артиллерией была низкой.
   В ответ на телеграмму от 23 декабря с просьбой прислать подкрепление 24 декабря командующий Закавказским фронтом сообщил о выделении для Севастополя 386-й стрелковой дивизии и о том, что следует принять меры для ее переброски. В этот же день была получена также копия распоряжения Б. М. Шапошникова командующему Закавказским фронтом о срочной отправке в Севастополь дивизиона реактивных установок и пяти маршевых рот.
   Бой в районе г.Гасфорта, продолжавшийся почти неделю, несколько стих, поредевших румын сменили части 170-й пехотной дивизии. Вершина горы осталась за румынами, но их потери были очень велики. Только 1-я королевская бригада (без учета группы усиления) потеряла с 17 по 23 декабря 1,261 человек 331 убитых, 801 раненых, 129 пропавших без вести.
   24декабря 1941г. примерно в 5 ч 30 мин в Севастополь прибыл транспорт "Жан Жорес" в охранении эсминца "Бойкий". Он доставил из Новороссийска 81-й отдельный танковый батальон; в составе 180 человек и 26 танков Т-26. Около 8 утра в главную базу прибыли из Поти крейсер "Коминтерн", минный заградитель "Островский" и эсминец "Железняков" имея на борту 2773 бойца (10 маршевых рот) и 230т боезапаса 345-й дивизии. Вслед за ними, около 9 ч 40 мин, в гавань вошли транспорты: "Курск", "Фабрициус" и "Красногвардеец" в охранении тральщиков "Взрыв" и "Щит".
   На их борту из Поти прибыли 4716 бойцов 345-й дивизии, 35 орудий и минометов, 280 т боезапаса дивизии, 13 автомашин, 486 лошадей, 104 повозки, обмундирование. Таким образом, в город была доставлена в полном составе 345-я дивизия. Командир дивизии -- подполковник Н. О. Гузь, военком -- старший батальонный комиссар А. М. Пичугин, начальник штаба -- полковник И. Ф. Хомич, начальник политотдела -- батальонный комиссар А. М. Савельев. Дивизия имела штатное количество боезапаса к своим орудиям. Правда, для длительного ведения боевых действий этого было мало, но на какое-то время войска получили огневую поддержку.
   В составе дивизии находились 1163, 1165,1167 стрелковые полки, 905 артполк, 673-й минометный дивизион, 622 саперный батальон, 793-й батальон связи, медсанбат, разведрота, автотранспортная рота, рота химразведки, ряд более мелких подразделений. В дивизии числились: 9955 человек л/с, 21шт. горных 76мм орудий на конной тяге, 8 шт. 122мм гаубиц, 6 шт. 45мм противотанковых орудий, минометный дивизион. 345-я дивизия была сформирована в Дербенте и имела крепкого опытного командира. Н.О.Гузь был участником первой мировой войны, кавалером двух Георгиевских крестов и одной медали.
   Дивизия сосредоточилась в двух районах. Два батальона 1165-й стрелкового полка, 905-й артиллерийский полк были сосредоточены в Графской балке, в землянках, которые начала строить 388-я дивизия. 1163-й и 1167-й стрелковые полки, разместили в Мартыновом овраге, после чего, эти подразделения приступили к строительству землянок. Казарм для личного состава не хватало. Кроме того, размещать личный состав было безопаснее в замаскированных землянках, да и казармы не всегда находились в нужных местах. Мартынов овраг, являлся местом потенциально возможного прорыва противника (так же как и Графская балка).
   Вместе с дивизией прибыл и 81-й отдельный танковый батальон в составе 180 человек и 26 танков Т-26. Батальон так же разместили в чистом поле, восточнее кордона Мекензия N 1.
   Советские части ожидали продолжения наступления противника со стороны г.Гасфорта и долины Кара-коба. Именно поэтому, пользуясь тем, что противник не предпринимал активных действий, в первой половине дня двенадцать Ил-2 и шестнадцать И-16 штурмовали немецкую пехоту на линии фронта; во вторую половину дня три Ил-2 и три И-16 снова штурмовали вражеские войска в долине Кара-Коба и г.Гасфорта.
   Но планы противника были иными. Противник закончил передислокацию своих войск. Если раньше противник наносил удары во всех секторах (кроме первого), то теперь резервные части были сосредоточены для удара на узком участке, вдоль Симферопольского шоссе. В 14 часов до батальона из состава немецкого 16-го пехотного полка (22 ПД), при поддержке четырех штурмовых орудий атаковал позиции 8-й бригады вдоль шоссейной дороги. Батальон из состава 65-го полка (из той же дивизии) при поддержке 5 штурмовых орудий атаковал вдоль железной дороги. Оба батальона 8-й бригады достаточно быстро отошли на тыловой рубеж обороны, оголив фланг 79-й бригады. В бой вступили остатки 40-й КД. Но и они не смогли переломить ход событий. Активно вели огонь доты Тылового рубежа, но вскоре многие из них были приведены к молчанию. Дот N 7 получил попадание в амбразуру, в нем сдетонировал боезапас. Взрывом была разрушена крыша. Дот N8 так же был выведен из строя, замолчал и 9-й.
   Советскую пехоту активно поддерживали 365-я зенитная батарея под командованием Н. А. Воробьева, располагавшаяся на выс. 60,0 и береговая батарея N 115 командира В. Н. Дурикова, занимавшая позиции в 800 м юго-восточнее ст. Мекензиевы Горы.
   Вот что пишет П.А.Моргунов о 115-й батарее: "...Несколько слов о 705-й батарее. Эта трехорудийная батарея размещалась на огневой позиции в 600 м юго-восточнее ст. Мекензиевы Горы на местности, покрытой густым кустарником. Орудия (два 130-мм и одно 100-мм калибра) были сняты с затонувшего крейсера "Червона Украина" и установлены на временных основаниях, в том числе 100-мм -- в бетонированном доте.". В приведенном фрагменте, описывающем события второго штурма содержится сразу несколько ошибок. На тот момент батарея носила еще номер сто пятнадцать и была двухорудийной, на ней стояли только две стотридцатки с крейсера.
   Чтобы остановить противника, в 16 часов в бой были введены два батальона 1165-го полка (командир майор Н. Л. Петров, военком старший политрук А. Т. Груздев), 345-й дивизии. Батальоны стоявшие в Графской балке контратаковали противника при поддержке батареи 76мм горных орудий 905-го арполка и корабельной артиллерии. Лидер "Ташкент", эсминцы "Способный", "Смышленый" и "Бойкий" вели огонь по скоплениям войск и боевой техники противника. Всего по советским данным было выпущено 522 шт. 130мм снарядов.
   Восемь Пе-2, семь Ил-2, шесть И-16 и три И-153 атаковали штурмовые орудия противника в районе станции Мекензиевы Горы. Правда, подбить штурмовое орудие бомбой с горизонтального полета почти невозможно, но немецкая пехота понесла ощутимые потери.
   Атака батальонов 345-й дивизии велась вдоль шоссе (в том районе, где сейчас находится памятный знак в виде звезды). К 19 часам немецкие войска удалось отбросить к пересечению ж/д и автодороги. Однако дальнейшее продвижение советских войск было остановлено немецкой артиллерией, которая вела огонь с плато Кара-тау. Тем не менее, положение на стыке с 79-й бригадой было восстановлено.
   79-я бригада свои позиции не удержала, и отошла с высоты над д.Камышлы. Причина отхода 1-го батальона бригады с высоты дана в воспоминаниях Чепурнова: " В ходе боев, в эти дни возникли проблемы с доставкой боеприпасов артиллеристам и минометчикам...". Сложная ситуация возникла и у соседнего 2-го батальона к-на Пчелкина, который вел бой за высоту над дорогой из оврага. Высота осталась за бойцами бригады, но при этом, противник атаковал одним батальоном стык 1 и 2-го батальонов, вторым, поднялся по балке из оврага, 1-й батальон оказался окружен на г.Трапеция. В бой пришлось ввести взвод автоматчиков л-та Г.Г.Кладити, а затем и роту 2-го батальона. 1-й батальон был деблокирован, но при этом понес потери. Погиб и командир батальона ст.л-т Чичин, прокомандовав батальоном всего сутки. Вместо него 1-й батальон возглавил ст.л-т Шаблевский. Удержаться, не понеся существенных потерь удалось только 33-му батальону м-ра Кулиниченко.
   Советская авиация активно поддерживала свои наземные войска, в это же время люфтваффе практически бездействовало. Чем это было вызвано- пока неясно. Немецкие самолеты над полем боя практически не появлялись.
   В 17 ч 30 мин из Севастополя в Туапсе вышли транспорт "Жан Жорес" в охранении тральщика "Щит". Чуть позже, в 20 ч 23 мин -- транспорты "Красногвардеец" и "Фабрициус" в охранении эсминца "Способный". Последний караван покинул Севастополь в 21 ч 35 мин -- крейсер "Коминтерн" с эсминцем "Бойкий". Лидер "Ташкент" остался в Севастополе, выполняя свою "особую миссию".
   В этот день Ставка обязала командующего Южным Фронтом (директива N 00600) срочно отправить по железной дороге в Новороссийск в распоряжение командующего СОР 3-й дивизион 8-го гвардейского минометного полка.
   В этот день в командование Приморской армией официально вступил генерал-лейтенант И. С. Черняк, назначенный на эту должность командующим Закавказским фронтом во исполнение директивы Ставки от 20 декабря 1941 г. О чем был издан официальный приказ. Но этот же день стал и началом его недолгого командования.
   "Экстренно. Москва. Тов. Сталину. По неизвестным для нас причинам и без нашего мне­ния командующий Закфронтом, лично, совершенно не зная командующего Приморской армией генерал-майора Петрова И. Е., снял его с должности. Генерал Петров -- толковый, преданный командир, ни в чем не повинен, чтобы его снимать. Наоборот, Военный совет флота, работая с генералом Петровым под Одессой и сейчас под Севастополем, убедился в его высоких боевых качествах и просит Вас, тов. Сталин, присвоить Петрову И. Е. звание генерал-лейтенанта, чего он, безусловно, заслуживает, и оставить его в должности командующего Приморской армией. Ждем Ваших решений. Октябрьский, Кулаков".
   Давайте объективно разберем ситуацию. Генерал-майор И.Е.Петров за все время второго штурма (впрочем, как и за время первого), не провел ни одной успешной операции. Если рассмотреть только факты, то, Севастополь уже на второй день штурма, запросил помощи, говорит о том, что оборона была подготовлена очень плохо (по разным причинам).
   Войска СОР терпели поражение за поражением, и тут... командование флотом выходит с просьбой присвоить И.Е.Петрову звание генерал-лейтенанта. Например, Г.В. Жуков от командования войсками после прибытия Ф.С.Октябрьского полностью (но негласно) отстраняется. Скорее всего, всему виной именно та самая злополучная телеграмма, с просьбой выслать "крепкого командира"..
   До этого, как свидетельствуют воспоминания, ни какой особой дружбы между И.Е.Петровым и Ф.С.Октябрьским не наблюдалось. Более того, в марте 1942г. командующий флотом здорово "подставит" командарма Приморской арии. В чем же дело?
   Генерал-лейтенант С.И.Черняк оказался неудобен всем. В России есть плохая черта: у нас дружат не с кем-то, а против кого-то. Так было и на сей раз.
   Фронт, воспользовавшись телеграммой Г.В.Жукова, подчинил себе Севастополь и флот. Именно это решение послужило причиной нового витка кабинетной борьбы. Естественно, флотское командование это решение, никоим образом не устраивало. Флот оказался в подчинении армии. Поэтому командующий флотом просто игнорировал приказы фронта. Прибытие генерала Черняка, который попытался подчинить себе все силы, обороняющие Севастополь, совершенно не устраивало командование флотом.   С другой стороны, в Приморской армии новым назначением оказались так же недовольны. Петров был "свой" Черняк- "чужой". Новый командующий оказался между двух огней, и продержался недолго.
   Кроме того, С.И. Черняк, намеревался уже 25-го декабря перейти в наступление силами прибывшей 345-й дивизии и 81-го танкового батальона. Два батальона 1165-го полка, были введены в бой, без ведома С.И.Черняка. Этого требовала обстановка, но не входило в планы вновь назначенного командующего СОР. Переход в наступление (а уж тем более успешное наступление) не устраивал ни командующего флотом, ни И.Е.Петрова.
   Уже 25-го пришел ответ: ""Севастополь. Октябрьскому. Петрова оставить командующим Приморской армией. Черняк назначается Вашим помощником по сухопутным частям. Основание: Указание начальника Генерального штаба Красной Армии Шапошникова. Краснодар, 25.12.41 Козлов, Шаманин".
   25.декабря 1941г. в 6 ч 10 мин транспорт "Ногин" и плавбаза "Львов" с грузом боеприпаса и продовольствия в охранении тральщиков "Груз" и "Трал" прибыли в главную базу. Прибыл, в том числе и дефицитный боезапас 122, 107 мм, минометные 82мм мины. Это позволило возобновить огневую поддержку войск, там, где удалось этот боезапас доставить. К утру 25 декабря1941г. положение на фронте было следующим.
   I сектор
   Разграничительная линия справа - береговая черта, слева: хутор Делагарди -- Сапун-Гора -- выс. 479.4 (высота над дачей Торопова). Линия обороны: Правый склон балки Кефало-вриси, западные и северные скаты выс. 212.1- сводный полк НКВД (2 батальона, один в резерве в районе Кади-кой). Выс. 212.1 (искл)- дер. Камары 1330-й полк (3 батальона). 383-й полк в резерве. Всего в секторе (не учитывая 514-й полк 172-й СД) 5783 бойцов и командиров, 107 ручных, 64 станковых пулеметов (из них в дзотах и СЖБОТах 18шт.), 86 минометов (в основном, ротных 50мм). Артиллерия сектора: 8х152мм пушек-гаубиц МЛ-20 51-го артполка, 1шт. -76мм дивизионное орудие, 12 шт. 45мм противотанковых орудий.
   В дотах береговой обороны и на открытых огневых позициях:
   -на Тыловом рубеже 1шт. -100мм орудие (установленный после 1-го штурма дот N 29), 1-76мм орудие (дот N 30), 1-75мм орудие (N33), 3-45мм орудия (N34,32,31).
   7-я отдельная батарея дотов (Главный рубеж) находилась в полосе обороны 514 -го полка (от дер. Камары до г.Гасфорта), в связи с этим в некоторых документах была отнесена во 2-й сектор, в связи с чем возникла путаница. Этот факт подтверждает то, что после изменения линий разграничения, в 1-м секторе вновь числится 14 дотов. В батарее на тот момент числились: дот N 5А (100мм Б-24БМ), 6А (75мм Канэ), 8А (76мм Лендера) и 5шт. 45мм 21К (доты N1А, 2А, 3А, 4А и 7А). Штаб сектора - в районе хутор Николаевка- Франц. Кладбище.
   Против советского 1-го сектора у противника находились:
   От Генуэзской башни до высоты 212.1 (вкл.) занимал позиции один батальон 105 пехотного полка (72ПД). От высоты 212.1 (искл.) до дер. Камары (Оборонное) занимал позиции 266-й полк той же дивизии. От дер. Камары до Ялтинского шоссе занимал позиции 124 пехотный полк. В резерве находились два батальона 105-го полка.
   2-й сектор
   Разграничительная линия слева: восточный Инкерманский маяк -- хутор Мекензия. Линия обороны: дер. Камары --обратные скаты г.Гасфорт - обратные скаты выс. 90,5 -- 200 м западнее вые. 154,7 (г.Телеграфная) --200 м западнее выс. 269,0 (Чириш-тепе)-- изгиб дроги 2км юго-западнее хутора Мекензия (у подножья г.Кара-коба). Штаб сектора хутор Дергачи.
   Участок от дер. Камары- скаты г.Гасфорта в районе разрушенной казармы оборонял 514 полк (2 батальона),
   7-я бригада морпехоты, 2-й полк морпехоты, батальон УО обороняли обратные скаты г.Гасфорта, отм. 90.5, гору Телеграфная.
   В районе г.Чириш-тепе стоял 31-й СП (25-я СД). В районе горы и долины Кара-коба 1-й Севастопольский полк. Всего в секторе:
   - 10 006 бойцов и командиров,
   - 180 шт. пулеметов (107 ручных, 73 станковых, из них 45 в дзотах).
   - 123 шт. минометов (из них 24 -120мм, 31 -82мм, остальные малокалиберные),
   - 13 шт. 155-мм орудий (52-й АП),
   - 4шт. 152-мм орудий (МЛ-20),
   - 14шт. 122-мм орудий,
   - 10шт. 107-мм орудий (3-й дивизион 265 корпусного артполка) ,
   - 9шт. 76-мм полковых орудий,
   - 12шт. 45-мм противотанковых орудий.
   В дотах и на открытых огневых позициях числятся: 2 шт. 100-мм орудие (Б-24ПЛ), 4 шт. 76-мм орудий Лендера (из них два в ремонте), 1шт. 76мм 34К, 2шт. 75-мм орудий (из них одно в ремонте), 8шт. 45-мм орудий (еще 5 орудий в ремонте).
   Против 2-го сектора находились: 1-я румынская королевская горнострелковая бригада, 170-я пехотная дивизия.
   3-й сектор
   Граница слева: западный Инкерманский маяк -- дер. Камышлы -- Биюк-Отаркой): Линия обороны: Ныне не существующий изгиб дороги из долины Кара-коба в 500 м от отметки 256.2 (г.Кара-коба) - верховья отрогов Мартынова оврага, оборонял 3-й полк морпехоты. Далее до балки Темная стояли 2-й Перекопский полк и 54-й полк (25СД). Вдоль балки Темная до отм. 192.0 (искл.) находился 287-й СП (25СД). От отм. 192.0 (искл.) до стыка с 4-м сектором 79-я стрелковая бригада.
   Всего в секторе:
   -7117 бойцов и командиров,
   -145 пулеметов (45 станковых, из них 21 в дзотах),
   - 90 минометов,
   - 10 шт. 152-мм орудий (2-й дивизион 265-го КАП),
   - 11 шт. 122-мм орудий (5шт. из 983АП, 6 шт. из 79 СБр)
   - 18 шт. 76-мм полковых орудий (из них 8шт. - 79 СБр),
   - 14 шт. 45-мм орудий. (из них 6 шт. - 79 СБр),
   Штаб сектора Инкерманский монастырь.
   Против 3-го сектора находились части 24-й, 50-й и, частично, 132-й пехотных дивизий.
   4-й сектор
   Всего в секторе:
   - 9425 человек,
   -270 пулеметов,
   -112 минометов,
   -12 шт. 107-мм орудий(1-й дивизион 265 КАП),
   -42 шт. 76-мм горных орудия (дивизионы 905-го и 983-го артполков 388-й и 345-й СД),
   -15 шт. 76-мм дивизионных орудий (остатки 397-го и 57-го АП)
   -2 шт. 76-мм полковых орудия
   - 7 шт. 45-мм орудий (40-й КД).
   В дотах -- 1шт. 100-мм орудие (дот N11), 1шт. 75-мм орудие (сомнительно, по состоянию на эту дату дот N7 был уже уничтожен), 1шт. 76-мм орудие (так же не понятно, где онобыло установлено) и 14шт. 45-мм орудий (расстановка по дотам непонятна, должно было числиться 6 орудий). Войска сектора обороняли рубеж: от стыка с 3-м сектором, до пересечения ж/д и Симферопольского шоссе 800 м юго-восточнее вые. 104,5-- западные скаты вые. 104,5-- дер. Любимовка. Штаб сектора -- Братское кладбище, рядом с Никольским храмом.
   Против сектора действовали 132-я и 22-я немецкие дивизии.
   Для наступления на Симферополь, которое планировал генерал -лейтенант Черняк был сформирован армейский резерв. В составе: 345-я стрелковая дивизия и 81-й танковый батальон в составе: командного состава --812 человек, рядового состава -- 9696 человек, пулеметов -- 164, минометов -- 139, танков Т-26 -- 26.
   Части 345-й дивизии располагались следующим образом: 1163-й стрелковый полк, 81-й танковый батальон и 905-й артиллерийский полк -- корд. Мекензи N 1, балка Графская. 1167-й стрелковый полк -- Первомайская балка, хутор Гайтани. Штаб дивизии -- Инкерман.
   388-я стрелковая дивизия в составе: командного состава -- 359 человек, рядового состава -- 2760 человек, пулеметов --6, минометов --28. Дивизия сосредоточена в Мартыновом овраге.
   Но часть этого резерва существовала только формально. 1165-й полк уже был втянут в бой, а 388-я дивизия почти не имела тяжелого вооружения. Любопытно проанализировать потери этой дивизии. Насколько же они велики? Вроде бы получается картина неприглядная. Из 10 тыс. человек в 388-й дивизии, в строю осталось едва 3 тыс. бойцов. Но это не так. Здесь не учтены остатки 773-го полка (около 700 человек), артиллерийский полк дивизии, саперный батальон, медсанбат, ряд вспомогательный частей. Если сложить все воедино, то наберется около 7,5 тыс. человек. Да, потери велики, да много сдалось в плен, но картина не такая ужасающая, как может показаться на первый взгляд.
   Части боевого обеспечения и береговой обороны, находившиеся в резерве:
   -береговая артиллерия: начальствующего состава -- 521 человек, рядового состава--4349 человек, пулеметов--63, минометов--14, орудий 305-мм -- 3, 152-мм --6 (батареи N 18 и 19), 130-мм --15(7шт. обр. 1913г. и 8 шт. Б-13) и 100-мм - 4 (4-е орудие на батарее N2 было установлено уже в ходе штурма).
   -ПВО: начальствующего состава -- 248 человек, рядового состава --2799 человек, орудий -- 112, в том числе: мелкокалиберных --27, орудий Приморской армии- 18;
   -инженерные части -- 1382 человека;
   -части связи --1154 человека;
   -железнодорожные части-- 344 человека;
   -полевое управление армии --1352 человека;
   -тылы: начальствующего состава --528, рядового -- 4651 человек.
  
   Утром 25 декабря в III и IV секторах противник активности не проявлял, зато начал прорыв по долине р.Черная во 2-м секторе и в районе Ялтинского шоссе. Наступление вела свежая 170-я пехотная немецкая дивизия, поддерживаемая 1-й румынской горнострелковой бригадой. Наступление велось силами 2-х батальонов 170-й ПД против 5-го батальона 7-й бригады, а так же против 2-го батальона (командир капитан С. А. Ширкалев) 514-го полка которым вместо раненного полковника Устинова командовал майор А. И. Жук, и левого фланга 1330-го полка в районе дер. Камары. Здесь наступали батальоны румынской горнострелковой бригады. Т.е. противник двумя ударами с двух сторон обходил г.Гасфорта. В районе дер. Камары атаку противника отбили при поддержке м82мм минометов минометной роты младшего лейтенанта М. Л. Цибулевского (514-й полк). Три Ил-2 и три И-16 штурмовали немецкие подразделения, пытавшиеся атаковать советские части в районе Верхний Чоргунь.
   Отвлекающие удары наносились в долине Кара-Коба, на участке 1-го батальона 1-го Севастопольского полка, которым командовал капитан М. И. Варламов, сменивший убитого майора Петровского, но все атаки противника были отбиты пулеметным огнем из дзотов, а затем противник был накрыт огнем двух минометных батарей под командованием ст.л-та Симонка (31-й полк). Батареи находились на хорошо оборудованных позициях в районе современного кладбища пос. Сахарная головка и могли одновременно поддерживать и части 31-го полка и 7-й бригады. Сложность была только в одном: боезапас подходил к концу.
   П.А.Моргунов приводит строки из неотправленного письма немецкого солдата: "Вы не можете себе представить, что такое русская артиллерия. Когда их орудия начинают выплевывать раскаленный металл, хочется поглубже зарыться в землю, спрятать голову и не слышать этих адских звуков. О какой это ужас, если бы вы знали. Никуда не уйдешь от него. Смерть, смерть глядит на тебя со всех сторон!!!". Письмо эмоциональное, но объективно отражающее ситуацию. В представлении многих людей, образ боя навеян зрелищными фильмами, в которых бойцы и командиры бегут, непрерывно стреляя из винтовок и автоматов, поражая противника. Возможно, так было, но на других участках фронта. В Севастополе бой выглядел несколько иначе. Если проанализировать ранения советских и немецких солдат, (декабрь 1941г.), то пулевые ранения составляют лишь... 9% от общего количества. Наибольшее количество личного состава под Севастополем, выбыло из-за осколочных ранений и контузий. (67%). И действительно, по статистике, на один снаряд или минометную мину, выпущенные под Севастополем, приходилось всего 1,5 стрелковых патрона. Статистика- наука лукавая, и, при неправильном истолковании, дающая ложную картину, но в этом случае, она подтверждается воспоминаниями. Да, во многих воспоминаниях описывается мужество советской пехоты, штыковые, которых якобы боялись немцы, на самом деле все это было, но было чуть иначе. "...наша артиллерия закончила свою работу. Мы выскакиваем из окопов, и бежим к своей бывшей траншее, которую занимает теперь противник. По опыту знаем, у нас всего одна - две минуты, пока противник не выбрался из укрытий, чтобы запрыгнуть в траншею и завязать рукопашную. Немецкие пушки по своим молотить не станут, а значит силы равны. Штыковых немцы не боялись, но предпочитали отходить, чтобы не нести потерь. Но уж если и принимали вызов, дрались стойко. Здесь им отходить некуда, траншея наша, ходов сообщения в тыл нет. По чистому полю отступать побояться, значит будут драться. Здоровые, откормленные, они были опасным противником в рукопашной, штыком ножом и прикладом владели лучше нашего. Но мы в рукопашной словно зверели, и происходил какой-то перелом, после которого они бежали. Политрук А.И.Козленко хрипит: "Вперед! Не останавливаться!". И мы преследуем врага. У нас единственная возможность продолжить атаку: бежать за ними, не отрываясь. Иначе опять начинали бить их пушки, и нам приходилось отходить, теряя своих товарищей...".
   И еще из воспоминаний: " В лесу, наш лучший друг - пулемет, артиллерия противника не может выбить наши огневые точки, и они косят противника метким огнем. Но на открытой местности мы беззащитны перед огнем гитлеровцев. Бьют из пушек, спасу нет, до их окопов не добежать. Спасают лощины и овраги, да и наши артиллеристы помогают. Загонят врага за гору огнем, и тогда наш лучший друг- миномет, шлем врагу "гостинцы" через гору, а он нам тем же отвечает. Но дальше атаковать - мочи нет, только поднимешься в атаку- противник в упор из пушек бьет нещадно, боезапаса у него несчитано. А наши молчат- снаряды берегут, да и не достанут они, через гору..."
   Если рассмотреть объективно ход боевых действий, то части держались там, где могла действовать артиллерия и минометы, выбивая противника. Как только пехота оказывалась в зоне действия артиллерии противника, ей, несмотря на все мужество бойцов, приходилось отходить. То же касается и частей противника, атаки которых, как правило, оказывались неэффективными там, где действовала артиллерия калибром более 76мм. 45мм пушки и ротные 50мм минометы оказались неэффективными из-за малого калибра.
   Г.И.Ванеев пишет: "В третьем секторе 79-я бригада, выполняя поставленную задачу, с утра вела бой за высоту 192,0. Во второй половине дня после усиленной артиллерийской подготовки перешел в наступление и противник". Все было почти так. Почти, потому, что была допущена важная ошибка: были переоценены результаты, достигнутые бригадой, и недооценены силы противника. Кроме того, по воспоминаниям, противник около 13 часов перешел в наступление на участке 3-го батальона. Туда и были переброшены оставшиеся резервы: взвод автоматчиков л-та А.Когана и взвод разведки л-та А.Клименко. Затишье на участке 1-го и 2-го батальонов было расценено, как следствие успеха боев 24.12.41. Из воспоминаний П.Е. Чепурнова: "В полдень 25 декабря на КП бригады прибыл командующий Приморской армией генерал майор И.Е.Петров. Он выглядел озабоченным и усталым. Командарм крепко пожал руки полковнику Потапову и военкому И. А. Слесареву... "Гитлеровцы получили здесь ощутимый удар, теперь ваша задача отбросить врага за Бельбекскую долину и Камышлы" Полковник ответил командарму, что задача выполнима, но бригада нуждается в пополнении, особенно командным составом". На самом деле противник просто производил перегруппировку войск, и, около 15 часов, перешел в наступление. Из воспоминаний Чепурнова: На машем участке, и районе безымянной вы соты, где держали оборону второй батальон старшего лейтенанта Пчелкина и сильно поредевший в непрерывных боях первый батальон старшего лейтенанта Шаблевского, фашисты пошли в атаку. Поднявшись во весь рост, видимо, пьяные, она напролом лезли на высоту из Камышловского оврага...Под непрерывным напором превосходящих сил противника первый батальон старшего лейтенанта Шаблевского начал медленно отходить, в результате чего появился разрыв между батальоном и соседом справа 25-й стрелковой дивизией. Создалось угрожающее положение. Полковник Потапов вынужден был направить туда свой единственный резерв - седьмую роту лейтенанта И. И. Коновалова. Положение в первом батальоне восстановилось".
   79-я стрелковая бригада удержала свои позиции. Сложнее сложилась ситуация в 4 секторе. Атака противника на позиции 3-го батальона, в 13 часов, являлась частью немецкого наступления против войск 4-го сектора. Основной удар наносился вдоль шоссе на участке, где оборонялись совсем малочисленные остатки 241-го полка. Второй удар наносился вдоль дороги ст.Мекензиевы горы- свх. С.Перовской, на позиции 8-й бригады морпехоты и малочисленные части 40-й кавдивизии. При обороне Севастополя наблюдается странная тенденция: в бой вводятся стойкие части, и не отводятся до тех пор, пока они почти полностью перестают существовать. Зачастую люди не выходят из боя 2-3 недели. Например, общие потери 6-й роты 8-й бригады морской пехоты (1-го формирования), за все время ее существования составили 450 человек, (при общей численности ее 120 человек). Т.е. за два месяца выбыло из строя четыре полных состава роты. Так было и с 40-й КД и с 8-й ОБр МП и с 241-м полком, от которых остались совсем малочисленные группы бойцов, которые, естественно, были не в состоянии удержать участок длиной 8,5км. Например, от 241-го полка осталось всего 30 человек (из 1200), полк продолжал существовать только потому, что 25.12.41г. в него влили 82-й отдельный саперный батальон Приморской армии.
   Пришлось вновь ввести в бой 1165-й СП (командир майор Н. Л. Петров), а позже был введен в бой и 1163-й СП (командир подполковник И. Ф. Мажуло) 345-й СД. После введения в бой этих частей, уже ни о каком наступлении думать не приходилось. Полки заняли позиции между 79-й СБр и остатками 241-го полка, что позволило уплотнить боевые порядки остаткам полка, 40-й КД и 8-й Бр МП. Но командование не оставляло мысли об атаке. И это логично, бой шел в 200м от казарменного городка 30-й батареи. Противника нужно было отбросить, чтобы ликвидировать угрозу.
   Из книги Мусьякова "Подвиг 30-й батареи" : "Все чаще стали возникать рукопашные схватки. Краснофлотцы и старшины дрались отчаянно. Даже тяжелораненые отказывались уходить в лазарет. Полк Приморской армии и батальоны 8-й бригады, находившиеся впереди, справа и слева батареи, таяли с каждым часом. А подкрепления подходили медленно и не восполняли потерь".
   Контратаковать противника было нужно, атаковать решили не свежими полками, а силами частей, много дней, не выходивших из боя. Правда, от изначального состава бригады оставалось совсем мало бойцов. Ее костяк составлял полубатальон 9-й бригады, составивший основу 2-го сводного батальона к-на Л.П.Головина и остатки 1-го батальона, в который были влиты еще две роты 30-й батареи (в дополнение к поредевшим ротам М.В.Матушенко и Окунева).
   Из книги Мусьякова: "Положение создалось исключительно тяжелое. Командир дивизиона Радовский принял решение сформировать две усиленные роты по сто двадцать -- сто тридцать человек под командованием командиров башен лейтенантов Вячеслава Поля и Андрея Теличко и послать их в 8-ю бригаду морской пехоты на оборону огневых позиций батареи. Командование батареей заранее подготовило для такой обороны окопы, доты и дзоты. То, что обоих командиров башен направили командовать ротами, свидетельствует о напряженности обстановки.
   Роты, обильно оснащенные пулеметами и обеспеченные боеприпасами, быстро заняв свои позиции, включились в бой. В эти роты пришлось послать часть бойцов и старшин из башен, погребов и электромеханического сектора. Старший инженер-механик Иван Андриенко, подсчитав свои силы, доложил командиру и комиссару, что может выделить человек тридцать.
   А механизмы, Иван Васильевич, будут работать?
   Будут, товарищ комиссар, обязательно будут!
   И механизмы работали как часы. Враг наносил повреждения, но батарейцы быстро устраняли их, заменяя вышедшие из строя детали. Старший механик Андриенко, его помощник воентехник 1 ранга Рева, старшины и матросы отлично знали свое дело и умели работать в самых трудных условиях".
   Около 15 часов 8-я бригада морской пехоты с приданной танковой ротой 81-го батальона (6 танков Т-26). Удар наносился вдоль дороги свх. С.Перовской - станция Мекензиевы горы.
   Их поддержали огнем 122мм дивизион 905-го артполка (командир майор И. П. Веденеев) и 397-й (командир майор П. И. Поляков) артполки (4х 76мм орудий), бронепоезд "Железняков" (командир инженер капитан-лейтенант М. Ф. Харченко). Кроме этой артиллерии, наступление поддерживали: ЛД "Ташкент", эсминцы "Безупречный", "Смышленый", "Железняков" и тральщик "Трал". Корабли израсходовали в общей сложности 453 снаряда (калибром 130, 102 и 100мм).
   Г.И.Ванеев пишет: "В конце дня 8-я бригада морской пехоты с приданной танковой ротой 81-го батальона и 1165-й стрелковый полк перешли в контратаку... Не сдержав напора, немцы отошли, оставив первую линию своих окопов. Наши танки, оторвавшись от своих частей, ворвались в расположение врага. Танкисты действовали бесстрашно. Когда был убит командир одного из танков, его заменил механик-водитель И. А. Устинов. Он давил вражеские огневые точки до тех пор, пока сам не получил тяжелую рану. И все же развить успех нашим частям не удалось, Под сильным артиллерийским и минометным огнем противника они отходили в исходное положение. Истекая кровью, привел свой танк на сборный пункт и комсомолец И. А. Устинов. Он остановил машину и тут же потерял сознание".
   Правда, существует странная особенность: никто из ветеранов 8-й бригады в своих воспоминаниях о танках не говорит. Нет в их воспоминаниях и слов об атаке. Приведу строки из воспоминаний Ефименко: "Первый батальон под командованием капитана Хотина А.А. вёл ожесточенные бои с превосходящими силами противника, пытавшегося прорваться вдоль железной дороги с тем, чтобы захватить командный пункт бригады. Благодаря исключительному мужеству бойцов и боевому мастерству командира батальона Хотина А.А. все атаки, предпринятые гитлеровцами 25 декабря, были отбиты с большими для них потерями. При отражении одной из атак был тяжело ранен начальник штаба батальона, член партийной комиссии бригады капитан Карпенко В.А. Обливаясь кровью, Карпенко подполз к брустверу железной дороги с тем, чтобы укрыться от свистящих пуль и осколков, рвавшихся мин. Но тут его постигли новые испытания. Заметив раненого советского командира, несколько немецких солдат бросились к брустверу, где находился Карпенко и пытались захватить его живым в плен. На помощь Карпенко подоспел лейтенант Крячко со своими разведчиками. Завязалась рукопашная схватка, закончившаяся уничтожением гитлеровских солдат и освобождением Карпенко из рук фашистов". В воспоминаниях нет ни слова о танках, поддерживающих 8-ю бригаду. Не упоминают о танках в этот день и немецкие источники. 29.12.41 есть упоминание о танках, а в этот день нет.
   Г.И.Ванеев, указывает: "Наши танки, оторвав­шись от своих частей, ворвались в расположение врага. Танкисты действовали бесстрашно. Когда был убит ко­мандир одного из танков, его заменил механик-водитель И, А. Устинов. Он давил вражеские огневые точки до тех пор, пока сам не получил тяжелую рану. И все же развить успех нашим частям не удалось, Под сильным артиллерийским и минометным огнем противника они отходили в исходное положение. Истекая кровью, привел свой танк на сборный пункт и комсомолец И. А. Устинов. Он остановил машину и тут же потерял сознание". Танки в советской контратаке участвовали, но двигались они не в боевых порядках 8-й бригады, а в боевых порядках 40-й КД. И по документам, в атаке участвовали не танки 81-го батальона, танки ОАТБ Приморской армии, ранее приданные 40-й кавдивизии (всего 8 танков Т-26, в основном, пулеметные). Правда, контратака получилась неудачной. Три машины были подбиты на подступах к станции.
   Несмотря на тяжелые потери, советским войскам удалось удержаться на своих рубежах. К концу дня части занимали следующие позиции: от берега моря, ниже противодесантной обороны 30-й батареи -90-й стрелковый полк. Его правый фланг находился в районе казарменного городка 30-й батареи. Далее, от казарменного городка занимали позиции бойцы 2-го сводного батальона 8-й бригады, в который вошли и две роты 30-й батареи. Правее, поперек дороги от станции к совхозу им С.Перовской стоял 1-й батальон 8-й бригады, на правом фланге которого, стояли остатки 40-й КД и 241-го полка, опираясь на линию Тылового рубежа в районе станции. Далее, до стыка с 79-й стрелковой бригадой стояла 345-я дивизия, перехватывая Симферопольское шоссе.
   На этом участке было сосредоточено достаточно много советской артиллерии и пулеметов: Участок на левом фланге, в районе 30-й батареи был усилен сборными пулеметными дотами и батареей "стволиков" - самодельных 45мм пушек.
   П.И.Мусьяков, в книге "Подвиг 30-й батареи" пишет об этом так: "На всех крупнокалиберных батареях имелись стволы малых калибров для учебных стрельб. В быту они назывались "стволиками", а учебные стрельбы из них -- "стволиковыми". Когда стали укреплять сухопутную оборону батареи, старший механик Андриенко предложил использовать для стрельбы "стволики", которые в начале войны были сняты с орудий главного калибра и сложены в мастерскую батареи. Александер поддержал механика и доложил о его предложении генералу Моргунову, тот одобрил и тут же дал задание хорошенько продумать систему использования "стволиков"....Андриенко пошел в артотдел тыла, там посулили дать старые лафеты семидесяти шести миллиметровых орудий. Это значительно упрощало дело. Но пока был только один лафет. Доложили Моргунову, тот приказал сделать одну пушку и попробовать ее на стрельбе. Андриенко и его бойцы очень быстро переоборудовали пушки: крепко прикрепили их к лафетам, добились того, что пушки точно наводились на цель. Из них можно было успешно стрелять на расстояние до трех -- четырех километров. А большего и ожидать было нельзя. Но для дотов их приспособить все же не удалось. Да, кроме того, пушки были важнее как маневрирующие огневые средства, а не как стационарные. Так вошла в строй батарея в батарее. Ее ласково называли "малюткой", "малой тридцаткой", а каждую пушку -- "стволиком"".
   Вели огонь по противнику и зенитные батареи. Из воспоминаний командира немецкого расчета противотанкового орудия Г.Бидермана: "Снаряды продолжали рваться поблизости, а расположенная на железнодорожной линии зенитная батарея русских стала пристреливаться к нашей позиции для ведения огня прямой наводкой". В районе современной "Сельхозхимии" в земляных двориках, рядом с ж/д веткой на 30-ю батарею (ныне ветка не сохранилась) стояла 79-я зенитная батарея. Большую помощь советской пехоте оказали бронепоезд "Железняков", 265-й, 905-й (командир -- майор И. П. Веденеев) и 397-й (командир -- майор П. И. Поляков) артиллерийские полки. В отражении атак противника принимали также участие береговые батареи N 2, 112, 115.
   П.А.Моргунов, со ссылкой на документ из отд. ЦВМА пишет: "В отражении атак противника принимали также участие береговые батареи N 2, 12, 14, 704, 705...". Данное утверждение содержит ряд ошибок: 14-я батарея в этот день не вела огонь по указанному участку, 12-я батарея на тот момент не существовала, батареи N 704 и 705 на тот момент имели другие номера.
   Всего на данном участке действовало около 150 советских орудий, подошли свежие полки. Немецкие же части были измотаны, подходил к концу боезапас, и в принципе, можно было бы нанести удар во фланг немецким войскам от 30-й батареи по оврагу к пересечению шоссейной и железной дорог, но из-за неразберихи с командованием СОР, наступление не состоялось. Объективно говоря, у советских войск еще оставались резервы. Так, например, 388-я стрелковая дивизия в. это время находилась в армейском резерве и ее части располагались:
   -один батальон 778-го стрелкового полка -- Инкерман,
   -один батальон (200 человек) 773-го стрелкового полка -- 2 км южнее ст. Мокензиевы Горы,
   -один батальон 782-го стрелкового полка (до 200 человек) и дивизионные части -- балка 2 км северо-восточнее Инкермана. В резерве оставались большая часть 345-й дивизии и танковые части. Но...25.12.41 генерал Черняк был снят с командования Примармией, армию возглавил И.Е.Петров. 25 декабря вице-адмирал Октябрьский приказал своему заместителю адм. Елисееву подготовить к выходу в море линкор "Парижская Коммуна", и к рассвету 28 декабря прибыть в Севастополь. Решение несколько спорное, если учесть, что 26-го декабря должна была начаться высадка Керченско-Феодосийского десанта.
   В 17 ч 55 мин транспорт "Курск", прибывший накануне, в охранении тральщиков "Взрыв" и "Защитник" покинул Севастополь. Вскоре минный заградитель "Островский", приняв на борт 310 раненых и 150 т груза тыла ЧФ, вышел из главной базы в Поти, а в 23 ч 45 мин транспорт "Ногин" в охранении эсминца "Железняков" вышел из Севастополя в Новороссийск
   26. декабря 1941г. советское командование, опасаясь развития наступления противника во 2-м секторе подтянуло резервы. В район Федюхиных высот в резерв II сектора был направлен батальон 778-го полка (388-й дивизии) с минометным дивизионом. Но противник, завершив переброску 50-й пехотной дивизии в район советского 3-го сектора, ограничился демонстративными действиями.
   Противник сгруппировал все наличные силы на направлении вдоль Симферопольского шоссе. В этот день, на участке, в районе станции Мекензиевы горы, в бой были введены последние немецкие резервы. Наступление велось силами 7 пехотных батальонов.
   Немецкие 132-я и части 50-й дивизии наносили удар по 2-му батальону 79-й бригады в районе "безымянной высоты с полянкой в 2 км юго-восточнее вые. 104,5" (современная отметка 147.0). Часть сил 132-й дивизии (два батальона) атаковали вдоль Симферопольского шоссе. 22-я дивизия наносила удар в направлении станции Мекензиевы горы и, частью своих сил, вдоль дороги на совхоз им.С.Перовской, с целью отсечь 30-ю батарею. Наступление вдоль дороги на совхоз. им. С.Перовской началось около 9 утра при поддержке 4-х штурмовых орудий. 90-й стрелковый полк с трудом сдерживал натиск противника, который подошел уже к противодесантной обороне береговой батареи N 30. Малочисленные 241-й стрелковый полк, 40-я кавдивизия и 8-я бригада морской пехоты были вынуждены отойти. Бой шел в районе казарменного городка батареи.
   Батальон 1165-го стрелкового полка вел упорный бой, удерживая позиции в районе шоссе. После отхода 40-й КД и 8-й Бр МП образовалась брешь в обороне. Чтобы не допустить прорыва, советской артиллерией и кораблями был открыт заградительный огонь.
   Г.И.Ванеев указывает: "Батареи 57-го и 397-го артполков, 97-го отдельного артдивизиона, береговые батареи N 2, 12 и 14, зенитные батареи N 75 и 365 поставили перед фронтом бригады заградительный огонь. Огонь по наступавшим открыли лидер "Ташкент", эсминцы "Смышленый" и "Безупречный", базовые тральщики "Трал" и "Груз"". Если по артполкам вопросов не возникает, то береговым батареям много неясностей. Во-первых , батарея N12 в описываемый период отсутствовала в принципе, скорее всего имелась в виду 130мм батарея N112 в районе бухты Матюшенко. 14-я батарея так же огонь по указанному району не вела. Есть данные о ведении огня батареей 19,21,22,28,29,31 декабря 1941г., но данных о стрельбах 25-27 декабря нет. Но, так или иначе, брешь успели закрыть батальоном 1163-го полка. Частично выручила авиация: 19 Ил-2, 19 И-16, 25 Пе-2, 6 Як-1 и 6 И-153 весь день штурмовали и бомбили немецкие части. Но не только на этом участке в этот день шли бои.
   Отвлекающие удары наносились немецкими войсками и на других участках. Обходя ослабленный 1-й батальон 79-й бригады, в районе высоты Трапеция две роты 122-го пехотного полка, просочились между 79-й стрелковой бригадой и остатками 287-го стрелкового полка. Немцы рассчитывали, что перед ними войск нет, но неожиданно нарвались на плотный и частый артиллерийский огонь. Артиллеристы 69-го артполка, к позициям которого вышли немецкие солдаты открыли огонь прямой наводкой из, оставшихся в строю, 4-х орудий. Командовал орудиями командир дивизиона капитан В.А.Одинец. На помощь артиллеристам подоспела рота 1-го батальона 79-й бригады лейтенанта И. Г. Бабазюка, завершившего разгром противника.
   Атаковал противник и во 2-м секторе, в районе высоты Телеграфная, но атака велась небольшими силами (до батальона). Повторная атака противника так же успеха не имела и носила демонстративный характер. Обе атаки были успешно отражены совместными усилиями личного состава четвертого батальона (командир капитан В.И. Родин, военком старший политрук Т. П. Белов) 7-й бригады МП и первого батальона (командир старший лейтенант А. Ф. Бутович, военком старший политрук А. И. Останков) 31-го стрелкового полка. Третья атака была предпринята уже около 15 часов в районе высоты 90.5 и отрогов г.Гасфорт. Пятый батальон (командир капитан К. И. Подчашинский, военком старший политрук М. К. Вилявдо) 7-й бригады успешно отразил атаку. В ходе этой атаки из бывшего дота N 71 инструктор политотдела 7-й бригады морской пехоты старший политрук С. М. Нечипас из пулемета, в упор расстрелял немецкое стрелковое отделение. К вечеру бой затих. В 21.00 плавбаза "Львов" вышла из Севастополя в Поти.
   В этот же день командующий ВВС ЧФ генерал-майор авиации Н. А. Остряков направил в штаб ВВС ВМФ справку о боевой работе Севастопольской авиагруппы за период с 17 по 26 декабря. По его докладу за десять дней интенсивных боев произведено 1106 самолето-вылетов. 148 из них совершили бомбардировщики, 204 -- штурмовики и 20 -- самолеты МБР-2. Еще 247 вылетов совершили истребители сопровождения, причем более чем в половине случаев они также наносили штурмовые удары реактивными снарядами и пулеметным огнем. Чтобы добиться таких значительных показателей, экипажи Пе-2 в отдельные дни совершали до семи вылетов, Ил-2 -- до четырех, истребители -- до четырех-пяти. На позиции противника были сброшены 10 ФАБ-250, 1050 ФАБ-100, 488 ФАБ-50, 287 АО-25, 10 270 АО-2.5, 1829 РС-82 -- всего более 170 тонн боевой нагрузки. Было уничтожено (без подбитых) пять танков, шесть бронемашин, 4 полевых орудия, 14 минометов, 80 автомашин, выведено из строя 1,5--2 полка пехоты.
   27. декабря 1941г. для немецких войск стало днем мобилизации резервов, и принятия решения. Все дело в том, что высадившийся 26.12.41 на Керченском полуострове десант, высадкой в Феодосии поддержан не был. Бой с высадившимися группами вела охранявшая побережье 46 пехотная дивизия. В случае, если бы немецким и румынским войскам на Керченском полуострове потребовалась бы помощь, мобилизованные резервы были бы брошены на Керчь. Моторизованная группа Корнэ была оттянута к Симферополю, туда же начался отвод некоторых других частей. Но помощь не потребовалась. Все десантные группы были уничтожены или блокированы силами 46-й немецкой пехотной дивизии, что и дало Манштейну возможность продолжить наступление на Севастополь. В связи с тем, что 27-го и 28-го продолжения высадки не последовало, командование 11-й армии сочло, что высадившиеся бойцы являются тактическим десантом, в задачу которого входит отвлечение немецких сил от Севастополя. И, действительно, 7 тыс. высадившихся бойцов ситуацию изменить не могли. Потеряв за три дня около 5 тыс. человек, они смогли закрепиться только в двух точках, и были блокированы на своих плацдармах. А 28-го противник возобновил наступление. Что произошло 27.12.41г.? В связи с затишьем, 8-ю бригаду, наконец, сняли с позиций и направили в казармы для отдыха. Ее сменили два батальона 1165-го полка 345-й дивизии. Г.И.Ванеев пишет: "Наступление немецко-фашистских войск заметно угасало. Наблюдались все более продолжительные паузы в его боевых действиях. Фронт атак с каждым днем со­кращался. Сказались действия наших войск на Керченском полуострове, теперь командование 11-й немецкой армии было вынуждено вести боевые действия на двух участках -- севастопольском и керченском". К сожалению, не угасло, противник просто перегруппировывал свои силы. И значение Керченского десанта явно переоценено. События последующих дней ярко свидетельствуют об этом.
   Немецкие войска в этот день только "беспокоили" части СОР. В 11 ч 45 мин. две роты из состава немецкой 170-й дивизии атаковали из района высоты 154.7 позиции 7-й бригады морской пехоты. Первый и второй батальоны бригады атаку отразили. До роты из состава 50-й немецкой дивизии атаковали позиции 2-го батальона 79-й бригады, но достаточно быстро отошли. Г.И.Ванеев указывает, что "Лидер "Ташкент", эсминец "Смышленый", тральщик N 15 и подводная лодка "Л-6" обстреляли пункты скопления войск противника на подступах к Севастополю. Лидер произвел 27 выстрелов, эсминец -- 45, тральщик-- 70 и подводная лодка--17". Не совсем понятно участие в обстреле позиций противника подводной лодкой с ее коротким орудием, тем более, что оперативная обстановка 27-го числа была спокойной.
   Во вторую половину дня шесть Ил-2, пять И-16, пять, Пе-2 и пять ДБ-3 атаковали противника. Противник потерял до роты пехоты, был подавлен огонь трех зенитных автоматов. После наступления темноты для бомбардировки районов сосредоточения вражеских войск вблизи передовой вылетел ДБ-3 капитана Мироновского. Спустя десять минут после взлета его самолет внезапно вывалился из облаков и упал в Казачьей бухте. При ударе о воду сдетонировал боезапас, весь экипаж погиб. Точную причину катастрофы определить так и не удалось.
   28. декабря 1941г. восприняв перегруппировку немецких войск как прекращение наступления, И.Е.Петров решил сам начать контрнаступление (благо резервы еще были). Наступать планировалось силами 3-го батальона 79-й стрелковой бригады во фланг противнику. Одновременно 345-я дивизия должна была нанести удар от казарменного городка 30-й батареи в сходящемся направлении.
   Из воспоминаний Чепурнова: "Командование СОР решило восстановить положение в районе станции Мекензиевы Горы, отбросить от нее фашистов. Выполнение сложной задачи было возложено на 79-ю бригаду. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский позвонил на KП бригады и лично приказал полковник А. С Потапову во чтобы то ни стало выполнить задачу". Но...
   Пользуясь тем, что Черноморский флот, ссылаясь на "штормовую погоду" высадку в Феодосии задержал на 5 дней, немецкие войска продолжили наступление.
   В 6ч. 30 мин. 28 декабря противник открыл интенсивный огонь по всему фронту 3 и 4 сектора, упредив запланированную атаку 79-й бригады. Активному обстрелу подвергались участки обороны 79-й бригады и подступы к батарее N 30. Вследствие того, что бригада готовилась к контратаке, ее части понесли серьезные потери. То же можно сказать и о 1165-м полку 345-й дивизии. В этот день противник, при артподготовке впервые применил реактивную артиллерию. В Советском Союзе "катюши" считались советским изобретением, увы, это не так. Немецкая реактивная артиллерия появилась раньше, и имела снаряды гораздо большего калибра. Из воспоминаний Г.Бидермана: " Минометчики выпустили в сторону противника множество снарядов "nebelwerfer", которые с пронзительным визгом проносились над нами, оставляя за собой сине-белые хвосты перед тем, как взорваться на вражеских позициях. Пленные подтверждали, что советские солдаты очень боялись этих ракет, которые они прозвали "мычащими коровами". Мы же называли скорострельные русские "катюши" "сталинским органом"". Действительно, реактивные снаряды оказали деморализующее влияние на советские войска, да и взрыв зажигательного снаряда немецкой реактивной артиллерии поражал пятно размером 25х100м.
   Огонь вели орудия калибром до 14 дюймов, особенно на участке 90-го полка и 30-й батареи. Артподготовка длилась 1ч. 50 минут. "28 декабря в 7-00 часов измотанные солдаты 22-й, 24-й пехотных дивизий сгруппировались для окончательного штурма главного района обороны крепости. В канун Нового года. И они пошли. Все, кто побывал в этом сражении и остался жив, и по сей день вздрагивают при одном воспоминании о нем. Такого 65-й, 47-й и 16-й пехотные полки не видывали" (Пауль Карель).
   Из воспоминаний Г.Бидермана: " Мы припали к земле в своих окопах, готовясь к броску на врага. Медленно текли минуты; солдаты в молчании нервно курили. В мозгу проносились мысли о предстоящем наступлении, женах и детях, матерях и отцах, холодных трупах товарищей, которые видели прошлой ночью. Тщетно мы пытались сосредоточиться на текущем моменте. Пулеметчики еще раз проверили работу своего оружия и очистили подающие лотки, убедившись, что на сверкающих пулеметных лентах нет грязи и песка, которые могли бы заклинить запорные механизмы оружия. В кожаные пояса и голенища сапог вставили ручные гранаты. Ефрейтор молча перекрестился в молитве, остальные сделали вид, что не заметили. Пока приближалась решающая минута, командиры отделений старались воодушевить солдат, стараясь убедить их, что своей потрепанной в боях и ослабленной ротой мы можем совершить невозможное. Огневой вал пополз вперед, и цепи атакующих безмолвно устремились туда же".
   Удар наносился по следующим направлениям: по дороге на совхоз им.С.Перовской, здесь атаковали 65-й и 47-й полки немецкой 22-й дивизии, по направлению к станции, вдоль ж/д путей 16-й Ольденбургский полк той же дивизии. Вдоль шоссе атаковала 132-я пехотная дивизия. Участок 1-го и 2 -го батальонов 79-й бригады атаковали части 132-й и 50-й дивизий.
   По дороге на совхоз им. С.Перовской атаковали два немецких батальона, при поддержке 5 штурмовых орудий, одновременно еще два батальона атаковали позиции 30-й батареи с фронта. Фронтальную атаку бойцы 90-го стрелкового полка (командир майор Т. Д. Белюга) отбили. 1-й батальон (командир -- капитан И. Ф. Когарлыцкий) 90-го полка свои позиции удержал. Сложнее пришлось на правом фланге, районе казарменного городка 30-й батареи. Здесь оборонялись 3-й батальон полка (командир лейтенант П. П. Изюмов), в который влили 27 бойцов - остаток 241-го полка, и бойцы 40-й "кавдивизии" подполковника В. И. Затылкина и военкома полкового комиссара И. И. Карповича. В ходе боев 28 декабря командир и комиссар дивизии были ранены, а из всего личного состава остались в строю всего 235 бойцов и командиров. К исходу дня все ее подразделения были сведены в один отряд, который возглавил майор Р. Д. Иванычев. К 15 часам 40-я кавдивизия была вынуждена отойти, оставив казарменный городок 30-й батареи. Остатки кавалеристов заняли позиции на высоте 42,7 (в саженях, современная отметка отсутствует). Это небольшая возвышенность, рядом с дорогой, 700м южнее КП батареи. Эта высота, усиленная пятью сборными дотами, и КП батареи стали опорными пунктами обороны.
   Для восстановления положения на левом фланге сектора комендант генерал-майор В. Ф. Воробьев направил 48-й саперный батальон (командир майор И. А. Антонов, военком старший политрук Д. С. Костромин) 95-й стрелковой дивизии. С 30-й батареи был выдвинут хозвзвод техника-интенданта Подорожного.
   Отход 40-й кавдивизии, на самом деле, был вынужденным. Не удержался сосед справа: 1165-й полк (командир майор Н. Л. Петров) 345-й дивизии. Отход этого полка оголил и фланг соседнего 1163-го полка. Противник прорвался на станцию Мекензиевы горы. А вот дальше, противник прорваться не смог. Местность простреливалась советской артиллерией, которая поставила плотный заградительный огонь, и не допустила продвижения противника. Одновременно с артогнем была задействована и авиация. 14 Ил-2 в сопровождении 16 И-16 штурмовали немецкие части в районе Мекензиевых гор.
   Из воспоминаний Г.Бидермана: "После тяжелого боя Мекензиевы горы были взяты. Число солдат в роте было меньше, чем когда-либо. Мы установили свое орудие рядом с железнодорожной станцией Мекензиевы Горы, где рядом с каменной стеной для нас нашлось укрытие от непрестанно летевших артиллерийских снарядов, беспорядочно падающих на наш участок. Ночь мы провели скрючившись под подбитым русским танком. К утру снегопад покрыл истерзанную землю белым покрывалом, как будто стараясь скрыть раны войны, только немногие безобразные черные пятна выдавали места свежих воронок. Полная луна освещала окрестности, точно покрытые серебряной глазурью. Перед рассветом мы с Вольфом реквизировали из брошенного дома белую простыню, которой замаскировали бронированный орудийный щит противотанкового орудия".
   Для того, чтобы стабилизировать ситуацию в районе 30-й батареи, в срочном порядке была вновь выдвинута 8-я бригада морпехоты. Из воспоминаний Ефименко: "Отдых продолжался всего лишь 22 часа. Но и за эти 22 часа, благодаря усилиям работников санитарной службы и управления тыла весь личный состав был вымыт, переодет в чистое белье, а многим краснофлотцам было заменено верхнее обмундирование. Самым важным было то, что люди, находившиеся много суток без сна, основательно выспались и подкрепились горячей пищей, которая в дни боев не всегда регулярно подвозилась на передовую линию. В 13 часов 28 декабря, приказом Заместителя Командующего СОР генерал-майора Петрова командованию бригады предлагалось выйти с бригадой в район Братского кладбища и занять оборонительный рубеж с задачей преградить путь наступавшему противнику". Г.И.Ванеев пишет "Бригада, находившаяся менее суток в резерве, хотя и не получила необходимого подкрепления (удалось укомплектовать, и то не полностью, только два батальона), сумела преградить путь врагу к береговой батарее N 30".
   Из воспоминаний Ефименко: "Нависшая угроза захвата противником тридцатой береговой бата­реи требовала принятия срочных мер. Поэтому командование Севастопольской обороной решило перебросить в район батареи 8 отдельную бригаду морской пехоты. Получив такой приказ, бригада в 17 часов 28 декабря форсированным маршем направилась в район батареи и уже к 18 часам 30 минутам заняла оборонительный рубеж по линии высот: 38,4 и 49,0. В непосредственной близости от позиции бригады, в окопах и дзотах находилась рота тридцатой батареи. В обороне за казарменным городком батареи находилась комендантская рота штаба Приморской армии. С целью выяснения поведения противника, в район деревни Любимовка и высоты 49,0 была выслана группа разведчиков. Объективно говоря, в приведенном фрагменте идет любопытная информация. Высота 38.4, это высота с КП 30-й батареи, здесь все правильно, а вот 49.0- это (если пересчитать с саженей) это отметка 104.5, находящаяся в 2,5 км впереди. Т.е. если верить начальнику политотдела 8-й бригады, советские позиции узким, длинным языком, по линии высот, вытянулись на 2,5 км в сторону противника. С чем связана эта путаница?
   Все просто, старший батальонный комиссар Ефименко привел рубеж бригады по приказу И.Е.Петрова, в котором содержится ошибка или опечатка. Реально, 8-я бригада заняла несколько иные рубежи. Из доклада В.Л.Вильшанского: " К I час 00 мин. 29 декабря Бригада заняла оборонительный рубеж, имея задачу отражать атаки противника и не допустить ого к 30-й батарее. Второй батальон под командованием капитана Головина Л.П. заняла оборону на высоте 42.7. Первый батальон под командованием капитана Хотина А.А. занял оборону на высоте 38.4 и по ее юго-восточным скатам". При этом 40-я кавдивизия сместилась вправо, закрыв брешь на стыке с 345-й дивизией. Шел бой и на других участках.
   79-я отдельная стрелковая бригада весь день вела упорный бой с противником. К вечеру 2-й батальон бригады не выдержал удара превосходящих сил 132-й немецкой пехотной дивизии, и отошел на 500--700 м, оставив высоту над дорогой из Камышловского оврага, в 2 км юго-восточнее высоты 104,5 (совр. отметка 147.0). Фронт удалось удержать при огневой поддержке противотанкового дивизиона капитана И. И. Кохно, и минометных дивизионов бригады капитанов М. 3. Певкина и В. Гусева. Поддерживала 79-ю бригаду и авиация. Утром четыре Пе-2 и восемь И-153 бомбили и штурмовали немецкие войска в районе Бельбека, Камышлы и у первого кордона. Во второй половине дня три Ил-2, три И-16 и два Як-1, совершив 24 самолето-вылета, трижды штурмовали наступавшую пехоту врага в районе Мекензиевых гор, 11 Пе-2 бомбили неприятельские войска в тех же районах. Несколько звеньев немецких самолетов атаковало аэродром Херсонесский маяк, но, успеха не добились. Аэродром был прикрыт тремя зенитными батареями и советской авиацией. Из числа нападавших советским истребителям удалось сбить по два Ju-87 и Ju-88. Самолеты были сбиты пилотами 3-й эскадрильи 8-го ИАП. Но не обошлось и без досадных потерь. При посадке Ил-2, пилотировавшийся капитаном Кичиренчко, врезался в капонир и оказался полностью разбит.
   Правее, 79-й СБр. , на участке 2-го Перекопского полка, в районе урочища Горелый лес неожиданно активизировалась 24-я пехотная дивизия, нанося отвлекающий удар. Прорвав редкую цепочку дзотов противник силами двух рот продвигался к верховьям Мартынова оврага. Командир полка майор И. И. Кулагин бросил в бой последнюю резервную роту под командованием лейтенанта Б. Г. Добина, но этих сил оказалось недостаточно для ликвидации прорыва. Прорыв был ликвидирован 3-м батальоном 7-й бригады морпехоты (который по-прежнему оставался в распоряжении коменданта 3-го сектора). Батальон из Мартынова оврага был переброшен к месту прорыва и ликвидировал опасную ситуацию.
   В полосе первого и второго секторов немецкие войска активности не проявляли. Пользуясь этим, для усиления IV сектора ночью из I сектора был переброшен 1-й батальон 161-го стрелкового полка. Полк оказался разделенным на две части. Второй батальон находился во 2-м секторе, в районе Ялтинского шоссе. Первый батальон занял позиции вокруг 365-й зенитной батареи в районе высоты 60.0
   Расстановка кораблей ЧФ была следующей: лидер "Ташкент" и эсминец "Смышленый" вышли из Севастополя в Новороссийск, в точку встречи с линкором "Парижская коммуна", который стоял на рейде, в ожидании охранения. В 8 ч 29 мин транспорт "Чехов" с грузом боеприпасов в охранении тральщика "Мина" прибыл в Севастополь. В Севастополе оставались ЭМ "Беспощадный" и ТЩ "Мина", которые периодически вели огонь для поддержки войск.
   В ночь на 29 декабря от командующего флотом ушла телеграмма: "Наркомат Военно-Морского Флота Кузнецову, Генеральный штаб Василевскому. Докладываю: после суточного затишья 27/ХП--41 г. сегодня, 28/ХП--1941 г., противник с утра перешел вновь в решительное наступление в IV секторе в районе полустанка Мекензиевы Горы. С рассветом противник начал мощную артавиационную подготовку, при этом применил новое оружие в виде наших PC на машинах, только пламя огня много больше, чем дают наши PC. Противнику на этом участке удалось вклиниться в нашу третью линию обороны, потеснить нашу вновь введенную 345 СД и вплотную подойти к нашей ББ-30. Противник весь день бомбил наш аэродром, ББ-30 и передний край всего сектора. Отмечено до 115 самолето-вылетов, раньше столько не отмечалось в его авиации. Положение на этом участке обороны создалось напряженное, части приводят себя в порядок. Приказал с утра начать контр­атаки для восстановления положения, отбросить противника за третью линию обороны. Ночью сегодня в главную базу прибывает линкор "ПК" и кр. "М" *, которые будут использованы для восстановления положения. 00--35 29/XII--1941 г. Октябрьский, Кулаков".
   29. декабря 1941г. к утру рубеж обороны, на направлении главного удара, проходил следующим образом. От берега моря в районе дер. Любимовка по диагонали через долину, до точки в 1 км северо-восточнее совхоза им. С. Перовской (скаты высоты с КП 30-й батареи) -- 90-й стрелковый полк. Скаты высоты с КП батареи и соседняя (через лощину) высота 42.7 занимала 8-я бригада, от правого фланга которой участок 300м занимали остатки 40-й КД. Далее по южным окраинам станции занимала позиции 345-я дивизия. Далее, до Камышловского оврага, занимала позиции 79-я бригада.
   Ночью в 00 ч 15 мин эсминец "Смышленый" лидер "Ташкент", линкор "Парижская коммуна" прибыли в подходную точку фарватера N3, после чего "Ташкент покинул ордер и направился в Поти. В 1 ч 12 мин линкор в сопровождении эсминца "Смышленый" вошел в главную базу.
   В этот день на борту линкора и крейсера "Молотов" в Севастополь начала прибывать новая, 386-я дивизия, сформированная в Тбилиси (командир полковник Н. Ф. Скутельник, военком бригадный комиссар П. П. Медведев, начальник штаба полковник Л. А. Добров, начальник политотдела старший батальонный комиссар А. Д. Ульянов). В 5 ч 40 мин прибыл в Севастополь крейсер "Молотов", доставивший 1200 бойцов и командиров 769-го полка 386-й стрелковой дивизии и 15 вагонов боезапаса.
   Советские части готовились к наступлению на Симферополь, которое являлось частью общего плана освобождения полуострова. Доставка боезапаса и свежей дивизии, являлись частью этого масштабного плана. Части должны были нанести удар из Севастополя для поддержки действий высаженного десанта. Сложность заключалась в том, что десант в Феодосии и 29-го числа высажен не был.
   В связи с этим, противник спокойно продолжил наступление на Севастополь. Складывалась парадоксальная ситуация, когда обе стороны собирались наступать.
   В 7 часов началась часовая артподготовка противника. Не успела кончиться вражеская артподготовка, как советские батареи полевой и береговой артиллерии открыли огонь по переднему краю противника с целью обеспечить контратаку 345-й стрелковой дивизии и 79-й стрелковой бригады.
   Утром несколько раз вступал в бой бронепоезд "Железняков", который выходил на из тоннеля на позицию южнее ст. Мекензиевы Горы, производил огневой налет и уходил обратно в тоннель. Как указывает Г.И.Ванеев в своей книге: "Линкор "Парижская коммуна" (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко, военком полковой комиссар В. Г. Колодкин), стоя у холодильника в Южной бухте, за день обрушил на противника 179 305-мм и 265 120-мм снарядов. Крейсер "Молотов" (командир капитан 1 ранга Ю. К. Зиновьев, военком полковой комиссар И. М. Колобаев) с бочек в Северной бухте израсходовал 205 180-мм и 170 100-мм снарядов. Эсминцы "Смышленый" (командир капитан 3 ранга В. М. Шегула-Тихомиров, военком старший политрук В. П. Вепперс) и "Безупречный" (командир капитан-лейтенант П. М. Буряк, военком старший политрук В. К. Усачев) обрушили на противника 213 130-мм снарядов, а тральщик "Мина" (командир старший лейтенант И. И. Синкевич) 75 100-мм снарядов. Только артиллерией линкора было уничтожено 13 танков, 8 орудий крупного калибра, 4 трактора-тягача, 37 автомашин и большое количество живой силы".
   По другим кораблям сомнений нет. Есть нерешенные вопросы по стрельбам ЛК "Парижская коммуна". Во-первых, от холодильника ЛК вести огонь не мог. Глубины в этом районе 7-8 м, в то время, как его осадка 11м. Он мог вести огонь только из района доковой ямы в Южной бухте. Во-вторых, по документам он вел огонь из Стрелецкой бухты (что, скорее всего истине не соответствует). В-третьих, ведение огня из Южной бухты казематными 120м орудиями практически невозможно. Мешают окружающие высоты. Исключение составляют две кормовые 120мм пушки. Линкор был поставлен так, чтобы свести к минимуму возможность его поражения артиллерией противника. Но и сам линкор имел достаточно жесткие ограничения по ведению огня. Так или иначе, в этот день корабельная артиллерия оказала поддержку войскам. Насколько была эффективной эта поддержка, пока выяснить не удалось. По большинству стрельб указано: " результат не наблюдался". Чаще всего огонь кораблей по площадям был малоэффективным. Вот как описывает обстрел станции Мекензиевы горы Г.Бидерман: "Враг продолжал вести мощный, но беспорядочный огонь по пристанционной территории все утро, и на чистом белом снегу резким контрастом выделялись черные круги земли, оставленные разорвавшимися снарядами. Возле угла дома взорвалась мина, но нанесла зданию лишь незначительный ущерб".
   Сейчас пока сложно установить последовательность событий. Можно с уверенностью сказать одно: советское наступление началось чуть позже немецкого. Первый бросок немецких войск поставил в сложное положение советскую артиллерию. Полевая артиллерия СОР была выдвинута к передовой линии, чтобы поддерживать наступление, но все пошло не так как хотелось. Особенно трудно пришлось 265-му корпусному артполку, один дивизион которого занимал позиции в районе северных склонов высоты 60.0 . Батареи л-тов Комарова и Горохова, стоявшие отбили несколько немецких атак, переходивших в рукопашные. Стоявшая чуть впереди батарея старшего лейтенанта Минакова была окружена пехотой противника, атаковавшей при поддержке трех штурмовых орудий. Батарейцы смогли организовать круговую оборону и продержаться до подхода контратакующих частей 345-й стрелковой дивизии.
   В этот день активно действовали 115-я береговая и 365-я зенитные батареи. 115-я представляла собой два 130мм орудия "Червонной Украины", установленные в деревянных двориках.. 132-я дивизия противника, продолжая наступление, наткнулась на огонь орудий этих двух батарей. 115-я батарея береговой обороны не позволяла противнику обойти высоту 60.0, 365-я прикрывала 115-ю от редких в эти дни авианалетов. Почти двое суток эти две батареи в тандеме держали фронт на этом участке. "Личный состав батареи на 75% был укомплектован моряками с погибшего крейсера. Командиром батареи был старший лейтенант В. И. Дуриков, военкомом -- Я. Ф. Симоненко. Уже в начале второго штурма батарея оказалась почти на переднем крае обороны и ежедневно вела огонь по пехоте и танкам противника. Порой наша пехота находилась лишь в 100--150 м от нее, а противник -- в 500--400 м, так что артиллеристам не раз приходилось вести огонь не только из орудий, но и из пулеметов и винтовок и вместе с пехотой отбивать вражеские атаки. Особенно трудные Дни наступили в конце декабря, когда гитлеровцы атаковали части 345-й стрелковой дивизии, которые отошли к батарее. Враг яростно наступал при поддержке танков, но батарейцы не дрогнули, они метким огнем уничтожили несколько машин, много солдат и офицеров противника. Нередко завязывались рукопашные схватки на огневых позициях, победу в которых одерживали артиллеристы, отбрасывая врага.
   Береговые стационарные батареи -- грозное оружие, но в бою с наземным, а не морским противником, они обладают одним су­щественным недостатком -- невозможностью маневра, так как прикованы к своей огневой позиции. Артиллеристы 705-й батареи, находясь почти в полуокружении, уничтожая просочившихся в тыл автоматчиков и отбивая атаки с фронта, держались в течение почти десяти дней и вели огонь, поддерживая нашу пехоту. Батарейцы проявили невиданную смелость и героизм под огнем авиации и артиллерии противника, несмотря на большие потери, продолжали громить врага и не отошли со своей батареи. Весь личный состав, нередко действуя как пехота, показал пример храбрости и самоотверженности в борьбе с врагом и не раз полу­чал благодарность от командования 345-й дивизии и 79-й бригады.... После окончания штурма в районе батареи было обнаружено до 2000 воронок от бомб и снарядов противника. Часто орудия выходили из строя, артиллеристы сами восстанавливали их и продолжали огонь. За боевые отличия командир батареи В. И. Дуриков после второго штурма был награжден орденом Красного Знамени, военком Л. Ф. Симоненко -- орденом Красной Звезды, старшина I статьи Н. П. Алейников -- медалью "За отвагу"" (из книги П.А.Моргунова "Героический Севастополь"). К концу штурма в строю оставалось всего одно орудие батареи и менее половины личного состава.
   Успешно отбивалась от врага и 365-я батарея. К утру 30-го декабря 1941г. из четырех орудий 365-й батареи в строю осталось два, которыми командовали сержанты Иван Стрельцов и Степан Данич. Они вели огонь прямой наводкой по наступавшей враже­ской пехоте. Вскоре на одном из участков к батарее двинулись немецкие танки. Вести по ним огонь орудие сержанта Стрельцова, стоявшее на восточном скате высоты, не могло. В поединок вступило орудие сержанта Данича, и головной вражеский танк был подбит. Затем метким огнем были выведены из строя второй, третий. И на это потребовалось всего 19 снарядов. Остальные танки противника развернулись и отошли.
   Два полка 345-й дивизии вместе с ротой 81-го танкового батальона, выполняя ранее полученные приказы, около 11 часов атаковали противника. Из воспоминаний Г.Бидермана: "Со своей позиции я увидел, как два солдата с винтовками на изготовку, обходя воронки, перебегают деревенскую улицу. В небо с шипением взвились две красные ракеты -- предупреждение для нас о готовности к отражению вражеской атаки.
   Вражеский артиллерийский обстрел возобновился, волной перемещаясь вперед, и, казалось, большинство снарядов падало в каких-то 100 метрах от нашей позиции. Пока наш взвод по тревоге выскакивал из дома, чтобы занять свои места на огневой позиции, я услышал резкий выстрел танковой пушки, смешавшийся с бешеным стрекотом винтовочных выстрелов и пулеметных очередей.
   Мы бросились к своей противотанковой пушке, находившейся в двадцати шагах от того места, где железная дорога пересекала грунтовую. Присев возле орудия, я развернул его в ту сторону, откуда услышал грохот танка, и выглянул из-за орудийного щита, чтобы без помех осмотреть сектор ведения огня. Мимо промчался батальонный посыльный, отчаянно выкрикивая: "Танк! Танк!" Высунувшись из-за стального щита, защищавшего орудийный расчет, я заметил темный контур башни, медленно продвигавшейся между домами. Прижав правый глаз к резиновому кольцу оптики, я старался не выпускать из виду тяжелую машину, частично спрятавшуюся в боковой улице. С колотящимся сердцем я быстро повернул ствол туда, где в последний раз видел вражеский танк. Дистанция -- 150 метров! Сердце почти выскакивало из груди, но я попытался спокойно дождаться, когда танк опять появится в поле моего зрения.
   И вот стальной колосс уже угрожающе перемещается в прицеле с повернутой в нашу сторону мощной бронированной башней. Дрожащей рукой я нажал на кнопку выстрела. Орудие слегка отскочило назад, и через прицел можно было проследить траекторию 37-миллиметрового снаряда. В ужасе я смотрел на белый дым, который взвился в небо при ударе снаряда о башню. Рикошет!
   -- Танк в сорока метрах! -- заорал я, не отрывая глаз от оптики.
   Наш заряжающий Конрад уже вскрыл ящик с бронебойными снарядами для мощной брони. С быстротой молнии Вольф загнал тяжелый, с красным наконечником снаряд в орудие и с треском захлопнул казенник. Еще до того, как смог еще раз нажать на кнопку выстрела, я ощутил холодный воздух и ударную волну на щеке в тот момент, когда мимо нас просвистел тяжелый снаряд и врезался прямо позади нас в пылающий грузовик, разбросав по всему участку куски металла.
   И вновь, прочно удерживая перекрестье прицела на центре контура танка, я нажал на кнопку выстрела. В ушах звенело от выстрелов, и мы были не в состоянии услышать разрыв снаряда на цели. Вольф и Конрад уже заряжали новый снаряд, когда я заметил тонкое облачко дыма, поднимающееся из башни, а через секунды после этого появилась ослепительная вспышка. Огромное черное грибовидное облако поднялось в морозное ярко-синее небо. Мощный взрыв сорвал башню с направляющих, когда внутри танка начали детонировать боеприпасы, она сползла с шасси, и ее длинная пушка неуклюже задралась к небу.
   Пулеметная очередь вспорола свежий снег прямо перед нами. Сквозь звон в ушах мы услышали чей-то вопль: "Танк справа!" Четыре солдата ухватились за лафет и с напряжением, скользя по замерзшей земле, развернули орудие стволом в другом направлении. Я разглядел второй танк, медленно разворачивавшийся среди деревенских хат, и он медленно выходил на прямую, чтобы набрать скорость. Пуская клубы дыма из выхлопных труб, он разгонялся в нашем направлении, проламываясь сквозь деревянные заборы между садовыми участками примерно в 80 метрах от нас.
   Тяжелый танк, переваливаясь с боку на бок, остановился, и его башня стала поворачиваться в поисках нашей позиции. Я поспешно попытался отыскать цель. Вдруг в перекрестье прицела орудийной оптики увидел круглое черное дуло вражеского орудия. Точно так же, как я уничтожил первый танк, сейчас вражеский стрелок наводил на нас свое орудие. Лихорадочно вводя поправки [84] на снос и дистанцию, я оказался на какую-то долю секунды быстрее. Теперь лишь мгновение должно было решить, доживем ли мы до вечера или будем похоронены в безвестной могиле на позабытом поле боя. Наш первый снаряд с грохотом врезался в тяжелую башню, и мы увидели, как экипаж повалил наружу из задымившего танка.
   "Танк справа!" Снова мы развернули ПТО и за горящими останками первого танка разглядели смутный силуэт третьего. Массивная машина, прорываясь сквозь дым, с грохотом двигалась на нас, а за ней бежали несколько русских пехотинцев с винтовками наперевес, громко крича "Ура!". Они быстро заняли самую дальнюю цепочку домов в Мекензиевых Горах. После попадания снаряда в корпус танка, где была толстая броня, он плавно остановился, а башня стала медленно поворачиваться в нашем направлении. Мы послали в танк еще один бронебойный снаряд, и его немедленно охватило пламя. Пока мы обстреливали ряды пехоты осколочными снарядами, Вольф и Конрад с дьявольской скоростью перезаряжали пушку. В защите нашей позиции к нам присоединился одинокий пулемет, и атака была отражена.
   На большом расстоянии я заметил четвертый и пятый танки, мы открыли по ним огонь, и мимолетные тени башен исчезли за гребнем холмов. Пехота отступила, чтобы оказаться под заградительным огнем наших минометных расчетов и артиллерийских батарей.
   У ПТО мы вскинули руки к небу и кричали друг другу что-то невразумительное в не поддающемся контролю порыве. Мы были вне себя от облегчения, избежав почти неминуемой смерти. После нескольких долгих минут ликования я стал мысленно восстанавливать великолепную слаженность, проявленную солдатами моего расчета. Каждое движение, каждое действие и каждое слово были осознанными и приносили результат. Бесконечные тренировки и упражнения с орудием, проклятия, жалобы и пот, затраченные в прошлые месяцы, в этот день спасли нам жизнь.
   Теперь открыли огонь наши артиллерийские батареи, посылая бессчетные снаряды, которые обрушились дождем на спасавшегося бегством врага. Чтобы усилить наш сектор, Пелль со своим расчетом перетащил свое ПТО через железнодорожную насыпь. Мимо нас в направлении советских войск прогрохотало одинокое самоходное орудие, экипаж его не был виден за броней, и в этот момент наш бой прекратился
   При существующих условиях у нас имелись лишь ослабленные боями роты, не имеющие достаточных резервов, чтобы нанести дополнительный удар.
   Роты наших пехотных полков слишком истощились за месяцы непрерывных боев, чтобы выполнить такую задачу. Сейчас 9-я рота нашего полка насчитывала только 18 человек; обязанности командира роты исполнял фельдфебель. Неделями солдаты не знали передышки, отбивая русские атаки, а потом снова атакуя. Стресс и боевые потери усугублял и климат -- сырые, холодные дни и морозные ночи. В окопах под укрытием изодранных плащ-палаток карманные печки, на которых от свечи можно было нагревать консервированную в банках пищу, давали тепло лишь для того, чтобы отогреть больные суставы и застуженные руки. Мы отлично понимали, что наша легкая одежда вовсе не подходит для русской зимы".
   В результате наступления силами советских 1165 и 1163 полков 345-й дивизии к 15 часам противник был отброшен и части вышли границы тылового рубежа, но в 17 часов немецкой контратакой были вновь отброшены в исходное положение в 100м южнее станции в укрепленных бетоном казармах у подножья высоты 60.0. В результате боев, ни одна из сторон (ни советская, ни немецкая) поставленных задач не выполнила. Части остались на этом участке на исходных позициях.
   Если в районе станции Мекензиевы горы противника удалось остановить, то в районе 30-й батареи противнику удалось прорваться к окраинам совхоза им. С.Перовской, окружив 30-ю батарею. Г.И.Ванеев пишет: "Утром до батальона вражеской пехоты с танками прорвались на стыке 90-го стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты". Это не так. Противник прорвался из, захваченного накануне, казарменного городка батареи между двух батальонов 8-й бригады, между высотой с КП батареи и соседней высотой, по которой проходит дорога. Бригада своих позиций не удержала. Причем бригада начала отступать почти сразу. На тот момент в ней насчитывалось всего 525 бойцов, т.е. около 15% от первоначального состава. Интенсивным огнем крупнокалиберной артиллерии противника большинство дзотов и СЖБОТов были разрушены, что и позволило, около 9 часов утра, просочиться противнику между высотами. Бой шел уже на противодесантном рубеже батареи и КП. В этих боях погиб командир 1-го сводного батальона МП капитан А.А.Хотин.
   Командование Приморской армии и береговой обороны решило нанести бомбоштурмовой удар авиацией, а также сосредоточить огонь береговых батарей по казарменному городку и примыкающему к командному пункту участку, отведя личный состав под землю в помещения батареи.
   В 13 ч 30 мин береговая артиллерия главной базы открыла огонь по противнику в районе 30-й батареи. Около 14 час 30 минут девять Ил-2, девять И-16 и три Пе-2 штурмовали и бомбардировали вражеские войска на этом участке. После этого, была произведена контратака имевшимися в наличии на этом участке силами. Противника атаковали бойцы 90-го стрелкового полка, 8-й бригады морской пехоты и две роты, сформированные из л/с 30-й батареи.
   Контратакой был завершен разгром двух немецких батальонов, потери противника составили два штурмовых орудия, пять бронемашин и до 200 солдат и офицеров из состава 65-го полка 22-й пехотной дивизии. В результате этого боя противник был отброшен и более атак на этом участке не предпринимал.
   Части противника так же сильно устали, темп и напор наступления противника снизились. Что же заставляло немецкого солдата так отчаянно сражаться на чужой земле? Ответ прост: они воевали за "свое" светлое будущее, но был еще один мотив: страх. Из воспоминаний Э.фон Левински (Манштейна). "...Но совсем другое дело было в случае с солдатом, награжденным в польскую кампанию Железным крестом и попавшим из госпиталя в чужую для него часть. В первый же день были убиты командир его пулеметного расчета и остальные номера, и он не выдержал и побежал. По закону он должен был быть казнен. Но все же в этом случае -- хотя речь шла о трусости в бою, представлявшей угрозу для своих войск, -- нельзя было мерить той же меркой". Ради интереса, изучив свод немецких законов военного времени, я нашел подтверждение этим словам. Действительно, солдат, проявивший трусость на поле боя, отошедший с поля боя без приказа подлежал... расстрелу. Все просто и эффективно. В сравнении с этим, меры, принимаемые к личному составу, проявившему трусость, в РККА являлись крайне либеральными и демократичными. Возможно, именно поэтому некоторые советские части " ...не проявляли должной стойкости".
   В третьем секторе противник вел отвлекающие бои. Утром группа автоматчиков и до двух рот пехоты из состава немецкой 50-й дивизии (122-й полк), под прикрытием сильного артиллерийско-минометного огня попытались подняться по Минометной балке из Камышловского оврага (юго-восточнее высоты 192,0). В бой на этом участке был введен 80-й отдельный разведбат. Противник был отброшен.. Безуспешной была и атака противника в районе хутора Мекензия , на стыке 3-го полка морпехоты и 54-го полка.
   Разведка 1-го Севастопольского полка сообщила, что хутор Кара-Коба оставлен противником. Командир полка П. Ф. Горпищенко выделил два взвода под командованием младших лейтенантов И. С. Петрошенко и Е. А. Жукова для занятия хутора. Информация оказалась недостоверной, и, попав под сильный минометный огонь противника, понеся потери, они отошли на исходные позиции.
   После того, как в Севастополь начала прибывать 386-я дивизия, появилась возможность начать перегруппировку войск. 2-й батальон 161-го стрелкового полка, из 2-го сектора перебрасывался в район южнее ст. Мекензиевы Горы, в район земляных фортов времен Крымской войны ("Нагорные редуты"). Таким образом, весь двухбатальонный 161-й полк (командир полковник А.Г. Капитохин) был сосредоточен в районе высоты 60.0. Его позиции были заняты свежим батальоном 773-го полка 386-й дивизии.
   2-й батальон 1330-го полка, ранее переданный в помощь 2-му сектору, вернулся в расположение полка, в районе совхоза "Благодать" в 1 секторе. Его позиции занял 4-й батальон 7-й бригады, смененный на своих позициях, прибывшими подразделениями 386-й дивизии. Прибывающую 386-ю дивизию решили перебросить во 2-й сектор. Из воспоминаний Крылова: "В Севастополь прибывала еще одна дивизия, выделенная нам Кавказским (так стал называться бывший Закавказский) фронтом, -- 386-я стрелковая. Ее полки выгружались с судов под гул недалекого боя и сосредоточивались под Сапун-горой и у Максимовой дачи. Дивизией командовал полковник Николай Филиппович Скутельник. При знакомстве [422] выяснилось, что он из красных конников гражданской войны, служил в бригаде Котовского. Вроде бы армия получала как раз ко времени тот резерв, который поможет отбросить противника До прежних границ севастопольского плацдарма.
   Однако мы остереглись с ходу вводить в бой дивизию, не только необстрелянную, но и, как оказалось, недостаточно сколоченную и обученную и слабовато вооруженную.
   -- На северный участок, -- сказал командарм, -- сейчас надо выдвинуть соединение, уже испытанное. Такое, как дивизия Ласкина или Новикова. А новую поставить вместо той в оборону, на обжитые позиции.
   Заменять дивизию Новикова было сложнее: в первом секторе, на правом фланге, очень специфическая местность -- балаклавские горные кручи, к которым хорошо приспособился, крепко в них врос полк пограничников. Поэтому решили взять из второго сектора дивизию И. А. Ласкина.
   Иван Андреевич был вызван на КП армии еще до того, как наступило новогоднее утро. Вернувшийся с передовой командарм, поблагодарив Ласкина за стойкую оборону ялтинского направления, устно отдал приказ: в ночь на 2 января передать занимаемые позиции частям полковника Скутельника и скрытно вывести дивизию к Инкерману. А затем во взаимодействии с другими нашими войсками завершить разгром противника на Мекензиевых горах".
   Поздно ночью огневым налетом противника был накрыт бронепоезд "Железняков", стоявший на открытой позиции. Экипаж располагался для отдыха на свежем воздухе и помывки в бане. Погибло 3 человека. Из воспоминаний Александрова, пулеметчика б/п "Железняков": "В ночь с 28-го на 29 декабря, после тяжелых боев в районе Мекензиевых гор, бронепоезд вернулся в Инкерман. Здесь нам предстояло пополниться боеприпасами, углем и водой. Экипажу была дана передышка.
   Бронированный состав поставили на второй путь под скалой у штольни завода шампанских вин. Обычная наша стоянка находилась в городском тоннеле -- там было безопаснее. Но слишком уже надоела тоннельная теснота и сырость. Захотелось хоть одну ночь провести на воздухе.
   Все дни второго фашистского наступления на Севастополь железняковцы почти не выходили из брони. На бронеплощадках холодно: казематы не отапливались, все мы изрядно намерзлись. И сейчас все обрадовались возможности провести несколько часов в человеческих условиях.
   Из городского тоннеля к бронепоезду подогнали жилые вагоны, поставили их между бронеплощадками и скалой, чтобы уберечь от осколков, если враг начнет обстрел. Членам экипажа, свободным от нарядов, командир приказал отдыхать. Матросы с наслаждением забрались в мягкие чистые постели. А неугомонный лейтенант Зорин, словно и не устал вовсе, обратился к Харченко:
   -- Товарищ командир, разрешите мне с ребятами на передовую. Попросимся с армейцами в поиск.
   Командир сурово сдвинул брови, а глаза его улыбались.
   -- Нет, товарищ Зорин, -- как можно строже ответил он.
   И уже мягче добавил: -- Беспокойная ты душа, я это знаю, но сегодня никуда не пойдешь. Иди возьми на паровозе горячей воды, вымойся как следует, побрейся и выспись. Борис попробовал было возразить. Но командира поддержал и комиссар.
   -- Спать, Борис! Пока мы тут возимся с заправкой и ремонтом, ты отдыхай. И не перечь. Раз командир сказал, значит, все!
   -- Ну что ж, спать так спать, -- вздохнул лейтенант.
   Вниманием командира и комиссара он, конечно, был тронут, но сердце разведчика все-таки не могло успокоиться. Я тоже отправился в теплушку. В вагоне жарко натоплено. Первый раз за несколько недель люди помылись, сменили белье, хорошо поужинали и уснули крепким, спокойным сном. Часа в три ночи раздался сильный взрыв. Качнулся вагон. Еще взрыв, еще. Матросы повскакивали, схватили одежду и, одеваясь на ходу, бросились к бронеплощадкам на свои боевые посты.
   Проснувшись от грохота, я не сразу понял, где нахожусь. Кругом сутолока, беготня. Но когда сознание включилось, понял: фашисты начали обстрел. Неужели немецкий корректировщик засек бронепоезд?
   Не помня себя, бросился из вагона. Перепрыгивая через воронки, шпалы, столбики, бегу вместе со всеми. Еще издали слышим голос начальника караула: -- В комсоставский вагон попало. Там уже сгрудились в темноте краснофлотцы. Комиссар, поднявшись в тамбур, засветил ручной фонарик. Иду вместе с ним. Снаряд попал в крайнее купе. Здесь спали лейтенант Зорин, старшина-сверхсрочник Беремцев и мичман Заринадский. Все трое погибли." Благодаря мужеству кочегара Н.Остроуховой и машиниста паровоза удалось вывести бронепоезд из-под обстрела, избежав больших потерь.
   Вечером 29.12.41г. прошло сначала совещание у командующего флотом, а затем, на Северной стороне совещание командного состава III и IV секторов по вопросу о положении и действиях войск. На совещании Ф.С.Октябрьский потребовал "во что бы то ни стало отбросить противника в районе III и IV секторов".
   Совещание командиров 3 и 4 секторов проводил генерал И. Е. Петров. На нем присутствовали генерал Хренов, командиры и комиссары 95-й и 345-й Стрелковых дивизий, 40-й кавалерийской дивизии, 79-й отдельной стрелковой бригады, 1163-го и 1165-го стрелковых полков и комендант береговой обороны. И.Е. Петров довел до сведения собравшихся требования Командующего СОР: "Командование СОР и я как командующий Приморской армией приказываем восстановить положение и ни шагу назад!" сказал в заключение И. Е. Петров.
   В этот же день, командующий флотом, направил телеграмму командиру отряда высадки контр-адмиралу Абрамову и командиру Керченской военно-морской базы Фролову (копия начальнику штаба флота Елисееву): "Ваши действия меня не удовлетворяют. Вы топчетесь, действуете медленно. Быстро переправить части армии, энергично используйте все средства перевозки, нельзя так работать. Сейчас промедление смерти подобно. Октябрьский". Если в адрес адм. Абрамова, не высадившего десант в районе г.Опук, критика была справедливой, то в адрес командира Керченской ВМБ это было чистое издевательство. Керченская ВМБ не обладала достаточным количеством высадочный средств для переброски нужного количества войск.
   29 декабря Военный совет Черноморского флота дал телеграмму Военному совету Закавказского фронта (копия паркому Кузнецову): "Получил донесение Елисеева, что корабли выходят операцию как приказано. Доношу: у Севастополя обстановка осложнилась. Противник 28/ХН-- 41 г. прорвал последнюю линию обороны, теснит наши части к Северной бухте. Линкор прибыл в Севастополь, примет участие в помощи отражению атак противника. Еще раз докладываю, что не могу при такой обстановке лишиться последнего корабля для обороны Главной базы. Октябрьский, Кулаков".
   В ночь с 29-го на 30-е, наконец, началась высадка войск в Феодосии. 29 декабря вице-адмирал Октябрьский отдал следующее приказание находившемуся в Новороссийске начальнику штаба флота Елисееву: "Сегодня Новороссийск выходит с ранеными линкор "ПК" и кр. "М". Линкор остается в Новороссийске, на случай поддержки Басистого (группа высадки в Феодосии). Кр. "М" загрузить дивизионом РС и группой генерала Галицкого и направить в Севастополь".
   В составе группы генерал-майора инженерных войск И.П.Галицкого было 50 курсантов выпускного курса Московского военно-инженерного училища и 10 слушателей курсов усовершенствования командного состава инженерных войск, большинство из которых участвовало в битве под Москвой. Штаб группы возглавил начальник кафедры военно-инженерного дела Военной академии им. М. В. Фрунзе полковник Е. В. Леошеня. В штаб группы входили майор Л. А. Давид, воентехник 2 ранга И. К. Калабин, лейтенант В. И. Кириллов и воентехник П. С. Деминов. Вместе с группой было доставлено: 20 тыс. противотанковых и 25 тыс. противопехотных мин, 200 т взрывчатого вещества, 500 пакетов малозаметных препятствий (МЗП) и почти два вагона топоров, саперных лопат, ломов, кирко-мотыг, кувалд, необходимых для выполнения работ в скальных грунтах. Кроме того, специалисты группы оказали консультационную помощь при строительстве обороны. В то же время по-прежнему большое внимание уделяется противодесантной обороне СОР. После второго штурма линия обороны Севастополя сильно изменилась. Причем изменилась она почти по всему фронту. Из-за потери позиций в районе р.Кача, временно роль главного рубежа, взяла на себя противодесантная оборона 30-й батареи, ее командного пункта и военного городка батареи. В ходе боев января -марта 1942г. удалось несколько отодвинуть линию фронта от 30-й батареи и закрепится на новых позициях.
   Все эти дни немцев бомбила советская "ночная авиация". Из воспоминаний Г.Бидермана: "На большой высоте над нашими головами и вдоль побережья продребезжал одинокий русский самолет. Уже привыкнув к этой обычной надоевшей штуке, мы, пехота, окрестили его "железным Густавом", "швейной машинкой на часах", "вороном тумана".
   Этот самый самолет поливал землю струей трассирующих пуль и мог сбросить несколько бомб, которые, летя к земле, так раздражающе свистели, что могли вывести из себя только что прибывших новичков. "Старые волки" были уже хорошо знакомы с этими примитивными ночными летунами, с этими самолетами, собранными из дерева и брезента с пятиконечной звездой на фюзеляже. Являясь одним из неотъемлемых ночных элементов войны на Восточном фронте, они, похоже, сопровождали нас везде. Старые ефрейторы уже даже не обращали на них внимания, когда слышали гул мотора, сопровождаемый свистом бомб, потому что хорошо знали, что если бомбу слышно, то она упадет, как минимум, в ста метрах".
   30. декабря 1941г. в 00 ч 25 мин линкор "Парижская коммуна" и крейсер "Молотов" вышли из Севастополя в Новороссийск.
   30-го декабря 1941г. вновь разгорелся встречный бой в районе станции Мекензиевы горы. Бои носили тяжелый характер и не всегда можно было понять кто кого атакует. Из воспоминаний Г.Бидермана: "На следующее утро мимо нашей казармы пробежал русский солдат с примкнутым к винтовке штыком, низко надвинутой шапкой и развевающейся длиннополой шинелью. По его хриплым крикам "Ура!" мы не могли определить, был ли он пьян или сошел с ума. На расстоянии двадцати шагов я крикнул ему:
   -- Стой! Руки вверх!
   Он резко остановился и, оглядевшись, наконец остановил на нас свой взгляд. Вместо того чтобы отбросить от себя винтовку и поднять вверх руки, он нажал на спусковой крючок, стреляя в нас с бедра, и помчался на нас со штыком наперевес. Пуля ударила в каменную стену дома позади нас, и, не имея другого выхода, я поднял свой карабин и выстрелил в него в упор".
   Станция дважды переходила из рук в руки, но во второй половине дня, осталась за противником, который, развивая успех, сбил 1165-й полк, уже почти неделю не выходивший из боя. Полк побежал. Ситуацию спасли артиллеристы 905 артполка, открывшие огонь из 76мм горных орудий прямой наводкой. Из подразделений обеспечения: саперов, связистов, хозяйственников 345-й дивизии был сформирован отряд командованием майора Д. И. Яловкина. Отряд остановил продвижение противника в 800м от станции, в районе железнодорожного переезда.
   На высоте 60.0 противника остановила 365-я зенитная батарея ст.л-та Воробьева. К утру 30 декабря из четырех орудий батареи в строю осталось два, которыми командовали сержанты Иван Стрельцов и Степан Данич. Они вели огонь прямой наводкой по наступавшей вражеской пехоте. Вскоре на одном из участков к батарее двинулись немецкие танки. Вести по ним огонь орудие сержанта Стрельцова, стоявшее на восточном скате высоты, не могло. В поединок вступило орудие сержанта Данича, и головной вражеский танк был подбит. Затем метким огнем были выведены из строя второй, третий. Три танка с 19 выстрелов, результат просто удивительный. Остальные танки противника развернулись и отошли.
   Вот как противник описывает со своей стороны, своё видение происходящих событий. Время одно - стороны противоборствующие: "На северном же участке фронта - по согласованию с командиром 54-го АК (армейского корпуса) и командирами дивизий должна быть предпринята ещё одна, последняя попытка прорыва к бухте Северной. Как и всегда войска прилагали все свои силы, 16-му пехотному полку под командованием полковника фон Холтитца, наступавшему в полосу заграждений форта "Сталин". Но на этом сила наступающих иссякла. 30 декабря командиры наступающих дивизий доложили, что дальнейшие попытки продолжать наступление не обещают успеха".
   Как пишет Г.И.Ванеев: "Во второй половине дня противник из района ст. Мекензиевы Горы на правом фланге сектора дважды атаковал позиции 79-й стрелковой бригады, чтобы выйти к Северной бухте. В ходе второй атаки он начал просачиваться на стыке первого и второго батальонов бригады. Для восстановления положения командир бригады полковник А. С. Потапов направил последний резерв -- разведывательную роту под командованием капитана Г. В. Дикого". Данный отрывок, без определенных пояснений абсолютно непонятен. Со стороны станции Мекензиевы горы стык 1-го и 2-го батальона атаковать невозможно. Все дело в том, что, советские части готовились наступать. И, несмотря на большие потери в 1-м батальона ст. л-та Шаблевского и 2-м батальоне к-на Пчелкина, наиболее боеспособный батальон м-ра Кулиниченко был выведен во 2-й эшелон до особого распоряжения. В связи с этим оборонительная линия стала совсем редкой. Все авторы указывают, что бригаде удалось удержать свои рубежи. Это не так. В этот день была потеряна важная и удобная для обороны высота 192.0 (Трапеция).
   Советские части в этом районе закрепились на рубеже: высота 192,0 (искл.) -- кордон Мекензия N 1 - 400метров от ст. Мекензиевы Горы -- безымянная высота с земляным редутом в 1 км северо-западнее ст. Мекензиевы Горы -- высота 42,7 -- д. Любимовка.
   В штабе Приморской армии произошли кадровые перестановки. Генерал-майор Воробьев , комендант 4-го сектора, был назначен начальником оперативного отдела штарма. Майор Ковтун-Станкевич, исполнявший последнее время эту должность, стал его заместителем.
   Комендантом 4-го сектора стал бывший командир 161-го полка 95-й дивизии полковник А.Г.Капитохин. Командиром 161-го полка стал капитан И. П. Дацко. Перестановка, в общем, любопытная, если учесть, что было принято решение в 4-й сектор перебросить 172-ю дивизию полковника Ласкина, который, до этого, командовал самым большим 2-м сектором СОР.
   Т.е. бывшему командиру полка подчиняли бывшего коменданта сектора. Объективно, это понижение. Причем видимых объективных причин для этого понижения не наблюдается- сектор (в отличие от 4-го сектора В.Ф.Воробъева и 3-го сектора Т.К.Коломийца) свои позиции удержал.
   Приведу строки из воспоминаний Ласкина : "Часу во втором 31 декабря мы услышали необыкновенно сильные раскаты орудийных выстрелов, слившиеся в сплошной и продолжительный гул. Это били мощные артиллерийские орудия линкора "Парижская Коммуна", крейсеров "Молотов", "Красный Крым" и других кораблей, вошедших в Южную бухту. Массированные удары 48 артиллерийских орудий калибра до 305 мм были направлены по скоплениям пехоты противника на северном участке, в долине Бельбек, а также по районам на ялтинском направлении. Все, что попадало в зону огня этой сверхтяжелой артиллерии кораблей, было обречено на гибель.
   А с утра этого дня части второго сектора перешли в наступление. Враг не ожидал этого. Его передовые части были быстро разгромлены, и мы полностью овладели вершиной высоты с Итальянским кладбищем, селением Верхний Чоргунь и улучшили позиции в районе села Камары Лишь после этого гитлеровцы пришли в себя. Они обрушили на наши части всю силу огня и заставили нас остановить наступление.
   Когда мы докладывали об этом Петрову, он задал единственный вопрос: вводил ли противник резервы в ходе боя? И когда получил наш отрицательный ответ, сказал:
   -- Значит, у него их там нет, все перетянул на северный участок.
   На участке вашего сектора все атаки немцев отражены. Войска вновь вышли на прежние свои рубежи, и оборона там прочно стабилизировалась. К тому же есть данные, что отдельные части противника с вашего участка перенаправляются на север. Значит, крупного наступления на ялтинском направлении немцы проводить не смогут.
   Я начинал понимать, куда клонит Иван Ефимович. И не обманулся.
   -- Поэтому, -- продолжал командарм, -- принято решение сто семьдесят вторую дивизию в обороне на ялтинском направлении заменить прибывшей, а ваши части, хотя и утомленные, но закаленные и испытанные в боях, направить на северный участок, чтобы провести наступление в направлении Мекензиевы Горы, Бельбек. Вам придается тридцать первый стрелковый полк из Чапаевской, -- добавил генерал Петров. -- Надо в предстоящие две-три ночи сдать участки обороны частям триста восемьдесят шестой и вывести весь состав вашей дивизии в район Инкерманской долины. Письменный приказ на наступление получите. Все. Есть вопросы?
   -- Вопросов нет, товарищ командующий, -- сказал я. -- Но есть две просьбы: вернуть нам штатный триста восемьдесят третий стрелковый полк и поддержать наступление дивизии сильным огнем артиллерии.
   -- Полк я вам не передам, -- жестко произнес Петров, -- он больше нужен Новикову. А вот огнем поддержим. На вас будет работать вся армейская и часть береговой артиллерии. Кроме того, в ваше распоряжение поступает артиллерийский полк триста восемьдесят восьмой дивизии..."
   Действительно, в этот день было завершено переформирование 388-й стрелковой дивизии, и под руководством нового командира полковника С. Ф. Монахова (бывшего командира 421-й одесской дивизии). Дивизию, вопреки логике, перебросили в 1-й сектор. Ее 773-й стрелковый полк занял рубеж обороны: совхоз "Благодать" -- северо-западные скаты высоты 440,8 в первой линии, а 782-й полк-- позиции второй линии обороны. Но ее 983 артполк остался в 4-м секторе. Из первого сектора батальон 383-го стрелкового полка на автомашинах был переброшен в четвертый сектор и сосредоточился в 1,5 км южнее кордона Мекензия N 1.
   К исходу дня командующий СОР получил директиву Военного совета Кавказского фронта за N 01886/ОП, в которой сообщалось об освобождении частями 51-й и 44-й армий Керчи и Феодосии. Директива требовала: "Приморской армии с утра 31.12.41 перейти в наступление с целью сковать противника у Севастопольского оборонительного района и не допустить вывод его резерва из Севастополя к Феодосийскому району и Керченскому полуострову, одновременно стремиться расширить плацдарм Севастопольского оборонительного района". В ответ на эту телеграмму Ф.С.Октябрьский доносил:
   "(В) Севастополе обстановка остается напряженная. Враг продолжает яростные атаки. Главные бои идут станция Мекензиевы Горы, которая все время переходит из рук в руки. Наши потери огромны. Начиная с 17 декабря противник непрерывно атакует. ... В прибывшей недавно от Вас 79 бригаде осталось 1200 бойцов, а в 345 сд -- около 2000 бойцов. Действиями войск 44-й и 51-й армий прошу облегчить положение Севастополе. Сегодня с утра противник, казалось, ослабил нажим, но во второй половине дня и вечером вновь вел и продолжает вести яростные атаки, бросая все свои резервы, применяя мощный огонь и тяжелые танки. 31/ХП--41 г. вновь ждем продолжение атак, резервы наши исчерпаны, ждем быстрейшей помощи 386-й стрелковой дивизии и маршевых рот. С утра 31/ХП мощным огнем, контратаками на отдельных участках будут проводиться демонстративные наступательные операции для оковывания сил противника. 31.12.41 г. Октябрьский, Кулаков".
   Насколько объективной была оценка численности частей, приведенная в докладе командующего СОР. На тот момент в 79-й бригаде насчитывалось около 2 тыс. бойцов, в 345-й дивизии около 5,5 тыс. Один из ее стрелковых полков (1167-й) еще даже не вводился в бой, а лишь занял свои позиции. 345-я стрелковая дивизия, удерживала рубежи: 1163-й полк -- 500 м севернее и 500 м западнее кордона N 1; 1165-й полк -- южные окраины ст. Мекензиевы Горы; 1167-й полк -- южные окраины ст. Мекензиевы Горы и 600 м западнее ее.
   Части СОР перестали получать подкрепления, немецкие же части постоянно получали маршевое пополнение. Все дело в том, что в немецкие части начали поступать подкрепления, сформированные из призывников осеннего призыва. Прибывали и маршевые батальоны, в основном из выздоравливающих после ранений. Из воспоминаний Г.Бидермана: "За рождественские праздники наша дивизия получила подкрепление в виде маршевого батальона. В одном из солдат, прибывших для замены, я узнал Ганса из своего родного Вюртемберга. Мы с детства знали друг друга и были сейчас вне себя от радости, что обоим пока удалось выжить в этой войне. В начальный период Русской кампании Гансу прострелили шею, и после выздоровления ему было приказано прибыть сюда, к нам, для пополнения". Из воспоминаний В. Хоффмана (22-я ПД) " ... в дивизию прибыли молодые солдаты, призванные на службу осенью этого года. Они не обладали богатым опытом, но горели желанием сражаться. Это был уже пятый батальон пополнения, полученный нашей дивизией за время наступления...".
   Ситуация у немецких войск была крайне сложной, но Манштейн, пользуясь медленными темпами переброски десанта в район боевых действий, решил все же попытаться "дожать" Севастополь.
   31. декабря 1941г. в ночь с 30 на 31-е началась передислокация частей СОР. Утром 31 декабря 2-й батальон 383-го стрелкового полка сосредоточился в районе северных отрогов Сухарной балки и поступил в резерв IV сектора. Батальон школы связи было приказано 1 января перебросить в IV сектор. Готовились к демонстративному наступлению. В общем-то, не совсем понятно, почему демонстрировать наступление решили в 4-м секторе, т.к. уже 30-го числа во втором секторе наметился успех. В ночь с 30-го на 31-е 5-й батальон 7-й бригады отбил высоту 90.5, четвертый батальон той же бригады, так же восстановил свое положение. Вместо того, чтобы развивать успех во 2-м секторе, части из 1-го и 2-го секторов начали перебрасывать в 4-й.
   Получив информацию о высадке в Феодосии, командование СОР посчитало, что противник в этот день не будет наступать, но просчиталось. В 10 утра 16-й Ольденбургский пехотный полк 22-й немецкой дивизии внезапно перешел в наступление из района станции Мекензиевы горы на высоту 60.0. Наступление поддерживалось шестью штурмовыми орудиями. Одновременно три батальона 47 и 65 полков той же дивизии атаковали район 30-й батареи. Два батальона 132-й пехотной дивизии атаковали позиции 79-й морской стрелковой бригады.
   Г.И.Ванеев пишет: " В тяжелом бою огнем нашей артиллерии и контратаками пехоты к 12 час. вражеские атаки были отбиты. Но через полчаса гитлеровцы, введя дополнительно более батальона с пятью танками, возобновили атаки на кордон Мекензи N 1. И эта атака была также отбита частями 345-й дивизии и 79-й бригады. В 16 час. противник, перегруппировав силы и подтянув резервы, силою свыше полка с танками в третий раз атаковал наши части. Но снова все атаки были отражены. При этом советские войска трижды переходили в контратаки, доходившие до рукопашных схваток, и все три раза противник не выдерживал и отходил". Вторит ему и П.А. Моргунов: "31 декабря нашим войскам почти не удалось продвинуться вперед, но и противник не добился успеха. Его наступательная энергия иссякла". Все это замечательно, но это неправда.
   Начнем с того, что идут разночтения по линии обороны войск в этот день. С одной стороны, дается информация о том, что линия обороны проходила по "южным окраинам станции Мекензиевы горы". А с другой, указывается, что батарея N 365 была "блокирована с трех сторон", чего не может быть при указанном расположении войск.
   Беседы с ветеранами, выезд на место, и анализ немецких документов показывает, что противник действительно продвинулся дальше, чем это принято указывать в советской литературе. Высота 60.0, на которой находилась 365-я зенитная батарея, действительно была охвачена с трех сторон частями немецкой 22-й ПД. Это означает, что бои шли уже в 800 м южнее полустанка. Подтверждает этот факт и то, что 115 береговая батарея вела огонь практически в упор, одновременно отражая стрелковым оружием. В своих воспоминаниях боец 1165 полка А.Аджиев указывает, что в этот день они заняли круговую оборону "за земляным валом, позади которого стояли две больших морских пушки на деревянных основаниях". Действительно, на месте современного Мекензиевского кладбища некогда находился земляной редут времен Крымской войны (ныне почти полностью уничтожен). Есть и другие подтверждения. Т.е. "официальные" сведения расходятся с донесениями частей на 800-900м. что в этой ситуации, достаточно важно. Этот день стал тяжелым испытанием для 365-й зенитной и 115-й береговой батарей. Хронология событий была следующей:
   Около 7 ч немецкая артиллерия произвела налет на советские позиции. Затем, спустя час, советская артиллерия произвела огневой налет на станцию Мекензиевы горы. Спустя три часа, около 10 утра началось наступление немецких войск по трем направлениям: на 30 батарею( 65 ПП 22-й ПД), на высоту 60.0 (16-й ПП 22-й ПД), и на участке 79-й бригады (438 ПП 132-й ПД).
   Наиболее ожесточенные бои завязались в районе 365-й батареи. Так эти события описываются с немецкой стороны: ""31-го декабря была сделана ещё одна попытка пробиться вплоть до Северной бухты. Утром 16-й пехотный полк отбил контратаку. Немецкая артиллерия провела обстрел форта "Сталин", после чего 16-й пехотный полк приступил к его штурму. Пехотный полк это боевая единица, военное понятие, которое позволяет выражать себя в количестве человек и вооружения. Обычно численность пехотного полка составляет около 3000 человек. В данном случае 16-й пехотный полк, начавший штурм форта "Сталин" по своей численности уже не являлся не только батальоном, но и даже усиленной по военному времени ротой. 2-й батальон был расформирован, и его остатки были распределены по другим батальонам. Численность 1-го батальона 3 дня назад составляла меньше 100 человек. В 3-м батальоне ситуация выглядела подобным же образом. В 8 часов 16-й пехотный полк начал атаку. Он атаковал в составе малых ударных групп в южном направлении. Некоторым из них удалось прорваться на позиции противника, после чего они были вынуждены из-за больших потерь залечь в 100 метрах перед сильно разветвлённым и укреплённым оборонительным рубежом, оборудованным скрытыми позициями со скорострельными орудиями и пулемётами". Все пять штурмовых орудий 197-й роты, которые поддерживали атаку, были подбиты. В результате дальнейшее продвижение вперёд было приостановлено. Солдаты Ольденбургского 16-го пехотного полка ещё раз поднялись в атаку. Слева их поддерживали остатки 1-го батальона 37-го пехотного полка. Ударные группы 16-го пехотного полка, взорвав заграждения из колючей проволоки, и стреляя вокруг себя как черти, метр за метром "прогрызались" вглубь оборонительных сооружений форта "Сталин". Из дотов и полевых позиций по ним вёлся бешеный огонь обороняющихся. После этого оставшиеся, поредевшие группы продолжали бой под руководством лейтенанта Мюллера у последнего проволочного заграждения. Оставшиеся 60 метров до вершины высоты лежали перед ними ощутимо близко, откуда из бетонированной позиции скорострельная пушка выплёвывала смерть и гибель. И этому последнему орудию удалось не допустить дальнейшего продвижения вперёд лейтенанта Мюллера с его солдатами. Они вынуждены были отойти назад, оставаясь в передовой позиции. К полудню начался сильный снегопад, который разделил сражающихся.". Т.е. во всем виноват снегопад.
   А так описываются эти же события с советской стороны: "Наступил рассвет 31 декабря - последнего дня 1941 года. Фашистское зверьё предприняло самую отчаянную попытку прорваться к Севастополю. Часов в 7 утра, когда уже достаточно рассвело, мы увидели, что немцы готовятся к атаке. За другим склоном высоты, невидимый для нас, слышался многоголосый шум. Там сосредотачивался батальон пехоты. В 8 часов началась артиллерийская подготовка. Ураганный огонь обрушился на нашу позицию, он продолжался более 40 минут. С тревогой в сердце мы ожидали конца артиллерийского обстрела. Мне казалось, что он нанесёт нам большой урон. Как только обстрел прекратился, я крикнул: - командирам отделений доложить о потерях в личном составе. Все бойцы находились на местах, не было даже раненых. Немцы быстро приближались, громко горланили, и с хода стреляли из автоматов. Фашисты между тем успели подойти к нашим проволочным заграждениям. Их встретил здесь картечный огонь. Пушка стреляла с возможной скорострельностью, т.к. теперь Даничу не нужно было пользоваться панорамой и точно производить наводку. Меньше чем за минуту он выпустил 20 снарядов. Шрапнельный ураган произвёл страшное опустошение в наступающих цепях противника. Уцелевшие фрицы поспешно попятились назад. В отражении "психической" атаки огромную роль сыграли стрелковые группы, меткие стрелки Скирда, Нагорянский, Мекеницкий, подвижная группа Шкоды и пулемётное отделение". (из воспоминаний командира батареи Н.Воробьёва).
   В этом бою 8 батарейцев погибло, 13 получили тяжелые ранения, в их числе младший сержант Д. Д. Скирда. В кармане его гимнастерки было найдено письмо: "Товарищ комиссар! Если в бою с фашистскими захватчиками со мной что-либо случится, то прошу считать меня коммунистом. Я давно мечтал вступить в партию, но хотелось получше проверить себя. Теперь я решил окончательно. Скирда".
   Описывая этот бой, комбат Воробьев не упоминает о главном. Понимая, что батарею своими силами не удержать, комбат Воробьев вызывает огонь на себя. Из книги Е.А.Игнатовича: "Бронетранспортёры опять подвезли гитлеровскую пехоту. Ещё три танка подминают колючую проволоку. Нет, самим не справиться. Воробьёв обратился к командиру полка с просьбой поддержать огнём". Это был вызов огня батарей на себя. Все орудия батареи, кроме одного были выведены из строя. Укрыв личный состав в подземных казармах, командир батареи Н.Воробьев вызвал огонь батарей на себя. К концу дня на батарее осталось в строю 24 бойца и одно орудие.
   31-го декабря в 10 часов 30 минут по казарме и позиции батареи открыли огонь 12 батарей 61-го зенитного полка. Только 85мм зенитная батарея N 54 (командир батареи Е.А.Игнатович) израсходовала 854 снаряда. Т.е. виноват не только снегопад. Не смогли взять немцы батарею. К 12ч. 30 мин. атаку удалось отбить. Существенно помогла в отражении атаки и советская авиация в первой половине дня шесть Ил-2, шесть И-16, восемь Пе-2 и шесть Й-153 бомбили и штурмовали войска противника в районе Мекензиевых гор.
   Уже в 11 часов 55 мин. Командующий 54-м немецким корпусом генерал Хансен в телефонном разговоре с начальником штаба армии подтвердил получение армейского приказа о прекращении наступления. После этого генерал Хансен отдал приказ: "В связи с тем, что корпус не может оставаться на достигнутых в ходе наступления позициях, необходимо произвести отход за линию Бельбекской долины - Камышловское ущелье - Мекензия. Приём этого положения провести в ночь с 1 по 2 января 1942 года. К этой дате выделить 132-ю пехотную дивизию из состава корпуса". Немецкое командование напугано развивающими событиями в борьбе с советским десантом в Феодосии. Второй штурм закончился, противник начал отступление. Но не сразу...
   Пока до немецких войск дошел приказ, они предприняли попытку продолжить наступление. В 12 ч 35 мин противник двумя батальонами 22-й ПД предпринял вторую атаку на позиции 345-й стрелковой дивизии в районе современного Мекензиевского кладбища. Одновременно еще один батальон из состава 132-й ПД атаковал левый фланг 79-й СБр. на стыке с 345-й дивизией.
   1165-й полк 345-й СД отбросил противника, а левый фланг 79-й бригады начал отход, в связи с чем, комендант 3-го сектора вынужден был ввести в бой две роты местного стрелкового полка под командованием младших лейтенантов В. С. Степанова и В. И. Нестерова. Противник был отбит. Так описывает события этого дня полковник Хомич (345-я СД)
   Как-то мгновенно разлилась серая рассветная муть и -- словно бы сигналом она была -- одновременно ударили сотни орудий. Только на фронте доводилось мне наблюдать такие молниеносные переходы от почти полной тишины к грохоту, от которого глохнут люди. Буквально лавина снарядов и мин, больших и малых калибров, налетела на нас, взрыхляя землю, перемешивая черный грунт со снегом. Позиции скоро покрылись воронками, стольких трудов стоившие окопы сравнивались с землей, в воздух летело все: камни, колья проволочных заграждений, разбитое оружие, повозки...
   А маша оборона все молчала, засекая огневые точки врага. Похоже, немцы решили, что мы оставили горы, покинули свой рубеж. Во всяком случае, до десятка групп противника в разных местах поднялись и с криком бросились в атаку. Но тут с ходу ударили по ним пулеметы и минометы. Наконец заговорила и наша тяжелая артиллерия. Полк Богданова удачным налетом накрыл засеченные вражеские пушки. Но в бой вступили сотни немецких пулеметов, минометы, ротные и батальонные. У немцев-то хватало и орудий и боеприпасов!
   В десятом часу утра враг перешел в атаку по всему фронту. Впереди шли танки, за ними тысячи гитлеровцев. Наша артиллерия поставила отсечные и заградительные огни, отделив танки от пехоты. Во многих пунктах танки взорвались на минных полях и были подбиты пушками части подполковника Веденеева, но несколько десятков машин пробились и стали утюжить наши позиции. Немецкая пехота ворвалась в окопы.
   В бой мы ввели батальонные, а в двух полках и полковые резервы, однако положения они не восстановили: в центре, на стыке двух полков, образовался глубокий прорыв, оборона рухнула и подалась назад.
   Каменная толща горы дышала холодом, а мне на наблюдательном пункте стало жарко. В такие минуты всегда кажется, чего-то не доложат, если не увидишь сам. Только хотел выйти из укрытия, посмотреть, что творится, -- зазуммерил аппарат. Звонил командир полка, на участке которого прорвались немцы:
   -- Противник прорвал оборону, обходит мой НП, разрешите перенести в тыл.
   -- Нельзя!
   Я напомнил вчерашний разговор у командующего:
   -- Артиллеристы поддержат.
   Действительно, в этот один из труднейших моментов памятного дня нас крепко поддержала артиллерия. В направлении станции Мекензиевы Горы был введен последний резерв дивизии, из тоннеля вышел бронепоезд с моряками и ударил по врагу, а орудия кораблей Черноморского флота открыли губительный огонь по артиллерии и свежим колоннам противника.
   Так мощно прозвучал этот массированный удар, так обрадовала четкость взаимодействия, что все мы на НП ободрились. Не сговаривались -- некогда было, -- но все почувствовали: вот он, близок тот заветный перелом в бою, после которого много еще будет труда и крови, а. все-таки ясно, что враг в затруднении, и всякий сколько-нибудь опытный боец отлично это понимает.
   Но опять позвали к аппарату. По лицу моему товарищи поняли, что до перелома нам еще далеко. Звонил командир полка майор Мажула:
   -- На правом фланге накапливаются тысячи немцев с танками, позиции полка на флангах прорваны, резервы израсходованы, прошу помощи!
   Я уточнил место сосредоточения немцев и тут же передал начальнику артиллерии дивизии подполковнику Мукинину:
   -- Подавить!
   Тотчас за Мажулой докладывает командир полки майор Оголь:
   -- Гора "Длинная" обходят немцы. Прошу поддержать огнем и людьми!
   Майор Оголь зря просить не будет, а у нас в резерве -- ничего.
   Я сказал:
   -- Поддержим огнем двух артиллерийских дивизионов, людей нет, держитесь, уточните концентрацию противника и сообщите Мукинину.
   Только положил трубку, вызвали из штаба армии. Услышал знакомый голос:
   -- Говорит Петров, доложите обстановку.
   Я доложил. Обстановка создавалась нелегкая: позиции всех полков прорваны, враг подводит новые резервы.
   Может, потому, что я не видел лица генерала, голос его мне показался спокойным.
   Командарм сказал:
   -- Уточните группировку и передайте генералу Рыжих -- это был командующий артиллерией армии, -- что мы их накроем огнем. Держитесь!
   Сколько раз за тот день было произнесено это многозначащее русское слово! Но "держаться" на НП и не взглянуть своими глазами, что же делается на местности, я уже не мог и вышел из укрытия в открытый окоп.
   Овеянное снежной и земляной пылью неровное поле было сплошь усеяно людьми. Тут и бой вели, тут и уводили и уносили раненых. Артиллерийский огонь противники несколько поутих. Однако затишье это не радовало. Я подумал: "Наверняка подтягивает часть артиллерии ближе к фронту, а там и начнет последний штурм".
   Я так и сказал бывшим со мной в окопе командирам саперной части и батальона связи:
   -- Всем, кто на КП, приготовиться к обороне. Сейчас немцы...
   Я не успел договорить "пойдут в атаку", как из НП выбежал старший лейтенант Львов с сияющим лицом и закричал:
   -- Товарищ полковник! Атаку в центре артиллеристы отбили! Докладываю, товарищ полковник!
   Поземка била ему в лицо, он жмурился и не сразу разглядел меня в окопе, а сам так и светился от радости.
   Вести в самом деле были хорошие. Немцев, наступавших в направлении железнодорожного полотна, задержал бронепоезд и второй батальон полка майора Петрова; из танков, прорвавшихся к Сухарной, многие подорвались на минах, а те машины, которые повернули в нашу сторону, бойцы первого батальона полка майора Оголя забросали связками гранат и бутылками с горючим. В общем, противник отброшен с большими для него потерями и отходит к северу.
   Явственный вздох облегчения прошелестел по окопу, так осчастливила людей эта весточка победы, первая за много часов боя" Наверно, те из молодых, что присутствовали на НП, подумали обрадованно: перестраховался на сей раз полковник Хомич, ожидая еще какого-то последнего штурма. Я сам был бы рад ошибиться! Но примерно после одиннадцати часов поднялся ветер.
   Воспользовавшись этим, немцы поставили дымовую завесу и под ее прикрытием по всему фронту поднялись в атаку. Многие шли, сбросив шинели, в одних мундирах, как потом выяснилось, изрядно хватив рому.
   С нашей стороны в бой было введено все: армейская артиллерия, орудия береговой обороны, бронепоезд моряков, а по особому сигналу -- серия красных ракет с НП -- все пушки, пулеметы и минометы дивизии. На нас в этот момент работал, кроме того, тяжелый артиллерийский полк Богданова и даже многие дивизионы артиллерии "соседей".
   Около часу длилась эта атака -- и захлебнулась. Ее утопили в крови противника. Немцы атак больше не возобновляли. Ветер уволакивал с поля рваные клочья дыма.
   Из штаба армии вызвали к телефону. Второй раз в этот день я услышал голос командующего. Доложил:
   -- Бой утихает. Все горы усеяны трупами гитлеровцев. Кажется, немцы выдохлись. В двух полках выделяем группы преследования.
   Мне показалось, что я кричу в трубку, даже неловко сделалось. Потом понял: просто на земле стало тише".
   Особую роль в этих событиях сыграла 115-я береговая батарея и расчеты дотов береговой обороны N 9, 10 и особенно N11.
   Батарея N 115 была установлена за несколько дней до начала 2-го штурма, ее позиция не была полностью оборудована, а орудия стояли в деревянных двориках. Не стану описывать подвиги 115-й во время 2-го штурма, это тема отдельного исследования. Просто приведу несколько цифр. До начала 2-го штурма износ орудий батареи составлял 5%, после окончания штурма износ составлял 115,6 %. Вокруг батареи насчитали около 2 тыс. воронок. Точно так же сражались и доты БО. Особенно активно действовал дот N 11. к началу штурма его орудие было изношено на 7%, к концу штурма износ орудия составил 215%. Орудия дотов N 9 и 10 после штурма пришлось заменить, восстановлению они не подлежали. Артиллерия была той силой, которая помогла удержать Севастополь.
   Это были последние попытки немцев прорваться к Севастополю. Можно считать, что в 15 часов 31 декабря 1941г. 2-й штурм Севастополя завершился.
   Из журнала боевых действий немецкого 54-го армейского корпуса за 31.12.41 года. "Вскоре после начала наступления стало ясно, что наступление вследствие сильного истощения и соответственно очень низкой боеспособности немецкой стороны больше не обещают успеха. Немецкая движущая сила иссякла в очень жестокой борьбе в многосуточных жестоких зимних боях, и ни у кого нет в распоряжении резервов. В первой половине дня принято решение прекратить наступление и начать осаду". Командир 16-го пехотного полка полковник Холтитц того самого полка, который успешнее всех подразделений 22-й ПД действовал на острие прорыва, так пишет об этом часе: "Однозначный приказ потребовал от нас оставить завоёванную с такими жертвами и героической смелостью территорию за 60метров перед самым сильным долговременным укреплением и снова отойти почти в исходный пункт нашего наступления. Наши солдаты восприняли это молча. Они ещё прикрыли отход артиллерии и после этого усталые и опустошённые покинули пространство, за которое они боролись метр за метром".
   Из немецкого документа "Борьба за Севастополь": ""Но клин наступления становился всё уже, т.к. 50-я ПД и 24-я ПД, наступавшие с востока в направлении на бухту Северную, не продвинулись сколько-нибудь заметно в поросшей почти непроходимым кустарником гористой местности". Теперь виновата гористая местность....
   Но на этом события этого дня не закончились. Теперь уже пытались контратаковать советские войска. Г.И.Ванеев пишет, что "противник, перегруппировав силы около, 16 часов предпринял атаку силами до полка". Эта информация немецкими документами не подтверждается. Наоборот, в 16 часов, части 4-го сектора пытались контратаковать противника, из района 30-й батареи, вдоль дороги, но смогли продвинуться всего на 100-200м и понесли потери. Повторная атака была проведена около 18 часов. 90-й и 161-й полки и сводные батальоны 8-й бригады морской пехоты под общим руководством вновь назначенного командира 95-й дивизии вновь начали наступление по дороге на станцию. Поддерживали их танки 81-го батальона. Из артсредств наступление наших войск поддерживали огнем 57-й (командир майор А. В. Филиппович) и 397-й (командир майор П. И. Поляков) артиллерийские полки 95-й дивизии, правда, к тому времени в двух полках в строю остались только шесть орудий. Кроме того, их матчасть была настолько изношена, что снаряды орудий этих полков накрыли не противника, а накрыли 30-ю батарею. Особых повреждений батарея не понесла, была только повреждена маскировка башен. Более эффективным был огонь береговой артиллерии, но и снаряды из расстрелянных орудий 112-й легли с недолетом. Помогала атаке и авиация: одиннадцать Ил-2, девять И-16, два Як-1, два Пе-2 и два ДБ-3 атаковали противника в районе станции. Но атака не принесла существенных результатов.
   Отбивать приходилось свои же сборные железобетонные доты, захваченные противником. 90-й СП был встречен плотным пулеметным огнем. Красноармеец П. Т. Бут пробрался к огневой точке и забросал ее гранатами. Полк под командованием майора Т. Д. Белюги к исходу дня продвинулся на 200 м. вдоль гребня высоты на котором находился КП 30-й батареи. На 200м продвинулась 8-я бригада. Всего на 300 м смогли продвинуться подразделения 161-го полка, наступавшие правее 8-й бригады МП. Передовые роты лейтенантов И. И. Баранца и Г. И. Зуева командованием капитана И. П. Дацко смогли выйти только к окраинам станции. В 81-м танковом батальоне после боев у станции Мекензиевы горы осталось в строю 50% танков, т.е батальон потерял около 12 танков. В это же время была проведена разведка боем на правом фланге 79-й СБр в районе высоты Трапеция.
   Во II секторе в 16 час. 7-я бригада морской пехоты и 31-й стрелковый полк, развивая ночной успех, перешли в контратаку в районе Верх. Чоргунь и безымянной высоты северо-восточнее него. Румынские части почти без сопротивления отошли, но затем артиллерией противника был открыт заградительный огонь. В районе высоты 154,7 противника атаковали второй (командир К. Е. Подлазко, военком старший политрук П. В. Бабакин) и третий, (командир капитан П. П. Ерин, военком Старший политрук Д. И. Репринцев) батальоны 31-го стрелкового полка. К вечеру высоту удалось отбить у противника.
   К 2 час. ночи 1 января 1942 г. советские части закрепились на рубеже: высота с Итальянским кладбищем -- 300 м западнее Верх. Чоргунь -- выс. 154,7 -- западные скаты безымянной высоты 1,5 км северо-восточнее вые. 154,7.
   Т.е во 2-м секторе были отбиты удобные для обороны рубежи. И в то же время, из 2-го сектора части отводились. Так, в этот день из сектора был отведен 514-й полк. Его позиции занял 769-й полк новой 386-й дивизии полковника Скутельника. Удивительна судьба этого человека.
   На тот момент он был уже немолод, ему было 50 лет. К этому времени, на его груди было уже три ордена Красного знамени. Начал он воевать еще в 1-ю мировую. В октябре 1916 года перешел в партизанский отряд Барбуцы, который формировался для освобождения Бессарабии из-под ига румынских бояр, участвовал в Хотинском восстании. Весной 1919 года партизанский отряд влился в первый Бессарабский кавполк, а в июле он стал бойцом первого кавполка второй стрелковой бригады, командиром которой был Г.И. Котовский.
   За освобождение Одессы в 1920-м Николай Скутельник награждается первым орденом. Николай Филиппович - участник борьбы против белополяков, банд Махно, Антонова, Тютюника.
   В приказе N 41 от 26 сентября 1921 года по войскам Тамбовской губернии о награждении красноармейцев и командиров отдельной кавалерийской бригады Г.И. говорится: " ...вторым орденом Красного Знамени награждается командир 1-го эскадрона 1-го кавполка т. Скутельник Николай Филиппович, как боец, со дня формирования бригады не знающий страха, что может свидетельствовать бой с бандитами под с. Шепетовка со сводной группой Селянского, когда т. Скутельник один врезался в ряды бандитов, рубя их направо и налево".
   В приказе указывается, что Скутельник является 59-м в советской республике красным воином, удостоенным двух орденов за гражданскую войну.
   В 1939 году за отвагу и мужество в боях с белофиннами Николай Филиппович был награжден третьим орденом Красной Звезды. В боях под Севастополем он не оставил своих бойцов. Он до конца остался в рядах защитников, при взрыве на 35-й батарее (о котором даже не предупредили л/с вокруг батареи) сильно обгорел, попал в плен. В плену его спасли бойцы дивизии. За храбрость, проявленную в боях с немецко-фашистскими захватчиками, он награждается орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, многими медалями. В 1967 году, когда вся страна отмечала 50-летие своего рождения, Президиум Верховного Совета СССР удостоил Н.Ф. Скрутельника еще одной награды - пятого ордена Красного Знамени. В начале 80-х годов в Одессе, отметили 90-летие со дня рождения Николая Филипповича Скутельника...
   386-ю дивизию изъяли из состава войск предназначенных для десанта и перебросили в Севастополь в расчете, что СОР перейдет в наступление. 31-го числа прибыл еще один полк этой дивизии. Транспорт "В. Чапаев", встреченный эсминцем "Безупречный", в 10 ч 50 мин вошел в Северную бухту. Он доставил 772-й стрелковый полк 386-й стрелковой дивизии, 3-й гвардейский дивизион 8-го гвардейского полка Резерва Главного Командования (реактивных установок) и боезапас. Гвардейский дивизион расположился в районе д. Дергачи.
   Из воспоминаний Г.Бидермана "В конце дня 31 декабря мы узнали от посыльного, что фронт будет отходить назад и занимаемый нами участок предстоит оставить. Ночью мы перетащили нашу пушку через насыпь и двинулись по дороге, ведущей на северо-восток в сторону Камышлы. После нескольких часов пути мы прибыли на только что созданные передовые рубежи и к утру были на месте сбора роты возле Бахчисарая.
   Штурм Севастополя стоил дивизии таких потерь, что ее командир, генерал-лейтенант Зенценич, посчитал необходимым расформировать в каждом полку по одному батальону, чтобы довести оставшиеся батальоны до боеспособного состояния. 5 января 1942 г. Зенценич покинул дивизию, его сменил полковник Линдеман, храбрый и талантливый офицер.
   Широко распространялись сведениями о судьбе германских солдат, попадавших в руки русских, которые медленно и мучительно умирали в плену. Эти рассказы о жестокости советских войск только укрепляли в немецком солдате волю к борьбе и сопротивлению до последнего патрона и последнего дыхания. Как человеческие существа, мы были способны на великие проявления мужества, но на самоубийство таланта не хватало. Война на Востоке дегенерировала до такой степени, что мы считали сдачу в плен равносильной самоубийству".
   2-й штурм. Подведение итогов.
   Итак, будем считать, что 31.12.41г. штурм Севастополя закончился.1.01.42 Э.фон Манштейн отдал приказ о прекращении наступления. И, хотя еще сутки спустя, немецкие войска пытались атаковать небольшими силами, это были уже попытки прикрыть свой отход. Попробуем подвести итоги. Настолько, насколько это возможно. Все дело в том, что и советская сторона, понеся серьезные потери, и немецкая сторона, не достигнув намеченной цели, старались скрывать результаты зимнего штурма города.
   Наверное, наибольший интерес для читателей представляет вопрос потерь во время второго штурма. В ранних работах по этой теме, я приводил цифры, встречавшиеся в различных документах, и научных работах по этому вопросу. После более тщательного изучения материала, с сожалением, должен констатировать, что объективно оценить потери сторон невозможно (что бы там ни писали про документы).
   Даже если объявится документ, дающий точную цифру, верить ему нельзя. Учет потерь в СОР должным образом налажен не был, особенно во флотских частях. Многие бойцы, погибшие в начале обороны, числятся пропавшими без вести 3.07.42г, когда списывали "оптом" весь личный состав. Многие бойцы, наоборот, числятся погибшими, хотя реально продолжали службу. Причем, это далеко не единичные случаи. Немецкие документы точны, лаконичны и не допускают двойного толкования, но... Немцы, так же не хотят "портить статистику", и не указывают заболевших, умерших от ран, пропавших без вести, комиссованных, потери румынских войск, вспомогательных частей и.т.д. Не учтены и потери прикомандированных частей. А их было немало. Приведу маленький пример. Историки привыкли оперировать понятиями "дивизия", "бригада" и.т.д. Но в реальности эти понятия весьма различны. Причина в том, что немецкое командование (в отличие от советского) весьма активно маневрировало войсками в зависимости от обстановки, переподчиняя части, причем не только немецкие. Например, по штату состав 1-й румынской горнострелковой бригады (командир -бригадный генерал Михаил Ласкар) был следующим:
   37 рота связи
   37 рота военной полиции
   1-й разведэскадрон
   37 пульрота
   37 противотанковая рота
   2-й батальон горных пионеров (саперов)
   1-й горной группы (2, 3 и 23 батальоны горных стрелков)
   2-й горной группы (1, 4 и 24-й батальоны)
   Артиллерийской группы (1-й гаубичный и 2-й артиллерийский дивизионы)
   37-я вспомогательная группа
   Всего в бригаде было около 11 тыс. человек, 197 легких чешских пулеметов ZB-30, 76 станковых пулеметов Schwarzlose/ZB-53, 18 пулеметов, калибром 13.2 mm Hotchkiss ( 1931 AA), 45 минометов 60 mm Stokes Brandt (1935), 16 минометов 81.4 mm Brandt (1927/31), 6 минометов, калибром 120 mm (PM model 1938), 16-47 mm противотанковых пушек, 12- 75 mm горных пушек. 12-75мм гаубиц-мортир. Т.е. изначально бригада была почти равна советской дивизии полного состава, и вдвое превосходила любую из дивизий СОР. Но...
   Это не все. В период зимнего штурма бригаде придали ряд частей, которые обычно при описании событий "забывают". Ей были подчинены:
   2 батареи 105мм орудий
   4-й артиллерийский полк (из 7-й румынской пехотной дивизии)
   14-й батальон (из 14-й дивизии)
   1-й батальон горных пионеров ( из 2-й румынской ГСБр)
   51 противотанковая рота
   13-й батальон горных стрелков
   50-й пионерный батальон (из 50-й немецкой ПД)
   741-й пионерный батальон (армейского подчинения)
   Кроме того, 2 января 1942г. в бригаду была влита т.н. группа "Skiori Rota" (2 батальона, 6х47мм противотанковых пушек, дивизион горных 75мм пушек, взвод связи, ПТР и.т.д.). Правда, эта группа была влита всего на месяц. Т.е. состав бригады значительно варьировался (почти вдвое), а потери давались только по основному составу бригады. То же происходило и в немецких частях. Например, увлекшись перечислением дивизий, многие исследователи забывают о частях корпусного и армейского подчинения. Например, корпусных и армейских артиллерийских комендатур (например, АрКо 110 и 20, 744 пионерный батальон, полк связи и.т.д). А это достаточно многочисленные подразделения. Т.е. советские части обычно считают полностью, а немецкие лишь частично. Это тема отдельного (и, если подойти добросовестно, очень трудного) исследования.
   Кроме того, нужно определиться, какие потери нас интересуют. С количеством убитых, с определенной погрешностью, определиться можно. Оно не так велико, как принято писать, и приблизительно одинаково с обеих сторон. Немецкие документы показывают потери в 8,3 тысячи, еще около 1 тыс. приходится на румынские части. За три недели на Севастопольской земле появилось более 20 тыс. могил. Большие немецкие кладбища выросли у сел Хаджикой, Калымтай, на плато Каратау, у дер. Варнутка. Где они сейчас?
   Чаще всего на местности, на их месте, сейчас, находится свалка или виноградник. К сожалению, то же самое можно сказать и о советских воинских кладбищах, датированных периодом обороны Севастополя. Мы знаем много памятников на могилах освободителей города, но почти не знаем, где лежат те, кто его защищал.
   Но, вернемся к потерям. По теории при стойкой обороне, обороняющиеся несут вдвое меньшие потери, чем атакующие. Отчасти это так. Отчасти, если взять отдельную стойко обороняющуюся позицию, которую удалось удержать, или планово отойти. Так было при обороне позиций батальона ЭМШ УО, 241-го полка, 365-й и 115-й батарей, когда потери противника, были во много раз выше, чем у обороняющихся советских частей. Севастопольцы били противника, и били крепко, но эти успехи в обороне были нивелированы неудачными контратаками, попытками атаковать противника, без поддержки артиллерии, и другими просчетами. Это и обусловило равенство потерь убитыми. И это нормально (если считать войну нормальным явлением).
   Можно предположить, что и количество раненых было примерно одинаковым. Но... В Севастополе, во время второго штурма, наблюдается большое количество смертей от ран. Четыре вновь сформированных медсанбата, и вновь развернутые госпиталя, не смогли справиться с огромным потоком раненых, большую часть которых пришлось отправлять на Большую землю. Всего на Кавказ было вывезено 10 тыс. раненых. Многие раненые возвращались вместе с маршевым пополнением, однако, при должной организации медслужбы, их можно было бы из города не вывозить. Только 2-го января 1942г, учтя уроки обороны, было воссоздано медико-санитарное отделение СОР во главе с военврачом 1-го ранга М.Е.Заликовым. П.А.моргунов пишет, что "В Севастополь были возвращены 40-й и 41-й военно-морские госпитали, эва­куированные ранее". Увы это не так. Личный состав и оборудование госпиталей лежали на дне моря вместе с транспортом "Армения". В Севастополь прибыли заново сформированные на Кавказе, из запасников- медиков госпиталя.
   Зато в немецких войсках было намного больше обмороженных. Советские части, несмотря на большое разнообразие в форме одежды, были экипированы лучше.
   И все же, невозвратные потери частей, обороняющих Севастополь, были выше. Почему?
   Ответ прост. За счет пленных и перебежчиков. Отступающая армия, неизбежно несет большие потери. С пленными мы уже разбирались. Давайте взглянем на проблему перебежчиков без "ура-патриотизма". Они были, и их было довольно много. В немецких документах можно найти не только их фамилии, но и полные данные.
   Иногда перебегали целыми отделениями. Так, 22 декабря 1941г. на участке 437-го полка, немецкой 132-й дивизии на сторону противника перебежало 12 бойцов во главе с командиром взвода, из состава 388-й СД. Утром 26-го декабря 8 человек из состава 345-й дивизии во главе с командиром отделения перешли на сторону противника. Бежали не только из "кавказских" дивизий. Бежали и из прославленных 79-й бригады, 8-й бригады морпехоты. Для любителей бросить камень в "кавказские войска", замечу, что в составе войск 11-й немецкой армии на тот момент числятся и две казачьих сотни. Они тоже принимали участие в антипартизанских мероприятиях. Писать об этом неприятно, а не писать- нечестно.
   Были и немецкие перебежчики в стан советских войск, но их было намного меньше. Почему? Давайте не будем писать о "злом сталинском режиме". Режим Гитлера был гораздо более жестким. Если проследить судьбу перебежчиков, то выяснится, что их не сильно-то и щадили. Из них формировали "новые" части с немецкими командирами и унтер-офицерами и... использовали в войне против Советов. Так, фамилии "севастопольских" перебежчиков, впоследствии, фигурируют в 4-й роте 22-го пионерного батальона 22-й немецкой дивизии и в 3-й и 4-й ротах 744-го пионерного батальона. К слову сказать, к апрелю 1942г. эти части были полностью составлены из кавказцев. Фамилия еще одного перебежчика, спустя два месяца фигурирует в списках партизанского отряда, а еще через месяц отряд был разгромлен немецкими войсками.
   В чем же причина этого явления? "Бегуны" были и в частях СА и в мирное время. Даже в благополучные 70-е годы, и даже из лучших частей. Не все выдерживали тяготы службы. Война обострила эту ситуацию. Чаще всего, "тяготы и лишения" не выдерживали чаще всего кавказские народы. За что им было воевать? Понятие "единая семья советских народов", для них было пустым звуком. С фронта многие бежали в тыл, но в Севастополе бежать было некуда. Бежали к врагу, надеясь на избавление от войны, но, попадали в еще более жесткие тиски немецкой военной машины.
   Но не только они были в числе перебежчиков. Подобно тому, как в 90-е некоторые иракцы радостно приветствовали американские войска, нашлись и те, кто видел в немцах "освободителей". Низкопоклонство перед "западной цивилизацией" у многих до сих пор в крови. Кроме того, в тот момент казалось, враг побеждает, и ..., давайте смотреть правде в глаза, далеко не все были довольны советским строем.
   Из беседы с бывшим перебежчиком: "Зачем бежал? Жрать не дают, по-разному обзывают, все время работать заставляют, кто так жить будет? У моряков тушенка, сахар, у нас только вермишелевая баланда, хлеб черный, полусырой, есть невозможно! Немец, накормил, досыта, в казарме поселил, молиться не запрещал. Это потом, когда дела у немцев плохо пошли, стало трудно".
   Из других воспоминаний: "Я Родину не предавал, а вынужден был бежать к врагу от бесчеловечных репрессий органов НКВД...". Правда, при изучении документов, выяснилось, что у "бесчеловечных репрессий органов НКВД" был вполне законные основания. Перебежчик, работая бухгалтером, обвинялся в растрате крупной суммы денег. Скрываясь от правосудия, он переехал в Новороссийск, где, при непонятных обстоятельствах, и попал в состав маршевой роты, отправленной в Севастополь.
   Так что причины у перебежчиков были самыми разными. Со стороны врага на сторону советских войск, переходили только по идеологическим соображениям. Таких было немного, т.к. казалось, что Рейх побеждает, и светлое национал-социалистическое будущее уже не за горами. Не много их было и в румынских войсках, т.к. под Севастополем, находились лучшие румынские части. Тема перебежчиков достаточно любопытна, и требует отдельного исследования. До этого, ни одна из сторон старалась "не замечать" этого явления. И все же, только за время второго штурма на сторону противника, только на участке 132-й немецкой дивизии на сторону противника добровольно перебежали 58 советских бойцов и командиров.
   Много было и пленных. Попавшие в плен, так же, засчитываются в невозвратные потери. Но пленные были с обеих сторон. Как это ни парадоксально звучит, при всем при том, что советские части отступали, они захватывали в плен солдат противника. Так, например, только из состава 1-й горнострелковой румынской бригады в советский плен попали 87 солдат и офицеров, были и немецкие пленные, но потери пленными, у советских войск были намного выше. К сожалению, пока точно оценить их невозможно.
   Можно лишь предположить, что при подсчете, невозвратные потери советских войск будут чуть выше, именно за счет большего количества пленных, и за счет того, что не всегда и не везде удавалось эвакуировать раненых и контуженных. Наступающий противник, неизбежно, захватывает их в плен. С другой стороны, наступающие части всегда несут большие потери.
   Т.е. СОР понес большие потери в личном составе, причем, что самое досадное, понесли большие потери, наиболее стойкие части, которыми закрывали бреши в обороне.
   Прочитав телеграмму командующего флотом о состоянии войск СОР, направленную в штаб фронта, может возникнуть ощущение, что боеспособных частей в Севастополе вообще не осталось.
   П.А.Моргунов пишет: "Нелегким было и положение войск СОРа после отражения второго штурма Севастополя. Фактически все соединения и части (кроме вновь прибывшей 386-й дивизии) участвовали в боях, и понесли потери. Личный состав был измотан непрерывными 16-дневиыми боями и нуждался в отдыхе и пополнении. Несмотря на высокий боевой дух и желание выполнить приказ, люди были физически не способны к решительному наступлению". Обосновывая неспособность частей СОР перейти в наступление Ф.С.Октябрьский сообщает командованию фронта, что " ...в связи с большими потерями... были выведены из строя 8-я БрМП, 2-й полк МП, 40-я КД, 241-й СП. Остальных частях осталось штыков: 2-я СД -- 2382, 172-я СД-- 2274, 7-я БрМП- 2620, 25-я СД - 2069, 95-я СД -- 2876, 79-я Бр - 982, 345-я СД -- 820 и 388-я СД - 1693".
   Это не совсем так. Точнее, совсем не так. Разберем состояние советских войск объективно. Да, из состава частей упомянутых в первой части сообщения командующего флотом, остались лишь небольшие группы бойцов и командиров, но...
   Части 1-го сектора полностью сохранили боеспособность. Командующий указывает, что во 2-й дивизии осталось 2382 человека. Это цифра лукавая. Это, действительно, количество "штыков", т.е. бойцов в пехотных подразделениях дивизии. Оно дано без учета артиллеристов, зенитчиков, саперов, и ... 383-го полка, частично переброшенного в 4-й сектор. Т.е. количество войск в первом секторе осталось без изменения, если не считать батальона 383-го полка, временно переброшенного на Северную сторону, и в боевых действиях не участвовавшего. 172-я дивизия, действительно, понесла потери, но полностью сохранила боеспособность. Всего в ней насчитывалось около 5 тыс. бойцов, а указанное количество - это опять же "штыки". Данные по 345-й СД документами, в принципе, не подтверждаются. Даже если считать только "штыки", их будет вдвое больше. Но здесь еще не учтены ни саперы, ни артиллеристы 905-го полка, ни связисты. Всего в 345-й насчитывалось 6,5 тыс. бойцов и командиров. То же касается и 388-й дивизии. В ней числилось (если собрать все ее подразделения) около 5,5 тыс. человек. В донесении не указано, что в Севастополь уже прибыли два пехотных полка 386-й пехотной дивизии. Т.е. положение Севастополя было не таким катастрофическим, как описывает Ф.С.Октябрьский. Ситуация с позициями и укреплениями была намного хуже. На Северной стороне, противник был остановлен на последнем оборудованном рубеже, а если точнее уже за линией тылового рубежа. Большими были и территориальные потери.
   Пройдемся по линии фронта: справа налево. В Балаклаве части 1-го сектора потеряли только Генуэзскую башню (правда, не совсем понятно, когда). До штурма крепость была советской (во всяком случае, по донесениям), 31.12.41 -немецкой, хотя по советским сводкам потеря этого опорного пункта нигде не проходит. Т.е. "...и вора не было, а батьку украли". Возможно, что-то удастся прояснить по немецким документам.
   Потеря высоты вдвойне досадная, если учесть, что против свежих, не понесшего потерь, советских войск 1-го сектора, численностью до полутора полков (1130-й и сводный полк НКВД), в этом районе действовал всего один, третий батальон 105-го немецкого пехотного полка. Далее, 514-й полк, действуя от Камаров до Ялтинского шоссе сначала против румынской группы "Lt-Col Dinculescu" (23-й и 24-й горные батальоны), а затем против 266-го полка (72-я ПД), свои позиции, вдоль противотанкового рва удержал.
   2-й сектор потерял фронтальные скаты г.Гасфорта, но удержал обратные. Причем удалось отбить и сожранить за собой Итальянское кладбище с его высокой оградой и часовней. В долине Кара-коба и в районе г.Чириш-тепе части 2-го сектора отошли на 1,5 -2 км, но смогли надежно закрепиться. Гора Кара-Коба и высота с Горчаковским редутом (современная отметка 119.0) остались за советскими частями. В 3-м и 4-м секторе территориальные потери были намного большими: части 3-го сектора отошли на 5-7 км, 4-го на 7-9 км. Т.е. территория Севастопольского оборонительного района сократилась вдвое (если считать по площади).
   Попробуем разобрать состояние матчасти советских и немецких войск. Начнем с танков. Советские войска потеряли 15 единиц (в основном, Т-26). Немецкие войска сообщают о потере 17 штурмовых орудий (все вывезены в тыл для ремонта). Более никаких данных по технике противника найти не удалось.
   И советским и немецким войскам, почти всю полевую артиллерию удалось сохранить. У советских войск потери понесли только 397-й и 57-й артполки 95-й СД. С береговой артиллерией СОР обстояло все намного хуже.
   Сейчас много принято говорить о роли береговой артиллерии в защите Севастополя. Это действительно так. Но к концу 2-го штурма почти вся береговая артиллерия была небоеспособна. Возможно, это утверждение вызовет бурю негодования у многих читателей, но давайте подойдем к вопросу объективно. Начнем с 1-го артдивизиона (в строю нет ни одного орудия):
   -305мм батарея N 30 один ствол поврежден снарядом противника, износ остальных трех стволов (соответственно) 142%, 120%, 132%.
   -305мм батарея N 35 одна башня уничтожена взрывом, во второй один ствол поврежден, второй имеет вздутия ствола
   -батарея N10 прекратила свое существование...почти, но не совсем, об этом чуть позже.
   Второй дивизион:
   - батарея N2 4х100мм. Износ двух орудий 200% одного 32% (повреждено), одного 36% (повреждено) Итого, в строю, на батарее, нет ни одного орудия.
   - батарея N8 (4х45мм) это противокатерная батарея, малокалиберные орудия которой участия в боях не принимали. Износ орудий, в среднем 40%
   - батарея N 112 2х130мм Б-13 износ 127% и 135%, соответственно;
   Третий дивизион
   - БС-18, средний износ четырех 152мм орудий 47% (разброс от 32 до 70%) Одно орудие в ремонте.
   - БС-19 (орудия не установлены, количество орудий сокращено до двух, два ствола поврежденных орудий, по документам, направлены для замены тел орудий на БС-18)
   - БС 116 (2х130мм, обр. 1913г.) средний износ 55% в строю одно орудие, второе в ремонте.
   Четвертый дивизион:
   -БС N 111 (2х130мм Б-13) Износ орудий 5% и 52%. Одно орудие в ремонте.
   -БС N113 (2х130мм, обр. 1913г.) Износ орудий 70% и 157% Одно орудие небоеспособно
   - БС N114 (2х130мм, обр. 1913г.) Данных нет.
   -БС N115 (2х130мм, обр. 1913г.) Износ орудий 113% и 157% Оба орудия небоеспособны.
   Износ орудий "Железнякова" от 75% до 143%.
   Та же картина и с морскими орудиями в дотах. Часть дотов были потеряна, а в дотах, принимавших участие в боевых действиях, почти все орудия были выведены из строя. В 7-й отдельной Балаклавской батарее дотов числится: 100мм орудие (износ 45%, неисправно), 75мм орудие (износ 75%, неисправно), 3х45мм (износ от 35 до 53%, неисправны). В строю 3 х45мм орудия (износ до 45%).
   Дот N 11, орудие неисправно, износ 200%, дот N 7 уничтожен взрывом, дот N8 поврежден, орудие имеет износ 90%, и это только отдельные примеры, иллюстрирующие состояние береговой артиллерии Севастополя. Всего по состоянию на 31.12.41 в дотах береговой обороны строю находилось лишь 37 исправных орудий (в основном, на тыловом рубеже).
   Т.Е. она практически полностью перестала существовать. Именно поэтому в последние дни обороны корабли ЧФ вынуждены были поддерживать части СОР своим огнем. Почти все стационарные батареи были уничтожены противником.
   Та же ситуация и с зенитными батареями. Моторизованные, подвижные батареи почти не понесли потерь, в то же время, как стационарные зенитные батареи, такие, как 365-я и 366-я почти полностью потеряли свою матчасть.
   К сожалению, нужно признать, что итоги неутешительные. Не будем посыпать голову пеплом, и заниматься самобичеванием. Для этого есть как объективные, так и субъективные причины. Попробуем просто извлечь урок.
   Обе стороны понесли ощутимые потери, но восполнить потери СОР было сложнее. Каждый снаряд, каждую единицу техники приходилось доставлять по морю. Нагрузка на корабли и без того была очень велика: оказывая помощь войскам СОР, боевые корабли выполнили более 200 стрельб, израсходовав при этом 5689 снарядов. Они доставили 33 492 бойца и командира, 4 763 т боезапаса, 346 орудий и минометов, 26 танков, 178 автомашин, 3963 т продфуража, 4096 т жидкого топлива и 5480 т разных грузов. Обратными рейсами вывезли 9944 человека раненых, 2112 человек населения и 10 630 т грузов.
   Полный анализ состояния Севастопольской обороны после 2-го штурма сделать достаточно сложно. Тем более, что события под Севастополем продолжали развиваться.
   Январь-Май 1942г.
  
   1 Января 1942г. Итак, штурм закончился, Севастополь устоял, десант (пусть с потерями) высадился. Что же происходило дальше?
   Несмотря на то, что январь-май 1942 севастопольской обороны, именуется в советской литературе "затишьем", это не совсем так. Точнее, совсем не так. Потери советских войск в Севастополе в этот период были, как ни странно, очень высоки, особенно в начальный период, с января по март 1942г. Причем, потери, которые понесли защитники Севастополя в ходе этих боев, во всех советских исторических исследования стараются скрыть. Старались опустить описание этих боев даже их непосредственные участники.
   Возьмем, к примеру, И.А.Ласкина, командира героической 172-й симферопольской дивизии, на которую легла основная тяжесть боев в этот период: "В январе 1942 года под Севастополем возникло такое равновесие сил, когда ни одна из сторон не в состоянии была проводить наступательные действия с решительной целью. Наступило фронтовое затишье, длившееся до мая. Ранней весной командарм И. Е. Петров при встрече о нами сказал: " Наши войска в Крыму наступления не проводят. А немцы вошли в Крым не для отсидки, и будут только наступать. За передышку они, безусловно, накопили силы. Севастополь же три месяца, в сущности, не получал ни пополнения, ни боеприпасов. Враг это знает. Встает вопрос, где он будет проводить наступление. Не исключена возможность, что Манштейн решит вначале разделаться с Севастополем, чтобы потом бросить все силы на керченскую группировку. Поэтому мы должны усиленно укрепляться и всегда держать себя в готовности к отражению наступления врага. 30 марта 1942 года генерал Петров издал приказ, в котором требовал от войск укреплять позиции и подступы к городу". И... все.
   Но, может, другие участники событий оставили после себя сведения о происходившем? Увы, нет. Нет информации об этом периоде ни у Хомича (345СД), ни у Хренова (начинж Приморской армии в тот период), ни в воспоминаниях других участников. Как ни странно, обходят молчанием эту тему и немецкие историки, и авторы мемуаров. Так, может, ничего и не было? Нет, было. Об этом ясно говорят и цифры потерь, и воспоминания рядовых участников событий тех дней, и некоторые документы.
   Советские части переходили в наступление и 5-го января, и 16-го, и 27 февраля и 11 марта, но информации об этих боях мало.
   Причина проста: так же как и на Керченском плацдарме, имея все необходимое командование СОР и Крымского фронта, беспощадно расходуя людей в плохо организованных атаках, оказались не в состоянии выполнить поставленные задачи. Причем в их мемуарах встречается и откровенное лукавство и подтасовка фактов, хотя, в остальном, авторы описывают события очень точно и понятно. Более того, 28-го января удалось прорвать кольцо окружения. Две немецкие дивизии при этом побежали, поэтому не пишут об этих событиях немцы. Им хвастаться тоже нечем. Но... обо всем по порядку.
   1 января 1942г. ночью вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил очередную директиву командующего Кавказским фронтом за N 02/ОП от 01.01.42. в которой требовалось перейти в наступление, с высадкой тактических десантов в Алуште (при невозможности - в Ялте) и в Евпатории. Планировалось наступление войск СОР на Симферополь, а затем и освобождение всего Крыма. Для содействия продвижению войск, в дальнейшем, планировалась высадка еще одного тактического десанта в районе Сары -Булат (совр. Портовое, за Бакальской косой). Все эти мероприятия родились не в недрах штаба Кавказского фронта, а были предложены самим Филиппом Сергеевичем, при разработке плана Керченско- Феодосийской операции еще в начале декабря 1941года. Но, увы, части СОР перейти в наступление не могли. Система секторов обороны, возможно, была и неплоха в обороне, но не позволила оперативно собрать ударную группировку. У каждого из комендантов было свое видение обстановки и расставаться с резервами никто из них не спешил. Да и противник, под Севастополем, был еще достаточно силен, и даже пытался атаковать, прикрывая подготовку отступления.
   В два часа ночи, до двухсот человек из состава 132-й немецкой дивизии, при поддержке трех штурмовых орудий атаковала вдоль Симферопольского шоссе в направлении Графской балки. Ранее эта "рота" именовалась 1-м батальоном 438-го полка. Из воспоминаний В. Мессера: " Нас осталась жалкая кучка, измученных солдат во главе с обер-ефрейтором, сплоченных верой в великую победу. Ротами командовали командиры взводов, батальонами -командиры рот. В нашем взводе осталось всего восемь человек...". Три штурмовых орудия, это все что осталось, в исправности, от 190-го дивизиона. Еще два штурмовых орудия этого дивизиона были задействованы на эвакуации ранее подбитой техники. Любопытно, но немцы смогли утащить в тыл и три советских подбитых Т-26. На полустанке Мекензиевы горы остался только один сгоревший Т-26 и два танка полностью развороченных после взрыва снарядов боеукладки.
   Вот как эту картину описывает В.М.Ковалев: "Мы выехали на полустанок в полной готовности незамедлительно начать ремонт подбитой боевой техники. Наш "СТЗ" должен был прибыть туда еще накануне. Но по прибытии на место, выяснилось, что ремонтировать нечего.. Химический танк выгорел полностью. У второго Т-26 взрывом вырвало подбашенный лист вместе с башней. Еще танк был уничтожен почти полностью взрывом и его почерневшие внутренности были припорошены тоненьким снежком. Лишь на дороге, ведущей в совхоз, удалось обнаружить машину, пригодную к восстановлению. Но вывезти ее в тот день не удалось, противник опять перешел в наступление...".
   Действительно, правее, кордона N1 еще одна рота (по немецким данным батальон) 437-го пехотного полка, при поддержке 4-х штурмовых орудий атаковала от станции Мекензиевы горы. Все эти действия были направлены на то, чтобы скрыть подготовку ухода 132-й ПД под Керчь и отход 22-й ПД на рубежи, удобные для обороны. Какие? Противник наметил для обороны два удобных естественных рубежа: Бельбекскую долину и Камышловский овраг. На остальных участках, немецкие и румынские войска попытались закрепиться на достигнутых рубежах. Т.е. немцы убирали только узкий длинный клин вдоль Симферопольского шоссе.
   Из воспоминаний А.Г.Капитохина. "Мы готовились испортить немцам новогоднюю ночь. Каждый готовил от себя "подарки" фашистам. Особенно постарались летчики". Действительно, в новогоднюю ночь шесть ДБ-3 и все, находившиеся в строю 24 МБР-2 бомбили войска противника. Днем противника атаковали 7 Ил-2 и 5 Пе-2. Результаты неизвестны. При этом пропал без вести Пе-2 капитана Переверзева.
   Но не только летчики доставили неприятности врагу. В ночь с 31 декабря на 1 января 1942г. части 1-го сектора, пользуясь численным преимуществом, перешли в наступление. В ночь с 31 на 1 был проведен военный совет командования сводного полка НКВД, на котором присутствовали Командир полка майор Г.А.Рубцов, НШ к-н Юрин, комиссар- старший политрук Смирнов, командиры батальонов: капитаны Ружников (1-й б-н), Кекало (2-й б-н), Целовальников (3-й б-н), начальники служб: связи - капитан Бобров, медицинской - военврач 3 ранга Новиков, материально-технической - капитан Дронов и командир роты разведки - старший лейтенант Корейченко. На совете было принято решение отбить высоту 212.1 силами одного батальона, и высоту с Генуэзской башней силами 2-го батальона к-на Кекало.
   Это была инициатива Г.А.Рубцова, но она была вызвана острой необходимостью. Оборона обратных скатов высот имеет свои особенности. Бойцы укрыты от настильного огня противника, и при хорошей организации оборонять обратные скаты удобно. Бойцы полка НКВД выставляли боевое охранение на склонах горы, а основные силы батальонов были укрыты в штольнях - укрытиях, вырубленных в скалах. Остатки этих штолен-укрытий и до сих пор часто встречаются в Балаклаве. Одно из таких укрытий было вскрыто недавно в районе дороги, ведущей к форту "Северный", еще два вскрыты при строительстве частого дома в районе ул. Крестовского. Часть личного состава, предназначенного для "быстрого реагирования" укрывалась в изгибах дороги к форту. Проблема обороны на этом участке заключалась в том, что, заняв высоты над Балаклавой, немецкие снайперы простреливали почти всю ее территорию. Ходить приходилось вдоль одной стороны улицы или по тропинкам, прикрытым каменными заборами. И не только снайперы досаждали советским бойцам. Из воспоминаний Козленкова: "Будучи в третьем батальоне еще адъютантом, я вел наблюдение за противником на высоте 212. Стало темнеть, когда я собрался идти к комбату Целовальникову доложить о результатах наблюдения. Вдруг я увидел огромное зарево в расположении шестой роты. После зарева, взрыв страшной силы. Я немедленно доложил комбату о случившемся. Через некоторое время мы узнали: от взрыва пострадал второй взвод, много контуженных и есть убитые. Но самое главное, нехороший след в душе от этого нового фрицевского оружия: ведь на головы обороняющихся можно было скатить бочки, начиненные взрывчаткой, в любую минуту. И это ожидание было невыносимым. Через несколько дней бочку скатили на пятую роту - там потери были еще больше... И вот сейчас, укрепляя оборону, я подумал: а ведь фашисты непременно скатят на нас бочку. И не одну. Минометом не достанут, а бочкой?.. Я отдал приказ: при виде бочки немедленно открывать по ней огонь. Во время относительного затишья, уже после захода солнца, раздался крик:
   - Бочки! Во всю молодую мощь своих легких, отдал команду:
- По бочкам - огонь! Дружный залп! И бочки, не успев набрать скорость, взорвались ближе к скопам противника, чем к нам. Мы радовались, как дети. Через несколько дней немцы повторили операцию, но на этот раз момент выката бочки из траншеи, заметили наши наблюдатели и немедленный огонь разорвал бочку прямо в траншее противника. Это было потрясающе, со времени прихода в роту я еще не видел своих пограничников такими радостными - враг был наказан своим же оружием...".
   Действительно, "катящиеся фугасы", как называли их немцы, доставляли много неудобств советским частям, залегшим на обратных скатах высот (и не только в Балаклаве). В связи с этим, было принято решение выбить противника с господствующих высот. Атаковать планировали три точки: Генуэзскую башню, форт "Северный" ( отметка 212.1) и высоту между фортом и башней (современная отметка 166).
   Атака 2-го батальона сводного полка НКВД на высоту с Генуэзской крепостью была успешной. Первой атаковала 5-я рота (командир ст. л-т С.Блох, военком -политрук Курский). Атаку поддержала по балке Кефало-вриси 6-я рота к-на Черванева и 4-я рота л-та Крайнова. Противник открыл интенсивный огонь по атакующим, которые несли серьезные потери, а затем контратаковал. 4, 5 и 6-я роты несли потери, и начали отход. Был ранен командир 6-й роты, его сменил ст.л-т Козленков. Из воспоминаний Козленкова: " ... Капитан, а теперь уже майор, Целовальников передал мне приказ Рубцова принять 6-ю стрелковую роту 2-го батальона, 6-я рота находилась в самой близости от немцев и в самых невыгодных условиях. Это была кадровая рота, состоящая из пограничников и бойцов НКВД. ... Вот так случилось, что мне в 21 год от роду, пришлось принять командование людей, старших меня по возрасту".
   Судьбу атаки решил разведвзвод, приданный 2-му батальону. Разведчики обошли башню со стороны моря, и, поднявшись по скалам, атаковали с тыла. Противник, понеся большие потери, был вынужден отходить к Южному форту под огнем советских войск.
   Атака на высоту 212.1 оказалась неудачной, удалось отбить лишь высоту между отм. 212.1 и балкой Кефало-вриси (отметка 166.0).
   Г.И.Ванеев указывает, что в атаке на 212.1 участвовал и батальон 1330-го полка (командир старший лейтенант Г. М. Говорунов), но он атаковал позднее, уже после того, как атака сводного полка НКВД на эту высоту была отбита. Советские позиции по-прежнему проходили по скатам высоты под фортом, что создавало трудности в обороне. Бойцы полка НКВД закрепились в районе водяной цистерны, вырубая в сплошной скале цепочку окопов.
   Но не только бойцы первого сектора в этот день попытались улучшить свои позиции. И.А.Ласкин, находясь, последний день в должности коменданта сектора, предпринял активные действия по улучшению позиций. Решительного успеха достичь не удалось, но части улучшили свои позиции, ликвидировав опасное вклинивание между высотой 154.7 и горой Гасфорта.
   Два батальона 769-го полка свежеприбывшей 386-й стрелковой дивизии заняли позиции в районе Камары. Батальоны тяжелого вооружения не имели, но сменив 514-й полк, они сократили участок обороны 7-й бригады. Выделив резервы 7-я бригада попыталась восстановить положение. Успех частично сопутствовал советским войскам. 5-й батальон 7-й бригады в ночной атаке отбил окопы у 1-й румынской бригады, в районе усадьбы Врангелей и захватил высоту 90.5. Румынские части активных действий не ожидали и ... побежали.
   Воспользовавшись этим, батальон к-на Бондаренко, отбил обратные скаты г. Гасфорта и итальянское кладбище. Кроме того, 31-й полк перейдя в атаку, продвинулся на 300м вперед, по долине Кара-Коба и обратным скатам высоты Чириш-тепе.
   Улучшил свои позиции и 3-й сектор. Частям 79-й бригады и 287-го полка удалось продвинуться на 300м. и захватить высоту 192.0 (г. Трапеция). 2-й батальон 79-й бригады продвинулся на 1 км и занял высоту над дорогой в Камышловский овраг.
   По боевым донесениям, в 4-м секторе бой шел за высоту в 1 км северо-западнее станции Мекензиевы горы (высота над военным городком 30-й батареи, совр. отметка 90.2). К концу дня удалось захватить и соседнюю высоту, у подножья отм.104.5 (ныне территория в/ч). Т.е. темпы продвижения частей достаточно высокие. Но был ли бой?
   "В третьем секторе 79-я стрелковая бригада и левофланговые подразделения 287-го полка 25-й стрелковой дивизии вели бои за овладение высотой 192,0. Они продвинулись в районе стыка между этими частями на 300 м, захватив плацдарм для дальнейшего наступления". Так описываются события в советской литературе. Немецкие источники дают описание иное. " ... к 1 января мы уже отошли на границы оврага Камышлы и начали строить окопы. Нас прикрывали только минные поля из захваченных большевистских мин и небольшие пикеты на дорогах. Сторожевым постам был дан приказ в бой не вступать, а немедленно отходить к намеченным позициям". (В.Мюллер)
   "95-я стрелковая дивизия, встречая упорное сопротивление противника, вела бой за высоту с современной отметкой 90.2 (1 км северо-западнее ст. Мекензиевы Горы). Во второй половине дня 345-я и 95-я стрелковые дивизии и 8-я бригада морской пехоты при поддержке огня полевой, береговой и зенитной артиллерии, бронепоезда "Железняков" вели бои за овладение ст. Мекензиевы Горы, но безуспешно". Это советские источники.
   "Единственным укрепленным узлом, в задачу которого входило сдержать большевиков в случае их быстрого продвижения, являлась станция Мекензия. Противотанковым расчетам, и двум ротам 22-й дивизии, которые обороняли станцию, была поставлена задача сдержать напор большевиков до утра 2-го января, а затем отойти на новые позиции на "Масляной горе". После чего, 4-го января они должны были отойти пункту сбора. Уже утром первого января начались ожесточенные атаки противника, которые были успешно отбиты. Мы несли большие потери, но противник нес потери во много раз большие. Две роты пришлось свести в одну, теперь ими командовал фельдфебель, т.к. все офицеры были убиты и ранены...." (В.Мюллер).
   Скорее всего, боя никакого не было. Были стычки с арьергардами отходивших немецких войск. Подтверждают это и воспоминания рядовых бойцов советских подразделений: "... мы не спеша, без боя, занимали оставленные немецкими войсками укрепления. Двигались вперед очень осторожно, бросая, на всякий случай, в землянки и блиндажи гранаты. Дважды натыкались на немецкие посты, которые быстро отходили, не вступая в бой...". Темпы продвижения говорят о том же. За день 79-я бригада и 95-я СД прошли более 1,5 км. Подтверждают это и советские сводки: "79-я бригада овладела вые. 192,0 и безымянной высотой в 1,5 км юго-восточнее выс. 104,5 и продолжает продвигаться и вести разведку в северо-восточном направлении". Легенда о бое за высоты родилась позже. 1 и 2-го января 1942г. боев не было.
   Командование фронтом собиралось наступать из Севастополя, оказывая содействие десанту. 1 января была получена директива командующего Кавказским фронтом, в которой подтверждался ранее данный приказ о переходе войск СОРа в наступление 5 января 1942 г.
   1.01.1942г. в Севастополь прибыл последний 772-й стрелковый полк 386-й дивизии. Многие авторы указывают, что в этот день дивизия полностью прибыла в Севастополь. Это не совсем так. Прибыли только ее стрелковые полки, без техники и тяжелого вооружения. Не прибыл и ее 952-й артиллерийский полк, и ряд вспомогательных подразделений. И, если, ради любопытства, сравнить силы 386-й дивизии и противостоявшей ей 1-й румынской горнострелковой бригады, то последняя окажется вдвое сильнее, а по артиллерии румыны имели подавляющее преимущество. Хотя, по логике, бригада, почти вдвое слабее дивизии.
   Советские источники склонны переоценивать эффект Феодосийского десанта и считают, что из -под Севастополя были отведены значительные силы. Так ли это? Попробуем проанализировать ситуацию. Г.И.Ванеев указывает: "Будучи вынуждено часть своих сил (170-ю, а затем 132-ю и частично 50-ю пехотные дивизии) перебросить на керченское направление, командование 11-й немецкой армии отвело оставшиеся под Севастополем войска на оборонительный рубеж, проходивший по основным командным высотам, которые были превращены в сильные опорные пункты. Блокирующие Севастополь немецко-фашистские войска располагали большим количеством огневых средств и оказывали упорное сопротивление нашим наступавшим частям". Если следовать логике советских исследователей, то под Севастополем немецких частей почти не оставалось. В этой связи, совершенно непонятно, почему советские части не смогли прорвать окружение.
   Действительно, к 1-му января из под Севастополя почти полностью ушла 170-я пехотная дивизия (за исключением пионерного батальона). В этом советские и немецкие источники сходятся. Советский историк Басов указывает, что ушли, кроме этого, 132-я и 72-я дивизии. Увы, это не так. Точнее не совсем так. По состоянию на 2 января и 132-я, и 72-я, и уж тем более, 50-я дивизии находились на своих местах. Да, действительно, 105-й пехотный полк 72-й дивизии и большая часть 132-й дивизии готовились к переброске, но только готовились. Более того, после ликвидации Феодосийской группировки советских войск, большая часть 132-й дивизии вернулась под Севастополь.
   11-я армия обладала достаточными ресурсами, и для того, чтобы осаждать Севастополь и для того, чтобы блокировать десант. Наступать сил не было, а вот остановить советские войска сих хватало даже с избытком. Были приняты и иные "организационные" меры к стабилизации ситуации. Проштрафившегося командира 42-го корпуса генерал-лейтенанта графа Ганса фон Шпонека сняли и вместо него 1-го января назначили генерала Франца Маттенколота. Это был тот самый граф фон Шпонек, который до октября 1941г. командовал легендарной 22-й дивизией. Он прокомандовал корпусом всего два месяца. Сменивший его генерал Маттенклот в 1940-м командовал 72-й дивизией, затем, находился на штабных должностях. Командир отступившей 46-й ПД Курт Химер, отделался выговором.
   Немецким войскам не хватало сил для продолжения наступления под Севастополем, но критической ситуации не было. Ситуация была опасной, пока к месту высадки советского десанта спешили 3-й мотополк 8-й румынской кавбригады, моторизованная группа полковника Корнэ, 4-я румынская горнострелковая бригада, (совершившая 100км марш по горам, в экстремальных погодных условиях всего за 1,5 суток). После прибытия этих частей, ситуация стабилизовалась.
   Уже спустя неделю Феодосийский участок был надежно прикрыт 42-м немецким корпусом, в составе: 170-й ПД (нем.), 46 ПД (нем.), 213ПП 73-й ПД (нем.), 105ПП 72-й ПД (нем.), 4-й ГСБр (рум.), 8КБр. (рум.), 18 ПД (рум.), т.е. силами, вполне, достаточными для обороны 35 км участка между Черным и Азовским морями. А для ликвидации Феодосийской группы корпусу (из 54АК) была придана большая часть 132-й ПД.
   Под Севастополем, на 1 января, оставались:
   54-й корпус: 22-я ПД (нем.), часть 132-й ПД (подчинена 22-й ПД), 24 ПД (нем.), 50-я ПД (нем.).
   30-й корпус: два полка 72-й ПД и усиленная 1-я румынская горнострелковая бригада. Но это только штатные части, на усиление корпусов были переброшены армейские и пионерные и вспомогательные части (в т.ч. 744-й и 70-й пионерные батальоны, 560-й противотанковый дивизион и.т.д.). Т.е. противник был достаточно силен. Именно поэтому попытки войск СОР перейти в наступление, на этом этапе оказались неудачными.
   Что же происходило в эти дни в самом Севастополе. В общем-то, было спокойно, лишь днем, дальнобойной артиллерией противника, был серьезно поврежден танкер "Москва". Отличились меткой стрельбой артиллеристы 737-го тяжелого немецкого артдивизиона, вооруженного 150мм чешскими гаубицами (15 cm tezka houfnice vz. 15) Танкер был поставлен на ремонт.
   2 января 1942г. советские войска должны были перейти в "последнее и решительное" наступление на Крым, но ни десант, ни СОР в наступление не перешли. В приказах и директивах сверкали молнии, не оказывавшие, впрочем, никакого влияния на реальные боевые действия.
  
   ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК N 170005 КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КАВКАЗСКОГО ФРОНТА О ПЛАНЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ КРЫМА
   Копия: народному комиссару Военно-Морского флота 2 января 1942 г. 22 ч 35 мин
   Ставка Верховного Главнокомандования:
   1. Утверждает представленный вами план освобождения Крыма действиями главных сил на направлении Джанкой, Перекоп, Чонгар, наступлением одной армии на Симферополь и высадкой морских десантов в районах Алушты, Ялты, Перекопа и прежде всего в районе Евпатории. Одновременно Ставка требует всемерно ускорить сроки окончания сосредоточения войск и начала перехода в общее наступление, для чего предлагает использовать все возможные средства для переброски войск в Крым как по линии Черноморского военного, так и гражданского флотов.
   2. Для развития и завершения операции дополнительно разрешается перебросить в Крым управление 47-й армии, 77-ю и 138-ю горнострелковые дивизии и 56-ю танковую бригаду, в связи с чем передислоцировать 223 сд из Сумгаита в район Махачкалы и 151 сд из Уджара в район Кировокан, Амамлы.
   3. Обязать т. Октябрьского силами Севастопольского оборонительного района не допустить противнику свободного маневра из-под Севастополя. Принять все меры к быстрому перебазированию на Керченский полуостров, а в дальнейшем и в Крым, фронтовой, и прежде всего истребительной, авиации.
   4. В случае установления отхода противника из Крыма немедленно перейти в общее наступление всеми имеющимися в Крыму силами и средствами, независимо от окончания сосредоточения, с целью выхода на Перекоп и Чонгар -- отрезать пути отхода противнику.
   Ваше решение о начале операции донести не позднее 4 января. Получение подтвердить.
   Ставка Верховного Главнокомандования И. СТАЛИН А. ВАСИЛЕВСКИЙ
   "Пинок" был передан сверху вниз. Из штаба фронта командующему СОР Ф.С. Октябрьскому так же была направлена телеграмма:
   "1. Директивой... от30.XII.41 г. Вам была поставлена задача о переходе с утра 31.XI 1.41 г. в наступление Приморской армии.
   2. Директивой... от 31.ХП.41 г. первая задача подтверждалась указанием создания ударных кулаков на важнейших направлениях и организацией десантов с целью охвата флангов западного и юго-восточного побережья Крыма. Было приказано представить мне к 23 часам 31 декабря план операций. Изложенное Вами не выполнено полностью без объяснения причин. Вы сообщили 1 января, что Вами решено провести последовательные захваты отдельных рубежей и две десантные операции Евпаторию и Ялту. Поставленные в моих директивах задачи путем последовательного захвата отдельных рубежей Вы не решаете. Требую с утра 4 января перейти в решительное наступление по всему фронту СОРа, используя высадку десантов в пунктах по Вашему усмотрению, не отрывая средств, выполняющих основные задачи по перевозке войск. Конкретный план наступательной операции донести точно к 15.00 3.1.42 г. Получение подтвердить. Козлов. Шаманин".
   2 января 1942г. советские части продолжили беспрепятственное продвижение до тех пор, пока немецкие войска не заняли ранее намеченные рубежи. Обманчиво-быстрое движение советских войск, позволило штабу фронта нарисовать смелые схемы, на которых, по состоянию на 2.01.42г. немецкие войска были отброшены к долине Качи и за дер. Шули.
   Г.И.Ванеев пишет: "Выполняя директивы командующего Кавказским фронтом, войска СОР продолжали наступление. Наибольший успех был достигнут в полосе четвертого сектора, ибо здесь сопротивление противника ослабло, так как он начал отводить часть своих сил на Керченский полуостров". Увы, радужным надеждам не суждено было сбыться. Выйдя к намеченным рубежам, немцы заняли жесткую оборону. Да, действительно, количество немецких и румынских войск под Севастополем уменьшилось, но не так значительно, как ожидало командование фронтом.
   Советские же части, действительно пытались создать "ударный кулак", но достаточно медленно. 2-го числа завершилась передислокация 172-й дивизии в 4-й сектор. В дивизии было два полка "родной" 514-й и 31-й полк (из 25-й СД).
   Ее место заняли стрелковые полки 386-й дивизии. Но позиции 386-й не совпали со старыми позициями 172-й дивизии. На всякий случай, дивизию поставили вперед, на высоту Чириш--тепе, а за ней (для подстраховки) поставили 7-ю бригаду и 1-й Севастопольский полк.
   Насколько мощной была "группировка" 172-й дивизии в 4-м секторе? Попробуем определиться. "Родной" артполк в дивизии отсутствовал, зато, ей придали 953-й артполк 388-й дивизии. (в строю 20 -76мм горных пушек и 5 шт. 122 гаубиц). В дивизии оставался 514-й полк (и его наличие сомнений не вызывает). До марта в ней был 31-й полк.
   С 383-м полком ситуация непонятная. Он, вроде как бы, убыл в 4-й сектор, но вскоре вернулся в 1-й сектор. Известно, что 23..01.42 полк находится уже в составе 2-й дивизии. Причем сам И.А.Ласкин (командир 172-й СД) указывает, что этого полка в составе дивизии, вообще, не было.
   Приведу фрагмент из его воспоминаний: " -- Вопросов нет, товарищ командующий, -- сказал я. -- Но есть две просьбы: вернуть нам штатный триста восемьдесят третий стрелковый полк и поддержать наступление дивизии сильным огнем артиллерии.
   -- Полк я вам не передам, -- жестко произнес Петров, -- он больше нужен Новикову. А вот огнем поддержим. На вас будет работать вся армейская и часть береговой артиллерии. Кроме того, в ваше распоряжение поступает артиллерийский полк триста восемьдесят восьмой дивизии...".
   Все вроде бы ясно, но... Даже в апреле 1942г. немцы указывают в составе частей сектора 90, 161, 514-й полки и... части пограничного полка.
   Возможно, ответ можно найти в воспоминаниях Горохова: " ... после январских боев, большая часть полка вернулась в первый сектор, но был сформирован сводный батальон, оставшийся в 4-м секторе. Этот батальон стал тем ядром, вокруг которого начал формироваться новый, 747-й полк. Его костяк составили мы- бойцы морпогранохраны.". Но это был всего лишь батальон. При этом стоит учитывать, что 172-я была переброшена с боевого участка, и без отдыха и пополнения, вновь введена в бой. Основная тяжесть боев в 4-м секторе опять легла на севастопольско-симферопольский 514-й полк. Да и 31-й полк был изрядно потрепан боями в долине Кара-Коба.
   Крейсер "Молотов", доставивший накануне группу ген. Галицкого, имея на борту 340 раненых, вышел из Севастополя и в этот же день прибыл в Туапсе.
   Продолжала действовать авиация, "беспокоя" немецкие части. Днем 2 января противника атаковали семь Пе-2.
   Около 14 часов налет на противника совершили три Ил-2 под прикрытием пяти истребителей. Самолеты штурмовали войска на дороге в районе Дуванкоя, но наткнулись на плотный огонь зенитных автоматов 22-го немецкого батальона ПВО (22ПД). При этом один Ил-2 сел на брюхо на своей территории, а Як-1 Бориса Бабаева сгорел. Летчик получил ожоги.
   По приказу от 2.01.42г. части 11-й немецкой армии распределялись следующим образом: десант блокировали два корпуса горный румынский (правый фланг, командующий -генерал Аврамеску) и 42-й (левый фланг, командующий Ф.Матенклотт).
   В горнострелковый корпус (командующий - генерал Аврамеску) входили 4-я румынская ГСБр и 8-я кавбригада (без 3-го моторизованного полка).
   42-й корпус (генерал Маттенклотт) включал в себя 46-ю, 170-ю пехотные дивизии, 213-й полк 73-й дивизии, 105-й полк 72-й дивизии (находился еще под Севастополем) и румынскую бригаду Р.Корнэ, с подчиненным ей 3-м моторизованным полком каларишей. С 10 числа на этом участке появляются и части 10-й румынской дивизии.
   В прямом армейском подчинении находилась 18-я румынская пехотная дивизия. Т.е. сил у Манштейна достаточно.
   Под Севастополем находились так же два корпуса 30-й и 54-й. Состав 30-го корпуса был довольно слабым с точки зрения пехотных частей. В него входили 1-я горнострелковая румынская бригада и два полка (144 и 266-й) 72-й дивизии. 105-й полк этой дивизии, в Байдарах уже грузился на машины для отправки в Симферополь.
   Зато в 110-й артиллерийской корпусной комендатуре было достаточно много орудий. В ней числятся 172-й артиллерийский полк, 154-й тяжелый артдивизион (150мм гаубицы), 4-я батарея 818 артполка, 2-й дивизион 2-го легкого артполка. Неплохо была оснащена артиллерией и румынская горная бригада.
   54-й корпус состоял из 22, 24, 50 и, частично, 132-й дивизий. Правда, следует обратить внимание, на то, что Э.фон Манштейн, в этот период, очень динамично маневрировал частями, и состав корпусов постоянно менялся. Так, после отражения советского наступления 5-7 января, большая часть 132-й дивизии ушла под Феодосию, а после разгрома Феодосийской группировки, пехотные полки 132-й, опять, оказываются уже под Севастополем.
   3 января 1942г., получив 2.01.42г. разгромную телеграмму из штаба фронта, Ф.С. Октябрьский начал готовить обещанные ранее десанты. Точнее, один десант, в Евпаторию.
   Идея этой операции родилась в недрах разведотдела ЧФ давно. И, даже, часть высадочной группы была готова. Еще за месяц до описываемых событий, 5 декабря 1941 года командир 1-го дивизиона СКА ОВРа ГВМБ капитан - лейтенант В. Т. Гайко-Белан получил приказание штаба ОВРа выделить два малых охотника для доставки разведгруппы в Евпаторию.
   В этот же день командир ОВРа контр - адмирал В. Фадеев вызвал командиров катеров СКА-041 лейтенанта И. И. Чулкова и СКА-0141 младшего лейтенанта С. Н. Баженова, и в обстановке строгой секретности поставил перед ними боевую задачу. Кораблям предстояло в ночь на 6 декабря высадить в порту Евпатория две диверсионно-разведывательные группы под командованием мичманов М. Аникина и Ф. Волончука. После выполнения группами задания, следовало принять их на борт и доставить в Севастополь. Общее руководство операцией возлагалось на капитана В. В Топчиева и батальонного комиссара У. А. Латышева (впоследствии оба они погибнут в ходе десанта в Евпаторию).
   Следующей ночью оба морских охотника с погашенными ходовыми огнями, прокрались в Евпаторийскую бухту. На флагманском СКА-041, кроме группы Аникина находились также командир звена морских охотников старший лейтенант Соляников и дивизионный штурман К. И. Воронин. В их задачу входило обследование навигационной обстановки в районе Евпатории.
   Второй штурм внес корректировку в сроки высадки десанта. О нем вспомнили только после напоминания из штаба фронта. Естественно, данные месячной давности устарели, но это никого не смутило. Было начато формирование частей десанта.
   4 января 1942г. готовилась к выходу десантная группа. Обычно пишут, что десант готовился заранее, десантники проходили спецподотовку. Это неправда. До последнего момента никто не знал, будет ли десант, и какие части будут высаживаться. Были готовы только спецподразделения: части Евпаторийского НКВД (милиции), части погранкомендатуры, партийные работники. А вот ударной группы не было. Десант готовился наспех, с использованием тех частей, которые были под рукой. Евпаторийский десант- это отдельная трагическая и героическая страница истории Крыма, и рассмотрение событий этого десанта (как и остальных крымских "тактических" десантов) в объем данной книги не входит, но ...
   Этот десант был составлен из бойцов СОР. Из Севастополя ушла почти тысяча бойцов, а вернулись... Только четырем десантникам во главе с лейтенантом И.Ф.Литовчуком удалось 17 января пересечь линию фронта на участке Мекензиевых гор. Это были старшина 2-й статьи А.Н.Лаврухин, краснофлотцы А.Ф.Задвернюк и Н.Ф.Ведерников. Это были как раз те бойцы разведгруппы, которые и проходили спецподготовку перед высадкой.
   Кто же ушел в десант, как удалось так быстро (всего за сутки) сформировать десантную группу? На самом деле, ее собрали из готовых частей. Из 7-й бригады забрали остатки батальона к-на Г.К.Бузинова (бывший батальон керченской 9-й бригады), пополненный бойцами 1-го батальона 2-го ПМП. Кроме этого, вместе с десантом высаживались: разведгруппа ЧФ, бывшие Евпаторийские милиционеры, партработники.
   Во второй эшелон десанта должны были войти остатки 2-го полка МП и 8-й бригады МП, в т.ч. и остатки батальона Л.П.Головина (основу которого составляли так же бойцы 9-й БрМП). Т.е. в бой опять бросали одни и те же части. Удивительно, но судьба настойчиво берегла этого человека во время всей обороны города.
   Для высадки первого эшелона был сформирован отряд кораблей Севастопольского ОВРа в составе быстроходного тральщика "Взрыватель" (командир капитан-лейтенант В.Г.Трясцин, военком политрук П.Г.Болотин), буксира "СП-14" (капитан И.М.Сапега) и семи сторожевых катеров типа "MO-IV", из состава 1-го и 2-го дивизионов СКА ОВРа ГВМБ и Сочинской базы: СКА-081, СКА-024 (0115), СКА-042 (0105) СКА-062, СКА-0102, СКА-062 (0125) и СКА-041.
   Десант предусматривалось высадить двумя эшелонами. Командиром отряда кораблей и командиром высадки был назначен уроженец Евпатории, начальник штаба Новороссийской ВМБ капитан 2 ранга Николай Васильевич Буслаев, комиссаром - полковой комиссар А. С. Бойко. Он занимал достаточно высокую должность- военного комиссара ОВР Севастопольской базы.
   В первом эшелоне было 533 десантника, отряд спецназначения разведотдела штаба Черноморского флота в составе 60 человек (командир капитан В. В. Топчиев); отряд погранохраны НКВД (23-я Севастопольская комендатура) - 60 человек, группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука И.Ф. - 46 человек, группа разведчиков Н. И. Панасенко - 22 человека. В отряде были сотрудники Евпаторийского отдела НКВД, во главе с начальником горотдела капитаном П. В. Берёзкиным. Всего в первой волне десанта насчитывалось 740 бойцов. Практически все десантники основной ударной группы не были оформлены приказом, и числились в своих частях. В связи с этим, возникают трудности в установлении судеб десантников.
   В литературе указывается, что в качестве "тяжелого" вооружения десанту были приданы три 45мм противотанковых пушки и три тягача Т-20 "Комсомолец", вооруженных пулеметом. По воспоминаниям, в десант выделили три трофейных 37-мм пушки, ранее принадлежавшие 8-й БрМП, а не советские 45мм, но эта информация нуждается в уточнении.
   Буквально за двое суток десант был укомплектован. О чем и было доложено "наверх", командованию фронтом. Вице-адмирал Ф.С.Октябрьский почему-то избегал общения с командованием фронта, а общался через начальника штаба ЧФ контр-адмирала И.Д.Елисеева, который находился в Новороссийске.
   Так, 4.01.42г. командующий просил передать командующему Кавказским фронтом, что в Севастополе подготовлен десант в составе одного батальона в качестве первого эшелона и одного батальона в качестве второго эшелона.
   На самом деле, днем 4-го числа, было только начато формирование ударной группы десанта. Чтобы не попасть в сложную ситуацию, командующий ЧФ указал, что высадка начнется "как только позволит погода". На самом деле, с 1 по 5 января 1942г. в районе Севастополя было окно благоприятной погоды, во всяком случае, так указывала в своих сообщениях флотская метеостанция.
   В то же сообщении, командующий ЧФ, районе Сары-Булат десант высаживать отказался, ссылаясь на неустойчивую погоду, лед(!), малые глубины и отсутствие высадочных средств. А на деле, ударная группа для высадки в районе Сары-Булата еще даже не была сформирована, так же как и обещанный командующим десант в Алушту. Замечу лишь, что "тактические" десанты в указанные пункты, были его инициативой, и, намечая точки высадки, он должен был знать и состав флота, и глубины, и метеообстановку.
   К ночи 4.01.42г. первый эшелон Евпаторийского десанта был готов, и Черноморский флот выполнил свои обязательства по высадке десанта (пусть и с задержкой). А вот в наступление, как того требовал фронт, части СОР 4-го января не перешли. Не перешли они в наступление и 5-го января 1942г. Смысл высадки "тактического" десанта терялся полностью. И все же ... его решили высадить. В ночь на 5-е января конвой с десантниками вышел в Евпаторию.
   Севастопольская авиагруппа попыталась нанести удар по отходящим колоннам, но массированными эти налеты не назовешь. В 7 утра три И-153 бомбили дорогу Симферополь-Бахчисарай. В 14 часов три Пе-2 атаковали аэродром немецкой авиагруппы III/JG77 под Сарабузом.
   Командование фронтом, в расчете на то, что Севастополь перейдет в наступление, продолжало направлять в город подкрепления. Утром прибыл транспорт "Львов", доставив 710 человек маршевого пополнения, это были обещанные еще 27 декабря пять маршевых рот из Гори. Кроме того, транспорт доставил 80 т армейского боезапаса, 3 -122мм орудия 386-й дивизии. В этот же день прибыл транспорт "Потемкин", доставивший 412 человек маршевого пополнения и 139 т муки. В 23.00 транспорт "Пестель", имея на борту 690 бойцов, 185 т армейского боезапаса, продовольствие, зимнее обмундирование армейских частей в охранении эскадренного миноносца "Смышленый" прибыл в Севастополь. Фронт накапливал в Севастополе силы для наступления, но...
   Части СОР не перешли в наступление и 4-го января. Лишь в 1-м секторе сводный полк НКВД атакуя из района балки Кефало -вриси в направлении высоты 386.6. смог продвинуться на 250м. 1-й батальон 124-го пехотного полка 72-й немецкой пехотной дивизии, сменивший 3-й батальон 105-го полка той же дивизии в районе старых фортов, вынужден был отойти, и бой завязался у подступов к Южному форту. В результате боя бойцы 1-го и 2-го батальонов полка НКВД вынуждены были отойти на исходные рубежи.
   В донесении в штаб фронта от 4.01.42 командующий СОР опять указал, что Приморская армия понесла потери, и перейти в наступление не может, пообещав перейти в наступление 6-го. "Прибывшая 386-я стрелковая дивизия в боях не участвовала; слабо обеспеченная оружием, организационно не сколоченная, она вводится на пассивный участок фронта. За счет частей старых дивизий создается ударная группа, которая утром 6 января перейдет в наступление на северном участке фронта, имея задачей выйти на рубеж: высота 62,5 - д.Мамашай - устье р.Кача". Планы более чем смелые, вызванные недостатками в разведке. Командование СОР недооценивало силы противника под Севастополем. В частности, в Севастополе считали, что в Керчь ушла 50-я дивизия, что впоследствии не подтвердилось.
   Находившиеся в строю береговые батареи N 116 и 113 вели огонь по району 10-й батареи.
   5 января 1942г. Утром 5-го января 1941г. командующий ЧФ (уже напрямую), направил телеграмму в штаб фронта. Телеграмма имела весьма примечательное содержание и была ответом на телеграмму фронта от 3.01.42г.
   "1. Вашу директиву войска Приморской армии выполняли, но продолжавшееся наступление противника в направлении Камышлы --Северная сторона, что вынудило под давлением превосходящих сил противника наши части отойти на рубеж кордон Мекензи N 1 -- южнее ПСТ М. Г. (полустанка Мекензиевы Горы). Понеся большие потери в предыдущих боях, скованная беспрерывными атаками противника на всем фронте, армия утром 1 января не могла перейти в контрнаступление.
   С утра 2 января войска перешли в наступление. Противник отошел на рубеж Камышлы и севернее реки Бельбек. 3 января части возобновили наступление и к утру 4 января вышли на рубеж высоты восточнее Камышлы и реки Бельбек. Остальных участках фронта успеха не было.
   Переход в наступление на всем фронте не выполнен по причинам:
   а) в связи с большими потерями... были выведены из строя 8-я брмп, 2-й полк мп, 40-я кд, 241-й сп. Остальных частях осталось штыков: 2-я сд -- 2382, 172-я сд -- 2274, 7-я брмп - 2620, 25-я сд - 2069, 95-я сд -- 2876, 79-я бр - 982, 345-я сд -- 820 и 388-я сд - 1693.
   б) 386-я стрелковая дивизия в боях не участвовала -- закончено сосредоточение. Сейчас части готовятся и 6.1.42 г. перейдут в наступление на фронте IV сектора.
   Отряд кораблей "Красный Крым", БТЩ и четыре катера МО-4 выходят с десантом в Алушту. Из Севастополя в Евпаторию высажен десант 5.1.42 г. В Севастополе готовится второй батальон для усиления в Евпатории. Октябрьский. Кулаков".
   Особо интересные места в телеграмме выделены жирным шрифтом. Оставим в стороне фразы о наступлении и превосходящих силах противника. Оставим лукавые цифры по количеству "штыков" с ними мы уже разбирались. Не будем даже обсуждать фразу: "Остальных участках фронта успеха не было" (хотя толком никто и не пытался, кроме 1330-го полка и полка НКВД).
   Обратим внимание на упоминание о десанте в Алушту. Получив эту информацию, командующий фронтом уверенно докладывает выше, в Ставку:
   "Высадка десантов в различных пунктах Крымского полуострова, в частности в Евпатории, Алуште, Судаке, преследовала цель отвлечь внимание противника от феодосийского направления и сковать его силы с тем, чтобы он не мог свободно собрать их для контрудара на феодосийском направлении.
   Десанты увязывались с активизацией действий на феодосийском направлении, но этому помешал шторм, который не дал возможности выгрузить мотополк и танковый батальон. Десант в Евпатории увязывался с действиями Приморской армии, которая должна была теснить противника, которого осталось там немного, в общем направлении на Симферополь, Кача. Ввиду того что активные действия на феодосийском направлении частью сил намечаются 8--9, я решил десант в районах Алушты и Судака сегодня не проводить, а увязать это с действиями на феодосийском направлении, хотя должен доложить, что десанты уже вышли в море".
   На самом деле, десант в Алушту из частей СОР еще даже не был сформирован, и сообщение командующего ЧФ было чистой дезинформацией.
   Взаимоотношения между командующим ЧФ и командующим фронтом Д.Т.Козловым складывались, явно ненормальные. Приведу фрагмент из послевоенного письма Д.Т.Козлова: "... Опала моя длится вот уже почти 25 лет. В моей памяти часто встают события тех дней. Тяжко их вспоминать особенно потому, что вина за гибель всех наших полков лежит не только на нас, непосредственных участниках этих боев, но и на руководстве, которое осуществлялось над нами. Я имею ввиду не профана в оперативном искусстве Мехлиса, а командующего Северо-Кавказского направления и Ставку. Также я имею ввиду Октябрьского, который по сути дела не воевал, а мешал воевать Петрову и строил каверзы Крымскому фронту. А теперь стал герой! Даже его Члену [Военного Совета Черноморского флота] дали Героя [звание Герой Советского Союза вице-адмиралу Н.М. Кулакову присвоено 7.5. 1965 г.] Вылезли они на шее Крымского фронта. Не было бы этого - не было бы Севастополя. Еще в декабре он его оставил бы врагу. К этому все шло, и его приезд в Тоннельную [местонахождение управления Крымским фронтом] преследовал цель добиться разрешения на оставление Севастополя. Теперь же везде гремит крик "Слава матросам-черноморцам за Севастополь и Крым!". Как будто они все сделали, а сухопутные войска не при чем. Хотя в действительности было наоборот. Их был набольшая часть - едва ли наберется 1/10 всего состава войск, атаковавших и оборонявших Крым. Почему-то все забыли, даже Генеральный штаб, что как мы ушли из Крыма, Севастополь продержался только около месяца. Моряки же из кожи лезут, доказывая, что они держали Крым и Севастополь, и внушили это ЦК КПСС, и во всех выступлениях и в печати это афишируется очень широко. Тем самым оскорбляются честь, заслуги и достоинство тех, кто сложил свои головы за Крым. Я очень жалею, что не сложил там свою голову. Не слышал бы я несправедливостей и обид, ибо мертвые срама не имут. Но не удалось мне, несмотря на то, что уходил из Еникале с арьергардными частями Волкова. Тогда уже никакого начальства - ни малого, ни большого там не было, все перешло во власть Буденного и его заместителя Черевиченко. Ваши данные о приезде Октябрьского на Тоннельную точны. Я потребовал его отбытия в Севастополь. Он своими кляузами в Ставку только отсрочил начало Керченской операции, вырвав к Ставки из 1-го эшелона десанта 1сд и 1 морскую бригаду, которые были отправлены в Севастополь. ...".
   Д.Т.Козлов, "зарвавшийся барин, из мужиков", как его охарактеризовал, впоследствии, М.З.Мехлис, тоже был сложным человеком и у него были свои амбиции, и отношения с командующим ЧФ у него явно не складывались. Но, вернемся к описываемым событиям. Единственным высаженным десантом был десант в Евпатории.
   Особо стоит обратить внимание на то, что 2-й эшелон для высадки в Евпатории, утром 5.01.42г. еще только формировался. В это время 1-й эшелон уже ведет бой, и, ночью наметился определенный успех. Но ...
   Успех сопутствовал десанту, пока его поддерживали корабли. Но те, после высадки оказав посильную огневую поддержку, легли на обратный курс. Был получен приказ "Кораблям возвращаться на базу". Корабли вернулись все, кроме флагмана: ТЩ "Взрыватель", на котором была разбита радиостанция. Расстреляв боезапас, тральщик не рискнул возвращаться без приказа, что и предопределило гибель корабля. Лишившись корабельной поддержки, десант был обречен. В 10 час. утра в Севастополе была получена телеграмма от военкома Бойко: "Положение угрожающее, требуется немедленная помощь людьми, авиацией, кораблями". В это время, 2-й эшелон, как минимум, должен был находиться под погрузкой (а в идеале, курсировать уже в районе высадки и поддерживать 1-й эшелон огнем корабельной артиллерии). 700 бойцов без тяжелого вооружения не могут захватить город.
   Увы.... Не оказали помощь ни корабли, ни авиация. Высаженный в этот день десант в Евпатории оказался фактически без авиационной поддержки, если не считать удара двух Ил-2 и четырех И-16 по артиллерийской батарее вблизи Майнакского озера и налета двух Пе-2 на войска противника в пригороде. Лишь около 11 часов в район Евпатории были направлены два торпедных катера с боезапасом. При этом катера были перехвачены авиацией противника, один из них (ТКА-91) был потоплен на траверзе устья Качи, второй повернул назад. Прикрывая катера, вылетело звено истребителей Як-1, в воздушном бою сбит один Ме-109 (из 9/JG77). Авиация СОР действовала совсем в другом районе. 10 самолетов Севастопольской авиагруппы штурмовали Дуванкой, Гаджикой и Биюк-Отаркой и аэродром в Сарабузе.
   Немецкие войска, сработали очень оперативно. 70-й корпусной пионерный батальон Х.М.Риттера фон Хайгля завязал бой. Первым, ему на подмогу, прибыл из-под Мамашая, 22-й разведбат . За что и поплатился большими потерями. Но немецкое командование понимало, что десант нужно уничтожить быстро, а для этого требовались большие силы. Поэтому, буквально через несколько часов в Евпаторию, со стороны Симферополя, входил 105-й полк 72-й дивизии. Его доставка была выполнена всего за пять часов, на грузовиках, собранных со всей армии. В атаку на десантников были брошены 18 самолетов Ме-109 и до десяти бомбардировщиков.
   Ожили и брошенные, поначалу, береговые батареи противника. Обычно пишут, что батареи были румынскими. Это не совсем так. Из трех батарей на побережье Евпатории две были немецкими. В 12 часов дня 5.01.42г. соотношение 1:4 уже в пользу противника, даже без учета авиации и артиллерии. Десант был обречен.
   А в это время, в Севастополе 2-й эшелон еще только планируют формировать. Быть может, ситуация была бы иной, если бы части СОР перешли бы в наступление, но как указывают сводки "Части Приморской армии, удерживая занимаемые позиции, производили частичную перегруппировку".
   Манштейн писал об этом событии так: "5 января последовала новая высадка русских войск под прикрытием флота в порту Евпатории. Одновременно в городе вспыхнуло восстание, в котором участвовала часть населения, а также просочившиеся, по-видимому, извне партизаны. Незначительные силы охранения, выделенные для обороны города и порта, не смогли помешать высадке и подавить восстание. Румынский артиллерийский полк, предназначенный для береговой обороны, оставил свои позиции. Если бы не удалось немедленно ликвидировать этот новый очаг пожара, если бы русские смогли высадить здесь новые войска, перебросив их из недалеко расположенного Севастополя, то за последствия никто не мог бы поручиться.
   Хотя обстановка на феодосийском участке была очень серьезной, командование армии вынуждено было все-таки решиться на то, чтобы повернуть первый же направлявшийся туда на автомашинах с южного фронта из-под Севастополя полк (105 пп) и послать его в Евпаторию с задачей возможно скорее уничтожить высадившиеся здесь войска и поддерживающие их вооруженные элементы из населения. Находившиеся в распоряжении командования армии разведывательный батальон 22 пд, несколько батарей и 70 саперный батальон уже ранее были направлены в Евпаторию.
   Посланным в Евпаторию частям, находившимся сначала под началом командира корпусного 70-го пионерного батальона полковника Руперта фон Хайгля, а затем полковника Мюллера (командира 105 ПП), удалось в тяжелых уличных боях одержать верх над противником. Особенно упорное сопротивление оказывали повстанцы и партизаны, засевшие в большом здании. Не оставалось, наконец, ничего другого, как подорвать это здание с помощью штурмовых групп саперов. В боях в Евпатории наряду со многими храбрыми солдатами пал смертью героя и командир 22 разведывательного батальона, подполковник фон Боддин, один из храбрейших наших офицеров и горячо любимый солдатами командир. Он был застрелен в спину партизанами, находившимися в засаде".
   Если верить советским источникам, то второй эшелон десанта, должен был высадиться в ночь с 5-го на 6 января, и вроде бы как, ему помешал шторм. Изложу официальную версию.
   "Второй эшелон десанта (командир майор Н.Н.Таран), который должен был высадиться в ночь с 5-го на 6 января с эсминца "Смышленый", тральщика "Якорь" и четырех катеров "MO-IV", так и не высадился. Из-за штормовой погоды и сильного артиллерийского огня противника ко­мандир высадки капитан 2-го ранга М.Ф.Романов вынужден был с отрядом кораблей вернуться в Севастополь" (Г.И.Ванеев).
   Объективно говоря, из-за нестыковок в документах, воспоминаниях, сводках, возникает сомнение в том, что к вечеру 5.01.42года, второй эшелон был вообще сформирован, и вышел в море. Так в донесении капитана 2-го ранга Романова указано, что ЭМ "Смышленый" выходил для "артиллерийской поддержки десанта", в то же время как, по документам, ЭМ должен был доставить основную группу десантников. Никто из оставшихся в живых участников тех событий не подтверждает загрузку десанта ни на ЭМ "Смышленый" ни на тральщик "Якорь". Есть нестыковки по корабельному составу, который должен был доставить 2-й эшелон. Вопрос: " А был ли вообще 5.01.42г., загружен на корабли 2-й эшелон десанта?", требует более тщательного изучения. С высадкой 2-го эшелона много неясного, так же как и с высадкой в Алуште. Уж очень много деталей не сходится.
   А по Алуште, вообще, интересная история. Командующий указывает, что отряд кораблей выходит, а десантной группы еще нет и в помине. Десант в Алушту был чистой выдумкой, а командующий фронтом уже докладывает Сталину о десантной операции в Алушту и о множестве других десантов. Правда, в этот день ЧФ, действительно, высаживал еще один "тактический" десант- в Судаке. Но высаживались там не части СОР, а части фронта. История десанта в Судак, сходна с историей Евпаторийского десанта, с той лишь разницей, что он высаживался ... неоднократно.
   Войска в Судак, высаживались трижды, в общей сложности было высажено два полка, но судьба их, так же была печальной. Первый судакский десант, так же как и евпаторийский, погиб почти полностью, здесь высаживалось еще меньше бойцов, чем в Евпатории.
   Это еще одна из малоизвестных страниц Крымской истории. П.А.Моргунов об этом событии пишет: " Почти одновременно с высадкой десанта в Евпаторию было принято решение высадить тактический десант в район Судака с целью поддержки запланированного наступления войск Кавказского фронта. Первостепенной задачей десанта являлось отвлечение сил противника из района Феодосии. Первоначально намечалось высадить в ночь на 6 января усиленный батальон 226-го полка 63-й сд 44-й армии.
   Доставку и высадку десанта должны были осуществить эсминец "Способный" (командир капитан 3-го ранга Е.А. Козлов) и сторожевой катер "МО-111" (командир лейтенант К.Н.Бондаренко). Приняв в этот день в Новороссийске передовой отряд десанта (218 бойцов полка), корабли вечером вышли в море. Из-за штормовой погоды сторожевой катер мог следовать только малым ходом. Становилось очевидным, что в темное время суток с такой скоростью хода расстояние до Судака не очевидным, что в темное время суток с такой скоростью хода расстояние до Судака не перекрыть. Капитан 3-го ранга Е.А.Козлов решил снять со сторожевого катера десантников и выполнить задачу самостоятельно".
   А вот теперь разберем внимательно приведенный фрагмент. Во-первых, 218 бойцов это не батальон, и уж тем более не "усиленный". Во-вторых, на эсминце можно разместить гораздо больше десантников. В-третьих, ... в 63-й горнострелковой дивизии числились 251-й, 291-й, 346-й стрелковые и 26-й артполк, а вот 226-го полка, и в помине не было.
   Не было такого полка и среди других частей 44-й армии. Лишь после Керченской катастрофы, в июле 1942г., он появляется в составе вновь созданной 63-й дивизии, но это было уже совсем иное подразделение, сформированное из моторизованной стрелковой дивизии НКВД. Так что вопросов много. И самый главный вопрос в том, для чего понадобилось высаживать двести человек на расстоянии 40 км от основных сил десанта.
   Нормальной логикой, эту высадку, объяснить сложно. Но, так или иначе, двести бойцов высадили на Судакский пляж. Высадили и... забыли. Просто бросили. Десантники, разгромив местные части самообороны заняли позиции на горе Перчем, что возвышается над Судаком. Отразив несколько сильных атак "самооборонцев" остатки десанта попытались уйти к партизанам. ВО всяком случае, такова официальная версия, не подтверждаемая самими партизанами.
   Под Севастополем, в этот день особых событий не было, лишь батареи N116 и 113 в этот день, опять вели огонь по району бывшей 10-й береговой батареи.
   6 января 1942г. части СОР, завершив перегруппировку, попытались атаковать противника. Правда, сделано это было довольно поздно. За прошедшую неделю противник сумел укрепить свои позиции. Кроме того, создание "ударного кулака" было чистой фикцией. Да, в сектор перебросили 172-ю дивизию, но сразу же сняли с позиций 345-ю, отправив ее на отдых в Мартынов овраг.
   95-я дивизия атаковала одним батальоном 161-го СП, при поддержке трех танков Т-26, вдоль берега моря, и одним батальоном на бывшие позиции 79-й (а затем и 366-й) зенитной батареи. Наступление планировалось вести далее в направлении отметки 103.9 (современная отметка 121.0 над дер. Фруктовое). Атака удалась лишь частично. Батальон 161-го полка продвигался успешно до тех пор, пока не наткнулся на бывшие доты и дзоты прикрытия аэродрома Бельбек, перестроенные немецкими саперами. Атака пехоты была остановлена, а два танка были подбиты артиллерией (они простояли недалеко от обрыва до 70-х годов). Атака на бывшие позиции стационарной зенитной батареи оказалась безуспешной, продвинуться за дорогу не удалось.
   У 172-й дивизии задача была еще сложнее. Ей предстояло под огнем противника пересечь Бельбекскую долину, и атаковать по дороге в направлении высоты 133.3 (бывшие казармы 8-й бригады МП). Наступление было поначалу успешным, части вышли к р.Бельбек, но затем атаковавшие части малочисленного 31-го полка были остановлены огнем артиллерии. 514-й полк атаковал в районе дер. Бельбек (Фруктовое), и смог форсировать реку, захватив окраину деревни Много неприятностей атакующим доставил бывший артиллерийский дот N5.
   Любопытно, но в воспоминаниях И.А.Ласкина события этого дня описываются так, как будто их за него писал другой человек, не участвовавший в этих событиях "5 января перед полуднем началась хотя и короткая, но очень сильная артиллерийская подготовка. Огонь вели 200 орудий. Я впервые за войну видел так близко от себя разрывы снарядов весом почти до полутонны. Это "работала" береговая артиллерия. В воздух взлетали целые глыбы замерзшей земли. Этот массированный огонь был совершенно внезапным для противника, и он нес большие потери. Вслед за ударами артиллерии два стрелковых полка нашей дивизии рванулись вперед. Левее нас в наступление перешли полки 95-й дивизии, а справа -- 79-я бригада. Три наших соединения должны были отвоевать у врага выгодные рубежи и оттеснить его от Севастополя.
   Продвигаясь вперед, мы видели на каждом шагу трупы гитлеровцев, разбитые пулеметы, минометы, изуродованные укрытия. Вся местность была изрыта глубокими воронками.
   В течение дня дивизия выполнила свою ближайшую задачу -- отбросила противника с Мекензиевых гор, вышла на гребень высот южнее селения Бельбек. Успех сопутствовал также 79-й морской стрелковой бригаде и 95-й дивизии. Занятый нами рубеж был выгодным для ведения обороны, и по приказу командарма воины соединения стали закрепляться, закапываться в промерзшую и каменистую землю".
   Во-первых, перепутана дата (но в воспоминаниях это бывает часто). Во-вторых, снарядами до полутоны могли стрелять только 30-я и 35-я ББ, а на тот момент они были небоеспособны. В-третьих, одновременно со 172-й дивизией, 79-я стрелковая бригада не наступала. И наконец, в-четвертых, 172-я дивизия в этот день, имела задачи совершенно отличные от указанных в фрагменте. Она должна была овладеть высотой 133.3 (т.е. уже ЗА селением Бельбек). В чем же причина таких ошибок в описании событий?
   В своем послевоенном письме И.А.Ласкин указывает, что " ... из книги исчезли почти все эпизоды зимних наступлений под Севастополем, а остальные подверглись правке, но в целом книга получилась неплохая...".
   Атака велась при слабой авиационной и артиллерийской поддержке. Наступление в 4 секторе слегка поддерживала авиация. Четыре И-153 штурмовым ударом привели к молчанию немецкую гаубичную батарею в районе высоты 133,3. Немецкие источники подтверждают повреждение одного орудия 22-го артиллерийского полка и потерю шести артиллеристов. Совершено десять одиночных самолетовылетов Пе-2 и шесть самолетовылетов Ил-2. Удары наносились по заявкам 95 СД в районе отм. 103.9.
   По документам, наступающие части 172-й и 95-й дивизий, поддерживали крейсер "Молотов" и лидер "Ташкент". Правда, не совсем понятно, участие лидера, т.к. тот, в момент стрельб, должен был грузиться для высадки второй волны Евпаторийского десанта. Все дело в том, что вечером 6.01.42г. около 20 часов была предпринята попытка поддержать десант в Евпаторию. На сей раз, в море должны были выйти лидер "Ташкент", ТЩ "Якорь" и два "МО". Командиром высадки на этот раз был назначен командир лидера капитан 3-го ранга В.Н.Ерошенко. Естественно, к этому моменту, десант был уже разгромлен, и поддерживать было уже некого. Побережье контролировалось немецким 22-м разведбатом и береговыми батареями. Тральщик "Взрыватель" уже лежал на борту, в 150м от берега. Восстание в Евпатории, так же, было полностью подавлено.
   Поддержка атаки 172-й дивизии береговой артиллерией так же не подтверждается. Береговые батареи N116 и 113 вели огонь только по району бывшей 10-й батареи. Интенсивная работа 116-й береговой батареи по району бывшей 10-й батареи не осталась незамеченной, по ней был нанесен огневой налет противника. Из воспоминаний С. Ф. Спахова, "6 января 1942 года в результате боя одна пушка БС-116 была выведена из строя от прямого попадания снаряда, но личный состав, несмотря на обстрел и бомбежку, своими силами ввел орудие в строй и продолжал артогонь по противнику". Подтверждают эту информацию и воспоминания Мартынова: "В течение этого периода (январь - март) батареи "Червоной Украины", выполняя задания командования, систематически обстреливали позиции противника, вели контрбатарейную борьбу. Иногда ожесточенная перестрелка затрагивалась, порой превращалась в артиллерийскую дуэль, что приводило к значительным потерям в людях и технике. Так, 6 января 1942 года на 116-й батарее у Максимовой дачи прямым попаданием вражеского снаряда было выведено из строя одно 130-мм орудие старшины 2 статьи А. Евдокимова. При этом ранило трех человек, двух - тяжело. Вызванная комиссия артотдела тыла флота заключила: ремонт невозможен, пушка подлежит замене. Нужен был по крайней мере недельный срок, чтобы установить новое орудие. Однако через два дня пушка была введена в строй силами личного состава и благодаря энергичным действиям самого Алексея Евдокимова. На орудии разбило все компрессорное устройство, а таких запасных частей на складах не было. Евдокимов с двумя бойцами отпросился у командира батареи "поискать" компрессоры в Севастополе. И он их нашел... среди старых негодных пушек, на орудийном "кладбище" артотдела. В дальнейшем 116-я батарея действовала бесперебойно и успешно".
   И все же, несмотря на слабость прикрытия, в этот день 172-й дивизии удалось продвинуться на 700-800м вперед. К исходу дня 172-я дивизия вышла на рубеж северо-западная окраина Бельбека -- стык дорог в районе бывшего томатного завода - долина р.Бельбек. Из воспоминаний Н.И.Крылова "Селение Бельбек, раскинувшееся посреди долины, оказалось в ничейной полосе. Ласкин рассказал, что там живут в подвалах несколько стариков и красноармейцы из боевого охранения, заходя в селение ночью, делятся с ними харчем и табаком".
   Что же говорят об этих событиях, немцы в своих мемуарах? "Под натиском преходящих сил противника, наши части вынуждены были отойти на высоты првого берега реки над Холтитцштрассе (Симферопольское шоссе) и закрепиться на линии окопов. Здесь мы дали решительный отпор врагу, поражая его огнем пулеметов. Наша артиллерия вначале не оказывала воздействия на врага, не закончив сосредоточение, но ночью удалось подтянуть гаубицы 22-го полка и мы оказались готовы к отражению штурма противника.".
   7 января 1942г., в 11часов части 95-й и 172-й дивизий возобновили наступление, но попали под массированный артобстрел. Огонь на подавление батарей противника открыл 2-й дивизион 265-го артполка. Удалось отбить деревню Бельбек и южные скаты высоты 103,9 (над дер. Бельбек). На левом фланге наступление 95-й СД успеха не имело, части остановились на границе проволочного заграждения бывшего аэродрома. Противник подтянул два дивизиона 22 артполка и два армейских арт. дивизиона, сосредоточив в 4- секторе более 100 орудий. Бой дошел до штыковых атак, но продвинуться советские войска не смогли.
   Досадно, но то событие, ради которого затевалось наступление частей СОР, попросту не состоялось. Части фронта оказались не готовы перейти в наступление под Феодосией. В телефонном разговоре со Ставкой генерал Козлов сказал: " Исходя из доложенной обстановки и возможностей, я полагал бы наиболее выгодным перейти в наступление в период между 13 и 16 января. До перехода в общее наступление в ближайшие дни перейти в частное наступление теми силами, какие есть для той цели, чтобы прощупать как следует противника и постараться навязать ему свою инициативу". На что Сталин потребовал начать наступление не позднее 12 января. И был абсолютно прав. Противник стягивал все возможные резервы в Крым. Под Феодосией появились части 19-й румынской пехотной дивизии, 5-й и 6-й румынских кавбригад, ряд более мелких подразделений.
   В связи с тем, что судьба Евпаторийского десанта была не ясна, части 2-го эшелона находились в готовности на берегу. С ПЛ "М-33" была высажена разведгруппа ЧФ под командованием У.Латышева. Группа доложила по радио об уничтожении противником десанта, и вскоре была уничтожена сама, передав по радио "...подрываемся на своих гранатах".
   Гибель разведчиков была не напрасной, им удалось передать информацию о составе авиации, действовавшей в Крыму, захватив документы у немецкого офицера. По их данным на полуострове действовали эскадрилья ближних разведчиков 3(Н)/11, истребительная группа III/JG77 и группы пикирующих бомбардировщиков II и III/StG77.
   И опять, береговые батареи N116 и 113, с загадочной настойчивостью, вели огонь по району бывшей 10-й батареи.
   8 января 1942г. В этот день открыла огонь первое орудие "новой" береговой батареи N19. Износ орудия 20%. Пробный отстрел был произведен 15 выстрелами. Батареей по-прежнему, командовал капитан Марк Семенович Драпушко. Орудия были установлены уже на бетонный фундамент, но дворики батареи были деревянными. Велось строительство нового бетонного КП батареи, и установка второго орудия.
   Вместе с тем, начиная с начала января 1942г. прекращает ведение огня батарея N14 (она же N32). По воспоминаниям, батарея была демонтирована для переброски в Керчь, для создания береговой обороны Керченского пролива. Впоследствии, после крушения советской Керченской группировки, эти орудия были захвачены противником, и вошли в состав 613-го отряда береговой обороны немцев.
   В этот день Военный совет Кавказского фронта отдал директиву 091/оп о переходе войск фронта в общее наступление. Наступление намечалось на 12 января. Приморская армия должна была поддержать наступление, нанося удар вдоль Бельбекской долины и вдоль дороги на Качу. И вновь, от Севастополя требовали высадить десант в Евпатории и десанты в Алуште и Ялте. Противник, учел опыт десанта и начал укреплять побережье. В Евпатории к тому моменту, находился гарнизон в составе 3-х батальонов и двух тяжелых артиллерийских дивизионов.
   Продовольственные запасы главной базы ЧФ подходили к концу, и особенно остро встал вопрос снабжения войск не только боезапасом, но и продовольствием. В этот день, прибыл транспорт "Чехов" с грузом продовольствия из Поти, а чуть позже из Туапсе прибыл транспорт "Белосток", доставив около 627 тонн боеприпасов и 150 т продовольствия. Этот теплоход, (2048 брт, Командир -- Т. П. Рымкус), имел достаточно интересную историю. Бывший испанский пассажирский лайнер "Ciudad de Ibiza", был построен еще в 1933 г. Ранее он принадлежал испанской Средиземноморской компании ("Trancmediterrania Сompania"), совершал рейсы на Канарские острова (230 пассажиров и 260 т грузов). Прорвался в Одессу в июле 1938 г. с беженцами и ценностями республиканского правительства. В 1939 г. был включен в состав Черноморского пароходства. Первоначально назывался "Транспорт N4", а в октябре 1939 г. был переименован в "Белосток", и работал на Крымско-Кавказской линии сообщения. Как и все лайнеры ЧМП, с началом войны, был мобилизован.
   Получив сообщение о разгроме Евпаторийского десанта, командование ЧФ приняло решение о расформировании 8-й бригады морпехоты. 250 человек под командованием к-на Л.П.Головина были переданы в 7-ю бригаду, а остатки минометной и пулеметной рот в 1-й Севастопольский полк. Капитан Головин стал начальником штаба 5-го батальона 7-й бригады. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "...13 января к нам прибыло пополнение из остатков расформированной 8-й бригады морской пехоты полковника Вильшанского. Возглавлял эту группу командир батальона капитан Леонид Павлович Головин. Так как все командиры батальонов у меня налицо, я назначаю Головина начальником штаба пятого батальона, а прибывших с ним бойцов распределяю по разным подразделениям. Бригада наша становится полнокровной, мы сможем теперь воевать активнее".
   9 января 1942г., наступило относительное затишье. 19-я и 116-я батареи вели огонь на подавление огневых точек перед дер. Камары (Оборонное) и в районе г.Гасфорта. Прибыл транспорт "Абхазия" с семью маршевыми ротами из Кутаиси (около 1100 чел). Это были обещанные еще в конце декабря, добровольцы, мобилизованные Кутаисским горкомом ВКП(б).
   В этот день было расформировано еще одно подразделение морской пехоты, которое должны были высадить в Евпатории: 2-й полк морской пехоты. Его личный состав (около 350 человек) так же был влит в 7-ю бригаду морской пехоты. И вновь севастопольские береговые батареи вели огонь по району бывшей 10-й батареи.
   В этот день была завершена переброска немецкой 132-й ПД из под Севастополя на Феодосийский участок. Немецкие войска накапливали силы для ликвидации феодосийского десанта. Более того, формально, под Севастополем остался всего один немецкий корпус- 54-й . Т.к. 30-й корпус уже числится на Керченско -Феодосийском участке. В него входят 170-я и 132-я ПД немцев и 4-я румынская ГСБр.
   9 января 1942 г отдельный автобронетанковый батальон Приморской армии был расформирован. Большая часть личного состава и материальной части вошли в состав 81 ОТБ. В том числе были преданы: 1-Т-34, 1-БТ-7 Т-26 пулеметный - 1 шт., ХТ-133 (огнеметный) - 1 шт. Т.е. за время декабрьских боев ОАТБ потерял, как минимум пять Т-26 и один ХТ.
   По состоянию на 1 января в составе 81ОТБ числилось Т-26 пушечных - 5 шт., Т-26 пулеметных - 5 шт., ХТ-3 шт., т.е и 81-й батальон, потерял примерно половину своей техники. После расформирования ОАТБ, танкетки Т-37 и Т-38 (7шт.) передали в 40-ю КД для создания автобронеэскадрона.
   10 января 1942г. Немецкая дальнобойная артиллерия опять обстреливала Севастополь. В этот день, в инспекционной поездке, при минометном обстреле, был тяжело ранен нач. штаба Приморской армии Н.И.Крылов, убит адъютант генерала Петрова Кохаров.
   Из воспоминаний Н.И.Крылова: "Высотка оказалась что надо: видны и интересовавший меня отрог и главная выемка Камышловского оврага (кто только окрестил оврагом эту живописную, резко очерченную долину!) на всю километровую ширь. Косые лучи предзакатного солнца, пробившиеся сквозь облака, хорошо освещали восточный, занятый противником склон.
   Но осматриваться довелось недолго. Провизжав у нас над головой, разорвалась где-то позади крупнокалиберная мина. А через несколько секунд другая -- впереди. Вот тебе на -- попали в вилку!
   Следующая мина упала совсем близко. Меня обдало сзади жаром и сильно ударило под лопатку будто горячим кирпичом (в голове мелькнуло: отскочил камень). Устояв на ногах, я обернулся и увидел неподвижно лежащего Кохарова. Моряк из штаба тоже упал, но старался встать.
   Откуда-то мгновенно появились несколько бойцов. Я приказал им нести моряка и Кохарова к машине и передать водителю, чтобы вез в медсанбат, меня не ждал.
   Выбираясь следом за ними из кустарника, услышал чьи-то слова: "Старший лейтенант мертвый". Понял, что это про Кохарова. Как в тумане увидел уходящую эмку.
   "Контузило меня, что ли? -- с досадой думал я, чувствуя нарастающую противную слабость. -- Сейчас это должно пройти".
   Однако передвигать ноги становилось все тяжелее. На мое счастье, на дороге показалась полуторка, очевидно доставлявшая боеприпасы". Ранение нач. штаба армии оказалось серьезным, и полковник выбыл из строя на три месяца.
   Советские береговые батареи N114 и 113 в течение дня вели огонь на подавление минометной батареи, обстрелявшей машину НШ Примармии, и на уничтожение живой силы противника в районе бывшей батареи N 10. В результате минометная батарея противника замолчала, а пехота была рассеяна.
   К исходу дня батареи N115 и N111 вели огонь по пехоте и на подавление огневых точек в районах бывшей батареи N 10 и дороги севернее реки Кача. Было уничтожено одно орудие противника в районе бывшей батареи N 10.
   В чем же причина такого упорства при обстреле района бывшей 10-й батареи? Все дело в том, что из этого района город обстреливался тяжелой батареей противника. Калибр снарядов был около 200мм. Командование СОР предположило, что батарея не была выведена из строя, и противник восстановил орудия. Была начата подготовка разведгруппы ЧФ (командир мичман Волончук) для проверки информации и "нейтрализации" батареи.
   Для артиллерийской поддержки второго штурма, под Севастополь были стянуты несколько дивизионов осадной артиллерии. После обострения ситуации на Керченском полуострове, часть артиллерии убыла из-под Севастополя, но некоторые тяжелые осадные артиллерийские дивизионы остались на своих позициях. Остался 857-й тяжелый дивизион (четыре батареи 210мм мортир по два орудия в каждом), 815 -й тяжелый дивизион (4 батареи по две 305мм чешских мортиры) 737-й тяжелый гаубичный дивизион (чешские 150мм тяжелые гаубицы) и ряд других отдельных дивизионов и батарей. 10-го января 1942года. На базе 20-й корпусной артиллерийской комендатуры, была создана 306-я высшая артиллерийская комендатура (ее иногда неправильно называют дивизией), сыгравшая важную роль в третьем штурме города. Возглавил ее генерал-лейтенант Иоханес Цукерторт.
   11 января 1942г. противник продолжал обстреливать город дальнобойной артиллерией, правда, весьма вяло. Из района горы Яйла-баш огонь вели тяжелые гаубицы 737-го дивизиона. Кроме него под Севастополем оставалась часть осадной артиллерии, стянутой противником для обеспечения декабрьского штурма. Артиллерия СОР вяло отвечала на огонь противника. Изредка производились налеты силами авиации СОР, однако стала ощущаться нехватка авиационного бензина. 11.01.42г. в Севастополь прибыли транспорт "Восток" из Новороссийска с 900т боезапасов и танкер "Куйбышев" из Поти, с авиационным и автомобильным бензином.
   Общее наступление фронта , согласно директивы N091/оп от 8 января, намечалось на 12 января, Д.Т.Козлов, вопреки указаниям Сталина, перенес на 16 января. Соответственно и высадку перенесли на эту же дату. Вышел приказ командующего фронтом. N 0122/ОП в котором говорилось: "1. При проведении операции, согласно директиве N 091/оп, проведение мелких тактических десантов в ближнем тылу противника с целью воздействия на его правый фланг в районе Мамашай, Кача и в южной части Евпаторийского залива -- обязательно. Десанты обязаны лишь только воздействовать на ближайший войсковой тыл, имея в виду присоединение к своим частям на второй-третий день операции, при нанесении удара частями Приморской армии на Дуванкой, Бахчисарай.
   В восточной части Крымского полуострова, на участке Форос, Алупка, Ялта, Алушта разрешаю провести набеговые операции в ночь с 11 на 12.01.1942 г., одновременно с высадкой десанта в районе Судака. 266 гсд высадить в район Судака с задачей: занять район М[алого] Б[олыпого] Таракташа и совместно с Коктебельской группой уничтожить противника в районе Тузлы, в дальнейшем ударом в направлении Судак, Салы во взаимодействии с левофланговыми частями 44-й армии уничтожить старокрымскую группировку противника и отрезать пути отхода противника на запад от Салы. По выходу частей 44-й армии в район Салы войти в оперативное подчинение командарма 44. Действие десанта поддержать огнем корабельной артиллерии. КОЗЛОВ ШАМАНИН"
   Части СОР начали понемногу окапываться на занятых рубежах. Из воспоминаний Н.И.Крылова: "Работы велись каждую ночь, нередко под вражеским огнем, силами армейских саперов, только что вернувшихся к своему прямому делу (несколько дней назад они сражались в боевом строю пехоты). Руководили инструкторы-москвичи. Одновременно Галицкий, Леошеня, Хренов, Кедринский и их помощники готовили план инженерно-заградительных мероприятий второй и третьей очереди. Он предусматривал создание плотных минных полей на всех танкоопасных направлениях и прикрытие противопехотными препятствиями всего переднего края, кроме участков, которые сама природа защитила крутыми каменными откосами. Намечалось также поставить взрывные заграждения перед ключевыми позициями в глубине обороны -- на Инкерманских высотах, у Сапун-горы".
   Из воспоминаний А.Ф.Хренова "Московская группа пробыла у нас до 27 января, после чего по приказу штаба фронта отправилась в Новороссийск, а оттуда в Керчь. С ее участием ставились мины, не только привезенные из столицы, но и наши, севастопольские, местного изготовления, которых оказалось намного больше. Всего на переднем крае выставили около 47 тысяч мин, а в глубине обороны -- около 24 тысяч. Сверх этого для прикрытия рубежей использовали свыше 700 спиралей Бруно и более 350 малозаметных препятствий. Если же говорить о суммарной мощности минно-взрывных заграждений, то не следует забывать, что с начала обороны до Нового года мы поставили в общей сложности 50 с лишним тысяч мин и фугасов".
   Противник производил внезапные огневые налеты на позиции. Причем чаще всего, налеты производились внезапно, по пристрелянным ориентирам, по наблюдениям корректировщиков. Тишина под Севастополем оказалась обманчивой. Внезапные точные огневые налеты немцев дорого обошлись защитникам.
   12 января 1942г. намечалось И.В.Сталиным, как дата начала операции по освобождению Крыма, но части фронта, оказались не в состоянии перейти в наступление. К этому времени противник успел закрепиться на занятых рубежах и построить укрепления, как под Феодосией, так и под Севастополем. Кроме того, противником было начато сосредоточение резервов под Феодосией, с тем, чтобы упредить советское наступление. После войны из немецких документов стало ясно, что дата начала советского наступления не являлась секретом для немецкого командования. Дата была сообщена и пленными и перебежчиками. А пока... советское командование готовилось наступать.
   Командующий Кавказским фронтом приказал Черноморскому флоту провести десантные операции в Судак, Алушту, Евпаторию, в ночь на 16 января.
   12 января на аэродром Фокшаны в Румынии прибыла группа I/KG100, пилоты которой были обучены минным постановкам. Ее универсальные самолеты "He 111" могли использоваться и как бомбардировщики и как минопостановщики. Первичной задачей этой авиагруппы стала постановка минного заграждения в Феодосийском порту, и первой их жертвой, 16-го января стал теплоход "Жан Жорес", подорвавшийся на минах.
   13 января 1942г. батареи N 116, 19 и 113 обстреливали колонну автомашин и огневые точки противника в районе Черкез-Кермен и на дороге Кача - Мамашай. Машины, в районе дер. Мамашай, скорее всего, являлись 3-й батареей 815-го немецкого дивизиона. Во всяком случае, в немецких документах указывается, что при смене позиции, колонна была обстреляна советской артиллерией.
   Командующий Кавказским фронтом утвердил план десантной операции в районе Судака. Срок ее был перенесен на 16 января, о чем было сообщено в Новороссийск начальнику штаба ЧФ Елисееву. Ему было сообщено, что армейская авиация не будет прикрывать корабли, поэтому после высадки десанта кораблям надлежит немедленно уходить в безопасную зону. Это было связано с тем, что авиация 44-й армии испытывала острую нехватку бензина, который не успевали доставить.
   14 января 1942г. Пользуясь пассивностью советских войск, противник предпринял несколько вылазок, силами до роты. Первая группа, из состава немецкого 65-го полка (командир полка оберст Э.Хациус) атаковала от бывшей зенитной батареи N79, в направлении Качинского шоссе. Атаке подверглись позиции 161-го полка. Попытка атаки была отбита пулеметным огнем, но затем, по советским огневым точкам был открыт артиллерийский огонь.
   Вторая группа в составе 3-й роты 16-го Олденбургского полка, с приданными двумя взводами тяжелого вооружения, попыталась сбить 514-й полк с обратных скатов высоты 103,9. Немецкие войска поначалу достигли успеха, ворвавшись в передовые траншеи полка (захваченные накануне у немцев), но затем были выбиты обратно.
   В этот день по аэродрому "Херсонесский маяк" был нанесен удар авиацией противника. 15 бомбардировщиков (из II и III/StG77) бомбили аэродром. Немецкие пилоты сделали почти по три самолетовылета на каждого (всего 40 самолетовылетов). Два советских МиГ-3 сгорели на земле, но и немцы потеряли два "Юнкерса" от огня зенитной артиллерии. Один самолет записала на себя батарея "Не тронь меня" и один 928-я зенитная батарея.
   В этот день в море вышла первая корабельная группа для высадки второго Судакского десанта. В отличие от евпаторийской высадки, которую готовили в Севастополе, адмирал Елисеев подготовил высадку в Судаке грамотно и аккуратно. Все было продумано до мелочей. В 14.25 подводные лодки "Щ-201" и "М-55" вышли из Новороссийска для навигационного обеспечения десантной операции в район Судака. Вплыв в заданной точке, они своими огнями они обозначили подходной фарватер для кораблей с десантом. Учитывая, что канлодка "Красный Аджаристан" имела скорость не выше 9 узлов, она так же вышла раньше основных сил высадки. На ее борту находились 580 десантников. Сопровождение канонерки выполняли шесть сторожевых кораблей, на которых находились еще 136 моряков, назначенных в первый бросок.
   15 января 1942г, в связи с намерениями высадить снова десант в Судаке, срочно вспомнили о высаженной 10 дней назад группе. По версии советских источников все они ушли к партизанам. Но это неправда. Приведу две радиограммы: "Генову... Районе Судак был высажен транспортом морской десант 200 человек, который должен был соединиться вам. Донесите, что Вам известно тчк". "Сурину ... Десант, высаженный Судак, противником рассеян, отдельные группы собираются. 30 сдалось плен, командир и комиссары убиты. Генов". "Отдельных групп" собралось всего 10 человек. Т.е. первый судакский десант был к тому времени полностью уничтожен. Но подготовка второго судакского десанта шла своим чередом.
   В 13.00 15.01.42г. из Новороссийска вышел отряд корабельной поддержки десанта. (линкор "Парижская коммуна", эсминцы "Безупречный" и "Железняков") Примерно в это же время вышел и отряд высадки (крейсер "Красный Крым", эсминцы "Сообразительный" и "Шаумян") имея на борту 1170 бойцов и 4 горных 76-мм орудия, все того же, загадочного 226-го полка. Командовал группой высадки, комполка майор Селихов. В пути обе группы кораблей обнаружила воздушная разведка противника.
   Чтобы ввести немецкую разведку в заблуждение, корабли взяли ложный курс на Севастополь, а затем вновь на Судак. Корабли, ориентируясь на огни подводных лодок "Щ-201" и "М-55" обозначавших фарватер, вышли в район пункта высадки и в 23.45 отряд корабельной поддержки открыл огонь по району высадки главных сил десанта -- судакскому пляжу, который продолжался 40 минут. Высадка продолжалась уже 16-го. В 00.41 16 января канонерская лодка "Красный Аджаристан" и сторожевики начала высадку десанта на судакский пляж. Освободившись от десантников, сторожевые катера подошли к крейсеру "Красный Крым", чтобы обеспечить высадку с крейсера. Противник противодействия высадке не оказал, т.к. был занят подготовкой к разгрому РККА в районе Феодосии.
   Черноморский Флот задачу выполнил. Было высажено около 1700 человек, но десант высадили и... опять о нем забыли. Командованию фронта, было уже совсем не до него.
   16 января 1942г, упредив наступление советских войск всего на несколько часов, противник начал разгром Феодосийской группировки советских войск. По идее командования фронтом одновременно с высадкой в Судаке, должны были высадиться десанты в Евпатории и Алуште, но командующий флотом, которому была поставлена задача, высадить десанты силами СОР и ЧФ, проигнорировал это требование.
   Черноморцы ограничившись демонстративными действиями. Не были сформированы даже десантные отряды. Может быть и к лучшему.... В 20 часов эсминец "Смышленый" обстрелял противника в Евпатории, ведя огонь по прожекторам, а базовый тральщик N 27, три сторожевых катера и один торпедный (!) -- обстреляли берег в районах Ялты, Алушты и Фороса. Был ли толк обстреливать указанные пункты из крупнокалиберного пулемета торпедного катера? Вряд ли. Да и был ли этот обстрел? Данные о нем в немецких документах найти не удалось.
   А в Севастополе было все по-прежнему, немецкая тяжелая артиллерия обстреляла "старые" позиции 114-й батареи в 1,5 км от хут. Дергачи, это было вызвано тем, что на позициях 114-й были начаты работы по демонтажу изношенных орудий. Новые позиции батареи строились в 1 км западнее, с тем, чтобы батарея находилась за линией противодесантного рубежа. В Севастополе, по-прежнему, панически боялись вражеских десантов. У немцев не было ни самолетов, ни частей для высадки, но разведка ЧФ, как и раньше пугала командование десантами и диверсионными группами.
   Второй огневой налет был совершен батареями 737-го немецкого дивизиона по колонне грузовиков, перевозившей на дороге Инкерман -- Севастополь части 383-го полка, возвращавшегося в свой сектор. Сведений о потерях найти не удалось. Зато есть информация о другом обстреле советских позиций.
   В 17.00 противник произвел сильный минометный налет на боевые порядки 54-го полка. Во время этого налета, в инспекционной поездке, точно так же, как и в случае с Н.И.Крыловым, при минометном обстреле был смертельно ранен начинж Приморской армии полковник Гавриил Павлович Кедринский. Г.И.Ванеев пишет: "В этот день на Мекензиевых горах, раненный осколком мины, погиб начальник инженерных войск Приморской армии полковник Кедринский. Похоронили его со всеми почестями на Малаховом кургане, рядом с бывшим командиром 40-й кавалерийской дивизии полковником Ф.Ф.Кудюровым".
   Это не совсем так. Г.П.Кедринский был смертельно ранен, не на Мекензиевых горах, а на склоне Мартынова оврага, причем достаточно близко к городу, (чуть выше развалин 3-го кордона). Найти это место несложно, на месте его ранения бойцы сложили памятный знак (чуть выше родника). Зная дальность стрельбы немецкого миномета, можно точно определить расположение батареи противника. И вот что интересно, оно оказывается гораздо ближе к городу, чем можно было бы предположить, изучая советские карты и схемы. Обследование же укреплений на местности, так же подтверждает тот факт, что противник вышел на расстояние 200м к верховьям Мартынова оврага, в то время как по советским схемам, он находился намного дальше. При этом стоит учитывать, что это будет не расположение пехотных частей, а расположение минометчиков, которые не могут находиться в боевом охранении. Т.е. в 3-м секторе, по состоянию на 15 января, советские войска еще не смогли вернуть свои позиции и выйти к хутору Мекензия (2-й кордон).
   На следующий день, 16 января должно было начаться всеобщее наступление фронта, вместе с которым должны были начать наступление и части СОР. Из воспоминаний АВ. Кузнецова: "Перед намеченным наступлением части Севастопольского Оборонительного Района 15 января вели разведку боем, с тем, чтобы улучшить свои позиции, и выявить огневые точки врага. На правом фланге полка, нам особенно мешал большой каменный дом с большим подвалом, стоявший над развилкой дорог, и превращенный противником в укрепленный пункт. Дом с отдельно стоящими постройками и глубокими погребами был окружен окопами и огневыми точками. Бойцам 2-го батальона была поставлена задача попытаться захватить его. 161-й полк был моим родным, и я был уверен, что ребята не подведут. Так оно и вышло. Группа сержанта Белова скрытно подобралась к позициям немцев, но тут произошло неожиданное. Один из бойцов зацепился за колючую проволоку, растянутую на низких железных кольях. Прогремел взрыв. Но в этот момент прогремел взрыв с другой стороны. Это группа разведчиков, обойдя противника с тыла, забросала вход в погреб, где укрывались немцы, гранатами. Воодушевленные неожиданной подмогой, бойцы рванулись в атаку на вражеские пулеметы. Закипела рукопашная схватка, в результате которой враг отошел. Бойцы, засев в доме расстреливали убегающего врага из винтовок. После этого враг открыл ураганный артиллерийский огонь, но было поздно. Отделение сержанта Т.Белова, надежно закрепилось на захваченных позициях. Их трофеями стали два ручных и один тяжелый пулемет, много патронов, и два больших термоса с горячей едой".
   Вторая атака 161-го полка велась большими силами. Две роты 1-го батальона 161-го полка попытались атаковать в районе аэродрома Бельбек. Артиллерия противника немедленно открыла огонь по атакующим. Огонь на подавление засеченных, по вспышкам, позиций вражеской артиллерии открытии батареи N2, 112, 115 и 111. Отдельный огневой налет был совершен батареей N112 по позициям бывшей батареи N 10. Результаты этих стрельб не наблюдались.
   22 самолета МБР-2 совершили ночной налет на аэродром Сарабуз. Результат налета для советских летчиков остался неизвестным.
   16 января 1942г. должно было стать днем начала разгрома немецких войск в Крыму, но стал первым днем разгрома советских. В этот день противник, опередив советские войска начал разгром Феодосийской группировки.
   Не зная об этом, и выполняя указания фронта, войска Севастопольского оборонительного района в 8ч.30мин. начали артподготовку и в 10 часов перешли в наступление. Основной удар по-прежнему, наносился в 4-м секторе, в направлении отм.103.9, и в направлении бывшего аэродрома Бельбек. Удар вновь наносили силами 514-го и 161 стрелковых полков. Отвлекающие удары наносились 7-й бригадой морпехоты в долине Кара-коба и в районе г.Гасфорта. В районе долины Кара-коба удалось существенно потеснить противника. Атаковал в 3-м секторе и 54-й полк, отбросив противника на 700-900м от верховьев Мартынова оврага и захватив удобную для обороны высоту.
   Наступлению активно содействовала и авиация СОР, сделав 191 самолетовылет (т.е. по три вылета на каждую исправную машину). Такая активность стала возможной после прихода танкера "Куйбышев", доставившего бензин. По советским данным, были уничтожены: тяжелый танк, 12 минометов, зенитное орудие, до батальона пехоты, подавлено 4 тяжелые батареи. Летчики записали на свой счет еще один "Юнкерс" из StG77. Традиционно принято клеймить позором советскую авиацию за то, что она часто бросала бомбардировщики, без прикрытия истребителей. Немцы зимой 1942года под Севастополем, действовали ничуть не лучше, и как следствие несли ощутимые потери.
   В течение дня батареи береговой обороны N 116, 113 и 19 вели огонь на подавление огневых точек и живой силы противника в районах высот 149,8 и 152,6, двух часовен восточнее Комары, южнее дачи Торопова, селения Нижний Чоргунь и Языковая балка. К исходу дня огонь советских батарей сосредоточился на районах старых укреплений восточнее Балаклавы, а также селений Шули и Нижний Чоргунь. Было доложено о подавлении одной минометной батареи, одной автомашины и двух повозок. Корректировщики доложили о том, что рассеяно до роты пехоты. Вместе с тем, корректировщик 116-й береговой батареи Спахов доносил о том, что снаряды береговых батарей, вследствие сильного износа стволов, часто ложатся с недолетом.
   Поддерживали наступление береговые батареи N116 и 19 (одним орудием). Эсминец "Смышленый" сделал 115 выстрелов, поддерживая наступление. Ни на одном из участков наступление успеха не имело, несмотря на то, что на участке 514-го полка дошло до штыковых схваток. Завязался штыковой бой и в районе г.Гасфорта, но румыны показали себя крепкими бойцами и в рукопашной, хотя основным камнем преткновения для советской 7-й бригады стали два пулеметных дзота на обратных скатах горы, которые подавить не удалось.
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "16 января после короткой артиллерийско-минометной подготовки четвертый батальон капитана Родина начал наступление. Пользуясь завязавшимися боями на высоте 154,7, капитан Подчашинский быстрым маневром тринадцатой и четырнадцатой стрелковых рот занял окопы боевого охранения немцев восточнее Телеграфной горы и в излучине реки Черной. Немцы пытались оказать сопротивление, но не устояли перед стремительным натиском наших подразделений и отступили на левом фланге на 400 метров и в центре на 100 метров".
   Любопытная деталь, но до прихода в 7-ю бригаду, командир 5-го батальона был не моряком, а пограничником. Из воспоминаний Е.И.Жидилова. "Командир пятого батальона капитан Константин Иванович Подчашинский, бывший пограничник, хорошо организовал оборону. Не только человек, но и осторожный зверь не сможет здесь пройти незамеченным. Вся местность перед передним краем минирована, в кустах и в камышовых зарослях расставлены ежи и рогатки из колючей проволоки, подвешены всякие звуковые сигналы. Круглые сутки ведется тщательное наблюдение. Все подступы к передовым окопам находятся под перекрестным обстрелом огневых средств батальона.
   В землянках, траншеях в любое время суток можно увидеть высокого стройного капитана. Он любит расхаживать, заложив руки за спину. Подчашинский всегда лично проверяет готовность огневых средств, наличие боеприпасов. Комбат знает настроение каждого бойца, хорошо ли он отдохнул, сыт или голоден.
   Константин Иванович всегда спокоен. Голос у него немного хрипловат, но тверд. В разговоре чеканит каждое слово. Педагогическая работа в школе НКВД, где Подчашинский до войны преподавал тактику и топографию, отточила его речь, сделала ее скупой и убедительной.
   Он и замечание провинившемуся бойцу делает спокойным и ровным голосом, и все же каждый его упрек на подчиненных действует подчас сильнее строгого взыскания".
   17января 1942г. была окончательно разгромлена советская феодосийская группировка, в связи с чем, наступление СОР потеряло всякий смысл. В наступлении 11-я армия была поддержана авиацией созданного в середине января "Специального штаба Крым" (командующий -- генерал Риттер фон Грайм). В оперативное подчинение "Специального штаба" перешли группы II и III/StG77, III/KG27, III/KG51, I/KG 100, штаб эскадры JG77 и группа III/JG77, а также разведывательная эскадрилья 4(F)/122.
   В котле погибли кадровые 157-я и 236-я дивизии, танковый батальон, два горнострелковых полка, ряд более мелких подразделений. 23-м бойцам 157-й дивизии, удалось пробиться в Судак к десанту. Спустя сутки, к ранее высаженному десанту присоединились бойцы первого батальона 818-го полка 236-й СД, во главе с военкомом Г.С.Чаловым.
   Часть бойцов смогла прорваться к своим, на Ак-монайские позиции. Но основные силы в Феодосии были разгромлены. Немцы объявили о захвате 10 тыс. пленных. Советские войска были вынуждены отойти, сократив фронт обороны. Это позволило немцам высвободить пехотные полки 132-й дивизии, и начать ее частичную переброску обратно, в Севастополь. Два пехотных полка дивизии (436 и 437) были подчинены 22-й ПД, что и позволило отразить попытки прорыва советских войск в январе-феврале 1942г. После этого разгрома, часть немецкой авиации, в т.ч. группы пикирующих бомбардировщиков II и III/StG77 и группу III/JG77 немецкое командование временно перебрасывает на другой участок фронта.
   Под Севастополем бои продолжались, но продвинуться частям не удалось. Батарея N 116 вместе с батареями N 111 и N 19 вели огонь на подавление огневых точек и пехоты противника в районах восточных скатов Итальянского кладбища и дачи Торопова. Наблюдалось прямое попадание в расположение пехоты противника.
   Активно работала и авиация, по советским данным были уничтожены: 2 противотанковых орудия, 2 минометные батареи, 4 трактора, 28 автомашин, до двух рот пехоты. Штурмовики Ил-2 действовали почти без помех. Единственным противником советских самолетов на этом участке, стал немецкий 22-й батальон ПВО, но и он с задачей не справлялся.
   Из записей В.Гросса: "Для нашей 12-й пулеметной роты эти летающие броневики стали настоящим кошмаром. Они заходили на наши огневые точки на бреющем полете, и стреляли по нам почти в упор. Спасала только надежная маскировка. Во второй день январского наступления нам выпало много работы. Расчеты только успевали менять раскаленные стволы пулеметов, как вновь приходилось открывать огонь по врагу. Даже старенький трофейный "Шварцлозе" на правом фланге, не знал отдыха. Черные шинели и зеленые телогрейки врага были хорошо различимы на белом снегу, покрывшем склоны холмов. Все больше черных и зеленых точек становились неподвижными, но, на наши позиции накатывались новые волны пехоты врага ... Артиллерия противника бездействовала, лишь иногда, со стороны города прилетали тяжелые снаряды, кроша окружающие скалы мощными взрывами". Действительно, в этот день по противнику работали только батареи N 111, 112 и 115 (в строю всего одно орудие). 2-й дивизион 265-го артполка открывал огонь лишь дважды.
   К вечеру СОР прекратил наступление. Советские войска в этих боях понесли значительные потери. Но не обошлось и без потерь на батареях. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "Тройка "юнкерсов", вынырнувшая из-за облаков, попробовала атаковать вслепую, но тут же попала в "объятия" прожекторов. Меняя высоту, попыталась маневрировать, но так или иначе оказывалась под огнем то одного, то другого орудия. Зенитчики стреляли "этажеркой", так назвал этот маневр Павлюк, то есть, на разных высотах. И пусть ни один снаряд не поразил цель, но разрывы ложились угрожающе близко, и отбомбиться фашистам никак не удавалось. Ни этому звену, ни следующему. Увлекшись групповым боем, мы прозевали один "юнкерс". Двигаясь отдельно, он неожиданно свалился из-за туч, сбросил несколько небольших фугасок и тут же растворился во тьме. На Малаховом кургане прогремел взрыв, потрясший весь Камчатский люнет. К тому времени батарея закончила бой, и я, прихватив Жушмана, опрометью бросился к матюхинцам. В считанные минуты мы взлетели на Малахов курган. Обе пушки продолжали обстрел вражеских скоплений на подступах к Северной стороне, и я подумал, что все обошлось. Но Матюхин схватил Жушмана за руку и потащил его в блиндаж: значит, без жертв не обошлось. Бомба, оказывается, угодила в ящик со снарядами, который едва лишь успели поднести к орудию. Подносчика сразило насмерть, тяжело ранило двух номерных и военного корреспондента, только вчера прибывшего на батарею".
   Результатом боев 16 и 17 января, с советской стороны стали около 2,5 тыс. раненых и около 1 тыс. убитых. Т.е. всего за два дня мы потеряли 3,5 тыс. бойцов. Оценить потери сложно. Традиционно принято писать, что части СОР вели демонстративное наступление, но...
   В демонстративном наступлении таких потерь не бывает. Потери румын составили 280 убитыми и около 500 раненых, потери немецкой стороны неизвестны. Есть данные только по 22-й ПД 327 раненых и 185 убитых. Правда, спустя сутки в 22-й ПД вновь числятся серьезные потери, а советские источники о бое не говорят. Ситуация не совсем понятная.
   Танкер "Москва" в охранении эскадренного миноносца "Свободный" прибыл в Севастополь. На танкере было доставлено 3800 т мазута, 620 т бензина. Кроме того, танкер доставил материальную часть нового, 125-го отдельного танкового батальона, всего 29 танков, 13 автомашин и другие грузы.
   18 января 1942г., в немецких документах отмечены потери в 744-м пионерном батальоне и в 65-м полку 22-й пехотной дивизии. Кроме того, в документах 744 пионерного батальона указывается, что батальон отразил наступление противника, пробравшегося вдоль Камышловского оврага. Отсутствует информация в советских источниках о действиях 161-го полка в этот день, хотя в донесении немецкого 65-го полка указывается, что "...противник предпринял попытку обхода позиций с фланга по берегу моря". А по советским данным, "войска СОР приводили себя в порядок, и готовились к наступательным действиям". В документах, сообщения об активных действиях советских войск отсутствуют. Объяснить это расхождение пока не удалось.
   В Севастополь прибывало пополнение. Транспорт "Абхазия", имея на борту 4516 бойцов маршевого пополнения, 500т продовольствия, 150 т боезапаса и другие грузы, прибыл в Севастополь из Поти. Это было не обычное пополнение, в Севастополь прибыли добровольцы по партийному и комсомольскому призыву. Еще 27 декабря командованием СОРа было получено уведомление заместителя наркома обороны Е. А. Щаденко о том, что командование Северо-Кавказского военного округа и Краснодарский крайком ВКП(б) при участии партийно-комсомольских организаций отбирают 5000 добровольцев края для участия в обороне Севастополя. Эти добровольцы сводятся в 20 маршевых рот и не позднее 28 декабря должны быть направлены в Севастополь. Они прибыли с задержкой, но это было хорошее пополнение для советских частей.
   В этот день вступило в строй второе орудие "новой" 19-й батареи. Из воспоминаний Спахова: "около семи утра было решено опробовать орудия стрельбой по заранее разведанным целям. В качестве объектов были выбраны два дзота противника над Черной речкой. Первую цель удалось накрыть с пятого снаряда, вторую с третьего. Всего было сделано 15 выстрелов вторым орудием". Из того же источника: "18 января 1942 года в районе двух часовен батареей N 113 (Денисенко) было уничтожено два пулемета, взвод пехоты, автомашина и подавлена 1 минометная батарея". Противник в долгу не остался, открыв огонь по засеченной батарее. Повреждений не было.
   Основной объем работ по укреплению оборонительных рубежей, был выполнен именно зимой 1942г. Весной объем строительных работ на укреплениях сократился, в связи с тем, что приходилось строить много оборонительных объектов в самом городе и в связи с нехваткой стройматериалов. Зимой же, интенсивно восстанавливались разбитые укрепления и строились новые. Основные усилия военных строителей были направлены именно на укрепление рубежей вокруг города, об инфраструктуре обороны, тогда никто не думал. Никто и не предполагал, что осада огорода затянется надолго. Строились лишь дороги для подвоза войск и боеприпасов, укрытия для личного состава, землянки для размещения войск. Приказом командующего Приморской армией от 18 января в секторах были назначены инженеры секторов: 0x08 graphic
I сектора -- подполковник Я. С. Молоткин, II сектора -- майор В. И. Барсуковский, III сектора -- майор М. П. Бочаров, IV сектора -- майор Я. К. Чураков. После гибели полковника Кедринского, начинжем Приморской армии стал полковник Грабарчук.
   Из воспоминаний А.Ф.Хренова: "Московская группа пробыла у нас до 27 января, после чего по приказу штаба фронта отправилась в Новороссийск, а оттуда в Керчь. С ее участием ставились мины, не только привезенные из столицы, но и наши, севастопольские, местного изготовления, которых оказалось намного больше. Всего на переднем крае выставили около 47 тысяч мин, а в глубине обороны -- около 24 тысяч. Сверх этого для прикрытия рубежей использовали свыше 700 спиралей Бруно и более 350 малозаметных препятствий. Если же говорить о суммарной мощности минно-взрывных заграждений, то не следует забывать, что с начала обороны до Нового года мы поставили в общей сложности 50 с лишним тысяч мин и фугасов... Переведя дух после декабрьских боев, мы были вынуждены констатировать, что у нас крайне мало подготовленных кадров. Таково было положение почти во всех звеньях. Исключение составляло лишь звено комбатов. Саперные батальоны возглавляли опытные командиры, большинство из которых получило боевую закалку еще в Одессе. Значительно хуже было со средним комсоставом -- сказались недавние потери. Не удовлетворяло нас и положение с дивизионными инженерами. Среди них лишь двое имели академическое образование. Подготовка остальных оставляла желать лучшего. Это сказывалось в первую очередь на авторитете дивизионных инженеров, являвшихся помощниками командиров дивизий по инженерной части. И если средних командиров фронт нам уже выделил и мы ожидали их прибытия со дня на день, то тут изменений к лучшему не предвиделось. Тяжелее же всего сложилось дело с рядовым и младшим командным составом. При отражении второго штурма большинство войсковых саперов действовало в составе стрелковых подразделений. Потери в стрелках, пулеметчиках, артиллеристах компенсировались пополнением, прибывавшим с Большой земли и выделяемым за счет местных резервов. Бойцов же, владеющих саперной специальностью, к нам практически не поступало. И готовить их было негде. В результате саперные батальоны дивизий чрезвычайно ослабли, а саперные роты в большинстве полков существовали лишь номинально. ...В качестве основной учебной базы мы избрали 82-й отдельный батальон, которым командовал знакомый читателю майор Е. М. Пирус. Опираясь на еще уцелевшие довоенные руководства по боевой подготовке и главным образом на реальный боевой опыт, составили программы краткосрочных сборов и курсов. ".
   19 января 1942г., в 3ч.23 минуты санитарный транспорт "Абхазия", забрав 1041 раненых бойцов и командиров, в охранении эсминца "Смышленый" вышел в Туапсе. В лечебных учреждения Приморской армии и флота, на тот момент числится еще 3453 человека раненных во время двух "демонстративных" наступлений января.
   В ночь с 19 на 20-е была, наконец, ликвидирована дальнобойная батарея в районе бывшей 10-й батареи. Если говорить точнее, было уничтожено одно, действующее орудие бывшей советской береговой батареи N 10, восстановленное немцами. Для верности взорвали и остальные (не действующие) орудия.
   С этой даты обстрелы советских позиций из района бывшей 10-ки прекратились. Советские береговые батареи так же прекратили обстрел этого района. Факт восстановления одного орудия 10-й батареи долго оспаривался (в т.ч. и автором этих строк), однако вынужден признать свою неправоту. Этот факт подтвердился. В мемуарах мичмана Волончука все описано так, как будто разведгруппа уничтожила немецкую дальнобойную батарею. Сложно сказать, где правда. Позиции орудий немецкого 857-го артдивизиона располагались в 1,5 км севернее за высотой Тюльку-оба. Немецкие данные не сообщают об уничтожении орудий. Хотя... может, я и не прав, по странному стечению обстоятельств, в феврале 1942г. в 857-м артдивизионе числится всего три батареи, вместо четырех.
   Эта операция связана с высадкой еще одного десанта, о котором нет упоминания ни в одном документе. Речь идет о Мамашайском десанте. Командование фронтом требовало от Севастопольского оборонительного района новых десантов. В частности, Командующий фронтом в уточнение директивы от 8 января, предложил высадить 16-го и 17-го января 1942г. небольшие десанты в районе Мамашай -- Кача, с целью воздействовать на ближние тылы противника. В эти даты высадить десант не удалось, но 19.01.42г. Ф.С. Октябрьский действительно отдал приказ, 20-го января, высадить в устье Качи десант в составе... роты морской пехоты. Высадка производилась катерами МО-4 из состава 1-го и 2-го дивизионов СКА ОВРа СКА-081, СКА-062 и СКА-041. Детали боя уточнить не удалось. Из 126 десантников в живых не осталось никого. Кто же высаживался в районе Мамашая? По "доброй" традиции высаживали... бывших бойцов 8-й бригады морпехоты (1-го формирования). Самой бригады уже не существовало, но из бойцов, не вошедших в полубатальон Л.П.Головина, сформировали роту и бросили в "отвлекающий" десант. Именно под прикрытием этого "отвлекающего" десанта группе Волончука удалось взорвать остатки 10-й батареи. Кто отражал высадку? По немецким данным, в этот день, отмечены небольшие потери в 560-м отдельном противотанковом дивизионе и в 22-м пионерном батальоне.
   ВВС Севастополя действовали в этот день исключительно активно. Ночью 27 МБР-2 бомбили противника в районе Качи, днем весь наличный состав 18-го штурмового авиаполка (9 Ил-2) атаковал позиции противника в районе отм. 103.9, активно действовали истребители, прикрывая город. По советским данным, было уничтожено 28 автомашин, 14 повозок, более взвода пехоты и подавлена тяжелая батарея противника.
   19 января Военный совет СОРа дал телеграмму командующему Кавказским фронтом: "Продолжать наступательные действия под Севастополем из-за отсутствия боезапаса невозможно, прошу выделить боезапасы. 19/1 -- 42 г. Октябрьский, Кулаков".
   В этот день в телефонных переговорах маршалом Василевским была поставлена задача вернуть Феодосию. Кроме того, командующему фронтом был задан вопрос от лица И.В.Сталина о возможности усиления судакского десанта и высадки нового десанта в Феодосии. Восприняв вопрос как приказ, Д.Т.Козлов вновь поставил перед ЧФ задачу в ночь на 21 января высадить десант в Феодосии, в составе горнострелкового полка. Это вызвало бурную ответную реакцию Ф.С.Октябрьского. В адрес наркома ВМФ была направлена телеграмма с просьбой вмешаться и "снять с флота задачу высадки десанта в Феодосию, так как эта операция была исключительно рискованной для флота".
   Вечером прибыл транспорт "Потемкин", доставив противотанковый дивизион 386-й дивизии в составе 8шт. 45мм орудий, и 123 бойца.
   20 января 1942г. шла вялая артиллерийская дуэль. В этот день в Севастополе появилось "новое" подразделение. И.Е.Петров отдал приказ 027, в котором отмечалось, что на основании приказа командующего ЧФ N 003 от 14 января 1-й Севастопольский полк морской пехоты переформировывается в 8-ю бригаду морской пехоты. По сути, это было абсолютно другое подразделение, не имевшее ничего общего с прежней 8-й бригадой. Пользуясь хорошей оснащенностью 1-го Севастопольского полка вооружением, в него влили часть пополнения, прибывшего на "Абхазии", и назвали все это 8-й бригадой, скрывая тот факт, что бригада практически перестала существовать.
   Транспорт "Потемкин" (капитан М. М. Морозов), имея на борту 254 бойца маршевого пополнения, боезапас и продовольствие, прибыл в Севастополь из Туапсе.
   21 января 1942г. 22 МБР -2 бомбили позиции противника, при ночном взлете с гидроаэродрома в бухте Матюшенко, один самолет (командир Белов) зацепился за радиомачту и разбился. Весь экипаж погиб.
   в 7 утра транспорт "Львов", с продовольствием, обмундированием, имея на борту две маршевые роты (300 чел.), прибыл из Поти. Через час прибыл из Туапсе транспорт "Чехов", имея на борту 768 человек маршевого пополнения, армейский боезапас и фураж. Батарея береговой обороны N 116 отстрелялась по дер. Шули, откуда по входящему транспорту открыла огонь 150мм батарея противника. Результат неизвестен, но бтарея противника огонь прекратила. Шесть Ил-2 двумя группами, в сопровождении четырех Як-1 и четырех И-16 штурмовали войска противника. По советским данным, было уничтожено 14 автомашин и до взвода пехоты. На обратном пути один Ил-2, не дойдя до аэродрома, врезался в воду в районе Стрелецкой бухты и затонул; летчик погиб.
   Разведка донесла о скоплении вражеской артиллерии на механической тяге в Евпатории. Для уничтожения обнаруженной цели была послана группа в составе пяти пикирующих бомбардировщиков (Пе-2), ведомая майором Ю.К.Пешковым, в состав которой входили экипажи старших лейтенантов И.Е.Корзунова, А.К.Кондрашина, В.А.Мордина, П.И.Николаева. К моменту подхода группы к цели город оказался закрытым туманом, высота нижней кромки которого составляла 200 м. Несмотря на опасность взрыва от своих бомб, летчики произвели удар, уничтожив 15 полевых орудий с тягачами, 20 автомашин с грузом, и без потерь вернулись на аэродром.
   Была предпринята попытка отряда ЭПРОН по подъему казематных орудий "Червонной Украины". Спустя три дня, 25 тонным плавкраном удалось поднять два ствола (без станков), без разрушения палубы крейсера.
   22 января 1942г. 22 МБР бомбили противника в районе Черекез-Кермена. Результат неизвестен. Ночные налеты советской авиации на противника, безусловно, были малоэффективными. До настоящего времени не найдено никаких свидетельств нанесения противнику какого либо ущерба ночными бомбардировками. К сожалению, бомбардировки велись без разведки, отмечены случаи, бомбардировки своих боевых порядков из-за плохой ориентировки пилотов. Результаты бомбардировок чаще всего оставались неизвестны. Почти каждую ночь, в тяжелейших условияз два десятка машин вылетали на задание, при этом расходовался бензин, авиационные боеприпасы, гибли летчики. Если в январе на задание вылетали 27 МБР-2, то в мае их осталось всего пять. Попробуем оценить эффективность работы наших "ночников" в январе 1942г. В результате налета МБР-2 повреждены три самолета (30%) из группы JG77 два Bf109F-4 и штабной "Физилер-Шторьх". И... все. Мягко говоря, скромный результат для более чем 300 самолетовылетов.
   К сожалению и стрельба береговых батарей часто велась без корректировки. Исключение составляли стрельбы по целям 2-го сектора, где огонь корректировался с горы Читаретир постом л-та Спахова. Так, в этот день батареи N 116 и 112 вели огонь по батарее противника в одном километре западнее селения Шули и по колонне подвод на дороге от Качи на Мамашай. Батарея противника замолчала, и две подводы было подбито. Как корректировщик этих стрельб Спахов отдельно отмечал в своих воспоминаниях, что "за 23-24 января 1942 года БС-113 (Денисенко) в районе Гончарного производства уничтожила до роты пехоты и рассеяла до 2-х батальонов".
   23 января 1942г. в связи с планами контрудара по Феодосии, (и не без напоминания со стороны Ставки) вновь вспомнили о Судакском десанте. Директивой командующего Кавказским фронтом за N ОП/011 Черноморскому флоту была поставлена задача: в ночь на 23 января высадить десант в районе Судак -- Новый Свет в количестве 150 моряков (первый бросок), а затем 1576 бойцов и командиров 554-го полка (командир майор С.И.Забродоцкий).
   Командующий Черноморским флотом и СОР Ф.С.Октябрьский приказал начальнику штаба флота, адмиралу Елисееву, находившемуся в Новороссийске, доложить командующему Кавказским фронтом, что в ночь на 23 января десант высадить нельзя, так как только на его переход требовалось 15 часов. Любопытно, но командующий ЧФ общается с командованием фронта опять через заместителя. Ф.С.Октябрьский указывал, что десант можно высадить в ночь на 24 января, "если позволит погода". Как ни странно, в этот день, погода позволила, эсминцу "Бодрый", доставить и выгрузить десантникам 226-го полка боезапас, и погрузив раненых, взять обратный курс. И, как ни странно, этот переход потребовал намного меньше времени, нежели указал командующий ЧФ.
   А в Севастополе все оставалось по-прежнему. Части приводили себя в порядок. Приказом командующего Южным фронтом от 23 января 1942 г. 2-я стрелковая дивизия была переименована в 109-ю стрелковую дивизию, а ее полки получили следующую нумерацию: 1330-й стрелковый полк стал 381-м, 383-й стрелковый полк -- 602-м, сводный полк НКВД -- 456-м, а 51-й артиллерийский полк -- 404-м. Однако, дивизия еще десять дней носила прежний номер, т.к. приказ до Севастополя еще не дошел. По образному выражению одного из защитников Севастополя: "Кавказ был рядом, а командование фронтом находилось как будто на другой планете, связь со штабом фронта была только через Новороссийск".
   По небоевым причинам, потеряны истребители И-15 бис и И-153. Оба самолета погибли из-за отказа изношенной матчасти.
   24 января 1942г., из Новороссийска прибыл крейсер "Коминтерн". На нем было доставлено: 754 бойца и командира маршевого пополнения, 17 пилотов Ейской летной школы, 70 т боезапаса для авиации, 60 тонн боезапаса для артиллерии к 3,5 т антисептиков и перевязочных материалов.
   Прикрывая его подход, велся огонь огневым точкам и пехоте противника. Действовали орудия батарей N 116, N 113 и N 111. Их цели находились в районах гончарного производства (Варнутка), западнее селения Алсу, севернее селения Кучка, в районах высоты 126,1 и двух часовен (в 700м от дер. Камары). В результате была подавлена минометная батарея, разбито три дзота и рассеяно до роты пехоты. Как корректировщик этих стрельб Спахов отдельно отмечал в своих воспоминаниях, что "за 23-24 января 1942 года БС-113 (Денисенко) в районе Гончарного производства уничтожила до роты пехоты и рассеяла до 2-х батальонов".
   Отряд кораблей третьего по счету Судакского десанта, в составе крейсера "Красный Крым", эсминца "Шаумян", тральщика N 16 и четырех сторожевых катеров под общим командованием капитана 1-го ранга В.А.Андреева, вышел из Новороссийска, имея на борту 1576 бойцов и командиров 554-го полка. Почти одновременно вышли и корабли отряда поддержки эсминцы "Сообразительный" и "Безупречный". Высадка прошла успешно, но из-за шторма всех бойцов высадить не удалось, на борту крейсера Красный Крым остались 250 человек. В 05.05 десантный отряд кораблей снялся с якорей и взял курс на Новороссийск. Всего было высажено около 1300 человек, выгружено 120 тонн боеприпасов, семь тонн продовольствия, два орудия и девять минометов. Но уже спустя два дня противник начал операцию по ликвидации судакской группировки.
   Части фронта в наступление не перешли, и это позволило противнику снять с фронта значительные силы. 27-го января десант был полностью уничтожен. Но об этом в штабе фронта ничего известно не было, и 27.01.42 Канонерская лодка "Красный Аджаристан" попыталась доставить боезапас. Из-за плохой погоды канлодка возвратилась в Новороссийск.
   28 января эсминец "Безупречный" и два сторожевых катера подошли к району высадки десанта с продовольствием и боезапасом, но обнаружили, что весь берег был занят противником.   Как пишет П.А.Моргунов " ... после тяжелого боя, полк под командованием Селихова был вынужден оставить Судак и соединиться с партизанскими отрядами". К сожалению, все было иначе: "Капалкину    27 ночью 2 1/2 полка немцев танками, артиллерией, авиацией разбили 226 с/п и заняли Судак, котором осталось 700 раненых бойцов, оставшиеся живых главе Селиховым собираются лесу гора Сугут-оба 950 м. Продовольствия нет. У нас собралось всего 100 человек.    Генов Попов".    Действительно, в результате боя с немецкими войсками, из состава двух полков, в живых осталось всего... 126 бойцов, которые и составили отдельный партизанский отряд под командованием Селихова. В Судаке немцы захватили более восьмисот раненых. Судьба их была, мягко, говоря, жуткой. На этом история Судакского десанта заканчивается. . Основной причиной гибели отлично подготовленных кадровых частей, стала обычная несогласованность действий. Войска Кавказского фронта, ради которых и высаживались десанты, в наступление не перешли. Еще до высадки 554-го полка Ставка предлагала снять десант, но сделано это не было.
   Но, вернемся к Севастополю. 24 января командование СОРа направило телеграмму заместителю наркома обороны Е. А. Щаденко и заместителю начальника Генерального штаба А. М. Василевскому: "Приморская армия имеет семь дивизий, укомплектованных на 30--40%. Просьба о пополнении людьми и отгрузке боезапаса"
   25 января 1942г., немецкая артиллерия обстреливала 2-й и 4-й сектор. При этом один из снарядов, на участке 4-го сектора не разорвался. Выяснилось, что снаряд был выпущен из советского 76мм дивизионного орудия. Противник использовал трофейные пушки для стрельбы по Севастополю.
   Восемь ДБ-3, 11 Пе-2 и три Ил-2 нанесли удар по аэродрому врага в Сарабузе. По советским данным, уничтожены шесть "Me-109", и в воздушном бою сбито два самолета. Немецкие источники подтверждают гибель только одного Ме-109 (из III/JG77).
   Транспорт "Коммунист" с боезапасом, продовольствием и другими грузами в охранении базового тральщика "Защитник" прибыл из Новороссийска в Севастополь.
   25 января был, в основном, завершен ремонт взорвавшейся башни 35-й береговой батареи с заменой тел орудий, но работы по восстановлению башни затянулись еще на месяц. В связи с чем, орудия башни оставались небоеспособными. Стволы хранились на складе в бухте Казачья, и должны были монтироваться железнодорожным краном, который находился в специальном бетонированном укрытии (недалеко от современной территории "Морстроя"). Ремонт был выполнен специалистами завода "Большевик" и севастопольского артремзавода. После этого, бригады были переброшены на ремонт 30-й батареи.
   Ночью из Новороссийска прибыл транспорт "Абхазия" с 654 тоннами боезапаса и семью маршевыми ротами.
   26 января 1942г. в 20.00 транспорт "Абхазия", имея на борту 480 раненых и 58 т; гильз, в охранении базового тральщика N28 вышел из Севастополя в Новороссийск. В этот день, бригады мастеров С.И.Прокуды и И.Сечко приступили к смене тел на 30-й батарее. Сложность задачи заключалось в невозможности замены стволов штатными средствами: кран был разбит, и, кроме того, его использование было невозможно в связи с близостью противника. Тем не менее, демонтаж старых тел был выполнен в недельный срок, а через 16 дней, 30-я батарея вступила в строй. План выполнения работ был разработан военинженером 1-го ранга Алексеевым и полковником Донцом.
   Береговая артиллерия, в январе 1941г., оставалась ограниченно боеспособной. Материальная часть батарей была изношена при отражении 2-го штурма. Вошла в строй "новая" батарея N 19, по одному орудию оставалось в строю на 113-й, 116-й и 115-й батарее. Оставалась в строю 11-я. Но большинство орудий требовали ремонта. Расшатались деревянные основания, были полностью изношены стволы.
   Сложность заключалась еще и в том, что завод "Большевик" (бывший Обуховский завод) - основной производитель корабельных орудий, находился в окруженном Ленинграде. Проще было с корабельными орудиями малого калибра (с индексом "К"), но и их не хватало, подмосковный завод им.Калинина, был частично эвакуирован, и сократил выпуск продукции.
   Была сделана попытка восстановить изношенную матчасть береговых батарей Севастополя за счет подъема оставшихся орудий крейсера "Червона Украина". П.А. Моргунов докладывал: "Доношу, что батареи NN 113, 114, 115, вооруженные орудиями, снятыми с крейсера "Червона Украина", в связи с малой живучестью их стволов в настоящее время в значительной мере изношены, что приводит частью к преждевременному падению снарядов на местности. Запасных тел орудий нет, и в связи с полным износом стволов батареи 114, последнюю пришлось вывести из системы артиллерийской обороны базы, а на батареях 113, 115 осталось по одному орудию годному для стрельбы.
   Исходя из изложенного, прошу Ваших указаний ЭПРОНу о дополнительных работах по снятию и подъему казематных орудий с крейсера "Червона Украина", которые по имеющимся сведениям имеют незначительный износ и могут быть использованы для обновления укомплектованных батарей".
   Заключение ЭПРОН было категоричным: "орудия оставшиеся на крейсере "Червона Украина" снять не представляется никакой возможности. (Можно) Поднять одно орудие в доке с эсминца "Совершенный"".
   Казематные орудия с "Червонной Украины" на тот момент поднять не смогли. 25 января капитан 1 ранга Васильев отвечал Моргунову: "на крейсере "Червона Украина" остались только казематные орудия по 130\55 калибру. ЭПРОН не берется снимать без разрушения корпуса-палубы корабля, а это не разрешено Военным Советом Черноморского Флота. Поднято одно орудие с эсминца "Совершенный", сейчас находится в переработке на артремзаводе и его разрешено использовать в случае обороны ГБ Севастополь".
   Не было счастья, да несчастье помогло. В ходе высадки под Феодосией на крейсере "Красный Кавказ" было повреждено спаренное 100мм орудие Шкода (на станке Минизини) в связи с этим, было принято решение возобновить работы по подъему орудий с "Червонной Украины". Но это решение было принято позже.
   Как это ни парадоксально звучит, но и немецкие войска создавали береговую артиллерию. Урок, полученный в результате высадки советских десантов, не прошел даром. В Крым начали стягивать дивизионы береговой обороны. Зимой 1942г. в Крым прибыли 144-й (3 батареи, установлены в районе Судака), 145-й (3 батареи) и 148-й (3 батареи район Евпатория - Кача) дивизионы береговой обороны. Начато формирование 774-го (2 батареи) и переброска 789-го (4 батареи) дивизионов. Создавало свои артдивизионы и Кригсмарине, но прибыли они в Крым чуть позже.
   27 января 1942г. В 14.00 войска СОР частью сил второго сектора перешли в наступление с целью улучшить свои позиций в районе высоты 154,7. Еще 23.01.42г. из 1-й румынской горнострелковой бригады в 17-ю армию была передана группа "Skiori Rotta", в связи с чем, румынские части были ослаблены и не смогли оказать сопротивления. В ходе боя удалось отбить высоту полностью, а так же западные и северные скаты г. Чириш-тепе, но далее, части наткнулись на минное поле и артобстрел, и вынуждены были остановиться. Граница прошла по грунтовой дороге, проходящей вдоль высоты Чириш-Тепе.
   Транспорты "Львов" и "Восток" с грузом боезапаса, продовольствия и фуража прибыли из Новороссийска в Севастополь. В тот же день, приняв 425 раненых, и группу генерала Галицкого, корабли взяли обратный курс.
   С 27 января на крымский аэродром Саки противник перебросил бомбардировочную группу I/KG100. На бывшие советские гидро- и аэродромы в районе Фрайдорфа прибыла торпедоносная эскадрилья 6/KG26. Эти подразделения, специализировались на ведении войны на море. По отчетам штаба "Fliegerfuhrer Sud", состояние аэродромов было отвратительным. В связи с этим, для их реконструкции, было выделено два строительных батальона (521-й и 552-й) и один дорожно-строительный (597-й). Немецкая авиация, действовавшая в районе Керчи, базировалась на аэродромы юга Украины. 27 января вышел приказ наркома ВМФ, которым Особая авиагруппа, а также 16 и 45-я эскадрильи расформировывались, а на их базе создавался 116-й морской разведывательный авиаполк (майор И. Г. Нехаев). Кроме того, все части гидроавиации ВВС ЧФ сводились во 2-ю морскую авиабригаду, командиром которой назначался Герой Советского Союза полковник В. И. Раков.
   28 января 1942г. В этот день директивой N 170070, Ставка ВГК реорганизовала Кавказский фронт, разделив его на Крымский фронт и Закавказский военный округ. Т.е. СОР и ЧФ вошли в состав Крымского фронта. Реорганизация должна была завершиться 8-11 февраля 1942г.
   Транспорт "Белосток", имея на борту 528 человек маршевого пополнения и боезапас, прибыл в Севастополь. Одновременно прибыл транспорт "Красная Кубань". Наконец, возобновили доставку артиллерии 386-й дивизии. На транспорте прибыл первый (122мм) дивизион 952-го артиллерийского полка. Штаб фронта получил директиву Ставки N 170071, в которой указывалось:
   "1. Срок начала операции пересмотреть. Операцию начать лишь по прибытии на Керченский полуостров направленных в ваше распоряжение Ставкой двух танковых бригад и отдельного батальона танков KB, а также после пополнения дивизий русскими и украинцами, как это было указано Ставкой.
   2. Основной задачей предстоящей операции иметь помощь войскам Севастопольского укрепленного района, для чего главный удар основной группировкой фронта направить на Карасубазар и выходом в этот район создать угрозу войскам противника, блокирующим Севастополь.
   3. Не допускать общего наступления войск Севастопольского оборонительного района, поставив перед ними основной задачей прочную оборону Севастополя на занимаемых позициях. Для наступления с демонстративной целью привлечь лишь незначительные, передовые части оборонительного района.
   4. Отказаться от попыток высадить предусмотренные вашими соображениями маломощные морские десанты в Феодосийском порту и в Евпатории и, наоборот, резко усилить десант в районе Судака. Усиление этого десанта начать в ближайшие дни.
   5. Предусмотренную в резерв 47-ю армию к началу операции подвести к Ак-Монайским позициям, за стык 4-й и 51-й армий, с целью: а) прочно обеспечить за собой Ак-Монайские позиции на случай контратак противника и б) при прорыве обороны противника армиями первого эшелона немедленно ввести ее в прорыв вслед за прорвавшимися частями и развить успех.
   6. Выделением и соответствующим расположением фронтового резерва предусмотреть планом операции обеспечение правого фланга фронта и особенно со стороны Арабатской Стрелки, а в дальнейшем -- и со стороны Джанкоя.
   7. На основе перечисленных выше указаний командующему фронтом переработать план операции и внести соответствующие изменения в директиву, переданную армиям и флоту.
   Переработанный план операции представить на утверждение в Ставку. Т.т. Мехлису и Вечному одновременно представить свои соображения по нему".
   29 января 1942г. 1-я румынская горнострелковая бригада попыталась отбить высоту 154.7, но, потеряв до двух взводов, вынуждена была отойти.
   Экипажем самолета МБР-2, разбрасывавшего листовки над Мамашайской долиной был засечено передвижение немецкого строительного батальона, юго-западнее дер. Мамашай, в 14 часов весь находившися в строю состав 18-го штурмового авиаполка (3 штурмовика Ил-2) в сопровождении трех И-16 (8-й ИАП) атаковали подразделение на марше. Уничтожено четыре автомашины и пять повозок. Колонна рассеяна.
   И.Е.Петров, приказом N0012, продублировал приказ командующего войсками Южного фронта от 23 января. 2-я стрелковая дивизия, официально была переименована в 109-ю. Это было связано с тем, что в общесоюзном перечне уже действовала одна 2-й стрелковая дивизия, а переименование 2-й кавдивизии П.Г.Новикова в стрелковую, не было согласовано с командованием. Теперь эту оплошность исправили. Та же ситуация получилась и с нумерацией вновь установленных береговых батарей, но об этом чуть позже.
   К этой дате, частям СОР удалось ликвидировать глубокое вклинивание немецких войск в районе полустанка Мекензиевы горы, и частично выровнять линию обороны. Вместе с тем, площадь оборонительного района вновь сократилась, и теперь уже почти вся территория СОР простреливалась дальнобойной артиллерией противника. Спасал только пересеченный рельеф местности. Оборона проходила по линии:
   1-й сектор.
   Участок Генуэзская башня - балка Кефало-вриси- высота с современной отметкой 166 (между балкой и старым фортом)- обратные скаты отм. 212.1 занимали 1-й (командир к-н Ружников) и 2-й (командир к-н Кекало) батальоны бывшего сводного полка НКВД (командир Г.А.Рубцов), ставшего, после переименования, 456-м стрелковым полком. 3-й (командир к-н Целовальников) батальон этого полка был в резерве. У немцев на этом участке два старых форта занимал 1-й батальон 124-го полка (72-я ПД), усиленный двумя пионерными ротами.
   Участок от левого фланга 456-го полка до пос. Благодать занимал 1-й (командир старший лейтенант Г. М. Говорунов), батальон бывшего 1330го полка, ставшего, по приказу от 23.01.42г. 381-м полком. Далее оборона проходила вдоль дороги от Благодати до дер. Камары. Здесь занимал оборону 2-й батальон этого же полка. От Камаров оборона проходила по противотанковому рву до развалин казармы у подножья г.Гасфорта, но здесь, на тот момент, временно находились части 2-го сектора (2 батальона 386-й СД). Резерв сектора 602-й полк (бывший 383-й). Этот полк должен был заменить бойцов второго сектора в районе Камаров. Сюда же, в 1-й сектор, была начата переброска переформированной 388-й дивизии.
   2-й сектор.
   Гора Гасфорта делилась линией фронта на две части. При этом Итальянское кладбище и часовня остались за советскими частями. Здесь прочно занимали оборону два батальона 7-й бригады морпехоты 2-й (к-н Гегешидзе) и 5-й (к-н Подчашинский). Артдивизион, минометный дивизион и один батальон бригады находились в резерве на Федюхиных высотах. 1-й батальон бригады занимал высоту 154.7 (над дер. Верхний Чоргунь). Левее линия фронта проходила по высоте Чириш-тепе деля ее между советскими и румынскими войсками. Здесь заняли позиции бойцы 386-й дивизии, которых с тыла "прикрывали" бойцы "новой" 8-й бригады морской пехоты. Напомню, что по сути , это был все тот же 1-й Севастопольский полк, состоявший из бойцов батальона КДуФ, 1-го Перекопского отряда и батальона школы оружия УО. Эта бригада занимала гору Кара-коба и высоты, окружающие гору со стороны долины.
   3-й сектор
   Далее шли позиции 3-го сектора. Здесь линия фронта проходила в опасной близости к истокам Мартынова оврага. Но в самом овраге сосредотачивались части 345-й дивизии, которую, по сути, сменила 172-я дивизия полковника Ласкина. Огибая рукава оврага, занимали позиции 3-й ПМП, 54-й СП. Далее в районе урочища Горелый лес, стоял 287-й СП, выходя своими позициями к рукаву Камышловского оврага. Вдоль Камышловского оврага, до моста, занимала позиции 79-я бригада. Стык 79-й бригады со 172-й дивизией проходил в районе современного пос. ВИР. Далее вдоль долины Бельбека стояла 172-я дивизия. 90-й полк так же занимал позиции вдоль Бельбекской долины, одним батальоном пересекая ее в 1,5 км восточнее Любимовки. Дале до берега моря в 1,5 км севернее Любимовки стоял 161-й полк.
   Количество полевой артиллерии почти не изменилось, если не считать пяти 122мм орудий, прибывших в январе.
   30 января 1942г., ночью, 12 самолетов МБР-2 (из вновь созданного, 116-го МРАП) бомбили вражеские войска в селениях Гаджикой, Биюк-Отаркой, Заланкой и Черкез-Кермен. Сброшено 2 тонны бомб и 550 кг листовок.
   В 6 утра прибыли лидеры "Харьков" и "Ташкент". Они доставили 1034 человека маршевого пополнения, 201 т боезапаса, около 20 т продовольствия и 5 т хлорки и 3 т медикаментов и перевязочных материалов. Оба корабля сделали по 50 выстрелов без корректировки по позициям противника в 4-м секторе. Результат неизвестен.
   Вечером, в 20.10 прибыл транспорт "Пестель" в охранении тральщика "Взрыв" с маршевым пополнением в количестве 506 человек. Кроме того, транспорт доставил 160т. боезапаса 200 т и продовольствия. После разгрузки транспорты приняли на борт группу 326 раненых, для доставки на Большую землю.
   Во время Феодосийской операции были первые ощутимые потери транспортного тоннажа. Были потеряны транспорты: "Жан Жорес" (1932г., 3972тонн, 16.01.42г), "Зырянин" (1919г. 2593тонн, 5.01.42), "Ногин" (1933г., 2109тонн, 5.01.42г.), "Спартаковец" (1939г., 958тонн, 9.01.42г.), "Чатырдаг" (1896г. 980тонн, 9.01.42г.). Почти все транспорты были уничтожены немецкой авиацией. Стоит обратить внимание на то, что транспорты, благодаря малой активности немецкой авиации под Севастополем, в ночное время добирались в Севастополь даже без эскорта.
   Ночью 30-го января 1942г. было доставлено первое тело орудия на 30-ю батарею. В ходе транспортировки 52 тонного ствола паровоз с платформой сошел с рельс, в прямой видимости от противника. Ж/д пути к 30-й береговой батарее были досрочно восстановлены силами 20-го Отдельного восстановительного железнодорожного батальона (командир батальона военинженер 1-го ранга Б.М.Фаткин, командир 1-й роты капитан Н.В.Дорохов, политрук этой роты младший политрук И.А.Бутусов). За досрочное восстановление путей, восемь человек батальона были представлены к различным наградам. Однако при восстановлении путей, л/с 1-й роты этого батальона допустил брак. Была плохо засыпана воронка от авиабомбы, и путь под тяжестью платформы просел. Усилиями л/с аварию удалось ликвидировать. Платформу удалось поставить на рельсы домкратами, и платформа ушла за другим стволом.
   31 января 1942г.. в 14 часов румынской артиллерией был совершен огневой налет на Балаклаву. В 16 часов немецкая армейская артиллерия начала обстрел города. Корабли ЧФ открыли ответный огонь. Лидер "Ташкент", стоявший на якоре в Северной бухте, выпустил 30 снарядов и подавил 150-мм батарею противника, обстреливавшую Севастополь.
   Любопытно, но лидер "Ташкент" находится в Севастополе, именно в тот период, когда в Севастополе находится командующий ЧФ. Действительно, на военно-научной конференции, проходившей после войны, командир лидера к-н 3 ранга Ерошенко, открыто признал, что основной задачей лидера в тот период являлась эвакуация штаба ЧФ в случае обострения обстановки.
   С 30 января на крымский аэродром Саки (20 км от Евпатории и 60 км от Севастополя) перелетела бомбардировочная группа I/KG100, а с 31-го перелетает торпедоносная эскадрилья 6/KG26.
   Советская авиация под Севастополем, по числу самолетов была сильнее немецкой, но качественно существенно ей уступала. Приведу сводную таблицу, в которой указано количество самолетов (через дробь указано количество самолетов, находящихся в строю).
  
  
   Часть
   7.1.1942
   28.1.1942
  
   ДБ-3
   2-й минно-торпедный авиаполк
   2/2
   2/2
  
   Пе-2
   40-й бомбардировочный авиаполк
   8/6
   10/8
  
   Ил-2
   18-й штурмовой авиаполк
   9/2
   9/7
  
   Як-1
   8-й истребительный авиаполк
   13/5
   14/5
  
   И-16
  
   9/5
   7/4
  
   И-153
  
   12/8
   12/8
  
   МиГ-3
   2-я эскадрилья 7-го истребительного полка
   8/4
   8/5
  
   И-15бис
   3-я эскадрилья 3-го истребительного полка
   8/7
   8/8
  
   ГСТ
   80-я отдельная морская эскадрилья
   3/3
   3/3
  
   Че-2
   45-я отдельная морская эскадрилья
   --
   2/2
  
   МБР
   16, 45, 60-я отдельная морская эскадрилья
   20/20
   18/18
  
   У-26
   95-я ночная авиаэкадрилья
   4/3
   --
  
   Разные
   в авиамастерских
   2 Ил-2,
   7 ЛаГГ,
   8 Як,
   10 И-16,
   1 И-153,
   4 И-15,
   3 МБР
   1 Ил-2,
   1 МиГ,
   1 Як, 1
   И-16,
   2 И-153
  
   Итого
  
   96/65 в частях
   35 в мастерских
   93/70 в частях
   6 в мастерских
  
  
   Два И-15 были оборудованы фотоаппаратами и использовались для аэрофотосъемки. Согласно доклада командующего авиацией СОР, под Севастополем авиагруппа понесла за январь следующие потери: в воздушном бою 1шт. Як-1, сбито зенитной артиллерией противника 1шт. Як-1, пропали без вести 1 Пе-2, 1 Ил-2, небоевые потери 1 И-153, 1 И-15бис, 1 МБР-2 (в основном, из-за налетов и обстрелов противника).
   Февраль 1942г.
   1 февраля 1942г. по документам, царило затишье. Но это только по документам. По всему фронту шли мелкие стычки и перестрелки снайперов.
   Советские части продолжали строительство укреплений. Работы велись не только силами трех инженерных и пяти строительных батальонов, числившихся в составе армии. В укреплении позиций были задействованы все части. Из воспоминаний пулеметчицы 287-го полка З.Смирновой-Медведевой: " Пехотинцы все как есть ходили с кровавыми мозолями на руках, со сбитыми пальцами. Но каждый солдат продолжал вгрызаться в складки Мекензиевых гор. Трудились круглые сутки, посменно. Основные работы по оборудованию дотов и дзотов проводили ночью, а затем тщательно маскировали сделанное. И конечно, каждый день изучали материальную часть отечественного оружия, привыкали пользоваться трофейным. Благо разведчики порядком поднатащили его.
   Фашисты тоже не дремали: укрепляли свои позиции. А разведчики тем временем уходили в поиск, засекали места работ, передавали данные артиллеристам. Те в клочья разносили по ночам все сделанное гитлеровцами за день. Фашисты тоже зорко следили за тем, что делалось у нас. Над нами часами висела немецкая "рама". Обычным делом стали ежедневные артиллерийские и минометные налеты. Враг сосредоточивал силы для нового удара".
   В период с января по февраль особенно интенсивно строились дороги в районе плато Мекензиевых гор, для обеспечения подвоза боезапаса и переброски подкреплений. Укреплялись рубежи (особенно в 3-м секторе), в основном, сборными железобетонными дотами, изготовленными на полигоне УВПС N5. Погода и обстрелы противника, не позволяли вести строительство монолитных дотов. Поэтому наиболее распространенным видом сооружений стали СЖБОТы и дзоты. Линия обороны февраля 1942г. четко прослеживается по цепочке укреплений, даже, несмотря на то, что часть из них уничтожены современной "Горбачевской" трассой.
   Проследив линию укреплений и сопоставив эти данные с донесениями 24-й немецкой дивизии, можно четко отметить, что в районе 3-го сектора в обороне СОР оставалось большое вклинивание немецких войск, доходившее почти до отрогов Мартынова оврага. Чтобы не допустить дальнейшего продвижения противника, советские части укрепляли оборону именно в 3-м секторе. В 4-м секторе планировали наступать, и дотов строили немного.
   Строили укрепления и немецкие войска, под Севастополем трудились пять пионерных, три строительных и два дорожных батальона противника. Немцы давали названия севастопольским высотам на свой лад. Так Симферопольское шоссе стало Holtitzstasse (в честь командира 16-го пехотного полка) в честь командира 65-го полка хребет от высоты 104.5 до 30-й батареи назвали Hacius kamm. Сама высота 104.5 получила название Масляной горы (Olberg). Современное название высоты 192.0 ("г.Трапеция") является немецким. Получили названия и другие высоты вокруг Севастополя. Гора Гасфорта из-за часовни называлась Kappelenberg, соседняя высота стала "высотой с тропинкой" (Fußweg hohe), и.т.д.
   Перед командиром 54-го немецкого корпуса Эриком Хансеном стояла действительно сложная задача: в одиночку удержать позиции под Севастополем. Да, в его подчинение перешла усиленная различными частями 1-я румынская ГСБр, а так же полк 72-й дивизии, в его подчинении оставались усиленная 22-я, а так же 24-я, 50-я дивизии, но все равно, задача оставалась трудной. В частях, остававшихся на позициях под Севастополем, было много артиллерии, но почти не было моторизованных частей. Поэтому оставалось только одно: надежно закрепиться на позициях и надеяться на пассивность войск СОР.
   А СОР и флот готовились к выполнению директивы о переходе в наступление. В СОР поступали маршевые пополнения, происходило накапливание боезапаса в армейских и флотских частях.
   В 6 утра в Севастополь из Поти прибыли транспорт "Чехов" с 3 ротами маршевого пополнения, 250 тоннами армейского боезапаса (в т.ч. и 107мм снаряды) и армейским зимним обмундированием. Спустя 20 минут прибыл танкер "Передовик" из Новороссийска со 180 тоннами боезапаса и котельной водой. После разгрузки "Чехов", принял на борт 192 раненых, , 48 тонн стреляных артиллерийских гильз, транспорт взял обратный курс.
   Любопытно, но большинство советских винтовочных гильз, имеют изношенное горлышко. Это связано с тем, что в Севастополе винтовочные гильзы собирали и перезаряжали. Город начал изготавливать многое, в т.ч. и оружие. Ранее, в Севастополе часто встречались "севастопольские" гранаты: кусок 50мм трубы, длиной 20-25 см, начиненный взрывчаткой, и обмотанный несколькими слоями жести, с насечками. Из воспоминаний Н.И.Крылова: "Такого рода оружие находило применение и на севастопольских рубежах. Над производством огнеметов (ими было оборудовано и несколько танков), налаженным на небольшом заводе "Молот", шефствовала химслужба армии. Ее возглавлял полковник В. С. Ветров. Непосредственно же конструированием огнеметов увлеченно занимался его помощник военный инженер Анатолий Ильич Лещенко, создававший их из "подручных средств" еще в Одессе".
   Город изготавливал и самодельные мины в деревянных корпусах-ящиках, щитки и колеса к флотским "Максимам" и ДШК. Но самое главное, город работал на бытовое обеспечение войск, изготавливая котелки, печки и даже лопаты. "Севастопольские" лопаты часто встречаются в старых окопах. Они представляют собой грубые штамповки, с приваренной трубкой для черенка. Они часто ломались, но это был хоть какой-то инструмент. Из старых, изношенных орудийных 76мм стволов в ж/д мастерских наладили изготовление 82мм минометов.
   Так в этот день 2-й батальон дотов и дзотов получил новое оружие: первых четыре 82мм миномета севастопольского производства, они составили батарею в составе 2-го дивизиона дотов П.А.Губичева. Еще четыре батальон получил в апреле. Из воспоминаний И.Ф.Жигачева:
   "В марте месяце решился вопрос о получении армейского обмундирования, как наиболее защитного, маскировочного среди молодых, начинающих зеленеть побегов. В апреле батальон получил новое оружие: 82-миллиметровые миномёты - восемь штук. Четыре штуки поставили в районе 1-го окопа, подобрали команду человек 25-30, хорошо не помню. Из ОКОСа прислали специалиста, младшего лейтенанта Якушина Виктора Ивановича, политрука Маценова, старшину 2 статьи.
   И вот первая стрельба из миномёта. Начальник боепитания, он же инструктор снайперов, младший лейтенант Андреев сообщил мне, что миномёты поставлены. "Если желаете, приходите, будем пристреливать", - пригласил он меня.
   "Сейчас буду",- ответил я.
   Придя на огневую позицию, услышал вопрос: "По кому стрелять?" Время - около пятнадцати часов, немцев видно не было. Вдали паслись лошади противника. "Вот вам настоящая живая мишень. По лошадям и будем пристреливать миномёты. Мин мало, выстрелим пару раз - и хватит", - решил я.
   Я смотрел в бинокль, был одет в китель, стояла тёплая погода, появились побеги на деревьях, начала зеленеть трава. После двух выстрелов я убедился: "Стрелять умеете". Попадания обнаружены, т.к. лошади, хромая начали разбегаться в разные стороны. Мы тут же стали обсуждать итоги и дальнейшие задачи миномётчиков, ничего не подозревая, не рассчитывая на ответную стрельбу со стороны противника. Когда я уже заканчивал краткую беседу, рядом с нами упали две мины, а потом и третья, все побежали в окоп. Младшему политруку Маценову попало в большой палец правой руки. И мне попал осколок в левую ягодицу, отделались небольшими перевязками".
   Командир батальона Жигачев указывает, что минометы были получены в апреле, но это не совсем так, первые четыре миномета (из восьми) были получены 1-го февраля и в приказе от 5-го февраля 1942г. во 2-м батальоне дотов и дзотов фигурирует минометная батарея. Кроме того, ранен И.Ф.Жигачев был 1-го февраля, поэтому, скорее всего, со временем "испытаний" минометов идет путаница. Но путаница с датами достаточно распространенное явление в воспоминаниях. Любопытно, но в донесении немецкой 24-й дивизии 1.02.1942г. отмечено: "...противник обстрелял табун лошадей 124-го артполка. Две лошади убито, три покалечено".
   В 20 часов 13-й разведбат (95-я СД) попытался атаковать противника в районе аэродрома Бельбек, но безуспешно. В донесении немецкой 22-й ПД, отмечено: "65 IR (пехотный полк) В 20ч. 30минут, пользуясь темным временем суток, противник, силами до роты предпринял попытку скрытой атаки. Пулеметным огнем противник был отражен".
   В 23:30 в районе отм. 154.7 (немецкое название "Nordnase") была перехвачена румынская разведка, силами до 2-х взводов противник был отбит.
   2 февраля 1942г. Противник вел редкий обстрел города. Прибывшее пополнение было распределено по частям. Рабочими артремзавода был завершена деффектация материальной части и ремонт поврежденных орудий дотов и береговых батарей. Выявилась существенная нехватка орудий для установки на батареях и в дотах. По данным отчетов береговой артиллерии 2 февраля на батареях N 114 и N 112 была закончена смена тел. Для замены тел орудий на 114-й были использованы два тела казематных орудий правого борта (износ 0% и 2%) поднятых ЭПРОН. На 112-й был отремонтирован станок, и установлены тела 130мм орудий Б-13 с потопленного ЭМ "Совершенный". Одно тело орудия, было поднято из затопленного дока, при подъеме корпуса ЭМ, второе орудие было восстановлено на артремзаводе. Старые тела, орудий Б-13, имевшие вздутия и повреждения были направлены на дефектацию, ремонт и замену лейнеров. По данным отчетов береговой артиллерии указаны другие номера батарей (114 и 116), но это путаница, возникшая в связи со сменой номеров.
   Все дело в том, что циркуляром НШ Береговой обороны ГВМБ, после получения соответствующих указаний из ГВМШ была сменена нумерация батарей и дивизионов береговой обороны. Нумерация приведена в соответствие с общесоюзной. 4-й дивизион стал 177-м Изменились и номера батарей 111-я батарея стала 701-й, 112-я -702-й, 113-я-703-й и.т.д., но спустя три недели вышел циркуляр НШ ЧФ, в котором нумерация батарей была иной, по дивизионам в 177-й дивизион вошли батареи N 701(111), 702(113), 703(114) и 704(115). 116-я вошедшая в 3-й артдивизион стала 705-й, а 112-я (2-й дивизион)- 706-й. Из-за этого 116-ю батарею часто путают с 706-й (112-й). Учитывая то, что выделялись тела орудий Б-13, а не обр. 1913г. (ОСЗ-Виккерса) то в данном случае речь идет именно о 112-й.
   За счет орудий, снятых из дотов была полностью восстановлена береговая батарея N 2 (4х100мм орудия), произведена замена лейнеров. Средний износ установленных орудий составил 27-30%. Орудия были установлены рассредоточено. Два орудия установили на холме на бывших позициях старой царской батареи N 4, перестроив дворики батареи, а два внизу, одно перед массивом бывшей 5-й батареи, второе на берегу бухты Матюшенко.
   Были сняты и три одиночных 130мм орудия (Б-13), установленные перед и во время второго штурма. Их орудия были направлены в артмастерские для ремонта.
   3 февраля 1942г. Реорганизация частей СОР продолжалась. Приказом И.Е.Петрова за N 044 397-й артиллерийский полк 95-й стрелковой дивизии ввиду малочисленности (в нем оставалось всего пять исправных 76мм орудий) был расформирован. Личный состав и остатки техники были влиты в 57-й артиллерийский полк той же дивизии. Во исполнение решения Военного совета фронта, по приказу И.Е.Петрова за N 048, 79-я стрелковая бригада стала именоваться "морской стрелковой бригадой".
   Лидер "Ташкент" прибыл из Новороссийска в Севастополь. На лидере доставлено 914 человек маршевого пополнения. Из Поти прибыл транспорт "Белосток" имея на борту 1,5 тыс. бойцов маршевого пополнения, боезапас и продовольствие.
   Между советскими и немецкими войсками, все это время происходили мелкие стычки, началась снайперская перестрелка. Из воспоминаний З.Смирновой -Медведевой. "Разведчики ушли еще вечером. Группу повел Василий Кожевников, недавно возвратившийся из госпиталя. Ждать мне пришлось недолго. В траншее послышался шум. Потом ребята внесли на плащ-палатке раненого. Я сразу узнала его -- это был снайпер Володя Заря. Но с разведчиками он не ходил.
   -- Что случилось? -- спросила я.
   -- Давай, сестренка, по порядку. Сначала дело, -- басом сказал Кожевников.
   Он снова выглядел здоровяком, словно и не было тяжелого ранения. Только когда я перевязала снайпера, Кожевников добавил:
   -- Мы с Сизовым наткнулись на него на обратном пути. Лежал в обнимку с мертвым фашистом.
   ...Едва наступали сумерки, Володя Заря обычно отправлялся на охоту. Он пробирался ползком на ничейную полосу и устраивался в заранее оборудованной засаде.
   Ничейная полоса, где действовал Володя, представляла собой голое место с расщепленными пнями, с остатками скошенного орудийным и пулеметным огнем кустарника, с грудами камней и множеством разнокалиберных воронок, припорошенных снегом.
   В тот день, когда случилась беда, снайпер благополучно миновал большую часть пути. Ему оставалось проползти буквально несколько метров до груды заснеженных камней возле трех тонких расщепленных пеньков, где находился "секрет". В сумерки, как известно, освещение быстро меняется и очертания предметов расплываются, теряют привычную форму. Володе тоже показалось, что груда камней, за которой он прятался много дней, стала вроде более пологой. Пригляделся внимательнее -- все, как было, но за камнями что-то едва заметно шевельнулось.
   "Померещилось", -- решил Заря. И пополз дальше. Вот и засада -- горка камней, а за ней аккуратный окопчик в неглубокой воронке от снаряда. Заря остановился, чтобы перевести дух перед последним рывком. В тот же миг из его окопчика вылетел гитлеровец с ножом.
   Володя вскочил на ноги, вскинул снайперскую винтовку, нажал спусковой крючок. Выстрела не последовало -- какой же снайпер пробирается к засаде с загнанным в ствол патроном?..
   Разозлившись, Заря перехватил винтовку за ствол, замахнулся, но немец упредил его.
   Падая, Володя ударился головой о камень. В глазах помутилось, но сознания не потерял. Может, потому, что очень четко видел над собой нож. Второго удара гитлеровец нанести не смог. Снайпер размозжил ему голову попавшим под руку камнем..."
   4 февраля 1942г. батареи береговой обороны N 19, 114 и 116 подавили 2 миномётные и 4 артиллерийские батареи противника в районе дер. Дуванкой, высот Яйла-баш и Кая-баш. Состав немецких войск в 4-м секторе несколько поменялся. На позициях числится та же 22-я ПД, но в нее входят 16-й ПП, три пехотных полка 132-й ПД (436-й, 437-й, 438-й), 22 артиллерийский полк и 744 пионерный батальон. Кроме того, в полосе 22-й ПД находятся 560-й отдельный противотанковый дивизион, 815-й (305мм мортиры) и 857-й (210мм мортиры) тяжелые артдивизионы. В резерве 65-й и 47-й пехотные полки. Т.е. после советских атак 16-го января в секторе появился 438-й полк 132-й ПД.
   5 февраля 1942г. продолжалось строительство оборонительных рубежей и реорганизация частей. Был издан приказ И.Е.Петрова N 052:
   1. В связи с изменением оперативной обстановки и выявленными в ходе боевых действий требованиями боевого использования средств противотанковой обороны артиллерийские доты и пулеметные дзоты числить в составе Береговой обороны Главной военно-морской базы Черноморского флота:
   а) первый батальон дотов (командир -- майор Ведьмедь, военком -- старший политрук Антонов) в составе 14 артиллерийских дотов и роты в составе 18 пулеметных дзотов (вместе с 7-й отдельной батареей дотов);
   б) второй батальон дотов (командир -- воентехник I ранга
А. П. Губичев, военком -- политрук А. И. Ткач) в составе 8 артиллерийских дотов, роты в составе 21 пулеметного дзота и батареи 82-мм минометов;
   в) третий батальон дотов (командир -- старший лейтенант Малахов, военком -- политрук Липин) в составе 13 артиллерийских дотов и роты в составе 21 пулеметного дзота;
   г) четвертый батальон дотов (командир -- старший лейтенант Жигачев, военком -- старший политрук Старев) в составе 10 артиллерийских дотов и роты в составе 13 пулеметных дзотов;
   д) артиллерийский дот N11 (100мм) и вновь установленный дот N 11а (100 мм) числить в составе береговой батареи N 115.
   2. В оперативном отношении батальоны и отдельные батареи подчинить:
   коменданту I сектора -- 1-й батальон дотов и 7-ю отдельную батарею дотов, находившуюся в районе Балаклавы;
   коменданту II сектора -- 2-й батальон дотов и 3-й батальон дотов через командира 8-й бригады морской пехоты;
   коменданту III сектора -- 4-й батальон дотов (без 1-й батареи и взвода 2-й батареи);
   коменданту IV сектора -- 1-ю батарею и 1-й взвод 2-й батареи 4-го батальона дотов.
   Командирам батальонов по указанию комендантов секторов установить систему управления огневыми стационарными средствами, приданными секторам.
   Начальнику тыла и начальнику снабжения армии зачислить указанные батальоны на все виды армейского довольствия.
   Комендантам секторов лично проинспектировать состояние подразделений дотов и дзотов и дать указания командирам батальонов по организации боевого управления.
   Результаты инспекции состояния весьма любопытны. В отчетах указано наличие личного состава, состояние орудий их износ, и состояние укреплений. Несмотря на то, что по утверждениям советских историков все 82 дота были построены еще до 1-го ноября, по состоянию на 5.02.42г. во 2-м батальоне два орудия числятся на временных открытых орудийных позициях (N 27 и 28), одно числится в ремонте. В третьем батальоне четыре 45мм орудия и одно 76мм числятся на временных позициях.
   В 4-м батальоне 8 орудий числятся на временных позициях. Упомянутый в приказе дот N 11 имеет износ 205%, а дот N 11А не существует в природе, есть только орудие. Его построили уже после передачи орудия в состав батареи (строительство велось с 8.02.42г. по 23.02.42). Это подтверждает и дата, процарапанная на свежем бетоне у входа в погреб.
   Упомянутые в приказе дзоты на деле таковыми не являются, это сборные железобетонные доты.
   В 1-м батальоне дотов числится 355 человек, во втором 287, в третьем 317 человек, по 4-му батальону почему-то данных ни по орудиям, ни по личному составу, нет, документы утрачены.
   6 февраля 1942г. три У-2 ночью "бомбили" войска противника ... листовками. В районе Кача, Альма-Тамак и Евпатория было сброшено 39 000 листовок на румынском и 38 000 -на немецком языках. Всего сброшено 500кг листовок.
   Противник произвел огневой налет на 365-ю зенитную батарею и Кордон N1, где в этот момент шло восстановление укреплений. Из документов немецкой 22-й ПД: Были начаты работы по подъему оставшихся казематных орудий крейсера "Червона Украина". В общем, это была личная инициатива ЭПРОНовцев, вызвавшихся поднять орудия без разрушения корпуса. Руководителями подъёма были: мичман Литвинов; мичман Чертан, главный боцман мичман Кузима Яков Иванович, мичман Мищенко. Работа была сопряжена с большим риском, т.к. при этом приходилось работать внутри корпуса корабля, но и с этой задачей удалось успешно справиться. Подготовительные работы шли с 6 по 25 февраля, а с начала марта 1942 года по приказу командующего Черноморским флотом снова начались судоподъемные работы на затонувшем крейсере. Были подняты все оставшиеся на борту орудия, в первую очередь 130-мм казематные пушки. Одна наиболее исправная спаренная 100-мм зенитная установка, была передана на крейсер "Красный Кавказ", стоявший к тому времени в ремонте.
   Командование фронтом не оставляло мысли о наступлении. Директивой N 0350/оп Военного совета Крымского фронта поставлена задача: войскам фронта быть готовыми к переходу в наступление с целью окружения и уничтожения феодосийской группировки противника. Новый срок для наступления был намечен на 13 февраля.
   Черноморскому флоту были поставлены следующие задачи: СОР должен был, "...прочно удерживая свои рубежи, начать наступление в направлении на Бахчисарай с целью воспрепятствовать отводу немецких войск от Севастополя на керченское направление; корабельный состав флота -- поддерживать артиллерийским огнем наступление 44-й армии и в ночь на третий день операции провести демонстративную высадку десанта в районе Алушты, а также противодействовать артиллерийским огнем передвижениям войск противника по дорогам Ялта -- Феодосия".
   Специалистами з-да "Большевик" и артремзавода были завершены работы по смене стволов на первой башне 30-й батареи. Было принято решение о том, что батарея временно не будет участвовать в артподдержке войск до особого распоряжения. Даже старые стволы, лежавшие возле батареи были замаскированы. Был расчет на то, что смена стволов на батарее прошла незамеченной. Так ли это было на самом деле?
   Увы, нет. 3 и 4 февраля наблюдателями немецкого 22-го артполка (22-й ПД) были замечены работы, производившиеся по замене стволов, о чем в штаб была сделано донесение.
   7 февраля 1942г. рано утром из Новороссийска в Севастополь прибыл танкер "Москва": с мазутом и бензином, в сопровождении лидера "Харьков". Лидер имел на борту 297 человек маршевого, пополнения и флотский 130мм боезапас. Спустя час из Туапсе прибыл транспорт "Пестель", который доставил 190 человек маршевого пополнения, армейский боезапас и продовольствие. Вечером, "Пестель" принял на борт 230 раненых, 92 гражданских специалистов (в т.ч. и бригады з-да "Большевик"), 15 т артиллерийских гильз и взял обратный курс на Туапсе.
   Командующий ЧФ, в телеграмме на имя заместителя народного комиссара обороны Л.З.Мехлиса, отмечал, что начальник тыла фронта планирует все перевозки только для войск Керченского полуострова, забывая о Севастополе. Кроме того, Приморская армия совершенно не обес­печена даже продовольствием и просил Л.З.Мехлиса лично решить эти вопросы. К сожалению, действительно, снабжение Севастополя продовольствием было недостаточным, отмечены случаи "окопной болезни", в частях появилась цинга. В городе, только в боевых частях находилось около 60 тыс. человек, и снабжение продовольствием в зимний период, являлось довольно сложной задачей. Сложность заключалась еще и в том, что на Северной стороне возникла проблема с водой. Единственный водозабор находился напротив деревни Бельбек, и был поврежден противником. Северная сторона перешла полностью на местные источники водоснабжения. Особенно трудно было с водой на участке 79-й морской стрелковой бригады. Родники находились внизу, в Камышловском овраге, а эта территория простреливалась противником. Для бригады выделили два больших старых резиновых кранца, которые использовали как емкости для воды, разместив их в специально вырубленных ямах. Но вода была нужна не только людям. Вода заливалась и в кожухи пулеметов. Поэтому, в Севастополе из оцинкованных цементных бочонков изготовили два десятка стальных кубических емкостей для воды и установили их в окопах 79-й бригады.
   Немецкий 22-й артиллерийский полк произвел плановый обстрел советских позиций, выпустив, в общей сложности, 187 снарядов. В ответ лидер "Харьков", стоя на якоре в бухте, произвел 33 выстрела по высоте 133.3 и по району в 2,5 км от Любимовки.
   8 февраля 1942г. Чтобы там ни говорили про тов. Мехлиса, вопросы он решал быстро, уже в 02.43 транспорт "Чехов" с боезапасом и продовольствием прибыл из Поти в Севастополь. В связи с участившимися обстрелами немецкой артиллерии для прикрытия подхода транспорта была поставлена дымзавеса.
   Из воспоминаний Евсеева. "Когда впервые применили завесу, одна из них, гонимая ветром, поползла с Северной бухты по Инкерманской долине к линии фронта и доставила нам неприятные минуты. -- Газы, газы! -- стали кричать бойцы. Действительно, с левого фланга на нас ползло по земле огромное светло-серое облако, за которым абсолютно ничего не было видно. Вскоре оно окутало людей со всех сторон. Успокоились все, лишь, когда пришло разъяснение, какой это дым. Та же самая дымовая завеса поползла и в расположение врага. Немцы, ведшие до этого артиллерийский и минометный огонь, мгновенно его прекратили. Наступила торжественная тишина. Прошло минут пять. Затем вдруг разразился сильнейший пулеметно-автоматный огонь. Это испугались фашисты, что мы атакуем их под прикрытием завесы".
   После разгрузки, транспорт "Чехов", вместе с танкером "Москва, прибывшим накануне, в 20.30, покинул бухту. На транспорте находились 131 раненый, 73 пассажира, 59 т гильз. На танкере вывозилось имущество ЧФ: обмундирование, койки, матрасы и пр. грузы тыла Черноморского флота.
   Выполняя план обстрела Севастополя, немецкий 815-й мортирный дивизион и армейская дальнобойная артиллерия начали обстрел советских частей в 4-м секторе. Огонь велся в том числе и по 30-й батарее, т.к. были засечены работы по ее ремонту. В течение января противник выпустил по башенной батарее N 30, не много ни мало, 703 снаряда калибра 105-305-мм и 139 мин, но особенно интенсивно ее "обработали" 8 февраля.
   В ответ открыли огонь батареи 57-го и 256-го корпусного артполка. Чуть позже открыли огонь 112-я и 2-я батареи.
   Из книги Мусьякова "Подвиг 30-й батареи": "8 февраля немцы начали палить по батарее с раннего утра. Дымзавеса не помогала: высота была так пристреляна немцами, что снаряды и крупнокалиберные мины ложились точно на огневой позиции батареи. Деревянные детали маскировки сгорели, сетка тоже, а работы уже приближались к концу. Оставалось поставить последний ствол. Среди разрывов, в желтом дыму, грязные, закоптелые краснофлотцы метались по бугру, восстанавливая то, что так легко разрушал враг. Взрывы снарядов, свист и шипение раскаленных осколков, падающих в грязь, смешанную с мокрым снегом, стоны тяжелораненых, крики старшин, руководивших работами, -- все это сливалось в какой-то зловещий клубок звуков, давило на психику бойцов.
   На помощь пришли армейские и флотские батареи. Десятки стволов посылали врагу грозный и беспощадный ответ. Особенно хорошо помогал батарейцам армейский артиллерийский полк полковника Богданова.
   Вот все реже и реже стали залетать на батарею фашистские снаряды, а вскоре враг и совсем прекратил огонь. На поверхность холма вышли десятки новых бойцов. А санитары и санитарки на окровавленных носилках все несли и несли убитых и изувеченных людей. Вот пронесли тела краснофлотцев Сей и Кравченко с закрытыми плащ-палаткой лицами. Погиб и рабочий-слесарь Григорий Вулейко. Медленно ползли под бетон раненые, способные передвигаться. Казалось, может дрогнуть и сердце человека с самыми крепкими нервами. Но на батарее были люди крепче стали, каждая новая жертва лишь усиливала их ненависть к врагу".
   На башенной батарее N 30 были повреждены прожекторная автомашина, грузовая автомашина, и сожжена маскировка башни. Досадно, но ...
   Эти потери оказались нанесены своей же батареей 57-го АП, которая обстреливая противника, в силу износа матчасти, и вероятно неточного подсчитанных исходных данных ошибочно накрыла батарею N 30.
   Спустя час открыла огонь тяжелая батарея немецкого 737-го армейского полка (АрКо 20) из района Биюк-Отаркой Всего выпущено 44шт.  21см и 88шт. 15см снарядов. Огонь велся при корректировке с самолета.
   В ответ, в 13 часов лидер "Харьков" выпустил 30 снарядов по дер. Биюк-Отаркой, а с наступлением темноты, 12 МБР-2 бомбили вражеские войска в районах Эски-Эли, Мамашай и Языковой балки. По советским данным, результат неизвестен. По немецким данным 7 человек ранено, двое убито, потерь матчасти нет.
   Немецкими войсками была сделана попытка обстрелять советские части в 1-м секторе, установив орудия на высоте 386.6, но неудачно. Огнем 19-й и 116-й береговых батарей, два 7,5 см орудия, установленные на высоте были приведены к молчанию.
   Обработка немецких позиций листовками продолжалась. Ночью три У-2 разбросали 48 000 листовок (750кг) в Евпатории, Каче и Бахчисарае. Немецкие самолеты в долгу не оставались: советские позиции так же были засеяны листовками. Листовки были на русском, грузинском, украинском, татарском, и даже, на армянском языке.
   Отношения флота и фронта оставались сложными. Накануне, 7-го февраля 1942г. Командующий ЧФ запросил командование Крымского фронта какой вид действий следует предпринять в Алуште. Произвести ли в районе Алушты высадку демонстративного десанта или демонстрацию высадки, т.е. высаженную небольшую группу сразу же взять обратно на корабли. В ответ на запрос командующего Черноморским флотом и СОР от 7 февраля начальник штаба Крымского фронта сообщил, что командующий фронтом приказал в ночь на третий день операции произвести демонстрацию высадки десанта в районе Алушты средствами флота.
   9 февраля 1942г. противник, в ночь с 8 на 9 февраля 1942г. установил в старом форте на высоте 386.6 две батареи, которые с рассветом открыли огонь. Дорога, со стороны противника на высоту отсутствует, поэтому, не совсем понятно, каким образом, удалось затащить пушки на высоту.
   Ответ был найден в румынских документах. Две батареи 7,5 см горных орудий 1-го горного артиллерийского дивизиона (орудия чешского производства "Шкода") 1-й ГСБр, были разобраны, и доставлены на ослах и татарских лошадях к месту, где их и собрали. Одну батарею установили на высоте 440.8, вторую в старом форте на высоте 386.6, используя старые укрытия для 76мм орудий царского времени. Но...
   Идея оказалась неудачной, огнем 152мм орудий дивизионного 404-го (бывшего армейского 51-го) полка противник был подавлен.
   Удачно отстрелялась и батарея N 112 (по старой нумерации). В районе Качи был взорван склад боеприпасов. По немецким отчетам не повезло 144-му дивизиону береговой обороны, а точнее батарее в пос. Кача. Склад боезапаса принадлежал ей. Не повезло и батарее немецкого 815-го дивизиона, которая была накрыта на марше огнем лидера "Харьков". Лидер выпустил всего девять снарядов, но с третьего снаряда корпост доложил о накрытии. Немецкие документы подтверждают потерю тягача, двух грузовиков и 12 человек убитыми и ранеными. Советские батареи после второго штурма, действовали намного более успешно, т.к. артдивизионам была предоставлена большая свобода в выборе целей.
   Отстрелявшись, лидер "Харьков" в 18.23 лидер вышел из базы и взял курс на Туапсе.
   10 февраля 1942г. в 4 утра 14 МБР-2 и 2 ГСТ бомбили войска противника в районе Черекез-Кермен и хутора Мекензия.
   Орудия немецкого 815-го артдивизиона продолжили обстрел 30-й батареи, выпустив 36 снарядов. Результатом обстрела стало уничтожение одного самодельного 45мм орудия ("стволика"). В ответ, в 14 часов три Ил-2 в сопровождении двух И-16 и двух Як-1 штурмовали колонну этого же дивизиона на марше по дороге Кача -- Мамашай, перехватив ее при передислокации. Советские войска научились ловить противника и бить его тогда, когда он не мог дать отпора.
   Вновь отличилась 116-я батарея (тогда она числилась 706-й), накрыв взвод румынской пехоты в 2 км. к северо-востоку от выс. 154.7 (на высоте 174.0).
   Немецкая 15 см дальнобойная батарея (737 АД) открыла огонь из района Черекез-Кермен. После открытия огня советскими 19-й и 116-й батареями противник огонь прекратил.
   Для подготовки намеченного наступления, начальник Генштаба запросил данные о численности Приморской армии.
   Питание в частях, за счет старых запасов, было еще приличным, но паек становился все скуднее. Из воспоминаний Евсеева (7-я бригада МП): "На первое были поданы щи, на второе -- пшенная каша, и на третье -- компот. Я бы сказал -- хороший был обед. Он прошел весьма быстро, и, пока мы курили, обеденный стол вновь превратился в рабочий". Но стоит обратить внимание, это воспоминания офицера, из части, получавшей флотский паек. А в общем, снабжение войск продовольствием и фуражом становилось все большей проблемой.
   11 февраля 1942г. в 02.15 транспорт "Львов" с боезапасом и продовольствием прибыл из Новороссийска в Севастополь, а в 19.13, имея на борту 112 раненых, 40 т гильз и другой груз, вышел в Туапсе. 116-я батарея вела огонь по району "две часовни" в 2,5 км от дер. Камары
   На рассвете 14 МБР-2 бомбили противника в районе Мамашай-Эски-Эли.
   В 08.25 сторожевой катер N 063, стоявший в дозоре у входа в бухту, был атакован четырьмя "Me-109" и буквально расстрелян, но остался на плаву. Противника отогнала противокатерная батарея N8 (на мысу Александровский). Этот случай послужил толчком для усиления зенитной батареи на Константиновском форте. До войны вход в бухту прикрывался батареей зенитных автоматов N 357. После эвакуации батареи на Кавказ, ее место занял огневой взвод (три 37мм зенитных автомата) батареи N 360 (бывшая батарея ВМУБО). Второй огневой взвод этой батареи находился на бывшей батарее N4 (у современного катерного причала). Для обеспечения высадок с боевых кораблей, и транспортов в декабре 1941г. два морских зенитных автомата, этого взвода были установлены на грузовики. На Константиновском осталось всего одно 37мм орудие и установка М-4 (счетверенный зенитный "Максим"). 14 февраля 1942г. принимается решение об установке на крыше форта зенитного автомата 66К. Этой зенитной установки, в Севастополе по документам не было, и ряд авторов (в т.ч. и я) оспаривали ее наличие в Севастополе.
   Должен признать свою неправоту. Ее действительно смогли вывезти при эвакуации с Феодосийского полигона. Сложность заключалась в том, что башня требовала подачи электроэнергии и охлаждающей воды. Но и эти проблемы в дальнейшем, были решены. Батарея морских зенитных автоматов N 360 в феврале 1942г. получила новый номер (N459) и располагалась в двух точках: на "старой" 4-й батарее и на Константиновском форте. Два зенитных орудия составляли подвижный резерв.
   На запрос Генштаба от 10 февраля 1942г, Ф.С.Октябрьский сообщил о численности СОР: "1. Приморская армия в составе: 7 стрелковых дивизий, 1 кавалерийской дивизии, 2 танковых батальонов, 2 армейских артиллерийских полков, 1 отдельного минометного дивизиона и 1 гвардейского минометного дивизиона ("катюши") общей численностью 69853 человека, в том числе штыков 21 454, сабель--1173, в артиллерии 14 883 человека и в автобронетанковых частях"--450 человек.
   7, 8 и 79-я бригады морской пехоты 81, 2-й Перекопский и 3-й полки морской пехоты, находящиеся в оперативном подчинении Приморской армии,-- 12 128 человек.
   Береговая оборона численностью 4096 человек (артиллерийские и специальные части)
   Части ВВС и противовоздушной обороны; всего в ПВО -- 3153 человека.
   Охрана водного района и корабли флота, базирующиеся на Главную базу.
   Протяженность фронта -- 36 км. Плотность на 1 км фронта: Орудий разных калибров -- 5,3. Средних и крупных минометов -- 10,8. Станковых пулеметов -- 13,6. Ручных пулеметов -- 22,0.
   Из этого количества 30% пулеметов эшелонировано в глубину во 2-й и 3-й линиях обороны в стационарных точках. Плотность артиллерии показана без учета артиллерии бере­говых батарей и артиллерийских дотов Береговой обороны, а также артиллерии ПВО. Обеспеченность материальной частью артиллерии составляла к штатному составу: в противотанковой артиллерии -- 37,2%, в полевой артиллерии -- 44,4%, в минометах крупных и средних калибров --44,3%".
   В феврале сухопутные войска распределялись по секторам обороны следующим образом:
   в I секторе -- 109-я и 388-я стрелковые дивизии; Против них действовали два полка 72-й немецкой пехотной дивизии.
   во II секторе -- 386-я стрелковая дивизия, 7-я и 8-я бригады морской пехоты. Против них действовала 1-я румынская ГСБр с приданными частями.
   в III секторе -- 25-я стрелковая дивизии, 79-я морская стрелковая бригада, 2-й Перекопский полк и 3-й полк морской пехоты. Против сектора действовала 24-я немецкая ПД.
   в IV секторе -- 95-я и 172-я стрелковые дивизии и местный стрелковый полк. Против войск сектора действует усиленная 22-я ПД
   В резерве армии находились: 345-я стрелковая, 40-я кавалерийская дивизии, 125-й и 81-й танковые батальоны.
   В береговой обороне в строю 8 -- 305-мм ( из них, одно неисправно, одно еще в ремонте), 12 -- 152-мм (из них 8 подвижных БС-724 и 725, два орудия 152мм БС-18 в ремонте), 4-130мм, 4 -- 100-мм (БСN2) и 4 -- 45-мм (БК-2).
   Стоит обратить внимание на численность 40-й кавдивизии. В документе указано количество "сабель" -1173. Ее полный численный состав на 10 февраля составлял 2225 человек. (эта часть по численности была "легкой" кавдивизией) Это означает, что единственная в СОР кавалерийская дивизия 40-я была пополнена почти до первоначального состава. Была существенно пополнена 345-я дивизия. Севастополь накапливал резервы.
   Около 11 часов вновь открыла огонь 15 см батарея в районе дер. Черекез-Кермен (батарея стояла в районе древнего города Эски-Кермен на закрытой позиции). Спустя 3 часа три Пе-2 в сопровождении двух МиГ-3 бомбили место расположения батареи .
   В 18.29 минный заградитель "Дооб" (старый водолей Севастопольского порта) у входа в бухту Камышовая подорвался на немецкой магнитной мине и затонул; погибло пять и ранено 14 человек экипажа.
   12 февраля 1942г. Сроки перехода в наступление Крымского фронта явно срывались. В этом была большая "заслуга" и немецкой авиации. Весь этот период авиация "Специального штаба Крым" совершила 1089 самолетовылетов. Ей удалось повредить еще три транспорта, один из которых "Эмба", частично заблокировал Кмыш-бурунский порт. Керченский порт был разрушен взрывом боеприпасов еще 26 октября 1941г. В камыш-Буруне причал был завален взорванными кранами. Керченская группировка явно испытывала недостаток причалов. Из воспоминаний : " Порт Камыш-Бурун вступил в строй действующих перед самой войной. Он имел всего один причал и был рассчитан на одновременную обработку не более двух транспортов. К тому же он, как и Керченский порт, во время боевых действий сильно пострадал. На причале лежали два подорванных крапна, перевернутые паровозы и вагоны. Судоремонтный завод был разрушен И в Керчи, и в Камыш-Буруне перегрузочных механизмов не было. Эти порты справлялись со снабжением целого фронта лишь ценой наивысшего напряжения всех сил и средств, предельной интенсификации труда грузчиков. ... Нехватка угля, тяжелая ледовая обстановка, а в Камыш-Буруне еще и стоянка двух аварийных судов (пароход "Красный Профинтерн" и теплоход "Эмба") затрудняли работу буксирных катеров по перешвартовке приходящих судов. Кроме обычных швартовных операций, занимавших от получаса до часа, при морозах и сжатии льда корабли выводились не только из бухты, но и на внешний рейд за кромку ледяного поля. При этом приходилось буксировать их, чтобы у них не поломались винты. Из-за этого часто не удавалось своевременно ставить суда к причалам. В те дни, когда стояли сильные морозы, выгрузка шла прямо на лед, откуда портовые рабочие переносили груз на берег.
   Маневр судов был сильно стеснен в небольшой бухте, прикрытой Камыш-Бурунской косой. Навигационных ограждений не было, а глубины здесь небольшие. Суда почти по грунту входили в порт, вздымая винтами ил, перемешанный со льдом. Ледоколы "Торос" и N 7, обеспечивая ледовую проводку их, с трудом разворачивались в тесном порту...29 января во время налета вражеской авиации на порт взрыв бомбы вызвал пожар на танкере "Эмба". Это создало серьезную угрозу и для стоявшего рядом теплохода "Ворошилов", палуба которого была завалена боеприпасами. По распоряжению с берега он вовремя ушел на рейд".
   Пожар на танкере все усиливался, но ни одно судно не решалось к нему подойти. Тогда капитан "Ворошилова" А. Ф. Шанцберг скомандовал сниматься с якоря и идти на помощь "Эмбе". Во время следования к порту случилась заминка -- вышло из строя рулевое управление. Пришлось перейти на ручное управление. К танкеру подошли носом, к его левому борту. Тут же провели туда шланги, включили их в пожарную магистраль "Эмбы" и пустили под сильным напором воду. Использовали и другие противопожарные средства. Но пожар разгорелся настолько сильно, что его удалось потушить лишь через 5 часов.
   В течение 14 суток теплоход "Ворошилов" перегружал воинские грузы с прибывавших судов. Перевалка велась под бомбежкой и в тяжелых ледовых условиях. Морозы доходили до 24 градусов. Котельной воды не хватало, ее собирали с разных судов, а затем наступил момент, когда пришлось прибегнуть к питанию водотрубных котлов полусоленой водой. Трубки стали забиваться солью, лопаться. Устранение же течи в них на ходу было далеко не легким делом". Т.е. перевалка грузов была сопряжена с большими трудностями.
   Кроме того, терялся тоннаж. Был поврежден транспорт "Красный Профинтерн". Пароход "Кубань" подорвался на мине советского оборонительного заграждения в Керченском проливе и был отбуксирован в Новороссийск. В результате сроки сосредоточения войск Крымского фронта вновь оказались сорваны.
   Ухудшалось и снабжение Севастополя, если в декабре 1941 г. в Севастополь был совершен 41 рейс транспортных судов, то в январе уже только 28, а в феврале -- 24. Но это только количественная характеристика. Посмотрим объемы поставок. Картина та же.
   Если за декабрь поступило почти 30 тыс. тонн грузов, то за январь и февраль, в сумме, -- только 29 тыс. При этом боеприпасы составляли только 15--18 % (в декабре -- 4763 т,, в январе и феврале, в сумме -- 5327 т).
   Но в этот день в Севастополь прибыл самый большой караван в составе: транспортов "Белосток", "Пестель", "Красная Кубань" и "Абхазия", в охранении эсминца "Железняков" и базового тральщика N 412. В Севастополь было доставлено пополнения -4987 человек, боезапаса -- 764 т, противотанковых ружей -- 44, продовольствия - 696 т, фуража - 1004т.
   Прикрывая выгрузку, активно работала артиллерия СОР, но не всегда успешно. Обстрел города продолжался. Его вели немецкие батареи в районе Мамашая, и в районе высоты Яйла-баш (скорее всего, 737-й дивизион) В результате обстрела немецкой артиллерией, были повреждены две баржи, груженные дизтопливом и автолом.
   Вечером транспорт "Абхазия", имея на борту 150 раненых, а транспорты "Белосток" и "Пестель" -- ненужный для обороны груз, покинули главную базу и взяли курс к берегам Кавказа.
   Удивляет то, что, несмотря на то, что официально, вроде бы как бои не ведутся, и царит "затишье" уже третий транспорт вывозит раненых. Данные по потерям за этот период пока найти не удалось, но...
   Всего за период с 1 по 25 февраля вывезено 1,257 раненых. Соответственно, количество убитых (по статистике) должно было составлять около 300-350 бойцов и командиров. И это при том, что по донесениям, уже 20 января из Севастополя были вывезены все раненные, нуждавшиеся в госпитализации. Т.е. "беспокоящие" бои советскими войсками ведутся, но в донесениях они не получили отражения.
   Действительно, если проанализировать воспоминания рядового состава СОР, то, действительно, выясниться, что "бои местного значения" вели почти все части СОР. Попробую обосновать это положение. Из воспоминаний Александрова (б/п "Железняков") "По подсчетам командования флота, за 70 боевых рейдов, совершенных бронепоездом с 7 января до 1 марта 1942 г., железняковцы уничтожили девять дзотов, тринадцать пулеметных гнезд, шесть блиндажей, одну тяжелую батарею, три самолета, три автомашины, десять повозок с грузом, до полутора тысяч фашистских солдат и офицеров".
   Воронцов (40-я КД) : " ...в январе немного была передышка, затем в начале февраля нас (одних только минометчиков с ротными минометами ) бросили под Балаклаву". Козленков: " ... Особенно ожесточенные бои завязались за высоту (212.1) в начале февраля". В.Зоря (287СП) " Зимой мы постоянно беспокоили противника внезапными атаками и обстрелами, не давая ему ни минуты покоя...". Подтверждают эту информацию и немецкие воспоминания. Йохан де Боер (22-я ПД) "...в феврале наши батареи почти ежедневно вели огонь, отражая атаки противника. В конце февраля орудия 22 артиллерийского полка сделали свой пятидесятитысячный выстрел". Х.Балк " зимой 1942 года нам, почти каждый день приходилось маневрировать артиллерией, отбивая мелкие атаки противника на наши позиции. Атаки часто отражались силами пулеметных рот и рот тяжелого вооружения, но постоянно приходилось подключать артиллерию дивизии". А в советских сводках обычно указывалось: "на фронте царило затишье, противник вел редкий огонь по нашим позициям".
   13 февраля 1942г. в 3ч. 50 мин в Севастополь прибыл транспорт "Восток" в охранении эсминца "Шаумян" . На борту транспорта было доставлено 2052 т продовольствия и 650 т боезапаса. А часом позже крейсер "Коминтерн". Он доставил 1034 человека маршевого пополнения, 200 т боезапаса.
   Пятница, 13-е февраля 1942г. должно было стать первым днем наступления советских войск. Но наступление не состоялось. Советские войска оказались не готовы. Дата наступления была известна немецкому командованию и в ночь с 12 на 13 -е противник активно вел разведку, с целью определить вероятность перехода в наступление войск СОР. Разведгруппы были засечены на стыке 95-й и 172-й СД и в районе г. Трапеция.
   С рассветом 152мм орудия 404-го артполка обстреляли высоты 386.6 и 440.8, чтобы упредить обстрел с этих высот, но противник решил трюк с горными орудиями не повторять.
   14 февраля 1942г. в 2 ч 30 мин крейсер "Красный Крым" прибыл из Новороссийска в Севастополь, имея на борту 1075 бойцов маршевого пополнения. Всего, по состоянию на 14 февраля, численность войск СОР после пополнения, составила 75 тыс. человек.
   Противник продолжал обстрел города и позиций. На 19-й батарее (новая позиция) загорелась маскировка, состоящая из рыбацких сетей и веток. Пожар был погашен силами личного состава. В этот день обстреливались и береговые батареи NN 2, 112, 115, 113. Всего по артиллерийским дивизионам Береговой Обороны за первые два месяца 1942 года было убито 10 человек, и ранено - 29. Маскировка батарей оправдала себя, хотя на примере батареи N 19 стало ясно, что применение для маскировки подручных материалов недопустимо. На береговых батареях, к щитам орудий начали крепить специальные дуги, на которых лежали маскировочные сети (чаще всего, самодельные, из старых рыбацких сетей). С февраля, особое внимание стало уделяться маскировке объектов.
   Артиллерия СОР вела огонь на подавление батарей противника. По советским данным, уничтожены две артиллерийские и три минометные батареи. Данные немецкими документами пока не подтверждаются. По всей артиллерии Береговой Обороны расход боезапаса за два месяца к 130-мм орудиям составил 1533 снаряда. Это означает, что 8 стволов полностью выработали свой ресурс, что и соответствует истине.
   С этого дня отдельная балаклавская батарея дотов (7-я, позже 15-я) числится в 3-м артдивизионе Главной базы. Ее называют по разному: противотанковая, ПТБ, отдельная батарея минометов и дотов, и.т.д. но по сути это одно и то же подразделение. В ее составе, после передачи в 3-й ОАД ГБ числится 7 х45мм орудий и 1х100мм орудие. 1
   Вроде бы как, по донесениям, боев не было, но в госпитали поступило 245 раненых (только за один день). Правда, румынские документы утверждают обратное, сообщая о бое в районе дер. Камары, и отмечая боевые действия на соседнем участке, в районе выс. 386.6.
   По советским данным 14 февраля 100мм орудие отдельной противотанковой батареи обстреливало район "двух часовен" (в 2 км от дер. Камары) 45мм орудия обстреливали высоту 386.6. Огнем 404 полка остановлены фортификационные работы противника на той же высоте.
   Для воссоздания дивизионных медсанбьатов, приказом командующего Приморской армии был организованы 30-ти дневные курсы медсестер.
   14 февраля противник начал активную борьбу с партизанами на полуострове. Нужно отметить, что численность отрядов зимой из-за голода, резко сократилась. Многие местные жители (в т.ч. и татары) из отрядов ушли. И... тут же были задержаны немецкой жандармерией. Дезертировавшие из партизанских отрядов бойцы были поставлены перед выбором, или служить немцам или...
   Татары, изначально, не были настроены агрессивно по отношению к советской власти, настроение местного населения описывалось в одной из радиограмм в штаб Партизанского движения: "Татарское население степных районов, русские и греки с нетерпением ждут прихода Красной Армии, помогают партизанам. Болгары занимают выжидательную позицию. Деятельность партизанских отрядов осложняется необходимостью вооруженной борьбы на два фронта: против фашистских оккупантов с одной стороны и против вооруженных банд горно-лесных татарских селений".
   С 14 числа немцы перешли к активным действиям. Из телеграммы в штаб партизанского движения: " 16 февраля 1942 г. Противник активной помощью местного населения татар выбил из района Сугут-Оба, повторяю Сугут-Оба партизанские отряды первого района Сацюка части майора Селихова также отошли 30 километров западнее Сугут-Оба. На базах партизан первого района Сацюка находится противник. Настоятельно просим разбомбить очаги местных фашистских банд Айсерез, Ворон, Шелен, Орталан, Ускут, Енисала. Генов Попов". В антипартизанских мероприятиях были задействованы до 6 тыс. немецких и румынских солдат. Зачистка была приостановлена только начавшимся наступлением РККА.
   15 февраля 1942г. в 7 утра в Севастополь из Новороссийска, в охранении базового тральщика "Взрыв", прибыл транспорт "Чехов", доставив 3 роты (650 человек) маршевого пополнения и 900т продовольствия. В тот же вечер, приняв на борт 152 раненых, транспорт покинул Севастополь. Из воспоминаний Чумакова (345-я СД): "Вечером 18 февраля мы погрузились на пароход "Антон Чехов". Сильный ветер шумел над бухтой. Темный силуэт корабля возвышался возле пирса. Не было огней. Не было провожающих. Да и кто мог нас провожать? Наши родители даже и не знали, что в эту темную ночь их сыновья начали свой тяжелый, многие последний путь.
   В ночь на 21 февраля "Антон Чехов" вошел в севастопольский порт. Где мы разгружались, я не знаю. Пароход остановился у причала часов в 12 ночи. Мы все поднялись, одели шинели, взяли свои вещи и еще долго ожидали выхода, собравшись в полутемной кают-компании. Потом вышли, спустились по трапу и зашагали по пустынным улицам. Они были безлюдны и безмолвны, нигде не было видно ни одного огонька. Гулкий шаг проходящего строя отдавался среди темных, полуразрушенных зданий. Шли молча. Не удивлялись. Это была война. А мы шли на войну. Местом нашего назначения стали Херсонесские казармы. Старый военный городок, построенный по законам старинного зодчества. Расположенный на берегу Артиллерийской бухты, он одной стороной примыкал почти к самому морю.
   Офицерский резерв Приморской армии численностью немногим меньше 100 человек находился при 191-м запасном стрелковом полку в Херсонесских казармах. На фронте стояло затишье. Шли бои местного значения. На отдельных участках наши войска контратаковали противника. Одновременно они укрепляли свои оборонительные позиции. Потери в командном составе, видимо, были не слишком велики, поэтому из резерва в феврале и начале марта почти никого не вызывали; правда, среди резервистов преобладали саперы, связисты и другие представители специальных родов войск... Питание наше было организовано в отдельной офицерской столовой. Kормили хорошо. Но иногда казалось, что давали мало. Примерно за час до обеда около запертой столовой собиралось несколько человек. Сидели на солнышке. K ним подходили другие. В зале обычно все уже бывало готово. На длинных столах стояли большие тарелки с хлебом. Наконец открывались двери. Все заходили. В ожидании проходило еще минут тридцать. В это время можно было есть хлеб. Его выдачу не ограничивали. И мы успевали съесть почти все до того, как приносили первое. Хлеб позже подносили еще. В праздничные дни выдавалось по чайной чашке полусухого вина.".
   По воспоминаниям Н.Г.Шемрука 15 февраля закончилось распределение батальонов дотов и дзотов по батареям и огневым взводам. Орудия и личный состав распределились следующим образом:
   "1-й батальон (граница слева - разграничительная линия сектора ) Всего 355 человек, 5 казематов, 18 дзотов, командир м-р Ведмедь, НШ ст.л-т Алексашин. Тыловая линия. 1-я батарея бывшие доты N 34 (45мм) и 33 (орудие отсуствует) , пулеметные дзоты N 1 и 2 . 2-я батарея дот N 32 (45мм) , дзоты N 3-10, 3-я батарея доты N 30 (орудие отсуствует ) и 31 (45мм), дзоты N 11-18. Винтовок 37, ручных пулеметов 4
   2-й батальон (граница слева - Лабораторное шоссе) Всего 318 человек , 18 дзотов, 5 казематов, 3 пушки на открытых позициях, 23 пулеметных дзота . Командир к-н П.А.Губичев , НШ ст.л-т Чернявский Ф.В. В составе тыловой линии: 4-я батарея доты N 25 (45мм) , 26( 76мм), дзоты N 19-24. 5-я батарея доты N 22-(орудие отсутствует) , 23 (100мм) , 24 (45мм) , дзоты N25 -28) . На Главной линии 6-я батарея: 3 орудия на открытых позициях: 102мм, 76мм и 75мм, четыре 82мм миномета, дзоты N 25, 28-40 Винтовок 32, ручных пулеметов 7 .
   3-й батальон (разграничительная линия слева - граница сектора) Всего на тыловой оборонительной линии 218 человек , на главной 100 человек. Командир - капитан-лейтенант Малахов . 7-я батарея казематы N 21 (45мм), 19 (45мм), 18 (75мм), в бетонном окопе 76мм орудие. Бетонные дзоты N 43 и 45 . 8-я батарея Доты N 17 (45мм) , 16 (45мм) , два орудия на открытых позициях. Пулеметные дзоты N 45-49. На главной линии: 9-я батарея , казематы N 40( 45мм), 41(45мм), 42(45мм), 43(76мм) , два орудия на открытых позициях. Дзоты N 50-55. Винтовок 73 , ручных пулеметов 3 .
   4-й батальон командир к-н Жигачев, численность 474 человека."
   Прочие денные по 4-му батальону отсутствуют, утрачен лист. По другим данным, можно дополнить данные Н.Г.Шемрука. Из перечня л/с: 10-я батарея 2 орудия 15 дзотов, 11 батарея 2 орудия 10 дзотов, 12-я батарея (данных нет), 13-я батарея (данных нет). 14-я отдельная 45мм батарея формируется , 15-я ОАБД передана в 3-й артдивизион.
   16 февраля 1942г. в адрес наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова ушла телеграмма, с жалобой на сотрудников наркомата Морфлота. Он указывал, что : " ... начальник штаба Черноморского флота, назначенный приказом командующего фронтом помощником начальника тыла фронта по морским перевозкам, продолжает выполнять эту работу вместо, своих прямых обязанностей. В тоже время ответственные руководители морского флота Самборский и Мезенцев самоустранились от руководства перевозками, планируя лишь морские перевозки, и через штаб фронта командуют начальником штаба Черноморского флота". Он указывал, что "Создалось сугубо ненормальное положение, ибо планировать морские перевозки соответственно заявкам фронта должен штаб Черноморского флота, а выполнять -- морской флот. Военный совет просил наркома ВМФ освободить начальника штаба флота от обязанностей помощника начальника тыла фронта; а руководство морским флотом возложить на Самборского и Мезенцева".
   Объективно говоря, это была обычная кабинетная игра с перекладыванием ответственности. Суть вопроса заключалась в следующем: командование фронтом, возложило ответственность за ВСЕ морские перевозки на исполнительного нач. штаба ЧФ контр-адмирала И.Д.Елисеева. Фактически, ему подчинялся только боевой состав ЧФ. Транспортами должен был обеспечивать наркомат ММФ. Взаимодействие с ЧФ и должны были осуществлять к-н 1-го ранга Самборский и к-н 2-го ранга Мезенцев. Командующий флотом просто попытался снять с ЧФ ответственность за обеспечение перевозок.
   Формально командующий ЧФ был прав, но, наверное, в условиях военного времени, ведомственный подход к решению вопроса был неуместен. Ведь доставка части грузов, охрана и прикрытие с воздуха транспортов выполнялась боевыми кораблями ЧФ. И, тем не менее, Н.Г.Кузнецов согласился с командующим ЧФ. 17 февраля Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов приказал освободить начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала И.Д.Елисеева от всех посторонних нагрузок.
   В то же время, Нарком ВМФ принял правильное решение, приказав " ... установить четкое разделение обязанностей между заместителем наркома Морского флота и отделом военных сообщений Черноморского флота. При этом руководство должно оставаться за командованием Черноморским флотом". К сожалению, в общем-то, правильное решение наркома было проигнорировано командованием фронта.
   Из штаба фронта, было получено сообщение о том, что до 2 марта организация морских перевозок остается прежней. Приказывалось к утру 23 февраля выслать в Керчь представителей от флота и от Е.К.Самборского. Им поручалось, на месте, организовать взаимодействие между ЧФ и Морским флотом. 19 февраля командующий ЧФ доложил наркому ВМФ, что его решение игнорируется штабом фронта. В общем, налицо обычная межведомственная неразбериха, недопустимая в военное время.
   В Севастополе ситуация оставалась без изменений. Обстрел города продолжался. Из района г.Кая-баш вели огонь три немецких 15см батареи (скорее всего 737-й артдивизион), из района высоты 103.9 вел огонь 22-й немецкий артиллерийский полк, и из района Мамашая велся обстрел 210мм снарядами (вероятнее всего, вел огонь 857-й дивизион).
   17 февраля 1942г. в 5 утра Новороссийска в сопровождении тральщика "Судком", в Севастополь прибыл транспорт "Белосток". Корабли доставили в Севастополь почти тысячу бойцов маршевого пополнения (5 рот). Г.И.Ванеев пишет, что "вечером "Белосток", имея на борту 78 раненых, 57 гражданских лиц и 144 курсанта Училища береговой обороны им.ЛКСМУ, вышел из главной базы и взял курс на Туапсе".
   Это не совсем так. Первые двадцать курсантов убыли из Севастополя еще 21 января на тр-те "Потемкин". Из воспоминаний Мирошниченко: "20 января 1942 г. с передовых позиций в училище были отозваны 21 курсант-ускоренник. 12 февраля по решению Военного совета ЧФ были отозваны остававшиеся на фронте 112 курсантов 1-го курса, которых также эвакуировали для продолжения учебы. До Батуми их доставили на теплоходе "Белосток".... 112 курсантов ВМУБО. участвовавших в обороне Севастополя в составе Чапаевской дивизии, вернулись в училище в начале марта. За время переезда из Севастополя до Ленкорани они понемногу свыкались с реальностью, что их отозвали с фронта. После четырёх месяцев пребывания а окопах, они, наконец, смогли осуществить свою заветную фронтовую мечту: в родном училище курсанты помылись в бане, сменили бельё, пообедали горячей пищей, сидя за столом, легли спать в койку с постельным бельем, а утром сделали зарядку, умылись под краном и вытерлись полотенцем. Впрочем, эта "райская", по нашим тогдашним понятиям, жизнь постепенно переросла в повседневный быт. После карантина курсанты приступили к занятиям, прерванным 29 октября 1941 г. Однако учиться долго не пришлось. Летом 1942 г. под Сталинградом и на Кавказе сложилась тяжёлая боевая обстановка. Приказом начальника училища капитана 2 ранга П. Л.Карандасова был сформирован боевой отряд, куда вошли 106 курсантов набора 1942 г. и 95 курсантов, возвратившихся с фронта. Из курсантского отряда был сформирован истребительный противотанковый дивизион в составе двух батарей 45-мм противотанковых орудий и двух рот, вооруженных противотанковыми ружьями, под общим командованием капитана М.А.Престенского. Эти подразделения вошли в состав 34-й морской бригады и сражались на Кавказе. В дальнейшем курсантский противотанковый дивизион с боями дошёл до подступов к Берлину". Г.И.Ванеев указывает, что в этот день "...Артиллерия СОР вела методический огонь по районам горы Кая-Баш, высот 103,9 и 154,7", что не совсем понятно, т.к. высота 154.7 уже почти месяц была занята батальоном 7-й бригады морпехоты.
   18 февраля 1942г. ночью 11 МБР-2 бомбили войска противника. Результат: по советским данным неизвестен, по по немецким данным, два уничтоженных "He-111H-6" из KG-100.
   В 14 часов противник произвел одновременный огневой налет на советские боевые порядки. По Балаклаве и Кадыковке вела огонь румынская артиллерия, калибром до 155мм, из района Кая-баш - Заланкой вели огонь три 15см батареи (всего выпущено 248 снарядов). Из района Мамашая вели огонь две 210мм и две 15см батареи (всего выпущено 188 снарядов). Огонь на подавление батарей открыл 2-й дивизион 18-го гвардейского (265-го) полка и береговая артиллерия: 19-я батарея и балаклавская батарея (100мм орудие). Удобнее всего было бы подавить батареи штурмовой авиацией, но она действовала в другом районе. Шесть Ил-2 в сопровождении восьми Як-1 и пяти И-16 штурмовали аэродром Саки, на котором были обнаружены Не-111эскадрильи I/KG100. По сообщениям пилотов 4 самолета уничтожено, подожжено 3 вагона. Немецкие источники подтверждают потерю одного самолета.
   Особенно много расхождений между советскими и немецкими документами наблюдается именно по авиации. Например, в воспоминаниях советских пилотов, они неоднократно вступали в бой с противником, немецкие источники этого не подтверждают. Приведу воспоминания лейтенанта Х. Беллинга (III/JG77): "На задание мы вылетали, как правило, парой или звеном. Русские самолеты встречались нам редко, но при этом зенитная артиллерия в городе и порте была чрезвычайно сильна! Пока мы совершали развороты над городом, вокруг нас возникали гус­тые черные облака от разрывов зенитных снарядов. Но нам везло, так как они редко попадали, и, чтобы у нас были потери в это время, я не помню. Это делало нас легкомысленными -- смертельная опасность, исходившая от этих разрывов, как-то не замечалась. И мы привыкли к этому чувству страха".
   Действительно, Севастополь был неплохо прикрыт зенитной артиллерией. Расположение зенитных батарей СОР, к этой дате было следующим:
   Северная сторона:
   -80-я батарея (моторизованная), 3х85мм. Командир ст.л-т Пьянзин. Располагалась в районе хутора Шишкова
   -79-я батарея (подвижная) 4х76мм. Командир- ст.л-т Алюшин. Расположение - массив бывшей царской батареи N1
   -366-я батарея (стационарная) Командир- л-т Самойлов, 3х76мм рядом с Северным укреплением.
   - 78-я батарея (моторизованная) Командир ст.л-т Венгеровский. 4х85мм. район Братского кладбища.
   -219-я батарея (моторизованная) командир ст.л-т Лимонов 2х 85мм над Графским тоннелем.
   - 365-я батарея (стационарная) Командир- ст. л-т Воробьев , 3х76мм высота 60.0
   - 1/459-й Форт Константиновский 3х37мм МЗА
   - 2/459-й "старая" батарея N4 3х37мм МЗА
   - 1/553-й над бухтой Голландия 2х37мм МЗА на автомобилях
   - 2/553-й над б. Сухарная 4х 45мм 21К возимых на лафетах орудий, обр. 1938г. Командир батареи Г.А.Воловик.
   Но это только флотские батареи. 2-я армейская батарея (4х85мм) находилась в районе современной "Сельхозхимии", а 1-я армейская батарея (2х85мм) над Цыганским тоннелем.
   Корабельная сторона и Инкерман.
   - 927-я командир ст. л-т Корзун (подвижная) 4х76мм над соременным пос. 3-го гидроузла.
   - 926-я ст. л-т Белых (подвижная) 4х76мм, в 1,5 км северо-восточнее х. Лукомского.
   - 54-я ст.л-т Игнатович (подвижная) 4х85мм. Камчатский люнет
   - 1/ 552-й - Волынский редут (вооружение неизвестно)
   - 2/552-й - 3х37мм МЗА - район совр. ул. Адм. Макарова.
   Армейские батареи 6-я 3х85мм в районе Н.Шулей (Штурмовое), 3-я армейская - 3-й бастион
   Южная сторона
   9-я армейская (2х85мм)- Федюхины высоты. 7-я армейская (4х85мм) над дер. Карань
   - Батарея МЗА - беседка "Грибок" (2х37мм)
   - 229-я л-т Старцев (подвижная) 4х76мм, район Куликова поля
   - 370-я (стационарная) 2х2х76мм. Две уникальных щитовых спарки 81К, изготовленных для ЛК "Парижская Коммуна". Установлены на массиве бывшей царской батареи N 10 в районе Мартыновой бухты.
   - 75-я (подвижная 4х76мм ) - район современного парка Победы.
   В составе батарей, числится и батарея N 851 (4х76мм), располагавшаяся в районе современного завода "Муссон". Правда, определить время доставки и источник поступления батареи пока не удалось. По идее, это 85-й артдивизион (Поти), но батарея до 14 июня проходит по Севастопольским документам, а затем, вновь "всплывает" в Поти.
   Очень плотно был прикрыт аэродром "Херсонесский маяк". Его прикрывали:
   -364-я стационарная зенитная батарея (4х76мм)
   - Плавбатарея N 3 "Не тронь меня" 3х76мм 34К, 3х37мм МЗА
   - Батарея 227 (3 орудия)
   - Батарея 928 (4х85мм)
   - Батарея 551 (4х45мм)
   Армейские батареи N4 и N8
   Большая работа была проведена по оборудованию позиций зенитных и береговых батарей. Возобновилось строительство дотов БО. Н.Г.Шемрук, указывает, что в связи с оттепелью были возобновлены работы на строительстве 9 артиллерийских казематов и одном артиллерийском дзоте. Одновременно было начато строительство 7 пулеметных дзотов. Рассматривая тему дотов и дзотов Севастополя, стоит отметить, что армейскими частями строились сборные пулеметные доты и дзоты, имевшие свою нумерацию и подчинение.
   19 февраля 1942г. Войска СОР готовились перейти в наступление, и чтобы не обозначать направления ударов, были запрещены вылазки частей. Батареи так же, огонь не вели. Лишь ЭМ "Шаумян" вышел для обстрела немецкого аэродрома в Саках. Выпущено 40 снарядов, результат неизвестен. Подробности этой операции пока не ясны. По расчетам, ЭМ ведя огонь, должен был находиться в зоне обстрела немецких 1-й и 3-й батарей 144-го дивизиона береговой обороны.
   Но затишье продолжалось недолго. Противник продолжал наносить точечные удары. Молчание 30-й батареи не обмануло противника. Из сведений, сообщенным, перебежчиком из 161 полка (95СД) немцам стало известно, что батарея была введена в строй. Поэтому по ее позициям, продолжали наноситься удары. В результате огневого налета, в 12 часов 19 февраля был пробит мамеринец 2-й башни.
   Еще одну потерю понесли части СОР в этот день. Огневым налетом в 12 часов, был накрыт узел связи 79-й МСБр, в 200м от "домика Потапова", погибло 10 связистов и нач.штаба майор И.А.Морозов. Артиллерия СОР в отместку, в 12ч. 30 мин. нанесла ответный удар по разведанным целям в районе г. Кая-баш и Яйла-баш. В 16 часов 18-й гвардейский артполк нанес удары по батареям противника в районе 103,9. Батарея N 116 19 февраля вела огонь по пехоте в районах селений Узенбаш и Алсу.
   Шесть Пе-2 в сопровождении шести Як-1 бомбили батарею немецкого 857-го артдивизиона в районе Языковой балки. Результат неизвестен. Попав колесом в воронку от артиллерийского снаряда, зацепился за стену капонира и разбился взлетавший И-16.
   В этот день немецким командованием была изменена структура управления авиацией. Группа Риттера фон Грайма была подчинена штабу "Fliegerfuhrer Sud". Авиация Крыма была объединена под единым командованием.
   20 февраля 1942г. Вроде бы как, по советским сводкам, обе стороны боевых действий не вели, но это утверждение вызывает сомнения.
   Из воспоминаний румынского солдата А.Фощану: "Бой за гору с часовней не прекращался почти весь месяц. 20-го февраля, мы предприняли героическую атаку на позиции врага. Сбросив шинели, гвардейцы стремительным броском овладели оградой кладбища, и забросали гранатами врага, засевшего в подвале часовни, одновременно снами начала атаку и 1-я горная группа, но успеха не достигла, из-за чего мы вынуждены были отойти. Вернувшись обратно, я обнаружил, что мою шинель кто-то украл, пришлось взять шинель у убитого солдата, но она мне оказалась коротка...".
   Шли вялотекущие бои и в районе 1-го сектора. Из воспоминаний Козленкова. Мы приспособились к борьбе с врагом в тех сложных условиях, в которых оказалась наша рота. Особенно досаждали нам вражеские минометчики, но и с ними мы научились бороться. Мы выставили наблюдателей на противоположной стороне бухты, откуда неплохо просматривались вражеские окопы, и, как только в них начиналось движение, мы принимали ответные меры". Так, например, в этот день, по заявке 456-го полка, огневым налетом уничтожена минометная батарея на высоте 212.1
   21 февраля 1942г. обстрел Севастополя немецкой артиллерией продолжался. Какая же артиллерия обстреливала Севастополь в те дни? Позиции 857-го дивизиона находились в районе дер. Мамашай-Эски-Эли. Этот дивизион имел в своем составе три батареи по два орудия в батарее. Он был оснащен 210мм мортирами времен первой мировой. Мортиры были малоподвижными, их развертывание требовало до шести часов, скорострельность составляла 1 выстрел в 2 минуты. Зато дальность стрельбы этих мортир составляла от 12 до 16 км (усиленным зарядом) и снаряд весил почти 120кг. Возились такие орудия караваном из трех повозок: на одной везли ствол, на другой станок, на третьей везли снаряды и принадлежности.
   Примерно такими же данными обладали 305 мм мортиры чешского производства, которыми был оснащен 815-й тяжелый дивизион. Располагался он в районе Аранчи - Калымтай. В дивизионе было четыре батареи по два орудия. Скорострельность- один выстрел в 2,5 минуты. Вес снаряда около 300 кг. Стоит обратить внимание на то, что батареи были малоподвижными, по сути, стационарными. Вес таких орудий составлял 16-20 тон.
   Особо досаждала Севастополю береговая 105мм батарея на Каче (3-я батарея 148-го берегового дивизиона). Батарея периодически обстреливала корабли, входившие в бухту.
   Очень активно работал немецкий 22-й артиллерийский полк, в его составе на тот момент числятся 10 тяжелых полевых гаубиц "18" (15 см) и 33 легких гаубиц 10,5 cm leFH "18". По штату положено было иметь 12 и 36 орудий соответственно.
   Тяжелый дивизион N737, который вел обстрел Севастополя из района высоты Яйла Баш (в 1,5 км от современного села Холмовка) был оснащен старыми чешскими гаубицами, образца 1916года, калибром 15см. Эти орудия были более подвижными (скорость буксировки 15км/ч), время разворачивания для таких орудий составляло около 2 часов.
   Неплохо была оснащена артиллерией и 24-я немецкая пехотная дивизия в ее составе числятся 24-й АП (9 батарей) и 60-й АП ( 6 батарей).
   Румынские войска поддерживали три отдельных тяжелых дивизиона. (9 батарей 15 см орудия) и командование 1-й румынской ГСБр активно их ихспользовало под Севастополем. 11.02.1942г. командование бригадой поменялось. Вместо Михаила Ласкара, бригаду возглавил бригадный генерал Константин Василиу-Расчану. Ему в подчинение временно была передана часть артиллерии 72-й ПД (9 батарей). Т.е. под Севастополем противник обладал большим количеством тяжелой артиллерии, которой он умело пользовался.
   При желании, сосредоточенным бомбо-штурмовым или артиллерийским ударом можно было бы нейтрализовать батареи противника, но... Береговая артиллерия молчала, а авиация фронта Севастополю не помогала. Более того, авиация СОР отвлекалась на нанесение ударов в интересах Крымского фронта. В связи с этим Военный совет, Черноморского флота обратился к Военному совету Крымского фронта с просьбой запретить командующему ВВС фронта отрывать бомбардировщики от обороны Севастополя.
   Да, и объективно говоря, авиация СОР, несмотря на победные доклады, не смогла уничтожить ни одной тяжелой батареи противника. Об этом четко и ясно говорят немецкие документы. Батареи противника (в основном мортирные и гаубичные) устанавливались на закрытых позициях, и были недоступны для настильного огня береговой артиллерии. Поэтому, достаточно долго немецкие батареи оставались неуязвимыми. Обстрелы города и позиций были регулярными, но не настолько эффективными, чтобы вызвать советские потери от 100 до 250 человек в день. Тем не менее, потери СОР за февраль были достаточно высокими. Это объясняется тем, что, несмотря на то, что по документам, боев не было, постоянно шли бои местного значения.
   В 19.20 транспорт "Чехов", покинул Севастопольскую бухту, имея на борту раненых бойцов, в охранении базового тральщика "Трал" вышел из Севастополя в Новороссийск. За три дня "затишья" набралось 304 раненых. Судя по принадлежности к воинским частям, бой вели части 1-го сектора, т.к. большинство раненых принадлежало 456-му полку.
   Продолжалось строительство укреплений. Из донесения немецкого 437-го полка: "...противник, на участке полка, производит строительство земляных и бетонных бункеров. Хорошо просматриваются работы в форте "Сталин". Это бетонный форт окружен земляными позициями с земляными бункерами и валом. Позиции хорошо укреплены и усилены минометами и противотанковыми орудиями . Перед фортом установлено тяжелое противотанковое орудие в бункере"
   436-й немецкий полк " ... противник строит земляные укрепления, усиленные бункерами". 438-й полк " противник строит деревянные и земляные укрепления". 744-й пионерный батальон: " наблюдается сосредоточение противника, высота бруствера окопов, по наблюдениям в бинокль, увеличилась на 20-30см".
   В результате налета ночной авиации СОР уничтожен один Ю-87R-4 (III/StG77) На аэродроме Сарабуз.
   22 февраля 1942г. продолжался обстрел города немецкой артиллерией. Корабли и транспорты при подходе к Севастополю, были вынуждены следовать определенными маршрутами, укрываясь от обстрелов с берега за складками местности. При отклонениях от маршрута, артиллерия противника производила обстрел кораблей. Так, в 7 утра подвергся обстрелу ЭМ "Бойкий", прибывший в Севастополь. Авиация СОР попыталась подавить батарею, обстрелявшую корабль и в 10 часов три Ил-2 в сопровождении четырех Як-1 и двух И-16 штурмовали немецкую тяжелую батарею в районе Качи.
   Днем 40-й бомбардировочный авиаполк в полном составе (все шесть Пе-2) в сопровождении шести Як-1 (1-я эскадрилья 8-го истребительного полка) вновь атаковал аэродром в Саках. Столь пристальное внимание к аэродрому вызвано тем, что еще в октябре 1941г., при отступлении, аэродром был брошен в целости и сохранности ВВС ЧФ. Теперь же, когда немецкие войска решили использовать его, авиация ЧФ стремилась уничтожить инфраструктуру аэродрома.
   С 18.35 до 19.11 крейсер "Красный Крым" и эсминец "Бойкий", стоя на якоре в Северной бухте, вели огонь по вражеским войскам на подступах к Севастополю. Крейсер сделал 20 выстрелов, эсминец-- 74. Командование СОР было вынуждено пойти на обстрел кораблями в связи с износом большей части орудий береговой артиллерии. 22 февраля подавила огонь вражеской тяжёлой батареи в районе селения Дуванкой. Поясню, что означает термин "подавила". Это понятие не означает уничтожение батареи. Этот термин означает, что после открытия огня по позициям вражеской батареи она прекратила огонь. И все. А подавить огонь вражеской батареи было нужно, т.к. на подходе был танкер "Передовик" с котельной водой, авиамоторами и запасными частями для автомашин, который прибыл из Туапсе в Севастополь.
   В этот день была получена телеграмма, в которой приказывалось частям СОР быть в готовности к переходу в наступление 24.02.42г. В Севастополе находилось достаточно много войск и их расквартирование и снабжение продовольствием становилось большой проблемой. Если с размещением войск вопрос удалось решить, путем строительства целых городков из землянок, то с продовольствием было трудно. По отчетам СОР требовал ежедневно 45-55 тонн продовольствия и до 20 т. фуража. В феврале 1942г. появились первые признаки цинги, причем, количество заболевших, росло в геометрической прогрессии. Если в январе было всего 10 заболевших, то в феврале отмечено 156 случаев.
   Большую проблему составляло санитарное обеспечение обороны. В течение зимы отходы и мусор никто не вывозил. По образному выражению П.А.Моргунова: " к концу зимы части зас-ались по самые уши". Оттепель создала опасность эпидемии, в связи с чем, срочно были начаты мероприятия по очистке территории вокруг дислокации частей.
   23 февраля 1942г. в этот день вступило в строй второе 100мм орудие 115-й батареи (дот N 11А). На тот момент на батарее находились одно исправное 130мм орудие, но с износом ствола 173%, одно неисправное 130мм орудие, и одно 100мм орудие с износом ствола 205% (дот N 11). Новое 100мм орудие стало четвертым орудием батареи.
   В результате налета МБР-2 на аэродроме Саки уничтожен один "He-111".
   В "ознаменование" 24 годовщины РККА, противник отметил этот день усиленным обстрелом Севастополя. Из донесений немецкого 22-го артполка: "хорошо просматривались попадания в земляные форты в районе 4410 (скорее всего, "Волга") и точке 636 (скорее всего, "Сибирь"), а так же позицию батареи в точке 619 (район станции Мекензиевы горы). Из донесений немецкого 815-го дивизиона: "обстрел района форта "Максим Горький" и совхоза. Четко видимые попадания в один бетонный и один земляной бункер".
   По вечер пикировщики "Ю-87" производя налеты звеньями, с разных направлений сбросили 36 фугасных бомб и 50 зажигательных кассет.
   Севастопольская авиагруппа продолжала "грызть" аэродром в Саках, на котором немецкие строительные батальоны вели работы по дооборудованию. Правда, удар наносился небольшой группой, т.к. игнорируя требования командования СОР, самолеты севастопольской авиагруппы, по-прежнему отвлекались на действия, в интересах Крымского фронта.
   Транспорт "Белосток", имея на борту 476 бойцов маршевого пополнения, боезапас и продовольствие, прибыл из Новороссийска в Севастополь. Любопытно, но, несмотря на то, что обстрел советских позиций усилился, за три дня поступило всего 75 раненых. Это связано с тем, что части СОР перестали вести "беспокоящие" наступления.
   Что же это были за бои? Из воспоминаний А.Колганова (456-й СП): "Весь февраль мы отчаянно сражались за эту проклятую высоту. Много наших легло на этих косогорах. Мы не один раз врывались внутрь старой крепости, но каждый раз оказывались под перекрестным огнем двух бастионов. Тогда наш полк и соседний потеряли много людей, поле между двумя бастионами было усеяно телами, мы его так и называли "долина смерти", но и фрицам от нас тогда досталось, нам удалось занять их окопы, и теперь мы контролировали пространство между двух бастионов, кося пулеметным огнем серые фигурки. Потом появились романешты, румыны. Все как на подбор рослые, жилистые на головах странные каски, на манер пожарных. Мы их так и звали, пожарники. Помню их первую атаку: идут в рост, не пригибаясь, горланят что-то. Вжарили мы им тогда по первое число из пулеметов. А вот во второй атаке уже худо пришлось, ворвались они в окопы, резня в рукопашную пошла, дрогнули тогда мои "желторотики", побежали, нелегко, понимаешь, в живого человека штык втыкать. Штык, в тело, входя скрежещет, как железом по стеклу кто ведет, у самого до сих пор дрожь, от этого звука. Спас нас тогда неизвестный пулеметчик с соседнего полка, отсек он румын...".
   Есть и другие воспоминания: " ...батальон к-на Кекало, усиленный ротой из батальона к-на Целовальникова атаковал в трех направлениях: две роты обходили высоту 99.4 с двух сторон, одна двигалась в направлении высоты 181.1. Немцы, засев в хуторах у подножья горы установили в них пулеметы, а с горы из старого укрепления открыли огонь пушки. 4-я рота залегла, ей на помощь выдвинулась 1-я рота. Минометчики Гребенникова и Куриленко пристрелялись к позициям, и начали накрывать цели. Одновременно, около десяти начали атаку соседи слева. Они атаковали восточные склоны высоты 181.1, им удалось захватить небольшое старое укрепление на высоте 145.1 и земляной вал между старыми фортами, но дальше пройти они не смогли".
   Воспоминания попали ко мне давно, но никак не ложились на местность. Понятно, что речь шла о балаклавских фортах 181.1 это 386.6, 99.4 это 212.1 , но что за вал и "бастионы"? Все дело в том, что "Северный" и "Южный" форт, ранее представляли собой единое недостроенное укрепление. Оба форта соединялись между собой земляным валом (частично сохранился и до сих пор). И ниже Южного форта, действительно есть небольшое недостроенное укрепление с 30 метровым тоннелем. Захват вала позволял контролировать пространство между фортами, а это означало полную блокаду укрепления на высоте 212.1. Более того, по воспоминаниям И.К.Калюжного, форт 212.1 несколько раз переходил из рук в руки. В результате, форт остался за немецкими войсками, но подступы к нему простреливались советскими частями. Понимая это, противник и бросил в атаку румынские части, пытаясь деблокировать форт. Части 1330-го полка несколько раз прорывались на территорию "Южного" форта", но каждый раз отступали под давлением противника. Бои с переменным успехом, продолжались почти десять дней. Этим и вызваны потери 1-го сектора и большое количество раненых в феврале. А по сводкам "царило затишье"....
   После разгрузки и принятия на борт 68 раненых, транспорт "Белосток", покинул бухту и взял курс на Батуми.
   В честь 23-го февраля в Доме офицеров вручали награды. Получил свой орден и командир легендарной плавбатарреи N 3 "Не тронь меня!" ст.л-т Мошенский. Это был единственный случай, когда он сошел на берег. Он неотлучно находился на борту батареи, и в июне 1942го погиб вместе с ней. Получили свои награды и другие зенитчики батареи л-т С.Хигер (командир огневого взвода 76мм орудий) и Н.Даньшин (командир огневого взвода 37мм автоматов).
   24 февраля 1942г. противник продолжал обстрел Севастополя. Из плана обстрела советских позиций 22-м немецким артполком:
   "24.02.42.
   4:30-6:30 ч. 1, 2 и 4 дивизионы 22АП обстрел объекта "Казарма" (1-й и 2-й дивизионы 360 выстрелов, 4-й 40 выстрелов.)
   6:45-7:04 ч. 4-й дивизион 22АП 200 выстрелов по деревне Любимовка.
   7:35-10:42 ч. 4-й дивизион 22АП и 1-й дивизион 77-го АП 200 выстрелов по району форта "Максим Горький" и совхозу.
   11:00- 14:45 1 и 2 дивизионы 22АП 200 выстрелов по району "перекресток дорог", и (району) 507- 510" .
   Действительно, противник в этот день интенсивно обстрелял позиции 172-й и 95-й дивизий. Около полудня девятка "Ю-87" в сопровождении 4 "Ме 109" отбомбилась по городу. На гидроаэродроме в бухте Матюшенко были разбиты два МБР-2, были повреждения на Морзаводе, в районе вокзала. В городе возникли отдельные пожары. Зенитчики просто прошляпили этот рейд. В 1983-м, ветеран обороны Севастополя, Е.И.Игнатович, в беседе, так объяснил этот промах зенитчиков: "Отмечали 23-е февраля и не все командиры батарей успели вернуться..." Возможно, он и прав. Пять Пе -2 под прикрытием шести Як-1 вновь нанесли удар по аэродрому Саки. В советских сводках указывается, что разбито 7 самолетов. По немецким данным, вновь поврежден штабной "Шторьх"
   Военный совет Крымского фронта отдал директиву 0488/оп, в которой предписывалось: "всем войскам фронта 25-26 февраля, а пехоте и танкам в ночь на 27 февраля занять исходное положение для действий по директиве 0350/оп от 6 февраля, с тем, чтобы к 04.00 27 февраля все части и соединения были готовы к переходу в наступление". Командующему ЧФ и СОР было дано право сроки начала действий установить по своему усмотрению.
   Части 1-го сектора вновь вели бои за высоту 386.6, атакуя ее со стороны пос. Благодать и со стороны балки Кефало-вриси. 404 -й полк вел огонь на подавление батарей в районах высот 386,6, 440,8. Результат неизвестен. Батарея N 116 вела огонь по артиллерийской батарее, находящейся в двух километрах севернее населенного пункта Варнутка.
   25 февраля 1942г. из Новороссийска прибыл транспорт "Красная Кубань" в охранении тральщика "Мина" с 777 бойцами и командирами. По маршруту следования в подходной точке фарватера, транспорт встретился с танкером "Москва" в охранении тральщика "Щит", буксирующим транспорт "Георгий Димитров" с неисправными машинами. Караван вышел из Тупасе еще 23-го, но скорость движения каравана, вследствие неисправности механизмов транспорта, была всего 6 узлов.
   В результате налета 11 МБР-2 на аэродром в Саках, разбит один "Не-111Н-6". В результате немецкого обстрела в бухте Матюшенко сгорел один МБР-2.
   26 февраля 1942г. традиционно принято считать, что наступление крымского фронта началось 27-го февраля 1942г. Но части СОР начали боевые действия на сутки раньше.
   Первой 07.30 после 50-минутной артиллерийской подготовки нанесла отвлекающий удар во 2-м секторе 7-я бригада морской пехоты, поддерживали наступление части 1330-го полка. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "26 февраля по плану командования Севастопольского оборонительного района производились активные действия на всем протяжении Севастопольского фронта. Цель их заключалась в улучшении наших позиций и лишении противника возможности отводить часть сил из-под Севастополя на керченско-феодосийское направление. Была проведена артиллерийская подготовка по боевым порядкам противника на всю их глубину, фашисты в свою очередь открыли сильный огонь по нашим войскам. Более часа гремели разрывы снарядов и мин, весь фронт был в дыму. Наблюдать за полем боя не было никакой возможности.
   Сильнейший бой разгорелся на участке пятого батальона. Политрук тринадцатой роты С. М. Фомин первым бросился в атаку и своим примером увлек за собой бойцов, но огнем вражеских пулеметов взвод был остановлен. В это время сержант Данилов с группой бойцов зашел во фланг противнику и открыл огонь по его окопам. Фомин закрепился на новом рубеже. Четырнадцатая рота старшего лейтенанта М. И. Хомченко также выдвинулась на 50 метров вперед. Командиры взводов этой роты лейтенант Громовой и младший лейтенант Линник захватили позиции боевого охранения противника с оставленными там станковыми пулеметами.
   Тринадцатая рота старшего лейтенанта А. И. Сивохина и пятнадцатая рота лейтенанта М. А. Солодова также выдвинулись намного вперед. Противник потерял не менее сотни убитыми и сотни две ранеными. В пятом батальоне погибло 10 человек и 50 человек было ранено. В числе раненых был старший политрук З. И. Шапиро.
   За ночь наши подразделения, продвинувшиеся вперед, отрыли себе окопы и проделали ходы сообщения. Бригадный инженер Еремин успел со своими саперами установить линию минного заграждения.
   Начальник штаба бригады А. Я. Кольницкий начертил на карте новую линию и отправил донесение в штаб сектора". Бой 7-й бригады шел в районе бывшего дота N 72 береговой бороны. Части 5-го батальона, к 15 часам, действительно, продвинулись почти на километр, отбросив румынские части, но затем попали под плотный артиллерийский и пулеметный огонь и вынуждены были остановиться.
   К концу дня командование фронтом, получив донесение о боевых действиях, потребовало объяснений, по какой причине боевые действия были начаты на сутки раньше. Хотя за два дня до этого, сообщалось, что командование СОР должно было "...сроки начала действий установить по своему усмотрению".
   Из воспоминаний румынского солдата А.Фощану: " Враг смог отбить здание часовни и кладбище, только в конце месяца, когда его войска предприняли масштабное наступление, с целью сбросить нас с занимаемых позиций. Но прорваться на гребень высоты ему не удалось, наша артиллерия открыла сильный огонь, остановив его продвижение. Враг укрылся за стеной кладбища, и теперь нам досаждали только его стрелки, ведущие снайперский огонь. Но наши горные стрелки всегда славились меткой стрельбой, и враг сам стал нести потери от наших снайперов.". О советских снайперах много писалось, о немецких мы тоже наслышаны, но оказывается и в румынской армии было много снайперов, причем достаточно результативных. Так, сам Аурел Фощану хватается 19-ю снайперскими победами. Верить этому или нет... вопрос сложный.
   27 февраля 1942г. в 3.35 транспорт "Восток" в охранении базовых тральщиков "Искатель" и "Мина" вошел в бухту Севастополя. Транспорт доставил из Новороссийска 194 бойца, 21 шт. горных 76мм орудий. (2-й и 3-й дивизионы 952го артполка 386-й дивизии) из них 9 горных трехдюймовок, образца 1910г. Кроме того, прибыло три батареи полковых трехдюймовок (9 орудий).
   В 04:50 В Севастополь из Новороссийска прибыл крейсер "Красный Крым" в сопровождении ЭМ "Шаумян". и доставили личный состав 674-го противотанкового артполка резерва главного командования. В составе полка числилось: 470 бойцов и командиров, вооружение 20 противотанковых 76-мм орудий Ф-22. На борту крейсера был доставлен боезапас: 2570 шт. 76-мм снарядов, а также пять тонн продовольствия.
   "Последнее и решительное" наступление, к которому готовились почти два месяца, наконец, началось. О нем ничего нет в мемуарах И.А.Ласкина(172СД), о нем нет ничего в воспоминаниях Хомича(345-я СД).
   А ведь именно эти дивизии и наносили основной удар в этом наступлении. У Н.И.Крылова сказано: " В описаниях обороны Севастополя первые месяцы 1942 года обычно называют периодом затишья, и, в общем" это правильно. Но частные наступательные операции, предпринимавшиеся с севастопольского плацдарма и в январе, и в феврале, и в марте, стоили приморцам большого напряжения сил. Наиболее значительная из этих операций была предпринята 27 февраля. Главная роль в ней отводилась частям дивизии Гузя и чапаевцам, а бригада Потапова им содействовала. Однако результаты оказывались скромными, сводились к улучшению позиций, к занятию отдельных высот".
   В воспоминаниях А.Ф.Хренова написано так: "В конце февраля и в марте мы с особым нетерпением ждали вестей с Керченского полуострова. Но они приходили редко -- связь со штабом Крымского фронта была налажена плохо, и мы довольно смутно представляли себе, что там происходит. Знали лишь, что войска занимают Ак-Монайские позиции, которые в свое время так торопились построить. Дошло до нас известие и о том, что 27 февраля фронт попытался перейти в наступление, но безуспешно..." Т.е. вроде бы ничего не происходило. Аркадий Федорович подробно описывает испытания "сухопутных торпед", но ни слова не говорит о том, для чего были использованы подвижные подрывные заряды. А ведь они и были-то, использованы для расчистки полосы наступления 161-го стрелкового полка. Но о боях ни слова. Честнее в этом отношении П.А.Моргунов: " В связи с подготовкой войск СОР к наступлению было принято решение пустить торпеды в дело на левом фланге, в четвертом секторе. Генерал А.Ф.Хренов и комендант сектора полковник А.Г.Капитохин предварительно обошли передний край, тщательно выбирая цели для атаки, В ночь на 27 февраля торпеды были сосредоточены на исходном рубеже - 1 км севернее Любимовки, в трех пунктах, по две в каждом. Непосредственное руководство торпедами в пунктах осуществлял лейтенант Я.В. Леха, командир радиотехнического взвода из состава 82-го саперного батальона".
   Т.е. большинство авторов молчит об этом наступлении. Но ведь наступление было! И, как это ни парадоксально звучит, для частей СОР оно было удачным. К сожалению, плодами успехов воспользоваться не смогли. Но, ... обо всем по порядку.
   Атака 7-й бригады, несмотря на то, что она вызвала "нахлобучку" от командования фронтом, сыграла свою положительную роль. Она отвлекла часть немецкой артиллерии от основного участка атаки.
   Удар наносился одновременно в двух секторах 3-м и 4-м. В 7 ч. 30 минут, после 30 минутной артподготовки в наступление перешли части 25-й, 172-й и 25-й дивизии. В качестве основной ударной группы, в Мартыновом овраге находилась 345-я дивизия, а в районе станции Мекензиевы горы и Сухарной балки находилась 40-я кавдивизия. Из воспоминаний Воронцова (40-я КД). " После 23 февраля нашу дивизию начали срочно формировать из всех родов войск. Были и пехотинцы и минометчики и кавалеристы и, наверное, даже моряки... Приказ срочно перебраться на Сухарную балку (из Молочной фермы, с конями) на вторую линию обороны, или как говорят, эшелон. Расположились наши кавэкадроны на склоне сопки (горы) недалеко от железнодорожного полотна, в метрах 50-70 м недалеко от железнодорожной тоннели".
   161-й полк атаковал противника в районе проволочного заграждения аэродрома Бельбек, и в районе бывшей стационарной батареи N79. Именно в этом районе были испытаны т.н. "сухопутные торпеды". Процесс испытаний достаточно подробно описан у А.Ф.Хренова и нет смысла приводить их здесь. Тем более, что идея была не нова, только в отличие от управления по проводам, у немцев танкетки были радиоуправляемыми.
   Интереснее другое, то, что их целью, стали бывшие советские дзоты и доты, вдоль взлетной полосы бывшего аэродрома. Укрепления были перестроены немцами и использовались, как узлы обороны. Из воспоминаний А.Г. Капитохина "Особенно мешал нам большой бетонный немецкий дот стоявший на краю летного поля. Он стал целью "танкеток Казанцева", начиненных взрывчаткой. До начала артподготовки, в 06.30 танкетки, заурчав моторами, двинулись в сторону противника. Но скрытно подойти к противнику не удалось- выдал шум моторов. Противник расстрелял их на подступах к своим позициям, лишь две из шести машин, смогли достичь расположения врага, взрывом разметав заграждение и уничтожив дзот".
   А дальше разгорелся бой. Бойцы 161 полка захватили первую линию окопов и укреплений, продвинувшись на 300-400м, но вынуждены были остановиться перед второй линией. Удалось отбить и позиции бывшей батареи, но дальше продвинуться не удалось- мешал плотный огонь. Правда и противнику пришлось ввести в бой свой резерв, подошедший только накануне. В общем-то, 33-й румынский полк не должны были вводить в бой, он предназначался для охраны побережья, но ситуация в районе высоты 103.9, на стыке немецких 65-го и 47-го полков, создалась сложная и румынами заткнули прорыв.
   Что это за полк и откуда он взялся? Из книги Э. фон Манштейна "Утерянные победы": "Хотя ОКХ и понимало затруднительность нашего положения, оно пока не могло ничем нам помочь, ввиду занятости всех сил на остальных участках Восточного фронта. Маршал Антонеску зато предоставил нам еще две румынские пехотные дивизии. Из них 10 ПД была использована для охранения западного берега Крыма, в особенности порта Евпатория. 18 ПД мы поставили на северном фланге Парпачского участка". Румынский 33-й пехотный полк, как раз и входил в состав 10-й пехотной дивизии и, по идее должен был заниматься обороной побережья, но в этот день его пришлось ввести в бой. Командующему 54-м корпусом Эрику Хансену пришлось ввести в бой и 560-й противотанковый дивизион, рота советских танков Т-26 прорвалась по Качинскому шоссе, но из-за того, что пехота отстала, танки вынуждены были отойти, оставив на поле боя три горящие машины из восьми.
   Атаковали противника и части 172-й дивизии: 514-й и 31-й стрелковый полки, но продвинуться не смогли. Атаку поддерживали и самолеты севастопольской авиагруппы. Пе-2 и Ил-2 штурмовали немецкие позиции на высоте 103.9. В районе Бельбекской долины, немецкие зенитчики (22-й батальон ПВО) сбили возвращавшийся Пе-2 лейтенанта Акуратова. Экипаж смог приземлиться на своей территории на парашютах, самолет погиб.
   К сожалению, наступление 172-й дивизии было безуспешным, 16-й пехотный Ольденбургский полк оберста Хольтитца крепко держал свои позиции.
   3-й сектор в этот день наступал не весь. 79-я стрелковая бригада в этот день не атаковала, ведя лишь беспокоящие бои. Зато сосед справа, 287-й полк, вместе со 2-м Перекопским полком, неожиданно опрокинули заслоны противника и продвинулись от рукавов оврага, до скатов высоты 115.7 (современная отметка 233.9 у истоков Камышловского оврага), а это, без малого 2 км. Из воспоминаний В.Зари (287 СП): "Бой был коротким и жестоким, мы порезали проволочное заграждение, и вышибли врагов из окопов, дальше сопротивления не было, враг бежал". Действительно, 50-я пехотная дивизия немцев стойкости не проявила, ее части готовились к переброске под Керчь, и оказались не готовы отразить наступление советских войск. Немецкое командование просчиталось, полагая, что части СОР не способны перейти в наступление.
   2-й Перекопский полк, опрокинув части 24-й пехотной дивизии генерал-майора фон Теттау, вышли к скатам высоты 149,8 (на военных картах отметка 319,6, современная отм. 318), т. е. на три с лишним километра.
   А, вот 3-й полк морпехоты "завяз" у хутора Мекензия, взять его он не смог. Перерезать дорогу к хутору, части 3-го сектора тоже не смогли. Образовался достаточно большой выступ, обороняемый небольшим количеством бойцов.
   Бой в условиях густого подлеска плато Мекензиевых гор имел свои особенности. В этих условиях особую роль приобретает связь, и своевременная реакция на действия противника. Получив информацию об успехе 2-го Перекопского полка Н.Н.Тарана, командующий сектором решил ввести в бой 345-ю стрелковую дивизию и предпринять наступление силами правого фланга 79-й бригады (1-й батальон), для выравнивания фронта с 287-м полком.
   Части 1-го и 2-го секторов вели только демонстративное наступление и обстрел противника. Эскадренный миноносец "Железняков" в районе Евпатории обстрелял берег, занятый противником. Выход эсминца был вызван сообщением, что по дороге Евпатория -Саки движутся войска. Скорее всего, это как раз и был 33-й полк румын.
   28 февраля 1942г. командующий 54-м корпусом попал в сложную ситуацию. Резервов почти не было, он мог маневрировать только теми частями и артиллерией, которые были в наличии. Помощи ждать тоже было неоткуда: Крымский фронт тоже перешел в наступление. За счет перераспределения частей, было начато формирование ударных подразделений по флангам наступающих советских войск В одну групп были выделены 741-й и 744-й пионерные батальоны, части 132-й дивизии, с другой стороны части 24-й ПД. При этом, существенно были ослаблены части перед фронтом 3-го сектора. Понимая опасность удара во фланг, командовании СОР решило усилить фланги, предприняв удары в направлении хутора Мекензия и захватив высоту 100.0.
   Из воспоминаний Чепурнова: "Ночью рота старшего лейтенанта Н. С. Оришко (1-я рота 1-го батальона) с приданными ей взводами подошла к исходному для атаки рубежу... По горизонту четко вырисовывалась крутая, извилистая высота 100. Она била ключевой по всей обороне противника".
   О какой высоте идет речь? На старой верстовке 1896года высота 100.0 это высота на противоположном обрывистом склоне оврага над его северным ответвлением (в котором ныне находится в/ч). Фактически это не высота, а высотная отметка на краю обрывистой стенки оврага. Мимо нее проходит дорога, идущая по краю оврага к высоте 115.7.
   Из воспоминаний Чепурнова " Сначала мы решили нанести главный удар прямо по той высоте, однако после проведения тщательной рекогносцировки, от первоначального решения отказались. Выяснилось, что удобных подступов к высоте нет, борьба за нее могла стать длительной, а это задержало бы продвижение нашего правого фланга".
   Высоту было решено взять, пробравшись к позициям противника вокруг, со стороны позиций 287-го полка. С этой целью 1-я рота и взвод автоматчиков, ночью, скрытно вышли на исходные рубежи. После артподготовки завязался бой. Исход боя был решен атакой взвода автоматчиков лейтенанта А.М.Торбы. Но...
   Одновременно в направлении этой же высоты, начал движение немецкий пионерный батальон. Завязался бой на дороге, и пока части 79-й бригады держались, советское наступление развивалось успешно.
   В 5 утра, по двум рукавам Мартынова оврага, начала выдвигаться для атаки 345-я дивизия. 1163-й полк атаковал по грунтовой дороге на высоту 115.7 (современная отметка 250.9) и далее по той же дороге к высоте 123.7 второй полк. 1165-й атаковал правее в направлении на высоту 149.8 (военная отметка 319,6 современная отметка 318.0). 1167-й полк имел задачей перерезать дорогу на хутор Мекензия.
   Советские части поддерживала авиация Днем 12 Ил-2 в сопровождении шести Як-1 и двух И-16 штурмовали войска противника в районе хут.Мекензия, и горы Кая-Баш. По советским данным, было уничтожено пять орудий, одна автомашина, три повозки и до двух взводов пехоты. Наступление шло достаточно успешно.
   В результате боев 1163-й полк занял обрывы северо-западнее высоты высоту Кая-баш (2,5км северо-западнее высоты 319,6), 1165-й занял высоту 123.0 (совр. 256.0), 1167-й занял отм 149.8., но дорогу на хутор Мекензия захватить не смог. Т.е части 345-й дивизии продвинулись еще на три км. Плато Мекензиевых гор почти полностью находилось под контролем советских войск. Создавалась опасная ситуация, когда дивизия выдвинулась далеко вперед, не обеспечивая своих флангов. Слева шел бой за отметку 100.0, справа за хутор Мекензия, где засело до полка немецкой 24-й дивизии. Но 28 февраля все еще было хорошо. Советские части били противника и брали пленных. Враг бежал.
   79-я бригада удерживала грунтовку мимо высоты 100.0, 287-й полк закрепился на высоте 115.7, 2-й Перекопский и 54-й полки надежно блокировали противника, пытаясь взять хутор. Потери в этот день были невелики.
   Трудно пришлось немецкой 50-й дивизии, на которую пришелся основной удар советской 345-й дивизии. Немецкие авторы, описывая героический путь своих дивизий, почему-то избегают описания боев в феврале-марте 1942г. Так, например, немецкий автор Вернер Гаупт, в истории дивизии, полностью опускает события этого периода, переходя сразу к событиям мая 1942г. под Керчью. Вместе с тем, возможно, не просто так, именно 1-го марта в 50-й дивизии сменился командующий. Командующим 50-й пехотной дивизией стал генерал-лейтенант Шмидт. Нет, это не ошибка, генерал-лейтенанта Августа Шмидта (командовал дивизией с января 1942г.), сменил его однофамилец генерал-лейтенант Фредерик Шмидт. Именно он смог остановить продвижение советской 345-й дивизии и восстановить контакт с соседней 24-й ПД.
   В этот день транспорт "Львов" в охранении базового тральщика "Трал", имея на борту 50 краснофлотцев и 33 человека начсостава, прибыл из Новороссийска в Севастополь. В 19.42 он, имея на борту 218 раненых и 50 человек гражданского населения, вышел из Севастополя в Туапсе.
   В этот день была проведена довольно любопытная операция. Приведу цитату из книги П.А.Моргунова: "В 18 час. 40 мин. 28 февраля из Севастополя вышел отряд кораблей в составе двух тральщиков (N 27 и "Мина") и четырех сторожевых катеров с задачей высадить демонстративный десант в районе Алушты с целью отвлечь силы противника. Для артиллерийской поддержки десанта был выделен отряд кораблей в составе крейсера "Красный Крым" и эсминцев "Железняков" и "Шаумян" под командованием капитана I ранга В. А. Андреева.
   Ночью при высадке десанта противник оказал сопротивление. Было засечено много огневых точек, которые были подавлены огнем кораблей артиллерийской поддержки. Десант успешно провел демонстрацию и разогнал охранявшие побережье румынские части. К 4 час. утра отважные десантники благополучно произвели посадку на корабли и в полдень 1 марта вернулись в Севастополь". Сем же любопытна эта операция?
   Получается, что корабли прошли весь путь в 90 морских миль (с учетом фарватера), обстреляли берег, высадили десант, забрали его обратно, и вернулись в город, проделав тот же путь. И все это, за 16 часов. Реально ли это?
   Объективно говоря, нет. За это время корабли могли только подойти к Алуште и обстрелять ее, и то, сомнительно. Кроме того, непонятно, кто должен был высаживаться, т.к. и десантного отряда не было, но, самое главное, факт высадки не подтверждают ни румынские (4-я ГСБр), ни немецкие войска (санитарная рота 170-й ПД).
  
   Март 1942г.
   1 Марта 1942г. стало кульминационной точкой февральско - мартовского наступления советских войск. В Севастопольских газетах публикуются победные статьи, очерки. Всем тогда казалось, что победа недалека. Из газетных публикаций того времени:
   "Стремительный бросок"
   Моряки ворвались на высоту таким стремительным броском, так неожиданно, что нем­цы не успели прийти в себя. Пользуясь паникой, поднявшейся среди фашистов, красно­флотцы вскакивали во вражеские окопы и блиндажи и уничтожали врага пулей, штыком и гранатой.
   Коммунист Чхеидзе первым бросился во вражеские окопы. От его руки фашисты пада­ли как подкошенные. Краснофлотец комсомолец Павловский, уничтожая врагов штыком и гранатой, заметил притаившегося немецкого офицера. Краснофлотец вступил в едино­борство с ним и победил.
   Расправившись с офицером, Павловский гранатами уничтожил вражеский миномет­ный расчет. Одна секунда -- и миномет был повернут в сторону убегающего врага. От­важный краснофлотец бил фашистов их же оружием.
   Высота была быстро очищена от врага. Бесстрашные моряки уничтожили свыше 100 немецких солдат и офицеров. Захвачены два станковых пулемета, один миномет, авто­мат, три винтовки, боеприпасы и много ценных документов.
   Газета "Красный Черноморец", 2 марта 1942 г.
   "Заняли новый рубеж"
   Приказ товарища Сталина вызвал среди бойцов и командиров подразделения стремле­ние еще самоотверженней биться с врагом. На приказ вождя бойцы и командиры отвеча­ют боевыми делами.
   Командир подразделения т. Запорожченко своим личным примером воодушевляет бойцов на подвиги. В бою за одну из высот т. Запорожченко сам корректировал огонь ми­нометов и артиллерии. Под ураганным огнем противника вел бойцов командир т. Забот-кин. Следуя его примеру, моряки уверенно шли на врага. Фашисты не выдержали крас­нофлотского натиска и стали удирать из своих окопов.
   Особенно в этом бою отличился т. Дмитриев. Его бойцы первыми продвинулись вперед и заняли новый рубеж. Пулеметчики Тарасов и Красников губительным огнем по врагу помогали продвижению бойцов. Когда их нащупывали вражеские минометы, они меняли позицию и вновь открывали уничтожающий огонь.
   Бойцы Бондарь, Егоров, Иливанов, Бахрев и Ганзя шли впереди остальных, смело за­брасывали фашистов гранатами, а удирающих расстреливали из винтовок.
   Газета "В бой за Родину!", 2 марта 1942 г.
   Из статьи командира 18-го гвардейского артполка Богданова: "Мощные удары артиллеристов":
   Наибольшим испытанием для полка явилось огневое состязание с немецкой артилле­рией во время второго наступления фашистов на Севастополь. Немцы сосредоточили в направлении главного удара до 50 дальнобойных орудий на 1 км фронта. Свыше десяти дней враг обстреливал из этих орудий наши огневые позиции, причем явно не жалел боеприпасов. Только на подразделение командира Бундича было совершено пятьдесят налетов и выпущено до пяти тысяч снарядов. Однако неприятельская артиллерия оказалась бессильной перед мощью советского оружия и доблестью советских воинов.
   Мы потеряли в эти напряженные дни всего одно орудие. Немцы же, по заявлениям пленных, по наблюдениям корректировщиков, данным наземной и воздушной разведки, потеряли 3 артиллерийских батареи, 8 минометных, 10 танков и бронемашин, 12 пулеметных точек. Еще больше орудий, минометов, пулеметов было подавлено: они или получили основательные повреждения, или остались без расчетов. Наконец, в результате нашей стрельбы по закрытым целям и прямой наводкой враг понес крупные потери в людском составе -- около пяти тысяч убитыми и ранеными.
   Артиллеристы краснознаменного полка показали в схватках с немецкими оккупанта­ми отличную выучку, мужество и бесстрашие. Не раз случалось, что фашистские автоматчики почти вплотную подбирались к огневым позициям батарей, открывали бешеную пальбу по наблюдательным пунктам и корректировочным постам. Но ни разу они не смогли сломить боевой дух советских артиллеристов, заставить их отступить. Исполненные лютой ненависти к врагу, наши бойцы и командиры смело отбивали фашистские атаки, забрасывали немцев гранатами, кололи штыками.
   С законной гордостью говорят в полку о командире одной из батарей, старшем лейтенанте Комарове. На протяжении двух недель немцы выпускали по боевым позициям этой батареи сто -- сто двадцать снарядов в день. Горстка храбрецов во главе с героем-командиром отвечала противнику сокрушительным огнем, уничтожая его технику, истребляя его живую силу. Под прикрытием полной темноты немцы подползли к наблюдательному пункту батареи на пятьдесят метров. Стрелять из пушек уже было нельзя, ибо осколки могли попасть в своих же бойцов.
   Оценив обстановку, старший лейтенант Комаров организовал круговую оборону. Бой­цы залегли в окопах у орудий. Огнем из винтовок, трех станковых пулеметов и четырех минометов они перебили до роты фашистов, отогнали автоматчиков и снова повели огонь из орудий. Командир батареи был в этом бою ранен. Лишь после категорического прика­за старшего начальника он дал унести себя в госпиталь.
   Корректировщик Ефимов, будучи на передовой линии, попал в окружение большой группы немцев. Мужественный артиллерист не дрогнул. Отстреливаясь, он продолжал один корректировать огонь батареи, пока не подоспели товарищи. Наводчик Николаев, также очутившийся в окружении, прямой наводкой истребил несколько десятков фашистов, разбил противотанковое орудие и три пулемета. Лейтенант Горохов с восемью красноармейцами ринулся в атаку на неприятельскую полуроту и заставил фашистов отступить.
   Многое можно рассказать о командире батареи Минакове, Герое Советского Союза старшем лейтенанте Леонтьеве, разведчиках-красноармейцах Недбайло, Капустине, Соломине, старшем лейтенанте Веселом. Все они, как десятки других, служат образцом железной выдержки, смелости, геройства. Высокая награда -- награждение орденом Красного Знамени -- вызвала у бойцов и командиров части новый прилив энергии, во­одушевила их на новые славные дела. Уже в последние дни расчеты старшего лейтенанта Комарова и командира Минакова прямыми попаданиями снарядов уничтожили три вражеских дзота, противотанковое орудие, две минометных батареи, двенадцать солдат. Непрерывно совершенствуя методы стрельбы, артиллеристы помогают пехоте прогрызать оборону противника, разрушать его укрепления.
   Овеянные славой боевых побед, артиллеристы видят свою задачу в том. чтобы нещадно истреблять немецких захватчиков. Девиз краснознаменного полка -- "Вперед на врага!"
   Газета "Красный Крым", 1 марта 1942 г.
   Да, действительно, части немецких 50-й и 24-й пехотных дивизий, перед фронтом 3-го сектора были опрокинуты, передовые отряды 1165-го стрелкового полка вышли к дер. Заланкой (Холмовка), а 1163-го к дер. Биюк-Отаркой (Фронтовое). Г.И.Ванеев указывает, что "Артиллерия СОР поддерживала части третьего сектора и вела огонь, на подавление вражеских батарей в районе Черкез-Кермен, гор Кая-Баш и Яйла-Баш, а также по скоплению войск противника в районе хут.Мекензия и. в 1 км западнее Черкез-Кермен". Любопытно, но в районе гор Кая-баш и Яйла баш, к тому моменту, уже были части 345-й дивизии. Севастополь был деблокирован на участке, протяженностью примерно 7-8км. Более того, 2-й Перекопский полк захватил высоту 157.5 (в саженях, на современных картах отм. 337.3) в 1,5 км южнее высоты 319,6. Для того, чтобы "дожать" немецкую 24-ю дивизию, комендант сектора бросает в бой свой последний резерв: "спецназ" Приморской армии 80-й отдельный разведбат (командир майор Антипин). Ему почти удалось перерезать дорогу к хутору Мекензия. Почти...
   Но не удалось. Командир немецкого полка оберст Курт Версок запросил подмоги. Резервов у дивизии почти не оставалось, и в бой был введен разведывательный батальон дивизии, усиленный ротой тяжелого вооружения. Шел ночной бой, в густом крымском подлеске, разведбат против разведбата. И неизвестно, чем бы он закончился, если бы в тылу у атакующих советских частей не появились немцы. Откуда?
   На левом фланге выступа не удалось удержаться 1-й роте 1-го батальона 79-й морской стрелковой бригаде, уж больно не равны были силы. Никто не додумался перебросить ст. л-ту Оришко подкреплений. Ее настойчиво атаковал 744-й пионерный батальон.
   Рота против батальона. А перебросить подкрепления во время не удалось... или переоценили свои силы, или... никто не контролировал ситуацию. Чепурнов так пишет об этих событиях: "345-я и 25-я дивизия, отходя, на новые рубежи, не обеспечили свои фланги прикрытием и теперь, несмотря на грозящую опасность окружения, мы и в мыслях не допускали возможность отхода". Сказано правильно, но чуть-чуть не так. Не "отходя", а "выдвигаясь". 345-я дивизия на тот момент была впереди, и противник по старой лесной дороге, просочился 1-го марта, между дивизией и бригадой, обходя ее с тыла. По логике, на этом участке должен был стоять 287-й полк, но он, захватив отм. 115.7 остановился.
   А 345-я дивизия вышла к рубежу Заланкой - Орта-Кесек, и ... тоже остановилась. В Интернете были опубликованы воспоминания Марченко Леонида Ильича: "Я был назначен офицером связи в 1165 стрелковом полку и участвовал в штурме высотки "Сабля" и 148.9, 149.8. До 6 марта эти высотки были заняты 2 батальоном 1165 стрелкового полка 345 стрелковой дивизии. На "Сабле" был КП 2-го батальона, а линия фронта шла через вершины высот 148.9 и 149.8 . На закате солнца 6 марта 42 года комбат 2-го батальона собрал своих командиров для разъяснения плана действий на завтра. Изредка потрескивали пулеметы и рвались снаряды, не так часто, как днем, казалось все спокойно -- победа за нами, и фрицы не осмелятся нас атаковать. Но только закончилась планерка, как прибежал комиссар левофлангового 1163 стрелкового полка нашей дивизии и тяжело дыша заявил: "Скорей, товарищи, организуйте оборону вашего КП. До 300 эсэсовцев проникли через линию окопов 1163 стрелкового полка и атакуют ваш КП 2-го батальона, а другие многочисленные подразделения заходят с тыла вдоль линии фронта." Комбат 2-го батальона был поворотливый и хороший командир, на ходу дал всем комротам указ как действовать, начальнику штаба и его помощнику дал команду организовать оборону штаба и быстро ушел на линию фронта.
   Я передал в КП полка и КП дивизии о положении на данном участке. Артиллерия полка 905 артиллерийский полк и 345 стрелковая дивизия открыла мощный огонь по сопкам и проходам, где сосредотачивались войска фашистов, но ночью было трудно разобраться, где на новых местах оказались силы, и переносить огонь артиллерии было невозможно.
   Отбивались пулеметным и винтовочным огнем, а затем гранатами. Бой длился больше двух часов. КП батальона защищало 75 человек все с винтовками и два "максима".
   Фрицы и гансы вели ураганный огонь с автоматов и пулеметов, патронов не жалели, но их дум-дум в кустарниках оставались в виде свинцового дождя, но которые проскакивали через щели в кустарниках и попадали в бойцов, причиняли им много вреда. Эта коварная пуля просто уродовала тело и причиняла много страданий. Конечно, причиной многих ранений были мелкие окопы. Но мы наступали и не успели подготовится к обороне! 100-200 метров от линии фронта КП батальона считался глубоким тылом. После первой атаки мы потеряли35 человек, но немцы потеряли больше половины, то есть до 200 человек. За эти два часа я узнал хорошо почему нельзя держать винтовку за металлическую часть ствола".
   Подлинность воспоминаний подтвердить сложно, и некоторые моменты в воспоминаниях говорят, что, возможно, "воспоминания" написаны совсем недавно, но, в общем, картина похожа. Есть и другие воспоминания.
   Из воспоминаний А.Петухова: " 1-го марта 1942г. наш полк (1163-й) вышел к назначенным ориентирам высота 98.4 (в саженях) - 66.5 (так же в саженях) и остановился в ожидании дальнейших указаний. Нашим соседом справа был 1165-й полк, находившийся на позициях отм. 112.4 г.- Кая-баш соседом слева был 287-й полк, но связи с ним, мы не имели. Связь с соседом справа была налажена, но с соседом слева связи никакой не было. С целью установления контакта в 14 часов был послан связной, который, вернувшись, доложил, что левый фланг полка обойден противником. Связной, сержант Васильченко, был ранен и не вызывало сомнения, что он говорит правду. После чего, около 18 часов был послан взвод разведки, который подтвердил доклад".
   Из воспоминаний В.Зари (287-й СП): " Наконец взята высотка, мы разворачиваем линии связи, но куда раскатывать катушки с кабелем, понять было трудно. Точно знаем что на левом фланге, километрах в двух -потаповцы, куда еще тянуть связь неясно. Для выяснения уходят два взвода разведки мелкими группами, по 3-5 человек. Мы пока обживаемся в немецких окопах, готовимся к отражению врага. Кругом грязь, слякоть, на дороге, ноги вязнут в коричневой жиже. В лесу хорошо, грязи нет, но двигаться трудно, все заросло густым кустарником, примет никаких- куда идти -непонятно. Утром разведчики доложили - на правом фланге никого нет. Двигаться дальше-опасно, переходим к круговой обороне.".
   Немецкие документы говорят о следующем: "части 437-го полка и пионерного батальона были сосредоточены в районе лощины в 1км западнее отм. 175.8. Части 438-го полка сосредоточились в районе "церкви в лесу". Частям пионерного батальона удалось обойти фланг противника, обеспечив продвижение основных сил". Т.е. Противник, действительно прошел между 1-й ротой 79-й бригады и левым флангом 1163-го полка, зайдя ему в тыл. На этом участке образовалась "дырка", т.к. 287-й полк "отстал" и остановился на отм. 115,7. Это произошло 1-го марта во второй половине дня. Не обладая полной картиной происходящего, не наладив разведки, командование СОР, а конкретно комендант 3-го сектора Т.К.Коломиец, пропустил опасную ситуацию. В донесении командующего Крымского фронта N 151/оп указывалось: "Приморская армия (3-й сектор), встречая упорное сопротивление противника, в дальнейшем продвижении контратаками противника остановлена и продолжает оставаться на ранее занимаемом рубеже".
   В этот день в Севастополь должен был прибыть пароход "Чапаев" (капитан А. И. Чирков), но в 07.13, следуя из Туапсе, уже на походе к Севастополю, транспорт подорвался на своем минном заграждении. Успели спустить шлюпки, но одна из них, из-за паники перегруженная, затонула вместе с людьми. Через 15 минут судно потряс новый взрыв. Переломившись пополам, оно быстро пошло ко дну. Ушли на дно Черного моря 120 бойцов маршевого пополнения, 1000 т боезапаса, десять 37-мм зенитных автоматов, и 240 лошадей. Как указывалось ВС ЧФ "Транспорт "Чапаев" погиб потому, что совершенно не был подготовлен в навигационном отношений. Конвоировавшие его сторожевые катера Туапсинской базы тоже не знали расположения минного заграждения главной базы".
   В этот день, приказом И.Е.Петрова N 081 674-й артполк РГК (прибывший 27.02.42г.) был зачислен в Приморскую армию.
   2 Марта 1942г. стал "черным понедельником" для Севастополя. Г.И.Ванеев пишет: "Утром, продолжая контратаки со стороны хут.Мекензия силой до батальона и с севера в направлений юго-восточного oтрога Камьшловского оврага силой до полка (третий сектор), противник просочился в разрыв между 1168-м и 1167-м полками 345-й стрелковой дивизий, В результате чего была прервана связь и нарушено управление частями дивизии. Чтобы создать сплошной фронт, наши войска вынуждены были оставить высоту 115,7". 1168-й полк, это, скорее всего опечатка (имелся в виду 1163-й), но и он не имел стыка со 1167-м полком, который располагался правее. И, реально, противник порвался между 79-й МСБр и 345-й дивизией.
   По логике, между ними должен был находиться 287-й полк, но тот, заняв отм. 115.7 остановился, ожидая приказаний. В результате несогласованных действий, противник зашел в тыл 1163-му полку, и... дивизия побежала. Нет, не вся. Многие бойцы и командиры остались на своих позициях, стойко обороняясь небольшими группами. Противник, не имея ни сил, ни возможностей, долгое время не мог справиться с очагами обороны советских войск у себя в тылу. Не смог он обеспечить и плотных заслонов, преградив отступающим частям дивизии дорогу обратно. Но главное было сделано: было нарушено управление частями. Противника частично удалось остановить огнем артиллерии. Батарея N 706 (116) второго марта получила задание на ведение огня по цели в одном километре северо-западнее высоты Яйла-Баш. Батарея N 702 (112) обстреливала Заланкой, 2-я -Орта-Кисек. Здесь даны номера батарей еще по-старому. На самом деле, в этот день нумерация сменилась, но об этом еще никто не знал.
   В этот день в Новороссийске, циркуляром начальника штаба Черноморского флота N 007 от 2 марта 1942 года за подписью контр-адмирала Елисеева указывался порядок изменения штатов и номеров береговым батареям Береговой обороны главной базы: "двухорудийным 130-мм батареям NN 111, 113, 114, 115 и 116 присвоить номера: 701, 702, 703, 704, 705; двухорудийной батарее N 112, входящей в состав 2-го артдивизиона, присвоить N 706".
   Но, вернемся к событиям дня. К вечеру 2-й Перекопский полк, обнаружив у себя в тылу противника, вынужден был начать отход, чем вынудил к отходу и 54-й полк. В этих боях погиб начальник политотдела 25-й Чапаевской стрелковой дивизии старший батальонный комиссар Н.А.Бердовский. Он находился в 54-м полку, и попал под обстрел со стороны противника. Две роты 2-го Перекопского полка 345-я СД оказались в котле. Пусть неплотном, но, исключавшем управление войсками. Части были вынуждены прорываться мелкими группами назад. Теперь все зависело от инициативы низового командного звена. И к чести бойцов и командиров, многие смогли выйти. Выходили и 4-го и 5-го и 11-го, и даже... 2-го апреля (!). В этот день вышла довольно большая группа бойцов (132 человека). Но все же...
   Из воспоминаний Крылова: "Бои охватывали лесистый лабиринт Мекензиевых гор, пересеченных извилистыми расщелинами и балками. Иногда какое-нибудь подразделение прорывалось по одной из этих теснин в глубину обороны противника. Он перекрывал узкую брешь, а продвинуться вперед по всему фронту атак, не удавалось. Отрезанные от своих, бойцы заносились в число пропавших без вести... Именно к этим боям имеет отношение история, которую я много лет спустя узнал от Н. Е. Ехлакова, бывшего военкома 7-й бригады морской пехоты. Ныне полковник в отставке, он навсегда поселился в Севастополе и отдает весь жар своей нестареющей комиссарской души пропаганде славных традиций города-героя. В 1964 году, рассказывал Николай Евдокимович, в Бахчисарайском районе, в местах, отстоявших в сорок втором примерно на десять километров от нашего переднего края, школьники из селения Фронтовое (в войну -- Биюк-Отаркой) обнаружили последнюю позицию взвода приморцев. Как дошел сюда взвод и сколько врагов уничтожил на своем пути, теперь уже не выяснить. Вероятно, он, не имея возможности соединиться со своей частью, пытался пробиться дальше в горы, к партизанам. А по тому, как лежали останки бойцов у краев небольшой котловинки, успевшей зарасти молодым леском, было видно, что им пришлось занять здесь круговую оборону. И каждый остался там, где дрался до конца..."
   Из тетради, найденной на высоте над д. Холмовка в полусгнившем противогазе: " ... Нас осталось около роты, человек восемьдесят, три пулемета, два ручника. Разбитую пушку пришлось бросить, кончились снаряды. Выручают два ротных миномета. Здесь в основном все из 345-й, в основном, все русские. Нас, моряков здесь трое, один из 25-й дивизии. На всех пять цинков патронов. Из еды - сухой паек. Воды нет, вода внизу, но там немцы, хотя говор на немецкий не похож (далее текст испорчен)..... Заняли свои же окопы, второй день ждем подмоги. Немцы снова пытались атаковать, отбились. Если кто-то найдет (текст испорчен) Сообщите (текст испорчен) Севастополь, ул. (неразборчиво)14". Но окружение 345-й, 2 числа было не полным. Противник попытался контратаковать и со стороны хутора Мекензия, но неудачно. Т.е. прорыв был только с одной стороны, и все можно было бы исправить, но командование СОР получило информацию слишком поздно, еще вечером 2-го марта все были уверены, что наступление развивается по плану.
   Командование сектора предприняло несколько контратак с целью деблокировать войска, но безуспешно, противник к этому времени стянул на этот участок много артиллерии, и открыл заградительный огонь.
   А в Севастополе все шло своим чередом. Противник, ведя огонь из района ответственности 2-го сектора, обстрелял 72 выстрелами аэродромы "Куликово поле" и "Херсонесский маяк". Поврежден один Як-1.
   Начались активные работы по подъему казематных орудий "Червонной Украины" и замена тел орудий на береговых батареях.
   После подрыва "Чапаева" на своих минах, началось срочное траление фарватеров. Было затралено пять мин. Удивительно, но советский флот потерял на своих минах больше кораблей, чем на минах противника.
   3 Марта 1942г. противник вновь попытался контратаковать со стороны хутора Мекензия, но неудачно. Немецкая 24-я пехотная дивизия, у других частей, не зря получила ехидное наименование "дивизия-танго" ("шаг вперед - два назад"). Крепкая в обороне, она редко добивалась успеха в наступлении.
   Зато части 132-й и 50-й ПД, наступавшие со стороны Камышловского оврага, в ночном бою захватили отм. 115.7, выбив с нее части 287-го полка. Еще накануне, 79-я бригада была вынуждена оставить скаты отм.100.0. Резервов в секторе уже не было. Чтобы спасти положение, командование СОР бросило в бой армейский резерв: два полка 40-й КД, которым удалось прорваться по дороге мимо отм. 115.7. В этой атаке кавалеристов поддерживали бойцы 1165-го полка. Из статьи Л. Вершинина, Газета "Красный Крым", 4 марта 1942 г. :
   "Наступление на высоту"
   "В семь часов утра подразделение старшего лейтенанта Самодурова начало наступление. Наших пехотинцев противник встретил ураганным огнем из всех видов оружия. Но это не только не испугало и не остановило бойцов, напротив, они стремительней пошли вперед, умело прикрываясь за огневым валом нашей артиллерии.
   Командир подразделения шел впереди бойцов. Самодуров личным примером воодушев­лял своих подчиненных. Когда противник решил пойти в контратаку, т. Самодуров повел бойцов в рукопашную схватку и первый бросился на врагов. Он истребил немало фашистов.
   Политрук Алипов шел с бойцами. В разгаре боя политрук заметил, что вышел из строя расчет станкового пулемета. Алипов, недолго думая, сам лег у пулемета и продолжал по­ливать врагов градом свинца.
   Понеся большие потери, противник стал покидать господствующую высоту. Но, оче­видно, фашистское командование не хотело терять ее. Собрав скудные резервы, немцы начали контратаку. Но попытки врага спасти положение не увенчались успехом. Наступательный порыв подразделения был настолько высок, что немцы, потеряв несколько десятков убитыми и ранеными, оставляя оружие, стали вторично отступать. Когда противник начал контратаку, политрук Алипов не отошел назад. Он продолжал убийственным огнем поливать фашистов. Младший лейтенант т. Карабицын под огнем врага поднял своих бойцов. Они стремительным штурмом отбили контратаку гитлеровцев. Взвод од­ним из первых овладел блиндажами противника. Красноармеец Тимофей Брехуненко ворвался во вражеский блиндаж. Здесь осталось два немца, и Тимофей с ними быстро расправился. Ему достался один пулемет, до двух тысяч патронов и 30 гранат. Этими гранатами Тимофей Брехуненко стал забрасывать немцев. В этом бою он пал смертью героя.
   На второй день атака продолжалась. Старший лейтенант Самодуров бесстрашно вел своих бойцов на штурм вражеских позиций. В этом бою смертью храбрых пал старший лейтенант. Его заменил старший политрук, и атака продолжалась. Мстя за смерть своего командира, за кровь боевых товарищей, подразделение еще стремительнее пошло вперед, беспо­щадно уничтожая гитлеровских бандитов. Боец Дурнев, парторг Федоровский и другие под огнем врага первыми ворвались на высоту, разя фашистов. Их подвиг во многом решил ис­ход операции. Враг не выдержал и, теряя десятки своих солдат и офицеров, стал отступать.
   Высота взята! Подразделение выполнило боевую задачу. В качестве трофеев захвачено 15 пулеметов, 2 рации, много патронов, гранат".
   Но, увы, успех был временным, противник, подтянув артиллерию и подкрепления, вновь плотно запечатал дорогу. Введя в бой еще один кавполк той же дивизии, командование попыталось вновь захватить отм. 115,7, но безуспешно. Части 40-й КД попали в ловушку. Резервов для деблокирования частей было мало. В резерве находились бронеэскадрон, минометный и артдивизион 40-й КД, 154-й кавполк и... все.
   Из воспоминаний В.Макаренко (40 КД): "Нашей дивизией в марте 1942г. командовал полковник Затылкин, говорили он из моряков, но форма у него была сухопутная. На коне не держался, но командовал лихо. ... ночью, из казарм на Мекензиевых горах, на рысях, ушли два полка 149-й, майора Гирина и 151-й подполковника Гамзина. А следующей ночью и нас подняли в стремена. Вел нас политрук Антон Дружина, наш командир, майор Устинов в это время находился в штабе...Совершив стремительны марш, мы с ходу ударили вдоль лесной просеки на врага. Противник бежал, но, отступив на опушку леса он открыл ураганный огонь. Мы вынуждены были спешиться и, отведя лошадей, залечь. Дальше помню, что нас бросали с одного участка на другой, закрывая лесные дороги просеки, потом вернули в казармы, но не в свои, в Инкерманские."
   345-я и 40-я дивизии понесли серьезные потери. Насколько серьезные? Попробуем подсчитать. Документы немецкого 54-го АК, по состоянию на 10 марта 1942г. сообщают о пленении 3 872 человек. Цифра реальная или нет? Скорее всего, да. В 345-й дивизии из-за нехватки л/с 12 марта был временно расформирован 1167-й полк, полностью расформирована 40-я КД, состав 2-го Пер. ПМП и 3-го ПМП сократился вдвое. Из состава 25-й Чапаевской дивизии исчез 80-й разведбат, вместо него появляется 80-я велосипедная рота. Т.е. цифра 3,8 тыс. является, скорее всего, достоверной.
   Но это пленные. Данных по убитым пока нет, но за 20 дней было вывезено 2,5 тыс. раненых и еще около 1 тыс. находились на излечении. Итого 3,5 тыс. Если пользоваться статистикой потерь, то на каждого раненого приходится от двух до трех раненых. Т.е. убитыми части потеряли от тысячи до полутора тыс. бойцов. Исходя из этого, наверное, можно, приблизительно, оценить невозвратные потери, но это вопрос отдельного, достаточно сложного исследования.
   Части СОР перешли к обороне. В этот день перешли к обороне и войска Крымского фронта. Командование СОР, пользуясь слабостью противника, смогло организовать заслоны на лесных дорогах, сначала силами остатков 40-й КД, а затем, отрядами 54-го, 2-го Перекопского, 287-го полков и 345-й СД. Чтобы заткнуть "дырку" в линии 3-го сектора, из 4-го сектора срочно перебрасывается 31-й полк, до этого воевавший в составе 172-й СД.
   4 Марта 1942г. вновь наступило "затишье", продолжилась перестрелка советских и немецких снайперов, не затихавшая всю зиму. Из газеты "Красный Черноморец":
   "Снайперы части командира Рубцова"
   Только 5 снайперов этой части имеют на своем боевом счету 125 уничтоженных фашистов -- это составляет почти роту. 53 фашистских бандита нашли себе могилу от метких пуль снайпера т. Левкина. Заместитель политрука т. Гусев уничтожил 25 вражеских солдат и офицеров. 14 фашистов уничтожил красноармеец-снайпер т. Якубов, 9 -- т. Попруга. Снайперы этой части накопили значительный боевой опыт. В связи с этим командование части провело совещание снайперов для обмена боевым опытом. С небольшим докла­дом выступил комиссар. Он рассказал о том, как грозен для врага искусный, хорошо натренированный снайпер, о том, что нужно делать для того, чтобы увеличить ряды мастеров меткой стрельбы. После комиссара выступил лучший снайпер части т. Левкин. Он поделился с товарищами своим боевым опытом, рассказав, как достиг высокого снайперского мастерства.
   Командир минометной батареи т. Черный говорил об интересном опыте боевого содружества минометчиков и снайперов. На одном из участков минометчики специально вели огонь по тем местам, где группами засели фашисты, и когда те, охваченные страхом, разбегались, заранее расположившиеся снайперы меткими выстрелами уничтожали их.
   Снайпер т. Прищепа привел один из примеров хитрости и обмана врага, который он применяет в своей боевой деятельности. Выбрав место, и хорошо замаскировавшись, т. Прищепа производит выстрел, чтобы привлечь на себя внимание вражеского снайпера. Потом сбоку выставляет фигуру чучела, а сам отползает в сторону на несколько метров и тщательно наблюдает. И как только фашист открывает огонь, в ответ летит меткая пуля советского снайпера. А бьет т. Прищепа без промаха.
   На совещании выступили также снайперы тт. Толок, Романов, Озеров, Сергеев, Брызгалов и другие. Они поделились с товарищами боевым опытом и заявили, что будут истреблять фашистских бандитов без всякой пощады".
   Вспоминает бывший связист Сводного полка войск НКВД С.С.Северинов.
"...Сержант Левкин одним из первых в полку был награжден орденом Красного Знамени. Вот такой случай я запомнил из снайперской практики Андрея Левкина.
Однажды лейтенант Ростислав Крайнов принес в санвзвод раненого мальчика, его подстрелил немецкий снайпер. Левкин тогда тоже был в санвзводе - отморозил ноги, они распухли, кровоточили, зубами скрипел, когда меняли ему повязки.
   -Если б ноги поберег, - говорил Левкин, - то жизнь бы многих оборвалась преждевременно, - держал меня фашист под мушкой до наступления темноты - только шевельнись! Вот ноги и отморозил. Фашисты, они тоже стрелять умеют.
Нахмурясь, слушал Левкин рассказ Крайнова, а вечером исчез из медсанбата. Как? Куда? - никто не знал. Дивились только, как же он смог уйти, ведь каждый шаг причиняет мучительную боль. Вернулся Андрей через несколько суток. Весь черный, вроде обугленный. Сапоги разрезать пришлось, не стягивались они с опухших ног. Сказал тогда Левкин:
   - Снайпер, что мальца ранил, больше не выстрелит..."
   Вспоминает И.С.Юрин: "...Признаемся, вражеские снайперы доставили нам хлопот: разогнуться не давали. Передвигаться в полный рост мы могли только ночью.
Командир полка вызвал меня и сказал:
   - Подготовьте приказ о создании в нашем полку собственной снайперской школы. И подчиняться эта школа будет штабу полка. Школа была создана и через месяц - не мирное время! - состоялся первый выпуск. "Экзамены" сдавались на боевых позициях... Снайперы полка, скажем прямо, наводили ужас на врага. Они уничтожали офицеров и солдат, минометные и пулеметные расчеты. Командир полка выдвинул лозунг: "Каждый пограничник должен учиться снайперскому делу". И все учились..."
   В этот день, тяжелая немецкая артиллерия произвела 72 выстрела по аэродромам Севастополя.
   Транспорты "Абхазия" и "Чехов" доставили из Новороссийска в Севастополь: 601 человек маршевого пополнения, 16-76-мм орудий, 632 т боезапаса, 128 т продовольствия. Началась переброска 700-го легкого противотанкового артполка резерва главнокомандования. В 19.50 оба транспорта, приняв на борт 1552 раненых в ходе февральских и 125 гражданских лиц, в охранении эскадренного миноносца "Безупречный" вышли в Туапсе. Любопытно упоминание о гражданских лицах. На самом деле, после начала 2-го штурма вывоз гражданского населения сократился, и до апреля о нем не вспоминали. Более того, при эвакуации населения, его численность часто не указывается в судовых документах. А здесь точно указывается их численность...
   Возможно, ответом на этот вопрос послужат воспоминания В.М. Ковалева: " Я ожидал прибытия "Чехова", на котором должны были доставить детали моторов, рядом со мной стояла группа инвалидов: все, как на подбор, кто безрукий, кто безногий, кто в бушлате, кто в шинели, кто в гражданском пальто и картузе.... Один из них, в гражданском, подошел и попросил: "Братишка, дай закурить! Мы теперь, как и ты, все гражданские, комиссованные... ". Т.е. скорее всего, на транспортах вывозили бойцов и командиров, признанных непригодными к прохождению дальнейшей службы. Но, на Большую землю, после февральского наступления, отправили самых тяжелых раненых, большинство осталось в Севастополе, разместив их в лечебных учреждениях Приморской армии и во флотских госпиталях. По воспоминаниям сотрудников городской больницы, даже к ним поступали в марте раненные, которых невозможно было разместить в армейских лечебных учреждениях. Т.е. число раненных могло быть и большим. К концу марта 1942 г. в Севастополе находились:
   - военно-морской госпиталь N 40 на 400 коек, расположенный на даче Максимова, в помещении бывшего санатория ВМФ (начальник госпиталя -- бригвоенврач М. Н. Кравченко);
   - военно-морской госпиталь N 41 на 500 коек, расположенный в штольне N 4 Инкермана (начальник госпиталя -- военврач II ранга М. А. Злотников),
   - батальон выздоравливающих, расположенный в убежище училища Береговой обороны, так же под Лазаревскими казармами.
   Приморская армия располагала вместо четырех медсанбатов (по одному на сектор, как было во время 2-го штурма) семью.
   -N 103 (95-й стрелковой дивизии), штольни совхоза им. С.Перовской, (во время 3-го штурма переведен в б.Голландия).
   -N 47 (25-й стрелковой дивизии), Инкерманский монастырь,
   - N 224 (172-й стрелковой дивизии), находился еще в стадии формирования
   - N 281 (109-й стрелковой дивизии), Георгиевский монастырь
   - N427 (345-й стрелковой дивизии), Инкерман, затем, Максимова дача.
   - N 474 (386-й стрелковой дивизии),
   - N 475 (388-й стрелковой дивизии); Георгиевский монастырь
   Приморская армия, кроме того имела четыре полевых подвижных госпиталя (N 76, 208, 300, 357) и инфекционный госпиталь (N 299).
   В докладе командующего фронтом N 571/оп" от 4 марта 1942 г. указывалось: "Цель действия остается прежняя -- последовательный разгром противника и оказание помощи Севастополю:
   а) Уничтожение феодосийской группировки противника в районе Владиславовка, Стар[ый] Крым, Феодосия, исходя из расчета, что противник после прошедших боев подтянул свои резервы к району Владиславовка, Петровка, Тамбовка и его система инженерных сооружений находится восточнее реки Чурук-Су;
   б) уничтожение севастопольской группировки противника". В этом же документе ставилась задача ЧФ : "Приморской армией прочно удерживает позицию и частью сил второго эшелона ограниченным составом (не сыше сд) наступает с демонстративной целью в направлении Бахчисарая; флотом содействует наступлению 44-й армии огневыми налетами корабельной артиллерии по [району] Владисилавовка, Петровка, Тамбовка, Ближн[ие] Камыши".
   5 Марта 1942г. ночью была получена директива Ставки N 170133, в которой говорилось: "Перед Приморской армией поставить задачей прочную оборону Севастопольского оборонительного района; с целью наступательных, демонстративных действий привлекать лишь незначительные, передовые части обороняющихся дивизий, оставив основные их силы для обороны занимаемых позиций".
   Ночью десять МБР-2 главной базы бомбили неприятельские войска в районе высот 82,4 (над восточным отрогом Камышловского оврага) и 149,8 (еще двое суток назад, здесь был КП одного из полков 345-й). Пять МБР-2 бомбили ст.Бахчисарай.
   В ответ, тяжелая немецкая батарея из района Мамашая произвела 72 выстрела по аэродромам Севастополя. На сей раз, огонь велся по гидроаэродрому "бухта Матюшенко". Был уничтожен один МБР-2, выведены из строя два МБР-2. Только после этого было принято решение о рассредоточении гидросамолетов по нескольким аэродромам. Батарея N 706 (112) открыла ответный огонь по позициям батареи в 1,5 км юго-западнее дер. Мамашай. Во второй половине дня, та же батарея обстреляла город, кордон Мекензия N 1 и ст.Мекензиевы Горы.
   Вторая батарея, из района дер. Уппа обстреляла аэродром "Херсонесский маяк". Один МиГ-3 был разбит. Ответный огонь открыла батарея N19.
   Части СОР продолжали строительство укреплений. Из донесений немецких частей: "на участке 1,5 км севернее и восточнее дер. Любимовка ведется строительство трех пулеметных трехамбразурных бункеров... На участке 16-го пехотного полка, в долине Бельбека противник укрепляет мешками с песком окна строений. Ночью производится минирование долины. ...В районе Камышлы замечено строительство трех новых огневых точек, и.т.д.".
   В этот день в Севастополе было начато строительство нового аэродрома- "Юхарина балка". Аэродром строили добротно, надежно, капониры для самолетов были уже не земляные, а из сборного железобетона. При этом большое внимание было уделено маскировке аэродрома.
   Шло восстановление ж/д путей. Эту работу выполнял 2-й железнодорожно- восстановительный батальон.
   6 Марта 1942г. шел вялый обстрел города. Восемь Ил-2 в сопровождении четырех И-16 и трех Як-1 штурмовали пехоту противника в окопах и боевых порядках в 500 м северо-восточнее высоты 115,7. Было уничтожено более взвода пехоты и две авто машины.
   Активно шло восстановление береговой артиллерии. Из воспоминаний Ильина: "В марте 1942 г. мы меняли стволы на батареях, где стояли орудия 130\55 (Максимова дача, Сапун-гора, Английское кладбище, Суздальские высоты и др.) и ставили эти орудия на бетонные основания. От этого их боеспособность значительно повысилась. Эти орудия были сняты с потонувшего крейсера "Червона Украина". Я принимал участие в их ремонте после подъема из воды. Кроме Прокуды С. И. у нас были руководителями военные инженеры 3 ранга Фролов К. К., Менделев Н. И. и майор Ротштейн И. Д.".
   В феврале были завершены работы на батарее 703(114), в марте приводили в порядок батарею N705(116). Шло строительство "новой" батареи N12 (на массиве 3-й царской мортирной батареи). Два орудия батареи были получены после ремонта с артзавода (скорее всего, орудия ЭМ "Беспощадный"), третье орудие было сборным из различных деталей, и находилось на тот момент на ремонте в заводе. Орудия были не новыми, пневматика не работала, но орудия могли вести огонь. Шло строительство "новой" батареи N 14 на Стрелецком мысу. Все три орудия, для нее, были так же, получены с артзавода.
   Транспорт "Белосток" в охранении крейсера "Коминтерн" и базового тральщика "Искатель" прибыл из Новороссийска. В Севастополь были доставлены 233 человека пополнения, шесть 76-мм орудий, 18 автомашин, 140 ящиков с минометами, 100 т авиабомб, 300 ящиков с боезапасом 82мм гвардейских минометов ("катюш"), 117 т боезапаса для флота и 240 т продовольствия.
   7 Марта 1942г. продолжалась вялая артиллерийская перестрелка. В этот день на своих же минах погиб еще один корабль -ЭМ "Смышленый", спасено всего два человека. В 14:30 в Севастополь прибыл ЭМ "Сообразительный". При входе ЭМ был обстрелян немецкой батареей из пос. Кача (3-я батарея 144-го дивизиона береговой обороны).
   Самолеты МБР-2 продолжали бомбардировки аэродромов противника в Сарабузе и Саках. Насколько они были эффективными? По донесениям советских пилотов с 23 февраля по 23 марта были уничтожены 24 самолета. По немецким уничтожено 9 машин, типа "НЕ-111Н-6" и два "Мессершмитта", повреждено 5 машин.
   Севастопольцы решали многие проблемы обустройства быта в условиях осады. Из воспоминаний Н.И.Крылова: "Иссякли запасы угля... Электростанцию заблаговременно перевели на жидкое топливо. Его доставляет танкер "Москва". А некоторые предприятия, в том числе хлебозавод, чуть было не остановились. Пока выручает угольная пыль, накопившаяся за годы у железнодорожного депо, на Морзаводе, на складах. Два старых мастера попробовали засыпать ею котел для варки асфальта, добавили туда песку, глины, поколдовали над этой смесью -- и получилось тесто, из которого можно прессовать горючие брикеты. Рецепт передали нескольким предприятиям, и они теперь сами изготовляют "севастопольский антрацит".
   8 Марта 1942г. в связи с тем, что 345-я дивизия была отведена для переформирования, И.Е.Петров отдал приказ за N 087: для усиления частей третьего сектора 31-й стрелковый полк был передан из состава 172-й стрелковой дивизии в 25-ю. Полк заткнул "дырку", образовавшуюся в результате мартовского поражения. В результате 172-я оказалась в составе... одного неполного полка -514-го. Командовал полком вновь тот же командир, что и во время второго штурма, полковник Устинов, оправившийся после ранения, и вернувшийся в свой полк.
   Продолжалось строительство и ремонт береговых батарей. Командир 705-й (116-й) батареи Меньшиков писал в своих воспоминаниях: "Возникла необходимость заменить деревянные основания в орудийных двориках на бетонные, вырыть и забетонировать возле каждого орудийного дворика погреба для боеприпасов. Работы начались в марте месяце и производились днем и ночью. Орудия вместе со щитами были вытащены с орудийного дворика, деревянное основание снято и заменено на бетонное. Вставлены и забетонированы крепежные болты пол основания. Вырыты возле каждого дворика погреба для боезапасов, которые были перекрыты и забетонированы. Параллельно производились работы по замене стволов. Вначале был заменен ствол на орудии N 1, затем на орудии N 2, после чего орудия были поставлены в орудийные дворики на бетонные основания. За весь период работы, а он производился чуть ли не пол месяца, на батарею не упала ни одна авиабомба, ни один снаряд. Хотя самолеты все время висели над батареей. Это можно объяснить только той хорошей маскировкой, которая была осуществлена на батарее.Для маскировки объекта работ командирами орудий старшиной 1 статьи Евдокимовым и старшиной 1 статьи Камышевым совместно с орудийными расчетами под руководством командира огневого взвода лейтенанта Зимы были заготовлены рыбачьи сети большого размера. Эти сети на шестах были приподняты над объектом работ. Сверху сетей рано утром набрасывалась свежая трава и небольшие ветки от недалеко расположенных кустарников. Все это создавало видимость естественного рельефа местности под общий фон. Трактор, кран вытащенные орудия и несколько человек специалистов от артзавода находились и работали под сетями. Накопившуюся от земляных работ землю - каменистый грунт белого цвета, которая могла демаскировать батарею личный состав ночью выносил в ведрах, в мешках и других емкостях далеко за пределы батареи и сбрасывал в небольшой овраг".
   9 Марта 1942г. Немецкая тяжелая артиллерия произвела 46 выстрелов по Севастополю.
   В этот день был издан приказ командующего СОР Ф.С.Октябрьского: "0x08 graphic
Несмотря на мои неоднократные разъяснения, до сих пор существует неправильное понимание организационной структуры в Севастопольской обороне. Вместе с тем многие командиры неправильно истолковывают оперативное подчинение. Разъясняю:
   Высший военный орган в Севастополе, созданный Ставкой Верховного Главнокомандования четыре месяца назад,-- Севастопольский оборонительный район. В Севастопольский оборонительный район (СОР) входят как отдельные боевые соединения:
   а) корабли Черноморского флота
   б) ОВР ГБ Черноморского флота
   в) Береговая оборона Черноморского флота
   г) ПВО Черноморского флота
   д) авиация Черноморского флота
   е) соединения морской пехоты Черноморского флота
   ж) Приморская армия Крымского фронта.
   Соединения морской пехоты, обороняющие Главную базу Черноморского флота, приданы в состав Приморской армии и командиры бригад и полков морской пехоты оперативно подчинены командующему Приморской армией
   з) ряд управлений, тыловые и др. органы.
   3. Командиры, военкомы всех вышеперечисленных соединений каждый подчиняется непосредственно мне.
   4 Начальником гарнизона города Севастополя был и остается комендант Береговой обороны Главной базы генерал-майор Моргунов, непосредственно подчиненный во всех отношениях мне.
   Никто не имеет права без моего ведома создавать в городе или СОРе какие бы то ни было новые военные органы.
   Начальнику гарнизона генерал-майору Моргунову строго следить за порядком в городе и его окрестностях... О всех нарушениях порядка... докладывать мне немедленно.
   Запрещаю всем войсковым начальникам без моего ведома проведение каких бы то ни было действий в Севастополе и его окрестностях, как-то: изменять установленный режим в осажденном городе, отбирать или мобилизовывать транспорт всех видов, мобилизовать людские резервы, материальные средства...
   Начальнику гарнизона генералу Моргунову совместно с органами НКВД и милиции пересмотреть всю систему охраны объектов, порядка в гарнизоне, обходы, караулы и т. д. и, если требуется что где надо сделать, доложить мне.
   Командующему Приморской армией генерал-майору Петрову, как моему помощнику по сухопутным войскам, заниматься только вопросами сухопутных войск, организуя взаимодействие с генералами и адмиралами соединений, входящих в состав СОРа, так же как и Приморская армия, как-то: Береговая оборона, авиация, корабли флота, ПВО и прочие соединения,-- и по вопросам, требующим общего решения, докладывать мне..
   10. Еще раз разъясняю, что оперативное подчинение не дает права вмешиваться в организационные функции подчиненной части, соединения...
   Все существующие приказы, изданные соединениями за последние четыре месяца... и противоречащие данному приказу, отменяю.
   Данный приказ объявить всему начальствующему составу Севастопольского оборонительного района".
   Т.е. командующий СОР проводил четкую границу между армией и флотскими частями (кстати, именно с этой даты части морпехоты перестали показывать в составе дивизий, а стали выделять отдельной строкой). Кроме того, командующий флотом подчеркивал, что все армейские части подчинены именно ему.
   10 Марта 1942г. никаких ярких событий не происходило, даже обстрел города противником пошел на спад. Немецкая артиллерия в этот день выпустила по Севастополю всего 36 шт. 15см снарядов. И.Е.Петров своим приказом за N 031 продублировал приказ Ф.С.Октябрьского "Об организационной структуре Севастопольского оборонительного района". К этому моменту, в береговой обороне было завершено строительство 11 орудийных казематов (3 во 2-м батальоне, 5 в 3-м, и 3в 4-м). Был восстановлен дот N7, на нем была заново отлита крыша и установлено 76мм орудие 34-К (3-я категория, износ 67%). Дот N8 было решено собрать на новом месте, из больших бетонных блоков (весом до 5т.). 10 марта работы по этим объектам были завершены. Были восстановлены огневые точки по бывшей линии обороны батальона ЭМШ. Огневые точки были, в основном собраны из бетонных блоков. Фронт стабилизировался по линии 2 км севернее, 2,5 км северо-восточнее дер. Любимовка, долина р. Бельбек -Камышловский овраг- совр. отметка 233.9- 1км. севернее и 700м западнее хутора Мекензия- обратные скаты г.Чириш-тепе- отм. 154.7-отм. 90.5-обратные скаты г.Гасфорта- Ялтинское шоссе- противотанковый ров- дер. Камары - дер. Благодать- обр. скаты отм. 212.1- Генуэзская башня.
   Остатки 345-й дивизии были полностью отведены с передовой, и сосредоточены врайоне Мартынова оврага для пополнения. Из воспоминаний Чумакова: "622-й отдельный саперный батальон размещался в Мартыновском овраге. Землянки рот и других подразделений были расположены уступами, террасами, одни над другими. "Совсем как у нас в Дербенте!" - говорили солдаты. Штабная землянка имела длину 6 метров. Она находилась в центре этого своеобразного поселка. Зеленые елочки вокруг, лесенка в несколько ступенек спускалась к самому дну оврага, где проходила дорога. В начале апреля стояла замечательная, почти совсем летняя погода. С крыльца штабной землянки открывался чудесный вид. Между зеленых гор, покрытых невысоким кустарником, над самым обрывом виден Инкерманский монастырь. Далее за ним - склоны Сапун-горы, и за ней - едва видимая точка - Генуэзская башня. Там около нее кончался, упираясь в море, 32-километровый Севастопольский фронт.
   Саперный батальон также участвовал в боях как стрелковое подразделение. Численность саперного батальона была всего 200 с лишним человек. Основу его составляли две саперные роты. Kроме того, было несколько мелких подразделений. Батальоном командовал капитан Иван Рагульский. Это был кадровый военный, поляк по национальности. Рагульский прослужил в армии около десяти лет. Долгое время он был командиром взвода, роты, службу знал досконально. Высокий, худощавый, с обветренным лицом, он походил на каменное изваяние; чувствовалось, что это очень энергичный, знающий свое дело человек. С ним можно было быть спокойным. Было ему 32 года. Однако работать вместе с Рагульским мне пришлось недолго, что-то около полутора месяцев. Вскоре после празднования 1 Мая его отозвали на Большую землю. Kуда, мы не знали. Сейчас я склонен полагать, что Рагульский, как поляк по национальности, уехал в одну из частей формируемой в СССР польской армии"
   11 Марта 1942г. СОР перешли в наступление. Правда, не совсем понятно, причина перехода их в наступление. Т.к. согласно директиве N 0587/оп части СОР должны были перейти в наступление 13-го марта (пятница, 13-е).
   Наступал 2-й батальон 161-го полка вдоль Качинской дороги, 1-й батальон 514-го полка в направлении отм. 133.3, и один батальон 31-го полка (в 3-м секторе). Поддерживая действия 31-го полка, восемь Ил-2 под прикрытием восьми Як-1, одного МиГ-3 и двух И-16 штурмовали хут.Мекензия.
   В 5 утра Поти прибыл крейсер "Красный Крым" в охранении эсминца "Свободный" доставлено: 362 человека 700-го легкого артполка, 4 орудия 76мм, и 329т боезапаса. Часом позже из Новороссийска прибыл транспорт "Львов" в охранении эсминца "Шаумян", доставивший 10 тыс. 745 противопехотных и противотанковых мин, 150 авиационных мин, 60 т продовольствия и 20 авиационных моторов. При подходе транспорт был обстрелян немецкой береговой артиллерией, для обеспечения подхода конвоя, на подавление батареи, в сторону Качи, были направлены все находившиеся в строю машины 18-го штурмового авиаполка (командир полка майор А. Губрий, в строю 6 самолетов Ил-2). В районе Мамашая самолеты были встречены зенитным огнем, при этом, была подбита машина к-на М. Талалаева, самолет которого сел на нейтральной полосе, недалеко от аэродрома Бельбек. Прикрывая своего ведущего старший лейтенант Е.И.Лобанов снизился до высоты бреющего полета и попытался отогнать группу захвата противника. Капитан М.Талалаев добрался до окопов 161-го полка. Но в этот момент самолет Лобанова был подбит зенитными автоматами (скорее всего, Flakk battalion 22, именно он доложил о двух сбитых самолетах). Самолет Лобанова упал на территории противника. Пилот, покинув самолет, попытался пробиться к своим, но, отстреливаясь, погиб.
   В 20.00 "Красный Крым" в охранении эскадренного миноносца "Шаумян" вышел из Севастополя в Поти, а транспорт "Львов" в охранении двух сторожевых катеров -- в Туапсе. На транспорте было отправлено 225 раненых, 84 человека гражданских лиц и 27 т гильз, а на крейсере -- 246 раненых и четыре тела 305-мм орудий для линейного корабля "Парижская коммуна".
   Февральско-мартовское наступление, а так же предыдущий опыт боев, показали слабую управляемость дивизий, укомплектованных представителями народов Кавказа. В связи с чем, И.Е.Петров отдал приказ по армии за N 07, который требовал к 13 марта отобрать из числа сержантско-старшинского состава кавказцев, свободно владеющих русским языком и имеющих образование не ниже 7 классов, лучших 60 человек, и направить их на курсы усовершенствования командного состава для подготовки командиров взводов.
   12 Марта 1942г. "демонстративные" действия вела 7-я бригада морпехоты. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "На 12 марта нами планировались активные боевые действия для улучшения наших позиций. Накануне я с командирами батальонов произвел рекогносцировку переднего края и наметил продвинуть вперед линию фронта между Телеграфной горой и высотой 154,7 и улучшить позиции на самой высоте 154,7. (на самом деле Е.И.Жидилов путает высоты, 154.7 это и есть гора Телеграфная, он имел в виду отм. 90.5, правее горы). Рано утром наши батареи начали артиллерийский и минометный обстрел района обороны противника. Мы с начальником штаба пятого батальона капитаном Головиным, временно замещавшим командира Подчашинского, находились в боевых порядках пятого батальона, и все происходило на наших глазах. Взвод лейтенанта А. К. Зайцевского, стремительно продвинувшись, достиг окопов противника. Первым в окопы ворвалось отделение во главе с заместителем политрука П. Г. Семиным. Крики "ура!" раздались в рядах тринадцатой и пятнадцатой рот. Гитлеровцы несли большие потери. Но по окопам, где завязались рукопашные бои, немцы открыли плотный огонь минометов, не считаясь даже с тем, что от этого огня гибнут и их солдаты. Наши роты вынуждены были остановиться на линии передовых окопов противника, продвинувшись, таким образом, на сто метров. Мы прочно остановились на этих позициях и начали их всемерно укреплять".
   В этот день вступила в строй береговая батарея N12 (первые два орудия), они располагались на флангах бывшей царской батареи N 3. Основание под третье орудие заканчивали строить на фланге бывшей царской батареи N2. (Ныне все три фундамента сохранились, но находятся на территории дач, и для осмотра недоступны).
   В связи с этим, был начат демонтаж для ремонта двух орудий 2-й батареи (на высоте над Константиновским фортом). В строю оставалось одно орудие в районе бухты Матюшенко и одно у Константиновского форта. Батарея, временно, прекращает ведение огня по сухопутным целям.
   Продолжая "демонстративные действия", 1-й батальон 514-го полка (в 4-м секторе) и батальон 31-го полка (в 3-м секторе) с наступлением ночи провели ночную атаку. Неожиданный успех сопутствовал 514-му полку, который выбил солдат немецкого 16-го полка из передовых окопов на отроге высоты 133.3., но затем вновь отошел. "Демонстрация" в 3-м секторе батальоном 31-го полка, усиленного батальоном 1165-го полка 345-й СД успеха не имели.
   В этот день командование люфтваффе направило в штаб 4-го воздушного флота инструкцию, где указывалось, что "главным объектом усилий в противокорабельных действиях на Черном море должны стать порты Севастополь, Керчь, Камыш-Бурун, а также ведущие к ним морские коммуникации. Севастополь является точкой приложения максимальных усилий ... противокорабельные вылеты в прочих обширных районах моря должны быть сокращены". В инструкции указывалось, что: "местное командование должно содержать соответствующие боевые самолеты в высокой степени готовности, с тем, чтобы они могли действовать сразу после получения радиосообщения об обнаружении, сделанном воздушной разведкой". Т.е. противник приступил к морской блокаде Севастополя. Но какое-то время транспорты еще могли прорываться в город. Но теперь уже не в одиночку, как раньше, а в сопровождении боевых кораблей.
   13 Марта 1942г. Крымский фронт дал указание о переходе Примармии в наступление, но части СОР в наступление не перешли. Наблюдается какая-то непонятная несогласованность в действиях Сор и фронта.
   18-й ГАП вел огонь на подавление батарей за Камышловским оврагом, и... все. Немецкие батареи в районе Мамашая сделали свои традиционные 72 выстрела по Севастополю.
   Транспорт "Абхазия" в охранении базового тральщика "Щит" и двух сторожевых катеров доставил из Новороссийска 388 человек маршевого пополнения, 200 т боезапаса, 34шт. 45-мм орудий и 136 т продовольствия. Орудия предназначались для 386-й дивизии, пополнения противотанкового дивизиона 95-й СД и формирования ОИПТД в 172-й дивизии в которой было начато, кроме того, формирование "нового" 747-го полка.
   В 20.50 "Абхазия" в охранении эскадренного миноносца "Свободный" вышла в Туапсе, имея на борту 752 тяжелых раненых, 100 человек гражданского населения, 28 т гильз.
   В связи с отводом в 3-й сектор 31-го стрелкового полка, в 172-й дивизии было начато формирование "нового" 747-го стрелкового полка.
   14 Марта 1942г. по логике, части СОР должны были вести демонстративное наступление, но... Активных действий не велось.
   Вступила в строй "обновленная" береговая батарея N 705(116) Для маскировки орудий и орудийных двориков, на орудийных щитах были наброшены сети, лежащие на жердях, прикрепленных к броневым щитам. Сети покрывали полностью орудийный дворик и маскировали орудия с воздуха.
   В этот день в румынскую 1-ю горнострелковую бригаду прибыл 2-й по счету маршевый батальон. Было начато пополнение румынских частей и подготовка к переформированию горных и кавалерийских бригад в дивизии.
   15 Марта 1942г., наконец, было начато подобие "демонстративного наступления". Вновь атаковал 2-й батальон 161-го полка, в направлении западных скатов высоты 103,9. Его поддерживали тринадцать Пе-2 в сопровождении двух Як-1, атакуя позиции батарей, в районе Языковой балки. Но особых успехов наступление не достигло. Четыре Пе-2 бомбардировали немецкие самолеты на аэродроме Саки.
   Батарея N 706 (112), вела огонь по противнику, для поддержки наступления частей 4-го сектора. Около 14 часов, на батарее произошел несчастный случай. Официальная версия такова: "На одном из 130-мм орудий в момент выстрела был вырван замок, поскольку, как показало потом расследование, вместо донного взрывателя была ввернута пробка из пластмассы". На самом деле, если бы это было так, то снаряд, вылетев из ствола, просто не взорвался бы. На самом деле, произошел затяжной выстрел. Командир орудия, вопреки инструкции, приказал открыть замок орудия, не выжидая 30 секунд. Произошел "обратный выстрел", погиб весь расчет, кроме погребных.
   16 Марта 1942г., В 04.03 из Новороссийска, прибыл транспорт "Чехов" в охранении базового тральщика "Мина", доставив 335 человек маршевого пополнения, 10 т тола, 235,5 т. продовольствия.
   Продолжалось демонстративное наступление двумя батальонами 161-го полка, но безуспешно. В этот день наступление велось без поддержки авиации. Зато четыре Пе-2 в сопровождении четырех Як-1 дважды бомбили самолеты противника на аэродроме в Саки. В результате, по немецким данным, уничтожен "Не-111Н-2" из LF4.
   Вновь открыла огонь по городу дальнобойная 150мм батарея 767-го немецкого артдивизиона, она сделала 72 выстрела по аэродромам. На Херсонесском маяке уничтожен один И-153. Обстреливались в этот день и позиции 7-й бригады. Из воспоминаний Евсеева: " Наблюдательный пункт был оборудован на одном из господствующих холмов Федюхиных высот. Он представлял собою небольшой блиндаж, накрытый сверху железобетонной  головкой с прорезью, в которой вращались объективы стереотрубы. В блиндаже сидел краснофлотец-наблюдатель и обо всем замеченном докладывал дежурному командиру.
   В стереотрубу хорошо был виден передний край. От окопов вниз по скатам гор довольно ясно различались серые тропинки, по которым сновали то вверх, то вниз черные точки. Эти точки были наши краснофлотцы, одетые в черные шинели.
   Шестнадцатого марта я вместе со старшим лейтенантом Сажневым отправился на правый фланг нашей обороны, к горе Госфорта, на которой против Итальянского кладбища стоял батальон капитана Родина. Пройдя складки Федюхиных высот, мы вышли на открытую равнину, отлично просматриваемую противником с купола часовни кладбища. Движение днем крупных частей здесь было совсем исключено. Изредка можно было видеть только одиночных бойцов, идущих с передовой или на передовую. Иногда и они подвергались обстрелу.
   В землянке командного пункта вместо Родина, который временно отсутствовал, мы застали начальника штаба батальона -- капитана Попова. Едва последний стал показывать расположение своих подразделений, как раздались тяжелые, сотрясшие землю удары от падения и разрывов артиллерийских снарядов. Землянка заходила ходуном. Один из снарядов упал так близко, что на нас посыпалась земля. Крупными комьями была засыпана и карта, которую мы изучали.
   -- Это они бьют крупным калибром и, пожалуй, не меньше шести дюймов, -- заметил я.
   -- Возможно. Значит, немцы учуяли нас. А жаль! Мы только из-за этих обстрелов и сменили свой старый КП. А ведь как мы остерегались ходить здесь! -- воскликнул Попов и с укором глянул на нас.
   "Нехорошо получилось, -- подумал я. -- Вот что значит быть неосторожным!"
   Не успели мы отряхнуть с себя землю и привести в порядок карту, как в землянку крикнул часовой, стоявший у входа:
   -- Товарищ капитан, в пяти метрах от нас лежит снаряд, он не разорвался!
   Мы все, конечно, выбежали наверх. Действительно, недалеко от землянки лежал шестидюймовый снаряд. Попов приказал убрать его подальше, а мы, довольные тем, что не ошиблись в калибре снаряда, вернулись к своим делам.
   С правого фланга мы двинулись окопами на левый. Итальянское кладбище было совсем рядом. Не раз оно являлось ареной ожесточенной борьбы моряков с противником, не раз переходило из рук в руки, и теперь было у врага. Разговаривали мы шепотом, потому что в часовне располагалось передовое охранение немцев".
   Т.е. по состоянию на 16 марта, часовня находится вновь в руках румынских войск (именно румынских, т.к. на этом участке, из немецких частей числится лишь один пионерный батальон). Когда произошел захват кладбища, сказать сложно. По утверждению румынского ветерана Г. Блиндула, атака горных стрелков на высоту с часовней была 6-8 марта, но по советским данным в это время на данном участке "никаких изменений не происходило".
   17 Марта 1942г., батареи N 19 и 705(116) вели огонь по румынским частям в районе высот 386,6 и 440,8.Вечером два Ил-2 под прикрытием четырех Як-1 штурмовали пехоту противника на северных скатах отметок 82,4 и 149,8. В результате обстрела командного пункта 3-го ОАД, на массиве бывшей царской батареи N21, осталась уцелевшая половина взрывателя установки. При внимательном осмотре выяснилось, что это 3'' снаряды нашего отечественного производства. На взрывателе была обнаружена марка "КТМ-13ИД 253-41г.". 17 марта командующий фронтом приказал Приморской армии прекратить наступательные действия
   В 95-й СД началось формирование "нового" 241-го полка, его возглавил, призванный из запаса комбриг Дворкин. Его бывший командир, капитан Дьякончук, стал майором, и возглавил курсы младших лейтенантов.
   Противник постоянно контролировал состояние оборонительной линии. Из воспоминаний З.Смирновой -Медведевой: "Над головами у нас почти целыми днями висела "рама". В сторону израненного Севастополя летело все больше вражеских бомбардировщиков. Яростнее били зенитки, усеивая голубое небо мелкими облачками разрывов.
   По приказу командира полка была усилена маскировка землянок, дотов, дзотов, а местами и траншей. Поверх них плотно укладывали тонкие стволы деревьев, а на этот навес прилаживали дернину. Маскировали даже тропинки-подходы, которые мог увидеть сверху фашистский наблюдатель. А в сторонке камушками выкладывали лозунги: "Смерть фашистским оккупантам!", "Умрем, но не отступим!"".
   18 Марта 1942г, артиллерия СОР вела непродолжительный огонь по району высот 319,6, 103,9 и 386,6. Противник отвечал артогнем из районов Мамашай- Аранчи, и дальнобойной артиллерией из района Варнутки.
   В этот день полностью вступила в строй береговая батарея N 35, был полностью закончен ремонт башни. В строю на батарее находились три 305 мм орудия, одно орудие первой башни неисправно.
   После получения инструкции от 12 марта, командующий силами немецкой авиации фон Вильдт приступил к выполнению инструкции. 18 марта конвой в составе танкеров "Серго", "Передовик", крейсера "Красный Крым", эсминца "Незаможник", был атакован 11 бомбардировщиками и одним торпедоносцем. Правда, неудачно, потерь с советской стороны не было. В этот день были завершены работы по подъему артиллерии "Червонной Украины". После обследования крейсера, было принято решения попытаться поднять его. Планировалось продуть загерметезированные отсеки сжатым воздухом, и таким образом произвести подъем, для чего были начаты работы о заделке отверстий в корпусе.
   Всего, без учета ранее поднятых четырех тел орудий (использованных для замены стволов на 703-й (114-й) и 705-й(116-й) батареях), было поднято два казематных орудия и одно тело орудия N 12. После ремонта в артмастерских, орудие N 11 и тело орудия N14 были направлены на батарею N 704 (115), для замены поврежденной матчасти.
   19 Марта 1942г ночью девять МБР-2 и два ДБ-3 главной базы бомбили вражеский аэродром в Саки. В немецких данных информации о потерях отсутствуют. Странно, но в те дни, когда отмечены вылеты "ночной" авиации СОР, данные о потерях в немецких документах отсутствуют, зато есть записи об уничтожении самолетов на аэродромах, в те дни, когда вылетов у авиации СОР не было.
   Из Поти прибыли крейсер "Красный Крым", танкеры "Серго" и "Передовик". Караван следовал в охранении эсминца "Незаможник". На крейсере доставлено: личного состава роты аэростатов заграждения и технического состава 23-го ночного бомбардировочного авиаполка - 197 человек, аэростатов заграждения -- 60, армейского боезапаса -- 55 т, флотского боезапаса - 105 т и продовольствия -- 27 т.
   На танкере "Передовик" -- котельной воды - 1600 т; на танкере "Серго" - флотского мазута -- 3400 т, бензина - 1825 т и моторного масла -- 38,5 т.
   Аэростаты заграждения уже 23.03.42г. растянули вдоль тылового рубежа. Летно-технический персонал 23-го НБАП начал подготовку аэродрома "Юхарина балка" к приему самолетов.
   20 Марта 1942г в результате налета немецкой авиации (восемь "Ю-87", пять "Ю-88" и один "Хе-111" в сопровождении шести истребителей "Ме-109" из II/JG77) был поврежден танкер "Серго". Он получил пробоину 7х10м, кроме того, выгорели носовые надстройки. Танкер остался на плаву и сохранил ход. В Клепальной балке сгорела баржа с 95 т бензина, там же были разбиты две железнодорожные цистерны с турбинным маслом, повреждены пирсы и трубопровод. Убито два и ранено 13 человек. Сбито в ходе воздушного боя один "Ю-87" и один "Ме-109".
   Транспорт "Абхазия" в охранении эскадренного миноносца "Бдительный" и двух сторожевых катеров прибыл из Новороссийска. В походе транспорты были атакованы девятью самолетами "Не 111" (так же из авиагруппы I/KG100), но атака была отбыта. Доставлено 817 человек маршевого пополнения, 250 т боезапаса и 420 т продовольствия, кроме того на "Бдительном" -- 145 человек маршевого пополнения и 750 автоматов ППШ. В 20.38 "Абхазия" в охранении базового тральщика "Щит" вышла из Севастополя в Туапсе. Часом позже, прибыл пароход "Димитров" (капитан В. С. Миронов), доставивший из Новороссийска в Севастополь 3 тыс. т цемента.
   По состоянию на 20 марта 1942 г. в 81ОТБ числилось: Т-34 - 1 шт., БТ-7 - 1 шт., Т-26 - 13 шт., бронемашин - 1 шт. Если сравнить эти цифры с данными на январь 1942г., то можно отметиь, что батальон в февральско-мартовских боях потерял два танка Т-26. В 125 ОТБ числились все те же 29 шт. Т-26-х.
   21 Марта 1942г батарея N 705(116) вела огонь по даче Торопова. Остальными нашими батареям был произведен короткий огневой налет по боевым порядкам перед фронтом 3-го сектора и уничтожено до роты пехоты в районе полутора километров северо-восточнее высоты 154,7, а также подавлена минометная батарея на северных склонах высоты 386,6.
   Противник повторил налет авиации: три Ju-88 из III/KG51 в сопровождении двух "Ме-109" II/JG77. Атаковавшие зашли на малой высоте и потому не были замечены системой ВНОС. В результате удара, от прямого попадания авиабомбы в 3-й трюм транспорт "Г.Димитров" был потоплен. На борту транспорта оставалось от 900т до 1200 цемента и загруженный металлолом.
   21 марта силами экипажа была восстановлена электропроводка к вспомогательным механизмам, и аварийный танкер "Серго", вышел в Туапсе. Семь самолетов Пе-2 (40-го БАП) в течение второй половины дня два раза бомбили аэродром Саки. Результат неизвестен. Немцы потерь не дают.
   22 Марта 1942г противник, открыв сильный минометный огонь, силами двух рот, попытался атаковать боевое охранение 161-го полка, северо-западнее Любимовки, ситуацию спасло минное поле и плотный пулеметный огонь из двух дзотов.
   19 и 705-я (116) батареи произвели 15-минутный огневой налет по целям 2-го сектора.
   При попытке минирования фарватера, сбит один "Не 111". По состоянию, на 22.03.42г. в составе Севастопольской авиагруппы числилось:
   -2-й МТАП - 6 самолетов ДБ-3, в строю все машины
   -40-й БАП -9 самолетов Пе-2, в строю 6 машин и 4 самолета СБ (все в строю)
   -18-й ШАП - 9 шт. Ил-2, в строю, восемь машин
   -8-й истребительный авиаполк (ставший 6-м гвардейским) 11 Як-1 (9 исправно), 7 И-16 (6 исправно), 10 И-153 (все исправны)
   -2-я АЭ / 7-го ИАП 9 МиГ-3 (исправно 6).
   -3-я АЭ /3-го ИАП 8 И-15 бис (исправно 7).
   -80-я ОМРАЭ 3 ГСТ (исправно 3)
   -116-й МРАП 29 МБР-2 (исправны все)
   В ремонте в мастерских: 1 Пе-2, 2 Ил-2, 2 Як, 5 И-16, 3 И-153, 9 МБР
   Из воспоминаний Крылова: " Двадцать второго марта, -- продолжал Потапов, -- наши разведчики добыли документы, подтверждающие сведения о том, что перед фронтом второго сектора обороны, в районе Итальянского кладбища, появился один полк 170-й немецкой дивизии...". Может, это и так, но немецкие документы эту информацию не подтверждают. Наоборот, начата переброска частей из-под Севастополя в Керчь. При этом, численность войск противника вокруг Севастополя не сокращалась, а наоборот, увеличивалась. Каким образом? Все дело в том, что с 17 марта 1942г. 1-я горнострелковая румынская бригада стала дивизией. Кроме того, все немецкие части, находившиеся под Севастополем, начали получать пополнения, и их численность приблизилась к штатной. Увеличилось и количество артиллерии, особенно тяжелой, в 306-ю арткомендатуру начали прибывать новые артдивизионы. Так, в этот день под Севастополь начала прибывать матчасть 741-го артдивизиона береговых 28см гаубиц. Для советской разведки этот факт, остался незамеченным.
   23 Марта 1942г три ДБ-3 (2-го МТАП) и два СБ (40-го БАП), бомбили аэродром в Саках. Был подбит один "Fw-58". Правда, по странному совпадению, в этот день на аэродроме Сарабуз, ранено 8 и убито 7 человек. Советские источники информации о налете на Сарабуз не дают. Вообще, если советские и немецкие сведения о действиях сухопутных войск, более или менее сходятся (хотя расхождения все же есть), то ситуация с ВВС не стыкуется никак. Такое ощущение, что во многих частях (как советских, так и немецких) боевые документы заполнялись задним числом, в конце месяца.
   Флот продолжал терять транспорты. Так, в ночь на 23-е марта погиб теплоход "В.Чапаев" (капитан П. И. Степанов). Он вышел 21 марта из Поти в Севастополь в сопровождении эскадренного миноносца "Шаумян" (командир капитан-лейтенант С. И. Федоров). Вскоре разыгрался сильный шторм, сила ветра достигала 9 баллов. Скорость транспорта упала на 4 узла. Он уже не мог прибыть к подходной точке в назначенное время, и был вынужден ходить переменными курсами с утра до вечера, пока не получил приказание вновь вступить в кильватер эсминцу. На подходе к Севастополю к конвою присоединились два сторожевых катера. Когда стемнело, теплоход в 40 милях от Херсонесского маяка был атакован одиночным фашистским торпедоносцем "Не 111А-6" ( из группы KG 100).
   Капитан сумел уклониться от одной торпеды, но другая попала в корму. Пробоина оказалась настолько большой, что подвести пластырь было невозможно. Четвертый трюм полностью залило водой, и она через туннель гребного вала стала заполнять машинное отделение. Капитан распорядился спустить шлюпки. Одна из них, переполненная перевернулась. Вместе с судном погиб помполит И. И. Сокальский. На транспорте находилось 233 бойца маршевого пополнения, восемь 122-мм гаубиц, три 107-мм пушки (для 18-го ГАП) и десять 47-мм противотанковых орудий, шесть автомашин, 25 т армейского обмундирования и 276 лошадей. Корабли охранения подобрали 173 человека; погибло 86 красноармейцев и 14 человек из экипажа транспорта.
   По состоянию на 23-е марта 1942г. в составе береговой обороны числились следующие батареи:
   1-й ОАД
   Батарея N 30, в строю 4х305мм орудий, износ-0%
   Батарея N 35, в строю 3х305мм орудий, износ-3% на орудии 2-й башни, 30%
   2-й ОАД
   БК-2, в строю 4 х100мм орудия Б-24БМ, средний износ 32%
   БС-12, в строю 3х130мм орудия Б-13, средний износ 30%
   БС-14 в строю 3х130мм орудия Б-13, средний износ 20%
   БС-705 (112) в строю 2х130мм орудия Б-13, средний износ 24%
   БК-8 в строю 4х45мм орудия износ 40%
   3-й ОАД
   БС-18 в строю 4х152 мм орудия Канэ, средний износ 44%
   БС-19 в строю 2х152 мм орудия Канэ, средний износ 24%
   БС-705 (116) в строю 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. , средний износ 65%
   БК-15 (она же 7-я ОАБД, она же ПТБ) 8х45мм, износ 34-56%, 1х100мм износ 45%
   177-й (4-й) ОАД
   БС-702 (113) 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. одно 113%, второе 173%
   БС-703 (114) 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. оба орудия 23%
   БС-704 (115) 2х130мм орудия ОСЗ обр.1913г. одно 115%, второе 173%
   БС-704 (115) бис 2х100мм Б-24 одно 205%, второе 0%
   23 марта 1942г. в 21.30 на участке расположения батареи противотанковых 45-мм пушек (15-я батарея) около десятой остановки Балаклавского трамвайного пути (это район развилки Балаклавского и Ялтинского шоссе) самолетами противника сброшено 11 авиабомб весом до 250 кг. Из этого числа 5 авиабомб не взорвались. Зато на следующий день в 7.20 одна из неразорвавшихся авиабомб взорвалась самопроизвольно, повреждено одно орудие, ранено 2 человека.
   В этот день была сожжена вместе с жителями "Крымская Хатынь", деревня Лаки. Из воспоминаний Юрия Спаи: " 23 марта 1942 года деревню окружили немцы и добровольцы - крымские татары из карательного батальона Всех жителей собрали перед Сельсоветом, обыскали. Видимо, немцам поступил донос, так как, несмотря на то что ничего подозрительного они не нашли, в сторону сразу же отогнали более тридцати мужчин. Среди них были мой дядя и два брата. Я, тогда еще наивный подросток, подошел и спросил: "Дядя Митя, а вы чего здесь?" А он мне по-гречески, чтобы не поняли татары, ответил: "Юра, уходи, а то и тебя тоже убьют. Нас ведут на расстрел". Такое забыть нельзя..."Деревню подожгли, громко залаяли собаки, людей охватила паника. Всю "черную" работу делали татары. Тетю Юрия Михайловича привязали к кровати, а ее восьмимесячного ребенка, как тряпку, кинули в огонь. Женщина кричала до тех пор, пока на нее не обрушилась горящая кровля. Огонь уничтожил все 87 дворов. Тех, кто остался в живых, в том числе и Юрия Спаи, в сопровождении крымско-татарских добровольцев отправили через Бахчисарай в Октябрьское". Здесь "работали" бойцы местного татарского батальона, сформированного в деревне Коуш (Шелковичное). Тогда он еще не имел номера, в июле он станет 149-м. Но не стоит говорить, что только татары участвовали в этом мероприятии. Были и русские "добровольцы". Так, в деле участвовала группа полицаев русского происхождения во главе с бывшим начальником бахчисарайской райзаготконторы, еще в декабре 1941г. числившегося в партизанском отряде.
   Обычно причину уничтожения деревни называют только одну: Пантелеймон Кесмеджи в книге "Греки Крыма" приводит слова командира Бахчисарайского партизанского отряда Михаила Андреевича Македонского, о том, что его отряд своим существованием был обязан жителям Лаки, которые оказывали партизанам помощь едой, одеждой, а в морозы устраивали на постой. В Лаках все поддерживали довоенную власть, работал Сельсовет, на здании которого вызывающе развивался красный флаг. Все это так, но Лаки не единственная деревня, попавшая под "зачистку". И далеко не единственная, исчезнувшая с лица земли крымская деревня. В Бахчисарайском районе были полностью уничтожены пять деревень, в сорока семи других, выселили "неблагонадежное" население.
   Командир немецкого 240-го противотанкового дивизиона обосновывал эти действия иначе: " нам была поставлена задача полной зачистки местности от неблагонадежных элементов в радиусе 20 километров от железной дороги на участке от ст. Бахчисарай, до ст. Альма. Эти мероприятия проводились для сохранения секретности, производимых там работ". Каких? Единственным таким мероприятием, требовавшим секретности, стало прибытие тяжелой немецкой артиллерии и строительство позиции для пушки "Дора". Нужно признать, что немцам удалось сохранить многое в секрете. Так, например, П.А.Моргунов, даже в 80-е годы утверждал, что это орудие в осаде Севастополя не участвовало. Существенную помощь в сборе разведданных могли бы оказать партизаны, но...
   Приведу только одну фразу из мартовского донесения штаба партизанского движения: "Все поступающие разведанные о противнике из-за отсутствия радиосвязи с Вами, не в состоянии были Вам передавать, и они оставались неиспользованными, за исключением 2-ю района, где с декабря была установлена радиосвязь с Кавказским фронтом...".
   24 Марта 1942г береговые батареи N705 и 19 вели непродолжительный огонь по высотам 386,2, 440,8, 212,1. Батарея N 702, вела огонь по району высоты южнее Итальянского кладбища, и району, в одном километре юго-восточнее селения Чоргунь, 703-я вела огонь по хут. Мекензия. 704-я по высоте 103,9, по районам три с половиной километра севернее деревни Любимовка, и по батарее в районе селения Мамашай.
   29 МБР-2 и один ГСТ бомбили немецкий аэродром в Саки. Шесть ДБ-3 фронта, и два СБ 2-го МТАП бомбардировали аэродром Сарабуз; Состав авиагруппы СОР изменился мало, в период с 22 февраля по 22 марта ее состав пополнился тремя СБ, одним "яком" и тремя МБР.
   В этот день командующий ЧФ Ф. С. Октябрьский доносил начальнику Генерального штаба, наркому ВМФ и командующему Крымским фронтом, о том, что "Противник, определив полную зависимость наших армий от подвоза морем, сосредоточил на крымских аэродромах до 100 бомбардировщиков и торпедоносцев и перешел к решительным действиям по срыву снабжения Крымского фронта и севастопольской обороны, атакуя наши базы, а также и корабли в базах и в море".
   Исходя из создавшейся ситуации, командующий флотом просил утвердить следующие его предложения:
   "1. Доставлять в Севастополь только минимально необходимое количество продовольствия, боезапаса и топлива;
   2. Сами перевозки производить на эскадренных миноносцах, больших подводных лодках и транспортных самолетах;
   3. По окончании лунных ночей перевозки производить на быстроходных транспортах типа "Абхазия";
   4. Ввести в Севастополе для гарнизона и населения осадный паек;
   5. Ускорить подачу на флот самолетов-истребителей и самолетов Пе-2; выделить для флота десять транспортных самолетов;
   6. Разрешить самолеты ДБ-3 пока использовать только как бомбардировщики для ударов по аэродромам противника;
   7. Ходатайствовать перед правительством о закупке тоннажа за границей и о принятии решительных мер по ремонту судов Морского флота.
   Единственной "заграницей", у которой возможно было купить тоннаж для Черного моря, была Турция, т.к. остальные государства (Болгария и Румыния) являлись союзниками Германии. Но и она не стремилась поддерживать Советский Союз.
   Поэтому ответ Наркома был лаконичен. Он пообещал выделить Пе-2 и истребители в апреле, но сообщил, что приобретение тоннажа за границей невозможно.
   Так ли критична была ситуация с морской блокадой Севастополя и Керченского полуострова? Или, может, ЧФ просто оправдывал собственные неудачи и неспособность защитить свои транспорты? Попробуем разобраться. Объективно говоря, за февраль-март были потеряны 12 транспортов из сорока, потерянных за всю войну. Но, в районе Севастополя на тот момент постоянно действовало всего две авиагруппы: I/KG100 (аэродром Саки), с учетом сбитых самолетов, в ней числится 33 Не-111 Н-6. и истребительная II/JG77 (аэродром Сарабуз), 28 Bf-109F-4. Кроме того, на Саки базировалась и эскадрилья 6/KG26. Эпизодически город атаковали Ju-88 из III/KG51 и других частей. Остальная авиация действовала против Крымского фронта. Лишь позже, в мае 1942г. авиационная группировка противника была усилена, а на тот момент против Севастополя действовало всего 56 бомбардировщиков и торпедоносцев и 28 истребителей.
   Т.е. по числу самолетов, у советской и немецкой стороны был вроде бы как паритет, но... Увы, немецкие самолеты качественно были намного лучше, и использовались эффективнее и чаще. Советский МБР-2 никак нельзя сравнить с "Не 111", он и не бомбардировщик вовсе, а так... "ближний разведчик".
   Советские станции оповещения "РУС-2" не успевали сообщить о появлении самолетов над городом, как следовал воздушный удар. Все дело в том, что командующий штабом немецкой авиации "Fliegerfahrer Sud" полковник В. фон Вильдт добился внезапности налетов, разместив свои самолеты всего в 60 км от города. Никогда ранее немецкие бомбардировщики не располагались на таком небольшом расстоянии от линии фронта. Удары по аэродромам Саки и Сарабуз так же оказались малоэффективными. Результатом бомбардировок аэродромов в марте стало уничтожение двух "мессершмиттов" II/JG77, одного "Не 111" I/KG100 и... все.
   Т.е. в районе Севастополя ситуация была не столь напряженной, как описывается. Большие потери связаны с неспособностью ПВО главной базы прикрыть Севастопольскую бухту и неспособностью ЧФ справится с задачей сопровождения транспортов.
   25 Марта 1942г в 3:40 из Новороссийска в Севастополь прибыли лидер "Харьков" и эскадренный миноносец "Свободный", доставив 271 человека маршевого пополнения, 400 т боезапаса и восемь 76-мм орудий. Часом позже, в Севастополе ошвартовался транспорт "Красная Кубань", доставивший тылы 386-й дивизии: 197 лошадей, 58 повозок, 8 автомашин, 130 т продовольствия и 253 т разных грузов.
   Прикрывая подход, советские береговые батареи вели огонь по боевым порядкам неприятеля в районах высот 212,1, 319,6, 103,9 и подавляли батареи в районах селений Кучук-Мускомья, Мамашай, Кача. 14-я батарея вела огонь по району Тороповой дачи. Береговая батарея N 705(116) вела огонь по батарее в населенном пункте Алсу. По докладам корпостов разбито три блиндажа, взорван боеприпас в районе высоты 440,8, уничтожено и рассеяно до роты пехоты в районе горы Азиз-Оба.
   Противник отвечал тем же, начав обстрел "засветившейся" в этот день батареи N14, и кораблям ОВРа. Обстрел велся немецким 22-м артполком с дистанции 15-16 км, из района бывшей 10-й батареи 105мм снарядами. В результате обстрела загорелся СК N121, стоявший без экипажа. Взрывом был контужен вахтенный у трапа. В это время рядом оказался рулевой-сигнальщик другого катера, стоявшего рядом (СК N 183), И. К. Голубец. Спасая корабли И.Голубец начал тушение пожара огнетушителем, но справиться с огнем не смог. Поэтому, он начал сброс глубинных бомб с горящего сторожевика, т.к. их взрыв грозил уничтожением, рядом стоявшим кораблям. Бомбосбрасыватель оказался поврежден. Тогда он начал сброс бомб вручную. Так написано в наградном листе. Откровенно говоря, и в этом эпизоде обороны есть некоторые вопросы. Сбросить большую глубинную бомбу, вынув ее из направляющих, одному человеку практически невозможно. Но факт остается фактом: при взрыве СК N121 был уничтожен, но стоявшие рядом сторожевики пострадали незначительно.
   Иван Карпович Голубец был похоронен на территории базы катеров в Стрелецкой бухте, ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, а после войны на месте его захоронения поставлен памятник.
   Вооружение СК 121 было поднято специалистами ЭПРОНа и передано в Береговую оборону. Впоследствии, из орудий потопленных кораблей была сформирована 45мм зенитная батарея (N193) на оконечности мыса Херсонес. Батарея не проходит ни по одним спискам, но, тем не менее, она вела огонь по самолетам противника.
   На основании приказа командующего войсками Крыма И.Е. Петров отдал приказ за N 0027, которым расформировывалась 40-я кавалерийская дивизия. Из воспоминаний Воронцова: " Вскоре приказ, нашу 40-ю кавдивизию [расформировывают], оставшихся в живых, настоящих кавалеристов, коней и комсостав отправляют на Большую землю. Нас минометчиков по старому продают (передают) в 673-й минометный дивизион при 345-й дивизии".
   Из воспоминаний В.Макаренко: "Нас расформировывают. Обидно. Мы дрались честно, и не наша вина, что так вышло. Наш, с трудом созданный, 55-й бронеэскадрон [отдают] обратно танкистам (в 81-й ОТБ), минометный дивизион - в 345-ю, артпарк в 172-ю, остатки полков расформировывают. Прощаемся с товарищами...".
   Ночью, весь наличный состав 116-го морского разведывательного авиаполка: 27 самолетов МБР-2 небольшими группами бомбили аэродром в Саках. Результат неизвестен. Днем пять Пе-2 в сопровождении пяти Як-1 снова бомбили аэродром Сарабуз. Уничтожены два "Bf-109F-4" ( из 5 JG77)
   26 Марта 1942г не сумев блокировать перевозки в Севастополь, немецкая авиация попыталась минировать бухту. В 6 часов утра шесть "Не-111" из I/KG100 сбросили пять мин четыре мины на внешнем рейде, а пятая взорвалась на берегу, в районе бухты Матюшенко, уничтожив один, и повредив четыре МБР-2. Зенитчики опять пропустили налет. Шестой самолет сбросил двенадцать бомб, шесть из них упали в море и шесть -- на 0x08 graphic
аэродром Херсонесский маяк. Осколками бомб было повреждено два самолета СБ. Но и сам "Не-111" был сбит плавбатареей N3. "Не тронь меня".
   Артиллеристы батареи N 705 (116) вели огонь по батареям противника в районах селений Кача и Мамашай, в двух с половиной километрах юго-восточнее горы Пельван-оба, в 500м северо-западнее селения Алсу, и в районе дачи Торопова.
   Батарея N19 вела огонь по высотам 386.6 и 440.8, одно орудие 112-й вело огонь по району северо-западнее дер. Бельбек. Противник, в ответ, произвел 72 выстрела по городу.
   27 Марта 1942г противник традиционно отметил день 72 выстрелами, обстреляв 3-й сектор. 706-я (112-я) батарея обстреливала батарею противника на горе Каячик-бурун и в районе современной отметки 91.5 (над оврагом Ляк). 705-я (116-я) обстреливала район дачи Торопова. Армейская артиллерия вела огонь по батарее немецкого 22-го артполка, в трех с половиной километрах севернее селения Эски-Эли (Вишневое). Из доклада Штаба партизанского движения: " 1. Общая численность партизанских отрядов 26, объединенные в 4 района; 5-й р-н ликвидирован 18 марта 1942 г. по оперативным соображениям и весь личный состав влит в 4-й р-н. Общая численность личного состава 3180 человек. (для сравнения, в ноябре численность доходила до 12 тыс.). Проведено операций всего -- 156.
   2. Кроме того, провели боев при нападении на отряды противника при прочесывании -- 78.
   3. Уничтожено живой силы -- 4040 солдат и офицеров.
   4. Уничтожено автомашин -- 350 с боеприпасами, продовольствием и людьми.
   5. Подбито 3 танка.
   6. Разбито 12 обозов.
   7. Взорвана 1 мельница.
   8. Выведен из строя рудник "Бешуйские копи"
   9. Снято 10000 м. кабеля телефонного и телеграфного.
   Наши потери: убито 175 человек, ранено 200 человек, без вест пропавших 58 и 15 связных, в числе без вести пропавших генерал-майор г Аверкин. До сих нор неизвестна судьба Севастопольского отряда. По последним сведениям, в штаб 5 района возвратилось 15 человек из 134. Кроме этого, больных, в том числе на почве недоедания, до 200 чел.
   Продовольствием партизанские отряды обеспечены при голодном пайке не более на 10 дней, а 3-й и 4-й районы не имеют вовсе, в результате чего зафиксировано 18 случаев смерти и 30 человек при смерти.
   Во всех отрядах отсутствуют медикаменты (бинты, йод, вата и тд.) и хирургический инструментарий.
   За время пребывания в лесу обмундирование у бойцов пришло в негодность, в основном обувь, одежда и белье. Боеприпасами и вооружением обеспечены, за исключением 2-го района. Отсутствуют совершенно противотанковые гранаты, мины и ВВ.
   С первых дней партизанской деятельности мы столкнулись с фактами массового дезертирства из партизанских отрядов и предательства. В связи с этим вынуждены были организован особый отдел при Главном штабе, в районы назначены старшие уполномоченные и в каждый партизанский отряд уполномоченного Особого отдела, которые и ведут разведывательную и особистскую работу.
   За 4 месяца из числа выявленных предателей и изменников Родины но населенным пунктам горно-лесной част Крыма и в партизанских отрядах уничтожено 362. По каждому партизанскому отряду имеем умет всех дезертиров, а по населенным пунктам учет выявленных, но еще не уничтоженных предателей и у частников вооруженных банд, созданных гестапо для борьбы с партизанскими отрядами".
   28 Марта 1942г Ночью 12 МБР-2 и один ГСТ бомбили вражеский аэродром в Саки. Поврежден один "He-111Н-6". Противник выпустил 44 снаряда, обстреливая 3-й сектор. Чуть позже, румынской тяжелой артиллерией было сделано еще 24 выстрела по 1-му сектору, в результате которого был накрыт "подпольный" склад боезапаса у Французского кладбища. Склад принадлежал 7-й бригаде. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: " Излишняя запасливость чуть не подвела нас. Однажды в стороне от нашего участка послышался грохот. Мы и внимания особого на него не обратили, думали, что это нас не касается. Но вдруг доносят мне, что рвутся снаряды на нашем артиллерийском складе за французским кладбищем. Тотчас же едем туда. Оказалось, шальной вражеский снаряд поджег наш оклад. Пожар быстро потушили, боезапас вывезли, но раскрылась наша тайна. Дело в том, что этот склад мы прятали от всех. Наш предприимчивый начальник артснабжения капитан Авшович сумел раздобыть столько снарядов, что решил часть их припрятать про запас. Так и возник "нелегальный" склад за французским кладбищем. Когда в штабе армии узнали, что у нас рвутся снаряды, были посланы представители для проверки. На месте [165] происшествия они обнаружили только обгорелые доски от ящиков и никаких следов боезапаса. Но генерала Петрова не проведешь. Он позвонил мне по телефону:
   -- Слушайте, что это у вас за "черная касса" образовалась?
   Деваться некуда, признаюсь:
   -- Так точно, товарищ генерал, "черная касса" на "черный день".
   -- А совесть вас не мучит? Ведь знаете, что у ваших соседей не густо со снарядами. Пришлось поделиться своим богатством с Горпищенко и Тараном. Когда матросы грузили на машины ящики с боезапасом, бедный Авшович чуть не плакал. Но долго унывать не в его характере. Тут же укатил в Севастополь. И мы не сомневались, что он опять облазит все артсклады в поисках снарядов".
   Советская артиллерия ответила вдвое большим количеством выстрелов по тем районам, откуда велся огонь: высотам 212,1, 103,9, 386,6 и по "Даче" (в 2 км от дер. Камары)
   Прибывший еще 25.03.42 транспорт "Красная Кубань" в 20 часов, в охранении эскадренного миноносца "Дзержинский" вышел в Поти. На его борту убыли баллоны для сжатого гелия, для заполнения аэростатов, и часть технического персонала, занимавшегося подготовкой аэростатов заграждения.
   29 Марта 1942г в 02.26 транспорт "Сванетия" в охранении лидера "Ташкент", и двух эскадренных миноносцев "Шаумян" и "Незаможник" прибыл из Новороссийска. Корабли доставили 571 человека маршевого пополнения, 36 т армейского боезапаса, 86 т боезапаса для авиации главной базы, 160 т взрывчатого вещества, 7 т детонаторов, 346 т продовольствия, 50 т фуража и 740 автоматов ППШ. Транспорт включился в перевозки только в марте. Перед самой войной он, обслуживая пассажирскую линию: Одесса -- Ближний Восток, был интернирован Турцией и надолго застрял в Босфоре. Лишь в конце февраля 1942 г., в результате дипломатических усилий, турецкие власти пропустили его в Черное море. Сразу же по прибытии в Поти, как и предполагали турки, задерживая теплоход, он был мобилизован, вооружен, и включен в отряд санитарных кораблей Черноморского флота.
   При подходе караван, был обстрелян немецкой артиллерией со стороны 1-го сектора обороны. В ответ советские батареи вели огонь по стрелявшим вражеским батареям в районах селения Кучук-Мускомья и "Дача" (2,5 км юго-восточнее селения Камары). Огонь велся в ночное время, без корректировки, но батарея противника была подавлена.
   Ночью 22 МБР атаковали аэродром Сарабуз - базу истребительной авиации противника. Шесть МБР-2 вновь бомбили Сакский аэродром, на котором базировались бомбардировщики и торпедоносцы противника. Днем 6 ПЕ-2 в сопровождении Як-1 вновь атаковали аэродром Сарабуз.
   Днем противник обстреливал высоту 104.5 и позиции 172-й дивизии. Всего сделано 48 выстрелов (12 четырехорудийных залпов).
   30 Марта 1942г традиционные "еженощные" по аэродромам противника продолжались. 27 МБР и 3 ГСТ бомбили аэродром Саки. Поврежден один "Не -111"
   Беспокоящий обстрел города продолжался. Противник сделал 44 выстрела. В 18.31 четыре "Ю-88" сбросили на главную базу 16 бомб, из которых две не взорвались. Вечером транспорт "Сванетия" в сопровождении эсминцев и лидера покинул Севастополь. На лидере "Харьков" убыл из Севастополя бывший начинж Приморской армии А.Ф.Хренов, вместо него был назначен капитан 1-го ранга Парамонов, который и возглавлял инженерную службу до конца обороны.
   31 Марта 1942г никаких важных событий не происходило. Во всяком случае, по советским документам. А, вот, по румынским данным сообщается, что в районе горы Гасфорта и высоты 154.7 , (т.е. на участке 7-й бригады морской пехоты) шел бой. Причем, если проанализировать потери румынской стороны (172 человека ранено, 52 убито и 12 человек пропало без вести), то бой был жестокий. В документах 7-й бригады морской пехоты потери даны в сумме, за несколько дней, но и они существенны. К сожалению, сведений об этом бое найти не удалось. Возможно, о нем идет речь в воспоминаниях Евсеева: "Разумеется, противник не забывал и наш участок фронта -- морской бригады. В районе Итальянского кладбища он за месяц наступал несколько раз. Одна из таких атак была довольно бурной. Помню, мы помогали командиру батальона капитану Родину артиллерией и минометами, однако Родин требовал еще поддержки и сообщал неутешительные вести. Приехал на командный пункт Жидилов, взял телефонную трубку и ровным голосом сказал:
   -- Послушайте, Родин, я делаю все, что могу. Ни в коем случае не допускайте противника к своим окопам. Если сдадите немцам окопы, я заставлю вас выбивать их оттуда, а это труднее, чем обороняться. Выбирайте. 
   Я и раньше знал, что Жидилов никогда не горячится, не кричит на подчиненных, и вот теперь, услышав это приказание, убедился в справедливости такого мнения о нем.
   Через полчаса Родин донес, что противник, потеряв десятки людей, от дальнейшей атаки отказался. Мы облегченно вздохнули и весело переглянулись друг с другом". Почему, скорее всего речь идет именно об этой дате? Все дело в том, что 4-й батальон к-на Родина, занимавший позицию в районе отм. 154.7 в апреле крупных боев не вел. А наступление румынских горных стрелков 31-го марта шло именно в этом районе. Но, вопрос требует уточнения.
   Апрель 1942г.
   Апрель 1942г. менее всего насыщен яркими событиями, поэтому отметим среди них наиболее важные и любопытные.
   1 Апреля 1942г. все шло как обычно: обстрелы, работа снайперов, строительство укреплений, организация инфраструктуры обороны, военные перевозки. Особую остроту весной 1942г. приобрел вопрос снабжения армии и города продовольствием.
   Об этом мало пишут, но в Севастополе, паек некоторых категорий был крайне скудным. С этого дня, вводились новые нормы снабжения населения хлебом: рабочим и ИТР -- 600 г (вместо 800), служащим, пенсионерам и семьям призванных в РККА и РКВМФ -400 (вместо 600), иждивенцам - 300 г. Армейский паек был немного больше. Но не намного. Из опроса перебежчика из 90-го полка 95 СД: " ежедневная норма выдачи продовольствия составляла 100г сухарей 300г. хлеба пол котелка вермишелевого супа 40г табака или махры, некурящим выдавалось 15г.сахара".
   Флотский паек был намного больше и разнообразнее. А офицеров кормили еще лучше. Из воспоминаний к-на 1-го ранга Евсеева (7-я ОбрМП): "Мы имели однообразную пищу, но в ней никогда не имели недостатка. Иной раз не хватало табаку, но каждый из нас не роптал на это, сознавая, с каким трудом осуществляется морское снабжение". Питание в количественном отношении было удовлетворительным, но картофель, свежие овощи и свежие мясные продукты выдавались в недостаточном количестве, а временами полностью отсутствовали. Это создавало однообразие в еде и вызывало, начиная с марта месяца, появление массовых случаев авитаминоза. Начальник санитарной службы Власов описывал ситуацию следующим образом. "Авитаминоз С начался в середине марта. К третьей декаде марта в госпиталях Приморской Армии - до 200 человек с цингой, в частях ВМФ - 20 случаев цинги. В конце апреля - 1200 и 60. Причина появления цинги - недостаток свежих овощей и мяса. К весне свежие овощи, в том числе картофель, перестали выдаваться, и были заменены крупами и сушеными овощами. Мясная пища стала состоять из селедки и соленого мяса. Недостаточно было капусты, буряка, луку. К развитию цинги предрасполагало также продолжительное нахождение личного состава в окопах с вынужденным ограничением движений и застоем крови в нижних конечностях (заболевали в первую очередь бойцы, находившиеся в окопах). В конце марта по инициативе Опергуппы в управлении тыла Черноморского Флота было совещание по борьбе с цингой. Решено: принять меры по развитию огородного хозяйства; просить противоцингового пайка больным, а здоровым для профилактики выдать настой хвои с прибавлением соляной кислоты - 2 раза в день по одному стакану; просить выдать Черноморским Флотом для Армии из запаса томат, капусту, морковь, витаминное драже".
   А войска продолжали прибывать. В 03.19 транспорт "Абхазия" в охранении лидера "Харьков", эскадренного миноносца "Свободный" и встречавших их у подходной точки базовых тральщиков "Гарпун", N 27 и двух сторожевых катеров прибыл из Новороссийска. Доставлено в Севастополь: 371 чел. пополнения, 145 т боезапаса, восемь 122-мм орудий, 385 т продовольствия, 94 т фуража и 87 т разных грузов
   2 Апреля 1942г. завершилась реорганизация пополнение батальонов БО, четыре батальона были сведены в полк дотов и дзотов (командир - полковник Шемрук, комиссар - политрук Антонов И.Н. нач. штаба майор Яншин С.П.). В полковом подчинении пулеметная рота лейтенанта А.Е.Пантелеева ( всего, 74 человека, 18 ручных и 15 станковых пулеметов) и 4 батальона (дивизиона) дотов.
   1-й дивизион дотов (командир майор Ведмедь С.А., нач. штаба лейтенант Алексашин П.И) в составе:
   1-я батарея балка Стрелецкая:
   -огневой взвод (командир л-т Забелин), два артиллерийских дота N 34(45мм) и N33(75мм),
   -пулеметный взвод 2 пульдота (командир старшина Буш),
   -три стрелковых отделения прикрытия дотов
   2-я батарея (командир л-т Ишутин): Молочные дачи
   -огневой взвод (ст. серж Спиринов) дотN 32(45мм),
   -пулеметный взвод, 7 пулеметных дзотов (сержант Можаров)
   -одно стрелковое отделение прикрытия дотов
   3-я батарея (л-т Бершак): трамвайные пути и Балаклавская дорога
   - огневой взвод доты N30(76мм) и 31(45мм) (л-т Крис А.С.),
   - пулеметный взвод, 8 пульдзотов (сержант Аванесов),
   - стрелковый взвод (л-т Соколов)
  
   2-й дивизион дотов (командир майор Губичев П.А. НШ л-т Пигалев)
   -взвод связи (ст.л-т Черняский)
   4-я батарея: (командир л-т Шаповалов) Английское кладбище.
   - огневой взвод (командир л-т Смирнов) доты N25(45 мм) и N26 (76мм)
   5-я батарея (ст. л-т Федоров) Английское кладбище - Лабораторное шоссе:
   - огневой взвод (л-т Ляшенко), доты N24(45мм), N23(100 мм) и N22(45мм)
   - пулеметный взвод (мл.л-т Грязнов) 4 дзота
   - отделение ДШК
   6-я батарея (к-н Мороз) склоны Сапун-горы
   - огневой взвод, (л-т Казы-оглы) 3 дота N 27 (76мм), N28(75мм), N46 (102мм)
   - минометный взвод 4 миномета 82мм (л-т Лапаури)
   - пулеметный взвод (л-т Голосов)
   - отделение ДШК
   3-й дивизион Дотов (кап.лейт. Малахов Г.А. НШ л-т Тучинский)
   7-я батарея (л-т Мордовченко) Лабораторное шоссе -Килен-балка
   - огневой взвод, (ст.1 ст. Бородавко) 2 дота N 21 (45мм), N20(76мм),
   - огневой взвод, (м-н Дремлюк) 2 дота N 19(45мм), N18 (75мм),
   - пулеметный взвод (ст.1ст. Зенков) 2 дзота
   8-я батарея (л-т Свитин) в.Суздальская- Инкерман.
   - огневой взвод, (гл.старшина Белоконь) 4 дота N17 (45мм), N16 (45мм), N15(76мм), N 45 (120мм, в мае орудие передано в состав батареи морских орудий)
   -пулеметный взвод 3 дзота (мл. л-т Решетило)
   9-я батарея (л-т Рачковский)
   - огневой взвод, (ст.л-т Павлов) 6 дотов Инкерман-скаты Сапун-горы. NN 14(45мм), 40(45мм), 41(45мм), 42(45мм), 43(76мм), 44(76мм)
   -пулеметный взвод 3 дзота (ст. 1 ст. Шевченко)
   4-й дивизион дотов (майор Жигачев, политрук Старев, НШ к-н Кравченко)
   10-я батарея (Л-т Сафронов) Инкерман -Мартынов овраг
   - огневой взвод, 2 артдота ст-2 ст Корец 12(76мм),13(45мм)
   - пулеметный взвод 15 пульдотов с-т Буканец
   - 2 стрелковых отделения
   11-я батарея (мл. л-т Коренной)
   - огневой взвод, (л-т Мельниченко) доты N9(45), 10(45)
   - пульвзвод (Решетнов) 3 дзота ,
   - пульвзвод Ступишин, 3дзота
   - пульвзвод Яковенко, 4 дзота
   12-я батарея (л-т Чирков) р-н станции Мекензиевы горы
   - огневой взвод, (л-т Марченко) доты N 8бис(45), 7(76), 8(нет орудия)
   - пульвзвод (ст.1ст. Заликовский), 4 дзота
   - пульвзвод (с-т Глущенко), 5 дзотов
   - пульвзвод (ст.с-т Гонтарь) 5 дзотов
   13-я батарея (л-т Урман)
   - огневой взвод (Надточиев) 2 арт. дота, батарея 45мм орудий (3х45мм)
   - пульрота (мл. л-т Бреславцев)
   - 2 стрелковых взвода
   - минометный взвод 4 миномета 82мм (л-т Андреев)
   В состав полка не входили:
   14-я отдельная батарея (4х45мм противотанковых орудий, командир ст. л-т Бондаренко)
   15-я отдельная батарея дотов 3-го отдельного артдивизиона (по состоянию на 1.04.42 в ней числилось 8х45мм орудий и одно 1х100мм).
   Кроме пулеметных дзотов и СЖБОТов полка, на оборонительных рубежах, пулеметы стрелковых частей, так же устанавливались в укрытиях, дотах и дзотах, кроме того, была начата установка стрелковых оголовков различной конструкции, для ручных пулеметов и автоматчиков.
   Во вторую половину дня "Харьков" и "Свободный", стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстреляли батареи противника, "Харьков" сделал 30 выстрелов, "Свободный" -- 64.
   В 20.12 транспорт "Абхазия", приняв на борт 217 раненых, 280 гражданских лиц и 250 бойцов 191-го армейского запасного стрелкового полка, вышел в Туапсе, в охранении "Харькова" и "Свободного".
   В этот день, командующий флотом составил обширную пояснительную записку (доклад) начальнику Генерального штаба, наркому ВМФ и командующему Крымским фронтом: "За февраль авиация противника произвела 43 налета на военно-морские базы с участием 154 самолетов, в результате которых были повреждены один транспорт и один сторожевой катер, за этот же месяц было четыре налета на корабли в море с участием пяти бомбардировщиков и трех торпедоносцев, в результате чего потоплен один транспорт.
   За март авиация противника произвела 56 налетов на военно-морские базы с участием 245 самолетов, в результате чего были повреждены два танкера, один транспорт, плавучая база подводных лодок, две подводные лодки и плавучая батарея; потоплены минный заградитель, танкер, две баржи и два сторожевых катера, а также разрушено несколько цехов морского завода N201; за этот же месяц было произведено 28 налетов на корабли в море с участием 31 бомбардировщика и 17 торпедоносцев, потопивших один и повредивших два транспорта....Это означает, что скудный тоннаж, которым обладает Черноморский флот, непрерывно уменьшается. Из бывших в эксплуатации на 1 февраля 1942 г. сухогрузных транспортов общей грузоподъемностью в 43 200 т было потеряно шесть транспортов грузоподъемностью в 10 300 т, и подлежало ремонту тоже шесть транспортов грузоподъемностью в 6200 т. На 1 апреля оставалось в эксплуатации 16 транспортов общей грузоподъемностью в 27 400 т. Создавшееся положение ставило под исключительную угрозу снабжение армий фронта и Севастополя и требовало принятия исключительных мер по обеспечению бесперебойного питания войск".
   На самом деле, ситуация, требующая "исключительных мер" создастся спустя месяц. Безусловно, меры предложенные командующим, правильные. Командующий флотом и СОР просил:
   "1. Немедленно приступить к строительству железной дороги от станции Крымская до Тамани и создать надежную переправу через Керченский пролив.
   2. Ускорить поставку на флот самолетов-истребителей и самолетов Пе-2.
   3. Усилить противовоздушную оборону военно-морских баз флота зенитной артиллерией.
   4. Усилить флот сторожевыми катерами типа МО, подав их по железной дороге".
   Но предпринимать их нужно было еще в ноябре. Противник разбаловал ЧФ. Транспорты в одиночку, без охранения, ходили мимо берега занятого противником, в Севастополь еще и в январе. А вот в том, что противник мог наносить, почти безнаказанно, удары по Севастополю, вина не зенитчиков и летчиков, а структуры управления. Зенитная батарея могла открыть огонь только по разрешению из штаба ПВО, и не всегда его удавалось получить вовремя. Ситуация изменилась в апреле, когда батареи получили право самостоятельно открывать огонь по самолетам.
   А вот потери на пути к Севастополю, на тот момент были незначительными. ЧФ, за тот же период, на собственных минах потерял больше кораблей, чем от действий авиации противника. Это уже потом, когда концентрация авиации противника возросла в шесть раз, немцы начали топить корабли в море, а на тот момент, ситуация была иной. Основной тоннаж был потерян в Керчи и Феодосии и исключительно из-за неспособности (или нежелания) армейцев организовать ПВО для "чужой конторы", для флота. ПВО ЧФ, в январе - марте так же было занято в основном, защитой своих баз и кораблей, так что корабли Морфлота, оказались "чужими" и для тех и для тех.
   Если проанализировать состав тех конвоев, которые имели сопровождающие корабли, то даже они имели слабое прикрытие с воздуха. Морской охотник имел два 45мм 21К, которые условно можно считать зенитными, но орудия имели малую дальность и малый калибр и 2х1 12,7 мм пулемета. Быстроходные тральщики были вооружены чуть лучше но не сильно: одна 45мм пушка 21К, 20мм зенитный автомат "Рейнметалл" и 2-3 пулемета Кольта или Браунинга (иногда ДШК) и... все. "Семерки" (эсминцы проекта "7") были вооружены уже лучше 3х45мм 21К и 2х76мм 34К, они могли вести огонь 76мм орудиями уже на большей дальности. Оптимальным зенитным вооружением обладал эсминец проекта "7У" (например, "Свободный"), у него на палубе, вместо 21К стояли уже 37мм зенитные автоматы. Так что, наверное, только этот корабль обеспечивал надежную проводку конвоев. Но их было очень мало. Разбитый корпус "Совершенного", стоял на морзаводе в ремонте, "Смышленый" погиб на своих минах в феврале, "Сообразительный" нуждался в ремонте, Оставались только "Свободный" и "Способный", но последний был сильно поврежден уже 10 апреля в Туапсе.
   2 апреля в Севастополе, при артобстреле, была потоплена парусно-моторная шхуна СП-202.
   3 Апреля 1942г. еще несколько частей стали гвардией. Севастопольский 8-й истребительный авиаполк (командир полковник Юмашев) стал 6-м гвардейским, 2-й минно-торпедный полк (командир подполковник Н.А.Токарев) стал 5-м гвардейским. Гвардейцем стал и "Красный Кавказ", стоявший, с тяжелыми повреждениями, в ремонте с января.
   Указом Президиума Верховного Совета СССР эскадренный миноносец "Беспощадный" был награжден орденом Красного Знамени.
   В 172-й дивизии закончилось формирование 747-го стрелкового полка и вспомогательных частей.
   За счет полученных подкреплений, в этой же дивизии было начато формирование "нового" 388-го полка и вспомогательных подразделений.
   Пополнялась и 95-я дивизия, в ней начали заново формировать 241-й полк, который возглавил пожилой, призванный из запаса комбриг Дворкин, ранее находившийся на партийной работе. Нужно отметить, что вспомогательные части дивизий формировались ускоренными темпами, в то время как многие стрелковые части ощущали некомплект личного состава. Так, например, в 345-й дивизии к 4 апреля были почти полностью укомплектованы вспомогательные части, но отсутствовал один стрелковый полк.
   4 Апреля 1942г. ночью шесть МБР-2 бомбили противника. Шесть Пе-2 под прикрытием шести Як-1 атаковали аэродром Саки. Немецкой стороной в этот день отмечена потеря двух "Не-111" из I/KG100.
   Вышел приказ о смене флотского обмундирования на армейское, но гимнастерок хватило не на всех. Не хватало пилоток, поэтому реализация приказа затянулась, и даже во время третьего штурма, многие бойцы носили "буденовские" шлемы. Но, все же, большая часть войск СОР за неделю "позеленела".
   Немецкие войска продолжали подготовку к активным действиям. Помимо подтягивания резервов, была начата подготовка диверсантов для дезорганизации управления войсками. Подготовка шла на базе 6-й роты учебного полка 800 "Бранденбург", которая прибыла под Севастополь еще в октябре 1941г. вместе с передовыми частями разведбата 22-й пехотной дивизии. Что это была за рота? Сформирована она была перед вторжением на территорию Советского Союза в Румынии, в основном, из белоэмигрантов русского происхождения, но часть ее составляли румыны и немцы, хорошо владеющие русским языком. Главными задачами "Бранденбурга" в условиях боевых действий являлись: диверсии в тылу противника, глубокая разведка, уничтожение коммуникаций, захват стратегически важных объектов (мостов, аэродромов, бункеров), уничтожение узлов связи, ликвидация офицерского состава высокого ранга, террор против гражданского населения (зачастую в форме войск противника), подрывы ж/д путей, уничтожение складов с амуницией, продовольствием, боеприпасами, добыча пленных и т. д. и. т.п.
   Новым в принципах боевых операций "Бранденбурга" стали, отказ от каких-либо гуманитарных ограничений в прежних законах ведения войны. Допускалось применение любых видов оружия, пытки при допросе пленных, захват заложников, убийство женщин и детей, террор против мирного населения и.т.д., т.е. их действия шли в нарушение всех конвенций, и даже прежних  неписанных обычаев войны.
   И формировали их, как сказали бы сейчас, из отморозков. И набрали их из бывших советских бойцов немало. Целых три роты. Располагалась школа подготовки в деревне Аджи-Булат (Угловое) и называлась Пионерной школой. В расписании киносеансов передвижки, есть это загадочное подразделение, не проходившее ни по одним документам. Странное название этому подразделению было дано в целях конспирации. Даже повседневное обмундирование у личного состава "Бранденбурга" было обычным для германской армии, военнослужащие "Бранденбурга" носили форму егерей, которая была принята еще в 1936 году, и отличалась от общевойсковой, только зеленым просветом на погонах. Чуть позже, была начата подготовка осведомителей и наблюдателей из местного населения под видом школ виноградарства и овцеводства. В феврале, на балтийском побережье было начата подготовка роты "морских" диверсантов, два взвода из состава которой окажутся в Крыму в июне 1942г. Противник готовился воевать всерьез, отбросив ненужный героизм и благородство.
   Немцы же считали, что РККА нарушает традиции ведения войны, используя партизан. Но партизанские отряды, после зимы были крайне ослаблены, в горах Крыма свирепствовал голод. Даже самые обеспеченные продовольствием подразделения партизан потеряли до трети своего личного состава только от голода. В численном выражении это от 1,5 до 2 тыс. человек.
   5 Апреля 1942г. противник около 3 часов ночи обстрелял город 88-ю выстрелами. Примерно в это же время, севастопольская группа опять наведалась к аэродрому Саки, 20-ю МБР-2, пытаясь бомбить его.
   В 03.24 транспорт "Сванетия" в охранении эскадренного миноносца "Бойкий" и двух сторожевых катеров прибыл из Новороссийска в Севастополь, доставив 382 человека маршевого пополнения, 245 т боезапаса, 350 т продовольствия и 194 т фуража. Вечером того же дня, "Сванетия", приняв на борт 120 раненых, в охранении эскадренных миноносцев "Бойкий" и "Незаможник" вышла из Севастополя в Туапсе.
   Обе стороны (и советская и немецкая) приводили себя в порядок. Пользуясь затишьем, части обустраивали свой быт. Правда, в своих письмах немцы жалуются на то, что части перестали отводить с передовой на отдых, но... у советских частей такой возможности вообще не было. Бойцы почти непрерывно находились на передовой. Советские войска устраивали смотры самодеятельности, на передовую приезжали артисты, писатели, поэты, солдаты смотрели кино.
   Немецким солдатам тоже показывали кино.
   Ради любопытства приведу один немецкий документ:
   "Расписание просмотра фильма "Ты и я"
   5 апреля 1942г. (фронтовой кинозал)
   9:30 для 22-го артполка 200 мест, для пионерной школы 100мест;
   14:00 артиллерийского дивизиона N857 100мест; штаба дивизии 50 мест; для 22-го артполка 50 мест;
   Работа кинопередвижек:
   Мамашай:
   для 65-го полка 100 мест,
   дополнительный сеанс для 33-го полка (рум.) 100мест
   Эски-эли
   Для 22-го противотанкового дивизиона -100мест
   дополнительный сеанс для 4-й роты (кавказской) 22-го пионерного батальона (с субтитрами) 100мест
   Аранчи
   Для 815-го дивизиона 100мест".
   Фронтовой кинозал был введен немцами в действие в бывшей школе деревни Калымтай 5-го апреля 1942г. Его вместимость была 300мест.
   Ввели в строй свой подземный кинотеатр и севастопольцы. Его вместимость была 100 мест. Город уходил под землю, открывались подземные парикмахерские, заводы, госпитали и даже... кафе. В частях работали кинопередвижки, многие обзаводились своими проекторами.
   Из воспоминаний Евсеева: "В нашем артиллерийском дивизионе был в земле построен клуб, где шли кинокартины. Надо заметить, что краснофлотцы любили смотреть те вещи, которые не были связаны с войной, в особенности, большим успехом пользовались романтические, лирические и комедийные картины, которые отвлекали их от кровавой действительности, причем подобного рода картины, которые смотрели по нескольку раз, поскольку запас картин в Севастополе был ограничен. Когда смотрели фильмы, ну например, американский фильм "Большой вальс" и слушали вальс Иоганна Штрауса, то мы настолько забывались и переносились в обстановку картины, что совсем не думали о том, что можно было ожидать каждую минуту попадания в нашу "клуб-землянку" снаряда или мины, или о том, что будет с нами впереди. Мы вечером на командном пункте, если не находились на передовой, развлекались по-разному. К нам приходили гости - командиры соседних армейских, артиллерийских и пехотных частей, пили чай, играли в шахматы, рассказывали анекдоты и вспоминали прошлое. Когда говорили о будущем и о своих личных планах, то высказывающиеся обязательно вставляли фразу "Если останусь жив""
   6 Апреля 1942г. аэродром противника в Саки вновь бомбили пять Пе-2(40-й БАП) под прикрытием шести Як-1 (6-й ГАП). Затишье на Севастопольском участке позволило противнику начать передислокацию пехотных полков 132-й дивизии под Керчь. Из-под Севастополя уходят 436-й, 437-й и 438-й пехотные полки. Зато появляются новые береговые батареи. Так, под Алуштой в дер. Туак (совр., Рыбачье) появляется береговая батарея 144-го дивизиона, чуть позже еще одна батарея устанавливается в Судаке и еще одна в дер. Калишар. Под Евпаторией начали готовить позиции для немецкого 145-го дивизиона береговой артиллерии (2 батареи). Ожидалось прибытие двух береговых батарей 147-го дивизиона. Советские десанты (пусть неудачные) отчасти сделали свое дело: часть сил противника была скована охраной побережья.
   В захваченных противником Крымских городах устанавливался "новый порядок". В общем-то, новое самоуправление состояло не из немцев, а из местных жителей, причем, в городах это были преимущественно русские, причем, зачастую бывшие партизаны. Например, начальником полиции Карасубазара стал некто Тимофеев (в прошлом "партизан"). Любопытно, но охотнее всего, шли на сотрудничество с немцами те, у кого в графе "социальное происхождение" стояла запись "служащий". Чаще всего, шли на службу к оккупантам бухгалтера, финансисты, работники заготовительных контор, торговые работники и.т.д. И что интереснее всего, именно эти социальные категории превалируют среди перебежчиков.
   Подводя статистику по перебежчикам за март-апрель 1942г., можно отметить, что по боевым частям СОР, количество "бегунов" сократилось. Во всяком случае, если верить немецким документам. Вместе с тем, стоит отметить, что в Севастополе началась настоящая "охота на ведьм". Особенно тщательно "врагов" и "предателей" искали в 25-й Чапаевской дивизии (видимо название обязывало). Именно она держит пальму первенства за апрель 1942года (193 осужденных). Безусловно, предатели были, но ..., впрочем, каждое личное дело нужно разбирать индивидуально. Не отставал в этом деле от Приморской армии и Черноморский флот, судебная машина, которого работала с такой мощностью, что это вызвало неудовольствие наркомата ВМФ.
   В октябре, уже после сдачи Севастополя потребовалось личное вмешательство Наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова, которые указывал Ф.С.Октябрьскому, что "...количество осужденных на ЧФ вчетверо превышает количество осужденных на всех остальных флотах, вместе взятых".
   Практика показала, что количество перебежчиков никак не зависит от жесткости репрессивных мер. А чаще всего, было наоборот. При ужесточении карательных мер, количество перебежчиков увеличивалось.
   7 Апреля 1942г. авиация СОР, ночью, силами четырех Пе-2, под прикрытием пяти Як-1 и девять МБР-2, вновь бомбила аэродром в Саках.
   Немецкие и румынские войска продолжали перегруппировку. Части 1-й горнострелковой бригады получили уже седьмой маршевый батальон и дополнительное вооружение. Готовилась реорганизация горных и кавалерийских бригад в дивизии. Несмотря на отход частей 132-й дивизии под Керчь общая численность группировки противника под Севастополем почти не изменилась. Два батальона румынского 33-го полка (10-я ПД) были сняты с охраны побережья, и подтянуты в район Мамашай - Аранчи.
   8 Апреля 1942г. 6 ДБ-3, 29 МБР-2 и ГСТ главной базы бомбили аэродром Саки. Один МБР-2 пропал без вести. Три ДБ-3 бомбардировали аэродром Сарабуз. Летчики доложили о двух уничтоженных самолетах, но советская дневная аэрофотосъемка данные не подтвердила. Немцы дают данные о повреждении одного "FW 58". Продолжалась вялая артиллерийская перестрелка. Противник сделал 24 выстрела, советская артиллерия - 48. За десять дней советские снайперы доложили 258 победах, немецкие о 158-ми.
   9 Апреля 1942г. ночью 22 МБР бомбили хутор Мекензия и Черекез-Кермен. Противник выпустил по Севастополю 44 снаряда. Артиллерия СОР вела огонь на подавление батарей противника в районе 2,5 км юго-восточнее Камары и по району "Дача" в 2 км северо-восточнее Камары. Советские снайперы доложили о 56 победах, немецкие о 36-ти.
   В этот день были начаты работы по замене 130мм орудий 704-й (115-й) батареи. Одновременно, были начаты работы по "созданию" нового 180мм орудия из деталей, находившихся во дворе бывшего училища ВМУБО. В результате усилий севастопольских оружейников, удалось собрать открытую 180мм установку со стволом орудия Б-1П. Правда, само орудие имело износ почти 70% и обстрел его был ограничен, но оно могло вести огонь по противнику. В качестве отдельного огневого взвода его включили в состав 704-й (115-й) батареи. Вроде бы, это не логично, т.к позиции основной батареи находились на Северной стороне, а 180мм пушка на откосе возле Лазаревских казарм, но орудие могло поддерживать огнем только 3-й и 4-й сектор, и потому его включили в состав 704-й.
   10 Апреля 1942г. в этот день была начата переброска под Керчь части немецкой 50-й дивизии. Э.фон Манштейн шел на большой риск, но, части СОР попыток наступать не предпринимали. Шли только взаимные вялые артиллерийские обстрелы, работа снайперов и действия авиации. Самолеты Севастопольской авиагруппы выполнили 84 самолетовылета.. Правда, большая часть вылетов пришлась на поиски пропавшего накануне МБР-2. 12 самолетов прикрывали подход транспорта "Абхазия", который шел в охранении лидера "Харьков", эскадренного миноносца "Свободный", базового тральщика "Гарпун" и двух сторожевых катеров. Немецкая авиация пыталась атаковать конвой на подходе к Севастополю, но был отогнан, при этом, один И-16-й, из-за ветхости, при выходе из пикирования рассыпался в воздухе, и рухнул в воду. Летчик погиб.
   Корабли доставили из Новороссийска 300 человек маршевого пополнения, 186 т боезапаса, четыре 122-мм гаубицы, четыре 122мм корпусных пушки А-19, 385 т продовольствия, 91 т фуража. В связи с тем, что батарея N704 была временно небоеспособна, производилась имитация ее действий. В 20.00 эскадренный миноносец "Свободный", стоя на якоре в Севастопольской бухте, открыл огонь по району дер. Мамашай. Всего произведено 20 выстрелов. Обстрел велся одновременно с ведением огня другими береговыми батареями.
   Одновременно с обстрелом, транспорт "Абхазия", имея на борту 172 раненых и 116т разных грузов, в охранении лидера "Харьков" и эскадренного миноносца "Свободный" вышла из Севастополя в Поти. Возникает вопрос: почему, уже месяц как не ведутся боевые действия, а раненные продолжают вывозиться? Дело в том, что не только советские войска вели снайперскую борьбу. Активно работали и немецкие. Их было меньше, но все они имели спецподготовку. Снайперы в этот день доложили о 108 победах. Немецкие снайперы о 73-х.
   11 Апреля 1942г. ночью 28 МБР-2 главной базы, бомбили вражеские войска в пунктах Байдары, Варнутка, Кучук-Мускомья, Биюк-Отаркой и Дуванкой. Три ДБ-3 и два СБ бомбили вражеский аэродром в СакиВ 04.17 танкер "Москва" в охранении эскадренного миноносца "Дзержинский", базовых тральщиков "Взрыв" и N 27 и двух сторожевых катеров прибыл из Туапсе в Севастополь, доставив 2400 т мазута, 760 т авиабензина, 906 т автобензина, 300 т керосина, 34 т нефтяного кокса и 472 куб.м. дров.
   В Севастополе достаточно остро стоял вопрос с топливом. Одно время даже хлебопечи топили жидким топливом, из-за чего, севастопольский хлеб, по воспоминаниям, отдавал нефтью.
   Начались работы по созданию нового КП командующего флотом. Флотские строители по праву, могут гордиться этой работой. При соблюдении полной секретности было уложено 1800 куб. м. бетона, проведены коммуникации, сделан даже сделан каптаж родника, с целью обеспечения КП водой. Было оборудовано убежище и возле "адмиральского" дома.
   Да, все это так, но на этот КП ушла большая часть цемента, доставленного потопленным "Димитровым", а на фронте стала ощущаться нехватка цемента. А.Ф.Хренов активно расписывает достоинства маленьких, одноамбразурных сборных дотов и оголовков, но реально стойкость этих укреплений к огню, была минимальной. И строить их начали только из-за нехватки стройматериалов.
   Оборудовались и новые КП для командующего Примармией и коменданта БО, но в отличие от КП командующего, для них приспособили массив старой береговой батареи N13, а для тылов штаба Херсонесские погреба.
   Уходили под землю и другие учреждения. Возле Петропавловского собора (бывший ГДК) есть бывшая общественная уборная. На самом деле это бывшее помещение тыла флота. Командный пункт ПВО, изначально, размещался в глубоком подвале дома, на ул. 4-й Бастионной (сейчас Ялтинская КЭЧ), который зенитчики звали "холодильником" и.т.д.
   12 Апреля 1942г. Возобновила огонь румынская артиллерия, которая вела огонь по Балаклаве и Кадыковке. В 172-й дивизии было закончено формирование 727-го полка, дивизия стала двухполковой, полк был выдвинут на правый фланг 514-го полка, что позволило уплотнить позиции 79-й бригады. В этот день 79-я морская стрелковая бригада, приказом И.Е.Петрова за N 0154 переводилась на штат курсантской. Это означало лишь то, что ее бойцы стали получать улучшенный, курсантский паек.
   Произошли изменения и в стане противника. Горные и кавалерийские бригады стали дивизиями. Соответственно, 1-я румынская горнострелковая бригада была увеличена в штате с 11 тыс. до 17 тыс. человек. По состоянию на 12 апреля в ней уже насчитывалось почти 16 тыс. человек. Это позволило перебросить под Керчь еще один полк 50-й дивизии.
   13 Апреля 1942г. в четыре утра прибыл транспорт "А.Серов" в охранении эскадренных миноносцев "Бойкий", "Незаможник", базовых тральщиков "Якорь", "Гарпун". У подходной точки фарватера конвой встречали ТЩ N25 и 26. В связи со случаями гибели кораблей на своем минном заграждении, конвои теперь встречали тральщики и препровождали в бухту.
   Корабли доставили 485 человек маршевого пополнения, 306 т боезапаса, одно 76-мм, десять 152-мм и восемь 122-мм гаубиц, 100 т авиабомб, 13 авиамоторов, 1202 т продовольствия, 961 т фуража. Артиллерия предназначалась для пополнения артполков 25-й Чапаевской дивизии.
   Обратным рейсом корабли забрали 35 человек личного состава УО и 12 офицеров, в числе прочих на Большую землю убыли к-н-лейтенант Рабинович и ст.л-т Спахов. Этот личный состав предназначался Крейсеру "Коминтерн", поврежденному в порту Новороссийска 11 марта 1942г. Вместо П.С.Рабиновича батарею N703 (114 возглавил ст.л-т Кононов.
   Румынские части обстреляли позиции 1-го и 2-го секторов минометным огнем. Всего выпущено 360шт. 81мм мин. Тяжелая осадная артиллерия молчала.
   Один МиГ-3 разбился из-за отказа мотора. Несмотря на то, что эти самолеты расхваливаются на страницах советской послевоенной печати, ранние выпуски самолетов были довольно неудачными. Так по состоянию на 13 апреля все пять МиГов стояли на земле с неисправными моторами. Именно для них и предназначался груз "А.Серова"
   14 Апреля 1942г. авиация противника возобновила налеты две шестерки "Ju-88А-4" (из III/LG1) с аэродрома в Евпатории, атаковали город и бухту. Хорошо сработала зенитная артиллерия. Отбомбившись 56-ю бомбами, немецкие самолеты существенных успехов не достигли. При этом атаковавшие самолеты, по советским данным, потеряли три "Юнкерса" (по немецким -один, правда еще один списан, как потерпевший крушение по техническим причинам).
   Советские снайперы записали на себя 58 побед, немецкие 34.
   15 Апреля 1942г. авиация СОР традиционно, ночью наведалась на аэродром в Саки. 22-й немецкий артполк обстрелял позиции 79-й МСБр 120-ю выстрелами. Тяжелая осадная артиллерия немцев молчала. Снайперы доложили о 55 победах. Но снайперами были не только пехотинцы, появились и снайперы- минометчики, артиллеристы, зенитчики.
   В этот день на слете зенитчиков были названы лучшие зенитные батареи. На слете выступили снайперы-зенитчики старшие лейтенанты И.Г.Григоров (227-я батарея -мыс Херсонес), лейтенант А.С.Белый (926-я, хутор Лукомского), и младший сержант Степан Данич (365-я). Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "В заключение были названы лучшие зенитные снайперы. По итогам соревнования ими стали 2-я прожекторная рота и шесть батарей: 80-я И. С. Пьянзина, 229-я Н. И. Старцева, 365-я Н. А. Воробьева, 553-я Г. А. Воловика, 926-я А. С. Белого и наша 54-я". Правда, в фрагменте есть неточность: Н. И. Старцев, на тот момент был нач.штаба 2-го дивизиона 61-го АП.
   16 Апреля 1942г. в три часа ночи, из Новороссийска, прибыл транспорт "Сванетия" в охранении эскадренных миноносцев "Бдительный", "Свободный" и трех сторожевых катеров. Доставлено: 151 человек маршевого пополнения, 191,5 т бензина, 618,5 т продовольствия. Город и армия ежедневно съедали по 60 тонн продовольствия, поэтому, подвозить его нужно было регулярно, не помогало даже введение осадного пайка. После разгрузки, приняв на борт 221 раненого, 56 человек личного состава 40-й кавалерийской дивизии и 9 человек гражданских лиц, "Сванетия" в охранении эскадренного миноносца "Бдительный" в 21.20 вышла из Севастополя обратно, в Новороссийск. Нужно отметить, что не только вход конвоев, но и их выход сопровождался тральщиками. Выход транспорта сопровождали Т-413 и морской охотник. На следующий день 07.20 конвой был замечен самолетом разведчиком. Уже в 11 ч транспорт подвергся атаке семи "Ju-88-А1" из III/LG1 с аэродрома в Евпатории. Сброшено 48 бомб. Одна бомба попала в палубу, но, не разорвавшись, упала за борт.
   В 15 часов, на бреющем полете появились 9 торпедоносцев "Не-111-Н-6" с аэродрома Саки. Самолеты разделились на три группы, и с разных сторон атаковали транспорт. Две их торпеды прошли близко от борта теплохода. Самолеты развернулись и тройками с левого и правого бортов, повторно атаковали транспорт. Одна из торпед поразила судно по левому борту в носовой части. В пробоину хлынула вода, и "Сванетия" начала погружаться с креном на левый борт и дифферентом на нос и креном на левый борт. Спустя 10 минут вода достигла штурманской рубки. Из имевшихся восемнадцати спасательных шлюпок успели спустить на воду только две. Не уместившиеся в них люди в пробковых поясах, нагрудниках, а то и без всяких спасательных средств бросались за борт. Командира транспорта и других находившихся на мостике моряков взрывной волной сбросило на шлюпочную палубу. Старпом Г. Кухаренко с помощью рулевого А. Курепкова перенес их на спасательный плот и оттолкнул его от борта. Сам он бросился в штурманскую рубку, схватил со стола боевую карту, выбрался на еще возвышавшийся правый борт и спрыгнул в воду. Комендоры кормового зенитного орудия и пулеметчики продолжали вести огонь. В это время вдруг раздался гудок: это одни из мотористов, выбравшись через трубу, держался за тросик сирены. Обернувшись, Кухаренко увидел, как с высокоподнятой кормы в воду сыпались люди. С непрерывающимся надрывным гудком теплоход "Сванетия" в 16 ч перевернулся, и затонул, накрыв корпусом два плота и плавающих вокруг людей. На воде оставались две шлюпки и спасательный плот с ранеными бойцами и командирами. Несколько десятков человек держались на плаву, ухватившись за матрасы, чемоданы, доски. После гибели судна торпедоносцы сделали по три захода над плавающими людьми, расстреливая их из пушек и пулеметов. В это время "Бди­тельный" скрылся из видимости, маневрируя и отбиваясь от атак торпедоносцев. Только через полтора часа после ухода самолетов "Бдительный" вернулся к месту трагедии. Старпома Кухаренко в числе многих уцелевших моряков и пассажиров подняла из воды команда эсминца "Бдительный". Всего было спасено 143 человека, практически все получили переохлаждение. Погибло 535 человек.
   Не справляясь с советской авиацией, противник нанес удар по основному севастопольскому аэродрому "Херсонесский маяк". Тринадцать "13 Ju-88D-1" из 13F/122 с аэродрома в Саках, в сопровождении семи "Ме-109" бомбили аэродром, но неудачно. Сброшено 58 бомб, из них 19 на летном поле (4 не взорвались). Поврежден осколками всего один СБ.
   17 Апреля 1942г. в 2 часа ночи командующий СОР и ЧФ подписал директиву по противодесантной обороне СОР, и в 3 часа вылетел на Кавказ в штаб фронта. По этой директиве, весь СОР делился на две зоны. От переднего края до противодесантного (Тылового) рубежа за противодесантную оборону отвечал И.Е.Петров, за внутреннюю зону отвечал П.А.Моргунов. Любопытно, но, полномочия коменданта БО за истекшие три месяца существенно сократились.
   Весь наличный состав 116-го МРАП, в составе 23-х МБР-2 бомбили самолеты противника на аэродроме в Саки.
   Советские снайперы доложили о 52 победах, немецкие о 73-х.
   18 Апреля 1942г. самолеты авиагруппы действовали только силами 116-го МРАП: один самолет вылетел на поиск пропавшего МБР-1, остальные бомбили Саки (22 машины). Снайперы доложили об уничтожении 83-х солдат и офицеров противника. Продолжались мелкие стычки между войсками противников. В районе плато Мекензиевых гор постоянно происходили вылазки противника.
   Из воспоминаний З.Смирновой- Медведевой: "Часовым у дота стоял молоденький боец, подносчик патронов Курбатов. Накрывшись плащ-палаткой, он до боли в глазах всматривался в ночь, которая после каждой вспышки молнии становилась все непрогляднее. От Курбатова начинался разминированный для разведчиков узкий проход -- извилистая тропка, уходившая в глубь балки.
   В момент одной из вспышек Курбатов увидел поднимавшихся по тропке людей. Сначала не поверил себе. Но когда снова сверкнула молния, молодой боец убедился, что из балки приближаются люди, и обрадовался: "Ну вот и наши возвращаются..."
   Курбатов плотнее закутался в плащ-палатку. Когда подходившим оставалось до него несколько шагов, спросил для порядка:
   -- Стой! Пропуск!
   Ответа не последовало.
   -- Стой! -- Часовой щелкнул затвором, но не успел ни выстрелить, ни вскрикнуть: его оглушили.
   У дота разорвались гранаты.
   Младший лейтенант Морозов метнулся к амбразуре, мгновенно ощупью поставил ствол пулемета против колышка "ориентир два" и дал длинную очередь вдоль тропки. Потом другую. Прислушался, подождал немного и, держа наготове наган, двинулся к месту, где несколько минут назад находился часовой. Окликнул Курбатова. Молчание. Рядом тяжело дышали бойцы, поднятые по тревоге сержантом Зайцевым.
   -- Украли...
   -- Точно, утащили, гады...
   -- Жаль парня...
   -- Раззява!
   -- Своих же ждали...
   Слушая реплики бойцов, Морозов молчал. Он думал о том же и, пожалуй, теми же словами. Но ЧП есть ЧП. Выставив новых часовых, младший лейтенант возвратился в блиндаж, свернул новую толстую самокрутку. ...
   Я должна была стоять часовым у разминированной тропки с десяти вечера до полуночи. Близилась полночь, когда я заметила: вроде бы зашевелился "ориентир два" -- куст шиповника на изгибе тропинки. Подала знак командиру. Все трое насторожились.
   Из-за куста шиповника показались люди.
   -- Подними пулеметчиков! -- приказал командир. -- Сама оставайся в доте, у "максима".
   -- Я на посту, товарищ младший лейтенант...
   -- Выполняйте приказ!
   Ночь была лунная, звездная. Через амбразуру я хорошо различала у тропы наших пулеметчиков во главе с Морозовым. Видела и людей, поднимавшихся из балки. Они уже преодолели половину подъема. У того, кто шел впереди, было словно две головы -- одна, а над ней другая.
   -- Стой! Кто идет? -- услышала я голос Морозова.
   -- Свои...
   Прошло еще несколько томительных секунд. Я смотрела на людей, поднимавшихся по склону, сквозь прорезь прицела.
   -- Стой! -- повторил Морозов. -- Стрелять буду!
   Шедший впереди ответил, тяжело дыша:
   -- Свои... Разведчики... Раненого несем...
   -- Свои, товарищ комвзвода... -- слабым голосом подтвердил Курбатов. -- Меня вот на себе притащили...
   На тропку спустились пулеметчики, понесли в траншею раненного в обе ноги Курбатова.
   Передав раненого на попечение санинструктора, Морозов спросил у командира разведчиков:
   -- Чего так задержались? Ну, будет вам нагоняй!
   -- Да вот "родственники" квартиру поменяли. Долго пришлось искать. -- Разведчик кивнул на толстого гитлеровца без головного убора, с завязанными назад руками. На радостях мы его и не заметили.
   -- Видать, штабист, -- сказал Морозов.
   -- Похоже... Полковник разберется. Да и вашего бойца спасли по дороге. Тоже серьезное дело...
   Курбатов очнулся, когда похитившие его фашисты спускались в балку. Руки бойца были крепко связаны, рот забит кляпом. Из нашего дота ударила пулеметная очередь. Два немца, прикрывавших отход, свалились замертво, а те, кто шли впереди, бросили "языка" и кинулись за поворот, где начиналось мертвое пространство, недосягаемое для пулемета. Курбатов вскочил, метнулся в сторону, нечеловеческим усилием вытолкнул изо рта кляп. Но не пробежал в кустарнике и пятнадцати шагов, как попал в новую беду: разорвавшаяся неподалеку противопехотная мина ранила его в обе ноги. Боец притаился, сдерживая стоны. Немцы могли вернуться. Звать на помощь -- значит привлечь к себе внимание, а Курбатов находился слишком далеко от своих. Принялся освобождать от веревок руки. Это ему удалось. Но, чтобы ползти к своим, уже не было сил. Ослабев от потери крови, Курбатов впал в забытье.
   Утром очнулся, огляделся, увидел вокруг земляные бугорки -- присыпанные землей немецкие противопехотные мины. Приметил глубокую воронку от авиабомбы. Воронка до половины заполнена дождевой водой. Но делать нечего. Спустился в нее и пролежал в этой "ванне" весь день, выставив над водой только голову. С наступлением сумерек Курбатов по заранее намеченному маршруту снова подобрался к тропке. Здесь-то и нашли его возвращавшиеся из вражеского тыла разведчики...
   19 Апреля 1942г. Изменений не происходило, на город сброшено 24 бомбы, советские самолеты сделали 63 самолетовылета.
   Снайперы доложили о 73 победах. Из воспоминаний В.Зари: " Сложного в нашем деле, снайперском, ничего нет. Главное в этом деле терпение. Без него, снимут в первом же выходе. Взял я тогда на партийном собрании обязательство, к 22 апреля к годовщине со дня рождения В.И.Ленина, довести свой личный счет до 30 фашистов, но, видно, погорячился, для достижения намеченного плана не хватало еще трех зарубок на прикладе. А тут как на зло противник не идет и не идет, совсем расстроился, хотел сменить позицию, да не тут -то было, только перевернулся на спину, а тут пуля в камень, щелк! И выстрела не было, а белую выщербину от пули вижу, значит стреляли. В аккурат, в спичечном коробке от головы пуля прошла. Замер. Лежу. Час лежу, два, муравьи за шиворот заползли, щекотно, лежу на спине, винтовка рядом, но дотянуться не могу, пристрелит враг. Солнце уже садится, значит, пять часов прошло. Краем глаза смотрю, зашевелился куст метрах в 500. "Куст" встал и пошел по тропе, прочь. Стрелять не рискнул, далеко. Ночью нашел его окопчик, удобный, замаскированный, даже дощечки на пол положены. Так я под эти дощечки "сюрприз" и подложил. А сам пробрался дальше по тропинке в тыл врага. Зарылся в яме, засыпав себя прелой листвой. Проснулся от взрыва своего "сюрприза". "Ну, думаю все... каюк ему!", но спешить не стал. Смотрю на тропинку. Минут через двадцать топают по ней трое, в касках, с карабинами. Один задержался, "до ветру" сходить, так и остался он, лежать с расстегнутыми штанами, обмочившись перед смертью. На выстрел прибежали и те, двое, один нагнулся над трупом, и уложил я его, и тут, чувствую, ударило что-то в ухо. Кровь с мочки хлещет, а пошевелиться боюсь. Выстрела опять не слышал, а ранило. Видать, перехитрил меня тот снайпер, жив остался. Тот немец, что на тропе не растерялся, убежал, видать за подмогой. Ну, думаю, все... пропал... Спасла случайность. Ежик. Зашевелился он рядом со мной, так немец его за мою голову и принял. Выстрел, успеваю быстро перевернуться, и "снимаю" немца. А по тропе уже топают не меньше десятка немецких сапог, пора уходить. На глаза попадается простреленное тельце ежа, спасшего мою жизнь, бегу, пули щелкают, приходится петлять между деревьев, выскакиваю на откос, качусь, и тут со стороны своих, по мне заговорил пулемет. Эх, попал в переделку, впереди свои, сзади немцы. Как тогда выбрался, толком и не помню, но свой план и все же выполнил, на следующий день еще двоих снял... А гимнастерку так отстирать и не смог, все плечо запачкал тогда, тер, тер, да так пятно и осталось".
   20 Апреля 1942г. перед годовщиной дня рождения В.И.Ленина проводилась неделя по очистке территории СОР от мусора. В течение недели удалось ликвидировать (сжечь и закопать) 5 тыс. тон(!) мусора и отходов, расчистить территорию, очистить многие источники водопользования, но до конца работы довести не удалось. Многие родники остались замусоренными, и далеко не всю территорию удалось прибрать.
   Эсминцы "Бдительный" и "Сообразительный" доставили в Севастополь 345 бойцов маршевого пополнения и вывезли раненых. В этот день в 16.20-17.03 батарея N 705 вела огонь по взводу конницы в районе полтора километра юго-восточнее селения Узенбаш.
   21 Апреля 1942г. в течение ночи на 21 апреля пять ДБ-3 и три СБ авиации главной базы, летая поодиночке, бомбили аэродром Сарабуз. Ответ не замедлил сказаться. В 16ч30м над бухтой Матюшенко появилось, шесть "Ju-88A-4" из группы III/LG1 в сопровождении четырех Bf-109. В бой вступило 15 советских истребителей, которым удалось сбить один Ju-88 (ст. лейтенант Рыжов на свежеотремонтированном МиГ-3), и сбить "Ме -109" Тем не менее противник сбросил бомбы на базу и уничтожил три МБР-2 и повредив ГСТ.
   Чуть позже, противник произвел налет "новым" оружием. Около 13 часов одиночный истребитель-бомбардировщик "Ме 109" сбросил три бомбы на позицию 928-й зенитной батареи N928 (Херсонесский маяк). Это был первый случай под Севастополем, использования "Ме-109" в качестве бомбардировщика. Часть пилотов немецкой авиагруппы II/JG77, имевших практику бомбометания, возобновили полеты в этом качестве, неся под фюзеляжем четыре 50-кг или две 100кг бомбы. "Мессершмитты" летали на бреющем полете, избе­гая, таким образом, обнаружения постами ВНОС и огня зенитной артиллерии.
   Снайперы доложили о 34 победах.
   22 Апреля 1942г. ночью, 19 самолетов МБР-2 (три были повреждены накануне) бомбили аэродром мы противника в Саки и Сарабузе. Противник, в ответ произвел налет девяткой "Ju-88D-1", под прикрытием истребителей, на гидроаэродромы "Голландия" и "Бухта Матюшенко". Уничтожен один МБР-2. Снайперы доложили о 46 победах.
   В этот день в Крым прибыл основной состав штаба немецкого 8-го авиакорпуса барона Вольфрама фон Рихтгофена. Кроме того, прибыло пять бомбардировочных, две пикировочные и две штурмовые группы. Основной задачей корпуса стал Крымский фронт, но и Севастополь немецкие летчики не оставляли без присмотра. Налеты на город, аэродромы и порт участились.
   23 Апреля 1942г. с завидной регулярностью, советские самолеты бомбили немецкий аэродром в Саках. Ночью четыре ДБ-3, шесть СБ и двадцать МБР-2 нанесли традиционный бомбовый удар. Днем шесть Пе-2 в сопровождении трех Як-1 два раза наведались на аэродром в Евпатории.
   По состоянию на 23 апреля, за месяц, береговая артиллерия выпустила:
   -23 фугасных снаряда калибром 305-мм (35-я батарея, 30-я огня не вела);
   -101 фугасный 152-мм снаряд, образца 1915 года
   -666 шт. 130\55-мм фугасных снарядов
   -16 шт. 100мм снарядов (батареяN2)
   -520 шт. 45мм снарядов и 10 осколочно-трассирующих снарядов.
   Состояние орудий было следующим:
   N
   Кол-во
   орудий
   Калибр
   Средний
   износ
  
   ББ35
   3
   305
   7,7
  
   БС12
   3
   130\50
   30
  
   БС706
   2
   130\50
   40
  
   БС14
   3
   130\50
   20
  
   БК2
   4
   100\50
   40
  
   БК8
   4
   45,46
   43
  
   БС18
   4
   152\45
   36,5
  
   БС705
   2
   130\55
   65,5
  
   БС19
   2
   152\45
   30,79
  
   БК15
   1
   100\56
   45
  
  
   8
   45,46
   47,5
  
   БС701
   2
   130\50
   1 орудие - 69; 1 орудие - 5
  
   БС702
   2
   130\55
   1 орудие - 216; 1 орудие - 137
  
   БС703
   2
   130\55
   23
  
   БС704
   2
   130\55
   1 орудие - 115,6; 1 орудие - 70
  
  
   1
   100\56
   205
  
  
   1
   100\51
   2,7
  
  
   1
   180\57
   60
  
   ББ30
   4
   305
   0 (участия в боевых действиях не принимала)
  
  
   Сравнивая приведенные денные с итогами за прошлый месяц, можно отметить, что замена орудий на 704-й батарее была завершена, но стволы установлены уже изрядно изношенные. Одно орудие потребовалось полностью, было установлено казематное орудие крейсера "Червона Украина", поднятое специалистами ЭПРОН.
   В районе корректировочного поста 3-го ОАД разорвалось 57 снарядов калибра 75-105 мм. В районе старой позиции батареи N 19 разорвались 43 снаряда и 50 мин. По недействующей из-за износа стволов батарее N 702 выпущено 60 снарядов. По корректировочному посту в районе Федюхиных высот, противником было выпущено 60 снарядов калибра до 150мм и по корректировочному посту на высоте 256,2 (вышка на горе Кара-Коба) - до 25 снарядов. За отчетный период было 95 налетов с бомбометанием. Сброшено три мины и 317 ФАБ. За время артобстрела командного пункта 3-го ОАД была повреждена радиомачта.
   Поломки матчасти в береговой артиллерии были незначительными. Самая серьезная поломка произошла на батарее N 705: произошел срыв болтов крепящих пушки, причем на обоих орудиях. (На самом деле, причина поломки в том, что вместо штатных анкеров диаметром 46мм, установили более тонкие болты). Оба орудия батареи, вследствии активной эксплуатации имели и другие неисправности: плохая работа компрессоров и накатников, требующих переборки и затирки сальников. Обнаружилось наличие больших мертвых ходов в поворотниках и подъемных механизмах орудий.
   На батарее N 703 (114) во время стрельбы сорвался болт, крепящий стенку со щитом. Из компрессора стала идти большая течь жидкости.
   Потекла жидкость из накатников и на 19-й батарее. Выявлена недоброкачественность взрывателя "МР" у 6'' снарядов образца 1915 года. В результате до 8% снарядов не давали разрывов. При стрельбе теми же снарядами были два случая срыва ведущих поясков, в результате чего снаряды разорвались, не долетев до цели на 3 километра, по счастливой случайности никто не пострадал.
   По 2-му ОАД: на батарее N 14 было ранено два человека, (во время обстрела, при котором, погиб СК 121) . На противокатерной батарее N 8, во время налета авиации было ранено три человека.
   По 3-му ОАД: на батарее N 19 было ранено два человека. По 117-му ОАД: на батарее N 702 был ранен один человек.
   24 Апреля 1942г. в первой половине дня, 22-й немецкий артполк обстрелял позиции 79-й бригады и 172-й стрелковой дивизии, сделав 72 выстрела. Эта цифра часто встречается в информации по обстрелам советских позиций. Причем, чаще всего, 24 снаряда были калибром 15см., а 48-105мм. Почему? Все просто: 22-й полк просто производил из каждого орудия по два выстрела (одна батарея находилась в резерве).
   Авиация противника, в этот день, около 14 часов, нанесла два одновременных удара. Первый пришелся по аэродрому "Херсонесский маяк" четыре "Ju-88A-4" в сопровождении шести "Me-109" бомбили аэродром Херсонесский маяк, сбросив 27 бомб, из которых 14 взорвались на летном поле. Был поврежден один самолет СБ.
   В ответ, огонь открыла... батарея N35. Батарея выполнила две стрельбы шрапнелью по самолетам противника. Опытная стрельба велась 305 мм шрапнелью прямой наводкой по самолетам противника.
   Второй налет немецкой авиации имел более серьезные последствия. В Севастополь прибыла большая проверка во главе с зам. командующего авиацией ВМФ генералом Коробковым. По досадному стечению обстоятельств, она находилась в 36-х авиамастерских (современный вертолеторемонтный завод) возле бухты Омега. В результате атаки одна бомба упала на ангар, где находилась комиссия, пробила крышу и, разорвавшись, разрушила бетонное перекрытие. Погибли все, кто находился внутри ангара, в т.ч. и генералы Ф.Г.Коробков и Н А.Остряков, и еще 44 человека. Уничтожены: один МиГ-3, один Як-1, один И-16, один УТ-1, а также четыре новых корпуса-лодки для самолетов МБР-2, заготовленных для ремонта поврежденных при налете 22-го числа самолетов.
   В 18.20 восемь "Ju-88A-4" произвели повторный налет на аэродром Херсонесский маяк, сбросив 60 авиабомб, из которых 13 разорвались на летном поле. Был уничтожен один Пе-2 и поврежден один ДБ-3. При отражении налета в воздушном бою был сбит один вражеский самолет "Ju-88A-4".
   Снайперы уничтожили 118 солдат и офицеров противника.
   25 Апреля 1942г. противник обстреливал позиции 172-й СД и 79-й МСБр вдоль железнодорожного полотна, в районе современного пос. Поворотное (ВИР) сделано 72 выстрела. Днем двенадцать "Ю-88" в сопровождении четырех "Ме-109" бомбили аэродром Херсонесский маяк, сбросив 48 бомб. Два ДБ-3 были повреждены осколками бомб, и один Як-1 поврежден в воздушном бою. Советские снайперы сообщили о 45 победах.
   Артиллерия СОР нанесла мощный огневой налет по боевым порядкам противника, в отместку за гибель командующего ВВС Н.А.Острякова. Вела огонь даже 35-я ББ.
   25 апреля на высоте 212,1 с обрыва противник сбросил бочку с аммоналом, ранено 5 человек.
   По состоянию на 25 апреля немецкая береговая оборона уже насчитывала восемь береговых батарей, из них шесть 105мм и две 150мм. Развертывание частей береговой обороны продолжалось. Строились позиции для тяжелых орудий девяти дивизионной тяжелой артиллерии, оборудовались склады боезапаса, позиции, при этом все работы тщательно маскировались.
   26 Апреля 1942г. ночью в Севастополь, прибыл транспорт "А.Серов". В охранении транспорта находились ЭМ "Сообразительный" и "Железняков" и БТЩ "Взрыв", конвой был встречен у подходной точки фарватера тральщиком "Щит" и тремя сторожевыми катерами. Через полчаса прибыл второй конвой в составе крейсера "Красный Крым" в охранении эскадренных миноносцев "Бойкий" и "Бдительный".
   Конвои доставили 3187 человек маршевого пополнения, 138 краснофлотцев, 143 т боезапаса, 48 противотанковых ружей, четыре 152-мм гаубицы, 1224,5 т продовольствия, 392 т фуража и 280 т угля. Подход конвоев не остался незамеченным.
   Дальнобойная батарея противника открыла огонь по транспорту, один снаряд разорвался на полубаке, убив пять и ранив десять человек. Вторая батарея противника открыла огонь по гидроаэродрому в бухте Матюшенко. В результате обстрела один МБР сгорел, восемь получили повреждения. Чуть позже, начался обстрел гавани, повреждены три баржи и два катера. Всего противник выпустил 120 снарядов.
   В ответ, береговые батареи N 19, 705, 703 открыли огонь на подавление, выпустив 44 снаряда. Корабли эскорта открыли огонь только вечером, после выгрузки. Эскадренные миноносцы "Бойкий" и "Бдительный", с 19.04 до 20.50, стоя в бухте, вели огонь по засеченным немецким батареям. Результат неизвестен. Огонь велся для обеспечения выхода конвоя в обратный путь. В 20.42 крейсер "Красный Крым" в охранении эскадренных миноносцев "Бойкий", "Бдительный" и "Сообразительный" вышел из Севастополя в Новороссийск.
   27 Апреля 1942г. противник обстрелял позиции 79-й бригады в районе Камышловского моста. Днем шесть Пе-2 в сопровождении четырех Як-1 наведались на Евпаторийский аэродром, где замечено появление новой группы самолетов. По данным аэрофотосъемки, уничтожено четыре самолета. Немецкие источники эти данные не подтверждают.
   Если верить немецким документам, то, в этот день была достигнута минимальная концентрация немецких и румынских войск под Севастополем. В 54-м корпусе, вместе со всеми приданными румынскими и немецкими частями, насчитывалось около 73,8 тыс. человек. Для сравнения, численность Приморской армии на 1.05.42г. составляла 82887 чел., в т.ч. 73103 в боевых войсках.
   28 Апреля 1942г. в город вернулся командующий флотом и СОР. Его прибытие прикрывали пять Як-1, два МиГ-3, шесть И-16, десять И-15 и десять И-153.
   Результатом ночного налета на немецкие аэродромы стали два самолета III/LG1 (Ju-88A-1) на аэродроме Евпатория.
   Под Севастополем появился новый немецкий артдивизион дальнобойной артиллерии, с этого дня обстрелы аэродромов стали регулярными.
   29 Апреля 1942г. продолжался обстрел города. На сей раз, большую активность проявляли румынские артиллеристы, обстреливая Балаклаву и Кадыковку. Продолжался обстрел аэродромов. По аэродромам "Херсонесский маяк" "бухта Матюшенко" противник выпустил по 24 снаряда. При этом, на Херсонесском маяке поврежден один СБ, в бухте Матюшенко два МБР-2.
   При подходе крейсера "Красный Крым" в охранении эскадренных миноносцев "Бдительный" и "Сообразительный", противник возобновил огонь из района Кача-Мамашай, но безуспешно. На кораблях было доставлено 1780 человек маршевого пополнения, 61 человек флотских команд, 25 т боезапаса, 16 торпед и 265 глубинных бомб. Не совсем понятна доставка в Севастополь торпед и глубинных бомб. Тем более, что в ноябре-ноябре все это интенсивно вывозилось из города. Скорее всего, планировалось использовать Севастополь как базу подводных лодок для действий на коммуникациях противника. Для этой же цели в городе создавались и запасы ГСМ. Прибытие флотских специалистов было связано с намерением поднять крейсер "Червона Украина",для него уже начали формировать команду. Из воспоминаний комиссара крейсера Мартынова: "С начала марта 1942 года по приказу командующего Черноморским флотом снова начались судоподъемные работы на затонувшем крейсере. Но теперь, в отличие от ноября 1941 года, когда снимались орудия, стояла задача более ответственная и сложная - поднять крейсер со дня бухты. С этой целью была сформирована специальная команда, в которой с разных кораблей и частей собралось пятьдесят бывших "червоноукраинцев". Это были главным образом опытные специалисты электро-механической боевой части корабля - машинисты-турбинисты старшины 2 статьи Золочевский, Лузин, Павленко; сверхсрочники старшины котельной и машинной группы мичманы Рожков, Петров и другие. Вновь сформированная группа так и называлась - команда "Червоной Украины", и возглавлял ее капитан 2 ранга Заруба, по-прежнему числящийся командиром крейсера. В помощь к нему были назначены также бывшие офицеры крейсера инженер-капитан-лейтенант Адельфинский, инженер-старший лейтенант Блюменберг и инженер-лейтенант Чичикалюк, только что поправившийся от тяжелого ранения. Политруком команды являлся младший политрук Никаноров, недавний старшина 2 статьи и командир котельного отделения. В конце марта и главным образом в апреле судоподъемные работы развернулись в полную силу. В мае был завершен подводный демонтаж и съемка некоторых корабельных устройств и механизмов, общий вес крейсера приближался к установленной техническими расчетами норме для всплытия. Некоторые отсеки были уже загерметизированы, приготовлены к пуску в них воздуха. Оставалось еще с полмесяца усиленной работы, и команда "Червоной Украины" вновь смогла бы вступить на палубу своего корабля".
   Эсминцы "Бдительный" и "Сообразительный", стоя на якоре в бухте, обстреляли артиллерийские батареи оба эсминца сделали по 12 четырехорудийных залпов 130мм орудиями. В 21.25 крейсер "Красный Крым" в охранении лидера "Ташкент", эскадренных миноносцев "Бдительный" и "Сообразительный" вышел из Севастополя в Поти.В этот день под Севастополем появились самолеты новой немецкой авиагруппы: III/JG52. Противник наращивал количество авиации в Крыму.
   30 Апреля 1942г. при обстреле гидроаэродромов Голландия и бухта Матюшенко уничтожен один ГСТ. По аэродромам "Куликово поле" и "Херсонесский маяк" противником выпущено по 24 снаряда.
   Противник произвел налет на Севастополь восемь "Ju-88A-4" в сопровождении 4-х истребителей сбросили 5 бомб различного калибра. Сбит один "Юнкерс", с советской стороны потерян один Миг-3.
   В 15 часов, 18-й гвардейский артполк (бывший 265-й корпусный) получил новое гвардейское знамя. Оно было доставлено в Севастополь на борту крейсера "Красный Крым".
   Май
   1 Мая 1942г., преподнося "подарки к Первомаю" противник обстрелял город, выпустив, против обыкновения, вдвое большее количество снарядов: 144шт. Более, ничем, кроме митингов в частях в городе, этот день не был отмечен. Разве что, советские снайперы отработали с превышением плана, доложив о 98 подстреленных солдатах и офицерах противника.
   На крымские аэродромы прибыли самолеты 8-го немецкого авиакорпуса, в составе авиагрупп I/KG76, (28 Ju-88A-4), I/JG3 (26 Bf-109F-4), I/JG77. (37 Bf-109F-4). В начале мая количество немецкой бомбардировочной авиации в Крыму выросло вдвое, истребительной -- в пять раз.
   В результате ночного налета "Летающих амбаров" вновь стали два самолета из III/LG1 (Ju-88A-1) на аэродроме Евпатория, что, в общем, странно, ибо советские документы о ночных вылетах в этот день не сообщают. Но в немецких документах указано четко: 1 мая, ночь.
   Распределение действий авиации в этот день весьма показательно. На Керчь 72, на Камыш-Бурун 81, на Туапсе 46 машин, на Новороссийск 120, на Севастополь всего... 20 машин. Т.е. город пока не трогали, производя "беспокоящие налеты". Основная задача немецкой авиации сводилась к тому, чтобы вывести из строя транспортный тоннаж. Причем, если раньше пытались перехватить его на переходе, то сейчас удар был нанесен в портах.
   Батарея N 705 с 13.27 по 13.33 произвела огневой налет на эскадрон кавалерии и взвод пехоты противника в районе дачи Торопова. Выпущено 4 снаряда. Батарея N 19 выпустила 5 снарядов по противнику.
   Этот день почему-то отмечен и большим количеством перебежчиков с советской стороны к немцам. На участке 22-й пехотной дивизии перебежало три человека, на участке 24-й четыре человека, и на участке пионерного батальона- один человек. Любопытны данные, сообщенные перебежчиками, они позволяют оценить состояние частей. Так, например, перебежчик из 9-й роты 90-го стрелкового полка показал, что в составе роты числится всего 30 (!) человек, кроме того, из пулеметного взвода прикомандировано 20 человек. Все только русские и Украинцы. Вооружение 2 ручных, три станковых пулемета, одна винтовка с оптическим прицелом. Еще два перебежчика были из вновь прибывшего пополнения 747-го полка. На участке 24-й дивизии так же перебежали три новобранца 287-го полка, и один боец 79-й бригады. И как ни странно, все эти бойцы прибыли в один день, 26-го апреля на транспорте "Серов". Видимо, качество пополнения, прибывшего в апреле, сильно отличалось от добровольцев января-февраля 1942г.
   2 Мая 1942г., ночью, советская авиация произвела традиционный налет на аэродромы в Саках и Евпатории. Немецкие данные о потерях - два самолета III/LG1 (Ju-88A-1) на аэродроме Евпатория. Противник ответил "праздничным салютом" по советским аэродромам Количество выстрелов было тем же что и накануне- 144 выстрела. После ночного налета, самолеты не успели спрятать. Повреждены 4шт. МБР-2, разбит один.
   Точно так же как и советские артиллеристы, немцы и румыны часто писали на своих снарядах "послания" врагу. Иногда весьма ехидные. На одной из фотографий запечатлен 210мм снаряд с надписью "подарок от немецких рабочих". На другом снаряде, найденном в районе Камышловского оврага, четко читалась надпись по-чешски: "Наша солидарность с большевиками".
   Этот день стал рекордным в истории советского снайперского движения. В этот день снайперы Приморской армии доложили о 173-х (!) победах.
   В этот день поменялся командир 287-го полка. Вместо полковника Захарова, был назначен бывший командир расформированного 80-го отдельного разведбата майор Антипин.
   3 Мая 1942г., противник предпринял попытку ночной бомбардировки города, правда, неудачно, разрушений не отмечено. Днем девять Ил-2, восемь И-16 и два Як-1 штурмовали скопления автомашин в селении Байдары. Шесть Пе-2 бомбардировали автомашины врага в селении Форос.
   Учитывая то, что налеты противника участились, было принято решение о реорганизации флотской системы ПВО главной базы.
   В составе СОРа был сформирован Севастопольский базовый район ПВО. Начальником этого района был назначен полковник А. М. Хлебников, начальником штаба -- полковник И. К. Семенов. Из состава 61-го зенитного полка выделили 1-й дивизион, и на его базе начали формирование нового, 110-го зенитного артполка (командир -- полковник В. А. Матвеев, район ответственности- Северная сторона). В него вошли:
   1-й дивизион (бывший дивизион 61-го ЗАП):
   -батарея N78 4х85мм обр.1938г. подвижная моторизованная (командир л-т М.А.Венгеровский), район Братского кладбища
   -батарея N79 4х76мм обр.1931г. подвижная (командир ст. л-т Г.Е.Алюшин) мыс Толстый, позиции бывшей царской 1-й батареи
   -батарея N80 4х76мм обр.1931г. подвижная (командир ст. л-т И.С.Пьянзин) район современной турбазы им. Мокроусова.
   114-й дивизион:
   -батарея N219 3х76мм, обр.1931г. подвижная (командир ст. л-т А.М.Лимонов) район современной "Сельхозхимии"
   -батарея N365 4х76мм, обр.1915/28г. стационарная (командир ст. л-т Воробьев), высота 60.0
   -батарея N365 3х76мм, обр.1915/28г. стационарная (командир л-т Самойлов), Северное укрепление
   55-й дивизион малокалиберных орудий, хоть и числился в составе полка, его батареи были распределены по всей территории СОР, в его составе числились три 45мм батареи (12 орудий 21К): 551-я (командир л-т К.М.Беликов), стационарная находилась на мысе Херсонес, (командир л-т Белов). Полустационарные 552-я (ст.л-т Шишляев), 553-я (ст.л-т Воловик) прикрывали бухту. Термин "полустационарная" означал, что часть орудий этих батарей (в принципе, стационарных) были установлены на лафеты от разбитых зенитных орудий.
   Город являлся сферой ответственности зенитчиков 61-го зенитного артполка (командир -- подполковник В. П. Горский). В него входили:
   2-й дивизион:
   -батарея N 370 (два спаренных 76мм морских щитовых орудия 81К) бухта Мартынова.
   -батарея N229 3х76мм, обр.1931г., подвижная (командир ст. л-т Н.И.Старцев), район Куликова поля.
   -батарея N 851 3х76мм обр.1931г., район Юхариной балки
   -батарея N75 3х85мм, 1938г. Херсонесский заповедник
   3-й дивизион
   -батарея N54 3х85мм, обр.1938г., подвижная, моторизованная, Камчатский люнет (командир л-т В.Сосюра)
   -батарея N926 4х76мм, обр.1931г., подвижная, хутор Лукомского (командир ст. л-т Белых)
   -батарея N927 4х76мм, обр.1931г., подвижная, над пос. Инкерман (командир ст. л-т Г. В. Корзун.)
   4-й дивизион батарея N 459 (4х37мм) и 357 (4х37мм). Т.е. все исправные зенитные автоматы были переданы в две батареи (в т.ч. спаренная установка 66К, два ЗА, установленных на лафеты от 85мм пушек, и четыре стационарных МЗА).
   Зоной ответственности 92-го отдельного зенитного артдивизиона, являлся мыс Херсонес. В него входили:
   -батарея N227 3х76мм, обр.1931г., подвижная, (командир ст.л-т Григоров)
   -батарея N928 3х85мм, обр.1938г., подвижная, моторизованная
   -батарея N364 3х76мм, обр.1915/28г., стационарная
   -плавбатарея N3, стационарная (3х76мм 34К, 3х37мм МЗА)
   Кроме того, имелись три отдельных зенитных пулеметных роты (12 установок М-4, в том числе, четыре установки на грузовиках), три прожекторные роты, рота ВНОС.
   В базовый район, кроме этого были включены десять зенитных батарей Приморской армии.
   4 Мая 1942г., ночью шесть ДБ-3 и шесть СБ бомбардировали аэродром в Саках. Немцы сообщают только о потере наземного персонала.
   Советское командование не могло ответить тем же. В помощь Севастополю 4-го мая на аэродроме Витязевская на Таманском полуострове, был сосредоточен 23-й ночной бомбардировочный авиаполк. Несмотря на громкое название, возможности его были крайне ограниченными. Его сформировали из учебных самолетов и курсантов Ейской летной школы. В нем насчитывалось 22 самолетов У-2бис и 10 УТ-1бис. Самолеты были кустарным способом переделаны в ночные "бомбардировщики" и "штурмовики". Перкаль на крыльях разрезали, установив по одному 7,62мм пулемету ШКАС на каждое крыло. Тросик спуска вывели в кабину. Первоначально планировали оснастить самолеты четырьмя балками Дер-6, для подвески осколочных авиабомб или 4-х реактивных снарядов, калибром 82мм. Но изношенная матчасть четыре РС не потянула. Из 22 У-26 19 относились к выпуску 1932--1933 гг. и имели налет от 1100 до 1900 часов. Моторы выпуска 1933 -- 1936 гг. пережили по 4--5 ремонтов. Несколько в лучшем состоянии были десять УТ-16. Они имели налет всего по 80--100 часов, но при этом относились к выпуску 1932 г. Из-за того, что самолеты были перегружены вооружением на 285 кг и их моторы работали на максимальных режимах, в конечном, итоге количество PC на них решили сократить до двух. Но и из этого количества самолетов, далеко не все достигли Севастополя. Первой, 7-го мая перелетала эскадрилья в составе 10 самолетов УТ-16. Ей почти в полном составе удалось совершить перелет на новый аэродром "Юхарина балка". Разбился при посадке один самолет.
   Вторая эскадрилья (десять самолетов У-2б) вылетела 11 мая 1942г. и... почти в полном составе была уничтожена. В районе м.Чауда она столкнулась с немецкими истребителями и была рассеяна. 2 самолета вернулись на аэродром в Витязевскую, четыре были найдены сбитыми в районе Тамани, четыре самолета пропали без вести. Остальные самолеты прибыли в Севастополь только 29 мая.
   5 Мая 1942г., днем восемь "Не-111-Н-6" сбросили восемь мин в районе фарватера, одновременно еще четыре "Не-111" сбросили свой груз на внешнем рейде. Почти одновременно, четыре "Не-111-Н-6" бомбили город. Четыре "Ju-88" спустя час совершили повторный налет.
   По предложению наркома Кузнецова, в мае в Севастополе было начато создание 3-й особой авиационной группы (командир -- полковник Г. Г. Дзюба, военком -- полковой комиссар Б. Е. Михайлов). В состав группы вошли: 6-й гвардейский (бывший 8-й) истребительный авиаполк (в строю 8 самолетов), 18-й штурмовой авиаполк(в строю 5 самолетов), 23-й ночной бомбардировочный авиаполк (а фактически одна эскадрилья 9 самолетов УТ-1б) и 116-й ОМРАП (в строю 13 самолетов МБР-2 и ГСТ), 12-я и 20-я авиационные базы, 20-й батальон связи и 36-е ремонтные мастерские. Соответствующий приказ N 00153 был подписан Н.Г.Кузнецовым спустя два дня.
   Ситуация с матчастью авиации складывалась отчаянная, в связи с этим, было решено перебросить в Севастополь 9-й авиаполк, не дожидаясь его полного сосредоточения. 1-я эскадрилья этого полка на Як-1 (9 самолетов) 5 мая прибыла в Анапу, для перелета в Севастополь.
   По состоянию на 5 мая 1942г. Распределение войск противника было следующим :
   Горный румынский корпус - на охране побережья. В составе корпуса: 4-я горная румынская дивизия и группа "SchrЖder", составленная из румынских и немецких частей.
   42-й корпус, в составе всего одной дивизии- 46-й - левый фланг немецких войск на Ак-Монайском перешейке.
   В центре позиции на перешейке 7-й румынский корпус (8-я румынская кавдивизия и 19-я румынская ПД)
   На правом фланге ударная сила -30-й корпус, в который на тот момент входили: 132-я ПД, 170-я ПД, 22-я танковая дивизия, свежеприбывшая из-под Севастополя 50-я ПД, 28-я легкопехотная дивизия, группа Риттера, бригада Гроддека (основу которой, составила все та же бригада Р.Корнэ).
   В прямом армейском подчинении находились: 10-я румынская ПД (западное побережье Крыма), 72-я ПД (Симферополь), 213-й полк 73-й ПД и группа охраны перешейков.
   А вот под Севастополем войск было совсем мало. Здесь находилась 1-я румынская горнострелковая дивизия, на ее фланге появилось новое соединение - 18-я пехотная румынская дивизия, занявшая позиции против советского 2-го сектора, 24-я дивизия заняла позиции против 3-го сектора, растянув свои позиции почти на 12 км, еще 15 км до берега моря (против 4-го сектора) занимала 22-я ПД. Создавалась парадоксальная ситуация, при которой 80-ти тысячную группировку советских войск, блокировала меньшая по численности, группировка противника. Но..., разведка СОР этот момент упустила. Как пропустила она прибытие под Севастополь в этот день еще трех тяжелых артиллерийских дивизионов.
   6 Мая 1942г., во второй половине дня город атаковали с нескольких направлений сразу несколько авиагрупп. Установить количество самолетов противника не удалось. Было сброшено около сотни фугасных и большое количество зажигательных бомб. Севастопольская авиагруппа потеряла два Як-1. Причем оба не в боях, а по техническим причинам. Один летчик при ночном взлете попал шасси в воронку от бомбы, и разбился, второй потерял сознание, преследуя противника на большой высоте, после чего, самолет врезался в воду. Противник активно бомбил город 6-8 мая, как считают некоторые постсоветские историки, имитируя подготовку к наступлению под Севастополем, с тем, чтобы отвлечь внимание от Крымского фронта. На самом деле, активность была вызвана прибытием в Симферополь эшелонов 781-го тяжелого артполка. Что это был за полк? В просторечии единственную пушку этого полка называли "Дора". Коммуникации для этого орудия были уже построены, оставалось только собрать этого монстра на специальном пути, имевшем три колеи. Для их прокладки, был выемкой прорезан холм, высотой около 30м, у подножья г.Казан-таш, который и выполнял функции "окопа" для этого колоссального орудия. Расстояние от позиции "Доры" до 30-й батареи составляло всего... 25 км. Т.е. она находилась в зоне действия 30-ки, но,... увы, о ее существовании никто не знал.
   В этот день, командиры береговых батарей получили от Начальника артиллерии Береговой Обороны Файна указание по принятию решений на огонь: "Разъясняю, что самостоятельное открытие огня командирами береговых батарей разрешается в случаях обнаружения больших скоплений пехоты (до роты и более), автомашин (не менее 10), кавалерии (около 50 всадников и более), большого конного обоза, артиллерийской батареи и отдельного орудия, танков, танкеток и бронемашин (огонь открывать самостоятельно даже по отдельному танку). Огонь башенных батарей N 30 и N 35 открывать только с моего разрешения. Огонь башенных батарей N 30 и N 35 по самолетам открывать самостоятельно, но в условиях острых курсовых углов цели".
   6 мая батареей N704 (115) в районе высоты 133,9 и селения Мамашай было подавлено три батареи. Это первый зафиксированный отстрел батареи, после замены тел 130мм орудий. Ремонт батареи затянулся в связи с тем, что одно орудие пришлось полностью заменить, установив казематное орудие крейсера.
   После окончания ремонта 704-й, были начаты работы по замене тел на батарее N702(113). Сложность заключалась в том, что тел орудий для замены больше не было, поэтому тело орудия N1 было заменено достаточно быстро, уже 10 мая орудие было в строю, а со 2-м орудием вышла накладка. Все 15 орудий крейсера были использованы. Работы на батарее возобновляются только 20-го мая 1942г. Вскоре на батарее числятся два 130мм орудия (износ 0 и 75%). Любопытно, но процент износа у второго орудия в точности совпадает с процентом износа 102/60мм орудия, ранее числившегося в составе полка дотов БО. И, что, самое интересное, в 250м от позиции первого орудия батареи есть фундамент 102/60мм орудия на станке ОСЗ. Т.е. возможно на батарее установили не 130-ку, а 102мм, но это только гипотеза.
   7 Мая 1942г., в Севастополь, на аэродром "Херсонесский маяк" перелетела 1-я эскадрилья 9-го авиаполка (9 самолетов Як-1), перелет не обошелся без инцидентов, без вести пропал самолет МБР-2, 116-го МРАП указывавший эскадрилье маршрут перелета.
   В 03.35 танкер "Москва" в охранении базового тральщика "Якорь" и четырех сторожевых катеров прибыл из Батуми. На танкере доставлено около 5 тыс. т. ГСМ. Правда, ГСМ, в основном, "флотского" ассортимента: 2450 т флотского мазута, 406 т дизтоплива, 21,2 т масла "М-К", 271 т автола и трансмиссионного масла. Для нужд армии было доставлено 1499,9 т бензина. Вместе с конвоем в Севастополь прибыли 76 командиров и краснофлотцев, для укомплектования экипажа "Червонной Украины".
   Противник продолжал обстрел города и аэродромов. В результате артиллерийского обстрела на аэродроме Куликово поле был поврежден один И-153, в бухте Голландия -- один МБР-2.
   8 Мая 1942г., авиация севастопольской авиагруппы вновь вылетала бомбить аэродромы в Саках и Евпатории, правда, силы группы все время сокращались. На сей раз смогли вылететь всего восемь МБР-2 и три Пе-2. В этот день началось немецкое наступление против Крымского фронта, в связи с чем, особой активности противник не проявлял.
   Самолеты севастопольской авиагруппы прикрывали выход танкера "Москва". В воздухе находилось 15 истребителей (включая и перелетевшие накануне "Яки" 9-го ИАП). Советские потери - 2 Яка. Один И-153 упал на землю из-за нехватки топлива. Закончилось размещение эскадрильи 23-го НБАП на аэродроме "Юхарина балка" Н.И.Крылов писал об этом так: "Обычные деревоземляные капониры могли выручать только до поры до времени. Однако их сумели усовершенствовать, сделать более прочными. А затем появились укрытия для самолетов из сборного железобетона, идею которых Аркадий Федорович Хренов, помню, вынашивал еще в Одессе. Их я впервые увидел на новом, третьем аэродроме осажденного Севастополя, оборудованном в Юхариной балке к югу от города. Строительство его, стоившее громадных усилий (в работах участвовало и гражданское население), во второй половине мая заканчивалось".
   9 Мая 1942г., в 03.17 подводная лодка "Д-4" (командир капитан 3-го ранга И.С.Изралевич) и в 03.55 подводная лодка "Л-4" (командир капитан 3-го ранга Е.П.Поляков) прибыли из Новороссийска, доставив 114т продовольствия. Это был первый транспортный рейс подводных лодок в Севастополь. Идея доставки грузов в город на ПЛ, принадлежит командующему флотом, который еще в конце апреля поручил выполнить соответствующие расчеты.
   Была произведена повторная проверка состояния обороны 386-й СД в долине Кара-Коба. Из воспоминаний Н.И.Крылова: "После того как около месяца назад в 386-й стрелковой-- в связи с обнаружившимися недостатками в организации обороны -- было проведено выездное заседание Военного совета, здесь много сделали для укрепления своих рубежей. Пришли сюда и новые люди. Военкомом стал прибывший с Большой земли энергичный и решительный старший батальонный комиссар Р. И. Володченков, начальником политотдела -- батальонный комиссар М. С. Гукасян, переведенный из 95-й дивизии. Начартом назначили майора П. И. Полякова, одного из наших лучших командиров артиллерийских полков (бывший командир расформированного 397-го АП)".
   10 Мая 1942г., днем три Пе-2 бомбардировали бывший аэродром Кача. Три ДБ-3 и два СБ в сопровождении четырех Як-1, поддерживая атаку партизан на укрепленную базу "самооборонцев" районе д.Коуш, бомбили деревню. В ночных вылетах потеряны два УТ-1б.
   Из воспоминаний Чумакова (345СД) : "В мае месяце в дивизиях появились дивизионные роты автоматчиков. Пожалуй, это было первое массовое внедрение автоматического оружия на нашем фронте. У саперов, как и у всех, дел стало очень много. В глубине обороны, на просеках, в местах вероятного прорыва танков устанавливались минные поля. Там, где проходили дороги, неприкрытой пока оставалась проезжая часть. Но минные шлагбаумы заготовлены были заранее. На каждой из таких просек дежурил расчет из двух-трех человек. Но самым трудным делом становилось обновление минных полей. Никогда и нигде потом я не слышал о каких-либо подобных работах. В Севастополе они диктовались необходимостью. Противотанковые минные поля были поставлены осенью, когда почва превратилась в грязь. Потом земля замерзала, деревянные корпуса мин деформировались. В основном тогда устанавливались деревянные противотанковые мины ЯМ-5, снабженные взрывателем МУВ, с деревянной палочкой, вставляемой в чеку. От времени и климатического воздействия взрыватели приходили в негодность. Мина ЯМ-5 сама по себе требовала большого внимания и предельной осторожности. Kроме того, районы расположения минных полей подвергались часто огневым налетам. Все это происходило в глубине обороны. На работах по обновлению минных полей появилось много раненых".
   11 Мая 1942г., противник вновь попытался использовать "истребители-бомбардировщики": в 14.50 два "Me-109" попытались поразить вход в КП 4-го сектора на Братском кладбище, сбросив 4 бомбы, но неудачно.
   В Севастополе, по-прежнему, готовились отражать десанты. Директивой командующего Севастопольским оборонительным районом N 010/оп все побережье севастопольского района было разделено на четыре десантных участка:
   I участок: от Балаклавской бухты до Георгиевского монастыря протяженностью до 7 км; ответственный за оборону -- комендант I сектора обороны и командир 109-й стрелковой дивизии генерал- майор П. Г. Новиков.
   II участок: от Георгиевского монастыря вдоль побережья через Херсонесский маяк до бухты Стрелецкая, включая бухты Казачья, Камышовая и Круглая,-- 23 км. Ответственный- комендант БО П.А.Моргунов.
   III участок: Стрелецкая бухта -- Карантинная бухта, протяженность около 3,5 км; ответственный за оборону -- командир ОВРа контр-адмирал В. Г. Фадеев, в распоряжение которого выделялись стрелковые части и артиллерия из Береговой обороны.
   IV участок: р. Бельбек -- Учкуевка до Константиновского равелина, протяженность около 6,5 км; ответственный за оборону --комендант IV сектора и командир 95-й стрелковой дивизии полковник А. Г. Капитохин.
   12 Мая 1942г. в 03.47 транспорт "А.Серов" в охранении эскадренных миноносцев "Бдительный", "Сообразительный", базовых тральщиков "Искатель", "Гарпун", "Защитник" и двух сторожевых катеров прибыл из Новороссийска. Доставлено 588 человек маршевого пополнения, шесть 152-мм пушек-гаубиц МЛ-20 для 18-го ГвАП, 389 противотанковых ружей, 430 т армейского боезапаса, 270 т флотского боезапаса, десять авиамоторов, 170 т авиабомб, 1729 т продовольствия, 234 т фуража.
   Во исполнение приказа наркома ВМФ приказом ВВС ЧФ генерал-майора В.В.Ермаченкова N 0058 в Севастополе официально создана 3-я особая авиагруппа.
   Днем три Пе-2 дважды бомбардировали аэродром Саки. В Севастополь перелетела вторая эскадрилья 9-го авиаполка.
   13 Мая 1942г. стало днем окончательного крушения Крымского фронта. Главком Северо-Кавказского направления С.М.Буденный приказал: прекратить отправку морем грузов для Крымского фронта на Керченский полуостров; весь свободный тоннаж, пригодный для переправы через Керченский пролив, немедленно направить в Керчь для эвакуации войск. А в Севастополе было относительно тихо. Крушение Крымского фронта стало шоком для командующего СОР. В своих телеграммах Ф.С.Октябрьский (в т.ч., и от 12.05.42г.) категорически протестовал против эвакуации войск с Керченского полуострова. И, вот, после того, как решение об эвакуации было принято, он запаниковал. И было от чего. Теперь противник превосходил СОР по численности войск почти в три раза. Судьба Севастополя была, фактически решена. Спасти Севастополь могло только Харьковское наступление РККА, но, в конечном итоге, и оно закончилось неудачей Красной армии.
   А в Севастополе в этот день было относительно тихо. Эскадренные миноносцы "Сообразительный" и "Бдительный", стоя на швартовых в Южной бухте Севастополя, в течение дня произвели 159 выстрелов по скоплениям войск, тылам и батареям противника в пунктах Варнутка, "Дача" (в 2 км юго-восточнее Камары), Айтодор и Эфендикой.
   14 мая 1942г., в ночь весь оставшийся в строю состав 116-го морского разведывательного авиаполка, всего пять МБР-2 бомбардировали самолеты противника на аэродроме Саки. В ответ, около 12 часов семь "Me-109" сбросили 14 бомб в районе Куликова поля и Рудольфовой слободы.
   В этот день флот понес еще одну потерю. Крейсер "Красный Крым", следуя в охранении ЭМ "Незаможник" и "Дзержинский" попал в туман. Около 00.00 14 мая они застопорили машины у подходной точки военного фарватера N 3 главной базы, и ожидали улучшения видимости. Около полудня, все еще при плохой видимости, крейсер и эскадренные миноносцы начали движение в главную базу. Эскадренный миноносец "Дзержинский", шедший головным, выскочил на советское минное заграждение, и после взрыва, затонул. Погибло 150 человек экипажа и 115 человек маршевого пополнения.
   Навстречу конвою был выслан БТЩ N27, после чего, около 20 часов, конвой вошел в бухту. Доставлено 2126 человек маршевого пополнения, 19,2 т боезапаса и 60 т продовольствия, 70 тон армейского летнего обмундирования.
   15 Мая 1942г. авиаразведкой в районе ст. Джанкой обнаружены 8 эшелонов, в районе станции Курман-Кемельчи еще 7 эшелонов, на станции Симферополь обнаружено еще шесть разгружающихся эшелонов. Т.е. противник возобновил переброску войск и подвоз техники. После того, как стало ясно, что придется обороняться против превосходящих сил противника, активно заработала машина "Агитпропа". Газеты запестрели статьями о подвигах защитников Севастополя. 18 мая, впервые выходит статья о подвиге 5-ти героев- краснофлотцев 7-го ноября 1941г., 26-го о подвиге дзота N11 в декабре 1941го. Все эти события имели реальную основу, но о них не вспоминали до того момента, когда стало ясно, что судьба Севастополя зависит от мужества рядовых бойцов.
   16 Мая 1942г. противник продолжал бомбардировку, с использованием "Ме-109": два "Ме-109" сбросили четыре бомбы в районе Инкермана и один - две бомбы в районе авиамастерских в Круглой бухте. Ъ
   17 Мая 1942г., командующий ЧФ и Севастопольским оборонительным районом, осознавая опасность, грозившую городу, принялся бомбардировать командование фронтом, Ставку и Наркомат ВМФ докладами и телеграммами. 17 мая в своем докладе Ставке и главкому Северо-Кавказского направления он указывал:
   "Сталину, Буденному, Кузнецову.
   Немцы готовят захват Севастополя. По окончании действий под Керчью немцы формируют группу войск дополнительно к Севастополю, в составе 132-й, 170-й, 46-й, 28 пд и 22 тд. и 50-ю пехотную дивизию как воздушно-десантную,-- будет более 10 пехотных дивизий, 2 танковых и большое количество авиации.
   Нужна немедленная помощь. Прошу подать:
   15 000 маршевого вооруженного пополнения.
   Запланированный УР -- семь батальонов.
   Оружие -- 10 000 винтовок, 250 станковых пулеметов, 1500 ручных пулеметов.
   25 танков "КВ", 50 танков и танкетки для борьбы с парашютистами.
   Дать 50 самолетов Як-1.
   Обеспечить вне очереди боезапасом.
   Принять меры к уничтожению войск противника при движении к Севастополю от Керчи авиацией". Стоит заметить, что разведка в Севастополе работала по-прежнему, плохо. 50-я дивизия не была воздушно-десантной, 22-ю танковую дивизию использовать под Севастополем не планировали, и количество дивизий было намного меньше, чем писал командующий, да и меры нужно было принимать раньше. Если бы Ставка и выделила указанные средства, то перебросить сразу, и их без потерь, ЧФ не смог бы.
   В этот день, в связи с плохой видимостью, у подходной точки фарватера N 3 собралось большое количество кораблей. Выбрав моменты улучшения видимости, в севастопольские бухты в разное время вошли лидер: "Ташкент", подводные лодки "Л-4", "Д-4", "М-117" и "М-118".
   Доставлено 689 человек маршевого пополнения и 50 т боезапаса для Приморской армии, 109 т продовольствия.
   Любопытно, но две "малютки" прибыли без груза. Скорее всего, подводные лодки были предназначены для действий против румынского флота.
   18 Мая 1942г., транспорт "Грузия", в охранении эскадренного миноносца "Бойкий", базовых тральщиков N 412 и "Якорь" прибыл в Севастополь Доставлено: три 76-мм, семь 45-мм орудий и 425 т продовольствия.
   Учитывая опыт Керчи, большинство подразделений начало строительство новых командных пунктов. Из воспоминаний Евсеева: "Учитывая тяжелый и горький опыт Крымского фронта, мы начали скрытно от противника сооружать новые командные и наблюдательные пункты. Одновременно наши бойцы стали рыть дополнительно окопы, углублять старые, создавать отсечные позиции, оборудовать запасные позиции для артиллерийских и минометных батарей, выставлять перед передним краем новые минные поля. Еще и еще раз по впереди лежащей местности мы пристреливали артиллерию, минометы и пулеметы. Вновь отрабатывали и улучшали систему вызова огня в нужный район. Проводили проверку радио- и телефонной связи; телефонные провода закапывали в землю.
   Наблюдательный пункт бригады на Федюхиных высотах мы считали явно скомпрометированным и создали в новом месте, на тех же высотах, другой. Новый бригадный командный пункт мы отнесли от старого в следующую складку местности Федюхиных высот. Помещение этого ко-мандного пункта было больше старого, вверху наши саперы положили рельсы от разобранной узкоколейной дороги Инкерман--Балаклава, а на них навалили огромные камни и скалистый грунт. Это перекрытие могло предохранить нас теперь от снарядов средних калибров и от всякого рода осколков.
   Почти всю вторую половину мая и первые дни июня я вместе с двумя другими командирами проверял ход работ и готовность наших рубежей к обороне".
   ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК N 170395 18 мая 1942 г. 18 ч 00 мин
   Практика войны показала, что обычные проводные средства связи для управления войсками в современном бою недостаточны и мало надежны. Работа узлов проводных средств связи, как правило, авиацией противника нарушается в первый же день боя; радио же средства командованием и штабами не используются. ... Ставка Верховного Главнокомандования несколько раз указывала и еще раз указывает и требует от военных советов фронтов и армий использования для связи радиосредств в полной мере, решительного пресечения радиобоязни, считая радиосредства основными средствами связи и под личную ответствен­ность военных советов не допускать таких моментов, когда бы фронт со своими армиями и армия со своими войсками не имели связи по радио....".
   Это был горький опыт Керчи и поражения 9-й армии, который не успели учесть в Севастополе. В Севастополе многого не успели учесть. Линии связи с войсками, с полевыми и береговыми батареями часто были укрыты очень слабо. Доты, расположенные на рубежах обороны, линий связи вообще не имели.
   19 Мая 1942г., пользуясь некоторым улучшением видимости, лидер "Харьков" и подводная лодка "Л-23" стали входить в главную базу. Вход в главную базу лидера обеспечивался постановкой дымовой завесы самолетом МБР-2 и шестью торпедными катерами. В 10.17 лидер "Харьков" вошел в бухту. В связи с тем, что поднявшийся ветер отнес дым в сторону, при входе в бухту лидер обстреляла немецкая 105мм береговая батарея (батарея N3, 144-го дивизиона). Батарея N 704 открыла огонь на подавление. Лидер доставил 329 человек маршевого пополнения и 62 т боезапаса.
   В 14.35 подводная лодка "Л-23" прибыла в Севастополь, доставив 60 т продовольствия.
   В 20 часов, подводные лодки "Л-4", "Д-4" и "Л-5", вышли из Севастополя в Новороссийск.
   В этот день директивой Ставки был ликвидирован Крымский фронт. Севастополь остался один на один с 11-й армией.
   Части морской пехоты получили армейское обмундирование, теперь уже все части СОР, сражающиеся на суше, имели защитное обмундирование. "Позеленела" даже 7-я бригада морпехоты. Из воспоминаний Евсеева: " Моряки одобрили этот приказ. И все же надо было видеть, с каким сожалением они расставались со своей морской одеждой! Почти каждый краснофлотец оставлял себе что-либо из прежнего своего обмундирования: кто -- бескозырку, кто -- ленточку, кто -- нарукавный знак специалиста. А тельняшку оставляли себе все. Все хотели, чтобы что-то да отличало их как моряков. Единственным таким отличием и была тельняшка. Краснофлотцы, как бы сговорившись, не снимали ее с себя и ходили, расстегнув ворот зеленой гимнастерки, чтобы на груди были видны синие и белые полосы нательной морской рубахи. Переоделся и я -- надел зеленые брюки-галифе, гимнастерку и пилотку. В армейском обмундировании было легче, удобно и не так жарко, как в нашем суконном. Новая одежда вызывала немало шуток, так как на первых порах мы не сразу узнавали друг друга в непривычном наряде".
   20 Мая 1942г., противник произвел традиционный обстрел города. Тяжелые батареи, калибром 305-210мм молчали, не демаскируя свои позиции. Противником прокладывались рельсовые дорожки для подвоза тяжелых боеприпасов, строились и переоборудовались бункеры для личного состава. Готовился беспрецедентный штурм. Советская разведка, в том числе, и аэрофоторазведка пропустили строительство нескольких важных немецких объектов, в том числе и артиллерийских позиций для сверхмощных артиллерийских орудий. Закрытые позиции для мортир "Карл" были построены, всего, в 2км от передовой советских войск, а ведь для этого, потребовалось вынуть 5 тыс. куб. метров скального грунта. Причем, отвалы, чтобы не демаскировать позиции, вывозились ночью, за 3,5км.
   Свезенные под Севастополь орудия, французского и чешского, были, за редким исключением, "антиквариатом" времен 1-й мировой, но, при должной маскировке могли достаточно успешно вести огонь по советским позициям. Правда, скорострельность их была низкой (1 выстрел в 2 минуты), при дальности 10-12 км, но этого хватало. Под Севастополем к тому моменту находилась батарея чешских 420мм орудий (42cm tezky houfnice vz.17), два дивизиона (8 батарей по 2 орудия) 305мм мортир (30.5 cm tezky mozdir vz. 16), дивизион 355мм мортир (35.5cm M 1), 210мм мортиры чешского и немецкого производства, 194мм самоходные французские орудия Canon de 194 GPF и.т.д.
   Низкая скорострельность компенсировалась количеством орудий. Тяжелые гаубицы и мортиры ставились на закрытых позициях, на расстоянии 7-10км от советских позиций. Советские минометы достать их не могли, полевых тяжелых гаубиц было мало, настильный огонь береговых батарей и корабельной артиллерии не мог накрыть закрытые позиции. Поэтому немецкие артиллеристы чувствовали себя достаточно комфортно. Побеспокоить могла только советская авиация, но та была занята другой задачей.
   18-й штурмовой авиаполк (все четыре исправных Ил-2), в сопровождении двух И-16 (6 ГвАП) нанес штурмовой удар по району Дуванкой-Биюк-Отаркой. Штурмовали минометные батареи и позиции полевых орудий, а устанавливавшиеся в этот день две батареи 280мм мортир никто и не заметил.
   Что же могли противопоставить немцам артиллеристы Севастополя? Береговую артиллерию, частично, удалось ввести в строй. Приведу сводную таблицу на май.
  
   ОАД
   N
   Кол-во орудий (шт)
   Калибр (мм)
   Средний износ (%)
  
   1
   35
   3
   305
   1 орудие - 21; 2 орудия - 6
  
  
   30
   4
   305
   0 (участия в боевых действиях не принимала)
  
   2
   12
   3
   130\50
   32
  
  
   706
   2
   130\50
   47
  
  
   14
   3
   130\50
   22
  
  
   2
   4
   100\50
   42
  
  
   8
   4
   46\46
   45
  
   3
   18
   4
   152\45
   38
  
  
   19
   2
   152\45
   36,6
  
  
   705
   2
   130\55
   70,2
  
  
   15-я ОАБД
   1
   100\50
   45
  
  
  
   8
   45\46
   48
  
   177
   701
   2
   130\50
   1 орудие - 69; 1 орудие - 5
  
  
   702
   2
   130\55
   1 орудие - 0; 1 орудие - 75
  
  
   703
   2
   130\50
   23
  
  
   704
   2
   130\55
   1 орудие - 70; 1 орудие - 115,6
  
  
  
   1
   100\56
   205
  
  
  
   1
   100\51
   2,7
  
  
  
   1
   180\57
   60
  
  
   В общем, не густо. Та же картина и с полевой артиллерией. Дивизионные артполки были пополнены, но армейской артиллерии, большого калибра насчитывалось аж... 12 орудий, да и то, это были все те же 155мм французские пушки 51-го армейского артполка. Частично, этот недостаток компенсировался наличием 18-го гвардейского "Богдановского" полка, в котором были 150мм гаубицы-пушки и 107мм корпусные пушки. Но этого было маловато. 107мм пушки имели большую дальность, но, могли вести, преимущественно настильный огонь. Из-за чего, в горной местности, они имели ограниченное применение.
   С 20 числа противник начал наносить точечные удары по наиболее важным объектам. Кроме того, стоит отметить еще одно важное, но незаметное событие. В этот день, как пишет Г.И.Ванеев, "...противник активно облетал рубежи, производя разведку". Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Над нашими позициями часто стал появляться немецкий воздушный разведчик "фокке-вульф". Эта неуклюжая машина с торчащим в виде костыля фотообъективом кружит над нами с утра до вечера. В нее никто не стреляет из-за опасения вскрыть стрельбой огневую систему, все стремятся спрятаться и прикрыть чем-нибудь оголенные фортификационные сооружения. Сделав несколько параллельных галсов от Балаклавы до Мекензиевых гор, самолет уходит на север, на смену ему приходит другой. Мы делаем ложные позиции, имитируем стрельбу ложных батарей, чтобы дезориентировать противника. Однако на большой успех маскировки нельзя рассчитывать, так как весь оборонительный район крепости занимает площадь не более шестисот квадратных километров выжженной войной и солнцем земли".
   Действительно, в этот день противником были сделаны аэрофотоснимки севастопольских оборонительных порядков. Качество их исключительно высокое, и большинство советских оборонительных позиций видны, как на ладони.
   Первый точный удар был нанесен по гавани, где производились работы по подъему крейсера "Червона Украина". Удар получился слабым, "размазанным", помешала советская зенитная артиллерия, сособенно активно работали 37мм автоматы расположенные ниже Панорамы, в районе бывшей батареи "Грибок". В результате налета десятки "Не-111-Н-6" и десяти "Ju-88A-4", под прикрытием шести "Ме-109", был потоплен только 40 тонный кран, занятый в судоподъемных работах. Активно сработала и севастопольская авиагруппа, сбит один "хейнкель" и один "мессершмитт". С советской стороны сбит один Як-1 и один И-153, сбитый огнем своей же зенитной артиллерии.
   21 Мая 1942г., из Новороссийска прибыл транспорт "Абхазия" в охранении эскадренного миноносца "Свободный", базовых тральщиков "Трал", "Искатель" и двух сторожевых катеров. На транспорте, эскадренном миноносце и тральщиках было доставлено 1774 человека маршевого пополнения, 184 человека флотских команд, 209 т боезапаса, 206 т продовольствия, 52 т фуража. На транспорте прибыло новое оружие - ампулометы: небольшие ручные мортиры, стреляющие стеклянными шарами, диаметром 100мм, с "коктейлем Молотова". Кроме того, на транспорте были доставлены зажигательные боеприпасы для авиации. Вечером этого же дня транспорт "Абхазия" в охранении эскадренных миноносцев "Свободный", "Бойкий", базовых тральщиков "Трал", "Искатель" и одного сторожевого катера вышел в Новороссийск.
   Противник повторил налет на гавань, силами двенадцати "Не-111-Н-6" потопив второй, 25-тонный кран, который обеспечивал работы по подъему крейсера. Еще одним налетом, (шесть "Ю-88") уничтожена радиостанция ВВС флота. Сбит один "юнкерс" и один "хейнкель", советская авиация потеряла один Як-1.
   В этот день, зенитчики 1-го дивизиона 110-го зенитного артполка нанесли артиллерийский удар по наземным целям. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "22 мая со своего дивизионного КП я заметил, что вблизи Качи движется колонна вражеской пехоты. Позвонил на 79-ю и приказал уничтожить врага. Зенитчики Алюшина включились в дело без промедления. Используя боевой опыт 54-й батареи, я скорректировал огонь так, чтобы одно орудие било по голове колонны, другое -- по хвосту, а два остальных нацелились в центр. Удар был внезапным и метким. По данным наблюдательных постов, на маленьком отрезке шоссе осталось до 400 вражеских трупов. Гитлеровское командование понимало: батарея, контролирующая дорогу, все равно, что кость в горле: ограничен маневр, затруднена переброска войск. И тут же не замедлило отреагировать. Алюшинцы еще вели огонь по колонне, а над Толстым мысом уже завис вражеский самолет-разведчик. Первой его засекла и атаковала 553-я батарея малокалиберных пушек Георгия Воловика. Как ни изворачивался корректировщик, как ни старался пробиться к 79-й, всюду его встречал плотный огонь. А когда на город упала темная южная ночь, разведчик развесил по небу осветительные ракеты и стал высматривать батарею Алюшина. Зенитчики Воловика опять отогнали его, но, видимо, враг что-то засек, потому что на следующий день около семнадцати часов мы услышали первые захлебывающиеся звуки бомбардировщиков. Девятка "юнкерсов", клином разрезая воздух, шла точным курсом к высотке, на которой ощетинилась пушками 79-я батарея. Плотная завеса огня, поставленная зенитками, заставила пикировщиков повернуть к морю. Я прислушался: должен последовать характерный всплеск падающих в воду бомб. Но не тут-то было! Самолеты, зайдя с разных сторон, снова двинули на батарею. В это время над головами зенитчиков просвистели артиллерийские снаряды. Фашисты решили устроить батарее огненную круговерть одновременно с земли и с воздуха. Отдаю приказ 78-й: во что бы то ни стало накрыть вражескую артиллерию. Сам же с волнением наблюдаю за маневрами "музыкантов". Алюшину поначалу удается от них отбиться. Но вскоре пара "юнкерсов", обойдя заградительный огонь, с воем сваливается на батарею, и крупные бомбы достигают высотки. Гремят взрывы такой силы, что бетонные перекрытия старых казематов подпрыгивают.
   Правда, один "юнкерс" выходит из пике тяжелыми рывками, а за ним тянется дымный хвост. Пират летит с трудом и вскоре становится добычей счетверенного "максима".
   Второй "юнкерс", напарник сбитого, оказался настырным. Он заходит с севера и снова атакует. Зенитный огонь стал менее плотным: по телефону доложили, что комбат ранен, а третье орудие разнесло прямым попаданием. Тяжело ранены наводчик Зауташвили, номерной Маслов, контужены трубочные. Командир орудия, младший сержант Квак, весь израненный, с трудом вытащил своих товарищей из-под обломков и перенес в траншею. Еще одна бомба разорвалась неподалеку от КП. На сей раз осколки от разлетевшейся кремневой глыбы посекли Алюшину лицо. К комбату метнулся Мордовцев. Но Григорий Ефимович резким движением отстранил друга:
   -- Не мешай! У меня все в порядке! -- а сам стирает кровь рукавом.
   Мордовцев бросился к разбитому третьему орудию -- рядом с ним горел боезапас. Свободных людей не было, и он сам начал сбрасывать горящие ящики за бруствер. Квак пришел ему на помощь -- и вовремя, потому что от перегрева несколько снарядов с дымом и шипением вырвались из патронов. Но это уже было за бруствером, и никто из батарейцев не пострадал.
   Докладывая в штаб СБР ПВО о перипетиях боя, я особенно отметил самоотверженные действия комбата старшего лейтенанта Г. Е. Алюшина и его помощника лейтенанта А. Ф. Мордовцева. На следующий день 78-й батарее штаб СБР ПВО объявил благодарность. А 25 мая Алексея Филипповича вызвали за новым назначением к майору Семенову, ставшему уже начальником штаба Севастопольского базового района ПВО".
   Командующий флотом и СОР Ф.С.Октябрьский, вновь направил телеграмму в адрес командующего Северо-Кавказским фронтом С.М.Буденного, начальника Генерального штаба А.М.Василевского и наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова: "О необходимости удержания Севастополя решает вопрос своевременная немедленная помощь. Противник подтягивает силы из Керчи -- нужна немедленная помощь:
   1. Вооруженное пополнение 15 000 человек для доведе­ния сухопутных соединений до нормы...
   2. Стрелкового оружия 10 000 винтовок, 250 станковых пу­леметов, 1500 ручных пулеметов.
   3. Увеличить количество боезапаса до 6--8 бк, имеем 1--2 бк.
   4. Дать самолеты: 50 -- Як-1 и 10 -- Пе-2.
   5. Подать танки: 25 шт. "КВ" и 25 бронемашин и танкеток.
   6. Подать две стрелковые бригады. Принципиально Вы, тов. маршал, на это согласны. Эти бригады нужны для защиты аэродромов и тыла от воздушно-посадочного десанта противника, который он готовит против нас....
   Жду ваших решений Октябрьский, Кулаков".
   Кроме того, командующий флотом вновь, после долгого перерыва, поставил вопрос о переносе КП флота на Кавказ.
   22 Мая 1942г., в 00.35 лидер "Ташкент" прибыл из Новороссийска в Севастополь, доставив 775 человек маршевого пополнения и 65 т боезапаса. В 22.30 "Ташкент" покинул главную базу и взял курс на Новороссийск.
   С 23 апреля по 22 мая 2-й артиллерийский дивизион произвел 73 боевых стрельбы по суше. Но, к сожалению, большинство стрельбы выполнялась без корректировки, по площадям, лишь при десяти стрельбах велась корректировка. В основном, батареи вели огонь на подавление батарей противника, для обеспечения входа кораблей в бухту. Батарея N2 за месяц, произвела одиннадцать стрельб, выпустив 52 снаряда. Активнее всего, работала батарея N 706 (112), израсходовав 279 шт. 130мм снарядов. Три орудия 12-й батареи выпустили в общей сложности 144 снаряда. 8-я противокатерная батарея участвовала в отражении 19 налетов немецкой авиации, ведя зенитный огонь, израсходовано 553шт. 45мм снарядов.
   3-й ОАД произвел всего три стрельбы по суше (2 стрельбы батарея N19 и одна N705 (116)), зато все они велись с корректировкой. Огонь вели по наводке с корпоста в районе г.Гасфорта, по румынской пехоте и конным повозкам. Расход снарядов 152-мм - 22 шт., 130-мм - 4. Открывала огонь и 15-я отдельная батарея дотов, израсходовав 35шт. 45мм снарядов, при отражении налетов противника.
   177-й (4-й) дивизион открывал огонь 22 раза, из них с корректировкой 10 раз. 180мм орудие произвело одну стрельбу, выпустив 6 снарядов. 100мм орудия батареи N704 выпустили 25 снарядов, 130мм орудия той же батареи выпустили 66 снарядов. Еще 32 снаряда выпустила 702-я(113-я) батарея, на счету 703-й (114-й) 84 снаряда. 701-я (111-я) выпустила всего 4 снаряда.
   С 22 по 27 мая действовала выброшенная в тыл противника разведывательно-корректировочная группа. И в этот период стрельбы артиллерии были более результативными.
   Советское недоверие к радиостанциям сыграло свою отрицательную роль и в обороне Севастополя. Ко всем батареям была обеспечена проводная связь. Считалось, что так надежнее. Кроме того, батареи не имели связи между собой, а только с КП дивизиона. Первый предупредительный "звонок", прозвенел как раз в мае. За период с 20 апреля по 10 мая на батареях Береговой Обороны во время артобстрела и бомбардировки с воздуха неоднократно нарушалась работа связи. Всего имело место 35 случаев повреждения связи во 2-м, 3-м, и 177-м ОАД. Но на это пока не обращали внимания.
   Матчасть береговых батарей была весьма изношена. На батарее N 705(116) лопнула пружина правого накатника. На батарее N 19 на орудии лопнула пружина Бельвиля. На батарее N 701 (111) при неполном довороте рукоятки затвора происходил преждевременный накал трубки.
   Примерно в том же состоянии находилась и артиллерия дотов. За истекший месяц двенадцать орудий полка дотов и дзотов были переданы в ПВО, многие казематы были разоружены. Взамен было начато сооружение сборных железобетонных дотов для двадцати полевых орудий. Кроме того, для установки дота были выделены два изношенных 76мм зенитных орудия, образца 1915/28 года с батареи N366, на которую переставили орудия 364-й. Взамен были получены три 76мм зенитки, прибывшие с Кавказа 18-го мая на транспорте "Грузия".
   Если верить "Отчету об обороне Севастополя" от 10 октября 1942г., то по состоянию на конец мая, в дотах стояли три 120мм пушки, четыре 100мм, девять 76мм, обр. 1915/28г., три 75мм Канэ и 45 пушек 21К. Но это цифры крайне лукавые. Прежде всего, два 120мм Канэ в районе ГРЭС, были сведены в батарею морских орудий, и выведены из состава полка. 120мм орудие Виккерса установили на бетонном фундаменте за земляным валом, на мысу Кордон, для обеспечения противодесантной обороны. На всех трех орудиях установили щиты севастопольского производства, готовившиеся еще для орудий на Перекоп, но...
   Но самое главное, что все три 120мм орудия (два Канэ и одно Виккерса), бывшие наглядные пособия ВМУБО, были почти небоеспособны. Их стволы были списаны еще в феврале из-за сильного износа. И, все же их попытались восстановить. Из воспоминаний В.И.Прохорова, который ранее проживал в Воловьей балке: "В конце мая стали ставить над электростанцией морские пушки, одну поставили выше и ближе к Инкерману, вторую на склоне, чуть выше ограды...когда враг начал наступать со стороны Инкерманского болота, пушка, что была на деревянном помосте поставлена, сделала три выстрела. Снаряды плюхнулись в болото, метрах в 500 от позиции, не взорвавшись, после чего, пушку бросили... Вторая вообще молчала, что-то у них заело. Посуетились морячки возле нее, потом бросили, ушли". Повторяют этот рассказ и другие жители Инкермана.
   Информация о четырех 100мм орудиях в дотах БО не подтверждается. Известно, что на старый фундамент для 100мм орудия в районе высоты Суздальская была установлена изношенная 102/45мм пушка с подводной лодки Д-6, потопленной на заводе N201(СМЗ), в доте N23 стояло одно орудие Б-24ПЛ и... все. Хотя...
   Возможно в число 100мм дотов включили "новую" батарею 2 бис, установленную на Воронцовой горе. А, по сути, это были два (из четырех) изношенных орудия 2-й батареи, которые перенесли на новую позицию, для... противодесантной обороны.
   Не подтверждается информация и о девяти 76мм орудиях обр. 1915/28г. Да, действительно, в дотах стояло девять 76мм орудий, но все они были разных систем. 2шт. 34К, пять 76мм коротких "Лендеров", и только в два каземата поставили орудия 9К (1915/28г). При этом средний износ орудий составлял ... 84%. Есть и другие нестыковки, этот вопрос требует уточнения.
   Важно другое: орудия в дотах были сильно изношены, и часть казематов орудий вообще не имели. Тем не менее, тыловой рубеж и береговую черту начали интенсивно вооружать, опасаясь десантов. 22-го мая части ОВР и береговой обороны главной базы провели учение с целью проверки организации отражения десанта на морское побережье.
   23 Мая 1942г., ночью, немецкая артиллерия обстреляла холм Канробера, где находился опорный пункт 782-го полка 388-й дивизии и окраины дер. Благодать. Под утро обстрелу подверглась казарма за высотой 104.5 (ныне территория в/ч).
   Противник постепенно наращивал интенсивность ударов по объектам. Объектом пристального внимания стали зенитные батареи, КП, узлы связи. Правда, на начальном этапе эти налеты успеха не приносили. В основном, подвергались бомбежке ложные объекты, построенные за время затишья. Налеты в этот день совершили три группы самолетов, в общей сложности, в налетах участвовали восемь "Не-111Н-6" и шесть "Ju-88D-1", под прикрытием восьми "Bf-109F-4". А вот авиация СОР действовала далеко за пределами города. Днем семь Пе-2 бомбардировали автоколонну противника на дороге в районе Карасубазара. Результаты не известны.
   В этот день для пополнения 3-й ОАГ с "большой земли" прибыла еще одна эскадрилья 9-го ИАП в составе восьми Як-1. Вместе с ними, перелетели еще два И-153 ЧФ.
   Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф.С.Октябрьский, осознавая угрозу, как и в ноябре 1941г., засыпал телеграммами командование фронтом и Наркомат ВМФ. В этот день ушла очередная телеграмма С.М.Буденному, Н.Г.Кузнецову, И.С.Исакову, в которой говорилось: "противник усиливается и готовится к наступлению, помощи нет, несмотря на мои телеграммы. Еще раз прошу подать требуемые в первую очередь семь пульбатов УРа". Речь шла о 52-м Батумском укрепрайоне, в составе которого насчитывалось семь батальонов. После того, как в результате дипломатических переговоров, удалось устранить угрозу вступления в войну Турции, появилась возможность снять его с границы и направить на фронт. Его планировали перебросить в Севастополь. Но увы... УР ушел под Купянск, где в это время, разразилась еще одна катастрофа войск РККА. По сути, судьба Севастополя была решена еще до начала штурма.
   24 Мая 1942г., в 03.31 транспорт "А.Серов" в охранении эскадренного миноносца "Безупречный" и базовых тральщиков N 412, "Якорь", "Гарпун", прибыл из Новороссийска. Доставлено пополнения 1009 человек, боезапаса -- 720 т, авиабоезапаса - 245 т, продовольствия -- 1254 т, фуража - 272 т. Спустя час в Севастополь прибыли подлодки "Л-4" и "Л-5" доставив 100т продовольствия. Теплоход ошвартовался у причала в Сухарной балке, остававшейся недосягаемой для артиллерии противника. Немедленно приступили к разгрузке. В 10.10 прозвучал сигнал воздушной тревоги. Команда дымомаскировки поставила дымовую завесу, но недостаточно плотную.
   В 10.22 через разрывы в дымзавесе, четыре "Bf-109F-4" сбросили восемь бомб. Были потоплены две баржи у борта транспорта, еще одна 250кг бомба попала во второй трюм транспорта стоявшего под разгрузкой. От ее взрыва в борту образовалась пробоина в 42 кв. метра. Судно частично погрузилось носом, но осталось на плаву. Чтобы предотвратить опрокидывание накренившегося транспорта, экипаж с помощью подошедших двух спасательных катеров завел на берег десять добавочных швартовых. Разгрузка была продолжена. Груз из затопленной части теплохода извлекали уже водолазы. Транспорт, несмотря на повреждения, удалось ввести в строй. Через 12 дней был изготовлен и подведен к пробоине кессон. Цементными ящиками заделали отверстия в переборках аварийного трюма. Осушив его, выровняли крен. Затем устранили дифферент, приняв в балластные танки 500 т воды. 7 июня "Анатолий Серов" оставил Севастополь. Шел он с разорванным бортом, через пробоину забортная вода свободно сообщалась с затопленным трюмом. Несмотря на это, теплоход в сопровождении трех тральщиков и под прикрытием с воздуха благополучно дотянул до Новороссийска.
   В ночь на 25 мая в Севастополь перелетели самолеты 3-й эскадрильи 23-го НБАП.
   Ночью, противник обстреливал старые турецкие редуты на Семякиных высотах (вдоль Ялтинского шоссе). Румынская артиллерия обстреливала позиции 8-й бригады на горе Читаретир.
   Днем были произведены короткие огневые налеты в районе х.Мекензия и на позиции 7-й бригады в районе г.Гасфорта.
   Чуть позже были обстреляны скаты высоты 104.5. Береговые батареи противника вели огонь со стороны Качи по советским береговым батареям и рейду. Обстрелу подвергся и КП Приморской армии в районе Херсонесского заповедника.
   Пытаясь перехватить части противника на марше из под Керчи в Севастополь, днем четыре Ил-2 под прикрытием четырех Як-1 штурмовали автоколонну по дороге у Карасубазара. По советским данным, уничтожено 4 тягача, 12 прицепов и 8 автомашин. Вечером, совершая второй вылет, шесть Ил-2, под прикрытием четырех Як-1 штурмовали автоколонну противника на дороге у Гурзуфа. По данным советских летчиков уничтожено 12 автомашин и 2 танкетки.
   Вопреки логике, самолеты с Кавказского берега бомбили объекты под Севастополем, 6 самолетов СБ и 3 ДБ-3 бомбили аэродром в Саках. Результаты бомбардировки не известны.
   В 21.00 эскадренный миноносец "Безупречный", в 21.20 базовые тральщики N 412, "Якорь" и "Гарпун" вышли в Туапсе.
   В 22 часа И.Е.Петров подписал директиву на отражение штурма. Г.И.Ванеев, указывает в своей книге: "Благодаря умело налаженной работе разведывательного отдела Черноморского флота (начальник полковник Д.Б.Намгаладзе) и разведотдела Приморской армии (начальник полковник В.С.Потапов) командование СОР правильно оценило обстановку, силы и возможности противника, направления его главных ударов, формы и способы боевых действий. По анализу соотношения сил и принятому решению заслуживает внимания директива командующего Приморской армией от 24 мая 1942 г". Объективно говоря, разведка работала, из рук вон плохо. Давайте проанализируем положения директивы.
   "1. Противник, захватив Керченский полуостров, начал готовиться к штурму Севастополя, положение которого стало исключительно серьезным. С 22 мая 1942 г. противник начал переброску своих войск в р-н Симферополь. Почти достоверно можно полагать, что противник сосредоточивает войска на севастопольском направлении с целью генерального штурма и захвата Севастополя... Следует прямо предположить попытку противника одновременно с наступлением с суши применить морской и воздушный десант".
   Ничего нового в этом абзаце не сообщается, вполне логично, что противник, сокрушив Керченскую группировку, возьмется за Севастополь. Но, может, прозорливость разведки и командующего можно узреть дальше по тексту?
   "Направлений главного удара противника, вероятно, несколько.
   Первое. Алсу, Семякины высоты, высоты Карагач при вспомогательном ударе с юга на совхоз Благодать.
   Второе. Из района Чоргунь, высота 91,3 на Новые Шули -- Инкерман.
   Третье. На фронте 25 сд из района Черкез-Кермен (через хутор Мекен-зия) и из района высота 115,7, овр. Мартыновский на Инкерман с вспомогательным ударом через г. Четаритир.
   Четвертое. Из района ст. Бельбек, Азис-Оба на ст. Мекензиевы Горы, Инкерман, вспомогательный удар на Любимовка, совхоз С. Перовской".
   Эти четыре направления охватывают ВСЮ оборонительную линию СОР. Т.е. направления главного и вспомогательного удара определены не были.
   "Помимо частных морского и воздушного десантов, возможно применение крупного воздушного десанта с попыткой захвата наших аэродромов". Никаких десантов в Севастополь не готовилось и, даже не планировалось, а вот части СОР простояли даром в противодесантной обороне почти весь 3-й штурм.
   "Судя по опыту боев на Керченском полуострове, противник может начать наступление сильным артиллерийским огневым налетом и мощным авиационным бомбоударом по командным и наблюдательным пунктам, боевым порядкам войск и аэродромам". Удивительное открытие: наступление противника будет предварять артподготовка и бомбовые удары.
   "2. Анализ соотношения сил, обороняющих Севастополь, показывает, что противник может иметь преимущество в танках и авиации, соотношение живой силы равное, а в части артиллерии мы можем иметь некоторое преимущество в количестве орудий и значительное преимущество в массировании и организации огня". В танках (во всяком случае, по численности) был почти паритет, преимущество в авиации, у немцев было подавляющим, а вот по поводу артиллерии в директиве написана полная ерунда. Разведка просто проспала сосредоточение под Севастополем массы тяжелых орудий, которые и по калибрам и по числу в несколько раз превосходили артиллерию защитников. "Имеется полная возможность не только отразить атаку противника, но и уничтожить его живую силу и технику". Оставим без комментариев.
   "Армия при поддержке частей Береговой обороны, во взаимодействии с воздушными и морскими силами Черноморского флота, имеет основную и главную задачу удержать г. Севастополь. Я решил, всемерно укрепив рубежи средствами противотанковой обороны и инженерного усиления на всю глубину боевых порядков войск, разбить пр-ка перед передним краем занимаемого передового оборонительного рубежа. В случае прорыва его на одном из направлений, удерживать и уничтожать противника силами вторых эшелонов и резервов. Мелкие десанты уничтожать силами и средствами дивизий и бригад, крупный десант уничтожать в воздухе и на земле артиллерийским огнем, пехотой и танками армейского резерва". Т.е. и способы ведения боевых действий определены неправильно. Ни десантов, ни массы танков не было. Но, обратимся к расстановке войск по директиве.
   "Приказываю:
   1. I сектор (комендант -- генерал-майор Новиков) -- состав 109, 388 СД (без одного СП) -- оборонять занимаемый рубеж в прежних разгранлиниях, силы и средства сектора организовать для уничтожения врага перед передним краем. Не допустить высадку морских десантов на участке Мраморная балка, Балаклава. Подготовить в инженерном отношении и частью сил занять для обороны промежуточный рубеж 70,4 (на территории современного рудоуправления, над бухтой) -- Кадыковка -- Семякины высоты -- хут. Барташевича. На наиболее опасном и танкодоступном направлении на участке Камары -- хут. Резникова построить мощные противотанковые минные поля и препятствия, прикрыть их массированным заградительным огнем тяжелой полевой артиллерии. Особое внимание обратить на обеспечение стыка со II сектором, При всех положениях не допустить выхода противника на рубеж высоты Карагач.
   2. II сектор (комендант -- полковник Скутельник) -- состав 386 СД, 8 бр. мп, 7 бр. мп (без двух батальонов) -- оборонять занимаемый рубеж в прежних разгранлиниях, организовать силы и средства войск на уничтожение врага перед передним краем. Подготовить и частью сил занять промежуточный рубеж Федюхины высоты, высота без названия в одном километре юго-восточнее 120,1, г. Четаритир. Особо подготовить противотанковую оборону долины р. Черная, выходы из хут. Кара-Коба. Ни при каких обстоятельствах не допускать выхода противника на рубеж Сапун-Гора -- гора Суздальская.
   3. III сектор (комендант -- генерал-майор Коломиец) -- состав 25 СД, 79 курсантская стр. бригада, 2-й Перекопский и 3-й морской полки --оборонять занимаемый рубеж в прежних разгранлиниях, не допуская выхода частей противника в район Инкерман -- Мартыновская балка. Подготовить и особо укрепить в противотанковом отношении участок 119,9 -- истоки оврага Камышлы, выходы из Камышловского оврага. Подготовить в инженерном отношении и укрепить рубеж высот северо-западнее г. Четаритир и рубеж высот 79,5--65,1 и Кордон Мекензи N 1.
   4. IV сектор (комендант -- полковник Капитохин) -- состав 95 СД и 172 СД -- оборонять занимаемый рубеж в прежних разгранлиниях, не допуская выхода противника в район Сев. сторона. Не допустить высадки морского десанта на участке Любимовка -- Учкуевка. Подготовить и особо укрепить в противотанковом отношении участок 57,8--49,0. Укрепить в инженерном отношении рубеж (искл.) Кордон Мекензи N 1 -- ст. Мекензиевы Горы -- 42,7 -- безымянная высота в 1 км северо-восточнее Учкуевка. Особое внимание обратить на обеспечение своего левого фланга и стыка 172 СД и 79 бригады.
   5. Армейский резерв:
   а) Один СП 388 СД с 81 ОТБ, находясь в районе "Коммуна" во взаимодействии с артгруппой ПДАГ N 1, быть в постоянной готовности к уничтожению воздушных десантов во всем районе западнее Балаклавского шоссе. Возможное использование для контратак в направлениях Коммуна -- Карань, Коммуна -- Карагач -- Семякины высоты.
   б) Два б-на 7 бр. мп район БРО быть готовыми контратаковать в направлениях высоты Карагач, Сапун-Гора, Английское кладбище и окраина Севастополя.
   в) 345 сд -- двумя полками на Сапунгорских высотах и один СП в районе Кордон Мекензи N 1 -- ст. Мекензиевы Горы. Освоить для обороны рубеж Сапун-Гора, г. Суздальская. Быть в готовности к контратакам в направлении хут. Мекензия, вые. 90,0 -- Камышлы. Полку, находящемуся в районе Кордон Мекензи N 1, подчинить 125 ОТБ, который до ввода в бой оставить в занимаемом районе.
   6. Артиллерия.
   Главная задача надежно обеспечить боевые порядки пехоты путем уничтожения танков, артиллерии и живой силы противника.
   а) Подготовить массированный огонь на вероятных направлениях главного удара.
   б) Подготовить огонь по уничтожению воздушных десантов противника соответственно плану ПВДО. Уточнить распределение огня и отладить взаимодействие с пехотой, предназначенной к борьбе с воздушным десантом противника.
   в) Подготовить огонь для отражения возможных морских десантов на участках I и IV секторов.
   г) На направлении вероятной атаки танков подготовить сильные ПЗО --огня тяжелых калибров. Особое внимание проходу Камары -- Итальянское кладбище.
   д) Огневые позиции артиллерии подготовить как опорные пункты сопротивления..."
   "Десанты", "десанты", и еще раз "десанты"... Разведотдел ЧФ никак не мог отделаться от десантомании. Это и определило распыление сил Приморской армии, т.к. положения директивы были во многом выполнены при отражении 3-го штурма. Но об этом чуть позже.
   25 Мая 1942г., в 02.00 лидер "Ташкент" прибыл из Новороссийска в Севастополь, доставив 911 человек маршевого пополнения, 72 человека из воинских команд и 100 т боезапаса.
   Наконец, была получена телеграмма Военного совета Северо-Кавказского фронта (копии Н. Г. Кузнецову и А. М. Василевскому) -- ответ на телеграмму командующего флотом от 21 мая: "1. Делается все, чтобы помочь Вам, готовьте средства для переброски. До тех пор пока обстановка в СОРе напряженная, ВС ЧФ оставаться в Севастополе, объединяя руководство обороной. Оставить в Севастополе штаб СОРа и оперативную группу от штаба флота. Зам. командующего флотом назначен Елисеев. Сообщите кандидатуру на начальника штаба".
   Противник, закончив воздушную разведку целей, приступил к точечным ударам по объектам СОР.
   В 06.28 одиночный "Ju-88A-4" с большой высоты сбросил четыре бомбы по лидеру "Ташкент", стоящему у Сухарной пристани, но безрезультатно.
   В 10.20 восемь "Ju-88A-4" атаковали зенитную батарею N366, в результате налета батарея была почти полностью выведена из строя. На батарее оставалось всего одно орудие.
   В 12 часов 8 "Ju-88A-4" и 4 "Bf-109F-4" атаковали корабли в порту, но безуспешно.
   В 15 часов восьмерка немецких самолетов атаковала город.
   Противопоставить налетам севастопольская авиагруппа смогла только 33 истребителя, которые в воздушном бою сбили два "Юнкерса" и один "Мессершмитт". Потери - один Як-1 (из 9-го ИАП) и один поврежденный И-153-й.
   Весь наличный состав 18-го штурмового авиаполка: четыре Ил-2 в сопровождении трех Як-1 (6-й ГвИАП) штурмовали автоколонну противника на Симферопольском шоссе.
   Командующий фронтом свое обещание не сдержал, поддержки фронтовой авиации не было, зато девять СБ авиации флота с Кавказского побережья бомбардировали железнодорожные эшелоны противника на ст. Симферополь и восемь СБ -- на ст.Владиславовка. Мало... но хоть что-то.
   В 21.50 лидер, имея на борту 125 раненых, 550 человек эвакуированного населения и 300 т флотского боезапаса, вышел из Севастополя в Новороссийск. Вывозился 100мм боезапас (38,5т), практический боезапас (около 30т) и боезапас флотских калибров, в т.ч. и 180мм для кр. "Красный Кавказ".
   В этот день началась установка 130мм орудия Б-13, вышедшего из ремонта в районе хутора Отрадный. Орудие установили в орудийном дворике, построенном еще в марте 1942г.
   Получена телеграмма от наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова, в которой он приказал командующему ЧФ и СОР на основе опыта последних событий на Керченском полуострове при обороне Севастопольского оборонительного района:
   "а) установить и проверить имеющиеся дублирующие и обходные линии связи командования обороны с частями, с их командными пунктами, а также порядок перехода на запасные командные пункты;
   б) обеспечить наличие средств радиосвязи с частями, которые могут быть временно отрезаны;
   в) разработать вопросы поддержки окруженных или отрезанных частей, организации питания их с моря и воздуха , а также вывода их из окружения;
   г) сделать четкое указание по заместительству на случай выхода из строя командиров".
   Нарком ВМФ, находясь за сотни километров, предвидел развитие ситуации в Севастополе. К сожалению, для реализации требований Наркома ВМФ сделано ничего не было.
   Произошли кадровые изменения в ПВО ЧФ зам. командира 79-й зенитной батареи ст. л-т Мордовцев возглавил 229-ю зенитную батарею, а ее командир (ст.л-т Старцев) перешел на должность нач. штаба 2-го дивизиона 61-го ЗенАП.
   26 Мая 1942г., в 05.23 противник произвел мощный налет на зенитную батарею N928 и по аэродрому "Херсонесский маяк". 8 "Ju-88A-4" и 24 "Не-111Н-6" сбросили 230 бомб. На летном поле разорвалось 30 бомб. Сопровождающие 12 "Bf-109F-4", в это время вели воздушный бой с советскими истребителями.
   Прямым попаданием уничтожен Як-1 и осколками повреждены три ДБ-3, один Пе-2 и один МиГ-3, на зенитной батарее разбито одно орудие. Сбиты один "Ju-88A-4" и один истребитель противника. Подбитый И-15 бис разбился при посадке.
   Днем семь Ил-2 под прикрытием шести Як-1 штурмовали автоколонну противника по дороге из Карасубазара в Зую.
   В этот день еще одна немецкая истребительная авиагруппа (I/JG77), находившаяся на Керченском полуострове получила приказ перебазироваться поближе к Севастополю, в Сарабуз.
   Как указывается в сводках, "днем из д.Верхний Чоргунь противник произвел минометный налет на высоту 135,7", что, в общем, сомнительно, учитывая, что между этими точками 7 км, что вдвое превышает дальность стрельбы немецких минометов.
   В ночь с 26 на 27-е из 161-го полка 95-й дивизии, в районе Любимовки, перебежал солдат. В протоколе его опроса содержатся любопытные данные. 1-й батальон полка оборонял побережье в районе современного Любимовского гарнизона. 2-я рота находилась между 1-й (берег моря) и 3-й ротами. Во 2-й роте числилось 70 человек. Почти все русские и украинцы с Кубани или из Сталинградского округа. В роте всего 6 кавказцев, из них 2 члена партии, остальные надежные. На вооружении роты 6 ручных, два станковых пулемета., три ротных миномета. В расположении роты 2 противотанковых орудия. Ежедневная подача продовольствия 500гр. хлеба, 110гр. сухарей, котелок супа, 25 граммов сахара, 40 грамм витаминного концентрата. Штаб полка в бетонном бункере в совхозе им. С.Перовской (указано расположение), ротный КП в деревоземляном блиндаже. По данным перебежчика, 241-й полк формируется у Братского кладбища, был дан состав полка. По данным другого перебежчика, (перебежавшего на участке 24-й немецкой ПД) большинство солдат, 1895 года призыва, т.е. старше 45 лет.
   27 Мая 1942г., командующий флотом и СОР вновь шлет телеграмму, на сей раз только "своему", флотскому начальству в Наркомат ВМФ (Н. Г. Кузнецову и И.С. Исакову). "Противник усиленно подвозит войска к Севастополю, прибыло до 2 ПД, войска в Ялте, Алуште и в пути к Симферополю. Противник проводит разведку переднего края. Разминирует свои минные поля и заграждения... Прошу помощи, ничего не получил, кроме невооруженного маршевого пополнения и боезапаса. Жду ответа, будут ли даны и когда...
   0x08 graphic
0x08 graphic
0x08 graphic
Две стрелковые бригады.
   Танки и бронемашины.
   Самолеты Як-1 и Пе-2.
   Вооружение.
   52-й УР -- составе семи пульбатов".
   Противник продолжал планомерно "выбивать" советские зенитные батареи. Между 06.00 и 16.00 28 вражеских самолетов "Ju-88" и "Не-111Н-6" поодиночке и группами в два-три самолета атаковали городскую сторону. Прикрывая город открыла огонь батарея N 926, и в этот момент ее позиции накрыла дальнобойная немецкая артиллерия. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича, "27 мая -- боль новой утраты: не стало моего друга Анатолия Белого, комбата 926-й батареи, который первым среди командиров-зенитчиков Севастополя был отмечен высоким боевым орденом". Действительно, три орудия батареи были разбиты, свыше тридцати человек (почти весь личный состав) убито и ранено. Погиб и командир батареи, но, отчасти они сами были виноваты в случившемся.
   Из воспоминаний Денисенко: " ...мы видели, как наши соседи, зенитчики вели непрестанный огонь по вражеским самолетам, чтобы не снижать скорости стрельбы, зенитчики сложили ящики со снарядами подле орудий. И в следующий миг, огромное красное пламя выросло над позициями батареи, враг попал в погреб боезапаса". Увы, нет, не в погреб, а, точно так же как, в декабре 1941г. на 10-й береговой батарее, в боеприпасы, сложенные у орудий. Именно поэтому, И.С.Жилин, описывая события, сказал, что "батарея буквально взлетела на воздух". Примерно тот же термин использовал и П.А.Моргунов.
   Были и позитивные моменты: в 21.31 в Севастополь прибыл целый отряд кораблей под общим командованием контр-адмирала И.Е.Басистого. В его составе находились: крейсер "Ворошилов" (командир капитан 1-го ранга Ф.С.Марков), эскадренные миноносцы "Сообразительный" (командир капитан-лейтенант С.С.Ворков) и "Свободный" (командир капитан 3-го ранга П.И.Шевченко). На этих кораблях в Севастополь прибыла 9-я бригада морской пехоты, а точнее, ее второе (а, по сути, третье) формирование. Первое формирование прикрывало эвакуацию из Керчи в ноябре 1941г. Остатки бригады собрали, пополнили, и направили в конце ноября в Севастополь. И вот, в Севастополь прибыло новое формирование бригады. Любопытно, но в официальном "Перечне N18 ..." частей участвовавших в боевых действиях, бригада числится в одном единственном формировании.
   9-я бригада морской пехоты (командир полковник Н.В.Благовещенский, военком полковой комиссар В.М.Покачалов) прибыла в составе 3017 человек, 8шт. 122-мм гаубиц, 8шт. 76-мм полковых и 17шт. 45-мм противотанковых орудий, 27 станковых пулеметов, 16 минометов, 1213 винтовок. Кроме того, корабли доставили боезапас бригады, правда, в весьма скромном количестве, всего 60 т.
   Переход конвоя был достаточно трудным. Около 19 часов, на траверзе мыса Ай-Тодор конвой засекли немецкие самолеты, и уже в 19.20 его атаковали три "Не-111Н-6", их отогнали зенитным огнем. В 20.16 еще одна тройка бомбардировщиков попыталась атаковать, но корабли сменили курс и бомбы упали за кормой. В 20.43 семь торпедоносцев, разделившись на две группы, развернулись для атаки. Но и на сей раз атака оказалась неудачной, маневрируя корабли уклонились от торпед. Неудачным оказался и второй заход торпедоносцев, торпеды прошли мимо. Уже при проходе к боновому заграждению базы крейсер "Ворошилов" атаковал одиночный торпедоносец, его торпеда взорвалась на берегу в районе Херсонесского музея. В 21.31 крейсер ошвартовался к Угольной пристани, носом на выход. На нем были приготовлены специальные лотки для выгрузки боеприпасов: с левого борта - на причал, а с правого - на поданную баржу. Орудия, автомашины, походные кухни сгружали по сходням и корабельными стрелами, и краном. Для приема раненых дополнительно развернули медицинские и операционные пункты. Выгрузка заняла всего полтора часа. Доставка 9-й бригады был организована просто блестяще. Это было хорошее пополнение для защитников, но....
   Доставленную бригаду, немедленно поставили на противодесантную оборону побережья на участок от мыса Феолент до Херсонесского заповедника. В Севастополе по-прежнему опасались десантов.
   Город бомбили 28 "Не-111Н-6" и "Ju-88", под прикрытием большого количества истребителей. В воздушных боях над городом погибли два Як-1 (9-й ИАП). Повреждены цеха завода 201, разбита подводная лодка, стоявшая в ремонте.
   28 Мая 1942г., в 01.43 транспорт "Грузия" в охранении эскадренного миноносца "Безупречный", базовых тральщиков "Щит", "Якорь", "Гарпун" и двух сторожевых катеров и в 02.14 лидер "Ташкент" прибыли из Новороссийска в Севастополь. На них было доставлено маршевого пополнения 2734 человека, 520 т боезапаса, 102,7 т авиационного боезапаса, 450 т продовольствия, 210 т угля и 20 т колючей проволоки.
   Историк М.Морозов пишет: "Тем временем самолеты 3-й авиагруппы сосредоточили свои усилия на прикрытии более уязвимого конвоя транспорта "Грузия". С этой целью во второй половине дня пять раз вылетали ДБ-3, шесть МБР-2 и два -- СБ". Объективно говоря, совершенно непонятно, куда летали севастопольские самолеты, и как МБР-2 и ДБ-3 могли прикрыть транспорт, тем более что к этому моменту, транспорт давно уже стоял в бухте.
   Известно, что ночью четыре ДБ-3 и два СБ бомбардировали ночью аэродром Саки, шесть УТ-1 штурмовали войска противника по дороге в районе Альмы.
   В 3 часа ночи крейсер "Ворошилов", в сопровождении эсминцев, взяв на борт 406 раненых, вышел из Севастопольской бухты. Но и обратный путь крейсера был нелегким, в 8.17 на корабли с высоты 3500 м сбросил четыре бомбы "Не-111Н-6". Они упали в 50 м от кормы "Свободного". Через 4 часа корабли атаковали две группы торпедоносцев из "Не-111Н-6" из группы II/KG26. Эсминцы, находившиеся в 12 кабельтовых от крейсера, встретили неприятеля зенитным огнем и заставили его сбросить торпеды далеко от "Ворошилова". Но одной атакующей паре удалось обойти "Сообразительный" и прорваться к крейсеру. Командир корабля Ф.С.Марков поворотом на контркурс уклонился от двух сброшенных торпед.
   Опасаясь повторного налета на аэродром "мыс Херсонес", начальник Севастопольского базового района ПВО, отдал приказ: срочно перебазировать 1-й дивизион (110-го ЗАП) на Южную сторону для усиления охраны аэродрома. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " Решили двигаться побатарейно: я с 78-й, комиссар Лебедев с 79-й, а начштаба Сметанин с 80-й. К вечеру все было готово. Ночь, как всегда в Крыму, наступила внезапно. Зная, что майские ночи коротки, мы, не теряя ни минуты, двинулись в путь. Наша колонна растянулась почти на километр. Орудия шли с интервалом 100 метров, дистанция между батареями -- 200 метров. Это на случай, если нас вдруг обнаружат, и начнется обстрел. При таком порядке движения меньше подвергаются опасности люди и техника. Кроме того, есть возможность развернуться для отражения атаки. Во время движения порой казалось: не только люди -- машины и трактора понимают нашу задачу, разделяют тревогу. Моторы приглушены, фары погашены. Разведчики еще днем изучили маршрут, обозначив его вешками. В районе Максимовой дачи сделали короткий привал, и снова в путь. Утром я доложил полковнику Хлебникову, что дивизион на месте и к встрече с воздушным противником готов".
   С Северной стороны на 3 дня ушли все зенитные батареи среднего калибра. Для чего? В общем, не ясно. Е.А.Игнатович пишет: "Меры, принятые командованием ПВО, оказались более чем своевременными. В течение нескольких дней и ночей мы не выходили из боя. Армады пикировщиков рвались к Херсонссскому аэродрому. Но ни обойти, ни тем более заглушить двенадцать наших стволов фашисты не смогли. Мы вынудили их отказаться от своей затеи. Налеты на аэродром прекратились, а мы получили приказ возвратиться на прежние позиции".
   28-го мая в районе Хесонесского маяка отмечено появление лишь шести самолетов, два сбитых "Bf-109F-4" записала на себя плавбатарея N3. В реальности был сбит только один истребитель из эскадрильи 5/JG77, а его пилот попал в плен. Примерно такая же интенсивность налетов была и в последующие два дня. Следующий массированный удар по аэродрому случился только 1-го июня, когда дивизион уже вернулся на свои позиции. Хотя не весь. 78-я батарея ст.л-та Венгеровского осталась на прикрытии аэродрома.
   В 22.15 лидер "Ташкент" и в 23.58 транспорт "Грузия" с боевым охранением, вышли из Севастополя в Туапсе.
   В Севастополе была получена директива командующего Северо-Кавказским фронтом 00201/оп от 28 мая 1942 г., в которой говорилось:
   "1. Противник к наличному составу сил, блокирующих Севастопольский оборонительный район, с 20 мая начал интенсивную переброску своих войск к Севастополю с целью начать в ближайшем будущем активные действия. По данным всех видов разведки, перебрасывается около четырех пехотных дивизий, одной танковой дивизии и одной легкой пехотной дивизии.
   2. Севастопольский оборонительный район имеет прочную систему обороны, могущую противостоять любому наступлению противника.
   Приказываю:
   1. Предупредить весь командный, начальствующий, красноармейский и краснофлотский состав, что Севастополь должен быть удержан любой ценой. Переправы на Кавказский берег не будет.
   2. Создать армейский резерв; кроме того, иметь резерв в секторах обороны для нанесения мощных контрударов.
   3. В борьбе против паникеров и трусов не останавливаться перед самыми решительными мерами.
   Буденный, Исаков, Захаров".
  
   29 Мая 1942г., ночью 22 "Ju-88A-4" и "Не-111Н-6" бомбили главную базу, сбросив 120 бомб. В воздушном бою десяти советским истребителям удалось сбить один "Ju-88A-4" из группы III/LG1 Днем работали "Мессершмитты", один из которых атаковал подводную лодку "М-117", готовившуюся к действиям на коммуникациях противника в районе румынского побережья. В результате взрыва одной бомбы в двух-трех метрах от борта на лодке была повреждена вторая группа аккумуляторных батарей, разошлись сварочные швы прочного корпуса в районе 4-го отсека, вышли из строя перископ и измерительные приборы, поврежден рулевой привод вертикального и горизонтального рулей. Это вынудило командование ЧФ перевести 8-й дивизион ПЛ в бухту Камышовая, а затем и вовсе отказаться от этой идеи.
   Подводная лодка "Л-4" прибыла из Новороссийска, доставив 50 т боезапаса и 11 т продовольствия.
   В этот день был закончен ремонт и началась переброска двух орудий береговой батареи N 2 в район Воронцовой горы. Ранее эти два орудия находились на холме над старой позицией батареи (в дворикх бывшей царской батареи N4). На старой позиции осталось одно орудие Б-24, еще одно орудие находилось на берегу бухты Матюшенко, по непроверенным данным в батарею было включено 120мм орудие на мысу Кордон. Два орудия на Воронцовой горе (в районе современных домов по ул. Ген.Мельника) составили "новую" береговую 2 бис. Переброска орудий показывает, что командование СОР, прежде всего опасалось наступления в южном секторе. Так ли это? Кордон. одно орудие находилось на берегу бухты Матюшенко, по непроверенным данным в батв район Воронцовой горы Это было связано с тем.
   Командующий немецкой 11-й армией Э.фон Левински (Манштейн) впоследствии писал: "Оценивая возможности проведения наступления на этот укрепленный район, командование армии пришло, в основном, к тем же выводам, что и в прошлом году. Центральный участок фронта для решительного наступления не годился. Бой в лесистой местности потребовал бы слишком много жертв, потому что здесь действия артиллерии и авиации, которые были главным козырем в наших руках, никогда не могли бы стать достаточно эффективными. Оставалось только вести наступление с севера и северо-востока, а также в южной части восточного участка. При этом главный удар, по крайней мере, на первом этапе, должен был наноситься с севера... Но ясно было также и то, что от наступления на юге отказываться было нельзя. Во-первых, необходимо было добиться распыления сил противника, атакуя его с разных сторон. Во-вторых, нужно было иметь в виду, что, даже потеряв часть укрепленного района за бухтой Северная, противник будет пытаться удержаться еще в самом городе и на Херсонесском мысу. Изложенные выше соображения и легли в основу операции, которая была зашифрована под условным названием "Лов осетра".
   30 Мая 1942г., ночью, на аэродром Херсонесский маяк перелетели из Анапы семь Як-1 из 1-й эскадрильи 247-го Истребительного авиаполка 5-й воздушной армии. Утром на аэродроме приземлились два СБ, два ДБ-3, и два самолета Пе-2 из состава флотских 5-го гвардейского и 40-го бомбардировочного авиаполков.
   Днем, 18-й штурмовой авиаполк (все пять Ил-2, находившиеся в строю), под прикрытием 6-го гвардейского авиаполка, в полном составе (15 самолетов) нанес удар по аэродрому Саки. Советские и немецкие данные по этому рейду сильно отличаются. Советские летчики сообщили о семи уничтоженных самолетах. Немцы указывают только один "Не-111Н-6" из группы II/KG26. Общий итог усилий Севастопольской авиагруппы в работе против аэродромов, за месяц, составил всего восемь самолетов: четыре "Хейнкеля", три "Юнкерса", один "Мессершмитт" и один транспортный "Ju-52".
   В этот день, командование СОРа получило от С. М. Буденного и И.С.Исакова телеграмму (копии А. М. Василевскому, Н. Г. Кузнецову)-ответ на кляузу Ф.С.Октябрьского от 28-го мая. В ней говорилось: "Что вам не оказывают помощь, неверно. 1. Авиация фронта работает на вас. 2. То же авиация Черноморского флота. 3. Увеличена доставка боезапаса. 3 Переброшена 9 бригада морской пехоты. 4. Будет переброшен 52-й УР -- 7 пульбатов. 5. Двух бригад вам не обещано. Ставка должна обеспечить и другие направления...".
   Объективности ради, стоит отметить, что ответ является простой отпиской (не более того). Севастополю ни боезапаса дополнительного не дали, ни пульбатов 52-го УРа, да и авиация фронта помогала весьма скромно.
   В связи с тем, что вместо стрелкового оружия в Севастополь приходили только телеграммы, командующий флотом и СОР дал указание своему заместителю И.Д.Елисееву собрать в базах и частях на Кавказе все, что возможно, и выслать в Севастополь.
   31 Мая 1942г., ночью, противник 12 самолетами "Не-111Н-6" бомбардировал главную базу. В эту же ночь в Крым, прибыли еще пять авиагрупп немецких самолетов.
   В ночь на 31 мая по приказу И.Е.Петрова, 773-й полк (388 СД) был отведен во 2-й эшелон. Его позиции занял 782-й полк той же дивизии. Третий полк этой дивизии, 778-й находился в тылу, в армейском резерве, в районе хутора Голикова.
   Противник постепенно наращивал мощность ежедневного обстрела города. За день было выпушено 360 снарядов. Одновременно с обстрелом города, противник нанес несколько массированных бомбовых ударов, резко увеличив количество самолетов. Город атаковали 56 "Ju-88 A-4" (I/KG76, III/KG76) 18 "Не-111Н-6"(подразделение уточнить не удалось, скорее всего, II/KG26), которые прикрывали 27 "Bf-109F-4" (III/JG3). Всего за сутки было сброшено на главную базу 740 бомб. Обычно пишут о разрушенных домах и погибших мирных жителях, но это не совсем так. Удары наносились по тем зданиям, где ранее располагались те, или иные объекты обороны (штабы, командные пункты, узлы связи). Малое количество погибших при бомбардировках объясняется именно этим. Гибли только те, кто находился в охране пустующих зданий или бойцы МПВО. Но немцы опоздали, город ушел под землю.
   При отражении налетов авиации в воздушных боях авиацией базы сбиты один "Me-109" и два "Ю-88", под­биты "Me-109" и два "Ю-88". И эти данные подтверждаются немецкими источниками.
   Днем шесть Ил-2 в сопровождении шести Як-1 штурмовали автоколонну противникав районе дер. Уппа.
   В Севастополь прибыли подводные лодки "Л-5", "Л-23" и "С-32", доставив 25 т боезапаса и 127,8 т продовольствия. В тот же день лодки вышли обратно, в Новороссийск.
   Адмирал И.С.Исаков сообщил командованию СОР, что по решению наркома ВМФ в Севастополь будут высланы 3000 пистолетов-пулеметов Дегтярева и 500 противотанковых ружей, винтовок пока нет. 1 июня на Черноморский флот будут направлены 20 самолетов Як-1 и 20 ЛаГГ-1. Командующий Северо-Кавказским фронтом сообщил Военному совету флота, что 52-й укрепрайон не будет доставлен в Севастополь.
   Подведение итогов "затишья"
   Итак, Керчь пала, противник объявил о захвате 149 256 пленных, 258 танков, 323 самолетов, 1136 орудий, 212 противотанковых орудий, 376 минометов, 3 814 грузовиков, 3-х систем залпового огня ("катюши"), 93 противотанковых ружей, 73-х зенитных орудий и ряда другой техники.
   Подведем итоги? Начнем, пожалуй с численности частей, обороняющих Севастополь.
  
   Небольшое отступление о численности Приморской армии весной 1942г.
   Если вы не очень любите цифры, то эту главу можно пропустить, прочитав итоги подсчета, в ней просто сделана попытка обратным счетом просчитать количество потерь частей СОР и проверить достоверность некоторых цифр. Для чего? В последнее всремя наблюдается настойчивая тенденция преувеличить мощь советских войск и преуменьшить численность немецких. Договорились уже до того, что Севастополь штурмовали 150 тыс. немцев, а оборонялась группировка в составе почти 130 тыс. человек. Считать можно по -разному. 157 тыс.- это численность немцев только в пехотных частях, а вот 130 тыс. в рядах защитников никогда не было, даже если считать почти безоружные стройбаты и мобилизованное местное население. Давайте, подсчитаем вместе. Итак...
   Начнем отсчет с той точки отсчета, данные которой можно проверить промежуточным результатом. На запрос начальника Генерального штаба Красной Армии командующий Черноморским флотом и СОР доложил ему о составе войск Севастопольского оборонительного района на 10 февраля. Сюда входили; Приморская армия, части морской пехоты, береговая оборона, военно-воздушные силы и корабельный состав флота, дислоцировавшиеся в Севастополе.
   "1. Приморская армия в составе: 7 стрелковых дивизий, 1 кавалерийской дивизии, 2 танковых батальонов, 2 армейских артиллерийских полков, 1 отдельного минометного дивизиона и 1 гвардейского минометного дивизиона ("катюши") общей численностью 69853 человека, в том числе штыков 21 454, сабель--1173, в артиллерии 14 883 человека и в автобронетанковых частях"--450 человек". Первая цифра есть. Доставлено, начиная с 10 февраля :
   12.02.42 Транспортами "Белосток", "Пестель", "Красная Кубань" и "Абхазия" доставлено 4987 человек. В тот же день "Абхазия", имея на борту 150 раненых, убыла из Севастополя.
   13.02.42г. Крейсер "Коминтерн" доставил 1034 человека маршевого пополнения
   14.02.42г. Крейсер "Красный Крым" доставил 1075 человек маршевого пополнения.
   15.02.42г. Транспорт "Чехов" доставил 650 человек маршевого пополнения, приняв на борт 152 раненых, убыл.
   17.02.42г. Прибыл тр-т "Белосток", доставивший 871 бойца маршевого, пополнения, и тральщик "Судком", имея на борту 141 бойца маршевого пополнения, Вечером "Белосток", имея на борту 78 раненых, 57 гражданских лиц и 144 курсанта ВМУБО им.Л КСМУ, вышел из главной базы.
   21.02.42 Транспорт "Чехов" доставил 850 человек, и в этот же день, имея на борту 304 раненых убыл.
   23.02.42 Прибыл транспорт "Белосток", имея на борту 476 бойцов маршевого пополнения
   24.02.42 Прибыли транспорт "Красная Кубань" с 777 бойцами
   27.02.42 Транспорт "Восток", прибыл, имея на борту 194 бойца.
   Подводим итоги за март. Всего, прибыло 10 823 человек Убыло 832 человека.
   Т.е. округленно 70 тыс.+10 тыс.=80 тыс. Это ориентировочная численность частей СОР (включая и морские части) по состоянию на начало марта.
   По сводной таблице "Отчета об обороне Севастополя" в феврале доставлено 16 тыс. Т.е. должно быть около 86 тыс. Есть расхождения... Проверим.
   В ЦАМО РФ ф.288,оп.9912,д.14 есть донесения о численности и боевом составе частей СОР на 27-28 февраля 1942г. Данные указаны с учетом морских частей включенных в дивизии, ЗА ЧФ и.т.д. и т.п. В числителе указано количество младшего начальствующего и рядового состава, в знаменателе -количество среднего, старшего и высшего начальствующего состава.
   -штаб ПА-118\289 (!)
-Отд.батальон охраны штаба-360\32
-Отд. автотранспортный батальон штаба -373\46
-Армейский полк связи-451\84
-172 СД-6146\677
-25 СД-8492\730
-40 КД-1832\236
-95 СД-6636\756
-109 СД-6537\789
-386 СД -7708\858
-345 СД\6440\723
-388 СД-5247\709
-79 мор.стр.бр.-2759\308
7 ОБрМП-3997\346
-8 ОБрмП-2786\255
-61 зенап-1562\119
-52 отд.АП-474\78
-политуправление ПА-45\201(!)
-политотдел ПА-1\40
военный трибунал-6\12
военная прокуратура-2\9
газета "За Родину"-33\23
35 пункт почтовой связи-2\3
хозвзвод- 29\1
Отд.мастерские связи ПА-57(даны суммарно)
126 ремонтная мастерская ПА-31\8
81 отд.танковый б-н-287(даны суммарно)
138 отд.инж.б-н-392\56
20 отд.жел-дор.восстановительный б-н-187\53
24 отд.погран.комендатура-168\27
82 отд сап.б-н-470\87
115 ППГ-77\22
268 ППГ-188 (суммарно)
76 ППГ-104 (суммарно)
5 Управление военно-полевого строительства-3270\199
в.т.ч. штаб-77\43
824 отд.строит.б-н-682\28
827 ОСБ-657\36
828 ОСБ-612\30
829 ОСБ-535\35
830 ОСБ-707\27
29 отд.дорожно-эксплуатационный б-н-345\34
курсы мл.л-тов ПА-224(суммарно)
   Всего около 79 тыс. человек. Итог совпал. Т.е. цифра более или менее достоверная.
   При этом стоит учитывать, что в составе УВПС N 5 было 2172 гражданских строителей. Умиляет большое количество офицеров-политработников в политотделе армии (но, что поделаешь, время такое было), штаб армии так же имел достаточный аппарат управления.
   Данных по невозвратным потерям по февральскому наступлению пока нет, поэтому, пока учитывать их не будем.
   После начала наступления на ПБ "Львов", на крейсере "Красный Крым" и ЭМ "Шаумян" прибыли только бойцы легкого 674 артполка, всего 540 человек 50 краснофлотцев и 33 человека начсостава. Обратим внимание на некоторые цифры. Прежде всего, несмотря на то, что командование СОР вечно сетует на некомплект личного состава в частях, дивизии имеют по 70-80% укомплектованности. Стоит обратить особое внимание на 40-ю кавдивизию. Почему? Потому, что в феврале она имеет 85% укомплектованности (это "легкая" кавдивизия, со штатом 2, 5 тыс. человек), а в апреле ее остатки, 56 человек, погибнут на "Сванетии". Но... вернемся к марту.
   Далее по той же таблице, из "Отчета..." в марте доставлено 4524 военнослужащих. Проверим?
   1.03.42 на транспорте "Чапаев" погибло 120 бойцов
   4.03.42 "Абхазия" и "Чехов" прибыли из Новороссийска в Севастополь. Было доставлено: 601 человек маршевого пополнения, обратно забрали 1552 раненых после февральского штурма и 125 гражданских.
   6.03.42 Крейсер "Коминтерн" и транспорт "Белосток" в охранении базового тральщика "Искатель" прибыли из Новороссийска в Севастополь и доставили 233 человека маршевого пополнения.
   11.03.42 В Севастополь прибыли крейсер "Красный Крым" в охранении эсминца "Свободный" из Поти и транспорт "Львов" в охранении эсминца "Шаумян" - из Новороссийска На крейсере и транспорте доставлено: 362 человека, обратно, на транспорте было отправлено 225 раненых. На крейсере 246 раненых.
   13.03.42 Транспорт "Абхазия" в охранении базового тральщика "Щит" и двух сторожевых катеров прибыл из Новороссийска в Севастополь. Он доставил 388 человек маршевого пополнения, обратно отправлено 752 раненых, 100 человек гражданского населения.
   16.03.42 транспорт "Чехов" в охранении базового тральщика "Мина" прибыл в Севастополь из Новороссийска. Транспорт доставил 335 человек маршевого пополнения.
   19.03.42 Крейсер "Красный Крым", танкеры "Серго" и "Передовик" в охранении эсминца "Незаможник" прибыли из Поти в Севастополь. На крейсере доставлено: летно-технического состава ВВС флота - 197 человек
   20.03.42г. "Абхазия" доставила 817 человек маршевого пополнения.
   23.03.42г. в Севастополь были доставлены 173 человека с погибшего "Чапаева"
   25.03.42г. лидер "Харьков" доставил 271 человека маршевого пополнения
   29.03.42г. транспорт "Сванетия" доставил 571 человека.
   Суммируем: в плюсе 3948 (если не считать бойцов), а если считать и погибших, при потоплении судов, то получится 4519 человек. Т.е. в "Отчете..." дана цифра "убывших" из портов Кавказа в Севастополь, а не прибывших в город. Не учтена и еще одна цифра: в минусе 2, 5 тыс. вывезенных раненых. В сумме всего около 1,4 тыс. человек (это если не учитывать убитых и пленных по результатам февральско-мартовского наступления). Т.е. ориентировочно, численность армии почти не изменилась и осталась в районе 80 тыс. человек (но, реально, меньше, за счет потерь). Из воспоминаний Н.И.Крылова: "К апрелю некомплект не уменьшился, так как зимние наступательные бои обошлись недешево, а маршевое пополнение в марте почти не поступало. Требовалось постоянно помнить, что такая-то дивизия состоит из семи батальонов, такая-то из шести. В оперативном отделе уже привыкли вести общий счет нашим силам по батальонам. Так было удобнее и точнее".
   Апрель.
   По данным сводной таблицы, транспортами в Севастополь доставлено 8327 человек. Проверяем:
   2.04.42 транспорт "Абхазия" доставила 371 бойца, приняв на борт 217 раненых, и 250 бойцов 191-го армейского запасного стрелкового полка, убыл из города
   4.04.42 В 03.24 транспорт "Сванетия" в охранении эскадренного миноносца "Бойкий" и двух сторожевых катеров прибыл из Новороссийска в Севастополь, доставив 382 человека маршевого пополнения, приняв на борт 120 раненых убыл из Севастополя.
   10.04.42 транспорт "Абхазия" доставил 300 человек, и, приняв на борт 172 раненых, вышла из Севастополя в Поти.
   13.04.42 транспорт "А.Серов" было доставлено: 485 человек маршевого пополнения,
   15.04.42 транспорт "Сванетия" доставлено: 151 человек маршевого пополнения, приняв на борт 521 раненого, 35 человек личного состава 40-й кавалерийской дивизии и 9 человек гражданских лиц, "Сванетия" убыла.
   26.04.42 Транспорт "А.Серов" доставлено 3187 человек маршевого пополнения, 138 краснофлотцев.
   29.04.42 Крейсер "Красный Крым". Было доставлено 1780 человек маршевого пополнения, 61 человек флотских команд.
   Считаем. В плюсе 6855человек. В минусе 1280 человек. В сумме 5675 человек. Нарастающим итогом 87 тыс. человек.
   По данным "Боевого и численного состава ВС СССР в период ВОВ" (статистический сборник) Численность Приморской армии на 1 мая 1942г. дана: 82887 чел., в т.ч. 73103 в боевых войсках. Цифра даже меньше, чем насчитали мы, но здесь дана только Приморская армия, нет ни ОВРА, ни флотских частей, так что цифра похожа.
   Май
   По данным таблицы доставлено в Севастополь 14 973 человека. Проверяем:
   7.05.42г. прибыл танкер "Москва" на нем было 59 командиров и краснофлотцев.
   12.05.42г. 03.47 транспорт "А.Серов" доставил 588 человек маршевого пополнения,
   14.05.42г. крейсер "Красный Крым" и эскадренные миноносцы "Незаможник" и "Дзержинский" вышли в Севастополь.
   Эскадренный миноносец "Дзержинский", шедший головным, вышел на свое минное заграждение, и в 12.27 подорвался на мине и затонул. Из 170 человек экипажа и 125 человек маршевого пополнения спасено 35 человек. Оставшиеся корабли доставили 2126 человек
   16.05.42 лидер "Ташкент", доставил 689 человек маршевого пополнения
   20.05.42 транспорт "Абхазия", прибыл в охранении эскадренного миноносца "Свободный", базовых тральщиков "Трал", "Искатель" и двух сторожевых катеров. На транспорте, эскадренном миноносце и тральщиках было доставлено 1774 человека маршевого пополнения, 184 человека разных команд.
   22.05.42г. лидер "Ташкент" прибыл из Новороссийска в Севастополь, доставив 775 человек маршевого пополнения
   24.05.42г. прибыл транспорт "А.Серов". Доставлено: маршевого пополнения 1009 человек.
   25.05 В 02.00 лидер "Ташкент" прибыл из Новороссийска в Севастополь, доставив 911 человек маршевого, пополнения, 72 человека из воинских команд
   27.05.42г. в 21.31 отряд кораблей под общим командованием контр-адмирала И.Е.Басистого доставил 9-ю бригаду в составе 3017 человек,
   28.05.42г. в 01.43 транспорт "Грузия" доставил маршевого пополнения 2734 человека.
   Считаем. 13938 человек, с учетом утонувших... почти точно, и ошибка опять в сторону уменьшения. Т.е., если учитывать погрешность в подсчетах, на 1 июня в составе частей СОР (включая и морские части) находилось минимум 99, максимум 101 тыс. человек., что и подтверждается данными, по состоянию на 1 Июня. Продолжим.
   Июнь
   В 02.26 лидер "Ташкент" и эскадренный миноносец "Безупречный" прибыли из Новороссийска в Севастополь, доставив 1015 человек маршевого пополнения, приняв на борт 130 раненых и 722 человека эвакуированных, вышли из Севастополя в Туапсе. "Абхазия" доставила 1770 человек маршевого пополнения,
   3.06 Крейсер "Красный-Крым" в охранении эскадренных миноносцев "Сообразительный" и "Свободный" доставил 1759 человек маршевого пополнения.
   5.06 Из Новороссийска в Севастополь прибыл лидер "Харьков" доставив 254 человека маршевого пополнения, 16 человек летного состава.
   6.06 Из Новороссийска в Севастополь прибыли лидер "Ташкент", доставил 510 человек маршевого пополнения, 12 человек летного состава.
   Этот день можно считать днем, когда была достигнута максимальная численность Примармии, т.к. в дальнейшем потери будут превышать поступления.
   Подводим итоги. 101+3,5 тыс. т.е. 104,5 тысячи. Но... Это цифры не учитывают невозвратные потери в течение февраля-мая 1942г. Ранее, мы, приблизительно, оценили невозвратные потери февральско-мартовского наступления (около 4-5 тыс. человек). Т.е. численность частей СОР (не Приморской армии!) составляет от 99 до 100 тыс. человек. А теперь, вновь обратимся к документам. Цифирь почти совпадает. Рассмотрим некоторые данные из статсборника "Боевой и численный состав ВС СССР в период ВОВ" на 06.06.1942 соответственно: (Нач. состав/ Мл. ком.состав/ Рядовой/ Всего)
   Части Приморской Армии
Полевое Управление Армии 312/ 121/ 445/ 878
Пехота: 25, 95, 109, 172, 345, 386, 388 СД, 79 Стр.Бр 6115/ 9592/ 30180/ 45923
Артиллерия: 18 Гв.АП, 674 ЛАП, 700 ЛАП, 51 Арм.АП, 52 Арм.АП 486/ 923/ 2655/ 4064
Минометы: 3 Гв.Дивизион 32/ 63/ 181/ 276
Танки:81, 125 ОТБат. 82/ 211/ 149/ 422
ВСЕГО 6751/ 10789/ 33165/ 50705

Части тылового обеспечения Армии
ПВО: 880 ОАД, 48 Отд. Бат.ВНОС, 17 Отд. 3 Пульбат, 266 ОАЗД, 23 Отд прож.рота. 237/ 454 /1051/ 1742
Инженерные, связь, химические, автотранспорт 554/ 972/ 5068/ 6594
ИТОГО 791/ 1426/ 6119/ 8836

Тыловые и запасные части и батальон выздоравливающих 922/ 1111/ 6408/ 8441
Всего в Приморской армии 8776/ 13447/ 46137/ 68360

Части и соединения ЧФ в Севастополе
Морская пехота: 7, 8, 9, бр.МП
2й Перекопский и 3 Мор.П 1451/ 2814/ 11026/ 15291
Части БО 474/ 1203/ 4652/ 6329
ВСЕГО 1925/ 4017/ 15678/ 21620

Части боевого обеспечения
ПВО, ВВС ЧФ 917/ 1614/ 4159/ 6690
Штаб, тыл, ПУ, отдельные учреждения 607/ 1057/ 2904/ 4568
ИТОГО в частях ЧФ СОР 3449/ 6688/ 22741/ 32878
ВСЕГО в частях - СОР+Приморская Армия
Боевые части 8676/ 14806/ 48843/ 72325
Части боевого обеспечения 1708/ 3040/ 10278/ 15026
Штабы, тыл, отделы 1529/ 2168/ 9312/ 13009
ВСЕГО 101238
   Т.е. цифра получается даже меньше, чем насчитали мы. Это расхождение может быть вызвано следующими причинами: а) заниженным количеством потерь, которое мы заложили в расчетах по февралю-марту, б) потерями в марте-мае в) здесь нет численности ОВР. Но был еще один фактор. Как это ни парадоксально звучит, но часть военнослужащих вернулось во флот. Была восстановлена работа Учебного отряда, сформированы команды эсминцев "Совершенный", "Червона Украина", доукомплектована команда "Свободного". Но в большинстве, эти моряки остались в городе. Проверка по другим документам, дала ту же цифру. Так что...
   Либо ни о каких 130-и тысячах речь не идет, либо мы имеем дело с масштабной фальсификацией документов (что весьма сомнительно).
   В боевых порядках СОР находились:
   25-я стрелковая дивизия, в составе: 31-й, 54-й, 287-й стрелковые полки, 69-й легкий АП, 99-й гаубичный АП, 164-й ПТ дивизион, 193 зенитная батарея (из 323-го ЗенАД), 80-я разведрота, 756-й минометный дивизион, 105-й саперный батальон, 52-й батальон связи, 47-й медсанбат, 46-я рота химразведки, 89-й автотранспортный батальон.
   95-я стрелковая дивизия, в составе: 90-й, 161-й, 241-й стрелковые полки 57-й АП, 97-й противотанковый дивизион, 194-я зенитная батарея (из 175-го Зен АД), 757-й минометный дивизион, 13-й развед. Батальон, 91-й батальон связи, 48-й саперный батальон, 103-й медсанбат, 46 автотранспортная рота, 30-я рота химразведки, ряд более мелких подразделений.
   109-я стрелковая дивизия 456-й, 381-й, 602-й стрелковые полки, 404-й АП (сформирован на базе 51-го армейского АП), 256-й противотанковый дивизион, 192-й минометный дивизион, 225-й саперный батальон, 279-й батальон связи, 234-я зенитная батарея, 173-я разведрота, 281-й медсанбат, 44 рота химразведки, 190-й автотранспортная рота
   172-я стрелковая дивизия, в составе 747-й, 514-й стрелковые полки 388-й в процессе формирования, 134-й гаубичный АП, 174-й противотанковый дивизион, 341-й зенитный дивизион 758-й минометный дивизион, 247-й саперный батальон, 222-й батальон связи, 154-я разведрота, 224-й медсанбат, 7-я рота химразведки, 137-я автотранспортная рота.
   345-я стрелковая дивизия, 1163-й, 1165-й и 1167-й стрелковые полки, 905-й АП, 78-й ПТ дивизион, 629-й зенитный дивизион, 673-й минометный дивизион, 622-й саперный батальон, 793-й батальон связи, 179-я зенитная батарея (629-й ЗенАД), 404 разведрота, 429-й медсанбат, 409 рота химразведки.
   386-я стрелковая дивизия, в составе 769-й, 772-й, 775-й стрелковые полки 952-й АП, 90-й ПТ дивизион, 676-й зенитный дивизион, 674-й минометный дивизион, 670-й саперный батальон, 840-й батальон связи, 180-я зенитная батарея (677-й ЗенАД), 451 разведрота, 474-й медсанбат, 467-я рота химразведки.
   388-я СД, 778-й,782-й, 773-й стрелковые полки, 953-й АП, 104-й ПТ дивизион, 181-я зенитная батарея (677-й ЗенАД), 675-й минометный дивизион, 671-й саперный батальон, 841-й батальон связи, 452-я разведрота, 468 рота химразведки, 505-я автотранспортная рота.
   79-я морская стрелковая бригада, на штате курсантской
   880-й отдельный зенитный полк - 7 батарей с 20 85-мм орудиями; и 26-й отдельный зенитный дивизион - 3 батареи с 76,2-мм орудиями образца 1938 г. поделили между дивизиями, "выдав" каждой из них по одной зенитной батарее. Точно так же поступили и с батареями 700-го и 674-го легких артполков, которые так же были распределены между дивизиями. Обычно их считают и в составе дивизий, и как отдельные части, что ведет к двойному счету.
   В ПВО армии., кроме того, входили 17-й отдельный зенитный пулеметный батальон, 48-й отдельный батальон ВНОС и 21-я отдельная прожекторная рота.
   Кроме того, в оперативном управлении Приморской армии находились:
   7-я бригада морской пехоты,
   8-я бригада морской пехоты,
   3-й полк морской пехоты,
   2-й Перекопский полк морской пехоты,
   В береговой обороне числились:
   9-я бригада морской пехоты
   Местный стрелковый полк.
   Теперь обратимся к техническому оснащению войск. Начнем с артиллерии Приморской армии. Из "Отчета по обороне Севастополя". Полковая артиллерия: 45мм противотанковая пушка 124шт., 76мм полковая пушка, обр. 1927г. 54 шт., образца 1909г. 12шт. Всего 190 шт. Много это или мало? Для сравнения, можно сказать, что только в двух немецких дивизиях, было больше пушек этого класса, чем во всей Приморской армии.
   Но, может, с дивизионной артиллерией ситуация лучше? Легких дивизионных 76мм пушек, образца 1936г. и 1902/30 было всего 22 шт., т.е. на одну дивизию. Правда были еще 47 горных пушек, которые, хоть и числились дивизионными, но фактически, по своим параметрам, являлись полковыми. Это еще на две дивизии. Некомплект солидный. Но для того, чтобы компенсировать нехватку легкой дивизионной артиллерии, сорок 76мм орудий легких артиллерийских полков РГК распределили побатарейно между дивизиями, так что некомплект был почти ликвидирован. Обычно, орудия 700-го и 647-го ЛАП РГК показываются в составе армейской артиллерии, но это формальный подход. Эта артиллерия была подчинена дивизиям, и по сути, это были дивизионные 76мм пушки. Всего набирается 109 орудий этого класса.
   Для сравнения под Севастополем к началу штурма находилось около 188 орудий этого класса, и это без учета румынской артиллерии, да и калибр их был больше, 105мм,
   С тяжелой дивизионной гаубичной артиллерией ситуация была следующей 152мм гаубица, обр. 1938г. (М-10) 15 орудий, 122мм гаубица обр. 10/30г.- 81шт. Всего 96 орудий. У немцев под Севастополем в дивизиях числилось 96 орудий, калибром 15см (но это только в дивизиях). Кроме этого, в румынских частях 36 орудий этого же клибра.
   А, вот по количеству армейской и корпусной артиллерии Приморская армия во много раз уступала немецкой. В ней имелся один корпусной полк (18-й гвардейский) и один армейский (52-й) в них насчитывалось: 155мм французских пушек Шнейдера -12шт, 152мм пушек-гаубиц МЛ-20 - 28шт., 122мм пушек А-19 -4шт., 107мм пушек -16шт. Правда, цифры эти, чуть-чуть лукавые, большая часть пушек МЛ-20 находилась в 404-м дивизионном артполку. Но, это не меняет сути, в сумме получаем 60 орудий.
   Сравнивать с немецкой армейской артиллерией пока не будем, просто запомним цифру. И перейдем к береговой артиллерии. Береговая артиллерия состояла из:
   1-го отдельного дивизиона в составе двух башенных батарей N 30 и 35. Обычно, все авторы указывают, что в их составе было 8 орудий, калибром 305мм. Это не так. На 35-й батарее одно орудие было небоеспособно, так что, остается семь.
   2-го артдивизиона всоставе семи батарей. П.А. Моргунов дает обобщенно-20 орудий. Попробуем подсчитать: БК-8 (4х45мм), БС12 (3х130), БС-14(3х130), БС-706 (1х130мм, одно орудие неисправно), БС-702бис (1х130мм, одно еще не установлено), БС-2 (2х100мм), БС-2бис (2х100мм). Всего в строю 8 х130мм, 4х100мм, 4х45мм, т.е. 18, да и 45мм можно не учитывать, они до позиций противника не доставали.
   3-го отдельного артиллерийского дивизиона в составе трех батарей (18-й, 19-й и 706-й) с орудиями калибра 130--152 мм, всего 8 орудий; так по данным отчета об обороне Севастополя, но здесь не учтены орудия 15-й отдельной батареи дотов (1х100мм и 9х45мм).
   177-го отдельного артиллерийского дивизиона в составе четырех батарей (701, 703, 704 и 705-й) П.А.Моргунов указывет в составе дивизиона 9 орудий: 8х130мм и одно 180мм. Чуть-уть не так. Не учтены орудия на батарее N 704, т.е. пропушены два 100мм орудия.
   В составе артиллерии БО действует бронепоезд "Железняков" (4х76мм), и две подвижные батареи калибром 152мм (724-я и 725-я). Сюда же можно включить и полк дотов и дзотов. В его составе числится, по документам, 64 орудия, но из них большинство 45мм калибра. При внимательном разборе, в этом подразделении орудий оказывается меньше, и многие орудия оказываются небоеспособными, но это тема для отдельного исследования.
   Состав ПВО почти не изменился, если не учитывать потерю двух зенитных батарей в мае 1942г. Обычно, основной причиной потери Севастополя называют нехватку снарядов. Тема эта весьма сложная и мутная, требующая долгих и внимательных расчетов с калькулятором, т.к. обычно количество снарядов дается в боекомплектах. Боекомплект к каждому орудию свой и у морского и сухопутного орудия эта величина разная (даже при одном калибре). Приведу цитату из работы П.А.Моргунова: "Артиллерия Приморской армии перед третьим штурмом была обеспечена боеприпасами следующим образом:
   -орудия калибра 122--155 мм -- 2--2,5 боекомплекта;
   -орудия калибра 75--85 мм -- 2,5--3 боекомплекта;
   -орудия калибра 37--45 мм -- до 6 боекомплектов;
   -минометы калибра 107--120 мм -- 0,9 боекомплекта;
   -минометы калибра 82 мм -- немногим более 1 боекомплекта;
   -минометы калибра 50 мм -- 2 боекомплекта.
   Для сравнения дам цифры из еще одного источника. Справка об обеспеченности боеприпасами Приморской Армии на 01 июня 1942 г:
   - 45 мм. 32/34 г. 5,8 боекомплектов
   - 76 мм. дивизионные 02/30 3,3 боекомплекта
   - 76 мм. горные 09 года 4,3 боекомплекта
   - 107 мм. 3,3 боекомплекта
   - 76 мм. горные 38г. 3 боекомплекта
   -122 мм. гаубицы 10/30 2,2 боекомплекта
   -152 мм. гаубицы 09/30 7,3 боекомплекта
   -152 мм. пушки-гаубицы 5,4 боекомплекта
   По минометам ситуация хуже. 50 мм. 1,8 б.к, 82 мм. 0,7 б.к., 107 мм. мин. 2,5 б.к., 120 мм. мин. 1,4.
   Давайте попробуем оценить количество снарядов в цифровом выражении. Хотя бы по некоторым позициям. Один боекомплект для 152-122мм полевого орудия составляет 50 выстрелов, т.е. 152мм пушки-гаубицы имели по 270 выстрелов на ствол, а 122 гаубицы 110 выстрелов. 76мм орудия имели по 450-500 выстрелов на ствол, а 45мм более чем 1200 выстрелов на каждое орудие.
   Но шла пересортица. Самых ходовых калибров (122мм) было меньше всего, а наименее востребованный 45мм калибр был в избытке, в то же время, почти не было боеприпасов к полковым орудиям, Гораздо хуже была ситуация по минометам, а в условиях горной местности, они были крайне необходимы. Для 50мм ротных минометов боеприпасов было много, по 350-400 на ствол, но эффективность их была минимальной. А вот по самому ходовому калибру 82мм, ситуация была сложной всего 70-80 мин на каждый миномет. Что толку в 82мм минометах, которые выпускал даже сам Севастополь, если боезапаса к ним не было.
   Рассмотрим теперь береговую артиллерию. К началу штурма 305-мм орудия в береговой артиллерии имели в среднем по 1,35 боекомплекта, или по 270 снарядов на орудие (живучесть свола при полном заряде 200 выстрелов), что по армейским нормам составляло 8--9 боекомплектов. Это означает, что для 30-й и 35-й батарей это количество снарядов было предельным. Единственное 180мм орудие с 70% износом могло сделать еще 30-50 выстрелов и поэтому боезапас был в избытке, 152 мм -- 1,84 боекомплекта, или по 370 снарядов на ствол (по армейской норме -- 7--8 боекомплектов); 130 мм -- 1,7 боекомплекта, или по 340 снарядов (по армейской норме -- 6--7 боекомплектов); орудия 100--102-мм -- 3,6 боекомплекта, или по 1000 снарядов (по армейской норме-- более 10 боекомплектов); орудия 76мм 2-3 боекомплекта, или по 1000 снарядов, орудия 45 мм -- 1,5--2 боекомплекта, или по 1200 снарядов (по армейской норме -- около 6 комплектов). Т.е. береговая артиллерия имела количество снарядов, не только достаточное для расстрела ресурса стволов, но и избыточное. Флот о себе побеспокоился. Сложность была в другом. На флоте не было деффицитного 122мм калибра.
   Советские отцы-командиры жалуются на огромное количество танков у врага. Были танки и в Севастополе. 81 ОТБ на 1-е июня насчитывал один Т-34, десять Т-26, 13 танкеток (Т-37, Т-38). В 125-м ОТБ числилось 23 шт.Т-26.
   С самолетами получилось совсем плохо. По состоянию на 1 июня в составе Севастопольской авиагруппы числилось:
   6-й ГвИАП и 9-й ИАП (аэродром Херсонесский маяк): 15 Як-1 (в строю всего 6), один МиГ-3 (не в строю), пять И-16 (в строю 1), десять И-153 (в строю пять), шесть И-15 (в строю3);
   18-й ШАП (аэродром Куликово поле), 12 Ил-2 (в строю 6),
   Бомбардировочная группа (40-го и 52-го БАП, аэродром Херсонесский маяк): СБ 3 (в строю 1), Пе-2 пять (в строю 2)
   23-й НБАП (Юхарина балка) У-2б 5 (в строю 3), УТ-1б пять (в строю 5)
   116-й МРАП МБР-2 семь (в строю 2)
   Перед штурмом на аэродром "Херсоснесский маяк" перелетели две эскадрильи 247-го истребительного полка 5-й воздушной армии ВВС РККА. До Севастополя долетело 16 самолетов Як-1 и ЛаГГ.
   Состав Севастопольской авиагруппы не идет ни в какое сравнение с немецкими ВВС, насчитывавшими более 700 самолетов.
   А теперь обратимся к составу армии противника. Объективно говоря, после падения Керчи, судьба Севастополя была решена. Состав 11-й армии даже по численности, в 2,5 раза больше сил защитников. Причем даже без учета техники. Многие историки оспаривают цифру в 250 тыс. человек. Советские историки говорят о полумиллионной группировке, и о 100 тысячах защитников, постсоветские всего о 150 тысячах в 1-й армии и 127 тысячах защитников. Вопрос о численности частей СОР мы уже рассмотрели. А вот о численности немецкой армии есть большие разночтения. Цифра 150 тыс. человек, не обеспечивает достаточного перевеса штурмующих частей для взятия города. Но эта цифра лукавая. Это численность только боевых частей 11-й армии под Севастополем на момент начала штурма.
   Приведу полный список частей немецкой 11-й армии:
  
   Штаб армии
  
   Части армейского обеспечения:
   1. 553-я комендатура полевого управления управления
   2. 558-й армейский полк связи
   3. 587-е управление снабжения
   4. Железнодорожное управление, в составе:
   -Штаб управления;
   -19-я строительная бригада;
   -Служба снабжения;
   5. 37-строительный полк;
   6. 521-й инженерно-строительный батальон
   7. 552-й инженерно-строительный батальон
   8. 646-й инженерно-строительный батальон
   9. 505-й дорожно-строительный батальон
   10. 678-й дорожно-строительный батальон
   11. 245-й строительный батальон (строительство лагерей для пленных)
   12. 2-й крепостной строительный батальон
   13. 61-й крепостной строительный батальон
   14. 597-й дорожно-строительный батальон
  
   Части прямого армейского подчинения:
   1. 300-й танковый батальон;
   2. 223-я танковая рота;
   3. 617-й картографический батальон;
   4. 756-й батальон регулировщиков движения;
   5. 766-й артиллерийский полк береговой обороны, в составе:
   - Штаб полка
   -145-й артиллерийский береговой дивизион (две батареи 150-мм орудий в районе Евпатории);
   -147-й артиллерийский береговой дивизион (две батареи 105-мм орудий, еще одна батарея числится в составе LIV корпуса);
   -148-й артиллерийский береговой дивизион (две батареи 105-мм орудий) 1-я батарея Евпатория, 2-я батарея Очеретай (современное Прибойное), 3-я батарея в районе пос. Кача, в составе LIV корпуса;
   -284-й артиллерийский береговой дивизион (три батареи 150-мм орудий);
   -774-й артиллерийский береговой дивизион (три батареи 150-мм орудий)
   -789-й артиллерийский береговой дивизион (три батареи стационарных 105-мм орудий);
   -батарея 601-го морского артиллерийского дивизиона (временно подчинена армии, 105мм орудия в районе Феодосии)
   6. 926-е строительное управление в составе:
   -173-я подвижная строительная колонна;
   -1-е отделение 403-й подвижной строительной колонны;
   -1-е отделение 410-й подвижной строительной колонны;
   -2-е отделение 427-й подвижной строительной колонны;
   -2-е отделение 430-й подвижной строительной колонны;
   -536-я подвижная строительная колонна;
   7. 693-я рота пропаганды;
   8. 521-й картографический взвод;
   9. 542-е картографическое управление;
   10. 647-е отделение полевой жандармерии;
   Т.е. частей и пушек много, но далеко не все они находятся не под Севастополем. Советские десанты сыграли свою роль, 11-я армия вынуждена была оттянуть достаточно много пушек и частей для береговой бороны. Обычно принято клеймить позором советскую 51-ю армию за то, что она держала достаточно большой контингент на охране побережья, увы, должен огорчить, у немцев, на берегвую оборону было поставлено больше людей и пушек. Причем, это еще не весь перечень орудий, стоявших в береговой обороне, часть орудий числилась в составе корпусов. Но, продолжим. Под Севастополем находились два немецких корпуса LIV (54-й) и ХХХ (30-й).
  
   54-й корпус
  
   Части корпусного обеспечения:
   454 корпусной батальон связи
   454 корпусное управление снабжения
  
   Части корпусного подчинения:
   190-й батальон штурмовых орудий (13 шт. коротких и 6 "длинных" Stug III)
   197-й батальон штурмовых орудий (18 шт.)
   3-й батальон 204-го танкового полка 22-й танковой дивизии;
   46-й корпусный саперный батальон;
   744-й корпусный саперный батальон;
   905-я саперная рота (штурмовые плавсредства);
   88-я подвижная строительная колонна;
   620-я подвижная строительная колонна.
   15-е отделение полевой связи;
   791-я автотранспортная рота;
   872-я автотранспортная рота;
   316-я рота жандармерии.
   560-й противотанковый дивизион ( в мае переоснащен 75 и 76,2 мм орудиями)
   306 -я высшая артиллерийская комендатура (сокращенно HArKo 306 ), которую ошибочно назвают дивизией, в составе:
  
   Состав 306 HArKo:
   Штаб
   2. 49-й артиллерийский полк в составе:
   - Штаб 49-го артиллерийского полка;
   - батарея 147-го берегового артиллерийского дивизиона (105-мм орудия)
   - батарея 148-го берегового артиллерийского дивизиона (105-мм орудия) на Каче;
   -502-я отдельная артиллерийская батарея;
   -741-я отдельная артиллерийская батарея (28cm Kusten Haubitze);
   -742-я отдельная артиллерийская батарея (28cm Kusten Haubitze);
   -743-я отдельная артиллерийская батарея (28cm Kusten Haubitze);
   -744-я отдельная артиллерийская батарея (28cm Kusten Haubitze).
   3. 781-й тяжелый артиллерийский полк в составе:
   - Штаб 781-го артиллерийского полка;
   -31-й батальон артиллерийской разведки;
   -556-й батальон артиллерийской разведки;
   -627-й взвод артиллерийских корректировщиков;
   -513-й метеорологический взвод;
   -459-я отдельная артиллерийская батарея (420-мм гаубица Гамма);
   -672-й артиллерийский железнодорожный дивизион (800-мм орудие Дора);
   -688-я артиллерийская железнодорожная батарея (280-мм орудия Бруно)
   4. 787-й тяжелый артиллерийский полк в составе:
   - Штаб 787-го артиллерийского полка;
   -1-й дивизион 77-го тяжелого артиллерийского полка (150-мм гаубицы);
   -2-й дивизион 54-го тяжелого артиллерийского полка (150-мм гаубицы и 105-мм пушки);
   -дивизион 111-го тяжелого артиллерийского полка (150-мм гаубицы)
   -дивизион 2-го тяжелого артиллерийского полка (210-мм гаубицы)
   -458-я отдельная тяжелая артиллерийская батарея (42cm tezky houfnice vz.17)
   -624-й тяжелый артиллерийский дивизион (305mm howitzer M.1938 Skoda)
   -641-й тяжелый артиллерийский дивизион (30.5 cm tezky mozdir vz. 16 и 35.5cm M 1);
   -737-й тяжелый артиллерийский дивизион (15 cm tezka houfnice vz. 15);
   -767-й тяжелый артиллерийский дивизион (150-мм орудия)
   -2-й дивизион 814-го тяжелого артиллерийского дивизиона (24 cm tezky kanon vz. 16);
   -дивизион 818-го тяжелого артиллерийского полка (105-мм орудия)
   -815-й тяжелый артиллерийский дивизион (30.5 cm tezky mozdir vz. 16);
   -833-й дивизион тяжелых самоходных орудий (600-мм гаубицы Карл);
   -857-й тяжелый артиллерийский дивизион (210-мм гаубицы);
   -917-я отдельная батарея самоходных орудий (Canon de 194 GPF)
5. 1-я Ракетная бригада, в составе:
   -Штаб бригады
   -1-й полк пусковых реактивных установок (пусковые установки 280/320-мм)
   -батарея 1-го полка тяжелых минометов (150-мм)
   -батарея 54-го дивизиона тяжелых минометов (150-мм)
   -4-я отдельный минометный дивизион (105-мм минометы)
  
   15. Пехотные части:
   1. 22-я пехотная Нижнесаксонская дивизия : 16-й, 47-й , 65-й пехотные полки, 22-й артполк, 22-й батальон ПВО, 22-й батальон полевого пополнения, 22-й саперный батальон, 22-й противотанковый дивизион, 22-й разведбат, 22-й батальон связи, 22-я санитарная служба,
   2. 24-я Саксонская пехотная дивизия, 31-й, 102-й, 103-й пехотные полки, 24-й артиллерийский полк, (три дивизиона) 1-й дивизион 60 АП (12х 15cm sFH "18"), вошел 4-м дивизионом в 24АП, 24-й батальон полевого пополнения, 24-й разведбат, 24-й саперный батальон, 24-й противотанковый дивизион, 24-й батальон связи, 24-я служба снабжения, 24-я санитарная служба
   3. 50-я Брандербургская пехотная дивизия: 121-й, 122-й , 123-й пехотные полки, 150-й артиллерийский полк, 150-й батальон полевого пополнения, 71/150-й саперный батальон , 150-й противотанковый дивизион, 150-й разведбат, преобразован 7.06.42г. в велосипедный батальон, 71-й батальон связи, 354-я служба снабжения, 150-я медслужба, 150-я ветеринарная рота
   4. 132-я пехотная дивизия : 436-й , 437-й , 438-й пехотные полки, 132-й артиллерийский полк, 132-й саперный батальон, 132-й противотанковый дивизион, 132-й батальон связи, 132-я служба снабжения, 132-я санитарная служба
   5. 4-я горнострелковая дивизия (рум.) в составе трех горных групп (8,-й, 9-й и 16-й) по три батальона в каждой, 4-го горного пионерного батальона, 4-го горного артиллерийского полка.
  
   30-й корпус
  
   Части армейского обеспечения
   430-й корпусной батальон связи
   430-я группа снабжения.
  
   Части корпусного подчинения
   1. 110-я артиллерийская комендатура (ArKo 110):
   29-й батальон артиллерийской разведки
   два дивизиона 2-го тяжелого артиллерийского полка (210-мм гаубицы и 150-мм орудия)
   154-й тяжелый артиллерийский дивизион (150-мм гаубицы)
   батарея 624-го тяжелого артиллерийского дивизиона (305-мм гаубицы)
   батарея 767-го тяжелого артиллерийского дивизиона (150-мм орудия)
   батарея 818-го тяжелого артиллерийского дивизиона (105-мм орудия)
   2 батареи 147-го берегового артиллерийского дивизиона (105-мм орудия)
   2 батарея 772-го берегового артиллерийского дивизиона (150-мм орудия Кореиз и Ялта)
   батарея 601-го морского артиллерийского дивизиона
   2. 249-й батальон штурмовых орудий (12 шт.)
   3. 610-й зенитный артиллерийский дивизион
   4. 70-й дивизион тяжелых минометов (150-мм минометы и 280/320-мм установки)
   5. 690-й саперный полк, в составе:
   Штаб полка
   70-й саперный батальон
   741-й саперный батальон
   902-я саперная рота (штурмовые плавсредства)
   176-я подвижная строительная колонна
   430-й корпусный батальон связи
   430-й корпусный батальон снабжения
   430-й корпусный картографический батальон
   430-я рота полевой почты
   430-я рота жандармерии
  
   6. Пехотные части:
   72-я пехотная дивизия, 105-й пехотный полк, 124-й пехотный полк, 266-й пехотный полк, 172-й артиллерийский полк, 172-й саперный батальон,
   170-я пехотная дивизия, 391-й пехотный полк, 399-й пехотный полк, 240-й артиллерийский полк, 240-й саперный батальон,
   28-я легкопехотная дивизия: 49-й егерский полк, 83-й егерский полк, 28-й артиллерийский полк, 28-й саперный батальон.
   На охране побережья находилась т.н. "боевая группа Шредера".
  
   Горный румынский корпус
   В составе:
   -Штаб корпуса
   -1-я горнострелковая дивизия, в составе двух горных групп 1-й (2-й, 3 и 23-й батальоны) и 2-й (1-й, 4-й и 24-й батальоны), 1-й артиллерийской группы, 2-го горного артдивизиона, 2-го пионерного горного батальона.
   -18-я пехотная дивизия, в составе 18, 90, 92-го полков, 35-го и 36-го артполков,
   -7-й корпусный артиллерийский полк (рум.)
   Штаб полка
   51-й артиллерийский дивизион (105-мм орудия)
   53-й артиллерийский дивизион (150-мм орудия)
   52-й отдельный артиллерийский дивизион
   54-й отдельный артиллерийский дивизион (150-мм орудия)
   57-й отдельный артиллерийский дивизион
  
   Но это только те части, которые находились в начальный период под Севастополем. На хавершающем этапе, для того, чтобы "дожать" ситуацию, перебрасывались части 46-й, 213-й, 444, 125-й немецких дивизий, перебрасывались и части 10-й румынской ПД, но об этом чуть позже.
   Если же просуммировать только те части, которые были под Севастополем, то получим 235 тыс. человек. Но это без учета Люфтваффе. И дело даже не в авиации.
   В этом перечне отсуствует т.н. "группа Север", т.е. пять артиллерийских полков ПВО. А ведь именно они применялись для борьбы с долговременными точками севастопольской обороны. Кроме этого, под Севастополем, действительно было сосредоточено огромное количество авиации.
  
   Соединение
   Подразделение
   Аэродром
   Количество самолетов в подразделениях на 1.6.1942
  
   VIII авиакорпус
   I/KG51
   Запорожье, Сарабуз
   35 Ju-88A-4
  
  
   II/KG51
   Запорожье, Сарабуз
   38 Ju-88A-4, C-6
  
  
   I/KG76
   Сарабуз
   28 Ju-88A-4
  
  
   III/KG76
   Сарабуз
   41 Ju-88A-4, C-6
  
  
   I/KG100
   Саки
   33 Не-111Н-6
  
  
   III/LG1
   Евпатория
   27 Ju-88A-4
  
  
   I/StG77
   Сарабуз
   37 Ju-87B/P./D
  
  
   II/StG77
   Сарабуз
   29 Ju-87B/R
  
  
   III/StG77
   Сарабуз
   27 Ju-87B/R
  
  
   III/JG3
   Сарабуз
   27 Bf-109F-4
  
  
   II/JG77
   Багерово Сарабуз
   36 Bf-109F-4
  
  
   III/JG77
   Сарабуз Багерово
   37 Bf-109F-4
  
  
   3(H)/11
   Симферополь
   10 BM10C-5, D-4, Е-3
  
  
   3(H)/13
   Симферополь
   14 HS-126B-1
  
  
   Westa76
   Николаев
   11 Ju-88A-4, D-1, D-5, 2 Не-111Н-6
  
   FliFu Sud
   II/KG26
   Саки
   45 Не-111Н-6
  
  
   I/JG77
   Константиновка Сарабуз Багерово
   27 Bf-109F-4
  
  
   4(F)/122
   Саки
   13 Ju-88D-1, D-5, 1 Не-111Н-6
  
  
   4(H)/31
   Керчь
   11 Fw-189A-1, А-3
  
   Итого
  
  
   246 БА, 93 ПБА, 27 ИА, 62РА= 528 боевых самолетов
  
  
   Что можно сказать, анализируя эти цифры? Только то, что командование СОР не смогло обеспечить нужное сосредоточение сил для обороны города. Если с 15 мая по 1 июня еще что-то можно было сделать для обеспечения удержания Севастополя, то после этой даты все попытки доставить чтго-то в город приводили к большим потерям.
   И, более того, в высшем эшелоне командования СОР, с самого начала осознавали, что город не удержать. Многих волнует вопрос, а можно ли было удержать город? Скажу прямо: скорее всего, нет, а после выхода немцев к бухте, однозначно -нет.
   Да, штурм Севастополя потребовал от 11-й армии большого напряжения, потребовал много ресурсов, но... В 11-й армии, и после взятия города еще оставались относительно свежие части. Рассмотрим, какие же еще части были в 11-й армии.
   7-й румынский корпус в составе двух пехотных (19-й и 10-й) дивизий, и одной кавалерийской (8-я кавдивизия)
   42-й корпус в составе 46-й пехотной дивизии и моторизованной бригады Корнэ и "группы Риттера". Кстати в его составе на тот момент находились три дивизиона армейской береговой артиллерии и три батареи морских орудий (две из которых- бывшие советские). Кроме этого в составе корпуса находились 46-й, 70-й и 533 пионерные батальоны. Частично эти части были задействованы и под Севастополем, но далеко не все, и резерв, чтобы добить Севастополь у Манштейна оставался.
   К началу штурма, части располагались следующим образом:
   1-й сектор (длина линии фронта 7,5 км) 109-я стрелковая дивизия (командир дивизии и комендант сектора генерал-майор П. Г. Новиков, военком -- бригадный комиссар А. Д. Хацкевич) , часть 388-й дивизии (командир 388-й стрелковой дивизии, бывший зам.ком.79-й МСБр -- полковник Н. А. Шварев, военком -- старший батальонный комиссар К. В. Штанев). Командный пункт сектора и 109-й дивизии- высота с ветряком ЦАГИ (современная отметка 247.1). Штаб 388-й дивизии - хутор Николаевка (5-й км. Балаклавского шоссе).
   Войска были расставлены следующим образом:
   500м восточнее Генуэзской башни-1 км северо-восточнее башни (совр. отм 166): 2-й батальон 456-го полка (командир полка подполковник Г.А.Рубцов). Западные и южные скаты высоты 212.1 (150-200м ниже форта) 1-й батальон того же полка, и далее до дер. Благодать (искл.). 3-й батальон полка во 2-й линии на высоте 70.4 и в районе старой позиции 19-й батареи. Отметка 70.4 это совр. отметка 214.9 над Балаклавской бухтой, ныне территория рудоуправления. На старой позиции 19-й батареи, за скалой с КП находились два 45мм орудия 15-й отдельной батареи дотов.
   От деревни Благодать, вдоль гребня высоты до точки в 300м севернее отметки 440.8 (современная отметка 325.7) 1-й батальон 381-го полка (бывший 1330-й, командир подполковник АТ.Макеенок). Второй эшелон полка в дер. Кадыковка. От стыка с 381-м полком (отм. 325.7) до точки в 500м северо-восточнее дер. Камары (до начала противотанкового рва) занимал первый батальон 782-го полка (388-я СД). Второй батальон этого же полка занимал опорный пункт на холме Канробера (1-й турецкий редут). Вдоль противотанкового рва до развалин казармы у подножья г.Гасфорта, занимал 2-й батальон 602-го полка (109СД, бывший 383-й полк, командир п-к Ерофеев). Второй эшелон полка -вдоль ялтинского шоссе в трех турецких редутах.
   В резерве сектора 773-й стрелковый полк на линии высота .с ветряком ЦАГИ-в.Горная- казарма на развилке Балаклавского и Ялтинского шоссе.
   Артиллерия сектора располагалась следующим образом: 1-й дивизион 404 артполка (152мм пушки-гаубицы МЛ-20) - на оборудованных позициях выше развилки Балаклавского и Ялтинского шоссе. 2-й дивизион этого полка находился в районе 10-го км. Два дивизиона 953-го полка (76мм горные пушки) находились в районе хутора Лукомского и обратных скатов Сапун-горы. 1-й дивизион 953-го полка (122мм гаубицы) находился в районе хутора Николаевка. В 1-м секторе на Главном рубеже находились орудия 15-й батареи дотов, на Тыловом 1-й батальон полка дотов и дзотов. Артиллерийская поддержка - батареи береговой обороны N 19, 705 (116), 18. 3-го ОАД (КП- массив бывшей царской батареи N21) а так же батарея N 14 (2-го ОАД), ПВО - две зенитные батареи: 234-я (она же 7-я армейская) над дер. Карань. 181-я - хутор Николаевка. Кроме этого, в полосе сектора действовали две батареи легких артполков РГК: 1-я батарея 700-го артполка -харчевня Каранкой, расположение 2-й батареи неизвестно.
   Против частей 1-го сектора действовали части немецкого 30-го армейского корпуса. Его полоса проходила от берега моря до отм 90.5. Т.е. на ее участке находился весь первый сектор и г.Гасфорта. 28-я легкопехотная дивизия (командующий дивизией - генерал артиллерии Иоганн Зинхубер) занимала позиции от берега моря (район восточнее Генуэзской башни) -- высота 212,1 -- высота 440,8. Форт на высоте 212.1 являлся длинным и узким выступом в позициях 28-й ЛПД. Форт держал 49-й егерский полк оберста В.Хагемана, далее занимали позиции егеря 83-го полка. Поддерживал части 28-й артполк 4-х дивизионного состава. Далее от отм. 440.8 до высоты 90.5 стояли три полка 72-й дивизии (командующий дивизией Ф.Мюллер-Гебхарт). Разграничительная линия с румынским горным корпусом -деревня верхний Чоргунь. 170-я дивизия (командующий генерал-лейтенант Э.Зандер) находилась в резерве в районе Варнутки. Т.е. частично 30-й корпус стоял против частей 2-го сектора Севастопольской обороны, "подвинув" вправо 1-ю горнострелковую румынскую бригаду.
   2-й сектор. Длина линии фронта 12,5 км. Комендант сектора Н.Ф.Скутельник. Штаб сектора горные выработки ниже хутора Дергачи. Чати располагались следующим образом: развалины казармы у подножья г.Гасфорт- Итальянское кладбище (искл.) 2-й батальон 7-й бригады МП (командир м-р А.Гегешидзе), далее по скатам г.Гасфорта до высоты 90.5 - 5-й батальон капитана А.В.Филиппова (майор Подчашинский был переведен начальником штаба 8-й бригады МП), далее от высоты 90.5 до высоты 154.7 (вкл) занимает позиции 4-й батальон бригады майора Родина. Резерв 1-й батальон бригады на Федюхиных высотах. Штаб бригады был перенесен. На момент начала 3-го штурма он находился в лощине между двумя высотами (137,5 и 127,5 , ныне это территория в/ч). Перенос оказался своевременным. Старый КП бригады в соседней лощине (ныне там взрывполе) был уничтожен авианалетом 2-го июня. В этой же лощине находились артиллерийский и минометный дивизион бригады. Обычно указывают 7-ю бригаду в составе 5-ти батальонов, но это не верно, 5-й батальон бригады (командир капитан Рудь) находился в районе аэродрома Куликово поле (район всовр ул.Супруна -Н.Музыки) в противодесантной обороне. От границы с 4-м батальоном в районе отм 154.7 вдоль высоты Чириш-тепе до точки в 1км юго-западнее вершины горы (район колодца в долине Кара-коба, оставался за советскими войсками), занимали 775-й полк (без одного батальона) и 772-й полк. 769-й полк находился в резерве в районе современного кладбища пос. Сахарная головка. В тылу 386-й дивизии вдоль подножья г.Кара-Коба до стыка с 3-м сектором занимала 8-я бригада морской пехоты. Стык с 3-м сектором находился на кромке обрыва в районе отм 137.5 в 1 км юго-западнее х. Мекензия. Один батальон 775-го полка на скатах Сапун-горы.
   Артиллерия сектора:
   2-й и 3-й дивизионы 952-го артполка (76мм горные пушки) находились на Федюхиных высотах и в районе памятника Чернореченскому сражению. 1-й дивизион полка (122мм гаубицы) находился в районе совр. СТО "Дергачи". Приданный сектору 3-й дивизион 18-го гв. Артполка (107мм пушки) находился в районе хут. Дергачи, а 8-й дивизион гвардейских минометов ("катюши") находился в том же районе за французским валом. Батареи одной батареи 700 легкого артполка РГК -высота с Горчаковским редутом (над современной в/ч в долине Кара-коба), расположение второй в долине р.Черная.
   Кроме этого, на позициях в секторе числится дивизион 52-го армейского артполка (155мм пушки Шнейдера), но перед самым штурмом он убыл в 4 -й сектор.
   В полосе сектора находятся 2-й и 3-й дивизионы дотов, 702(113)-я, 701(111)-я, 703(114)-я батареи БО. Зенитное прикрытие - одна армейская 180-я (она же 9-я армейская) зенитная батарея в районе хут. Дергачи, зенитная артиллерия ЧФ.
   В полосе 386-й дивизии и 8-й бригады МП действовала 1-я горнострелковая дивизия румын. Ее позиции проходили от д.В.Чоргунь до высоты Чириш тепе (военная отметка 269.0). Далее до хутора Мекензия (искл.) занимала 18-я румынская пехотная дивизия. Далее, от хутора Мекензия находились позиции 54-го немецкого корпуса. Т.е. стык румынского горного корпуса с 54-м немецким корпусом, и стык 2-го и 3-го секторов советской обороны почти совпадали.
   3-й сектор Комендант сектора -- командир 25-й стрелковой дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец, фронт сектора 8,5 км. Командный пункт- 3-й лесной кордон, Мартынов овраг. Части располагались следующим образом: От стыка со 2-м сектором в районе отм. 137.5 (1 км юго-западнее х.Мекензия), до точки в 1 км северо-западнее хут. Мекензия, (т.е. окружая его полукольцом) занимал позиции 3-й полк морской пехоты (командир полковник Р.Гусаров). Далее до точки в 2 км северо-западнее хутора (т.е участок в 1 км) занимал 54-й полк (майор Матушевич). Далее до Южного истока Камышловского оврага (до ур. Горелый лес) занимал 31-й полк (майор Жук), далее вдоль Темной балки - 287-й полк. От точки слияния Темной балки с Камышловским оврагом до отм 192.0 (г. Трапеция) и далее до высоты над дер. Камышлы 1-й батальон 79-й МСБр (командир ст. л-т Оришко), далее до стыка с 4-м сектором в районе современного села Поворотное (вкл) 3-й батальон (м-р Кулиниченко), в резерве на второй линии 2-й батальон. КП бригады- "домик Потапова".
   Резерв сектора 2-й Перекопский полк (командир подполковник Н.Н.Таран) находился в казармах в 2 км от Графского тоннеля (построены уже во время войны, ныне территория брошенной в/ч). Сектор был хорошо обеспечен артиллерией. Артиллерия сектора:
   -69-й артиллерийский полк (76мм дивизионные пушки),
   -99-й гаубичный артиллерийский полк (152мм и 122мм гаубицы),
   -Артдивизион 79-й МСБр (гаубицы 122мм)
   -1-й (152мм пушки-гаубицы) и 2-й (107мм пушки) дивизионы 18-го гвардейского артполка
   - 1-й дивизион 905-го артиллерийского полка (122мм гаубицы)
   - 3-й дивизион 134-го гаубичного артиллерийского полка (122мм гаубицы)
   - две батареи противотанковых орудий легких артполков РГК
   Все орудия располагалась на Инкерманских высотах по линии: 2 км восточнее Восточного Инкерманского маяка -- кордон Мекензи N 1 -- изгиб шоссе в 2 км южнее кордона N 1.
   В полосе 3-го сектора действовали 24-я, 50-я и частично 22-я пехотные дивизии немцев. 24-я пехотная дивизия (командующий генерал-майор Х.фон Теттау) занимала участок хут. Мекензия -- восточный отрог Камышловского оврага и дер. Камышлы (искл). 50-я дивизия (командующий генерал-майор Ф.Шмидт) узкий участок в районе дер. Камышлы- Камышловский мост, а далее, вдоль Бельбекской долины, до отм. 133.3 - 22-я немецкая ПД (командующий генерал-майор Л.Вольф). От отметки 133.3 до берега моря в 2 км севернее Любимовки действовала 132-я дивизия ( командующий генерал артиллерии Ф.Линдерман). В резерве, в районе дер. Биюк-Сюреноь (Танковое) находилась 4-я румынская горнострелковая дивизия, 213-й полк 73-й пехотной дивизии 33-й полк румынской 10-й дивизии. В полосе 22-й ПД действовали танковые части армейского подчинения и два дивизиона штурмовых орудий 197-й (командир капитан К.Наризани) и 190-й (капитан Цезар)
   Против немецких 132-й и частично 22-й дивизий действовали части 4-го сектора. Комендант - полковник А.Г.Капитохин, КП- Братское кладбище, фронт 6 км. Части занимали позиции: 172-я дивизия, (командир стрелковой дивизии -- полковник И. А. Ласкин) КП дивизии, казармы в 700м южнее отм 104.5 ( ныне территория в/ч). 747-й полк (командир поковник Шашло) вдоль ж/д полотна от современного с. Поворотное до Симферопольского шоссе. 514-й полк (командир полковник Устинов) занимал высоту 104.5 (над шоссе) до деревни Бельбек (Фруктовое). В резерве дивизии, вновь формируемый 388-й полк.
   Далее, занимали позиции части 95-й стрелковой дивизии 90-й стрелковый полк -- до 2,5 км западнее дер. Бельбек; 161-й стрелковый полк -- до 2 км севернее дер. Любимовка. Резерв дивизии -- 241-й стрелковый полк в районе массива бывшей батареи N 20 (бывшие царские N16 и 24). Артиллерия сектора располагалась: 57-й артиллерийский полк (76мм дивизионные орудия) в районе дер. Учкуевка. Два дивизиона 905-го артиллерийского полка (76мм горные орудия) и два дивизиона 134-го гвардейского артиллерийского полка (122мм гаубицы) в районе современного памятника 134-му ГАП ("пушка")- кордон Мекензи N 1 -- ст. Мекензиевы Горы, дивизион 52-го артиллерийского полка (122мм пушки А-19) в районе "форта Сибирь" в 2,5 км юго-восточнее совхоза им. С.Перовской.
   Резерв Приморской армии составляли:
   -345-я стрелковая ди визия (1163-й, 1165-й и 1167-й стрелковые полки; командир -- полковник Н. О. Гузь, военком -- старший батальонный комиссар А. М. Пичугин) в районе: 2,5 км юго-восточнее кордона Мекензи N 1 (Мартынов овраг), кордон N 1, ст. Мекензиевы Горы, штольни нефтебазы. штаб 345-й стрелковой дивизии -- Инкерманский казармы;
   -778-й стрелковый полк 388-й стрелковой дивизии -- дер. Голиково (район совр.хутора Пятницкого);
   -местный стрелковый полк БО (казармы на Инженерной пристани);
   -3-й гвардейский минометный дивизион в районе 3-го бастиона;
   -125-й танковый батальон район Мартынова оврага
   Штаб командующего ЧФ - Каменная пристань в Южной бухте (бункер сохранился до сих пор). Штаб БО и Приморской армии - массив бывшей 13-й царской батареи.
   Но, вернемся к описанию событий.
   Июнь
   1 Июня 1942г почти ни чем не отличался от предшествующих майских дней. Авиация ЧФ вяло пыталась бомбить подходившие немецкие войска атакуя станцию Симферополь силами всего девяти самолетов ДБ и СБ 40-го БАП, с Кавказских аэродромов. Еще семь самолетов севастопольской группы пытались атаковать дороги на южном берегу Крыма
   Немецкая авиация в этот день начала более активные действия, зафиксировано 99 вылетов. Удары наносились не вслепую, как принято писать в советской литературе. Бомбовые удары наносились выборочно, по заранее разведанным целям, небольшими группами самолетов. Но эффект от этих ударов был намного меньше, чем под Керчью. Учитывая опыт Керчи, части своевременно перешли на новые КП. Было сброшено 850 бомб, но потери личного состава были минимальными. К сожалению, запасных аэродромов в Севастополе не было. В результате на аэродроме в б.Голландия уничтожено два МБР-2, на аэродроме Херсонесский маяк два ДБ-3, один Як-1. В районе ангаров БТК разбито два торпедных катера.
   Артиллерия 50-й немецкой ПД вела пристрелку в районе Камышлов.
   Из Новороссийска прибыли подводные лодки "Д-4" и "С-31", доставлено 72 т боезапаса и 25 т продовольствия.
   Воспоминания об первом дне лета 1942 года в Севастополе сохранились в записках Евсеева. "1 июня количество самолетов под Севастополем достигло своего предела. С рассветом, с 5 часов утра ринулись вперед Мессершмитты, за ними пошли Юнкерсы-88 и Ю-87. Загудел воздух от шума моторов, завыл воздух от самолетов, идущих в пике, засвистел воздух от падающих бомб. Загудел воздух от разрывов бомб, загрохотал воздух от нашей зенитной артиллерии, ведущей огонь по самолетам противника. Началась ожесточенная бомбежка Севастополя по всему его фронту, по всей его глубине... Войска ушли в землю... Равнины и возвышенности стали пустыми. Приостановилось всякое движение, досель бывшее оживленным... Насколько хватало глаз не было видно места куда бы не сбрасывались бомбы, не было уже неба свободного от самолетов со свастикой. Тяжело груженые германские бомбардировщики двигались с разных направлений, эскадрильями подходили к цели, переходили в пике, и как только черные бомбы отрывались от самолета, выравнивались и освобожденные от бомб увеличенной скоростью улетали к себе на аэродром, для того, чтобы прикрепив новые бомбы, вылететь вновь на бомбежку того же объекта. Вслед за эскадрильей, которая только что отбомбила данный объект, прилетала новая, и бомбила тот же объект, улетала и на ее место приходила новая эскадрилья. Поскольку в воздухе над Севастополем маневрировало на каждый данный момент до сотни самолетов, вся воздушная зона была разбита на потолки и каждое соединение бомбардировщиков имело свой потолок и направление подхода к цели и направление отхода на свой аэродром. Истребители сопровождали бомбардировщиков, имея целью обеспечение беспрепятственной бомбардировки объекта от нашей истребительной авиации, так что бомбардировщикам приходилось только иметь дело с нашей зенитной артиллерией, маневрируя избегать разрывов снарядов по своему курсу... Мало того, практиковали довольно часто сбрасывание с самолетов связанные рельсы, шпалы, негодные к употреблению чайники, подносы и другую дребедень. Эти предметы создавали невозможный шум, больше всего похожий на чрезвычайное пыхтение идущего паровоза. Немцы бросали в атаку с воздуха все возможное, чтобы подавить физически и морально наших воинов, защищавших свой маленький кусочек крымской земли, свою самую лучшую морскую крепость на ЧФ. Тысячи листовок было сброшено с наглым предложение о сдаче... Сердце наливалось злобой, когда же, когда эти немецко-тевтонские орды, наконец, пойдут в наступление, чтобы отомстить за эту бомбардировку, заставившую прижаться всем телом тесно к земле. Но противник пока в наступление не шел".
   Перед штурмом передний край Севастопольской обороны усиленно посыпался листовками за десять дней были сброшены полмиллиона листовок (по пять на каждого защитника). Какова же была их эффективность? Обычно советские бойцы использовали их вместо туалетной бумаги, но были и те, кто повелся на немецкую пропоганду. Если в апреле количество перебежчиков было близко к нулю, то после разгрома Керченской группировки "бегуны" вновь появились. По немецким данным: 11.05.42 один перебежчик (данных по нему нет) 12.05.42г. на участке 24-й ПД три человека из 287-го полка. 15.05.42г. вновь три человека из того же полка., 17.05.42 один перебежчик из 3-го полка морпехоты, один (на участке румынского корпуса) из 769-го полка (388-я СД). За десять дней с 20 по 30-е мая перебежало 8 человек, (из 3 -го ПМП, 79-й МСБр, 161-го СП) но ни одного из 287-го полка ( видимо командование "закрутило гайки"). Обращает на себя внимание, что перебегали уже не "кавказцы", а русские и украинцы. Это было связано с тем, что всех "неблагонадежных" убрали из первой линии. С другой стороны, со стороны противника, так же было достаточно много перебежчиков. Немцы тщательно скрывали эти данные, а вот данные по румынским войскам есть. Всего, за месяц на участке 8-й ригады перебежало пять человек, на участке 386-й дивизии трое.
   2 Июня 1942г можно считать первым днем артподготовки. Ориентировочно за сутки было выпущено 6000 снарядов (около 250 тонн). Еще более активно работала авиация противника, совершив до 500 самолетовылетов. Обычно советские авторы указывают, что бомбардировка была бесплодной. Но это не совсем так. В первый же день был разрушен КП ПВО ЧФ, нарушены большинство проводных линий связи, разрушены объекты водопровода. Парадокс и подвиг Севастопольской обороны заключается в том, что она продолжалась не благодаря "умелому" руководству, а вопреки всем бедам. Объективно говоря, к началу штурма, связь почти со всеми частями была нарушена, но люди держались.
   Были разбиты емкости на нефтебазе. Из дневника командующего 8-м авиакорпусом немцев барона Вольфрама фон Рихтгофена: ""Во время первого налета нефтяные резервуары начали гореть. Русские, по-видимому, попытались потушить их. Огонь начал гаснуть через полчаса или около того. Затем прибыла новая волна, русские нырнули в убежища, и огонь начал расти опять. После обеда они окончательно сдались и просто позволили им догореть".
   Из боевых потерь: на аэродроме "Херсонесский маяк" повреждении один СБ, на аэродроме "Юхарина балка" два УТ-1б . Летчики 6-го ГвИАП в воздушном бою сбили два "Ju-88A-4", один "Bf-109", пилоты 247-го ИАП ВВС РККА( 5-я воздушная армия, командир полка майор Я.М.Кутихин) действуя с аэродрома "Херсонесский маяк" сбили два "Bf-109", и один "Ju-88A-4", но и потери советской стороны оказались большими. Сбит один И-16, второй И-16 разбился при приземлении. Пилот погиб. Вечером на глазах у аэродромной команды два "Bf-109", из II/JG77 сбили перелетавший на Кавказ для ремонта ДБ-3.
   Особенно трудно, в этот день, пришлось зенитным батареям. На Северной стороне оставалось всего две зенитные батареи среднего калибра - 79-я и 80-я (78-я оставалась на мысе Херсонес). Удары по ним с пикирования осуществляли "Ju-88A-4" из группы III/LG1. На 79-й батарее, сражавшейся почти в одиночку разбито одно орудие, погибло 8 человек. В этот день 80-я сражалась не на своей позиции, а над Сухарной балкой, прикрывая выгрузку транспортов.
   В 02.26 лидер "Ташкент" и эскадренный миноносец "Безупречный" прибыли из Новороссийска, доставив 1015 человек маршевого пополнения и 130 т боезапаса. Лидер и эскадренный миноносец, приняв на борт 130 раненых и 722 человека эвакуированных, вышли в Туапсе. Всего, в лечебные заведения поступило 258 раненых, еще 74 человека числятся убитыми.
   В 3.46 Из Новороссийска прибыл транспорт "Абхазия" в охранении базовых тральщиков "Трал", "Щит", "Гарпун" и трех сторожевых катеров. На транспорте и тральщиках было доставлено 1770 человек маршевого пополнения, 225 т боезапаса, 90 т авиабоезапаса и 388 т продовольствия. Разгрузившись и приняв на борт 357 раненых, "Абхазия" со своим охранением вышла в тот же день в Туапсе.
   К следующему утру, 80-я батарея старшего лейтенанта Пьянзина вернулась на свою позицию. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " На рассвете следующего дня Пьянзин бодрым голосом доложил: "Все четыре зенитки, дальномер и ПУАЗО после трудов праведных спокойно подремывают на старой позиции". А ночью меня подняли связисты: Пьянзин срочно требует к телефону.
   -- Товарищ командир, -- слышу его взволнованный голос, -- Самолет сел на дальномер...
   -- Что-что? -- не понял я. -- Какой самолет? Может, тебе приснилось?
   -- Никак нет. По-2 с неба упал. Одной плоскостью завалил дерево, другой -- выверочную дальномерную рейку. Так я летчика арестовал. Что дальше?
   Пришлось садиться на мотоцикл и мчаться на батарею. В командирской землянке под охраной сидел летчик. Сообщить что-либо о себе наотрез отказался. Дал лишь номер телефона, куда можно позвонить. После разговора с командиром полка Матвеевым я позвонил.
   Вскоре прибыл представитель штаба флота и увез летчика с собой. Как оказалось, пилот доставлял от действовавших под Ялтой партизан важные сведения. В ту ночь в нашем районе море непрестанно освещалось ракетами, так как поступили сведения, что фашисты готовят высадку морского десанта. На подходе к Севастополю летчик увидел вспышки ракет и по ошибке принял позицию Пьянзина за аэродром"...
   Но был и еще один транспорт, недошедший до Севастополя. Не совсем понятно, по какой причине танкер "Громов" следовал почти без охранения, ведь в этот день в Севастополь прибыло много кораблей. Его сопровождали только четыре сторожевых катера. Для встречи танкера, подходившего к главной базе с 745 т бензина, вышли базовые тральщики N 412 и "Защитник". В результате атаки немецких торпедоносцев, в 21 час 30 минут танкер был потоплен на траверзе мыса Ай-Тодор. Часть команды спаслась на шлюпке, которой удалось прорваться через горящий на поверхности моря бензин. Всего спаслось 20 человек.
   3 Июня 1942г в 2 часа 30 минут, крейсер "Красный-Крым" в охранении эскадренных миноносцев "Сообразительный" и "Свободный" прибыл из Новороссийска. Доставлено 1759 человек маршевого пополнения, 180 т боезапаса, 8шт. 45-мм орудий, 76 противотанковых ружей, 225 автоматов ППШ, 14шт. 82-мм и 5шт. 50-мм минометов, 2009 винтовок и 2 т медикаментов. Подлодка "С-32" доставила 10т боезапаса и 9т продовольствия. Был ли смысл гонять подводную лодку с таким грузом? Наверное нет.
   Интенсивность налетов вражеской авиации была прежней, около 500 самолетовылетов. Интенсивность обстрелов так же не снижалась. За сутки было выпущено около 5 тыс. снарядов, по 30-й батарее открыли огонь 305мм и 420мм мортиры, "сдувая" земляную обсыпку с бетонного массива. Под прикрытием ночи и во время артобстрела противник проделывал проходы в минных полях и заграждениях. Авиация 3-й особой авиагруппы в воздушных боях сбила четыре "Me-109", два "Ю-88" и один "Хе-126", огнем зенитной артиллерии был сбит один "Ю-87". Ночная авиация СОР уничтожила один "Не-111" на аэродроме в Саках ( из 1/KG51)
   В этот день с Кавказа на аэродром "Херсонесский маяк" должны были перелететь девять ЛаГГ-3 и два Як-1 из состава последней эскадрильи 9-го иап ВВС ЧФ. На подлете к Севастополю эскадрилья, у самолетов которой оставалось очень мало бензина была перехвачена двенадцатью "Bf-109F-4" из II/JG77 завязался воздушный бой, больше похожий на избиение, в результате которого были сбиты три ЛаГГ-3 и один Як-1. Дальнейших потерь удалось избежать благодаря вмешательству Як-1 6-го гвардейского авиаполка, вылетевших навтречу. Советские летчики ответили двумя сбитыми "Bf-109F-4" (третий пока не подтверждается).
   4 Июня 1942г противник особенно интенсивно обстреливал участок своего будущего главного удара - позиции 79-й морской стрелковой бригады и 172-й стрелковой дивизии. Только на этом участке противник выпустил 3,5 тыс снарядов (около 70 тонн) и 1500 минометных мин. Интенсивность налетов авиации снизилась примерно вдвое.
   От разрывов бомб и снарядов на аэродроме "Херсонесский маяк" сгорел Пе-2, на аэродромах Матюшенко и Голландия повреждены три МБР-2.
   Г.И.Ванеев указывает: " Несмотря на массированные удары авиации и артиллерии противника, потери войск СОР и боевой техники были незначительны. По утверждению бывшего начальника штаба Приморской армии Н.И.Крылова, в этот день все медсанбаты приняли 178 раненых -- в основном из тылового района". Это не совсем так, все дело в том, что при накрытии какого либо блиндажа или укрытия, выживших почти не оставалось, поэтому сейчас достаточно сложно оценить потери СОР при обстреле. По опыту работы, очень часто останки защитников находили именно в засыпанных блиндажах. Укрытий построили достаточно много, но качество дотов, дзотов и блиндажей было низким.
   Из воспоминаний старшины второй статьи Игнатьева: ".... Фашисты вели огонь орудиями крупного калибра, даже от близкого разрыва такого снаряда сборные огневые точки разваливались, так, как будто они были сложены не из бетонных камней, а из картонных кубиков. Выходы из многих укрытий и землянок засыпало. Мы были вынуждены под огнем противника откапывать своих товарищей. Многих спасти не удалось, и они так и остались навсегда под землей. После артиллерийской подготовки выскочив из бетонного каземата, я не узнал местности: все было перепахано артиллерийским огнем. Немецкие снаряды, взрываясь в каменистой севастопольской земле, высекали из нее тучу мелких и микроскопических камушков, которые тоже наносили раны....".
   Из воспоминаний Зои Смирновой Медведевой (287 СП) "Артподготовка была очень жестокой. Отдельных взрывов мы не слышали. Над передовой стоял сплошной оглушительный грохот. Дот покачивало из стороны в сторону. Крупнокалиберные снаряды дважды рвались так близко, что пулемет сбрасывало на пол. Казалось, сама земля бьется в лихорадочном ознобе. В доте стало невыносимо душно от жары, пыли, пороховой гари" И еще, там же. "Обойдя несколько землянок и дотов, командир дивизии вернулся в штаб полка.
   -- Вот теперь, Борис Анисимович, расстилай карту, -- сказал он Шестопалову. -- Посмотрим, где занимает оборону первый батальон. -- Генерал склонился над картой и после паузы продолжал: -- Выравнивать оборону не будем. Нужно по возможности углубить траншеи между первой и второй ротой, сделать потолще земляной вал на всех землянках и перекрытиях на траншеях. А дот, который выстроили неделю назад на стыке с третьей ротой, развалится от первой взрывной волны. Не жалеете вы пулеметчиков". А теперь приведу строки из генеральских мемуаров. Расхваливая свою работу А.Ф.Хренов писал: "В достаточно высокой живучести одноамбразурных дотов мы были уверены. Но все же я тогда не предполагал, что даже прямое попадание восьмидюймового снаряда не приведет к полному разрушению дота. Не мог я, естественно, предвидеть и оценки, какую даст нашим севастопольским дотам противник. Уже после войны я прочитал документы, в которых немецкие военные специалисты подводили итоги сражения за Севастополь. Там, в частности, отмечалась высокая надежность наших дотов, быстрота и экономичность их постройки.
   В данном случае противник был объективен и, видимо, всерьез заинтересовался нашим опытом. По распоряжению немецкого командования один из сборных дотов после оставления нами Севастополя был подвергнут испытанию на разрушение артиллерийским огнем. В отчете об испытаниях записано: "Из 88-миллиметрового противотанкового орудия с расстояния 800 метров дот из сборных элементов разрушался в результате попадания трех снарядов, при этом сами камни повреждались очень незначительно... "
   А теперь приведу реальную фразу из немецкого документа о сборных железобетонных конструкциях: "Отдельные блоки были изготовлены на заводах весьма небрежно, в них попадаются пустоты без гравия, погнутая арматура, не имеющая необходимого бетонного закрепления, швы не заполнены раствором, стержни либо отсутствуют, либо не зацементированы. Во время опытного обстрела из противотанковых орудий калибра 88 мм с расстояния 800 м такие конструкции полностью разрушались после попадания трех снарядов, причем сами блоки повреждались очень незначительно; так что блочные сооружения сыграли небольшую роль для защиты Севастополя. Объясняется это, во-первых, плохим технологическим процессом изготовления, а во-вторых, сниженной на треть толщиной конструкции, которая представляет собой образец поспешного и небрежного производства строительных работ". Т.е. смысл прямо противоположный...льную Хренов писал: "87СП)дотов, дзотов и блиндажей было низким. и 702бис. миссар ководству
   5 Июня 1942г из Новороссийска прибыл лидер "Харьков" доставив 254 человека маршевого пополнения, 16 человек летного состава, и четыре лейнера к 130-мм орудиям. Лейнера предназначались для восстановления орудий батареи N 706 и новой береговой батареи 702бис у хутора Отрадный (Молочные дачи).
   Подводная лодка "С-31" доставила 57 т боезапаса. Много это или мало? Грубо говоря, 57 тонн это около 7 тыс выстрелов к зенитным 76мм орудиям (если учитывать вес ящиков). Т.е. достаточно много.
   Противник продолжал обстрел, сократив количество выпущенных снарядов до 2 тыс. Зато вновь активизировалась немецкая авиация, совершив 1247 самолетовылетов. В городе повреждены все коммуникации, разбит хлебозавод, разрушены водокачки.
   В лечебные учреждения поступили 265 человек. В результате авианалета разбит действующий КП 25-й дивизии в Мартыновом овраге, ранены: военком - полковой комиссар Н.И.Расников (его заменил батальонный комиссар А.С.Блохин) и начштаба дивизии полковник П.Г.Неустроев (его заменил майор С.А.Ганиев).
   А что же делало в этот момент командование СОР и флота? Как это ни парадоксально звучит, обменивалось телеграммами между Каменной пристанью и Херсонесом. Генералы И.Е.Петров, П.А.Моргунов, В.В.Ермаченков (находившиеся на КП Приморской армии) получили от вице-адмирала Ф.С.Октябрьского и дивизионного комиссара Н.М.Кулакова (находившихся в другом бункере) телеграмму:
   "Противник продолжает усиленную подготовку к наступлению на Севастополь. Противник подвозит новые силы, видимо, боится перейти в наступление, чувствуя нашу силу. Проверьте все! Ни шагу назад! Драться до последнего! Усиливайте инженерное оборудование. Правильно, эффективно используйте боезапас, бомбы".
   На что И.Е.Петров ответствовал (так же по телеграфу) " Делается все что можно...". А что было можно сделать сидя в бункере, и не имея связи со стрелковыми частями. Практически вся проводная связь была нарушена (в т.ч. и с рядом береговых батарей), была сбита мачта радиосвязи над бункером Приморской армии, радиосвязь поддерживалась через резервную антенну.
   В полный голос заговорила немецкая тяжелая артиллерия. Мортиры "Один" и "Тор" вели огонь по району 30-й батареи. Стреляли по той же цели и 420-мм гаубицы "Гамма Мерзер" и "Гамма Гаубитце", железнодорожные артустановки "Бруно", тяжелые мортиры 815-го и 857-го дивизионов.
   Командование СОР тщательно берегло 30-ю батарею на крайний случай, но еще до начала штурма, прямым попаданием тяжелого снаряда в крышу, ее первая, ни разу не стрелявшая, башня была выведена из строя. Обычно попадание приписывают 24 дм мортире типа "Карл", т.к. при обстреле один снаряд этого орудия не разорвался, что и позволило определить его калибр. Но в случае попадания снаряда "Одина" или "Тора" в башню, последствия были бы намного более тяжелыми. При последовавшем за обстрелом налете авиации 24 дм снаряд сдетонировал, от него сохранилась только донная часть.
   Стреляли в этот день и железнодорожные пушки "Бруно" и тяжелые чешские мортиры и даже... пушка "Дора". Один выстрел 800мм монстра был сделан по казарме на станции Мекензиевы горы, имевшей большие подвалы, служившие укрытием личного состава. Восемь выстрелов было сделано по "форту Шишкова", массивам бывших царских 16-й и 24-й береговых батарей. На всех немецких схемах здесь обозначена советская береговая батарея, что не подтверждается советскими документами. Результаты последующих стрельб:
   Выстрел N 2 700м недолет,
   Выстрел N3 небольшое отклонение от цели, взрыв с задержкой 45минут,
   Выстрел N4 300м недолет
   Выстрел N5 550м перелет
   Выстрел N6 300м перелет
   Выстрел N7 небольшое отклонение от цели облако дыма высотой 160м
   Выстрел N8 перелет 140м
   Выстрел N9 перелет 700м затяжной взрыв.
   После этого, это огромное орудие переключилось на другую цель: 365-ю зенитную батарею (форт "Сталин") совершив еще шесть выстрелов.
   Выстрел N 10 120м перелет высокий столб дыма.
   Выстрел N 11 недолет 150м
   Выстрел N12 перелет 70 метров, воронка диаметром 28метров, кольцевое облако дыма
   Выстрел N13 недолет 205м
   Выстрел N 14 попадание
   Выстрел N 15 перелет 150м
   Так во всяком случае записано в немецких документах. Советскими документами попадание не подтверждается, но на американском спутниковом снимке видны две воронки очень больших размеров.Огонь этого тяжелого орудия маскировался огнем полевой артиллерии, возможно, именно поэтому засечь орудие не удалось. В этот день во время авианалета был ранен командир этой батареи ст. л-т Воробьев. Его сменил командир огневого взвода л-т Е.Матвеев.
   6 Июня 1942г в 2 часа ночи из Новороссийска прибыли лидер "Ташкент", эскадренный миноносец "Бдительный" и подводная.лодка "Л-5". Они доставили 510 человек маршевого пополнения, 12 человек летного состава, 71 т артиллерийского боезапаса, 15 т авиационного бензина и 12 т продовольствия. Разгрузка была завершена в 5 утра, и корабли легли на обратный курс.
   В предрассветных сумерках из противотанкового опороного пункта на участке 79-й морской стрелковой бригады перебежало на сторону врага два бойца (фамилии не указаны, русский и украинец). Боцы были из 5-й роты (2-й батальон). 2-й противотанковый опорный пункт бригады находился на высоте 124.0 (совр. отм. 131.9) над ж/д полотном. Они показали, что "...в составе роты 70 человек, в основном 35-40 лет все русские и украинцы. 20% членов партии. Две недели назад рота получила пополнение 30 человек из Новороссийска, почти все пожилые. Вооружение роты 6 ручных один станковый пулемет 3 ротных миномета. Южнее окопов роты находятся на закрытых позициях два 76мм орудия и одно противотанковое орудие. Рядом в укрытиях три миномета". Эта информация достаточно любопытна, т.к. именно это подразделение будет окружено в первый день наступления. По советским данным эта информация полностью подтверждается. Два 76мм орудия принадлежали батарее легкого 674-го АП РГК, приданной 79-й бригаде. Три 82мм миномета-это 1-я батарея минометного дивизиона бригады.
   Авиация противника совершила около сотни самолетовылетов по городу и около семисот ударов по переднему краю Севастопольской обороны. Вновь зафиксирована стрельба 24 дюймовых мортир "Один" и "Тор" по 30-й батарее. Один из снарядов вновь не разорвался и был доставлен в Сухарную балку для обследования. Из воспоминаний А.М. Вилора (склады в Сухарной балке). "Нам было известно, что при обстреле противником из пушки "Карл" 30 батареи один снаряд не разорвался. Федосеев был храбрым человеком, и лично поехал с группой матросов на грузовой машине и привез этот снаряд в Сухарную балку для изучения. Лично извлек из снаряда взрыватель и уложил его на лафет между первой и второй штольнями. При взрыве штолен снаряд был сброшен на кромку берега. После войны этот снаряд попал в музей и была создана легенда, что сухарную балку противник обстреливал из пушек "Карл" и "Дора". В действительности такого обстрела не было". Но обстрел был. И обстрел имел достаточно неприятные последствия.
   На сей раз "Дора" выбрала для себя иные цели. Теперь она обстреливала КП 110 зенитного артполка и КП 1-го зенитного артдивизиона с грозным названием "форт Молотов". Выстрелы N 16-22 легли с недолетом 500-45м. Однако при этом был уничтожен склад боезапаса 110-го ЗенАП.
   После этого орудие перенесло огонь на склады в Сухарной балке (или как называли его немцы "склад Белый утес"). Результатом выстрелов N 23-31 стало три попадания в цель и мощный взрыв, высотой до 120м. Противник посчитал, что взорван склад, однако взрыв был вызван детонацией боезапаса, доставленного 3-го, 5-го и 6-го июня, который не успели завезти в склад. Было ли это результатом обстрела "Доры" или результатом действия немецкой авиации- неважно. Важно то, что погибло большое количество боезапаса, с большим трудом доставленного в Севастополь. Этот эпизод тщательно замалчивается советской литературой, ибо единственной причиной этой потери, стало обычное наше разгильдяйство.
   Несмотря на повреждения, поврежденную башню 30-й батареи удалось ввести в строй, правда в строю оставалось всего одно орудие и темп стрельбы его существенно снизился.
   Командование СОР и Приморской армии, руководствуясь данными от перебежчиков с немецкой стороны, а так же имея данные, захваченные в результате разведки на участке 7-й бригады морской пехоты, имело сведения о времени и дате перехода противника в наступление. Подтвердили эти данные и показания пленного офицера немецкой 24-й ПД, захваченного 6.07.42г. на участке 79-й морской стрелковой бригады. Исходя из этого, командующим Приморской армии было принято решение, об упреждающей артиллерийской подготовке, с тем, чтобы нанести противнику максимальный ущерб. Предполагалось даже нанести упреждающий удар по сосредоточенным частям противника. Однако по состоянию на вечер 6 июня не со всеми частями удалось наладить нарушенную связь. На коротком совещании у И.Е. Петрова решили: контрподготовку начать в 02.55. Упреждающий удар решили не наносить. Для усиления удара по немецким войскам в район дер.Уч-Куя (Учкуевка) был переброшен дивизион армейского 52-го артполка (155мм) , а два дивизиона 76мм горных пушек сместились правее, к станции Мекензиевы горы.
   7 Июня 1942г в 2 часа 50 минут артиллерия СОР нанесла упреждающий удар по противнику. Одновременно нанесла удар авиация СОР. Эти действия несколько расстроили планы противника, но решающего влияния на хд боевых действий не оказали, т.к. артподготовка велась всего 20 минут.
   Противник ответил мощным артналетом, к которому с рассветом присоединилась авиация. На участке 172-й дивизии и 79-й бригады разорвалось до 700 тонн снарядов и бомб. Немецкий ветеран Рудольф Мюллер (22-я ПД) в своих воспоминаниях писал: "Такого ада мы еще не устраивали никому!". Немецкая артподготовка на участке основного удара была действительно беспрецедентной. На фоне общего артиллерийского хора добавила свои восемь выстрелов "Дора", которая вновь вела огонь по Сухарной балке. Советские историки пишут о ее полной бесполезности, но этот вопрос нуждается в более тщательном изучении, т.к. например, в результате 33-го выстрела орудия последовал двойной взрыв, сопровождавшийся большим облаком пыли. Всего, из семи выстрелов, шесть были попаданиями, а один лег с перелетом 70м. Так что... взрыв в Сухарной балке был не один, но в своих мемуарах, оставшиеся в живых, защитники складов в Сухарной балке, упорно отрицают какие либо взрывы, в принципе. В воспоминаниях А.М.Вилора есть упоминание о танковых атаках, об "Абхазии", о минировании штолен, но ни слова о взрывах и обстреле складов тяжелой артиллерией. Но чудес не бывает. Взрывы такой мощности должны ощущаться, даже если это камуфлет. Но так или иначе, на 38-м выстреле орудие временно прекратило ведение огня.
   Но главный урон советской обороне нанесли не могучие монстры вроде "Доры". Как ни странно, наибольший урон нанесла немецкая реактивная артиллерия. Мы привыкли к тому, что "катюши" это секретное советское оружие за которым долго и безуспешно гонялись немцы. Это обычный миф, рожденный пропагандой. Как и в случае с противотанковым ружьем, приоритет здесь принадлежит отнюдь не нам, а немцам. Да и калибр немецкой реактивной артиллерии был значительно выше, чем наши родные "82мм гвардейские минометы".
   Именно немецкие "Ванюши" (как их потом стали называть бойцы) нанесли наибольший ущерб не укрытым проводным линиям связи и минным полям. Пятно взрыва такого снаряда составляет 50х200метров, а залп только одного 1-го ракетного полка составлял 324 реактивных снарядов. Их часто использовали для проделывания проходов в минных полях. Если сравнить с залпом нашего 3-го дивизиона гвардейских минометов (64 снаряда, гораздо меньшего калибра) то сравнение будет явно не в пользу последнего. Из воспоминаний Г.Бидермана: "Осколки от этих снарядов не производили такого впечатления, как осколки от артиллерийских снарядов, но разрыв снаряда при детонации в ограниченном пространстве или на близком расстоянии приводил к разрыву кровеносных сосудов от ударной волны. Вражеские солдаты, находившиеся в непосредственной близости к месту взрыва, были вскоре деморализованы рвущими барабанные перепонки разрывами, и обычный, инстинктивный страх быстро уступил место ужасу и панике. Русские солдаты-стоики, обычно нечувствительные даже к налетам "штук", часто становились беспомощными под такими обстрелами".
   Много беды наделала и немецкая авиация, господствовавшая в небе Севастополя. В условиях отсутствия зенитных средств и истребительной авиации войска могли спасти мощные бетонированные укрепления и убежища, но, несмотря на большое количество укреплений, дотов, дзотов эффективность их была очень низкой.
   Из воспоминаний старшины 2-й статьи Игнатьева: "... после того как наступила тишина и осела пыль я выглянул с КП и увидел, что все вокруг стало белым: земля была вся в воронках. Наш КП устоял, хоть и был наполовину засыпан мелким камнем. У армейцев внизу дела были совсем плохя. На их участке раньше стояли пять каменных дотов, теперь четыре из них представляли собой кучи бетонных камней, все бетонные колпаки -- оголовки были разбиты осколками и сброшены со своих мест.
   Из-под одного такого колпака армейцы вытаскивали бойца, которого придавило обломками. Он истошно кричал от боли и просил, чтобы его оставили там, на месте. Неожиданно немец возобновил огонь: первый выстрел лег с недолетом, второй с перелетом, еще три легли вокруг уцелевшего дота. В воздух взлетели бетонные обломки. Соскочить вниз я не успел, а стоял и смотрел. Когда пыль осела, дот представлял собой кучу камней, из-под которой торчала чья-то рука. два бойца, вытаскивавшие своего товарища из-под обломков колпака остались лежать на земле. Был убит и придавленный солдат..." .
   Наступление немецких войск началось в урочное время, в 7 часов (по советским часам). Немецкие источники указывают время 6 часов. О расхождении в час упоминают многие ветераны. Загадки никакой нет. Часы советских бойцов и командиров показывали "декретное время", т.е. на 1 час вперед, что и объясняет многие расхождения по времени.
   Немецкое наступление велось с нескольких направлений. Но основным в этот день стало наступление в полосе 22-й и 132-й дивизий. Остальные немецкие части проводили демонстративные действия. Остановимся конкретно на этом участке, а затем рассмотрим, что происходило на остальных. Немецкое наступление велось как раз на тех направлениях, на которых их пытались атаковать советские войска в январе-феврале 1942г. Из-за особенностей рельефа, наступление велось не сплошным фронтом, а несколькими группами.
   От высоты 103.9, вдоль Качинского шоссе наступал 437-й пехотный полк 132-й дивизии, поддерживаемый частями смешанной боевой группы. По дороге с плато в деревню Бельбек атаковал 2-й батальон (командир гауптман Д.Брунс) 16-го пехотного полка (командир полка оберст Холтитц) 22-й дивизии. По дороге от отметки 133.3 к Симферопольскому шоссе атаковал 3-й батальон того же полка (командир батальона гауптман Х.-А.Шрёдер).
   1-й батальон 47-го полка двигался вдоль долины, третий батальон (командир майор Г.Алферманн) 47-го ПП выдвинулся из глубокой и длинной лощины - отрога возле устья Камышловского оврага
   Построение советских частей на направлении главного удара было следующим:
   79-я морская стрелковая бригада занимала позиции вдоль Камышловского оврага и далее вдоль долины Бельбека до стыка с 747-м полком 172-й СД.От истоков Камышловского оврага до Екатериниской дороги находились позиции 1-го батальона.
   От дороги до моста, и далее до лощины с высокой железнодорожной насыпью 3-й батальон, имея соседом слева 1-й батальон 747-го полка 172-й дивизии. В районе высоты над мостом и современной отметки 131.9 организован пртотивотанковый опорный пункт с круговой обороной, занятый 5-й ротой бригады (2-й батальон). Для усиления роте была придана 3-я батарея 1-го артиллерийского дивизиона бригады (3х45мм пушки). Основные силы 2-го батальона бригады находились в окопах во второй линии.
   Постороение войск 172-й дивизии было более плотным. В боевом охранении дивизии находились 4-я рота 2-го батальона 747-го полка и 6-я рота 2-го батальона 514-го полка. В четырех опорных пунктах, в долине Бельбека стояли 4 усиленных роты, 3-я рота (1-й батальон), 5-я рота (2-й батальон) 747-го полка, 5-я рота 514-го полка и 4-я рота того же полка.
   Вдоль железнодорожной насыпи основные силы 1-го батальона 747-го полка, высота 104.5 - основные силы 1-го батальона 514-го полка. В третьей линии, позади высоты 104.5 3-й батальон 514-го полка и 3-й батальон 747-го полка. В резерве дивизии формируемый 388-й полк (командир- майор Баронов, иногда этот полк называют 383-м).
   Далее, вдоль скатов левого, и частично правого берега р.Бельбек, позиции занимала 95-я стрелковая дивизия. 90-й стрелковый полк - вдоль высот до казарменного городка 30-й батареи, далее по диагонали через долину и реку 161-й полк. В резерве формируемый 241-й полк. Т.е. построение советских частей на направлении главного удара немцев было достаточно плотным. Исключение составил участок 79-й морской стрелковой бригады, где было всего две линии обороны.
   Но после такой мощной артподготовки противник явно рассчитывал на полный успех. Увы, расчет не оправдался. Обычно никто из немецких авторов не пишет о том, что этот день стал "черным воскресеньем" для 22-й дивизии. Но это действительно так. В этот день ее части поснесли такие потери, каких дивизия не знала за всю свою историю.
   Из воспоминаний И.А.Ласкина: "Немецко-фашистское командование, бесспорно, сделало все, чтобы обеспечить своим войскам быстрый прорыв нашей обороны. И конечно, было совершенно уверено, что после такой мощной авиационно-артиллерийской подготовки она будет полностью подавлена и что наши войска не смогут оказать серьезного сопротивления. Поэтому пехота врага наступала необычно густыми цепями. Видимо, по этой же причине в этой атаке не участвовали танки. Поэтому мы требовали от артиллерии весь огонь сосредоточить по атакующей пехоте. Вскоре была замечена приближающаяся к нашему переднему краю цепь фашистов. Но тут же, спасаясь от нашего огня, гитлеровцы стали ложиться и укрываться за различными складками местности. Они будто исчезали на время, но через какие-то минуты вновь поднимались и устремлялись вперед. И снова наш огонь прижимал их к земле". Завязался бой боевого охранения 79-й бригады и 172-й дивизии. Одновременно огонь по противнику открыли батареи 1-го (командир к-н Постой) и 3-го (командир к-н Халамендык) дивизионов 134-го гаубичного артполка. Немецкие пехотные части понесли потери еще на подступах к советским позициям.
   Из воспоминаний И.А.Ласкина: "Перед левым флангом дивизии, за долиной Бельбек, находилось наше боевое охранение -- 2-я рота 514-го полка. Все заметили, как с высоты до сотни фашистов, стреляя из автоматов, накатываются на окопы роты. Мы с беспокойством и душевным трепетом ожидали кровавой схватки. Да и знают ли ребята о подстерегающей их опасности? Но опасения были напрасными. Как по команде, наши солдаты боевого охранения стали бросать гранаты в набегающих фашистов. Одновременно застрочили и автоматы. Не прошло и пяти минут, как цепи немцев были полностью уничтожены. Задачу бойцы охранения блестяще выполнили. Но командир роты отходить не стал, решил продолжать бить врага на передовой позиции".
   Была отбита и первая атака на позиции боевого охранения 79-й морской морской стрелковой бригады, занимавшего окраину дер. Камышлы. Части немецкого 47-го полка вместе с пионерами 22-го батальона, смело атаковали стык 1-го и 3-го батальонов 79-й бригады, но, наткнулись на плотный пулеметный огонь, из дзотов и сборных бетонных дотов, и вынуждены были отойти, понеся тяжелые потери. Отходящие немецкие части были накрыты огнем минометного дивизиона бригады.
   После первой неудачной атаки, противник вновь открыл мощный артиллерийский огонь. Так описывает поавторный обстрел, командир 172-й дивизии И.А.Ласкин. "С новой силой содрогнулась земля. На всех наших позициях забушевал огненный вихрь. От разрывов многих тысяч бомб и снарядов потускнело небо. А самолеты все летели и летели волна за волной. И бомбы сыпались на нас почти непрерывно. В воздух взлетали громадные глыбы земли, деревья с корнями. Особенно сильно подвергались бомбежке и артиллерийскому огню боевые порядки 172-й дивизии и левофланговый батальон 79-й бригады. По узкому участку в четыре-пять километров одновременно вели огонь свыше тысячи орудий и минометов, его бомбили около 100 бомбардировщиков. Огромное облако темно-серого дыма и пыли поднималось все выше и скоро заслонило солнце. Светлый солнечный день сделался сумрачным, как при затмении".
   Вскоре после повторного огневого налета немцы возобновили наступление, но на сей раз уже поддержанное бронетехникой. Атаку 3-го батальона 47-го пехотного полка поддерживали две батареи штурмовых орудий, вдоль долины двигались штурмовые орудия третьей батареи и части танковой роты, укомплектованной трофейной техникой. Еще две батареи штурмовых орудий поддерживали атаку 16-го пехотного полка.
   Из воспоминаний И.А.Ласкина: "Как и следовало ожидать, вскоре послышались голоса: "Танки, танки! Идут на Шашло!" Они выдвигались из-за кустов и деревьев Бельбекской долины. Вначале их насчитали около трех десятков, но машины все шли и шли из глубины. Вскоре их было уже около шестидесяти. И большая часть танков двигалась на участок 747-го стрелкового полка подполковника Шашло и на левый фланг соседней 79-й бригады полковника Потапова. Танки шли под прикрытием плотного огневого вала. Вслед за ними поднялась и пехота. Теперь весь огонь нашей артиллерии мы бросили на уничтожение танков: батареи 2-го дивизиона майора Мезенцева и 3-го дивизиона капитана Халамендыка били по машинам, выдвигавшимся из Бельбекской долины, а батареи 1-го дивизиона капитана Постоя -- по тем, что выползали из Камышовского оврага. Им помогали орудия полковой артиллерии и подразделения противотанковых ружей. Уже полыхало на поле боя несколько бронированных чудовищ с черно-желтыми крестами на бортах. Но их было слишком много, и некоторым удалось прорваться между разрывами снарядов. Медленно, методически стреляя из своих орудий, танки ползут к нашим окопам. За ними бежит пехота". Вновь завязался бой боевого охранения с пехотными частями противника.
   По логике, после того как были отбиты первые атаки противгника, боевое охранение должно было отойти к основным позициям, но отошла только рота 747-го полка. 6-я рота 514-го полка осталась на позициях, осталось на позициях и боевое охранение 79-й морской стрелковой бригады (пулеметное и стрелковое отделения 3-го батальона), что и определило их судьбу.
   Из воспоминаний И.А.Ласкина : "Едва я положил трубку, как услышал за санной тревожный голос комиссара.
   -- Смотри, смотри! -- кричал он. -- На окопы боевого охранения снова движется цепь, а справа подходят группы автоматчиков и окружают роту. Надо бы им помочь огнем... Но артиллерия бить туда не могла, ведь немцы находились в непосредственной близости от наших окопов. Вначале гитлеровцы стреляли из автоматов, затем стали бросать гранаты в наши окопы. Боевое охранение, увы, молчало.
   -- Наверное, у ребят не осталось боеприпасов, ведь они ведут там бой более двух часов, -- проговорил начальник разведки дивизии Анатолий Поляков.
   Да, это было так. Мы видели, как фашисты с двух сторон ворвались в окопы, как завязалась там жестокая рукопашная схватка -- единственный вид боя, который еще были в состоянии вести красноармейцы роты. Падали гитлеровцы, падали советские воины. Лишь некоторые наши солдаты, то ли не устояв, то ли получив приказ на отход, стали спускаться в Бельбек. Но справа туда уже прорвалось целое немецкое подразделение.
   Впоследствии стало известно, что воины этой героической роты уничтожили около 150 гитлеровцев.
   В донесении говорилось, что враг превосходящими силами окружил 2-ю роту, но ни бойцы, ни командиры не дрогнули, не оставили своих позиций и продолжали сражаться до последней капли крови. Весь личный состав роты погиб геройской смертью, но не отступил ни на шаг. Но погибли не все. С наступлением темноты, удалось выйти к своим и небольшой группе группе из состава 6-й роты 514-го полка, (всего 18 человек, во главе со старшиной 2-й статьи Мосенко). В их числе была и М.К Байда.
   Из документов 22-й немецкой ПД: "7.06.42г. Захвачено 6 пленных: 1 лейтенант и 5 бойцов из 6-й роты 2-го батальона 514-го полка. Потери роты 6.06.42г. 1 убитый 10 раненых, 4 контуженых. Общие потери полка 6.06.42г. 12 убитых 20 раненых, разбиты две полевых кухни и два орудия. Состав 6-й роты 78 человек все русские и украинцы, 20% члены партии. Вооружение 7 ручных два станковых ("Шкода") пулеметов 4 ротных миномета. Расположение 6-й роты на высотах северо-восточнее дер. Бельбек. Сосед 4-я рота 747-го полка, 5-я рота 514-го полка в опорном пункте "Томатный завод". 1-й батальон 514-го полка во второй линии на высоте Ольберг (104.5), третий батальон полка, состоящий исключительно из кавказцев, в третьей линии позади высоты". Документ имеет некоторые ошибки, но достаточно любопытен, и дополняет советские документы и воспоминания.
   Но прорвавшись через боевое охранение на участке 172-й дивизии, противник мгновенно увяз и понес потери. Мало кто из историков пишет о том, что проделанные немцами, накануне, проходы в минных полях были тщательно заделаны саперами советского 247-го саперного батальона, и попав на минные поля, немцы понесли тяжелые потери. Оборона 172-й дивизии была построена грамотно, минные поля протвреливались артиллерией, минометами и пулеметами. Танки и штурмовые орудия уткнулись в цепочку надолбов, сама река Бельбек (пусть она узкая и мелководная) являлась достаточно серьезным препятствием для бронетехники. Немецкое наступление, на этом участке сходу захлебнулось. Кроме того, наступая вдоль Бельбекской долины, части 22-й дивизии попадали под фланкирующий огонь из дер.Бельбек. Пытаясь пробиться через минные поля и заграждения, оба батальона 16-го пехотного полка понесли большие потери. На минном поле погибли командир 6-й роты гаптман Г.Нагель, командир 5-й роты оберлейтенант Х.Стефан. Большие потери понес и 3-й батальон этого полка. Погибли командир 11-й роты гаптман Х.Логес и 9-й роты лейтенант Р.Хегер и все это в одной атаке.
   Из воспоминаний И.А.Ласкина. "Вскоре была замечена приближающаяся к нашему переднему краю цепь фашистов. Но тут же, спасаясь от нашего огня, гитлеровцы стали ложиться и укрываться за различными складками местности. Они будто исчезали на время, но через какие-то минуты вновь поднимались и устремлялись вперед. И снова наш огонь прижимал их к земле. Перед самым передним краем метко разили фашистов артиллеристы 134-го гаубичного артиллерийского полка и минометчики дивизиона М. А. Макаренко. Обрушила свой огонь на врага и батарея береговой обороны. Зеленая Бельбекская долина стала похожа на огромный костер, затянутый дымом. Немцы несли большие потери, и вскоре атаки прекратились".
   16-му полку немцкой 22-й дивизии и 132-й дивизии явно не повезло. Причин "невезения" было две. Во-первых, не удалось полностью вывести из строя артиллерию на этом участке, а вторая причина была в том, что и командующий советской 172-й дивизии И.А.Ласкин и командующий 95-й дивизией А.Г.Капитохин, разместили свои КП достаточно близко к боевым порядкам войск, всего в 1-1,5 км от передовой. Поэтому, несмотря на то, что проводная связь была нарушена, командирам дивизий удалось сохранить управление войсками, и оперативно реагировать на все изменения в обстановке. Несколько иначе сложилась ситуация в 79-й морской стрелковой бригаде, ее штаб находился в 5,5 км от передовой, в связи с чем, командование бригады не всегда успевало отреагировать на обстановку, но об этом чуть позже.
   Штаб 172-й дивизии регулярно докладывал обстановку в штаб Приморской армии, оттуда доклады шли командующему СОР в другой бункер. В дневном докладе (13 час. 59 мин.) вице-адмирала Октябрьского в Генеральный штаб говорилось: "Буденному, Исакову, Кузнецову Начальнику Генерального штаба
   Сегодня с утра противник перешел во всех секторах в общее наступление. На 12--00 все атаки I и II сектора отбиты. Идут жестокие бои с рукопашными схватками в III и IV секторах. Главный бой происходит на высотах 64,4, 57,8 и 59,7, где противник вклинился в расположение 79-й стрелковой бригады и 172-й стрел­ковой дивизии. Наступают на этом участке 132-я, 50-я пехотные дивизии и 213-й полк СС (так в оригинале). Противник применил танковые части и с самого утра непрерывно атакует, бомбит наши войска большим числом самолетов. Прошу облегчить положение с воздуха. Прошу нанести удары по аэродромам противника. Октябрьский, Кулаков"
   По заявке 172-й дивизии активно работала авиация СОР. До вечера штурмовики, полным составом сделали четыре групповых вылета в район Бельбекской долины. Но с каждым вылетом их становилось все меньше. По докладам летчиков, противник лишился четырех батарей минометов и пяти пехотных взводов, четыре танка были уничтожены и два повреждены. Несмотря на то что действия Ил-2 прикрывались истребителями потери их были исключительно велики. Первый вылет 7 самолетов Ил-2 две машины пропали без вести (майор Терещенко, капитан Голубев) Второй вылет 5 машин подбиты две машины (майор Фирченко и л-т Скорик). Третий и четвертый вылет три машины, но в 4-м вылете две машины были серьезно повреждены. 18-й штурмовой полк практически перестал существовать. Спасло положение лишь то, что
   в этот же день из Анапы на аэродром "Херсонесский маяк" перелетели десять Як-1 (1-я эскадрилья 62-го истребительного полка ВВС ЧФ) и три Ил-2, что позволило, хотя бы частично, покрыть потери.
   В отчете 18-го шап ВВС ЧФ отмечалось: "Основным уязвимым местом Ил-2 оказался район заднего бензобака и управление. Кроме этого, у противника появились снаряды, которые пробивают бронь Ил-2 Поэтому для увеличения живучести Ил-2 необходимо задний бензобак прикрыть броней и желательно сзади иметь стрелка".
   В отчетах летчиков упоминаются танки. Это почти так. Части немецкой пехоты, атаковавшие вдоль долины и в Камышловском овраге, имели в своем составе достаточно много бронетехники. Бельбекская долина достаточно сложна для ее использования. Река Бельбек в районе выхода в нее Камышловского оврага, делала несколько больших петель (сейчас русло реки спрямлено). В связи с этим, техника, двигавшаяся вдоль Симферопольского шоссе, и штурмовая артиллерия 197-го дивизиона, спускавшаяся с плато Кара-тау по дороге к Симферопольскому шоссе, оказались в западне. Они уткнулись в минные поля и надолбы, по ним открыла огонь советская артиллерия, а впереди была еще река Бельбек. Советский 134-й артполк (командир майор И.Ф.Шмельков) пользуясь данными с корректировочных постов, достаточно быстро перешел на поражение боевой техники противника. Батареи 2-го дивизиона (командир майор Н.Мезенцев) полка открыли огонь по группе танков, шедших из Бельбекской долины, а батареи 1-го дивизиона (командир капитан Н.Ф.Постой) с первого залпа накрыли танки, появившиеся из Камышловского оврага. Несмотря на все усилия немецких пионерных частей форсировать реку и старицу Бельбека удалось не всем машинам, по крайней мере три машины были подбиты, и еще шесть завязли в реке. В одном месте используемый немцами, советский танк (по воспоминаниям Т-34) попытался формировать реку по завязшему в русле штурмовому орудию, но порвал гусеницу, и был добит советской артиллерией. Бронетехнике не удалось форсировать реку, и она начала отход. Исключение составила батарея штурмовых орудий, двигавшаяся вдоль дороги от Камышловского моста.
   Штурмовая артиллерия немецкого 190-го дивизиона, выдвигавшаяся из глубокой лощины вдоль по Екатерининской дороге естественных преград не имела. Сложность заключалась в другом, ей приходилось пересекать овраг по диагонали, подставляя борта под огонь со скатов. Поддержка бронетехники обеспечила успех 3-му батальону 47-го пехотного полка. По странному стечению обстоятельств Екатерининская дорога не была надежно прикрыта противотанковой артиллерией. Орудия противотанкового опорного пункта N1 (в районе соременной отметки 147.0) не простреливали саму дорогу. Возможно, комагндование бригадой слишком понадеялось на минные поля. Лишь на расстоянии 2км, в глубине обороны, находились позиции роты ПТР.
   Г.И.Ванеев пишет "Тяжелая обстановка сложилась на участке 79-й стрелковой бригады (командир полковник А.С.Потапов) и 172-й стрелковой дивизии (командир полковник ИАЛаскин). Группа немецких танков из долины р.Бельбек пыталась прорвать стык этих соединений, другая группа из Камышловского оврага атаковала центр позиций 79-й бригады. Рота противотанковых ружей лейтенанта Ф.М.Грабового из 79-й бригады открыла интенсивный огонь и с первых залпов подбила два вражеских танка. Левее ее, куда вплотную подошли танки, в ход пошли бутылки с зажигательной жидкостью и гранаты. На участке 5-й роты 2-го батальона 79-й бригады батальон пехоты, поддержанный танками, пытался с ходу овладеть высотой, но не добился успеха. Тогда враг предпринял обходной маневр, в результате которого ему удалось окружить роту. В бою рота понесла большие потери. Ее остатки были сведены в один взвод, который возглавил политрук роты М.П.Яковлев. Горстка храбрецов десять часов вела бой в окружении, а затем сумела и вырваться из него".
   На участке немецкого 47-го полка, немецкой 22-й пехотной дивизии, неожиданно наметился успех. Части немецкой 50-й дивизии, содействуя наступлению соседа справа (74-му ПП 22-й ПД) предприняли атаку на боевое охранение 79-й МСБр в районе окраины дер. Камышлы, при этом удалось захватить четырех пленных. Если верить немецким документам, то пленные были деморализованы. В результате огневого налета немецкой артиллерии в подразделении погибли пять человек, в том числе командир взвода, командир роты и политрук. Возможно, это и правда, т.е. немецкий артналет на боевые порядки 79-й бригады был исключительно мощным. Свой удар нанесла и немецкая реактивная артиллерия, находившаяся на позициях на противоположном скате Камышловского оврага. На какое-то время удалось подавить реактивные батареи огнем 134-го гаубичного артполка, но затем, сменив позиции артиллеристы немецкого 1-го ракетного полка вновь нанесли удар по позициям 79-й бригады и флангу 747-го полка. Налет реактивной артиллерии
   Из воспоминаний Чепурнова: " ... гитлеровцы возобновили атаки, в разгар боя из лощины, севернее деревни Камышлы, появились семь вражеских танков и одна бронемашина. За ними густой цепью, во весь рост двигалась фашистская пехота. Наша артиллерия открыла по танкам и пехоте огонь. После первых выстрелов загорелась бронемашина, а один тянк круто развернулся и остановился ... Примерно через 10 минут эти же танки, но без пехоты, появились в Камышловском овраге. Они медленно шли в направлении деревин Камышлы, стреляя на ходу. Четыре первых танка, добрались до дороги, подымавшейся из Камышловского оврага...". Далее идет описание боя роты ПТР с немецкой техникой. Увы, боя с немецкой техникой в первый день штурма у бронебойщиков не было. Их позиции по всем документам, находились во второй линии обороны.
   Батальону немецкого 47-го ПП удалось достаточно легко продвинуться вдоль Екатерининской грунтовки. Во всяком случае, так пишут немецкие источники. Вряд ли это так, т.к. в этой атаке погиб командир 3-го батальона майор Алферман. Так или иначе, к 13 часам противнику удалось выйти на плато между 1-й и 2-й линиями обороны, отсекая противотанковый опорный пункт N2, занятый той самой 5-й ротой 2-го батальона, откуда накануне перебежали два бойца.
   Этот прорыв имел негативные последствия для Севастопольской обороны на этом участке. В районе ПТОП N2 находились корректировочные посты двух дивизионов 134-го артполка: 1-го и 3-го. На какое-то время артиллерия "ослепла". Из воспоминаний И.А.Ласкина: "События развивались не в нашу пользу. На фронте 79-й бригады группы вражеских автоматчиков стали просачиваться в глубину обороны и вышли к высоте, где находились наблюдательные пункты командира 3-го дивизиона 134-го гаубично-артиллерийского полка капитана Д. В. Халамендыка и командира 9-й батареи младшего лейтенанта Ф. Т. Сухомлинова. Снаряды и мины противника взрывались у самого НП капитана Халамендыка. Вскоре туда приблизились вражеские автоматчики.
   -- Всем к брустверу! -- командует офицер и первым бросает гранаты. Метко стреляют и его бойцы. Завязался ближний бой. Вражеская пуля впивается в грудь Халамендыка, но он продолжает руководить боем. А немцы лезут напролом. И вот брошена последняя граната, умолкли автоматы: патроны иссякли. Вдруг совсем рядом застрочил пулемет. Это на выручку артиллеристам подоспели стрелки. Немногие уцелевшие под их плотным огнем фашисты быстро откатились назад. Почти такая же ситуация в это время создалась и на наблюдательном пункте командира батареи Сухомлинова. С подошедшими гитлеровцами завязался бой. В это время батарею начала бомбить авиация, и орудия ее замолчали.
   Немцы начали обходить наблюдательный пункт. Сухомлинов передал на батарею политруку А. К. Канищеву, что кончились гранаты и отбиваться больше нечем.
   -- Вызываю огонь на себя!.. Вызываю огонь на себя!.. -- несколько раз повторил офицер.
   Больше с наблюдательного пункта 9-й батареи сообщений не было... Младший лейтенант Ф. Т. Сухомлинов и его товарищи геройски погибли. ...До полка пехоты противника с танками вышли на самую высоту, где располагались наблюдательные пункты командира 1-го дивизиона 134-го гаубичного артиллерийского полка капитана Н. Ф. Постоя и командира 1-й батареи младшего лейтенанта А. С. Умеркина.
   -- Хенде хох, рус! -- услышал вдруг окрик Умеркин и тут же увидел рядом нескольких гитлеровцев, которые, несмотря на огонь, открытый разведчиками, все-таки ворвались в их окоп. Началась рукопашная. Умеркин из личного оружия сразил трех фашистов. Более десяти гитлеровцев уничтожили и его бойцы. Но и сами они погибли в неравной схватке. Только Умеркину с раненым командиром взвода и связистом удалось вырваться и выйти к своим".
   3-й батальон 79-й бригады был вынужден вести бой на два фронта: с фронта его атаковали части 16-го пехотного полка, с фланга 1-й батальон 47- полка, при поддержке бронетехники, а с тыла 3-й батальон этого же полка, имея в боевых порядках до девяти штурмовых орудий.
   К этому времени и 16-му полку удалось предолеть заграждения, но после этого он снова остановился. Его остановили не могучие бетонные бункеры, а обычный томатный завод, превращенный в опорный пункт 5-й роты 514-го полка ( командир ст. л-т Каплан). Рота была усилена бойцами 174-го противотанкового дивизиона к-на И.А.Шарова и пулеметным взводом. Кроме того, в районе опорного пункта находилась батарея 76мм пушек ст.л-та Бондаренко. Бронетехнику противник использовать не мог, мешала река, делающая в этом месте петлю.
   Бельбек речка -мелководная, более похожая на ручеек, но левый советский берег был выше, и кроме того, вдоль правого берега реки шла линия надолбов ( их и сейчас можно увидеть в реке). Танки на стыке 79-й бригады и 172-й дивизии действовать. Где же располагался этот узел сопротивления? До настоящего времени он не сохранился, по его территории прошло современное шоссе. Частично на месте бывшего опорного пункта располгается современный поселок "Заря Свободы". Здания и подвалы томатной фабрики были укреплены, и они стали преградой на пути движения немецких войск. Из воспоминаний И.А.ЛАскина: "В нашей обороне было создано четыре крепких опорных пункта. Один из них был в центре участка 747-го полка. Его огневую мощь составляли полковые пушки, минометы, противотанковые ружья и пулеметы. Начальником этого опорного пункта был старший лейтенант Л. М. Каплан.
   И вот, когда лавина танков и пехоты уже совсем близко подошла к окопам, а артиллерийский огонь противника был перенесен в глубину нашей обороны, Каплан громко скомандовал:
   -- Огонь! Огонь! Всеми средствами!
   Загремели выстрелы. Батарея 76-миллиметровых пушек, которой командовал старший лейтенант Бондаренко, точно била прямой наводкой по танкам. Пулеметы метко разили живую силу. Еще несколько танков задымилось и замерло. Залегла и пехота. Но большая часть машин продолжала продвигаться вперед. На опорный пункт обрушился новый шквал артиллерийского и минометного огня. За короткое время здесь было очень много раненых, а некоторые уже имели по два и три ранения. Однако никто не покидал боевых позиций. И только те, кто окончательно потеряли силы и уже не могли сражаться, либо сами, либо с помощью товарищей отползали вниз, к туннелю. До медпункта было недалеко, но из-за сильного огня туда было невозможно добраться". Медпункт располагался в одном из тоннелей-водосбросов под линией железной дороги (ныне этот водосброс засыпан).
   172-я дивизия держалась стойко, но... Приведу фрагмент из воспоминаний И.А.Ласкина : "Вскоре справа, с высоты, которую занимал наш сосед -- 79-я бригада, по правому флангу 747-го полка хлестнули пулеметы. А через некоторое время там показались перебегающие гитлеровцы. С выходом противника на эту высоту положение наших правофланговых подразделений резко ухудшалось".
   Воспользовавшись сложной ситуацией на участке 79-й бригады, которой протиник смог зайти в тыл, немецкое командование ввело в бой последний, первый батальон 16-го полка (командир майор И.Арндт). Батальон ударил в стык между 172-й дивизией и 79-й бригадой, ближе к последней. Ему удалось выйти к полотну железной дороги, в районе современной платформы "1518км". Бойцы 747-го полка заняли оборону поперек железнодорожной насыпи. В воспоминаниях П.С.Чепурнова, наоборот указывается, что противник прорвался на участке 172-й дивизии, но это истине не соответствует. Хотя... согласно поставленной задаче обеспечение стыка 79-й морской стрелковой бригады и 172-й стрелковой дивизии возлагалось на командира 172-й стрелковой дивизии. Действительно 1-й батальон 747-го полка попытался атаковать вдоль ж/д насыпи над балкой, с тем, чтобы восстановить локтевую связь, но вынужден был отойти. Так или иначе ситуация понятна: противник прорвался на стыке двух частей. К 15 часам, в результате боя, двум немецким частям: 3 батальону 47-го и 1-му батальону 16-го полков удалось соединиться, завершив окружение высоты 124.5. (современная отметка 131.9) бой шел в районе старых казарм (не сохранились) в 700м восточнее отметки 64.4 (современная отметка 113.6). Противник "откусил" примерно один квадратный километр нашей обороны. Окруженными к концу дня оказались, около роты 2-го батальона 79-й бригады и три корректировчных поста.
   В результате, 747-му полку полковника Шашло пришлось загибать свой правый фланг, удерживая противника. Глубокий прорыв на участке 79-й морской бригады, явился следствием того, что средства проводной связи с подразделениями были нарушены, а визуальное наблюдение командованием бригады не велось, вследствие удаленного расположения КП. В результате, сообщение о прорыве на стыке 1-го и 3-го батальонов, поступило только спустя три часа, от командира 2-го батальона майора Я.М.Пчелкина, занимавшего 2-ю линию.
   7 июня днем командующий СОРом Ф. С. Октябрьский дал следующую телеграмму генералу Петрову: "Прорвавшегося противника к высоте 64,4 любой ценой уничтожить. Запрещаю откладывать контратаку на завтра, требую везде прочно удерживать свои рубежи". Петров, передал приказ понстанции полковнику А.С.Потапову, тот в свою очередь потребовал от командира 2-го батальона "любой ценой остановить и отбросить врага". 2-й батальон (командир майор Я.М.Пчелкин) и 3-й (командир майор Я.С.Кулиниченко) перешли в атаку. Г.И.Ванеев указывает, что "... положение было восстановлено". Это не совсем так. Атака батальонов была слабой и неподготовленной. Более того противник, превосходящими силами, вновь начал теснить части батальонов. Ситуацию спасла вторая линия обороны, доты ст. л-та Грицика и огонь артиллерии 724-й подвижной батареи БО и 134-го агаубичного полка. Из немецкого опроса пленного корректировщика 134-го ГАП. "134-й гаубичный полк состоит из двух дивизионов 122мм гаубиц по 3 батареи в каждом и одного - третьего дивизиона 152мм гаубиц. 1-й дивизион артполка находится (указана точка в районе пересечения ж/д и шоссе, т.е. позиции указаны довольно точно). В каждой батарее дивизиона всего по 2 орудия (т.е. каждая батарея, в ходе немецкой артподготовки потеряла по одному орудию). Кроме того, одно орудие 1-й батареи было потеряно в ходе боев 7.06.42г. Второй дивизион находится в районе станции Мекензиевы горы. Третий дивизион введен в бой в районе Камышловского оврага".
   Частям 2-го и остаткам 3-го батальонов удалось остановить дальнейшее продвижение противника, и восстановить локтевую связь с 747-м полком, но деблокировать окруженный противотанковый опорный пункт не удалось.
   Части поддерживал бронепоезд "Железняков", несколько раз выходивший на позиции ведения огня.
   Около 15 часов неожиданно обострилась ситуация на левом фланге 172-й дивизии, на стыке с 90-м полком 95-й стрелковой дивизии. Здесь, противник, поддерживая атаку своей правофланговой 132-й дивизии бросил в наступление 65-й пехотный полк 22-й дивизии, до этого находившийся в резерве. Противнику удалось захватить отроги и часть фонтальных скатов высоты 104.5. Из четырех опорных пунктов удержался один - "Томатный завод", но и его защитники понесли потери. Погиб и командир 1-го батальона 514-го полка ст.л-т Орлов. Тяжело ранен командир 5-й роты Каплан. Но томатный завод и высота 104.5 держались. Держался и 747-й полк, удерживая позиции вдоль ж/д насыпи.
   Около 20 часов 7-го июня, 22-я дивизия приостановила наступление. Из воспоминаний И.А.Ласкина: "Командиры выясняли наличие людей в ротах, батальонах, батареях. Солдаты теперь поднимались во весь рост, разыскивали своих командиров, товарищей. Местность была неузнаваемой. Люди не находили траншей и тропок, по которым до этого ходили, а при встрече не сразу узнавали друг друга. Лица были черны от пыли, блестели только зубы. У многих изменился голос. Это от дыма, пыли, гари и нервного потрясения. У всех было крайнее перенапряжение сил, нервной системы. Шутка ли -- 18 часов пробыть в кромешном огненном аду! Ведь в тот день 7 июня только на участке 79-й курсантской стрелковой бригады и 172-й дивизии разорвалось около семи тысяч авиабомб и до четырнадцати с половиной тысяч снарядов. Многие бойцы находили своих товарищей ранеными или контуженными, тут же делали им перевязки, оказывали первую помощь. Немало было тяжелораненых, которые сами не могли выбраться из своих окопов, искали глазами товарищей и радовались, что находятся среди своих: ведь никто не хотел попасть в руки врага". Из истории немецкой 22-й ПД. "Вечером батальоны с трудом сосредотачиваются в зарослях и приводят себя в порядок. 2-й батальон 16-го ПП понес большие потери и был сильно ослаблен. В первые часы погибли 3 командира роты, четвертый командир роты с остатками сил достиг цели наступления. 47-й ПП потерял командиров 2 и 3-го батальонов. Оба батальона из-за отсутствия командиров были объединены под командованием обер-лейтенанта. Русские "хиви" подвезли продовольствие. Подводились резервы, в том числе подразделение татар с немецким оружием и с немецкими командирами отделений".
   Такова была общая картина на направлении главного удара. Но по всей остальной линии фронта противник так же вел сковывающие бои. Около 16 часов, перешла в наступление 50-я дивизия, стоявшая ближе к истокам Камышловского оврага. Воспользовавшись тем, что основные силы 79-й бригады были задействованы в отражении атаки 47-го полка 22-й ПД, части 50-й ПД начали прощупывать правый фланг бригады. На стыке между 1-м батальоном (командир, ст. л-т Оришко) 79-й бригады и 287-м полком (командир подполковник Антипин), по балке, проходящей под г.Трапеция прорвалось относительно небольшое подразделение, численностью до двух рот. Стремясь восстановить положение, Н.С.Оришко послал в атаку стрелковый взвод и взвод автоматчиков под руководством своего заместителя лейтенанта А.Н.Курбатова. В результате боя две группы потерлись в густом подлеске. Потери 79-й бригады составили 40 бойцов из 69, погиб и лейтенант А.Н.Курбатов.
   Почти одновременно с наступлением на направлении главного удара противник начал атаки в районе первого сектора на участке д.Камары -совхоз "Благодать" силами 28-й легкопехотной дивизии. Главный удар пришелся по позициям 381-го (командир подполковник АТ.Макеенок) полка. Но, пользуясь удобством позиции, полк смог удержать свои окопы. Одновременно противник нанес бомбовый удар по холму Канробера, где находился опорный пункт 782-го полка 388-й дивизии. Из семи сборных железобетонных огневых точек было разбито четыре, ударам немецкой авиации подверглись и укрепления соседнего, 2-го турецкого редута. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "7 июня страшной бомбардировке подвергается наш сосед справа -- 388-я стрелковая дивизия. Ее первый эшелон занимает высоту 166,7 -- куполообразный холм, прикрывающий шоссейную дорогу на Сапун-ropy. Холм господствует над местностью, с него хорошо просматриваются позиции противника. Немцы, по-видимому, решили сбросить оттуда наши войска. Артиллерийский налет начался в 5 часов утра. Над высотой поднялось сплошное облако дыма, в котором уже нельзя было отличить отдельных разрывов. Потом налетели самолеты противника. Взрывы сливаются в непрерывный гул. Холм сравнительно далеко от нас, но мы ощущаем, как дрожит земля у нас под ногами. Густое темно-серое облако все расширяется и поднимается к небу.
   -- Ничего не останется от высоты, -- говорит Евсеев.
   Он стоит рядом со мной на нашем наблюдательном пункте и, как и все мы, не может оторвать глаз от участка соседа.
   -- Посмотрим, может, что и уцелеет, -- отвечаю я ему, но и сам мало верю в это. Мне тоже еще не приходилось видеть такой ожесточенной бомбардировки.
   Вскоре очередь дошла и до нас. Снаряды стали падать на наши окопы в районе высоты с Итальянским кладбищем. Принимаем все меры, чтобы укрыть людей. Враг долбит нашу высоту часа три.
   -- Немцы пошли в атаку, -- докладывают наблюдатели.
   Это опять на высоте с Итальянским кладбищем. Там позиции противника совсем близко от наших. Немцы, сосредоточившись в своих передовых окопах, выскакивают из них, на бегу строча из автоматов. Но тут же вся их линия фронта покрылась разрывами снарядов. Вступили в дело наша артиллерия и минометы. Их плотный огонь разметал вражескую пехоту, остатки ее поспешили вернуться в свои окопы.
   -- Смотрите! И они стреляют, -- показывает рукой на позиции соседа Евсеев. -- Живет высота!
   -- И будет жить! -- утверждает наш инженер Еремин. -- Ведь это мы там строили укрепления.
   Начальник артиллерии бригады майор Черенков переносит огонь всех наших орудий и поддерживающей нас артиллерии по батареям противника в Алсу и в излучине Сухой речки. Минометы бьют по вражеским наблюдательным пунктам. Даже наша единственная теперь "пушка без мушки" ведет огонь по высоте 154,7. Грохот стоит по всему фронту. На нашем участке еще, оказывается, не так тяжело, как на соседних". Первые атаки румынских войск на левом фланге 7-я бригада отразила без особых усилий, но в 12.00 в наступление перешла 72-я пехотная дивизия. Удар был намного мощнее, и для отражения натиска в бой был введен и резервный 1-й батальон (командир майор Ф.И.Запорожченко).
   Примерно в это же время, противник, силами румынской 1-й горнострелковой бригады, атаковал позиции противник атаковал позиции 772-го полка 386-й стрелковой дивизии на участке д.Верхний Чоргунь- долина Кара-Коба, выбив части дивизии из передовых окопов. Противник был остановлен огнем 952-го артиллерийского полка под командованием майора Д.Д.Коноплева.
   Во второй половине дня противник атаковал и позиции 602-го полка (командир подполковник П .Д.Ерофеев). Атаки противника в 1-м секторе были отражены при содействии 152мм орудий 404-го артполка подполковника А.П.Бабушкина и береговых батарей.
   Подводя итоги первого дня боевых действий, можно отметить, что части, в основном, сохранили свои позиции. Был потерян кусок оборонительной линии на участке 3-го батальона 79-й бригады, размером, приблизительно 1х1,5 км. Потери советских войск составили 1785 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, но это цифра весьма приблизительная. Расход боеприпасов за сутки составил 97 тонн.
   В этот день в 1 час 50 минут, из Новороссийска прорвался транспорт "Грузия" (капитан М.И.Фокин) в охранении эскадренного миноносца "Незаможник" (командир капитан 3-го ранга П.А.Бобровников), базового тральщика "Трал" (командир старший лейтенант Б.П.Фаворский) и четырех сторожевых катеров. Транспорт доставил 750 человек маршевого пополнения, 233 т боезапаса. 227 т продовольствия. Выгрузившись, транспорт принял на борт 850 раненых, 630 эвакуированных, 36 т гильз и 38 т боезапаса для 100-мм орудий, в 6 утра ушел в Туапсе, имея в охранении эсминец "Незаможник", базовые тральщики "Трал" и "Щит"
   Чуть позже, прибыли подводные лодки "Л-23 и "Л-24", доставив 85 т боезапаса, 50 т продовольствия и 40 т бензина.
   Ночью, командир 79-й МСБр, уточнив ситуацию и расположение войск, доложил коменданту сектора о создавшейся ситуации. Т.К.Коломиец доложил ситуацию командующему Приморской армией И.Е.Петрову, и попросил подкреплений, но тот приказал восстановить положение собственными силами.
   Подводя итоги дня можно сделать только один вывод. Несмотря на большие потери, немцам все же удалось "зацепиться" на направлении главного удара. Причем, на участке 79-й бригады противник зацепился хорошо, "откусив" участок обороны размером 1,5х1 км. При этом он вышел на плато, захватив удобные для обороны высоты. Высоты 104.5 противник не взял (чтобы там ни писали немецкие источники) гребень высоты оставался за советскими войсками. Но отроги высоты и долину реки Бельбек противник захватил. Не помогли даже залпы 305мм 30-й батареи, сделавшей за сутки почти 300 выстрелов. Костью в горле немецкой 22-й дивизии застрял опорный пункт "Томатный завод", сражавшийся в полуокружении. Опорный пункт перекрывал Симферопольское шоссе, и не давал противнику возможности дальнейшего продвижения. На всех остальных участках позиции удалось удержать.
   На участке 79-й бригады нескольким разрозненным группам удалось выйти из окружения. Пользуясь темным временем, группе из двадцати бойцов, при одном пулемете и одном ротном миномете, удалось выйти к своим. Орудия и 82мм минометы пришлось оставить. Расчеты двух дотов, общей численностью восемь человек, оказавшихся в окружении, вышли в расположение 2-го батальона. Часть бойцов 2-го и 3-го батальонов осталась на своих позициях в районе высоты. Под утро 8-го июня противник произвел ликвидацию блокированной группировки 2-го ПТОП 79-й бригады.. В результате были пленены 2 корректировщика 134-го ГАП, 9 человек из 2-го батальона бригады, 15 человек из 3-го батальона, и около 50 раненых, находившихся на перевязочном пункте.
   Первый день отражения штурма обошелся Севастополю в 1728 убитых, раненых, пропавших без вести. Потери немецкой стороны нуждаются в перепроверке, т.к. они между собой не стыкуются.
   8 Июня 1942г была получена телеграмма С. М. Буденного и И. С. Исакова: ""Октябрьскому, Кулакову, Петрову, Чухнову Поздравляем с первым успехом в отражении штурма" Но этот день стал очень тяжелым днем для советской обороны. Причем события важные для обороны, происходили уже на более широком фронте, охватывавшем весь фронт обороны 172-й дивизии и 79-й бригады. Построение войск было следующим. Стык с 25-й дивизией, в районе верховий Камышловского оврага обеспечивал 287-й полк. Основной опорный пункт 1-го батальона находился на г.Трапеция. Перед горой, на отдельно стоящих высотах, (немцы называли их "Окопная гора" и "Песочная гора") были оборудованы ротные опорные пункты. Вдоль кромки оврага до высоты 145,4 (современная отметка 147.0) шла линия траншей. В качестве средств усиления 1 батальону придавались 3-я рота минометного батальона и 2-я батарея минометного дивизиона бригады. В районе отм. 147.0 был оборудован противотанковый опорный пункт N1, в котором находилась 1-я батарея 2-го артиллерийского дивизиона бригады, в составе трех 45-мм пушек. Огонь этих орудий планировался в сочетании с огнем поддерживавших батальон девяти 82-мм и четырех 120-мм минометов. Далее, поперек плато шла траншея 2-й линии, занятая бойцами 2-го батальона, усиленного ротой ПТР (27 противотанковых ружей) и ротой автоматчиков (без первого взвода, погибшего при отражении атаки на позиции 1-го батальона). От полуразрушенных старых казарм, находившихся в районе совр. отм. 136.9 (примерно центр плато) линия обороны поворачивала под прямым углом, вдоль скатов балки, к позициям 747-го полка на высоте 124.5 (немецкое название "Железнодорожная высота"). Позиции над изгибом железной дороги, и далее до высоты 104.5 (искл.) занимал 747-й полк. Его окопы образовывали выступ длиной 1 км и шириной 500-700м. На отметке 124,5 располагался 3-й противотанковый опорный пункт, занятый пятой батареей 647-го легкого артполка РГК. 514-й полк занимал обратные скаты и гребень высоты 104.5, имея локтевую связь с 90-м полком 95-й СД.
   Выполняя требование И.Е.Петрова, восстановить ситуацию "своими силами", комендант сектора Т.К.Коломиец, решил предпринять контратаку. Для контратаки предполагалось усилить 2-й батальон 79-й бригады 1-м батальоном 2-го Перекопского полка (командир батальона к-н Смердинский) и ротой из восьми танков (2-я рота 125-го ОТБ).
   Вместе с тем, противник собирался продолжать наступление. Получив сведения от пленного из сперного батальона 172-й дивизии о расположении минных полей, противник в ночное время произвел разминирование подступов к высотам 104.5 и 124,5 и подтянул подкрепления. Пока высота над изгибом железной дороги (отм. 124.5) была в руках русских войск, обеспечитвалась связь с гарнизоном опорного пункта "Томатный завод". В связи с этим, 47-му немецкому пехтному полку были приданы пионерные части, и поставлена задача ударом с востока на запад отсечь высоту от основных сил. 65-му немецкому полку ставилась задача пройдя по балке под дорожным полотном (по линии современной дороги), соединиться с частями 47-го полка, окружив высоту.
   Планировавшийся удар 2-го батальона 79-й бригады, приходился во фланг немецким атакующим войскам. Был ли шанс на успех у этой атаки? Давайте подойдем к вопросу без ура-патриотизма. Линия обороны бригады - 4,5 км В строю 2,5 батальона, для атаки придается еще один батальон и 8 танков. Итого 3,5 батальона и 8 танков. Противостоит им 47-й полк 22-й дивизии с примерно таким же количеством штурмовых орудий, пионерный батальон и полтора батальона 16-го пехотного полка, но это все на участке 2-го батальона МСБр, на участке 1-го батальона бригады находится целая немецкая дивизия (пусть даже потрепанная). Т.е. баланс явно не в пользу советских войск. Причем, перевес у немцев значительный. Наступать в этих уловиях, мягко говоря, проблематично. Какой-то перевес могла обеспечить артиллерия, но и в этом отношении у немцев был приритет, причем значительный. Более того, атака была организованно крайне слабо, с присущей нам надеждой на "авось", а результаты ее оказались весма плачевными. Из воспоминаний И.А.Ласкина: "Ночью из штаба армии передали, что командарм И. Е. Петров приказал командиру 79-й бригады Потапову с рассветом 8 июня контратакой восстановить оборону на своем левом фланге. В этих целях комендант третьего сектора генерал Т. К. Коломиец передает ему один стрелковый батальон и роту танков. А мы должны поддержать контратаку всей массой артиллерийского огня.
   Начальник штаба дивизии подполковник М. Ю. Лернер на этот раз был как-то раздражен.
   -- Ну разве может Потапов двумя батальонами выбить противника, который в шесть -- восемь раз сильнее их? -- сокрушался он. Да, Михаил Юльевич был прав. Проводить контратаку силами двух батальонов с десятью устаревшими танками почти в лоб против сильнейшей ударной группировки врага на направлении главного его удара, где сосредоточены в огромном количестве огневые средства и танки, было слишком рискованно".
   Итак, комендант третьего сектора Т.К.Коломиец возложил контратаку на 79-ю морскую стрелковую бригаду, усиленную стрелковым батальоном 2-го Перекопского полка морской пехоты, а также ротой танков 125-го отдельного танкового батальона из резерва армии. Но...
   Даже эти немногочисленные части атаковали далеко не одновременно. В 6 утра артиллерия третьего и четвертого секторов (134-й гаубичный, 18-й гвардейский артиллерийские полки) и береговая батарея N 724 (командир капитан М.В.Спиридонов) открыли огонь на участке Камышлы -- Бельбекская долина, а вскоре командир 2-го батальона 79-й бригады майор Я.М.Пчелкин повел своих бойцов в атаку. Но батальон, растянутый на 2,5 км атаковал один. Предназначенный для атаки батальон 2-го Перекопского полка морской пехоты во главе с капитаном А.Н.Смердинским запоздал с выходом на исходный рубеж. Опоздала и танковая рота. Тем не менее, командир 79-й бригады принял решение атаковать, не дожидаясь приданного батальона и танковой роты. Противник вначале отошел на 200-300м, а затем, открыл открыл заградительный артиллерийский огонь. Одновременно, в 7ч. 30 минут противник начал выдвижение, для атаки во фланг частям, занимающим отметку 124,5. Под давлением превосходящих сил противника 2-й батальон бригады вынужден был отойти. Спустя три часа, после начала наступления, когда 2-й батальон 79-й бригады уже отошел, "подоспел" батальон 2-го Перекопского полка. По воспоминаниям М.Васильева, приказ о выдвижении командиром полка Н.Н.Тараном был получен только в 6 утра, т.е. в то время, когда батальон должен был уже атаковать. В результате встречного боя, 2-й батальон бригады потерял 126 человек убитыми и ранеными, и 58 человек пропавшими без вести (из них 27 человек попали в плен).
   Из немецкого протокола опроса пленного: " 2-й Перекопский полк около месяца находился в Тоннельной балке (Мартынов овраг) на отдыхе. В этом районе находились 1-й и 3-й батальоны полка, местонахождение 2-го батальона неизвестно. 6.06 (скорее всего опечатка) 1-й батальон был переброшен пешим порядком по Холтитц штрассе (Симферопольское шоссе)... состав роты 120 человек, при 3 ручных пулеметах".
   Как пишет Г.И.Ванеев: "Несмотря на ураганный огонь врага, прибывший батальон А.Н.Смердинского смело бросился в атаку, подошел вплотную к вражеским окопам и вступил в штыковой бой с многочисленным врагом. В бою капитан А.Н.Смердинский был тяжело ранен, а военком батальона старший политрук Ф.А.Редкин убит. Рукопашный бой во вражеских окопах продолжался, но враг подтянул свежие силы, и моряки были вынуждены, забрав раненых, отойти на исходные позиции. Танкисты не смогли оказать существенной помощи из-за слабости Т-26, которые вскоре после начала атаки были выведены огнем противника из строя". По сути, разгорелся встречный бой с превосходящими немецкими войсками, два батальона против пяти. В результате боя, были захвачены развалины казарм, и 3-й батальон 47-го пехотного полка, при поддержке штурмовых орудий, прорвал линию обороны вдоль балки, и вышел в тыл частям 747-го полка, занимавшим высоту 124,5.
   Одновременно с описываемыми событиями, противник атаковал и вдоль Симферопольского шоссе, стремясь выйти к пересечению ж/д и шоссе. Из воспоминаний И.А.Ласкина: "Первая атака врага на всем участке дивизии была отбита. Мы с облегчением вздохнули. С обеих сторон затих на некоторое время огонь. Но надолго ли? Мы были уверены, что это лишь короткая передышка. И действительно, не прошло и часа, как с новой силой на нас обрушились авиация и артиллерия. И вот повторная атака врага. К переднему краю, стреляя на ходу, снова ползли танки с крестами на броне. За ними бежали густые цепи гитлеровцев. Видимо получив задачу расчистить дорогу танкам и пехоте, вражеская авация непрерывно бомбила наш передний край. Если в первый день штурма самолеты налетали большими массами, то 8 июня они действовали группами в шесть -- двенадцать машин. Изменилась и тактика их действий. Бомбардировщики освобождались от бомбового груза не сразу, а в три-четыре захода. Таким образом, группе самолетов удавалось держать наши войска под своим воздействием в течение долгого времени. А вернее сказать, авиация врага висела над нами почти непрерывно ... В 3-й роте 747-го полка осталось не более двадцати человек. Командир роты лейтенант Перепелица был тяжело ранен, а политрук убит. Командование ротой взял на себя секретарь партбюро полка Козлов. На роту с двух сторон надвигались пехота и танки. Бойцы гранатами подбили две машины, еще четырем удалось пройти через их окопы. А с пехотой, наступающей за танками, рота вступила в рукопашную схватку и не пропустила ее. Перед окопами осталось лежать полсотни гитлеровских трупов. Враг и на этот раз не прорвался. Но примерно через час бойцам пришлось отражать натиск новой группы автоматчиков. Теперь в роте осталось не более десяти человек. Секретарь партийного бюро Козлов был тоже ранен. Но отважные бойцы продолжали драться. Только перед вечером герои пробились к своим, заняли оборону на новой позиции и, сражаясь на следующий день с таким же упорством, погибли все до единого, но не отступили. Пал смертью храбрых и мужественный парторг.
   Зная, что оборона на участке 514-го полка продолжает держаться и что огонь противника, особенно авиабомбежка, в большей степени ведется по участку 747-го полка, мы, конечно, тревожились. Из-за непрерывного нарушения связи никак нельзя было переговорить с командиром этого полка В. В. Шашло...Вскоре к нам позвонил начальник штаба 514-го полка капитан П. М. Островский и доложил, что, как передали артиллеристы, к наблюдательному пункту командира полка подошли пехота и танки противника и что наши люди там находятся в опасности. Конечно, в условиях огромного превосходства сил врага и к тому же на пересеченной местности обстановка там могла измениться довольно быстро.
   -- Какие резервы у вас имеются?
   -- Рота автоматчиков, -- ответил Островский. -- Но я имею приказ командира полка без его ведома ее никуда не направлять. Я приказал эту роту держать наготове и тут же отдал распоряжение начальнику штаба 747-го полка бывшему комбату майору Ширкалину направить на выручку своего командира роту автоматчиков и дополнительно все, что можно. Одновременно приказал начарту дивизии полковнику Рупасову поставить артиллерийский заградительный огонь перед наблюдательным пунктом Шашло". Наблюдательный пункт командира 747-го полка, так же как и КП командира дивизии, находился близко к передовой, как раз в районе вершины отметки 124.5. Это позволяло оперативно принимать решения, но ставило под удар сам штаб полка.
   После того, как противник прорвался на участке 2-го батальона штаб 747-го полка и остатки его батальонов оказались в окружении. И.А.Ласкин: "Мы считали, что после принятых мер НП командира 747-го будет в безопасности. Но через некоторое время выяснилось, что рота автоматчиков, на которую все надеялись, уже была введена в бой на другом опасном участке. Поэтому начальник штаба полка майор Ширкалин собрал всех, кто находился на командном пункте вплоть до писарей, и сам повел эту группу в направлении наблюдательного пункта, где находился В. В. Шашло. Однако, по рассказу очевидца этих событий лейтенанта Н. И. Маргелова, на их пути оказалась большая группа немецких автоматчиков. Завязался бой. В этот момент сзади фашистов прорывалась из окружения группа наших бойцов. Гитлеровцы, попав под огонь с тыла и е фронта, были полностью уничтожены. Подчинив себе группу вышедших из окружения красноармейцев, майор Ширкалин стал снова выдвигаться к наблюдательному пункту, а своему помощнику лейтенанту Маргелову приказал с несколькими бойцами добраться до командного пункта и осуществлять управление. Почти в это же время по приказанию комиссара полка В. Т. Швеца на наблюдательный пункт командира была направлена небольшая группа связистов во главе с командиром роты связи П. В. Ольховниковым. События развивались стремительно. Прорвав оборонительную позицию, пехота и танки противника неожиданно приблизились к наблюдательному пункту, и начали его обстреливать.
   Шашло и Чернявский оказались без связи и не могли вызвать огонь или попросить поддержки. В. В. Шашло принял решение отходить. Но было уже поздно. Подразделения немецких солдат просочились в глубь нашей обороны и не допустили подхода к наблюдательному пункту ни бойцов Ширкалина, ни группы связистов, ни посланных с другого участка автоматчиков.
   Наши красноармейцы и командиры на наблюдательном пункте, оказавшись в окружении, вступили в смертельную схватку с врагом. Там были командир 747-го стрелкового полка подполковник В. В. Шашло, начальник штаба 134-го гаубичного артиллерийского полка подполковник К. Я. Чернявский, помощник начальника штаба этого же полка капитан Василий Майборода, командир взвода артиллерийской разведки Николай Лугин, сержант Иван Хвостенко, артиллерийский разведчик Холод, радист Шкурат и два связиста-телефониста 747-го полка.
   Все они были уже ранены, но продолжали драться до последней возможности. Когда роте автоматчиков 514-го полка, в которой было около 20 человек, и группе связистов 747-го полка все же удалось пробиться к наблюдательному пункту, его защитники уже погибли, использовав все до единой гранаты и расстреляв весь запас патронов. Рядом с павшими были лишь пустые ящики из-под гранат и диски автоматов. А вокруг наблюдательного пункта наши бойцы насчитали около 60 фашистских трупов. Мы тяжело переживали гибель замечательных командиров и близких нам людей подполковников В. В. Шашло и К. Я. Чернявского и их боевых товарищей".
   По сути 747-й полк перестал существовать. Результатом еще одного небольшого "котла" стало пленение 154 человек. (66 человек из 1-го батальона, 77 человек из 2-го батальона, 11 человек минометного дивизиона). Правда, часть бойцов полка смогли отойти, и занять позиции южнее, на третьей линии обороны полка. Часть бойцов полка спустилась в опорный пункт "Томатный завод", оказавшийся в окружении. Из воспоминаний И.А.Ласкина.: "Особо упорные и тяжелые бои велись в районе томатного завода, обороняемого подразделениями 2-го батальона 514-го полка. По ним били артиллерия, минометы, танки, их атаковывала и обходила пехота, а воины целых двое суток держались и били врага. Свыше шестисот гитлеровских трупов осталось перед опорным пунктом. Но и наши люди понесли большие потери. Погибли почти все воины 2-й пулеметной и 5-й стрелковой рот с их героическими командирами старшим лейтенантом Васильевым и лейтенантом Волобуевым. Лишь в ночь на 9 июня оставшиеся в живых красноармейцы, организованные в две группы, возглавляемые политруком роты Кудрявцевым и командиром взвода младшим лейтенантом С. В. Малаховым, по приказу отошли на новые позиции в районе полустанка Мекензиевы Горы". По немецким данным 8-го июня числится захват 23 человек из 2го батальона 514-го полка Т.е. часть позиций в опорном пункте немцами была к вечеру захвачена. 1-му батальону 514-го полка приходилось туго. Противник, перевалив через гребень вышел к последней, 3-й линии обороны на которой стоял 3-й батальон полка, состоявший, в основном, из народов Кавказа. Но и третий батальон этого полка проявил исключительную стойкость. "Всюду шли тяжелые бои. Если 7 июня противник наибольшие усилия направлял на правый фланг нашей дивизии -- 747-й полк и левый фланг 79-й бригады, то на следующий день он с огромной силой навалился на 514-й полк. Рядом с наблюдательным пунктом командира 3-го батальона располагался взвод автоматчиков лейтенанта Сергея Бирюкова. Немцы медленно, но упорно вгрызались в нашу оборону. Большая группа автоматчиков вплотную подползла к окопу, в котором было человек пятнадцать наших бойцов. Забрасывая их гранатами, немцы кричали: "Рус, сдавайсь, рус капут!" Эти вражеские окрики мы слышали не раз, и они всем нам становились, как говорится, поперек горла. Взвод Бирюкова защищался гранатами. Цепи гитлеровцев заметно поредели, и их голоса приумолкли. И все же какой-то недобитый фашист продолжал кричать: "Рус капут!"
   -- Ребята! Приготовиться к броску в атаку! -- крикнул лейтенант Бирюков. -- Гранаты в руки! Мы им дадим, гадам, "капут". Взвод решительно бросился вперед. Немцы шарахнулись вспять, но около двадцати фашистов не успели спастись бегством и были уничтожены. Однако новые группы автоматчиков стали обходить взвод Бирюкова с флангов. В неравном бою наши воины истекали кровью. Во взводе осталось менее десяти человек. Погиб и отважно сражавшийся лейтенант Сергей Бирюков. А накал боя все нарастал. Под вечер в живых осталось только трое" (И.А.Ласкин). В плен не сдавались. По немецким данным в плен попали всего 8 человек 1-го батальона и 5 человек 3-го. Командир дивизии ввел в бой последний резерв- разведбат. Это позволило подтянуть личный состав однобатальонного 388-го полка, роту ПТР, минометчиков, и личный состав 5-й противотанковой батареи 674-го полка, лишившейся своей матчасти. Эти части и закрыли прорыв, заняв 3-ю линию обороны.
   Противник, захватив высоту 124.5 вышел почти напрямую к позициям артиллеристов 134-го ГАП. НЕ получив приказа о передислокации, командир 1-го дивизиона к-н Постой приказал выкатить три 122мм гаубицы на прямую наводку, для стрельбы по пехотинцам немецкого 47-го полка, наступавшим в сопровождении восьми штурмовых орудий. Огонь вели расчеты орудий, которыми командовали сержанты Востриков, Искандеров и Вагин. Бой длился около 30 минут, и дорого обошелся 190-му дивизиону штурмовых орудий, на поле осталось три подбитых машины.
   Поддержать артиллеристов уже никто не мог. 724-я береговая батарея и дивизион гвардейского 18-го артполка были вынуждены были переключиться на правый фланг 79-й бригады, где на стыке ее 1-го батальона и 287-го полка назрела крайне опасная ситуация. Из немецкого документа "Борьба за Севастополь": "Господствующее положение над оврагом занимает Трапециевидная вершина. Ее верхняя часть, а также склоны, простирающиеся к юго-западу от нее, покрыты густыми зарослями. Высота и балки оказались заминированными. По кромке вершины и на половине высоты ее склонов были выкопаны две, а кое-где и три линии окопов. Эта оборонительная линия оборудована многочисленными пулеметными и минометными гнездами открытого и пулеметными и противотанковыми гнездами закрытого типа или бетонированными гнездами легкого типа. ...Атака Трапециевидной вершины была возложена на 1-й батальон 122-го пехотного полка (50-й пехотной дивизии); справа от него на Окопную гору должен был наступать 2-й батальон того же полка, слева -- на гору Подъем -- 31-й пехотный полк (24-й дивизии).
   Перед 3-м батальоном 122-го полка стояла задача прикрывать тылы. Первоначальный план заключался в захвате гор, прилегающих к Трапециевидной вершине, а затем следовало атаковать ее саму начиная с подножья, с одновременным подавлением сопротивления противника артиллерийским обстрелом. В ночь с 6 на 7 июня саперы проложили пути через заминированные поля, благодаря чему атакующие подразделения смогли занять исходные позиции. Находясь в этом положении у подножия горы Подъем, 1-й батальон 122-го пехотного полка понес потери в результате артиллерийского и минометного огня. Атака для противника не была неожиданной. Меткий сосредоточенный огонь береговых батарей затруднил развитие боя на отдельных этапах, не давая подтянуть тяжелую артиллерию. Обстрел минами едва можно было распознавать из небольших расселин. Вследствие слабости звукового эффекта и плохой видимости выстрелов из-за густых зарослей очень сложно было вести борьбу. В конце концов в первой половине дня в результате артиллерийского обстрела удалось парализовать фланговый огонь из точек, расположенных на Трапециевидной вершине. Около полудня командир 1 -го батальона и его адъютант были ранены. Командир одной из рот 3-го батальона 122-го полка принял командование. К этому времени создалась следующая обстановка: 3-й батальон 122-го полка, имея задание поддержать связь с наступлением на левом фланге 31-м полком и действуя в непроходимой местности, настолько ушел влево, что необходимость в прикрытии тыла полка отпала. Тогда же 2-й батальон овладел высотой Окопной и готовился к атаке Трапециевидной вершины с севера. Чтобы не упустить благоприятный момент при действии артиллерийского огня против восточных склонов Трапециевидной вершины, заместитель батальонного командира, не дожидаясь, пока 3-й батальон 122-го полка доберется до верхнего выхода из Гюбнеровской балки и займет фланговое положение, в 3 часа дня отдал распоряжение перейти в наступление. Первая и вторая роты достигли южного фланга позиций на вершине горы и самого плато, а 3-я рота вышла к позициям на склоне. Тяжелая артиллерия батальона должна была оказать огневую поддержку, а подразделения 71-го саперного батальона -- уничтожить отдельные укрепления. С криком "ура" под пулеметные очереди атакующие части ударили во фланг позиции, очистили с помощью гранат рвы и огневые точки и в течение одного часа овладели Трапециевидной вершиной. Чтобы удержать территорию после захвата соседних высот, была образована оборонительная позиция, обращенная флангом на юго-запад. Так как ход атаки был виден на командном пункте полка, находившегося на восточном склоне Камышловской балки (высота 100), оказалось возможным, овладев позициями, противника сразу перенести заградительный огонь артиллерии, пресечь фланговый обстрел и противодействовать контратаке".
   Документ составлен довольно халтурно, и имеет ряд погрешностей. Неверно указаны даже некоторые части, участвовавшие в атаке, но в главном он точен. Противник глубоко вклинился между 287-м полком и 1-м батальоном 79-й бригады. Сам 287-й бой был связан боем, и восстановить стык не смог. Из воспоминаний З.Смирновой-Медведевой: "Я приникла к амбразуре. Гитлеровцы двинулись в атаку. Сначала они приближались короткими перебежками. Мы молчали. Фашисты осмелели. Я смотрела на изуродованный воронками клочок земли перед дотом. Смотрела -- и не узнавала его, и не могла отыскать глазами ни единого чуть приметного бугорка земли, ни одной мины, на которые мы тоже немного надеялись. Тогда я поняла, почему вместе с разрывом вражеского снаряда часто слышался как бы второй взрыв: мины срабатывали от детонации. Все пространство перед нашим рубежом оказалось разминированным. Всматриваясь в прорезь прицела, я видела поспешно поднимавшиеся по склону цепи солдат в серо-зеленых мундирах. И в каждом фашисте чудился мне убийца Нины Ониловой.
   Не слыша с нашей стороны ни единого выстрела, не потеряв до половины пути ни одного солдата, гитлеровцы осмелели, двинулись на рубеж во весь рост.
   Ладони у меня стали мокрыми от волнения.
   -- Ну... Чего медлишь? -- зашептал мой второй номер, Самарский.
   -- Подождем... Минутку...
   -- Хватит и полминутки!
   -- Хватит...
   -- Гранатами забросают! -- забеспокоился Самарский. -- Смотри, как бы не было поздно!
   С левого фланга открыли ружейно-автоматный огонь. Немцы откатились вправо, ближе к нашему доту, пошли кучнее. И тогда я подняла предохранитель и нажала на спусковой рычаг. "Максим" выпустил длиннющую очередь. Потом я стала стрелять короткими очередями. Видела, что не мажу, что пули находят цель. Поредевшая цепь отхлынула. За ней пошла вторая. Однако мы вынудили отойти и ее. И вдруг совсем рядом, в мертвом пространстве, я увидела двух гитлеровцев с гранатами -- они подползали к доту.
   -- Толя! -- успела крикнуть Самарскому. Но он и сам уже заметил грозившую нам смертельную опасность. Кинулся к запасной амбразуре, успел метнуть гранату. Осторожно выглянув в амбразуру, я увидела, что гитлеровцы, подбиравшиеся к доту, мертвы. Началась новая атака. В ружейно-автоматной пальбе не звучал упругий голос соседнего "максима". Я вслушалась внимательно. Второй пулемет, установленный на левом фланге, молчал. Тогда мне было неизвестно, что немцы уничтожили дзот, а случайно оставшийся в живых Морозов, взяв автомат, залег в цепи. Я твердо знала другое: с левого фланга не видно, что немцы поднимаются по склону балки все ближе к нашему укрытию. Теперь, когда наше положение оказалось особенно трудным, Самарский перестал нервничать. Он спокойно, не спеша обтер пыль, покрывшую крышку короба, поправил ленту, посмотрел на меня, будто спрашивая: "Опять ждешь?" Я кивнула и тут же открыла огонь. Вражескую цепь словно скосило. Вторая, двигавшаяся за ней, прижалась к земле, стала отстреливаться из автоматов. По колпаку дота часто застучали пули. Я перестала отвечать. За второй цепью гитлеровцев появилась третья, четвертая. Высокий немецкий офицер поднялся, обернулся к солдатам, прокричал слова команды, размахивая парабеллумом. Но тут меткая пуля, посланная кем-то из наших, свалила его. Пошатнувшись, офицер разрядил парабеллум по своим же солдатам, упал ничком и покатился по склону в балку. Солдаты, будто увлекаемые офицером, тоже бросились вниз. Бой не продолжался и часа. Немцы, наверное, очень рассчитывали на результаты своей артподготовки. Но так ничего и не добившись, на время затаились. Усталость заставила меня сесть.
   -- Что же случилось на левом фланге? -- спросил Самарский.
   -- Ладно, пойду посмотрю. -- Мне стоило огромных усилий заставить себя подняться. Рассовала по карманам бинты, вышла. Дзот на левом фланге был разрушен. Но оттуда доносился тихий голос -- кто-то разговаривал сам с собой. Я с трудом разрыла проход, протиснулась внутрь. Там бредил раненный в обе ноги боец. Осмотрев повязки, на которых уже проступила кровь, я поудобней уложила раненого, сунула ему под голову свернутую плащ-палатку и заторопилась к себе: начался новый артналет -- под прикрытием своего огня враг мог подобраться совсем близко к нашему доту".
   После того, как противник прорвался на стыке бригады и 287-го полка возникла опасность окружения правого фланга бригады, но комендант сектора эту ситуацию не отследил, и подкреплений не перебросил. Возможно, из-за нарушения связи информация об этом прорыве не дошла до коменданта. Доложить о прорыве было некому, командир полка Майор Антипин был ранен, выбыли из строя два командира батальона. Лишь в 15 часов, получив сведения о прорыве, комендант сектора генерал-майор Т.ККоломиец приказал начальнику артиллерии сектора полковнику Ф.Ф.Гроссману поставить заградительный огонь. Это, на какое -то время спасло положение. Однако к 17 часам на участке грунтовой дороги в районе урочища Горелый лес появились немецкие танки из армейского резерва. Здесь атаковал танковый взвод 223-й отдельной танковой роты трофейной техники. При отражении этой атаки была ранена пулеметчица Зоя Медведева. Это и спасло ее. К концу дня 287-й полк оказался обойденным с двух сторон, на стыке с 1-м батальоном 79-й бригады прорвались части немецкого 122-го полка и 71-го корпусного пионерного батальона, а в районе урочища Горелый лес, по грунтовой дороге, прорвались части 31-го полка немецкой 24-й дивизии. Полк оказался в полуокружении на плато, ограниченном с трех сторон балками.
   Чтобы преградить путь танкам, и закрыть брешь комендант сектора приказал командиру 2-го Перекопского полка подполковнику Н.Н.Тарану с оставшимся 3-м батальоном, найти правый фланг 79-й бригады, установить с ней локтевой контакт. Одновременно, комендант сектора направил на помощь 287-му полку две роты 31-го и роту 54-го полков дивизии. Но меры были предприняты запоздало. Немецкий 122-й пехотный полк (50-й ПД) завершил окружение остатков 1-го батальона 79-й морской стрелковой бригады. Более того, возникла угроза окружения 287-го полка, который был обойден с одной стороны 122 полком, а с другой стороны 31-м полком (24ПД). К исходу дня с помощью выделенных подразделений удалось лишь частично закрыть брешь, но заслон получился очень слабым.
   События на левом фланге особой динамикой не отличались. От берега моря до высоты 104.5, достаточно стойко держались части 95-й дивизии: 90-й стрелковый полк под командованием майора С. К. Роткина и 161-й стрелковый полк под командованием майора И. П. Дацко. При поддержке 57-го артиллерийского полка (командир -- майор А. В. Филиппович), противотанкового артдивизиона (командир -- капитан Н. Н. Ромадин) полки отбивали атаки 132-й дивизии, которая несла при этом, большие потери. Противнику не удавалось перевалить через гребень высот вевого берега реки, которые немцы именовали "хребет Хациуса". Активно 95-ю дивизию поддерживали береговые батареи N2, 704, 12, 14. Но к этому моменту 30-я израсходовала 65% ресурса своих двух стволов, а одна ее башня была выведена вновь из строя, на сей раз уже полностью.
   Береговые и зенитные батареи подвергались непрерывным атакам. Большую роль в обеспечении действий частей 11-й армии по-прежнему играла авиация, которая в этот день действовала как никогда массированно. Всего, за день было сделано 1724 самолетовылета. Противник пытался выбивать батареи СОР. Береговую батарею N 14 атаковали 50 бомбардировщиков, сбросивших около 300 бомб. По немецким данным, принимавшая в этом участие группа III/LG1 сбрасывала на батарею бомбы SC-500 и даже SC-1000. При налете авиации был окончательно потоплен корпус эсминца "Совершенный" (который пытались восстановить специалисты завода N201) и судно "Гюйс"
   В результате массированного авиаудара перестала сущестовать 80-я зенитная батарея ст.л-та Пьянзина. Батарея была уничтожена на своей позиции в районе современной турбазы им. Мокроусова.
   Из воспоминаний Е.А.Игнатовича.: " Пьянзин, несмотря ни на что, не просил подмоги. Я все же приказал Алюшину поддержать его огнем. Договорился также и с соседями, 114-м дивизионом. Потом бросился, к мотоциклу. Быстро завел его и, рванув с места, на предельной скорости помчался -- разгоряченный, с бьющимся сердцем, не замечая ничего вокруг. Чувствовал лишь, как тугая струя горячего ветра бьет в грудь, жадно ловил ртом пыльный, наполненный гарью воздух. А голову сверлило одно: что там, как на батарее?..
   Когда влетел на позицию, стреляли только одна пушка да пулемет. А бомбы все еще сыпались. Наконец, последняя шестерка, отбомбившись, потянула на север, клином прикрывая две подбитые машины. Общими усилиями трех наших батарей заставили замолчать и вражескую артиллерию. Орудия уже не стреляли, а горы и ущелья все еще тысячекратно повторяли звуки боя, эхо уносило их куда-то вдаль, где они превращались в жалобный, заунывный стон, будто плач по погибшим.
   Я огляделся и не узнал позицию, еще недавно такую ухоженную и зеленую. Кажется, живого места на ней нет. У первого орудия оторвало и выбросило за котлован ствол вместе с накатником. Вокруг лежали убитые, стонали раненые. Наводчик, разрубленный надвое, будто шашкой, намертво зажал в правой руке штурвал поворотного механизма. Со ствола другой пушки, как горячие слезы, капала кровь.
   Сам Пьянзин застыл возле разрушенного КП, судорожно сжимая рукав морского кителя -- все, что осталось от его ближайшего друга, помощника командира батареи. Лицо закаменело, посиневшие губы плотно сжаты, глаза застыли. Я подошел вплотную, окликнул -- не слышит и не видит. Мне даже показалось, что и не дышит. Тронул за руку -- будто каменная. Тогда я схватил Ивана за китель и сильно встряхнул -- раз, другой, третий...
   Пьянзин очнулся. Огромные капли пота густо оросили лицо. Сразу обмякнув, он опустился на землю и... заплакал, да так горько, как могут плакать только дети. А я вдруг понял, что мой самый боевой, самый храбрый двадцатитрехлетний комбат, не знающий страха за собственную жизнь, еще очень молод, раним и беззащитен, когда дело касается жизни самых близких ему людей.
   Пьянзин плакал, и я не стал его утешать. Лишь сказал:
   -- Ничего не поделаешь, Иван, война! Мертвым вечная слава, а живым выполнять приказ!
   Над разрушенной позицией снова просвистел снаряд, и Пьянзин, будто опомнившись, рывком поднялся, отряхнулся, привел себя в порядок. И вновь передо мной стоял прежний, собранный командир батареи. Он приказал всем переждать артналет в укрытии. Вместе мы спрыгнули в щель.
   Я принял решение: уцелевших батарейцев -- а в живых из 120 осталось только 35 -- вместе с остатками техники перевести в безопасное место. Подошел комиссар Лебедев, и мы все вместе приступили к работе. Сначала эвакуировали раненых, потом погрузили нехитрое имущество, боеприпасы и отправили в Северное укрепление. Вечером похоронили убитых.
   80-я батарея перестала существовать, но не перестала сражаться. В ту же ночь ее зенитчики спилили случайно уцелевшие с довоенного времени телеграфные столбы, установили их в котлованах на разбитых орудийных люльках и, как стволы, повернули в сторону противника. Пьянзин приказал четырем краснофлотцам из пороха неразорвавшихся снарядов приготовить взрыв-пакеты.
   Наутро, когда на позицию опять налетели бомбардировщики, четверка смельчаков, укрывшись за "пушками", потихоньку взрывала пакеты. Получалось что-то наподобие зенитных вспышек, и фашисты еще двое суток остервенело бомбили и обстреливали "батарею". А краснофлотцы, сделав свое дело, спешили в укрытие и подсчитывали, сколько рурского металла выманили своими "пукалками".
   Да, восстановить 80-ю батарею не было никакой возможности. Техника разбита, личный состав пополнить некем. И после долгих размышлений в штабе полка решили из оставшихся в живых сформировать роту морской пехоты, соответственно ее вооружить и поручить охрану дивизионного КП и всего Северного укрепления, оставшегося после передислокации батареи Венгеровского на Херсонесский мыс на попечении двух завскладами да нескольких раненых бойцов".
   366-я была уничтожена еще раньше, 78-я была еще на мысе Херсонес, обеспечивая взлеты немногочисленные вылеты севастопольской авиагруппы. Армейская батарея, приданная 172-й дивизии потеряла одно орудие, но продолжала вести огонь. Понесла потери и 365-я батарея, в строю оставалось два орудия. На направлении главного удара почти не оставалось зенитных орудий, и авиация противника действовала почти безнаказанно.
   При авиационном налете на береговую батарею N 704 погибло двенадцать бойцов, тяжело ранен командир батареи. К этому моменту 130мм орудия батареи имели почти 100% износ сволов, батарея продолжала действовать 100мм орудием.
   Вечером командующий СОРа из своего бункера дал телеграмму в бункер, где располагалось командование Приморской армии: "Петрову и Чухнову. Мой приказ восстановить положение 79-й бригады и 172-й дивизии не выполнен, потому что было упущено время. Запоздали подтягиванием 2-го полка морской пехоты. Положение в IV сек­торе таково, что полковник Ласкин потерял высоту 49,0 (это вые. 104,5 м.-- Я. М.), район, где был его КП. Его части продолжают отходить на рубежи третьей линии обороны. Приказываю: В течение ночи 8 на 9/У1--42 перебросить всю 345-ю стрелковую дивизию район III--IV сектора. Продумать выгодные рубежи для ее полков. Прочно занять войсками 95-й, 172-й, 345-й стр. дивизий и 79-й бригадой рубежи: дер. Любимовка--вые. 38,4, дальше по третьей линии обороны, противотанковому рву на восток -- отм.38,0, памятник на стыке с 25-й стр. дивизией. Объявить лично всем командирам дивизий -- Капитохину, Коломийцу, что дальше этого рубежа отходить некуда. Отходить дальше без моего разрешения запрещаю... Врага остановить и обескровить. В течение ночи лучше окопаться, рыть ходы сообщения, все, что возможно, укрывать в скалы. На 100% использовать дивизион РС. Просмотреть огневые позиции с точки зрения смены и маскировки.8.06.42г. 17:53 Октябрьский, Кулаков".
   Ночью в Севастополь прибыли подводные лодки "Д-4" (командир капитан-лейтенант Д.С.Изралевич), "С-33" (командир капитан-лейтенант Н.П.Белоруков) и "С-32" (командир капитан 3-го.ранга С.К.Павленко). Доставлено 78 т. боезапаса, 65т бензина и 3т. продовольствия.
   В течение этого дня Приморская армия потеряла 365 человек убитыми и 1074 ранеными, 280 человек числятся пропавшими без вести.
   9 Июня 1942г ночью командующий СОРом получил копию телеграммы начальника Оперативного управления Генштаба, адресованной командующему Северо-Кавказским фронтом:
   "Необходимо оказать помощь Севастополю: Привлечь авиацию к ударам по аэродромам противника. Авиации Ставки тоже поставлена задача. Обязательно обеспечить ежедневное питание боезапасом, продовольствием и маршевым пополнением. Помочь с водой, отправить гидророты. Оказать содействие кораблями флота. Поставить задачу Октябрьскому ударить:
   а) на главном направлении использованием резерва для обязательного восстановления на стыке III и IV секторов;
   б) привлечь на направлении главного удара 81-й отдельный танковый батальон и гвардейско-минометный дивизион РС;
   в) иметь занятый тыловой рубеж обороны хотя бы минимальным количеством сил, особенно на направлении главного0x08 graphic
устройства заграждений в районах, наиболее подверженных ударам противника;
   д) привлечь для борьбы с пехотой противника счетверенные зенитные пулеметы. О принятых мерах донести. Бодин, Боков" Эта телеграмма и стала отправной точкой для подготовки контрудара 7-й бригады морской пехоты, но об этом чуть позже.
   Из воспоминаний И.А.Ласкина: "К рассвету 9 июня за счет наспех сформированных из специальных и тыловых частей подразделений и последнего небольшого резерва комдива -- дивизионной школы младших командиров -- мы закрыли все бреши и создали сплошной фронт обороны. Помню, что с бойцами инженерно-саперного батальона прибыл лейтенант Павел Гаврилович Вавилов, которого я хорошо знал. Я приказал ему объединить подошедшие группы, взять над ними командование и занять оборону неподалеку от наблюдательного пункта. Да, наша оборона и раньше была неглуббокой, а теперь она представляла собой совсем узенькую ленточку, в которую почти вплелись и огневые позиции артиллерийских батарей. Позади нашей ослабленной дивизии же было никаких сил и огневых средств. Ясно, что судьба такой обороны могла быть очень тяжелой. И мы с надежной ожидали подхода армейского резерва -- 345-й дивизии". К сожалению, по непонятной причине 345-я запоздала с подходом, но об этом чуть позже.
   Батареи 134-го гаубичного артполка находились уже практически на позициях пехоты 747-го полка, во 2-м дивизионе оставалось всего пять орудий, в первом шесть.
   С рассветом 9 июня, после артподготовки, противник перешел в наступление на следующих участках:
   -132-я немецкая пехотная дивизия, вдоль Качинской дороги,
   -22-я немецкая пехотная дивизия, в районе отм 104.5, при поддержке двух дивизионов штурмовых орудий и танковой роты
   -50-я пехотная дивизия, в районе верховий Камышловского оврага
   -24-я дивизия в районе урочища Горелый лес, вдоль дороги. Двенадцать танков, приданных 50-й ПД действовали на участке 31-го пехотного полка 24-й ПД.
   В этот день произошли два эпизода, во многом изменивших ход боев. Из воспоминаний бывшего коменданта 3-го сектора, Т.К.Коломийца: "Утром девятого июня, на третьи сутки штурма, противник снова провел пятичасовую артиллерийскую подготовку и бомбежку. Против нас и наших соседей были брошены в бой части 50-й и 132-й пехотных дивизий, накануне пополненные живой силой и техникой. (Теперь уже, известно, что за время июньских боев эти дивизии комплектовались трижды, а подкрепление поступало под Севастополь даже из 17-й гитлеровской армии, которая вела наступление в Донбассе.) Пехоту сопровождала лавина танков. Фашистскому командованию, очевидно, казалось, что еще одно усилие -- и фронт будет прорван, путь к Северной бухте открыт. Но враг переоценил свои возможности.
   За танками, -- докладывал мне майор Чередниченко, -- движутся конница и пехота. Пехота раздета до пояса. Похоже, психическая атака. Нужен артиллерийский огонь. Немцев так много, что трудно определить их число.
   Сейчас откроем огонь, -- ответил я командиру полка и тут же дал команду начальнику артиллерии.
   Полковник Гроссман, посасывая дымящуюся трубку, со свойственным ему спокойствием подошел к стоявшей в блиндаже рации и, надев наушники, взял микрофон.
   -- Внимание! Я -- двадцать второй! Я -- двадцать второй!
   Через минуту щелкнул переключатель и Гроссман четким командным голосом произнес:
   -- Я -- двадцать второй! Слушайте все. Квадрат шестнадцать. Лев!
   Условный сигнал "Лев" означал приказ всем открыть огонь по заранее пристрелянному рубежу.
   Буквально через минуту раздался грохот артиллерийской канонады. Артиллеристов сектора поддерживали батареи береговой обороны и армейская группа.
   Минуту спустя запищал зуммер полевого телефона. Я взял трубку.
   -- Вы не можете себе представить, товарищ генерал, что здесь творится, -- докладывал Чередниченко. -- Впереди сплошная темень. Там, где только что двигался враг, все смешалось с землей. Думаю, что от немцев ничего не осталось. Четверть часа продолжался артиллерийский обстрел. Когда горизонт очистился от гари и дыма, на том месте, где наступал враг, догорали вражеские танки, валялись трупы". Картина впечатляющая, 99-й гаубичный артполк и дивизион 152мм орудий 134-го ГАП поработали хорошо. Но отчего-то Трофим Калинович смущается указать причину, по которой артиллерия была вынуждена ставить заградительный огонь. А ситуация была не очень приятной. Рано утром 9-го июня противник начал наступление в районе верховий Камышловского оврага, и завершил окружение 287-го полка. К этому сремени, от полка оставалось не более 500 бойцов, под командованием майора Чередниченко. Командир полка, майор Антипин был ранен накануне вечером.
   Из воспоминаний З.Смирновой-Медведевой : "Я находилась в медсанбате уже третий день и считалась "старожилом". Не знаю, как перенесла бы я контузию и ранение в глаза, случись это в гражданских условиях. Но тогда, в борющемся Севастополе, едва придя в себя, я тут же поднялась на ноги. И подобное было не только со мной. Подходила к концу короткая июньская ночь, а машина, посланная за ранеными, все еще не возвращалась с переднего края. В штольнях по этому поводу ходили самые разные толки. Одни говорили -- на фронте наступило затишье и потому нет раненых. Другие считали, что полк попал в окружение, а из окружения не просто вырваться даже здоровым... Второе предположение казалось наиболее реальным большинству из нас. Но и оно требовало подтверждений. Вот я и отправилась к помощнику командира полка по тылу Сергею Ивановичу Зудину. Он так сухо встретил меня, что я сразу подумала: наши дела, кажется, действительно плохи. И все же спросила:
   -- Сергей Иванович, вы не знаете, почему не вернулась машина, посланная за ранеными?
   -- Не знаю. Ничего не знаю, -- сухо ответил Зудин. Не мог, видимо, сказать правды старый вояка.
   Слишком горькой была эта правда: наш полк действительно попал в окружение, а машина, посланная за ранеными на передовую, вряд ли когда-нибудь вернется в медсанбат". 287-й полк, так же, как и окруженный севернее 1-й батальон 79-й бригады достаточно долго сражался в окружении, но, спустя два дня был вынужден сложить оружие. Чуть дольше продержался 1-й батальон 79-й бригады. Его бойцы сложили оружие только 12-го (!) июня.
   После окружения 287-го полка, левый фланг 3-го сектора практически перестал существовать. Чтобы хоть как-то заткнуть дыру, была сформирована т.н. "группа Кохно", перекрывшая грунтовую дорогу, по которой двигались немцы. Всего в отряде Кохно, набралось около 150 человек -- артиллеристы, связисты, саперы и рота противотанковых ружей лейтенанта Ф.М.Грабового. Однако после мощного огневого налета советской артиллерии, противник наступать не решился. Лишь во второй половине дня начались атаки по позиции группы. Бой группы позволил сформировать у нее в тылу редкую цепочку из остатков 2-го и 3-го батальонов.
   Еще одна острая ситуация возникла на участке 172-й дивизии. До утра 9-го июня дивизия медленно отступала, но держала фронт обороны. На участке 95-й и 172-й дивизий противник ввел в бой новые части. В районе обороны 90-го СП появился новый немецкий полк: 213-й (73-й ПД). Это позволило 22-й немецкой дивизии уплотнить боевые порядки. Кроме того, части были усилены бронетехникой из армейского резерва. 172-я же дивизия стягивала на фронт последние резервы. Из немецкого протокола опроса лейтенанта из минометного батальона 383-го полка: " ...8.06.42г. батальон был поднят по тревоге и переброшен на участок боевых дейстий. В составе батальона 22 средних 82мм минометов и 24 легких миномета...".
   Из протокола опроса другого пленного: " в составе учебного батальона была одна стрелковая рота (85 человек при одном станковом и двух ручных пулеметах) и минометная рота 8.06 батальон был поднят по тревоге и переброшен на участок между Железнодорожной высотой (124.5) и шоссе".
   К линии обороны подтянули всех, связистов, хозяйственников, саперов, но...
   Утром 9-го противник прорвался на участке 514-го полка. При этом, были окружены КП полка и КП дивизии. Командные пункты были расположены близко к оборонительной линии, что позволяло держать ситуацию под контролем, но такое размещение имело и отрицательную сторону. Из воспоминаний А.И. Позигуна: "Танки противника с посаженными на них автоматчиками, прорвав оборону, рванулись вперед и быстро вышли в район наблюдательного пункта командира дивизии. На наблюдательном пункте кроме комдива Ласкина были начальник штаба дивизии подполковник Лернер, четыре работника штаба, в том числе я, и человек двенадцать бойцов. Вскоре мы все оказались в полуокружении врага. Комдив разделил нас на две группы. Первая, которую он возглавил сам, оставалась на НП, а вторая под командованием начальника штаба выдвигалась вправо. Он приказал нам уничтожать автоматчиков, а артиллерии -- бить только по танкам. Однако немцам удалось подойти к нам еще ближе. Комдив был ранен, но продолжал стрелять из винтовки и руководить боем". В бою погиб начальник штаба бригады полковник Лернер. КП дивизии деблокировала разведрота дивизии, но сам КП был оставлен. При этом была потеряна связь со штабом армии. Из воспоминаний Н.И.Крылова: " Со 172-й дивизией нас связывало только радио. Многие детали обстановки становились известными не сразу. Подолгу оставалось невыясненным, насколько велики потери, в каком составе действуют полки, батальоны. В полках раций не было, а телефонные провода, даже проложенные по дну траншей, перебивались так часто и в стольких местах, что соединять их стало бесполезно. Боевое управление перешло на живую связь. Ласкин и сам -- иначе он не мог -- пробирался со своим адъютантом по разрушенным ходам сообщения то в один полк, то в другой. Уже после я узнал, как комдив, добравшись до наблюдательного пункта 747-го стрелкового, откопал заваленного там землей командира полка Шашло...".
   Из-за ранений командир 172-й дивизии выбыл из строя, ее остатки возглавил начарт полковник Рупасов. В бою у своего НП погибло и все командование 514-го полка. Из воспоминаний Н.И.Крылова: " На левом фланге дивизии оборонялся 514-й стрелковый полк Ивана Филипповича Устинова. Я рассказывал, какой было радостью, когда этот командир, тяжело раненный в начале обороны, вернулся в Севастополь с Большой земли. Подполковник Устинов, скромный и твердый характером, беспредельно правдивый, о чем бы ни приходилось докладывать, прекрасный организатор ("Строевая душа!" -- говорил о нем комдив, и в устах Ласкина это означало едва ли не самую высокую похвалу), и военком батальонный комиссар Осман Асанович Караев, горячий, темпераментный, всегда готовый сам возглавить контратаку, отлично подготовили своих людей к жестоким июньским боям. После того как дивизию Ласкина сменила 345-я, во всей 514-м полку оставалось в строю полтораста человек. Среди них не было ни Устинова, ни Караева: командир и комиссар пали в бою у полкового НП. Еще раньше мы потеряли, тоже в ближнем бою, командира 747-го стрелкового полка Василия Васильевича Шашло, бывшего крымского пограничника".
   Подразделений в дивизии уже не было, были только отдельные группы, в которых были перемешаны все рода войск. Г.И.Ванеев, указывает, что "Непрерывно наращивая силы, противник к 16.00 добился наибольшего успеха на участке 172-й стрелковой дивизии (четвертый сектор)". Это не так, уже около полудня противник двинулся в прорыв, выходя к Тыловому рубежу, на котором никого не было, если не считать расчеты дотов и дзотов 4-го батальона к-на Жигачева.
   Противника остановили артогнем бронепоезда, береговых и зенитных батарей. Из воспоминаний Александрова: " Боевая тревога на бронепоезде была объявлена сразу же, как только фашисты начали массированный налет из всех видов оружия. Дежурный диспетчер участка пути Александр Ильяшевский отдал по линии приказ -- открыть "Железнякову" "зеленую улицу", следить за его прохождением и немедленно докладывать все команды, которые будут поступать от Харченко. На Мекензиевых горах нас встретил неутомимый и бесстрашный начальник станции Андрей Игнатьевич Щеглов. И уже через несколько минут мы вступили в бой. До этого "Железняков" делал налеты, главным образом, ночью, а днем вел огонь с закрытых позиций. Поэтому гитлеровцы не могли даже предположить, что при таком шквальном огне мы осмелимся выйти на линию. И когда бронепоезд на полном ходу выскочил из-за поворота и в упор стал расстреливать захватчиков, не выдержали они, дрогнули. Из амбразур железняковцы видели, как заметались фашисты и побежали обратно, усеивая землю трупами. С криками "ура!", "полундра!" наши пехотинцы бросились на врага со штыками наперевес, отогнали его на исходные рубежи. И снова разъяренный враг обрушивает тысячи снарядов на полуразрушенные окопы, с диким ревом пикируют стаи "юнкерсов". Бронепоезд, пополнившись боеприпасами, снова выходит в рейс. Жарко железняковцам! Работают самоотверженно, до изнеможения. Пехотинцы получают чувствительную помощь. Фашистские батареи то и дело засекают нас, обстреливают. Пока ни одного прямого попадания. Но зато часто разрушают полотно дороги. Бойцы капитана Селиверстова ремонтируют путь все время под огнем. От непрерывного обстрела вышла из строя телефонная связь с Мекензиевыми горами. Связисты насчитали около тридцати повреждений линии. А нам эта линия необходима как воздух. Нелегкой была задача связистов. Но трудились они мужественно, героически. Несмотря на то, что кругом рвались бомбы, через головы летели снаряды и мины, Лупарев, Моделиков, Щербаков и Литвинов поднимались на столбы и хладнокровно натягивали провода. Они были хорошей мишенью для фашистских батарей. И действительно, вскоре их заметили и открыли по ним огонь. Мы с замиранием сердца следили за смельчаками. Кажется невероятным: кругом кромешный ад, земля становится дыбом, свистят осколки, а связисты работают как ни в чем не бывало. Наконец, натянут последний кусок провода. Связисты спускаются на землю. И тут случилось то, чего каждый из нас боялся все время, пока шел этот беспримерный ремонт. Снаряд упал у самых ног смельчаков. Все заволокло дымом. А когда дым рассеялся, мы увидели: двое остались лежать неподвижно. Их подхватили живые и унесли в укрытие. Позднее нам рассказали: Лупарев был убит наповал, Моделикову оторвало ногу. Остальные товарищи по счастливой случайности остались невредимыми. Лупарева похоронили недалеко от места гибели, в воронке разорвавшейся бомбы. Так, не жалея жизни, связисты выполнили свой долг перед Родиной. Бронепоезд получил надежную связь".
   Основная тяжесть борьбы с самолетами ложилась на малокалиберные батареи 552-ю и 553-ю, а 76мм батареи N 79 и 365 вели огонь по танкам и пехоте. После уничтожения 80-й батареи, противник взялся за стационарную 365-ю. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " Во время жесточайшего вражеского артналета тяжело ранило боевого комбата 365-й батареи Николая Воробьева. Его сменил командир огневого взвода лейтенант Ефим Матвеев. К тому времени бессменный комиссар батареи А. И. Донюшкин был уже комиссаром 114-го дивизиона, а его обязанности выполнял И. И. Уваров, прирожденный моряк, в недавнем прошлом секретарь партийной организации крейсера "Красный Крым". Батарея стояла как скала. 9 июня на позицию дважды налетали по 25 бомбардировщиков. И оба раза уходили ни с чем, оставив на земле по две догорающие машины. Одиночные пикировщики проносились чуть ли не ежечасно. Но результат был тот же, а один из них пополнил кладбище вражеской техники. Батарея была как заколдованная. День уже клонился к вечеру, когда враг обрушил на высоту шквал артиллерийского огня. Зенитчики надежно укрылись, переждали, а едва огонь поутих, снова заняли места у орудий. Вот только лейтенанта Матвеева ранило в руку, но от госпитализации он отказался наотрез. Рассвет следующего дня начался еще более мощным артналетом. В самый разгар обстрела Матвеев заметил, что на северном фланге скапливается вражеская пехота. Решил лично разобраться, что к чему, и бросился туда. И вот незадача -- осколок попадает прямо ему в голову. Краснофлотцы подхватили потерявшего сознание комбата и осторожно перенесли в кубрик санинструктора. Обработав рану, Пономаренко решил перевязать и руку. Размотал бинты и ужаснулся: гангрена!
   -- Руку необходимо срочно ампутировать, товарищ лейтенант, -- без всяких обиняков сказал санинструктор.
   -- Некогда. Сам видишь, что делается!
   -- Все равно немедленно в госпиталь! Завтра будет поздно, -- настаивал многоопытный Пономаренко.
   -- Если так -- сам режь!
   -- Так ведь ни специальных инструментов, ни анестезии...
   -- Бери нож! -- приказал Матвеев. -- А насчет боли... Душа сильнее болит, и ничего. Так что действуй, медицина!
   Наточил Пономаренко обычный нож и ампутировал руку. Поначалу Матвеев терпел. Потом потерял сознание. Пришел в себя только ночью.
   Положение на позиции оставалось серьезным. К этому времени 365-ю батарею включили в состав 1-го дивизиона. Познакомившись с делами и узнав все обстоятельства, я представил Матвеева к награде. Вскоре комбата отправили в госпиталь. Встал вопрос о новом комбате. Я раздумывал недолго. Вызвал с Северного укрепления старшего лейтенанта И. С. Пьянзина и приказал принять 365-ю батарею.
   -- Спасибо, товарищ комдив. -- Иван сверкнул своими ясными, глубоко посаженными глазами. -- Конечно, фашистов бить и из винтовки можно, но из зенитки все же сподручнее. Какие будут указания?
   -- Только одно: любой ценой удержать высоту. И еще. Батарея геройская, так что и комбат должен быть... Сам понимаешь... Я знал, куда и на что посылаю Пьянзина. Понимал это и он. Мы по-братски обнялись, трижды расцеловались. И легким, пружинистым шагом, не оборачиваясь, он ушел. Я стоял на тропинке до тех пор, пока три темных силуэта не скрылись из виду. По прибытии Пьянзии доложил, что добрался благополучно и вступает в командование 365-й батареей. Его сопровождающие попросили разрешения остаться. Я позволил".
   345-я дивизия была сосредоточена в штольнях нефтебазы, тоннелях, но ввести в бой их вовремя не успели. Почему? Пока сказать сложно. Спохватились только когда, когда группа немецких автоматчиков была замечена с КП сектора у Братского кладбища.
   Это промедление обошлось защитникам Севастополя потерей дотов и дзотов Тылового рубежа и станции Мекензиевы горы.
   В первый день, 9-го июня, вступили в бой только два стрелковых полка дивизии 1163-й (командир полка полковник И. Ф. Мажуло) и 1167-й (командир -- майор И. П. Оголь). Им удалось остановить противника за станцией Мекензиевы горы. Вечером остатки 172-й дивизии были сведены в два батальона неполного состава, но приказа о переформировании не отдавалось, и подразделение, численностью в 250 человек гордо именовалось 172-й дивизией. Из воспоминаний Н.И.Крылова: "Ласкина не беспокоила неопределенность собственного служебного положения: комдив, у которого двести с небольшим штыков... Но ему, конечно, хотелось узнать, есть ли какие-нибудь виды на пополнение. Я сказал прямо, что обещать не могу ничего -- ни людей, ни оружия. Пополнять надо было дивизии, оставшиеся таковыми не только по названию. Посоветовал беречь по возможности уцелевшие командные кадры -- не исключено, что фронт затребует их вместе с комдивом к себе, если решат возродить 172-ю стрелковую на Большой земле. Тогда же решили у командарма вопрос о военкоме дивизии Солонцове. При всем уважении к мужеству Петра Ефимовича, ему, не способному пока передвигаться без костыля, нельзя было оставаться на передовой. Бригадному комиссару Солонцову оформили месячный отпуск для лечения с выездом на Кавказ. В отпускном билете, который я подписал, указывалось, как и положено, дата возвращения к месту службы -- в Севастополь..."
   "Дивизия" заняла оборону между 345-й и 95-й дивизиями. В связи с тем, что 345-й дивизии пришлось растянуть боевые порядки, частично заняв позиции 79-й бригады, цепочка получилась довольно редкой. Но при поддержке поддержке 905-го артполка майора А.А.Мололкина и минометного дивизиона майора Н.Рыбакова части 345-й дивизии с 17 до 22 часов отбили четыре атаки противника. 134-й артполк дивизии передали в подчинение 345-й дивизии.
   Гарнизон 704-й береговой батареи к концу дня сражался в полуокружении. Батарея подвергалась непрерывным ударам авиации и артиллерии противника. К концу дня в строю оствалось всего одно 100мм орудие. Погиб командир батареи В.Г.Павлов, тяжело ранен и эвакуирован военком В.Е.Праслов. Батарею возглавил командир огневого взвода ст.л-т Ханин. В живых остались только 18 бойцов батареи, которых возглавил младший лейтенант Н.В.Кустов, бойцы заняли оборону в районе позиций батареи и вели бой стрелковым оружием. В ночь на 19-е июня удалось восстановить 100мм орудие.
   Командующий флотом и СОР, тем не менее, дал телеграмму (официально она называлась боевым распоряжением): "Новикову I сектор, Скутельникову II сектор, Жидилову, Горпищенко и командиру 388-й стрелковой дивизии Швареву. Возможно ожидать сегодня перехода противника в решительное наступление ваших участках. Противник будет стремиться прорвать оборону. Будьте бдительны! Ни в коем случае не допустить занятие хотя бы одного нашего окопа. Если где будет явная угроза распространения вклинившегося противника, все силы обрушивать на пего, выбить, истребить. Ни на один час не допустить закрепляться противнику. В этом, только в этом успех. Первые два дня вы показали образцы героизма. Уверен в дальнейшем Вашем успехе. Октябрьский, Кулаков".
   Увы... но в первом и втором секторах, на отдельных участках противник вел только демонстративные действия и все его атаки были также отбиты. Более того, 7-я бригада, подтянув резервный батальон к-на Запорожченко, в районе высоты 154.7, окружила и разгромила до роты румынских горных стрелков. Были пленные и у 8-й бригады, а вот на участке 386-й дивизии, советские части отошли, оставив г. Чириш-Тепе.
   Чуть позже командующий ЧФ направил телеграмму в штаб фронта: "Буденному, Исакову, Кузнецову и Елисееву. Прошу срочно прислать З(енитную)А(артиллерию) , уничтожаемые батареи ЗА не восполняются, нечем прикрывать батареи береговой обороны. Противник последние два дня в основном бомбит Б(атареи)С(стационарные) и ЗА. Стоять в Севастопольской бухте кораблям нельзя -- нечем прикрывать. Пришлите полк Як-1 и зенитную артиллерию. Октябрьский, Кулаков". Вскоре был получен ответ адмирала И.С.Исакова, который сообщил, что высылается полк самолетов Як-1 -20 машин и один зенитный дивизион за счет Новороссийского района ПВО. К сожалению, далеко не все эти части попали в Севастополь. Из всего дивизиона в Севастополь попала лишь одна батарея, а из авиаполка прибыло две эскадрильи. Что это был за полк? В соответствии с приказом маршала Буденного в распоряжение командования СОРа выделялся 45-й иап, вооруженный истребителями Як-1. Его первую эскадрилью вечером 10-го привел на Херсонес капитан К. Д. Денисов. 11-го перелетела еще одна эскадрилья, куда вошло восемь машин (еще одна села в море на перелете, пилот погиб). Последняя эскадрилья, не успевшая освоить новые ма­шины во главе с командиром полка, так и осталась на Кавказе.
   Авиация СОР в этот день понесла серьезные потери. Над линией фронта были сбиты один Як-1, два ЛаГГ-3 и один Ил-2. Кроме того, один Ил-2 и два И-153 пропали без вести. В бою над аэродромом были были сбиты два "Як-1" капитанов Бабаева и Катрова. Оба они выпрыгнули с парашютами, но парашют Катрова не раскрылся. Немецкая авиация в этот день нанесла массированные удары по аэродромам Херсонесский маяк и Куликово поле. Сгорел один "Як-1", повреждения получили два ДБ-3, два Як-1, три И-153, три И-15 и один Пе-2. Еще один Пе-2 был разбит немецкой артиллерией.
   9 июня в Севастополе получено распоряжение Генерального штаба о передаче в состав СОР 138-й стрелковой бригады.
   Защитники за третий день боев потеряли 444 убитыми, 1407 раненными и 820 человек пропавшими без вести. При отступлении армия теряет достаточно много бойцов пленными. Посмотрим немецкие данные по пленным за этот день. На участке 22-й пехотной дивизии плен попали 10 человек из 1-го батальона 79-й бригады, 40 человек из второго, 26 из 3-го и 3 человека из минометного двивизиона бригады. Из состава 514-го полка пленены 56 человек (из них 32 человека из минометного дивизиона), 747-й полк потерял пленными 152 человека. Из состава 388-го полка -12 человек, из 241-го (95-я СД) 35 человек. Из 2-го Перекопского полка 13 человек, принадлежность еще 24 человек не установлена. Еще 124 человека пленены на участке 50-й ПД, 32 человека захвачены в плен на участке 24-й ПД.
   Из Туапсе прибыла только подводная лодка "Л-5" (командир капитан 3-го ранга А.С.Жданов), доставившая 57 тонн боезапаса. За первые три дня Приморская армия израсходовала 55 тыс. снарядов.
   10 Июня 1942г в 02.40 транспорт "Абхазия" (капитан М.И.Белуха) в охранении ЭМ "Свободный" (командир капитан 3-го ранга П.И.Шевченко) и "Бдительный" (командир -капитан 3-го ранга Горшенин) базовых тральщиков "Якорь" (командир старший лейтенант И.В.Коровкин), "Защитник" (командир старший лейтенант В.Н.Михайлов) и трех сторожевых катеров прибыл из Новороссийска. На переходе конвой подвергся атаке 12 торпедоносцев, продолжавшейся с перерывами около двух часов. Немцы сбросили 24 торпеды, но ни одна из них не попала в цель. Налет был успешно отражен, и в ночь на 10 июня корабли ошвартовались у причала N3 в Северной бухте.
   Корабли доставили 287 человек пополнения, 561 т боезапаса, 100 т авиабоезапаса, 13 авиамоторов, 168 т продовольствия и 90 т цемента; 67 человек летно-технического состава ВВС, 15 пулеметов, 75 автоматов ППШ. В 5 утра ЭМ "Бдительный", разгрузившись, покинул базу. Общепринято писать, что Севастополь не удалось удержать из-за нехватки снарядов. За десять дней обороны СОР выпустил 70 тыс. снарядов, или 2,5 тыс. тонн. На складах еще оставалось порядка 3,2 тыс. тонн, но, в основном, это были снаряды 45мм калибра и корабельный боезапас. В дефиците были 122мм и 107мм боезапас. Именно поэтому остатки 134-го ГАП и дивизион 107мм орудий 18-го ГвАП были отведены в тыл. Мало было 85мм и 76мм зенитных снарядов. Совсем трудно было с минометными минами. Минометов было очень много, но стрелять было нечем. И вот, в этой сложной ситуации, из-за плохой организации приема транспортов Севастополь теряет сразу несколько кораблей.
   Оставшиеся в Севастополе транспорт "Абхазия" и эсминец "Свободный" оказались в сложной ситуации. В общем-то, корабли должны были выгрузиться ночью и уйти, как и все остальные караваны, но по какой-то причине выгрузка транспорта задержалась. Транспорт находился у причала в Сухарной балке, имея на борту 168 тонн боезапаса около 90 тонн авиационного боезапаса (т.е. его выгрузка только началась). В это время начался налет авиации. Транспорт попытались накрыть дымзавесой, но по приказу командующего флотом в 6.40 задымление прекратили. Все делалось как бы специально, чтобы транспорт был потоплен. Результат не замедлил сказаться.
   В 09.15 при налете группы "Не 111" из I/KG100 была потоплена баржа, стоявшая у правого борта судна, а в 09.20 серия бомб, попала в "Абхазию". Возник пожар, но транспорт оставался наплаву. Затем последовал налет пикировщиков "Ju-87". В 09.35, получив несколько прямых попаданий авиабомб, "Абхазия" начала крениться на правый борт. Личный состав во главе с капитаном покинул транспорт и укрылся на берегу в штольне. Транспорт тонул долго, до вечера, но его уже никто не спасал, все опасались взрыва боеприпасов. Взрыва не произошло, и транспорт сел на грунт с креном в 20 метрах от пирса N1. Над водой торчали его надстройки и дымовые трубы.
   А.М.Вилор, описывает все чуть иначе: " 10 июня 1942 года утром под прикрытием дымовой завесы "Абхазия" стояла у причала Сухарной балки и принимала на борт раненых, находившихся в девятой штольне арсенала. Когда судно было наполовину загружено ранеными, немецкие части под прикрытием нашей дымовой завесы вклинились в нашу оборону и танками и автоматчиками угрожали Сухарной балке. Командование оборонительным районом вынуждено было снять дымовую завесу. Над Абхазией появились вражеские самолеты. Они заходили волнами по нескольку десятков, пикировали на судно и сбрасывали бомбы. Около часа длилась неравная дуэль небольшого экипажа корабля, вооруженного зенитными пушками и пулеметами, с многочисленными воздушными стервятниками. Когда в судно попало несколько бомб, оно дало крен и стало тонуть. Враг же продолжал налеты, сбрасывая бомбы на судно и причал. В трагической обстановке развернулась самоотверженная борьба медицинских работников, всего экипажа корабля и личного состава арсенала по спасению раненых и снятию с судна погибших. В это время осколком бомбы разорвало мне штанину и бумажник в левом кармане брюк и обожгло бедро левой ноги.". Более того, он указывает, что уже утром 10-го июня к воротам арсенала прорвались танки.
   "В этой до предела напряженной обстановке мне доложили с северных, нижних (!) ворот объекта, что танки врага, под прикрытием дымовой завесы прорвались через линию фронта и вплотную подошли к Сухарной балке. Мобилизовав резерв бойцов, и вооружившись противотанковыми ружьями и гранатами, я оправился бегом на помощь к своим боевым товарищам. Федосеев в это время лежал тяжело больным. К тяжелой контузии у него добавилось обострение гастрита, появился кровавый понос. Командование "Абхазии", собрав оставшихся в живых членов экипажа корабля, отправилось вслед за нами так же на борьбу с танками противника. Опасный прорыв танков был ликвидирован. Головные танки были подбиты, а остальные повернули обратно. Поздно вечером мы захоронили товарищей, погибших в бою с танками, в том числе старшину Кальченко, матросов Степанова, П.Ф. Сметанюка, И.Г. Жукова и др. в ту же ночь были захоронены погибшие на "Абхазии" и причале арсенала". Возможно ли такое? Анализ показывает, что мемуары, мягко говоря, лукавые. Раненых грузить не начинали, они находились в штольне, в ожидании погрузки. Днем 10.06.41г. танки к воротам Сухарной балки прорваться еще не могли, по документам, в это время даже станция Мекензиевы горы была в руках советских войск. Еще дейстовала 704-я (115-я) батарея, пусть всего одним орудием. Дата гибели бойцов, упомянутых в воспоминаниях, в документах стоит иная. Т.е. просто, повторяется миф командующего флотом, о том, что дымзавеса прикрывает противника. Отчасти А.М.Вилор выгораживает свои огрехи, но по большей части, он выгораживает командующего ЧФ, ведь возникает ряд вполне резонных вопросов:
   Почему в течение ночи не был выгружен транспорт? Почему командующий ЧФ дал приказ прекратить задымление? Почему выгрузка не была прикрыта зенитной артиллерией? Ответа на эти вопросы мы, наверное, уже не найдем. "Абхазия" стала последним транспортом, принятым к причалам Сухарной балки. Причин было две: первая- причал оказался заблокированным затонувшим транспортом, а вторая заключалась в том, что вскоре на обороне Северной стороны, похоже, "поставили крест".
   Но это была не единственная потеря. Эсминец "Свободный" разгрузился быстро (к 4.30 разгрузка была завершена) и, поставив дымовую завесу, корабль вел огонь, поддерживая утреннюю атаку 1165-го полка. Около 9 часов, закончив стрельбу, корабль ошвартовался к стенке Павловского мыска, где располагались артиллерийские мастерские. В 9:35 его атаковали 15 самолетов "Ju-87". Бомбы упали возле борта. Примерно в 10.30 еще несколько бомб взорвались на расстоянии 5-7 м от кормы. В обшивке образовалось множество пробоин и вмятин, загорелись дымовые шашки. Впоследствии вблизи правого борта произошло еще несколько взрывов, число осколочных повреждений продолжало расти.
   Роковой для "Свободного" авианалет начался в 13.15. На эсминец набросились сразу 27 "юнкерсов": 15 зашли с носа и 12 - с кормы. Зенитчики открыли яростный ответный огонь, но было поздно: корабль получил 9 прямых попаданий бомбами весом 100-250 кг. Одна угодила в щит 2-го 130-мм орудия, две -в ходовой мостик, одна -в район первой трубы, одна -во 2-е машинное отделение, две -в кормовой мостик и две -в кормовую часть корпуса. Корабль был полностью разрушен, к тому же загорелся мазут, затем начали рваться поднесенные к зенитным орудиям снаряды... Из экипажа 67 человек погибли, многие были ранены, в том числе и командир -капитан 3 ранга П.И. Шевченко. В данной ситуации был отдан единственно правильный приказ -покинуть судно. Вскоре после эвакуации личного состава от пожара взорвались торпеды в первом аппарате, а затем прогремели еще два взрыва -сдетонировал боезапас в кормовых погребах. "Свободный" лег на грунт с креном 50® на правый борт. Носовая надстройка осталась над водой и горела в течение 3 суток. Погибло 56 человек. Погиб новейший корабль, который благодаря тяжелому труду морзаводцев только 2 января 1942г. вступил в строй. Вскоре последовали еще более досадные потери, но об этом чуть позже.
   Что же происходило в это время на фронте? Как пишет Г.И.Ванеев: " С утра после мощной артиллерийской и авиационной подготовки пехота и танки противника при непрерывной поддержке большого количества авиации продолжали ожесточенные атаки в третьем и четвертом секторах обороны, в основном на участке ст.Мекензиевы Горы, кордон Мекензия N 1. На этом небольшом плацдарме неприятель сосредоточил до 100 танков". О каких танках идет речь? И сколько их было всего?
   В воспоминаниях участников отражения 3-го штурма танки упоминаются достаточно часто, и в больших количествах. Так ли это? Если говорить объективно, то большинство машин, упоминаемых в мемуарах, это не танки, а штурмовые орудия (самоходки). Впрочем, разница невелика. Со 190-м и 197-м дивизионами штурмовых орудий мы уже разбирались. По состоянию на 9.06.41 в этих двух дивизионах оставалось всего шестнадцать боевых машин. Т.е. за время наступления они потеряли примерно половину своего боевого состава.
   Но были в рядах 22-й дивизии и танки. В некоторых документах упоминается некая 223-я рота трофейных танков. С легкой руки некоторых авторов под Севастополем появились четыре пушечных В-2бис и двенадцать огнеметных танков того же типа. Так ли это? И так и не так. Вопрос довольно запутан. И даже такой авторитет как Томас Йенц, вместе со своим коллегой Вернером Регенбергом разобрались в нем не совсем правильно. Точнее, они разобрались правильно, но только со своей точки зрения. Четыре пушечных В-2бис и двенадцать Fl Wg B-2, это вооружение роты имеющей номер 223(f) созданной 26 июня 1942года во Франции и к Крыму они отношения не имеют.
   223-я рота трофейных танков (без буковки "f") была создана 6 февраля 1942года, после того, как в Феодосии была захвачена материальная часть советского танкового батальона. В ее состав, первоначально вошли 13 абсолютно исправных Т-26, еще 4 машины числились в ремонте. Если говорить еще точнее, то первоначально, это был взвод трофейной техники без номера.
   После этого, рота была сначала придана 22-й танковой дивизии, а затем, использована в составе "бригады Гроддека" при разгроме Керченской группировки советских войск. В ходе боевых действий рота понесла потери, но была пополнена 4 захваченными танками КВ, тремя Т-34, нескольким тягачами. Всего, в ней насчитывалось 12 машин. А вот на пополнение этого подразделения, (если все же верить западным коллегам) из Франции, действительно, прибыла "импортная" техника в составе одного пушечного, четырех огнеметных танков и нескольких Pz.Kpfw.38 Н 735 (f).
   Досадно и обидно, но сражаться защитникам 4-го сектора пришлось со своей техникой. На участке 22-й пехотной дивизии атаковал танковый взвод, имевший в своем составе танки КВ и Т-34. Особенно успешно действовали танки "КВ", которые впоследствии и окрестили "севастопольским танком". Именно эти машины взломали оборону 514-го полка 172-й дивизии в районе Симферопольского шоссе. В частных коллекциях удалось обнаружить фото Т-34 на фоне взорванного Камышловского моста, с немецким крестом на броне. Есть свидетельские показания о том, что после войны при изменении русла р.Бельбек в районе излучины вытянули Т-26 с немецкими крестами.
   Но были в составе атакующих частей и немецкие танки, которые, как ни странно, так же являлись трофеями. В составе 50-й пехотной дивизии числились пять "чехов". Ранее эти танки входили в состав частей 46-й немецкой пехотной дивизии. История появления этой техники в составе 46-й ПД достаточно интересна, но к теме отношения не имеет.
   При высадке советских войск в Керчи эта техника (8 танков) досталась в качестве трофеев, и была передана ремонтникам в качестве танковых тягачей. При захвате 49-й танковой ремонтной базы в районе дер. Семисотка, шесть исправных машин были захвачены частями немецкой 50-й дивизии. Они и были использованы в прорыве на фланге 287-го полка 25-й Чапаевской дивизии. По некоторым данным, 50-я дивизия была усилена еще 4 танками Т-IV, но эта информация нуждается в проверке.
   Есть отрывочные данные о попытках использования танкеток- носителей подрывных зарядов 300-го танкового батальона в районе 3-го сектора, но, судя по всему, их применение было не очень удачным. Т.е. количество танков, указанных в советских данных несколько преувеличено, но, вместе с тем, 10-го июня их было еще достаточно много.
   К утру 10 июня советские части смогли создать сплошной фронт. Из немецкого протокола опроса пленных. "1-й дивизион 905 артполка расположен (указана точка у истоков Графской балки). На позициях одна батарея 76мм орудий (4 орудия) и две батареи 122мм гаубиц (4 орудия). ... 5-я батарея 700-го полка РГК (моторизованного) разбита, 4-я батарея находится в резерве, положение неизвестно (фактически, на тот момент, батарея находилась на дороге к Сухарной балке).
   18-й гвардейский артполк. На 8.06 штаб полка располагался в железнодорожном тоннеле (даны координаты Цыганского тоннеля)
   1-й дивизион полка 7.06.42г. Состоял из 6 шт. 152мм пушек. Расположение (даны координаты Цыганской балки)
   2-й дивизион полка - 12шт. 107мм пушек - Инкерманские казармы.
   4-я батарея 674-го полка РГК (командир полка майор Регинт, на батарее в строю 2 орудия) располагалась позади станции Мекензиевы горы".
   В протоколе нет орудий 134-го ГАП, но их количество и расположение известны. Пять 122мм орудий 1-го дивизиона была отведена в Бартеньевку, четыре орудия второго дивизиона занимали позиции западнее высоты 60.0.
   3-й дивизион (152мм орудия) располагался в 500м восточнее серпантина над Графской балкой (т.е. над Графским тоннелем).
   Любопытно, но остатки 125-го танкового батальона так же размещались в тоннеле, следовательно, бронепоезд к станции Мекензиевы горы не выходил. В воспоминаниях Александрова есть упоминание о смелом рейде к станции Мекензиевы горы за рельсами, увы, похоже это вымысел, т.к. путь был разбит и тоннели использовались для укрытия войск. В частности, резервы 345-й дивизии укрывались в ближнем к станции Мекензиевы горы тоннеле.
   Расстановка стрелковых частей, в основном, была прежней, за исключением того, что 95-я дивизия ввела в бой на правом фланге (стык со 172-й дивизией) свой резерв- 241-й полк, еще не закончивший свое формирование. В полку насчитывался один батальон полного состава и две роты второго батальона (4-я и 5-я). Кроме того, к 30-й батарее была подтянут 141-й учебный полк. Полк готовил младших командиров для частей Приморской армии, и насчитывал два батальона по 3 роты, (каждая по 50 человек), командовал им майор Дьякончук, бывший командир 241-го полка.
   На направлении главного удара немецкой 22-й дивизии находились два полка 345-й дивизии. У подножья отм. 60.0, и позади станции 1163-й полк, далее до стыка с остатками 79-й бригады 1167-й полк. 1165-й полк 345-й дивизии был сосредоточен в районе отм 60.0 для контратаки. Командир дивизии полковник Н.О.Гузь приказал командиру 1165-го стрелкового полка подполковнику В.В.Бабикову выбить немцев со станции. Подполковник Бабиков прославился еще на Перекопе и Ишуни, где он командовал сначала 361-м полком 106-й дивизии, а затем и 383-м полком 172-й дивизии. В поведении частей в боевой обстановке, очень многое зависит от их командира. 1165-й полк был сформирован заново в апреле 1942г., укомплектован самым разным контингентом, но показал себя очень неплохо в боях.
   Утром 10.06.42 противник был выбит со станции, но ненадолго. К исходу дня станция оказалась вновь в руках 22-й немецкой дивизии. При этом, были окончательно разгромлены остатки 172-й дивизии. В плен попали 51 человек из 514-го полка, 55 человек из 747-го, 25 из 388-го. Фактически, от дивизии остался только минометный дивизион и хозслужбы. Понесли потери и бойцы 1163-го полка, который только пленными потерял до 120 человек. Но дальше немцы продвинуться не смогли. 22-я дивизия выдыхалась. За весь день немецкие части смогли продвинуться только на 200-300м.
   Ф.С. Октябрьский доносил командованию: ""Буденному, Исакову, Кузнецову Генеральный штаб Бодину. 1. Противник продолжает развивать наступление с севера от кордона N 1 и станции Мекензиевы Горы в направлении Сухарная и Графская балки. Наступление поддерживается мощным артогнем и ударами авиации и группы танков. На участке юго-восточнее кордона N 1 наши части отбили многократные попытки продвижения пехоты противника, поддержанные 20 танками. На фронте, обороняемом 79-й бригадой и 345-й стрелковой дивизией, противник на отдельных участках продвинулся на 200-- 300 метров, в основном же рубеж обороны 79-й бригады и 345-й дивизии остается без изменений. На остальных участках секторов все атаки противника отбиты. Части удерживают прежние рубежи.
   2. В течение дня авиация противника бомбила боевые порядки, войска, корабли, батареи БА и ЗА. Сегодня отмечается снижение общего количества самолетов-налетов. К 19.00 налетало до 600 самолетов и сброшено около 2000 бомб.
   3. Артиллерия СОРа непрерывно ведет огонь по войскам и танкам противника. Вследствие резкого увеличения истребительной авиации противника нашей штурмовой авиации до 19.00 удалось произвести только один удар, после чего было много самолетов повреждено, потеряно три Як-1. Октябрьский, Кулаков".
   10 июня Военный совет дал директиву коменданту IV сектора полковнику А. Г. Капитохину: "Еще раз требую от Вас надежно удерживать высоты 38,4 и 42,7, усильте всем, чем возможно, этот участок. Если противник временно прорвется от станции Мекензиевы Горы на юг, юго-запад, ваша задача прочно удерживать эти высоты, образовав фронт на восток, бить противника по его правому флангу, использовать все, что вы имеете, вплоть до личного состава батарей, хозкоманд, саперных частей. Еще два-три дня, и враг будет отброшен, он истечет кровью. Октябрьский, Кулаков".
   Правее, в 3-м секторе, ситуация была еще сложнее. Из воспоминаний Т.К.Коломийца: " 10 июня бои развернулись с еще большим напряжением. Пополнив и усилив свою ударную группировку, противник все же овладел станцией Мекензиевы Горы и кордоном Мекензия N 1. Решаю перебросить туда батальон 3-го морского полка и роту разинцев. Но сколько времени займет этот маневр? Начальник штаба считает, что часа два. Продержатся ли это время остатки 287-го полка? Майор Чередниченко докладывает по телефону:
   -- В батальоне Гавриша осталось пятьдесят человек вместе с ранеными, которые отказались покинуть поле боя и еще могут драться. Перед батальоном -- до полка немецкой пехоты. Немцы, правда, стали осторожнее. В полный рост в атаку уже не идут. Ползут по кустарнику. Мы бьем их и будем держаться до последнего. Но их в десять раз больше. Авиация и артиллерия не дают поднять головы.
   -- Направляю к вам роту автоматчиков! -- кричу в трубку. -- Она уже в Мартыновской балке. Надо продержаться час! Продержитесь?
   -- Так точно! -- доносится голос Чередниченко, Понимая, что каждая минута может стать роковой, решаю сам сходить к разинцам".
   Четкой картины, с ситуацией в 3-м секторе по состоянию на 10.06.42г. нет. Из частей образовалась "каша". Участок оборонялся отдельными группами. Частично можно установить состав обороняющихся частей по немецким данным о пленных. В плен были взяты 4 человека из 1-го батальона 79-й бригады, 26 из второго, 5 из третьего. Из состава 287-го полка пленено 2 человека, на участке 22-й дивизии (любопытно, как они попали на этот участок) и 78 на участке 24-й ПД. Кроме того, взяты в плен 4 бойца 1-го батальона 2-го Перекопского полка и 12 из 3-го батальона.
   Около 20 часов состоялось совещание у командующего СОР Ф.С.Октябрьского, на котором присутствовали Н.М.Кулаков, И.Е.Петров, И.Ф.Чухнов, П.А.Моргунов, В.В.Ермаченков и другие командиры. И.Е.Петров и предложил контратаковать вклинившегося противника в районе ст.Мекензиевы Горы с двух направлении -- из района третьего сектора силами специально созданной ударной группы и подобной ударной группы из четвертого сектора. В ударную группу 4-го сектора вошли два батальона 7-й бригады, резервный, вновь сформированный 3-й батальон к-на Рудя и 2-й батальон майора Гегешидзе, снятый с передовой, и замененный 1-м батальоном. Правда командовал этим батальоном уже не майор Запорожченко, а его нач. штаба к-н Л.П.Головин. Командир батальона был ранен накануне. Вместе с батальонами в 4-й сектор отправлялась батарея 76мм пушек и рота 82мм минометов. Кроме этого, из состава 4-го сектора выделялись часть 141-го и 1-й батальон 241-го полка.
   Если с составом ударной группы генерал-майора Жидилова есть хоть какая -то ясность, то с ударной группой 3-го сектора много неясного. Точно можно сказать, что в атаку была выделена 2-я танковая рота 125-го отдельного танкового батальона, по остальным частям идет разнобой. Из воспоминаний Т.К.Коломийца: "Зазвонил телефон. Беру трубку. Командарм Петров сообщает, что принято решение нанести удар по вражеским частям, вклинившимся в нашу оборону, с двух сторон -- из третьего и четвертого секторов. От тридцатой береговой батареи навстречу нам пойдет ударная группа из подразделений полковника Е. И. Жидилова, -- часть бригады, которая перебрасывается на Северную сторону из второго сектора. В другую ударную группу войдут из Чапаевской дивизии 1-й батальон Разинского полка и 1-й батальон Пугачевского полка, 7 танков, рота бронебойщиков 54-го стрелкового полка, некоторые другие подразделения. Контратака назначается на одиннадцатое июня". Г.И.Ванеев пишет: " В ударную группу третьего сектора были выделены; батальон 54-го стрелкового, два батальона 2-го Перекопского морского и батальон 31-го стрелкового полков. Командование группой поручено командиру 54-го стрелкового полка 25-й стрелковой дивизии подполковнику Н.М.Матусевичу".
   Есть и еще один фрагмент: "В ее состав входил 1-й батальон 54-го полка и несколько рот со средствами усиления. Поддерживал их сводный танковый батальон и обеспечивала артиллерия III сектора" (П.А.Моргунов).
   А теперь разберем внимательно ситуацию. Совпадают во всех фрагментах только батальон 54-го полка, но...эта же часть была уже переброшена еще 9.06.42г на участок, ранее занимаемый частями 287-го "полка", от которого к 10.06.42г. оставалось менее 50 человек.
   Этот батальон и рота 31-го полка закрыли брешь в обороне. Г.И.Ванеев указывает целых два батальона Перекопского полка, но, увы, эти части уже были втянуты в бой, и от них мало что осталось. Т.е. новых частей, за исключением танковой роты, для атаки почти не выделялось.
   Резервы Севастопольской обороны истощались, за сутки части СОР потеряли 780 человек убитыми и 1327 ранеными. Еще 458 человек числятся пропавшими без вести.
   Т.е. за 10 дней июня Севастополь потерял около 9 тыс. защитников. В связи с потоплением "Абхазии" скопилось большое количество не эвакуированных раненых. Кроме того, части 3-го и 4-го секторов были измотаны боями, для удержания линии обороны требовалось новое свежее подразделение. Вечером заместитель командующего Черноморским флотом контр-адмирал И. Д. Елисеев сообщил, что 138-я стрелковая бригада будет переброшена 12 июня на крейсере "Молотов" и эсминцах.
   В общем-то, все это хорошо и правильно, но вот что интересно: для нанесения контрудара снимают с боевой линии два батальона, наскребают по крохам части в 3-м секторе, требуют подкреплений с Большой земли. Операция эта потребовала от защитников Севастополя много усилий, и нанесла больше вреда, чем пользы. Был ли смысл атаковать противника ТАКИМИ силами? Могли ли две тысячи советских бойцов и командиров, окружить двадцать тысяч немцев? Вряд ли. С точки зрения современного знания- однозначно: нет. Но тогда все виделось по иному.
   Из воспоминаний Н.И.Крылова: " -- И все-таки они выдыхаются, -- говорил еще накануне генерал Петров, приехав ненадолго с передового КП.--К вечеру это особенно заметно...". Действительно, командование Приморской армией несколько переоценило успех первых дней обороны, приняв перегруппировку немецких войск за ослабление натиска.
   Была ли возможность провести эту операцию успешно? Такая возможность была. В Севастополе в противодесантной обороне стояло боеготовое, оснащенное подразделение: 9-я бригада морской пехоты и не только она. Линию прикрытия эвакуации, на тот момент занимает 778-й полк, в резерве, неподалеку стоит 81-й отдельный танковый батальон, ряд более мелких частей. ПВО Северной стороны уже почти разгромлено, а с Южной стороны (и уж тем более с мыса Херсонес) не снимают ни одной батареи (даже на прикрытие выгрузки боеприпасов). Странно все это. Впрочем, ответ на вопрос можно найти и в воспоминаниях: "...этого может оказаться недостаточно, чтобы восстановить положение, ликвидировать клин. А перебросить туда 9-ю бригаду морпехоты, которая пока прикрывает береговую черту, вице-адмирал Октябрьский не разрешил: опасается десанта.
   -- Эх, я бы все-таки рискнул снять морскую бригаду с побережья! -- вырывается у Чухнова. Чувствуется, он все еще переживает совещание на флагманском КП, где поднимался, как я знаю, этот вопрос. И выходит, мы думали сейчас об одном и том же..." Т.е. даже в то время отдельные командиры четко понимали, что наступление предпринимается недостаточными силами, но...
   11 Июня 1942г в 02.40транспорт "Белосток" (капитан М.П.Рымкус) в охранении базовых тральщиков "Взрыв" (командир старший лейтенант Н.Ф.Ярмак), "Трал" (командир старший лейтенант Б.П.Фаворский) и трех сторожевых катеров прибыл из Новороссийска. На транспорте и двух тральщиках доставлено 230 человек маршевого пополнения, 133 бойца различных подразделений, 227 т артиллерийского боезапаса, 50 т авиационного боезапаса и 70 т грузов Черноморского флота. В главную базу прибыли также подводные лодки "С-32" и "Л-23", доставив автоматов ППШ -- 150, мин 50-мм - 11 018, мин 82-мм -- 6980, снарядов 45-мм -- 18 547 и продовольствия -- 26 т.
   Минометные мины к ротным 50мм минометам в Севастополе были, 45 мм боезапаса было в избытке, поэтому реальную ценность представлял только груз "Белостока", доставившего 76мм зенитный и 122мм армейский боезапас. И, опять, выгрузка транспорта не была завершена ночью (как планировалось). Транспорту пришлось отстаиваться в бухте до 22 часов. На сей раз обошлось...
   В эту же ночь, с Каменной пристани на Инженерную, была осуществлена переброска частей 7-й бригады. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: " Ночь проходит в хлопотах. В темноте наши второй и третий батальоны, четырехорудийная артиллерийская батарея 76-миллиметровых пушек и рота 82-миллиметровых минометов подтягиваются к бывшей Царской пристани в Южной бухте. На двух баржах еще до рассвета переправляемся на Инженерную пристань Северной стороны. Надо спешить, чтобы с утра начать наступление. Направив свой отряд к совхозу имени Софьи Перовской, мы с Ищенко разыскиваем командный пункт четвертого сектора...Мы нагоняем свой отряд юго-западнее высоты 92,1, в глубокой лощине, где он остановился на короткий отдых. С командирами батальонов Рудем и Гегешидзе, командиром артиллерийской батареи Пелых и командиром минометной батареи Зайцевым отправляемся на рекогносцировку. Комиссар остается в отряде: хочет провести короткое совещание секретарей партийных организаций ... ".
   С 05.00 до 06.00 базовые тральщики "Трал" и "Взрыв", стоя на якоре в бухте, сделали 127 выстрелов 100мм орудиями по участку, на котором должны были начать наступление советские части. В 8 утра началась артподготовка, которую вели батареи 905го и 57-го артполков, после чего, с рассветом группа Е.И.Жидилова перешла в наступление. Наступление велось по длинной извилистой балке южнее 30-й батареи, и далее вдоль противотанкового рва тылового рубежа, до пересечения ж/д и Симферопольского шоссе.
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: " Мы с Ищенко наблюдаем за ними с кургана возле 30-й батареи. Вон, сгорбившись, сосредоточенно смотря вперед, идет Гегешидзе, и с ним трое связных. По его сигналу второй батальон развертывается. Левее и чуть позади него таким же рассредоточенным строем следует третий батальон. Через 10-15 минут, как только разведчики врываются в расположение противника на высоте 92,1, завязывается перестрелка. А пройдена лишь треть пути. Автоматные очереди и огонь вражеских минометов вынуждают разведчиков залечь. Лейтенант Пономарев с одним полувзводом ведет бой с гитлеровской ротой, которая находится всего в пятидесяти метрах от моряков. Метким огнем разведчики прижали немцев к земле. В это время Павликов с другим полувзводом заходит фашистам во фланг, бойцы устремляются в атаку, забрасывая противника гранатами. Маневр разведчиков настолько стремителен, что рота противника, потеряв не менее половины своего состава, разбегается, оставив на поле боя один миномет, одиннадцать автоматов и пять ручных пулеметов. Сюда спешит со своей четвертой ротой старший лейтенант Кирилл Георгиевич Русия. Он небольшого роста и, чтобы управлять бойцами в высоких зарослях, то и дело поднимает свою пилотку и энергично машет ею в сторону движения. Рота подошла вовремя, когда к месту боя немцы подтянули свежие силы с высоты 107,2. Завидя цепи фашистов, Русия скомандовал:
   -- Ложись! Рота залегла и приготовилась к отражению атаки. Командир батальона Гегешидзе с шестой ротой в этот момент приблизился с правого фланга. В интервале между двумя стрелковыми ротами расположилась пулеметная рота.
   -- Соедините меня с КП бригады, -- приказал Гегешидзе начальнику связи батальона старшему лейтенанту Василию Трофимовичу Вещикову. Предстояла ожесточенная схватка с противником, который по численности вдвое превосходил батальон Гегешидзе, и командир хотел заручиться огневой поддержкой. Начальник оперативной группы штаба бригады капитан-лейтенант Николай Федорович Матвиенко, выслушав доклад Гегешидзе, немедленно направил огонь минометной батареи на южные склоны высоты 107,2. Бой вспыхнул с новой силой. Немцы стремились любой ценой остановить наш наступающий батальон. Обе стороны несли потери. То там, то здесь возникали рукопашные схватки.
   Вот старшина 2-й статьи Григорий Гостищев поднял свое отделение и с криком: "За мной, товарищи!" -- кинулся вперед. Моряки выбили окопавшийся расчет станкового пулемета. Пулемет был уничтожен ручной гранатой. В другом месте главный старшина Виктор Погорелов повел свой взвод в атаку на вражеский дзот, пулемет которого наносил большой урон нашей четвертой роте".
   Действительно, приходится с боем брать доты и дзоты бывшего нашего Тылового рубежа, оставленные буквально накануне. Немцы уже успели закрепиться на захваченных укреплениях. Каждый дот приходилось брать с боем. Всего их на этой линии было девять, и каждый из них стоил человеческих жизней. Впрочем, и 22-я пехотная дивизия несла ощутимые потери. Бой шел до тех пор, пока не стемнело, бригаде удалось продвинуться на 1,5 км. Но в этом бою погиб командир 3-го батальона бригады капитан Я.А Рудь, вышло из строя до трети личного состава батальонов.
   Третий сектор, вроде бы как, тоже перешел в наступление. Из воспоминаний Т.К.Коломийца: "Ночь проходит в подготовке к контрудару. В 8 утра он начинается. Два с половиной часа идет бой. Группе, которая наступает с нашей стороны -- ее возглавляет командир Разинского полка подполковник Матусевич, -- удается продвинуться примерно на полтора километра. Противник ставит сплошную завесу огня. Танкисты прорываются сквозь нее, но пехота не может следовать за ними, и танки возвращаются. Предпринимается еще несколько атак, однако безуспешно. Для выполнения задачи не хватает ни сил, ни огневых средств".
   По донесениям коменданта сектора, удалось продвинуться на 1-1,5 км (из намеченных 3,5), но и эта цифра вызывает сомнения, т.к к концу дня части 3-го сектора оказываются отброшенными почти на 1 км от прежней позиции. Позитивным моментом стало то, что удар позволил выйти из окружения группе Кохно, о которой к тому времени уже все забыли. Из воспоминаний Н.И.Крылова: " Окруженный отряд продержался в тылу противника, в километре с лишним за линией фронта, несколько суток, уничтожая все, что появлялось на блокированной им узкой дороге,-- танки, автоцистерны, неприятельскую пехоту. Только подбитых танков осталось на этой дороге больше двух десятков. Но потом бить фашистов стало нечем. Иссяк и запас воды. Отряд оказался без связи -- сели батареи рации. К счастью, тут обошлось без трагического конца.
   -- Кохно с нами, раненный, но живой, -- докладывал обрадованный полковник Потапов со своего нового КП в Трензиной балке. -- Мы с Сахаровым ломали голову, как его вызволить, а он сам выбрал момент и прорвался со всеми своими людьми и пушками!..". Но основную задачу 3-й сектор не выполнил.
   Как пишет Т.К.Коломиец "В 12 дня в атаку поднялись фашисты. Пехоту поддерживают 50 танков. В воздухе -- сотни самолетов. Они бросают бомбы не только на отдельные окопы, но и на каждого замеченного бойца. Ни на минуту не ослабевает артиллерийский и минометный огонь. Большинство бойцов не имело никаких укрытий, поэтому появление такой массы танков и самолетов было особенно опасно. Бронебойщики роты противотанковых ружей первого батальона Разинского полка, которым командовал старший лейтенант Василий Лаврищев, залегли в цепи бойцов. Никто из них раньше не стрелял из этого длинного, неуклюжего ружья, поэтому и бойцы, и командир чувствуют себя не совсем уверенно. Предстоящий бой -- для них экзамен.
   Когда до вражеских танков оставалось около четырехсот метров, открыли огонь артиллеристы полковой батареи. С первых залпов они подбили три танка. Вслед за ними в бой вступили бронебойщики. Два танка, идущих в центре, на мгновение остановили снова рванулись вперед, но через несколько метров замерли. Из одного вырвались клубы черного дыма. В следующее мгновение он взорвался. Многие сразу не поняли, отчего это произошло. Но через минуту по цепи радостно разнеслось: "Бронебойщики!"
   Загорелся второй танк. Бойцы ликовали. Бронебойщики стали героями сражения. После, часового боя на поле осталось 26 обгоревших танков, уничтоженных артиллеристами, бронебойщиками и стрелками. В воздухе стоит горький запах гари. То на одном, то на другом участке чапаевцы предпринимают контратаки". Картина красивая, но, похоже, не имеющая ничего общего с реальностью. Оставим в стороне миф про 26 горящих танков (такого количества техники у противника просто не было). По воспоминаниям рядовых участников событий стрелковые части просто не удалось поднять в атаку. 45мм противотанковый дивизион и бронебойщики ударной силой не является. Это подразделения, в принципе, имеющие оборонительную задачу. Танки без пехоты атаковать не могут, а стрелковых частей для атаки просто не набралось. Более того, отсутствует информация об артподготовке в 3-м секторе. Это более чем странно.
   А что же противник? По идее, он должен был забеспокоиться, и начать ответные действия. Но... похоже противник просто не заметил "мощного контрудара", и перешел в наступление на позиции 345-й дивизии. При этом, в составе атакующих частей была замечена румынская кавалерия. Установить, что это были за части, пока не удалось. Правда, немецкая атака получилась не очень удачной. 1165-й полк не только отбил атаку, но и вышел к противотанковому рву Тылового рубежа. Если бы 7-я бригада смогла продвинуться еще на один километр, она бы вышла к позициям полка.
   П.А.Моргунов указывает: "С утра 11 июня противник активности не проявлял, подтягивая свои резервы -- 4-ю румынскую горнострелковую дивизию и 22-ю немецкую моторизованную бригаду". 4-я горнострелковая румынская дивизия, действительно, сменила 24-ю немецкую пехотную дивизию в районе 3-го сектора. 24-я дивизия с второстепенного участка, отводилась в район Дуванкой- Заланкой, и, после кратковременного отдыха, вводилась в бой на направлении главного удара. Реально, части 24-й дивизии появились на линии фронта 14.06.42г. А вот с 22-й моторизованной бригадой вопрос сложный. Она состояла из 129-го и 140-го моторизованных полков, и входила в состав 22-й танковой дивизии. Документальных подтверждений ее участия в боевых действиях пока нет, но техника с ее эмблемами под Севастополем мелькала. Этот вопрос нуждается в уточнении.
   В этот день вновь проснулась пушка "Дора", правда цель она выбрала довольно странную: форт "Сибирь"- небольшое земляное укрепление, откуда накануне вели огонь четыре орудия А-19 из состава 52-го артполка. По немецким данным, "форт" был накрыт тремя попаданиями, еще два выстрела легли в 150м от цели.
   11-го июня в Севастополе стало на одну зенитную батарею меньше. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича "...Утром 11 июня на 54-ю батарею завезли снаряды. Полный боезапас. Сгружать довелось у северного склона, на глазах у противника; в ином месте машине не пройти: сплошные воронки. Разгрузить-то разгрузили, а укрыть не успели. Фашисты, стоявшие невдалеке, немедленно отреагировали -- и с воздуха, и с земли обрушили на батарею ураган огня. Зенитчики приняли неравный бой. Два "хейнкеля" сбили, остальных отогнали. Но справиться с тяжелой артиллерией, расположенной за горным кряжем, не удалось. А Зеленый холм у врага давно был пристрелян и прямое попадание в штабель боеприпасов сделало свое дело: позиция превратилась в настоящий ад. Снаряды взорвались и осколками усеяли все вокруг. Разнесло дальномер и прибор управления огнем, вдребезги разбило пушки.
   Укрытия на батарее были надежные, но в бою надо работать, действовать. И вот уже тринадцать человек погибли, у многих -- тяжелые раны. А батарея жила, боролась. За ночь оборудовали новую позицию и в ожидании орудий забрались в кубрики. Там-то полутонная авиабомба накрыла еще восьмерых.
   Почти безоружные, с одним М-4 да легкими карабинами, вели батарейцы бой с двумя десятками "музыкантов". Когда умолк счетверенный "максим" -- весь расчет во главе со Степаном Водяницким погиб, -- пикировщики окончательно обнаглели: с бреющего расстреливали беззащитных теперь зенитчиков. Погиб мой испытанный в боях заместитель Володя Сюсюра, скромный безотказный шофер Миша Крысанов, волшебник-кок Ашот Авакян. Тяжелые ранения получили комендоры Полтавец и Рыбак, командир приборного отделения Серобаба, двужильный работяга Шкурко и многие номерные, которых в ходе непрерывного боя благодаря стараниям израненного Николая Жушмана и Бориса Ефимова все же удалось переправить в госпиталь. Один лишь Марченко со своими хлопцами из обычного "дегтяря" все еще отбивался от хищной стаи воздушных пиратов, пока тяжелая бомба, угодившая в бруствер, не похоронила целиком весь расчет. Почти одновременно прямым попаданием артснаряда разнесло БКП, где находились связисты. Убиты командир отделения младший сержант Литвинов, телефонисты Бобровников и Шумилин, радист Коломийцев".
   В этот день, противник начал проявлять активность и в Южном секторе. Немецкая 72-я пехотная дивизия попыталась прощупать позиции советских войск в районе дер. Камары, но, неудачно.
   Части 90-го румынского полка и 18-го полка дробантов из 18-й пехотной дивизии попытались прощупать позиции 8-й бригады морской пехоты и 386-й дивизии, но тоже неудачно, их атаки были отбиты.
   Потери СОР составили 954 убитых (данные не точные) и 1414 раненых, кроме того, до 600 человек числятся пропавшими без вести.
   В 22.15 транспорт "Белосток", забрав 714 раненых, в охранении базовых тральщиков "Трал" и "Взрыв", трех сторожевых катеров вышел в Новороссийск.
   12 Июня 1942г не зная о том, что группа Матусевича приостановила наступление, к 11 часам группа Е.И.Жидилова сумела выйти в район пересечения шоссейной и железной дорог на Симферополь. Но к этому времени ситуация резко изменилась: в 7 часов утра, противник начал наступление, и вновь отбросил части 345-й дивизии за станцию Мекензиевы горы.
   К 12 дня противник оказался в районе 704-й (115-й) батареи, а в 15 часов батарея была окружена. В 15:20 батарея вызвала огонь на себя...
   К концу дня, по документам, части 3-го и 4-го секторов занимали следующие позиции: 1 км южнее г. Трапеция (современная отметка 205.8)-1600м южнее кордона Мекензия N1 (т.е. в районе серпантина старой дороги) -- безымянная высота в 700 м южнее ст.Мекензиевы Горы ( не совсем понятно, в указанной точке находится высота 60.0, современное название - высота Героев, это позиции 365-й зенитной батареи)- высота 42,7(современная отм. 90.2) -- западные скаты высоты 49,0 (точка указана ошибочно, 49.0-это отм. 104.5, давно занятая противником). Реально, линия обороны проходила вдоль противотанкового рва перед казарменным городком батареи.
   Части 7--й бригады оказались впереди основного фронта, и с боем отходили к отм. 42.7, и заняли позиции перед казарменныйм городком батареи.
   Из книги Мусьякова: "Снова начались бои за городок. Вскоре сюда на помощь армейской части было переброшено два батальона морской пехоты из бригады генерал-майора Жидилова. Командир одного батальона разместил свой КП в развалинах городка и чуть не поплатился за это жизнью. Немцы окружили КП, и только находчивость и смелость старшины 1-й статьи Русанова и главного старшины Богданова спасли командование батальона. Старшины с матросами подползли к двум фашистским противотанковым пушкам, перестреляли их расчеты, захватили вполне исправные орудия и два ящика со снарядами. Моряки повернули трофейные орудия против немцев, окруживших штаб батальона, и стали в упор расстреливать их.
   Морские пехотинцы храбро и умело прикрывали Тридцатую батарею. Их миномет­чики, возглавляемые младшим лейтенантом Пятецким, также нанесли немалый урон вра­гу. Только мин оставалось мало. Пулеметчики морских пехотинцев отбивали в день по восемь -- девять атак, но силы моряков таяли. К 12 июня в батальонах осталось всего по роте, и они отступили.
   Стойко держались солдаты, сержанты и офицеры 90-го стрелкового полка Примор­ской армии, также оборонявшие батарею. Стрелки и пулеметчики этого полка дрались с такой яростью и упорством, что немцы назвали полк "проклятым". Полк нес тяжелые по­тери. А враг все наращивал силу ударов. К немцам регулярно подходили пополнения, по­езда с боеприпасами. Фашистские автоматчики, медленно вгрызаясь в землю, проникая все дальше и дальше к югу, обтекали батарею справа и слева. Наши части наносили врагу большой урон, но и сами несли серьезные потери. Морские пехотинцы почти полностью полегли к востоку от огневой позиции Тридцатой батареи".
   Но все это происходило уже без участия командира бригады. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "В 15 часов меня снова вызывают к телефону. Я ничего не могу разобрать: в ушах стоит сплошной звон. Трубку берет связной старший краснофлотец Иван Власов. Он кричит мне в ухо: по приказанию генерала Петрова я должен возвратиться на Федюхины высоты, оставив подразделения на Северной стороне в оперативном подчинении командира четвертого сектора. Старшим здесь вместо себя оставляю капитана Гегешидзе. Так закончилась наша экспедиция на Северную сторону. Я привел туда около тысячи человек. А остатки отряда, которые 20 июня вернулись из четвертого сектора в бригаду, едва насчитывали сотню бойцов".
   Чем же был вызван столь срочный отзыв командира 7-й бригады? В этот день, отследив отвод частей 7-й бригады, противник, после мощной артподготовки начал наступление на стыке 1-го и 2-го секторов. Сюда же перенесла свой основной удар авиация. Основной удар пришелся по позициям 602-го полка (бывший 383-й полк), который занимал позиции вдоль шоссе. Правда, в первый день успеха противник не добился. Его наступление было подавлено артиллерией 1-го сектора.
   В 23.32 в охранении эсминца "Бдительный" (командир капитан 3-го ранга А.Н.Горшенин) прибыл крейсер "Молотов" (командир капитан 1-го ранга М.Ф.Романов). Крейсер доставил из Новороссийска 2998 человек личного состава 138-й стрелковой бригады под командованием майора П.П.Зелинского. После выгрузки, бригада (пока еще не полного состава) была сосредоточена в районе г.Суздальская.
   Была доставлена артиллерия бригады в составе 16 шт. полковых 76-мм и 12шт. 45-мм противотанковых орудий, 8 120-мм минометов. Кроме того, на крейсере было доставлено 150 т боезапаса, продовольствия и медикаментов, 162 т противотанковых ружья и 1005 автоматов ППШ. Эсминец доставил 343 человека маршевого пополнения и 40 т боезапаса.
   После того, как на транспорте "Абхазия" были доставлены авиамоторы, часть самолетов Севастопольской группы, вернулись в строй. В частности, количество Ил-2 возросло до 10 машин. Правда, в документах указывается, что "20 Ил-2, 12 И-16 и четыре И-153 главной базы штурмовали войска противника", что не совсем понятно. Похоже, что с Большой земли в Севастополь прибыло подкрепление, т.к. в документах 8-го числа в строю указывается всего 3 Ил-2, а 12.06.42г. числится уже 16 самолетов. Этот вопрос нуждается в уточнении. Известно, что 3-я авиагруппа сосредоточила свои усилия на наступающих войсках 30-го корпуса. Потери советской стороны: один "Як-1", с немецкой: один "мессершмитт". Девять Ил-2 получили повреждения различной тяжести от зенитного огня, а десятый упал в море перед посадкой на Херсонесе.
   За шесть дней боев в город было доставлено маршевого пополнения около 5 тыс. человек, потери убитыми и ранеными составили 10 650 человек (в том числе, только убитыми почти 4000 человек). В это количество не включены пропавшие без вести и пленные.
   13 Июня 1942г произошли самые важные события в истории Севастопольской обороны. По сути, они-то и определили дальнейшую судьбу города. Внимательное изучение событий 12 июня показывает, что командир 79-й морской стрелковой бригады, по сути, потерял управление своими частями. Утром 13 июня адмирал Октябрьский сообщил командиру 79-й бригады полковнику А. С. Потапову, что ему придан 2-й Перекопский полк (командир -- подполковник Н. Н. Таран), и потребовал "навести порядок, уточнить местонахождение подразделений и установить локтевую связь с соседями слева и справа; об исполнении донести". Это конечно хорошо, но, по-видимому, Ф.С.Октябрьский, тоже слабо ориентировался в расстановке частей. Два батальона этого полка, уже были введены в бой на участке 79-й бригады и, 1-й батальон этого полка фактически, сражался в ее составе. 3-й батальон Перекопского полка занимал позиции правее бригады. Вскоре полковник Потапов доложил, что "бригада понесла значительные потери, но держит линию обороны, имея локтевую связь справа со 2-м Перекопским полком и 25-й стрелковой дивизией, связь с 1165-м стрелковым полком восстанавливается".
   Комендант сектора в своем ответе на это же сообщение был более категоричен, сообщив, что сплошная оборона "до стыка с 345-й стрелковой дивизией восстановлена", что было неправдой.
   Пожалуй, самым важным событием стала борьба за отметку 60.0 и 365-ю батарею. Она занимала ключевую позицию. С этой отметки противник уже мог прямой наводкой обстреливать бухту. Понимая это, немецкое командование бросило в бой за эту высоту лучшие части: остатки 16-го Ольденбургского полка оберста Холтитца и 744-му корпусному пионерному батальону. Из немецкого документа "Борьба за Севастополь": "Батарея находится на вершинах гор в меридиональном направлении, примерно в 1 км к югу -- юго-западу от железнодорожной станции Мекензиевы Горы, расположенной на водоразделе между рекой Бельбек и Северной бухтой. Окружающая местность имеет пологие склоны к северу, западу и югу и крутые к балке Вольфа (Сухарная балка) с востока. Местность покрыта лишь низкими зарослями и просматривается на большое расстояние в северном и восточном направлениях. На самом высоком пункте местности расположен бетонированный командный пункт зенитной обороны с открытым дальномером.
   Около него сконцентрировано три каменных блиндажа со стальной решетчатой опалубкой и бетонным перекрытием толщиной 40 см и четыре зенитных орудия калибра 76 мм, которые установлены на поворотных основаниях в открытых выемках, изнутри облицованных камнем. В бруствере с каждой стороны выемки устроены ниши для боеприпасов.
   Во время осады крепости зенитные орудия были использованы как полевые: к ним для обстрела склонов возвышенностей были добавлены полевые опорные точки, двадцать пулеметных и снайперских гнезд и четыре пулеметных дота.
   Позиция обнесена проволочным заграждением высотой 1,6 м и шириной 0,5 м. Минирование -- слабое.
   Атака полевых укреплений была назначена на 13 июня и поручена 744-му саперному батальону. Балка Вольфа и железнодорожная колея позволили в непосредственной близости от батареи подтянуть тяжелую и сверхтяжелую артиллерию. Однако, несмотря на сокрушительный огонь ликвидировать поверхностную оборону и уничтожить все опорные точки не удалось.
   В 3 часа утра 3-я рота 744-го батальона, эшелониро­ванная в виде двух ударных соединений, которые в свою очередь состояли из двух ударных и одной вспомогательной групп, прорвала без предварительной артиллерийской подготовки проволочные заграждения восточного склона. В это время с севера были подтянуты орудия, обстрелявшие опорные пункты и принявшие на себя сильный обстрел обороняющихся частей. Из-за того, что одно из орудий, предназначенных для поддержки атаки, было установлено чересчур далеко, и дым мешал его расчету распознать переднюю линию, атака не развивалась намеченными темпами.
   Атакующая часть с огнеметом должна была залечь, огнемет был разбит. Тем не менее, группе под командованием трижды раненного ротного командира удалось уничтожить стрелявшую зенитку. Два фельдфебеля, принявшие на себя командование саперной ротой, рывком продвинули части через заградительный огонь, который противник открыл из крупнокалиберных орудий. В результате второй атаки, после ожесточенной рукопашной схватки, главным образом с помощью связок ручных гранат удалось овладеть центром позиции. Во всех опорных пунктах противник сражался до последнего человека. В одном из них, довольно большом по размеру, но издалека плохо различимом, защищались 38 большевиков под руководством двух комиссаров. Этот пункт был забросан гранатами, и с уничтожением его гарнизона сломлено последнее сопротивление.
   Документ составлялся немецкими инженерами, и потому в нем выделена роль именно инженерных войск в овладении высотой. Так пишут об этом событии немецкие пехотинцы: "Самое тяжелое испытание за всю войну, которое выпало на долю 16-го пехотного полка, это захват форта "Сталин". 1-й батальон полка был усилен подразделением саперов.... Первый штурм форта "Сталин" 09.06.42г. велся с запада, так же как и во время зимнего штурма. Однако оно было неудачным, т.к. не были захвачены северо-западные высоты. Основные силы полка находились с северо-запада, кроме 2-го батальона установленного с северо-востока. 13.06.42г. в 3 часа утра началась атака. Несмотря на то, что "Сталин" обстреливали со всех орудий тяжелой и самой тяжелой артиллерии защитники форта все еще сражались. "Андреевское крыло" было занято коммунистами, пожалуй, самыми сильными противниками с которыми нам доводилось сражаться. Бункер был обстрелян из противотанковых орудий, попадание в амбразуру вызвала гибель до 30 защитников, но оставшиеся в живых продолжали сражаться. К 15 часам из обломков укрепления стали выходить его защитники".
   Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " Теперь надо было спешить с отправкой группы усиления, которую для защиты высоты 60,0, понимая все ее значение, выделил штаб Севастопольского базового района ПВО. В группу вошли 40 добровольцев-пулеметчиков -- коммунистов и комсомольцев -- во главе с лейтенантом В. Пустынцевым. Майор Семенов лично занимался подбором людей. Он позаботился, чтобы все были хорошо экипированы, вооружены. Каждый получил автомат, достаточное количество патронов и гранат. С ними послали провизию и, главное, воду... В расположение батареи можно было попасть лишь затемно, до рассвета, и часть пути отряд проделал на машине. Дальше его повел комиссар Уваров, встречавший пополнение. Обязанности связного в пути выполнял старшина второй статьи Иван Шелег. ...
   Едва рассвело, как атаки на высоту 60,0 возобновились с новой силой. Враги приближались более безбоязненно, чем прежде. Еще вчера они почувствовали, что на высоте всего одна зенитка. Где им было знать, что за короткую июньскую ночь измотанные, израненные краснофлотцы сумели подлатать орудие Данича, а в "загашнике" имелось еще с десяток шрапнельных снарядов.
   В расчетах обоих орудий были по сути одни "старики". У стрельцовской пушки -- Гончаров и Пономаренко, в номерных -- Присяч, Черненко и Абдулбабиев. Ну, а Степан Данич, конечно, остался за командира у своей подремонтированной "Зиночки". Под его рукой теперь оказались Кожемяка, Кармазин и Кравченко.
   Надежды возлагались и на трофейный миномет, захваченный в очередной вылазке разведчиками Морозовым и Лебеденко. Мин они прихватили немало, и старшина Нагорянский, хорошо разбиравшийся в любом оружии, вместе с импровизированным расчетом -- Скляровым  и Рыжовым при поддержке пулеметчиков должен был отсечь вражеских пехотинцев, которые с автоматами, прижатыми к животу, почти в полный рост продвигались вслед за танками. Тут же, подстраховывыя миномет, со своей снайперской винтовкой залег Антон Шкода.
   Трудно описывать тот последний бой. Еще тяжелее говорить от имени тех, кого уже никогда не увидишь. Кажется, и то не сказал, и это упустил -- самое-самое... Они были не просто бойцами. Они были героями. И хочется, чтобы о них узнали, полюбили их веселыми и дерзкими, злыми и суровыми, влюбленными в жизнь и готовыми к самопожертвованию, когда речь шла о судьбе высоты 60,0, о доброй славе 365-й -- воробьевской, матвеевской, пьянзинской -- батареи.
   ....Степан Данич бережно берет в руки снаряд и, прежде чем дослать его в казенник, тщательно отирает рукавом. Выстрел -- и бронированная махина, уже почти взобравшаяся на холм, застывает с перекошенной башней. Но Данич не слышит могучего "ура-а-а!", перекрывающего грохот боя. Кожемяка подготовил второй снаряд, а Данич занял место наводчика. И второе чудовище с крестом на борту загорается на самом пороге батареи. Всего два снаряда -- и два фашистских танка! Это видели все.
   А третий еще на подходе, покачивает стволом, выискивает пушку. Сам Пьянзин, слегка отодвинув Гончарова, приник к прицелу стрельцовского орудия. И два выстрела -- из пушки и танка -- слились в один. Танк, будто саваном, окутался белесоватым дымом. Но не промазал и фашист. Когда дым развеялся, все увидели окончательно искореженную пушку Данича, а возле нее мертвых зенитчиков. Сержант, правда, еще какое-то мгновение стоял, склонив голову на горячий ствол, будто целуя его. Потом начал оседать и рухнул, раскинув руки, на землю, будто пытаясь обнять ее. 
   Через несколько минут умолкла и стрельцовская пушка. Кончился боезапас. Последние снаряды Пьянзин с Гончаровым и Пономаревым использовали с максимальной отдачей. Еще два танка сгорели на подступах к батарее.
   Орудий больше не было, снарядов тоже, и как зенитное подразделение 365-я перестала существовать. Но еще продолжал стрелять трофейный миномет, взахлеб, без устали бил пулемет. На западном склоне высотки, и бункере, где прежде хранился боезапас, Пьянзин оборудовал дзот. За старшего в нем был комиссар Уваров. Вместе с комсоргом батареи опытным пулеметчиком Чирвой и его двумя номерными он из четырехствольного "максима" расстреливал вражескую пехоту. Все пространство перед смотровыми щелями уже усеяно трупами врагов. Но фашисты упрямо рвались к дзоту, и пулемет стрелял, не остывая, метко, безотказно. Бил до тех пор, пока крупнокалиберный снаряд не угодил прямо в амбразуру.
   Теперь по западному склону били лишь трофейный миномет Нагорянского да пулемет Шелега. Но вот закончились мины. Запас совсем рядом, в погребке, но фашисты не дают поднять голову. Тогда старшина привязал к концу веревки камень, ловко перебросил к бойцам, засевшим у погребка, и крикнул:
   -- Вяжи, братва, ящики с минами и давай их ко мне!
   Удалось подтащить 12 ящиков. Миномет продолжал косить гитлеровцев, а Нагорянский приговаривал: "Сами заварили -- сами жрите, сами смастерили -- сами получайте". Когда же иссякли и эти мины, он взял в руки автомат и яростно стрелял до тех пор, пока пулеметная очередь гитлеровца не прошила грудь зенитчика.
   Неся огромные потери, фашисты все же ворвались на позицию батареи. Оставшиеся в живых советские воины продолжали сражаться за каждый окопчик, каждую щель и воронку. Орудуя штыком и прикладом, отбивался парторг батареи сержант Базовиков, пока пуля не сразила его. Кончились гранаты у группы Антона Шкоды, и вместе с Гончаровым и Пономаревым он отошел к разрушенному дзоту.
   Пять часов, не прекращая огня ни на миг, косили врагов из последнего "опорного пункта" Шкода и его побратимы. Фашисты забрасывали смельчаков гранатами, толовыми шашками, но так и не могли взять маленькое укрепление. И тогда ударили по нему из двух огнеметов сразу. Ворвавшись вовнутрь, они увидели десятерых погибших бойцов, прикрывших своими телами троих тяжелораненых товарищей.
   Лейтенант Пустынцев, командир огневого взвода младший лейтенант Храмцов, старшина второй статьи Шелег дерзко и яростно атаковали большую группу вражеских автоматчиков. Оттеснив их от караульного  помещения, они с боем пробивались на командный пункт. По пути к ним присоединились еще четверо бойцов во главе с Петром Липовенко. Как рассказывал мне впоследствии Иван Шелег, старший группы прорыва лейтенант Пустынцев с возгласом "Вперед, братва!" первым рванулся из окопа.
   Бой был короткий, но страшный по ярости и накалу. Шутка ли, семеро отчаянных храбрецов против взвода! В рукопашной Пустынцев свалил двоих, но и сам получил колотую рану в грудь. Храмцов тоже сразил двоих, а Шелег застрелил офицера. Но больше всего гитлеровцев было на счету богатыря Липовенко. Первого он просто задушил своими огромными руками. А потом, стреляя поочередно из карабина и трофейного "парабеллума", уложил еще четверых. Когда же закончились патроны, он двинулся врукопашную, действуя либо кулаком, либо, перехватив карабин за цевье, бил прикладом по вражьим головам -- наповал с одного удара.
   Семеро смельчаков пробились к командному пункту, возле которого лежали, отстреливаясь, лишь несколько тяжелораненых. Сам Пьянзин тоже был весь в крови и бинтах. Как он обрадовался неожиданной подмоге! Все повторял: "Пробились... Хлопцы вы мои родные..."
   Понимая, что оставшимися силами ни КП, ни высотки уже не удержать, он подозвал Петра Липовенко и приказал собрать всех, кто может передвигаться. И вскоре перед ним собралась горсточка бойцов. Руки твердо сжимали оружие, в глазах -- решимость.
   -- Готовы к выполнению задания, -- за всех доложил Липовенко.
   -- Хорошо! -- Пьянзин обнял Петра за плечи. -- Слушайте, братцы, приказ: ползком, перебежками, с боем или без -- как хотите, но отсюда выбраться. Старшим назначаю Липовенко...
   -- Как же это, товарищ комбат? Мы еще можем драться!
   -- Вы и будете драться. Будете добывать победу -- за себя и за всех наших!
   -- Я так понимаю, товарищ старший лейтенант, -- пробовал убедить командира Липовенко. -- Если уходить, то всем. И вам тоже.
   -- Нет, друг. Всем не уйти. Так что идите и помните: вам сражаться за всех, кто остался здесь. Пьянзин с каждым попрощался за руку, подхватил противотанковое ружье, подошел к радиорубке и взял микрофон. В этот день Иван Пьянзин трижды выходил на связь. И хотя записи не сохранились, я всю жизнь буду помнить каждое его слово, посланное в эфир сквозь помехи, через многоголосье войны.
   Было 12.03, когда Пьянзин передал: "Нас забрасывают гранатами. Много танков. Прощайте, товарищи, добывайте победу без нас!..". В это время батарея еще держалась. Каким чудом -- непонятно, но в клокочущем море огня держалась и продолжала бой.
   Через час вторая радиограмма: "Ведем борьбу за дзоты. Только драться некому -- все переранены". Сейчас я уже знаю, что в рукопашную вступили сам Пьянзин, контуженный Храмцов и даже тяжелораненый Иван Стрельцов, получивший еще две раны в живот.
   На ходу в окопчике комбат перевязал друга, затащил его на КП и последний раз в жизни вышел в эфир: "Биться некому и нечем. Открывайте огонь по командному пункту. Тут много немцев!". ... Я тут же связался с штабом полка и по указанию полковника Матвеева отдал свою самую страшную команду на войне:
   -- Дивизион! По высоте 60,0, по нашей 365-й -- огонь!".
   На фоне этого подвига особенно гадко выглядит то, что на сторону противника перебежало пять бойцов бывшей 366-й батареи, переброшенных для усиления оборонительных рубежей 365-й. Еще один боец 61-го зенитного полка перебежал 14-го числа. Его судьба достаточно показательна. Николай Ворожун, через три месяца оказывается в родной Белоруссии, в партизанском отряде, через месяц отряд был разгромлен. Чуть позже, в другом партизанском отряде был расстрелян за мародерство.
   При взятии высоты 60.0 в плен были взяты 7 бойцов 365-й и 7 бойцов 366-й батареи. Но взятие высоты дорого обошлось вражеской пехоте, в 1-м и 3-м батальонах 16-го полка погибли почти все офицеры, среди них три кавалера рыцарского креста, в их числе и Х.Шредер, родственник будущего канцлера Германии. Остатки батальонов были сведены в один, его возглавил лейтенант Цвейблер. Серьезные потери понесли и саперы 744-го батальона. Многие погибли при огневом налете советской артиллерии.
   И все же...высота осталась в руках немцев. Захват этого пункта, представленный Манштейном, в качестве большого достижения, позволил ему получить в свое распоряжение дополнительные части для продолжения штурма. Обычно в описании событий обороны Севастополь номера этих полков не фигурируют. Это 419-й и 420-й полки 125-й дивизии, и по одному полку от 414-й и 213-й резервных дивизий, принимавшие участие в штурме на заключительном этапе.
   Как ни странно, но севастопольская артиллерия и корабли вели огонь совсем не по немецким войскам, штурмующим высоту. И даже в огневом налете, после взятия 365-й участвовали, в основном, зенитчики. И как -то странно звучит фраза Г.И.Ванеева : "Бои шли весь день; особенно напряженные - в районах западнее и южнее ст. Мекензиевы Горы и южнее кордона Мекензия N 1. Враг непрерывно вводил в бой свежие силы, поддерживая их танками и массированными ударами авиации по переднему краю обороны. Упорно дрались защитники Севастополя; в результате к исходу дня враг лишь незначительно продвинулся только на участке четвертого сектора". Вроде бы как потеря высоты совсем не важна для обороны Севастополя.
   Крейсер "Молотов" и эскадренный миноносец "Бдительный", стоя на якоре в бухте Севастополя и при выходе из главной базы, из района Херсонесский маяк, вели огонь по скоплениям войск противника в районах: дача Торопова, Бахчисарай, Сюрень. Крейсер произвел 90 выстрелов, а эскадренный миноносец -- 350.
   Затем корабли взяли курс на Кавказ. На борту у них находилось 910 раненых и личный состав погибших кораблей: с эскадренного миноносца "Свободный" - 101, транспорта "Абхазия" -- 30 человек. Медперсонал санитарного транспорта остался в Севастополе и был включен в состав 47-го медсанбата и лазарета в б.Голландия.
   Вторым трагическим событием в обороне стала гибель нескольких кораблей. В 04.40 транспорт "Грузия" (капитан М.И.Фокин) охранении базовых тральщиков "Щит", "Гарпун" и пяти сторожевых катеров прибыл в Севастополь. На транспорте доставлялось маршевое пополнение 708 человек и 546 тонн боеприпасов.
   Еще на переходе, 12 июня 1942 г. около 12 часов полудня конвой был обнаружен воздушной разведкой противника. Вечером конвой атаковали бомбардировщики и торпедоносцы. За период с 20 часов 30 минут до 21 часа 35 минут на конвой, находившийся в 45 милях южнее мыса Айя, было сброшено 150 бомб и 8 торпед. Капитан В.А. Габуния умело управлял судном, и "Грузии" удалось уклониться от всех торпед и большинства бомб.
   Во время отражения налета с транспорта вели огонь пять 45-мм пушек, два пулемета ДШК и шесть спаренных 12,7-мм пулеметов "Кольт". Интенсивный огонь вели корабли охранения и два самолета СБ, сопровождавшие конвой до 21 часа. Прямых попаданий в "Грузию" не было, но тройка "юнкерсов" из III/LG1 смогла добиться близких разрывов двух 250-кг авиабомб в 10 м от кормы. Сотрясениями заклинило руль в положении "право на борт", остановился правый дизель, разошлись швы обшивки кормового подзора, в кормовые отсеки начала поступать забортная вода.
   Через полчаса удалось запустить правый дизель и поставить руль в диаметральную плоскость. Однако остановить поступление воды не удалось. Имевшиеся на судне водоотливные средства с откачкой воды не справлялись. Переборки между кормовыми отсеками оказались не герметичны, вода стала распространяться в нос. Относительно новый теплоход, немецкой постройки, имел ряд конструктивных недостатков. Дифферент на корму медленно нарастал. Через некоторое время вода затопила туннели гребных валов и начала поступать через тоннели и кормовую переборку в машинное отделение. К 22 часам вода полностью затопила трюмы N 5 и N 4. Скорость хода упала до 7 узлов, что и определило дальнейшую судьбу судна. Скорость конвоя все время снижалась. Тральщики "Щит" и "Гарпун" поочередно буксировали "Грузию". Лишь в 4 часа 30 минут конвой прошел боны Севастопольской бухты. Полузатонувший транспорт потянул к причалу буксир СП-2. Транспорт планировали поставить к Минной стенке в Южной бухте, но при подходе причалу в 4 часа 48 минут "Грузию" атаковали с бреющего полета пять "Ju-88" противника. Утренний рассвет хорошо освещал полузатопленную "Грузию", а свежий ветер быстро отнес дымовую завесу, поставленную катерами охранения. Две авиабомбы попали в машинное отделение и затопленный кормовой трюм N4, груженный 82-мм минами.
   Самолет, сбросивший бомбы, был сбит, но в 4 часа 55 минут произошел сильный взрыв в трюме N4. Силой огромного взрыва корпус "Грузии" был разорван на две части. Некоторые авторы указывают, что произошел взрыв котлов, что весьма сомнительно, т.к. теплоход имел только небольшие вспомогательные котлы.
   Кормовая часть корпуса (остатки трюма N4 и трюм N5) длиной около 40 метров быстро затонула с креном на правый борт. Через восемь минут скрылась под водой и носовая часть многострадального транспорта. На воде осталось только облако дыма, горящего соляра и каких-то плавающих конструкций. Как пишет Г.И.Ванеев: " Маршевое пополнение, и основном, спаслось вплавь и вышло на пристань, имея несколько человек раненых". По воспоминаниям же очевидцев, погибли почти все люди, находящиеся на борту, только несколько тяжело контуженых моряков удалось подобрать с воды портовым катерам. Подтверждают эту информацию и воспоминания Васильева, принимавшего участие в "передислокации" остатков транспорта в 1948году в Казачью бухту. Он указывал, что вокруг обломков судна лежало много человеческих останков. Подтверждают эту информацию и водолазы, производившие разведку корпуса 18-20 декабря 1956года, обнаружившие в обломках транспорта большое количество человеческих останков. На дно ушли более 500 тонн боезапасов. Н.И.Крылов писал: "Гибель "Грузии" с ее грузом ощутилась на всем фронте. Для орудий средних калибров на седьмой-восьмой день штурма боеприпасов отпускалось по сравнению с первыми днями меньше примерно на треть. А для тяжелых норму пришлось сократить в четыре-пять раз. Постепенно умолкали зенитные батареи. За 14 июня все они, вместе взятые, смогли сделать немногим больше тысячи выстрелов. А в течение этого дня севастопольские рубежи пересекло около девятисот фашистских самолетов". Но...
   Как это ни парадоксально звучит, реальную ценность для обороны, представлял только груз трюма N4 (82мм мины) и часть груза трюма N2 (50 тонн 152мм снарядов к орудиям МЛ-20). В остальных трюмах находился 130мм морской боезапас, 45мм снаряды и 50мм мины. Все эти боеприпасы в Севастополе были в избытке.
   Водолазы, под руководством инженер-капитана 3-го ранка В.К.Шашукова, попытались поднять часть груза транспорта, но после потопления двух водолазных ботов, работы вынуждены были прекратить. Удалось поднять со дна моря только 38 тонн.
   Но и это еще не все, на встречу конвою вышли тральщик Т-413 (командир тральщика капитан-лейтенант А.М.Ратнер и военком политрук А.И.Абрамцев) и СКР-092 (бывший пограничный "МО-4"). Конвой с вышедшими кораблями не встретился, в результате, эта группа находилась в районе м.Феолент, не получая никаких приказаний. О группе просто... забыли. Утром она была обстреляна батареей противника из района Балаклавы. В 12.15 появились две группы Ju-87 до 15 машин в каждой. Корабль получил четыре прямых попадания, не считая повреждений от близких разрывов. Около 12:30 оба корабля пошли на дно. Был потоплен новейший тральщик (проект 58), вступивший в строй в мае 1941г.
   Но беда не приходит одна. Немецкой авиацией у холодильника был потоплен 100 тонный кран, использовавшийся для выгрузки транспортов, два буксира. Чуть позже были разрушены здания артмастерских, артиллерийского и минного складов.
   Утром 13 июня Ф. С. Октябрьский дал указания начальнику штаба Черноморского флота контр-адмиралу Елисееву: "В Севастополе идут ожесточенные бои. Противник потопил "Абхазию", эсминец "Свободный", сегодня "Грузию" с грузом. Потребности большие, подавать нечем. Крейсер "М(олотов)" удачно избежал удара. Бросьте на доставку все подводные лодки и добивайтесь у Буденного транспортной авиации. Марш-пополнение подвозите лидерами и эсминцами с возвращением в ту же ночь, взяв тяжелораненых. Доставлять в Севастополь только главное: марш-пополнение, боезапас, концентраты, консервы и сухари. Срочно обеспечьте нужды".
   Но в этот день обострилась ситуация в 1-м секторе обороны, в связи с чем, командующий изменил свое решение о посылке крупных боевых кораблей, и в ночь на 14 июня дал следующую телеграмму: "Елисееву, копия Исакову. Положение людьми и особенно боезапасом на грани катастрофы, 76 мм для ЗА осталось по 15 снарядов на орудие. Бои продолжаются жестокие. Надо еще раз пойти на риск направить мне крейсер "М", который доставит хотя бы 3000 человек маршевого пополнения, прошу вооружения и максимум комплектов боезапаса, что я просил в своих телеграммах. Срочно шлите, жду. 13/У1 23 ч.40м. Октябрьский"
   Что же произошло в 1-м секторе? В этот район противник начал переброску бронетехники и авиации. Части 72-й пехотной дивизии неожиданным ударом сбили бойцов 602-го полка, и продвинулись сразу почти на 2 километра вдоль дороги. Части противника были остановлены батальоном 782-го полка (388-я СД), обороняющим холм Канробера (отм 77.3 в саженях, она же 167.9 в метрах). Батальон создал на холме, где находился старый турецкий редут, крепкий опорный пункт, и смог остановить продвижение противника.
   Днем штурмовики трижды вылетали для нанесения ударов по противнику в районе Ялтинской дороги. К сожалению, этот участок был плотно прикрыт немецкими истребителями и группа понесла потери.
   Из воспоминаний К. Д. Денисова "...нам пришлось драться только с истребителями из II/JG77. Преимущество было на стороне противника, поскольку он непрерывно наращивал усилия в воздухе за счет подкрепления с ближайших аэродромов. У нас же такие возможности были предельно ограниченными.
   Это был один из тяжелейших боев за время третьего штурма Севастополя, продолжавшийся от взлета и до посадки. Лейтенанты Александр Филатов и Иван Шматко сбили по одному Me-109; потери 45-го полка составили три Як-1. Шматко и старший сержант Вазьян спаслись на парашютах, а вот лейтенант П. А. Ушаков погиб".
   Но это были не все потери авиагруппы в этот день. Пропали без вести два "яка" 6-го гиап (пилоты Камышан и Лещенко), был сбит "мессершмиттами" Ил-2 капитана Карпова и разведчик Пе-2 капитана Чеботарева.
   Ночью в Севастополь прибыла подводная лодка "Л-24" (командир капитан 3-го ранга Г.П.Апостолов), доставив 50 т боезапаса и 25,5 т продовольствия.
   Потери СОР за сутки составили 728 убитых 1237 раненых и 520 пропавшими без вести. Данные приблизительные, т.к. сведения по частям 3-го и 4-го сектора, скорее всего, неполные.
   14 Июня 1942г был получен ответ на телеграмму Ф.С.Октябрьского "Кузнецову, Исакову, Октябрьскому. На питание Севастополя поставлены крейсер "М", эсминцы "Бдительный" и "Безупречный", тральщики "Взрыв", "Защитник", "Якорь" и подводные лодки. Будут поставлены лидеры. Кроме того, организуется питание прибывающими 20 самолетами "Дуглас". Сегодня вышли в Севастополь П(одводные) Л(одки) "С-32", "Д-5", "М-33" и "М-111". Выйдут 15/VI крейсер "М", эсминцы "Безупречный" и "Бдительный", тральщики "Якорь", "Взрыв", "Защитник" и подводные лодки "Л-23", "Щ-203". Запланированы крейсер "Коминтерн" и теплоходы "Белосток" и "Березина". 14/VI-42r. Елисеев, Азаров"
   Заместитель командующего Северо-Кавказским фронтом адмирал И.С.Исаков сообщил Ф.С.Октябрьскому, что для усиления снабжения Севастополя из Москвы переброшено 20 самолетов "Дуглас". Т.е. Ставка делала все, чтобы удержать Севастополь.
   Основные события в этот день развернулись в 1-м и 2-м секторах. Атаке подверглись правый фланг 7-й бригады, который атаковали два пехотных батальона 72-й дивизии, при поддержке двух баталрей штурмовых орудий и батальонный опорный пункт на холме Канробера, который атаковали три пехотных и один пионерный батальон той же дивизии, при поддержке батареи штурмовых орудий.
   Из воспоминаний Е.И.Жидилова: " Враг пошел на хитрость. В ночь на 14 июня его солдаты в темноте заползли в канавы и рытвины около дороги, идущей на Камары. Здесь они дождались утра и на рассвете, после короткой артиллерийской подготовки, хлынули на наши позиции. Атака с этого рубежа для моряков первого батальона была неожиданной. Командир роты лейтенант Хихлуха едва успел скомандовать "Огонь!", как фашисты оказались перед окопами. Минометы уже не могли действовать: они поражали бы своих. Оставалось одно -- перейти в контратаку. Первым из окопа выбежал начальник штаба батальона лейтенант Александр Федорович Кусый, за ним связисты краснофлотцы Пискунов, Егоров и Красников. Поднялись рота лейтенанта Хихлухи и взводы лейтенантов Овчинникова и Иванова. Бойцы устремились навстречу пьяным фашистским солдатам, которые, беспорядочно стреляя на ходу, лезли вперед, падали, кричали, ползли как обезумевшие. Десяток метко пущенных краснофлотцами гранат немного отрезвил их. Не выдержали гитлеровцы, показали спины. Уничтожая бегущих немцев, наши подразделения ворвались на вражеские исходные позиции. Краснофлотец Тарасов заколол штыком немецкого пулеметчика и из захваченного пулемета повел огонь по противнику. Храбро сражались краснофлотцы Москаленко, Сытников, Чаркин и Пискунов. Овладев минометной позицией врага, они из немецких минометов стали обстреливать дорогу на Ялту, на которой показались гитлеровцы. Краснофлотцы Нерода и Скляров, воодушевленные удавшейся контратакой, проникли далеко в глубь расположения противника и неожиданно напали на немецкий блиндаж. Засевшие там восемь фашистов не успели схватиться за оружие, и были уничтожены. Наши смельчаки настолько увлеклись, что оказались отрезанными от своих подразделений. Когда моряки выбежали из блиндажа, на них посыпался град пуль. Отстреливаясь, Нерода и Скляров уходили к своим. Оставалось пробежать шагов двадцать, как Нерода упал. Скляров подхватил его на руки и принес в свой окоп".
   Еще накануне, наблюдая за развитием ситуации, командир 7-й бригады Е.И.Жидилов, приказал начать строительство окопов на своем правом фланге, вдоль южных скатов Федюхиных высот, параллельно дороге. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Начальник штаба Кольницкий разворачивает карту.
   -- Бригада занимает прежние рубежи. -- В голосе полковника откровенная гордость. -- Ни одного метра врагу не отдали. К сожалению, у соседа дела хуже. Немцы захватили деревню Камары. Сейчас у нас правый фланг что нарыв на теле: покоя не дает.
   -- Где первый батальон?
   -- На восточных склонах Федюхиных высот. Вот здесь, -- показывает Кольницкий на карте.
   -- Срочно разверните его фронтом к Ялтинскому шоссе, -- приказываю я. -- Надо оседлать дорогу на Чоргун.
   Командир первого батальона капитан Головин сразу понял задачу. Когда я ночью прихожу в расположение батальона, там уже кипит работа. Краснофлотцы роют новые окопы и ходы сообщения, сооружают стрелковые ячейки и пулеметные площадки".
   Командир бригады правильно оценил ситуацию. Противник, прорвавшись вдоль шоссе, начал обходить правый фланг бригады. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: " Чуть поодаль в это время большая группировка немцев стремилась обойти левый фланг первого батальона. Заметив это, батальонный комиссар Крыжановский и лейтенанты Кузик и Дмитриев выбежали вперед, увлекли своим примером краснофлотцев левофланговой роты и рукопашной схваткой сорвали маневр врага. Краснофлотцы Бондарь, Иванов и Бахрев закололи штыками нескольких фашистов. На помощь своим солдатам из-за горы выкатились восемь вражеских танков. За ними бежали, строча из автоматов, фашистские пехотинцы. Наступил страшный для нас момент. Танки, оттеснив боевое охранение, мчались на наши основные позиции. Выручили бронебойщики первого батальона. ... моряки-бронебойщики спокойно, не спеша развернули в их сторону стволы своих ружей. Последовало несколько громких, пронзительных хлопков. Моряки стреляли на очень близком расстоянии, стреляли наверняка. Две передние машины, словно споткнувшись, замерли на месте. Это решило исход атаки. Уцелевшие танки подцепили поврежденные машины на буксир и вместе с ними скрылись за горой, оставив свою пехоту на произвол судьбы.
   По другую сторону от Ялтинской дороги, разгорелся ожесточенный бой за холм Канробера (немецкое название Forthohe, высота с фортом). Этот опорный пункт защищали бойцы отошедшего 2-го батальона 602-го полка и бойцы 2-го батальона 782-го полка. К сожалению, силы были неравны: в наступление были брошены два полка 172-й дивизии, оснащенные бронетехникой. (3-я батарея 249-го батальона Stug-III).
   К вечеру противнику удалось захватить высоту. Советские части отошли к соседней высоте, находящейся в 800м северо-западнее. Это современная отметка 127.0, высота со 2-м турецким редутом. Немецкое название этой высоты Rosenhugel- "Розовый пригорок". Сейчас эта высота распахана под виноградники, но на ней четко виден ров, вал и разбросанные обломки сборных дотов. Во время войны, это был еще один опорный пункт обороны. К сожалению, надолго задержаться на этом опорном пункте не удалось. Два сборных дота на скатах высоты были достаточно быстро уничтожены. При прорыве этой линии обороны были использованы и немецкие "сухопутные торпеды"- радиоуправляемые танкетки- заряды Sd Kfz 301 и огнеметные танки.
   По советским данным, к вечеру части 1-го сектора СОР занимали оборону по линии "Благодать"-отм 33.1-отм. 56.0. Попробуем разобраться Отметка 33.1 -это в саженях, современная отметка в данном месте отсутствует, она находилась чуть впереди дороги Балаклава -"Шайба". Отметка 56.0, так же в саженях, это высота, на которой находится ресторан "Шайба". Т.е. получается, что в этот день, были захвачены, по крайней мере, еще два батальонных опорных пункта вдоль дороги. Советская авиация пыталась штурмовать прорвавшиеся войска противника, но понесла большие потери На свой аэродром не вернулись "Ил-2" майора Кичигина и лейтенанта Галошвили, "И-16" лейтенантов Урядникова и Журавлева, "чайка" летчика Мизикина. С немецкой стороны в боях участвовали летчики групп III/JG3 и III/JG77, которые доложили о двух и десяти победах над советскими самолетами. Сами они потерь не понесли. Советские истребители атаковали и повредили один "Ju-88" из состава III/LG1.
   Неприятно признавать, но за сутки боев, немецкая 72-я дивизия вбила клин вдоль шоссе, длиной 3,5 и шириной менее 1км. 1-й сектор со своей задачей справился намного хуже, чем 4-й.
   Н.И.Крылов писал: "Итогом трех дней вражеских атак с юга явился клин у Ялтинского шоссе, прорезавший нашу первую оборонительную полосу и врубившийся во вторую. Мы оставили Камары (Оборонное), и левый фланг 109-й дивизии генерала Новикова организованно развернулся фронтом к северу (на правом пограничники Рубцова непоколебимо стоят на балаклавских кручах, не дав потеснить себя ни на пядь). Во втором секторе обстановка вынудила оттянуть передний край бригады Жидилова с горы Госфорта на склоны Федюхиных высот. На Сапун-горе, в глубине обороны, заняли позиции батальоны 9-й бригады морпехоты -- теперь командующий СОР разрешил взять их из противодесантного заслона на побережье". Действительно, по приказу командующего ЧФ, ночью один батальон 9-й бригады был снят с побережья и занял оборону во второй линии, в развилке Балклавского и Ялтинского шоссе.
   Но этот прорыв стоил больших потерь и немецкой 72-й дивизии. На следующий день ее части не смогли продвинуться вперед даже на небольшое расстояние. Наблюдается интересная тенденция: немецкие части одним броском прорываются, но дальше вязнут в советской обороне.
   Не затихали бои и на Северной стороне, но они носили уже менее активный характер. К концу дня линия фронта на этом участке проходила следующим образом: 1км южнее отметки 192.0 (современная отметка 205.8)-600м южнее кордона N1 ("домик Потапова", серпантин) - "форт Волга" (800м южнее высоты Героев) -форт "Сибирь" (совр. отм. 112.5), далее до изгиба противотанкового рва и вдоль рва по высотам перед 30-й батареей. Т.е. части 4-го сектора по большей части удержали свои позиции.
   Из Новороссийска прибыли подводные лодки "Л-5" (командир капитан 3-го ранга А.С.Жданов) и "С-31" (командир капитан-лейтенант Н.П.Белоруков). На них доставлено 100 т боезапаса и 10 т продовольствия.
   15 Июня 1942г был первым днем 3-го штурма, когда противник не смог продвинуться ни на одном из участков. Он подтягивал резервы. В районе 4-го сектора подходила 24-я пехотная дивизия фон Теттау, в 1-м секторе подходила 170-я дивизия. Противник готовился к "последнему и решительному" наступлению. Но бои не прекращались.
   С рассветом противник открыл сильный артиллерийский огонь по частям первого сектора, Сапун-горе и Ялтинскому шоссе. В документах Спахова сохранилось, что "15 июня БС-112 и БС-113 подверглись ураганному огню с суши и воздуха, но личный состав вел ответный огонь, проявляя при этом героизм, отвагу и мужество". Его авиация атаковала боевые порядки первого и второго секторов и районы четвертого сектора: Любимовку, Трензину и Сухарную балки.
   Части немецкой 72-й дивизии, при поддержке бронетехники атаковала в направлении высоты 56.0 (пятый турецкий редут), но безуспешно, особенно мешал атакующим фланговый огонь 7-й бригады с Федюхиных высот.
   Не ослабевала напряженность боев и на Северной стороне. В этот день, в районе ст. Мекензиевы горы, в бой вступили части немецкого 122-го пехотного полка (24-й ПД), который атаковал при поддержке штурмовых орудий 197-го дивизиона. Но атака была отбита, противнику прорваться не удалось. В этот день, в Севастополь прорвались несколько конвоев.
   Вечером, из Новороссийска прибыли две "малютки": "М-33" (командир капитан-лейтенант Д.И.Суров) и "М-111" (командир капитан-лейтенант А.А.Николаев) с грузом 30т. бензина. Вице-адмирал Ф.С.Октябрьский сообщил начальнику штаба флота и начальнику тыла, что "...бензина для автомашин в Севастополе осталось на шесть суток, авиабензина Б-78 - на пять, Б-74 - на шесть и Б-70 - на двое суток. Причем расход бензина в сутки для автомашин составляет 45 т, авиационного Б-78 - 15, Б-74 - 20, Б-70 - 10 т".
   Из Туапсе прибыла подводная лодка "С-32" (командир капитан 3-го ранга С.К.Павленко), доставив 30т боезапаса и 12т продовольствия.
   В самом конце дня, в 23:20 из Новороссийска прибыли крейсер "Молотов" (командир капитан 1-го ранга М.Ф.Романов) в охранении эскадренного миноносца "Безупречный" (командир капитан-лейтенант П.М.Буряк), базовые тральщики "Защитник" (командир старший лейтенант В.Н.Михайлов) и "Взрыв" (командир старший лейтенант Н.Ф.Ярмак). Корабли доставили вторую часть 138-й стрелковой бригады, в составе 2325 человек и 24 шт. 82-мм миномета. Кроме того, доставлено 1075 человек маршевого пополнения, 442 т боезапаса, 1486 автоматов ППШ, 50 противотанковых ружей.
   В общей сложности, в 138-й бригаде, если верить советским документам, теперь насчитывалось 5,3 тыс. бойцов. Обычно указывают, что в бригаде было около 3 тыс. человек, но это не совсем так. Бригаду доставляли двумя частями, одну из которых (около 3 тыс. бойцов: 1-й и 2-й батальоны и артдивизион), прибывшую 12 июня разместили в районе выс. Суздальская. Вторую часть, прибывшую в ночь с 15 на 16-е, (3-й и 4-й батальон, минометный дивизион, ряд вспомогательных частей) выгрузили в районе Сухарной балки. Подтверждают этот факт и данные из документов. Так, в сводных данных, указывается, что с 12 по 17 июня в Севастополь доставлено 6741 человек. Эту же цифру дает и П.А.Моргунов. С другой стороны, абсолютно непонятно, почему в ней всего три батальона. Из немецкого протокола опроса пленного из 138-й стрелковой бригады:
   "138-я отдельная бригада состоит из 3-х батальонов, эти три батальона включают в себя по три стрелковых роты, пульроту, противотанковый взвод. В роте 165 человек. Вооружение роты 12 ручных пулеметов, 24 автомата и 6 станковых пулеметов на каждую роту. Противотанковый взвод 20 человек с 8-ю ПТР. Командир 3-го батальона майор Новореченный. Бригада сформирована 24 марта 1942г. в пос. Хоробали (150км от Астрахани).
   5.05.42г. переброшена в станицу Крымская, и 13.06. 42г. переброшена в Севастополь". Т.е. анализируя состав бригады можно сказать уверенно, либо в документ вкралась ошибка, либо не все доставленные бойцы входили в состав бригады.
   В любом случае, это было достаточно большое стрелковое подразделение, численностью около 3 тыс. бойцов. В ней были свои противотанковый, минометный и артиллерийский дивизион. Единственным недостатком вооружения бригады, было отсутствие в ее составе орудий среднего и тяжелого калибра.
   Прибывшая бригада являлась хорошим подкреплением обороны СОР, части которого несли тяжелые потери. Потери советских войск в этот день составили: убитыми - 597 , ранеными -938 человек, пропавшими без вести 197 человек.
   16 Июня 1942г уже в 02.40 крейсер "Молотов" и эскадренный миноносец "Безупречный", приняв на борт 1868 раненых и 1040 эвакуированных, вышли из Севастополя в Новороссийск. Т.е. всего за 3 часа на берег сошли две тыс. бойцов, а вместо них загрузили раненых. Нужно признать, что организация погрузки-выгрузки была исключительно высокой. На обратном пути корабли обстреляли вражеские позиции. Крейсер главным калибром (180-мм) выпустил 150 снарядов, а эсминец 240 130-мм снарядов.
   С утра немецкая авиация возобновила удары по переднему краю обороны. Всего за сутки было совершено 567 самолетовылетов, немецкая авиация тоже выдыхалась, не хватало бензина, авиационного боезапаса. Артиллерия так же уменьшила дневную норму, выпустив "всего" 800 снарядов крупного калибра. Мощному налету подверглась 705-я (116-я) батарея. Как воспоминал Меньшиков: "В середине июня утром шесть самолетов Ю-87 летели со стороны Сапун-горы на батарею. Это особенную тревогу не вызвало, т. к. к немецким самолетам находящимся в воздухе мы привыкли. Первое впечатление было, что они пролетят мимо, не причинив нам вреда, но они вдруг резко развернулись под углом 90® и начали поочередно пикировать на орудие N 2. Зенитных средств защиты у нас не было. Все сброшенные бомбы попали в район орудия N 2 и часть в орудийный дворик. От разрывов авиационных бомб орудие было выведено из строя и тяжело ранен часовой, который в это время находился в нише погреба для боезапасов. От обстрелов артиллерийскими снарядами часто выходила из строя телефонная связь с КП дивизиона. Целеуказание и распоряжения с дивизиона мы получали по радио. Все оставшиеся дни батарея продолжала вести бой с противником с одного орудия".
   Этот немецкий налет глубоко врезался в память Пустошного: "На нашу батарею пока она существовала и я был на нас брошено авиабомб примерно 90 штук и снарядов свыше 350 шт. А вот я был в 1973 году в ноябре месяце и пошел по территории нашей батареи N 112 бывшей. Фундаменты находятся на месте, где стояли орудия, только посрезаны болты. Где находились кубрики личного состава, КП батареи, артпогреба и камбуз. Все обвалилось, но заметно где они были. И видно где были прорыты углубления в грунте для прохода хотя ползком для личного состава. А воронки от авиабомб и сейчас можно сосчитать. Вся эта территория никакими постройками не занята. Я в 1973 году вспомнил все то, что было свыше тридцати лет тому назад. Около нашей батареи (орудия) где командиром был старшина 2 статьи Евдокимов упала бомба у самого бруствера у орудия, тогда повредило орудие (вроде накатную часть) в это время ранило несколько человек из прислуги орудий. И меня тогда опять ранило, тут уже покрепче. Переломило правую руку и повредило голову и шею. Это было примерно в первой половине июня, числа точно не помню. Тогда меня послали в госпиталь, я уже работать не мог. И попал в Камышевую бухту и оттуда попал на эвакуацию в госпиталь и прибыл в Поти. А на каком корабле не помню".
   В этот же день авиация накрыла батарею N 19 под командованием Драпушко. Вот что вспоминал Меньшиков. "В середине июня с дивизиона по радио поступило распоряжение выслать на батарею Драпушко в помощь одного офицера и матросов. Я выслал командира огневого взвода лейтенанта Зиму и с ним троих матросов. Через 4-5 часов они возвратились и лейтенант Зима доложил, что в КП батареи попала авиационная бомба, которая завалила выход с КП, и часть землянки. От проникающих в землянку газов все находящиеся на КП погибли. Когда их отрыли, то Драпушко и Казаков находились в противогазах, но уже без признаков жизни. Числа 20 июня на КП моей батареи также была сброшена большая авиационная бомба. Находившиеся на КП я, командир и радист почувствовали сильное содрогание почвы и запах взрывных газов. Когда мы вышли наружу, то в расстоянии 5 метров от нашего входа начинался край воронки диаметром свыше 10 метров и глубиной до 6 метров, где свободно могли разместиться две таких землянки как наша". Командование 19-й батареей до конца штурма принял старший лейтенант А. Н. Волчан.
   Немецкое наступление в 1-м секторе продолжалось. Войска сектора, к исходу дня, отошли почти по всей линии, и оставили совхоз "Благодать". Разобраться в донесениях 1-го сектора крайне сложно, но можно.
   В донесении указывалось, что части занимают рубеж: от высоты 57,7 (высота с Генуэзской башней), по западным скатам высоты 99,4(она же 212.1 -форт Северный), 300 м западнее совхоза "Благодать", 29,4(современная отметка 62.0, на окраине Кадыковки), 56,0 ("Шайба"), хут. Мариндакина (соврем. пос. Первомайка), до западных скатов высоты с Итальянским кладбищем. Это означает, что, несмотря на многочисленные атаки 28-й легкопехотной дивизии, 456-й стрелковый полк Г.А.Рубцова жестко держал свои рубежи. Достаточно крепко держался 1330-й полк, отойдя на 800-900м. Под натиском превосходящих сил противника значительно откатились только 602-й полк и 782-й полк 388-й дивизии. Отошедшие части опирались на заранее оборудованные огневые позиции. На местности четко прослеживаются линии обороны именно по этим рубежам. Противнику прорваться не удалось. Советские части лишь незначительно отошли назад, но...
   В 16 час. 16 июня Ф.С.Октябрьский направил С. М. Буденному, Н. Г. Кузнецову и Бодину, сообщение, в котором указывалось: " противник силой до трех полков с танками при мощной поддержке авиации и артиллерии прорвал фронт на стыке I и II секторов и овладел высотами 33,1 и 56,0. На рубеже высота 53,5 -- перекресток дорог северо-восточнее высоты 56,0 идет ожесточенный бой. Авиация противника непрерывно бомбит и штурмует боевые порядки I и II секторов, особенно высоты 74,0, 57,5 и 113,2 (Сапун-гора), которые расположены около шоссе на Ялту в районе Сапун-Горы". Т.е. у командующего немцы уже находятся в районе современного Ялтинского кольца, высота 56,0 еще не взята, а командующий докладывает о прорыве немецких войск, на стыке 1-го и 2-го секторов. Эта информация реальности не соответствует. Это подтверждают документы немецкой 72-й дивизии.
   Вечером того же дня Ф.С.Октябрьский радировал С.М.Буденому: " "Ввиду того, что авиация противника непрерывно штурмует наши войска, а наша малочисленная авиация не в силах действовать против сухопутных войск противника, [прошу] организовать удары авиации с Кавказа по вражеским боевым порядкам днем в I секторе, в районе совхоза Благодать, деревни Камары и высот в Балаклавской долине".
   Обычно, при описании событий этого дня основной упор делается на события в 1-м секторе, но, наверное, не менее важные события произошли в 3-м секторе. Правда, о них не пишут. Из воспоминаний Т.К.Коломийца: " Мне было предложено отвести остатки частей сектора на рубеж Инкерманских высот, создав линию обороны вдоль южного склона Мартыновского оврага. Я не мог согласиться с таким решением. Оно ставило под угрозу окружения и уничтожения части четвертого сектора и ускоряло выход врага к устью Мартыновского оврага.
   -- Оставаясь на старом рубеже, -- доказывал я, -- мы сковываем группировки врага, которые наносят удары по третьему и четвертому секторам. Отойти на рубеж за Мартыновский овраг можно в любое время, для этого есть хода сообщения. Нет у меня и уверенности в том, что можно надолго закрепиться на новом рубеже. Там нет подготовленной линии обороны. Кроме того, отход может отрицательно сказаться на моральном состоянии чапаевцев.
   После детального анализа обстановки с моими доводами согласились, и чапаевцы до 24 июня держались на старых позициях, севернее Мартыновского оврага".
   Над могилой минометчиков 79-й бригады, недалеко от того места, где железнодорожная насыпь пересекает нижнюю часть Мартынова оврага, есть скромный памятник, с надписью: " Здесь свой последний бой приняли минометчики 79-й морской стрелковой бригады во главе с комиссаром Толмачевым". И стоит дата 16.06.1942г. Но... по официальной версии этого не может быть. Ведь выше, в овраге по официальной версии, еще находился штаб 25-й дивизии. Ошибка?
   Похоже, что нет. Начнем с того, что по состоянию на 18-е июня штаб сектора уже числится в Инкерманском монастыре (во всяком случае, если верить документам). Кстати комендант 3-го сектора Т.К.Коломиец, упорно отрицает перенос КП, но в воспоминаниях рядовых "чапаевцев", указывается, что ночью, 18 ноября 1942г. 47-й медсанбат был "переселен" из Инкерманского монастыря в Инкерманские штольни, а его место занял штаб 3-го сектора.
   По воспоминаниям и немецким данным (документы 50-й ПД) удалось восстановить картину. Около 15 часов 16 июня 1942г. части немецкой 50-й ПД (из состава 122 ПП) при поддержке пяти штурмовых орудий прорвались на стыке между 79-й морской стрелковой бригадой (сведенной в один батальон, неполного состава) и 2-м Перекопским "полком" (375 бойцов), и пройдя по грунтовке вдоль одного из ответвлений Мартынова оврага неожиданно вышли к железнодорожному полотну. В бой был брошен последний резерв- минометчики бригады. Противника удалось остановить, но полностью ликвидировать вклинивание не удалось.
   К вечеру командующий ЧФ и СОР отправил еще одну телеграмму, сыгравшую крайне негативную роль в судьбе Севастополя: "Противник добивается, чтобы вы ушли из Любимовки, очистили высоты 38,4, 42,7 и 36,1. Противник удивлен, почему вы не очищаете север, так они пишут в своих документах. Противник боится лезть вперед, пока вы висите на его правом фланге. Еще больше устойчивости, держитесь крепко, держитесь при всех условиях, даже если противник просочится в ваш тыл. Драться до последнего. Противник бросил все резервы, больше у него нет их. Передайте командирам полков, батальонов. Я надеюсь на славных бойцов 95-й стрелковой дивизии. Контратакуйте, уничтожайте врага".
   Естественно, противник был удивлен, намечался достаточно большой "котел" в районе Любимовка - совхоз им. С.Перовской, а мер по выводу частей из этого района не предпринималось. Советское командование продолжало цепляться за 30-ю батарею, которая к тому времени, была уже почти полностью небоеспособной. Могло вести огонь только одно орудие из четырех, но приводы башни были выведены из строя. Ее орудия были развернуты в сторону моря и молчали. К вечеру бой шел уже в районе КП батареи. Лейтенант Ноткин с группой бойцов выбил их с высоты, но удержать ее не смог. Немцы стреляли по бронеколпаку из противотанковых пушек. Их снаряды не пробивали брони КП, но засыпали осколками бойцов. Потеряв больше половины людей, группа Ноткина вернулась под главный массив.
   Командный пункт батареи не был приспособлен для самообороны. Смотровые щели были узкие, направленные в сторону моря. С восточной стороны к командному пункту можно было подойти, не опасаясь попасть под обстрел. Этим и воспользовались немцы. На бронеколпаке были взорваны несколько зарядов, в результате, находившиеся внутри рубки погибли от детонации и угарных газов. Их тела вынесли через потерну, соединяющую КП с основным массивом.
   17 Июня 1942г возобновилось немецкое наступление на Северной стороне. Основной ударной силой стала относительно свежая 24-я Саксонская дивизия генерала фон Теттау, которую поддерживали остатки 190-го и 197-го дивизионов штурмовых орудий. 132-я дивизия была усилена 213-м полком (73-я ПД) и двумя пионерными батальонами. Из воспоминаний Г.Бидермана: " С 8 до 15 июня полк продолжал пробиваться вперед в боях, которые нам дорого обошлись, с жестокими боями брался каждый метр на пути к захвату господствующих Нойхаузских высот. В этот период 213-й пехотный полк получил приказ идти на усиление этой дивизии и вступил в бой на правом фланге".
   В 03.30 артиллерийские полки 22-й и 24-й пехотных дивизий начали артподготовку, после чего был нанесен авиаудар по укреплениям.
   Основной целью удара стала цепочка "нагорных редутов" старых земляных укреплений времен Крымской войны - последняя линия обороны на пути к бухте. На немецких аэрофотоснимках, сделанных после штурма, контуры укреплений угадываются только по более густой сетке воронок. Укрепления почти сравняли с землей.
   В атаке участвовали два пехотных полка 24-й дивизии (31-й и 102-й). Во второй линии находились 42-й полк 46-й дивизии, прибывший из-под Керчи и 103-й полк (24ПД). Вспомогательный удар наносила 22-я ПД. В боевых порядках атакующих войск находились 12 штурмовых орудий и до десяти танков 223-й роты трофейных танков. Правда, для последних атака оказалась неудачной, две машины сразу же подорвались на минных полях. Все дело в том, что, получив на транспортах новую партию мин, саперы 345-й и 95-й дивизий смогли установить новые поля, сведения о которых у противника отсутствовали. Минные поля прикрывались пулеметными позициями и противотанковыми пушками 97-го противотанкового артдивизиона (95 СД). И все же, около десятка машин, прорвалось сквозь советские позиции и вышли к Сухарной балке.
   Из воспоминаний А.М.Вилора: "16 июня обстановка для защитников нашего гарнизона усложнилась. Понеся потери личного состава, мы к этому времени уже не имели сплошной линии обороны, и свои силы вынуждены были сосредоточить на наиболее опасных и выгодных рубежах. Используя наши слабые места в обороне, вражеские автоматчики группами по 20-50 солдат в течение 16 и 17 июня неоднократно просачивались на территорию Сухарной балки, но каждый раз мы успешно их громили. Нами было уничтожено около 150 вражеских автоматчиков, но и мы несли потери. В боях с автоматчиками был тяжело ранен капитан П.Я.Титов, начальник штаба противовоздушной обороны объекта". 16-го июня противник еще не прорывался к территории складов, поэтому, скорее всего, эти воспоминания относятся к 17-му числу.
   Около 6 утра, противнику удалось разобщить отдельные укрепления, которые вели бой в окружении. Из воспоминаний Г.Бидермана: "В 7.45 дошла новость, что наша пехота взяла опорный пункт "ГПУ". В 8.30 сообщили, что германскими войсками захвачены форты "Сибирь" и "Волга". После часа ожесточенных боев наша пехота прорвала линию обороны, устроенную между землянками возле "Бастиона I", и в 8.45 этот опорный пункт был взят штурмовыми отрядами".
   На самом деле, к этому времени, земляные редуты "Волга" (в 800м от высоты 60.0) и "Сибирь" (в одном км западнее, ныне объект "Водоканала") были еще только окружены, а остальные опорные пункты еще отбивали атаки противника. В "Волге" оборонялись остатки 1165 полка, "Сибирь" обороняли остатки 172-й "дивизии" и 1163-го полка. Но опасность была не в этом, немецкие части прошли вдоль линии фортов, блокировав огнем опорные пункты "ГПУ" и бетонированный форт 1905г. "ЧеКа", и вышли к пос. Учкуевка. Ситуацию мог бы спасти 52-й артполк, находившийся в этом районе, поставив заградительный огонь, но, к сожалению, его орудия стояли без боеприпасов. Из воспоминаний Г.Бидермана: "В 10.00 также были вынуждены умолкнуть вражеские батареи, располагавшиеся на позициях возле Бартеньевки". Единственное, что смогли сделать расчеты- вывезти орудия.
   После обеда ситуация была следующей: "Волга" и "Сибирь" были взяты, небольшим отрядам, из состава их гарнизонов удалось выйти из окружения. В частности, смог выйти из окружения минометный дивизион 172-й дивизии. Вместе с тем, в плен попало около 50 человек из состава 345-й и 172-й дивизий и 19 раненых.
   Казарменный городок и командный пункт 30-й батареи были захвачены противником, который оттеснил остатки 2-го и 3-го батальонов 7-й бригады. Из личного состава батареи была сформирована рота ст.л-та Теличко, которой было приказано занять оборону вокруг массива батареи. К этому моменту на батарее оставалось 40 снарядов, но не действовало уже ни одного орудия.
   Из воспоминаний Г.Бидермана: "В 12.00 наши передовые штурмовые группы продолжали удерживать "Бастион" (укрепления вокруг КП 30-й батареи), отражая мощные контратаки противника. В промежуток времени между 12.50 и 13.15 каждая батарея нашего артиллерийского полка выпустила по "Шишковой" по 80 снарядов. И все равно эти позиции стойко защищались советской пехотой, которая отказывалась уступить даже пядь земли. Солдаты-ополченцы, стремясь удержать бастион, вступали в рукопашный бой в ходе отчаянных советских контратак, и сражение перекатывалось взад-вперед -- мы брали позиции, отдавали и вновь отвоевывали. Позиции были устланы телами убитых и умирающих. Ходячие раненые бродили, пошатываясь, ничего не соображая в дыму, охватившего окопы. Отряды противников нераздельно смешались в схватке, стреляя друг в друга, избивая друг друга прикладами и коля штыками".
   Бой шел у Братского кладбища, которое было укреплено, как опорный пункт. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " В ходе непрерывного боя я старался не терять из виду 95-ю стрелковую дивизию, которая перекатами с боями отходила к бухте. Штаб дивизии дислоцировался на самой высокой точке Братского кладбища и оттуда руководил опасным переходом. Наши зенитки за весь день не подпустили к отступающим колоннам ни одного танка.
   Но на закате нескольким вражеским танкам все же удалось выйти из зоны нашего огня. Они на предельной скорости устремились к Братскому кладбищу. Я знал, что штаб 95-й по существу остался без боевого охранения. А начальник артиллерии дивизии подполковник Яковлев объяснил мне, что положение и того сложнее: рота управления участвует в бою, и оборону штаба держат одни лишь штабисты.
   У зениток боезапас уже на пределе, оставался лишь НЗ на случай самообороны. На складах Северного укрепления, правда, еще были снаряды, но как их доставишь до наступления темноты? И все же мы ударили". Из воспоминаний Дмитришина "Во второй половине дня 16 июня немцы ворвались на Братское кладбище. Обороняла этот район 95-я стрелковая дивизия, штаб которой расположился в укрытии между могилами и под невысокой башней, напоминавшей египетскую пирамиду. Прорыв гитлеровцев грозил полным окружением штабу стрелковой дивизии. По условиям взаимодействия в штабе находился связной командира зенитного дивизиона Е. А. Игнатовича. Офицер штаба подполковник Яковлев поручил связному пробраться через окружение и передать просьбу открыть огонь по Братскому кладбищу -- под прикрытием артиллерийского огня штаб попытается выйти из окружения. Связной добрался. Игнатович доложил обстановку командиру 110-го зенитного артиллерийского полка полковнику В. А. Матвееву. По Братскому кладбищу открыли огонь. Несколько десятков снарядов рассеяли немцев и дали возможность штабу 95-й дивизии выйти в район Инженерной пристани. У Игнатовича сохранилась записка подполковника Яковлева: "Спасибо, друзья, что выручили нас из беды"".
   Бой шел в районе бывшего КП 110-го зенитного полка и находившегося рядом КП 1-го артдивизиона этого полка, которые немцы называли форт "Молотов". На самом деле, это был обычный двухэтажный дот, с расположенными неподалеку бетонными и деревоземляными бункерами, и окруженный колючей проволокой. Фортом это назвать сложно (так же как и "нагорные редуты"), но защитники его держались стойко. Из воспоминаний Г.Бидермана : ". В 14.45 пришло сообщение о том, что форт "Молотов" взят нашими войсками".
   Еще накануне командный пункт зенитчиков 110-го "полка" был перенесен на бывшую 7-ю мортирную батарею. Правда, я не зря взял слово "полк" в кавычки. В нем оставалось всего пять орудий: две 45мм (по одной на 552-й и 553-й батареях) и три 76мм (батарея N79). Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: " 1-му дивизиону поручили прикрывать отход наших войск. К тому же майор Семенов от лица командования СБР ПВО уточнил и еще более усложнил задачу: не позволить противнику просочиться к бухте Матюшенко, откуда войска переправлялись в Севастополь.
   Задача почти что непосильная, ведь у нас осталось всего пять орудий с неполными расчетами и крайне скудным боезапасом. Надо было думать, как выполнить приказ. В который раз пришли на ум слова генерала И. Е. Петрова: информированность, разведка -- первейшая заповедь командира.
   Начал с того, что на самые угрожаемые участки выдвинул выносные наблюдательные посты. Точнее, по одному наблюдателю-связисту. На большее людей не хватало, но все-таки "глаза и уши". Потом сделал все возможное, чтобы обеспечить связь с каждой батареей Северной стороны, скоординировать действия в соответствующих секторах обстрела, определить основные ориентиры пристрелки. Со штабом 95-й стрелковой дивизии, отход которой мы должны были прикрывать, обменялся связными".
   Но в этот день противник к бухте Матюшенко не пробивался. Г.И.Ванеев пишет: "95-я стрелковая дивизия (командир полковник А.Г.Капитохин, он же комендант сектора) вместе с двумя батальонами 7-й бригады морской пехоты, переброшенными сюда ранее для контратаки, весь день стойко дралась и до вечера не пропустила врага на запад, к морю". К сожалению, это не так. Уже к 15 часам противник захватил "Молотов", "ГПУ" и блокировал "ЧеКа". После чего, около 16 часов установил орудия, простреливая весь участок до берега моря, в районе Учкуевки.
   А к 20 часам, противник захватил поселок, отрезав от Севастопольской обороны большой кусок. Причем в этом котле оказались самые боеспособные части Северной стороны. Кто же попал в окружение? В данных о пленении, в документах 132-й дивизии указаны бойцы 161-го, 90-го, 241-го, 141-го учебного полков, 57-го артполка, 4-го батальона полка дотов и дзотов. Котел получился солидным, и, по большей части, это - следствие приказа Ф.С.Октябрьского держаться " ...при всех условиях, даже если противник просочится в ваш тыл". А.Г.Капитохин не решился дать приказ об отходе, об этом он прямо и достаточно резко пишет в своих неопубликованных воспоминаниях.
   Одновременно со штурмом "Молотова" противник атаковал и 30-ю батарею. Из немецкого документа "Борьба за Севастополь": "17 июня. В этот день в 13 ч 30 мин пикировщики сбросили на территорию батареи 20 бомб. Сосредоточенным артиллерийским обстрелом проволочные заграждения были прорваны, а минные поля засыпаны. Воронки, образовавшиеся в результате разрывов бомб и мин, облегчали наступление атакующих войск. Гарнизоны внешнего оборонительного пояса были большей частью уничтожены, а входившие в его состав легкие оборонительные сооружения разбиты. В результате бокового попадания в западную бронированную башню одно ее орудие было полностью, а другое частично выведено из строя. Прямое попадание в амбразуру восточной башни вывело из действия оба орудия. Подземный ход к дальномерной установке был засыпан, все входы и железобетонное покрытие каземата остались почти нетронутыми. На защитников батареи обстрел (по их показаниям) не оказал никакого воздействия.
   На штурм батареи были назначены 213-й полк, 1-й и 2-й батальоны 132-го саперного и 1-й батальон 173-го саперного полков (ошибка перевода, имеются в виду роты 132-го пионерного батальона 132-й ПД и рота 173-го саперного батальона из состава 73ПД). Ранним утром 17 июня 1942 г. был предпринят штурм, продолжавшийся до полудня в направлении противотанкового рва, открытого к востоку от батареи поперек водораздела.
   Противник оказал упорное сопротивление. Огневые точки, стрелявшие по фронту и флангам, были приведены к молчанию с помощью пехотного и артиллерийского огня. Первый и второй батальоны (роты) 132-го саперного полка (батальона) атаковали фортификационные сооружения, расположенные перед батареей, ...Продвижению атакующих частей препятствовали сильный артиллерийский и минометный огонь противника из долины реки Бельбек и с расположенных к югу склонов, а также огонь снайперов и контратаки. Около 14 ч 30 мин в результате повторного нападения западный склон возвышенности был занят. Удалось занять и подход к командному пункту на восточной оконечности подземного хода.
   В 14 ч 45 мин второй батальон 213-го полка начал атаку восточного склона и в15 ч 15 мин достиг разрушенного фортификационного укрепления на отметке 400 м к востоку от первой бронированной башенной установки. Первый батальон (рота) 173-го саперного полка (батальона) под защитой пехотного огня атаковал башенную установку. В 15 ч 45 мин шестеро саперов со связками ручных гранат проникли в установку и уничтожили ее гарнизон. Гарнизон второй установки яростно отстреливался сквозь отверстия, пробитые артиллерийскими снарядами в броневых листах башни. Атака саперов увенчалась успехом лишь благодаря фланговому обстрелу установки, который вели пехотные части. Противник был уничтожен ручными гранатами. В это же время наступавшая по северному склону пехота могла контролировать западный склон. В 16 ч 30 мин саперы после нескольких повторных попыток достигли сильно обороняемых главных входов, заграждаемых пулеметами. В результате всех этих действий гарнизон был заперт в блоках". Нескольким группам защитников все же удалось уйти, прорвав окружение. Из книги Мусьякова: "Утром и днем немецкие части, преграждавшие путь к Севастополю, были сравнительно немногочисленны. Но к вечеру противник подтянул станковые пулеметы, рассадил ракетчиков, и положение изменилось. Трудность была прежде всего в том, что между батареей и виноградниками совхоза лежала полоса голой местности шириной около 400 метров. Полоса эта, простреливавшаяся из разных точек, была изрыта воронками".
   Первой группой прорыва командовал младший политрук Устинов. Его группа прорвалась еще во время штурма (около 15 часов), и должна была закрепиться в ближних зданиях совхоза, и огнем прикрыть прорыв остальных. Из воспоминаний Устинова: "На половине пути к совхозу впереди меня полз краснофлотец Марченко из службы Подорожного, Когда меня ранило в кисть правой руки, я хотел попросить его сделать мне перевязку, но затем решил перевязаться сам. По дороге я нашел его убитым. Убитых было много. До совхоза добрались, кроме меня, парикмахер Котляровский и сержант срочной службы из электромеханической боевой части (Гончаров или Гончаренко). Здесь мне перевязали вторую рану. В совхозе, в подвале каменного здания, расположенного возле дороги к батарее, мы пробыли до вечера, ожидая остальных. Однако ни одного человека к нам больше не подошло. Между тем немцы уже занимали усадьбу совхоза. Мы решили отходить к берегу моря. Миновав шоссе, к ночи мы добрались до прожекторной станции, которая еще была в наших руках. Там с помощью одного майора из береговой обороны я связался со штабом и по телефону доложил обо всем генерал-майору Моргунову".
   Группа старшего лейтенанта Теличко, которая должна была занимать оборону в дотах противодесантной обороны со стороны совхоза, вместе с бойцами 90-го стрелкового полка отошла к форту "Шишкова" и около 16 часов смогла прорваться вдоль берега моря.
   Из массива попытались выйти сразу три группы. Самая большая группа под командованием Соловьева попыталась выйти из башни и прорваться к совхозу, но опоздала, противник установил несколько пулеметов в оставленных группой ст. л-та Теличко дотах. Из воспоминаний В.Рудакова: "Когда мы выскочили из-под массива, то сразу друг друга потеряли: в двух шагах ничего не было видно, хотя был еще день. Вокруг батареи стояла сплошная завеса из дыма, песка и пыли, поднятых разрывами фашистских снарядов и авиабомб. Метрах в 50 от входа я был ранен. Когда я падал, то увидел Соловьева. Он сидел, прислонившись к бетонной глыбе, вывороченной взрывом из старого массива. Весь бок и грудь у него были в крови. Я вскочил и бросился к нему, но тут был ранен вторично. Когда я снова поднялся и добрался до того места, где сидел комиссар, его уже там не было. Очевидно, краснофлотцы унесли его обратно под массив". Рудаков пополз к совхозу, но потерял сознание. Его подобрали бойцы морской пехоты и отправили в лазарет. Группа Рудакова погибла почти вся. Из группы политрука второй башни Зверева уцелело несколько человек. Они вернулись под массив и принесли тяжело раненного Зверева. Повторную попытку прорыва предприняла группа старшин во главе с Андриенко. Группа вынуждена была вернуться. Ночью решили выходить меньшими группами, по пять -- семь человек. Ночной прорыв удался только группе Ивана Подорожного. С ним прорвались химист Мажуга, электрик Дегтярев, пулеметчик Колбин. Группа, внезапно выскочив из башни, забросала гранатами дот. Бойцы укрылись в винограднике совхоза. Зная расположение виноградников, Подорожный сумел пробраться по ним к морю, а оттуда вдоль берега -- на Северную сторону. Три следующие попытки не удались. Как только броневые двери открывались, взлетали ракеты, и становилось светло как днем. Немцы немедленно открывали огонь.
   Когда раненых краснофлотцев втаскивали обратно под массив, группа немцев подбежала к двери и попыталась ворваться внутрь. Всех их перебили, одного раненого даже взяли в плен, но вскоре он умер.
   В 20 часов противник уже приступил к атаке "форта Шишкова". Что это за форт? Это укрепленные массивы 16-й и 24-й царских береговых батарей, бывшая советская береговая батарея N20. Массивы батарей имели противодесантную оборону, были окружены противоштурмовой решеткой, минными полями и колючей проволокой. Противник взять укрепление не смог, но отрезал последний путь к отступлению вдоль моря. Почему советские войска так жестко держались за старые массивы береговых батарей, на которых даже не было орудий? Почему по этим укреплениям вела огонь "Дора"? Ответ прост: бывшая советская береговая батарея N20 являлась складом артбоезапаса 4-го сектора, блокированным оказался и склад стрелкового боезапаса 4-го сектора в "форте ЧеКа" (дореволюционный форт "литер Б"), захваченном к вечеру немцами.
   В первом секторе ситуацию удалось стабилизировать. Лишь один раз противнику удалось прорваться между высотой 56.0 "Шайба" и окраинами Кадыковки, В бой была введена рота 773-го полка (командир ст.л-т Николаенко). Рота контратаковала, но попала под огонь немецкой артиллерии. Противник вновь атаковал, отбросив роту, и входя в прорыв, завязал бой в районе отм. 53.5 и бывшего хутора Скирмунда (ныне 1-е отделение "Золотой балки"). Но части противника были накрыты залпом 3-го дивизиона "гвардейских минометов", после чего атаковал весь 2-й батальон 773-го полка.
   17 июня ночью на командном пункте командующего ЧФ и СОР на Каменной пристани собрался руководящий состав СОР и Приморской армии. Из книги П.А.Моргунова: " Генерал Петров доложил о положении на Северной стороне, особенно в районе IV сектора, где противник понес значительные потери в боях с остатками полков нашей 95-й стрелковой дивизии. Было намечено утром 18 июня силами 138-й стрелковой бригады (командир -- майор П. П. Зелинский) и 345-й стрелковой дивизии контратаковать в направлении северо-западнее балок Графской и Сухарной с одновременной отвлекающей атакой силами батальона 79-й бригады и батальона 2-го Перекопского полка морской пехоты. На участке I сектора противник несколько потеснил наши части в районе Кадыковки и Золотой балки (между Сапун-Горой и районом Чоргунь). И. Е. Петров предложил в связи с большими потерями сократить линию фронта.
   Мною было доложено о положении 30-й батареи и внесено предложение попробовать прорвать линию блокады батареи, освободить ее гарнизон, а затем подорвать батарею. Для этого надо воспользоваться контратакой 138-й бригады и 345-й дивизии, выделить от 95-й дивизии группу и попытаться пробиться к 30-й батарее. На Северной стороне в резерве находится более батальона местного стрелкового полка, но он прикрывает выход к Северной бухте. В Северном укреплении имеется небольшой гарнизон 178-го саперного батальона Береговой обороны, который вместе с отходящими частями задержит противника на некоторое время. У Капитохина осталось очень мало бойцов, и если он продержится еще два-три дня, то это хорошо. Однако группу для прорыва к 30-й батарее создать нужно, в нее дать артиллеристов и часть из 95-й дивизии. Вся береговая артиллерия сможет 18-го поддержать контратаку наших войск на Северной стороне. Часть боезапаса выделена для этой цели, тем более что 16-го немного получили с Кавказа. Вскоре мы с генералом Петровым уехали к себе на командный пункт готовиться к утренним боям. За ночь штаб армии под руководством генерала Крылова подготовил необходимые мероприятия. Полковник Кабалюк и подполковник Файн сделали все, что потребуется от Береговой обороны для деблокирования 30-й батареи и освобождения гарнизона".
   В сводке, подписанной командованием СОР, указывалось, что: "В ночь на 18 июня была произведена частичная перегруппировка для выравнивания фронта и усиления угрожаемых направлений. К 24 час. 17 июня войска занимали следующие позиции и рубежи:
   I сектор: 109-я и 388-я стрелковые дивизии: Генуэзская башня -- западные склоны высоты 99,4 -- западнее совхоза "Благодать" -- высота 33,1 (искл.) -- 400 м западнее высоты 56,0 -- хутор, находящийся в 100 м восточнее отм. 36,0.
   II сектор: 386-я стрелковая дивизия, 7-я и 8-я бригады морской пехоты: южные и юго-восточные скаты Федюхиных высот -- памятник сражения на Черной речке -- высота 72,5 -- высота 126,1 -- высота 67,1 -- высота 119,9.
   сектор: 25-я стрелковая дивизия и 79 я стрелковая бригада: высота 119,9 -- юго-западные скаты высоты 115,7 -- южный отрог Камышловского оврага (искл.) -- безымянная высота в 1 км южнее высоты 90,0 -- высота 66,1.
   сектор: 345-я и 95-я стрелковые дивизии: высота 66,1 (искл.) -- отроги Графской балки -- 1 км южнее поста Мекензиевы Горы -- отм. 60,0 -- 1 км юго-западнее высоты 43,5 -- 500 м северо-восточнее Буденовки -- западные скаты высоты 36,1 и далее на запад до моря".
   Все это конечно прекрасно, но на деле, этот документ, мягко говоря, истине не соответствует. Во-первых: никакой передислокации не было. Было окружение части сил 4-го сектора, и потеря нескольких опорных пунктов обороны. Во-вторых, линия расположения советских войск во 3-м и 4-м секторах, указанная в донесении, по состоянию на вечер 17 июня, находится в глубоком тылу войск противника. Либо в связи с оставлением своих КП комендантами 4-го и 3-го секторов произошла потеря управления частями, либо это обычное очковтирательство.
   Внимательно пройдемся по линии обороны, указанной в документе.
   Первый сектор: Генуэзская башня -- западные склоны высоты 99,4 (212.1, форт Северный) -- 300м западнее совхоза "Благодать" -- высота 33,1 (искл.) - 400 м западнее высоты 56,0 - хутор в 100 м восточнее отметки 36,0. Т.е. несмотря на все усилия немецкой 28-й легкопехотной дивизии, 456-й и 381-й полк свои позиции удержали, и выполнить свою задачу дивизия не смогла. От фланга 381-го полка занимали позиции остатки двух батальонов 782-го полка, далее один батальон 773-го полка той же дивизии, далее, до стыка с 1-м батальоном 7-й бригады на Федюхиных высотах занимали остатки 602-го полка
   С введением в бой одного батальона 773-го полка, в долине "Золотой балки" между Ялтинской дорогой и Кадыковкой удалось даже продвинуться на 400м вперед. Зато в районе современного комплекса "Шайба" противник захватил высоту 56.0 и продвинулся на 500м. Т.е. 72-я немецкая дивизия вбив клин "завязла" в советской обороне.
   Второй сектор: 7-я бригада морской пехоты занимала первым батальоном позиции на южных и юго-восточных скатах Федюхиных высот до памятника сражения на Черной речке. Т.е. были оставлены западные скаты г.Гасфорта и 1-я (восточная) Федюхина высота (совр. отм. 106.0). Далее до высоты: 72,5 (154.7) занимали оборону 4-й и 5-й батальоны 7-й бригады. Далее от отметки 154.7 (искл.) до отм. 126,1 (Чириш-тепе) занимала 386-я дивизия. Участок от отм 67,1(современная отметка отсутствует, дальний угол долины Кара-коба) до отметки 119,9 (современная отметка отсутствует, район подъема ЛЭП на плато из долины Кара-коба) занимала 8-я бригада. Т.е. второй сектор не только не отступил, но и продвинулся вперед, причем значительно. Во всяком случае, по документам. Но, к сожалению, похоже, что документы не соответствуют истине. Высота Чириш-тепе по румынским документам была не только удержана 1-й горнострелковой дивизией, но и обратные ее скаты были отбиты румынами. В противном случае, абсолютно непонятно, почему артиллерия 2-го сектора 17.06.42г. ведет огонь по этому участку. Ситуация на этом участке находилась под контролем коменданта сектора, т.е. скорее всего, это намеренная ложь.
   Теперь обратимся к данным по 3-му сектору. Анализ немецких документов, районов по которым велась стрельба советской артиллерией, (в т.ч. и корабельной), разведки на местности, показывают, что линия обороны 3-го сектора проходила совсем не так, как указано в приведенном фрагменте. Правый фланг, удерживаемый 3-м полком МП, 54-м и 31-м полками неполного состава показан почти правильно (с ошибкой всего 500-700м), но дальше, указано, что части третьего сектора, занимали позиции в районе "юго-западные скаты высоты 115,7", ошибка составила уже 1,5 км на юго-запад. В противном случае, советская артиллерия вела в этот день огонь по своим же позициям. Высота 66.1 так же была занята противником, который уже вышел к этому времени к верховьям Трензиной балки.
   В 4-м секторе ситуация еще хуже. Наложив обозначенные рубежи на линию расположения немецких войск, получим весьма забавные выводы. Западные скаты отм. 36.1 (это дорога от станции к совхозу им. С.Перовской), отметка 43.5 (современная отметка 93.1 в виноградниках 1,4 км северо-восточнее Братского кладбища), отметка 60.0 (высота Героев), к этому времени уже давно были заняты противником. Более того, он продвинулся вперед от указанных ориентиров на 1-1,5 км.
   Возможно, это было действительно связано с тем, что было потеряно управление, и информация о реальном положении дел запаздывала. И, может быть, неудача с контратакой 138-й бригады 18-го июня была связана именно с тем, что в штабе СОР отсутствовала достоверная информация о положении частей. В противном случае, ситуация выглядит уж больно некрасиво.
   По официальной версии Филиппом Сергеевичем Октябрьским была передана следующая директива: "Генералам Петрову, Моргунову, Чухнову, Вершинину, начальнику инженерной службы Парамонову. Приказываю в целях усиления обороны немедленно отработать, и по ночам приступить к осуществлению:
   1. Созданию опорных пунктов на Северной стороне, эшелонированию по глубине, начиная от линии севернее Братского кладбища выходом к вершинам балок Голландия, Сухарная и т. д., соединившись занимаемой линией с 345-й стр. дивизией и 79-й бригадой, дальше от этой линии на юг. Следующие опорные пункты линии обороны вплоть до Северной бухты. Каждый дот -- крепость. Равелин -- опорный пункт. Приказать по-настоящему заняться этим Капитохину.
   Использовать все силы Северной стороны, драться до уничтожения последнего немецкого солдата. С Северной стороны на Южную никого переправлять не будем. Если противник потеснит наши части, драться еще всем батареям до последнего бойца на Северной стороне, Южная будет помогать.
   2. Такую же работу, еще более серьезную в части рубежей, срочно делать всем саперным частям от Сапун-Горы на запад и северо-запад.
   Созданию опорных линий рубежей, окопов, батальонных участков, огневых позиций больше внимания этим вопросам".
   Достоверность данного документа вызывает некоторые сомнения. Он больше похож на послевоенную вставку. Тот экземпляр, который хранится в архиве, напечатан на печатной машинке, выпускавшейся после войны, и напечатан он на послевоенной бумаге. Некоторые лексические особенности этого документа указывают на то, что, возможно, этот документ был создан, с как-либо целью, уже после войны. Так, например, по воспоминаниям старожилов форты у входа в бухту равелинами (что, в общем, неправильно) начали называть только в 50-60-е годы.
   Возможно, я ошибаюсь, но, в любом случае, создать "эшелонированную оборону" за двое суток, работая по ночам - невозможно. Кроме того, сами действия командования говорят о том, что Северную сторону долго оборонять не собирались. На Южную сторону в этот день были выведены два стройбата, большая часть 178-го отдельного инженерного батальона, ряд более мелких подразделений. Т.е. с одной стороны, дается указание создавать оборону, с другой забирают инженерные и строительные части. Мне могут возразить, что именно 178-й инженерный батальон составил гарнизон Северного укрепления, но это не совсем так: в Северном укреплении оставалась только авторота, занятая вывозом имущества и боезапаса.
   Для того, чтобы обеспечить вывоз флотского имущества с Северной стороны, в район Радиогорки была переброшена 227-я зенитная батарея ст. л-та Григорова.
   В течение дня советские штурмовики небольшими группами (первый раз три и, второй шесть Ил-2) попытались поддержать войска . Боевых потерь не было, но сразу после взлета упал в море Ил-2 ст. лейтенанта Покидова. Причина происшествия так и осталась невыясненной, но наиболее логично предположить, что самолет был поврежден в результате артиллерийского обстрела. При возвращении Як-1 45-го ИАП старшина Чайка на большой скорости врезался в капонир, где стоял "як" командира 3-й ОАГ. Оба самолета сгорели. Осмотр тела летчика показал, что он был дважды ранен, и по-видимому потерял сознание при приземлении. Третий "як", который садился следом, пытаясь избежать столкновения с аварийными машинами, зацепился крылом за капонир и был полностью разбит. Его пилот отделался ранениями. Ночью с Кавказского побережья перелетели три Ил-2.
   Потери СОР за сутки убитыми составили 653 человека, ранеными, 1217, количество пропавших без вести неизвестна.
   18 Июня 1942г в 01.00 транспорт "Белосток" в охранении базового тральщика "Якорь" и пяти сторожевых катеров прибыл из Новороссийска. Это был последний транспорт, которому удалось прорваться в город. На транспорте и подводных лодках "Д-5", "Л-23", "Щ-203", "М-31" и "А-4", было доставлено: маршевого пополнения - 360 человек и разных воинских команд - 80 человек, боезапаса - 341 т и продовольствия - 238 т.
   Прикрывали подход транспортов зенитные батареи Северной стороны. Батарея Алюшина занимала позицию на выступе Толстого мыса, над самым морем, куда как раз пришвартовался наш транспортный караван. Гитлеровская пехота не раз пыталась прорваться туда со стороны Бартеньевки и Учкуевки. Но батареи Алюшина (79-я), Шишляева (552-я) и Воловика (553-я) были начеку и перекрестным огнем отсекли ее от берега. Но этот артогонь не остался незамеченным со стороны противника. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича, находившегося в это время в массиве бывшей царской 7-й мортирной батареи: " ..., вскоре заговорила вражеская артиллерия, залаяли минометы. Фашисты упорно пристреливались к алюшинской батарее и к моему командному пункту. Я приказал: "Всем в укрытие!".
   Не прошло и минуты, как наш бетонный, глубоко вросший в землю каземат содрогнулся. В два-три прыжка мы со Сметаниным выскочили на поверхность. По соседству находился такой же прочный кубрик с толстой металлической дверью. После взрыва двери не стало. То, что мы увидели внутри, бросило в дрожь: крупнокалиберный снаряд разворотил помещение, никто из находившихся там не уцелел. (Их могилу, в июне 2011г. нашли поисковики А.П.Запорожко, прим мое А.Н.)
   Подоспевшие связисты, несмотря на обстрел, стали выносить погибших. У моряков, которые никогда не плачут от боли, а умирают молча, по лицам катились крупные слезы. Тут же, в глубокой воронке, мы похоронили своих товарищей, и опять укрылись от огня, так как артналет продолжался. Очередной крупнокалиберный снаряд вспахал землю у входа в укрытие, ударился о его фундамент и взорвался. К счастью, произошел, как говорят артиллеристы, камуфлет: снаряду не хватило мощи, чтобы полностью разрушить фундамент. Но когда мы пробовали выбраться наружу, дверь не поддавалась. Только через минут десять подоспела помощь. Глотнув свежего воздуха, я огляделся -- и сердце похолодело. Медленно, как бы нехотя, прямо к нам летел огромный снаряд. Его вытянутое тупоносое тело отливало на солнце серебром. Можно только удивляться, как эта металлическая громадина, начиненная взрывчаткой, может лететь. Я еще успел подумать о примете военных -- именно "своего" не услышишь, -- как огромный конус, прошелестев над головой, с громоподобным звуком разорвался в расположении 79-й батареи.
   В какую-то минуту -- не более -- я уже был там. Пыль еще не успела осесть, дым не развеялся. Но что натворил вражеский снаряд, увидел сразу: одна пушка перевернута и полностью разворочена. Весь расчет погиб. У другой сорван ствол, многие бойцы изранены.  Разбиты дальномер и счетверенный пулемет. Отовсюду слышны стоны. А дальше было еще хуже. Этот мощный 615-миллиметровый снаряд угодил прямо в стену капонира, где комиссар Лебедев собрал коммунистов батареи. Невиданной силы удар сорвал тяжелое бетонное перекрытие и обрушил его на людей. Под огромной глыбой все были погребены заживо.
   В который уже раз краснофлотцам пришлось вгрызаться в землю -- лопатой, ломом, киркой, штыком. Работали молча, стиснув зубы, потому что из-под обломков слышались стоны, призывы о помощи. Отрыть удалось немногих, да и те уже были мертвы. Поднять же многотонную плиту не было никакой возможности.
   Под ней остались погребенными комиссар дивизиона старший политрук Лебедев, политрук батареи Лубянцев, младший лейтенант Полторацкий, старший сержант Попель, младший сержант Андрющенко и еще двадцать зенитчиков"...
   Т.е. батарея полностью перестала существовать. В строю на Северной стороне осталась всего одна зенитная батарея, переброшенная накануне- 227-я, т.к. в 553-й и 552-й оставалось всего по одному 45мм орудию, а батарея зенитных автоматов на Константиновском форте была приведена к молчанию.
   В связи с гибелью "Грузии" и "Армении", в Севастополе скопилось множество раненых, К утру, выгрузив боезапас, транспорт, по неизвестной причине, не покинул Севастопольской бухты. С рассветом в севастопольском небе появилась вражеская авиация, начала обстрел причалов тяжелая артиллерия. Сильный ветер постоянно сносил в сторону выставленную в бухте дымовую завесу. Несколько авиабомб попало в причал. На "Белостоке" был полуразрушен ходовой мостик, появились пробоины ниже ватерлинии. Экипаж боролся за живучесть судна. Вечером, приняв на борт 500 раненых бойцов и 200 эвакуируемых граждан, теплоход вышел в море. Около 2 ч ночи 19 июня в 20 милях южнее мыса Фиолент, его атаковали торпедные катера. От одной торпеды командиру удалось уклониться, но другая настигла судно. Взрывной волной Т. П. Рымкуса сбросило с мостика и придавило мешками с песком. Когда командир выбрался из-под них, теплоход быстро погружался в воду и, через несколько минут затонул. Всего катерам удалось поднять из воды 79 членов экипажа вместе с командиром теплохода, 75 раненых и 3 эвакуируемых. Остальные моряки и пассажиры погибли.
   Наступление немецких войск в Южном секторе явно буксовало. В течение дня предпринималось несколько атак, в направлении развилки Ялтинского и Балаклавского шоссе, но все они были отбиты. Находившийся в резерве в районе развилки один батальон 9-й бригады в бой не вступал. Авиация СОР пыталась содействовать частям 1-го сектора, но в первом же вылете группа, состоявшая из семи Ил-2, двух И-16, двух И-153 в сопровождении 11 "яков", еще не долетев до цели, вступила в бой с 20 "мессершмиттами" III/JG77, которые вел в бой сам командир эскадры капитан Голлоб. Немцы записали на свой счет шесть сбитых самолетов, причем два сам Голлоб (104 и 105-я победы). Немцы не сильно завысили свой результат. Советская сторона потеряла Ил-2 лейтенанта Мишина (подбит и сел на своей территории), и три "Як-1" летчиков Надирова, Гунатешвилко и Труфанова. Труфанов был ранен, а остальные пилоты погибли. Кроме того, был подбит один И-153. Немецкая сторона потерь не понесла.
   Вторая группа, самолетов СОР так же понесла потери. При рулежке по аэродрому у одного из СБ осколком было повреждено шасси, и самолет врезался в капонир, после чего последовал пожар и взрыв, в капонире сгорел И-15бис.
   Гораздо сложнее была ситуация на Северной стороне. Атака 138-й бригады оказалась неудачной. Вообще, с этой атакой много непонятного, и документы по ней отсутствуют. Попробуем рассмотреть события с точки зрения немецких документов. Из истории 22-й ПД: "18.06г. началась сильная контратака русских на позиции 47-го ПП, готовившегося к атаке на укрепленный туннель. Русская бригада, доставленная крейсером несколько дней назад по морю, атаковала позиции батальона с приданными ПТ орудиями, минометами, подразделением саперов и кавалерии (всего 17 офицеров, 50 унтерофицеров и 372 солдата). В утреннем тумане удалось уклонится от боя, ведя заградительный огонь артиллерией. В контратаке удалось взять до 800 пленных и захватить обратно утраченные позиции и даже продвинуться немного дальше".
   Особенно умиляют данные о 800 пленных. Реально, их было всего 27 человек (из них всего 14 человек из 3-го батальона 138-й бригады). Из протокола опроса пленного (3-й батальон 138-й бригады): "Ночью все три батальона были сосредоточены в железнодорожном тоннеле (указаны координаты Графского тоннеля). 1-й батальон бригады атаковал в направлении опорного пункта "Донец" (нагорный редут над Сухарной балкой, захваченный противником), второй в направлении нефтебазы, третий вдоль железнодорожного полотна с последующим выходом к лесничеству (скорее всего, кордон N1)".
   Здесь картина получается более или менее ясная. Но в этом случае получается, что предложение П.А.Моргунова по деблокированию 30-й батареи было проигнорировано. Да, и вряд ли на это хватило бы сил.
   Поначалу атака развивалась удачно, и немецкому 47-му пехотному полку был нанесен существенный урон. Но затем, немецкий 22-й артполк поставил заградительный огонь, и атака захлебнулась. Были подбиты почти все танки последней 3-й роты 125-го отдельного танкового батальона. И, все же, нанеся на карту позиции и направление атак батальонов 138-й бригады, можно сказать, что реальная цель наступления бригады была достигнута. Оставим в стороне урон немецкого 47-го полка, хотя сами немцы признают: " Так как 47-й полк был очень ослаблен в этой борьбе, командование решило провести перегруппировку сил. Девятнадцатого июня полосу наступления 47-го ПП заняли подразделения 65-го ПП. 65-й ПП захватил позиции врага у туннеля, и достиг господствующих береговых высот, в то время как 47-й ПП на правом крыле Северной бухты пополнял свои ряды".
   Н.И.Крылов признается: "К сожалению, достигли мы меньшего, чем рассчитывали. Инициатива была перехвачена на считанные часы, и потеснить гитлеровцев удалось едва на полкилометра".
   Но самое главное, 3-й батальон 138-й бригады, захватив форт "Донец", деблокировал склады в Сухарной и Маячной балках. Просто назвать истинную цель наступления бригады, означает признать свою ложь в донесении, отправленном в 24 часа 17.06.42г.
   Но, может, пленный что-то путает или говорит неправду? Из воспоминаний А.М.Вилора: "18 июня для гарнизона Сухарной балки сложилась крайне угрожающая обстановка. К этому времени войска противника вплотную подошли к рубежам нашей обороны, и охватили Сухарную балку полукольцом... Несколько позже через проем стены со стороны поселка Голландия на территорию объекта просочилось около ста солдат врага. Матросы взвода под командованием главстаршины А.К. Постоенко открыли по ним ураганный огонь, а потом забросали гранатами. Противник потерял половину своего состава. Оставшиеся в живых бежали. В этом бою был контужен Постоенко. Враг еще дважды предпринимал наступление на этом направлении но был отбит с большими потерями. В этих боях отличился старшина Н.И. Шаповалов. В тяжелой обстановке он возглавил боевые действия взвода и проявил личную храбрость в разгроме противника". Т.е. действительно, получается, что создалась угроза складам в Сухарной и Маячной балках, и первой целью атаки 138-й бригады стало обеспечение безопасности штолен, и эту задачу удалось выполнить. Да, развить успех не удалось, атака захлебнулась, но основная цель была все же достигнута. И в течение трех ночей боезапас вывозили на бывшую 24-ю батарею (современный Парк Победы), в район бывших царских 19-й, 11-й и 10-й береговых батарей. Одновременно были предприняты срочные меры к укреплению гарнизона штолен: " Мной было доложено командованию тыла флота, что Федосеев тяжело болеет, что штольни разминированы, что сил для обороны недостаточно. Командование тыла соответственно доложило об этом Военному совету флота. При обеспечении связи погибли главстаршина И.А. Халоша и матрос Осипов. Нам была оказана помощь. Для усиления обороны Сухарной балки были переброшены на катерах-охотниках матросы ОВРа в количестве примерно 50 человек под командованием лейтинанта А.И. Лавренова. Прибыла команда подрывников в количестве 15 человек. Прибыли также заместитель начальника артодела флота полковник Е.П.Донец и представитель политотдела тыла флота батальонный комиссар В.А.Карасев".
   Любопытно другое: Г.И.Ванеев пишет: "После упорных боев, потеряв значительную часть личного состава, наши части вынуждены были отойти на исходные позиции. Контрудар не получился. Предпринятая попытка прорваться на соединение с 95-й стрелковой дивизией и выйти в район батареи N 30 также не увенчалась успехом из-за очень интенсивного противодействия вражеской авиации и артиллерии".
   Возникает законный вопрос: если конечной целью для атаки 138-й стрелковой бригады был Кордон N1, то какими силами планировали деблокировать 30-ю батарею?
   345-я дивизия находилась правее, и ее малочисленные части были растянуты на 3 км. Крайне малочисленные стрелковые части 95-й дивизии оказались в окружении. После того, как были мобилизованы тыловые части, в 161-м полку числилось 150 человек, в 90-м полку 78, а 241-й полк "полностью перестал существовать" (Н.И.Крылов). Из 150-ти человек 161-го полка, 70 были направлены в Сухарную балку для усиления гарнизона.
   172-я дивизия перестала существовать в принципе (если не считать сводной роты под командованием И.Зилина). Т.е. 4-го сектора как такового уже не существовало. По словам Н.И.Крылова "17-е июня стало последним днем, когда в 4-м секторе существовал сплошной фронт". Скорее всего, планируемый удар для деблокирования 30-й батареи попросту не состоялся. Н.И.Крылов пишет о цели атаки так: " В контратаке, предпринятой утром 18 июня в общем направлении на станцию Мекензиевы Горы, участвовали кроме батальонов новой бригады Перекопский полк Тарана, левофланговые части дивизии Гузя, остатки приданного ей танкового батальона. Артиллерия 95-й дивизии и чапаевцев с двух сторон поддерживала атакующую группу, имея задачу связать, насколько позволяли небогато отпущенные снаряды, противника огневым боем. По нашим масштабам и возможностям контратака была крупной, но мы не ждали от нее слишком многого, сознавая, насколько неблагоприятно для нас соотношение сил. Однако все же надеялись, что удар во фланг немецким войскам, вплотную приблизившимся к Братскому кладбищу, Снимет непосредственную угрозу выхода врага к бухте, ликвидирует разрыв между частями Капитохина и Гузя". Т.е. ни слова о 30-й батарее.
   П.А.Моргунов пишет: "Майор Дацко ждал пополнения 161-го полка для укрепления обороны в районе дер. Учкуевка -- дер. Буденовка (это пополнение так и не поступило). И ни слова о наступлении. В принципе, на Северной стороне оставалось еще достаточно много бойцов и командиров, пусть не в стрелковых частях, но видимо, управление ими было полностью потеряно. В противном случае, совершенно непонятно, почему Местный стрелковый полк (пускай немногочисленный), в самый критический момент находился в своих казармах в районе Инженерной пристани. Вместе с тем, до вечера 18-го июня держался окруженный гарнизон форта "ЧеКа". Только в ночь с 18 на 19-е немецкие пионерные части (744-й пионерный батальон) смогли приступить к зачистке казематов "форта Шишкова" выбивая последних защитников огнеметами. В массиве 30-й батареи держался гарнизон с отступившими в нее остатками 90-го полка. Только к вечеру удалось подавить сопротивление разрозненных групп в совхозе им. С.Перовской и в районе Любимовки. Люди держались до последнего, надеясь, что помощь придет.
   С выходом немецкого 65-го полка к бухте Голландия части 4-го сектора оказались отрезаны от основных сил. Уцелевшие летающие лодки с гидроаэродромов перебазировались в Казачью бухту, но в связи с отсутствием там подготовленных спусков и укрытий организовать оттуда боевую работу не удалось. К исходу дня противник подошел к Северному укреплению, занял Бартеньевку и Братское кладбище. Что любопытно, в сообщениях о боях 18.06.1942г. на Северной стороне полностью отсутствуют немецкие танки. Немецкая бронетехника понесла очень серьезные потери, а остатки бронетехники были переброшены в Южный сектор. На Северной стороне остались только 4 штурмовых орудия 190-го дивизиона.
   В этот день ночью, в Севастополь должен был прибыть лидер "Харьков" (командир капитан 3-го ранга П.A.Mельников) 17 июня лидер имея на борту груз боезапаса и продовольствия вышел в море. С целью маскировки вначале он шел в южном направлении, имитируя рейс в кавказский порт. На рассвете 18 июня "Харьков" повернул к Севастополю и тут же подвергся интенсивному налету люфтваффе. При 22-й по счету бомбежке в 6.50 одна из бомб взорвалась под кормой лидера. В 3-м котельном отделении возник пожар, затопило 5-й погреб, из-за поступления забортной воды в главных котлах повысилась соленость. Первая машина застопорилась, в расходных масляных цистернах обнаружилась соленость, вышли из строя 3-е и 4-е орудия главного калибра. Пожар удалось ликвидировать. Соленость устранили заменой лопнувших трубок в главном холодильнике. В румпельном отделении устранили повреждения гидравлики рулевого управления. После заделки разошедшихся швов в помещении 5-го артиллерийского погреба откачали воду. На запрос командира лидера было получено приказание начальника штаба идти в Поти под прикрытием лидера "Ташкент"". На два месяца лидер вышел из строя. Авиация противника полностью контролировала ситуацию. За 18 июня она произвела свыше 500 самолетовылетов по нашим войскам, городу и аэродромам, сбросив до 1800 бомб. В результате бомбардировки в бухтах базы получили повреждения базовый тральщик "Гарпун", сторожевые катера N 065 и N 0102.
   Особенно трудно приходилось севастопольским аэродромам. Их постоянно атаковали самолеты и артиллерия противника. Из воспоминаний Н.И.Крылова: " Аэродром на Куликовом поле, перепаханный разрывами бомб и шквальным артобстрелом, с начала третьего штурма использовать стало нельзя, и бомбардировщики -- несколько ДБ-3, СБ и Пе-2 -- улетели на Кавказ. Пришлось потом и из Северной бухты, к которой приблизился фронт, убрать маленькие гидропланы МБР-2 (металл от их разбомбленного эллинга еще раньше пошел на изготовление гранат). На двух аэродромах в южной части севастопольского плацдарма, у Херсонесского маяка и в Юхариной балке, базировались штурмовики майора А. А. Губрия --10--12 Ил-2, а потом и меньше (прибывавшее пополнение не успевало покрывать потери), и несколько десятков "ястребков" -- 6-й гвардейский истребительный полк полковника К. И. Юмашева".
   Немцы же смогли ввести в строй аэродром на Каче, и подлетное время для немецких истребителей сократилось до 10 минут.
   В ночь на 19-е июня командующий флотом доносил: "Сталину, Кузнецову, Буденному, Исакову. Героический Севастопольский гарнизон продолжает истреблять врага, рвущегося в город. Семнадцать суток отбиваются яростные бомбо-артиллерийские, а затем с 7--06--42 пехотно-танковые атаки. За это время мы также понесли большие потери... Враг понес потери самое малое в три-четыре раза больше нашего. Несмотря на эти огромные потери, враг, имея абсолютный перевес и господство в воздухе и танках, продолжает огромное давление. Враг уничтожает наши подразделения в окопах бомбоударами, а затем, прорываясь танками, захватывает территорию. Таким образом врагу удалось на южном участке узкой полосой по Ялтинскому шоссе дойти до высоты 53,5 -- памятника Балаклавскому сражению, где он трое суток истребляется, но не может пройти дальше, но зато на северном участке противник сегодня подошел вплотную к северным укреплениям, занял Бартеневку, Братское кладбище, тем самым поставил под удар вплоть до минометного огня весь город и лишил нас возможности пользоваться Северной и Южной бухтами. Из всей обстановки видно, что на кромке северной части Северной бухты остатки прижатых наших войск долго не продержатся. За это время войска Севастопольского оборонительного района понесли большие потери, которые исчисляются в 22 000 -- 23 000 человек.
   Наш следующий рубеж борьбы -- южное побережье Северной бухты, гора Суздальская -- Сапун-Гора -- высота Карагач, где есть еще наши войска. Продолжаем создавать глубину обороны. До постепенного перехода на эту линию обороны продолжаем удерживать всю занимаемую на сегодня линию обороны. Переход на указанную линию обороны будем вынуждены сделать, если немедленно не получим помощи. Что нам немедленно нужно:
   10 000 маршевого пополнения, из них половина вооруженных.
   Вывезти раненых, которых... некуда класть, не хватает медсостава, медимущества.
   Усилить зенитной артиллерией.
   Дать хотя бы 25 самолетов Як-1 и 10 штук Ил-2.
   Немедленно поставить на линию Кавказ -- Севастополь 20 обещанных самолетов "Дуглас" с ночными экипажами, так как подавать маршевое пополнение, все снабжение и вывозить раненых можно теперь только самолетами-ночниками и подводными лодками. Докладывая вышеизложенное, прошу неотложной помощи".
   Народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов дал указание Военному совету флота немедленно закончить пристань у береговой батареи N 35, подыскать место для пристани у Херсонесского маяка и начать ее строить, для чего использовать баржи, затопив их. Ф. С. Октябрьский ответил на это распоряжение:
   "Все, что можно, было предусмотрено, строительство причала в районе ББ-35 заканчивается. Трудность другая. Абсолютно господствует авиация противника, появились итальянские подводные лодки, немецкие торпедные катера и, как правило, накат с моря. Самое реальное и более надежное -- питать нашими подводными лодками и транспортной авиацией. В противном случае противник потопит остатки всех наших боевых кораблей"
   19 Июня 1942г ночью немецкие войска производили передислокацию. Немецкая 132-я пехотная дивизия, наступавшая вдоль моря, понесла серьезные потери. И вынуждена была приостановить движение основными силами. 436-й пехотный полк после занятия "форта Шишкова" остановился в районе отбитого укрепления. 437-й полк был связан боем в районе Барьеньевки. Полк понес столь существенные потери, что спустя двое суток был отправлен на Керченский полуостров на пополнение и переформирование. Вместо него, в состав дивизии был включен 72-й пехотный полк 46-й дивизии. Вспомогательные части 132-й дивизии так же понесли потери и нуждались в пополнении. Единственными боеспособными подразделениями дивизии оставались 97-й полк (46-й дивизии) прибывший накануне, и 88-й пионерный батальон той же дивизии. Т.е. почти вся 46-я дивизия была задействована в штурме Севастополя, хотя формально, она в штурме не участвовала. Сутки спустя 132-й ПД были приданы 72-й и 42-й пехотные полки (из 46 ПД). Т.е. если не считать штаба и артиллерийских полков, 46-я ПД была полностью задействована при штурме Севастополя.
   Добивать 4-й сектор Севастопольской обороны остались 97-й полк и 88-й пионерный батальон (46ПД, приданы 132-й ПД), которые располагались в районе от берега моря до Северного укрепления, далее занимал позиции 31-й пехотный полк и 24-й пионерный батальон (24-я ПД), далее, до берега моря в районе б.Голландия находился 102-й ПП той же дивизии. Остальные части этой дивизии были отведены для переформирования.
   От б. Голладния, полукольцом охватывая Сухарную и Маячную балки, стояли остатки 22-й пехотной дивизии. Имея в первой линии один (65-й) пехотный полк. 16-й и 47-й полки были отведены, в связи с большими потерями во вторую линию.
   Далее против войск 3-го сектора стояли 50-я ПД и 4-я румынская горнострелковая дивизия. Стык 4-й горнострелковой и 18-й пехотной дивизии румынских войск находился напротив стыка 2-го и 3-го секторов. Против частей 2-го сектора, по-прежнему находились румынские 18-я ПД и 1-я королевская ГСД. В районе клина вбитого в советскую оборону, вдоль Ялтинского шоссе действовали части 72-й пехотной дивизии, 399-й и 401-й полки 170-й дивизии. В резерве, на направлении главного удара находились 391-й полк и 420-й пехотный полк (из 125-й ПД, приданный 170-й ПД). На левом фланге по-прежнему, располагались два полка 28-й легкопехотной дивизии.
   В этот день опасная ситуация возникла в 1-м секторе. Бой шел и ночью, немецкое командование ввело в бой новый пехотный полк 399-й (170-й ПД), при этом атаку поддерживала бронетехника. В 1-м секторе, противнику удалось прорваться на окраине Кадыковки вглубь обороны, в связи с чем, в бой был введен еще один батальон 773-го полка, а затем и батальон 9-й бригады, стоявший в районе развилки Ялтинского и Балаклавского шоссе. Прорыв удалось ликвидировать, но при этом пришлось отойти к 6-му турецкому редуту (недалеко от современного памятника Киевским гусарам). Глубина вбитого клина, в районе 1-го сектора увеличилась еще на 800метров.
   В 08.00 командующий флотом доносил: "Буденному, Исакову, Кузнецову, Бодину. I и II сектор 04--00 -- 08--00 группа противника прорвалась в районе высоты 29,4. В результате рукопашного боя прорвавшаяся группа ликвидируется. В районе высоты 56,0 -- хутора Калигай -- высоты 77,3 скопление пехоты и танков противника.
   На участке III и IV секторов авиация интенсивно бомбит боевые порядки войск. Группа танков с пехотой атакует казармы МСП. Ведется бой. На участке 138-й стр. бригады и 345-й дивизии сильное огневое противодействие противника. Части 138-й стр. бригады и 345-й СД медленно продвигаются вперед. Город, аэродромы непрерывно обстреливаются артиллерией и бомбардируются авиацией".
   В этот день перестала существовать еще одна зенитная батарея Севастополя - легендарная плавбатарея N3. Два звена Ю-87 из I/StG77 нанесли бомбовый удар, в результате которого была накрыта бронерубка с дальномером, выведены из строя все 76мм орудия и два 37мм автомата из строя вышли 2/3 личного состава. Атака была произведена немецкими летчиками из I/KG51, командиром 2-го отряда гауптманом Фурхопом и обер-лейтенантом Хинрихсом.
   Чтобы прикрыть войска на Северной стороне, в ночь с 18 на 19 июня в район Михайловского форта была переброшена последняя батарея 114-го зенитного артдивизиона (110-й ЗАП). Сюда же отошел штаб 110-го зенитного артполка, были отведены остатки 553-й и 552-й зенитных батарей (по одному орудию на каждой батарее). На 79-й зенитной батарее ст. л-та Алюшина бойцы смогли восстановить одно орудие. В районе Константиновской батареи еще действовал один зенитный автомат, и действовали три орудия на 2-й и 12-й береговых батареях.
   Советская официальная историческая версия проста: приказом командующего СОР были созданы опорные пункты, из различных частей сформированы гарнизоны, и на намеченных рубежах части держались, пока не был получен приказ об отходе. П.А.Моргунов в своей книге "Героический Севастополь" пишет: "Были созданы три основных опорных пункта: Константиновский равелин, куда входил личный состав ОХРа, 95-й стрелковой дивизии и береговых батарей N 2 и 12; Михайловский равелин -- личный состав 110-го зенитного полка, береговой батареи N 702 и авиачастей; в районе Инженерной пристани и его равелина -- личный состав местного стрелкового полка во главе с командиром подполковником Н. А. Барановым и остатки некоторых других частей.... Кроме того, был создан опорный пункт в Северном укреплении, занятый 178-м инженерным батальоном БО, остатками частей ПВО и частью бойцов 95-й дивизии; туда был также выслан один взвод (около 50 человек) от местного стрелкового полка. Баранову было приказано поддерживать с этим опорным пунктом связь по подземному кабелю, идущему от Инженерной пристани в Северное укрепление, а с Барановым командование поддерживало связь до последнего дня с помощью подводного кабеля, проложенного через бухту". При этом Петр Алексеевич не указывает, кем были созданы опорные пункты
   Внимательное изучение материалов по данному вопросу показывает, что на самом деле опорные пункты, как боевые участки, до ночи с 19 на 20 июня никто не создавал, и командиров в них никто не назначал. Командирами становились самые инициативные офицеры и старшины, или оборону возглавлял старший по званию. Лишь позже, комендантом береговой обороны П.А.Моргуновым были назначены командиры опорных пунктов, но сделано это было сутки спустя, когда обстановка в этом районе стала совсем иной. Просто остатки частей, отходя к старым укреплениям, занимали в них оборону. И границы их были совсем иными. Так, например, опорный пункт в Михайловском укреплении был создан штабом 110-го зенитного артполка, который стянул к укреплению остатки своих батарей. Оборону 2-й и 12-й батарей, городка ВМУБО организовывал ст.л-т С.Д.Дзампаев, командир 2-й батареи. При этом капитан М.В.Матушенко, командир 161-го полка майор Дацко находились в Константиновском укреплении, стоявшем в тылу этого островка обороны. Оборону Инженерной пристани и укреплений 4-й батареи организовал командир Местного стрелкового полка - полковник Баранов.
   А вот единого руководства войсками не было. Комендант сектора А.Г.Капитохин частично потерял управление частями. В воспоминаниях бывшего коменданта 4-го сектора Капитохина, (Воспоминания были сохранены одним из выпускников Тамбовского суворовского училища, где после войны преподавал Капитохин) события описываются следующим образом: " После того, как пришлось оставить и взорвать КП сектора на Братском кладбище, мы отошли к казармам Местного стрелкового полка. Потеряв КП, мы полностью лишились средств связи с войсками, но удержать Братское кладбище не хватило сил, рота автоматчиков, прикрывавшая наш штаб полегла почти полностью, ведя бой между могил.
   Из казарм, расположенных в старой батарее, мы с полковником Яковлевым попытались выяснить обстановку в секторе. По флотской связи откликнулось Константиновское укрепление, Михайловское, к нашему удивлению откликнулась и телефонная станция в бухте Голландия. Когда я попытался набрать Северное укрепление, телефон долго не отвечал, но к моему удивлению связь работала. На повторный вызов мне ответил лейтенант, командир автороты, фамилия его была или Пехотин или Пехтин. В телефоне были слышны выстрелы, но как я понял, Северное укрепление еще держалось. Я приказал направить туда разведку местного стрелкового полка. К вечеру разведчики вернулись и доложили, что Северное стоит крепко и его поддерживает расположенная рядом зенитная батарея. Полковник Баранов, командир Местного полка направил туда взвод, численностью до пятидесяти человек при одном ротном миномете ...".
   Утром 19-го июня 1942г. существовали три островка обороны. Первый: мыс Толстый - Радиогорка, включая летний лагерь ВМУБО, массивы старых царских береговых батарей (склады ЧФ), позиции 12-й и 2-й береговых батарей, Константиновский и Михайловский форты. Второй островок обороны: Инженерная пристань, военный городок, казармы МСП, бывшая 4-я батарея. И, наконец, самый маленький - телефонная станция в бухте Голландия.
   Утром бой шел в районе Бартеньевки и Буденовки. Днем 19-го числа 3-я моторизованная рота немецкого 88-го пионерного батальона заскочила в ворота Северного укрепления. Бойцы автороты советского 178-го инженерного батальона, находившиеся в укреплении, не ожидали нападения, но, разобравшись, что перед ними немцы, открыли пулеметный огонь по заскочившим в укрепление мотоциклам и автомобилям. Противник вынужден был поспешно отойти, понеся потери.
   Противник, обойдя Северное укрепление, захватил казематы бывшего КП 1-го зенитного дивизиона 110-го зенитного артполка (массив бывшей 7-й мортирной батареи). Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "Едва я успел переговорить со Сметаниным, как наружный разведчик докладывает: "Фашисты!". Выглянул: действительно, со стороны Бартеньевки -- гитлеровцы. Идут спокойно, положив руки на автоматы, переговариваются, что-то жуют. Не верят, что после ураганной артподготовки в казематах еще кто-то живой остался.
   Что делать? Принять бой? Но нас всего восемнадцать. И на всех семь винтовок, три пистолета, полсотни гранат да пара трофейных автоматов с десятком рожков. И я решаю: отходим к 79-й батарее (массив бывшей 1-й царской батареи)....Немедленно привели и боеготовность орудия, на фланге замаскировали "максим", закрепленный теперь за Сальниковым. Гитлеровцы полностью у нас на виду, идут кучно, и мы целимся, будто в тире. Первые же залпы огненной косой прошлись по их цепям. Но град пуль полетел и на нас. Кажется, что они проносятся над самым ухом с холодным звенящим свистом. И каким бы ты ни был храбрецом, все равно в этом леденящем звуке ощущаешь ту невидимую грань, которая отделяет жизнь, от смерти. Но это ничего. Видишь, слышишь, чувствуешь, стреляешь -- значит живешь и делаешь свое дело. Еще два залпа -- все, что можем при скудном боезапасе. В ход идут гранаты. Хорошо, что гитлеровцы не выдерживают и отходят. Но нам не становится легче. Попадаем под огонь вражеском артиллерии и шестиствольных минометов. Обстрел пережидаем в укрытиях. Но фронтовое счастье изменчиво. Крупный снаряд все-таки угодил в наш каземат. Огромной силы взрыв сдвинул железобетонное перекрытие, и оно зависло над нами, покачиваясь, готовое в любой момент сорваться и раздавить всех. Выскакиваем наружу, под шквал огня и металла. Кажется, бьют со всех сторон. Мы всего лишь маленький островок в бушующем море разрывов.
   Чувствую, что нам надо уходить отсюда как можно скорее. Орудийные раскаты гремят все громче. Их гул перекатывается по старым, истертым от времени, искромсанным металлом Крымским горам. Северная сторона ведет свой последний бой, продолжая изматывать ненавистного врага. Отходим к Михайловской батарее. Движемся ночью. Хорошо еще, что в свое время я так тщательно изучил местность. Знаю, где сманеврировать, какими тропками незаметно пройти. Миновав Бартеньевку, мы вышли на прямую дорогу, ведущую к батарее".
   К ночи, размеры островков сократились. Северное укрепление оказалось в окружении, но Михайловский, Константиновский форты и береговые батареи N 12 и N2 оборонялись единым фронтом. Действовало по одному орудию на 2-й и 12-й батареях.
   Удержался островок на Инженерной пристани и старой батарее N4. Командир Местного стрелкового полка Баранов подчинил себе остатки 134-го гаубичного полка (два орудия 122мм и одно 152мм) и вел бой, используя тот небольшой запас снарядов, который оставался в наличии. Противник безуспешно атаковал казармы МСП. Утром противник начал обстрел бухты, используя два трофейных 155мм орудия. Слабые попытки 138-й бригады деблокировать части на Северной стороне оказались безуспешными. В общем, судьба Северной стороны была решена. И не только Северной стороны. Выход противника к бухте означал падение всей обороны Севастополя. Теперь это был только вопрос времени.
   В 15.20 крейсер "Коминтерн" в охранении базовых тральщиков "Мина", "Взрыв", "Защитник" и трех сторожевых катеров из-за невозможности войти в Северную бухту Севастополя по приказанию командования флота возвратился в Новороссийск.
   Странно и другое, почти вся оставшаяся в строю артиллерия и техника сосредоточены в районе бухты Матюшенко, и в районе мыса Кордон, но вывозить ее явно не торопятся. Командир Местного стрелкового полка Баранов подчинил себе остатки 134-го гаубичного полка (два орудия 122мм и одно 152мм из состава 724-й батареи) и вел бой, используя тот небольшой запас снарядов, который оставался в наличии.
   В Севастополь прибыли подводные лодки "Щ-212" (командир капитан 3-го ранга И.К.Бурнашев), "Щ-214" (командир капитан 3-го ранга В.Я.Власов), "М-32", "М-118" и "Л-4" было доставлено 165 т боезапаса, 10 т авиабензина и 10т продовольствия. На исходе суток в главную базу прибыли еще две подводные лодки "С-31" и "С-32" с грузом авиабензина. За день боев советские части потеряли убитыми 732 и ранеными 1317 человек.
   Г.И.Ванеев пишет: "Изменить ситуацию, а тем самым спасти защитников Севастополя могла только Ставка, приняв одно из двух решений: или -- 1) экстренно доставить большое количество войск, боезапаса, боевой техники и вооружения, и в этом случае использовать не только разнородные силы флота, но и армейских ВВС, в том числе транспортную авиацию, как фронтовую, так и из своего резерва; или -- 2) эвакуировать войска СОР". К сожалению, ни то ни другое было уже невыполнимо. Ни доставить большое количество свежих частей, ни вывезти защитников было уже нереально. Наступила агония.
   19 июня поздно вечером Военный совет флота обсудил итоги боев за день. Говорилось о прорыве врага в районе бухты Голландия, о имеющихся трудностях в укомплектовании частей личным составом, нехватке боезапаса и др. Генерал Петров и комендант БО, указав на серьезность положения, настаивали на немедленном обращении за помощью, так как в противном случае удержать Севастополь будет невозможно. Предложения были самыми разными.
   Но из всех самых важных мер командующий флотом выделил почему-то только одну, направив телеграмму: "Буденному, Исакову. Товарищ маршал, прошу завтра же поставить на ночную работу Крымская - Севастополь имеющиеся у Вас самолеты ТБ-3 и "Дуглас" с посадкой Херсонесский аэродром. Необходимо доставить мне маршевое пополнение и приступить к вывозке раненых, все переполнено, иного выхода сейчас нет. Жду Ваших решений. Октябрьский, Кулаков". Странно, но, несмотря на тяжелейшее положение Северной стороны, в противодесантной обороне стоит три батальона 9-й бригады, 81-й танковый батальон, 778-й полк (388-й СД), не считая более мелких подразделений. Причем сосредоточены они именно на линии прикрытия эвакуации.
   Странно и другое, почти вся оставшаяся в строю артиллерия и техника сосредоточены в районе бухты Матюшенко, и в районе мыса Кордон, но вывозить ее явно не торопятся. Возле пирса в готовности к отправке находились два оставшихся в строю орудия 227-й зенитной батареи три 122мм пушки А-19 из состава 52-го артполка, пять тягачей "СТЗ", но вывезти их так и не успели. На немецком фото видно, что вся эта техника так и осталась стоять на своих местах.
   Видимо, из-за потери управления, боезапас к этим орудиям так же не подвезли, что, в общем-то, странно, т.к. в ночь с 19 на 20-е на шлюпках подвезли снаряды на БС-2 и БС-12. Правда, при более детальном изучении вопроса, выяснилось, что это была личная инициатива командира 2-го артдивизиона. Второе орудие на батарее N2 было разбито артогнем противника, щит орудия был отброшен к берегу моря, а ствол орудия оторван.
   Всю ночь производилась вывозка оставшегося боезапаса из Сухарной балки. В операции участвовали автороты 345-й, 386-й, 388-й дивизий и артотдела ЧФ. Машины 345-й дивизии и флотские грузовики вывозили боезапас в Инкерманские штольни, 386-я дивизия возила боезапас в район Сахарной головки, 388-я дивизия вывозила снаряды в район бывшей батареи N 24 (современный Парк Победы) и в район автобата. Из воспоминаний: " ... мост через Черную речку был разбит авиацией противника, саперами 345-й дивизии и инженерами ЧФ была устроена подводная переправа для грузовиков, так, что машины двигались по ступицу в воде...". Боеприпасов с штольнях Сухарной балки оставалось еще очень много, но в основном, флотских калибров. Вывозили в первую очередь 76мм и 45мм боеприпасы, которые можно было использовать армейской артиллерией.
   В ночь с 19 на 20 июня было принято решение о переброске еще одного батальона 9-й бригады морской пехоты в район казарм на развилке Балаклавского и Ялтинского шоссе. Два остальных батальона бригады все еще стояли в противодесантной обороне. В ночь с 19 на 20 июня на Южную сторону переправилось достаточно много бойцов из разбитых частей на Северной стороне, но переправа осуществлялась вплавь и на подручных средствах, многие при переправе утонули, а те, кто смог переплыть бухту не имели ни вооружения, ни обмундирования. Бойцы других подразделений их ехидно называли "белоштанниками". По официальным данным за день боев советские части потеряли убитыми 732 и ранеными 1317 человек. Но это данные неполные, они не учитывают ни пропавших без вести, ни утонувших при переправе.
   20 Июня 1942г командующий ЧФ и СОР доносил: "Надводным кораблям заходить в Северную бухту нельзя. Заканчиваем организацию приема кораблей в бухты Камышовая, Казачья и открытое побережье района ББ-35. Принимать можем с обязательным уходом ту же ночь обратно: лидеры, ЭМ и БТЩ. Подлодки любое время. Крейсеры сейчас принять невозможно. Донесу возможность приема крейсеров районе ББ-35 через два-три дня. Сегодня самолетом высылаю вам кальку с легендой мест подхода лидеров и ЭМ. Заходить кораблям в бухты придется задним ходом, разворачиваясь перед бухтой. В районе ББ-35 подход носом к берегу, маленькая пристань. Октябрьский, Кулаков".
   Г.И.Ванеев пишет "Весь день части 95-й дивизии вели бой за удержание Северных укреплений, но силы их уже иссякали". Это не совсем так. После наскока 3-й роты 88-го пионерного батальона 19-го июня вечером, Северное укрепление 20.06.42г никто не атаковал. Пользуясь этим, командир Местного стрелкового полка смог перебросить в Северное укрепление стрелковый взвод (47 человек). Кроме того, в укрепление отошли зенитчики 366-й батареи, несколько десятков бойцов 95-й СД, артиллеристы 52-го армейского артполка. Т.е. гарнизон укрепления был сборным. В общем-то и советское командование не ожидало, что маленькая горстка бойцов -саперов примет бой с немецкими дивизиями, этот опорный пункт возник стихийно. В укреплении, в подвалах хранилось большое количество стрелкового боезапаса и минометных мин к 50-мм минометам. Недостатком обороны стало полное отсутствие тяжелого вооружения. Оборону возглавил командир автороты 178-го инженерного батальона ст. л-т Пехтин. Он хорошо знал Северное укрепление, и грамотно расставил бойцов. Но 20-го числа немцы на штурм не решились.
   Все дело в том, что 97-й пехотный полк и 88-й пионерный батальон были заняты подавлением сопротивления в районе массивов старых царских батарей. Задача эта была осложнена тем, что продолжали действовать еще три орудия 12-й и 2-й береговых батарей.
   24-я пехотная дивизия была занята штурмом кварталов Северной стороны, где достаточно долго отбивались разрозненные части 95-й дивизии и флотских тылов. Из немецкого документа "Борьба за Севастополь" "Решительный успех был достигнут дивизиями, оперировавшими в северном секторе в течение 19 и 20 июня. Так, 132-я дивизия ворвалась в укрепления оборонительной позиции "Ленин", а 24-я овладела территорией судоверфи по обеим сторонам сухих доков и вышла к морю". Т.е. противник был не в состоянии штурмовать это укрепление. Из того же документа: "В плане укрепление имеет форму восьмиугольника. Оно окружено рвом с каменными стенками, шириной 5 м и глубиной 3,2 м, за ним насыпан вал выстой 4 м и шириной около 10 м. Диаметр укрепления составляет 500--600 м. Северная, южная, восточная и западная оконечности укрепления представляют собой выступающие вперед углообразные бастионы. На них устроены пятиконечные парные валы с прикрытиями против действия настильного огня с боков и с тыла. В укреплении имеются старые и новые одно- и многоэтажные казармы с телефонами и беспроволочными телеграфами. Они приспособлены для обороны, а подвальные помещения использованы для складов. Из тяжелого вооружения в укреплении были лишь минометы. Устарелость и скудность обустройства укрепления возмеща­лись упорным сопротивлением большевиков. 19-го июня части 3-го моторизованного батальона 88-го саперного полка ворвались внутрь укрепления, но не смогли удержаться вследствие сильного сопротивления противника, который успел оправиться от внезапности атаки; к тому же вал еще не был занят. 20 июня командованием 24-й дивизии был дан приказ на следующий день с утра (т.е. 21-го числа) атаковать укрепление всеми имеющимися у него силами саперов. Последние были приданы 31-му пехотному полку, который со своей стороны для их поддержки выделил 3-й батальон полка".
   Советские части на Северной стороне готовились к обороне по линии: лагерь ВМУБО- форт Михайловский. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича: "С первыми лучами солнца Михайловский равелин ожил, и я отправился к его северной стене: полковник Матвеев послал меня разобраться с военными. Их здесь расположилось много. Моряки, летчики, пехотинцы, артиллеристы -- люди все опытные, бывалые.  У многих в беспрерывных боях одежда потеряла свой изначальный вид. ...Рядовой состав, как и было условлено, направил в распоряжение капитана Р. X. Хайрулина и старшего политрука М. С. Ефименко, а командиров препроводил к полковнику Матвееву, который с утра занимался организационными делами и, в частности, формированием специального отряда, призванного оборонять форт.
   Этому новому подразделению придавалась полноценная зенитная батарея во главе с опытным командиром старшим лейтенантом А. М. Лимоновым и комиссаром политруком В. И. Кутузовым (батарея N219). Четыре орудия выдвинули за крепостные стены, на главное танкоопасное направление -- восточнее бухты Матюшенко. Оставшиеся две малокалиберки командир полка приказал мне установить возле северной стены, то есть там, где, по его мнению, враг предпримет первые атаки. Полковник поручил мне также координировать силы форта и батареи, налаживать их постоянное взаимодействие, что особенно важно для столь малочисленного гарнизона, как наш.
   Я не оговорился, сказав -- малочисленный. В Михайловском равелине вообще-то собралось много людей. Но дело в том, что Хайрулину и Ефименко разрешалось отобрать лишь сто двадцать пехотинцев, артиллеристов, связистов да шестьдесят авиаторов. Остальные триста пятьдесят человек во главе с самим командиром полка согласно приказу должны на двух катерах и баркасах немедленно переправиться на Южную сторону, на КП СБР ПВО, для обороны важнейших объектов города". Переправить 350 человек на двух катерах и баркасах невозможно, скорее всего, было сделано несколько рейсов. Причем, что странно, на Южную сторону вывозили в основном офицерский состав. Из воспоминаний Е.А.Игнатовича выходит, что вроде бы как офицеров отправляли к полковнику Матвееву, который и формировал гарнизон. На самом деле, все было "с точностью до наоборот". В числе "эвакуированных" с Северной стороны был и сам Евгений Андреевич. Возможно, это разумно, совсем не обязательно офицеру принимать бой в качестве обычного стрелка. По странному совпадению, у всех вывезенных с Северной стороны история совпадает до мельчайших деталей: "... разорвался немецкий снаряд (бомба), контузило (ранило), как оказался на Южной стороне - не помню".
   Михайловский форт готовился к бою, в распоряжении защитников были три станковых пулемета, два ручных, 76мм зенитная батарея и два 45мм орудия. Е.А.Игнатович описывает события так, как будто защитники укрывались за стенами самого форта.
   Пользуясь воспоминаниями других участников событий (в частности, П.П.Сметанина) удалось реконструировать систему обороны. Опорный пункт имел три линии обороны. "Максимы" стояли в трех монолитных бетонных дотах противодесантной обороны, построенных еще в августе 1942г. по внешнему периметру, за проволочными заграждениями. Два из них сохранились до настоящего времени. Вторая линия обороны- это казармы вокруг форта и стена с бойницами вдоль казарм. Третья линия -это сам форт с мощной горжевой (тыловой) стеной, которая так же имела бойницы. Линия обороны форта смыкалась с противодесантной обороной 12-й береговой батареи, образуя с ней единое целое. Позиция достаточно удобная, которую немцы не решились штурмовать схода, начав обстрел позиций.
   Два батальона немецкого 97-го полка 46-й дивизии предпринял несколько неудачных атак на внешний обвод обороны, но вынужден был отойти. А вот дальше происходят не совсем понятные события. В ночь на 21.06.42г. от командования ЧФ и СОР было получено указание: оставить для обороны форта всего 120 человек, а остальных, плавсредствами ОХРа (Охраны рейда) вывезти на Южную сторону. При этом был без боя оставлен внешний обвод обороны. Станковые пулеметы из дотов были сняты и установлены на огневых позициях на 2-й линии, 45мм орудия были установлены на наиболее танкоопасных направлениях, одно на левом фланге, чуть ниже Нахимовских погребов, одно на правом у дороги с мыса Кордон. Зенитные орудия были распределены по территории, занимаемой войсками. Одно орудие находилось у Нахимовских погребов, выше болота, второе у ангаров гидроаэродрома, третье во дворе форта, четвертое на правом фланге.
   Части третьего сектора, получив в свой состав 138-ю стрелковую бригаду, надежно удерживали свои рубежи. Штольни Сухарной балки теперь оказались на передовой. Из них, используя бензин, подвезенный накануне подводными лодками, продолжал срочно вывозился оставшийся боезапас.
   По сводке, переданной СОР, к ночи на 21 июня части 1 и 2 секторов занимали оборону на рубеже "Генуэзская башня -- западные склоны высоты 99,4 (выс. 212,1м) -- высота 29,4 (северная окраина Кадыковки) -- высота 74,0 (6-й турецкий редут) -- хутор у отм. 36,4 (совр. пос. Первомайка) -- южные скаты Федюхиных высот -- высота 57,7 (современная отметка отсутствует, находится в районе в/ч в долине Кара-Коба) -- восточные склоны и вершина горы Килик-Баир (топоним на картах отсутствует, скорее всего гора Кара-Коба) -- 400 м юго-западнее высоты 119,9 (исток главного отрога Мартынова оврага)".
   Позиции 3-го сектора изменений не претерпели, т.к. 138-я бригада позволила уплотнить боевые порядки, и даже снять с фронта остатки 79-й стрелковой бригады и 2-го Перекопского полка и отвести их для пополнения и переформирования. В основном, в их состав были включены бойцы, переправившиеся с Северной стороны.
   В 4-м секторе части оборонялись в трех отдельных "островках" Северном укреплении, на Инженерной пристани и в районе мыс Толстый- форт Михайловский.
   Вечером из Новороссийска прибыли подводные лодки "Щ-209" (командир капитан-лейтенант В.И.Иванов) и "М-31"(командир капитан-лейтенант Е.Г.Расточиль). Доставлено всего 6т бензина и 12т боезапаса. Потери защитников Севастополя за сутки составили: убитыми - 337 и ранеными - 934 человека. За четыре дня потери убитыми и ранеными составили более 6700 человек, а период двухнедельных боев потери личного состава на сухопутных рубежах обороны исчислялись убитыми 7000 человек, ранеными - более 14тыс. Более 16 тыс. человек числятся пропавшими без вести.
   В связи со сложной обстановкой на Северной стороне, было принято решение об отселении остававшихся жителей с кромки Северной бухты, и о начале строительства оборонительного рубежа. Командующим Приморской армией И.Е.Петровым, в адрес командования Северо-Кавказским направлением была отправлена краткая оценка обстановки на 20-е июня.
   "Противник, сосредоточив под Севастополем 22, 24, 50, 72, 132-ю и 170-ю пехотные дивизии и 28 лпд немцев, 1 гсд и 18 пд румын и 18 танковый отряд, 7 июня 1942 г. начал штурм при поддержке сухопутных частей крупными авиационными соединениями.
   Встречая исключительно упорное сопротивление и понеся большие потери в личном составе и технике, дополнительно ввел в бой свежие силы: 213 ПП (73 ПД), 97 ПП (46 ПД), 22 танковую группу немцев, 4 ГСД румын и усилил 1 гсд румын двумя батальонами 2 ГСД, 18 ПД усилил 33 ПП (10 ПД).
   Но эти части в боях 17 и 18 июня 1942 г. понесли также большие потери, и 19 июня 1942 г. противник был обескровлен, а дальнейшее наступление могло стать невозможным.
   Учитывая это, противник быстро подтянул еще один свежий полк 72 ПП (46 ПД) и, как стало сейчас известным, дополнительно сосредоточивает еще два свежих полка (204 ПП-- 97 ПД и 420 ПП -- 125 ПД). Таким образом, введя в бой почти все войска, находившиеся на Крымском полуострове, противник вынужден дополнительно подтягивать части за счет резервов южного фронта. Все это говорит о том, что, не считаясь с огромными потерями, пр-к решил продолжать начатое наступление, чтобы любой ценой овладеть Севастополем.
   Наши части, ведя в течение 13 суток непрерывно ожесточенные бои днем и ночью с численно превосходящими силами противника в пехоте, танках и при абсолютном господстве его в воздухе, понесли большие поте­ри... Истощены почти полностью 172 и 95 СД, 79 стр. бригада и понесли значительные потери 345 и 388 СД. Сохранили в полной мере свою боеспособность 25, 386 СД, 138 стр. бригада и 8 бригада мор. пехоты и частично 109 СД и 7 бригада мор. пехоты. Значительные потери за 13 суток непрерывных боев привели к резкому уменьшению плотности боевых порядков и полному истощению всех арм. резервов. Появились признаки усталости у личного состава. При данном соотношении сил, ценой неимоверных усилий, за 12 суток ожесточенных боев противнику удалось прорвать фронт 95 СД и выйти передовыми частями у балки Голландия к побережью Северной бухты. Предпринятые попытки восстановить фронт успеха не имели по причинам: а) из-за крайне ограниченных сил, могущих быть выделенными для контр­удара; б) господства авиации противника; в) ограниченного запаса боеприпасов.
   В этой обстановке при непрекращающемся вводе в бой противником свежих сил с особой неотложной остротой встал вопрос уплотнения боевых порядков и создания резервов за счет сокращения протяженности линии фронта. Решение по этому вопросу принято и осуществляется, часть войск во II секторе отводится на новый рубеж. На новом рубеже даже и при условии, если противник полностью овладеет всем северным побережьем Северной бухты, армия в состоянии оборонять занимаемую территорию, а при усилении ее хотя бы одной стрелковой дивизией и одной стрелковой бригадой армия в состоянии будет восстановить прежнее положение. Для обеспечения стоящих перед армией задач необходимо:
   Обеспечить беспрерывную подачу снарядов для ведения напряженных длительных боев.
   Обеспечить своевременный подвоз пополнения личного состава в размерах, хотя бы покрывающих 50% убыли в боях.
   Организовать планомерный вывоз раненых.
   Восстановить убыль матчасти: прислать 100 станковых и 300 ручных
пулеметов и 1500 винтовок.
   Организовать силами ВВС фронта специальное уничтожение самолетов противника на его аэродромах".
   21 Июня 1942г ночью было начато строительство укреплений вдоль южного берега Северной бухты. Времени на возведение долговременных огневых точек не было, поэтому ставили цилиндрические стрелковые колпаки -оголовки, усиливая их бетоном (два таких оголовка до сих пор сохранились в Ушаковой балке). На скатах Сапун-горы и на склоне высоты Суздальская были установлены два 152мм орудия, снятые с береговой батареи N18 (батарея N18бис). Одним из орудий командовал капитан И.Н.Никитенко. В 90м от батареи N 703(114) была закончена установка 102мм орудия подводной лодки "Д-6", поврежденной в ходе ремонта, закончено оборудование батареи БС-2бис на Воронцовой горе. На батарее БС-702бис на временном основании было установлено второе орудие.
   Ответственность за этот участок командующий СОР возложил на коменданта береговой обороны генерал-майора П.А.Моргунова. Ему были подчинены 79-я морская стрелковая бригада полковника А.С.Потапова, 2-й Перекопский полк морской пехоты подполковника Н.Н.Тарана, батальон, сформированный из личного состава, предназначенного для крейсера "Червона Украина", доукомплектованный моряками с ЭМ "Свободный", бронепоезд "Железняков" и ряд более мелких частей.
   21 июня было получено сообщение об отправке в Севастополь 142-й стрелковой бригады. Бригада была так же сформирована в пос. Владимировка Астраханской области, артиллерийский дивизион бригады формировался в Воронежской области.
   Рано утром немецкие войска начали штурм Северного укрепления. Из немецкого документа "Борьба за Севастополь"(в переводе исправлены ошибки советского перевода 1947года):
   "План атаки состоял в следующем.
   С 5 ч 30 мин до 8 ч 30 мин огонь дивизионной артиллерии, усиленной 210- и 300-миллиметровыми мортирами (в обстреле участвовал 857-й и 815-й мортирные дивизионы), в сочетании с огнем полковой артиллерии, минометов и воздушными атаками штурмовиков. Цель -- разрушение верков укрепления, главным образом северного и восточного бастионов.
   Начало атаки -- 8 ч 30 мин; место прорыва -- брешь в северо-восточном выступе. Наступающие части и порученные им задачи:
   а) 3-я моторизованная рота 24-го саперного батальона, усиленная частями пулеметчиков, разбившись на две группы, должна была после прорыва и перехода вала вторгнуться во внутренние помещения укрепления и овладеть рвом и валом на правом фланге от северного выступа и в этом районе уничтожить фортификационные укрепления; 2-я рота 24-го саперного батальона и 7-й батальон 31-го пехотного полка в качестве ударного резерва развивают успех 3-й роты 24-го саперного батальона;
   б) 3-я моторизованная рота 88-го саперного батальона, усиленная остатками 1-й роты этого же батальона, и одно еще один продвигаются влево против восточного выступа и
являются резервом для 1-го батальона 24-го саперного полка и 5-й роты 31-го пехотного полка;
   в) для уничтожения пулеметных гнезд на северной и восточной оконечностях назначаются один взвод противотанковой артиллерии и один взвод станковых пулеметчиков.
   Склад инженерных средств для рукопашных боев с 25 татарами, приданными транспортным войскам, был расположен в поселке Бартеньевка, на южной окраине которого находился командный пункт. Между батальонным и ротным командными пунктами была организована радиосвязь. Командование ротами располагалось на западной окраине Бартеньевки.
   Ход атаки был следующий:
   21 июня в 8 ч 30 мин утра первые подразделения саперов двинулись из исходного положения к месту прорыва. Оба противотанковых орудия открыли огонь по амбразурам в бункерах. Атакующие части одним броском достигли рва, но тотчас же с фланга были обстреляны пулеметным огнем, в результате чего появились первые потери; несмотря на это отдельным бойцам удалось перейти через ров и перебраться на другую сторону. По словам возвратившихся позже бойцов, они продвинулись вперед к поставленным перед ними целям, но попали под сильный перекрестный пулеметный и артиллерийский(!?) обстрел противника. В это время неприятель предпринял контратаки, которые превратились в рукопашные бои, не приведшие ни к какому результату. Так как положение было неясным, в действие введены были дополнительные ударные подразделения обеих рот. Под сильным обстрелом они быстро продвинулись ко рву, но лишь немногие достигли его и смогли прорваться дальше.
   В это время противотанковое орудие правой штурмовой группы вышло из строя. Станковые пулеметы, находившиеся без укрытия, после упорной борьбы смолкли. Со всех сторон продолжался пулеметный и снайперский огонь противника из не выявленных позиций.
   Группа из состава 3-й моторизованной роты 88-го саперного батальона, будучи предоставлено самому себе, быстро продвинулось вперед, достигло первых построек, где завязался рукопашный бой; но вскоре превосходящими силами противника атака была отбита, и атакующие вынуждены были отступить к валу. Там они заняли одно из укреплений противника и крепко зацепились за вал. Аналогичная ситуация сложилась с ударным подразделением 3-й моторизованной роты 24-го саперного батальона, которое смогло удержаться под защитой занятого им бункера и укрепления в валу. Так как вся связь была прервана, положение создалось крайне неустойчивое: сообщения с солдатами, закрепившимися по ту сторону вала, не было. Саперы, удерживавшиеся на внутренней стороне вала, в воронках и бункерах, не могли продвинуться ни вперед, ни назад. Даже с помощью артиллерийского огня, направленного на обе оконечности укрепления, не удалось подавить сопротивление противника. Предприняв контратаки, направленные в место прорыва вала, противник засыпал закрепившиеся части ручными гранатами. Однако саперы отгоняли его гранатами и сумели удержать позицию. В расположенной в валу огневой точке, через которую можно видеть внутреннее расположение укрепления, засели восемь саперов. Один из них подал руками для артиллерии хорошо различимый сигнал к обстрелу внутренних помещений укрепления. В результате огонь, поддержанный также гранатометчиками, был вплотную сконцентрирован против внутренней стороны вала, что позволило, несмотря на отсутствие связи с тылом, удержать занятые позиции до наступления сумерек. Однако противник оказал такое сопротивление, что хотя была проведена сильная артиллерийская подготовка, продолжать атаку оказалось совершенно невозможно.
   Для того чтобы подготовить новую атаку, назначенную на 18 ч 30 мин, один из ротных командиров 3-й роты 24-го саперного батальона, с помощью далеко выдвинутых наблюдателей и точного огня мортирного подразделения приступил к обстрелу северной оконечности укрепления. Из пятнадцати выстрелов три попали в цель. В 19 ч 30 мин объект был если не выведен из строя, то, по крайней мере, сильно поврежден. Одновременно продолжался огонь по северной оконечности и постройкам, расположенным к югу и юго-западу от нее. С этой целью были развернуты в виде дуги все имеющиеся силы 3-й роты 24-го саперного батальона.
   В 23 часа при содействии одного миномета и одного станкового пулемета батальон по лестницам взобрался на северную оконечность укрепления и после ожесточенного рукопашного боя занял ее. Ряд опорных точек был очищен от противника, установки пулеметов в казематах полностью уничтожены и взято тринадцать пленных. В этом положении ударное подразделение саперов залпами ручных гранат отбило контратаки русских, нанеся им в рукопашных боях тяжелые потери.
   Около полуночи 7-я рота 31-го пехотного полка была передана в подчинение 3-й роте 24-го саперного батальона, и направлена для подкрепления в место порыва. В это время благодаря уничтожению неприятельских опорных точек по обеим сторонам северной оконечности удалось расширить прорыв до северо-западной и юго-восточной (первоначальное место атаки) оконечностям. Ворвавшись внутрь, 24-й саперный батальон преодолел уменьшившееся сопротивление противника и достиг середины укрепления.
   В 3 ч 45 мин уже 22 июня с правого фланга из захваченной ранее батареи "Ленин" в Северное укрепление просочилась соседняя. Она продвинулась до западной и юго-западной оконечностей, по-видимому, не встретив никакого сопротивления. С востока, также, не встречая сопротивления, в укрепление проникли роты саперов и заняли его. Противник стал сдаваться в плен. Восточная сторона внутреннего вала и внутренность укрепления были устланы трупами большевиков. Было взято в плен более 100 человек. При этом захвачено: сотни ружей, много пулеметов и минометов, большое количество боеприпасов.
   По показаниям пленных, в ночь с 21 на 22 июня после овладения северной оконечностью укрепления все комиссары и офицеры покончили с собой".
   Одновременно, с утра 21 июня завязался бой на подступах к Михайловскому форту. В укреплении оставались 130 человек из состава: 110-го зенитно-артиллерийского полка во главе с капитаном Р.Хайрулиным, личного состава 702-й батареи береговой обороны, часть личного состава 12-й авиабазы под руководством интенданта 3-го ранга В.И.Пустыльника и командира пулеметного взвода лейтенанта Н.Н.Кашина. В ночь с 20 на 21-е июня в укрепления пробилась группа бойцов 1-го батальона 90-го стрелкового полка, численностью около 30 человек. Из воспоминаний П.П.Сметанина: "Уже начинало светать, когда перед фортом, как раз  у северной стены, вспыхнула перестрелка. Причем со стороны вражеского тыла. На всякий случай приготовились. Но не прошло и несколько минут, как перед стенами замелькали форменки и тельняшки, послышалось знакомое: "Отворяй, братва! Свои!". Это группа морских пехотинцев 95-й дивизии, лихой атакой прорвала окружение и пробилась к Михайловскому форту.
   Оказавшись в укрытии за стенами каземата, моряки тут же повалились на пол и, казалось, никакая сила не в состоянии их поднять. Тогда свое комиссарское слово сказал Ефименко. Сначала он где-то раздобыл сухарей и воды -- каждому понемногу, а затем завел разговор по душам:
   -- Спасибо, что пришли, хлопцы, -- сказал тихо и просто. -- Вы нам очень нужны. А еще земной поклон за то, что пришли с оружием, боеприпасами. Будем драться вместе. Разве можем мы простить фашистам эти страшные месяцы, отнятые у мирной счастливой жизни? Не можем! Убитых братишек, раны друзей, свою скорбь и печаль -- тоже не можем. Так что, пока есть чем, будем драться". Утром в 7часов 30 минут разгорелся бой.
   Из воспоминаний П.П.Сметанина: "21 июня батарея Лимонова -- Кутузова помогла защитникам равелина выдержать натиск. Более двух десятков "юнкерсов" направлялись бомбить равелин -- открыто, на небольшой высоте. Но зенитчики встретили их дружными, а главное, неожиданными залпами. Один самолет задымил, второй взорвался. И тогда "юнкерсы" главный удар нацелили на батарею. До 14 часов бушевал огонь. Одно за другим вышли из строя три орудия, гибли моряки, но батарея сражалась. Лишь израсходовав последний заряд, зенитчики взорвали единственную уцелевшую пушку, чтобы она не досталась врагу. Тех, кто уже не мог держать в руках оружие, отправили в Михайловский равелин. Остальные продолжали бой в бухте Матюшенко. В тот день и на самом равелине было жарко. Враг все время обстреливал его артиллерией крупного калибра. От мощных снарядов трещали и лопались стены укрепления, простоявшие, без малого, сто лет. В казематах все горело". Бой шел по периметру стены, соединявшей казармы рядом с фортом. Обстрел форта велся все теми же немецкими мортирными дивизионами N815 и N 857, т.е. мортирами калибром 210 и 305мм. Один из 210мм снарядов влетел в подвал форта, где находился перевязочный пункт. Погибло 17 человек. Их тела были извлечены поисковиками А.П.Запорожко через 40 лет после войны. Восточная часть стены была разрушена, но защитники укрылись от обстрела в подземных складах на правом фланге обороны. К середине дня противнику, под прикрытием дымзавесы удалось прорваться за 2-ю линию обороны. Из воспоминаний П.П.Сметанина: " Страшная то была картина,  Моя группа сделала свое дело, и вместе с пулеметчиками я оказался на втором этаже равелина. Оттуда все, как на ладони. Видел, как вперед вырвался тот самый старшина, находившийся при первом орудии за наводчика. В порванной тельняшке,  в бинтах крест-накрест. Ручной пулемет на весу, как игрушку, держит. Он все время что-то выкрикивал и поливал врагов градом свинца. А за ним приморцы -- с ножами, штыками, гранатами. Их азарт передался и нам. Стоим напряженные, бледные, мысленно каждый там. И, знаешь, без слов понимаем друг друга. И те, что наверху, и те, что внизу. Стоило старшине глянуть влево, туда же смотрим и мы. А там из-за пригорка подползают гитлеровцы. Только я собрался скомандовать: "Гранаты!", как ребята уже сами забросали фашистов "лимонками", а тех, кто уцелел, добивали из пулемета. И тут на помощь подоспел старший политрук Ефименко с последним своим резервом. Он бежал с пистолетом в руке, у остальных -- штыки и гранаты. Так и врезались в фашистские порядки. Все смешалось в сплошном темном ворочающемся клубке. Один из гитлеровцев наладился бежать. За ним вдогонку бросился какой-то морячок. Догнал, уложил, бросился на другого. Выручил его тот же Ефименко -- с ходу выстрелил в гитлеровца. Морячка спас, но фашист успел дать автоматную очередь. Одну-единствеиную. Ефименко рухнул на землю. Как пушнику, подхватил его на руки краснофлотец-богатырь (я узнал: Завгородний его фамилия) и, прикрываемый своими, отнес в равелин. Гитлеровцы отступили. Однако еще долго, до глубокой ночи, на батарее рвались снаряды и бомбы. Они перепахали, изрыли все вокруг, разрушили стены. А главное -- унесли таких людей, которым жить бы да жить. Оставшаяся горсточка бойцов держалась".
   Михайловский форт держался при огневой поддержке двух морских орудий. П.А.Моргунов пишет: "За ночь удалось восстановить два орудия (100-мм и 130-мм) на береговых батареях N 2 и 12, а ночью на шлюпках и катерах перебросить по 40--50 снарядов к ним. С утра 21 июня они могли вести огонь по танкам противника. Эти батареи находились у Константиновского равелина и прикрывали подходы к нему. На них оставили по 10 человек на каждое орудие под командованием капитана М. В. Матушенко". На самом деле, М.В.Матушенко почему-то оказался сначала в Константиновском форте, а затем на Южной стороне, а личный состав возглавил ст. л-т С.Д.Дзампаев. Как пишет П.А.моргунов, "Вскоре Матушенко был вызван в штаб Береговой обороны, где ему поставили задачу по организации батарей для противодесантной обороны города. Оставив в равелине часть бойцов и забрав раненых, он переправился на Южную сторону".
   Тяжелый бой шел и в районе Инженерной пристани. В опорном пункте Инженерной пристани восстановили одну 122-мм гаубицу и одну 152-мм пушку 725-й батареи Береговой обороны, а ночью доставили боезапас. Противнику до вечера захватить старые укрепления 4-й батареи не удалось. Бойцы Местного стрелкового полка держались стойко. Два немецких танка подбили, остальные повернули назад.
   Константиновский форт, прикрытый Михаловской батареей и береговыми батареями в бой в этот день не вступал, но подвергался бомбежкам и обстрелам. Контр-адмирал Фадеев поставил задачу бойцам ОХРа (Охраны рейда), занимавшим оборону в Константиновском форте, удерживать укрепление до тех пор, пока из Южней бухты не будут выведены все плавсредства.
   Здесь занимали оборону около сотни моряков охраны рейда во главе с капитаном 3-го ранга М.Е.Евсевьевым, часть личного состава 2-й и 12-й береговых батарей и 178-го инженерного батальона, а также 95-й стрелковой дивизии во главе с командиром 161-го стрелкового полка майором И.П.Дацко. Для Удобства управления М. Е. Евсевьев разделил равелин на три сектора: юго-восточный, северо-восточный и северо-западный. За оборону каждого сектора отвечал назначенный командир, которому был подчинен выделенный личный состав.
   Части третьего сектора (25-я, 345-я стрелковые дивизии и 138-я стрелковая бригада) сохранили занятые накануне позиции.
   В 5 часов утра 21 июня противник возобновил наступление в 1-м и 2-м секторах. На сей раз в бой был введен еще один новый немецкий пехотный полк - 420-й (из 125-й пехотной дивизии), приданный в подчинение 170-й пехотной дивизии. Наступление поддерживалось 9 штурмовыми орудиями и 5 танками. Наступление велось в трех направлениях. Первая группа атаковала в направлении Кадыковки, вторая, в направлении отм. 74.0 (турецкий редут), третья атаковала Южные скаты Федюхиных высот.
   Из описания боев немецкого 420-го пехотного полка: " Перед Сапунскими высотами расположены сильно укрепленные Федюхинские высоты. Они - цель атаки 21.6.42г смешанных подразделений из состава 170ПД и 420-го пехотного полка. Так как аэродром (имеется в виду бывший советский аэродром с Южной стороны Федюхиных высот) хорошо просматривался с Сапунских высот и подвергался артобстрелу, то атаку спланировали на темное время суток - вскоре после полночи. По северному краю аэродрома позицию для атаки занимают: слева 399-й ПП (170-й ПД), справа 420-й ПП. Без артиллерийской подготовки батальоны проникают в первую линию обороны и проламывают ее в первой же атаке. Подразделения 420-го ПП имеют целью наступления - захват "высоту тропинки" ("FußsteighЖhe"), (отметка 135.7, современная отметка 139.0). К 4 ч. 420-й ПП достиг линии 500 м к югу от вершины, но с наступлением рассвета усилился артогонь с Сапунских высот и из многочисленных фланкирующих укрепленных позиций, так что атаку приходится продолжать, прижавшись к земле.
   Убийственный огонь вражеской пехоты усиливается. Вскоре после 6 ч. Появились немецкие пикирующие бомбардировщики. В соответствии с планом атаки передовыми группами были зажжены фальшфейеры и дымовые патроны для целеуказания. Ю- 88 начали адскую бомбардировку, некоторые тяжелые бомбы падали меньше чем 100 м перед собственной линией передовых подразделений полка. После бомбежки, пикирующие бомбардировщики бортовым оружием атакуют вражеские укрепления. В то же время пока еще не стихли последние залпы бортовых пушек атакующих самолетов, подразделения 420-го полка бросаются в атаку и берут 8.30 ч. высоту тропинки. 399-й ПП прорывается к вершине высоты с запада, со стороны ложбины с грунтовой дорогой.
   После перегруппировки оба подразделения приступают 13.15 ч. к атаке второй и третьей линии укрепленных позиция русских. Теперь собственная артиллерия и пикирующие бомбардировщики покрывают Сапунские высоты дымовыми снарядами и бомбами, так что русские не могут вести оттуда никакого корректируемого огня по наступающим батальонам. К 14 ч. следующая высота была взята. После 16 ч. противник предпринимает дважды контратаки из Новых Шулей, из-за железнодорожной линии. Отражение атаки частично происходит в том числе и в рукопашной схватке. Вечером подразделения полка окапываются на занятых позициях.
   21 июня был для 420-го ПП очень тяжелым боевым днем, он стоил значительных потерь. В этот день отличился майор Плат, командир 1-го батальона 420-го ПП при штурме высоты тропинки. Он принял под командование батальон лишь 18.5.1942, после того, как командир батальона был убит".
   Т.е. противник значительно потеснил 7-ю бригаду, захватив среднюю Федюхину высоту (отм. 135,7). На левом фланге 7-й бригады, части 72-й немецкой пехотной прорвались вдоль Чернореченской долины, на стыке с 386-й дивизией. В первом секторе противник захватил 25,6 (район современного кирпичного завода) и 29,4 (окраина Кадыковки). Остальные части свои рубежи удержали. В I секторе действовали два батальона, артиллерийский и минометный дивизионы 9-й бригады морской пехоты. Эффективно поддерживал свои части и отражал атаки фашистов артиллерийский дивизион полковника Ю. И. Неймарка.
   Части II сектора отошли на рубеж: высоты 74,0 (турецкий редут)-- 57,5 (у подножья Сапун-Горы, ниже современного мототрека, в 500м севернее современного Ялтинского кольца) -- 36,4 (в 1,8 км севернее современного ялтинского кольца)-- дер. Нов. Шули -- отм. 3,5 (берег Черной речки) -- высоты 67,1 (северная часть долины Кара-Коба) -- 119,9 (край плато). Т.е. были почти полностью потеряны Федюхины высоты.
   Эсминец "Безупречный" прибыл из Новороссийска, доставив 253 человека маршевого пополнения и 87 т боезапаса. Приняв на борт 640 раненых и 158 эвакуированных, "Безупречный" вышел в Новороссийск.
   Спустя час того, прибыли эсминец "Бдительный", сторожевой корабль "Шквал", базовые тральщики "Защитник", "Мина", подводная лодка "А-4" и четыре сторожевых катера. Они доставили 601 человека маршевого пополнения, 164 т боезапаса, 38 т авиабензина и 5,2 т продовольствия.
   Ф.С.Октябрьский направил вышестоящему командованию довольно эмоциональную телеграмму: "Информация для ориентировки.
   1. Большинство моей артиллерии молчит, нет снарядов, много артиллерии погибло.
   2. Авиация противника летает весь день на любой высоте, ищет по всем бухтам плавсредства, топит каждую баржу, каждый катер.
   3. Наша авиация, по существу, не работает, сплошной обстрел, непрерывно летают Me-109.
   4. Весь южный берег Северной бухты -- теперь передний край обороны. Пулеметный огонь с того берега.
   5. Город разрушен, разрушается ежечасно, горит.
   6. Противник захлебывается, но все еще наступает, живой силы у противника нет, все перебили. Противник собирает всех связистов, хозяйственников, обозников, собирает из дивизии батальон и бросает в бой. Все он решает сейчас авиацией, артилерией (снарядов у него неограниченно много) и танками. Сейчас штурмует равелины 12-дм артиллерией.
   7. Противник много и беспощадно расстреливает солдат за вялость, нежелание наступать.
   8. Мы, сокращая фронт, собираем все в кулак, силы еще есть. Главное -- боезапас.
   9. Полностью уверен, что, разгромив 11-ю немецкую армию под Севастополем, добьемся победы. Победа будет за нами, она уже за нами.
   10. История запишет разбитого победителем, победителя -- разгромленным. Октябрьский".
   Для снабжения войск СОР, наконец, начали использоваться транспортные самолеты ПС-84 (типа "Дуглас") московской авиагруппы особого назначения (командир майор М.В.Коротков, военком батальонный комиссар И.М.Карпенко). 0x08 graphic
За ночь на Херсонесском аэродроме приземлялось 12-13 машин, доставляя в среднем по 2 т боезапаса каждая. Обратными рейсами вывозили на каждом самолете по 14-16 человек раненых или ценные грузы. Г.И.Ванеев относит начало работы этих самолетов на 23-е июня, но это не верно. В ночь с 21 на 22.06.1942: вылетело 6 ПС-84, 1 вернулся из-за "потери ориентировки". 5 ПС-84 доставили в Севастополь 8937 кг боеприпасов и продовольствия, обратно вывезли 56 человек (54 раненых и 2 офицера).
   22 Июня 1942г ночью, личному составу 2-го артдивизиона удалось подвезти на батареи N2 и 12 около 50 снарядов. На Северной стороне продолжали сопротивление Михайловский форт, батареи N 2 и 12, Константиновский форт, сражавшиеся единым фронтом. Отдельным островком держалась "старая" батарея N4 и Инженерный городок, обороняемый Местным стрелковым полком. Прекратили сопротивление Северное укрепление и телефонная станция в б.Голландия.
   Гарнизон 30-й батареи был полностью блокирован, но не сдавался. Из книги Мусьякова "Подвиг 30-й батареи": " За дело взялись саперы, химисты и огнеметчики. Гитлеровцы, вероятно, знали, что батарея имеет специальное противохимическое оборудование. Поэтому они прежде всего вывели из строя энергетические установки. Все вентиляторные грибки и выхлопные трубы дизелей они залили жидким, быстро затвердевающим бетоном. Под бронированной переборкой машинного зала взорвали большой заряд тола и окончательно вывели из строя дизель-динамо. Батарея перешла на аккумуляторное освещение, а все механизмы, работавшие от электромоторов, остановились. Вышло из строя противохимическое оборудование, и фашисты стали задувать под массив ядовитые дымы. Зашипели огнеметы, вдувая в вентиляторные отверстия и пробоины пламя и угарный газ. Появились отравленные и обожженные. Противогазы плохо помогали против угарного газа. Люди стали задыхаться. Но все же самым страшным оружием для осажденных был тол. Его взрывали у башен, выходных дверей, амбразур командного пункта. Тол не мог разрушить броню, но взрывная волна все же проникала внутрь, она обжигала, калечила и контузила людей.
   Как рассказывает И. В. Андриенко, взрывы раздавались все чаще и чаще. Пламя врывалось внутрь, обжигало людей, сметая всех, кто находился в главном коридоре... Запах горелого мяса стал распространяться по всем помещениям. Андриенко дважды взрывной волной так швырнуло о стенку, что он терял сознание, из носа и ушей шла кровь. После нескольких взрывов немцы предлагали сдаться, но осажденные отвечали огнем".
   В ночь на 22-е июня немецкий 97-й полк был отведен в резерв, с последующей переброской в район 3-го сектора, вместе с основным составом 132-й дивизии. Его сменил 31-й пехотный полк 24-й ПД.
   В течение дня в бывшем 4-м секторе шел, бой, но единственным успехом немецких войск стал захват (около 18 часов 22 июня) массива 130мм батареи N12. На батарее к тому времени действовало всего одно орудие (все остальные орудия батареи были повреждены и не действовали). В плен попало 24 человека из личного состава 2-й и 12-й батарей. Судьба ст.л-та С.Д.Дзампаева неизвестна, в списках пленных его нет, до настоящего времени он числится пропавшим без вести. По некоторым воспоминаниям его видели 23.06.42г. в районе 30-й батарей, но эти данные нуждаются в уточнении.
   После захвата горки над Константиновским фортом, укрепление оказалось изолированным от Михайловского форта, с этого момента, укрепления сражались самостоятельно. Днем 22 июня командир ОВРа контр-адмирал В. Г. Фадеев в соответствии с решением командующего СОРом приказал продержаться еще один день, а после выхода буксиров и других плавсредств в ночь на 23 или 24 июня отойти на Южную сторону.
   Пользуясь тем, что части бывшего 4-го сектора были блокированы в укреплениях, немецкая 132-я дивизия была снята с фронта. Из состава 436-го и 437-го пехотных полков был сформирован сводный полк, который отправили на Керченский полуостров. Дивизия была пополнена почти до полного состава, за счет 72-го и 42-го пехотных полков 46-й пехотной дивизии, и переброшена в 3-й сектор. Удар наносился одним полком с бронемашинами в направлении северо-восточного истока Мартынова оврага. 50-я дивизия, поддерживаемая танками, одним полком нанесла удар в направлении Графской балки и еще одним полком в направлении устья Мартынова оврага. 22-я дивизия наносила удар двумя батальонами в направлении Сухарной балки. Противнику удалось прорваться только на одном участке - по рукаву Мартынова оврага. Бой завязался у 3-го лесного кордона, бывшего штаба 25-й дивизии. 25-я дивизия отошла на рубеж по левому краю Мартынова оврага, далее вдоль изгиба железной дороги. Далее, минуя серпантин, вдоль ж/д насыпи (ныне в этом месте ж/д мост над Графской балкой) шли позиции 345-й дивизии. Еще левее, прикрывая Маячную и Сухарную балки, стояла 138-я бригада.
   В ночь на 23 июня войска III сектора закреплялись на новых рубежах обороны: отм. 137,5 -- отм. 119,9 -- южные склоны Мартыновского оврага -- Мартыновская балка. На высоте . 110,3 (между двумя главными истоками Мартынова оврага) было выставлено боевое охранение. Небольшое боевое охранение было выставлено и на высоте 79.5 (на правом склоне, над пулеметным дотом).
   В 1-м и 2-м секторах так же шли тяжелые бои. Ночью, около 1.30 часов немецкий 420-й ПП захватил деревню Новые Шули. Но огнем зенитной армейской батареи с высоты над селом противник был остановлен, а контратакой 7-й бригады в 4 утра противник был выбит со своих позиций. В 05.30, после сильной авиационной и артиллерийской подготовки части 170-й немецкой пехотной дивизии перешли в наступление на высоту 74.0. После тяжелого боя батальон 9-й бригады, не получив вовремя подкреплений, вынужден был оставить турецкий редут в районе современного памятника Киевским гусарам.
   В 21.55 подводная лодка "М-32" (командир капитан-лейтенант Н.А.Колтыпин) Прибыла в Севастополь из Новороссийска. Она доставила 8 т боезапаса и около 6т авиационного бензина.
   Ночь с 22 на 23.06.1942: вылетело 12 ПС-84, 1 вернулся из-за отказа мотора. 11 ПС-84 доставили 19 835 кг грузов, обратно вывезли 172 человека (из них всего 138 раненых, остальные, как ни странно, офицерский состав ЧФ) и 600 кг груза. Части СОР потеряли за день боев убитыми 324 и ранеными 1028 человек. Но, опять же эти цифры достаточно условные.
   23 Июня 1942г ночью, началась частичная переброска немецкой авиации под Харьков. С 23-го по 25 июня из Крыма убыли группы III/KG76, M/StG77 и III/JG3. Группа III/JG77 передислоцировалась на аэродромы Керченского полуострова. 23 июня временно в командование VIII авиакорпусом полковник фон Вильдт, т.к. барон В.фон Рихтгофен с частью штаба убыл под Харьков. Группа III/LG1 так же временно прекратила вылеты. Немецкие летчики, "работая" под Севастополем, были вымотаны до предела. Обер-лейтенант Янке из группы III/LG1 писал: "По моей летной книжке я подсчитал, что только с Михелем вылетал 81 раз с 10 мая по 2 июля 1942 г. 2 и 4 июня по три раза в день с 6 часов до 12.30, 6 июня -- четыре раза, 7 июня -- пять раз и 11 июня даже семь раз на Севастополь. Каждый раз атака с пикирования иногда с единственной бомбой. Иногда в день мы производили до 16 пикирований. Мне кажется, что это произошло 26 июня, когда во время семи вылетов между 04.15 и 15.25 мы должны были наносить удары в 15 (!!!) метрах от нашего переднего края и должны были попасть. Это было трудное дело, особенно для того, кто должен был контролировать сброс. Я, к сожалению, не уверен, что все произошло там так, как должно было".
   Но вместе с тем, в связи с почти полным подавлением советской авиации, к охоте подключились истребители "Bf-109", под плоскости которых подвешивали бомбы. Истребители штурмовали катера, шлюпки, и, даже отдельные машины, двигавшиеся днем. Для борьбы с ними использовались счетверенные "Максимы", установленные в кузове грузовика. Четыре таких машины числились на 35-й батареи, кроме того, были дооборудованы еще три таких же машины.
   В этот день, противник начал штурм Михайловского и Константиновского фортов. В связи с тем, что все советские орудия в районе фортов были разбиты, противник вывел штурмовые орудия на прямую наводку и начал разрушение горжевой стены Михайловского форта, за которой укрывались защитники Михайловского форта. Защитникам форта, совершив несколько вылазок, удалось поджечь одну машину, но полностью предотвратить обстрел не удалось. Ситуация складывалась крайне сложная.
   Артиллерия 24-й дивизии, планомерно выбивала огневые точки на подступах к Константиновскому форту. Стены форта в ряде мест обрушились. Часть бойцов и командиров погибла. Командир гарнизона капитан 3-го ранга М.Е.Евсевьев был ранен, но продолжал руководить боем. 100мм орудие на валу бывшей царской батареи N5 было повреждено, и не действовало
   Досадно, но рядом, на пристани, на берегу бухты Матюшенко стояли вполне исправные зенитные орудия 227-й батареи, и пушки 52-го артполка, но добраться до них не было никакой возможности, местность простреливалась противником. Да и снарядов к этим орудиям не подвезли. В сводке трофеев 24-й ПД указывается "... четыре 12см пушки, четыре 7, 62 см зенитных пушки, три 45мм пушки, 12 пулеметов (из них пять станковых)" и.т.д. Но, может, это ошибка? К сожалению, это действительно так. В сводке 110-го ЗенАП, указывается: "Состав, оставшийся на Северной стороне к 26 июня: Орудия 76,2 мм. 31 г. 4шт. Пулеметы М-1 2шт. М-4 1 шт. ДП 4 шт. Винтовки 158шт. Снаряды 300шт. Патроны 2900шт. ".
   В ночь с 23 на 24 июня 1942г. опорные пункты в районе Михайловского и Константиновского фортов, а так же в районе "старой" 4-й батареи были оставлены. Их гарнизоны были частично перевезены на Южную сторону. Почему частично?
   Несмотря на все усилия полковника А.П.Старушкина, нужного количества плавредств набрать не удалось. Командующий флотом запретил использовать для этой цели строжевики и тральщики ОВРа.
   Большая часть личного состава переправлялась вплавь. Организованно удалось переправить только остатки Местного стрелкового полка. Личный состав ОхРа, оборонявшийся в Константиновском форте, имел в наличии четыре восьмивесельных яла, но два из них были присыпаны обрушившимися стенами (один из них до сих пор виден из-под кучи камней и земли), один разбит снарядом. В распоряжении защитников форта оставался всего один ял. Переправлялись, в основном, вплавь. П.А.Моргунов указывает: "В полночь началась эвакуация. Первым уходил личный состав юго-восточного сектора во главе с лейтенантом Коренько, остальные обеспечивали его отход. С этим составом должен был уходить комиссар Кулинич, чтобы организовать на том берегу встречу. С первой очередью отправился и майор Дацко. Вторым отходил состав северо-западного сектора во главе с главстаршиной Березанским, а последними уходили бойцы северо-восточного сектора во главе с лейтенантом В. В. Семиглазовым. Каждый сектор оставлял 2--3 человека для прикрытия. Евсевьев руководил отходом; с ним оставались бойцы для прикрытия и поджога помещений и имущества. Переправляющиеся, чтобы лучше держаться на воде, брали стеклянные шары от противолодочных сетей, связанные попарно. К раненым прикреплялись хорошие пловцы. Бойцы переплывали с оружием и по возможности с обмундированием. Как пишет Г.И.Ванеев: "Хотя враг вел по бухте огонь, почти всем бойцам и командирам (около 40 человек) удалось достичь южного берега в районе батареи N 13 (мыс Александровский)". Если учесть, что к вечеру в форте оставалось 78 человек, то получается, что эвакуация не обошлась без потерь.
   Гарнизон Михайловского форта, так же переправлялся вплавь, причем, с большими потерями. Южного берега достигли 38 человек. Но, как ни досадно признавать, ушли не все. В документах 24-й ПД за 24.06.42г. числятся взятыми в плен и бойцы ОхРа, и бойцы 110-го полка, и бойцы 95-й дивизии. Меньше всего взято в плен бойцов Местного стрелкового полка. Но, может, немцы лгут, или эти бойцы взяты в плен на другом участке? К сожалению, нет. По советским документам, только по 110-му артполку, "оставленными на Северной стороне по состоянию на 26.06.42г.", числятся достаточно много бойцов и командиров 79-й, 219-й и 227-й зенитных батарей. У большинства, в личном деле стоит отметка "ПБВ". Т.е. "пропал без вести".
   В связи с тем, что Северная сторона была полностью потеряна, наверное, стоит подвести итоги. Современные историки очень любят писать о "97 тысячах пленных, захваченных на мысе Херсонес", о "колоннах пленных, неделю непрерывным потоком шедших через город". После таких "научных" трудов создается ощущение, что защитники города, немного посопротивлявшись, строем отправились на мыс Хероснес, сдаваться в плен. Простите за выражение, но это глупость. Защитники города честно выполнили свой долг, и не их вина в том, что кто-то из них попал в плен. И... объективно говоря, большинство из них погибли, или были пленены в боях на тех рубежах, где они сражались.
   Подведем предварительные итоги, пользуясь официальными советскими данными. Пусть они не полные, но дают вполне ясную картину. Но, прежде всего, нужно определиться, какие потери нас интересуют. Начнем с невозвратных. Если просуммировать сводки (далеко не полные) за все предыдущие дни, то, убитыми наберется 9,5 тыс. человек Если считать точно по сводкам 9571). Вывезено раненых (всеми видами транспорта) около 7,5 тыс. человек (если точно 7469). Еще 10, 5 тыс. раненых, (по сводкам чуть больше 11652 ) по состоянию на 23.06.41г. нуждались в эвакуации. Все? Увы, нет.
   По состоянию на 23.06.42г. немецкий 54-й армейский корпус, сообщил о захвате 8 тыс. 731 пленных, еще 5 372 человека захватил 30-й армейский корпус.
   За этот же период в Севастополь было доставлено около 10,5 тыс. человек (если не считать погибших во время доставки). Т.е. если мы говорим о том, сколько оставалось в строю в рядах защитников, то путем простого подсчета получим, что в составе СОР оставались в строю, чуть более 75 тыс. человек (даже с учетом пополнений). Причем, стоит обратить внимание на то, что это общая численность, с учетом морских частей. Т.е. в боевых частях Приморской армии оставалось около 55 тыс. человек. Если нас интересует, сколько всего, оставалось на тот момент в Севастополе, то с учетом не вывезенных раненых наберется около 85 тыс. Это грубый подсчет, но порядок цифр будет именно таким.
   К сожалению, на Северной стороне было потеряно много техники и боезапаса. Только 22-я пехотная дивизия доложила о захвате (по состоянию на 23.06.42г.) следующей техники:
   -9 орудий
   -1 зенитное орудие 8,8см (скорее всего 85мм орудие одной из армейских зен. батарей)
   -10 противотанковых орудий
   -30 тяжелых минометов
   -21 легкого миномета
   -6 станковых пулеметов
   -26 ручных пулеметов
   -11 ПТР
   -2-х подбитых танков,
   -1-го вкопанного танка
   -12 тыс. различных мин
   -16 автомобилей
   -3 мотобота
   -2 торпедных катера,
   -1 гидросамолет в ангаре
   -3 баркаса и.т.д.
   Но, это только официальные трофеи, реально, покрывая свои потери в ходе штурма. Если сравнить состав немецкого 22-го артполка до штурма и после, то станет ясно, что полк "присвоил" 7 шт. 76мм дивизионных орудий, две танкетки, 12 грузовиков, две легковых машины и 12 тягачей. Советские 7,62см снаряды появляются в заявках на боезапас, уже начиная с 20-го июня. 132-я ПД могла похвастать еще большим количеством захваченной техники, но ее хитро "перераспределили", выведя часть ее на Керченский полуостров, для охраны побережья. Большие трофеи взяла и 24-я ПД.
   В связи с оставлением Северной стороны генералом Петровым были введены новые разграничительные линии секторов и несколько изменен их состав. По документам, к утру 24 числа части должны были занимать следующие позиции:
   I сектор -- комендант -- генерал-майор П. Г. Новиков; рубеж обороны: от Балаклавы до выс. 113,2 (г. Крагач, над Ялтинским шоссе, современная отметка отсутствует); силы: 109-я и 388-я стрелковые дивизии, 9-я бригада морской пехоты.
   II сектор -- комендант -- полковник Н. Ф. Скутельник; рубеж обороны: от вые. 113,2 до выс. 75,0 (старый французский редут на скатах Сапун-горы) включительно; силы: 386-я стрелковая дивизия, 7-я бригада морской пехоты, два батальона дотов (из состава исключена 8-я бригада морской пехоты).
   III сектор -- комендант -- генерал-майор Т. К. Коломиец; рубеж обороны: вые. 75,0 -- Нов. Шули -- отметка 9,5 (французский редут в районе совр. пос. Штурмовое) -- каменный столб (находился на повороте дороги, которая сейчас ведет в современную в/ч в долине Кара-коба) -- гора Четаритир (Кара-Коба) -- вые. 113,7 (в районе современной "Горбачевской" трассы -- овраг Мартыновский -- Трензина балка -- Северная бухта -- ст. Инкерман; силы: 25-я стрелковая дивизия, включена 8-я бригада морской пехоты, один батальон дотов и 3-й полк морской пехоты.
   IV сектор -- комендант -- полковник А. Г. Капитохин; рубеж обороны: от ст. Инкерман до Павловского мыска; силы: остатки 79-й стрелковой бригады и 2-го Перекопского полка морской пехоты (в каждом до батальона), сводные полки 95-й и 345-й стрелковых дивизий и остатки 138-й стрелковой бригады. Как подвижный резерв сектору приданы: сводный батальон Черноморского флотского экипажа и две усиленные роты местного стрелкового полка. IV сектор поддерживали бронепоезд "Железняков", 2-й и 177-й отдельные артиллерийские дивизионы Береговой обороны.
   Но, стоит обратить внимание на то, что ни два батальона 9-й бригады, ни 81-й отдельный танковый батальон, ни 778-й полк с линии прикрытия эвакуации не снимаются.
   Ночью в Севастополь прибыли: из Новороссийска в Севастополь лидер "Ташкент" и эскадренный миноносец "Безупречный", из Туапсе -- подводная лодка "С-32", доставив 529 человек маршевого пополнения, 102,4 т боезапаса, 6,3 т продовольствия, 35 т бензина и вооружение для перебрасываемой в Севастополь 142-й стрелковой бригады.
   Еще до рассвета лидер и эсминец покинули Севастополь. Чуть позже ушли подводные лодки. Были вывезены 849 раненых и 57 человек из состава ПВО ЧФ. После ухода кораблей, в госпиталях Севастополя еще оставалось 8383 раненых и 3269 выздоравливающих.
   Ночь с 23 на 24.06.1942: с Кубанских аэродромов вылетело 12 ПС-84, 5 "возвратились согласно приказу из-за метеоусловий". 7 ПС-84 доставили 12 390 кг грузов, обратно вывезли 121 человека (в том числе -- 97 раненых). Как ни странно, из Севастополя вывозится офицерский состав ЧФ и партийные работники. Возможно, это и правильно, но выглядит это не очень этично. Большинство из них красочно описывает последние дни обороны (обязательно на мысе Херсонес или в Стрелецкой). Но концовка у всех воспоминаний одна: "потерял сознание, очнулся на Кавказе". Имена называть не стоит, но могу сказать одно: фамилии те, у кого в воспоминаниях прослеживается подобная "амнезия", есть в списке эвакуированных.
   24 Июня 1942г ночью бой продолжался, но противник выдыхался, и продвинуться не смог. Сказалось и сокращение авиации, действовавшей под Севастополем. Противнику удалось сбить усиленное боевое охранение в 3-м секторе со всех точек, но прорвать основную линию обороны противник не смог. С 16.20 части 132-й пехотной дивизии, предприняли десять атак против 3-го полка морской пехоты полковника С.Р.Гусарова и 31-го стрелкового полка майора А.И.Жука, которые обороняли позиции вдоль левого ската Мартынова оврага. В ходе ожесточенных схваток все атаки вражеской пехоты были отбиты. Г.И.Ванеев указывает при этом, что части поддерживались 4-м дивизионом дотов береговой обороны. Из всего 4-го батальона дотов, в строю оставались только доты N12 и 13 и два пулеметных в Мартыновом овраге и три огневых точки у нефтебазы.
   В этот день, противник попытался прорваться по дороге из оврага, но был остановлен огнем 45мм орудия и двух пулеметов. Бойцы 4-го батальона дотов и дзотов (командир - майор Жигачев) заняли доты вдоль оврага, перед линией обороны 3-го морского полка.
   До последней возможности сражался гарнизон Сухарной балки. В состав его вошел личный состав артиллерийского и минометного арсеналов базы, расположенных в штольнях Сухарной и Маячной балок на берегу Северной бухты, а также эвакогоспиталь и небольшой коллектив артсклада Приморской армии. В ночь на 17 июня в Сухарную балку катера доставили отряд моряков ОВР в количестве 50 человек во главе с лейтенантом А.И.Лавреновым. С ним прибыла группа подрывников, а также заместитель начальника артотдела флота полковник Е.П.Донец и представитель политотдела тыла флота батальонный комиссар В.А.Карасев. Позже в гарнизон влился рабочий взвод топливного склада, отошедший из Графской балки.
   В ходе боев 23.06.42г. противнику удалось разъединить силы гарнизона на две части. Вывозить боезапас по ночам стало невозможно. В штольнях оставалось еще около 1,5тыс. т. боеприпасов, но по большей части, это был флотский боезапас. Поздней ночью 24 июня гарнизон Сухарной балки условным сигналом ракет получил разрешение взорвать штольни. Но штольни к взрыву еще не были готовы. Полковником Е.П.Донцом было принято решение продержаться до утра и завершить минирование.
   В 1.05 из Новороссийска прибыл эсминец "Бдительный", который доставил две роты 142-й стрелковой бригады в количестве 364 человек. Кроме того, было доставлено: пулеметов ДШК - 3, пулеметов станковых - 2, ручных пулеметов -7, винтовок - 200, противотанковых ружей - 12, автоматов ППШ - 60, 76,2-мм пушек - 4 и зарядов к ним - 1600, а также 20 т боезапаса для Приморской армии. После разгрузки, приняв 556 раненых в 4 утра "Бдительный" вышел из главной базы в Новороссийск.
   В 23.00 в Севастополь из Новороссийска прибыли лидер "Ташкент" и эсминец "Безупречный". На лидере доставлено 1142 бойца, вооружение и боезапас 142-й стрелковой бригады и 10 т концентратов; на эсминце -- 365 бойцов, вооружение и боезапас для 142-й стрелковой бригады, 5 т концентратов. Уже в 01.45 (25.06.42г.) лидер "Ташкент" и эсминец "Безупречный", приняв на борт 1650 раненых и 270 эвакуированных, вышли из Севастополя в Новороссийск.
   Вечером 24.06.42г. в главную базу прибыли также подводные лодки: "Л-24" -- из Туапсе и "Щ-205" -- из Новороссийска. Они доставили боезапас и 94 т бензина. В ночь с 24 на 25.06.1942: вылетело 13 ПС-84, 2 вернулись из-за "потери ориентировки" и "неисправности мотора". 11 ПС-84 доставили 17 567 кг боезапаса, обратно вывезли 196 человек (в том числе -- 168 раненых).
   25 Июня 1942г рано утром на правый фланг 7-й бригады морской пехоты был переброшен резервный 3-й батальон 9-й бригады с задачей контратаковать противника и отбить высоту 74.0. Из воспоминаний Е.И.Жидилова: "Правее нас высоты Карагач обороняет 9-я бригада морской пехоты, которая оперативно подчиняется мне. Она только что прибыла на кораблях из Новороссийска. Командует ею полковник Николай Васильевич Благовещенский, образованный, инициативный офицер, за плечами которого большая школа строевой службы и опыт боев на Керченском полуострове.
   Я поручаю ему выбить противника с высоты 157,6, покинутой 1330-м стрелковым полком. Это очень выгодная позиция, и оставлять на ней немцев опасно. Бойцы и офицеры бригады Благовещенского приложили все старания, чтобы взять высоту. Ночью бесшумно подошли к ней, охватили с трех сторон, с боями поднялись по склону. Но утром оказалось, что занята лишь небольшая часть высоты. Отбив многочисленные атаки гитлеровцев, бригада возобновила наступление в следующую ночь, но сил не хватило, и пришлось отойти. Тем временем наши разведчики пытались блокировать занятый немцами дот у самого подножия Сапун-горы. Не раз моряки подбирались к этой огневой точке. Немцы без выстрела подпускали их шагов на десять, а потом из амбразуры вылетала синяя ракета, и тотчас со стороны противника следовали прицельные залпы минометов прямо по доту. Разведчики несли потери. Тогда начальник химической службы бригады капитан Владимир Васильевич Богданов предложил использовать ампулометы. Стеклянный шар выстреливался устройством, похожим на миномет. При ударе шар разбивался, содержимое его вспыхивало жарким пламенем. Разведчики после многократных попыток ухитрились попасть ампулой в амбразуру. Немцы выскочили как ошпаренные, и победители прочно обосновались в доте. 23 июня нам приказывают отойти с Федюхиных высот на Сапун-гору. В центре нашего участка находится теперь Ялтинское шоссе, спускающееся серпантинной лентой вниз. Пятый батальон занял позицию левее дороги, четвертый -- правее, первый -- во втором эшелоне на склоне горы. Соседями с флангов у нас части 386-й стрелковой дивизии полковника Кутейникова и 9-й бригады морской пехоты.".
   Завершалось минирование штолен Сухарной и Маячной балок. Защитники были вынуждены оставить здание управления и отойти непосредственно к штольням. В руках арсенальцев осталось 11 штолен и площадка перед штольнями до уреза воды. Из воспоминаний А.М.Вилора: " 25 июня ранним утром развернулись ожесточенные бои за основные штольни арсенальцев. Я в это время руководил обороной со стороны поселка Голландия. Командир лабораторной роты Подоляк вместе с главстаршиной Соболевым руководил обороной основных въездных ворот к штольням. Донец, Федосеев, Карасев, Егоров, Виноградов вместе с командой подрывников формировали минирование штолен с боезапасом.
В 10.00 у основных ворот сложилась критическая обстановка. Было решено что Донец и я отправимся к этим ворота. Карасев же вместе с Подоляком будут руководить обороной со стороны поселка Голландия. Федосеев, Егоров и Виноградов с командой подрывников продолжали минировать последние штольни.
   Когда мы с Донцом прибежали к одиннадцатой штольне, то перед нами была картина ожесточенного боя наших бойцов, под руководством главстаршины Соболева с пехотой и танками противника у въездных ворот. Враг нес большие потери, но из за недостатка в нашей обороне наши бойцы несли неоправданные потери. В этих боях был тяжело ранен Соболев. ...
Пришлось перестроить нашу оборону. Бойцы были укрыты в лабораторную штольню, находившуюся рядом со стеной и воротами. Выскакивание на бросание гранат должно было быть только тогда, когда враг появлялся непосредственно у ворот. Сигналом для этого были автоматные очереди, которые я открывал по противнику из-под козырька штольни N11 (расстояние около 25 метров).
   Донец в это время руководил зарядкой дисков для автоматов и посылал матросов с противотанковыми гранатами к стене и в лабораторную штольню. В критический момент мы с Донцом забрасывали противника противотанковыми гранатами. ... Примерно около 13:00 свыше тридцати вражеских солдат скрытно разместились в рабочем катере и, оттолкнувшись, пошли в дрейф вдоль берега в сторону штолен. Расчет у них был таков, чтобы броском захватить одиннадцатую штольню, откуда шло управление боем, и расправиться с защитниками ворот. С большим риском я приблизился к катеру, и из-за сторожевой будки бросил три противотанковых гранаты в катер и с гитлеровцами было покончено. В этот день свой подвиг совершил Александр Чикаренко, взорвавший штольни, ценой своей жизни. Но напрасно искать фамилию в списках награжденных. "Награждают не там, где совершают подвиги, а там, где их раздают". Из доклада Н.Ф.Зубарева на военно-научной конференции в Севастополе: "Бывший начальник склада на Кавказе ушел в морзавод г. Севастополя, начальник Сухарной балки товарищ Федосеев был убит. Во-вторых, боевые заслуги личного состава лабора­торной роты некому было по достоинству оценить. Как говорят, личный состав лабораторной роты остался сиротой - без матери и отца. В это время личный состав склада и лабораторной роты непосредственно был в подчинении начальника 4 артотдела артуправления, которым командовал товарищ Бенин. Он не взял под свой контроль вопрос о награждении правительственными наградами личного состава за боевые зас-луги, поэтому я сам решил составлять наградные листы, но мое ходатайство не увенчалось успехом. Часть моих наградных листов дальше товарища Бенина не пошло, а при предстовлении наградного листа на товарища Чикаренко о присвоении ему звания Героя Советского Союза(посмертно), бывший начальник Тыла ЧФ генерал-лейтенант товарищ Куманин потребовал, чтобы ему принесли бескозырку или бушлат с товарища Чикаренко. Кроме всего этого, я приводил к нему очевидца, который видел, как товарищ Чикаренко побежал в штольню, после чего мгновенно произошел взрыв. Мне также товарищ Куманин ответил: "Не могу возбудить ходатайство о присвоении товарищу Чикаренко звания Героя Советского Союза (посмертно); вдруг он придет из плена". Так мои труды о товарище Чикаренко и не увенчались успехом".
   Необыкновенно тяжелый день, прошедший в тяжелых боях, приближался уже к концу. Но вдруг со стороны поселка Голландия огромная лавина солдат противника с криком ворвалась на площадку у штольни N1. Казалось, что враг захватит все штольни с боезапасом. Но этого не произошло. Матрос А.К.Чикаренко успел крикнуть своим товарищам "Братцы, уходите подальше, я им, гадам, покажу!" - и, вбежав в тамбур штольни, замкнул часовой механизм на мгновенный взрыв. Произошел огромной силы взрыв. По нашим определениям около штольни N 1 находилось свыше двухсот солдат и офицеров противника. Взрывной волной их выбросило на середину бухты. Надо полагать что взрывная волна захватила и тех немцев, которые находились на подступах к штольне. Так самопожертвование Чикаренко предотвратило захват врагом штолен с боезапасом и дало возможность планомерно взорвать штольни. Взрыв штольни N1 послужил сигналом для взрыва штолен Маячной балки.
   На основании решения вышестоящего командования был издан приказ начальник арсенала о взрыве штолен ,подписанный Федосеевым и мной в присутствии всех офицеров. Штольня N2 подлежала взрыву автоматически в ночь с 25 на 26 июня в 01.30. последующие подлежали взрыву также автоматически через каждые 30 минут после штольни N 2. Штольни Маячной балки были взорваны с помощью бикфордова шнура главстаршиной Руденко с несколькими матросами. Было принято решение о переправе личного состава на противоположный берег вплавь. Кто не мог идти вплавь и раненые должны были ожидать плавсредства. Переплывать пришлось под сильным огнем противника. Из пяти офицеров, пошедших вплавь, трое погибли: капитан Борисов, старший политрук Н.В.Егоров, младший лейтенант В.А. Подоляк. Переплыли батальонный комиссар В.А. Карасев и я. Из числа старшин, матросов и солдат переплыло около пятнадцати человек.
   У командования не оказалось возможности снять плавсредствами оставшихся защитников Сухарной балки. В пустой штольне N 11 продолжали оставаться Донец, Федосеев, Виноградов с группой бойцов с группой бойцов и рабочих в количестве примерно двадцати человек. Оставались раненые и контуженные с военфельшером С. Николаевой.
В штольнях минеров оставался политрук Мелихов с группой матросов и солдат.
После взрыва штолен с боезапасом враг не осмеливался приблизится к пустым штольням. Однако, во второй половине дня 26 июня, подтянув танки и пехоту, противник решил штурмом захватить уцелевшие штольни. Врагу удалось захватить штольни минеров. Почти все защитники этих штолен погибли, в том числе и политрук Мелихов. Затем вражеские танки с ходу врываются к штольням артиллерийских арсенальцев. В момент прорыва танков Федосеев предпринимает последнюю схватку с врагом. Он замыкает под козырьком штольни N11 цепь проводов заминированных ворот, следует сильный взрыв, но и сам оказывается сраженным снарядом противника. Танки ,подошедшие к штольне N11 открыли огонь по ней. При этом обстреле погибли Донец, Виноградов и другие защитники. Обо всем этом доложили командованию тыла флота переплывшие матросы ночью 26 июня. Так закончилась героическая борьба гарнизона сухарной балки, вписавшая славную страницу в летопись героической обороны Севастополя".
   Утром 25 июня противник, сосредоточил 72-й пехотный полк, приданный 132-й дивизии, против стыка 25-й Чапаевской дивизии и левого фланга 3-го полка морской пехоты, после чего атаковал советские позиции в районе домика 3-го кордона. Из воспоминаний Т.К.Коломийца: "С командиром полка С. Р. Гусаровым слежу за ходом событий с его наблюдательного пункта. Против остатков первого батальона, насчитывающего около ста сорока человек, накапливается более батальона вражеской пехоты, которая начинает движение между двумя отрогами Мартыновского оврага.
   Мелькая между кустарниками, немцы быстро пересекают открытое место и скрываются в лощине. Ведут огонь вражеская артиллерия и минометы, строчат пулеметы, в воздухе носятся десятки самолетов.
   -- В доброе время эту фашистскую нечисть можно было уже уничтожить, а сейчас приходится ждать, пока все они сосредоточатся в лощине, -- с горечью в голосе говорит полковник Гусаров. -- Мин осталось не больше двух сотен.
   Сочувственно смотрю на командира. Да, ни мин, ни снарядов на складах больше нет. Все, что было, отдано на передний край.
   Такая же картина и с гранатами, -- тяжело вздыхая, добавляет Гусарев. -- Хорошо, что хоть патроны есть.
   Кормили сегодня людей? -- спрашиваю я.
   Сухари и сало. Селедку давать запретил. Замучает жажда. Горячей пищи приготовить нельзя. Крупа есть, варить не на чем. Не осталось ни одной кухни.
   Немногим далее километра от нас движется около двух рот пехоты противника. Немцы идут к дому, расположенному юго-западнее треугольной полянки (домик лесника на 3-м кордоне, ныне почти разрушен).
   Справа раздается орудийный выстрел. Несколько секунд спустя на склоне разрывается снаряд. Немцы заметались, полагая, что сейчас последует огневой налет, и залегли. Прошла минута, другая, третья. Орудие молчало. Фашисты снова поднялись. Выстрел повторился.
   -- Это артиллеристы батареи старшего лейтенанта Константина Лысого, -- пояснил Гусаров. -- Снарядов нет, вот они и экономят.
   Немцы поднялись в атаку. Им надо перебежать зеленую низинку, но десятки гитлеровцев сразу же валятся на землю. В бинокль отчетливо видно: те, что упали, остаются неподвижными. Другие мечутся по низине. Спастись удается немногим. В общем грохоте боя совсем не слышны пулеметные очереди из замаскированного на склоне дота. Оттуда наши пулеметчики Николай Кучерявый и Григорий Буланов скосили за несколько минут десятки фашистов.
   Появляется группа немецких самолетов. Они бомбят низину и склон оврага чуть не полчаса. Там, где только что зеленели трава и кустарник, дымится чёрная земля. У одной из воронок виднеется часть железобетонного колпака дота...
   Немцы снова пытаются пересечь овраг. Дота больше нет, но их встречает автоматный огонь нескольких уцелевших после бомбежки краснофлотцев. Фашисты падают, поднимаются, делают перебежки... Навстречу им бросаются четверо моряков. Ни я, ни Гусаров не знаем их имен. Это герои, понявшие, что настал их час.
   Вспыхивают дымные облачка от разрывов ручных гранат, и несколько гитлеровцев остаются на перепаханной бомбами поляне. Там же лежат и наши бойцы -- последние из тех, кто стоял на этом рубеже".
   Остатки разбитого дота до сих пор сохранились чуть выше треугольной полянки, в том месте, где сходятся два рукава Мартынова оврага, напротив родника. В ходе боев 25.06.42г. несмотря на все усилия 132-й немецкой дивизии, советским частям на этом участке удалось удержаться. Хуже было другое. Ни 138-я стрелковая бригада, ни 345-я дивизия приказа на отступление не получили. Около 10 часов, частям 50-й дивизии удалось выйти к Инкерманскому болоту в районе современного ковша СМЗ. Все дело в том, что ранее, бухта заканчивалась в районе нефтегавани, а все пространство от современного моста до ограждения нефтегавани представляло собой сплошное болото, через которое была насыпана дамба, по которой напрямую от балки Графская проходила дорога (по территории современного цеха СМЗ). Мост через р.Черная находился в районе современных причалов. В результате налетов немецкой авиации, мост был разбит. В то же время, в районе Сухарной и Маячной балок продолжали обороняться 2-й батальон 138-й бригады и остатки 345-й дивизии. После выхода 50-й и 132-й дивизий к болоту, эти подразделения оказались прижаты к болотам. В результате вечерних боев в плен попали 229 бойцов 2-го батальона 138-й бригады, 280 бойцов 345-й дивизии, 218 тяжело раненых и контуженных, 114 бойцов из других подразделений. Места пленения указаны: балка Вольфа (Сухарная балка), серпантин, склады оружия. Т.е. только за один день, только на одном участке, в плен попала почти тысяча бойцов. И эти потери нельзя списать на нехватку боеприпасов, и обвинить этих бойцов в трусости тоже нельзя. И второй батальон бригады, и остатки 345-й дивизии сражались стойко. Их, точно так же как и гарнизоны опорных пунктов, просто бросили.
   На правом фланге 3-го полка морской пехоты и на левом фланге 8-й бригады ситуация так же обострилась. В наступление пошли части 4-й горнострелковой и 18-й пехотной дивизии румын, усиленные двумя батальонами 2-й горнострелковой бригады и 33-м пехотным полком. После тяжелого боя румынам удалось вклиниться на 200-400 м в боевые порядки 3-го полка морской пехоты в районе горы Читаретир. Бой длился до полуночи. Попытки окружить 3-й полк морской пехоты не увенчались успехом. Правый фланг полка отошел на 300м вдоль плато в. Читаретир, но разрыва не допустил. Перед первым и вторым секторами противник производил перегруппировку, а так же вел артиллерийский огонь и атаковал незначительными силами в районе высоты 74,0 и д. Новые Шули. Все атаки были отбиты.
   В этот день противник нанес тяжелый урон 364-й зенитной батарее. В результате налета два орудия, и 32 человека личного состава вышли из строя. Оставшиеся орудия, имевшие высокий износ, были выделены дотам БО, а личный состав, был частично эвакуирован на Кавказ.
  
   В этот день попали в плен последние защитники 30-й батареи. Из немецкого протокола опроса пленного: " Имя- Александер Георг, русский, кадровый офицер, командир 30-й батареи. Пленен севернее хребта Хациуса, в расположении 744 пионерного батальона. Пленный показал, что батарея сделала 600 выстрелов, только 10.06.42. батарея выпустила 90 осколочных снарядов. ... Химический боезапас на батарее отсутствовал... Гарнизон 290 человек...В казематах батареи укрылось около 600 человек ...". Группа, в составе которой находился командир 30-й батареи Г.Александер, смогла выйти через водосброс. В ее составе были политрук Ларин, лейтенант Беккер, лейтенант Шорохов, 4 женщины несколько солдат. Группа была перехвачена совсем недалеко от батареи.
   Авиация противника, работая с предельной нагрузкой (пилоты совершали до 8 вылетов в день) произвела до 470 самолетовылетов. Г.И. Ванеев пишет: " В 18.00 вражеская авиация, зная, что поблизости нет воинских частей и военных объектов, сознательно сбросила бомбы на здание панорамы Севастопольской обороны 1854--1855 гг.". Это не совсем так. Рядом с Панорамой находилась батарея зенитных автоматов N359. Такой батареи ранее в составе СОР не числилось. По состоянию на 26.06.42г. в 110 ЗенАП числились: 1 дивизион - 78 батарея, 370 бат. 55 дивизион - 553 батарея, 359 батарея. 370-я батарея -это спаренные 76мм орудия 81К на Мартыновом мысу, 553-я батарея была восстановлена за счет орудий, снятых из дотов, а, вот 359-й батареи в Севастополе быть не должно. И, тем не менее, она была. По воспоминаниям два зенитных автомата с ЭМ "Свободный" были подняты специалистами ЭПРОНа, и установлены в районе беседки "Грибок". Скорее всего, именно они и назывались батареей N359.
   Из Новороссийска прибыли эсминец "Бдительный", сторожевой корабль "Шквал", базовые тральщики "Взрыв", "Защитник" и N 412. Они доставили 1100 бойцов 142-й стрелковой бригады и ее вооружение, 64 т боезапаса для Приморской армии, 13,5т продовольствия, 55 т медицинского имущества и 24 ящика консервов. Разгрузка кораблей производилась в Стрелецкой, Казачьей и Камышовой бухтах, как и в предыдущие несколько дней, ибо вход в Северную и Южную бухты уже был невозможен. После разгрузки корабли приняли на борт 1245 раненых и до рассвета покинули Севастополь.
   Прибывшая 142-я стрелковая бригада заняла позиции по "линии Камьеж", которая в новых условиях называлась "линией прикрытия эвакуации". Это позволило вывести в резерв два батальона 9-й бригады морской пехоты, до того момента стоявшие на этой же линии. 778-й полк и 81-й танковый батальон
   В ночь с 25 на 26.06.1942: с кубанских аэродромов вылетело 14 ПС-84, 1 вернулся из-за неисправности матчасти. 13 ПС-84 доставили 22 886 кг груза, обратно вывезли 250 человек (в том числе -- 174 раненых) и 800 кг груза.
   26 Июня 1942г в течение дня шел бой в 3-м секторе. Вновь атаковала немецкая 132-я дивизия, которую с левого фланга поддерживала 4-я румынская горнострелковая дивизия. Части 25-й дивизии откатились назад, оставив Инкерманские высоты, части 25-й дивизии достаточно быстро отошли, оставив Восточный Инкерманский маяк. Зацепиться удалось только в районе древней крепости Каламита (отметка 79.4). По сводкам, к исходу дня 25-я стрелковая дивизия, 8-я бригада и 3-й полк морской пехоты вели бои на рубеже: изгиб р. Черная в 500 м восточнее отметки 9,5 (французский редут рядом с дер. Нов.Шули)-- отметка 3,5 (на противоположном берегу р.Черная) -- Каменный столб (поворот дороги на хут.Кара-Коба)-- высота 120,1(Читаретир) -- безымянная высота, 800 м к северу от высоты 79,4 (высота над Цыганской балкой) -- Инкерманский монастырь и южный берег Инкерманской долины у устья р. Черная. Т.е. без поддержки артиллерии части сектора достаточно быстро откатывались назад.
   В результате налета авиации, в Троицком тоннеле был частично засыпан бронепоезд "Железняков". Удар был нанесен авиабомбой особой мощности, свод тоннеля был пробит, вторая бронеплощадка была засыпана. Из воспоминаний Александрова: "26 июня, когда мы вели огонь по противнику, на нас напало полсотни самолетов. Бронепоезд, не теряя времени, укрылся в тоннеле. И только под сводами скрылась последняя платформа, как раздался страшный взрыв; загрохотала, ходуном заходила земля. В каземате погас свет. Поезд резко дернулся и остановился. Наступила полная тьма. В зловещей тишине послышался какой-то лязг, и снова все затихло. В темноте пытаюсь открыть дверь. Не поддается. Откидываем люк в полу, лезем под платформу. В тоннеле кромешная тьма. Из-за дыма и пыли невозможно дышать. Когда пыль осела, все увидели отверстие в потолке тоннеля. Через него виднелся клочок голубого неба. Тысячи тонн грунта обрушились на вторую бронеплощадку. А ведь там наши товарищи. Неужели так и останутся заживо похороненными в железном склепе? Необходимо было срочно принимать меры. Командир распорядился отцепить уцелевшие бронеплощадки и отвести в глубь тоннеля. А как спасти людей, погребенных взрывом? Откопать засыпанную платформу немыслимо. Единственный выход: пробить под колесами бронеплощадки проход к запасному люку. ...
   Ползу между колесами. Люк в каземат оказался закрытым: видно, он захлопнулся за Головенко. Руками открыть его невозможно. Нажимаю крышку головой -- не поддается. Жму из всех сил. Показалось будто череп затрещал. Слышу, что-то скатилось с крышки люка, и она поддалась. Наверное, кто-то из товарищей лежал на ней. Каземат встретил меня сплошной темнотой и удушливым угаром. Удивляясь собственному голосу, спрашиваю:
   -- А ну, ребята, кто тут живой?
   В ответ -- мертвая тишина. Слышно, как в мозгу пульсирует кровь, будто молоточком стучит: тук-тук. Включаю фонарик. На полу распластались матросы. У многих из ушей и носа сочится кровь. Не мешкая, приступаю к делу. Фонарь мешает -- бросаю его в сторону. Подтаскиваю одного моряка к люку, спускаю ногами вниз. Зацепился за что-то, обо что-то сильно ударился. Но боли не чувствую. Подгоняемый духотой и страхом, шарю по каземату, ищу людей, спешу как можно быстрее спустить их в люк. Мутится сознание, руки и ноги наливаются свинцом, лицо заливается потом. Но мысль не устает стучать: "Скорее, скорее!". Затем проваливаюсь куда-то и окончательно теряю сознание. Оказалось, что в конце концов я провалился в люк, и меня бесчувственного вытащили за ноги из-под платформы. Рельсы к тому времени прогнулись еще больше, шпалы раскрошились так, словно их пожевали. Между броней и полотном дороги осталась совсем узкая щель. Когда меня тащили, изрядно содрали кожу на спине о край броневого листа. Лицо, руки, ноги были в ссадинах. Огромная гора, свалившаяся на бронеплощадку, как будто ждала, когда я выберусь. Только меня отнесли в сторону, раздался оглушительный треск. Рельсы лопнули, и бронеплощадка почти наполовину ушла в землю. Очнувшись, я прежде всего спросил: все ли спасены. Оказалось, что мы с Головенко вытащили всего пятерых. Остальные двенадцать остались навеки погребенными в бронированном склепе. В числе погибших были командир бронеплощадки старший лейтенант Буценко и другие, бесконечно дорогие наши товарищи, находившиеся в артиллерийской башне, в которую невозможно было пройти из каземата". Бронеплощадку с контрольной платформой отцепили, и бронепоезд продолжал действовать оставшимся подвижным составом. Вход в Троицкий тоннель был засыпан со стороны противника, поэтому бронепоезд продолжал действовать на коротком
   В 12.33 эсминец из Новороссийска вышел эсминец "Безупречный" (командир капитан-лейтенант П.М.Буряк). Эсминец имел на борту 320 бойцов 142-й стрелковой бригады, 20 т стрелкового боезапаса, 15 т продовольствия, и 126 тонн боезапаса для Приморской армии. Спустя полтора часа, в 13.55 , из того же порта, вышел лидер "Ташкент" (командир капитан 2-го ранга В.Н.Ерошенко). На лидере находились 944 бойца. 142-й стрелковой бригады, а так же груз: винтовок -- 760, противотанковых ружей - 8, автоматов ППШ -- 125, 76-мм пушек -- 4 и снарядов к ним - 1360, продовольствия -- 26 т, стрелкового боезапаса - 20 т.
   В 18.57 в 40 милях от мыса Аю-Даг "Безупречный" был атакован восьмью самолетами "Ju-87B" из III/StG77 и в результате попадания бомбы потерял ход. Следующие бомбы попали в район котельного отделения и в полубак. Разломившись пополам, эсминец стал быстро тонуть. Командир "Безупречного" приказал всем покинуть корабль, а сам остался на мостике и вместе с кораблем скрылся под водой. Шедший следом "Ташкент", сбросил спасательные средства, но, чтобы избежать риска потопления немецкой авиацией, спасательные операции производить не стал. К утру на воде держалась лишь небольшая группа людей: военком "Безупречного" старший политрук Василий Усачев, помощник командира старший лейтенант Алексей Кисель, командир БЧ-2 старший лейтенант Тимофей Стебловский, краснофлотцы Гавриил Сушко, Иван Чередниченко и сын командира корабля юнга Володя Буряк. После полудня 27.06.42г. в районе гибели эсминца всплыла подводная лодка "М-112" (командир старший лейтенант С.Н.Хаханов), которая подобрала двух краснофлотцев и доставила на Кавказ. А несколько поздней подводная лодка "М-118" (командир капитан-лейтенант С.С.Савин) подобрала мичмана И.Ф.Миронова, продержавшегося на воде 52 часа. Все остальные члены экипажа и армейцы погибли.
   Но это была не единственная потеря флота. В 19:15 "Не-111" из эскадрильи 2/KG100 в 20 милях юго-западнее Ялты уничтожил шедшую в надводном положении подводную лодку "С-32". Этот корабль перевозил в Севастополь более 24 тонн (6 тыс. шт.) минометных мин и 32 тонны авиабензина. Попадание авиабомб вызвало огромной силы взрыв, который наблюдался с подводной лодки "Щ-212". Весь экипаж "С-32" погиб.
   В 23.15 лидер "Ташкент" отшвартовался в Камышовой бухте. После одновременно с выгрузкой техники, началась загрузка раненых. Лидер принял более 2300 человек раненых. В 01.50 (27.06.42г.) лидер "Ташкент", вышел в Новороссийск. С 04.45 в течение трех часов корабль был 96 раз атакован "Не-111" из 2/KG100 и "Ju-87B" III/LG1, всего, около 40 самолетов, которые сбросили более 300 бомб. Лидер избежал прямых попаданий бомб, но от близкого их разрыва корпус получил значительные повреждения. Заклинило руль, затопило румпельное отделение. "Ташкент" принял 1900 т забортной воды и получил значительный дифферент на нос, но все же продолжал малым ходом двигаться к Цемесской бухте. Вскоре на помощь поврежденному лидеру подоспели эсминцы "Сообразительный" и "Бдительный", спасательный корабль "Юпитер" и буксир "Черномор". В море "Бдительный" взял аварийный корабль на буксир, а "Сообразительный" снял с него 1975 раненых. Это позволило экипажу лидера шире развернуть аварийные работы и остановить затопление. В 20 часов лидер был введен в Новороссийск. Корабль получил тяжелые повреждения, на нем были начаты восстановительные работы, но впоследствии, 2-го июля, лидер был добит немецкой авиацией в гавани Новороссийска.
   В ночь с 26 на 27.06.1942: с кубанских аэродромов вылетело 15 ПС-84, которые доставили 27 741 кг боезапаса, обратно вывезли 286 человек (в том числе -- 245 раненых и 41 человека летно-технического состава), а так же 1900 кг разных грузов.
   Потери частей СОР за 26 июня составили 618 убитыми и 1004 ранеными
   27 Июня 1942г в 00.15 из Новороссийска прибыли базовые тральщики "Трал" (командир старший лейтенант Б.П.Фаворский) и "Мина" (командир старший лейтенант И.И.Сенкевич). Они доставили 580 бойцов и командиров 142-й стрелковой бригады и 42 т боезапаса. Разгрузившись в Стрелецкой бухте и приняв на борт в сумме 667 раненых, тральщики в 01.35 покинули бухту и взяли курс на Новороссийск. На обратном пути они были атакованы авиацией противника, но корабли успешно смогли вернуться в базу.
   Утром 27 июня Военный совет флота направил следующее донесение: "27/VI -- 42. Буденному, Исакову, Кузнецову, 5 ч 15 м Василевскому, Елисееву. Докладываю: темп боевой работы авиации противника не снижается. Авиация противника ежедневно делает от 400 до 600 и более самолето-налетов по нашим войскам, батареям, КП, гавани, плавсредствам и т. д. Сбрасывается по 2500--4000 бомб в сутки. Войска, корабли, аэродромы продолжают выносить тяжелые удары с воздуха. Мы много потеряли ЗА, наши артзапасы для ЗА ничтожны. Нашей истр. авиации нет. Таким образом, авиация противника последнее время работает совершенно безнаказанно, летает где угодно и как угодно. Сегодня авиация противника уничтожила еще один наш эсминец, шедший из Новороссийска в Севастополь с войсками 142-й стр. бригады. Изучив нашу систему движения кораблей, учитывая исключительно короткие ночи, отличные летные погоды, противник охотится за каждым нашим кораблем... Положение с питанием Севастополя исключительно напряженное, о чем прошу доложить Ставке. Севастопольскому гарнизону по самым голодным нормам при среднем напряжении боя нужно ежедневно подавать в круглых цифрах боезапаса 500 тонн, продовольствия 200 тонн, горючего 75 тонн. Мы же получаем последнюю неделю в среднем: боезапаса 100 тонн, продовольствия 40 тонн, горючего 30 тонн. Хуже всего дело обстоит с боезапасом. Продовольствие -- подбираем все резервы... еще как-нибудь 10-- 15 дней протянем, с горючим перебои, потерпим. Территория маленькая, еще уменьшилась. Нашей авиации противник своим артогнем не дает работать, горючее экономим, но боезапас нужен, из-за нехватки боезапаса кое-где пришлось отводить войска, в частности отошли с Федюхиных высот, нечем было отбиваться. Прошу:
   Увеличить количество самолетов "Дуглас".
   Дать самолеты Пе-2 для надежного прикрытия наших боевых
кораблей, питающих Севастополь.
   Оказать реальную помощь борьбе с авиацией противника.
Нанести ряд мощных ударов по его аэродромам.
   Подать зенитных 37-мм автоматов, хотя бы два десятка.
   Тов. Елисееву поставить на питание Севастополя все подводные лодки, в качестве пробы поставить на коммуникации 7-- лучших моторно-парусных шхун, надежно оборудовав их в навигационном отношении. Увеличить зенитное вооружение.
   Октябрьский. Кулаков".
   Рано утром 27 июня два батальона 72-й немецкой дивизии начали атаку вдоль р. Черная по левому берегу в направлении на отм. 3,5. Одновременно, части 1-й румынской горнострелковой дивизии и 18-й пехотной дивизии атаковали позиции 8-й бригады морской пехоты в районе г.Читаретир (отм. 120.0). В это же время 4-я румынская горнострелковая дивизия, вместе с частями 132-й пехотной дивизии атаковали позиции 25-й дивизии и 3-го полка морпехоты. Из воспоминаний Г.Бидермана: "К 27 июня атакующие части успешно преодолели район густых кустарников и после ожесточенных боев с пехотой противника захватили высоты Гайтаны. Потом они развернулись влево на 90 градусов с целью захвата холма Длинный (северные скаты Первомайской балки, ныне это карьер). После этого маневра боевые порядки дивизии расположились с востока на запад вдоль восточного берега реки Черной. Соседом справа была 50-я пехотная дивизия, а слева -- 4-я румынская горная дивизия. 27 июня штаб дивизии был перенесен на северо-запад в Черкес-Кермен".
   4-й румынской горнострелковой дивизии удалось прорваться на стыке с 3-м полком морпехоты и выйти в балку Гайтани (Первомайская). К исходу дня части III сектора вели бои на рубеже отметка 3,5 -- западные скаты горы Сахарная Головка -- безымянная высота в 900 м восточнее вые. 79,4 -- безымянная высота в 500 м северо-восточнее той же высоты. Т.е. по балке Гайтани, наметился очередной клин. В результате ночного боя была захвачена высота Сахарная головка, 8-я бригада, удерживая вершину выс. 120.0 (Читаретир) и Горчаковский редут, оказалась в окружении.
   На участках I и II секторов враг большой активности не проявлял, его атаки были отбиты. В Ночь с 27 на 28.06.1942: вылетело 15 ПС-84, которые доставили 28 380 кг боезапаса, обратно 14 ПС-84 (1 оставлен по приказу командования в Севастополе) вывезли -- 333 человека (в том числе -- 326 раненых), 350 кг грузов. Потери частей СОР за 27 июня составили убитыми 518 и ранеными 1107.
   28 Июня 1942г оказавшись в окружении, части 8-й бригады вынуждены были выходить с боем, в светлое время суток, в результате чего бригада понесла тяжелые потери. В попытках переправиться через р. Черная, понесла потери и артиллерия 25-й дивизии. Были разбиты орудия 1-го дивизиона 18-го гвардейского артполка, понес потери и 99 гаубичный полк 25-й дивизии. Удачно смогла переправиться только одна батарея 152мм гаубиц ст.л-та Попова. 3-й полк морской пехоты так же вынужден был до темноты обороняться в районе Инкерманского монастыря. Т.е. части СОР отошли за р.Черная.
   Т.К.Коломиец описывает события чуть иначе: "На следующий день противник продолжал развивать наступление. Понеся большие потери, и не располагая достаточным количеством боеприпасов, части Чапаевской дивизии в ночь на 28 июня отошли на вторую линию обороны и закрепились между Сахарной головкой и бывшим Инкерманским монастырем. Их атакует немецкая дивизия. Ее поддерживают танки и самолеты. Но все попытки фашистов безуспешны. Командующий Приморской армией генерал И. Е. Петров, вызвав меня к телефону, передал поздравление чапаевцам с успешными боями на Инкерманских высотах, куда враг перенес центр тяжести своего удара, и сообщил, что вице-адмирал Октябрьский восхищен беспримерной стойкостью бойцов, командиров и политработников дивизии. Я передал это командирам частей. Во второй половине дня объектом ожесточенных атак врага был район высоты 68,5. Фашисты рвались в Инкерман, стараясь выйти на западный берег реки Черной и тем самым отрезать нам пути отхода. Мы держались из последних сил. Уже не было ни переднего края, ни тыла. Все было передовой линией обороны. Я с небольшой группой командиров и комендант ским взводом, охраняющим секретные документы штаба и кассы, находился метрах в восьмистах от места боя. Рядом с нами у большой отвесной скалы была огневая позиция двух сохранившихся гаубиц с батареи лейтенанта С. Д. Скрябина. Северо-западнее монастыря занимала огневую позицию сводная батарея первого дивизиона, состоявшая из трех орудий старшего лейтенанта Перепелицы. У артиллеристов боеприпасы были на исходе. Отбиваться от фашистов фактически было нечем. Но как только немцы поднимались в атаку, расчеты двух батарей открывали по ним огонь прямой наводкой, и атака тут же захлебывалась. Когда же гитлеровцы начинали вести огонь по нашим артиллеристам, они укрывали орудия в пещере и оставались невредимыми. С прекращением вражеского огня пушки вновь выкатывались на площадки. Так продолжалось целый день. Вылетевшая на уничтожение орудий вражеская авиация тоже ничего не могла сделать. С наступлением темноты 29 июня части Чапаевской дивизии и всего третьего сектора отошли на западный берег реки Черной". Т.е. идет расхождение по датам. Возможно, это связано с тем, что с 10 часов 28 июня 1942г. Т.К.Коломиец не мог лично участвовать в указанных событиях, т.к. он был (по одной версии) ранен, или (по другой версии) отозван на 35-ю батарею. Его заменил подполковник Ганиев.
   На остальных участках фронта крупных активных действий противник не вел.
   К 24.00 28 июня наши части оборонялись на рубеже: высота 57,7(Генуэзская башня) - изгиб дороги к форту в 100 м западнее высоты 99,4 (212.1) -- д.Кадыковка - высота 29,4 (окраина Кадыковки) - высота 74,0, турецкий редут N6 (искл.) - восточные скаты высоты 113,2(Карагач) - высота 111,0(Сапун-гора) -высота 36,4 (современный завод ЖБИ) - восточные скаты высоты 75,0 (французский редут на скатах Сапун-горы) - пос.Инкерман -- ст.Инкерман -- водокачка -- высота 67,7(над Воловьей балкой) и далее по южной кромке Северной бухты до Павловского мыска. Интенсивным налетам (до 400 самолето-вылетов) и артобстрелам подвергся участок вновь созданного четвертого сектора обороны от Воловьей балки и Инкерманской электростанции до Павловского мыска.
   В этот день, в Троицком тоннеле был окончательно похоронен бронепоезд "Железняков". Вторая авиабомба большой мощности пробила свод тоннеля, преградив путь к городу. Снаружи остались только минометы бронепоезда, незадолго до этого, установленные в районе Килен-балки. Из воспоминаний Александрова: "Чуть налет стих, бронепоезд выскочил на открытое место. Произвели десятка три выстрелов. Больше не успели: со стороны ГРЭС снова появилась стая бомбардировщиков. Пришлось спешно укрываться в тоннеле.
   И только втянулся хвост, грохнул оглушительный взрыв. Всех, кто находился на открытых площадках, сильной взрывной волной сбило с ног. Оглохшие, ослепленные, ждем, пока развеется дым и гарь. И видим вдруг, что выхода из тоннеля больше нет. Исполинская гора битого камня и земли похоронила под собой десятки укрывавшихся здесь людей. Теперь тоннель закупорен с обеих сторон. Выхода нет".
   В ночь с 28 на 29.06.1942: вылетело 14 ПС-84, которые доставили 26 917 кг груза (в том числе -- 24 924 кг боезапаса, 1993 кг продовольствия). Обратно вылетело 13 ПС-84 (1 поврежден и оставлен в Севастополе) вывезли 301 человека (в том числе -- 284 раненых, и 6 членов экипажа поврежденного ПС-84), 580 кг грузов. За день погибло 518 и ранено 1108 человек.
   28 июня в 23.25 прибыли в Севастополь быстроходные тральщики "Взрыв" и "Защитник", доставив 330 человек маршевого пополнения. После выгрузки на борт было принято 288 раненых и 34 эвакуированных и в 01.31 29 июня тральщики убыли на Новороссийск, куда и прибыли в 23-25 того же дня. В этот же день в Севастополь прибыли подводные лодки Д-5 и А-4 в 23.25, а также подводная лодка М-118, которые доставили снарядов 152 мм -- 203 шт., 122 мм -- 706 шт., 85 мм -- 223 шт., 76 мм -- 1000 шт., консервов 14 тонн, автобензина 35 тонн, всего боезапаса 180 тонн. После выгрузки в бухте Камышовой ПЛ Д-5 приняла на борт 65 раненых и 41 человек эвакуируемых.
   Небольшое отступление о численности частей СОР
   Подведем итоги и определимся с численностью защитников Севастополя по состоянию на вечер 28.06.42г. Согласно журналу боевых действий Приморской армии по состоянию на утро 29 июня "активных войск осталось 18 тысяч человек, в Береговой обороне из 50 орудий -- 16, в ПВО из 63 орудий -- 20, в полевой артиллерии орудий от 76 мм и выше 200 из 376, часть которых требует ремонта. Отмечается, что в результате бомбежек некоторые подразделения полностью уничтожены". Так ли это?
   Начнем с потерь. Только, наверное, стоит определиться, какие потери нас интересуют. В Севастополе подсчет потерь имеет свои хитрости и особенности. Казалось бы, что тут сложного? Но нет. Есть части флотские, есть части Приморской армии, есть тылы флота, есть тылы армии, есть противодесантная оборона, и... есть разные потери.
   При анализе численности частей, обороняющих СОР, мы остановились на дате 6.06.42г. и численности 101238 человек. А теперь подсчитаем поступившие подкрепления.
   7.06.42г. транспорт "Грузия" в охранении ЭМ "Незаможник" доставил 750 человек маршевого пополнения. Вечером "Грузия", приняв на борт 850 раненых, 630 эвакуированных убыл обратно.
   10.06.42г. Транспорт "Абхазия" в охранении ЭМ "Свободный" и "Бдительный", доставили 250 человек маршевого пополнения, 37 бойцов Приморской армии, 30 человек ВВС ЧФ. В 02.05 эскадренный миноносец "Бдительный" после разгрузки вышел из Севастополя в Туапсе, приняв на борт 575 раненых.
   11.06.42г. В 02.35 транспорт "Белосток" доставил 230 человек маршевого пополнения, 133 бойца разных воинских команд. Приняв на борт 714 раненых транспорт убыл из Севастополя.
   12.06.42 Прибыл крейсер "Молотов" в охранении ЭМ "Бдительный". Крейсер доставил 2998 человек личного состава 138-й стрелковой бригады и 343 человека маршевого пополнения.
   Г.И.Ванеев пишет, "... доставлено маршевого пополнения около 5 тыс., а потери составили 10 650, в том числе только убитыми почти 4000 человек". Проверим по данным сводок:
  
   Дата
   Убито
   Ранено
   Доставлено
   Вывезено
   раненых
  
   07.06.1942
   728
   1006
   750
   850
  
   08.06.1942
   328
   1074
  
  
  
   09.06.1942
   444
   1407
  
  
  
   10.06.1942
   780
   1327
   317
   575
  
   11.06.1942
   954
   1407
   363
   714
  
   12.06.1942
   780
   1120
   3350
   1285
  
   ИТОГО
   4014
   7341
   4780
   3424
  
  
   По данным сводок число раненых получается даже чуть больше, но цифры похожи. Т.е. баланс между пополнениями и убылью личного состава был отрицательным, и оставлял около 5 тыс. человек, кроме того, около 4 тыс. раненых бойцов оставались не вывезенными. Считаем дальше.
   13.06.42г. транспорт "Грузия" прибыл в Севастополь. На транспорте находились 708 человек маршевого пополнения. Судьба маршевого пополнения доставленного на этом транспорте непонятна, с большой вероятностью, большая часть пополнения, все же погибла при взрыве боезапаса. Но, за неимением данных, засчитаем и этих бойцов.
   15.06 .42г. крейсер "Молотов" в охранении эскадренного миноносца "Безупречный" доставил 2325 человек личного состава 138-й стрелковой бригады и 1075 человек маршевого пополнения. В 02.40 крейсер "Молотов" и эскадренный миноносец "Безупречный", приняв на борт 1868 раненых и 1040 эвакуированных, вышли из Севастополя в Новороссийск.
   18.06 В 01.00 транспорт "Белосток" прибыл из Новороссийска в Севастополь. Доставлено: маршевого пополнения - 360 человек и разных воинских команд - 80 человек. Вечером, приняв на борт 500 раненых и 200 эвакуированных, транспорт вышел из Севастополя в Туапсе. Транспорт был потоплен. Сторожевые катера охранения подобрали 202 человека, остальные -- погибли. Эти люди вернулись в Севастополь, но были небоеспособны.
   Т.е. с 12.06. по 18.06 1942г. в Севастополь доставлено 2223 бойца маршевого пополнения и 2325 бойца 138-й бригады. Т.е. в сумме доставлено Севастополь 4,5 тыс. человек (считая и 708 человек с Грузии). К исходу 18 июня командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф.С.Октябрьский направил телеграмму И.В.Сталину, Н.Г.Кузнецову, С.М.Буденному, в которой указал, что севастопольский гарнизон семнадцать суток потери составили 22 000 -- 23 000 человек. Так ли это? Проверим.
  
   Дата
   Убито
   Ранено
   Вывезено
  
   13.06.42.
   738
   1327
    
  
   14.06.42.
   323
   672
    
  
   15.06.42.
   597
   938
   1868
  
   16.06.42.
   527
   987
    
  
   17.06.42.
   653
   1217
    
  
   18.06.42.
   673
   914
   500
  
   ИТОГО
   3511
   6055
   2368
  
  
   Если просуммировать количество убитых и раненых, то потери, действительно составят около двадцати тыс. человек, т.е. командующий не сильно завысил потери СОР. Баланс второй недели так же получился отрицательным и составил минус 5 тыс. человек. В городе скопилось 7,5 тыс. не вывезенных раненых. Т.е. в сумме численность защитников СОР должна была составлять около 90 тыс. человек, но реально, она была намного ниже. Почему? Об этом чуть позже.
   До этой даты подсчеты вести нетрудно, есть все данные. Сложнее считать дальше. Доставка пополнения на какое-то время сократилась. Лишь 21.06 эсминец "Безупречный" прибыл из Новороссийска, доставив 253 человека маршевого пополнения. Приняв на борт 648 раненых и 158 эвакуированных, "Безупречный" вышел в Новороссийск. Чуть позже в тот же день прибыли эсминец "Бдительный", сторожевой корабль "Шквал", доставив 601 человека маршевого пополнения. На обратном пути, корабли вывезли 857 раненых
   Г.И.Ванеев, со ссылкой на документы пишет: "защитники главной базы флота понесли большие потери, которые за те же четыре дня (17-21 июня) составили убитыми и ранеными более 6700 человек". Проверим:
  
   Дата
   Убито
   Ранено
  
   18.06.42.
   673
   914
  
   19.06.42.
   732
   1317
  
   20.06.42.
   337
   934
  
   21.06.42.
   653
   1217
  
   ИТОГО
   2395
   4382
  
  
   Т.е, действительно, получается около 6,7 тыс. человек. Цифры совпали. Именно на эту величину сократились ряды защитников. За то же время было составлено 854 человека, и вывезено 1502 бойца. Т.е. по логике, в рядах защитников СОР должно было насчитываться около 83 тыс. человек. Количество невывезенных раненых увеличилось до 10 тыс. человек. По документам, действительно, числится 10 462 человека.
   23.06.42. прибыли из Новороссийска в Севастополь лидер "Ташкент" и эскадренный миноносец "Безупречный", доставив 529 человек маршевого пополнения. До наступления рассвета лидер "Ташкент" и эсминец "Безупречный" вышли из Севастополя в Новороссийск, вывозя 842 раненых.
   24.06.42г. в 23.00 в Севастополь из Новороссийска прибыли ЛД "Ташкент" и ЭМ "Безупречный". Доставлено 1507 бойцов 142-й стрелковой бригады. Утром 25.06 В 01.45 лидер "Ташкент" и эсминец "Безупречный", приняв на борт 1650 раненых и 270 эвакуированных, вышли из Севастополя в Новороссийск.
   В этот же день (25.06.42г.) в Севастополь из Новороссийска прибыли эсминец "Бдительный", сторожевой корабль "Шквал", базовые тральщики "Взрыв", "Защитник" и N 412. Они доставили 1100 бойцов 142-й стрелковой бригады. Обратным рейсом вывезено 682 человека
   26.06.42г ЭМ "Безупречный" и ЛД "Ташкент" вышли из Новороссийска в Севастополь. На лидере было отправлено 944 бойца. 142-й стрелковой бригады, "Безупречный" имел на борту 320 бойцов 142-й стрелковой бригады. "Безупречный" до Севастополя не дошел. Обратным рейсом лидер вывез почти 2300 человек.
   27.06.42г. из Новороссийска прибыли БТЩ "Трал" и "Мина" . Они доставили 580 бойцов и командиров 142-й стрелковой бригады. Разгрузившись в Стрелецкой бухте и приняв на борт суммарно 556 раненых, тральщики в 01.35 покинули бухту и взяли курс на Новороссийск.
   28.06.42г. Из Новороссийска в Севастополь прибыли БТЩ "Взрыв" и "Защитник", доставив 330 человек маршевого пополнения, на обратном пути вывезено 589 человек.
   За этот же период самолетами Московской группы особого назначения было вывезено около 1,5 тыс. человек.
   Подводим итоги? Доставлено в сумме, маршевого пополнения 859 человек, и 4131 человек из состава 142-й стрелковой бригады. В связи с чем, возникает вопрос: "А сколько же реально было на борту "Безупречного" бойцов, если полная численность 142-й стрелковой бригады на 12.06.42г. была 5115 человек?". Или часть бригады осталась на Кавказском берегу, или, на дно моря вместе с "Безупречным" ушло не 320 человек, как пишут, а намного больше. По некоторым данным, на борту эсминца, действительно было более 770 человек, но эта информация нуждается в перепроверке.
   Но, вернемся к Севастополю. Вывезено 7,5 тыс. раненых. Доставлено 5 тыс. человек, потери, по данным П.А.Моргунова с 22 по 28.06.42г. составили "около 3 тыс. убитыми и 8,5 тыс. раненых". Проверим эту информацию.
  
   Дата
   Убито
   Ранено
  
   22.06.1942
   -324
   -1218
  
   23.06.1942
   -732
   -1312
  
   24.06.1942
   -454
   -1207
  
   25.06.1942
   -337
   -934
  
   26.06.1942
   -474
   -1297
  
   27.06.1942
   -518
   -1107
  
   28.06.1942
   -457
   -1318
  
   ИТОГО
   -3296
   -8393
  
  
   Сумма совпадает, т.е. баланс опять получается отрицательным, и составляет минус 6,5 тыс. человек. Т.е., с начала штурма до 28.06.42г. (дата, когда хоть какой-то учет потерь велся) убитыми защитники потеряли 12 тыс. человек, ранеными около 25 тыс. Данные сводок никак не стыкуются с официальными цифрами по Приморской армии: 5049 человек убитыми и 20112 ранеными. Причин две: это цифры по армии (без флотских частей) и, вторая причина- цифры все же занижены, т.к. даются данные только по тем бойцам, гибель которых подтверждена.
   По идее, в рядах защитников должно было оставаться около 78 тыс. человек. Но это только по идее. При нашем подсчете потерь, не учтены пропавшие без вести. А их на эту дату насчитывается, без малого, 27 тыс. человек, из которых 17 842 человека обнаруживаются в немецком плену. 11 234 в 54-м корпусе (включая пленных 4-й румынской ГСД), 6608 в 30-м корпусе. Еще около 2 тыс. человек находятся в румынском плену. (1,1 тыс. у 1-й ГСД, остальные у 18-й ПД). Т.е., реально в рядах защитников находятся около 50 тыс. человек.
   Так ли это? Приведу цитату из книги Маношина "Героическая трагедия": "По сводкам отдела укомплектования Приморской армии на 26-27 июня 1942 года в Приморской армии всего числилось порядка 28 тысяч человек, без учета сил Береговой обороны ЧФ". Цифра, на первый взгляд, нереально мала, но давайте проанализируем состояние дел. Для начала вычтем флотские части. Штабы, политуправление, тыл флота, отделы флота не только не понесли потерь, но расширили штаты. В них насчитывалось 5,2 тыс. человек. Части боевого обеспечения ПВО, ВВС флота понесли потери, но частично были пополнены, и насчитывали 3,3 тыс. человек. Части БО так же понесли потери, и насчитывали 3,5 тыс. бойцов. Около 1,2 тыс. человек числится в Учебном отряде ЧФ. Примерно 8,5 тысяч числилось в морской пехоте (Около 800 человек в 3-м полку морпехоты 250 человек во 2-м Перекопском полку, 1,3 тыс. в сводном полку береговой обороны, 2 тыс. в 8-й бригаде, 1,1 в 7-й бригаде, около 2,8 тысяч в 9-й бригаде). Т.е. действительно, на долю Приморской армии приходится около 28 тысяч. Но...
   Давайте рассмотрим структуру наличия личного состава в частях Приморской армии.
   Полевое управление Приморской армии:
   -штаб 312 офицеров, 121 рядовых.
   -батальон охраны штаба 39 офицеров, 414 рядовых
   -автотранспортный батальон штаба 45 офицеров 402 рядовых
   -армейский полк связи дан суммарно 611 человек.
   -хозобслуга 215 человек.
   Т.е. численность штаба Приморской армии так же не сократилась, а выросла до 2 тыс. человек. Политуправление армии так же не сократилось, в нем числится 211 офицеров и 45 рядовых. Всего, на аппарат управления армией приходится 3,5 тыс. человек. Незначительные потери понесли строительные, железнодорожные, химические, автомобильные части, в их составе, еще насчитывалось около 5,5 тыс. человек. Т.е. на боевые части Приморской армии приходится всего... 9 тыс. человек. И в это количество вошли все рода войск: артиллеристы, саперы, связисты и.т.д. Был, конечно, еще скрытый резерв- батальон выздоравливающих, в котором насчитывалось около 1 тыс. человек, но его берегли на крайний случай. Т.е. в сумме, на боевых позициях находятся около 18-20 тыс. человек (включая остатки полка дотов и дзотов). К утру, это количество несколько возросло за счет вновь созданных частей. Их формировали из легко раненых и хозчастей разбитых подразделений. Так, например, на левом фланге 8-й бригады морской пехоты появляется 514-й полк. Вот что пишет об этом И.А.Ласкин. "Мы снова из числа раненых и артиллеристов, оставшихся без орудий, сформировали небольшой отряд под командованием помощника командира 514-го полка по хозчасти капитана Д. И. Сидоренко (комиссаром отряда стал старший инструктор политотдела З. К. Лактионов) и поставили перед ним задачу в уличных боях истреблять врага и задерживать его продвижение. Отряд вместе с воинами 25-й Чапаевской дивизии, 79-й бригады и моряками других частей вел бои на Историческом бульваре и только в ночь на 1 июля, до предела ослабленный, оставил Севастополь и вышел в район бухты Камышовой".
   Если расставить эти части по боевым позициям, то, получится любопытная картина. На линии прикрытия эвакуации сосредоточены: 142-я стрелковая бригада (около 4 тыс. человек, с учетом бойцов, погибших на ЭМ "Безупречный"), один батальон 9-й бригады (1272 человека, но это флотские части), 778-й полк 388СД (1127 человек). В районе хутора Голикова (неподалеку от х.Пятницкого) 81-й отдельный танковый батальон (16 танков, 5 танкеток, 211 человек), сводный отряд береговой обороны, фугасно-огнеметная рота, и.т.д., ряд более мелких частей. Т.е. из 18 тыс. человек в боевых частях, чуть менее 7 тысяч находятся на линии прикрытия эвакуации. Причем, с "переездом" штаба Приморской армии на 35-ю батарею, количество бойцов в тылу возросло.
   Многие авторы, повторяя заученную фразу о том, что Севастополь погубила нехватка боеприпасов, совершенно забывают, что к 28.06.42г. в Севастополе оставалось очень мало орудий, способных вести огонь. Большую часть артиллерии потеряли на Северной стороне и в Инкерманской долине, в частности, при переправе через р.Черная.
   В береговой артиллерии, в строю оставались батареи: N 35 (в строю 3 орудия), N 14 (в строю два орудия), N702 (в строю одно орудие),N701 (в строю одно орудие), N 705 (в строю одно орудие), N19 (в строю одно орудие), N18 (в строю два орудия), 18 бис (в строю 2 орудия), N702бис (в строю одно орудие), N704 (в строю два орудия), N2бис (2х100мм). 180мм орудие во дворе ВМУБО себя не оправдало. Орудие вышло из строя после 4 выстрелов. В дотах и дзотах БО 17 орудий. Оставались в строю 45мм орудия батареи N8 и столько же орудий в составе 15-й отдельной батареи дотов. Т.е. артиллерии вроде бы как много, но большая часть из них имела ресурс выработки стволов и лейнеров, близкий или превышающий 100% .
   Зенитная артиллерия понесла значительные потери, но как ни странно, потери не восполняются, а часть батарей, как ни странно, 29.06.42г. оказываются на Кавказе. Перебрасывается часть личного состава и, даже, как ни странно, частично перебрасывается матчасть. Так, на Кавказе, в составе родного 85-го дивизиона, в Поти, оказывается 851-я зенитная батарея, причем, похоже со своей материальной частью, 364-я зенитная батарея, получив новую матчасть оказывается в районе Александровки (Анапа), с новой матчастью возрождается на Кавказе 227-я зенитная батарея. На Кавказском берегу, уже 7.07.42г. оказывается 357-я БМЗА, насчитывающая три взвода по два зенитных автомата, укомплектованная севастопольскими зенитчиками, и орудиями, снятыми с лидера "Ташкент" и.т.д.
   Армейская артиллерия, так же понесла серьезные потери. В строю осталась едва ли половина всех стволов (187 орудий, причем, более половины неисправных). Поэтому, даже если бы в Севастополь доставили запрашиваемые ежедневно 300тонн боезапаса, то расстрелять его уже было невозможно. А снаряды... снаряды еще были. В Лабораторной балке было 194 тонны армейского боезапаса, на бывшей 24-й батарее оставалось 77 тонн, на бывшей царской 19-й 34 тонны, достаточно много боеприпасов было в Килен-балке. Авиационный, минно-торпедный и флотский боезапас хранился в штольнях "Шампанстроя", там же была выделена целая штольня для армейцев. Склад артбоезапаса был оборудован и на бывшей царской батарее N10 (мыс Мартынов), т.е. складов было достаточно много, да и снаряды еще оставались. Немного, но были. Во всяком случае, морские орудия были обеспечены, даже с избытком. Стрелковый боезапас так же был в достаточном количестве. Было много гранат. Сложность была в другом, после гибели Е.П.Донца, оставшегося в рядах защитников Сухарной балки, существенно ухудшилась доставка, имевшегося в наличии, боезапаса войскам.
   В ночь на 29 июня командование СОРа направило донесение на имя наркома ВМФ адмирала Кузнецова и в Генеральный штаб генералу Бодину:
   "Боевое донесение на 24 ч. 28--06--1942 г. 29/V1 - 42.
   В течение дня на участке Г сектора отбивались атаки разведгрупп противника, пытавшегося проникнуть в район нашей обороны.
   На участке III сектора попытка противника овладеть поселком, ст. Инкерман отбита. Просочившиеся группы противника на ст. Инкерман, южную окраину поселка Инкерман отброшены на пра­вый берег р. Черная. Противник продолжает попытки переправиться на левый берег и занять Инкерман. Бой продолжается.
   От Балаклавы до высоты 36,4 положение без изменений, далее фронт идет по линии выс. 36,4 -- Н. Шули -- отм. 9,5... -- восточная окраина Инкерман -- левый берег р. Черной, затем южный берег Северной бухты. Остатки 25-й стр. дивизии сосредоточены в Хомутовой балке, приводили себя в порядок.
   Авиация противника непрерывно бомбит порядки войск II и III секторов, Сапун-Гору, г. Суздальская, Малахов курган, Зеленая Горка. Противником произведено до 800 самолето-вылетов, сброшено более 3500 бомб.
   Артиллерия противника непрерывно массированным огнем обстреливает боевые порядки войска, аэродромы, бухты, ФКП СОРа и Приморской армии. На аэродром СОРа сброшено более 700 бомб. Вследствие блокады аэродрома и обстрела артиллерией и
авиацией авиация СОРа летала ночью, на рассвете уничтожила до
двух взводов пехоты противника. Сбит один СБ. Октябрьский. Кулаков"
   Проанализируем положение советских и немецких войск:
   57,7 (Генуэзская башня) -- изгиб крепостного шоссе в 100 м западнее высоты 99,4 (212.1) На этом участке стойко держались бойцы 456-го полка. Далее до дер. Кадыковка держался 381-й полк (бывший 1330-й). Против них действовала 28-я легкопехотная дивизия. Далее, вдоль Балаклавской дороги стояли остатки 602-го полка (бывший 383-й), 773-й полк 388-й дивизии, и остатки 782-го полка (778-й полк этой же дивизии по-прежнему находился на прикрытии эвакуации). Здесь, с немецкой стороны действовали два полка 170-й дивизии. От правого фланга 388-й дивизии, вдоль подножья высот Крагач (вдоль Ялтинской дороги, от развилки с дорогой на Балаклаву) до отметки 113.2 находилась 9-я бригада (2 батальона), еще один батальон находился в резерве, в районе развилки. Четвертый батальон бригады, по-прежнему, находился в армейском резерве. Против 9-й бригады действовали части 72-й пехотной дивизии. Небольшой участок, от фланга 9-й бригады до отметки 111.0 (Сапун-гора) заняла 7-я бригада, против которой действовал 399-й полк 170-й дивизии и 420-й полк 125-й пехотной дивизии. Далее, большой участок от отм. 111 до точки в 400м южнее отметки 75.0 (дорога Новые Шули-хутор Думский, исключая дорогу), заняли остатки 386-й дивизии. Против которой находились части 4-й румынской горнострелковой дивизии 1-я румынская горнострелковая дивизия и 18-я пехотная дивизия составили резерв наступления. Далее до отметки 38.0 (современная отметка 84.0 над пос. Инкерман, занимала 8-я бригада 132-й-й дивизии. Далее, небольшой участок занимал 3-й полк МП, имея на левом фланге от Каменоломенного оврага до начала Воловьей балки остатки 138-й стрелковой бригады. Здесь действовала 22-я немецкая дивизия. Далее, через бухту от частей советского 4-го сектора находились подразделения 22-й и 24-й немецких пехотных дивизий.
   Командный пункт СОР начал подготовку по "перебазированию" на 35-ю батарею береговой обороны. Все малые корабли и катера сосредоточились в районе бухт Казачья и Камышовая. К 28.06.42г. в городе еще оставалось 36 тыс. жителей. Был ли шанс у советских войск удержать позиции? Ответ однозначный: нет. Соотношение сил, даже по численному составу было уже 1:4 в пользу немцев. Командование СОР это давно и отчетливо понимало. Генерал-майор Т. К. Коломиец в книге "На бастионах Чапаевцы" вспоминает, что "еще раньше, 24 июня мы уже знали, что Севастополь удержать не удастся, тогда же я получил приказ -- отправить в штаб армии знамена дивизии. Они впоследствии были затоплены у Камышовой бухты". Т.е. с потерей Северной стороны, шансов уже не оставалось. Тем не менее, повсюду произносились лозунги, что враг будет разбит и Севастополь будет удержан. И, части были готовы драться до последнего. О сдаче в плен, никто и не думал.
   29 Июня 1942г около 1 часа ночи, оперативный дежурный штаба капитан В. Г. Никитченко доложил, что в районе мыса Фиолент обнаружено 12 шхун врага. Из книги П.А.Моргунова: " Артиллеристы просили разрешения открыть огонь. Я приказал проверить, нет ли там наших подводных лодок, которые часто по ночам всплывают, заряжая аккумуляторные батареи, и если нет, то открыть огонь. Было около 2 час. ночи 29 июня. Командир 3-го отдельного артиллерийского дивизиона майор М. Н. Власов доложил, что наших подводных лодок нет, и что 18-я батарея открывает огонь".
   Эпизод с высадкой немецкого десанта в районе м. Феолент описан многими авторами, строится много предположений. Так, Г.И.Ванеев, пишет: "На правом фланге СОР враг предпринял попытку высадить морской десант в районе Херсонесского мыса с целью захватить его, чтобы иметь возможность высадить парашютный и посадочный десанты и отрезать все пути для эвакуации. 12 моторных шхун и 5 итальянских торпедных катеров, вышедших из Ялты, огибали мыс Айя". С этим десантом, на самом деле, много непонятного.
   В воспоминаниях В.Боргезе есть упоминание: "29 июня 5 торпедных итальянских катеров снова вышли в море, чтобы во взаимодействии с 6 немецкими десантными кораблями произвести демонстративную высадку десанта на берегу между мысом Фиолент и Балаклавой с целью отвлечь внимание русских от настоящего десанта, который должен был высадиться в другом месте"...
   Так даны воспоминания В.Боргезе в советском переводе. В оригинале использовано слово сочетание "вarcone da sbarco" т.е. "десантная баржа" в другом месте "chiatta motorizzata". Ни о каких шхунах у Боргезе речь не шла. Да, в итальянском языке есть слово "barca" т.е. "барк", но это другой тип судна. В статье Ф.Куровски есть упоминание о высадке грузинской диверсионной группы "Тамара II" и 6-й роты учебного полка 800 "Бранденбург" (командир Ганс-Герхард Банзен) с десантных судов, на пляжах, в четырех точках побережья, от "kap Feolent" до "Kossaken-bucht". Т.е. от Феолента до Казачьей бухты. С 29-го июня во многих воспоминаниях появляются немцы, переодетые в красноармейскую форму. Вспомним хотя бы мемуары Н.Александрова. "В лощине, возле засыпанного выхода из тоннеля, много народу. Кроме нас, здесь остатки отступающих подразделений. Стоит дикая пальба. Не разобрать, кто по кому стреляет. Присматриваюсь: из-за куста солдат в плащ-палатке строчит из автомата по толпе. Что-то неладное! Прицеливаюсь ему в голову. Он падает. Подбегаю к нему, сдираю плащ-палатку. Под ней эсэсовский мундир. Показываю убитого комиссару. Порозов приказывает:
   -- Всем снять плащ-палатки! Бойцы выполняют команду. Все сняли, кроме нескольких солдат, которые, отстреливаясь на ходу, бегут к кустарнику. С ними быстро расправились. Они оказались переодетыми гитлеровцами". И это далеко не единичный случай.
   Действительно, итальянцы устроили "шум", прикрывая высадку диверсантов на побережье. Из воспоминаний В.Боргезе: ". "Чтобы привлечь к себе внимание противника, наши моряки кричали и стреляли, стараясь наделать как можно более шума, катера маневрировали, наконец, один взрывающийся катер, управляемый старшиной Барбера, был направлен прямо на берег и своим ужасающим взрывом еще больше усилил желаемую суматоху".
   Скорее всего, речь идет о разных группах кораблей и судов. Их было как минимум две: итальянские катера- создававшие "шум", т.е. демонстрацию высадки, вторая - немецкие десантные средства, под прикрытием высокого Феолентовского берега, высадившие диверсионные группы. И, судя по немецким документам, и по тому, что переодетые "немцы" все же появились в рядах защитников, высадка все же удалась (во всяком случае частично). В то же время П.А.Моргунов указывает: ""Береговая батарея N 18 сорвала этот план противника, своевременно открыв огонь и не допустив десант к Херсонесскому полуострову. Командир 18-й батареи Н. И. Дмитриев 30 июня вечером доложил, что огнем батареи 9 из 12 шхун, шедших в направлении Херсонесского маяка, были потоплены на траверсе мыса Фиолент в расстоянии 6,5--7,5 км. Оставшиеся три шхуны ушли в море. Десант врагу высадить не удалось". Странно вот что: П.А.Моргунов опять же пишет о парусно-моторных шхунах, в то же время, как по немецким данным, в высадке использованы десантные баржи.
   Что же это за шхуны, которые потопила 18-я батарея? Скорее всего, это третья группа кораблей, появившаяся в указанном районе чуть позже, Вспомним телеграмму Ф.С.Октябрьского: " Тов. Елисееву поставить на питание Севастополя все подводные лодки, в качестве пробы поставить на коммуникации 7--10 лучших моторно-парусных шхун, надежно оборудовав их в навигационном отношении. Увеличить зенитное вооружение".
   Действительно, из нескольких точек кавказского побережья в ночь с 27 на 28-е июня вышли девять парусно-моторных шхун, имея на борту, в общей сложности, две маршевых роты и боезапас. Не вернулись обратно шхуны "Моряк", "СП-217", "СП-218". Числится "пропавшей без вести", в период с 26 по 29 июня, шхуна "СП-212". Этот вопрос требует более тщательного исследования. Возможно, это совпадение, а возможно и нет. Такие ситуации на войне бывают часто, даже в нормальной обстановке, даже если это так, не стоит клеймить советские войска позором. Вспомним, например, сколько своих вертолетов сбили американцы в Ираке. Дело в другом: из-за ослабевшего наблюдения за побережьем, немцам удалось высадить десанты.
   Снимаемая с охраны берега 9-я бригада имела дислокацию вдоль берега, а, вот, прибывшая ей на замену 142-я бригада сосредотачивалась на линии прикрытия эвакуации. Группы были высажены на пляж Васильевой балки и у скалы Митилино. (1-й и 2-й взводы "Саперной школы"). Группа была обнаружена и частично уничтожена частями 456-го полка. Вторая группа была высажена между мысом Лермонтова и Виноградным мысом, третья за Виноградным мысом. Высадка этих двух групп прошла удачно. Риск был велик, но рисковали немцы не своими бойцами, а русскими "недочеловеками".
   Впрочем, защитникам Севастополя было уже не до диверсантов. Примерно в это же время (около 2 часов) начался штурм города. Последовательность событий была следующей:
   -в 2-00 с Северной стороны противник открыл шквальный артиллерийский огонь по всему южному берегу Северной бухты.
   -в 02-35 под прикрытием дымовой завесы, началась переправа через верховья бухты частей немецкой 22-й пехотной дивизии
   -в 04.00 противник открыл массированный артиллерийский огонь по позициям в первом и втором секторах на рубеже Кадыковка - г. Карагач -- Сапун-гора - высота 75,0.
   -в 05.30 немецкие и румынские части начали наступление по двум направлениям. Подразделения 72-й, 170-й и 28-й дивизий наносили удар в узкой полосе вдоль Ялтинского шоссе; Из района Новые Шули наступала 4-я горнострелковая дивизия румын, атаковавшая в направлении высоты 75,0 и хут.Дергачи. Планом предусматривался прорыв по дороге, ведущей на плато, в районе современной Диорамы. На этом направлении были сосредоточены основные силы атакующих. Но вышло иначе. Но, разберем ситуацию подробнее.
   Из истории 22-й дивизии: " 29.06.42г. подразделения 16 и 47-го ПП по залитой лунным светом водной глади Северной бухты начали переправу через нее. В то время, как подразделения 24-й ПД форсировали бухту правее позиций 22-й ПД, подразделения последней "перепрыгнули" бухту и закрепились на том берегу без существенных потерь, захватив высоту "Подкова". Только теперь проснулась вражеская оборона. Несколько лодок затонуло. После того как переправили пушки 65-го пехотного полка, было захвачено здание электростанции, и слева подразделения 47-го пехотного полка достигли плато высоты, перелом был предопределен.". Так ситуация выглядит с немецкой стороны. П.А.Моргунов пишет: "Огнем нашей артиллерии было потоплено 17 лодок противника и один катер. До пяти лодок вышли на наш берег в районе Георгиевской балки. Контратаками остатков наших 95-й, 345-й стрелковых дивизий, 79-й бригады, 2-го полка морской пехоты и других подразделений IV сектора обороны удалось сбросить противника в трех местах, а в районе Воловьей балки противник высадился и закрепился".
   Т.е. 138-я стрелковая бригада атаки в районе современного автомобильного моста отбила. Здесь наступали части 65-го пехотного полка (22ПД) и, приданного 22-й ПД 213-го полка (73-й ПД). Засев в подсобных помещениях бывшего женского монастыря (в районе изгиба ж/д) бойцы бригады стойко отбивали атаку за атакой. Если будете проезжать или проходить мимо скалы над железной дорогой, обратите внимание на многочисленные выбоины круглой формы. Это следы последнего боя этой астраханской бригады на севастопольской земле. Остатки моста были надежно прикрыты артиллерийским дотом N15 и двумя пулеметными СЖБОТами. На этом участке, противник не прошел. Через бухту переправлялись части немецких 16-го и 47-го полков, совсем уж поредевшей 22-й дивизии. Высаживались 4 группы. Части должны были на подручных плавредствах выйти из Сухарной и Маячной балок высадиться в Воловьей, Сушильной, Георгиевской и Троицкой балках. Ширина бухты в указанном районе составляет 600-900м. Т.е. у советских частей было от 10 до 20 минут на обнаружение и уничтожение противника. Первой, как ни странно, обнаружила посадку в шлюпки войск противника в районе Сухарной балки, батарея N8 на Александровском мысу. Открыв частый огонь, батарея смогла потопить часть плавсредств противника, полностью сорвав высадку в Троицкой балке. 47-му полку удалось высадиться в Георгиевской балке, но атакой сводного полка береговой обороны противник был сброшен с захваченного пятачка. Была сорвана попытка высадиться в Сушильной балке. Т.е. "десант" противника был почти полностью уничтожен артиллерией СОР. Правда, потерь у немцев было немного. Первыми высаживались три взвода 4-й роты 22-го пионерного батальона, составленные из ... "кавказцев". Это не упрек, и не попытка кого-то в чем-то обвинить. Эта рота 22-го пионерного батальона официально носила наименование "Kp. 4. (kaukasisch)".
   Зацепиться за берег удалось только 16-му Ольденбургскому полку в Воловьей балке, но эта группа не переправлялась через бухту, а форсировала Черную речку и болото вдоль дамбы бывшей дороги, в районе старого моста и западнее моста (в районе современного 51-го причала).
   На данном участке (от фланга 138-й бригады) занимали оборону части 79-й бригады и 2-го Перекопского полка. На самом деле части, носившие эти наименования, давно перестали существовать, а новые части, были сформированы из маршевых рот, прибывших в последние дни обороны. Естественно, новобранцы натиска не удержали. Противник начал обходить фланг 138-й бригады. Пользуясь ситуацией, немецкий 22-й пионерный батальон и приданная ему понтонная рота, смогли восстановить мост через реку, и начать переброску подкреплений. Первой была переброшена на Южный берег артиллерия 65-го пехотного полка, которая начала подавлять огневые точки береговой обороны. Одновременно, части 16-го пехотного полка начали продвижение вдоль Воловьей балки, к г. Суздальская.
   Из воспоминаний А.Г.Капитохина: "Продвижение противника по тропе, вдоль балки (имеется в виду Воловья балка) бойцам 95-й дивизии удалось остановить, но около 4 часов неожиданной атакой враг захватил старое укрепление над бухтой, и прорвался в соседний Сушильный овраг... Части 95-й дивизии отошли, и заняли оборону по линии старых земляных укреплений на рубеже: Килен-балка-отм. 66,5 - западные скаты Сушильной балки".
   Примерно в это же время (около 4 часов) началась мощная, полуторачасовая артподготовка на направлении основного удара- в полосе атаки 170-й и 72-й дивизий. Удар планировалось нанести в узкой полосе обороны, в районе позиций советской 7-й бригады морпехоты. Основное направление удара вдоль дороги на плато Сапун-горы, в районе на отм. 111.0, т.е на правый фланг 7-й бригады, вместе его стыка с позициями 769-го полка 386-й дивизии. Именно здесь была сосредоточена основная масса артиллерии и войск.
   Дальше события развивались не совсем по немецкому плану. Одновременно с артподготовкой, с целью отвлечения сил от основного направления, в 2 км севернее, вдоль дороги Новые Шули- хутор Думский (ныне не используется, по ее трассе сейчас пущены нитки водопровода на Корабельную сторону) начала свою атаку 4-я румынская дивизия. Генерал Г.Манолиу, рассерженный на то, что немцы опять используют его дивизию как вспомогательные войска, начал действовать по своему плану. Как отмечалось в документах 54-го корпуса: "...бригадный генерал Манолиу, игнорировал приказы командования корпусом...". Удивительно, но факт. Поэтому атака 4-й горнострелковой дивизии и началась раньше, чем двинулись немецкие войска.
   Из истории 420-го полка (125-я СД): " План атаки XXX. A.K. на Сапун-гору был тщательно, вплоть до самых маленьких деталей, подготовлен штабом корпуса,. 170-я ПД должна была атаковать тремя подразделениями в передовой линии на ширине только 800 метров, захватить плацдарм и начать атаки на юг. Количество использованного тяжелого оружия 11-й армией под Севастополем - уникально, 420-й ПП имел случай убедится, что это было самое сильное использование артиллерии немцами в ходе всей Второй мировой войны. Подразделения 170-й ПД поддерживали: дивизионная артиллерия 170-й , 72-й пехотных дивизий и 28-й легкопехотной дивизии, а также артиллерия 1-й горнострелковой дивизии, 154-го артдивизиона (150мм гаубицы), 857-го тяжелого мортирного дивизиона (210мм гаубицы), II-й дивизион 2-го учебного артполка, 2-я батарея 284-го дивизиона береговой обороны, II-й дивизион 818-го артполка, I-й дивизион 767-го артполка (150мм чешские пушки), кроме того70-й минометный полк и II-й дивизион 1-го ракетного полка. К этому также нужно прибавить 5 полков зенитных орудий и 8-й авиакорпус с бомбардировщиками и пикирующими бомбардировщиками.
   Штурмовые группы находились под командованием полковника Мюллера (командира 105-го пехотного полка). Направление атаки: 399-й ПП справа, 420 -й середина, 391-й ПП слева. Другие два полка с рассвета при поддержке пикирующих бомбардировщиков наносили удар поворачивая на запад".
   Хвастаясь, немцы пишут: "Место предстоящей атаки перепахано по-настоящему. Когда пехота начинает атаку на рассвете, высота Sapun берется штурмом в первой же атаке и враг отступает". Т.е. получается, что успех был, достигнут в первой же атаке, в лоб по дороге. Так ли это? Сравнение немецких и советских документов показывает, что нет.
   Из отчета командира 8-й бригады морской пехоты полковника П. Горпищенко: "Рубежи обороны: Сапунгорские высоты с границей справа 400 м южнее отметки 75,0. Слева вые. 38 включительно. Левее 514-й стрелковый полк, правее 386-я СД. С утра 29 июня под ураганным огнем противника подразделения правого соседа, в том числе, 775 СП стали в беспорядке отходить на Сапун-гору и далее на Дергачи. С ними была потеряна связь".
   Из воспоминаний комиссара 386-й стрелковой дивизии старшего батальонного комиссара Р. И. Володченкова, написанных в шестидесятых годах: "В 3 часа 15 минут, чуть стало рассветать, немцы стали засыпать всю нашу оборону на Сапун-горе реактивными минами. Склоны гор горели. Обстрел продолжался около 40 минут до восхода солнца. Связь с полками была прервана. В 3 часа 50 минут началось наступление. По гребню мы развернули хим. и разведроты. Огонь из винтовок и автоматов. Немцы отказались наступать в гору и у подножия, свернувшись в отделения, повернули на юг к Ялтинскому шоссе. Они прорвали оборону на левом фланге нашего сектора на участке 8-й БМП и нашего 775 стрелкового полка".
   Из отчета командира 7-й бригады генерал-майор Е. Жидилова от 4.07.42 г. "Позиция бригады: высота 74,0 -- выс. 57,5 -- отм. 111 и вые. 113. Задача -- не допустить противника по серпантину Ялтинского шоссе. Правее бригады оборонялась 9-я бригада морской пехоты, левее 386 СД. С 2-х часов 20 минут 29 июня противник открыл ураганный артиллерийский и минометный огонь по району 5-го стрелкового батальона бригады и по соседу слева. В 05-00 подразделения 386-й дивизии стали в беспорядке отходить на Сапун-гору и далее в направлении на Английский редут Виктория. Связь с 386-й дивизией была потеряна".
   Сравним с румынскими данными: (генерал Г.Манолиу): "4-я горнострелковая дивизия имела районы сосредоточения: Новые Шули, отметка 20.2 (в саженях 9.5), отметка 3,9 (на верстовке 1,8). Дивизии была поставлена задача, начав артподготовку дивизионной артиллерией, двигаться по двум дорогам на плато в атаку по главной дороге, были назначены два батальона 8-й горной группы, по дороге через маленький хутор батальон 9-й горной группы, усиленный 4-м пионерных батальоном. Пять батальонов, включая батальоны 2-й горной дивизии, находились в резерве. Артиллерийская подготовка была начата в 2 часа 20 минут, артиллерией 1-го и 4-го артиллерийского полков, и приданной немецкой зенитной артиллерией в количестве одного трехбатарейного дивизиона, в задачу которой входило подавление огневых точек. В 2 часа 45 минут атакующие части двинулись вперед. Около 4 часов 20 минут противник, оборонявший главную дорогу, начал в панике отступать, и нам удалось взойти на промежуточную ступень ( террасу?). Немедленно дается приказание перебросить на захваченную высоту 160 (75.0) горные пушки. Противник предпринял контратаку силами до роты, но своевременный подход 9-й горной группы, предотвратил атаку противника, и обратил все его части в бегство. Огнеметчики, успешно выжигали врага из огневых точек, но огонь немецкой артиллерии оказался неэффективным, и наносил больше вреда нам, чем врагу. Наши орудия были доставлены к месту на вьючных животных, и около 5 утра противник был выбит с вершины высоты". Казалось, за такой проступок генерала должны были бы судить, но Манштейн поступил дипломатично, наградив, после штурма Г.Манолиу за "смелые действия, с использованием своей стратегии".
   Из воспоминаний Евсеева: "Шли часы -- бомбардировка не прекращалась. Наконец около десяти часов противник двинулся в наступление. С наблюдательного пункта, где находились Жидилов, Бабурин и Черенков, нам на командный пункт, где были Кольницкий и я, передали, что на Сапун-гору полезла горная часть румын с верблюдами, на которых были пушки. Возможно, впрочем, что это были и не верблюды, а мулы или лошади, -- в бою всякое может показаться". Нет, Евсееву не привиделось: горные 75мм пушки румыны вытащили в разобранном виде, на "штатных" верблюдах и ослах, имевшихся в 4-й ГСД.
   Т.е. в 5 утра, когда 170-я дивизия еще только начинала штурм, румыны вышли на гребень высоты в 2 км севернее. Задавшись традиционным русским вопросом: " Кто виноват?" советский историк Маношин указывает, что побежал 775-й полк 386-й дивизии. Сопоставив все факты, можно сказать, что, скорее всего, побежал правый флаг 8-й бригады, т.к. дорога находилась в полосе обороны 8-й бригады. А позиции 386-й дивизии, прослеживаются в 150-200м южнее. Что касаемо второго прорыва, в центре позиций 8-й бригады, то П.Ф.Горпищенко не признает его, указывая, что противник прорвался севернее, на позициях 514-го полка. Приведу его строки: "Наша рота в районе водокачки Новых Шулей, выброшенная туда с целью недопущения противника до Сапун-горы, была окружена и уничтожена. Противник силами до двух батальонов вслед за отступающими, справа зашел в тыл бригаде. Развернули против них 3-й батальон. Проводная и радиосвязь были нарушены. Около 8-9 часов выяснилось, что на участке соседа 514 стрелкового полка противник прорвал фронт и устремился на гору Суздальскую с одновременным направлением на хутор Дергачи и хутор N 29 с целью окружить бригаду. Поэтому фланговый 4-й батальон развернул по направлению к поселку Инкерман для прикрытия тыла и фронта бригады".
   На направлении главного удара немецких войск, части 7-й бригады стояли жестко. Из воспоминаний Е.И.Жидилова. "Мы на своем наблюдательном пункте стоим, как над огнедышащей пропастью. Уцелел ли кто-нибудь на нашем переднем крае? Связываюсь с командирами батальонов. В трубке телефона скрежет, визг. С трудом различаю голос капитана Филиппова. Ожидаю самое страшное. Но комбат говорит спокойно, невероятно спокойно:
   -- Район батальона сплошь накрывается снарядами и минами. Роты укрываются в щелях и окопах. Все в порядке, товарищ генерал!
   Я знаю, чего стоит Филиппову этот успокаивающий доклад. Какая сила воли у человека! Ведь наверняка в батальоне есть и раненые и убитые. И с каждой минутой их все больше. Но в словах капитана нет и тени растерянности.
   То же я слышу и от Родина и от Попова. Люди держатся наперекор всему. Вражеский огонь нарастает. С рассветом прилетают "юнкерсы". Они бомбят наши вторые эшелоны и тылы. Оглядываюсь по сторонам. Всюду одно и то же -- черные столбы земли и дыма, яркие, как молнии, вспышки. И справа, и слева, и позади нас. Гитлеровцы наносят удар не только по позициям нашей бригады. У соседей не легче. Весь фронт в огне.
   -- На левом фланге движение, -- слышу тревожный крик начальника оперативной части капитана 3 ранга Бабурина.
   -- Значит, живы наши соседи, -- радуется Ищенко.
   -- Живы-то живы, но они отходят, -- с тревогой замечает Бабурин.
   Да, это действительно так. Подразделения нашего левого соседа -- 386-й стрелковой дивизии -- медленно перемещаются к Сапун-горе. Телефонная связь с ними нарушена. Мы видим, как отчаянно дерутся наши друзья -- красноармейцы. Винтовочным огнем, гранатами, штыками отбиваются они от врага, но слишком неравны силы.
   И гитлеровцы хоть и медленно, но теснят красноармейцев. Наш пятый батальон пытается помочь соседу. Филиппов организует фланговый ружейный и пулеметный огонь по прорвавшемуся на гору противнику. Немцы думали, что они сожгли все живое на склоне горы. Но они ошиблись. Батальон моряков живет и борется. Меткие очереди наших пулеметчиков заставляют немцев залечь. Тогда противник вновь обрушивает на окопы батальона огонь минометов и пушек, подтянутых теперь вплотную к Сапун-горе.
   -- Прочно удерживаю позиции, -- по-прежнему спокойно докладывает Филиппов.
   Но прорыв на левом фланге уже не прикрыть. Войска противника обтекают наши позиции. Их головные отряды прорываются в двух направлениях -- на Корабельную сторону Севастополя и на Английское кладбище. Приказываю первому батальону развернуть одну стрелковую роту, усиленную двумя станковыми пулеметами и взводом противотанковых ружей, фронтом к Ялтинскому шоссе. И тут телефон замолчал. Проводная связь прекратилась со всеми батальонами и со штабом армии. Восстановить ее не удается. Снаряды падают так часто, что линии рвутся сразу в нескольких местах. Действует пока лишь радиосвязь". Связь пропала у всех командиров, причем, одновременно, около 7 утра. Эта точка временного отсчета, позволяет синхронизировать состояние всех частей. Почему?
   Причина проста: в 6:45 части 24-й дивизии, прорвавшись к электростанции, отключили рубильник. Отключилось питание телефонного коммутатора на Корабельной стороне, и стационарных радиостанций в казармах БРО. В строю остались только полевые радиостанции, с автономным питанием. К этому моменту части 22-й и 24-й дивизий захватили Воловью, Сушильную и Георгиевскую балки. Бой шел в районе Троицкой, где в тоннеле был засыпан "Железняков".
   Но на плато немцы смогли только в одном месте: в районе отм. 66.5 (недалеко от современной конечной остановки "ул. ген. Жидилова"). К этому времени, румынские части вышли к казармам БРО и хутору Дергачи, и завязали бой с располагавшимися в указном районе частями 25-й дивизии (общей численностью до 500 человек). Части немецкой 170-й дивизии (399-й полк) вышли в район современной остановки "Сапун-гора" и вели бой с частями 386-й дивизии и 7-й бригады. 9-я бригада вела бой за высоту 113.2 (Карагач, в 1,5 км на юго-юго-запад от Сапун-горы). Здесь, так же, атаковали части 170-й (391-й ПП) и 72-й (105-й ПП) дивизий. В бой был введен третий батальон бригады, и около 8 утра началась переброска 4-го батальона, снятого с обороны побережья. А что же 420-й полк 125-й дивизии, приписавший себе славу захвата Сапун-горы? Увы, он долго и безуспешно штурмовал позиции 5-го батальона Л.П.Головина (Филиппов к тому времени был ранен повторно) и 4-го батальона к-на Родина.
   После выхода на плато, темп наступления немецких и румынских войск резко снизился. Причин здесь две. Первая заключается в том, что командование 54 корпуса начало отвод 4-й румынской ГСД в резерв (правда, Г.Манолиу подчинился не сразу). Вторая причина заключалась в том, что Сапунгорские позиции имеют некоторые особенности. Перед ними находится мертвая зона для обстрела орудий береговых батарей. Зато само плато хорошо простреливается пушками 19-й, 706-й 701 и 702-й береговых батарей. Командир 705-й Меньшиков писал в своих воспоминаниях: "По полученным целеуказаниям дистанция нашей стрельбы заметно уменьшалась, и мы все понимали, что скоро нам придется стрелять прямой наводкой".
   Из воспоминаний Евсеева: " Наша артиллерия открыла огонь, однако при наличии мертвого пространства снаряды не долетали и падали на вершину горы или же перелетали в долину, не задевая склона. Войска противника все выше и выше поднимались по крутому скату и частично выходили в тыл нашей бригады, расположенной на краю и скатах Сапун-горы и на высоте 111,1. О том, чтобы двинуться навстречу ползущим вверх врагам, уже не могло быть и речи. И это не только потому, что движению войск препятствовали самолеты, а просто потому, что некого было послать, не имелось резервов. Части нашей бригады завязывали бой с просочившимися в глубину автоматчиками противника".
   В 8 утра в адрес командования ушла сводка: "Кузнецову, Генштаб Бодину, Буденному, Исакову. Боевое донесение на 8 час. 29--06--42 г. 05--30 противник после мощной артподготовки и бомбежки 120 самолетов перешел в наступление пехотой и танками на Сапун-Гору но Ялтинскому шоссе. Одновременно под прикрытием дымзавес и мощного артогня высадил десант на южном берегу Северной бухты в районе Георгиевской и Троицкой балок. В 06--00 противник прорвал фронт на участке 386-й стрелковой дивизии, танки и пехота противника вышли на Сапун-Гору в направлении хут. Дергачи и верховье Хомутовой балки. Идет бой в этом районе и на южном берегу Северной бухты в районе высаженного десанта. Положение 386-й стрелковой дивизии неясное, уточняется. В бой введены резервные части 142-й стрелковой бригады и остатки 25-й стрелковой дивизии. Октябрьский. Кулаков".
   Насчет 142-й стрелковой бригады командующий немного схитрил. Действительно, около 12-13 часов второй батальон 142-й бригады и 2-я рота 81-го отдельного танкового батальона выдвинулись в район 8-го км Балаклавской дороги для отражения прорыва 105-го немецкого пехотного полка, но это был всего один батальон, и произошло это намного позже.
   Батальоны 7-й бригады стойко держались, что сыграло, как это ни парадоксально, негативную роль в их судьбе. Около 10 часов части немецкой 72-й дивизии прорвались на стыке 9-й и 7-й бригад. К этому времени, 399-й полк 170-й дивизии прорвал ослабевшую оборону 386-й дивизии на ее стыке с 7-й бригадой (вдоль дороги на Сапун-гору). К 12 часам немецкие части встретились в тылу 7-й бригады, окружив ее. Е.И.Жидилову, с личным составом НП, последним удалось выйти к КП на Максимовой даче. Чтобы приостановить продвижение противника, в верховья Лабораторной балки подтянули батарею 152мм гаубиц 3-го дивизиона капитана З. Г. Попова 99-го ГАП 25-й дивизии. Огнем этой батареи и дотов Тыловгого рубежа N20 и N23 продвижение противника по дороге от Сапун-горы было приостановлено. Части немецкой 170-й дивизии к 13 часам, остановились в районе отметки 87.0. Батарея открыла огонь по противнику. Около 12 часов, в тылу, в устье Лабораторной балки прогремел взрыв - взорвали Лабораторные склады боезапаса. Успели ли вывезти медсанбат из пустых соседних штолен- неизвестно. Подрыв штолен был произведен в 13 часов 15 минут 29.06.42г.
   Из отчета Е.И.Жидилова: "На плечах отходящих противник зашел на Сапун-гору и стал распространяться в двух направлениях: на отметку 80 и отм. 87. Затем туда подошло два батальона противника, и он вытащил пушки на Сапун-гору. 5-й стрелковый батальон, неся потери, сохранил свои боевые порядки, и фланговым огнем уничтожал живую силу противника". Отметка 87- это район современного кладбища Горпищенко, отметка 80, это район современного памятника турецким солдатам, погибшим в Крымской войне в 500м западнее дороги от Воронцовой горы на Сапун-гору. Успешно продолжали наступление части 4-й румынской горнострелковой дивизии, к которой теперь присоединились части 132-й и 50-й немецких дивизий. Это означает, что контратака 25-й дивизии, в районе хутора Дергачи не удалась. Почему? Ответ прост: в 12 часов немецкая авиация нанесла удар по казармам БРО и хутору Дергачи.
   Из отчета П.Ф.Горпищенко: "12 часам дня бригада понесла потери до 80% и начала отход к Английскому редуту Виктория. Штаб бригады потерял связь со своими частями, соседями и штабом армии. Когда перешли на редут Виктория, то в штабе Капитохина (комендант IV сектора и командир 95-й СД) получили приказание создать оборону, остановить отступающих, но из-за больших потерь удалось создать лишь прикрытие. По имеемым данным комиссар бригады полковой комиссар Силантьев, вступивший в командование после моего ранения, сформировал из остатков бригады батальон из 350 человек". В действительности, ситуация развивалась чуть иначе. После прорыва румын на стыке с 386-й дивизией, около 9 часов утра, противник прорвался на левом фланге бригады (стык с 514-м полком) и к 10 утра бригада оказалась окружена в районе отметки 38.0. Комиссару Силантьеву удалось с штабом уйти из окружения, и он из тыловых частей сформировал новый "батальон", численностью около 350 бойцов.
   Обычно принято писать о том, что 7-я и 8-я бригада отступили, понеся потери, но это не очень корректно. Ни та, ни другая бригады рубежей не оставили, и сражались в окружении. 150 человек оставшихся от 7-й бригады, это рота к-на Минченок, сформированная на Максимовой даче, а 350 бойцов 8-й бригады, это тыловые части, собранные комиссаром бригады. Результатом этих двух окружений стало пленение (если верить немецким документам) 785 бойцов 8-й бригады, и 437 бойцов 7-й бригады.
   К 16 часам, если верить документам, ситуация была следующей: ""Москва, Генштаб, Бодину. Краснодар, Захарову. Боевое донесение штаба Приморской армии на 16 час. 29-- 06--42. Севастополь. Противник, развивая прорыв, 16.00 овладел х. Дергачи -- выс. 91,0. Подводит новые части пехоты, тапки. Десантные части противника с Северной стороны овладели западными, северо-западными склонами горы Суздальской до вершины. 138-я бригада, остатки 345-й сд, 8-й бригады полуокружении северо-восточных скатах г. Суздальской, южный берег Инкерманского болота. Линия фронта удерживается 2 батальонами 7-й бригады, остатками 25-й сд, сборными частями и остатками 79-й бригады на рубеже: выс. 113,2--Англ. кладб.-- безым. в. севернее х. Дергачи, Троицкая балка. 109-я, 388-я сд, 9-я бригада на занимаемых рубежах, 142-я стр. бриг, без одного б-на в резерве. Авиация, артиллерия противника непрерывным огнем поражают
войска. Положение весьма серьезное, гарантирующее тяжелые осложнения. 18.00.29--06--42 г. Ив. Петров, И. Чухнов, Н. Крылов".
   Если нанести эти рубежи на карту, то станет ясно, что командование управление войсками потеряло. Если противник овладел высотой 91.0 и скатами высоты Суздальская до вершины, то части 138-я бригады, остатки 345-й сд, 8-й бригады, сражались уже не в полуокружении, а в полном окружении. Отметка 113.2 к 12 часам уже была захвачена частями немецкой 170-й дивизии и.т.д. К 16 часам начался "отток" командного состава из частей. П.Ф.Горпищенко по одним данным был ранен, по другим данным отозван на КП Приморской армии, еще раньше покинул свой КП Т.К.Коломиец, днем 29.06.42г. не сказав ничего своему нач. штаба уехал А.Г.Капитохин. Покинули свои части по разным причинам А.С.Потапов, Н.Ф.Скутельник, Н.О.Гузь, и ряд других командиров. Т.е. почти весь командный состав. Вряд ли это была личная инициатива командиров. Сложно поверить в то, что все командиры частей, без приказа оставили свои части. Но, факт остается фактом.
   Какова же судьба частей оказавшихся в окружении? Из воспоминаний комиссара 386-й дивизии Володченкова (1964-й год): "Слева немцы захватили высоту Суздальскую и наступают на Корабельную сторону. Мы на коротком совещании приняли решение: остатки 772 и 769 полков снять с обороны Сапун-горы и ускоренным маршем, развернутым строем атаковать противника во фланг в общем направлении на развилку дороги высоты 122,5. Командир дивизии, начальник оперативного отдела и комиссар штаба должны были срочно отправиться на запасной КП штаба дивизии, откуда принять управление боем и обязательно установить связь со штабом армии. Мне и начальнику штаба подполковнику Степанову с остатками хим. и разведрот оставаться на месте и продолжать оборону до получения приказа на отход. Приказа из штаба армии не последовало. Мы стоим в окружении. Приняли решение поджечь все блиндажи с документами штаба. Они у нас были врыты на южном склоне Килен-балки в 200-300 метрах от домика хутора Дергачи. Противник начал обстрел хутора Дергачи и наших рот. Мы отошли в Килен-балку по противотанковому рву, который спускался от Малахового кургана, так как показались цепи немцев со стороны горы Суздальской. Развернули роты по южному гребню Килен-балки и начали обстрел немцев".
   Откровенно говоря, совершенно непонятно, что такое отм 122.5, и в каком направлении атковали 772-й и 769-й полки, таких высотных отметок в указанном районе нет (ни в метрах, ни в саженях). Да и описание совершенно не "ложится на местность". Похоже, командование бежало даже быстрее своих войск. Но, бежали не все. Да, и не у всех была возможность бежать. В небольшом пещерном монастыре на левом берегу р.Черная засело до сотни бойцов 138-й стрелковой бригады. Монастырь штурмовали части 65-го пехотного полка 22-й дивизии и пионерные части. Только после того, как к вечеру, были выкачены на прямую наводку орудия 65-го пехотного полка, сопротивление было частично подавлено. 3-й полк морской пехоты частично удержал свои позиции. Из допроса пленного: лейтенант Леонид Стратеенко, украинец, 19 лет(!). разведчик 25-й дивизии, прикомандированный к 3-му полку МП. "29.06.42г. 3-й полк морской пехоты полностью распущен, группа из 200 человек, возглавляемая капитаном, состоящая из остатков 1,2 и 3-го батальонов, отделилась и... собиралась пробиваться к Панораме и далее в Камышевую бухту для эвакуации. Другая группа, под командованием полковника Гусарова, численностью около 150 человек, имеющая на вооружении два крупнокалиберных пулемета, много противотанковых ружей, автоматического оружия, собралась в штольнях и собиралась сражаться до последнего. Накануне полковник Гусаров расстрелял 50 человек, за то что они отказались втаскивать гаубицы в штольни...".
   До вечера отбивалась батарея N 703(114). Командир батареи Николай Кононов был захвачен в 23 часа, при попытке пересечь Килен-балку. Пленный показал, что в начале штурма на батарее было 76 человек, на 29.06.42г. оставалось 48 человек. ... Боезапас на батарее был в достаточном количестве, но в предыдущие два дня батарея огонь не вела, т.к. противник находился в мертвой зоне...В последние два дня продовольствие не поступало...".
   В, общем-то, сопоставив воспоминания и документы, становится ясно, что линия обороны, если не считать 1-го сектора, была полностью развалена. В этой связи, возникает вопрос о времени подрыва Инкерманских штолен. Казалось бы, что может быть непонятного: штольни взорвали в 2 часа 30 минут 30-го июня. Такова официальная версия. Но, во-первых, она не подтверждается некоторыми воспоминаниями. А во-вторых, в этом случае, весьма сомнительна благополучная эвакуация техника-интенданта 2-го ранга (лейтенанта) П.П.Саенко и старшего оперуполномоченного особого отдела ЧФ старшего политрука (капитана) Зудина. Тем более, что по официальным данным, Саенко был контужен, и подобран нашими частями. В ночь с 29 на 30 июня прорваться из штолен было уже невозможно. Это в том случае, если подрыв производил он лично. Из воспоминаний : "Трудности с каждым днем все усиливались. Обстановка для нас складывалась очень тяжелая. Я имел связь с командиром 25-й Чапаевской дивизии генералом Коломейцем. Последний раз я имел с ним свидание 24-го июня. Я его спрашивал, какая обстановка на передовой, он сказал: "Обстановка очень тяжелая", -и посоветовал мне связаться с командиром 345-й дивизии полковником Гузь. Я взял одного из бойцов, ночью пробрался к нему, нашел его и сказал, что мне посоветовал генерал связаться с вами, меня интересует фронт. Он сказал: что он оставлен здесь в Инкермане старшим и обещал меня держать в курсе всех событий. Я его познакомил с матросом, который был предан мне из рабочего батальона тыла ЧФ и который будет на связи. 28-го числа убыл и штаб 345-й дивизии из Инкермана, якобы им был представлен какой-то корабль для переброски их на Большую Землю, а мне посоветовал выполнять данные моим командиром указание, но предупредил, что возможно где-то есть наши части в лесу, так чтобы не взорвать склады раньше времени. Надо было чутьем все установить, да и жаль было рвать боеприпасы и штольни, ведь это труд многих людей, и оставить тоже нельзя, ими могли бить наших бойцов, а обстановка складывалась все хуже и хуже.
   Самыми тяжелыми были для нас 28 и 29 июня, уже наши части были на Максимовой даче и немцы туда сосредоточили лавину огня. Мы оказались в полном окружении. В эти дни фашисты, что только не предпринимали против нас и нашего объекта, они сбрасывали авиабомбы, снаряды, огнеметы разбрызгивали горячую жидкость, сбрасывали бочки с бензином и разные другие предметы, которые сперва действовали на нервы, а потом все свыклось. На объекте, особенно в районе штолен, горело все, что только могло гореть. И вот 29 июня часов в 12 дня в районе Сахарной головки показались какие-то части, которые идут по направлению к нам, и расположились под нашими штольнями. Когда мы ночью, замотав голову полотенцем, начали наблюдать, что же это за части, то оказалось, что это недобитые фашистские головорезы. Там были установлены кухни, прибыли легковые машины. Я пообещал, что я им сделаю "хай. Собрались посовещаться и выработать план дальнейших действий. Решено было связаться с той стороной, разузнать, что твориться "там". Послали одного матроса, тот не вернулся. Послали второго, был пожарник, сам родом из Донбасса. Когда он вышел, его кто-то ударил прикладом, но парень был богатырского сложения, схватил того, кто ударил, за шиворот и ввел его в штольню.
   После чего все штольни были закрыты снаружи. Всему личному составу было приказано оставить штольни, и пробираться к нашим по направлению к Максимовой даче. Полей А.Л., я и Горжий договорились ночью поджигать фитили ровно через 10 минут, сверили часы. Когда настало время, Полей А.Л. смотрел, чтобы никто не вошел в штольни, а я с папиросой в руке пошел поджигать штабеля с боеприпасами. Пошли к выходу, когда доходили до штольни N 2, там скопилось человек 70 людей. Начали продвигаться к выходу, но меня остановили бойцы и говорят: "Обождите, он перестанет стрелять, и потом уйдем". Я, зная, что фитили горят и что в штольне N 4 заведен часовой механизм, что вот-вот произойдет большой силы взрыв, ответил: "Лучше погибнуть под снарядом, чем под камнем" - и вышел, за мной вышли часть бойцов, в по­следствии, как выяснилось - мой арт. содержатель и из караула несколько человек. В это время произошли взрывы снарядов. Я только почувствовал, что меня кто-то схватил и бросил. Когда пришел в себя, вижу Кондратьева и еще несколько товарищей, спрашивают: "Жив?" - "Жив!"
   Мы начали продолжать движение по оврагам, балкам. У хутора Дергачи в балке мы встретились с директором завода Шампанских вин Петренко Н.Н. и чуть друг друга не постреляли. Я его доставил до командного пункта Горсовета, а дальше не знаю, что с ним случилось. По прибытию я доложил своему начальнику товарищу Старине, что приказание выполнено, штольни подорваны". Т.е. вроде бы как подрыв был ночью. Но есть и другие данные.
   Из воспоминаний майора Олейника, находившегося в момент этого взрыва на наблюдательном пункте в верховьях Лабораторной балки в первой половине дня 29 июня 1942 года: "После двух подземных громадных взрывов в районе Чертовой балки в Инкермане, стало темно от гари и пыли, трудно стало дышать. Сразу после случившегося позвонил командир 31-го стрелкового полка нашей дивизии подполковник Б. А. Лыков, который сообщил, что за полчаса до этого взрыва к его командному пункту подъехал грузовой "газик" с группой моряков. Ему представился старший группы воентехник 2-го ранга начальник складского хозяйства П. П. Саенко и доложил, что имеет приказ командования подорвать штольни с взрывчатыми веществами и старым боезапасом, предъявив при этом свое удостоверение личности. Уточнив у Лыкова, что в соседних штольнях, где ранее располагался 47-й медсанбат нашей дивизии, нет людей и наших бойцов, моряки протянули провода к заложенным ранее зарядам в двух штольнях. Контактной машинкой с автомашины подорвали штольни и уехали в Севастополь".
   Из воспоминаний А.Колесникова (138-я бригада): "остатки 1-го батальона отбивались в пещерах монастыря, рядом со старым водоводом, утром держались крепко, засев в каменных сараях, заложив окна мешками с морским песком. Патронов было много: по цинку на человека, но потом, враг подтянул пушки и стал расстреливать нас в упор, тогда мы решились на атаку. Было около полудня, солнце стояло в зените. Возглавил нас батальонный комиссар, фамилии не помню, подошедший утром с подкреплениями. Не успели мы выскочить из сараев, как что-то меня подняло с земли и с огромной силой бросило меня в болото. Очнулся только к вечеру в камышах, рядом стояли немцы. Они что-то говорят, я а не понимаю, говорить не могу, ничего не понимаю. Потом фашистский плен". Евсеев описывает взрыв, по его воспоминаниям, он произошел днем, но относит он его уже к 30-му июня. "Вдруг сзади нас раздался сильнейший грохот взрыва, а за ним последовал другой. Мы остановились и повернулись лицом к Севастополю. Зрелище, которое я увидел, до сих пор стоит перед моими глазами. Оглушительные взрывы потрясали воздух и следовали друг за другом через короткие промежутки времени. Гул от них то нарастал, то становился слабее. Гигантское пламя поднялось над Севастополем и осветило всю местность, где стоял город. По-видимому, взрывались последние объекты".
   По воспоминаниям Прохорова, который в это время находился в районе поселка Инкерман, был мощный двойной взрыв. Он произошел днем, в тот день, когда противник начал форсировать Черную речку (т.е. 29-го) "и небо потемнело, стало серым".
   История крайне мутная и непонятная, особенно в свете того, что в штольнях собирались обороняться остатки 3-го полка морпехоты, во главе с командиром полка. Е.И.Жидилов, утверждает, что он встретил полковника Гусарова 30.06.42г. у вокзала. " В арьергарде защитников Севастополя мы медленно отходили к городу. К нам присоединяются подразделения второго морского полка полковника Гусарова. Они стойко обороняли высоту 171,0. И только когда от полка осталось не более роты, моряки отошли и скрылись в балке. Вместе с Гусаровым мы начинали бои под Севастополем в ноябре на Мекензиевых горах и вот снова с ним встретились в последний день обороны -- в балке Делегарди. Гусаров, узнав меня, молча жмет руку, качает головой. Мы идем в суровом молчании, с автоматами в руках. То и дело останавливаемся на короткое время, чтобы отбиться от наседающих фашистов, и снова идем. Нас преследуют танки врага. Они медленно, осторожно ползут по холмистой местности, стреляя из пушек. Полковник Гусаров, который все время шел рядом со мной, вдруг останавливается и медленно валится на бок. Подхватываю его, осторожно опускаю на землю. Он не дышит. Осколок сразил его насмерть. Обнажив головы, склоняемся над бездыханным телом. Погиб еще один из героев, с именем которого была связана семимесячная эпопея ожесточенной борьбы за Севастополь. Морской полк Гусарова неоднократно отмечался в сводках верховного командования. Мы осторожно положили тело товарища на проходившую мимо грузовую машину и продолжили свой тяжкий путь". Если Жидилов пишет правду, то не совсем понятно, почему полковник Гусаров числится пропавшим без вести.
   Какие же боеприпасы оставались в штольнях? Пол утверждению П.П.Саенко: "В Инкермане было 27 штолен, из которых 14 - были под заводом шампанских вин, это та сторона, которая сейчас сохранилась, а 13 штолен было напротив. Из этих 13 штолен были 5 штолен уже освоены, т.е. заняты. 2-я и 6-я штольни принадлежали ИТО, хранились мины, 4-я хранились пороха, 5-я тех.отд. - хранилось техимущество, 7-я штольня - ВВС ЧФ, хранились авиабоеприпасы и вооружение. Остальные штольни не были приспособлены к хранению какого-либо имущества, это были громадные емкости, в которых находился полный хаос, не было ни перегородок, ни дверей... В этот период в Инкермане были: 47 МСБ 25-й Чапаевской дивизии (1-2 штольни), санчасть 345-й стрелковой дивизии. Наш ВМГ занимал 8-9-10 штольни, 1-я Советская больница занимала 11 штольню. В 6-й и 7-й штольнях был хлебозавод. В 12-й - швейная, в 13-й - сапожная мастерская. В 12-й также была школа для ребятишек и одновременно клуб". Ни слова о складах порохов, ни слова о складе флотских артбоеприпасов, ни слова о складе армейского боезапаса. Но они были, и упоминаются в воспоминаниях других участников. Если судить по тем снарядам и гильзам, которые извлекают на поверхность саперы, разминирующие штольни, то в штольнях было достаточно много 100мм, 130мм, 152мм снарядов, и "негодным боезапасом" его назвать сложно.
   Но, вернемся к частям, сохранившим боеспособность. Из истории немецкого 420-го пехотного полка: "Около 12.30 ч. подразделения 420-го ПП прошли 1200 м на восток в сторону " Английского кладбища". Теперь борьба становится тяжелее, так как фланкирующий огонь из многочисленных бункеров и траншей мешает продвижению. Эти укрепления принадлежат к внутреннему кольцу обороны крепости, основа которого - возвышенное английское кладбище - оно образовалось в период Крымской войны и теперь приспособлено как укрепление этого защитному оборонительного пояса".
   Действительно, прорвавшись через Сапунгорские позиции, немцы уткнулись, с одной стороны в глубокую и крутую Килен-балку, с другой стороны, от верховий балки до верховий Хомутовой балки в укрепления Тылового (или противодесантного) рубежа. Завязался бой в районе 19-й, 705-й, 702-й береговых батарей. Вот как описывает этот бой командир батареи Меньшиков. "29 июня, если мне не изменяет память, был последним днем боевых действий батареи. Часов в 10 утра мы увидели разрозненные группы людей спускавшиеся по склону Сапун-горы вниз в сторону батареи. Они доходили до оврага и поворачивали влево, в сторону Севастополя. Высланная нами разведка донесла, что отходят наши последние разбитые части. Противником прорвана последняя линия обороны. Впереди больше наших войск нет. Об этом было доложено на КП дивизиона. Оттуда поступило распоряжение: занять сухопутную оборону. Мы заняли сухопутную оборону батареи. Комиссар Синютин с группой бойцов - на левом фланге, я, командир огневого взвода Зима и орудийный расчет 2-го орудия на огневой позиции батареи в лесной полосе возле 2-го орудия. Здесь в лесной полосе у нас была прорыта небольшая щель. Орудийный расчет 1-го орудия на орудии. Командир взвода управления с группой бойцов на правом фланге батареи. Часов в 13 на Сапун-горе появилась большая группа солдат, спускавшаяся по склону вниз. Слышались автоматные очереди над батареей появился свист пуль. В нашем распоряжении на 1-м орудии было собрано 30 осколочно фугасных снарядов, которые мы держали как неприкосновенный запас. Миномет был установлен в специально оборудованной ячейке возле 2-го орудия. Из первого орудия командир орудия т. Евдокимов открыл огонь прямой наводкой по немецким солдатам. Многие остались на месте, остальные рассеялись. Часть повернули влево в сторону Севастополя, а часть забежала в двухэтажное кирпичное здание, стоящее на склоне Сапун-горы в 1 км от позиции батареи. Отдельные солдаты начали просачиваться ближе к батарее, другие появлявшиеся на сапун-горе сосредотачивались в кирпичном здании. В первом огневом налете по пехоте противника было выпущено около 20-22 снарядов. Выждав некоторое время, когда в здании накопилось порядка 35-40 человек т. Евдокимов открыл огонь по кирпичному зданию, израсходовав еще 7 снарядов. В это время я передал радисту распоряжение запросить огонь с дивизиона по батарее. Одновременно был открыт огонь с миномета и пулемета по отдельным точкам скопления пехоты противника, который пытался обойти фланги батареи".
   Одновременно в бой вступили доты N18, 20, 23, 25, 26. Сражались здесь бойцы отошедших частей, а так же бойцы 2-го и 3-го батальонов полка дотов и дзотов.
   Часть тылового рубежа, в районе высоты Суздальская, была отсечена противником, но форсировать Килен-балку противник не смог. Из воспоминаний комиссара 386-й дивизии Володченкова: "...показались цепи немцев со стороны горы Суздальской. Развернули роты по южному гребню Килен-балки и начали обстрел немцев. Балку до темноты они не пытались перейти, но начали обстрел бетонных дотов, где сидели матросы с пулеметами, которые не дали им ее перейти.".
   Чтобы не терять темпа наступления, противник решил взломать оборону в другом месте. В связи с тем, что к 16 часам, советские части на Сапун-горе и высотах Карагач уже не могли обстреливать Ялтинское шоссе в районе от Ялтинского кольца, до развилки Ялтинского и Балаклавского шоссе, противник начал накапливать новые силы под высотой Карагач (113.2). Что это были за силы? Оставив незначительные силы против советского 456-го полка, к 17.30 была произведена переброска большей части 28-й легкопехотной дивизии, кроме того, из резерва была подтянута 1-я румынская горнострелковая дивизия. За ней во втором эшелоне находились 18-я румынская дивизия, и 4-я горнострелковая дивизия, отведенная в резерв. Нужно сказать, что штурм скатов Сапун-горы и предшествующий штурм г.Читаретир достаточно дорого обошелся 4-й ГСД. За предыдущую неделю она потеряла (по данным самих румын) 847 убитыми, 1245 ранеными и 87 пропавшими без вести. Тем не менее, дивизия сохраняла боеспособность.
   Удар наносился в несколько ином направлении - в развилку между Балаклавским и Ялтинским шоссе. Здесь, около 16 часов занял оборону последний, 4-й батальон 9-й бригады, переброшенный с побережья. Позади, в резерве находится батальон 142-й бригады и рота танков 81-го танкового батальона. Странно, но по логике, эти части нужно было бы выдвинуть чуть вперед, перекрывая брешь в районе верховий Хомутовой балки и Английского кладбища. Здесь фронт держался только благодаря огню артиллерии и дотов. В ходе вечерних боев советским войскам позиции удалось удержать.
   В течение 29 июня в Севастополь прибыли очередные четыре подводные лодки: в 01.10 "Щ-209 с грузом снарядов и 32 тонны бензина, в 22.00 Л-23 с грузом снарядов и 49 тонн бензина, 30 тн продовольствия, в 22.45 Л-4 с грузом снарядов и М-31 с грузом снарядов 152 мм -- 70 штук и консервов, а всего было доставлено около 160 тонн боеприпасов. Уходящие подводные лодки вывезли из Севастополя 284 раненых, 17 пассажиров и 580 кг груза. Подводная лодка М-31 после выгрузки в бухте Казачьей приняла на борт имущество госбанка в сумме 2,7 млн. рублей, имущество Политуправления (ордена) 300 кг и 7 пассажиров. Всего груза 1,8 тонны и в 03.30 30 июня снялась на Новороссийск, в 03.20 на Новороссийск снялась и ПЛ Л-4. Но ушли не все лодки.
   Командование СОР начинает "эвакуацию". В 22 часа командный пункт перебрасывается на 35-ю батарею. В 00 часов 30 июня командир подводной лодки Щ-209 получил приказ заместителя начальника штаба ЧФ -- начальника штаба СОРа капитана I ранга Васильева "Лечь на грунт в районе 35-й батареи и оставаться там до особого распоряжения". Аналогичный приказ был дан и на подводную лодку Л-23.
   На линию прикрытия эвакуации отзывается и батальон 142-й бригады и рота танков, и... остатки двух полков 388-й дивизии (773-го и 782-го). Туда же отзывается 953-й артполк этой же дивизии. На эту же линию выводятся запасные части, школа младших лейтенантов, ряд других частей. Ночью в районе Казачьей бухты находившийся на боевых позициях истребительный батальон ВВС ЧФ, сформированный 20-й МАБ ВВС ЧФ, был пополнен и вошел в состав резерва СОРа как батальон морской пехоты под командованием лейтенанта И. П. Михайлика. В Камышовой бухте из состава химических и спецчастей Береговой обороны -- другой батальон морской пехоты. В район 35-й батареи из Учебного отряда был выведен батальон капитана Сонина, сформированный из краснофлотцев и командиров Учебного отряда ЧФ.
   В Приморской армии, из отведенных частей были сформированы три батальона резерва на базе курсов младших лейтенантов, 191-го запасного полка и из зенитных частей на базе зенитно-пулеметного батальона. Части располагались по двум линиям обороны (две линии "Камьеж", построенные еще в Крымскую войну.). Первая проходила от Стрелецкой бухты (над "Щитовой" пристанью, через отметку 30.6 (высота со створным знаком напротив современной остановки "ул.Степаняна") далее через отметку 36.3(современная отм. 79.8, район ул. Шевченко), 29.0( совр. отм. 60.6, за новым троллейбусным депо), хутор Фирсова (с/т "Наука") берег моря в районе бывшей царской 19-й батареи (КП БО-3, станция СНИС). Вторая линия обороны проходила от бухты Камышовая до ложной 35-й батареи (18-я царская батарея, ныне полигон морпехоты). После передислокации на КП на 35-й батарее командующий ЧФ и СОР направляет в адрес командования телеграмму: "Буденному, Исакову, Кузнецову, Бодину. Боевое донесение штаба СОРа на 21--00. 29--06--42.
   1. Начав 02.00 ураганный огонь и мощную подготовку, противник под прикрытием дымзавесы высадил десант в районе балок Троицкая, Георгиевская и Сушильная, распространяясь в направлении Килен-бухты и г. Суздальская, где продолжаются жестокие бои.
   2. После тяжелой артиллерийско-авиационной подготовки противник перешел в наступление пехотой с танками в направлении высоты 75,0, хут. Дергачи. Прорвав оборону на участке 386-й сд и 8-й бригады морской пехоты, противник вышел к исходу
дня на рубеж: высота 94,6--87,0 -- хут. Дергачи -- высота 91,0 и развивает дальнейшее наступление на Севастополь. Отражая атаки противника, части СОРа ведут особо тяжелые бои с превосходящими силами противника на рубеже: Английское кладбище --
вые. 77,4 -- Английский редут "Виктория".
   3. С целью приостановления дальнейшего продвижения противника части СОРа в ночь с 29/06 на 30/06 перегруппировывают силы и переходят в оборону на рубеже: выс. 122,6--133,7--101,6--113,2--Английское кладбище -- вые. 77,4 -- Английский редут "Виктория" -- Малахов курган. В течение дня авиация противника произвела до 1500 налетов, сбросила более 6000 бомб, подвергла жестокой бомбардировке живую силу и все без исключения объекты. В результате бомбежки части СОРа понесли тяжелые потери живой силе и матчасти... Положение Севастополя тяжелое. Возможен прорыв в город и бухту ночью или на рассвете.
29/06-42 23--00 Октябрьский, Кулаков".
   П.А.Моргунов, в своей книге указывает более конкретно: "От южного берега Северной бухты через Камчатку и Малахов курган до английского редута "Виктория" располагались части IV сектора -- остатки 95-й стрелковой дивизии, 79-й и 138-й бригад, 2-го полка морской пехоты и некоторые другие подразделения, выделенные из Береговой обороны. III сектор занимал полосу от Английского редута "Виктория" до Английского кладбища, в него входили остатки 25-й стрелковой дивизии, 3-го полка морской пехоты и подразделения 138-й стрелковой бригады. Рубеж Английское кладбище (искл.) -- истоки Хомутовой балки занимали остатки частей II сектора: 386-й стрелковой дивизии и 7-й бригады морской пехоты, а также часть прибывшей на днях более боеспособной 142-й стрелковой бригады. На рубеже вые. 85,2 -- Балаклавское шоссе -- ветряк ЦАГИ -- восточнее Георгиевского монастыря оборонялись 9-я бригада морской пехоты, остатки 388-й и 109-й стрелковых дивизий. В резерве был сводный полк Береговой обороны, располагавшийся в городе, один батальон 142-й стрелковой бригады и два батальона, которые были сформированы один за счет частей ВВС, второй -- из химчастей и спецчастей Береговой обороны, а также около трех батальонов из состава Приморской армии".
   На самом деле эта линия крайне условна, да и по составу частей, идет серьезное разночтение. В 4-м секторе указывают и 345-ю дивизию, и 3-й полк морпехоты и 79-ю бригаду и ряд других частей. Это и так и не так. Действительно, отдельные небольшие группы из этих частей в секторе были, но это были отдельные группы, под командованием инициативных офицеров и рядовых.
   Попробуем разобраться, какие части и где заняли оборону в ночь с 29 на 31-е октября. Приказ И.Е.Петрова командиру IV сектора Капитохину гласил: "к 2.00 30--6--42 г. 138 стр. бригадой с 514 стр. п. занять и оборонять: 77,4-- зап. берег Докового оврага -- искл. Малахов курган. Штаб сектора -- Лабораторная балка. 79 бригаде с приданным 2 ПМП оборонять Камчатку, высоты и северные окраины слоб. Корабельная и западный берег Килен-балки -- 23,4 и мыс Павловский. Штаб бригады -- Флотский экипаж".
   Т.е. в составе сектора указываются части, которые, по логике перестали существовать. В чем же дело? К примеру, 138-я бригада полностью перестала существовать, в окружение попал даже артдивизион бригады, находившийся на тыловых позициях. Самая большая группа из состава 138-й бригады во главе со старшим политруком Шалуновым, сражалась в районе Троицкого тоннеля. Группа была пленена в 19 часов недалеко спецкомбината N1 в районе Троицкого тоннеля. Но ...
   Из тыловых и вспомогательных частей 138-й бригады, а так же из тех, кто смог отойти на левый скат Килен-балки, был сформирован сводный батальон (командир- майор Зелинский), численностью до 550 человек. Та же картина и с 514-м полком (командир капитан Д. И. Сидоренко). В него влили остатки сводного батальона 8-й бригады (которым командовал комиссар Силантьев), тыловые подразделения, саперов и связистов 386-й дивизии и оставшийся в строю личный состав 3-го батальона дотов. Т.е. "бригаду" и "полк" создали заново. Была в этом районе еще одна часть, не указанная в приказе. Это был 90-й стрелковый полк (командир И. Л. Кадашевич) 95-й дивизии, в который влили остатки частей 386-й дивизии. Он занимал позиции вдоль противотанкового рва от редута Виктория до отм. 77.4.
   Подведем итоги и уточним позиции частей. Отметка 77.4 это район современной телевышки. Далее, полоса обороны обороны, шла перед линией противотанкового рва и Тылового рубежа, занятого бойцами 7-й батареи 3-го батальона дотов, до редута Виктория (современная в/ч в 500м от троллейбусного депо N2), бывший КП 177-го артдивизиона береговой обороны. Этот участок занял вновь сформированный 90-й полк 95-й СД. Далее, от редута Виктория, вдоль Килен-балки, до Камчатского люнета (искл), занимали оборону остатки 514-го полка (правее) и 138-й бригады (левее). От Камчатского люнета и далее, к бухте занимала оборону 79-я бригада. На Малаховом кургане был создан опорный пункт из личного состава 177-го артдивизиона и береговой батареи N701.
   79-ю бригаду создавали заново несколько раз. Из воспоминаний А.Колесникова (138-я СБр): "...сразу поле прибытия в Севастополь, по памяти 17-го или 18-го июня, два батальона нашей бригады, 4-й и 5-й были отправлены на пополнение других частей, по-моему, в 79-ю бригаду или во 2-й отдельный полк". Действительно, очень похоже на то, что часть бойцов 138-й отправили на пополнение 79-й бригады А.С.Потапова. Тогда вполне объяснимо расхождение между прибывшим личным составом бригады (около 5 тыс. человек) и фактически действовавшим (около 3 тыс.). На сей раз, бригаду воссоздали еще раз. Вдоль Килен-балки и Килен-бухты занял сводный батальон 79-й морской стрелковой бригады под командованием И.И.Кохно, численностью чуть больше 500 человек, в который влили отряд моряков флотского экипажа (включая экипажи "Свободного" и формируемого экипажа "Червоной Украины"), под командованием К.С.Сонина. На 1 км 500 человек, так же не густо. Штаб бригады - Лазаревские казармы.
   Напротив, через дорогу, в казармах СУЗА находился штаб 7-й бригады МП, под командованием А.Я.Кольницкого, но связи с бригадой он не имел. Не имел связи ни с бригадой, ни со штабом, ее командир Е.И.Жидилов, командовавший, по сути, одним 76мм орудием, стоявшим в Сарандинакиной балке, здесь же, неподалеку, в развилке балок Делагарди и Сарандинаки (район современного гаражного кооператива "Элеватор").
   Штаб 25-й дивизии, во главе с начальником штаба подполковником Ганиевым, находился неподалеку, в старых казармах Лагерной балки (бывшая балка Делагарди). Связи со своими войсками штаб так же не имел, но получал донесения через связных.
   От высоты 77.4 (совр. телевышка) через Лабораторное шоссе, Английское кладбище, верховья Хомутовой балки (Максимова дача, искл.), Сарандинакина балка, до старого редута у трамвайных путей (современная "старая" конечная 12-го троллейбуса), по линии Тылового рубежа, занимали расчеты 2-го батальона дотов П.А.Губичева. Кроме расчетов дотов на этом рубеже находились части 25-й дивизии, в который были так же, влиты бойцы 386-й дивизии, усиленные ротой 7-й бригады морпехоты (командир к-н Минченок).
   В тылу этих войск готовился еще один рубеж: вдоль бухты Южная и Сарандинакиной балки. На тот момент этот рубеж был занят (от Графской пристани до Панорамы) только Сводным полком береговой обороны (около 1,5 тыс. человек).
   Как пишет П.А.Моргунов: "И. Е. Петров особенно беспокоился за 345-ю стрелковую дивизию, задержавшуюся в районе Инкермана, и поэтому дал ее командиру два отдельных приказания. В первом указывалось: "Подготовиться к переходу с наступлением темноты район Панорамы". Во втором: "Отойти район Панорамы у южной оконечности Южная бухта. Быстро выводите свои части. Начало отхода донести по радио. 23.05. 29-06-42". Штаб 345-й дивизии к 2 часам ночи отыскался, ему подчинили 4-й и 5-й батальоны 142-й стрелковой бригады, и назвали все это "сводным полком 345-й дивизии". Полку была поставлена задача строительства укреплений вдоль балки Сарандинаки от Куликова поля, вдоль трамвайной линии на Балаклаву, до отм. 60.5 (совр. ул. Хрюкина).
   В 1-м секторе ситуация была чуть лучше, там части сохранили боеспособность и удержали рубежи, но, вечером 29-го июня их сильно ослабили, отведя часть подразделений на тыловые рубежи. Какие? Из 1-го сектора отвели два батальона 9-й бригады морпехоты 1-й и 3-й. На позициях остались лишь 2-й и 4-й батальоны. П.А.Моргунов, в переписке указывал: "По решению командования СОРа в ночь на 30 июня 142-я бригада и остатки частей и подразделений 388-й стрелковой дивизии были выведены в резерв и заняли оборону, прикрывая подступы к Херсонесскому аэродрому и бухтам Камышовая и Круглая на рубеже мыс Фиолент -- хутор Пятницкого -- истоки бухты Стрелецкой". По данным И.С.Маношина, эти данные подтверждаются. Отвели (полностью) 388-ю дивизию, выдвигавшиеся, ранее батальон 142-й бригады и роту 81-го танкового батальона. На позициях осталась 109-я дивизия и (частично), 9-я бригада морской пехоты. 109-ю дивизию, чтобы сократить фронт, отозвали из Балаклавы, и назначили рубеж обороны по Караньским высотам до Мраморной балки. По воспоминаниям С.С.Северинова, приказ об отходе на новые рубежи был получен в 12 ночи 29 числа, но отойти смогли далеко не все.
   Первая линия 1-го сектора проходила по линии Караньских высот до балки Мраморная. Цитирую слова приказа: "122,6 (высота перед бывшим хутором Монастырский, ныне в/ч) -- выс. 133,7 (ветряк ЦАГИ, над совр. пос. Флотское)-- выс. 101,6 (старый редут над развилкой Балаклавской и Ялтинской дорог). До высоты Горная держала оборону 109-я дивизия, далее - два батальона 9-й бригады.
   В тылу 1-й линии обороны, по линии Тылового рубежа, стояли два батальона 9-й бригады (1-й и 3-й) и 1-й батальон дотов и дзотов (командир майор Ведмедь).
   Третий рубеж-"прикрытия эвакуации", а если говорить точнее, то это были три рубежа: две линии "Камьеж", и линия обороны 35-й батареи. По внешней линии занимали позиции 1-й и 3-й батальоны 142-й бригады, части 388-й дивизии.
   Вторую линию занимал один батальон бригады и батальоны, сформированные из резервных частей. Танки 81-го батальона находились за 2-й линией в капонирах перед 35-й батареей. Противодесантную линию обороны 35-й батареи заняли части ЧФ.
   Вся находившаяся в строю полевая и зенитная артиллерия, так же была отведена на рубеж от бухты Стрелецкая до Феолента (т.е. на линию прикрытия эвакуации). На месте остались только орудия береговых батарей и дотов.
   В 02.00 30 июня начальник штаба СОРа капитан 1-го ранга А. Г. Васильев приказал все радиовахты, пост скрытой связи на КП СОРа в Южной бухте закрыть, а всему личному составу убыть на 35-ю батарею. Сам же он с группой командиров оперативного отдела и военно-морским комендантом Севастопольского морского участка остался на бывшем ФКП до вечера 30 июня. Вместо этого, в 02.00 30 июня был открыт вновь оборудованный радиоцентр на 35-й береговой батарее. Узел связи был оборудован в потерне (подземном коридоре) левого командно-дальномерного поста, а антенны были выведены через вентиляционные шахты (бетонные будки которых, еще недавно, были видны на территории батареи).
   Те, кто пишут о том, что 30-го июня на 35-й батарее скопилось множество людей, допускают большую ошибку. За 2-ю линию прикрытия эвакуации уже никого не пускали. А территория 35-й батареи и аэродром, были вычищены от "случайных лиц". Из воспоминаний В. Е. Турина из группы "017" (бывшая парашютно-десантная рота ЧФ): "Внешнюю охрану батареи осуществлял отдельный батальон автоматчиков. Прибывшая на батарею парашютная группа особого назначения ВВС ЧФ под командованием старшего лейтенанта В. К. Квариани была переименована в группу особого назначения ЧФ. Ее численность была доведена до роты за счет личного состава 35-й батареи. На группу были возложены охранные комендантские обязанности внутри батареи и на Херсонесском аэродроме. С утра 30 июня и до 20 часов того же дня бойцами группы были освобождены все помещения 35-й батареи от многих военных и гражданских лиц, от штабных работников до адъютантов и ординарцев, которые находились там в ожидании получения пропусков на эвакуацию"
   В ночь с 29 на 30-е, силами сводного батальона ВВС ЧФ была произведена зачистка от посторонних Херсонесского аэродрома. Батальон химических и спецчастей флота "зачистил" участок от "ложной" 35-й до бухты Казачья. Это не была простая предосторожность, в ночь с 29-го на 30-е июня 1942г. с бывшей 24-й береговой батареи (царская 15-я, в районе современного Парка Победы) были вывезены химические боеприпасы. Боеприпасы были затоплены в бухте Казачья.
   После войны, в 1950-54 годах в бухте "под большим секретом" проводился поиск и подъем боезапаса, начиненного отравляющими веществами. Мичман Владимир Корпус только за 3 часа работа нашел и поднял 27 химических бомб. Крупные бомбы стропили и поднимали поодиночке, мелкие - по 3-4 штуки доставляли наверх в парусиновом ведре. Весь найденный химический боезапас вывозили на барже и топили далеко в море. Работы прекратили, когда несколько водолазов получили тяжелые поражение от ОВ. На дне бухты, и до настоящего времен, остались лежать еще сотни единиц боеприпасов, начиненных отравляющими веществами.
   После затопления хим. боеприпасов, оцепление не сняли, но усилили охрану на флангах, в районе ряжевого причала в Голубой бухте, и в районе замаскированных катеров СКА-021 и СКА-0101, которые находились на временной стоянке в бухте Казачьей, замаскированные в камышах.
   В ночь с 29 на 30.06.1942: вылетело 15 ПС-84, которые доставили 26 749 кг груза (в том числе -- 25 124 кг боезапаса, 1625 кг продовольствия), 4 человека пассажиров, обратно вывезли -- 186 человек (в том числе -- 7 раненых, 179 "пассажиров и командного состава"), 3050 кг грузов.
   Если проанализировать планы противника, с использованием трофейных документов, то к утру 30 июня 30-й немецкий армейский корпус имел задачу: 28-й легкопехотной дивизией наступать в районе развилки Балаклавской и Ялтинской дорог после чего, обойдя балаклавскую 109-ю советскую дивизию, захватить хут. Максимовича, Николаевку (5-й км) и Французское кладбище, а далее продвигаться по дороге к бывшему хутору Пелисье (современная окружная дорога от 5-го км в Камышевую бухту) на запад, оставляя город справа.
   Двигающаяся следом 170-я пехотная дивизия должна была наступать по той же дороге, но не в направлении б.Камышевая, а в направлении на Херсонесский маяк, в район береговой батареи N 35. 72-я пехотная дивизия имела задачу, выйдя по той же дороге в район хутора Молочный, двигаться к бухте Стрелецкая, Двигаясь за ней, 1-я румынская горнострелковая дивизия должна была обходя Балаклаву, выйти к высоте с ветряком ЦАГ, и Далее, к Мраморной балке и Георгиевскому монастырю. 18-я румынская пехотная дивизия наступала в направлении Английского кладбища на Зеленую Горку. 132-я и 50-я пехотные дивизии действовали в районе Лабораторное шоссе -- редут "Виктория"-- Малахов курган (искл.), а правее -- сильно потрепанные 24-я и часть 22-й пехотной дивизии. В резерве находилась 4-я румынская горнострелковая дивизия и два полка резервных дивизий (213-й и 444-й). Все вражеские дивизии имели очень большие потери, но быстро получали пополнение и даже целые полки из резерва.
   К утру 30-го июня советские части, в основном, заняли свои рубежи.
   "Боевое донесение 9 час. 10 мин. 30--06--42. Севастополь.
   1) Противник к исходу суток 29--06--42 г. закрепился в районе Сапун-Горы -- хут. Дергачи -- вые. 94,6.
   2) Течение ночи наши войска, совершив перегруппировку, заняли фронт: 109 стр. див.-- Мраморная балка -- безым. выс., что 1 км северн. 133, 7 (Горная).9 бр. мп -- Балаклавское шоссе "Каз." (казарма на развилке)-- искл. хут. 600 м сев.-вост. 85,2 (хутора N32 и N33, ныне не сущ., находились в 500м юго-западнее х.Лукомского ). 7 бр. мп -- хут. 600 м сев.-вост. 85,2-- искл. "сад" 1 км юго-западн. 94,6 (хутор Лукомского). 25 стр. див. "сад" 1 км юго-заи. 94,6-- Англ. кладб.-- Лабораторное шоссе -- "каз" (казармы недалеко от Лабораторного шоссе). 345 стр. див.-- остатками ночью вышла из р-на Инкерман, сосредоточившись в р-не Севастополь "Панорама". 388 стр. див. и 142 стр. бригада в резерве в районе хут. Иванова --хут. Пятницкого -- Коммуна. Противник продолжает подавление боевых порядков войск, тыла ударами с воздуха мощными продолжительными артиллерийскими налетами. Тылы войск вследствие беспрерывных бомбежек нарушили формальный оборот питания, довольствия войск. 9 час. 10 мин. 30--06--42 Петров, Чухнов, Крылов". Но, к этому времени ситуация была уже совсем иной. Потери личного состава частей СОРа за 29 июня только по данным Приморской армии составили 1470 раненых и 760 человек убитыми.
   30 Июня 1942г ночью, все оставшиеся в Севастополе катера, баржи, буксиры, киллектор, гидрографическое судно "Горизонт", два недостроенных тральщика, плавкраны, которые не имели хода или не подлежали перегону на Кавказ, были уничтожены или затоплены флотской командой под руководством исполняющего обязанности начальника плавсредств и гаваней ЧФ капитана 2-го ранга И. А. Зарубы.
   Около 5 час. 40 мин. командующий СОР Ф.С.Октябрьский доносил наркому ВМФ Кузнецову и в Генеральный штаб Бодину: "Боевое донесение шт. СОРа на 4--00 30--06--42. В период 22--24 ч. 29--06 противник перебрасывал пехоту из бухт Матюшенко и Голландии на южный берег Северной бухты. В течение ночи пехота противника активных действий не проявляла. На фронте артиллерийско-минометный огонь. Части СОРа выходят на новый рубеж согласно боевого приказа. Флагманский КП СОРа, КП Приморской армии и Береговой обороны перенесены на запасной КП -- береговую батарею N 35.
30--06--42 Октябрьский, Кулаков".
   Из доклада полковника Н. В. Благовещенского: "На рассвете 30 июня противник до полка с танками повел наступление вдоль северных скатов Карагачских высот, одновременно обходя левый фланг 4-го батальона в районе Хомутовой балки. Прорвавшись на фронте хутора Максимовича - высота 101,6 противник повел наступление на рубеже высот 114,4 (высота Безымянная, за высотой Горная) и 113,7 (скорее всего, 113.2, гора Карагач) с северного направления, зайдя в тыл 2-го батальона, расположенного вдоль Балаклавского шоссе.
   2-й батальон, вырываясь из окружения, с боем начал отход на юго-запад к 109-й стрелковой дивизии. С 08.00 связь со всеми батальонами проводная и по радио была потеряна. Оба батальона понесли огромные потери и начали отход в направлении Юхариной балке. К 11.00 противник передовыми частями стал подходить к рубежу Кальфа (т.е. к Тыловому рубежу). Поддерживающий бригаду 953-й артполк расстрелял пехоту и танки противника и в связи с отсутствием боеприпасов подрывал матчасть. В 13.00 мой КП, находившийся в штольне Юхариной балки, был обойден с двух сторон. Не имея прикрытия, отошел к Молочной ферме". Орудия 953-го полка находились в районе бывшей харчевни Каранкой (8-й км Балаклавского шоссе). Из воспоминаний командира 953-го артполка майора Пыжова: "Часть наших батарей, расположенных в Золотой балке, были подорваны. Две батареи (одна 122 мм и одна 76 мм) располагались в лощине у корчмы Каранкей. С выходом фашистов на Сапун-гору они отошли в направлении к 35-й батарее. На подступах к ней мы дали последний бой. Это было 30 июня, часов в 10-11. Последними снарядами было подбито и сожжено 12 немецких танков совместно с другими батареями слева и справа от нас. Затем орудия мы подорвали и отошли к 35-й батарее"
   Части активно поддерживали батареи береговой обороны, но этого было мало. Как сообщал командир 3-го ОАД Власов: "30 июня 1942 года все батареи 3-го ОАД БО ГБЧФ вели напряженный артиллерийский огонь по целеуказаниям корректировочных постов батарей и дивизиона, находившихся в боевых порядках наших частей пехоты. К исходу дня 30 июня 1942 года создалась следующая обстановка: на БС-19 полностью израсходованы боеприпасы. Осталось несколько штук практических учебных снарядов, которыми батарея подбила два танка противника прорвавшихся в район огневой позиции батареи. С отходом наших стрелковых частей личный состав батареи подорвал материальную часть и был отведен на БС-18, мыc Фиолент, где занял сухопутную оборону и прикрывал ведение артиллерийского огня БС-18 по атакующему противнику из Юхариной балки. Батарея N 18 вела огонь по атакующему противнику (румынам) прямой наводкой".
   В "Отчете об обороне Севастополя с 1941 по 1942 гг." ход боевых действий в тот день на данном участке показан следующим образом: "С 8.00 до 12.00 после сильной артподготовки, противник пехотой и танками прорвал нашу оборону в районе хутора бывшего Максимовича на участке 9-й бригады морской пехоты и стал развивать наступление в направлениях Николаевки и Хомутовой балки. Противник достиг хутора Николаевки и юго-восточных скатов Хомутовой балки. Огнем нашей артиллерии дальнейшее продвижение противника было задержано. Было установлено, что к хутору бывшего Максимовича противник подводит резерв пехоты на автомашинах. На хуторе Дергачи батальон пехоты противника наступал по Лабораторной балке. В районе Английского кладбища сосредоточено до двух батальонов пехоты противника с танками. Отдельные танки подходят к совхозу 1,5 километра юго-западнее Английского кладбища. На остальных участках идут ожесточенные бои непосредственно на артиллерийских позициях".
   Из воспоминаний командира 3-го ОАД Власова: "Командир батареи N 705 лейтенант Меньшиков доложил, что батарея находится в окружении противником. Орудие использовать для стрельбы по противнику нельзя, т.к. противник находится в мертвом пространстве. Личный состав батареи занял круговую оборону. Я передал товарищу Меньшикову: по вашим координатам открывает огонь батарея N 18. С падением первого залпа корректируйте огонь на противника. Связь с БС-18 по радио. Под прикрытие артогня БС-18 уничтожить материальную часть орудий, а личный состав, используя темное время вывести в район мыса Фиолент на БС-18. В помощь Вам высылаю группу автоматчиков в составе 20 человек под командой начальника электромеханической службы дивизиона лейтенанта Тетюнника. Лейтенант Меньшиков при содействии группы автоматчиков управления дивизиона успешно вывел личный состав батареи N 705 из окружения и на рассвете 1 июля 1942 г. со всем личным составом прибыл в расположение батареи N 18, где занял сухопутную оборону. По израсходованию боеприпасов на батарее N 18 в ночь на 1 июля 1942 года личный состав дивизиона прибыл в расположение батареи N 35, где сосредотачивались все посты обороняющие Севастополь со стороны Балаклавы и Сапун-горы". Двадцать матросов-автоматчиков - единственный резерв командира 3-го ОАД отбросил противника, и батарея почти без потерь вышла из окружения, подорвав орудия. Судьбу расчета 19-й батареи уточнить, пока не удалось. По воспоминаниям, около 13 часов, к личному составу 112-й присоединилась небольшая группа моряков 113-й батареи, пробиравшихся со своих позиций, тоже от Максимовой дачи, под командованием младшего лейтенанта Чернявского, что в общем-то странно, т.к. по другим воспоминаниям, он погиб раньше, при авианалете.
   В центре обороны, в районе Лабораторного шоссе, противник довольно быстро продвинулся к линии Тылового рубежа, но завяз, так и не сумев прорваться за противотанковый ров. Бой шел в верховьях Лабораторной балки. На левом фланге севастопольской обороны враг пытался овладеть Малаховым курганом. Этот опорный пункт стал ключевой точкой обороны левого фланга. В строю оставалось одно 130мм орудие, которое прикрывали 45 оставшихся в живых батарейцев. В ночь с 29-го на 30-е на батарею, с редута Виктория, прибыл взвод охраны и личный состав штаба 177-го артдивизиона, во главе с командиром дивизиона. Вместе с Моздалевским прибыло примерно 45 человек и столько же к этому времени оставалось на 701-й батарее. Начальник штаба М.Х.Гольденцвейг ночью был послан в тыл дивизиона за пополнением. К защитникам примкнули еще 30 человек, отбившихся из своих частей. Утром завязался бой. К 11 часам вернулся майор М.Х.Гольденцвейг, приведя на батарею еще 50 человек - тыловиков 177-го дивизиона. При прорыве, погиб брат Гольденцвейга, который был с ним в одной группе. Из воспоминаний: "Когда я прорвался на Малахов курган,-- рассказывал после войны Гольденцвейг,-- первое, что я увидел, был Моздалевский, он бросился на танки со связкой противотанковых гранат, и два танка были подорваны. Только чудом отважный Моздалевский и с ним еще три бойца уцелели".
   Курган удалось удержать до вечера, но при этом, оба орудия были разбиты, а в строю оставалось всего 30 человек. Отдельный батальон флотского экипажа под командованием майора К.С.Сонина и военкома старшего политрука П.И.Латышева свои позиции удержал, но в этом бою герой Перекопа, майор К.С.Сонин погиб. Латышев был ранен в грудь и контужен. Краснофлотец Михаил Ерышев сумел вывезти военкома в район 35-й батареи, откуда его переправили на Большую землю. Противник прорвался на участке 79-й бригады в районе Килен-балки,
   Получили ранения командиры рот этого батальона лейтенант Григорий Мамонов и младший лейтенант Иван Глущенко, но оставались в строю и продолжали руководить боем. И все же под натиском превосходящих сил врага батальон вынужден был отходить, упираясь своим флангом в Малахов курган. В ходе одной из контратак был убит лейтенант Г.Мамонов. Остатки батальона возглавил младший лейтенант Глущенко. К 16 часам, остатки бригады и батальона оборонялись полукольцом: от моря в районе Ушаковой балки, к обратным скатам Малахова оврага, и далее, к вокзалу. Около 16 часов, части 22-й немецкой дивизии, обходя Камчатку и Малахов курган, просочились по Доковому оврагу, к казармам СУЗА. Части 514-го полка и 90 полка отошли на Воронцову гору, прикрывая Лабораторное шоссе.
   Несмотря на все усилия, 132-й пехотной дивизии, не удалось пробиться по Лабораторному шоссе, и командующий 54-м корпусом принял соломоново решение: вновь ввести в бой в этом районе 4-ю горнострелковую дивизию строптивого генерала Г.Манолиу. Ему было приказано к 23 часам занять позицию перед шоссе, и в 2 часа ночи прорваться по дороге к вокзалу. Каково же было удивление немецкого командования, когда выяснилось, что ни в 2 ночи, ни в 6 утра генерал наступать не стал, ожидая, когда в наступление перейдут немецкие войска. И только после этого, генерал начал движение. Правда, к этому моменту ситуация изменилась. Советские части отошли. Шли только мелкие стычки.
   В 1-м секторе противник к 14.30 вышел на рубеж хутора Максимовича -- Николаевка и на юго-западные скаты Хомутовой балки, овладев хутором Максимовича. Спустя час 170-я дивизия захватила хутор Николаевка, через два часа, части противника начали движение по дороге, к бухте Камышевая, но попали под обстрел береговой батареи 702бис на хуторе Отрадный, после чего продвижение несколько приостановилось. Приостановились и части 28-й легкопехотной дивизии, двигавшиеся по Балаклавскому шоссе к городу, уткнувшись в противодесантный рубеж. Хутор Отрадный штурмовали части 72-й дивизии, в то время, как противник, силами 170-й пехотной дивизии, при поддержке бронетехники, попытался продолжить наступление, используя другую дорогу, идущую от 5-го км. в сторону хутора Бермана, мимо пос. Кальфа. Еще около 11 часов, мотоциклетной роте разведывательного батальона дивизии удалось проскочить до мыса Феолент.
   Военинженер 2-го ранга А.И.Лощенко старший помощник начальника химслужбы Приморской армии в своих воспоминаниях писал, что "утром 30 июня возле КП-3 Приморской армии, которое располагалось в казематах 16-й ложной батареи (примерно, в 3,5 км от 35-й батареи на берегу моря в сторону мыса Фиолент) появились немецкие мотоциклисты. На КП-3 тогда располагались отделы химзащиты армии, укомплектования и финансовый с банком. Начальник химотдела армии полковник В. С. Ветров собрал группу бойцов и командиров из 150 человек, и дали бой фашистам. Потом позже отошли к бухте Казачьей". Но это были только разведгруппы. Около 16 часов танки, приданные немецкой 170-й дивизии, появились у хутора Бермана. К этому времени, части 1-й румынской горнострелковой дивизии захватили высоту с ветряком ЦАГИ и двигались к Георгиевскому монастырю. По советским документам, к исходу дня части СОР продолжали вести бои на следующем рубеже: "хут.Фирсова - хут.Иванова - хут.Пятницкого - слободка Рудольфова - Панорама - железнодорожная станция - западный берег Южной бухты". Но еще до получения разрешения была развернута бурная деятельность. Из воспоминаний: "В 18.00 30 июня на КП 4-го сектора, находившегося у Панорамы, позвонил начальник штаба Приморской армии полковник Н. И. Крылов и продиктовал приказ командующего армией генерал-майора Петрова исполняющему обязанности коменданта 4-го сектора начальнику штаба 95-й стрелковой дивизии майору А. П. Какурину: "К часу ночи 1 июля 1942 года имеющимися силами и средствами занять и удерживать линию обороны от бухты Стрелецкий и до перекрестка дорог юго-восточнее 2-3 км хутора Пятницкого. Командный пункт сектора -- хутор Пятницкого. Этот приказ, является основанием для отхода к району мыса Херсонес в составе 4-го сектора". Аналогичные приказы получили командир 345-й дивизии Н.О.Гузь и командир сводного полка береговой обороны. Т.е. не использовав все возможности для обороны города, части отводятся для прикрытия эвакуации командования. Если частям была поставлена задача нанести максимальный урон противнику, то удобнее всего это было бы сделать в режиме уличных боев (чего, кстати, опасались немцы).
   Из воспоминаний Г. А. Воловика: "Все наши орудия были разбиты в боях или вышли из строя из-за сильного износа. Поэтому мы, как пехотинцы, вечером 30 июня держали оборону в районе Панорамы в сторону железнодорожного вокзала. Ночью неожиданно нас срочно отозвали на КП полка. Мой командир майор Ф. П. Буряченко сказал мне, что немцы прорываются со стороны Балаклавы, стремясь отрезать город и части в нем. Получен приказ отходить на мыс Херсонес. Нашу колонну -- остатки 110 ЗАЛ, примерно 160 человек, возглавляли командир полка полковник В. А. Матвеев и комиссар полка батальонный комиссар Н. Г. Ковзель. Когда мы вышли на окраину города, я смог увидеть, как впереди нас, так и позади организованно двигались колонны войск. На всем пути движения немцы вели беспорядочный обстрел дороги артиллерией. Мы потерь не имели. К рассвету прибыли на место, на огневую позицию 551-й батареи нашего 55-го артдивизиона, которая прикрывала огнем своих орудий Херсонесский аэродром. Мы заняли оборону между 35-й батареей и маяком примерно, посередине и в 30-40 метрах от берега Черного моря".
   Т.е., действительно, получается, что город оставили без боя, и все отошли на рубеж прикрытия эвакуации. На самом деле, это не совсем так. Войска, имевшие связь с командованием, действительно, были отведены из города, командование город сдало. Но оставались отдельные "неорганизованные" очаги сопротивления (в том числе и в самом городе), возглавляемые инициативными командирами. В районе мыса Феолент, в районе Георгиевского монастыря и 18-й батареи, еще сражалась достаточно большая советская группировка, которую поспешили списать со счетов. В районе хутора Отрадный, в полуокружении сражался достаточно большой отряд, составленный из разных частей, центром обороны которого служила батарея 702бис, неизвестная группа сражалась в развалинах завода N201 и ряд других "опорных пунктов". Части, окруженные в районе Малахова кургана и флотского экипажа, переправились через бухту вплавь. Этот опорный пункт был оставлен. Интересен вопрос с 18-й батареей. Меньшикова: "С дивизиона была получена радиограмма: "действовать по обстановке". Расстреляв весь боезапас тов. Евдокимов последним снарядом подорвал орудие N 1. Когда не осталось, и мин я дал команду отходить в сторону 35 батареи. Первым ушел со своим составом с левого фланга батареи товарищ Синютин, затем командир взвода управления с правого фланга, затем огневой взвод, захватив с собою пулемет и миномет. К вечеру мы прибыли на 35 батарею. Комиссара Синютина с частью личного состава батареи я не обнаружил, очевидно, они погибли в бою при переходе к ББ-35. На этой батарее было уже много народа. Люди все подходили и подходили. Майору с 35 батареи стоявшему возле позиции батареи и отдававшему распоряжения прибывшим я сообщил о прибытии личного состава с 705 батареи. Через некоторое время меня вызвал к себе на БС-35 генерал-майор Моргунов. Также возле него был комиссар БО полковник (фамилию не помню).
   Товарищ Моргунов, выслушав мой доклад, спросил, подорвали ли мы орудия? После чего отдал распоряжение мне с личным составом идти на помощь береговой батарее, расположенной на мысе Фиолент. Получив это распоряжение, я возвратился к личному составу и сообщил ему отданное распоряжение генерал-майора Моргунова. Все поднялись, и мы пошли в сторону мыса Фиолент. Шли долго, был уже 1-й час ночи. Навстречу шли разрозненные части наших войск. Но вот повстречалась группа матросов. В разговоре мы выяснили, что они идут с береговой батареи на мысе Фиолент 3-го артиллерийского дивизиона, когда мы сообщили, что идем к ним на помощь по распоряжению Моргунова. Они ответили, что уже поздно, батарея взорвана и там немцы. Тогда мы повернули вместе с ними в сторону 35 батареи". Все вроде бы ясно и понятно, но...
   И батарея, и части 109-й дивизии в районе Георгиевского монастыря, еще продолжали сражаться. Приведу только одни воспоминания: "Ночью мы добрались до Георгиевского монастыря. А, чуть забрезжил рассвет, нас выстроил на плацу Иван Осипович Кекало, наш комбат - и спросил: "Кто из вас владеет пулеметом - шаг вперед!" Все молчали, потому что пулеметная рота была уничтожена, а среди нас не было людей, хорошо знакомых с пулеметом. Тогда Кекало положил руку мне на плечо, вздохнул и сказал: "Ты будешь пулеметчиком. Первым номером". И, указав на стоящего радом пограничника, добавил: "А он будет твоим вторым номером". Тут же Кекало за несколько минут научил нас обращению с пулеметом, наметил нам позиции и приказал соорудить два маскировочных гнезда, чтобы в случае надобности, менять позиции. Мы выдвинулись вперед и заняли оборону в трех-четырех километрах от Георгиевского монастыря... При свете солнца на наши позиции двинулись немцы. Подпустил поближе и нажал гашетку. Я очень волновался, ведь стрелял из пулемета впервые. Мой напарник - звали его Мишей -посоветовал не нервничать, не торопиться, стрелять экономно короткими очередями - патроны надо было экономить". (К.И.Гречнев). Есть воспоминания как минимум пяти человек, которые описывают бои в указанном районе, как минимум, до 1 июля. В районе Георгиевского монастыря находился склад боепитания 109-й дивизии и два медсанбата, поэтому пограничники, до последнего, старались удержать плацдарм.
   Вспоминает К.И.Гречнев. "Не знаю, сколько времени мы отстреливались, но наш пулемет засекли минометчики. И вокруг стали рваться мины. Мы быстро переменили позицию - прав был Кекало, когда посоветовал нам соорудить запасное пулеметное гнездо. Новая позиция была совсем рядом с Фиолентом. Немцы подтянули артиллерию и ударили термитными снарядами. Загорелся Георгиевский монастырь, Рядом с нами находился наш запас боепитания, но немецкий снаряд угодил в тайник, и мы остались совсем без боеприпасов. Но, это чудо, но мы отбились и на этот раз. С заходом солнца бой затих. Все, кто остался в живых, лихорадочно окапывались. Мы с Мишей свою пулеметную точку перенесли вплотную к Георгиевскому монастырю".
   30-го июня продолжала сражаться и 18-я батарея. П.А.Моргунов пишет: "Гарнизон береговой батареи N 18 около 12 час. дня 1 июля отбил атаки танков и пехоты с помощью батареи N 35, открывшей огонь по танкам практическими снарядами, после чего враг временно прекратил атаку. Вечером противник снова пошел в атаку, но на батарее уже не было снарядов. Подорвав орудия, командир батареи N 18 старший лейтенант Н. И. Дмитриев с оставшейся небольшой группой бойцов при наступлении темноты сумел прорваться на батарею N 35. Позже он со своим личным составом принял участие в обороне батареи и геройски погиб в бою". Тогда, почему же, моряки, повстречавшиеся Меньшикову вечером 30.06.42г. сказали, что батарея взорвана? Отчет нашелся неожиданно. В воспоминаниях наемника, немецкого происхождения, сражавшегося в Южной Африке, с чисто немецкой фамилией Orloff, есть упоминание о его службе в спецподразделениях Вермахта. Он пишет: "после высадки на живописном пляже под скалами, мы бесшумно поднялись по тропинке. Нам никто не препятствовал, лишь на самом верху, "Вили" зарезал спящего часового в солдатской форме. Сами мы были в матросской робе, и, нам казалось, что мы мало отличались от защитников. Мы несколько раз пытались проникнуть к цели нашей операции огромному бетонированному форту, но каждый раз, нас останавливали часовые. И вот, наконец, удача улыбнулась нам, мы встретили ничего не подозревающих "собратьев" моряков, которые шли на какую-то батарею, во главе с каким-то лейтенантиком. "Густав" вовремя сообразил, что к чему, рассказав, что батареи уже нет, она взорвана, угостил лейтенанта сигаретами, и убедил вернуться в форт. Вместе с этой группой прошли и трое из нашей группы. Остальных остановил патруль. Но судьба той троицы оказалась незавидной. "Йохан", доставая пачку сигарет "засветился" своими запасами, и был буквально растоптан озверевшей толпой. После этого НКВД застрелило "Густава", когда он открыл стрельбу по офицерам, удалось вырваться из этого ада только "Вилли", да и то, потому, что, убирая часового он весь измазался в глине. Причина провала бойцов группы, оказалась совершенно неожиданной: на нас было слишком чистое и аккуратное обмундирование, мы были выбриты, и этим разительно отличались от окружающих". Может, это и совпадение, но уж очень много деталей сходится.
   Член "группы особого назначения" ЧФ Н. Монастырский писал, что 1 и 2 июля на аэродроме они вылавливали немецких провокаторов в форме матросов, которые подбивали одиночных бойцов стрелять по нашим самолетам, жечь боезапас, когда каждый патрон был на счету. Член этой группы В.Гурин в своих воспоминаниях написал, что после подрыва батареи группы фашистов на шлюпках и катерах высадились на мысе с целью пленить командный состав. Фашисты были одеты в красноармейскую форму и сумели просочиться в район 35-й батареи, при этом внесли панику среди бойцов. Всю ночь шел бой и вылавливались десантники, а утром после рассвета они стали явно заметными по выхоленным лицам и были полностью ликвидированы. Их шлюпки и катера захватили счастливчики из бойцов на берегу.
   Из воспоминаний Александрова (бронепоезд "Железняков"): "Мы сидим в темноте, не выпуская из рук оружия. И в это время послышался истошный крик. Какой-то сукин сын взывал к "гражданскому населению":
   -- Зачем нам погибать? Обезоруживай матросов и выходи на волю! Немцы нас не тронут!
   Несколько моряков бросаются на голос. Не так-то просто в темноте найти мерзавца. Наконец слышится:
   -- Вот он, гад!
   Комиссар включает фонарь. Два раненых краснофлотца держат верзилу с перекошенным от страха лицом. Допрашиваем его. Ясно: предатель, подосланный фашистами.
   -- Смерть собаке! -- гремит под сводами тоннеля. Провокатор стоит, прижавшись боком к стене. Четыре моряка поднимают автоматы, смотрят вопросительно на комиссара. Порозов брезгливо морщится и кивает головой. Коротко треснули очереди, словно горсть гороха кинули на жесть. Предатель упал". Как это ни странно, но, защищая засыпанный бронепоезд, его расчет, отбивался в Троицком тоннеле до конца дня 3-го июля.
   По результатам дня 30-го июня, находясь уже на Кавказе, Ф.С.Октябрьский направил доклад: "Москва Сталину, Кузнецову. Краснодар Буденному. Боевое донесение штаба СОРа на 24--00 30--06--42 г. С 29 июня противник резко усилил активность своей авиации. За 29 и 30 июня совершил свыше 3000 самолето-вылетов и сбросил до 15 тыс. бомб. В результате сильного авиационного и артиллерий­ского воздействия противника, недостаточной глубины обороны (войска занимали последние заранее подготовленные рубежи), отсутствия резервов, ослабления нашего артогня и сильной усталости наших войск противнику удалось, введя в бой свежие части, большое число танков, 29 июня прорвать фронт на участке 386-й сд, остатки которой были им окончательно уничтожены при прорыве. Одновременно с основным прорывом рубежа Сапун-Гора противник организовал высадку десанта с катеров и шлюпок в районе Херсонесского маяка и на южном берегу Северной бухты. Десант у Херсонесского маяка был наполовину уничтожен огнем Береговой обороны и остатки отбиты. В Северной бухте противник пытался высадить десант в четырех пунктах, но в трех пунктах был отбит и уничтожен, а в районе Воловьей балки противник высадился и закрепился. К исходу дня 29 июня десантные части противника вышли в район горы Суздальская -- Килен-балка, а основные силы противника -- приблизительно с направления Сапун-Горы в район хутора Дергачи.
   С утра 30 июня противник продолжал развивать наступление, одной группой от хутора Дергачи -- Лабораторное шоссе -- Английское кладбище и к вечеру 30 июня вышел к вокза­лу" Другой группой на Николаевка -- Отрадное и к вечеру 30--06 вЬппел к Историческому бульвару, третьей группой действовал на хутор Бермана, где встретил сильное сопротивление 109-й стрел­ковой дивизии и 142-й стр. бригады, повернул фронт на север, на хутор Коммуна.
   В ожесточенных боях 29 и 30 июня остатки 25-й, 345-й, 388-й стрелковых дивизий, 7, 8, 9 и 138-й стрелковых бригад, 3-го полка морской пехоты понесли исключительно тяжелые потери и полностью потеряли боеспособность. Таким образом, к исходу 30 июня в составе войск СОРа, частично сохранивших боеспособность, осталось 109-й стрелковой дивизии около 2000 бойцов, 142-й стрелковой бригады около 1500 бойцов и сформированные из остатков разбитых частей, артполков Береговой обороны, ПВО и ВВС четыре батальона с общим числом до 2000 бойцов. Эти войска, кроме стрелкового оружия, имеют небольшое число минометов и мелкокалиберной артиллерии. Кроме того, оставалась в строю 305-мм 35-я башенная батарея, но с сильным расстрелом орудий. Аэродромы находились под непрерывным обстрелом и бомбовыми ударами авиации противника. Оставшиеся в строю самолеты перелетели на Кавказ, неисправные самолеты и авиапарк ВВС были уничтожены. Исходя из сложившейся обстановки на 24--00 30--06--42 г. и состояния войск считаю, что остатки войск СОРа могут продержаться на ограниченном рубеже один, максимум два дня..."
   Ночь с 30.06.1942 на 01.07.1942: вылетело 16 ПС-84, 3 вернулись по различным причинам. 13 ПС-84 доставили 25 376 кг груза (в том числе -- 23 650 кг боезапаса, 1721 кг продовольствия), обратно 14 ПС-84 ( с оставленным 28.06.1942) вывезли 271 человека (в том чиоле -- 49 раненых, 222 пассажира, "летного состава и комсостава", "командного состава"), 3490 кг "ценных грузов". Странно, но под "ценным грузом", иногда понимали личные вещи старших командиров и политработников. Наверное, я не объективен, но, имея талон на посадку, в самолет не смог попасть и мой прадед. Его место было занято "ценным грузом" именно такого свойства. Он остался в городе, пережил оккупацию, и умер 12 мая 1944года, когда мимо его дома проходили советские войска. Он не пошел работать к немцам, хотя все знали, что он отличный кузнец и клепальщик, ... не выдали. Хоронить его было некому, мой дед в это время сражался на крайнем севере, на береговых батареях Мудьюга, Рыбачьего и Малой Волоковой. Соседи, что хоронили его, сказали, что весил он, всего 34 кг, хотя до войны, клепальщик в корпусном цеху, он в шутку крестился "понедельником" (самая тяжелая кувалда) и весил почти сотню кг. Так что уж простите мою необъективность, сделайте на нее поправку.
   Небольшое отступление об "эвакуации".
   Попробуем вместе разобраться в этом вопросе внимательно, (насколько это возможно). Не будем описывать трагедии отдельных людей. Конец обороны Севастополя (но не сдача города!) это сплошная трагедия. Остановимся на ключевых событиях.
   Итак, около 9 утра, ушла телеграмма лично от тов. Октябрьского с просьбой об эвакуации.: "Кузнецову, Буденному и Исакову. Противник ворвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия протекали в характере уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, дрогнули, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиации, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, в таком положении мы продержимся максимум 2--3 дня. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200--300 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова". Драматизируя эффект, многие пишут о том, что Ф.С.Октябрьский направил телеграмму только Н.Г.Кузнецову. Это не так. Просто командующий направлением Буденный, направил свой ответ позже, чем Наркомвоенмор Кузнецов. Из-за этого, и возникла чехарда. Но... скорее всего, телеграммы в адрес Буденного и Кузнецова ушли по отдельности. Проанализируем другой документ: "ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО ФРОНТА N 00111/оп ВЕРХОВНОМУ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ О ПОЛОЖЕНИИ В СЕВАСТОПОЛЬСКОМ ОБОРОНИТЕЛЬНОМ РАЙОНЕ" от 30 июня 1942 г. 10 ч 20 мин
   Передаю донесение т. Октябрьского, полученное мною в 7.15 30.6.1942 г.: "Тт. Буденному, Исакову. Противник ворвался с северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия принимают характер уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, ярко выражая апатию. Резко увеличилось количество самоутечки, хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, учитывая резкое снижение нашей огневой мощи; надо считать, в таком положении мы продержимся максимум два-три дня. Исходя из данной конкретной обстановки, прошу вас разрешить мне в ночь с 30.6 на 1.7.1942 года вывезти самолетами "дуглас" 200--250 ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова. Октябрьский Кулаков". Со своей стороны докладываю:
   Подготовленных рубежей для дальнейшей обороны СОР больше не имеет. В результате утомлений снизилась боеспособность войск. Резкой помощи с моря и воздуха мы оказать не можем. Все корабли, прорывающиеся в Севастополь и обратно, подвергаются сильной бомбардировке с воздуха и торпедным атакам катеров и подводных лодок.
   Только за последние три-четыре дня на подступах к Севастополю потоплены подлодка Щ-214, подлодка С-32, миноносец "Безупречный". Сильно поврежден 86 самолетами лидер "Ташкент". Учитывая, что намечаемая операция по N 170457 уже не может оказать влияния на судьбу СОР, прошу: Подтвердить задачу войскам СОР вести борьбу до конца, тем самым обеспечить возможный вывоз из Севастополя. Разрешить Военному совету ЧФ вылететь в Новороссийск. На месте оставить старшим генерал-майора т. Петрова. Возложить на Октябрьского организацию вывоза из Севастополя возможного в данных условиях обстановки, используя все средства флота. Прекратить подвоз СОР пополнения и продовольствия. Продолжать вывоз раненых самолетами и боевыми кораблями. Для уничтожения самолетов противника на его аэродромах, тем самым облегчения блокады Севастополя, возможности прорыва кораблей к Севастополю и обратно, прошу выделить немедленно в мое распоряжение (сколько возможно) дальнебомбардировочную авиацию. БУДЕННЫЙ ИСАКОВ ЗАХАРОВ".
   В основном, две телеграммы сходны, но приведенном фрагменте у Буденного, есть лишнее предложение, и в ней упоминание о телеграмме в адрес Кузнецова отсутствует. Т.е. скорее всего, телеграмм было две, немного отличающихся по тексту.
   Н.Г.Кузнецов писал: "Об этой телеграмме, мне доложили в 14.00 30 июня. Армейское командование в Краснодаре еще болезненно переживало недавнюю катастрофу на Керченском полуострове. Я полагал, что Главком направления вряд ли сам примет решение, не запросив Ставку. Времени для согласования и запросов уже не оставалось. Было ясно. Севастополь придется оставить. Поэтому, еще не имея согласия Ставки, я приказал немедленно ответить вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому: "Нарком Ваше предложение целиком поддерживает". Переговорив по телефону со Сталиным, я в 16.00 послал военному совету ЧФ вторую телеграмму: "Эвакуация ответственных работников и Ваш выезд разрешены"". Если говорить точнее, то телеграмма выглядела несколько иначе: "В. С. Черноморского флота. Нарком Ваше предложение целиком поддерживает. Будет доложено Ставке. 30--06--42 г. 17 час. 10 мин. Алафузов. Никитин". Т.е. это было не разрешение на эвакуацию, а просто констатация мнения Наркома, и подпись под телеграммой была не Н.Г.Кузнецова, а его замов. Но, истолкована эта телеграмма была так, как нужно было командующему ЧФ. В 18 часов Н.Г.Кузнецов встретился со Сталиным, и в 18 40 направил телеграмму от своего имени. Командующий ЧФ сработал весьма оперативно.
   Уже в 19 часов кают-компании 35-й батареи были собраны Военные советы ЧФ и Приморской армии. На нем присутствовали: командующий СОР и ЧФ вице-адмирал Ф.С.Октябрьский, член Военного совета флота дивизионный комиссар Н.М.Кулаков, командующий Приморской армией генерал-майор И.Е.Петров, члены Военного совета Приморской армии дивизионный комиссар И.Ф.Чухнов и бригадный комиссар М.Г.Кузнецов, комендант береговой обороны генерал-майор П.А.Моргунов, военком береговой обороны полковой комиссар К.С.Вершинин, командир ОВРа главной базы контр-адмирал В.Г.Фадеев, начальник Особого отдела ЧФ дивизионный комиссар Ермолаев, начальник штаба СОР капитан 1-го ранга А.Г.Васильев. В ходе заседания военных советов, многие были удивлены, услышав слово "эвакуация".
   Из воспоминаний Н.И.Крылова: ""Совещание короткое. Командиры в нескольких словах докладывают о состоянии частей. В дивизиях в среднем по 500-400 человек, в бригадах по 100-200 . Плохо с боеприпасами. У меня острым гвоздем сидит в голове цифра, что на 30 июня армия имеет 1259 снарядов среднего калибра и еще немного противотанковых. Тяжелых ни одного. Всем понятно, что настает конец Севастопольской обороне. Но разговор идет обычный, будничный, о позициях, которые надо удержать завтра. Никакого другого приказа нет. Только под конец командарм дает ориентировку: держать в кулаке наличные силы. Драться, пока есть чем, и быть готовым разбить людей за небольшие группы, чтобы пробиваться туда, куда будет указано по обстановке. Пробиваться -- значит в горы к партизанам. Это очень трудно, но все-таки возможно. И важно, чтобы в это верили, чтобы не было чувства обреченности. И далее он пишет, что снаряды подвезенные ночью, к полудню оказались израсходованными, подбили 30 танков. А противник развивал наступление по нескольким направлениям. Артиллерия почти умолкла. Надо было производить частные перегруппировки для предупреждения назревающих прорывов. И еще, генерал Петров, куда-то спешивший, изложил мне все кратко, помню слово "эвакуация" прозвучало неожиданно".
   После заседания Военных советов И.Е.Петров достаточно быстро подготовил последний боевой приказ по армии: "Боевой приказ 30./VI.42 г. Штаб Приморской армии. 21.30. Противник, используя огромное преимущество в авиации и танках, прорвался к окраинам города Севастополя с востока и севера. Дальнейшая организованная оборона исключена. Армия, продолжая выполнять свою задачу, переходит к обороне на рубеже: мыс Фиолент -- хут.Пятницкого -- истоки бухты Стрелецкой. Оборона указанного рубежа возлагается на группу генерал-майора П.Г.Новикова. Группа генерал-майора Новикова в составе 109-й, 388-й сд, 142-й стр. бригады, курсов мл. лейтенантов армии, учебного батальона 191-го сп, зенитно-пулеметного батальона. Артгруппа в составе: 47-й ап, 953-й ап и 880-й зап. Задача -- упорно оборонять рубеж: хут.Фирсова -- хут.Пятницкого -- истоки бухты Стрелецкой. КП -- 35-я батарея БО Командующий Член Военного совета Приморской армией дивизионный комиссар Чухнов, генерал-майор Петров, начальник штаба армии генерал -майор Крылов".
   Т.е. получилось так, что решение Военного совета СОР, в корне отличалось от того, что предлагалось вышестоящему командованию. С формальной точки зрения: в 19 часов было получено только разрешение Наркома военно-морского флота, которое по формальному признаку абсолютно не относилось к Приморской армии. Армейское командование должно было дождаться разрешения "своего" начальства- командования фронтом, и персонально тов. Буденного. Но И.Е.Петров не стал дожидаться его, и, назначив ответственного вместо себя (П.Г.Новикова), по формальному признаку, убыл самовольно.
   Разрешение командующего Северо-Кавказского направлением на эвакуацию было получено только утром 1.07.42г., в нем четко давались инструкции персонально И.Е.Петрову: как организовать эвакуацию личного состава, оборону, но... тов. Петров был уже в пути, и приказы Буденного остались лишь благими пожеланиями.
   0x08 graphic
0x08 graphic
Как же получилось так, что командиры СОР ослушались вышестоящего командования. Из воспоминаний П.А.Моргунова: " Генерал Петров на вопрос адмирала Октябрьского о том, кого оставить, предложил оставить в Севастополе генерала П. Г, Новикова -- командира 109-й стрелковой дивизии, так как его сектор обороняет район Херсонесского полуострова и остатки войск отходят туда же". Т.е. ситуация была спровоцирована Ф.С.Октябрьским. На правах командующего СОР, он должен был назначить И.Е.Петровым старшим командиром (как и обещал вышестоящему командованию). Но он этого не сделал. Почему?
   Да, какая, в общем, разница, ведь город и армия, по сути, были обречены. Дальше, создалась ситуация, типичная для тонущего корабля. Хорошая, обученная команда, делает все, чтобы спасти пассажиров, а затем, себя. И, как правило, в таких случаях, количество погибших бывает минимальным. Увы, в Севастополе ситуация была иной. Все происходило по сценарию "Титаника" (простите за это сравнение). "Команда" бежала как крысы с корабля, причем, что самое странное, по команде "сверху".
   Около 1 часа ночи, пройдя из кают-компании, по "длинной" потерне к правому командно-дальномерному пункту 35-й батареи, командование ЧФ, во главе с Ф.С.Октябрьским, вышло к "зарезервированному" самолету ПС-84, стоявшему в капонире, с запушенным мотором. По воспоминаниям В.Турина, на командующем вместо кителя был гражданский плащ (несмотря на то, что стояла жара). Возможно, это выдумка, чтобы драматизировать ситуацию, но сути это не меняет. Около 1ч. 30 минут, командующий и высшие чины штаба ЧФ покинули Севастополь. Я намеренно опускаю все детали их убытия, т.к. скорее всего, они были додуманы после войны. К этому времени, территория 35-й батареи была еще запретной зоной, и "простых смертных" туда еще не пускали.
   В это время, пройдя по "короткой" потерне к левому КДП, к ряжевому причалу вышли командиры, которые должны были эвакуироваться на "Щ-209"- командование береговой обороны и военный совет Приморской армии. Как пишет П.А.Моргунов: "Около половины второго ночи на 1 июля Военный совет Приморской армии -- И. Е. Петров и И.Ф. Чухнов, автор этих строк, а также Н. И. Крылов, К. С. Вершинин и другие из личного состава штабов армии и Береговой обороны стали выходить на пристань береговой батареи N 35 через подземный проход и левый командный пункт. Вокруг стояла глубокая тишина, лишь где-то были слышны отдельные ружейные и пулеметные выстрелы.
   Подводная лодка Щ-209, где командиром был капитан-лейтенант В. И. Иванов, в 2 час. 59 мин. взяла курс на Новороссийск. Подводная лодка Л-23 (командир -- капитан II ранга Н. Ф. Фартушный) в связи с отсутствием сигнала от командования флота вышла значительно позже. Обе лодки вскоре погрузились".
   Т.е. никаких негодующих толп, никаких выстрелов, все четко и организовано. Бардак начался позже, уже после "убытия" командования. Что могли сделать "отцы-командиры", покидая Севастополь, и чего они не сделали? Можно было сделать только одно: организовать эвакуацию. Не было никакого плана на эвакуацию. Да и не собирались никого эвакуировать. Единственным, человеком, кто хоть что-то сделал, для эвакуации людей стал, как ни странно, С.М.Буденный. Тот самый человек, который написал: " Эвакуации не будет!". Именно он дал приказание адмиралу Елисееву выслать все имевшиеся в исправности корабли в Севастополь.
   Получив разрешение от Ставки маршал Буденный около 19 часов дал распоряжение организовать отправку максимального количества средств для эвакуации из Севастополя. "И.Д.Елисееву: 1. Все находившиеся в строю катера МО, подлодки, сторожевые катера и быстроходные тральщики последовательно направлять в Севастополь для вывоза раненых, бойцов и документов. 2. До прибытия в Новороссийск Октябрьского организация возлагается на Вас. 3. Попутными рейсами завозить боезапас. Отправку пополнения прекратить. Организовать прием в Новороссийске и Туапсе. 4. На все время операции по вывозу ВВС Черноморского противника и порту Ялта, с которых действуют блокадные силы. Буденный".
   Выполняя это приказание, начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал И. Д. Елисеев, распорядился о срочной отправке в Севастополь для эвакуации всех находящихся в строю малых кораблей -- сторожевых катеров, тральщиков и подводных лодок.
   В соответствии с этим распоряжением 1 июля в 1 час 30 минут из Новороссийска, вышли сторожевые катера 4-го дивизиона Новороссийской военно-морской базы в составе СКА-0115, СКА-078, СКА-052 под командой командира звена старшего лейтенанта А. П. Скляра.
   Вслед за ними в 03.45 из Новороссийска в Севастополь вышли поочередно двумя группами быстроходные тральщики "Щит" (борт. N 14) и Т-16 (борт. N 16), а также БТЩ "Защитник (борт. N 26) и "Взрыв" (борт N 24) с грузом боеприпасов и продовольствия.
   В 7.00 1.07.42г. вышел третий отряд сторожевых катеров под командой командира 1-го звена, 1-го дивизиона морских охотников капитан-лейтенанта Д. А. Глухова в составе: СКА-028, СКА-029 (флагманский), СКА-046, СКА-071, СКА-088. Одновременно с ними, снялись на Севастополь сторожевые катера СКА-0124 и СКА-0112 под командой командира 4-го дивизиона капитан-лейтенанта А. И. Захарова.
   В ночь на 1 июля из бухт Севастополя уходили самостоятельно на Кавказ 30 катерных тральщиков, три катера МО, 4 буксира, шхуна, а всего 43 единицы. Дошло до Кавказа всего 17, доставив около 300 человек.
   Первыми вышли "зарезервированные" для командования морские охотники. Командир СКА-101, приняв около 50 человек вышел около 1часа ночи 1.07.42г. Командир СКА-021 лейтенант С. М. Гладышев получил приказ от командира ОВРа Фадеева подойти к рейдовому причалу у 35-й береговой батареи и взять на борт командиров ОВРа и СОРа и следовать на Кавказ. По данным И. И. Азарова катера вышли в ночь с 30 на 1 июля. Из-за неорганизованной посадки СКА-021 к причалу подходил несколько раз, взяв на борт в общей сложности 70 человек. Из-за неисправности моторов вышли в 3.00.
   А что же командование флотом? Первым делом, командующий СОР и ЧФ, отправил командованию донесение в котором указывал: "1. 109-й стр. дивизии, 142-й стр. бригаде и сводным батальонам в ночь на 1 июля занять и удерживать рубеж на западном берегу Стрелецкой бухты -- отм. 30,6 -- отм. 36,3, далее по валу на юго-запад до отм. 24,9 и к берегу моря.
   2. Старшим начальником Севастополе оставлен комдивизии 109-й генерал-майор Новиков П. Г., помощником ему по морской части капитан III ранга Ильичев с морской оперативной группой...
   3. Новикову поставлена задача продолжать уничтожать живую силу противника на последнем рубеже и обеспечить отход и эвакуацию возможно большего числа людей. Для этого ему направлено 5 подлодок, 4 БТЩ и 10 катеров МО. Кроме того, если позволит
обстановка, 1 июля будут посланы самолеты.
   Одновременно докладываю:
   1. Вместе со мной в ночь на 1 июля на всех имеющихся средствах из Севастополя вывезено около 600 человек руководящего состава армии и флота и гражданских организаций.
   Захватив Севастополь, противник никаких трофеев не получил. Город как таковой уничтожен и представляет груду развалин. Отрезанные и окруженные бойцы продолжают ожесточенную борьбу с врагом и, как правило, в плен не сдаются. Примером чему является то, что до сих пор продолжается борьба в районе Мекензиевы Горы и Любимовка. 5. Все защитники Севастополя с достоинством и честью выполнили свой долг перед Родиной.
   19 час. 30 мин. СОР донесении генерал-майора Новикова указано: наши части под натиском противника отошли на рубеж Камышовая бухта -- отм. 16,6. При данном положении ночь с 1 на 2-е июля является последним этапом эвакуации и организованной
борьбы за Севастополь. Новороссийск 1/УП--42 г. 21 ч. 15 м. Октябрьский, Кулаков". А далее отдал приказ, о... запрете эвакуации.
   Уже днем в адрес генерала Новикова ушла телеграмма: "По приказанию К(омандования)ЧФ "Дугласы" и морская авиация присланы не будут. Людей сажать на БТЩ, СКА и ПЛ. Больше средств на эвакуацию не будет. Эвакуацию на этом заканчивать". Все.... ТОЧКА. Комментарии излишни.
   Вместо послесловия.
   На этом, безусловно, оборона Севастополя не закончилась. Закончилась ОРГАНИЗОВННАЯ оборона. Далее последовала героическая трагедия, как образно выразился И.С.Маношин. Описывать то, что происходило в городе, и на 35-й батарее, я пока не готов. Могу озвучить только некоторые цифры, которые могут быть интересны читателю. Обычно, улекшись самобичеванием, современные авторы пишут о 100 тысячах пленных, взятых на мысе Херсонес, об отчаянных атаках, у башен взорванной 35-й батареи. Судя по немецким документам, это не так. Подойдя к линии прикрытия эвакуации, немецкие войска остановились и выжидали. Контратаковать пытались советские части, и происходили эти атаки, отнюдь не возле башен, а гораздо дальше. Достаточно боеспособные части 142-й бригады и 388-й дивизии, достаточно долго простояли на своих рубежах, и были пленены в районе бухты Камышевой и в районе современных Южных очистных. 81-й отдельный танковый батальон так же эффективно использовать не смогли. Четыре танка, так и остались в своих капонирах, и их башни были использованы немцами, в качестве огневых точек прикрытия их береговой батареи. Еще шесть машин приняли "пассивное" участие в обороне, в качестве неподвижных огневых точек. Т.е. далеко не все резервы обороны были использованы эффективно.
   Сколько же всего было пленено на мысе Херсонес? Неужели, правда, 100 тысяч? Данные по пленным, есть в немецких документах. Если провести небольшой анализ цифр по нескольким документам, то можно сделать вывод о том, что всего, в ходе последнего штурма, действительно, было пленено около 87 тыс. человек. Но из них 18 тыс. составляли невывезенные раненые, (плененные в основном, у Камышевой и Стрелецкой бухт). 14 тыс. составили местные жители, отходившие вместе с войсками. И только около 65 тыс. составляли военнослужащие. Цифра, все равно, не маленькая. Из них 16 тыс. были пленены до начала штурма 29-30 июня. Остается около 50 тыс. Но и эта цифра достаточно велика. Но эта цифра не учитывает то, что защитники города продолжали сражаться и, в большинстве своем, не бежали со своих рубежей "эвакуироваться".
   Румынские части доложили о взятии на мысе Феолент и в Балаклаве 9875 пленных. В районе хутора Отрадный и хутора Коммуна, когда были исчерпаны все возможности обороны, были пленены 1,5 тыс. бойцов. Около 3,5 тыс. бойцов были пленены на скатах Сапун-горы. Еще около 2,5 тыс. были пленены в самом городе. Около 1,5 тыс. бойцов отбивались от противника в районе современного Парка Победы, вокруг массива бывшей 24-й батареи. Около 1,2 тыс. бойцов сражались в районе 14-й батареи. Если сложить всю картину воедино, то получится, что на мысе Херсонес были пленены около 30 тыс. человек. Действительно, по документам 170-й дивизии (а именно она производила "зачистку"), было пленено около 36 тыс. человек, из которых 9 тыс. были гражданскими лицами. Причем, из оставшихся 27 тыс., 3,5 тыс. составляли офицеры, а большинство пленных относилась к тыловым, специальным или артиллерийским частям.
   Это тема отдельного большого исследования, и в ней очень много загадок и вопросов. Приведу всего несколько примеров: История оборон Севастополя неразрывно связана с еще одной абсолютно нераскрытой страницей нашей истории. Последние дни обороны Севастополя затмевают собой эти события, но от этого они менее трагичными не становятся. Началось все с директивы Ставки.
   ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК N 170457
   КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО ФРОНТА О ПОДГОТОВКЕ ДЕСАНТНОЙ ОПЕРАЦИИ
   19 июня 1942 г. 23 ч 55 мин Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
   Подготовить десантную операцию с задачей захвата восточной части Керченского полуострова по рубежу м. Тархан, гора Высокая, Керчь.
   В состав десантной группы включить: в первом эшелоне -- 32 гв сд и 3-4 батальона морской пехоты Черноморского флота; во втором эшелоне -- 66, 154-ю морские сбр и 103 сбр. Перевозка 66-й морской сбр с Карельского фронта и 154-й морской сбр с Северо-Западного фронта будет начата 20.06.1942 г.
   Командующему войсками Северо-Кавказского фронта немедленно приступить к подготовке операции. План операции построить таким образом, чтобы высадка главных десантных сил была произведена на участке м. Тархан, мыс Хрони с ближайшей целью захватить район вые. 88,5, г. Высокая, Аджим Ушкай, выс. 106,6. Демонстративные высадки одновременно произвести в районах южнее Керчи и горы Опук.
   4. Десантную операцию обеспечить мощной артиллерийской поддержкой по восточной части Керченского полуострова из района Таманского полуострова и всей авиацией фронта, свободной от действий в Севастопольском оборонительном районе. Основными задачами артиллерии в операции поставить: подавление живой силы противника непосредственно на побережье от мыса Хрони до Еникале и заградительного огня на воспрещение подхода резервов противника в район Керчи с запада. Задачами авиации поставить: подавление береговых артиллерийских батарей противника на участке мыс Хрони, Еникале, Камыш-Бурун; прикрытие посадки, перевозки и высадки десанта; прикрытие десанта при развитии им действий по захвату полуострова.
   Подготовку операции произвести со всеми мерами скрытности и маскировки, причем увеличение сил на Таманском полуострове и усиленное обучение производить под маркой подготовки противодействия противнику, группирующему свои силы в районе Керчи для переброски в пределы Таманского полуострова.
   Начало операции назначить ближе к первым числам июля. План операции представить в Ставку на утверждение к исходу 25 июня с. г. Кандидатов, намечаемых Вами для командования войсками десантной операции (сухопутными, морскими и воздушными), представить на рассмотрение в Ставку к исходу 21.06.1942 г.
   7. Получение подтвердить.
   Ставка Верховного Главнокомандования
   И. СТАЛИН
   А. ВАСИЛЕВСКИЙ
   И вроде бы десант не состоялся, но... он был. И в этом десанте мы потеряли отличное боевое подразделение. 32-я гвардейская стрелковая дивизия полковника М.Ф.Тихонова была в мае 1942 г. переформирована из 2-го воздушно-десантного корпуса. Она была переброшена на Таманский полуостров в мае 1942 г., и вскоре, стала стрелковым соединением. Но времени на организацию высадки, уже не осталось. В результате в дневнике фон Бока в записи от 26 июня 1942 г. отмечается: "Новые слабые попытки высадки рядом с Керчью". И...все.
   Это не единственная загадка, связанная с Севастополем. Возьмем простейший пример. Общеизвестна история эвакуации генерала Новикова. П.А.Моргунов пишет: " Генерал П. Г. Новиков днем 1 июля руководил боем на передовых рубежах обороны и был ранен. Вечером он и военком А. Д. Хацкевич находились на 35-й батарее. В это время сюда пришел капитан II ранга И. А. Заруба, бывший командир погибшего крейсера "Червона Украина". Новиков предложил Зарубе эвакуироваться с ним на катере. В полночь Новиков, Хацкевич, Заруба, а также прокурор флота бригвоенюрист А. Г. Кошелев, полковник А. Б. Мегробян, политрук Е. А. Звездкин и другие выбрались из батареи на пристань. В это время были взорваны башни 35-й батареи (1-я -- в 0 час. 35 мин. и 2-я -- в 1 час. 10 мин. 2 июля). Новикову и сопровождавшим его командирам и бойцам, среди них 2 женщинам, удалось погрузиться на сторожевой катер N 112. Всего на катере с командой оказалось около 70 человек. Около 2 час. ночи 2 июля катер отошел курсом па Новороссийск. Командовал катером лейтенант К. П. Булатов, заменивший убитого командира старшего лейтенанта Коргуна".
   П.А.Моргунов описывает обстоятельства боя "СКА112", пленение П.Г.Новикова, но... Собирая материалы для книги, мне удалось побеседовать с разведчицей 25-й чапаевской дивизии Шакие Абибулаевой, которая упорно утверждала, что П.Г.Новиков не покинул 35-ю батарею, а был пленен 3-го или 4-го числа на самой батарее. Она точно описывает внешность генерала и ясно описывает последние минуты перед пленением. Можно было бы отмахнуться от ее воспоминаний, и сослаться на ошибку, но...
   В воспоминаниях многих участников тех событий, упоминается "временный" Военный совет Приморской армии, в котором участвовали и П.Г.Новиков и А.Д.Хацкевич. Думаю, правду выяснить можно, нужно только время, ведь уже в ходе написания этой работы, выявились новые факты, появились уточнения, в ближайшее время, я постараюсь откорректировать некоторые разделы. А, кроме того,...
   Fed quod potui, faciant meliora potentes!
  
  
   0x01 graphic
0x01 graphic
0x01 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
   Севастополь. Хронология 2-й обороны
  
   108
  
  
  

Оценка: 7.97*12  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"