Они молча пьют обжигающий напиток. Айрин апатично смотрит в окно, а Алекс, от нечего делать, достал из кармана ручку и записывает текст песни, звучащей сейчас из динамиков. Такое редко можно услышать в кафе.
...Волна, до которой приятно коснуться руками,
Песок, на котором рассыпаны камни:
Пейзаж, не меняющийся здесь веками...
...Что не отразит в том купе вечеринку
Окно, где все время меняют картинку,
И мы не проснемся на утро в обнимку...
...Поздно ночью через все запятые дошел, наконец, до точки,
Адрес, почта, - не волнуйся, я не посвящу тебе больше ни строчки...
...Пляшут буквы - я пишу, и не жду никогда ответа...
...Гаснут цифры - я звонил, чтобы просто услышать голос...
...Кромки, грани. Я люблю, не нуждаясь в ответном чувстве...
Когда парень, наконец, отрывается от салфетки, на которой писал, гостья подает голос:
-- Кстати, ты не ответил на мой вопрос.
-- А ты не ответила на мой, -- пожимая плечами, парирует он. -- Что будем делать? Пытать?
Не могу сказать, что идея плоха...
-- Алекс, почему ты уехал?
Тот не отвечает.
-- Это что, из-за меня?
Если бы ты знала, дура рыжая, как он из-за тебя убивался...
-- Не будь такой самоуверенной, -- усмехается парень. Потом вздыхает и принимается водить ручкой по салфетке, рисуя какие-то узоры. -- Ну, не только из-за тебя.
Вот именно, кого ты обманываешь?
Юноша ставит локоть на стол и закрывает лицо ладонью. И вдруг Айрин берет его руку в свои.
-- Как там Тим? -- пожалуй, слишком торопливо интересуется парень, отнимая ладонь от лица.
-- Он не хотел отпускать меня, -- шепчет девушка, вперив взгляд в столешницу с пятнами от чашек.
-- Понимаю его, -- немного нервно усмехается Алекс.
Ну и что с тобой такое? Все ведь прошло давно и травой поросло.
Айрин утыкается носом в его ладонь.
-- Возвращайся со мной, -- глухо бормочет она.
Размечталась! Все, поезд ушел, шанс упущен.
-- А как же он? -- Парень сглатывает.
-- Он тоже хочет, чтобы ты вернулся. Поэтому позволил мне поехать.
Ах, вот оно что!
У Алекса вырывается смешок. Качая головой, он забирает руку и откидывается на спинку стула, перенеся вес на задние ножки и закинув руки за голову. Девушка возвращает его в горизонтальное положение.
-- Пожалуйста, Алекс! -- молит она.
Тот горько улыбается и смотрит ей в глаза.
-- Прости, Айрин. Я не могу.
Ха! Я так и знала!
-- И ты не передумаешь, что бы я тебе не сказала? -- Она робко улыбается в ответ, глядя из-под опущенных ресниц.
-- Нет.
-- Ясно. -- Тяжело вздохнув, рыжеволосая девушка отодвигается. -- Я уезжаю вечером.
Пока-пока.
-- Хорошо, -- кивает Алекс. -- Позволишь проводить до остановки?
Она улыбается, предавая поводок обратно.
Ну, слава богам!
-- А сколько сейчас времени?
Парень смотрит на электронные часы на своей правой руке:
-- Почти восемь. Во сколько у тебя поезд?
-- Без пятнадцати девять. -- Айрин обеспокоенно выглядывает в окно.
-- как раз успеешь доехать до вокзала, -- успокаивает ее юноша. -- Сейчас, только расплачусь.
Он поднимает руку, пытаясь привлечь внимание Макса, белочкой скачущего по залу. Тот мигом оказывается возле них.
-- Да, Алекс? Хочешь выбрать что-нибудь покрепче и извиниться? -- уверенный в ответе, допытывается официант.
-- Нет, мы уходим. Мне нужно проводить Айрин на автобус, она собралась домой, -- качает головой Алекс, роясь в карманах в поисках денег.
-- То есть, ты не уезжаешь? -- Похоже, новость паренька несказанно обрадовала.
-- Нет, конечно. Вот, -- он высыпает в подставленные ладони гору мелочи и сверху кладет пару бумажек.
Айрин, уже готовая, стоит у выхода, ожидая нас.
-- Ну все, я пошел. -- Выманив меня из-под стола, парень оборачивается, чтобы попрощаться.
-- А можно я завтра зайду? -- Останавливает его вопрос черноволосого официанта.
-- Заходи, -- соглашается Алекс и, направившись к двери, машет. -- До скорого!
Звук захлопнувшейся двери отрезает нас от теплого гомона внутри. Дождь уже прекратился, но Айрин все равно прижимается к парню, повиснув у него на руке, и бесцеремонно кладет голову на плечо.
-- Дома сейчас так хорошо, ты бы только видел! А моя пальмочка, - помнишь, как-то подарил мне пальму? - так она разрослась так, что нам пришлось выставить ее в сад... Да ты же еще не слышал - у нас перед домом теперь есть садик! -- весело и непринужденно щебечет девушка, не замечая или не желая замечать явного недовольства со стороны собеседника. -- А наш ста...
-- Айрин, -- мягко прерывает он, укоризненно качая головой. -- Прекрати нести бред. Я не вернусь.
Уязвленная таким отношением гостья надолго замолкает. (И слава Богу!) Она молчит, и пока мы стоим на остановке, демонстративно не глядя на нас, что, похоже, не сильно беспокоит Алекса.
Нет, его беспокоит что-то другое.
Минуты перекатываются медленно и неохотно, как мысли не совсем ранним утром после Нового года, и грозят перекатиться в дурную бесконечность. Находиться рядом с двумя просто из вредности не желающими разговаривать друг с другом людьми не очень-то весело, и, когда я вконец задалбываюсь считать проезжающие мимо машины, на мое счастье подходит нужный автобус с пометкой "На вокзал".
Да неуж...
Айрин начинает суетиться, вспомнив про позаимствованный пиджак. Алекс машет на нее руками:
-- Оставь себе!
Девушка кивает, крепче сжав ремешок сумки на плече, запрыгивает на ступеньку транспорта, водитель которого уже начинает раздраженно сигналить, оборачивается к юноше, кинувшемуся следом, чтобы попрощаться как следует, и неожиданно для всех, включая проницательную меня, целует ошалевшего от такой бестактности парня.
Вот это дааа! Пустите меня, я ей глаза повыцарапаю! Она у меня сейчас попляшет! Неужели не видишь, что ты с ним сделала, дрянь?!
Но двери уже закрыты, автобус трогается, как, наверняка, и мозги моего скорбного друга, увозя энергично махающую из ближайшего окна Айрин, а Алекс до сих пор не может придти в себя.
Похоже, насчет мозгов, это правда.
После нескольких моих попыток вывести его из комы (мяукать громко и противно и царапаться), парень все-таки слегка вздрагивает, переводит взгляд на меня и, кивнув непонятно чему, бредет по направлению к дому.
Поскольку перспектива путешествовать с человеком, явно не вплывающим в реальность, меня не греет, я благополучно засыпаю у него на руках. Хотя, сном это вряд ли можно назвать. Так, дремлю.
И, соответственно, когда я открываю глаза, мы уже идем по аллее перед домом. Во всем пейзаже окружающего нас островка природы чувствуется скорое приближение зимы. Тропинка, на которую мы свернули, еще недавно раскисавшая от избыточной влажности, уже хрустит под ногами свежей ледяной корочкой. В воздухе разлит запах дождя. Нет, так, конечно, весь день, но здесь почему-то это чувствуется острее. Не хочется упускать этот момент, что-то менять, о чем-то думать и вообще суетиться. Алекс, словно чувствуя мое настроение, останавливается, нет, даже замирает, обернувшийся к большому картинному водопаду на фоне сумрачной скалы. Потом, постояв так некоторое время, вздыхает и заходит в подъезд.
-- В сущности, ничего не поменялось, -- говорит он, обращаясь сразу ко мне и всему подъезду в целом. -- Ну приехала она ко мне, ну поговорили. Ведь это ничего не значит. Я в любом случае не собирался туда возвращаться.
Сам себя убедить пытаешься?
Замок мягко и уютно щелкает. Мы дома. Но парня это, похоже, не успокаивает. Сняв с меня поводок и оставив в свободном плавании, он, не раздеваясь, проходит в комнату. Там он встает и, наверно, с минуту поедает взглядом телефон.
Смотри-ка, даже не подавится!
С решимостью на лице Алекс хватает трубку и так и застывает, глядя на не горящий экранчик.
Точно, номер-то ты не спросил.
Злясь на все на свете, парень с размаху опускает телефон на стол и яростно сжимает кулаки. В одной руке что-то мешается, и он с удивлением обнаруживает смятую салфетку из ресторана с текстом незнакомой песни, которую, как оказалось, юноша все это время таскал с собой. Не найдя ничего лучше, Алекс отправляет белый комок вслед за телефоном.