Нема Светоч Тений : другие произведения.

Альма-Матер N2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ... Чудовищем, среди людей называли, изначально, часто непонятное существо. Потом, это перенеслось на человека, совершившего преступление, или другой тяжелый грех. Сейчас, это слово приобрело почти нормальные очертания.
    (Грамматические ошибки исправила. Пожалуйста, если найдете смысловые, или стилистические, напишите в комментариях. Буду благодарна!)

Альма-Матер N2

_________Они живут в среде, из масс___________

Разрушается венец

Творения "Великого Начало"

И это тот юнец?!

Скажи, смотря в глаза, как истина звучала?

   Чудовищем, среди людей называли, изначально, часто непонятное существо. Потом, это перенеслось на человека, совершившего преступление, или другой тяжелый грех. Сейчас, это слово приобрело почти нормальные очертания. Но среди Переселенцев, носителями которых, является человек, старающихся выжить, в каком угодно месте, подобный эпитет приобрел совсем другое значение. Для жизни, неприспособленно тело если; оболочка больна физически, что не вызывает никаких сомнений, а внутри, атмосфера отравлена, как раз теми самыми качествами, которые, издревна, не принимали все живые существа. И даже пытаясь, по мере сил, помочь носителю, переселяющийся, иногда точно знал, что вылечить такого человека, практически, невозможно. Нет желания. Так же знали и то, что сам он способен лечиться, только если желание на то, им самим, материализуется единолично. В этой вере, по всему миру, их судьбы выслеживались, наблюдались, но близко не трогались. Зная, что однажды придет тот Первый - избранный, в воле которого будет захотеть, и сделать свой пример, заразительным для всех остальных. Для новой эры, нового дня!
   Проходило много времени, прежде чем Переселенцы обнаруживали, свое численное и эмоциональное опустошение. Тогда только выдумка ученого позволила им выжить, вселяя, каждого из них, новорожденных. Маленькие дети, быстро адаптировались, и вскоре достигали вместе с носителем своего нормального вида и веса. Что нисколько не вредило приобретенной, и уже имеющейся, памяти.
   Вместе с тем появились и Старейшины. Вернее они и не появлялись вовсе, так называли Переселенцев, родившихся раньше других. Старые и опытные, они курировали молодых по многим вопросам связанным не только с жизнью, но и с общением, и адаптацией. Одновременно они пытались передать свои знания в мыслях и чувствах, а чудовища - завладеть этими знаниями. Между ними постоянно происходили стычки, некоторые даже гибли, и с той и другой стороны. Но, не выдержав конкуренции, однажды Чудовища просто начали войну, против Переселенцев, направив к ним, большинство знакомых им людей. Те, побросав, свои дела и дома просились за вилы и копья, что бы уничтожить зло, уверовав полностью и бездоказательно, что зло, это именно то, как они это понимают. Людей становилось всё меньше. Но не из-за того, что Переселенцы озлобились, забылись и набросились на них, а оттого, что чудовища не давая никакой пищи кроме своей ненависти, не рассчитывали, что свою паству надо еще и кормить физической пищей. Все это происходило в разных городах. Под разными личинами, чудовища проникали в дома, села, души и искушали людей, идти на борьбу. Им верили, и погибали, за это. На что Переселенцам ничего не оставалось делать, как поселиться где-то в глуши, далеко в горах, или в пещерах. Изначально был план выждать, или даже чуточку помогать обратившимся. Но все усилия как позже увидели Старейшины, оказались напрасными: их никто не слушал, и не уважал. Они надеялись, удалившись, успокоить взбунтовавшихся чудовищ, но не смогли. Тогда то и был создан отдельный канал общения и перемещения, который не мог найти или засечь ни одни из врагов. Так как к добру и свету у них доступа не было, и даже агенты их не смогли засечь тайную перемысльку, так как тоже были недостаточно просветлены. Сменив тактику, и лицо, чудовища смешались с обычными людьми и притаились в засадах: домах, улицах, правительстве и науке. Выждав, они уничтожали любого, кто пытался им помешать.
   В двадцать первом веке пришло это время, время скрытых Чудовищ!

Родные и чужие

   Больше всего в жизни я люблю ветер, особенно на высоте. За его доброту и дружественность, точно. Никто, даже в лучшие времена, не оказывал мне большей поддержки, нежели он. И хотя я знал, что это переменчивая стихия, все равно боготворил безумно. Ведь я, такой же, как он, разве что пока не такой же быстрый и смелый. Вот бы мама отпускала меня чуть дальше, а то все время ей охотники в нашем тихом лесу мерещатся.
   Мальчик вздохнул, но с дерева слез. Что толку мечтать о вершинах, если все равно рано или поздно кто-нибудь тебя оттуда снимает?
   - Тимош? - из чащи леса вышла уверенная в себе сорокасемилетняя женщина, одетая лишь в юбку и венок на волосах. - Что опять куда-то торопишься?
   - Нет, мам, я просто хочу успеть, посмотреть всё. - Надулся юноша, отвернувшись от нее. - Мне уже одиннадцать, сколько ты еще будешь держать меня здесь? Не дашь уйти за водопад? Я хочу, если не к нему, то хотя бы в город, к своим друзьям!
   Кира как всегда тяжело вздохнула на это, не сказав не слова. Пусть подумает еще, решила она, ему надо успеть многое понять, прежде чем пускаться в опасный, не дружелюбный для него город. Хотя, она давно была готова к этому вопросу. Только тоскливый взгляд сына на горизонт, был для нее, невыносим. Она же желает ему только счастья, почему же получается наоборот, что уже словами она причиняет ему боль. Она мать его, или нет, где ее совесть? Почему она сейчас же не разрешит ему все, и не успокоит, мятежное сердце... ответ давался ей с трудом: потому что знает, что находится за этим лесом, и просто не желает, что бы, и он это знал. Разочаруется ведь, рассыпается на кусочки ее мальчик, потом не соберешь, некому там его будет приласкать и согреть. Оболочку он видел, и ему понравилось, а вот истина тяжелее, как же он ее то воспримет?
   Это будет трудно, но роль матери не ограничивается рождением ребенка, есть еще и воспитание. С этим как раз она и хотела поспорить, двенадцать лет назад, когда узнала, что беременна. Муж ее тогда был счастлив невероятно, как и она сама. Только что она тогда еще помнила о роли ребенка в семье? Им пришлось трудно, примерно за месяц до его рождения. Во-первых, стали неожиданностью всякие вещи случавшиеся с ней постоянно, и безумно пугающие будущую молодую маму. Из нее текла вода, много раз. Когда ребеночек толкался, из живота полыхало пламя, или рос шип, замороженного огня. Или еще хуже, когда ночью вспыхивала одеяло, но тут же гасло, потому что кислорода вокруг не оставалось, при этом им оставалось только задыхаться, и ждать когда все вернется в норму.
   - Это кара мне, - кричала, она, тогда сгорая со стыда, - за вольнодумство. - Её вновь стали мучить старые страхи.
   Во-вторых, Лесмусу пришлось уйти на время, так что всё это время, она проводила одна. Тогда ее пугало все, от крика птиц, до восхода и захода. Часами она сидела, уставившись в небо, ожидая грозы. Каждая искра - новая фобия, пугало до дрожи в ногах, до боли в суставах. Попадет же в меня, убьет, непременно думала Кира.
   Но как только вернулся муж, за два часа до рождения, всё сразу прошло, и нормализовалось. Погода больше не пугала, окружающий мир тоже. Рожала она, держа его за руку, сжав ее до белого цвета, что бы отпустить только, после первого крика младенца. И вот, наконец, долгожданный момент: счастливые родители, смотрят на своего первенца.
   - Мальчик, - выдохнул Переселенец, едва не покалечив от радости, себе вторую руку топором, лежащим рядом. Ведь он только что пришел, и не успел его убрать. Взяв орущего ребенка в первый раз, молодой отец тут же поднял его лицом к солнцу, начав рассказывать сказку о Переселенцах, откуда они пришли, что ищут, и зачем вообще живут. Мальчик слушал внимательно, не заплакав не разу. А в конце даже улыбнулся. - Как назовем его? - чуть позже спросил он жену, полуобернувшись.
   - Тимофей! - решила Кира, ласково посмотрев на обоих. - Ничего что я решила это без тебя, ты был так занят?
   - Ничего, лишь бы он счастливым был. И он им обязательно будет!
   Молодая мама не возразила. Она была права, когда думала что он будет чудесным отцом. А вот про себя она не была так уверена. Ей ведь надо будет еще сдержать энергию юного "бойца", неизвестно же, как их общая сила отразилась в его генах. С первых дней, он вел себя как все дети его возраста, то есть спал и кушал. И только к году в его поведении наметились сильные изменения. Поначалу мальчик, на часы замирал, и если б не дыхание, его просто было перепутать со статуей. Или, живя в лесу, родители часто оставляли его на пеньке загорать. Так вот, приходя, родители, не всегда находили его на месте, так как кожа его сливалась с цветом среза.
   Это очень обеспокоило молодую маму, и она обратилась за советом, к другому Переселенцу, не мужу, а к тому, который жил когда-то в ней.
   - Что ты можешь сказать мне об этом?
   - Ничего. - Пожал плечами, рослый мужчина, прозрачного цвета. - Это природный дар, пусть развивается, там посмотрим.
   Развитие шло огромными шагами, на глазах изумленных зверей. Папа только улыбался, мама - молчала. Природа вносила в жизнь молодого человека свою лепту, но были еще и другие силы, не преминувшие вскоре проявить себя во всей красе.
   Пришли они из самого что ни есть невинного спора. Тимофею тогда было около пяти лет, и он спросил мальчика, чей папа приехал в этот лес, отдохнуть на лето, чем его дом отличается от него?
   На что мальчик в грубой форме ответил:
   - Ты что дурак? Да всем отличается. Тут скукота, нет ни телевизора, компьютерных игр, друзей.
   Почувствовав оскорбление буквально кожей, юный сын леса, встал, и как наступит обидчику на ногу. Тот взвыл на весь лес. Ведь не контролируя себя, мальчик утяжелил свои кости в несколько раз, и едва не раздавил беззащитную "дружку" ножку. Прибежали взрослые, но один из спорщиков, уже не мог говорить, он плакал на взрыв. Нога у противника, Тимы превратилась в кровавое месиво. Бывший рядом родитель мальчика, взглянул на это с ужасом, ничего не понимая. На крик прибежали родители и второго участника спора.
   Даже, не спрашивая, Лесмус все исправил, проведя правой рукой вдоль ноги, справа на лево, затем левой - с лева на право, идеально залечив "рану". Но это не помогло, Сергей Никифорович (отец Николая) пообещал разобраться с ними, по серьезному, за то, что они сотворили с его сыном.
   Тимофей был в шоке:
   - Пап, а я кто? - этот вопрос он потом будет еще часто задавать своим родителям.
   Вечером пришла мама. Услышав эту историю, она первым делом посмотрела на сына, подошла к нему, обняла и спросила:
   - Ты как?
   - Мам, - ответил ей сын, подняв печальные глаза, - кто это чудовище в зеркале?
   С тех пор, Тимошу не пускали никуда, одного. Это его очень огорчало, хотя порой, он и сам себя боялся. Надо же было, так влипнуть, иногда ему казалось, тогда им овладела не злость, а настоящая ярость, дикая и неудержимая. И сколько он не пытался понять ее природу, так и не смог. С тех пор она начал бояться того, зверя, что сидел в нем. Его преследовал не только этот страх, он боялся чудовищ, иногда появляющихся из лесной чащи по ночам, с большими глазами и большой пастью. Они очень пугали его, и вызывали дрожь, с которой он сам справится, был не в состоянии. Мама, папа, кричал он часто про себя, спасите, поймите, поймайте их... никто не приходил на зов, лишь изредка услышав сопение, прибегали, посмотреть, в чем дело. В его истории она не верили, принимая за выдумки, и фантазии, развитого воображения.
   Однако, почти каждую ночь, прижимаясь к маме, он тихо плакал, уткнувшись в ее грудь, наслаждаясь этим маленьким островком безмятежного тепла и спокойствия. Так он сейчас понимал свое счастье.
   - Там нет чудовища, - из одних только воспоминаний о пережитом ужасе, его обычно вырывал мамин голос, - смотри там только ты, - успокаивала его она. - Но это не успокаивало маленького человека, в нем просыпалась жажда, и она брала над ним верх каждый раз, когда он сражался с этими чудовищами, или видел ложь. Ни с чем не сравнимый, вкус бешенства, ощущался на языке, губах, небе его, и вот тогда он точно знал, что они близко, в опасной близости. Это или они, или боль, что на самом деле, мальчик решал за считанные секунды.
   Сейчас, он явно чувствовал начавшиеся признаки, знал, как сухость обжигает горло, и ум, и как хочется тут же утолить ее. И как нестерпимо жжет в сердце, и как колышется, кажущееся мертвым какое-то существо внутри него. Я бы его убил, если б мог, думал Тим, но пока пусть живет, а вдруг это на самом деле не чудовище? Мама стояла ярко красного цвета, на голове сменяющемся желтым.
   - Ты лжешь, - закричал он, вырвавшись от нее, - я знаю, что ты лжешь, вижу это, чувствую... это.
   - Не понимаю, - озадаченно присела на его стул Кира, - как ты можешь чувствовать это, тебе же только пять?
   - Это правда! - упрямо твердил он весь вечер, и когда пришел папа, стал и ему твердить это, не отступая. С большим трудом, ночью, родители уложили его спать.
   - Я беспокоюсь за него. - Молодая мама решила серьезно поговорить с мужем. - Тимоша, стал очень нервным, непослушным. Я перестала понимать его, как будто в него кто-то вселился, как думаешь?
   - Завтра у меня выходной, я посмотрю за ним, и тогда решу, хорошо?
   На этом все и закончилось. Лесмус не нашел никаких явных отклонений у своего сына. Единственное что вызвало у него некоторые вопросы, так это противоречие в себе, явно читающееся на юном лице. Но суть это не изменило. Они по-прежнему жили в лесу, на дереве, в маленьком домике, никого не беспокоя и не интересуя. Надо было конечно еще решить вопрос со школой, но это через пару лет, а пока такая семья не должна вызывать лишних вопросов у туристов приезжающих иногда отдохнуть тут.
   Ловкость и сила юноши росли не по дням, а по часам. Вскоре он, уже как здешние обезьяны мог перепрыгивать с дерева на дерево, бросаться с них в реку, рыть быстро ловушки для животных. И этим он очень гордился, родители хлопали от восторга, посторонние люди лишь изумленно пожимали плечами. Мало ли какие причуды у людей бывают, наверно думали они, но маленькому зверю было все равно, он готовился уйти. Твердо, решив, вскорости, увидеть тот большой город, о котором говорили все приезжие, он как мог долго тренировался и испытывал себя, надеясь и там ловить на себе восхищенные взгляды.
   И вот, наконец, семья отпраздновала его шестилетие. Какой это был праздник: именинник и так и сяк показывал родителям все, чему он научился за это время. Задув свечи, он загадал одно единственное желание: что бы никогда не пожалеть, о том, что он скоро сделает.
   Следующий день рождение станет его триумфом, мечтал он. Я войду в другой мир и останусь там навсегда. Если меня попросят. Даже если не понравится, останусь. Он уже начал немного брезгливо, относится к жизни, которую они все вместе вели. Благодаря новым ребятам, он уже узнал, что такое город, как там весело и круто, а так же как тут все не современно и скучно. Больше он не злился на них, а наоборот внимательно ловил каждое слово. Ему нравилось, как это звучит: Город! Какое звучание оно приобретает, когда он сам его произносит, и что он видит в ребятах, когда, изъяснившись, на их языке твердит, что лучшего места на земле и нет. Они его уважают, твердо уверовал он, а родители считают за младенца и не видят истинную прелесть его мечты. Для них цель его жизни - глупа, и не существенна. Я вам докажу, думал он, вы вот увидите, стану главным там и очень важным, тогда может быть и вы увидите меня в ином свете. Школа стала настоящим нравственным испытанием, не только для него, но и для обоих родителей. Они исправно ходили на родительские собрания, и так же регулярно, и с ужасающей последовательностью получали критику и не этичные замечания по поводу воспитанного ими сына. Об образе жизни, было упомянуто вскользь, но тоже не без намека, на некоторую нелепость.
   - Насколько бы проще вам было бы лучше переехать в город?! - замечала время от времени, его младшая руководительница, с чем мальчик был полностью согласен. А вот родители приходили в ужас, не раз спрашивая Тимофея: ты, что хочешь этого на самом деле? На что получали всегда один и тот же уверенный ответ, да!
   Это приводило обоих в отчаяние, но пока что сдержанно. Система ценностей треснула, в один из прекрасных июльских дней, когда они все вместе, дружной семьей праздновали его день рождение:
   - Я хочу торт, - развылся он, увидев, что долгожданного итога прогресса на его празднике нет, - большого и цветного.
   - Нет торта маленький, - развела руками мама, - я приготовила твое любимое варенье, хочешь? - на чистой, белой салфеточке она преподнесла свежеприготовленную пищу.
   - Не хочу, - резким движение он смел все со стола, уронив на пол.
   Кира от этого взрыва ярости была просто в шоке. Совершенно неожиданно, ее сын превратился в монстра, капризного и жестокого.
   Увидев расстроенное лицо матери, Тим на секунду огорчился, но потом, взяв себя в руки, стал снова кричать, требуя свое лакомство.
   Тогда из-за стола вышел отец. Сделав самый суровый вид, на который он только был способен, взял сына за руку и заставил того убрать то, что он натворил и извиниться перед женщиной. И только после всего, вынул из шкафа маленький розовенький торт, собственного изготовления.
   Вот оно настоящее счастье, решил сын, немного поплакав для порядка.
   - А ты не слишком с ним суров? - спросила жена, уже находясь наедине с мужем в их спальне, - он еще маленький, растет ведь, а?
   - Он не уважает нас, ты заметила? - вместо ответа спросил он, - не уважает наш образ жизни и мечтает сбежать отсюда, как только представится подходящий момент.
   - Неужели? - Кира чуть не заплакала, она поняла, муж заставляет ее сейчас решить отпускать ли его, или удерживать силой.
   Лесмус погладил ее по голове и притянул к себе. Ему уже приходилось принимать такое решение, ведь у него уже был ребенок. Тогда он совершил ошибку, подчинив своей железной воле безвольное создание. Сейчас, надо решать совместно, и ответственность за это решение тоже нести вместе. Это где-то даже больно, но необходимо, юный сын, не сможет познать мир, не увидев его своими глазами, не проверив его ощущениями, и не пробив стену непонимания, может быть даже собственной плотью и кровью.
   - Как ты думаешь, что ему дать в дорогу?
   Его даже слегка удивил ее вопрос. Но, взглянув ей в глаза, он увидел лишь спокойствие и решимость. Молчал он долго.
   - Ничего, - наконец ответил муж, - дадим ему полную свободу. Что захочет, то и сам не забудет.
   Их сын остался в полном неведении об этом разговоре, Тимофей и спустя много лет, был уверен, что все решил сам, а родители просто не успели среагировать, таким он был смелым и решительным.
   А пока маленький и активный, он продолжал жить, вынашивая свои планы, строя их с огромной тщательностью и прилежностью. В шесть он уже умел писать и читать. Прочитал многие отцовские книги, и даже те, что мама прятала под подушкой, считая слишком вредными. Они то, кстати, и дали ему больше всего полезной информации. Там было все, начиная от описания стран, до их расположения и численности населения. Очень ему понравились статьи про животных, градусы и языки, но на свои отчаянные просьбы обучиться какому-нибудь из них получал резкий отказ. Это его просто бесило, но нагрубить отцу он не осмелился, а вот матери пару замечаний сделал:
   - Знаешь что сынок, - ответила она на это, - я тебя очень люблю, но накажу, если ты еще раз посмеешь говорить со мной в таком тоне, ты меня хорошо понял?
   Пристыженный, мальчик, втянув голову в плечи, смолчал.
   В семь, он пошел в городскую школу. Там ему очень понравилось, хотя поначалу получал от одноклассников только пощечины и насмешки. Почти, в восемь лет, он подрался со старшеклассником и получил таки долгожданное уважение, которым очень гордился. Стал даже одеваться, как хотел, сидел в развалинку на уроках, жевал табак, приносимый тайно кем-то из ребят. Вместе они мечтали о великих путешествиях, о самостоятельности... вне дома. Для домашних его поведение тоже изменилось, приходя из школы теперь, он не садился сразу за уроки, а бежал гулять, или сразу же смотреть диски, подаренные одноклассниками. Возвращался обычно уже поздно вечером. К пятому классу его учеба совсем скатилась, родителей безуспешно вызывали целый год, но они не могли придти. Кира не могла себя заставить сделать это, а Лесмус просто знал, что лучше родителей об ошибках сына никто не скажет, и поэтому не считал необходимым еще куда-то ходить. Момент икс, наступил, когда Тимофею едва перевалило за одиннадцать. Осенью, поругавшись с отцом, и не найдя у матери поддержки, он собрал свои вещи, из холодильника выложил кое-какую еду, спрыгнул с порога и исчез в темноте.
   Шел второй час ночи.
   - Я сбежал из дома! - Горделиво, говорил Тимофей всем ребятам, встречающимся на его пути, выпятив грудь, и сверкая широкой улыбкой.
   Некоторое из них смотрели на него с восхищением, другие как на полного безумца, а то и с нескрываемым презрением.
   - Я хотел вам понравиться, - бегая за некоторыми одноклассниками, уже в школе твердил он, не понимал, почему они смеются над ним, - мы часто говорили об этом, помните, я смелый, айда и вы со мной??! - с надеждой продолжал он, зазывая их, всем, чем только можно.
   Но они лишь отворачивались и уходили, кто, обзывая, а кто и просто разочарованно покачивая головой.
   - Это была просто болтовня, а ты не понял, - проходя мимо, сказала ему девочка из параллельного класса, пожалевшая дикаря. - Они трусы, и кроме слов от них ты ничего не добьешься.
   - Они мои друзья, - чуть не плача твердил расстроенные подросток.
   - Никакие тебе, они не друзья, - хлопнула она себя по лбу, отчего ее косички больно хлестнули его по лицу, - они использовали тебя как шута. Сам посмотри, какие из них друзья?
   Губы Тимоши задергались, скулы покраснели, глаза стали мокрыми, а он все стоял и ждал когда они все-таки вернуться, и скажут что все это ошибка, и их разговоры не просто болтовня. Но желаемого не происходило, все в школе шло своим чередом, ученики понуро и покорно ходили за училками, на стенах висели плакаты о правильном образе жизни, и звонок отзванивал панихиду по нему, ведь вернуться к себе он уже не мог.
   Девочка, давно ушла, а он еще долго проклинал ее, за то, что она открыла ему глаза слишком поздно.
   Потерявший все опоры и убеждения мальчик грустно бродил по большому городу. Ничего его не радовало, и ничего не огорчало. Мороженое было безвкусным, а солнце не теплым. Не поднимая глаз, он сел на дорогу и уставился в одну точку, раздумывая, что делать дальше. Как жить? В школу он точно больше не вернется, домой тоже. Хотя на мгновение у него появлялось такое желание, но потом его охватил стыд и он передумал. Поняв, что не сможет смотреть родителям в глаза, видеть слезы мамы, Тимофей мысленно закрыл для себя и туда дверь, оставив ее только чуть-чуть приоткрытой, на всякий случай.
   Улицы были как змеи, не приветливые, чужие. Глаза-светофоры, не пугали, но отталкивали, с ними же не поговорить, не посоветоваться нельзя. Это пропасть, и что самое горькое - он сам ее себе вырыл. Некоторые люди, подходили к нему, спрашивая про родителей, но это его только злило. Стоя на открытой мостовой и сжав кулаки, в тот день поклялся себе, что никогда и никого не попросит о помощи!
   Почти тут же, ему пришлось проверить свои слова на практике. Откуда не возьмись, на него набросилась уличная шпана, в драке отобрав все деньги, вещи и еду. А потом также стремительно и исчезла, оставив его раненым, ободранным, и еще более несчастным. Тимофей лежал на асфальте, и не о чем не думал. Его голова болела, челюсть тоже, а кровь из-за рта буквально приклеивала к бетону. При помощи лишь своей силы воли, спустя час он все-таки поднялся и сел, голова кружилась, перед глазами все плыло, а на руках было что-то мокрое и липкое, но что разглядеть он так и не смог. Зрение к нему не вернулось. Даже спустя, несколько часов, а когда совсем стемнела, Тимофей понял, что просто уже ничего не разглядит, и передвигался только благодаря собственным ощущениям. Руками все, ощупывая, он сумел добраться до какого-то шероховатого здания. Кирпичи были расположены не ровно, и имелось даже окошко, правда, не большое, размером как раз с его ладонь.
   Так прошло пол года, он только сидел и стоял, а еду и воду, ему приносили какие-то люди, хотя за все это время он не произнес не слова.
   Появились и новые ощущения. Однажды среди ночи он проснулся, ему показалось, что зрение вернулось. Но это оказалось не совсем так, по-прежнему мытные пятна не стали резче, совсем наоборот, даже стали еще гуще, но появилось странное ощущение, словно он знает, кто и зачем стоит с ним рядом. Как в трехмерном изображении, он видел не форму находящихся рядом с ним объектов, а их истинную сущность, как - будто в нем проснулся кто-то еще. Эта сущность сначала была новой, пугающей реальностью для него. Потом Тимофей привык, и даже стал этим пользоваться, и, не только ориентируясь в пространстве, но и для определения лжет человек или нет. Со временем в нем даже появилось удовольствие от обмана, глупые люди, стал думать он, вы думаете, вы меня обманываете, а это я вас обманываю, я вовсе не слепой калека, я сильный, почти всесильный человек с совершенно новыми возможностями. Такая жизнь по мне, она для вас слишком хороша, я буду развиваться, и богатеть, а вам останется только восхищаться и поклоняться мне. Воспоминаниям о школе он сам придал новый оттенок, а о родителях просто предпочитал не думать. Днем и ночью он усиленно тренировался, что бы отомстить тем, кто его предал или сделал таким. Хотя я должен вас за это благодарить, мечтал он, но, честно говоря, это просто счастливая случайность, выпавшая лишь мне, а вы не причем - да так, он мечтал посмотреть им в глаза и с презрением произнести эти слова. Быть может, они даже будут умолять о прощении. Но он не такой слабак, что бы простить, зная цену всем их словам. Вновь попасться в одну и туже сладкую ловушку? Да ни за что.
   Ровно в свой дюжинный день рождения, мальчик встал в полный рост, а затем преклонил колено и поклялся перед всем городом, что никогда и никому не позволит сломать себя!
   Так началось его путешествие во взрослую жизнь. Не у кого ничего, не прося, он с удивительной легкостью выполнял любую работу, за которую брался. Изумительно ориентировался в пространстве, и не разу не ошибся в магазине, положив не понравившийся ему товар не на место. Этим он пугал и привлекал к себе людей. Многие пытались у него учиться, но терпели крах. Лишь он один знал, на что способен слепец - зрячий, если поставит себе такую цель. Тимофей как - будто изобрел новую систему слежения, все, просмотрев, люди переставали быть для него загадкой, а их слова и поступки неожиданностями. Жизнь стала понятной и предсказуемой, а значит хорошо манипулируемой. Были, правда и минусы. Например, он мог внезапно ударить человека, своей внезапно ставшей твердой ладонью, или броситься в огонь и как-то обжечь себе какой-нибудь внутренний орган, без причинения вреда кожи. Не сильно, но чувствительно отзывалось это потом на его здоровье.
   Но вот однажды это его спасло. Переходя через дорогу, где резвились мальчишки, что избили его и ограбили, он едва сдержал свои чувства и прошел мимо. Тем же он показался знакомым, и они побежали за ним. Трудно объяснить, что тогда с ним произошло, но самовнушением и силой духа Тимофей внезапно стал в сотни раз сильнее, и раскидал их как котят, визжащих и слабых.
   Увидев их растерянные лица, мальчик без сожаления плюнул в главаря и тихо ушел.
   Чтоб запомнили. Это будет им уроком, и хорошей практикой для него, решил Тим и купил себе в награду пояс, на все заработанные ранее деньги. Повязав его на голову, впервые за долгое время ощутил незабываемые восторг и радость в душе. Теперь я совсем взрослый! Это на время, но вскоре его опять охватило непонятное беспокойство. И опять же ощущение, что беспокоиться не совсем он. Я сошел с ума, испугался Тим, нет, не может быть. Но и он не мог игнорировать шевеление души, как он его назвал - это были те редкие моменты, когда в него словно вселялся другой. Особенно страшно было ночью, когда этот кто-то ощущался в каждой клеточке, в каждом органе, и в голове его, словно клон поселившейся там и копирующий каждое его движение и мысль. Это по настоящему пугало. Он побоялся кому-либо рассказывать про это, поэтому продолжал подрабатывать в разных места. Во-первых, где брали его, во-вторых - где было выгодно и за хорошо сделанную работу выпадали премиальные.
   Однажды это чуть не вышло. Проснувшись почти на рассвете, мальчик увидел перед собой чужие белые, прозрачные глаза. Они светили по бокам и выглядели очень страшными. Зажмурившись тут же, он всю оставшуюся ночь не открывал глаз, дабы опять не увидеть странное видение. На вторую ночь все повторилось, только теперь они были ближе и больше. Каковы его реальные шансы не сойти от страха в могилу Тимофей не знал, но что он понимал точно, так это то, что этому должны быть какие-то объяснения. И он их искал, долго и тщательно, но, так и не добившись результата, решил, что уж если ему и суждено спятить, то точно не сейчас. Это будет прогрессировать еще и еще, а значит, есть шанс затормозить или даже остановить визу.
   - Я слепой, я слепой, я слепой, - бубнил он себе под нос, надеясь пока сконцентрироваться на этом. Какая - никакая, но это мысль, более того факт, а значит что-то надежное, за что можно в любой момент ухватиться.
   Сжалится над ним, было некому, только отцу его Лексусу снился иногда его мальчик. Гордый, но одетый в лохмотья Тимоша ходил по городу, но ничего не просил, а работал, сжимая зубы, снося все оскорбления и нападки. Что было странным, ходил он, как ходят все, но смотрели люди на него как-то отстраненного. Слепые они что ли, недоумевал изумленный родитель некоторое время, и лишь затем заметил, что зрачки у его сына совершенно прозрачны, как стекло. Слепы не они, а он, неожиданно почувствовал он.
   - Кира, - позвал он жену, - Кира, это началось, иди скорее.
   А когда она пришла, доложил:
   - У него пропало зрение, наш мальчик на данный момент совершенно слеп.
   На этом сон кончался, но около его постели неизменно продолжала стоять жена, толи как продолжение сна, толи, приходившая просто на его крики.
   - Что снилось сегодня? - ласково спрашивала она, на что он ничего не мог ей ответить. В его сновидениях, их общий сын хотя бы был жив, что он ей и обещал, по уходу того из дома.
   - Хорошо. - Как всегда отвечала она, и с улыбкой уходила. Уж она когда-то достаточно вкусила всего, и знала, что этот путь каждый человек должен пройти самостоятельно. И делая домашние дела, она только об этом и думала. Иногда, надеясь, правда в тайне от мужа, что в ребенке проснется переселенец, и поможет ему выжить. Только бы мальчик не убил его своим безрассудством, молилась она перед сном, только бы он вспомнил всё, чему мы его учили. На сердце сразу становилось легче, и, забираясь в постель, она засыпала без сновидений, спокойно, безмятежно, как дитя.
  

Пал, или пропал

   Вот уже часа два Лесмус сидел на балконе своего дома и напряженно думал. Размышлял о жене, сыне, устройстве их жизни, и правильности сделанного им выбора. Долгая жизнь обязывает к некоторым ограничениям, так свой год, место рождения и истину Переселенец должен скрывать однозначно, а вот все остальное может рассказывать более или менее свободно. И, тем не менее, к однозначному выводу придти он так и не смог. Лет двести назад Лесмус уже пытался реализовать семью, но, как и сейчас у него ничего не получилось. Жена не поверила ему и ушла после двух лет совместной жизни, забрав обоих сыновей, с собой... теперь история повторяется. И он не мог, не задастся вопросом: а может в этом есть и его вина?
   Он мужчина, и обладатель наидревнейших ген, не последний человек в Переселенской иерархии, и что не маловажно, Лесмус практически единственный, кто в курсе всех дел на планете, как Переселенцев, так и людей в мире вообще. И, тем не менее, сегодня его беспокоят совсем не проблемы его огромного мира, или близких друзей, а свои собственные - маленькие, семейные. Они как шип в горле у него застряли так, что оттягивать решение, смерти подобно. В ведь Кира собирается рожать им второго ребенка.
   Не спас даже вид женщины перебирающей детские энциклопедии имен.
   Сейчас сила мысли - в тягость, мысли путаются, все дела валяться из рук, солнце не радует, а ведь он Глава этой семьи, центр всего тут, и лидер, обязанный оберегать и охранять ее покой. Эти мысли приносили в течение всей жизни ему всего лишь два главных вопроса: что он сделал не так? И почему верное решение зачастую ведет к неверному результату??? Третий сын ушел от него, вторая жена страдает, Старейшины недовольны, дом как песочный замок, рассыпается на глазах, и что больше всего мучает его сейчас, так это то, почему история повторяется? Почему он не в состоянии удержать, сокровища, попадавшие ему в руки, или возможно эти богатства отданы должны были быть совсем не ему?!!
   Провал, во всем - вот итог его всей, новой свободной жизни. А может, всё-таки не следовало отпускать Тимофея так рано? Хотя, все может, в данный момент совершенно бесполезны, потому что ответ, как и раньше Переселенец - отец, прежде всего, должен искать в себе.
   Мысли быстро перенеслись по воздуху, из головы отца, в голову сына, правда, уже в совершенно измененном виде.
   Когда к тебе посреди рабочего дня, совершенно незнакомый человек подходит и предлагает осуществить свою мечту, не сочтите его за сумасшедшего и не гоните прочь, а просто выслушайте на худой конец. Лично, Тимофей посчитал себя счастливцем, когда ему предложили полную свободу действий, в обмен на обучения и жилье, лицо засветилось, руки зачесались, и он тут же позабыл, как минуту назад его коснулась чья-то теплая отеческая забота, предостерегая, и зовя обратно, домой. Тогда известную пословицу, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, он еще не знал.
   - Меня зовут, Виз Тивокипер, - представился человек из лимузина.
   Мальчик быстро, проверил незнакомца. Ощущения, притупленные после вчерашней объедаловки, но вроде угрозы от него не исходило никакой, а равнодушие к окружающему миру он и сам сейчас чувствовал. Вид элегантный, богатый, в общем, верить можно.
   - Я знаю, - начал он, сперва, поклонившись, - что ты слеп не от рождения, и предлагаю тебе найти лекарство от слепоты с небольшой моей помощью.
   - Но мне и так не плохо, - смутился, от внезапно свалившегося счастья, изнутри робкий ребенок.
   - Ты не хочешь быть как все? - бросив первую карту, спросил мужчина.
   Тимофея что-то тут же кольнуло, возникла перед глазами старая мечта о друзьях, школе, восхищении и поклонении:
   - Хочу. - Честно признал он, чуть помолчав.
   - Тогда соглашайся, ты поможешь нам заработать, а заодно и многим людям дашь новый шанс в жизни. Гений не может развиваться без помощи, со стороны.
   Подумав, секунд пять, Тима согласился на льстивые речи. Средства ему еще и в самом деле понадобятся, а вдруг он и в самом деле найдет нужную формулу. Тогда ему как-то и в голову не могло придти спросить, зачем большой, развитой корпорации, пусть и умный, но больной ребенок без образования и связей.
   Как важную персону, его посадили в шикарный автомобиль, поместили на удобные сиденья, даже дали поспать по дороге часок, и мягко разбудив, вывели на широкую лестницу, с красным ковром, предоставили отдельный кабинет и личного секретаря, на случай если он что-нибудь забудет. Вот так невероятно и в один день жизнь его резко поменялась. Мальчик - гений, как его тут ласково все величали, целый день думал, придумывал разные способы, и не с кем не советуясь, изводил массу бумаги, на пока безнадежные проекты и идеи. Мимоходом, он усовершенствовал программу защиты и активации этой защиты, то есть определения, где друг, а где враг. За что его, конечно же, похвалили и выдали денежную премию. Надо сказать, что все языки, в том числе и язык программирования, давался ему довольно легко. За несколько месяцев, став чуть ли не профессионалом, он своими открытиями приводил в шок даже бывалых хищников этого бизнеса. К четырнадцати годам, он стал основным помощником главного идеолога фирмы, а чуть дальше и занял его должность. Карьера его протекала очень быстро, и вызывала зависть, кроме восхищения, но его это не волновало, он искал главную причину, заставившую его когда-то придти сюда, но даже его титанические усилия в этой области не приносили нужных плодов.
   В результате и к восемнадцати годам он остался таким же умным, но слепым. Достигнув почти всех высот в карьере, он уже начал задумываться о продолжении ее, вне именно этой фирмы. Но как это сделать пока не знал, однако больше всего его шокировал ответ своего начальника, на его вопрос о прекращении сотрудничества:
   - Ты не можешь разорвать свой контракт, - сообщил он ему, кладя ногу на ногу, - твой контракт вечен!
   - Как это вечен? - переспросил Тимофей.
   - Так, - нагло усмехнулся, человек в безупречном костюме, - мы взяли тебя мальчишкой, практически с улицы, вырастили, выучили, а сейчас ты хочешь со всем этим багажом уйти от нас? Не получится. - Ручка, в его руках треснула пополам, отчего Тиму стало совсем дурно, хотя он еще попытался воспротивиться, в последний раз.
   - Тогда я был не совершеннолетним. И ничего не подписывал, какую же бумагу вы имеете в виду?
   - А твоё слово? Оно уже ничего не значит? - нужная точка была найдена в пять секунд, стоило лишь вспомнить, как юноша рьяно защищал свою честность. Всегда и везде, его слово - что камень, твердил постоянно.
   - Но тогда...
   - Тогда, это тоже был ты! - грубо напомнил ему начальник, снова вселяя в его мечты страх. Приподнявшись над столом, он сейчас излучал энергию и властность. - Или мы зря поверили голодранцу, который, едва достигнув каких-то высот, решил нас бросить?!
   На это ему нечего было ответить. Стыд быстро окрасил его щеки в розовый цвет, что недостойно мужчины, как считал он сам и остальные люди, на всем земном шаре. И как в детстве, он сильно сжал нижнюю губу, когда пытался сдержаться, развернулся и вышел.
   - Можешь идти! - довольно улыбаясь, проговорил начальник уже ему в спину. - Мы добились своей цели, сломали тебя. - Добавил он, сидя в полной тишине. - Теперь пора заняться твоими родителями, Тимофеюшка! - Его имя начальник произнес как известную марку самого сильного в мире яда. - Они давно уже пытаются помешать нам, превратить тебя в идеальную машину, и продолжить твое развитие.
   А мешать было чему. Виз Тивокипер Плутов был одним из членов организованной чудовищами, для распространения своей деятельности внутри любой организации, с целью захватить как все страны, так и умы каждого людей голубой на планете. Кира и Лесмус были известны им как ярые противники этого, иногда даже они пытались привлечь на свою сторону некоторых чудовищ, что сильно раздражало данное руководство. К тому же завладение ребенком врага, всегда считалось наилучшим способом покорения его. Тем более такого одаренного, каким все считали Тимофея. Его приметили еще в школе, но пришлось ждать годы, пока план захвата удалось осуществить. Нападение, в результате которого мальчишка лишился зрения, было одним из испытаний на крепость характера, им надо было знать насколько быстро и из-за чего сломается парень. Он выжил, и не только это, юное дарование преуспело в жизни, которая всегда считалось чисто взрослой, и это окончательно убедило их в правильности данного выбора. Оставалось только ждать, и вот момент настал, они подсунули ему крючок, тот клюнул на наживку, и вот сейчас он едва не сорвался. Надо следить за ним, решили они и направили специального человека с этим заданием, мисс Василису Деонисовну Плутову - под прикрытием секретарши, присланной с другого участка, для помощи в любой области.
   - Здравствуйте! - перед юношей стояло хрупкое создание, в розовом платье, и с самыми красивыми голубыми глазами которые он когда-либо видел.
   - Да? - тихо, проговорил, он заикаясь.
   - Тимофей... эээ?
   - Просто, Тимофей, пожалуйста. Вы ко мне, мисс??
   - Василиса Деонисовна, пожалуйста, - робко представилась она, опустив вниз длинные ресницы. Голос у нее был приятный, журчащий.
   В общем, они подружились. Тимофею нравилось отдавать приказы, тем более, если их исполняет столь очаровательное создание, а ей надо было просто быть рядом, что бы он не делал, и где бы это не происходило.
   Неожиданную, даже для себя смелость обнаружил он в себе, глядя на нее издалека. При одном только ее взгляде, он чувствовал себя героем, а если за ним следовала и улыбка, юноша ощущал себя всесильным, и брался за работу с удвоенными усилиями. Это сказалось на работе положительно, в конце года он уже писал доклад о новом успешном начинании и просил профинансировать дополнительные опыты. В просьбе было отказано, зато предоставлена лучшая лаборатория в городе, и лучшие помощники организации. Придя туда, Тимофей сразу взялся за работу, и, не покладая рук, днем и ночью, вместе с Василисой трудился над новой формулой. Однажды, нечаянно обжогшись, экспериментатор не заметил этого, но к концу дня на этом месте стал расти твердый панцирь, сравнимый разве что только с металлом. И уже через пару дней на этом месте вырос рог. Огромный, размером с человеческий палец, нарост не давал ему не есть, не спать нормально, так как рос, прямо на локте, с кости практически. Кроме того, рог жутко чесался, и имел неприятный белый цвет с желтоватым оттенком.
   - Что же делать, как скрыть? - спрашивал он сам себя, тайно закрывшись в ванной. Квартира его находилась практически на крыше, так руководство когда-то хотело сэкономить ему время на поездках, к работе. Сейчас ему это могло сильно навредить, Тимофей не знал, как отреагирует Виз Тивокипер, если узнает об этом. И скрыть невозможно, сильно торчит гад.
   - Вас что-то в последнее время беспокоит? - в тот же день спросила его ассистентка, заметив чуть нервные движения, и парочку разбитых колб.
   - Нет, с чего вы взяли? - совсем как пойманный на месте преступления человек, вскрикнул он, прижав руки к спинке стула.
   - Ну, вы обычно спокойны и собраны, - ответила Василиса, поправляя прическу, - а сейчас чуть было всех, нас не взорвали, добавив водорода в эту смесь, - показала ему на рядом находящуюся медицинскую посуду, - вот я и решила что... простите за бестактность, я больше не буду вас не о чем спрашивать. - Договорив, блондинка, томно вздохнула и подняла на него, деланно виноватый взгляд, при этом с мелькнувшим там азартом хищника. Более опытный в общении мужчина заметил бы это, но не юноша, проведший большую часть жизни в закрытом помещении.
   - Да нет ничего, - встрепенулся он, - мне наверно нужен отпуск, извините, - и пулей вылетел вон. Только в коридоре, он ужаснулся, увидев свое отражение. Всклокоченный, нервный, глаза безумные, лицо серое, и чуть позже он заметил еще пару "рожек", но уже на голове, среди волос. Тонкие, но острые они не причиняли ему пока никаких неудобств. - Что со мной? - чуть не плача, простонал он.
   Ответа не пришло, не прилетело, и не просвистело ему в ухо, как всегда он наткнулся на глухую стену, и осознание этого его очень разозлило. Так, что, не сдержавшись, он со всей дури ударил кулаком в стенку, надеясь, что хоть боль отрезвит его сознание. Но чуда не произошло и тут, его костюм и ботинки покрылись слоем осыпавшейся краски, но сам он ничуть не пострадал, даже царапин не было. Что за черт, подумал Тимофей, проверив все, кости были на удивление целыми, но и не только, на ощупь они казались крепче камня. Быть этого не может?! Еще и еще раз бил он стену, но не успокоился, пока не пробил в ней дырку, им овладела настоящая ярость! Позже, юноша, закричав, даже сунул голову в это образовавшееся пространство, но и это не принесло ему облегчения. С затмившимися глазами он осмотрелся вокруг, в происках "жертвы", но наткнулся только на диваны, стулья, столы и окна. Не ведая, что делает Тимофей, разбежался и прыгнул в окно, там ему казалось, он найдет ответ, освободится от пут неизвестности, упадет и замрет навеки, и больше никаких проблем не будет.
   Как же он ошибся, мальчик зря это сделал, нечто, или некто не дал ему упасть, схватив в последний момент за ноги. Вырываясь, юноша посмотрел на обидчика зелеными, как трава глазами, не понимая уже, что он, где и что делает.
   - Перестаньте, Тимофей, все решаемо, не надо так убиваться! - на него опять смотрели ее прекрасные глаза, и ему опять стало стыдно. Схватившись за его штанины, и притягивая к себе, секретарша вытянула его на этот свет, лишь слегка пожурив взглядом за этот поступок. Когда, наконец, его вытащили, он тут же снова схватился за голову, но рожек там не было.
   - Вы правы, безусловно! - сказал он, спокойно вздохнув, час спустя, выпив залпом чая с коньяком, из ее рук.
   - Что случилось? - девушка выжидательно приподняла одну из своих четко начерченных бровей, присев при этом на его стол.
   Тимофей нахмурился, это уже напоминало ему один из допросов, что происходили у него дома, и которые хоть и смутно, но запомнились ему как самые яркие впечатления детства.
   - Не хотите, не говорите, - решив не давить, отпустила Василиса, - но знайте, если что я всегда рядом, - и ушла.
   Конечно, просто так его никто не оставит.
   - Что вы сделали с этой прекрасной девушкой, вашей помощницей? - спросил его, коллега забежавший проверить его самочувствие.
   - А что?
   - Она плачет. - Мужчины на секунду посмотрели друг на друга как враги, и лишь потом как соперники, или защитники. Тот был гораздо старше Тимофея и опытнее, уж он то знал, как давить на не устоявшуюся молодую психику.
   Юноша тут же, сорвался с места, и понесся в коридор. У женского туалета собралась толпа сотрудников, бурно обсуждающих, кто и за что мог обидеть такую скромную, и работящую девушку. Сама же виновница происшествия тихо сидела прямо на полу, понуро глядя в никуда, и лила слезы, неиссякаемым потоком.
   - Больно, - вдруг закричала Василиса, тут же начав быстро хлопать себя по плечам и кистям рук.
   Я только посмотрел на неё, озадаченно подумал Тимофей:
   - Василиса Деонисовна, Василиса Деонисовна, что с вами? - он подбежал, хотел помочь ей подняться, а получил удар по шее, и дикие крики. - Что, что такое? - переспросил юноша, но она только жалась в угол, смотрела на него большими глазами и бормотала что-то себе под нос. Он едва разобрал слова:
   - Огонь жжет, ты посмотрел, и сразу стало больно... огонь - боль, не надо больше не смотри на меня...
   Огорченный и обиженный ее словами, Тим просто ушел, грустно свесив голову вперед. Он не чувствовал себя виноватым, и тем не менее точно знал что именно его взгляд сделал с этой женщиной такое, что раньше он и представить боялся. С трудом, перебирая факты как частички общей картины, юноша реально видел, как выжил на ней изнутри свое имя. Что с ним такое, она ему нравится, это да, но нельзя свои желания неконтролируемо использовать на людях?? Он же давно решил забыть, что он не такой как все, а теперь вдруг это, у кого кроме родителей он мог спросить совета раньше? Не у кого, теперь тем более плакаться поздно. Наплевать на самом деле или лечиться, вот в чем сейчас стоит вопрос?
   - Мало мне проблем на работе было?!! - разозлился он на себя, придя к себе в кабинет и посмотревшись в зеркало. - Что же я такое? - впервые Тимофей впервые задумался об этом. Но по настоящему ему стало страшно, едва он подумал о родителях, были ли они честны с ним, и рассказали ли все о его рождении, что надо было? Ведь просто так даже безумие не дается, а все ли в его генах нормально? И кем были его родители до его рождения? Вопросы, на которые он не знает ответа, чего только стоят сказки, которыми они отвлекали, что бы только правду не сказать. Еще лет в шесть он понял, что все это выдумки, когда попросил папу показать ему настоящего Переселенца, и получил на это ответ, мол, что я это он и есть! Бред, которому не поверит не один нормальный человек, а нормален ли он? - как много всего, схватился за голову Тимофей и как мало времени.
   Наступила ночь, но ему не хотелось идти домой. Он отчаянно и безуспешно пытался что-то решить для своей дальнейшей жизни. Это было не реально трудно, ведь он так мало знал о себе. А при мысли о возвращении домой, его охватывали дрожь и знакомое всем детям желание убежать подальше. Взгляд упал на руки: что я могу, ну что я умею на самом деле? Всё! Раздался голос из глубины души. Тимофей вздрогнул, а потом подпрыгнул на месте, когда он его рук как вторая кожа стала отделяться светлая тень. Было бы зеркало, он бы увидел, что подобное происходит по всему его телу. Хотя его ужаснуло уже это.
   Прямо за секунды, тень отделилась и встала перед ним полноценным человеком, только полностью прозрачным, без видимых глаз, носа и рта:
   - Ты... ты кто? - не сдержавшись, носитель потрогал пространство руками, и наткнулся на самом деле не материальное тело.
   - Я?! - его удивила сама постановка вопроса. - Меня зовут, Сатин, ударение на а, пожалуйста, я ваш Переселенец! Заселен к вам при рождении, что еще вы бы хотели узнать обо мне, я к вашим услугам, Тимофей К. Лесмус?
   Тимофей в прямом смысле окосел, значит, сказки о Переселенцах правда, и все что там говорилось - чистая истина?!!
   - Ты, ты... - он все еще не мог придти в себя.
   - Я могу стать и таким, - невозмутимо продолжил Переселенец тихим, спокойным голосом. Мгновенно, пройдя сквозь "прозрачную пелену" у него появились и глаза, и нос и уши, и все тело вместе взятое. Выглядел он, иного определения не подберешь холеным, и умным, этакая интеллигентная личность. - Что вы еще хотите знать? Во мне собрана информация обо всех подобных мне, включая вашего уважаемого папу. Кстати, я могу вас с ним связать, хотите?
   Сатин только еще протянул ему руку, но Тим сразу отшатнулся, быстро поправил пиджак, и не совсем ровным голосом спросил:
   - Кхм, а почему ты вышел именно сейчас? Я, тебя не вызывал?
   - А это и не нужно, - "успокоил" Переселенец, - мы можем сами выходить в любое удобное для нас время - это закон самосохранения! Сейчас ваши импульсы направлены на разрушение, я вышел помочь преодолеть этот кризис, насколько, смогу, конечно.
   - Помочь, мне?!! Да что ты можешь, - презрительно накинулся на него юная одаренность, - судя по сказ... рассказам, вы ничего не делаете для носителей, а только сидите и едите нас изнутри.
   - Это не так, - покачал головой Сатин. - Мы приносим своим носителям много пользы, и в том числе помогаем им понять их истинное предназначение, а это уже не мало...
   - Бред. - Махнул на него рукой юноша, едва не задев, - лезь обратно, или погуляй еще вне меня - мне надо работать.
   Переселенец не мог не заметить грубость, но и сказать ничего не имел права, он рожден служить и собирать информацию, есть еще и дополнительные функции, но в них точно не входит пререкания с носителем. Однако ему было, что напомнить ему:
   - Хорошо, только пойми, не я сейчас бегу от себя, а ты! - И исчез, не став снова прозрачным, а словно растворившись в воздухе, но, не войдя обратно, на "место".
   - Дурак. - Зло прошептал Тимофей, - я не от кого не бегу, я давно нашел свое призвание, и я тут лучший! - уверенности от этих слов не появилось, зато где-то чуть ниже горла собралась горечь, став давить на плечи и глаза, вызывая судороги и слезы. Эхо тоже прозвучало как-то грустно, неуклюже как-то даже.
   И отправился по коридору вниз, к себе, намеренно напустив на себя важность, и скрепя дорогими туфлями, дабы показать некоторым, свою истинную значимость. День прошел спокойно следующий, только Василисы не хватало, никуда ее, надеюсь, не перевели, мысленно тревожился он. Но остальным сотрудникам виду не подавал, хотя заметил, что отношение к нему немного переменилось, и стало чуть более настороженное, хоть и по-прежнему уважительное. Проигнорировав, сочтя это не стоящим его внимания, и вообще я не должен обращать на мелких людишек своего великого внимания, решил он, и отстранил нескольких помощников, от работы в лаборатории. Сам все сделаю, решил он, и сделал, да так что чуть не сжег всю комнату, вместе с драгоценнейшим материалом.
   Приехавшие пожарные еле вытащили бедолагу - экспериментатора из распространившегося на два нижних этажа, пламени.
   - Вы соображаете что сделали, Тимофей? - орал на него Виз Тивокиперович Плутов при всем честном народе, когда тот уже вернулся из больницы, где пробыл всего неделю. - Вы убрали из проекта опытнейших лаборантов, по неизвестной причине понятной только вам, и вздумали сами проводить наисложнейшие химические реакции. Да вас там убить могло, о чем вы только думали?
   - О работе, - понуро солгал обвиняемый, смотря в пол.
   - Не верю. - Еле сдерживая ярость, прохрипел его начальник. - Вы снижены в должности, теперь у вас Тим новый начальник, и подчиняться ему вы будете отныне, полностью, понятно?
   - Да.
   В кабинет, не прибавляя шага, вошел Сатин. В черном деловом костюме, он смотрелся совсем иначе. Пожав руку, Визу, он, не посмотрев на ошарашенного Тимофея, положил на стол его свой чемоданчик, раскрыл его и вынул длинные инструкции:
   - Этим вы будете заниматься следующий год. - Сказал, он, передав том, в руки своего нового подчиненного. Те его не слушались, и бумаги упали. Переселенец не стал их поднимать, он просто с тем же спокойствием, вынул новую пачку и снова вложил в руки Тимофея, приговаривая, - а это вам дополнительно, соберете все потом.
   Иными словами Переселенец не только поставил на место заносчивого носителя, но и корректно сгладил неловкую ситуацию, но благодарности так и не услышал. Только когда они остались наедине, друг против друга, новый подчиненный волком посмотрел на него:
   - Как тебе это удалось?
   - Просто, - улыбнулся Сатин, - Старейшины давно следят за этим заведением очень внимательно. Теперь тут ты, а значит, я могу быть более полезен, а заодно и помогу твоим родителям обезвредить Плутова, если что.
   - А что родителям надо от него?
   - Ты! - невозмутимо ответил тот, - мы не можем позволить ему завладеть тобой, Кира и Лесмус естественно волнуются за тебя, это и понятно, однако есть и более существенные проблемы...
   - Не понимаю, я же тут добровольно, Плутов никаким образом, никогда не пытался навредить мне, он даже не знает кто я...
   - Ошибаешься, знает! Он также в курсе, кто такие Переселенцы и Старейшины, не говоря уже о его планах, перевербовать тебя к себе.
   - Я не верю тебе, слышишь, - взбесился юноша. - И мои родители, и ты, просто манипулировали мной, а Плутов только полог мне повзрослеть. Тут я важная шишка, тогда как там я был просто игрушкой.
   - Слышу, - прямо поднял руку Переселенец, ладонью вертикально, - но ты себя не слышишь, давай обсудим это чуть позже?
   - Почему?
   - Потому что сейчас нам надо работать, - ответил Сатин, уже перебирая бумаги на бывшем столе своего подчиненного и включая компьютер. - Кстати, Тимофей, - видя что, юноша собирается уходить, добавил он, но только когда тот обернулся, как можно мягче добавил, - не забудьте к завтрашнему утру сделать мне отчет обо всей проделанной работе, минимум за месяц.
   Хлопнувшая дверь была ему ответом, вызвав тем самым самую теплую улыбку на лице без возраста.
   В таком гневе Тимофей еще сам себя не помнил. Он готов был рушить стены, города, понятия и нравы, сделать что угодно, предать, убить, пытать, лишь бы унять дикую зависть и ненависть к пришельцу. А еще, потому что сам не мог себя прости за глупость, что перед этим как раз поссорился с ним, тогда как если бы знал что тот, станет его начальником, вел себя совсем по- другому. Это вызывало у него скрип в зубах, и бешенство непередаваемое никакими словами...
   Человек, ворвавшийся в кабинет для отдыха, не был похож на человека, костюм его был смят и запачкан, руки сжаты так, что вены выпячивались, словно вот-вот лопнут сейчас, глаза бешенные, из-за рта течет пена.
   - Вон, все! - заорал он, хватаясь злющими руками за беззащитные стулья и столы. Тим вместе с паркетом выдрал все ножки, сломал их пополам и даже стер в порошок, до того он был зол. Кровь его превратилась в камень, за секунды этот камень расплавился и превратился в лаву, не причинив никакого вреда ни одному органу, потек по венам и бактериям серой густой, не прерывной массой. Мозг закипел, и мысли превратились в нечто безликое, тянущееся. Затормозился, а то и вовсе приостановился рабочий процесс, остались только инстинкты, и импульсы, выполняющие простейшие сигналы мозга. Всё остальное закончило свое существование, или просто исчезло для него.
   Таким его еще никто никогда не видел. Однако это был он, естественно к утру, он так и не успокоился, а только пошел в бар и выпил все, что там копили люди за многие годы вперед. Без передыху он сливал себе в горло огромными порциями джин, водку, ром и коньяк, добавив к этому много ликера, разного соку и джин-тоника. От всего это он чуть не помер. Лежал около двух суток, не жив, не мертв с выпученными глазами, стонал, но когда ему пытались помочь, гнал всех куда подальше, требуя исповедника. Такое поведение естественно не могло сказаться хорошо на его карьере. Испуганные люди не знали, что и делать, толи оставить все как есть, толи бежать докладывать начальству.
   Все решилось само собой. Позже пришел Сатин и сам вывез страдальца из здания, где он работал, и отвез и госпиталь, для особых людей, где имя не спрашивали не из-за тактических соображений, а профессиональных, недаром они столько лет, номенклатуру обслуживали. Там ему помогли отрезвиться, но в ответ кроме му - му ничего не услышали.
   - Пришел в себя?! - первое что, продрав глаза, увидел Тимофей, это своего нового шефа, врага номер один.
   - Ты? - взвыл он, пытаясь задушить того, но Переселенец не двинув и пальцем, справился с нависшей "угрозой", лишь только взгляд его на несколько мгновений приобрел иной, более таинственный оттенок. Пациента сразу что-то "связало" и он мгновенно уснул.
   - Отдохни. - Констатировал Сатин, потрогав лоб, и глаза подчиненного.
   С ним будет трудно. Этот человек очень необычен, но и с тем весьма, проблемный. Внешне еще ничего, а вот внутренний разлад виден еще лет с четырех, это может помешать ему, избежать ловушек чудовищ. Уже сейчас отрицательных чувств в нем больше чем им противоположных, если приложить к этому негативный опыт работы, и влияние начальника - деспота - на выходе Тимофей весьма возможно станет таким, каким его хотят сделать. Этого надо избежать, любым способом. Может воскресить в нем детские воспоминания? Нет, это только ухудшит дело, ведь именно тогда в нем начали зреть корни сомнения и полного неверия. Что же в нем осталось хорошего? Много, только вот что именно стоит воскрешать к жизни, а что нет - непонятно. Последствия возрождения струн человеческой души непредсказуемы, поэтому с этим всегда возникают проблемы. Судя по опыту прошлой жизни, все взаимосвязано, и именно этим сейчас надо воспользоваться.
   - Сатин?!! Сатин?!! - неожиданно "пациент" очнулся, посмотрел на него совершенно ясными глазами и медленно произнес, - я в раю или в аду?
   - И там и там, вы на земле! - ответил Переселенец, наклоняясь к нему ближе.
   - Хорошо, - отвернулся к стене Тим. - Значит, еще есть шанс, потом там оказаться.
   - Всегда есть, - подтвердил Переселенец. - Что мучает вас Тимофей? Я не совсем понимаю этот мир еще, но изнутри он выглядит прекрасно. Судя по многим показателям - вы живы, эмоционально неустойчивы, но это свойственно вашему возрасту, нормальное питание, свежий воздух и умственная нагрузка сделали вас очень хорошим человеком внешне и внутреннее. Тело ваше не имеет серьезных повреждений, мозг тоже здоров, психологический климат в коллективе, вполне приемлем, ваши ссоры с родителями не принесли вам большого эмоционального вреда, так в чем же проблема? Что мучает вас так долго, и могу ли я помочь преодолеть это?
   - Всё в порядке, все в порядке, - твердил "больной" ставший зачем-то раскачиваться из стороны в сторону, метясь по кровати с все увеличивающейся скоростью. Вскоре слова вообще пропали, и он начал бурчать что-то не правдоподобное себе под нос.
   - Нет, - грустно покачал головой Переселенец. Он ясно видел изменившуюся структуру цветовых волн вокруг тела пациента. Ровные, без пробелов, они быстро превратились в волнистые серо-коричневые пятна, с большими рваными дырами.
   Мы его теряем? - вмешался Отец.
   Да! - обреченно признал Сатин.
   В этот момент в здании погас свет. А, включившись, показал, что рядом с койками, по крайне мере на первый взгляд ничего не изменилось. Только Сатина рядом не оказалось, тишина зловеще опустилась над пациентом, и он в диком страхе замер, уставившись в потолок. Переведя дух, Тимофей лишь улыбнулся, внушив себе самое главное:
   - Я победил! - и многоголосо захохотал, не сдерживая не слез, не хриплого кашля, по прекращении смеха.
  

Подарок

   В полном боевом облачении и настроение, спустя три дня Тимофей уже входил в дверь своего офиса. Выглаженный, чистый и настойчивый он намеревался вернуть себе обратно заслуженное место. Пройдя сразу в кабинет, юноша изложил свои планы, по действиям рассказал осуществление и потребовал серьезного финансирования.
   Как ни странно его ему дали, сказав, что с прошлым назначением произошла ошибка, и теперь Тимофей может спокойно вернуться на свое место. Довольный этим, юноша вернулся к себе, сел за стол, высокомерно задрав подбородок почти до потолка. Первый его приказ относился к Василисе, нажав кнопку вызова, он звучным голосом приказал ей придти со своим стулом, ибо теперь они будут работать бок о бок, во всем. Остальных сотрудников он оставил на своих местах, лишь мимоходом спросив, выполнял ли кто из них приказы вторженца? На что получил твердый и ясный ответ: нет.
   Хорошо, остаться довольным сейчас было для него главным. Тим задумал переворот в своей области, и нужда узнать все и обо всех не в первый раз вставала перед ним. Теперь за дело, я поставлю Переселенцев на место, никто из них не посмеет больше мне командовать, что делать. Я прозрею, увижу их в последний раз и уйду, громко хлопнув дверью. Они меня еще узнают и с другой стороны, я им покажу и расскажу что сделаю, если они не оставят меня в покое. Хорошо, что Сатин ушел из меня, так даже легче, а то вдруг он умеет мысли прослушивать? А ты, обратился он к своей крови, больше не будешь вытворять ничего подобного, ты жидкость и должна быть жидкой и красной и больше ничего, я научу вас послушанию.
   В этот момент он ощутил себя, наконец, Властелином. Все в мире теперь его, он Царь себя, мира и людей, его слово - все для них, без изменений или лишних вопросов. Это ощущение Тим перенес в каждую клеточку своего тела, органам дал понять, что они должны работать строго по часам, и самое главное лучшим клеткам, виновных в его так называемых превращениях, указал вообще не высовываться.
   Как я понял, вы обязаны меня слушаться?!! И вы будете слушать меня, и только меня.
   Все пришло в норму, никаких изменений или нарушений в медицинском кабинете обнаружено не было. Тимофей специально пришел туда, якобы по головной боли, но заставил проверить себя полностью, дабу убедится, что всеми его приказы поняты правильно. Результат превзошел все его ожидания, насморк и тот, не смог его больше беспокоить:
   - Сердце и легкие у вас отличные, молодой человек, - сказал ему пожилой врач, глядя из-под толстых очков. - Состав крови лучший, что я видел в своей практике, и вообще организм ваш идеален почти полностью, разве что глаза...
   - Не надо, - резко прервал его Тим. - Не говорите ничего, этого мне довольно. - Развернулся, встал и тихо вышел, плотно прикрыв за собой тяжелую дверь.
   - Странный юноша, - покачал головой человек в белом халате.
   - Почему? - спросила медсестра, подняв голову от отчета.
   - Его гложет злоба, а это ни к чему доброму привести в таком возрасте не может.
   К сожалению, у Тимофея как раз прорезался слух в этот момент, и, услышав данную беседу, разозлился еще больше. Старый дурак, сжал кулаки он, может я и юн, но смел и достаточно умен, чтобы совершить открытие, тогда как ты так до пенсии и остался простым врачом.
   Он шел быстрым размашистым шагом. Судьба подарила ему подарок - настоящий шанс прославится, и он Тим его не упустит из-за каких-то там людишек. Работая чертову уйму лишних часов, он истратил тьму нервных клеток, создал и уничтожил множество гениальных мыслей, и он не отдаст это просто так. Если надо он спалит все, запылает вся эта ржавая система ценностей, а вместо нее он построит новую, едва только одолеет проклятую болезнь. И вот тогда он докажет все, и тем мальчишкам сделавшем, его инвалидом, что он не так прост, и еще сумеет преподнести им сюрприз. ОН за прогресс, а кто против него, против и Тима, его идей и мнений, и должен быть уничтожен.
   Так все и будет, убедил себя юный гений, входя в лабораторию:
   - Так, Василиса дай те мне эту колбу красную, и ту желтую, держите их на весу, не трясите, а я сейчас вернусь.
   Сбегал в кабинет, надел перчатки, и взял из трясущихся рук секретарши две колбочки. Смешал их, добавил пару порошков, еще чего-то белого и прозрачного, произошел маленький взрыв, и вскоре в одном сосуде оказалась масса, больше напоминающая кашу, ярко розового цвета. Удовлетворительно хмыкнув, Тимофей выпел ее залпом, даже не поморщившись. Реакция была бурной, мгновенно обеими руками он схватился за рот, там сильно жгло. Вскоре он понял, что плохо понимал это понятие, до этого его не обжигало, а так пламя ласково лизало за небо. Его било изнутри острыми, горячими камнями, разносило по кабинету, трясло, ноги сами собой вздрагивали, подгибались, и резко вскакивали. Неосознанно он схватился за глаза, но они оставались, безучастны к происходящему, словно это их и не касалось вовсе. За считанные секунды он поседел лет на шестьдесят, кожа на теле вздулась, как - будто по ней кто-то прополз, заживо сдирая.
   Еле сдерживая крик ужаса, на все это из-за угла стола наблюдала его юная помощница. А Тимофей, не сдерживая крика метался из стороны в сторону, дрался сам с собой, как - будто прихлопывая кого-то на себе, уже совершенно белые волосы встали дыбом на всем теле, не оставляя ничего равнодушным к этому. Сейчас все взаимодействовало с тем составом, что был влит недавно через рот. Даже зубы юноши приобрели, цвет слоновой кости, и уже никогда не вернуться к своему нормальному виду. Через час все прекратилось, неожиданно и быстро, словно кнопочку на моторе выключили.
   - Все?!! - дрожащая и робкая, вылезла Василиса. Подошла к нему, тронула за плечо, Тимофей не издал не звука.
   Он лежал, скорчившись, полу на полу, полу на табурете. Глаза вылуплены, пальцы на руках и ногах растопырены в разные стороны, рот чуть приоткрыт.
   - Тимофей? - несколько раз его кто-то позвал, юноша слышал это издалека. Уши что ли чем-то заложило, подумал он как-то отстраненно. Но на прикосновение, отреагировал быстро: схватив человека за руку и повалив на себя.
   - Ах ты, негодяй, попался! - крикнул он тому в гневе, прямо в лицо. Открыл глаза пошире, а это его помощница. - Ой, простите Василиса. - Но от себя не отпустил.
   Девушка широко улыбнулась. Не говоря не слова, мягко поцеловала в щечку, но твердо отстранилась и встала с пола. Затем подняла и его, теперь они стояли друг, против друга смотря прямо в глаза, на одном уровне. Они потянулись друг к другу совершенно случайно, так же, не имея никаких ясных намерений, мужчина обнял женщину. Поцелуй длился и длился, пока каждый не вспомнил о собственном долге, отличный от другого. У них были совершенно разные жизненные задачи, но в тот момент им почему-то не хотелось об этом думать.
   Единственное что они себе позволили потом, это державшись за руки пройти до двери. Потом, приняв вид, подчиненной Василиса Деонисовна первой вышла, прикрыв за собой дверь. Не вызвав не у кого никаких подозрений, через пару минут вышел и он - ее начальник и бос.
   - Докладывай.
   - Эксперимент прошел отлично, - доложил днем позже Тимофей, уже своему босу. - Я прозрел! Теперь я готов представить миру свою формулу, и помочь очень многим людям.
   - А с чего ты решил, что мы хотим им помочь? - прищурился Плутов. - Я тебе такого не говорил.
   - Но... но, а зачем же тогда вы искали это лекарство?
   - Для тебя! - сложив руки на груди, ответил начальник, немного щурясь, хотя свет в комнату не откуда не проникал.
   - Только для меня?!! - едва сдерживая радость, переспросил Тим.
   - Да, ты очень ценен нам, и поэтому мы пошли на эти дорогие хлопоты. - Виз Тивокипер Плутов встал, и, похлопав юношу по спине, добавил, - теперь ты должен нам помочь кое в чем.
   - Всем чем могу. - С горячностью откликнулся тот.
   То, чего я и хотел, он на нашей стороне, подумал Плутов, а вслух сказал:
   - На это мы и надеемся мой мальчик, пойдем, - жестом руки пригласив его, добавил начальник, - я познакомлю тебя с истинными ценителями твоего таланта...
   - Какого таланта? - не понял юноша.
   - Пойдем, и узнаешь. - Все настойчивее было приглашение, и тем труднее было отказаться от него. Но Тимофей и не собирался, не соглашаться, ясность помыслов его сейчас не волновало, триумф - вот что было главным в мыслях, а остальное побоку.
   Вместе, они прошли через тайную дверь, по узкому раскрашенному в серый коридор, много раз заворачивая то вправо, то влево, пока, наконец, не дошли до маленького лифта, всего на двух человек. Войдя, начальник протянул руки к панели внизу, и нажал там что-то двумя главными пальцами. Застрекотал механизм - двери закрылись, но не прошло и минуты как снова гостеприимно распахнулись. А там... юноша не мог поверить своим глазам, роскошь и богатство так и бросались в глаза, все стены, окна, стулья и столы, все было в блестящей золотой отделке, а какие там ковры, он в жизни такого количества расцветок и размера не видел. Свежие цветы везде, на стенах картины, люди сидели там, и не обращая внимания на пришедших ели лучшие кушанья, пили разные виды и вольготно расположившись, кто как хотел, разговаривали на разные темы. Пространства там, казалось, было не счесть - огромная зала, в дальних уголках которой виднелись дополнительные комнаты.
   - Что это? - не удержавшись, подчиненный дернул Плутова за рукав, - кто эти люди, и где это мы вообще, этот этаж не указан в плане здания?!!
   - Это дворец! - улыбаясь, сообщил ему тот, - это, - указывая рукой на присутствующих там, - наши люди - заслуженные работники, так они отмечают успех, или проводят отпуск. - Пустился в длинный рассказ Виз Тивокипер. - Мы поощряем искусства и разное творчество, все это их фантазии или воплощенная мечта тех, кто заслужил право, находится тут.
   Как в раю, подумал Тимофей.
   - Тут размещаются те, кто верой и правдой служили нам много лет, внизу - в следующей зале - сделавшие одно или более важных открытий для нас, но самые уважаемые и ценные сотрудники находятся в самой нижней комнате. Не каждый имеет туда доступ, но тебя мы привели именно для этого - ты это заслужил, иди сюда и прими награду!
   Говоря это, начальник и его слушатель, снова вошли в лифт, но уже окрашенногокрасным. Постояли там несколько секунд и сразу вышли. То, что юноша там увидел, было не описать словами: все, о чем он когда-либо мечтал, думал, и даже не надеялся осуществить, было там. Он даже небо, там не видел - которое ненавидел сейчас больше всего, и что самое чудесное тут явно не существовало проблем, то есть родителей с их нотациями, школьных предателей и Сатина - надоедливого проповедника. Переселенец, твердо был уверен Тим, просто не может сюда проникнуть, ведь это мир его мечты, где, таких как они просто нет.
   - Здорово! - только выдохнул он.
   - Это все твое! - Махнул рукой начальник, - наслаждайся, чего-нибудь будет не хватать, звякни в колокольчик и все будет сделано.
   Очарованный юноша только и смог произнести:
   - Это все мое, на самом деле только мое?!!
   - Да! - не колеблясь не секунды ответил Плутов и исчез как дым, не оставив не следа не запаха.
   У Тимофея не было слов для выражения чувств, которые сейчас владели им. Это был и экстаз, и одновременно боль, словно в нем что-то ожило только что. Им владела безумная радость, и щадящая нежность, слезы и смех, дрожащие руки и не сдерживаемый властный инстинкт. Он всем владел, и одновременно и был этим Всем! Бог и герой, сила и слабость, радость и отчаяние - все сейчас сидело в нем и перемешивалось в невообразимый коктейль чувств. Прыгая, и ударяя по полу кулаками, он поднимал свои "игрушки" вверх, или с грохотом, только что бы убедиться, что все это не сон упускал вниз.
   Через час после прибытия его было не узнать. Старик в образе юноши с блеском в глазах жадно собирал все, что только возможно вокруг себя. Хватая зубами, руками, пытаясь унести побольше, он больше не владел собой, осталось только одно желание - брать! И это поощрялось, из стен, откуда-то сверху все появлялось и появлялось, даже то, о чем он еще в детстве мечтал. Он хотел все разу перепробовать, испытать, узнать. Жадно причмокивая, Тим изо рта пускал слюну, ползал по полу, надевая улыбку клоуна, рассматривал помногу раз свои руки, ноги, лицо в зеркале. Им овладела дикая, не с чем не сравнимая жажда, аналог которой не найти даже в искусственных условиях.
   Устал и мгновенно заснул - таков был результат этого "подарка". А казалось, так возбужден, что не заснет еще по крайне мере неделю, но организм не выдержал на всех уровнях, и Тим так и улегся на спину, выставив руки и ноги согнутыми вверх.
   И что самое странное, ему что-то снилось. А именно родители, их тихий уютный дом на дереве, и ветер, которого он когда-то так любил, и мечтал вместе с ним улететь однажды куда-нибудь. Тим шел по поляне; карапузом, бежал, стремился, радовался каждому дню. А ловили его теплые мамины руки, ее родной голос успокаивал, если было больно, или упал, и он всегда, в сущности, знал, что она будет рядом. А на верху летал папа, тенью, быстро и стремительно. Но, задирая голову, малыш всегда знал, что он рядом, стоит только позвать, и он спуститься, обнимет, спросит, в чем его огорчение.
   Вот рай, о котором мы мечтали для тебя!
   Сон кончился внезапно, но одновременно и горечь и счастье остались после него. Впервые, он не слепыми глазами увидел что натворил, и ему стало стыдно за себя. Омерзительно, во что я превратился, позволил себя купить? Нет, это заслуженная мною награда, я гений, почему бы после работы хорошо не отдохнуть? Я временно, так поиграться и все вернуть.
   Да?!! Спрашивала его совесть, - ты так в себе уверен?
   Я? Да, иначе, зачем им это мне давать, пошатываясь, он спорил сам с собой, потому что чувство гадливости появившееся тут же, все же мешало, ему насладится всем снова. Нет, я заслужил, я много работал и сил потратил, столько дней не видел света белого, родного лица, удовольствий, не ел даже, нет, не спорь, я это заслужил - пошатываясь, Тимофей добрел до ближайшего кресла и упал в него. - Фуф, вот отдохну и за новый проект. - Но тут же встрепенулся, перед ним во весь рост, глаза в глаза стоял его Переселенец.
   Сатин ничего не сказал, но сердито покачал головой. Было слишком поздно сожалеть, или спасать что-то, процесс развращения власть пошел. И катился его носитель стремительно вниз, у него чуть слезы из глаз не хлынули, почти погибла такая душа, свет от которой мог озарить не одну тысячу звезд.
   - Ты чего? Я в порядке?! - испугался, увидев это носитель.
   Переселенец молча качнул головой, опустив взгляд.
   - Это не то, что ты думаешь, я в порядке, не насовсем взял же. - Хотя сил встать у него и не было, Тим медленно стал сползать вниз.
   - Взял что? - теперь запутался Сатин.
   - Ну, это. - Ничего толком не объяснив, пояснил Тимофей. - Я это... то есть, здоров, только шатает немного.
   Все его попытки встать по прежнему не к чему не приводили.
   - Ты поседел. - Констатировал Переселенец, только заметив это, - в девятнадцать лет, хм... был сильный стресс?! Да. Это повод? Нет. - Перестав замечать носителя, провел сам с собой монолог Сатин. И только потом поднял голову и неожиданно спросил собеседника, - Тимофей К. Лесмус ты себя любишь?
   - Э... - замялся, все-таки вставший на ноги юноша, с белыми волосами. - Люблю! - замотал головой он, - конечно, я же гений, помогаю людям. Правда бос, сказал, что это не обязательно, но я думал, только о них делая свое изобретение, и...
   - Правда? - не зря, усомнился Переселенец.
   - Что, правда? - глаза ми то он прозрел, а вот умом никак не догонял, о чем его спрашивают.
   Интересно, подумал Сатин, его носитель когда-нибудь осознает, что он наделал, или так и будет считать все это забавой, а свою работу - нужной, неизвестно каким людям? Глядя на него, он все больше и больше убеждался что да:
   - А ты знаешь, что Плутов приказал убить твоих родителей? - решив испытать его в последний раз, Переселенец не потерпел неудачу.
   - Что? Как? Зачем? - Тимофей снова упал на кресло, ошарашенный, неожиданной новостью, прозвучавшей из уст собеседника.
   - Они ему мешают.
   - Но... чем же?
   - Тобой! Знаешь, например, что Многоуважаемая Кира ходит к Старейшинам, потому что защититься иначе не сможет, а ее муж, Уважаемый в нашем мире Переселенец - вынужден отсиживаться в пещерах, забросив важные дела, потому что люди Плутова сожгли ваш дом.
   - Я тебе не верю, он не мог... - снова взбеленился преданный подчиненный.
   - Твое неверие едва не стоило им жизни, - впервые хладнокровие изменило ему, и Лесмус взорвался, - а ведь они безумно верят тебе, но вынуждены спасаться бегством, потому что чудовищам не нужен ты сам, им нужны твоя сила и идеи, и, как можно большее количество людей, пойми ты, наконец, их травят из-за тебя!
   - Нет, нет. - Простонал Тимофей, совесть все же пустила в нем свои молодые ростки. - Зачем ему они, если я тут уже?
   - Потому что они издалека могут повлиять на тебя. Заметь, но делают это, уважая твой выбор, но Виз боится, а страх хороший стимул поставить подножку.
   Чушь, однако...
   - А откуда ты так много знаешь о нем? - подозрительно прищурился юноша, подбираясь в кресле.
   - Он был одним из нас, вернее сыном Переселенца. Не знаем кого, до сих пор, но его сила поразила бы твое воображение. Его, как и тебя соблазнили, привели сюда, и теперь сам смотри, что из этого вышло.
   - Ну да, он преуспевающий умный человек, и справедливый, не выгнал меня за ту аварию...
   - Только потому, что ты им нужен был. - Холодно перебил его тот, - впрочем, смотри сам, я и так сказал тебе больше положенного, но учти, если я сейчас уйду, вернусь я не раньше того времени, пока ты не преодолеешь себя. Ты хочешь измениться, желаешь, что бы я остался?
   Не торопясь, собеседники обвели друг друга продолжительными взглядами. Сейчас они не просто выясняли отношения, они решали, кто на чьей стороне будет воевать. Лично Тимофею казалось преувеличенной опасность, грозящая его родителям, ну что может сделать таким сильным людям один его начальник? И даже тысячи, таких как он компьютерных крыс? Да ничего, мама раскидает их в мгновение ока, а если Старейшины обладают хоть частью той силы, о которой говорилась в сказках, их телу вообще ничего не грозит:
   - Нет. - Я поговорю с начальником, решил он, в конце концов, а помощь этого субъекта мне не понадобится вообще. Плутов рассудительный, я ему все объясню, и он поймет, что нападал на моих родителей, совершенно зря, улыбнется наверняка и скажет, хорошо, я просто боялся потерять такого ценного работника. На этом все и закончится, а эти якобы чудовища, в человеческой шкуре противостоящие Переселенцам - бред собачий чистой воды, и не стоит того, что бы из-за нее волноваться. Всё утрясется, только этот уйдет, а я встану с этого неудобного кресла, и уйду, как-то меня подташнивает от этого места, возможно шеф даже подыщет мне другое.
   - Как пожелаешь. - Не взглянув, всегда вежливый Переселенец исчез, растаяв в воздухе, как мороженное на жарком солнце.
   - Я так желаю! - важно повторил юноша, себе под нос. Ему понравилось, он сделал это еще раз и еще, с каждым разом все громче и громче, тоном победителя и повелителя всего живого - кайф.
   Ждал, к полуночи никто не появился, не Плутов, не его люди. Тим уже начал сомневаться в правильности принятого ранее решения. Посмотрев на мятый и грязный костюм, юноша только поморщился, а вот невозможность умыться или сходить в душ его сильно напрягала. Пока никого не был, он решил немного раздеться, в результате чего остался в одних носках, брюках и рубашке. Дышать стало намного свободнее. Походил босяком по жесткому полу, совсем не плохо, подумал юноша, совсем не плохо. А так, растянулся, отжался, сделал зарядку, отлично, все могу.
   На утро, а он знал, что оно наступило, юноша совсем уж отчаялся.
   Прошло время, но новых мыслей не возникало. Все старые донимали, но постепенно и они меняли свой оттенок, от серых переходя в черные, с очень и очень нехорошими предчувствиями. Пока я тут, думал он, что происходит на работе? Неужели я и в самом деле не так уж незаменим, раз меня никто не хватится? А Василиса, что ей на самом деле от меня нужно, помимо продвижений по службе?
   Пока он думал, Плутов срочно мобилизовал своих людей. Последние указания они получили довольно краткие: найти и убить. В главном зале офиса, помещающего, около двухсот человек и яблоку было упасть некуда. Вооруженные самыми современными средствами, наемники стояли в десять рядов по двадцать пять человек в каждом. Лица были решительные, правда почти сразу закрытые материей, сквозь которые только глаза и были видны, да и то только через стекло. Командир их, некто полковник Найп, ходил взад вперед перед ними и читал приказ. Об их долге, погибнуть с честью, о врагах родины и чем они, по мнению этой самой родины, провинились перед ней. Многоопытный, огрубевший от виденного им насилия и крови солдат, четким и ясным голосом давал понять, что любой нарушивший его приказ будет считаться приверженцем преступников, а значит врагом, которого можно расстрелять на месте.
   - Всё, все приказ мой поняли? - на всякий случай уточнил он.
   - Да! - хором ответили солдаты.
   - Тогда вперед, молодцы, и только за победой.
   Развернувшись, все ряды, цепочкой друг за другом вышли из зала и направились к вертолетным площадкам. Там их поместили в машины, и тут же отлетели. Это было личное дело команды чудовищ. Быстро добравшись до места назначения, они расформировались, и каждый занял позицию согласно предложенному плану действий.
   Залечь и спрятаться в густой траве - это одно дело, но тут же были одни скалы, а на это никто из наемников не рассчитывал. Но им приказали лежать, и они пролежали на холодных камнях до полуночи. Когда же наступило время суток, когда хоть глаз выколи, а ничего не видно, от одной из пещер, отделились две тени, несколько отличавшиеся от основного фона, серыми одеждами. Они шли медленно, осторожно пересекая острые углы. Спустившись вниз, всего в нескольких метрах от трех бойцов, засевших в засаде, люди остановились и стали тихо о чем-то шептаться:
   - Я не согласен, прятаться это не выход, - этот голос явно принадлежал мужчине, потому что и тон, и тембр, и высота его были слишком необычны для женщины.
   - Ты хочешь погибнуть?
   - Нет, но наш сын в беде Кира, как мы можем отсиживаться здесь?
   - Можем. Его не тронут, пока нас не достанут, а тут мы хоть в безопасности, подумай о новом существе зародившемся совсем недавно.
   Лесмус тяжело вздохнул, сейчас совесть его вела тяжелую борьбу с долгом отца и защитника. Ему не хотелось стыдливо прятаться, когда он мог просто придти в эту фирму и потребовать Тимофея обратно.
   - Я думаю, думаю.
   - Хорошо. - Жена положила, голову ему на плечо, - мне тоже тяжело это признать, но наш сын сам ушел от нас, и тем более нельзя делать никаких решительных шагов сейчас, когда мы снова будем не одни.
   Поговорив, они снова вернулись в свое укромное убежище, не подозревая что именно сейчас их враги, запрашивают разрешение на штурм, докладывая о новой обстановке каждые пятнадцать минут. Атаку разрешили, но она не удалась, и наемники поняли это почти сразу. Подарком судьбы в этот момент показалась им луна, вдруг вышедшая в самый нужный момент из-за облаков. Мгновенно, перед ними предстала освященная площадка, и край входа, в ту самую заводь, которую они как раз держали путь. Приготовив оружие, и настроившись, двое из них, встали и маленькими шашками направились к пещере. НО подошли не ближе чем на два метра, дальше их не пускало биополе, так как в ней уже находилось положенное количество человек. С этой проблемой они справились быстро, специальным раствором, проделав дыру, в которую могли влезть сразу двое человек. Поле оказалось многослойным, а они этого не учли, так что процедуру "взлома" им пришлось повторить не однократно, что бы продвинуться, больше чем на пять сантиметров.
   - Надо будет придумать другую защиту. - Сказал, один из Старейшин, первым увидев вошедших.
   Вскинув оружие на плечи, наемники быстро среагировали, пустив ядовитый газ, по всей пещере. Но сработало это не на всех, Кира не разу не сталкивающаяся с таким явлением едва было, не задохнулась, ее спас муж, вовремя прикрывший ей нос и рот, что бы она не смогла дышать некоторое время. Остальным яд не причинил никакого ущерба, они как стояли семь человек, так и остались непобедимыми столпами этого общества. Наемники, тут же попробовали другие химические средства - результат тот же. Пуля, вот что не учли Старейшины, пущенная из-за спины, и только Лесмус развернувшись, увидел оружие, в руках жены, сделавшее этот позорный ход. Потом было уже поздно, раненый человек, наклонился и упал, потащив за собой остальных, и хотя это были не простые люди, кровь лилась из них настоящая.
   - Не может этого быть! - Прохрипел муж, хватаясь, как за соломинку, за чистый воздух вокруг, одновременно усматривая, что в глазах Киры нет, и не могло быть предательства. Она стояла как истукан, с пустыми глазами, безмолвно взирая на происходящее.
   Чуть позже, кто-то из пришельцев вынул из ее рук оружие и мягко убрал за пояс.
   Развернувшись лицом к нему, Плутов улыбнулся. И только, растянув еще шире свои тонкие губы, громко произнес:
   - Молодец, Тимофей, ты изобрел газ, влияющий по подсознание, как раз для своих родителей.
   Дурной сон прервался. Юноша в шоке вскочил с кресла. Нет, подумал он, это мне померещилось все, этого быть не может. Мой отец никогда и не от кого прятаться не станет, а мать, даже под действием психотрина 3, не станет стрелять в дорогих ей людей. Если уж они были там с ними, значит, родители не только знали Старейшин близко, но и уважали их.
   Голова разрывалась от всевозможных, если, и почему. Не может быть такого, твердило подсознание, тогда как совесть грустно констатировало, может, еще как может. Ты сам, сделал все, чтобы этот человек имел все, вспомни его заказы: для подавления воли, ликвидации и если надо стирание ненужных мыслей, управление людьми на физическом, эмоциональном и психическом уровнях, и так далее и тому подобное. Сам подумай, зачем это нормальному человеку?
   Спорить с совестью было бесполезно, Тим просто знал, что она права. А если это так, то жуткое чувство, давно засевшее у него в костях, называется виной, и вина эта как раз и состоит в том, что он не послушал родителей и поспешил в этот мир войти, наняться к опасному человеку, даже не потрудившись выяснить его истинных целей и намерений. Вся его жизнь - это цепь ошибок и заблуждений, ищущих на самом низком уровне удовлетворения самых низменных потребностей человека. Тимофею стало стыдно, что же он такое сотворил, что и в зеркало смотреть на себя не может. Все тело его дрожало, и ему становилось то холодно, то жарко.
   Мама, вдруг вспомнил он, и папа - выходя из своей вины. Как из болота выплыл, и увидел два родных огонька. Их наверняка отвезут, куда то сюда, если сон и на самом деле был вещим. Ах, если б еще узнать куда. Мгновенно его желание материализовалось, и он увидел перед собой семь гробов, в них лежали люди в белых одеждах. В одном из них он быстро признал Лесмуса. Везли этих людей в катафалках, что бы не привлекать внимания, и прямо в офис, где он работал. Разгружали быстро, и слаженно, казалось "трупы" не шевелились, а они просто спали. Временно усыпив, похитители надеялись, таким образом, без проблем довести их до базы, по городу.
   Удачно завершив операцию, наемники получили свои деньги и были удалены с площадки.
   Дальше этим, занялись так сказать специалисты. Каждого из привезенных людей поместили в специальные камеры, где как они надеялись, никакие способности не позволят им выбраться. Затем раздели и обследовали, каждого в отдельности. Взяли анализ крови и мозговой жидкости, заразили их разными заболеваниями, в том числе смертельными. Эксперимент состоял в том, что бы узнать, чем эти люди отличаются от остальных.
   Первой очнулась Кира, как будто почувствовав сына, подняла голову, попав взглядом ему прямо в глаза. Затем подняла руку, и едва дыша, произнесла:
   - Прости, нас.
   Резкий толчок тут же выкинул Тима из будущего. Подойдя к окну, он как раз и увидел, что машины эти самые черные, только подъехали.
   У меня есть время, что бы вмешаться, подумал он, в надежде осматривая комнату.
  

Головоломка

   Увы, но его поиски не увенчались успехом. Комната была явно герметично закрыта, чего в своем безумии он просто не заметил. И стены, и потолок и пол были слиты воедино, как будто из одного куска. Метал, при этом был выбран самый надежный - золото. Никакой силы не хватит его пробить, тем более такой слой.
   Думал, думал юноша, но так ничего и не придумал. Как нарочно не было ни одного острого предмета, не одной вазы, которую можно разбить или ножа. Все чего он не касался, в этом беспорядке имело ровные края и мягкий пух - недаром ребенком он мечтал быть ветром, свободным, без запретов и табу. Мягкие слоны, птицы и черепахи только добавляли ему сейчас уныния, ведь детская мечта обернулась для него тюрьмой, и что ни говори, он сам этого хотел.
   - Есть ли отсюда выход? - по тысячу раз спрашивал он себя, проводя рукой по голове, мучая и себя и ее бесконечным чувством вины.
   - Конечно, есть. - Через стенку, размашистой походкой, как по бульвару к нему вышел Сатин. - Я рад, что ты вернулся к нам, Тим...
   - Я?!! Давай не будем об этом сейчас, скажи мне лучше как выбраться отсюда?
   - Просто, захоти и выйди. - Равнодушно пожал плечами Переселенец, для него в этом ответе не было ничего не обычного.
   - Как так? - вот и опять он пудрит мне мозги, словно это так просто, захотел и сделал.
   Учись.
   - Я уже сказал как.
   Сначала нерешительно, потом все смелее Тимофей начал раз за разом подходить к стенке и отходить от нее. Через сорок минут, подошел на сантиметр, через час - на тридцать миллиметров, и лишь потом полностью положил свою широкую ладонь на шершавую поверхность. Рука, как и положено всем материальным вещам дальше не проходила, ей мешал собственный "вес". Но затем, материя как бы ушла, и заменила ее другая материя, более прозрачная и проходимая. Шаг за шагом собственными глазами наблюдал Тимофей, как его рука сначала приобретает чуть блеклое очертание, затем становится невидимой, а после и вовсе проходит сквозь стену, как будто материи меняются местами, и бетон уступает ей свое место. Следующее что он почувствовал, так это странную легкость, своими глазами увидел все, из чего была замешена эта стена, и после нее, буквально слоями - из чего состоит воздух в комнате. Не сказать шок, не сказать ужас охватили его, это была какая то неземная радость и одухотворенность, словно перешагнув эту грань, он преодолел себя.
   - Я... сделал это! - промолвил Тим с придыханием.
   - Да. - Подтвердил Сатин.
   - А ты, вы все, тоже можете это?!
   - Конечно.
   - Тогда почему не покажете всем, это же прекрасно. Тогда люди подобные Плутову не станут за вами гоняться?
   - Не слышащим зова, рассказывать о его красоте?!! - Даже удивился неожиданному вопросу, Переселенец. - Не стоит, они не поймут.
   Люди не поймут иными словами, догадался юноша.
   - А что ты, то есть мы еще умеем?
   Сатин поднял глаза к небу, и он еще надеялся, что Тимофей уразумит истину. Зря...
   - Твои родители, ждут, забыл? - напомнил, вместо ответа ответчик.
   - Ты не хочешь отвечать или просто не знаешь? - насупился Тима.
   Какой вопрос, такой ответ, чуть было не ляпнул Переселенец, но потом понял, что сейчас для мальчика это будет непонятно, и промолчал. Не слишком важно, так не слишком нужно, а значит, и отвечать он не обязан.
   - Ты так и будешь засыпать меня вопросами, или поможешь, наконец, своим родителям обрести свободу?
   - О, да, мама то с папой, в... - покраснел юноша. - Потом ответишь, значит, не торопись.
   Эх, Тимофей, Тимофеюшка, покачал головой Переселенец, и когда до тебя только дойдет что на все вопросы, ты давно знаешь все ответы, зачем же спрашивать? Я наверно устал, и поэтому не спокоен, укорил он вдруг сам себя, пора в бой.
   Тем временем, "проснувшийся" бежал уже по коридорам, ища ту самую заветную лестницу, которая и приведет его к цели. Носился без отдыха и сна, сбивая людей с ног, а охрану с толку, ведь он мог спокойно появиться на первом этаже здания, вбежать в кабинет, и выбежать на этаже седьмом - в пространстве все имеет другое значение, и высота там не имеет значение, все как ровный лист, прямо и понятно. Тим сам себе удивлялся, иногда растеривался даже слегка, но потом собирал волю в кулак, сосредоточивался и снова начинал свой поиск. Который пока ничем не заканчивался, сквозь людей стены и машины - ничего не помогало в поисках. Родители с похитителями как - будто растворились.
   А может, я вовсе не прошлое видел, вдруг слишком сильно раскачавшись, я попал в прошлое, не свое, их, когда меня еще не существовало? Такое вполне может быть, но как это узнать? Никак, твердили ему мысли. Сам знаешь, вдруг ударила душа в колокол, да услышь ты меня, наконец. Но... но, как? Сам знаешь, повторила она. Не знаю я, надо мыслей наверно слушаться, в важных вопросах...
   Сатин все это время старался быть рядом, борьбу души и тела он заметил сразу, только сделать ничего не мог, ведь это сугубо индивидуальная материя, и вмешиваться ему туда даже опасно. Рядом стоя, Переселенец ждал итогов, ясно видя, что пока тело берет в нем вверх. Юноша, сам того не замечая, стоял между двумя стульями и просто тряс головой, учитывая тот факт, что Сатин не был обыкновенным человеком, он вполне мог смотреть на это нормально, а вот находившиеся рядом сослуживцы его носителя чуть ли не выли, так им было страшно на это смотреть. Некоторые даже стали рвать на себе волосы.
   Странные какие, удивился он, а еще высшая раса называется.
   Смотри, все еще билась над ним его душа, ты ведь без подсказок посторонних знал, как ходить, откуда? Это рефлекс, данный тебе, еще до рождения, вложенный в тебе, так же как и бегать, ты учился этому, не глядя на кого-то, а сам, вспомни разве не так?
   Так то оно так, но, засомневался Тимофей, где гарантия, что я знаю, как правильно сделать?
   Нигде, обреченно вздохнула душа и замолчала, у нее не осталось не сил не желания бороться с ним.
   А ты что предлагаешь? Внезапно Тиму самому захотелось себя спросить, а что вообще в этой жизни приобрел он сам, без помощи родителей, генов, души. Ответ был опустошающее прост - ничего. Его как стукнуло, прикладом изнутри, и прямо в сердце.
   Хорошо, согласен, я сам все знаю! Вперед тогда, и пошел именно в том направлении, и именно по тому варианту как предлагала душа, и тут же нашел родителей, скованных, и запертых в холодильных камерах старого подвала.
   Не жив, не мертв, подошел, измерил пульс. Мама выглядела хуже, синие губы, бледная кожа, стук сердца вообще еле слышен, папа - лучше, даже рот открыл, что бы громче дышать. Что же делать, как оживить? Ты снова забыл, стукнула в грудь душа. Ой, прости, застыдился он, да, да, знаю, иду и делаю. Как примерный сын сделал искусственное дыхание, одел в теплые одежды, каждого на собственном горбу перенес в пустой кабинет соседний, развив целую спасательную деятельность. Изнутри его, конечно, грызло предчувствие чего-то плохого, но как недоученика, это еще не могло вызвать в нем серьезных опасений.
   - Сынок. - Очнувшись, Лесмус, поднял руку и погладил Тимофея по щеке. - Я знал, что ты вернешься, всегда знал.
   - Спасибо, отец. - Покраснел сын, укутывая того сразу в несколько одеял, - не шевелись, отдохни.
   - Как Ки... она? - второй вопрос его был, конечно же, о жене.
   - Нормально, - успокоил его молодой человек, - дыхание ровное, она поправится. - Эти слова он произнес уже под влиянием души.
   Переселенец смотрел на сына в восхищении. Он больше не видел на нем темных пятен, все посветлело и блестело, словно Солнце их, и он знал, что это все не просто так. Гордость его так прямо и распирала, не имеет значение, что и когда сказал их дитя, главное что он при этом чувствовал. И Переселенец видел, что чувствовал сейчас их Тимофеюшка отлично, в отличие от них. Ничего, мечтал отец, он все еще познает, молодость в радость, старость - в мудрости, у тебя сын мой все еще впереди. С главным ты справился - преодолел свою гордость, и простил себе жадность, а это уже много что значит.
   Вместе они откачали и Киру. Она приходила в себя тяжело и медленно, ее что-то держало еще там, в бессознательном, но она не понимала что.
   - Ооох... - подняла правую руку, посмотрела, потом - левую, вроде жива, раз двигаюсь. - Тим, Лесмус, где вы? - зрение еще восстановилось не совсем.
   - Мы тут! - хором откликнулись оба.
   На вас приятно смотреть, подумала она про себя. Говорить и тем более смотреть, ей еще было больно. Какие же вы красивые мои, любимые, самые лучшие, и ты мой ласковый и нежный муж, и, конечно же, ты, мой умный, но строптивый сын. Моя радость, Лесмус пела ее душа, подойди ко мне - и он подошел, по взгляду поняв ее просьбу. И ты, сын мой, подойди, я хочу обнять вас вместе, как давно я этого не делала, чуть не заплакала она. Когда они наклонились, силы нашлись обнять обоих крепко, и не заплакать. Вместе, поддерживая как большую драгоценность, за руки мужчины помогли ей подняться и сесть на стул. Спину держать она пока не могла, но сидеть была в силах.
   - Все, все идите по своим делам. Оставьте меня пока одну, я должна придти в себя. - Не очень уверенными, но настойчивыми движениями, женщина вытолкнула обоих через закрытую дверь в другую комнату, лишь затем взглянула в рядом висящее зеркало. Отражение было, прямо скажем не очень - бледная, худая, с торчащими в разные стороны волосами она сейчас больше напоминала бабу ягу, чем себя в молодости, а ведь многие верят в целительную силу льда. Глупцы, провела ладонью по подбородку Кира, думали нас таким образом разъединить с сыном, а мы наоборот стали еще крепче и ближе друг к другу. Мобилизовав все, что только было возможно, жена и мать встала, и осталась стоять с гордо поднятой головой, как и подобает женщине, жене и матери. - Вот так будет лучше! Можете входить, - крикнула она погромче, думая, что долгий отклик, результат тихого слова. Но за железной пластиной не задалось в ответ не звука.
   Слегка насторожившись, Кира сама открыла дверь. Оттуда дулами прямо ей на грудь, на нее смотрели лишь несколько пар глаз охотников, и не следа ее любимых и единственных.
   - Вы арестованы. - Громко крикнул Найп, басом. - Тут же ее схватили несколько пар рук, связали, засунули кляп и положили на пол, лицом вниз.
   Это я уже проходила, подумала женщина, вздохнув. Надеюсь, хоть сын с отцом теперь вместе, никакой тревоги она не ощущала. Значит вместе, а остальное ерунда, наверно на разведку пошли, Тимофей не догадался оставить отца для ее охраны, а Лесмус просто не смог отпустить его одного. Слишком долго он и так его не видел, отцовская ответственность не ограничивается заботой при рождении, уж это он ей внушил основательно. Вот теперь оба пусть пообщаются, а с этим народом она уж как-нибудь сама разберется, приходилось, не маленькая, справится. Эти еще слабаки, усмехнулась она, когда ее подняли лицом к лицу к командиру, другие были хуже.
   - Значит вот ты, какая знаменитая мать щенка?!!
   - Любезный, - не без сарказма заметила женщина, - мой сын не щенок!
   Найп схватил ее за волосы:
   - Щенок и его папаша попадутся нам еще, а вот ты нам не нужна, отгадай, что мы делаем с лишним мусором?
   - Засовываете себе в глотку?!! - невинным голосом "отгадала" она.
   Солдат с размаху дал ей пощечину, и этим не ограничился бы, если бы не пришел уже его непосредственный начальник, и не остановил его приказом:
   - Отставить. - Рявкнул, тот, из-за спины.
   Все встали в стойку.
   - Отправьте ее обратно в морозилку, а Тимофея с отцом найдите быстро, без нее они, конечно, не уйдут далеко, но мало ли, это не предсказуемая семейка.
   Отнюдь не ласково, ее схватили за одежду, за руки, за волосы и сильно затолкнули в холодную комнату. Ударившись головой о сосульки, твердый лед стен, Кира едва снова не потеряла сознание, но мысли о близких людях не дали. Тут же встав, она бросилась к закрытой двери, и начала молотить ее кулаками, в надежде на то, что люди, услышавшие ее, вернуться без проблем, к месту заточения. Но они либо не услышали, либо не смогли вернуться, а ей опять стало холодно.
   Черт, что за наказанье, опять я тут, и снова в холоде, это уже как проклятье, какое то. Много лет жила, чуть ли не в тропиках, а тут жуткая холодина, неужели где-то в мире такая температура на улице, бр. Нет, вряд ли, надо держаться... грей себя грей, как там учили на курсах, можно саму себя согреть. Эх, был бы сейчас тут Виссарион, он бы зажег костерчик, так что несдобровать было б этим людям. Так, как там было, представить, что ты одно большое полено - представила, дальше что? А, да, разгорайся, разгорайся огонь, я люблю твои теплые стрелы, мне милее всего подобная роль, чем замерзнуть у кого-то на блюдце. Я люблю огоньки все на небе, они белого цвета, вот и я как они, горю так же как горячее солнце!!! Вот, уже потеплело, подействовало. А я то уж думала совсем заржавела, неуч-то, что бы все забыть хватит пяти минут? Неа. Хорошо, горю, горю, ой слишком сильно, надо ослабить его, но я не помню как... раз, два, три - меньше гори! Три, четыре пять - не затухай опять! Шесть, семь, восемь - не забывай меня! Моя осень, девять десять - гори, гори как много весен! одиннадцать, двенадцать - не сосчитать мне больше масок, твоего огня!
   Рассмеялась Кира уже, когда ей стало весьма тепло, а изо рта ее вырвалось маленькое колечко. Оно поднялось до самого морозного потолка и растаяло. Потом еще, и еще - ее забава была невинной и помогла ей не думать о наболевшем, и о том, что она тут возможно навсегда и останется. После нескольких сот таких колечек, ей захотелось сделать нечто совсем другое, и она начала "вылепливать" из них животных и цветы. Вот любимая пантера и медведь, сидят около фиалок и яблок. Как будто рисуя фигурки на стене, женщина - художник расписывала свои творения в разные цвета. Жаль только не надолго - они таяли, едва касаясь чего-либо.
   - Где мы? - Сын и отец никуда не уходили. Они по-прежнему стояли у той же двери, за которой находилась Кира. Тем не менее, очертания ее неожиданно начали меняться, сначала не значительно, потом все больше и больше, словно какой то плохой художник нарисовал плохую картину, затем быстро замазав ее белой краской.
   Вскоре оба оказались в лабиринте. Перед ними выросли три огромные кирпичные стены, по бокам, и одна - впереди. Больше трех метров каждая, вдруг они начали двигаться, вращаясь вокруг своей оси, но что бы напугать таких людей этого было мало. Кроме того, черный фон и оглушающая тишина действовали на нервы лучше всякого раздражителя. Лесмус первым попытался что-то сделать, пройдя сквозь "вертушки" - не получилось, его очень сильно толкнуло в грудь, о другую стену, та в свою очередь сделала то же самое - так отца семейства стало кидать из стороны в сторону, пока сын спокойно наблюдал за этим. Но Тимофей не стал долго оставаться в стороне, не повторяя ошибки отца, он просто встал очень близко к одной и другой - слева и по прямой, а затем, когда они приблизились, резко сделав шаг в другую сторону, столкнул две громадины между собой. Они разлетелись в щепки, как не бывало, исчезла и третья. Они снова оказались одни, в темном пространстве.
   Тим поднял отца, и спросил его:
   - Что это?
   - Переселенец. - Сочувственно посмотрел на него отец. - Один из нас видимо работает на эту шайку, скоро ты увидишь, во что мы превращаемся, если переходим на другую сторону.
   Юноша испугался. Тон отца и его слова насторожили его, и вызвали сильный озноб.
   - Не надо, - потрепал Лесмус его за плечо, - бояться пока нечего, испугаешься, когда узнаешь его до конца.
   Тимофей кивнул, но страх так и не отпустил своих когтей от его сердца. Воображение рисовало ему жуткие картины, во что только не может превратиться человек при желании, а уж тем более Переселенец с его силой и знаниями. Даже на другой стороне он не растерял навыков, небось, и силен так же, как бы его ни звали, и чем бы он прежде не занимался, практика выживания была для любого из них просто жизненно необходима.
   Старший из них не боялся идти дальше, тогда как младший измерял каждый свой шаг. Они шли сами не знали по чему, вроде пол, а вроде и нет, твердый, но невидимый пласт деревянных досок не давал никакого ощущения безопасности. Был виден темный коридор, и тени впереди говорившие, что здесь все-таки есть стены.
   Лабиринт ничем не начинался и ничем не заканчивался, было похоже на то, что их специально сюда заманили зачем-то, размышлял Лесмус. Осталось узнать зачем? При всей изворотливости и уме их противников трудно предположить, что вся эта иллюзия создавалась специально для них, это ведь требует огромных усилий и расхода энергии, не каждый Переселенец согласится на это. С другой стороны в своей жадности и любопытстве эти люди могли зайти очень далеко, они думают все так легко, взял, развился на сто процентов и иди, делай что хочешь. Завоевывай власть, подчиняй себе других, создавай другим иллюзии благополучной жизни и за это никому ничего не будет, потому что управы на них нет. Ошибаетесь, господа хорошие, все видим и все знаем, это только кажущаяся свобода, но стоит один раз ошибиться и можно погибнуть в собственном огне, это не шутки же, в самом деле. Протрите глаза, да мы есть и на ваших глазах делаем вещи, которые как вы думаете, вам не даны, но это ошибка и очень скоро вы поймете насколько ошиблись...
   Шаг, второй, а вот третьего могло бы и не быть. Старший, из захваченных, едва не наступил в яму, где не было опоры, и сгинул в небытие. Сын вовремя схватил его за руку:
   - Осторожнее, пап.
   - Я всегда осторожен, - попытался пошутить он, после своего удачного "спасения".
   Двинулись дальше, но тут перед ними появились три тени. Прозрачные, они просто стояли и не двигались. Люди напряглись, но тут их очертания тоже расплылись и появились обычные люди, мертвые давно.
   С Тимофеем чуть сердечный приступ не случился, до того он в жизни мертвых людей не видел, со сломанными шеями, и торчащими наружу костями.
   - Спокойно. - Лесмус даже не напрягся, и сына своего успокоил. - Это муляжи, устрашить невежд. Смотри, - и он поднес руку к черепу одного из них, и поиграл его зубами - тот оказался из пластмассы. - Видишь?!!
   - Да. - Расслабился Тим, но зря, едва сделав два шага, им на встречу вышли уже настоящие, живые люди с явно обозначенными намерениями. В руках у них ничего не было, только глаза горели, каким-то странным синим огнем.
   - Вампиры. - Презрительно умозаключил старший.
   - Кто? - не понял младший, но расспросить поподробнее не успел, так как один из троих набросился на него, показывая настоящие большие клыки.
   - Пожиратели падали, не давай им укусить или оцарапать себя, станешь таким же.
   А противник все наступал, Тимофей загородился руками и только тут заметил, что нападавший тоже не совсем жив, у него на шее было видно смещение позвонков, словно кто-то сначала сломал ему шею, а потом неудачно склеил.
   - Отлично, - это вдруг придало ему храбрости. - Иди сюда, иди. Я вкусный, кровь моя свежая молодая! - Но едва тот подошел к нему ближе, чем на метр, юноша, не раздумывая, вложил в себя столько тонн, сколько смог уместить в одну мысли и ударил противника по голове. Вампир рассыпался на кусочки, не успев издать не звука.
   Отцу юноши, несколько сложнее справится со своими. Навыки борьбы, полученные им когда-то на войне, не заставили себя долго ждать, да и общение с природой помогло. Всего пару движений понадобилось ему, что бы сжечь дотла, не успевших ничего понять вампиров.
   - Хорошая работа, - усмехнулся он позже, разминая затекшие от огня руки.
   - Вы это себе или мне отец? - усмехнулся сын.
   - Обоим, - увернулся мудрец.
   - Я думал вампиры существую только в сказках, - задрожал Тим чуть позже, - а тут они вдруг... бр
   - Настоящие только там, а это люди, просто напившиеся крови и отрастившие себе искусственные клыки, они не настоящие, так жалкая имитация.
   - Что ж ты мне сразу не сказал, а я его... я его...
   - Уничтожил! Ну и правильно, мало ли откуда они брали кровь, ты, что коровьим бешенством хочешь заразиться, или чем похуже?
   - Нет, но разве нет...
   - Нет. - Прервал его отец, - пойдем дальше. Посмотрим, что еще уготовил нам, сей гостеприимный хозяин.
   - Нет, но...
   - Никаких но, идем.
   В напряженном молчании прошло еще две минуты, но затем юноша не выдержал и решил таки кое-что спросить:
   - А как ты думаешь, зачем это все? Зачем нас сюда так пригласили?
   - Не догадываюсь даже. Послушай сынок, я уделял тебе мало времени и внимания, но сейчас помолчи мне надо подумать, пожалуйста!
   Лесмус впал в размышление, еще до того как его сын успел кивнуть. Кому и зачем, хорошие вопросы. Только ответ быть нормальным не может, этот кто-то явно все хорошо продумал, начиная, от побега Тима из дома, кончая их приходом в эту фирму. Они позарез кому-то понадобились, и именно в это время в этот момент. Но кому? Об этом можно долго гадать, а вот о целях этого человека, если это конечно человек, можно вполне. Надо только проследить всю цепочку от начала до конца, и найти в ней брешь: когда они с Кирой поселились в лесу, никто кроме Старейшин не беспокоил их, значит, это вполне может быть один из них. Чуть позже пошли слухи, что сил остается все меньше, и кто-то думает объединиться, от защиты чудовищ, где-то на западе от них. И хотя слухи не подтвердились, это вполне может оказаться правдой. Накопление энергии опасная игра, решиться на нее мог уж очень отчаянный или глупый человек. Всесильным это его не сделает, но вот повелевать остальными он сможет. Только зачем?
   Пару веков назад уже был такой отчаянный, но, в конце концов, убив всего троих, он не смог удержать такое количество энергии и распался на атомы. Вряд ли он сам себя мог собрать, нет, это не он, даже при посильной помощи извне, мало кто занимается такими вещами - слишком опасно и результат не предсказуем. Надо искать дальше, где-то там, быть может, в прошлом был некто, кто обладал и силой и желанием достичь чего-то, но они помешали, он решил отомстить? А что тоже вариант, только времени прошло... да уж, много слишком.
   - Слишком много неизвестных, слишком много... - не задумываясь, Переселенец бормотал это вслух, чем ввел сына в еще большее замешательство.
   - Пап, ты в порядке?
   - Что, я да, нет. - Вздрогнув, Лесмус резко скинул руку сына со своего плеча и уставился на него безумными глазами. - Что, что ты сказал, повтори? - схватив того, за рубашку, отец начал трясти его как сумасшедший, бесконечно переспрашивая.
   - Э... ничего, я спросил в порядке ли ты, ты так странно ведешь себя сейчас, что я...
   - В порядке, на порядок выше, порядок, точно! Ты гений, вот в чем дело, я нарушил порядок, и этот лабиринт испытание мне, тебя тут вообще быть не должно. Иди, беги, текай отсюда, тебя выпустят...
   - Нет, - закричал Тимофей, но было уже поздно, отец выкинул его из лабиринта. Провалившись в вязкое и душное пространство, юноша уже через секунду снова был в кабинете, где по идее должна была быть его мать. Только выглядел он по-другому, чище что ли и ее так естественно не оказалось. - Опять я спал что ли, или впал в прострацию?? - юноша не мог понять где, правда, где ложь, где вымысел, а где реальные события настоящего, и разобраться в этом мог только его оплот на сегодняшний день Сатин. Позвав его несколько раз, Тимофей сел на стул и принялся ждать.
   Ждать пришлось не долго. Переселенец как - будто знал, что скоро понадобился и появился в считанные мгновения, пройдя по своему обычному маршруту, через дверь.
   - Что-то случилось? - увидев его бледного, в рваной одеждой, с пятнами крови, Переселенец обеспокоился, ведь он призван охранять носителя от каких - либо стрессов и опасностей.
   - Да. - Твердо ответил тот, - только что я был, в каком то лабиринте, а до того мне показалось, родители пришли сюда за мной, а еще позже я думал, что хоть что-то значу тут, так вот ты мне можешь объяснить, где и когда я сейчас нахожусь?
   - Ммм... в офисе главного здания, вторник, четвертого июля, а что? - Сатин, нахмурился, кажется, его юный воспитанник, задумал нечто серьезное. И судя по ауре, он сильно изменился за последние пять минут. Что же с ним случилось интересно?
   - И я так думал, минуту назад, но это далеко не так. Я не понимаю еще всего, но кто-то явно пудрит мне мозги, я хочу знать, ты можешь как-нибудь проследить, не играет ли кто моими мозгами, так, на досуге?
   - Могу, но ты точно уверен в том, что говоришь? Среди нас манипулированием сознанием запрещено, а люди в это вообще не верят?
   - Уверен, я верю в то, что сам видел, эта видимость сильно беспокоит меня. Понимаешь Сатин, однажды я могу просто не различить реальность и чью-то иллюзию.
   - Понимаю. - Необычно серьезен носитель сегодня, а ведь он прав, игры с сознанием практиковал лишь один Переселенец, но он давно умер, вернее исчез. Может кто-то пользуется его техникой для своих целей, но зачем ему именно Тимофей, ведь есть люди и посильнее, хорошо поддающиеся, ибо не верят в то, что это существует. - Хорошо, я разузнаю, но вам пока надо вести себя так, как будто вы ничего не понимаете, и сами живете в замешательстве. - И исчез, но только из этой комнаты, что бы тот час появиться совсем в другом месте. Это было поле, многослойное, живое материнское, которое веками рождало их тело и сознание. Там свободно плавая и не о чем, не беспокоясь в минуту, зарождались тысячи Переселенцев, но только избранным было дано получить тело, и шанс развиться в совсем другом мире, познать себя и других, иначе обычного способа. И такой шанс выпал ему когда-то: как светлые тени, в разноцветном пространстве жили тут эти "дети". Так их называли, из-за окраски и маленького роста. Они были пока только белого цвета, тогда как взрослые особи всегда приобретали какой-нибудь оттенок. Сатин был светло голубого цвета по бокам, со светло желтыми глазами, отражающими солнечную душу. Пролетая над детишками, Переселенец улыбался, но улыбка растаяла, едва он подумал о миссии, с которой он прибыл сюда. По сути, он должен проверить всех, живых и живущих Переселенцев на чистоту намерений, словно он не доверял им. Кто-нибудь застукает - начнутся вопросы, а это как раз то, чего он так хотел избежать. Прошел в библиотеку, и начал черпать оттуда все знания, когда-либо полученные от людей, и перенесенные сюда как опыт, множества поколений. Если хоть в одном из них обнаружится черная полоса, этого человека придется допрашивать о том, что тогда заставило его так думать. А все вспомнить, конечно, невозможно: Сатин стоял посреди огромного шара, расставив руки и ноги широко, под определенными углами, а к нему со всех сторон тянулись тонкие как волосочки нити с информацией. Их были миллиарды, сотни миллиардов, что причиняло ему небольшую боль, так как выдержать это, было дано не каждому. Тело Переселенца приобрело ярко красный цвет - признак напряжение, и большой траты сил. Энергия была на исходе, а результата ноль, и вдруг Сатин почувствовал чье-то еще присутствие рядом. Это его озадачило, при такой перекачке энергии находиться тут было крайне опасно, как для опытного человека, так и более молодого - заряженного. Удар, небольшой всплеск, две прерванные нити - две яркие вспышки, и вот уже Переселенец теряет сознание и быстро падает вниз.
   Кто-то отключает его от всего, и незаметно уходит.
   Тимофей тем временем успел только кивнуть, он покажет Плутову и всем остальным, что он якобы не капли, не изменился, а после посмотрим, кто из этой ловушки чудовищ выберется успешнее.
   Спустя сутки он уже отчитывался перед босом за пропущенные часы рабочего дня, которые он провел так, куда и отправил его он же сам. Высказав всю "правду" Тимофей снова отправился в лабораторию с новым заданием. Теперь его первостепенной задачей было создать параллизатор, для обездвиживания рук, ног, но не сознания и не умертвщления человека. Раньше такие задания казались ему жутко важными и нужными человечеству, но теперь они были частью его игры, с противником, пытающемся переманить его на свою сторону. Я буду таким, как вы хотите, но одновременно и не стану таким же.
   Помощницей его оставалась неизменно веселая Василиса. Она, он был уверен, тоже была сообщницей Плутова, а значит, ее надо держать как можно ближе к себе. Его, конечно, беспокоило, что он так и не понял, было ли правдой его заточение в лабиринт и встреча с мамой, но свое беспокойство он запрятал глубоко внутри. Внешне он был весел, дружелюбен, и игрив как никогда. Трудоспособность его сильно повысилась, идеи сыпались как из рога изобилия, даже коллеги удивлялись его настрою. Шеф ласково журил его за ночные смены, но в глубине души был этому только рад.
   Несколько раз Тимофей даже говорил с шефом о родителях, так вскользь, но что бы не вызывать подозрений юноша твердил о них только плохое, про себя горячо извиняясь за каждое слово, и не позволяя этим мыслям углубиться до уровня души. Для своих он оставался, совершенно чист, но беспокойство его игрой конечно было. Опытные люди в любой момент могли заметить не тот прищур глаз, или уголки губ не так изогнулись.
   - Он справится. - Убеждал Старейшин Сатин. Те, конечно кивали, головами, твердили что верят, но в глубине души мало из них кто сомневался, что рано или поздно парень проколется, и тогда неизвестно чья голова слетит при этом.
   - Игра стоит свеч! - В стене, преобразовался еще один Переселенец, он не входил в сам совет, но часто выступал примирителем его, в важных, но спорных вопросах. Уверенным жестом, Лесмус проводил по карте мира, вылезая из очередного дерева. Его туда поселили временно, но он уже знал, что и кто пытается внушить его сыну, что они его враги. Дело даже не в том, что его насильно настраивали, в том, как профессионально чудовища делали это. Он подкоркой чувствовал подвох, и одновременно гордость - в столь юном возрасте не одному из Переселенцев добровольно не дали бы связаться с Плутовым и его командой. Приверженность той или иной вере, дает враг шанс напасть не только на человека, но и ослабить его силы в борьбе за веру, а это слишком опасно. Не каждый выдержит испытание, славой, властью, богатством или лестью, тем более, если этот кто-то умеем много больше обычного человека.
   Пришла Кира, живая, и невредимая. Обошла пещеру целиком, дала любимому мужу поесть, осведомилась о здоровье присутствующих и тихо ушла.
   - Твоя жена не последняя из нас по возможностям, почему она не поможет своему сыну в его миссии? - частый вопрос на последних вечерних заседаниях. Эти седые старики, и их молодые ученики, сейчас были примерно на одном уровне, они толи снова научились бояться, толи страх давно властвовал над ними, не давая спокойно спать.
   Лесмус стал человеком, приобрел реальное лицо, кожу, органы, и произнес:
   - Она верит в него, в отличие от вас! - Он был высоким и жилистым телесно, но прямым и точным в высказываниях, поэтому эти слова его как гром среди ясного неба, прозвучали обвинения в неверии.
  

Шпион

   Совет Директоров Чудовищ, был сегодня в полном составе. Это были двадцать два человека с разных уголков мира. Богатые, властные, эти люди стремились к еще большей власти и богатству. Многие происходили от древнейших фамилий, чьи цели и желания с давних времен обуславливались не совсем обычными увлечениями. Большие возможности давали много поводов для слухов, но еще более страшным были хобби этих людей, и их предков. Никто точно не знал, чем они занимались, но репутация держалась не на одних словах, и многие их откровенно побаивались. Они создали множество предприятий разного профиля, разместили свои капиталы по многим банкам, вкладывая в основном в недвижимость. Долгожители (так простой люд прозвал за глаза), эти люди знали, как прожить долгую и счастливую жизнь. Главное найти Переселенца или еще лучше Старейшину, не человека, а существо сумевшее ужиться вместе с человеком, отловить его и выжать всю мозговую жидкость. Вот это и будет их секрет, в ней удивительным образом содержаться вещества, не только омолодившие организм всех присутствующих, благодаря этому они никогда не болели, и могли совершать зло все двадцать четыре часа в сутки.
   Естественно с тех пор как они узнали об этом способе продления жизни, люди захотели большего. И вот для этого большего и были созданы институты и научные центры. Досконально исследовались существа, давшие, огромные преимущества в жизни, и делающие невозможно - возможным.
   Держать улыбку, вежливо говорить, а уж тем более соглашаться, когда хочется врезать и не один раз, оказалось для Тимофея довольно тяжело. Он не привык врать и изгаляться, а приходилось тут делать это не только ежедневно, сколько ежесекундно. Труднее всего приходилось с Василисой, хотя у нее удалось узнать несколько интересных деталей.
   Запись в дневнике, под номером один:
   - Плутов строил еще одно здание, где-то недалеко отсюда, для особых гостей, с невероятными по своей сути мерами безопасности;
   - Шеф знал его родителей, еще до его рождения;
   - Сама Василиса была его давней родственницей...
   Что самое интересное, теперь сотрудники как - будто расслабились, и стали при нем более открыто говорить о некоторых особо важных для него вещах. А еще он давно ждал Сатина с докладом, но тот не появлялся, слишком давно не давая о себе знать. И хотя для дурных предчувствий не было поводом, они у него появлялись с завидной регулярностью: раз в день, каждый раз, когда он видел своего шефа, проходящего мимо с неизменной хищной улыбочкой.
   Проходило время, юноша волновался все больше, результативность работы упала. Внезапно, после обеда шеф вызвал его к себе в кабинет.
   - Тимофей, - Плутов, по дружески, обнял его за плечи, показывая тем самым свое расположение. - Что случилось, тебе не хватает оборудования, или помощники подводят?
   - Нет. - Стойко выдерживая эти объятья и мини допрос, откликнулся подчиненный.
   - Тогда в чем дело? Почему результатов ноль? - в нос Тимы ударил запах алкоголя, а он и забыл, что вчера у шефа день рождение было, а он пропустил все празднование.
   - Не в чем, я ищу формулу... для вас, - добавил он, побоясь спорить с ним. Пьяный шеф был намного умнее и прозорливее чем трезвый. - Я стараюсь, просто задача оказалась сложнее, чем я думал, и стоит...
   - Нет, - шефа передернуло, - без оправданий, - Плутов помахал пальцем перед лицом юноши, - иди и делай, что бы через неделю результат был.
   - Но...
   - Никаких но, сто процентов или ты будешь уволен. - Плюхнувшись в свое кресло, шел, сделал заинтересованное лицо, - знаешь, Тима меня давно интересует такой вопрос, почему ты не разу не спросил меня о родителях... своих, ведь я знаю больше Василисы?
   Сердце юноши сильно екнуло.
   - Я не хотел вас отвлекать. Вы такой важный, и занятой. - Его же, его же пилюлей накормил - лестью, и это сработало, тот сразу расслабился, закинув ноги на рабочий стол.
   - Да?!! Я такой, ну иди, иди, но если что спрашивай, - подмигнул шеф из-за стола, - я знаю про них обоих мноооооооооого интересного...
   Тимофей кивнул и удалился, с большим трудом сдерживая тошноту. Такое ему приходилось переживать впервые, он словно в дерьме искупался, но вылез чистым, ничуть не испачкавшись. И только закрыв дверь в свой кабинет, позволил себе вздохнуть. Как же тяжело, оказывается, врать. Так ему дали неделю, а он по сути уже давно сделал, что надо было, только один ингредиент осталось добавить и все, и вот именно его он и не доделывал на испытаниях, делая при этом ну уж очень удивленное лицо. А что такого, он ученый, а не испытатель.
   - Тимофей! - в комнату, нежно улыбаясь, вошла секретарша. Поправив, прическу она ласково, почти по матерински погладила его по руке, и томно произнесла, - что шеф?
   Учитывая ее низкий интеллектуальный уровень, и свойства задачи этого было достаточно, что бы он понял, о чем ее вопрос:
   - Результатов хотел, - честно признал он, - надо работать, извините меня Василиса. - Юноша мягко, скинул ее со стола и выпроводил за дверь.
   Где же ты Сатин, мне без тебя так плохо, а тут еще эта девушка, что же делать, как быть через неделю, когда отмазок не останется? Можно конечно взять еще и еще времени, придумать тысячи причин остаться и продолжить работу, но это может не сработать, особенно если кто-нибудь выше его боса, нажмет на Плутова и потребует решения моей проблемы. У них там тысячи профессоров, почему они хотят, что бы именно я нашел решение этой задачи? Может, хотят возвысить в собственных глазах меня, или им это средство нужно на самом деле? Не знаю, трудно решить, если я не знаю, чем конкретно они занимаются, как бы это узнать? Попробовать вступить в ряды наемников? Нет, слишком опасно, при первом же вылете он проколется, не сможет же он и в самом деле застрелить кого-нибудь из Переселенцев. Даже плохого не смогу, притом что и доказать его вину будет невозможно, Переселенцы необычный народ, они по сути не состоят из плоти, их среда, энергия или силовое поле, не знаю как правильно. В любом случае, для них смерть наша - пустой звук, а их просто смещение души в другое место, толку то их тогда трогать?
   - А чего добивается тогда Плутов от меня? Предательства, открытия, чего-то большего? - Вполне может быть, я же рожден сразу от двоих, хотя нет, мама не Переселенка, но она носила одного из них в себе, прямо как я. То есть я рожден одним из них, значит, на половину уже есть, и еще носил в себе одного, интересно, а, на сколько это влияет на мое сознание? Смог же я пройти сквозь стену, смогу и окунуться в их мир, наверняка! - Надо попробовать. Боже мой, шеф?!! - едва обернувшись, Тимофей, увидел у себя за спиной лично своего руководителя и двоих его телохранителей. Его хватил шок, юноша схватился за сердце, еле откачали.
   - Ты от меня ничего не скрываешь Тим? - его жабья мордочка, и неприятно суженные глаза не предвещали никому ничего хорошего.
   - Нет. - Вздрогнул подчиненный.
   - А мне кажется, скрываешь. Знаешь, что я недавно узнал?! Нет, ты сначала посмотри эту кассету, а потом уж ответишь. - После этих слов как по команде, какие-то люди внесли огромный черный телевизор с видиокасетником, подсоединили провода, настроили каналы, принесли пленку и вот, наконец, юноша увидел причину, столь внезапного появления своего врага.
   Там был он, бьющийся головой о стены, разметавший все и всех присутствующих. Затем, после всего этого, он идет, громит бар и выпивает оттуда всю жидкость, какая только есть. После чего, его темный силуэт сталкивается со светло - салатовой тенью другого существа. Было видно, что они разговаривают, и оно уходит.
   После окончания пленки, повисла тишина. Никто не нарушал ее, не осмеливаясь что-либо сказать. Все смотрели на юношу. Его же глаза только и успели, что проследить за губами Сатина, читая, о чем они беседовали и что можно говорить, а что нет.
   - Ну что скажешь? - прорычал со стула Плутов, - кто этот урод? И почему ты не сказал нам, что он существует тут, у нас под носом?
   Подчиненный решил сыграть в дурачка:
   - Я не знал что это важно. Видите, - провел, пальцем по экрану Тимофей, - я сам в шоке, и спрашиваю его о том же.
   Ему поверили, почти.
   - Ты узнал кто он?
   - Сказал что Переселенец. - Судя по всему шефу, знакомо было это слово, так как шокирован он не был. - Я сам не совсем понял, что это значит, потому и прогнал его... быстро. - Не слишком уверенно закончил "обвиняемый".
   - Ясно. - Плутов сам не мог решить такую задачу. Или мальчишка искусно лжет, или он еще глупее, чем он думал, хоть и гений. Это же надо изобретать для них столько полезного, и при этом не догадываться о своих корнях. А может парень просто в детстве генеалогией, не увлекался, кто знает. - Хорошо, Тимоша, извини, что отвлек, работай на здоровье, и благо людей.
   Но, почти уйдя, почти поверив, все же предупредил:
   - И если этот, как его Переселенец вернется, сообщи об этом нам, обязательно, понял меня?
   - Да. - Подчиненный до самого закрытия двери за шефом стоял, не жив, не мертв, не смея даже дышать. Это было первое серьезное испытание на его голову, а он уже едва не провалился, позор. И все же он может собою гордится, подозрения у чудовищ, конечно, будут всегда, иначе они сами собой перестали бы быть, но теперь по крайне мере, отстанут от него на какое-то время. Не факт, конечно, что наблюдение снимут, да и Василиса наверняка останется, но не будет уже такого напряжения.
   Хорошо он не спросил, почему я поседел так быстро, обрадовался он, хотя отражение в зеркале тут же объяснило ему отсутствие интереса у противников к его прическе. Там он был полностью русым, как и раньше. Этого даже он, сам себе не мог объяснить.
   Прошло еще два дня. Тимофей все ломал голову как же скрыть от шефа в течение нескольких дней, что он знает формулу, но при этом не слететь с работы, которая так важна в его шпионской деятельности. Еще и Сатин куда-то запропастился, злился он. Черт бы его подрал, неужели у них там нет единой информационной базы, или к ней доступ найти так трудно, все меня, что ли бросили?
   Злость его с каждым днем все нарастала, превратившись в тугой узел на сердце. Юноша себя чувствовал стариком из-за постоянных болей, но думать о мщении было уже не в его силах. Час за часом злость нарастала, прибавляя гнев от несбывшихся надежд, увидеть его, и ярости, от собственного бессилия.
   В четверг вечером двадцатилетний сотрудник фирмы, по производству лекарств, свалился с сердечным приступом. В больницу его привезли уже без сознания, на скорой помощи. К этому времени сердце практически остановилось, пришлось делать электрошок.
   Лежа в палате, и смотря, на рассветные звезды как на живое чудо Тимофей думал, почему же с ним это случилось, ведь он всегда был здоровым как бык. Перенапряжение, усталость, стресс вряд ли могли так быстро свести его в могилу. Почти свели, поправил он себя. Почти, не считается, напомнил надоедливый внутренний голос. Обычная комната, с обычным отсутствием обоев, но почему же ему тут, так жутко?
   - Так, молодой человек. - В палату вошел мужчина средних лет, лысый, но с усами, в белом халате. - Что вас так потрясло за последние месяцы, а?
   - Ничего. - Лучше соврать, чем доверять незнакомцам.
   - Вы уверены? - мягким голосом переспросил врач, - а я вот уверен, что да, потому что у вас забиты все сосуды и опухоль, размером с мой кулак на спине, вместо горба.
   - Это смертельно? - придя в себя от шока, спросил, наконец, он.
   - Без операции да, но и с ней я не уверен в результате, вы себя очень запустили, - пожурил врач. - Что бы не случилось, всегда есть выход, вот что я вам хочу сказать. - Встал и ушел, оставив своего пациента в тяжелых раздумьях.
   Еще никогда смерть не была так близко, даже тогда в лабиринте все это казалось лишь игрой, и ничем больше. Сейчас же жизнь его разделили две тени белая и черная. Ему, выбирать, которая победит, а вдруг во время операции что-нибудь раскроется, он же опять подведет родителей, а то и вовсе может не проснуться. Нет, это не вариант, надо решаться, или делать или нет. Риск есть в обоих случаях, и не в один он не может поверить полностью. Операция - жизнь, или полное забвение, побег - смерть, но перед этим справедливость и любовь рода. Хотя почему смерть, при втором выборе, он же сможет еще некоторое время пожить, вдруг это ошибка, недоразумение, которое через день - два откроется, и он опять будет свободен.
   - Доктор? - но пришла медсестра, по вызову, причем странно знакомая на лицо. - Василиса, как вы сюда пробрались?!! - в шоке закричал юноша.
   - Пришла к вам, вы недовольны? - женщина замолчала и уставилась в пол.
   - Нет, я... то есть да, конечно.
   Зачем она пришла, поддержать, подколоть, что-то выведать у меня на смертном одре? А почему на смертном, собственно, я еще жив, и представляю некоторую ценность. И даже эта палата и весь груз забот не в силах выкинуть меня из седла. Я воин? Воин, держись, значит, Тимофей, но будь с ней на стороже.
   - Не плачьте, - увидев, вырвавшуюся на щеку слезу у нее утешил он, - я сейчас был груб, но это... это, от нервов, простите.
   Часок посидели, поговорили, успокоились. В сущности, девушка оказалась не такой уж плохой. Родители ее любили, дяди, тети там многочисленные тоже, родственники со всех сторон опекали, вот она и стала такая нежная и ранимая. Тимофей ей посочувствовал даже. Так она усыпила его бдительность, что юноша расслабился, разнежился, поверил в ее чувствительность, и даже разоткровенничался немножко, полностью забыв про чудовищ. Развалившись в постели, юный герой размечтался о мирной жизни, пляже, отдыхе вместе с Василисой, и думать, забыв о родителях, Сатине, и уж тем более Старейшинах. Мир ему теперь казался сплошным раем на земле, а девушка рядом - самым прекрасным существом во вселенной. Душа парила, тело дышало, мысли свободно разбрелись во все стороны, и даже болячка его в сердце как-то стала меньше беспокоить, совесть вообще голос потеряла. Последнее, юноша даже посчитал, что к лучшему, зачем она ему сейчас, когда ничего плохого он не совершает? Это же благо вот так просто дать себе слово не волноваться, и спокойно спать на плече прекраснейшей из женщин, мягко держав ее за руку.
   Как хорошо, вздохнул Тимофей. Я лучший из лучших мужчин, сейчас окружен заботой и вниманием, и никаких тебе проблем. Зачем я только ввязался в эту игру, родители сами сейчас по себе, я сам, и никаких серьезных проблем. Мама с папой радоваться за меня должны, а не переживать, а то придумали себе заботу: сын, вот и сидят и смотрят на луну, в надежде, что я свалюсь неожиданно оттуда, и раскаюсь, что ушел. Нет, я жив и почти здоров, только со своей помощью. Лучше я привезу им невестку, а еще лучше внука. Да, собственный малыш, вот будет им о ком заботиться...
   Стоп! О чем это я, болезнь, папа в лабиринте, мама где-то там замерзает, что это я разлегся.
   - Нет. - Вскочить с постели и броситься бежать ему не дала мягкая рука его же "девушки".
   - Почему? - вырываясь, хрипел он, пошла пена изо рта, заболела грудь.
   - Нет, не волнуйся ты так, - закричала она, удерживая, что есть сил, - доктор Бован, доктор Бован, быстрее ему хуже! - теперь Василиса завопила во всю мощь своих легких.
   Тимофея быстро схватили за руки, насильно укладывая в койку. Он слышал только чьи-то голоса, прикосновений уже не чувствуя. Сознание уплывало, боль нарастала, а он все еще пытался вырваться.
   Больше он ничего не помнил, очнулся юноша уже в другой комнате, среди кучи пикающих, пишущих приборов. Ничего знакомого там не было, другой врач, другие медсестры, множество уколов и процедур. И пустота, из памяти вырезало все, исключая задачи по работе, умение, навыки и лицо Василисы. Чего-то не хватало, но что, понять едва пришедший в себя после операции человек просто не мог. От избытка лекарств голова гудела и плохо соображала, руки были связаны ремнями на запястьях, а пальцы не двигались даже при усилении внимания. Шея онемела полностью, не вправо, не влево не двинуться, так что лежал он не лучше трупа, безвольный, бесправный кусок мяса. Его трогали, переворачивали, кололи в разные места, не спрашивая не разрешения, не имени, не должности.
   - Все не так хорошо как мы бы хотели, надо ждать.
   Перевернувшись на бок, Тимофей стал напряженно ждать смерти. Стук за стуком ждал он своего конца. Вслушиваясь каждую секунду, подгоняя время. И больно и страшно сейчас все перемешалось, он ничего не чувствовал, а просто не боролся с неизбежным. Замерев, впервые прислушался к своим настоящим мыслям, это было очень неожиданно для него, он сам себе удивлялся. Принесли сюрпризы и какие-то картинки из прошлого, то чего он не помнил, всплыли ощущениям, что-то вроде смешения радости и боли, надежды и отчаяния. Остальное пропало бесследно, но об этом даже не жалел, ведь он ничего об этом не помнил.
   Приходящий раз в день врач ничего хорошего сказать не мог. Бубнил только что-то о вере, добре, справедливости, почете и уважении.
   Это не помогло, Тимофей впадал в уныние. Его медленно, но верно втягивался в вязкую пучину сомнений, боли, темноты и скверны, словно все, что он делал до сих пор, не имело значение. Каждая секунда стала испытанием не только для тела, но и психики. Ожидая смерти, юноша не замечал не рассветов, не закатов, и, тем не менее, Василиса - стала единственной звездой, пока еще державшей его на этом свете. И, тем не менее, и она приходила все реже и реже, надежда на выздоровление тоже таяла, а все остальное было настолько далеким и не реальным, что беспокойство не вызывало.
   Где-то затявкала собака. Юноша поднял голову, каким-то образом под его койкой сидел щенок, виляя хвостом, но глядя на него дрожащими, полными боли глазами. Тим опустил руку вниз, и поднял собачку к себе. Начал разговаривать с ней, пряча от врачей и медперсонала, спать, укладывал под одеяло в углу, научил не издавать не звука, по его приказу. Назвал, свою счастливую находку он Шустриком. Белая шерстка, черные лапки, носик и кончик хвоста делали из его питомца незаменимую грелку. Любвеобильный щенок, оказавшийся мальчик без перерыва лизал своему другу лицо, руки и ноги. А при случае, умудрялся добраться и до живота, почему-то ложась иногда поперек его тела, и замирая так, не двигаясь, некоторое время.
   Внезапно ему стало лучше, сердце болеть перестало, настроение повысилось. Да и врачи заметили это, отметив улучшение некоторых параметров.
   А спустя сутки сами врачи прибегают, бешено вращая глазами. Три сестрички и эти добрые дяди, начинают тыкать, ему в область сердца какие-то приборы, бросаться непонятными терминами, вызывая больше любопытство, нежели страх у молодого пациента. Вся эта кутерьма продолжается бог знает сколько времени, и только потом врач траурным голосом оповещает комнату диким визгом:
   - У него нет сердца.
   Как это нет, я же дышу, подумал юноша. Они что все с ума по сходили? Резко схватив врача за руку, он переспрашивает:
   - Как это нет, что совсем?
   - Совсем. - Обреченно подтверждает врач и грохается в обморок.
   Ну и дела, улыбнулся Тимофей, не со здоровым сердцем, так вообще без него, чем плохо? Скажу это врачам, пока им совсем плохо не стало. Но слушать его было не кому, люди в белом, каждый, услышав такую новость падали на пол в состоянии небывалого шока, не издавая не звука.
   - Ну и черт с вами! - махнул рукой Тим, встал сам с постели, подхватил Шустрика на руки и прямо так, в белом халате вышел во двор. Была весна, дышалось хорошо, было свежо и красиво. - Чудесно, правда? - обратился он к щенку, тот только лизнул в ответ подбородок хозяина, в знак согласия.
   Люди в городе, конечно, были сильно удивлены человеком, идущем в таком виде по главной магистрали, и напивавшем песенку себе под нос, о дожде. Рядом совершенно свободно бежал странного окраса щенок, весело встречавший всех, кто наклонялся его погладить. Пройдя часа три, сам, пешком, без помощи людей или транспорта, юноша сам нашел свой офис и спокойно прошел туда, не обращая внимания на шокированных сотрудников.
   - Все я на месте. - Сказал он шустрику, усаживаясь в кресло. Заложил ногу на ногу, руки за голову, и продолжал так сидеть, пока не пришел начальник, проверить слухи, которые до него дошли. Ворвавшись в кабинет, Плутов увидел ту же картину, только плюс еще маленькое существо с огромным розовым языком у него на коленях.
   - Что происходит? - ошарашено, спросил он.
   - Я работаю, - ничуть не стесняясь, ответил сотрудник.
   - Вы издеваетесь? Или умом повредились, почему вы не в больнице?
   - Меня выписали. - Не моргнув глазом, соврал Тимофей.
   - Как это выписали? Послушайте, не знаю, что вы намерены делать, но если уж пришли сюда, так занимайтесь делом, а не Ваньку валяйте.
   - Хорошо. - По клоунски широко улыбаясь, ответил он. - Сейчас же и приступлю, позовите мне, пожалуйста, Василису Деонисовну, как можно скорее.
   Говоря все это, юноша встал, открыл начальнику дверь. Тот толи от неожиданности, толи от столь не присущей ему наглости, осипшим голосом позвал девушку, а сам безропотно удалился, даже не сделав замечание по поводу его нового внешнего вида.
   Секретарша, тоже увидев его, не грохнулась в обморок, но он вовремя подставил руки, и она передумала.
   - Не беспокойтесь, - успокоив ее, таким образом, Тим быстро подбежал к столу, и начал там что-то искать.
   Василисе показалось, что она сошла с ума. Из собранного, умного легко управляемого человека, он превратился в сумасшедшего с этой вечной радостью на лице, и непонятными действиями. Даже ходил он теперь иначе, спокойную уверенную походку, заменили маленькие отрывистые шаги. Бегающие глазки были еще одним новшеством, а переодеваться он не захотел весь этот и следующий за ним рабочий день.
   Что с ним? Гадали все, начиная от охранника, кончая высшим руководством. Не те, не другие не пришли к какому то точному выводу, но решили наблюдать за ним пока со стороны. Доверять, конечно, больше не доверяли ничего важного, но и акцента на его не трудоспособности тоже не делали, хотя он после этого много чего изобрел. Например, совершенно новый освежитель воздуха, уничтожающий полностью на расстоянии метра всех вредителей и все бактерии, отчего этим воздухом нормальным людям, привыкшим к загазованности и испарениям, дышать стало невозможно. Еще он придумал способ приготовления мороженного без длительного процесса, которого раньше требовал этот продукт. Его изобретением была простая палочка, которая замораживала все, во что ее опускали, превращая в ровно точно такой же, как она кусок льда. Сделав много полезного для компании, это работник не мог быть уволен без тщательного обследования, но что ему не говорили, так и не смогли люди узнать, что с ним случилось?
   Его мысли на этот счет почему-то никто не спросил. А если бы и да, ответить на данный момент ему было нечего. В голове образовалась пустота, руки делали что хотели, а все окружающее - казалось диким и непонятным, люди обрели маски и мимику животных, а животные наоборот, были добры и нежны с ним. Так и не разобравшись, Тимофей просто решил остаться в таком состоянии столько, сколько ему будет позволено, а уж потом в более ясном умственном контексте он разберет, что натворил, и что ему по этому поводу думать.
   А пока листва, трава, солнышко и доброта. Козявочки, букашечки тоже в счет, только вот большие собаки и гиены вызывали в нем страх и озабоченность. Они бросались на него, пытаясь укусить, а юноша только отмахивался, мол, ему сейчас ничего не страшно.
   Так прошел год. Постепенно к его безумствам все привыкли. Мятежный дух успокоился, никто больше не преследовал Переселенцев, в его голове больше не было зла, и он свободно общался с ними, обмениваясь опытом и мнениями. Старейшины сами были удивлены, насколько легко люди - чудовища от них отстали, родители, которых он не помнил, передавали ему море приветов и пожеланий. Все были довольны, и доброжелательны, только ведь известно, что затишье бывает только перед очень сильной грозой. Но пока не было слышно даже грома.
   И он грянул. Молния в виде озарения посетила вдруг молодую голову. Вдруг, с неба, в глаза ему ударил яркий свет, появившийся после этого человек напоминал кого-то виденного человеком раньше, но кто это, вспомнить не удавалось. Яркая тень белого цвета отделилась от света светло - зелеными искрами, в большом количестве очерчивающими контуры тела. Мужчина, высокого роста, с самыми странными глазами на свете подошел к юноше, положив руку на плечо, в знак приветствия.
   Тимофей молчал, ему нечего было сказать. Светлый и теплый мир его грез, треснул пополам от этого явления. Что-то новое вторглось в него, и сразу изменило, как на это реагировать юноша еще не понял. А пока это так, молчание - козырь, ведь оно не к чему не обязывает, и не принуждает.
   Сатин, изменившийся и помолодевший, стоял перед ним по стойке смирно.
   - Ты меня не узнал? - улыбка быстро сменилась печалью.
   Положение не изменилось. Люди стояли друг против друга в одинаковом ожидании первых слов. Первый кто заговорит - решит всю судьбу разговора, а то и всех дальнейших взаимоотношений.
   Что-то не так, решил Переселенец.
   Странный человек, подумал носитель.
   Тишину нарушил быстро вбежавший сотрудник из соседнего кабинета. Там произошла производственная авария, и срочно требовалась помощь еще нескольких человек. Искали любых, кто способен хоть в чем-то дельно разобраться, а кого нашли, отсылали прямо внутрь проблемы, то есть в самое пепелище. Надо было срочно выяснить, есть ли там отравляющие газы, и как это может повлиять на людей в целом.
   - Тимофей К. Лесмус помогите, пожалуйста, у нас катастрофа в третьем секторе, пожар, а рядом как раз склад материалов.
   И убежал, оставив присутствующих самим догадываться об остальном.
   До Тимофея информация доходила долго, тогда, как Сатин сориентировался быстро, схватив его за руки и потащив наружу, из кабинета, в котором они вели беседу. Общими усилиями, двадцати человек, плюс для остальных невидимый еще один, люди потушили пламя, сразу начав разбирать завал, составляя список всего "пропащего" таким способом, и истраченного до этого момента.
   - Второй пожар за год, о чем вы только думаете? - вечером шеф требовал подробного отчета, повышая голос на всех без исключения. - Бесценный материал пропал, а вы так ничего не открыли, какие из вас ученые, бездари вы все. Вон с глаз моих долой, к концу недели сделаете то, что положена, заменив все, что сгорело своими силами, и никаких оправданий. - Отчитал всех, затем взялся за юношу. - А ты чего молчишь? Сказать нечего, или опять думаешь о чем-то постороннем?
   - Нет.
   - А о чем тогда? - раздосадовано стукнул кулаком по столу Плутов. - За последние двенадцать месяцев от тебя никакого толку, в результате почти нулевой результат, а ты ведешь себя так, словно ничего не случилось. Говори, о чем думаешь, или иди отсюда, работать, наконец.
   Тимофей последовал приказу. Не прошло и минуты как там его уже, и след простыл, больше чем шеф наверно не был удивлен этим поступком никто.
   - Вызовите ко мне Василису! - приказал тут же он своему секретарю, через кнопку вызова.
   - Ну и как? - первое что спросил он, по ее прибытию. - Бесполезен теперь нам этот "гений" или нет?
   - Не знаю. - Прямо призналась она. - Он ведет себя странно, больше не реагирует на уловки. Бубнит себе что-то под нос целыми днями, но о родителях не вспоминает, карьерой не интересуется. Теперь его лучшие друзья эта дворняжка, и бабочки с голубями за окном. Любые слова не доходят до него, он слушает, но не слышит. Более того, иногда, кажется, этот человек ничего не делает, а он потом раз, и делает открытие. Сами знаете, не совсем те, что нам надо, но тоже открытия. Я в замешательстве, пробовала достучаться до него словами - бесполезно, соблазнить - никакой реакции, вместе с ним приняла участие в экспериментах, но допустила ошибку, и была тут же отстранена. Вот, пожалуй, и весь отчет.
   Чудовище, выслушав это, задрожало от ярости. Но, сжав кулаки, вытерпело, сдержав грубые слова пытавшиеся слететь с его губ.
   - Что же ты предлагаешь с ним сделать?
   Девушка пожала плечами, ей было все равно, ее задачей была разведка и наблюдение, все остальное не в ее компетенции. Ее вообще тогда отозвали из больницы, вот теперь снова мучится, и ради чего, ради пары-тройки стариков утверждающих, что они могут нечто такое чего не могут остальные?
   - Ваши предложение? - необычайно сухим голосом потребовал начальник. Резко, вырвав ее из страны грез, куда ее случайно мыслями занесло.
   - Не знаю, можно попробовать раскачать его, а можно - убрать, это уж вам решать. Лично мне кажется все бесполезно, для нас он потерянная единица, сколько времени на него ушло, сил, надежд, а ему хоть бы хны, он сидит как болванка, улыбаясь, целый день и все.
   - Скажи это совету директоров. - Оскалив зубы, проговорил Плутов. - Надо с Тимофеем что-то решать, а что я не пойму. Он еще может реально вывести нас на своих родителей и их приспешников, но быть может мы, и впрямь зря тратим на него время. Как узнать стоит он еще чего-то или нет?
   - Может сообщить родителям? - задумалась девушка.
   - То есть?
   - Сделать там, в их среде намек на его не вменяемость, и посмотреть, как они отреагируют?!!
   - Не пойдет, как сын, он им по-прежнему дорог.
   - Вы уверены?
   А в чем-то она права, Старейшины не за что не пустят столь ценного человека как Лесмус, даже за его сыном, если тот им бесполезен будет. Яйца курицу не учат, потому и тяжело будет Переселенцу переубедить их, если только сам мальчишка не ценен для них отдельно.
   - Можно попробовать это! Если ты права, мы, не потратив практически ничего, узнаем о них много интересного, и заодно может быть, получим еще несколько тел бесценного материала.
   - Так что делаем? Кто запустит дезинформацию, или обманывать придется через них же? - спросила, переминаясь с ноги на ногу, девушка, она все еще думала в реальном времени.
   - А мы и не будет обманывать, - усмехнулся мужчина, потирая руки о брюки, - мы запустим по телевидению информацию, что один из наших самых молодых сотрудников болен, и нуждается в лечении. Это объяснит людям, почему наша продукция запаздывает появляться на рынке, и скроет финансовые махинации, и заодно привлечет родных щенка. Да, и еще, принесите мне досье, на всю эту семейку, я хочу еще кое-что уточнить для себя.
   Поняла, поспешив выполнить задание, Василиса ударилась бедром о край стола, не заметив этого.
   Спустя всего два дня, на одном из главных каналов, ведущая сообщила такую новость: "в одной из самых больших фирм по производству лекарственных средств, заболел важный сотрудник Тимофей К. Лесмус, сообщил нам генеральный директор В. П. Гудин. Ночью доставленному в госпиталь пациенту, стало лучше. Однако лекарство, обещанное этой фирмою людям всего земного шара к 2008 году, будет выпущено, если вообще будет к 2010. Сожалеем за причиненные неудобства". Продолжаем новости...

Время перемен

   - Думаешь, наш мальчик жив? - обеспокоенная мать исходила уже всю пещеру вдоль и поперек, в нервном напряжении.
   - Верь, жив! - успокаивал ее муж, не выходивший, тем не менее, из своего убежища. Пока что полностью появляться, из дерева было рано, а вот руки выдвинуть и обнять женщину он вполне мог. Сам своего беспокойства стараясь не показывать Лексус все же начал заметно волноваться, голос иногда выдавал его.
   Пришел Старейшина, зачем-то срочно вызвав их к другим. Переглянувшись, молодые родители все же пошли за ним. Мужчине пришлось выбраться из молодого побега, Кире - собраться с силами, что бы не заплакать, или забиться в истерике. Втроем они прошли, сквозь множество пещер, им надо было дойти до того места, где не ступала нога иного человека кроме них. Там было все чисто, энергия струилась и вилась, дышать свободой, говорить природной, и знать, что вода тут совершенно невинна и отражает именно то, что происходит. Никак иначе настоящее, прошлое и будущее узнать они не смогли б.
   После долгой дороги они вышли на небольшое открытое пространство, по краям которого было открыто пять кратеров, шедших вниз, в еще более святые места. Находились они полукругов, разделяя один круг, номинально на две части. Каждый из присутствующих здесь имел свое место. Женщина так и осталась стоять у входа, тогда как остальные встали рядом с кратерами и застыли в ожидании. Оно было не долгим. Свист неизвестной птицы оповестил об их приближении, двенадцать Старейшин вошли, и так же встали, каждый около своего места. Двое в центре, Лесмус и еще один Переселенец.
   - Пора соединиться, или разъединиться, решать вам. - Сказал, первый, главный Старейшина.
   - Стоит ли решать это сейчас? - Напротив него стоял другой, противостоявший ему не силой, а словом.
   - Время настало, медлить опасно, чудовища наступают, по одиночке мы не справимся.
   - Они оставят свои попытки, едва поймут тщетность всех усилий. Быть может, будет проще просто объяснить их заблуждения?
   - На это надеяться - себе вредить, они уже слишком много познали, появилась жажда, а ее так просто не утолить, одними словами.
   - Жажду можно вылечить, это не аргумент, придумайте что-нибудь по новее.
   - Хорошо, тогда другой факт: еще сто лет назад, о нас знали едва двадцать человек в разных частях света, сегодня - нас знает едва ли не половина всей планеты, как это вы можете игнорировать?
   - Знать то знают, но доказать ничего не могут. Кто послушает группу безумцев, даже если один из них президент? Вы явно переоцениваете их силу.
   - А вы недооцениваете! Допускаю, веры сейчас мало, но это только сейчас, пройдет день, месяц, год и все изменится. Мы знаем, в прошлом было много ошибок, в настоящем - мы, возможно, допускаем их еще больше, что же останется нашим детям в будущем?
   - Кстати о детях, сможем ли мы их вообще иметь в будущем еще вопрос. Наши гены мутируют, на данный момент они самодостаточны и почти не хотят воспроизводиться. Вы об этом лучше бы подумали?!!
   - Об этом все и думают. Сегодня мы решаем, быть нам или нет, объединяться с другими людьми или нет, есть ли будущее у нас или отсутствует. - Лесмус замолчал, преодолев себя, и только затем добавил. - Я уже практически потерял сына, и знаю что такое боль расставания с собственным ребенком. Может я не прав, и сильно ошибаюсь, но предлагаю вам всем рассмотреть сейчас моё предложение: мы не с кем, никогда не соединяемся, передавая все наши знания, опыт и инструкции обратно туда, откуда собственно и получаем, и так и живем, до конца адаптационного периода, не имея потомства вообще. Или, - подчеркнув паузу, - шагаем вперед, соединяемся с другими людьми, что частично приведет к потере некоторых навыков, и продолжаем свой род в соответствии с древними законами. Вот мое предложение, выведенное сегодня на голосование, я закончил, спасибо всем!
   Тишина в горах невозможна, она там настолько яркая и звонкая, что ее невозможно не заметить, но можно почувствовать и узнать. Даже тысячу раз, пройдя этот путь, невозможно было, до конца насладится этим местом. Знавшие это Старейшины, в ней должны были прислушаться к себе, то есть заглушить все звуки, все чувства и эмоции, что бы остаться безучастными. А это было тяжелее всего.
   Лесмус знал, на что шел, говоря все это, знал так же и на что толкал присутствующих, но не злоба, или давящее чувство вины заставило его так поступить, а внутренний голос довлеющее звучавший все громче и громче, словно колокольчик у него над головой. Душа просила свободы, а она не могла появиться, без некого раскрепощения и некоторых действий со стороны людей. Нужен был осознанный шаг в ту, или иную сторону.
   Встретившись после этого взглядом с супругой, Переселенец понял, что не один в этом стремлении, и сердце его наполнилось еще большей уверенностью и теплотой. Пришло и некое успокоение, он сделал что мог, теперь не его время, и не его слова решат все.
   Голосование прошло вне его сознание, он в это время говорил с Кирой, благодаря, за понимание и помощь, умоляя ее набраться еще терпения. Пусть мы станет обычными людьми, но мы будем вместе, любимая, крепись, я знаю годы и расстояния, встречи и порицание, но я не знал настоящей любви до тебя, и прошу лишь об одном, наберись терпения, прояви больше любви и сострадания - только это помоет нашей семье остаться цельной и крепкой.
   - Выйдете все вперед! - приказал главный Старейшина, своим собственным примером демонстрируя любую готовность. - Видимо, время действительно настало: Старейшины, и даже вы, не являющиеся Переселенцами, - взгляд его упал на Киру, - выслушайте решение молча, с подобающим ему уважением. Единогласно, совет проголосовал за почти полностью открытость нашей деятельности, чему я, тоже, кстати, очень рад. Идите куда хотите, делайте что хотите, отныне вы имеете право на разглашение информации с первого до седьмого уровня. Остальное - для так и остается только избранных.
   Преклонив колени, все присутствующие не сказав не слова одобрения или радости, поклонились, и тихо ушли. Остались на месте лишь муж и жена, обрадовано смотря друг другу глаза, не в силах сдвинуться с места или обняться от охватившего их обоюдного чувства радости. Лишь женщина позволила двум слезинкам, стечь с ее лица, Лесмусу в этот момент показалось, что и он плачет тоже.
   Воцарилась небывалая для этого сезона жара. Бесконечно рад этому был только Тимофей, остальные сотрудники пили много воды, и, вытирая пот со лба, ругали погоду всеми известными им ругательствами. Обрадовано бегая за солнечным зайчиком начиная от своего кабинета, кончая всем зданием, юноша как ребенок не видел проблем в своей теперешней жизни. Хотя прошло три месяца с объявления в новостях, никто даже не думал поместить его в больницу, наоборот даже стали с жалостью смотреть, на столь рано ушедший ум молодого гения.
   И чего это люди все носятся и мечутся вокруг, не мог понять Тим тем временем. Окружающий мир стал для него нечто вроде муравейника, где каждый делает свою работу, но не смотрит вокруг. Шокировали это его новую личность, он и сам не знал, но волновало точно. Словно две половинки одной машины, в его голове то сходились, то расходились две схожие по форме, но разные по смыслу мысли: первая о том, что он, быть может, чего-то не понимает, другая - он то понимает, а другие нет. Какая из них правильная, понять было не в его силах, но постепенно к нему стали возвращаться старые воспоминания. И страх, от них, стал присутствовать не только в них, но и в делах нынешних. Прошлое и настоящее вступили в борьбу, выиграло будущее, которое Тим так ясно представил себе однажды, оно начало сбываться даже быстрее, чем ему хотелось.
   Однажды, светлым днем, или поздним вечером, на данный момент для него было все равно, он смотрел в окно, и вдруг увидел маму стоящую прямо под ним, в обычном платье, но с безумно грустными глазами. Она просила его ими, умоляла придти к ней, вернуться в семью, и он не смог противостоять этому. Его ноги сами пошли вперед, сами спустились по лестницам, вышли за пределы здания, выведя его на главную площадку. Потом были толь объятья, и теплое чувство наполненности, без одиночества.
   - Мама?!!
   - Тима, эх, Тима, Тима, пойдем, отец ждет нас в машине.
   Он уже было пошел, почти сел, почти победил, но тут из здания выбежали множество людей в черных одеждах. Не успели они оглянуться, как были окружены ими. Был отдан приказ, о сдачи, громко, немедленной.
   Супруги переглянулись, но казалось, удивлены не были.
   Так же быстро их под дулами орудий, ввели в подвал, подняли на первый этаж, провели по длинному коридору и втолкнули в морозильные камеры, которых там было ровно двенадцать.
   - Зато теперь мы вместе, - утешил отец, не без юмора.
   - Что с нами будет? - спросила Кира, все еще удерживая сына за руку.
   - Ты на это рассчитывал, папа? - очнулся блудный сын.
   Лесмус кивнул.
   - Надо узнать кто у них тут главный, и прекратить эти гонения. - Мужчина подпрыгнул, пытаясь коснуться потолка пальцами, чуть не примерз. - Холодновато у них тут, интересно, зачем уважаемой фирме по производству лекарственных средств морозильные камеры размером с человека?!!
   - Вот и мне любопытно, - поежилась Кира. - Сына мы спасли, но сами сидим в заточении, придумай же что-нибудь, мне не улыбается сидеть тут долго.
   - Думаю уже, дорогая, наслаждайся пока видом. - За эти слова, муж чуть было от жены по шее не получил. Хотя вид надо признать был отличным, каким то образом окошки в камере стоя у стены, находились как раз на уровне заднего окна здания, выходившие на сад. По расчету Киры там росло не меньше сотни тысяч одуванчиков, васильков, разных там каш и хризантем.
   Тимофею же все это казалось повторяющемся сном, пришлось срочно приходить в себя. Воспоминания, как стрелы, обстреливали его голову, принося боль и страдания каждым своим движением. Сначала была полная неразбериха, потом все вроде нормализовалось, но все равно не отпускало его чувство, будто это все уже было когда-то, и кончится печально.
   - Мам, пап, а вы не проверяли, когда я рождался день моей смерти?
   Вопрос их, мягко говоря, привел в шок, Переселенец пришел в себя первым:
   - Нет, а что?
   - Просто, помниться мне, я как - будто умер, а теперь жив, как это возможно? Доктор сказал, у меня пропало сердце?
   - Как это нет, подожди кА...
   - А когда ты был у врача? - обеспокоено перебила мужа, Кира.
   - Вчера, или нет, неделю назад, не помню.
   Вот теперь они действительно заволновались, оба, в один и тот же момент. Их мальчик вел себя не то, что странно, ненормально:
   - Тимофей, ты вообще нормально себя чувствуешь?
   - Вполне. - Широкой улыбкой, он хотел сказать, не беспокойтесь, я не сошел с ума, и не рехнулся, я просто сейчас на другой стадии сознания, развитие такое мое необычное, но вам должно быть привычное.
   - Хм...
   Вошли похитители, среди них был и Плутов, и Василиса.
   К ним добавили еще одну девушку, втолкнув презрительно внутрь мимоходом назвав Ви.
   - Всем привет! - вежливо поздоровалась она.
   Муж и жена, только удивились, их сыну было практически все равно. Только вот, казалось бы, зачем к ним еще кого-то поселили, их семья, это только они насколько было известно. Девушка была молодая, сверкала безукоризненной улыбкой и манерами, блондинка с глубокими зелеными глазами, она скорее напоминала студентку, пойманную на свидании. Раскрасневшиеся щеки, суетливые движения - все говорило о том, что она не ожидала тут быть.
   - Вы меня извините, если помешала, я тут... в общем, меня зачем-то вызвали к декану, потом эти люди схватили меня своими лапами за волосы и в фургон, я думала какие-то похитители - извращенцы, а оказалось нормальные люди, только со странностями. - Торроторила без остановки девушка.
   Пришлось ее срочно прервать.
   - Мы понимаем, - взяла за руку, оказавшуюся действительно студенткой, Кира. Как она меня напоминает, даже изумилась женщина, только я тогда сбежала, а эту они поймали все-таки.
   - Скажи Ви, я правильно произнес твое имя, да?!! Так вот, Ви, а ты в последнее время не блистала какими-нибудь способностями, вне института?
   - Эээ... - замялась девушка, теребя мини юбку, и отчаянно жуя жвачку. - Да, я только в клубе, на дискотеке одному парню руки укоротила, а он оказался сыном декана, вот я и оказалась так тут, а что?
   - Уточни, пожалуйста, как укоротила? - переспросил Лесмус, одновременно ковыряясь в потолке. Что он там искал, и ему самому пока было не известно, но чувствовал что надо.
   - Кхм, - прочистила горло, Ви, словно и не слышала вопроса.
   - Возможно, это имеет отношение к твоему заточению. - Деревянным голосом поведал ей вдруг Тимофей, глядя пустыми глазами в бок.
   - Да?? - протянула она, - А что это с ним? - вытягивая жвачку изо рта, спросила Ви.
   Переселенец нахмурился, эта девочка не так проста, как кажется:
   - Ответь на вопрос... - резко сказал мужчина, но потом смягчился, - пожалуйста, это очень важно, для нас всех.
   Какие-то люди, с приветом, подумала девушка. Взрослый роется без конца там где-то, а эта женщина смотрит на нее так, словно она шпионка всех времен и народов. Зря конечно она тогда вспылила, но в гневе она не управляема, а он достал своими дикими предложениями, вот она и треснула его в известное место пару раз. Откуда ей было знать, что в ее руках столько силы, она в жизни спортом, помимо танцев не занималась. Да и когда еще были эти танцы, нет, тут определенно что-то не так. Хорошо хоть предки не будут давить на психику, они далеко, в другой стране, а она тут, с этими психами, а вдруг они набросятся на нее, если она не ответит? Нет, вроде мирные, а ладно, это не в первый раз, переживет:
   - Я стукнула его в живот, но совсем не сильно, а он вдруг загнулся и закричал таким диким голосом, что я... в общем, оказалось, я опять вспылила, ну и...
   - Ну и что? - уточнила Кира.
   - Да, откуда мне было знать, что в эти моменты я сильнее Геракла, ну и я ребро ему сломала, все начали орать сразу, обвинять, декан пообещал даже выгнать из института, а мне нравится там учиться.
   - Понятно...
   - Что - что понятно? - чуть не плача переспросила девушка, - и вы туда же, - сев прямо на пол, она схватилась за голову, - я же не хотела, что б все было так, я лишь хотела, что бы он отстал, это что преступление?
   - Нет, конечно. - Внезапно сын, проявил инициативу, и, перехватив родителей кинувшихся на помощь, сам присел рядом с девушкой, положив ее голову себе на грудь, и неловко обнял. - Ты не виновата, конечно, нет.
   Чувствительная девушка сразу кинулась плакать, отвести душу так сказать, пока была возможность. Ведь эти люди были первыми, кто не осудил ее. Люди в клубе, сообщили органам правопорядка, те в свою очередь арестовали ее, долго держали в камере, а после приехали те люди и привезли сюда, а по пути не одного доброго слова, лишь подозрительные взгляды и оружие наготове, где уж тут не заныть.
   - Спасибо. - Откуда-то из кармана, выудив платок, она высморкалась, и посмотрела более внимательно на своего утешителя. А он вполне ничего, подумала она, только заторможен немного. - А вы кто вообще, и кто эти люди?
   - Меня зовут, Лесмус! - представился, глава семьи, - это моя жена Кира, - указал на женщину рядом с собой, - а это наш сын Тим!
   - А кто эти люди мы и сами не знаем? - солгала жена, глядя прямо в глаза девушке. Чувствуя, так пока надо.
   - А меня... - хлюпая носом, представилась студентка, - друзья зовут Ви, и только для избранных я Виеремия Кузьминишна Агик! - имя, фамилию, и отчество свое она произнесла так, как обычные люди произносят титул принца, или короля, с долей уважения и сарказма. - Я на третьем курсе, учусь на программиста.
   - Приятно познакомится, Ви! - чуть более живым голосом сказал Тимофей, - я работаю идеологом этой фирмы, уже много лет, даже школу не закончил. - Уточнил он, как бы походя.
   - Эээ... да, а почему?
   - Сбежал из дома! - Глаза их встретились, и больше не нужно было никаких вопросов. Она поняла давить больше не стоит, он - подавляя ее любопытство, спасал от стыда лишь себя, обоим родителям было се равно, что он не доучился, лишь бы жив был, здоров и счастлив их малыш.
   - Ясен пень, ну что, долго они нас тут держать, намерены? - перевела на другие стрелки, разговор Ви.
   - До самой смерти. - Неудачно пошутил, глава семейства, но приостановил дальнейшие комментарии, заметив два направленных на себя взгляда. - Ладно, ладно, я понял, не буду... во, нашел! Наконец-то, может скоро, мы сами выберемся отсюда....
   - Что там? - нетерпеливо прервала его девушка, вскочив с места.
   - Воздух, - озадачил ее Лесмус, - ну что дорогая, сможем мы общими усилиями, вытолкнуть крышку нашего гроба?
   - Она толстая? - задрав голову, только и спросила Кира.
   - Сантиметров пять-семь, если не больше. Поднатужимся и все, только бы сил хватило.
   Как в сумасшедшем доме.
   - Эй, вы, как вас там Кира, Лесмус, что вы там задумали я не понимаю?
   - Просто, - как по головке, кувалдой долбанул, улыбнулся Переселенец. - Сделаем из воздуха небольшой рычажок, и выдавим потолок, если получится.
   Так и сделали. Под изумленным девичьим взглядом женщина, назвавшаяся Кирой, сложила руки около груди в кулак, закрыла глаза, как шаманка что-то там нашептала, и вот у нее в руках уже действительно что-то вроде мини молнии сверкает и мечется. Ее муж, назвавшийся по странному Лесмусом, присоединил свои руки к ее рукам, наращивая клубок. Через несколько секунд, в камере уже присутствовал мини ураган, повеяло не слабым холодком, пришлось от него даже руками глаза закрывать. И вот уже вся эта махина, свистя и сверкая, выгибается во весь рост, и делает дырку за дыркой в толстой пластине наверху. Как - будто потолок бьет гигантская рука, раз, за разом выдерживая напор, раздавался треск, и казалось, вот-вот вылетит, но не тут то было.
   - Слабовато, - усмехнулась, Ви, и никого не спрашивая, разгоняется и ударяется плечом о стену, после чего раздается последний звук поддающейся пластины, и потолок с треском вылетает. - Меня только надо было чуть-чуть разозлить. - Пояснила она своим новым знакомым, такое поведение. - Только кость немного поболит и пройдет, - поморщилась студентка уже позже, потирая плечо.
   Безумие, подумали все твое, но лишь Кира подошла к молодой страдалице и оставшимися силами облегчила ей страдания. Уж что-что, а кости сращивать для нее не проблема, скорее для нее будет проблемно залезть мужу на плечи, а потом где-то там спрыгнуть с двухметрового расстояния.
   - Пошли уже. - Проворчал муж, подбрасывая за талию их одну за другой.
   Тимофей взобрался и спрыгнул сам, вполне благополучно, первым, подхватив затем и маму с девушкой. Сильные объятья затормозили падение, и они тоже ничего себе не сломали. Лесмус же тихо сбоку, плавно переплыл по воздуху что - бы новенькая не сильно нервничала.
   Оглянулись, вокруг оказалось довольно мрачно. Большая серая комната, ничем даже не выкрашенная, а по стенам расставлены камеры, больше гробы напоминавшие, и не одного человека охраны. Эти люди были явно очень самоуверенны, и не ждали сюрпризов от своих гостей.
   - Что дальше? - нетерпеливо прервала тишину Ви.
   - Дальше?!! Мы к себе домой, ты - к себе.
   Виеремия Кузьминишна Агик приуныла, они ей так понравились, да и прикольно получилось с крышей, и вот этот все испортил, да еще таким тоном сказал, словно она им навязывалась. Да больно надо, у нее своих дел полно, а эти чудики не по ней.
   - Как хотите, - деланно равнодушно ответила она, - пока тогда, не болейте, и счастливо добраться до дома! - и прежде чем они успели ответить, девушка быстренько исчезла, что бы не вызывать лишних эмоций. Привязанности и ей сейчас не к чему, и так полно подруг висит на шее, институтских.
   Разошлись, она направилась на лево, они - на право. Преждевременно, конечно, но все считали что так и надо, и только тогда, когда они увидели толпу, собравшуюся около здания, поняли что поторопились.
   - Ого... людищ, полно.
   - Слишком много противников сразу, - одновременно с ней, сказал отец семейства, выглянув из первого попавшегося окна.
   - Они не выпустят нас, да? - вздохнув Кира, опустив плечи. Опять, опять все сначала, беготня, борьба, раненные и плененные, - когда же это надоест уже всем?
   Тимофей вздохнул тоже, и ему бы очень хотелось это узнать?
   Пока люди за стеной не заметили сбежавших, еще можно было все развернуть обратно и вернуться в камеру, единственное, что трудно будет объяснить, так это вышибленный потолок. С другой стороны добровольно сдаваться никто не собирался, не с той, не с другой стороны.
   - Вам помощь нужна? - неожиданно всех напугал бодрый девичий голос за спиной. Они вздрогнули и обернулись. - Хи-хи, видели бы вы сейчас свои лица?!!
   Сразу же у Лесмуса и Киры серьезно сжались кулаки, Тимофей только обрадовался возвращению девушки, сам не осознавая этого.
   - Знаю, знаю, но мне без вас не уйти, пожалуйста, можно я с вами? - умоляюще состроила глазки девушка, сложив губки бантиком.
   Возьмем? Одними глазами спросил жену Переселенец, она может помочь нам выйти отсюда, а потом пойдем каждый своей дорогой?
   Ты уверен, что ей можно доверять? Все еще сомневалась она.
   На этом уровне да, я думаю...
   - Мам, пап, идем, скорее, конечно пусть она останется с нами, ведь мы же не можем ее бросить, не зная, что случится потом? - поддержал Ви, Тимофей.
   Решено, смирились родители, похоже, эта девушка очень нравится их сыну, и им придется это учесть, пусть и в ущерб собственной безопасности. Кто знает, может, это они не правы, не доверяя ей, пока что Ви не давала поводов для подозрения ее в связях с чудовищами. Но еще не вечер, посмотрим, подумаем, понаблюдаем.
   Теперь уже вчетвером приняв решение снова исследовать крышу, но теперь уже всего здания, бывшие пленники быстрыми шашками отошли назад, взобрались на одну из камер, и вылезли в наружный люк, ведущий прямо на крышу. Там было еще множество камер, но не работающих.
   - Они с ума сошли? - не сдержалась всерьез испуганная студентка, потрогав таймеры.
   - Не думаю, что в этом дело. - Остановился рядом Лесмус.
   - Тогда, зачем им столько? - прищурилась девушка. - Они же не собираются весь город сюда запереть?!
   Город?!! Весь город.
   - Кира, Тимофей, быстро идите сюда. - Помахал им рукой отец семейства.
   А когда те, подбежали, кивнул на камеры, озвучив, свой неожиданный вывод вслух, всем.
   - Я думаю, чудовища, собираются превратить этот город, в экспериментальный центр, а люди тут - будут подопытными кроликами, мучимые нашими с вами клетками.
   - Это же чудовищно, - никто из присутствующих на крыше, не смог сдержать тошноты. Тем более Ви, она еще такого не знала, а думала, что по телику можно увидеть все. - Как они остальному то миру объяснят такую пропажу?
   - Очень просто, - ответил за семью Лесмус, - расскажут им о новом лекарстве, предложат в качестве исключения, первым попробовать чудо аппарат, а тем временем потихоньку будут вводить им в вены яд, рассчитывая, какая доза нужна, что бы он заработал как надо. Кто и сколько погибнет при этом, им все равно, главное результат.
   Секунды две, от такого предположения у людей пропал голос. Такого не ожидал никто, все в душе, надеялись обойтись меньшими жертвами.
   - Но... но, это... неправильно, незаконно, бесчеловечно.
   - Кира. - Тем временем мужчина, давая девушке придти в себя, подозвал жену, и они зашептались стоя вдвоем неподалеку от остальных.
   - Думаешь так все просто, быть может, это просто догадки?
   - А ты сама подумай, они практически достигли бессмертия, что им еще надо, кроме того, как двигаться дальше, а управление людьми очень заманчивая перспектива, пока тебе девяноста, вот лет под триста, они поймут свою ошибку, но мы не можем столько ждать.
   - А вдруг они действительно хотят помочь?
   - Да?!! Насильно?
   - Как же быть, мы не можем все решить за этих людей, они сами должны сказать, согласны они на это, или нет...
   - А их кто-нибудь спросит, ты думаешь?
   - Это не поддается никакой логике, эти люди действительно сошли с ума, если собираются так поступить.
   - Подожди, ты еще не знаешь, как вечность может вскружить голову, и подчинить себе тебя, что даже не заметишь этого.
   - Надеюсь и не узнаю. - Твердо сказала Кира, - мне хватит того, что я уже тут вижу, сумасшествие какое-то, где они столько расходного материала найдут?
   - Уже нашли! - за их спиной, как невидимки, быстро появились солдаты. Их было так много, что казалось, крыша не может вместить всех. - Расходный материал - это вы, все! - Сам командир отряда, направил на них оружие, не давая даже шанса сбежать, делая акцент именно на последнем слове. Не зря они дали пленникам сбежать, надо же было узнать кто на что способен, что бы подобрать индивидуальные камеры. Это практически полезно, и не ведет к необоснованным тратам.
   Переселенец напрягся, его жена приготовилась к серьезной схватке, сын - так и остался пока в слегка заторможенном состоянии, и лишь девушка, по имени Ви, бывшая там почти посторонней, встала в оборонительную позу, не зря же она карате занималась, три года.
  

Жить, чтобы умереть, или умереть ради жизни

   - Взять их. - Не медля ни секунды, приказал командир, - отведите их в специальные камеры, только девчонку на операционный стол, она уже готовенькая, по-моему.
   - Чего меня? Куда? - завопила Ви, вырываясь из железных объятий смерти, но двое наемников безукоснительно выполнили приказ, схватив ее и доставив до места назначения.
   Им оказалась большая лаборатория, на пятнадцатом или шестнадцатом этаже. Пленницу привязали к столу, и начали обследовать, начиная от показателей на мозге, заканчивая кожей, и костями. Словно мешок, ее бесцеремонно поднимали, переворачивали, во что-то обертывали, брали кровь и другие жидкости, из разных мест, и, в общем, вели себя так, словно она и вовсе не живое существо, а бессловесная туша.
   - Что бы не орала. - Объяснили ей, уже полностью обездвиженной. Естественно сопротивляющуюся жертву до этого, попытались утихомирить успокоительными уколами, но когда и это не помогло, вкололи ее чего-то посильнее, отчего сама она думать могла, а вот двигать руками и ногами - уже нет, тем более голосом.
   - Что им от нас надо? - Тимофея этот вопрос интересовал не меньше, чем его родителей. Может быть, даже где-то больше, ведь он работал на этих людей, и, по сути, являлся таким же, как они рабочим по найму. Только теперь она оказались на разных баррикадах, юношу интересовало еще, где девушка, и почему это она так рано готова к чему-то, а они нет?
   - По идее, мы сидит тут больше Ви, так почему они ее забрали? - спросил сын у родителей, больше просто не у кого было.
   Лесмус промолчал, он бы и сам не прочь узнать это. Успокоила его мать, предположившая, что просто им надо от нее что-то другое, нежели от них.
   - Она даже не Переселенец, не говоря уже о Старейшине, так почему же она? - не унимался юноша.
   Этот вопрос навел его отца на интересные размышления. А ведь и впрямь она в их "семье" никто, и не имеет отношения к ним, разве что иногда ее сила, обычная грубая физическая сила, подвергаясь некому давлению, в несколько раз увеличивается, притом только в гневе, что дает девушке колоссальную силу. Может это интересует чудовищ, как она это делает и зачем, ведь психические способности человека до сих пор не изучены, а тут такой шанс повлиять на процесс, и посмотреть результаты.
   - Скорее всего, они постараются искусственно вызвать в ней гнев, что бы посмотреть, как тело будет реагировать на это, и снять соответствующие показатели. Ей ничего не грозит, пока...
   - А потом?
   - А потом, сын мой, я думаю, если у нее ничего нового не обнаружится, ей сотрут память об этом дне и отпустят, или используют для проверки лекарств, как всех тут.
   - А чем может быть вызвана у обычного человека такая реакция?
   Лесмус хотел, уже было продолжить дискуссию, как тут вдруг его посетило одно из его видений. И было оно как не странно о том, что происходило совсем не далеко от них, в самое, что нинаесть настоящее время, с известным им всем человеком.
   Лаборатория час спустя, после полного детального обследования:
   - Ничего, сэр, никакой реакции мы не добились. Она просто среднестатистический объект, с весьма скромными интеллектуальными и физическими возможностями.
   - Спасена! - прокомментировал он, возвращаясь к своим. - Теперь за Ви можно не беспокоиться, а вот о себе бы побеспокоится.
   А чем тут плохо, хотел, было сострить Тимофей, но не осмелился, родители все-таки. В который раз оказаться в одном и том же месте - надоело, а в другое - не помещают, придется признать, воображение у чудовищ отсутствует.
   Вздрогнув, юноша прочистил себе мозги. Теперь он в норме, и можно серьезно подумать. Сейчас он здоров, окружен родными людьми, а самое главное больше нет палат, чужих людей и надобности врать и изгаляться. Это плюсы, но есть и минусы: например, то, что Сатин исчез, слишком давно, а он и забыл про него вовсе. Какой же он друг после этого, Тимофею стало стыдно за себя.
   - Мам, пап, я должен вам кое-что сказать.
   Родители оглянулись, они были удивлены серьезностью прозвучавшей в его голосе.
   - Что? - не выдержал тишины отец.
   - У меня есть свой Переселенец, и я...
   - То есть ты сам им не стал? - ужаснулась Кира.
   - Нет, сам я человек! А вот Сатин, мой переселенец, был послан мною к вам, за информацией.
   - Какой информацией?
   - И что?
   Два вопроса, от разных людей требовали одного ответа.
   - Я засомневался в одном из Старейшин, мне кажется кто-то из них, по какой-то причине помогает чудовищам. И еще я волнуюсь, Сатина нет слишком давно, он не появляется и не дает о себе знать, а это на него не похоже, он ведь очень ответственный...
   - Кого ты подозреваешь в предательстве? - зарычал Лесмус, наступая на сына, - они почти святые! Умные, добрые, безвозмездные помощники, а ты смеешь говорить про них такое? Да на каком основании вообще возникли такие подозрения?
   - Тише, тише, спокойнее дорогой. - Кира разделяла его возмущение, но была более уравновешенной, и хотела услышать все-таки аргументы обоих. - Тимофей, ты уверен в том, что говоришь, для твоего отца это очень важно, и надо иметь серьезные обоснования даже что - бы сказать такое вслух.
   - Уверен, даже Переселенец со мной согласился. Во-первых, откуда они все время знают, где нас искать? Во-вторых, не кажется ли вам странным, что Старейшины столько лет бездействуют, по сути, реально ничего не делая, что бы победить чудовищ. И третье, самое важное: как они узнали обо мне?
   - То есть о тебе? - переспросила мама.
   - Едва я появился на улице, они тут же подошли ко мне, именно ко мне сделали предложение. Скажите, кто в здравом уме предложит двенадцатилетнему ребенку серьезный проект?
   - Гм... это конечно серьезный аргумент, только, а вдруг это совпадение?
   - Вполне может быть, только если считать совпадением и тот факт, что они точно знали кто я, от кого родился, где и кем. Мама, мамочка они без меня оформили на меня досье, я лишь подписал его. Тогда я не обратил на это внимания, а сейчас вспомнил, эти люди автоматически заполнили все строки, не задав мне не единого вопроса.
   - То есть ты думаешь, они ждали именно тебя?!
   - Да, - уверенно топнул ногой Тимофей, - я им нужен зачем-то. Мам, пап, скажите мне, было ли до или после моего рождения что-нибудь необычное, или быть может, в вашей жизни произошло нечто из ряда вон выходящее, когда вы встретились?
   Кира и Лесмус задумались. Оба не помнили ничего такого, единственное, что выходило из общепринятых норм Переселенцев, это то, что сама Кира не являлась им, а была простым носителем. Кстати ее Переселенец не так давно тоже таинственным образом исчез.
   - Не думаю что это важно, - посовещавшись, родители решили все-таки сказать эту маленькую деталь, в конце концов, это не может быть решающим фактором не для чего. Хотя кем-то может быть, и был принят за что-то важное. - Но твоя мама сынок, не является исконно переселенского происхождения, ее родители были обычными людьми, по - моему даже без Переселенцев, внутри.
   - Это все? - конечно он надеялся на большее, но пока можно подумать и над этим. По идее Переселенец может вселиться, в кого угодно, но может ли это передаваться по генам, не знает никто, наверно и Старейшины тоже.
   - Вроде да, - пожала плечами супружеская чета.
   - Меня тоже, как и эту девочку в институте нашли, сначала проверили наверно, а потом попытались похитить, я вырвалась и удрала, но это не помогло, они отстали только, когда уже что-то сделали со мной. А потом... потом, я похитила одного из них и поселила вместо уничтоженного в святую землю, - с трудом договорив это, Кира продолжила. - Это все, Тимош, быть может, они нашли что-то во мне такое необычное, но это вряд ли, иначе не отпустили бы так легко. А на счет тебя... я просто не знаю, что это может быть, мы оба в замешательстве.
   А дальше, стена! Вспомнились ему строчки своего первого стихотворенья в пять лет. Где же выход, можно ли отсюда узнать правду, или только через смерть?
   - Не горюйте обо мне, я вернусь. - Ничего, не объяснив, испуганным родителям Тимофей схватился за сердце, изображая сердечный приступ, зазывая сторожей, придти на помощь.
   - Что... сын? - его отец, еле удерживал жену, пока наемники вытаскивали "тело" из камеры. И лишь затем отпустил, Кира не сдерживая слез, билась в истерике, Лесмусу тоже было тяжело, но какой-то частью своего сознания он знал - так надо было, и терпел ради этого.
   Вскоре после этого из операционной привезли еле живую Ви, со свежими шрамами на спине, руках макушке. Она кричала и стонала одновременно.
   - Наркоз отходит, - объяснили пришедшие с ней врачи, впрочем, не задержавшись. Главное они сделали, остальное - не их дело.
   Девушка приходила в себя еще несколько дней. Ей тяжело давалось все, и двигаться и говорить и даже думать, мысли сплелись в один тугой узел и никак не хотели разматываться. Так и пролежав в одной простыне на холодном полу три дня, согреваемая кое-как супругами, Ви не чувствовала ничего, кроме тупого сознания. Словно она была и не была там, она жила и не жила, отказывалась упорно от еды, пила маленькими глотками. Единственное о чем молила она тогда. Это поскорее умереть, невыносимым ей казались условия пребывания в камере, целыми часами она смотрела в потолок и лила соленые слезы.
   Психологическое состояние супругов нельзя было назвать спокойным, но, понимая, и сочувствуя девушке, они дружно, не сговариваясь, делали все для нее, не произнося не единого слова. Не в коем случае не противореча и не соглашаясь с ней, просто делали свое дело, как обычные люди.
   То, что их опять поселили вместе, было, как они считали хорошим знаком - от них больше не ждут ничего, их просто оставили доживать здесь, и если что потом понадобиться взять органы из живых тел, гораздо выгоднее, чем мертвых.
   Сумасшествие длилось и длилось, но ничего не менялось, девушке уже казалось, что она сходит с ума, ей начали, мерещатся какие-то голоса, стали появляться люди из-за стен, миражи разноцветные в виде звезд и планет, спокойно проплывали рядом. И с каждым мгновением становилось все хуже, теперь она уже вместо здания видела на этом месте поляну, до нее тут была гора, или действующий вулкан, так как дыма было много, а до того равнина и лес. Едва развернув голову, поняла, что ей не лучше, вместо Киры перед ней стояла другая женщина в старом, доисторическом платье, вдруг и она превратилась в младенца, после чего исчезла вовсе, словно ее и не рождалось никогда.
   - Боже! - простонала девушка, закрывая лицо руками, - не хочу, не могу, больше, помоги мне.
   - Не плачь, - попыталась утешить ее Кира, укладываясь рядом, - это временное явление, все пройдет.
   - В том то и дело что не проходит, - мученическими глазами посмотрела она на женщину, - мне все хуже и хуже, так скоро, и вы исчезните совсем.
   - Как это исчезну?
   - Так... - всхлипнула Ви, закрывая глаза, - я и с открытыми глазами и с закрытыми вижу одно и тоже, сначала вы, потом какая-то женщина в белом платье, затем ребенок мальчик, а дальше все... я умираю, да? Помогите мне, пожалуйста, я не хочу больше так. - Затрясла руками девушка, хватаясь то за себя, то за платье Киры.
   Супруги переглянулись. Оба сначала думали что видения, естественная реакция мозга на перегрузки, и что они вскоре пройдут, но то, что она видела когда-то реальных людей, сильно настораживало. Всерьез обеспокоившись Кира начала осторожно расспрашивать девушку об ее видениях, та рассказывала удивительные вещи, перед ней словно через стертую грань рядышком проходили прошлое, настоящее и будущее, как единое полотно. Время стерлось, но не исчезли события и люди, с удивительной точностью она рассказывала все, что происходило, происходит, и будет происходить в жизни супругов. Это шокировало и расстраивало, хотя известие что Тимофей жив во всех ипостасях, и останется таким надолго, только радовало.
   - Может она нам поможет понять, почему чудовища охотились за нашим сыном? - предложил отчаявшийся отец.
   - Это слишком опасно, она не контролирует себя, откуда нам знать, что это не психическое заболевание? - возражала жена.
   - Правильно, но без нее нам ничего не узнать. Представь, сейчас мы ничего не спросим, что-нибудь случиться, пусть самое хорошее Ви выздоровеет, а мы потеряем, возможно, наш единственный шанс разобраться во всем пока живы. Прошу тебя, фея моя, давай попробуем?!
   - Хорошо, давай. - Согласилась женщина, не в силах больше выносить неизвестность.
   - Виеремия Кузьминишна!
   Девушка слабо откликалась на другое имя, поэтому пришлось использовать настоящее, да еще с отчеством.
   - У нас к вам просьба, просмотрите, пожалуйста, всё прошлое моей жены. - Муж и жена стояли рядышком, прижавшиеся, друг к другу боком, замерли в ожидании ответа.
   "Больная" посмотрела на одного, на другого, потом на потолок, и лишь затем прижала ладони четко пальцами друг к другу, что бы большие пальцы легли на точку между бровями. Продержав их, так пять минут, отпустила, и в течение того времени, как след был виден - говорила, ровным замогильным голосом, и именно то, что ее просили, иногда перемешивая информацию, с собственными рассуждениями и догадками:
   - Кира Моуви Раштанг - родилась пятьдесят шесть лет, три месяца, восемь дней, три часа, четыре минуты назад, три десятых секунды назад, в какой-то заброшенной церкви. С помощью кесарево сечения, которое сделал... хм, ее муж, хотя он вроде не врач... даже и близко не стоял, в общем, так, а дальше... имена? А да, их звали, звали тогда... да, у, у... Омерты Лоуры Плеян и Анджело Понури Раштанг. Все туманно, но нет, я чувствую их характеры, частично, правда. Все не скажу, но лица добрые, и у них из глаз свет струиться чистый - это очень хороший знак, оба имеют Переселенца, хотя нет, один им просто является, пока не разберу кто. Начнем с характеров лучше, дам легкую характеристику. Оба благородны и молоды, она хорошая мать, чувственная и нежная женщина, он - Переселенец - воин, ответственный, но не решительный. Встретились они на празднике Веды - по приданию ведьмы, сожженной за предсказание правителю какой-то страны о его скорой кончине. Проведя вместе один вечер, и три раза коснувшись рук друга, поняли они все значение тела, души и разума для себя. Их души и тела совпали как две головоломки одного замысла, и именно от этого им было суждено родить необычного ребенка. Девочка не была рождена, по приказу Старейшина Статеска, он не хотел конца эры волшебства и рабства тела, над духом. Кстати, сам этот Старейшина Переселенцем не является, и носить его в себе не носил, приблудился откуда-то просто... странно, его прошлого мне не разобрать совсем, одно большое черное пятно, страшный человек, наверно был. Но чуть позже ребенок все-таки родился, без его ведома, но толи из-за времени, толи места поменял он свой пол, кажется, и предназначение. Так вместо светлой девочки... родился, ммм... кто там родился, не вижу, да, темненький кто-то... темный - мальчик, точно. Ему суждено по утверждению все того же Статески стать совершенно чуть ли не чудовищем из чудовищ, с характером злобным и мстительным, он искоренит в своей душе самые светлые чувства, начиная от любви к родителям, кончая уважением к роду человеческому, в общем. Он поведет людей на войну со Старейшинами, многие погибнут, и лишь Статеска выживет, возглавит защитников чудовищ, станет их адвокатом и проводником в тонкий мир. - И вдруг, перевела дух и продолжила "читать" увиденное. Иногда даже останавливаясь, от удивления. - Хотя есть иная версия. Да, некоторые из Старейшин и самих Переселенец считают, что этот Старейшина не дал родиться темной девочке, и пришел светлый мальчик, тогда он должен возглавить Переселенцев и пойти войной против чудовищ, но не на физическом, а ментальном уровне. Его задачей тогда будет, вселить в каждое зло по добру, что бы постепенно выдавить из них зло. Что есть правда, и имеет место быть, никто не знает, я не вижу четкого контура, обе эти вариации возможны, что было и что будет не решено, даже прошлое кажущееся свершившимся фактом еще может измениться. Я думаю в наших силах, повернуть события и туда и туда, чудовища верят Тимофею, это даже хорошо, вера окрыляется, и впускает свежий ветер в каждую душу. Они ждут его, и надеяться - это не есть плохо или хорошо, решать должен он! Кстати, даже сами чудовища верят, что он сам убьет в себе все живое, с горя по кому-то... не знаю, насколько это правда, я не подтверждений этому, не опровержений не вижу. Все, больше ничего нового не вижу... нет, стойте, есть еще две фигуры, одна склонит его к свету, другая - к тьме, но я не вижу их лиц, возможно, это люди которых он встретит, или встретил уже. Я еще не разбираю путь, говорю что вижу... простите, это все.
   - Это все версии, - засомневался Лесмус, спустя минуту размышления и молчания, - не одного факта нет. Я сам слышал, что все времена имеют несколько отражений, но это ровным счетом ничего нам не дает, скорее, путает еще больше.
   - НО чудовища же в это верят?!! Значит и мы должны, хотя бы временно. Подумаем лучше, что это за две половинки, одна к добру, другая - нет?
   - Может метафора? - лежавшая, словно мумия девушка зашевелилась, голос ее стал крепче и громче.
   - В смысле, имеет место нечто другое...
   Кире пришло в голову только сравнение с конфетой. Почему-то сейчас, ей казалось, они наверху барахтаются, а чуть копни и что-то ниже и откроется:
   - Может нам надо в ком-то из противников, найти союзника?
   - То есть, кому мы не доверяем - сказать правду? - оба супруга, почему-то посмотрели на Ви. Невероятно, но все указывало на то, что они зря в ней сомневаются, и дело даже не в том, что она им сказала, а на что натолкнула. Без нее эти мысли их головы даже не посетили бы. А так, она приманила их к людям, и они поверили в это, сами того не зная. Этому мало кто придает значение в обычном мире, для Переселенцев же и их семей, такие вещи имели огромное значение, укрепляли и помогали их разум, что положительно влияло не только на душу, но и тело. - Эм, Ви, ты веришь в то, что ты не все знаешь в этом мире?
   - Типо про инопланетян, бермудский треугольник, силу мысли и тому подобные чудеса?
   - Да, - кивнули они улыбнувшись. Почувствовав все же некую иронию в ее голосе.
   - Конечно, - с легкой натяжкой ответила она, - хотя лично мне все это кажется фантастикой, не поймите меня не правильно, я видела, что там вытворяют шаманы и всякие ведуньи на снимках в институте, кстати, с вами не сравнить, но мне кажется это дело избранных, остальные только напортачат и испортят что-нибудь.
   - А ты бы хотела научиться этому? Тому как мы... делаем это, или боишься?
   - Не знаю, - поморщилась Ви. - Мне хватает этих "видений", из-за которых я и без того в обморок скоро упаду, если выйду когда-нибудь отсюда. Не хватает еще другим заниматься, в свободной от картинок время. - Закончила она с грустной улыбкой, все же тоска по прекрасному в ней жила, так или иначе, и часто давала знать о себе.
   - Мы понимаем, извини что спросили. - Супруги отошли в другой конец камеры, что бы их не было слышно. Там решили посовещаться, ситуация сложная, осложняется еще и отсутствием Тимофея, а тут эта невинная девочка, не в чем не виноватая, но привлеченная кем-то зачем-то, в результате чего появились новые возможности, а с ними и переориентация на мир. Тяжело признавать, но они частично виноваты в этом, хоть и косвенно. Судя по всему их, держат тут, чуть-чуть замораживая для подстраховки, если сын не подойдет на роль посла зла, они его используют, как и остальных Переселенцев, для изъятия мозговой жидкости и испытаниях ее на людях.
   - Этого тоже допустить нельзя, кем бы не оказался Тимоша - он наш сын и точка. - Защищала материнство, ей данное от рождения Кира.
   - Так это или нет, еще вопрос, подумай о Старейшинах, если этот Статеска и впрямь так опасен, то его путь ляжет еще через несколько трупов. Кто знает, что случилось с этим... сыновьем Переселенцем и Виссарионом?
   - Если мы этого не знаем, не значит что и чудовища не знают. Если они связаны, хоть как-нибудь темный след останется на Старейшине навсегда, ты сам говорил, значит можно его выследить, таким образом, да?
   - А это идея, - улыбнулся отец семейства, - хоть и не приятная, - позже нахмурив лоб, он несколько раз пытался "достучатся" до кого-нибудь из наемников, надеясь в их мыслях обнаружить нужные улики, обличающие предателя.
   Женщина по лицу мужа видела, что результатов нет. Следа не было, в мыслях этих людей существовали всего два направления, и не одно им не подходило. Надо искать, внушала она Лесмусу на протяжении всего дня. Ищи внимательнее, быть может в самом углу чьего - нить сознания появится хоть искорка, хоть намек на это, им же надо совсем не много удостовериться, что предательство имеет место. Потому что никто иной не сможет этого сделать, помимо Старейших, хоть это у них давно запрещено. Мешало еще и неверие мужа, тот никак не мог в это поверить, и искал неохотно, надеясь на лучшее по его мнению.
   Это людей не спасло. Спустя еще сутки, почти закончился кислород, все трое дышали с большим трудом, через раз. Больше всего нуждалась в кислороде прооперированная девушка, не знавшая техники задержания дыхания. Кира и Лесмус пока пользовались именно ею. Конечно, пришлось кое-чем пожертвовать, и уговорить организм потерпеть, но это того стоило, не могли же они и в самом деле допустить, что бы Ви задохнулась.
   Наемникам казалось, было все равно, иного приказа кроме как охранять склад они не получали, и не прислушивались к происходящему внутри камер. А там были люди, еще живые, причем во многих из ледяных "гробов".
   Времени оставалось все меньше. Супруги, расположившиеся по углам, делали что могли, но и им иногда нужна была помощь друг друга. Кира иногда терялась, забывая про концентрацию, и падала на бок, а муж вынужден был срываться с места в мгновение и помогать ей, не только встать и придти в себя, но и снова занять подобающее положение. Слова Жизнь и Любовь стали сейчас для них особенно актуальны, вскоре прибавили еще и слово Смерть. Правда уже после того, как женщина умерла, задохнувшись на руках безмолвно молчавшего супруга.
   - Прости меня! - это были ее последние слова.
   Ви не удерживала слезу на щеке, ей было больно и страшно - чем не повод для слез и раскаяния. Какая красивая пара распалась, сожалела она, нет ничего страшнее этого. Видеть, как истинная ценность распадается из-за чьей-то тухлости.
   - Все хорошо, все хорошо! - раскачиваясь из стороны в сторону, твердил ее супруг, глядя на лицо умершей, как на икону, поглаживая, как расчесывая ее волосы и выпуклый живот. Там в утробе матери еще зрел здоровый, совершенно новый, но ничего не подозревающий плод их любви.
   Конечно, долго он так не проживет. Помогая биться своему сердцу, ребенок помогал и той, что должна была родить его через месяц. Чувствовал, время не пришло, одновременно выбирая сейчас или никогда?
   Один удар сердца стоит целой жизни, это и доказала девочка вынужденная увидеть мир раньше назначенного ею самой времени. Второй удар пришелся в легкие, третий - опять в сердце, и так далее. Он оживлял, что бы выжить, и не просто выжить, а выйти победителем из схватки со смертью. Его первая битва началась так, сначала заработало вновь любящее сердце матери, потом все остальное.
   Ви смотрела на это как на чудо, с чуть расширившимися зрачками и чуть приоткрытым ртом.
   На ее глазах, в животе у женщины только что простившейся со всеми, прямо под большой раскрытой ладонью ее мужа забилось чье-то сердечко, а к ее удивлению потом, забилось и мамино. Словно по волшебству все, троя, жили по одной схеме, в одном ритме, одновременно как звенья одной цепи. Потом были роды, причем такие, какие себе бы она не пожалела: сделав пару манипуляций, будущий отец вынул свое дитя из утробы сквозь мягкие ткани, вожу и кожу. И вот через буквально несколько мгновений у него в руках новая жизни, вышедшая тоже из жизни, но какой. Толи только что отслужившей, толи просто приготовленной именно для него. Лесмус не знал что плачет, он просто выполнил свой долг и сейчас счастливыми глазами смотрел на супругу и юное создание, словно вылепленное из золота его собственными руками:
   - Совершенство! - только и смог произнести он.
   Кира положила ему руку на руку, соглашаясь с этим утверждением. Они были счастливы, единственного кого не хватало в этой идиллии, так это Тимофея, но они знали, он вернется и оценит. А пока они сами не могли понять, что чувствуют, но точно чувствовали одно, безумную, щемящую, не чем непередаваемую радость.
   Это я! - усмехнулся младенец, подмигнув девушке одним глазом.
   После этого, в камере в сознании осталось всего, три человека, из четырех.
   - Как назовем ее? - смахивая слезу, спросил Лесмус.
   - Я уже давно присматриваюсь, к Таис, как тебе это имя? - лукаво спросила жена искусница.
   Поцеловав ее крепко в лоб, муж счастливо рассмеялся, какая же хитрая у меня жена, и согласился на ее предложение имени их дочки.
   - Пусть будет Таис! - так совершенно безволосое и пока не умеющее говорить существо, получило свое первое имя.
   Супруги счастливо смотрели друг другу в глаза, девочка улыбалась своими зелеными как у папы глазами, с синим ободком, а лежавшая в другом углу девушка, не приходя в сознание, смотрела еще одно видение, и была она там живая и невредимая в свадебном платье.
  

Вперед как назад

   Сатин чувствовал, что оказался где-то не там, в чужом теле, человеке, без особых намерений выпустить его из себя. Благо в цепях. Память отбило напрочь, голова болела как после магнитной бури, а сам он находился где-то в неизвестном для себя месте, пространство которого было в сине-желтых кругах. Оглянувшись, Переселенец заметил, что не связан, однако движения его скованы и находятся, словно под чужим руководством, двигаясь так, как другой хотел, не он. Постепенно в душу закрались некоторые сомнения, тут же подтвердившиеся озарением и собственными глазами он увидел, к чему может привести алчность и жадность.
   Сатин оказался внутри огромной ямы - зверя имя, которому зависть. Черная дыра изнутри, в глубине была похожа на разноцветную шараду, с множеством неизвестных. Тут была и любовь, и нежность, и радость, с доброжелательностью. Владелец этого, скинул сюда здоровье, благополучие, успешность, альтруизм, веру, верность, преданность и честь, волю и гуманность. Мужество и любознательность, на помойку, оптимизм и задорность, остроумие и правдивость, способность мечтать в окно, и быть сильным, терпимость и собранность, строгость и тактичность, отзывчивость и благодушие честность, в конце концов, и энергичность. И еще многое, многое другое, только хозяин не понял этого, и стоял на позиции принципа - как единственного верного решения.
   Сюда и попал, бедняга Переселенец. Самое малое, что ему надо было сделать, что бы выбраться оттуда, так это пробудить в этом человеке хоть одно их хороших качеств и узнать имя его, только тогда БЫТЬ МОЖЕТ, Сатин еще сможет вернуться к своему носителю.
   Таис оказалась очень, своеобразным ребенком, еще более своевольным, чем даже ее брат. Она свободно плавала по камере, проходила сквозь людей, не требовала пищи и практически не спала. А на все вопросы невинно улыбалась, и молчала, засунув свой большой палец в рот.
   - Хоть в чем-то она ведет себя как все нормальные дети. - Сказала Ви, увидев палец.
   - Она и есть нормальный ребенок, - утешила ее Кира, обняв все еще лежащую девушку за плечи, - для нашего рода.
   Ви подняла глаза к небу, толи высказать восхищения подобному его творению, толи - порицание, матери было не понятно, однако следующий вопрос заставил ее потеплеть к девушке еще больше:
   - Она что и холода не боится? Летает тут голенькой, ей, что на все, все равно?
   - Её греет наша с отцом любовь! - но, увидев недоверие, повторила, - правда!
   - Если бы это было так, все дети были бы такими?
   - Совершенно верно.
   - Бросьте, большинство детей в нашем мире одинокие, обездоленные и голодные, и уж они не стали бы разгуливать в таком виде по камере, где даже я покрываюсь ледышками.
   - Ты взрослая.
   - Ну и я о том же, дети они более беззащитные и слабые...
   - Кто это тебе сказал?
   - Эээ... все взрослые это знают, и...
   - Откуда же они это знают?
   - Не знаю, - совсем растерялась девушка, - из опыта поколений наверно. Сколько веков рожаем, столько и знаем наверно.
   Кира задумалась, на этом этапе спорить с ней бесполезно будет, но может быть частичку сомнения все же заронить? А надо ли это девочке сейчас?
   - Ты права, извини меня. - Женщина встала, отряхнулась и, не глядя больше Ви в глаза, отошла, с такими словами, - пойду, поймаю кА я свое сокровище, для воспитания в соответствии с законами выработанными опытом поколений, пока она еще куда-нибудь не проникла.
   Девушка кивнула, оставшись в полной уверенности, что ее точка зрения правильная. Больше того, кажется, она и Киру убедила в этом, только вот почему перед глазами ее все еще витало что-то живое, и теплое, опровергающее все это?
   - Невероятно! - Лесмус стоял неподалеку, с восхищением глядя на новорожденную. Которая, подлетев к потолку, развлекалась тем, что, размораживая - замораживая, метал, выращивала там маленькие зеленые ростки. - Она обогревается и питается нашими чувствами, и все что захочет, достает всего - лишь из оттенка. Если что-то где-то когда-то росло в воздухе остается след, и она этим пользуется с лихвой, какая умница!
   Как ребенок он сам, подумала Кира, но не слова не сказала, просто обнимая его со спины. Да, дочка получилась невероятной, но пора бы подумать о том, как она жить будет вне них, ведь однажды они могут разделиться, и Таис не умеющая жить ничем иным - погибнет, усыхая на глазах. Может мне ее еще в себе поносить, будет как Переселенец, зато в безопасности?
   Прошло два дня, девочка вполне освоилась уже, как в холодной камере, так и в теплой маминой утробе. Маленькая, не занимающая много места личность, была поистине неутомима, все, исследуя днем и ночью, не останавливаясь не на минуту, не давая родителям отдыха.
   Вскоре стало сказываться и отсутствие еды. Неделю они еще выдержат все вместе, а вот дальше что делать никто не знал. Супруги об этом пока деликатно молчали, их дочь занимали совсем другие вещи, а вот Ви всерьез надоело лежать, и она уже стала подниматься и самостоятельно ходить, по узкому, но все же помещению. Постепенно и кожа привыкла к теплу, и даже стала обжигаться о лед, ноги ходили медленно, и не только от гор снега мешавших передвижению, но и от общей слабости организма. Голова кружилась, может от голода, может от потери чего-то важного, но чего она еще не понимала. Простыня уже не спасала, а всю одежду, которую ей одолжили супруги, едва помогала снять легкое обморожение.
   - Как вы думаете, долго нас еще тут продержат? - в один из этих суровых дней, девушка подошла к Лесмусу и задала вопрос, так давно мучавший ее и без того раненую голову.
   Ответить ему не пришлось, заскрипела дверь, и к ним вошел живой и здоровый Тимофей, в одежде наемника, но с широкой улыбкой на лице. Правда, увидев в каком состоянии, находятся люди, тут настроение его чуть-чуть померкло.
   - Ой. - Ему на голову вдруг что-то упало, подняв голову, юноша увидел маленького ангела, так ему показалось сначала, только без крыльев и женского пола. Посмотрев на пол, увидел ледышку, расколотую пополам, - Ты кто? - встал он, упирая руки в бока, сделав вид, что разозлился.
   - Хи-хи... - захихикала она, в ответ, попытавшись засунуть свой кулачок себе в рот, но каким бы он не был маленьким, ротик ее был естественно еще меньше.
   Сделав жест рукой супругам минуту помолчать, Ви осторожно подошла к юноше, обошла его, и со спины прямо в ушко нежно прошептала, но так что бы слышно было всем:
   - Это твоя сестренка!
   Надо было видеть, что творилось потом с ним, Тимофей покраснел, потом позеленел, чуть не потеряв сознание, схватился за сердце, бросил взгляд на родителей, и только потом прохрипел свой первый вопрос:
   - Я не знал даже мама, что вы были беременны?!
   Отец очнувшись от дикого хохота похлопал сына по спине, Кира смутилась, но поцеловала сына в щечку, и лишь Таис не нашла ничего странного в том что бы слететь со своего "гнезда" и сесть братику на голову.
   - Знакомьтесь! - кутаясь в простыню, ехидно сказала девушка, спокойно проходя мимо, - уверена, вы принесете друг другу массу сюрпризов.
   - Подожди те, - чуть ли не визжа, произнес Тим, хватая младенца большой рукой и спуская со своей головы, в руки. - Мам, на думаю, с тобой ей будет гораздо лучше.
   Переместившись из братских рук в мамины, девочка казалось, успокоилась, и перешла в утробу совершенно правильно, но потом выяснилось что это хитрость ее такая, и она тут же выйдет, как только ей приспичит оповестить свой новый мир новыми звуками и голосами.
   И все же серьезность вернулась к ним тут же, как только люди вышли из камеры. Помещение было на удивление пустым, не из одной камеры не слышится голосов, а наемники не сторожат их, так как раньше. А, судя по тонкому слою пыли, это произошло довольно давно. Более того, все окна закрыты теперь не стеклами, а пластиковыми пакетами или просто заклеены газетой.
   Более быстрая, чем ее спутники девушка, сориентировавшись, подбегает к двери и резко дергает ее за ручку к себе. Она поддается, но со скрипом, и вот уже вся команда на свободе, свежий воздух ударил в нос, в рот, в душу. Но и тут их ждал сюрприз, вместо живого людного солнечного города, им открылись мертвые, тихие, безжизненные бетонные здания. Совершенно изменившаяся картина бытия, поразила не только Ви, но и тех, кто привык к иному виду, пусть даже не слишком благоприятному отношению.
   И тут вдруг вылезает ручка Таис и пробует воздух, потом резко возвращается назад в живот. Серая, бесчувственная атмосфера не очень то понравилась живому, непредсказуемому ребенку.
   - Как вы думаете, что произошло?
   Сделав один и тот же вывод, супруги грустно посмотрели на девушку, сказав страшную новость одними глазами.
   - Они собрали всех в подземном бункере, а это несколько этажей, запирая целыми семьями. Люди как бы добровольно пришли, подписали бумаги, согласившись на всякие эксперименты, а на самом деле их там держат уже несколько дней в иллюзии благополучия и счастья. Я сам изобрел средство, заставляющее каждого человека сильно-сильно пожелать то, что можно внушить, и желание материализуется тут же. Увы, но это им и надо, теперь чудовища никогда их не отпустят...
   - Но тут жило несколько тысяч человек? Как они сумеют всех разместить и удержать? - у Ви даже руки опустились, державшие остатки одежды.
   - Про это ничего не знаю, я сам еле из этого хаоса живым выбрался. Там система охраны будь здоров. Это как материализованное желание, только по чужой воле... кстати, о воле, - подмигнул родителям Тимофей, - думаю в твоей воле предотвратить дальнейшее падение простыни и папиной куртки...
   - Что??? Ой, отвернись гад. - Не выдержав его улыбающегося лица, девушка со злости запустила в него всем, что было у нее в руках, оставшись в результате совершенно голой.
   - Не ссорьтесь дети, - попробовал примирить их Лесмус, но сам оказался в поле зрения разгневанной фурии. Не удивительно что, не сдержав своего буйного темперамент Ви задела его в пылу битвы, с его сыном.
   - Хватит! - при замахе на третий по счету удар на себя, Тимофей, схватил бунтарку за обе руки, заломив их назад. - Успокойся, и оденься, пожалуйста, смотреть невозможно. - Нет, от ерничества он все-таки не удержался, за что получил еще локтем в глаз.
   - Не нравится - не смотри.
   - Конечно же, ему нравится, - вмешался отец семейства, - ты очень красивая, но сейчас у нас много дел! Пожалуйста, Ви оденься, и пошли отсюда скорее, у меня уже мурашки бегут от этого места. А ты сын, - повернулся к недовольному Тиму, пока девушка выполняла его просьбу, - расскажи кА лучше, где ты был столько времени, и что узнал?
   - Хорошо, - надулся Тим. - Меня с сердечным приступом поместили в какую-то палату в обычном мед пункте, но потом пришел мой бывший начальник Плутов и меня перевели в другое помещение, лучше оборудованное, но и более закрытое. Там на меня пытались навесить всякие приборы, и диагнозы, но едва врачи обнаружили, что сердца у меня нет вроде как, пошли докладывать об этом, оставив меня одного. Ну, я и ушел, навестил Старейшин, никто о Сатине не слыхом не слыхивал, только вот что странно как раз, в то время как он ушел от меня, выполнять задание, в информационном фоне земли что-то изменилось. Стали происходить странные вещи, например один из Переселенцев заметил, что события происходят несколько иначе, чем должны, то есть знания об этих событиях изменились, их условие и время тоже. Ерунда, как сказали мне Старейшины, обернулась неприятностями и для них самих. Многие просто не родились, другие обнаруживали себя, например, в совершенно других местах, совсем иными людьми. Вот так вот, я попытался разобраться, но, кроме того, что это все должно само нормализоваться не узнал, так же как и отчего это произошло вообще.
   - А Виссариона ты там не видел? - обеспокоено спросила его мама.
   - А кто это? Ах, да твой Переселенец, нет мам, там вообще не души, помимо трех недоучеников, которые сами сидят, разинув рты. Остальные все в поисках самих себя.
   - Информационное поле не стабильно, хм... это очень и очень странно. - Рассуждал вслух Лесмус. - Кто-то или по неосторожности ввел туда несуществующую информацию, или изъял - нужную.
   - Может, ошиблись? - предположила Кира, - кто-нибудь из недоучек, неправильно понял указание учителя, такое может быть?
   - Нет! Не один Старейшина не доверит столь важную работу, кому-то другому, помимо себя, это что-то другое. Сейчас не время, да и не место, потом выясним это...
   - Пирог сгорел! - вдруг выпорхнула Таис, и, повиснув в воздухе в паре метров над землей, повернулась к присутствующем. Как и Переселенец, она теперь вся блестела, отчего ясными оставались только глаза.
   - Что она сказала?
   - Что-то про пирог. - Развели руками родители малышки.
   Мама ее легко, словно молодая козочка, подпрыгнула, изловив эту святящуюся материю, силой удерживая на своих руках. Девочка, нахмурив носик, отчего слышалось отчетливое чихание, сопротивлялась, пыталась выбраться испод маминой груди. Но имела мало успеха, и одной рукой столь крошечное существо можно было попридержать, а Кира держала ее аж двумя. Подняв подбородок дочери одним пальцем, женщина прямо посмотрела той в глаза:
   - Что за пирог, причем тут он?
   Таис явно обидевшись, молчала, сжав пальчики в кулачки.
   - Ну, понятно. - Никто ничего не понял, но все промолчали, разведя руки в стороны.
   Вышли они с такой стороны здания, от которого вело множество дорог. Надо было выбрать, но именно в этом и состояла проблема, люди не знали куда идти. Посовещавшись, решили идти домой, а там уж в безопасности, обговорив все, разойтись.
   Дорога, по которой они сейчас шли, ничем не отличалась от других, разве что брошенных автомобилей тут было больше. Судя по всему, и воры не сидели сегодня без дела, дверцы некоторых транспортных средств были вырваны с корнем, а оттуда вынуто все, до последнего устройства. Стекла и шины остались без внимания, но не без повреждений, вандализм да еще под гипнозом - страшная вещь. Впереди шли Лесмус с Тимофеем, чуть сзади Кира, на руках у которой Таис мирно спала. И красивая девушка, одетая, словно египетская царица, разве что без украшений только, вся в белом, как после сна.
   Сон продолжительным не был. Уже через пол часа, девочка открыла глаза, с любопытством рассматривая панораму. Больше всего ее привлекали деревья, кустарники и одинокие собаки, в большом количестве бегающие вокруг. Среди них, кстати, бегал и щенок, подобранный Тимом, только тот нашел себе жену и создал семью, теперь ему было о ком заботиться, и скрепя сердцем хозяин отпустил питомца на улицу, обещая не забывать. Вот и сейчас, Тим получал от него моральную поддержку, человек чувствовал это в каждом взгляд собачьих глаз на себя, в каждом движении лап, и вилянии хвостом.
   Как все интересно, замечательно, необычно, думала Таис, не обращая на хмурые лица родных никакого внимания. Комфортно устроившись, девочка впитывала все вокруг, ей был нов и ветер, ласкающие ее всю, и листва шуршавшая, и создававшая тем самым необычайно красивую музыку, и птицы, в каждом взмахе оперения которого чувствовалась сила и огромное достоинство. Внезапно на дорогу откуда-то выбежала лиса, посмотрела на людей, повела внимательным носом вокруг, и убежала. Вторя ей, девочка тоже принюхалась, и впрямь в воздухе витало что-то осязаемо-тяжелое и тоскливое. Оно умоляло приблизиться, но одновременно издавала запах опасности и крови, словно зазывая, оно заранее знало, что приглашает на вечный танец смерти. Нет, оттолкнула от себя это запах, девочка, я ищу другого. Дальше было сразу много запахов, не их цвет, не оттенки, и вес не имели между собой ничего общего, все были разными и уникальными по своей сути. Так пахнет лужа, в ней два или три аромата содержится, а если приблизится то и больше наверно. А так пахнет пыль, да как ни странно она имеет довольно отчетливый, удушливый запах. Там, стояла лошадь лет тридцать назад, запах крови от ран кнутом и связанной с этим боли до сих пор находился тут, как живое свидетельство вины ее владельца. Слева солома, у нее чистый, но слегка пряный аромат, она манит, но требует работы над собой, что бы довести себя до совершенства. О, да, тут дети были, такие как она, даже вид их еще не открывшихся глаз и голод, явно чувствуется в атмосфере того дома.
   - Лес! - пройдя через весь город, путешественники добрались, наконец, до окраины, тут шоссе проходило на границе бетона с живой изгороди из живой травы. Забора не было, и люди легко перешагнув несколько метров, вошли в любимые хоромы. Тут многим, было все хорошо знакомо, но не всем.
   - Как тоскливо, - сразу же почти Ви стало скучно, и шла она, то и дело, цепляясь за ветки или обжигая ступни крапивой.
   - Потерпи чуть-чуть. - Попросил ее Лесмус, прибавляя шага, ему не терпелось оказаться со всей своей семьей дома, попить чаек и мирно и спокойно обсудить дальнейшие планы. Да и Таис в них тоже присутствует, что бы там не случилось, они всегда смогут уйти туда, где проблемы просто не достанут их.
   Остальной путь прошел в молчании. Каждый думал о своем, и только новорожденной хотелось побыстрее обследовать столь новое место. Пришли домой, Кира и Лесмус сразу пошли спать, уложив дочку в колыбельку, Ви и Тимофей остались побеседовать в гостиной.
   - Ну, как я тебе? - заглянув себе в шкаф, мама юноши дала девушке пару своих старых платьев. Старенькие для моды, ткань была чистая и глаженная, девушке понравилось. Она виляла перед зеркалом не меньше часа. Тимофей все это время терпеливо ждал, отдыхая в кресле.
   - Отлично! - юноша готов был сказать что угодно, лишь бы она только остановилась на пару секунд, у него уже от количества цветов на юбках кружилась голова.
   - Правда? - кокетливо прищурилась Ви, тут же решив проверить правдивость его оценки. Невинно улыбнувшись, студентка третьего курса государственного университета, подошла к собеседнику и быстро села на коленки, обняв за шею. - А так?
   - Чу - чудно... - заикаясь, оценил он. Запах ее кожи, нежность взгляда, алый цвет губ свели его с ума мгновенно, не дав подумать не секунды. Солгать не было не сил, не желания.
   - Спасибо! - искренне поблагодарила она Тимофея, быстренько поцеловав в щечку и соскочив с него, пока он не очнулся. - Ладно, я спать, чмоки, до встречи! - и исчезла в дверном проеме, тогда как юноша, мгновенно почувствовавший себя мужчиной еще долго сидел неподвижно, боясь спугнуть воспоминания о чудесном видении, недавно бывшим так близко, но и так далеко, одновременно.
   Время быстро пролетело, разошлись облака, проснулось солнце, развивая все остатки, как прошедшей ночи, так и вчерашней грусти у людей, птиц, лесных зверьков.
   Первой естественно подала голос Таис. Сонная мама пришла успокоить ее, проснулась второй. Мужчины, прежде всего, прореагировали на крик и шум. В общем, пока все проснулись, сделали утренний туалет и собрались в столовой, прошло часа три.
   - Мам, что у нас на завтрак? - голодные мужчины, это просто бедствие для хрупкой женщины, но только не для любящей, нежной матери и жены. Приготовив на скорую руку несколько не сложных блюд, она и сама села во главе стола, рядом с мужем. Стол, имеющий прямоугольную форму, вместил в себя всех желающих укрепить силы организма, на нем даже осталось свободное место.
   Денек был солнечный, пригожий, думать не хотелось, поэтому в большинстве своем жители домика на дереве только тем и занимались, что нежились на травяном одеяле, наслаждаясь покоем. Но это продолжалось не долго, так как в доме имелся телевизор. Оттуда пришли тревожные новости, заметив которые Лесмус быстро пожелал, уединится с женой, оставляя остальных в полном неведенье.
   - Что такое, ты оторвал меня от кормления Таис?!
   - Я знаю, знаю, извини меня. Увидев новости, я был просто в шоке, хотел поделиться, прости, не подумал о вас.
   - Что случилось? - Кира мягко взяла мужа за руку, успокаивая.
   - Фирма, на которую работал наш сын, выпустила новую продукцию, я только сейчас услышал, настоящее лекарство против старения.
   - Так быстро? Не может быть, Тим, Тимофеюшка, поди, кА сюда.
   - Да мам? - с трудом оторвавшись от созерцания солнечного зайчика, мужчина встал с кресла, и вошел в родительскую спальню. - Я здесь.
   - Ты работал над каким-нибудь новым проектом, перед тем, как тебя заперли с нами в камере? - спросила мать, силой усадив озадаченного ее поведением сына, на кровать.
   - Да, кажется. - Тимофей посмотрел ей в глаза, - я тянул изо всех сил, что бы не найти якобы последний ингредиент, но к чему ты спросила это?
   - Что это было? - из угла спросил отец, не дав ответить Кире.
   - Не помню, - честно признал тот, - я тогда плохо соображал, но что-то второстепенное, типа обездвиживание нервной системы, путем обмана, заставив ее думать, что все нормально, и она остается в рабочем состоянии, а что? Почему вы так на меня смотрели, я, что совершил преступление??
   - Нет, нет, конечно. - Облегченно вздохнув, мама подошла и обняла сына за голову, погладив по седым волосам. - Иди, оденься, нам надо серьезно поговорить.
   Отец не возразил ей.
   Когда Тимофей ушел, возникла напряженная тишина. Муж и жена обдумывали ситуацию, с одной стороны непременно надо что-то делать, что бы не выпустить этот продукт, в свободную продажу, но если посмотреть трезво, у них нет никаких шансов победить. Доказательств, что лекарство добыто незаконным путем нет, так как никто из убитых Переселенцев не сможет встать на свою защиту, Старейшин можно не считать, так как они вообще в такие дела обычно не вмешиваются. Тем более у них на руках ребенок, хоть и маленький, но не слабый, с очень большим потенциалом, которого нельзя оставить одного не на секунду. Что подтвердилось тут же, криком из столовой, супруги не сговариваясь, бросились туда.
   - Я случайно. - В совершенно чистой и убранной комнате, стояла заплаканная Ви, а над ней, на лампе сидела Таис, большими испуганными глазами посматривая на окружающий мир. Едва они вошли, она прыгнула маме на ручки.
   - Что произошло? - спросил отец семейства, не видя в обстановке ничего экстремального.
   - Я резала овощи, - начала объяснять девушка, вытирая глаза, - а тут вдруг вижу, колбаска неожиданно появилась. Ну, думаю, отрежу себе кусочек, взяла большой нож... а это оказалась ее рука. Кто же знал, что она умеет менять свою окраску, это уж извините больше на сказку похоже, ну и ваша девочка как дернется, у меня аж сердце остановилось, и нож выпал вот и все, честно.
   - Так, понятно, Таис посмотри на меня, девочка моя. - Опять Кира была вынуждена насильно заставлять ребенка посмотреть на нее. - Что ты делала на кухне, я же тебя покормила уже?
   Уникальный ребенок только улыбалась, шмыгала носом и молчала, делая свои глаза все больше и больше.
   - Таис?! - мягко напомнил отец, что нужно отвечать все-таки на поставленный вопрос.
   - Мссс, мссс... - вдруг девочка, стала выгибать шею вперед, и делать движения, подобные рвотному рефлексу. Сначала все подумали, что ей плохо, но потом оказалась, что она хочет, таким образом, что-то сказать. Оставшийся день, вся семья потратила на то, что бы узнать одно слово и попробовать его расшифровать.
   Словом оказалась: месть.
   - Она мне мстила?
   - Она говорит не за себя.
   - Может ею кто-то управляет, или передает сигналы?
   Версии были самые разные, но внезапно сама Таис дала ответ на собственную загадку. Как всегда вечером ее уложили спать, но она вместо этого стала летать по дому, и пугать своим внезапным появлением. В самых неожиданных местах, и не только родители находили ее спустя долгие поиски, и вдруг девушка, неожиданно нашла ее у себя в комоде. Там среди чужих вещей и белья, лежала старая общая фотография еще времен студенчества Киры. Ви, сначала отбросила фотографию, вытаскивая ребенка, но потом ей показалось, что декана факультета случайно сфотографированного там боком, она уже где-то видела. Да, вспомнила она потом, это же и ее собственный декан.
   Позвав Киру, та осведомилась у нее, не училась ли она в том же институте. Удивительное совпадение, но они действительно учились в одном заведении, только в разные годы. Позже выяснилась еще одна интересная деталь, обоих их приняли со слабыми знаниями, практически проваливших вступительные экзамены, а ведь это государственное учреждение. Так же без их согласия, карточки завели со всеми данными, начиная от родителей, кончая увлечениями и занятиями в кружках.
   - Думаю, в этом учреждении есть кто-то, кто заправляет чудовищами. Они заманивают нас туда объявлениями, а потом просеивают, оставляя избранных. Следят за нами годами, беря кровь и тому подобную ерунду под разными предлогами, а потом используют для добывания бессмертия.
   - А я то думала, зачем проводить диспансеризацию раз в полтора месяца. - Вспомнила Кира, сильно удивившись неожиданно всплывшим воспоминаниям.
   - Ну, правильно, они же не дураки, можно из нас и потихоньку всё выкачивать.
   - Значит, можно перекрыть конвейер и люди сами от них уйдут?!! - решение оказалось простым, и неожиданным.
   Первое мгновение оно казалось гениальным, но по зрелым размышлением были найдены и некоторые недостатки. Например, проникнуть в закрытое, запароленное заведение, практически невозможно, если только не является его нынешним студентом. Ви чудовища наверно давно вычеркнули из списков, других вариантов пока не было. Кто бы там не был в руководстве, он знает если не все, то многое, а это не только надо, но и можно использовать.
   Таис тем временем сидела в углу, грызла очередную игрушку, лежа на спине, и рассматривая звезды, качающиеся в виде игрушек над ее головой. Какие взрослые все-таки странные, бегают, суетятся, загадки какие-то разгадывают, когда все можно найти у себя, в себе, то есть, просто сидя дума. Наслаждаешься жизнью, а она наслаждается тобой, вот и весь секрет. Надо только прислушаться к тому, что есть, это ведь так просто.
   Жаль, все-таки пирог сгорел, у мамы. То есть Виссарион отправился к всеобщему отцу, везунчик. А мне тут еще долго находится, хотя в принципе она знает каждый свой шаг наизусть, хотя есть варианты, предположим можно погибнуть, попав под машину, или отравившись чем-нибудь, и сразу раз и свободна. Хотя, нет, с другой стороны отец такую спешку не одобряет. Любит он, конечно, всех одинаково, вот только ведут себя не очень то и хорошо, интересно, а земные папа и мама так же совершенны как не земной? Любовь то конечно в них живет, но правильная ли, это еще вопрос? Важно знать меру, есть множество путей, и ведут они в одну сторону, но можно идти долго и трудно, а можно раз и все. Какой лучше путь? Эх, когда жили в свету, всё было ясно и понятно, а тут как-то тяжело и не спокойно, что-то гложет, типа этого моторчика в груди, да и тело дали какое-то неудобное, не развернуться в нем совсем.
   Свет, мой свет, вернись ко мне, скучаю, муки нету, там рай души - моя мечта, а тут одни советы - пела про себя Таис, причмокивая губками.
   - Опять кушать хочешь? - подошла мама, взяла под спинку на руки, посмотрела в глаза.
   Ну, и кто из нас прав? Кто кого лучше понимает?
   - Не похоже, - к ним присоединился Тимофей, - может ее что-то беспокоит?
   - Может, - вздохнула Кира, - я чего-то не понимаю, а может, просто уже слишком стара, но иногда мне кажется она мудрее меня.
   Пришла ночь, не принеся успокоения и тишины. Охотники, выследившие пленников, теперь затаились поблизости в ожидании приказа. Людей было много, но и наемников не меньше, а даже больше. Пусть у хищников - людей все благополучно, но это не хищные звери, они не знают меры, и готовы на все, ради того, что бы пополнить свои карманы, и захватить еще больше власти. Не разумные, но сильные, люди вне дома, и в нем вполне были способны осуществить все свои задумки, если бы хватило времени. Кто-то впереди, кто-то сзади закон не только джунглей, сейчас охотники были на много шагов впереди, и знали это.
   Сигнал был дан, и охота началась. Сначала одна группа залезла в окна, никого в комнатах не обнаружив, пошла внутрь помещений, но и там было пусто. Озадаченные наемники с самыми удивленными лицами выходили из своих укрытий. И вот тут то, настоящая драка и началась. Ви вместе с Тимофеем защищала одна часть дома, сковородкой и битой. Лесмус и его жена, вооружившись ножами и поленьями из камина, защищали спальню и детскую, где, все еще мирно посапывая, лежала их дочь. Ей шум в доме показался странным в такое время суток, хотя, чего удивляться если дети способны играть большую часть дня, то наверно взрослые играют круглосуточно.
   Вскоре все стихло, и неизвестно кто кого бы победил, хорошо вооруженные люди за деньги, или взявшие в руки что попало, просто мирные жители, защищающие свой дом, если бы Таис не привнесла в битву некоторые перемены. От скуки, или еще от чего, маленькая проказница решила изменить положение всего дерева, и визуально поместила его на северный полюс. Откуда же было ей знать, что такие вещи на земле не практикуются, и тем более нельзя этого делать без разрешения? Девочка просто, взяла два своих средних пальчика, соединила их вместе, и представила что это ее дом, трансформация произошла мгновенно, едва из открытого окна на самой вершине ее дома не задул ветер, и не облетел ее "дом" со всех сторон.
   Это было феноменально, даже для охотников, которых предупредили о необычных возможностях их жертв.
   Но дитя и на этом не остановилась, поменяв пальчики обратно, она случайно задела одним из них о решетку кроватки, отчего верхний этаж дома затрещал и, оторвавшись от основания, полетел вниз.
   Вот это уже больше напоминает мне рай! Обрадовалась юная "помощница".
   Ее мать в ужасе увидела, как над ее головой летит часть дома, вместе с ее ребенком, но предпринять ничего не успела, на нее было вывалено слишком много снега. Она дышать могла с трудом, не говоря уже о беге.
   - Таис! - заорала мать ей в след.
   Звук разлетелся далеко, но горы возвратили ей эхо, но не надежду.
  

Когда охотники превращаются в дичь

  
   Что-то острое и тяжелое лежало на ее ноге. Кира пошевелилась, и, не открывая глаз, пощупала рукой ногу. Нашла гвоздь, впившейся ей в колено, и попыталась вырвать его из себя. Мучительная боль смешивалась с каким-то холодком внутри. Это не настораживало до поры до времени, когда блинная головка было вынута, стало еще холоднее, было потеряно и много крови. Попытки отодвинуть тяжелые доски и увидеть свет не к чему не привели, руки скользили по дереву, так как вытереть их было не обо что.
   Час работы, и одна доска отброшена, прочь, женщина оказалась там, где и стояла во время перемещения, только комната теперь выглядела сломанной и не жилой. Вдруг перед ее глазами всплыла ужасная картина, дочка ее маленькая в своей комнате, а комнаты нет, она оторвалась каким-то образом, и летит теперь вниз. Кира прикрыла глаза от боли, теперь наверно, не узнать, жива ли она...
   - Мама, мама, мамочка... - поток мыслей был прерван стоном слышащемся, увы, только в ее голове. Сначала она подумала бред, надежда - облаченная в реальность. Но когда зов повторился, и уже более отчетливо и громко она услышала любовь, и мольбу, она поняла, что это ей не мерещится, и принялась еще более активно отодвигать упрямую мебель.
   Одна из досок открыла ей путь к камину, а там и в детскую. Но тут женщина почувствовала запах гари. Я что ли горю? Едва подумав, Кира услышала еще один зов. О, нет, иду, иду, моя милая держись. К тому времени руки ее уже были исцарапаны до мяса, сил оставалось все меньше, глаза начали болеть от едкого дыма, но она продолжала работать и работать, трудится над поставленной задачей. Это было невероятно трудно, и лишь мысли о беззащитном ребенке не оставляли ей выбора, остановится уже она не могла. Вот отодвинут диван, три доски, видимо свалившиеся с крыши, вот-вот она доберется до кроватки, коснется любимого лица. Вот сейчас, она...
   - О нет, Таи-с??! - Простонала Кира, в кроватке девочки не оказалось. А дым становился все гуще, неся ядовитые испарения уже по всему дому. Остаться в живых, без противогаза, там было практически невозможно.
   Неожиданное перемещение внесло некоторые изменения, как в жизнь большой семьи, так и во взгляды наемников на условия работы.
   Когда выбирались из-за завалов, никто никого не спрашивал имя, фамилию, или отчество. Люди трудились слаженно, как одна команда. Когда собрались все вместе, обнаружились и первые пропажи. Помимо одежды, снаряжения, и еды, не нашлись еще Кира и маленькая устроительница переворотов. Искали долго и много, облазили все сугробы, но так и не нашли даже следов обеих представительниц прекрасного пола.
   - Они найдутся! - уверенно заявил отец семейства, действительно уверенный в этом.
   - Надеюсь, - поежилась Ви, потирая руки, от холода у нее свело пальцы, и теперь она их разминала. Общая работа, конечно, помогла, но как назло в доме не оказалось теплых вещей, жили то в тропиках, там шубы и сапоги просто не нужны. - Как думаешь, что произошло? - спросила она, первого кто попался на глаза.
   - Не знаю. - Этим человеком оказался старший сын пропавшей, Тимофей.
   - Да уж, это меняет наши первоначальные планы, но не поменяло будущего, насколько мне кажется, так что шанс что-то сделать еще, у нас есть. - Сказал Лесмус, обводя зорким взглядом открывшееся пространство.
   Интересно, насколько он сам знает, что произошло, подумала девушка. Все ли он знает? Конечно, бесспорно он авторитет для многих и насколько она поняла важная шишка, только ей иногда кажется он не, сколько озабочен миром во всем мире, сколько своей семьей, хотя это может оказаться как раз наоборот, иногда у него появляется отсутствующий взгляд, словно он и без космического корабля, путешествует куда-то далеко. Ладно, чудовищ и их шайку отложим на потом, сейчас решим насущные проблемы,
   - Где нам спать? - полярная ночь кажись полгода длиться, что ж нам шесть месяцев дрыхнуть беспробудно?
   - Сейчас не до сна, надо искать мою жену и дочь, кто не согласен, - отец семейства приостановился и посмотрел на замерзающую девушку, - может остаться здесь.
   На том и решили. Хотя юную помощницу оскорбил его тон, мужчина словно поставил ее на место, говоря мол, тебе может и все равно, а мне нет. Вот чудовище, злобно прошептала она, ты еще возьмешь свои слова обратно, я найду их раньше тебя.
   - Наверно, зря я так грубо обошелся с Ви, надо будет извиниться, по возвращении. - Шли они по паре человек, несколькими мини-отрядами. Отец шел рядом с сыном, по-прежнему вооруженным поленом. Обошли несколько раз разрушенный дом, попробовали заглянуть внутрь, но доски вдруг загорелись, от оставленных ими на ночь свечей и быстро сгорел. Небо этот большой костер освещал не больше часа, а потом слабенькое уже пламя мороз заморозил, навсегда оставив его стоять, словно памятник на общей могиле.
   Разозленная же подобным отношением Ви, отделилась от группы намеренная сама найти ребенка. Она не думала о том, что она будет одна, без общения, охраны и еды, ею владели импульсы гнева и мужества. Перед глазами стоял снег и ее глаза зеленые, и больше ничего. Не снег ей в лицо, не плевки в душу не могли остановить ее сейчас.
   Шаги из-за сугробов были не такие уж и быстрые, но уверенные. Она отошла недалеко от пожарища, но так ничего и не обнаружила. За то время что мы тут она могла успеть сто раз замерзнуть, или с ее силой закинула себя, небось, куда-нибудь... как же это узнать? Вдруг она вспомнила о своем даре, конечно, это не панацея, но хоть попытаться найти ее можно, мир большой, но и она обхватывает сразу не такую уж маленькую область.
   - Давай, Таис, покажи мне свое личико! - сосредоточившись на этом образе Ви, долго, но безуспешно шарила по всей планете, в поисках маленькой девочки. Детей то там было полно, и разных возрастов, причем черных, белых, красных и еще бог знает каких цветов, но вот той, что надо, видно не было. Было много городов, много повидала она вил, дач, островов, разные услышала языки и наречья, быстренько пробежала по детским домам и заведениям для младенцев, но ничего не нашла, с горя заглянула в свой институт, мало ли что, нашли эти чудовища малышку и сделали с ней что-нибудь. Но там было тихо, шло все своим чередом, ничего подозрительного, кроме, пожалуй, странной фотографии на весь коридор, с подписью: "здесь все кто учился в нашем институте", или погиб в нем, от себя мысленно добавила бывшая студентка.
   Тем временем поиски группы, под предводительство Лесмуса продолжались.
   Тут одному из наемников идущих позади всех послышались какие-то крики. Прислушался, показалось что ли? Оглянулся на пепелище, нет, там выжить никто не смог бы. И вдруг, как черт из ладана, прямо на него вышла черная тень, испугавшая его лучше всяких напоминаний об аде и геенне огненной.
   - По-мо-гитеееееее... - раздирая руками, хватаясь пальцами за ледяное пламя, испод завалов вылезла женщина сразу обессиленная, упав на колени. С черным лицом, толи от пепла, толи от горя Кира сидела и без перерыва плакала, пока к ней подбегали люди, пока ее укутывали в теплый платок, она не говорила не слова, просто не сопротивлялась, смотря застывшими глазами только вперед. Ее с большим трудом, насильно подняли на руки, и отнесли подальше, вытирая лицо и шею.
   Зажечь костер неподалеку от сгоревшего дома решились не сразу, но больше выносить холод могли не все, поэтому решение об этом было коллективным. Потихоньку, Тимофей даже пожертвовал свое огромное полено для этой цели, и так они этим увлеклись, что даже ветер не посмел затушить этот смелый очаг.
   Кира была похожа на статую, отряхнув с нее пепел люди, обнаружили еще и совершенно седые волосы. Она поседела в несколько мгновений, именно тогда, когда ее глазам предстала пустая колыбелька. Не единой мысли о собственном спасении, не единого крика мольбы, или жалобы, Кира просто сомкнула уста свои, казалось раз и навсегда.
   - Ее мы только недавно нашли, - сообщил один их охотников девушке, неожиданно для всех, внезапно возвратившейся со своих поисков.
   Ви видела состояние потерпевшей, поэтому уточнять ничего не стала. Жаль, конечно, подумала девушка, маленькая ведь была, беззащитная. Хотя если это все она сама натворила, кто еще остался без защиты еще вопрос, и...
   - Не смей так думать о нашей дочери, твои мысли губят ее. - Вслух сухо и недвусмысленно сказал ей Лесмус, глядя прямо в глаза.
   Та вздрогнула, как он?... но додумать не успела, заговорила жена переселенца, еще недавно находившаяся в трансе:
   - Ты меня любишь? - всем было понятно, что она обращается к мужу, но взгляды всех, без исключения людей мгновенно повернулись именно к ней.
   - Да! - с полной уверенностью, ответил он.
   - Тогда найди ее. - Губы женщины, казалось и не шевелились вовсе, говорили одни глаза, - найди скорее!
   Муж кивнул, но не отошел от нее, а обнял еще сильнее.
   На это больно было смотреть всем без исключения, поэтому люди добровольно встали, и отошли от костра, позже даже отвернувшись.
   Боль, взрыв и экстаз вот что чувствовала сейчас Таис. Странным образом все ее желания исполнились, и она снова жила дома в тепле и уюте, там, где всегда тепло и хорошо. Опять, она - бесплотный кусочек счастья, чего-то здоровья или удачи, может вселяться или нет, прыгать, летать, кувыркаться, и никаких тебе сетей или тяжелого веса тела на оболочке. Здесь нет боли, нет слез, никто не будет тут ее ругать, или порицать, она будет счастлива и любима, словно цветок зарей. Чего же ей не хватает? Чувство большого неулетворения, или вины посетило ее мгновенно. Как - будто тело все еще напоминало о себе, на всякий случай, она себя пощупала, и обнаружила, что тела нет. На нет, и суда не может быть! Но нет, беспокойство не пропадало, а даже наоборот росло, как она не сидела хорошо, не улыбалась и не пыталась насладиться, что бы все было как раньше, ей это не удавалось. Как раньше не получалось, здесь не было как раньше, она или местом ошиблась, или знаниями, но ведь это быть не может? А может, может, она просто ошиблась миром, такое бывает... со всеми, но не с ней же. Она совершенство, по сути, здесь все и вся идеальны, ошибки исключены, а раз так беспокоится нечего, все решено, она остается, и ничего ее не остановит. Душа успокойся, дух не тревожь, я все решила на сегодня, надолго и всерьез!
   Но не долго ей было дано быть там, кто-то по злобе или не знанию, большим пинком, выбросил ее обратно, на жесткую вечернюю траву, мокрую от росы или дождя.
   Что? за что? Возмутилась она.
   Рано тебе! Только и было ей ответом.
   Тогда, наморщив лобик, Таис стала вспоминать, а где же она видела свою земную семью в последний раз? Помню они, были в... ой, я же сама их переместила, но не помню куда. Надо вспомнить, лето - зима, лето - зима, я тогда играла в такую игру, пересчитывая пальчики, раз, два, три, четыре, пять. Раза три я пересчитала их, потом, что было потом? А вот и не помню, Таис пустила слюну, огорчившись, не помню, как же мне вспомнить, где они?
   Все в этой жизни взаимосвязано, ищи их там, где не ожидаешь найти. Не то, что бы она была сильно удивлена, узнав, что и в нее кого-то поселили, сам шок был вызван скорее точностью его слов.
   Переселенец не вышел из нее, он все это время был рядом, умещаясь в одном пальчике. И вот теперь он вышел, что бы показаться во всей красе своего тела, ума и размера. Это был двухметровый гигант, с серыми непроницаемыми глазами, полными незримого огня, не обжигающего, но манящего. Она мгновенно влюбилась в него, не зная не имени, не титула, хотя и по возрастному и по умственному развитию ей столь сильные чувства было знать рано. Таис ничего, не скрывая, и не отнимая, протянула к нему руки. Переселенец взял ее к себе, посмотрев прямо в глаза:
   - Твои родители ищут тебя, иди к ним. - Без разрешения или согласия он перекинул ее туда, где ее поисками еще не занимались, в теплую пещеру белого медведя. Медведица как раз собиралась кормить свое потомство. Рыба в меня - мало, и рано человеческому младенцу, но девочка и не хотела есть, она вдруг почувствовала безумную тоску по маме и папе. Видя как ласково, животная мама ласкает и нежит своих детей, ей невольно стало завидно, и она заревела во весь голос, призывая сделать то же самое с ней.
   - Стой, кажется, я слышу плач! - Лесмус вместе с тремя охотниками обшаривали приблизительную область, где могла бы находиться потерявшаяся девочка. Один из них, возможно, изменил свое отношение к Переселенцам, наполнившись искренним уважением к ним. - Стойте.
   Все затихли, люди прислушивались к завыванию метели, движениям на снегу, возможным противникам, как людского, так и животного племени. И действительно, откуда-то, как - будто изнутри слышались тихие протяжные звуки, похожие толи на вой волка, толи на плач гиены. Сделав два шага, отец семейства, почувствовал, что приблизился чуть-чуть к объекту, издающему эти звуки. Сделав знак молчать, он прошел еще несколько метров, засыпанная снегом и почти не видимая пещера была ими найдена совершенно случайно. Один из поисковиков, наткнулся на нее лыжной палкой, воткнув перед собой.
   - Идем осторожно. - Приказал глава отряда, пойдя первым.
   Но на сделавших едва ли два шага людей, из темноты напала разъяренная белая медведица. Люди в рассыпную, кто-то успел, а кто-то нет. Лишившиеся рук или ног, люди не смогли защититься, другие тем временем сумели отогнать животное от себя этими же палками. Раненных, кое-как забинтовали тряпками, и вынесли, теперь Лесмус остался наедине с матушкой природой. Ему пришлось нелегко, и хотя он чувствовал, что гнев медведицы оправдан, он, тем не менее, не отступал. Сильно развитое отцовское чувство говорило ему, что она здесь, его дочь в плену пещеры, одна, но не напуганная, а скорее бесконечно ждущая своих родных, уверенная, что они придут и спасут ее. Один удар, второй, и вот уже раненная медведица, более разъяренная и жаждущая крови набрасывается на него, всем своим весом налегая на противника. Весит она не мало, это давит и душит неудачливого спасителя, но Переселенец не так уж слаб, тем более с мыслями о дочери, находившейся здесь. Внезапно эти мысли дошли и до атакующей матери, в глазах появляется понимание, и она слезла с него, уходя в глубь пещер.
   - Надо же. - Устало вздохнул он, морозный воздух, хорошо, что она тут одна, от двоих он бы точно не спасся.
   Медведица, теперь старающаяся не потревожить человека, быстро вывела своих детей оттуда и ушла навсегда, мысли о чужом ребенке не позволят ей теперь вернуться сюда никогда.
   Лесмус встал с пола, оглянулся и лишь, затем быстро пробежал несколько метров в полной темноте. Последний шаг ему не дала сделать интуиция. И правильно, пошарив руками у себя в ногах, мужчина быстро обнаружил маленькое, беззащитное тельце, схватившее его за палец, и большие зеленые глаза.
   - Моя милая, - вдыхая аромат ее кожи, волос, нежного запаха любви и доверия, обрадованный отец еще долго не мог отпустить ее, вглядываясь в каждую черточку, каждое изменение в поисках следов утомления или обид, но ничего такого не нашел. Она была такой же, как и при рождении свежей и чистой, словно весенний лист по утру. - Пошли к маме. - Удостоверившись, что с ней все в порядке, гордый отец вышел из пещеры, собрал людей (некоторых несли на самодельных носилках) и отправился назад.
   Нес ее в своей куртке, крепко прижав к себе, так не мог до сих пор поверить, что она осталась жива и невредима после такого крушения в течение нескольких суток.
   Таис оставалось лишь хитро улыбаться. Кто как не я знаю, как выжить, надо всего лишь попасть на тот свет, на это время и все, остальное ерунда, главное вернуться в нужное место. Смущало, конечно, теперь наличие своего Переселенца, перед которым надо будет отчитываться, и который наверняка будет зудеть сделай она, что не по совести, а в остальном все обернулось для нее не так уж плохо.
   Через два часа она уже была дома - в объятьях дорогой и горячо любимой мамы. Та, плача и смеясь, качала ее из стороны в сторону, прямо с того момента как получила из рук мужа долгожданную посылку.
   - Фуф, это испытания мы выдержали, что дальше?
   Тех, кого удалось спасти, от заражения крови и удачно реанимировать, пока оставались без сознания. Остальные знали не больше - им приказали взять штурмом их дом, никого не оставляя в живых. Они и хотели выполнить задание, почему, кто и как, они не знали, начальнику их так же наниматель известен не был.
   - Мы знаем, кто желает нас отправить на тот свет, другое дело чего желаем мы сами?!
   Лень что-то делать, все надоело. Люди устали морально и физически, поэтому никто даже не разговаривал. Им хотелось просто посидеть и отдохнуть, охотники тем временем переосмысливали свои действия, тогда как Кира и Лесмус просто наслаждались тишиной, в свете сегодняшнего счастья она была им настоящим благом.
   Природа тоже отдыхала, но по-своему. Иногда мимо их костра проплывали любопытные тюлени, птицы разные пролетали, даже снег, падая, старался лечь как можно тише, словно боясь разбудить матушку природу. Тут иной смысл приобрели и слова дружба и любовь.
   - Интересно, чудовища еще помнят о нас? - взглянув на небо, охотник по имени Дим, ради интереса начал считать облака, одновременно болтая не о чем.
   - Имеют в виду это точно. - Улыбнулся, Тим, немного напряженно, - у них каждая особь на счету, уж я то знаю. Плохо то, что мы так ничего и не решили. Я понимаю, в конце - концов, и так и так не мы это решим, но хотелось бы как-нибудь повлиять, что ли на этих людей, в крайнем случае.
   - А может не надо? - вмешался охотник с лева, лишившийся в схватке с медведицей пол ноги. - То есть, я конечно не специалист ваших там шушры - мушры, но может так, поможете своему товарищу, а дальше будь что будет? - мужчина искренне верил в то, что сейчас говорил.
   - Если все было так просто, - сокрушаясь Кира, сидела полу сгорбившись, с отрешенным выражением лица. Ей было сейчас все равно, кто - что решает, важнее всего сохранить жизнь, такой, какой она была дана, а остальное все мишура, не стоящая того, что бы за нее умирать.
   Дим повернулся к ней, и вдруг спросил:
   - А что им надо от вас на самом деле?
   - Не знаю, - честно призналась она.
   - Им нужно... все! - встрял Тим, положив руку на руку товарища, - мы для них что-то вроде неизвестных зверьков, где ценится даже кусочек кожи. Разогнав институт, мы только усугубим ситуацию, согнав их вглубь какого-нибудь убежища, нет, надо искать другой выход.
   Люди замолчали, пошел мокрый дождь. Пересев поближе к огню, они группкой собрались, сидя практически плечом к плечу. Сохранять равнодушный вид не хотелось никому, поэтому, не сохраняя лица, и охотники, и их жертвы сидели хмурые сгорбленные, прижимая, усталые пальцы друг к другу, в надежде обрести опору. Веры сейчас не хватало как ничего.
   Начался сильный снегопад. Нарастая, он бил людей по щекам, ногам и рукам, как плеткой отбивая любое желание сопротивляться ему. Только Таис было от этого весело, она ловила снежинки, руками и превращала их в произведения искусства, по-разному скрепляя между собой. Сначала немного неуклюже получился медвежонок с одним глазом, потом гора, пропорционально возвышенная. Позже человек, так девочка изображала свою маму, самую прекрасную и самую добрую на свете. Рядом, держа ее за руку, стоял папа, высокий, сильный, все понимающий - он как никто знал, что и когда ее беспокоит.
   Еще бы оживить их, размечталась она.
   Не в коем случае! Строго не разрешил кто-то.
   Ух, опять он, надула щечки малышка, как же это надоедает все время быть под контролем.
   Как тебя хоть зовут?
   Совесть твоя, ехидно ответил кто-то.
   Я серьезно?!
   Лежать у мамы в запазухе неудобно как-то стало, Таис заворочалась, и только примостившись, как следует, спросила снова:
   Как тебя зовут?
   Нагл!
   Таис опять надула щеки:
   А чего раньше, сказать было трудно? Это же не вселенский секрет?
   Нет, но твоя реакция была интересной.
   Убью его когда-нибудь, подумала новорожденная, зачем такой Переселенец, если он тебя совсем не уважает?
   Уважаю, просто испытываю. - Пояснил, Нагл, ничуть не смущаясь.
   А если я не хочу, что бы ты меня испытывал, видишь я тут маленькая, меня любить надо, а не пытать.
   Переселенец улыбнулся, это чувствовалось даже издалека. Ему явно нравилась ее реакция, на его действия:
   Да уж маленькая, устроила в доме переворот, сломав все, лишь бы вернуться домой.
   Я же не специально, надулась она, для убедительности даже немного захныкав.
   Верю, но ты должна все исправить. Твои родители заслужили свое счастье, не разочаровывай их.
   Хорошо, буркнула она, закрыв глаза. НО она слишком мало была в том лесу, что бы досконально вспомнить, как он выглядел. Вроде обычные деревья, кустарники, ягоды и травка. Все зеленые, нет иногда ягоды красные и черные, так какие же?
   Не могу, простонала она отчаявшись.
   - Тихо, тихо, - покачала мама дочку. - Что-то она разнылась, может, заболела? - Кира решила посоветоваться с мужем.
   Лесмус потрогал лоб ребенку, потрогал ручки и шейку, никаких признаков заболевания, да и глаза не были затуманенными или блеклыми.
   - Думаю, все нормально, переутомилась наверно.
   Да нет же, я в норме, ничего не получается просто. Я вам же хочу помочь, вернуть что было.
   - Знаешь, - вдруг обратилась жена к мужу, - хорошо, что старый дом разрушен, мы теперь новый сможем построить, еще лучше, совсем на другом месте?!
   - Как скажешь дорогая. - Он на все был согласен для своей семьи.
   Ну, вот видишь, не нужно им это, что же такого хорошего сделать?
   Молчание.
   Не надо так не надо, чего я мучаюсь?!
   Началась метель, сильнее и сильнее терзала она своих пленников, как - будто хотела наказать. Терпеть обледеневшие ноги и пальцы еще можно, но когда нос не может дышать, а на глазах появляются ледышки - это уже слишком.
   - Чего мучаться, улететь бы отсюда?! - скорчившийся охотник, на коленях, пытался удержать свою голову на месте, настолько сильным был ветер, и его дикое желанию все разметать. Остальные были не в лучшем состоянии, но терпели молча, сжав зубы. Хуже всего приходилось Кире и Ви, держа друг друга за руки, прикрывая тем самым младенца, они сами еле держались на ногах. Мысли у каждой вертелись, около тепла и хоть какого-то дома.
   Исполни, ты юная волшебница, снова поддразнил голос.
   Опять этот голос, и опять упреки, Таис казалось от злости и негодования ее сейчас разорвет на части. Как так можно, высовывается только что бы какую-нибудь гадость сказать. Хлоп, и все представления о тепле и уюте взятые из головы матери превратились в быль. Это оказался ее любимые шерстяной плед, и старый камин, совершенно бесполезные вещи при температуре минус тридцать.
   Эх, будь мне лет на десять больше, я бы тебе язык то отрезала.
   За чем же дело?
   Не, нельзя, слишком быстро, я хочу насладиться детством.
   Ясно, все для себя любимой, да?
   Да! Высунула язык девочка. Надоел, отстань, не хочу, и все расти раньше времени.
   Почему? Сама посуди, насколько твоим родителям было бы легче, никаких там проблем, в этом возрасте ты сама за себя отвечаешь, полная ответственность и никаких проблем, а?!!
   Бред. Проблем еще больше, нет и все.
   Не себе, не людям, получается?! Хорошо, думай о себе, может это заставит тебя чего-нибудь предпринять. По моим вычислениям меньше чем через пол часа они все замерзнут, и ты останешься одна, так что...
   Не-еееет. Надо что-то предпринять, но что? А, перенесу их в теплые страны, там наверняка уж согреются.
   Сказано - сделано, очутились люди сразу их холода в жуткой жаре, не меньше плюс тридцать пять - сорок. Вокруг люди ходят, смотрят на них как на привидений, в одежде и с ледышками в носах. Кто кого был больше удивлен, увидеть, еще непонятно, но что это оказалось настоящим испытанием для обеих сторон - это точно.
   Ты что меня испытываешь? Мгновенно почувствовав не лады, заплакала Таис.
   Ты учишься управлять собой, невозмутимо ответил Нагл. Представь, что будет, если ты этому не научишься, лет через десять?
   Совершенно ничего! А как я им то объясню эту катавасию?
   Никак, они все сами поймут... со временем. Учись, пока есть время, жизнь коротка.
   - Что такое? - Замороженные, усталые путешественники стояли, разинув рот, ровным счетом ничего не понимая. - Это какая то аномалия, связанная с всемирным потеплением что ли?
   - Не думаю. - Лесмус, конечно сам мало что понимал, но интуиция все же говорила ему, что не спроста все это, надо терпеть. - Подождем, перемещения не могут продолжаться долго, скоро все кончиться, я уверен.
   Ему поверили, и двинулись к пляжу, попутно снимая одежду, согревая тела и души. Океан встретил их теплыми волнами, и богатыми рынками фруктов.
   - Денег нет. - Оповестил всех, один из оставшихся целых охотников, голосом покойника, только что обнаружившего, что он еще жив.
   Ах, да деньги. Сделав пару манипуляций, Переселенец обеспечил, как джин из бутылки путешественников необходимой суммой. Но это произошло настолько внезапно, что даже видавшие виды необычные супруги, сначала потрогали их руками, и лишь затем позволили остальным истратить деньги на общие нужды. Для начала разделись, искупались и приобрели еды. Естественно мороженного, продававшегося тут в большом количестве никто не захотел, зато питьевую воду и соки взяли с удовольствием.
   - Хорошо то как! - быстро оправившиеся от потрясений люди, устремились на пляж, загорать и отдыхать. После недолгих колебаний туда отправились вместе и супруги, расположившись на песке, примерно в пятнадцати сантиметрах друг от друга. Таис, Тимофей и Ви отдыхали неподалеку.
   - Как думаешь, что с нами произошло? - уже согревшись, и насладившись пейзажем, девушка не смогла сдержать своего любопытства.
   - Ты о чем? - приоткрыл один глаз мужчина, вглядываясь в нее.
   - Обо всем... и о последних событиях тоже. Ведь не может быть такого случайно, то мы на севере, то теперь чуть ли не в Африке?! Насколько я знаю, науке такие явления неизвестны, может мы попали в какую-нибудь особую зону?
   - Не думаю, - проявив исключительное равнодушье, Тимофей снова закрыл глаза.
   - Тогда что это, твои предположения?
   - Хм... - И в самом деле, что же это было? Еще можно предположить влияние кого-нибудь из Переселенцев и тому подобное, но что бы они без спроса такое совершили? Вряд ли, тут что-то другое, но нащупать правду трудно, все как в тумане. - Не хочу я с этим возиться, лично мне все равно, лишь бы все живы были! - Наконец, отмахнулся он.
   - Ну, если тебе все равно... - Зло, пнув песок, девушка ушла, не договорив, задохнувшись от ярости.
   По пляжу, Ви дошла до бара, заказала там виски и села в угрюмом молчании пить. Черт бы побрал, этого мальчишку, не на что ответить нормально не может. Мне все равно, мне все равно, да ему на всех плевать на самом деле, кроме мамочки и папочки, даже о сестре он не волновался особо, когда она пропала. Хам, хоть бы что предположил. От спиртного, чувства ее притупились, в голове появился легкий туман, соображать стало трудно, и, бросив это тягостное дело, девушка так и уснула, на стойке.
   - Мы еще хорошо отделались, но как там наша команда, ты об этом не думал? - спросил в тоже время на пляже один охотник - другого.
   - Не думал, - честно ответил тот. - Мы не выполнили задание, теперь нам только с этими... чудиками, или на плаху. Что выберешь?!
  

Каждому своё!

   Нагл спокойно, прогуливался по берегу в виде обычного человека. На мужчину в загаре и плавках никто особого внимания не обращал, тогда, как он был занят важным делом. Решать продолжать ли испытания или нет, было не простой задачей. Во-первых, испытуемой не было и года, во-вторых, люди и так уже много пережили и небольшая передышка им только на пользу. Мир без них не пропадет, маленькие кризисы и с Переселенцами и со Старейшинами случались и раньше, это не конец света. Другое дело, маленькая Таис для ее души огромная сила, заключенная в ней слишком опасное искушение, вдруг она решит, что всесильна? Опасно, слишком опасно, а что сделаешь, все всем дано, только мало кто этим пользуется. А тут, маленькая, но уже знающаяся себе цену, как вам?
   Это конечно его не первое задание за долгую жизнь, но, пожалуй, самое сложное. Управлять существом, которому еще так мало времени, но так много возможностей не запретишь баловаться, или испытывать себя. Еще принимая во внимание ее необычных родителей и брата. Раньше как было, один носитель - один Переселенец, теперь же его направили, сразу к двоим, да еще таким несхожим людям. Как ему справиться с той, которая молодая, но с родителями и братом, и той, которая вообще без винтика в голове о своей силе? Объяснить, все? Не получиться, людям надо все испытать на себе, потрогать руками, увидеть глазами, а уж потом может быть, они поверят во что-то. С ними всегда было трудно, еще во времена инквизиции, когда ему в носители один из палачей достался. Он чуть не спятил, внушая ему догмы о добре, великодушии, и равенстве которое по настоящему никогда не наступит, потому что всегда будут люди, хотевшие от себя чего-то большего, и пассивные неучи, кричащие дай, но, не шевелясь при этом. Еще в семью надо вернуться, его дети тоже без него подрастают.
   Поиски ответа продолжались. Каждый искал их по-своему. Кто-то в воде, кто-то на суше, а кто-то внутри себя. Люди как капли, то стекались, то распадались, и никто из них не хотел знать окончательного результата. Чувства в мешке не утаишь, и обиды под тоннами благодарности не упрячешь, поэтому мало, кто сейчас сдерживался. Возникали ссоры, крики, даже драки. Мнения расходились практически во всем, это радовало не многих.
   Наблюдая издалека, можно было подумать, что милые бранятся - тешатся, однако все было намного серьезнее. Может поэтому, может, почему другому, но никто в эти отношения не вмешивался. Лишь иногда Таис подбрасывала им пару волн, или огонька для остывания эмоций, или их разжигания, но этого никто не замечал, все были заняты лишь собой.
   - Таис?! - забеспокоившись, мама пошла на поиски дочери, но нашла ее в безопасных руках Тимофея. - А я вас искала, а где Ви?
   - Ушла. - Сын держал девочку на руках, в одной простыне, подставляя солнцу.
   Опасное занятие, вдруг ей придет в голову забросить их туда, прибежал Переселенец, спасти там не успею ведь.
   - Куда? - удивилась, женщина, забирая ребенка к себе, оберегая от жарких лучей.
   - Не знаю, - пожал плечами Тимофей, частично закрывая личико Таис простынкой. - Я не понимаю женщин, мам, отвечаешь на вопрос - мало, не отвечаешь - дурак и негодяй.
   - Ты ей нравишься! - улыбнулась, Кира, закрывая лицо руками. Пытливо посматривая на сына, она пыталась угадать, а что тот, испытывает к девушке. В его возрасте нормально интересоваться противоположным полом, но тут ситуация сложная, и молодые люди видимо растерялись и не знают что делать.
   - Уверена?! - с надеждой переспросил Тим.
   - Уверена. - Женщина вовсе не обнадеживала сына зазря, ей действительно так казалось. Все признаки были на лицо, внимание, раздражительность, нападки и частые ссоры, надо было только время, что бы все образовалось само собой. - Ладно, я пойду, попробую уложить, Таис спать, а ты подожди Ви тут, поговорите, возможно, еще придете к согласию?!
   - Постараемся, - вскочил с места Тимофей, - лучше пойду, поищу ее что ли, спасибо мам. - Чмокнув в щечку на прощание, через минуту его уже и след простыл.
   - Молодеешь! - Немного поиграв с дочерью в жмурки, Кира направилась вниз со склона к мужу, там под зонтиком в тени и тишине дочка должна была уснуть обязательно. НО не тут то было, местные мальчишки задумали рядом сыграть в футбол, и все ее попытки утихомирить их не к чему не привели. Смирившись, женщина уже было хотела поискать другое место для ночлежки, но тут обнаружила, что Таис давно спит, свернувшись калачиком, повернувшись боком от нее. - Умница, - поцеловав дочку, женщина и сама незаметно для себя быстро уснула.
   Начался дождь, сгустили серые тучи, задул ветер. Неожиданный для этого время года ураган был все ближе, зная это, местные жители быстро собрали свои вещи, и ушли в горы. Но путешественники об этом не догадывались и мирно отдыхали на берегу, тревога охватила их, когда волны поднялись выше человеческого роста. Действительно страшно стало, после обрушения такой волны на людей, унесло сразу двоих, поднялась дикая паника, но нашли не всех. Отец семейства, например, никак не мог найти не супругу, не сына. Это его очень напугало, чуть-чуть и в панику впавший отец сам бросился в воду, искать родных на дне. Наемники удержали его, уверив что, видели, как, Кира ушла куда-то подальше, за деревню, достаточно далеко от смертоносных волн. Вместе побежали искать, вскоре обнаружили целующихся Тимофея и Ви, сообщив ситуацию, и их направили на поиски. Обыскав все близ берега, Лесмус бросился к пещерам, карабкаться было не просто, камни видимо "обласканные" прежним цунами были большими и скользкими. На некоторых еще сохранились остатки костей и водорослей, но ничего существеннее найдено не было.
   К ночи все поиски надо было завершать, но путешественники не останавливались не на минуту. У кого был зорче глаз - смотрели в даль, у кого сильнее руки - карабкались дальше, обследуя каждый камень, каждую расщелину и пещеру. Все напрасно, к полуночи наемники смирились с поражением и вернулись в лагерь, где к тому времени уже находились половина отряда. Не вернулись только супруги, их дети, и девушка, сопровождающая одного из них.
   - Ждем?
   - Да, еще час и в путь, куда глаза глядят, тут нам не из-за чего оставаться.
   По окончании отведенного им времени, люди еще когда-то самоотверженно и безвозмездно помогавшие другим, ушли в неизвестном направлении, больше их не наниматели, не жертвы никогда не видели.
   Поиски друг друга продолжались. По одиночке, вместе и врозь искали люди друг друга. Несколько часов прошло, и образовалась такая картина: Лесмус нашел Киру и Таис, но потерял Тимофея и Ви. Но сам, отправившись на поиски, потерял Киру, но нашел Тимофея. Ви искала всех, но все время натыкалась то на Тимофея, то на Киру, поэтому продолжала поиски. В конце концов, они все оказались по разные стороны острова, Лесмус с Кирой и Таис, Ви с Тимофеем.
   - Кого ищем теперь? - спросила Ви, задыхаясь от быстрого бега. Девушка, едва увидев кого-то, уже от бессилия просто села на песок.
   - Маму, с папой, наемники, судя по всему, ушли, не дождавшись нас.
   - Почему ты так решил?
   - Я видел множество следов, идущих в одном направлении. Следы были от военных сапог, а местные жители в основном ходят босиком.
   - Чудно! - Ви, встала и подошла к мужчине, тот стоял, задумавшись, глядя прямо в море. - О чем думаешь? Прости, прости, о ком думаешь? - быстро исправилась она, встряхнув головой.
   - О семье, ты когда-нибудь думала о детях?
   - Эээ... нет еще, мне рановато вообще то. - Его настроение ее пугало, с чего вдруг такие разговоры ведет? Тут она вспомнила о его сестренке, ну конечно он говорит о Таис, а она дура подумала, что он о собственных детях. - Не волнуйся, мы их найдем.
   - Я знаю! - уверенно сказал Тимофей, посмотрев ей прямо в глаза. - Но вообще то, - лукаво сообщил соблазнитель, подходя к девушке совсем близко, - я говорил сейчас не о них. - Приподнял бровь, и отошел, зная заранее ее реакцию на эти слова. И он ее дождался, вмиг покраснев, молодая особа, мило улыбаясь, взяла песок в руку и бросила в него, целясь в рот, произнесшие последние слова. Но промахнулась, Тим схватил ее за руку, до того как мелкая пыль вопьется в его кожу, и вытряхнул ее из ладони, поместив туда свою руку за место песка.
   - Ты... ты... ты... - не нашлась, что сказать Ви.
   - Я, я... тебя люблю!
   Когда буря успокоилась, и ураган прошел, влюбленная парочка опять отправилась на поиски. Но вода смыла все следы, а жители этих мест ничего путного сообщить не смогли. Молодые люди решили излазить весь остров, но найти близких им людей. Сначала было решено пройти вдоль линии моря, но не тел, не их самих не выплыло по пути. И обрадованные, и огорченные этим фактом молодые люди продолжали поиски, остров на котором они оказались, был довольно большим, поэтому пройти удалось его за несколько недель. За это время они успели ближе познакомиться, ловили рыбу, охотились, выслушивали всякие страшные истории о крокодилах и огромных рептилиях.
   - Надо идти внутрь, острова. - Тимофей пытался взглядом проникнуть сквозь дикие заросли, высокие холмы, цветы и разного рода животных.
   - Пройдем оставшийся путь, и вперед. - Ей, не смотря на всю любовь и уважение к пропавшим, совсем не хотелось идти в темную непролазную чащу, полную всякого рода комаров и червяков, поэтому она не спешила окунуться в тот "чудесный" мир, прямиком из этого.
   Но тут их снова начали преследовать несчастья, словно проклял их кто-то не случайно. То на дороге, по которой они шли, проехал автомобиль, чуть не сбив их прямо вдвоем, то змея неожиданно прыгнула девушке на шею, чуть-чуть не задушив. Поранился об острый шип и мужчина, ему было хуже, растение оказалось ядовитым, но Ви, вовремя высосала яд, и он, пролежав без сознания несколько часов, на третий день уже был полностью здоров.
   - Как - будто специально, нам кто-то вредит?! - разозлившись, девушка быстро шла вперед, раскидывая листву на право и на лево. Шишки катились, куда-то, иголки с елок впивались ей в пятки, но не на что, не обращая внимания, студентка - путешественница двигалась только вперед. - Никакое проклятье не остановит меня!
   - Тебя то нет, - не столь "обнадеженный" чем она, Тимофей скептически смотрел на создавшуюся ситуацию. Не смотря на то, что они были вместе, родителей вместе с сестренкой его они так и не нашли, а заодно и оказались заложниками места, которое как - будто всем своим видом говорило: вам тут не место, ребятки. - А вот я почти готов сдаться.
   - Ты что с ума сошел? - поразилась она, откидывая очередной камень. Что-то камней тут развелось, а ведь горы далековато еще, а нет, пока это мало привлекало ее внимание. Девушка все еще думала только о рядом идущем мужчине. - Надо идти вперед, я уверена они где-то близко, и ждут нас.
   - Я устал в это верить. - Тимофей остановился, - знаешь весь этот твой бред про меня, я понимаю, видения от тебя не зависят, но ты дала моим родителям надежду, которую я так и не смог оправдать. А если, они еще и не живы уже...
   Громкая пощечина на миг прервала их диалог:
   - Не смей так даже думать, они живы! Верь в это, и пошли, хватит ныть. - Строго посмотрев на него, девушка безмолвно сказала еще много чего "хорошего", после чего они молча пошли дальше. Лес, и в самом деле был непролазным, деревья огромны, а звуки страшны и беспорядочны. По дороге им встречались удивительных форм и размеров существа, растения поражали многообразием и цветами, кроме того, иногда им попадались выложенные явно руками человека каменные дорожки. Словно змеи, они извивались вокруг деревьев несколько раз, уходя потом через норы куда-то вглубь земли. Ви, странно начало казаться, что за ними кто-то наблюдает, хотя ее спутник шел спокойно, лениво даже можно сказать, посматривая по сторонам. Мысли возвращались снова и снова к родителям, даже любя их, он боялся ошибиться, обнадежиться и именно в тот момент, когда надежды не останется вообще.
   Тем временем на эту область спускалась ночь, каменные выкладки становились все больше, леса все меньше. Лысея, тем не менее, он все еще оставлял за собой некие следы, хотя и приметила, что животные бояться этого места. Попадались и черепа, надетые на кол, в большом количестве, запахло серой.
   Вулкан рядом что - ли, подумала девушка, ведя носом вверх, да запах становился все явственнее, но это не объясняло костей и дорожек, выложенных так аккуратно и затейливо, что позавидовал бы любой архитектор. Предназначение их тоже оставалось загадкой. Стали попадаться и маленькие домики, словно для гномов, тоже выполненных из ровных булыжников, и морских звездочек, зачем-то прикрепляемых сверху, над строением.
   - Тебя это не пугает? - схватив Тимофея за руку, спросила Ви, боясь даже приближаться к ним. Весь запал у нее исчез куда-то, остался только страх и неясное беспокойство, преследовавшее с тех пор, как они вошли в чащу.
   - Нет. - Равнодушно ответил Тим, - они явно давно заброшены, а волков бояться в лес не ходить, чем они тебе могут навредить? - для убедительности мужчина даже взял один камень и подкинул его вверх. - Видишь, они совершенно безвредны.
   - Дурак! - разозлилась его спутница, - а вдруг это могильники?! Имей в виду, дело с духами будешь иметь ты, я еще верю во что-то более реальное и чистое.
   - Трусишка, - поддразнил он. В нем странно смелость просыпалась, когда в ней она угасала. Пока на этот факт они не обратили внимания, но позже это станет очевидным и для них. - Всё взаимосвязано, помнишь? Если есть духи, есть и ангелы, не волнуйся, нас спасут!
   В ответ, Ви показала ему язык, и отвернулась. Самое плохое, что он прав, всегда существует вероятность одного вместе с другим, и мама говорила, что выход всегда есть, главное его увидеть. Неприятно, что Тим первый это сказал, и куда деваются ее мозги, когда он рядом? Одно успокаивает, я пока живая, и намерена такой и оставаться.
   Появился вулкан, и, похоже, действительно действующий. Пыль и гарь от него уже не просто чувствовались, а били в глаза, и сбивали с ног.
   - Успеем обойти? - сквозь гром, и извергающуюся лаву, прокричала девушка.
   Спутник ее не услышал, занятый своими мыслями мужчина совершенно не заметил, что прямо под ним испод земли вырывается красный огонь. Лава, словно змея, вылезла, и обвилась вокруг его босых ног, не причиняя никакого вреда. Неожиданно, Тимофей подскочил, и посмотрел назад. С лева расширившимися от ужаса глазами на него смотрела спутница, с другой - раскрашенные во всевозможные краски дикари, с костями в носах.
   - Ну, понял, наконец - то? Бежим! - прокричала Ви, стоявшему в столбняке спутнику, прямо в ухо. Без его согласия схватила за руку, потащив к самому кратеру. Чудом, им удалось уцелеть, перепрыгивая пока через маленькие лужицы лавы, избегая стрел и камней в спину, не испугавшись перепрыгивать через шаткие участки.
   - Куда бежим то? - очнувшись, на бегу переспросил мужчина.
   - Не знаю, - силы были на исходе, но не преследователи, не вулкан не унимались, а, как - будто набравшись сил, наоборот кипели справедливой местью. - Будешь знать в следующий раз как чужие святыни трогать.
   - Я же не знал... - Тимофей внезапно упал, испод него вырвался гейзер, едва не ошпарив лицо, он еле увернулся. Повернувшись на спину, скатившись прямо на гикающих дикарей. Всех сбил с ног, а сам вскочил с ног и снова к девушке, откуда-то у него вдруг взялись силы схватить ее на руки и перепрыгнуть через довольно широкую речку. Потом было множество переворотов, жесткие камни под головой, удары то там, то здесь, и вот, наконец, они внизу, оба сидят на огромном кустарнике с красивыми красными цветами. - Легко отделались!
   - Я тебя побью, - пообещала Ви, - только приду в себя, ух. - Расхохотавшись оба путешественника, лежали на огромных листьях пока не отсмеялись. Шипы в спину, и липкий сок от раздавленных телами ягод по голой коже - не в счет. Но когда поднялись, их ждал другой сюрприз, лес изменился, тут он был еще менее дружелюбным, чем прежний. Словно из преисподнии, тут все было черным или красным, острым или ядовитым, пугающим или прекрасным.
   - Так, все хорошее мы, оказывается, видели, настала пора ужаснуться.
   - Может это только видимость, видишь ничего страшного? - небрежно облокотившись о ближайшее дерево, Тим показывал ей обстановку, естественно не заметив, как наступил на пару больших, невинно лежавших на земле листиков, этого самого деревца. Мгновенно скрутившись в трубочки, зеленые гиганты, обклеили жертву со всех сторон, не давая дышать.
   - Невежа! - фыркнула девушка, сдирая прожорливое растение со своего спутника, попутно отдирая ему кусочки кожи.
   - Эй, осторожнее, я же живой еще.
   - В том то и дело что еще, не понимаю, откуда в тебе эта безрассудность, до цунами ты был серьезным и рассудительным, что за бес в тебя сейчас вселился?
   - Я думал тебя то же самое спросить?...
   - Тихо. - Ви, закрыла мужчине рот рукой, - Слышишь, дикари рядом. - Пригнувшись, путники с ужасом и восхищением наблюдали как дикие люди, неся впереди какой-то огонь с благовониями, шли рядами по трое, человек, сквозь эти ужасные растения, причем совершенно спокойно. Цветы вяли, листья сжимались сами собой, едва они подносили посудину, из которой все это росло, ближе к ним, чем на десять сантиметров. - Вот бы и нам такой. - Вздохнула, девушка, когда те прошли.
   - Да уж. Придумал! - Быстро сделав из своей руки факел, мужчина попросил только девушку иногда дуть на него, и, взяв несколько ягод, сжег по примеру диких людей. Запах был почти тот же, пожалуй, кроме остроты. - Наверно они еще туда что-то добавляют?! Ну, ладно, пошли!
   - Ты уверен?! - Дрожав и оглядываясь по сторонам, мужчина и женщина шаг за шагом двинулись в опасное путешествие, казалось, сработало, больше ничего, и никто их не трогал. Прошли метров двадцать, прежде чем увидели первую более или менее безопасную полянку. Переночевав, двинулись дальше, ничего опаснее бабочек не попадалось, поэтому спутники почти расслабились. Можно было, не беспокоится и о еде, ягод и грибов вокруг было немерено.
   - Природа! - расслабившись, молодые люди, уже свободно бегая и смеясь, путешествовали по лесу, не боясь испытаний. Есть или не есть, живы или нет, чем черт не шутит, а они будут верить в сегодняшний день! Это трудно, сложно, безответственно? Пусть так, но им от этого хорошо. Молодость брала свое, не о чем, не думая, они мчались по жизни сломя головы. Вперед, и только вперед, пели их души, вместе!
   Маленькие зайчики? Проснувшись как-то утром, Ви решила приготовить любимому завтрак. Как полагается, набрала целые ладони ягод, но осмотрелась, нет ли еще, чего-нибудь поблизости? И тут увидела их, две белые фигурки, словно ангелы прыгают, скачут, прячутся и снова появляются из неоткуда. Подумала, схожу с ума, присмотрелась, нет реальные существа, хотя таких и не бывает в природе: маленькие человечки, кого-то они ей напоминали, ну да, конечно же, Переселенцы, только маленькие.
   - А вдруг они знают, где Кира и Лесмус? - сказала вслух, и удивилась, откуда-то появилось это, ее голос разнесся далеко - далеко, а возвратился уже совсем другим. - Эй, вы... Переселенцы - детки, остановитесь, пожалуйста! - И не подумав послушаться, близнецы бросились в рассыпную, полностью проигнорировав ее просьбу. Пришлось за ними побегать, но схватить не удалось, пальцы проходили сквозь их блестящие тела. Те же только смеялись, и исчезали, не произнося не слова, самое странное, что и нос и рот и все остальное, у них было видно, не то, что у других им подобных. Приноровившись, Ви, все-таки удалось цапнуть одного за волосы. Едва не уронила, ведь пушок на голове девочки - близняшки был очень мягких и выдирался легко, но девушка удалось невозможное - она удержала, не причинив боли.
   - Стой, не уйдешь. Слушай меня, игривое создание, я тебя долго не удержу, вы, резвясь и развлекаясь тут, никого другого не видели?
   - Неа. - Ответила та, тоненьким, писклявым голосочком, смотря на нее огромными, в пол лица детскими глазами. Явно упрекая, что девушка прервала игру. - Ясно, ладно, иди или беги, не знаю как у вас правильно. - Разочарованная девушка вернулась к Тимофею, рассказав ему все, и как бегала пол часа по лесу, и как поймала, и каков был ответ, на волнующий их вопрос. - Я отпустила ее, подумала, зачем мучить, им и так ведь не хотелось останавливаться.
   - И правильно, только странно тут и дети, где же их родители интересно, и что они все вместе тут делают?
   - Живут наверно, как вы с семьей! Не забывай, ты тоже в лесу родился.
   - В лесу добром, но не таком же, посмотри, тут каждый сантиметр пропитан опасностью.
   - Они привычнее, и вообще им видней. Хватит бездельничать, пошли искать твоих предков, зря мы, что ли в такую глушь залезли?!
   Собрав после себя все лишнее, молодые люди снова двинулись в путь. После нескольких стычек с местным населением как человеческого, так и животного идти стало значительно легче. Тимофей сделал себе самодельный лук со стрелами, а девушке соорудил что-то вроде граблей, связав их травой поперек, несколько раз. Ноги и руки еще кусали насекомые, и тревожили солнечные лучи, но в основном идти было не сложно. Однообразие надоедало, смирившись, путники только сжимали зубы да ворчали по очереди.
   Так прошли недели, а может и месяцы. Немного притеревшись друг к другу молодые люди уже подумывали остаться и жить тут, (больше конечно думал об этом Тимофей, хотя и его грызли многочисленные сомнения) так как поняли, что заблудились сами. Нашли большое дерево, под которым вполне можно было построить дом, построили забор, вырыли ров и даже пустили воду по нему, и все же что-то грызло их, изнутри не давая наслаждаться одиночеством. Все еще не верилось, что близкие люди погибли, и они их больше никогда не увидят. Снившиеся по ночам дорогие лица просили не забывать их, и искать, искать и искать пока руки не будут по локоть в крови - от усилий, а мир у ног, и остановиться только тогда, когда негде будет уже искать.
   - Это бесполезно, - убеждалась снова и снова девушка, - мы себя то спасти не в состоянии, подумай, как мы их будем искать?
   - Нельзя сдаваться, не ты ли это недавно твердила?
   - Каждому свое! - в ответ фыркнула она, - ты уверен, что они живы?! Чудесно, так и оставь их там. Они счастливые люди, ибо знают, что и ты жив, вы всего - лишь по разные стороны земного шара, ну и что с того?
   - Так нельзя, я должен, в этом убедится!
   - Вот видишь, - подколола его Ви, - не в чем ты не уверен. Тим ты лжешь сам себе, или скажи прямо, что останешься тут, в полной уверенности в их здравии, или иди туда, не зная, куда лишь бы подтвердить свои амбиции! Что выбираешь?
   - Я иду их искать, а ты как хочешь! - мужчина стукнул кулаком по дереву, и, не оглядываясь, двинулся на север, там говорила ему интуиция, обязательно найдет что ищет.
   - Упрямый тупица, одна я тут не останусь, но ты еще мне за это заплатишь. Я их тоже люблю и тревожусь, но это не значит, что я костьми лягу ради их твердолобого сына. Вот увидишь, как отыщутся, я уйду, и ищи меня потом как ветра в поле.
   - А я и не буду искать. - Надулся Тим, что она о себе вообразила, что она единственная женщина на Земле?
   Оставшийся день оба прошли молча. Ничего не пугало, не настораживало, все мысли были только внутри, о любимых и близких.
   Наверно мама не одобрила бы моей грубости. Но Ви сама виновата, почему она не думает, что мне хочется увидеть вас живыми и здоровыми? А ты, пап, что бы сказал, если бы узнал о моем поведении? Вряд ли заругал бы, пусть не по джентельменски, но дал бы ей понять, что мое решение железно, и она не имеет права перечить мне в этом. Я прав, я знаю, пусть она поймет это не сейчас, а позже. Невозможно будет жить с ней, если она будет так пренебрежительно, относится к моим родителям, я, то так не выражался о ее. Я их вообще не знаю. Надо бы кстати познакомиться. А то неудобно получается, я вроде как девушку критикую, а сам до сих пор так невежливо забывчив. Конечно, у меня есть веское оправдание - времени не было, но как сказал бы папа, оправдание оправданию рознь. Да, пап, ты был прав, кстати, скажу ему, как увижу, девушки - самые загадочные существа в мире! Я был, слеп, интересно, как вам с мамой удается жить столько лет вместе, сохранив уважение и взаимные чувства? Эх, надеюсь, они и впрямь живы, а то вдруг я надеюсь напрасно...
   Хорошо, хорошо передам. Ви удалось связаться, с Кирой и Лесмусом и между ними произошел интересный разговор. Они и сами бились в загадках, где очутились, но сообщали, что живы, здоровы и Таис прекрасно себя чувствует. Оказалось, это она устроила все эти передряги, что бы привлечь родителей к своей особе, надеялись, что все простят ее за это, не помня зла.
   Ви злилась больше на себя, чем на Тима или его предков, как могла она всегда такая целеустремленная и независимая связаться с парнем, который так привязан ко всяким условностям? Вроде ничего этому не способствовало, она не чувствовала себя разбитой или брошенной, как это случалось при других влюбленностях. Что же это было? Она понять не могла своего поведения. Вдруг не с того не с сего набросится на незнакомца. Идти с них черт знает куда, поддастся соблазну быть нужной и любимой! А как же учеба? Ее гигантские планы по благоустройству мира, защита природы была для нее первостепенной всегда, а сейчас что? Ничего, найдут они родных Тима, а затем она, как и обещала, уйдет и не вернется, если конечно он не остановит ее. А вдруг не посмеет? Он смел, в экстремальных ситуаций! А в другой жизни, вполне может решить, что она ему больше не нужна, и уйти, не моргнув глазом?
   Ви вздрогнула. Ее душа дрогнула, впервые вступив в противоречие с сердцем. А если она не сможет? Ладно, потом решу, отложив как всегда решение важных вопросов на потом. Как бы судьба не сложилась, всем по заслугам достанется, она уверена.
   - Пришли! - вышли на дорогу, вокруг никого, только ощущение опасности и присутствия людей одинаково близко и заманчиво. Сделав шаг первым, Тим едва не попал под машину, несшуюся на огромной скорости по отвесным кочкам и бетонным равнинам. - Черт, - вскрикнул он, выругавшись еще несколько раз.
   - Одно утешает, - сказала девушка, посмотрев на произошедшее скептически, - тут видна хоть какая - то цивилизация. Может, хоть кто-нибудь тут видел мужчину и женщину с ребенком на руках?!
   Шоссе сильно людным не оказалось, путешественники прошли пешком километров пять, не встретив не одного человека. Было ощущение полной девственности и не обжитаности данного лесного массива. Дорога, по которой они проходили явно, давно не ремонтировалась, а бока ее давно обжил мох. Ни единого города, или поселка по пути ими встречено не было, что тоже было странно исходя из того количества народу, находившегося тогда на пляже.
   - Неужели нас так далеко забросило? Не могу этого понять, при всех играх воображения и присчитывания возможных вариантов представить себе трудно такое расстояние, на которое нас якобы унесло, в которое хотят заставить верить нас эти березы.
   - Да уж, - согласился с ней мужчина, впервые после объявленного обоими молчания. - Может, мы ходим кругами? Например, цунами было тут же, но чуть-чуть дальше, а мы прошли и не заметили, мы обошли все это снова и снова всего - лишь на основании увиденных нами новых форм жизни?!
   - Верится с трудом. У меня чувство будто кто-то специально это делает, только что бы не допустить нас куда-то.
   - Кто, например? - не веря не единому слову, усомнился Тимофей, на что получил от девушки вполне угрожающе - хмурый взгляд.
   - Если бы я знала, думаешь, не сказала бы?
   - Кто тебя знает, - передернул плечами ее спутник, - все может быть, ты не предсказуема как гроза весной.
   Ви резко остановилась, руки в бока, глаза в глаза:
   - Послушай, я тебе вроде не навязывалась, и усомниться в себе поводов не давала, хочешь, от меня избавится так и скажи, нечего мне лапшу на уши вешать, я давно не маленькая, справлюсь и без тебя! Посмотрите на него, какой правдоруб выискался, послушать тебя, можно подумать, что женщины тебя только и делали что предавали, да?! Но, я не такая, не надо меня не с кем сравнивать, ясно? И еще одно, коль есть такое желание, я могу уйти прямо сейчас, в конце концов, долг за спасение своей жизни я твоим родителям давно уже отдала...
   - И чем же это? - придя в настоящую ярость от ее слов, спросил Тим. Глаза его метали настоящие молнии, в голосе прорезался камень.
   - Хотя бы тем, что помогла выжить их сыночку. - Прищучила, она, выкрикнув фразу ему прямо в лицо. - Ты не их ищешь, а себя, когда найдешь - возвращайся, только тогда я буду ждать тебя!
   Так не пойдет, надо вас на время разлучить, подумал кто-то издалека. Пару движений, пару мыслей и образов, и вот уже и мужчина, и женщина оказались на разных полюсах. Сами они ничего понять не успели, их просто закружили собственные чувства, лишив разума, затмив ум и глаза, а, снова прозрев, они оказались по одиночке, в совершенно других местах.
  

Неожиданная встреча

   - Надеюсь, мы их не слишком жестко?
   - В самый раз! - Успокоил всех Лесмус. Он давно вернулся домой, и был безумно счастлив, видеть всех в добром здравии. Дом они отстроили, выяснив так же, что все это устроила им дочь, требуя любви и ласки. Жена как обычно занялась хозяйством. А он оправился наводить порядок, в собственном жилище! Конечно, ему не понравились намеки старшего сына на подлог в клане Переселенцев. Но не признать правоту фактов, человек, привыкший во всем опираться логику, просто не мог. Я сам все проверю, решил он, и если что сумею наказать излишне зарвавшихся особей. Хотя, было у него чувство, что вся эта история, так просто не кончится. Кто-то давно и умно ведет игру, и вряд ли сдаться, даже если его к стенке прижать. Нет, надо придумать нечто иное, не дело тушить пожара, не найдя источника недовольства. И еще он обещал Кире найти Виссариона, где бы он не был, просто так, сказала она, убедиться, что он жив, здоров. И вот до сих пор, Лесмус не исполнил данного обещания, что было не в его правилах, а значит, нуждалось в скорейшем решении. Начал он с собственных кадров, доверяй, но проверяй было не для него.
   Очнувшись, как ото сна Тимофей обнаружил, что лежит на земле, весь в пыли и грязи, но один. Сначала испугался, потом обрадовался, после чего и вовсе приуныл, как же он без Ви?
   Встал, не став даже осматривать достопримечательности, поплелся вперед, по людному, переполненному городу жарким полуднем.
   - Где это я?! - даже произнеся это вслух, он не мог сориентироваться. Вроде две минуты назад стоял и девушкой, они спорили о какой-то ерунде (любя конечно друг друга), и тут вдруг раз как гром среди ясного неба, его ослепляет белым светом, он теряет сознание, а просыпается уже здесь. - Что за загадки такие? - Место было не знакомое, чужое, однако чувство что все это не спроста не оставляло его не на миг. Не волновало уже не местонахождение родителей, не почему у спутницы было плохое настроение, всего его охватила мрачная и навязчивая тревога, придавив всем своим грузом обратно к асфальту. Черная полоса не закончилась, понял он, и побрел, куда глаза глядят, решать за всех их проблемы ему уже надоело.
   Прошел час, два, три - целые сутки. А ему было на все наплевать, чем заниматься, что есть на чем спать, в душе образовалась огромная пустота, и ее нечем было заполнить. Даже знание что все счастливы, не помогало, ведь всего этого они достигли без него. Тимофей шел босой и не бритый, с опухшими глазами и потухшим взглядом. Кто-то его жалел, кто-то хотел отпинать, но побоялся, за время скитаний он вырос, и теперь на спине и руках у него виднелись довольно отчетливые мускулы. Но никто не предложил ему кусок хлеба, или миску с водой. В конце концов, он просто свалился где-то на свалке и уснул, сном праведника. Ему снились Елисейские поля, улыбки, детский смех, и длинная - длинная лестница, ведущая в облака. Он взобрался на нее, подумал, вот-вот коснется рукой чего-то мягкого и доброго, как вдруг лесенка зашевелилась и стала падать вниз. Не земное блаженство сменилось страхом, и он закричал, но никто его не услышал. Вот он уже сейчас упадет, земля совсем близко, он разобьется или того хуже останется калекой. Нет, этого нельзя допустить никак, он борется, изобретает всяческие способы избавления, но скорость не снижается, а даже наоборот ускоряется. Еще и еще, все ему конец. И тут, появляются чьи-то большие ласковые руки, подхватывают его на руки и снова ставят наверх лестницы, за облака. Все, это его вершина, он достиг, всего чего хотел.
   - Смотри, мам, он даже улыбается во сне.
   - Вижу, малышка, вижу, но это чужой дядя, видишь спящий, его нельзя трогать, пошли?!
   - Нет, подождем, пока дядя проснется, и спросим его, что он тут делает.
   - Ну, хорошо, но не долго, договорились?
   Поморщившись, Тимофей помахал руками, перед собой отгоняя голоса, но когда понял, что это ему вовсе не мерещится, открыл сначала один глаз, потом второй. Перед ним стояла молодая женщина, в темных штанах и блузке и маленькая девочка, чем-то напоминающая Ви, но с карими глазами и чуть вздернутом вверх носике, уже говорящем о ее не малом упрямстве. Обе смотрели на него с любопытством. Ему мгновенно стало стыдно, родители никогда, не прости ли бы ему такой невежливости.
   - Привет! - жалкие попытки улыбнуться не к чему не привели, да и плавки не способствовали установлению взаимопонимания.
   - Привет, - прожурчала в ответ самая маленькая из присутствующих, - а как тебя зовут, и что ты тут делаешь?
   - Тимофей К. Лесмус! - представился мужчина. - Делаю, я?
   - да, ты! - Девочке, похоже, было весело, тогда, как его только еще больше охватывала дрожь и робость. Под взглядами этих добропорядочных горожанок ему почти голому и бездомному действительно становилось не хорошо. - Ничего не делаю, видишь?! - взял в руки мусор, пропустив сквозь раскинутые ноги, - абсолютно!
   - А меня Мари! А это моя мама Евгения, мы тут гуляем каждый день, но тебя я раньше не видела тут.
   - Эээ... - замялся скиталец, в поисках поддержки его взгляд кинулся к женщине, но та смотрела на происходящее скорей нетерпеливо, чем благожелательно, поэтому нужной поддержки он не дождался. - И правильно, - нашелся он, - я тут раньше не был, никогда.
   - Почему? - тут же спросила Мари, накручивая на палец тоненькую косичку.
   - Потому что я в вашем... городе впервые, вот еще не успел ознакомиться с достопримечательностями поподробнее.
   Не зная насколько ему, поверили, Тим затих в ожидании, но вопросов больше не последовало и маме, наконец, удалось увести дочку от странного невежественного объекта. Фуф, можно расслабиться, это хуже жизни в джунглях и намного тяжелее, если его тут каждый будет расспрашивать, он вскоре сума сойдет от количества лжи и правды которые ему придется нагородить. Уйду кА я отсюда быстрее, решил Тим, но сказать и сделать разные вещи. Он это понял едва не сразу, тогда, как к нему снова подбирались неприятности, теперь уже с оружием и в погонах. Попросили документы и прописку, из-за отсутствия которых его грубо и повязали, отвозя в камеру. Вот он снова в замкнутом чужеродном пространстве, только теперь с решетками вместо холода, и неулыбчивыми охранниками, вместо двери с замком. Запор тут был шуточным, взломать который ему бы не составило особого труда.
   - Ты кто? - вопрос задал мужчина, сидевший на койке справа, в грязной одежде с большой сигарой в зубах, и отсутствием одного пальца на левой руке.
   - Никто! - махнул рукой на него горе путешественник.
   - Тогда слушай меня, ты Никто, я тут главный, иди сюда и почисти мне сапоги, быстро. - Двое других мужчин с угрюмыми лицами набычившись, посматривали на него с угрозой.
   - Зачем, вы сами не можете? - Тим был плохо знаком с тюремной публикой, поэтому намеков не понял, и только тогда когда его схватили и ткнули носом в пол, он понял что перевес не на его стороне. - Хорошо, хорошо, зачем же силу применять, сейчас почищу. - И принялся за это дело с таким энтузиазмом, что удивились и сами громилы, и их начальник.
   - Как тебя зовут парень? - снова спросил, Бос после окончания работы.
   - Я не знаю! - искренне ответил работник.
   - Как так? - опешил тот.
   - Так, я имел все работу, друзей, семью, и вдруг это все исчезло в одно мгновение, а я даже не знаю почему...
   - Дети есть? - прервал его "работодатель".
   - Нет! - смутился Тим.
   - Вот и не заводи, жуткая вещь, - потянулся Бос, - все соки выпьют и попросят еще.
   - А у вас есть дети? - робко полюбопытствовал скиталец.
   - Есть, один сын, он то меня сюда и закинул, для профилактики чувств так сказать. Знаешь что я тебе скажу, иногда менять обстановку и всех друзей очень полезно, многое открывается заново! - подмигнул старик.
   - Да, что например? - не поверил Тим.
   - Например, взгляд на мир, думаешь, вот ты все имел и он у тебя в руках, да? Ага, фигу он тебе показал, да и только. Ничего ты не знаешь, а вот потеряешь, уже кое-что проклюнется... Иными словами, сидеть на месте вредно, развивайся всегда и во всем и будет тебе успех, понял?! - кряхтя и переваливаясь, Бос, пошел за охранником, как раз выпускавшем его на свободу, но перед этим передал Тимофею, визитку на которой ясными и четкими буквами было написано "УЖОР ВОЕНКОМПУР".
   - Что это значит? - крикнул Тим тому вслед.
   - Скоро узнаешь, - затянулся последний раз в камере старик, - понадобится помощь - приходи, такому как ты помогу, без вопросов.
   - Почему я? - так и не понял заключенный, но тот уже исчез, за ним давно закрылась железная дверь, и стихли шаги. - Странный какой.
   Остальные заключенные смотрели на все иначе. На Тимофея как на везунчика, а на себя как на свидетелей исторического события: что бы такой богатый, но скупой человек как Урбан Да Ногет к кому-то сам обратился и обещал помочь. Значит, точно когда-нибудь где-нибудь их пути еще пересекутся, и он исполнит свое обещание, ведь такой человек слов на ветер не бросает.
   - А что это значит? - спросил Тим уже у них, взглядом показывая на визитку. Те, только пожимали плечами, мол, не знаем, не ведаем, сам ищи ответ. - Кто хоть это был? Он явно не простой смертный?!
   - Нет, конечно, - начал было рассказывать другой заключенный, но его прервал все тот же охранник, подойдя к Тиму и проорав на ухо:
   - На выход, тебя ждут.
   Не успел он даже попрощаться с новыми знакомыми, как его вывели из камеры, провели по коридору и выкинули на улицу, как последнюю собаку.
   - Вот звери. - Беззлобно выругался Тим, вставая с колен.
   - Это точно, да еще и жутко жадные звери. - Перед ним снова стоял тот же старик, только в дорогом костюме, рядом с шикарной машиной. - Садись малыш, не жариться же нам тут вечно, надо поговорить. - Такое предложение трудно было отвергнуть, и все же путешественник заколебался, один раз когда-то давно он уже нарвался так один раз и оказался прямо в логове у чудовищ, снова оказаться там ему как-то не улыбалось.
   - Кто вы? - все-таки осмелился спросить Тим.
   - Ты явно умный парень, а не соображаешь, второй раз приглашать не буду. - Этот намек он понял, и сам быстро сел в машину. Повезли его с комфортом, на мягком сидении можно было расслабиться и даже выпить охлажденного коктейля. Ехали не долго, через пятнадцать - двадцать минут они уже оказались около огромного особняка построенного в старом стиле, но внутри отделанного в новом, удобно по-современному. - Выходи! - Не задавая больше вопросов, Тимофей покорно прошел по толстому ковру, ноги в котором у него прямо утопали, поднялся на небольшом лифте, зашел в кабинет и принял из рук все того же старика бутерброды с маслом, для подкрепления сил, ведь он явно ел давно. - Садись. Сначала завтрак, потом беседа. - И хотя команды ему надоели, он послушался, в последний раз, поклялся Тим себе, подобного кушанья ему никогда отведывать не удавалось, поэтому ел он долго и с удовольствием. И только затем, протянул своему собеседнику его визитку, и, наконец, спросил:
   - А что это значит?
   - Да ничего, - пустил колечко по ветру Урбан. - Хотел тебя заинтересовать! Я так людей на реакцию проверяю, сразу становится видно кто где. Не бойся, это не проверка на честность, просто я в жизни больше верю реакциям людей, а не поступкам.
   - Как же так, весь мир смотрит на поступки, а вы...
   - А я нет, и закончим на этом. Ты, кажется, пошел со мной не за этим?!
   - Я сам не знаю, зачем пошел. Вы, честно говоря, самый странный человек, которого я видел когда-либо в своей жизни, зачем вам понадобилось при таком богатстве сидеть в кутузке?
   - Ты не поверишь... как тебя зовут то кстати?
   - Тим.
   - Хорошо, Тим, ты не поверишь каких только полезных для себя людей я не находил в камере, вместе с такими как ты. Люди туда попадают по разным причинам, обстоятельствам там... или дети упекли не важно, но практически у каждого второго при слове золото загораются глаза и дрожат руки, и они обо всем забывают, все неприятности побоку, понимаешь?
   - Нет.
   - Мне нужны, такие как ты, - Урбин отодвинул сигару, придвинувшись ближе к собеседнику, - из десяти, сотни человек ты такой один. Не погнушался черной работы, почистил мне сапоги, но с таким достоинством с каким и министры наши не ходят к президенту.
   - Я все еще не понимаю, какой я? - осторожно, переспросил Тим. Старик явно сумасшедший, кичится, деньгами, при этом, неся какой-то бред о деле и реакциях, но причем тут достоинство и работа он так и не понял. Ему было не трудно, вот он и почистил, что в этом такого?
   - Потом поймешь. Я хочу предложить тебе работу, очень необычную и трудную, соглашайся сразу или отказывайся, до того как узнаешь, в чем она состоит.
   - Но так нельзя...
   - Один, два, три говори - твой ответ? - Тимофей не успел подумать, как голова его кивнула без его согласия. Он только схватился за шею, остановить ее, как старик уже встал и протянул ему руку, в явном одобрении. - Молодец Тим, иди спать, а завтра я тебе сообщу, чем ты будешь заниматься следующие несколько лет.
   - Но я... - очухался, обретя голос, собеседник.
   - Никаких, но, иди! Джульетта тебя проводит. - В кабинет вошла пожилая стройная женщина, и жестом пригласила его идти за ней. - Иди, иди и никаких сожалений.
   Я попал в ад, подумал Тим, уже находясь в постели, отдыхая в огромной ванной, куда залез сразу по прибытии. Отдыхая, он размышлял, на первый взгляд он попал в какую-то ловушку, насильно его не держат, конечно, но и уйти нет возможности. Да еще тут его слово, сумасшедший старик, какое дело он хочет ему такому особенному предложить? Все его иллюзии растаяли у Плутова, когда он понял, почему именно его выбрали для этой работы, но сейчас он поумнел и не даст тщеславия закабалить себя второй раз. А вдруг, рай? Неожиданно данный ему за все мучения, зря, что ли он столько страдал: родители, работа, цунами, Ви еще со своими претензиями? Нет, он заслужил все это, главное сейчас не растеряться и не потерять все это? Комната шикарная, метров двадцать - тридцать наверно, ковры гобелены - вообще без изъянов, слуги вышколены. Эх, ему бы такого к старости добиться, он бы родителям обеспечил безбедное существование... мама, папа, вспомнил он, видели бы вы меня сейчас? Надеюсь и вы там счастливы, когда-нибудь я к вам вернусь, но сейчас я должен поработать на этого странного чудаковатого человека с тем что - бы заработать хотя бы на билет к вам. Я вернусь, вы только верьте! С такими мыслями он и уснул, вода давно остыла, и сам он охладел довольно быстро, и если бы не его способности, умер бы от переохлаждения, так и оставшись в таком положении навсегда.
   Разбудила его все та же верная Джульетта, одела, накормила и пригласила к старику Да Ногету для беседы.
   Снова Тимофей вошел в кабинет уже при полном параде, лучший костюм, стильный галстук, удобная обувь, запонки и все такое было теперь при нем.
   - Отлично выглядишь, молодец Джу! - одобрил, Урбан глядя на все это. - Теперь можно поговорить по деловому. Так вот, Тим все, что мне от тебя надо, так это узнать бывают ли у тебя озарения, или, проще говоря, интуитивного рода видения?
   - Нет. - Не сразу решился признаться Тим, настроение тут же испортилось, он уже обнадежился, а с него сейчас все снимут и выкинут на улицу. Но новый работодатель не спешил делать то, чего боялся его новый сотрудник.
   - Хорошо, - произнес задумчиво человек напротив, - а что ты умеешь, каковы были твои прежние обязанности?
   - Я был начальником отдела исследований, занимался разработкой и внедрением разного рода лекарств и изобретений.
   - Плохо справлялся, значит, раз тебя уволили?!
   - Меня и не увольняли, - совсем тихо произнес он, напрягаясь, он боялся того самого главного вопроса, который поставит крест на его дальнейшей карьере. Но Да Ногета казалось, интересовало совсем не это, он смотрел на того не меньше получаса, прежде чем произнести, - а чем ты их заинтересовал, почему они тебя тогда наняли?
   - Мне было одиннадцать, я был, слеп, одинок без дома и семьи, так что я не знаю чем, так что это даже не обсуждалось...
   - Ты и сейчас слеп и одинок.
   - Как это слеп? Вы как, не видите, что мои глаза открыты.
   - Открыты-то, открыты, а мира не видят, знаешь, что ты достаточно поездил по миру, я так понимаю, повидал всякое, вот скажи мне, правда ли что люди везде одинаковые?
   - Эээ... - чего он от меня хочет то, не пойму? - не думаю, все разные, в принципе.
   - Две руки, две ноги, голова, где же разные? - продолжал пытать его наниматель. Тимофей уже совсем съехал со стула, потерял гонор и отвечал тихим бесцветным голосом, и вдруг до него дошло, что тот просто проверяет его снова. Ну, чудак, ну умница, а он уже испугался за свой рассудок:
   - Я не знаю разные или нет люди на всей планете! - Вдруг твердо ответил Тим.
   - Наконец то ты понял, что за всех отвечать не можешь. - Удовлетворенно растянул губы старик. - Отличная у тебя реакция должен сказать, но ты не бойся, не бойся я не со зла, надо было проверить тебя просто, на нужность...
   - Как это на нужность? - Одно испытание проехали, теперь что ли второе, ужаснулся Тим.
   - Понадобишься ли ты мне или нет, понимаешь я ученый, но практик и я все вынужден проверять, это мне удовольствие составляет, так вот я уже не молод, хотя и полностью здоров по уверениям врачей, но я уже подумываю вырастить себе приемника. Я проводил тысячи проверок и испытаний, но ни один юноша или девушка не прошли его так искренне как ты, понимаешь?
   - В смысле приемником? Чего? - только и понял из сказанного Тим.
   - Всего это, - провел рукой по столу Урбан, - и еще кое-чего поважнее.
   - Чего? - вот тут путешественник заинтересовался всерьез, дух авантюризма, судя по всему, спал в нем до поры до времени.
   - Это потом, - увильнул старик, - а пока... если только хочешь, конечно, ты поможешь мне в одном моем последнем исследовании.
   - Каком исследовании?
   - Так хочешь или нет, прежде чем я введу тебя в свои тайны, ты должен дать мне слово, и поклясться, что действительно этого хочешь...
   - Клянусь! - прервал его Тим, загораясь снизу до верху.
   - И хочешь?!
   - Да, да. - Поторопил его собеседник. - Уже при клятве его, старик встал из-за стола и приоткрыл свой книжный шкаф на малюсенькую дырочку. Там дальше оказалась дверь, открываемая ключом, которыми и оказались эти самые створки, повернув их на девяносто градусов, его работодатель открыл проход в темное, не различимое глазом помещение. Пройдя туда, и ступив на лестницу, которая там оказалась вся конструкция за ними закрылась, а проход засветился множеством факелов. Идти пришлось долго и осторожно, все ступеньки были старыми, но явно обжитыми.
   Через час, они вышли к другой двери, открываемой уже нормальным ключом. А там, Тим не поверил собственным глазам, была лаборатория его мечты, где было все от и до и в самом лучшем виде. Однако в углу, этой комнаты, оказалось, сидел домашний, большой... волк. Тим опешил, животное, и такое, в доме?
   - Не бойся, - сказал Да Ногет, останавливаясь около клетки, - Дин тебя не тронет, она ручная, с детства у меня, еще никого не загрызла. - Это напуганного гостя не успокоило, он сел как можно дальше от клетки, стараясь не смотреть в огромные желтые глаза. - Он Переселенец! - вдруг сказал старик, внимательно наблюдая за реакцией своего нового работника. Тим едва не подскочил на стуле, до боли знакомое слово, всплыло в его сознании, что бы раскаленным железом выжечь все иное. - Большинству людей это слово не знакомо, а вот тебе да, значит, я в тебе не ошибся! Но в данном случае, имел в виду всего - лишь, что этот волк, а вернее волчица способна переселяться в кого угодно, ее размера соответственно. Скажи мне Тим, а откуда ты знаешь это слово, что оно тебе говорит, или быть может, ты встречался с человеком - переселенцем?! Уверен, они есть, но, увы, за всю жизнь, не разу не видел такого, а ты?
   Что сказать, что ответить? Тимофей терялся в догадках, соврать? Тот, сразу догадается, черт его знает с этими реакциями, но как-то же догадался, что они вообще ему знакомы, а сказать правду - не поверит. Ведь это бред полный, сказать, да я знаю, что я и моя семья имеем с ними дело каждый день, имели, то есть, что означает, что практически в каждом из нас они есть, если не во всех, и в вас значит тоже...
   - Знаешь Тим, - вдруг перевел рельсы на другую тему старик, - в природе все взаимосвязано, деревья, кусты, трава и даже солнце, и все это находится в постоянном круговороте - контакте, природа и человек, природа и природа, но ведь человек тоже часть природы, согласен?! Вот почему я уверен, что они существуют, не знаю, как выглядят и что едят, но если посмотреть на эту волчицу ночью, или на другого такого зверя, то откроется удивительная тайна, а ведь они светятся изнутри! Да, это потрясающее зрелище, и не только глаза, если приглядеться они все сверкают, и вот если она посмотрит тебе в глаза, а потом исчезнет, ты никогда не сможешь забыть этот взгляд. И более того будешь стремиться к нему вновь и вновь, как я когда-то, а ведь у меня есть семья, жена, дети, уже внуки, столько лет прошло, а она живет и царствует на земле. Я готов был все бросить ради нее, абсолютно все, но она мне казала этого не делать. Не смотри на меня так, я не сошел с ума. Она говорила, но не ртом, она произносила слова, но глазами, образы вставали у меня сразу же, я видел все и красоту и убожество, и величие и падение, и смех и слезы - это было невыносимо больно, но когда все закончилось, я пожелал этого снова, всей душой! И вот оно свершилось - она здесь! Но теперь все иначе, она привела тебя сюда, я видел тот же свет и в тебе, поэтому и не отпустил идти своей дорогой, ты тот, кто мне нужен, я уверен, иди же сюда... Иди, и вглядись в себя!
   Невольно подчиняясь, мужчина встал со стула, подошел к клетке и бросил взгляд на старика с волчицей. Они в этот момент как - будто слились, то есть волчица, преодолев барьер, в толстый лист стали, воздуха и расстояний вошла в Да Ногета и на секунду осталась там. А потом вернулась к себе, как-будто ничего и не было. Старик не был этим поражен, а Тимофей да, он впервые видел такую явную демонстрацию, а ведь раньше подобное могли лишь люди, или он ошибается, и вначале животные овладели этим способом исцеления недугов. Нанимателю явно стало легче, и спина разогнулась, и суставы не хрустели.
   Теперь понятно как он сохранил здоровье, восхитился Тим. Мне бы так в восемьдесят лет, хотя нет, до этого еще дожить надо. Но надо взять на заметку, хотя своего Переселенца у него никогда не было, люди умеющее вытворять такое, наверняка имеются, а если он поможет своего новому работодателю найти их, это поможет реабилитироваться и ему, в глазах Ви. Она же не верит, что его амбиции имеют основу, ей нужно подтверждение, вот она его и получит:
   - Когда приступаем к работе? - нетерпеливо потирая руки, спросил Тим.
   - Мы приступили, уже! - усмехнулся, Да Ногет, он правильно верил в мальчишку. Ошибки быть не могло, он тот самый избранный, о котором говорила Дин.
  

дуэль

   Ой, Ви что-то толкнуло в спину, и она оказалась перед стенами родного дома. Родные пенаты радовали ее сейчас, как никогда ранее. Родителей как всегда дома не было, но поесть ей оставили, так что она с удовольствием полакомилась клубникой со сметаной, салатом, мороженным и еще морем вкуснятин, за свою фигуру, не боялась, гены не позволят ей потолстеть. Вот мама стройная как огурчик, и это в ее то возрасте, а папа, хоть и молод еще, но ему далеко за пятьдесят, а он тоже не имеет такого уж жирка. Мама не позволяет этому случиться, время, от времени сажая его на диету. А в остальном, ей ничего не грозит, подбородка свисающего нет, циллюлита тоже, живота и жировых складок тем более, так что жить можно. За последнее время она ценила все удовольствие по-новому. Принимая ванну, девушка поняла, какое это наслаждение просто сесть и отдохнуть, назойливые мысли все же проникли в ее голову, но чуть позже. И главным был вопрос, кто ее сюда перекинул и зачем? Все можно свалить на катаклизмы, ядовитые пары, инопланетян, но это все равно всего не объяснит ей. А уж об отношениях с Тимофеем и говорить нечего, выскочка, решил, что сам со всем справится, пусть ему на башку кирпич упадет и он поумнеет, нет, лучше целый грузовик яблок, или целое здание. Ишь, какой выискался, я иду, а на тебя мне плевать... Интересно, что с ним сейчас происходит, раскаивается ли он? Нет, наверно нет, слишком упрям для раскаяния, а может, просто они молоды еще и не подходят друг к другу. Как не больно признавать это, но она не лучшая партия амбициозному молодому человеку, по ней скорее тихий уютный дом где-нибудь в стороне от людей, и любимая работа. Но лучше что бы и работа не была надоедающей, пусть бы это было натуралист, или ветеринар, да, но только диких животных. И зачем она только сунулась в этот институт, лучше бы она никогда не узнала о Переселенцах, Киру с Лесмусом и их чертового сынка. Наверно прав был папа, когда говорил что всему и всем свое время, надо было его послушать и не лесть на рожон. Хоть ты Тимофей сейчас думал о ней, или на худой конец нашел себе друга по душе и не в чем не нуждался.
   Мысли ее еще очень долго перескакивали одна с другой, мучая и терзая, заставляя то впадать в уныние, во воспарить надеждой. Когда же спустя неделю ее предки вернулись домой, они встретили красивую, ласковую и нежную дочь, без единого признака изнеможденности или мешков под глазами.
   - Готов?
   - Да!
   - Лови. - Урбан подкинул вверх футбольный мячик, волчица подпрыгнула и, пройдя сквозь предмет, вернулась отдыхать на свое место. - Засек, сколько секунд?
   - Две прыжок, одна - касание, три - пребывание, и две - обратный ход.
   - Хорошо! Сердцебиение у нее увеличилось, пульс сбился, кровяное давление повышенное?
   - Все в норме. - Последние пол года Тим вместе с Да Ногетом почти не выходили из лаборатории, тренировались, изучали, исследовали. И были, они настолько увлечены, что время протекало незаметно. Старик хоть был немного чудаковат, но особого беспокойства у Тимофея не вызывал. Ему нравилось сидеть на полу и разбирать редкостной ненужности штуковину, изобретенную стариком много лет назад, все, что надо было сделать, так это разгадать для чего она и как работает. Тимофей работал и днем и ночью, не с кем извне не встречаясь. Иногда он мечтал, но дальше этого заходить себе не позволял, и спрашивать своего работодателя о чем-либо, кроме работы не смел. Деньги, получаемые в виде премиальных или зарплаты, тратил на рассылки по всему свету письма с просьбой, если родители там - ответьте, я ваш сын, жду вас с нетерпением! Но ответ приходил один и тот же: их тут нет. Это удручало Тимофея, он так надеялся, что они найдутся со временем, а вдруг они на меня обиделись, что бросил на берегу, мучался он. Страдал, как правило, молча, глядя по ночам на восход из-за окна своей шикарной комнаты. Через год открытия и разработки, конечно, радовали его, но уже не так как прежде. Отпраздновав свое двадцати двухлетие, Тим не мог не задуматься о своем будущем, о семье, работе, да и сила сидевшая внутри не дремала. Иногда ему казалось, волчица видит его насквозь, и скалит зубы в уважении, а иногда - что прямо-таки ненавидит, в страхе прижимая хвост, когда он гневался и сжимал кулаки в неконтролируемом гневе.
   - Если бы ты могла говорить, я бы тебя спросил, чего ты боишься? - Присев у клетки, он пытался поймать ее взгляд, но она как нарочно прятала его, исчезая в темном углу.
   - Она боится людей... всех! - как-то Урбан застал его за этим занятием.
   - Почему?
   - А ты был когда-нибудь Переселенцем? Видел, как люди в большинстве своем относятся к ним?
   - Нет, не видел, но бояться наверно точно.
   - Ты прав! - пожевывая сигару, кивнул работодатель. - Понимаешь, природа по отношению к людям не агрессивна, а вот они к ней - да, вот и получается дисгармония.
   - Я об этом не думал, а если сам Переселенец агрессивен, это от чего?
   - Вероятно, все от того же, от людей показавших ему однажды, что сила вне зависимости от того права она или нет, всегда может настоять на своем.
   - Ясно! - Тим с сочувствием посмотрел на волчий хвост, - а переучить их возможно?
   - Всё возможно, главное захотеть мой мальчик, главное захотеть. - Глаза старика погрустнели и он сам того, не понимая, так и застыл с сигарой в зубах около клетки с обиженной волчицей. Ладно, оставлю их одних, тактично решил второй собеседник и тихо покинул помещение. В таком тягостном настроении он и попал сегодня в сад, цвели сады, цвели и люди, только его чего-то сегодня ничего не радовало. Депрессию что ли подхватил, подумал Тим, равнодушно глядя на синее небо, нет, все в порядке, успокоил он себя, срывая красивый цветок, жестко ломая стебель, обламывая ему шипы, я в порядке, без сомнения.
   Вдруг в его руке появилась змея. Сначала он сам опешил, но, присмотревшись, удивился еще больше - это была толстая струйка крови, вылившаяся из маленькой ранки. Она двигалась и извивалась как живое существо, лишь иногда замирая и растекаясь, как бы маскируясь под себя настоящую. Тим потрогал ее пальцем другой руки, вроде кровь как кровь, может, померещилось, нет, опять поднимается. Больше это видение не повторялось, наоборот вода или из чего там состояла красная жидкость, в его теле густела, приобретала разные формы и свойства, никак не успокаивалась, словно хотела что-то сказать. Вдруг все прекратилось, и стало как обычно, только вот показалось, ему знакомое лицо отразилось в крови, или нет? И даже не одно, да, там их было ровно двенадцать, к чему бы это? Четыре старика, шесть девушек совсем молодых, его отец и мама, странно никогда раньше не замечал у себя такого, к чему бы это?
   - Ты что-то потерял? - из-за угла неожиданно вышел Да Ногет.
   - Нет... нет. - Заикаясь, ответил мужчина, - почему вы так подумали?
   - Ты смотришь на свою руку как на врага, словно она виновата в чем-то, вот я и подумал, может, ты потерял что... ого, ты похоже поранился, покажи, нет, не сильно, слава Богу, иди в лабораторию я дам тебе пластырь из аптечки. - Тимофей понуро послушался, он был в полном замешательстве, неужели опять, опять с ним это началось, а он уже обрадовался, что все прошло? Нет, не может быть, он излечился, и к прошлому возврата нет, все забудется и Плутов, и корпорация делающая из людей монстров и Ви, доводившая его своей нелогичностью практически до отупения. Все позади, реальность только его работа, родители и Таис, которая не виновата, что родилась в сумасшедшей семейке, где каждый что-нибудь да эта кое умеет вытворять.
   Когда пришли в комнату, старик сам лично чем-то смазал ранку и наклеил пластырь, причем так аккуратно, что и придраться было не к чему.
   - Что ты там искал?
   - Где? - погруженный в свои мысли он не сразу сориентировался.
   - В саду, ты что-то скрываешь, и мне кажется, это имеет прямое отношение к Переселенцам. Скажи мне Тим, один из твоих родителей часом не является одним из них? Я слышал, у них даже свои начальственные структуры есть, я прав или нет?
   - Не знаю, - искренне солгал он.
   - Как хочешь, но знай, если что я всегда выслушаю и помогу тебе. - Молча, проводив Да Ногета взглядом, его работник повернулся к зеркалу и опять задал себе старый засевший занозой детский вопрос:
   - Кто я? Или что я такое?? - Обычные люди не перемещаются просто так в пространстве, и не ловят в собственной крови взгляды, обращенные к ним. Они не проходят сквозь стены и не разговаривают с теми, кого вроде бы не существует! Да и кто эти Переселенцы вообще - люди или призраки, что они в конце то концов из себя, представляют, их структура непонятна, а мотивы неизвестны, так стоит ли вообще доверять им? А может я один из них, и просто этого не понимаю, папа же Переселенец, может, и мне передалась эта странная мутация, вот я и начал разговаривать сам с собой? Мучил, мучил себя вопросами, но так ничего и не добился, пошел спать и ничего больше у себя не спрашивал, до следующего "странного" случая.
   Это случилось на следующей неделе, прямо за завтраком, вместо того, что бы есть и пить как обычно, ему в голову стали лесть всякие карты, городов, рек, машин и передач, словно к его мозгу кто-то антенну подключил. Не заметить этого было невозможно, поэтому Тим быстро сорвался с места, по срочному делу.
   И почти сразу обнаружил, что попал в другое измерение, точнее место, а еще точнее пещеру, огромную и страшную словно ад, только без котлов и огня. Сначала сильно удивленный Тимофей этого даже не заметил, только вот что бежал по коридору и тут вдруг он закончился и превратился в дыру, которую не сумевший вовремя остановится, юноша и не заметил изначально.
   - Так вот ты, какой избранный оказывается?! - из темноты с права вышел человек в серых одеждах, капюшон настолько прикрывал его, что лица было не разглядеть.
   - Кто это? - ответно спросил Тим, пытаясь рассмотреть соперника как можно лучше.
   - Моё имя не важно, титул и социальное положение опустим! - Нагло сказал собеседник, подплывая именно, а, не подходя ближе, ведь ног у него не было видно, по крайне мере испод одежды. - Может, сразу приступим к делу? - руки незнакомец вытянул, вперед, голос его стал странно хрипловат, и вот когда одежды были сброшены, а слова все сказаны перед Тимом, появился опасный и непримиримый соперник, хотевший, во что бы то ни было уничтожить его плоть. Это был тигр, огромный в два-три человеческих роста, с клыками и красными кровью налитыми глазами.
   - Нет! - осадил его мужчина.
   - Ты боишься?
   - Сначала скажи за что? - не сдавался сын Переселенца.
   - Мог бы и сам догадаться! - казалось зверь, нарочно тянет время, что бы изучить его, но и Тим был не промах, он тоже смотрел на это чудовище прямо, без купюр позволяя себе все, осознавая, тем не менее, что это может стоить ему жизни.
   - Говори! - Видя, что тигр наступает, мужчина по привычке тоже вытянул руки, вперед скрестив на своей груди, так легче будет защищаться, если противник прыгнет.
   - За то, что ты есть! Доволен! - прорычал зверь, его терпение явно было на исходе, а знания о нем ограничивались мелкими сводками, общего плана.
   - Нет! - уже спокойнее, все упорствовал сын Лесмуса, надо его отвлечь! Но чем, тут голое пространство, не снежинки, не огня, что тут можно сделать? А если самому? Да, Тим сделав несколько пасов руками, сделал вид, что поранил ногу, наклонился, взял камешек со дна пещеры и сильно-сильно сжал пальцами, до потери пульса, до вздутия вен, до крови. Это как раз то, что было надо, окропив камень, он как бы передал тому свою силу, и не прошло и нескольких секунд как тот, передавая приказ по кругу, обратил пещеру в снежный завал, а полипы - в сосульки. - Теперь поборемся! - заключил он, и, вырвав одну ледышку с корнем, замахнулся и превратил ее в огонь, окружая расплавившимися осколками своего противника. Зарычав, тигр тут же бросился в атаку, но огня он побоялся, и все еще приставленного к горлу острого предмета тоже, - зачем ты охотишься за мной? - строго, снова переспросил сын леса.
   - Я должен! - полу умоляющими, полу яростными глазами смотря на физическое проявление своего поражения, ответил тигр.
   - Почему? - Понять что-либо в этой смеси наречий, непонятного языка, диалекта и говора было невозможно, но Тим делал все что мог, что бы они оба вышли из этой битвы победителями.
   - Должен! - еще тоскливее, уже промяукал противник.
   - Почему? - проорал ему на ухо Тим, его психика уже не выдерживала, в нем самом уже велась борьба между чудовищем и благодетелем, словно он менялся с тигром местами. Тот же упорно повторял одно и тоже слово как заклинание, от него ничего путного не добьешься, подумал мужчина и отпустил зверя прочь, из рук своих. Пусть побегает, мне не жалко, лишь бы убить после не пытался. - Иди! - потряс рукой Тим, - убирайся вон! - Что же это такое, почему все хотят меня убить или использовать? Может, его кто-то послал? Нет, не похоже что - бы он кого-либо боялся, тигр просто запутался, где враг, где друг, как и я собственно. А чему тут удивляться, совет Переселенцев, если такой действительно имеется и носу не показывает наружу, а мы тут решай что и кому принадлежит. Лично мне ничего не надо, лишь бы родные были рядом, а эти все чего-то копошатся, к чему-то стремятся мелкому и несуразному, вот дети, тьфу их, простите меня, если что заранее, но просто так смотреть на это невозможно. Повзрослейте что ль?! Эх, жаль, он не сказал, почему напал, ан нет, смотрите не уходит. - Тебе чего-то еще надо? - обернулся Тимофей к тигру.
   - Почему ты меня не убил, как прежнего?
   - Кого прежнего? - не понял бывший противник. - Я никого в жизни не убил...
   - А прошлого как же? - Это или я туплю, или он, уже всерьез разозлился Тим, я ему твержу и твержу одно, а он на другом настаивает и в ус не думает услышать, что я ему говорю. Бред какой-то.
   - Повторяю в последний раз, я тебя впервые вижу, и никого за все свои годы не тронул и пальцем, ясно? А теперь ты мне скажешь, почему ты напал на меня?
   - Нет! - ответ был прежний, а вот выражение глаз стало иным, тигр как - бы потеплел к нему что - ли. И вдруг его противник широко, до боли знакомо улыбнулся ему, - Молодец, парень, я знал, что не убьешь! - раз, и перед ним стоит человек, его работодатель Урбан Да Ногет!
   - Вы?! Но, как, зачем, почему???
   - Ты не захотел сам сказать мне о своем прошлом, и умениях, кстати сказать, вот я и решил сам все разузнать. Скажешь способ непривычный, ну и что, чем черт не шутит, думаю я, вдруг и в самом деле получиться...
   - и что же вы узнали? - подозрительно спросил Тим, подбирая сосульки, за собой.
   - У... много чего! Пойдем, - обнял он работника за плечи, - я тебе все расскажу, а заодно и покажу кое-что очень занимательное, как раз по твоим способностям! - Вместе они прошли в залу, поели, и вот когда приступили к чаю старик и начал свой длинный поучительный рассказ. - Никто кроме тебя не поверил бы, но животных - Переселенцев можно не только обучать, но и приручать. Я таких повидал не мало, обломали они мне кучу костей и стоили немалых средств, но мне все-таки удалось приручить одного из них. Затем многих других, но вот найти контакта с подобного рода людьми не удавалось, толи я им был не интересен, толи мои исследования, толи это такая форма общения у них - между собой только. Так вот, придумал я однажды натравить животное на человека, и у меня почти получилось, с одной лишь разницей... с тобой мой друг, тот Переселенец убил медведя, вонзив в него что-то вроде острого шипа. Я был в шоке, но кое-что вынес из этой истории, хотя меня естественно это не остановило. Я видел, как они питаются, видел рождение и смерть, и только одного до сих пор не мог понять, возможен ли контакт между нами...
   - Но я не Переселенец! - один раз, за много часов перебил его Тим.
   - Я знаю, но ты сын одного из них, не отрицай?! - Юноша кивнул. - Так вот, я стал искать способы контакта и контроля, кстати, попутно выясняя одну любопытную вещь за другой. Женского пола, или женщин в нашем понимании таковых, среди них нет, рождаются либо одни мальчики, либо девочки умирают через несколько лет после рождения, не успевая достигнуть зрелости. Любопытный факт да? Ген женский слабее, если гены в них вообще имеют место, а может это избирательность такая? Еще один желаешь? Как такового начальства у них нет, но есть один Переселенец самый старый или мудрый, не знаю как точно, который как бы корректирует работу других. Я замечал, если совершается ошибка, она тут же исправляется, если кто-то не дай Бог, стал свидетелем - им тут же начинают заниматься особые люди. Это как бы забота, но она такая, особая я бы сказал, по отечески серьезная. Аккуратно и ненавязчиво они затуманят тебе мозги, убедят самого трезвомыслящего человека, что это ему померещилось, уведут в сторонку, заставят поверить в сказку, и все это без каких-либо приемов гипноза или усыпления сознания, или других воздействий. Эта удивительная цепочка, слаженная как единый механизм поражает меня не только своей масштабностью, но и незаметностью, ведь при всем при этом их практически невозможно увидеть. Кстати твой фокус с камнем очень даже меня впечатлил, твой родитель часом не из лесных - Переселенцев?
   - То есть Лесных?
   - Имеется в виду, он может жить как в людях, так и в животных - растениях, но предпочитает последнее?
   - Ну, так и есть.
   - Еще один факт, существует три типа Переселенцев: люди, звери, растения! Чем они друг от друга отличаются, я так до сих пор и не понял. И твой пример явно показал мне, что ты тяготеешь к растениям, ведь ты легко мог вселиться в своего противника, тем самым полностью обезвредив его, или стать вдвое - втрое сильнее обычного человека?!
   - Я об этом не подумал, и все же зачем вы устроили мне эту... драку?
   - Это называется дуэль - сражение за честь и достоинства, среди противников равного положения. Вы оба необычные люди, я хотел посмотреть, насколько ваши способы защиты будут различаться!
   - И много узнали?
   - Я тебе уже многое сказал, хотя самое интересное я приберег на потом.
   - Понятно, - равнодушно пожал плечами Тим, - хотя моим родителям эти ваши исследования бы не понравились, они не против людей, но...
   - Стараются жить в сторонке, как можно незаметнее, да?
   - Да уж, мы жили в лесу, я и в школу то пошел, потому что надавил, что убегу из дому.
   - И они сделали вид что поддались?
   - Почему поддались?
   - Хм, молодой человек, я видел сотни родителей, и более двух сотен их детей, так вот Переселенцы, самые заботливые родители которых я видел, тем более что они при этом частенько жертвуют собой ради них.
   - Как это жертвуют?
   - Эти люди более мудры чем, кажется. Они любят своих детей, даже очень, но они никогда не мешают им идти своим собственным путем. Это как кодекс чести, опасный, не предсказуемый и часто не оправданный, но они идут на это, что бы дети познали все на своей шкуре. Не скажу, что одобряю это, но, как правило, это действует, большинство Переселенцев вырастают добрыми, порядочными людьми, не смотря на скитания по свету и всевозможные передряги. Те же из них кто так сказать выбивается из этого фона, были когда-то под очень жестким контролем родителей, и им в детстве не давалось такой свободы.
   - Не думаю, что мама с папой такого для меня хотели, они запрещали мне даже общаться с другими людьми.
   - Прямо так и говорили не ходи и не дружи?
   - Нет, но они явно не хотели этого, по лицам было видно, я старался, как мог примирить их, сделать ближе, но они как - будто просто не хотели этого, тупиковая ситуация.
   Урбан Да Ногет задумался. Это выходит за рамки его теории, но с другой стороны, исключение подтверждает правило!
   - Ты злился на них за это? - всматриваясь в глаза юноше, что он хотел там увидеть, он и сам не знал.
   - И, да и нет, возможно, я не понимал их реакцию, но не мог же я противопоставить их стиль жизни и мировоззрения, против мальчишек которые хоть, и нравились мне, но родного в них не было не капли. - Тим опустил глаза, тогда он не анализируя свои чувства, действовал импульсивно, часто по наитию, хоть и, не понимая почему.
   - Они били тебя, запирали дома?
   - Нет, конечно! - С остервенением, сжимая пальцы, резко откликнулся работник. - Мама, конечно, была против наших игр. Но она никогда и слова мне поперек не говорила, иногда только вздыхала и прятала глаза. Может, даже плакала, не уверен.
   - А папа, как их зовут я, кстати, до сих пор так и не знаю?
   - Кира и Лесмус, отца я вообще почти не видел. У него работа должна быть где-то за лесом, он часто исчезал и не появлялся несколько дней.
   - Хм, Кира вполне обычное имя, а вот Лесмус, откуда говоришь твой отец родом?
   - Я не знаю! - Тимофей только сейчас задумался, как много он не знает о своих родных, а он еще надеялся раскусить Плутова когда-то и его команду, вот глупец. Сейчас он умнее, но знает не намного больше прежнего.
   - Понятно, ладно мой мальчик не огорчайся. Когда - нибудь вы снова увидитесь, и ты сможешь все спросить у них, смотря прямо в глаза.
   - Я надеюсь. А у вас были когда-нибудь проблемы с женщинами? - Пытливо посмотрев на старика, Тим не мог не заметить блеска в глазах и лукавую улыбочку время от времени появляющуюся на его лице, во время их беседы, хотя, может он преувеличивает, старик наверно уже забыл уже о таких проблемах как взаимоотношение с противоположным полом.
   - Нет, я был женат один раз, и надо сказать, даже балансируя над пропастью, старался быть счастливым.
   - А где она ваша жена?
   - Хватит вопросов на сегодня юноша, уже за полночь, пошли спать, завтра продолжим хорошо?
   - Хорошо. - Ловко он уходит от вопросов, не зная толи восхищаться, толи ужасаться подумал Тим, но все равно эта так называемая дуэль еще долго будет ему сниться, так как пробужденные к жизни страхи и желания так просто от разговоров не угомоняться. Ночью спал он плохо, ему снился тигр почему-то время от времени превращавшийся то в старика - работодателя, то в маму, то в папу или волчицы. Затем все перемешивалось, и вот он уже сам бежал в его образе за воображаемым противником. Его преследовали, или он гнался за жертвой, понять было невозможно, однако во сне и в полной темноте он все видел так же ясно, как и днем. Снова вернулись чудовища испод кровати, они часами шебуршали, скрипели, возились там, только бы напугать его, и он боялся и снова замирал на долгие часы, лежа неподвижно как статуя. В поту и крови проснулся мужчина поутру, оглянулся, а вся кровать испачкана, хотя ран на себе он не обнаружил. Что такое, что такое, схватился за голову Тимофея я снова схожу с ума, но чья это кровь, если не моя? И тут он вспомнил, что с кем-то боролся во сне, быть может, это его кровь? Да, но как она появилась, это же был всего - лишь сон, и ничего больше, бред какой-то. Мама, папа помогите... Таис?! Вдруг перед ним появилась белокурая девочка, самый красивый цветок, который он видел в своей жизни, она улыбнулась ему, подлетела ближе, положила руку на лоб и прошептала: не бойся, тебя спасут! Тим поверил ей всей душой, уж очень она напоминала его сестру, те же черты лица, та же улыбка, глаза, душа, все совпадало как специально склеенное. Ангел исчез, оставив после себя долгое ощущение тепла и защиты.
   От этого "происшествия" кровь на простынях, не исчезла, о чем было немедленно доложено кем-то из слуг, Да Ногету.
   - Значит, ты опять с кем-то сражался? - спросил он юношу, как только тот вышел к завтраку.
   - Наверно, - еще не совсем придя в себя от ужаса, но успокоенный ангелом, ответил Тим, принимаясь за яичницу.
   - Победил?
   - Не знаю, - не прожевывая, быстро ответил Тимофей.
   - Хорошо. - Старик явно остался доволен его ответом. - Настоящий воин должен уметь постоять за себя в любой ситуации, а на счет белья не волнуйся, его постирают, а тебе положат новое.
   - Спасибо. - У Тима как-то и аппетит совсем пропал, от одних только воспоминаний.
   - Тебя что-то беспокоит? Может сон, а может кровь? - не унимался его работодатель, ловко орудуя ложкой и вилкой, на своей стороне стола.
   - Может... - Призадумался ответчик, ему вроде беспокоится, было не о чем, но что-то его явно взволновало? И это что то не ушло с заменой простыней, нет, ощущение потери, или скорее давление потерей не оставляло его не на секунду, пока он шел из своей спальни по коридору, и даже сейчас когда он просто сидит и ест.
   - И то и то?!
   - Я не знаю, сны и раньше беспокоили меня, но мама всегда убеждала меня, что чудовищ не существует. Я верю ей, однако эти сны... становятся все реальнее и реальнее, как будто прогрессируя.
   - А есть шанс, что когда-нибудь в будущем они станут для тебя даже опасны?
   - Наверно, но смерть от них мне вряд ли грозит, это точно.
   - Кто знает, кто знает... Знаешь что, я посмотрю об этом в своих книгах, а ты попробуй не спать пару суток, посмотрим, может это убьет твоих чудовищ?! - На этом завтрак только начался, еще был поджаренный бекон, сок, блины, вино и пельмени. Количества еды хватило бы на десятерых, но двое взрослых сильных мужчин справились с этим всего за два часа, медленно и чинно наслаждаясь, а иногда даже перебрасываясь парой слов.
   Следующую ночь, как и было, уговорено заранее, Тим просидел с книгой в руках, не предавшись забытью не на минуту. Рассказ был о приключениях капитана, а так как он сам мало видел море, ему было очень любопытно все это сопереживать. Главный герой там, мальчишкой пошел в юнги, затем дошел и до капитана, в восемнадцать лет. Много видел, сражался с пиратами, небо почти всегда благоволило к нему, встретил девушку, была морская свадьба, прошедшая, как и положено скромно, но шумно. Много чего еще пережил капитан, прежде чем найти свой конец на одном из необитаемых островов, рядом с любимой.
   "Похоронили его дети капитана, там же, а на надгробной доске написали "Любимому отцу и мужу, капитану В. И. Д" конец". - Окончание Тим, прочитал вслух, так как фраза об этом человеке, написанная его детьми, очень импонировала молодому человеку. Хотел бы что бы и про меня так написали, потом мои дети, если они будут, конечно. Я... что это? Завыла Дин, с чего бы это?
   - Дин, ты что? Тихо, хозяин спит. - Спустившись по лесенке, Тим подошел к клетке, волчица беспокойно металась по ней, сбивая миски с едой и питьем. - Тихо! - рыкнул он на нее, заставляя замолчать, не понимая мотивов такого поведения. Волчица не обратила на него никакого внимания, продолжая метания с прежней силой, а то и быстрее. Шерсть ее стала дыбом, мускулы вздулись, глаза шарили по сторонам в поисках жертвы. Она же легко может пройти сквозь клетку, вдруг вспомнил юноша, и ему стало совсем не по себе. Нет, нет, она явно не захочет, вот уже успокоилась и застыла, ей явно лучше. Но тут из темноты вышел тот самый тигр, с которым он боролся совсем недавно, и выглядел он злее и яростнее чем тогда.
   - Я предупреждал тебя Дин, не помогай ему! - его голос был больше чем рыком, это скорее был бас, увеличенный по громкости во много - много раз.
   Не вмешиваясь, Тим поднял руки вверх.
   - А ты, - показал лапой на бывшего противника тигр, - вообще тут не должен быть. Урбану давно пора понять, что его исследования вредны для здоровья, а он привлекает все новых и новых недоумков, согласных за деньги подвергать себя, его "заботе". - Противник подошел к клетке, и лапой выбил там дверь, затем схватил волчицу за шкирку. Она тут же осела, шкура как будто прохудилась, и из нее выпала молодая девушка, без сознания свалившаяся на пол. - Вот так лучше, без оболочки ты погибнешь, зато остальным урок, что бы не дружили с людьми...
   - Верни на место! - Тимофей просто не смог больше себя сдерживать, схватив кусок скалы, мужчина кинул ее в морду и лапу державшую отобранную "одежду". И едва та выпала, подпрыгнул, подхватив ее, и опустил на плечи все еще лежавшей без сознания девушке. - Ну, хватит, убирайся, откуда пришел, и не смей этого больше делать!
   На это враг только рассмеялся.
   - Я сильнее, умнее, и красивее тебя, что ты можешь мне сделать?
   Нет, подумал Тимофей, это не испытания старика, как бы не любил их Да Ногет, он не за что не подверг волчицу такой опасности. Что бы там не было, Дин, судя по нему, Переселенец, и его любимица он бы не посмел рисковать ею ради сомнительных экспериментов.
   - И старше! - по его примеру ухмыльнулся Тим, схватив камень, и сделав из него снежок. Интересно, насколько верно утверждение, что у животных короткая память?
   - Да, старик просил меня прежде испытать тебя, а сегодня я могу просто съесть тебя - он и не заметит, да Тимош? - ласковое имя, на секунду вывело юношу из себя, и тигр этим воспользовался. Один удар в грудь, и Тим уже лежит в противоположном углу лаборатории, а на губах его выступает собственная кровь. - Ты слаб на комплименты и нежность, полон всяческий комплексов и предрассудков - это твоя слабость! И я не премину этим воспользоваться, - Тигр подошел совсем близко. Он явно не намеривался бить еще, но и отходить не собирался, наоборот дождаться и, выследив любое сопротивление противника, тигр намеревался быстро и безболезненно победить.
   Тимофей пошевелился, встал на колени, закашлявшись от сильной боли в груди. Что же дальше? Спрашивал он себя, если бороться не в силах, не борись, говорил отец, но только если победа лишь твоя единственная цель. Если же борешься за кого-то, не сдавайся, пока этот кто-то не будет в полной безопасности. Повернув лицо к свету, он отразил этот самый свет прямо в глаза своему противнику. Для тигра это оказалось полной неожиданностью, и не, потому что свет был опасен для него, а потому что был горячим и жгучим, словно красный перец.
   - Прости, я не хотел причинить тебе боль, но мне надо подумать...
   - Необычный у тебя способ вести войну, - на миг Тимофею показалось, противник смирился, но не тут то было, он и слепой был опаснее, чем обычный обозленный зверь.
   - Почему ты хочешь навредить Дин? - Но так по край не мере можно было встать и обойти его стороной. Волчица - девушка давно перелезла в свою шкуру, но лежала на полу не шевелясь, едва - едва дыша.
   - Не ей, а людям, не будет никаких союзов между Переселенцами и людьми, не будет, я сказал и все!
   - Но почему? - Тут явно что-то больше, чем расовая ненависть.
   - С них еще должок причитается! Ты не поймешь, - вдруг передумал раскрываться тигр, наконец, снова прозрев, - ты на половину только наш, я чувствую это, в тебе нет злости и нет наших возможностей, ты бесполезен с точки зрения эволюции! - Вдруг огромная туша начала бледнеть, - прощай! Я не победил, но и не проиграл, помни это! - Совсем исчезая на фоне серого помещения, он кинул последний взгляд на волчицу - Переселенку. Вздохнув, подошел, и, положив лапу ей на голову, оживил. Затем вздохнул, глазами нарисовал на стене треугольник, и произнес на прощанье: - Я тут, - загорелся белым верхний угол, - ты тут, в углу с лева, от меня до тебя целая жизнь! Помни это, если вдруг тебя посетит, глупая уверенность что ты способен был меня одолеть.
   - Почему ты уходишь? - спросила Дин, приходя в себя, и поднимая голову повыше к верху.
   - Зовут! - уныло сообщил ей тигр, - но я вернусь, учтите!
   Волчица по-человечьи вздохнула, вылизала свою черную шкурку, и посмотрела на Тимофея.
   - Он - вечный слуга, такая уж у него природа, он делает только то, что приказали.
   - Ты его ненавидишь? - Говоря это, юноша поднялся с пола, снова пытаясь встать и походить.
   - Нет, я знаю его слишком давно. Он бы и меня и тебя убил, если бы захотел, нет тут дело в ином, он впервые на моей памяти воспротивился приказу, а то бы мы с тобой сейчас не разговаривали.
   - Быть может не смог бы. - Почему-то тигр стал ему еще ближе, тяжело наверно всегда чужую волю исполнять, ему бы не хотелось для себя такой участи, но что он точно вынес из данной ситуации, так это то, что друг может прятаться под любой шкурой, даже когда его не ждешь. Надо уметь признать это, вздохнул он. Да и ребра подлечить не мешало бы. Но на дворе ночь, а ему еще и спать нельзя, чувствую выздоровление, будет долгим. Последнее, что подумал он, перед там как кровь из раны в боку хлынула с новой силой. Не заснуть в данной ситуации, не удалось.
   Волчица улыбнулась, ничего этот юноша и не понял, а тигр тоже мне молодец напугал его до посинения, а сам лишь ухмылялся в усы. Так, по его мнению, надо воспитывать молодежь. Ох, но надо его подлечить, а то задохнется еще, все было бы проще, если бы она могла выходить из шкуры подольше, хорошо другим такое доступно. Дин подошла, подлечила Тима, и направилась обратно в клетку, не надо что - бы Да Ногет знал, что она умнее чем, кажется. Исследовательская деятельность - это конечно хорошо, но все в меру, людям - свое, Переселенцам - свое, им пока не сочетаться никак.
   Очнувшись, Тимофей быстро ощупал себя. Ничего не болит вроде, и не жжет. Странно то как, а ему казалось, что он умирает? Нет, жив и даже очень то здоров, взгляд его кинулся в клетку, наивный. Волчица сидела к нему задом, спала, кажется, скрестив свои лапы. Показалось наверно, Тим встал, прошелся туда - сюда, поделал пару упражнений и снова сел за книгу. Может я и брежу, но не может быть, что бы новая битва мне только померещилась? Точно нет, я победил, хотя бы номинально, а так все равно, главное не спать. Интересно, сколько он сможет выдержать, сутки, двое, три? Может больше даже, да, уверенно кивнул Тим, верь в меня мам, я со всем справлюсь и вернусь к вам обязательно.
   - Занят?! - Может только чуть позже. В лабораторию пришел его работодатель, оказалось, в запале он и не заметил, как наступило утро, и они оба принялись за свои обычные дела. Изучать, сравнивать, испытывать. Всё пошло своим чередом, и лишь иногда Тимофея посещали сомнения, а действительно ли старик не знал, что тигр собирается его убить?
  
   живой, молодой и... глупый
   - Мамочка?!!! - Ви кубарем соскочила с кресла, бросившись к дверям. - Ты вернулась, как дела, как работа? - Дом, родимый дом, как же в нем хорошо оставаться. И жить в полную силу.
   - Стой, стой забияка, - остановила ее седая женщина, в потертом рабочим комбинезоне, - дай отдышаться. Постой кА, юная леди, - вспомнила вдруг родительница, - а почему ты не в институте?
   - Эээ... я, он... - Черт, как она раньше об этом не подумала, быстро придумывая оправдание. - Его закрыли на реконструкцию, и...
   Вошел статный, мужчина, в широкой шляпе, с зонтом в руках. Настрой у него был самый добрый. Огляделся, но ничего не ответил, очки спали с носа, и он не мог ориентироваться в пространстве.
   - Посреди года? Отец, смотри что творится, бедным детям не дают даже сессию закончить.
   - Но мам, там... там, обрушилась стена, нельзя было больше медлить, это оправданно, сама знаешь жизнь дороже даже знаний.
   - Вот видишь, - поверил папа, найдя, наконец, вход на кухню, огромные сумки в руках, практически закрывали его всего - пусть отдохнет, в конце года уже не выгонят, какая разница?! Помоги мне дочка, разгрузить все, что накупила твоя мама.
   Ви молча помогла, поблагодари создателя за такого помощника. Она любила эти тихие семейные разговоры, атмосферу спокойного, вечного уюта, полная защищенность и никаких проблем. Тут тебя и приласкают, и накормят, спать, как маленькую уложат. Полная идиллия, жаль этот зануда этого не видит, он бы позавидовал, и быть может, вернулся к ней, попросив прощения. Я по нему скучаю, честно призналась себе девушка, а он (всхлипывая) наверняка обо мне нет. Наверно родители его тоже волнуются, они же, как никак тоже люди, хоть и необычные, им тоже надо знать, что сын в норме. А то получается, дочку спасли, а сынка забыли что ли? Нет, несправедливо. Вот папа скоро позовет ее смотреть футбол. Она терпеть его не может, но когда звали, сидя рядом, обнимали ее - забывалось обо всех неприятностях. Только бы не забыть, еще что-нибудь придумать про институт. Чертова учеба, за столько время она не разу не вспомнила о ней, даже странно, обычно она такая трудолюбивая. А тут, надо же...
   - Ну, ладно, - светло улыбнулась мама, но только до пятницы, потом я позвоню туда и узнаю, как там идут восстановительные работы, хорошо? - Ви, не успела больше ничего придумать, так как родители уже заговорили и работе, и остановить их при этом было невозможно. Черт, до пятницы, четыре дня, надо что-нибудь придумать. Интересно, как инст будет оправдываться, за ее отсутствие, когда они сами чуть не угробили ее в морозилке. Бр, вдруг ей стало холодно, придумаю что - нить, не в первый раз.
   - Виеремия Кузьминишна Агик, что это значит?!! - в пятницу, прозвенел тревожный звоночек, мама разбудила ее в семь утра, нависнув над кровать.
   - Успокойся, Эллис! - Успокаивал жену Кузьма, напоив валерьянкой. - Уверен, Виеремия все сможет нам объяснить. Итак, скажи, почему декан твоего факультета сказал нам, с твоей мамой, что с начала этого года, он тебя не видел не на одной лекции, не разу?
   Девушка так и села бы в шоке на пол раскрыв рот, если бы папа ее не поддержал, и не усадил в кресло, напротив них.
   - Объясни, нам!
   - Я... я... я...
   - Да, и мне заодно, если сможете, мисс Агик. - В комнату, со стороны выходной вошел высокий, полный человек, с длинными усами и вторым подбородком.
   - Декан Франчестер?!! - Ви, попыталась бы снова бежать, если бы не родители, никак не могла она при них уронить свое и без того ранимое достоинство. - Что вы тут делаете? - Ее, столь неожиданное явление его у нее на родине, только насторожило.
   - У тебя неприятности Виеремия, я приехал тебе помочь, ты очень плохо вела себя в прошлом, уверен в будущем, мы этого не допустим. - От его льстивого тона, и не искренней улыбки, девушке совсем поплохело. Видя это, родители заступились за нее, но предложили Франчестеру переночевать у них до завтра, в гостевой. Тот, не сомневаясь не секунды - согласился, сделав намек ей, мог завтра все с тобой и уладим.
   Эта ночь, решит всё, решила Ви, практически вжавшись в пол.
   Пробуждение было тяжелым, мысли путались, страх наступал на горло желанию все рассказать, и наоборот. Да и как объяснишь родителям всю эту гору лжи, которую наверняка нагородил им декан. Откровенно врать? Нет, мама сразу это увидит, откровенно признаться? Не поможет, доказательств нет. Ладно, выйти то все равно придется:
   - Всем доброго утра! - как всегда поздоровалась она, накинув халат на голое тело. Голос не был не бодрым, не веселым, унылое серое утро, подумала она, поедая гренку. Хорошо на кухне сейчас только мама, хотя и от нее может достаться.
   - Виеремия! - Эллис пыталась привлечь внимание дочери, постучав ложкой по столу. - Поговори со мной.
   - Эх, мам не надо, а? Я еще не поела.
   - Вот твой чай, кстати. - Поставив чашку, присела рядом с дочерью. - Пожалуйста, скажи мне правду, почему ты бросила учебу? Ты же сама туда стремилась, готовилась к экзаменам, мучила нас разными курсами?? Я не понимаю, может мы тебя обидели, чем?
   - Да нет мам, просто я... я встретила, одно парня, в общем, мы решили попутешествовать вместе. - Девушка наплела первое, что пришло в голову. Похоже, поверила, хоть и с большим трудом. - Не волнуйся, только, мамочка, - мягкая и нежная рука легла на большую морщинистую руку, - я вернулась, и надеюсь остаться тут навсегда!
   - Нет, - вдруг мать вскочила как ошпаренная. - Декан Франчестер сказал, что сможет устроить все так, что бы ты могла, даже сейчас, вернуться к прерванной учебе...
   - Неее, мам, боюсь это плохая идея. - Ви, пришла ужас от одной только идеи, что родные отдадут ее этим чудовищам на съедение. Может сообщить властям? Нет, ее слово против - его? Не пойдет, никто ей не поверит, да и родных опозорит, если ничего не докажет. Пропащее дело однозначно.
   - Не нет, а да! - упрямо повторила пожилая женщина, и очень расстроенная отказом дочери, ушла к себе.
   Черт! Подумала девушка, я приношу одни несчастья, теперь вот родители будут страдать. Они же только добра мне хотят, а я неблагодарная... нет, хотя от одних только воспоминаний о часах проведенных в компании наемников и врачей ее начинало тошнить от страха. Но выхода она не видела, уйти и не вернуться только. Вот головоломка...
   - Здравствуй, Виеримия Агик. - Позади нее стоял декан, ухмыляясь, расставив ноги в сторону, словно сторожа ее.
   - Здрасти! - почти вежливо сказала Ви, пытаясь отойти от него подальше. Еда остывала, а живот урчал, да и одеться надо было б.
   - Подожди, - вежливо, но, сильно сжав локоть, задержал ее декан. - Я хотел бы побеседовать, с тобой, о кое-чем важном...
   - Не надо лицемерить, - разозлившись, скидывая его руку с себя, девушка презрительно продолжила. - Я знаю, все ваши игры, я была в клинике и помню все, что там делали со мной, так что нам не о чем разговаривать. Я отсюда не уйду, ясно? И вам придется смириться с моей потерей.
   - А Эллис с Кузьмой смирятся, случись, что с тобой?
   - Вы о чем?! - Теперь ей стало страшно по настоящему. Это была явная угроза, не согласится на его предложение - подстроит несчастный случай, а согласится, даже жутко подумать, что с ней сделают, лишь бы заставить ее замолчать.
   Взгляд декана был тяжел, но прям. Он явно отлично себе представлял, что и зачем делает, единственное, что могло нарушить его планы, так это упрямство девчонки, не будущей даже стопроцентной Переселенкой.
   - Так вот от того, как ты сейчас распорядишься собой, и будет напрямую зависеть благополучие твоих родных. - Закончил мужчина, допивая чай и добровольно первый, уходя из комнаты, перед этим аккуратно ставя чашку на блюдечко, не пролив не капли.
   Не спалось и Тимофею. Страшные сны не повторялись уже две недели, но сегодня в них появилось нечто странное, вместо цветных, они стали черно- белыми, зачастую с плохо видимой информацией. Впервые вернулись сны и о девушке, ее первой улыбки, близких разговоров, ее личном свету в глазах, словно звездах - искрах, на создаваемом им ветру.
   И вдруг пришло письмо из его родного города, где сообщалось, что Кира и Лесмус давно вернулись, да еще с дочерью, с чем его Тима и поздравляли. От родителей он получил привет, и множество вопросов о том, где он, как живет, как питается, работает ли, учиться? Тщательно подготовившись и морально, и физически, то есть принес перо и бумагу, так как ручек в этом доме не водилось, настрочил длинное, трогательное письмо.
   А начиналось оно так: "Дорогие мама и папа, самое главное - я жив. Не поверите, но друга я случайно нашел в камере, в которую меня поместили по ложному обвинению.
   Но все по порядку, не знаю кем и как, но мы с Ви были заброшены в страшные, совершенно не приспособленные для жизни джунгли. Мы прожили там, довольно долго, не знаю точно сколько. Узнали друг друга лучше, но так и не пришли к единому мнению на счет вас. Честно скажу, беспокоился, а вот она не уверен, не судите строго, не могу я залезть в чужую душу, так свободно как свою. Себя понять порой сложно, а с ней... сами понимаете. Дальше, что было, просто чудо какое-то, я познакомился с замечательным стариком Урбаном Да Ногетом! Пишу это имя с большим почтением, так как многим обязан эту человеку, так же разговаривал с его замечательной волчицей Дин, не понял точно она сама Переселенка или в животном живет кто-то, в общем, наладили мы вполне дружеские отношения, только вот недавно подрался я из-за нее с тигром. Не знаю, кто он и откуда, сначала думал, что это мой работодатель меня проверяет, но когда он чуть не убил Дин - разуверился. Моя версия - его послали меня уничтожить. Кто и за что не ведаю, чем очень огорчен. А теперь самое главное, мама, папа я нашел свое счастье. Никогда мне не было так хорошо как сейчас. Я сплю, ем и делаю только что хочу, исследую замечательные штуки, придуманные Да Ногетом. Не говоря уже о том, что иногда из его лаборатории мы попадаем в разные уголки планеты, исследуя там странные и необычные явления прошлого. Это как хобби, но очень занимательное и увлекательное, я в восторге и от работы и от общества старика. Конечно, если вы очень захотите, я вернусь к вам, но пока лучше буду наносить краткие визиты. На этом заканчиваю, любимый вами сын Тимофей К. Лесмус, вечно ваш!".
   - Зря ты так о девушке? - за ужином, юноша с детским восторгом дал Урабану почитать это письмо. Естественно, тот тактично о многом промолчал, но об отношении к женщинам он был тверд, их нельзя обижать и поднимать на них руку.
   - Почему? - Тим, недоуменно поднял брови, его такое вмешательство в личные дела удивляла, тот много раз говорил ему, что личная жизнь, настолько интимная сфера, что лесть в нее равносильно смерти - лезешь под плаху, если что достанется от обоих, с двух сторон.
   - ... Честно скажу, беспокоился, а вот она не уверен... тут, ты даешь понять, что сомневаешься не только в Ви, но и в ее честности, то есть ты ее узнал, но что-то тебе не понравилось, и ты сразу усомнился в том, что именно это и было в ней настоящим.
   - Не понимаю? - слова Да Ногета, ничего не объяснили непонятливому юноше, а запутали его еще больше.
   - Пойми, не дело настоящего мужчины, свою слабость отыгрывать на девушке.
   - Я с вами не согласен, - впервые между ними назрел серьезный спор, - она вела себя как ребенок, споря со мной по поводу, без повода, что я должен после этого о ней говорить? Что она ангел, так это неправда.
   - Она и есть ребенок, - воспротивился, было его упрямству, собеседник, но потом решил оставить все самому юноше, не дойдет через глаза, пройдет через боль. - Хорошо, не будем спорить, я ее не знаю, и не узнаю наверно, так что предмета спора нет. Доедай, и пошли гулять. - Все остались довольны. Только почему-то Тимофей чувствовал себя предателем и негодяем, осквернившим то, во что верил и страстно надеялся его работодатель. Чувство не уходило не днем, не ночью, конечно можно было пересмотреть свои отношения с Ви, но повернуть время назад он не мог, а издалека все это уже не выглядело настолько важным. Где она сейчас, и что делает? Прогуливаясь по городу, рассматривая пролетающие машины, людей, рисунки на стенах и общественном транспорте, он задавал себе эти вопросы постоянно. Что стояло между ними, и можно было бы это преодолеть? Письмо переписал, полностью вычеркнув из него студентку, как и из собственной жизни, желая всей душой все забыть. Страдания и счастье, наслаждение и боль, экстаз и проклятье собрал в кулак и уничтожил, мысленно обрушивая все это в большую черную яму. Оттуда ничего не возвращается, и она не вернется. Если зрение его не обманывало, а оно стало ярче и зорче за последнее время, скорость не давала преимущества другим людям - он все видел четко и досконально. Каждую черточку, мазок краски, царапину, рисунок до мельчайших подробностей. Сначала юношу это не впечатлило, ну подумаешь, зрение улучшилось, ну и что, что это может дать? Потом Тим развлекался, подсчитывая, сколько сможет он усмотреть машин в ускоренном режиме, но и это быстро ему надоело. За одну прогулку он умудрился побыть и стариком и младенцем, и восхищенным романтиком и жестоким материалистом, и жертвой и целью, сам этого не заметив.
   Вернувшись, Тимофей завел первый в своей жизни личный дневник, разграничив на две половинки, до и после. Место посерединке осталось свободным, там он отмечал все свои день рождения. Так, как ему казалось, он упорядочил свою жизнь, сделав ее более предсказуемой и понятной. Ви не вошла, не первый, не во второй список, Тим сделал все, что бы полностью стереть ее из памяти, как маленький эпизод и ошибку юности.
   Провидец Да Ногет знал об этом, но сокрушаться было поздно. Предсказания его сбывались с невероятной точностью и быстротой, вскоре посланник под его руководством станет настоящим чудовищем. Это радовало, дня своего торжества над Переселенцами он ждал уже слишком долго.
   - Зря ты его портишь, - и лишь Дин, связанная со стариком кровным родством не могла спокойно согласиться, с этим, - он сильнее, чем ты, и не сломается так быстро. Даже тигр не смог его сломать, и ты не сможешь, даже через дружбу и навязанную любовь.
   - Молчи, Дин, помолчи хоть чуть-чуть, звук твоего голоса мешает мне думать. Еще немного времени и ты этого юношу не узнаешь, чего не смог Плутов смогу я, и, наконец-то мы, воцаримся вместо Переселенцев, и на этот раз уже навсегда!
   - Нет, черная душа, чудовищам не место в райских садах, а именно там пока душа этого мальчика.
   - Не перечь мне! - палец старика уперся в решетку, - я могу забыть о нашем родстве и уничтожить тебя. Ты опозорила наш род, связавшись с этим племенем, теперь помогай, или замолчи навсегда, понятно?!
   - Покоряюсь! - Вздрогнув, всем своим волчьим телом, покорила девушка, зная наперед, чем заканчиваются такие споры. Пока он не прикасается к ее холке - можно говорить, но едва Урбан приближается, лучше смолчать. Он сильнее и опаснее любого Переселенца, даже переметнувшаяся, ведь старик из древнего рода отступников, Переселенцев поменявших свои белые прозрачные тела, на серые или черные, в зависимости от ранга. Единственная форма общения, которая им известна - это покорность, юноша исключение, они хотят переманить его на свою сторону, а она нет - несмотря на то, что племянница - убьет одним ударом, и глазом не моргнет.
   Дин никогда не жалела что влюбилась и убежала от своего отца к Переселенцу. Возможно, это был глупый и совсем ненужный шаг, ведь папа не желал власти, но она по молодости сочла это необходимым, уговорив на побег и любимого. Дорога их лежала через маленький пролесок, проходивший через черту города, там ей и встретилась больная, раненная кем-то вдобавок волчица, умирающая на мусорной свалке. Приласкав животное, девушка сама того не понимая, попала прямо в нее, а выздоровевшая мгновенно волчица - убежала. Дин не успела даже сказать любимому, прощай. Потом, обычная история, ее поймали, в семье осудили, но добрый дядюшка пообещал вылечить, и вот в результате она тут, сидит в клетке, используемая вместо подопытной кошки, тогда как любимый Переселенец вынужден приходить к ней лишь по ночам, в образе непримиримого врага своей женщины - тигра. Так она живет уже лет двадцать, и все никак не тайно, не явно не узнает, может ли родственник ее вылечить на самом деле. Эх, я...
   - Привет, Дин! - к вечеру к ней зачем-то заглянул горе - работник.
   - Привет, Тим!
   - Как жизнь?
   - Все также, - отворачиваясь, и ложась на живот, ответила девушка - волчица.
   - Это хорошо. Я вот давно хотел спросить, это ты сидишь в волчице, или она в тебе?
   - Она была почти мертва, когда я в нее попала, так что наверно верный ответ, все-таки один.
   - А как ты в него попала? Ты была одна? - Какое ему дело? Что его интересует на самом деле, удивлялась Переселенка.
   - Нет, со мной был друг. Вошла просто, как люди в двери входят, пересекая порог, так и мы проходим сквозь плоть, полностью копируя ее. - Нехотя ответила, только вопросами наоборот.
   - Сочувствую, наверно ты скучаешь по человечине, то есть по образу настоящего человека на двух ногах, а не зверюге на четырех.
   - Что ты имеешь против животных? - с каждым словом, Дин все меньше и меньше понимала собеседника, и это ее пугало, она привыкла опираться в своем мнении на инстинкты, и ей казалось, они подружатся. Но сейчас человек вел себя как прокурор, а она в роли подсудимой, только не понимала волчица, в чем именно ее вина.
   - Ничего! - прищурился Тим, - только вот не пойму за что твой дружок хотел меня убить?!
   - Так ты понял?
   - Конечно, - высокомерию его не было предела. Чувствовала Дин, что помимо дяди, теперь еще есть один человек люто презирающий ее. - Сначала, я думал его Урбан послал, но после твоих слов о его так сказать служении, я понял, что ты имела в виду нечто иное... остальное дело техники, я порасспросил Урбана, он мне много чего интересного о вас рассказал, так что я вот теперь в курсе. Как я понял, это дурак пытается тебя излечить, а дядя не дает, так в чем проблема, почему не получается?
   Дин стало неприятно. Не ведая, что наговорил ему этот человек, она твердо усвоила, что даже друг может прятаться, под шкурой врага, и наоборот. Страх, вдвойне, нет, она этого не переживет, как жить вместе с такими людьми в одном доме? Может, попросить у совета убежища, нет, это крайний случай, пока эти оба не причиняют ей вреда - терпеть можно, но только до поры до времени. Когда - ни будь, мечтала она, я уйду отсюда и не оглянусь, вместе с Леслисом!
   - Лекарства нет. - Осторожно ответила она, зализывая собственным языком, откуда-то взявшуюся ранку на лапе.
   - Значит, - призадумался Тимофей, - тебе тут еще долго сидеть? Скажи, а это трудно, - он как - будто издевался над ней, по крайне мере волны удовольствия от него шли. Что ты с ним сделал, старик, что? Кричало ее сердце, но оставалось безучастным холодное сердце Да Ногета.
   - Проживи так, и узнаешь! - пусть примет за грубость, обидится или еще что, но она не может больше выносить этого лицемерия.
   - Оставь ее, - в азарте спора, они не заметили Урбана, видимо давно наблюдающего за ними. - Она пудрит тебе мозги, вовсе она не несчастная и затюканная, сидит тут, ест, спит, пьет бесплатно, а еще на что-то жалуется. Не верь, а если что знай, каждое слово слетевшее с этих уст - ложь!
   Все что смогла сделать, девушка сделала, демонстративно зарычав, чем вызвала тихий смех своих мучителей. Они все понимали, и наслаждались этим, откуда ушел, туда и пришел Тим, с каждым днем он все больше и больше становился похожим на Урбана, и это пугало. Ночью к ней опять пришел тигр, и как всегда не в настроении, ему опять кто-то из людей пытался всадить пулю в лоб. Бегать не любившее животное зверело от этих попыток, но сделать ничего не могло. Спасали только взгляды на возлюбленную, хотя сегодня она была злее и растроеннией его, раз в десять.
   - Что случилось? - тут же спросил он, через клетку. Взглядами она встречаться сегодня не захотела.
   - Приходил, Урбан и...
   - Что тебе сделал этот мальчишка, я его разве недостаточно напугал?
   - По моему он вообще не испуган, - вздохнула Дин, - мне кажется, он перевоплощается в чудовище, настоящее... и сегодняшний визит прямое тому подтверждение.
   - Не обращай внимания, перебесится. - Я думал это что-то серьезное, а она, оказывается, расстроилась из-за ученика этого тирана.
   - Я думаю иначе, - как всегда мягко переубеждала любимого Дин, уж что-что, а таким голосом она разговаривает с ним очень редко, и тигр должен это почувствовать. - Когда ты перейдешь в волка, я соскучилась?! - впрочем, есть другие дела, важнее перевоплощающегося сына Переселенца.
   - Скоро, любимая скоро, не торопи меня, - на том, в ту ночь они и расстались. Девушка немного успокоила свою душу, мужчина - тоже, как - никак, но парня он отдерет еще раз, что б не мучил больше волчицу.
   Тимофей же проводил свои дни в работе, а ночи за дневником. Какое то равнодушие, но ему нравилось не волноваться о пустяках, теперь свободно проходя по улице и не обращая внимания на скулящих собак, просящих еды, он не чувствовал угрызений совести, словно от чего-то быстро освобождался. И дышать стало легче, мысли приходили на ум самые радужные, солнце удачи сияло ему во всем, о волчице он старался больше не думать. Что удавалось ему очень успешно, от родителей ответа пока не было, но он и не ждал, письмо идет долго, пока напишут, донесут, то да се, в общем, дел полно, не до ерунды сейчас. Пока настрой на подъеме, надо ловить момент, ел и работал Тим за троих, не испытывая при этом не малейших трудностей. Он был лучше одет, привлекал внимание, и все его желание осуществлялись потихоньку, в дневнике уже не оставалось свободного места, и демонстративно перечеркнув прошлое и будущее, Тим быстро вписывал туда свои идеи, не замечая, как они становятся похоже на него самого, когда-то на фирме Плутова. А мечтал он теперь о другом. Жизнь, долгая, и не просто долгая, как он понял старику каким - то образом удавалось сохранить молодость двести лет. Так вот он тоже хотел, втайне, а может и явно, надеясь, что Ногет, поделится с ним секретом. Рано или поздно, думал он, вызову его на откровенность, если получится. Умный черт, просто так не расколется же. Надо подумать, чем его подкупить... нет, у него же все есть, от этой мысли юноша впадал в уныние, эх, ему бы денег больше, и никаких советов не понадобилось бы, а тут живи за проживание, и работай как раб. Вечно так продолжаться не может, надо что-то делать, и он сделает это, как только придумает что.
   - Молодой и глупый - это мне нравится! - Читая по глазам и реакциям все желания юноши, Урбан в глубине души одобрял их тенденцию, но не торопился удовлетворять, это может вызвать быструю эйфорию и потерю интереса, надо этого не допустить. Пусть ломается, пока, позже, вероятно я открою ему некоторые свои секреты, и если его они не ужаснут - дело сделано, он наш!
   Не прошло и года, как "воспитание" дало свои горькие плоды:
   - Сделал работу? - Тимофей тем временем спокойно попивал чаек, в гостиной своего уже друга Урбана. Мужчина в ответ привычно кивнул. - Молодец! - привычным жестом, старик потрепал его по отросшим волосам. - Теперь можно приступить к следующему этапу.
   - Какому? - не заинтересованно спросил Тим, ему все уже наскучило и надоело. Про себя, он мечтал создать нечто великое, с моим то умом и знаниями, думал он, я все могу, так почему ничего не делаю?
   - А вот это ты узнаешь чуть позже! - Да Ногет разозлился, как не пытался он не мог уже заинтересовать молодого человека ничем. Все, имея, но ничего не ценя Тим, стал для него больше обузой, нежели помощью, и от такого груза надо уже избавляться думал старик, сжимая руками золотую трость. Годы брали свое, даже его время не бесконечно, пусть он станет его наследником, но сначала он его проучит, как уважать время, причем любое. Жизнь или смерть - скоро тебе предстоит сделать выбор, не ошибись Тим, только не ошибись, иначе у него может не хватить сил и времени натаскать другого помощника, как тебя.
   - Хорошо!
   Слуги подавали другое блюдо, большую курицу, зажаренную в остром соусе.
   - Поесть что ли?! Как вы думаете? - спросил юноша у того же слуги. Тот, только плечами пожал, не его это дело такие вопросы решать. - Все, ты свободен! - вдруг наорал на него хозяин, как в детстве разбивая неугодную ему вещь. Кости, мясо, жир и сметана растеклись по идеальному полу в незатейливый рисунок. - И убери эту тухлятину, принеси мне свежее...
   - Но это и есть свежее, - попытался защититься слуга, за что получил недовольный взгляд, и все мыслимые и не мыслимые угрозы в спину. - Только что была как новая, - дивился пожилой мужчина по дороге на кухню, - странно то как.
   - Что ты кричишь? - в столовую вошел Урбан, посмотреть, что за крик тут был.
   - Да ваш слуга подсовывает мне всякую дрянь! - Не сдержался капризный юноша, - а еще оправдывается, что свежим недавно было. Лгунов вы нанимаете, должен вам сказать... - пощечина прервала его жалобы, и чуть не заставила расплакаться от обиды.
   - Он служит у меня более пятидесяти лет, и всегда все было идеально, смотри у меня Тимофей, повысишь голос на него еще раз, я не посмотрю что я всего - лишь твой работодатель - отстегаю за милую душу. - И вышел, помахав перед юношей тростью.
   - Всего - лишь работник, я для него такой же, как он... - проглатывая обиду, растерялся Тим. Ему казалось все это нереальным сном. Словно все его кошмары ожили. И, покачивая ужасными личинами, обрушивали всю свою мерзость и показуху на его бедную голову. Нет, он, должно - быть, оговорился, он чувствовал себя так же как в школе. Тот, день, когда он сбежал из дома, весь стыд и позор того дня встали перед ним реальной стеной, вызывая непроизвольные спазмы удушения.
   Внезапно на него обрушились и вина, и достоинство - все то, что он пытался забыть, оказывается, просто спали. Милое личико мамы, строгое папы, и любящее Ви - все они снова и снова открывали ему свои сердца, а он уходил от них, отворачивался. Тим сам не понимал, почему столь мелкий инцидент вызвал в нем такую реакцию. Знал и другое, совершенно нормальный поступок в таком состоянии побежать в лабораторию открыть клетку, выпусти Дин на свободу.
   Благодарная волчица все же не захотела уходить сразу:
   - Почему ты мне помогаешь? - пытливый ум ее, пытался сложить два и два, но получалось то восемь, то пять, но никак не четыре. Она не понимала мотивов его поступков - это единственное что не вызывало сомнений.
   - Я можно сказать, прозрел. - Окрепшим голосом, ответил юноша. - Что тебе и твоему тигру надо, что бы освободится от власти старика?
   - Эм, никак, он мой дядя! Я могу только убежать и все.
   - А почему же ты раньше этого не сделала?
   - Не могу, пока тигр не найдет подходящего волка для переселения...
   - Так он что, переселился не туда случайно?
   - Ну да, мы бежали, не разбирая дороги.
   - Ясно, и когда же он вернется?
   - Я тут, - из угла, где только что сидела Дин, незаметно вышло еще одно существо. - Я все слышал, но не верю тебе парень, отойди и не обнадеживай нас, понял?
   - Леслис, пожалуйста! - волчица встала между мужчинами, но обернулась именно к своему другу.
   - Я ему не верю, он приспешник, этого типа, который столько времени эксплуатировал тебя...
   - Да, я... - но слов больше не слетело с его губ, одни хрипы и стоны. Мужчины превратились в один большой живой клубок, сверкающий мускулами, кровью и блеском в глазах.
   - Как дети, - вздохнула Дин, дала им пять минут и разогнала, вцепившись одному зубами, другому - лапами куда попала. Получилось не ахти, любимому она прокусила ногу, а его сопернику чуть не сломала шею.
   - Хорошо, хорошо, верю! - остановил ее отчаянные усилия Леслис, силой разжимая пасть любимой, что бы самому не оказаться мясом на ее столе.
   - Вот и чудно, говори Тим, что ты задумал?
   - Я хочу вас отпустить. - Просто ответил тот, глядя влюбленным прямо в глаза. Он же без дальнейших слов, помог им выбраться из дома, сам довез до ближайшего леса, снял все оковы с лап и шеи и отпустил, благословив на дорожку.
   - А как же ты? - Дин, не могла уйти так просто. Девушка, на миг, вернувшись в свое необычное человеческое состояние, подошла к юноше. Спрашивая и смотря на реакцию, как учил ее дядя.
   - Ничего! Я в порядке, идите! - Успокоил, ее Тим, дружески похлопав по плечу.
   - Спасибо! - Влюбленные, улыбнулись одновременно, лес на минуту озарился неземным светом, а потом все исчезло, и их на этом месте, как - будто и не стояло вовсе.
  

Большой раскол в маленьком семействе

   Не ослабевающая борьба за власть, тихой конечно не была, но пока одни боролись, остальные люди, остальной мир жил по прежним правилам, не подозревая о большом грядущем расколе среди Переселенцев, флоры и фауны. Им ничего не угрожало, от этого маленького семейства, пока...
   Утро начиналось как всегда, у всех, вернее с первым солнечным лучом все это как всегда и закончилось. Реакция всего живого была неоднозначной. Кто-то завыл, кто-то зашуршал, а иные и просто помолчали, потому что и сказать то было нечего. Были плюсы, придя в движение, природа оживила некоторые свои ресурсы считавшиеся захороненные навечно. Потекли быстрее реки, почки быстрее созревали, рождались новые оленята, слонята, ребята, зачинались горные вершины. Время пролетало буквально в момент, вековые деревья терялись в среде молодых и быстро умирая, не успевая не дать, не взять.
   Острее всего на происходящее реагировала вода - элемент, находящийся во главе всего, и жизни и смерти, и Переселенцев и просто людей. Отражавшаяся в них вода стала не столько ядовитой, сколько непригодной для питья, так как не несла в себе больше ничего полезного. Вяли и дряхли из-за этого питающиеся в основном ею животные и растения. Зеленых Переселенцев, как за глаза называли тех, кто мог вселяться только в цветы, стволы и листья это коснулось первыми. Плохое самочувствие перемешивалось с исчезновением сил, и нежеланием двигаться куда-либо. Их тела такие хрупкие и почти невесомые стали распадаться на молекулы, не в силах больше быть единым целым так, как это изначально заложено природой. Вторыми, беду почувствовала фауна, и не то, что животные начли умирать миллионами, сначала просто потомство стало умирать еще в утробе, яйцах, или материнских мешочках. Поредели даже самые крупные популяции животного вида, многие соотносили это с погодой, но раскол затронул уже и людей. Хуже стали заживать раны, болезни прогрессировали, настроение не поднималось, солнце садилось все реже и реже, зрение большинства жителей земли ухудшилось настолько, что видеть его уже мало кто мог. Начались первые проблемы и у растущего поколения, любой ребенок, взявший в руки хотя бы муравья, тут же становился его палачом, не хотя этого естественно. Дети рыдали, здоровье ухудшалось, сердце пошаливало уже всерьез, дожди те, стали какими - то не вкусными. Музыка смолкла, между живыми организмами всего мира образовалась большая глухая пропасть. Такое уже случалось и раньше - это естественное преобразование считали многие ученые, но чем это вызвано и как "лечить" никто не знали. А надеяться опять на авось, никто не захотел.
   Пробовали многие варианты - все бесполезно, дело хоть и не ухудшалось, но и не улучшалось тоже. Грозы в любое время дня и ночи стали нормальным явлением для всех, живущих на планете. Смертоносные и быстрые, жалящие и пролетающие мимо эти разряды электричества всем несли лишь смерть и повреждения. Покалечившись, раз, испытать такое снова не захочет никто.
   Правительства разных стран, пробовали разнообразные способы борьбы с этим. Кто подошел к этому, с точки зрения силы, другие - природных средств, третьи - призвали физиков и химиков, самые сильные предпочли обратиться к космосу. Результат у всех был один, нулевой.
   - Вот идиот! - одумался Тимофей, не успев отъехать от леса и десяти метров. Хлопнул себя по лбу, но решил, что паниковать не стоит, пока старик ничего не знает, жить можно. Позже, придумаю оправдание, сейчас скорее назад. Доехал он максимально быстро, второпях сначала поставил машину не в ту ячейку, но, одумавшись, вернулся, и сделал все правильно. В дом вбежал так, что скрип обуви был слышен и на втором этаже особняка, где они находились. - Где Да Ногет? - спросил он у слуги, только вбежав в столовую, и сев обратно на свой стул.
   - Господина Да Ногета нет дома! - невозмутимо ответил все тот же слуга. - Изволите что-нибудь еще?
   - Нет, нет, идите, занимайтесь своими делами. - Отмахнулся от него юноша, только потом, сообразив, что обслуживание его и есть прямая обязанность слуг, особенно в отсутствии хозяина.
   Мужчина лишь пожал плечами, в который раз удивляясь, а еще говорят каковы хозяева, таковы и слуги, надеюсь хоть я, не так глуп, как этот мальчишка, подумал он, уходя к себе.
   Уставший и злой, к вечеру вернулся Урбан, непривычно взглянув на всех, пробурчал, что-то вроде доброго вечера, и ушел в свою спальню, а не в лабораторию. Что-то случилось, встревожился слуга, ну, и, слава богу, что ушел, успокоился юноша, сам не рискуя напомнить работодателю, о важном эксперименте, назначенном как раз на сегодня. Прошли еще сутки, старик из комнаты не выходил, есть просил принести туда, о юноше и не вспоминал.
   А тот нервничал с каждым днем все больше, когда же, ну когда же работодатель спросит о волчице, и какова будет его реакция на ответ. Тысячи оправданий пришли ему в голову за это время, но еще больше было отброшено, ведь не одно из них не было похоже на правду. Трясясь за свою жизнь и карьеру, Тим, тем не менее, сам проводил некоторые маленькие работы, не требующие присутствия Урбана. Руки, дрожащие, все чаще подводили в работе постоянно, но он держался из последних сил, что бы самому не придти и не признаться во всем. Самое страшное время теперь для него стала ночь, и вовсе не из-за страшных снов, а потому что дрожь в это время распространялась по всему телу, и ему казалось, что сейчас сердце выскочит, или что-нибудь еще случиться. Обязательства и тревога, разрывающая на части - правда, и жуткая ложь, он перепробовал множество вариантов успокоения и раскаяния, но ничего не помогало, вскоре тряска стала все больше и больше проявляться даже днем.
   - Тим, зайди ко мне, - вдруг Урбан, одним ясным солнечным днем позвал его к себе. Не успел, даже насторожится, как слуга быстренько втолкнул в дверь, проходящего мимо спальни работничка.
   - Я? Да, тут, перед вами!
   - Да, не дрожи, я все знаю, иди сюда. - Да Ногет как-то странно посмотрел на него. Он вообще сильно постарел за это время, сидел в халатике, под которым виднелись штаны от пижамы, был давно не причесан и странно тих.
   Тип присел рядом, и приготовился к долгому ожиданию. Но ожидаемого взрыва не произошло:
   - Я сам ее отпустил, Дин стала бесполезна и накладна мне, а вот ты... скажи Тимушка, каким ты видишь свое счастье через несколько лет?
   - Не знаю...
   - А что ты знаешь? Твои ответы предсказуемы на сто процентов! Ты или не умеешь выражать свои мысли по-другому, либо у тебя задержка в развитии...
   - Да, нет, я не... - Закашлявшись что - бы прерваться, юноша продолжил, - хочу сказать, что вообще об этом не думал, Урбан!
   - Никак, или никогда?
   - Нет, я думал, конечно, о...
   - Со слова нет, начинается предложение лишь у очень неуверенных в себе людей, Тим, запомни, это еще одно мое личное наблюдение. А теперь, говори, думал или нет, и если думал то, каким ты себя все-таки представляешь через двадцать лет? - старик почти кричал, и лишь сказав последнее слово, остановился, что бы отдышаться.
   - Думал, - поняв, что игры кончились, ответил работник, - только иначе, я знаю каким, хочу быть, но пока не знаю, как это сделать, вот и всё!
   - И что?
   - Что? Что я хочу?
   Урбан явно сильно сдал, если даже гневался всего - лишь сжав пальцами матрас.
   - Да-а-а. - Прохрипел он, притянув юношу, рукой за шиворот к себе.
   - Я хочу быть как вы, вечным! Богатство себе нажить, создать империю и все прилагающиеся к этому атрибуты, конечно, я... не знаю, если честно я не уверен, что хочу всего этого на самом деле. Ви как-то внушала мне, что главное внутренний комфорт, ну я... не знаю, пока чего достигну, но что достигну этого, так об этом у меня нет никаких сомнений.
   - У тебя не получиться. - Губы старика практически посинели.
   - Почему? - аж, обиделся Тим.
   - Ты не знаешь, чего хочешь на самом деле. Эту молодость и долгую жизнь я заработал сотнями смертей. Взрослые, дети и старики все побывали на моей фабрики смерти. Их тела, мы выкидывали как мусор, забирая все, что только возможно. Их, крики до сих пор звенят у меня в ушах, их голоса в моем голосе, их кровь в моей крови, во всем мне - чужая жизнь. Посмотри на меня, я прожил почти пятисот лет, а сейчас умираю от обычной простуды, и знаешь почему? Да, потому что иммунитет мой давно подорван ими, этими самыми Переселенцами, гены которых невозможно убить или заразить смертельным вирусом, потому что они этого не понимают. Их клетки принимают вирус, не отвергая его, но не заражаются, каждый день уже в течение восьмидесяти лет, я езжу на свой завод, там мы день изо дня пытаемся усмирить их строптивые гены, но не получается, все просто... они не поддаются дрессировки. - Расширившимися глазами Да Ногет смотрел на Тимофея, - так они живут вечности, а мы даже не можем понять, как они этого добиваются. - Вдруг из носа и из глаз старика потекла странная белая, густая жидкость. Он схватился за горло, за нос, но не смог произнести больше не слова, вбежали слуги, но старик как - будто растворялся в собственном смраде, после чего все его тело превратилось в воду. Загоревшись на миг, словно петарда, вода исчезла, словно ее тут никогда и не было.
   Долго еще юноша и слуги молча стояли у кровати, не говоря не слова. Жуткое признание бывшего работодателя потрясло человека больше, чем ему бы хотелось показать. Все это слышали, и все знали перед смертью, даже этот человек соврать был не в силах, победить жизнь ему тоже не удалось. Единственное на что искренне надеялись эти люди, так это что душа его не попадет в ад, а убиенные - простят своего мучителя, и теперь тоже найдут в этом свое успокоение и смирение.
   - Что же дальше? - первым, растерянным голосом, задала вопрос служанка, обычно менявшая белье как раз в этой самой спальне.
   Мужчины, переглянувшись, промолчали, а им то откуда это знать? Тимофея вообще то тошнило, то бросало обратно в дрожь. Жизнь прошла перед глазами как череда промахов и ошибок, единственное, в чем конкретно его вины не было, так это в рождении. Да и то, если один Переселенец не помешал, оно произошло бы гораздо раньше, и кто знает, как повернулась его жизнь. Но надо жить, как-то исправлять свои ошибки, мне уже двадцать три - это зрелый возраст, я справлюсь. Собрав свои вещи, юноша покинул гостеприимный дом, в поисках другого счастья. Первым пунктом, которого, было навестить родителей и найти Ви. Я должен, хотя бы извинится перед ней, решил он, вышагивая по мостовой.
   Окружающих перемен он заметил не скоро. Нормальный денек для ухода, солнечно, дышится свободно, что еще надо для счастья? Шоссе было сильно пыльным, грязь зачастую летела прямо в лицо, люди были в большинстве своем недовольными и грубыми, пару раз сталкивался даже с попытками ограбления. Но все заканчивалось хорошо, конечно года проведенные практически взаперти навыков самообороны не дают, но он еще не разучился тем приемам, которым учил его отец еще в детстве, когда бывал дома. Мамина тактичность, в разрешении споров тоже пригодилась.
   Город был большой, к ночи еще и окна засветились, прохожие стали улыбаться, дети повысыпали из квартир - в общем, никаких видимых внешних аномалий. Но только внешних, присмотревшись можно было заметить и бледнее некуда лица людей, и медленные, словно ленивые движения, через силу, так же как и необычно тихих уличных собак.
   - Ты слишком импульсивен! - перед юношей вдруг появился Сатин, блеклый, с бедным усталым взглядом, но по-прежнему близкий и родной.
   - Возможно, - сказал Тим, но только после того как обнял его и пришел в себя от шока. Даже улыбнулся, от радости.
   - Не считаешь, что поторопился, а как же эти люди теперь обойдутся без тебя?
   - Так же как и до меня, просто отлично. - Махнул рукой молодой человек. - Где ты был так долго Переселенец? И что ты вообще узнал?
   - Понимаешь, - смутился Сатин, - произошло недоразумение: система охраны знаний приняла меня за врага и ликвидировала, еле ноги унес. А еще говорят защита у нас слабая...
   - Что еще за защита знаний?
   - Ну... как это по человечески задавать такие вопросы. - На миг Тиму показалось, Переселенец не ответит, но он продолжил, - знания - это для нас множество импульсов, они закрыты в специальные коробки - молекулы, так вот что бы их не потерять мы распространили их вокруг магнитного поля земли, так легче за ними следить, и мало кто дотянется до туда. Так вот обычному человеку, что бы что-то узнать, надо проникнуть хотя бы через одну защиту, а нам через тринадцать, не спрашивай почему, - увидев, что тот уже рот открывает, предупредил он, - я сам не знаю. Так вот, я пришел в самую глубь, к ядру, посидел, осмотрелся, ну а меня как шарахнет, по башке электрическим разрядом... вот я до сих пор в себя приходил.
   - Ясно, что ничего не ясно, ладно, проехали. А во время этого "приключения" тебе ничего другого в голову не пришло, например то, за чем я тебя собственно и посылал?
   - Нет! Сейчас такая белиберда творится в совете, ужас, - Сатин, был так огорчен, что сам на себя не походил, - я еле ноги унес. Они всех там прибирают к рукам. - Сел на асфальт, и схватился за голову. Голос был, тих, и непривычно прост. - Чудовищам что-то стало известно, такое важное, я уверен! - Вдруг он поднялся, и взглянул человеку прямо в глаза, взяв за руку.
   - С чего ты решил? - недоуменно спросил Тим.
   - Атмосфера стала такая... серая, да и в рядах Старейшин раскол - это точно, к беде.
   - Не точно, сам посуди, возможно, это и хорошо, нормально же когда что-то даже очень древнее и могучее начинает разрушаться, зато будет новое, может чуть интереснее и лучше.
   - Не будет, если нас не будет, не будет, кому и информацию хранить, что тогда произойдет? Представляешь, людям, зверям и растениям без контроля будет попадать в голову разные там гениальные идеи, неожиданные решения, внезапные озарения, что тогда с миром станет то?
   Похоже, мой друг впал в панику, интересно из-за чего на самом деле?
   - Чего ты на самом деле так боишься? - пытливо вглядываясь в лицо Переселенца, спросил Тим.
   - Я? Ничего?! - быстро вскинул голову тот.
   - Правда? - не поверил Тим.
   - Эх, - уронив голову на колени, Сатин полу - мертвецким, полу - обнадеживающим голосом признался, - ничего никогда не боялся, не поверишь?! А вот сейчас боюсь! Распада, того, что всё, чем я жил - исчезнет, и мне незачем будет жить.
   - У тебя нет семьи?
   - Переселенцы и Старейшины моя семья!
   - Но... но подожди кА, даже если другие люди прорвутся к вашим бесценным знаниям, ничего страшного не случится, всего-лишь поменяются охранники, то...
   - В том то и проблема, - собеседник прервал его на полуслове, - они не будут их хранить, а будут использовать. А им еще рано, они как дети - им нужно в свое время родиться, выйти из скорлупы. Мы следим за этим, Старейшие говорят, когда люди готовы к ним, и мы выпускаем, понимаешь теперь?!
   - Нет, - честно признал молодой человек, - но знаешь что мне понятно без слов? Ты очень переживаешь, что старый строй сменит новый, да? Не перебивай, и, кроме того, недостойные люди придут, и как вы думаете! Не будут делать то, что надо, то, что вы ДУМАЕТЕ надо делать постоянно?!!!
   - Да! - его проницательность, настораживала, и все же откровенность молодого носителя была много лучше, вечных увиливаний Старейшин, они всегда говорят загадками, хорошо обычные люди этого не всегда умеют.
   - Правильно, а ты об этом не думай. Просто подумай о чем-нибудь другом, это не выход конечно, однако лучше чем отчаиваться заранее. К тому же я думаю, у вас есть другие хранилища, и быть может, вы успеете переместить знания, до того, как чудовища придут к власти.
   - Это да, но... можем же не успеть?
   - Подумаешь, - равнодушно, пожал плечами Тим, - ваши игры со временем мне известны, дайте, себе форы.
   Сатин задумался, вообще человек прав, выход есть всегда, он явно отчаялся рано. Надеюсь еще не поздно, все исправить:
   - Это не так просто, время структура очень зыбкая, что не так и уже никто не найдет тебя в ней.
   - А Старейшины тогда на что? - удивился носитель.
   И, правда? Хотя нет, подумал Переселенец у них тьма других важных дел. Хорошо, от сердца моего отлегло, хоть. Разговор не такая уж бесполезная трата времени, а я паникер, чуть сам себя не угробил, спасибо носителям! Еще бы додумался украсть знания, а теперь вот сижу и придумываю выход, хорошо то как, только странное чувство вины, не дает покоя. Я разве что-то забыл? Нет, а тогда откуда тяжесть в душе? Потом разберусь, тогда.
   - Они заняты, а ты что предлагаешь? - Вдруг, откуда-то ему был послан сигнал, суть его состояла всего в двух словам, приведшим его в сильный шок и неизбежности падения: "Совет распался". Сатин упал на спину, теперь уже точно с лицом покойника. Тимофей подбежал к нему, потрогал пульс, который даже не знал, имеется или нет. Никаких признаков жизни, как и смерти не было. Хотя, человек и понятия не имел, как приводить в себя Переселенцев, они же вроде не материальны, дотронуться можно, а вот вдохнуть жизнь? К тому же дело происходило на дороге, машины били фарами прямо в глаза, на фоне быстро наступающей ночи, все выглядело еще хуже, чем днем.
   Для отвода глаз, носитель отволок Сатина на пригорок, вдоль дороги, схватив за блестящие плечи. Легкий как пушинка Переселенец не сопротивлялся, глаза горели, но без движения, словно из них жизнь выкачали. Похлопав по щекам, юноша попытался вернуть его в чувства, но не смог, он никак не реагировал, и естественно не вставал. Что же с ним делать, мам, пап?
   Ответа не поступало, обычная родственная связь на уровни шестого чувства молчала, словно родных тоже не было в сознании, или в живых.
   - Это не дело, - возмутился Тим. Мне самому надо скорее вернуться домой, папа в совете мало ли что случилось. - Вставай же, черт возьми, Сатин?! - наорал на него, в самое ухо, вернее, где оно должно быть. Кажется, сработало, Переселенец пошевелил руками, ногами, глаза сошлись на переносице, но что окончательно привело его в себя, так это жуткое святотатство.
   - Как ты посмел? Не упоминай при мне этих чертей, понял? - Сатин вскочил, уставившись на молодого человека как на врага народа. Тимофей от неожиданности так и упал на колени, поскользнулся, быстро скатившись вниз к дороге, сломав ногу. - Прости.
   - Ничего, - ответил Тим, схватившись за лодыжку. Попытавшись встать, тут же почувствовал что зря, кости будто растворились, мягкость сильно давила изнутри, словно иголок напихали. - Похоже, я поторопился, придется тебе мне помочь добраться до больницы. Проблемы с советом решил потом.
   Сатин не спорил. Ему хватило двух непредвиденных событий подряд, собрав вещи носителя, он помог ему поймать машину, войти в приемную, ждал с ним медсестру, прошел в перебинтовочную, посетив конечно перед этим врача. Не один не другой не произнесли не слова. Тим думал что никто Переселенца и так не видит, сойти за сумасшедшего легче, чем потом доказать свою нормальность. Сатин же и так чувствовал себя виноватым, поэтому не вмешивался в процесс лечения и бинтования. Старался быть незаметным, как мог, лишь изредка вздыхая где-то за плечом у носителя.
   - Неделю полежите, если осложнений не будет, через семь дней сможете уйти. Еще вопросы есть? - У него было тьма вопросов, но не на один этот молодой специалист ответить не смог бы, пришлось промолчать, кивнув в согласии. - Мне надо завтра уйти... - подумал что подумал, оказалась, вслух сказал.
   - Что такое, неделя по вашему молодой человек?
   - Простите, - прошептал он, устыдившись. А когда врач ушел, подозвал к себе Сатина и спросил, - а ты не умеешь быстрее переломы залечивать?
   - Нет, - тут же признался Переселенец, - это возможно только для Старейшин, или под их присмотром, иначе никак, извини.
   - И на том спасибо, - пробурчал Тим, значит, придется неделю тут торчать, надеюсь не с кем ничего плохого за это время не случиться. Было бы жаль опоздать на несколько дней, к самому интересному, и все из-за нелепого перелома. Это будет самые долгие дни в моей жизни, часы текли как кисели, вливаясь из одного дня незаметно в другой. Обезболивающие он не просил, но ему кололи, а больше и заняться нечем. Книг и родных не было, как пить дать, единственное что радовало, когда мужчины на соседних койках засыпали, можно было с Сатином поболтать.
   - Ты помнишь, как ты родился? - на третий день стало совсем невмоготу, и Тим решил развлечься, естественно известным ему способом.
   - Нет. - Переселенец устроился у него в ногах, кто-то из медсестер принес колоду карт, и они оба увлеклись игрой в дурака. - Я... ваш ход, так вот что я хотел сказать, рождение и смерть для нас как бы не существует, мы переходим из одной жизни в другую, как вы меняете одежду. Единственное что меняется так это ощущение, в одном теле более комфортно, в другом менее, так что твой вопрос изначально не корректен... туз пика, козырной, чем будешь бить?
   - Эээ... нечем, как ты смог, он был у меня почти в руках?!
   - Ты неправильно посчитал, кто подает, тот и берет первым.
   - Ясно, ладно... если вы не рождаетесь и не умираете, как вы зарождаетесь? Убить вас я уже понял что возможно, а вот начала не совсем понятно, как это происходит?
   - Ты хочешь, что бы я тебе ответил на все вопросы сразу? - искренне удивился Переселенец, это ведь для него невозможно физически.
   - Нет, ответь хотя бы на первый, хорошо! Остальные забудь, жаль, что у меня не десять Переселенцев.
   Впервые Сатин ухмыльнулся ему в лицо, да так что захотелось сразу врезать. Конечно, не смех, но даже улыбка над ним - уже неприятно.
   - Зачем тебе десять?! Прости, отвечаю... мы зародились давно! Из молекулы, развивались, развивались, развивались, доросли до самых примитивных растений. Росли, росли еще, и дошли до животных - сильных и могучих, и только потом те из нас кто не пожелал остаться не первым, не вторым стал человеком! Только не совсем, наша сущность была иной, чем у вас, вы появились совершенно другим, чудовищным путем. Никто так и не понял, как, только Старейшины сказали: смиритесь, и мы согласились, вот с тех пор и живем, кто как.
   - Чудно, а если бы они сказали, уничтожь, вы бы пошли на это?
   - Они бы так не сказали, а это что? - спросил вдруг Переселенец, указывая на зеленое яблоко, лежащее на тумбочке, рядом.
   - Почему не сказали? Яблоко это, фрукт такой. Не отвлекайся, ответь...
   - Это не яблоко, - проникая внутрь ладонью, запротестовал Сатин. - Это камень.
   Тимофей потрогал, поскреб кожуру - вроде живое, а вот попробовал отрезать - не получилось.
   - Ничего не понимаю, но, кажется ты прав. Почему оно...
   - Это все из-за Старейшин, когда они сорятся - жизнь на планете останавливается. Они очень зависимы друг от друга, это как наказание, одно зависит от всех, и все от одного, так мы все живем.
   - Хм, а как же мы? То есть люди, мы, что ли никак не влияем не на что, хотя нас вроде с детства учат, что все от нас зависит.
   - Так и есть, - подтвердил Переселенец, - от вас зависит все, что вы делаете, а от нас - что мы. Что бы было понятнее, скажу только, что время запустили не вы и не мы, к сожалению, но нам его дано охранять, и вот если что-то не так между нами время сливается с пространством, они соединяются, еще бог знает с чем, и начинают разрывать все, что мы создали на части. Так молодое яблоко, не может дозреть, его тянет то вперед, то назад - возникает противоречие, оно то и самое губительное в нашей работе. Прежние, Давние Старейшины пытались этому противостоять, соединив нас добрыми чувствами. Но, похоже, это не помогло! На сегодняшний день они уже испытывают неприязнь, а если дело дойдет до ненависти, ой... я не знаю что случиться, этого просто нельзя допустить.
   - Я так и не понял, а вы то, какое отношение имеете к Старейшинам?
   - Мы их дети, вернее мы вселяемся только в их детишек - это закон, обычные люди нас не примут, структура отношений не та.
   - Ууу... как у вас там строго, наверно от того все и стухло, извини за выражение, но, по-моему, вы сами себя вырядили такими запретами.
   - А лучше вселяться в не чистых? Прости, в людей то есть?
   - Почему не чистых? - от оскорбления, Тим даже привстал на матрасе, сжав руки в кулаки. Как он смеет?
   - А что? - обиженно взвыл Сатин, отпрыгивая от носителя, к двери. - Вы думаете только о себе, или чем-то материальном, карьере, планетах, никто из вас не питается чистыми добрыми чувствами. Люди почти перестали мечтать, делать безвозмездные подарки, любить за чувства, а не против них. Поэтому и говорю, что вы не подходите, никто вас не обижал, вы сами себя прекрасно показываете...
   - Не все же такие. - Тоном, сам того не замечая, он сказал много больше, то есть признал правоту Переселенца, выражая лишь вздохом некий протест, под аккомпанемент ничего не значащих слов. Неловкий разговор замяла тишина, больные спали, медсестры ходили туда - сюда, перекрикивая друг друга, звеня банками и ложками. Ужин давно прошел, а Тим опять был голоден, ощущения в животе были не самыми лучшими. Наверно от Сатина это все, он своими разговорами меня в гроб введет, в нем наивность с удивительной наглостью хорошо сочетается, а я сам еще не решил чего хочу. Вроде бы простое желание найти родителей, а с другой стороны - надо бы и помочь потом. Плутов давно забыт, старик умер, что или кто он теперь?
   - Извини меня носитель, я не хотел тебя обидеть. - С самым виноватым видом, Переселенец подошел к изголовью кровати. Сам не знал, в чем провинился, но волны гнева от Тима исходили сильные, словно он действительно обиделся. Боялся Сатин такого состояния человеческого как огня, его учили, что преодолеть искренними извинениями это можно, но только если простит на самом деле. А к этому пока дело и не шло...
   - Забудь. - Вот как объяснить ему, что он сам виноват, то есть завел тему, терзал бессмысленными вопросами, нарвался, значит, а Сатин переживает, мучается.
   - Значит простил?
   Тим кивнул, нет объяснять бесполезно, как обезьяне анекдот.
   - Ваши помирятся, вот увидишь. - В качестве компенсации за прошлое, Тимофей попытался успокаивающе повлиять на то, что больше всего волновало его оппонента. Ему показалось, даже что Переселенец шмыгнул носом, а может, и впрямь только показалось?
   Прошло еще два дня, рентгеновские снимки показывали - смещений нет, значит, скоро выпишут. Тимофей очень на это надеялся, гложет его очень что-то, а что понять невозможно пока не приедешь домой. Да еще надо придумать, как добираться, он сам не знает, где находится, успокоившийся Переселенец обещал помочь, и ускорить их возвращение. Выработает лучший путь, продумает остановки для еды и питья, самый быстрый, но и безопасный путь им точно обеспечен. В результате чего, спустя положенное время мужчину действительно выпустили под подписку, такси которое вызвал Сатин через городской телефон, довезло их только до конца города, высадив на окраине. На вопрос, а что дальше, Переселенец просто ответил, что ему надо подумать. И как итог, он практически один, с гипсом, и палками стоит на обочине ловит мух, видимо поняв по выражению лица человека, чем он недоволен, Сатин отошел подальше, мало ли что тому придет в голову. Как он опасался, импульсивность юноши может сыграть с ним плохую шутку. К ночи, поймали грузовик, его водитель мужик лет пятидесяти, еле вмешавшийся в кабину согласился довести их, за отдельную плату, лишь несколько километров, до ближайшего городка.
   - Так у меня денег на дорогу не хватит! - предупредил Тимофей своего Переселенца.
   Успокойся, положил ладонь носителю на плечо Сатин, выберемся, главное уйти как можно дальше оттуда, и...
   - Почему?
   - Молодой человек, вы так и будете сами с собой разговаривать, или мы все-таки поедем сегодня?
   - Потом поговорим. - Угрожающе нахмурился Тим, нехотя садясь в машину, впихивая ногу, между собой и водителем на переднем сидении. Ехали молча, только радио время от времени выдавало какую-нибудь старую песню восьмидесятых, но по большей части они слушали скрежет и шум, судя по состоянию машины, она была того же возраста что и песни. Сиденья были сгрызыными и грязными, будто на них долгие годы жила большая собака, евшая и ходившая в туалет тут же. Двери, сделаны мастером, не разу не державшем в руках дрель, не говоря уже о запахе и всем остальном. Понятно, что в такой ситуации, не о каком комфорте и речи не шло. Тим незаметно для себя начала даже молится, что бы это мучение кончилось скорее. Оно кончилось, но аварией на дороге, что бы не связываться со стражами закона, Тим и Сатин быстро поблагодарили водителя и убежали, выскочив из машины, прямо на проезжую часть, забежав за ограду, в какой-то лесок. Отдышавшись, молодой человек присел на пенек, и поднялся с него только что бы задать своему спутнику один единственный вопрос:
   - Почему нам надо было срочно уходить оттудова? - Переселенец долго отводил глаза, урчал под нос, пытался исчезнуть или считал облака на небе, но человек не сдавался и он, наконец, притих.
   - Что я могу знать? Мне сказали, совет распался. Вот я и подумал, что кое-кто из совета может вспомнить о тебе, и попытаться выяснить, жив ты или нет...
   - И что будет, если выяснят, что жив? Что им вообще от меня надо то?
   - Понимаешь, по легенде ты должен быть сильнее всех их! Некоторые этого бояться. Твой отец это знал, но сделать ничего не мог. И без того отсрочив твое рождение, Старейшины навредили сами себе.
   - То есть... ты хочешь сказать, нет, не... - заикаясь, Тимофей выгребал из завалов воспоминаний нежные черты, любимого лица, - Ви говорила правду, и этот как его...
   - Старейшина Статеска!
   - Да он, и в самом деле сумел задержать мое рождение?
   - Да! Это он умеет, и не в первый раз делает. Увы, его предупреждали не влиять на людей, не растаивать их чувства и тем самым изменять состав генов, но он никогда никого не слушал. Малосильный, но с самомнением сильным уж очень, видимо считает, что этим он только поможет миру.
   - Почему малосильный?
   - Потому что рожден от человека и Переселенки, такие союзы возможны, но очень редки, понимаешь, не всякий осмелится... прикоснуться к нам в таком виде.
   - А что в вас не так? - Тим присел, не выдержав долгого стояния.
   - Нууу... - впервые человек увидел, что бы Переселенец покраснел. - Мы ж не люди, у нас все части тела спрятаны как бы, вот... к тому же наши ощущения мы передаем через сигналы мозга, а не нервные окончания, сам понимаешь трудно любить кусок льда.
   - Гм, Сатин, мне неудобно спрашивать, но все же спрошу, личная жизнь у тебя есть? Я не понимаю, как это у вас происходит, как вы знакомитесь и ухаживаете, но ведь как-то размножаться вы должны?!
   - Конечно! - Еще гуще покраснел Переселенец, - но, увы, без людей мы не умеем, поэтому... дети... мы, то есть...
   - Я понял, - Тимофей решил опустить этот вопрос пока Сатин вообще не ушел в себя, с каждым словом он все бледнел и бледнел, тогда, как его щеки приобретали ярко-алый окрас. - Значит, без людей вы не можете - уже хорошо, другое дело наверно каких людей, и все же я не понимаю, даже если Ви права и я там какой-то посланник и во мне сосредоточенно что-то, какая вам разница, пользы то от меня вы не видели, только вред?
   - Это не важно, само твое присутствие - факт тревожный, и одновременно обнадеживающий. - Сатин, быстро взял себя в руки, но не сдержался и стал ходить туда - сюда, перед носителем, но ноги его были в это время в сантиметре от земли. Насколько я понял, Статеска хочет реально показать остальным людям, что Переселенцы существуют. Скажи, а ты сам не чувствуешь, что сам можешь быть и тем и другим?
   - Нет, а как это понять?
   - В том то и дело что я не знаю, быть может, Старейшина Лесмус знает, идем к нему?!
   - Отец, то есть папа, но...
   - Идем. - Не дожидаясь разрешения, Переселенец подхватил юношу под руки и потащил в чащу, искать выход.
  

Истинный выбор

   Прошло незнамо сколько лет. Девушка давно уже смирилась с постоянной болью, и инъекциями. Бледная тень себя прежней, она вставала, ходила, ела и спала лишь с единственной мыслью, скорей бы умереть. Такая жизнь была для нее не выносима, и не боль физическая причиняла ей больше вреда, и душевная, ее словно выкачивали день ото дня лишая света. Время от времени на самом деле перед глазами все темнело, сердце кидалось вскачь, и казалось вот-вот она рядом, но каждый раз ее спасали, и она проклинала своих спасителей, зная, зачем они это делают, но противостоять не в силах.
   Институт стал для нее тюрьмой, и не только для нее, здесь на двадцать - тридцати метрах ютились не меньше сотни человек, с такими же диагнозами как у нее. Выдуманные причины, лживые письма, не настоящие слова об успокоении и пользе - все это служило лишь одному, кому-то от этого было хорошо, а кому-то плохо. Почти у всех присутствующих были родные и близкие на воле, но мало из них кто сомневался в правильности сделанного ими выбора. Никого из них не кольнула вина за содеянное, сбросив с себя груз забот, стало даже как - будто легче, и только это волновало их. Даже когда-то любящих и нежно - выращивающих своих детишек - родителей.
   За исключением Кузьмы и Эллис Агик.
   - Куда мы идем? - нога разболелась, Тимофею становилось идти все труднее и труднее, а Сатин как - будто только шагу прибавлял. И только после третьего окрика, Переселенец остановился, дав своему носителю передохнуть. Перерыв длился, ровно минуту, потом он опять очумело, бросился к человеку, приподнял его и бросился бежать, аж в припрыжку. - Ты что?... - Договорить не успел, на них сверху, откуда не возьмись, обрушилась огромная волна, быстро опустившая человека с костылем на дно, а Сатина отбросило назад, да так резко, что он влетел в дупло, стоящего в пятидесяти метрах дерево, потеряв сознание. Неожиданная вода, тут же не схлынула, как должна бы на берегу. Наоборот они словно оказались на дне океана, и это притом, что рядом должен был находиться, город.
   Медленно я его, тоскливо подумал кто-то рядом. Столь черные, не дружественные мысли юноша чувствовал не впервые, но так четко и неожиданно ясно - точно впервые. Барахтанье не помогло, толи тяжесть собственная не давала всплыть, толи кто-то удерживал его так, как бы это не было, но Тим начал задыхаться, сам не зная, кто он сейчас. Да и не важно это было в данный момент, единственное, что волновало по настоящему, так это как остановить поток воды разрывающей его горло? От этого он уже и тела своего не чувствовал, не говоря уже о Переселенце. Того он вообще потерял из виду впервые же моменты атаки. Стоп, ясность мысли не изменила ему и в такой ситуации, его точно кто-то пытается убить, а он олух сразу этого не понял по поведению Сатина, тот же пытается ему жизнь сохранить с самого рождения. Откуда-то взялась злость, подтолкнув вверх. И силы взялись сразу же в руках и ногах, боль в костях отступила, появилась даже некоторая легкость. И вот уже рот, благодарно вдыхает живительные капли кислорода, на поверхности. И хотя и там не легко было удержаться, Тим пытался, зная, что второго шанса может и не быть уже никогда. Потеря самоконтроля при сильном стрессе, возбуждении ему не грозила сейчас, но, чувствуя, что теряет голову, мужчина пытался сделать все возможное, что бы не впасть в панику, потому что оттуда ему прямая дорога к смерти. Обморок все равно, что гибель сейчас, аффект невозможен.
   - Сатин?! Сатин?!! Где же ты? - кричал он, задыхаясь, борясь с собой и с волной одновременно. Вокруг была глухая пустота, лишь верхушки деревьев кое-где одиноко торчали из воды, словно одинокие путники, затерявшиеся в пустыне. Не смотря на то, что вода была прозрачная, лесть обратно головой в ее соленые недра, юноше уж никак не хотелось. Пришлось, иногда только разгоняя пыль и мелкие ветки углядеть где-то вдалеке, чью-то светящуюся спину. Как фонарь ночью, освещал он собой и дерево, и пару метров вокруг себя. Он, или не он, гадал Тим, отчаянно разгребая руками мутнеющую воду, чувствуя как безразличие и сдержанность, изменяют ему, отчего в него скоро вселиться страх и загубит молодую, неопытную душу. Несколько секунд и силы в конечностях закончились, глаза сами собой закрылись, мышцы онемели, губы перестали шевелиться... пузырьки от его тела пошли вверх, ударяясь о плавающие бревна и всякий мусор. Гипс быстро тащил своего обладателя вниз. Словно он сам себя загубить хотел, больше ничего не мешало ему тонуть, и вдруг бинты, размякшие от воды, зацепились за ветку, большого дерева, не смытого волной, а твердо стоящего на земле. Юношу остановило, но воздуха не дало, тело как надувной шарик наполнялось водой, поддерживаемое на весу лишь тонкой веревочкой. До дна оставалось всего каких-то пять - шесть метров. Больничная одежда, обычной уступала - намокая быстрее и лучше, притягивая к юноше и без того обрадованную смерть, пуговицы не расстегивались, молнии не расходились, все так и закончилось бы, если бы Сатин вовремя не пришел в себя. Он облазил множество мест, был и на дне, и на самом верху, уже отчаялся и вдруг заметил белую змейку, само собой всплывшую на поверхность, пригляделся, ба да это бинт. Нырнул более основательно, и вот, наконец, о радость, нашел носителя, подплыл к нему (вода не могла причинить вред Переселенцу, так как она естественная часть его структуры) силой разломил гипс, и они вместе всплыли на поверхность, глотнуть свежего воздуха.
   Не слишком резко, но и не медленно Переселенец поднял его практически со дна, но потом не понял, куда его нести, везде же одна и та же стихия. Не увидел ничего и сплавав туда - сюда. Что же делать, что делать, засуетился он, бесконечно как молитву повторяя имя своего носителя, то вслух, то про себя.
   - Бр, где я? - с трудом открывая глаза, Тимофей увидел серое небо, мутные облака, и какого-то нереально бледного Сатина. - Ты кто? А, да, вытащи меня отсюда, я намок и весь обтянут этой зеленой гадостью...
   - Я бы и рад... - заикаясь, оправдывался собеседник, - да некуда, кругом вода!
   - Как вода? - из горизонтального положения, мужчина тут принял вертикально, сильно удивившись, кругом и впрямь была одна единственная субстанция, и никакого даже признака берега, или даже полугорка. - И правда, а откуда она вообще тут взялась, был же чистый лес?
   - Я вас предупреждал, - укоризненно покачал головой Сатин, сам он не намок, не капли, и выглядел больше недовольным, чем замерзшим. - За вами охотятся, если вы еще не поняли. Видимо Старейшины и впрямь перессорились, и один из них использовал вашу смерть, как аргумент в споре, но он не подействовал - кто-то прокололся, что смерть все-таки еще не властна над вами. - Сатин произнес последнее предложение таким тоном, словно и сам сожалел об этом, от этой мысли и самому носителю стало не хорошо. Черт, подумал он, что за игры, я человек или нет, кто тут интересно, решает за меня жить мне или умереть?
   - Поплыли! - решительно махнул рукой Тимофей, - двигаемся хоть куда-нибудь, а потом я кому-то этим самым кулаком продемонстрирую кто здесь главный. - Ринулся собственным примером показать свои намерения, не чуждаясь физической силой если понадобиться. Что бы со мной в жизни не произошло, мне решать, что и как, а не кому-то там. Нашли козла отпущения, больше просто так я собой манипулировать не дам. От таких мыслей вдруг и голова прояснилась, и силы нашлись, неожиданно даже некоторая вина появилась перед Переселенцем. Он его и так и этак, тюкает, но не слова благодарности или признания его заслуг, странно как быстро полу - переселенец лишился своих манер. Надо будет это исправить, решил Тим, только позже. Как ни странно, вскоре они оба доплыли до странно спада, вода тут сужалась в воздухе, и как по длинной воронке стекала вниз, чистой ровной струей.
   - Или кто плохо поработал, или не учел твою живучесть! - мысли вслух совпали у обоих мужчин. Осторожно, один за другим, они, строго соблюдая линию, выплыли к неожиданному спасению, плавно слетев вниз, чуть не разлетевшись о камни. - Или нет?! - еще одна ловушка, внизу стройным рядом стояли друг за другом несколько рядов, огромных валунов. Человека спасла только собственная ловкость, и меткий помощник. Тимофей скатился первым, что едва не стоило ему жизни. За ним в два раза быстрее пронесся Переселенец, и, уловив ситуацию, сам создал из воздуха своеобразную рогатку, снарядом в которой должен был служить его носитель. Едва тот пронесся мимо, Сатин спустил огромную тетиву.
   Как выстрел, пронесшись мимо, Тим только и увидел что мелькающие предметы маленького размера. А потом были сладко пахнущие объятья скошенной травы, и без травмовое падение вниз, с одной или нескольких пашен. Остановившись, он первым делом осмотрелся, не угрожает ли ему еще что-нибудь?
   - Как ты это сделал? - спросил он тут же, как только Сатин появился на его горизонте, живой и веселый, казалось, уж его то тронуть ничего не могло.
   - Что? - искренне удивился он, отряхивая ладони, хотя на первый взгляд там не было ничего лишнего.
   - Спас меня?
   - А это?! Все просто, оценил, продумал, рассчитал и сделал из воздуха две твердые поверхности, ну помните как в старом кино, там буквально из ничего делали, эту самую...
   - Рогатку, я помню. Но ведь воздух не материален, и не подчиняется людям...
   - Кто сказал? - прервал носителя смехом Сатин. - Не уметь, не и мочь - разные вещи, я вас как-нибудь научу, а сейчас пошли что ли, у вас много дел?!
   - Да, да!!! - сказать, чем он больше шокирован, собственным открытием, что он не такой уж гениальный, или умом и находчивостью того, кого он казалось, знает как облупленного, Тимофей и сам сейчас не смог бы. Он только покорно шел за Переселенцем, то, проклиная собственные ошибки и заблуждения, то, благословляя их, так как именно они сделали его собой. Что ни говори, а это правда, он сам едва в чудовище не превратился, боже, о чем я только думал??
   - Хм... - Неожиданно человек на прямую столкнулся с Переселенцем. Произошло это настолько вдруг, что не один из них не успел среагировать, и один попал в другого не по своей воли, а выйти не смог. - Ты чего? - мало что понявшие мужчины, замерли в одном шаге от огромного капкана.
   Я не могу выйти, застонал вслух Сатин его голосом.
   - Почему?
   - Не знаю, - замолчав, Переселенец порылся где-то в области груди человека, по перебирал руками, понюхал что-то, произнеся затем еще более грустным тоном. - Я пропал, твое поле стало другим! Ты опять думал о чем-то плохом да? - Слезы, выступающие из глаз Переселенца от обиды и, недопонимая, слышны были уже даже в голосе слышащемся изнутри.
   - Я? Нет, честно, послушай же меня... Сатин, не думал я не о чем таком сейчас, просто проанализировал прошлое немножко - это же не преступление в конце то концов?
   - Точно?
   - Да, да, не реви, мы все исправим.
   - Как? - Переселенец как - будто на миг исчез, а потом опять появился.
   - Не знаю пока, но я... - что - бы он не хотел сказать, он не успел, визг стоял такой, что оглох бы и глухой. Хуже того, исходил он из его груди так, что казалось Тим, орет, не открывая рта.
   - Времени нет! Буги-и-и... - В юношу из-за спины ударила такая волна огня, словно огнедышащий дракон стоял там, и палил изо всех сил. Ринувшись бежать, из последний сил то, падая, то, спотыкаясь, человек ушел не слишком далеко. Столпы огня буквально перегораживали ему путь, мгновенно сделав из дня - ночь, а из свежего воздуха - удушливый, жаркий, непригодный к дыханию жар. Три стены преградили ему путь к отступлению, огромные сверкающие горы, без единого изъяна. Как в том сне вертушки, осенило Тимофея, и как справился с ними папа, он тоже вспомнил. Сделав пару движений, из стороны в сторону, ему действительно удалось столкнуть не прекращавшего своего движения огня. Тогда как, разлетевшись на отдельные обжигающие искры, они открыли ему огромный проход. Чего он и добивался собственно, собравшись, что было сил человек, перепрыгивая через обуглившиеся ветки, горы чего-то расплавившегося и еще много чего, выбежал из смертельной ловушки, практически невредимым. Как сны иногда спасают, подумал мужчина, пока отдышавшись, не отошел еще не много, мало ли что его враг еще придумает.
   - Ну, вот видишь, нечего было так кричать, жив я и здоров, а ты то как? Сатин, ау Переселенец, я тебя спрашиваю, отзывайся, давай?? - Ответа не последовало, не единого движения не раздалось в теле. Тимофей насторожился, как же так, разве огонь может причинить вред бестелесному существу? - Ау??? Как странно тихо... - Тишина стояла необыкновенная, ничего не нарушало ее. Вечность, а может час или день, а возможно и всего миг, но все замолчало, впервые прислушиваясь, друг к другу. Птицы слушали деревья и листву, звери смотрели в небо, вглядываясь в многовековые сосны, их вершины манили к себе ближе и ближе. И, не осознавая невозможности этого, в мечтах любая лань, или даже слон в этот момент все равно летали. Да так, что и позавидовала бы любая птица, стремящаяся сейчас на их место, туда вниз, на привлекающую их землю. - Сатин?! - священную минуту нарушил голос человека, зовущего искренне и тепло своего первого, и единственного друга. Молчащему все это время Переселенцу стало стыдно, и он откликнулся, на этот раз уж точно сумев скрыть свои сентиментальные слезы от носителя.
   - Я здесь, и рад, что ты в порядке. - Громкий выдох облегчения, непроизвольно вырвавшийся из груди человека, высказал все, его чувства, на многие годы вперед. Хотя, все течет - все меняется, вдруг они изменятся уже сейчас же, надо ловить момент. Сатин вышел из носителя, огляделся вокруг, тут же огорчившись увиденным, слишком много территории было сожжено просто так.
   - Почему ты не мог выйти? - прямо смотря на него, спросит Тим.
   - Из-за тебя, - так же прямо ответил Переселенец, - твои мысли создали пленку вокруг меня, липкая и жесткая, какая бы тонкая она не была, она не даст мне свободы все равно.
   - А как же ты раньше выходил?
   - Через силу, - "стираться" у Переселенца тоже получалось своеобразно, это же не обычные человек, пошел под воду и помылся, нет, ему надо было взять именно прямые солнечные лучи, направить себе в грудь, и уже изнутри они очистят его, превратив из бледной зеленой гусеницы, в яркий салат, со здоровым румянцем. Человеку и самому хотелось все это сбросить с себя, но негде и некуда было пойти для этого, вокруг расстилалась остывшая, но неприятная черная пустыня, без единого живого уголка.
   - Теперь осталось появиться только вампирам... - только подумал, тут вдруг раз, с разных сторон на него надвигаются пару десятков огромных, двухметровых мужиков с топорами в руках. В шортах, и с не естественными улыбками, на фоне догорающих опилок они выглядели просто смешно, хотя не человеку, не Переселенцу было не до смеха. Конечно, Сатина они не видят - ему легче, а вот на счет себя он так уверен не был. Эти люди с удовольствием по чужому приказу раскроят ему череп, и даже принесут его в доказательство сделанному, так что помощи можно ждать только от себя любимого. Но и действовали они до смешного предсказуемо, подходили по одному, не торопясь, расставив ноги шире плеч, словно ожидая, что жертва попытается прорваться, и пробежит как раз там, где ей можно подставить подножку. Первого, Тимофей вырубил сразу, одним ударом в челюсть, со вторым пришлось повозиться, дошло до трех ударов. Мигом поумнев, остальные напали скопов, обрушивая на него удары со всех сторон, кто кулаками, а кто и тупым предметом типа рукоятки топора. В общем, из этой переделки не выбраться ему точно было бы, как бы он думал один. Сатин тут как тут, подфортил носителю, да посоветовал, как в детстве застыть, всем телом превратившись в камень. Что тот, без ложного стыда и сделал, сработало, противники были отброшены как один, и не на маленькое расстояние, человек остался жив и доволен.
   - Только что-то голова сзади болит...
   - Дай посмотрю, ба, да там у тебя рана, размером с... - продолжение повязло в мозгу Тимофея, так же как и Переселенец, превратившись сначала в вязкое нечто, и лишь потом в беззвучное эхо, его собственных мыслей. Взмахнув руками, несколько раз, носитель и сам упал лицом в грязь, закрывая себе доступ к свежему дыханию. - Нога, вода, а теперь еще и это, тяжко то как. - Переселенец сам себя едва не заругал, как он может думать о прошлом, когда и будущего у его человека, быть может, нет. Надо думать о хорошем, добром, вечном... А враги подождут, уж кто-кто, а они сумеют о себе позаботиться. Эх, вот если бы люди хоть раз попробовали ненависть на вкус, им бы в жизни больше не пришло в голову ненавидеть кого-то. Пусть даже соседа по даче, или этажу мешающему спать дни напролет, и бездельничать. Подняв человека, как он прежде его самого, Сатин оттащил его подальше от места битвы, построил маленький шалашик из нескольких веток, собрал, сколько мог с дальних деревьев смолы и россы, смочил ими собственную кровь, и приложил к ране. Зажив буквально за секунды, и остыв, так как жидкость в его теле тела отнюдь не теплая, рана затянулась полностью за какой-то час, теперь оставалось ждать, когда носитель придет в себя. Ожидание длилось слишком долго, Сатин в нетерпении постучал ногами по земле, ой, а она холоднее, чем кажется.
   Вскочив по пробуждении, Тимофей сначала запел странные песни, потом принялся грызть ветки как бобер. После чего сел, как кукла с прямой спиной и стеклянными глазами и замер.
   Мозг при ударе повредился что ли, испугался Переселенец?
   - Сон... плохой! - отрапортовал человек, схватившись руками за собственную голову, в целях отделения ее, от тела, насильственным путем.
   - Э, нет, прекрати! - схватив носителя за руки, Сатин сильно сжал их на спине, пока тот не успокоился, не произнеся больше не слова. Осторожно обойдя, Переселенец понял почему - на губах юноши сияла не естественно - широкая клоунская улыбка, только без макияжа и пудры. - Вы здоровы? - Помахав перед глазами человека всем, чем возможно, "спаситель" в отчаянии сел на пенек и задумался. Ладно, пусть хозяин сошел с ума, но это его миссию по его спасению не делает менее сложной. Надо же вернуться в тот самый лес, где обитает отец многоуважаемого носителя, найти его, объяснить ситуацию, попросить прощения. И уж потом решать, как можно все это исправить. Взглянув на Тимофея, Переселенец задумался еще глубже, его вид не принимал никаких изменений, словно душа уже оставила это тело, не позаботившись о предварительной остановке всех его функций и инстинктов. Маловероятно, конечно, но такие случаи бывали, надо попытаться вывести его из этого состояния. Но как?
   - Хочу, есть, мама, очень хочу! - Заговорив его носитель, повернул голову к Сатину. Протянул руку, ладонями вверх, словно проситель милостыни, и так застыл.
   - А я разве его мама? - развел курами Переселенец. Тут около его носа открываются двери, высовывается головка уже повзрослевшей Таис. Увидев брата, она не слово, не говоря, хватает за руки и притягивает к себе. - Э, нет! - Сатин потянул его к себе, за другую руку. - Я должен вернуть ему разум, прежде чем доставить домой...
   - С этим я справлюсь, - и как щелкнет его по лбу, Переселенец, потеряв голос от ужаса, и отпустил руку своего носителя, отчего тот, чуть не исчез в проеме, открытым девочкой. К счастью он успел вселиться обратно, так, на всякий пожарный, и вскоре оказался уже вместе с человеком в небольшой, по его мнению, пещерке, где уже находились Кира, Лесмус плюс еще парочка Старейшин и конечно Таис. - Всё! Доставлен, по месту назначения. - Прокричала сестренка, хватая братца прямо за уши, и так подтаскивая к родне.
   - Таис, я же тебя просила осторожнее с ним. - Мягко упрекнула мама дочку, поглаживая по руке. Она выросла в значительной степени, правда Сатин видел то ее мельком, один раз, когда прибегал обратно к носителю переспросить задание. Да так и не смог его отвлечь, от столь знаменательного события, как рождение его плоти и крови, практически.
   Ну, почти, поправил он себя, естественно не вслух.
   - Хорошо мам! - девочка, подняв головку, потрясла косичками и улыбнулась, за ямочки на щеках и ангельскую улыбку ей многое в семье прощалось.
   Посмотрев на все это, Переселенец спрятался опять, в то время как Лесмус подойдя ближе к взрослому уже мужчине, своему сыну, не побоялся потрогать лоб и посмотреть дыхание.
   - Как странно то, он как - будто в коме.
   - Почему? - Испустив стон раскаяния, Кира обняла дочурку, подняв ее на руки, подошла к мужу и произнесла, - мы уделяли ему мало времени, и отпустили рановато, возможно в том, что он сейчас такой есть и наша вина?!
   - Нет, милая, конечно нету. Надо дать ему время, он очнется...
   Голоса становились все дальше и дальше, и если раньше Тимофей еще слышал и чувствовал что происходит вокруг, то теперь осталось только второе, словно первое кто-то отключил одним движением руки. Мир сузился в одну черную точку, в которой не был чувств, не было сил и забот, одна пустота, околдовывающая и властная, и человек в центре ее, смотревший в упор, словно паук на свою жертву.
   - Доигрался?! - человек подошел ближе, настолько, что Тим мог рассмотреть его до мельчайших подробностей. Он был одет в цветастый халат без пуговиц, под ним виднелся кусок синей рубашки, с красивым драконом, красные штаны, и шикарные туфли, словно сошедшие с полотен старых мастеров.
   - Вы ко мне обращаетесь? А я, думая я, оглох и ослеп. Оказывается, нет, кто вы и откуда появились в моем мире?
   - Ты ошибаешься мальчик, это ты в моем мире! Не смог уничтожить тебя там, смогу здесь, это не проблема, в общем то. - Говоря, мужчина более чем равнодушно смотрел на пришельца, словно говоря тому, ты тут никто - уходи.
   - Зачем вам это? - бороться было не с кем, и все же желание этого нарастало в нем все больше и больше, волнами обрушиваясь на уставшее, истерзанное тело.
   - Затем, что мне надоело служить совету, который ничего не делает, лишь сидит и наблюдает, как все происходит в мире, качая головой и констатируя как факт. Им все равно плевать на них, но раз есть они надо это учитывать в своих книжонках. Я смогу изменить это мир, увы, только перешагнув через тебя.
   - Но почему, что я такого сделал?
   - Не ты, они! Эти жалкие старикашки, мнящие себя Старейшинами, они верят, что ты придешь и что-то там сделаешь для их дохлой философии. Я же пытался тебе помочь, подослал Витяя вытащить тебя из семьи. Все было гениально продумано, твоя юношеская вспыльчивость, неустроенный быт, недовольство, подогреваемое мною как учителем укладом жизни родителей, и все. Ты быстро пал в наши руки, хаха разочаровавшись в родителях как по приказу - это было даже забавно.
   У юноши и от его слов и от смеха, мурашки побежали по коже, каким же глупым он был, давно следовало заподозрить, откуда чудовища знают о нем все. А он то надеялся, что хоть позорный приход в школу - не их рук дело. Нет, он должен преодолеть свой страх, он справится, должен справиться, и победить.
   - Мальчишки по моему приказу нашли и лишили тебя зрения. - Разглагольствовал тот дальше, не замечая ясно отражающихся на юношеском лице мыслей. - Что в мои планы не входило, но очень помогло с намерениями. Даже нашел тебе работу. Под боком у меня, поставив Плутова и Василису докладывать обо всем, что ты делаешь. И тут ты сбегаешь вместе со своими родителями. Которых якобы по всем докладам ненавидишь, да еще с этой девчонкой Виеримией. Имя то, какое, не выговоришь просто как! Кстати, если тебе по прежнему это интересно, - она у нас, причем добровольно! Осознав свои ошибки, девочка сама попросилась обратно, и мы ее приняли. Не звери же, все понимаем. Однако с условием, конечно, что она расскажет нам правду. И вот только от нее мы узнаем, что ты, оказывается, врал нам все это время, шпионил ради своих мамочки с папочкой. Я не мстительный человек Тимофей Лесмус, но о тебе я знаю все, в основном не очень меня радующее - разумеется, мстить тебя я не стану, лишь убью, так проще и веры у этих дурачков не останется совсем. Чем не двух зайцев убью одновременно, и без потерь, а?
   - За двоими погонишься, не одного не поймаешь! - преодолевая боль в груди, в ноге и голове Тим встал, и на полном серьезе стал настоящей угрозой зарвавшемуся властителю, понимая конечно, что никакая сила, а лишь смелость и находчивость спасут его сейчас. - Ты не прав, я совершенно с тобой согласен, Старейшины не в силах все контролировать.
   - Я не верю тебе. - Не унимался Статеска.
   - Проверь меня, ну залезть в мои мысли, просканируй душу, возьми моего Переселенца, если умеешь все это конечно.
   - Ты умрешь и так и так, почему бы нет.
   Удар в голову был настолько сильным, что Тимофей едва удержался на ногах. Он сделал две дорожки, одну сознанию - там были воспоминания только о боли и ненависти, и для подсознания - там хранились драгоценные картинки дорогих его душе воспоминаний. Казалось, враг ничего не заметил, ему ничего не стоило проникнуть в самую глубь, в самые затаенные участки сознания, проверить свои предположения, просмотреть цвет внешнего облака, отражающего нынешнее состояние души. Он мог и много больше, если бы времени было больше, но он спешил, Лесмус быстро обо всем догадается, так что надо торопиться.
   - Хм, удивительно, но ты действительно почти чудовище, быстро слишком, но факт, даже Да Ногета нам не удавалось завербовать так скоро, наверно это судьба.
   - Он не был одним из вас? - Тим чуть не потерял контроль над собой.
   - Конечно, нет. Слишком много хотел, на мой взгляд. К тому же, сколько по твоему мне лет, неужели ты думаешь, было мало, таких как он за все это время?
   - Нет, но я думал, неважно... а кто разлучил нас с Ви? Перед тем как я попал к нему?
   - А ты не догадываешься? - Старейшине стало как - будто даже неловко за свой обман. - Впрочем, не успеешь все равно догадаться, я сам тебе скажу, твой отец! Да, да мне легко удалось убедить его, что это не подходящая для тебя девушка. Тем более что вы готовы были, уже объединится. Я сделал все, что бы вы расстались, специально ставя перед вами такие трудности, которые вы не сможете одолеть не поссорившись. Женщины, что ты хотел, но был и плюс. Урбан во время предложил приютить тебя, и хотя знал, что его племянница обязательно захочет переломить тебя, мы все же решили испытать вас. Но дурак Урбан слишком привязался к ней, и чуть не завалил все дело.
   - Она жива? - пытаясь, сохранять хладнокровие, спросил сын человека и Переселенца, внутренне содрогаясь от ужаса и гнева.
   - Кто?
   - Дин?!
   - Ооо... конечно, но почему тебя это интересует, может ты и теперь, притворяешься? - Статеска подлетел ближе, устремляя ядовитый взгляд еще глубже в хрупкое тело юноши. Тот держался из последних сил, давно ныла сломанная нога, и затылок жгло раскаленным железом, и все как нарочно одновременно и с нарастающей силой. Не найдя ничего подозрительного, Старейшина отошел. - Мы получили от нее все что хотели, жители леса изначально слабы, так как сильно зависимы от многих условий, а вот такие как ты... скажи мой мальчик, как ты себя чувствуешь? - Вдруг, спросил он, поворачиваясь спиной.
   - Сойдет! - не дрогнул, Тим, слова давались ему с трудом, словно кто-то заставлял его говорить, так или иначе.
   - Похоже, я не могу заставить тебя говорить только правду, поэтому я решил использовать другие средства. Единственное в чем действительно Да Ногет преуспел, так это в изучении рефлексов. Так вот я сейчас посылаю тебе в голову несколько образов, посмотрим какой ты на самом деле посланец! - Смерть, боль, гнев, отрешение, слабость, вина, робость, самомнение, жесткость, черствость, страх, власть, равнодушие... Озлобленность, отсталость, обидчивость, скупость, эгоизм, ревность, лень, замкнутость, грубость, жадность, апатия, слабость, болтливость, безразличие, злобность, нахальство, глумление над другими, ненависть, закомплексованность: весь арсенал чувств, в одну минуту оказались в нем, расплывшись по телу, как пауки, разъедая, ввергая в пучину сомнений, оживляя снова и снова, все, что он когда-либо испытывал негативного в жизни. Тимофей закричал, упав на колени, в голове стоял непрерывный треск, шум и разлом, как - будто кто-то шумно наводил, там порядок, разрушая оболочку его тела.
   - Так вот, - продолжал мучитель, - теперь посмотрим наверху, твое истинное нутро. Посланник должен быть чист, и там и там, ООО... а ты мой мальчик, смотри кА, родителям грубил, низменным желаниям поддавался, глумился над животными, издевался над ними, позволил гордыни возобладать?! Кто же из нас, чище, а? Я открыто говорю, кто я, а ты? Всю жизнь, притворяешься, делаешь из себя того, кто ты не есть! И при этом, тебе, все верят! Интересно, как теперь, совет распорядиться, своим богатством, узнав о тебе все это!! - Один взмах руки, и вот они уже в другой пещере, с двенадцатью кратерами. Тим мгновенно вспомнил каплю крови и их лица там, окровавленные, бездушные, безмолвные истуканы, при чужом царстве. - Итак, дамы и господа, предлагаю вам выбор. Или вы добровольно, делаете меня хранителем всех знаний мира, или я предоставляю миру всё, что я знаю о вас, и выбранном вами избраннике?! Решайте! А особенно ты Лесмус. Что для тебя важнее спокойствие и мир, или твой сын?!!
   Совет замер. Все двенадцать человек одновременно, открыли свои шкатулки, вынутые из карманов, взяли ключи, и подняли их вверх. Тимофей смотреть на это, просто не мог, ждать решения совета, он и не собирался, решив всё за них:
   - Не-е-е-ет... - Полу - человек, полу - Переселенец сделал свой выбор. Рванув со своего места, он столкнул Статеску в один из кратеров, как раз в тот момент, когда из него выходил горячий воздух. Человек там сгорал мгновенно, Старейшина - успев проклясть избранника и всю его семью.
  

Послесловие

   - Почему ты передумал? - спросил его отец, уже по выходу, из пещеры.
   - Потому что я понял, кто я есть! И я не чудовище!
   Тем же днем, собрав армию приверженцев, Тимофей К. Лесмус ворвался в здание склада фирмы, в которой прежде работал. Открыл все контейнеры, в которых содержались подопытные люди, и отпустил всех, кроме одной, той, у которой он еще не успел попросить прощения.
   И хотя у Виеримии не было сил, что бы радоваться, или хотя бы выйти к любимому на собственных ногах, ее вынесли на руках, и передали ему прямо из рук в руки.
   - Ты простил себя?!
   - Да, благодаря тебе, спасибо! - Тим, не стесняясь, крепко-крепко прижал ее к себе, что бы никогда уже не отпустить.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"