Он сидел в своём кабинете и пытался привести мысли в порядок. Но взгляд упорно возвращался туда, где на стене висела небольшая фотография в простой деревянной рамке. На снимке был запечатлён высокий худой старик на фоне, освящённых солнцем, голубых елей.
Николай Александрович Софийский. Бывший полковник КГБ. Бывший гражданин Эквадора. Бывший держатель контрольного пакета акций "РоссПромКорпа".
Или, просто дядя Коля. Лучший друг отца, за свою фамилию, получивший привязчивую кличку "Собор". Один из тех, очень немногих людей, с кем, Он мог быть собой. Особенно в последние годы.
Сегодня был девятый день, как Софийского не стало. Обширный инфаркт. У него было слабое сердце. И вот - не выдержало.
"А у кого бы выдержало?.. - мрачно подумал хозяин кабинета - У кого бы выдержало, когда, на твоих глазах погибает дочь?! И убийца стоит совсем рядом".
Он, с самого начала, взял это дело под свой особый контроль. Заставил отчитываться о самых, даже самых незначительных деталях. Хотел понять, как такое могло произойти.
А потом, появился этот, чертов ларец...
Москва. Три недели назад.
Древние говорили - "Если очень хочешь найти что-то, брось это искать. Оно найдётся само". Сегодня Павел Игнатьевич Лисицын, в полной мере, убедился в правоте этого изречения.
...Долговязый старик обернулся к продавщице, давая разглядеть левую половину своего лица. Запоминающийся крестообразный шрам на щеке, странно-искривлённый с одного конца. Когда-то он был тёмно-красным, но за прошедшие годы побелел.
Обладателя этого шрама Павел Игнатьевич искал уже более тридцати лет. И среди живых и среди мёртвых.
Он уже потерял надежу найти. Да и времени почти не оставалось. Врачи давали год, при благоприятном лечении - полтора-два.
Лисицын дано понял один из непреложных законов этой жизни - за всё приходится платить. Возможно, рак, был его платой.
И, возможно, именно по этому, судьба сделала такой прощальный "подарок".
Старик со шрамом, как раз подозвал консультанта (кажется, её звали Марина) и стал что-то у неё выспрашивать.
"А может это всё-таки не он?!" - обожгла Лисицына болезненная мысль.
Он попытался мысленно сравнить их.
"...Молодой человек по-хозяйски входит в квартиру, не спеша убирать удостоверение... Что-то говорит, вышедшей из кухни, бледной матери... Поворачивается к окну, подставляя солнцу изуродованную шрамом щёку..."
И седой старик в дорогом костюме...
Если бы не этот шрам...
Лисицын ели дождался, пока старик не расплатился и не ушел, а потом почти бросился к консультанту.
-Что он приобрёл?!
-Кто?
-Этот старик!
-Статуэтки из Китая, потом тот ларец с монетами и трубку из коллекции.
-Заказал доставку?
-Да, Павел Игнатьевич.
-Принесите мне лист оформления покупки.
Марина вихрем метнулась к кассе. Через минуту вручила ему документ.
Он только махнул рукой, отсылая консультантку прочь.
"Это судьба! Это не может быть простым совпадением! Человек, которого я ищу так много лет, сам приходит в один из моих же магазинов! И именно тогда, когда я нахожусь там".
Когда приступ кашля прошел он взглянул на адрес.
Иерусалим. Два года назад.
Крипту обнаружили совершенно случайно.
Кто-то из любопытных паломников, толпами бродящих по этой части восточного Иерусалима, сунулся в широкую щель между камнями - и попал в, полузасыпанный, узкий коридор, уводящий в глубину. Оканчивался коридор огромной каменной плитой с письменами.
Когда о находке стало известно властям, любопытных удалили, а место огородили. Потом сюда направили археологов. Почему именно их группу, Карим так и не понял. Обычно на Алкедаме работали Натан или Лара, но они, вероятнее всего, были заняты где-то в других местах...
Он хорошо помнил, как первый раз спустился к плите. Цельная глыба высотой в человеческий рост и около метра в ширину смотрелась внушительно. А ещё она вся была исписана надписями. Чего здесь только не было - латынь, арамейские письмена, греческие буквы и даже руны.
Надписи шли в столбик. И гласили, почти, одно и то же.
"Берегись - то, что за стеной - проклято!"
-Неужели мы нашли свою гробницу Тутанхамона? - пошутил Филипп, в первый раз прочитав перевод.
-Не радуйся, - ответил Эльдар - Кто-то спрятал заначку, а потом решил защитить её с помощью надписей о проклятье.
-Скорее всего, там чья-то гробница. А, прятать заначку на Алкедаме? Это круто даже для евреев.
-А что тебя не устраивает? - Эльдар полез в атаку.
-Мы же определили приблизительную датировку. Плита первых столетий нашей эры. Тогда здесь ещё была свежа память об известных событиях. И прятать деньги в подобном месте...
-Всегда хватало людей, у которых не было ничего святого. - Эльдар пожал плечами.
-А я согласен с Каримом - сказал Филипп - Скорее всего за стеной чьи-то останки.
-Давай пари, - предложил Эльдар, - Проигравший оплачивает выпивку всей группе.
-Идёт.
Через несколько дней работы, группе, наконец, удалось сдвинуть плиту так, что стало возможным проникнуть внутрь.
Они честно бросили жребий. Идти внутрь первым выпало Кариму.
Археолог посветил в дыру. Пристегнул к поясу карабин с тросом и, на всякий случай, натянул на лицо респиратор. Проклятье проклятьем, но кто знает, какие газы там скопились за эти столетия. Осторожно протиснулся внутрь - и оказался в, довольно просторном прямоугольном, помещении. Оно было совершенно пустым - если не считать небольшого каменного алтаря у дальней стены. На нём что-то лежало.
Махнув рукой остальным, что можно идти, Карим осторожно приблизился к алтарю.
На каменном возвышении покоился небольшой ларец.
-Ну что там? - Эльдар возник за спиной.
-Видимо ты был прав - это чья-то заначка - Карим аккуратно взял его в руки. Попытался его открыть, но потерпел поражение.
-Ну, это ещё не факт - упрямо сказал Филипп - может там кости.
-Они бы не влезли в ларец.
-Части костей.
-Ты просто не хочешь проигрывать.
Они тщательно осмотрели крипту, но не обнаружили ничего интересного.
Посовещавшись немного, археологи решили открывать ларец дома у Карима. Подальше от любопытных глаз и, к тому же, необходимых инструментов для бережного вскрытия замка на раскопках не нашлось.
-Только давайте, сначала пропустим по стаканчику, - предложил Эльдар. - Шутка ли, удалось такой находкой завладеть.
-Ну, если быть точными, владеем ей не мы, а... - возразил Филипп.
-Не занудничай. Нам всё равно по пути. И не обмыть находку - удачу потерять.
-Мы же ещё не знаем, что нашли.
-И не узнаете. Пока вы будете пить, я отправлюсь домой, открою ларец и продам содержимое на черном рынке - пошутил Карим.
-Ну, попробуй, - отозвался Эльдар - Мы вернёмся ещё до того, как ты покупателя найдёшь.
***
Упрямый ларец никак не желал открываться.
Карим возился с инструментами уже больше часа, но так и не смог разобраться в механизме замка. У него уже не раз мелькала мысль послать археологическую щепетильность подальше и просто поддеть крышку фомкой. Но археолог мужественно гнал её от себя. Открывая таким способом, можно было легко повредить содержимое. Особенно, если там, всё- же кости.
Филипп и Эльдар до сих пор не появились. Где их носит?..
Чтобы немного отвлечься Карим включил телевизор, посмотрел пару минут, не нашел ничего стоящего и вернулся к упрямому ларцу. В конце концов, с фоновым шумом ему лучше работалось.
По ящику крутили беседу с каким-то духовным лицом. Ковыряясь в замке, Карим краем уха слушал его "откровения".
"...Зло всегда порождает зло. Карма, Судьба, Божественное провидение. Как не назови, оно всегда возвращается к сотворившему. Иногда это происходит спустя десятилетия...".
Потом замок, наконец, начал поддаваться. Минута, другая - что-то щёлкнуло и механизм открылся.
Карим осторожно заглянул внутрь.
"Эльдар был прав" - подумал он, - "А Филиппу придётся раскошеливаться на выпивку..."
В ларце были монеты. Несколько десятков истёртых серебряных тетрадрахм, которых в те времена, в этой местности было множество. Каждая из монет была закреплена в специальном держателе.
Карим аккуратно взял одну серебряшку, повертел в руках, потом положил на место.
Его гораздо больше заняла крышка ларца. Изнутри к ней была прилажена стальная пластина, на которой был выгравирован текст на греческом. В нескольких местах на пластине Карим заметил непонятные вмятины, в этих местах текст разобрать было почти невозможно.
"...Мы прерываем передачу для экстренного сообщения. Сильный взрыв..."
Карим обернулся к телевизору.
"...согласно свидетельствам очевидцев, террорист-смертник совершил самоподрыв на веранде летнего кафе..."
Знакомое название заставило вздрогнуть. Он знал это место. Их группа часто там собиралась, пообедать или отметить удачную находку.
Именно туда Эльдар звал его и Филиппа...
"Надо им позвонить!"
И тут, словно услышав его мысли, ожил мобильник.
Москва. Три недели назад.
Робкое осеннее утро застало Павла Игнатьевича в кабинете. Он работал всю ночь, собирая воедино информацию о Софийском. Её имелось не так уж много, но это было, всё же лучше, чем ничего.
Но теперь у него не осталось никаких сомнений. Это был именно тот человек, которого он так долго искал.
Николай Александрович Софийский вынырнул, как чертик из табакерки, примерно десять лет назад. Бывший гражданин Эквадора, он перебрался в Россию, принял гражданство. Вскоре завладел контрольным пакетом акций "РоссПромКорпа". Близко дружил со многими ключевыми фигурами в стране, олигархами, политиками. Вдовец, есть взрослая дочь.
Отвернувшись от компьютера, Павел Игнатьевич снял с полки семейный альбом. Очень старый, он сохранился только чудом у дальней родственницы матери. Открыл на заложенной странице. Коснулся одной фотографии. Он, мать и сестра. Через восемь лет, после того, как погиб отец.
Это было последнее фото, где они были живы и вместе...
Лисицын достал из стола бутылку с дорогим бренди. Плеснул себе полстакана. Слишком больно вспоминать трезвому.
Ему было двенадцать, когда за матерью приехал "черный воронок"
"...Молодой человек по-хозяйски входит в квартиру, не спеша убирать удостоверение... Что-то говорит, вышедшей из кухни, бледной матери... Поворачивается к окну, подставляя солнцу изуродованную шрамом щёку..."
После того как мать забрали их с сестрой отправили в разные детские дома...
В груди защипало от воспоминаний. Лисицын налил себе ещё.
Уже много позже ему удалось узнать, что с ними стало. Мать погибла в лагере. Сестра умерла в детдоме, через два года после того, как туда попала - у неё было больное сердце.
Павел Игнатьевич захлопнул альбом. Допил бренди.
Он выжил. Детдом. Училище. Армия. Потом уехал на север, устроился на золотые прииски. Через пару лет женился, появились дети. После развала Союза посчастливилось связаться нужными людьми. Начать свой бизнес...
Сейчас, на старости лет, он являлся совладельцем сети антикварных магазинов. Богатым, больным и одиноким. Жена давно умерла, дети жили за границей и навещали очень редко.
Никто не знал, что он ничего не забыл. И не простил. Потратил много времени, средств и сил, задействовал кучу связей - и составил короткий список.
Десять фамилий - виновные в его разрушенном детстве.
Сейчас незачеркнутой оставалась всего одна. Того, с кого для Павла Игнатьевича всё началось.
Он так и не нашел тогда Софийского. Его след уводил за рубеж - и обрывался в никуда. Лисицын, даже сейчас не смог узнать, куда тот исчезал. И почему вернулся в страну.
Впрочем, для него эта тайна не имела особого значения.
Последние годы Павел Игнатьевич жил только ради мести и когда мстить стало некому, пришла болезнь.
Но теперь, всё поменялось. Теперь он мог зачеркнуть последнюю фамилию в списке. А потом уйти, не дожидаясь больничной койки в хосписе.
Иерусалим. Два года назад.
За два жарких дня боль в душе Карима поутихла, сменившись жгущей горечью.
Эльдар погиб сразу, Филипп пережил его лишь на несколько часов. Это он, ещё находясь в сознании, успел позвонить Кариму.
Потом были допросы в полиции, формальности с телами, оповещения родственников.
Карим вспомнил про ларец, только спустя сутки, когда вернулся домой, Расшифровка текста стала для него спасательным кругом, который давал ненадолго забыть о гибели друзей. Археолог почти не спал, мешал кофе с виски и, по строчке, по слову, переводил текст. До боли хотелось знать, что за тайну хранила это проклятая крипта.
Постепенно предложения складывались в единый текст. И чем полнее и связаннее тот становился, тем больше послание из ларца ошеломляло Карима.
Слишком невероятно, что бы быть правдой! Но, в то же время, слишком невероятно, что бы быть ложью.
Потом текст сложился полностью.
Карим прочитал его несколько раз. Плеснул в стакан виски и выпил залпом. Плеснул ещё, но передумал пить. Вместо этого, поднялся и, покачиваясь, подошел к книжному шкафу. Потянул с полки Библию.
Открыл "Евангелие от Матфея". Нашел нужное место:
"Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился. Первосвященники, взяв сребренники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та "землею крови" до сего дня."
Неужели это было только началом, думал Карим?! Святой Грааль, Святое Копьё, другие подобные артефакты. Им приписывали силу. Почему бы и проклятому серебру не обрести её.
И потом - такой артефакт и просто растворился в веках?.. Или его специально спрятали. Причем, спрятали с хорошо. Акелдама. Земля Крови. Земля Горшечника. Последнее место, где будут искать проклятое серебро.
Проклятое.
"Надписи шли в столбик. И гласили почти, одно и тоже.
"Берегись - то, что за стеной - проклято".
-Неужели мы нашли свою гробницу Тутанхамона? - пошутил Филипп, в первый раз прочитав перевод".
Он, уже в который раз, перечитал текст на крышке.
"Кто бы та не был - читающийсие послание - знай,содержимое этого ларца проклято. Не бери серебро, ибо это кровавые деньги. Иуда Искариот, ученик Иисуса из Назарета, продал за эти монеты жизнь своего учителя...(неразборчиво) как покончить с собой, он раскаялся, и проклял эти серебряные монеты.
Объявивший себя владельцем этих денег возьмёт и проклятие. Не пройдёт много дней, как сам он погибнет, и домочадцы его погибнут, и всё чем владеет он, будет расхищено и разграблено.Будь он могучий царь, или последний нищий(неразборчиво)
Я был свидетелем тому, скольких сгубили эти деньги...(неразборчиво) пытался уничтожить их, но...(неразборчиво) нельзя.Потому, я привёз эти монеты сюда и решил спрятать там, где их никто не найдёт. Там, где всё началось.
Заклинаю тебя, необъявляй себя их владельцем, иначе (неразборчиво)".
Карим опустошил стакан. Перечитал ещё раз...
"Объявивший себя владельцем этих денег возьмёт проклятие на себя".
"-Только давайте, сначала пропустим по стаканчику, - предложил Эльдар. - Шутка ли, удалось такой находкой завладеть".
Завладеть.
-Спокойно, - попробовал успокоить сам себя Карим - Проклятий не существует. Взрыв в кафе был просто совпадением.
Но на душе было неспокойно... Неужели проклятие теперь и на нём?!
Карим допил виски и отправился бродить по городу. Ларец с монетами он, неведомо зачем, прихватил с собой.
В конце концов, ноги сами принесли археолога в лабиринт бедных кварталов на окраине Иерусалима. Непосвящённый мог запросто заблудиться в этом муравейнике, который так и кишел всяческим сбродом. Даже полиция редко рисковала забираться сюда по ночам.
Но, сейчас Кариму было всё равно. Он даже, почти не испытал страха, когда, на одной из узких улочек, ему преградила путь компания парней.
-Куда спешишь парень?
-Что вам надо?
-Да вот интересно стало, что у тебя в ларчике. Мы подошли посмотреть.
-Это не моё. Я этим не владею.
-Конечно, не владеешь.
Удар камня по затылку лишил Карима сознания.
Через пару минут тело археолога было надёжно укрыто ворохом коробок в ближайшей подворотне. Парни, оживлённо переговариваясь, пошли прочь.
Ларец они прихватили с собой.
Москва. Девять дней назад.
-Ваш чай, - официантка поставила на столик дымящуюся чашку.
Павел Игнатьевич поблагодарил девушку. Пригубил напиток и перевернул страницу журнала. Пробежал глазами по статье.
Писали о какой-то сибирской секте, исцеляющей неизлечимые болезни тем, что проводили человека через самые изощрённые физические страдания. Странно, "Новый Фолиант", вроде бы, всегда был адекватным журналом, а теперь публикует бредни, достойные последней желтой газетенки.
Он захлопнул журнал, поднял взгляд.
Софийский разговаривал с дочерью. Девушка мяла в руках пакет, со знакомым фирменным логотипом. Как оказалось, именно для неё, старик покупал, то самое антикварное барахло в его магазине.
Павел Игнатьевич достал фотографию семьи. Долго смотрел на неё, потом сунул в карман, напротив сердца.
Достал телефон. Набрал номер.
-Всё готово.
-Да.
-Делай, когда я подам сигнал.
Софийский опрометчиво ездил без телохранителей. Это было ему только на руку.
Ничего не подозревающий старик, тем временем, закончил говорить с дочерью. Девушка села в, небрежно припаркованный у подземного перехода, черный "Форд". Софийский же, задержался около киоска с прессой.
Пора.
Он вышел из кафе. Тронул старика за плечо.
-Николай Иванович Софийский?
-Да, это я.
-Моя фамилия Лисицын. Павел Игнатьевич Лисицын.
-Что вы хотели? Я должен вас знать?
-Вы могли бы меня помнить - но наверняка не помните.
-Да кто вы такой!?
-Помните, дело о "вредителях" на текстильном заводе.
Лицо Софийского мгновенно изменилось.
-Кто вы!? Что вам от меня надо!?
-Всего лишь мести. Моя мать погибла в лагере. А сестра умерла в детдоме. Я потерял всё и хочу расплаты.
Софийский хотел что-то ответить, но Павел Игнатьевич поднял руку, останавливая его. Взмахнул ладонью...
Черный "Форд" взорвался, превратившись в бесформенный сгусток рваного пламени. Грохот ударил по ушам. Людей вокруг расшвыряло взрывной волной, словно тряпичных кукол.
Они застыли напротив друг друга, два старика - один в ужасе, другой, в холодном торжестве.
Потом, Софийский, с хрипом, бросился на него. Но Лисицын был готов к такому. Встретил его ударом, отшвырнул назад на брусчатку площади. Тот попытался подняться - но вдруг осел, держась за левую сторону груди.
Бизнесмен молча смотря на корчи поверженного врага.
-Почему?..- прохрипел Софийский, обжигая его взглядом - Почем не меня?! Почему её?!
-Чтобы ты, почувствовал, чего лишился я, - Павел Игнатьевич, с ненавистью смотрел в его бледное, болезненно-перекошенное лицо. - Думаешь - ты первый?! Ты последний! Все вы, кто нам жизнь сломал. Все вы также корчились!
-Тварь! Иуда!
-Кто бы это говорил.
-Будь ты прокля... - он не договорило, вновь схватился за сердце, странно захрипел и вытянулся.
"Вот и всё" - пронеслось в голове. - "Пора"
Софийский потянул из карман пистолет.
Его не успели остановить.
Сейчас
Ларец с монетами - этот предмет не давал покоя хозяину кабинета.
С одной стороны, Он не был суеверным человеком. Проклятья и другие подобные вещи, были для него лишь выдумкой. Но, вот с другой стороны... С тех пор, как Он занял этот пост, пришлось узнать и увидеть много всякого. Много такого, чего нельзя было обосновать, ни то, что наукой, но и вообще, здравым смыслом.
"Не пройдёт много дней, как сам он погибнет, и домочадцы его погибнут, и всё чем владеет он, будет расхищено и разграблено".
Софийский погиб, через две недели, после того, как приобрёл этот ларец. Его дочь также погибла, когда тот находился рядом.
А ларец, вот он. От взрыва, почти не пострадал, только обуглился снаружи. Зато внутри всё осталось целым - хотя, по всем законам, монеты должны были хотя бы чуть оплавиться. То ли раньше на совесть делали, то ли...
"Оставить монеты у себя, значит, пусть даже косвенно, признать право владения. Слишком большой риск.
Он еще раз перечитал текст на листке с переводом.
А потом ему пришла любопытная мысль...
"Если никакого проклятия нет, всё обернётся потерей единственного артефакта. А если всё-таки есть и сработает..."
Ещё раз, всё хорошенько обдумав, хозяин кабинета аккуратно вынул монеты из держателей, и переложил их в ящик стола. Потом вызвал помощника.
...Через несколько часов, ларец был уничтожен.
Иерусалим. Чуть позже.
Благотворительная больница святого Иеремии жила своей повседневной жизнью.
Сестра делала привычный дневной обход. Обошла больных, раздала лекарства, проверила, как работает телевизор в общей комнате. Около одного из пациентов, она задержалась чуть дольше, чем около остальных.
Совсем молодой парень - сирота, родственников нет. Забрёл в окраинные кварталы, нарвался на одну из тамошних шаек и получил камнем по голове. Впрочем, бедняге повезло, на него наткнулись какие-то сердобольные люди. Отвезли в больницу.
Травма вызвала тяжелые последствия - в числе которых, почти полная амнезия.
Сестре было его искренне жаль. А он почти не говорил. И хлопот не доставлял, только сидел дни напролёт, устроившись на стуле в общей комнате, и пялился в телевизор.
Сейчас по ящику крутили информационную программу:
"...Теперь к международным новостям. Состоявшаяся сегодня, первая, после недавнего кризиса, встреча лидеров Российской Федерации и Соединённых Штатов Америки, знаменует потепление отношений...".
-Переключить канал - спросила сестра? Он отрицательно покачал головой.
"...Лидеры государств обменялись памятными подарками..."
-Ну ладно, - она бросила ещё один взгляд на экран и отправилась прочь.
Тот, кого когда-то звали Карим, продолжал безучастно смотреть новости.
"...В свою очередь Лидер России вручил своему коллеге, уникальную коллекцию монет..."
На экране Лидер Соединённых Штатов, белозубо улыбаясь, демонстрировал журналистам широкую нарядную коробку, в котором были аккуратно разложены столбики монет.
В глазах Карима, мелькнула робкая искра узнавания...
"...Лидер Соединённых Штатов, уже заявил, что принял решение передать коллекцию в Национальный Музей. Это культурное наследие, и им не может владеть один человек, - заявил он - Этим должна владеть вся страна..."