О том, что не купил "Кальвадос" для Кречинского Александр вспомнил, только подъезжая к имению. И со злостью подумал:
"Хватит ему водки у Тушиных!"
Дома его встретили, как героя. Правда, тут же заставили собрать манеж. Справился он с этим быстро, и когда на улице стемнело, Машенька в своей ярко освещенной детской уже осваивала новое пространство. Анна принялась разбирать покупки. Ужин явно откладывался и, пользуясь случаем, Александр ускользнул к Рахимову.
Перед его приходом тот дочитывал " Февральское перепутье". И на полу перед лежанкой образовалось целое кострище из обгорелых лучин.
Первым делом Рахимов осмотрел паспорт. Сказал, что сработано на высоком уровне, особенно печать. Убирая документ, пообещал:
- Завтра с утра впишу, что полагается, а ты мне с фото поможешь. И где-нибудь к полдню, прощаться будем товарищ Феникс! Хватит злоупотреблять твоим гостеприимством!
Померив костюм, он тоже остался доволен. Чувствовалось, как его уже охватывает радостное предвкушение свободы. А Александр вдруг представил, как долго этот человек ждал. Как долго должны были тянуться дни заточения. И сколько раз брало верх отчаяние. И все-таки не сломался. Может, вера в свое предназначение жила с ранней молодости, а то и самого детства.
" Кто же ее заложил? Или сам Господь выбирает людей для свершения своей воли?"
Вручив пакет с купленными в городе продуктами, Александр пожелал приятного ужина. Уже уходя, поинтересовался по поводу книги.
- Интересная вещица! Обсудим завтра - пообещал на прощание Рахимов.
В этот раз они с женой устроили ужин при свечах. А ночью, удивив супругу, Александр проявил себя пылким любовником.
- В город тебя надо почаще посылать! -заявила со смехом Анна. А он, выйдя покурить, долго всматривался в черноту леса. Августовская прохлада давала о себе знать. Меньше раздавалось птичьих голосов, в траве больше не трещали цикады. Природа ждала осень. А он вспоминал пушкинское " унылая пора, очей очарованье" и думал, что по-настоящему унылой осень выглядит только в городе. Даже когда лужи подернутся коркой и будет вставать "заря во мгле холодной" природа не потеряет свою красоту. Над трубами завьется печной дымок. Домашний очаг в осенние холода станет еще уютнее. А потом над землей, наполняя мир чистотой и светом, весело закружат снежинки.
Александр вдруг с особой остротой ощутил свое счастье. Но пока судьба все еще висела на тоненьком волоске, завися от стечения обстоятельств.
На следующий день после полудни Рахимов был окончательно готов к отъезду. Умытый, причесанный, с подстриженной бородой он в своем новом дорожном костюме походил на путешествующего джентльмена из какого-нибудь дворянского клуба любителей географии. А согласно паспорту был теперь купцом третьей гильдии Керзоном Петром Трофимовичем, уроженцем Ушимского уезда.
Перекусив на дорогу, они открыли бутылку вина, специально привезенную для этого случая из города. О будущем Рахимову говорить не хотелось. Оно и так рвалось в двери, щекотало ноздри запахами опасности и свободы. Сентиментальное прощание тоже казалось не особо уместным. Зато обещанное обсуждение книги состоялось.
- Ты знаешь, это редкий случай, когда я безоговорочно поверил автору- признался Рахимов.
- Это настоящая судьба России! Великая и страшная. А нам достался глухой тупик. Боковая ветвь. Что-то вроде речной старицы с тиной и лягушками.
- Но то, что там пишут, это же страшно! Голод, террор, гражданская война. - пытался возразить Александр. На что у собеседника уже был готов ответ.
- Друг мой! Человек наивно думает, что родился для счастья. А у судьбы на него, как правило, совершенно другие планы. История, чтобы что-то новое достойное сотворить, миллионы в топку кидает. И без этих жертв ничего хорошего не получить, кругом только гниль будет и прозябание. А если решил построить маленькое счастья в своей раковине, так тебя, либо сметет потоком и разобьет вместе со скорлупой об камни, либо илом занесет. Так что лучше, как бы страшно не было, пытаться барахтаться, так глядишь и выплывешь.
- Все равно не понимаю этой миллионной арифметике. Для меня каждая человеческая жизнь важна. И о судьбе дворянства тоже переживаю. Как у вас там это называется, классовая солидарность!
- Ну я рад за тебя! Искренне рад - заверил Рахимов - Но ты учти товарищ Феникс, не один и не в скиту живешь. Все твое маленькое дело напрямую зависит, как дела в стране пойдут. А они брат идут не лучшим. Да и в мире перемены назревают. В североамериканских штатах оружие новое вот-вот изобретут. Говорят, одна бомба городок с ваш уездный центр уничтожить сможет. Так что новый передел предстоит. Слабых под нож в первую очередь.
Они выпили по последней и начали собираться. Александр подогнал машину к самому сараю. Рахимов быстро вышел и лег на заднее сидение. Когда выехали за пределы имения, он сел нормально и жадностью смотрел по сторонам. Не доехав сотню метров до платформы, Александр остановился. Здесь они обнялись и попрощались. Сидя в машине, Александр видел как Рахимов, держа в руках дорожный саквояж, упругой походкой взбежал по бетонным ступеням. Как пошел по платформе, поглядывая в сторону, откуда должен был придти поезд.
Не оставляло ощущение, что в последний момент должно что-то случиться. И вот, наконец, дав длинный гудок, из-за леса вынырнул поезд. Александр увидел, как Рахимов, оказавшись у вагона, повернулся в его сторону и помахал саквояжем. Он помахал в ответ, но Рахимов уже скрылся в вагоне.
Через две минуты, состав отъехал от платформы. Александр почувствовал, как бешено заколотилось сердце. Многодневный страх, наконец, ослабил хватку. Жизнь замаячила впереди счастливой бесконечностью. Приехав домой, он еще некоторое время пребывал в эйфории. Но потом начались будничные дела. Вблизи счастливая бесконечность выглядела довольно прозаично.