Жара в Москве не спадала уже почти месяц. В дождливом и холодном июне, ее с нетерпением ждали, но после первых двух недель палящего солнца начали ворчать:
- Проклятое пекло! Господи, за что нам эти казни египетские?!
На третью неделю, когда улицы основательно прокалились, и даже ночью столбик термометра не опускался ниже тридцати, город начал пустеть. Обитатели его всеми правдами и неправдами стремились уйти в отпуска или пораньше уехать на дачу. В пятницу, начиная с полудня, на выездах из Москвы выстраивались бесконечные очереди раскалившихся на солнце автомобилей. И горячий воздух над запруженными эстакадами дрожал, словно мираж в пустыне. Остались те, кому некуда было бежать, и в этой когорте несчастных оказался Хрустов. Дачу он так и не удосужился приобрести. Хотя мысли на эту тему периодически приходили, особенно с наступлением жары.
В офисе клуба аномальщиков по-прежнему не было кондиционера. Хрустов не раз предлагал купить его на свои средства, но Семигорцев наотрез отказался. По его глубокому убеждению, кондиционер мог отрицательно повлиять на здоровье сотрудников. И потому в жару спасались вентиляторами, благо, что окна выходили на теневую сторону. И сейчас под мерное жужжание пропеллера, Настя вбивала в базу какие-то данные. Наряд у секретарши Семигорцева был почти пляжный. Сарафанчик с тоненькими бретельками практически не закрывал спину и Хрустов невольно косился в ее сторону. Сам он сидел за столиком и просматривал старые отчеты. Семигорцев еще месяц назад вместе с новым помощником уехал на Южный Урал в командировку, и Хрустов, как первый заместитель командора, считал своим долгом время от времени наведываться в офис.
- Эх, сейчас бы на пляж! - оторвавшись от компьютера, мечтательно протянула Настя. Прикрывая рот ладонью, она зевнула и по-кошачьи выгнула дугой спину. Хрустов покосился на ее тоненькие лопатки, и пробормотал:
- Да, к речке бы сейчас не плохо.
- А вы, Антон Петрович, когда дачу покупать соберетесь? Кстати, отец говорил, что в нашем товариществе участки продаются. По нынешним временам не особенно дорого.
- Ну что же, жара спадет, съезжу посмотреть - согласился Хрустов. Поговорив еще немного на дачную тему, они вернулись к своим занятиям. Отношения с секретаршей клуба у Хрустова сложились приятельские. Одно время он строил на ее счет планы, но удерживала разница в возрасте. Формулу " богатым все можно" Антон так и не смог принять, к тому же богатым он себя и не ощущал. Что-то подсказывало ему, что дядино наследство вверено ему для реализации неких, пока еще до конца определившихся целей, а не для удовлетворения личных прихотей.
Вернувшись из первой экспедиции в аномальную зону, Хрустов выполнил данное самому себе обещание. Издательство, которое он организовал, называлось "Мир непознанного". Умещалось оно в маленькой квартирке, снятой под офис в Мытищах. Собственно офисом была одна из двух комнатушек, вторая использовалась под склад. Полиграфию из экономии заказывали в более отдаленных районах Подмосковья. Главным редактором издательства естественно стал Камышин. Использую свои связи, он также организовывал и сбыт печатной продукции, правда и публиковать большей частью приходилось его труды. А так как вкусы массового читателя метр презирал, издательство еле сводило концы с концами. Но Хрустов все равно гордился своим детищем и своей директорской зарплатой, которую сам же себе и установил. Во всяком случае, неприятная для него роль богатого бездельника осталось в прошлом.
Благодаря издательству наметились и положительные перемены в личной жизни. Елена устроилась к нему на работу, прочитав объявление в местной газете. Она была на пару лет младше Хрустова , и как и многие женщины в ее возрасте выглядела "чуть за тридцать". Одевалась скромно, но со вкусом, следила за фигурой. Неизменно была приветлива и общительна. Однако прожитые годы успели наложить на лицо печать усталости. Как узнал потом Хрустов, жизнь не баловала его новую секретаршу. Родители рано умерли. Супруг бросил семь лет назад. Дочь выросла, рано вышла замуж и редко общалась с матерью. С работой тоже долго не ладилось, но Елена не унывала. Как стойкий оловянный солдатик, боролась и выживала в нелегкое время перемен и кризисов. В чистоте и порядке содержала совою крохотную квартирку. Проявляя чудеса женской изобретательности, умудрялась элегантно одеваться. И где-то в глубине души все-таки хранила надежду на счастье.
Отношения завязались как-то очень естественно, словно кто-то подталкивал их друг к другу. Это был спокойный осенний роман, без дурмана цветущих вишен и палящего летнего жара. Оба научились дорожить своей свободой, но чувствовали что им хорошо вместе. О будущем Хрустов старался не думать, но уже плохо представлял, как сможет обходиться без Елены.
Без пяти четыре, Настя посмотрела на часы и стала парковать компьютер.
- Ты сейчас к метро? - поинтересовался Хрустов.
- Да, пешком пойду до Варшавки. В автобус даже залезать не хочется.
- Тогда и я с тобой за компанию.
Спешить было не куда, но оставаться одному в офисе тоже не очень хотелось. Закрыв отчет, он пошел ставить его на полку и в это время в офис ворвался телефонный звонок.
Антон сразу почувствовал что-то недоброе. Звук показался слишком громким. Впечатление было такое, что от жары телефонная трубка изменила тональность.
Первой до телефона дотянулась Настя. Представившись, она пыталась что-то сказать, но ее, похоже, тут же перебили. С минуту Настя молча держала трубку у уха, потом растерянно передала ее Хрустову:
- Антон Петрович, может быть, вы поговорите?
На Антона сразу обрушился энергичный женский голос:
- С кем я говорю, представьтесь!
-Заместитель председателя российского отделения клуба "Исследователей аномальных явлений" - не без гордости произнес Хрустов, но на собеседницу его титул не произвел особого впечатления.
- А самим председателем я могу, поговорить?! Битый час вашей девице объясняла, кто мне нужен!
Он в командировке - сухо ответил Хрустов. Женщина вполголоса выругалась, но потом все-таки решила доверить свою проблему лицу второстепенному:
- Записывайте. Московская область, двадцатый километр от МКАД, поселок "Светлая поляна", строение 13. На пропускном пункте скажите, что к Гордеевым.
После некоторой паузы, она все-таки решила дать более подробную информацию и сообщила район и название шоссе.
- Записали! - нетерпеливо поинтересовалось дама.
- Да, но собственно, что вы от нас хотите...- начал было Хрустов. Однако его тут же перебили:
- Жду в двенадцать. У нас в коттедже с некоторых пор полнейшая аномалия. Это по вашей части. Обязаны отреагировать!
Послышались короткие гудки. Хрустов уже в свою очередь тихо выругался, и, положив трубку, нервно заходил по офису.
" Обязаны отреагировать! Да кто ты такая!"
Слово "обязан" с давних пор имело над ним магическую власть. Когда его произносили, Антон тут же начинал чувствовать на себе груз долга. Анализирую свои чувства, он никак не мог разобраться, что было причиной: - не изжитые инстинкты раба или гипертрофированное чувство ответственности. Раньше когда главным раздатчиком обязательств было государство, Антон принимал это, как должное. Но постепенно, в душе назревал протест. Может быть по этому, он так искренне радовался крушению прежнего строя. Но очень быстро свобода обернулась новыми формами рабства. Теперь уже приходилось сталкиваться не с силой, выступающей от имени всего общества, а с частными лицами, присвоившими себе право приказывать. Неожиданно свалившееся богатство вроде бы принесло освобождение, но сейчас, услышав не терпящий возражения тон, он словно вернулся в прошлое.
" Да не поеду я не куда!"- убеждая себя, твердил Хрустов. Но в то же время в душе шевелилось какое-то испуганное чувство:
" А, может быть, и я действительно обязан отреагировать?"
Размышления его прервала Настя:
- Наглая гражданка! И где она только в Подмосковье аномалию отыскала?
- А давай карту посмотрим! - предложил Хрустов, и Настя, тяжело вздохнув, снова включила компьютер.
Карта "Вероятностного распределения аномальных зон" была крупномасштабной. В двадцати километрах от МКАД действительно обнаружился поселок "Солнечная поляна", а поблизости крохотный синий кружочек, означавший возможность возникновения локальной аномалии второго порядка.
" Похоже, дамочка не врала. Придется ехать!"
Попрощавшись с Настей. Антон хотел набрать номер издательства, но в это время зазвонил мобильный, и на экране заглавным шрифтом высветилось "КАМЫШИН".
Внося телефон писателя в электронную записную, Хрустов использовал обычные буквы, но из-за какого-то аппаратурного глюка они трансформировались в заглавные. Проявив дотошность, Хрустов исправил шрифт. Но через некоторое время буквы снова превратились в заглавные, и ему пришлось смириться. Для людей, общающихся с аномалиями, такие мелкие чудеса были делом обычным.
- Писатель Камышин слушает! - произнес метр хорошо поставленным начальственным голосом.
- Я вас тоже слушаю, Сергей Егорович! -улыбаясь ответил Хрустов. Напоминание о том, что звонит сейчас все-таки он, Камышина никак не смутило:
- Не забыл, сегодня на Профсоюзной в девятнадцать ноль-ноль?
- Нет, не забыл - понуро ответил Хрустов и мысленно простонал
"О Господи!"
Про презентацию очередного творения Камышина Хрустов из-за жары позабыл напрочь. Благо, что библиотека, где должно было состояться торжество, находилась недалеко от их с отцом квартиры. В той же стороне располагалась и цель его завтрашнего визита - поселок "Солнечная поляна". Но поездку в Мытищи к Елене, судя по всему, придется перенести на завтра.
Тяжело вздохнув, Хрустов набрал, наконец, номер издательства. Трубку взяла Елена. Услышав голос, он сразу представил ее сидящей у телефона. Платье, с неглубоким вырезом, длинные светлые волосы собраны в пучок. Не модель, не кинозвезда, но как по-домашнему уютная женщина, с которой хорошо быть рядом.
- Здравствуй! А я уж тебе собиралась звонить. Приедешь сегодня? Я утром кое-что приготовила. Думаю, тебе понравится.
- Лен, не могу сегодня! У Камышина презентация, на Профсоюзной, а завтра с утра по делам клуба надо быть в своем районе. Представляешь, недалеко от Беляево аномалия объявилась!
В голосе Елены послышалось разочарование.
- Жаль, придется одной все съесть! Прощай фигура...
- А до завтра не долежит? Завтра я точно все дела брошу и к тебе!
- С делами так нельзя, сделаешь все, тогда приезжай - назидательно произнесла Елена. Но по голосу чувствовалась, что она немного обижена.
- Лен, извини! Сегодня, правда, невезуха сплошная. Как кто-то специально в Мытищи не пускает,- эмоционально выпалил Антон.
- Ладно, может быть, угощение до завтра долежит - примирительно произнесла Елена. Хрустов облегченно вздохнул и попросил позвать Николая.
Создавая издательство, Хрустов позаботился о товарищах по экспедиции. Александра Тихоновича устроил на должность второго редактора, Николай получил должность охранника. Но так как охранять было по большому счету нечего, парню приходилось исполнять роль разнорабочего. Он был грузчиком - экспедитором, курьером, чинил розетки, ходил в магазин за кофе и минералкой. Зарплата Кольку естественно не удовлетворяла, но Хрустов оклад поднимать не спешил. Все-таки сотрудники его не особенно перетруждались, а издательство работало практически с нулевой прибылью.
Хрустову хорошо было слышно, как Лена зовет Кольку к телефону, а тот ворчит, не желая подниматься с кресла. Наконец, в трубке прозвучало грубоватое " Алле!", и Хрустов, уже заранее раздражаясь, отдал распоряжение:
- Завтра с утра заедешь на Варшавку. Возьмешь аппаратуру, и в одиннадцать на метро Теплый стан. Встречаемся в центре зала. Около Калужского шоссе аномалия объявилась, проверить надо будет.
- Шеф, а ты сам сейчас аппаратуру взять не можешь? Чего мне с утра на Варшавку мотаться!
В том, что начнутся пререкания, Хрустов не сомневался, и попытку бунта пресек сразу:
- А мне сейчас на презентацию к Камышину. Хочешь вместо меня речь толкнуть?! Давай, вперед! ... Не хочешь? Ну, тогда завтра с утра на Варшавку!
Кладя трубку, Хрустов знал, что указание его будет выполнено. Конечно, полевой рюкзак с аппаратурой можно было взять с собой, но он чувствовал, что потакать Николаю не стоит.
" Нельзя с нашими людьми по-хорошему! На шею тут же сядут"
Склонность к обобщениям тут же навела на мысль, что жестокость многих российских правителей, была вызвана не только темной стороной их души. Мягкость и либерализм людям, обличенным властью, в России почему-то прощали меньше всего остального.
Додумать эту тему Хрустов не успел. Когда закрывал офис, нахлынуло странное ощущение, что возможно он сюда уже не вернется. Год стабильной и даже счастливой жизни вдруг показался миражем, который вот-вот исчезнет, и вокруг опять окажется унылая пустыня без новых друзей, без любимого дела, без робкой надежды на семейное счастье...
Глава 2: Презентация
Публика на презентации собралась большей частью знакомая. После исхода из Глухаревской аномалии, обитатели литературных выселок обосновались в столице и продолжали поддерживать общение. Конечно, это уже был не прежний литературный анклав. Большинство писателей вернулось к нормальной человеческой жизни, однако на презентациях очередного творения метра все считали своим долгом засветиться. Войдя в зал, Хрустов сразу увидел Светлану Весеннюю в обществе нескольких лысеющих кавалеров. Судя потому, в каком возбуждении пребывала поэтесса, в компанию затесался кто-то из влиятельных критиков. Появление Хрустова она полностью проигнорировала, хотя в обычной жизни были хорошо знакомы и не раз пили чай в издательстве. Антон уже знал эту особенность литературной братии. Кажется, знаком с человеком накоротке, а попадаешь на сборище, куда занесло кого-нибудь из влиятельных и знаменитых, так тебя и не замечают. Хорошо хоть Смирнов признал и крепко пожал руку. Несмотря на жару, Александр Тихонович, как обычно, был в костюме и благоухал хорошим одеколоном. Впрочем, на щеголя он совсем не походил, и улыбка как всегда была немного грустной и какой-то виноватой.
Перекинувшись парой слов со своим вторым редактором, Хрустов поздоровался с еще несколькими литераторами, и пошел отметиться к метру. Камышин, как обычно, стоял посреди зала и принимал поздравления гостей, словно коронованная особа на великосветском приеме.
- Готовься, скажешь сегодня несколько слов - заявил он, не успев даже поздороваться.
- Сергей Егорович, помилуйте! Мне еще за прошлый раз стыдно.
- Не помилую!
Глаза метра грозно сверкнули. Широким жестом он показал куда-то в далекую и светлую перспективу;
- Антон, ты публичный человек, ты издатель! Здесь в зале люди, от которых твои будущие тиражи зависят. Ты их заинтересовать, убедить должен. Красиво говорить теперь твоя вторая профессия. Иди, готовься!
Напутствовав непутевого соратника, Камышин тут же переключил внимание на кого-то из вновь пришедших. Гость был видимо не из простых, и метр сам двинулся ему навстречу, не теряя при этом царского величия.
Антон уныло поплелся в зал. Среди лиц не первой молодости, неожиданно обнаружилось одно молодое и симпатичное, и он инстинктивно выбрал свободное место рядом. Вежливо узнав " не занято ли?", он присел на стул и сразу ощутил сильный аромат духов. Взгляд споткнулся о загорелые колени соседки. На вид ей было лет двадцать пять-тридцать. Ладная, ухоженная блондинка. Черты лица скругленные, не резкие. Интеллект особо не проступает. Зато нет и горделивой надменности, часто свойственной женщинам считающим себя не только красивыми, но и умными.
Оценив по старой холостяцкой привычке соседку, Хрустов заметил, что она пришла не одна. С левой стороны незнакомку придерживал за локоток коренастый тип с загорелой лысиной. Впрочем, этого и следовало ожидать. Девушка явно не принадлежала к литературной среде, на подобные сборища такие в одиночестве не приходили.
" Господи, о чем думаешь! Тебе речь готовить надо!" - одернул себя Хрустов, и с унылой обреченностью начал повторять в уме общий план:
" Надо что-то сказать о падение интереса к печатному слову. О том, что наш общественный долг этот интерес возрождать. Тут и Камышина непременно похвалить, но только без банальщины, и чтобы не слишком похоже на других было. Я ведь не первый выступаю!"
Несколько красивых нетривиальных фраз он заготовил уже давно. Но как только начал связывать их в единое целое, получилось очень неуклюже. А когда попытался мысленно произнести всю речь, вышло вообще отвратительно. Путался, заполнял связки словами паразитами, безобразно растягивал окончание фраз. Получалась не речь, а жалкое блеяние:
" А на публике что будет! Опять опозорюсь. На бумажке надо было написать и перед зеркалом отрепетировать"
Между тем презентация началась. Взойдя на крохотную сцену, Камышин величественно вскинул вверх руку:
- Друзья мои я снова нашел повод собрать всех вас в этом зале! И этот повод я искал долгими бессонными ночами. Создавал образы героев, заставляя их любить и ненавидеть. И вот, наконец, они начали самостоятельно жить. Я же, как беспристрастный биограф, просто записывал все, что происходит с ними.
Грохнули аплодисменты. Дав им утихнуть, Камышин стал рассказывать, о своем новом произведении. В устах кого-нибудь другого все это звучало бы как банальное самовосхвалением. Но метру с помощью каких-то тайных приемов гипноза удавалось создать впечатление значимости сказанного. И вскоре все сидящие в зале вскоре уже верили, что подобно волшебнику из "Обыкновенного чуда", он собрал героев на страницах своей новой книги, заставил их страдать и любить, для того чтобы читатель мог смеяться и плакать.
Прерывая монолог, Камышин как-то очень естественно выдергивал на сцену других участников. В основном это были литераторы из его старой гвардии, но попадались и люди в определенных кругах известные: - ведущие газетных рубрик, артисты и даже политики. Вот эти говорить умели блестяще! Сейчас Хрустов искренне завидовал им, и не понимал почему к "говорунам" часто относятся пренебрежительно :
" Умение завладеть аудиторией это ведь тоже искусство! И оно требует упорного труда, многолетнего опыта, а еще таланта и смелости. Даже если речь написали другие, в данный момент слушают и видят только тебя!"
- А сейчас я попрошу на сцену главу издательства, благодаря которому мой новый роман вышел в свет!
Чувствуя себя мишенью для взглядов, Хрустов поднялся со стула и двинулся к эстраде. В спину летели аплодисменты.
" Интересно чем будут провожать?"
Оказавшись рядом с Камышиным, он посмотрел в зал и ссутулился еще сильнее. А метр безжалостно указал на микрофон. Продуманная заранее речь тут же вылетела из головы. Но вдруг откуда-то снизошло спокойствие и упрямое желание выйти из испытания с честью.
Взяв микрофон, Хрустов сразу предупредил, что не станет надолго занимать внимание аудитории. А хочет только сказать, что всегда восторгался людьми умеющими создавать в своем воображении целые миры. И что человечеству эти творения необходимы также как еда и воздух. Потому, что данная нам в ощущениях реальность всего лишь одна из граней божьего Мира, а люди испокон веков хотят увидеть и понять всю полноту и величие замысла Создателя. И в этом им помогают те, кто сквозь магический кристалл могут разглядеть иным миры и горизонты... Но для того чтобы их труд стал достоянием широкой публики, творцам нужны еще и скромные помощники вроде него - Антона Хрустова. Для того чтобы сегодняшний праздник состоялся, он тоже внес свою долю души и труда. И будет счастлив, продолжая служить великому делу.
Замолчав, он со страхом думал, что если пауза затянется, по залу поползут смешки. Но публика, кажется, приняла его короткую речь как законченное целое. Послышались аплодисменты. Провожаемый благосклонной улыбкой метра, Хрустов, словно на крыльях, слетел с эстрады.
После еще нескольких выступлений, наступила вторая неофициальная часть, и гостей пригласили в соседний зал, где на сдвинутых столиках в бокалах пузырилось шампанское, а на одноразовых тарелках желтели орешки и крохотные бутерброды с сыром. Хрустов всегда поражался умению Камышина накормить и напоить целую толпу. При всей скромности выделенного бюджета, писательская братия и поклонники жанра уходили с мероприятия "заморив червячка" и даже слегка навеселе. Иногда у Хрустова возникало подозрение, что это проявляется эффект "семи хлебов", не единожды описанный специалистами по изучению аномалий. И тут нечему было удивляться. Искаженное психофизическое пространство, словно тень, следовало за теми, кто однажды побывал в его объятиях.
Фуршетное застолье сразу же распалось на несколько кружков. Один, самый большой, сгруппировался вокруг Камышина, кружок чуть меньше около известного литературного критика. Небольшие компании поклонников собрали Светлана Весенняя и мастер жесткого порно Обласков. Хрустов, как обычно, остался неохваченным, что, впрочем, его не особенно удручало. Глотнув из одноразового бокала шампанское, он взял на закуску бутерброд. И в этот момент почувствовал уже знакомый запах духов. Рядом, на расстоянии меньше ладони, стояла его соседка. Не имея возможности пробиться к столу, она из-за его плеча наблюдала, как расходится по рукам очередная порция угощения.
Взяв еще один бокал, Хрустов протянул его девушке и предложил выпить за рождение шедевра. В ответ та мило улыбнулась и поинтересовалась, действительно ли он директор издательства. Заверив, что это совершенная правда, Хрустов из скромности добавил, что предприятие пока еще только начинает раскручиваться.
- Все равно вы человек перспективный! - с детской непосредственностью заявила блондинка и подвинулась еще ближе. А возникший вдруг за спиной ее спутник кинул в их сторону злобный взгляд, и загорелая шарообразная лысина зловеще сверкнула.
Вскоре блондинка и ее ревнивый покровитель куда-то исчезли. Хрустов тоже не стал задерживаться. Свой долг перед искусством он выполнил, и пора было идти отдыхать. За дверями библиотеки, снова окутала горячая липкая атмосфера асфальтовых джунглей. Голова слегка кружилась от жары и шампанского, но в целом он чувствовал себя неплохо. Ни какие предчувствия, по поводу завтрашней поездки в тот вечер его больше не посещали.
Глава 3: Загородный коттедж
Николай опоздал на двадцать с лишним минут. В метро было жарко и душно. Платок, которым Хрустов протирал лицо, скоро промок до последней нитки. Продолжая вытирать пот ладонью, Антон нервно посматривал на часы. Вспоминая вчерашний разговор с клиенткой, он уже предвидел осложнения. Наконец появился Николай. Видя как, он, сгибаясь под тяжестью рюкзака и обливаясь потом, бежит по платформе, Хрустов даже не стал читать нотации. Махнув рукой, пошел к выходу.
"Пусть догоняет!"
Колька нагнал его уже на выходе из подземного перехода. Запыхавшись, пробурчал о том, что можно было бы и помочь нести рюкзак. Ничего, не ответив, Хрустов смерил Николая ледяным взглядом, отвернулся и стал искать глазами такси.
К месту назначения они добрались десять минут первого. Поселок "Солнечная поляна" предстал, как разномастная группа зданий, от скромных домиков до настоящих дворцов. Строение "13" не выделялось размерами, но сразу чувствовалось, что обошлось оно не дешево. Остановившись перед закрытой калиткой, Хрустов нажал кнопку звонка. Когда из микрофона под зрачком видеокамеры послышалось шипение, он представился и назвал цель визита. В ответ на двери замигал зеленый светодиод, и щелкнул замок калитки.
Хозяйка встретила на застекленной веранде, где, с помощью кондиционера поддерживались вполне комфортные по нынешним временам " плюс двадцать пять". Температуру показывал большой цифровой термометр, висевший как раз над стулом, где расположилась владелица особняка. Выглядела она примерно так, как и представлял ее Хрустов. Сорок с лишним лет с претензией на тридцать восемь. Неплохая для ее возраста фигура. Лицо можно было назвать красивым, если б не печать хронической стервозности.
- Я вас к одиннадцати ожидала! - заявила она, даже не поздоровавшись. Один только тон ее голоса вызвал у Хрустова приступ ненависти.
- Не к одиннадцати, а к двенадцати! - поправил он, изо всех сил, стараясь не сорваться на грубость.
- Какая разница! Сейчас уже пятнадцать минут первого - парировала женщина. На этот раз Хрустов помолчал и демонстративно занял стул напротив. Она кинула на него гневный взгляд. От возмущения даже задрожала нитка жемчуга на полной загорелой шее.
- Вы надолго тут устроились? Я, кажется, садиться никому не предлагала.
- А я устал с дороги. - заявил Хрустов. Говорить он старался как можно спокойней.
- Сегодня же позвоню вашему директору!
Последняя угроза вызвала улыбку. Дамочка, похоже, привыкла общаться с теми, кто дрожал от одного упоминания начальства.
" Интересно, сколько бедолаг лишилось работы из-за этой стервы?"
Обернувшись, Хрустов хотел сказать напарнику, что им здесь больше нечего делать, но ни Николая, ни рюкзака с аппаратурой на веранде не обнаружилось. А хозяйка поднялась со стула и, эффектно продемонстрировав разрез на облегающей юбке, двинулась к двери.
- Пойдемте, покажу, где мы бассейн будем делать - произнесла она уже более миролюбиво.
" Причем тут бассейн?" - хотел было спросить Хрустов, и тут вдруг все понял. За будничной суетой он совершенно позабыл куда едет. Мини аномалии очень коварны из-за высокого градиента искажения психофизического поля. А он пренебрег даже элементарными правилами техники безопасности! Аппаратуру надо было включить еще на подъезде к поселку, фиксировать коэффициент несовпадений, через каждый шаг анализировать изменение фона. Он же, подобно новичку, позволил аномалии втянуть себя в искаженное пространство, еще и потерял где-то напарника.
А пока пришлось идти следом за хозяйкой, по возможности, избегая каких-либо резких действий. Иначе аномалия затянет так, что выбираться придется через палату психиатрической клиники.
За дверями караулил неожиданный сюрприз. Преступая порог, Хрустов ожидал, что снова окунется в пекло, но сразу почувствовал прохладное сырое дыхание свежего ветра. Аномальную жару, словно по мановению волшебной палочки, сменило обычное пасмурное и прохладное российское лето. По небу лениво ползли бледно-серые облака. На кустах и дорожке перед домом обозначились следы недавнего дождя. На сочно зеленом фоне мокрой травы сверкали яркие вкрапления цветов.
Хозяйку словно подменили. По дороге она то и дело показывала на какие-то растения, говорила, как они называются, и когда она их посадила. Чувствовалось, как она трогательно любит свой сад. Иногда она обращалась к Хрустову за советом, как к специалисту по ландшафтному дизайну. Вполне возможно, в данной искаженной реальности он так ей и представлялся. Антон старался отвечать глубокомысленно и неопределенно. Сам же в это время смотрел на облака, на пасмурное небо и пытался сообразить, как такое могло получиться. К резким переменам погоды он уже привык во время своей первой экспедиции. Но сейчас, если верить карте, искаженное пространство занимало пятачок диаметром не более двух сотен метров. Он лихорадочно пытался вспомнить все, что успел прочесть о микро аномалиях второго порядка:
С тыльной стороны дома, обнаружилось подобие строительной площадки: - не вырытый котлован, штабели досок, мешки с окаменевшим цементом, перевернутая тачка, брошенные лопаты. Последний штрих вносил резиновый сапог, оставленный кем-то прямо посреди большой лужи. Казалось, что строители покидали это место в страшной спешке.
- Как только аванс получили, сразу исчезли! - возмущенно сообщила хозяйка.
Хрустов представил, как рабочие, пересчитывая купюры, возвращаются к котловану, и вдруг один за другим начинают исчезать, растворяясь в воздухе. Возможно, так все и происходило, но хозяйка приняла их исчезновение за обычное бегство. А когда она кинулась искать более добросовестного подрядчика, искаженное пространство перенаправило звонок в клуб аномальщиков ...
" Куда все-таки Колька делся?" - думал Антон, пытаясь вспомнить, когда видел напарника в последний раз. Они вместе шли от калитки к дому, вместе заходили не веранду. Но это только догадки. На самом деле, он не смотрел в сторону Николая, просто был уверен, что тот идет рядом.
"Еще одна оплошность! Хороший из тебя специалист по аномалиям. А ведь еще заместитель председателя клуба..."
Хрустов почувствовал, как ему не хватает сейчас Семигорцева. Командор бы давно уже вывел их из этой ловушки. Да он просто бы не позволил туда провалиться!
- Так вы записывать будете! - прервала его размышления хозяйка. Голос ее снова стал визгливым и стервозным. Извинившись, Антон полез в карман брюк, где обнаружил блокнот с маленькой шариковой ручкой. Половина страниц уже была исписана колонками цифр. Попадались и сделанные наскоро чертежи. Похоже, что аномалия уже успела превратить его в специалиста по сооружению бассейнов. Хрустову даже стало страшно:
" А вдруг это всерьез и надолго?"
Отогнав эту нелепую мысль, Антон сделал вид, что внимательно слушает хозяйку, и записал размеры предполагаемого сооружения. Войдя в роль, он сам задал несколько вопросов и даже измерил расстояние от бассейна до водонапорной скважины. Рулетка для этих целей обнаружилась в другом кармане. Производя эти манипуляции, он пытался найти хоть какую-то зацепку, какое-то маленькое нарушение естественной картины. Но все вокруг выглядело абсолютно реальным. Казалось, аномалия делает заявку, стать действительностью.
Прощаясь, Хрустов пообещал, что завтра же предоставит смету. У калитки он еще раз оглянулся на дом, и в голове вдруг возникла ассоциация с ящиком иллюзиониста. Попадая туда, кролик исчезает, чтобы потом превратиться в голубя или вынырнуть откуда-нибудь из рукава фокусника.
" Коттедж с двойным дном!"
Опять стало страшно, но он постарался взять себя в руки.
"Нельзя дать аномалии окончательно завладеть сознанием. Какими бы убедительными не казались миражи, за калиткой его ждет реальный мир. Аномалия небольших размеров всегда цепляется за какую-то естественную границу. В данном случае это наверняка будет забор вокруг участка."
Стараясь двигаться как можно медленнее, Хрустов перешагнул черту и с надеждой посмотрел вокруг. Ничего не изменилось. То же пасмурное небо, лужицы под ногами, серые облака над кромкой дальнего леса. Николая по другую сторону калитки тоже не оказалось. Зато на площадке перед воротами откуда-то появился серебристый "Рено", номер которого почему-то показался очень знакомым. Обойдя машину, Хрустов двинулся в сторону шлагбаума на выезде из поселка. У шлагбаума дежурил тот же самый охранник. Только одет он был с поправкой на изменившуюся погоду. А окружающий пейзаж не содержал в себе ни единого признака искаженного пространства. Для объяснения пришлось принять новую рабочую гипотезу:
" Провал во времени. За те пять минут, пока он находился в коттедже, на самом деле прошло несколько суток. Вопреки предсказаниям синоптиков, циклон прорвал фронт высокого давления и принес в столичный регион долгожданную прохладу...- А вдруг прошло не несколько суток, а много больше?"
От одной этой мысли снова стало жарко. Хрустов еще раз посмотрел на охранника. Вроде бы он не постарел, но это еще ничего не означало. Многие люди, словно законсервированные, не меняются целыми десятилетиями.
Серое облако над головой разродилось мелким дождиком. Подняв воротник, Хрустов двинулся в сторону шоссе. Теперь он думал только о том, как быстрее добраться до города.
Глава 4. Неожиданное возвращение.
Оказавшись около метро, он первым делом купил газету. Ни год, ни месяц не изменились. Текущее число Хрустов далеко не всегда помнил, но путем простого арифметического вычисления определил, что и дата осталось прежней. Однако, посещение аномалии преподносило все новые сюрпризы. В мобильнике не удалось обнаружить телефон Николая, вдобавок исчезли телефоны издательства и клуба аномальщиков. Впрочем, такие фокусы его электронная записная выкидывала уже не в первый раз, и для подстраховки Хрустов завел обычный телефонный блокнот. Хранил он его в письменном столе, поэтому и решил сначала заехать на свою квартиру в Беляево. В пользу такого выбора голосовал и пробудившийся голод. После пережитых волнений он всегда заявлял о себе с утроенной силой.
У своего подъезда Хрустов столкнулся с новой проблемой - не сработал магнитный ключ. После нескольких безуспешных попыток он попытался вспомнить входной код, но в это время дверь сама отворилась. Соседка с нижнего этажа выкатила на улицу коляску. Увидев его, она поздоровалась, и Хрустов почувствовал некоторое успокоение. Это по-прежнему был его подъезд, и здесь жили все те же знакомые ему люди. Правда, с коляской он эту женщину видел впервые. Но много ли мы знаем о соседях с нижней площадки!
Выходя из лифта, Хрустов уже не ожидал каких-либо новых неприятностей, однако, его почему-то насторожила обивка входной двери. Но и сейчас тревога могла оказаться ложной. Покопавшись в памяти, Антон вдруг обнаружил, что на самом деле плохо помнит, какого цвета была его дверь, да и освещение на лестничной площадке оставляло желать лучшего. Тусклые блики пасмурного дня лежали на бетонном полу перед лифтом, а угловые двери прятались в полумраке. Нащупав замочную скважину, Хрустов попытался провернуть ключ, но это у него почему-то не получилось. Он надавил сильнее, но замок все равно не подался. Почувствовав, что сейчас просто сломает ключ, он нажал кнопку звонка. Очень не хотелось нарушать послеобеденный сон отца, но ситуация не оставляла другого выбора.
Шаги за дверью послышались неожиданно быстро, и совершенно не походили на шаркающую походку Хрустова старшего.
- Антон, это ты? - спросил женский голос. Растерявшись, Хрустов даже не сразу смог ответить, но дверь тут же открылась, впуская его в квартиру.
Новые обои и люстра в прихожей были лишь мелкими штрихами перемен. Случилось нечто куда более глобальное. Перед ним стояла женщина, с которой он развелся восемь лет назад. Одета Нина была по-домашнему. Она совсем не постарела. Фигура сохранила девичью стройность. Черные, стриженные под каре волосы, дерзко вздернутый носик, в сочетании с маленьким ростом создавали образ энергичной дамы-подростка.
- Опять ключ потерял? - ехидно поинтересовалась экс-супруга.
- Да нет, не потерял. Только он почему-то не открывает.
Хрустов старался говорить так, будто ничего не случилось. Надо было выиграть время, попытаться найти хоть какое-то объяснение.
- Дай я попробую! - заявила Нина и решительно отодвинула его от двери. В ее руках ключ неожиданно заработал.
- В противоположную сторону открывать надо. Когда ты это, наконец, запомнишь, чудо гороховое!
Захлопнув дверь, Нина вернулась на кухню. Хрустов снял ботинки, бегло осмотрел прихожую. Изменения сразу бросались в глаза. Женская рука хорошо поработала над дизайном, и происходило это в течение длительного времени. Евроремонты в одночасье не совершаются!
- Обедать сейчас будешь? - послышалось с кухни. Хрустов подтвердил, что очень голоден, а в голове промелькнуло:
- Нет худа без добра! Хоть обед себе не надо готовить.
Нина стояла у плиты и готовила макароны по-флотски. Сколько раз одинокими вечерами он пытался воссоздать в воображении картины домашнего уюта! Чаше всего почему-то представлялась сцена на кухне. Жена хлопочет у плиты, а он подходит сзади обнимает ее, целует в шею. Освобождаясь, супруга агрессивно дергает плечами, требует, чтобы он не мешал. Но видно, что ей нравятся эти неуместные проявления нежности.
И вот мечты материализовались. Но почему это случилось именно сейчас, когда боль утихла, когда новая жизнь почти залечила кровоточащие рубцы?
"Не подавайся, это мираж!" - пытался убедить себя Хрустов. Однако, запахи поджаренного лука и фарша пробуждали вполне реальный аппетит.
На еду Хрустов накинулся с жадностью. Нина заварила себе чай и села напротив. Все было естественно и просто, будто чьим-то указом отменялись прошедшие восемь лет, и память о них подлежала забвению. Однако, он не хотел ничего забывать. Дядино наследство, клуб аномальщиков, экспедиция в Глухаревку, и, наконец, издательство и Елена стали неотделимой частью его жизни, и он не собирался с ними расставаться.
- Ты машину где поставил? - неожиданно поинтересовалась Нина. Делая вид, что тщательно пережевывает пищу, Хрустов постарался выиграть время, а Нина, не дождавшись ответа, продолжала:
- Опять этот наглый "Форд" наше место занял! Ты бы поговорил с ним по-мужски. Что это за хамство! Мы уже два года здесь машину ставим.
"Значит, в этой реальности у меня есть автомобиль" - подумал Хрустов. И тут же его осенило:
" Серебристый "Рено" у коттеджа!"
-Пойду, подежурю. Когда "Форд" отъедет, займу место. - сказал он, расправившись с макаронами.
- Сходи, сходи. И предупреди, чтобы больше так не делал!
Взяв его тарелку, Нина направилась к мойке, а Хрустов снова оказался в прихожей. Пока натягивал ботинки, в голове промелькнуло, что надо бы купить рожок для обуви, но тут же он одернул себя:
"Ты всерьез собрался здесь жить?!"
В этот момент щелкнул замок, и дверь отворилось, впустив юную экстравагантную особу. Казалось, что над обликом девушки проработал какой-то сумасшедший стилист. Торчащий гребень волос немыслимой расцветки, протертые до дыр джинсы, майка, оголившая больше половины живота. Небрежно швырнув на столик перед зеркалом сумку, она поднесла к уху мобильник, и, не снимая туфель, направилась в комнату. Брошенное между делом "Привет, па!" больно резануло по сердцу.
"Давненько же ты не видел дочь?" - думал Хрустов. Еще минуту назад он не собирался больше переступать порога этой квартиры. Теперь же от былой уверенности не осталось и следа. Пока спускался по лестнице в голове, споря друг с другом, звучали два голоса. Один энергично убеждал в необходимости активных действий:
- Бежать прочь! Хоть из-под земли достать Семигорцева! Только командор может вытащить из этой ситуации. Он и в этой реальности, скорее всего, специалист по аномалиям. И пускай здешний Семигорцев не знает никакого Антона Хрустова, он обязательно выслушает, поймет и поможет...
- А может не надо спешить? - возражал другой голос. - Ничто не происходит просто так. Может быть тебе дан шанс, что-то исправить в своей жизни? Или это шанс исправить жизнь близких тебе людей?
В итоге спор с самим так ничем и не закончился и Хрустов решил целиком положиться на судьбу:
" Будь, что будет, а там посмотрим!"
Впереди же ожидало трудное и даже опасное мероприятие. Он совершенно не представлял, как перегонит в город машину. Надежда была только на то, что полученные в этой реальности водительские навыки сидят где-то в подсознании и в нужный момент придут на помощь. Об отце Хрустов, к стыду своему вспомнил, только по дороге к коттеджу.
" Где он сейчас? Живет вместе с ними под одной крышей?"
Это вызывало большие сомнения. Хрустов старший всегда плохо ладил с невесткой, и то, что все они оказались в отцовской квартире было очень подозрительно. Чтобы как-то заглушить тревогу, Хрустов в очередной раз попытался убедить себя, что все происходящее здесь не имеет к его настоящей жизни никакого отношения. Там, в его реальности отец жив и здоров, Нина вполне счастлива с новым мужем, дочь успешно закончила десятый класс и кажется вполне разумной девочкой. Хотя с ребенком он последний год общался в основном по телефону.
"Кода выберусь, надо будет пригласить ее к себе хотя бы на недельку. А лучше всего съездить куда-нибудь вместе."
И тут Хрустов поймал себя на том, что для общения с дочерью ему сейчас не надо никуда уезжать. Судьба распорядилась так, что у него снова нормальная семья, со всеми вытекающими преимуществами и проблемами.
Поймав такси, Хрустов добрался до злополучного коттеджа. "Рено" стоял на прежнем месте, а в кармане брюк обнаружились ключи с пультом. Отзываясь на нажатие кнопки, машина издала короткий писк и щелкнула замками. Сев на водительское сидение, Хрустов перевел рычаг скоростей на нейтральку, вставил и повернул ключ зажигания. Мотор послушно заработал. Работая педалями сцепления и газа, он попытался тронуться. Сначала машина дернулась и заглохла, но вторая попытка удалась. Чувствуя, что все это происходит не с ним, а с кем-то посторонним, Хрустов выехал с площадки на дорогу и включил вторую скорость.
Следующие двадцать пять километров от поселка до дома стали для него настоящим кошмаром. В этой новой жизни он умел водить, но, скорее всего, делал это далеко не мастерски. А тут еще добавился страх новичка, впервые выехавшего на дорогу. Несколько раз его подрезали так, что авария казалось неизбежной. На последнем светофоре, он неудачно взял старт, и машина заглохла. Пока лихорадочными движениями запускал мотор, уши разрывались от нетерпеливых автомобильных гудков. Когда, наконец, стронул машину с места, уже горел желтый. Нарушая правила, Хрустов миновал злополучный перекресток. Делая поворот, чуть не въехал в бордюр. Оказавшись в пешеходной зоне, резко тормозил, как только кто-то выходил на дорогу. Сзади опять надрывались автомобильные гудки, и, казалось, он даже слышит летящий в спину поток брани.
Когда добрался до своей парковки, место, к счастью, оказалось не занятым. Несколько минут Хрустов сидел, навалившись грудью на руль, и думал о том, что только законченный мазохист может добровольно и ежедневно обрекать себя на эти круги ада. Наконец, закрыв машину, отправился домой, привыкать к вновь обретенной семейной жизни.
Глава 5: На новой работе
Утром, стараясь даже не смотреть в сторону своего автомобиля, Хрустов двинулся к метро. Еще вчера он мог только догадываться, где в этой новой жизни добывает свой хлеб насущный. Но видимо ночью во время сна, произошла адаптация памяти. Проснувшись, он уже четко знал, что офис фирмы находится около метро Проспект Мира и зрительно представлял маршрут. Вспомнилось и то, что три года назад они с супругой определили отца в дом престарелых и переселились в его квартиру. Старенькую "двушку" в Черемушках Нина сдавала каким-то приезжим молдаванкам. Но, несмотря на это денег катастрофически не хватало, и на этой почве у супругов периодически происходили скандалы. Окунувшись в подробности семейных будней, Хрустов уже чувствовал острую тоску по своей прежней холостяцкой жизни. А ведь когда-то развод казался ему катастрофой, пропастью, на дне которой лишь холодное одиночество.
На входе в метро он купил газету. По дороге успел по диагонали прочитать несколько статей на первых страницах. Политический Олимп пестрел незнакомыми или почти забытыми фамилиями, очень много внимания уделялось уголовной хронике. Криминальные разборки подавались, как вполне естественные события политической и экономической жизни. Создавалось впечатление, что в этой альтернативной реальности затянулись лихие девяностые, и может быть ситуация с преступностью даже вышла на какой-то качество иной уровень. Поднявшись наверх, Хрустов с отвращением выбросил газету в урну. До места работы ему оставалась пройти около двух сотен метров.
Офис располагался в добротном здании старой застройки. В вестибюле рядом с постом вооруженной до зубов охраны висела вывеска-указатель, пестревшая названиями фирм. Английский был здесь куда более популярен чем родной великий и могучий, и это еще больше усиливало раздражение. Поднимаясь на четвертый этаж, Хрустов думал:
"Бежать быстрее отсюда надо, а не изображать примерного работника и семьянина!"
На выходе из лифта, пришлось уступить дорогу двум крепких коротко стриженных парням в одинаковых черных костюмах. Они шли, широко расправив плечи, почти не оставляя в коридоре свободного пространства. В самый последний момент Хрустов успел прижаться к стене и избежать столкновения. Инстинкт самосохранения подсказывал, что в конфликт с этими молодыми людьми лучше не вступать. Следом за парнями семенил полный высокий человек в джинсах и ковбойской рубашке. Вытирая с лица пот, он скороговоркой повторял, что выполнит обязательства. Никак не реагируя на его заверения, молодчики вошли в лифт. Пока закрывались двери, мужчина стоял в сгорбленной позе. Выждав несколько секунд, распрямил плечи, шумно выдохнул воздух и направил гневный взгляд на Хрустова.
- Опять на две минуты опоздал! Доиграешься ты у меня!
Опешив от такого обращения, Хрустов даже не нашелся, что ответить. Память уже подсказывала, что перед ним сейчас стоит его благодетель и работодатель Леонид Павлович Голованов, в народе, за глаза, прозванный Лесик.
Давно уже позабыл Хрустов, что такое работать на хозяина! И вот теперь злая судьба напомнила ему об этом унизительном для человека состоянии. Сразу вспомнилось, что большинство людей именно так и живут. С юных лет ради хлеба насущного приходится смирять свое самолюбие, делать не то, что хочет воля и подсказывает разум, а выполнять чужую прихоть. Так и копятся где-то в потайных уголках подсознания недовольство, обиды, бессильная ненависть. И только под конец жизни, когда мир сужается до узкого пространства больничной койки, человек вдруг обретает свободу. Но уже поздно, слишком поздно...
И тут же Хрустов спросил самого себя:
" А всегда ли я был прав в отношении тех, кто от меня зависел?"
С этим вопросом он и переступил порог офиса. Помещение было разделано на две части тоненькой ширмой. В одной половине находился кабинет Лесика, в другой, много большей по размеру, сидели две женщины средних лет и молодой парень. Войдя, Хрустов громко поздоровался. Ответили ему как-то невнятно, не отрывая взгляда от мониторов, а одна из женщин зачем-то посмотрела на часы. Сев за свой стол, Хрустов включил компьютер. Пока шла загрузка, продолжал размышлять о дурно устроенном мире:
" К сожалению, всегда приходится кого-то к чему-то принуждать. Иначе невозможно ни одно совместное дело. Даже существование под одной крышей может стать невыносимым. И корень зла где-то в самой порочной человеческой породе."
Вскоре он уже неплохо освоился на "новом" месте, составил смету по вчерашнему заказу, решил еще несколько текущих вопросов. Но видимо с непривычки работа с компьютером вытягивала все силы. К двум часам дня Хрустов чувствовал себя как половинка лимона, после того, как ее использовали для приготовления греческого салата. Он даже представил себе этот несчастный фрукт, кожура которого еще сохранила бодрую желтизну, но внутри уныло обвисла лишенная соков мякоть. А потом воображение вдруг нарисовало то, ради чего лимон был принесен в жертву. Крохотные квадратики брынзы белели среди оливок и зеленых листьев салата, по которым еще стекали капельки лимонного сока. Хрустов тут же почувствовал голод, и вспомнил, что наступило время обеда.
На первый этаж, где располагалась столовая, он спустился пешком, и, перед тем как занять очередь, вышел глотнуть свежего воздуха. На улице накрапывал дождь, и под козырьком здания, собрались курильщики, а точнее говоря, курильщицы и большей частью молодые. Во время поездок по делам редакции Хрустов не раз уже видел подобные компании девушек, и все они чем-то походили друг на друга. Несмотря на разнообразие стилей в одежде и прическах было нечто плохо уловимое, что объединяло их в одну "офисную породу".
Достав сигарету, Хрустов встал на некотором отдалении и краем глаза наблюдал за девушками. Как и положено представительницам этого возраста, они, не переставая, о чем-то болтали. Периодически кто-то бралась за мобильник, а некоторые просто не отрывали его от ушей.
Хрустов с тоской вспомнил Елену:
" Как она сейчас там? И как ее судьба сложилась здесь?"
И тут же он подумал о Нине, которая еще не знает, что ее муж другой человек. Что целых семь лет вторглись в его жизнь из иной реальности, и по-прежнему у них уже ничего не будет!
Антону стало еще больнее. К горлу подкатил горячий комок. И вдруг он заметил, что одна из девушек, как то очень сочувственно за ним наблюдает, смутившись, выбросил сигарету и быстро вернулся в здание.
Глава 6. Первые осложнения
После работы Хрустов заехал на Варшавку. Клуба аномальщиков на прежнем месте обнаружить не удалось. Интернет-поиск, который он успел провести на работе, тоже не дал результатов. Сайты со схожей тематикой естественно попадались, но все было не то. Правда один раз показалась, что есть зацепка. Некий клуб "Изучения аномальных явлений" предлагал всем, кто сталкивался с чем-то необычным, или просто интересуется данной темой заполнить анкету. Читая вопросы, Хрустов уловил знакомую методику. Впечатление было такое, что составлял их специалист по изучению психофизических аномалий. Анкету Хрустов заполнил, постаравшись показать, что он тоже специалист в этой области, но на быстрый ответ естественно не рассчитывал.
Около дома Хрустов оказался уже в начале девятого. Проходя мимо своей машины, подумал, что надо бы изучить содержимое багажника. Благо, что площадка сзади пока оставалась не занятой. Пульт оказался на традиционном месте в правом кармане, и машина, щелкнув всеми электронными замками, впустила в свои недра. Первым делом он наткнулся на запаску. Под ней обнаружился домкрат и плоский ящичек с инструментами. Продолжая осмотр, дошел до груды тряпья в правом углу и неожиданно извлек оттуда бейсбольную биту. Рукоять удобно легла в ладонь. Оценив вес, Хрустов нанес пару ударов по воздуху, и в это время за спиной раздался автомобильный гудок. Прозвучал он тихо и даже интеллигентно, но Хрустов, испугавшись, быстро убрал биту на место.
Его конкурент по площадке, ярко красный "Форд", подъехал совершенно беззвучно и сейчас пытался припарковаться. В голове промелькнула мысль, что сейчас бы бита не помешала. Но тут же стало понятно, что такое оружие к данной ситуации совершенно не подходит. За рулем "Форда" сидела роскошная платиновая блондинка, лицо которой почему-то показалось знакомым.
Припарковалась она почти вплотную к его багажнику. Впрочем, Хрустов сам помог ей, подавая руками знаки. Покинув машину, владелица "Форда" небрежно щелкнула пультом, и, улыбнувшись, поинтересовалась:
- Я вас не заперла?
- Да нет, выеду - заверил Хрустов, хотя плохо представлял, как сможет выехать из оставленного ему пространства.
- Ну, если не получится, зовите. Я по утрам обычно дома.
Женщина протянула ему визитку.
" Юлия Павловна Караваева - креативный директор" - прочитал Хрустов. Ниже было напечатано целых три телефонных номера.
- Вот мой мобильник - пояснила Юлия, указывая на нужную строку пальчиком. При этом она подошла очень близко. Хрустов ощутил аромат духов, и тут память все-таки подсказала, где и когда он видел эту особу:
" Презентация у Камышина!"
Истинная реальность прорвалась в этот чужой аномальной мир.
"Первое лицо из той жизни! Значит, будут и остальные..."
Заметив его волнение, женщина посмотрела удивленно и, кажется, тоже стала припоминать.
- Мы встречались?
Хрустов кивнул. Наверное, от напряжения мысли на хорошеньком личике появилось выражение сосредоточенности и еле заметные морщинки около глаз. А потом она как-то по-детски обрадовалась и чуть не захлопала в ладоши:
- Вспомнила! Вы писатель! Меня недавно один знакомый на презентацию книги привел. Я вас там видела!
- У Камышина на презентации?
- Да, кажется, его так зовут, - не очень уверенно подтвердила Юля.
Про эту, творческую часть, своей новой биографии Хрустов почему-то совершенно не помнил. Видимо память, щадя сознание, дозировано выдавала только самую необходимую информацию. Но главным было то, что и в этой реальности они общаются с Камышиным!
- А помимо литературы, вы еще чем-то занимаетесь? - поинтересовалась Юля.
- Конечно, занимаюсь! Литературой нынче не проживешь. Я специалист по благоустройству загородных участков. Ландшафтный дизайн, бассейны ...
Подсознательно пытаясь произвести впечатление, Хрустов говорил, так, будто он не простой офисный трудяга, а как минимум младший компаньон в фирме. Хорошенькое личико собеседницы тут же стало неотразимо милым. В воздухе закрутились флюиды женской магии. Еще при первой встрече Хрустов понял, что Юленька неравнодушна к мужчинам успешным и перспективным. Теперь же чувствовал, что и попавшие в эту категорию счастливчики, тоже не могут оставаться к ней равнодушными.
Они поговорили чуть-чуть о ландшафтном дизайне, о погоде, о надоевших дорожных пробках и очень мило расстались. Уходя, Юля обернулась и одарила его прощальной улыбкой. Жила она в соседнем подъезде. Для любовного приключения ситуация складывалась как нельзя лучше. Вздохнув, Хрустов пожалел, что и в той и в этой жизни он примерный семьянин и зануда. Правда, в памяти тут же всплыла бурная ночка у Цирцеи Глухаревской, но этот эпизод стоял особняком в его биографии.
"Особые аномальные обстоятельства, изменяют поведенческие стереотипы, а потом все приходит на круги своя."
Поднимаясь в лифте, Хрустов думал, что первым делом должен встретиться с Камышиным, и через него попробовать выйти на Семигорцева. Наверняка они общаются и в этой жизни, во всяком случае, их пути где-то пересекались. В одной из статей, посвященных параллельным реальностям, Семигорцев математически доказывал, что, несмотря на возможные отклонения в биографии, лица, обладающие большой энергией и степенью свободы, повторяют главные этапы жизненного пути. Камышин и командор принадлежали именно к этой категории. И если они встретились в том мире, значит, обязательно встретятся здесь!
В приподнятом настроении он переступил порог квартиры, где был встречен гневным взглядом супруги. Выражение лица его вновь обретенной половины не предвещало ничего хорошего. За долгие годы совместной жизни, Хрустов хорошо изучил нюансы ее настроения. Он знал, что сейчас с ним либо не будут разговаривать вообще, либо скажут все, что он нем думают. На этот раз события развивались по второму варианту.
- И о чем это мы так мило беседовали?
Похоже, что за их разговором с Юлией внимательно наблюдали из окна. Особой вины за собой Хрустов не чувствовал, но врать все-таки пришлось.
- Сказал, чтобы место мое не занимала. А что такого?
- А то, что она тебе сейчас заперла, не говорил? С такого пяточка никогда в жизни не выедешь!
- Я до выходных никуда и не собираюсь. Потом, Юля свой телефон дала. Если что, попрошу...
Тут же он понял, что совершил уже совсем не позволительный промах.
- Ах, она уже Юля! Мы еще и телефонами обменялись!
Оборвав разговор, Нина гордо повернулась и пошла в комнату. Спину она держала подчеркнуто прямо, словно гвардеец на параде. На лице застыло ледяное презрение.
"Теперь точно. Неделю словом не обмолвимся." - подумал Хрустов. Когда-то игра в молчанку доводила его до белого каления. В итоге он всегда сдавался и начинал искать примирения первым. Однако теперь Антон не ощущал прежнего дискомфорта. На кухне обнаружились приготовленный для него салат и котлеты с вкусной томатной подливой. В холодильнике поджидала початая бутылка. Проглотив залпом рюмку холодной водки, Хрустов накинулся на еду. Нина больше не показывалась из своей комнаты. Но он привык к одиноким вечерам на кухне. Страх потерять семью, кошмарные призраки одиночества не пугали, как прежде. Неожиданно он подумал о том, чье место сейчас занимает.
"Наверное, Антон Хрустов из этой реальности - это уже другой человек!"
По одной из гипотез Семигорцева параллельные миры могли почковаться, словно расходящиеся от главного ствола ветви. Так что с некоторых пор их пути разошлись, и жизнь каждого из двойников протекает по разным сценариям. А различные жизненные обстоятельства могут, как сломать, так и укрепить веру в свои силы. Хрустов не без гордости отмечал, что в той другой жизни он стал увереннее и главное свободней.
" Ничего, приятель! К твоему возвращению, наведу порядок у тебя в семье" - думал он, заканчивая ужин. И вдруг ему стало стыдно:
" Да кто он такой! Какое право имеет вмешиваться в уже не свою жизнь! Что-то поправлять, что-то перекраивать на свой лад..."
Зайдя в комнату дочери, Хрустов включил компьютер. Память двойника подсказывала, что после того, как девчонка заявится домой, его с этого места выгонят. И действительно, не успел он набрать в "Гугле" фамилию Камышин, как щелкнул дверной замок. Через несколько секунд эмансипированная юная особа появилась в дверях комнаты, небрежно бросила на кровать сумку и прямо с порога заявила:
- Пап, комп освободи!
- Подождешь! -огрызнулся Хрустов. Потом, уже более миролюбиво, добавил - На кухню сходи, поужинай. С мамой пообщайся.
- Слушай, я как-нибудь разберусь, что делать - огрызнулась в свою очередь дочь. И тут Хрустов взорвался: