Еще недавно эти восемь соток на другом краю нашего СНТ я воспринимал, как крепостную повинность. С годами отцу все тяжелее было управляться с дачным хозяйством и постепенно это перетекало на меня. То, что классическая советская дача не место отдыха, нашему человеку объяснять не надо. Вроде бы все убрал, опилил, посадил. Сиди, наслаждайся природой. Но нет! Затрещала на крыльце подгнившая ступень, перекосило дверь у сарая, вылезло еще что-то не запланированное, но срочное. А там уже трава грозит превратиться в джунгли, и за косьбой на очереди окучивание и прополка. Так, что при возвращении в город, как минимум, пару суток на реабилитацию.
Со своим участком и домом я еще кое-как справлялся, но отцовский казался уже перебором. Правда, были и хорошие моменты. Иногда после трудов и жаркого полдня сидели на увитой виноградом отцовской веранде. Пили чай с ароматными пряниками из дачного магазина. А если время шло к вечеру, случалось и по рюмочке пропустить. От земли поднималась ласковая вечерняя прохлада. Закатные лучи пробивались сквозь зеленый виноградный полог. Иногда на лозу садилась мелкая пташка и с деловым видом осматривала, чем тут занимаются люди. А мы дегустировали очередную отцовскую настойку. На бутерброды с колбасой клали свежесорванный салат и укроп. Говорили о делах минувших, текущих проблемах, спорили ( куда ж, без этого!) о судьбах Отчества и его нынешнем политическом устройстве. Во мнениях, как правило, не сходились, а иногда беседа вырождалась в отцовский монолог. Это раздражало, хотя я всегда признавал, что отец отличный рассказчик. Да и было о чем рассказать. География его полевых геологических работ была широчайшей. От медвежьих углов, где над зарослями кедрача гуляет ледяной ветер, до солнечной Кубы, с выгоревшим небом и редкими обнажениями скальных пород посреди сухой красноватой почвы. Спасться там надо уже от жары. Зато после работы, укрывшись под тростниковым навесом, так хорошо осушить бокал ледяного пива, у кофе по утрам настоящий вкус, а белозубые улыбки мулаток отражаются в лазурной глади залива.
Мать сидела с нами, но в разговорах участия не принимала. В последние годы деменция, как кровожадная хищница, пожирала ее личность. Под самый конец жизни она уже путала меня с умершим отцом. А может быть и со своим отцом, моим дедом...
Снова открываю дачный сезон и в первый раз еду, теперь уже не на отцовские, а свои унаследованные восемь соток. Зимой строил планы, как бы быстрее этот участок продать. Смотрел объявления в интернете. Сетовал, что цены на загородную недвижимость нынче не слишком высоки. И вот я у старенького забора. Деревья и дом на прежних местах, будто ничего за прошедший год не случилось. И вдруг появляется ощущение, что все действительно, как прежде. Мать сидит на веранде, подставляя некогда красивое, а теперь морщинистое иссохшее лицо весеннему солнцу. Отец хлопочет на кухне и сейчас выйдет открывать калитку. Но дверь на замке и встречать меня уже никто не будет...
К горлу подкатывает комок. Организуя похороны, оформляя наследство, приводя в порядок родительскую квартиру, их уход принимал, как неизбежность. А вот здесь, вдали от городской суеты, вдруг накатило.
Но жизнь идет дальше! Решительно толкнув калитку, вступаю теперь уже на свою землю. Походя отмечаю, что в первую очередь сделать (для покупателей, участок должен выглядеть прилично). Где-то надо спилить ветки, где-то обрезать разросшийся сверх меры виноград. Ну и конечно залежи трухлявых досок за домом. В прошлые мои приезды руки до этой кучи не доходили, да и отец не настаивал. Может, думал, что-то еще пригодится.
Оглядев фронт работы, отправлюсь в дом, где должны быть рабочие рукавицы. На кухне все подернулось пылью. Но пол чистый, плита вымыта, посуда расставлена по местам. Отец в последние годы аккуратностью не отличался, но, видимо предчувствуя, что покидает дом навсегда, пред отъездом навел порядок. В ящике с инструментами нахожу новые верхонки, беру пилу и секатор. Работа предстоит комплексная, подгнившие доски и брусья намертво переплелись с кустами и виноградом.
Когда куча гнилой древесины, наконец, переместилась к воротам, можно присесть отдохнуть. И снова я на отцовской веранде. За перилами ветки яблонь покрывают набухшие почки. Дружно пробивается сочно-зеленая травка. Пространство у дальнего забора захватила дикая поросль, и весна, как искусный живописец, наполняет объем нежными мазками первой листвы. На сухую плеть виноградной лозы усаживается красногрудая птичка. Деловито дергая хвостиком, осматривает веранду, и снова накатывают воспоминания. Ловлю себя на том, что мысленно веду с отцом диалог, но теперь говорю и рассказываю я, а он все больше молчит. Вокруг же, утверждая торжество жизни, снова колдует весна ...
С открытием дома не возникло проблем, зато с сараем пришлось повозиться. Толи замок заржавел, толи отец вложил в связку не тот ключ. Но с помощью монтировки проблему удается решить. Сорванный замок летит в траву и перекошенная дверь впускает в затянутое паутиной хранилище садового инвентаря и старых ведер. Все это тоже досталось в наследство. Размышляя, чего бы перевести к себе на участок, беру для начала лопату. Но, повертев ее в руках, неожиданно отправляюсь к бывшему огороду. Еще будучи в силах, отец тщательно обрабатывал и удобрял этот клочок земли. И, надо сказать, снимал не плохие урожаи. На моих грядках все росло хуже, что даже вызывало зависть. Потом землю здесь вскапывал уже я, а последние пару лет, чтобы не распылять силы, свежую зелень предпочел возить родителям со своего огорода.
Несмотря на длительный простой, грядки удается найти. Несколько раз копнув, убеждаясь, что идет нелегко, но все же, не целина. А главное у земли насыщенный темный цвет. Да и солнца на этом пяточке больше. Наверное, поэтому отец и обгонял меня с первым урожаем. Тут же возникает идея, посадить несколько пакетиков семян, что, по случайности завалялись в кармане штормовки:
"Продажа еще непонятно когда! Один урожай наверняка снять успею."
Из-за забора приветствует сосед. Отложив лопату, иду здороваться. В былые времена они с отцом частенько пили на нашей веранде чай, а иногда и по рюмке пропускали. Традицию хорошо бы поддержать, но я не сообразил, и приехал с пустыми руками.
Отношение к людям у отца всегда было маниловски прекраснодушным. Но с этим соседом ему действительно повезло. Николай мужик хороший, открытый. Технарь, с руками на нужном месте. Хозяйственный, однако, без прижимистой кулацкой жилки. Он часто бескорыстно по-соседски помогал отцу. И тот незадолго до смерти советовал мне поддерживать знакомство.
" Да я бы и рад! Но вроде как продавать участок собрался..."
В дачном общении есть своя прелесть. Не надо созваниваться, звать в гости. Сошлись где-нибудь у забора, поговорили, обменялись новостями, разошлись. А поговорить всегда есть о чем. От политики плавно переходим на дела нашего СНТ. Взаимно согласны, что правление пока менять не надо. Взносы по нынешним временам не слишком велики. Дачная инфраструктура в целом в порядке. Правда, с пуском после зимы водопровода в этот раз чего-то затянули. И, узнав, что собираюсь воскресить отцовский огород, сосед презентует для полива целую канистру воды. Прежде чем разойтись, спрашивает, что собираюсь делать с участком, и, видя мою заминку, дает совет:
- Не продавай! Деньги они разлетятся. А это все-таки земля...
Продолжаю обрабатывать грядки, а в голове все крутятся слова соседа. Впрочем, сомнения появились, когда еще только открывал калитку. Не чужие мне эта земля, веранда, деревья! И совсем не хочется, чтобы тут хозяйничал кто-то другой.
Появляется соседка с противоположной стороны. Здороваюсь, выслушиваю соболезнования. Дальше тот же вопрос о продаже, но уже с другим подтекстом. Вроде бы какие-то ее знакомые проявили интерес, а может и сама Алевтина решила расширить хозяйство.
Казалось бы, покупатель идет в руки, но сомнения становятся еще сильнее. Честно отвечаю, что пока ничего не решил. В глазах соседки разочарование и тут же звучит претензия, что виноград на заборе бросает тень на ее грядки. И вообще бы надо спилить с ее стороны деревья .Раньше она ничего подобного не высказывала. Может потому, что отец частенько подвозил ее на своей машине до поселкового магазина. Но видно претензии копились, и теперь прорвало.
"В своем прекраснодушие ты часто и ошибался, папа!"
Впрочем, где-то Алевтина права. Виноград действительно пару часов кидает тень на ее плантации лука. И все же кулацкая жилка дает неприятную ноту. Как не убеждали последние тридцать лет, что труженик кулак - соль земли русской, при непосредственном общении этот персонаж не так уж и прекрасен.
Обещаю, что с виноградом на заборе разберусь в следующий приезд, ну а остальное потом. Прощаемся, как доброе соседи, хотя осадок остался.
На свой участок возвращаюсь только после полудня.
"Вот так, заглянул на пару минут!"
Конечно, и половина дня не велик срок. Но за это время многое в моих планах переменилось. Теперь в голове уже крутится список текущих дел. И еще, что деньги конечно универсальны, но от того и безлики. А вот земля имеет лицо, характер, она, словно губка, впитывает память, и ты постепенно к ней будто прирастаешь.
Так что не буду спешить с продажей. С двумя участками уж как-нибудь справлюсь. А там, глядишь, и внукам эстафету передам.