В вездесущем мире эмоций никогда не хватает той спасительной капельки, которая нужна, чтобы понять, откуда, собственно, эти эмоции берутся. И когда смотришь в окошко иллюминатора взлетающего самолета, то отнюдь не всегда основной эмоцией окажется страх. У большинства это будет ожидание... Да, именно ожидание, предвосхищение того, что должно произойти после приземления.
* * *
Тонкие руки сжимали штурвал самолета, длинные пальцы побелели от напряжения. Самолет не слушался, не хотел уходить плавно вниз, он рвался вверх, на свободу. Последним чувством пилота было удивление.
* * *
Уверенным поворотом руля гоночной машины мужчина намеревался вписаться в несложный по меркам гонщиков поворот, но машина ухмыльнулась натужным рокотом мотора и закружилась в предсмертном танце. Последним чувством мужчины было разочарование.
* * *
Длинная очередь к стеклянным светящимся неоном дверям ночного клуба. Основное чувство, витающее над толпой - нервное ожидание.
Нэй захлопнул карманный сноутер. Стоило лететь с другого конца галактики на эту богом забытую планетку, чтобы за год насобирать всего двадцатку посредственных чувств. Неужели Наводчик обманул. Как он распинался, когда взахлеб рассказывал о Земле: и люди-то там живут необычные, и чувства-то у них яркие. А что в реальности? Ничего... Но Нэй сам же вдыхал аромат этих чувств. Сидел в подвальчике кафе и всасывал ужас, страх, ожидание... Чувства были яркими, необыкновенно приторными на вкус. А те чувства, что насобирал он, никуда не годятся, за них и двух монет не дадут. Нэй подавил желание очистить память сноутера прямо сейчас. Осталось всего пара недель и ему нужно возвращаться. Иначе придется торчать на Земле еще год, а это в его планы не входило, итак потрачено слишком много времени. Нэй задумался. Он уже испробовал все возможные виды воздействия на человека: убивал, останавливал время, раздражал назойливостью комара, но ничего стоящего не получил, лишь посредственность. Может, он не правильно выбирал людей, или может на Земле самыми яркими являются не чувства, вызываемые угрозой жизни или благости?
Вагон метро слегка качнуло, и гундосый голос объявил очередную остановку, Нэй встал и вышел в прохладу подземки. Доли секунды и Нэй преобразился, видоизменив себя до неузнаваемости. Даже ухмыльнулся довольно. Видел бы его учитель мистификаций сейчас, наверное, поставил бы отлично, а не удовлетворительно, как на зачете. Сейчас Нэй выглядел двадцатилетним пареньком, в модном джинсовом прикиде, с длинными русыми волосами, забранными сзади в конский хвост. Голубые глаза смотрели на мир с легкой укоризной разочаровавшегося путника, что, собственно, и было единственной правдой, оставшейся от истинного Нэя. Ему приходилось рисковать. Последнее неиспытанное средство - Любовь. Такого чувства нет нигде во вселенной, и Нэй не знал, насколько хорошо оно будет продаваться. Но стоило попробовать. На Земле об этом чувстве много пишут, много говорят, на него списывают такое количество безумств, что было бы грешно не попробовать забросить его в сноутер, чтобы опробовать в тишине подвальчика кафе. Осталось только выбрать объект и попытаться пробудить в нем данное чувство. Опыта у Нэя не было, но была большая теоретическая подготовка: как никак целый год жизни среди людей.
Объект нашелся сразу, как только Нэй вышел из подземки на яркий свет июльского дня. Она стояла в ожидании чего-то или кого-то, тревожно поглядывая на наручные часы. Стояла посреди тротуара, никак не реагируя на проходящих мимо нее людей. Просто стояла и ждала. Томление Нэй почувствовал сразу, даже дух захватило от такого острого, яркого чувства. Захотелось тут же включить сноутер на запись, но не рискнул, ведь могло получиться, что она заметит его раньше, чем он того хотел. Ошибки Нэй себе позволить не мог. Осталось только две недели. На кон поставлено очень много: стать богачом или вернуться опять в жалкое существование с редкими улыбками вечеров в подвальчике кафе, когда можно будет всосать небольшую порцию чужих чувств. Но это роскошь не всегда по карману.
Нэй выждал около десяти минут, беспрестанно наблюдая за незнакомкой, которая может генерировать такие яркие чувства и, убедившись, что объект ожидания так и не появился, Нэй рискнул.
Он подошел к объекту со спокойной уверенностью, немного нагловато и прямолинейно. Выходка оказалось удачной, объект был готов к контакту.
- Ой, вы - Саша? - Спросила девушка с такой силой надежды в голосе, что Нэй едва удержался от желания всосать чувства сразу, не очищая, не обрабатывая, а поглощая чистый суррогат эмоций.
- Нет. Не Саша. Но, думаю, и вы не Света? - Первое пришедшее на ум земное имя.
- Нет. Не Света. Я Марина. А вы?
- Нэ..Николай..
- Вы тоже свою пару потеряли? - Марина улыбнулась, отчего ее зеленые большие глаза заискрились лукавством.
- Что-то вроде того, - уклонился от прямого ответа Нэй.
Разговор завязался и плавно перешел на шаговый ритм совместной прогулки.
- А я никогда раньше не прибегала к возможности знакомства через Интернет, это первый случай. И вдруг кинули, было обидно. Но встреча с вами показала, что день не потрачен впустую. - Марина источала радость шквальными волнами, била ею наповал и Нэй не выдержал, плавно нажал кнопочку записи на сноутере. Пусть чувства, записанные через ткань кармана куртки, будут несколько приглушенными, но он потом почистит запись и у него будет возможность оправдать поездку сквозь галактику. Марина ничего не заметила. Казалось, забранные сноутером чувства дают ей возможность генерировать новые в неиссякаемом количестве. Нэй ликовал.
- Встреча с вами показала, что моя жизнь теперь прожита не впустую. - Глубокомысленно изрек Нэй, говоря чистую правду, но Марина не увидела скрытого смысла в этой фразе и лишь еще больше засияла. Сноутер захлебнулся и дал сбой, а Нэй не обратил на это внимания, он поддался очарованию незнакомки и забыл на время о цели знакомства.
В летнем кафе он получил возможность разглядеть Марину без удручающего искажения солнечными лучами. Они сидели под сенью огромного оранжевого зонтика и ели мороженое. Марина была брюнеткой, зеленоглазой красавицей, стройной и гибкой. Воздушное платье подчеркивало красоту ее тела, но Нэй не видел этого, он видел лишь радужные переливы, исходящие от существа, с земным именем Марина. Радуга чувств, неприкрытая оболочкой повседневности.
Лишь поздно вечером, провожая Марину домой, Нэй вспомнил про сноутер, снова включил его, чтобы записать легкую печаль расставания. А когда в гостиничном номере пролистывал записи, то вдруг усомнился в их подлинности. Сноутер записал чувства двух персонажей, и если немного напрячь мозги, то выходило, что второе чувство было его собственным. А это был нонсенс. Он сам мог генерировать чувства, да это же бесконечное количество монет, это же обеспеченность до конца жизни...Нэй долго не мог заснуть.
А наутро, проснувшись, стал примерять на себя вчерашний наряд паренька, вертясь перед зеркалом, стараясь сделать свой образ более обворожительным, как пропищал зуммер внутренней связи.
- Произошли изменения. В связи с искажением пространственного квотума вылет звездолета назначен на сегодня, время до отбытия 2 местных часа. - Проскрежетал искаженный пространством голос Навигатора.
Это был удар ниже пояса. Незакрепленные чувства, ненастроенный поток эмоций. Рушился весь созданный в воображении будущий мир. Два часа, это ровно столько, сколько нужно, чтобы добраться до посадочного шлюпа. Безнадежность. Перед глазами Нэя вновь предстали радужные переливы существа с таким приятным на вкус именем Марина.
* * *
Сноутер работал в режиме записи, а Нэй рывками сбрасывал нехитрые сувениры в спортивную сумку.
* * *
Сноутер работал в режиме записи, а Нэй сняв с себя личину обывателя земного мира, спешил к шлюпу.
* * *
Сноутер работал в режиме записи, а Нэй смотрел в окошко иллюминатора, различая смутные очертания стремительно удаляющейся планеты.
Нэй выключил стноутер в кабине звездолета и с удивлением обнаружил, что память сноутера заполнена полностью. Красная линия говорила, что чувства, записанные в последние два часа, были настолько яркими, что пришлось включить резервный блок памяти. Это были его чувства. Чувства сожаления, разочарования, тоски. Нэй помедлил и, улыбнувшись, нажал кнопку очистки памяти сноутера.
В подвальчике кафе было многолюдно. Это было кафе Нэя. Это был его подвальчик. Сюда чужие личности приходили всасывать чужие чувства. За последний круг солнца Нэй добился разрешения на открытие кафе, украсил его светлыми шарами остроухих каракатиц, чтоб добавляли искажение в пространстве-времени, от которого у посетителей возникало полное ощущение отрешения от действительности. Нэй преобразился сам, перестав быть Поисковиком, и взошел на ступень иерархической лестницы в качестве Хозяина.
Кафе Нэя пользовалось неизменным успехом, только здесь подавали такие яркие, сочные чувства тоски, разочарования и жалости к самому себе. Правда иногда чистота чувств оставляла желать лучшего, поскольку к ним легким терпким ароматом примешивалось иное чувство. Но этот аромат не портил вкуса, а скорее усиливал его. И невдомек чужим личностям было, что приправой к тоске являлась любовь. Чужая любовь не интересовала чужих личностей. А Нэй давно смирился с горчинкой в генерируемых чувствах, главное, они получались такими яркими, такими сочными. Жаль только, что сам он их не мог попробовать на вкус, для него они неизменно были противно солеными слезами несбывшегося счастья.