Аннотация: *пока ее не будет* как скоро продолжу писать не знаю.
N стадий
Мой апокалипсис
Когда любимый человек уходит из этой жизни, вокруг тебя, в первую очередь, начинает умирать остальной мир.
Ненавижу этот день. Сегодня шел дождь, на кладбище под ногами неприятно хлюпало, а люди вокруг меня в лживо-черной одежде неумело изображали отсутствие безразличия. Интересно, кому из них по-настоящему плохо?
Одинокая красная роза в моих руках (ее любимые цветы) теряла свои лепестки. Ветер подхватывал лоскутки и этого "мертвого тельца" и, как будто специально, сыпал их в могилу к ней.
Алый - цвет страсти. Цвет, который Анне безумно шел. Она, разумеется, любила его. Но сегодня на ней белое платье, и это не свадьба, но тоже логическое завершение жизни. Ее красные волосы поблекли и неестественно лежат на белой подушке, глаза закрыты, а выражение лица - мертвое. Про умерших говорят: вот, они лежат, будто сейчас откроют глаза, и на самом деле все это - просто сон. Про нее так нельзя сказать. Белая кожа напоминала бумагу, на которой художник простым карандашом своей легкой рукой нарисовал губы, тонкий нос и закрытые глаза с веером ресниц. Кстати, естественный их цвет - красный, но для "красоты в гробу" их выкрасили в черный. Еще пара минут и крышка гроба навсегда скроет ее от этого мира.
Абсолютно безразличные к моему горю люди опускают гроб в яму и закапывают мой единственный смысл жизни. Церемония окончена. Гости расходятся пить и есть, как на празднике. Кажется это называется поминки.
В ресторане, где еще вчера проходила свадьба ( мне кажется денег им достаточно заплатили, чтобы снять все шарики и гирлянды) стоял большой стол полный различной еды. Каждый подошел к безутешной матери и сказал ей держаться. Держаться чего?
Посидев час я ушел домой.
Глава 1.Осень
Часть 1. Первый лист
Дорогой дневник...
нет, не так. Как начать снова говорить? После ее смерти мне больше не с кем разговаривать да и зачем. Но с неба она смотрит за мной, и мне кажется, она рядом.
Я снова беру ручку, и буквы ложатся на бумагу. Сначала несмело, но с каждым словом все четче.
Запись от 8 сентября:
Мир в котором каждый лишь песчинка. Что останется после нас? Я не думал об этом раньше, но теперь понимаю, что во всем этом большом мире оставить свой след очень трудно.
Вчера ты жил, твое сердце билось, гоняя кровь по организму. И пока твой моторчик работал, ты помогал толкать эту огромную машину под названием 'общество' вперед. Но сегодня ты мертв. На твое место придет другой, и машина поедет дальше. Оставил ли ты след в истории или остался песчинкой на пляже? Имеет ли это значение? Или достаточно того, что есть тот, кто помолится за тебя, поставит свечку и никогда не забудет. Что важнее быть нужным кому-то или незаменимым для всех?
Я хотел быть нужным только для нее. А она, видимо была нужна только мне. И этот траур я несу один.
Сегодня я гулял вечером в парке. Вторая суббота сентября - день города. В честь этого праздника на площади запускали салют. Будучи маленьким, я ждал его с нетерпением и бежал как можно скорее, чтобы занять лучшие места. Мне казалось, что эти разноцветные огоньки заслоняют небо. Это было похоже на волшебство или ожившую сказку. И сегодня был тот день, когда хотелось прикоснуться к волшебному и ощутить внутри тепло.
Начался салют, но то ли я вырос, то ли мир без нее утратил краски, но он не казался мне сказочным. Огоньки больше не заслоняли небо. Салют громко взрывался, дети повизгивали от восторга, а я смотрел и желал, чтобы это скорее закончилось. Невыносимая скука одолела меня. Густой дым теперь заслонял небо. В воздухе витал запах гари, а люди отряхивались от угольков. Единственное что осталось от былого чуда.
Я решил прогуляться, найти компанию и попробовать хоть чуточку расслабиться. Когда человек остается один, он становится подобно паразиту. Старается зацепиться за кого-нибудь и урвать немного тепла для себя, чтобы заполнить эту пустоту внутри. Мне не удалось. Я не смог подойти хоть к кому-нибудь и поговорить. Без нее я разучился разговаривать. Надеюсь тебе там хорошо.
Побродив еще немного, я вернулся домой. Несмотря на ночное время суток, в нашем маленьком городке кипела жизнь. Люди пели песни, громко кричали и пили. И всех охватило общее беззаботное веселье, почти всех. Мне так и не удалось 'присосаться' к кому-то, чтобы урвать свой кусочек радости. Включив негромко телевизор, я лег спать. Чтобы попробовать жить дальше. Но мне казалось, что для меня мир вокруг тихонько начинает умирать.
20 сентября:
Пушкинская осень. Золотые листочки в большом количестве падают на землю. Люблю смотреть на листопад. Ощущение будто я осенний серийный убийца, и день за днем, приходя в рощу, я созерцаю смерть тысячи листочков. В моем городе есть только один достойный парк. В нем все как положено: красивые деревянные скамейки со спинками, аккуратные кустики вдоль тропинок, листва убрана. Кажется, что даже деревья надели свои парадные костюмы и стоят по стойке смирно в своем, непонятном человеку строю. Золотая роща. И только одинокий, ярко красный клен рушит всю гармонию. Его раскидистые ветки закрывают от солнца огромное пространство земли. К сожалению, только на это пространство и падают семена, и клен остается один. Он сам, не желая того, перекрывает солнце тем, кого больше всех любит. Его необъятный ствол заставляет задуматься, как долго он одинок, и сколько ему еще предстоит отстоять за какой то, наверно, ужасный проступок. Ведь нет ничего более ужасного, чем одиночество среди людей. (Стефан Цвейг 'Письмо незнакомки')
Он такой же как все. Они сами закрывают солнце и не дают семенам любви, веры, надежды, дружбы, взаимопонимания и многого прочего даже взойти. Часто нечаянно душат то, что успело взойти, забирают такое нужное тепло заботы и так необходимый свет доверия.
Вчера я видел как наши общие друзья с Анной веселились. Прошло только 20 дней, а люди, которые любили ее, которые говорили, что она им нужна, забыли про ее смерть и снова веселятся. Наверно я ненормальный. Я не вижу мир вокруг себя без звонкого смеха той, что давала мне и тепло и свет.
Идя по улицам города, я вижу все тех же призраков. Люди с жутко недовольными лицами бредут куда-то, не обращая внимания ни на кого. О чем они думают? Куда идут? Почему не могут поднять голову от земли и обратить внимание на небо цвета свинца. Хотя будь на их лицах улыбка, я бы наверно принял их за сумасшедших.
Работа не ждет. Что примечательно в нашем племени (людском), так это то, что даже если завтра мир скатится в Тартар, сегодня мы все равно посадим яблони. Я работаю в библиотеке - обитель тишины и покоя.
Еще до прихода немногочисленных клиентов, я люблю пройтись между стеллажами и прикоснуться к потертым корешкам книг. Огромное количество знаний оставили нам философы, писатели, ученые мужи, великие полководцы. Нельзя сказать, что в современном мире люди перестали читать. Проблема не в этом. Дело в том, что они перестали читать что-то полезное, отдавая предпочтения развращающей умы ерунде. Слово - великая сила. Вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог (Евангелие от Иоанна 1 стих, 1 глава). Я очень трепетно отношусь к этому дару. Ведь если разбрасываться им, все разговоры станут бессмысленны. Слово потеряет свою цену. А пока это все имеет смысл, мы храним знания благодаря этому Божьему дару.
Я верю в Бога. И как преданный его сын, ежедневно уделяю внимание красному уголку библиотеки. Там, над небольшим стеллажом с церковными книгами, висит икона Богородицы. Каждый раз она смотрит на меня по-разному: то ласково как мать на свое дитя, то укоризненно как мудрый наставник на провинившегося ученика, а иногда с пониманием, как бы говоря - 'все проходит, и это пройдет'. Чувствуя этот взгляд, я ощущаю себя счастливым и любимым. Бог дал нам жизнь, свободу, любовь и... Взглянув последний раз, я ушел работать, не продолжив мысли.
Хоть клиентов и немного, но я просматриваю достаточно много карточек с различными именами и читательскими историями. Честно говоря, людей посещающих эту библиотеку я почти всех знаю в лицо. Редко заходит кто-то чужой. Просматривая их историю, можно попробовать представать какой этот человек. Более точную картину достаточно легко получить открыв книгу после него. Как бы аккуратен не был человек, он все равно где то подчеркнет ногтиком, а кто-то и карандашом не стесняется, где-то оставит закладку или загнет уголок. Нередко, на особенно грустных книжках, я видел, и капли от слез. Мне нравится подмечать подобное.
Рабочий день спокоен, людей сегодня немного. Но недавно уже неделю к нам ходит примечательный юноша. Он приходит, садится в читательский зал и просит принести ему какой-то (по очередности) из томов трудов Ленина. Меня это очень удивило. На моей памяти кроме этого юноши никто их не брал никогда. Вот и сегодня он сидит и читает.
Библиотека скоро закрывается, я подхожу к этому юноше и предупреждаю его о том, что через 10 минут нужно будет сдать книгу, он грустно кивает головой, а я иду дальше возвращать другие книги по местам. Делая последний круг по залу после закрытия, останавливаюсь перед иконой, и сегодня она смотрит на меня теми же грустными глазами, что и парень, приходящий сюда каждый день. 'И ей меня жаль...', проскальзывает в голове, ничуть не обреченно, уже привычно.
Иду домой опять через парк. Мой дом - моя крепость, и в этой крепости я чувствую себя защищенным. Таким же защищенным как лев в клетке. Я спрятан от мира, а мир от меня. Это не плохо. Такое сосуществование позволяет меньше переживать о всяких глупостях. Мне не повлиять на этот мир, я создан прожить тихую жизнь, остаться песчинкой, а мир пойдет дальше никак не повлияв на меня. Но во всем этом безумии творящимся вокруг я не могу не винить себя, ведь бездействие - почти соучастие. Когда я окажусь перед Богом на смертном одре, простят ли мне мои грехи? Прощу ли я себя?
30 сентября
- Грех мой в том, что я скорблю и не могу остановиться. Я не могу дальше жить без нее.
- Вы скорбите по женщине? Как ее звали?
- Анна... она была смыслом моей жизни.
- Смысл нашей жизни в служении Богу. Не делай себе кумира и ни какого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу и что в водах ниже земли; не поклоняйся и не служи им. Не скорби долго, от этого душа девушки мучается. Отпустите ее, она всегда будет с вами, в вашем сердце.
- Спасибо.
- Я помолюсь за вас, и за отпущение ваших грехов.
Я вышел из церкви, но продолжал грешить. Это не принесло ожидаемого покоя. Дождь внутри меня все еще играл реквием по ней. Может Бог отвернулся от меня? Отвернусь ли я от бога? Кто в меня поверит, и кому поверю я? А может, я останусь один. Ведь создатель игнорирует меня и ни с кем не сведет мою дорогу. Значит, я останусь один?!
На улице с неба капает нечто издалека напоминающее дождь. Его жалкая пиратская копия в любительском переводе. Кажется, что эта изморось и вовсе витает в воздухе, а не капает из этого свинцового одеяла, укрывшего город. Уже давно не было солнца. Мир продолжает для меня терять краски. В древности люди боялись, что солнце проиграет битву ночному змею и больше не взойдет. Мне же кажется, что оно давно погибло, и мы греемся теплом остывающего тела самого чистого, доброго и светлого существа. Но что такое тело без души? Разве может оно согреть по настоящему? Нет. Твое тепло, Солнце, оставляет только боль, спасибо. Пока я чувствую боль, я знаю, что живу.
Я пошел на работу. Вечером снова должен прийти мой постоялец, я дам ему следующий том, а он будет грустно вздыхать, и читать весь этот бред. Я благодарен ему за присутствие. Чувствую в нем родственную душу. Ведь должна же у него быть причина для того, чтобы каждый день приходить сюда и читать этот бред. А может, он не здоров, за что я не смогу его судить, ведь сам свихнулся. Не знаю во что верить, живу по инерции. Нельзя сужать мир до одного человека, нельзя боготворить человека, но как сладок подобный соблазн. Ведь всегда проще жить для кого-то. Так сложно мотивировать себя, но если рядом есть кто-то для кого нужно встать с дивана, стать лучше, то жизнь становится такой простой и понятной. Так легко быть вечным старшим братом. И я благодарен ей за это чувство самосовершенствования, что преследовало мен на протяжении всего нашего общения, всей нашей дружбы. Так и сейчас я иду на работу, чтобы дать книгу тому парню. Сейчас он помогает мне встать и идти. А он даже не знает на сколько нужен мне. Возможно и я нужен ему своим молчаливым присутствием. Мне нравится так думать.
Прохожу через парк, снова смотрю на своего приятеля с красной кроной. Он молчаливо отвечает мне. На работе делаю привычный ритуал-обход. Но сегодня не смотрю на икону, сегодня я не выдержу ее взгляд. Заранее достаю томик Ленина и кладу рядом на стойку, хотя еще очень рано.
Сегодня днем приходило много школьников, брали литературу по программе, но что самое примечательное, едва ли кто-то из них действительно дочитает до конца или, хотя бы откроет книгу. Молодое поколение не любит классиков. Честно говоря, многую литературу по школьной программе, я думаю, следует читать в более зрелом возрасте. Неокрепший ум, да и отсутствие даже небольшого жизненного опыта не дают возможности понять многих русских писателей в полной мере. Подобные сложные произведения и не каждый зрелый человек поймет, что же говорить о ребенке?!
Рабочий день оказался насыщенный. Можно сказать, что я устал. Честно говоря сам еще не понял. Прикрываю глаза, в голове к счастью пусто, ее не разрывает сотня мыслей и рассуждений на темы: а что дальше; зачем это все нужно; или еще какая-нибудь ерунда. Такие минуты внутренний тишины очень приятны. Слышу, как открывается дверь. Вот и мой любимый клиент. Наверно он очень пунктуальный человек, ведь каждый день в 19:00 он тут. Он приветлив, даже улыбается мне, когда видит уже готовый томик для него. Здоровается, берет книгу и идет в читальный зал. После его прихода, я почему-то расслабляюсь. Становится легче дышать. Кажется, что если бы он не пришел, я бы совсем утратил связь с реальностью. Три часа до закрытия я занимаюсь беспорядком, оставшимся после школьников, изредка поглядываю на парня. Сегодня он не выглядит несчастным или хмурым. Он улыбается и читает так увлеченно, будто перед ним детектив, а не скучные рассуждения Ленина. Даже самому захотелось прочитать. Жаль, что его увлеченность - не вирус. Возможно, этот энтузиазм передался бы и мне. Может тогда, я бы снова ощутил вкус кофе, запах выпечки из кафе по соседству или, в одном из самых лучших исходов, вкус к жизни. А ведь в кафе по соседству очень вкусный штрудель. Запах которого позволяет мне вспомнить о времени, когда мои мысли и рассуждения слушал бесконечно дорогой мне человек. Она всегда улыбалась в такие моменты.
Некоторое количество времени назад
(смеется)
- Какой же ты смешной. И говоришь очень странные вещи!
- Ну почему? Разве тебе не кажется важным то, что яблоки попадающие в штрудель могли быть собраны не с того дерева?! А знаешь, ведь в него кладется особый сорт яблок. Они кислые в сочетании со сладким тестом и получается этот изумительный вкус. Вот представь, если бы тебе положили сладкие яблоки. Пирог был бы просто ужасен.
Анна снова громко смеется, а я улыбаюсь ей в ответ.
- А как же ты узнаешь, что это именно тот сорт?
- По вкусу, конечно. Если начинка с кислинкой, то это нужный сорт.
- Но ведь могли положить просто любые неспелые яблоки. Знаешь, мне кажется не важно какой сорт яблок туда кладут. Важно то, что в холодный осенний вечер два друга могут просто попить кофе с вкусной выпечкой, и весело провести время. А кислые внутри яблоки или просто не спелые уже дело десятое. Есть моменты, когда мелочи нужно опустить и просто насладиться ни о чем не думая.
Тогда действительно мелочи уходили на второй план. Сейчас же, все что у меня осталось - это возможность наблюдать за мелочами, чтобы находить причины для движения.