Дмитрий Нечай. Прорыв

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Дмитрий Нечай, 1988
     Email: dima@rri.kiev.ua
     Date: 22 Jul 2000
---------------------------------------------------------------

     В   дверь  негромко  постучали.  В  появившемся   просвете   показалось
растерянно улыбающееся лицо секретарши.
     -- Сергей Павлович. Приехал сотрудник института контроля, хочет  с вами
побеседовать.
     -- Пусть проходит, -- не отрываясь от документов произнес Сергей.
     Дверь  закрылась.  И   не  успел  он   прочесть   двух  строчек,   как,
постучавшись,  в  кабинет  бодро  вошел  молодой  человек  высокого  роста в
аккуратно выглаженном форменном костюме.
     -- Добрый день, директор,  -- блестя  хитрыми  глазами сказал он. --  Я
Троин  Михаил  Витальевич.  Будем  знакомы.  Прибыл  для  проверки  отчетных
документов.
     -- Садитесь,  пожалуйста,  -- с  интересом  глядя на молодого  ревизора
сказал Сергей. -- Представляться  вам  не  буду, вы и так,  наверняка,  меня
знаете. Небось перед отъездом сюда знали о нас все.
     -- Не так, чтобы все, -- улыбнулся контролер,  -- но кое-что, вы правы,
знаю. Поскольку я  завтра должен быть уже  в другой  лаборатории, то  у  вас
проверю сущие пустяки. Парочку отчетов об уже завершенных опытах. Ведь такие
есть?
     -- Разумеется есть, -- ответил Сергей. -- На выбор?
     -- Пожалуй, на выбор, -- произнес контролер и полез к себе в сумку.
     --  Что  еще  желаете  просмотреть  из  документов? --  поинтересовался
Сергей.
     Михаил Витальевич как-то уж очень любезно улыбаясь, поднял свои зеленые
глаза  на  директора и  шутливым тоном произнес, рассчитывая на  то,  что им
обоим станет непременно смешно:
     -- А подайте-ка все по текущим опытам, я выберу сам.
     В  одно  мгновение Сергея как  молнией  прошибло. Он даже открыл рот от
удивления, и дыхание перехватило как  при  сердечном  приступе. Человек этот
вдруг показался  до  того  знакомым,  что подумалось --  вот еще миг,  и  он
разведет руки для объятия, и узнав какого-нибудь однокашника или сокурсника,
кинется к  нему  с  криками  --  "Сколько лет, сколько  зим!"  Но  этого  не
произошло.
     Михаил Витальевич сразу перестал улыбаться, и серьезно глядя на Сергея,
с недоверием произнес:
     --  Уважаемый директор. У вас  что, сгорел отдел накопления информации?
Что это вы так вдруг ужасно изменились?
     Старательно  маскируя внешние выражения уже прошедшего ощущения, Сергей
постарался как можно более уверенным голосом ответить на вопрос.
     --  Да  нет,  что вы, это я  так, бывает, знаете  ли,  --  при  этом он
покрутил кистью  левой руки. -- Сейчас  я свяжусь с  отделом и  вам принесут
краткий  каталог исследований,  проводящихся у нас.  И все там, что еще есть
интересного, что закончено, что нет.
     Сергей вызвал дежурного по отделу и заказал все обещанное на контроль.
     "А  все-таки  где-то я его  видел, и не  просто видел,  а даже  неплохо
знал", -- думал Сергей, глядя на рисовавшего чертиков в  ожидании  материала
контролера. --"Где-то  в лаборатории  или  раньше -- в  институте, но где-то
точно видел. Не бывает таких ощущений на пустом месте -- это уж точно."
     Прошло десять минут ожидания. Сергей  напряженно смотрел на контролера.
Молод, симпатичен, довольно крепок. Вид здоровяка неунывающего, энергичного.
На  вид -- лет двадцать  пять -- тридцать,  не больше. Но глаза какие-то  уж
слишком хитрые. Смотрят на тебя с этаким сожалением и умудренностью.
     Его  размышления  прервали  -- принесли  документы.  Худощавый дежурный
разложил перед Михаилом  Витальевичем  длинную ленту отпечатанных данных, на
которую тот  сейчас  же  наложил  свой бланк, и как автоматическая  печатная
машинка,  поехал рукой вдоль рядов цифр. Процедура рядовой проверки занимала
обычно не более  получаса. Сергей отъехал  с  креслом  к стене сзади и опять
стал вспоминать --  где он мог видеть этого парня? Он моложе как  минимум на
пятнадцать  лет.  Значит, работать вместе не  могли.  В  институте  контроля
научных исследований  Сергей в жизни не был. Остается случайная встреча, или
их где-то  кто-то  представил друг  другу.  Но  откуда  такое  неестественно
навязчивое ощущение, что знакомы уже бог знает сколько лет.
     Ревизор поднял свои глаза от информационной ленты.
     -- Уважаемый директор. Тут вот данные  о мощности ваших агрегатов очень
интересные. Вам давали право на пользование такими мощностями?
     Сергей очнулся.
     -- Что вы говорите?  Ах,  да,  конечно. Вот разрешение, -- он достал из
ящика стола лист приказа.
     Контролер прочитал, аккуратно  положил лист на стол и опять углубился в
изучение   ленты,   занося  что-то   в  свой   бланк.   Лицо  его   выражало
сосредоточенность и спокойствие. Сразу видно было, что он знал дело отлично.
Легкие  морщинки  на  лбу  обозначались  четче,  когда  он  задерживался  на
столбиках  семизначных  чисел  -- результатов  месячных  испытаний.  Он  уже
просмотрел  три четверти ленты, когда вдруг прервал свое занятие. Расстегнул
воротник и  достал  из сумки  освежающую  салфетку.  Распечатывая ее тонкими
длинными пальцами произнес:
     --  Жутко  душно  у  вас,  уважаемый   директор.  После  улицы   просто
невыносимо.
     Тщательно протерев лоб и щеки,  он занес руку за  голову и Сергея опять
шарахнула  та  невидимая молния, от действия которой недавно он  имел  такой
нелепый вид.  Внезапно пришедшая мысль повергла  Сергея  в еще больший  шок.
Сергей почему-то вспомнил дни своей молодости. Послешкольные годы, когда  он
работал  лаборантом  в  комплексе   профессора   Соргина.  До  вступительных
экзаменов оставалось полгода и он решил, что работа  у Соргина  поднимет его
авторитет при вступлении. Вспомнил он, как часами  занимался всякой ерундой,
мечтая  стать  великим  ученым  и  оставить  свой след  в  науке.  Частенько
приходилось носить Соргину отчеты и доклады. Сеть информационного накопления
тогда  была  еще  очень слабо развита.  Часть этой работы делали  сотрудники
лаборатории. Да, пожалуй именно там, в этих глубинах памяти о  том времени и
всплыла у Сергея фигура  этого ревизора. Именно тогда и  именно в кабинете у
Соргина  он видел его.  И, пожалуй,  если  бы  не этот  жест  с салфеткой  к
затылку,  может и  не  вспомнил  бы  то время. Запомнился  он  Сергею именно
потому,  что посещал  лабораторию очень часто. Штат  института контроля  был
тогда  меньше и  сотрудников не  хватало. Поэтому  посылали одних  и тех же.
Кабинет профессора не кондиционировался  и  контролер частенько вытирался от
возникающей  испарины. "Надо  же, какая память!"  подумал Сергей.  Так  ведь
далеко лежало это все у него в голове, и вдруг -- на тебе, взяло и всплыло.
     Контролер уверенным жестом  расписался на ленте и спрятал свой бланк  в
сумку.
     -- Ну, вот и все Сергей... , простите, не знаю отчества.
     -- Павлович -- добавил Сергей.
     -- Сергей Павлович -- окончил контролер. -- Все у вас в  норме. Приятно
было вас посетить.  Вот вам  талончик о прохождении проверки, --  он положил
маленькую сиреневую  карточку на календарь перед  Сергеем.  -- Все никак  не
можем  избавиться   от   этих   бюрократических  формальностей  --  улыбался
контролер.
     Он застегнул  сумку и направился к выходу. Пелена воспоминаний  слетела
от хлопка.  Сергей уставился  на дверь  своего  кабинета. "Так  вот, значит,
откуда это лицо. Но ведь этого  не может быть, -- тут  же подумал он. -- Это
же было двадцать пять лет назад!"
     Сергей закрыл глаза, еще и еще раз вспоминая лицо того парня в кабинете
Соргина. Да  -- это действительно он.  Эти  же зеленые  глаза,  эта фигура и
волосы.  Наконец эти  салфетки. Он наклонился к мусорной  корзине и  вытащил
порванную упаковку из-под  салфеток.  Так  оно и есть. Упаковка именно такая
же, как та.  Красный квадрат  с желтым обрамлением и надписью наискось. Черт
знает, что за дела. Если это он, то ему как минимум лет пятьдесят. А уж так,
как  он  выглядит, он  выглядеть в пятьдесят никак не может. Ну, бодрый. Ну,
лет под сорок. Но уж не на двадцать пять.
     Сергей встал  и прошелся  по кабинету.  Все это  ужасно интересно. Надо
разобраться.  Иначе останется ощущение какой-то идиотской навязчивой идеи об
этом контролере. Сергей подошел к столу. "Как там его звали? Троин, кажется,
Михаил Витальевич."
     Он  снял трубку  телефона. В институте контроля работал закадычный друг
Пашка  Стрегин и лучше, чем через него то, что  интересует не узнать. Трубку
долго не брали. Сергею пришлось ждать  с минуту, пока наконец он услышал  на
том конце провода такую знакомую ему Пашкину интонацию.
     -- Да! Говорите! Я слушаю.
     -- Привет главному контролеру, -- улыбаясь сказал Сергей.
     Пашка был близок Сергею и к нему он испытывал особое чувство дружбы, не
такое, как  к остальным друзьям. Стрегин всегда  понимал его  лучше всех,  с
полуслова.  Да и вообще, давняя  дружба  сделала  их  во  многом похожими  и
уживчивыми друг с другом.
     -- Паша!  Я  тут  заинтересовался  одним вопросом.  Без твоей помощи не
обойтись, -- продолжил, не дожидаясь ответа на первую фразу.
     В трубке хрипловато от  помех на линии  прозвучал голос  узнавшего  его
Пашки:
     -- Валяй. Что там у тебя? Если только это в моих силах.
     -- Надеюсь, что вполне в твоих. Речь идет об одном человеке. Работает у
вас в институте. Недавно тут у  меня с  контролем был. Фамилия  Троин Михаил
Витальевич.
     -- Ну, и что же тебя в нем интересует? -- осведомился Пашка.
     Сергей кашлянул и опершись о стол продолжил:
     -- Я  хотел  бы  узнать, сколько ему  лет и, если  это  возможно, какие
лаборатории он инспектировал двадцать пять лет назад.
     В трубке раздался хохот.
     --  Серега!  Ты  что,  спятил?  Если  я  тебя  правильно понял,  то  ты
интересуешься каким-то стариканом, ушедшим на  пенсию много  лет  назад.  Ты
ведь знаешь,  что у  нас  с самого  дня  основания  работают  люди не моложе
двадцати одного года, а на пенсию идет в сорок?!
     -- Да,  знаю, -- немного растерянно произнес Сергей,  присев на стол, о
который опирался.
     --  Я  не  склонен  думать, что  ты  спятил,  --  произнес  хрипловатый
телефонный голос Пашки, -- хотя ты вряд  ли  откажешься от того ,  что видел
этого  человека  только что у себя, и, пожалуй, посмотрю картотеку. Не часто
бывает,   что  директор  подконтрольной  лаборатории  таким  экстравагантным
методом хочет проконтролировать своих  контролеров. Вот только на роботу мне
по этому поводу не звони. А то мало ли что.
     -- Конечно, конечно,  -- поспешно  проговорил Сергей.  -- Больше я тебя
ни-ни. Только не забудь, я буду ждать.
     Сергей попрощался и повесил трубку. Теперь оставалось только ждать.  Он
сейчас уже не  так интересовался самим этим контролером, как  хотел выяснить
отношения с самим собой. Со своей памятью, ранее никогда такого не делавшей.
     А если вдруг, что  весьма вероятно,  уж слишком много  несовместимого в
этой  истории,  выяснится,  будто  все  это  ему  показалось?.  Что  он  все
перепутал,  и это не тот  человек, который  был у Соргина двадцать пять  лет
назад, то  это  уже не  смешно. Это  старость,  дающая себя знать понемногу.
Именно  этим опасная. И пора тогда  всерьез подумать и о своей работе, и обо
всем  остальном.  Сергей  встряхнул  головой.  Что  за мысли  дурацкие?  Вот
подтвердится ошибка, тогда и думай, что угодно, а пока изволь не отвлекаться
и  бить в  намеченную  точку своей цели. Будет  ужасно  обидно, если  на уже
наметившиеся контуры  его исследований надвинутся тучи  всяких там  побочных
действий  старости,  неотвратимых, если сегодняшнее не реальность, а фантом.
Он вдруг  отчетливо представил, что так и не успел  внести более-менее ясное
обоснование в  свою  рабочую,  даже жизненную  тему. И оставшихся  лет,  при
прогрессирующих явлениях старости, почти наверняка не хватит для разработки.
И   ему  стало  страшно.   Тогда  вся  жизнь  коту   под  хвост.   Проклятая
микроскопичность, ее всем не хватает в  этом мире  для настоящих дел. Только
начал  -- а тут уже финиш. Оглянулся -- а реализоваться  так  и не успел. Ни
пользы, ни вреда -- как мотылек.
     Мрачные мысли, как ни сопротивлялся Сергей, надавили всем своим весом и
поглотили все остальные на  целый вечер.  Вернувшись  домой,  Сергей изменил
привычный  распорядок  и  сразу  лег  спать.  "Сон  --  единственный  способ
избавиться от  этого мрачного нашествия",  -- подумал Сергей,  уже  засыпая.
Приятные  сумерки  накатились  и  накрыли  его, погружая все глубже в самого
себя.
     Резкий звонок  разбудил  Сергея окончательно.  Находясь уже  полчаса  в
состоянии,  называемом им  самим  послесонным  отдыхом, Сергей все думал  --
стоит ли  вставать,  или еще  немного  полежать. Протянув руку  к  аппарату,
Сергей не дотянулся и сполз  на пол. Теперь  уж точно  придется вставать. Он
выпрямился и сладко потянулся. Телефон зазвонил  еще  раздражительнее. Выйдя
из состояния приятного  напряжения мышц, Сергей взял трубку.  В  голове было
легко и пусто, как это обычно бывает с утра.
     -- Привет, Серега! -- раздался голос Пашки.
     -- Привет, Паша! -- приветливо откликнулся Сергей.
     -- Я тут вчера на работе порылся, где ты просил, и должен заметить, что
у меня довольно интересные друзья.
     -- Это ты меня имеешь в виду? -- спросил Сергей.
     --  Именно тебя, --  подтвердил Пашка. -- Старикан, о котором ты просил
узнать (я даже представить себе не мог), до сих пор действительно работает у
нас. Когда четыре  года  назад  произошло  деление старых  отделов по  новым
участкам, списки поменялись. Все люди перепутались, и найти твоего деда было
не так просто.
     Сергей взял в руки аппарат и сел на диван.
     -- Ну, говори, что там у тебя есть, не томи душу.
     --Стало  легче  дышать от этой  новости. Значит,  он прав, а  память не
подвела. Рано, рано списывать себя.
     -- Этому твоему Троину уже  шестьдесят.  Однако,  как  ни странно, не в
почете,  не заслуженный. Все его поколение уже давно на пенсии, все в чинах.
Я его,  правда,  не видел,  только  бумагами  его ворошил,  но,  думаю,  уже
дряхловатый, хотя,  наверное, и  неплохо  держится.  Что же касается ревизий
двадцатипятилетней давности,  если можно так назвать  ту показуху,  что  они
делали, так вот, я глянул и двадцати шести и двадцати четырехлетней давности
заодно. Все эти годы он инспектировал лабораторию Соргина, ты его, наверное,
помнишь.
     -- Да, конечно, помню, -- задумчиво ответил Сергей.
     -- Затерялся твой Троин среди нового персонала, еле-еле нашел. Институт
разросся, как столетний дуб.
     Сергей внезапно пришел в себя.
     -- Да, вырос ваш институт. Ну,  хорошо, спасибо тебе, Паша. Если что --
звони. Выручил меня. Пока.
     Сергей, не ложа трубку, бросил телефон на подушку. "Так, значит, ошибки
нет   --   этому  Троину  шестьдесят.  Но   каков   молодец!?   Моложе,  чем
тридцатилетние. Это ведь судьба, сама судьба".
     Сергей стал быстро  одеваться.  --  Надо  взять над собой контроль,  --
резко   остановившись,   подумал   он.  --  Хочешь  достичь   цели...   будь
хладнокровен.
     Сделав   над  собой  усилие,  Сергей   продолжал   одеваться.  Все  еще
чувствовалась дрожь в руках, но уже скованная, подчиненная воле.
     Наскоро  позавтракав,  Сергей  вызвал  машину и в ожидании  шофера стал
набивать  дорожную сумку. В его голове уже созрел план. Было  похоже  на то,
что цель, к которой он шел десять лет,  работая в  своей лаборатории, была в
двух шагах от  него еще четверть века назад. Но взять, открыть было  по ряду
причин невозможно.
     Захватив еще пару тетрадей, он закрыл сумку и достал из  стола деньги и
директорское удостоверение. Машина приехала быстро.  Не желая  сбавлять  уже
набранный темп, Сергей попросил гнать как можно быстрее. Маршрут был краток.
Сначала к себе в лабораторию.  Десять-пятнадцать минут  на всякие  мелочи, а
потом  на   вокзал.  Комплекс  Соргина,   названный   теперь  в  его  честь,
располагался в  трех часах  езды  от города  составом  местного значения. Он
находился в  болотистой  долине рядом  с поселком, где жили  преимущественно
сотрудники этой же лаборатории.
     После доинститутской работы Сергей был там лишь один раз. Это было пять
лет  назад.  Были  показательные  испытания  нового   поколения  излучателя.
Пригласили директоров  всех  лабораторий,  занимающихся  разработкой смежных
тем.  Вообще, оснащенность  лаборатории Соргина была отменная. Ее авторитет,
поднятый профессором, старательно поддерживался всеми  учреждениями морально
и материально.  И  хотя великих  и  даже в достаточной мере больших  умов  в
комплексе уже не было,  лаборатория регулярно была в центре внимания научной
общественности.   Великолепное   оборудование,  имевшееся   там,  иногда,  в
единственном,  из-за  своей  уникальности,  экземпляре,  давало  возможность
делать  просто  удивительные  вещи.  С  самого  начала  этой  истории Сергей
увязывал эту лабораторию со  всем происходящим. И впоследствии ,  когда  его
план  сформировался  в  теперешнюю  систему,  он  ничуть  не  удивился,  что
центральное место рядом с контролером заняла эта лаборатория.
     Теплый ветер  трепал волосы Сергея,  врываясь через  щель  приоткрытого
вагонного окна. Перед глазами с огромной  скоростью проносились полоски леса
и кустарники. За время, потраченное в поезде, Сергей решил довести свой план
до  полной  ясности. Первые  желания,  продиктованные  стремлением как можно
быстрее достичь цели, смутно вырисовывавшейся  в его голове,  прошли. Уже не
хотелось  стремглав лететь  в  институт  контроля  и хватать  этого  Троина,
предавая огласке его возраст и явно не соответствующий ему вид. Само по себе
это еще ничего. А вот если бы этот феномен  не оправдался, не вписался  бы в
тематику и в рамки его, Сергея, исследований? Вот тогда был бы, как называли
это  в старое  доброе время, огромный  конфуз. Мало того,  что планы  Сергей
могли  рухнуть, как  карточный домик, так еще и  человека, может, даже очень
хорошего,  поставил  бы  в  идиотское   положение.  Да  мало  ли  еще  какие
неприятности  могли получится, сорвись Сергей  в  первый же момент. Замысел,
пришедший позже,  оказался куда практичнее.  Правда, он  не сулил мгновенных
результатов,  но,  несомненно, имел  смысл  и логику. Именно его реализацией
сейчас и занялся Сергей.
     Единственной  неясностью  для  него  оставалось  одно. Посредством чего
Троин законсервировался в двадцатипятилетнем возрасте? Как ученый, составной
частью профессии которого является  геронтология, Сергей очень ясно понимал,
что означает остановка  старения  у любого человека,  и даже его  достаточно
сильная  задержка. Это  означало,  что,  взаимозаменяясь,  клетки  возвратят
любого из любого возраста в точку  своего биологического  апогея -- двадцать
пять  лет.  Исключение  составляют  лишь  неизлечимо больные.  Неподвластные
таинственным силам,  заставляющим организм изнашиваться  и  стареть,  клетки
заменят   молодыми  тканями   отмирающие  и  будут  обновляться  бесконечное
количество раз. Это  то бессмертие, о котором  человек мечтал на  протяжении
всей своей истории.
     Не будучи новичком, впадающим в мечтательность, Сергей ясно представлял
и то, что Троин, вероятно, только затормозился на время, в силу уникальности
своего организма. Но допустить, что он начисто  освободился от оков природы,
Сергей  иначе, как мельком,  на  один только  миг,  не мог.  И вот  тут-то и
появилась лаборатория  Соргина. Заняв  центральное  место,  она  как  магнит
притянула все мелочи и догадки к себе, и Сергею  осталось лишь выстроить это
все в  ровную цепь, ведущую к решению. Ехал же  он сейчас за тем, что должно
было сделать эту цепь прочной,  -- за фактами. Если же и в самом деле Троину
помогли, то помощь эта  была  на достаточно высоком уровне.  Оставалось лишь
вспомнить, что подобной тематикой и опытами по ней занимались только Соргин,
как основоположник идеи и рьяный ее защитник, да он сам -- Сергей.
     После этого сразу становилось понятным, что впервые видя у себя Троина,
Сергей, естественно, понял, что единственным, кто был  (если был) вовлечен в
это дело, оставался Соргин. Однако оставалось неясным, почему блестящий опыт
и результат были  скрыты. Множество, бесконечное множество причин могло быть
тому, во всяком  случае, для Сергея  объяснением. Самое  главное  из них то,
что,  даже  добившись  успеха  в   беспрепятственной  замене  клеток  и   их
изнашиваемости, профессор не мог  бы  считать опыт  доведенным до  конца, не
убедившись в  конечном  результате. Это  Сергей понимал, как ученик Соргина,
знающий  профессора, как  самого  себя, в  области науки.  Для подтверждения
понадобились годы, а профессор в золотой век своих исследований был уже стар
и до результата не дожил.
     Пахнувший в щель окна  запах гари  заставил Сергея пересесть  в кресло,
находившееся в  начале  вагона. Мысли о  Соргине  принимали  несколько  иной
оттенок. А ведь  он мог, убедившись, сделать что-либо подобное с собой. Ведь
неестественно и глупо отказываться от жизни,  имея  к ней ключ. Вот тут-то и
кроется  противоречие,  мешавшее всей  схеме  Сергея сформироваться в  цель,
оставляя все в прежнем хаосе. Соргин не мог сделать первый опыт на Троине, а
не на самом  себе. Закон  против. Закон ученого,  имеющего привилегию лишь в
том, что  он первым среди  людей пробует  свое  изобретение на себе. Вот что
противоречит тому, что Троин подвергся опыту. Факт смерти Соргина неоспорим,
и  за ним не надо  никуда  ехать.  Винегрет  догадок и более-менее  логичных
выводов так и  остался в первоначальном разбросе. Тем не менее общая картина
всего  этого оставалась хоть  и  неорганизованной, но весьма  целостной  для
того, чтобы не бояться развивать ее дальше.
     Сергей  решил оставить дальнейшие теоретические изыскания до  посещения
комплекса.  Окончательную  ясность  в дело  должна была внести  лаборатория.
Сергей  глянул на часы. До  прибытия оставалось десять минут.  Поезд сбавлял
ход.   Картина  за   окном  изменилась.   Вместо   соснового  леса,  изредка
прерываемого небольшими полями и низкорослым кустарником, появились березы и
высокие ели.  Местность была холмистая, поросшая  мхом, присыпанная опавшими
еловыми иглами. Небольшая промежуточная станция была уютна, чиста и довольно
хорошо автоматизирована.  Суеты,  настолько привычной  в большом  городе, не
было, людей было мало.
     От станции  до комплекса  лаборатории можно  было доехать на  автобусе,
отправлявшемся  в  окрестные  поселки.  Но  Сергей  решил  пройтись  пешком.
Близость  окружавшей природы  создавала в душе чувство  радости.  Лавина уже
забывшихся  в  центре  запахов  ели,  травы,  лесных цветов и  мхов повергли
сознание  в  какое-то  особое  состояние. Голова  закружилась,  и  думать  о
чем-нибудь, кроме, как обо всем этом, стало совсем невозможно.
     Сергей  шел по  узкой  лесной  дороге,  радостно озираясь вокруг. Глаза
блестели.  Идти было  недалеко. До обеда  оставался какой-нибудь  час. Сзади
шумел двигатель машины. Обогнав Сергея, автобус поднял облако пыли и скрылся
за недалеким поворотом лесной  дороги. Сойдя  с нее,  чтобы не глотать пыль,
Сергей  пошел вдоль дороги лесом. Мох  в изобилии покрывал  землю, подступая
прямо к стволам деревьев. Из него, раздвинув зеленую влажную массу, пучками,
то  тут, то там росли  лесные  цветы  --  мелкие, но очень  красивые.  Грибы
встречались реже,  но были настолько  роскошные, что  возле  одного мухомора
Сергей даже остановился, чтобы внимательней  рассмотреть фантастический узор
его шляпки.
     Впечатление  дремучести  местной  флоры было  неожиданным,  ведь совсем
рядом,  рукой  подать,  проходит  трасса  современнейших   поездов,  местные
автострады. Однако лес в здешних местах, видимо, уважали и относились к нему
всерьез. Отношение вполне справедливое, но встречающееся  все  реже  и реже.
Тем  приятнее  было  созерцать  гармоничную   идиллию  природы,   зная,  что
находишься  в  месте, пусть  не  уникальном, но редком  по своей  чистоте  и
первозданности.  Будучи молодым,  Сергей не обращал  внимания на  окружавшую
лабораторию природу.  Да  и  леса двадцать  пять  лет тому  назад  было куда
больше.
     Пыль осела, и  Сергей вышел  на  дорогу. Вскоре  ее поворот  остался за
спиной, а перед глазами открылась гигантская воронка местной впадины. Дорога
плавно  спускалась в нее, превращаясь вдали  в тоненькую  ниточку  множества
строений, связанных друг с другом  галереями. Это  был комплекс Соргина. Уже
подходя  к корпусам,  Сергей обратил внимание на звенящую тишину, стоявшую в
округе. Даже изредка ее не нарушало гудение каких-нибудь генераторов или рев
работающих механизмов. На секунду Сергею показалось, что комплекс безлюден и
на его звонок в двери никто не ответит. Но, едва он коснулся кнопки, толстые
железные  двери въехали в стену слева, открыв серую  лестницу, ведущую вниз.
Из бетонного чрева пахнуло сыростью и холодом. Сергей  шагнул в проем и стал
спускаться.
     Лестница шла спирально, до  самого конца набралось пять витков. Ступени
упирались  в еще  одну  металлическую  дверь,  сделанную  по типу  дверей  в
подлодках или убежищах. Большой овал с ручкой-кругом, откручивающимся влево.
На дверях трафаретными буквами написано:  ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН.
Сергей поискал кнопку звонка. Она оказалась прямо в двери, в верхнем  правом
углу. Ждать пришлось довольно долго. Наконец диск ручки завертелся,  и дверь
бесшумно провалилась внутрь. В тусклом свете дежурной  лампы стоял человек в
белом комбинезоне.
     -- Что вы хотите? -- глянув на Сергея, спросил он.
     --  Мне  необходим  ваш  директор или начальник  отдела  информации, --
сказал Сергей. Он развернул свое  директорское удостоверение перед стоявшим.
Тот  внимательно посмотрел на фото, потом на  Сергей,  отступил в сторону  и
жестом пригласил войти.
     --  Не  знаю, как  директора,  по-моему он сейчас  отсутствует,  а  вот
начальника отдела информации повидать сможете, -- сообщил дежурный, закрывая
дверь. -- Идите сейчас направо. Всюду, где указательные стрелки зеленые, это
и есть прямо в отдел информации.
     Сергей поблагодарил  и отправился по  маршруту, указанному сотрудником.
Внутри здания кое-где ощущалась мельчайшая вибрация, заметная лишь  свежему,
только зашедшему. "Все-таки отлично оборудована эта лаборатория, -- еще  раз
подумал  Сергей.  -- Такой системе  шумопоглощения  позавидует  кто угодно".
Звуки механизмов и аппаратуры не  слышны  даже в самом комплексе. Пройдя две
галереи, Сергей вышел к небольшому залу, опоясанному темными овалами дверей.
В  центре  зала,  закрепленная  на  верхних  подвесках, светилась  небольшая
зеленая  таблица  --  ОТДЕЛ НАКОПЛЕНИЯ И ПЕРЕРАБОТКИ ИНФОРМАЦИИ.  Обойдя  по
очереди  три  двери,  Сергей,  наконец,  нашел  ту, которую  искал. Табличка
информировала,  что  тут  находится  центральный  пункт  накопления.  Внутри
комплекса двери  не  оборудовались  замками и  звонками,  поэтому,  постучав
костяшками  пальцев  по  пластику двери, Сергей  толкнул  ее ладонью.  Дверь
поддалась,  и он вошел в просторную комнату, заставленную аппаратурой. Стена
справа была доверху заполнена экранами,  высвечивающими ряды  информационных
поступлений. Перед  ними в двух вращающихся  креслах сидели люди,  полностью
погруженные в  свою  работу.  Прямо перед Сергеем  располагался  длинный ряд
приборных пультов, за которыми работали  еще четверо сотрудников. Неожиданно
один  из  них развернулся в кресле и,  с  любопытством  глядя на  вошедшего,
спросил:
     -- Чем интересуетесь?
     -- Да  я,  вот, хотел бы видеть начальника отдела, -- поборов невольное
замешательство, произнес Сергей.
     Обернувшийся  жестом   указал  налево  и  развернулся  обратно.  Сергей
посмотрел  налево. Левая часть комнаты,  не привлекшая  почему-то до сих пор
его  внимания, была заполнена шкафами накопителей. Рядом находился небольшой
пульт, напротив которого и сидел тот, на  кого показал сотрудник. С виду ему
было лет  тридцать  пять. Густые  каштановы  волосы  были аккуратно зачесаны
назад. Выставив датчики, он встал с кресла.
     -- Рад вас видеть, дорогой  Сергей Павлович,  у нас в  лаборатории,  --
улыбаясь сказал он. -- А вы меня совсем не помните?
     Сергей напряг память, но, видимо, без подсказки вспомнить не удастся.
     --  Месяц  назад,  --  продолжал  начальник отдела, -- вы были на базе,
что-то получали и мы с вами познакомились.
     Едва Сергей услышал слово "база", он сразу вспомнил этого человека.
     -- Да, конечно, --  радостно произнес Сергей, --  конечно, я  помню. Вы
тоже что-то получали.
     --Да, получал, -- ответил начальник отдела, -- А что сейчас -- дела или
просто, так сказать, на экскурсию?
     -- К сожалению, у  таких, как я, времени на экскурсию нет, -- с грустью
ответил Сергей. -- У меня  сугубо деловой визит и, думаю, нам с вами сегодня
придется немного поработать. Дело, с которым я приехал, весьма сложное.
     Начальник отдела с интересом слушал, заложив руки за спину.
     -- В целях  подтверждения  одной  гипотезы необходимо поднять материалы
двадцати  шести, пяти и четырехлетней давности.  Вы извините, но  забыл ваше
имя, -- добавил Сергей.
     --  Зовут  меня  Андрей, -- сообщил начальник  отдела. Лицо  его  стало
немного скучным.
     --  Как я понял, -- произнес он, садясь в кресло, -- будем  рыть архив.
Вам как -- все до последнего дня или кусками.?
     -- Да, с первого и  до последнего дня, все, что есть  -- все и давайте,
-- бодрым голосом сказал Сергей.
     Андрей крутнулся в кресле и, немного подумав, сказал:
     -- Значит так, Сергей Павлович!  Сейчас вы пойдете в комнату просмотра,
а я вам дам  программу, так как вы просили.  Придется,  правда,  подождать с
полчаса, не меньше, пока я найду то,  что  вам надо. Надеюсь, что запрос или
что там еще на это дело надо, вы оформите сами.
     --  Конечно.  Как  только  я найду  то,  что  ищу,  сразу все  с  вашим
директором оформим, и этот архивный поиск тоже, -- заверил Сергей.
     Начальник отдела встал.
     -- Значит, договорились.  Тогда идите  в следующую комнату, там пульт и
все, что надо,  надеюсь, разберетесь.  Включите  на прием и ждите. Материала
будет,  насколько  я  помню, очень много.  За сегодня не успеете.  Устанете,
отключите систему, подача тоже  отключится.  Включите, все пойдет с момента,
где остановили. Счастливого поиска.
     Сергей  поблагодарил  и  вышел  в  коридор. Комната оказалась  довольно
уютной. Большой видео-экран,  расположенный  на стене за пультом, отсвечивал
голубизной. Настроив блок приема, Сергей включил экраны и стал  ждать. Время
шло медленно, казалось, каждая минута тянется бесконечно долго.  В  ожидании
Сергей  заполнил бланки  запросов  для директора комплекса, но  экраны  были
по-прежнему  пусты. Сергей  поерзал в кресле. Было  довольно жестко.  Экраны
зажглись, озаряя комнату. На  малом  пошла  лента с  кодоинформацией,  а  на
большом появились рабочие залы комплекса, разложенные по экрану на множество
квадратов. В каждом  из них работали люди, не обращавшие, казалось, никакого
внимания  на камеру  контроля, висевшую  у  них над головой.  Сергей смотрел
спокойно минут  десять,  потом поочередно увеличил каждый  квадрат  во  весь
экран  и,  поставив  все  на  место,  стал  прокручивать  вперед.  Регулярно
останавливаясь,  он проделывал  увеличение  с  интересующими его квадратами.
Иногда запись  прерывалась  ориентирующими вставками о месте и  числе, когда
был снят материал.
     Прошел час. Сергей настолько увлекся просмотром, что не  начнись острые
боли в  желудке,  никогда  бы  не  вспомнил о  пище.  Превозмогая  противную
желудочную боль,  он заставил себя  досмотреть первый  год. И лишь когда  на
экране  засветились  цифры  второго  года,  Сергей  остановил   просмотр   и
отправился  на  поиски  столовой  или  буфета. В  просторном  зале  столовой
работали  кондиционеры.  Было  прохладно  и  легко  дышалось.  Чистые  столы
занимали  большую  часть помещения, обедали  лишь за тремя-четырьмя.  Сергей
заказал бульон и сок. На второе из  жаркого и битков с рисом выбрал битки и,
получив все это, принялся за обед. Впервые в жизни Сергею было  жаль времени
на  еду.  Ну, а  вдруг там,  в  этом  материале, не  окажется ничего, вообще
ничего.   Тогда  замыслу   конец,  и  все   напрасно.  Это   будет   ужасное
разочарование.
     Заглотнув  последний  кусок,  Сергей запил соком и, оставив  деньги  на
подносе, пошел в просмотровый кабинет. Коридоры, ведущие от столовой к  залу
информации, были пусты. Сергей поднялся по ступеням в  следующую галерею. "А
ведь так не должно  быть, -- подумал он, вспоминая  свои сомнения  по поводу
поисков. -- Если вообще что-то у  этого Троина есть общего с его феноменом и
Соргиным,  то  это  что-то должно  быть в этом  материале.  Если  нет,  то с
практикующей наукой  Троин не контактировал. Значит,  он сам по  себе  такой
уникум. А если так,  то  его надо  исследовать самого  по себе.  Дело в этом
случае невероятно усложняется."
     Сергей открыл дверь комнаты просмотра.
     "Не  забыть  бы  завтра  с  утра  бумажки  эти  проклятые  у  директора
оформить", -- садясь в кресло, подумал он. Экраны засветились и, показав еще
раз цифру второго года, слегка потемнели  и распались на прежние квадратики.
Особое внимание  Сергей уделял  не  экрану кодоинформации,  а  видео-экрану.
Именно здесь  мог он увидеть то, что искал.  Троина он поймал в кадре еще  в
первом просмотренном году. Он посещал комплекс в марте и остался на пленке в
двух залах. Но там он просто беседовал с Соргиным и лишь один раз подходил к
аппаратуре, да и то неработающей. Удивительная вещь  видеть на экране живого
Соргина,  лицо которого  Сергей уже  почти  забыл, других  людей,  множество
которых Сергей знал.  Некоторые еще живы, некоторых уже нет. Странно,  но он
сам так и не попал в кадр, хотя ходил по лаборатории довольно часто и много.
Объяснить это можно  тем, что съемки велись  лишь в  помещениях,  где велись
опыты, а  ходил  Сергей преимущественно по коридорам.  А  что, если  событие
искомое  им тоже не  было снято.  Да, вероятность такая есть. Тут-то и может
крыться фиаско всей его затеи. И если сделать прикидку вероятности находки в
процентах, то получится в самом идеальном варианте пятьдесят на пятьдесят, а
то и хуже.
     Просмотрев два первых месяца, Сергей понял, что сегодня  уже  много  не
успеет.  Во  втором  заказанном  им году было очень много  съемок. Видимо, с
вводом  новых мощностей посчитали нужным проследить за всем комплексом работ
с  новой  аппаратурой.  Снимали по 5, а то и  по 7  часов в день. Нудные для
длительного  просмотра   картины   монотонной  с  виду   работы   персонала,
однообразные движения и манипуляции повергали в уныние.
     Было восемь  вечера, когда,  закончив  просмотр  пятого  месяца, Сергей
выключил  пульт  и,  закрыв  дверь  комнаты,  пошел  по  галерее  к  выходу.
Переночевать он  решил  в ближайшем  поселке, до которого  мимо  лаборатории
ходил автобус.  Сергей  очень  устал,  и  думать о  работе  сегодня  уже  не
хотелось. Он  знал, что как бы там  ни  было, завтра решится  все. В поселок
Сергей приехал в десять. Гостиницы тут, конечно же, не было,  и потратив час
на  поиски  ночлега, он окончательно  выбился  из  сил.  Хозяйка  небольшого
коттеджа, одинокая  пожилая женщина, брать деньги за  одну ночь отказалась и
выделила  Сергею  маленькую комнатку в углу дома. Мебели в комнатке почти не
было,  если  не  считать тумбу и большой диван  старого стиля, на который  и
предстояло возлечь Сергею. Несмотря на прежнее намерение лечь не раздеваясь,
Сергей, на удивление самому себе, нашел  силы  скинуть туфли и снять пиджак.
На большее его, как он ни старался, не хватило и, съежившись у подголовника,
Сергей моментально заснул.
     Проснувшись утром,  Сергей первым делом посмотрел на часы. Было восемь.
Солнце  уже давно  встало,  и вся комната наполнялась ярким светом. Решив не
тратить  время  на  пустяки,  Сергей обулся, натянул  пиджак и, поблагодарив
встретившуюся  на пороге хозяйку,  поспешил к остановке автобуса.  Небо было
безоблачным,  и все  вокруг стало  ярким и красочным. Белоснежные коттеджи с
разноцветными  крышами,  лес,  зеленеющий   неподалеку,   небольшой  ручеек,
протекающий вдоль дороги.
     В лабораторской столовой  было многолюдно. Сегодня Сергей попал в нее в
то же время, что и все. Быстро справившись со  своим молоком  и булочкой, он
направился  к  директору.  На  удивление  Сергея,  ожидавшего  какие  угодно
препятствия,  но  не  легкий  путь,  директор  принял и  выслушал его вполне
спокойно. Человека  этого  Сергей не знал,  его  назначили  директором всего
полгода назад,  но впечатление он  произвел  неплохое. Сергея директор  тоже
никогда не видел,  но  кое-что слышал о  нем и его  теме  и проявил  желание
помочь.  Подписав все бумаги,  он  выразил надежду,  что  Сергею повезет, и,
прощаясь, пригласил Сергея, в случае еще одного ночлега, к себе.
     Все дела  были  улажены, и Сергей  сгорал  от нетерпения начать работу.
Единственное, чего он  боялся, это того,  что,  как  всегда бывает  в  такие
моменты, ему что-нибудь  может помешать. Зайдя в комнату просмотра, он нашел
ее такой же, как и вчера. Все было спокойно и не грозило срывом работы, чего
он опасался  с самого утра.  Наладив приборы.  Сергей включил  остановленную
вчера программу. Семь последующих просмотренных месяцев оказались  такими же
нудными, как  и пять предыдущих. В течение всего  года Троин ни разу даже не
попал в кадр. Видимо, наведавшись, он лишь отметился в документах, не обходя
ни  одной комнаты  комплекса,  И,  когда на экране появилась  информационная
вставка, что пошел  третий из заказанных год, Сергей с  облегчение вздохнул.
Предыдущий показался ему больше, чем вечность.
     Первый  месяц последнего  года просмотра  был насыщен  различного  рода
испытаниями и проверками. На каждом из кадров люди прямо-таки сновали туда и
сюда,  передавая данные и  перенося  блоки  с оборудованием.  Начавшиеся  во
втором месяце  и длившиеся до  середины  года плановые работы  отличались от
первоначальных авралов своей размеренностью  и спокойствием. Ни  в  одном из
этих  месяцев  Троин на  экране  не  появился.  Не  считая возможности,  что
контролера  могли и  не  снимать  в  момент предполагаемого  Сергеем  опыта,
существовала опасность и того, что, регулярно прокручивая вперед запись, сам
Сергей  пропускает такой момент,  даже  если  он и был  снят.  Учитывая это,
Сергей  прокручивал  кадры вперед  секундными нажатиями клавиши.  При  такой
частоте,  даже  упустив  начало  самого  кратковременного  опыта, все  равно
попадаешь на его  конец, и пропуск  искомого момента сводится практически  к
нулю.
     На  восьмом просматриваемом  месяце последнего  года в  кадре  появился
Троин. Тишина,  стоявшая  в  комнате,  преобразовалась  для Сергея в  туман,
который был везде,  кроме видеоэкрана. Сосредоточение  дошло до  предела. Он
уже не видел  и не слышал ничего,  кроме того,  что его интересовало.  Троин
мирно разговаривал с Соргиным, листая журналы отчетов,  и не спеша переходил
из зала  в  зал.  Он мало  интересовался новыми приборами,  в  изобилии  его
окружавшими.  Продолжая  свой  разговор с Соргиным, Троин  прошел до  дверей
испытательных  залов.  Неожиданно  кадр  оборвался,  сменившись  другим,  на
котором  четверо сотрудников перетаскивали шкаф  информационного накопителя.
Троин  исчез  с  экрана.  Его  не  было  ни  в  одном  из  кадриков.  Сергей
почувствовал,   как  сильнейшее  ощущение   обиды   и  разочарования  начало
надвигаться  на  него.  Внезапно  под верхней линией  экрана  в  центральном
кадрике появился Соргин в белом халате и колпаке.  Рядом с ним стоял Троин в
синем костюме старого образца.  Сергей увеличил кадрик во весь экран.  Левой
рукой он нажимал клавишу звука.
     -- Вы молоды и не видите все так, как я, -- послышался сипловатый голос
Соргина. -- Я привел вас показать то, что вы просили в прошлый раз.
     Они стояли в маленьком зале испытательных установок. Соргин продолжал.
     -- Суть теории сложна. Боюсь, вы не сможете охватить  всей проблематики
сразу.
     -- Все это очень  интересно, и я бы, даже в случае непонимания,  просил
бы  вас  мне  это  показать,  --  ответил Троин,  сделав  шаг в  зал. Соргин
внимательно смотрел на него, засунув руки в карманы халата.
     -- Принятая ранее теория  переноса  биоструктур была  в корне ошибочна.
Проведя  первые  опыты с  неорганическими  телами  и  убедившись,  что  они,
исчезая, при обратной реакции возвращаются,  почему-то стали считать,  что с
биоструктурами произойдет нечто подобное.
     -- А  в чем же ошибка?  -- спросил Троин,  присев на стул  возле экрана
ЭВМ.
     Соргин стал серьезнее и продолжал.
     -- Все дело в том, дорогой мой, что неживые тела для  переноса есть как
единое целое, как монолитная  структура. Биологическая же структура обладает
свойством  многосоставности, какой бы единой она  ни казалась с  виду. Чтобы
пояснить, приведу пример.
     Соргин  стал перед пультом. Он напоминал учителя у доски,  объясняющего
ученику-недотепе элементарную для него задачку, и продолжал.
     -- Какой-нибудь кусок металла, как вы его ни разложите, хоть по кусочку
в  каждую  минуту,  при  возврате окажется таким  же куском металла. А любая
простейшая биоструктура, раздели ее хотя бы  на две части, при сборе гибнет,
ибо теряет целостность функционирования. Теперь хоть немножко поняли?
     Троил смотрел в пол и медленно водил ладонью у виска.
     -- Это действительно жутко интересно, -- тихо произнес он.
     -- Кроме  всего прочего,  -- продолжил Соргин. -- Так  вот, кроме всего
прочего, даже сохранив целостность  структуры  при переброске, что  возможно
только при гигантских  энергозатратах,  вы не  получите ровным счетом ничего
интересного.
     -- Но ведь  это пока невозможно, -- возразил Троин. --  Такой  мощности
нет ни на одной в мире установке подобного типа.
     -- Дорогой мой, -- снисходительно улыбаясь, сказал Соргин. -- Лично мне
не нужно  таких  установок для того,  чтобы  понять, что,  переносясь в  еще
вещественно  не существующее будущее или в  уже вещественно не  существующее
прошлое, вы окажетесь в некоей  пустоте. И будете  висеть в ней до  тех пор,
пока вас не вернут обратно,  что, вдобавок, весьма проблематично при дальних
перебросках.
     Троин встал.
     -- Я, конечно, не специалист, -- сказал он, -- но мне кажется, что вы в
чем-то правы, профессор.
     --  Именно  поэтому, --  слегка кашлянув, заметил Соргин, --  я  считаю
подобные  опыты  бесцельными для  практики. А поскольку  они  бесцельны,  то
проводить их я не буду.
     Сергей  почувствовал  себя неловко. Именно к  проведению  таких  опытов
готовилась сейчас его лаборатория. Соргин же никогда не высказывал подобного
мнения публично.
     --  Что  же теперь, вы намерены закрыть  весь отдел?  -- спросил Троин,
стряхивая прилипшую ниточку.
     Соргин подумал и сказал:
     -- Я закрою все то, что связано с изысканиями того, что мне и так ясно.
     --  Отличный  ответ,  профессор,  -- оживился  Троин. -- Ну,  что ж,  я
надеюсь, вы мне все-таки покажете свои результаты?
     -- Да,  конечно, --  роясь в  кармане, ответил  Соргин. -- Я  бы только
хотел сходить за таблетками в соседний  зал. Знаете,  сердце что-то ноет. Вы
меня здесь подождите пару минут.
     -- Разумеется,  профессор,  я  подожду вас,  сколько  вам  надо,  --  с
сочувствием на лице ответил Троин.
     Сергей уже настолько растворился во всем происходящем, что  ощущал себя
чем-то  невесомым  и  невидимым,  парившим  в  помещении,  где   происходило
действие. Кроме сведений о мнении Соргина, ничего ценного  в этом эпизоде он
не нашел и продолжал смотреть из простого любопытства. Соргин вышел, и Троин
остался один. Неожиданно Троин встал и, пройдя за пульт оператора, углубился
в  испытательный  зал. Обойдя  несколько  резервуаров, он остановился  перед
круглым   сосудом,  наполненным  подопытной  биомассой.  Троин  нагнулся  и,
разглядывая происходящее  в массе, замер на целую минуту.  Эту минуту Сергей
засек точно. С момента, когда Троин заслонил своей головой сосуд с массой от
невидимого луча установки, Сергей испытывал недостаток воздуха. Дрожь, как и
в первый миг догадки, пробежала по его рукам.
     За  спиной  у  Троина стояла  установка, распыляющая клетки  подопытной
биомассы  во  времени.  Попасть под ее  луч означало  если  не  смерть,  то,
минимум, увечье  на  всю жизнь. Сергей прокрутил назад  и,  остановив  кадр,
провел на  глаз ладонью линию от ствола установки. Ни один сыщик, даже найдя
всех   преступников   мира,   всех  вместе,  не  испытал  бы  подобного   по
неоднородности  ощущения.  Луч  установки  шел прямо  через  затылок Троина.
Оставаясь в  подобном положении  целую  минуту, контролер  имел  верный шанс
лишиться целого фрагмента своего мозга.  Однако, по прошествии минуты, Троин
отошел к столу у входа и благополучно дождался Соргина.
     Холодеющими от волнения  пальцами Сергей  прокрутил запись  назад и,  с
готовностью  вцепиться  в   каждый  показатель,  стал   следить  за  экраном
кодоинформации.  Остановив информационную  ленту в  момент появления  головы
Троина  перед сосудом, Сергей принялся списывать данные с экрана. Его  всего
трясло,  и  какой-то  неконтролируемый  озноб  охватил тело.  Во  внутреннем
кармане пиджака Сергей нащупал прибор расшифровки,  предусмотрительно взятый
из своей лаборатории. Заложив данные с экрана, Сергей нажал кнопку ответа и,
сопоставив результат  с видеоизображением, слетел с кресла, как  подорванный
взрывом бомбы. Распыляющий конец луча агрегата был отрегулирован неверно. Он
не доходил до  сосуда с биомассой своим  рабочим участком, задевая его  лишь
слабым своим продолжением. Наиболее же активная его  часть обрывалась где-то
в голове Троина. Опираясь обеими руками о пульт, тяжело дыша, Сергей смотрел
на экран и не  верил  своим  глазам. Дополнительные измерения с накладкой на
экран электронного  измерителя были уже не  нужны. Было понятно, что ухватив
какой-то микроскопический  кусочек  мозга,  луч агрегата лишил  Троина того,
чего не то, чтобы удалить, а даже найти не мог ни один ученый современности.
Подобный  случай  в  вероятных  результатах  в пользу  Троина  не взялся  бы
рассчитать ни один гений мира, ибо вероятность эта была равна единице успеха
на суперастрономическое число неудач.
     Бессильно рухнул Сергей  в кресло, оглушенный результатом своего поиска
до  невменяемости.  А на экране вернувшийся Соргин, остерегаясь рабочей зоны
излучателя, показывал  подойдя  сбоку,  испаряющуюся  во  времени  биомассу,
держась рукой за ноющее сердце.
     1988 г.