Аннотация: Предупреждение: не вычитано. Ошибок очень и очень много. Конец скомкан, т.к. к тому времени мне самой были уже не интересны эти герои. Жанр: юмор, местами стеб, много секса, откровенного и беспощадного=)))
Эй, Арнольд!
1.
Он был из тех, о ком говорят "косая сажень в плечах", а еще называют "братками" и "амбалами". И имя у него было под стать внешности (не иначе родители извратились) - Арнольд. Можете себе представить парня по имени Арнольд Денисович Севрюков? Вот и Женька долго не мог себе такого представить, пока не поступил учиться в политехнический на специальность "Автомобили и автомобильное хозяйство". Арнольд, или как его за глаза называли Железный Арни (не удивительно, не так ли?), учился на два курса старше, но, несмотря на то, что Женька, впрочем, как большинство с их специальности, знал его в лицо, он очень сомневался, что этот шкафоподобный парень подозревает о его существовании. Но у него было к нему одно дело, и нужно было срочно что-то решать.
- Привет, - заставил он себя произнести, подойдя к небольшой компании старшекурсников, кучкующихся возле закрытых дверей аудитории.
Большинство посмотрели на него с недоумением. Он же смотрел лишь на объект своих поползновений. У того был ежик коротко стриженных светлых волос, волевое, как говорится, лицо со слегка квадратным подбородком и темно-синие, почти серые глаза. Надо ли говорить, что он был выше Женьки на целую голову, даже чуть больше? Смотрел он при этом неприветливо, но и без злобы или недовольства, поэтому Женька решился.
- Ты что-то хотел? - голос у Арнольда был басовитым и раскатистым, но он явно сдерживался, чтобы не прослыть громогласным, поэтому вопрос прозвучал почти мягко. Женечка нервно сглотнул, но все же ответил.
- Мне сказали, что ты ищешь квартиру.
- Ищу, и что?
- Могу предложить вариант, - начал он, но тут в их разговор вмешался один из парней, стоящих рядом.
- О! Ты только глянь на этого пацаненка, Арни, не иначе он тебя к себе подселить решил. Неужели это и есть суровая мужская любовь? - и со всего размаха ткнул Женьку в бок, от чего тот просто задохнулся, хватая воздух, как рыба, выброшенная на берег и пошатнулся, но его придержали.
- Ден, отвали, - холодно бросил Арнольд, и все еще лыбящийся парень неожиданно спал с лица.
- Да, ладно, я же пошутил, - замялся он.
- И перед парнем извинись, - еще строже произнес Арни. - Если "Нашей Раши" пересмотрел, нечего ярлыки на нормальных парней вешать, ясно?
- Да, понял, я понял, - с неохотой отозвался этот самый Ден и посмотрел на Женьку, который уже пришел в себя, и даже попытался высвободить локоть из железной хватки Арнольда, но тот как-то излишне демонстративно сделал вид, что не заметил его вялых попыток. - Ты, это, извини, пацан, ok?
- Да, без проблем, - отозвался Женька, покосившись на Арни, тот удовлетворенно хмыкнул и потащил его куда-то за собой. Похоже, сопротивляться уже не было смысла, поэтому он послушно плелся следом.
- Будешь? - предложил ему сигареты Арни, как только они оказались во дворе учебного корпуса в курилке.
- Не курю, - отозвался Женька честно.
- А я вот курю, - бросил парень, нащупывая в карманах зажигалку, - И что ты с этим собираешься делать?
- В смысле? - не понял Женька.
- Ну, ты же хочешь меня к себе подселить, так? Чтобы за квартиру платить было не так накладно. - Уточнил Арни, всматриваясь в его лицо непривычно цепким взглядом. У Женьки, всегда обладавшего аналитическим складом ума, закралось смутное подозрение, что не такой уж Арни и тупой качёк, как он представлялся ему до того.
- Ну, да, - замялся он, - Но меня не напряжет, если ты будешь курить в своей комнате.
- В своей комнате? - удивился тот, - А поподробнее?
- Я живу в двушке, доставшейся от бабушки, но на коммунальные платежи деньги присылают родители. И я тут подумал, что если возьму кого-нибудь к себе, кто будет оплачивать хотя бы их половину, то смогу изымать разницу из этих коммунальных денег в свою пользу, - отчего-то покраснев и не глядя на него, признался Женька.
- Постой-постой, - протестующее поднял руку Арни, - Но коммуналка сейчас стоит максимум тысячи четыре, это что же, если я соглашусь, то мне это обойдется в пару штук что ли или около того?
- Ага, - подтвердил Женечка, а потом выпалил все, как на духу, хотя, на самом деле, вовсе не собирался посвящать этого пока еще незнакомого парня в свои проблемы, - Мне родоки не разрешают работать, а деньги переводят на карточку, и все время контролируют, когда и сколько я снимаю, и требуют в конце каждого месяца отчет. А мне... ну, в общем, иногда же хочется и сходить куда-нибудь, девушку в конце-концов на свидание сводить, а они даже эту часть моей жизни пытаются контролировать, вот я и вынужден, искать способы...
- А откуда они узнают, если ты вдруг какую халтурку провернешь?
- Какую? - спросил Женька с горечью. - Посмотри на меня. В грузчики я не ходок, листовки раздавать паспорт нужен, а он у матери запрятан, если возьму, непременно спросит для чего. А что еще я мог бы делать?
- Ну, не знаю. Курсовые клепать однокурсникам, - пожал плечами Арни, внимательно разглядывая субтильного паренька с большими карими глазами и чуть вьющимися каштановыми волосами. Тот был прав, в грузчики его бы точно не взяли.
- Я и клепаю. Но, понимаешь, - тяжело вздохнул Женька, опять не глядя на него, - Если просят свои, одногрупники, я не могу с них настоящие деньги брать, они же вроде как свои. Сегодня я им, завтра они мне. Так что...
- А с других курсов?
- Да, им и без меня есть кому за звонкую монетку курсачи загонять.
- Ясно. Ну, ладно. Ты сегодня во сколько заканчиваешь?
- После четвертой.
- Отлично. Я после третьей, но потом у меня еще тренировка. Так что встречаемся в половину четвертого возле спортивного корпуса, договорились?
- Ага. - С энтузиазмом кивнул Женька и улыбнулся, протягивая руку первым, - Меня Женькой зовут.
- А меня, - принимая его руку, отозвался тот, - Арнольдом, но лучше, если ты меня все же Доном называть будешь.
- Почему? - искренне изумился Женька, отпуская его руку.
- Что почему?
- Разве от Арнольда сокращение не Арни?
- Угу, - буркнул Арнольд, у которого, похоже, от этого вопроса испортилось настроение, и Женька это быстро уловил.
- Извини, - повинился он, - Дон, значит, Дон.
- Вот и договорились, - расплылся в улыбке парень, - Значит, сходим сегодня, посмотрим, куда ты меня зазываешь, если понравится, завтра же переду.
- Это было бы просто здорово! - Воскликнул Женька на прощание и убежал на пары.
Арнольд остался докуривать, размышляя, уж больно ему было любопытно, почему этот парень выбрал в сожители именно его. Надо будет непременно расспросить мальчишку об этом, решил про себя Дон и отправился грызть гранит науки в компанию своих однокурсников.
2.
Они встретились, как и договорились, и вместе направились в сторону автобусной остановки. Женька молчал, а Дон то и дело косился на него, рассматривая и что-то для себя пытаясь определить. Мальчишку этого он помнил, чем-то, как-то он привлек его внимание, и он выделил его из общей толпы первокурсников, а теперь и второкурсников. Наверное, все дело было в его щенячьих глазах. Нет, мальчишка вовсе не выглядел жалким или плаксивым, наоборот, судя по тому, что осмелился сам подойти, заговорить, так еще и предложить поселиться вместе, было довольно смелым и отчаянным парнем, ведь его, Арнольда, всегда немного побаивались, даже если знали, что без веского повода он в драку никогда не полезет. А этот Женька все равно осмелился подойти к нему, но все же что-то было в его глазах, что-то почти детское и невинное, что ли. Арнольд и сам не мог подобрать слова, только подсознательно ощущал, что этого мальчишку хочется не просто защищать от напастей, несмотря на то, что он вовсе не девчонка, и. наверное, худо-бедно сам сумеет за себя ответить. Но и не позволять всякой грязи касаться его. Сам удивляясь своим мыслям, Арнольд коротко хмыкнул, и Женька тут же повернулся в его сторону.
- Что-то не так? - взволнованно спросил он.
- Нет, все нормально. Так, далеко, говоришь, ехать?
- Пять остановок.
- И все? - изумился Дон. - Так это же получается в самом центре.
- Ага, - бесхитростно подтвердил Женька и улыбнулся, - Это сталинская пятиэтажка, там потолки три с лишнем метра и балкон, хоть и узкий, но тянущийся на обе комнаты, соответственно с двумя входами.
- Ничего себе, - присвистнул Дон, - И ты собираешься сдавать мне такие вот апартаменты по дешевке?
- Ну, мне не нужно так уж много денег, - замялся Женька, - Лишь бы сосед попался хороший.
- И ты думаешь, я подпадаю под эту твою категорию хороших соседей? - хмыкнул Дон, забираясь в автобус вслед за смутившимся мальчишкой.
Они пробрались к окну и оба схватились за поручень, чтобы удержать равновесие. Автобус тронулся с места, а Женька вскинул на него взгляд и твердо произнес.
- Думаю, да.
- То есть, ты уже что-то нарыл про меня.
- Не нарыл, а просто порасспрашивал и отфильтровал лишнее.
- И как успехи, фильтр ты наш? - осведомился Дон насмешливо.
- В общем и целом, ты мне подходишь, - неожиданно скопировал его усмешку Женька. Дон замер на секунду, а потом расхохотался и вполне естественным жестом потрепал мальчишку по волосам, тот не возражал, улыбаясь во все зубы.
- Вот видишь, - лекторским тоном произнес Женька, - Мы, кажется, уже ладим, так что проблем возникнуть не должно.
- Ой, ли? - отозвался Арнольд, - А если я, к примеру, девчонку к себе привести захочу.
- Да не вопрос, если тебя напрягать не будет, что я тоже к себе буду, к примеру, парней водить, ага.
- Что за глупости? - догадавшись, что Женька дурачиться, отозвался Дон, не поведшийся на провокацию, - Я же не ханжа какой, хочется с парнями любиться, любись на здоровье, может, и я не откажусь как-нить к вам присоединись.
Женька резко посерьезнел.
- Ар... то есть, Дон, на самом деле...
- Тебе нравятся девушки, ага, - кивнул тот, - Я тут Дену уже сказал, - произнес парень уже серьезно, - И тебе повторю. Не надо вешать на людей ярлыки. Думаешь, раз я в качалку хожу и как браток выгляжу, то и тупой совсем?
- Не думаю. Я видел сводный балл успеваемости по вашей группе, - отозвался Женька, - И знаю, что ты на втором месте по оценкам, после какой-то там девчонки.
- И где же ты успел раздобыть такие сведения, а?
- Фирма не раскрывает своих источников, - пафосно заявил парень, а потом широко улыбнулся и похлопал его по плечу, - Да ладно тебе, это же здорово, что ты не такой, как принято о тебе думать. Меня вот тоже частенько с педиком сравнивают. Дескать, похож я на парня, который другим парням зад подставляет. И что с того? Живу же как-то.
- Вот и я живу, - печально улыбнулся ему в ответ Дон, разглядев, что карие глаза парнишки погрустнели. Видимо, и его тоже уже все достали этими глупейшими предрассудками.
Вот почему, если ты крупный от природы, в качалку ходишь, чтобы лишний вес не набрать, так как изначально склонен к полноте, то тебя непременно записывают в качки, которые все тупые, как пробка, так еще и моральные уроды в априори? И то же самое с Женькой, если ты от рождения имеешь тонкую кость и хрупкое телосложение, худой, но не тощий, но при этом слегка смазлив на мордашку, то все, непременно должен быть голубым. Наверное, нечто подобное переживают публичные люди, на которых тоже постоянно вешают все возможные ярлыки, но они на то и публичны, чтобы платить за свою популярность в том числе и такую цену. Но, если ты вовсе не телезвезда, а самый обычный парень, то жить с таким вот общественным мнением ой как не просто. Приходиться, конечно, мириться, и всю жизнь доказывать окружающим, что ты вовсе не такой, как они о тебе судят по внешности и общему впечатлению.
На следующий день Арнольд без раздумий собрал вещи и съехал от родителей на съемную халупу, как он сказал матери с отцом. На самом деле его новое жилище было никакой не халупой, а просто роскошными апартаментами, но уже вечером того же дня, он обнаружил еще одну причину, по которой Женька предпочел позвать в сожители именно его. Ему, действительно, нужна была защита.
Арнольд остался распаковывать вещи, а Женька убежал в магазин радостный и в приподнятом расположении духа, объявив, что новоселье надо отметить. Дон пожал плечами, но, встретившись с воодушевленным взглядом мальчишки, махнул рукой, и Женька умчался. Но потом Арнольд забеспокоился, когда обнаружил, что мальчишка слишком долго не возвращается. Подстегиваемый каким-то нехорошим предчувствием, он спустился во двор, благо, Женька уже выдал ему связку запасных ключей, на которой болтался и ключ от домофона на случай, если ему все примерещилось, чтобы он мог спокойно вернуться в квартиру, не трезвоня к соседям. И обнаружил во дворе компанию из четырех парней. Двое из которых держали яростно рвущегося из их рук Женьку, третий с гнусной усмешкой лез к нему целоваться, но мальчишка не давался, а четвертый, потрошил пакет со снедью из ближайшего супермаркета. Похоже, Женьку перехватили, когда он уже возвращался.
- Пустите, сволочи! - шипел мальчика, и не подпускал к себе ублюдка, что рвался к его губам, пиная того ногами. Его друзья, держащие мальчишку за руки, гоготали, тогда, стервенея их товарищ вытащил из кармана "бабочку".
- Будишь дергаться, детка, - начал он, наслаждаясь своей мнимой властью и крутостью, но в этот момент к нему сзади, незамеченным, подошел Арнольд.
- Проблемы? - совершенно ровным голосом произнес он, но все тут же замерли.
Парень с ножом медленно обернулся, но прежде чем успел хоть что-то сказать или сделать, на его запястье смокнулись сильные пальцы Дона, и нож полетел на землю.
- Эй! - вскричал парень, на что Арнольд лишь коротко, но угрожающе, ухмыльнулся, и тот вовремя заткнулся.
- Мальчика отпустили, - все так же ровно произнес Дон, посмотрев поверх головы парня, на его дружков, те сразу же разжали руки. Но парень, которого он все еще держал за руку, тут же заорал на них.
- Чего встали, придурки, врежьте ему!
Но Арнольд на это, лишь заломил ему руку, развернув к себе спиной.
- Пусти! - взвыл тот, а его товарищи замешкались.
- Значит, так, ребята, - начал Дон с непроницаемым выражением на лице, - Вы, конечно, можете сейчас попытаться со мной подраться. Но, даже если вам удастся меня завалить, я успею двум из вас так намять бока, что только в неотложке откачают, ферштейн?
- Чего?
- Понятно?
- Да, кого вы слушаете!
- Меня они слушают, детка, - неожиданно лишившись всего напускного спокойствия, прорычал на ухо парню, Арнольд, - и если будут такими идиотами, что послушают тебя, кости не соберут, обещаю.
- Да, ладно тебе, ладно, - поднял руки вверх один из парней, который, по всей видимости, оказался сообразительней. - Мы всего лишь с парнишкой подружиться хотели.
- С моим мальчишкой? - тихо уточнил он, и у парней буквально отвисли челюсти.
- Так ты что?
- Живу с ним. И, кстати, товарищ ваш, пакет с нашими продуктами потрошит...
- Эй, да ладно, ладно, мы все вернем!
- И побыстрей.
- И ты что же, так и собираешься здесь жить теперь?
- Собираюсь.
- Ну, ладно, с новосельецем тогда, а мы пойдем...
- Идите.
И они все вчетвером поплелись в сторону выхода из двора, то и дело оборачиваясь на них с Женькой. Мальчишка прижимал к груди пакет с продуктами, который ему в руки буквально впихнули, и молчал. Арнольд вздохнул, подошел к нему, развернул в сторону подъезда и слегка подтолкнул.
- Иди, давай. Дома поговорим.
- Прости, - первое, что произнес Женька, войдя в квартиру и даже не разувшись.
- За что?
- За нервы, наверное.
- Нервы у меня железные, не беспокойся, - фыркнул Дон, вынимая из его рук пакет и относя в сторону кухни. - Ты вообще, разуваться собираешься? - донеслось уже оттуда.
И Женьки ничего не оставалось, как снять с себя верхнюю одежду и поплестись за ним. Арнольд с деловитым выражением лица выгружал на стол продукты. Испортить их не успели, поэтому бежать за чем-то еще, все же не придется, отметил про себя Женька, и, как бедный родственник, приютился на табуретке. На самом деле в его квартире была просто огромная кухня, в которой кроме всякой кухонной утвари, стоял даже небольшой диванчик, вместо мягкого уголка, и при желании его можно было разложить и спать и здесь тоже. Но в его доме очень редко бывали гости, так как о шумных компаниях, непременно бы, стало известно родителем. Соседи в этом доме были очень бдительными, особенно одна древняя старушка с третьего этажа. Женька подозревал, что именно она доносила на него матери в случае чего. Поэтому давно уже предпочитал не рисковать. Да и о том, что теперь с ним будет теперь жить друг, пришлось признаться сразу. Правда, он несколько по-другому все это преподнес. Дескать, у друга сейчас временные трудности с жильем, но он хорошо учится, и вообще парень отличный. А у него, Женьки, проблемы с английским и несколькими спецпредметами, вот друг-старшекурсник вроде как будет его натаскивать за возможность иметь крышу над головой. Мать подумала и согласилась, отец её тоже поддержал. На самом деле они не одобряли его желание жить отдельно от них. Но, когда ему по наследству досталась квартира, и он наотрез отказался её сдавать, согласились, что лучше уж пусть он в ней живет, чем они будут просто так коммунальные оплачивать. Женька возликовал. Правда, радость его была не долгой. Он сам до сих пор не понимал, что крылось за какой-то удручающей твердолобостью отца относительно работы. Он как-то еще на первом курсе заявил ему, что пока он, Женька, не окончит университет, пусть о работе и не помышляет, дескать, он, его отец, достаточно зарабатывает, чтобы полностью обеспечить своего ребенка. Вот он и обеспечивал, но, только самым необходимым, контролируя все траты, так как, вместе с матерью, не одобрял это его решение жить отдельно от них. Но Женька был такой же упрямый, как отец, поэтому, несмотря на спартанские условия, продолжал жить так, как жил, даже не смотря на то, что вот уже почти полгода, ему приходилось отбиваться от той самой компании придурков, которую так вовремя разогнал Арнольд. Эх, Арнольд, Арнольд! И как ему теперь все объяснить?
- Я бы никогда не стал тебя вмешивать, если бы так все само собой не получилось, - начал он с тяжелым вздохом, наблюдая, как Арнольд раскладывает продукты в холодильнике.
- Я понял, - отозвался тот. - Но моя внешность и так называемая репутация сыграли не малую роль, так?
- Так.
- Почему сразу не сказал, что у тебя проблемы?
- Честно?
- А как еще?
- Думал, пронесет. К тому же, я не врал, насчет родительских денег.
- А насчет чего врал?
- Тебе вообще не врал. А им сказал, что ты мой друг, у которого временные трудности с жильем, и что ты мне с английским помогать будешь, пока мы вместе живем.
- У тебя проблемы с английским?
- Ну, - Женька замялся.
- Так да или нет? - Арнольд повернулся к нему, захлопнув дверцу холодильника и держа в руке бутылку белого полусухого вина, выбранного для празднования новоселья Женькой.
- Да. Но я как-нибудь сам с этим разберусь. - Выпалил парень на одном дыхание и почему-то покраснел. Дон уже привычно ухмыльнулся.
- Все с тобой ясно. Ладно, заяц, чем смогу, тем помогу.
- Почему это я заяц? - возмутился Женька, испытав облегчение оттого, что Дон, похоже, все же совсем на него не в обиде, встал и без понуканий полез за штопором.
- Потому что ты мне напоминаешь зайца из мультфильма про Деда Мороза.
- Это, какого же? - изумился Женька и даже про вино забыл.
- Хм, не знаю, помнишь ты или нет, но был такой мультик, в котором волк украл мешок с подарками, а пока тащил его, через дырку вывались плюшевый медведь и зайка с шоколадкой, привязанной к его ногам.
- А! - воскликнул Женька радостно, - Помню, помню. Сам этот мультик очень люблю. Но, убей бог, не помню названия. Там еще эти зайка с медведем были подарками для девочки и мальчика, а мальчик этот все боялся стишок перед всеми на утреннике рассказывать.
- Вот-вот, - подтвердил Дон с улыбкой, отбирая у него штопор. - Так что беги за бокалами, заяц. Будем праздновать.
- А ты, что же, получается, медведь? - полюбопытствовал Женька уже от двери.
- Может быть и медведь, - хмыкнул Арнольд и хитро прищурился, - А может быть, и страшный-страшный серый волк!
- О, - закатил глаза к потолку расшалившийся мальчишка, - Я уже весь дрожу и мечтаю...
- О чем? - заинтересовался Дон.
- Как о чем? Чтобы такой замечательный серый волк съел меня! - воскликнул тот и убежал в зал за бокалами.
- Ох, домечтаешься, заяц, ох, домечтаешься! - донеслось из кухни, но проказник Женька этого уже не услышал.
3.
Это началось не сразу, но первым порывом Женьки было указать Дону на дверь, потом, уйти самому, вернуться к родителям. Арнольду же удалось растормошить его лишь через два дня безрезультатных ненавязчивых попыток выяснить, что побудило Женьку задуматься об возращении в отчий дом. И почти через неделю, как сам Арнольд начал замечать, что с его Женькой творится что-то не то.
Они прекрасно жили вместе до зимы. Причем даже Женькина мама, как-то через пару недель после его переезда заглянувшая без предупреждения, чтобы проведать сына и узнать, что это за друг такой, была благополучно завоевана, правда для этого бедному Арнольду, несколько не так себе представлявшему милую беседу за чашечкой чая, пришлось задействовать все свое обаяние. Зато, когда Марина Викторовна наконец оставила их, Женька чуть ли не до потолка был готов прыгать от радости. Он до последнего сомневался, что ему разрешат оставить Арнольда у себя. На что Дон лишь коротко хмыкнул, потрепал его по волосам и ушел к себе, дочерчивать какой-то мудрый чертеж, до которого сам Женька еще не дорос и им такие сложности еще не задавали.
А еще через неделю Арнольд взялся за Женьку всерьез, когда методом проб и ошибок (подзатыльников и обещания на следующий день приготовить вкусный завтрак) он все же выяснил, почему его Женька перебивается с тройки на четверку, но по некоторым сложнейшим предметам имеет круглое, как бублик, "отлично". А все почему? Да потому что Женечка оказался существом творческим, и учить предметы, которые ему не нравились, или по которым преподаватели его чем-то там не устраивали, просто ни в какую не желал. Поэтому единственный из группы имел твердую пятерку и автомат за экзамен по термеху, но еле-еле тянула на вшивенькую тройку по сопромату. Ему видите ли баба, его преподававшая, претила до животных колик. Арнольд, который всегда по всем предметам учился одинаково хорошо, следуя своим личным принципам и амбициям на этот счет, такого терпеть просто не стал. И взялся за Женьку всерьез. По десять раз на дню заглядывая к нему в комнату, чтобы убедиться, что тот готовится защищать отчеты по лабам по сопромату, а не читает какую-нибудь левую ересь и лазает по сайтам в Интернете. И добился своего.
Под его мудрым руководствам, Женька легко поддающийся хорошему влиянию и быстро схватывающий буквально на лету, первый раз в жизни сдал сессию не просто без пересдач, но и без троек. В итоге, получив в феврале первую стипендию, потащил совершенно несопротивляющегося Арнольда праздновать это дело в одним небольшой клуб. Где они отпраздновали, так отпраздновали. Проснувшись в одной постели, так еще при барышнях каких-то смутно знакомых под боком. Долго потом смеясь вспоминали это утро, когда коронным вопросом стало Арнольдово - "Слышь, а ты не помнишь, как мою-то хоть зовут?". А сакраментальным ответом Димкино, - "Эх, если бы я знал. Я даже свою не помню". Так в их совместной жизни проскользнули две милые барышни под кодовыми именами "кисынька" (Арнольда) и "заинька" (Женьки). Выкрутились, короче говоря.
И только к марту Женькина явно нездоровая нервозность вылилась в разговор по душам, когда он объявил, что планирует какое-то время пожить у родителей. К тому времени Арнольд и сам уже прекрасно видел, что с парнем творится что-то неладное, и как раз сбирался расспросить его об этом. Но тот отмалчивался, краснея и бледнея, и по возможности быстро прятался в свою комнату, как заяц в норку, закрываясь от него на защелку. Вот последнее не нравилось Арнольду больше всего. Женька никогда раньше так не делал, и он просто недоумевал, с чего это вдруг начал запираться. Его что ли испугался? Но почему? Ведь все же было прекрасно. Они на самом деле сдружились, и даже отдыхать теперь предпочитали вместе. Вон, на новый год устроили форменный разгул, причем разрешение на гулянку в Женькиной квартире у его мамы Арнольд выпрашивал под свое честное, мужское слово. У них тогда не просто полкурса, полспециальности собралось, и они по-настоящему порвали, как стадо тузиков грелку, эту новогоднюю ночь. Что же могло случиться?
В общем, выжать из Женьки признание удалось лишь приперев его к стенке. В буквальном смысле слова. Арнольд поймал его уже в коридоре, когда тот метнулся в сторону двери в свою комнату. Не успел. Дон вжал его в стену, и резко шлепнул ладонями по обоям с обоих сторон от него лица. Женька сжался весь, скукожился, словно став меньше ростом, хотя куда уж меньше, особенно, на фоне по природе крупного Арнольда, и зачем-то зажмурил глаза.
Дон вздохнул и начал допрос с пристрастием.
- А теперь объясни мне, что происходит? - сердитым голосом вопросил он.
- О чем ты? - проблеял вжавшийся в стену парень.
- Может быть, ты хоть из вежливости глаза откроешь?
- Может, и открою, - буркнул Женька, тоже начиная злиться. Он же был не виноват, да и Арнольд, если подумать, тоже, в том, что случилось так неожиданно.
- Вот и открой, - настойчиво рыкнул Дон, заводясь по-настоящему.
- Не открою, - насупился Женька, в котором взыграла природная вредность.
- А если ударю?
- Ударь! - глаза распахнулись сами и смотрели при этом с вызовом и злостью, чего в Женьке Дон еще ни разу не встречал.
Он опешил, но лишь сильнее сдвинул брови.
- Просто скажи мне, что с тобой происходит?
- А если не скажу, то что, пытать будешь?
- Нет, - отозвался Дон тихо, - Попрошу сказать хотя бы в двух словах, потому что ты мой друг, а друзья могу сказать друг другу все что угодно, ясно?
- Друг? - Женька выплюнул это слово ему в лицо.
Арнольду показалось, что еще немного, и он посмеется над этим его заявлением, и останется лишь скрутить этого малолетнего идиота в бараний рог, чтобы знал на будущее, что он, Арнольд, абы кого другом никогда бы не назвал. Не так-то много в его жизни было друзей, и ему уже давно начало казаться, что Женька стал одним из них. Он ждал грубости, злости и ругани, а у мальчишки вдруг намокли ресницы. Он отвернулся, горько вздохнул и сполз на пол, вжимая в глаза кулаки. Но от слез это не спасало, и те все равно ползли по щекам, повисая каплями на подбородке.
- Женька? - позвал Арнольд, опускаясь рядом с ним, и тоже опираясь спиной на стену.
Безумно сильно хотелось курить, но он никогда раньше, даже в памятный новый год, не делал это в квартире, еще в первую неделю их совместной жизни приметив, что от дыма Женька через какое-то время начинает кашлять, хоть никогда и не запрещает курить при нем, никогда не отходит в сторонку. Поэтому вместо того, чтобы достать из заднего кармана джинсов пачку, Арнольд вздохнул, вслушиваясь в тихие всхлипы мальчишки, поднял руку и попытался обнять его за плечи. Что поделать, он даже девчонок утешать не умел, как большинство парней, что же говорить о мальчишке, расплакавшемся непонятно почему. Но даже больше слез, пожалуй, его поразило, как Женька отдернулся и отполз в сторону, избегая его прикосновения. Наплевав на все, Арнольд убрал руку, больше не пытаясь его коснуться, достал пачку сигарет и закурил.
Димка начал успокаиваться. Перестал всхлипывать, начал лишь вздыхать, с каждым разом все глубже, и уже не так рвано, как в начале. А потом безвольно положил руки на колени, запрокинул голову, наблюдая, как под потолком, вьется струйками и медленно рассеивается выпущенный Арнольдом дым, еще раз вздохнул и просто сказал, подтвердив мнение Дона о его какой-то природной, отчаянной смелости.
- У меня стоит на тебя... друг, вот и вся любовь. - И, не дождавшись никакой реакции, спросил с горькой усмешкой, пока Арнольд молча переваривал услышанное, то и дело с силой затягиваясь сигаретой, - Теперь-то хоть ударишь?
- А поможет?
- Ну, а вдруг?
- Знаешь, вряд ли, пойдем лучше в клуб, девчонок снимем, попробуем ими вылечить, - Арнольд криво улыбнулся, выдохнул в потолок очередную порцию дыма, и повернул голову в его сторону.
Женька тяжко вздохнул и ответил прямым взглядом, вот только глаза его после слез были все такими же щенячьими, какими представлялись Арнольду и раньше. Такие глаза хотелось оберегать от слез. Он переложил сигарету в другую руку и снова потрепал по волосам.
- А если девчонки не помогут, будем думать, заяц.
- И что, тебе даже в морду мне дать не хочется? - Женькин голос дрожал от волнения.
- Хочется, - честно признался Арнольд и улыбнулся чуть шире, - Зато, что нервы мне трепал, а не сказал все сразу.
Женька тяжело вздохнул и отвернулся.
- Ну, как тут скажешь?
- Прямо и честно. Мы ведь не чужие люди, правда?
- Ты все это специально, да?
- Что специально?
- Ведешь себя со мной так, словно это нормально, словно я не какой-нибудь пи... - Арнольд резко дернулся и закрыл ему рот свободной рукой.
- И с чего же ты взял, что ты - это он? - почти прошипел он ему в лицо.
Женькины глаза распахнулись шире, Арнольд убрал руку и уточнил.
- Или у тебя и на других парней тоже?
- Нет! - взвился Женька, вскакивая на ноги и смотря на него теперь сверху вниз, - С ума сошел?
Арнольд хмыкнул и поднялся.
- Вот поэтому, заяц, кончай париться, и пойдем оторвемся, а там видно будет.
- А если не поможет? - уточнил Женька с робкой надеждой в голосе, ему так хотелось, чтобы помогло.
- Я же уже сказал, будем думать. А теперь марш одеваться, а то всех приличных девок без нас расхватают.
- Приличные в первый раз не дают! - объявил повеселевший Женька и первым умчался в ванную марафет наводить.
Арнольд усмехнулся. Да, задал Женька ему задачку. Действительно, а если это у него не от недотраха, а само по себе, что тогда?
4.
В клуб Женька отправился пафосным до неприличия, во всем белом, даже ботинки откуда-то из закромов родины белый отрыл, так еще и в стильных очках, правда, уже черных, прикольно смотрящихся вместе с черной широкой фенечкой из переливающегося бисера на запястье и тонкими, едва заметными полосками на приталенной рубашке с коротким рукавом, одетой под удлиненный пиджак, у которого он подтянул к локтям рукава, обнажая запястья. А Арнольд долго не парился и отправился налегке. Черные, прямые брюки, такие же черные ботинки и плотно облегающая торс черная футболка. В таком наряде он был похож на какого-нибудь охранника и клубного вышибалу. Но его это мало волновало, потому что девчонки на такой вид велись, да и, кажется, Женька тоже. Потому что стоило ему выйти в нему из свой комнаты, по совместительству являющейся залом или гостиной, как называл её Женька, тот замер чуть ли не с приоткрытым ртом. Арнольд самодовольно усмехнулся, шагнул к нему и двумя пальцами вернул отвисшую челюсть друга на места. Тот моргнул, отшатнулся, отвел глаза и мучительно покраснел.
- Извини, - покаялся Женька, смущенно.
- Неужели я, правда, так сильно тебе нравлюсь? - полюбопытствовал Арнольд, с каким-то непонятным спортивным интересом.
- Да, уже идем, - согласился Арнольд, но не шелохнулся, чтобы освободить Женьке дорогу к вешалкам, на которых весели их куртки.
- Может быть, ты меня все же пропустишь? - ощутимо нервничая, и все еще не поднимая глаз, вопросил Женька.
- Может, и отпущу, - отозвался тот, и, обхватив его подбородок пальцами, заставил посмотреть себе в глаза.
Женька запаниковал. Внутренности скрутило жгутом, к горлу подкатила тошнота, а в ногах неведомо откуда появилась просто дикая слабость. Захотелось закинуть руки на широкие плечи парня, пристально вглядывающегося ему в лицо и просто обвиснуть на нем, как тряпка, как девчонка, как последний... Не важно. Женька нервно сглотнул и попытался отступить. Арнольд шагнул за ним. В голове у мальчишки пронеслась глупейшая до неприличия мысль - "Неужели, это и есть любовь? Нет, не хочу!" - взвыло подсознание, и он зажмурился.
- Пожалуйста, отойди, - попросил он, слыша в собственном голосе слезы.
Арнольд, растерявшись, сморгнул, прогоняя наваждение, и послушно отошел к входной двери. Женька выдохнул с облегчением, громко и искренне. Арнольд услышал, прислонился спиной к двери, сжимая в руке сдернутую с крючка куртку, и внимательно посмотрел на него.
- Как давно это у тебя? - тихо спроси он, и Женька, накидывающий на плечи свою собственную куртку, вздрогнул всем телом. Но молча застегнул молнию на груди и лишь потом ответил.
- Месяца полтора, - тихо ответствовал он, - С того раза, когда мы по приколу поцеловались. До сих пор помню вкус мартини на твоих губах, бред, правда?
- Что?! - Арнольд не воскликнул, взвыл, и столько неприкрытого изумления было в его голосе, что Женька непроизвольно отшатнулся.
- Ты чего? - растерянно моргнул он.
- Когда. Мы. С Тобой. Целовались? - чеканя слава и сжимая кулаки, вопросил Арнольд обвиняющее, все еще не веря в искренность его слов.
Женька моргнул.
- Ну, как же, эта твоя... как её? Кисонька, кажется, ну, блондинка та, крашенная, с подружкой рыженькой, все хихикали, что, дескать, такие мальчики и вместе живут, ой неспроста, а ты заржал тогда и сказал, что девочек явно на горячее потянула. А они тоже заржали и давай целоваться, дескать, вот смотрите как надо, а вам слабо? А потом на нас смотрели, ну ты меня и поцеловал, - последние слова Женька пробормотал едва слышно, глядя в пол, и смущенно переминаясь с ноги на ногу.
- Я... - Арнольд просто не знал, что сказать. Женька не стал бы врать, он был в этом убежден, значит, все так и было, но раз так, значит, это он во всем виноват. Только он. Не поцелуй он его тогда, может, у мальчишки и не сорвало бы крышу на чем-то непонятном. Так, стоп. А он сам тогда о чем думал, когда у каких-то левых баб на поводу шел? Ну, вот хоть убейте, он не помнил такого в своей биографии, ну никак не помнил. - Я не помню, - ероша волосы на макушке всей растопыренной пятерней, пробормотал он.
Женька на это лишь тяжко вздохнул.
- Да, я уже понял, что не помнишь.
- Давно?
- Что давно? - не понял мальчишка и поднял на него свои щенячьи глаза.
- Давно ты понял, что я не помню никаких поцелуев?
- Да, на следующий день, когда девчонок тех провожали. Тебя эта блондинка подколола, а ты так отреагировал, что стало понятно, что не помнишь уже. Ну, я и решил, что так даже лучше, - со вздохом признался Женька, выключил свет в прихожей и протопал мимо него к двери.
Арнольд, очнувшись, придержал его за локоть.
- Пообещай мне.
- А?
- Если ничего не поможет, ты мне скажешь об этом сразу и честно.
Женька замер и закусил губу. Арнольд продолжал его удерживать и стоять слишком близко.
- Жень?
- Хорошо. - Едва слышно откликнулся тот и высвободил локоть из его пальцев.
Арнольд отпустил и вышел в коридор подъезда вслед за ним. Обоим очень хотелось надеяться, что все обойдется. Не обошлось.
Женька понял, что ничего не получилось уже после первого страстного поцелуя с девчонкой, которая подсела к нему в баре. Её губы были мягкими, послушно приоткрывались навстречу, отвечала барышня пылко, и почти сразу полезла накладными ноготочками в вырез рубашки. Женька нервно сглотнул, обнаружив эти обманчиво прекрасные украшения, кроме страха за свое здоровье, ничего в нем не вызывающие, и притворился, что все просто прекрасно, все так и надо, что все хорошо. Арнольд тоже себе какую-то барышню подцепил, и отправились они домой уже все вместе. Ночь была полна стонов, криков, и саднящей боли от царапин, оставленных девицей, по-видимому, мнящей себя страстной натурой, но больше всего Женьки запомнился её финальный крик, от которого заложило уши и стало неожиданно так тошно и мерзко за себя, что после того, как все закончилось, он только и смог, что отвернуться лицом к стене и провалиться в беспокойный сон. Когда он проснулся на утро, не сразу вспомнив, что нынче суббота и идти в универ не надо, он обнаружил, что барышни в его постели уже нет. На плохо гнущихся ногах он потащил свою бренную тушку в ванную, заглянув предварительно на кухню, где хозяйничал свеженький, как огурчик, Арнольд, насвистывая себе под нос какую-то невнятную песенку, девушек в квартире, похоже, уже не было.
Почувствовав его взгляд, Дон обернулся.
- Ба! - воскликнул он, нарочито легкомысленным тоном, - Кого я вижу? Ну, что, спящая красавица, как спалось?
- Отвратительно, - честно признался Женька, которому вдруг стало безумно жалко себя самого, и вместо объяснений, в ответ на вопросительный взгляд друга, стянул через голову футболку, которую успел на себя натянуть, выходя из спальни, и продемонстрировал разукрашенную ногтями спину. Хорошо, что он сам пока этого не видел, лишь чувствовал. Внешне оно выглядело еще ужаснее.
- Сука! - неожиданно зло рыкнул Арнольд.
Женька испугался не на шутку и резко развернулся к нему лицом, прижимая к груди стащенную через голову футболку. В светлых глазах Дона горело бешенство.
- Дон, ты чего? - проблеял Женька, на что его друг грязно выругался и строго потребовал.
- Марш в душ, а я тебя потом смажу, это же надо, стерва какая, а?
Женька с облегчением выдохнул, вот, оказывается, что его так разозлило, а то он уже начал боятся, что это он про него в начале.
- Да, ладно тебя, - поспешил он разрядить обстановку, - Шрамы, к слову, украшают мужчину.
- Видал я такие украшения в гробу и белых тапочках, - все так же зло откликнулся Арнольд. - Ну, в чем дело? Я, кажется, сказал тебе в душ идти?
- Да иду я, иду, - пробурчал Женька и поплелся в ванну.
И сдались Дому его царапины. Не смертельно же это, чего он завелся-то?
Выбравшись из ванной и тщательно вытершись, он все же рискнул взглянуть на свою многострадальную спину. И чуть банально не грохнулся в обморок, когда увидел, какие именно украшения оставила ему случайная знакомая.
- Вот, черт! - ругнулся он, натянул домашние штаны, и вышел из ванной без футболки. Зачем она ему, если все равно нужно хотя бы йодом смазать все то месиво, в которое девица превратила его спину.
Дон ждал его у себя, сидя на разобранном двухместном диване, он вертел в руках несколько ватных палочек и пузырек с йодом. Женька вздохнул и подошел к нему. Арнольд отвлекся и посмотрел на него.
- Извини, - неожиданно произнес он.
Женька растерялся, - За что?
- Ну, если бы я не потащил тебя вчера в клуб, этого не произошло бы. - Повинился Дон, на самом деле чувствуя себя виноватым.
- Да, ладно тебе, - натянуто улыбнулся Женька, стоя под теплыми струями, он уже все для тебя решил, и бодро добавил, - Все хорошо, что хорошо кончается.
- Хочешь сказать, что помогло? И теперь ты на меня уже так не реагируешь, как до этого? - спросил Арнольд обманчиво мягко.
- Ага, - поспешил подтвердить Женька. Ну, и пусть, что соврал, иногда маленькая ложь во благо все же лучше, чем неприкрытая правда, горчащая на языке отчаянием.
- Хорошо, - Дон легко улыбнулся и похлопал по дивану позади себя, посторонившись. - Ложись, болезный, буду тебя лечить.
- Угу, - фыркнул Женька, у которого на душе неожиданно полегчало, он даже улыбнулся и забрался на диван, растянувшись на животе, и обняв подушку.
Арнольд за его спиной, зная, что мальчишка уже не видит, посерьезнел и, молча, отвернув крышку пузырька, обмакнул беленькую ватную головку в коричнево-желтый раствор.
Женька шипел и извивался под его невесомыми прикосновениями, а потом занервничал, когда Арнольд, смазав все царапины, неожиданно склонился над ним и начал дуть, тем самым облегчая неприятные ощущения. Женька осознавал, что друг просто пытается ему помочь, просто успокоить разгоряченную кожу, но от его близости становилось еще хуже. Он уже ни о чем и думать не мог, как о губах, которые сейчас были так близко к нему, так пугающе близко.
- Ну, ладно, - попытался повернуться он, - Спасибо, ты настоящий пятачок.
- Лежи, - голос Арнольда прозвучал в приказном тоне, и он с силой прижал его плечи обратно к подушке.
- Да, ладно тебе, Дон, мне уже не больно, - попытался отшутиться Женька, все еще не понимая, - Честно. Давай я встану, а?
- Лежи, - повторил тот, и его ладони словно нарочно скользнули с плеч к бокам на талию, Женька замер.
- Арнольд?
Но тот не ответил, склонился к его затылку, и жарко выдохнув, прижался губами там, где волосы на шее переходили в почти невидимый пушок.