Аннотация: Подчас даже самое маленькое доброе дело способно остановить большое зло. Написано под влиянием момента. Внимание! Присутствует ненормативная лексика.
Немного добра
Оно родилось в луже грязи за мусорным контейнером. Там, где упало несколько капель крови девушки, которой не повезло оказаться вечером так далеко от дома и угодить в компанию двух пьяных похотливых ублюдков. Там, где лежал использованный шприц с остатками героина, ставший последним в жизни одинокого, заплутавшего в лабиринтах собственных страхов и сомнений паренька. Там, где потоки черной омерзительной жижи - смеси отработанного машинного масла, химических отходов и рвотных масс безнадежно больных людей - стекали по серым стенам, струились меж грязных бачков.
Там зародилось оно. Пришло в волнение, выбросило вперед множество своих липких щупалец-ложноножек и поползло навстречу своему родителю.
Город принял своего отпрыска с распростертыми объятьями. Встретил его яркими красками неоновых вывесок, манящими огнями огромных сияющих витрин, хором лязгающих и визжащих звуков и миллионами теплых живых организмов. Город подготовил пир. Кормись и расти.
Тварь ползла вперед, среди всего великолепия порока, гниения и мрака.
Около неприметного здания оно остановилось, замерло в ожидании, слегка дрожа и пульсируя. Вскоре из дверей вышел ссутулившийся человек и, пошатываясь, побрел прочь, в потной руке он сжимал небольшой пакетик белого порошка. Оно поползло по его следам, поедая сочащуюся из него по капле жизнь.
Выродок рос.
Около входа в подземку оно остановилось возле лежащего на скамейке старика, заходящегося в кровавом кашле. Мимо шли люди, прекрасные, излучающие здоровье и благополучие. Оно впитывало их безразличие. Когда старик умер, оно уже могло передвигаться на четырех обрубках, отдаленно напоминающих лапы зверя.
Возле роскошного бара оно задержалось надолго. Из открытых дверей гремела скрежещущая какофония ломаной музыки, спиртное и деньги лились рекой. Там, в глубинах задымленных помещений, среди извращенного веселья богатые и влиятельные прожигали свои жизни и топтали чужие. Оно лакомилось остатками. Словно крыса или стервятник оно подъедало то, что изрыгало из себя это место.
Тварь распухла, словно отъевшаяся пиявка, и придала себе форму. Отродье встало на ноги, пригладило волосы, поправило галстук и смахнуло пылинку с лацкана пиджака. С довольной ухмылкой оно двинулось дальше.
Люди бежали по своим делам, они не видели, или притворялись, что не видели, снующего рядом выродка, питающегося их пороками.
Оно тем временем перестало быть просто пожирателем и стало сеятелем.
Призраком раздора оно появлялось то тут, то там, и тогда вокруг расцветали алые пятна ненависти, гнева, ярости и презрения, раздавались стоны и крики, звучали ругательства и обвинения. Тварь была счастлива.
Оно возникло около автобусной остановки. На лавке сидел мальчик лет десяти. Не смотря на промозглую осеннюю погоду, он был одет в грязную легкую футболку, тонкие трико и потрепанные кеды на резиновой подошве. Он шмыгал носом и дрожал, но не уходил. К нему подошел парень, оно плотоядно заулыбалось в ожидании.
- Хочешь есть? - спросил парень.
- Тебе-то какое дело? - прохрипел мальчик.
- Я вот очень голоден. Но не люблю ужинать в одиночестве. Может, составишь компанию?
Мальчик поднял голову и усмехнулся.
- Все ясно, пидорок. Хочешь снять мальчика на вечер? Обломись, я за еду не продаюсь.
Парень сел рядом.
- Не веришь в людскую доброту?
- Давно уже.
- А я вот верю.
Оно скривилось. Гнилое зерно его скверны не проросло. Что-то в этом парне было не так.
- Когда-то я был таким же, как ты. Уличный сирота - ни семьи, ни друзей, ни дома. Лишь тощий шелудивый пес, да полуистлевший матрас в подвале старой пятиэтажки. И я тоже не верил в добро, потому что трудно верить в то, чего никогда не видел. Пока однажды ко мне на улице не подошел один человек и не сказал: "Хочешь есть?".
Оно увидело в глазах мальчика нечто новое - зарождающуюся искорку доверия. Улыбка на его фальшивом лице превратилась в гримасу отвращения.
- Ну так как? - парень протянул руку ладонью вверх.
- Ладно, - мальчик пожал руку. - Только никаких уловок.
- Обещаю.
Парень снял свою куртку и укутал ею дрожащего мальчонку.
Когда они ушли вместе, оно осыпалось на тротуар тысячью черных маслянистых хлопьев. И необычно теплый для этого времени года дождь смыл их прочь.