Аннотация: Конкурс Мини-Проза, весна 2005 г. 6-е место. О том, как из-за одного...
Черепки
И повторяли день за днём:
Из грязи вышли - в грязь уйдём
"ЙЦУКЕНГ", не глядя, вбил в базу данных опухший от безумной вахты русский капитан. Подумать только, тридцать две планеты. Только что боками не трутся на своих шальных орбитах. Неустойчивая система - миллиона лет не протянет, большому бильярду - быть! Офигенная система - восемь из тридцати двух годны к колонизации. Премия, братцы, будет - вот те нате!
Все планеты облетели, маячки развесили, а заканчивали уже второпях - за просрочку окна потом не расплатишься. А тридцать два имени придумать - ум раскорячится. Детей перебрали, родителей, по городам прошлись, художников да артистов помянули. Но последняя так Йцукенгом и осталась. Если бы Фыва или Олдж, заметили бы при проверке на уникальность - есть уже. А такой не оказалось...
Ну, Чукенг так Чукенг, китайскому колон-капитану было не до возни с транслитерацией. Работа предстояла суровая и достойная. Четыреста тысяч подданных Республики спят у него за спиной и видят, как над новыми территориями взойдут желтые звезды на красном полотнище.
За такими мечтами и застал его товарищ первый помощник. Предъявил свой мандат, подписанный самим Председателем, и профилактически поместил капитана под домашний арест. Каютный, то есть. Колониальное судно изменило курс, и через пару дней выплюнуло первые десантные капсулы в атмосферу соседней Марфы Петровны, проданной на том же планетном аукционе обнаглевшим тайваньским сепаратистам. Пусть теперь попробуют кому-то что-то доказать!
- Это по-китайски "Чукенг", - терпеливо, словно неразумным детям, объяснял старателям Папа Джо, - нам таких названий не надо! Хватит и Бейджинга, натерпелись!
- Цукин? Цукан? - осторожно спросил бригадир.
Папу Джо боялись и уважали. Где он - там работа до кровавых мозолей. И там не деньги, но деньжищи фантастические, нереальные, и щедро всем - от помощника до последнего охранника. Благодаря своему нюху на поживу капитан выхватывал в диспетчерской "Спэйс Ресурса" лучшие задания. Приехали, обмерили, раскопали, побурили - и домой! Дальше - дело работяг.
- Некрасиво, - констатировал Папа Джо. - Лучше - Тукан.
- Уже есть, - возразил программист Лис, единственный, кто осмеливался вступать с капитаном в спор. В корпорацию они поступили в один день лет дцать назад, и всегда летали вместе.
Папа Джо лучезарно улыбнулся:
- А ты через "эйч" напиши!
"Тхукан", - с трудом выговорил Палпалч Кусиков, проведя пальцем по латинским буквам в графе "куда" служебного реестра. Кусиков - Тхукан. Тэк-с!
- Господин Масимба! - крикнул он надтреснутым фальцетом. - Вы ж мне отпуск обещали. И потом, опять к англосаксам?
Начальник высунул в коридор свою большую страшную черную голову. Как всегда, ничего не сказал Масимба, но Палпалч занервничал, начал прядь на лысине приглаживать, затоптался перед стендом.
- Просто, если к англосаксам - так хоть переводчик дайте новый...
Тихо здесь, за городом. Птицы, кузнечики, мухи... Вернусь - уже похолодает, наверное, прикидывал Палпалч. Пока он с чашкой подкрашенного ложечкой кофе кипятка сидел в шезлонге перед домом, Мариша суетилась, укладывая ему вещи в дорогу. Милаша сосредоточенно возилась в песочнице, воздвигая очередной замок для своих принцесс.
Только здесь, с семьей, госслужащий Кусиков переставал чувствовать себя - даже не винтиком или шестеренкой, а - ячейкой памяти на бесконечной электронной плате. Работу он воспринимал как неизбежное зло. Даже возможность путешествовать в последние годы не давала остроты ощущений. Бумажный волк, однажды назвала его Мариша - единственный раз, когда в прозвище - а придумывала она их сотнями - прозвучало что-то гордое и величественное.
Да, бумажный волк. И новое столетие ничего не изменило - написанное пером не вырубишь... Люди продолжают верить только грубым аналоговым носителям.
Милаша стрелой пронеслась в дом, едва не споткнувшись о его вытянутые ноги.
- Не мешайся, цыпка! - тут же послышался голос жены. - Папанька наш, лопушок, опять в космос намылился, Землю-матушку спасать. Улетит без зубной щетки - перед инопланетянами неудобно будет...
Ведь любит же, вроде, подумал Палпалч. Молодая и красивая - его, никакого. И все равно любит, я же чувствую. Но зачем же тогда эти "папаньки" и "лопушки"? Зачем оскорблять походя, почему ни слова в простоте? И опять перед поездкой, словно напутствие в дорогу...
Лис задумчиво рассматривал капитана на панорамном экране. Позади Папы Джо простиралась Грязь. Так ее сразу и приняли - с большой буквы. Красная - синяя - красная - синяя. Если бы Лис неделю назад не юстировал мониторы, решил бы, что не в порядке цветопередача.
С орбиты планета казалась сиреневой, с редкими серыми царапинами горных хребтов. Вблизи же от чередования ослепительно алого и пронзительно лазурного начинала кружиться голова.
- Нравится? - Папе Джо всё было нипочем. - Две разновидности торфа отталкивают друг друга и почему-то не смешиваются.
- Такое бывает?
- Даже на Земле - с песком. Желтый отдельно, рыжий отдельно.
- Черт! - Лис помотал головой. - Я бы сортир в такие цвета покрасил - чтобы не засиживаться. Как успехи?
- Ну... Терпимо! Не зря жрали водоросли всю дорогу. Йоду нам, йоду! Слушай, Лис, я посмотрел досье. Думаю, надо разговаривать с чудиком. Судя по архивам конторы, у него правильная репутация.
- Ты имеешь в виду, - Лис покосился на другой монитор, - Кусикова? Пач... Палч... Тьфу, будет Чудиком. Так что, уже есть, о чем разговаривать?
- Смотри! - Капитан протянул руку к Лису, и повернул камеру. По экрану поплыли красные озера с синими заводями, красные ручьи с синими берегами, красные завитушки в синих кляксах. Потом - голый каменный склон, купола временной базы, ободранный об атмосферу при посадке бок челнока. И наконец, пирамида ящиков, явно готовых к отправке. На крышке верхнего, как бесценный приз, стояла ослепительно алая, словно слепленная из живого огня, тонкая высокая ваза.
Лис цокнул языком:
- Когда успели?
- Туземцы - народ простой. Язык примитивный, столковались за сутки. Спокойные, не агрессивные, хорошо умеют меняться. Каждый второй - гончар, и ни одного столяра! - Капитан рассмеялся, довольный собственной шутке.
Дерева на планете, как, впрочем, и какой-либо растительности, не было вообще. Здешняя природа создала странный цикл жизни. Насекомые питались грязью, мелкие животные и птицы - насекомыми. Крупных животных, кроме аборигенов, пока не встретилось.
- Что в этот раз сошло за бусы? - поинтересовался Лис.
- Все металлическое. Ручки, коробки, любой железный или алюминиевый хлам. Немой должен взять окно через несколько дней, так что поторопись с Чудиком. Надеюсь на тебя, хитронос!
- Унифицированный карантин, отдел первичной регистрации. Майор Грета Вайль.
Чудо как хороша девочка. Богиня войны! Это ж как надо лямку тянуть, чтобы уже в таком возрасте обзавестись майорскими нашивками? Лис представился помощником капитана и дежурным по кораблю.
- Боб Державин, физика и химия.
- Палпалч Кусиков, биохимия и санитарный контроль.
Эти двое - как престарелые пажи. С переводчиками, придурки! А нам лишние записи ни к чему. Лис перешел на беглый русский:
- Располагайтесь, господа! Вам, майор, наш капитан приготовил на время инспекции свою каюту. Корпорация "Спэйс Ресурс" всегда рада сотрудничеству!
Чудик явно расслабился, выключив свою допотопную коробочку, и спрятал наушник в карман. Выслушав идиотские лингвистические комплименты, Лис быстро расселил гостей.
Уже через двадцать минут они снова собрались на мостике. За несколько напряженных часов Лис отчитался по всем формам и передал "укам" контейнеры с образцами грунта, фауны, грязи - за отсутствием воды, и туземных изделий. На двое суток его оставили в покое.
Тем временем из станции, поддерживавшей для Тукана окно, выскользнула стреловидная яхта Немого. Доложилась, встала на карантинный учет, и свечкой ушла в атмосферу. Нужно было спешить.
- А в чем срочность-то? - Чудик поправил куцую прядку, безуспешно маскирующую лысину, и глянул коротко и пристально. Всё получится, почувствовал Лис. Даже давить не придется. Старый перец давно научился брать деньги.
- Дикари прилетают и так, и так, - объяснил Лис. - Не сбивать же нам их! Покупают окно, садятся, где вздумается, и рыщут везде в поисках простых товаров.
- Простых. Легко доступных и легко продаваемых. Если где-то валяется золото в слитках, это их тема. А чаще - туземные побрякушки, этника, всякие штуки из серии "Вы можете найти это только там-то и там-то". Хороший бизнес, но товар сезонный. Кто первый привез, тот и снял сливки.
- И?
- И - корпорация давно обзавелась своими, прикормленными дикарями, - Лис сделал неопределенный жест в сторону мониторов слежения, вот, мол, наши уже прилетели. - Это бизнес побочный, экстра для простых командировочных, как мы с вами. - Первый крючочек. - Ребята там внизу, как только мы проверили, что всё безопасно, занялись сбором безделушек. В свободное, замечу, от работы время. Если наш дикарь улетит быстро, то весь товар разойдется на раз. У него всё быстро, поставка на полтысячи планет. А через неделю здесь на всех старателей орбит не хватит!
- Вы же умный человек, - занудил Чудик. - Опытный сотрудник. Неужели не понимаете, что наша проверка здесь, в походных условиях, не дает стопроцентной гарантии снятия карантина? Завтра первая партия образцов уйдет на Землю, могу неформальным письмом поторопить своих коллег. Тогда ответ поступит не через месяц, а через пару недель, может даже, через десять дней...
- Нет, уважаемый Палпалч, - едва не споткнувшись на трудном старинном имени, перебил Лис. - Я сейчас говорю про керамику - всего один трехтонный контейнер. Яхта прилетела пустая, пустой и улетит. Почти.
- Эта колымага идет через два окна, - вяло возразил Кусиков. - Все равно на втором проверят.
Хоть не начал "Да что вы себе позволяете!", подумал Лис. Хороший ты, Чудик, человек.
- Так и задумано! Выходит с вашего благословения из первого окна, сгружает контейнер в условленной точке, и летит дальше. Пустой-пустой - как в документах и написано. А кто там этот хлам подберет, это уже их дикарское дело, правда? И по безопасности - мы ж не чудищ вывозим, не цветочки-ягодки, - (как все-таки лихо я шпарю по-русски, а?), - всего лишь обожженную глину. Горшки да черепки. А эту ерунду вы уже наверняка проверили. Красная глина к радиации невосприимчива, всё в синей оседает. Органика спекается. Химический состав - углерод и вода. Давленые рисунки на психику, думаю, не влияют.
Чудик улыбнулся. Смешная идея - аборигены рисуют на горшках психоделику, провоцирующую срывы у прилетевших завоевателей.
Лис же понемногу перевел разговор в плоскость сугубо финансовую, и здесь обе стороны тоже проявили чудеса взаимопонимания.
Понравится, думал Палпалч в полусне. До приземления в карантинном центре оставалось несколько минут, а просыпаться так не хотелось! Понравится, не может не понравиться вещь, которых сегодня на всей Земле не больше десятка. Можно на каминную полку поставить. Или в спальню? Нет, лучше в гостиной, как карантин снимут - будем соседей удивлять.
Он заулыбался, не открывая глаз, представив себе, как посыльный из "Лавки Миров" звонит в дверь, как Мариша разрывает подарочную упаковку и видит окаменевший огонь. Деньги, конечно, тоже упали не лишние. Но деньги - это еще не всё, уважаемые сильные мира! Любовь и заботу за них точно не купишь! Здорово я с вазой придумал, как раз к семилетнему юбилею...
У трапа их соизволил встретить сам Масимба. Громадное черное лицо светилось непонятной радостью. Прямо с трапа сдернул он маленького Кусикова в свои объятия, тот только ногами в воздухе задергал.
- Молодца! - зарычал начальник. - Углядели, сукины дети! Теперь только держись, и прибавка будет, и штат, и техника новая. Переводчик тебе, стервецу, позолоченный закажу!
- Что случилось, босс? - Вайль, сложив руки на груди, наблюдала картину со стороны. - Мы, конечно, лучшие, но в чем именно?
- Пойдемте, пойдемте, - Масимба, наконец, выпустил помятого Палпалча, и помчался огромными шагами в сторону лабораторий. Вайль, Державин и Кусиков семенили следом.
Остановившись у прозрачной пуленепробиваемой перегородки, за которой нарезаны герметичные сектора биоопасных зон, начальник ткнул угольно-черным пальцем в стекло, в сторону большой открытой ванны. Палпалч похолодел. По самые края титановая емкость была заполнена красной грязью в синих разводах. Я столько не отправлял, подумал он.
- Редкая молекулярная структура, - пояснил довольный Масимба, - а точнее - ее отсутствие. Протоплазма. Любую неживую органику пережевывает на раз. Красное - активная масса, синее - переработанный шлак. В воде растет раз в тысячу быстрее дрожжей. Торф, уголь, нефть, полиэтилен - всё идет в дело. Если бы не ваша четкая работа...
- Господин Масимба, - Палпалч впервые в жизни прервал начальника на полуслове, - а кому бы в голову пришло с Тхукана грязь возить?
- Ха! - Масимба осклабился и даже прищелкнул пальцами. - Вы что, уже забыли, какой объект экспорта заявлен в первой строчке? Ке-ра-ми-ка! Изготовленная трудолюбивым туземным населением из этой самой активной массы. Которая, кстати, сохраняет жизнеспособность при температуре до семисот градусов. Капните в красный глиняный унитаз водички, и посмотрите, что получится!
- Карантин усилен? - спросила не в меру пунктуальная Вайль.
- А как вы думаете? Уже подключились военные, окно под пломбой, бедолаг из "Спэйс Ресурса" турнули так, что надолго запомнят. С полной персональной обработкой и трехмесячным карантином - на всякий пожарный. А сюда я пробил разрешение нескольким журналюгам, пусть поднимут наш рейтинг. До надлежащей, так сказать, отметки. А то "уки" уже как ругательство звучит.
На этот раз Масимба умудрился заграбастать всех троих одновременно.
- Вольно и разойтись! Отдыхайте, чемпионы!
Бочком, бочком, Палпалч протиснулся в дверь, и из коридора вызвал номер жены. Никто не отвечал. Она же часто оставляет аппарат на втором этаже, правда?
- Мариша! - закричал он еще с порога. - Ты получила посылку?
- Да... - протянула жена, одновременно удивленная и будто бы извиняющаяся. - Только знаешь, пупс, она такая хрупкая оказалась и неустойчивая. Милаша скатерть потянула, а эта штука - в черепки, представляешь... Так жаль, ты у меня такой домовитый...
- Куда, куда осколки дела?!
- Да на тебе лица нет, ты что, милый? Ну, куда... Что-то смела, что-то в пылесос. Днище вон, почти целым осталось, его Милаша себе в песочницу забрала... Да что случилось-то?
Палпалч шаровой молнией выкатился назад на крыльцо. Дочь уже со всех ног бежала по дорожке к дому.
- Папка приехал, папка! Пойдем скорей, будем листья собирать!
Уцепилась за палец, аж сустав хрустнул, и потянула, потащила в свое маленькое царство.
- А зачем листья, дочур? - только и смог спросить Палпалч.
- Колдовать будем! - Милаша сделала страшные глаза. - Я - фея, ты - ученик. Берем... - не отпуская его пальца, нагнулась и сгребла растопыренной пятерней желто-серую листву, - и бросаем. Смотри!
Она швырнула полную горсть листьев в середину песчаной горки, где в самой середине лаково блестело алое болотце с лазурными берегами. По краю песочницы валялись неуклюжие красные фигурки - в некоторых узнавались лошадки, лягушки, человечки.
- Это чтобы больше глины было. А я пока игрушки леплю! Красивые? Когда красного много накопится, я кувшинчик сделаю, такой, как ты маме подарил... Папа, ты куда?
Не разбирая дороги, прямо через кусты и грядки, он возвращался к крыльцу. Обратил внимание только на маленький красно-синий завиток под смородиновым кустом. Инь и янь, только цвета другие. Еще один - у корней яблони. Под пожухшей клубникой. У бочки с водой...
Жмурясь, словно от яркого солнца, хотя небо было затянуто тучами и начинал накрапывать дождь, Палпалч поднялся на террасу. Кольнуло сердце, и он слепо оперся о стол, упершись во вмонтированную клавиатуру - "йцуккккккккккккк"...
Первым порывом было - застрелиться. Но клеркам столь мелкого уровня не полагается иметь табельное оружие. Наложить на себя руки иным способом Палпалч Кусиков в тот день не решился, а потом - и подавно.
И досмотрел до конца, как разбивается в черепки неустойчивая и хрупкая ваза человеческой цивилизации.