Annotation

     Администратор.

     

     Поставив машину на сигнализацию, Глеб направился к трёхэтажному сооружению, покручивая ключами на указательном пальце, что-то весело насвистывая себе под нос, какую-то известную песню. Мелодия оказалась прилипчивая, так что от неё так просто было не избавиться.

     

     Он поднялся по мелким ступеням, потянув тяжёлую из дерева дверь на себя, оказываясь внутри просторного холла, что утопал в полумраке. Взгляд тут же наткнулся на худого человека за стойкой. На нём была надета белая рубашка, чёрная жилетка, а в руках он держал какой-то увесистый том в красной обложке. Страницы с тихим шелестом переворачивались, особенно отчётливо слышимые в этой тишине. На стойке горела лампа, наверное, родом из середины 20-го века.

     

     — Доброго вечера, — отозвался администратор, слегка приподнимаясь со стула, откладывая книгу в сторону.

     

     Его тонкие пальцы схватили зеленый журнал, придвигая ближе к себе, раскрывая на нужном месте. Над головой, прибитой к стене находилась золотая табличка с надписью: «Наша гостиница работает с 1746 года. Мы будем рады каждому постояльцу».

     

     «С трудом верится, что это здание могло простоять столько веков. Выглядит ведь довольно хорошо и современно».

     

     Тем не менее, озвучивать свои мысли вслух было бестактно.

     

     — Я хотел бы снять комнату на одну ночь, — проговорил Глеб, приближаясь, останавливаясь на ресепшене.

     

     — Я думаю, с этим не будет никаких проблем, — протянул задумчиво человек, будто что-то прикидывал. — Только сегодня освободился один из номеров, одноместный.

     

     Глеб утвердительно кивнул, удивившись про себя. По словам этого худого выходило так, якобы гостиница оказалась заполнена под завязку. Но вот, ей богу, так сразу и не скажешь. На парковке не было никакого транспорта, от слова вообще. Да и находясь в холле, он бы мог с уверенностью сказать, что здание пустое. Не слышно шагов, работающего телевизора, голосов. Короче, вообще ничего, лишь за исключением потрескивания тусклых ламп под потолком.

     

     «Ну да ладно. Это не моё дело. Может у них политика такая, набивать себе цену. А, впрочем…»

     

     Мужчина ещё раз оглядел скудный холл. На ресепшене не имелось даже компьютера. Администратор пользовался журналом, самым обычным, который следовало заполнять вручную. Одним словом, каменный век.

     

     — Прошу ваши документы, паспорт или водительские права. И да, забыл предупредить. Мы не принимаем оплату по карточкам. Только наличными.

     

     "Отчего-то я даже в этом не сомневался».

     

     Передав искомое, Глеб отсчитал нужную сумму, дожидаясь, когда процедура по вселению окажется позади. Он слишком устал. Дорога оказалась дальняя, а эта гостиница попалась очень удачно. Он переночует здесь, а утром вновь двинется в путь. Как-никак, ему предстояло ещё одолеть полторы тысячи километров.

     

     — Прекрасно, — протянул неторопливо администратор. – Теперь поставьте вот здесь подпись. Да, напротив своей фамилии.

     

     Мужчина расписался рядом с сегодняшней датой.

     

     «Теперь лечь спать, и всё. Мне больше ничего не нужно».

     

     Приняв ключи, он прошагал коридором, поднимаясь по лестнице на второй этаж, сразу отыскивая нужную дверь. Открыл, вошёл внутрь, окидывая взором скудное убранство.

     

     — Ладно уж. Мне здесь следует всего лишь поспать, а не жить.

     

     Мысли переметнулись к насущным проблемам жизни. Работа отсутствовала, как и семья. Глеб был одиночкой. Одиночкой не по своей натуре, а по воле обстоятельств. Что-то не складывалось в его судьбе. Возможно просто не нашёл себя в этом мире. Деньги приходили и уходили, как и женщины. Имелись лишь заработки. Иногда он возил грузы, перегонял автомобили. Но всё это не постоянно. По собственной специальности устроиться не мог, так как никому он не был нужен.

     

     «У меня ничего не осталось. И никого тоже. Как я докатился до такой жизни?»

     

     Жалость вспыхнула к самому себе, но он быстро отогнал эти мысли прочь, иначе это грозило затяжной депрессией.

     

     Усевшись на узкую кровать, мужчина уставился в пол, не сразу осознав, что слышит голоса за стеной. И действительно оказывалось, в этой гостинице кто-то живёт помимо него самого. А по коридору раздались шаги, неспешные, шаркающие, словно двигался старик.

     

     — Мне это всё надоело! – послышался женский голосок из-за стенки.

     

     Глеб вскинул голову, а его брови поползли вверх. Этот голос казался самой настоящей музыкой для ушей. Он не говорил, а пел. Также слышался странный акцент в словах, абсолютно незнакомый, но приятный.

     

     «Интересно бы взглянуть на обладательницу этого прекрасного голосочка».

     

     Мозг мгновенно нарисовал жгучую красавицу, но мужчина прекрасно понимал, что голос мог не соответствовать внешности. А как бы хотелось, чтобы его фантазии воплотились в реальность…

     

      — Что тебе надоело? отозвался мужской голос, более глухой, ворчливый.

     

     — Всё! Абсолютно всё! В том числе и ты!

     

     — Тебя никто не держит.

     

     — Ну и пожалуйста! Тогда я ухожу, Плавай дальше сам, капитан! Тебя больше никто не будет ждать на берегу!

     

     Незнакомка последнее предложение выделила особенно, повысив голос ещё сильнее.

     

     — Не будь столь самонадеянна. Всегда найдутся другие. Космос огромен.

     

     Скандал только нарастал, хотя многие вещи показались Глебу довольно странными. Непонятные обороты речи, неизвестные слова, которые довелось услышать впервые. Вроде бы язык и русский, но все равно...

     

     — Забудь, — пробормотал самому себе мужчина. — Она не для тебя.

     

     Он поднялся, потягиваясь. Затем извлёк из сумки электрическую бритву, вставляя вилку в розетку, предпочитая бриться вечером, а не утром. А когда со щетиной было покончено, мужчина закинул себе на плечо полотенце, выходя в коридор, направляясь в сторону душа.

     

     «Странно».

     

     Глеб остановился, резко оборачиваясь. Его взгляд скользнул по пустому коридору, пытаясь отыскать обладателя тяжёлых шагов, но такого не находилось.

     

     «Что за чертовщина!»

     

     Буквально из-за каждой двери слышались голоса, будто в номерах находились люди. По-видимому, так оно и было. Хотя всего десять минут назад ничего слышно не было, точно гостиница стояла пустая. Похоже, администратор не соврал ему.

     

     «Я просто схожу с ума».

     

     Шаги приблизились вплотную, и не останавливаясь, прошли рядом с мужчиной, удаляясь. Затем где-то впереди скрипнула дверь в душевую, а следом раздался шум воды. Но ведь дверь не открывалась! Да и вода не лилась, так как свет там был выключен!

     

     «Боже, помоги и сохрани меня от всего этого».

     

     Мгновенно вспомнились страшные истории, которые доводилось слышать ранее, и в детстве тоже. Всё теперь становилось более материальным, покидая области кошмаров, превращаясь в реальность. Гостиница оказалась населена призраками, как в каком-нибудь фильме ужасов!

     

     «Нет, с чего я взял?»

     

     Обливаясь холодным потом, Глеб постучал в ближайший номер, откуда доносились голоса, но ему никто не открыл. Он дёрнул ручку, толкая дверь, входя внутрь. Комната была абсолютно пуста. Узкая кровать застелена, телевизор выключен, шторы раздвинуты.

     

     — Ничего не понимаю.

     

     Шагнув в сторону, он ударил кулаком в другую дверь, откуда слышалось детское пение. Говорила что-то мать, по-видимому, общаясь по телефону.

     

     — Войдите! — раздалось с другой стороны. — Открыто!

     

     Опустив ручку, Глеб распахнул дверь, ожидая увидеть людей, но обнаружил лишь спартанское убранство комнаты. Ребёнок и мать отсутствовали, хотя буквально секунду назад...

     

     — Эй! Где вы?

     

     В ответ тишина.

     

     — Что за шутки, чёрт возьми!

     

     Попятившись прочь, мужчина закрыл дверь, за которой тут же послышались знакомые голоса. Женщина продолжила разговор по телефону, а ребёнок петь.

     

     — Да что за...

     

     Снова стук в дверь, но уже более осторожный.

     

     — Я же сказала, открыто!

     

     Раздались по другую сторону торопливые шаги, будто постоялец приблизился к двери, но та не открылась. На мгновение звуки стихли, а спустя секунду всё вернулось на круги своя.

     

     — Я плаваю, плаваю в тёплом море, — продолжал старательно тянуть песенку ребёнок.

     

     Мужчина рванул обратно по коридору, на шум льющейся воды. Он заглянул в душевую, включая свет, и тут ничего. Даже не пахло влагой, как обычно бывает после приёма водных процедур.

     

     — Боже!

     

     Шаги за спиной, но на этот раз парочка. По крайней мере, ему так казалось. Доносились голоса. И вроде бы говорили громко, но всё слышалось словно сквозь вату. Они остановились неподалёку, а спустя секунду хлопнула отчётливо дверь. Люди, или кто это там был, вошли в один из номеров. Вот только ничего и на этот раз не открывалась. Никакая из множества существующих здесь дверей.

     

     — Будь всё проклято! Слышите? Кто здесь? Я спрашиваю, кто здесь есть? Хватит со мной играть!

     

     Утерев тыльной ладонью со лба холодный пот, Глеб побрёл в обратный путь. Он замер у двери, прислушиваясь, наслаждаясь приятным женским голосочком. Тем самым, который довелось услышать недавно.

     

     — Откройте, пожалуйста, — постучал он осторожно.

     

     Ответа не последовало. Тогда мужчина перешагнул через порог с дико бьющимся сердцем. Кровать, шкаф, зеркало на стене, тумбочка и небольшой столик. Голоса растворились в пустоте. Приятный женский голосок остался лишь в памяти. Его окружала зловещая тишина, которая не сулила ничего хорошего.

     

     — Чёрт. Чёрт. Чёрт. Чёрт.

     

     Глеб взглянул в собственное отражение, изучая бледный вид лица, мешки под глазами, взъерошенные волосы... Но тут на заднем плане всего лишь на секунду он заметил изменение. Комната превратилась в совсем иную, незнакомую, а по ней бегала темноволосая девушка в облегающих одеждах странного покроя. Она металась по помещению, собирая вещи, бросая всё в сумку на двуспальной кровати.

     

     — Я...... Я......

     

     Глеб резко крутанулся назад, но у него за спиной всё оставалось по-прежнему. Узкая кровать, тумбочка и прочее. Тогда вновь поглядевшись в гладкую поверхность, он уже ничего не увидел, кроме самого себя. Мужчина с яростью ударил зеркало, и по поверхности побежали трещины, а кулак обожгло болью. На пол закапала кровь.

     

     — Будь всё проклято! Я не безумен! Слышите? Не безумен!

     

     Он выбежал в коридор, лихорадочно осматриваясь. Звуки доносились со всех сторон. Одни появлялись, иные пропадали, чтоб уступить место другим... На этаже вовсю бурлила жизнь... Вот только какая жизнь, если здесь он находился в полном одиночестве. Не считая фантомов.

     

     Схватив со своей постели сумку, мужчина помчался прочь, спускаясь вниз, ударяясь о стены, желая быстрее покинуть это проклятое место. Он буквально скатился по лестнице, переводя дыхание лишь в сумрачном холле, где по-прежнему находился на своём месте администратор.

     

     — Ах! Вот ты где?

     

     Худой, сидя за стойкой, разговаривал с пустотой, с неким невидимым собеседником. Он жестикулировал одной рукой, вежливо улыбаясь тонкими губами.

     

     «Похоже, я все-таки не сошёл с ума. По крайней мере, не один» я.

     

     — Ну сейчас ты мне ответишь за всё, негодяй! — прорычал мужчина со злостью. – Шутить со мной вздумал?

     

     Он собирался вытрясти из этого человека ответы на все свои вопросы. И будь он проклят, если этого не сделает здесь и сейчас. А дальше уж станет видно, что делать с этим фруктом.

     

     — А ну иди сюда!

     

     Схватив худого за грудки, Глеб подтянул его к себе, плюясь слюной, делая страшные глаза. Он принялся трясти администратора, требуя немедленных ответов, угрожая всячески различными жуткими карами.

     

     — Прошу прощения, — ответил тот, вновь обращаясь к кому-то невидимому. – Я скоро вами займусь.

     

     Человек уставился на разгневанного постояльца, и его губы растянулись в извиняющуюся улыбку.

     

     — Вы чем-то недовольны? Комната не понравилась? Или быть может...

     

     От этих слов Глеб даже как-то опешил, задохнувшись собственной злобой. Он только что столкнулся на этаже с призраками, привидениями, а этот тип у него спрашивал такое.

     

     «Не, или я болван, который чего-то не догоняет, или просто мир окончательно сошёл с ума».

     

     Мужчина в нескольких предложениях поведал обо всём, что случилось с ним за эти полчаса, особо не выбирая выражений. А затем вновь потряс худого, ожидая, что тот ему скажет в своё оправдание. Может как-то успокоит.

     

     — Это же просто прекрасно! – воскликнул он с какой-то радостью. – Просто великолепно! Вы тот, кто мне нужен. Очень редкий экземпляр.

     

     — Что-что?

     

     Худой осторожно высвободился из застывших рук, усаживаясь на стул, поправляя ворот рубашки. Он взял карандаш, начиная им постукивать по столешнице в такт своим словам. Тонкие губы растянулись в заискивающей улыбке.

     

     — Вы очень чувствительный человек. И это хорошо.

     

     — Какой ещё... — вскинулся Глеб, нахмурившись. — Я не понял, ты меня сейчас оскорбить пытаешься?

     

     — Как вы могли так подумать? Ни в коей мере.

     

     Глеб сглотнул, указывая рукой на потолок.

     

     — Там призраки. Много призраков. Фантомы, короче, всё такое сверхъестественное.

     

     — Там нет призраков, — покачал головой администратор.

     

     — Тьфу ты блин! Я их видел... То есть, слышал... И однажды видел тоже... Ну, в зеркале...

     

     — Повторяю, и уверяю вас, там нет никаких призраков. Это всё вполне живые люди, как мы с вами. Из плоти и крови, как говорится.

     

     Глеб недоуменно заморгал, уставившись на собеседника.

     

     — Понимаете в чём тут дело? Все эти постояльцы просто находятся в разных временах. Кто-то в прошлом, а кто-то и в будущем. Так вышло, что в вашем времени никого. Вы один. Но все равно это не означает, что гостиница пуста сейчас. Совсем нет. В ней полно постояльцев.

     

     — Что вы несёте такое!

     

     Мужчина ошарашенно смотрел на собеседника, прикидывая, безумен ли тот, и не опасен ли? Может ему лучше сразу броситься бежать со всех ног?

     

     — Эта гостиница выстроена на таком месте, где время особо тонко. Ткань легко прорывается, и поэтому сооружение может делиться на бесконечное множество времён. К примеру, в одном номере могут проживать люди из 19-го века, 20-го и 28-го.

     

     — И что, никто об этом даже не подозревает?

     

     Глеб облокотился о стойку, пытаясь осознать всё услышанное.

     

     — Нет, конечно. Каждый видит свой номер в соответствии со своим временем, убранство и даже меня. Вы наблюдаете на мне эту белую рубашку и жилет, а посетитель из иной эпохи видит одежды соответствующие его времени. Универсальная форма.

     

     — И вы тоже их всех можете наблюдать?

     

     — Безусловно. Я сдаю номера. Я администратор. Мой взгляд скользит сквозь времена, через целые эпохи.

     

     Глеб в недоумении затряс головой.

     

     — Все равно не понимаю. Кому и зачем нужна эта гостиница? Кто её построил?

     

     Худой пожал плечами.

     

     — Признаться честно, понятия не имею. И вряд ли кто-либо вам скажет. Я заступил на эту должность, как и остальные до меня. Гостиница просто существует, и это следует принять, как факт. Когда идёт дождь, вы ведь не задаётесь вопросом, отчего так? Вот и здесь… Конечно, ответ есть на вопрос, но его пока не отыскали.

     

     Он провёл ладонью над столешницей, и прямо в воздухе вспыхнуло голографическое изображение с множеством непонятных символов. Они мелькали различными цветами. Одни значки гасли, другие тут же появлялись, чтобы переместиться наверх или вниз.

     

     — Даже самый мощный суперкомпьютер не может дать на это ответ. Хотя, признаться честно, ответы на иные вопросы довольно любопытные и неожиданные. Эта квантовая игрушка родом из сорок второго века, и поверьте, она умеет многое. Но даже она не может дать ответ, что за гостиница, в которой я работаю более двадцати лет.

     

     Мужчина вздохнул, откидываясь назад.

     

     — Но теперь, спустя столь долгое время, я должен уйти на пенсию, или лучше сказать на заслуженный отдых. Давно мне не приходилось отдыхать. Я видел многое, общался с людьми из прошлого и будущего, но теперь хочется просто покоя. Посидеть с удочкой на берегу озера, и ничего не делать. И пожалуй, я даже приглядел для себя золотой век, который для вас ещё не наступил. Отправлюсь на полторы тысячи лет в будущее, к счастью, выход на пенсию позволяет такое благо, выбрать для себя временной отрезок.

     

     Худой поднялся со стула, снимая бейджик с надписью: «Администратор", протягивая его Глебу. На его лице блуждала довольная улыбка, а глаза мечтательно уставились в пустоту.

     

     — Ваша новая должность, с чем и поздравляю.

     

     — Я... Но...

     

     — Обычно, таким образом и появляются новые администраторы. Люди, ненужные, без семьи, не нашедшие себя в этом мире. А ещё чувствительные в таком месте, как это. Вы слышали голоса других постояльцев, а значит подходите на эту должность. И век не имеет значения, из какого времени пришёл сотрудник.

     

     — Но я не могу! – воскликнул Глеб, уставившись на протянутую руку худого.

     

     — Отчего же? Что вам мешает это сделать?

     

     — Просто...

     

     «А почему, собственно, я не могу? В конце концов, абсолютно ничего не теряю, а скорее уж наоборот, только приобретаю. Меня ничего не держит, а эта работа будет, я уверен, любопытна. Такой шанс выпадает только раз в жизни, да и то не каждому».

     

     Колебания длились совсем недолго, и мужчина принял бейджик, накалывая его себе на рубашку, обходя стойку, усаживаясь на стул, который в действительности оказался довольно удобным кокон-креслом. Перед ним вспыхнул компьютер, а зрение сразу уловило изменения в обстановке. Холл виделся совсем иначе, более светлый, с десятком окон и во множестве времён одновременно. Там двигались люди из различных эпох, как прошедших, так ещё и не наступивших. По крайней мере, по отношению к его изначальной точки времени.

     

     «Вот тебе и чудеса», — подумалось ему.

     

     Глеб уже знал абсолютно все, что ему только требовалось. Теперь не возникнет никаких затруднений по принятию новых постояльцев. Технологии, возможно далёкого будущего, а может и вовсе инопланетные, об этом позаботились. Информация просто вливалась в мозг, наполняя нужными фактами, различными языками чуждых эпох, манерой общения и правилами поведения.

     

     — Прощайте, — махнул худой напоследок, и с довольным видом прошествовал по холлу, покидая здание.

     

     Проводив его взглядом, Глеб уставился на квантовый компьютер, получая новые данные. В ближайшие годы у него найдётся занятия, так как вопросов оказалось слишком много... И ответы мужчина планировал получить, и пускай не на все, но очень на многие эти самые вопросы. Работа виделась ему очень интересной. Ну а пока следовало заняться постояльцами, которые по-прежнему прибывали, не пересекаясь друг с другом...

     

     — Доброго вечера, — послышался со стороны знакомый приятный голосок.

     

     Подняв голову, Глеб встретился взглядом с ярко зелёными глазами девушки, постоялицы из соседнего с ним номера. Информация тут же поступила на сетчатку, оповещая, что брюнетка принадлежит к 26 веку. Ей было тридцать пять. Но, несмотря на возраст, она выглядела гораздо моложе, и это обстоятельство очень удивило Глеба. Возможно всему виной продвинутая медицина будущего, которая творила чудеса.

     

     — Здравствуйте, — ответил он. — Как ваши дела?

     

     — А, да, всё хорошо, спасибо. Просто хотела сказать, что сегодня вечером освобождаю номер, Девушка улыбнулась, и её улыбка была очаровательна, приятной.

     

     "Интересно, позволяет ли моя должность заводить отношения? Семью?»

     

     Глеб тут же получил ответ на свой вопрос. Он счастливо улыбнулся, слегка приподнимаясь со своего кресла. Внутри росла уверенность в собственных силах, будто с новой должностью он получил и обнавлённого себя.

     

     — Вы спешите?

     

     Она ненадолго задумалась, после чего качнула головой.

     

     — Уже нет. Капитан ушёл в дальний космос, так что…

     

     Администратор довольно кивнул, беря её тёплую ладонь, прикладывая к своей груди в области сердца. Знак из будущего, который означал желания начать отношения. Так просто, без лишних слов.

     

     Замешкавшись только на секунду, девушка взяла другую руку Глеба, прикладывая его ладонь к собственной груди… Оба улыбнулись...

     — Для чего ты меня вытащил из дома в такую рань?

     

     В голосе Маши слышалось неудовольствие.

     

     — Какая рань? Почти полдень.

     

     Вадик громко хмыкнул, растягивая губы в лёгкой улыбке, словно до конца не понимал, шутит ли его подруга или говорит серьёзно.

     

     — Я легла почти в два ночи.

     

     — А кто тебе в этом виноват.

     

     — Да ты же и виноват, блин. Сам потащил меня на ту вечеринку.

     

     — Ты была не против. Да и вечеринка, согласись, оказалась наикрутейшей.

     

     — Ну да, когда некоторые типы упились так, что не помнили себя.

     

     — Это ты на кого намекаешь?

     

     — Да уж не на тебя, конечно.

     

     Они оставили оживлённый проспект за спиной, проскальзывая в узкую щель бетонного забора, оказываясь на другой стороне. Здесь царила почти тишина, если не брать в расчёт брёх диких собак, коих водилось в трущобах в огромном множестве. Впрочем, как и всякого отребья, наркоманов, бездомных и преступников.

     

     — Я не хочу идти сюда, — остановилась Мария. – Здесь слишком опасно.

     

     — Не беспокойся об этом, — успокоил её парень, слегка отодвигая полу куртки, показывая за поясом пистолет.

     

     — Откуда он у тебя? – удивилась девушка.

     

     — Нашёл пару месяцев назад в развалинах.

     

     — Если у тебя его найдут...

     

     Мария не договорила, покачивая головой.

     

     — Всё будет нормально. Это наш гарант на случай того, если кто-то здесь к нам полезет.

     

     Вадик подтолкнул слегка подругу в спину, указывая подбородком вперёд. Спустя секунду колебания, они вновь двинулись дальше по плохой дороге, напрочь разбитой после некогда происходивших здесь бомбежек.

     

     — Это не слишком хорошая идея, — пробормотала себе под нос девушка.

     

     Квартал резко уходил вниз по склону. По обеим сторонам тянулись дома, разрушенные, с отсутствующими крышами окнами и дверьми. Повсюду валялся различный мусор, стояли ржавые автомобили, лежали кости, принадлежавшие животным и не только... Сквозь потрескавшийся асфальт прорастал сорняк.

     

     Последняя война закончилась почти десять лет назад, но трущобы до сих пор стояли здесь, уродуя своим видом значительную часть города. Хотя, конечно, они просто так назывались, но по сути ранее место являлось бизнес-центрам со своими некогда сверкающими небоскрёбами, подземными парковками, монорельсом и вертолётными площадками. Но всё кануло в неизвестность, когда началась война. Правда, сами молодые люди плохо об этом помнили, хотя им и было уже лет по восемь в то время. В основном их семьи находились на севере страны, в относительной безопасности. Конечно, всякой мерзости все-таки довелось повидать, не без этого...

     

     — Долго ещё? – поинтересовалась Маша, кривя губки.

     

     Она поглядела на жаркое солнце, щурясь зелёными глазами, ощущая, как тело под одеждой покрылось плёнкой пота. Блузка неприятно липла к спине, а под мышками образовались тёмные круги. Единственное, что радовало, так это короткая юбка...

     

     — Осталось совсем чуть-чуть.

     

     Взяв подругу под локоть, Вадик свернул к бывшей привокзальной площади с её ржавыми автобусами, обходя ту, устремляясь вглубь, за старый стадион и ещё дальше, к некогда частному сектору. Здесь же дома сохранились гораздо лучше, в отличие от верхней части трущоб, но все равно время не пощадило, да ещё мародёры. Виднелись следы от пуль на стенах, воронки от взрывов, останки боевых роботов охотников...

     

     — Почти пришли, — проговорил Вадик, утирая грязной ладонью пот со лба.

     

     Он и сам не помнил, где мог выпачкать руку. Скорее всего, когда отодвигал металлический лист в бетонном заборе.

     

     — Надеюсь эта прогулка стоила моих усилий.

     

     — Поверь мне, — улыбнулся парень. – Ты просто ошалеешь.

     

     Войдя в заросший травой двор, оба перебрались через валявшиеся обломки части стены, устремляясь к каким-то постройкам за основным домом. Там Вадик, слегка приобняв девушку, повёл за собой, вводя вовнутрь просторного гаража.

     

     — Пришли, — объявил он.

     

     Маша внимательно осмотрелась. Крыша отсутствовала. По крайней мере, её большая часть. Везде валялись какие-то железячки, канистры, кирпичи и прочий мусор. Виднелись следы от недавнего кострища. Здесь же неподалёку находилась пластиковая бутылка, возможно с бензином.

     

     — Ну и чего ты хотел мне показать? – не поняла она, хлопая пушистыми ресницами, пытаясь смахнуть с них налипшую паутину.

     

     — Ну...

     

     — Если ты привёл меня для потрахушек, то имеются места более приятные и безопасные.

     

     Вадик скривился, и на долю секунды Марии показалось, что в глазах её парня промелькнуло что-то чёрное, совсем недоброе.

     

     — Нет. Не для этого.

     

     Девушка с брезгливостью осмотрела заднее автомобильное сиденье, грязное, всё в каких-то подозрительных пятнах. Рядом валялись использованные шприцы.

     

     — Твоё? – указала она на находку.

     

     — Ты ведь знаешь, что нет.

     

     И Маша поверила Вадику сразу, так как действительно знала, что парень закидывался колёсами, но не кололся. Впрочем, как и многие из молодёжи в этом городе. Они предпочитали наркотик Романтика, который появился ещё до войны и до сих пор продавался на улицах, изготовляемый где-то в подвалах. Этот яд приносил такой кайф, что ощущения граничили с самым острым оргазмом. А привыкание было почти с самого начала, и соскочить мало кому удавалось.

     

     — Так зачем ты меня все-таки сюда привёл? – вновь спросила она, постукивая носком кроссовка по обломку красного кирпича у себя под ногой.

     

     — Показать кое-что.

     

     — Так показывай.

     

     Пожав с напускным равнодушием плечами, Вадик, сделав два шага в сторону, отбросил лист железа, открывая чёрную дыру в полу, явно бывшее подвальное помещение. Затем он указал подбородком вниз.

     

     — Смотри сама.

     

     С опаской приблизившись, девушка поглядела и ужаснулась. Её дыхание на мгновение спёрло, а ноги стали ватными, так что она с трудом удержалась, не рухнув на грязный пол. Перед глазами вновь пролетели те ужасы войны, которые пришлось пережить. И даже на замёрзшем севере отзвуки доносились в виде жутких рассказов и ещё более страшных видеосъёмок с мест сражений и заражённых городов.

     

     — Ты... Ты...

     

     Она не могла вымолвить не единого слова, продолжая с животным страхом смотреть на стоявшего в подвале зомби, местами хорошо сгнившего, но все равно функционирующего. А этот смрад... Который бил из ямы прямо в нос, заставляя содрогаться всем телом.

     

     — Ну и как тебе? – с лёгкой усмешкой подался вперёд парень. – Удивлена?

     

     — Ты... Придурок!

     

     Маша завизжала, смахивая дрожащей рукой со лба прядь волос. Она просто не могла поверить в то, что видела собственными глазами. Ведь ужасы войны остались в далёком прошлом, а теперь настал мир, без зомби-вируса, выпущенного из лаборатории. Но кошмар человечества вновь вернулся в виде этого сгнившего куска дерьма.

     

     — Ты, кретин, понимаешь, что с нами сделают, если кто-нибудь узнает об этом? Да нас просто разорвут на части голыми руками в буквальном смысле! И наши семьи никто не пощадит! Их тоже убьют, в качестве примера остальным.

     

     Никто о заразившихся не слышал уже много лет, а тут такой подарок. И где? Да прямо в городе, пускай и не в жилых районах. И Маша совсем не преувеличивала, говоря, что их убьют самым жестоким способом. Ведь только с огромным трудом и большими потерями удалось выиграть в этой войне. Шестьдесят процентов страны лежало в руинах, а оставшаяся часть медленно восстанавливалась, всё ещё с опаской оглядываясь на собственное прошлое. Хотя, таким образом дело происходило и в остальном мире.

     

     — Никто об этом не узнает, — сказал самоуверенно Вадик, закуривая. – Ведь я этого зомбака нашёл ещё три месяца назад...

     

     — Как три месяца? И всё это время ты...

     

     Она вновь опустила взор, с ненавистью и страхом глядя в мерзкое лицо мертвеца. Кожа серая, с чёрными прожилками, местами подгнившая, открывая голую кость. В белёсой плоти копошились черви, иногда падая на пол подвала. Над головой роилось множество мух.

     

     — Ну да, а чего тут такого? – выдохнул клуб дыма парень.

     

     Приблизившись, он встал рядом с Машей, глядя вниз, изучая мертвеца.

     

     — Мне даже пришлось опуститься туда, в подвал.

     

     — Что? Да ты ещё больше псих, чем я думала!

     

     Вадик отбросил щелчком окурок в сторону, продолжая держать на лице свою ухмылочку супермена.

     

     — Пришлось это сделать. Когда я увидел этого мертвяка внизу, то сразу понял, что не дам ему уйти. Он пришёл вон оттуда, из той дыры, которую я заделал.

     

     Он указал пальцем на лист картона, который укрывал собой вход в тоннель.

     

     — Одевшись в тёплую одежду, я спустился в подвал, подставив под укус руку в ватнике. И пока этот идиот её грыз, я поставил преграду между подвалом и тоннелем. И теперь этот зомби не может уйти отсюда. Не знаю, правда, из каких подземных городских глубин он выбрался, но для меня это стало большой удачей. И я это понял только вчера.

     

     Вадик нагнулся, а после смачно плюнул, попав на плешь на голове мертвеца, при этом довольно расхохотавшись.

     

     — Прекрати! – скривилась от отвращения девушка. – Не делай этого больше.

     

     Она вновь поглядела на зомби, кривясь, пытаясь представить, кто он был при жизни. От одежды почти ничего не осталось, да это совсем не удивительно. Ведь сколько лет прошло после войны, а этот мертвяк был стар, в чём не было никаких сомнений. Лохмотья висели на истлевшем теле, покрытые слизью, почти неотделимые от мерзкой плоти. А бельмы глаз слепо шарили по стенам, по ним самим, не находя пищу. И лишь чёрный зев пасти постоянно раскрывался, показывая пеньки зубов, белый, весь в каком-то налёте язык.

     

     — Знаешь, чем я кормил эту тварину, чтобы она не сгнила окончательно? Ловил собак, бросая тех в яму. Можно было бы и кошек, но они слишком шустрые, заразы.

     

     Вадик указал на обглоданные кости на полу, разбросанные буквально повсюду.

     

     — Боже...

     

     Маша попыталась представить этих бедных животных, но тут же на глазах выступили слёзы. Нет, об этом думать совсем не хотелось. И без того мир слишком жесток, чтобы рисовать у себя в мозгу картины зверств Вадика. А тут ещё перед глазами всплыла Вишнюша, её маленький мопс...

     

     — Да ты просто сволочь! Поганая, сраная сволочь!

     

     — Но-но, за языком своим следи все-таки. Гляди, разошлась, курва.

     

     Парень погрозил пальцем, словно разговаривал с маленькой несмышлёной девочкой. Было видно сразу, что он наслаждается положением, издеваясь над своей подругой. И, наверное, дальше что-то должно последовать...

     

     Всё также мерзко ухмыляясь, Вадик приблизился к дальней стене, вытаскивая с кряхтением из-за автомобильного кресла ящик из-под снарядов. Он подтащил его к краю, выпрямляясь, утирая пот со лба.

     

     — Что там? Ещё один сюрприз?

     

     — О, дорогая. Сегодня сюрпризов будет много.

     

     Маша почувствовала страх, но уже другой, который относился не к зомби, а к её парню. Опасность исходила именно от него. Ведь это странное выражение лица... Совершенно чужая ухмылка.

     

     — Смотри сюда, — приказал он, откидывая в сторону крышку.

     

     Внутри находился её знакомый, Андрей, со связанными руками и ногами. А его рот оказался заклеен лентой скотча. Он не двигался, втиснутый в небольшое пространство, и лишь понять, что он всё ещё живой, можно было по выпученным покрасневшим глазам и пузырящимся из носа соплям. Удивительно, как вообще не задохнулся от всего этого.

     

     — Вас представить, или же вы знакомы? – всплеснул руками слишком в театральном жесте парень. – Ах, да, вы все-таки уже успели познакомиться. – На той вечеринке, вчера. Ведь оба так страстно сосались возле бассейна...

     

     Маша даже не знала, что и сказать. Слова застряли в горле, не желая выходить наружу. Она явно плохо понимала всё происходящее здесь и сейчас. О чём вообще говорил этот человек, с которым ей довелось встречаться пару лет?

     

     — Ну, чего молчишь, скромно опустив взгляд?

     

     Парень коротко хохотнул.

     

     — Тебе следовало мне сказать об этом, а не выставлять дураком.

     

     — О чём ты вообще говоришь, придурок? Какую-то чушь несёшь...

     

     — Понимаю. Защитная реакция и всё такое... Но меня не проведёшь, дорогая. Я в курсах о тебе и этом фрике. Поэтому не обижайся из-за того, что я сделаю сейчас.

     

     И с этими словами, Вадик, нагнувшись, перевернул ящик. Связанное тело Андрея выкатилось наружу, рухнув прямо в яму, под ноги зомби.

     

     — Нет! – вырвалось у Маши.

     

     Она с ужасом уставилась на то, как мертвец приблизился к своей жертве, а после, рухнув на колени, впился пеньками зубов в нос Андрею. И теперь, если бы даже удалось спасти этого человека, то тот оказался бы заражён. Пришлось все равно убить. Вирус распространялся довольно шустро.

     

     — Господи...

     

     Человек внизу извивался, желая отползти, забиться в какой-нибудь угол, но мертвец не оставлял никаких шансов. Он с жадностью обгладывал плоть с лица, сдирая кожу и мышцы, заглатывая всё это, отправляя в адскую топку чёрного зева.

     

     — Ты... – Мария всхлипнула, чувствуя, как на глазах выступают слёзы.

     

     Она с ненавистью обратила свой взор на Вадика, желая заорать на него, вцепиться ногтями в мерзкую морду, выцарапать глаза... Но ничего из этого не сделала, так как прямо ей в живот уткнулось дуло пистолета.

     

     — Я не прощаю предательства. Поступи ты как человек, то история двинулась по иному руслу, а не так, как сейчас. А теперь прыгай.

     

     — Что?

     

     — Я сказал, прыгай вниз.

     

     Девушка поглядела на то, что осталось от Андрея, а потом затрясла головой.

     

     — Да пошёл ты! Лучше застрели меня, но туда я не прыгну! По крайней мере, живой.

     

     Недобро усмехнувшись, Вадик ухватил Машу за волосы, сильно дёргая, а затем потянул на себя, ставя подножку. Не удержав равновесия, Мария с громким воплем полетела в подвал, рухнув прямо на жрущего мертвеца.

     

     — Ты сама во всём виновата, — послышалось сверху.

     

     Вадик склонился вперёд, убирая пистолет, упираясь ладонями о колени, с любопытством глядя на барахтающуюся девушку, которая вскочила как ошпаренная, отбегая в дальнюю часть подвала, с ужасом и омерзением на лице, она наблюдала, как зомби медленно выпрямляется, после чего оборачивается, уставившись бельмами глаз на ещё одного живого человека.

     

     — Вытащи меня отсюда! Немедленно!

     

     В голосе Марии слышался животный ужас.

     

     — Приятного времяпровождения, — хохотнул парень.

     

     Маша заметалась по прямоугольнику подвала, выхватывая взглядом различный мусор под ногами. Наконец её внимания привлекла ржавая труба, которую она и схватила, выставляя перед собой. Это было гораздо лучше, чем совсем ничего. По крайней мере, появлялся хоть какой-то шанс, пускай и мизерный. И следовало им воспользоваться.

     

     В мозгу тут же всплыли развлечения, которые практиковали некоторые индивидуумы. Это происходило во время войны, когда стравливали людей и зомби, добровольцев и просто жертв. На такие бои делали ставки. Мало кому удавалось уйти невредимым с арены, особенно если заражённый смог добраться до плоти и укусить. Конечно, все эти развлечения находились вне закона, но тем не менее, подпольно проводились такие вот бои. Девушки несколько раз приходилось видеть старые видеозаписи тех забав. И ничего в них от спортивных состязаний не имелось. Лишь только кровь, страх жертв и смерть.

     

     Маша ударила отрезком трубы по голове мертвеца, и во все стороны брызнула склизкая расползающаяся плоть. Зомби пошатнулся, делая шаг назад, приоткрывая чёрную пасть, вываливая язык вместе с кучей червей.

     

     «Что же делать?»

     

     Отпрыгнув от взметнувшейся вверх мёртвой руки, Маша вновь замахнулась, а после с громким воплем принялась бить заражённого, кружась вокруг него, не давая приблизиться к себе на близкое расстояние. Плоть летела во все стороны, а труба покрылась зловонной слизью. Нижняя челюсть мертвеца сломалась, повиснув на чём-то непонятном, некой нити, то и дело болтаясь из стороны в сторону при каждом движении. И лишь язык, подобно жирному слизню, всё ещё шевелился, выпихивая всё новые и новые порции червей.

     

     Кривясь от омерзения и ярости, девушка продолжала наносить удары до тех пор, пока череп зомби не раскололся, а на стены не брызнула чёрная зловонная жижа. Только тогда мертвец рухнул на пол прогнившим напрочь мешком плоти.

     

     «Я это сделала, мать твою. Сделала».

     

     Тяжело дыша, Маша подняла взгляд наверх, уставившись на наблюдавшего за ней Вадика. Тот склонился над дырой, упершись ладонями в колени, покачивая головой, будто не до конца верил во всё происходящее.

     

     — Вытащи меня отсюда, — приказала она хриплым голосом. – Найди лестницу или верёвку.

     

     — Боюсь, что я не могу этого сделать, — медленно проговорил парень.

     

     — Что ещё за херню ты несёшь?

     

     — Дорогая... Разве до твоего маленького мозга ещё не дошло, что для тебя нет пути обратно. Ты останешься в этом подвале навсегда. Особенно после данного...

     

     Он указал пальцем на неподвижного зомби.

     

     — И не потому что я боюсь там заражения или прочей фигни. Просто после этого ты станешь мне мстить, чего я позволить не могу. Поэтому тебя никогда не найдут.

     

     — Сука! -с яростью прошипела она.

     

     С силой размахнувшись, она бросила своё оружие вверх, и то крутясь, угодило Вадику прямо в лицо, выбивая зубы, левый глаз, ломая нос. Парня буквально смело прочь от дыры, и лишь до ушей донеслось глухое падение тела, а спустя секунду звяканье трубы.

     

     — Мать твою!

     

     Мария топнула ногой, отходя подальше от мертвеца, пытаясь сообразить, что ей делать дальше. Вадик по-прежнему находился наверху, в отключке или же мёртв, и поэтому на него рассчитывать не приходилось.

     

     «Да и особо не надеялась. Он просто сраный говнюк!»

     

     Убрать лист, который вёл в тоннель, это тоже не было вариантом. Под землёй, как она знала, водилось огромное множество различной дряни. Одни только крысы размером с небольшую собаку чего только стоили. А всякого отребья в виде людей, которые ушли с поверхности по какой-либо причине, тоже хватало. Преступники, наркоторговцы, психопаты и просто сектанты...

     

     Внимательно осмотревшись, девушка у дальней стены заметила довольно удобные выбоины. Если она сможет подпрыгнуть, а после подтянуться, то вполне выберется. И следовало поспешить, ведь тело Андрея начало уже мелко подёргиваться. Похоже вирус распространился, так что вскоре можно ожидать появления нового зомби.

     

     «Дайте мне только время, и я от этого места ничего не оставлю, кроме пепелища».

     

     Глубоко вздохнув, Маша стала карабкаться наверх, к своему спасению. Ей понадобилось добрых пять минут, чтобы грязные пальцы ухватились за некий выступ в полу, а после она уже смогла вытащить собственное тело из бывшего некогда подвала. И когда она оглянулась, то увидела поднявшегося заражённого, который находился как раз над ней. Промедление грозило неприятностями, но ей все-таки удалось спасти себя.

     

     — Сукин сын.

     

     Пнув мёртвое тело Вадика с изуродованным лицом, девушка вытащила у него из-за пояса пистолет, проверяя магазин. И спустя секунду из неё вырвался разочарованный вздох. Тот оказался пустым, а её бывший парень просто блефовал.

     

     — Вот уж говнюк! – с чувством произнесла она.

     

     Кабы знать, то вся ситуация могла пойти по-другому руслу. И не было бы смерти Андрея, а также всего прочего...

     

     «Скорее всего, наркотик окончательно выжег мозг Вадику».

     

     Отбросив теперь уже ненужный пистолет, Мария взялась за пластиковую бутылку с бензином, начиная поливать сверху стоявшего под ней зомби. Также и про тело не забыла, которое находилось рядом, уже убитого заражённого. Нельзя ничего оставлять, иначе крысы обязательно растащат, принеся в мир новую чуму, с которой человечеству удалось справиться с огромным трудом.

     

     — Горите вы все в аду.

     

     Достав из кармана Вадика спички, она зажгла одну, бросая вниз, и яркое пламя взмыло над подвалом. Плоть зомби Андрея обуглилась, став чёрной, но перед этим пошла лопающимися пузырями. Да и второй мертвец горел совсем неплохо. Ведь различного мусора на полу хватало, так что и это подбавляло жару.

     

     Отвернувшись от погребального костра, Маша присела на корточки, разглядывая Вадика. В этом не было сомнений, что её парень был мёртв. Случайный удар достиг своей цели, хотя она и не планировала его убивать. Но с другой стороны, так, наверное, и лучше... Ведь у него мозги всё больше и больше размякали от употребляемого наркотика. И однажды Марии даже удалось узреть мертвеца, чей мозг оказался абсолютно жидким, как некая каша. Этого шмурдяка сбил автомобиль, и его голова раскололась, а содержимое вытекло на асфальт. Такое состояние являлось уже самой последней стадией. Нечто подобное в итоге ждало и Вадика. Он стал принимать свои наркотические фантазии за реальность, придумав какую-то измену с Андреем...

     

     — Эй! – окликнули её от входа. – Ты че тут делаешь?

     

     Подняв взгляд, вынырнув из своих раздумий, Маша увидела двух шмурдяков, таких же наркоманов, как и Вадик. Они таращились на неё покрасневшими глазами, которые отчётливо выделялись на обтянутым жёлтой кожей черепе. Движения этих двоих были резкими, неловкими. Так обычно и случалось с торчками, которые очень много употребляют Романтики.

     

     — Разложим эту доску? – спросил один у второго.

     

     Оба некогда бывших человека сейчас сами напоминали зомби. Единственное отличие, что они могли ещё пока говорить и хоть как-то думать.

     

     — А нужно ли? – с неуверенностью протянул тот.

     

     Он опустил взгляд, будто прикидывал, в рабочем состоянии ли его инструмент, или же повис бесполезным куском плоти.

     

     — Не хочешь, тогда просто посмотришь.

     

     — Ну... Я не знаю.

     

     Оба шмурдяка придвинулись на шаг, обходя тело Вадика, а Маша попятилась, в свою очередь огибая пылающую яму подвала, продолжая приближаться к противоположной стене. Это было концом... Краем, когда деваться уже больше некуда.

     

     — Слышите, вы, фрики! Только попробуйте, и я...

     

     Оба парня дико расхохотались, растягивая почерневшие губы, обнажая бледные дёсны и редкие зубы.

     

     — Иди сюда, сучка, — сказал один.

     

     — В рот или зад? – вторил ему второй.

     

     Маша поискала взглядом какое-нибудь оружие, но ничего подходящего не попадалось, разве только...

     

     — Скидывай свою юбчонку.

     

     Как только один из торчков приблизился на достаточное расстояние, девушка резко нагнулась, хватая с пола использованный шприц. Затем, не раздумывая, вонзила длинную иглу шмурдяку прямо в левый глаз. Тот от неожиданности сделал шаг назад, не понимая что только что произошло, а когда до него наконец дошло, то завопил жутким голосом, падая на колени, хватаясь за шприц, выдёргивая его и отбрасывая в сторону. Но вот только сама игла по-прежнему продолжала находиться в глазу, видимо причиняя невыносимую боль при каждом моргании, да и не только...

     

     — Ты че наделала? – тупо уставился на всё произошедшее второй.

     

     — Даже не думай приближаться, — предупредила его девушка.

     

     — Ты че наделала, дура?

     

     Первый завалился на спину, суча ногами, разбрасывая по сторонам мусор. По его чумазому лицу стекала кровь, выходя из повреждённого глаза. По-видимому, иголка вошла довольно глубоко, пронзив всё что только можно.

     

     — Ты зачем это сделала? – хлопал глазами товарищ первого.

     

     Маша принялась медленно обходить шмурдяка, как вдруг у того из-за спины вырос Вадик. С совершенно чужим лицом и стеклянными глазами, тот вонзил зубы в шею второго. Вырывая кусок плоти.

     

     «Вот чёрт!» — только и подумала девушка.

     

     Ей сразу всё стало понятно. Отрезок трубы, которым она уничтожила зомби, был выпачкан слизью мертвеца. И когда она запустила его в Вадика и убила того, зараза перебралась и на другого покойника, в скором времени сделав из него кровожадное существо.

     

     Если дела будут продолжаться так и дальше, то не избежать человечеству новой заразы. И всему виной этот дурень, её бывший парень, который из-за наркотика принял фантазии за реальность. Поэтому во чтобы это не стало, следует покончить со всем этим здесь и сейчас. Иначе просто будет поздно.

     

     Обойдя у дальней стены всё происходящее, Маша зашла за спину грызущего бродягу зомби, а потом с яростью бросилась вперёд, громко закричав от страха. Она ударила Вадика ногой в спину, раз, другой, и когда тот покачнулся, толкнула обеими руками прямо в горящую яму. Зомби рухнул вниз, прямо в пламя, забирая с собой и второго шмурдяка, всё ещё визжащего, брыкающегося.

     

     «Это всё», — устало подумалось ей.

     

     Девушка присела на корточки, тяжело дыша, глядя на пламя, стараясь не вдыхать вонь горящей плоти, но и не желая уходить. Ей следовало убедиться, что все сгорят полностью, а уж тогда...

     

     «Подумать только! Из-за одного идиота могли разверзнуться врата ада. Впрочем, когда-то, много лет назад, возможно именно так и случилось, как происходило и в остальных случаях, с войнами и прочими катаклизмами, где виноват человек».

     

     Второй торчок затих, не подавая никаких признаков жизни. Он лежал неподвижной грудой плоти, раскинув в стороны руки и ноги. Из глазницы по-прежнему торчала игла от шприца.

     

     Спустя пару часов, Маша уже шла обратно, глядя себе под ноги, вновь и вновь возвращаясь к недавнему прошлому. Двигаясь сюда не так уж и давно, она и подумать не могла, что закончится всё бойней и четырьмя смертями.

     

     «С другой стороны, могло быть и гораздо хуже».

     

     Девушка выбралась из поганых трущоб, щурясь от яркого солнца, выходя в жилую часть города. С исчезновением её парня не будет проблем. В нынешнее время слишком опасно жить, когда за городскими стенами по-прежнему орудуют кочевники, банды на мотоциклах и машинах, передвигаясь от поселения к поселению, убивая и грабя караваны. Да и на самих улицах опасностей хватало...

     

     — Да и чёрт с ним.

     

     Маша облегчённо выдохнула, подставляя лицо приятным лучам солнца, улыбаясь тому, что жива, и может наслаждаться такой мелочью... Ведь у иных подобной возможности уже нет.

     Беспокойная Лилит.

     

     Он шёл целенаправленно, двигаясь к определённому месту. Ноги сами вели его по верному, давно знакомому пути. Сотни раз ему доводилось здесь шагать, ежедневно поднимаясь на холм, с которого открывался прекрасный вид на долину и многовековой лес, полный могучих исполинов. Вот и сегодня, этим солнечным днём, всё было по-прежнему, лишь за одним исключением. Утром Брайан не отправился на работу в поле, как делал это обычно, а остался возле своего дома, занимаясь делами. Так бы и протянулось время до самого вечера, если бы над головой не пронеслась громадная тень.

     

     Подняв голову к небесам, молодой человек заметил промелькнувшую сипуху, да необычную, а колоссальных размеров, коих в этих местах хватало. Она достигала больше метра в высоту, украшенная мягкими рыжеватыми перьями. Мощные лапы оканчивались загнутыми острыми когтями.

     

     — Ты куда? – вскинулась мать, заметив, как её сын направился прочь от дома.

     

     — Скоро буду, — бросил ей Брайан с хмурым видом.

     

     Схватив из вездехода лучевое оружие, парень зашагал, не оборачиваясь, не желая смотреть на мать, что встревожено глядела ему вслед. Она застыла с грудой белья, которое развешивала сушить после стирки.

     

     Они прибыли на эту планету земного типа восемь месяцев назад, как и некоторые другие колонисты, спустившись на поверхность в модулях, несся с собой материалы для строительства дома, роботов и всё необходимое для дальнейшего выживания. Вначале они обитали все вместе, в небольшом поселении на юге, а после расползлись по континенту. Мир оказался почти дружелюбным, а опасные хищники старались обходить человека стороной, успев познакомиться с испепеляющим лучевым оружием. Но здесь имелись и местные аборигены, которые не особенно шли на контакт. В основном те обитали в густых лесах, многовековых, с переплетёнными ветвями и корнями, куда человеку не было ходу. А случись вдруг забрести, то умирали быстро. Так два разумных вида и существовали, удерживая некий территориальный нейтралитет. Одни не вторгались на землю других, хотя, признаться честно, в самом начале и пришлось немного повоевать первым пионерам. Так часто случалось на многих планетах, которые колонизировали люди. Они подстраивали мир под себя, не считаясь с местными обитателями. Прилетали исследовательские роботы, после планету делили могущественные корпорации по добыче полезных ископаемых, а уж последними приходили колонисты, что обслуживали станции, а также обустраивали собственные жилища, засевая поля различными генетически выведенными злаками.

     

     Брайан поднялся на холм, сейчас совершенно не обратив внимания на открывающиеся отсюда красоты чужого мира. Его взгляд устремился вперёд, на двух людей, обнажённых, потных, которые переплелись руками и ногами, лёжа на сочной зеленовато-синей траве. Они не заметили приблизившегося человека, в ярости сжимающего кулаки. В глазах всё потемнело, а зубы заскрежетали от злости, ревности и ещё чего-то неприятного.

     

     «Да как они могли так поступить! И она хороша...»

     

     Мир покачнулся, и молодому человеку с трудом удалось устоять на ногах. Хотелось кричать, рвать на себе волосы, а ещё...

     

     — Прекрати! – рявкнул он во всё горло, и два человека мгновенно распались, словно две половинки расколовшегося ореха.

     

     — Брат? – удивлённо заморгал светловолосый Айзек.

     

     Его грудная клетка часто вздымалась, а кожу покрывала плёнка пота. Красивое лицо исказилось от страха. — Ты ли это? Но откуда?

     

     Он умолк, не отыскав больше слов. Тем не менее, эмоции на его сейчас глуповатом от шока лице читались без труда, точно перед ним находилась раскрытая книга. Вначале страх, после недоумение и даже стыд.

     

     — Что это? Как ты могла?

     

     Указательный палец ткнулся в грудь рыжеволосой красивой девушки, которая совсем не смущалась отсутствием одежды. Её тёмные глаза лукаво следили за гневающимся молодым человеком, а ноги бесстыдно расставлены, показывая то, к чему Брайан так часто припадал.

     

     — Ты принадлежишь мне! — заявил он.

     

     В голосе слышалась сталь.

     

     — Я принадлежу лишь самой себе, — дерзко ответила она.

     

     Девушка задумчиво нахмурила носик.

     

     — Лилит моя! – вскинулся Айзек, позабыв напрочь о произошедшем только что конфузе.

     

     — Заткнись, щенок! Или я тебя заставлю умолкнуть навсегда!

     

     Брайан пнул его сапогом под рёбра, раз, другой. Младший брат громко закричал, переворачиваясь, вскакивая на ноги, хватая с земли заострённый камень. Его доброе лицо исказилось в гримасе ненависти, а голубые глаза потемнели от ярости.

     

     — Иди сюда! И я проломлю тебе череп!

     

     — О, как же это прелестно, — растянула яркие губы Лилит, откидываясь назад, подставляя полную грудь тёплым лучам двух солнц, большого и малого, которые взошли на красноватом небе.

     

     Девушка откинула назад длинные волосы, что заструились по обнажённым плечам, открывая слегка заострённые уши.

     

     — Она моя, брат! – закричал Айзек, медленно придвигаясь, больше напоминая сейчас хищного зверя. – Не стой у меня на пути, а иначе, клянусь богом, я тебя...

     

     Он пригнул слегка голову, оскалившись по-собачьи, показывая ряд белых крепких зубов.

     

     — Что, иначе? – ощерился другой.

     

     — Как же это прекрасно, когда два самца пытаются поделить самку, — вновь подала голос девушка, с интересом наблюдая за разворачивающимися событиями.

     

     Лилит лениво потянулась, усаживаясь удобнее, ожидая сражения. Она провела пальцем по своей нежной коже, пытаясь привлечь к себе внимания, но два парня даже не повернулись, полностью занятые конфликтом. Собственно, она не огорчилась. Все равно более сильный останется с ней.

     

     Не владея собой, с застившим глаза гневом, Брайан выхватил из-за пояса лучевой пистолет, наводя его на Айзека, выпуская заряд. Грудь младшего брата разорвало, оставляя почерневшую сквозную дыру. Тело качнулось, а голубые глаза удивлённо заморгали. Камень выпал из ослабевшей руки, а следом рухнул и человек, уже мёртвый, убитый мгновенно смертельным зарядом.

     

     — Теперь ты! – проговорил Брайан, направляя ствол на девушку.

     

     — Ты действительно хочешь это сделать? – изогнула тонкую бровь Лилит.

     

     Она резко села, подтягивая к себе ноги, обнимая за колени, буравя молодого человека томным чарующим взглядом хищницы. На милом лице не читалось сожаления или скорби по поводу произошедшей смерти. Всё случилось, и нечего смотреть в прошлое, если будущее впереди. Так и должны поступать самцы, когда делят самку.

     

     — Я…

     

     Рука с оружием вздрогнула, а затем медленно опустилась. Он не мог этого совершить, пустить заряд в это прекрасное существо. Кто же тогда станет возлежать с ним тёплыми днями и прохладными ночами, даря ласки и неземное удовольствие. Нет, никогда ему её не убить.

     

     — Вот и прекрасно, — поднялась девушка, улыбаясь, показывая острые клыки. – Тогда жду тебя с заходом второго солнца, на нашем прежнем месте.

     

     Равнодушно переступив через труп Айзека, Лилит стала превращаться в громадную птицу, обрастая рыжеватыми перьями, изменяя рост и скелет. Вскоре к небесам взмыла сипуха, исчезая где-то у крон тридцатиметровых деревьев.

     

     «Что же я наделал», — пронеслась мимолётная мысль, но сразу пропала под наплывом тех фантазий, которые должны произойти уже этой ночью.

     

     Воображение рисовало ему сладостные картины будущего, где был он и Лилит.

     

     «А этот прекрасный голосок, словно звон колокольчиков...»

     

     Несмотря на то, что девушка сильно шипела, разговаривая на общем галактическом языке, так как её связки не были приспособлены, все равно это звучало приятной музыкой для ушей молодого человека.

     

     Брайан вернулся к дому, начиная заниматься своими повседневными делами, ремонтируя поломавшегося робота. А ближе к вечеру, когда с поля вернулся отец, и не обнаружив младшего сына, то принялся его искать.

     

     — Ты точно его не видел? – в который раз спрашивала мать, пристально глядя старшему сыну в глаза.

     

     Её некогда симпатичное лицо было изрезано множеством морщин от нелёгкой жизни. Вначале на перенаселённой планете, с изгаженной атмосферой, а после здесь, где существование оказалась не мёдом, а тяжким трудом.

     

     — Нет. Разве я сторож брату своему?

     

     Брайан отрицательно качал головой, с совершенно холодным лицом. Врать оказалось легко, так как впереди его ждала Лилит. Он всё сделает для неё, так как девушка являлась его солнцем и луной. И пускай оба принадлежали к разным видам, это им совершенно не мешало заниматься тем, что они совершали каждый божий день, тайно, в отдалении от людских глаз.

     

     — Нашёл?

     

     Женщина вскинула голову, уставившись на мужа. Тот как раз вылезал из вездехода с мрачным видом. Её взор вдруг переместился на кузов, из которого свисала безжизненная рука.

     

     — Айзек! – вскричала она, не помня себя от горя, падая на колени перед мёртвым сыном, заливаясь слезами.

     

     А отец, не говоря лишних слов, стремительно приблизившись, ударил Брайана в лицо, разбивая тому нос, губы, продолжая его молотить до тех пор, пока сын не рухнул на землю. Здесь не нужно было проводить каких-либо следствий, чтобы понять, кто убийца. Ближайшие их соседи, такие же колонисты, находились в пятистах километрах отсюда, через гору. А у существ, что умели превращаться в сипух, не имелось лучевого оружия. У них вообще не было никакого оружия, так как аборигены жили в лесах, в основном в виде птиц.

     

     — Да как ты мог? – ошеломлённо воззрилась на него мать.

     

     Она не могла поверить во всё произошедшее. В голове просто не укладывалось, чтобы один брат убил другого. Ведь оба были дружны с самого детства.

     

     — Боже! Это всего лишь страшный сон!

     

     Под давлением доводов и кулаков отца, Брайан поведал обо всём произошедшем. Тогда покачав головой, мужчина запер сына в изолированном блоке для хранения продуктов, а сам, погрузившись на вездеход, отправился на место встречи. Немного помедлив, женщина последовала за супругом, оседлав квадроцикл. Нехорошее предчувствие возникло у неё в груди, не давая покоя. Один сын уже мёртв, но другой ведь ещё жив. Да и муж...

     

     — Не трогайте её, вопил в ярости Брайан, ударяя кулаком о стены, разбивая в своём безумии костяшки в кровь. – Она моя! Только прикоснитесь к Лилит, и вы оба покойники!

     

     Молодого человека было не узнать, будто его кто-то подменил. Он продолжал бесноваться до тех пор, пока окончательно не выдохся, упав на бетонный пол хранилища. Да и тогда из его горла продолжали вырываться слабые хрипы, а глаза безумно вращались.

     

     На закате второго малого солнца, она достигла опушки леса, возле которого тянулось чёрное ущелье. Заглушив двигатель, перехватив удобнее лучевик, женщина прошла мимо вездехода мужа, сминая высокими сапогами траву. Тот стоял покинутым, а супруга нигде видно не было.

     

     «Где же он?» — подумалось ей с тревогой, как вдруг до ушей донесся некий странный звук.

     

     Обойдя громадный валун, она узрела своего благоверного без одежды, лёжа на траве, а на нём восседала голая рыжеволосая девица. Их тела двигались в такт некому ритму, лёгкому дуновению ветра. Ладони супруга обхватывали полные груди девушки, а из горла вырывался стон наслаждения.

     

     — Что это! – воскликнула изумлённо женщина.

     

     Мужчина отпрянул, протягивая руку в сторону, где лежало оружие. Его глаза наполнились вначале глухим раздражением, а после лютой ненавистью к той, с которой ему довелось прожить не один десяток лет.

     

     — Убирайся отсюда! — рявкнул он. — Немедленно! Жди меня дома!

     

     Она не понимала, что произошло с мужем. Отчего у него такие изменения в поведении? Но затем, бросив короткий взгляд на рыжеволосую, всё осознала. Вначале конфликт братьев, а теперь и мужа… Ей где-то доводилось читать, что на некоторых планетах местные обитатели могли вырабатывать некие феромоны. Они действовали по-разному, в зависимости от определённого мира. Так почему бы и не быть таким, к примеру, от этого существа, которое сводит с ума мужчин, заставляя их превращаться в неистовых животных.

     

     «Ну нет. Больше тебе, мерзкая дрянь, у меня никого не отобрать».

     

     — Сучка, — прошептала женщина.

     

     — Самцы должны сражаться за самок, — улыбнулась рыжеволосая, показывая ряд белых зубов с острыми клыками. — Так заложено природой.

     

     — Ты не получишь моего мужа! И сына тоже!

     

     — Ты действуешь не по закону. Я их выбрала, а значит они мои. После, более сильный самец останется, а слабый, как и полагается, умрёт.

     

     — Мой закон, это оружие. Попробуй, возрази что-нибудь на это.

     

     Лицо Лилит переменилось, когда два женских существа встретились взглядами, одно местное, другое инопланетное. Затем она вскочила на изящные ноги, трансформируясь в сипуху, чтобы улететь прочь, но заряд остановил её, напрочь снеся голову. Тело рухнуло, дёргая конечностями, наполовину обросшая перьями, с дымящимся обрубком в области шеи.

     

     — Что ты наделала! — вскричал в ужасе муж, но тут же хватаясь за виски, будто от сильной головной боли.

     

     Спустя долгую минуту мужчина воззрился испуганно на жену, часто моргая, будто до конца не понимая, что с ним случилось. Женщина помогла ему подняться на ноги, уводя к вездеходу, прочь от изуродованного, обезглавленного трупа. Магические приворотные чары местного существа, по-видимому, спали, освободив разум от всякого вожделения.

     

     — Теперь всё будет хорошо, — говорила она, хотя и сама не верила в эти слова.

     

     Муж пришёл в себя, как и сын, но вот только Айзека уже не вернуть. Да и помимо самой Лилит здесь хватало других существ, местных обитателей леса, чьи чары вновь могут вскружить голову. Лилит была не одинока. Она лишь одна из бесчисленного народа, хозяев планеты. И люди здесь только гости, которые принесли свои законы, отличимые от тех, которые имелись у аборигенов тысячи лет.

     

     Лилит не была злой. Она просто оказалась другой, за что и умерла. Так было всегда, и так будет и дальше. Женщина это прекрасно понимала, но ничего не могла поделать. Она использовала право сильного на защиту собственной семьи. И кто из них двоих оказался хуже, думать не хотелось.

     

     И каким теперь окажется их будущее, оставалось тайной. О новых обстоятельствах местных жителей должны были узнать и остальные колонисты, чтобы не пострадали иные семьи. Но не будет ли это повторением истории? Ведь так уже случалось раньше, ещё на Земле, да и на других планетах, где человек встречался с иным видом, и выходил всегда победителем. Но так не могло длиться вечно...

     Болото страданий.

     

     Грязная вонючая вода заполняла её лёгкие, её желудок. Она вытекала через нос, из приоткрытого рта. А вместе с ней выходили и те обитатели, что плавали в этой жиже, различные черви... Слизни... Одним словом, всякая мерзость.

     

     «Где я? Что тут делаю, и каким образом оказалась в этом жутком месте?»

     

     Мысли роились под черепной коробкой, наползая друг на друга. Она пыталась вспомнить, и постепенно память возвращалась к ней урывками, толчками, словно выплёскивающаяся из артерии кровь. Её звали Юлией, и ей вот-вот исполнилось восемнадцать. Прекрасный возраст для начало самостоятельной жизни… Отношений.

     

     «А что было дальше?»

     

     А дальше была первая любовь… Первая и последняя, как оказалось. Она открылась Денису, поведав о своих чувствах. Это случилось в четверг вечером, в сельском клубе, где играла какая-то старая музыка. Выпив для храбрости самогона, Юлия подошла к парню, слегка пошатываясь, так как перебрала с пойлом, и призналась ему, прямо так, в лоб.

     

     — Что ты на это скажешь? – поинтересовалась она уже в конце.

     

     — Я скажу, что это классно, — ответил объект обожания со школьной скамьи, скаля белые зубы.

     

     Эту ночь они провели вместе, так как не только Юля набралась, но и сам Денис. Она очнулась под утро, оказавшись в летней кухне, голая, с гудящей головой. Рядом храпел ухажёр, выдыхая самогонные миазмы. Память слегка подводила, но по следам на постели и теле становилось ясно, что здесь случилось ночью.

     

     — Это был просто перепихон, — проворчал Денис спустя час, придерживая тяжёлую голову обеими руками.

     

     «Всего лишь перепихон», — мысленно повторила девушка.

     

     — Но ты же говорил мне чудесные вещи! – воскликнула Юля, с трудом вспоминая некоторые моменты.

     

     — Девушки эту всю хрень любят, вот и говорил. Бабы, одним словом.

     

     Его небрежный тон хлестал её по лицу, обнажённому телу, проходясь невидимой плетью, оставляя такие же невидимые следы, незаживающие раны. Ей всегда говорили, что она слишком чувствительная, слишком доверчивая. И вот теперь это сыграло с ней злую штуку. Именно штуку, а не шутку, так как ничего смешного в этой ситуации не находилось.

     

     — Значит, нет?

     

     На глаза навернулись слёзы.

     

     — Подай лучше сигарет, — вздохнул Денис, указывая подбородком на табурет с одеждой. – И кончай с этой хренью.

     

     Он почесал пах, а после громко рыгнул, откидываясь обратно на подушку.

     

     Юля выбежала из кухни, сильно хлопнув дверью. Она, схватив одежду, натянула её лишь во дворе, благо никого здесь не было. Затем, громко рыдая, проклиная себя за дурость, мчалась со всех ног прочь из деревни, и очнулась лишь в лесу, сидя возле болота, роняя слёзы на пожелтевший мох.

     

     «Ненавижу тебя, — билось в голове. – Ненавижу, слышишь?»

     

     Но уже буквально на следующий день девушка совершила новую попытку, появившись за сельским клубом, где обычно собирались парни. На этот раз ей не пришло в голову выпить для храбрости, хотя хотелось бы, так как ноги дрожали, а сердце тревожно рвалось из груди.

     

     «Гордость, — слышала она слова давно умершей бабки. – Где твоя гордость, девочка».

     

     — Я пришла с тобой поговорить, — пробормотала она, глядя только в лицо Денису, стараясь не замечать слащавые усмешки находившихся здесь же дружков.

     

     Не было никаких сомнений, что о вчерашней ночи знали многие.

     

     — Хочешь повторить? – поинтересовался объект обожания, пыхнув сигаретным дымом, сделав неприличный жест рукой.

     

     Друзья заржали, толкая друг друга в бок локтями.

     

     — А правда, что ты бреешь всё там у себя? – поинтересовался невинным голосом Лёшка, хлопая рыжими ресницами. - В том числе и...

     

     Вновь смех, обидный, оскорбляющий. Лицо Юли вспыхнуло от стыда. Она хотела бы провалиться сквозь землю, да не могла. Проклятая почва оставалась по-прежнему твёрдой. Нет, конечно, она предполагала, что парни рассказывают друг другу, как и девушки, но зачем же в таких подробностях?

     

     — А правда…

     

     Ещё Юля получила несколько таких вот ударных вопросов прямо в челюсть, которые заставляли её съёживаться под громогласным хохотом этих животных. Она многое не помнила, в отличие от самого Дениса, который, по-видимому, поведал всё в подробностях, а может даже и приукрасил.

     

     «Разве я многого хотела? – думалось ей с тоской. – Только самую малость, быть счастливой с человеком, которого любила. Но почему же он так поступает?»

     

     Точно оплёванная, она продолжала стоять, ощущая слёзы на глазах. Парни уже не ржали, но всё ещё похихикивали, как и сам Денис. А затем из-за угла клуба появилась Кристина. Окинув презрительным взглядом Юлю, она прошла мимо, обдавая сладковатым запахом духов, приближаясь к Денису, повисая на его шее, впиваясь ртом в его губы долгим демонстративным поцелуем.

     

     «Беги прочь, дура!» — кричал внутренний голос.

     

     И она побежала, вновь слыша за спиной довольное ржание. Смех ударял сильнее камней, если бы в неё кидали, заставляя мчаться быстрее, то и дело всхлипывая и больше не сдерживая чувств.

     

     «Дура! Какая же я полная дура!»

     

     Оказавшись дома, Юля опрокинула в себя полный стакан водки, а следом и другой, достав бутылку из холодильника. Но время близилось к вечеру, а чувства в ней всё ещё не успокоились, девушка решила уйти прочь, так как не желала вопросов от матери. И без того каждая псина в селе теперь знала о той ночи.

     

     «Ничего не хочу. Только лишь спокойствия, чтобы никто меня не трогал».

     

     Дальше случилось то, что и должно было случиться в невменяемом состоянии. Не отошедшая от выпивки, хотя она вообще не пила до вчерашнего дня, под действием чувств, Юля, стиснув кулаки, стала уходить всё дальше и дальше вглубь леса, вновь оказываясь у болота.

     

     «Да пошло всё к чёрту».

     

     Она продолжала двигаться, пока её ноги не увязли по колено, а тело не принялось опускаться в топь. А может всему виной болотные газы, которые дурманили голову... Они пели сладкими голосами: «Давай, иди к нам. У нас тебе будет хорошо».

     

     А солнце закатывалось за горизонт, но здесь, на болоте, мрак давно опустился, накрывая чёрным саваном жуткий пейзаж, убивая напрочь все краски, делая мир серым, унылым.

     

     «Незачем мне и жить после этого! Будь я проклята, раз поверила этому Денису».

     

     Когда разум заметался в поисках спасения, оказалось слишком поздно. Жижа к тому моменту подобралась к подбородку, и явно планировала двигаться на повышение... В нос шибанул затхлый запах болота... Откуда-то со стороны послышалось кваканье лягушек, а с самых глубин раздался стон... Стон сотен и тысяч здесь утопших. Они ждали, находясь в бездне, принимая в свои холодные объятия очередную жертву.

     

     Юлия стряхнула воду с волос, осматривая внимательно собственные руки с нереально белой кожей. Мышцы двигались плохо, словно у куклы или робота. Но если шевелиться постоянно, то вроде бы и ничего.

     

     — Что же произошло? — пробормотала она вслух.

     

     Точнее, пробормотала она-то пробормотала, но вот из её глотки вырвался лишь зловещий хрип. Нечто подобное ей доводилось слышать в фильмах ужасов, от каких-нибудь зомби, а ещё от кровати, которую слишком часто использовали.

     

     Сделав шаг, другой, девушка очутилась на твёрдой почве, оборачиваясь, наклоняясь вперёд, чтобы увидеть собственное отражение в мутной воде. Из волос выпал извивающийся скользкий слизень, а её глаза... Некогда красивые глаза широко распахнулись. Скальп съехал слегка на сторону, а кожу на лице покрывали трупные пятна. Плоть в некоторых местах подъели местные обитатели болота, так что открывалась кость, только слегка прикрытая белёсым мясом. Правая щека бесстыдно оголяла в небольшой дыре зубы.

     

     — Божечки ты мой, — охнула она, отшатываясь назад, не желая смотреть на это жуткое отражение.

     

     Но Бог не слышал, или же просто махнул на своё создание рукой, посчитав, что хватит с него. Этот облик принадлежал монстру из ночных кошмаров, но никак не ей. Юлия ведь умерла, утонув в болоте, но теперь каким-то образом вновь очутилась в мире живых. Правда, поговаривали об этом месте, якобы то обладало некими мистическими способностями, но какими именно, толком никто сказать не мог. Ходил дурной слух, и только.

     

     А ещё некоторые рассказывали, если здесь очутиться с вечерними сумерками, то можно заметить болотные светящиеся огни, которые являлись душами утопших. Место заперло их навсегда, не давая пути не в рай не в ад. И напоследок, вроде бы, грибники и охотники наблюдали призраков, что блуждали по воде, завывая жуткими дурными голосами. А незадолго перед революцией, в село вернулся парнишка. И было бы всё ничего, если бы тот не утонул несколько дней назад. Но болото вернуло его к жизни каким-то образом. Впрочем, правда это или нет, вряд ли кто скажет.

     

     Смахнув с лица прядь волос, девушка неуклюже зашагала прочь, двигаясь к селению сквозь лес, благо время близилось к вечеру, так что на землю опустились сумерки. Никто не сможет увидеть её уродство.

     

     «Куда же мне податься? Да, первым делом домой, к маме… Мама всегда обласкает своего ребёнка, каким бы тот ни был».

     

     Но мама не приняла категорически. Юля, пробравшись задним двором на территорию, благо небольшой забор примыкал к лесу, двигалась по огороду, втаптывая в сухую почву помидорные кустики. Затем добравшись до двери, слегка поскреблась в неё, словно кошка, начиная ждать.

     

     «Что же мне ей сказать? Или нет, лучше буду просто молчать».

     

     Дверь со скрипом открылась, и на пороге возникла грузная фигура родительницы. Та подслеповато заморгала, всматриваясь в полумрак, а затем громко ойкнула, хватаясь за сердце, побелев лицом.

     

     — Мама, это же я, — проскрипела чудовище не своим голосом.

     

     Но к этому моменту женщина уже опустилась на пол, остекленевшими глазами уставившись в пустоту. Дыхание прервалось, а дух отлетел прочь. Дом за телом мёртвой женщины застыл в полной тишине, если не брать в расчёт тихое бормотание телевизора в одной из комнат. Начиналось Поле чудес, и знакомый голос Якубовича приветствовал телезрителей.

     

     Покачав головой, Юля перешагнула через труп матери, проходя вовнутрь, направляясь в свою комнату, замечая на тумбочке знакомую фотографию самой себя, где на ней было надето её любимое платье. Если не обращать внимания на эту маленькую деталь, всё здесь осталось без изменения.

     

     «Сколько же меня не было? Как давно я умерла?»

     

     Ей ведь казалось, будто всё случилось совсем недавно, только что, но если судить по собственному разложению, то неделю как минимум. Хотя, пробыв в болотной воде, она ещё неплохо сохранилась. Ей однажды довелось видеть утопленника, которого достали из речки спустя пять дней. Жуткое зрелище, которое вспоминать не хотелось.

     

     «Возможно дело в самом болоте. Может оно и обладает некими таинственными силами».

     

     Сорвав с себя платье, Юля плохо гнущимися пальцами извлекла из шкафа свежую одежду, с трудом натягивая ту на себя. В зеркало она не смотрелась. Просто больше не имела такого желания. А вот раньше всё было наоборот… Она могла часами любоваться собственным отражениям, наслаждаясь красотой изящного тела… Правильностью черт лица.

     

     «Но видимо, эта красота пришлась не по душе кое-кому, — вспомнила она последнюю встречу с Денисом. – Ему нужен был лишь перепихон, значит?»

     

     Она крепче стиснула челюсти, и один зуб выпал на пол, облепленный слизью. Юля, даже не заметив этого, побрела обратно, размышляя о том, что нет места ей в мире живых. Она, словно созданное чудовище Виктором Франкенштейном, было обречено на одиночество.

     

     «А ведь у меня впереди должна была быть целая жизнь с множеством эмоций. Но всё забрало болото, убив меня и по какой-то причине вернув обратно из ада».

     

     Девушка осмотрела тоскливым взглядом комнату, задерживаясь на мёртвом теле матери. Она бы расплакалась, если бы только могла, но слёзы отчего-то не желали течь. Поэтому Юля извлекла из ноздри извивающегося червяка, с ненавистью раздавив того, изучая липкую слизь на подушечках пальцев.

     

     «Что я могла сотворить страшного в своей жизни, раз Бог наказал меня такой карой. За что?»

     

     Она всегда была верующей, и часто ходила в церковь, но теперь с какой-то ненавистью поглядела на иконы с почерневшими, бесовскими ликами. Они кривлялись ей, распахивая пасти, показывая змеиные языки, делая неприличные жесты. А Христос, который висел над её кроватью, вдруг заплакал кровавыми слезами, словно делал это за себя и саму девушку, так как пролить слёзы она больше не могла. Распятие стало бурым… Липким от сочащейся жидкости, а стены вздрогнули, начав дышать собственными лёгкими. Дом жил самостоятельно, размышляя, ворочаясь, пытаясь сменить положение.

     

     — Не-е-ет! Хваааааатит!

     

     Отняв ладони от лица, Юля огляделась, с изумлением вновь оказываясь в обычной комнате, где святые равнодушно следили за ней, а Иисус по-прежнему находился на кресте. Наваждение пропало, растворившись в безумных лабиринтах умирающего мозга. Или все-таки уже умершего.

     

     «Я должна вернуться обратно! – вспыхнула в голове спасительная мысль. – Обратно на болото, где мне и место. Вот только вначале...»

     

     Она приблизилась к календарю, уставившись на сегодняшнее число. С её смерти прошло два года! Ровно два года, день в день, а ей ведь думалось, что не больше недели... И каким образом она сохранилась в воде, задавать вопрос не стоило.

     

     «Такому чудовищу как я, нет места среди живых».

     

     Юля провела по длинным волосам непослушными пальцами, глядя на тёмные пряди на собственной ладони. Некогда её гордость с лёгкостью выпадала, оголяя испещрённый разложением череп. Поэтому девушка накинула на себя лёгкую куртку, укрыв лицо во мраке капюшона. Теперь никто не сможет её узнать, и никто ничего не заподозрит.

     

     Она покинула дом, слыша за забором заунывное завывание соседской псины. Но оно вскоре стихло, когда Юля перешла на другую улицу, и прячась в ночи, благо луну скрывали тяжёлые тучи, оказалась в знакомом дворе. Калитка слегка скрипнула, но впустила незваную гостью.

     

     «Два года. Прошло целых два года. Всё поменялось слишком разительно. Не могло не поменяться».

     

     И она оказалась права. Приникнув к светящемуся окну, она разглядывала Кристину, высокую белокурую девушку с тонкой талией. Они когда-то учились в одном классе, а после их пути слегка разошлись. Теперь же та жила в доме Дениса, став его женой. А на руках у неё был ребёнок, совсем маленький, кроха.

     

     «Вот значит, как, — с горечью подумала она. – Вот на кого ты меня променял. А ведь на её месте могла оказаться я».

     

     Ярость вспыхнула внутри, выплёскиваясь наружу раскалённой лавой. Она обеими руками ударила по стеклу, и то с грохотом разлетелось на тысячи осколков, оглашая двор характерным звуком. В комнате вскрикнула Кристина, а следом заплакал и младенец. Тут же дверь распахнулась, впуская вбежавшего Дениса. Тот устремился к окну, но по другую сторону царила лишь тьма. Тогда парень приблизился к супруге, что-то говоря ей, успокаивая.

     

     «Нет! Не быть этому никогда!»

     

     Юля слилась с тьмой, становясь одним целым, глядя из глубин капюшона на появившегося на пороге Дениса. Тот держал в руке ружьё, поводя им из стороны в сторону, выискивая неприятеля. Он был хорошим стрелком, так как с самого детства ходил с отцом на охоту, благо места позволяли.

     

     Девушка двинулась прочь, и тьма потянулась за ней, шевельнувшись. Она проскользнула в приоткрытую калитку, позволив засечь себя, и Денис на это клюнул, последовав за ней, приказывая остановиться.

     

     «Нет, мой дорогой. Никогда не быть тебе с этой белокурой стервой. Никогда!»

     

     Ярость по-прежнему бурлила внутри, заставляя двигаться мёртвое тело прочь по улице, избегая редких фонарей. Вскоре селение оборвалось, открывая бескрайний лес и мёртвое болото. Потянулись секунды и минуты, тягостные, долгие… Юля боялась, что у неё ничего не выйдет, но парень всё ещё бежал за ней, позабыв обо всём на свете.

     

     — А ну стой! – орал он за спиной. – Стой! Иначе буду стрелять!

     

     Юля остановилась, но остановилась лишь там, где предполагала это сделать. Замер и Денис, всматриваясь во тьму, пытаясь разглядеть лицо незнакомца. Оба ствола оказались направлены прямо в живот человеку.

     

     — Кто ты? – спросил он хриплым голосом, слегка задыхаясь от быстрого бега.

     

     — А ты разве меня не узнаёшь? – поинтересовалась она, изо всех сил стараясь, чтобы её голос звучал более человечнее.

     

     — Юлька!

     

     Глаза парня округлились от изумления, а ружьё слегка опустилось. Он её узнал, и теперь не верил во всё происходящее.

     

     — Но как! Ты ведь пропала около двух лет назад.

     

     — Сегодня ровно два года, — подтвердила девушка, стоя на одном месте, не двигаясь.

     

     — Много ходило о тебе слухов. Якобы ты сбежала в город за хорошей жизнью. А кто-то говорил, что ты заблудилась в лесу, став жертвой зверей.

     

     — А ещё утонула в болоте, — помогла она догадкой.

     

     — И такое было. Но тебя искали, а результат оказался...

     

     Денис оказался настолько изумлён, что совсем позабыл про разбитое стекло, а также про погоню.

     

     — Где ты была всё это время?

     

     — Рядом, но одновременно и очень далеко.

     

     — Мать за тебя вся испереживалась.

     

     При этих словах Юля крепче сжала кулаки, чувствуя, как лопается кожа. Она все-таки разлагалась на свежем воздухе, постепенно превращаясь в смердящий кусок плоти. Ей следовало вернуться обратно в болото, чтобы сохранить себя.

     

     «А что будет дальше?»

     

     Но она уже прекрасно знала, что будет дальше.

     

     — А ты? – поинтересовалась она.

     

     — И я тоже, — после секундного колебания пробормотал Денис.

     

     — Значит, ты испытываешь ко мне что-то?

     

     Она сделала маленький шажок вперёд, останавливаясь.

     

     — Ну… Я же женат… И у меня есть дочка.

     

     — Та тварь тебя никогда не любила! – выпалила Юля. – Каждая собака знала, что ей нужны были лишь деньги твоего отца. Ведь он богатый фермер, с хорошим домом, дорогим автомобилем. А я…

     

     Она запнулась на слове, как бы переводя дыхание, вот только воздуха в ней не было, так как лёгкие оказались мертвы.

     

     — Я тебя любила искренне… Всегда. Но тебе нужен был лишь перепихон, так ведь?

     

     — Нет, — запротестовал парень, качая головой. – Точнее, да. Я был дураком, и теперь за это мне очень стыдно. Но ничего не поделаешь уже. Время не вернуть обратно.

     

     Он с секунду помолчал, а после продолжил:

     

      — Всё изменилось. Изменился и я. Я больше не тот мальчишка, который бегает за каждой юбкой. У меня теперь жена и дочка.

     

     Денис окончательно опустил ружьё, расправляя плечи, а Юля совершила ещё один маленький шаг, становясь почти вплотную.

     

     — Время не вернуть, — согласилась она. – Но если бы его, этого времени, было бы много? Чтобы ты на это сказал?

     

     — Ну...

     

     Парень потянул носом, поморщившись, а затем стал вертеть головой.

     

     — Господи! Чем это так здорово воняет? Словно сдох кто-то. Наверное, от болота несёт…

     

      — Поцелуешь меня? – попросила девушка, не обращая внимания на предыдущие слова.

     

     — Я... Ну... Да, наверное. Почему бы и нет?

     

     На физиономии Дениса появилось дурацкое выражение самца. Почему бы и не воспользоваться возможностью, раз такое выпадает? Жены ведь рядом не имелось, а тут сами предлагают... Недавно сказанные слова напрочь позабылись о том, что он изменился. Всё вернулось на круги своя. Горбатого исправит только могила.

     

     — Иди ко мне, — прошептал он, начиная чаще дышать.

     

     Он приставил ружьё к стволу дерева, потянувшись к девушке, а сама же Юля, резко откинув капюшон, подалась к нему в тесные объятия. В этот миг в просвете среди туч появилась полная луна, освещая лицо девушки мёртвым светом... Её мёртвое лицо.

     

     — Ну и как, нравлюсь я тебе такой? — захохотало существо жутким замогильным звуком.

     

     Денис дико закричал, уставившись в ужасе на покойницу, побелев лицом, а Юля, ухватив крепче парня, дёрнула его с силой на себя, и оба тела плюхнулись в вонючую воду, медленно погружаясь. Перед тем, как болото окончательно поглотило их, она успела ему сказать:

     

      — У нас будет целая вечность. Вечность для двоих.

     

     А затем визг Дениса оборвался, захлебнувшись, и они пропали, поглощённые древним местом, которое сгубило не одну сотню жизней. Оба опускались в бескрайнюю тьму… В ледяной холод царствия мёртвых.

     Владыки жизни.

     

     Открылась входная дверь, и в помещение вошла высокая красивая девушка. Она, цокая шпилькой, прошествовала через гостиную, направляясь на кухню. Там включив свет, зажгла конфорку. Потом достала из своей сумочки маленький пакетик, который положила рядом с газовой панелью. Взгляд с жадностью задержался на содержимом, но после все-таки скользнул в сторону, устремляясь дальше, не останавливаясь ни на чём. Её мысли казались беспокойными, как и руки. Кожу покрывала липкая плёнка пота.

     

     Пока вода закипала, она сняла с себя одежду, оставшись в дорогом нижнем белье. Потом включила кондиционер. Хотя на дворе стояла глубокая ночь, и лето близилось к концу, температура не опускалась ниже двадцати пяти. Можно было бы просто открыть окна, но делать это в столице, чертовски плохая идея. Слишком много грязи и пыли, даже в такое время суток. Лучше уж немного подождать, пока помещение охладится.

     

     Выйдя обратно в гостиную, она нажала кнопку на пульте, и огромный телевизор, что висел на стене, вспыхнул ярким светом и громким звуком, включаясь на музыкальную программу. Какое-то время девушка просто стояла и смотрела тупо на экран, но когда стали показывать клип очередной «дешёвки», как она их называла, поморщилась и направилась обратно на кухню. Слишком уж мерзкий этот блеющий голос…

     

     Ей не часто приходилось смотреть клипы собратьев по ремеслу. Больше предпочитала со своим участием. Только сегодня была проплачена довольно приличная сумма, и теперь в течение месяца, её клипы будут крутить на трёх музыкальных каналах, а также ещё на нескольких радиостанциях. Но в данный момент это являлось мелочью. Ей надо было расслабиться, и для этого она купила очередное средство. Маленькую радость, которая поможет уйти от этого мира, в тот другой, где цвета яркие, и жить так хорошо, совсем беззаботно.

     

     «Ах, если бы только чувствовать себя всегда так прекрасно, то счастью не было бы предела».

     

     В последнее время она ощущала слишком сильную усталость, и понимала, что срочно нужен отдых. Но откуда его взять, если концерт шёл за концертом, а ещё вдобавок и съёмки в кино отнимали много времени. Только сегодня прошло очередное выступление, которое собрало почти пятьдесят тысяч её фанатов. Стадион заполнен до отказа, рёв толпы, и она порхающая на сцене над всей этой серой безликой массой. Потом вечеринка в одном из клубов, и вот наконец уже дома. Благо, что никого сегодня нет, и никто ей мешать не будет. Дорогой супруг находился на встрече и будет ближе к середине ночи, а прислуга уже давно ушла. Она была в своём собственном распоряжение.

     

     «Нет, я точно загнусь от всего этого. Мне следует отдохнуть, расслабиться, улетев отсюда, из этой серости и мерзости».

     

     Она вновь вернулась к мужу, вспоминая, что в последние недели и месяцы стала довольно редко его видеть. Это не было в данный момент хорошо, но и это не было плохо. Просто никак. Не более, чем констатация.

     

     «Да и чёрт с ним».

     

     Пройдя мимо огромной картины, что висела в гостиной с её собственным изображением в довольно пикантном виде, девушка поднялась на второй уровень своей шикарной квартиры, оказываясь в просторной ванной комнате. Пахло хвоей, а кафель блестел, раздражая взгляд своим собственным отражением, измождённым, кривым. Никак иначе, какая-то образина.

     

     Усевшись в удобное кресло, она приготовила шприц с тонкой иглой. Потом перетянув руку, вонзила острие в вену. Разбавленный героин молниеносно понёсся с кровью к мозгу, ударяя в него жарким огнём. А спустя секунду выдернула иглу и бросила использованный шприц в раковину, мельком подумав, что вскоре ей надо будет себя колоть, наверное, в ноги или пах, так как вен на руках не осталось. Хотя, конечно, были и другие варианты, как например, втирать наркотик в слизистую, но там нужен был чистый порошок, а он стоил довольно прилично. Ещё можно курить его и делать надрезы на коже и также как и в слизистую, втирать в рану.

     

     «А с другой стороны, разве я мало зарабатываю? Могу себе позволить».

     

     Она откинулась назад, прикрывая веки. Сколько прошло времени, было не ясно. Может минута, а может и целая вечность. Время для неё исчезло. Дыхание замедлилось, а кожа на лице и без того бледная, стала белой маской. Захотелось спать, но она знала, что это плохо. Чертовски плохо. Что-то на этот раз пошло не так.

     

     Чтобы не уснуть, она принялась вспоминать выпущенные свои музыкальные альбомы, один за другим, название фильмов, но ничего не помогало. С огромным трудом подняла руку и заметила, как та дрожит. Хотелось пить. Во рту всё пересохло, превратившись в пустыню. Язык с трудом ворочался. Она попыталась вымолвить слова, но получилось лишь непонятное бормотание. Рука бессильно упала обратно. Ей хотелось дотянуться до раковины и включить воду, чтобы напиться, избавиться от этого мучения. Но и этого сделать не могла. Сонливость усиливалась, а ещё к этому прибавилась дикая головная боль. Все мысли занимала вода. Жажда убивала её, сушила.

     

     «Почему именно сейчас? — мелькнула обиженная мысль. — Почему именно сегодня?»

     

     Подняв непослушную, тяжёлую голову, она снова сделала попытку дотянуться до раковины, и ей почти это удалось, как вдруг мир пошатнулся и почему-то приблизился резко пол. Она осознала, что лежит и горько заплакала. Сил подняться уже не было. Во рту чувствовался вкус крови от разбитых губ и носа.

     

     (я не хочу, не хочу, не хочу), — билось у неё в голове.

     

     Но что она не хочет, объяснить, наверное, и сама не могла бы. Ей просто было очень плохо, как никогда ещё. Жажда добивала, а в сон клонило всё больше. Она боялась, что если сейчас уснёт, то уже не проснется. Сколько историй слышала о таких случаях, но никогда не думала, что когда-нибудь окажется в этой же ситуации. Она, скорее всего, просто преувеличила дозу героина, не рассчитав. Думала, что ничего страшного не произойдёт, а вон как вышло. И, в конце концов, передозировка с переходом в кому, или с последующей смертью, как итог всего.

     

     Когда она почти сдалась, то услышала приближающиеся шаги. Сначала они звучали еле слышно, но по мере приближения были похожи на удары огромных молотов, колотя сверхзвуком по вискам, вонзаясь раскалёнными гвоздями в череп.

     

     — Хватит, — слабо прошептали её потрескавшиеся и окровавленные губы. — Прекратите…

     

     Она подняла взгляд, и попыталась разглядеть, кто это пришёл, но никак не могла сфокусировать зрение на стоявшем. Моргнула раз, другой, пытаясь смахнуть выступившие слёзы. Те росой повисли на пушистых ресницах, застыв, превратившись в капельки льда.

     

     — Кто…

     

     Тёмное пятно приблизилось почти вплотную, и только сейчас она поняла, что это муж. Чёртов муж, который по какой-то причине вернулся раньше. Облегчение целебным бальзамом разлилось по телу.

     

     «Значит, я спасена, — промелькнуло в голове. — Он меня спасёт и всё будет хорошо. Я снова буду выступать на сцене, собирая десятки тысяч фанатов, и сниматься в кино».

     

     Перед тем как погрузиться в сон, который, в конце концов, поборол её, она почувствовала страшную боль. Где именно? Она сказать не могла, так как почти не чувствовала своё тело к этому моменту.

     

     «Почему? Что происходит?»

     

     Боль была обжигающая, и создавалось такое впечатление, что её прижигают чем-то раскаленным. Но потом опустилось небытие, а усталые веки наконец сомкнулись. Облегчение накрыло её прохладной волной, дав покой.

     

     *

     

     В ночь с 25 на 26 августа, ушла из жизни знаменитая певица и актриса Лариса Тихорецкая…

     

     Напомню, что популярность она приобрела четыре года назад, снявшись в знаменитом скандальном сериале «Любовь и ненависть», который наделал много шума…

     

     Тихорецкую обнаружил её муж, в их городской квартире на семнадцатом этаже, в ванной комнате. Причиной смерти является, по предварительным данным, передозировка наркотиками. Певица в последнее время очень плотно сидела на некоторых веществах, и даже несколько раз лечилась в дорогих клиниках за рубежом.

     

     Ей было всего 29 лет. Панихида по знаменитости пройдёт послезавтра, в Красном театре, куда придут попрощаться коллеги, звёзды шоу-бизнеса и просто фанаты. Тело Ларисы Тихорецкой будет захоронено на… кладбище города Москвы.

     

     НТВ

     

     *

     

     Сержант Борисов смотрел на огромную толпу, что собралась возле Красного театра. По его прикидкам, их было не меньше двадцати тысяч. Некоторые поклонники держали в руках плакаты с певицей, другие же пели её песни. На площади перед театром яблоку негде было упасть. Огромная копошащаяся людская масса, которая пришла проститься со своим кумиром. Конечно по большей части, здесь находилась молодёжь, но порою взгляд выхватывал и более взрослых людей.

     

     Борисов поправив фуражку, развернувшись, медленно вошёл в театр. Прошествовал через холл и остановился в помещение, где собственно и находился гроб с телом. По обеим сторонам стояли телохранители в чёрных костюмах и с каменными лицами. Они никого не подпускали к умершей.

     

     (А на чёрта тогда нужны мы здесь?) — подумал полицейский с раздражением.

     

     Он двинулся к дальней части помещения, где на стуле сидел его напарник. Но проходя мимо гроба, остановился и взглянул в лицо умершей. Оно было необычайно бледным. Тихорецкую одели в вечернее платье чёрного цвета с серебряными и белыми вставками, на ногах туфли. Из-под платья видны сетчатые чулки. Пальцы украшают золотые кольца.

     

     (Ну прям как у шлюхи, — пронеслось у него в голове. — Впрочем, все они там, наверное, такие…»

     

     Борисов не понимал девушек, что носят сетчатые чулки, хотя его собственная жена имела нечто подобное. Он несколько раз сделал ей замечание, но всё тщетно.

     

     — Мне нравится, — отвечала она. — Так что просто отвали.

     

     В конце концов, Борисову ничего не оставалось, как смириться с этим, в очередной раз проглотив чуть не сорвавшиеся с языка обидные слова. Но, несмотря на это, он всё равно остался при своём мнение. Но оно было только его и больше никого, это самое мнение. Хватило драгоценной жёнушки, которая, когда надевала этот аксессуар, ехидно улыбалась.

     

     «Будь я проклят, если, не вернувшись сегодня домой, не выкину эту дрянь на помойку. Ведь все проблемы в моей семье именно из-за них».

     

     Но сейчас взгляд сержанта не стал задерживаться на чулках, а снова переметнулся к лицу. Оно даже в такой ситуации было довольно красивым, отметил он. Печать смерти совсем не испортила внешность этой певички.

     

     До него с трудом доходило, что лежащая перед ним мертва. Он её несколько раз видел в сериалах, что смотрела жена, и слышал песни, когда дочь включала музыкальный центр, на всю мощность.

     

     «Довольно необычно видеть живого человека, а потом смотреть, как он лежит в гробу. Такое просто не умещается в мозгу».

     

     А на днях, прибежала дочка и радостно похвасталась, что купила билеты на концерт Ларисы Тихорецкой. Он должен был состояться в эту пятницу, через два дня. Но уже не состоится никогда. Очередной кумир миллионов ушёл навсегда, оставив за собой длинный след в музыкальной культуре. Сколько их было, и сколько ещё будет впереди…

     

     «Интересно, а Вика находится среди этой толпы? — подумал он о дочери. — Надо бы ей позвонить и узнать».

     

     — Ты чего здесь встал? — послышался грубоватый голос. — Давай шагай дальше. Нечего глаза пялить. Чай не в цирке.

     

     Борисов обернулся и увидел одного из телохранителей, который находился рядом с ним. Тот враждебно смотрел на полицейского, постукивая по раскрытой ладони электрошокером. Сержант отметил, что лицо тоже бледное, как и у его напарника. На глазах чёрные очки, скрывающие взор, а ярко-красные губы кривились в издевательской усмешке.

     

     «Да шёл бы ты на…й!» — мысленно послал он этого типа.

     

     Борисов ничего не ответил. Он просто бросил последний взгляд на тело и, развернувшись, пошагал к своему напарнику. Ему проблемы совсем не были нужны. Свяжись с этими уродами, потом не разгребёшься.

     

     — Вонючие уроды, — проговорил он, усаживаясь рядом с Харченко, который читал журнал об автомобилях. — Просто какие-то сраные козлы!

     

     — Что такое? — поинтересовался тот, не отрываясь от чтения. — Не дали поглазеть на дохлую певичку? Тоже мне проблема. Они пачками мрут, так что ещё успеется.

     

     — Не в этом дело, — отмахнулся Борисов. — Просто они борзые ребята. Строят из себя крутых, а на самом деле обычные задницы.

     

     Сержант всё больше и больше заводился, бросая злобный взгляд в сторону чёрных пиджаков, но, тем не менее, говорил не особо громко, чтобы не дай бог его не услышали. Хотя, впрочем, в таком шуме, это вряд ли.

     

     — Не кипятись, — попытался его успокоить напарник. — Тебе это надо, тратить свои нервы на этих упырей? Наша смена закончится, а вместе с ней и головная боль тоже. После пойдем, выпьем пива. Я угощаю.

     

     В этот момент широкие из дерева двери открылись, и стали входить люди в дорогих одеждах. Мужчины в строгих костюмах, женщины в платьях. Некоторые лица были знакомые. Они часто мелькали на телевидение.

     

     — Ты гляди, — толкнул Борисов локтем своего напарника. — Этот педик тоже здесь. О, а это ведущий с первого канала. Этого типа не знаю, а эту красотку видел в одном из шоу. Она там хвасталась своими силиконовыми сиськами.

     

     — Здрасте, — вымолвил язвительно Харченко, обращаясь к самому себе. — А эта гниль тут как тут.

     

     — Кого ты имеешь в виду? — не понял сержант, вертя головой.

     

     Напарник указал на усатого дядьку с наглым видом.

     

     — Михеев, что снял фильм «Тусклая луна». Полное говно, как человек. Прямо и хочется дать по его наглой роже, чтобы зубы вылетели.

     

     — Да, по-моему, там каждый второй воняет, и гнилой внутри. Залезешь в шоу-бизнес, так потом и не отмоешься. Я бы так, наверное, не смог.

     

     Два полицейских напоминали старых бабушек, что, сидя на лавке под подъездом, обсуждали соседей, проходивших мимо них.

     

     — Согласен. Работу нужно искать достойную, как у нас, например. А жопой трясти, много ума не надо.

     

     Тем временем, родственники и близкие друзья заняли места по правую сторону, а все остальные, где придётся. Началась прощальная церемония. Стали выходить люди, вспоминать различные моменты жизни усопшей, просто говоря что-то хорошее, и прочее, всё в этом роде.

     

     «Интересно, о каком напутствии идёт речь? В загробный мир? Тогда да».

     

     Харченко покачал головой, почёсывая объёмный живот под ремнём.

     

     Церемония продолжалась довольно долго. После речей, родственники стали подходить для прощания и целования. Потом лицо покойной накрыли саваном и закрыли крышку гроба.

     

     — Интересно, сколько он стоит? — спросил Борисов.

     

     — Кто? — не понял Харченко.

     

     — Да гроб, — ответил сержант. — Я такие видел только в американских фильмах. Закрывается на болты, а не на гвозди. Вжик-вжик, и готово.

     

     — Себе что ли присматриваешь?

     

     — Вот дурак, — неодобрительно скривился Борисов. — Просто интересно, сколько он стоит. Это же считай, деньги на ветер. Всё равно сгниёт в земле.

     

     — А тебе разве бы не хотелось, чтобы ты лежал в хорошем гробу, где уютно и не тесно, а не в ящике после фруктов, или, к примеру, в мешке из-под мусора.

     

     Сержант покосился на напарника, как на идиота, словно проверяя, не шутит ли тот?

     

     — Да ты знаешь, мне к тому времени будет всё равно. Пускай хоть в этом самом мешке для мусора хоронят.

     

     Через час другой и в помещение стало пусто. Они снова остались наедине с телохранителями и покойницей. Повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом листов Харченко. Он наконец отложил журнал и взглянул на часы.

     

     — Скоро закончится наша смена.

     

     — Ага, ты помнишь, что обещал угостить пивом?

     

     Напарник утвердительно кивнул. Потом перевёл взгляд на дверь, которая в этот момент открылась, и вошло несколько молчаливых людей. Они переложили гроб и покатили к выходу. Телохранители и оба полицейских последовали за ними, неспешно, даже как-то лениво.

     

     Оказавшись на улице, гроб погрузили в катафалк и закрыли дверь. Потом чёрный автомобиль вырулил со двора и, набирая скорость, помчался мимо ревущих людей, фанатов, которые пришли проститься и которых не допустили до тела покойницы. А один из парней держал огромный плакат с красными буквами: «Сиськи Ларисы всегда будут править миром». К нему тут же подошёл наряд из ППС, который стал что-то втолковывать, показывая на неприличную надпись.

     

     — Как бы с такой скоростью гроб не перевернулся, — хмыкнул Борисов, указывая острым подбородком вперёд.

     

     — Не перевернётся, так что не надо ссать. Он становится в специальные пазы.

     

     — Серьёзно? — не поверил сержант. — Чего-то я раньше такого не замечал.

     

     — Так ты видел обычные гробы, с обычными машинами, — возразил Харченко со знанием дела. — А это вон какая тачка. Лимузин-катафалк, специально для таких гробов. Обычным покойникам такое будет не по карману.

     

     — Ладно, — хлопнул по плечу Борисов. — Пошли в машину, а то вон, эти весёлые ребята уедут без нас.

     

     Он указал на хмурых телохранителей, которые усаживались в чёрные джипы. Оба полицейских поспешили к своей машине и вскоре уже прицепились в хвосте к внедорожникам.

     

     *

     

     Артемьев стоял в подъезде, как минимум два часа. Он то и дело поглядывал в грязное окно, на двор, который был у него как на ладони. Хотелось поторопить время, но это было не в его силах. Оно тянулось тягуче медленно, как клей. С каждой прошедшей минутой, напряжение всё возрастало.

     

     Парень выкурил не один десяток сигарет, и доставал ещё одну, когда через стекло увидел его. Пальцы замерли, а потом отпрянули от пачки, убирая ту обратно в карман.

     

     «Наконец-то, — с облегчением и лёгким волнением подумалось ему. — Сейчас посмотрим на этого сукина сына».

     

     Рома приходил в этот подъезд четвёртый день подряд, где жила его девушка, а точнее, теперь уже бывшая.

     

     Она принадлежала ему, пока один богатый ублюдок не увёл её, появившись на горизонте из ниоткуда. Аня позвонила ему на мобильный поздно вечером и сказала, что всё между ними кончено.

     

     — Ты шутишь, наверное,

     

     Рома прижимал к уху телефонную трубку, пытаясь понять по молчанью, лёгкому дыханию, правда это или нет.

     

     — Я не шучу, — стало ему ответом, а за этим последовала гробовая тишина.

     

     В тот же час Артемьев помчался к ней, но объяснений никаких не получил. Это уже потом его друзья сказали, что его девушка встречается с богатым хмырём, который ездит на дорогой тачке и водит Аню по лучшим клубам города.

     

     — Я видел их не один раз, вздыхал старый товарищ.

     

     — А почему тогда не сказал?

     

     — Ну, зная твой вспыльчивый характер…

     

     Друг не смотрел в глаза, предпочитая разглядывать нечто у себя под ногами, что-то невидимое.

     

     — Просто не хотел, чтобы ты наломал дров.

     

     Тогда в Роме вскипела злость и обида. Он решил во чтобы это ему не стало отомстить им.

     

     — Я ведь думал, ты являешься моим другом.

     

     — Так и есть, — заверил тот, и был искренен.

     

     Не став особо размышлять, он взял нож, трофей из прошлого, и отправился караулить к подъезду Ани.

     

     «Ты сама виновата во всём этом. Слышишь! Сама!»»

     

     Четыре дня этот ублюдок не появлялся, и вот наконец его автомобиль показался, и из него вышел тот самый тип с зализанными волосами и белозубой улыбкой.

     

     «Пай мальчик, млять», — со злостью подумал Рома, сжимая рукоять ножа.

     

     Он отметил, что внешность у соперника оказалась смазливой. Девчонки обычно таких любят, и буквально тают от одной лишь улыбки.

     

     «Ну ничего. Сейчас мы поработаем над тобой».

     

     Открылась дверь, и послышались поднимающиеся шаги. Аня жила на втором этаже, так что лифтом никто не пользовался. Это оказалось удобно. Мало людей ходило по лестницы, а значит меньше свидетелей.

     

     «Почему происходит всё именно так?» — задавался в который раз Артемьев одним и тем же вопросом.

     

     Вроде бы совсем недавно дела шли в гору, а сейчас не осталось абсолютно ничего. Ему часто доводилось здесь бывать, и квартиру Ани парень помнил наизусть. Её комната, вся обвешанная чёрно-белыми плакатами давно почивших актёров и актрис. Девушка ими просто бредила, этим старым кино, в котором, как она говорила, была некая магия. Да и сам Роман, спустя некоторое время, пристрастился к хобби Ани, начиная узнавать лица, называя фамилии и фильмы.

     

     — Кто это? — часто играли они, особенно в зимние холодные вечера.

     

     — Одри Хепбёрн, — послушно отвечал парень.

     

     — А это?

     

     — Грейс Келли и Грета Гарбо.

     

     — Что за фильм?

     

     — Завтрак у Тиффани, вроде.

     

     — Прекрасно. Тогда назови вот её.

     

     — Шерон Тейт. А фильм… Долина кукол. Актриса, скажу, так себе, а вот, как девушка, вполне красивая.

     

     — Ну-ну. Ты говори, да не заговаривайся.

     

     Собственно, только сейчас, стоя здесь, Роман осознал, что жил чужой жизнью, а не своей. Какое ему было дело до давно почивших актрис? Внутри же парня поселилась пустота, и очень давненько, по-видимому, если судить по некоторым признакам, как затяжная депрессия. Поэтому он с удовольствием окунулся в хобби, изначально не понимая в нём ничего. Но лучше уж так, чем пустота внутри.

     

     «Всё это суррогат. Нет, даже не так. Иллюзия».

     

     Спустя несколько секунд показалась голова с пшеничными волосами и мерзкой улыбкой на лице. В этот момент послышалось щелканье замка, и дверь открылась. Рома замер, не ожидавший того, что Аня тоже выйдет на площадку, встречать своего богатенького ухажёра.

     

     Появилась его девушка, которая при виде Артемьева замерла, уставившись непонимающим взглядом. Сцена достойная какого-нибудь сериала или фильма, которые так любила теперь уже бывшая, как ему думалось, невеста.

     

     «Это называется, приплыли».

     

     Рома глубоко вздохнул, извлекая из кармана нож, с выкидным лезвием, отобранный полтора года назад в одной драке.

     

     «Сейчас, ты, дрянь, увидишь, что произойдёт с твоим Буратино».

     

     Парень, тем временем, поднялся по ступеням и уставился на Артемьева. Его улыбка стала шире, открывая жемчужно-белые зубы. Одежда явно не из дешёвых, а в руке ключи от автомобиля.

     

     — Ты что здесь делаешь? — спросил он.

     

     — Я что здесь делаю? — переспросил в преувеличенном удивлении Рома. — Это ты, что здесь делаешь.

     

     — Петя, беги, у него нож! — выкрикнула в этот момент Аня.

     

     — Какой ещё…

     

     Парень опустил взгляд и увидел лезвие. Улыбка в тот же миг слетела с лица. Роман больше не ждал. Он бросился на своего соперника и нанёс первый удар. Острие с лёгкостью вошло в плоть, протыкая кожу и мышцы. Выдернул лезвие. Заметил на белой рубашке расплывающееся бурое пятно. Не дожидаясь, нанёс второй удар, но на этот раз в пах. Парень завизжал и стал заваливаться, хватаясь ладонями за рану. Рома подхватил его за рубашку и нанёс третий удар, который попал в живот. Раздалось бульканье, и между губ соперника появилась кровь. Артемьев, наконец, отпустил парня и тот мешком рухнул ему под ноги.

     

     — Уфххх, — выдохнул поверженный, широко раскрыв глаза, с побелевшим от шока и недоверия лицом.

     

     В этот момент по лестнице сбежала Аня, накидываясь на Рому с кулаками. Полы синего халата распахнулись, открывая ядовито-зелёную футболку с изображением какого-то голливудского актёра. Кто это был, вспомнить не удавалось, хотя лицо казалось знакомым.

     

     — Ты что сделал, урод! — завизжала она. — Ты его убил!

     

     Её вопль оказался оглушительным, и скорее всего был слышен на всех этажах, а может даже на улице.

     

     — Заткнись, — прошипел он сквозь крепко стиснутые зубы. — Это ты… Ты виновата.

     

     Роман отпихнул девицу, врезав ей кулаком в лицо. На белые стены брызнула кровь, и Аня отлетела на несколько метров, хлюпая разбитым носом, начиная сползать по стенке.

     

     — Это тебе, дрянь, за предательство, — прошипел Артемьев, пряча нож и быстро начиная спускаться по ступенькам, ощущая, как красная пелена медленно сползает с глаз.

     

     Ему было уже всё равно, что будет с ним дальше. Он не даст себя поймать, и больше не собирался возвращаться домой. Некоторая сумма денег лежала во внутреннем кармане. На первое время должно было хватить, а потом он что-нибудь придумает.

     

     «Да. Я обязательно что-нибудь придумаю. Но ясно одно, в этом городе не останусь. Нужно бежать отсюда, пока не поймали. Желательно на юг, где тепло. А может и в центр страны, спрятавшись где-нибудь в лесах, как эта… Как же зовут эту бабку. То ли Глаша, то ли Агафья».

     

     Роман покинул двор, выйдя на проспект и слившись с толпою. Там он стал ещё одним из многих прохожих, идущим по своим неведомым делам. Таких было много, и никто не обратит на него внимания.

     

     «Неужели я это сделал? — спрашивал он самого себя, чувствуя, как кровь по-прежнему стучит в висках. — Зачем? Для чего? Ради какой-то там… Испортить себе жизнь».

     

     Показалось метро, и Артемьев спустился по эскалатору вниз. Проехав три станции, вышел и пересел на автобус. Доехал до парка, где по большей части прогуливались мамаши с колясками и старики, сидя на лавках, читая газеты. Никто на него не обращал внимания, да это и не удивительно. Никому даже в голову не могло прийти, что произошло в подъезде всего каких-нибудь полчаса назад.

     

     Рома некоторое время проблуждал в парке, пытаясь подобрать место для ночлега, где его никто не станет беспокоить. Но таковых здесь не оказалось. Слишком многолюдно, да и всё на виду.

     

     «Кладбище», — подумал он, довольно улыбнувшись.

     

     Там его действительно никто не станет искать. Вроде бы на кладбище даже живут бомжи, и ничего. Но ночью там уж точно никого нет. Разве что готы, но если вдруг произойдёт встреча, то… Он сжал в кармане крепче нож и зашагал по направлению к остановке.

     

     «Пускай только сунутся ко мне. Все равно терять больше нечего».

     

     До ближайшего кладбища оказалось минут двадцать, но парень решил выбрать другое. То, что находилось дальше. Там и деревья по гуще, а также имелись склепы, где можно переночевать. Если в них развести небольшой костёр, то огня снаружи не заметят, но зато ему будет тепло.

     

     Выйдя с автобуса, он направился ко входу. Артемьев зачем-то покрутился ещё возле продуктового магазина, затем перешёл улицу, двигаясь вдоль зелёных тополей, задумчиво уставившись себе под ноги, сунув руки глубоко в карманы. Наконец осознав, что бегает, словно бешеная собака, направился к намеченной цели.

     

     Оказавшись на территории кладбища, Роман стал углубляться дальше, мельком глядя на надгробные плиты. Остановился и прислушался. Доносилось множество людских голосов где-то в стороне.

     

     «Что за шум?»

     

     Артемьев устремился в том направлении, чтобы взглянуть, что там происходит. Хотя и без этого было ясно. На кладбище могут только хоронить. Но надо осмотреться, так как ему здесь ночевать, и лишних сюрпризов не надо.

     

     «Хрен редьки не слаще».

     

     Оказалось, что он был прав. На дороге находилось множество дорогих машин, люди в тёмных одеждах и всякие зеваки, глазея, стояли в стороне. Присутствовала и полиция на нескольких автомобилях.

     

     «Шишку что ли хоронят?», — подумал Рома.

     

     Он приметил девушку лет семнадцати, с красной сумочкой и такого же цвета волосами. Приблизился к ней, становясь под молодое деревцо. Какое-то время просто молчал, изучая всё происходящее, после все-таки поинтересовался:

     

     — Кого хоронят?

     

     Девушка обернулась и окинула парня равнодушным взглядом с ног до головы. Потом снова устремила свой взор на гроб, который как раз доставали из катафалка.

     

     — Ларису Тихорецкую, — ответила она.

     

     А потом добавила, будто ему была неведома эта фамилия:

     

     — Знаменитую певицу.

     

     Рома не был настолько оторванным от мира, и знал кто это. Слышал краем уха пару песен, а его мать смотрела сериалы с этой актрисой. Да и Аньки эта певичка нравилась, несмотря на всю любовь к прошлым годам, немому и черно-белому кинематографу.

     

     — Хоронят, значит?

     

     — Угу, — ответила девчонка.

     

     — Умерла?

     

     Красноволосая поглядела на незнакомца, будто на идиота, пожав сама себе плечами, приходя к каким-то своим выводам.

     

     «Как же не вовремя вся эта толпа, — думал Артемьев. — Почему именно сегодня? Именно сейчас? Но с другой стороны…»

     

     Он сунул руки в карманы, задумчиво глядя как несут гроб к могиле. Множество людей со скорбными лицами следили за этим действием. Но Роману показалось, что их скорбь не искренняя. Слишком уж много фальши. Но чего ожидать от этих людей, когда даже смерть превращают в шоу. Вон сколько камер уставилось, глядя через свои объективы на похороны. Ладно сам Роман. Ему, честно говоря, было наплевать на неё, так как он эту певичку лично не знал, и вообще равнодушно относился к смертям знаменитостей. Но родственники, друзья. Хотя нет, некоторые действительно плакали. Какая-то старушка, и пришедшие из числа фанатов. Там действительно видна скорбь. А на лицах этих зажравшихся, ничего подобного.

     

     — Ладно, бывай.

     

     Артемьев отошёл от девушки, направляясь прочь от этого места. Не пройдя и сотни метров, наткнулся на отличный склеп. Заглянул в него и довольно улыбнулся. Это было то, что надо для него. Он плюхнулся прямо на пол и закурил, думая обо всём произошедшем сегодня.

     

     Его по любому станут искать, выживет ли ухажер, или нет. Первым делом полиция, конечно, отправится к нему домой, а потом уже по родственникам и друзьям. Ну и распространит ориентировки на него. Как же без них родимых.

     

     «Можно пересидеть всё это время здесь, прячась днём, выходя только по ночам, но я лучше выберу другой вариант, первоначальный. Завтра или послезавтра, двинусь прочь из города, а там уже будет видно по ситуации».

     

     Рома открыл глаза и ничего не увидел. Он сначала даже и не понял, где находится, но потом дошло, что это склеп. Сразу стало легче. Бросил взгляд на светящиеся часы. Стрелки показывали почти час ночи. Он проспал половину дня и весь вечер, а теперь сна не было ни в одном глазу.

     

     — Ну ничего себе, блин. Вот это я дал.

     

     Чертыхаясь себе под нос, и думая, чем заняться дальше, Артемьев двинулся из склепа на свежий воздух. Там он оросил ближайшую могилу, которой было не один десяток лет. А после уже полез за сигаретой, как вдруг до него долетел какой-то шум.

     

     «Что ещё за хрень, да в такое время?»

     

     Рома насторожился, внимательно вслушиваясь в ночь. Звук снова повторился, а потом ещё и ещё.

     

     «Может бомжи, или эти придурковатые готы?»

     

     Он решил осторожно проверить для очистки совести. Полиция, конечно, не могла так быстро выйти на его след, но вот случайные свидетели вполне возможно могли спокойно набрести на склеп, в котором он прятался нынче.

     

     Опасливо двигаясь между могил, и стараясь ступать на очищенные места, где нет веток, которые могли хрустнуть, Рома продвигался дальше, ориентируясь на шум. Звук становился громче, и честно сказать, он уже знал, что это такое, благо не был дураком, какими обычно показывают главных героев в кино.

     

     «Но почему ночью?»

     

     Но с другой стороны, любое другое время суток меньше всего подходило для этого дела.

     

     «Чтобы не было свидетелей», — ответил парень самому себе.

     

     Он выглянул из-за могильной плиты, и увидел чёрный внедорожник, а за ним лимузин-катафалк, который стоял на дороге с открытой задней дверью. А в стороне двух мужчин, что бодро размахивали лопатами. Земля летела во все стороны, а яма становилась всё глубже.

     

     «Да какого чёрта здесь вообще происходит!»

     

     Он внимательней присмотрелся, узнавая это место. Именно в этой могиле похоронили ту самую певицу. Теперь же двое незнакомцев делали нечто странное, непонятное. Нормальному человеку в голову не придёт разрывать землю, чтобы добраться до покойника.

     

     «Может придурковатые поклонники, — подумалось Артемьеву. — Ага, как же. На дорогом лимузине. Хотя и богатые есть извращенцы. Точно. Извращенцы существуют разные. А эти некрофилы».

     

     Он стал внимательно следить за тем, что происходило. Лопаты втыкались в мягкую землю и откидывали её в сторону. Оба мужчины копали молча, не разговаривая. Только хриплое дыхание доносилось из их лёгких. Несмотря на рыхлую и свежую землю, работа была явно не из лёгких. Вот они уже исчезли по пояс, и чуть глубже, а вскоре раздался характерный звук, когда железо встречается с деревом.

     

     «Интересно, что они станут делать дальше?»

     

     И в этот момент раздались тихие шаги со спины, так как хрустнула громко ветка. Рома быстро обернулся, увидев тёмную человеческую фигуру, которая быстро приближалась. Она явно не видела парня. Поэтому, не давая времени на раздумья, Артемьев рванул в сторону и был уже возле лимузина. Он и сам не понимал, что его дёрнуло бежать именно сюда, но с другой стороны, больше некуда. Иначе бы его обнаружили на более открытом пространстве, вздумай ему рвануть вправо или влево.

     

     «Вот же придурок! Ну нахрена я выбрался из этого склепа? Сидел бы спокойно, не зная проблем, а тут сейчас начнётся».

     

     Роман заскочил в открытую дверь, и полез в дальнюю часть салона. Возле водительского сиденья остановился и прислушался. Потом выглянул, и увидел приблизившегося к тем двоим человека.

     

     — Всё чисто, — проговорил он. — Был один бичара, но я его успокоил. У вас как дела?

     

     — Да почти закончили. Сейчас осталось только открыть гроб, и всё будет готово.

     

     — Хорошо. Тогда поспешите. Охрана кладбища проплачена, но все равно рисковать не хочется.

     

     Прошло ещё пару тревожных минут. Роман лежал и внимательно вслушивался, но разговоров больше не было. Ему хотелось покинуть этот катафалк, но возможности покамест не имелось. Третий остановился почти рядом с машиной и в случае бегства, обязательно заметит его.

     

     «Блин! Вот уж попал, так попал. Как говорится, нашёл неприятности на собственную задницу».

     

     Сердце работало в бешеном ритме, толкая кровь. Его не пугало так ночное кладбище, как эти типы, которые разрывали могилу. А их лица, бледные даже в ночном мраке… И слегка светящиеся глаза.

     

     — Всё, — наконец проговорил один.

     

     — Несите её сюда, — Скомандовал тот, что стоял возле машины, указывая рукой с зажатой дымящейся сигаретой.

     

     Рома, тем временем, ухватился пальцами за брезент и накрыл себя с головой, попытавшись вжаться и стать невидимым.

     

     — Осторожнее укладывайте.

     

     — Сюда?

     

     — Сюда. Куда же ещё. И руку, урод, высунь у неё из-под платья.

     

     — Да я просто держу, — забормотал тот в оправдание.

     

     Послышался глухой удар совсем рядом, а потом задняя дверь закрылась. Шаги приблизились к водительскому месту, и мужчина плюхнулся за руль. В тот же миг заработал двигатель, и лимузин тронулся, плавно набирая скорость.

     

     Роман даже не мог поднять голову, так как перегородка между водителем и салоном была опущена. Он только смог слегка приоткрыть лицо, чтобы вдохнуть воздуха, но тут же уткнулся во что-то мягкое, приятно пахнущее какими-то сладковатыми духами.

     

     «Волосы, млять!»

     

     Это были человеческие волосы. Он с омерзением отпрянул, но тут же слегка снова отодвинув брезент, всмотрелся. Картина оказалась не из приятных.

     

     «Твою мать, дерьмо собачье! — пронеслось в мозгу. — Это же труп. Вот дрянь. Влип же».

     

     Рядом с ним лежал выкопанный труп певички. Впрочем, другого он и не ждал. Зачем ещё доставать гроб, раскапывая его глубокой ночью?

     

     — Чёрт! — зашептал он себе под нос. — Вот чёрт! Чёрт! Чёрт!

     

     Лицо Ромы находилось прямо с её головой, и он бросил короткий взгляд, и обомлел. Глаза у неё были открыты, уставившись в потолок машины. Роман чуть не закричал от неожиданности, но смог себя сдержать. Веки были неподвижны, как и полагается. Довольно жуткое зрелище, смотреть в мёртвые очи покойника.

     

     «А разве мертвецам не закрывают глаза? Может какое-нибудь гребаное сокращение мышц, и поэтому веки открылись? Да, определённо, именно в этом причина».

     

     Катафалк тем временем мчался по ночным улицам, но Артемьеву не было видно, в каком направлении они едут. Ему оставалось только пялиться на труп, и ждать конца поездки. Впрочем, ждать пришлось не слишком долго. Минут через двадцать лимузин остановился, и водитель покинул салон. Рома облегчённо вздохнул, услышав отдаляющиеся шаги.

     

     «А теперь следует бежать отсюда со всех ног. И не медлить, пока существует такая возможность».

     

     Он рывком скинул с себя брезент, ползя к выходу. По пути его пальцы уткнулись в лицо покойной, в проклятые открытые глаза, и он с отвращением отдёрнул их, стараясь как можно дальше находиться от трупа. Но все-таки один раз не удержав равновесия, вновь плюхнулся, клюнув носом, вдыхая аромат духов, мёртвой плоти.

     

     *

     

     Покинув салон лимузина, Рома выпрямился и осмотрелся. Впрочем, глядеть особо было не на что. Его окружала кромешная темнота, если не считая маленькой лампочки, что висела возле двери в нескольких метрах от него.

     

     Сразу стало ясно, где он находится. Это было подземелье под городом. Оно тянулось на сотни километров, как рассказывали ему знакомые, которые не мыслили жизни без путешествия по этим лабиринтам. Они знали каждый закоулок, а сам же Артемьев, увы, нет, так как не увлекался всем этим. Ему доводилось только несколько раз спускаться под землю, если не считая метро. Ощущения оказались, мягко говоря, отрицательными. Кому-то это было интересным, но не ему. Он мог спокойно прожить, не опускаясь в эти тёмные лабиринты, ведущие чёрт знает куда. Но случилось же такое, что он теперь находится именно здесь. Можно было конечно поискать выход и рано или поздно, он выйдет наружу. Но сколько займёт это времени. Не подохнет ли от жажды и голода прежде, или не сожрут ли его гигантские крысы мутанты, что водились здесь, если верить всяким фантазёрам.

     

     «Будто мне всех этих проблем было мало, а тут ещё бродить под землёй».

     

     Рома обернулся на машину, натыкаясь на труп. Сплюнул, вспоминая неприятные ощущения от волос, когда те касались его лица. Да и вообще мало чего приятного, лежать рядом с мертвячкой, удовольствие ещё то…

     

     «Ладно, тряпка. Соберись наконец с мыслями, и давай отыскивай отсюда выход».

     

     Он снова осмотрелся, и на этот раз решил заглянуть в дверь. Скорее всего, что водитель отправился именно туда, так как иных путей просто не было, если не брать в расчёт сам тоннель, который убегал в обе стороны.

     

     «Ну вот нахрена мне всё это нужно? Драть отсюда ноги, вот что следует, а не совать свой любопытный нос».

     

     Приблизившись, Артемьев повернул ржавую ручку, и та с тихим скрипом подалась. Потом дёрнул дверь и заглянул в образовавшуюся щель. Длинный коридор, залитый тусклым светом с синими облупившимися стенами, как в больнице. Никого видно не было. Тогда он юркнул внутрь. Прислушался. Стояла мрачная тишина. Заглянул в первое помещение, что скрывалось за деревянной дверью. Ничего особого. Пластиковый стол, несколько стульев и маленький телевизор. Явно место для отдыха, если судить по бутылкам, грязным кружкам и полной пепельницы с окурками.

     

     Роман двинулся дальше, всё удаляясь от выхода. Проходил комнату за комнатой, но так ничего и не обнаружил. Он уже хотел поворачивать, но вдруг услышал приближающиеся шаги. Мгновенно юркнул в одно из помещений, прячась, где по счастью оказалось темно. До слуха донеслись голоса двух мужчин. Один, более глубокий, степенный, а второй уже знакомый, слышимый ранее.

     

     — Никто вас не видел на кладбище? — спрашивал первый.

     

     — Нет, всё в порядке, — отвечал другой. — Мы сработали чисто. Извлекли тело, а ребята потом снова закопают пустой гроб. Как-никак, не впервые такое делаем уже. Да и охрана кладбища закрывает на это глаза. У нас с ними существует некая договорённость…

     

     Рома узнал этот голос. Он принадлежал водителю лимузина, крупному мужчине с маленькой головой.

     

     «Интересно, нахрена им труп певички. Может они некрофилы?»

     

     Голоса удалились, но через пару минут снова послышались шаги. Это явно опять возвращались те же самые.

     

     Рома слегка отошёл от двери, затаив дыхание. Дождался, когда всё стихнет, а потом достал из кармана зажигалку, подсвечивая себе. Огляделся, и она чуть не погасла от увиденного. Дело в том, что в помещение в ряд стояло множество гробов. Красные, чёрные, обитые бархатом. Но скорее уж это больше всего напоминало какой-нибудь реквизит из театра. А ещё здесь имелись резиновые куклы для сексуальных утех, всякие виды одежды из кожи, лежавшие штабелями, игрушки из секс-шопов, аккуратно находившиеся в ящиках.

     

     «Мать твою! Да они точно извращенцы».

     

     Роман приблизился к первому, ткнув с осторожностью носком кроссовка. Он не сдвинулся ни на сантиметр, но это ещё не о чём не говорило. Есть ли кто-то внутри, проверять не хотелось. Да и какой смысл? Он все равно планировал отсюда уходить, прямо сейчас, больше немедля. Хватит с него всех сегодняшних событий. Мало ему убийство мажора, так тут ещё какие-то некрофилы…

     

     Оказавшись в коридоре, Артемьев спешным шагом направился к двери. Он решил, как можно быстрее уносить отсюда ноги, пока было на чём бежать. Но его ждало разочарование. Дверь оказалась заперта. Ключа тоже видно не было.

     

     «Какого чёрта! Как они так быстро успели?»

     

     Выругавшись себе под нос, парень обернулся, и вздрогнул. Сердце ухнуло куда-то вниз, в желудок, а ноги стали ватными, непослушными.

     

     «Каким образом он мог так тихо подойти?», — пронеслось в голове.

     

     Перед ним стоял водитель катафалка, который так любезно прокатил Романа. Но сейчас на лице не было ничего от этой любезности. Его ярко-красные губы, будто намазанные помадой, кривились, а рука лезла под пиджак, где оттопыривалось нечто. Секунда, и всё будет кончено разом.

     

     — А ну… — начал водитель, так и не закончив.

     

     Роман, не дожидаясь, пока этот тип вытащит пистолет, прыгнул, на лету доставая из кармана нож. Тихо щелкнуло лезвие. Артемьев вонзил его в грудь своему противнику. Тот издал некий хрюкающий звук, отступая на шаг. Взгляд скользнул вниз, на рану и на пятно, что появилось на белой рубашке. Но похоже, как это было не удивительно, глубокий порез не принёс особого вреда.

     

     — Я выпотрошу твоё брюхо, — прошипел водитель, поднимая руки, подаваясь вперёд.

     

     Роман ушёл в сторону, нагнувшись и вновь выпрямляясь, избегая захвата. Ему сотню раз приходилось драться на улицах, так как район оказался неспокойным, и поэтому следовало постоять за себя, если не хотел, чтобы считали лохом. Поэтому парень нынче чувствовал себя в своей стихии, в глубине душе даже радуясь тому, что можно выпустить весь накопившийся гнев. Красная пелена вновь застилала взгляд, а разум затуманился. Осталась лишь злость ко всему миру, к Ани, которая так просто его кинула, не удосужившись даже объясниться.

     

     — На! Держи!

     

     Взмах рукой, другой. Уход от удара, следующая рана. Артемьев бросался и бросался с дикой яростью на своего противника, не жалея сил, превращая его тело в одну сплошную рану. Наконец лезвие вонзилось в последний раз, прямо в горло. Послышался некий хлюпающий звук. Водитель рухнул на грязный пол, заливаемый собственной кровью. А Роман всё ещё продолжал наносить удары ножом до тех пор, пока он не затих.

     

     «Почему так? — задался парень вопросом, тяжело дыша, переводя дух. — Отчего он так долго не мог умереть? «

     

     Бледное лицо водителя превратилось в неподвижную маску, а красные губы приоткрылись, словно влажная рана, показывая ряд белых зубов.

     

     «Может он находился под действием каких-то наркотиков? Я ведь где-то читал об этом, что такие люди не чувствуют боли, находясь в неком состоянии…»

     

     Артемьев обыскал водителя, но ничего кроме ключей от машины, мобильника и водительских прав, не обнаружил. Тогда взяв его за ноги, пыхтя от натуги, Роман затащил труп в ближайшую комнату, пряча тело во мраке.

     

     «Дай бог не найдут, пока я здесь».

     

     Единственно, что он взял у мертвеца, так это пистолет.

     

     «Теперь будет не так стрёмно».

     

     Выход по-прежнему перекрывала стальная дверь, и поэтому ему предстояло отыскать второго человека, у которого, наверное, и были эти самые ключи. Но как же не хотелось вновь вступать в бой. Он бы с огромным удовольствием отыскал тихое местечко, и просто сидел бы, наслаждаясь одиночеством.

     

     «Эх! Если бы не этот случай, сейчас бы дрых в склепе, а утром, возможно уже покинул эту гребаную Москву».

     

     Двинувшись по коридору, и свернув за угол, он услышал голос незнакомца, который раньше разговаривал с водителем. Тот обращался к невидимому собеседнику.

     

     «Да он там не один, блин».

     

     Артемьев припал к двери и прислушался. Вначале, как и полагается, было не ясно, о чём речь, но по мере того, как слова изливались из уст невидимого человека, брови парня всё больше и больше хмурились, а рот приоткрывался. Пальцы крепче обвили рукоять пистолета.

     

     — Я должен был так поступить, — говорил он. — Понимаешь, иначе просто нельзя. В будущем могло возникнуть множество проблем. Ты теперь другая, не как они. Но это пока. Вскоре мы наберёмся силы и тогда выйдем из тени. Нас сейчас уже не так уж и мало, а вскоре ряды пополнятся новыми рабами. Люди готовы предавать свой род, за жалкие монеты, подобно Иуде, что продал Христа.

     

     — Фу, оставь свою театральность. Не люблю всего этого.

     

     Но мужчина продолжал, несмотря на вроде бы обидные слова:

     

     — Вскоре их власть рухнет и тогда придёт наше время. Не обижайся, что я поступил именно так. Ты поймёшь, что для тебя будет гораздо лучше. Вечная жизнь и неувядающая красота. Ты же этого всегда хотела? Те на верху, тебя запомнят вечно молодой, а придёт время и целый мир ляжет у твоих ног. Знаю, что живя со мною, ты даже не подозревала о том, кто я. Но мне повезло, когда я тебя нашёл в ванной, когда ты умирала от наркотиков. Я тебя исцелил, и все блага ты осознаешь слегка позже. Просто нужно время свыкнуться с этим. Я живу таким уже не один год, и рад этому. Для тебя тоже будет открыто будущее. Любой хотел бы оказаться на твоём месте.

     

     — Я не желала уходить, — вновь раздался приятный, но грустный женский голос. — Меня всё устраивало. Я любила такую жизнь.

     

     Голос незнакомца слегка возвысился.

     

     — Не было выбора. Ты, употреблением своего героина, не оставила иных вариантов. Не окажись я в ту минуту дома, тебя бы реально похоронили, и ничего уже сделать нельзя было бы.

     

     — Ну да, и ты, значит, решил сотворить благо, сделав из меня…

     

     Невидимая девушка умолкла, по-видимому, подбирая нужные слова, но так не отыскав их, продолжила молчать.

     

     — Да, именно благо.

     

     — Я не хочу жить во мраке! Я люблю солнечный свет, загар, пляжи!

     

     — Этого никто у тебя и не отнимает, — вздохнул собеседник. — Меньше верь фильмам. Мы спокойно можем жить при дневном свете. Он нам никак не мешает. Никаких минусов! Только одни плюсы! Да и кровь в основном пьём для продления жизни и молодости, а не ради голода.

     

     — А для чего тогда понадобился весь этот цирк с похоронами? Я могла продолжать жить и дальше.

     

     — Я был не один, когда тебя отыскал в квартире. Если бы ты не находилась в обдолбанном состоянии, то помнила, что я должен прийти с партнёрами по бизнесу. А ты же накачалась наркотой, и почти отошла в мир иной. И мне пришлось действовать быстро. Пока один из партнёров звонил врачам, я сделал тебя…

     

     Он замолчал на секунду, переводя дух.

     

     — Короче, так сложились обстоятельства, что не вышло скрыть твою смерть. Ведь после укуса сердце на какое-то время останавливается, и организм можно принять за мёртвый. Но это совсем не так. Просто идёт перестройка всего, а после наступает новая фаза. Мне даже пришлось заплатить, кстати, чтобы тебе не делали вскрытие. Иначе ты бы умерла окончательно.

     

     — Ну спасибо тебе за твою заботу, — отозвалась девушка язвительным голосом. — Чтобы я без неё делала, и как дальше жила, даже не знаю.

     

     — Ладно, ты подумай о моих словах, а я вернусь слегка позже.

     

     — Да пошёл ты, — послышалось ему в след горестное напутствие.

     

     Диалог закончился, и Роман отпрянул в сторону, прячась во мраке коридора. В тот же миг дверь открылась, и из помещения вышел высокий мужчина в дорогом костюме. Он, не замечая Артемьева, направился по коридору широким, уверенным шагом хозяина жизни, у которого всё и всегда под контролем.

     

     «Интересно, что за хрен с горы?»

     

     Рома дождался, пока странный тип исчезнет за углом, и быстро шагнул, чтобы взглянуть, с кем этот, с манией величия, ненормальный разговаривал. Сунул голову внутрь помещения, держа наготове пистолет. Там снова была она… Хотя, конечно, парень и без того уже заранее понял, по разговору.

     

     «Стоп! Она же мертва!»

     

     А спустя мгновение до него дошло. Видимо всему виной вся та стрессовая ситуация, в которой он оказался, поэтому мозги работали медленно, со скрипом.

     

     «Так, погодите! А с кем это он тогда разговаривал, раз кроме неё здесь больше никого и нет. По крайней мере, других девушек».

     

     Рома пригляделся, делая одновременно шаг в комнату, в котором лежало тело. В этот миг голова покойной повернулась, и два вполне живых глаза уставились на него, быстро моргая. Не было никаких сомнений, что это была именно она. Всё то же самое платье, чёрное, с белыми и серебристыми вставками, пальцы, усеянные кольцами, а ещё аромат… Аромат этих духов ему никогда, наверное, теперь не забыть.

     

     — Ты… Ты ведь мертва, разве не так? То есть, я хотел сказать…

     

     — Помоги мне, — прошептала девушка, глядя с мольбой в глазах.

     

     — В смысле? — не понял парень.

     

     Он сглотнул противную вязкую слюну, ощущая, как мелко дрожат его руки.

     

     — Что ты имеешь в виду?

     

     Бывшая покойница приподнялась на локтях, а потом опустила ноги на пол. Она приняла вертикальное положение, слегка покачнувшись, но смогла удержать равновесия, и не упасть лицом вниз.

     

     — Помоги мне, — снова повторила она.

     

     — А? — издал неопределённый звук парень.

     

     — Господи, ты совсем дурной? Я же тебе два раза сказала, помоги мне!

     

     Артемьев сделал осторожный шаг вперёд, останавливаясь, начиная изучать черты лица. Вполне симпатичный, правильный лик, тёмные волосы, глаза цвета изумруда, бледная кожа, и эта отметина… Она отчётливо выделялась на изящной шее двумя уродливыми пятнами кроваво-синего цвета. А ещё ярко-красные губы, как и у тех гробокопателей…

     

     — Что здесь происходит?

     

     Роман протянул с опаской руку, слегка коснувшись пальцем нежной кожи, готовый в любой момент отскочить назад в случаи нападения этой бывшей покойницы.

     

     «Холодная, как будто мертва», — подумал он.

     

     — Кто это был? — поинтересовался Рома, указывая себе за спину, где исчез тот тип в дорогом костюме.

     

     — Муж, — ответила она тихим голосом. — Точнее, я думала, что это муж, а на самом деле…

     

     Она не договорила, уставившись на шею Романа каким-то жадным взглядом, в котором без труда читался голод. Ну, или ему просто так казалось…

     

     Верхняя губа слегка приподнялась, открывая два острых клыка. Затем её взор скользнул выше, на щеку, где была кровь от драки с водителем.

     

     — Ты куда смотришь? — Быстро спросил Артемьев, начиная вдруг волноваться. — Прекрати смотреть туда. Слышишь!

     

     Он был в шоке от всего этого. Не каждый день можно увидеть настоящего вампира, а тем более не часто, он жаждет его крови. Да, определённо, стоило признать, и не ходить вокруг да около. Перед ним находился вампир, или же вампиресса, лучше уж так сказать.

     

     «Но они же не существуют», — попытался образумить его второй, более разумный внутренний голос, но был тут же задавлен фактами.

     

     — Даже не думай, — предупредил её Роман, поднимая пистолет, грозя им, словно пальчиком. — Только попробуй что-нибудь со мной сделать, и тогда…

     

     Он повёл из стороны в сторону стволом.

     

     — Я уже знаю, что таких как вы, можно убить, — закончил парень, вспоминая водителя.

     

     — Ты не правильно понял… Оно как-то само произошло… Я не жажду твоей кровушки.

     

     Девушка слегка отпрянула, но все-таки опустила взгляд, а через мгновение быстро кивнула, резко меняя тему.

     

     — Хорошо. Ты хочешь уйти, и я тоже не жажду здесь остаться.

     

     Тихорецкая дёрнула плечом, будто в раздражении.

     

     — Меня это совсем не устраивает сложившаяся ситуация. Ты думаешь, я хотела? Ты думаешь мне дали выбор? К гребаной такой-то матери. Нет, конечно. Даже не спросили.

     

     Взяв со стола сигареты, девушка нервно закурила, стряхивая пепел на бетонный пол. Артемьев между делом заметил, что острые клыки исчезли, вновь став обычными зубами.

     

     — И куда ты подашься? Тебя ведь похоронили.

     

     — Это не твои проблемы.

     

     Лариса призадумалась, а после кивнула, будто приходя в согласие со своими мыслями.

     

     — Можно сказать, что это всё постановка, шоу. Фанаты поверят, но вот близкие… Это навряд ли.

     

     — Угу. Некоторые до сих пор верят, что Брюс Ли живой, как и Элвис с Майклом Джексоном.

     

     Девушка затушила о стол сигарету, поднимаясь на ноги, глядя на парня. Её глаза в полумраке помещения слегка светились.

     

     — Я хочу отсюда выбраться. Не желаю быть пешкой.

     

     — Так он же твой муж, вроде. Ну, этот, главный павлин вампиров.

     

     — Муж, который объелся груш, — поморщилась Тихорецкая. — Нас никогда ничего не связывало, кроме одного… Мы дополняли популярность друг друга. Он работает при правительстве, а я его украшение… Очень дорогое украшение.

     

     — Ну раз так, — кивнул Артемьев. — Тогда давай уходить отсюда. Вначале следует выбраться, а уж после станем думать, что и куда.

     

     Роман бесцеремонно ухватил под локоть певичку, и потащил к выходу. Они оба вышли в открытую дверь, и двинулись по коридору.

     

     — Ты была здесь раньше?

     

     — С чего это вдруг. Никогда не любила вот такие места.

     

     — Просто подумал, быть может ты знаешь, что да как.

     

     Они продолжили идти, пока не достигли конца коридора, где выход перекрывала всё та же стальная дверь. И по-прежнему закрытая.

     

     — Что ты ищешь?

     

     Артемьев рылся в карманах, пытаясь отыскать что-либо полезное, но такого не имелось.

     

     — Да думал чем-нибудь открыть этот замок.

     

     — А ты разве спец по замкам?

     

     — Хм… Ни разу не пробовал, но в кино показывают это как-то с лёгкостью.

     

     — Кино, тоже мне пример, — фыркнула девушка с пренебрежением.

     

     Роман поковырял ногтем щель замка, осознавая всю тщетность. Ему подумалось, не выстрелить ли, но грохот привлечёт ненужное внимание. А ещё неизвестно, сколько этих вампиров здесь находилось. Хорошо, если один, тот щегол в дорогом костюме, а если больше одного? Их не так просто убить. Но с другой стороны, с помощью огнестрельного оружия, ещё неизвестно…

     

     — И что теперь делать? — поинтересовалась Тихорецкая, переминаясь с ноги на ногу, стоя рядом.

     

     Она совсем не была похожа на ту покойницу, часом раньше. Вполне живая и цветущая молодая девушка, какой и была до этого, на экранах телевизоров.

     

     Рома поглядел через плечо девушки, и увидел того самого типа, который покинул ту самую комнату и не заметил стоявшего за дверью Артемьева.

     

     — Вот чёрт!

     

     Тот находился в нескольких метрах от них, широко ухмыляясь, показывая острые клыки.

     

     — Значит у нас незваный гость? — поинтересовался он, особо ни к кому не обращаясь. — Ужин сам пришёл сюда.

     

     — Да хрена с два, — ответил Рома, показывая фигу. — И хватит этого киношного клише. Слишком дешево выглядит твоя постановка. Клыки, небось, пластиковые? Как и те гробы, в бытовке.

     

     Вампир ошеломлённо заморгал, явно не ожидавший такого поведения от жертвы.

     

     — А кровь, наверное, будет бутафорская? Чё там, томатный сок? Сироп? Или обычная краска?

     

     Роман с силой оттолкнул в сторону певичку, а потом подпрыгнул. Ухватился руками за ржавую трубу, что шла под потолком, надеясь огреть этого вампира подошвой в лицо, но… Всё получилось как всегда через задницу. Труба, не выдержав его веса, жалобно заскрипела и рухнула вместе с ним обратно. Из неё полился кипяток, который устремился прямо в физиономию ухмыляющегося вампира.

     

     — Ааааа!

     

     Тот дико завизжал и закрыл глаза ладонью, но его к этому времени уже хорошенько ошпарило с ног до головы. Сам же Рома откатился в сторону и поднялся на ноги. В его руке уже был пистолет, в другой, обломок трубы.

     

     — Пошла прочь! — рявкнул он Тихорецкой, которая тоже попала под кипяток, и теперь громко постанывала, хныкая над своей покрасневшей кожей.

     

     Девушка послушно отпрыгнула к стене, не удержавшись на каблуках, плюхнувшись на задницу. А Артемьев бросился на вампира. Тот ещё боровшийся с потоком воды, не ожидал быстрого нападения и поэтому стал лёгкой мишенью. Острый обломок трубы вонзился прямо в сердце, уходя на несколько сантиметров, проламывая кость, сминая грудную клетку, затем, не мешкая, вытащил своё оружие, вновь нанося удар, но на этот раз уже с размаху и по голове. Послышался характерный звук, и волосы упыря окрасились кровью.

     

     — Ты… — прошипел он злобно, часто моргая, пытаясь сосредоточить взгляд.

     

     Артемьев выставил перед собой пистолет, начиная стрелять, раз, другой, третий. Пули разъярёнными пчёлами вонзались в тело, оставляя после себя кровавые точки, глубокие отверстия. Вампира отбрасывало назад, всё дальше и дальше, но падать тот не собирался, по-прежнему удерживаясь на ногах.

     

     — Да будь ты проклят, тварь! — заорал Роман, отбрасывая ненужное оружие без патронов. — Когда уже наконец подохнешь!

     

     Вампир широко ухмыльнулся, оскалившись кровавым ртом, правда, пошатываясь от всех нанесённых увечий. Тем не менее, он медленно двинулся вперёд, постепенно набирая скорость. И за короткое расстояние, упырь сократил дистанцию до минимума, поднимаясь в последнем своём прыжке.

     

     Сделав шаг назад, Артемьев поднял окровавленную трубу, выставляя перед собой. И вампир напоролся прямо на острие, насаживая себя всё глубже и глубже. Одна часть прорвала живот, изгибаясь, проходя сквозь тело, выходя в районе лопаток сгустком крови и рваных мышц, повреждая внутренние органы. А другой конец трубы пронзил самого Романа, который не удержал своё оружие в руках под тяжестью такого веса. Оба противника стояли какое-то время друг напротив друга, пришпиленные, а после, словно в каком-то кино, рухнули на залитый водой и кровью пол, медленно, но совсем не изящно.

     

     — Это пи**ец, — харкнул кровью Артемьев. — Всё, хана.

     

     Ему хотелось подняться на ноги, но сил отчего-то не было. Даже не верилось во всё происходящее. Кто бы сказал ещё сегодня утром, что с ним такое произойдёт, никогда бы не поверил. Просто покрутил бы пальцем у виска, а после направился по своим делам. Но вот же жизнь…

     

     Боль пульсировала во всём теле, но несмотря на это, парню все-таки неимоверным усилием удалось вытащить из себя трубу, хотя и прекрасно осознавал, что делать это не стоило. Но с другой стороны, Роман понимал и то, что он больше не жилец. Рана слишком глубокая, а врачей поблизости не имелось.

     

     — Срань, — булькнул он кровью, закашлявшись.

     

     Перед глазами всё поплыло, закрутилось, а после мир погас, словно чья-то невидимая рука выключила свет. Так просто, клац, и всё.

     

     *

     

     Рома открыл глаза и увидел залитый светом потолок. Потом скосил взгляд в сторону. Вокруг вроде бы никого. Боли почему-то больше не было.

     

     «Что произошло? Ах, да, это…»

     

     Он пошевелил руками и ногами, те послушно работали. Приподнялся и сел, и на удивление это ему удалось даже с лёгкостью. Никаких усилий, никаких болей.

     

     «Где я?»

     

     Он находился в комнате с диваном и столом, что стоял возле дальней стены. Опустил взгляд, а затем задрал грязную футболку. От раны ничего не осталось.

     

     «Может мне это всё приснилось?», — подумал он с радостью, надеясь на чудо.

     

     Но нет. Открылась единственная дверь, и в помещение вошла бывшая покойница, которая выглядела довольно живой. Она улыбнулась ему, а потом подойдя, села на край дивана, складывая руки на коленях.

     

     — Что произошло? — спросил Рома. — Я же должен был умереть. — Разве не так?

     

     Тихорецкая кивнула, а после опустила взгляд, разглядывая что-то на полу, возможно узор из мелких трещин, в которые набилась грязь, пытаясь представить из всего этого какую-нибудь картину.

     

     — Да, но не умер.

     

     Она с пару секунд помедлила, а потом выдала:

     

     — Ты теперь такой же, как и я. Вампир, одним словом.

     

     — Что! — воскликнул парень. — Да нахрена ты это сделала! Я не хочу быть таким как ты. Лучше бы я подох.

     

     Он яростно потёр лицо ладонями.

     

     — Ведь это ты, как я понимаю, сделала меня этим…

     

     Лариса утвердительно кивнула.

     

     — Да.

     

     — И зачем?

     

     Девушка ещё ниже опустила взгляд, а потом пожала плечами.

     

     — Честно говоря, в тот момент я совершенно не думала о твоём спасении, — промолвила она. — Меня просто терзал голод, и я решила насытиться тобой. Всё равно ты умирал, и я подумала, что кровь пропадёт зазря. Вот и решила выпить, но даже и не подозревала, что ты станешь таким.

     

     — Ну, спасибо хотя бы за честность, — с иронией ответил Рома. — Ну да, не пропадать же ценному продукту.

     

     — Ладно, не парься. Я пошутила. Просто захотелось немножко поиздеваться над тобой.

     

     — Ха! Хорошие у тебя шутки.

     

     Тихорецкая поднялась, начиная расхаживать из стороны в сторону, обняв себя за плечи. Она не смотрела на парня.

     

     — Я просто побоялась остаться такой одной. Мне нужен был кто-то ещё…

     

     Было видно, что это признание далось ей нелегко.

     

     — А как же твой этот… Ну, щеголь? Павлин?

     

     — Он мёртв, — ответила ровным голосом девушка.

     

     Артемьев также поднялся, отходя к дальней стене, облокачиваясь спиной о стену.

     

     — Значит, я его прикончил?

     

     — Ну…

     

     — И что теперь делать прикажешь? Кому я такой нужен?

     

     — Вроде есть и другие вампиры, такие же, как и мы, — проговорила Лариса. — Мне муж говорил об их планах. Они часто приходят сюда, для игр и потех с людьми. Вампиры, из самых верхов правительства, чьи лица мы часто видим по телевизору. Для них специально держат людей рабов на нижних уровнях. Они любят извращения, кровавые оргии и убийства.

     

     — Ага, — подтвердил Артемьев. — Слышал я о захвате мира и другой бред. Только вот чёрта с два я пошевелю пальцем для живущих людей. Не стану я больше сражаться. И не гляди на меня так. Они мне ничего хорошего не сделали, а почему я им должен что-то делать? Пускай катится этот мир в задницу.

     

     — Но если не мы, тогда кто?

     

     — Героев всегда хватает. А я не Тони Старк, и не записывался на эту роль. Я вообще лицо здесь случайное, можно сказать постороннее. Просто хотел переночевать на кладбище, а утром уехать из города.

     

     — Ну и нашёл же ты местечко для ночёвки, — улыбнулась Тихорецкая.

     

     — Обстоятельства меня вынудили, — буркнул себе под нос Роман, не желая вдаваться в лишние подробности.

     

     — Ладно, — вздохнула девушка. — Но ты сам подумай, что будет, если вдруг на земле станут одни вампиры. Крови каждому не хватит. Людей мало и настанет старость. А мне по душе всегда быть молодой…

     

     — Ну и? Что ты предлагаешь?

     

     — я предлагаю уничтожить логово вампиров. Там, наверху. И среди главных теперь и у меня существуют свои рабы. Мы нанесём удар быстро, уничтожив их окончательно, переняв их узы себе. Ведь вскоре, как я узнала, они снова спустятся под землю, чтобы повеселиться, и тогда…

     

     — Не смеши меня. Мы вдвоём, против целой армии? Мы живём не в Голливуде, а в нашей гребаной стране. Здесь не работают жанр супергероев. И в конце концов, за все эти года и десятилетия, мир не стал одним гнездом вампиров. А людей наоборот, кажется, даже прибавилось.

     

     — Пускай так, — не стала возражать Лариса. — Пока ты находился в отключке, я всё обдумала. Мы будем на самом верху, вести контроль. Нужно пользоваться моментом, пока они ничего не подозревают.

     

     Но…

     

     — Она запнулась, поднимая ладонь, говоря, чтобы он помолчал, и тут же продолжила:

     

     — Ты же знаешь, у нас не бывает сбоев. И я думаю, что всё пойдёт гладко.

     

     — У кого, это у нас?

     

     Сделав несколько шагов, Лариса на пару секунд распахнула дверь, открывая серый коридор, а также трёх громил с бледными лицами и ярко-красными губами. Они тупо уставились на парня. В глазах не было никаких мыслей, словно перед ним находились роботы.

     

     — Ты их подчинила? — догадался Артемьев.

     

     Тихорецкая утвердительно кивнула.

     

     — Верно.

     

     «А сбой ведь один случился совсем недавно. И я в этом виноват».

     

     — И каким образом?

     

     — Пфффф, — вздохнула она. — Ты расправился с моим мужем. Ну, почти… Я же его прикончила, приняв от него узы над остальными. Теперь эти рабы подчиняются мне. Ты вообще чем слушаешь? Я тебе только что об этом говорила.

     

     — Ты его прикончила? — переспросил с недоверием парень.

     

     — Это не важно, — отмахнулась она с лёгким раздражением. — Слушай сюда! Теперь они мне подчиняются с помощью уз.

     

     — И я тоже? — с беспокойством поинтересовался Роман.

     

     — Да, по логике. Но…

     

     — Но что?

     

     — Часть крови моего мужа досталась тебе, по-видимому, проникнув через трубу, заразив твоё тело. Я даже подозреваю, что ты бы и сам, без моей помощи, справился с ранением.

     

     — Я тоже так думаю, — согласился Роман. — Если уж на то пошло, после твоего рассказа.

     

     — И поэтому мы должны оставаться вместе. Нас только двое. По крайней мере, здесь. Рабов я не считаю. И будем же поддерживать друг друга.

     

     А вдруг какой-нибудь случайный наблюдатель? — приподнял вопросительно бровь Артемьев.

     

     — Мы не дадим ему проникнуть внутрь, — уверенно заявила Лариса.

     

     Некоторое время они стояли молча, глядя на свет.

     

     Затем Роман взял её за руку и произнёс:

     

     — Я думаю, мы сможем составить хорошую пару.

     

     Лариса смущённо улыбнулась и посмотрела на него:

     

     — Я в этом уверена.

     

     Рома на мгновение задумался, а потом медленно кивнул.

     

     — В твоих словах есть резон. Пускай будет так. Мы чужими руками уберём всё вампирское дерьмо, и в конце концов, останемся лишь вдвоём.

     

     — Правильно, — согласилась девушка. — И не обязательно захватывать мир, чтобы стать его хозяином.

     Вспоминая будущее.

     

     В тот день стояла пасмурная погода. Олег, у которого выдался выходной, решил провести весь день перед телевизором, запрокинув ноги, с бутылочкой пива. Как раз должны были показывать хоккейный матч, а после хороший бой на ринге.

     

     «Почему бы и нет? В конце концов, имею ли я права на безделье?»

     

     Вытащив из пакетика кальмар, парень стал переключать каналы, особо не задерживаясь. Мелькали разные передачи, фильмы, сериалы, что-то музыкальное. Всё это не вызывало никакого желания смотреть дальше сие однообразие.

     

     «Может лучше в интернете запустить какой-нибудь фильмец, пока время позволяет?»

     

     Сунув наконец кальмар в рот, Олег отхлебнул пиво, с удивлением обнаруживая, что полторашка опустела напрочь, а он даже не заметил, как выдул всё.

     

     «Ну и насос, блин. Скоро у меня будет пузо, как у той беременной, что видел позавчера в нашем офисе... И такие же сиськи».

     

     Тяжко вздохнув, Олег с ленцой сполз с дивана, ощущая тяжесть в ногах, дурман в голове. Он пошарил по карманам, отыскивая деньги, направляясь прямо в домашних тапках в подъезд, дожидаясь лифта. Такие дела ему не нравились. Пиво должно хватить на весь матч, а он успел выглушить ещё до начала. Но не беда, если магазин почти напротив подъезда, стоило лишь перебежать дорогу.

     

     «Эх, чё я за дерьмовую жизнь веду. Да даже скорее и не жизнь, а существование. Работа-дом, вновь работа. Надо бы девку завести, да где её найдёшь нормальную. Что не попадётся, так полная дура. Говорила ведь мамка, женись на Катьке, так нет же, искал модельку...»

     

     Он мысленно махнул рукой, входя в кабину, начиная спуск, размышляя об одиночестве, о нелёгкой, по его мнению, судьбе. Ведь всё могло сложиться совсем иначе, сверни он на другую жизненную дорожку, но теперь уже чего пенять, раз ничего нельзя ему изменить. Возможно познакомится с какой-нибудь девушкой, женится, заведёт ребёнка, и станет наслаждаться семейным счастьем, если конечно это можно так назвать.

     

     «Но скучно же ведь, блин. Не хочу такого, мля!»

     

     Он и сам не знал, чего хотел. Иногда семейного счастья и тепла, а порою и одиночества со свободой.

     

     «Я вольная птица. Где хочу, там и летаю».

     

     Оказавшись на улице, Олег взглянул на тяжёлые нависшие над городом небеса, ёжась от прохладного ветра. Несмотря на тёплую осень, температура сегодня оказалась не особо высокой. Что-то около двадцати градусов. Да и сама погода не баловала...

     

     «Хорошо ещё, что дождя нет».

     

     Но в этот миг, словно в насмешку, с небес полил мелкий дождь, который превратился в сплошную стену ливня. Магазин исчез за непроницаемой пеленой, растворившись в пространстве, будто его никогда и не было.

     

     «Ну просто отлично! Просто замечательно, блин! И как это всё называется... Законом подлости?»

     

     Но делать нечего. Вариантов не особо много, а всего два. Вперёд или назад. Но без пива сидеть не хотелось, да и мокнуть тоже... Но с другой стороны, если подумать, до магазина совсем недалеко, а по возвращению он сможет переодеться в сухую одежду.

     

     — Ладно. Чёрт со всем этим.

     

     Вжав голову в плечи, Олег шагнул на асфальт, выходя из-под защиты подъезда, чувствуя, как мгновенно намокают тапки, одежда... Дождь оказался необычайно холодным, даже неприятным.

     

     «Потерпи. Осталось всего два десятка шагов».

     

     Парень проскользнул ужом по дорожке из кирпича, сделанную соседями, выскакивая на дорогу, чтобы пересечь её и оказаться под навесом супермаркета. Но где-то на середине пути над головой сотряслись небеса, а небо осветила молния, раз, другой. А следом за этим пришла боль... Темнота.

     

     «Что...» — оказалось последней мыслью парня, одинокой, незаконченной.

     

     * * *

     

     Олег находился в том месте, где заканчивалось время, и начиналось снова... Он увидел себя, лежащим на кровати в больничной палате, он был жив и почти здоров, не считая некоторых ожогов и бинтов, что покрывали различные части тела. Возле него переминалась с ноги на ногу призрачная девочка, лет девяти. Она застенчиво улыбалась. Девчонка, то пропадала совсем, то вновь возникала, становясь более материальной, словно некие силы не давали ей обрести плотность. А на заднем плане маячила женщина, возможно мать, если судить по внешнему сходству. Она также лишь иногда проявлялась.

     

     «Почему я здесь? Неужели из-за «этого»?!» – подумал Олег и медленно повернулся к зеркалу, что висело на стене, которое, в свою очередь, выступало прямо из пустоты.

     

     — Что происходит! — вырвалось у него.

     

     В зеркале он увидел свою мать, которая смотрела с любовью и скорбью: Она была такой, какую Олег запомнил в тот последний день, когда машина её сбила на пешеходном переходе. Водитель оказался пьян.

     

     «Ты сделал выбор!

     

     — Какой выбор, мама? Я ничего не делал!

     

     Она указала пальцем на него самого, лежавшего на больничной койке. Олег смотрел на знакомое тело из космической пустоты, из того места, где змей кусал свой хвост. Веки слегка подрагивали, а пересохшие губы шептали слова. Наконец он открыл глаза, уставившись на девочку возле койки. Оба улыбнулись.

     

     «Я думаю, возврата к прошлому нет. Ведь, несмотря на всю цикличность, с каждым кругом время меняется... Пускай и совсем на чуть-чуть, и этого вполне достаточно, чтобы жизни некоторых людей пошли по другому пути. В прошлый раз тебя не ударила молния, и ты благополучно вернулся домой, где и провёл весь вечер возле телевизора. Таким образом прошла и вся твоя дальнейшая жизнь...»

     

     Слова матери проникали в мозг, рисуя различные картины того, что было, и что могло быть... Некоторое нравилось, а некоторое нет.

     

     — Значит ли это, что на следующем витке ты будешь... Та машина...

     

     — Всё возможно.

     

     Олег вновь поглядел на своё тело, которое находилось где-то там, за плёнкой реальности. Ему стало грустно... Грустно от того, что ему не в силах ничего поменять. Человек не способен, как бы ему не думалось, изменить течение реки времени, самого мироздания. Существуют силы неподвластные людскому роду. А ведь сколько можно сотворить, принести добра в мир, вернуть многим утраченную надежду.

     

     — Для чего? Почему?

     

     Мать покачала головой.

     

     «Есть вопросы, на которые нельзя получить ответы».

     

     Она растворилась, оставив после себя лишь воспоминания, став лишь тенью, которой и была до сих пор... Тенью, что являлась одна из многих, дожидавшихся своего часа вновь вернуться в мир. Пустота могла уместить всех.

     

     «Но существуют вещи, которые все-таки может изменить человек», — донесся из ниоткуда мысленный посыл. — В каждом из правил есть исключения.

     

     — Что... Что ты имеешь в виду?

     

     «Существуют всего два варианта».

     

     — Всего два?

     

     «У многих людей и этого нет. Они просто живут, не имея выбора».

     

     — Но...

     

     Олег переместился в больничную палату, немного повисев над своим телом, а после неспешно направился по коридору, не касаясь ступнями пола. Мог бы и лететь, но...

     

     «Что же все-таки происходит? Каким образом я оказался вне своего тела... Возможно всему виной удар молнии?»

     

     Впереди возникла коричневая дверь, сквозь которую парень легко прошёл, оказываясь в реанимации. Его мысли блуждали далеко, до тех пор, пока взгляд не зацепился за нечто странное, непонятное. Он не сразу в этом существе признал человека, возможно ребёнка. Скорее уж хорошо прожаренный кусок мяса. Волосы отсутствовали, глаза запеклись, превратившись в бельма, а кожа...

     

     «Да к чёрту всё это!»

     

     Олег с отвращением выскочил наружу, трясясь всем телом от увиденного. Если бы он находился в нормальном состоянии, то обязательно опустошил бы свой желудок. Настолько отвратителен оказался этот вид, увиденный секунду назад.

     

     — Что с ней случилось? – спросила одна из медсестёр, подкуривая сигарету, дымя в окно запасного выхода.

     

     Молодой человек повернулся на голос, непроизвольно приближаясь, подплывая к двум девушкам, которые болтали, выгадав свободное время. Обе молоденькие, симпатичные.

     

     — Пожар, — ответила другая, та, что была немного постарше и тёмными волосами.

     

     — Это не тот, что произошёл вчера, на проспекте Ленина?

     

     — Угу, — выдохнула в форточку дым вторая, не поворачиваясь. – Загорелась пятиэтажка. Пожарные прибыли вовремя, но девочку отыскали не сразу. А итогом всему...

     

     Она махнула рукой на закрытые двери.

     

     — Бедняжка, — вздохнула первая. – Горе какое родителям.

     

     — Вроде у неё одна мать.

     

     — Все равно... Шансы хоть есть?

     

     — Нет. Шансов никаких. Ты видела ведь её... Всего девять лет. Она во время пожара находилась одна в квартире.

     

     «Проспект Ленина. Это совсем недалеко от моего собственного дома. Всего в каком-нибудь квартале».

     

     — Там на мать страшно просто смотреть. Всю ночь здесь провела. Надеется на чудо. Бедная женщина. Ей сейчас не позавидуешь. Одна растила девочку, а тут ещё такая трагедия...

     

     — А кто же виноват?

     

     — Да алкаши какие-то. Их квартира находилась напротив. Кто-то из них уснул с сигаретой, и вот результат... Вроде бы так.

     

     Олег поплыл прочь, одновременно размышляя о том, что никакого пожара не было. По крайней мере, он бы об этом обязательно знал. Хотя, с другой стороны, это совсем не удивительно. Ведь то, на что он сейчас смотрел в данный момент, многое объясняло. Какое-то милое существо улыбалось ему из красочного календаря. И выходило так, что пожар случился уже после того, как он оказался в больнице. Или же где-то в это время, когда молния долбанула прямо в него.

     

     Оторвав от пола задумчивый взгляд, парень увидел идущую на него девушку в длинном чёрном платье. Всё бы было ничего, если бы не одно но... Её длинные, цвета пшеницы волосы, совсем не развивались при ходьбе. А голубые глаза казались двумя льдинками, в коих не находилось тепла. Цоканье шпильки также не разносилось по коридору.

     

     «С другой стороны, чего я ожидал от обычного сна».

     

     Проходя мимо Олега, красавица с бледной кожей, и как бы сказали, с европейской внешностью, слегка улыбнулась, показывая между полных губ белые зубы. Она мазнула по парню голубизной глаз, устремляясь дальше, прямо сквозь дверь в реанимацию.

     

     — Что за...

     

     Бросившись следом, Олег оказался уже в знакомом помещении, уставившись на то, как незнакомка, приблизившись к обожжённому ребёнку, берёт того за руку, вытаскивая из физического тела.

     

     — Стой! Не смей этого делать! Слышишь! Не смей! Она не принадлежит тебе!

     

     Он бросился на девушку, желая ухватить ту за плечо, развернуть к себе, но пальцы наткнулись на нечто твёрдое, обладающее космическим холодом. Тело пронзил сильный разряд, и мир разом потемнел.

     

     * * *

     

     Олег часто заморгал, уставившись в тяжёлое пасмурное небо, которое нависало над ним всей своей массой. Под собой он ощущал холод, могильный, неприятный, который проникал в тело.

     

     — Что случилось? – поинтересовался один из мальчишек, каким-то чудом появившись здесь.

     

     — Этот чувак просто шлёпнулся в обморок, рухнув на асфальт, — ответил его приятель. – Шёл-шёл, а потом вдруг упал.

     

     — Да, я тоже это видела, — ответила ему какая-то девчонка. – Наверное, приступ. Нужно вызвать скорую помощь.

     

     — Да вон, уже вроде бы приходит в себя, — отозвался первый голос. – Гля, глазами лупает.

     

     — Стас, прекрати снимать на телефон.

     

     — А чё тут такого? Ладно тебе, Юль. Всё норм. Сегодня залью видос в свой канал... И тогда...

     

     — Его ударила молния! – проговорил возбуждённо ещё какой-то молодой голос.

     

     — Да ну. Брешешь?

     

     — Зуб даю. Я как раз из магазина выходил, и тут как сверкнёт, а этот чел возьми и рухни.

     

     — Ну мало ли... Может сердце прихватило. Вон, фейс какой серый.

     

     — Да вы же сами всё видели!

     

     — Ничего мы не видели. Он просто рухнул.

     

     — Блин! В школу опаздываем. Последний урок! Перемена закончилась!

     

     Олег резко сел, опираясь ладонями об асфальт, осматриваясь по сторонам. Возле него находилось несколько подростков, и все снимали на телефоны, кроме одной девчонки с рыжими косичками. Из супермаркета уже торопилось несколько людей, охранник и какая-то полная женщина.

     

     — Дядь, вы как? – спросила та самая школьница.

     

     — Что случилось? – промямлил непослушным языком Олег.

     

     Он ощупал собственное тело, затем прикоснулся грязной ладонью ко лбу, оставляя след на коже.

     

     — Вы просто шли, а потом упали.

     

     — Упал? – тупо переспросил молодой человек.

     

     — Говорю же, ударила молния! – вклинился другой подросток.

     

     — Да заглохни ты уже со своей молнией!

     

     Олега окружили, что-то говоря. Та самая полная женщина пыталась совладать с собственным смартфоном, желая дозвониться до скорой помощи, но у неё ничего не получалось.

     

     — Всё нормально. Не надо врачей.

     

     Олег смог подняться на ноги, чуток пошатываясь. В мозгу раз за разом вспыхивали воспоминания...

     

     «Или же просто галлюцинации?»

     

     Он не мог понять, было ли всё это на самом деле. Вначале его умершая мать, затем он сам, лежавший в больничной палате с ожогами, а также та призрачная девочка, а после и другая, в реанимации. А итогом всему смерть с голубыми глазами, которая прошла мимо него, решив забрать...

     

     — Чёрт! – выкрикнул он, вздрагивая, когда по дороге промчалось несколько пожарных автомобилей, разрывая улицу воем.

     

     — Пожар, — констатировала та самая рыженькая школьница с косичками, проводя взглядом красные грузовики, которые исчезли за поворотом.

     

     — Надо бы снять видос, — добавил подросток с телефоном.

     

     Олег вначале поднял взгляд к небесам, только сейчас заметив, что дождь закончился, а после, сорвавшись с места, вдруг понесся по улице со всех ног, следом за пожарными автомобилями, сворачивая за магазинам, устремляясь к горящей пятиэтажке. Ему понадобилось минут пять, чтобы достичь её. К этому моменту уже собрались зеваки, коих пытались отогнать пожарники.

     

     «Неужели это происходит со мной?»

     

     Чертыхаясь на то, что на ногах были домашние тапки, Олег подлетел к одному из пожарных, пытаясь ему что-то втолковать. Но мужчина лишь отмахнулся, рявкнув нечто матерное, зло обжигая взглядом сумасшедшего.

     

     — Здесь сейчас может рвануть газ! Шёл бы ты нах*й!

     

     Пожарный толкнул Олега в грудь, но тот и не собирался сдаваться на этом.

     

     — Говорю же! Внутри девочка! Маленькая девочка!

     

     — Нет там никого, мать твою! Пошёл прочь!

     

     Сомневаясь в правильности поступка, гадая, не сошёл ли он с ума, Олег вбежал в задымлённый подъезд под крики остальных пожарных, которые ему кричали что-то непонятное. Огонь облизнул его кожу, оставляя красный след, обхватил одежду, но тут же угас, отступив на какое-то время.

     

     «Где же эта дверь?»

     

     Поднявшись на второй этаж, кашляя, со слезящимися глазами, он увидел квартиру, из которой пылало, будто из самого ада. Но ему нужна была совсем другая, что находилась напротив. Именно там, если верить тому, что довелось услышать, в ней находилась та маленькая девочка.

     

     Ударом ноги Олег выбил хлипкий замок, вбегая вовнутрь, рыская по комнатам. Он вспомнил разговор двух медсестёр, которые говорили, что пожарные отыскали девчонку за диваном. Отыскали слишком поздно...

     

     — Эй! Где ты?

     

     Чуть ли не выплёвывая собственные лёгкие, Олег метнулся к дивану, заглядывая за него, опасаясь ошибки, но вопреки всей ситуации, облегчённо выдохнул. Она была там, испуганно сжавшись, накрывшись одеялом, будто оно могло уберечь от огня.

     

     Подхватив девчушку на руки, он понесся обратно, выбегая в подъезд, который, казалось, пылал ещё сильнее. Огонь вновь огладил его кожу, но на этот раз гораздо яростнее, оставляя ожоги на лице и руках. Одежда принялась дымиться. Олег закричал от боли, на ощупь прорываясь вперёд, ударяясь о стены, но по-прежнему продвигаясь. Ему следовало спасти не только себя, но и другую жизнь, находившуюся в его руках. Теперь он был в ответе перед этой девочкой.

     

     «И будь я проклят, если не спасу её!» — с яростью подумалось ему.

     

     За спиной послышалось громкое шипение. Обернувшись лишь на мгновение, чтобы поглядеть, что могло издавать такой звук, молодой человек увидел знакомую красавицу, с бледным лицом и холодными глазами, которые пристально смотрели на него. Её полные губы слегка кривились в улыбке. Она как бы говорила: «Давай, беги, все равно рано или поздно, но я своё возьму. Мне спешить некуда».

     

     — Она не принадлежит тебе, — прохрипел Олег, закашлявшись.

     

     Смерть слегка склонила голову на сторону, в некой задумчивости, а спустя секунду в одной из квартир что-то взорвалось, погружая всё в чёрные клубы дыма. Молодого человека и девочку у него на руках отбросило вперёд, прямо в руки пожарным, которые благополучно и вытащили обоих.

     

     Олег видел уже это раньше, вспоминая раз за разом. Находясь на больничной койке, в бинтах и заживляющих мазях, он знал, что произойдёт спустя этот час, и когда пришла девочка, он не удивился. Два варианта развития будущего. Один, это реанимация и последующая смерть для неё, а второй... Олег выбрал второй вариант, вынеся её из горящего дома, тем изменив саму реальность на этом витке. А иначе он просто не мог поступить.

     

     — Привет, — улыбнулся он женщине.

     

     — Привет, — ответила улыбкой на улыбку взрослая копия своей дочери, стоя на пороге больничной палаты.

     

     И молодой человек в этот миг понял, что ему не грозит провести однообразную жизнь возле телевизора, так как теперь у него была семья. Правда, они об этом ещё не знали, но он ведь помнил... Помнил будущее.

     

     Иногда кажется, что жизнь складывается так, как не должна быть. Ты постоянно получаешь травмы и попадаешь в разные неприятности, или же она течёт уныло, однообразно. И ты думаешь, что твоя жизнь никогда не станет прежней. Но, что если так и должно быть? Что если в мире нет силы, способной разрушить этот порядок вещей? Или все-таки есть? С другой стороны, мы сами творцы своей судьбы. И возможно, не всё конечно, но кое-что мы можем изменить... Всё в наших руках.

     Город в лесу.

     

     В то утро мне не везло. Когда я вылез из кабины грузовика, ещё долго пришлось шагать пешком по трассе, время от времени поднимая руку, голосуя. Автомобили проносились мимо, не останавливаясь. Впрочем, я не отчаивался, зная, что кто-нибудь да подберёт. Так вскоре и случилось.

     

     Но вначале хотелось бы пояснить, что я делал ранним утром на трассе…

     

     Дело в том, что я двигался в маленький городок, в котором проходил рок фестиваль. Решил ехать не на поезде, и не на автобусе, а автостопом. Нет, с деньгами у меня было, ну, если не прекрасно, то нормально. Просто мне нравилось путешествовать таким образом. Назад, конечно, придётся приобрести билет на поезд, так как время будет поджимать. Работа, как-никак.

     

     И вот, после того, как я покинул кабину грузовика, прошагал пару километров, когда заслышал у себя за спиной шум. Обернулся и увидел серебристый внедорожник. Обычно такие люди на таких машинах никогда не останавливались, но на всякий случай я всё же поднял руку. И к моему удивлению водитель ударил по педали тормоза.

     

     Забегая немного вперёд, я сразу скажу, что так никогда и не узнал, почему меня решили подобрать. Собственно, теперь не особо и интересно…

     

     Сунувшись в окно, я поинтересовался, не подкинут ли меня до ближайшего населённого пункта, который находился в шестидесяти километрах.

     

     — Садись назад, — кивнул водитель.

     

     Поблагодарив, я плюхнулся на сиденье из кожи, ощущая в салоне прохладу от кондиционера. После этого оглядел водителя. Это был здоровенный мужчина, которому можно было дать лет тридцать, или слегка больше. Лицо наглое, самоуверенное. Рядом же с ним, на соседнем сиденье находилась женщина, возраст которой подходил к тридцати. Хрупкая, с бледной кожей и с волосами цвета платины. Наверное, его жена. Впрочем, как я понял из их разговора, так оно и было. Да и как разговора? В основном говорил мужчина, а женщина отвечала односложными предложениями, тихим голосом. Обычно это было, да или нет.

     

     Внедорожник рванул с места, поднимая за собой клуб южной пыли. Меня вдавило в сиденье. Я ощутил себя почему-то космонавтом, который отправляется на орбиту.

     

     «Поехали! »

     

     Как мне удалось понять из разговора, Марк и Олеся, так звали мужчину и женщину, возвращались из Ростова, где проходила свадьба чьего-то брата. Они выехали рано утром, чтобы к вечеру быть дома.

     

     — Он идиот, раз взял в жёны эту, — говорил Марк, в голосе которого слышалась неудовольствие.

     

     — Они любят друг друга, — попыталась робко возразить супруга.

     

     — Ты головой стукнулась? О какой любви идёт речь?

     

     Было понятно, что в этой семье был главным Марк, а жена так, принеси, подай, иди нафиг, не мешай. Любая феминистка задохнулась бы от такой дерзости, которая исходила от этого здоровяка. Правота так и пёрла из него, слышимая в каждом слове.

     

     Я помалкивал, не встревая в разговор. В конце концов, это не моё дело. В каждой семье свои тараканы. Да и в моей семье также имелись странности. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока я не развёлся пару месяцев назад. Но такого пренебрежительного отношения к своей второй половинке никогда не позволял.

     

     — Она вышла замуж из-за его денег. Вот увидишь, пройдёт не так уж и много времени, как она начнёт от него гулять. А этот олень будет терпеть, потому что у него на лбу написано, что он неудачник.

     

     Марк в раздражении ударил ладонью по рулевому колесу.

     

     В этот момент внедорожник пролетел мимо здания из белого кирпича, на котором была надпись, что это дорожная закусочная.

     

     — Может, остановимся перекусить? — робко предложила Олеся.

     

     Марк нахмурился, по-видимому, недовольный тем, что жена соскочила с темы, которую он вёл до этого.

     

     — Дешёвая забегаловка. Ещё отравимся в ней.

     

     — Да нет, нормальная. Закусочная такая есть возле нашего дома. Ты же видел на плакате стакан, в который льётся апельсиновый сок. Это их фирменный знак.

     

     — Какой, к чёрту, стакан? Там лёд в него падает, а сок томатный.

     

     — Но жёлтый… Да и зачем томатному соку лёд?

     

     Марк ударил по педали тормоза, резко выкручивая руль. Автомобиль бросило на встречную полосу, а меня о стекло. Его лицо скривилось от гримасы злобы.

     

     — Сейчас я тебе покажу гребаный сок!

     

     Внедорожник рванул в обратном направлении, останавливаясь возле закусочной. Марк ткнул пальцем в вывеску, что имелась над входом. На ней действительно был изображён лёд, который падал в наполненный красным соком стакан.

     

     — Ну и где ты увидела льющейся сок! — вдруг заорал мужчина, хватая женщину за волосы, направляя её голову в сторону закусочной. — Где!

     

     — Но мне просто показалось…

     

     — Дура!

     

     Честно сказать, я был в шоке от такого обращения. Видеть нечто подобное, никогда ещё не доводилось.

     

     — Глупая корова, ты даже рассмотреть нормально не можешь, то, что здесь нарисовано. Это томат! Слышишь, тупица! Это томат!

     

     — Но мне показалось… И лёд…

     

     — Набитая дура! Сколько я тебе раз говорил, держи своё чёртово мнение при себе. Оно меня не интересует! Твоё дело, готовить еду, стирать и убирать! Разве я много от тебя требую?

     

     — Нет, — попыталась тряхнуть головой Олеся.

     

     — Так почему же ты не можешь запомнить элементарных вещей?

     

     — Я… Извини меня.

     

     Я хотел уже вмешаться, наплевав на то, что после этого меня высадят, но Марк в этот момент разжал пальцы, выпуская волосы супруги.

     

     — И никогда не спорь со мной.

     

     — Да, Марк, — покорно ответила Олеся.

     

     Меня удивило то, что мужчина совсем не стеснялся постороннего человека, наплевав на все приличия. Создавалось такое впечатление, будто эти двое находились одни в салоне.

     

     — В следующий раз думай своими куриными мозгами, прежде чем ляпнуть.

     

     — Да, Марк. Я всё поняла, Марк. Такого больше не будет.

     

     Мне стало противно. Противно от поведения мужчины, противно от поведения женщины. Марк являлся самым натуральным тираном, который подмял под себя свою супругу. Олеся же изначально поставила себя в рабское положение, которую пинали, на неё орали и хватали без какой-либо причины за волосы, а она терпела. Впрочем, наверное, она не была в этом одинока. Множество женщин живут под гнетом своих мужей. Их положение действительно ничем не отличалось от рабского. Ну да ладно, это не моё дело.

     

     Марк снова развернул автомобиль, оставляя закусочную позади. Он наплевал на просьбу супруги о том, чтобы сделать остановку. А сама же Олеся больше не заикалась об этом, потупив взор, глядя на свои раскрытые ладони, что лежали на коленях. Было видно, что она с трудом сдерживает слёзы. Но может такое случится, что Марку совсем не нравилось, когда жена плакала, приводя того в бешенство.

     

     Какое-то время все молчали, а потом мужчина завёл самый обычный разговор, будто несколько минут назад ничего не произошло. Олеся отвечала кратко, тихо, как и полагалось хорошей покорной жене.

     

     — Там у нас остались бутерброды?

     

     — Да.

     

     Олеся вытащила из пакета хлеб с колбасой, густо покрытый майонезом, который протянула мужу. Марк же впился зубами, оторвав громадный кусок, при этом громко чавкая.

     

     — Слишком много хлеба, и мало колбасы, — констатировал он. — Ты же знаешь, что я люблю наоборот. Да ещё лучка не мешало бы.

     

     — Извини, — пробормотала жена. Лука нет.

     

     — Надо было купить перед отъездом. Ты ведь женщина, все-таки…

     

     — Я просто не подумала.

     

     — А ты никогда не думаешь. Мне приходится думать всё время за тебя.

     

     Тем не менее, Марк проглотил бутерброд, а потом ещё один. Мне, конечно, никто не предложил, да и больно уж надо было.

     

     Разговор пошёл о какой-то встрече одноклассников, на которую пригласили Олесю. Супруга говорила торопливо, будто боялась, что её могли перебить. В голосе слышались извиняющиеся нотки.

     

     — Во сколько будет ваш сбор?

     

     — В девять вечера, в кафе, что возле дворца культуры.

     

     — А почему я об этом только сейчас узнаю?

     

     — Но Марк, я же тебе говорила ещё в Ростове.

     

     — В девять вечера, — задумчиво протянул мужчина. — А кто будет?

     

     Олеся назвала несколько фамилий, которые для меня, понятное дело, ничего не значили.

     

     — Нет, — наконец вынес свой вердикт муж.

     

     — Но почему?

     

     Олеся умоляюще взглянула на супруга.

     

     — Мне не нравится тот тип, ну, этот твой одноклассник. Да и твоя подруга не слишком хорошо себя ведёт. О ней по городу ползёт дурная репутация. Не хочу, чтобы ты общалась с таким контингентом.

     

     — Но там будут и другие.

     

     — Мне плевать на других, — стал потихоньку заводиться Марк. — Я сказал нет, и на этом обсуждение закрыто. Лучше занимайся домашними делами, а не шляйся по кофейням.

     

     — Хорошо, Марк, как скажешь.

     

     Показалась заправка, к которой мужчина стал подруливать. За всё это время со мной никто не обмолвился ни словом. Они вообще не обращали внимания на постороннего человека. По крайней мере, Марк. Олеся же дважды оборачивалась, быстро, испуганно. Она затравленно поглядела на меня, как бы безмолвно извиняясь за весь этот концерт. Ей явно было неловко за то, что это всё видел я. Одно дело, когда семейные разборки происходили наедине, а совсем иное… Ну, вы понимаете, чего я вам объясняю?

     

     * * *

     

     Подрулив к заправке, я покинул салон, желая распрощаться с этими людьми и отправиться восвояси. Решил перед тем, как стану искать новый транспорт, посетить сортир. Уж извиняюсь за подробности, но, увы. Как говорится, что естественно, то не безобразно.

     

     Покинув строение из камня, выходя наружу, я услышал вопль Марка. Оказывается, эта семейная пара находилась неподалёку, за углом. Из-за чего начался скандал, я не знаю, так как не слышал. Впрочем, не трудно представить, вспоминая взрывной характер водителя. Если он из-за какой-то вывески стал дёргать жену за волосы, то сами должны понимать. Да и признаться честно, вряд ли там был томатный сок. Скорее просто у владельца не оказалось нужной краски.

     

     — Прошу, только не по лицу, — попросила Олеся. — Останутся следы.

     

     Не слышал, что кричал Марк. Его слова казались неразборчивыми. Следом послышалось падение на землю. Я тут же выглянул из-за угла, увидев лежавшую Олесю, а над ней нависал её муж. Супруга держалась за живот, тихо постанывая, скрючившись на асфальте.

     

     — Ты мне будешь ещё указывать? — спрашивал Марк, трясясь от злости. — Я тебе сколько раз говорил, ты, тупая корова, чтобы никогда не смела этого делать.

     

     Здесь моё терпение лопнуло. Одно дело, когда ругаются, а совсем иное распускать руки. Меня с детства учили, что девчонок нельзя бить, хотя некоторые особы этого и заслуживают.

     

     — Остановись, — проговорил я.

     

     Марк в раздражении обернулся, глядя на меня пылающими глазами. Его кулаки были крепко сжаты.

     

     — Не лезь не в своё дело! — рявкнул он.

     

     Я оценил ситуацию. Да, мужик он был громадный, но толку? Мне были знакомы такие типы. Они ощущали себя крутыми, когда дело доходило до битья более слабых, на самом же деле эти супермены из себя ничего не представляли. Я знаю, что говорю. Мне пришлось расти в довольно неспокойном районе, где постоянно приходилось драться. За всё время я успел набраться опыта в уличных боях. Такого громилу можно уложить всего парочкой ударов. Треснуть ногой по яйцам, а после наподдать коленом в челюсть. Правда, при этом можно лишиться нескольких зубов, но всё это мелочь. После надо выпучить от усилия глаза, напирать, делая вид, что ты ещё более крутой парень. Короче, устрашить. Ну да, выглядит смешно, но помогает в половине случаев.

     

     — Оставь её.

     

     — Что? Тоже мне нашёлся сраный рыцарь.

     

     Я бросил короткий взгляд на Олесю. Та продолжала лежать на земле, обхватив живот, куда пришёлся удар кулака. Её лицо покраснело, а губы кривились от боли.

     

     — Защитник выискался?

     

     Я не отвечая, просто передёрнул плечами.

     

     — Господи, больно, — прошептала Олеся.

     

     — Молчать! — вновь рявкнул Марк. — Когда я разрешу, тогда и будешь квакать.

     

     — Возможно ей надо в больницу, — предположил я.

     

     — Тебе здесь чего надо? Ты вообще какого чёрта сюда припёрся? Самый умный, да?

     

     — Если твою жену не показать врачу, то могут быть последствия.

     

     Я игнорировал его оскорбления, продолжая настаивать на своём. Что-то мне вид этой женщины не нравился. Вначале лицо было красным от прилившей крови, а сейчас же стало бледным. И да, я также решил перейти на ты.

     

     — Шагай своей дорогой, парень.

     

     — Я, может быть и пошагаю, но вот тебе шагать придётся гораздо дальше. Особенно в том случае, если с твоей женой что-то произойдёт. А в конце твоего пути, ты можешь и присесть, этак, на несколько лет.

     

     — Ты чего мелешь? Моя жена сама упала, споткнувшись о бордюр, неудачно приземлившись вон на тот кирпич.

     

     — Угу, знаем мы такие кирпичи, а тем более неудачные падения.

     

     Марк злобно окинул меня взглядом, стискивая кулаки. Желваки двигались в нервном напряжении.

     

     — Ты ведь не хочешь неприятностей? — наконец процедил он.

     

     — Короче, если ты сейчас не повезёшь свою жену в больницу, я позвоню в полицию.

     

     Мне уже надоело трепаться с этим недоумком. Да и мало ли что, вдруг с Олесей действительно не всё в порядке.

     

     — И да, — добавил я, как бы вспоминая. — Я поеду с вами, в вашей машине. Это так, на всякий случай.

     

     Лицо Марка потемнело, а верхняя губа приподнялась, открывая крупные зубы. Он окинул вновь меня тяжёлым взглядом, а следом и жену.

     

     — Ладно, может ты и прав.

     

     Мне не верилось до конца, что эти слова проговорил этот заносчивый верзила. Тем не менее, всё было именно так. Возможно до него дошло, что ситуация может оказаться серьёзной. Ну, к примеру, если у Олеси внутренние повреждения.

     

     — Вот и отлично, — выдохнул я облегчённо.

     

     Мои мышцы расслабились, а взгляд опустился к Олесе, и как раз в этот момент со стороны прилетел огромный кулак, впиваясь костяшками мне в висок. Этот сукин сын, проклятый Марк, решил все-таки действовать по-своему. Он нанёс удар неожиданно, когда я его не ждал. Подло, конечно, но ничего нельзя поделать.

     

     сильная боль пронзила мою голову, взорвавшись тысячью атомных бомб, а тело отбросило в сторону. Я попытался взмахнуть руками, или все-таки это сделал, но равновесия не удержал. В ушах появился шум, а тело покрылось холодным потом. Перед глазами всё поплыло, начиная меркнуть. Я вдруг почувствовал, что мне на всё наплевать. Пускай этот мир катится в ад, а Марк чешет лесом со своей женой. После этих чувств наступило беспамятство.

     

     * * *

     

     Очнулся я от дикой головной боли. В висках стучали молоты, горло пересохло, а вращать глазами было не слишком приятно. Шум в ушах исчез, а обморочное состояние осталось где-то позади.

     

     — Сукин сын, — прошептали мои пересохшие губы.

     

     Вверху находился потолок, а меня слегка покачивало. Похоже, моё тело лежало на заднем сиденье автомобиля.

     

     — Проснулся, значит, — послышался знакомый голос.

     

     Это был Марк, который сидел за рулём своего внедорожника.

     

     «Блин, век бы тебя не слышать».

     

     — Скажи спасибо, что я тебя не бросил там.

     

     «Как же, жди».

     

     Мои губы разлепились, чтобы ответить колкостью, но тут же сомкнулись от новой порции головной боли.

     

     — Проклятый заправщик! — стукнул раскрытой ладонью по рулевому колесу Марк. — Если бы не он, то я тебя и не стал бы подбирать. Впрочем, я могу тебя бросить где-нибудь на дороге. Как ты на это смотришь?

     

     — Да пошёл ты, — наконец ответил я.

     

     — Ладно, — по-видимому, ухмыльнулся водитель. — Я тебя свезу в больницу. Если что-нибудь ляпнешь лишнее, то закопаю.

     

     Я увидел рядом сидевшую Олесю. Супруга съёжилась на сиденье, держась рукой за живот. Лицо её стало прежним, безучастным.

     

     — Как вы? — поинтересовался я.

     

     — А ты чего, её муж, чтобы спрашивать? — встрял Марк.

     

     Мне хотелось принять сидячее положение, а после врезать этому ублюдку по его наглой роже, но головная боль не дала этого сделать. Марк даже не раскаивался в содеянном. Впрочем, чего ещё можно ждать от такого засранца.

     

     Внедорожник продолжал нестись дальше по гладкой дороге. Время от времени Марк сверялся с картой. Мужчина решил немного срезать путь, чтобы было быстрее, и поэтому двинулся сквозь лес. Но вскоре дорога из асфальтной превратилась в гравийную, а после и земляную. Марк бормотал себе под нос проклятия, которые в основном относились в мой адрес.

     

     Головная боль слегка утихла, и я, наконец, смог принять сидячее положение. В руке дымилась сигарета, а пейзаж быстро мелькал, сменяясь всё новыми и новыми деревьями. Я бы с огромным удовольствием покинул эту дружелюбную компанию, но куда? Похоже, здесь автомобили не слишком часто ездили. Голосовать придётся долго, если вообще кто-нибудь здесь появится в ближайший миллион лет. А так, скорее всего, я бы шагал пешком, пока бы не устал.

     

     — Сраная карта, — выругался Марк, сминая её в кулаке. — Ничего не понять.

     

     — Может лучше вернуться обратно. Ну, на дорогу?

     

     — Ты самая умная?

     

     Он воззрился на жену со злостью.

     

     — Что-то я раньше за тобой такого не замечал. А если все-таки считаешь, то давай, садись за руль, и вперёд, мать твою. Ну?

     

     Олеся испуганно затрясла головой, опуская взор.

     

     — Вот и угомонись, убогая.

     

     Марк с раздражением вывернул руль, да так, что нас швырнуло в сторону. Он двинулся по другой дороге, которая пересекала ту, по которой ехал внедорожник. Она казалась более широкой, а главное, не такой заброшенной.

     

     — Похоже, скоро куда-то приедем.

     

     Марк слегка расслабился, и даже попытался включить магнитолу, но ни одна станция не ловила по какой-то непонятной причине. Лишь помехи лились из динамиков.

     

     — Блин, что за глушь?

     

     Минут через двадцать, или слегка больше, вновь появился асфальт, правда, не такой хороший, как раньше.

     

     — Ну и куда ты нас завез, Сусанин?

     

     В моём голосе слышались издевательские нотки.

     

     — Ехал бы прямо по дороге, и не было никаких проблем. Сейчас бы подъезжали к Краснодару.

     

     — Захлопнись.

     

     Теперь я мог себе позволить зубоскалить, так как почти пришёл в себя. Марку вновь не одолеть меня тем способом, который получился у него раньше. В ответ он просто получит кулаком по морде.

     

     — Я всё чаще думаю, не высадить ли тебя?

     

     — А я всё чаще думаю, не позвонить ли в полицию?

     

     — И что же ты им скажешь?

     

     Марк взглянул на меня через зеркало заднего вида. Его глаза недобро сверкнули.

     

     — Избиение жены.

     

     — Ха-ха! Дурак, о каком избиении идёт речь?

     

     Он слегка повернул голову, интересуясь у супруги:

     

     — Я тебя хоть пальцем тронул?

     

     Олеся отрицательно покачала головой.

     

     — Не слышу тебя.

     

     — Нет, Марк.

     

     — Видишь! — победно усмехнулся он.

     

     — Тогда нападение на меня.

     

     — Ничего подобного. Я просто защищался. Жена всё подтвердит.

     

     — А заправщик?

     

     — Да пошёл он в жопу твой заправщик. Он ничего не видел.

     

     Я призадумался. Да, выходило так, что предъявить этому засранцу мне было нечего. Он мог сказать всё что угодно. К примеру, некий тип прицепился к его жене, а муж дал отпор этому негодяю, которого подобрал на дороге.

     

     — Молчишь? Ну-ну.

     

     Ещё минут через пятнадцать показались первые дома, аккуратные, будто из утопического романа. Строения окружали зелёные лужайки, как показывают в американских фильмах. Сами же домики выглядели довольно мило, если не сказать больше. Нечто подобное мне доводилось видеть раньше, когда пару лет назад ездил в Германию. Немецкие жилища в деревнях покрывала такая же трава с аккуратными дорожками из квадратных плит, а всё это окружал невысокий забор, который максимум доходил человеку до пояса, а чаще гораздо ниже. Но это в деревнях, а в городах всё выглядело иначе. Они ничем не отличались от наших, родных.

     

     — Что-то я не видела названия, — пробормотала Олеся.

     

     — А оно тебе надо, — отозвался муж.

     

     — Но как же…

     

     — Помолчи, умнее будешь казаться.

     

     Внедорожник продолжал катиться по улице, двигаясь к более высоким строениям, которые достигали два, а порою и в три этажа. Я обратил внимания на одну странность. На улице не видно было людей. И если я говорю не видно, значит, их вообще не было.

     

     — Здесь мы с тобой и расстанемся, дружок, — криво усмехнулся Марк. — И надеюсь, что наши пути никогда не пересекутся.

     

     — Я также на это надеюсь, — парировал я. — Век бы твою рожу не видеть.

     

     — Возле того здания высажу тебя, и катись ко всем чертям.

     

     Марк указал то ли на гостиницу, то ли на ещё бог знает какое сооружение с покатой крышей.

     

     — Городская ратуша, — прочитал наш водитель вслух. — Вот значит как.

     

     Странное название. Оно больше подходило для средневековья, или какого-нибудь фэнтези романа. Обычно все эти заведения назывались мэриями. Но да ладно… Мне не было до всего этого никакого дела. Главное, это то, что я наконец расстанусь с этим засранцем. Здесь можно подыскать новый автомобиль, или сесть на автобус.

     

     Внедорожник остановился, тихо урча мотором. Марк жестом дал понять, чтобы я выметался прочь из салона.

     

     — Да пожалуйста.

     

     — Скажи спасибо, что я с тебя не беру денег. Вон сколько бензина намотал.

     

     — Да шёл бы ты…

     

     Хлопнув на прощание дверью, я поправил на плече рюкзак, втягивая в себя довольно чистый воздух. Вообще казалось, что я каким-то образом очутился в ином мире. Ещё совсем недавно тянулись степи, жаркие, пыльные, а сейчас меня окружал довольно густой лес. Температура, как минимум, упала градусов на десять. Было совсем не жарко, и не холодно. Как раз самое то.

     

     «Да и вообще, откуда здесь взялось столько деревьев? »

     

     Внедорожник покатил дальше, двигаясь по улице, исчезая за поворотом. Я же какое-то время стоял на чистом тротуаре, оглядываясь, пытаясь всё же понять, в каком утопическом мирке очутился. Мне, честно признаться, никогда не встречались такие населённые пункты, где бы царила полнейшая тишина. Обычно лаяли собаки, слышался детский шум, благо, на дворе стояли летние каникулы, а здесь совсем ничего.

     

     — Блин, и где мне искать новый автомобиль? Даже спросить не у кого.

     

     Скользнув взглядом по городской ратуше, я двинулся через дорогу к гостинице, двухэтажному сооружению из камня и дерева.

     

     — Надеюсь, она не закрыта.

     

     Дёрнув на себя ручку, я очутился в просторном помещении, в котором пахло пылью. За стойкой находилась пожилая женщина, лет, наверное, семидесяти. Ну, по крайней мере, настолько она выглядела, а как там было на самом деле, увы, не знаю. Хотя, мне на её возраст все равно.

     

     На ней была надета белая блузка, а длинные, давно поседевшие волосы заколоты на затылке. На переносице сидели очки с толстыми линзами. Этакая добрая бабушка из сказок, или мечта любого внука.

     

     — Здрасти.

     

     — День добрый, молодой человек, — как-то чопорно ответила она, всматриваясь в меня своими внимательными глазами.

     

     — Ммм. Ну, тут такое дело.

     

     — Вам нужна комната?

     

     — Хм, нет, мне комната не нужна.

     

     Я об этом даже и не думал. Ведь совсем не улыбалось опоздать на рок фестиваль, на котором главным событием станет Кипелов. Давно хотелось побывать на его выступлении.

     

     — Тогда чего желаете?

     

     — Дело в том, что мне надо отсюда уехать.

     

     Женщина продолжала смотреть на меня, будто ожидала продолжения.

     

     — Может кто-нибудь подкинет?

     

     Отрицательный жест головой.

     

     — Автобус?

     

     И снова нет.

     

     — Тогда такси?

     

     — Нет.

     

     — А как же тогда отсюда уехать?

     

     — А зачем?

     

     Сказать честно, этот вопрос вогнал меня в ступор. Не стоило, наверное, объяснять этой пожилой женщине, зачем люди перемещаются в пространстве. Да и действительно, зачем? Ведь ни у кого не имелось никаких дел.

     

     — Ммм, ну, мне как бы надо.

     

     — Для чего?

     

     Я откашлялся, прочищая горло, пытаясь подобрать слова. А вообще не поймёшь, то ли ты дурак, то ли лыжи не едут.

     

     — Давайте я вам сдам комнату.

     

     — Нет, комната мне не нужна.

     

     — А что вам нужно?

     

     — Нужно уехать.

     

     — Зачем?

     

     И снова этот вопрос, глупый, бесполезный. И как, скажите на милость, на него ответить? Впрочем, мысленно я уже махнул на всё это рукой, решив поискать выход отсюда самостоятельно, благо, что в городе имелись люди, пускай и слегка сдвинутые. Ну, ПО крайней мере, если судить по количеству домов. Не пустые ведь они?

     

     Попрощавшись, я спешным шагом покинул гостиницу, выходя на свежий воздух. Закурил, выпуская дым в пространство, глядя на фигуру человека, которая неспешным шагом двигалась в мою сторону. Он шёл в развалку, нелепой походкой, строя из себя крутого, а на самом деле всё это выглядело, будто ему кое-что мешало идти.

     

     Это оказался довольно подтянутый служитель порядка лет сорока с небольшим. Его цепкие глаза осмотрели меня с ног до головы, задерживаясь на рюкзаке.

     

     — Здрасти, — поздоровался я. — А вы не подскажите…

     

     — Только что прибыли, значит, — перебил он меня, окидывая тяжёлым взглядом.

     

     — Ну да, а чего?

     

     — Документы имеются?

     

     — А как же.

     

     — Можно на них взглянуть?

     

     — Можно, наверное.

     

     — Наверное? Так они у вас есть, или нет?

     

     — Да есть, есть.

     

     Я полез в рюкзак, отыскивая свой паспорт, протягивая этому крепышу, который не понимал шуток.

     

     — Значит так, — задумчиво протянул он, перелистывая страницы, глядя место прописки, семейное положение и всё такое. — И как же оказались в нашем городке?

     

     — Приехал, — честно признался я, стараясь, чтобы в моём голосе слышалась ирония.

     

     — Ну что же тогда. Давайте пройдём со мной.

     

     — Это ещё для чего?

     

     — Сопротивление? — приподнял бровь служитель закона, кладя ладонь на кобуру.

     

     «Ты с ума сошёл, кретин? О каком сопротивлении идёт речь».

     

     — А я разве арестован?

     

     — Временно задержан.

     

     — И за что?

     

     Меня начинало всё это злить. Даже в больших городах менты так не цеплялись, а этот вообразил себя крутым Уокером.

     

     — На месте узнаете.

     

     — Что за бред!

     

     — Вперёд.

     

     Кивнув, чтобы я двигался, мужчина уставился на меня, как бы говоря: «Только попробуй, сынок, и я проделаю в твоём теле несколько дырок, но перед этим выбью всё дерьмо».

     

     Громко вздохнув, мне ничего не оставалось, как двинуться по улице. В течение нашего движения, я несколько раз пытался разговорить этого шерифа, но все попытки оканчивались провалом. Тот никак не реагировал, продолжая пялиться вперёд.

     

     Тогда я стал разглядывать дома, двухэтажные, что тянулись по обеим сторонам, окружённые всё той же зелёной травой и аккуратными кустиками. Людей по-прежнему не наблюдалось, как и раньше. В окнах не виделось жильцов, лишь бельё сушилось на некоторых балконах, говоря, что в этих квартирах все-таки кто-то жил.

     

     «Слишком уж как-то здесь всё гладко».

     

     * * *

     

     В участке меня дожидались мои старые знакомые, которых век бы не видеть. Похоже, они далеко не уехали, и теперь находились в тесном кабинете перед столом ещё одного полицейского. Тот сидел, опустив голову, изучая документы, а вокруг него находилось множество бумаг. Мне показалось, что это всё игра на публику.

     

     — Вот, доставил ещё одного, — сказал мой конвоир.

     

     — Значит, трое, — подытожил другой.

     

     — Хвалю за математические способности, — криво ухмыльнулся Марк.

     

     Олеся находилась рядом, сидя на деревянном стуле, сложив руки на коленях. Было видно её напряжение.

     

     — Сдал? — поинтересовался Марк, обращаясь ко мне.

     

     Я не удостоил его ответа, плюхаясь рядом.

     

     — Ну-ну, Павлик Морозов.

     

     — Иди нахрен, ублюдок.

     

     Мой паспорт перекочевал на стол, тут же затерявшись среди бумаг.

     

     — И каким ветром к нам? — поинтересовался тот из полицейских, чей кабинет мы сейчас занимали.

     

     — Попутным, — тут же отозвался Марк.

     

     Я пытался понять, чего они ко мне прицепились. Если нечто подобное происходило с каждым прибывшим гостем, то не удивительно, что городок пустовал. Кому захочется ехать сюда, где задерживают просто так. Одним словом, беспредел.

     

     — Отвечать на поставленный вопрос.

     

     — Какой вопрос, такой и ответ.

     

     Марк откинулся на спинку, доставая сигарету, закуривая без разрешения, глядя с наглым видом на двух служителей порядка.

     

     — Может не надо, — тихо предупредила его Олеся.

     

     — Захлопнись.

     

     — Здесь курить запрещено.

     

     — А то что?

     

     Полицейские переглянулись, а потом тот, кто меня привёл, извлёк дубинку, похлопав ей по своей ладони в понятном жесте.

     

     — А засунь её к себе в жопу, а после несколько раз проверни.

     

     Марк нагло улыбнулся, выдыхая клуб дыма. Он знал, что с ним ничего нельзя сделать.

     

     Полицейский, широко размахнувшись, обрушил своё орудие на плечо, раз, другой. Марк взвизгнул, падая на пол. Служитель порядка не издал никакого звука, просто молча бил со своим тяжёлым взглядом.

     

     — Прекратите! — закричала Олеся.

     

     Я ошеломлённо смотрел на всё это, а потом, в конце концов, вскочил на ноги, не веря тому, что происходит. Нет, мне доводилось слышать о полицейском беспределе, но вот так, чтобы наблюдать его собственными глазами…

     

     — Хватит, — приказал тот, что сидел за столом. — Достаточно.

     

     Дубинка замерла в воздухе, так и не опустившись ещё раз.

     

     Олеся бормотала нечто невразумительное, также находясь на ногах. Она глядела беспомощно на своего мужа, который громко постанывал.

     

     — Марк, что же это такое? Слышишь, Марк?

     

     — Надеюсь теперь, вы станете вести себя…

     

     Но полицейский ничего не успел договорить, так как Марк поднялся с пола, тут же бросаясь на моего конвоира. Его огромные кулаки замелькали в воздухе, молотя ненавистное лицо, выпуская кровь, превращая его в бесформенное дерьмо.

     

     — Ну как тебе, сука, нравится?

     

     После очередного удара, полицейский отлетел к дальней стене, срывая своим телом маленькие фотографии, что попадали на пол.

     

     — Ты у меня за это, сраный козёл, сядешь на долго!

     

     Марк сверкал глазами, скаля зубы, продолжая орать, брызгаясь слюной.

     

     — Чёртовы уроды, устроили здесь произвол! Да вы знаете, мать вашу, какие у меня связи в Краснодаре?

     

     Какие имелись у Марка связи, мне никогда узнать не довелось. Просто в следующий из моментов, тот полицейский, который сидел за столом, вытащил своё оружие, а потом спустил курок. Раздался оглушительный грохот, а голова Марка разлетелась кровавыми ошмётками, пачкая белые стены мозгами и клочьями волос.

     

     — Марк! — завопила Олеся, бросаясь к мужу.

     

     — Ты зачем это сделал! — завопил мой конвоир, продолжая сидеть на полу. — Он нужен был нам живым, а теперь от него нет никакой ценности.

     

     Из носа текла кровь, а несколько зубов оказалось выбито. Левый глаз быстро заплывал.

     

     — Сопротивление.

     

     — Их это не волнует.

     

     Кого их, мне было наплевать. Я только что увидел смерть, которая пролетела мимо меня, разнеся голову этому ублюдку. Удивительно, что я не находился в истерике. Шок, это да, но не более того.

     

     — И что нам теперь делать? С нас спросят.

     

     Стрелявший уставился на меня, всё ещё держа в руке пистолет, чей ствол смотрел в сторону. А возле ног лежало быстро остывающее тело.

     

     — Ну, можно сказать, к примеру… — начал тот, слегка поворачиваясь.

     

     Я не стал дожидаться дальнейших событий. Схватив стул, запульнул его в сидевшего, после чего бросился прочь из кабинета, громко хлопнув дверью.

     

     «Надо убежать, — билась в голове мысль. — Убежать».

     

     К моему огромному облегчению, в здании кроме этих двух полицейских больше никого не было. Так что я смог беспрепятственно покинуть это место, оказываясь под открытым небом. Мне до конца всё ещё не верилось в то, что случилось минуту назад. Тот мусор просто взял и застрелил марка. Это произошло неожиданно. Хотя, наверное, так всё и происходит. Я имею в виду вещи, которые ввергают нас в шок. Аварии, смерть близких, какие-нибудь неприятности. Ну да, Марк был полнейшим уродом, но даже этот засранец не заслуживал, чтобы его взяли и пристрелили, как какую-нибудь собаку.

     

     Я обернулся, и когда не увидел никого, бросился в сторону, перемахнув через низкие кусты, которые доходили мне до пояса. Дальше мой путь пролегал по узкой улице, что в конце заканчивалась выходом в лес.

     

     Где-то за спиной раздался выстрел, раз, другой. Не надо было быть гением, чтобы понять в кого стреляют. Мишенью был именно я.

     

     Обернулся, увидел полицейского, того самого, кто сидел за столом. Тот стоял, широко расставив ноги, целясь в меня.

     

     — Стой! — прокричал он.

     

     — Угу, сейчас, — буркнул я себе под нос. — Только носки подтяну.

     

     Путь к лесу был заманчив, но бежать прямо, по меньшей мере, являлось глупостью. Если, конечно, мне хотелось всё ещё жить дальше. Тогда я свернул в проулок, совсем узкий, который вёл между двух заборчиков.

     

     Промчавшись по этому коридору, я выскочил на другую улицу, лихорадочно осматриваясь. Впереди имелся двухэтажный дом из плит. На балконах второго этажа сушилось бельё. Детская песочница пустовала, выглядя какой-то заброшенной, будто в ней никогда не играли дети, а она была лишь поставлена для видимости. Впрочем, на лавках людей также не наблюдалось. Можно подумать, что в городке никто не жил, если не считая парочки сумасшедших полицейских.

     

     «Да ещё бабка маразматичка, в гостинице».

     

     Действуя на инстинктах, я влетел в ближайший подъезд, поднимаясь по ступеням на второй этаж. Бежать к лесу смысла не имело, так как меня могли легко пристрелить на открытом пространстве. Да и его загораживали гаражи, которые преграждали путь.

     

     Заметавшись на площадке, я лишь на мгновение остановился, чтобы взглянуть в мутное окно. Увидел полицейского. Тот появился из переулка с оружием, водя стволом из стороны в сторону.

     

     — Блин, надо же было так влипнуть.

     

     Похоже, мусор не знал точно, в какую сторону я побежал.

     

     Но уже в следующий миг, он, скотина такая, поглядел прямо в мою сторону, будто просканировал дом насквозь, и двинулся к подъезду.

     

     «Чёртов робот, ублюдочный терминатор, мать его за ногу».

     

     Мне ничего не оставалось, как залезть на чердак, в котором имелось множество перегородок из дерева, которые больше всего напоминали лабиринт. Здесь находилось куча разнообразного мусора, старая мебель, детские игрушки, стопки пожелтевших газет. С потолка лохмотьями свисала пыльная паутина.

     

     Двигаясь вперёд, я слышал за собой топот ног. Полицейский слишком быстро оказался наверху, а уже через секунду раздался грохот от выстрела. Я втянул в плечи голову, будто это могло меня каким-то образом спасти от летящих пуль.

     

     «Гребаная черепаха, да и только».

     

     Промчавшись по узкому коридорчику, я очутился возле окна, которое распахнул настежь. Высунулся, увидел следующий дом, что находился совсем рядом. Терять времени мне было нельзя, так как это чревато последствиями.

     

     Тогда встав на хлипкий подоконник, я, с бешено колотящимся сердцем, перемахнул свободное пространство, оказываясь на другой стороне. Скажу честно, в здравом рассудке мне такой прыжок и в страшном сне не приснился бы, просто обстоятельства требовали решительных действий. Вот я на них и пошёл.

     

     Я помчался по крыше, а из-под ног летела черепица. За спиной вновь раздалось несколько выстрелов, но к этому времени меня скрывала другая сторона дома. После этого, я сунулся в похожее окно, из которого выполз, оказываясь на чердаке.

     

     — Блин! Чёртов урод.

     

     Спустившись на второй этаж, я остановился, когда увидел слегка приоткрытую дверь. На меня сквозь узкую щель смотрел чей-то глаз. Некто следил за моими действиями. Но как только я двинулся в его сторону, дверь попыталась закрыться, но, увы, поздно. К этому времени я успел подставить ногу, а потом ворвался в квартиру, оказываясь в маленькой прихожей. На меня с испугом уставилась женщина лет сорока, может слегка меньше. Она прижала руки к груди, а её нижняя губа слегка тряслась, будто она вот-вот собиралась расплакаться.

     

     «И чего, спрашивается, ты пялилась на меня тогда? »

     

     Но конечно, я этого не стал говорить, начиная просто надвигаться на незнакомую женщину.

     

     — А ну тихо.

     

     Сделав страшные глаза, я закрыл ей рот ладонью, ощущая кожей, какие у неё влажные губы.

     

     Тем временем, за дверью, в подъезде, послышался торопливый топот. Похоже, что полицейский последовал за мной, рванув с крыши на крышу. К сожалению, он не сорвался, оставшись целым.

     

     — Пикнешь, и я сверну тебе шею, — прошептал в ухо я свою угрозу, которую, конечно, не собирался исполнять.

     

     Женщина часто закивала, вздрагивая всем телом.

     

     Шаги замерли на площадке второго этажа, как и моё сердце, а потом быстро застучали, исчезая где-то внизу. Проклятый ментяра исчез, и это было очень хорошо.

     

     «Жаль, что ты не сломал себе шею».

     

     Облегчённо вздохнув, я поглядел на свою пленницу. Полы халата слегка разошлись, открывая белую кожу с обвисшей грудью. Бледные соски смешно торчали в разные стороны.

     

     — Вот и отлично, — выдохнул я, потом взглянул в лицо той, которой зажимал рот. — Надеюсь, ты не станешь кричать, иначе мне придётся…

     

     Получив утвердительный ответ, я отнял руку, с брезгливостью отирая обслюнявленную ладонь о джинсы.

     

     — Весёлый у вас тут городишка.

     

     Мне не ответили.

     

     — Скажи, это у вас норма стрелять приезжих? А может такое развлечение?

     

     — Иногда нечто подобное случается, — ответила женщина тихим голосом. — Не часто, правда.

     

     — ты меня успокоила.

     

     Хотя от этих слов волосы на голове зашевелились. Выходило так, что убивали в этом интересном местечке уже не в первый раз.

     

     Схватив женщину за рукав халата, я потянул её в комнату, оглядывая обстановку. Впрочем, ничего примечательного. Старенький диван, который аккуратно застелен пледом, шкаф на кривых ножках, телевизор, похоже чёрно-белый. Такие ящики выпускали ещё в советское время, никак не позже. Ему место в музее, но не в квартире. Вообще казалось, будто городишка застыл во времени.

     

     — Что за дерьмо здесь творится?

     

     Схватив женщину за плечи, я поглядел ей в глаза.

     

     — Отвечай быстро, коротко.

     

     — Тебе лучше покинуть это место, пока не будет поздно.

     

     — Это не ответ на мой вопрос.

     

     Я слегка её тряхнул

     

     — Я говорю правду. Убегай отсюда.

     

     — Я всё ещё жду.

     

     — Ты не поверишь.

     

     — А ты попробуй меня убедить.

     

     После этих слов я рывком запахнул ей халат, чтобы то, что отчётливо показывалось из него, не мозолило взгляд.

     

     — Ну?

     

     — Вампиры, — произнесла она на выдохе.

     

     — Кто? — не сразу понял я.

     

     — Вампиры, упыри, кровососы!

     

     Она выкрикнула эти слова, брызнув слюной мне в лицо.

     

     — Да, я это слышал. Просто ты ничего лучше придумать не могла?

     

     — Говорила же, что ты мне не поверишь.

     

     — А какой нормальный человек поверит в такое? Я видел, как один из ваших мусоров пристрелил одного засранца. Он, мать его так, просто вскинул ствол, а после снес башку.

     

     — Я же говорю, иногда такое случается. Скорее всего, тот полицейский будет наказан. И наказан очень жестоко.

     

     Мы помолчали, потом женщина вновь повторила, чтобы я уходил отсюда.

     

     — С огромным удовольствием, вот только дождусь сумерек, и двину из вашего гостеприимного местечка.

     

     Я бросил взгляд на часы. До темноты оставался ещё час, может слегка больше.

     

     — Тебе нельзя ждать сумерек!

     

     Женщина приблизилась к окну, с опаской оглядывая то, что происходило снаружи. После обернулась ко мне, испуганно глядя.

     

     — С темнотой придут они, и тогда тебе уже никогда не уйти.

     

     — Вампиры? — с усмешкой поинтересовался я.

     

     — Вижу, что ты мне не веришь, но, тем не менее, это так.

     

     — Угу, можно было придумать чего и получше.

     

     Она провела раскрытой ладонью по своему лицу, будто убирала паутину, а потом прошла обратно ко мне, усаживаясь на диван, который жалобно скрипнул под её весом.

     

     — Там осталась Олеся… Ну, короче, одна знакомая. Не хотелось бы мне бросать её…

     

     — Забудь о ней. Считай, что твоя знакомая умерла.

     

     Женщина действительно выглядела испуганно, а ещё устало.

     

     — Если в вашем городке такое происходит не в первый раз, то почему жители ещё отсюда не уехали, чтобы пожаловаться?

     

     Я присел рядом, кладя руки на колени, глядя на свои слегка подрагивающие пальцы. Один ноготь успел где-то сорвать, увидев только сейчас. Но удивительно, боли совсем не ощущалось. Возможно всему виной шок.

     

     Достав носовой платок, я перевязал палец, морщась от вида свежей плоти. Не больно уж привлекательное зрелище.

     

     — Мы, то есть местные жители, не можем покинуть это место.

     

     — Почему?

     

     — Как бы тебе это объяснить, — задумалась она на мгновение. — Ну, представь, что в нашей крови течёт яд.

     

     — И?

     

     — И чтобы не умереть, нам требуется противоядие. Вампиры, которые впрыснули в нас это вещество, дают его нам, но одновременно забирая и какую-то часть крови. У каждого жителя по чуть-чуть. Да, потом наступает слабость, но это не смертельно.

     

     — Что-то вроде фермы, только человеческой, — заметил я, стараясь игнорировать вампиров.

     

     Мне, конечно, не верилось во весь этот бред об упырях. Этих существ не могло быть на самом деле, потому что не могло. Им место на страницах романов ужасов, а в последние годы, эти клыкастые монстры переместились в любовное фэнтези, которым зачитывались молодые особы, поглащая это дерьмо в огромных количествах.

     

     — Ладно, вампиры там виной, или ваши менты, все равно я дождусь вечера, а потом сделаю отсюда ноги.

     

     Женщина лишь покачала головой, как будто удивлялась моей тупости.

     

     — Тебе просто не дадут уйти. Приезжих не выпускают.

     

     — Угу, их пускают в расход.

     

     — Точно подмечено.

     

     Поднявшись с дивана, я приблизился к окну, всматриваясь в то, что происходило на улице. Полицейского видно не было, и я надеялся, что он убрался восвояси.

     

     — А почему у вас на улице нет людей?

     

     — Запрещается выходить без уважительной причины. Если ты не работаешь на благо общества, или направляешься к донорскому пункту. За все остальные случаи следует наказание.

     

     — Жесть.

     

     Задёрнув тяжёлую штору, мне ничего не оставалось, как вернуться обратно на диван, плюхаясь рядом с женщиной. Говорить совсем не хотелось. Постепенно я погрузился в свои мысли, переживая всё то, что произошло совсем недавно. И кто бы мог предположить ещё утром, что я окажусь в такой заднице. Не встреть я Марка, этого гребаного психа, не видать бы этого проклятого городка, а также всего остального.

     

     «И чего же так не везёт? »

     

     * *

     

     Дождавшись наступления сумерек, я с осторожностью приоткрыл дверь, выглядывая в подъезд. Он, как и ожидалось, был пуст. Женщина, которая находилась со мной в квартире, стояла за спиной. За всё то время, мы больше не обменялись ни словом. Да и о чём можно говорить, спросите вы, если в этих местах живут психи, которым чудятся какие-то там вампиры. Полиция, вот где реальная опасность.

     

     — Может все-таки пойдёшь со мной?

     

     — Нет. Не могу.

     

     Так и не узнав её имени, я выскользнул из квартиры, почему-то ощущая себя грабителем, которому надо незаметно скрыться после того, как было обчищено жильё.

     

     — Они там, — послышался у меня за спиной голос.

     

     — В курсе.

     

     Отмахнувшись от слов женщины, я спустился на первый этаж, выходя под открытое небо. Звёзд было много, а луна имела форму огромного жёлтого диска. Дул лёгкий ветерок, который нес с собой запах леса и различных трав.

     

     Обогнув дом, я остановился, так как до моего слуха долетели некие звуки. Повернув голову, увидел несколько фигур, которые с бесшумностью двигались во мраке. Они были высокие, нескладные. Кто это мог быть, я не знал, да и узнавать желания не имелось. Главное выбраться из этого кукольного населённого пункта.

     

     Пройдя где-то с сотню метров, моему взгляду вновь открылся уже знакомый полицейский участок, будь он неладен. Возле него стояло двое мужчин, знакомых ментов, а между ними находилась женская фигура. Определённо это была Олеся. В слабом свете от фонаря было видно её лицо, напряжённое, испуганное, будто моя старая знакомая ожидала чего-то плохого. Впрочем, наверное, так оно и было. Но, к сожалению, я ничем не мог помочь. Ведь не лезть же грудью на огнестрельное оружие?

     

     Вскоре из темноты появилась одна из нескладных фигур, которая приблизилась к Олесе. Она имела довольно отвратительный вид. Редкие волосы облепили череп, маленькие глаза пристально смотрели из-под нависшего лба. Ярко-красные губы кривились в довольной усмешке.

     

     Протянув свои длинные руки со скрюченными пальцами, существо обхватило голову женщины, притягивая к себе.

     

     — Нет, пожалуйста! — раздался одинокий вопль.

     

     Олеся попыталась отшатнуться, но полицейские крепко держали её за руки.

     

     «Боже, что происходит? »

     

     Я смотрел, и не верил своим глазам. Не знаю, вампир ли это был, или ещё кто-то, но вид эта гадина имела отвратительный, будто ходячий труп, который каким-то образом ожил, выбравшись из могилы. Бледная кожа, выделявшаяся даже в темноте, и горящие красным огоньком два глаза.

     

     Существо приблизило свой круглый рот к шее Олеси, но вдруг замерло, после чего резко повернуло голову, уставившись в мою сторону. Меня обдало волной холода. Ноги стали ватными, а слюна вязкой.

     

     — Этого ещё не хватало, — пробормотал я.

     

     Тварь с огромной скоростью бросилась в мою сторону, быстро перебирая ногами. Мой взгляд зацепился за прут, который лежал в траве. Схватив его, я приготовился драться. Бежать смысла не имело, так как гадина была довольно резвой, и смогла бы с лёгкостью настигнуть меня.

     

     Когда расстояние сократилось до минимума, я взмахнул своим оружием и опустил его на голову. Послышался влажный звук, а следом за этим из правого уха брызнула тёмная кровь. Существо зарычало, отшатываясь, округляя свои светящиеся глаза.

     

     — Нравится?

     

     «Лови ещё».

     

     Следующий удар попал по руке, ломая запястье с такой лёгкостью, будто оно состояло не из мышц и костей, а из бумаги.

     

     Подгоняемый страхом, а также воодушевлённый своей маленькой победой, я продолжал атаковать, лупить тварь прутом.

     

     Краем глаза мне было видно, как исчезли два полицейских, которые бросились следом за Олесей. Женщине все-таки удалось удрать, и это было хорошо. Она заслуживала спасения, наконец, избавившись от тирании мужа, пускай и таким способом.

     

     Тем временем, вампир, или кто это там был, попытался схватить меня своими длинными руками, но добился лишь того, что я вонзил острый конец прута в левую глазницу. Металл вошёл с тихим чавканьем, упершись в заднюю стенку черепа. Нападавший оскалился, показывая острые клыки, после чего стал медленно сползать, падая на траву, заливаемый кровью.

     

     «Господи, да сколько их здесь? »

     

     В мою сторону мчались ещё два существа, по-видимому, те самые, чьи силуэты я видел в самом начале, когда покинул подъезд.

     

     «А не пошли бы вы все в задницу! »

     

     С такими мыслями я развернулся и помчался по ночной улице, стараясь не оглядываться, так как скорость приближения этих существ пугала. Впрочем, честно признаться, я бы не ушёл от них, если бы не помощь со стороны, которая появилась неожиданно.

     

     Очутившись каким-то образом на главной улице, я продолжал бежать, осознавая, что меня вот-вот настигнут. Но откуда не возьмись послышался рёв мотора, а следом яркий свет от фар. Рядом слегка притормозил знакомый внедорожник с приоткрытой дверью.

     

     — Прыгай! — крикнула Олеся.

     

     Не став терять времени, я плюхнулся на сиденье, захлопывая дверцу. В следующий миг стекло пошло множеством трещин, когда кулак одной из твари попытался проникнуть внутрь.

     

     — Срань! Чёртовы уроды!

     

     Олеся ударила по педали, и автомобиль рванул вперёд с такой скоростью, что меня вжало в спинку.

     

     — Господи, — пробормотала рядом сидевшая женщина. — Я думала, что это конец.

     

     По-видимому, она имела в виду события в полицейском участке.

     

     — Угу, — только и нашёлся, что ей ответить.

     

     Одно из существ, напрягшись, пролетело метров шесть, после чего с грохотом приземлилось на крышу внедорожника.

     

     — Это не возможно, — удивился я, имея в виду прыжок.

     

     Олеся выкрутила руль вначале в одну сторону, потом и в другую. Машину стала швырять, а гадина своими длинными пальцами всё держалась, пока женщина не ударила по педали тормоза.

     

     Послышался резкий и неприятный звук, покрышки оставили после себя длинный чёрный след, а существо же… Оно все-таки слетело, плюхнувшись впереди.

     

     — Сейчас, — пробормотала Олеся, сузив глаза.

     

     Автомобиль снова рванул вперёд, переезжая мощными колёсами гадину, вампира, ломая кости, выдавливая глаза и оставляя после себя лишь бесформенное месиво.

     

     В боковом зеркале я отлично видел вторую гадину. Она больше не пыталась преследовать, оставшись на улице, глядя в нашу сторону своими светящимися глазами.

     

     — А где эти менты?

     

     Олеся пожала плечами, напряжённо следя за дорогой.

     

     — Не знаю. Когда всё началось, я смогла ускользнуть от них, спрятавшись за небольшой постройкой возле участка. Оба этих помчались между домов, а я тем временем села в автомобиль, благо, что Марк всегда держал в салоне запасные ключи. Вот в принципе и всё.

     

     Вскоре улица со своими домами осталась позади, исчезнув в темноте. Впереди же была дорога, по которой мы прибыли не так уж и давно, всего каких-то несколько часов назад.

     

     * * *

     

     «Неужели всё закончилось», — это было первой моей мыслью, когда мы смогли выбраться из леса, очутившись на шоссе.

     

     Навстречу нам неслись автомобили, освещая яркими фарами. По-прежнему царила духота, как было раньше. Я смотрел перед собой, вспоминая всё произошедшее, будто страшный сон. Рядом находилась Олеся, слегка покачивая головой, и даже этого не замечая.

     

     — Куда сейчас? — поинтересовалась она спустя какое-то время.

     

     Я равнодушно пожал плечами.

     

     — Остановимся где-нибудь, перекусим.

     

     О рок-фестивале я уже не думал, поняв, что мне на него не попасть.

     

     * * *

     

     Вот в принципе и всё, что я хотел поведать. Да, знаю, вы, наверное, ожидали многочисленных кровавых боёв с тварями, но я вас разочаровал. Нет, я не записывался в герои, да и это не кино. Всё в жизни происходит по-другому, к счастью, или несчастью. Главное, нам удалось выбраться целыми и невредимыми.

     

     Скажу лишь одно. Спустя пару месяцев, когда я решил вернуться, то никакого населённого пункта обнаружено не было. Я возвращался туда, по знакомой дороге, но ничего кроме бесконечной степи я не видел. Исчез лес, исчез маленький населённый пункт, а также исчезли все, кто в нём жил. Как мы там оказались раньше, увы, сказать не могу. Но, наверное, так даже и лучше, что нет к нему пути. Возможно городок с вампирами остался где-то там, в иной реальности, где ему и место. Да и

     

     вампиры ли это были? Я всё ещё до конца не верю, хотя и пришлось повстречаться с этими странными существами.

     

     С Олесей мне видеться больше не довелось. Я пытался её отыскать, но безуспешно. Надеюсь, что она живёт счастливо, потому что этого счастья она заслуживает после существования с таким тираном, как Марк. Лучше одной, чем вот так…

     

     И да, если вам на пути повстречается лес, который возник непонятным образом, то не мешкайте. Разворачивайте свой автомобиль и уезжайте, уезжайте, уезжайте прочь.

     Иван и в это утро проснулся очень рано. За окном только забрезжил рассвет, а он уже сходил в ванную, и теперь ожидал, когда закипит электрический чайник. Наконец тот щелкнул, и мужчина разлил кипятка по двум кружкам, размешивая его с кофе. В одну добавил сливок, а в другую только сахар. Поставив их на поднос, направился обратно в комнату, где притулил принесённое на прикроватную тумбочку.

     

     — Давай просыпайся, — стал он нежно тормошить лежавшую в постели женщину. — Уже почти семь.

     

     — Вань, ну отстань, — пробурчала она, отворачиваясь и утыкаясь лицом в подушку. — Дай ещё немного поспать.

     

     — Катюш, но мы не за этим сюда приехали, — возразил Иван, вновь поворачивая жену к себе. – Спать можно и дома.

     

     — Ох, — вздохнула она тяжело. — Ну какой же ты бываешь зануда.

     

     Екатерине ничего не оставалось, как принять сидячее положение и взять предложенную кружку с горячим кофе. Она сделала маленький глоток, а потом улыбнулась супругу, хотя глаза так и намеревались снова сомкнуться, а рот сладко зевнуть. Все-таки здесь воздух был чистым, целебным, можно даже сказать. Как-никак, не загазованная Москва.

     

     — Какие у нас на сегодня планы? — поинтересовалась она ворчливым голосом, но в нём не слышалось злости.

     

     Супруг мгновенно оживился, будто в него вдохнули ещё один глоток жизни. Куда делись года? Куда пропали все болячки?

     

     — Хотелось бы взглянуть на местные достопримечательности, да и просто прошвырнуться по базару. Хочу купить сувениры на память.

     

     — Так тому и быть, — снова вздохнула она, опуская ноги с кровати.

     

     Они приехали в Порт-о-Пренс всего четыре дня назад, и уже успели осмотреть город. Сказать честно, особого восторга он не вызвал. Были, конечно, интересные места, но по большей части уныло. В других странах, по мнению Екатерины, казалось куда интереснее, чем на Гаити. А у супружеской пары было с чем сравнивать. Они объездили весь мир, наслаждаясь отдыхом и различной культурой. Такие курорты, как: Турция, Египет, Греция и Кипр, уже остались давно в прошлом, и теперь они решили поездить по экзотическим странам. Иван собирался вскоре покинуть Порт-о-Пренс, и направиться в Жакмель, город, где некогда произошло восстание мулатов. А почему бы и нет? Чем, к примеру, это местечко хуже той же Калифорнии или Нью-Йорка? Да тем, что здесь не там, а там не здесь. В конце концов, не всё им ходить по Бродвею и Беверли-Хиллз. Имелись на свете и такие городишки, почти ничем не примечательные на первый взгляд, но любопытны с исторической точки зрения.

     

     — Тебя ждёт душ, дорогая, — поторопил её муж. — А после, целый день ходьбы.

     

     — Ох, и зачем я тебя только послушала, согласившись на эту поездку? Бедные мои ноги.

     

     — Потому что ты меня любишь, — улыбнулся мужчина.

     

     — Дурака такого.

     

     — Какой есть. И другого у тебя не будет.

     

     Это мы ещё посмотрим, — шутливо ударила она его в плечо, поднимаясь.

     

     * * *

     

     Не успев покинуть отель, как к ним сразу же подбежал какой-то парнишка в замызганной одежде, протягивая грязную ладонь и что-то бормоча на французском. Иван пошарил в карманах, а затем протянул несколько гурдов бродяжке. Тот довольно осклабился, проговорив:

     

     - Un grand merci, monsieur

     

     -Давай, чеши отсюда, — с улыбкой ответил Иван, но уже на русском. – Не путайся под ногами.

     

     Он взял жену под руку, и вместе с ней направился от отеля, в сторону базара, который находился всего в десяти минутах ходьбы. Оба то и дело бросали взгляды на дома, которые окружали их. Этот район в принципе был ещё более куда не шло, а другие же, что находились на окраине города, вызывали шок. Люди жили в самых настоящих лачугах, как в какой-нибудь Индии, которые улетали при более-менее сильном ветре.

     

     Оказавшись на рынке, Иван тут же вцепился в магическую куклу, которую продавал один мулат. Туристы охотно брали такие сувениры, увозя их домой, а потом показывая своим друзьям. Он купил сразу пять штук, сказав жене, что берёт ещё и на родственников.

     

     — Ну нельзя же приехать с пустыми руками? — оправдывался он перед женой, отдавая деньги продавцу.

     

     — Ты думаешь, что они ждут твоих кукол? Нет, им подавай местную выпивку, сигареты и всё такое прочее.

     

     — Дареному коню в зубы не смотрят, — ответил Иван, засовывая покупку в спортивную сумку, которая болталась на плече. — О! А вон и выпивка. Пойдём туда. Виталику такая бутылка понравится.

     

     — Твоему брату понравится любая бутылка, лишь бы там было сорок градусов.

     

     Екатерина закатила глаза, но все-таки последовала за супругом, стараясь держаться ближе к нему. Иван же, достигнув следующего продавца, стал торговаться, желая взять сразу несколько бутылок. Слова на французском, перемешивались с русским, а у продавца, с креольским. Наконец не выдержав, Иван театрально взмахнул руками и обернулся к жене, желая пожаловаться на этого скупердяя, который радостно улыбался, но не обнаружил Екатерину рядом.

     

     «Хм…Куда это она подевалась?» — подумал он, поправляя ремень на плече.

     

     Осмотрев проход между рядами, жену он так и не нашёл. Спросил у белозубого торговца, но тот лишь покачал головой, показывая жестом, что не знает, куда делась его спутница, а потом предложил снова начать торговлю. Иван лишь досадливо отмахнулся и направился бродить по базару, глядя на продаваемые вещи и отыскивая взглядом Катю. Но супруга, как в воду канула. И это было не удивительно. Вряд ли ему в такой толчее удастся найти жену. Поэтому походив ещё какое-то время, Иван направился обратно в отель, где и решил дожидаться свою вторую половинку.

     

     Прошло, по меньшей мере, пара часов, когда наконец не выдержав, Иван ухватился за мобильник и стал наяривать жене. Звонок в этой стране был дорогим удовольствием, но ничего не поделаешь. Оператор по другую сторону ответил, что номер отключен. Недоуменно глядя на экранчик, будто мобильник сморозил лютую глупость, Иван продолжал набирать и набирать, пока ему это не надоело. Тогда в сердцах бросив сотовый телефон, он заметался по комнате. Его вдруг стало грызть какое-то нехорошее предчувствие. Почему-то в глубине души, он подозревал, что Катя в отель не вернётся.

     

     — Будь всё проклято! — рычал он, размахивая кулаками, ударяя воздух, ходя по номеру из стороны в сторону, словно дикий зверь по клетке.

     

     Решив подождать ещё для очистки совести два часа, которые тянулись как резина, Иван наконец спустился на первый этаж, где и позвонил в полицию. Он кратко поведал о произошедшем, но ему ответили, что абсолютно ничем не могут помочь. Дело в том, что его жена отсутствовала не больше пяти часов, а это нельзя считать за исчезновение. Иван понял, что разговаривать с полицейским, только зря тратить драгоценное время.

     

     — Да пошёл ты... — грубо рявкнул он на русском.

     

     Мужчина, швырнув трубку, направился прочь из отеля, начиная собственный поиск. Но утешительных результатов не было. Все попытки отыскать жену, оказались тщетными. Иван несколько раз возвращался в номер, но Катя там не появлялась. Он пробегал аж до самого вечера, пока на город не опустились сумерки. Зажглись огни, людей стало гораздо меньше, а воздух не охладился до приемлемой температуры.

     

     — Куда же она могла подеваться? — в который раз он спрашивал самого себя.

     

     Кусая губы, Иван стоял под фонарём, глядя на проезжающий поток транспорта, и думал о жене, где та может быть в данный момент. В голову, как назло, лезли только плохие мысли. Он уже успел обзвонить местные больницы и морги, но везде получал отрицательный ответ. Мол, что белая женщина к ним не попадала. По крайней мере, сегодня.

     

     Через двое суток, полиция наконец приняла заявление об исчезновении. Иван также обратился за помощью в посольство, где ему пообещали содействие. Но прошли ещё сутки, а результатов никаких не наблюдалось. Он не мог спать, уже даже не надеясь на благополучное возвращение жены. Ему, который раз вспоминалась их совместная жизнь, первое знакомство, ночь и дальнейшая свадьба. Будто всё это происходило в ином мире, написанной неведомой рукой автора.

     

     — Катя, Катюша, — шептал он себе под нос, смахивая наворачивающиеся слёзы. — Ну где ты, дорогая. Объявись, любимая, прошу тебя. Не оставляй меня одного, умоляю. Без тебя мне жизни никакой не будет.

     

     Снова и снова мужчина бродил по улицам дотемна, отыскивая взглядом жену. Наконец где-то около двух часов ночи, к нему вдруг приблизился чернокожий человек и сказал на креольском, что может помочь. Иван этого языка почти не знал, но понял суть. Предложил перейти на французский, и незнакомец утвердительно кивнул. Но говорил он плохо, с чудовищным акцентом.

     

     — Я могу вам помочь, — вещал он. — Свести с одним человеком, который возможно знает, где ваша супруга.

     

     — Откуда вы знаете о пропаже?

     

     — Если вы будете задавать вопросы, то я сейчас же развернусь и уйду.

     

     Во мраке блеснули белые зубы.

     

     — Хорошо, хорошо, — поднял Иван руки в мирном жесте. — Ведите меня к нему. Я на всё готов, лишь бы...

     

     Они уселись в старенький автомобиль, что стоял за углом, и отправились через весь город, туда, где находились кварталы для бедных. Пока ехали, Иван пытался разговорить собеседника, но тот молчал как рыба. Даже угрозы ничем не помогли, поэтому несчастному мужу осталось только смириться, дожидаясь дальнейших событий.

     

     — Своими разговорами, вы делаете себе только хуже, — подал голос незнакомец.

     

     Наконец автомобиль остановился возле двухэтажного здания, и чернокожий кивнул на вход. Везде валялся мусор, шныряли крысы. Откуда-то слышались пьяные голоса, громкие стоны. Короче, жизнь била ключом даже в такое позднее время.

     

     — Следуйте за мной.

     

     Они оказались в тёмном холле, в котором горела единственная лампочка. Стояла тишина, а в нос бил приятный запах духов. Иван вертел во все стороны головой, но смотреть было особо не на что. Наконец не выдержав, поинтересовался:

     

     — Что это за место?

     

     — Бордель, — ответил незнакомец так горделиво, будто хвастался местной достопримечательностью.

     

     Впрочем, наверное, так оно и было для некоторого контингента.

     

     — Лучше места в городе не отыскать. Самые сладкие девочки.

     

     Они поднялись по деревянной скрипучей лестницы, проходя через весь второй этаж, остановившись возле обшарпанной двери. Проводник коротко стукнул, а потом кивнул Ивану, чтобы тот заходил.

     

     — Давай, приятель. Незачем заставлять ждать этого человека.

     

     Оказавшись в комнате, и оставив проводника за дверью, он увидел сидящего на кровати ещё одного чернокожего мужчину. У того на коленях была девушка, которая при виде Ивана скорчила недовольную мордашку, одёргивая короткое платье, быстро поднимаясь, покидая помещение.

     

     — Мне сказали, что вы можете помочь в поисках моей жены? — сразу же начал Иван, беря быка за рога.

     

     — Возможно, — неопределённо пожал плечами тот.

     

     — Возможно? — переспросил Иван, грубо, напористо.

     

     — Это зависит от цены. Я не работаю бесплатно.

     

     Незнакомец почесал курчавую голову. Затем, откинув крышку шкатулки перед собой, достал сигару, раскуривая ту, жмуря глаза от дыма, громко чмокая.

     

     — Хорошо. Сколько вы хотите?

     

     Чернокожий назвал сумму, от которой Иван аж слегка присел, но потом, оправившись, уверенно кивнул. У него были деньги, и он мог себе позволить. А если бы и не хватило, то снял бы со счёта. В конце концов, имелись родственники в Москве.

     

     — Хорошо. Давайте поедем в отель, где... — он не договорил, так как его перебил мужчина.

     

     — Ты поедешь сам и привезёшь деньги сюда.

     

     Это было сказано жёстко, без каких-либо компромиссов.

     

     — Но...

     

     — Ты услышал моё слово.

     

     Ничего не оставалось, как подчиниться. Иван снова погрузился в тот самый автомобиль, и направился в обратный путь. Правда, на этот раз этот отрезок времени казался более длительным, чем раньше. Слишком медленно ехала машина, да ещё водитель зачем-то включил радио... Оно раздражало.

     

     — Всё будет нормально, — отозвался на незаданный вопрос проводник. — Я вожу с четырнадцати лет, так что почти в аварии не попадал.

     

     В номере взяв нужную сумму, Иван вернулся в бордель. И без лишних слов протянул деньги чернокожему. Тот принял их, пересчитав, медленно, с достоинством какого-нибудь лорда.

     

     — Вот, я привёз.

     

     — Вижу, — кивнул тот.

     

     — Теперь я хочу знать, где моя жена.

     

     Чернокожий поднялся с постели, и натянул цветную рубашку. Потом извлёк откуда-то оружие, которое спрятал за поясом. Из-под кровати достал рюкзак и кивнул Ивану на выход. Жест, понятный даже без переводчика.

     

     — Совершим небольшое путешествие, — сказал он, покидая убогую комнату.

     

     Иван поспешил следом, и вскоре они уже оба сидели во внедорожнике, который рванул с места, направляясь за пределы города. Дорогу с обеих сторон окружали густые джунгли, тянущиеся вглубь до бесконечности. Да и сам асфальт, стоило сказать, был очень разбитым. Даже в Российской глубинке не было такого убогого дорожного покрытия.

     

     — Куда мы едем?

     

     — Я везу вас к вашей жене. Она не в городе. Мои ребята видели, как её увозят и поспешили доложить об этом мне.

     

     — Вы что, — поинтересовался Иван. — всегда собираете новости об исчезнувших туристах?

     

     — Конечно, усмехнулся тот. — Ведь это же хороший заработок.

     

     Машина резко сбросила скорость, так как впереди показалась глубокая выбоина.

     

     — А кто не может платить за информацию, тому, что делать?

     

     — Не повезло, — хмыкнул мужчина.

     

     Весь вид незнакомца говорил о равнодушном отношении к тем несчастным.

     

     — Кстати, как мне вас называть?

     

     — Жан Жак. Но для всех я Маленький Жужу.

     

     Иван умолк, глядя на петляющую дорогу, которая уходила в разные стороны. Чем дальше они отъезжали от города, тем меньше становилось транспорта. А когда свернули с асфальта, то вообще остались в полном одиночестве среди ночного мрака.

     

     — Не особо тут ездят.

     

     — Вся жизнь протекает в больших городах, — заметил Жужу. — Туристы и всё такое. А здесь провинция, убогость и серость. Короче, обиталище для крыс.

     

     Внедорожник прокладывал себе путь, то и дело подпрыгивая на неровностях и задевая крышей низко нависшие ветви. Из джунглей доносились различные звуки животных, которые не заглушал даже шум работающего двигателя. Иван не заметил, как уснул. Он в последнее время занимался поисками, и поэтому времени на сон почти не оставалось.

     

     * * *

     

     — Эй, — толкнул его в плечо Жан Жак. — Приехали.

     

     Открыв глаза, Иван осознал, что всё ещё находится в салоне внедорожника, скрюченный на переднем сиденье. Он вылез из автомобиля, разминаясь и потягиваясь. Огляделся и понял, что машина стоит на небольшой поляне, затерянной в джунглях. —

     

     — И что дальше?

     

     — Теперь нам предстоит пройти какое-то расстояние по джунглям. Примерно к вечеру будем на месте.

     

     Иван скептически осмотрел свою обувь и одежду, но, в конце концов, поплёлся за негром. Ему ничего не оставалось. Если бы даже он был голым, то всё равно пошёл бы за Катей.

     

     * * *

     

     Не пройдя и пары километров, Иван почувствовал, как натёр ноги. Он то и дело морщился от боли, тихо матерясь, но продолжал идти вперёд, глядя в спину Жан Жака. Подумал о дальнейшем пути, который им предстояло пройти и быть на месте аж вечером. Проводник же его, чувствовал себя на удивление хорошо.

     

     «Ну да, — с раздражением подумал он. — Ему то что? Он здесь родился, и наверное всю свою жизнь бродил по этим проклятым джунглям».

     

     — Может, сделаем привал?

     

     — Времени нет, — отмахнулся Маленький Жужу. — Следует спешить, а иначе… Ночные джунгли не лучшее место для путешественников.

     

     — Звери?

     

     — Есть вещи гораздо страшнее зверей, — мрачно бросил тот, прикоснувшись к пистолету.

     

     Сумерки упали на них неожиданно. Ещё вроде бы мгновение назад светило солнце, а в следующий момент они двигались в полной темноте. Звуки джунглей изменились. Иван устал до такой степени, что уже не обращал внимания на разбитые ноги и укусы от насекомых. Наконец его чернокожий проводник остановился и выключил фонарь. Он, обернувшись, приложил палец к губам, говоря этим, чтобы его спутник молчал. Да Иван ничего и не собирался говорить. Из его лёгких вырывалось хриплое дыхание, которое со временем восстановилось.

     

     — Почти пришли, — прошептал Жан Жак, направляясь осторожным шагом вперёд, раздвигая руками ветви.

     

     «Ну слава богу».

     

     Иван остановился на окраине джунглей, оглядывая поле, которое расстелилась перед ним. При свете луны, он увидел тёмные человеческие силуэты, что двигались по плантации и что-то делали. Он насчитал их около трёх десятков, но возможно было и больше. А вдалеке заметил некие строения, походившие на хижины.

     

     — Кто это? Что они делают? — посыпались вопросы.

     

     — Рабы, — ответил Жан Жак сдавленным голосом. — А что могут делать рабы? Конечно же работать.

     

     Иван внимательнее пригляделся, и сразу же заметил некую странность, которая была в этих людях. Даже в темноте можно было увидеть, что их лица неподвижные, как будто высеченные из камня. А ещё, они двигались подобно роботам из старых фильмов, некими рваными движениями. Всё это совокупности пугало. Он почувствовал, как по позвоночнику пробежал страх, что засел где-то в мозгу.

     

     «Так быть просто не должно».

     

     — С ними что-то не так, — проговорил он, не отводя взгляда от плантации с сахарным тростником.

     

     — Конечно, — ответил чернокожий. — Они же одержимые.

     

     — В каком смысле? — не понял Иван.

     

     — Зомби, — коротко ответил Жан Жак.

     

     — Зомби... Но я думал…

     

     он не договорил, запнувшись, ошеломлённый этими словами. В мозгу сразу вспыхнули знакомые картинки из просмотренных фильмов ужасов. Эпидемия, восставшие мертвецы, апокалипсис, пустые города...

     

     — Угу. Влияние Голливуда. Нет, не те зомби, ожившие мертвецы, а совсем другие. Хотя есть и такие. Вон, взгляни на того с краю...

     

     Иван проследил за жестом своего провожатого, и увидел в десятке метров мужчину, который таскал тростник. Он был явно мёртв, так как плоть местами уже начала гнить, открывая рёбра. Да и кожа на лице разошлась, бесстыдно оголяя покрытое слизью мясо. Остальные жуткие подробности скрывал мрак.

     

     «Чтоб я сдох!»

     

     Раб в этот момент приблизился к одной из хижин, где горел факел, и Ивану удалось более лучше его разглядеть. Зрелище было жутким. Он не мог поверить в то, что видит. Правая щека полностью прогнила, показывая ряд зубов, а левое ухо оторвано, и болталось на чём-то, похожее на нить. Оба глаза покрывали бельма, скрывая зрачок. От одежды мало что осталось. Лишь грязные лохмотья.

     

     — И это всё зомби? — дрогнувшим голосом поинтересовался он.

     

     — Да, считай именно так. Их подчинили себе с помощью магии. Древней магии. Рабы, которые не ведают усталости. Они могут работать и днём и ночью.

     

     — И среди них находится Катя, моя жена?

     

     — Конечно. А зачем мы, по-твоему, сюда пришли? Её похитили, дабы сделать рабой.

     

     — Но зачем? — не понял Иван. — Это же так глупо. Я в том смысле, похищать белую, да ещё и туристку. Легче сделать зомби из местного жителя.

     

     — Угу. Но ты не прав.

     

     — В каком смысле? — обернулся к нему Иван.

     

     Он увидел, как Жан Жак достаёт из-за пояса оружие и наставляет на него. Чёрный ствол смотрел прямо в лицо, а на физиономии чернокожего блуждала довольная улыбка, которая отсвечивала белыми зубами.

     

     — Бизнес, — пояснил Жужу. — Местные не могут заплатить достаточно денег, в отличие от вас, туристов. План прост. Мы выбираем супружескую пару, затем похищаем кого-нибудь из них, а после оставшийся платит деньги за поиски мне. Потом, я направляюсь сюда, где бокор заполучает нового раба. Особенно никто вас искать не будет. Да и не найдут в этих местах. Когда придёт время, и твоя плоть сгниёт, то тебя выкинут, как ненужную вещь. Бежать некуда, так что не делай глупостей.

     

     Он повёл слегка стволом, и Иван напрягся. Ноги предательски дрожали, а в горле стал ком, который не желал исчезать. Жан Жак всё также продолжал стоять в метре от него, и целиться. Один лишь только шаг, тогда наступит смерть.

     

     — Я не хочу тебя убивать, — признался негр. — Так как твоя плоть гораздо быстрее сгниёт. Бокору будет от тебя гораздо больше пользы, если он обратит тебя живого, чем дохляка. Ты гораздо дольше прослужишь. Да и не всегда мёртвого можно подчинить.

     

     Краем глаза Иван заметил движение в стороне. Его увидел и Жан Жак, который на мгновение отвлёкся, и этим решил воспользоваться пленник. Он рванул в сторону, затем ночной воздух разрезал одиночный выстрел. Не теряя времени, Иван метнулся вперёд и боднул негра головой в живот. Тот удивлённо охнул, а затем повалился на спину, выпуская из рук пистолет. Подхватив оружие, мужчина наставил его на своего бывшего проводника. Быстро оглянулся и увидел в паре метров от себя раба, который проходил мимо. Тот не обращал на двух мужчин никакого внимания. Казалось, его занимает только работа, которую он выполнял. Но Иван почувствовал вонь разлагающейся плоти, которую нёс за собой зомби. От этого слегка замутило, но усилием воли, он взял себя в руки и поглядел на Жан Жака, который продолжал лежать на земле и смотреть на оружие.

     

     — Если ты меня убьёшь, — проговорил он с лёгкой усмешкой. — То никогда не выберешься из этих мест. А ещё одержимые. Стоит отдать приказ, и они все скопом накинутся на тебя.

     

     — Тогда поднимай свою вонючую жопу, — скомандовал Иван. — Ты поможешь мне отыскать мою жену.

     

     Он резко дёрнул рукой, отдавая команду. Нечего было церемониться с этой чёрной задницей. Как-никак, сам мужчина мог бы находиться в состоянии пленника, а не победителя, и лишь случай смог помочь.

     

     — И что ты будешь делать с банту, душой мертвеца, которая отсутствует в теле?

     

     — Не твоё собачье дело. Давай, ублюдок, исполняй!

     

     Иван пнул чернокожего, и тому ничего не оставалось, как встать и следовать под прицелом. Они направились сквозь сахарный тростник к хижине, где горел факел. Мимо продолжали ходить зомби, по-прежнему не обращая внимания на людей, занятые своим делом, словно роботы.

     

     — Только не делай глупости.

     

     Подойдя к жилищу, Иван открыл дверь и первым втолкнул негра, грубо, не церемонясь.

     

     — А, Жан Жак, — послышался из глубины слегка хрипловатый мужской голос. — Я же предупредил тебя, чтобы ты не убивал того белого.

     

     — А он меня и не убил, — ответил за своего проводника Иван.

     

     Он вошёл следом, тыча стволом в спину и глядя через плечо на седого мужчину, который сидел в дальней части помещения.

     

     — Значит это ты бокор, колдун? — Спросил он.

     

     — Извини Лоран, — проговорил Жан Жак. — Этот белый меня прижал за задницу. Ему нужна его баба, которую привезли сюда несколько дней назад.

     

     Жужу стыдливо развёл руками.

     

     — Всё приходится делать самому, — проворчал бокор, в голосе которого не слышалось страха.

     

     Он отложил в сторону мобильный телефон, в котором ковырялся и что-то быстро произнёс на креольском. Из тёмной части хижины появилась человеческая фигура, которая надвинулась на Ивана. Тот сразу понял, что это зомби. Тупое выражение лица, равнодушный взгляд и движение, как у куклы на нитках, рваное, дёрганное.

     

     — Познакомься с моим банту, охранником, — ухмыльнулся колдун.

     

     Глыба из человеческого мяса продолжала надвигаться, и Иван, не выдержав, несколько раз выстрелил. Пули попали в грудь и лицо, но это не остановило зомби. Из ран даже не полилась кровь. Чудовище продолжало ставить свои ноги, приближаясь и приближаясь.

     

     — Зря ты всё это сотворил. Я не люблю, когда мои планы рушатся.

     

     А тем временем Жан Жак, воспользовавшись моментом, сделал шаг в сторону, и ухватив Ивана за запястье, попытался вырвать пистолет. Завязалась борьба между двумя мужчинами. Пока шло сражение, оружие ещё выстрелило один раз, а после этого Иван ударил коленом негру в пах, и тот со стоном опустился на четвереньки.

     

     — Ах ты грязная собака! Я же тебе сказал, без глупостей!

     

     Переведя ствол на приближающегося зомби, увидел, что тот остановился, превратившись в статую. Это длилось мгновение, а потом мёртвая туша рухнула под ноги. Иван недоуменно перевёл взор на бокора, и увидел его распластанное тело. Пуля попала тому прямо между глаз, и колдун скончался мгновенно, раскинувшись в стареньком кресле.

     

     «Дерьмо! — подумал он. — Что же теперь делать?»

     

     Потоптавшись на месте, он, позабыв обо всём, бросился прочь из хижины, направляясь сквозь тростник и пытаясь отыскать жену. Он то и дело натыкался на тела, некоторые из которых безвольно лежали, другие же тупо стояли. Ему понадобилось целых двадцать долгих минут, что показались целой вечностью, чтобы найти то, что было надо. Знакомую фигурку заметил ещё за несколько метров, и моментально бросился к ней. Обхватил, прижал и не отпускал. Потом взглянул на Екатерину, на её потухший взгляд и лицо, которое ничего не выражало.

     

     — Теперь у нас всё будет хорошо, — прошептал он, ласково поглаживая ту по грязным волосам, кишащими вшами.

     

     Он схватил жену и поволок её к хижине, где всё также лежал мёртвый колдун, у которого на лице было написано удивление, но вот Жан Жак исчез. Проводник, как сквозь землю провалился, и с этим ничего не поделаешь.

     

     Схватив свой сотовый, Иван обнаружил, что нет сети. Потом вспомнил о другом мобильнике и поспешил к трупу. Он увидел телефон возле ног колдуна, и тот к счастью работал. Вызвав полицию, он стал ждать, держа супругу за руку, поглаживая подушечками пальцев по холодной коже. Время тянулось мучительно медленно.

     

     Между хижин стояли зомби, замерев в полной неподвижности, превратившись в статуи. Что с ними станет делать власти, мужчина не знал. Ещё хорошо, что после смерти колдуна они не накинулись на него в отместку. Иначе бы Ивану никогда не справиться с таким количеством рабов. Но об этом думать не хотелось. Первоначальная задача, это жена, которой следует немедленно помочь. Ведь и она перестала реагировать, как и остальные, просто бездумно стоя рядом с мужем, с совершенно пустым взглядом.

     

     Уже утром, прибыв на вертолёте в Порт-о-Пренс, Иван стал искать помощи. Ему в полицейском управлении посоветовали обратиться к священнику. Хунган, жрец вуду, оказался человеком в годах, но всё ещё крепким. Он взялся провести ритуал, чтобы вернуть банту обратно в тело.

     

     — Не ждите от меня чудес, — проговорил он, когда встретился с Иваном. — Я сделаю, конечно, всё, что смогу. Но возможно понадобится время, дабы душа полностью вернулась в тело. Она слишком долго отсутствовала, а несколько дней, поверьте, это очень большой срок.

     

     Уже этим вечером, хунган провёл свой ритуал по возвращению души обратно. И после того, как всё было закончено и осталось позади, Иван не обнаружил никаких изменений в жене. Она всё также походила на зомби. Но он помнил о словах священника, и поэтому решил запастись терпением. Супруг готов был ждать сколько угодно, лишь бы к нему обратно вернулась его Катя.

     

     — Время, нынче ваш лучший друг, — проговорил на прощание хунган.

     

     Вернувшись обратно в Москву, Иван каждый день ждал каких-то изменений с женой. И наконец, спустя где-то с неделю, поведение поменялось в лучшую сторону. Катя стала реагировать на некоторые звуки, пока громкие, но все же... Это стало лишь началом её выздоровления. Мостик от небытия в сторону нормальной жизни был проложен.

     Кайлит.

     

     туман стелился среди могил, расползаясь по кладбищу. Он был настолько плотным, что даже лёгкий ветерок, казалось, не мог его разогнать, и он лишь изредка редел, выпуская на поверхность то надгробие, то крест, то ограду. В тумане медленно проступили очертания могилы, древней, поросшей мхом...

     

     Посреди небольшой поляны стоял маленький домик, крытый старым шифером. Вокруг домика, повсюду в траве валялись камни, и на одном из камней сидела девица, нагая. Она склонила голову над книгой. Девушка была прекрасна. На вид ей можно было дать не более шестнадцати лет. В свете тусклой луны ее волосы казались седыми. Впрочем, так оно и было на самом деле...

     

     — А вот и моё сокровище! — сказал мужчина, появляясь из плотной пелены тумана, выходя на свободное пространство, не занятое надгробиями.

     

     Девушка тут же поднялась с земли, выпрямляясь, складывая изящные руки на груди, оставляя лежать раскрытую книгу на камне. Затем она лениво потянулась, словно только что проснувшаяся кошка.

     

     — И тебе здравствуй, — ответила она, не смущаясь собственной наготы.

     

     Её маленькие острые груди, торчащие слегка вверх, привлекли взор, когда девица откинула со лба прядь седых волос.

     

     — Вот только не говори, что не рада меня видеть! — произнёс гость довольным голосом, улыбаясь.

     

     Он был похож на кота, перед которым находилась миска со сметаной.

     

     — А почему я должна тебе радоваться

     

     В голосе слышалась сухость.

     

     — Ну, знаешь, я же твой друг. Так что не стоит на меня смотреть с таким подозрением и высокомерием.

     

     — Ой-ли? А ты не думал, что я здесь не одна в данный момент?

     

     — А кто ещё

     

     Мужчина неспешно обвёл окружающее пространство цепким взглядом, изучая густой туман, сквозь который нельзя было разглядеть ничего. Но, удивительное дело, тот будто заколдованный, не пересекал невидимой границы, которая окружала кладбищенскую сторожку.

     

     — Ты уверен, что хочешь это знать?

     

     Она с вызовом поглядела на гостя, и полные губы искривились в недоброй усмешке.

     

     — Ты, Кайлит, даже не пытаешься сделать вид, что рада меня видеть

     

     В голосе мужчины послышалась досада.

     

     — Зачем? — неподдельно удивилась она. — Я не вижу в этом смысла.

     

     Где-то вдали послышались какие-то странные звуки, жуткие, непонятные, от которых по телу мужчины прошла волна страха. Но он попытался остаться всё тем же нахалом, с равнодушным выражением лица. А вот его подругу, казалось, всё происходившее в тумане нисколько не волновало. В конце концов, именно она напустила его, окружив себя непроницаемой пеленой.

     

     — Кайлит, — мягко начал он. — Ты ведь знаешь насколько я привязан к тебе с самого первого дня нашей встречи.

     

     — Знаю, — неожиданно резко перебила она его. — Поэтому ты всё ещё здесь, стоишь передо мной, живой.

     

     Сделав несколько быстрых шагов, девушка приблизилась, останавливаясь в метре от своего собеседника. Бельма глаз слепо уставились в никуда, сквозь человека. Грудная клетка часто вздымалась, а на гладкой коже виднелись капельки пота. Несмотря вроде бы на такое время года, на самом кладбище царила удушливая духота. Из влажной жирной почвы поднимались испарения, теряясь в ледяном тумане, который окутывал мужчину, словно саван покойника. Но всё это было минуту назад, теперь же он находился возле сторожки, защищённый невидимой границей, некой магией.

     

     — Что ты сделала с моим отцом?

     

     — Я его поглотила. С другой стороны, мне непонятен твой вопрос. Ведь именно ты отдал старикана мне.

     

     — Но...

     

     — Меня терзал голод, и поэтому я взяла то, что ты мне пообещал.

     

     Она на секунду замолчала, облизав влажным языком чёрные, покрытые мелкой чешуёй губы, после чего закончила:

     

      — Хотя, ты мне обещал нечто большее. Самое дорогое, что у тебя есть.

     

     — Да, я знаю, Кайлит. И я исполню это, как и говорил тогда, при той нашей встрече.

     

     Мужчина вытянул руку, но не решился коснуться прекрасного тела девушки. Он лишь стоял неподвижно, вдыхая её дурманящий аромат, глядя в незрячие глаза демонессы. Впрочем, ему виделась лишь неземная красота, а не её истинный облик. Разум мужчины оказался затуманен неведомыми тёмными чарами.

     

     — И ты подтверждаешь то, что после этого станешь моей?

     

     — Безусловно, — сухо отозвалась Кайлит. — Только отдай мне самое ценное, что у тебя есть.

     

     — Я отдам тебе всё на свете, — пообещал мужчина, начиная чаще дышать.

     

     — Прекрасно. А теперь уходи прочь. Мне всё труднее сдерживать в себе голодного демона. Если он вырвется наружу, то все договоры будут разрушены.

     

     Кайлит заглянула своим жутким взглядом в лицо мужчины, медленно растягивая чёрные губы, открывая острые зубки. Из неё полились слова, нежные, успокаивающие, завораживающие. Так могла обращаться мать к своему ребёнку, с любовью. И мужчина, точно заворожённый, слушал её, впитывая в себя каждое слово. Его воля оказалась полностью подавлена, сломлена, уничтожена.

     

     — Сделай это уже сейчас, — закончила Кайлит, отступая. — Отдай мне обещанное...

     

     * * *

     

     Автомобиль остановился возле длинного забора из дерева, и Настя заглушила двигатель. Женщина оглядела печальный пейзаж, который навеивал уныние. Густые заросли сорняка, грязь на участке сквозь прорехи, вот что виделось ей в данный момент...

     

     — Мы приехали? – поинтересовалась с заднего сиденья дочка.

     

     Полина и Алина были поглощены своими телефонами, и лишь иногда отрывали свои взоры от мониторов. Виртуальная жизнь казалась интереснее, чем реальная. Впрочем, как и у большинства подростков. И по сути, в этом не было ничего плохого. Иные времена, другие правила.

     

     — Приехали, — коротко ответила мать.

     

     Настя тяжело вздохнула. Она, признаться честно, совсем не на это рассчитывала. Конечно, Игорь говорил, что здесь не Майями, и особняков нет, но все же... Хотелось чего-то другого.

     

     «Но с другой стороны, не такая же развалюха».

     

     Делать нечего, и Насти пришлось вылезать из тёплого салона на прохладный осенний воздух. Она сразу поежилась, кутаясь в толстую олимпийку, кивая дочкам, чтобы те вылезали следом за ней и шагали ко входу.

     

     «С другой стороны, если сделать здесь ремонт, то будет не всё так плохо. Вот только где на всё это взять денег?»

     

     Со скрипом отворив калитку, троица очутилась на участке, который везде порос амброзией, нынче засохшей. Вдали виднелась пустая собачья Будка, какие-то ржавые банки, пакеты и бумажки. А перед ними находился почерневший от времени деревянный дом, одноэтажный, но по площади довольно приличный. Чуть подальше на участке приютились и ещё кое-какие строения, возможно сарай и баня.

     

     «Да уж. Похоже, свёкор не особо следил за своим жилищем».

     

     — И нам здесь жить? – поинтересовалась Полина.

     

     В её голосе не было слышно радости, и мать её понимала.

     

     — Ну...

     

     Женщина ощутила, как по телу прошлась волна холода. Это место навевало неприятные чувства. А ещё ей показалось, будто на неё в данный момент кто-то смотрит из дальнего окна. Но кто именно, увы, не разобрать, так как солнечный свет не проникал сквозь глухо зашторенные окна.

     

     «Может Игорь?»

     

     Притом его автомобиль стоял здесь же, упершись бампером в колодец из дерева и кирпича. Значит, её муж находился в доме. Но отчего тогда супруг не выходит и не встречает их?

     

     — Странно, — вырвалось у неё.

     

     — Что именно, мам, странно? – поинтересовалась Полина.

     

     — Да так, ничего. Это я просто…

     

      — А где, кстати, папа?

     

     — Не знаю. Внутри, наверное.

     

     Шагнув к двери, Настя распахнула ту с противным скрипом, заглядывая в недра. В нос шибанул запах пыли, сырости, и ещё гниения... В углу валялась полуразложившаяся мышь. На черепе грызуна сидел чёрный паук, неподвижно, как будто чего-то дожидался или прислушивался. С потолка свисала пыльная паутина, в которой застыли засушенные мухи, бабочки.

     

     «Как-то тут не особо...» — протянула одна из дочерей, выглядывая из-за материнского плеча.

     

     — Да уж, — согласилась вторая. — Не айс.

     

     Настя открыла и следующую дверь, теперь находясь непосредственно на жилой территории. Здесь не было ничего примечательного. Самая обычная обстановка, старая мебель, груды пожелтевших книг и газет. Запах всё того же разложения, а ещё нафталина, как очень часто бывает в домах у пожилых людей.

     

     — Игорь! – громко позвала женщина, слыша дрожь в своём голосе.

     

     Она откашлялась, а после пошла дальше, приказав дочкам, чтобы те оставались у порога.

     

     — Ну может быть... – начала Полина, но мать отмахнулась.

     

     — Я же сказала, ждите меня здесь. Что не ясно?

     

     Очутившись в длинном коридоре, Настя двинулась на ощупь, одновременно извлекая из кармана смартфон. Здесь царил полумрак, жуткий, липкий, неприятный. Но свет от загоревшегося экрана не особо помог. Казалось, сама тьма сопротивляется, не желая отступать.

     

     — Игорь, ты здесь? – вновь позвала она, делая очередную попытку.

     

     Муж не отозвался, хотя, если бы находился сейчас в доме, то обязательно услышал. Тут без вариантов.

     

     Под ногами тихо поскрипывали доски, а с лица постоянно приходилось снимать налипшую паутину. Создавалось такое впечатление, будто здесь никто не ходил долгое время, чего быть не могло. Её благоверный ночевал тут не одну ночь, а ещё раньше жил супруга отец, который скончался неделю назад. Поэтому они и получили в наследство этот дом, решив пока перебраться сюда из-за некоторых временных трудностей. Конечно, подавать документы о собственности наследия слишком рано, но никто ведь жить просто не запрещал?

     

     — Игорь?

     

     Голос потонул в полумраке длинного коридора, который резко оборвался, уводя в чёрную комнату с закрытыми ставнями окнами. Они, по-видимому, выводили на задний двор, если судить по расположению.

     

     — Что здесь у нас?

     

     Она приподняла смартфон слегка выше, щуря взгляд, выхватывая из темноты одинокий круглый стол, на котором сиротливо стоял старый телефон с диском. Шнур оказался оборван, так как валялся рядом.

     

     «Божечки, как же здесь холодно».

     

     Она осветила потрескавшийся от времени шкаф, полностью забитый различными книгами. Неподвижные часы на стене. Кровать в самом углу, без матраца, лишь с голой сеткой. Под ногами выделялся грязный половик, весь в каких-то пятнах и мышином помёте. По стенам, не стесняясь, бегали крупные тараканы.

     

     «Может лучше вернуться обратно в квартиру?»

     

     Сомнения зародились в ней, с каждым разом становясь всё сильнее и сильнее. И женщина готова уже была сдаться, если бы не пронзительный звон старого телефона на столе. Она вздрогнула всем телом, уронив смартфон. Тот глухо упал на коврик, погаснув.

     

     — Чёрт! Вот чёрт!

     

     С бешено колотящимся сердцем, Настя, помедлив мгновение, шагнула вперёд, непослушной рукой беря трубку, поднося ту к уху, одновременно гадая, каким образом может работать этот аппарат.

     

     — Да, я слушаю.

     

     На той стороне раздались хрипы заядлого курильщика, который болел раком лёгких на последней стадии. Эти звуки пугали, вводили в ступор, заставляя кричать внутренний голос.

     

     — Да, — вновь повторила она, дрогнув. — Говорите уже!

     

     Хриплое дыхание, далёкий кашель, треск на линии. Стон, то ли боли, то ли неимоверного наслаждения. Смех на заднем фоне, далёкий, но с каждым биением сердца всё приближающийся.

     

     Уронив трубку, женщина помчалась обратно, больше не желая находиться в этом доме не одной лишней минуты. Она пробежала знакомым коридором, выскакивая в предбанник и наружу, на свежий воздух...

     

     — Мам, что с тобой? – удивилась дочь, стоя возле колодца с зажатым в руке смартфоном.

     

     На лице Алины читалось беспокойство.

     

     «Я забыла там свой телефон, — мелькнула мысль. — Да и чёрт бы с ним!»

     

      — Я... Ну, это...

     

     Настя осмотрелась, сразу замечая пропажу второй дочери. Полины нигде видно не было.

     

     — А где твоя сестра? – спросила она, утирая рукавом олимпийки со лба выступивший ледяной пот.

     

     — Пошла в дом, за тобой.

     

     — Куда она пошла?

     

     Алина часто заморгала, стоя на одном месте, не решаясь приблизиться, чувствуя нечто неладное.

     

     — За тобой, ма. Мы тебя ждали, а потом Поля... Ну...

     

     — Что значит, ждали? Меня не было минут пять, не больше.

     

     — Каких пять? Все сорок!

     

     Мать и дочка уставились друг на друга в недоумении, будто пытаясь понять, не шутит ли одна из них. Но нет, весь вид говорил о правдивости Алины.

     

     — Сорок минут, — пробормотала Настя. – Как же это такое может быть?

     

     «Возможно я просто схожу с ума, — подумалось ей. – Ведь уже такое случалось, пускай и редко, когда погружалось в свои мысли, не замечая течения времени. Но то ведь было всего на пару минут, но не на все сорок!»

     

     Сжав кулаки, женщина развернулась, вновь устремляясь в дом, бросив на ходу дочери, чтобы та оставалась возле колодца.

     

     — Даже не думай входить!

     

     Настя пробежала знакомыми уже местами, оказываясь в мрачном коридоре, но на этот раз выбирая другой путь. Казалось, комнатам нет числа, и женщина попыталась сопоставить размеры дома и пространство внутри. Выходило что-то уж совсем неладное. Внутренние помещения тянулись на десятки метров, и продолжали убегать вперёд, впутывая одинокого человека в свой тёмный и непонятный лабиринт.

     

     — Мама, я здесь, — донеслось до ушей голос Полины.

     

     Вскрикнув, женщина заметалась, заглядывая в комнаты и сразу выскакивая из них. Она очутилась в помещении, стены которого покрывал белый кафель. Прямо посредине находилась ванная, наполненная какой-то чёрной жижей, похожей больше на смолу. С ярко горящей лампочки капала кровь, падая на спину дочке, которая плавала на поверхности лицом вниз.

     

     — Поля! Пооооля!

     

     Настя бросилась вперёд, но вдруг резко остановилась, когда девочка подняла голову. По лицу стекали чёрные ручьи мерзкой грязи, а из пустых глазниц выливалась кровь короткими толчками. И удивительно, кровь из-под потолка тоже закапала более чаще, пачкая и без того уже грязную одежду на спине девочки.

     

     — Что... Что с тобой...

     

     Женщина умолкла, кусая губы, не решаясь приблизиться, топчась на одном месте. Окровавленные глазницы, да широко раззявленный рот с чёрными губами останавливал.

     

     — Мама. От меня почти ничего не осталось. Оно высасывает меня.

     

     — Кто? – спросила женщина дрогнувшим голосом, всхлипнув.

     

     — Оно высасывает меня, — повторила булькающим голосом дочка. — Этот дом… Существо...

     

     И её тело стало погружаться в чёрную жижу, уходя на дно. В этот миг Настя и бросилась вперёд, желая ухватить Полину за одежду, но опоздала. Всё произошло очень быстро. Девочка исчезла, оставив на поверхности лишь слабые колебания.

     

     — Поля!

     

     Сунув руки в чёрное нечто, женщина шарила в густой жидкости, с ужасом не находя дна у ванной. Она чувствовала внутри некое движение, и отпрянула, когда её попытался кто-то ухватить, чтобы затянуть вовнутрь.

     

     «Боже!»

     

     Настя сделала несколько поспешных шагов назад, уставившись на изуродованную фигуру, покрытую чёрной грязью, которая медленно поднималась из ванной. И по мере того, как ручьи стекали вниз, открывалась жуткая картина. Существо не имело кожи. Лишь бесстыдно обнаженные кровоточащие мышцы, которые жгутами обвивали тело.

     

     — Иди ко мне, — произнесло это нечто, вытягивая вперёд необычайно длинную руку.

     

     Глаза без век вонзились в человека, заставляя содрогаться от ужаса.

     

     — Иди.

     

     Женщина, развернувшись, с визгом бросилась бежать, хлопнув за собой дверью. А вслед ей несся демонический смех, разносясь коридорами по всему дому, заставляя вскрикивать от ужаса.

     

     — Беги. Но тебе от меня все равно не уйти. Пути закрыты.

     

     Настя ударилась больно плечом о стену, продолжая дико кричать, выпучив в ужасе глаза. Ноги несли сами по себе, не подчиняясь разуму женщины. Казалось, это совсем иной организм.

     

     «Поля! — билось безумием в висках. — Она мертва! Мертва! Мертва!»

     

     Ударившись об очередную стенку, Настя часто заморгала, останавливаясь перед закрытой дверью, тяжело дыша. С нижней губы тянулась нить слюны. Но услышав за спиной торопливые тяжёлые шаги, и почувствовав трупное зловоние, женщина рванула ручку на себя, переступая порог, оказываясь на другой стороне, отрезая себя от коридора.

     

     «Где я?»

     

     За спиной дверь растворилась, и теперь Анастасию окутывал туман, сквозь который можно было наблюдать могилы, десятки и десятки, что тянулись во все стороны.

     

     — Я вижу тебя, — послышался из ниоткуда обманчиво ласковый голос, который нельзя было определить, кому тот принадлежал, мужчине или женщине.

     

     Дёрнувшись от внезапности, Настя закрутилась на одном месте, высматривая новую опасность, но пока по-прежнему находилась в одиночестве. Хотя, конечно, это было далеко не так. Спину буквально прожигал чей-то хищный взгляд.

     

     «Где я? Как здесь оказалась?»

     

     Облизав пересохшие губы, она с опаской поспешила в выбранном направлении, щуря взгляд, стараясь не споткнуться об оградку и не упасть на влажную от тумана могилу. Проклятый взгляд не отступал, следуя за ней по пятам, заставляя ёжиться, то и дело оглядываться назад.

     

     «Как я дошла до жизни такой? Ведь совсем ещё недавно, какой-то час назад, ничего не предвещало всего этого безумия, а теперь...»

     

     Подняв с земли заострённый ржавый прут, женщина почувствовала себя чуть-чуть увереннее. Конечно это не решит проблемы безопасности, но все же…

     

     Настя обошла очередную могилу, выходя на неширокую дорожку, что продолжала уводить вперёд. В тумане ей виделись движения различных существ, жутких, безобразных, но она прекрасно понимала, что всему виной её разыгравшееся воображение. И не такое могло показаться после всего пережитого, а особенно с Полиной, с которой сотворили нечто страшное.

     

     Пройдя метров десять, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться к подозрительным звукам вокруг, Настя наконец вышла к свободному от могил пространству, где не было тумана. Казалось, его сюда не пускал некий невидимый купол, который надёжно защищал от проникновения.

     

     — Боже! — вскрикнула она, ощущая слабость в коленках.

     

     Женщина увидела Полину, которая находилась рядом с какой-то жуткого вида девицей, полностью нагой, с растрёпанными волосами цвета снега.

     

     — Мама! — вскрикнула дочка.

     

     — Стоять здесь, — щёлкнула пальцами существо женского вида, обходя с равнодушием девушку.

     

     Это нечто двигалось легко, слегка подпрыгивая, будто твёрдая почва под стопами сильно пружинила. Её движения казались плавными, кошачьими, или лучше даже сказать, змеиными.

     

     — С тобой всё в порядке? — спросила дрогнувшим голосом Настя.

     

     — У неё всё в порядке, — ответила за дочку жуткое существо. — Об этом можешь даже не беспокоиться. Впрочем, как и с другой девочкой.

     

     Демонесса вновь щёлкнула длинными пальцами, больше напоминающие костяшки без плоти, и из кладбищенской сторожки вышел Игорь, держа за руку Алину.

     

     — Ооо! — только и смогла выдать женщина, не находя слов.

     

     Ей ведь думалось, что вторая дочка находилась в полной безопасности, оставшись в нормальном мире, за гранью всего этого безумия и кошмара. Но оказывается она жестоко ошибалась.

     

     — Твои девчонки не пострадают, если ты согласишься на моё условие, улыбнулось существо чёрными губами.

     

     Настя перевела взгляд на мужа, и тот не отвёл взор, с вызовом уставившись на жену.

     

     — Что это всё значит?

     

     — Кайлит? — спросил Игорь у существа, и то утвердительно кивнуло, отвечая на незаданный вопрос, давая согласие.

     

     Затем супруг вновь сосредоточился на жене, по-прежнему крепко держа Алину за запястье.

     

     — Поведай ей.

     

     Демонесса сложила изящные руки на груди. Её лицо ничего не выражало. Она просто ждала.

     

     — Много лет назад, ещё до встречи с тобой, я какое-то время баловался магией, — говорил супруг, по-прежнему крепко удерживая дочку, не давая ей сделать шагу. — Чёрной магией. И так получилось, что каким-то случайным образом мне удалось призвать в этот из миров демонессу. Её звали Кайлит.

     

     Он кивнул на существо, чьи чёрные губы растянулись в довольной усмешке.

     

     — Я Дочка Ноктес, рождённая, когда моя мамаша находилась в теле волчицы, — всячески кривляясь, торжественно произнесла Кайлит, прикладывая раскрытую ладонь к сердцу. — Её осеменил мой папаша, в теле шакала, второй из демонов, рождённый из сингулярности, вместе со вселенной.

     

     Игорь откашлявшись, продолжал:

     

      — Я сразу полюбил Кайлит. Она одарила меня неземными наслаждениями, которые не могла дать ни одна женщина на земле. Но имелась одна проблемка. Девушки, в чьи тела она вселялась ненадолго, просто сходили с ума. Время шло, и я повстречал тебя, а после мы поженились. И удивительное дело, когда Кайлит пользовалась твоим телом, твой разум оказывался прежним, без изменений. И лишь провалы в памяти оставались после неё.

     

     Настя вздрогнула, поняв, в чём была причина её временного забвения, когда она ничего не помнила несколько минут и иногда даже слегка дольше.

     

     — Но этого оказалось мало. Твой разум всячески сопротивлялся чужому подселению, и поэтому у нас ничего не выходило. Согласись, пара минут для утех, это ничтожно мало.

     

     Игорь взмахнул рукой, обрывая предложение.

     

     — Тем не менее, именно ты оказалась тем телом, которое нужно Кайлит. Одновременно крепкое ментально, не разрушаемое. Поэтому мы начали подготовку. Но как тебя заставить дать согласия, мы не знали. Ведь без него, не будет и подселения… Точнее, замены. Твоя душа просто исчезнет, а вместо неё будет жить Кайлит.

     

     — И я подсказала идею, — довольно зажмурилась демонесса, обнажая жуткие зубы.

     

     — Да. Кайлит мне посоветовала зачать тебе ребёнка, чтобы после шантажировать. Но получилось то, на что мы совсем не рассчитывали. Нам повезло вдвойне.

     

     — Вдвойне, с двойней, — хихикнуло существо.

     

     — И теперь ты здесь, готовая выслушать наши требования. А они будут таковыми. Твоё тело в обмен на жизнь девчонок. Ты должна дать согласие, и тогда мы отпустим Алину с Полиной.

     

     — Но это же твои дети! — ошарашенно воскликнула Настя, всё ещё не веря в то, что только сейчас услышала.

     

     В голове у женщины не укладывалось, как можно шантажировать собственной кровью, самыми близкими людьми на свете, коих нет роднее. Впрочем, раз она здесь, значит всё это возможно, и существуют недолюди, что пойдут на всё ради своих благ.

     

     — Вот только не надо давить на жалость, — вздохнул муж. — Давай обойдёмся без этих лишних слов. Я, кажется, уже объяснил свою позицию, и не имеет смысла повторяться. А теперь делай выбор, не тяни время.

     

     — Я согласна.

     

     Собственно, у Насти и не было особых вариантов. Она не могла пожертвовать детьми, в отличие от Игоря, отмахнувшись от них, будто они лишь досадная помеха. Так матери не поступают. И никто не должен поступать.

     

     — Согласие получено, — улыбнулась своей жуткой улыбкой кровожадного монстра демонесса.

     

     — Но вначале отпустите девочек, прежде чем я…

     

     Кайлит махнула Игорю, отдавая команду.

     

     Мужчина указал Полине и Алине на тропу, что неожиданным образом появилась среди густого тумана. Она вела мимо кладбищенских надгробий и теней, на самом деле являющееся армией мертвецов, что ожидала приказа демонессы. Некогда погубленные души.

     

     — Идите прямо, пока не наткнетесь на дверь. Входите в неё, и окажитесь в реальном мире.

     

     — Где гарантия, что меня не обманут? Что после девочкам не будет угрожать опасность?

     

     — Из сотканного мною мира я не смогу до них дотянуться, — ответила Кайлит, продвигаясь ближе. — Но это только пока. А после они пускай убегают. Ведь вскоре я обрету своё собственное тело. С другой стороны, мне эти девчонки просто незачем. Так, мелкие никчемные душонки…

     

     Приблизившись к детям, Настя крепко обняла дочерей, ощущая, как из глаз начинают катиться слёзы. Она бы так и стояла всегда, не разжимая рук, но демонесса поторапливала, нетерпеливо дёргаясь всеми частями тела, будто по её телу проходила судорога.

     

     — Я вас люблю. Помните об этом. И всегда буду... И делаю это ради вас, мои любимые.

     

     — Хватит этих телячьих нежностей. Пора начинать. А девчонки пускай катятся на все четыре стороны.

     

     Сделав шаг назад, Настя следила за тем, как дочери исчезают на тропе, а затем в этой тишине раздался звук хлопнувшей двери. Женщина облегчённо выдохнула, надеясь, что с девочками будет всё в порядке. Они смогут обязательно выжить.

     

     Придвинувшись, Кайлит грубо схватила Настю за подбородок, одновременно выхватывая из её руки прут.

     

     — Это тебе больше не понадобится.

     

     Переминающийся с ноги на ногу Игорь, находившийся неподалёку, с жадностью следил за тем, как Кайлит начинает целовать Настю В губы, медленно, даже как-то неспешно. Он прекрасно знал, что переход уже начался, и это следует делать через рот. С другой стороны, само зрелище завораживало, поднимая в нём волну возбуждения. Уже вскоре Кайлит окажется в теле его жены, и тогда...

     

     Мужчина прекрасно видел, как тело демонессы начинает обмякать, как бы сдуваясь, словно надувная кукла, а сама же Настя, как показалось, слегка увеличилась в размере, как в высоту, так и в ширину, будто в ней находилось нечто странное, постороннее, что пыталось удобно устроиться внутри. Кожа оттягивалась, и следом обмякала. Руки непроизвольно дёргались. А лицо искажали частые гримасы боли и отвращения, ужаса и наслаждения.

     

     — О! Нет!

     

     — Ты хотела моё тело, — пробулькала Настя совершенно чужим голосом. — Так получи его, сука.

     

     Игорь уставился во все глаза, как его бывшая жена вдруг крепко обхватила почти сдувшееся тело Кайлит, а затем, сделав два быстрых шага назад, рухнула спиной на острые колья кладбищенской оградки. Раздался влажный звук, когда острие пробило насквозь горло, показавшись влажным от крови металлом с другой стороны.

     

     — Нет! Нет! Нет!

     

     Игорь ожидал всякого, но ничего не произошло. Созданный Кайлит мирок просто начал растворяться, а вместе с ним и мужчина, стираясь из реальности. Правда, он попытался побежать, добраться до двери, но не успел. Вначале исчезла тропинка, а следом за этим и он сам, как и всё окружающее. Но перед самой смертью, чары спали, разум наконец к нему вернулся, и Игорь горько усмехнулся.

     

     Алина и Полина, оказавшись на уже знакомом дворе, обернулись, когда за их спинами раздался оглушительный треск. Девочки побежали прочь, достигая калитки за пару ударов сердца, и только там остановились, оборачиваясь, глядя на то, как начинает внезапно рушиться дом.

     

     Старое строение с оглушительным стоном провалилось вовнутрь, подняв груду пыли, уходя дальше, в подвальное помещение. Через несколько минут всё утихло, вновь возвращая сестёр в реальный мир. Они услышали голоса соседей, которые бежали к ним, что-то крича. Девочки неким шестым чувством вдруг осознали, что их матери больше нет. Они остались одни. Она пожертвовала собой, чтобы спасти их.

     

     — Это конец? — спросила дрогнувшим голосом Полина.

     

     Алина пожала плечами.

     

     — Не знаю. Но, наверное, да.

     

     И в этот миг клубящаяся пыль вдруг приобрела форму головы, а затем и вполне знакомого лица Кайлит. Демонесса усмехнулась, раскрывая широко рот, показывая мелкие острые зубы, а затем всё пропало, унесённое прочь подувшим ветром. Мир стал прежним, но без родителей.

     Кладбище проклятых.

     

     В ту осень мне пришлось приехать в глухую деревушку, которая располагалась вдали от цивилизации. Обстоятельства так сложились, что иных вариантов не оставалось, но благо в этом месте жила моя бабушка, у которой я и остановился. В детстве часто приходилось к ней приезжать, а когда же стал студентом, то о таких далёких путешествиях пришлось забыть... Не до этого всего тогда было. Лишнего времени не имелось, как и денег.

     

     Проснувшись ближе к обеду, я собирался на ежедневную прогулку, вспоминая давно позабытые окрестности. В принципе, здесь ничего не поменялось с последнего дня моего посещения. Казалось, время здесь застыло навсегда, и это совсем не удивительно. Деревни, скорее уж умирали, а особенно такие вот глухие, чем разрастались. Стариков с каждым годом становилось всё меньше, а молодёжь подалась в города за большим заработком.

     

     — Голодным я тебя никуда не отпущу, — сказала мне бабушка, ставя передо мной тарелку с блинами и миской домашней сметаны.

     

     — Да я и сам никуда не пойду, — улыбнулся ей в ответ.

     

     Перекусив на скорую руку, я покинул деревушку, устремляясь к реке, которую вскоре и достиг. Летом здесь можно купаться, но только не сейчас, когда на дворе глубокая осень, а температура не поднималась в дневные часы выше десяти градусов. Вода, скорее всего, оказалась бы ледяной, а проверять этого не хотелось.

     

     «Чай не май месяц».

     

     Двинувшись по берегу, я погружался не только в дебри лесного царства, но и в свои воспоминания. Пацанами мы здесь часто купались, а теперь от нынешних друзей никого не осталось. Кто-то умер, спившись в этой глуши, несмотря на молодой возраст, а кто-то уехал навсегда, поняв всю бессмысленность и унылость здешнего существования. Хотя, стоило признать, природа тут действительно великолепно, с этими первобытными лесами, болотами, горами вдали...

     

     Погода принялась резко портиться. От солнечного дня ничего не осталось. Налетели тучки, превращаясь в мрачных исполинов. С небес полил мелкий противный дождик, промочив мою одежду до нитки. Под подошвой кроссовок зачавкала чёрная грязь. Не было укрытия под кронами, так как от листьев не осталось и следа. Все они лежали под ногами жёлто-красным ковром.

     

     — Да блин. Только заболеть мне ещё не хватало.

     

     Я поёжился от холода, устремляясь назад, держа путь обратно к деревне, но каково было моё удивления, когда она не появилась... Да и тропа исчезла, буквально растворившись среди могучих стволов.

     

     — Этого ещё не хватало.

     

     Собравшись, я попытался отыскать путь, но всё тщетно. А тут как назло на землю опустился туман, да такой густой, что на расстоянии пары метров уже ничего нельзя было разглядеть. Где-то вдали раздалось волчье завывание.

     

     Страх прошиб моё тело, и я помчался со всех ног, не разбирая дороги, спотыкаясь о торчащие корни, царапая кожу об острые ветви. Мне ещё не хватало в тот миг лесного зверья для полного счастья. А он здесь водился в избытке, начиная теми самыми волками, и заканчивая кабанами и медведями. Сколько доводилось слышать рассказов, когда на местных жителей нападали хищники...

     

     Я бежал вперёд, стараясь разглядеть дорогу, но из-за проклятого тумана, увы, ничего не разглядеть. Но спустя минуты три, мои глаза заметили что-то тёмное, выделяющееся в этой серой пелене. Этим нечто оказался забор, старый, потемневший от времени и местами подгнивший.

     

     «Но откуда он взялся здесь, посредине леса?»

     

     Мелькнула мысль, что я вышел к деревенским огородам, но это всё развеялось тогда, когда я увидел покосившиеся надгробные кресты. Они выделялись, точно опухоль на молодом теле, которую никак нельзя вырезать. Влажные холмики могил поблёскивали, вгоняя в жуткое состояние. Было видно, что за кладбищем никто давно не ухаживал, так как могилы поросли сорняком. И удивительно то, что я об этом месте совсем не знал, хотя и проводил в деревушке довольно значительное время в детстве.

     

     Здесь царила полнейшая тишина, будто меня отрезало некой невидимой стеной от внешнего мира. По одну сторону одна жизнь, а по другую, совсем иная... Туман обволакивал своей влажной липкой субстанцией, проникая под одежду, трогая кожу холодными пальцами покойника. Мне было жутко от всего этого. Становилось как-то не по себе.

     

     «Почему же я об этом месте ничего не знаю? Как так вышло».

     

     Я продвигался всё дальше, как заворожённый глядя на появляющиеся из тумана всё новые и новые могилы. Надписей на них было не разглядеть из-за давности и плохого состояния камня и дерева. Создавалось такое впечатление, что этому кладбищу не одно столетия, если судить по плачевному состоянию.

     

     Обойдя засохшую ель, я вышел к свободному пространству, на котором находился небольшой домик, сторожка с прохудившейся крышей. Возле входа валялись гробы, старые, почти сгнившие. На этом почерневшем дереве находился не один десяток слизней. А ещё крест... Через который я переступил, касаясь ручки двери, со скрипом отворяя ту. Всё это чертовски напоминало какой-нибудь фильм ужасов, которыми я так засматривался, находясь в городе. И для главного героя, то есть для меня, это должно закончиться не очень хорошо. И ещё от этого места мурашки шли по телу, а чувство опасности не прекращало вопить.

     

     Внутри сторожки стоял почерневший стол, покрытый плесенью и крысиным помётом. С потолка свисала пыльная паутина. В углу приютился раскрытый гроб, который, к счастью, оказался пустым. В некоторых местах дощатые полы прогнили, открывая чёрные недра, которые вели прямо под землю. Возможно в подвальное помещение. Проверять как-то не хотелось.

     

     «Нужно бы валить отсюда быстрее», — промелькнула в голове мысль.

     

     Тем не менее, я сделал ещё один шаг, и доски под моим весом жалобно застонали. С потолка упала что-то юркое, мохнатое, пищащее. Я дико завопил, отшатываясь, сбрасывая с себя это нечто, которым оказалась тощая крыса. Она юркнула в одну из щелей, прячась в недрах сторожки.

     

     — Чёрт! – шептал я возбуждённо, содрогаясь от мерзкого ощущения прикосновения проклятого грызуна. – Чёрт! Чёрт! Чёрт!

     

     Я прислушался. Сердце бешено колотилось в груди, причиняя боль. Кроме этого звука, да ещё моего хриплого дыхания, больше ничего не было слышно. Кладбищенская сторожка хранила молчания, пряча в полумраке зловещие тени.

     

     Следовало отсюда быстрее уходить. Я уже развернулся к двери, как вдруг заметил странность. Пространство на кладбище стремительно темнело. На землю опускались сумерки, смешиваясь с туманом, превращая всё в кромешную тьму.

     

     «Что... Что происходит?»

     

     Прищурив взгляд, мне удалось разглядеть среди надгробий множество движений. Они шли в мою сторону, слегка покачиваясь, выставив вперёд руки. Десятки человеческих фигур. Разумом завладел первобытный страх.

     

     Дико закричав, я захлопнул дверь, накидывая ржавый железный засов. После заметался по небольшому помещению, переворачивая стол, отдирая у того ножку, вооружаясь хоть чем-нибудь.

     

     «Но как такое может быть?» — билось в голове единственная мысль.

     

     До конца во всё это не верилось, но мои глаза не могли врать. Да и туман...

     

     — Да что за...

     

     Сгустки тумана принялись подниматься из-под земли, проникая сквозь щели и приличные отверстия, заполняя собой комнатку. А в следующий уже момент в дверь ударили, раз, другой. Послышалось хриплое завывание множество человеческих глоток. Совсем не живых гортаний, которые издавали сей жуткий звук.

     

     Я метнулся к дальней стене, но из чёрного отверстия пола высунулась напрочь сгнившая рука, которая ухватила мою штанину. Омерзение прокатилось по телу, и я попытался сбросить её, но хватка у мертвеца оказалась крепкой.

     

     — Ааааа! – вырвалось из меня.

     

     Взмахнув ножкой от столешницы, я нанёс несколько сильных ударов. Сгнившая плоть разлетелась по сторонам, а кость сухо хрустнула. Освободившись из этого плена, я отбежал назад от отверстия, из которого появилась ужасающая голова. А почти во мраке сторожки это выглядело всё очень зловещи. И лишь глаза покойника слегка светились болотным зеленоватым светом.

     

     «Боже. Боже. Боооооже!»

     

     Стены строения задрожали под напором мертвецов. В прорехи просовывались руки, делая хватательные движения, но находя лишь воздух. Я, осознавая, что кладбищенская сторожка не станет для меня крепостью, схватил с пола какое-то грязное тряпьё, и поджог его, используя зажигалку, отбрасывая в дальний угол. То ли саван, то ли что это там было на самом деле, мгновенно вспыхнуло оранжевым пламенем, облизав раскрытый гроб. Спустя несколько минут здесь всё будет объято огнём.

     

     «Нельзя терять больше времени».

     

     Подпрыгнув, я подтянулся на руках, перекидывая ноги через балку, пролезая сквозь дыру, оказываясь на крыше. В этот миг внизу дверь не выдержала, впуская толпу мертвецов. А я к этому моменту спрыгнул вниз, опускаясь в жухлую траву, начиная свой бег отсюда прочь.

     

     Мне на пути попался лишь один мертвяк, который каким-то образом умудрился цапнуть своими сгнившими зубами меня за запястье. Взмахнув ножкой от стола, я с диким воплем размозжил ему череп. Каша из мозгов и червей брызнула во все стороны, а я продолжил своё бегство по кладбищу. И это, признаться честно, оказалось совсем нелёгким делом. Мешала ночь, сильный туман, а ещё фигуры, которые неожиданно появлялись из-за могильных надгробий, и тут же растворялись во мраке. Мне казалось, что этому месту никогда не будет конца, но спустя несколько минут, я все-таки наткнулся на забор, перемахивая через него, опускаясь в грязь уже на другой стороне.

     

     За спиной быстро растворился жуткий погост, а я уходил всё дальше и дальше, прислушиваясь, испуганно вздрагивая от малейшего непонятного шума. И спустя какое-то время, обессиленный, опустился на влажную землю, погружаясь в тревожный сон. Проснулся же утром, когда солнце стояло высоко. От тумана не осталось и следа, а погода царила прекрасная. Кладбища нигде видно не было.

     

     «Неужели всё это оказалось сном? – промелькнула спасительная мысль, и мой взгляд скользнул вниз, на болевшее запястье от укуса. – Нет. К сожалению, всё это случилось в реальности».

     

     Я, уставший, перепуганный, побрёл в неизвестном направлении, держа путь от гор, продолжая двигаться по густому лесу, выходя через несколько часов на узкую дорогу. Там меня и подобрал один из местных жителей, старик, управляющий дряхлой клячей. Он меня усадил рядом с собой, поглядывая краем глаза на странного грязного парня. Монотонный скрип телеги вновь погрузил меня в сонное состояние.

     

     — Что с тобой случилось? – поинтересовался он, пыхтя вонючей трубкой во все стороны.

     

     Я поведал обо всём случившемся, но старик лишь покачал головой.

     

     — Нет там кладбища.

     

     — Как это нет, если я на нём был!

     

     — Точнее, оно было ещё вначале двадцатого века, но затем с гор сошёл оползень, и полностью накрыл погост. До могил оказалось не добраться... Да и не очень хотелось. Как поговаривали, в этом месте хоронили проклятых, колдунов и ведьм, чьи души оказались запятнаны дыханием дьявола. И даже попы ничего с этим не могли поделать. Здесь неподалёку находилась их деревушка. Сейчас от неё ничего не осталось, кроме пепелища, если разрыть землю.

     

     Он секунду помолчал, собираясь с мыслями, а я продолжал напряжённо впитывать в себя каждое услышанное слово.

     

     — Со временем то местечко превратилось в болото... В Болото мёртвых, как звали его в народе местные. Кто туда ступит ногой, тот уже не жилец. И если кто выбирался, то после долгой болезни отдавал душу Господу нашему. А может и не ему, так как скверна коснулась его плоти и разума. Но ходили слухи и про кладбище проклятых, о котором ты говорил. Там происходила чертовщина, и к радости всех, его накрыло сходом, похоронив окончательно.

     

     Уже потом, спустя несколько недель, после длительного недомогания, я вышел к тому месту, где увидел погост, но ничего не отыскал. Передо мной раскинулись лишь деревья, да болото... Болото мёртвых, которое впитало в себя кладбище проклятых.

     

     А я... Я не отдал Богу душу, раз пишу эти строки. Но во мне что-то изменилось. Внутри поселилась, если не тьма, то тень. Я это чувствую, и ничего не могу с этим поделать. Мир перестал радовать, а удовольствия перешли в другую плоскость, неприятную, липкую, полную чужой боли и страдания. Но я пока держусь, и сколько ещё смогу пробыть в таком состоянии, не знаю. Тьма манит, зовёт к себе, обещая неземные удовольствия... Но останавливает лишь одно, это тот самый образ неупокоенных на кладбище. Тьма умеет давать не только удовольствия, но ещё и лгать. Я не желаю пополнять ряды тех, чьи души оказались запачканы. Просто не желаю!

     Король трупов.

     

     Он двигался по тёмной улице, крепко стискивая пальцами ручку пакета, вдыхая полной грудью прохладный воздух. Его взгляд лениво блуждал от дома к дому, глядя на освещённые окна. Иногда в них были видны фигуры жильцов, а порою только отблеск от телевизора. Люди отдыхали после трудового дня, готовясь ко сну, чтобы завтра вновь начать день сначала. И всё как всегда, всё по кругу. Так было и так будет вечно. Люди слишком однообразны, и подвержены правилам, различным ритуалам...

     

     Пристальный взгляд уцепился за нечто любопытное в стороне. Повернув резко голову, словно какой-нибудь хищник, его взгляду предстала стройная фигурка девушки лет семнадцати, может чуть меньше. Хотя с другой стороны, сейчас трудно определить возраст, так как тринадцатилетние могли выглядеть на все двадцать.

     

     «Не поздно ли для таких прогулок?»

     

     Он остановился, начиная наблюдать за ней. Девица была на вид смазливая, с длинными тёмными волосами. Вот только ноги слегка худоватые, и даже можно сказать тощие, а так вроде ничего.

     

     Он следил за ней, как она переходит дорогу и исчезает в тёмном дворе. Он мог даже последовать за этой незнакомкой, но не хотел этого делать. Лень, совсем не то настроение, и ещё...

     

     «Не имеет смысла».

     

     На его лице появилась самодовольная улыбка, и он медленно тронулся дальше, снова глядя по сторонам.

     

     «Для чего мне она, раз у меня есть другая...»

     

     Он бросил взгляд на наручные часы, потом покачал головой. Ему уже пора возвращаться домой. Жена, наверное, заждалась, а дети давно спали. Хватит на сегодня вечерних прогулок. Но вначале...

     

     «Полина подождёт. Чёрт с ней. А вот к Олесе мне нужно зайти, и очень срочно. Дело не терпит отлагательства. Но все-таки, как же набраться смелости?»

     

     Мужчина, поднявшись по знакомой лестнице, осторожно постучал в дверь. Спустя несколько секунд открыла женщина в годах. Она недовольным взглядом уставилась на позднего гостя.

     

     — Чего тебе надо?

     

     — Олеся.

     

     — Она сейчас не может.

     

     Затем помолчав, хозяйка квартиры издевательски добавила:

     

     — Если ты не в курсе, то моя дочка завтра выходит замуж.

     

     — Пожалуйста, мне нужно с ней поговорить. Это очень важно. Всего пара минут...

     

     Мужчина переступил с ноги на ногу, крепче сжимая ручку пакета. В нём что-то тихо звякнуло.

     

     — Слушай! Я же кажется ясно сказала...

     

     — Мам, кто там? – послышался из-за спины до боли знакомый голос.

     

     Через мгновение появилась Олеся, в коротком халатике, с заплетёнными в косу волосами. Она держала в руке мобильный телефон.

     

     — Дочка... – начала было родительница.

     

     — Мамуль. Всё нормально. Я сейчас приду.

     

     С этими словами девушка вышла за порог, в грязный подъезд, в котором несло кошачьей мочой, закрывая за собой дверь. Она с вызовом уставилась на гостя, кривя полные губы.

     

     — Ну и зачем ты пришёл?

     

     — Я... Я не могу без тебя, — вырвалось у мужчины.

     

     Он шагнул к девушке, чтобы обнять, крепко прижать к себе, как в прежние времена, но та выставила вперёд руку, останавливая. В глазах плескался холод.

     

     — Я завтра выхожу замуж. Для тебя это не новость.

     

     — Да плевать я хотел на твоего хорька! Олеся, мне нужна ты, и только ты!

     

     — Ты женат.

     

     — Я разведусь! Клянусь!

     

     Девушка фыркнула.

     

     — Ты мне это говоришь уже полтора года. Хватит с меня! Я хочу нормальные отношения, семью, мужа, детей... Меня не устраивает это подвешенное состояние. Я больше не желаю быть твоей любовницей... Просто игрушкой.

     

     — Я...

     

     — Прекрати, и не унижайся. Ещё на колени упади.

     

     Он бы и упал, если бы от этого была польза. Но мужчина видел, что всё тщетно. Все уговоры бессмысленны.

     

     «Прости, любимая. Мне не хотелось этого делать, но раз ты мне не оставляешь иного выбора, то придётся совершить это...»

     

     — Ладно. Хорошо. Ты, наверное, права. Я потерял своё счастье, и теперь буду жалеть об этом всю свою жизнь. Собственно, я надеялся на чудо, но все-таки шёл попрощаться.

     

     С этими словами он извлёк из пакета бутылку шампанского и два стеклянных бокала. Откупорив бутылку, мужчина разлил пенящийся напиток, заполняя до краёв.

     

     «Я делаю это только ради нас... Ради тебя, любимая».

     

     — За завтрашнее торжество и твою счастливую дальнейшую жизнь.

     

     — Ты в своём репертуаре.

     

     Тем не менее, девушка приняла бокал, делая глоток, затем второй и третий. Она прекрасно знала натуру своего уже теперь бывшего любовника. Он всегда был таким, сентиментальным, любителем давить на жалость или делать неожиданные различные вещи. Но порою в нём проскальзывало и нечто другое, тёмное, неприятное. Он мог разговаривать сам с собой, смотреть долгое время в одну точку, не реагируя на окружающие раздражители. Но, в конце концов, тараканы имелись у всех, и у каждого разные. Поэтому девушка и не обращала на это внимания, принимая дорогие подарки, ужиная в лучших ресторанах.

     

     — Я надеюсь, мы останемся друзьями?

     

     — Извини, но нет, — качнула головой Олеся, поправляя халат на груди. – Я бы не хотела, чтобы мой муж про тебя что-либо знал. Жизнь начинается заново, с чистого листа.

     

     «Ты думаешь, я ничего не понимаю, — мысленно усмехнулся мужчина. – Ты просто повелась на более большие деньги, отыскав очередного осла. Но нет, моя дорогая, не будет по-твоему».

     

     — Подумай, милая. Мы все равно можем встречаться. Я ведь тебя люблю до безумия.

     

     — Любил бы, то давно развёлся бы со своей женой, а не кормил меня завтраками. И да, не называй меня своей милой, дорогой и любимой. Всё кончено.

     

     Он хотел ещё что-то сказать, но девушка его остановила, отдавая уже пустой бокал обратно.

     

     — Прекрати. Не падай ещё больше в моих глазах. Я и без того не ожидала, что ты решишься прийти ко мне. Ведь я кажется ещё на той недели тебе ясно всё сказала... Дала понять.

     

     — У меня теплилась надежда.

     

     — Глупости. Забудь об этом. И прощай. Занимайся своей женой, детьми...

     

     Олеся, привстав на цыпочки, запечатлела долгий поцелуй на его губах, после чего, развернулась и вошла в квартиру, прикрывая за собой дверь. Сразу же за этим по другую сторону послышались голоса. Мать, наверное, интересовалась произошедшим разговором.

     

     «Прощай. Я тебя буду помнить всегда. Слышишь! Всегда!»

     

     Глубоко вздохнув, мужчина медленно зашагал вниз по лестнице, спускаясь на первый этаж, выходя под открытое небо. Ему захотелось вдруг закричать от отчаяния, но он сдержался, только крепче стиснув кулаки.

     

     — Нам больше никогда не встретиться. По крайней мере, в твоей жизни.

     

     Он, высунув язык, с наслаждением облизал губы, на которых всё ещё чувствовался сладкий поцелуй.

     

     * * *

     

     Утром Денис проснулся в отличном настроении. Он как всегда сделал себе чашку крепкого чёрного кофе, усаживаясь на табурет, начиная просматривать новости. Вокруг по кухне порхала супруга, занимаясь домашними делами, пока ещё дети спали и особо не путались под ногами. Они иногда перекидывались короткими репликами, похожими друг на друга, почти не меняющиеся день ото дня. Всё шло привычно, вполне знакомо. Семейная жизнь налажена, как и домашний быт.

     

     — Сегодня допоздна?

     

     Денис пожал плечами, не отрывая взгляда от газеты, другой рукой держа кружку с дымящимся напитком.

     

     — Не знаю. Как получится.

     

     Покончив с завтраком, и задержавшись перед огромным зеркалом в прихожей, разглядывая собственное отражение, мужчина покинул дом, усаживаясь в автомобиль. Его впереди ждала работа, которую, несмотря на специфичность, он любил. Денис работал в морге, уже пятнадцать лет. Ничего особенного. Работа как работа. Ничем не лучше и не хуже других профессий. В конце концов, кто-то ведь должен был заниматься покойниками. И ему совсем становилась непонятна реакция некоторых людей, как они шарахались от него, будто от чумного. Впрочем, всему виной близость смерти, и именно поэтому люди думали, чем дальше, тем безопаснее.

     

     «Но нет. Конец ждёт каждого, и от этого не убежать, думай не думай».

     

     Мужчина считал себя доктором, который тоже помогал, но не живым, а мёртвым. Ведь даже покойникам требовалась помощь. Кто, к примеру, определит, от чего умер человек? Конечно патологоанатом. Делая им вскрытие, он искал болезни, травмы, которые убили тело. Друзья на него смотрели с опаской, а жена постоянно принюхивалась к нему.

     

     — Что-то не так? – спрашивал он иногда, замечая, как благоверная подозрительно крутится рядом.

     

     — Нет. Всё в порядке. Просто...

     

     Мужчина с раздражением набрасывался на супругу.

     

     — Послушай! Пора уже к этому привыкнуть. Да и не несёт от меня ничем, кроме туалетной воды. Всё это тебе лишь кажется. Или ты думаешь, раз я работаю в морге, то от меня должно вонять покойниками?

     

     — Ничего я не думаю, — дула губки супруга.

     

     — Это всё глупые стереотипы. Мы с тобой живём уже сколько лет, а ты по-прежнему каждый раз принюхиваешься ко мне.

     

     — Я говорю совсем не об этом, а о медицинском запахе. Как не мойся, все равно он остаётся.

     

     — Ну так от врачей тоже... Впрочем, да ну тебя! Устал я с тобой спорить, что-то доказывать.

     

     Мужчина подошёл к месту работы, открывая своими ключами тяжёлую стальную дверь. Автомобиль остался на парковке. Людей в ЦРБ, на удивление, сегодня оказалось не слишком много.

     

     «Хотя, мне какое дело до них».

     

     Внутри было прохладно. Работал кондиционер. Ещё никого не было и поэтому, закурив, Денис стал обходить все помещения. Кто-то мог сказать, что смысла в этом не было, но сам же мужчина считал по-другому. Это являлось нечто вроде ритуала, который он исполнял каждое утро. Он обходил все помещения, пристально оглядывая столы, мебель, шкафчики с документами. Потом заходил к покойникам и пересчитывал их, будто за прошедшую ночь те могли сбежать. Хотя, конечно, имелись уже прецеденты, когда пару лет назад им доставили бомжа, и тот совершенно неожиданно вдруг очнулся в холодильнике. Вот уж навёл тогда страху на сотрудников, начиная стучать в мощную дверь с другой стороны, что-то вопя заплетающимся от пьянства языком.

     

     «И ведь живой же поскудник до сих пор», — подумал мужчина, вспоминая случайную позавчерашнюю встречу с этим бездомным.

     

     Тот не узнал патологоанатома, а сам Денис не имел желания разговаривать с этим оборванцем.

     

     «С другой стороны, практика показывает, что такие пьянчуги очень живучие. И умирают реже, чем люди, которые ведут здоровый образ жизни».

     

     «Увы, но это так».

     

     Когда со всеми ритуалами было покончено, в дверь постучали. Денис, отставив уже вторую кружку кофе, поднялся со своего места и направился к двери. Открыл и увидел двух угрюмых парней, а позади плачущего молодого человека в чёрном костюме и белой рубашке.

     

     — Клиента привезли, — проговорил один из парней.

     

     — Его что ли? – кивнул патологоанатом на рыдающего парнишку.

     

     Специфический юмор, и ничего с этим не поделаешь. Здесь все к этому давно привыкли. И поэтому один из угрюмых улыбнулся, показывая чёрные от никотина зубы.

     

     — Этот будет позже, а пока вот она.

     

     Денис кивнул и отошёл в сторону.

     

     «Работа с самого утра. Ну чтож, ничего не поделаешь».

     

     Из труповозки вытащили носилки, на которых лежала молодая девушка в свадебном платье. Двое угрюмых затащили в помещение покойную, а после направились по широкому коридору. Они знали куда нести труп, так как не одну сотню раз это проделывали.

     

     «Да что он здесь всё время ноет», — подумал с раздражением мужчина.

     

     Денис взглянул на плачущего парня, а потом развернулся и направился вслед за двумя угрюмыми.

     

     -Что произошло? — поинтересовался он.

     

     Один из парней достал сигареты и закурил. Его глаза были красные от лопнувших сосудов, а волосы на голове взъерошены. Сильно несло перегаром.

     

     — Девка, которую мы привезли, — начал он. — Умерла прямо перед бракосочетанием. Вдруг свалилась в подъезде, когда выходила из квартиры, и всё.

     

     -И всё? — переспросил Денис.

     

     Тот кивнул.

     

     — Ну да. Там собрались гости, выкуп и всё такое... А она возьми и рухни как раз перед тем, как жених собирался её взять на руки.

     

     — Интересно, — протянул патологоанатом. – Может тромб?

     

     — Давай, дерзай. Ищи, ведь это твоя работа узнать причину смерти.

     

     — Не надо мне указывать, что делать, — огрызнулся мужчина. – И дыми куда-нибудь в другую сторону.

     

     «Да, точно тромб».

     

     — Да я и не думал, — тут же пошёл на попятную говоривший угрюмый. — Кстати, жаль бабу. Сгниёт ведь в могиле. Сиськи у неё хорошие были. Я такие люблю.

     

     — Не силикон какой-нибудь, — поддакнул второй. – Я их успел украдкой пощупать. Скажу вам, просто класс.

     

     Денис утвердительно кивнул, как бы соглашаясь, но явно думая о чём-то своём.

     

     — А кто там стоит на улице? — кивнул он в сторону входной двери. – Этот щёголь, в пиджаке?

     

     — Муж, — ответил санитар, потом поправился. — Жених, он так и не успел стать мужем.

     

     Оба парня довольно хихикнули, а после исчезли на улице, и Денис остался в одиночестве. По-прежнему работал кондиционер, где-то в помещении зазвонил телефон...

     

     Он подошёл к входной двери и выглянул. За ней уже никого не было. Тогда патологоанатом заперся на замок. У других сотрудников имелись свои ключи, так что они войдут без проблем. С другой стороны, здесь работало не так уж много народа.

     

     «Ну, начнем, пожалуй, на сегодня».

     

     Денис подошёл к столу и взял заранее купленный пакет с чипсами. После этого облачился в спецодежду и направился в секционное помещение. На столе лежала та самая невеста. Лицо спокойное, с нанесённым макияжем, волосы уложены в замысловатую причёску.

     

     — Давай посмотрим, что там у тебя.

     

     Он придвинулся ближе и взглянул внимательнее. Мордашка симпатичная, фигурка стройная. Ему подумалось, что за такую талию держаться одно удовольствие.

     

     — Что же с тобой могло произойти? – поинтересовался он серьёзным голосом, но в конце все-таки губы растянулись в лёгкую улыбку. – Жаль, что это всё канет в пустоту, став ничем, кормом для червей.

     

     Денис принялся готовить инструменты. То и дело звякал металл о крышку стола, совершенно привычно. Всё шло по обычному плану. Таких вот жмуриков проходило у него за год до ста пятидесяти, а за всю работу, наверное, просто не сосчитать.

     

     Когда всё было готово, он извлёк из кармана пакет с чипсами и поискал, куда его можно положить. Потом нашёл такое место. По другую сторону лежал покойник, и яркая упаковка удобно устроилась на нём.

     

     — Если хочешь, угощайся, не стесняйся, — ухмыльнулся мужчина. – Нам вполне хватит здесь на двоих.

     

     Денис натянул перчатки и взял со стола ножницы. Он с равнодушием срезал свадебное платье, нижнее бельё и бросил его в угол комнаты. Положив обратно инструмент, он стал смотреть на обнажённое тело, вновь блуждая мыслями где-то далеко. В голове снова возникли вопросы, пытаясь угадать, что за гранью жизни. Человек не вечен, и чем старше он становится, тем больше об этом начинает думать. Кто-то почитывает разную литературу сомнительного содержания, а кто-то ударяется в религию, отыскивая в ней утешения и спокойствие души. В конце концов, уйти придётся абсолютно всем, и никому ещё не удавалось вернуться обратно, чтобы рассказать.

     

     «Настанет когда-нибудь и мой последний миг... Вздох, и тогда я узнаю... Или не узнаю ничего, так как просто перестану существовать».

     

     На лице появилась довольная улыбка. Он попытался представить, как на такой же каталке будет лежать он сам, а какой-нибудь патологоанатом или судмедэксперт станет готовиться к вскрытию. Но Денису, понятное дело, на тот момент уже будет все равно.

     

     «Ты всего лишь плоть. Кусок холодной, мёртвой плоти, и больше ничего».

     

     Уже заученным жестом он стал рассекать от шеи к паху. Разрез получился ровный. Впрочем, как и всегда. Столько лет практики не прошли даром. С каждым разом всё лучше и лучше. Следы аутопсии почти не будут заметны под одеждой, когда покойник будет готов к погребению.

     

     — А теперь давай взглянем, что ты от меня скрываешь.

     

     Мужчина отложил нож и раздвинул разрез на животе. В нос ударило зловоние кишечника. Потом пододвинул большую чашу и стал обеими руками извлекать из живота внутренние органы. Те шмякались о дно посудины, больше всего напоминая огромных червей, сплетённых друг с другом. Хотя на первый взгляд обычное месиво из кишок. После всё это обязательно будет взвешенно, а также взяты анализы крови и мочи.

     

     — Потерпи. Ещё немного неудобств для тебя.

     

     После этого Денис с хрустом раздвинул в стороны рёбра, и в ту же чашу полетели лёгкие и сердце, ловко отделённые от всего остального. Неприятный запах только усилился.

     

     Патологоанатом отошёл в сторону, глядя на свою работу. Затем, сняв перчатки, вытер руки о тряпку и достал из пакета несколько чипсов, которые отправил в рот, с громким хрустом их пережёвывая. С ним всегда так бывало. Когда он работал, то сильно хотел есть. Наверное, тратил слишком много энергии на свои труды.

     

     — Ну чтож, продолжим.

     

     Мужчина медленно прожевал чипсы, а потом ухватился за секционный нож. Острие ярко сверкнуло при свете лампы...

     

     — Извини, дорогая, но мне придётся слегка подпортить твою красоту. Как говорится, без обид.

     

     Черепная коробка вскрыта выше линии роста волос, как и полагается в этой ситуации. Затем линию разреза скальпелем он провёл от виска к виску, а далее произвелось распиливание черепа с захватом теменной и лобных долей. Через полученное отверстие он позже сможет провести детальное изучение долей мозга и его изменений.

     

     — Ммм, — промычал что-то Денис, вспоминая услышанную сегодня по радио мелодию.

     

     Осмотрев помещение секционной, мужчина медленно выдохнул, выпуская из лёгких весь воздух. Дышать носом оказалось неприятным делом, и к этому запаху мертвечины никогда не привыкнуть.

     

     — Любопытно, от чего же ты умерла. В заключении можно написать всё что угодно. Но я не привык так поступать.

     

     Родственники, как считал мужчина, должны были знать истинную причину смерти. В отличие от своих коллег, он пытался работать добросовестно, а не наплевательски, как поступали некоторые с годами. Чем дольше работаешь в морге, тем более черствея становишься ко всему. Появляется специфический юмор, который понимали далеко не все, и равнодушие к мертвецам и их живым ещё родственникам.

     

     — Потерпи. Осталось совсем чуть-чуть. Скоро я с тобой закончу.

     

     Хотя оставались ещё дела с этой невестой. Следовало взять пробу на анализ, а затем изучить внутренние органы, пытаясь отыскать причину такой внезапной смерти.

     

     Уже позже, спустя пару часов, Денис вернул органы на свои места, в отличие от мозга. Тот отправился вместе с остальными внутренностями, так как в черепную коробку не имело смысла его возвращать. Он мог подтекать во время похорон, что не добавит приятных ощущений собравшимся людям, да и грудную клетку следовало поднять после аутопсии. В конце концов, не запихивать же внутрь разрезанную одежду и старые газеты? Хотя, за всё время работы порою случалось и такое.

     

     Облегчённо выдохнув, Денис направился прочь, желая выпить чашечку другую хорошего кофе. Возможно поболтает с коллегами, выкурит сигаретку...

     

     * **

     

     Иван спешил, то и дело поглядывая на часы. В мозгу билась мысль, главное ему бы успеть, не опоздать. Но проклятые утренние пробки рушили все надежды. Похоже, он застрял здесь надолго, если судить по количеству автомобилей впереди.

     

     — Проклятье! – ударил он со злостью ладонью по рулю.

     

     Наконец решившись, он распахнул дверцу, выскакивая из салона, не забывая то, что лежало у него на соседнем сиденье, пряча мгновенно под лёгкую куртку. Машину придётся оставить прямо на дороге, так как время уже поджимало. Почти полдень. Он боялся, что опоздал. И возможно, выехал бы раньше, если бы не жена... Очередная истерика по пустякам.

     

     «Вечно эта дура портит все планы. Будь она проклята».

     

     С Полиной они прожили длительное время, и у них были дети. Но чувств мужчина больше к супруге не испытывал. Всё осталось там, в Порт-о-Пренсо, где их отношения окончательно разрушились. Они просто существовали бок обок, словно два абсолютно чужих человека. И если бы не дети, то Иван давно развёлся с женой. Совместный отдых не подарил второго шанса, как оба надеялись.

     

     — Я с тобой разведусь, — сказала в один из вечеров Полина. — Меня уже просто достали твои молоденькие шлюшки, с которыми ты гуляешь. Об этом знают все наши знакомые, и ты этого даже не скрываешь.

     

     Но она так этого и не сделала, продолжая терпеть и устраивать скандалы.

     

     «Очень жаль. Если бы я настоял, то жизнь сложилась иначе».

     

     И именно там, на Гаити, мужчина познакомился с бокором, местным колдуном. В итоге, он купил у него некий порошок, «Wa Kadav», или если переводить с гаитянско креольского на русский, тот назывался «Король трупов». Бокор утверждал, якобы этот порошок мог сделать из человека зомби. Он убивал душу, оставляя в теле лишь пустоту.

     

     — Именно такие работают у нас на плантациях.

     

     — А что если этот самый зомби...

     

     Иван покрутил в воздухе пальцем, имея в виду фильмы ужасов, и бокор его понял, точно прочитав мысли.

     

     — К голливудским зомби они не имеют никакого отношения. Здесь совсем другое. Бездушные совсем не опасны, если им не приказать конечно на кого-нибудь напасть. Они самые покорные рабы на свете. Поэтому для волнения нет причин. Зомби-апокалипсиса из-за порошка не будет.

     

     Колдун улыбнулся, показывая ряд крепких белых зубов на смуглом лице.

     

     «Почему бы и нет, — тогда подумалось ему. – Уж лишним точно не станет. У меня есть кукла вуду, местного разлива ром...»

     

     Иван любил различные сувениры привезённые из посещаемых стран. Он даже для этого выделил целую комнату на первом этаже их загородного особняка. Там хранились африканские маски, магнитики, бутылки с выпивкой, куклы и статуэтки... Короче, очень много всего.

     

     И после возвращения из поездки, Иван забросил эту покупку на долгие годы, до тех пор, пока «Король трупов» не понадобился ему. Олеся, он ради неё готов был пойти на многое, и даже на самое страшное. И пережить её свадьбу мужчина не мог. Ревность сжигала изнутри, заставляя скрежетать зубами.

     

     «Ты все равно будешь моей, даже таким вот образом».

     

     И подсыпав порошок в шампанское в тот вчерашний вечер, мужчина теперь спешил со всех ног, чтобы забрать любовь всей своей жизни. После он поселит Олесю в снятую квартиру, где оба станут жить счастливо.

     

     «Или все-таки это лучше сделать потом, после похорон? – засомневался он, замедляя шаг. – Но тогда придётся копать могилу, чего я не имею желания» делать.

     

     Чувство нетерпения в нём было настолько сильным, что Иван вновь ускорился, почти переходя на бег. Он стремился к ЦРБ, который показался своими белыми зданиями из-за ближайшей девятиэтажки. Теперь оставалось только пройти на территорию, отыскать морг, и забрать Олесю... О последствиях своих действий он совсем не думал. Как воспримут родственники исчезновения тела. А также их совместное проживание, если не дай бог кто-нибудь их узнает. Ведь в отличие от гаитянских зомби, его девушка как бы умерла. Но бокор утверждал, что «Король трупов» сможет поднять даже мертвеца. Магия вуду была настолько сильна, что смерть не являлась препятствием.

     

     — Но в принципе... – тогда протянул задумчиво колдун, когда они оба пили местного разлива виски. – У меня есть племянник. Он хунган, жрец вуду. Так вот, если ты привезёшь этого человека сюда, то душу можно вернуть в тело. Конечно, это будет нелегко, но все же... И при условии, что тело будет не повреждено никаким образом, в том числе и гниением.

     

     Да, Иван так и планировал поступить. Он сможет вывести Олесю из страны с помощью своих влиятельных знакомых, а после, на Гаити, хунган вдохнёт в его девушку жизнь. И вновь вернувшись, оба станут жить счастливо. А может даже и не вернутся, выбрав для проживания Америку или Европу. Но чтобы всё это произошло, следовало действовать быстро, не теряя лишнего времени.

     

     — Вы что-то хотели? – спросил старик в дверях.

     

     Иван уставился на него с нетерпением, постукивая пяткой по бетонной ступени. Он и сам не заметил, как добрался до морга, отключившись на какой-то миг, полностью погрузившись в свои планы.

     

     — Где она?

     

     — Простите?

     

     — Я спрашиваю тебя! Где моя Олеся?

     

     Работник морга сделал шаг назад, покачивая слегка головой, держась за ручку открытой двери.

     

     — Извините, но кто вам позволял разговаривать со мной в таком тоне?

     

     Седые брови старика нахмурились. Он попытался закрыть дверь, но Иван, не мешкая, выхватил из-под куртки пистолет, направляя ствол. Раздался выстрел, а следом другой.

     

     «Вот и всё. Теперь следует делать далее всё предельно быстро. Взять Олесю, вывести её за территорию больницы, и уж после...»

     

     **

     

     Закрыв за собой дверь, Денис направился по коридору, но в этот миг раздалось два оглушительных хлопка. Дёрнувшись от такой неожиданности, мужчина поспешил на шум, ощущая, как сильнее начинает биться сердце. Явно здесь виною не выхлопная труба автомобиля на улице... Да и машин не пускали на территорию больничного городка, и все-таки звук раздался совсем рядом.

     

     — Что за...

     

     Патологоанатом замер, уставившись на распластавшееся на полу окровавленное тело Дмитрия Сергеевича, его коллеги и заведующего моргом. Не было сомнений, что старик умер, так как неподвижный взгляд уставился безжизненно в потолок.

     

     — Стоять! Рявкнул мужчина с пистолетом, захлопывая дверь, переступая через труп.

     

     Его глаза постоянно бегали, а лицо покрылось плёнкой пота. Здесь не надо было быть экспертом, чтобы понять, незнакомец сильно нервничает, а также находится не совсем в адекватном состоянии.

     

     — Где она?

     

     — Кто?

     

     — Моя Олеся! Где она! Говори, урод!

     

     Рука с оружием опасливо дёрнулась, и Денис внутренне съёжился, готовясь стать следующей жертвой этого сумасшедшего.

     

     — Я... Я не знаю.

     

     Лицо психа исказилось от ненависти, а нижняя губа мелко затряслась.

     

     — Говори, где она, или же я тебя...

     

     — Вы можете объяснить толком, кто вам нужен?

     

     — Ты тупой? Говорю же, моя Олеся! Где она?

     

     — А почему она должна быть именно здесь?

     

     Денис покосился на такой далёкий телефон в кабинете, и незаметно вздохнул. До него не добраться, как и до мобильника. Шансов не было абсолютно никаких. Псих успеет его прикончить. А ещё, как назло, никого из сотрудников не было видно. В одном из помещений громко играло радио, слышались возбуждённые голоса, шумел электрический чайник.

     

     — Её должны были привезти сюда сегодня. Ночью или утром, не знаю. У неё свадьба... Которая не состоялась. Потому что она моя. Олеся принадлежит только мне. Слышишь, ты, гребаный ублюдок! Она только моя!

     

     — Девушка в свадебном платье?

     

     Незнакомец довольно осклабился.

     

     — Давай, веди меня к ней, и тогда, я обещаю, ты не пострадаешь. Я и этого деда не хотел убивать... Но старый пердун сам виноват.

     

     Медленно повернувшись, Денис направился обратно в секционный зал, ощущая на своей спине внимательный взгляд безумных глаз.

     

     — Она... Она мертва.

     

     Патологоанатом сжался, ожидая от этих слов реакции, но на удивление мужчина с пистолетом ответил вполне спокойно:

     

     — Я знаю.

     

     Достигнув конца коридора, он отворил дверь, входя внутрь, останавливаясь, выдыхая неприятный запах, который, казалось, пропитал здесь даже стены.

     

     — Вот она, — указал патологоанатом на тело невесты.

     

     Какое-то время мужчина тупо таращился на девушку, которую звали Олесей, а затем в его глазах вспыхнул огонь. Изо рта брызнула слюна, повисая нитями на подбородке.

     

     — Ты... Ты что с ней сделал?

     

     — Обычное вскрытие.

     

     — Что? Какое, мать твою, вскрытие! Урод! Ты же... Ты же её убил, не оставив никаких шансов!

     

     Он чуть ли не плакал, уставившись на то, что осталось от его знакомой. Хотя, конечно, можно было бы привести девушку в порядок, но Денис благоразумно промолчал, не желая лишний раз напоминать о себе. Он и без того теперь опасался, что в любой момент получит из-за сделанного пулю в голову.

     

     — Ты... Ты понимаешь, урод, что наделал? Как я с ней...

     

     — Она была доставлена к нам сегодня, и вскрытие является обязательным в нынешней ситуации. Таковы правила.

     

     — Да срать я хотел на твои правила и на тебя самого! Ты понимаешь, мразь, что наделал? На кого она теперь похожа!

     

     Сумасшедший развёл руками, и Денис выбрал этот миг для нападения. Он, пригнув голову, ринулся вперёд, бодая противника в живот, и оба мужчины повалились на пол секционной, начиная молотить друг друга кулаками. К счастью, пистолет отлетел куда-то под каталку.

     

     — Я тебя убью! – взвизгнул псих. – За это я тебя просто разорву на части.

     

     Денис укусил противника за нос, вонзая зубы в плоть, ощущая во рту неприятный вкус крови. Затем откинувшись назад, нанёс сильный удар в плечо, в грудь, но следом получил в ответ, прямо в челюсть.

     

     — Я... Да я...

     

     Тяжело дыша, оба мужчины с ненавистью уставились друг на друга. Из прокушенного носа сумасшедшего вытекала кровь, пачкая губы, подбородок. Челюсть у патологоанатома пульсировала.

     

     «Неужели в этом месте сегодня моя жизнь закончится?»

     

     Покосившись в сторону пистолета, Денис сделал лёгкое движение к оружию, и замер, когда услышал в стороне скрип каталки. А следом за этим раздался такой звук, будто об пол шмякнули громадный шмат сырого мяса. Повернув резко голову, патологоанатом замер в животном ужасе. За все годы работы в морге, ему ещё никогда не доводилось видеть ничего подобного, а также испытывать похожего страха.

     

     Девушка, которую он вскрывал недавно, словно плохо сделанный робот, поднялась на ноги, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Шов на животе разошёлся, и на пол шмякнулись те самые внутренности, которые он запихнул в беспорядке. Черепная коробка при движении также съехала, грозя упасть рядом с фаршем из кишок и прочего.

     

     — Боже, вырвалось у него нечто слабое, беспомощное.

     

     — Олеся, — раздалось в стороне. Любимая...

     

     Поднявшись, сумасшедший шагнул к ожившему внезапно трупу, заключая того в объятия, покрывая бледную кожу на лице множеством поцелуев. Казалось, он не замечает всего того уродства, которое находилось перед ним. Глаза видели, но вот мозг не понимал.

     

     Протянув трясущуюся руку, Денис схватил пистолет, поднимаясь на негнущиеся от ужаса ноги, делая шаг назад, упираясь в каталку с мертвецом. Выставив оружие перед собой, он выстрелил несколько раз, оставляя на спине психа пулевые отверстия. Оба тела завалились на сторону, на ближайшего покойника, роняя того на пол.

     

     — Боже. Боже. Боже!

     

     Но если мужчина больше не двигался, застыв в нелепой позе, то труп невесты продолжал шевелиться, стараясь выбраться из-под упавшего груза. Наконец мертвячке это удалось, и она вновь стала медленно подниматься, то и дело покачиваясь сильно из стороны в сторону. Грудная клетка и живот показывали пустоту внутри.

     

     «Как же это так? Может тогда в голову, как в фильмах?»

     

     Наведя ствол, Денис снова выстрелил, но обе пули ушли в сторону, попав в стену. А следом за этим послышался сухой щелчок. Магазин был пуст. Да и смысл было туда стрелять, раз мозг вместе с остальными внутренностями валялся на полу.

     

     «А если это вирус... Зомби-вирус, и вдруг все покойники, которые находятся здесь смогут восстать? Надо что-то делать».

     

     В голове всплыли картины просмотренных некогда фильмов ужасов, где эпидемия вначале начиналась в одном локальном месте, а после перерастала в мировые масштабы. «Ночь живых мертвецов, Рассвет мертвецов, Возвращение живых мертвецов, Ходячие мертвецы...» Человечество погибнет, в том числе и его семья, если это не остановить прямо здесь и сейчас.

     

     «Я должен позаботиться о них! Просто обязан спасти!»

     

     Отбросив прочь все свои страхи, Денис передвинулся в сторону, не сводя взгляда с тупо стоявшего на одном месте зомби, переминающегося с ноги на ногу. Шаг за шагом он продвигался к двери, и когда оказался возле неё, то облегчённо выдохнул.

     

     «Теперь следует действовать быстро, не давая шансов эпидемии распространиться».

     

     Выскользнув наружу, он помчался по коридору, не обращая внимания на бегущих от него сотрудников морга, размахивая рукой с зажатым бесполезным пистолетом. Некоторые из них собрались возле входной двери, где лежал заведующий. По-видимому, народ дожидался приезда полиции.

     

     — Прочь! Пошла прочь!

     

     Отпихнув молодую испуганную девчонку, сотрудницу ритуальных услуг, Денис остановился только возле кладовой, отыскивая двухлитровую бутылку с бензином. Он прекрасно помнил, что та находилась здесь, так как буквально несколько дней назад они сжигали разный мусор, навроде старых листьев и бумаги, неподалёку отсюда, возле кирпичного забора, когда проводилась уборка территории.

     

     — Вот ты где!

     

     Схватив искомое, патологоанатом понёсся в обратный путь, разбрызгивая содержимое бутылки на пол, мебель и шторы.

     

     — Я же сказал, пошла вон отсюда! – рявкнул мужчина, размахивая не только бутылкой, но и пистолетом.

     

     Та самая девчонка, не зная конечно, что магазин пуст, с белым от ужаса лицом попятилась, а после, развернувшись, с визгом помчалась к выходу, чуть ли не падая на высокой шпильке. Она перепрыгнула через тело Дмитрия Сергеевича, и исчезла где-то на улице.

     

     «Прекрасно. Вроде бы больше никого не слышно».

     

     Притянув стопку старых газет и журналов, Денис открыл секционную, с опаской заглядывая внутрь. Труп невесты по-прежнему топтался на одном месте, возле убитого психа. Остальные покойники, как это звучало бы не дико, не подавали признаков жизни.

     

     «Но это только пока. Возможно уже скоро, поэтому мне следует поторопиться».

     

     Разбрызгав остатки бензина на мёртвые тела, простыни и самого кадавра, мужчина бросил зажигалку, с облегчением следя, как пламя вспыхивает ярко, начиная поглощать мертвецов. Дорожка пламени также протянулась и по коридору, так что мужчина поспешил со всех ног отсюда, держа путь к выходу.

     

     Он выскочил на свежий воздух, слыша за собой треск огня. Пожар с каждой секундой становился всё сильнее, всё яростнее. А собравшиеся неподалёку сотрудники морга и близлежащей больницы вдруг брызнули во все стороны, так как Денис всё ещё держал в руке пистолет. Люди в страхе бежали от безумца, который орал нечто непонятное, дико вращая глазами.

     

     — Стойте! Я не собираюсь...

     

     Он хотел всё рассказать, объяснить, но никто не желал слушать выбежавшего сумасшедшего.

     

     — Послушайте меня...

     

     И только с приездом полиции всё это прекратилось. Когда Дениса скрутили, то он не сопротивлялся, а лишь улыбался, безумно, скаля белые зубы.

     

     Кубанские известия

     

     Пожар в больничном городке. Как стало известно, сотрудник морга, угрожая оружием, убил одного из своих коллег, после чего совершил поджог здания. По предварительным данным, задержанный страдает психическим расстройством. В результате пожара в морге больницы имени Гормашко в городе Краснодаре один человек пострадал от огня, получив ожоги, и двое убиты. Личность второго застреленного сейчас выясняется. Заведено уголовное дело по статье...

     Логово.

     

     Никто из нас не знал, как мы попали в это место. Изначально наш микроавтобус мчался по старой 102-ой дороге, по той самой, которую должны были закрыть ещё около года назад, но всё ещё не закрыли по некой неизвестной причине. Хотя, признаться, автомобили здесь почти не ездили, лишь за редким исключением.

     

     Я так подозреваю, что мы каким-то образом переместились в пространстве, оказавшись здесь. Но где находилось это здесь? Всё на первый взгляд казалось обычным. Асфальт, что уводил вдаль, высокий кустарник по бокам и бесконечная степь. И забегая вперёд, могу сказать, наши преследователи не являлись людьми. Да, определённо не люди, что становилось ясно с первого взгляда.

     

     Мы просто хотели немного отдохнуть компанией, с хорошими девчонками и выпивкой, решив отправиться на выходные за город, на природу. Но вздумалось же нашему водителю Кириллу поехать именно по этой дороги. О ней и без этого ходили дурные слухи. Там слишком уж часто бились автомобили, а жертв со смертельным исходом просто не сосчитать. А молния… Это проклятое небесное явление, лет пять назад, попала прямо в одного мужика, когда тот отливал на обочине, решив сделать отдых после длительной поездки. Отлил, как говорится. Но ещё не забывайте и о других пропавших водителях и пассажирах, а также об их транспорте. Вы, наверное, читали в газетах и интернете, сколько здесь исчезло бесследно людей. Поговаривали о бандитах, что грабят встречный транспорт, а потом избавляются от свидетелей. Ха! Исчезли даже, если мне не изменяет память, две полицейские машины, правда в разное время, разделённые десятью годами. Все попытки отыскать пропавших оканчивались тщетно. Один известный телеканал назвал это место «Кубанским треугольником», как бы это глупо не звучало. Местные жители все-таки грешили на бандитов. Недалеко находилось болото, тянущееся на два десятка километра, где, по их словам, и топили машины. Ну ладно с легковыми… А что делать с исчезнувшими фурами и автобусом? Одним словом, за четыре десятка лет пропало более тридцати различного транспорта. Не в одном конкретном месте, но на этой самой дороге протяжённостью в 180 километров.

     

     — Смотри какая речка! — воскликнула Олеся. — Давайте быть может остановимся?

     

     — Для чего? — поинтересовался со своего места Жорик, держа в руке начатую бутылку с пивом.

     

     — Фотки сделать хочу. Думаю, получится довольно хорошо.

     

     — Согласна, — поддержала её Мариша.

     

     — Особенно в купальниках, — ухмыльнулся Костян.

     

     — Или вовсе без них, — толкнул его в бок локтём Женька.

     

     Девчонки громко фыркнули, решив не обращать внимания на этих пошляков. Как-никак, эта сладкая парочка, два брата-акробата, любили обсуждать девчонок, их достоинства, не стесняясь. Впрочем, как и остальные ребята в нашей компании.

     

     Фотографии мы конечно понаделали, а вот после бросились в воду, решив немного освежиться, плескаясь и дурачась. Было весело, чёрт возьми. А потом кто-то из нас вдали рассмотрел строения, которые находились у самого горизонта.

     

     — Странно, — протянул задумчиво Кирилл. — До ближайшего населённого пункта, как до Китая…

     

     Он покрутил указательным пальцем в воздухе, не закончив предложение.

     

     — Может просто на эту деревушку пожалели краску на карте? — предположил я.

     

     — Не в этом дело, — ответил он. — Этой дорогой я ездил не одну сотню раз. И никогда здесь ничего подобного не было.

     

     — А ещё лес, — заметил Олег.

     

     — Что с ним не так?

     

     Мы все воззрились на друга.

     

     — Не знаю. Но он изменился.

     

     И правда. Нельзя было сказать, что именно поменялось, но определённо мы находились не с теми самыми деревьями. И только присмотревшись, поняли, что их здесь понатыкали, как попало. Вишня, орех, тополь и дуб, а также клён, акация и берёза… А самое главное, тут должна была тянуться степь с лесополосами, но совсем не такая растительность. Короче говоря, она должна отсутствовать, чем присутствовать. И к своему стыду, я до последнего не обращал на это своего внимания, как и остальные из нашей компании. Хотя можно было бы сразу заметить лес на том месте, где десяток километров назад тянулась степь.

     

     — Смотрите дальше! — указал пальцем Женька.

     

     За этими деревьями, самыми обычными на вид, находились совсем иные, чёрные, скрюченные, с корой подобно чешуе. Даже на таком расстоянии от них исходил слегка гнилостный запах, который с лёгкостью перебивал аромат свежей травы и каких-то мелких цветов.

     

     — Ребят, — жалобно протянула Мариша. — Давайте уедем отсюда быстрее.

     

     Ей никто не стал возражать. Каждый из нас хотел покинуть это теперь не дружелюбное место. В воздухе повисло чувство тревоги.

     

     Мы повстречались с ними, когда совершили остановку в этом самом небольшом селении, где решили запастись выпивкой и сигаретами. Сразу бросилось в глаза, что здесь вообще не было людей. Улицы пустовали, как и дома, магазины. Не доносилось никаких знакомых звуков. Ну, знаете, лай собак там, стук чего-то, тарахтенье трактора, людские голоса. Всё казалось вымершим. Нет, даже не так. Всё казалось пустым, словно это селение и не предназначено для чего-нибудь живого. Это были лишь декорации. Тщательные, мельчайшие до подробностей, но все же декорации.

     

     А потом появились они, три фигуры. Существо двухметрового роста с головой кобры и раздутым капюшоном, урод с глазами в виде акульих, а также карлик с топором и кожей, словно у трупа двухдневной давности. Все они двигались в нашу сторону.

     

     Мы чертовски испугались этих существ. Восемь человек запрыгнули в микроавтобус и дали дёру от сего места. Впрочем, если быть до конца честным, то наша компания просто обосралась от страха. Не каждый день в живую видишь таких уродцев.

     

     — Что это было? – слышалось в салоне.

     

     — А вы видели его глаза?

     

     — А голова, совершенно змеиная…

     

     — Они явно не люди!

     

     — Если не люди, тогда кто?

     

     — Возможно пришельцы.

     

     — Может это просто костюмы?

     

     — А село? Там никого не было.

     

     — Согласна. И ощущение такое, что в нём, собственно, никто и никогда не жил.

     

     — Они демоны.

     

     — Нет, я же сказал, они пришельцы из космоса! Срань, срочно нужно позвонить и предупредить об

     

     угрозе!

     

     — Дурак! Кого ты собрался предупреждать? Фильмов что ли пересмотрел?

     

     Но ни у кого из нас мобильные телефоны не работали. Связь отсутствовала. Нам оставалось лишь тупо пялиться на дисплее своих смартфонов, водя пальцами по экрану, надеясь на чудо. Но его не случилось.

     

     Мы остановились километров через десять, когда Жорику приспичило отлить. Парень явно перенервничал от всего произошедшего. Да и можно ли его в этом винить? Я и сам ощущал потребность немного пройтись, размять ноги. Как говорится, сделать паузу, проветрить мозги.

     

     — Не больше пары минут, — предупредил Кирилл, притормаживая микроавтобус на обочине.

     

     Лишний раз не хотелось стоять на одном месте. Мы желали убраться отсюда, на сотню, на тысячу километров. Чёрт! Да хотя бы на самую Луну!

     

     — А больше и не потребуется, — нервно хохотнул Олег.

     

     Он отошёл в лесок, придерживая за локоток свою девушку, высокую блондинку с серыми глазами и классными сиськами.

     

     — Далеко не уходите! Там эти деревья!

     

     Олег ответил что-то неразборчивое. Но было видно, что они зашли за раскидистую ель, которая их и скрыла. А до того жуткого леса было ещё около двух десятков шагов, так что...

     

     Я стал прохаживаться по асфальту, меряя шаги, дымя сигаретой. И тут взгляд упал на дорогу, и моё сердце на секунду замерло. Появились три знакомые фигуры. Правда, карлик теперь ехал на маленьком детском трёхколёсном велосипеде, быстро крутя педали. В одной его руке находился здоровенный топор, а другой он держал руль. Верхняя, слегка подгнившая губа задралась, открывая острые зубы пираньи.

     

     — Смотрите! – воскликнул я, роняя сигарету.

     

     — Но каким образом они нас нагнали? – ахнула Олеся.

     

     — Быстро все в машину! – рявкнул Кирилл, прыгая за руль.

     

     — А как же Олег со своей девушкой?

     

     — В машину, мать вашу!

     

     Оказавшись в салоне, я стал следить за приближением жуткой троицы. Она двигалась довольно быстро. Бах, и десять метров оказались позади. Бах, и ещё десятка исчезла. Такого быть не могло! Просто игры с пространством. Ну или же обыкновенная телепортация.

     

     Кирилл вдавил педаль в пол, так как ждать больше было нельзя. В этот миг из леса появился Олег с Маришей. Они мчались к дороге, высоко поднимая ноги в густой траве, что-то крича. Их лица казались белыми, искаженными от ужаса. Но нет, им никогда не успеть. Слишком поздно.

     

     — Останови! — выкрикнул я. — Им нужно помочь! Забрать!

     

     — Да пошёл ты! — огрызнулся Кирилл. — Я не хочу подыхать!

     

     — Их нужно подобрать!

     

     — Иди нахрен!

     

     Мы бросили своих друзей, а иначе нельзя. Незачем им было отходить так далеко, когда опасность совсем рядом. Следовало держаться ближе.

     

     Существо с акульими глазами только чудом не зацепилось за наш бампер, промахнувшись на несколько сантиметров, оцарапав загнутыми когтями краску на крыле. Но затем урод направился к двум молодым людям. Я закрыл глаза, чтобы не видеть дальнейшего. Но даже сквозь рёв мотора я услышал пронзительный женский крик боли. А ему вторил мужской. Каким способом существа расправились с нашими приятелями, оставалось только догадываться. Но явно убийство происходило медленно и мучительно, так как их вопли доносились до нас ещё в течение пары минут, и это несмотря на быстро увеличивающееся расстояние.

     

     — Они погибли, — послышался чей-то дрожащий голос, которого я не узнал.

     

     Матерь божья! Я с трудом узнавал свои собственные мысли, а чего говорить уже о другом? Картины увиденного так и мелькали в голове, а воображение рисовало жуткие сцены смерти Мариши и Олега. А ведь мне эта блондинка всегда нравилась. Но она перестала существовать, как и мой товарищ. И всему виной мы, которые оставили своих друзей на смерть. И нет нам никакого оправдания.

     

     Нас осталось шестеро. Поездка превратилась в ад. А ведь всё должно быть совсем не так. Мы просто хотели отдохнуть, провести весело выходные, но никак не умирать.

     

     Чем дальше мы уезжали, тем более жутким становился лес. Теперь деревья были все полностью чёрные, с чешуйчатой корой, по которой ползали странные и мерзкие насекомые довольно приличных размеров. А ещё среди стволов мы стали замечать автомобили, грузовые и легковые, которые, если судить по внешнему виду, находились здесь долго, успев поржаветь. Скорее всего, пропавший транспорт.

     

     — Смотрите, что происходит с небом! — указала нам Олеся.

     

     Оно также менялось буквально на глазах. С каждым километром то становилось более чёрным, с красными пульсирующими прожилками. Эти набухшие вены тянулись к спутнику, жёлто-зелёному, нависающему над землёй. Откуда-то поднялся ветер, неся с собой пыль и летающих насекомых, склизких, трупного цвета.

     

     — Поворачивай обратно! — заорал я, срывая горло. — Чем дальше мы уезжаем, тем больше погружаемся во что-то!

     

     Кирилл крутанул руль, разворачивая микроавтобус, устремляясь в обратном направлении. Лучше уж столкнуться с монстрами, чем…

     

     «С чем?»

     

     Ответа не находилось. Но я буквально чувствовал, проедь мы ещё дальше, то путь обратно будет закрыт для нас навсегда. Быстро меняющийся мир мог нас и не отпустить.

     

     Кирилл ударил по педали тормоза, и микроавтобус слегка занесло. Мы все увидели впереди знакомую троицу. Как она там оказалась, никто не знал, да и вряд ли мы нуждались в объяснениях в данный момент. Уродцы успели переместиться на пару километров.

     

     — Поворачивай! – взвизгнул Жора. – Поворачивай обратно!

     

     Наш водитель так и поступил. Крутанув руль, Кирилл развернул микроавтобус, устремляясь в обратный путь.

     

     — Нет! — завопил я. — Разворачивайся назад! Нельзя туда! Это будет большой ошибкой!

     

     — Мать твою нахрен!

     

     Кирилл ударил ладонью по рулю, бешено выругавшись, вновь притормаживая, меняя курс уже в который раз за несколько минут. По его лицу стекали струйки пота, а губы мелко дрожали. На подбородке повисла нить слюны.

     

     Мы промчались мимо окровавленного места, где были убиты наши приятели, Олег и Мариша. Я краем глаза поглядел туда, увидев обрывки одежды, клочья длинных светлых волос, которые зацепились за высокую траву, теперь развиваемые ветром.

     

     Вскоре, минут через десять, вновь показалось знакомое село. Оно вынырнуло неожиданно, будто из-под земли, хотя мы и предполагали его увидеть. Тем не менее, каждый из нас напрягся ещё сильнее.

     

     — Не останавливайся! Дальше, и только дальше!

     

     Прямо у нас на пути появился карлик на своём дурацком велосипеде, буквально возникнув из воздуха. Он довольно улыбался своими наполовину сгнившими губами. Кирилл, оскалившись, решил не тормозить, а снести мелкую дрянь напрочь, оставив от того лишь кровавый след. Так бы и случилось, если бы недомерок не подпрыгнул высоко, держа в руках свой топор. Он обрушил его на лобовое стекло, разнося напрочь на мелкие осколки, пронзая нашего водителя, разрубая тому голову на две части до самого подбородка.

     

     Кто-то дико закричал, кто-то стал блевать, а я схватился за руль, начиная крутить им из стороны в сторону, пока не скинул карлика. Не обращая внимания на навалившееся фонтанирующее кровью тело Кирилла, я продолжал вести микроавтобус. Мимо мелькали одноэтажные дома с огромными дворами, но без людей, без каких-либо животных.

     

     Невольно микроавтобус свернул в сторону, врезаясь прямо в забор и строение, которое прошиб насквозь. Как я и предполагал, всё это оказались декорациями, так как дом состоял из тонких стен и совершенно пустой внутри. Поэтому мы без помех вынырнули с другой стороны, тараня всё новые и новые сооружения, оставляя после себя сквозную дыру.

     

     — Поворачивай! — заорал Жора.

     

     — Куда?

     

     Я крутанул руль, одновременно умудрившись приоткрыть дверцу, выпихнуть наружу мёртвое тело Кирилла, сразу занимая его место. Под задницей было мокро от крови, но это малое из всех неудобств на данный момент.

     

     — Нам нужно попасть обратно на дорогу! — заорал Костян.

     

     В зеркале заднего вида я видел белые от ужаса лица своих друзей. Олеся плюхнулась на пол, свернувшись клубком между сидений. Жора стоял на коленях, дико озираясь, крепко уцепившись за спинку побелевшими пальцами.

     

     Наконец микроавтобус вынырнул на свободное пространство, прямо у края леса. Я вновь крутанул руль, отыскивая сквозь залитое кровью и разбитое лобовое стекло небольшой просвет впереди. Но в этот миг ближайшие к нам деревья вдруг принялись извиваться подобно громадным червям. Ветви скользнули прямо в окно со скоростью света, пронзая Костяна насквозь, вытаскивая его наружу с диким воплем, оставив на разбитом стекле лишь кровавые ошмётки. Всё случилось настолько быстро, что никто из нас не успел даже отреагировать. Был товарищ, и не стало товарища.

     

     — Костян! — завизжал Женька, подаваясь к окну.

     

     — Назад! — скомандовал Жорик, пригнувшись ещё ниже, соскользнув с сидений, падая рядом с Олесей.

     

     Разбив бампером бутафорский сарай, я свернул направо, замечая впереди знакомую уже дорогу. Но в этот миг откуда-то сверху на нас спикировал тот, с акульими глазами. Он своими острыми когтями с лёгкостью вскрыл крышу микроавтобуса, словно консервную банку. А затем без усилий ухватил Женьку за голову, вытаскивая через дыру наружу. Мелькнули лишь дёргающиеся ноги в белых кроссовках, а следом за этим раздался вопль боли. Через секунду в салон сверху хлынула струя крови, смешанная с какими-то дымящимися ошмётками.

     

     Покрышки вновь подмяли под себя стены очередного строения, и мы наконец выбрались на дорогу, по которой приехали сюда. Я увеличил скорость, желая быстрее убраться от этого места.

     

     — Только не сворачивай, — молил меня Жорик. — Прямо! И только прямо!

     

     В боковом зеркале показалось существо с головой кобры. Язык то и дело высовывался из пасти, а жёлтые глаза с вертикальным зрачком наблюдали за нашим удалением. Но тварь не последовала за нами, хотя, наверное, и могла, если бы мы не пересекли некую невидимую границу. Всё исчезло разом. Куда-то подевалось селение, лес, а вместо него потянулась знакомая степь, да и сами существа пропали, канув в неизвестность.

     

     Мы вернулись обратно, в своё пространство, время, не знаю даже, как и назвать, так как не понимал, откуда пришли те твари и где мы побывали. Тянулась дорога, старая, по которой уже почти никто давно не ездил и которую грозили закрыть, так как здесь слишком много происходило аварий, а некоторые машины просто исчезали. Но мы не исчезли, а смогли вернуться, и пускай не в полном составе. Нас осталось только трое. Трое из восьми.

     

     — Всё кончилось? – спросил дрожащим голосом Жорик.

     

     Я утвердительно кивнул, останавливая микроавтобус, выбираясь наружу, измазанный кровью Кирилла. Мимо нас промчалась какая-то легковушка. Я ожидал, что она вот-вот исчезнет, но нет. Автомобиль спокойно пересёк невидимую границу и не растворился. Возможно это действовало не на каждого, а каким-то образом выборочно. Не знаю. Скорее всего, нашей компании просто не повезло.

     

     — Кто они были? – спросил Жорик, тоже выбравшись из салона.

     

     — Понятия не имею, — покачал я головой. – И знать не хочу.

     

     Последняя вышла Олеся, дрожа, затравленно вертя головой, прижимая руки к груди.

     

     Следовало подумать, что говорить властям, но мне в тот миг ничего не хотелось. Сильная усталость навалилась на меня. В правду они вряд ли поверят, а врать… Нет, пока ничего не хотелось. Просто сесть на асфальт и сидеть, что я и сделал, подтянув к себе налитые свинцом ноги, обняв колени, уставившись в пустоту пространства, вновь и вновь переживая весь тот ужас, который довелось нам всем пережить, вспоминая лица погибших друзей. Возвращение в реальный мир избавило нас от смертельной опасности, но с другой стороны, добавило кучу проблем. Теперь придётся как-то объяснить, куда делись наши товарищи, и почему весь салон микроавтобуса залит кровью. Но это будет потом, а пока горячий асфальт, летнее жаркое солнце и осознание того, что весь этот кошмар остался позади.

     Мертвецки пьяный дед.

     

     Алексей много лет не был в родной деревне, в которой ему довелось провести своё счастливое детство. Приближаясь к селению, он с ностальгией вспоминал, как бегал по этим местам сопливым мальчишкой. Ему также припомнились вкусные пироги, которые пекла бабушка. Но старушки уже давно не было в живых. Она покинула этот мир почти десять лет назад, оставив своего мужа в одиночестве дожидаться последнего часа.

     

     Бросив автомобиль на дороге, так как дальше было не проехать, Алексей двинулся на своих двоих, постоянно поправляя на плече тяжёлую спортивную сумку, в которой находились гостинцы для деда. Как-никак, не каждый день приезжаешь сюда, и даже не каждый год. Поэтому с пустыми руками нельзя.

     

     Молодой человек остановился на центральной и единственной улице, оглядывая убогий пейзаж. Дома казались опустевшими, сиротливыми, в которых никто давно не жил. Ставни заколочены, а из труб не поднимался дым. Селение вымерло. Молодёжь уехала в город, а старики должны были доживать свой век в одиночестве, теша себя воспоминаниями прошлого.

     

     Ещё десяток лет назад, здесь всё было по-другому. Жизнь бурлила в этом месте. Маленький Алёша играл со своими друзьями, когда приезжал к бабушке с дедушкой на лето. Но сейчас, по-видимому, из старых знакомых никого не осталось. Возможно кто-то спился и помер, а другие уехали, решив начать новую жизнь в большом городе. Так обычно и поступали во многих населённых пунктах. Молодежи нечего было делать в глуши, кроме как бухать. Работы не имелось, так что все стремились в города, где имелся хотя бы какой-нибудь шанс стать кем-то. Да и то не факт, но попытка, как говорится…

     

     Алексей с изумлением смотрел на покосившиеся от времени дома, что стояли на честном слове. Казалось, что подует ветер и эти строения рухнут, не выдержав напора. Огороды исчезли под густым сорняком. Не было слышно никаких звуков. Ни собак, ни птиц.

     

     - вымерли что ли здесь все? — пробормотал он себе под нос, вертя головой, пытаясь поймать хоть какое-нибудь движение.

     

     Ступая по неровностям дороги, Алексей медленно приближался к такому знакомому дому. К его облегчению, ставни были открыты, как впрочем, и входная дверь, будто приглашая забредших путников на обед.

     

     «Добрый путник заходи, — вспомнил парень слова одной песенки. — И в подвале есть вино, правда горькое оно».

     

     Но в отличие от паучихи, здесь жил вполне нормальный живой человек, хотя и неисправимый шутник. Его старик, который учил маленького Алешку рыбачить, слушать звуки леса, распознавая зверей по их голосам.

     

     «А как дед шутил! Иногда хохотала вся деревня, но порою и стонала. Бабушка же всегда укоряла мужа, отчитывая его, как какого-нибудь мальчишку».

     

     — Розыгрыши твои глупые, — бурчала она. — И сам ты выставляешь себя дураком. Седина в бороде, а всё шутом бегаешь.

     

     Сунувшись внутрь, молодой человек сразу ощутил неприятный сладковатый запах, который ударил в нос. Поморщившись от отвращения, Алексей громко окликнул деда, внимательно приглядываясь к обстановке. Вроде ничего не изменилось. Та же старая мебель, что и раньше. Даже стол, за которым он в детстве кушал, с широкой лавкой у стены.

     

     Наконец послышались приближающиеся тяжёлые шаги. Из мрака комнаты появилась сухая фигура, в которой молодой человек узнал своего деда. Седая борода была всклокочена, как и длинные волосы на голове. Этакий бирюк. Два злобных покрасневших глаза уставились на Алексея, пристально глядя из-под густых бровей. Старик что-то прошамкал, сплёвывая себе под ноги.

     

     — Кто таков! — потребовал он немедленного ответа, подтягивая сползающие штаны.

     

     Алексей отпрянул от такого негатива, растерявшись на какое-то время. Но собравшись с мыслями, он улыбнулся.

     

     — Ты чё дёснами светишь? Дурной что ли? Отвечай, когда тебя спрашивают. Иначе сейчас возьму ружьё, да как шмальну!

     

     Жилистые руки с пожелтевшими от никотина пальцами упёрлись в бока.

     

     — Дедушка, ты не узнаёшь меня? Я же Алёша.

     

     Какое-то время ничего не происходило, а потом морщины на лице разгладились, а на сухих губах появилась довольная улыбка. Взгляд мигом переменился, подобрев.

     

     — Алёшка! — закричал он во всё своё мощное горло. — Ну чертяка! Вымахал то как!

     

     Дед без усилий оторвал девяностокилограммового внука от пола, тряся его как куклу.

     

     — Да-да, это я.

     

     — Здоровый стал, как твой батя. Прямо кабан. Да какой там кабан! Лось!

     

     — Ну да, есть такое дело.

     

     Внук явно засмущался.

     

     — А я думаю, кого это принесла нечистая? Уже обрадовался… Кхе-кхе. Впрочем…

     

     * *

     

     — Такие вот дела.

     

     Они сидели возле окна за старым прямоугольным столом. Перед Алексеем находилась тарелка с вареным мясом. В блюдце лежали вялые огурцы и помидоры, а также сыр, который успел покрыться плесенью. Внук рассказывал своему деду о жизни в городе, а также о родителях. Показав несколько фотографий, старик потом долго охал, говоря, как изменился его сын с невесткой.

     

     — Да уж. Прямо и не узнать их. Папка то твой, вон, седой, как я.

     

     Дед грустно улыбнулся.

     

     — Так сколько же времени прошло, дедуль.

     

     — Да, время. К сожалению, оно летит стремительно. Я и сам помню себя в твоём возрасте, а поглядишь в зеркало, и не понимаешь, когда успел состариться. Вроде бы только вчера ещё… Эх!

     

     Он с тоской махнул рукой, пуская короткую слезу, мельком бросив взгляд на свою усопшую супругу, чья фотография в рамочке висела над столом.

     

     — Батя твой совсем перестал приезжать, — пожаловался старик. — Года три уж не видал его. Уши бы надрать засранцу.

     

     — Да работа у него…

     

     — Работа. Будто пару дней нельзя выделить… А! Ладно!

     

     Он отмахнулся, хлопнув ладонью по столешнице.

     

     — Я тут тебе гостинцы из города привёз, — проговорил Алексей, запуская руку в спортивную сумку, желая сменить тему.

     

     Он извлёк и положил на стол пакет с конфетами, вафли, колбасу. А самой последней вытянул литровую бутылку виски, которую с торжественностью водрузил между блюдцами с едой.

     

     — По маленькой? — поинтересовался внук.

     

     — Можно и по маленькой, — не стал возражать старик, глядя на бутылку без особого интереса. — Вот только у меня от этой водички изжога. Будто всё внутри жжёт огнём. Заморская она. Дурная.

     

     Он почмокал сухими губами, громко и явно демонстративно вздыхая.

     

     — У меня есть ещё вино. Наше, родное, на юге произведённое.

     

     Внук извлёк ещё одну бутылку, ставя рядом с виски.

     

     — Уф, — выдохнул дед. — Привыкли в своих городах пить всякую дрянь.

     

     С этими словами он поднялся с лавки и направился в погреб, откуда вскоре появился с двухлитровой бутылью самогона мутного цвета, с улыбкой водрузив на стол, с любовью утерев пыль со стекла.

     

     — Во! Это тебе не бабские компоты. Если уж и пить, то чистый продукт. У меня есть отличный рецепт приготовления. Я настаиваю на корнях, а на каких, скажу позже…

     

     Дед загадочно подмигнул, облизываясь, трясущимися руками откупоривая бутыль, разливая по граненым стаканам приятно пахнущую жидкость.

     

     — А куда делись все местные? — поинтересовался внук, когда они пропустили по первой и по второй.

     

     — Ай! — отмахнулся старик, по-прежнему глядя с жадностью на принесённую им бутыль. — Ты пей. И закусывать не забывай.

     

     За окном уже смеркалось, когда бутылка с самогоном наполовину опустела. Было видно, что старик хорошо захмелел, так как его лицо покраснело, принимая более привычный цвет, а не мертвенно бледный, как до этого, а речи стали невнятными. Да и сам Алексей, сидя на лавке, то и дело клевал носом. Ведь он не привык пить такими ударными дозами ядреный самогон. Впрочем, что касаемо деда, то тот всегда любил принять на грудь. Бабка, его жена, гоняла мужа, но тот умудрялся набираться в сарае, на огороде, где повсюду имелись заначки.

     

     — Да, и вот вернувшись из армии, поступил на юридический… Второй курс уже.

     

     Внук продолжал рассказывать о своей жизни, а дед, молча слушал, поглядывая на граненые стаканы, взглядом поторапливая Алексея, шевеля кустистыми бровями, словно старый филин.

     

     — Ну, а семьёй не думал пока обзаводиться?

     

     — Да не, рано ещё. Не нагулялся. И не хочу взваливать на себя обязанности.

     

     — Ну девка хоть есть?

     

     — Угу. Встречаюсь тут с одной. Познакомился несколько месяцев назад. Вроде нормальная.

     

     — Да все они вначале нормальные… — со знанием дела ответил дед.

     

     Где-то на улице заухала сова, а вдалеке, в лесу, завыли волки. Алексей мысленно покачал головой, чувствуя разницу между городом и деревней, что была забыта среди древних лесов. Луна поднялась из-за макушек, заглядывая единственным жёлтым глазом в комнату, где пылала печь, разнося по помещению приятное тепло. На столе также горело несколько свечей, так как электричество здесь отсутствовало, и вряд ли когда-либо появится вообще.

     

     Выпив ещё одну порцию, старик подпёр щёку ладонью, а потом заунывно завыл, заводя какую-то грустную песню. Алексей слушал, внутри морщась от этих скрипучих звуков. Явно в детстве старику наступил медведь на ухо.

     

     Отставив недопитый стакан, Алексей потянулся к огурцу, громко хрумкая. Больше пить он не мог, так как ещё чуть-чуть и его вырвет этим ядреным самогоном прямо на стол. Все-таки чересчур убойная доза за один раз. Да и старик не разменивался на мелочь, наливая до краёв, крякая от удовольствия.

     

     Молодой человек откинулся на лавке, ощущая, как неприятно кружится голова. Печь поплыла в сторону, а стены надвинулись, но спустя секунду вновь вернулись на своё привычное место. Мир теперь казался одним пульсирующим существом.

     

     — Дед, — перебил старика внук, у которого язык сильно заплетался, — а все-таки, куда делись все жители? Я же отлично помню, сколько раньше здесь жило народу. Около двадцати дворов, а теперь никого.

     

     Старик тяжко вздохнул, пытаясь сосредоточить взгляд на своём внуке. А затем, громко икнув, пробормотал:

     

     — Да съел я их всех.

     

     — Что значит, съел? — не понял Алексей.

     

     Его губы непроизвольно растянулись в дурацкой улыбке.

     

     — А то и значит, что взял и съел, — пьяно хохотнул старик, громко щёлкая всё ещё крепкими зубами и указывая на вареное мясо, что по-прежнему лежало на тарелках, как-то нетронутое пока внуком.

     

     — А когда закончились местные, то на помощь пришли заплутавшие путешественники. Иногда я сам выхожу в леса, чтобы найти себе ужин. Но в последние годы дурная слава этих мест отпугивает всяких грибников и охотников, а также любителей природы. Эх! Сколько их сгинуло, уже толком и не помню. Иногда возьмёшь ружьё, пойдёшь…

     

     Старик вновь икнул, беря со стола стакан, громко сёрбая, допивая остатки самогона, будто перед ним находился чай, а не шестидесятиградусный убойный напиток.

     

     — Дед, да ты нажрался, — хохотнул Алексей, откидываясь назад.

     

     — Нажрался? — переспросил тот, загадочно улыбаясь. — Ну-ну.

     

     — Угу, нажрался.

     

     — А что ты скажешь вот на это?

     

     С этими словами старик задрал свою грязную рубаху, открывая уродливый рубец у себя на груди, который обычно остаётся после вскрытия тела в морге. В некоторых местах кожа разошлась, показывая бледную плоть, местами подгнившую и почерневшую, как показалось молодому человеку.

     

     Алексей понял, откуда всё это время исходил неприятный сладковатый запах. Он мигом протрезвел, не веря своим глазам.

     

     — Чтобы жить, мне надо хорошо питаться, — проговорил старик. — Вот и пришлось пожертвовать соседушками, благо, что их век подходил к концу. Но ты не беспокойся, тебя я не трону. Ты же мой внук, как-никак. Родная кровь. А всему виной, кстати, этот загадочный волшебный корень, который я добавляю в самогон. Он ведь меня и оживил, когда мой час настал. И если бы я не пил, то… И не ел…

     

     Но Алексей его уже не слушал. Находясь в ужасе от увиденного, вскочив из-за стола, молодой человек помчался прочь со всех ног из дома, из деревни, желая одного, как можно дальше убраться от этого места. Его гнал животный страх. Перед глазами по-прежнему находился тот уродливый рубец, оставшийся после вскрытия.

     

     — Да остановись ты, дурной! — послышалось вдруг у него за спиной.

     

     Алексей взвизгнул, заметавшись по ночной улице, вновь устремляясь в сторону леса, но спотыкаясь о неровность, падая на землю, больно обдирая локти и колени.

     

     — Вот шальной! — хохотал весело дед, хлопая себя по бёдрам.

     

     Тот явно развлекался от всего происходящего.

     

     — Не трогай меня! Не подходи!

     

     Внук сидел на земле, со страхом глядя на старикана, который, несмотря на свой приличный возраст, догнал с лёгкостью молодого человека, даже не запыхавшись.

     

     — Ну пожалуйста…

     

     Дед вновь весело рассмеялся.

     

     — Ну дурной! Ты что, шуток не понимаешь?

     

     — Каких ещё шуток?

     

     В голосе Алексея прорезалась надежда.

     

     — Да самых обычных. Пошутил я. Скучно ведь здесь одному, вот я и решил немножко шуткануть.

     

     — А, как же этот шрам?

     

     Молодой человек указал дрожащим пальцем на грудь, что скрывалась под просторной рубахой. Перед мысленным взором вновь возник жуткий рубец.

     

     — Никак. Самый обычный, как после операции. Забирал тут меня пару месяцев назад наш фельдшер. И в районе сделали операцию на сердце. А теперь вот просто воспалился рубец. Как вновь приедет, пожалуюсь ему конечно.

     

     Дыхание Алексея стало успокаиваться, а вид уже не был таким загнанным.

     

     — Правда?

     

     — Да чтобы мне провалиться на этом месте, если я брешу!

     

     — А местные жители?

     

     — А что с ними?

     

     — Так их же нет.

     

     Старик пожал плечами, подтягивая в который раз спадающие штаны на жилистом теле.

     

     — Ну нет и нет. Чего уж тут удивительного? Померли все. Была баба Маня, да и она отошла в мир иной, дней двадцать назад. Одни старики жили здесь. Молодые давно все разбежались.

     

     Дед протянул руку, помогая подняться внуку. На его лице играла довольная улыбка, а глаза светились весельем. Казалось, даже морщины слегка разгладились.

     

     — А теперь пойдём в дом. Прогулялись и будя. Посидим, выпьем немного. У меня аппетит от твоих догонялок разыгрался. Да и принять следует. Вон сколько там ещё осталось.

     

     Старик хлопнул внука ладонью по спине, подталкивая вперёд.

     

     — Пойдём, Алешка. Пойдём.

     

     Успокоенный молодой человек зашагал обратно к дому, а старик немного отстал. Он незаметно для внука отбросил ногой в ближайшие заросли валявшийся череп, после чего довольно улыбнулся в бороду.

     

     — Расскажу тебе, пожалуй, про тот чудодейственный корень, который я добавляю в свою святую водичку. Тебе ведь она понравилась? Да? Скажи. Да?

     

     — Корень?

     

     — Угу. Эта тайна известна только мне. Так как сей корень можно отыскать лишь в этих лесах. Но тебе я поведаю обо всём. Ты ведь мой внук… Родная кровь, как-никак.

     

     ⦁ * *

     

     И он поведал о времени, десятилетней давности, о том, как они с женой вместе отправились в лес за этим самым корнем, который раньше служил полигоном для военных. Как он, будучи ещё вдобавок пьяным, ползал по земле, не обращая внимания на то, что всё вокруг заражено радиацией, и нашёл этот корень. И как они долго шли назад, а потом всю ночь тряслись в машине, боясь, что их обнаружат. Ведь территория была запретная…

     

     — А потом моя бабка померла. Слегла на четвёртый день, и больше уже не поднялась. В отличие от меня самого… И как мне удалось выяснить позже, корень действует только на нас, мужиков.

     

     Дед поставил острый локоть на стол, дымя жутко вонючей папиросой, уставившись в пустоту, в свои воспоминания. Его седые брови шевелились в такт словам.

     

     — Но откуда ты узнал о нём? — поинтересовался Алексей, по-прежнему трезвый, не желая обращать внимания на наполненный стакан, что стоял перед ним.

     

     — Поведали одни добрые люди, — пожал плечами старик. — Впрочем, это не имеет никакого значения уже. Факт в том, что корень существует, и он действительно чудодейственен. Здесь главное высушить его до нужного состояния, а после размельчить в порошок.

     

     Он указал на самогонку, облизнувшись.

     

     — И следует обязательно принимать с лекарством, а иначе…

     

     Внук до сих пор не мог поверить в услышанное. Конечно, старикан никого не ел в деревни, а просто решил немного подшутить таким образом, тем не менее, дед по-прежнему был жив. Он даже откопал собственное свидетельство о смерти, которое умудрился спереть, а после сделать ноги, вернувшись обратно в деревушку. Здесь уж точно его бы никто не искал. Места глухие, а ещё полигон рядом, пускай и бывший. Желающих особо не находилось тут бродить.

     

     — Вот так, Алёшка. Хотели мы с моей бабкой отыскать бессмертие, а нашёл его из нас двоих только я. Да и живой ли я, теперь вопрос довольно спорный. Вроде бы и мыслю, а вот сердце не бьётся. Странная штука жизнь.

     

     — Дед! Ну ты же понимаешь какое это открытие! Да на этом можно заработать миллионы! Миллиарды! О смерти можно навсегда позабыть!

     

     — А бабы? Корень на них не действует. А жизнь без них…

     

     Он вяло махнул рукой, бросая дымящую папиросу в жестяную банку.

     

     — Я думаю, в лабораториях обязательно что-нибудь придумают!

     

     Алексей ёрзал на лавке от нетерпения. Он уже мысленно представлял, как станет знаменитым на весь мир. Деньги, популярность, всё это не за горами.

     

     — Да тебя, скорее всего, грохнут где-нибудь. А открытием воспользуются те, кому надо. И твой мир так ни о чём не узнает. И будут по-прежнему люди жить и умирать.

     

     — Но…

     

     — Вот тебе и но. Думать, Алёшка надо. Думать. Нельзя эту тайну никому говорить. И не потому что я жадный. Хотя и это тоже. Просто чревато огромными последствиями. Человек — тварь такая, что всякое благо оборачивает себе во вред.

     

     Старик хряпнул полный стакан, тут же захрустев квашеной капустой.

     

     — Неужели ты думал, что я этого ожидал, когда надеялся на бессмертие? Угу, сейчас. Как бы ни так. Совсем худо жить, когда ты заперт в мёртвом стариковском теле, где кровь разгоняет лишь самогон с корнем. А иначе бы окончательно помер, так как весь бы окоченел.

     

     Он кратко поведал об эксперименте над псиной, которая умирала, а дед в неё влил лекарство для бессмертия. Поил какое-то время, а после перестал.

     

     — И что ты думаешь? Окоченела и начала гнить. Но самое плохое, собака всё понимала, и даже мыслила, наверное. Я в неё снова влил, попытавшись привести к нормальному состоянию, но оказалось тщетно. Корень следует принимать постоянно, каждый божий день, а пропуск грозит…

     

     — И что в итоге?

     

     — А что в итоге? Мозг псины сгнил, и она подохла. Я её закопал в лесу, да и всё с этим. И с тех самых пор, я ежедневно принимаю в себя корень с самогоном.

     

     — Но погоди! — вскинулся внук. — А как же твоё вскрытие?

     

     — А что с ним не так? — удивился дед уже заплетающимся языком.

     

     — Ты же умер, а после тебя увезли. Мог бы сделать так, остаться здесь, не показывая вида, не делая лишних проблем.

     

     — Да упился я тогда, признаться честно, до мертвецкого состояния. С горя, как говорится. Вспомнил своё прошлое, бабку, и на душе кошки заскребли. Вот и приняли меня за покойника. Увезли, значится, вскрыли, а уж из морга я дал дёру, и лесами, лесами…

     

     Старик громко икнул, пьяно облокотившись на стол.

     

     — Пообещай мне, Алёшка.

     

     Да?

     

     — Я хочу, чтобы эта тайна осталась только между нами. Даже твой батя ничего об этом не знает, хотя он мой единственный сын.

     

     — Ну… Хорошо. Ладно.

     

     — Ты даешь мне такое обещание?

     

     — Почему бы и нет? Конечно даю.

     

     — Тогда я спокоен, Алёшка.

     

     Затем старик сполз на лавку, погружаясь в мертвецки пьяный сон. А внук по-прежнему сидел, уставившись в пустоту, размышляя обо всём услышанном. Конечно, изначально эта новость его повергла в шок, испугала, но вот затем…

     

     Он с осторожностью поднялся, бросив быстрый взгляд на спящего деда, после чего тихо спустился в подвал, проходя мимо запасов самогона, устремляясь в дальнее помещение, которое оказалось забито картошкой.

     

     — А где же…

     

     Взор замер на ящике, что приютился у самого угла, при входе. В нём находились какие-то коренья. Схватив торопливо несколько штук, Алексей принюхался. Пахло сырой землёй.

     

     — Вот оно какое…

     

     Запихнув несколько штук в за пазуху, внук устремился обратно, мимо спящего старика, на улицу. Он мысленно видел те богатства, которые свалятся на его голову. Весь мир станет лежать перед его ногами. Ну, а дед… А что дед? Он стар, и уже пожил своё.

     

     «Да и не живой он вовсе».

     

     Алексей с каждым шагом ускорял темп, желая покинуть эту деревушку, вернувшись в мир с панацеей. Он ни разу не обернулся, и не увидел, как на порог вышел старик, глядя внуку вслед печальным взглядом. Тот оказался на удивление совершенно трезв.

     

     — Эх! Алёшка. Алёшка.

     

     Дед недовольно хлопнул себя по бедру.

     

     — Деньги затмили тебе разум. Ну ладно, впрочем. Раз ты этого хочешь, то почему бы и нет? Сам выбрал сей путь.

     

     Он поднял взгляд к одинокой луне, после чего его сухие губы искривились в довольной усмешке, а глаза задорно блеснули.

     

     — Ну тащи в свой город находку, — проговорил он вслух. — Только вот, что ты станешь делать с самой обычной белой свёклой дальше? Неужели ты думал, внучок, я стану хранить корень в подвале? Вот уж точно дурень.

     

     Махнув обречённо рукой, подтянув спадающие штаны, дед зашёл обратно в дом, захлопывая за собой дверь. К сожалению, утром ему придётся покинуть эти родные места, оставив их навсегда, так как после могли возникнуть ненужные вопросы. А пока…

     

     А пока, дед хряпнул остатки самогонА, после чего принялся за сборы. Он давно присмотрел на всякий случай себе местечко, но надеялся, что сей момент наступит ещё не скоро. Кто же знал, что внук обменяет богатства на деда. Надеялся на лучшее, на совесть, но, увы и ах.

     

     — А ведь я тебе доверился, Алёшка.

     

     Помолчав с секунду, он уже веселее добавил:

     

     — Но хорошо ведь, что подстраховался на всякий случай. Будто чувствовал.

     

     Утром дед покинул дом навсегда, уйдя в неизвестном направлении. Никто и никогда его больше не видел. А вернувшийся через несколько дней Алексей со своим отцом нашёл лишь пепелище на том месте, где ранее находилась захудалая деревушка. Множественные вопросы, так и остались вопросами. А все попытки отыскать корень, закончились полным провалом. Ведь внук даже не знал, как тот выглядит. А после на Алексея вообще стали поглядывать косо.

     

     — Фантазёр ты, — заметил отец. — Прямо как твой дед. Выдумал же такое…

     

     — Я тебе говорю! Он умер, а после ожил вновь! Я сам видел шрам на груди… Вот этими глазами!

     

     — Сказочник.

     

     Но Алексею никто так и не поверил, сколько бы тот не кричал, не доказывал, приводя какие-то только ему понятные доводы. Правда, старика какое-то время искали, но и на это вскоре махнули рукой, решив, что тот утоп в болоте, напившись, а перед этим устроив пожар.

     Мёртвый рыбак.

     

     Борис Аркадьевич вскинул ружьё, целясь в утку, что находилась в паре метрах от него, плавая возле островка с камышами. Та неожиданно появилась, когда мужчина вышел случайно из-за громадного валуна, лежавшего здесь бог знает сколько десятилетий. И птица даже не испугалась, по-прежнему занимаясь своими утиными делами. Лишь только голову повернула, как-то уж совсем лениво, с небрежностью.

     

     «Вот уж встреча».

     

     Селезень даже не подозревал, что ему оставалось жить всего лишь пару коротких мгновений, после чего его никчёмная жизнь прекратится. Но каким-то образом опытный охотник промахнулся, и заряд картечи ушёл выше, прямо в камыши, а птица, громко крякая, благополучно взлетела, исчезая где-то в бескрайних плавнях.

     

     — Да что же за невезение! — в сердцах произнёс мужчина, сплёвывая себе под ноги, переламывая ружьё, доставая гильзу.

     

     «Вот же я дурак, — мелькнула неприятная мысль. — Видать старею. Голова совсем перестала варить».

     

     Он считал себя опытным охотником, и имел целых три ружья, каждое на свой случай. Но именно сегодня, дурная башка, взял то, с которым обычно ходил на крупного хищника. С неподходящей 8,5мм картечью.

     

     «Ну надо же так опростоволоситься? Кому скажи, засмеют».

     

     Впрочем, в последние месяцы голова действительно подводила. Как-никак, давно уж не мальчик. То пытается включить телевизор с телефона, не понимая, отчего не загорается экран, то целые куски памяти исчезают в неизвестность, оставляя после себя пустоту. А буквально на прошлой неделе сел в автомобиль сына и поехал, не обратив внимания на то, что машина не его. Посмеялись потом конечно, но тревожные звоночки всё чаще и чаще стали о себе напоминать. И вот сегодня, как он мог перепутать ружьё с патронами, если ходил на охоту более сорока лет, не пропуская сезонов, каждый раз покупая путёвки. Уму непостижимо.

     

     — Что за чёрт! — вырвалось из него, чувствуя, как руки стали чужими, непослушными.

     

     В этот момент из камышей раздался некий странный звук, то ли стон, то ли хрип. Борис Аркадьевич направился на шум, уходя в воду по колено в своих забродах, но вскоре выходя на островок суши, который располагался прямо за камышами. Он вначале даже не поверил своим глазам, когда увидел весь этот ужас. Перед ним на земле лежал рыбак, в тёплой одежде, в сером дождевике…

     

     — Боже, — вырвалось из охотника. — О боже!

     

     Незнакомый мужчина царапал пальцами землю, а его нижняя челюсть оказалась напрочь снесена выстрелом. Окровавленный язык шарил по осколкам зубов, а из горла вырывались влажные булькающие звуки. И лишь выпученные глаза смотрели с обвинением.

     

     «Неужели это сделал я?» — пронеслась шальная мысль.

     

     Больше некому было. Ведь стреляя в утку, Борис Аркадьевич даже не подозревал, что в камышах находился рыбак. И кто мог даже предположить, что всё закончится таким вот кошмаром.

     

     Подумав о том, наверное, ему следует вызвать помощь, дабы бедняге помогли, охотник вдруг остановил себя, вспомнив о последствиях. Для него лично в будущем больше не было ничего хорошего. И не следует ли ему позаботиться о том, чтобы никто не узнал о содеянном? Плавни просто огромные, а людей больше поблизости не видно. Никто не найдёт тело. Рыбы и раки хорошо обглодают труп.

     

     «А ещё шакалы, если вдруг тело всплывёт каким-то образом».

     

     Сказано-сделано. Схватив истекающего кровью рыбака, Борис Аркадьевич вытащил его с островка суши, после чего притопил на глубине, в очередных зарослях камыша. Здесь уж точно не отыщет труп… А тем более под таким количеством тяжёлых камней.

     

     Затем вернувшись на место преступления, с брезгливостью взял оторванную нижнюю челюсть, и отправил в воду, как и некоторые ошмётки, что валялись здесь. Следы крови остались, но небо было тяжёлым, так что в скором времени должен начаться дождь. Так и случилось, впрочем. Как только Борис Аркадьевич добрался до своей машины, погода ещё больше ухудшилась, а доселе спокойные воды заволновались от поднявшегося ветра. Небеса разродились хорошим ливнем, которого не было давно.

     

     Несколько последующих дней прошли в тревоге. Супруга Бориса Аркадьевича, Василина Андреевна, поглядывала на изменившегося мужа, и даже пыталась допытываться, но тщетно. Благоверный замкнулся в себе, отмахиваясь от всех попыток жены как-то помочь.

     

     — Да отстань ты от меня, — отвечал супруг. — Не лезь ты ко мне со своими бабьими разговорами. Знаешь ведь, не люблю я всё это…

     

     За обедом и ужином, Борис Аркадьевич стал себе позволять по три рюмашки, чего раньше за ним не замечалось. Только по праздникам, да и то не всегда. Как-никак, возраст, давление…

     

     — Да ты в своём ли уме, старый? — набрасывалась на него Василина Андреевна. — Накидался уже к обеду! А кто по хозяйству будет работать? Корм скотине и птице надо задать, а ещё…

     

     Отмахиваясь, мужчина уходил в сарай, где проводил большую часть времени, ковыряясь, что-то перекладывая, но все-таки по большей части просто сидел, уставившись в одну точку неподвижным взглядом, в котором читалась тревога. Да, власти к нему так и не пришли, видимо не отыскав тело, но вот нечто другое заставляло нервничать мужчину...

     

     Хрип мертвеца, а ещё скрип половиц слышался ему каждую ночь. От покойника несло застоялой водой и кровью. Просыпаясь в ужасе, Борис Аркадьевич долго курил, одну папиросу за другой, прислушиваясь к звукам снаружи. Но всё вроде бы казалось спокойным, хотя на вторую неделю, вскакивая с дивана от ночных жутких звуков, мужчина один раз увидел влажные следы на полу. Они цепочкой тянулись от запертой двери к комнате, останавливаясь на пороге.

     

     «Да быть такого просто не может! Мертвецы не возвращаются».

     

     Пока он бегал за тряпкой, чтобы вытереть всё это, следы успели пропасть, оставив лишь чистый пол. К счастью, его жена, Василина Андреевна, ничего не замечала.

     

     — Будь я проклят, — бормотал он себе под нос покрасневшими от недосыпа глазами.

     

     Супруга наблюдала за ним со стороны, и только покачивала головой, не понимая, что случилось в последние недели с её мужем. Он сильно поменялся, став нервным. А его тревожный сон...

     

     — Ох, не к добру всё это, не к добру.

     

     Борис Аркадьевич замечал покойного в запотевшем зеркале, когда брился после приёма ванной. Тот мерещился вместо него самого, глядя из-под капюшона выпученными глазами, вытаскивая красный от крови язык, пытаясь нащупать свою оторванную нижнюю челюсть. Но смыкая веки, а потом вновь их открывая, мертвец исчезал, а на месте него было испуганное лицо мужчины с опасной бритвой у горла.

     

     — Ахххх — послышалось у него за спиной.

     

     Резко развернувшись, мужчина увидел в другом зеркале, более большом, что находилось за стиральной машиной, мертвеца. Тот вытянул вперёд руку, из пальцев которой торчали рыболовные крючки, вонзил их в щёку Борису Аркадьевичу, начиная подтягивать к себе, словно хороший улов, огромную рыбу. Мужчина дико закричал, пытаясь вырваться, разрывая кожу, не обращая внимания на хлещущую кровь.

     

     Схватив с полки флакон с жидкостью после бритья, мужчина со всей мощи запустил его в зеркало, и то разлетелось сотней мелких осколков, а рыбак исчез, будто его никогда и не существовало. Лишь голая цементная стена на том месте, где секунду назад находилось окно в мир кошмаров.

     

     Вывалившись из ванной, Борис Аркадьевич наткнулся на супругу. Василина Андреевна попятилась от безумного взгляда мужа, который отчего-то держался за щёку.

     

     — Помоги, — прохрипел муж, тряся головой, разбрызгивая во все стороны тёмную кровь.

     

     — Что случилось, Боря? — спросила благоверная дрогнувшим голосом, всё ещё не решаясь приближаться.

     

     — Надо остановить кровь.

     

     — Кровь? Какую?

     

     — Да глупая же ты баба! — вскрикнул Борис Аркадьевич, отнимая руки от лица. — Сама что ли не видишь?

     

     Василина Андреевна не видела абсолютно ничего, кроме пены для бритья на щеке и подбородке, о чём и поведала супругу.

     

     — Не говори чушь! Он меня подцепил своими крючками, прямо за кожу…

     

     — Кто крючками? И кого?

     

     — Эх! Дура ты, дура!

     

     Громко топая ногами и стеная, муж промчался в комнату, падая на диван, корчась от боли. Василина Андреевна испуганным зверьком проследовала за ним, останавливаясь на пороге, с тревогой поглядывая на всё происходящее. Она не могла найти оправдания такому поведению, кроме сумасшествия.

     

     — Принеси бинты! Много бинтов! А ещё ружьё! Мне оно понадобится! Тащи немедля всё сюда!

     

     «Так быстро люди не сходят с ума», — тут же одёрнула она себя.

     

     С другой стороны, женщина не подозревала, каким образом и сколько времени понадобится человеку, чтобы потерять свой собственный разум. Да и за последнюю неделю, если поразмыслить и вспомнить, поведение мужа сильно переменилось.

     

     — Он здесь! — вдруг взвизгнул благоверный. — Этот рыбак снова здесь! Ружьё мне! Ружьё!

     

     Василина Андреевна быстро перекрестилась, наблюдая за бесноватым поведением мужа, который вопил, брызгая слюной, дёргая руками и ногами, выгибая спину дугой. Глаза медленно стали вылезать из орбит, покраснев.

     

     — Божечки ты мой. Да что же это происходит?

     

     Женщина зашептала молитву, лихорадочно соображая, что делать далее. Позвонить детям? Но пока те приедут, пройдёт около часа, так как путь из города до села не близкий. Или в скорую помощь? Аналогично, как и с первым. Тем не менее, действовать следовало, а не просто стоять на одном месте, наблюдая за всеми этими ужасами.

     

     Уже повернувшись, чтобы направиться к телефону, Василина Андреевна, вдруг в зеркале, что находилось на противоположной стене от дивана, увидела супруга. Тот по-прежнему бесновался, дрыгая конечностями, а над ним склонилась согнутая фигура в сером дождевике. Этот некто наносил удары по Борису Аркадьевичу, с яростью, размашисто. Ещё женщина заметила, как из пальцев у незнакомца торчат рыболовные крючки, словно громадные когти.

     

     — Боже милостивый, спаси и сохрани нас грешных…

     

     Василина Андреевна вновь часто закрестилась, бормоча испуганно молитву себе под нос. Она поглядела вначале на мужа, где кроме него не увидела больше ничего, а после на зеркало, в котором отражался весь кошмар и ужас происходящего. Лицо и тело Бориса Аркадьевича оказалось изорванным, окровавленным. Супруг уже не кричал, а хрипел, задыхаясь, так как сильные руки рыбака стали его душить, выдавливая из старческого тела остатки жизни.

     

     «Как это такое может быть, когда в реальности ничего, а в зеркале происходит кошмар?»

     

     Борис Аркадьевич перестал биться, обмякнув на диване. Рыбак же, медленно встав с колен, поглядел из-под капюшона на дрожавшую от страха женщину тяжёлым мёртвым взглядом. Изо рта у того сочилась кровь.

     

     Василина Андреевна закрылась от напасти ладонями, простояв так какое-то время, а когда вновь решилась взглянуть, то ничего уже не было, кроме её мёртвого мужа.

     

     После вскрытия стало ясно, что с Борисом Аркадьевичем случился сердечный приступ. Но вдова не отнеслась к этим словам никак. Она ведь знала правду. Зеркало всё ей показало в тот злополучный день. Да и залитая кровью комната по-прежнему никуда не делась. Бурые пятна виднелись на стенах и диване, на полу и даже потолке. Поэтому, дабы не видеть всего этого, Василина Андреевна сняла все зеркала в доме, убрав их в сарай. А вскоре и сам дом продала, переехав к дочери в город, так как на месте убийства просто не могла жить.

     Мистер Викс не приглашает дважды.

     

     Они смотрели из окна чёрного лимузина, который несся с огромной скоростью по ночному Лос-Анджелесу. Мимо мелькали редкие прохожие, полупустые улицы, автомобили и дома…

     

     — Ты думаешь, мы правильно поступили? — поинтересовался Шелдон, держа свою сестру за руку.

     

     Беверли пожала худенькими плечиками, слыша в голосе сомнения.

     

     — Я не знаю. Но, по крайней мере, это лучше, чем тусоваться на улице.

     

     Оба словно по команде вспомнили свою мать, которая, наверное, лежала на втором этаже двуспальной кровати, мочась под себя, призывая своих детей, заставляя их делать безумные вещи. Как только их родительница напивалась после рабочего дня, она переставала себя контролировать, уходя в алкогольный астрал. Мэнди Роуз с трудом выбиралась из автомобиля, а после поднималась по ступеням до своей спальни, пытаясь стянуть с себя юбку и колготки одновременно. Где она успевала набираться, брат с сестрой не знали. Возможно в ближайшем баре возле работы.

     

     Очень часто, когда родительница находилась в таком состоянии, они предпочитали уходить из дома, не желая лишних скандалов. Ведь миссис Роуз, если брала на грудь, то уже не видела никакой разницы между своими детьми и незнакомыми прохожими. Она порою выбегала на улицу, почти голая, а иногда и совсем, тряся кулаками, пытаясь что-то доказывать случайным прохожим, которые находились в ужасе от всего происходящего. И удивительное дело, как у такой матери ещё не отобрали двух несовершеннолетних детей. С другой стороны, возможно по той причине, что бывший супруг, отец Беверли и Шелдона, являлся прокурором штата Калифорнии. Не главным, конечно, но и этого вполне хватало.

     

     Когда особенно было плохо, брат с сестрой покидали дом, оставляя мать одну, в облёванной постели. Иногда она спала, а иногда просто тупо бродила по дому, точно зомби из фильма. А ещё Мэнди Роуз любила скандалить, выкрикивая что-то о том, якобы ей не хватает личной жизни и свежего воздуха от всех тех нигеров, которые перебрались в их район.

     

     — Гребаные ублюдки! — вопила она. — Я вас всех перетрахаю, мать вашу! Давайте! Подходите! Вот ты! Да-да, ты, чиканос, иди сюда…

     

     Мексиканец пытался убежать, но Мэнди буквально преследовала его, хватая за одежду. И если бы не дети, которые смогли оттащить мать прочь, ещё неизвестно, чем бы всё это закончилось. Скорее всего, посещением полицейского участка.

     

     И вот в одну из ночей, когда Беверли и Шелдон блукали по пустынным улицам, на них наткнулся водитель чёрного лимузина, который и предложил прокатиться на вечеринку.

     

     — Вы об этом не пожалеете, ребятки, — произнёс он, широко улыбнувшись, обнажая крепкие зубы. — Мистер Викс вас приглашает лично.

     

     — Кто такой этот мистер Викс? — поинтересовался брат, с подозрением оглядывая громилу в чёрном костюме.

     

     — О! Мистер Викс, это значительная фигура в кинобизнесе. А ещё он очень щедрый.

     

     Водитель загадочно подмигнул, вновь расплываясь в лошадиной улыбке.

     

     — Так что решайтесь, ребятки. Дважды мистер Викс не приглашает, запомните это навсегда.

     

     И теперь эти самые ребятки мчались со скоростью шестьдесят миль по ночному Лос-Анджелесу в сторону неизвестности. Точнее, они ехали по Аделейд-драйв, вплоть до бульвара Пико, а уж после просто-напросто затерялись средь богатых отелей и ресторанов, что мелькали со скоростью света, сливаясь в непрерывные полосы огней.

     

     — Ты считаешь это хорошей идеей? — поинтересовалась Беверли тихим голосом.

     

     Она читала в интернете различные истории о том, как богатые похищают молодых людей, делая с ними всякое. Продажа на органы, съёмки в порно, а ещё куча всего остального. Поэтому внутри не прекращало ворочаться беспокойство.

     

     — Не знаю. Но если там будет халява, то почему бы и нет? — ответил Шелдон, разглядывая богатый салон.

     

     Вскоре исчезли высотные дома, и потянулись особняки, огороженные глухими заборами. Здесь в основном жили богатые и знаменитые.

     

     — Ты думаешь нам может так повезти? — шепотом поинтересовался брат.

     

     Беверли слегка качнула головой.

     

     — Не знаю.

     

     Спустя несколько минут лимузин свернул, высвечивая фарами тяжёлые кованые ворота, которые впустив автомобиль, тут же закрылись, будто отрезая путь к бегству. Следом за этим замелькал ночной сад, весь поросший неизвестными деревьями, а ещё спустя минуту показался и сам роскошный особняк, сверкающий разноцветными огнями.

     

     — Ты думаешь, здесь живёт какая-нибудь звезда? — теперь уже в свою очередь поинтересовалась сестра, глядя с широко раскрытыми глазами на всё это великолепие.

     

     — Угу, сам Джордж Клуни, или Том Круз, — усмехнулся брат, также разглядывая неизвестное жилище.

     

     — Да ну тебя. Они ведь уже старые.

     

     — Деньги, сестричка. Они делают чудеса. С помощью них можно не обращать внимания и на старость. Главное, чтобы платили.

     

     Их провели в один из главных залов, что располагался возле

     

     бассейна и крупных фонтанов, которые выплёскивали из себя разноцветные струи воды. В них резвились прекрасные обнаженные нимфы и аполлоны, не ведающие серости жизни, дерьма и прочей мерзости.

     

     — Прошу за мной, — проговорила красотка, чем-то напоминающая отдалённо Аву Гарднер.

     

     Сверкая голыми ягодицами и безупречной улыбкой, та провела подростков на второй этаж, в одну из дальних комнат, где к этому моменту их ждал крупный мужчина с огромным животом и бритым черепом. Он носил синие трусы ниже колен, а в руке держал банку с пивом.

     

     — Приветствую вас, мои дорогие! — слишком уж наигранно произнёс он, растягивая свои напомаженные губы.

     

     Брат с сестрой молчали, уставившись во все глаза на этого лысого великана.

     

     — У вас есть имена?

     

     Шелдон кивнул, а после неуверенно представился, переминаясь с ноги на ногу.

     

     На стенах висели многочисленные фотографии, чёрно-белые, с различными знаменитостями прошлого. Здесь присутствовала и Джуди Гарленд, и Одри Хепбёрн, и Грейс Келли. А со всеми ними стоял толстяк, по-видимому, хозяин особняка.

     

     «Сколько же ему лет тогда», — подумала с удивлением Беверли.

     

     — А меня можете называть, просто Гарри.

     

     Он счастливо похлопал широкой ладонью по своему объёмному животу, издавая хрюкающие и чмокающие звуки, думая, что это выглядит смешно. При этом пиво из банки выплёскивалось, капая на пол, и без того залитый какими-то подозрительными пятнами и разводами.

     

     — Чего-нибудь хотите?

     

     Гарри взял из пепельницы дымящуюся сигарету, которая пахла травкой.

     

     — Хм. Ну может быть…

     

     Шелдон приблизился, беря в руки косяк, вдыхая в себя дым. Его глаза слегка закатились от удовольствия, а колени подкосились. Как-то уж непонятным образом он очутился на руках у толстяка, прижимаясь к его потному телу. Возле дверей довольно улыбалась девушка, та самая, похожая на Аву Гарднер. Она стояла, точно кукла, с совершенно пустым взглядом и такой же ничего не выражающей улыбкой. Её грудная клетка часто вздымалась.

     

     — А ты чего застыла, моя сладенькая конфетка, — обратился Гарри к девушке.

     

     Беверли и сама не осознавая, что делает, словно под гипнозом, очутилась возле Гарри. Спустя какой-то миг она уже сидела почти обнаженная, на другом громадном колене мистера Викса. Толстяк, через тонкую трубочку из-под сока, втягивал в себя белый порошок с её небольших грудей, при этом довольно хихикая. Девушка и сама не помнила, как оказалась почти раздетой, если не брать в расчёт совсем маленьких чёрных трусиков, которые купила ей мать две недели назад на одной из распродаж.

     

     — Хочешь соблазнить какого-либо парня, то такие вот трусы, как на тебе, не подойдут, — проговорила Мэнди заплетающимся языком, извлекая из пакета разноцветную коробку. — Брала я их для себя, но пока они мне не пригодятся. Билли, мать его так, уехал в Атланту, и от него нет никаких вестей уж три недели, гвоздь ему в глотку.

     

     Сознание иногда выключалось, но порою вспыхивало яркими цветами, возвращая девушку в реальность. Она чувствовала неприятный запах пота мистера Викса. Она также ощущала сильную сухость во рту. Голова кружилась, а ещё создавалось такое впечатление, что её мозги кто-то сжимает крепкой рукой, превращая их в кашу.

     

     «Зачем же я так набралась? »

     

     Беверли медленно перемещала взгляд, затуманенный наркотиком. Она натыкалась на обнажённые тела мужчин и женщин, которые как-то просочились в эту комнату.

     

     «А может это просто стены стали стеклянными? » — пришла в голову логическая мысль.

     

     Тем не менее, тела находились буквально повсюду, совокупляясь друг с другом. Вот только во всём этом была одна очень неприятная особенность. Нюхнув порцию белого порошка, Беверли вдруг увидела вместо людей безобразных монстров. Они откидывали вытянутые и шишковатые головы, скаля острые зубы. А из их глоток вылетали животные звуки. Когти вонзались в плоть, выпуская тёмную, почти чёрную кровь, которую тут же слизывали змеиные языки.

     

     — А ну ка, крошка, подвинься ближе, чтобы я смог рассмотреть тебя лучше.

     

     Гарри приблизил своё крупное лицо, а Беверли наоборот отстранилась, вставая на негнущиеся ноги. Наркотики и алкоголь сделали своё дело. Она плохо соображала, где вообще находилась.

     

     — Ты знаешь, я ведь являюсь знаменитым режиссёром,— говорил толстяк, сильно потея. — И мне как раз нужна девушка для одной роли. Именно такой вот типаж, похожий на молодую Грету Гарбо. Что ты на это мне скажешь, крошка?

     

     Он больно ущипнул девушку за бедро, ожидая действия на свои слова.

     

     — Мне, бл*ть, нужно проблеваться, — ответила Беверли, качнувшись вначале вперёд, а после и назад.

     

     — Сортир вон там, — усмехнулся Гарри. — Пользуйся моим гостеприимством.

     

     Рука толстяка обнимала за талию Шелдона, который стоял неподвижно, застыв статуей. И лишь грудная клетка его иногда вздымалась, да скатывались капли пота по щеке, так как в помещении оказалось чертовски жарко. Брат явно находился в невменяемом состоянии. Впрочем, нечто подобное им не в первый раз доводилось испытывать. Как-никак, оба часто проводили время на улицах, и без наркотиков здесь не обошлось. А в прошлом году, когда Беверли исполнилось шестнадцать, то ей пришлось сделать аборт. Конечно в тайне от матери и отца. Мэнди Роуз как раз летала со своим новым бойфрендом в Нью-Йорк на пару дней, и поэтому по возвращению ничего не узнала. Да и не могла узнать, ведь бойфренд её бросил, и родительница погружалась в очередную алкогольную неделю.

     

     Покачиваясь из стороны в сторону, Беверли прошла мимо раскинувшейся в глубоком кресле копии Авы Гарднер, чьи ноги оказались широко расставлены. На ней, кроме чёрных чулок больше ничего не имелось. Между пальцев дымилась длинная сигарета, распространяя сладковатый запах. Глаза девушки тупо уставились в пустоту, а из кончика рта тянулась нить слюны.

     

     — Хочешь встать на колени? — вдруг спросила девица, переводя ничего не выражающий взор на Беверли.

     

     — Ну…

     

     — А после это сделаю я с тобой. Доставим друг другу удовольствия.

     

     Тряхнув сильно головой, и чуть не упав, Беверли поплелась дальше, обходя ползающие и стонущие тела мерзких монстров. Но сейчас на всё это было глубоко наплевать. Главное добраться до заветной двери, оставшись в одиночестве, чтобы немного привести себя в чувства.

     

     — Мне также нужен главный актёр для моего фильма… — слышалось за спиной, когда Гарри обращался к Шелдону. — Ты напоминаешь Клайва Колина. Кстати, я ведь был с ним знаком. С помощью моих связей, в начале 30-х годов, он смог проникнуть в кино, сыграв эти знаменитые роли в фильмах ужасов. Правда, после спился… И умер от туберкулёза. А жаль. У Клайва имелся хороший потенциал.

     

     Беверли с трудом дошла до туалета, где и опустошила в него содержимое желудка. У неё даже мелькнула мимолётная мысль, а не беременна ли она в очередной раз? Ведь с Джо они не предохранялись, и поэтому может произойти довольно неприятный казус. С другой стороны, в этот вечер девушка намешала различных алкогольных напитков с какой-то непонятной закуской. А ещё поверх всего покурила…

     

     «Да и срань эта оказалась убойной. Кокс явно не из дешёвых».

     

     С трудом поднявшись с колен, Беверли, пошатываясь, приблизилась к окну, распахивая его настежь, усаживаясь на подоконник. Она принялась вдыхать в себя прохладный ночной воздух, желая прояснить голову, но облегчение не приходило. Всё перед глазами плыло, а мысли ворочались лениво, всё больше и больше замедляясь.

     

     «На этот раз я похоже перебрала», — подумала она, хихикнув себе под нос.

     

     Отчего-то эта мысль оказалась смешной, и девушка засмеялась слегка громче, откидывая голову назад, проваливаясь в пустоту. Она лишь помнила короткий полёт, а после удар обо что-то твёрдое, за которым последовала тьма.

     

     Очнулась Беверли только на рассвете, когда из-за особняков медленно стало подниматься солнце. В первый миг она даже и не осознала, где находилась, и только потом пришли тусклые воспоминания. Полёт из окна, падение… Удивительно, что ей удалось отделаться лёгким испугом, а не сотрясением или переломом. К счастью, здесь помог мягкий газон.

     

     Ёжась от утренней прохлады, прикрывая ладонями грудь, девушка побрела вдоль особняка, пытаясь отыскать вход внутрь. И вскоре таковой нашла, проникая через него, оказываясь в тёмном помещении с фонтанами. Повсюду лежали обнаженные тела, мужчин и женщин, и везде царила тишина. Люди спали в алкогольном и наркотическом сне, после ночи удовольствия и веселья.

     

     Беверли на одном из широких диванов отыскала не по размеру чью-то футболку, в которую и облачилась, почувствовав себя немного увереннее. Затем девушка прошла в другое помещение, не менее огромное, чем предыдущее. Плазменный экран на стене не горел, как и всё остальное, погруженное в полумрак. Бар с многочисленной выпивкой также казался заброшенным. Как это было не удивительно, но полнейшая тишина резала слух. Она заставляла нервничать, ожидая чего-то плохого.

     

     «Следует, наверное, поискать Шелдона? Где его только черти носят? Скорее всего, дрыхнет где-нибудь, как и все остальные».

     

     Щуря взгляд, желая отыскать лестницу на второй этаж, Беверли приблизилась к окну, нажимая кнопки на пульте, и тяжёлые чёрные шторы медленно поползли в стороны, впуская в помещение утренний свет.

     

     «Больно уж мрачно здесь».

     

     И как только солнечная дорожка прочертила себе путь по полу, буквально отовсюду раздалось шипение. Девушка резко обернулась, как раз увидев тела, которые на глазах чернели, а после распадались, превращаясь в пепел. Кто-то из ночных гуляк пытался ползти, царапая ногтями гладкую поверхность пола, желая убраться в темноту, но им не хватало времени.

     

     «О, боже мой! Что же это происходит? »

     

     Мужчины и женщины корчились в жутких муках, скаля острые звериные зубы, с ненавистью во взгляде уставившись на молодую девушку, которая находилась у окна, прикованная страхом, одновременно находясь под защитой солнца. Это были те самые монстры, которые довелось видеть вчера! Вот только думалось, всему виной наркотики, ан нет.

     

     Беверли попятилась, а после, отворив стеклянную дверцу, выбежала на террасу. Она промчалась по густому саду, не замечая вокруг никого, достигая забора, перелезая через него. Где-то за спиной послышался чей-то крик, лай собак, но девушка, оказавшись на другой стороне, не замедлила свой темп. Охране ей никогда не догнать, да и людей здесь уже хватало, так что просто не посмеют.

     

     «Неужели это были… Нет, конечно. Вампиров не существует».

     

     Беверли и сама не помнила, как добралась домой. Правда, это удалось сделать только ближе к вечеру. И сразу она рухнула лицом на кровать, не выключая свет, не приняв душ. К счастью, её матери пока не было, так что имелось время поразмыслить. И кстати, она наконец вспомнила, где могла видеть Гарри и ту девушку, похожую на Аву Гарднер. В одном из дешёвых фильмов ужасов про вампиров, в котором больше голых тел, чем самих кровососов. Девица играла королеву вампиров, а Гарри мелькал на одном из каналов, раздавая интервью, затянутый в строгий костюм, а на лице находились солнечные очки.

     

     «Монтана… Монтана Ловье… Лоулес? »

     

     Беверли пыталась вспомнить фамилию актриски, которая проводила его к Гарри, но так не смогла, отвлечённая посторонним шумом со стороны улицы.

     

     Девушка вскочила на ноги, приближаясь к окну, открывая то настежь, и мгновенно отшатываясь в сторону, так как на подоконнике находился её брат, делая вид, что ему удобно сидеть на узком пространстве свободного места.

     

     — Шелли? — удивилась сестра.

     

     — А ты ожидала кого-то другого. Быть может самого Человека паука? Извини, если разочаровал.

     

     Шелдон улыбнулся, демонстративно показывая острые звериные зубы.

     

     Да и вообще его вид казался каким-то странным, подозрительным, если не брать в расчёт того, что каким-то образом брат смог взобраться на второй этаж по гладкой стене.

     

     — Что у тебя с зубами?

     

     — Хм, а что у меня с зубами?

     

     — Они… Они изменились.

     

     Беверли сглотнула подступивший к горлу ком, глядя брату в глаза.

     

     — Что с тобой произошло, Шелли?

     

     — Ну, я обрёл то, чего пообещал Гарри. И он, кстати, послал меня за тобой. Так что оденься приличней. Нас в квартале отсюда ждёт автомобиль.

     

     — Ты стал одним из них?

     

     — Если бы ты не сбежала, то была бы такой же, — пожал плечами парень. А теперь одевайся, и не заставляй ждать мистера Викса. Он не приглашает дважды.

     

     — Я никуда не пойду.

     

     — Ошибаешься, сестрёнка, — недобро улыбнулся Шелдон, начиная приближать к ней своё бледное лицо. — Если мистер Викс сказал, то…

     

     Он не закончил, так как Беверли, схватив с полки некогда подаренный кем-то хрустальный магический шар, обрушила его со всей силы на голову брата, раз, другой, а после и третий. Шелдон буквально вывалился из окна, через секунду плюхнувшись на подъездную дорожку с глухим звуком.

     

     — Сука, — послышался слабый стон.

     

     Девушка приблизилась к подоконнику, перегибаясь через него, пытаясь разглядеть валявшегося Шелли, но не обнаружила никого. Правда, брата увидела в десяти футах в стороне. Тот шагал прочь, держась обеими руками за лицо. Он обернулся лишь раз, что-то прошептав разбитыми губами, а после его поглотила тьма.

     

     Беверли в этот вечер, а также во все последующие ночи, ожидала прихода вампиров, но всё было спокойно. Лишь Мэнди Роуз тревожилась об исчезновении сына, но девушка на все расспросы покачивала головой, говоря, что не знает куда пропал Шелдон, так как оба в тот вечер находились порознь. Все равно бы никто не поверил в такую действительность…

     

     И только спустя несколько месяцев, девушка увидела вновь своего брата. Он отыгрывал роль древнего вампира в фильме, который транслировался по одному из платных каналов. Там была и она, Монтана с непроизносимой итальянской фамилией. А режиссёром значился Гарри Викс.

     

     Беверли и сама не знала, почему её отпустили вампиры, решив оставить в живых, хотя имели возможность выкрасть, если судить по могуществу и связям Гарри. С другой стороны, наверное, решили, что она не представляет для них никакой опасности. Ведь в историю все равно никто не поверит. А доказательств у неё не имелось. Поэтому она до сих пор и жива… Правда, с наступлением сумерек, Беверли становится тревожно, и она старается не выходить на улицу. А взгляд так и липнет к окну, ожидая увидеть вновь Шелдона Роуза. С другой стороны, мистер Викс не приглашает дважды, она это помнила прекрасно.

     Начало конца. Живой среди мёртвых.

     

     Алексей тяжёлым шагом приблизился к окну, осматривая двор с высоты девятого этажа. Возле его правой руки находилась пепельница, забитая почти до краёв, источая неприятный запах сигарет.

     

     Взяв её, он выбросил содержимое вниз, наблюдая, как лёгким ветром разносит пепел, окурки, которые исчезают где-то внизу. Вони тут же стала меньше, но всё ещё не пропала до конца. Впрочем, и без этого несло порядком. К примеру, от его тела, которое не знало душа уже довольно длительное время. Вода, конечно, имелась, но её следовало расходовать экономно. Кран в ванной и на кухне пересох, так что приходилось раз в неделю ходить на колодец, что являлось небезопасным делом в нынешних обстоятельствах.

     

     Над головой промелькнула чёрная тень. Алексей мгновенно отпрянул назад, захлопывая с бешено колотящимся сердцем створку окна. Спустя секунду в неё врезалась ворона, с грохотом ударившись о подоконник, уходя дальше, в свободное падение. После этого всё затихло, так что мужчине пришлось напрягать слух, так как самого стекла не имелось, а вместо него находился железный лист, что защищал квартиру от налётчиков с воздуха. Они иногда нападали, когда видели человека, вороны, голуби, воробьи, совы и прочие обитатели с крыльями. А однажды на кухню залетела летучая мышь, попытавшись впиться в плоть, но Алексей успел прикончить гадину прежде, чем она его смогла заразить. Он просто сбил этого мелкого вампира полотенцем, а после уже размазал сапогом по плиточному полу, оставляя склизкую кашу.

     

     Мужчина вновь с осторожностью приоткрыл створку, осматриваясь. С неба опасности не предвиделось, так что он стал изучать двор. Возле детской площадки стоял мертвец в некогда белых шортах и рваной футболке с изображением Халка. Он ничего не предпринимал, тупо зависнув, как порою случалось с ходячими дохляками. А вот его собрат, который находился в десятке метров, шагал неспешно по дороге, обходя зелёный Линкольн, что стоял здесь бог знает сколько, и уже успел покрыться слоем пыли.

     

     Мертвяк, обогнув автомобиль, прошагал мимо мусорного бака, исчезая за углом, растворяясь на пустой улице. Это был мужчина в годах, чью нижнюю челюсть вырвало напрочь, а шею жрали черви, копошась, то и дело падая под ноги.

     

     Алексей осмотрел город до горизонта, изучая далёкий залив, потом перевёл взор на зеленоватый лиман. Нигде не было заметно никакого движения, как это происходило раньше. Впрочем, чему удивляться, если в сто тысячном населённом пункте он оставался один в живых. Даже не так. Он единственный являлся человеком, в чьих венах лилась кровь, в отличие от всей этой армии восставших мёртвых.

     

     Захлопнув створку, закрывая её на задвижку, Алексей стал спешно одеваться, напяливая плотные джинсы, куртку из кожи, а под неё толстый свитер, и это несмотря на двадцать градусов тепла. Были прецеденты, когда одежда спасала ему жизнь. Это случилось в самом начале, на второй или третий день эпидемии. Один из незамеченных мертвецов возжелал его плоти, но Алексей вовремя подставил руку, и дохляк впился зубами, пытаясь укусить, но тщетно. Куртка оказалась слишком прочной, так что мужчина отделался лишь незначительными синяками возле локтя. А надень он чего полегче, то гнить ему вместе с остальными.

     

     «Господи, — размышлял он, застёгиваясь, отыскивая взглядом шапку, перчатки. — Как же мне не хочется выходить наружу. Сидел бы в квартире всю оставшуюся вечность, и не казал носу на улицу.

     

     Наконец полностью облачившись, мужчина взял сапёрную лопатку, в другую руку посох, а за спину рюкзак. Лопатой хорошо рубить конечности, а посохом не давать мертвецам приближаться, удерживая их на расстоянии, тыкая в мягкие тела. Можно было бы использовать огнестрельное оружие, но как показала практика, оно довольно шумное, и поэтому привлекало дохляков. Так что действовать пришлось по старинке, срубая сгнившие головы, отсекая конечности. Правда, приходилось подпускать мертвецов близко, чтобы покончить с ними, но ничего не поделаешь. Один или два, это ещё не проблема, а вот пять или шесть, это уж да. Здесь стоило начинать бить тревогу, лихорадочно размышляя, как выбраться из той задницы, в которую удалось попасть.

     

     Повернув ключ, он вышел на лестничную площадку, ощущая, как учащённо стало биться от волнения сердце. Алексей прислушался, распознавая знакомые звуки. Это были соседи, запертые некогда в своих квартирах. Их ногти царапали двери, пытаясь вырваться из плена, а ноги шаркали по полу. Алексею пришлось прикончить не одного ублюдка, прежде чем подъезд полностью перешёл в его владения. Оставшихся он трогать не стал, посчитав, что они не принесут никакого вреда, запертые на своих этажах. И всё бы ничего, но эти проклятые звуки! Они заставляли нервничать. Всегда казалось, когда он выходил на лестницу, что к нему приближаются мертвецы, отчего появлялось желания убегать со всех ног. Даже спустя столько времени, Алексей не мог привыкнуть к мёртвым, разлагающимся лицам покойников. От них воротило, от них хотелось кричать, уносясь в животном ужасе. В конце концов, каждую ночь они являлись к нему в кошмарах. Но поделать ничего нельзя. Ему требовалась пища и вода, для чего приходилось покидать безопасное место на девятом этаже.

     

     Тщательно прислушиваясь, улавливая малейший звук, а вдруг кто-то из покойников неким образом смог освободиться, и теперь поднимается к нему, Алексей, держась рукой в перчатке за перила, стал спешно спускаться, вертя на каждом этаже головой, вот-вот ожидая прогнившую рожу чудовища. Но нет, всё в порядке, и никто не выбрался из тюремной клетки. Сегодня день обошёлся без происшествий. Впрочем, такого ещё не случалось, чтобы в его подъезде появились дохляки, если не брать в расчёт самого начала эпидемии. Но об этом он тщательно гнал мысли, иначе на поверхность всплывут воспоминания о жене и дочке.

     

     Восьмой этаж, седьмой, шестой, пятый, четвёртый. Лифт перестал существовать, исчезнув вместе с электричеством. Но будь он проклят, даже если он работал бы, то никогда не вошёл в эту тесную кабину. До сих пор изнутри слышится царапанье, мёртвые стоны. Или возможно ему это только казалось? Как-никак, иногда воображение играло с ним дурные шутки. Алексей в страхе просыпался ночью, отчего-то ощущая возле себя стоявшего мертвеца, но освещая потной рукой помещение, с облегчением осознавал, что находится один в квартире. После этого он ещё долго не мог уснуть, находясь под влиянием жуткого и такого реалистичного сна, а фонарь продолжал гореть до самого утра.

     

     Третий, второй, первый. Видны следы от пуль. Когда-то здесь стреляли, сосед, полицейский. Теперь он находился за дверью с цифрой два. Слышно, как его пальцы шарят по деревянной поверхности, желая отыскать выход из заточения. Но нет, чёрт возьми, пока жив Алексей, такой глупости он никогда не совершит. Мало ему было тех неприятностей в самом начале? А теперь незачем искать приключения на собственную задницу. Он жил в спокойствии. Ну, конечно в относительной, если брать наступившие времена. Имелся целый подъезд в собственном распоряжении, квартира, где он в полнейшей безопасности от внешнего мира, а также целая куча магазинов. Да, имелись неудобства. Приходилось иногда покидать облюбованное логово, но здесь ничего не поделаешь. Хочешь есть и пить, тогда рискуй.

     

     Приблизившись к металлической двери, Алексей прислушался, и когда ничего не услышал, осторожно выглянул наружу. Поняв, что поблизости дохляков нет, он выскочил на ступени, тщательно закрывая дверь. Ещё не хватало, чтобы в его отсутствия внутрь пробрались эти твари. Потом мужчина направился от дома, перебегая на противоположную часть улицы, прячась за высоким кустарником. Мертвяк с футболкой, на котором изображен Халк, всё ещё торчал на детской площадке, опустив голову, тупо пялясь себе под ноги. Вокруг его головы жужжал рой зелёных мух, а в коже копошились черви. Даже на таком расстоянии ощущалось зловоние от разлагающегося тела.

     

     Пригибаясь, мужчина устремился прочь, прячась за зарослями. Он поднял взгляд на звук, уставившись на стаю серых голубей. Они, бешено размахивая крыльями, сорвались с крыши ближайшего дома, желая, по-видимому, добраться до живого человека, но вдруг рухнули вниз почти все разом. Кто-то раньше, а кто-то чуть позже. Их мёртвые тела валялись на асфальте, дёргаясь, пытаясь подняться на сломанные лапы, всё ещё работая изувеченными крыльями.

     

     «Очень, очень странно».

     

     Что могло произойти с птицами, раз они не поднялись в воздух для атаки, которая случалась ранее всегда. Ведь вирусом заразились не только люди, но и животные, как дикие, так и домашние. Приходилось забивать в квартире все щели, чтобы внутрь не пробрались мыши и крысы, которые несли серьезную опасность. В первые дни, стоя на лоджии, вглядываясь в щель между металлических листов, Алексей наблюдал за мёртвыми кошками, собаками, и даже скотиной, коровы, свиньи. Ну и птицы, куда же без них. Они представляли самую сильную опасность, так как могли срываться с крыш домов, пикируя, нападая на людей с воздуха. А сейчас всё изменилось. Нет, ворона не в счёт, так как она действовала по обычному своему принципу, но вот голуби…

     

     «Ладно. Подумаю над этим, когда вернусь домой».

     

     Достигнув противоположной девятиэтажки, Алексей прошёлся по узкому тротуару мимо газетного киоска с разбитыми стёклами. Непогода уничтожила почти всю бумагу, а та, что всё ещё оставалась, пестрила большими буквами о наступившей эпидемии. Стул же продавца валялся перевёрнутым, возле забрызганной кровью задней стеною. Рядом с журналом с красоткой в бикини на обложке лежала разложившаяся крыса, дёргаясь телом и тем, что осталось у неё от лап.

     

     «Вот, ещё…»

     

     Отойдя от этого места, мужчина пересёк дорогу, а следом тротуар, обходя припаркованный автомобиль со спущенными шинами. Он наконец достиг нужного магазина, чьи ступени убегали вверх. А на просторной площадке топтался мертвец. Увидев человека, он заковылял к нему, но ступив на верхнюю из ступеней, его нога вдруг переломилась пополам, и дохляк рухнул вниз, кувыркаясь, останавливаясь лишь возле ног Алексея. Жуткая вонь гниющей плоти, всё те же копошащиеся черви. Мерзость, но ничего не поделаешь. Взмах лопаты, и голова отлетает напрочь, кувыркаясь, останавливаясь только возле поросшего мхом бордюра.

     

     — Фу, тля!

     

     Быстро осматриваясь, мужчина вбегает по лестнице, протискиваясь сквозь навсегда застывшие стеклянные двери. Внутри пахнет испорченными продуктами, а также всё той же мертвечиной. Возле кассы валяется дохляк, почти разложившийся, но все равно дёргающий склизкими конечностями. Его голова в последнем рывке поворачивается на сторону, мёртвые глаза смотрят в пустоту, и плоть, давно подгнившая, наконец, отделяется, оставляя обезображенный шейный обрубок. Башка катится прочь, замерев в метре от тела. Тварь издохла окончательно.

     

     Больше не беря в расчёт гадину, Алексей начинает бегать по магазину, сгребая с полок всё самое необходимое. Крупной опасности нет, но не стоило забывать о более мелкой, мышах, крысах. Нежданчик мог прятаться среди многочисленных коробок, разноцветных упаковок.

     

     — Так-так, что же ещё.

     

     Несколько упаковок соли, сахар, чай, кофе. Консервация, рыба, мясо. Всё ещё не успело пропасть, даже при неработающих холодильниках. Как-никак, не годы прошли после начала эпидемии, так что некоторые продукты вполне нормальные. Впрочем, здесь уже побывали мародёры, такие же, как и сам Алексей. Но, то было тогда, а сейчас, как это ни странно, сейчас. Что-то унесли, но многое и оставили, в том числе и кровавые пятна на полу, а также выщерблены от пуль среди стеллажей, на стенах. Рядом с россыпью презервативов в блестящей упаковке и пробитыми банками с пивом, валялась рука, которую отрубили под локоть. Ну, или же оторвали, что было более правильным, если судить по неровным краям. Хотя, она уже успела хорошенько сгнить, став кучкой костей с пластом почерневшей кожи.

     

     Спустя минут пятнадцать, Алексей с нагруженным рюкзаком, тяжело зашагал к выходу, замирая в дверях, вновь осматриваясь. Он увидел собаку, вполне живую, дворянской породы. Она бежала по асфальту, высунув язык, то и дело постоянно оглядываясь назад, на своих собратьев, таких же псов, но только мёртвых. Становилось ясно, что псина на последнем издыхании, если судить по её загнанному виду. Бока тяжело вздымаются, а из пасти вырываются хрипы.

     

     — Срань ты божья, — пробормотал Алексей, берясь за лопату удобнее.

     

     Но ему не посчастливилось обрести себе друга, пускай и четвероногого. Пробежав ещё несколько метров, псина вдруг споткнулась, плюхаясь на дорожное покрытие, потеряв окончательно остатки сил. Она жалобно завизжала, когда стая мёртвых собак окружила её, а потом начала рвать на части, жадно заглатывая кровоточащую плоть. Их рёбра обтягивала кожа, а во многих местах она прогнила насквозь, так что становилось видно чёрное нутро с кучей червей. Один из мёртвых псов рухнул, так как передние ноги по какой-то причине отказались держать изуродованное тело, но гадина, несмотря на неудобство, все равно продолжала жрать, лёжа на брюхе, напоминая чем-то акулу, наверное, своей ненасытной жадностью.

     

     Откуда здесь взялся нормальный пёс, Алексей сказать не мог. Он не встречал ничего живого очень и очень давно, целую тысячу лет. Ему в последнее время думалось, что единственное живое существо в городе, это он сам. Но вот же судьба, которая показала ещё одну Божью тварь, и тут же её отобрала, направив адских гончих вслед за этим несчастным псом.

     

     Собака уже не повизгивала. Она распростёрлась на асфальте, уставившись единственным оставшимся глазом в равнодушные небеса, не обращая внимания, как рвут на части её плоть, как ёрзает по дорожному покрытию её измазанное кровью тело, как из брюха потянулись внутренности, склизкие, ещё дымящиеся.

     

     «Что-то я потерял», — с тревогой подумалось ему.

     

     Ещё в тогда, в нормальной жизни, Алексей бросился на помощь, а если бы не успел, то расправился с гадинами в лучших традициях супергероев. Но нынче всё иначе. Такое вот геройство слишком дорого могло обойтись. Да, пускай они были дохлыми псами. Да, пускай они не особо быстро бегали, но всё же эти гадины представляли реальную опасность. А рисковать лишний раз не хотелось. Не хотелось умирать, даже существуя в одиночестве в этом гребаном дохлом мире. Он никакой не герой, поэтому и не бросился крушить черепа адским гончим. Псу уже не помочь, а всех мертвецов все равно не перебить. Следовало подумать о завтрашнем дне, о следующей недели.

     

     Торопливым шагом он двинулся прочь, то и дело оглядываясь назад, чтобы убедиться, нет ли за ним погони. Но всё нормально, если можно так выразиться в нынешних обстоятельствах. Мертвецы продолжали жрать псину. Впрочем, а почему бы и не выразиться, если он живой и здоровый, с набитым за плечами мешком с провизией. День удался, а он пока ещё хрипит прокуренными лёгкими, коптя этот мир, шагая к своему убежищу. И пускай от него пованивает дерьмом и потом, но он дышит, а это главное.

     

     — Млять! — вырвался у него истеричный вопль.

     

     Прямо из-за угла вывернул дохляк женского рода в порванной блузке некогда белого цвета. Её правая грудь была обнажена, открывая татуировку единорога, а может и просто лошадки. Сказать трудно, так как кожа успела местами почернеть, а где-то даже разойтись, открывая белёсую, с неким налётом плоть.

     

     — Млять! — вновь вырвалось у него, но на этот раз не так громко.

     

     Используя посох, Алексей отпихнул мертвячку прочь от себя, а тупой конец его орудия пробил брюхо зомби, войдя внутрь. Изнутри, словно из перезревшего плода брызнули внутренности, подталкиваемые скопившимися трупными газами. Они расплескались сгнившим дерьмом, мелкими ошмётками, усыпая асфальт жутко воняющей дрянью.

     

     «Давай! » — прокричал в голове командный невидимый голос.

     

     Взмах лопаты. Шея срублена напрочь, а то, что было поверх её, теперь летит прочь, кувыркаясь, издавая глухие звуки. Рот широко распахнут, а один глаз брызнул соплями, оставляя слизь на щеках. Тело, постояв с пару секунд, покачнувшись, рухнуло вперёд. И если бы Алексей не отступил, то лежать с этой дрянью ему в обнимку.

     

     «Не-е-ет. Что-что, а этого я хочу меньше всего».

     

     Вытерев конец посоха об одежду трупа, он заспешил, вновь ускоряя шаг. Опасности вблизи не было. Несколько мертвецов на расстоянии трёх десятков метров, тот самый, с изображением Халка на футболке, да ещё один доходяга. Бояться не надо. Они слишком медлительны и тупы, так что он спокойно дойдёт до своего подъезда, укрываясь в нём. Да и если заметят живого человека, зомби ничего не смогут сделать. Алексей шагает быстро, а до дому уже рукой подать. Сегодняшняя вылазка закончилась удачно. Он сможет прожить ещё какое-то время.

     

     * * *

     

     Алексей вышел из квартиры, осторожно прикрыв за собой дверь, как будто не хотел делать лишнего шума. Потом сделав несколько шагов, пересёк лестничную площадку, приближаясь к противоположной двери. Прислушался. Где-то слышны шорохи, далёкие, замогильные. Это мёртвые скребут ногтями, желая выбраться наружу из своих тюрем. Но нет, тюрьмы станут и могилами. Теперь Алексей это знал точно. Надежда пылала у него внутри, а настроение казалось слегка приподнятым. Он даже пропустил сегодня стаканчик другой мерзкого пойла, с удовольствием ощущая, как пылает приятно в желудке раскалённым огнём алкоголь. Но всё исчезло разом, когда он вошёл в другую квартиру, останавливаясь возле входа в маленькую комнату. Дверь открыта, и мужчина переступает порог, уставившись на женщину и девочку, которые некогда составляли его семью. Счастливую семью, которая стала ничем, превратившись в два куска мёртвой плоти. Они обе прикованы наручниками к батарее. Обе топчутся на одном месте, так и не сумев избавиться от оков. Запястье изрезано металлом до самой кости, но мёртвые не испытывают боль. Его жены и дочери больше нет. Давно нет. Возможно целую вечность. А может быть их никогда и не было, а семейная жизнь, это просто приятный сон. Теперь же он проснулся, вновь оказываясь в аду, а эти два мертвеца, совсем не семья, а просто незнакомки, коих он принимает за жену и дочь.

     

     В самом начале они ничем не отличались от людей, но теперь же их облик изменился. Некогда шикарные волосы поредели, повиснув грязными прядями на сползшей коже, бесстыдно обнажая голый череп. Плоть под одеждой настолько истлела, что было удивительно, как она ещё не отделилась от костей. Но самое ужасное это то, что оба существа продолжали двигаться, открывая безгубый рот в оскалившейся улыбке. Да, теперь Алексей знал, что эпидемия шла на спад. Мертвецы не вечны, как это показывается в кино. Они гнили, и гнили довольно быстро. Именно поэтому птицы больше не могли нападать с воздуха, падая кучей дерьма с крыш, а их конечности и прекрасно отделялись, а тела так легко подвергались разрушению. Пройдёт ещё неделя, а может и две, и тогда город полностью очиститься от ходячих мертвецов, став просто мёртвым городом. И он, Алексей, будет единственным его жителем.

     

     Вытащив из-за пояса пистолет, мужчина направил дрожащей рукой ствол на жену. Он больше не мог подвергать их и себя такому страданию. Мёртвым положен покой, а его семье в первую очередь. С его стороны было просто эгоизмом держать их в этой запертой квартире в таком состоянии. Следовало покончить ещё давным-давно, но проклятая надежда не давала пустить пулю некогда близким людям. Теперь же, когда впереди появилась определённость, а мертвецы самоуничтожались, он больше не смел на что-либо надеяться. Поэтому и настал сей момент, ибо больше удерживать их нельзя.

     

     Бах! Бах! Две пули, два ангела освобождения, два выстрела в голову. Жене и дочери. Этого вполне достаточно, чтобы измученные тела упокоились окончательно. Они так и останутся в этом месте, в этой квартире. Здесь их могила, семейный склеп. Когда же Алексей покинет подъезд окончательно, он просто обольёт здесь всё бензином, а потом отдаст власть огню, который прекрасно уничтожит все следы, похоронив окончательно и бесповоротно любую плоть. Такому пламени на могиле, как собирался устроить он, могли позавидовать короли древности.

     

     Прикрыв за собой дверь, также осторожно, словно боялся разбудить навсегда упокоившихся родных, Алексей покинул квартиру, входя в своё логово, давно обустроенное, провонявшее потом. Он широко распахнул окно, уставившись на пустой город уже без опасения нападения сверху. Его взор скользил по улицам, задерживаясь на автомобилях, супермаркетах, видя в этом будущую перспективу. Мозг размышлял, что ему понадобится в его путешествии. Нет, определённо в этом месте он больше не собирался жить. Здесь груз прошлого давил могильной плитой, заставляя вспоминать тех, кого больше нет рядом. Поэтому он устремится прочь отсюда, возможно выбрав в качестве жилья один из островков в море, коих хватало. Иногда Алексей станет приплывать обратно, чтобы запастись едой. Перспективы, конечно, не радостные. Всё мертво, что только может быть. Человек, птицы, животные. Рыба в морях и океанах. Что он станет делать, когда провизия закончится, думать не хотелось. Да, совсем не хотелось. Он просто желал жить, спокойно, вдыхая воздух полной грудью на своём острове, где не ощущается вонь от гниющих тел. И так будет, решил для себя мужчина. Он попытается прожить своё оставшееся время с максимальной радостью от бытия, если такое слово применимо в данных обстоятельствах. По крайней мере, постарается взять от жизни всё, что только возможно, пока мир не умер окончательно.

     Паразит.

     

     Мужчина и женщина медленно брели вдаль, держась за руки. Куда только падал их взгляд, не было ничего, кроме зеленого ковра из мха и бесконечного горизонта. Они слегка наклонялись вперёд, так как шли против ветра, который с каждым часом только усиливался. На их лицах не было написано никаких эмоций. Но в глазах читалась обречённость.

     

     Через три десятка метра оба устало опустились на зеленый мох, тяжело дыша, хватая широко раскрытыми ртами воздух. Где-то позади остался автомобиль, на котором они проделали путь в никуда. Но и от него тоже ничего не останется, как и от остального мира. Всё канет в бездну, став пустотой.

     

     — Отдохнём немного, — проговорил мужчина. — А после снова двинемся в путь.

     

     Он сильно закашлялся, стараясь не смотреть на свою ладонь, которой закрыл рот.

     

     — Совсем чуть-чуть.

     

     Женщина утвердительно кивнула, приваливаясь к нему.

     

     — Только немножко посидим…

     

     Он достал из кармана небольшой блокнот и ручку, принимаясь писать, быстро, мелким почерком, будто боялся опоздать. Его разум устремился в прошлое, на несколько дней назад, когда всё ещё казалось нормальным, не предвещая того, что случилось дальше...

     

     * * *

     

     В последний раз копнув землю, я утёр пот с лица, облегчённо вздыхая. На сегодня моя норма была выполнена, так что жена ничего не сможет сказать, упрекнуть, как говорится. Но завтра новый день, а значит и вновь поход на эту дачу. И будь неладен тот час, когда я дал согласие на покупку куска проклятой земли. А ведь Оля вначале говорила, что сама будет возиться, а в итоге…

     

     Опустив взгляд, я увидел на лопате странный зеленый налет, который больше всего напоминал мох, или какой-нибудь грибок. Стряхнув его, я поставил инструмент в домик, закрывая дверцу, отправляясь прочь от этого каторжного места.

     

     Именно отсюда начинается моя история, конец всего мира. Не знаю, откуда взялся этот мох, тем не менее, он был на моей лопате. Но тогда я ещё не знал всех последствий, которые произойдут в последующие несколько дней.

     

     Вернувшись на следующий день, и открыв деревянную дверь, я замер на пороге. Дело в том, что весь пол нашего небольшого дачного домика был покрыт зеленоватым мхом. Он даже в некоторых местах поднимался на стену, возле дивана и шкафа. А ещё я заметил свою вчерашнюю лопату, которую поставил возле входа. Теперь она валялась передо мной. От неё остался лишь маленький кусочек черенка. Куда делась железная часть, я и представить не мог. В самом же деле, не заржавела она за одну ночь, рассыпавшись в труху?

     

     Какое-то шестое чувство не дало мне шагнуть вперёд, вступив на зеленый ковёр из неведомого растения. Я какое-то время топтался на одном месте, а после запер дверь, отходя в сторону, направляясь к оставленному на дорожке автомобилю. Но и тут мой взгляд наткнулся на грядки с помидорами и огурцами, которые оказались полностью покрыты этой мерзкой плесенью!

     

     — Что за…

     

     Выругавшись, я присел на корточки, поднимая с земли тонкую веточку, тыкая с осторожностью концом растение. Она легко прорвала поверхность, погружаясь внутрь, в сырую землю. В сырую землю, когда на дворе царила духотища какую неделю, чуть выше сорока градусов. До этого почва просто трескалась, и не помогало даже постоянная поливка, а тут вдруг она оказалась под плесенью совершенно влажной.

     

     Резко поднявшись, и абсолютно ничего не понимая, я спешно устремился к автомобилю, не забыв при этом осмотреть обувь и одежду, нет ли этой дряни на мне. Пронесло. Но забегая вперёд, скажу, что такими счастливчиками оказались не все. Далеко не все.

     

     Уже приехав домой, я полез в интернет, где и обнаружил кучу новостей, которые появлялись буквально каждую минуту. Да и по телевизору говорили о странном растении. Этот мох внезапно обнаружился по всему миру, появляясь прямо в городах, на домах и, что самое скверное, на людях. Поговаривали о том, якобы во всём виноват космический аппарат, который взорвался в атмосфере Земли позавчера. Он возвращался с Марса, неся с собой пробы грунта с красной планеты. Так ли это было на самом деле, никто не знал. Возможно причина в секретных лабораториях, а может и в самой природе, которая таким образом решила избавиться от паразитов, то бишь людей. Матушка Земля и без того настрадалась с нами.

     

     — Представляешь, эта дрянь у нас в городе! — восклицала Оля, сидя на диване, просматривая выпуск новостей на телефоне.

     

     — Ничего удивительного, раз она на даче, — возразил ей я.

     

     — Ты не понимаешь! Мох обнаружили на пляже, и в воде!

     

     Она всплеснула руками, поднимаясь, начиная расхаживать из стороны в сторону.

     

     — Он плавает на поверхности, как какие-нибудь водоросли. И буквально всё, метров на двадцать от берега, покрывает этот зеленый налёт, покачиваясь на волнах. Представляешь?

     

     По телевизору показывали жуткие кадры того, как на берег выбрасывались дельфины и киты. Стадо коров, что паслись на лугу в какой-то стране, покрывал зеленый мох. Да и людей не обошла эта напасть. Один бородатый мужчина, ютубер, вещал на камеру, рассказывая:

     

      — Собственно никаких ощущений. Просто лёгкий зуд. Но чесать я вам не советую…

     

     Его вид был настолько спокойным, когда тот показывал свою руку, что даже удивляло. А от запястья до локтя на нём росла зелень. И когда он сковырнул ногтем мох, то сразу хлынула кровь.

     

     — Это пожирает мою кожу, и не только её. Также мышцы, кости, полностью ваше тело. И вскоре, мне думается, ничего не останется.

     

     На следующий день я зашёл к своему соседу по площадке, и обнаружил почти всю квартиру в этой дряни. А сам же дядя Коля, сидя на табурете, стиснув крепко зубы, буквально сдирал со своего тела наждачной бумагой с себя эту плесень. Во все стороны брызгала кровь, отлетали кусочки плоти. Кухня оказалась забрызгана бурым и зеленым.

     

     — Она проникает внутрь, — сказал он с горящим взором, заметив меня на пороге. — Я чувствую это.

     

     Так и не решившись к нему приблизиться, чтобы не заразиться, я спешно покинул квартиру, не желая оставаться в ней не одну лишнюю минуту. Но раз у соседа это произошло, то жди беды и дальше. Ведь эта дрянь обязательно переползёт в подъезд, а возможно сквозь щели в окнах на другую часть стены дома.

     

     — Нам нужно покинуть город, — предложила Оля тем же вечером.

     

     Она перестала ходить на работу, как и многие. В этом больше не было никакого смысла.

     

     — И куда ехать? Зараза буквально повсюду.

     

     Я указал подбородком на включённый телевизор. На экране показывали Тихий океан, который оказался почти весь покрыт мхом. Такое же происходило и с Атлантическим, а также с морями, озёрами и реками. И самое удивительное, растения поглощали в себя воду, а уровень быстро понижался, что казалось полным безумием. Мох выделял какой-то опасный газ, что разрушал атмосферу.

     

     — Я не знаю. Может подальше от городов, в какую-нибудь глухую местность.

     

     — Не имеет смысла.

     

     Я вышел на балкон, разглядывая с высоты десятого этажа город, который находился как на ладони. Всё ещё ездили машины, ходили люди, но все равно перемены оказались слишком заметны, чтобы их больше не игнорировать.

     

     «Эх. Сейчас бы сесть в ракету, и покинуть эту планету, оставив всё позади».

     

     Кинотеатр "Родина", что находился в полукилометре от нас, полностью исчез, растворённый паразитом. Теперь вместо него имелась лишь небольшая горка в виде этого проклятого мха. Но растение на этом не остановилось, продолжая расползаться всё дальше и дальше, захватывая для себя новые территории, отыскивая следующую жертву, почти приблизившись к автовокзалу, что находился буквально рядом, через дорогу.

     

     — А от пятиэтажной гостиницы, в центре города, вообще ничего не осталось, — проговорила Оля, выходя ко мне, становясь рядом.

     

     Высунувшись из балкона, я осмотрел кирпичные стены дома. Как и опасался, паразит поселился и здесь, подбираясь к верхним этажам. Да и от дядь Коли тоже расползалось это нечто. Так что Оля, наверное, права, предложив уехать. Нам придётся это сделать, если мы не хотим оказаться в плену. Да и подъезд не так уж и безопасен.

     

     — Я все-таки думаю, что зараза была занесена к нам с Марса, — говорил один учёный, довольно пожилой. — Смотрите сами…

     

     Он начал показывать некоторые видео, собранные со всего мира, сравнивая его с марсианской почвой.

     

     — В некоторых местах, где паразит полностью всё поглотил, он просто-напросто высох. А теперь смотрите, что под ним! Да-да, абсолютно ничего. Лишь голая мёртвая земля.

     

     Под одеждой учёного угадывался зеленоватый цвет. Мужчина был заражен. Но, по-видимому, это его не волновало в данный момент.

     

     — Могу предположить, что уже через неделю, наша планета будет напоминать Марс. Потому что, как вы можете знать, паразит разрушает и атмосферу. На него ничего не действует, чтобы мы не применяли. Лишь ядерное оружие является выходом из этой ситуации, но не для нас. Для этого следует стерилизовать всю Землю, и только тогда мы сможем избавиться от всего этого. Пока, на данный момент, решения не имеется, но мы по-прежнему работаем.

     

     — Но откуда он мог появиться на самом Марсе? — поинтересовалась рядом сидевшая девушка, также заражённая.

     

     — Откуда? Трудно сказать. Возможно его споры были принесены из глубокого космоса. Уничтожив очередную планету, эта форма жизни умерла, но вот семена остались. И при попадании очередного метеорита, споры выбросило в космос, где они дрейфовали определённый временной отрезок, пока не достигли наконец Марса. А попав на него, паразит убил зарождающуюся там жизнь, уничтожив воду и почву, превратив её в мёртвую планету.

     

     Учёный почесал предплечье, и на одежде мгновенно выступила кровь. На этом картинка переместилась, вновь показала студию и ведущую.

     

      — Поверить не могу во всё это безумие, — пробормотала Оля, обхватывая себя за плечи, стоя и покачиваясь.

     

     Ей было страшно, как и мне. Поэтому я крепко обнял жену, прижимая к себе, стараясь успокоить её и одновременно себя.

     

     Тот вечер стал последним в нашей квартире. Мы включили наш любимый фильм «Принцесса-невеста», просидев почти два часа в молчание. Дело в том, что именно на этом кино я и познакомился с Олей, много лет назад, в одном видеосалоне, в начале 90-х. С тех самых пор мы смотрели эту фэнтези комедию каждый год, будто отмечая нашу годовщину тем самым. Хотя ещё до самого события оставалась пара месяцев, но мы прекрасно понимали, что всего лишь спустя несколько дней от мира может вообще ничего не остаться.

     

     Когда утром раздался выстрел, я сразу понял, что дядя Коля ушёл навсегда. Заходить к нему не имело смысла, да и опасно это в нынешней ситуации. Как бы жестоко не звучало, но каждый сам за себя. От заражённых шарахались, их закидывали камнями, а нередко и просто стреляли.

     

     Собрав некоторые вещи, мы спустились на первый этаж, погружаясь в автомобиль. И только в салоне облегчённо вздохнули, так как этот короткий путь напоминал квест. Иногда следовало перешагивать, а порою и перепрыгивать через мох, чтобы не задеть, так как буквально за одну ночь его в подъезде стало гораздо больше.

     

     — И куда мы направимся?

     

     — В горы, скорее всего.

     

     Хотя и там паразит имелся, но пока не в таком количестве.

     

     Мы покидали родной дом с тяжёлым сердцем, разглядывая то бедствие, которое нынче царило на улицах небольшого курортного городка. От многих домов ничего не осталось, в буквальном смысле этого слова, а люди двигались с осторожностью, натянув на себя пакеты, плёнку и толстую одежду, чтобы хотя бы как-то уберечься от паразита. Иногда попадались трупы, пожираемые медленно мхом. Они валялись прямо на тротуарах, сидя в автомобилях, наполовину поглощённые, но всё ещё не до конца сожранные. К ним не рисковали приближаться. Любой предмет, коснувшись этой плесени, будет заражен и растворён.

     

     — Ты знаешь, я даже рада, что у нас так и не получилось с детьми, — сказала Оля спустя несколько часов нашей поездки, насмотревшись на все эти ужасы.

     

     На это мне нечего было ей ответить.

     

     Впереди, на трассе Краснодар-Ейск, находилась пробка из сотен и сотен автомобилей. Что там произошло, мы не знали. Но решив не останавливаться, просто свернули, направившись мимо некогда цветущих персиковых садов. Теперь же всё пространство покрывал жуткий зеленоватый налёт.

     

     — Может не стоило так поступать? — поинтересовалась супруга.

     

     Я пожал плечами.

     

     — А что ещё оставалось? Не стоять же в этой пробке до бесконечности. Лучше уж так, чем ждать с моря погоды.

     

     Я указал рукой на плавни, которые покрывал паразит, подбираясь к берегу.

     

     — Здесь без вариантов.

     

     Покрышки нашей машины оставляли на паразите глубокий след, хотя и сами колёса покрылись ошмётками и налётом. Насколько их хватит, я не знал, но ехал, пока была возможность. После, скорее всего, придётся бросить машину и дальше добираться на попутках или пешком. С другой стороны, на трассе имелось такое количество беженцев, что их просто перестали подбирать. Это было небезопасно. Лучше держать дистанцию от всего. Здоровее будешь.

     

     Проезжая очередную небольшую деревушку, почти всю утонувшую в плесени, я резко ударил по тормозам, когда на дорогу вдруг выскочил мужчина в годах. Его полностью покрывал мох, с ног до головы, а глаза казались безумными.

     

     Рядом завизжала Оля, а уже в следующий момент безумца расплющило о лобовое стекло. Я включил дворники, которые принялись размазывать кровь и нечто зеленое. Мужчина состоял в основном из какой-то мерзости. Удивительно, как он вообще всё ещё оставался в живых при таком поражении тела. Просто ходячий мешок с жидкостью.

     

     — Бл*ть, я больше так не могу!

     

     Жена билась в истерике на сиденье, но утешить её я не мог, так как пытался разглядеть дорогу сквозь эту всю дрянь на стекле, одновременно стараясь убраться отсюда. Мне даже страшно было подумать, что снаружи происходило с автомобилем. Мало того, эти самые внутренности безумного человека, так ещё и мох, который облепил крылья, как передние, так и задние.

     

     — Держи себя в руках.

     

     — Да пошёл ты нах*й! Все равно мы все умрём. Не имеет смысла искать спасения! Не сегодня, так завтра. Сдохнут все!

     

     — Каждый из нас когда-нибудь умрёт, — ответил я, с радостью замечая дорогу, что уводила прочь от деревни.

     

     — Не умничай, мать твою! Ты меня за всю жизнь уже за**ал! Да я тебя вообще, если хочешь знать, вертела...

     

     Она хотела ещё что-то сказать грязное, мерзкое, но в этот миг я ударил её по лицу, сильно, беспощадно, чего раньше никогда не позволял. Оля продолжала всхлипывать, но уже не выкрикивала оскорбления, сжавшись на сиденье, превратившись в маленькую испуганную девочку. Безумие в глазах погасло, остался лишь страх.

     

     — Прости меня…

     

     Супруга подалась вперёд, обвивая меня за шею, крепко прижимаясь, дрожа всем телом.

     

     — Господи. Вова, как же я боюсь.

     

     — Главное не унывать.

     

     Я также её обнял, останавливая автомобиль.

     

     — Возможно всё и наладится. Как знать.

     

     После мы ехали уже молча. Иногда со стороны появлялось пламя. Кто-то явно пытался уничтожить мох с помощью огня, но это всё тщетно. Ничего не помогало. Никакие средства, и следовало бы это понять. Он все равно будет разрастаться в других местах. Но если бы изначально, да в каком-нибудь одном месте…

     

     «С другой стороны, космический аппарат взорвался в атмосфере, так что споры рассеяло по огромной площади».

     

      — Интересно, были ли на Марсе живые существа, которые, как и мы пытались спастись?

     

     В голосе благоверной не слышалось никаких эмоций. Она выгорела полностью, а со мной разговаривала лишь пустая оболочка. Ходячий труп, кукла, запрограммированный на речь робот...

     

     — Если паразит оттуда, то мы вряд ли об этом узнаем.

     

     Я попытался представить тех обитателей, которые могли бы населять красную планету, но всё время в голову лезли гуманоидные существа, хотя это было и не правильно. Вселенная могла породить совершенно чуждых для нас инопланетян, чей облик и не пришёл бы к нам в голову. Чего уж говорить. Если мы думаем, что понимаем наших земных животных, а на самом деле это только самообман, то о пришельцах с других планет и думать не приходилось…

     

     «Попробуй договориться с этим паразитом, который попал на нашу Землю. Нет. Что-то ни у кого не получилось. А потому что слишком разные».

     

     Я мысленно улыбнулся.

     

     «А попытайся сказать домашней кошке, чтобы та не орала по ночам. Как, получится её убедить в этом? С трудом верится. А всё потому, что нет понимания между друг другом. Мы слишком разные». Хотя человекам порою и кажется, что они понимают животинок, но это далеко не так.

     

     Мост на Ростов исчез, так что через дон не перебраться. А перед этим мы проехали то место, где ранее находился Батайск, но от него осталась лишь громадная куча мха. Куда дальше? На Краснодар не имело смысла. Чем больше людей, тем больше опасности. Обратно к Таганрогскому заливу? Тоже не вариант. От Ейска вряд ли что осталось.

     

      — Поверить не могу, что всё происходит настолько быстро.

     

     Оля тихо вздохнула.

     

     — Да я и сам, честно говоря…

     

     Закурив, я выпустил дым в грязное лобовое стекло, пытаясь сообразить, куда двигаться дальше. Вариантов никаких. Куда бы не поехали, везде нас будет ждать паразит. От него не было спасения.

     

     «Адыгея, за Майкоп? Дорога отвратительная».

     

     Но и с бензином имелись проблемы. Вряд ли я отыщу где-нибудь рабочую заправку. А ещё сам автомобиль, в салон которого проник мох. С каждым разом становилось всё труднее дышать. Но это совсем не из-за него. Точнее, не только...

     

     — Боже, я не хочу, чтобы всё заканчивалось таким образом. Так глупо и бессмысленно.

     

     Оля всхлипнула несколько раз, но спустя минуту смогла взять себя кое-как в руки.

     

     — Боюсь, что от нас ничего уже не зависит. У каждого человека конец вообще бессмыслен. Живёт тебе, радуясь победам и достижениям, а потом, бац, старость, болезнь и смерть. И хорошо если дожил до пожилых лет, а не помер в середине своего пути от какой-нибудь дряни или несчастного случая.

     

     Отыскав свободное пространство от мха, я заглушил двигатель, выходя с осторожностью из салона. Как и опасался, вся машина оказалась покрыта паразитом. В некоторых местах тварь принялась растворять металл, оставляя громадные дыры. Возможно спустя пару часов от крыши ничего не останется, как и от задних стёкл и кузова. Собственно, ничего удивительного, если учесть, где нам пришлось проезжать.

     

     — Здесь наша конечная остановка.

     

     Бензин закончился. В канистре имелось совсем чуть-чуть. Я планировал сделать некий круг, а после поджечь, чтобы дать время привыкнуть к концу, находясь в середине этого траурного пламени.

     

     — Раз так… — протянула Оля, умолкнув.

     

     Здесь было абсолютно голое пространство, если не брать в расчёт зеленый ковёр из мха. Виднелся далёкий, такой недоступный горизонт. А ещё прилично усилился ветер…

     

     Я бросил короткий взгляд на жену. Она торопливо спрятала руку за спину. Приблизившись к ней, я, задрав ей рукав, с ужасом увидел покрытую паразитом кожу, от запястья до плеча.

     

     — Несколько часов назад, выходя из машины, я видимо задела...

     

     Она будто оправдывалась, но я нежно закрыл ей рот ладонью.

     

     — Не надо. Ничего не говори.

     

     Хотя по моему виду и не скажешь, но моё состояние находилось в шоковом, а особенно от вида супруги. Мне казалось, что сей момент никогда не наступит, но…

     

      — Прости меня, дорогой.

     

     В багажнике имелся топор, но вряд ли он мог чем-либо помочь. Да и не смог бы я такое совершить со своей Олей. А главное, не имело смысла причинять лишнюю боль, так как всякое отрубание конечностей не помогло бы. Доказанный факт.

     

     — А ты знаешь, мне отчего-то теперь совсем не страшно, — вдруг призналась она, усаживаясь прямо на землю.

     

     Её волосы цвета платины развивал сильный ветер.

     

     — Я, наверное, смирилась уже?

     

     — Как и я.

     

     Обхватив её крепко руками, не обращая внимания на её правую руку, я со страстью прижал её к себе, находя своими губами её губы. Перед глазами пролетали светлые моменты нашей семейной жизни, что было в прошлом, и мечты, что могли бы стать реальностью, но только в будущем, но никогда уже не появятся.

     

     Оля не пыталась меня оттолкнуть, говоря, чтобы я не прикасался к ней, прекрасно осознавая, что её никогда я не покину. Мы одно целое, неразделимое. Исчезнет она, перестану существовать и я.

     

     — Мне трудно дышать, — пробормотала супруга.

     

     — И мне тоже.

     

     Мы подняли головы вверх, глядя на необычный цвет неба. Атмосфера исчезала, и сколько нам ещё осталось, не знал никто. А вдобавок температура на солнце принялась подниматься чрезвычайно сильно, а в тени опускаться. Этакие карусели.

     

     * * *

     

     Вытерев холодный пот со лба, мужчина закрыл блокнот, кладя его на рядом находившийся камень, который лежал в круге мёртвого высохшего мха. Тот чудесным образом сохранился, и возможно сохраняться и его воспоминания. Вот только кому читать, если никого не останется уже через пару дней.

     

     — Ну что, пойдём дальше? Отдохнули немного и…

     

     Мужчина опустил взор, глядя на свою жену. Её голова лежала у него на коленях, а из приоткрытого рта тянулась по подбородку плесень инопланетной заразы. Глаза безжизненно уставились в пустоту. В них больше не было той самой искры.

     

     — Вот так значит, — пробормотал он, шмыгая носом, утирая с щеки слёзы покрытой паразитом рукой. — Решила сбежать от меня раньше времени?

     

     Мужчина с нежностью положил супругу на зеленый ковёр, укладываясь рядом, нежно обнимая её, будто та могла что-то ещё чувствовать.

     

     Его взор заскользил к небесам, всё дальше и дальше, к далёким звёздам, пытаясь проникнуть за эту завесу бесконечности. Дыхание из груди вырывалось с тяжёлым хрипом, а изо рта вылетали кусочки мха и крови, покрывая кожу на щеках, подбородке… Но удивительное дело, боли совсем не ощущалось. Лишь лёгкий страх, некое волнение...

     

     — Быть может, если там что-то есть, то мы когда-нибудь встретимся, — пробормотал он, поворачиваясь к супруге, прижимаясь к её щеке своей щекой.

     

     Мужчина сильно закашлялся, вновь укладываясь ровно на земле. Его рука нашарила пальцы жены, крепко обхватывая их, держась, как утопающий за спасательный круг. Они оказались уже холодны. Но и его рука вдруг разжалась, ослабив мышцы. Лёгкие выдохнули из себя последний воздух, а застывшие глаза устремились к небесам, откуда появилось жаркое солнце, начиная выжигать своими смертельными лучами всё на поверхности планеты, которая лишилась защиты, своей атмосферы, стерилизуя ту, как некогда стерилизовала и Марс, очистив его от зарождающейся жизни. Но только не от спор...

     

     Конец.

     Подземные ползуны.

     

     Дмитрий Олегович свернул с дороги, съезжая вниз на щебёнку, двигаясь между могил с оградками. Людей, как он заметил, сегодня не было, и это совсем не удивительно. Шёл дождь, хотя синоптики дальше и обещали улучшение погоды. А пока царило утро, прохладное, промозглое, неприятное.

     

     Проехав метров сорок, мужчина остановился, заглушая двигатель, выходя из уютного салона, беря с соседнего сиденья цветы. Он вдохнул полной грудью влажный воздух, отыскивая взглядом свежую могилку. Та находилась прямо напротив, метрах в пяти от дороги.

     

     Его жена ушла почти месяц назад, в городской больнице, около полуночи. Рак наконец смог победить ослабший за время болезни организм. К сожалению, самого Дмитрия Олеговича рядом в тот момент не было. Он спал дома, собираясь утром к супруге, как делал это каждый день, но не успел. Опоздал навсегда. Поэтому Таня ушла в одиночестве…

     

     После были похороны, мучительные, тяжёлые. Из Краснодара приехали дети, сын и дочка. Собственно, само прощание плохо запомнилось, лишь какими-то неясными фрагментами. Были люди, и довольно много. Друзья, родственники, коллеги. А потом только одиночество и боль от потери. Как себя не подготавливай к уходу близкого человека, в душе понимая, что у него без шансов, все равно это становится ударом.

     

     Мужчина прошёл по узкой тропке, обходя раскидистую ель, останавливаясь неподалёку от свежего холмика. Откуда-то из-под венков выбежала тощая крыса, с визгом исчезая в зарослях кустарника. Дмитрий Олегович вздрогнул от вида мерзкого кладбищенского грызуна.

     

     — Только этого мне ещё не хватало, — пробормотал он себе под нос, поправляя тяжёлые очки.

     

     С небес по-прежнему лил дождь, но пришедший не обращал на это внимания, стоя на одном месте, переминаясь с ноги на ногу, сжимая в руке букет цветов, белых роз, какие любила Таня. По лицу стекали капли, одежда промокла, как и седые волосы. Но всё это являлось сущей мелочью по сравнению со вселенской тоской.

     

     — Когда-нибудь мы будем лежать рядом, — сказал он надтреснутым голосом. — Местечко для себя я уже подготовил.

     

     Он поглядел на небольшой кусочек пустого пространства, которого, как раз хватит, чтобы подхоронить ещё одного человека. В мозгу тут же вспыхнула картина его последнего мига, и страх пронзил разум. Несмотря на долгие прожитые годы, плохое здоровье и потерю смысла жизни, думы о смерти по-прежнему заставляли вздрагивать.

     

     — Эх, Таня, Таня… Ты ушла слишком рано. Нам бы жить ещё и жить.

     

     Мысли переметнулись к дочери, которая находилась на восьмом месяце. И родившийся вскоре ребёнок уже никогда не увидит бабушку. Разве только на фотографиях. Да и Таня ушла, так не увидев внука, хотя сильно ждала… Мечтала об этом.

     

     Тяжело вздохнув, Дмитрий Олегович приблизился к могиле, склоняясь вперёд, чтобы положить цветы, как вдруг влажная земля под его ногами поползла, и мужчина с громким криком провалился во тьму, накрытый горой венков и уже засохших цветов, принесённых ранее, и всё ещё не убранных.

     

     Он лежал на спине, громко постанывая от боли. Ноги придавила земля, а голова гудела, ударившись обо что-то твёрдое. Из правого уха стекало нечто тёплое, возможно кровь.

     

     «Где… Где я?»

     

     Сумев перевернуться на живот, Дмитрий Олегович полез в карман, включая смартфон, пытаясь подслеповато разглядеть окружающее пространство. Чтобы отыскать его очки, речь даже не шла. Те были похоронены под грудой земли.

     

     Запрокинув голову, мужчина увидел серое небо и осыпающиеся края ямы, в которой он каким-то образом очутился. До поверхности было метров пять, никак не меньше. В одиночку ему никогда не выбраться отсюда. Слишком стар для таких подъёмов. Да и земля влажная, почти с ровными стенами, так что в любом случае без шансов.

     

     Опустив взор, Дмитрий Олегович наконец уставился на то, что находилось прямо перед ним. Это был гроб, тот самый, в котором месяц назад похоронили Таню. Вот только внутри тело отсутствовало. Лишь какие-то непонятные и дурно пахнущие остатки, лежавшие на дне.

     

     «Нет, я просто не верю во всё происходящее. Не верю».

     

     Он поднёс дрожащую руку к уху, дотрагиваясь до него, а потом глядя на тёмные пальцы при тусклом свете телефона.

     

     «Точно кровь».

     

     Тяжело поднявшись на негнущиеся ноги, мужчина осмотрелся, пытаясь разглядеть то, что скрывала тьма. По обеим сторонам тянулся какой-то коридор, или лучше даже сказать тоннель, круглый, с гладкими волнистыми стенами.

     

     «Никогда не слышал ничего подобного, — подумалось ему с тревогой. — Где новое кладбище, здесь раньше были поля, и о подземельях никто не упоминал».

     

     Голова слегка закружилась, а перед глазами замелькали разноцветные пятна. Кровь в висках застучала множеством маленьких молоточков. Это было нехорошим симптомом. Нервничая, у него всегда поднималось давление, что, понятное дело, было чревато последствиями в его возрасте.

     

     «Следует как-то выбраться отсюда… Хотя нет. Лучше позвонить, ведь связь стабильная».

     

     За лодыжку его кто-то быстро и больно укусил. Дмитрий Олегович тут же обернулся, но наткнулся лишь на пустоту, хотя буквально кожей почувствовал движение вокруг себя. За этим последовал и второй укус, но только выше, за бедро. Мужчина закричал, роняя в грязь телефон, делая шаг в сторону, но натыкаясь на раскрытый гроб, падая в него.

     

     «Господи!»

     

     Сверху мгновенно навалилась тяжесть, склизкая, холодная. Дмитрий Олегович забился, пытаясь выбраться, но не смог. Укусы острых зубов раз за разом вонзались в его тело, в мягкие места, причиняя нестерпимую боль. Ослабевшие руки наткнулись на что-то вытянутое, упругое…

     

     «Таня, Танечка...»

     

     Последней мыслью Дмитрия Олеговича были счастливые воспоминания о супружеской жизни. Картины прошлого промелькнули всего лишь за одно мгновение, а затем всё погасло, когда боль разлилась по всему телу, а сердце остановилось навсегда.

     

     * * *

     

     — Макс, просыпайся! — послышался голос откуда-то со стороны. — Да просыпайся уже наконец!

     

     Он звучал назойливо, неприятно. Да вдобавок его сильно трясли, а это не шло на пользу организму, особенно после вчерашнего возлияния с приятелями.

     

     — Господи! Да хватит дрыхнуть!

     

     Мужчина наконец с трудом разлепил глаза, уставившись в белого цвета потолок. Затем скосив взгляд, увидел рядом свою благоверную. Вероника, склонившись над ним, держала его за плечо. Несмотря на раннее утро, её вид был опрятен, впрочем, как и всегда.

     

     «В отличие от меня, ленивой свиньи», — подумал он.

     

     — Что... Что происходит?

     

     Макс принял с трудом сидячее положение, пытаясь совладать с собственным желудком. Мир слегка кружился. По-видимому, алкоголь ещё окончательно не вышел из него, продолжая бурлить в крови, источая яд.

     

     — Там... На заднем дворе…

     

     Супруга указала подбородком в сторону окна, за которым виднелся небольшой садик с некоторыми видами деревьев. Хотя, в основном Макс там больше отдыхал, с пивом, размышляя о смысле жизни.

     

     — Что там? На заднем дворе?

     

     Спустив ноги, Макс бросил опасливый взгляд в окно, не желая делать резких движений. По стеклу бил мелкий дождик, стекая множественными ручейками. Иногда раздавался грохот, но перед этим вспышка молнии. Давно не было такой погоды, и как ему помнилось, около полтора месяца.

     

     — Там земля провалилась.

     

     — В смысле, провалилась? – не понял супруг, уставившись в недоумении.

     

     Вероника недовольно поджала нижнюю губу, складывая руки на плоской груди. Она смотрела на мужа, прикидывая, то ли он действительно дурак, то ли алкоголь растворил окончательно все мыслительные процессы под черепной коробкой.

     

     Не знаю. Я вышла, чтобы отнести в сарай твои пивные бутылки, и обнаружила дыру в земле. Она примерно вот такая...

     

     С этими словами женщина развела в стороны руки, при этом, для убедительности, распахнула вдобавок широко глаза, будто это могло помочь в том, какая на самом деле была та самая дыра.

     

     — И откуда она там взялась, если вечером ещё ничего не было?

     

     — Блин! Да откуда я знаю! Ты совсем уже дурак? Просыпайся наконец!

     

     Жена потрясла мужа за плечо, и в голове тут же раздался маленький взрыв ядерной бомбы.

     

     — Хватит! – поморщился Макс, не удержавшись и громко застонав.

     

     — Алкоголик, — бросила благоверная, махнув рукой, выходя из комнаты своим торопливым маленьким шагом.

     

     Она ходила так всегда, быстро, небольшими шажочками, так что по полу раздавался дробный звук, иногда забавляющий, а иногда и раздражающий. Всё зависело от ситуации.

     

     «Как бы мне быстрее сдохнуть», — подумалось мужчине с тоской.

     

     Со стоном, он поднялся на негнущиеся ноги, направляясь на кухню, где в аптечке отыскал таблетки от головной боли, приняв сразу пару. Конечно, лучше бы холодного пивка, но жена и без того уже косо на него смотрела, постоянно не забывая упомянуть, что алкоголизм совсем уже рядом, буквально за следующей бутылкой.

     

     — Он также реален, как и твоё пузо, — любила добавлять она в самом конце, будто ставя этим предложением жирную точку.

     

     — А ты думала, может я не от хорошей жизни пью, — пытался возражать благоверный.

     

     — Слова настоящего алкоголика, — прилетало ему в ответ мгновенно.

     

     Спустя минут двадцать, мужчина вышел под дождь, морщась от прохлады. Он приблизился в сопровождении жены к тому месту, где обнаружилась дыра. И действительно, та имелась среди деревьев, убегая куда-то вниз, скрывая глубину чернотой.

     

     — Видишь, — указала Вероника с такой интонацией, будто в её словах раньше сомневались.

     

     — Хм, интересно.

     

     — И это всё, что ты можешь сказать?

     

     — А чего ты ещё ждала?

     

     Присев на корточки, Макс попытался разглядеть что-либо, но, увы... И даже брошенный маленький камешек почти ничем не помог. Звук дождя заглушил удар.

     

     — Что там? – топталась за спиной супруга, держа у себя над головой раскрытый зонт.

     

     — Ничего.

     

     — В каком смысле?

     

     — В том смысле, что ничего не видно.

     

     Мужчина провёл медленно ладонью по стене дыры, которая на удивление оказалась слишком гладкой, словно являлась рукотворной, или же много столетий стенки сглаживала вода, чего быть конечно же не могло, так как эта самая труба уходила вертикально. Да и никогда здесь не было никаких водоёмов, если не брать уж совсем древние времена, когда вся Кубань являлась дном океана Тетис. Но тогда и не имелось тех, кто мог сотворить эту трубу... Тоннель.

     

     «Разве что какие-нибудь рептилоиды с Марса».

     

     Выпрямившись, Макс поглядел на сверкающее молниями небо. Дождь почти закончился, и тучи постепенно уходили в сторону залива. Где-то у горизонта даже проглядывали слабые лучи солнца. Подул приятный ветерок, от которого чуток стало легче, принося с собой весеннюю свежесть.

     

     — Что ты собираешься с этим делать?

     

     Вероника указала подбородком на дыру.

     

     — Спущусь туда.

     

     — Ты с ума сошёл?

     

     Жена даже сделала два шага назад, будто до конца не верила в тот бред, который только что услышала. По её мнению, только идиот может совершить такое.

     

     — Ну почему же...

     

     Мужчина потёр висок, с удовлетворением отмечая, что головная боль прошла. Таблетки помогли.

     

     — А ты не боишься, что этот... Хм, так называемый тоннель может обвалиться?

     

     — Навряд ли. Смотри, стены там очень крепкие, словно из обожжённой глины, или даже из камня, я бы сказал. Да и размер позволяет как раз спуститься среднему плотности человеку.

     

     Супруга со скепсисом оглядела благоверного, задерживаясь на животе, будто подвергала сомнению слова по поводу средней плотности. Макс же попытался втянуть пузо, но из этого ничего не вышло. Только сильнее кровь прилила к лицу, а воздуха стало поступать меньше в лёгкие, поэтому все попытки казаться стройнее были отброшены моментально.

     

     «В конце концов, я не девка, что следит за своей фигурой. Мне это не надо. И так пойдёт».

     

     — И как ты это планируешь сделать?

     

     В голосе жены слышалось беспокойство, что, признаться честно, оказалось приятным ощущением. Ведь в последние годы их отношения перешли в разряд привычки, просто совместное проживание, и о былых чувствах никто уже не вспоминал. Да и это понятно, после двадцати лет брака… Даже секс как-то не радовал.

     

     «Старею, наверное, — подумалось ему с лёгкой грустью. — Но как-то уж слишком рано, признаться. Всего лишь пятый десяток пошёл».

     

     Где-то минут через тридцать, всё оказалось готово. Макс принёс из сарая длинную верёвку, мощный фонарь, сапёрную лопату и охотничий нож.

     

     — А лопата тебе для чего? Не поняла жена. — Яму что ли будешь там копать?

     

     — Да на всякий случай. Мало ли чего... Мешать не будет. Пускай болтается в чехле за спиной.

     

     Обмотав верёвку вокруг ближайшего ствола дерева, мужчина под пристальным взглядом жены стал опускаться. Ноги на какое-то время повисли в пустоте, но вскоре подошва ботинок упёрлась о гладкие стены. На секунду разум сдавил страх замкнутого пространства, так как хотя сам тоннель мог свободно уместить взрослого человека, но все же не являлся достаточно широким, как бы хотелось для полного комфорта. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы плечи не тёрлись о стены.

     

     «Что я делаю? – пронеслось в голове. – Для чего всё это? Не лучше бы оставаться там, наверху?»

     

     Макс поднял взор, встретившись с голубыми глазами Вероники. В них плескалась тревога за мужа.

     

     — Ты там это… Ну, осторожнее что ли.

     

     — Не волнуйся, всё будет в порядке.

     

     Спуск продолжился, всё дальше и дальше. И чем глубже опускался мужчина, тем более отчётливее бил в нос запах сырости, болота. С другой стороны, это и неудивительно. Ведь всю ночь шёл дождь, и сюда успела попасть вода, да и внизу ещё неизвестно что ждало... Некоторые поговаривали о втором дне под Ейским лиманом и Таганрогским заливом. Будто каким-то людям удавалось туда отыскать вход, но каким образом, никто не ведал.

     

     «Байки, наверное. Таких историй много довелось слышать, как и о подземных ходах, что рыли турки, а может быть и греки вместе со скифами и неандертальцами».

     

     Впрочем, насчёт подземных ходов под городом, всё это оказалось правдой. Макс сам по ним блуждал с пацанами в далёком детстве, входя в них через старую канализацию, и таким образом проходя весь город. Но после пропажи нескольких человек, уже в нынешнее время, все входы перекрыли, не желая создавать новые случаи. Ведь под землёй лазала не только пацанва, но и всякие наркоманы с бомжами.

     

     Спустившись таким образом метров на десять, Макс вдруг перестал ощущать спиной гладкую стену. И только сейчас до него дошло, что сама каменная труба закончилась, и он теперь висел в пустоте. Тут же бросил взгляд вниз, и с облегчением выдохнул, так как до пола оставалось не больше метра.

     

     «Вот и всё».

     

     Спустившись до конца, мужчина выпрямился, разглядывая тоннель высотой чуть выше него самого и шириной около трёх шагов. На стенах из камня выделялся мох, местами засохший, а местами вполне белый. Конечно, такого цвета тот быть не мог, но все же...

     

     «Или это все-таки не мох, а нечто другое? Какой-то налёт грязи?»

     

     В нос шибал запах рыбы, моря, тухлой воды, а под ботинками чавкала какая-то грязная жижа. А в этом нечто копошились черви, тонкие, длинные, почти прозрачные. Их оказалось немного, но вполне хватило, чтобы вызвать отвращение.

     

     Водя фонарём из стороны в сторону, Макс с опаской двинулся в выбранном направлении, то и дело останавливаясь, замечая на гладких стенах глубокие борозды. Некие царапины. Но кто их мог оставить, это было вопросом на миллион.

     

     «А это ещё чего такое?»

     

     Шагнув вперёд, сощурив взгляд, мужчина вытащил из одного углубления нечто загнутое, с острым концом. Спустя секунду до него дошло, что это было самым настоящим когтем. И совсем не маленьким, как у домашних животных. Скорее уж размером с медвежий...

     

     — Да что за...

     

     Затравленно оглянувшись, Макс сглотнул подступивший к горлу ком. Было ясно, что находка довольно старая, но все равно от этого становилось не по душе. Конечно, здесь была не Москва и не Одесса со своими подземными тоннелями, о которых ходили жуткие небылицы, но все равно в мозгу всплыли страшные монстры, чьи изображения, размытые и неясные, довелось увидеть в интернете. Понятно, что это всё липа, но от этого не легче.

     

     Сунув коготь в карман с ножом, Макс с осторожностью пошёл дальше, поглядывая себе под ноги, чтобы не наткнуться на неожиданность в виде какой-нибудь дыры в полу. Ещё не хватало здесь что-нибудь сломать, и тогда...

     

     «Вероника по любому поднимет панику, если я не вернусь спустя несколько часов».

     

     Тоннель продолжал убегать вперёд, заставляя по-прежнему морщиться от дурного запаха и тревожиться от жуткого места. На душе скребли кошки. Правильно ли он поступает, продолжая свой путь, или же ему лучше подняться на поверхность?

     

     «Следовало бы, наверное, сообщить кому-либо о находке».

     

     Под ногами по-прежнему чавкала грязь, а луч фонаря стал выхватывать из мрака всё новые и новые неприятные детали в виде костей мелких грызунов и рыб. А однажды даже показалось, будто из грязи торчит человеческий череп...

     

     — Да не, фигня, — пробормотал мужчина себе под нос.

     

     Это место заставляло нервничать, чувствуя постоянную опасность. Возможно всему виной вся та тяжесть земли, которая находилась над головой, или же сам тоннель, который скрывал во мраке свои неведомые тайны.

     

     Макс вдруг замер, затаив дыхание. До его ушей донесся какой-то странный звук, то ли скрежет, то ли царапанье. Он длился всего пару секунд, после чего всё затихло. И лишь его собственное учащённое дыхание нарушало тишину этого мрачного тоннеля. И в этом вселенском вакууме почувствовалось некое движение, а затем его кто-то схватил за ногу, с силой швыряя в жижу.

     

     — Аааа! – вырвалось из него.

     

     Тело взрослого мужчины некая сила с лёгкостью потащила по тоннелю, всё дальше и дальше, поднимая волны зловонной грязи. Макс чувствовал, что его лодыжку держит нечто крепкое, что впилось прямо в плоть, причиняя невыносимую боль. Но вот кому это принадлежало, знать отчего-то не хотелось.

     

     «Боже! Боооооже!»

     

     Брыкнувшись, мужчина вывернулся из хватки, останавливаясь, освещая лучом окружающее пространство фонарём, который только чудом не выпал из руки, потерявшись где-то позади. Тоннель оказался пуст. Нигде не было видно этого существа, которое тянуло его с десяток метров за собой. Впрочем, это и неудивительно. Ведь в стороны уходили и другие ответвления, пряча во мраке неведомое, жуткое...

     

     «Что... Что это было? Следует как можно быстрее возвращаться обратно».

     

     Поднявшись на трясущиеся ноги, отплёвываясь грязью, Макс завертелся по сторонам. Ему вдруг стало казаться, что со всех сторон за ним наблюдают чьи-то голодные глаза. Ужасное чувство, да вдобавок ещё тогда, когда ты находишься один, неведомо где.

     

     «Херня какая-то, блин!»

     

     Перед ним оказалось помещение приличных размеров, в которое мужчина с осторожностью вошёл. На противоположной стороне находилось некое уродливое каменное изваяние, напоминающее отдалённо человека и ещё что-то безобразное. Стены покрывали многочисленные примитивные рисунки, будто художником являлся совсем уж маленький ребёнок или же умственно отсталый. Большие круглые головы с вытянутыми змеиными телами и тонкими руками. Этих существ было сотни, если не все тысячи. Они переплетались друг с другом в неком танце, в адской вакханалии, плавая в воде. А где-то на берегу, по-видимому, на каком-то отрезке суши, находились люди, что склонили свои головы перед этими странными существами. В их руках имелись копья и луки, а также дары в виде голов животных, каких-то фруктов и ещё чего-то прочего. Мазня оказалась слишком примитивной, чтобы разобрать так сразу все подробности. Да и время всё это совсем не пожалела.

     

     За спиной раздался какой-то непонятный звук, и мужчина резко крутанулся, выхватывая лучом фонаря пустоту. И лишь только жижа всё ещё колыхалась там, где секунду назад находилось нечто.

     

     «Следует срочно отсюда выбираться. Ну его к чёрту всё это».

     

     Макс с осторожностью вышел из помещения, или лучше уж сказать естественной полости под землёй, осматриваясь, ожидая увидеть что-то жуткое, но пока ничего заметно не было.

     

     «Может быть потом я и вернусь сюда, не один, и с фотокамерой, но теперь главное унести отсюда ноги».

     

     Стараясь держаться спиной к стене, так мужчина и продвигался по тоннелю, уходя всё дальше от странных рисунков, оставляя их в вечном мраке. Иногда слышался шорох из темноты, но он быстро прекращался, вновь уступая место чавкающему звуку из-под подошв. Тем не менее, мужчина благополучно добрался до того места, откуда свисала верёвка. Он поднялся по ней, то и дело ожидая, что вот-вот кто-то схватит за ноги, но страхи оказались беспочвенными. Вскоре показался спасительный просвет и тревожное лицо жены.

     

     * * *

     

     Он лежал, медленно погружаясь в сон. На первом этаже в одной из комнат работал телевизор. Вероника смотрела какое-то своё очередное шоу или сериал. А сам Макс, выпив пива, отправился было спать, но супруга указала в другом направлении.

     

     — Нечего на меня дышать своим перегаром, а также храпеть на ухо. Чеши дрыхнуть на второй этаж. Там тебя слышно не будет.

     

     Макс не был против, и поэтому молча направился по ступеням вверх, падая на диван, как был, в спортивных штанах и футболке.

     

     Он ничего не рассказал о произошедшем внизу супруге. Незачем ей знать о том, что в дыре водилась какая-то хрень. И без того при воспоминании по телу пробегала дрожь. А нога, где её ухватили когти, до сих пор ныла, хотя уже и запеклась небольшими ранками.

     

     «Лишь бы инфекцию не поймать. Надо, наверное, завтра обратиться в больницу».

     

     Но что он сможет им сказать, в голову ничего не приходило. Да и саму дыру также нельзя просто так оставлять. Пока Макс её прикрыл металлическим листом. Вряд ли из неё кто-либо сможет выбраться по гладкому вертикальному тоннелю. Ведь ему самому потребовалась верёвка, а тем существам…

     

     «Наверное, я отыскал именно их коготь».

     

     Всё это не укладывалось в голове, и больше было похоже на сюжет для фильма ужасов, какой-то кошмар. Ему возможно только чудом удалось остаться в живых, вырваться из цепких лап смерти. Ведь кто-то там прятался во мраке, в этом не было никаких сомнений.

     

     «И не один».

     

     За окном начала брехать собака, срываясь на визг. Но через секунду умолкла, захлебнувшись собственным лаем. Макс лениво приоткрыл глаза, но тут же снова сомкнул тяжёлые веки, вновь погружаясь в алкогольную дрёму. Умолкла и ладно, нечего ему сейчас беспокоиться о какой-то там соседской псине.

     

     Снизу раздался некий шум, а следом за этим визг жены. Мужчина мгновенно проснулся, принимая сидячее положение. Нехорошее предчувствие забилось в нём испуганной птицей, крича об опасности. Мысли сразу отчего-то обратились к листу железа и дыре…

     

     «Следовало положить что-то более тяжёлое».

     

     Буквально скатившись по лестнице со второго этажа, мужчина бросился в зал, отмечая краем глаза влажные дорожки слизи на полу. Как от улитки, но только в сотню раз больше. Они тянулись со стороны кухни, где имелась дверь, уводившая во двор, а дальше и к дыре…

     

     Остановившись на пороге, Макс увидел жену, которая боролась с двумя тварями совершенно жуткого вида. Они оказались похожими на тех, кого довелось увидеть на примитивных рисунках. Вытянутые змееподобные кольчатые тела без ног. Их треугольные головы украшали волосы, шевелящиеся сами по себе, будто являлись отдельным организмом. Чёрные без зрачков глаза ничего не выражали, а широкие пасти, усеянные множеством иглоподобных зубов, распахивались, выдавливая вместе со слизью шипящие звуки. Кожа казалась бледной, словно брюхо у рыбы.

     

     Одна из тварей резко крутанулась, извиваясь гибким телом, выбрасывая вперёд жилистые руки с острыми загнутыми когтями. Макс сделал шаг назад, а потом, повинуясь какому-то чувству, ударил ладонью по выключателю. Под потолком ярко вспыхнула лампа, отбрасывая мрак, разгоняя его по самым дальним углам. Работающий телевизор продолжал болтать, показывая очередную серию ночного сериала.

     

     — Максим! — прокричала Вероника в животном ужасе.

     

     Она забралась на диван с ногами, держа перед собой ею самой вышитую подушечку, будто та могла защитить от существ, которые каким-то образом смогли выбраться из длинной вертикальной трубы.

     

     Пока монстры были ослеплены светом, Макс, схватив за спинку стул, обрушил его на голову ближайшего чудовища. Тварь закрутилась на одном месте, всячески извиваясь червём, которого вдруг бросили на соль, а затем с силой прыгнула прямо в окно, разбивая стекло, исчезая во мраке ночи.

     

     Жена вновь закричала, но на этот раз более отчаянно. Жилистые руки змееподобного существа крепко ухватили Веронику, вонзая когти в кожу, и ослеплённая светом тварина, последовала за своим собратом, совершенно не чувствуя тяжести ноши. По крайней мере, та прыгнула также ловко, как и первая, используя своё мускулистое змеиное тело. Визг супруги растворился где-то во дворе.

     

     «Твою мать!» — пронеслось в голове.

     

     Макс выбежал на улицу, босиком, в одних носках, уставившись на откинутый лист железа и на то место, где находился тоннель под землю. От супруги, как и от тварей, не осталось и следа. Лишь только дорожка слизи поблёскивала при включённом свете, льющегося из окон дома.

     

     * * *

     

     Схватив фонарь, лопату и ружьё, с которым изредка ходил на охоту в плавни, Макс выдвинулся к дыре, с осторожностью приближаясь к чёрному отверстию. Заглянул вниз и не увидел ничего, кроме черноты. И не удивительно. Ведь с момента нападения прошло чуть больше двадцати минут.

     

     — Так-так, а это у нас что?

     

     Посветив фонарём, мужчина разглядел на гладких стенах дыры некие точки, глубокие выемки, которые раньше не замечал. Они как раз подходили для того, чтобы цепляться за них когтями, подтягивая тело вверх на мощных руках.

     

     — Твою же мать! — выругался он, сбрасывая вниз верёвку, спуская ноги, глубоко вздыхая.

     

     Вновь возвращаться в это жуткое место не хотелось, но ничего не поделаешь. Как-никак, Вероника была ему женой, непутёвой, но все-таки… И не гоже оставлять человека в опасности, да в добавок среди этих жутких тварей.

     

     «Эх, и только попробуй меня потом упрекнуть, если мы оба выживем, в чём-либо».

     

     Ему понадобилось пара минут, чтобы опуститься вниз, в эту зловонную жижу. Фонарь не высветил ничего, если не брать в расчёт ткань от ночнушки супруги, которая указывала путь в нужном ему направлении. А ещё на стенах тоннеля виднелись брызги свежей крови.

     

     «Господи! Лишь бы она была только жива».

     

     Зашагав вперёд, Макс прошёл прежним утренним путём, останавливаясь на развилке. Посветил фонарём на настенные рисунки в помещении с алтарём, но и здесь не было следов супруги. Тогда повернувшись, чтобы двинуться по одному из выбранных путей, мужчина вскрикнул от неожиданно появившейся из темноты твари. Та зашипела, скаля острые зубы.

     

     — Вот же срань!

     

     Вскинув ружьё, Макс выпустил заряд прямо в мерзкую рожу, разнеся ту на куски. Грохот прокатился по тоннелям, оглушая, на секунду дезориентируя. Откуда-то издалека послышались жуткие завывания монстров, а следом за этим визг Вероники.

     

     Переломив ружьё, мужчина перезарядил его, бросаясь на звуки, поднимая волны зловонной жижи под ногами. Чем дальше он углублялся, тем менее гладким становился тоннель. Здесь уже нельзя было принять его за рукотворный. Слишком большой контраст между тем, что за спиной и тут. Стены неровные, хотя и по-прежнему гладкие. Потолок, то приближался, то вновь поднимался вверх. Одним словом, теперь не было никаких сомнений в том, что очень много столетий, а может и тысячелетий назад, здесь текла вода. Этакая подземная река.

     

     Макс спустя два десятка метров очутился в огромном пузыре, никак это место больше не назвать. Под ногами вода, стены покрыты хлопьями грязи, каких-то наростов, с потолка сталагмиты, сливающиеся со сталактитами, становящимися сталагнатами.

     

     — Неееет! — вновь прокричала супруга.

     

     Тварей здесь оказалось необычайно много, не один десяток. А некоторые из них окружили Веронику, которая лежала на неком островке суши, растянутая за ноги и руки. Ночная рубашка оказалась порвана во многих местах, открывая окровавленную плоть на бёдрах.

     

     — Эй! Я здесь!

     

     Эхо от голоса разнеслось во все стороны, а следом за этим раздался многочисленный вой и писк монстров. Жуткие головы на тонких вытянутых шеях поворачивались к человеку, к новой жертве. В чёрных глазах не читалось абсолютно ничего. А бледная кожа, казалось, слегка фосфоресцировала в этом царстве тьмы.

     

     Посветив фонарём в рожу чудовища, Макс с удовлетворением заметил, как та отпрянула, будто от кислоты, ныряя в жижу. И ничего удивительного, если взять в расчёт то, что эти подземные существа всю свою жизнь провели во мраке, и никогда не видели света.

     

     «А есть ли у них вообще зрение, или же они ориентируются на другие чувства? — спросил сам себя мужчина. — С другой стороны, раз бояться, значит все-таки что-то осталось».

     

     Он выстрелил раз, другой, убивая сразу двух существ прямым попаданием. Времени перезарядить ружьё не было. Следовало пользоваться моментом, пока твари оказались на несколько секунд дезориентированы ружейным грохотом в замкнутом пространстве.

     

     Отбросив ружьё, и кинувшись к жене, Макс схватил её на руки, перебрасывая через плечо, как мешок с картошкой, благо супруга весила не особо много, так как являлась небольшого расточка и довольно костлявой.

     

     «Ну хоть в чём-то твои вечные диеты принесли пользу».

     

     Выхватив из чехла лопату, Макс рассек тонкую шею ближайшего монстра, устремляясь прочь из пузыря, вновь оказываясь в узком тоннеле. Одной рукой он наносил удары, другой же придерживал визжащую и хныкающую одновременно жену, которая брыкалась, пытаясь вырваться, явно не соображая ничего от шока и страха.

     

     «Куда же дальше?»

     

     За спиной слышалось хлюпанье, шипение. Оборачиваться не хотелось. И без того становилось ясно, что там можно будет увидеть. Сейчас главное унести отсюда ноги, но вот каким образом? Вероника никогда не сможет взобраться по верёвке наверх. Да и твари явно настигают, если судить всё по тем же нарастающим звукам.

     

     — Вот чёрт!

     

     Метнувшись в один тоннель, Макс остановился перед существом явно женского пола, если судить по обвисшим болтающимся грудям. Тварь завизжала, поднимаясь словно кобра на своём змеином до середины теле, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. За ней находился молодняк, в количестве около двух десятков. Уродливый, на вид мерзкий, с полупрозрачной кожей. А у одного из этих гаденышей, на треугольной голове, находился человеческий череп, словно тот носил его в качестве украшения, что выглядело довольно странно.

     

     «Эх! Сюда бы запустить газ, а потом чиркнуть спичкой».

     

     Ему представилось, как здесь всё взрывается, пожираемое огнём. Но случись такое, исчезнет и половина города, если не вся. Никто не знал, насколько километров во все стороны тянулись эти бесконечные пути.

     

     Ему припомнились последние новости недельной давности, когда на местных сайтах писали, что на кладбище стали проваливаться под землю могилы. И кто его знает, может причина была именно в этих ползунах, которые каким-то образом добрались до покойников, приняв тех за пищу.

     

     Крутанувшись, Макс рубанул лопатой по голове приблизившийся со спины твари. Затем переступив через бьющееся в агонии тело, мужчина вновь понесся со всех ног прочь, тяжело дыша, постепенно выдыхаясь. Несмотря на вроде бы лёгкую ношу, тем не менее, она имелась, и с этим ничего не поделаешь. А ещё по-прежнему брыкалась, лупя кулачками по спине, чем причиняла жуткие неудобства.

     

     — Да угомонись ты уже! — прикрикнул на супругу муж, глотая слова, со свистом выпуская из лёгких воздух.

     

     Удивительное дело, жена притихла, теперь просто болтаясь на плече кулем. И лишь только фонарь, который бился неприятно о грудь, причинял дискомфорт. Свет его прыгал из стороны в сторону, выхватывая разные куски тоннеля, а шнур на шее натёр потную кожу так, что теперь та жгла огнём.

     

     «Когда же всё это закончится?»

     

     Жижа незаметно стала водой, а её уровень поднялся до колен. Бег мужчины сильно замедлился, а вдобавок впереди показался тупик. Ему преграждал путь какой-то мусор в виде гнилых веток, и ещё кучи различной дряни, чего было в нынешней ситуации просто не разобрать.

     

     — Помогай! Откидывай всё это отсюда!

     

     Сбросив жену, Макс стал работать руками, но тут же обернулся, когда буквально рядом раздалось уже знакомое шипение. Яркий луч выхватил из мрака около десятка монстров, а за ними двигались ещё и ещё, целая армия… Целый легион.

     

     — Да не стой ты столбом!

     

     Вероника, припадая на израненную ногу, принялась вяло откидывать мусор, не обращая внимания на опасность. Похоже, его жена смирилась с самыми печальными последствиями для них. Ведь пути к бегству не имелось из этого тупика. И вскоре их обоих сожрут.

     

     Одну из тварей Макс прикончил, как и вторую. А вот третья налетела на него неожиданно, вонзая острые зубы в плечо. Рука с лопатой разжалась, а место укуса обожгло дикой невыносимой болью. Мужчина закричал, отшатываясь назад, натыкаясь на супругу, падая на неё, вместе с до сих пор повисшем на нём чудовищем.

     

     — Иди нахрен! Пошла вон!

     

     Макс не понял до конца, что случилось дальше, но его тело, рухнув на гниющий мусор, вдруг провалилось вовнутрь, а спустя секунду он уже оказался в воде, бултыхаясь, отплёвываясь. Потянуло свежим ветерком, ночной прохладой.

     

     «Что за хня!»

     

     Мужчина увидел проём в нескольких метрах. Подхватив жену, они оба поплыли к свободному пространству, не обращая внимания на тварей, которые ловко проскальзывали в проделанную дыру. Через пару секунд муж с женой оказались под открытым небом, возле обрыва, плавая в водах Таганрогского залива. Где-то вдали светился огнями Ейск...

     

     Повернув голову, Макс увидел чудовищ. Как минимум десятка три. Те, скользнули из отверстия, и не обратив внимания на двух человек, поплыли в открытые воды, держа уродливые треугольные головы над поверхностью, точно змеи, какими, по сути, являлись отчасти.

     

     — Всё закончилось? — спросила дрогнувшим голосом благоверная, прижимаясь к супругу, обвив его руками за шею.

     

     Они поплыли к берегу, и уже через минуту оказались на твёрдой поверхности, выходя на узкую полоску песка. Взгляд вновь устремился к дыре, где как раз выбирался молодняк, тоже устремляясь за старшими собратьями.

     

     — Это конец? — вновь спросила Вероника.

     

     В её голосе слышалась надежда. Ей хотелось позабыть обо всём этом кошмаре, как можно скорее, вернувшись в свою привычную жизнь.

     

     — боюсь, что нет, — покачал головой Макс. — Думаю, это только начало.

     

     Впереди город ждал курортный сезон, который должен был начаться уже вскоре, и каково было будущее, сказать трудно. Когда люди соберутся сюда со всей страны, и сколько будет жертв от высвободившихся монстров, оставалось лишь гадать. Но что жертвы будут, Макс отчего-то в этом не сомневался...

     

     — Нам пора идти.

     

     Вероника медленно кивнула, но не двинулась с места, по-прежнему глядя вдаль, туда, где исчезли подземные твари. Она вновь и вновь переживала всё произошедшее с ней, возвращаясь в этот жуткий кошмар.

     

     — Что с тобой? — поинтересовался Макс встревоженно.

     

     «Дурак! Не задавай глупых вопросов. Ты и сам в курсе, что произошло».

     

     Он смотрел на супругу, на её бледное лицо, всё исцарапанное, с разбитым носом и губами, согнутую маленькую фигурку, вспоминая те времена, когда они только поженились. Ведь чем-то она его привлекла, этакого огромного увальня.

     

     «И куда всё это ушло? Не могли эти чувства исчезнуть просто так, в пустоту».

     

     И тут Макс понял, что всё осталось на своём месте. Он по-прежнему испытывает к супруге привязанность, и даже гораздо больше. Возможно его любовь трансформировалась именно в такие ощущения. Ведь, если бы Вероника была бы ему безразлична, то мужчина не стал бы спускаться во второй раз вниз, рискуя собственной жизнью.

     

     Что такое вообще любовь? Кажется, это чувство, которое живет в каждом. Это привязанность близких людей, друзей, мужа/жены, матери, детей и даже животных, которое проявляется в том, что они любят, заботятся о друг друге и пытаются дать им все, что только можно. Просто надо различать любовь настоящую от любви невзаимной.

     

     «А какая же у нас?»

     

     Глубоко вздохнув, Макс сделал нерешительный шаг к жене, обнимая ту, прижимая к себе. Вероника не возражала, уткнувшись лицом в грудь супруга. Она этого ждала, она этого хотела, но просто не решалась сказать…

     

      — Всё будет у нас хорошо, — пробормотал мужчина, неуклюже поглаживая пальцами по волосам своей избранницы.

     

     — Ты правда так думаешь?

     

     — Конечно. Иначе никак.

     

     — И есть надежда на светлое будущее?

     

     — Всегда за ночью приходит день. По-другому просто быть не может.

     

     Взяв Веронику за руку, Максим повёл её по пустому берегу, направляясь прочь от воды, не заметив, как из дыры выбираются всё новые и новые ползуны. Оказавшись на свободе, те теперь не будут ограничены замкнутым пространством, начав активно плодиться, имея вдоволь пищи...

     

     Выдержки из интернет-издания.

     

     23 апреля. Кубанские вести.

     

     ...под городом были обнаружены тоннели, протяженностью около семи километров. Как оказалось, под землёй некогда текла древняя река… Прибывшей группой палеонтологов, внизу обнаружились кости лошадей и мамонта… А также настенные изображения древнего человека...

     

     30 мая. Кубанские вести.

     

     Не успел начаться купальный сезон, как уже появились первые жертвы. Нам стало известно об исчезновении сразу восьми человек. Власти города пока не дают никаких комментариев. Но многие отмечают, что все пропавшие находились на пляжах в тёмное время суток… Ведётся следствие...

     

     14 июня. Кубанские вести.

     

     Массовый выброс рыбы. Но это возможно связано с высокими температурами, которые царят в Краснодарском крае последние две недели. Также обнаружились новые пропажи. На косе Долгой исчезло трое студентов из Ростовской области, а также семья из Самары...

     

     18 июля. Кубанские вести.

     

     Чуть больше, чем за два месяца пропало сорок три человека. Курортный сезон официально остановлен. Также в плавнях были обнаружены фрагменты, принадлежавшие ранее исчезнувшему гражданину Никуленко из Щербиновского района, который пропал три дня назад со своим кумом...

     

     21 августа. Кубанские вести.

     

     Местные жители засняли на видео странное существо, которое было выброшено на берег Таганрогского залива, в районе Каменки. Что это, пока выяснить не удалось. Как мы видим на снимках и видео, от морского обитателя мало что осталось. Но явно это не дельфин...

     

     12 сентября. Кубанские вести.

     

     На Должанской косе были обнаружены три растерзанных тела. Они принадлежали семейной паре, которая приехала в Краснодарский край на отдых, вместе со своим ребёнком из Мурманска. Кто или что стал причиной гибели туристов, следователи сейчас выясняют. Напомним лишь, что официально курортный сезон был остановлен ещё в июле по распоряжению губернатора края...

     

     30 октября. Кубанские вести.

     

     С первыми пришедшими холодами на берег стало выносить странных и жутких существ, змееподобных, ранее невиданных науке. Все они оказались мертвы…

     

     Также местные рыбаки сообщают, что тела этих существ плавают на поверхности воды, начиная от Ейского лимана, и заканчивая Азовским и Чёрным морем. Возможно всему причина резкое понижение температуры, которое произошло два дня назад.

     

     12 ноября. Кубанские вести.

     

     В древних тоннелях под городом, в одной из естественных полостей, были обнаружены тысячи яиц. Некоторые эксперты связывают их со странными змееподобными существами, чей массовый выброс случился в октябре месяце. Сейчас в городе работает группа специалистов, прибывшая из Москвы...

     Подкармливая монстра.

     

     В те дни я чувствовал себя не слишком хорошо. И это совсем не касалось болезни, или плохой погоды, затяжного недельного дождя, который шёл днём и ночью, не прекращаясь. Всё дело было в моём расставании с Аней, девушкой, с которой я встречался чуть больше года, планируя связать дальнейшую жизнь, готовясь сделать предложение. Но не сложилось. Тем промозглым вечером я встретил её в одном из местных баров в компании с моим другом. С первого взгляда, смотря на них, всё становилось ясно. Аня даже не стала оправдываться.

     

     — Судьба, значит, — пожала она плечами, отворачиваясь от меня.

     

     С тех самых пор моё настроение находилось на нуле, такое же мерзкое, как и погода. Поэтому я часто гулял по вечерам, погружаясь в свои мысли, воспоминания. Мне следовало пережить расставание, но пока это плохо получалось. Обида терзала мою душу, чувство несправедливости и злоба не давала спокойно существовать.

     

     Мою новую знакомую звали Ритой, и она с трудом доставала мне до плеча. Её рыжие волосы выделялись среди этой осенней серости маленьким огоньком. В руке она держала черный берет, который сняла в помещении.

     

     — Ты грустишь? — поинтересовалась она, сидя напротив меня в круглосуточной кофейни, довольно популярной в городе, под названием «Персиковая косточка».

     

     Она морщила свой носик в веснушках, вдыхая приятный аромат малинового пирога.

     

     — Да, и довольно сильно.

     

     Удивительное дело, я ей всё рассказал об отношениях и расставании с Аней, чувствуя, как на душе становится немного легче. А Рита слушала меня, не перебивая, подперев кулачком острый подбородок. Пирог лежал всё ещё нетронутым.

     

     Правильно говорят, что незнакомый человек, лучший собеседник. Так происходит и в поездах, когда люди встречаются, рассказывают о проблемах, а после навсегда расходятся. Таких моментов вполне хватает, чтобы излить то, что наболело на душе.

     

      — Я могу облегчить твои страдания. Ты этого хочешь?

     

     Мне сразу подумалось, не проститутка ли она, но на первый взгляд не похожа. С другой стороны, как выглядят такие женщины, я мог судить лишь по фильмам. В реальности как-то сталкиваться не приходилось.

     

      — И каким же образом?

     

     В моём голосе слышалась настороженность. Но и надежда тоже.

     

      — Да не своди ты брови таким образом, — вдруг улыбнулась она, показывая ряд ровных белых маленьких зубов. — Я не продаюсь, как ты подумал.

     

      — Да я просто…

     

     Мне стало стыдно от своих мыслей. И ещё поганее от того, что моя новая знакомая их так легко прочитала.

     

      — Хочу тебя пригласить к себе домой. Эта кофейня конечно хороша, но у меня есть кофе более приятный, привезённый из Турции.

     

     — Почему бы и нет, — вдруг согласился я неожиданным образом.

     

     Возвращаться в одинокую квартиру мне не хотелось, снова погружаясь в свои мрачные мысли. А Рита хороший собеседник, так отчего бы и не пообщаться ещё немножко. Возможно что-нибудь и выгорит в плане отношений. А мне сейчас следовало отвлечься, позабыть про Аню, и её коварное предательство.

     

     Моя новая знакомая жила в старом районе города, до которого нам пришлось идти минут двадцать. Жилищем ей служил двухэтажный дом из камня и дерева, не новый, построенный где-то в начале прошлого века, и ремонтирующийся время от времени. Но ремонтирующейся, сказать честно, скверно, если судить по внешнему виду.

     

     — Ты живёшь здесь одна?

     

     — Раньше со мной жила бабушка, но после её смерти…

     

      — А твои родители?

     

     — Они тоже давно умерли.

     

     Мы вошли внутрь, оказываясь в тесной гостиной. Рита взяла меня за руку, уводя за собой в недра жилища с незнакомой обстановкой и чужим запахом.

     

     — Может включим свет? — предложил я.

     

     — Без него будет лучше, — было мне ответом из темноты.

     

     А уже спустя секунду я ощутил горячее дыхание. Её губы нашарили мои, а руки обвились вокруг шеи. Мне пришлось слегка склониться вперёд, так как Рита была небольшого росточка. Но зато с приятными формами.

     

     — А как же кофе?

     

     — Он будет потом. После…

     

     Девушка отпрянула от меня, часто дыша, уводя за собой дальше.

     

      — Куда это мы?

     

     — В место, где ты позабудешь обо всём.

     

     Ступени, высокие, из камня, уводили в ещё более чёрный зев подвала. В душе поднялась некая тревога, но я по-прежнему шёл за Ритой, словно бычок на привязи, обнимая её за стройную талию, одновременно расстёгивая ей блузку, обхватывая полную грудь. Она не протестовала.

     

     — Объясни все-таки, для чего мы спускаемся?

     

     — Внизу у меня специально оборудованная комната для таких вот встреч.

     

     «Проститутка, значит», — подумал я с грустью.

     

     С другой стороны, об оплате никто не заговаривал. Хотя, кто его знает, как оно всё происходит у этих барышень.

     

     «А почему бы и нет? Мысленно махнул я рукой. — Можно и попробовать. Ведь за этим я сюда и пришёл, если быть честным до конца».

     

     Впереди скрипнула жалобно дверь, и мы оказались в просторном помещении, если судить по звуку. Пахло сыростью, плесенью, а ещё сырым мясом почему-то.

     

     — Что здесь? — вновь заволновался я.

     

     — Не беспокойся. Иди за мной вот сюда.

     

     Сделав несколько шагов, я остановился, настороженно прислушиваясь. В этом царстве тьмы не было видно абсолютно ничего.

     

      — Рита?

     

     — Котёнок, я здесь.

     

     И в этот миг меня сильно толкнули в грудь. Если бы я стоял чуть по-другому, то обязательно улетел назад, но мне удалось уйти в сторону, не упав, лишь ударившись спиной о стену.

     

     Где-то в темноте раздался звук, от которого у меня зашевелились волосы на затылке. Чавкающий, хлюпающий, мерзкий. Казалось, его издавало существо громадных размеров.

     

     — Прими в себя эту плоть! — послышался откуда-то торжественный голос Риты.

     

     Нашарив в кармане смартфон, я включил на нём фонарик, осветив удивлённое лицо девушки, которая явно не ожидала увидеть меня рядом со стеной. Затем луч переместился слегка в сторону, и из моей глотки раздался вопль. В противоположной части комнаты находилось нечто исполинское...

     

     Оно больше всего напоминало громадных размеров рот, со склизкими постоянно шевелящимися жирными губами. Из этой глотки выползали тонкие жгуты щупалец с присосками, которые слепо шарили по бетону в поисках обещанного подношения. Казалось, сама тварь была вмурована в стену, так как ничего другого больше видно не было.

     

      — Что это? — спросил я дрожащим голосом, отступая к двери.

     

     Рита тяжело вздохнула.

     

     — Видимо это судьба, наша с тобой встреча. А ещё то, что у меня закончилось снотворное, которое я не успела купить. Обычно я действую с помощью него, но сегодня...

     

     Она приблизилась к одной из стен, щёлкая выключателем. Под потолком зажглась тусклая лампочка на длинном чёрном проводе.

     

     — Не уходи. Я всё тебе сейчас расскажу.

     

     Девушка в задумчивости провела ладонью по своим рыжим волосам.

     

     — Что ты мне расскажешь?

     

     — Чтобы мне оставаться молодой, нужно постоянно подкармливать монстра.

     

     Она указала пальцем на всё ещё ищущие добычу щупальца.

     

     — Я не знаю, откуда взялось в нашей семье это существо. Но оно у нас довольно давно. Монстр находился ещё при моей маме и бабушке, а также прабабушке.

     

     — Что ты имела в виду, говоря о молодости?

     

     Я замер возле двери, на безопасном расстоянии от твари. Если что, то просто убегу.

     

     — Монстр не даёт вечную жизнь, но зато в его возможностях дать молодость, которая будет с тобой на протяжении всей этой жизни. Мне, к примеру, пятьдесят семь сейчас…

     

     Я поглядел на неё с удивлением, окидывая каким-то новым взглядом. Рите можно было дать не больше двадцати.

     

     — Поднося жертву, существо после отрыгивает из себя слизь, которая и обладает волшебными свойствами. Её добавляешь при купании в ванной, и оп! Чудо свершилось. Елена и Клеопатра о таком могли лишь мечтать.

     

     Рита на секунду призадумалась.

     

     — С другой стороны, может, и они имели таких вот монстров. Кто их знает.

     

     Она весело улыбнулась.

     

     — И сколько ты уже принесла людей в жертву своему божеству молодости?

     

     Она пожала плечами.

     

     — Я их не считала. Может три десятка, а быть может и чуть больше. Существо само даёт знать, когда голодно. Оно может проспать целый год, или только месяц, и тогда я выходила на поиски, приводя мужчин, а иногда и женщин в этот подвал. Поэтому, собственно, я и не могу переехать из этого места, оставив монстра. И нормальный ремонт тоже не в состоянии сделать, отсюда дом кажется ветхим.

     

     Рита с осторожностью приблизилась ко мне, беря за руку, прижимая мою ладонь к сердцу.

     

     — Так может быть эта судьба, что всё так произошло. Она свела нас вместе, чтобы мы оба всегда были молоды.

     

     Девушка с ожиданием заглянула мне в глаза, словно верная собака.

     

     — Что ты на это скажешь?

     

     Я подумал о своей никчёмной жизни, которую вёл в последнее время. В ней ничего не было, кроме серости и тоски. Возможно именно поэтому Аня меня и бросила, потому что я не желал бороться за место под солнцем. Но теперь сама судьба даёт такой шанс, которым не воспользоваться просто глупо.

     

     «Судьба, значит», — вспомнил я слова своей бывшей.

     

     Она это произнесла вместо оправдания.

     

     — Я уже даже знаю, кого можно принести в жертву монстру, — вытолкнул я из себя слова. — Два человека…

     

     Рита облегчённо улыбнулась, поняв о ком идёт речь, прижимаясь ко мне ещё теснее.

     

     — Так давай накормим монстра.

     

     * * *

     

     Быть всю жизнь молодой, не означает быть всю жизнь красивой. Так и случилось с Ритой. В течение этих десяти лет, что мы жили совместно, она сильно изменилась внешне. Её некогда хрупкое стройное тело превратилось в нечто плохо подвижное, расплывшееся. И всему виной те сладости, которые она поглощала буквально тоннами, а также малоподвижный образ жизни. Она предпочитала лежать на диване перед телевизором, кушая очередную шоколадку или йогурт. И лишь только иногда выходила на охоту, чтобы привести в дом очередную жертву. Да и то сказать, в последнее время приходилось заниматься этим мне.

     

     — Ты не хочешь привести себя в порядок?

     

     — Для чего? — интересовалась она, продолжая щёлкать пультом, переключая каналы. — Все равно меня никто не видит.

     

     У неё на коленях стояла банка со сгущёнкой.

     

     — Я тебя вижу.

     

     И тогда Рита, словно неохотно, делая мне одолжения, поднималась, направляясь в сторону ванной комнаты. Но через несколько дней всё возвращалось на круги своя.

     

     Я помню первый тот раз, какие чувства испытал от того, как в пасти исчезла моя бывшая девушка с товарищем. Они оба кричали, прося о помощи. А мы с Ритой просто стояли и наблюдали около двери, как двух человек заглатывает монстр. А спустя минут тридцать, существо отрыгнула полупрозрачный комок слизи, который больше всего напоминал икру. От этого нечто исходил неприятный рвотный запах, тем не менее, Рита взяла его голыми руками, унося прочь, а через несколько минут из ванной послышался шум льющейся воды. Она позвала меня к себе, и я пошёл.

     

     Но теперь всё изменилось. Отправляясь на очередную охоту, я познакомился с Кирой, довольно привлекательной девушкой, которая мне безумно нравилась. Ей было лет девятнадцать, не больше. Она имела длинные пшеничного цвета волосы, которые спускались к ягодицам, а в голубизне её глаз можно было просто утонуть.

     

     Я часто покидал старый район, в котором жил нынче, чтобы провести время с Кирой. Иногда мы встречались на моей квартире, а иногда и у неё дома. И глядя на неё, я пытался придумать, как сказать о своей тайне, потому что такую красоту следовало сохранить навсегда. Старость не должна погубить молодость.

     

     В тот вечер я возвращался с прогулки домой. На улице моросил противный дождь, а людей почти не было. Старый район оказался погружен во тьму, так как фонари побили какие-то дебилы. Тем не менее я шёл уверенно, приближаясь ко входу, открывая дверь своим ключом.

     

      — Я вернулся!

     

     В ответ тишина.

     

     — Я дома!

     

     — Спускайся сюда, — наконец послышался голос Риты. — Я в подвале!

     

     Пожав плечами, я скинул куртку, двигаясь знакомым путём по бетонным ступеням, останавливаясь на пороге перед той самой комнатой. Меня встретила расплывшаяся фигура Риты. На ней была надета грязная длинная футболка, заляпанная кетчупом, шоколадом и ещё чем-то. На лице сияла счастливая улыбка. Она даже причесалась, что случалось нечасто.

     

     — А у нас сегодня гости, — проговорила она застенчиво, указывая подбородком в сторону.

     

     Поглядев в указанном направлении, я вздрогнул. У дальней стены, связанная, сидела Кира. Из её носа стекала струйка крови, а голубые глаза были распахнуты от ужаса. И не удивительно. Ведь монстр вновь был голоден, требуя себе подношения.

     

     — Денис, — вырвалось из неё.

     

     — О! Так вы знакомы?

     

     Рита сделала удивлённое лицо, хотя судя по ней, она об этом прекрасно знала.

     

     — Отпусти её, немедленно!

     

     — А то что?

     

     Я стиснул крепко кулаки, надвигаясь на свою сожительницу, которая за эти десять лет так и не стала женой.

     

     Рита, ухмыльнувшись, отпрыгнула назад, показывая вторую руку с зажатым ножом. Она приблизилась к Кире, прижимая её голову к своему животу, приставляя лезвие к шее.

     

     — Ещё шаг, и я просто перережу её глотку.

     

     — Не надо.

     

     Моя девушка сильнее разрыдалась, вздрагивая всем телом.

     

     — Представляешь, а мы тут с ней немного поболтали о тебе. Оказывается ты гулёна? Какой же нехороший мальчик.

     

     В голосе слышались явные издевательские нотки.

     

     — Тебе, не все ли равно? Ты кто мне, жена что ли?

     

     Глаза Риты сузились от гнева.

     

     — Мог бы и взять в жены, к примеру. А почему бы и нет? Мы с тобой одно целое, неразделимое.

     

     — Не неси чушь. Похоже у тебя старческое слабоумие уже началось. Я не давал тебе никаких клятв и обещаний. Мы просто жили, трахались, и снова жили. Нигде не обговаривалось, что я не могу иметь девушку на стороне.

     

     Всё пошло коту под хвост. Теперь вряд ли Кира останется со мной после всего увиденного, отчего я злился ещё больше. Ведь она мне нравилась. Одно дело подводить её плавно, а совсем иное ударить фактами в лоб. Да бедняжка сошла с ума от всего пережитого, если судить по её виду.

     

     — А теперь отпусти её, и после мы сядем и поговорим спокойно.

     

     — Ты меня за дуру держишь? Хочешь просто взять и позабыть о своей измене? Если бы я за тобой не следила, то ты бы, маленький поганец, так бы и продолжал обхаживать эту девицу. И залезая на неё, ты каждый раз после возвращался ко мне, укладываясь в общую постель, делая вид, что ничего не произошло.

     

     Я тяжко вздохнул, пытаясь отыскать ещё какие-нибудь убедительные слова.

     

     — Эту девчонку мы принесём в жертву. Сегодня! Сейчас!

     

     — нет.

     

     «А с другой стороны, сойдя с ума, с Кирой будет меньше проблем», — подумалось мне тогда.

     

     Не придётся ей ничего объяснять. Она станет полностью моей, без каких-либо оговорок. Но вначале следовало разобраться с Ритой.

     

     — Давай так. Я заберу Киру, и мы исчезнем из твоей жизни навсегда. О монстре я, понятное дело, никому не расскажу. Продолжай быть молодой и дальше.

     

     — Я вынуждена ответить отказом на твоё предложение.

     

     Она вновь издевалась, всячески кривляясь.

     

     — Но почему?

     

     Рита поглядела на меня долгим взглядом, будто пыталась понять, прикидываюсь я, или же действительно не понимаю.

     

     — Ты предал меня, а этого я простить не могу. С другой стороны, ты сможешь всё исправить, отдав её в жертву. И тогда, быть может…

     

     В этот миг Рита громко взвизгнула, когда зубы Киры вонзились ей в мягкий живот, прокусывая ткань футболки, кожу, жир. Лезвие ножа скользнуло по горлу, оставляя тонкую полосу, увеличивающуюся с каждой секундой. Глаза Киры распахнулись от удивления, а из окровавленного рта раздался хрип.

     

     Я бросился с рычанием вперёд, отбрасывая Риту в сторону, падая перед девушкой на колени. Кира дёргалась в моих руках, желая вздохнуть. На губах пузырилась кровь. Она пыталась подняться, что-то сказать, но все попытки оказывались тщетными. Спустя недолгое время, которое мне показалось целой вечностью, она затихла навсегда, уцепившись пальцами в мой рукав.

     

     Просидев ещё с минуту, я медленно поднялся, оборачиваясь. Рита находилась в паре метрах от меня, держась за ушибленный бок при падении. На лице читались страдания.

     

      — Проблема сама разрешилась, — проговорила она, протягивая мне руки, чтобы я помог ей подняться. — А теперь следует подумать, где отыскать быстро новую жертву, так как монстр не принимает мертвецов.

     

     Приблизившись к ней, я поставил её на ноги, крепко обнимая, зарываясь лицом в её рыжие волосы.

     

     — Не надо никого искать. Жертва уже здесь.

     

     — Мертвецов, говорю, монстр не…

     

     Она не успела закончить, так как в следующий момент я схватил Риту, отрывая ту от земли и швыряя прямо в пасть чудовищу. Её тело плюхнулось на нечто склизкое, пульсирующее, которое могло быть языком. А через секунду десятки щупалец обхватили женщину, уволакивая в черноту зева. Спустя пару секунд её вопль захлебнулся во влажном бульканье.

     

     Тяжело вздохнув, бросив взгляд на мёртвое тело Киры, я сходил в гараж, откуда принёс две канистры с бензином. На всякий случай включил все конфорки, пуская в комнаты газ, наполняя им душное пространство старого дома.

     

     Выйдя наружу, я поднес зажигалку к дорожке из бензина, глядя на то, как пламя быстро ползёт внутрь. Затем, развернувшись, отошёл на безопасное расстояние, наблюдая за пожаром, а после и оглушительным взрывом.

     

     Дом разлетелся буквально в труху, оставив после себя глубокий котлован, в котором оказалась громадных размеров дыра. Дыра, что вела в иной мир, если судить по всему увиденному.

     

     Прикрываясь рукой от огня, я насколько мог, с осторожностью приблизился к пожарищу, пытаясь разглядеть, что находилось на другой стороне. Но, увы, тщетно. Я лишь смог разглядеть три кровавые луны на чёрном небе, а ещё слизь, в которой копошились исполинские черви с мордами, которые были идентичны той, что располагалась на стене подвала. Видимо, та Ритина тварь каким-то образом застряла между пространством двух миров. А в следующий миг окно в иное измерение закрылось навсегда, оставляя меня с кучей вопросов и без единого ответа.

     

     Я поспешил отсюда прочь, не желая быть пойманным властями. Затем долго блуждал по ночным улицам, и только под утро вернулся в свою квартиру, устало опустившись на диван перед выключенным телевизором. Взгляд остановился на заколке, которая давным-давно принадлежала Ане, забытая когда-то и хранимая до сих пор. Чёрные чулки, оставленные Ритой несколько недель назад. Блеск для губ, купленный Кирой буквально позавчера. Все три вещи принадлежали трём девушкам, которых не было уже в живых. Трём людям, связанными со мной. Их погубил дом, и чудовище, что жило в подвале...

     

     «Чудовище не то, которое подвержено своим инстинктам. А то, которое всё осознаёт, и все равно делает».

     

     Солнце поднималось над городом, медленно, неспешно. И перед тем, как меня придут арестовывать, я взялся за ручку и блокнот, желая поведать свою историю. Но властям меня не взять. Есть выход из этой ситуации. Открытое окно, которое уводило на свободу.

     

     — Я монстр. И я убивал людей, кормясь людьми, принося их в жертву ради своей молодости, преклоняясь пред другим монстром... И как бы мне не хотелось, но уже ничего нельзя поменять.

     Последняя из рода.

     

     Девушка бежала изо всех сил, боясь оглянуться назад, чтобы больше не видеть это. Она хотела лишь оказаться дома, с родителями, где было безопасно. Но в данный момент родной дом казался далёкой звездой на ночном небосводе. Его можно было видеть, не глазами, но мысленно, осознавая, что родной очаг недоступен.

     

     «О, а как бы хотелось…»

     

     Лёгкие буквально разрывало от недостатка воздуха. Хотелось закричать, но невозможно из-за бега.

     

     Она осмотрелась, не понимая толком, где в данный момент находилась. Вроде бы ещё совсем недавно окружали дома, а сейчас она в лесополосе с деревьями и травой по колено. Каким образом переместилась сюда? Но нет, совсем не время для размышлений. Следовало бежать. Это важнее всего. Бегство значило для неё жизнь.

     

     Пробежав ещё с десяток шагов, девушка медленно остановилась, так как полностью выдохлась. По лицу стекал ручьями пот, оставляя дорожки на пыльном лице. Туш потекла, щипая правый глаз. В горле сильно саднило. Сердце грозило выпрыгнуть из груди. Сил больше не имелось для бега.

     

     Она осмотрелась по сторонам, не видя погони. Её окружали лишь стволы, да торчащие во все стороны ветки. Город находился где-то там в стороне, мерцая множественными огнями фонарей, рекламных вывесок и всего прочего.

     

     «Возможно мне удалось убежать».

     

     Но она и сама в это не верила. Тишина давила. Тишина несла с собой опасность. Она буквально вопила, как бы это было невероятно, чтобы та быстрее уносила отсюда ноги, к людям, в свою крепость, под родительскую защиту.

     

     Утерев сопли, она медленно побрела в сторону огней, глядя только на них. Девушка даже не обернулась, когда за спиной хрустнула ветка под чьим-то весом. Она по-прежнему смотрела в сторону человеческого убежища, когда когтистая лапа полоснула её по лицу, распарывая щёку. Сил не было для сопротивления. Её загнали. Загнали, как загоняют хищники добычу.

     

     «Мама», — прошептала она мысленно, протягивая свою мольбу через расстояния к светлому городу.

     

     Девушка упала на землю, накрытая чьей-то тенью. Когтистая лапа вновь вознеслась над ней для удара, но вдруг замерла. Послышалось глухое рычание, а следом за этим с неё начали стаскивать одежду, кофту, джинсы, обувь…

     

     «Если бы я только не задержалась до ночи, то ничего этого не было».

     

     Но теперь уже не время стенать. Слишком поздно. Ей оставалось смотреть в глаза своему страху, что она и сделала, переворачиваясь на спину, ощущая голой кожей холод почвы. Кровь стекала из разорванной щеки, пульсируя невыносимой болью. Но что боль по сравнению с холодной, ледяной смертью.

     

     «Я вновь стану землёй, а земля мною».

     

     Она поглядела в глаза своему преследователю, и вздрогнула. Вздрогнула от осознания того, что смерть ещё надо заслужить. А пока острые зубы впились в неё, начиная пожирать ещё живой…

     

     * * *

     

     Стояла глухая ночь. Небо было ясное, звёздное, а луна полная. Поднимая взгляд вверх, можно было увидеть то, что не мог осознать разум в полной мере. Всю бесконечность космического пространства. Фантазия бросалась вперёд, словно дикий пёс, наскоками, пытаясь заглянуть за грань, но осторожный мозг останавливал все эти попытки, осторожничая. Человеку просто не осознать загадки и тайны вселенной, которые упрятаны за людским непониманием. Тем не менее, идущему по дороге Мише, совсем не мешало размышлять о вполне земном, обыденном. Как к примеру, о новой девушке в селе, красивой брюнетки с зелёными глазами, которые, казалось, светились в полумраке клуба. Она буквально источала сексуальность, притягивая к себе словно мощным магнитом взгляды многих парней. И даже тех, кто приходил с девушками. Нет-нет, а бросали они взгляды украдкой на аппетитный задок, груди, что явственно вырисовывались сквозь обтягивающую кофту. Но вот беда, она ни с кем не общалась. Весь вечер проторчала, подпирая спиной стену, и лишь иногда приближалась к бару, но ничего не беря. Несколько парней делали заходы, пытаясь сблизиться, но их ждало равнодушие к своим персонам.

     

     — Уж не лесбиянка она? — спрашивал один.

     

     — Хз, — отвечал другой. — Возможно завышенное самомнение.

     

     Сам Миша не сделал ничего для знакомства, только лишь поглядывая на неё, любуясь изящными формами, идеальными чертами лица. Она явно была не местная, так как раньше её видеть не доводилось. Скорее всего прибыла из города к кому-то, так как сельчане друг друга знали.

     

     «Вот бы погулять с ней, да и не только, — подумалось ему. — Но такая фифа вряд ли пойдёт со мной».

     

     Клубное веселье в местном ДК закончилось около полуночи, и Миша направился к себе в село, что отстояло от нынешнего в пяти километрах, соединяясь лишь узкой дорогой, которая пролегала среди густого леса, да и кладбищем. На этом погосте хоронили давно, ещё со времён царей, и продолжали до сих пор, так что всё новые и новые могилы углублялись дальше, а лес потихоньку вырубался. А клиентов для этого места всегда хватало, не испытывая нехватки. Молодёжь из-за отсутствия работы постепенно спивалась, начинала употреблять наркотики, а итогом для многих оказывался холмик земли да оградка.

     

     Миша покинул ДК, быстрым шагом направляясь по единственной дороге к родному селу, подсвечивая путь маленьким фонариком. Можно было конечно взять мотоцикл, но как-то не хотелось испытывать судьбу, так как он успел принять на грудь. А ещё случай двухмесячной давности, когда парень, примерно его возраста, совсем немного выпил и поехал на мотоцикле как раз по этой дороге. Он не справился с управлением, перелетел через руль и сломал себе шею. Лишний раз рисковать не хотелось. Лучше потихоньку, на своих двоих, зато гораздо безопаснее.

     

     «Ну его в баню».

     

     Миша медленно остановился, завидев впереди тонкую фигуру человека. При мёртвом свете луны он увидел знакомое лицо, пылающие зелёным глаза. Эта была та самая девушка из клуба, нездешняя. Но что она забыла в таком месте, да ночью?

     

     «Не уж-то заблудилась? Вот удача».

     

     Парень выключил фонарь, приближаясь походкой героя из каких-нибудь фильмов. На лице блуждала дебильная улыбочка, а большие пальцы исчезли в карманах джинсов. Он видел, что именно так делают крутые парни в голливудских фильмах.

     

     «Скучаешь, детка? Хочешь, я тебя прокачу на своём коне? »

     

     Но Миша это не озвучил вслух, так как понимал, что прозвучит довольно глупо. В конце концов, здесь не кино, а значит этот трюк не пройдёт. В лучшем случае его просто примут за идиота. Да и сама незнакомка испортила все планы, заговорив первой. У неё оказался приятный бархатный голосок, от которого веки слегка задрожали, а сознание стало погружаться в туман.

     

     — Как хорошо, что я вас повстречала, — промурлыкала она, делая шаг навстречу плавным кошачьим движением.

     

     В нос шибанул дурманящий запах каких-то духов, возможно Французских.

     

     — И я тоже, — только и нашёлся, что ответить, промямлил Миша, громко сглатывая.

     

     Крутые парни из кино начисто исчезли из мозга. Становилось понятно, с этой девушкой следовало вести себя иначе. Но вот только ничего не приходило в голову, как назло. Состояние ступора. Герои из фильмов всегда нашли бы о чём поговорить, возможно, кинув шутку другую, но, увы, здесь не там, а там не здесь. Девицы так просто не желали клеиться.

     

     — Я хотела, мой ковбой, чтобы ты меня прокатил на своём коне, — вдруг ошарашила она этими словами, точно прочитав его мысли. — Я люблю скакать на крепких жеребцах, ощущая под собой всю мощь боевого товарища.

     

     Незнакомка облизнула влажным язычком пухлые губы. Но вот что удивительно. Это действие не вызвало никакого возбуждения, а скорее уж наоборот, некое отвращение, точно он в данный момент наблюдал за кучей копошащихся червей.

     

     — Что… Что… Хм, что вы тут делаете? То есть ты?

     

     — Жду тебя, мой герой.

     

     Она вновь сделала шаг, сокращая расстояние.

     

     — Как ты хочешь, чтобы я тебя называла. Тони? Стив? Брюс? Клинт?

     

     «Нужно драть отсюда когти. Ох, не к добру всё это, жопой ощущаю».

     

     Неприятное чувство вновь обдало ледяной волной. Она знала о его любимых персонажах, что и продемонстрировала в данный момент. Эта незнакомка читала его так легко, как только может человек. Да и человек ли? Вдруг где-то каркнул ворон, прячась в глубине леса, а следом проухала сова. Вид девушки мгновенно изменился. Она превратилась в отвратительное существо с синеватой, склизкой кожей. Глаза с вертикальным зрачком злобно уставились на жертву, а из приоткрытой пасти пахнуло гнилью. Она переступила с ноги на ногу, издав глухой звук ослиными копытами, а затем бросилась вперёд, слегка нагнув шишковатую голову. Остатки рваной одежды валялись на земле, превратившись в груду ненужных теперь тряпок.

     

     «Матерь божья! »

     

     Миша, развернувшись, помчался прочь, резко сворачивая, оказываясь на территории кладбища, возле которого и происходила встреча. До посёлка ему никогда бы не добежать, так как тварь оказалась довольно проворной. Кто это был, он сказать не мог. Возможно вампир? Нет, вряд ли? Гуль? Может быть. Пришелец из космоса? Да чёрт их разберёт.

     

     За спиной раздалось хихиканье гиены, но Миша не обернулся, зная, что этот звук издавала тварь. Он продолжал нестись, петляя среди могильников, молясь всем богам сразу о своём спасении.

     

     «Да чтоб я ещё по ночам шлялся… Нет уж, никогда больше».

     

     Существо ловко перепрыгивало через могильные холмики, обладая невероятной прыткостью. Гадина по-прежнему мчалась следом, завывая на всё кладбище. Опасаться других людей ей не стоило, так как в это время суток здесь никогда никого не бывало. Ну и помощи, соответственно, ждать не приходилось со стороны.

     

     «Отвали! Отвянь! Отлепись от меня, проклятая образина».

     

     Мишу сильно толкнули в спину, и он перелетел через надгробие, ударяясь о свежеструганный крест, который поставили совсем недавно. Парень приземлился в грязь, тут же вскакивая, пригибаясь, готовясь к схватке, заранее зная результат боя. О, как бы ему сейчас не помешали силы Капитана Америки или же костюм Железного человека. Но, увы, жизнь такая хреновая штука, от которой порою хочется выть, наблюдая за всей несправедливостью. Комиксы в реале не работали, вот так, хоть ты тресни.

     

     «К чёрту этих гребаных супергероев. Главное выжить».

     

     Единственный жёлтый небесный глаз наблюдал за всем происходящим на кладбище. Синеватое существо медленно приближалось, расширяя ноздри, словно всасывала в свой влажный нос страх человека. Оно не спешило, прекрасно осознавая, что жертва никуда не денется. Можно немножко поиграть, так как испуганная добыча гораздо вкуснее.

     

     Миша покосился вниз, сглатывая. У него имелся шанс, коим следовало воспользоваться. Один на миллион. И будь он полным идиотом, если не попытается воплотить его в жизнь. Но чертовски страшно. Страшно до усёра. Всё казалось неким фильмом ужасов. Кладбище, ночь, жуткое существо. Не хватало лишь напряжённой музыки перед последним броском.

     

     Гадина заурчала, распахивая зев пасти, демонстрируя острые зубы. Её жилистое тело напряглось, а затем ноги с копытами вместо ступней, бросили её вперёд. В этот миг Миша, не отступая, наоборот шагнул вперёд, ударяя кроссовком по валяющемуся кресту. Тот задрался вверх острым концом, на который и насадил жуткого оборотня, пронзив его насквозь. Существо завыло, извиваясь, царапая когтями свежее дерево, оставляя на нём глубокие борозды. Удивительно, но тело легко поддалось древесине, вспарывая склизкую кожу, разрезая плоть, ломая часть костей.

     

     Не теряя времени, парень помчался со всех ног прочь от рычащего гуля, выбегая на дорогу, тяжело дыша, но не планируя делать каких-либо остановок. Все оставшиеся километры он постоянно оглядывался назад, ожидая увидеть приближающееся существо, но нет. Миша благополучно достиг родного селения, забиваясь к себе домой, в комнату, только здесь расслабляясь. Он так и не смог уснуть до самого утра, дрожа от животного ужаса. И лишь с восходом солнца почувствовал себя в безопасности.

     

     «Я её прикончил», — облегчённо вздохнул он, предполагая самое лучшее, успокаивая самого себя, желая поверить в собственные слова.

     

     — Прикончил, — повторил он вслух, но голос все-таки предательски дрогнул.

     

     Парень поглядел на свои раскрытые ладони, затем перевёл взор на стены, которые были увешаны различными плакатами актёров и певцов. Ему до сих пор не верилось до конца в то, что довелось пережить ночью. Тем не менее, это было так.

     

     Спустя минут сорок к Мишиному отцу пришёл его знакомый, что жил на окраине селения. Тот держал ружьё, а вид его был хмурым. Он прочапал тяжёлыми сапогами по деревянному полу, плюхаясь на стул. Тот жалобно заскрипел под его задницей.

     

     — Представляешь какая напасть, — проговорил он, пыхтя вонючей сигаретой. — Кто-то сегодня ночью пробрался в амбар и утащил целую овцу.

     

     — Может волк, — предположил отец, попивая медленными глотками чай.

     

     — Так волки не поступают, — отрицательно затряс головой мужчина. — Овцу задрали прямо в амбаре, начиная там пожирать. А когда я вышел на шум скотины, то увидел убегающее с тушей…

     

     Сосед замялся, так не найдя слов для увиденного.

     

     — Я пальнул в след, но промахнулся.

     

     Он затушил сигарету в пепельнице, размахивая ладонью, отгоняя дым.

     

     — Кроме волка некому.

     

     — Волк. Нет, это был не волк. Зверь не может перемахнуть с тушей овцы через двухметровый забор. Да и стену амбара выломали напрочь.

     

     Это было единственное и последнее событие, которое связывало с тем ночным существом. Больше о нём слышать не доводилось Мише. Может быть тварь ушла в леса, перемещаясь на новое место кормления, более благополучное. Как-никак, страна большая, и глухих селений, отрезанных от цивилизации полным-полно.

     

     * * *

     

     Брюхо крутило от голода. После последней охоты прошло пара дней. Пасть наполнялась слюной от представления того, как она мысленно впивалась в окровавленную плоть, стискивая челюсть. По иссохшей глотке льётся тёплая кровь, наполняя её собственное тело энергией. Глаза закатываются от экстаза, а конечности подрагивают от нетерпения быстрее заглотить свою добычу.

     

     Она резко тряхнула головой, избавляясь от таких мыслей. Последний раз ей удалось убить овцу, но это животное недостаточно наполнило её, в отличие от человеческой плоти, которая была гораздо вкуснее. Да и место охоты пришлось сменить, так как её заметили. Вначале ей не удалось одолеть свою жертву на кладбище, а после в неё стреляли, но все-таки удалось унести ноги в лес. Она не испытывала по этому поводу злости, вообще — злоба, это людское чувство. Был лишь голод, что гнал её вперёд. Гнал сквозь лес, оставляя за спиной километр за километром. Днём же приходилось отсыпаться, накапливая те жалкие остатки сил. Раньше, вроде бы, их расе жилось по-другому. Так говорили старшие, пока всех не истребили. И только ей выпал шанс избежать смерти от охотников, последней из рода. Она бежала прочь, пересекая границы, прячась в самых глухих лесах, охотясь на животных. Но разве можно идти против самой себя, когда тело требовало совсем иной пище, к которой привыкла она с самого детства. Кто-то должен быть охотником, а кто-то добычей. Так следовало испокон веков, из самой глубины времён. Как луна каждую ночь восходит на небосводе, так и ей требовалось нечто иное. Незыблемо, непоколебимо.

     

     Несясь с огромной скоростью по лесу, она вдруг замедлилась, принюхиваясь. Пасть усиленно стала выделять слюну, так как она учуяла людей. Тело напряглось, подобравшись. Но нападать сейчас глупо. Она уже научена опытом, что ружья могут причинять боль. А у этих людей имелось оружие. Они собрались на поляне, окружив огонь, готовя пищу, разговаривая.

     

     Она на пару мгновений задумалась, борясь с лютым голодом. Ей никогда не одолеть их всех сразу, несмотря на быстроту и силу. Её тело было хрупким, хотя раны и заживали довольно быстро. Тогда она решила применить знакомую тактику, которую применяла уже не один десяток раз.

     

     Трансформация закончилась спустя какое-то время. Телу сразу стало прохладно, так как оно было обнажено. Но это ничего. Следовало немного подождать, ошеломить своей наготой, а после нанести смертельный удар. Главное успеть, иначе победы не видать. Человеческое тело, в коем она сейчас находилась, было довольно слабым и не таким быстрым, как её вторая половина я. Но у неё все-таки будет время. Мужские самцы всегда велись на этот трюк.

     

     — Здравствуйте, мальчики, — вытолкала она из себя эти два слова, выходя на поляну, осторожно ступая босыми ступнями.

     

     Она впитывала их мысли, копируя слова, но не осознавая толком, что они значат. Просто в голову проникали образы добычи, и она, точно пересмешник, интуитивно брала нужное, отделяя от ненужного. Язык жертв не был знаком, тем не менее, она говорила на нём, но не понимала смысла. Она копировала людские действия, но многие оставались загадкой, для чего и почему они делают именно так.

     

     — Прекрасный сегодня вечер…

     

     Ладонь прошлась по обнаженному телу, заостряя внимания добычи на наготе, а зелёные глаза хищно блеснули.

     

     * * *

     

     Василий, мужчина сорока с небольшим лет, шёл широким шагом, дымя папиросой. Несмотря на всю усталость, он двигался довольно бодро, переступая через поваленные стволы, обходя кустарник. За плечом болталось ружьё, а на поясе патронташ. В волосах и бороде застряли засохшие кусочки листьев, обломанные от движения, когда приходилось прорываться сквозь довольно густой лес.

     

     Отбросив папиросу, мужчина втянул в себя из носа сопли, громко отхаркивая. Пара десятков шагов, и он наконец достиг ночёвки, где был костёр и его друзья. Охота сегодня не удалась, но это не беда. Ведь главное в таких мероприятиях это не сама добыча, а общение с друзьями. Они сейчас удобно устроятся возле огонька, откроют бутылочку и станут вести беседы под звёздным небом, благо погода позволяла. Нет ничего лучше ночёвки на природе, уснуть на мягком мху, а проснуться от дурманящего свежего воздуха и пения птиц.

     

     Лес накрыли сумерки, а из-за верхушек деревьев появилась луна. Василий, наконец, оставив за спиной последний десяток метров, подходя к лагерю, слыша треск костра, приятный запах дыма, радостно осклабился. Мужчина вышел на поляну, и замер, хлопая глазами. Всё окружающее пространство оказалось залито кровью. То там, то здесь валялись какие-то влажные, склизкие ошмётки. Чья-то оторванная рука лежала возле спального мешка, кусочек уха, часть вырванной нижней челюсти, клочья волос… Это был кромешный ад, в который мужчина перенесся. Сразу перед глазами встала та самая война, где пришлось сражаться ещё зелёным сопляком. Но даже в тех местах не было такого кровавого пиршества над человеческой плотью. Здесь просто поработал…

     

     Ружьё соскользнуло с плеча прямо в руки. Василий настороженно поводил двумя стволами, выискивая врага. Сердце билось предательски сильно, выделяя в окружающее пространство страх.

     

     «Что за зверь мог такое совершить? Кабан? Нет, бред какой-то. Скорее уж медведь. Или тигр, что пока ещё водится в этих местах».

     

     Мужчина попытался разглядеть на примятой траве следы, чтобы опознать врага, но где там рассмотреть в кровавых ошмётках, да ещё в сумраке. Всё сливалось в одну неприятную кашу.

     

     «Интересно, все ли вернулись в лагерь? »

     

     Они разошлись утром, часов около девяти, уходя в разные стороны. Василий отбился от остальных, предпочитая охотиться в одиночку. А вечером должны были собраться. Собраться все пять человек. Пять давних друзей из одной деревни.

     

     «Может позвать? Нет, не стоит этого делать. А вдруг зверь ещё где-нибудь неподалёку? »

     

     Обойдя по периметру кровавое побоище, стараясь не зацикливаться на оторванных частях тел, Василий углубился в лес с другой стороны, ставя ноги с великой осторожностью, не желая издавать никаких лишних звуков. Он прислушивался, и уловил нечто непонятное, что доносилось откуда-то спереди. То ли рычание, то ли ещё какой-то звук. Он шёл из кустарника, абсолютно глухого, с тесно переплетёнными ветвями. К нему, кстати, убегала кровавая дорожка.

     

     «Вот ты значит где».

     

     Василий нахмурился, дрожа от злости за гибель своих друзей. Он вскинул ружьё, целясь, прислушиваясь к нарастающим звукам смеха. Смеха, который могла бы издавать гиена, если бы таковые здесь водились. Определённо, в кустах находился зверь, который разобрался с его товарищами. И отпускать людоеда никак нельзя.

     

     «Сейчас-сейчас, одну секундочку».

     

     Ветви кустарника зашевелились, издавая шелест. Кто-то двигался внутри, и Василий, больше не сдерживаясь, выстрелил на звук, раз, другой. Переломил ружьё, перезарядил, вновь шмальнул. Раздался тонкий звук, а следом на лес опустилась тишина.

     

     Выждав минуту другую, мужчина извлёк из кармана небольшой фонарик, включая его, подсвечивая себе. Он с опаской приблизился, готовый вновь всадить в неприятеля пару зарядов.

     

     «Попал или нет? »

     

     Василий обошёл кустарник с другой стороны, раздвигая ветки. Луч фонаря выхватил из полумрака изящную девичью ручку, пополз дальше, наткнувшись на обнажённый живот, грудь, шею, наконец, останавливаясь на застывшем лице с широко распахнутыми зелёными глазами.

     

     — Что за чёрт! — вырвалось у него. — Девка!

     

     Больше не осторожничая, мужчина упал на колени, разглядывая голую девушку, которая находилась в кустах. Не было никаких сомнений, что она была мертва. От выстрела ей разворотило низ живота, а также левую часть, где находилось сердце. Из ран всё ещё текла кровь.

     

     «Девка! Но как она здесь оказалась? Здесь, где на десятки километров никого не было! »

     

     Василий сокрушённо поглядел на луну, затем опустил взгляд, пытаясь найти разумное объяснение. Что могла делать эта девушка, которой на вид не было ещё и восемнадцати, одна в лесу, вдали от цивилизации, да ещё голая? Ведь из кустов отчётливо доносились какие-то странные звуки, явно звериные, но никак не человеческие!

     

     «А мои друзья? Петька? Мирон. Димка и остальные».

     

     Вновь поглядев на мёртвую девушку, Василий вздрогнул, выпучив глаза на незнакомку. Её красивое тело стало меняться, быстро принимая синеватый оттенок. В нос шибанул запах гниения, мертвечины. Стройные ножки заканчивались ослиными копытами, а длинные волосы полностью выпали, оголив шишковатую голову с уродливой мордой.

     

     «Что за бестия! »

     

     Василий вскочил на ноги, вновь хватаясь за ружьё, но оно ему не понадобилось. Плоть жуткого существа стала разрушаться, превращаясь в пепел. Пара секунд, и монстр полностью превратился в горстку серой пыли. Видимо, заряд крупной дроби все-таки нанёс чудовищу смертельный урон, уничтожив того напрочь тогда, когда произошла трансформация из гадины в человека. А теперь всё двинулось в обратном порядке, разрушаясь окончательно и бесповоротно.

     

     Забормотав себе под нос молитву, Василий попятился от этого места, крепко сжимая ружьё. Он видел смерть, и сам убивал на войне, но вот с таким ещё сталкиваться никогда не доводилось. Это был неизвестный противник, опасный, кровожадный, что расправился с его друзьями. И возможно только удача помогла остаться Василию в живых.

     

     «Скорее всего она вышла голая к костру, и покончила со всеми, так как мужики растерялись от такого зрелища, — подумалось ему мимолётно. — А может всё случилось иначе. Кто теперь разберёт».

     

     Тряхнув головой, Василий побежал прочь от кустов, с поляны, держа путь в сторону реки, где находились их лодки. Он не сможет провести ночь в одиночестве, во мраке леса, опасаясь того, что существо могло быть не одно.

     

     «А что же говорить властям, семьям? Мне же никогда не поверят».

     

     Но об этом думать сейчас не время. Ему главное выбраться отсюда, обратно к цивилизации. Ну, или хотя бы добраться до воды. А пока мужчина несся со всех ног, ломясь словно испуганный лось при пожаре, дрожа от страха. Каждая тень, каждая ветвь или ствол казался жутким монстром. Но мужчина все-таки достиг воды, выталкивая лодку, усаживаясь в неё, облегчённо вздыхая. Он обернулся, но никого не увидел. Да и не мог кого-либо увидеть, так как существо было последней. Последней из рода. Но Василий, конечно, об этом знать не мог…

     Похороненная заживо.

     

     Моя история началась осенним утром, октября месяца. Не было ещё восьми, но солнце к этому времени поднялось над городом, обещая тёплый день. Вообще, осень оказалась довольно приятной, как и полагается на юге. Мы всё ещё не носили куртки, предпочитая лёгкие одежды, а некоторые люди до сих пор купались в море. Но таких было не особо много.

     

     Выйдя из дома, направляясь в сторону школы, со мной как раз именно тогда и произошло это несчастье. Рядом остановился белый микроавтобус, в который меня и затащили насильно, захлопнув дверцу. На голову натянули мешок, а когда я попыталась кричать, то больно ударили по почкам. Мне оставалось лишь смириться с собственным похищением. И как я узнала позже, свидетелей этому не было, как это не удивительно. Ведь именно в такое время все идут на учёбу и работу. Но, тем не менее, просто не повезло…

     

     Мы ехали минут сорок, после чего меня вытащили из салона, и запихнули в сырой подвал с ржавой кроватью и ведром, которое служило туалетом. Похитителей оказалось двое, мужчины лет тридцати с небольшим. Пуля и Гвоздь, именно так они обращались друг к другу. Если первый имел вполне нормальный вид, то Гвоздь казался натуральным садистом. Он всё это время странно смотрел на меня, будто что-то прикидывая, о чём-то мечтая, растягивая тонкие влажные губы. Я не была совсем тёмной, и вполне прекрасно понимала, некоторые дядьки имеют склонность к несовершеннолетним.

     

     — Что вам нужно? — спросила я дрогнувшим голосом, глотая слёзы.

     

     Меня трусило от всего пережитого, а также возможных будущих неприятностей. Я съёжилась на скрипучей кровати, на прохудившемся матрасе, с ужасом уставившись на своих похитителей.

     

     — Если себя будешь вести хорошо, то ничего не произойдёт, — успокоил меня Пуля. — Всё зависит от твоего отца. Если мы с ним договоримся, значит вскоре вернёшься домой.

     

     Они требовали выкуп за меня, а ещё некоторые уступки. Мне на тот момент исполнилось только пятнадцать, и поэтому я никогда не вникала в отцовские дела. Да, он имел крупный бизнес, являясь владельцем казино недалеко от Ейска. А ещё в Краснодаре была сеть супермаркетов, и в Сочи отели.

     

     Пуля со мной обращался хорошо, принося еду и воду, постоянно вынося ведро с нечистотами. Он даже болтал на разные темы, в отличие от Гвоздя. Этот меня пугал своим холодным взглядом. Так могла смотреть змея на свою будущую жертву. К счастью, второй спускался сюда не часто, может только пару раз за три проведённых здесь дня.

     

     — Когда вы меня отпустите? — с надеждой поинтересовалась я в очередной раз, обращаясь к первому похитителю.

     

     Пуля пожал плечами, дымя сигаретой.

     

     — Всё оказалось не так просто. Твой отец не хочет идти на уступки. Он согласен выплатить за тебя некоторую сумму, но делиться акциями не желает. Наш работодатель этим недоволен.

     

     Да, это было в стиле моего папаши. Бизнес для него всё. И я сомневалась, что две стороны придут к консенсусу. Отец пожертвует любым членом семьи, но лишь бы его отели и казино остались при нём.

     

     Да и отношения, признаться, с ним у нас никогда не складывались. Он вечно в разъездах, а мы с матерью дома. Отдых за рубежом, деловые поездки, молодые любовницы. Все эти новости приносили нам знакомые, которые видели другую жизнь отца. Свою мать же я не понимала, как можно терпеть эти унижения из-за денег. Впрочем, наверное, её всё устраивало, раз они продолжали существовать бок обок.

     

     На третий, последний день моего заключения, Пуля отправился куда-то по своим делам, оставив меня с этим садистом. Наверное, ближе к вечеру, часов около четырёх, Гвоздь спустился в подвал, хватая меня без лишних слов за шкирку, грубо выволакивая наружу. Он ничего не говорил, только мерзко улыбался, растягивая слюнявые тонкие губы, а его всегда холодные, чуть навыкате глаза, поблёскивали от возбуждения. Жилистое тело покрывала уйма наколок. На меня скалились черти и волки, улыбались русалки и просто нагие девицы. Имелись также слова, коих разобрать я не смогла. Несмотря на осень, похититель ходил с голым торсом. По крайней мере, здесь.

     

     — Отпусти! — выкрикнула я, пытаясь вывернуться.

     

     — Тихо, — прошипел он, сильно ударив меня лицом о стену.

     

     Из носа потекла кровь.

     

     Гвоздь вытащил меня из подвала, обходя ветхий домишка, двигаясь в сторону огорода.

     

     — Пикнешь, выпущу тебе потроха, — предупредил он, осматриваясь по сторонам, тыча мне в грудь изогнутым пальцем с чёрным ногтем. — Я выпущу их тебе под ноги, а потом заставлю на них смотреть.

     

     Он говорил совершенно спокойно, будто просвещал о самых обычных вещах. Меня пугало больше всего, так это отсутствие каких-либо эмоций на рыбьем лице.

     

     Мы приблизились к огромному ящику, который лежал открытым возле недавно выкопанной ямы. Похититель пихнул меня в спину, указывая небритым подбородком.

     

     — Ложись в него.

     

     Я не смогла дать достойного сопротивление, и избитая, улеглась на дно, дрожа всем телом, предчувствуя нечто нехорошее, нечто ужасное, я сжалась в комок, ожидая мучений. Собственно, так и произошло всего секунду спустя. Лучше бы меня ещё десяток раз избили, чем пережить всё это…

     

     — А теперь сюрприз, — ухмыльнулся Гвоздь, и на его лице появилась жуткая гримаса.

     

     Он достал из рядом лежавшей металлической коробки тощую крысу, и держа её за лысый хвост, с совершенно безумным хохотом закинул эту мерзкую дрянь прямо ко мне на грудь, и следом захлопнул крышку ящика.

     

     «Нет. Нет. Нет. Нет! Нет! Нет!»

     

     Темнота окутала меня со всех сторон, а дышать сразу стало нечем. Крыса же, попискивая, принялась бегать по мне, а я дёргалась, ударяясь головой и локтями о стенки. Плечо мгновенно обожгло болью от укуса, а следом и ладонь, когда я попыталась схватить этого серого грызуна. Но тот казался слишком юрким.

     

     — Выпусти! Не-е-е-ет!

     

     А тем временем Гвоздь столкнул ящик со мной в яму, начиная забрасывать его землёй, хороня заживо, нас двоих, человека и грызуна. Я слышала, как по крышке моего гроба ударяется с грохотом почва, а звуки постепенно исчезли, оставив лишь моё хриплое дыхание, да писк мерзкой крысы.

     

     — Ну пожалуйста, — прохныкала я, ощущая, как подступает безумие.

     

     — Выпусти! На тот момент, я была готова абсолютно на всё, лишь бы очутиться на поверхности.

     

     Наконец, спустя неопределённое время, всё исчезло. Вся связь с внешним миром. Я лежала на глубине пары метров, закопанная, похороненная заживо.

     

     Крыса продолжала бегать до тех пор, пока мне не удалось её схватить. Мои пальцы впились ей в шею, ломая кости, стискивая с яростью, ощущая, как мне на живот льётся её горячая кровь, выдавленная через пасть и задний проход. После, я отпустила трупик, всё ещё тяжело дыша в тесном пространстве, жутко потея и обмочившись от страха. Мне рисовались немыслимые картины собственной смерти от удушья. Хуже этого ничего не было, осознавая, что умираешь, и ничего нельзя поделать. И всему виной ящик, который лежал на дне ямы, похороненный под грудой земли.

     

     — Помогите! — забилась я в истерике, ударяясь лбом о верхнюю часть, вновь разбивая нос, совершенно не замечая всего этого.

     

     Ящик походил на гроб, и поэтому в нём особо не подвигаешься. Всё очень тесно. Локти упираются в стенки, как и колени, если их приподнять чуть-чуть. Запах стоял невыносимый, отвратительный, но это на тот момент меня мало волновало. Кровь по-прежнему от дохлой крысы лилась по животу, да и сама мёртвая тушка никуда не делась, прилипнув к одежде. Пот стекал ручьями по лицу, попадая в глаза, щипля их. Волосы облепили череп, а тело рвалось прочь из-под земли, но отчего-то всё ещё оставалось на глубине двух метров. Ах, как жаль, что нельзя было переместиться силой мысли на поверхность.

     

     «Ты здесь умрёшь, — говорил предвкушающий голос смерти, шепча мне в уши. — Медленно, мучительно, задыхаясь, ловя ртом каждый глоток воздуха. И никто тебя не найдёт никогда».

     

     Виски пульсировали, а разум всё никак не мог смириться со всем происходившим. Кислорода с каждым разом ощущалось всё меньше и меньше, а дышать становилось тяжелее, с хрипом. Не знаю, сколько я провела в этом гробу, пару часов или целую вечность. Но склоняюсь к последнему, так как время для меня потеряло какой-либо смысл. Я плыла в пустоте, начиная слышать странные звуки, которые не принадлежали этому миру. Это скреблись покойники, чьи кости находились в этой земле с давних пор. Возможно они прежние жертвы Гвоздя, сгинувшие в земле навсегда, но всё ещё ожидающие отмщения. Они взывали к справедливости, одновременно царапая дерево ящика с другой стороны, желая прорвать преграду, чтобы очутиться внутри, где всё ещё билось сердце, жизнь. Она слабо теплилась, и умершим следовало вдохнуть её в свои истлевшие лёгкие, всосать, как курильщик заглатывает в себя табачный дым, наслаждаясь раковыми миазмами, распространяющимися по организму со скоростью света.

     

     — Оставьте меня в покое! Вы все давно мертвы! Мертвы! Мертвы! Ну пожалуйста!

     

     У меня случилась новая порция истерики, и я забилась в очередной раз, крича, ломая о крышку своего гроба ногти и не замечая этого, рыдая, ощущая всю тяжесть той земли, которая находилась надо мной. А когда силы окончательно покинули тело, то я просто тихо хныкала, уставившись во мрак собственной могилы, начиная вспоминать недолгую жизнь, сожалея о многих вещах, возвращаясь к ярким моментам.

     

     «Это всё. Это конец».

     

     И какими же теперь глупыми и мелочными казались собственные поступки, сделанные ранее. Я обижалась, раздувалась от самомнения и важности, плела интриги в школе, обманывала и смеялась. Считала себя центром вселенной. А теперь моя жизнь была похожа на фильм ужасов, где не было никакого просвета. И мысленно возвращаясь в прошлое, я бы могла изменить огромную кучу вещей. Не быть настолько эгоистичной сукой по отношению к матери и подругам. Господи! Да я смогла бы поменять абсолютно всё! Но это самое всё упиралось в ящик. Ящик, что рушил планы, уничтожая мне дальнейшую жизнь, погружая в безумные кошмары.

     

     Находясь в полуобморочном состоянии, я не сразу услышала некие посторонние звуки, которые вторглись в мой замкнутый маленький мирок. Некий шелест. Он с каждым хриплым вздохом становился всё громче, всё яснее. И вскоре, но мне это показалось столетием, крышка ящика распахнулась, впуская внутрь свежий воздух. Надо мной склонилось лицо похитителя. Пуля вытащил меня из тесного пространства, грязную от крови и мочи, всю искусанную крысиными зубами, дрожащую от наслаждения того, что я снова могу вдыхать такой прекрасный свежий воздух.

     

     — Жива, — выдохнул он облегчённо.

     

     Пуля отнёс меня с огорода, укладывая на лавку под деревом. Краем глаза я увидела ноги обутые в тяжёлые ботинки, что торчали из-за угла дома. Это был Гвоздь.

     

     — У него окончательно поехала крыша, — проговорил похититель, передавая мне бутылку с водой. — Мне пришлось его…

     

     Он замолчал, выдыхая медленно табачный дым, прикасаясь к пистолету под рубашкой. Пуля пустил пулю.

     

     — О, если бы я только знал, что он так поступит, то не уехал бы…

     

     Спустя ещё минут тридцать, Пуля отвёз меня обратно в город, высадив на тихой улочке. Он уехал, оставив меня одну. И забегая вперёд в будущее, я увидела его только однажды, спустя несколько недель. Его лицо смотрело на меня с экрана телевизора. Там говорилось, что в лесополосе был обнаружен труп неизвестного мужчины, который оказался застрелен. Убийц конечно не нашли.

     

     Когда-то мне довелось читать об одной женщине, жившей давно и в другой стране. На её могильной плите было начертано: «Жила однажды, умерла дважды». Нечто подобное случилось и со мной. Вот только я считаю, что моих рождений было также два. Возможно и у меня будет начертано что-то подобное, хотя думать об этом не хочется.

     

     Прошёл с тех пор уже не один год, а я по-прежнему помню весь тот липкий ужас, который я испытала, находясь в ящике под землёй, похороненная заживо. Будто это случилось только вчера. Холодный взгляд Гвоздя проникает сквозь время, терзая мой измученный разум во снах, заставляя дрожать вновь и вновь, искать спасения от удушливой смерти. Но просыпаясь, мокрая от холодного пота, я с облегчением выдыхаю. Это был лишь сон. Только кошмарный сон.

     Почти по Лавкрафту.

     

     Много столетий плодились Они на дне океанов, но затем моря отступили перед сушей, и полчища Их выползли на берег, и тьма воцарилась над Землей…

     

     Абдул Альхазред — Некрономикон

     

     Той ночью он кричал, разбудив других художников, проживавших в доме, и с тех пор его состояние чередовалось периодом бреда с полным беспамятством.

     

     Говард Лавкрафт — Зов Ктулху

     

     Скорее всего это мои последние строки, которые я пишу этой ночью, в этой жизни. Стены надвигаются на меня, а сознание грозит взорваться всем тем безумием, которое поселилось внутри меня. Мне бы хотелось отмотать время назад, как в кино, но, увы, такое невозможно. Что прожито, уже не вернёшь.

     

     Я болен, я заражён, я… Я… Я просто начинаю терять самого себя, погружаясь в древнее царствие ужаса и кошмара. Мне придётся сделать выбор, но вначале я хочу поведать свою историю, которая случилась не так уж и давно. Возможно другим, кто прочитает эти строки, будет предупреждением.

     

     Тогда стоял обычный жаркий день, и мы с моим другом возвращались с отдыха…

     

     * *

     

     — Ну что, срезали? — поинтересовался недовольно Влад.

     

     Я ничего не сказал, продолжая крутить баранку, глядя перед собой, как вперёд и вперёд убегает дорога. Но через несколько километров она вдруг сделала крутой поворот, устремляясь к просвету среди деревьев.

     

     — Путь не бесконечен. Всему есть итог.

     

     — Гребаный философ, пробурчал себе под нос приятель, но уже беззлобно.

     

     — Рано или поздно, мы все равно выйдем куда-нибудь.

     

     — Но лучше раньше, чем позже. Да и вечер уже не за горами.

     

     Мы двигались битых два часа по бездорожью, решив срезать путь, покинув Геленджик. Город остался позади, а впереди нас ждал родной дом, Краснодар, до коего, правда, следовало ещё добраться. Хотя, признаться честно, если бы мне не взбрело в голову сократить путь, то мы уже давно были бы дома, сидя на диване, попивая пивасик. Но нет же, проклятая натура. Хочешь сделать хорошо и быстрее, а получается совсем наоборот. Закон подлости, никак иначе.

     

     Автомобиль, рыча мощным мотором, вынес нас на самый берег Чёрного моря с каменным пляжем. Я сбросил скорость, разворачиваясь, начиная ехать вдоль воды, которая лениво накатывала на простиравшуюся гальку.

     

     — Сусанин, блин. Во, море же!

     

     — Вижу, что не озеро и не река.

     

     — Да нам до дома, как до Китая задницей.

     

     Влад закурил очередную сигарету, выдыхая в окно клуб вонючего дыма. Из приёмника доносились слова диктора, который читал новости, перемежаемый частыми помехами. Походу дела, мы забрались в такую глушь, что даже радио ловило здесь плохо. Впрочем, деревья, горы…

     

     — Никуда мы от этого сраного Геленджика не уехали. И надо же тебе было срезать путь?

     

     — Да хватит тебе уже ныть. Чего-то не нравится, то сам садись за руль.

     

     — Конечно, когда уже завёз черти куда.

     

     Я подумывал о том, чтобы развернуть машину, благо бензина хватит, так как в багажнике валялась полная канистра, но вдруг дорога из земляной стала гравийной. Показался насквозь проржавевший под солёным воздухом и ветрами знак с некой надписью. Прочитать, увы, не имелось возможности, так как его поверхность полностью покрывала ржавчина. Выделялось всего пара букв, вроде бы К и У.

     

     — Санаторий что ли какой-нибудь? — предположил Влад.

     

     Всё было возможно. Таких мест хватало, оставшихся ещё после советских времён. Правда, с каждым годом всё меньше и меньше. Вблизи городов их захватили, перестроили в отели, а вот в глуши могли быть пока незамеченными.

     

     — Если санаторий, то можно и переночевать там.

     

     — С дуба рухнул? Да мне завтра на работу.

     

     Приятель аж поперхнулся дымом, да так, что из глаз выступили слёзы.

     

     — Вариантов никаких. Ночью мы уж точно не найдём дорогу, а сумерки скоро опустятся на землю.

     

     Спустя пару километров, мы наконец увидели первые домишки, деревянные, покосившиеся. Они прилепились между лесом и водой, на пятачке свободного пространства. Было удивительно, как эту захудалую деревушку ещё не смыло штормами, которые порою бушевали довольно сильно. Случись ветер, он бы погнал волну, и строения напрочь смыло бы. Но стояло же, ей богу, стояло!

     

     — Глянь, да здесь ещё и живут! — воскликнул Влад, хлопая себя по колену, удивлённый таким обстоятельством.

     

     Он выбросил окурок, доставая бутылку воды, прикладываясь к горлышку.

     

     — Действительно.

     

     — Рыбаки что ли какие-то?

     

     — Или сборище бомжей, что обрели в этих местах своё жилище.

     

     Я притормозил возле первого дома с низким забором, глуша двигатель, открывая дверцу, выходя наружу. Потянулся от удовольствия, так как за два часа тело затекло, а теперь приятно побаливало.

     

     — Хозяева! кричал Влад. — Есть здесь кто живой?

     

     Товарищ обошёл машину и меня, останавливаясь чуть впереди, снимая кепку, обмахивая ей потное лицо.

     

     — Эй! — подал голос и я.

     

     Дверь дома жалобно скрипнула, и на пороге появилась женщина лет сорока, закутанная в вязаный платок, и это несмотря на сорокоградусную жару. На ней было надето длинное, но простое платье, на ногах шлепанцы с носками.

     

     — Чего надо? — не слишком вежливо поинтересовалась она, но довольно приятным голосом.

     

     Да и на внешность оказалась недурна. Не худющая чехонь, а женщина с приятным лицом, а также телосложением…

     

     — Мы слегка тут заблудились, — начал Влад, широко улыбаясь, шагая к хозяйке, открыв по-хозяйски калитку.

     

     «О, стал подкатывать свои шары. История знакомая».

     

     — Ну так ехай обратно, и найдёшь путь, — посоветовала женщина, смахивая со лба рыжую прядь.

     

     — Ночь надвигается.

     

     — Надвигается, — согласилась незнакомка, констатируя, будто разговаривала с идиотом.

     

     — Так может, хозяйка, пустишь на постой? Выгнать путников, это последнее дело.

     

     «А кто-то пару минут назад говорил о работе, а теперь сам ночевать напрашивается».

     

     Я огляделся по сторонам, замечая местных жителей. Они поглядывали на нас с любопытством. По-видимому, сюда не особо часто приезжали из-за удалённости селения. Да и кому нужна такая деревушка-вонючка, где смердит рыбой.

     

     — О, просто прекрасно!

     

     Пока я наблюдал за появившимися людьми, то пропустил момент, когда товарищ договорился о ночлеге. Хозяйка дома не выглядела счастливой, Она смотрела, как мне показалось, с некой тревогой что ли. Хотя Влад и пообещал заплатить. Деньги её не интересовали, это становилось ясно, только поглядев на эту особу. Да и что за них здесь можно купить, если не было магазина. Тогда возможно ездили в город? Но возникает вопрос, на чём? Автомобили отсутствовали, как, кстати, и всякая живность в виде собак и кошек, которые просто обязаны быть в таких местах. Да и домашней скотины и птицы что-то не наблюдалось.

     

     Мы прошли в довольно скромный дом со скудной обстановкой. Внутри сильно пахло рыбой. Стол возле окна оказался пуст, как и всё прочее, полки, открытые шкафы, словно здесь и не жили. Хотя нет, валялось несколько книг, каких-то детективов, сказки Гофмана, роман Лейкина и толстый сборник Лавкрафта, весь потрёпанный, с пожелтевшими от времени страницами.

     

     — Так может чайку сообразишь? — спросил Влад у хозяйки, усаживая зад на скрипучий стул, ставя локти на столешницу. — Где ваше южное гостеприимство?

     

     «А сам ты как будто не южанин», — мысленно покачал я головой, дивясь наглости друга.

     

     Та поглядела на него долгим взглядом, а после, вздохнув, вышла из комнаты, начиная ковыряться где-то вдали, что-то доставая, передвигая. Я тут же подсел к приятелю, начиная говорить шепотом.

     

     — Ну его в баню. Давай поедем отсюда. Не нравится здесь мне.

     

     — Чего вдруг?

     

     Приятель с насмешкой глядел на меня. По его лицу стекали крупные капли пота. В доме оказалось душновато. Одежда неприятно липла к телу.

     

     — Странная она какая-то. Да и само селение не лучше.

     

     — Согласен. Странная, но баба ладная. Взгляни только на её задок, а на передок… Да и на морду хороша чертовка. Ну, а до приветливости, так дикарка, чего уж тут. У нас и в Краснодаре попадаются подобные недотроги.

     

     «Походу дела, здесь не любят приезжих. Ох, не любят нас. А ещё не желают, чтобы мы остались, это видно по её лицу».

     

     — Тебе же завтра на работу, — напомнил ему я.

     

     — Ничего страшного. На один день можно опоздать. Шеф в курсе.

     

     — Тогда какого чёрта ты истерил в салоне?

     

     Спустя несколько минут вновь появилась женщина, ставя на стол две чашки, пачку чая, кипяток и вазочку с кусками пожелтевшего сахара. Она уселась напротив, подпирая подбородок, глядя на нас изучающе тёмными глазами.

     

     — А пожевать к чаю ничего нет? — поинтересовался Влад. — А то как-то один кипяток хлебать не шибко приятно.

     

     — Поздно уже. Ничего не осталось. Завтра будет.

     

     Она отвечала короткими предложениями, не желая, по-видимому, поддерживать беседу. Но Влад, казалось, этого совсем не замечал, продолжая хохмить и напирать. Вообще у меня сложилось такое впечатление, будто речь ей давалась с трудом. Бред, но тем не менее…

     

     — Да не страшно. У нас в машине есть.

     

     Товарищ обернулся ко мне, спрашивая:

     

     — Сходишь, принесёшь?

     

     Без слов я поднялся из-за стола, выходя на улицу, где к этому времени начало темнеть. Полез на заднее сиденье, достал упаковки с едой, колбасы, ветчины, сыр, конфеты и бутылку вискаря. Я всё продолжал думать о странностях. Этот чай с раскисшей упаковкой, пожелтевший сахар… Создавалось такое впечатление, будто она всё это извлекла из дальней части кладовой, а сама этим никогда не пользовалась, держа для таких вот особых случаев, когда неожиданно приезжали гости. Пускай редко, но все же приезжали, а значит следовало быть готовым.

     

     «Если вообще сюда кто-то приезжает».

     

     Подхватив пакет с продуктами, купленными ещё в Геленджике, я направился обратно, поглядывая по сторонам. Местные обитатели всё ещё находились на улице. Все они смотрели на меня, наблюдая, отчего по спине пробежала волна холода. Одноногий дед, старуха в чёрном платке, какой-то сопляк с палкой в руке, мужчина, явный синяк, вновь старуха… Этакая толпа призраков из фильма ужасов.

     

     «Блин, да что им, заняться нечем? Хотя, наверное, если судить по обстановке увиденного в доме, то здесь и телевизора нет».

     

     Женщина к нашей еде даже не притронулась. Она сидела в прежней позе, наблюдая за двумя незваными гостями. Лишь иногда поглядывала в окошко, где становилось всё темнее и темнее. Влад делал попытки разговорить, но натыкался лишь на вскользь брошенные слова, короткие предложения.

     

     — Ладно, поели, попили, а теперь и спать пора, — вздохнул я, глядя на остатки пиршества, опустевшую бутылку из-под виски.

     

     Молча поднявшись, женщина провела нас в другую комнату, где постелила постель. Придётся спать с Владом, ничего не поделаешь. Но не страшно, если улечься вальтом, то можно уместиться. А голова от алкоголя шумела, и мир покачивался из стороны в сторону.

     

     — Ты куда? — спросил я, улегшись на постель, даже не сделав попытку раздеться.

     

     Простынь и наволочки были пожелтевшими, в каких-то зеленоватых и коричневых пятнах. От них несло ветхостью, всё той же проклятой рыбой. Наверное, что существуют магазины с постельным бельём, местные жители даже не знали, раз выдавали гостям такое старьё. И в гостиницах, самых захудалых, не найдёшь вот таких тряпок, на которых побрезговал бы спать даже бомж. Впрочем, виски бил в голову, и нынче стало плевать. Лишь бы уснуть.

     

     — Пока дрыхнуть что-то не хочется. Пойду поболтаю с нашей дамочкой.

     

     — Угу, она прямо такая разговорчивая, — заметил я, широко зевая, чуть ли не сворачивая себе челюсть.

     

     — Ничего, разговорю. В тачке ещё бутылка вина есть, а ночь только началась.

     

     Влад мне подмигнул, а затем вышел, слегка покачиваясь из стороны в сторону от выпитого. Вечерняя духота делала своё дело.

     

     — Ну и чеши, а я спать, — бросил ему вслед.

     

     Жалобно заскрипел диван, застонали пружины. Я повернулся, уставившись в серую стену, что выделялась во мраке, а спустя секунду уже спал, крепко сомкнув веки.

     

     * *

     

     Странный звук, или пение, сказать трудно, проникал прямо в мой разум, впиваясь в мозг колючками. Он вызывал во мне нечто животное, первобытное. Я мог выделить сразу два чувства, это страх и жажду подчинение. Страх перед хозяином, а жажду подчинения перед зовом, который разносился по округе, облетая каменный берег, проникая сквозь уши к некоторым людям. Или все-таки не людям?

     

     Я пытался бороться, но тщетно. С тем же успехом можно противостоять смерчу, но все равно проиграешь, так как стихия окажется сильнее человека. Мои глаза стали вылезать из орбит, а рот наполнился вязкой, липкой слюной. Сильнее запахло рыбой. Мрак превратился в серую пелену, а затем и в чёрно-белое изображение. Я всё больше и больше различал различных звуков, но все они ничто по сравнению с главным из них, зовом из моря, который буквально манил к себе, требуя повиновения.

     

     Моё тело, напряжённое, одновременно чужое, совсем не моё, взмыло, становясь на четыре конечности. Используя руки и ноги, перебирая ими, я пополз, оставляя борозды на деревянных досках пола, выдыхая из себя зловонный газ, который усыплял всех, кто его вдыхал. Конечно за исключением лишь одной расы, настолько древней, что о ней ни осталось никаких преданий. Они обитали до человечества, до потопа, до библейских времён всех начало начал. Их созывали к себе, призывали, и они шли, так как не могли сопротивляться. И горе тому человеку, который услышит этот древний зов хозяина. Он обратиться, и станет таким же, как и другие…

     

     «Надо бороться. Мне следует сопротивляться».

     

     Перебирая конечностями по полу, я выбираюсь через порог, останавливаясь на ступенях, всё ещё находясь на четвереньках. Гляжу вперёд особым зрением, не человеческим, а зрением других, видя надвигающийся на берег туман. Он невидим для обычного человека, но отчётлив для иных. Именно из него и разносится долгая песнь, зов древнего существа. Оно где-то там, в самых глубинах, ждёт нужного времени, чтобы проснуться, и тогда прошлое вернётся, ворвавшись со всей мощью в современный мир.

     

     Приподнимая голову вверх, к одноглазой луне, я громко завываю, и к моему пению примыкают и другие, справа и слева, буквально отовсюду. Двигаются тени, людские, но спустя секунду уже нет. Теперь они не люди. Совсем не люди. Скорее уж нелюди.

     

     «Это всё сон. Жуткий, странный сон. Мне просто надо проснуться, но вначале следует вернуться обратно, подальше от открытого пространства».

     

     Тряся головой, всё ещё завывая, но гораздо тише, я с усилием разворачиваюсь и ползу обратно, чуть ли не на животе. Вижу боковым зрением кого-то. Два человека, два тела. Одно шевелится, другое нет. Оба в комнате. Я проскальзываю мимо них, не обращая внимания, захлопывая ногой дверь.

     

     «Обратно, прочь от зова. Скорее прочь, чтобы не слышать его. Следует залепить уши воском, как делал один греческий герой».

     

     Постанывая от боли в разуме, я заползаю на диван, начиная биться лбом о стену, стараясь проснуться. Я знаю, что это всего лишь сон, и бояться нечего, но страх все-таки присутствует.

     

     «Проснись. Проснись. Проснись. Проснись! Проснись! Проснись!»

     

     И я наконец просыпаюсь, благословенья всем богам. Я просыпаюсь во мраке, и не слышу ничего. Зов пропал. Да и быть его не могло, ведь всё это сон. Затем закрываю глаза, погружаясь во мрак, но спустя секунду или целую вечность вновь их открываю.

     

     * *

     

     Я проснулся от потребности выйти во двор. Поглядел на светящийся циферблат часов. Было только одиннадцать. Во мраке стал прислушиваться к характерным звукам, которые доносились из другой комнаты. Скрип, вздохи, частое громкое дыхание. Подивился скорости моего приятеля, как тот живо склеил хозяйку. Хотя опыта ему не занимать. Тот всегда был бабником, любителем женского общения. Но несмотря на это, все ещё не планировал жениться. Да и незачем, так как Влада и без того всё устраивало. Он просто менял девушек, не желая связывать себя какими-то там обязательствами. Проснулся утром с одной, а к вечеру уже укладывался спать с другой. Я конечно слишком уж утрирую, но общая картина примерно такая.

     

     «Ну нашли же они время. Да и долго будут ещё?»

     

     Я осторожно поднялся с дивана, на цыпочках приближаясь к закрытой межкомнатной двери. Звуки усилились, а вздохи стали ещё чаще. Кто-то застонал, и это был мой приятель, а следом и женщина, гораздо громче, гораздо протяжнее.

     

     «Ну дают, блин. А эта баба всё строила из себя недотрогу, а теперь вон как наяривает».

     

     — Что же делать? — пробурчал я себе под нос.

     

     Решение отыскалось скоро. Взгляд упал на окно, которое я тихо и распахнул, перелезая через подоконник, отходя на пару метров, начиная делать своё дело. А когда же закончил, решил пока не возвращаться, а покурить под звёздами, поглядеть на свою машину, всё ли с ней в порядке. В самом деле, не слушать же пыхтение этих двоих? Даже завидно как-то становилось.

     

     Обойдя дом, я открыл калитку, вышел на дорогу, останавливаясь возле своей машины, дымя сигареткой. Воздух был приятным, свежим. Рыбная вонь внутри жилища уже порядком достала. Да и откуда она бралась, если нигде не было видно рыбы. Не от хозяйки ведь уж несло таким душком?

     

     Я начал вертеть головой, подставляя потное лицо свежему воздуху с моря. Было приятно вот так стоять, вдыхая полной грудью несущийся поток, который накатывал на берег, разгоняя ночную духоту. Затем слегка повернулся, и вздрогнул.

     

     — Матерь божья! — вырвалось у меня внезапно.

     

     Сигарета выпала из ослабевших пальцев. Я смотрел на то, как из домов выползают силуэты, огромные, бесформенные. Они извивались, слегка подскакивая. При свете луны поблёскивала их зеленоватая кожа.

     

     — Что за дрянь?

     

     Услышав шум поблизости, я узрел, как из дома выпала громадная тварь, этакая помесь крокодила со змеёй. Из того самого, где находился Влад, и где мне довелось спать и есть. Существо ползло на брюхе в мою сторону, издавая шуршащий звук, клацая мощными челюстями с острыми зубами. Остатки рыжих волос окончательно сползли с шишковатого черепа, оголяя склизкую зеленоватую кожу. Чёрные глаза, без белков, холодно смотрели… Куда? Трудно сказать. Просто смотрели, и возможно на меня.

     

     То, что раньше являлось хозяйкой дома, а теперь жуткой образиной, ёрзая на брюхе, оставляя за собой дорожку влажного следа, точно улитка, но только очень и очень громадная, продолжала ползти, помогая себе короткими плавниками, протискиваясь мимо открытой калитки.

     

     — Ааа! — вырвалось у меня.

     

     Я заскочил на капот, а затем и на крышу автомобиля, сминая под своим весом металл, дрожа от ужаса и отвращения одновременно. Тварь оказалась мерзкой, неприятной на вид, а ещё жутко воняющей рыбой. Змееподобное чудище слегка приподняло свою голову с крокодильей пастью, уставившись прямо на меня чернотой своих глаз, будто оценивала, стоило ли тратить своё время на человечишку. В конце концов, решив, что не стоило, гадина поползла прочь, ускоряя свой темп на брюхе, достигая воды, погружаясь в прохладу Чёрного моря, исчезая в нём. Также поступили и остальные жители селения, которые выглядели такими же чудовищами, как и наша хозяйка дома. Они приближались к воде, окунались в неё и, работая плавниками, извиваясь гибкими телами, пропадали в пучине морской. Это продолжалось не больше пяти минут, а затем всё стихло.

     

     — Уф, — выдохнул я.

     

     Затем спрыгнув на землю, помчался к дому, один раз чуть не поскользнувшись на дорожки слизи. А когда вбежал вовнутрь, увидел на полу распластанное тело моего приятеля. На удивление тот был полностью одет. И мне стало ясно, что никаких любовных игрищ не происходило здесь, а просто женщина превращалась в монстра, издавая странные звуки, вздохи, некий скрип и прочее, а мой товарищь же…

     

     — Влад!

     

     Я подскочил к нему, хватая его за плечи, начиная трясти его с такой силой, что затылок приятеля глухо бился о деревянный пол. Мне чудились существа, которые подползают из мрака ко мне со спины, вонзая свои острые зубы в мою плоть. Животный ужас поселился во мне глубоко и надолго, вытесняя всё человеческое. Хотелось бежать прочь отсюда, но я не мог бросить друга, так что пришлось пересиливать страх.

     

     — Влад!

     

     К огромному облегчению приятель оказался живой и без каких-либо видимых повреждений. Он слабо застонал, но не пришёл в сознания, продолжая находиться в отключке.

     

     — Мать твою, кабан ты тяжёлый.

     

     Перевалив его себе через плечо, я, пошатываясь, поспешил обратно на улицу, ожидая увидеть морских гадин, но всё вокруг было тихо. Тогда загрузив товарища на заднее сиденье, я плюхнулся за руль, заводя двигатель, разворачивая автомобиль. Фары высвечивали из ночной темноты сверкающие дорожки слизи там, где ползли монстры.

     

     — С Богом.

     

     Развернувшись на узкой дороге, машина рванула с места, оставляя затерянный посёлок где-то позади, среди мрака южной ночи. Волны по-прежнему лениво накатывали на берег, а по другую сторону слегка раскачивался лес. Вскоре узкая колея стала уводить всё дальше от воды, всё выше, пока не окружили нас только одни деревья.

     

     Ближе к утру мне, наконец, удалось выехать на оживлённую трассу, а вскоре я припарковался возле какой-то закусочной. Тогда и очнулся Влад, принимая сидячее положение, потирая с болезненным видом свои виски.

     

     — О, а что я тут делаю? — было первым его вопросом. — А где моя новая знакомая?

     

     Я поглядел на него в зеркало заднего вида, положив ладони на руль, глядя перед собой, вновь и вновь мысленно прокручивая картину произошедшего. Мимо проносился различный транспорт, легковые, грузовики, автобусы. Кто-то останавливался рядом с нами, заходя в здание, чтобы перекусить и выпить кофе.

     

     — Я не понял, в натуре, что происходит? Каким боком я здесь оказался?

     

     — Ты что-нибудь помнишь?

     

     Влад вопросительно приподнял брови, всё ещё массируя себе виски.

     

     — Ну, помню, как сидел за столом, а перед этим сходил за бутылочкой вина. Мы пили с этой красоткой, а затем… Точнее, пил я, и отключился, наверное, так как намешал алкоголя. Вначале виски, а следом и вино. Не, погоди! Ещё помню, ну, стало жутко вонять, то ли газом, то ли ещё какой-то дрянью, вроде. Вот в принципе и всё. Точно, в лицо пахнуло жуткой вонью, и я вырубился.

     

     — Ну ты и даёшь, — покачал я головой, засовывая сигарету себе в рот, хватая её зубами, подкуривая.

     

     — Какого чёрта я здесь делаю, в машине? Это же надо было так набраться? Раньше вроде всегда себя контролировал, а тут, мля…

     

     — Я тебя вывез, так как не хотел терять времени, — ответил я ему, не желая говорить правду.

     

     Я не желал говорить правду, так как все равно друг мне никогда не поверит. Влад находился в отключке по какой-то причине, и всё происходящее видел только я, а весь кошмар прошёл мимо него. Фактов не имелось, чтобы подтвердить свои слова. А доказывать просто что-либо не было желания. Для чего?

     

     После этого мы сильно поссорились с Владом, и весь путь до Краснодара молчали, не разговаривая. Он меня обвинял во всех смертных грехах, став вести себя словно истеричная барышня. На него это совсем не походило. Уже в столице края он молча хлопнул дверцей, подхватывая свои вещи, заходя к себе в подъезд, исчезая в нём.

     

     — Ну и чёрт с тобой, — пробурчал я ему вслед, заводя мотор. — Отойдёшь, куда ты денешься.

     

     Но видимо, та самая рыжеволосая женщина чем-то зацепила моего приятеля, да так, что спустя всего неделю Влад собрал вещи и исчез. Мне удалось выяснить его начальный путь, а уж конечную остановку предугадать оказалось потом совсем не сложно. Я двинулся по его следам, желая избавить товарища от неверного решения. Любовь любовью, но Влад не знал, что случилось той ночью, и в кого обращаются местные жители. Пришлось пересиливать свой страх, чтобы спасти ещё раз приятеля.

     

     Удивительное дело, посёлок тот я отыскал почти сразу, приехав в него жарким полуденным днём. Но ещё более удивительнее был тот факт, что за пару дней до этого случился на море хороший шторм, и все дома смыло напрочь. Сколько десятилетий они стояли, а тут, бац, и все разом.

     

     «Уж закрадывается мысль, а не специально ли всё это?» Хотя каким способом можно вызывать бурю, я не знал.

     

     «Здесь никого нет. Совсем».

     

     Я покрутился там около часа, пытаясь отыскать какие-либо следы, но волны смыли всё, оставив лишь фундаменты, да затопленные подвалы. Влада я больше никогда не видел. Не знаю, достиг ли он этого места оказавшись у цели, попав в шторм, или достигнув смог встретиться с той, которая запала ему в сердце. Но вот что случилось дальше, увы, неизвестно, так как окончательно следы приятеля потерялись где-то здесь или в морской пучине…

     

     * *

     

     С тех самых пор прошло не так уж и много времени. Но каждый последующий день стал для меня самой настоящей пыткой. Сны приходили ко мне всё чаще и чаще, вначале пару раз в неделю, но вскоре уже и каждую ночь. Я боялся спать, чтобы не увидеть чёрные монолиты и существо, просто громадных размеров, которое шагало по дну глубокого океана. Оно имело множество щупалец, которые извивались вокруг, создавая водовороты, поднимая со дна грязь. Даже во сне на него без содрогания нельзя было смотреть. Оно являлось абсолютным и самым древним, которое появилось ещё задолго до человеческого потопа, что разлился по землям мира. Картина далёкого прошлого пугала своей реальностью.

     

     Мне приходилось принимать таблетки, пить энергетики и кофе, но ничего не помогало. Сон настигал меня, и я вновь и вновь погружался в царствие древнего, липкого кошмара. Мне виделись твари с телами змей и крокодильими мордами. Они ползли к воде, источая удушливый запах вони. Жадно раскрывая зубастые пасти, существа на брюхе вползали в воду, погружаясь в прохлады, исчезая во мраке, идя на зов. Они двигались, но не достигали цели, с первым солнцем возвращаясь обратно к земле, проживая жизни, существуя, ожидая, пока вновь и вновь их позовут. Но видел я и иное, обратный путь.

     

     Я видел змееподобных существ, которые с первыми лучами солнца выползали на брюхе из вод. Они, работая плавниками и широко раскрывая зубастые пасти, ползли прочь от морей и океанов, углубляясь в сушу. Их склизкая кожа быстро высыхала на утреннем солнце, превращаясь в корку, которая отваливалась, открывая слегка розоватую кожу. Шишковатые головы изменялись, обрастая волосами, а челюсти втягивались вместе с острыми зубами, принимая нормальный человеческий вид. Чернота в глазах исчезала, уступая место белку, но где-то в глубинах всё ещё теплилась тьма. Они становились людьми. Дети древнего существа, сошедшего со звёзд, ничем не отличались от тех, кто населял сушу этого мира. И лишь ночью, слыша зов, наблюдая сны их отца, они стремились к нему, но не достигали. Ещё не время.

     

     Но имелись и другие, созданные искусственно, если можно так выразиться. Раньше они принадлежали к роду человеческому, но увидев сны древнего создания, услышав его зов, их разум и тела изменялись окончательно и бесповоротно. Теперь чужие, эти творения не могли жить среди своих собратьев. Они достигали воды, погружаясь в неё, прячась в самых удалённых уголках морей и океанов, не желая быть увиденными. Их разум больше не принадлежал этому миру. Перед их глазами проходили вновь и вновь сны древнего существа. И лишь оставалось гадать, что будет, когда высший проснётся.

     

     Запершись в своей квартире на десятом этаже, я ни с кем не общался, полностью погрузившись в свои кошмары. До меня пыталась дозвониться моя девушка, но я отключил телефон. Незачем беспокоить меня. Да и она все равно уже никак не поможет. Просто не в её власти что-либо исправить. Человек слишком слаб по сравнению с Древним…

     

     В ту злополучную ночь во мне что-то изменилось окончательно и бесповоротно. Хотя и удалось избавиться от зова, вырвавшись из цепких холодных щупалец, но все-таки мой разум повредился. Будто где-то внутри во мне остался кусок мерзкого, которое теперь гнило и тревожило сознания, создавая иллюзии, погружая меня в бездну безумия. Я часто видел картины, коих на самом деле не могло существовать. Они впечатывались в мой израненный мозг своим хаосом, беспорядочностью, чуждостью. Жуткие существа были везде, но одновременно нигде. И тогда я кричал, громко, вновь и вновь просыпаясь с бешено колотящимся сердцем на мокрой от пота постели. Это оказывался очередной кошмар.

     

     Однажды я подошёл к зеркалу и взглянул в собственное отражение. Больше я не смотрелся, занавесив их по всей квартире. Мне становилось жутко от собственного вида.

     

     Сидя за столом, записывая свою историю, я всё чаще и чаще поглядываю на раскрытое окно, видя в нём единственный выход. За ним плескалась ночь с яркими звёздами, а ещё там была жизнь, которой я лишён. Именно откуда-то оттуда и доносился далёкий зов… Возможно мне стоило обратиться к врачам, но я не желал быть невольником. По крайней мере, запертый в собственной квартире, у меня имелся выбор. Выбор сделать шаг в пустоту, или сделать шаг в неизвестность. Я нахожусь на пределе. Речь отнялась, так что медлить больше нельзя. Эта моя последняя из записей в тетради, которую я оставлю здесь же, на столе. Моя рука дрожит, а разум трепещет. Сейчас поднимусь со стула, выключу свет, и наконец сделаю свой выбор…

     Свидание.

     

     Офис на пятом этаже гудел, как рассерженный улей. Но Алексею это, похоже, совсем не мешало. Он, не обращая никакого внимания на многочисленный шум, был поглощен перепиской по интернету. На сайте знакомств молодой человек увидел фотографию красивой девушки, которой и решился написать. Алексей даже и не предполагал, что Вероника ответит настолько быстро. Завязался разговор и всё такое. Оказалось, что у обоих очень много общего. Они слушали одну и ту же музыку, читали одни и те же книги. Короче, полная совместимость. И вот, Алексей решил предложить встречу. На удивление, девушка легко согласилась, назначив их первое свидание возле кинотеатра «Красная звезда». Оно должно было состояться ровно в восемь вечера. Времени вполне хватало, так как только стукнуло десять утра.

     

     Алексей, отстучав на клавиатуре ответ, что будет её ждать, отключился. Откинувшись на кресле с колёсиками, потёр задумчиво подбородок, глядя в окно, в котором открывался вид на здание торговой фирмы. Ему предстояло пройтись по магазинам, так как на выход ничего приличного не было. Затем заправить автомобиль и отправиться в северную часть города, где собственно и жила его новая знакомая. На лице молодого человека появилась мечтательная улыбка. Он надеялся, что если они друг другу подойдут, то возможно у них всё сложится. Вероника казалась ему приятной, но личное общение, конечно, покажет больше. Его мать уже давно говорила, что сыну пора, наконец, найти себе жену, так как годы уходят, а он не молодеет. Алексей, в принципе, со своей старушкой был согласен, но вот проблема... — Где найти подходящую ему супругу?

     

     «Было бы всё так легко, давно бы женился».

     

     — Вадим, — обратился молодой человек к коллеге, который сидел через стол от него и внимательно перебирал документы. — Шеф сегодня здесь?

     

     — Вроде нет, — ответил лысоватый парень в круглых очках.

     

     — Так, вроде, или нет?

     

     — Нет, — наконец, вздохнув, ответил тот. — Шефа сегодня не будет. У него какая-то встреча в полдень, а затем он уезжает домой. Сегодня День рождения его зайки.

     

     В голосе коллеги слышались издевательские нотки. Над отношениями шефа и его жены, не шутил только ленивый.

     

     — Отлично!

     

     — Чего тут отличного? — не понял Вадим, отрываясь от своих документов.

     

     — Слушай, дружище, — обратился к нему Алексей. — Мне сегодня надо уйти по очень важному делу. Если что, ты меня прикроешь?

     

     — Что за важное дело?

     

     — Дело, от которого зависит моё будущее. Просто кровь из носа, но мне надо…

     

     — В смысле?

     

     Алексей показал руками понятный жест, от которого лицо Вадима в тот же миг расплылось в довольной улыбке.

     

     — А! Бабу что ли нашёл? Ну, так бы сразу и сказал. Кто это? Я её знаю?

     

     В глазах коллеги читалось неприкрытое любопытство.

     

     — Нет, — покачал головой Алексей. — Она из северной части города.

     

     — Из северной? Тогда тебе надо поспешить.

     

     — Так ты меня прикроешь?

     

     — Никаких проблем, — ухмыльнулся Вадим, — снова утыкаясь в свои документы. — Удачи тебе, дружище.

     

     — Спасибо, — поблагодарил молодой человек. — Она мне понадобится.

     

     Радостно сияя, подобно новогодней ёлке, Алексей отправился по магазинам, а точнее, в один из супермаркетов. Ему потребовалось целых два часа, чтобы выбрать рубашку, брюки, пиджак и туфли. Вроде бы простое дело, но…

     

     Взяв покупки, он поехал домой, где тщательно выбрил лицо, принял душ и уже после, надел на себя обновы. Взглянув в своё отражение, широко улыбнулся. Стоявшая и наблюдавшая за сыном пожилая мать, только покачала головой, провожая Алексея.

     

     Молодой человек, как и планировал, заправил автомобиль, а после, остановился возле ларька. Он посчитал плохим тоном приходить на первое свидание без цветов. Вероника могла подумать, что он скупердяй, или недостаточно романтичен.

     

     «Но мы же ведь не такие?» — поинтересовался он у самого себя мысленно, довольно ухмыляясь.

     

     Наконец, сделав все свои дела, Алексей вырулил на широкую полосу, разгоняя автомобиль до пятидесяти километров. По обеим сторонам тянулись многоэтажные здания, в которых ютились жилые квартиры, а также различные офисы. Но по мере продвижения по дороге, дальше вырастали огромные сооружения с длинными трубами, что выкидывали в атмосферу чёртову кучу грязи. Заводы, казалось, заполонили всё пространство, спрятавшись за высокими грязными стенами из кирпича. Но и они исчезли за ближайшим поворотом. Вдалеке виднелась ещё одна стена, но на этот раз, более гигантских размеров, и вдобавок, — покрытая колючей проволокой. На её вершине военные, прохаживались из стороны в сторону, позёвывая от припекающего солнышка. Каждый из людей имел при себе оружие, а на стене были ещё дополнительно установлены пара пулемётов. У подножья громоздились казармы, а также техника, которая по большей части сосредоточилась возле блокпоста. Виднелось отсюда ещё несколько боевых роботов, чьё жуткое оружие застыло в готовности.

     

     Алексей, остановив свой автомобиль перед шлагбаумом, выключил двигатель, глядя на приближающегося к нему седовласого военного в потрёпанном камуфляже.

     

     — Доброго дня, — произнёс мужчина, когда Алексей открыл окно со своей стороны. — Куда направляемся?

     

     — В северную часть. Куда же ещё?

     

     — Хм... Но дневная колонна покинула южную часть примерно с час назад.

     

     — Да? А когда будет вечерняя?

     

     — Боюсь, что вечерней не будет, — развёл руками военный, сплёвывая себе под ноги.

     

     — Почему?

     

     — Слишком опасно стало за стеною. Вы, может, слышали, что на той неделе на вечернюю колонну напали. Из двух десятков человек, смогло уйти только восемь. По распоряжению мэра южной части города, было решено, что колона будет уходить только два раза в день. Утром и днём.

     

     — Но что же мне делать! — воскликнул Алексей, хватаясь за голову. — У меня в северной части свидание с девушкой.

     

     — Перенесите его на завтрашний день, — предложил мужчина.

     

     «Легко сказать».

     

     — Нет! Это неприемлемо! Может, Вероника моя судьба.

     

     — Ну, тогда ничем помочь не могу. Вашей Веронике придётся подождать.

     

     Тут угасшая надежда снова вспыхнула в груди Алексея. Его глаза сверкнули, и он самому себе кивнул, глядя на громадные, все в ржавчине ворота. Прямо на его пути, лёжа на тёплом асфальте, разлеглась какая-то шавка, греясь на дневном солнышке. Она то и дело клацала зубами, отгоняя надоедливых мух, что кружили вокруг неё.

     

     — А если, я поеду самостоятельно, без колонны? — спросил Алексей.

     

     — Ваше право, — тут же ответил мужчина. — Только перед тем, как вы покинете южную часть, вы должны будете подписать документ, где будет указано, что вы по собственной воле отказались от охраны. Если что-то с вами произойдёт, то вина полностью ложится на вас.

     

     На лице военного читалось равнодушие.

     

     — Да-да, я согласен, — мгновенно согласился молодой человек. — Все равно, сейчас день, а до наступления сумерек у меня будет достаточно времени.

     

     — Верно. Тогда пройдёмте в помещение, где вы поставите свою подпись. Но все-таки напомню вам, по возвращению придётся выдержать карантин. Вас обследуют, а уж после…

     

     Когда с бумажными формальностями было покончено, Алексей, погрузившись в автомобиль, стал наблюдать, как медленно уходят в стороны огромные ворота, открывая пейзаж за стеной. Ему нечасто доводилось видеть, что было впереди, так как в северной части города Алексей бывал довольно редко. Люди старались не покидать без необходимости ту часть, в которой они жили из-за опасности, существовавшей для их жизни. Но, если эта самая необходимость вдруг появлялась, то на такой случай и были специальные колонны, где человек находился на всём протяжении пути до северного города. Но и они были не эффективны, по крайней мере, если судить по словам военного. Раньше имелось метро, но то обвалилось лет десять назад, а туннели затопило.

     

     Всё чаще и чаще люди в дороге подвергались нападению. Это, собственно, определяли два фактора. Первый — если колонна каким-либо образом задерживалась или ломалась, второй же, — когда наступал вечер. Но такое очень редко случалось, чтобы военные оставались за стеной до самых сумерек. Разве только в первые годы, когда ещё пытались проводить так называемые зачистки. Хотя, за последнее время многое изменилось, но последний, второй фактор остался неизменен. С наступлением темноты для человека наступала гибель.

     

     Наконец, ворота с огромным и противным скрежетом разошлись в стороны, и Алексей вдавил педаль в пол. Краем глаза заметил военного, который на прощание махнул ему рукой, а после автомобиль покинул территорию южной части города.

     

     Контраст был очевиден. За стеной, глазам молодого человека открылось запустение. Дома, в которых раньше жили люди, теперь пустовали. В некоторых зданиях крыши провалились внутрь. Дорога относительно находилась в приличном состоянии. Хотя её никто не ремонтировал очень давно, военные позаботились расчистить путь к северной части, но не больше…

     

     Алексею с трудом верилось, что в этом городе раньше вообще жил кто-то. Это походило на те картинки, что ему довелось видеть в интернете, когда исследователи уходили далеко за пределы города, к другим прежним обиталищам человека, на опустевшие земли. Людские поселения казались призрачными, и в них было нечто мрачное, как и здесь. В самом начале тогдашний мэр ещё единого города, планировал вернуть территорию, но планы остались только в его словах и на бумаге. Военные не смогли справиться с поставленной задачей. Тогда они просто отгородились высокой стеной, отрезав людей от мёртвого, пустого города. Но это не мешало людям передвигаться из южной части в северную, находясь под защитой колонн.

     

     Стена исчезла из виду, растворившись в лёгкой дымке, что висела над крышами, повисла на пустых улицах. Алексей гнал свой автомобиль, крепко вцепившись в руль. Часы на приборной панели показывали два часа дня, а это означало, что до заката оставалось ещё, по крайней мере, три часа. Ему вполне хватит, чтобы полностью пересечь старый город, и достигнуть блокпоста у северных ворот. Машина продолжала мчаться по пустым улицам, разнося гул двигателя на несколько кварталов. Алексей краем глаза поглядывал на пейзаж, что пролетал за окном. Тянулись частные дома, которые вскоре перешли в разрушенные временем многоэтажки, сменявшиеся бывшими торговыми центрами, офисами и разными учебными учреждениями. Он отметил одну деталь. Нигде не было видно птиц. В южной части ласточки, голуби и воробьи были абсолютно везде, а здесь ни одной.

     

     За очередным поворотом взгляду Алексея открылся бывший стадион, подобно римской арене возвышавшийся среди других строений. На стоянке, располагавшейся на некотором расстоянии, были припаркованы автомобили, которые больше никуда и никогда не поедут. У некоторых стёкла продолжали оставаться целыми, а вот корпуса проржавели и покрылись травой.

     

     Алексей удивился, когда на его пути вырос гнилой грузовик, что перекрывал собою всю дорогу. Вокруг него лежало несколько защитных корпусов от разбитых роботов. Они остались ещё с тех самых времён, когда шла война за выживание...

     

     «А разве военные не чистят путь?-подумал он с удивлением.-Хотя, возможно это не их вина».

     

     Специальная бригада солдат могла расчистить полностью дорогу, но всего лишь за одну ночь, баррикады и другие препятствия появлялись заново.

     

     Остановив автомобиль, Алексей взялся за карту, что лежала на соседнем сиденье. Проследив взглядом свой маршрут, он с раздражением понял, что свернул не туда. Ошибся на одной улице. Не надо было там сворачивать, а просто нужно ехать дальше, пока бы не достиг перекрёстка. Теперь ему придётся разворачиваться и, теряя драгоценное время, возвращаться обратно. Путь назад займёт ещё минут тридцать, как минимум.

     

     Чертыхаясь себе под нос, Алексей развернул автомобиль, и, желая быстрее достигнуть нужной дороги, вдавил педаль газа. Но много ему проехать было не суждено. Уже через десяток метров, машину резко повело в сторону, и молодому человеку ничего не оставалось, как остановиться прямо посередине дорожной полосы.

     

     «Только этого мне ещё не хватало!»

     

     Выбравшись из салона, Алексей обошёл автомобиль и заметил пробитое колесо. Ещё раз ругнувшись, но на этот раз более грязными словами, открыл багажник и стал доставать запаску.

     

     Время шло довольно медленно, но когда молодой парень взглянул на часы, то ужаснулся. Он даже и не заметил, как пролетели эти два часа. Нет, смена колеса-работёнка явно не для него. Обычно он обращался в специальную службу, которая приезжала на место поломки, и с лёгкостью меняла покрышку, а самому же Алексею, это явно не давалось. Но в мёртвом городе никаких служб не было, а значит, приходилось рассчитывать на свои собственные силы.

     

     Наконец, ему удалось снять пробитое колесо, и уже взявшись за запаску, он вдруг ощутил затылком чей-то внимательный взгляд. По спине прошла волна холода, а ноги мгновенно стали ватными.

     

     Превратившись в статую, Алексей даже перестал дышать, но потом успокоил себя, сказав себе, что всё ещё на небе есть солнце. До наступления сумерек оставался, как минимум час, или слегка меньше. Но всё же, у него был в запасе этот проклятый час, а значит, ему ничего не грозит. Поэтому, он медленно повернулся и осмотрелся. Конечно, никого не увидел, но, несмотря на это, продолжал чувствовать на себе взгляд неведомого.

     

     «Спокойно, — говорил он сам себе, пытаясь утихомирить бешено бьющееся сердце.-Здесь никого нет, кроме меня. До темноты ещё далеко. Почти целый час, и этот час, я нахожусь в полной безопасности».

     

     Чтобы не казаться в собственных глазах трусом, Алексей поднялся и медленно направился к ближайшему дому, который находился в относительно хорошем состоянии. Это было двухэтажное строение частного типа. Возможно, когда-то внутри жила семья, очень счастливая семья. И только возможно, им удалось спастись, перебравшись на новое место жительства. И сейчас, оказавшись в тёмном коридоре, Алексей замер, пытаясь что-нибудь разглядеть во мраке.

     

     — Есть здесь кто-нибудь? — спросил он, не ожидая конечно ответа, но когда тот всё же раздался, молодой человек опешил, а сердце переместилось в область желудка.

     

     — Есть.

     

     «Матерь божья!» «Что это?»

     

     Женский голосок раздался и моментально утих, исчезая во множестве комнат, растворяясь, как снег на дневном солнце.

     

     — Кто здесь? — спросил Алексей, ощущая, как дрожит его голос.

     

     — Я, — было ему ответом.

     

     — Кто, я?

     

     Алексей обернулся на лёгкий шелест, и увидел, как по лестнице, что вела на второй этаж, спускается неясная фигура. По мере приближения, он смог разглядеть бледное лицо и огромные глаза, которые, казалось, горели неким светом в полумраке. Длинные тёмные волосы ручьями падали на хрупкие плечи. А также, молодой человек заметил платье, старинного покроя. Казалось, что девушка, появившаяся перед ним, пришла прямиком из девятнадцатого века.

     

     — Я уже давно за тобою наблюдаю, — проговорила она, останавливаясь на нижней ступени, изящно положив руку обтянутую перчаткой, на деревянные перила.

     

     — Что ты тут делаешь? — потребовал ответа Алексей, не найдя ничего лучшего, что можно ещё спросить в такой ситуации.

     

     — Если ты имеешь в виду, этот дом, то просто наблюдала за тобой. А если вообще, то живу.

     

     — Живёшь в городе?

     

     — Да.

     

     — Но живут в городе лишь кровопийцы.

     

     — Правда? — поинтересовалась она, а потом равнодушно пожала плечами. — Значит, так и есть.

     

     — Так ты упырица?

     

     — Получается так.

     

     — Но ты не похожа на них.

     

     — Да? А как они выглядят?

     

     — Ну, не знаю, — задумался Алексей. — Но явно не так, как ты.

     

     Он вспомнил различные снимки и видео, что видел в сети. Кровопийцы явно смотрелись более жуткими, неприглядными. От их одного вида бросало в дрожь.

     

     — Это можно воспринимать, как комплимент?

     

     На губах появилась лёгкая улыбка.

     

     — Наверное. А почему на тебе надето это платье?

     

     — Тебе не нравится?

     

     — Почему же! Тебе очень даже идёт.

     

     — Спасибо. Я его нашла в старом театре. В детстве, мы с мамой ходили туда довольно часто. Я смотрела на актёров, на которых была старинная одежда, и мне всегда хотелось примерить их костюмы. Мне представлялось, будто я живу в том времени…

     

     Девушка слегка повела подбородком.

     

     «В детстве? Интересно, сколько же ей лет? Ведь этот город стал мёртвым ещё до моего рождения».

     

     — А где твоя мама?

     

     — Её убили охотники, — ответила девушка. — Днём, когда она спала. Они, дико хохоча, вытащили её на солнце, где она и сгорела. Мне повезло. Я смогла уйти по подземному тоннелю и спастись.

     

     На секунду повисла пауза, после чего мужчина неловко произнёс:

     

     — Мне очень жаль, — с искренностью в голосе, проговорил Алексей.

     

     — Мне тоже.

     

     — Да, потерять родителей, это самое страшное, что может произойти для ребёнка. И пускай даже мать являлась…

     

     — Хм... Мы называем себя другими.

     

     — Другими?

     

     — Да. Кровососы, стригой, упыри, это не совсем то. Люди немного ошибаются.

     

     — В чём именно?

     

     — Понимаешь, мы не пьём кровь.

     

     — Как это так? — удивился Алексей. — Но все знают, что...

     

     Он умолк, хлопая глазами.

     

     Ещё со школы говорили, что самый опасный враг, это кровопийцы. Когда-то произошла война за выживания, и большая часть планеты опустела, а человечество заперло себя в городах за высокими стенами. Иногда случались вылазки для уничтожения, но с каждым годом их становилось всё меньше, пока те почти не прекратились. И лишь отряды добровольцев всё ещё рыскали по мёртвым поселениям в поисках цели.

     

     — Когда много десятилетий назад на планету пришёл этот вирус, то нас принялись истреблять. Им была нужна наша кровь. Она могла продлять жизнь обычным людям, делая их почти неуязвимыми к болезням. Правительство создавало целые армии супер солдат, нападая на соседние государства. И чем больше становилось, как вы говорите, кровопийц, тем более сложная ситуация нарастала в мире.

     

     — Не понимаю, честно сказать, — признался Алексей.

     

     — Возможно вы позабыли об этом, а может быть ваше правительство скрывает информацию… Одним словом, всё пошло совсем не так.

     

     Девушка смахнула со лба длинную прядь волос.

     

     — Велись большие войны, а для лечения раненых солдат требовалась кровь. Кровь обычных людей, которую им и вливали, отбирая у обычных граждан. Даже был принят на тот момент какой-то закон военного времени. А ещё кровь требовалась для того, чтобы…

     

     Она указала подбородком в сторону выхода.

     

     — Чтобы носителе вируса не сгорали на солнце. С этого всё и пошло. Случилось расслоение общества, которое разделилось на два враждующих лагеря. Одни хотели стать бессмертными, а другие жить под лучами солнца. Так и началось взаимное истребление. Со временем, я думаю, что обычное население позабыло о первопричине, но только не те, кто стоял у власти с обеих сторон. Я об этом знаю, так как всё это происходило на моих глазах… Мне на тот момент было уже восемь…

     

     Алексей не мог поверить в только что услышанное. С малых лет их учили, что упыри жаждут крови из-за голода, так как по сути являются животными. Животными, в самом худшем смысле этого слова. Но по рассказу этой девушки всё происходило совсем иначе. Да и не выглядела она жуткой, как обычно показывают кровопийц по телевизору.

     

     — Извини, я не знал, — наконец выдавил он из себя эти слова.

     

     — Ничего. И правда, ты не знал этого. Нас выставляют монстрами. Впрочем, как и наше молодое поколение считает людей чудовищами. Всё смешалось. Ложь скрыла истину, а истина исчезла среди потока пропаганды.

     

     Алексей неловко переступил с ноги на ногу, задумавшись на миг о той жизни, которую они вели в городах. Враньё и ещё раз враньё, окружала их со всех сторон, не давая просвета для правды.

     

     «Но что я могу поделать? Я, обычный человек?»

     

     Затем он все же решил сменить тему, поинтересовавшись:

     

     — А ты здесь одна?

     

     Молодой человек медленно обвёл взглядом помещение.

     

     — Да. Ты можешь не опасаться других.

     

     — Как твоё имя?

     

     — Аня.

     

     — А я, Алексей.

     

     Оба замолчали, рассматривая друг друга. Алексей не мог поверить, что общается с той, кто вызывал ужас во многих сердцах. Любой другой на его месте уже давно бы бросился прочь, пытаясь оказаться на спасительном солнечном свете, а он даже не пошевелился, чтобы сделать это.

     

     «Я просто, наверное, сошёл с ума».

     

     — Ты ехал в северную часть города? — наконец, поинтересовалась Аня.

     

     — Да.

     

     — Там твой дом?

     

     — Нет, покачал головой он, и почему-то стал объяснять причину своей поездки. — Дело в том, что я познакомился с девушкой. Мы назначили свидание возле кинотеатра, в восемь вечера. Именно эта причина заставила меня покинуть южную часть, и отправиться в другую.

     

     — А я никогда не была на свиданиях, — как-то с лёгкой грустью проговорила девушка.

     

     Взгляд больших глаз заскользил по полу, по стенам.

     

     — Правда? — удивился Алексей.

     

     — Угу.

     

     — Не шутишь?

     

     — Нет.

     

     — Я думаю, что у тебя всё впереди.

     

     — Действительно?

     

     — Да.

     

     — Вряд ли.

     

     — Почему?

     

     — Потому, что я такая…

     

     Она тяжко вздохнула.

     

     — А разве у вас…

     

     — Нет, всё совсем не так.

     

     Алексей почувствовал жалость к этому несчастному созданию, которая по неведомой воле оказалась на другой стороне от человечества. Она была лишена абсолютно всех благ, которыми наслаждались люди, проживая в удобных городах, где почти всё было. Они считали живущих за стеной своими смертельными врагами, паразитами, которые охотятся на них под покровом ночи, чтобы выпить крови. И никто даже не задумался, как этим существам живётся в мёртвом городе, в котором не осталось ничего, кроме тлена. Агрессия застила глаза с двух сторон. И те и другие старались убить друг друга, полностью изничтожить.

     

     — А хочешь, я подарю тебе цветы? — вдруг предложил Алексей.

     

     — Цветы? — спросила Аня, как будто пробуя это слово на вкус. — Мне ещё никогда не дарили цветов.

     

     Она часто заморгала пушистыми ресницами, а на бледном лице проявились какие-то эмоции.

     

     — Подожди здесь. Только никуда не уходи.

     

     Алексей развернулся и побежал со всех ног к автомобилю. В салоне на заднем сиденье, схватил букет купленных ранее роз и спешно направился обратно. Часто дыша, он протянул дрожащей от волнения рукой цветы.

     

     — Это тебе.

     

     — Спасибо, — поблагодарила девушка. — Они прекрасны.

     

     Алексей почувствовал, как его лицо вспыхнуло, но к счастью, в коридоре стоял полумрак, в котором, как он надеялся, это не слишком станет заметно. Хотя говорили, что кровососы отлично могли видеть даже ночью.

     

     «Не кровососы, а другие», — поправил он себя мысленно.

     

     — Я их буду хранить всегда, даже когда они засохнут.

     

     — А хочешь, я тебя приглашу на свидание? — предложил Алексей с бешено бьющимся сердцем.

     

     Ему и самому не было ясно, что он сейчас делал. Слова просто рвались из него, как и поступки.

     

     — Меня? — удивилась девушка.

     

     — Да! Именно тебя.

     

     — Не знаю. Наверное, да.

     

     — Тогда представь, что мы находимся в огромном сверкающем дворце.

     

     — Во дворце? — усмехнулась Аня.

     

     — Да, во дворце, — настойчиво повторил молодой человек. — Посмотри на многочисленные фонтаны, что окружают нас. Ты слышишь эту прекрасную музыку, что льётся буквально отовсюду?

     

     — Да, я её слышу.

     

     — А танцующих! Сколько их собралось сегодня в этом зале!

     

     — Да!

     

     Алексей приблизился к девушке, и, взяв её, осторожно помог сойти с последней ступени, положив ладони ей на талию. Они оба закружились в некоем танце под музыку, слышимую только им двоим.

     

     Они больше не находились в старом доме, а оба перенеслись в шикарный дворец, где отовсюду звучали тихие разговоры, смех. Множество глаз устремились на них, с завистью наблюдая за плавным скольжением по гладкому полу.

     

     — Попробуй этого шампанского, — предложил Алексей, протягивая руку с бокалом.

     

     — Оно прекрасно, — отвечала девушка, делая маленький глоток, скромно потупив взгляд.

     

     И снова оба закружились в танце, крепко прижимаясь телами. Алексей чувствовал её дыхание у себя на шее. Затем, опустив голову, их взгляды соприкоснулись, как и губы. Сладкий поцелуй вскружил обоим головы, похлеще любого шампанского, делая их пьяными только от нахождения рядом друг с другом.

     

     — Я попала в сказку, — прошептала Аня, ещё плотнее прижимаясь к своему партнёру.

     

     — Мы оба очутились в сказке, — ответил молодой человек.

     

     Но, как и в любой волшебной истории, всему наступает конец. Конец наступил и здесь. Из иллюзорного мира обоих вырвал топот сапог и громкие ругательства. Мгновенно Алексей перенёсся из сияющего дворца, обратно в мрачный дом с обшарпанными стенами и гниющими от времени полами, по которым шныряли различные насекомые. Обернувшись на шум, он заметил три человеческих фигуры, которые вошли внутрь. Каждый из них держал в руках оружие и на всех был надет грязный камуфляж. Молодой человек сразу понял, кто это пожаловал. Охотники, которые занимались убийством других. Он, было, попытался спрятать Аню за себя. Девушка смотрела широко раскрытыми глазами на троицу пришельцев, прижимая к груди подаренные цветы.

     

     — Так-так, что у нас здесь? — проговорил один, хриплым от простуды голосом.

     

     — Упырица, — ответил другой. — А ну-ка, Серёга, угости её пулей.

     

     — нет... — попытался сказать Алексей, но в этот момент громыхнуло оружие, обдавая всё вонью пороха.

     

     Покинув ствол, пуля, пролетев короткое расстояние за долю секунды, вошла в тело Ани, вонзаясь в плоть. Девушку отбросило от Алексея на грязный пол. Шуршание платья, тихий вздох и на груди расцвёл красный цветок. В том месте, где заряд проник внутрь, плоть стала дымиться, расползаясь чёрной раковой опухолью.

     

     — Добей эту падаль, — скомандовал один.

     

     Прогрохотал очередной выстрел, но на этот раз разрывным, и красивое лицо превратилось в кровавое месиво из кусков плоти и костей. Клочья волос прилипли к стенам, перилам и даже потолку. От прежней Ани больше ничего не осталось. Всё исчезло в кровавом кошмаре.

     

     — Парень, с тобою всё в порядке? — спросил тот, у кого был простуженный голос. — Тебе повезло, что мы оказались поблизости, заметив твой автомобиль.

     

     Тот громко высморкался, вытирая пальцы о грязный камуфляж.

     

     Алексей ничего не мог вымолвить, глядя на ту, с которой побывал в сказке и ту, которая теперь лежала мёртвая, обезображенная.

     

     — Ты вообще, что здесь делал?

     

     — Ехал на свидание, — обронил молодой человек потухшим голосом.

     

     — Свидание? — хохотнул мужик. — Ну ты даёшь.

     

     Он весело шлёпнул себя по бёдрам.

     

     — Семёныч! Ты глянь, упырь с цветами, вот умора!

     

     Бородатый харкнул на труп Ани.

     

     — Да видел уже. Ладно, хрен с ней. Берём парня и уезжаем. До заката осталось не так уж и много времени. Нам нужно ещё успеть добраться до города.

     

     — Я не могу, — промямлил Алексей, чувствуя внутри полнейшее опустошение.

     

     — Парень, да у тебя проблемы, как я посмотрю!

     

     — Похоже она его успела все-таки окрутить своими чарами, — сделал вывод самый старший.

     

     Затем тяжело вздохнув, он с размаху ударил Алексея прикладом по голове, отправляя того в беспамятство.

     

     * * *

     

     Алексей последующие недели не выходил из своей комнаты, сидя на кровати и уставившись в одну точку. Раз за разом в его голове вспыхивали воспоминания прошлого, как он кружил в танце, крепко прижимая Аню. Только сейчас до него дошло, что он на самом деле потерял. На том месте, образовалась пустота, бездна, чёрная дыра, которая медленно пожирала все чувства, что ему доводилось испытывать раньше. Хотя, Алексей умом и понимал, что из этого ничего бы не получилось, но сердце говорило совсем об обратном. Оно продолжало истекать кровью по той, кого уже нет в этом мире, и кого уже никогда не будет.

     

     «Может прав был тот бородатый? Она меня окутала своими чарами?»

     

     Тем не менее, сопротивляться совсем не хотелось. Скорее уж наоборот, отдаться на волю чувств и плыть по течению бесконечной реки. И отчего-то Алексей знал, что Аня говорила тогда истинную правду. Он жил во лжи, окружённый ею со всех сторон, погрязший с головой, как и все остальные. Вот только теперь его глаза широко раскрыты, и он видел истину…

     

     Молодой человек, подобно древнему старику, с кряхтением поднялся с кровати и, подойдя к окну, открыл створки, вдыхая вечерний воздух. Его взгляд скользнул по крышам домов, и отправился дальше, пока не нашёл высокую стену, а за ним мёртвый город. Нет, тот город никогда не был мёртвым, потому что в нём тоже жили чувства. Люди ошибались, считая других, врагами. С ними можно было бы договориться, как это получилось у самого Алексея. Но, понятное дело, что никто на это не пойдёт. Никому не нужен компромисс. Злоба и ненависть мешала обеим сторонам. А ещё свои собственные интересы, которые преследовали люди и нелюди.

     

     В тот, теперь далёкий миг, жизнь расцвела для Алексея, но со смертью, что-то внутри надломилось, превратившись в чёрно-белую картинку.

     

     Молодой человек высоко запрокинул голову, вставая ногами на подоконник, и взглянул на нежно голубое небо, которое стало медленно покрываться ржавчиной закатного солнца. Парили птицы, равнодушно взирая на человеческие страдания со своей высоты. Они жили своей, другой жизнью, как и те за стеной.

     

     Алексей хотел отойти от окна и снова погрузиться в тяжкие воспоминания, как вдруг, до его слуха донеслась музыка. Вначале, она звучала еле слышно, но с каждым ударом сердца, становилась всё громче и громче, пока не заполнила собою не только голову, но и весь мир.

     

     «Именно под неё, мы и танцевали!» — ошеломлённо подумал молодой человек.

     

     Он каким-то новым взглядом осмотрелся и понял, что снова находится в том самом дворце со сверкающими фонтанами, множеством веселящихся людей, которые шутили друг с другом, наслаждаясь приятным отдыхом. Лилось рекой шампанское, музыканты играли, глядя на танцующих с довольными улыбками. Дамы со своими кавалерами кружились в вихре танца, заливисто смеясь.

     

     Алексей с бешено бьющимся сердцем стал шарить взглядом по набитому людьми залу, и наконец, нашёл её. Она стояла в стороне, глядя на него, ожидая его. И Алексей радостный, с горящими глазами, поднялся по ступеням, и шагнул вперёд, прямо к ней…

     

     Новостной сайт Южного города.

     

     Трагедия произошла в спальном районе города!

     

     Тело неизвестного было обнаружено около дома по улице Немировича-Данченко. Мужчина упал с пятого этажа на крышу автомобиля, припаркованного под окнами. Как сообщили в управлении МВД Южного города, по предварительной версии мужчина покончил жизнь самоубийством.

     

     «На месте работают сотрудники полиции, проводится проверка. Обстоятельства произошедшего выясняются», — сообщили в ведомстве.

     

     И как нам стало известно из достоверных источников, мужчина несколько недель назад побывал за стенами города, где подвергся нападению кровопийцы. По словам охотников, что отыскали его в заброшенном доме, скорее всего погибший был заражён…

     

     Существует по-прежнему огромный риск заражения вирусом вампиризма. Уважаемые жители и гости, обращаем ваше внимание на опасность посещения старого города, враждебных территорий, без военной защиты. Заражение вирусом вампиризма — это очень серьёзная проблема, которая может коснуться каждого. В настоящее время в мире существует только один способ защиты от вируса — это уничтожение носителя. Вирус вампиризма обнаружен более 100 лет назад. Он передается человеку от укуса вампира. Укус упыря станет для вас смертельным, помните об этом...

     Сожжённый заживо.

     

     Ту историю, наверное, я запомню на всю жизнь. Она мне снится до сих пор, оглушая своим нечеловеческим криком, безумным воплем смерти, хотя и прошло с тех пор более двадцати лет.

     

     Тогда на дворе царил хаос, начало девяностых годов. Танки ехали по столице, а… Впрочем, каждый знает о тех событиях, и пересказывать просто не вижу смысла. А если кто-то не в курсе, то загляните в интернет, почитайте.

     

     Приехал я в Москву с большими надеждами и планами на собственное будущее. Но как это и полагается, всё пошло коту под хвост. Реальность оказалась совсем не такой, какой мне доводилось её представлять. Деньги не сыпались с небес, а столица оказалась на то время огромной помойкой. Впрочем, работу все равно следовало искать, так как надо платить за квартиру, что-то кушать. Спустя неделю, когда финансов почти не оставалось, через своих новых знакомых удалось устроиться в одно местечко. Крематорий. Платили, конечно, но вот работёнка оказалась не шибко приятной. К трупам я относился с равнодушием, не боясь их, но и не испытывал, понятное дело, никакого восторга.

     

     — Сегодня твой первый день, — говорил Алексеич, мужчина в годах, проработавший здесь много лет. — Так что лучше хлебни. Но только чуток, чтобы держался на ногах. А то тут был один, не знавший меру…

     

     Первую кремацию под руководством Алексеича я провёл достаточно неплохо. Труп женщины при температуре в 1000 градусов мы сожгли за полтора часа. От неё остался лишь горячий пепел, коей мы после остывания отдали родне. А они уж, может развеют, может поместят в колумбарий, а может… Хотя, мне было все равно.

     

     — И как тебе? — поинтересовался напарник.

     

     Я пожал плечами, стараясь, чтобы лицо оставалось безучастным. Хотя, признаться честно, в глубине души был взбудоражен. Труп женщины на меня подействовал угнетающим образом, чего я не ожидал. Ведь думалось изначально совсем иначе.

     

     — Да не ссы, — хлопнул он меня по плечу. — Привыкнешь.

     

     — Да уж…

     

     Первая моя рабочая неделя стала и последней. Дел хватало, так как тела поставлялись в количестве довольно приличном, так что приходилось пахать посменно.

     

     — После десяти вечера займёмся бродягами, — проговорил напарник, дымя сигаретой. — В одном из подвалов они траванулись, то ли водкой, то ли клея нанюхавшись. Короче, мы имеем десяток жмуров.

     

     Трупы привезли ближе к вечеру, уже с сумерками. Мы начали закидывать их в печь, в первую из камер, где сжигали тела, а после они перемещались во вторую камеру. Точнее то, что от них осталось. Этакий конвейер по уничтожению трупов. Всё мне напоминало дешёвый фильм ужасов, где в крематории работают два маньяка, что избавляются от улик. А перед этим они немного позабавились с мёртвой плотью… Но нет, на этих бомжей без содрогания и смотреть было нельзя, а брать даже в перчатках оказалось противно. Грязные, вонючие, вшивые, покрытые коростой, все они находились здесь, источая зловоние.

     

     — Фу, мля, такого духана давно не встречалось, — пожаловался мой напарник.

     

     — А почему мы их сжигаем? — поинтересовался я, стараясь дышать через рот.

     

     — А чего ещё с ними делать?

     

     — Ну не знаю… Хоронить, к примеру, или в какой-нибудь медицинский центр для исследования.

     

     — Да кому они нах… нужны. Хоронить, так лишней земли нет. Лучше уж сжечь. Мы ведь не в провинции проживаем, а в Москве. Здесь каждый метр дорог. А для медиков жмуриков хватает. Знаешь сколько погибает всяких отбросов в день? Им даже не делают вскрытия, чтобы определить причину смерти. Сейчас у всех совсем другие проблемы. Видишь ведь, что происходит в стране…

     

     Подкатив каталку с третьим трупом, я поглядел на часы. Почти два ночи. Хотелось отдыха, спать и покурить. Но ничего, скоро утро, а тогда придёт новая смена. И это станет их геморроем.

     

     — Давай. Кидай его.

     

     Взявшись с Алексеичем за тело, мы закинули бомжа в камеру, отходя в сторону.

     

     — Вот так! Просто прекрасно.

     

     Конечно, здесь стоило сказать, что в буквальном смысле мы никого не бросали, а просто укладывали, а потом отправляли в печь. А то грешным делом можно подумать, будто я с напарником швырял труп, после чего отряхивал руки, берясь за нового жмура. Конвейер смерти, как в каком-нибудь Освенциме.

     

     Когда начал разгораться огонь, вдруг оттуда раздался дикий, животный, совершенно нечеловеческий вопль. По другую сторону что-то забилось, ударяя конечностями, мечась в ограниченном пространстве.

     

     — Матерь божья, — выдохнул я изумлённо, отшатываясь, в суеверном страхе ожидая, что вот-вот это нечто вылезет наружу, как какой-нибудь адский монстр.

     

     — Гребаная срань! — выругался Алексеич.

     И только спустя целую вечность, а на самом деле через долю секунды до меня дошло, что в камере бился живой человек, который по только чистой случайности оказался не мёртвым. Но каким образом это произошло, я не знаю. Скорее всего, вина медиков, что осматривали тела в подвале. Я даже не знаю, были они в морге перед кремацией. Но вроде бы, как говорил напарник, нет. В столице происходил хаос, и поэтому неудивительно, что совершались такие ошибки. Никому не до чего не было дела. И без этого жертв хватало, а тут ещё какие-то бомжи. Много чести о них марать руки.

     

     — Куда, идиот! — рявкнул на меня Алексеич, хватая за плечо, резко разворачивая. — Там температура тысяча сто градусов, мать твою! Совсем с ума сошёл?

     

     И его слова были недалеки от правды. От этих воплей можно действительно было потерять разум.

     

     — Но как же…

     

     — Ему уже не помочь! — завопил он мне в лицо, брызгая слюной.

     

     Я заметил, что взгляд напарника был таким же испуганным, как, наверное, и мой. Его губы дрожали. Он постоянно оглядывался на вход, будто опасался, не зайдёт ли кто-либо в этот миг.

     

     — Он не человек. Теперь лишь кусок обожжённой плоти.

     

     И в самом деле, я осознавал, что спасти его нельзя, но сердце по-прежнему билось с силой, причиняя рёбрам нестерпимую боль. Мужчина орал целую вечность, а в реальности всего пару мгновений. И возня происходила не так уж и долго по другую сторону. Как-никак, температура там действительно была слишком адская, так что бедняге мучиться долго не пришлось. Но вот эти секунды, я отчего-то уверен, для сжигаемого заживо человека растянулись на века и тысячелетия.

     

     — Спаси и сохрани его душу, — пробормотал напарник, делая изрядный глоток из маленькой бутылки.

     

     Я умолк, вставляя сигарету дрожащей рукой, хватая её за фильтр зубами, подкуривая.

     

     В мозгу вспыхивали жуткие, страшные картины того, кто находился в камере. Он пытался выбраться, очнувшись от адского жара. Он хотел жить, но мы его не выпустили, так как шансов у него просто не было. Отчего-то я себя ощущал нацистом, которые сжигали людей в камерах.

     

     — Главное не думай об этом, — посоветовал мне Алексеич. — Никогда не думай, иначе просто сойдёшь с ума.

     

     Не помню, каким образом не удалось доработать эту ночь. Алексеич предупредил меня, чтобы не болтал лишнего по поводу произошедшего несколько часов назад. Я не возражал, так как находился в прострации. А утром, когда пришла смена, я покинул крематорий, чтобы никогда сюда не вернуться. Спустя ещё несколько дней уехал из столицы в свой родной город. Но до сих пор, просыпаясь по ночам от кошмаров, всё ещё слышу вопль сжигаемого заживо человека…

     

     Он кричит в моём воспалённом сознании, мечась в тесном пространстве, ударяясь с силой о стены, желая отыскать выход из ада. Я мысленно вижу, как вспыхивает его одежда, волосы, лопаются глаза. Наконец он замирает обожжённым трупом, чьи конечности сгибаются от горения мышечной ткани. Начинает кипеть кровь, просачиваясь через глаза, уши, нос и рот… Голова со временем отделяется от тела, обнажая мозг, а внутренние органы уже к тому времени давно полыхают слегка зеленоватым пламенем.

     

     Я закрываю лицо ладонью, чтобы не видеть всю эту жуткую картину раз за разом, но все равно в ночных кошмарах ужас горящего человека вновь и вновь настигает меня. И боюсь, мне никогда уже не избавиться от этих воспоминаний.

     Старая кровь.

     

     Когда в венах бурлит старая кровь, то все становится слишком непредсказуемо. История будет развиваться по пути, где будут решать только поступки, действия и слова. И что делать, если прошлое и настоящее случайным образом переплелись в один клубок?

     

     Денис остановил автомобиль, слегка наклоняясь вперёд, наваливаясь грудью на руль. Он со скепсисом оглядел дорогу, которая уводила в сторону. Скорее уж это было болотом, чем местом, где должен был ехать транспорт. Позавчера дорога выглядела иначе, более надёжной, что ли. Но после дождя всё размокло.

     

     — Налево поедешь, машину потеряешь, — пробормотал он.-Кто бы мог знать, что после небольшого дождика здесь происходит такое. Боюсь предположить, что происходит после ливня.

     

     — Да ладно тебе ныть, — отмахнулась Олеся.-У нас внедорожник. Проедем. Как говорится, танки грязи не боятся.

     

     — Ты, наверное, забыла, сколько денег мы отдали вот за этот танк?

     

     Мужчина нежно погладил пальцами руль.

     

     — Ничего я не забыла, — хмыкнула супруга.-После покупки ты раз сто об этом напомнил. А ещё двести перед друзьями, хвастаясь дороговизной своей ласточки.

     

     — Пап, ну в натуре, кончай уже ныть, — подала с заднего сиденья голос дочь, Аня, десятилетняя девчушка со смартфоном в руках.-Это не круто. Давай, газани, и проскочим это бездорожье.

     

     Ей уже, честно сказать, надоела эта поездка длительностью в полтора часа. Она бы с огромным удовольствием осталась в городе, в уютной квартире, но родители оказались непреклонными.

     

     — Ладно, — вздохнул глава семейства.-Будет проверка для моего танка… То есть, моей ласточки.

     

     Внедорожник свернул с асфальтовой дороги, с лёгкостью проходя грязь, разбрызгивая по сторонам жирные комья, пачкая стволы деревьев. Машина рвалась вперёд, рыча, пыхтя, но упорно продолжала двигаться, пока мощные колёса не почувствовали под собой гравий. Тогда автомобиль стал набирать скорость, кидаясь к той точки, к которой стремились его пассажиры. Всего пять километров, и они окажутся на месте.

     

     — Красиво здесь, — проговорил Денис.-Легко дышится.

     

     Он разглядывал окружающий пейзаж, который продолжал тянуться и тянуться. Впрочем, вид был однообразен. Узкую дорогу окружали вековые деревья, старый лес. Иногда можно разглядеть тропки, которые уводили в недра старины.

     

     — Угу, — усмехнулась дочка.-Особенно хорошо дышится в салоне, с закрытыми окнами.

     

     — Не умничай. Да и вообще, ты ничего не понимаешь. Я говорю о душе, о состоянии.

     

     — Прямо стал возвышенным человеком, хотя ещё не успели доехать, — хихикнула Олеся.-Представляю, какие перемены произойдут с тобой через годик.

     

     — Эх! Вам только бы издеваться. Что с вас взять, с глупых баб.

     

     Минут через десять показалось поместье. Точнее, бывшее поместье. Когда-то оно являлось таковым, но те времена давно канули в истории. Землю отобрали, разделили. Была построена деревенька, что находилась слегка в стороне, примерно в паре километрах. Сам же двухэтажный дом окружал лес, а ещё несколько построек, ветхих, почти музейных.

     

     «И вот за эту развалину я заплатил такую сумму?»

     

     -Видели очи, что выбирали…

     

     -Так ты же сама…

     

     На покупке настояла Олеся, которая давно хотела покинуть город, перебравшись на природу. Супруга считала, что нет ничего лучше, чем жить в собственном доме, со своим куском земли.

     

     — А как же школа?-пытался возразить муж, то и дело спрашивая о разном, стараясь отыскать моменты, которые оказались бы минусами.

     

     — Аня может заниматься онлайн, по интернету. Я видела такие услуги, и уже интересовалась.

     

     — На всё у тебя ответы, — в раздражении отмахивался муж.

     

     В конце концов, бывшее поместье пришлось купить за круглую сумму. К счастью в деньгах проблем не имелось, так как Денис являлся владельцем довольно крупной и успешной фирмы. Он мог это позволить, благо покупал для семьи. Ну а до того, что здесь всё ветхое, так это не проблема. Всё можно поправить.

     

     — Наймём работников, — говорил Денис, — разглядывая сквозь лобовое стекло дом, окружённый высоким кованым забором.-Перекроем крышу. Вон тот сарай снесём, а на его месте поставим баньку.

     

     — А вот в той стороне беседку, — указала дочка, тыча пальчиком в кусты сирени.

     

     — Сирень, кстати, придётся выкорчевать, — заметила Олеся.-Её здесь слишком много.

     

     — Мам! Даже и не думай! Мне нравится, когда она цветёт. Такой запах… Такая красота…

     

     — Ладно. Посмотрим.

     

     Денис въехал на территорию, заглушая двигатель, выбираясь из салона. Он вдохнул полной грудью, ощущая свежесть, которая наполняла его лёгкие. После дождя воздух казался чистым, а хвойный запах добавлял сладости сего момента.

     

     Почему-то вспомнился бабушкин дом. Именно так он себя ощущал, когда просыпался утром в той далёкой области. Ему довелось жить не в городе, а в деревне, которую окружал в основном хвойный лес. И сейчас точно такие же ощущение, давно забытые, сладостные, слегка с грустинкой. Они напоминали о том, что годы бегут вперёд, время утекает, а прошлое… Впрочем, прошлое остаётся лишь в памяти, к сожалению.

     

     «Его никогда не вернуть, к сожалению».

     

     — Ну и как тебе?-поинтересовалась Олеся, становясь рядом с мужем, обхватывая себя за плечи, так как на улицы было довольно прохладно.-Не правда ли, здесь хорошо?

     

     — А да, полностью согласен. Мне нравится. Вот только до зимы придётся много сделать, много вложить денег в эту развалюху.

     

     — Оно того стоит. Ведь для себя стараемся.

     

     Семья прошлась по дому, заглянув во многие комнаты, снимая с окон простыни, стаскивая покрывало с мебели. Олеся сразу указала на одну из комнат, сказав, что именно здесь они будут спать, вот на этой широкой кровати под балдахином.

     

     -Пыльно слишком,-пожаловался благоверный.

     

     -Ничего страшного. Как-нибудь ночь потерпишь, а уж завтра…

     

     Везде чувствовалось запустение. Прежний хозяин тут никогда не жил, если судить по паутине под потолком, скрипучим полам, запаху сырости и плесени.

     

     — Интересно, старая ли картина?-указал Денис на потрескавшийся от времени холст.

     

     — Похоже на то.

     

     На нём была запечатлена молодая особа, лет от шестнадцати до двадцати, в старинном платье, которое, наверное, носили ещё в девятнадцатом веке. Довольно милое, кукольное личико, слегка вздёрнутый носик, глаза зелёного цвета. Они смотрят загадочно, будто эта барышня знает нечто, что неизвестно Денису и Олесе. На руках же девушка держала чёрную кошку.

     

     — Красивая девица, — заметил мужчина.-Я бы с такой познакомился.

     

     Супруга шутливо отвесила ему подзатыльник.

     

     — И это ты говоришь, когда жена находится рядом. Постыдился бы.

     

     — Да я просто… — тут же пошёл на попятную супруг.

     

     Оба находились в приподнятом настроении, на неком подъёме, ощущая внутри энергию, некий атомный реактор, который давал им силы. Сейчас Денису хотелось взяться за дело, что-нибудь сделать, постучать молотком, попилить. Короче, занять руки.

     

     — Ладно, всё это очень хорошо. Но нам придётся смотаться в деревню, закупить продукты.

     

     — Не вижу в этом никаких проблем.

     

     Они покинули комнату, спускаясь на первый этаж. Через секунду появилась Аня, держа в руке свой смартфон. Девочка казалась озадаченной, то и дело поглядывая на экран.

     

     — Здесь нет интернета, — заметила она.

     

     — И всё, теперь конец света, — улыбнулся отец.

     

     — Да не. Просто в прошлый раз он здесь был, а сейчас…

     

     — Ну будет и потом. Мало ли что. Мы, кстати, с матерью отправляемся в магазин. Ты с нами?

     

     — Не, — отмахнулась девочка.-Я лучше здесь поторчу. Погляжу всё.

     

     — Смотри тогда. Мы не долго. Минут через тридцать вернёмся.

     

     — Веди себя хорошо, — добавила мать.

     

     -Постараюсь сильно не напиться, пока вас нет,-ответила дочка.

     

     Денис с Олесей вновь погрузились в автомобиль, выезжая с территории, направляясь по знакомой дороге. Но через сотню метров они свернули, а уже через два километра очутились на главной и единственной улице небольшой деревушки.

     

     — Вон и магазин, — указала жена.

     

     Подрулив ко входу, Денис заглушил двигатель, выбираясь наружу.

     

     Их встретил толстый продавец с двумя подбородками. Его взгляд скользнул по лицам покупателей, после чего вернулся к маленькому телевизору на прилавке, который демонстрировал передачу о животных.

     

     — Вы из поместья?-поинтересовался мужчина, не глядя на супругов.

     

     — А откуда вы знаете?-удивилась Олеся, — наклоняясь вперёд, разглядывая многочисленный товар.

     

     — А больше некому, — пожал продавец округлыми плечами.-Да и новости у нас разлетаются быстро.

     

     Он бросил пытливый взгляд на женщину, потом на её мужа.

     

     — Стас, бывший смотритель, рассказал о вас.

     

     — А! Тогда ясно, откуда ноги растут.

     

     Продавец принялся выкладывать на прилавок товары, которые называла Олеся, указывая на них подбородком. Она слегка щурила глаза, так как страдала проблемами со зрением, но очки, однако не собиралась носить.

     

     — И как вам ваш новый дом?-интересовался толстяк, пыхтя, доставая из-под прилавка рафинад, сразу несколько упаковок.

     

     — Конечно, работы в нём будет много, а так ничего, — отвечал Денис.-Главное, чтобы семье нравилось. Я ради своих близких готов на всё.

     

     — Вот кофе, две упаковки чая, три блока сигарет, две зажигалки, спички.

     

     — Кстати, долго ли дом стоял необитаемый?

     

     — Да так получилось, что почти всё своё время, начиная с двадцатого века. Нет, конечно, время от времени в нём останавливались люди, задерживаясь на месяц, неделю, но никто не жил постоянно.

     

     — А в чём причина. Ещё упаковку соли, ветчину, сыр, вон тот, треугольниками, и две бутылки воды.

     

     — Вот, держите.

     

     Продавец выдохнул, утирая пот со лба. Его лицо покраснело от натуги. По-видимому, телу не нравились постоянные наклоны, а особенно животу, который всячески мешал.

     

     — Всё дело в убийстве.

     

     При этих словах Олеся вздрогнула, резко поворачиваясь к мужчине.

     

     — В нашем доме?

     

     — Не волнуйтесь. Убийство произошло в конце девятнадцатого века. Там раньше жил один человек со своей женой. Не знаю подробностей, но, в конце концов, случилась трагедия. Мужчина забил насмерть свою супругу. Ну как-то и повелась дурная слава об этом жилище.

     

     «Уж не ту ли девушку с портрета?» — подумал Денис.

     

     — Да вы её, скорее всего, видели. В вашем доме висят картины жены этого помещика. Нужно благодарить бывших хозяев, а также смотрителей, что обстановка осталась в целости и сохранности. Мы иногда приходили, смотрели, словно в музее. А вообще, в последние годы, дом сильно захерел. Крыша протекает, а в комнатах появилась сырость… Пара лет, и всё содержимое особняка можно бы выкидывать на свалку.

     

     — Просто прекрасно. Бывший владелец об этом ничего не говорил.

     

     В голосе Олеси слышалось недовольство.

     

     — Не надо волноваться, — успокаивал супруг.-Ведь дело обстояло больше ста лет назад. Всё давно поросло бурьяном.

     

     — Вот-вот, — поддакнул продавец.-Во многих домах умирают люди, и ничего.

     

     — То во многих, а это в нашем, — возразила Олеся.-И, как по мне, срок давности не имеет значения.