Долго я колебался, стоит ли делиться своей историей. Она кажется настолько невероятной и ужасной, что даже я, прошедший через всё это, порой сомневаюсь: а было ли всё на самом деле? Но память - вещь упрямая. И хоть многие сочтут меня безумцем, я всё же решился. Потому что правда - странная, пугающая, невозможная - всё равно остаётся правдой. И теперь настало её время выйти на свет.

В 2018 году, вылетев из Москвы, я оказался в Фениксе, Аризона. Этот раскалённый мегаполис посреди пустыни Сонора встретил меня обжигающим воздухом и бескрайним горизонтом, подчёркнутым силуэтами кактусов сагуаро. Работа привела меня сюда уже не в первый раз, но график командировки оказался на удивление щедрым. Передо мной лежало целых три свободных дня, которыми я планировал воспользоваться.

Арендованный "Форд Мустанг" цвета раскалённого песка ждал меня на стоянке отеля. Соблазн исследовать окрестности оказался сильнее городского комфорта. Собрав минимум необходимого и зарядив телефон до упора, я выехал на трассу, оставляя позади стеклянные высотки Феникса. Навигатор вёл меня к Каньону Дьявола, живописному месту, которое я приметил ещё во время прошлой поездки.

Пустыня Сонора расстилалась вокруг во всём своём суровом великолепии. Солнце плавило асфальт, а раскалённый воздух дрожал над горизонтом, искажая пейзаж. Чем дальше я отъезжал от города, тем более диким становился ландшафт. Трасса превратилась в двухполосную дорогу, затем в узкое шоссе, пока не стала просто асфальтовой лентой, прорезающей пустоту.

Именно тогда, в самом сердце этой безжизненной пустоши, я увидел её, одинокую фигуру рядом с облезлым пикапом, явно видавшим лучшие дни. Старенький "Шевроле" стоял, сиротливо открыв капот, а возле него девушка отчаянно махала руками, привлекая внимание.

Я замедлил ход и съехал на обочину. Жара уже перевалила за сорок, и оставить человека в такой ситуации означало подписать ему смертный приговор.

- Проблемы с машиной? - спросил я, опустив стекло.

Девушка подошла ближе, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Длинные выцветшие на солнце волосы спадали ей на плечи золотистой волной. Обтягивающие джинсы, потёртые ковбойские сапоги и рубашка без рукавов, классический наряд местных, но что-то в её облике казалось неуловимо неестественным, как будто она была актрисой из дешёвого вестерна.

- Нет, чёрт, я тут загораю, - фыркнула она, но тут же смягчилась. - Прости, чувак. Жара сводит с ума. Эта старая рухлядь решила, что ей пора на покой, а я, блин, не согласна.

- Меня зовут Алекс, - представился я, выходя из машины. - Могу взглянуть на двигатель. Хотя не обещаю чудес.

- Моника, - протянула она ладонь для рукопожатия. - И поверь, если ты оживишь эту кучу металлолома, я буду считать тебя гребаным мессией.

Её ладонь оказалась неожиданно мозолистой и сильной.

- Ты не местный, да? - заметила она, пока я изучал внутренности её пикапа. - Акцент выдаёт.

- Русский, - ответил я коротко. - По работе часто бываю в США.

- Русский? - усмехнулась она. - Серьёзно? И как там у вас... Медведи на улицах ходят?

- Только по вторникам и четвергам, - парировал я, закрывая капот. - Боюсь, здесь уже ничего не поможет. Похоже, прогорела прокладка головки блока цилиндров. Нужна серьёзная мастерская.

- Чёрт, - пнула колесо пикапа девушка. - Хуже и быть не могло.

- Могу подбросить до ближайшего городка, - предложил я. - Куда ты направлялась?

- В Тусон, - вздохнула она. - Но сейчас согласна на любое место, где есть кондиционер и холодное пиво.

- Запрыгивай, - кивнул я на свой "Мустанг". - Я не планировал ехать в Тусон, но могу сделать крюк.

Моника схватила потрёпанную кожаную сумку с пассажирского сиденья пикапа и направилась к моей машине.

- Знаешь, Алекс, - протянула она, устраиваясь на пассажирском сиденье, - в этой пустыне редко встретишь хорошего самаритянина. Особенно с русским акцентом. Что ты делаешь в такой глуши?

- Снимаю видео для личного архива.

Я показал на закреплённый на приборной панели телефон.

- Люблю документировать свои поездки.

- Серьёзно? Ты преодолел полмира, чтобы снимать эту пыльную жопу Америки?

- У вас тут пейзажи, как на другой планете.

- Ха, другая планета, говоришь? - фыркнула девушка, доставая из кармана пачку жвачки и закидывая пластинку в рот. - Это ты ещё не видел, как тут ночью койоты воют. Или как местные реднеки устраивают гонки на своих раздолбанных тачках. Вот это, солнышко, настоящая другая планета.

Я улыбнулся и повернул ключ в замке зажигания. Кондиционер выдал струю прохладного воздуха, и Моника с блаженством откинулась на спинку сиденья.

- Боже, это рай, - пробормотала она. - Так чем ты занимаешься? Дай угадаю... программист? Нефтяной магнат? Шпион?

- Консультант по логистике, - ответил я, выруливая на дорогу. - Не так романтично, как шпион, но зато законно.

- Законно, понятие растяжимое, мой русский друг, - хмыкнула Моника. - Особенно в этих краях.

Мы ехали уже около получаса, когда девушка наконец спросила:

- Есть сигареты? Умираю от желания затянуться.

- Не курю, - покачал я головой. - И в машине просил бы дальше воздержаться.

- Ладно, ладно, - подняла она руки в знак капитуляции. - Просто нервы. Работаю в баре в Тусоне, и босс убьёт меня, если я не вернусь к вечерней смене.

- Барменша?

- Да, разливаю пиво для потных дальнобойщиков и посетителей, считающих, что пятак на чай - это щедрость.

Она фыркнула.

- Не самая престижная работа, но платят наличными и никто не задаёт лишних вопросов.

Машина подпрыгнула на ухабе, и сумка Моники, стоявшая у её ног, опрокинулась. Содержимое вывалилось на пол автомобиля.

- Чёрт! - воскликнула она, наклоняясь, чтобы собрать вещи.

Я мельком взглянул вниз и едва не потерял управление. Среди разбросанных вещей лежали стопки стодолларовых купюр, перехваченные резинками, и несколько пакетов с белым порошком.

- Какого чёрта? - вырвалось у меня.

Девушка замерла, затем медленно выпрямилась. В её руке появился пистолет, направленный мне в бок.

- Притормози-ка, ковбой.

Её голос стал жёстким и холодным.

- Сверни на ближайшую грунтовку.

- Послушай, Моника, я не...

- Заткнись и сверни, - ткнула она пистолетом сильнее. - Или мне придётся перекрасить салон твоего прекрасного "Мустанга" в красный.

Я послушно свернул на первую попавшуюся грунтовую дорогу, которая вела в никуда. Мозг лихорадочно работал, просчитывая варианты.

- Останови машину, - скомандовала она, когда шоссе скрылось за поворотом.

Я заглушил двигатель и поднял руки.

- Теперь медленно выйди.

Моника держала пистолет твёрдо. Девушка явно умела с ним обращаться.

- И без фокусов.

Выйдя из машины, я почувствовал, как раскалённый воздух пустыни обжигает лёгкие. Моя попутчица вышла следом, не опуская оружия.

- Знаешь, в чём проблема таких парней, как ты, Алекс? - прищурилась она. - Вы всегда думаете, что оказываете услугу, спасая девушку в беде. Классический комплекс героя. Но иногда девушка - это худшее, что может с тобой произойти. Особенно на пустой дороге.

- Что в этих пакетах? - спросил я, пытаясь говорить спокойно.

- А ты как думаешь? - усмехнулась она. - Детская присыпка? Это чистейший метамфетамин, мой русский друг. Стоимостью в полмиллиона долларов.

- И что теперь? Убьёшь меня посреди пустыни?

- Это было бы логично, - кивнула девушка. - Но я не люблю очевидные решения. Скажи, Алекс, ты веришь в судьбу? В то, что некоторые встречи предопределены?

- Сейчас не самое подходящее время для философских бесед, - заметил я.

- Напротив! - рассмеялась Моника. - Когда ещё обсуждать смысл жизни, как не перед лицом смерти? Видишь ли, я не верю в совпадения. Ты - русский логистический консультант - встречаешь меня с полмиллионом наркоты именно в тот момент, когда мне нужен новый транспорт и, возможно, новый партнёр.

- Партнёр? - моргнул я от удивления. - Ты серьёзно предлагаешь мне стать наркокурьером?

- Я предлагаю тебе бизнес, - пожала она плечами. - Подумай сам: ты - иностранец с легальной визой, регулярно пересекающий границы. У тебя безупречная репутация. Никто не заподозрит консультанта по логистике в перевозке запрещённых веществ.

- Ты сошла с ума, - покачал я головой. - Пистолет в бок - не лучший способ завязать деловые отношения.

- А это для моей безопасности, - улыбнулась она. - Сейчас у нас два варианта, Алекс. Либо ты лежишь здесь с пулей в голове, и я забираю твой "Мустанг"... Либо мы становимся партнёрами, и ты получаешь больше денег, чем заработал бы за десять лет своей логистики.

Солнце безжалостно палило, а песок под ногами казался раскалённой сковородой. Я смотрел на Монику - эту хрупкую с виду девушку, превратившуюся в хладнокровную преступницу. Мои мысли лихорадочно вращались в голове, просчитывая варианты. К сожалению, здесь не боевик, и накидываться на попутчицу не вариант, как какой-нибудь Стивен Сигал. Я скорее получу пулю в живот, как только начну двигаться. Тогда обмануть её, согласившись? А потом, улучшив момент, рвануть со всех ног прочь.

- Я даже не знаю, на кого ты работаешь, - сказал я, пытаясь выиграть время.

- На очень влиятельных людей, - улыбнулась она. - И тебе лучше не знать больше необходимого. Меньше знаешь - дольше живёшь. Элементарное правило выживания.

- И как ты представляешь наше... Сотрудничество?

- Просто, - прислонилась к машине девушка, не опуская пистолет. - Ты перевозишь наши грузы во время своих деловых поездок. Раз в месяц, иногда реже. Минимальный риск, максимальная прибыль. Пятьдесят тысяч за каждую поездку.

- А если я попадусь?

- Все когда-нибудь умирают, Алекс, - философски заметила она. - Но с твоими навыками и нашими связями шансы минимальны. Кроме того, первый признак профессионализма - не попадаться.

- Допустим, теоретически, я соглашусь, - медленно произнёс я. - Как я узнаю, что ты не пристрелишь меня, как только я перестану быть полезным?

Моника рассмеялась:

- Знаешь, в чём проблема криминальных фильмов? Они создают ложное представление о бизнесе. Мы не убиваем полезных людей, Алекс. Это плохо для бизнеса. А бизнес - это всё.

Она опустила пистолет и протянула мне руку:

- Так что, по рукам?

Я колебался. Часть меня понимала абсурдность и опасность ситуации, но другая часть не видела иного выхода. В этой пустыне, вдали от цивилизации, мои шансы на спасение стремились к нулю.

"Сейчас или нет? Может попытаться наброситься на неё? Нет, вряд ли успею. Она явно этого ожидает".

- У меня есть выбор? - спросил я.

- Выбор есть всегда, - улыбнулась Моника. - Просто некоторые варианты заканчиваются могилой в пустыне.

Я медленно протянул руку и пожал её ладонь.

- Полагаю, у нас сделка, - произнёс я.

- Отлично! - воскликнула девушка, убирая пистолет за пояс. - Я знала, что ты разумный человек, Алекс. А теперь давай вернёмся в машину, пока мы не изжарились на этом солнце.

"Чёрт с ним. Выберу подходящий момент и исчезну навсегда".

Мы сели в "Мустанг", и благословенный холод кондиционера обволок нас.

- Куда теперь? - спросил я, заводя двигатель.

- В мотель "Последний привал" в восьмидесяти милях отсюда.

Она достала из сумки солнечные очки и расстегнула две пуговице на рубашке.

- Там тебя познакомят с остальными деталями сотрудничества. И не думай о глупостях, вроде обращения в полицию, или дать дёру. У нас есть свои люди везде, даже в ФБР. Тебя быстро отыщут и накажут.

- Я похож на самоубийцу? - хмыкнул я, чувствуя, как по спине стекают капли пота от страха.

- Ты похож на человека, который слишком много думает, - постучала она пальцем по виску. - Это может быть как преимуществом, так и недостатком.

Мы выехали на главную дорогу, и я невольно взглянул на солнце, медленно клонящееся к горизонту. День подходил к концу, а вместе с ним заканчивалась и моя прежняя жизнь.

- Знаешь, что самое забавное во всём этом, Алекс? - внезапно спросила Моника. - Мой пикап действительно сломался. Я не планировала эту встречу. Судьба, чёрт возьми.

- И всё-таки я не верю в судьбу, - ответил я. - Только в цепь случайностей и последствий наших решений.

- В таком случае, ты принял решение, которое изменит всю твою жизнь, - улыбнулась она. - Добро пожаловать в семью, солнышко.

Я промолчал, глядя на бескрайнюю дорогу. Солнце садилось за горизонт, окрашивая пустыню Сонора в кроваво-красные тона. Впереди ждал мотель "Последний привал" и новая глава моей жизни. Глава, которую я никогда не планировал писать.

- Кстати, - заметила Моника, перебирая станции радио, - ты ведь понимаешь, что первая поездка, это будет проверка. Просто чтобы убедиться, что ты заслуживаешь доверия. Прошвырнёшься со мной, за компанию, как говорится.

- Проверка? - уточнил я. - В чём она заключается?

- О, это очень просто. Ты должен будешь доказать, что готов переступить черту. Что ты уже не тот законопослушный гражданин, каким был раньше.

- И как именно я должен это доказать?

- Узнаешь в мотеле, - закрыла она глаза и откинулась на сиденье. - А пока просто наслаждайся дорогой и осознанием того, что твоя жизнь никогда не будет прежней.

- Да уж...

"Мустанг" нёсся по пустынному шоссе, глотая милю за милей, а я размышлял о том, как одна случайная встреча может полностью изменить судьбу человека. В зеркале заднего вида я видел, как исчезает солнце, а вместе с ним и мой старый мир. Впереди ждала неизвестность, опасная и непредсказуемая, как сама Сонора.

За окном мотеля "Последний привал" вечерняя пустыня окрасилась в пурпурные тона. Неоновая вывеска с изображением ковбоя периодически мигала, словно подавала кому-то сигналы. Здание напоминало декорацию из старого вестерна, одноэтажное, с облупившейся краской и верандой по периметру. Я припарковал "Мустанг" возле ржавого пикапа с техасскими номерами.

- Приехали, - потянулась Моника, разминая затёкшие плечи. - Держись естественно и не нервничай. Здесь не любят дёрганых людей. Ребят я уже предупредила.

На протяжении почти всего пути, девушка с кем-то общалась по телефону сообщениями.

- Какой нервозности ты ожидаешь от человека, которому угрожали пистолетом и втянули в наркоторговлю? - зло усмехнулся я, выключая двигатель.

- Это бизнес, солнышко, - подмигнула она мне. - Ничего личного. А теперь пошли, нас ждут.

Внутри мотель оказался чище, чем предполагал его внешний вид. Стойка регистрации пустовала, лишь старомодный звонок одиноко стоял на потёртой деревянной поверхности.

- Нам не нужно регистрироваться.

Девушка уверенно прошла мимо стойки в коридор, покачивая бёдрами.

- Комната семь.

Я следовал за ней, ощущая, как каждый шаг приближает меня к точке невозврата. Коридор казался бесконечным, хотя на деле не превышал двадцати метров.

Моника остановилась у двери с облезлой цифрой 7, трижды постучала, выдержала паузу и стукнула ещё два раза. Дверь открылась.

- Ну наконец-то, - пробасил грузный мужчина с седеющей бородой. - Мы уже начали беспокоиться.

- Возникли непредвиденные обстоятельства, Бёрт, - проскользнула в комнату Моника. - Зато я привела нового друга.

Бёрт окинул меня оценивающим взглядом. Его маленькие глазки, утопающие в складках жира, блеснули недоверием.

- Это и есть твой новый друг? - хмыкнул он. - Выглядит как бухгалтер на каникулах.

- Не суди книгу по обложке, - парировала моя попутчица. - Он именно то, что нам нужно.

В комнате находились ещё двое. Молодой латиноамериканец с замысловатой татуировкой на шее и худощавая женщина средних лет с короткими чёрными волосами и лицом, которое, казалось, навсегда застыло в выражении скептицизма.

- Это Рамон и Сильвия, - представила их Моника. - А это наш новый друг, Алекс.

- Присаживайся, - указала Сильвия на потёртое кресло. - Выпьешь что-нибудь?

- Воды, если можно, - ответил я, стараясь унять сухость во рту.

Рамон усмехнулся.

- Мужик, который слишком боится выпить в такой ситуации, не внушает доверия.

- Или наоборот, - пожал я плечами. - Человек, сохраняющий ясную голову в опасной ситуации, вызывает уважение.

Бёрт рассмеялся, хлопнув меня по плечу.

- А он мне нравится, Моника! Парень с характером.

Сильвия протянула мне стакан воды и села напротив.

- Моника говорит, ты консультант по логистике. Что конкретно это значит?

- Я помогаю компаниям оптимизировать цепочки поставок, - ответил я, делая глоток. - Грубо говоря, нахожу самые эффективные маршруты для перемещения товаров из пункта А в пункт Б.

- Звучит скучно, - заметил Рамон, попыхивая сигаретой с травкой.

- Зато прибыльно и законно, - парировал я. - По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Бёрт сел на край кровати, которая жалобно скрипнула под его весом.

- Моника рассказала тебе о нас?

- В общих чертах, - кивнул я. - Пятьдесят тысяч за перевозку грузов во время моих деловых поездок. Минимальный риск, максимальная прибыль. И какая-то проверка для начала.

- И ты просто так согласился? - прищурилась Сильвия. - Меня это настораживает.

- Когда тебе приставляют пистолет к боку посреди пустыни, возможности для отказа несколько ограничены, - посмотрел я ей прямо в глаза. - Но да, я согласился. Потому что я не идиот и понимаю, когда судьба предлагает выбор: адаптироваться или умереть.

"Всё правильно, - мысленно поздравил я собственное враньё. - Продолжай в том же духе".

Бёрт и Рамон переглянулись. Моника самодовольно улыбнулась, словно учитель, чей ученик блестяще ответил на экзамене.

- Что насчёт проверки? - спросил я. - Моника упомянула, что мне придётся доказать свою... Преданность.

Бёрт кивнул.

- Всё верно. Мы не можем доверить товар стоимостью в сотни тысяч долларов человеку, который не запачкал руки.

- И что же вы предлагаете?

Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно, одновременно желая оказаться подальше от этого места. Где-нибудь в Москве, или ещё лучше, в Краснодаре.

- Убить кого-то?

Сильвия рассмеялась.

- Боже, нет! Мы бизнесмены, а не психопаты. Убийства привлекают слишком много внимания.

- Твоя задача гораздо проще, - достал из-под кровати Рамон спортивную сумку. - Вам с Моникой нужно доставить эту вещь в приграничный городок Ногалес и передать человеку по имени Эстебан. Это наш партнёр с мексиканской стороны.

- Что в сумке? - спросил я.

- Деньги, - ответил Бёрт. - Сто тысяч наличными.

- Ногалес находится на границе с Мексикой, - заметил я. - Там усиленные патрули и проверки.

- Именно, - кивнула Сильвия. - Если ты справишься с этим заданием, мы будем знать, что можем тебе доверять.

Я взвесил в руке сумку. Она была лёгкой, не больше пары килограмм. Внутри находились купюры, по сто баксов.

- И когда мы должны это сделать?

- Завтра, - села рядом со мной Моника. - Утром выедем, к обеду будем на месте. Встреча с Эстебаном назначена на два часа дня в ресторане "Ла Рока" в американской части Ногалеса.

- А если я просто сбегу с деньгами? - задал я очевидный вопрос.

Бёрт улыбнулся, обнажив жёлтые зубы.

- Тогда Моника тебя пристрелит. Поверь мне, она отличный стрелок. А если все-таки тебе удастся сделать ноги, то мы найдём тебя, где бы ты ни был, и сделаем из твоей жизни такой ад, что ты сам будешь умолять о быстрой смерти.

- Кроме того, - добавила Сильвия, - сто тысяч - это мелочь по сравнению с тем, что ты сможешь заработать, работая с нами.

- Не забудь, что мы теперь знаем о тебе всё, - потянулся Рамон и зевнул. - Где ты живёшь в России, где работаешь, кто твои близкие. Интернет - удивительная вещь.

Меня пробрала дрожь. Они блефовали, но я не мог рисковать.

- Я понял, - ответил я.

- Отлично! - хлопнул в ладоши Бёрт. - Тогда предлагаю отметить начало нашего сотрудничества.

Он достал из тумбочки бутылку виски.

- Теперь ты можешь выпить, русский, - подмигнул Рамон. - Дело решено.

Я принял стакан с янтарной жидкостью. Тёплый виски обжёг горло, оставляя после себя привкус алкоголя и неизбежности.

- Ты остаёшься здесь на ночь, - просветила меня Моника. - Комната шесть уже оплачена.

- А ты? - спросил я.

- Я буду в соседнем номере. Не волнуйся, мы не оставим тебя без присмотра.

Это прозвучало двусмысленно и зловеще.

"Да уж", - подумалось мне.

Когда все разошлись, я остался один в номере шесть. Обстановка была спартанской. Кровать, тумбочка, древний телевизор и скрипучий кондиционер, работающий на пределе возможностей, показывающий только один канал с порно.

Я сел на край кровати. Что-то не давало мне покоя. Вся ситуация казалась слишком продуманной, слишком гладкой. Если бы Моника действительно случайно встретила меня в пустыне, откуда у неё взялись эти бабки и наркота? Зачем им вообще понадобился новый курьер, да ещё и иностранец?

"Возможно, она везла товар на продажу? "

Мои размышления прервал стук в дверь. На пороге стояла Моника с двумя бутылками пива.

- Подумала, что тебе может понадобиться компания, - протянула она мне бутылку. - Первая ночь всегда самая тяжёлая.

- Ты словно читаешь мои мысли, - принял я пиво и отступил, пропуская её в комнату.

Девушка расположилась в кресле у окна, закинув ноги на подоконник.

- О чём думаешь?

- О том, как странно устроена жизнь, - ответил я, делая глоток. - Ещё утром я был законопослушным гражданином, а теперь готовлюсь перевозить наркотики через приграничную зону.

- Жизнь - это авантюра, - философски заметила она. - Самые интересные истории начинаются с неожиданных поворотов.

- Позволь спросить, - сел я напротив неё. - Как давно ты в этом бизнесе?

- Три года, - пожала она плечами. - До этого действительно работала барменшей. Там и познакомилась с Бёртом. Он предложил быстрый способ заработать, а я как раз погрязла в долгах.

- И не жалеешь?

- О чём? - усмехнулась девушка. - О том, что теперь у меня есть деньги, возможности? И меня теперь не шлёпают по заднице пьяные посетители? Нет, Алекс, не жалею. В этом мире либо ты используешь систему, либо система использует тебя.

Она сделала глоток и пристально посмотрела мне в глаза.

- А что насчёт тебя?

- Я просто делаю свою работу, - ответил я предельно честно. - Ничего героического или криминального. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

- Я видела твои глаза, когда ты увидел содержимое моей сумки.

Моника наклонилась ближе.

- Там был не только шок. Там было... Любопытство. Признай, часть тебя всегда хотела попробовать что-то запретное.

- Психолог в тебе пропадает, - хмыкнул я.

- Барменша или наркокурьер, в обоих случаях нужно разбираться в людях, - подмигнула она. - И я вижу в тебе потенциал, Алекс. Ты не так прост, как хочешь казаться.

- Все мы носим маски, - заметил я. - Даже ты.

- Особенно я, - допила она пиво и поставила бутылку на подоконник. - Отдыхай, завтра важный день. Выезжаем в семь утра.

Когда дверь за ней закрылась, я подошёл к окну. Луна освещала пустыню, превращая её в серебристое море. Где-то вдалеке завыл койот, словно предупреждая о приближающейся опасности.

Я провёл бессонную ночь, обдумывая варианты. Побег был бесполезен. Обращение в полицию тоже не вариант. Кто знает, сколько у них "своих людей"? Оставалось только идти вперёд и надеяться на свою удачу и сообразительность.

Утро пришло внезапно. Солнце ворвалось в комнату, безжалостно выхватывая из полумрака потёртую мебель и мои помятые вещи. В дверь постучали.

- Время выдвигаться, соня!

Голос Моники звучал бодро и энергично.

- Уже?

Я открыл дверь. Она стояла с двумя стаканчиками кофе и бумажным пакетом.

- Завтрак для чемпионов, - протянула девушка мне один из стаканчиков. - В пакете сэндвичи. Поедим в дороге.

- Ты сегодня исключительно заботлива, - заметил я, принимая кофе.

- Просто хочу, чтобы твоя первая миссия прошла гладко, - мягко улыбнулась она. - Это в моих интересах.

Мы вышли на парковку. "Мустанг" стоял там же, где я его оставил, но теперь рядом с ним была припаркована ещё одна машина - чёрный "Шевроле Импала" с тонированными стёклами.

- Поедем на твоей, - сказала Моника. - Твоя тачка не вызовет подозрений на границе. Типичный арендованный автомобиль туриста.

- А Бёрт и остальные? - спросил я, оглядываясь.

- Они уже уехали, - села она на пассажирское сиденье. - У нас своя миссия, у них, своя.

Мы выехали на шоссе. Утренняя пустыня казалась менее угрожающей, чем вечерняя. Солнце ещё не набрало полную силу, и воздух был относительно прохладным.

- Как мы найдём этого Эстебана? - спросил я, когда мы проехали несколько миль.

- Он найдёт нас сам, - ответила Моника. - Ресторан "Ла Рока" - его территория. Просто зайдём, сядем за столик у окна и закажем две "Маргариты". Он подойдёт.

- А потом?

- Потом мы передадим ему сумку, после чего допьём наши коктейли и уедем. Просто и элегантно.

- Звучит слишком просто, - заметил я. - А что, если там будет полиция?

- Не будет, - уверенно ответила Моника. - Эстебан платит местному шерифу больше, чем тот получает официальной зарплаты за год.

Она повернулась ко мне.

- Расслабься, Алекс. Это рутинная операция. Мы делаем это каждый месяц.

- Тогда зачем вам я? - спросил я. - У вас явно налажена система.

- Потому что наш бизнес расширяется. И нам нужны новые маршруты, новые возможности. Ты - наш билет в международный рынок.

Дорога до Ногалеса заняла около трёх часов. Чем ближе мы подъезжали к приграничной зоне, тем больше становилось патрулей. Агенты CBP, в тёмно-синей форме, аостанавливали подозрительные машины и проводили досмотр.

- Не нервничай, - сказала Моника, заметив, как я напрягся при виде очередного патруля. - Они ищут нелегалов, пытающихся пересечь границу. Мы для них - просто туристы.

Ногалес оказался типичным приграничным городком, наполовину американским, наполовину мексиканским, с размытой идентичностью и атмосферой постоянного транзита. Ресторан "Ла Рока" располагался в нескольких кварталах от границы, в районе с сувенирными лавками и магазинами беспошлинной торговли. Я припарковал "Мустанг" на стоянке рядом с рестораном.

- Готов? - спросила Моника, проверяя макияж в зеркале заднего вида.

- Как никогда, - ответил я.

Ресторан был оформлен в традиционном мексиканском стиле, яркие цвета, картины с кактусами и сомбреро, мариачи, тихо играющие в углу. Несмотря на ранний час, несколько столиков уже были заняты, в основном туристами, судя по их одежде и фотоаппаратам. Мы также заняли столик у окна, как и планировали, который скрывало почти полностью какое-то раскидистое растение, отделяя как бы нас от остального зала, от ненужных взглядов.

- dos margaritas, por favor, - сделала заказ Моника у подошедшего официанта с идеальным испанским акцентом.

- С солью или без? - спросил тот на английском.

- con sal, - ответила она, не переходя на английский.

Официант кивнул и удалился.

- Теперь ждём, - расслабленно откинулась на спинку стула девушка. - Эстебан обычно не заставляет себя долго ждать.

Я огляделся, стараясь выглядеть естественно. Никто не обращал на нас внимания, но я чувствовал, что за нами наблюдают. Возможно, паранойя, но инстинкты редко меня подводили.

Официант принёс наши "Маргариты", ледяные, с ободком соли на краях стаканов.

- gracias, - поблагодарила Моника.

- de nada, seсorita, - улыбнулся ей особенно тепло официант. - Эстебан передаёт, что задерживается на десять минут. Просит прощения за неудобства.

Когда он отошёл, я наклонился к Монике.

- Официант работает на Эстебана?

- Все в этом ресторане работают на Эстебана, - пожала плечами она. - Это его бизнес. Один из многих.

Мы неспешно потягивали коктейли, изображая беззаботных туристов. Моника рассказывала какую-то выдуманную историю о поездке в Гранд-Каньон, периодически громко смеясь и касаясь моей руки, словно мы были влюблённой парой.

Ровно через десять минут в ресторан вошёл высокий мужчина средних лет в безупречном светлом костюме. Его тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, а на запястье блестели дорогие часы.

- Эстебан, - прошептала Моника. - Не смотри на него в упор.

Мужчина подошёл к барной стойке, обменялся парой фраз с барменом и, словно случайно заметив нас, направился к нашему столику.

- Моника, que sorpresa! - воскликнул он с наигранным удивлением. - Какими судьбами в наших краях?

- Эстебан, дорогой, - встала она и обменялась с ним поцелуями в щёки. - Просто показываю другу местные достопримечательности. Алекс, это Эстебан, мой старый знакомый.

- Рад познакомиться.

Я пожал протянутую руку. Ладонь Эстебана была сухой и горячей.

- Взаимно, - сел он за наш столик, жестом подозвав официанта. - Текилу, amigo. Лучшую, что у вас есть для моих друзей.

Повернувшись ко мне, он спросил:

- Впервые в наших краях?

- Да, - ответил я. - Впечатляющие места.

- О, вы ещё ничего не видели, - улыбнулся Эстебан, обнажив идеально белые зубы. - Настоящая Мексика начинается за границей. Вам стоит посетить её... При удобном случае.

Официант принёс текилу, и Эстебан поднял стопку:

- За новые знакомства!

Мы выпили. Текила обожгла горло, но я постарался не поморщиться.

- Итак, - наклонился ближе мужчина, понизив голос, - я слышал, у вас есть что-то для меня.

Я осторожно толкнул ногой спортивную сумку под столом. Эстебан так же незаметно принял её, передав другую сумку, но уже не с деньгами.

- Всё в порядке? - спросил он, глядя на Монику.

- Полный порядок, - кивнула она. - Как обычно.

- Отлично, - допил текилу Эстебан и встал. - Было приятно познакомиться, Алекс. Надеюсь, мы ещё увидимся.

Он оставил на столе несколько купюр, гораздо больше, чем стоил наш заказ.

- За ваш обед, - сказал он. - Гостеприимство Мексики.

Когда Эстебан ушёл, я почувствовал, как напряжение отпускает меня.

- Всё прошло идеально, - успокоила меня Моника. - Видишь? Я же говорила, что это просто.

Мы допили наши коктейли и покинули ресторан. День был в самом разгаре, солнце безжалостно палило, и воздух дрожал над раскалённым асфальтом.

Выйдя из прохлады ресторана "Ла Рока" на залитую солнцем улицу, я ощутил, как плотный, раскалённый воздух Ногалеса ударил в лицо. Облегчение от успешно завершённой сделки смешивалось с не отпускающей тревогой. Мы только что передали сто тысяч долларов наличными мексиканскому наркоторговцу, а в моём автомобиле теперь лежала наркота. Обратного пути, похоже, не было.

- Ну что, партнёр, предлагаю немного развеяться.

Моника надела тёмные очки, скрывая глаза, но её голос звучал расслабленно, даже весело.

- В каком смысле?

- Пройдёмся по этому городишке, посмотрим, чем дышит граница. К тому же, нужно создать видимость, что мы обычные туристы, а не курьеры с полными карманами нервов.

Я колебался. Мне хотелось как можно скорее сесть в машину и уехать подальше от этого места, от Эстебана, от самой границы, но я понимал резон в словах Моники. Резкий отъезд мог бы привлечь ненужное внимание. К тому же, мне самому было любопытно взглянуть на этот странный город, разделённый пополам.

- Хорошо, - согласился я, стараясь придать голосу беззаботность. - Только недолго. Нам ещё предстоит длинный путь.

- Есть, босс.

Мы неспешно пошли по тротуару, уворачиваясь от прохожих. Ногалес жил своей особенной, лихорадочной жизнью. Воздух наполнялся смесью запахов: пыли, жареной кукурузы от уличного торговца, дешёвых духов и выхлопных газов. Слышался гул голосов на двух языках, прерываемый временами звуками клаксонов и далёким лаем собак с мексиканской стороны.

Улица спускалась к границе, и вскоре перед нами вырос высокий, ржавый забор из стальных прутьев, увенчанный колючей проволокой. Знаменитая стена, разделяющая два мира. Зрелище было гнетущим. За забором начинался другой Ногалес, мексиканский, более хаотичный, яркий, с тесно прижавшимися друг к другу домами самых немыслимых расцветок, карабкающимися по склону холма. Оттуда доносились звуки незнакомой музыки и громкие крики. Американская сторона выглядела строже, упорядоченнее. Поодаль виднелись фигуры агентов CBP. Их лица были непроницаемы.

- Впечатляет, не правда ли? - кивнула Моника на стену. - Два мира, а между ними всего лишь кусок железа. И люди постоянно пытаются его преодолеть, рискуя всем ради призрачной мечты.

- Или ради вполне реальной прибыли, - заметил я, вспомнив Эстебана и содержимое переданного товара.

Мы свернули на улицу, идущую параллельно границе. Здесь располагались многочисленные лавки, рассчитанные, судя по всему, на туристов. Витрины пестрели сомбреро всех размеров, цветастыми пончо, глиняной посудой с аляповатыми узорами, дешёвыми серебряными украшениями и пыльными сувенирами. Вперемешку с ними шли магазины, торгующие электроникой, алкоголем и сигаретами по ценам duty-free.

- Может, купим что-нибудь на память? - предложила девушка, останавливаясь у лавки с керамическими черепами, раскрашенными в стиле Санта Муэрте. - Как тебе этот красавчик? Поставишь у себя в Москве на полку.

- Пожалуй, воздержусь.

Я с трудом подавил дрожь, не став уточнять, что проживаю совсем не в Москве. Образ черепа показался мне дурным предзнаменованием.

- Не люблю захламлять дом.

Моника пожала плечами и пошла дальше. Её настроение было приподнятым, она легко переходила с английского на испанский, перебрасываясь шутками с уличными торговцами и заглядывая в открытые двери баров, откуда несло пивом и текилой. Я же молча следовал за ней, внимательно наблюдая за всем вокруг. Я видел усталые лица местных жителей, спешащих по своим делам, подозрительные взгляды мужчин, курящих в подворотнях, бездомных, спящих в тени зданий, и редких туристов, растерянно озирающихся по сторонам с картами в руках. Чувствовалось скрытое напряжение, атмосфера временности и нестабильности, присущая всем пограничным зонам.

Мы прошли мимо старой католической миссии с облупившейся белой штукатуркой и тёмными провалами окон, молчаливого свидетеля давно ушедших времён. На стене соседнего здания был нарисован яркий мурал, изображавший орла, разрывающего змею. Древний ацтекский символ, переосмысленный на современный лад. Контрасты Ногалеса поражали. Ветхость и новизна, нищета и показная роскошь, закон и беззаконие, здесь существовали бок о бок, переплетаясь в тугой узел.

- Знаешь, а мне здесь даже нравится, - неожиданно сказала Моника, когда мы остановились передохнуть в тени навеса небольшого кафе. - Есть в этом городе какая-то дикая энергия, жизнь бьёт ключом, пусть и по своим, не всегда понятным правилам. Не то что эти ваши чинные европейские столицы или стерильные американские пригороды.

- Возможно. Но я предпочитаю места поспокойнее.

- Ты просто ещё не распробовал вкус настоящей свободы, - усмехнулась она. - Свободы делать то, что хочешь, и плевать на правила. Деньги, которые мы будем зарабатывать, дадут тебе эту свободу.

"Свободу постоянно оглядываться через плечо и бояться собственной тени? " - подумалось мне.

Я посмотрел на часы.

- Пора ехать, Моника. Солнце через несколько часов начнёт садиться, а дорога дальняя.

- Ладно, уговорил. Надеюсь, по пути найдётся что-нибудь поприличнее, чем эта дыра.

Мы повернули обратно к стоянке, где оставили "Мустанг". Короткая прогулка по Ногалесу не развеяла мою тревогу. Скорее, наоборот, только усилила ощущение хрупкости моего положения и опасности мира, в который я неосторожно шагнул. Город оставался позади, но его знойная, напряжённая атмосфера, казалось, следовала за нами по пятам.

- Что теперь? - спросил я, когда мы сели в машину.

- Теперь мы возвращаемся, - ответила девушка. - Миссия выполнена, ты прошёл проверку. Бёрт будет доволен, как и наши покупатели.

Я завёл двигатель, и кондиционер начал нагонять прохладный воздух. Облегчение от успешно выполненного задания смешивалось с тревогой. Я перешёл черту и назад пути уже не было. По крайней мере, мне так думалось на тот момент. Ведь я ещё не знал, с чем мне придётся столкнуться вскоре.

Когда мы выехали на трассу, Моника достала телефон и набрала сообщение.

- Сообщаю Бёрту, что всё прошло гладко, - пояснила она. - Он передаёт, что ты официально в команде.

Мы неслись по шоссе 86, и пыльный Ногалес с его приграничной суетой и затаённой угрозой остался позади. "Мустанг", казалось, пожирал асфальтовую ленту, унося нас вглубь Аризоны. Кондиционер едва справлялся с нарастающим зноем, проникавшим в салон сквозь стёкла.

Моника, расслабленная и довольная успешной сделкой с Эстебаном, вновь включила радио. Из динамиков полилась незамысловатая кантри-мелодия, которой она тихонько подпевала. Её беззаботность резко контрастировала с моим состоянием. Тяжёлое предчувствие, смешанное с осознанием необратимости произошедшего, давило на грудь. Я стал частью их мира, пересёк черту, за которой прежняя жизнь осталась лишь воспоминанием.

- Что такой мрачный, солнышко? - прервала пение девушка, заметив моё напряжение. - Всё же прошло идеально. Теперь ты с нами, скоро заживёшь как король.

- Просто размышляю, - ответил я уклончиво, не отрывая взгляда от дороги. - О том, как стремительно всё меняется.

- К лучшему, мой русский партнёр, определённо к лучшему.

Она одарила меня обворожительной улыбкой, не достигшей, впрочем, её глаз.

- Привыкай. Меньше философии, больше дела.

Я сосредоточился на дороге. Пустыня вокруг становилась всё более дикой, первозданной. Редкие ржавые указатели обозначали повороты к поселениям с диковинными названиями, которых не было ни на одной из моих карт. Солнце поднималось в зенит, превращая асфальт в дрожащее марево. Взгляд невольно упал на приборную панель. Стрелка указателя уровня топлива опасно приблизилась к красной отметке.

- Моника, нам срочно нужна заправка, - произнёс я. - Попробуй найти ближайшую станцию по навигатору.

Она некоторое время изучала экран телефона, потом недовольно цокнула языком.

- Чёрт, здесь почти нет сети. Навигатор показывает какую-то точку милях в тридцати впереди, но, похоже, это не город. Название... Асфодель Уэллс. Звучит жутковато.

- Есть другие варианты поблизости?

- Боюсь, что нет. Следующий островок цивилизации не ближе чем через сотню миль. Придётся рискнуть и попытаться дотянуть до этого Асфодель Уэллс.

Оставшийся путь мы проделали в гнетущем молчании. Тревога усиливалась с каждой милей. Мало того, что я по собственной глупости и трусости ввязался в наркобизнес, теперь ещё и перспектива застрять посреди этой выжженной солнцем геенны без топлива, становилась пугающе реальной. Наконец, на горизонте сквозь дрожащий воздух проступили неясные силуэты строений. Асфодель Уэллс.

По мере приближения становилось очевидно, что Моника была права. Это место трудно было назвать даже посёлком, скорее, его истлевшим скелетом. Несколько полуразрушенных каркасов домов, ржавые кузова автомобилей, проеденные временем, покосившаяся вывеска мотеля "Кактус" с недостающими неоновыми трубками. И тишина. Мёртвая, всепоглощающая тишина, нарушаемая лишь зловещим посвистом ветра в пустых оконных проёмах.

У обочины дороги замерла древняя бензоколонка. Её краска облупилась, металл покрылся глубокой ржавчиной, а стёкла на циферблатах потрескались и помутнели. Последняя надежда на заправку испарилась. Я медленно свернул с шоссе на то, что когда-то было главной улицей, но теперь представляло собой заросшую сорняками и занесённую пылью колею. Ни единой живой души. Только пыль, безжалостное солнце и всепроникающее ощущение запустения. Город-призрак, затерянный во времени и пространстве, как в романах Кинга.

- Похоже, бензин здесь последний раз продавали ещё при Кеннеди, - пробормотала Моника, с нескрываемым омерзением оглядывая руины. - Абсолютно дохлое место. Валить отсюда надо, солнышко, пока мы окончательно не встали.

- Топлива почти не осталось, - констатировал я, бросив взгляд на датчик. - Может, осмотримся? Вдруг повезёт найти канистру в каком-нибудь гараже? Шансов мало, но...

- Серьёзно? Копаться в этих развалинах?

Моника поморщилась, но затем пожала плечами.

- А, чёрт с ним. Терять уже нечего. Только давай быстро. От этого места у меня мороз по коже.

Хотя, я прекрасно понимал, что если мы и найдём бензин, то тот может оказаться негодным.

Я заглушил двигатель возле строения с зияющими провалами выбитых витрин, видимо, бывшего магазина. Неподалёку виднелся силуэт большого, вросшего в землю ангара, принадлежавшего, вероятно, заброшенному частному аэродрому, чья потрескавшаяся взлётная полоса терялась в мареве пустыни.

- Я проверю ангар, - решительно сказала Моника, доставая из сумки свой пистолет.

В её голосе слышалась привычная бравада, но глаза по какой-то причине выдавали беспокойство. Может, из-за этого жуткого места.

- Возможно, там осталось топливо для кукурузников. А ты посмотри в домах вокруг. Встречаемся у машины через пятнадцать минут.

- Будь предельно осторожна, - сказал я тихо, доставая на всякий случай из багажника увесистую монтировку.

Тревога сжимала горло ледяными пальцами. Не знаю, странное чувство.

- И ты береги себя, ковбой.

Она попыталась улыбнуться и, развернувшись, направилась к ангару. Её фигура, удаляясь, казалась неестественно хрупкой на фоне монументальной разрухи, будто мы попали в какой-нибудь постапокалипсис.

Я толкнул просевшую дверь ближайшего дома. Петли жалобно скрипнули, и в нос ударил спёртый запах пыли и тлена. Внутри царил полумрак. Лучи солнца едва пробивались сквозь грязные, заколоченные досками окна. Перевёрнутая мебель, обрывки выцветших обоев, толстый слой пыли на всём. Ощущение внезапно покинутого жилища было почти осязаемым.

В одной из дальних комнат царил по-прежнему полумрак, песок и запустение. Ни единой детали не говорило о том, что здесь кто-то жил в последние годы. Лишь голые стены да выбитые окна. И тем страшнее было наткнуться на то, что лежало в углу у входа.

Сначала я заметил грязный мешок, источавший зловоние давно немытого тела. Рядом валялись истлевшие тряпки, когда-то бывшие одеждой. А затем увидел его, человека, чьё высохшее тело застыло в неестественной позе на грязном полу.

Седовласый бродяга явно не просто так оказался в этом заброшенном месте. На его шее виднелись следы, глубокие борозды, оставленные верёвкой или проволокой. Даже сквозь маску смерти проступало выражение ужаса на лице. Костлявые пальцы судорожно сжимали какой-то обрывок ткани.

Всё в этой находке говорило о насильственной смерти. Человек явно пытался сопротивляться, но силы были неравны. Его клетчатая рубашка и драные джинсы превратились в лохмотья, а стёртые кроссовки свидетельствовали о долгом пути через пустыню. Обручальное кольцо на безымянном пальце поблескивало в тусклом свете, пробивающемся через дыры в стенах.

Рядом с телом лежала потрёпанная Библия с обгоревшими краями страниц. Среди разбросанных вещей также виднелся ржавый нож и несколько пустых консервных банок, теперь наполненных песком.

Всё указывало на то, что человеку помогли покинуть этот мир. Вопрос только кому это понадобилось в заброшенном городке посреди пустыни? Но приглядевшись более внимательно, мелькнула мысль, что рана выглядит слишком... Рваной, что ли.

"Дикий зверь? Но тогда отчего тело не тронуто? Следует сказать об этом Монике".

Я уже выходил из дома, когда тишину разорвал короткий, пронзительный женский вскрик, донёсшийся со стороны ангара. А затем, леденящий душу, нечеловеческий рёв, полный ярости и чего-то ещё.

Сердце пропустило удар, а затем заколотилось с бешеной скоростью. Сжимая монтировку до побелевших костяшек, я сорвался с места и понёсся к ангару. Ржавая, тяжёлая створка ворот была слегка приоткрыта. Я рванул её на себя что было сил и влетел внутрь, в гулкую темноту.

- Моника!

Зрение не сразу привыкло к полумраку. Воздух был тяжёлым, пахло ржавчиной, старым маслом и чем-то ещё... чем-то сладковато-тошнотворным, как в склепе. Редкие лучи света, пробивавшиеся сквозь щели в крыше и стенах, выхватывали из темноты громоздящиеся кучи хлама. Старые авиационные покрышки, мятые бочки, какие-то детали механизмов, покрытые толстым слоем пыли и паутины.

И тогда я увидел её. Точнее, то, что от неё осталось.

- Господи. Моника.

Её тело было разорвано надвое, некой чудовищной силой. Верхняя часть туловища с застывшим на лице выражением невыразимого ужаса лежала у моих ног, глаза были широко раскрыты и смотрели в никуда. Нижняя часть валялась в нескольких метрах, возле огромной, тёмной фигуры, которая как раз заканчивала свою кровавую трапезу.

Не далее, чем в нескольких метрах находилось существо из самых страшных ночных кошмаров. Непомерно высокое, иссохшее, с длинными, костлявыми конечностями, обтянутыми серой, пергаментной кожей. Оно медленно повернуло ко мне своё кошмарное лицо, искажённое хищной гримасой, обнажавшей несколько рядов тонких, острых, как иглы, зубов. Из пасти капала тёмная, густая жидкость. Глаза, глубоко посаженные в черепе, горели во тьме ангара двумя рубиновыми угольками, полными нечеловеческой злобы и голода. Оно издало низкое, клокочущее рычание и шагнуло ко мне, влажно хрустнув костями Моники под своей когтистой лапой.

Меня парализовал животный ужас. Кровь застыла в жилах, ноги приросли к полу. Монтировка показалась бесполезной игрушкой перед лицом этой инфернальной твари. В голове билась одна мысль: "Бежать! ". Поймите, не каждый день встречаешься с такой тварью, отсюда и моё состояние.

Существо двигалось с неестественной, дёрганой грацией, приближаясь ко мне. Запах тлена и свежей крови ударил в нос, вызывая тошноту. Я видел, как под его тонкой кожей перекатываются узловатые мышцы.

"Господи помилуй".

Первобытный инстинкт самосохранения вырвал меня из ступора. Я закричал, сам не узнавая своего голоса, и инстинктивно выставил перед собой монтировку. Тварь отреагировала молниеносно. Её когтистая лапа метнулась вперёд, стремясь выбить оружие из моих рук. Я едва успел отдёрнуть руку, почувствовав лишь обжигающий холод пронёсшихся мимо когтей.

Отступая вглубь ангара, я споткнулся обо что-то и чуть не упал. Тварь снова ринулась в атаку. Я отпрянул, ударившись спиной о холодную металлическую стену. Тупик. Существо нависло надо мной. Его красные глаза гипнотизировали, пасть раскрылась, готовая впиться в плоть.

Отчаяние придало мне сил. Собрав всю волю и энергию, я ударил ногой прямо в грудь монстра. Удар пришёлся точно в центр его иссохшего торса. Раздался отвратительный хруст, словно ломались сухие ветки. Невероятно, но существо отлетело назад с такой силой, что пробило собой ветхую, проржавевшую стену ангара. Возможно, оно просто не ожидало такой прыти от жертвы.

Раздался оглушительный, душераздирающий вопль боли и ужаса. Я бросился к образовавшемуся пролому.

Под безжалостным полуденным солнцем Аризоны тварь корчилась и дымилась. Её пергаментная кожа пузырилась, чернела и осыпалась пеплом. Едкий чёрный дым с омерзительным запахом палёного мяса поднимался к безоблачному небу. За какие-то мгновения инфернальное создание истлело до основания, оставив после себя лишь горстку чёрной пыли и несколько обугленных фрагментов костей, которые тут же рассыпались под дуновением горячего ветра. Солнечный свет оказался для неё смертельным.

Я стоял у пролома, тяжело дыша, не в силах отвести взгляд от выжженного пятна на земле. Образ разорванной Моники и горящей твари навсегда впечатался в моё сознание. Шоковое состояние сменилось острой, всепоглощающей паникой.

"Бежать! Немедленно бежать отсюда! А вдруг оно здесь не одно такое? "

Адреналин схлынул, оставляя после себя лишь мелкую дрожь и давящую усталость. Руки тряслись так, что я едва держался на ногах. Я повернулся, заставляя себя посмотреть туда, куда смотреть не хотелось совсем. Моника...

Я подобрал дрожащими руками ее пистолет. Это был "Глок 19". Надежный, неприхотливый полуавтомат, один из самых распространенных в Америке. Для Моники, не особо крупной, он был идеален. Для меня просто привычное и понятное оружие. Холодный метал рукояти приятно лег в трясущуюся ладонь.

Я уже хотел уйти, выбраться наконец из этого места, вдохнуть чистый, пусть и пыльный воздух пустыни, но взгляд зацепился за что-то инородное. Прямо в толще бетонного пола, зияла аккуратная, словно прожженная, нора. Она уходила отвесно вниз, в темноту под фундаментом ангара. Любопытство, смешанное с леденящим ужасом, пересилило желание бежать.

Приблизившись к ней и заглянув внутрь, я увидел зловещее свечение от слизи, которой были покрыты стены этого жуткого логова. Свет был тусклым, фосфоресцирующим, мерзко мерцающим в глубине. Душный, гнилостный смрад ударил в нос. Запах гниения, хищника и чего-то еще, от чего замутило в животе. Но самое главное, там, в этой светящейся слизи, лежало три яйца. Они были чешуйчатыми, крупными, отвратительного коричневого цвета, похожие на кожаные мешки, набитые чем-то живым и липким. Одно яйцо подрагивало, пульсировало, будто вот-вот должен был вылупиться кто-то. Изнутри уже доносилось еле слышное шкрябанье и влажное чавканье.

Внутренности сжались от омерзения и первобытного страха. Это не конец. Это только начало. Новая жизнь, новая мерзость готова появиться на свет.

Мой крик был высоким, прерывистым, едва узнаваемым. От отвращения и ужаса, я вскинул пистолет Моники. Не раздумывая, не целясь, просто опустошая магазин, я принялся стрелять по яйцам, уничтожая их одно за другим, не желая, чтобы эта новая существо увидела жизнь. Каждое попадание сопровождалось мерзким влажным звуком и брызгами светящейся слизи.

Щелчок пустого затвора прозвучал как приговор. Патроны закончились. Я с яростью отбросил бесполезный теперь пистолет. Он с лязгом отскочил от бетона. Дрожь усилилась, но ужас сменился странным, холодным спокойствием. Нужно было стереть это место с лица земли.

Собрав обломки фанеры, старые тряпки, промасленные ветоши, одним словом, все, что могло гореть. Потом навалил гору мусора над норой и у пролома в стене. После этого чиркнул зажигалкой.

Пламя вспыхнуло мгновенно, жадно облизывая сухие доски и тряпки. Оно быстро поползло по стенам, охватывая промасленную обшивку ангара. Жар усиливался с каждой секундой, треск горящих материалов заглушал все остальные звуки. Я вышел наружу, чувствуя, как тепло огня гонит прочь остатки липкого страха. Я дошел до своего "Мустанга", стоявшего неподалеку на пыльной взлетной полосе. Он выглядел чужим здесь, среди разрухи и запустения, блестящим пятном надежды на выживание.

Я стоял, облокотившись на горячий от солнца капот, и смотрел, как разгорается огонь. Черный дым валил столбом в ярко-синее аризонское небо. Жар лизал лицо, заставляя щуриться. Я видел, как языки пламени вырываются из пролома в стене, пожирая останки Моники и нерождённых чудовищ, а также вход в гнусное логово. Внутри не было ничего, ни облегчения, ни торжества, ни даже страха. Только пустота. Огромная, зияющая дыра, как та нора в бетоне, только в моей душе. Пустота и усталость.

Взяв из салона сумку с наркотиками, я размахнулся и швырнул её в огонь, отрезая все пути к преступной жизни, к которой, собственно, никогда и не стремился. После этого уселся за руль, вставил ключ и поехал прочь.

"Мустанг" продержался недолго. Через пятнадцать миль двигатель закашлялся, чихнул и заглох окончательно. Я остался один посреди бескрайней, раскалённой пустыни. Солнце начало клониться к горизонту, окрашивая небо в тревожные багровые тона. Паника уступила место холодному отчаянию. Я вытащил из машины бутылку воды, купленную Моникой, и побрёл вдоль шоссе в том направлении, откуда мы приехали, надеясь на чудо.

Не знаю, сколько я шёл. Часы или вечность. Ноги гудели, горло пересохло, солнце палило, а потом опустилась вечерняя прохлада. Наконец, когда силы были уже на исходе, на горизонте показался силуэт приближающегося грузовика. Я вышел на середину дороги, отчаянно размахивая руками. Огромный тягач с рёвом затормозил в нескольких метрах от меня. Из кабины высунулся пожилой дальнобойщик с обветренным лицом.

- Какого чёрта, парень? - пробасил он. - Решил свести счёты с жизнью?

Я смог лишь прохрипеть, что у меня сломалась машина и мне нужно добраться до ближайшего города. Он недоверчиво оглядел меня с ног до головы, но, видимо, моя потрёпанная внешность и безумный взгляд убедили его помочь мне.

- Ладно, залезай. До Тусона подброшу.

Так, бросив арендованный "Мустанг" посреди пустыни, я начал свой путь обратно. Путь домой.

Добравшись до Феникса, я первым делом купил билет на ближайший рейс до Нью-Йорка, а там уже до Москвы. Я боялся каждого телефонного звонка, каждого сообщения. Ждал, что Бёрт, Сильвия или Рамон найдут меня, потребуют объяснений, где Моника и их товар. Ждал мести. Но ничего не происходило.

Я благополучно покинул Соединённые Штаты, прошёл паспортный контроль и сел в самолёт, уносящий меня прочь из этой проклятой страны. Уже в России я продолжал жить в страхе, ожидая возмездия. Но дни сменялись неделями, недели - месяцами, а телефон молчал. Никто не искал меня. Никто не задавал вопросов. А потом был ковид...

Почему? Этот вопрос до сих пор преследует меня в ночных кошмарах, где я снова вижу разорванное тело Моники и горящие рубиновые глаза твари из Асфодель Уэллс. Может, Бёрт и его команда знали об опасностях, таящихся в глухих уголках Аризоны, и списали потерю курьера и товара как издержки производства? Конечно, не на чудовище, а на что-то другое. К примеру, конкуренты. А с ними самими что-то случилось? А может, умерли от ковида, или их арестовали, убили... Вариантов много, отсюда и не искали.

Я никогда не узнаю ответа. Мне посчастливилось вернуться домой, но часть моей души навсегда осталась там, в пыльной аризонской пустыне, в городе-призраке и его безымянным ужасе.

* * *

Глубоко под растрескавшейся землей, там, куда никогда не проникал смертоносный дневной свет, царил мрак и прохлада. Здесь, в сплетении естественных пещер и забытых шахт, он пережидал невыносимое сияние дня. Сон его был неглубоким, полным смутных образов. Теплая темнота рядом, знакомый запах, ощущение хрупких, овальных форм под защитой камня. Инстинкт продолжения рода, сильный и властный, пробудился в нем и в ней, выгнав из привычных глубин на проклятую солнцем поверхность, в заброшенный железный кокон, пахнущий пылью и ржавчиной.

Когда последние лучи угасли, и прохладные тени поглотили руины, он пробудился. Голод, всегдашний спутник его существования, привычно заскребся внутри. Но прежде голода был другой, более мощный зов, вернуться туда, где осталась она, где под тонкой скорлупой билась будущая жизнь.

Он выскользнул из своего подземного убежища. Тень, ставшая плотью во мраке. Движения его были бесшумны и резки. Воздух был неправильным. Знакомый запах самки был слаб, перебит чем-то чужим, резким, запахом страха и... огня. Он помнил этот едкий смрад.

Место было пусто. Холодно. Там, где еще утром ощущалось ее тепло, теперь лежала лишь пыль и несколько обгоревших углей от их недолговечного гнезда. Овальные формы исчезли. Растоптаны, уничтожены. Глухое, низкое рычание вырвалось из его груди. Ярость, холодная и острая, пронзила его существо.

Он заметался по руинам ангара, втягивая ноздрями воздух. Ее слабый запах смешивался с другим, чужим, двуногим. Запах страха и боли вел наружу, в пустыню. Он понесся по следу, тонкий и быстрый, как клинок тени. След вился между камнями, но вскоре стал слабее, расплылся, потерялся среди тысяч других запахов песка и сухой травы. Чужак ушел. Унес тепло. Уничтожил будущее.

Голод и ярость слились воедино. Территория была осквернена. Потеря была абсолютной. Красные огни его глаз разгорелись ярче в наступившей темноте. Он вернулся к руинам, к центру своей опустошенной территории. И стал ждать. Инстинкт подсказывал, чужаки придут снова. Они пахнут страхом. Они легкая добыча. Они пища. И они заплатят за вторжение. Заплатят за потерю. Заплатят своей теплой, бьющейся жизнью. Он будет охотиться. Будет убивать. Пока голод и ярость не будут утолены.

* * *

Раскаленный воздух Ногалеса плавился над потрескавшимся асфальтом, смешивая запахи пыли, дешевой текилы и выхлопных газов. Городок, примостившийся на самой границе, жил своей лихорадочной, двойственной жизнью. Американская сторона с показным порядком и мексиканская, бурлящая хаосом и нелегальной торговлей. Именно сюда, в самое сердце этого пограничного муравейника, прибыл черный "Линкольн Навигатор". Тонированные стекла скрывали пассажиров.

Бёрт, массивный мужчина с багровым лицом и тяжелым взглядом маленьких глазок, нервно барабанил пальцами по кожаной обивке двери. Рядом с ним сидела Сильвия, женщина средних лет с цепкими, внимательными глазами и тонкими, плотно сжатыми губами. Она поправила темные очки на переносице, словно пытаясь отгородиться от назойливого солнца и столь же назойливой реальности. На заднем сиденье молчал Рамон, молодой латинос с коротко стриженными волосами. Его руки спокойно лежали на коленях, но пальцы слегка подрагивали. Признак сдерживаемого нетерпения или тревоги.

Автомобиль остановился у неприметного кафе с выцветшей вывеской "El Cruce". Над головой пронесся дрон, патрулирующий территорию.

- Здесь, - коротко бросил Рамон, открывая дверь.

Они вошли внутрь. Прохлада кондиционированного воздуха ударила в лицо после уличного зноя. В полутемном зале сидело несколько посетителей, лениво потягивающих пиво. За дальним столиком их уже ждал Эстебан. Худощавый, с аккуратно зачесанными назад волосами и дорогими часами на запястье, он выглядел скорее бизнесменом средней руки, чем представителем мафиозной структуры. На его лице играла вежливая, но абсолютно пустая улыбка.

- Бёрт, Сильвия, Рамон, - кивнул каждому Эстебан, жестом приглашая садиться. - Bienvenidos. Рад вас видеть. Чем обязан?

Бёрт тяжело опустился на стул напротив, который протестующе скрипнул под его весом. Сильвия и Рамон сели по бокам.

- Ты прекрасно знаешь, чем, Эстебан, - пророкотал Бёрт, наклоняясь вперед. - Где Моника? Где мой товар?

Наркоторговец пожал плечами, сохраняя невозмутимость.

- Моника? Не видел ее с тех пор, как она забрала груз. Деньги она передала, все до цента. Мы со своей стороны выполнили договоренность. Ваш метамфетамин был ей вручен согласно инструкции. Дальнейшее, amigo, не моя забота.

- Не твоя забота? - ударил кулаком по столу Бёрт, заставив подпрыгнуть стаканы.

Несколько посетителей обернулись, но тут же испуганно отвернулись.

- Прошло больше недели! Ни Моники, ни товара! Десять килограммов мета, Эстебан! Это не шутки!

- Понимаю твое беспокойство, claro. Но пойми и ты меня. Моя ответственность заканчивается в момент передачи товара. Я получил деньги, отдал мет. Listo. Всё. Куда она поехала потом, с кем связалась, что с ней случилось - это вне моей компетенции и, откровенно говоря, вне моего интереса.

Сильвия положила руку на плечо толстяка, успокаивая.

- Бёрт, погоди. Эстебан, скажи, она была одна? Может, с ней был кто-то? Парень, русский. Алекс.

Эстебан на мгновение задумался, постукивая пальцем по столу.

- Pues sн. С ней был какой-то гринго. Нервный тип, держался в тени. Он и переносил сумку с деньгами. Выглядел напуганным.

- Напуганным? - переспросил Бёрт. - Этот щенок увел мой товар! И Монику, похоже, убрал!

- Возможно, - снова пожал плечами мужчина. - Quiйn sabe? Пустыня - опасное место. Всякое случается. Может, их ограбили по дороге. Может, они решили кинуть тебя и сбежать вместе. Может, просто заблудились и умерли от жажды. Вариантов много. Но, повторяю, это уже не мои проблемы.

Бёрт тяжело дышал, его лицо налилось кровью. Рамон неотрывно смотрел на Эстебана. Его рука незаметно скользнула под куртку. Сильвия почувствовала это движение и едва заметно покачала головой.

- Ладно, - процедила она сквозь зубы. - Мы поняли. Если что-то узнаешь, дай знать.

- Claro que sн. Непременно, - снова улыбнулся своей фальшивой улыбкой Эстебан. - Всегда рад помочь старым партнерам.

Они вышли из кафе, оставив Эстебана допивать свой кофе. Солнце ударило в глаза с новой силой.

- Сукин сын, - прошипел Бёрт, садясь в машину. - Врет и не краснеет.

- Он сказал правду, Бёрт, - возразила Сильвия. - Ему нет резона врать. Деньги он получил. Товар отдал. Что случилось потом, его действительно не волнует.

- Значит, это русский! - рявкнул мужчина. - Этот Алекс! Он убил Монику и забрал мет! Ублюдок!

- Возможно, - впервые подал голос Рамон.

Его тон был ровным, безэмоциональным. Парень явно находился под кайфом.

- Но Моника была не из тех, кого легко убрать. Она сама кого угодно пристрелит.

- Найдем их! - завел Бёрт двигатель с такой силой, что мотор взревел. - Перероем всю эту чертову пустыню! Я найду этого русского, даже если он уползет обратно в свою Россию! Я вырву ему сердце!

"Линкольн" сорвался с места, оставляя позади пыльный Ногалес. Впереди простиралась бескрайняя, выжженная солнцем пустыня Аризоны, место, где легко потерять не только товар, но и собственную жизнь.

Дни сливались в однообразную череду раскаленных часов и прохладных, звездных ночей. "Навигатор" методично утюжил пыльные дороги и бездорожье Аризоны. Бёрт вел машину с яростной одержимостью, почти не останавливаясь на отдых. Его лицо осунулось, глаза покраснели от недосыпания и постоянного напряжения. Сильвия молча смотрела в окно на унылый пейзаж. Редкие кусты креозота, заросли кактусов сагуаро, похожие на костлявые руки, тянущиеся к безжалостному небу, да скалистые холмы на горизонте. Она все больше сомневалась в успехе их поисков. Пустыня умела хранить свои секреты.

Рамон сидел сзади, чистил свой пистолет и проверял карту, изредка указывая направление. Воздух в машине был пропитан усталостью, раздражением и предчувствием беды.

- Мы ищем иголку в стоге сена, Бёрт, - не выдержала Сильвия на третий день поисков. - Они могли уехать куда угодно. Может, уже в Мексике или вообще в другом штате.

- Нет! - отрезал Бёрт. - Моника знала маршрут. Она должна была выйти на трассу I-10 после сделки. Если что-то пошло не так, это случилось где-то здесь, между Ногалесом и трассой. Этот русский не мог уйти далеко. Он не знает местность.

- А если это не русский? - тихо спросил Рамон. - Если это что-то другое?

Бёрт резко обернулся.

- Что ты имеешь в виду? Какие-нибудь местные бандиты?

- Может быть, - пожал плечами парень. - А может, и нет. Пустыня полна странных историй.

- Кончай нести чушь! - рявкнул Бёрт. - Никаких "странных историй"! Есть только ублюдок, который украл мой товар! И я его найду!

На исходе четвертого дня, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в кроваво-оранжевые тона, Рамон указал пальцем вперед.

- Смотри. Там что-то есть. Похоже на поселение.

Впереди, в низине между скалистыми холмами, виднелись очертания нескольких строений. Старый указатель у съезда с едва различимой колеи гласил: "Асфодель Уэллс".

- Заедем, проверим, - решил Бёрт, сворачивая с едва заметной дороги.

Асфодель Уэллс встретил их мертвой тишиной. Разваливающиеся дома с пустыми глазницами окон, занесенные песком улицы, ржавеющие останки какой-то техники. Ветер гулял между строениями, завывая в разбитых крышах и создавая жуткую иллюзию чьих-то стонов. Атмосфера запустения и тоски висела над этим местом плотным покрывалом.

- Жутковато, - пробормотала Сильвия, поежившись, несмотря на все еще теплый воздух.

Они медленно ехали по главной улице, если так можно было назвать эту заваленную мусором и песком полосу земли. И тут они увидели его. Большой металлический ангар на окраине городка. Точнее, то, что от него осталось. Стены и крыша обрушились внутрь, металл был искорежен и покрыт черной копотью. От руин еще тянуло слабым запахом гари.

- Похоже, горело недавно, - заметил Рамон. - Неделю назад, может, чуть больше.

- Останови, - приказала Сильвия.

Они вышли из машины. Запах гари стал сильнее. Бёрт подошел к руинам, пнул ногой обугленную балку.

- Обыскать! - бросил он Рамону. - Посмотри, что там внутри.

Парень кивнул и полез в черное нутро сгоревшего ангара. Сильвия осталась у машины, с тревогой оглядываясь по сторонам. Пустынный закат заливал руины зловещим багровым светом. Тишина давила на уши.

Прошло несколько минут напряженного ожидания. Наконец, Рамон выбрался из пепелища. Его лицо было мрачным, руки испачканы сажей. В одной руке он держал что-то тяжелое, завернутое в тряпку.

- Ну? - нетерпеливо спросил Бёрт.

- Я нашёл останки. Человеческие. Но кому они принадлежат, понять нельзя.

- Дерьмо, - выдохнул Бёрт.

Затем Рамон развернул тряпку. На ней лежал оплавленный, почерневший пистолет "Глок".

- Это пушка Моники, - глухо сказал Рамон. - Я узнаю ее. Она всегда носила семнадцатую модель.

Бёрт несколько секунд смотрел на обгоревший пистолет, потом перевел взгляд на остатки ангара. Его лицо исказилось от ярости.

- Значит, я был прав! - зарычал он. - Этот русский ублюдок! Он прикончил ее здесь! Сжег вместе с ангаром, чтобы замести следы! А сам сбежал с моим товаром!

Он сжал кулаки так, что костяшки побелели.

- Я найду его! Клянусь, я найду его, где бы он ни прятался! Будь он хоть в Москве, хоть в Сибири! Я достану его и заставлю заплатить! Он будет умолять о смерти!

Солнце почти скрылось за горизонтом. Тени быстро удлинялись, заполняя пространство между разрушенными домами. Воздух стал прохладным, а тишина еще более гнетущей.

- Поехали отсюда, Бёрт, - нервно сказала Сильвия, оглядываясь на сгущающийся мрак. - Мне не нравится это место.

- Да, валим, - согласился Бёрт, все еще кипя от злости. - Сначала вернемся в Тусон, пополним запасы. А потом я подниму всех своих людей. Мы найдем этого Алекса. Он еще пожалеет, что родился.

Они направились к машине. Бёрт сел за руль, Рамон на пассажирское сиденье рядом, Сильвия устроилась сзади. Двигатель завелся, фары выхватили из темноты кусок пыльной дороги и покосившийся забор.

И в этот момент из плотной тени, окутавшей развалины ближайшего дома, шагнуло оно. Высокое, неестественно худое существо, будто сотканное из мрака и пыли пустыни. Его конечности были длинными и тонкими, как у паука, а голова непропорционально маленькой, лишенной черт лица, за исключением двух точек, горевших нечеловеческим, красным огнем, да зубастой пасти. Оно двигалось бесшумно и стремительно, словно скользя над землей.

Сильвия закричала первой, увидев кошмарную фигуру. Бёрт резко обернулся. Рамон выхватил пистолет.

Но было поздно. Тварь оказалась у машины в одно мгновение. Длинная, когтистая лапа разбила боковое стекло со стороны Сильвии. Раздался короткий, булькающий вскрик, и голова женщины, отделенная от тела одним чудовищным ударом, упала на заднее сиденье. Кровь хлынула фонтаном, заливая обивку.

- Срань! - взревел Бёрт, выхватывая свой револьвер.

Он открыл дверь и выскочил наружу, паля в темноту. Пули свистели, высекая искры из камней, но существо двигалось с невероятной скоростью, уворачиваясь от выстрелов, словно играя с ним. Его горящие глаза не отрываясь следили за каждым движением толстяка.

Рамон тоже выскочил из машины, стреляя из своего "Глока". Он целился точнее, но пули либо проходили мимо, либо рикошетили от стен домов. Существо издало низкий, вибрирующий звук, похожий на скрежет металла по стеклу, и бросилось на Бёрта.

Толстяк не успел среагировать. Когтистая лапа ударила его в грудь с такой силой, что послышался хруст ломающихся ребер. Бёрт отлетел на несколько метров и рухнул на землю, захлебываясь кровью. Револьвер выпал из его руки. Тварь склонилась над ним, и ее красные глаза впились в угасающее сознание толстяка. Последнее, что он увидел, была разверзшаяся тьма пасти.

Рамон остался один. Он видел, как тварь расправилась с Бёртом. Он видел, как оно медленно повернулось к нему. Его горящие глаза обещали ту же участь. Патроны в пистолете кончились. Бежать было бессмысленно. Эта гадина двигалась быстрее ветра.

"Значит, так..." - промелькнуло в голове Рамона.

Странное спокойствие охватило его. Он столько раз смотрел смерти в лицо, что перестал ее бояться. Он видел ее в глазах врагов, в глазах жертв, в глазах своих товарищей. Теперь она пришла за ним, приняв этот кошмарный облик.

Парень отбросил бесполезный пистолет. На его лице появилась злая, хищная усмешка. Одну руку он держал за спиной, а другую выставил перед собой, медленно подзывая тварь пальцами.

- Иди сюда, ублюдок, - прошипел он. - Давай, подойди и возьми меня. У меня для тебя есть сюрприз.

Существо, возможно, уловив вызов или просто следуя своему инстинкту убийцы, издало скрежещущий вопль и метнулось к Рамону. Его когтистые лапы уже тянулись к горлу молодого латиноса.

В этот самый момент Рамон выдернул руку из-за спины. В ней была зажата армейская граната М67 с уже выдернутой чекой.

- Получай, мразь! - выкрикнул он.

Ослепительная вспышка разорвала ночную тьму. Грохот взрыва эхом прокатился над мертвым городом-призраком, на мгновение заглушив даже вой пустынного ветра. Огненный шар поглотил Рамона и атаковавшую его тварь.

Когда дым рассеялся, на пыльной земле остались лишь дымящаяся воронка и разбросанные вокруг фрагменты... Чего-то. Ни от Рамона, ни от чудовища не осталось и следа. Только черный "Линкольн Навигатор" с распахнутыми дверями и обезглавленным телом Сильвии на заднем сиденье стоял посреди улицы Асфодель Уэллс, немым свидетелем скоротечной и кровавой бойни.

Тишина вновь опустилась на город-призрак, еще более тяжелая и зловещая, чем прежде. Пустыня забрала своих очередных жертв, сохранив свою главную тайну. Тайну существа, обитающего в ее выжженных солнцем и пропитанных страхом глубинах. Поиски Алекса были окончены, так и не начавшись по-настоящему.

Русский был в безопасности, за тысячи километров отсюда, в России, но кошмар Аризоны навсегда остался с ним, как и чувство вины за смерть Моники и знание о том, что в мире существуют вещи, куда страшнее мексиканских картелей и криминальных разборок.