Оливер жил в нижней части большого города, возле железной дороги, и никогда не любил тишину. Ему надо было, чтобы всё вокруг шумело, звенело, трещало или издавало другие непонятные звуки. Поэтому он целыми днями смотрел телевизор или играл в компьютерные игры с наушниками.
Если он оставался в тишине надолго, то начинал видеть серые облака, из которых высовывались люди или говорящие предметы. Иногда это было намного интереснее, чем смотреть телевизор. Но в телевизоре хотя бы было всё понятно. Или почти всё.
По телевизору Оливер больше всего любил смотреть новости и исторические передачи. А ещё он внимательно слушал разговоры папы с друзями или соседями.
Мама по телефону часто говорила с подругами и родственницами. И получалось, что она тоже говорила о войне, взрывах и беженцах, но это было совсем не похоже на то, о чем рассуждал папа.
Война и военные конфликты - это было любимой темой разговоров папы и старшего брата.
Брат Ричард готовился к экзамену по истории и запрещал Оливеру входить в свою комнату. Но Оливер умел делать это тихо и незаметно. Он бесшумно брал у брата напрокат учебники, читал их от корки до корки, а потом так же тихо приносил и клал на место.
Так он прочитал и почти выучил учебник химии. У мамы на полке тоже стояли учебники по химии, но они были старые и слишком сложные.
Когда Оливер закрывал глаза и клал на учебник руку ладонью вниз, он начинал понимать, о чём написано внутри, - лучше, чем если бы читал текст глазами.
Учебник брата по истории сегодня был открыт на главе "Ялтинская конференция".
Оливеру стало интересно, что можно узнать про это, не читая учебник. Он удобно устроился на краешке стула, положил ладонь на шершавую обложку и закрыл глаза...
...В тумане появились облака, стало холодно и сыро, запахло плесенью. Раздался звук разбитого стекла, потом шагов. Кто-то шёл по мёрзлой земле и битым стёклам.
Из тумана выплывал зал заседаний, который превращался в вагон с выбитыми стёклами. В воздухе появилось много звуков - речи на непонятном языке, но с более-менее понятным смыслом.
О страшной угрозе и выборе.
О каком-то планировании каких-то действий. Без этого в картинке появлялись поля с мёртвыми телами, а в воздухе свистели снаряды и пули.
Лёд подступал ближе и окружал со всех сторон.
Поезд навсегда примёрз к рельсам и не мог двинуться.
И тут хлопнула дверь - это вернулся брат с экзамена.
Оливер пулей вылетел из комнаты Ричарда, но придержал дверь, чтобы не шуметь.
Мама была в кухне. Ричард появился там же, так что маневр Оливера никто не заметил.
- Почему ты не позвонил? - спросила мама. - Всё в порядке?
Оливер понял, что сейчас случится что-то ужасное. Он не стал прятаться в кладовку, а подошёл к окну гостиной и стал ждать приближающийся поезд. Из окон было видно дорожное полотно и мост. Оливер чувствовал: прямо сейчас обязательно проедет поезд. Неслышные - для сознания - звуки и неощущаемые - сознанием - вибрации вот-вот должны были стать явными. И он не ошибся.
- Ты только не волнуйся...
- Как ты мог? Ты провалил экзамен по истории! Ты же знал этот предмет лучше всех!
Поезд грохотал мимо. Оливер знал, что в это время брат стоит у окна кухни и тоже смотрит на проносящиеся вагоны.
- Что скажет отец!
- Я ему всё объясню.
Голос у Ричарда был грустный и отражался от оконного стекла.
- Ты хочешь сказать, что вы не сошлись во мнениях с каким-то преподавателем? Это обычная отговорка всех лентяев и двоечников! Ты договорился о пересдаче?
- Я всё расскажу отцу.
- Ты можешь пересдать этот экзамен до конца сессии?
Оливер не услышал ответа. По другому пути гремел встречный поезд.
Мальчик зажмурился. Города не было. Во все стороны расстилалась снежная равнина с остатками зданий, торчали ржавые, изогнутые, искорёженные трубы. Неясное время года и время суток могло быть любым - над бывшим городом висел серо-сиреневый, грязный туман. Медленно передвигались странные луноходы или какие-то другие очень медленные машины. Вдруг та, что была ближе, остановилась. Оливер знал, что сейчас из неё выйдут люди в закрытых комбинезонах.
Люди выходили гуськом и разбредались в стороны, неся ранцы и какие-то длинные, мерцающие в тумане палки. Стало ещё холоднее.
Вдали гремел третий поезд, но, может быть, это заходил на посадку самолёт. Оливер подумал, что к этому звуку добавился другой - как будто у соседей ломали стенку. Фигуры в защитных комбинезонах стали трансформироваться в тумане. Одни из них теперь были в шинелях, другие - в чем-то облегающем и блестящем ярким светом.
Очки-консервы на глазах некоторых из них вдруг зажглись красным.
Все фигуры повернулись к той точке, откуда на них смотрел Оливер, и стали подходить широким полукругом.
И тогда все защитные костюмы начали рваться и растворяться в воздухе. На Оливера шли скелеты с горящими красными глазами.
Мама, папа и брат стояли рядом с кроватью. Мальчик пришёл в себя.
- Как можно простудиться в такую жару? - еле слышно спросил отец.
- Это нервный кризис, - объяснила мама.
А Ричард промолчал. Он знал, как малыш Оливер читает учебники. Он был почти уверен, что учебник по истории рассказал намного больше, чем в нём было написано.
О несданном экзамене они уже говорили с отцом. Даже не пришлось ничего объяснять - достаточно было назвать фамилию экзаменатора.
Отец поднял брови, легонько хлопнул старшего сына по плечу и сказал: