Bсе права защищены, полное или частичное использование без разрешения автора КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНО.
Все исключительные права на произведение принадлежат автору Иманка на основании ст. 1270 ГК РФ. Ничто из него не может быть перепечатано, распечатано или скопировано в любой форме - электронной, механической, фотокопии, магнитофонной записи или какой-то другой, а также размещено на сайтах, форумах, чатах, веб-страницах и других Интернет-ресурсах, кроме данного - без письменного разрешения владельца.
No Copyright: Imanka
ЦВЕТОЧЕК
Пролог
- Из множества Ветвей он выбирает ту, что станет жезлом, И ноги человека, и край звезды он равно омывает волной. Его взволнованный голос дрожит над рукавами рек. Божественное величие. Благодать снисходит на него. Когда перевернутся носилки вихря И станут друг против друга те, кто закутан плащом, Придут поздно, когда казнь будет совершена, Преодолев встречные ветры, письма, посланные ранее. Во вселенной будет сотворен Двуликий Монарх... - Осторожно перевернул страницу. - Который недолго будет жить в мире, Тогда потеряет путь рыбачья лодка, Они будут изгнаны и начнут долгое сражение, Во всей стране будут сильнее угнетения, Города и села вступят в большой спор. Сколько раз ты будешь взят, город Солнца, В тебе будут меняться варварские и пустые законы. Твоя беда приближается. Ты пострадаешь еще больше. Змей впустят в железную клетку, Старики выйдут из глубин ада, Чтобы увидеть, как умирают их дети, их плод, смерть и крики. - Он закрыл книгу и внимательно посмотрел напуганному мальчишке в глаза. - Принеси мне его голову. Не дай Пророчеству свершиться! Останови войну. Весь мир к твоим ногам положу, если принесешь. Ты будешь владеть миром. Я буду помогать и наставлять. Вместе мы сделаем столько всего! Мы завоюем новые земли! Поработим новые народы! Всё вот это, - он развел руками над картой, - всё вот это будет твоим! Ты только посмотри, как много: горы, моря, леса, реки, города, деревни. Вся земля будет твоей. Все жемчуга и изумруды, все золото! Вокруг тебя будут всегда прекрасные женщины. Вокруг тебя будут всегда самые умные и сильные воины. Ты будешь править миром, огромным миром. Ты станешь самым могущественным королем. Принеси только мне его голову.
Глава 1. Билл
Сколько он помнил себя, она всегда была рядом. Следовала за ним попятам, ворчала и ругалась. Когда он болел, она спала в его покоях, делала ему компрессы и поила целебными отварами. Она мыла его в бане и почем зря ругала его отца, который брезговал водными процедурами, а она распаривала молодые гибкие веники в дубовых кадках и хлестала его по спине, выбивая хворь. Она стояла перед ним в исподнем и натирала его тело золой и мыльным корнем. Она заставляла Лолу менять ему постель раз в несколько дней, а не пока простыни окончательно истлеют. Она читала ему сказки на ночь, рассказывала о своей далекой стране, откуда ее привезли варвары, и расчесывала длинные, спутанные волосы особым гребешком. Она прижимала его к себе и что-то шептала на непонятном языке. Она так смеялась, что порой ему казалось, будто солнце заглянуло в его покои... Они провожали ее втроем - он, Лео, их повар, и Лола, его дочь. Два могильщика и святой отец не считаются. Лола заламывала руки и рыдала на груди отца. Лео тоже тихо плакал. А он стоял, рассматривал ее спокойное лицо, выбеленные кружева чепца, светло-русые волосы, толстые короткие пальцы и думал, почему она не хочет открыть глаза, ведь эта дурацкая шутка явно затянулась. Когда гроб начали засыпать землей, он понял, что это не шутка, кормилица действительно умерла, больше никто не прижмет его к себе, не погладит по голове и не скажет ласково: "Ты ж мой цветочек"... Лола выла и хотела кинуться за матерью. Лео вытирал рукавом частые слезы. Он повернулся и, ни слова не говоря, ушел в замок. Король мог бы оторваться от своих дел, в конце концов, эта женщина выкормила и вырастила его сына.
Со смертью кормилицы из его жизни исчезло самое главное - вера. Она была единственной, кому он доверял, из чьих рук без страха принимал пищу, кому он мог рассказать все свои тайны и поведать о переживаниях. Он никогда не был нужен отцу, хотя являлся наследным принцем. Более того, временами ему казалось, что король его ненавидит. У него не было друзей в замке, потому что с глубокого детства внушалось, что опасность подстерегает его на каждом шагу, и кинжал врага вот-вот вонзится в спину или яд уже растворен в чаше. Из-за того, что он был принцем, его избегали дети придворных. За нелепую кличку над ним смеялись. За неумение драться и хрупкое, почти девчоночье сложение над ним издевались. Не в открытую, за спиной. И от того было обидно вдвойне. Цветочек уходил в хранилище и читал. Грамоте его тоже научила кормилица. Он читал книги и мечтал о дальних странах, где живут удивительные чудовища и растут странные растения. Он хотел путешествовать по морям. Хотел увидеть огромную страну, отгороженную от мира длинной стеной, где живут невысокие узкоглазые люди. Он пару раз видел таких - они приезжали с какими-то просьбами к отцу, привозили ему дорогие украшения и тончайшие ткани. У них были странные буквы-рисунки, и он не понимал ни единого слова, как не старался разобрать. Он мечтал поехать в родную страну кормилицы, где зимой лютые морозы, а летом удивительно хорошо и пахнет хлебом. Иногда, когда становилось совсем тоскливо, он начинал петь ее песни, воображать, что она сидит где-то рядом и гладит его по волосам. И тогда он сворачивался клубочком на постели и тихо-тихо плакал от горя, отчаянья и тоски по своей кормилице, просил ее вернуться, сетовал, что она поступила подло, раз умерла так рано, бросив его совсем одного в этом мире.
Через полгода боль утраты поутихла, он привык к своему одиночеству и потянулся к людям. Точнее открыл для себя странный способ общения - наблюдение. Билл прятался на заднем дворе и смотрел, как король со своим сержантом Хансом учит дворовых мальчишек ратному делу. В глубине души он им сильно завидовал, ведь только с ними король мог расслабиться, смеяться, ругаться, только с ними он возился и объяснял, как точить меч, как метать короткие копья-дротики, как правильно натягивать тетиву. Ханс служил при дворе всю жизнь, сколько принц себя помнил. Крепкий, коренастый мужчина преклонного возраста, он был близким другом короля, всегда рядом, всегда начеку. И при этом никаких почестей, титулов, земель и денег отец никогда ему не жаловал, просто держал возле себя, как какого-нибудь пажа, но обращался не как с прислугой, как с близким другом. Несколько раз Ханс спасал жизнь королю на поле боя и во время приемов, когда званые гости вдруг пытались его убить. И опять ничего. Король безмерно уважал своего сержанта, разрешал тому столько вольностей, сколько не разрешал никому, но ничем не баловал, как других вельмож. Или Ханс не просил? Билл как-то спросил о странном мужчине у кормилицы, та ответила что-то непонятное, вроде бы сержант учил короля с малолетства военному делу, был его учителем и на поле боя будто бы именно Ханс со своими людьми несколько раз выводил короля из окружения, и потому тот ему безмерно доверяет. Принц видел, как старый вояка собирает вокруг себя стайку мальчишек и рассказывает им по вечерам какие-то байки из своей жизни. Иногда к ним присоединяется и король. Цветочек как-то хотел подойти к их компании и тоже послушать, и даже подошел как-то. Робко сел рядом с сыном Ханса Томом. Тот покосился с подозрением, подвинулся. Ханс как раз рассказывал об узкоглазых людях, что сражаются, как демоны, летать умеют и убивают взглядом. И тут принц очень некстати влез со своими замечаниями, что де вовсе они не умеют летать, а техника у них такая, он в книжке читал... Какой же хохот поднялся. Мальчишки принялись улюлюкать, махать руками и просить, чтобы он им рассказал о той технике, они де воины хоть куда, хоть завтра в полет. Цветочек позорно ретировался и больше к их компании не подходил.
А через месяц с ним и вовсе случился конфуз. Решил король обучить воспитанников, как в седле держаться. Но не просто держаться, а сражаться. И надо же было такому случиться, что принц вылез из своего убежища на втором этаже конюшни, и сел на солнышке недалеко от отца. Первой парой были Том и Георг. Ребята ловко вскочили в седла и, с громким свистом, понеслись навстречу друг другу, размахивая черенками от лопат, словно мечами. Билл залюбовался темно-русым мальчишкой, его пружинистой ездой, его азартному блеску в глазах, хищным выражением лица. Тем, как он ловко пригнулся, пропуская "меч" друга над собой, как ударил его сзади по пояснице, вызывая брань. Георг развернул своего жеребца, намереваясь догнать обидчика. Удар. Еще удар. Принц подскочил, нервно закусил палец, испуганно следя за Томом. У Георга явное преимущество. Он крупнее, выше, сильнее, шире в плечах. Выбил у Тома палку из рук. Пнул ногой, выкидывая из седла.
- Закончили! - хлопнул в ладоши король.
Том, подхватив палку, перекатившись под конями, нанес другу удар снизу, выбивая его из седла. Рухнув в грязь, Георг, тем не менее, не выпустил оружие из рук. Отпихнул стремительно летящего на него Тома ногами, перекатился в сторону и вскочил на ноги, выставив палку вперед. И опять они скрестили оружие, азартно улыбаясь и подначивая друг друга, грязные, довольные. Том выбил палку из рук Георга. Они сцепились в рукопашной, топя друг друга в грязи.
- Мальчишка-то весь в отца, - услышал принц голос сержанта.
- Упрямый, стервец. До последнего всегда... - с улыбкой отозвался король.
Видя, что никто из друзей уступать не спешит, Ханс все-таки прекратил их бой. Том тут же начал хохотать, стараясь попасть жижей Георгу в лицо, тот фыркал и кидался комками грязи в соперника.
- Следующая пара, - объявил король. - Цветочек и Рауль.
Принц вздрогнул, в ужасе уставившись на отца. Во-первых, он не умеет ездить верхом. Во-вторых, Раулю всего десять лет и сражаться с ним ему, четырнадцатилетнему... В-третьих, Цветочек ни разу в жизни не держал в руках оружия... Нет, держал, но вот чтобы сражаться...
Ему подвели коня. Подсадили в седло и дали черенок.
- Я не умею, - с отчаяньем смотрел он в глаза отца.
Тот промолчал, ухмыльнулся презрительно.
Неловко растопырив руки, он стукнул пятками по лощеным бокам животного, вынуждая того хотя бы приблизиться к исходной позиции. Конь нехотя зашагал вперед. Высоко. Скользко. Грязно. Цветочек обливался холодным потом, думая о том, что не может проиграть десятилетнему Раулю, что не умеет ездить верхом, что даже не понимает, как сражаться этой палкой...
Мальчишка широко улыбнулся, выставил вперед оружие и понесся ему навстречу.
Принц неуверенно послал коня вперед. Тот сначала зарысил, кидая неопытного всадника из стороны в сторону, а потом то ли Георг, то ли Том, мимо которых он проезжал, со всей силы стегнули животное по крупу. Конь заржал, встал на дыбы, потом отбрыкнул и понес, скидывая седока наземь. Цветочек приземлился в грязь лицом. Окружающие хохотали. Он попытался встать, но ничего не вышло - скользко, снова спланировал в жижу. Опять попробовал подняться. И снова упал в грязь. Из глаз текли слезы досады. Он видел, как отец кривится и недовольно сплевывает, а Ханс качает головой. Ему было стыдно. Ему было больно. Ему было обидно. Но самое неприятное - Том ржал громче всех.
Глава 2. Том
Марта одна за другой поставила на стол миски с кашей. Ханс разломил еще горячие лепешки. Разделил между сыновьями - самый большой кусок Ульриху (потому что ему сегодня на службу, а мать еще обед не собрала), поменьше - Якову (он сегодня ковалю помогает), еще меньше - Ральфу и Тому (им огородом заниматься да по хозяйству матери помочь надо). Ложки глухо и торопливо застучали по посуде.
- Том, а откуда у тебя такой синяк под глазом? - спросил насмешливо Яков.
- Где? - подскочил Том, ощупывая щеки около глаз.
- Ну, вот же, - тыкал пальцем брат. - Вот.
- Ну-ка, - повернула мать сына за подбородок к себе. - Какой синяк? Где? - Осмотрев лицо, она недовольно проворчала: - Нет никакого синяка, что вы выдумываете?
Том обиженно засопел, исподлобья глянув на улыбающегося брата. Зачерпнул кашу и отправил в рот полную ложку. Ребята разом громко заржали. Том покосился на них, медленно пережевывая пищу, опустил глаза и... Тошнота подкатила к горлу. Он закашлял, выплевывая кашу обратно в миску. Тщательно очищая рот. Вылетая из-за стола и бросаясь к ведру с чистой водой.
- Что случилось? - строго спросила мать.
Том ткнул пальцем в свою тарелку, куда Ральф умудрился подсыпать дохлых мух, пока Яков его отвлекал.
- Подумаешь мухи, - философски произнес отец. - Не будет рот разевать.
- Старый черт! - заругалась Марта. - Я вот вам еду портить! Я тут готовлю-готовлю, только чтобы вас, дармоедов, накормить, а они мне мух ребенку в тарелку подкладывают! А ну кто жрать это будет?
- Скорми уткам, - хихикал Яков. - Ну, ведь весело ж получилось.
Том прищурился, сжал губы и ничего не сказал. Выбежал прочь. Мухи - это самое безобидное, что его братья могли придумать. Отец, наверное, видел и ничего не сказал. Ну, как так можно? Он опять голодным остался...
У них в семье был установлен определенный порядок. Если отец поел, то и ты обязан успеть поесть. Если ты встал из-за стола, значит, теперь только на следующий прием пищи подойдешь к нему. Отец не разрешал таскать с кухни ничего, даже черствую краюху хлеба. А из-за братьев он частенько оставался голодным. Нет, они не издевались над ним в открытую и при родителях, они делали это исподтишка, бывало, что и поколачивали, если он отказывался выполнять их работу. Отец смотрел на это сквозь пальцы, хотя особо обижать не разрешал, говорил, что так закаляется характер. Матери было не до него. Том был поздним ребенком, нежеланным, поэтому и рос, как сорняк в огороде, у всех бельмом на глазу.
Он сидел на берегу, свесив ноги с обрыва, и наблюдал, как на той стороне девки купаются на мелководье. Настроение отвратительное. И есть уже не хочется. Зато хочется набить кому-нибудь морду. До крови.
- Ты чего тут? - сел рядом Густав. - Говорил же, что после обеда придешь.
Том не ответил, отвернулся.
- Опять со своими поругался? Что на этот раз?
- Я съел целую ложку мух с кашей, - буркнул Том.
Друг захохотал.
- Ну и как, вкусно?
- Хочешь попробовать? - зарычал он.
- Поплыли на ту сторону, Георг утром на рыбалку ушел, может быть, уже что-то поймал, - легко спихнул Густав его с обрыва. Том ловко съехал на пятках вниз. Скинул с себя рубаху, штаны и боты. Все плотно свернул и перетянул ремнем, чтобы не развалилось. Повернулся к Густаву и обреченно вздохнул, глядя, как тот распаковывается: сначала боты (у друга они были из тонкой телячьей кожи и идеально облегали ноги), потом катарди из тонкого льна без рукавов, затем батистовую рубаху, штаны и наконец-то брэ. Вот ради брэ цвета топленого молока и стоило на него пялиться. Они с Георгом брэ не носили и вообще не понимали, зачем оно надо. Густав говорил, что так штаны не быстро мараются, а чего им мараться - встряхнул как следует, вот и не замарается ничего, а задницу подмыть - сам бог велел, и чего им мараться? Придумают же эти... аристократы... На самом деле Густав не был ни дворянином, ни крестьянином, ни воином. Его семья жила за городской стеной у самого леса и без нужды к ним никто не смел соваться. Он был правнуком Великой Унгины - самой искусной ведьмы за всю историю королевства. Настолько искусной, что даже Инквизиция не смогла достать ее. Короли ходили к ней с поклонами. Королевы бегали советоваться. Ее обереги спасали принцев от ранней смерти. Поговаривали, что и Цветочек ею заговоренный. Уж сколько раз мальчишку убить пытались. Врут, небось. Хотели бы убить, обязательно бы убили, а он все живой, здоровее не бывает. Только ущербный какой-то. А еще Густав рассказывал, что его бабка (ну то есть прабабка, но с приставкой пра- громоздко), так вот, его бабка умела разговаривать с душами мертвых, вызывать их, отчитывала приговоренных к смерти другими ведьмачками в особом гробу, который хранился у нее в тайной комнате. Иногда она могла обернуться черной кошкой и пойти подкарауливать младенцев в полнолуние, чтобы через крик отнять у них счастье. Могла взглядом молнию сотворить, пошептать слова особые и дождь средь ясного неба устроить. Том не поверил бы в эти враки, кабы они с Георгом однажды не залезли в ту самую тайную комнату и не увидели тот самый особый гроб, который стоял в круге, очерченном мелом, а вокруг свечи... так много свечей, что в срубе без окон светло было, как днем. В том гробу лежала сама баба Унгина - руки на груди, платок на голове, глаза... белые... Они еще с Георгом спорить начали - померла или нет. Вдруг белые глаза как-то сами собой изменились, тонкие губы скривились и... Унгина села. То, как они орали и удирали из того чертова дома, слышала и видела вся округа. Казалось, что они даже заикаться начали. Хотя, да, Том от страха заикаться начал, а Георг вообще онемел. Спасибо Густаву. Принес от бабки какое-то горькое пойло, все как рукой сняло, а то ходили, как два немтыря, слова не скажешь. А вообще она хорошая. Пирожки с малиной вкусные печет, их с Георгом привечает, о делах расспрашивает. Это она посоветовала им к королю в солдаты податься, сказала, что отец (король-отец то есть, она его всегда так называет - король-отец) всему обучит, ему только в радость будет. Густаву тоже не мешало бы научиться мечом владеть, хотя у него словом лучше получается врага остановить, чем делом. Том однажды спросил, почему его в семье так не любят, братья дразнят все время, насмехаются, хотел попросить, чтобы камни баба Унгина кинула, посмотрела, что и как у него на роду написано, интересно ведь, может она шепоток какой знает, чтобы ему хоть немного счастья улыбнулось. А она сказала, что и без камней все знает давно. Велела друзей всегда держаться. Только таких, настоящих, которые ради него жизнь отдадут не задумываясь. А отец его любит, очень любит. Вот Том и держался поближе к Георгу и Густаву. А с королем вообще смешно вышло. Как-то они пролезли на задний двор королевского замка, а там только-только дубовую бочку сгрузили с рыбой, все разошлись куда-то. Георг тут же сунул нос в бочку, потому что рыба - это его слабость, и ему обязательно хотелось понять, чем же самого короля кормят. А таааам... чего только нет! Особо он поразился рыбине с длинным носом. И давай ее ловить голыми руками! Том на шухере стоял, но так увлекся, что сам начал ему помогать. И вот когда они изловили ту огромную гадину с длинным носом, вытащили ее из бочки и обмазали песком, чтобы удобнее тащить было, за спиной раздался голос:
"Куда понесли?"
Том бросил рыбину и рванул вон со двора, а когда обернулся на бегу, то понял, что король сцапал Георга. Пришлось возвращаться. Не бросать же друга.
"И что мне с вами делать?" - поинтересовался король, крепко держа Георга за ухо, отчего тот постанывал и попискивал.
"Отпустить, - растерянно дернул Том плечами, нервно теребя конец хайратника, который волосы удерживал. - Мы же... ничего не сделали".
"А кто мою стерлядь украсть хотел?" - улыбнулся монарх.
"Ух ты! Это стерлядь? - позабыв про ухо, восторженно воскликнул Георг. - Никогда не видел. Только слышал о ней. Так вот ты какая..."
А потом они втроем ели эту стерлядь и облизывали от удовольствия пальцы. Король даже угостил их вином. Только Тому оно не понравилось, а когда он окончательно захмелел, то и вовсе набрался наглости и сказал:
"Нам баба Унгина сказала, что вы нас ратному делу научите. Вот мы и пришли. Учите".
Король захохотал, хлопнул его по плечу, так, что Том едва стерлядь обратно не срыгнул, и сказал, что государственных дел у него много, но так и быть, возьмет их в ученики. А если еще кто с вашей улицы захочет стать воином, то так и быть, пусть Том сам решит, кого брать, а кого нет. На том и разошлись.
- Чего вчера-то было? - спросил Густав, лениво поворачиваясь к солнцу то одним боком, то другим, чтобы побыстрее обсохнуть со всех сторон. С мокрых волос капала вода, сбегая по бледной груди и плечам
- А что вчера было? - лукаво глянул на друга Георг, вытряхивая на землю рыбу из садка.
- Говорят, принц с коня свалился. И ему в этом кое-кто помог.
- Аааа, - протянул он. - Ты об этом. Ну, да, сдурил я как-то. Мне почему-то казалось, что Цветочек умеет ездить верхом.
- Все равно смешно было. Он потом никак встать не мог. В грязи ноги разъезжались. Я чуть от смеха не лопнул. Он еще так глянул на меня зло, - захихикал Том, зябко обнимая себя за плечи и переминаясь с ноги на ногу. Все ж купаться в мае рановато, пусть и жарко уже, но вода все равно не прогрелась.
- Угу, - поддакнул Георг. - Ты вот можешь представить его нашим королем? Вот его надо будет защищать, под его знамена вставать, его слушаться... А эта рохля даже верхом ездить не умеет, зажатый весь, меч взял, так чуть ручки тоооооненькие не переломил. Хоть бы уж отца не позорил.
- Ага, - кивнул Том, клацая зубами от холода.
Густав усмехнулся и скептически покачал головой.
Они сидели втроем у костра и жарили плотвичку и окуней на веточках. Внизу под костром запекался судак. Густав обмотал тушку какой-то травкой, а Георг обмазал ее толстым слоем глины. Том сгреб костер в сторону и быстро вычистил ямку. Потом они положили туда рыбу и все это сверху обратно засыпали красными углями. Они действовали быстро и слаженно, понимая друг друга с полуслова. Болтали ни о чем. О пустяках, передавая кувшин с молоком по кругу. Через некоторое время Том насытился и подобрел. Отвалился рядом на травку, подставляя впалое пузо солнышку. Закрыл глаза от удовольствия - хорошо-то как... Кузнечик совсем рядом поет. Друзья о чем-то тихо говорят. Зевнул... И задремал.
А вечером отец взял крапиву и отходил его со всей дури вдоль хребта - про огород-то он напрочь забыл. Да и Ральф потом пендаля отвесил, сообщив, что Том минимум три дня будет за него вкалывать, и пусть только слово против скажет - Ульрих быстро его норов усмирит. Почему-то Ульрих всегда горой стоял за средних братьев и люто ненавидел самого младшего. И хоть отец в обиду его не давал, а мать всегда старалась защитить, но зажать Тома где-нибудь в темном углу, толкнуть в хлеву, подставить подножку или окатить грязью - это было у них самым лучшим развлечением. А под словом "вкалывать" скрывалось, что Том теперь не только хлев будет один чистить и за скотиной ходить, но и матери по хозяйству и с огородом будет один помогать. При этом Ральф будет стоять рядом и делать все возможное, чтобы брату жизнь медом не казалась. Нет, Том пробовал жаловаться - тогда братья устраивали ему темные, Том пробовал сопротивляться - братья подставляли его, Том старался как-то пресечь все это, но потом понял, что на каждый его чих, они все равно придумают три "будь здоров" и один хуже другого. Он прятался на сеновале, в одиночестве переживая свои неприятности, и с горечью думал, что жизнь - штука весьма несправедливая.
Через неделю, когда его рабство на Ральфа закончилось, Том смог наконец-то выбраться во дворец. Король встретил его с радостью, спросил, как он себя чувствует.
- Ну, по крайней мере, он уже так не кашляет, - с глубокомыслием на лице сообщил Георг.
- Уже не кашляю, - эхом повторил Том.
- А мне Георг сказал, что ты приболел. Вы же купались, да? Холодно ведь. Ханса нет, спросить не у кого, хотел уж гонца до вашего дома посылать.
- Ваше величество так добры ко мне, - повесил он голову, краснея. - Не стоило беспокоиться.
- Запомни, мой мальчик, для короля нет ничего важнее его подданных, - приобнял за плечи.
- Важнее даже сына? - неожиданно выдал Том и сам испугался.
Король рассмеялся.
- Идите, берите кинжалы, я вас научу их метать, как янычары. Знаете, кто такие янычары?
Мальчишки замотали головами.
- А мне вот довелось с ними познакомиться...
И полился рассказ неспешной рекой о путешествиях и дальних странах, о людях в смешных обмотках на головах и широких штанах, собранных на щиколотках, о славных боях и победах. И ставил король руку своим будущим воинам, объяснял, как кинжал держать да ветер ловить, как целиться и как не порезаться, как летит острое тонкое лезвие и в дерево вонзается. Вечером собрали мальчишки королевский табун и ушли в ночное - отрабатывать броски, чтобы потом показать королю, какие они воины искусные, как быстро всему учатся.
- Георг, вы без меня лошадей отгоните? - беспокойно спросил Том, поглядывая на красно-желто-розовый горизонт. - Мне б домой. Отца нет - он через пару дней вернется. Сейчас все на Ульрихе. А он мне голову оторвет, если я скотину не покормлю и корову не подою, на пастбище ее не выгоню. Не успею я и табун отогнать, и дома дела переделать до его пробуждения.
- Слушай, ну давай я с ним сам поговорю? Хочешь, с ребятами его где-нибудь встретим да объясним что почем? Ты ж, считай, на службе у короля, ты не просто так где-то с девками балуешься. Или бабу Унгину попрошу понос на них наслать, если обижать тебя будут. Ну ты не хочешь, давай я. Том, от меня куска не отвалится.
- Не надо... Я сам... Как-нибудь... - тихо-тихо ответил он. - Я через западные ворота пойду, так быстрее. Ты гони табун через брод к северным воротам. А я в нашем месте переплыву да прямиком до дома рвану. Успею.
- Я все равно с бабой Унгиной поговорю, - упрямо поджал Георг губы.
Том улыбнулся, попрощался с друзьями и бегом понесся через луг к реке. Надо успеть до того, как Ульрих проснется, иначе быть битым опять. Не дай бог, если с отцом что-то случится, братья со свету его сживут. Мать хоть и заступается, но чем старше сыновья становятся, тем меньше они ее слушают. Быть ему битым...
В этом месте река делала резкий поворот. Берег здесь неровный - то вздымается вверх высокими стенами, в которых устраивали свои жилища стрижи и ласточки, то пологий и болотистый. Перед самим поворотом совсем мелко, там девки любят купаться до самого сентября, а вот за поворотом место узкое и глубокое, там рыба хорошо ловится, Георг сети ставит. Там омуты - купаться опасно, но они втроем очень хорошо плавают и им не страшно.
Том выбежал на песчаный берег, не заметив невдалеке у кустов каких-то людей. Скинул промокшие от росы боты, принялся развязывать тесемки ремешка, чтобы снять штаны и рубаху.
- Девственник.
Он дернулся, словно его кольнули в спину, отшатнулся в сторону, оборачиваясь. Перед ним стояло шесть разновозрастных женщин и девушек. Голые, с распущенными волосами и какими-то ожерельями из костей на груди.
- Все так, как сказали кости, - мрачно произнесла седая тетка с безумными черными глазами и обвисшей грудью.
Том попятился к воде, кожей чувствуя исходящую от нее опасность.
- Семя девственника даст жизнь.
Он криво улыбнулся и опрометью кинулся к реке. Они не догонят его. Не смогут. Он слишком хорошо плавает.
- Стой! - приказала колдунья.
И Том кулем рухнул на песок, не в силах шевелить ни рукой, ни ногой.
Женщины подошли к нему, перевернули на спину.
- Девственник, - удовлетворенно повторила она. - Подготовь его, - посмотрела на взрослую грузную женщину, потом повернулась к молодой: - Принеси мне тряпку со своей первой мертвой кровью. И мне нужна живая кровь девственницы, - глянула на самую молоденькую девочку. Та покорно выставила руку.
Том крутил головой и мычал, из глаз, наполненных кошмаром, текли слезы. К женщинам приблизилась крупная молодая женщина с очень большое попой и грудями, размером со среднюю тыкву. Она заметно нервничала.
Та, которой велели подготовить его, и еще одна, примерно одного с первой возраста, стянули с беззащитного мальчика штаны и начали возбуждать - одна ласкала яички, вторая быстро и жестко двигала по члену рукой. Но то ли от стресса, то ли от воздействия колдовской силы, ни одна их попытка возбудить мальчишку не увенчались успехом.
- Отпусти его, - попросила одна у ведьмы. - Мы подержим.
Женщины и девочки навалились на руки и на ноги, одна крепко зажала рот ладонью. Ведьма щелкнула пальцами, и Том почувствовал, что вновь может двигаться. Он начал отчаянно извиваться. Его опять попробовали возбудить. Член почти напрягся, но это было явно не то, что нужно.
- Погоди, - убрала руку от измученного органа вторая взрослая женщина. Принесла тонкую бечевку. - Сейчас все будет хорошо, хотя мальчик, конечно, удовольствия не получит. - И она, немного поработав рукой, перетянула полувставший член у самого основания. - Хильда, иди. Можно начинать, матушка.
Необъятных размеров Хильда опустилась на пах мальчишки. Начала двигать бедрами вперед-назад. Том крутанул головой и заорал от нестерпимой боли, жгучего стыда и липкого страха.
Глава 3. Отражение
Лола ловко заправляла простыни под матрас и взбивала подушки.
- Погуляли б вы, ваше высочество. На улице такая погода хорошая, - она смахнула пот со лба. Подошла к окну и распахнула его.
Принц сидел в кресле, подложив под спину подушечку и поджав ноги, листал книгу из отцовской библиотеки. Он нашел ее на самой дальней полке и был полностью поглощен картинками. На них какие-то странные люди со странными выражениями лиц что-то делали. И Цветочек никак не мог понять, чем именно заняты люди на картинках, а прочесть не мог, потому что странные значки никакой дешифровке не поддавались вообще. Нет, точнее он очень отдаленно понимал, что именно они делают, один раз он даже видел, как этим занимались в конюшне конюх и какая-то дворовая девка, но он и подумать не мог, что об этом можно написать целую книгу, да еще с таким разнообразным набором греховных дел. А еще интересно просто полистать страницы и посмотреть на картинки с точки зрения другой культуры. Женщины странно одеты, совсем не как у них в королевстве. Мужчины (он определил это по усам) тоже ходят в платьях. Книга богатая. Обложка с чеканкой, украшена драгоценными камнями. Еще б понимать, о чем там...
- И вы вот так прям разбираетесь, что там написано? - вывела его из состояния задумчивости Лола. Хорошо, что он перевернул страницу, и здесь не было ни одной картинки.
- Нет, - вздохнул Цветочек. - Я не знаю этого языка и не понимаю букв. Просто листаю.
- Хм, - разочаровано пожала девушка плечами. - Какой смысл в этих книгах? Только глаза портить.
- Ты не права. В книгах описаны знания древних, законы мироздания. В них рассказывается о дальних странах, о том, как живут люди. Это очень интересно. Я бы хотел увидеть все это своими глазами.
- Пфу, - фыркнула она. - Глупости какие! Да чтобы попасть в дальние страны всей жизни не хватит.
- Лола, а ты где вообще была? - с интересом уставился на нее принц.
- На речке, - после паузы ответила девушка. - Иногда в лес хожу по ягоды. Да и зачем мне куда-то ездить, когда мне и дома хорошо? Кстати, ваше высочество, вы хоть раз были на речке за городской стеной?
- Нет. Король не разрешает мне никуда выходить из замка. Только под охраной. Мы и ездили-то с ним всего один раз к дяде Генриху в его княжество. Они, помню, разругались на второй день, и мы быстро уехали, - Билл нахмурился. Наверное, он на всю жизнь запомнил, с какой испепеляющей ненавистью смотрел на него дядя.
- Вот и зря! Знаете, какая вода чудесная. Теплая-теплая. Там много наших купается. Вы б тоже сходили, чего дома сидите, кисните? Одно дело книги читать, а другое самому мир познавать.
- Хорошо. Спасибо тебе.
Принц полдня слонялся без дела по замку и думал о том, что Лола в принципе права. Какой смысл мечтать о дальних странах, если ты не был дальше порога собственного дома? И к вечеру Цветочек решил, что пора становиться самостоятельным. Во дворе кто-то очень некстати запел.
- Мы помним пыль арены, рев толпы -
Под тихий посвист стрел и звон мечей
Мы нарушали правила игры...
И нестройный мальчишеский хор голосов тут же подхватил:
- Пыль, кровь, песок - повсюду смерть
И выживет лишь тот, не дрогнет чья рука
И чей быстрей клинок...
"Это невозможно!" - сказала Причина.
"Это безрассудство!" - заметил Опыт.
"Это бесполезно!" - отрезала Гордость.
"Попробуй..." - сказала Мечта.
Он выглянул в окно - пел король и его мальчишки. Цветочек тут же выделил в толпе русую голову Тома. Улыбнулся. Последнюю неделю он не видел его. Рыжеволосый парень приходил. Светловолосый увалень тоже. А вот Тома с ними не было. И к концу недели принц так себя накрутил, что собрался уже посылать Лолу, чтобы та поболтала с мальчишками и между делом узнала, куда делся Том. Да что греха таить, он бы и сам к ним спустился и спросил, только не хотел на глаза показываться. После того случая с лошадью и грязью, ему казалось, что над ним смеется весь замок и вся страна. Он и от отца-то скрывался, чувствуя, что опозорил его. В общем, сегодня он попробует. Да, сегодня он обязательно попробует. Вон и Том объявился, как добрый знак. Он выйдет за стены замка. Один. Без охраны. Он рискнет. Все равно он в королевстве хоть и наследный принц, но самый бесполезный человек. А потом зато можно будет собой гордиться - смог, не струсил, получилось.
Как назло к королю кто-то приехал в гости. Не посол и не по делам, а так, поесть, выпить и лясы поточить. Поэтому Цветочек осторожно шастал туда-сюда мимо зала и все прислушивался, когда ж они разойдутся по спальням. И вот, глубокой ночью все в их замке наконец-то стихло. Мерный храп короля разносился по темным коридорам. Гость во сне что-то болтал. Принц переоделся во все черное, накинул на плечи легкий плащ и смело двинулся на кухню, откуда через задний двор намеревался выйти в город, а оттуда рвануть до ближайших ворот и к речке.
В городе было очень темно и страшно. Кое-где горели факелы. Дорога оказалась такой разбитой, что передвигаться приходилось по самой кромке около заборчиков, держась за штакетник, чтобы не навернуться в грязь. Он примерно знал куда идти, видел у отца план города и представлял себе, что и как. Однако в темноте ориентироваться было трудно, а днем его хватятся. Прошел базарную площадь и большой собор. Значит, идет в верном направлении. Теперь по прямой до жилых домов, а оттуда уже и до ворот недалеко. Эх, тут бы все посмотреть! Как люди живут, что за дома у них, какое хозяйство! Да в темноте ничего не видно. Центральные улицы широкие - по ним сам король ездит со свитой, а прилегающие такие узкие, что два всадника с трудом разойдутся. Интересно! Как же все вокруг интересно! Как бы это все посмотреть-потрогать? Ведь сидит он в замке, книжки читает, общается иногда с Лолой и Леопольдом, за Томом наблюдает, а света белого не видит. На речке вот ни разу не был. В лес не ходил. Он и не знает, какой он этот мир...
Выйдя за ворота, Цветочек остановился и вдохнул свежий воздух полной грудью. Их город огромный! Наверное, самый большой во всем мире. Нет, он понимал, что есть и больше, но сейчас его родной город был самым большим в мире! Внизу блестела атласная лента реки. Надо только пройти мимо всех этих построек, огородов и пастбищ, а потом спуститься вниз к реке. Сказано? Сделано! Принц бодрым шагом потрусил по дороге к манящей серебристой ленте. Как будто в помощь ему, из-за облаков выглянула огромная луна, улыбнулась и засияла пуще прежнего.
Но спуститься к воде у него никак не получалось - берег слишком высокий и принц побоялся свернуть себе шею в незнакомом месте. Однако душная ночь и разгоряченное тело упрямо требовали водных процедур. Приметив песчаный пляж на той стороне, он добрался до ближайшего моста, перешел на другую сторону и посеменил вдоль берега по едва различимой в утреннем полумраке тропинке, наблюдая, как с реки постепенно поднимается туман и расползается по лугам. Становится все светлее. Уже в небе прочертили разноцветные линии солнечные лучи. Уже луна как будто прощается с ним. На горизонте чернеет полоска леса. И городские стены с той стороны ощетинились сторожевыми башнями. Как же мир прекрасен!
Тропинка разделилась - одна пошла под уклон, вторая повела дальше вдоль берега. Цветочек нетерпеливо сбежал с горки вниз. Подошел совсем близко к воде и осторожно коснулся ее пальцем. Холодная. Мокрая. Как здорово! А если искупаться? Вот прямо сейчас, снять с себя всю одежду и залезть в воду! Да! Отважиться и залезть в воду!
Он отошел к кустам, снял плащ, сапоги, котту и камизу. Развязал тесемку на штанах... Ухо уловило треск сухой ветки. Принц насторожился, сгреб в охапку одежду и юркнул в заросли. Чутье его не подвело - через несколько секунд с горки спустились... женщины? Все в черном. Все с распущенными волосами и какими-то ожерельями на шеях. Они шли молча. По росту (похоже, что по старшинству). Впереди какая-то упитанная пожилая старушка - самая старая, потому что почти совсем седая. Цветочек, стараясь не шуметь, начал торопливо одеваться.
Женщины остановились, о чем-то поговорили, разделись до гола, оставив лишь ожерелья, и встали в круг.
Ведьмы... - догадался Билл, во все глаза уставившись на настоящих колдуний. Хотя нет, ведьма была только одна. Остальные пять ее слушались беспрекословно. Она очертила круг на песке, положила туда что-то, начала читать заговор, сплевывая на каждую сторону света. Толстая молодая женщина с большой круглой попой и огромными белыми грудями медленно вплыла в круг и начала плавно кружиться, при этом жир на ее боках мягко перекатывался под кожей, а груди подрагивали, как живые. Ведьма подала знак остальным подойти... и тут из-за кустов откуда-то вывалился Том.
Мальчишка, не замечая женщин, пронесся к воде, остановился совсем рядом с принцем и начал торопливо раздеваться. Цветочек побледнел, помертвел и чуть не умер от страха одновременно. Хотелось схватить его за шкирку и волоком тащить отсюда, потому что даже он знал, что мешать ведьмам - значит подписать себе смертный приговор.
- Девственник, - воскликнула ведьма. И Том дернулся, обернулся, попятился к воде. - Все так, как сказали кости. Семя девственника даст жизнь.
Билл затаил дыхание. Мысленно умоляя его бежать! Бежать так быстро, как только сможет. И Том, словно услышав его мольбы, кинулся к воде, явно намереваясь уплыть от старухи.
- Стой! - хлопнула она в ладоши, и Том, будто бы разом потеряв всякую способность двигаться, неуклюже полетел на песок, не имея возможности даже выставить при падении руки.
- Девственник, - ухмыльнулась ведьма, когда женщины перевернули мальчишку на спину. Он беспомощно крутил головой и что-то мычал. Наверное, колдовство лишило его возможности не только двигаться, но и говорить.
- Подготовь его. Принеси мне тряпку со своей первой мертвой кровью. И мне нужна живая кровь девственницы, - раздавала она указания.
И Билл покраснел до кончиков ушей, когда понял, что они собрались делать - с Тома стянули штаны и начали лапать там, где нельзя лазить грязными руками.
Тетка с большими сиськами нетерпеливо ходила по линии обзора, закрывая все своей жирной задницей! Надо что-то делать! Надо срочно что-то делать! Но что? Их вон сколько, а он один.
Тетки нервничали. Дергали Тома резко и сильно (у Цветочка даже в паху заныло от боли). Он стонал, но ничего сделать не мог.
Потом одна что-то тихо сказала, кивнув остальным. Две молодые навалились на ноги. Одна взрослая переплела руки и надавила на них коленом, свободной рукой зажав Тому рот. Ведьма щелкнула пальцами и парень выгнулся, пытаясь скинуть с себя женщин и освободиться. Видимо у них опять ничего не получалось, потому что теперь женщина уже так орудовала руками, что казалось, оторвет орган вообще. Раздраженно скривилась.
- Погоди. - Женщина отошла от подруг к одежде и вернулась с тоненькой веревочкой. - Сейчас все будет хорошо, хотя мальчик, конечно, удовольствия не получит. - Перетянула член у основания, жестко потеребила его рукой и позвала, скорее всего, дочь (потому что похожи): - Хильда, иди. Можно начинать, матушка.
Молодуха села на Тома сверху. Билл уже видел эту позу там, на картинке. Все тело заныло. Он ухватился двумя руками за пах, чувствуя сильную тянущую боль внизу живота. Она грузно прыгала на Томе, а принц зачарованно смотрел, как колышутся ее сиськи, и жир на бедрах и пояснице живет своей какой-то опаздывающей за телом жизнью, Хильда пыхтит, раскраснелась вся. Сиськи подпрыгивают в такт - раз-два, раз-два... Огромные, круглые сиськи, как головки сыра... Раз-два, раз-два...
Его вывел из транса истошный вопль Тома. Такой отчаянный, такой перепуганный. Билл вдруг расправил плечи, разом вспомнив, что он, как не крути, а все ж наследный принц, и его не тронут. Ну... По-идее не должны тронуть, конечно. Но не давать же Тома в обиду!
- Вы с ума сошли?! - заорал он, вырываясь из кустов диким зверем.
Хильда от страха икнула и свалилась с Тома. Ведьма разъяренно обернулась. Том продолжал орать, умолять о помощи и извиваться.
- Немедленно отпустите его! Я вам приказываю! - он с вызовом смотрел в глаза ведьме, на всякий случай, достав из ножен кинжал. - Я приказываю! Выполняйте приказ кронпринца! Отпустите его!
Женщины отпустили руки и ноги пленника, отошли назад, прикрываясь. Том тут же скрючился, запустив ладони между ног. Билл плотно сжав губы с ненавистью вцепился взглядом в ведьму.
- Только попробуйте что-нибудь сделать, - шипел он, встав над парнем так, чтобы никто и близко к нему не подошел. - Вас отец на лошадях порвет.
Ведьма молча вглядывалась в его лицо, словно изучая. Потом подошла к корчившемуся от боли Тому, не обращая внимания на Билла, стряхнула прилипшие ко лбу волосы и вытерла морщинистой рукой лицо, очищая от слез и песка. Еще раз глянула на Билла. Ухмыльнулась.
- Убирайся к чертям, старая ведьма! - рявкнул ей в спину.
Женщины подхватили одежды и пошли прочь. Проводив их взглядом и убедившись, что им больше не угрожает опасность, Билл склонился над Томом.
- Покажи, - нежно сказал он, пытаясь развернуть свернувшееся в калачик всхлипывающее тело.
Том протяжно взвыл и сжался еще сильнее. Его тело начала бить мелкая дрожь.
- Я помогу. Покажи. - Билл почувствовал, что и сам сейчас вот-вот заистерит. - Осторожно покажи. Ну, давай, Том, позволь мне тебе помочь.
Тот отчаянно затряс головой, давя рыдания громкими всхлипами.
- Послушай, я помогу тебе. Покажи мне, что они сделали. Я постараюсь помочь.
- Мне стыдно, - на выдохе пискнул он.
- Глупости какие! У меня такой же! А эти... - он еще раз обвел берег взглядом. - Эти ушли. Том, здесь нет никого, кроме нас. И сейчас ты нуждаешься в помощи. Пожалуйста, Том, позволь мне помочь.
Билл с трудом завалил его на спину и отодрал руки от паха. Чертыхнулся, увидев невероятно распухший член темно-бордового, почти черного цвета.
- Послушай, я постараюсь перерезать тесемку, но здесь темно и плохо видно. Я буду очень аккуратен. Ты только не шевелись, ладно? Обещаешь? - голос дрожал. Надо еще себя заставить дотронуться до него...
Принц очень осторожно, двумя пальчиками, ощупал поврежденный орган. Перетянуто, действительно, очень сильно, веревка впилась в плоть. Том закрыл лицо руками, всхлипывает. Билл достал кинжал, облизал лезвие и начал осторожно надрезать узелок, молясь, чтобы рука не дрогнула, и он не порезал его.
- Ты только не шевелись, - бормотал он, скорее себе, чем Тому. - Не шевелись. Сейчас все будет хорошо, слышишь. Времени мало прошло, кровь пережата, но это не критично. Все будет хорошо, только не шевелись.
Веревка поддалась - лопнула. Он едва успел зафиксировать руку, когда кинжал сорвался.
- Вот видишь! - радостно воскликнул Билл, откидывая в сторону огрызки тесьмы. - Все хорошо. Сейчас кровь уйдет... - И он принялся осторожно и очень нежно гладить и массировать член, заставляя застоявшуюся кровь двигаться.
Когда опухоль немного спала, и член Тома стал похож больше на член, чем на кровавую колбасу, Билл обнял тихо плачущего мальчишку, как когда-то его обнимала кормилица, прижал к груди и принялся гладить и целовать в макушку, приговаривая:
- Не бойся, с ним все будет хорошо. Надо немного времени, но уже сейчас видно, что с ним все хорошо. Они не повредили. Не успели. Все пройдет. Прости, я видел... Но они так быстро действовали и было так страшно, что я сначала не понял, а потом... Прости... Если бы я вмешался раньше, то они бы ничего тебе не сделали. Это я виноват. Прости...
Он покрывал его макушку поцелуями, как целовала его кормилица. Он гладил его по спине, по плечам, по рукам, везде, где доставал. Он окутывал его лаской, по которой соскучился сам, которая накопилась в нем за эти долгие месяцы без кормилицы. Он интуитивно старался прижать его посильнее к себе, чувствуя, что от тесного контакта, от ласки, от поглаживаний, от маленьких поцелуев, от каких-то глупостей, которые парень в принципе толком-то и не слышит, Том успокаивается, перестает дрожать, сам прижимается к нему, крепко обняв. Когда он окончательно успокоился и перестал лить слезы, Билл наклонился к самому уху и зашептал:
- Послушай, давай договоримся. Об этом никто никогда не узнает. Они - ведьмы - никому ничего не скажут - так они испортят колдовство, которое у них все равно не получилось. Но о колдовстве нельзя говорить, а значит они болтать не будут. Я не скажу никому. Мне просто некому. Да и король, если узнает, что я один ночью выходил из замка... В общем, ему не надо знать, что меня не было в замке. И ты тоже молчи, никому не говори, даже своим друзьям. Когда никто не знает, то ничего и не было, хорошо? - Том кивнул. - Не выдавай меня. Король в гневе убить может.
- А что вы здесь делали? - поднял на него Том красные глаза.
Билл не поверил собственным ушам - Том заговорил с ним! Том! Его Том заговорил с ним! В груди все ликовало и пело, кружилось в быстром хороводе, распускалось ромашками и яркими маками. Он очень осторожно убрал волосы с лица и вытер его слезы. Посмотрел в карие лисьи глаза с длинными ресницами, которые доставали почти до бровей. Провел пальцем по контуру лица от виска к подбородку, по перебитой брови, по белому, едва заметному шрамику на щеке.
- Я в тебя как в зеркало смотрюсь, - произнес удивленно. - Только у тебя родинки тут, - кончик пальца коснулся родинки под своей губой, а потом того же места под его, - родинки тут нет. А у меня тут нет, - прикосновение к родинке на его щеке, а потом на то же место к своей. Рывком обнял его опять, прижавшись губами к макушке. Том не вырывался, не дергался, покрепче сцепил руки за спиной. - Я никогда в жизни не был за стенами замка. Никогда не купался в реке. Я хотел сегодня попробовать, каково это искупаться в реке.
Том опять поднял к нему лицо.
- А вы плавать умеете?
Билл качнул головой, прижимаясь к нему щекой и отчаянно оттягивая момент, когда надо будет выпустить его из своих объятий.
- Тогда вам здесь нельзя купаться. Тут омуты. На дно затянут. Это самое гиблое место на реке, - бормотал Том.
- А ты?
- А я плавать умею. Мы здесь всегда с ребятами рыбу ловим. Тут Георг сети ставит, потому что рыбы много по дну ходит. Мне здесь до дома близко...
Принц прислушивался к нему - к выравнивающемуся дыханию, к успокаивающемуся сердцу, к малейшему движению. Надо уже отпускать, но не хочется. Наверное, он выглядит, как последний придурок, вцепившись в него. Но какое-то странное чувство чего-то своего, родного, такого же безумно одинокого, заполняет тело и разум, заставляя оттягивать момент расставания как можно дольше.
- Тебе, наверное, домой надо, да? - тихо спросил Билл, еще раз целуя его в макушку.
Том покачал головой, пощекотав волосами его губы.
- Мне уже лучше дома не показываться... Ульрих скорее всего проснулся...
- Кто это?
- Мой старший брат... - поморщился он.
- Хочешь, я пойду с тобой и скажу, что ты спас меня, попрошу, чтобы тебя не трогали? Или хочешь, пойдем в замок... Король любит тебя, он разрешит остаться, - в голосе послышались какие-то истеричные нотки. Том сейчас уйдет. А вдруг не вернется? Вдруг не захочет его больше видеть?
- Я не могу. Его величество добры ко мне, но я не хочу этим злоупотреблять.
Том не разнимал рук, не отстранялся, так и сидел, уткнувшись носом в его грудь. Билл нежно гладил его по спине, пальцами разбирая спутанные влажные волосы, наслаждаясь моментом. Завтра ничего этого не будет. Завтра Том придет в себя и даже не повернет носа в его сторону. А сейчас он такой беззащитный, такой родной, такой теплый сидит у него в объятиях и дарит ни с чем не сравнимое ощущение радости и покоя.
- Вам, наверное, домой надо? - спросил он тихо через несколько самых счастливых в жизни Билла минут.
Принц хмыкнул и с горечью произнес:
- Мне уже лучше в замке не показываться... Король скорее всего проснулся...
Том задумался, а потом отстранился (стало сразу же пронзительно холодно) и сказал:
- Раз уж нам двоим попадет, то, предлагаю, сделать вот что. Пока рано и на реке никого нет, пойдемте купаться. Только на мелководье, здесь действительно очень опасное место. Я хочу с себя все смыть, а вы, ваше высочество... Ну, право слово, зря что ли вы пришли на речку? А потом я провожу вас в замок.
- А ты?
- А я что-нибудь придумаю. Просто уже совсем светло, люди на улицы выходят, а вам бы не надо без охраны ходить, тут его величество прав. Мало ли что может случиться. Я проведу вас к замку безлюдными улочками. Так безопасно.
Том с явным неудовольствием отодвинулся от принца и осторожно поднялся.
- Больно? - заботливо спросил Билл, внимательно осматривая место травмы. Кажется все хорошо. Кровообращение восстановилось, опухоль спала, член такой, каким и должен быть.
- Вроде бы нет. Неприятно немного, - бережно осматривая себя, отозвался Том. - Вон след красный остался. - Провел пальцем. Показал.
- К вечеру пройдет, - со знанием дела изрек принц, чуть ли не носом сунувшись к нему в пах, чтобы увидеть ранку.
Том отряхнул зад от песка, натянул штаны, поискал по берегу боты. Билл тоже обулся. Вытащил из кустов тонкий шелковый плащ, про который в спешке забыл. Завязал тесемки и накинул на голову капюшон. Мальчишка прошелся туда-сюда, явно прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом махнул рукой, призывая идти принца за собой. Хотя, конечно, по всем правилам этикета надо было его пропустить вперед. Все-таки принц, да еще наследный.
Он привел его к самому спокойному месту - здесь отмель, течение почти не чувствуется, берег песчаный и пологий. Принц, по идее, утонуть не должен, даже если решится на такое специально.
- Здесь безопасно, - заверил он подрастерявшую всякую храбрость венценосную особу. Цветочек стоял немного напуганный и явно растерянный. Том ободряюще улыбнулся: - Я буду рядом, поэтому не бойтесь ничего.
Скинул с себя одежду, с разбега вошел в воду и, вытянув руки, нырнул. Принц замер, с ужасом вцепившись взглядом в дорожку мелких пузырьков. Том вынырнул почти на середине, мотнул головой, скидывая с лица волосы и воду, и замахал ему рукой.
- Ваше высочество, раздевайтесь! Вода чудесная!
Билл, залившись краской, медленно развязал тесемки сначала плаща, потом штанов... Том наблюдал за ним с середины реки - голова смешно торчала над водой. Прикрыв чресла руками, принц маленькими шажками направился к воде.
Он входил очень медленно и осторожно, словно под водой его ждали чудовища. Напряженно. Готовый сорваться с места и рвануть на сушу в любой момент. Том подплыл на мелководье и уселся на песок, вытянув ноги так, что на поверхности теперь торчали его пальцы и тело до середины груди.
- Страшно? - склонил голову на бок. Волосы сосульками свисали до плеч, с них стекали капли, блестели в лучах просыпающегося солнца.
Цветочек кивнул и закусил губу, войдя только по колено. Том рывком встал, протянул ему руку.
- Здесь мелко, правда. Здесь купаются только девчонки. А мы вон оттуда, - указал на противоположный берег, покрытый зарослями мелкого кустарника, - за ними подглядываем. Они раздеваются догола и плескаются.
Принц осторожно взял его за руку. Сделал еще один робкий шаг вперед. Том потянул на себя, заставляя его двигаться быстрее. Завел в воду примерно по грудь, поднырнул, но руки не выпустил, позволяя Цветочку видеть, как он плавает под водой. Выскочил из воды, обдав брызгами. Засмеялся.
- Научить тебя?
Билл закивал.
- Смотри, все очень просто. Надо научиться держаться на воде. Я покажу.
Том отошел на шаг, и лег на воду лицом вниз. Волосы заструились в воде шелком. Слегка загорелая попа тут же всплыла. Они крепко держались за руки. Том боялся, что принц сдурит и удерет, а Билл переживал, что мальчишка утонет, а он не успеет ему помочь.
- Теперь ты, - вытер лицо.
- Я не умею, - отшатнулся.
- Я научу.
И Том ловко опрокинул его, ухватив за шею и под живот. Рука переместилась под подбородок, не давая голове опуститься в воду. Билл судорожно вцепился ему в руку, чувствуя, как ноги отрываются от дна, и Том рукой легко поднимает тело к поверхности.
- Расслабься. Просто расслабься. Вода сама будет держать тебя.
- Я не могу... Не получается.
- Получается. Ты расслабься. Ну... давай же...
Цветочек с трудом снял скованность с конечностей, позволив им просто болтаться на весу, но одна рука все равно крепко держится за предплечье Тома. Тот второй рукой поддерживает его за плечи.
- Попробуй поднять зад к поверхности.
Принц чуть выгнулся и... попа вынырнула. Том попятился назад, провезя его по воде.
- А теперь давай попробуем вот так, - он осторожно отпустил его, позволяя встать на дно. - Смотри. - Откинулся на спину, раскидав руки и ноги в разные стороны. - Это очень просто. Держи тело ровно, следи, чтобы пальцы были на поверхности и вода в лицо не попадала. Всё.
Билл смотрел, как тонкий и худой мальчишка раскинулся в позе звезды. Сейчас хорошо были видны полукружья ребер и впалый живот с аккуратной впадинкой пупка, косточки таза выпирали. Рыжий пушок на лобке и... Принц стыдливо отвел взгляд - у него такой же, чего пялиться. Да и сам он выглядит примерно так же... Только худее.