Не умею прощать и прощаться

Застучало в висках - не умею прощать и прощаться.
Только пара шагов, пара вздохов - и время умчит
В неожиданный бешеный вихрь сумасбродного вальса
В бальном зале из прожитых лет и нежданных обид.
Шаг за шагом вплетается в круг за ускоренным кругом
Опереточных будней, надуманных слов и страстей -
Не прощаясь уходят друзья - уезжают навек - друг за другом,
В тихом доме всё меньше моих долгожданных гостей.
И мне не с кем молчать у чадящего грустно камина.
Выйду, сяду за руль... А поехать - не знаю к кому...
И молчит телефон в состоянии вечного сплина -
Ожидает, что всё-же я трубку когда-то сниму.
И надуманных книжных сюжетов ютятся герои,
Кто-то в кресле-качалке накроется пледом, уснёт...
Не простыл-бы, бедняга. И тихо окно я прикрою
В шумный мир заоконный, наполненый бредом забот.
А мой вальс зазвучит чуть смелее и громче, быть может, 
Только знаю давно, что он слышен лишь мне, только мне...
Снова день так бездумно-бессмысленно, медленно прожит
Лишь поленья трещат, догорая в чадящем огне...


Стучат часы

Стучат часы, ночному втОрят эху
И ветер пузырит капризно тюль.
Свернись клубком, ведь спать пока не к спеху,
И так теплее - дома не июль.
В невидимые окна дождь колотит,
И, вслушиваясь в мерный нервный стук,
Ты заглушаешь ненасытность плоти 
Фантомами свиданий и разлук.
А эта ночь - томление и скука,
Груз обязательств, жертвенный покой...

Он тихо спит... За тонкой гранью звука,
За гранью слёз. Почти чужой.
Уже почти чужой.


Из классики

Он был застенчив и почти смешон
Эстетствующей тягой к непокою
Душевному. Он пил пустой крюшон 
На первое и даже на второе
И органично вписывался в быт 
С отточенным природным артистизмом.
Не снисходя до криков и обид
И прочих пошлостей и будней серой жизни,
Он улыбался тонко по утрам
Небритому седому отраженью -
Любимцу экзальтированных дам...

Ложился на диван - и предавался ле-ени...


Заворожил словарь

Отклик на http://www.stihi.ru/poems/2003/05/12-228.html


Заворожил словарь усталое сознанье -
Вплел нотки скуки в правила игры.
Скулит щенком под дверью расстоянье, 
Припомнив запах скошенной травы,
И шепот струек безымянной речки,
Уют полузабывшихся нирван...
А на столе уютно гаснут свечки
И мягок старый плюшевый диван,
И полон холодильник свежим пивом,
И в голове опять стучит строка
Неспешного, хорейного разлива...

И тает жар в прохладе сквозняка...


Она смеялась

Она смеялась немудрённым шуткам,
И прикрывала грустные глаза,
Она молилась истово и жутко 
Полуистлевшим старым образам,
И так любила рассуждать о сексе...
Смотрела вызывающе, в упор,
Предпочитала вмиг сама раздеться,
Прервав полубезумный разговор,
Писала нескончаемые сказки
О бесприютных шалостях принцесс,
Которым вечно не хватало ласки
И под конец их всех попутал бес...
А волосы подкрашивала рыжим
И вечно пахла терпкой пьяной хной...
Она уснула навсегда в Париже
Каштановой монмартровой весной.


А мне бы...

Страна заштопанного женского белья,
Монополист на стройные берёзки,
Страна хрущёвского убогого жилья,
Казанских банд и "арбузОв" херсонских,
Земля бес-крайняя, без-донная, без слёз
Мы покидали древние просторы...
И за кордонами седой трещит мороз,
Бегут ручьи и ввысь стремятся горы...
И так же матери качают малышей,
И театралы чинно вечерами
Идут смеяться шуткам Бомарше,
И в парках пони бегают кругами...

Почти такая же земная карусель,
Болезни, встречи, скучная работа
Вокруг нетерпеливо жаждут все
Ленивой расслабляющей субботы...

А мне б пройтись по узеньким дворам -
По детству утолю, быть может, жажду,
По белым, летним, призрачным ночам...
Вот к ним-то и приеду.
Вдруг.
Однажды... 


Грех ли это

"Случилось это где-то. Дышало зноем лето 
И ультрафиолетом горели облака..." 

ZUM 


Грех ли это, что Жоржетта полюбила двух корнетов
И пошла за край бы света за одним и за другим.
Но весёлого корнета поглотила как-то Лета,
А румяного корнета как-то видели... с другим.
Плачет бедная Жоржетта - ни корнетов, ни монеток,
Поселились малолетки на соседнем этаже - 
Симпатичные брюнетки в декольте и вуалетках,
Водят вечером корнетов, но совсем других уже.
Объявила им вендетту наша умница Жоржетта -
Заманила их корнетов, угостила их драже -
Долго ездили в каретах в Елисеевских тенетах
И смотрели из окошек в симпатичном неглиже.
Но гризеточки-соседки, хоть еще почти что детки,
Оказались очень едки и с характером дурным,
Привели других корнетов, а потом ещё студентов,
Адвокатов, графа с лентой, князя с чубчиком седым.

И печальная Жоржетта в платья скромные одета,
Вышла замуж за поэта - знать, пришла её пора.
И теперь она Джульетта, Беатриче и Одетта - 
Вдохновляет до рассвета, жарит вкусные котлеты
И ... мечтает о корнетах, двух корнетах из вчера.


Парижский поэт

Парижский поэт граф Куракин
Писал на досуге стихи,
Про cудьбы России - бараки,
Жестокость душевных стихий;
А запах кубинской сигары
По комнатам дома витал,
Опутывал струны гитары,
Спускался в прохладный подвал
К бутылкам старинного "Кьянти",
Зелёным бургундским сырам
И там навсегда истончался.
Граф часто писал по ночам, 
Когда уходила Мелинда,
Оставив духов аромат
(Граф часто сердился для вида,
Но, в общем, в душе он был рад
Извечной свободе). Закуски
И водку брал в свой кабинет.
Писал он, конечно, по русски...
О нём рассказал мне корнет ***...