- Алексей, вот тебе две записки: эту отдай вертолетчику Виктору, а эту, когда прилетишь на Пасеку, Николаю, - сказал главный геолог партии Владимир Петрович Зорин.
- А этот Николай работает пасечником? - спросил я.
- Нет, нет, - засмеялся Владимир Петрович, - он по образованию техник-геолог, а недавно после окончания курсов получил удостоверение и будет работать в вашем поисковом отряде взрывником. - Напомни ему сегодня вечером по рации связаться со мной...
Минут через двадцать на стареньком "газике" мы подъехали к вертолетной площадке, расположенной в долине реки, недалеко от крутого берега. Я нашел Виктора и передал записку. Он ее быстро прочитал и молча показал рукой на вертолет "МИ-1", который одиноко стоял в центре небольшого по площади залитого бетоном квадрата.
Маленькая кабина вертолета была до отказа набита спальными мешками, фуфайками, резиновыми сапогами и я с большим трудом втиснулся в нее. Мне казалось, что меня засунули в новую галошу, купленную только что в магазине резиновой обуви.
А как хотелось полюбоваться из окна вертолета бескрайними просторами сибирской тайги! Но геологический скарб закрыл боковые окна кабины, постоянно что-то падало, наваливалось мне на плечи, и я мог смотреть на зеленый лесной ковер лишь сквозь лобовое стекло, большая часть которого было закрыто широкой спиной Виктора. Минут через пятьдесят полета машина резко накренилась на правый бок, обогнула высокую сопку и начала снижаться. Виктор что-то говорил по рации, но шум винтов и треск в наушниках, которые свободно висели у него на шее, заглушали слова. Вскоре в конце просеки на пологом холме показалась посадочная площадка. Виктор плавно посадил вертолет в ее центре, заглушил двигатель и после того, как лопасти винта перестали вращаться, вышел из кабины и помог открыть правую от меня дверь. Я вылез из этой душегубки, вслед за мной начали вываливаться сапоги, фуфайки, рюкзаки... Недалеко от площадки я увидел трех бегущих к вертолету молодых парней, одетых в зеленовато-серые геологические костюмы.
Один из них, в очках с полевой сумкой на плече, подошел ко мне. Не трудно было догадаться, что это был тот самый Николай, получивший недавно удостоверение взрывника и которому я должен передать записку.
- Взрывчатку привезли? - спросил он, обращаясь ко мне.
- Не знаю, она, наверное, в этих мешках, - пошутил я, пожимая плечами.
Через несколько минут вертолет поднялся и скрылся за сопками.
- Опять не привезли взрывчатку, - сказал тихо Николай, протирая платком очки. - Привезли два мешка овса для лошадей, которые уже две недели назад убежали в тайгу и никто не знает, где их искать, эту скотину уже давно могли сожрать медведи.
Я передал Николаю записку от Зорина. Он прочитал ее и сказал, что главный геолог дня через три сам прилетит сюда.
По узкой тропинке мы вышли на небольшую поляну, на которой стояли три палатки. Недалеко от них из густой травы торчали темно-серые бревна - остатки фундамента сруба старого дома. Я позже узнал, здесь когда-то стоял дом пасечника и это место и ныне называется Пасекой.
Во второй половине следующего дня послышался резкий гул мотора вертолета. Мы прибежали к посадочной площадке, вертолет уже приземлился, но лопасти винта еще лениво вращались. Николай, согнувшись, придерживая правой рукой очки, первым направился к вертолету, но в двух шагах от кабины неожиданно упал, лопасти винта остановились. Из кабины мгновенно выпрыгнул пилот и, схватив рукой воротник фуфайки лежавшего Николая, закричал: - "Какой лопастью? Какой лопастью?"
Николай лежал на спине с открытыми глазами и не отвечал на вопрос вертолетчика. Через минуту-две он пришел в себя, с нашей помощью встал на ноги и, прижимая ладонь к шее, тихо спросил: - А взрывчатку привезли?
Пилот обрушил на него целый каскад неприличных слов и, медленно вращая руками лопасти, сердито сказал: " Вытаскивай свою взрывчатку, очкарик!"
Мы быстро выгрузили из кабины три деревянных ящика с аммоналом, пилот завел двигатель и, не попрощавшись, улетел...
- А это мы будем перетаскивать в склад ВВ?- спросил я у Николая, который сидел на ящике и массировал припухшую от удара лопастью шею.
- Несите в мою палатку, - ответил он, морчась от боли.
Я вспомнил институтские лекции по технике безопасности при проведении взрывных работ, пожал плечами, но возражать не стал, ведь я только студент, а он - "дипломированный "специалист. Все ящики мы перенесли в четырехместную палатку. Николай накрыл ящики брезентом, бросил на них свой спальный мешок и получилась очень удобная лежанка.
На следующий день я по просеке дошел до участка, где после прибытия бригады рабочих и топографа предстояло в соответствии с проектом провести поисковые работы. Погода стояла солнечная и безветренная, оводы облепляли спину, руки и кусали даже сквозь куртку и брюки.
- Ночью, наверное, будет гроза, очень душно, - сказал я Николаю.
- А на этом месте, когда нет ветра, всегда душно, посмотри какая высокая трава кругом - в жаркую погоду от этих запахов можно отбросить копыта, - ответил Николай, вставляя в рацию новые батареи.
Во второй половине дня, ближе к вечеру, прилетел Виктор Петрович Зорин. Он поселился в палатке Николая и после ужина пригласил нас обсудить план проведения поисковых работ на участке. Умудренный опытом главный геолог рассказывал, а мы внимательно слушали и записывали в полевые книжки. Неожиданно подул ветер, в палатке стало темнеть, по брезенту застучали редкие крупные капли дождя, сверкнула молния и послышался раскатистый гром. Я выглянул в окошко. Огромная черная туча клубилась и зловеще ползла по хребту в нашу сторону. Через считанные минуты она достигла нашего лагеря, пошел проливной дождь, палатка под порывами ветра начала дрожать и прогибаться. Вспышки молний смешались с громовыми раскатами. Казалось, что мы приняли огонь на себя и нас обстреливает батарея тяжелых минометов...
-- Николай, а где находятся взрывчатка, детонаторы? - спросил вдруг Зорин.
Николай лучом карманного фонаря показал на лежанку, на которой сидел главный геолог, и на полевую сумку, висевшую на сучке опорного кола палатки. В одно мгновение какая-то неведомая сила выбросила Зорина из палатки.
-- Идиоты! Идиоты! Немедленно вытаскивайте ящики, да подальше от лагеря, за бугор! - послышался из темноты его гневный голос.
-- Чего он испугался ? - ворчал Николай, снимая с ящиков брезент. - Они не взорвутся, если на них наедет даже тяжелый танк или будут бить по ним пудовой кувалдой.
Под проливным дождем, по скользкой тропинке мы перенесли взрывчатку за невысокий холм и положили в траншею, поросшей густой крапивой и колючим кустарником.
-- Владимир Петрович, мы все ящики отнесли за бугор, поднимайтесь к нам ! - громко крикнул Николай в сторону журчащего ручья. Ответа не последовало... Мы спустились по склону к ручью. Зорин сидел под большим кедром с расстегнутым воротником ковбойки и тяжело дышал, медленно массируя правой рукой грудь.
-Вам плохо, Виктор Петрович? - спросил дрожащим голосом Николай.
- Сердце прихватило, сообщи по рации в экспедицию.
Утром на Пасеку с врачом прилетел вертолет. Мы помогли врачу довести Зорина до посадочной площадки. Через несколько минут машина, прижимая к земле струей воздуха высокую траву, оторвалась от деревянного настила.
-Лучше бы не привозили эту проклятую взрывчатку, - сказал грустно Николай, протирая платком запотевшие очки и глядя прищуренными глазами на быстро удаляющийся от нас вертолет.