Аннотация: По дороге на праздник застревает машина, и Ника случайно знакомится с Иваном, который и сам влюбился в нее и уже не отходит от нее ни на шаг.
Незапланированный отпуск в параллельный мир.
Фантастический роман.
Москва, 2007.
Глава_02.
Место для языческого праздника устроители выбрали действительно красивое, таких мест вообще остается все меньше и меньше, о чем приходится только жалеть. М-да, умели наши предки чувствовать свое единение с природой. Меня непроизвольно охватило какое-то непонятное ощущение гармонии и света. И это несмотря на то, что я с трудом проехала по размытой расхлябанной колее до места нашего языческого святилища (помог, как всегда, русский народ - красивые дюжие парни, добиравшиеся на перекладных до места священнодействия).
- Ты у нас новенькая будешь? Никогда тебя раньше не видел, - заметил красивый светловолосый парень, косой саженью в плечах. Он уже успел облачиться в народный костюм северных поморов с яркими красными вставками на плечах. - Как звать-то тебя, величать?
- Ника, - коротко ответила я.
- М-да, неразговорчивая ты. Видать, не все у тебя ладится в жизни, - подметил он, хитро прищурив глаза. - А имя-то у тебя не славянское будет, вроде греческое. Кажется, так их Богиню звали...
- Точно, родственники дальние у меня из Греции есть, - зачем-то просветила его я относительно своей родословной.
- Что ж, "Греция - колыбель человечества", - процитировал он какого-то историка. - А меня Иваном звать, - произнес он, изображая интонацию древнеславянской речи.
- Как царевича в сказках, - подыграла ему я.
- Ага. Точно, - парень ухмыльнулся и вдруг запел. У него оказался красивый баритон очень приятного тембра.
Так, под аккомпанемент славянской музыкальной культуры мы и добрались до места. Иван с сотоварищами помогли мне поставить палатку, где я облачилась в белый холщовый костюм древней россиянки. Подпоясавшись красивым узорчатым поясом, надев кожаные полусапожки и распустив волосы, я достала зеркальце, чтобы оценить "режим переодевания". В целом мне понравилось. Снятые вещи я убрала в спортивную сумку и собиралась закинуть ее в багажник своего лэндровера.
- Эх, хороша девица, - Иван окинул меня с ног до головы, он стоял рядом с машиной, видимо поджидая меня. По тому, как он это сказал, я подумала, что суженый для ручейка (как же без этой игры на славянских праздниках) у меня уже есть.
- Спасибо на слове, добрый молодец, - вспомнила я обращение из какой-то сказки. - Иван, может, просветишь меня, как у вас тут все устроено, поскольку не в курсе я всех тонкостей древних обрядов.
- Ники, так ничего страшного и нет, - усмехнулся он. - У нас тут многие впервые приезжают, и ничего - все как надо получается.
- Это хорошо, - я вздохнула полной грудью, вдыхая аромат утреннего луга. - Не покажешь, где у вас тут папоротник, да лесные цветы для венка набрать?
- С пребольшим удовольствием, - на лице парня изобразилась довольная улыбка.
М-да, места тут были прямо-таки девственные, таких папоротников я давно не видела - роскошные зеленые веера леса. На светлых полянках, зайдя чуть дальше вглубь леса, можно было увидеть целые заросли лесных орхидей, желтеньких цветочков гусиного лука и каких-то белых цветочков, облетающих при малейшем прикосновении (подумала, что ботанику со школы я порядком подзабыла). Прохладная лесная трава-мурава приятно щекотала голые ноги, когда разрезы славянского платья разлетались при ходьбе (Иван оценивающе посмотрел на мои ноги, а я сделала вид, что не заметила). Венок я плела, попутно болтая (уж и не помню о чем), с Иваном. Наконец венок был готов, и я водрузила его себе на голову.
- Тебе идет, - сказал мой спутник.
- Спасибо... А давай я тебе тоже сплету, - предложила я, вдруг вспомнив, что неженатые парни тоже в шутку надевали на голову такие же венки. Кажется, у Васнецова или Билибина есть картинка, посвященная празднику Ивана Купала.
- Как хочешь, - Иван чему-то хитро улыбнулся.
Венок для него получился, похож на тот, который в древние времена носили седобородые волхвы, в нем Иван стал смешным, и я весело расхохоталась. Парень не обиделся и тоже стал смеяться, так мы и веселились, глядя друг на друга (давно я так не смеялась).
Выйдя из леса, мы обнаружили, что гости праздника потихоньку собираются - луг с капищем на противоположном краю поля оживился разноцветьем народных костюмов. Народ приезжал отовсюду, как пояснил Иван, ехали даже из дальних южных и северных областей России. Праздник Ивана Купалы, пожалуй, самый любимый праздник восточных славян. Воздух звенел - это особенное состояние природы наблюдается, наверное, только в разгар лета, когда силы Природы находятся на пике. Слышались трели птиц, стрекотание кузнечиков и веселые голоса детей, приехавших с семейными парами. Все это многоголосие, и природы, и веселых людских голосов поселило во мне удивительное чувство гармонии.
- Ты видела, как цветут дикие ирисы? - вдруг спросил меня Иван.
- Что? Разве такое еще бывает? - я удивленно посмотрела на него. Признаться не думала, что в дикой природе еще можно встретить такие цветы.
- Сама увидишь, - сказал мой белокурый спутник и без лишних слов потащил меня в сторону, где сквозь луговые травы поблескивала вода реки.
Это и вправду было потрясающее зрелище - берега Оки в этом месте были густо поросшими сочными зелеными листьями ирисов, над которыми на ветру, словно стая солнечных бабочек, трепыхались цветы этих удивительных растений. М-да, праздники в таких местах и в самом деле напоминали волшебную сказку, написанную самой природой. Я вдруг подумала, как же далеки мы стали от простых чудес нашей прародительницы. Мы планируем сады и парки, сажаем в них диковинные цветы с изысканными ароматами, но дикая смесь природных запахов - воды, земли, трав, цветов - снова и снова покоряет наше воображение, как только мы забываем прежние условности и возвращаемся к своим истокам.
- Слушай, Иван, расскажи мне о празднике, - попросила я. - А то я толком и не знаю, кто такой Купала.
- Хм, попробую, - согласился Иван. - Вообще-то это история о влюбленных. Да только предыстория у этой истории необычная, и потому все заканчивается очень печально.
В древние времена бог Луны и огня - Семаргл влюбился в богиню ночи, прекрасную Купальницу. Правда, всего одна ночь любви и была у них, как раз в день осеннего равноденствия. А через девять месяцев, в день летнего солнцестояния, то есть примерно в то же время, что и сейчас, у Купальницы родились дети - прекрасная девочка Кострома и мальчик Купала. Так и росли дети рядом со своей матушкой.
В те времена на древнюю Ра- реку прилетала птица Сирин. Тот, кто ее слушал - навсегда пропадал. Предупреждала матушка Купальница своих детей об опасности, но маленький Купала не послушался, вот и пошел на зов Сирин, а потом прилетели гуси-лебеди и унесли малого за тридевять земель, в тридевятое царство.
Прошло время. Кострома выросла и превратилась в синеокую русоволосую красавицу. Каждый день лета она приходила к той реке и поминала своего брата. Вот раз увидела она добра молодца, проплывающего на легкой лодочке по волнам. Не узнала она в молодце своего братца, и полюбили они друг друга (не мог же парень проехать мимо красавицы Костромы). Так и поженились они и свадебку сыграли. Да только вскоре выяснилось, что совершили великий грех против своих предков, так как узнали они от людей добрых, что приходятся друг другу братом и сестрой. Пошли они тогда к реке глубокой, да и утопились вместе. Вдоль той реки теперь ночами бродит их мать, богиня ночи и русалок - Купальница. Кострома сначала, как все утопшие девушки, превратилась в русалку, то есть, мавку. Но потом боги сжалились над несчастными влюбленными и превратили Кострому и Купалу в цветок - Купала-да-Мавка. Прошло много времени, эта история обросла легендами, да и имена у влюбленных стали сказывать по-другому - Купала стал Иваном, Мавка - Марьей, а цветок стал зваться Иван-да-Марья. В ночь Купалы люди собирают букеты желто-синих цветочков, да вспоминают историю о несчастных влюбленных.
- Да вот собственно и все, - закончил свое повествование Иван.
- Х, - вздохнула я. - Складно ты рассказываешь, будто по писанному.
- Хм, - усмехнулся парень. - Дык ведь не первый раз и рассказываю. Сейчас многие не знают народных обычаев, особенно те, кто из городов. Хотя потянулся народ потихоньку к своим истокам, и это, по-моему, хорошо.
Иван все больше и больше привлекал к себе мое внимание, хотя поначалу показался мне недалеким деревенским парнем.
- Иван, а кем ты работаешь, чем занимаешься? - вдруг поинтересовалась я у своего спутника.
- Я - историк, пожалуй, еще и писатель, - с секундной заминкой произнес парень.
- Ого, да мы с тобой почти что коллеги, - оживленно сказала я и уже с интересом посмотрела на Ивана.
- Пойдем, а то все пропустим, - вдруг сказал он, и мы снова пошли туда, где слышались голоса людей.
Тот день запомнился мне чудесными песнями, хороводами, кулачными боями молодцев, в общем, всем тем, что вряд ли увидишь в обычной городской суматохе. Как я и думала, были веселые игры в "ручейки", где, быть может, кто-то еще нашел свою любовь. Иван неизменно выбирал меня, и прикасаясь друг к другу, в тесном туннеле из парней и девушек, со сцепленными вверху руками, мы пробирались в конец "ручейка", а потом смеясь поднимали вверх свои руки. Потом с факелами от костра мы шли к реке и пускали на воду венки (та девушка, чей венок доплывет до середины реки и не утонет, в этом году станет невестой). Я тоже пускала свой венок, и он доплыл до середины реки, а потом, еще долго качаясь на волнах, стал медленно погружаться в воду.