Дошан Наталья Владимировна : другие произведения.

Часть вторая. Дом, Который Построил Джек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О Цитадели, её обитателях и нравах

  - Так-так-так! И что мы тут имеем? Щенок вервольфов, разыскиваемый по всем мирам. Это хорошо. За его возвращения предлагается хорошее вознаграждение! Жаль, что только за живого... Пресветлый эльф без родовых знаков, зато с купированными ушами... Годится. Два воина в летах. Неплохо. Детишки. Уже гораздо хуже. Кошки? Черт знает что! Как будто у нас своих кошек нет! Розовощекий юноша с нежными руками...
  - Я хирург, между прочим! - гневно покраснел Антон. - Дипломированный! Специалист по операциям на сердце!
  - Бла-бла-бла! Кому нужны хирурги, когда есть целители?
  Мы стояли в ряд, вытянувшись как на параде. Перед нами прохаживался длинный мужчина в черном костюме и высоких сапогах. В руках у него был хлыстик, которым он легонько постукивал по голенищам. Мужчина раздражал меня безмерно. У него были рыжие лохматые усы и рыжие лохматые уши. Волосы были желтовато-седые, остриженные ежиком, глаза разного цвета - один черный, другой голубой. Он был худой, если не сказать, изможденный. Про себя я окрестила его Азазелло. Интересно, Воланд и Бегемот будут?
  - Ох, во имя Всемогущего! Почему сюда не приходят нормальные люди? Ну ладно, ты, эльф! Что умеешь?
  Я пожала плечами.
  - Детей воспитывать?
  Азазелло зло сплюнул.
  - Самое нужное дело в Цитадели! Дальше! Ты!
  - Архитектор. Строитель, - угрюмо ответил Павел.
  - Проектировать умеешь? - обрадовался Азазелло. - А командовать рабочими? А башню восстановить?
  - Запросто.
  - Вот! Вот! - заулыбался Азазелло, отчего его клыки сверкнули на солнце. - Хвала Всевышнему! Следующий!
  - Врач.
  - Сойдет. В подмастерье к целителю.
  Антон злобно зыркнул на рыжеухого. Он, лучший кардиохирург в Московской области, а, возможно, и в России, - в подмастерья! Что ж, его никто не преследовал, он сам согласился отправиться с нами.
  - Ты? - Азазелло ткнул хлыстом в Сергея.
  - Вы, - спокойно поправил его Сергей. - Специалист по огнестрельному оружию. Мастер спорта по легкой атлетике. Майор запаса. Инженер гидросооружений. Бизнесмен, купец по-вашему.
  У рыжеухого вытянулось лицо. Он склонил голову, с любопытством разглядывая Сергея.
  - Самый умный? - поинтересовался он.
  - Может быть и так, - согласился Сергей.
  - Дети твои? И женщина твоя? - кивнул Азазелло. - Нормально. У нас тут с водопроводом проблемы...
  Сергей пожал плечами.
  - Ты живучий, - неожиданно сказал рыжеухий, прищурив голубой глаз. - Сколько раз тебя убивали?
  - Больше, чем мне бы хотелось.
  - Как зовут?
  - Сергей.
  - Сэр кто?
  - Это не титул, это имя, - чуть покраснел Сережа.
  - Глупое имя, - отрезал Азазелло. - У нас комендант с поносом слег. Будешь за него. Ты?
  Марк слегка побледнел.
  - Парашютист. Скалолаз. Картограф, - смущенно сказал он, чувствуя свою ненужность.
  - И рисовать умеешь?
  - Тут все рисовать умеют, - улыбнулся он. - Писать и читать тоже.
  - Не умничай, перспективный ты мой, - оборвал его Азазелло. - А то полы мыть пойдешь. На это вы все сгодитесь. А с этой что?
  Он удивленно глядел на Мариэллу, отрешенно уставившуюся в пространство и не подающую признаков разума.
  - Она больна, - пояснила я.
  - Это я вижу, - нахмурился Азазелло. - И зачем вы её притащили?
  - Она наша сестра, - ответила я. - Из нашей стаи. Не могли же мы её бросить.
  - Ей угрожала опасность?
  - В нашем мире нас пытались убить.
  - В каком вашем?
  Я беспомощно оглянулась на Иена.
  - Пустая Земля, - ответил он за меня.
  - Интерееесно, - протянул Азазелло. - Я о пришельцах оттуда первый раз слышу. Там же не могут жить ни эльфы, ни вервольфы. Во всяком случае, долго жить. Это мир, потерявший Божью Искру.
  Сергей набычился, явно готовый возразить, вступить в теологический спор, но тут Мурашка, доселе спокойно сидевшая у меня на руках, вдруг вырвалась, с силой оттолкнувшись от меня задними лапами и расцарапав мне грудь, бросилась к подходившему к нам человеку...
  
  До этой дурацкой Цитадели мы добирались полдня. Вервольф, конечно, предупреждал, что нас может выкинуть и вовсе поодиночке, где-то рядом с Цитаделью, но не в нескольких же километрах! Сергей, конечно, рассмотрел и эту вероятность - у каждого была дымовая шашка и ракетница.
  Меня забросило в какой-то колючий кустарник. Меня и кошку. Естественно, это глупое животное тут же воспользовалось ситуацией и куда-то бросилось бежать. Я и не подумала её ловить, мне было не до этого. Во-первых, надо выбираться из зарослей, при возможности сохранив целостность одежды. Во-вторых, надо искать детей. Все должны в первую очередь искать детей и Мариэллу. Впрочем, Мариэллу накрепко привязали к вервольфу, на всякий случай.
  Я задрала юбку до пояса. Под юбкой были джинсы и берцы, поэтому я не слишком поранилась, хотя шипы у этого кустарника были ого-го! Юбку я надела на тот случай, если кому-то не понравятся брюки на женщине. Не стоит злить людей, от которых зависит наша жизнь, правда?
  А в этой юбке были еще чудные вместительные карманы, куда я напихала всяких ценных для женщины вещей: тюбик зубной пасты, влажные салфетки, перочинный нож, набор иголок и две катушки ниток, коробку восковых карандашей, зажигалку, несколько гелевых ручек и прочую дребедень. Одна радость, что у меня в жизни не было менструаций, а то тут пришлось бы возиться с тряпочками, как Нике, ха-ха. Кстати! Я достала из кармана морковку, обтерла рукавом и с аппетитом принялась хрустеть.
  Почти сразу же я нашла Ангелину. Девочка сидела на большом камне и тщательно перерисовывала с блокнот какую-то букашку. Ну что ты будешь делать! Она притащила с собой школьный рюкзак с красками и альбомами! И плюшевого зайца.
  - Севу не видела? - спросила я её.
  - Неа, - равнодушно откликнулась она. - Бабочку видела. Красивую...
  Где-то справа прошипела дымовая шашка, и мы потрусили туда. Там оказалась Вероника. В отличие от меня, неряхи-растеряхи, она была одета как всегда с иголочки. По-моему, даже халаты ей шили дизайнеры. Мягкая шерстяная кофточка небесно-голубого цвета, длинная белая замшевая жилетка, расшитая цветами, с меховой опушкой и юбка в пол, тоже богато украшенная вышивкой, на ногах - щегольские сапожки на небольшом каблуке. Ника не забыла даже шаль и перчатки!
  Ха-ха три раза! Жара стояла невыносимая! Я-то сняла куртку и осталась в майке, а Ника могла снять только жилетку. Через несколько сот метров я сняла и юбку, и закатала до колен джинсы, серьезно подумывая, что лучше - остаться в трусах или обрезать штанины. Вероника тяжко вздыхала. Только Геля довольно скакала вокруг нас - в легких шортиках, футболке и кожаных сандалиях на босу ногу.
  Через пару сотен метров Ника сняла жилетку. Потом она сняла юбку и кофту и надела жилетку. Потом она достала большой шелковый платок, закрепила его на груди, как банное полотенце и дальше пошла так. Где-то вдалеке задымило. Мы с Никой посовещались и решили, что пойдем в сторону Цитадели. Благо, что обе обладали звериным чутьем. Ни Ника, ни я никогда нигде не блудились.
  А потом Ника достала рацию и стала нажимать какие-то кнопки! Она бы еще сотовый телефон достала! Однако к моему глубокому возмущению рация сработала, и сквозь треск мы разобрали голос Сергея. Сева был с ним. Ника сообщила ему, что мы будем ждать их у крепости, после чего рация чихнула, пукнула и замолчала.
  - А где кошка? - спросила я Нику.
  Ника молча показала мне пустую сумку и исцарапанные руки.
  - А! - сказала я. - Моя там же.
  Через несколько километров (мы шли довольно бодро) стало прохладней, появились зеленые островки. Дело близилось к вечеру. Цитадель появилась на горизонте внезапно, когда мы взошли на поросший сухой колючей травой пригорок. Сверху было видно, что это как бы небольшой городок, обнесенный внушительной каменной стеной. Внутри был замок в готическом стиле, с остроконечными шпилями, башенками и колокольней.
  Чем ближе мы подходили, тем выше оказывалась стена. У подножья стены (можно ли так выразиться о стене в три Никиных или четыре моих роста?) журчал ручей. Мы напились, умылись и пошли вдоль него.
  Почти у самых деревянных ворот шириной несколько метров сидел Марк и с аппетитом уплетал что-то мясное. Он-то не пожалел джинсов, обрезав их выше колен. Выше пояса он был обнажен. Между прочим, у Марка была прекрасная мускулатура, и вообще он был весь такой приятный, гладкий, молодой... Возле него с умильным мурлыканьем терлись обе кошки. Марк махнул нам рукой, что-то пробурчав с набитым ртом.
  - Что это? - подозрительно спросила я, осматривая жареное мясо, предложенное им широким жестом.
  - Не знаю, - пробурчал Марк. - Оно само прибежало.
  - А это точно не домашнее животное? - осторожно спросила Ника.
  - Может, и домашнее, - равнодушно согласился Марк. - Значит, плохо присматривали. Это какая-то индюшка была. Кошки съели, пока живые. Мы и не такое в горах ели. Знаете, какие змеи вкусные?
  Ника хмыкнула и оторвала себе кусочек.
  Я поглядела на них, вздохнула и пошла выпускать ракету. Потом мы посидели. Потом полежали. Потом вздремнули. Наконец, пришли и остальные...
  
  ***
  
  Ника и Павел выразительно переглянулись и схватили меня за локти. Как будто я могла пошевелиться!
  Подходивший к нам мужчина был высок. У него были серые глаза, подбородок с ямочкой и белые волосы до плеч. Седые.
  - Черноволосый, значит? - прошипела я вервольфу. - Умник!
  Господи! Значит, Ты есть! Прости меня за сомнения! Сколько раз я молила тебя о встрече с этим человеком? Больше, чем следовало...
  
  - Новенькие? - спросил подошедший мужчина. - И все израненные... На редкость интересная компания.
  Голос у него был глубокий, чистый. Певец - мгновенно определила я. Вот что он делал в лесу - пел!
  Я медленно повела плечами, сбрасывая удерживающие меня руки друзей, шагнула к нему. Заглянула в его глаза, протянула руку, погладила его по щеке, наслаждаясь покалыванием ладони.
  - Я искала тебя, - тихо сказала я. - Так искала. Всю свою жизнь...
  И, поскольку он молчал, приподнялась на цыпочки и коснулась его губ своими губами...
  Конечно же, я не сдвинулась с места. Храбрости не хватило. Я молча уставилась на него в ступоре. Держали меня крепко. Но мысленно - о, мысленно! - я рванулась к нему, вцепилась в него и кричала, что никому не отдам! Что отражал мой взгляд? Лучи любви? Смешно. Можно ли по взгляду понять? Он, однако, задержал свой взгляд на моем лице. Потому ли, что что-то почувствовал, или просто - решил, что я очередная сумасшедшая?
  - Без глупостей, Галла. Не нервничай, - пробормотал Павел. - Ты не сошла с ума, мы тоже его видим.
  
  - Что тут, Риан? - спросил мой мужчина. - Откуда они?
  - Из пустых земель, Оскар, - ответил рыжеухий с таким красивым именем. - Кстати, этот в шрамах - новый комендант. Смотреть его будешь?
  - Отчего бы и нет?
  Он наклонил голову (о! Он выше Сергея!), заглянул Сергею в глаза.
  - Ты мудрый человек, не так ли? - спросил он Никиного мужа. - Столько боли... И столько истины. Но истина не только в боли. Хочешь, я немного изменю твое прошлое?
  - Разве это возможно? - спросил Сергей.
  - Я - могу. Я из народа Странников во времени. Увы, последний. И мой долг - помогать тем, кого можно спасти. Риан! Уведи детей. Это зрелище не для них!
  Рыжеухий кивнул, и взял за руку Севу и Гелю.
  - Всех детей, - выразительно указал глазами на Марка и Антона Оскар.
  Марк фыркнул, Антон покраснел.
  - Пойдемте, малыши, выберем вам комнаты, - пробурчал Азазелло.
  Павел вопросительно поглядел на Оскара.
  - Ты останься, - кивнул князь времени. - Потом девочкой займемся. У неё, я вижу, проблем куда больше.
  Павел кивнул, почему-то побледнев и ссутулившись. Ника вскинула подбородок. Уж она-то никуда не уйдет. Я стиснула зубы.
  - Эльф, я полагаю, все равно не послушается, - усмехнулся Оскар, поглядев на мое упрямое лицо. - Они очень любят совать свои острые уши в любые щелки. Хотя уши у тебя и человеческие...
  Я пожала плечами, уткнувшись взглядом в землю. Никогда я не чувствовала себя так глупо, так смущенно.
  - Что вы можете сделать для моего мужа? - резко спросила Ника.
  - Я могу убрать его шрамы, - ответил Оскар медленно. - Но...
  - Но? - поднял голову Сергей.
  - Но ты потеряешь часть себя. Я могу изменить что-то... Ты ведь понимаешь, что может цепочкой поменяться полжизни...
  - Я не встречу Нику? - быстро спросил Сергей. - Она не полюбит меня?
  - А ты считаешь, что твоя женщина полюбила тебя за шрамы? - насмешливо спросил Оскар.
  - Нет, но...
  - Ты полюбила его за шрамы?
  - Какие шрамы? - удивленно спросила Ника. - Разве что в душе. Я не вижу его шрамов. Для меня он красивый.
  Это правда. Ника не видела шрамов Сергея и всегда удивлялась, когда ей про них говорили. Впрочем, Ника была странная. Как и все мы. Меня она уверяла, что у меня татуировка на лбу - сине-зеленая вязь, светящаяся в темноте. Я всегда смеялась над этой фантазией. Когда я показывала ей фотографии Сережи - она плакала...
  - Ух ты! - выдохнул князь времени. - А я подумал, что ты - человек! А в тебе есть наша кровь!
  - Ваша - это чья? - опасливо спросила Ника, прижавшись к Сергею.
  - Странствующих во времени! - Оскар явно был потрясен. - Так ты видишь его без шрамов?
  - Не совсем, - тихо сказала Ника. - Щека изуродована. Левая. И половины уха нет.
  - Кто-то из моих явно бывал в ваших краях, - хмыкнул Оскар. - Ты совсем человек, но сила есть. Это потрясающе!
  Мне показалось, или в глазах его блеснули слезы? Я стиснула зубы. Мой!
  - Тебе повезло, человек, - хмуро взглянул на Сергея Оскар. - Не будь она твоей...
  - Считай её своей сестрой, - посоветовал Сергей спокойно. - Ника моя. Или иди к черту.
  - Сам иди к черту, - любезно ответил Оскар. - А лучше к целителю. А то я могу не выдержать искушения.
  Сергей насупился.
  - Не грусти, брат, - с ухмылкой стукнул его по плечу князь времени. - Я могу приблизить смерть твоего отца. До того, как он... Ты согласишься? Но учти, это будет плюс две жены и два развода.
  - Лучше к целителю, - кисло улыбнулся Сергей. - А шрамы он уберет? А то дети пугаются...
  - Тебе же жена сказала - на щеке останется. А вот с ухом что, не понимаю.
  Сергей вздохнул, крепко прижав к своему боку Нику.
  - Успокойся, - прошептал мне на ухо Павел. - Сделай лицо попроще. Он шутит. Он не будет влюбляться в Нику. Он влюбится в тебя.
  - Почему ты так думаешь? - с надеждой спросила я.
  - Ну кто-то же должен! - заржал Паша.
  - Ублюдок, - откомментировала я.
  - Вполне вероятно, - фыркнул он. - Я подозревал.
  - Ты! - резко прервал его веселье Оскар. - Может, объяснишь мне, почему?..
  Он обнял за плечи Мариэллу, маленькую и хрупкую по сравнению с ним. Она была как птичка, как воробышек... Я даже не ревновала, потому что Мариэлла была в моих глазах еще ребенком.
  Павел густо покраснел, потом побледнел.
  - Я боялся, - признался он.
  - А она не боялась? - гневно спросил Оскар. - Она не боялась?
  - А можно узнать, в чем дело? - спросил Сергей, вертя головой.
  - Вас не касается, - буркнул Паша.
  - Нас касается! - хором сказали мы с Никой.
  - Её в детстве насиловал один из ваших, - тихо сказал Оскар. - Павел знал, видел. И молчал.
  - Митя, - еле слышно сказала Ника.
  - Митя, - эхом откликнулась я, вспоминая о липком страхе, охватывавшем меня рядом с ним.
  Он был словно паук, плетущий сети, словно мокрица в моих глазах. Мне иногда чудилось, что он крадется по коридору, ища меня, и я вылезала в окно, прячась в шалаше в саду. Мы знали...
  - Паша, - взяла я брата за руку. - Но ты ведь был старший!
  - Не нуди! - отбросил мою руку Павел. - Я знаю! Я боялся... боялся, что меня вернут обратно, что мне не поверят! Это вы с Никой из нормального, образцово-показательного детдома, а у нас был ад. Провинившихся отдавали в психушку и лечили электрошоком. Меня запирали без света и воды в подвал с крысами на три дня. А потом было поздно. Меня бы спросили, почему я молчал. Я хотел убить его, задушить ночью, но духа не хватило... Только и смог, чтобы её в больницу поместили.
  Мы вспомнили, как Паша уверял нашу воспитательницу, что Мари плохо спит, что у неё кошмары, что она кричит по ночам. Мари тогда переселили в комнату к няне, но было уже поздно. Она и в самом деле кричала по ночам, а потом выпрыгнула из окна, не убившись только чудом - упала в куст черемухи. Мари глотала таблетки, резала вены, её вытаскивали из петли...
  А что бы сделала я? Смогла бы я вступиться за Мари, что-то рассказать матери-воспитательнице, никогда особо не интересовавшейся нашими сплетнями, нашими отношениями?
  Я не помню ласки... Только мы, дети - я, Павел, Ника - одаривали друг друга поцелуями и объятьями. Мать и отец иногда сажали нас на колени и спрашивали, почему я разбила чашку, почему рисовала черной краской, почему запустила в соседскую собаку куском грязи... Почему я отказываюсь учить уроки, грублю няне, толкнула Дашу. Они не слушали, что Даша воровала мои краски, что собака ругалась, что чашка - некрасивая... Мама говорила, что я все вру, а папа - что меня вернут в детдом, если я буду хулиганить. И я больше не хулиганила. Я клеила чашку, прятала черную краску и гордо игнорировала Дашку. О, эти вечера - вечера несбыточных надежд и позора, вечера горьких слез... Мы с Никой и Пашей, и иногда еще с Мари и Сашей, забирались в наш шалашик в моем саду (а сад принадлежал только мне) и лежа в обнимку, заворожено слушали дождь и рассказывали сказки про наших настоящих родителей, и про нормальные семьи, и о том, как мы будем любить наших собственных детей... Я детей не хотела, Паша - не семейный человек, зато мы все любили детей Ники.
  - Поверьте мне, - горячо заговорил Павел, и тень былого вспыхнула и рассеялась от его горячности. - Я бы все отдал, все отдал! Я бы его убил, честное слово! Только бы на миг...
  - Нет, - ответил Оскар. - Убивать нельзя.
  - А морду набить? - с надеждой спросил Сергей.
  - А что это поменяет? Я могу, вернуть тебя, Павел... пожалуй, на один день в прошлое. Но только один раз. Убивать нельзя.
  - А некой части тела лишить можно? - прищурился Павел.
  - А силенок хватит? Учти... тебе есть что терять.
  - Марк? - спросил Павел.
  - У тебя есть 24 часа, - помолчав, сказал Оскар. - Все, что ты сделаешь, невозможно будет вернуть назад. Одна попытка. Постарайся не сделать хуже. Вы, трое - мне нужна помощь. Обычно я беру целителя и еще нескольких людей, но вы все сильны. Светлый эльф... Сестра по времени... Её нареченный. Особенно светлый эльф...
  Особенно я! Мне хотелось прыгать!
  Что же я делаю? Мне 47 лет! Я рехнулась на старости лет? Ладно, влюбилась - как говорят, любви все возрасты покорны. Кстати, это откуда? Из Грибоедова, да? Но вот так - прыгать, как пятнадцатилетняя девчонка? А прыгала ли я в 15 лет? Но ведь у меня же были мужчины! Был даже один головокружительный роман с мальчиком на 25 лет младше. Нежный, легкий...
  - Что надо делать? - откашлявшись, спросила я.
  - Ты можешь поделиться энергией со мной?
  - А сам-то не видишь? - не удержалась я.
  - Светлого эльфа? - он приподнял брови, и у меня закружилась голова. - Светлого эльфа никто не может увидеть, если он сам не позволит.
  За спиной хрюкнула Ника, читавшая меня, как открытую книгу.
  Могу ли я поделиться энергией? Да я отдам тебе все до капли!
  - Довольно! - покачнулся Оскар, побледнев. - Какая щедрость! Обычно от эльфов не допросишься. Павел, готов?
  Павел кивнул, зажмурился. Ничего не произошло.
  Мы растеряно переглянулись.
  - Ника, помоги, - тяжело выдохнул Оскар. - Не ожидал...
  - Как, как помочь? - вскрикнула Ника.
  - Загляни в него!
  - Как?
  - Как в Сергея заглядывала!
  - Ой! Я так не могу! - покраснела Ника.
  Оскар хмыкнул, улыбнулся. Я поняла, что Ника тут не помощник. Между тем Оскар уже посерел и зашатался. На висках и лбу обильно выступил пот. Я бросилась к нему, обхватила за талию, прижалась, уткнулась ему в грудь и сильно-сильно закричала внутри, что люблю его, что он мне нужен, как ни один другой мужчина... И неожиданно провалилась...
  Словно со стороны я увидела растерянного юношу с руками не в алой краске - в крови. Черноглазая девочка бьется в истерике. Тело мальчика - худенького, с кудрявыми светлыми волосами - Алехандро? Но почему? Митя - зажатый в углу милиционерами, злобно зыркающий черными глазами, заламывающая руки мать, хмурый небритый отец... Павлу наконец-то подают салфетки, он вытирает руки. Саша мертв. Множество ножевых ранений. Мари сбивчиво что-то рассказывает мужчинам в форме. Павел отворачивается, пожимает плечами. Врачи перевязывают ему ладони - они располосованы.
  - Хватит! - хрипит голос над ухом.
  - Еще чуть-чуть, - умоляет Павел. - Мне надо сказать, надо объяснить!
  - Время!
  Голову пронзает боль и свет. Кажется, я теряю сознание. Алехандро, Алехандро! Тоненький мальчик/девочка целует мои ладони - за что? За его спиной крылья...
  
  - Очнулась? - с тревогой спрашивает Оскар.
  Его лицо прямо надо мной, нос почти касается моего носа. Волосы щекочут мое левое ухо. Руки его обхватывают мои плечи, рывком поднимают меня, и, несмотря на непривычную слабость, я чувствую себя безумно счастливой. С блаженным вздохом я прижимаюсь к его груди, прикрываю глаза, ловя ироничный взгляд Ники. Она меня понимает, она всегда могла раскусить любые мои уловки. И сейчас она видит, что мне вовсе не так плохо, как считает Оскар, но я ни за что в этом не признаюсь. Как хорошо на руках у мужчины! Никогда никто не носил меня на руках.
  Взгляд мой натыкается на Павла. Он, улыбаясь во весь рот, демонстрирует мне ладони, расчерченные тонкими полосами шрамов.
  - Так, дружок, опускай меня, - отрываюсь я от груди мужчины. - Я в норме.
  Оскар бережно ставит меня на землю, с интересом разглядывая меня. Я же впиваюсь взглядом в Мариэллу. Её густые спутанные кудри острижены под мальчика, вместо больничного костюма - джинсы и пиджак, безжизненный раньше взгляд сияет. Но странное дело - раньше она выглядела куда моложе! Сейчас она выглядит на свои сорок с хвостиком - и седые нити в шевелюре, и морщинки вокруг глаз, и грудь, у неё есть грудь! И талия, и бедра, кстати, тоже.
  - Как странно, - говорит Мари. - Мне приснился сон...
  - Это был не сон, Мари, - обнимает её Ника. - Пойдем, поговорим, о своем, о женском. Галла?
  Мы втроем (Мари в середине) медленно направляемся к замку. К нам подходит рыжеухий, давно наблюдавший за нами. Странно - солнце и не думает садиться. Похоже, прошло совсем немного времени.
  В замке достаточно пустых помещений. Все они очень большие. Отдельную комнату отвели только Нике с Сергеем и детям. Пока там только матрасы на полу. Остальным предложили пока разместиться в общем зале, где предпочитает спать большинство обитателей.
  Ника решила иначе, выгнав Сергея и предложив его место нам. Севу тоже отправили спать с отцом. В замке есть еще дети, и Геля уже нашла себе подругу - рыжую девицу лет 16 на целую голову выше её, и ушла осматривать новую обитель.
  Заворожено мы слушали Мари - красивую, сильную, уверенную в себе женщину, известную певицу, актрису, мецената...
  - Какое счастье жить! - повторяла она нам, с ужасом и театральным заламыванием рук вспоминая, как могла бы сложиться её жизнь, если бы не Паша и Сашенька.
  Мари была по-кошачьи влюблена в Павла...
  Потом нас пригласили поужинать. В общем зале было несколько длинных столов, за которыми быстро ели жители Цитадели. Они вставали, садились другие. Слуги (или служащие) довольно проворно убирали остатки пищи и приносили новую. Каждый приходил и уходил со своими столовыми приборами. Некоторые сидели на полу, облокотившись на стены - несколько стариков и дети. Нам сунули в руки деревянные миски и ложки, усадили за крайний стол. Скривившись, Ника тыкала ножом в полусырой кусок мяса и переварёные овощи. Хлеб она тоже раскритиковала. Я видела, как она недовольно что-то выговаривала Сергею, уже входившему в роль нового коменданта Цитадели. Вон, как рыскает глазами. Я думаю, в скором времени в цитадели появится еще и новый повар.
  Меня с поклоном тронул за плечо молодой парень с длинными волосами, перехваченными узорчатой лентой.
  - Госпожа эльф, - тихо сказал он. - Князь приглашает Вас к себе.
  - А там кормят лучше? - поинтересовалась я.
  - Боюсь, так же, - кисло улыбнулся юноша. - Конечно, госпожа светлый эльф не привыкла к грубости нашей еды, но ведь тут граница...
  Я взяла было миску, но юноша жестом предложил оставить её на столе.
  Парень провел меня по лестнице на второй этаж.
  Комната князя понравилась мне куда больше нашего помещения. Здесь была огромная кровать с балдахином, свежее постельное бельё, широкий стол со скатертью у окна. В углу был еще один стол, заваленный бумагами, картами и книгами.
  Оскар благодарно кивнул юноше и предложил мне занять место напротив его.
  - Я не сказал Вам... - начал он после небольшой паузы.
  - А вы знаете, что Ваше имя... - одновременно заговорила я.
  Мы оба осеклись, смутились и уставились на стол. Посуда тут, кстати, была куда лучше, что-то металлическое (батюшки, уж не из злата-серебра ли?), что-то фарфоровое, еда выглядела чуть приличнее.
  - Прошу Вас, - склонил свою лобастую голову Оскар.
  - Что Вы, - покраснела я. - Я так... несущественно...
  - Я настаиваю.
  Чтобы не выглядеть совсем уж дурочкой, я пожала плечами.
  - Я хотела сказать, что в нашей стране Ваше имя обозначает "Божье копье".
  - Правда? - улыбнулся он. - Мне очень приятно. Прошу Вас, составьте мне компанию.
  Поскольку поесть я еще не успела, то решила не выпендриваться и наложила себе довольно безопасного с виду вареного картофеля.
  Интересно, это свидание? Если да, то я быстро пробираюсь к своей цели. Впрочем, внушительная часть этой цели стояла за моей спиной...
  - Я поражен, - наконец сказал он. - Видимо, мне следует благодарить ваш мир за столь удивительную отзывчивость. Вы спасли мне жизнь, мне и вашему брату. Я, признаться, очень рассчитывал на Вашу подругу, но она категорически не захотела помочь мне.
  - Вы не правы, Ника очень отзывчива, - бросилась на её защиту я. - Просто она растерялась. Иногда она бывает тугодумкой, это так.
  - Вы знаете, для светлого эльфа очень необычно думать о ком-то, кроме себя, - вздохнул он. - Я понимаю, что если начну рассыпаться в благодарностях, то могу Вас обидеть, но... Спасибо.
  Я нахмурилась. Почему бы ему и не рассыпаться в благодарностях?
  - Вы хмуритесь, - мгновенно среагировал он. - Я Вас обидел. Вы очень любите, да?
  - Кого? - поперхнулась я.
  - Павла.
  Ах ты! Вот дубина! Тебя я люблю, тебя! Неужели этого не заметно?
  - Конечно, я люблю его, - мягко признала я. - Он мой брат. Мы трое в детстве были неразлучны, да и теперь между нами сильная привязанность.
  Кажется, он вздохнул с облегчением. Неужели?
  - А Вам в самом деле так понравилась Ника? - с замиранием сердца спросила я. - Боюсь, именно это и удержало её от помощи Вам.
  Он засмеялся. А потом стал рассказывать. Он рассказал о своей семье - жене и сыне, зарезанных орками. О том, что сам он вел в это время войско, и их сторона победила. И что он бы мог вернуть время вспять, спасти родных, но тогда погибло бы множество людей. Как нелегко было сделать выбор. Я подумала, что тот момент я поймала - в сосновом лесу, с безумной молитвой. "Разве прошло время моей власти?" - вот что шептали его губы. Разве может он теперь полюбить?
  Я в ответ рассказала ему про наше детство, про свои уши, про сад, про приемную семью.
  Он протянул руку, провел пальцем по моему лбу над бровями. Я еле удержалась, чтобы не задрожать от этого прикосновения.
  - Тут были бы твои родовые знаки, - сказал он, снова переходя на ты, как днем. - Наверное, желто-алые.
  - Ника говорит, что сине-зеленые, - ляпнула я.
  - Сине-зеленые? Клан Лесного озера? Никогда бы не подумал. Ты больше похожа на огонь. Ты позволишь мне посмотреть? - с какой-то жадностью спросил он.
  - Нет, - отпрянула от него я, вытаращив глаза.
  - Почему? - сморщился как от зубной боли он. - Я... неприятен тебе? Или ты боишься? Или не доверяешь?
  - Я себе не доверяю, - пробормотала я. - Вы... ты пойми, я тут первый день. А утром я еще была в своем доме...
  - Да, да... А мне кажется, что ты принадлежишь этому миру и всегда была здесь...
  Внезапно он по-мальчишечьи улыбнулся:
  - Поела?
  - Ну...
  - Пошли!
  Он вскочил, схватил меня за руку и вытащил из-за стола. И откуда в этом огромном мужчине столько прыти?
  Мы быстро пробежали по комнате, выскочили в коридор, поплутали по закоулкам и потом долго поднимались по винтовой лестнице. Я уже еле дышала, а он даже не запыхался! Он вытолкнул меня в ночь. Кругом было звездное небо, на котором сияло две луны, холодный воздух. Над головой висел колокол, очень большой, пугающий, давящий во тьме. Мы были на колокольне.
  - Смотри, - выдохнул Оскар, вцепившись в мои тонкие плечи и поворачивая меня вокруг. - Разве ты не чувствуешь себя дома?
  Я смотрела, задыхаясь от восторга. С одной стороны - серебряная в лунном сиянии пустыня, песок, размытые очертания холмов, черные пятна живых растений. С другой - равнина, а за ней леса. Где-то далеко воздух светился, словно открытая коробка с алмазами. Коробки не видно, но сияние! Хорошо было видно, что Цитадель находится аккурат по границе пустыни и плодородных земель. Ртутной лентой в долину уходила река. Я посмотрела ниже. Цитадель лежала как на ладони - широкий пояс стены, открытый загон для скота, огород, сад, небольшой пруд, несколько колодцев, большой огороженный частоколом участок вытоптанной земли - видимо, для учений. Мама дорогая, какая же высокая эта колокольня! Я пискнула приглушенно и вцепилась в рубашку мужчины, спрятав голову на его груди.
  - Эй, ты чего? - удивился он.
  - Высоты боюсь, - проскулила я.
  Я страшно боюсь высоты. Большинство моих кошмаров связаны с полетами. Преимущественно вниз. Мне немедленно захотелось распластаться по полу и не шевелиться. Закружилась голова, застучали зубы, подогнулись коленки. Я б тут и растеклась лужицей по полу, если б не держалась за рубашку Оскара изо всех сил.
  Он тяжко вздохнул, обхватил меня руками, прижал к себе. Сразу полегчало, но мысли тут же поползли в другом направлении. Мне показалось, что он коснулся моих волос губами, но на нервах и не такое может почудиться.
  - Эльфы, - с легким презрением пробормотал он.
  Я немедленно стукнула его кулаком под ребра. Он, не ожидав этого, охнул и согнулся, не выпуская, впрочем, меня из объятий.
  - Глупая женщина, - фыркнул он. - Пошли уже, трусиха.
  - Кто так обзывается, тот так и называется, - пробормотала я детскую присказку и была вознаграждена взрывом хохота.
  Согнувшись уже от смеха, трясясь и вытирая глаза, он вытащил меня в люк колокольни и поволок вниз по узкой лестнице. Мне стало даже страшнее, чем сверху - а ну как уронит.
  - Отпусти меня, питекантроп, - крикнула я.
  Меня мгновенно поставили на землю, точнее, на ступеньку лестницы. Колени еще вздрагивали, и руки были слабые, все равно пришлось крепко держаться за перила и спускаться медленно, как старушка.
  - Эээ... Оскар, - неуверенно окликнула я хозяина. - А ты меня до моих покоев не проводишь? Я как-то не очень ориентируюсь в этих коридорах.
  Новый взрыв смеха. Какой веселый, однако, мужчина! Вообще, я бы нашла комнату, чуть сосредоточившись, но расслабиться-то как раз не получалось.
  Он проводил меня до комнаты, церемонно поклонился, поцеловал руку.
  Ника и Геля спали в обнимку у окна, как ангелы, освещенные лунным светом, Мари завернулась в одеяло, как в кокон и тихонько похрапывала.
  Я упала на матрас не разуваясь и провалилась в сон без сновидений.
  Проснулась я от колокольного звона. Впрочем, от этого трезвона проснулись, наверное, даже в нескольких километрах от цитадели.
  А хорошо-то как! Воздух дрожит - боммм, боммм. Тишина взрывается утренним шумом - тут же кричат петухи, блеют овцы, начинают разговаривать люди. Сонная прехорошенькая Ангелина потягивается, Ника недовольно массирует виски, а потом, ахнув, вскакивает на ноги. Мари, буркнув что-то, не открывая глаз, извлекает откуда-то беруши, вставляет в уши и переворачивается на другой бок.
  Некоторое время мы рассуждаем, что нам надеть - как будто у нас богатый выбор! Я разглаживаю свою юбку, жалея, что не сняла её перед сном, Ника расстроено прячет жилетку - здесь она пригодится не скоро. Одна Геля не унывает, у неё-то есть легкое цветастое платье. Мы выходим во двор - там уже все собрались. Какая-то женщина, поглядев на нас, недовольно качает головой и сует нам в руки куски грубой ткани.
  Только этого еще не хватало! Да тут, кажется, намечается богослужение! Оно нам надо?
  Мужчины присоединяются к нам. Не хватает только вервольфа. Павел с кислой физиономией разглядывает колокольню, Антон приглаживает руками волосы, зато Марк прямо-таки непристойно весел и бодр. Я уже вижу, как на него заглядываются, перешептываясь и хихикая, молодые девушки.
  На небольшом возвышении наш хозяин. Он громко приветствует народ и предлагает возблагодарить Господа за новых обитателей Цитадели - то есть нас. Все оглядываются и пялятся, как будто мы чем-то отличаемся от них. Может, и отличаемся. Оскар представляет нового коменданта крепости - Сергея, и, возложив руки на его голову, молится за его благословение, прося у Всевышнего мудрости и терпения. Весь народ опускается на колени. Женщины с покрытыми головами. Мы тоже покорно накидываем на головы платки и опускаемся на колени. Далее следует молитва за благословление на день грядущий. Елки-палки, неужели такая ерунда у них каждый день? Куда мы попали? Фанатики! Религиозные фанатики!
  Уф! Оскар говорит "аминь", все поднимаются.
  Теперь он говорит, что завтра к вечеру должен прибыть караван с продуктами, металлом и прочими товарами. Все выражают радость и одобрение. Надеюсь, они не собираются молиться и за караван, и за каждого верблюда по-отдельности?
  А где Ника? На кухне? Ой-ей-ей!
  Я, подхватив юбку, бросаюсь искать кухню, но дорогу мне преграждает весьма степенная дама.
  Оказывается, жена здешнего священника. Некоторое время (я беспокойно переминаюсь с ноги на ногу) она вещает мне о том, что Геля одета крайне неприлично - виданное ли дело, чтобы почти взрослая девица почти 14 лет была в столь коротком платье? Я киваю головой, надеясь, что она отвяжется, но она не отвязывается. Вообще-то она права. Здесь много молодых парней, и они как-то нехорошо смотрят на девочку. Донна Летиция, видя моё смущение, предлагает Геле платье своей дочки, и берет девочку под свое крылышко. Тем более, что её дочь - та самая рыжеволосая красавица, с которой Гелька уже нашла общий язык. Пользуясь случаем, я сетую на свою мятую юбку и полное незнание здешней моды. Донна обещает подумать над моим вопросом и удаляется, забрав с собой обеих девочек.
   В кухне, как я и боялась, царил ад. Ника вихрем носилась по немаленькому помещению, заглядывая во все котлы, все мешки и лари. Вообще да, тут было грязно. Посуда не слишком чистая, пыльно, стены в копоти, в углу свалены дрова, а рядом - мясная туша, и тут же ведро с отходами. Испуганные поварята (мальчики и девочки от 9 до 15 лет) и женщины жались к стенам, и только здоровенный мужик в белом платке и засаленном переднике стоял, как столб, посередине и довольно смиренно внимал Никиным упрекам.
  - Дерьмо развели! - наконец закончила Ника.
  Повар посмотрел на нее, отложил топор, который держал подмышкой, и демонстративно зааплодировал. Поразительное самообладание!
  - Браво, миледи! - насмешливо пробасил он. - Браво! Не соблагоизволите ли занять мое место?
  Ника удивленно подняла брови, смерив смельчака взглядом.
  - Завтрак сегодня отменяется, - наконец, произнесла она. - Чай, хлеб и сыр. Выдать в столовой. Поварам каждый день менять фартук. Завязывать волосы. Постоянно мыть руки. Распределить обязанности. Малышня режет хлеб и сыр - в столовой, слышите! - главный повар разливает чай. Остальные - тряпки в зубы и за уборку! Вода тут есть?
  Повар вздохнул и кивнул в сторону каменного сооружения в углу кухни. А я-то гадала, что у нас тут за пирамиды!
  Ника подошла к каменному устройству и вопросительно поглядела на повара. Признаться, я тоже не поняла, как работает эта конструкция и подошла поближе. Повар возвел очи к потолку, а потом повернул деревянный рычаг на стене. Из стены хлынула вода. Конструкция, как я уже сказала, напоминала пирамиду. Верхний бассейн был квадратной формы, достаточно большой и глубокий, вероятно, здесь мыли посуду. Но поварятам досюда было не достать. Далее вода через несколько отверстий (под небольшим напором, этакими фонтанчиками) стекала в полукруглые каменные чаши, напоминавшие наши раковины. Там даже сливные отверстия были снизу. Потом вода лилась в последний бассейн на уровне колен. Очевидно, там полоскали тряпки, возможно, стирали и набирали воду. На редкость рациональное устройство! С одной стороны нижний бассейн был широким - почти полметра, а с другой - практически щель, видимо, чтобы удобней было подходить. И самое великолепное - от воды шел пар! Она была горячая!
  - Геотермальные источники, - пояснил повар, улыбаясь моему детскому восторгу. - Но пить её нельзя.
  - Так-так-так, - пропела Ника. - Это же замечательно, великолепно!
  И, повернувшись к повару, ткнула пальцем ему в живот:
  - Фартук снимай, живо!
   Ника прогнала повара и деток помладше в зал раздавать завтрак, самолично выстирала фартук.
  Потом собрала всех молодых женщин, которых смогла найти (не пожалев даже своей дочери), набрала тряпок и, подоткнув подол, принялась за уборку. Грязную воду из ведер, кстати, сливали в дырку в полу. Уж куда она дальше шла, не знаю.
  Да, я тоже бегала с тряпкой. А что делать? К обеду кухня была вылизана дочиста, а Ника уже совещалась с главным поваром о возможности отгородить части огромного помещения под склад продуктов и ледник. Муку, значит, снизу, а специи повыше.
  Обед они готовили вместе, уже закадычными друзьями.
  Поварята в чистых беленьких передничках и косыночках споро чистили овощи. Женщины месили тесто (Ника обещала убедить Сергея придумать какой-нибудь механизм для упрощения этого процесса), ощипывали птицу, резали яблоки на пирог. Я же пыталась составить смесь для травяного отвара, ибо, как оказалось, чай здесь был в дефиците. Поэтому я перебирала сухие травы, складывала их по мешочкам, в которых предполагала их заваривать по принципу чайных пакетов, тщательно обнюхивая каждый листочек.
  - Все в порядке? - раздался голос хозяина крепости от дверей. - Ого! Да тут операции проводить можно - такая чистота!
  - Я бы и Вам рекомендовала вытирать ноги, - звонко крикнула Ника, высунув нос из сундука с корицей. - Мы боремся за чистоту производственного процесса.
  - А обед сегодня будет, или как с утра? Там народ волнуется.
  - Обед будет всенепременно, - заверила его Ника. - Как заведующая столовой, я вам это гарантирую.
  За её спиной высунула язык и закатила глаза Геля, которую Ника приставила к измерению и классификации посуды. Бедный ребенок! Впрочем, жестокосердная Ника и раньше держала детей в черном теле, заставляя их выполнять работу по дому - пылесосить, готовить, мыть посуду. Геля готовила уже с 10 лет, несмотря на то, что у них были повар и уборщица. Так что Севе крупно повезло, что он был прикомандирован к отцу.
  Сергей, насколько я знала, сейчас разбирался с бумагами коменданта. И бывший комендант, и Сева помогали ему.
  Оскар еще раз оглядел глазами кухню (трупов не было, все казались довольными жизнью), заметил меня, кивнул.
  Я расплылась в улыбке...
  Разложив травы (не все, конечно - а на ближайшую неделю), я поскакала в огород. Огород мне понравился. Ровные ряды морковки, лука, свеклы, кудрявые заросли гороха, кусты малины и смородины. Бобы и фасоль - ну надо же, рядом со свеклой, я также всегда сажала. Картофель уже по колено. А вот кукурузы нет, а здесь можно её выращивать. Климат вполне позволяет. Длинные узкие грядки клубники - и ни одной красной ягодки. Кто-то внимательно следит за сбором урожая. Глубоко вдохнув благоухающий воздух, я направилась к саду. Да! Тут были целые заросли мяты. И изрядно подранные листья валерианы. Кошки!
  Кстати, о птичках! Где-то утром кукарекала живность. В кухне было молоко - значит, были и коровы. Впрочем, кашей и простоквашей, по словам повара, кормили только детей и беременных женщин, значит, коров не так уж и много.
  И собаки лаяли.
  Немного поплутав, я нашла под одним из деревьев здоровенного лохматого пса. Он поднял на меня мутные глаза. Бедняга! Это северная собака, и она явно измученна жарой.
  - Привет, песик, - ласково сказала я.
  Я ни разу не собачница, но этот пес был явно благородных кровей и внушал уважение.
  Пес кивнул мне и снова склонил кудлатую голову на лапы. Язык у него болтался, будто красная тряпка.
  - Отойдите, миледи! - раздался крик сзади.
  Я оглянулась. Ко мне со всех ног мчался старик с длинной белой бородой - точь-в-точь старик Хоттабыч.
  - Ты подумай, - доверительно сказала я псу. - Он тебя боится.
  Пес зевнул, показав огромные клыки, и засмеялся. Я засмеялась вместе с ним.
  - Миледи, отойдите от собаки, - повторил старик, остановившись на безопасном расстоянии.
  - Чей это пес? - спросила я, почесав нового приятеля за ухом.
  - Это... ничей. Он к нам прибился, князь велел его оставить. Ну и злейшая же тварь! Никому не дается, а еду принимает как дань. Он, видимо, считает, что он тут самый главный.
  - А я и есть самый главный, - рыкнул пес.
  Старик шарахнулся.
  - А ну не шуми, - прикрикнула я. - И вообще, разгавкался тут, умник.
  А ведь в самом деле, умник! Обычные, то есть российские, собаки лаяли куда менее связно: "Мячик, догнать", например, или "Голоден", "Чужой", "Ненавижу". А этот - с интеллектом на уровне человека.
  Пес легонько боднул меня в бок, положил морду мне на колени и вздохнул. Хоттабыч с некоторой опаской подошел поближе.
  - А ты, девонька, никак собак понимаешь? - поинтересовался он. - А в роду у тебя эльфов не было? Ты только не обижайся на меня...
  А чего тут обижаться? И так понятно, что эльфы с нашими, то есть с человеческими, женщинами не связываются, а если и связываются, то на одну ночь. И то, возможно, нетрезвые. А женщины на одну ночь известно как называются.
  - Эльфы, судя по всему, были, - хмуро ответила я. - Папа и мама. И я не девонька, мне 47 лет.
  - Да ну? - не поверил старик. - А ушки-то у тебя не эльфийские.
  - Это уже моя проблема, - отрезала я. - Я эльф, не веришь - спроси у Оскара, в смысле, у Князя.
  - Спрошу, спрошу, - мирно ответил старик, осторожно присаживаясь рядом и косясь на пса. - А зовут тебя как?
  - Галла, - ответила я. - А вас? Не Хоттабычем, случайно?
  - Меня все дядюшка Рахман называют, я тутошний садовник. А раньше у эльфов садовничал.
  Видимо, "садовничал у эльфов" - это высшая степень призвания, решила я. А заодно очередной намек на мои уши.
  - Я и говорю, Гасан Абдурахман ибн Хоттаб, - засмеялась я.
  Старик юмора, естественно, не понял, и я вкратце пересказала ему "Старика Хоттабыча". Когда он закончил смеяться, рассказала и про Азазелло из Булгакова.
  - А огород у вас, дядюшка Рахман, и в самом деле, образцовый, - похвалила я старика. - Я ведь, знаете ли, думала, что лучше, чем у меня, огорода не бывает. Так вот у вас хоть и не лучше, но нисколько не хуже. А капусту выращиваете?
  - Помилуй, дочка, капусту уж собрали, - засмеялся старик. - В подвале лежит. Теперь мы уж картошку засадили.
  - А огурчики-помидорчики?
  - А смысл? - вздохнул старик. - Овощ нежный, долго не лежит. А возни-то с ним...
  - А мариновать?
  - А умеешь?
  - Я-то не любитель, а вот Ника... А зима здесь бывает?
  - Куда она денется, бывает, - усмехнулся старик. - Полгода почитай, непогода. Дожди, а потом снега выше крыши.
  - А что, зимой ничего не растите? Тут с вашими горячими источниками такую оранжерею отгрохать можно! И зимой свежие овощи будут.
  - А ну-ка, девочка, расскажи, что это за изобретение такое - оранжерея?
  Я хотела было ему рассказать, но пробил колокол - обедать. Болтая, мы направились к замку. Я потрепала Князя (так я решила назвать пса) по холке, пообещав что-нибудь вкусненькое захватить, а он в ответ предложил поискать ему местечко попрохладней.
  Да, обед значительно отличался от вчерашнего ужина! Густой суп с пряными травами, сочное жаркое и яблочный пирог на десерт! Народ был восхищении. Я разыскала своих и присела рядом. Взгляд мой упал на Сергея. Мамочка! Я уронила ложку и раскрыла рот. Шрамов совсем не было! Только одна щека осталась не слишком приглядной, но это было не отвратительно и страшно, а даже придавало ему шарма. На шее и, смею предположить, ниже не осталось никаких следов. Вероника победно усмехнулась.
  - Это целитель поработал, - сообщила она. - Тот юноша с узорчатой лентой, который тебя вчера увел.
  - Великолепно! - похвалила я. - Он у тебя теперь такой красавец!
  - Он всегда таким был, - улыбнулась Ника.
  После обеда я, захватив Севу и Гелю, и еще нескольких ребят, отправилась в сад к Князю и, преодолев все его возражения, утащила его к ручью. Врагов поблизости не наблюдалось, и часовой спокойно выпустил нашу компанию. Там мы, визжа и брызгаясь, вымыли пса и остригли свалявшуюся шерсть, чтобы ему не было так жарко. Пес ворчал, но терпел. Сева, любивший животных, вызвался его купать и расчесывать каждый день, но другие мальчишки подняли гвалт. Пришлось устанавливать дежурство.
  Всего в замке было десятка два детишек в возрасте от семи до шестнадцати лет. В основном мальчики. Девочек было всего четыре, считая Гелю. Все они были детьми семей, пришедших в Цитадель за защитой, да тут и оставшихся. Двое - рыжеволосые Ханна и Исак - дети священника. Трое мальчишек - внуки бывшего коменданта, сейчас приболевшего. Он с радостью готовился к заслуженной пенсии. Их родителей убили орки. Помимо Князя времени, коменданта и священника, в замке было еще несколько человек высшего статуса. У нас бы их назвали дворяне, но тут не было правящего класса как такового, был класс воинов, ремесленников, целителей, крестьян, купцов, духовенства... Все обладали равными правами. Крестьянин, хорошо ведущий хозяйство, мог быть выбран в деревне старостой, а если деревня процветала под его руководством - волостным головой - управляющим округом. Далее его карьера могла дойти до управления несколькими городами, а дальше уже - в совет государства. А правителей тут избирали на определенный срок - на десять лет, кажется. Могли и выгнать, если что не так. А если все устраивало - и 40, и 50 лет можно править.
  Долины и часть лесов испокон веков принадлежали людям, темное Лихолесье - вервольфам. Эльфы предпочитали горы и ближние к ним леса. Глубины гор, естественно - гномам, моря - гаррам, в пустыне - орки и гоблины. Красная земля - вулканы, долина огня, гейзеры - бесам, демонам и прочей нечисти. Были еще "облака" - самые вершинки гор - там обитали ангелы и сильфиды, предпочитающие холод и разреженную атмосферу.
  Еще в замке был отряд опытных воинов - около трехсот человек. Среди них один главный - Князь Времени, трое сотников, тридцать десятников. Каждый десяток тренируется особо. Кто-то специалист по лесам, кто-то по пустыне, кто-то по горам. Есть разведчики, картографы. Марки с его умением едва не разорвали на куски.
  Рыжеухий Азазелло-Руан был одним из сотников. У него здесь была жена и сын, тоже рыжий. Все вервольфы. Что-то у них, видимо, в своем племени не сложилось.
  Здесь, в цитадели, не было ни эльфов, ни других светлых. Были вервольфы, люди и несколько орков. Когда дети показали мне на них, я долго удивлялась. Ну какие же это орки? Это же негры - высокие, с черной кожей, приплюснутыми носами. Клыки, правда, и выступающая нижняя челюсть, и абсолютно безволосые, даже без ресниц и бровей, ну и уши острые, с множеством сережек, но мало ли какие в Африке бывают племена? Хорошо хоть, без колец на шее и тарелок в губах. Кстати, чем больше сережек, тем выше воинский статус. Учитывая, что все четверо были просто увешаны бижутерией - и как у них уши не отваливаются? - все бывалые воины.
  Орки - воины-кочевники. Они не знают земледелия, зато отлично управляются с любым оружием и наделены огромной силой. Справиться с ними один на один может только хозяин Цитадели, да и то он берет не силой, а ловкостью. Кроме того, я думаю, он жульничает, заглядывая в прошлое.
  Вообще, я смотрю, события, начавшиеся столь увлекательно в России, как-то поутихли. Где оборотни Трибунала, погони, леденящие душу угрозы? Действие переходит в банальный дамский роман. Мой и Оскара. Главный герой - реально главный и реально герой, хм. Классика жанра. Красивый, высокий, одинокий, самый-самый... Ну я-то, понятно, для себя главная героиня, чего мне наблюдать за романами других людей? Тем более, Мариэлла не оставила попыток завоевать Павла, на Марка засматриваются девушки, да и Антон времени зря терять не будет. Почему-то я уверена, что каждый, наконец-то, найдет свое место в жизни. Я, например, совсем не пугаюсь этих толп народа, снующих туда-сюда, хотя в свое время предпочитала одиночество. Я открыта к общению, хотя раньше избегала женских посиделок. Мне хочется быть красивой, и я старательно разглаживаю красивое зеленое платье, найденное мне донной Летицией, я заплетаю волосы и интересуюсь у Ники, нет ли у неё косметики. Я ловлю взгляд хозяина замка, останавливающийся на мне слишком редко, и с нетерпением жду каравана. Говорят, с ним обычно прибывает торговец с целой торбой женских штучек.
  Ника, кстати, браво командует своей столовой. Сергей проводит ревизию помещений и запасов замка. Павел проинспектировал систему водопровода, нашел её гениальной и принялся за ремонт дозорной башни, разрушенной, о ужас, драконом во время последнего нападения. Мариэлла зачастила в дом священника, репетирует с ним арии. Антон с унылым видом таскается за лекарем. Марк пополнил ряды разведчиков и увлеченно конструировал дельтаплан. Дети тоже были в восторге от новой жизни.
  Кстати, вся ребятня лет с 8-9 была задействована в нуждах замка с утра и до обеда. Кто-то помогал на кухне, кто-то работал в огороде, кто-то намывал полы и окна, работал на конюшне. После обеда им разрешалось гулять и играть. С 12 лет дети еще и учились читать и писать под руководством местного священника. Его жена и еще несколько степенных дам командовали в замке стиркой, уборкой, штопкой, глажкой. Работы было невпроворот - попробуй-ка постирай постельное белье на четыреста с лишним человек, да прибери за каждым. А ведь они еще и шить, и вышивать успевали! Когда Ника взяла на себя кухню, все вздохнули с облегчением. Свою одежду каждый стирал сам, и набор посуды тоже у каждого был свой - деревянная миска, ложка и кружка. Только у хозяина замка и его гостей, коменданта, лекаря и сотников было право пользоваться фарфоровой посудой. Как-то так получилось, что мы все, кроме вервольфа и Марка, оказались на привилегированном положении. Вервольфа очень злило, что ему приходилось есть за общим столом, а нас усаживали за стол хозяина. Дети, впрочем, быстро отказались от этой чести, предпочтя общество своих сверстников. Марку же выдали деревянную посуду, и обедал он со своим десятком.
  В отличие от остальных, я что-то не могла найти своего места. С огородом прекрасно справлялся Хоттабыч, моя помощь требовалась нечасто. К женской работе - стирке, готовке и уборке - я особого рвения не испытывала, да и Ника не велела мне лезть, чтобы соблюсти статус леди, а не служанки. Пожалуй, стоит заняться тем, что я умею - работать с детьми. А то умру со скуки.
  Караван почему-то задерживался, а со мной на 6-й день пребывания случилась неприятность. Проснувшись утром, я с ужасом обнаружила на простынях красное пятно.
  - Ника! - завопила я, естественно, всех разбудив.
  - Чего? - недовольно приоткрыла один глаз Вероника.
  - Ника, у меня кровь!
  Ника посмотрела на пятно, на меня, снова на пятно.
  - Месячные? Поздравляю. Ты не беременна, - и снова улеглась.
  - Какие месячные? - взвыла я. - У меня отродясь месячных не было!
  - О, ты стала взрослой? Прокладок не дам, и не проси. Узнай у дам, как они обходятся.
  - Ника, ну Ника же, - толкала я подругу. - Я правду говорю, у эльфов, наверное, не должно быть этих самых дней!
  - Ох, горе ты мое, - вздохнула Ника. - Не даешь поспать. Ну чего мне, за целителем топать?
  Я жалобно смотрела на неё. Вероника снова вздохнула, оделась и поплелась будить целителя.
  Краснея и заикаясь, юный целитель признался в своей некомпетентности относительно этой стороны жизни эльфов.
  - Я, конечно, могу роды принять и все такое, - растеряно извинялся он. - А эльфов я не лечил. Вот караван приедет, там иногда Аарон с ними ездит... самый странный из всех эльфов, наверное. Он тоже целитель, у него и поинтересуйтесь.
  Зашибись! И как женщины с этим кошмаром справляются? Это же каждый месяц на неделю из жизни выпадать! А не дай Бог, кто заметит, пятно появится или еще что? Слава Богу, обошлось тремя днями, но понервничала я изрядно. Что еще за напасть на мою голову? Особенно в воскресенье, когда было торжественное богослужение, и все слушали проповедь священника, я тряслась от страха, что кто-то узнает...
  Каждое утро тут начиналось с молитвы, а в воскресенье так вообще двухчасовая служба с пением гимнов и псалмов. На мой взгляд, эти ребята чересчур религиозны, хотя если им это помогает... Во всяком случае, в замке была строгая дисциплина, никакого разврата, запрещены ругательства и богохульства, и каждый занимался своим делом, не лодырничая и не увиливая от работы. Дети были послушны родителям, родители были ласковы и заботились о детях, в то же время предоставляя им достаточно свободы. Все это даже напомнило мне Советский Союз и наше детство - целыми днями на улице, с разбитыми коленками и ветром в волосах. Не хватало только каруселей, но Павел и Сергей уже работали над этим. Да, здесь был почти рай... И после абсолютного отказа от норм морали, после сексуальной революции 80-90-х годов для нас, детей прогресса, это было странно и радостно.
  Вот только одежда меня несколько не устраивала. В джинсах не проходишь - неприлично. Хорошо хоть, корсеты не носили. Простые платья из холста, серые, черные, темно-зеленые, темно-синие, спереди на пуговках, длиной до лодыжек. Из украшений - белые воротнички и шали. Летом, да на кухне в таком платье сущий ад. Поэтому в конце концов мы с Никой и Мари сели, да и нарисовали себе новые платья наподобие греческих туник - светлые, с открытыми плечами. Шить их было несложно, в замке были швеи, выпросили у коменданта три льняные простыни, и - вуаля, щеголяли с голыми плечами и лодыжками, в веревочных сандалиях. На зависть местным дамам и осуждение священника. Потом Мариэлла взялась за переделку юбок и придумала новый костюм - легкую белую кофточку из батиста, с широким вырезом и приспущенным плечом, и юбку-шестиклинку из небеленого льна с широкими карманами (как у меня). Этот костюм пользовался огромным успехом! Его сразу согласилась надеть даже донна Летиция. А для молоденьких девушек Мари с увлечением придумывала сарафаны, но вот с тканью была беда, а каравана что-то не было.
  Бесит меня уже этот караван.
  Я сидела под сенью вишневого дерева, болтая с Князем. Этот пес положительно мне нравится. Он построил всех здешних кошек и собак (двух мелких, глупых животных, лающих очень громко). Князь как раз мне рассказывал про наших британцев: Леопольд победил всех здешних котов, а Мураха пользовалась безумной популярностью, но предавалась разврату только с боссом. Еще бы не победил! Здешние кошки мелкие, серо-полосатые или черно-белые, а Лео же у нас царь! Серо-бархатный, огромный (почти десять килограмм), круглый, он был в два раза крупнее любого здешнего кота и даже больше собак. Во всяком случае, псины при виде Леопольда замирали по стойке смирно, хотя остальных облаивали и даже могли цапнуть. Надеюсь, Мураха не дает ему скучать, а не то скоро все кошки принесут полубританских котят. Князю были по душе и Леопольд, и Мурашка, и он охотно болтал с ними в свободное время. О себе пес рассказывать отказался категорически, я только могла предположить, что он откуда-то с севера, судя по густой и длинной шерсти.
  Был предобеденный час, и в саду было пусто. Все заняты - кто обедом, кто учениями. С пустыря доносились задорные вопли - Антон обучал малышню играть в футбол. Я развалилась на зеленой травке, положив голову на мягкий бок пса, и рассказывала ему про то, как ко мне попала Мурашка.
  Запрокинув голову, так, что волосы рассыпались по земле, задрав юбку выше колен, чтобы ноги загорали, распустив ворот блузки, оголив плечи, я наслаждалась жизнью и праздностью. Тряхнув головой, чтобы убрать челку со лба, я заметила что-то лишнее. К нам с Князем приближался хозяин замка. Я ужом соскользнула с пса, поправила блузку, одернула юбку и села прямо. Стыд-то какой! Что он обо мне подумает теперь?
  - Привет! - улыбнулся он. - А я тебя искал.
  - Соскучился? - усмехнулась я, и прикусила себе язык.
  Какой бес меня толкал кокетничать с ним? А вдруг он пришел выбранить меня за безделье?
  - Вроде того, - широко улыбнулся Оскар.
  Выглядел он не слишком авантажно - короткие штаны и безрукавка были влажными, с волос капала вода. Он явно купался. Я сглотнула и отвела глаза, чувствуя непреодолимое желание коснуться его влажной груди. И вообще, на него было слишком приятно смотреть.
  Он сел рядом, облокотился на ствол вишни.
  - Ну как ты тут? Что-то не слышно тебя. Я ожидал от эльфа более кипучей деятельности.
  - Да как-то никак, - честно призналась я. - У остальных получается гораздо лучше.
  - Да уж! - ухмыльнулся он. - Ваша Ника тут все с ног на голову поставила. Слава Богу, её энергия меня миновала! Представляю, как она завоевывала мужа! Бедняга...
  - Что, передумал за ней ухаживать? - ехидно спросила я.
  - Упаси Боже! - шутливо ужаснулся он. - А знаешь...
  - Не знаю, - улыбнулась я.
  - Я думаю, как вы все пришлись ко двору тут, - серьезно сказал он. - Словно Господь вас лично за руку вел. Вы тут как будто заткнули дыру в мироздании. С вами этот мир обрел целостность.
  - Даже со мной? - с горечью спросила я.
  - Мне кажется, что твоя роль будет куда сложнее, чем у твоих спутников. Твой путь только начался. Тебе предстоит уехать отсюда в земли эльфов, это уж точно.
  Я закусила губу. Он сейчас точно озвучил мои сомнения. Вероятно, я отправлюсь в путь с караваном. Чтоб он провалился, этот караван!
  - Знаешь, я так этого боюсь, - вздохнула я. - И боюсь, и жду...
  - Я тоже, я тоже...
  - Почему? - прямо спросила я.
  Караван так караван. Значит, времени на предварительные ласки не осталось. А с другой стороны, если я уеду, терять мне нечего.
  Он посмотрел мне в глаза, взял за руку. И в этот момент, когда грудь моя вздымалась, глаза загорелись, а сердце заколотилось как бешенное, это чертова псина вскочила на ноги и негромко гавкнула:
  - Я чую караван.
  Я скривилась. Оскар тихонько засмеялся.
  - Где караван?
  - Будет здесь к ночи. Или завтра утром, - ответил пес. - Скорее даже завтра, они захотят передохнуть.
  - Караван будет завтра, - уныло сказала я Оскару.
  - Что ж, - ответил он. - Завтра так завтра. Мука уже на исходе.
  На исходе, как же! Просто Ника часть запрятала, она такая. Запасы на случай голода.
  - Пожалуй, надо собрать вещи.
  - Не спеши. Они неделю тут пробудут. Да еще неизвестно, куда они дальше.
  Неделя, у меня есть неделя! Какое счастье!
  Голова у меня кружилась, ладошки чесались. Неделя!
  И тут я поняла, что со мной такое. Мне нужно в место силы. Прямо сейчас. Будь я дома, я бы села в машину и поехала, но тут...
  - Оскар, ты очень занят?
  - Сейчас? Да нет. С тех пор, как твои друзья взялись за дело, у меня значительно больше свободного времени.
  - Мне надо за ворота.
  - Куда? Зачем?
  - Надо. Очень надо.
  - Прямо сейчас?
  - Ага.
  - Ну пошли.
  Мы взяли в конюшне коня (я верхом не ездила), он усадил меня перед собой, обхватив за талию, предупредил часовых, и мы рванули. О! это было лучше даже, чем езда на автомобиле! Юбка, правда, задралась, оголив колени - ну а что, ноги у меня красивые. Не знаю, сколько мы скакали, но я была как всегда - в легком трансе, и автоматически направляла лошадь туда, куда мне нужно, легким нажатием на руки моего спутника. Минут через двадцать я поняла - здесь. Соскочила с лошади, не переломав ноги, побежала. Не знаю куда, просто побежала. К счастью, занесло меня все же не в пустыню, а в зеленую степь, к какому-то дубу, огромному, в три обхвата. Нога у меня подвернулась, я упала па землю, перекатилась на спину, раскинула руки... Красота! Оскар, бросившийся за мной, увидев, что я не рехнулась, замедлил шаг.
  И я запела. То, что дома напоминало придушенное мурлыканье, прозвучало неожиданно звонко и даже где-то красиво. Более того, почти сразу же ко мне присоединился второй голос. Боже, он действительно певец. И, по-видимому, знал эту песню! Теперь уже я не напевала, а подпевала. Даже поднялась, подошла к нему, привычно уже вцепилась в безрукавку и поднялась на цыпочки, запрокинув голову. Он пел потрясающе красиво, я как могла, подпевала, следовала за переливами его голоса. Сколько мы так пели, не знаю. То ли вечность, то ли несколько мгновений. Но это было... было... неописуемо прекрасно. Я наполнилась энергией, восторгом, радостью. Песня закончилась, из глаз у меня текли слезы восторга и счастья. Я обхватила его голову, потянула за волосы (чуточку влажные, горячие от солнца, довольно жесткие и гладкие) и поцеловала. Он замер сначала, а потом я поняла, что ничего раньше не знала про поцелуи. До боли, до хруста в позвоночнике он сжал меня в объятьях, и целовал, целовал. Толкнул меня к дубу, впечатал в жесткую кору спиной. У меня болела шея, кажется, кровоточили губы, не хватало дыханья, но я ни за что не согласилась бы прервать поцелуй. Я нашла ногой какой-то корень, поднялась, будто на ступеньку. Стало легче шее. Потом я поняла - хватит. И он понял, оторвался от меня, прижался влажным лбом к моему лбу. Так мы и стояли - хватая воздух губами, вздрагивая, не в силах отделиться друг от друга.
  - Черт, - наконец сказал он с ядовитой насмешкой. - Я забыл, что эльфы после этой песни всегда целуются.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"