Красовская Наталья Владимировна : другие произведения.

Часть 6. Карты, деньги, два ствола

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О нравах эльфов и о морлоках

  И это, извините, эльфийская прапрабабушка тысячи с лишним лет?! Не верю!
  Вот у людей какие бабушки? Сухонькие старушки с вязанием, или кругленькие с блинчиками, или этакие императрицы с прямой спиной и царственной посадкой головы. Есть, конечно, и неопрятные крикливые бабы, и горбатые злобные бабки Ёжки, но это уже именно что бабки, а не бабушки-старушки.
  Этой я бы дала лет сорок. Ой, ну ладно, максимум пятьдесят, при условии бережной эксплуатации. Снежно-белые волосы, собранные в корону на голове, глубокие фиолетовые глаза с темными ресницами, длинный нос с хищными ноздрями, грудь высокая, как у молодухи, талия тончайшая, даром что пятерых детей выносила, на крутых бедрах золотой поясок. Морщинки, конечно, под глазами, не без этого, руки уже с вялой кожей, но без старческих пятен. Зато шея молодая и уши - просто великолепные уши!
  А глаза фиолетовые, да. Хлебнула эта пра-пра когда-то из темной чаши, не так сильно, как Аврора, но хлебнула, без сомненья.
  - Ну и которая из вас моя внучка? - весело спросила нетипичная бабушка, бесцеремонно нас разглядывая.
  - Если я скажу, что это я, вы ведь все равно не поверите? - ухмыльнулся Павел.
  - Отчего же, - широко улыбнулась бабуля. - Я всегда знала, что все зло от мужчин. Так что, возможно, согрешившие эльфийки превращаются в человеческих мужичков...
  Павел засмеялся радостно, а потом отвесил поклон:
  - Мадам, я сражен, - заявил он. - В самое сердце! Надеюсь, моя супруга в будущем будет похожа на Вас, впрочем, я этого не увижу...
  Аврора тяжело вздохнула. Шутник!
  - Итак, ты Аврора, - взглянула на сидящую с несчастным видом праправнучку мадам. - Не могу сказать, что я тебя помню с пеленок... Но все же предполагаю, что ты изменилась. Однако я не наблюдаю у тебя ни рогов, ни копыт. Что же, лгут про переход на темную сторону?
  - Да как сказать, - протянула я. - Вам, мадам, наверное, про это больше девочки известно?
  Мадам внимательно поглядела на меня.
  - Водящая души? - спокойно спросила она.
  Я склонила голову.
  - Не думайте, что я сейчас начну рассказывать свою историю, - задумчиво сказала мадам. - Мне, слава Богу, немало не то, что лет - веков, и все они мои... Итак, Аврора, я вижу, что все не так плохо, как тогда, когда тебя видели в последний раз. Ваша работа, девушка с человеческими ушами?
  - Увы, - пожала плечами я. - По большей части она сама.
  - Сама? - удивленно протянула мадам. - Удивительно! Вот что, девочки. Аврору я забираю с собой. Мы решили на совете, что она под моей ответственностью.
  - Фиг вам, - сказал Павел. - Аврора - моя жена, и отвечаю за неё я. А за Найку вообще Галла.
  Мадам холодно взглянула на Пашу.
  - Вы, мужчина, кажется, относитесь к человеческой расе? Вот и относитесь себе дальше. А Аврора эльфийка.
  - А что, у эльфов так плохо с женским полом? - подал голос Аарон. - Настолько плохо, что даже вдова с ребенком, едва ли не ведьма, рассматривается как завидная невеста?
  Скулы у мадам чуть-чуть покраснели.
  - Признаться, да, - нехотя ответила она. - За последние сто лет родились 43 мальчика и всего шесть девочек. Считая Найку - семь.
  - Считая Галлу - восемь, - задумчиво добавил Павел. - А Авроре куда больше сотни.
  - Это неважно, - отмахнулась мадам. - Есть достаточно одиноких эльфов старше сотни. Аарон и Иаир, например, пока свободны. Важен сам факт появления на арене еще одной свободной эльфийки, даже двух. Это значительно укрепит позиции нашего клана.
  - По эльфийским традициям, муж переходит в клан жены, - пояснил Аарон. - Поэтому я не бываю в других родах. Мало ли что...
  Я представила Аарона, прячущегося на балконе за занавеской, и толпу возбужденных эльфиек и хмыкнула. А, нет! Эльфиек же не хватает!
  - А мне показалось, что мальчиков куда больше, чем девочек, - выразил мою мысль Павел. - Чего же ты боишься?
  - Мальчики Мары - завидная добыча, - пояснила мадам. - Умные, красивые, талантливые... Особенно Аарон, конечно, но Иаир тоже неплох. Даже более предпочтителен, так как домашний.
  Павел присвистнул и с интересом уставился на Аарона. Тот только махнул рукой.
  - А почему никто не спросит Аврору, чего хочет она? - поинтересовалась я.
  И Аарон, и мадам уставились на меня с изумлением.
  - Она же... ну... опекаемая! - наконец, сказал Аарон. - Недееспособная как бы...
  - Угу, - сказала я. - А, помнится мне, Вы, уважаемый целитель, не жаждали принимать за неё ответственность. Вы уступили эту честь Павлу. Если б не он, девушку сожгли бы на костре. Так что извиняйте, да, Паш?
  - Я считаю, что Аврора взрослая самостоятельная женщина, способная отвечать за себя и свои поступки. Кроме того, она семь лет выживала одна, с ребенком на руках, и при этом не сдалась и не превратилась в темную, а нашла в себе силы, веру и мужество противостоять всем искушениям. Да она святая! Вы должны не запирать её в женских покоях, а сделать героиней! Ибо воистину, на небесах больше радости об одном раскаявшемся грешнике, нежели о 99 праведниках!
  После подобной тирады все были потрясены. Черт побери, он прав! И ведь как загнул!
  - Вы священник, да? - с уважением спросила мадам.
  Павел, который всегда позиционировал себя атеистом, гордо ответил:
  - Богу не нужны священники - Богу нужны люди, умеющие рассуждать! Что проку в безосмысленной религиозности, в нерассуждающей покорности? Для того Господь и дал нам, людям, право выбора, чтобы мы смогли различать, где добро, а где зло. Считайте меня философом.
  Мадам покачала головой.
  - В свете Ваших слов Аврора действительно заслуживает не жалости и снисхождения, а всяческого уважения... Пожалуй, стоит настаивать на официальном рассмотрении дела. А Вас, Павел, да? - я попрошу быть адвокатом. Однако до этого Аврора будет жить со мной.
  - Нет, - неожиданно сказала Аврора, до этого момента не подававшая голоса. - Я буду жить с Павлом. Куда он, туда и я. И не называйте меня Аврора, я Ола. Аврора давно умерла.
  - Аврора - утренняя заря, - пояснил Аарон. - А Ола - это орочье имя, кажется, оно обозначает "ночь".
  - Не просто ночь, - ответила Ола-Аврора, - А длинную ночь в северных широтах. Длинную-длинную ночь...
  - Мы можем сколько угодно кричать, что моя внучка - героиня, - сказала бабуся. - Однако она по-прежнему преступница. Единственное, что может её обелить - суд. У эльфов не бывает суда над преступниками. У них не бывает преступников.
  - А пьянство - это преступление? А воровство? - поинтересовалась я.
  - У эльфов нет пьяниц и воров, - отрезала мадам.
  Я достала из кармана круглую, похожую на яблоко каменную чернильницу и подбросила её в воздух.
  - Я сперла её у секретаря главного лесника, - пояснила я. - А вот этот браслет умыкнула на рынке. И как вам мои глаза?
  - Теоретически, ты давно искупила свой грех, - неуверенно сказал Аарон, нахмурив лоб. - Ты сделала много хорошего.
  - Это если раскаялась, - с удовольствием ответила я. - А я вовсе и не каюсь. Как думаете, почему мои глаза зеленые?
  - Незначительность греха? - предположила Ола. - Я-то двенадцать орков положила и одного эльфа.
  - Не бывает греха значительного и незначительного, - назидательно сказал Павел. - Грех либо есть, либо его нет. А Галка пьет, чертыхается, ворует и врет, и ничего в ней не меняется.
  - А Аарон положил полсотни оборотней, и ничего в нем не поменялось, - продолжила я.
  - Я защищался, - с достоинством возразил Аарон. - А Аврора мстила. Это разные вещи.
  - Неважно, - ответила я. - Внутри у тебя все кипело, а внешне - ничего. Хотя ладно, ты у нас святой, тебе можно...
  То, что я сказала что-то не то, я поняла сразу. Уж больно нехорошее молчание наступило.
  - Я что-то не то сказала, да?
  - Да, - деревянным голосом ответил Аарон. - Ты что-то не то сказала.
  - Что значит "святой"? - ледяным голосом поинтересовалась мадам.
  - Ээээ... - я растерянно взглянула на эльфа, но он только пожал плечами. - Думаю, это значит, наделенный особыми полномочиями. Близкий к Богу и все такое.
  - Какими полномочиями?
  - Он... эээ... отпускает грехи, - ляпнула я. - Посмертно...
  - Это невозможно, милочка! - возмущенно ответила эльфийка. - Грехи посмертно не прощаются!
  - Смотря кому, - задумчиво ответил эльф. - Смотря кому... Ну в общем, последнее покаяние я тоже принимаю. У любой твари. Я ж целитель, а не чудотворец. Кто-то и умирает... Но, признаться, таких мало. Разве что от моей руки.
  И Аарон нехорошо улыбнулся.
  - А еще он словом нечисть прогоняет... - пробормотал Павел. - Ну в смысле, молитвой. Не всегда, правда, получается...
  - Это правда? - сухо спросила мадам у зардевшегося эльфа.
  Он кивнул.
  - Замечательно! - потерла виски бабуля. - Святой! И водящая души. И раскаявшаяся ведьма. И человек-философ. И первозданный пес. Замечательная компания.
  - А еще есть буйная сумасшедшая, дальний родственник странников во времени, пластический хирург, и бывший бандит, а нынче честный бизнесмен... - продолжил Павел.
  - И две британские кошки, - хихикнула я. - Это не считая детей.
  Бабуля расхаживала по комнате широким шагом, отчего её юбки развевались как паруса.
  - А у Олы открылся дар пророчества, кажется, - неожиданно сказал Аарон.
  Мадам резко остановилась.
  - Вы меня решили убить, да? - спросила она. - Я старая женщина, меня нельзя так нервировать!
  - Ничего, - прищурился Аарон. - Я целитель, я справлюсь...
  - Вы меня убедили, - царственно кивнула, наконец, мадам. - Ола, я не буду настаивать... Я приглашаю тебя, твоего мужа и дочку погостить у меня в доме. Сколько ты пожелаешь. А Вы, господин философ, кажется, интересуетесь искусством? Как насчет курса архитектуры в одной из наших школ?
  - Учиться или преподавать? - с хитрой усмешкой спросил Павел. - Вообще-то у меня диплом Тулузского университета по архитектуре и проектированию зданий и сооружений плюс с десяток курсов повышения квалификации... Еще курс по строительным материалам, несколько дипломов победителя в различных номинациях, ну и художественная школа...
  - Все ваши бумажки для эльфов - тьфу, - пожала плечами мадам. - Однако эльфы любят учиться, очень любят. Они будут рады новым знаниям... Так вы согласны?
  - Как решит Ола, - ответил Павел. - Если она согласится, я поеду за ней.
  - Не слишком по-мужски, господин философ, - усмехнулась старая эльфийка. - А как же глава семьи, стукнуть кулаком по столу и все такое?
  - Для чего? - хладнокровно спросил Паша. - Самоутвердиться за счет жены? Благодарю, есть другие сферы, где я смогу самоутвердиться... Командовать нужно войсками или рабочими, а женщин холить и лелеять...
  Я посмотрела на Павла с искренним уважением, Аарон покачал головой, у Олы сияли глаза, а бабуля поджала губы.
  - Я с удовольствием принимаю ваше предложение, бабуля, - церемонно склонила голову девушка. - Я с радостью погощу дома.
  Зашибись. А я? Мне-то куда деваться? Эх, Пашка, Пашка, променял меня на ведьму!
  Надо быть мужественней, Галка. Пора уже становиться самостоятельной. Что, тяжело? Страшно? И какого черта ты не осталась с Оскаром, скажи на милость? Там все спокойно, там бы тебя оберегали, там не нужно каждый день принимать решений, куда свернуть... Там можно было носить красивые платья, а не мужские обноски, спать в мягкой постели, прижимаясь к горячему мужскому боку, а не скакать по ночам на демонических лошадях, напившись наркотических отваров...
  Кстати, о наркотических отварах и демонических лошадях. От отвара я до сих пор не могу нормально спать - просыпаюсь с криками. Мне снятся кони, огонь, война... Хотя когда я в лесу свалилась, почти сутки провалялась без сознания. А кони вызвали среди эльфов настоящую бурю. Кони как бы и не наши, нам их одолжили, и мы с Пашей решили вернуть их судье. Но эльфы буквально вымаливали их, ходили за нами и ныли, что им они очень-очень нужны. Породу своих лошадей улучшать. В конце концов Павел не выдержал, плюнул и обменял их на белоснежных эльфийских. Были черные, стали белые. И почти было отправил белых лошадей с извинениями судье, но потом решил повременить. Все-таки, человек рисковал своей карьерой, а ну как удалось скрыть свое причастие, а мы тут коней с благодарностью возвращаем! В общем, мы пока при конях. Ну и Павел был бы не Павел, если б не поимел с этой сделки выгоды. Весь (весь!) приплод - второй или третий - от черно-белых коников он мог забирать себе. Причем специально не стал оговаривать, какой по счету - чтобы не обманули. Конезаводчик, блин! Бизнесмен!
  А потом, когда наш статус изменили с "военнопленных" на "почетных гостей", нас позвали на бал. Признаться, после последних сумасшедших дней вынужденное бездействие сводило меня с ума. Да еще эти кошмары по ночам... Утром ходишь как зомби, зато к вечеру буйная жажда деятельности. Лишь бы не спать... Так что приглашение на бал пришлось как нельзя кстати. Тем более, что платьев мне притащили дюжину и еще одно.
  Правда, все платья какие-то блеклые - бледно-голубое, нежно-розовое, бежевое, цвета шампань... И все в эльфийком стиле - аля-мешок с поясом. И тут я вспомнил, что Ола умеет шить... В общем, два дня перед балом прошли весьма плодотворно, если не сказать, суматошно. Спасибо, конечно, опять же Павлу, он нашел достаточно яркие ткани в течение часа. "Это гораздо проще, - признавался он. - Чем найти атлас в советском союзе на свадебное платье Маринке!"
  Нет, платье, конечно, было, как и принято, в пол, струящееся, нежное, донельзя женственное, только в добавился разрез до талии, их которого выглядывал лазурная нижняя юбка. Сама себе я напоминала Наташу Ростову на первом балу - пояс ярко-голубого цвета под грудью, мягкие туфельки, украшенные огромным лохматым цветком сбоку, опять же голубым, обнаженные руки... В виде лохматого цветка была и маленькая сумочка на цепочке - такие в России только-только входили в моду, а в эльфийском народе и вовсе были неизвестны. Ну и цветы в волосах, куда же без этого. К счастью - мелкие. Ну я хоть выглядела как все в плане масти. Олу мне хотелось выделить, пришлось нам потрудится. С одной стороны, сильно выпендриваться не стоило, а с другой - она все равно не такая, как все. Поэтому её платье мы сделали и шуршащей полосатой парчи - золото и шампань на белом. В лучших традициях школьных выпускных - с открытыми плечами, на корсете со шнуровкой и юбкой-восьмиклинкой. Ну и с прической я постаралась - никакого эльфийского многокосья - строгая улитка сзади, увенчанная лилией.
  Что и говорить - на нас все смотрели. Павел добыл себе костюм горожанина - с жилеткой, бриджами и рубашкой, Аарон и многие молодые эльфы тоже были одеты весьма демократично - так же, как и Павел, собственно. Разве что предпочитали зеленые и рыжие цвета. Те, кто постарше, были непонятных размахайках наподобие древнеримских туник, а сверху - китайских халатов... В общем-то на высоких и худощавых мужчинах это смотрелось вполне прилично. На самом деле, бриджи и башмаки выглядели бы довольно глупо на тощих старческих ногах. Ничего-ничего, я на вас Мариэллу натравлю. Она вам нарисует...
  Мои уши и Олины глаза хоть и вызывали настороженность, но число поклонников не уменьшили. Женщин действительно было немного, и все они были замужем, а те, что не замужем - в смысле, те две девочки на вид двенадцати лет - кажется, помолвлены еще с рождения. И поверьте, родители не спускали с них глаз.
  Через пару часов я поняла, как крупно повезло Оле - у неё был Павел. Я же под конец вцепилась в рукав Аарона, напряженно улыбаясь - танцевать не было сил. Хоть танцы у эльфов и не слишком сложные - все больше вальс или хороводы, или еще какая дребедень типа "делай как я" - но мое физическое здоровье не выдерживало такого насилия. А уши сворачивались в трубочку от комплиментов. Даже Аарон подло смылся - по его словам, мамочка уже планировала имена для наших детей, видя, что я пылаю к нему нежными чувствами. Поэтому, воспользовавшись толчеёй, спонтанно возникшей при внесенных закусках, я позорно сбежала на террасу и спряталась за занавесками.
  Ненавижу эльфов!
  - Что, тяжко? - раздался ехидный голос сзади.
  Я с визгом подскочила на месте, схватившись за грудь.
  Сзади стоял упитанный и невоспитанный и нахально меня разглядывал.
  - Что, нравлюсь? - резко спросила я.
  Не по себе мне от этого взгляда, горячо и тревожно.
  - Очень, - усмехнулся упитанный и невоспитанный. - Хочешь, спрячу на несколько минуток? Отдохнешь.
  - Хочу, - согласилась я. - На полчасика. Потом придется вернуться - не поймут.
  Он шагнул куда-то в темноту, схватил какую-то плеть и полез по ней вверх. Ага, умник! Прямо-таки я и залезу в бальном платье по лиане! Однако он неожиданно свесился сверху и, протянув мне руку, затащил на козырек крыши. Немного ловкости, еще один прыжок - и мы оказались сидящими на большой ветви дерева, скрытые листвой. Отличное место. Мы видели все, что происходит в бальной зале, благо она была скорее не залой, а беседкой, укутанной прозрачными занавесками, а нас не видел никто. Сидеть, правда, было тесновато, мы оказались довольно плотно прижатыми друг к другу. Гм, что могут делать два эльфа, сидящие на дереве? Нет, мы не поцеловались! Очень надо! Хотя, надо признаться, такие мысли все настойчивее крутились в голове спустя пять минут молчания. Все-таки красивые они, эти эльфы! А этот еще и на Аарона похож, только потолще. А к Аарону я уже привыкла... И потом, Аарон такой мягкий, ранимый, светлый, ну прямо как котенок, а этот его брат скорее более крупный хищник. Жестче, грубее, опаснее.
  - Иаир, а ты ведь не целитель? - нарушила молчание я.
  - Нет, - коротко ответил он.
  - Дара такого нет?
  - Да.
  Какой бука! А зачем меня тогда звал?
  - А какой у тебя дар?
  - Воевать, - буркнул он.
  - Нет такого дара, - блеснула эрудицией я. - Это ж скорее проклятье...
  - Какой есть.
  - Слушай, - не удержалась я. - А чего ты меня сюда позвал-то? Если даже поговорить не хочешь?
  Ну напросилась, ага.
  Горячие руки, горячие губы... Вот как эльфы целуются! Крепкие мужские плечи под дрожащими пальцами - как давно это было? Мне неожиданно стало так спокойно с ним, словно все мои страхи сдернули с меня как покрывало, все мои заботы развеялись как дым. Я спрятала горящий лоб на его плече, изо всех сил пытаясь впитать это ощущение безопасности. Руки его гладили мои волосы, спину. Не так, как с Оскаром. С Оскаром было безумие, смерч, торнадо, пожар. С Иаиром было тепло и тихо, как у очага.
  - Ты красивая, - прошептал он. - Очень...
  - Глупости, - шепотом ответила я. - Такая же, как все. Все эльфийки на одно лицо.
  Он хмыкнул и положил мою голову поудобней.
  Пожалуй, Оскару бы это не понравилось... Совершенно точно не понравилось бы.
  - Эльфийки все спокойные и мягкие, - сказал он задумчиво. - А ты как назойливая и нервная птица. Как ворона.
  - Или галка, - недовольно сказала я, отодвигаясь от него.
  Несмотря на то, что я уже не сидела в его объятьях, ощущение покоя никуда не делось.
  - Или галка, - согласился он, обхватив рукой мои плечи. - Вот-вот встрепенешься и улетишь, и поди тебя поймай. Зачем ты сюда пришла? У тебя, как сказал Аарон, есть жених... Почему ты не осталась с ним?
  - Меня преследовали, - сказала я. - Меня гнали...
  - Глупости. Князь времени мог тебя защитить. А ты бы защитила его...
  - Я хотела найти свою семью.
  - Семью? Тех, что бросили тебя, потеряли в детстве? Оставили, позабыли в мире, где ты выжила лишь чудом? Зачем? Чтобы плюнуть им в лицо?
  - Чтобы полюбить их, - сказала я. - Чтобы не бояться. Никогда. Чтобы у моих детей была куча родни, к которой можно приехать в гости, двоюродные братья и сестры, которым можно писать всякие глупости... Чтобы когда я умру, было кому утереть их слезы...
  - Ну да, - ехидно сказал Иаир. - К тому времени, как ты умрешь, ты успеешь всем надоесть хуже... хуже...
  - Хуже манной каши, - подсказал я.
  - А я люблю манную кашу, - удивился эльф. - С фруктами.
  - А с комочками?
  - Фууу!
  - Вот именно. А что, тебе так надоели твои родственники?
  - Аарон уж точно надоел, - пробормотал Иаир. - Слишком шустрый для эльфа. Слишком талантливый. Слишком яркий. Так надоел, что хочется связать его по рукам и ногам, уложить в постель и кормить с ложечки, пока не потолстеет.
  - Да уж, ему не помешает, - улыбнулась я.
  - Вроде бы я младший, а он старший, - вздохнул эльф. - И тем не менее, вечно приходиться за ним досматривать, нянчиться с ним, вытаскивать из разных переделок, лечить, учить, а только отвернешься - а он в свежей одежке уже вляпался в новую грязь по самые уши...
  - Как малыш, - кивнула я, с содроганием вспомнив ясельную группу детского садика. - Им только руки вымоешь, а у них уже полный рот червяков, подбитый глаз и ножик в руках.
  - Вот-вот.
  Мы помолчали немного.
  - Иаир, - осторожно сказала я. - Ты ведь понимаешь, что это ничего не значит?
  - Что "Это"?
  - Ну... поцелуй и все такое... Я ведь Оскара люблю...
  - Не дурак...
  - Тогда давай спускаться?
  - Погоди, - прошептал он. - Ш-ш-ш! Это не твой ли братец?
  Мой, мой! Чей же еще?
  Красавец! Вывел Олу подышать, а точнее, выволок. Жаль, что не слышно, о чем говорят. Хотя и так понятно - Пашку снова "занесло". Вон, какой красный! Ревнует, видимо. Однако не кричит, шепчет. Уж я его знаю, в таком состоянии он может таких гадостей наговорить, потом всю оставшуюся жизнь будешь по психологам бегать. С комплексом неполноценности. Как Марина. Что уж ему Ола ответила, не знаю, только сначала он впал в ступор и выпустил её руку, а потом дернул и замахнулся. Сейчас ударит! Шумно вздохнул и напрягся рядом Иаир, готовый спрыгнуть на помощь даме. Но, видимо, помощь сейчас потребуется Павлу, ибо Ола увернулась от пощечины, шагнула ему за спину и приставила неизвестно откуда извлеченный кинжал к его горлу. Вот же ж сука! Теперь уже я рванулась, а Иаир крепко меня держал. Павел что-то сказал, и Ола отвела кинжал. Чуть-чуть. И сразу же потеряла его. Кинжал серебристой рыбкой нырнул вниз, в листву. Что теперь - подерутся? Жаль. Целуются.
  - Как думаешь, - влажно сказал мне в ухо Иаир. - Он её сейчас... того?
  - Похоже на то, - согласилась я, глядя, как смуглые руки Павла все выше задирают белую юбку.
  Неудобно, блин! Нет, если бы рядом не сидел эльф, я бы, может, и досмотрела. Страсть как люблю фильмы про любовь, и на постельных сценах ханжески каналы не переключаю. Но при эльфе неудобно. И вообще, это ж Пашка!
  - Паш, эй, Паш! - позвала я. - Заканчивай свой эротический сеанс!
  Он услышал, поднял голову, но меня, видимо, не нашел. Пожал плечами, схватил жену за руку и потащил прочь - по мостику. Она не сопротивлялась.
  - Вечер перестает быть томным, - прокомментировала я. - Теперь точно пора спускаться.
  - Такое зрелище испортила! - обиделся Иаир. - В нашей пуританской глубинке таких страстей отродясь не было!
  - Переживете, - пожала плечами я. - Давай, пошли. А то твой братец подумает, что нас по-тихому прикончили.
  - Да, он может, - фыркнул эльф и спрыгнул на крышу.
  Я прыгнула следом, и он меня поймал. И снова эти искры страсти, твердые мужские плечи, сильные руки. На этот раз я отвернулась, и губы Иаира скользнули по щеке... Похоже, нам не стоит оставаться наедине! Слишком уж он привлекателен, этот эльф, слишком ярок. Да он же из цветных! Вот оно как! Поэтому, наверное, меня и тянет к нему!
  А интересная мысль, однако. Что, если "цветные" эльфы не меняют облика? Додумать мне эту мысль, впрочем, не удалось, потому что снова пришлось прыгать.
  - Ты где была? - прошипел мне на ухо Аарон, больно сжав локоть. - Я уже тревогу хотел поднимать!
  - Гуляла я, - шепотом ответила я. - Воздухом дышала. А то народу слишком много.
  - А Павел куда делся?
  - Да так... У него жена прихворнула чего-то... Он её повел в постель укладывать.
  - А чего мне не сказал? Я бы вылечил.
  - Ты не понял, - прошептала я. - Это такая болезнь, которая только постелью лечится.
  - Да брось! - довольно громко возразил Аарон. - Что может такого серьезного с ней случится, что я не могу вылечить?
  Я обернулась. К нам прислушивались. Ушки у эльфов так и шевелятся. Что ж, тем хуже для Павла.
  - Понимаешь, - вкрадчиво сказал я, сунув Аарону в руки бокал с соком. - Эту болезнь может вылечить именно Павел.
  - Но он же не целитель! - возмутился Аарон.
  - Только Павел и только в постели, - безжалостно закончила я.
  Аарон поперхнулся и покраснел. Эльфы вокруг хихикали и отворачивались...
  В одном из углов зала было шумно. Я решила посмотреть, чему так радуются спокойные обычно эльфы. Оказывается, за столом с зеленым сукном сидел Марик и учил желающих играть в покер. Ну да, игра побыстрее дурака будет... А это ему еще Павел "Двадцать одно" не показывал...
  - Потрясающе, - прокомментировала это зрелище Мара, стоящая рядом со мной. - Когда-нибудь им в голову придет светлая мысль играть на деньги, и карты придется запрещать...
  Я скромно улыбнулась.
  - А что, у вас не принято играть на деньги?
  - У нас карты - детская игра, - вздохнула Мара. - Была. А еще из них домики строят... Ну или гадают.
  - Гадают? - удивилась я. - Разве это не грех?
  - С чего вдруг? - приподняла брови Мара. - Что плохого в желании знать будущее?
  Я промолчала, вспомнив про бесчисленных гадалок, экстрасенсов и прочих Кашпировских, заполонивших голубые экраны в свое время.
  - И что, сбывается?
  - Когда как, - ответила Мара. - Сама понимаешь, вопрос веры...
  - А! Аутотренинг, - пробормотала я. - А мне погадаете?
  - Я?! - удивилась Мара. - Я не гадаю. Если хочешь, тебе Аврелия погадает.
  - Хочу. А Аврелия - это кто?
  - Ты же с ней знакома... Это прапрабабушка Авроры.
  - А! Ясно... Ладно.
  Пока мы разыскивали Аврелию, Мара пыталась выяснить, не следует ли ей рассчитывать на скорую женитьбу Аарона.
  - И Иаир с тебя глаз не сводит, - мягко журчала она. - Ты красивая смелая девочка, а мои мальчики, честно - самые лучшие женихи...
  Я только улыбалась.
  Мадам Аврелия раскинула карты, предварительно изгнав Марика из-за стола. Зрители, однако, не ушли. Совершив краткую молитву, Аврелия раскинула карты веером (Павел бы удавился от зависти) в три ряда.
  - Не вертись, деточка. Что было... Что есть... Что будет... Выбери три карты из нижнего ряда. Было в твоем прошлом - огонь, путешествие, вервольфы. Есть - эльфы, снова эльфы, тьма. Будет... ох...
  - Что такое? - встревожилась я.
  - Черный единорог - Смерть, моя дорогая... Но ты не тревожься, дальше может быть лучше... Ох! Снова единорог. Много смертей. И... и... Мариэль, разбойник, это еще откуда?!
  С последней карты на меня, ехидно сверкая глазами из-под слишком черной челки, смотрела Ника.
  - Вервольф, кажется? - неуверенно спросила дама. - Ну вот, карта испорченная... В общем, сразу понятно, что гадание не удалось. Дальше продолжаем?
  - Да.
  Аврелия смешала карты и вытянула еще три, выложив рубашкой вверх.
  - Первая - твой враг. Вторая - кто на сердце. Третья - кто под сердцем...
  Я сразу перевернула среднюю - любопытно же! Ха-ха! Джокер. И все заулыбались, только Аврелия нахмурилась и закусила губу. Первая - священник в черной мантии - ага, Трибунал. И последняя - симпатичный ангел с золотыми крыльями. Я с ужасом уставилась на эту невинную карту. И не мальчик и не девочка - золотоволосое существо с вызывающим взглядом.
  Наверное, я жутко побледнела. Меня усадили в кресло и принялись убеждать, что это пророчество очень хорошее, что ждет меня любовь и счастье в личной жизни, и я сделала вид, что им поверила.
  Но я-то знала, что эта карта - смерть, и смерть безобразная, жестокая, отвратительная.
  Алехандро...
  
  Бал продолжался. Играла музыка, шелестели платья, лилось золотистое вино с медовым вкусом. А я сидела молча, уставившись невидящим взглядом в прошлое. Что правда - то, что я вижу сейчас, или то, что было тогда? Холод, злые психологи, темные комнаты, ненавистные банты как кочаны капусты, синтетические кисти, не желавшие рисовать, блеклые краски, насмешки сверстников и снова врачи, а потом ледяное одиночество - всегда, и пустота внутри. Чужие дети, головная боль, непреходящая усталость. Потом страх, удивление - новая норковая шуба (вот о чем я реально жалею) и свой дом, свой - и ничей более. Было ли это когда-нибудь? Я пошевелила пальцами. Пожалуй, роскошный мех, щекочущий пальцы, и мурлычущий лиловый котенок, и ребристость нового кухонного гарнитура, и обжегшая лампочка, и острая боль в порезанном пальце - все это было. И запах мандаринов и хвои, этот запах тишины и радости, и тихий звон стеклянных шаров - это было настоящим. И пронизанный солнцем сосновый бор, и нагретые иголки на земле, колющие босые ноги, и муравьи, спешащие по своим муравьиным делам, и шишка, так некстати попавшая под пятку... Запах одеколона отца - то ли пугающий, то ли возбуждающий... Блеск жемчуга на шее у матери... белый квадрат окна на черном-черном чердаке... Странно, но прошлое обычно вспоминается не событиями, а ощущениями и запахами.
  Я хочу домой! Навязчивая мысль билась внутри головы. Я хочу домой.
  А есть ли у меня дом? Где он? Цитадель, где даже комнаты у меня не было? Или гостиницы? Или повозка Аарона? Или эти покои, любезно предоставленные эльфами?
  Я хочу домой! В тот маленький дом в сосновом бору, с деревянной кухонькой, вышитыми салфетками, лоскутными прихватками, где скрипящая кровать на втором этаже укрыта лоскутным одеялом, где в солнечной горнице разбросаны кисти и краски... Вот оно что! Я хочу рисовать! Я сейчас умру, если не нарисую что-нибудь!
  А дома больше нет, я с ним попрощалась. И хорошо, что в моем доме не топают чужие сапоги.
  - Аарон, - потеребила я эльфа за рукав. - А краски, кисти найти реально?
  - Эльфы не умеют рисовать, Гал, - грустно сказал эльф.
  Я замолчала, обхватив себя руками.
  Я там и уснула, на кушетке, среди бала, под музыку и шум, и проснулась уже в своей постели. Платье мое аккуратно висело на стуле, а на мне было лишь нижнее белье. Интересно, кто меня раздевал? И, главное, как? Попробуй-ка снять с бесчувственного тела платье на завязках!
  Тут же на стуле лежало светло-голубое платье, совсем простое, как то, которое было на матери Аарона на первой нашей встрече. Хм, не просто похожее, а то и есть. Только подол подогнан и талия чуть ушита. Неужели Мара запомнила, как я им восхищалась?
  Я с удовольствием его надела. Насколько я могу судить, мне оно очень шло.
  Незнакомый молодой эльф принес мне завтрак, к которому я уже начала привыкать - фруктовый салат, хлеб с цукатами и горячий чай. И большую корзину с приколотым на ручке букетиком незабудок, очевидно, подарок от поклонника. А в корзине, о чудо! были листы бумаги, шершавые и гладкие, набор кистей, стеклянные баночки с красками, синей, белой, желтой, красной и черной, и даже деревянная палитра!
  О Боже! Вот это подарок! Баночки, кстати, были немаленькие. Пол-литровые баночки. И карандаши - потрясающие художественные карандаши разной твердости. И крошечный ножик с костяной ручкой - видимо, для заточки. Не хватало только стерки, но разве это беда? Лучшая стерка - это мякоть черного хлеба!
  Неужели Аарон постарался? Да я его за это... расцелую!
  Со скрежетом я выволокла ближе к террасе туалетный столик, безжалостно смахнув все баночки, принесенные мне в первый день услужливыми мальчиками, разложила листы и подточила карандаши...
  - Ого! - восхищенно произнес Павел, к полудню заметивший мое отсутствие. - Где ты откопала такие сокровища? Поделишься?
  - Ни за что, - ответила я сквозь зубы. - Это подарок поклонника. Заведи себе своего поклонника и выпрашивай. А это - моё.
  - Злая ты, - расстроился Павел. - Мерзкая. Я тебе это припомню. Лист бумаги и карандаш брату зажала. А может, я завтра от старости помру. А может, это мой последний шанс потешиться. А может, я давно уже хочу конструкцию лифта для ушастых нарисовать...
  - Переживешь.
  - Чего шумим? - поинтересовался Аарон. - Паш, а жену где потерял? В постели оставил?
  - Не, - отмахнулся Павел. - Она там с девочками, платье им переделывает. И Найка с ней. Ара, где она краски взяла, а? Ты ж говорил, что у эльфов красок нет. А эта жадина мне один-единственный карандашик зажала, да!
  - А зачем тебе карандашик? - рассеяно спросил Аарон, с нездоровым интересом разглядывая краски.
  Мне от его взгляда хотелось их руками закрыть и сказать: Моё!
  - Да я хочу чертежик нарисовать...
  - А тушью не можешь? Вон у Мариэля попроси перья и альбом. У него много.
  - Блин! Ну я тупой! - хлопнул себя по лбу Павел и выбежал из комнаты.
  - Гал, ну ты даешь, - грустно сказал Аарон. - И что в тебе такого? Ведь смотреть не на что - кожа да кости, девка как девка. А каких мужиков заполучила...
  - Это ты к чему? - удивилась я. - Каких-таких мужиков?
  - Ну князь времени... Сколько лет его ни одна женщина не могла подцепить, а ты за неделю окрутила. Иаир весь больной ходит, а я, признаться, уже подозревал, что у него не все в порядке с ориентацией. А он вон что - краски тебе нашел!
  - О! Так это он краски прислал? - удивилась я. - А где он их взял?
  - Ну у нас тут иногда художники гостят... Когда что-то разрисовать надо.
  - Я тоже хочу разрисовать! - обрадовалась я. - Можно я свою комнату разрисую? Страсть как люблю на стенах рисовать!
  - Можно.
  - Что, правда? - я вскочила и запрыгала от радости. - Ара, дорогой! Я тебя обожаю!
  Но Аарон на провокацию не поддался, а сел рассматривать мои рисунки.
  Карандашные портреты мне всегда удавались. Вот Ника идет походкой манекенщицы. Я много раз рисовала её такой, но на обеденном столе, заставленном яствами - впервые. Тот же стол - и Аарон, напряженный и чуть изломанный. Найка верхом на Геракле (кстати, где Геракл? Что-то его не видно - не к добру). Ола вполоборота - сверкает черными глазищами. Аврелия в образе цыганки - я пририсовала ей цветастую шаль, кудри и серьги кольцами. И цыганка сама вдруг поверит благородным своим королям... Мне очень нравится! Незаконченный портрет Павла в виде римского императора с лавровым венком на голове. И ни одного портрета Оскара. Странно, а раньше я рисовала его чуть ли не каждый день. А теперь не получается.
  - Галла, это просто... просто... - стонал Аарон. - Это шедеврально! Великолепно! Я хочу все эти портреты!
  - Забирай все, кроме Аврелии.
  - Но он самый лучший!
  - Знаю. А теперь мне б размяться... Плечи ломит уже.
  - Давай помогу?
  - Не надо. Я хочу погулять.
  Мы с Аароном отправились на неспешную прогулку по висячему городу. Мостики, крутые и висячие, белые и голубые беседки на каждом углу, чудесные домики, большие и маленькие, прячущиеся среди листвы или наоборот, выставленные напоказ. И ведь вот что странно - я, боящаяся мостов и высоты до потери сознания, преспокойно разгуливала здесь. А ведь некоторые дома были даже выше основного уровня. К ним вели лестницы с множеством ступенек вкруг дерева.
  Дом Мары, матушки Аарона и Иаира, был как раз таким. Мы три раза обернулись вокруг толстенного дерева со скошенной вершиной - этакий дом на вершине столба. Ух, ну и деревья тут - метров семь в диаметре! Это - кажется, самое высокое. И дом самый большой, наверное. Всю вершину занимает. Крона у дерева срезана словно ножом. А может, специально так выращено. Внутри дом не кажется таким уж большим. Пожалуй, на первом этаже три-четыре комнаты, совсем как в лучших домах Европы. Огромная полупустая гостиная, кухня и библиотека. На втором этаже, наверное, спальни. Гостиная вся сплошь состоит из окон. Стен вообще нет, только перемычка, соединяющая с кухней. В библиотеку ведет арочный коридорчик. Такой же коридор-лестница ведет наверх. Весь дом напоминает термитник, если честно, но я об этом промолчала. Надо будет Пашке рассказать.
  Мара пришла в восторг от портретов, гордо продемонстрированных Аароном. Он так хвастался, словно сам их нарисовал.
  Мы весело обсуждали картину "Аарон на столе", когда я почувствовала пристальный взгляд.
  Иаир.
  Я обернулась, поглядела на него. Что же это такое! Он был такой красивый, что у меня задрожали руки. Я уж молчу про бабочек в животе. Нет, нет, нет! Я все себе придумываю! Он мне ни капельки не нравится! Он упитанный и невоспитанный! И да. Меня к нему тянет. Ну я и дура!
  Я отвернулась и старательно сложила рисунки, разглаживая их. Наткнулась на острый взгляд Мары. Ладно.
  - Когда вы уезжаете, сынок? - спросила Мара Аарона. - Вы ведь собирались в Озерный край?
  - Собирались, - легко согласился Аарон. - Но я бы сначала заехал к Багряному Листу, сдал бы Олу.
  - У меня был сон, Аарон, - неожиданно тихо сказала Мара.
  - Один из тех снов? - напрягся Аарон.
  Я затылком чувствовала, что Иаир отлепился от косяка и приблизился к нам. Сел за моей спиной.
  - Надеюсь, что нет.
  - Не томи, мам, - резко сказал Иаир.
  Хоть я и знала, что он там, я вздрогнула.
  - Я видела горящие степи, орды черных всадников и орков... Они идут.
  - Я тоже видела сон про огонь, - вспомнила я. - Но там горела Цитадель. Но ведь этого не может быть, правда?
  - Правда, - спокойно сказала Мара. - Цитадель непоколебима. Поэтому, Аарон, мальчик мой, я прошу тебя отправится к Багряному Листу побыстрей.
  - Пророки? - коротко спросил Аарон.
  - Пророки...
  Мы с Аароном вышли задумчивые, и мне показалось, что в опустевшей гостиной за нашей спиной послышался стон Мары.
  Уезжали рано. Провожали нас многие - и главный лесник, и Мариэль, которому я пообещала напоследок нарисовать колоду карт, и Мара, и другие эльфы, которых мне представляли, да я не запомнила. На белом коне гордо возвышалась Аврелия, на лошадях чуть ниже - её свита - четверо молчаливых высоких эльфов с луками за спиной. Они отправились в путь чуть раньше, чтобы не смущать нас. Найка сонно жмурилась на руках у Павла. Ола была в новом платье из красного бархата. По-моему, она сшила его из штор, висящих у Мары в библиотеке. Надеюсь, у Мары есть запасные. Ола мне не понравилась. То ли цвет ей не шел, то ли еще что, но мне показалась, что она неважно себя чувствует - круги под глазами, бледность. Геракл терпеливо переминался с лапы на лапу.
  Мне привели хорошенькую пегую лошадку - маленькую и складную. Она подошла ко мне, ткнулась носом в рукав и нежно заржала.
  - Хорошая лошадь, - сказала она. - Хорошая хозяйка. Не бойся.
  - Я не боюсь, - погладила я её. - Просто я не очень умею ездить.
  - Я осторожная, - заверила меня лошадка. - Хорошо поедем. Яблоко?
  Я засмеялась и беспомощно оглянулась на провожатых.
  Иаир дал мне большое, нагретое в ладонях яблоко. Я благодарно кивнула.
  - Ты береги Аарона, ладно? - попросил Иаир. - И не разрешай ему много поститься.
  - Ладно.
  - Я люблю тебя.
  - Не надо, Иаир, - я зажмурилась, чтобы удержать слезы.
  - Я люблю тебя, - повторил он мягко. - Ты помни... Если что-то случится, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
  Он взял мою руку, сжатую в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь, и поцеловал костяшка пальцев, а потом отвернулся и быстро ушел.
  - Я тебе этого никогда не прощу, - зло прошипел Аарон, когда мы чуть отъехали.
  Он дернул поводья и устремился вперед.
  Замечательно! Я-то в чем виновата? Я сморгнула злые слезы и направила лошадку к Павлу.
  - Паш, а с Олой что? Какая-то она бледная.
  - Устала, наверное... Спроси сама, - рассеянно ответил Павел. - Ты извини, Гал, у меня к Аарону разговор.
  Он тоже уехал вперед.
  Тогда я подъехала к Оле.
  - Ола, что-то не так? Ты в порядке?
  Она странно на меня посмотрела и отвернулась.
  - Да что же это такое! - взорвалась я. - Я что, чумная что ли? Все дружно решили меня игнорировать?
  - Уйди, а? - сквозь зубы сказала Ола. - И зачем я выбралась от орков? Лучше б меня убили. Лучше б меня тогда на костре сожгли! Только бы тебя, проклятая, не видеть! Зачем ты в земли эльфов пришла? За тобой смерть шлейфом идет, за тобой и за твоими друзьями.
  Я удивленно и обиженно уставилась на неё.
  - У тебя есть пророчество? - рыкнул снизу Геракл.
  Я хлопнула себя по лбу! Как же я сама не догадалась! Ола пожала плечами.
  - Ола, у Мары был сон про наступление орков. У тебя было что-то похоже?
  - Они придут за тобой, - сказала Ола резко. - За тобой и за твоей подругой, той, что была нарисована на карте. Они будут убивать всех на своем пути.
  - Ола, но это же лишь пророчество, - возразила я. - Это еще не факт. Для того Бог и посылает пророчества, чтобы подготовится к грядущему.
  - Иди, подготовь свой народ к смерти, - огрызнулась Ола и дернула поводья.
  - Зашибись, - сказала я Гераклу. - Я кругом виноватая.
  - А то, - фыркнул пес. - Кто ж еще? Пророчество, значит. Ну-ну.
  И хвостатый предатель тоже в несколько прыжков догнал мужчин и Олу.
  Мне стало ужасно жалко себя. Что же это такое? Почему я никому не нужна? Родителям не нужна, друзьям не нужна, собаке не нужна, даже ведьме не нужна. Хотя, надо признать, для ведьмы я немного и сделала, в основном она сама справилась. Сильная женщина.
  Вот так, молча, я и ехала до самого вечера. На привал не останавливались, ели на ходу. Найка всю дорогу бессовестно дрыхла, открывая глаза только на "поесть" и "в туалет". Мне бы так! Лошадка, моя "хорошая девочка", везла меня бережно и нежно, и у меня хоть и ломило тело, но не так сильно, как после черных коней.
  Ехали мы все больше по широкой тропе, ровно ведущей по светлому, высокому лесу, изредка выезжая на заросшие мягкой травой и душистыми цветами поляны или спускаясь в овражки с ручьями. Лошади напьются, мы умоемся, разомнем ноги и снова в путь. На лесных полянах паслись беленькие чистенькие овечки и иногда лошади с жеребятами. Один раз видели медвежье семейство - маму с двумя мохнатыми малышами. Хотели разбудить Найку, но потом подумали и осторожно проехали мимо.
  Ближе к закату на тропу выскочил взлохмаченный эльф в длинном одеянии на коротконогой лошадке. Забавно - я первый раз видела кудрявого эльфа.
  - Аарон, слава Богу, ты приехал! - закричал он. - Какое счастье, что ты здесь!
  - Что случилось, Исав? - встревожился Аарон.
  - У Лайлы ребенок...
  - Уже родился? - обрадовался наш эльф. - Немного раньше срока, но ничего. Я как раз собирался её навестить, я не забыл!
  - С ним что-то не то, Аарон, - вздохнул Исав. - И Лайла не в порядке. Целыми днями плачет.
  - Послеродовая депрессия? - удивился Аарон. - У эльфа? Странно. Тогда поедем побыстрее.
  Мы довольно скоро приехали в деревню на берегу небольшого пруда. Красивая деревня - везде цветущая сирень. Домиков немного - десятка три. Странно, вроде бы лето в самом разгаре, а тут сирень цветет!
  Аарон умчался осматривать молодую мать, а нас разместили в домах эльфов. Свита осталась ночевать на улице - бдят. Мадам Аврелию, Олу и Найку - в дом к главному лесничему. На самом деле староста, конечно, но главный лесничий более подходит ему. На этот раз это был нестарый еще, энергичный эльф с улыбчивыми глазами. Павла и Аарона размести у себя Исав - местный целитель, пес вызвался спать на конюшне, а меня отвели к молодой паре эльфов. Они с радостью рассказывали мне, какое это счастье - быть молодыми и влюбленными, попутно угощая пирогом с черемухой, когда к ним заглянул Аарон.
  - Галатея, пойдем со мной, - тускло сказал он. - Мне нужна твоя помощь.
  Мне очень не понравилось его лицо. Оно было пустым, безжизненным.
  Меня провели в светлый деревянный дом с высокими потолками. Детская, белая с золотым, с огромным окном, с трогательной люлькой, явно сделанной руками отца - красивого кудрявого парня с голубыми глазами. В этой деревне вообще много кудрявых. Вот и этот стоял бледный у окна, сжав руки так, что костяшки пальцев посинели.
  Я заглянула в люльку и отшатнулась. Красивый пухленький эльфийский младенец. Мутные голубые глазки, махонькие пальчики. Крошечный какой - не больше двух килограммов. Морлок.
  - Это морлок, - дрожащими губами сказала я. - Простите, простите.
  Мужчина у окна разом постарел, сжался.
  Аарон вздохнул:
  - Уже четвертый за последний год. На этот раз мальчик. Раньше были только девочки.
  - А Лайла? - тихо спросил отец ребенка. - Она умрет?
  - Я не знаю, - отвел глаза Аарон.
  - Остальные умирали.
  - Может быть, Галла сможет помочь, - с тоской ответил Аарон. - Ты пока уйди... оставь его...
  - Не могу, - поднял измученные глаза отец ребенка. - Он же голодный.
  - Эммануэль! Это не ребенок, это морлок! - жестко сказал Аарон. - Он тебя убьет, высосет душу. Нам повезло, что мы точно это узнали так быстро. Ты помнишь, что было в Предгорье? Там вся деревня, почти полсотни эльфов... Для нашего народа это невосполнимые потери!
  - Но это же мой ребенок! - с мукой в голосе вскричал эльф. - Я его зачал! Моя жена родила!
  Аарон отвернулся и быстро вышел из горницы.
  Лайла была очень красивой и очень худой эльфийкой с влажными от слабости вьющимися волосами. Она смотрела на меня пустыми ввалившимися глазами, из которых непрестанно текли слезы. Рядом с ней сидели высокие эльфы среднего возраста, видимо, её родители, и кудрявый Исав.
  - Ну что? - спросил Исав быстро.
  - Морлок, - одними губами сказал Аарон.
  Родители вздрогнули. Исав опустил голову.
  - Это я виноват, - сказал он. - Надо было раньше поднимать тревогу.
  - И что было бы? - резко ответил Аарон. - Ближайший водящий души в Орлином Гнезде. Ему две недели добираться. А ведь ему еще надо было дать знать. Прибавь еще пять дней на голубя. А если бы голубь не добрался? Второй голубь? Или бы ты взял на себя ответственность? Ты правильно сделал, что никого не подпускал к ребенку.
  - Его имя Рувим - первенец, - неожиданно сказала Лайла.
  Я села рядом с несчастной, взяла её руки.
  - Лайла, ты молодая, красивая, у тебя замечательный муж. Но так получилось, что твой ребенок родился слишком рано. Его не удалось спасти.
  - Он живой, живой! - рванулась женщина. - Он кричал, он брал грудь.
  - Лайла, так бывает, - тихо говорила я. - Он кричал, но его легкие до конца не сформировались, его мозг недоразвит, он ел, но еда не усваивалась. Он не мог выжить, Лайла. Никак не мог. Хорошо, что он умер сейчас, не мучаясь боле. У тебя будут другие дети, не такие, другие. Я еще приду и буду держать их на руках.
  - У меня не будет больше детей, - мрачно сказала Лайла, вынырнув из своей боли на мгновение.
  - Глупости. Ты проживешь тысячу лет. У тебя будут дети. А сейчас спи, тебе надо быть сильной. Завтра ты отдашь земле тело своего малыша, а его душа у Создателя. Спи.
  Лайла бессильно откинулась на подушки.
  Мы вышли на крыльцо.
  - Молодец, - восхищенно прошептал Аарон. - Она будет жить, да?
  - Если начнет есть и спать - безусловно. И почему вы не держите кошек, черт побери? Дайте ей в руки котенка!
  - Для чего? - озадаченно спросил Аарон. - Мы вообще не держим домашних животных.
  - Ей нужно дать что-то в руки, чтобы она успокоилась. Маленькое и живое. Это инстинкты. И да, пусть только попробует ей кто-то сказать про морлока. Это её выбьет. И пусть они уезжают отсюда на пару лет. И... кто-то должен убить ребенка.
  - Я это сделаю, - сказал отец Лайлы из-за нашей спины. - Я смогу. Она моя единственная дочь.
  - А что Эммануэль? - возразила я. - Он позволит?
  - Я могу попробовать помочь, - неожиданно сказала появившаяся из-за угла Ола. - Я видела, как орки это делают. Я у них в рабстве жила.
  Страшное это дело - уничтожение морлока. У людей это не так страшно. Там морлоки ограничены лишь человеческой силой и не могут отнять душу. Морлок-эльф высасывает душу сначала из родителей, а затем, если все еще не поняли, в чем дело - из всех, кто рядом. В нашем случае Лайлу, тяжело перенесшую преждевременные роды, на неделю поместили в дом родителей, чтобы она окрепла, а ребенка приносили лишь на кормление - это её и спасло. А ведь Исав, брат её мужа, достаточно сильный целитель, чтобы излечить все её повреждения. Он решил, что в этой ситуации Лайла должна восстанавливаться сама... и этим спас ей жизнь.
   Ола аккуратно уложила младенца в люльку посередине стола. Справа положила нож, слева - живую ветвь от дерева с молодыми листочками. Набрала ключевой воды. Зажгла свечи.
  - Все это слишком похоже на колдовство, - нервно сказал Аарон.
  - Ты хочешь убить его сам? - хмуро спросила Ола. - Или чтобы отец убил?
  - Нет, - отшатнулся Аарон. - Мне дорога моя душа.
  - А моя, значит, не дорога?
  - Ола, если вы не можете... - тихо сказал отец Лайлы. - Вас никто не осудит...
  - Мне уже хуже не будет, - горько ответила Ола. - Куда уж хуже? А ты, водящая души, шла бы отсюда... Не для тебя это дело.
  Я упрямо мотнула головой.
   - Господи, Господи, для чего ты покинул наш народ? - пробормотал Аарон, не ведая, что почти слово в слово повторяет Христа. А может, и ведая... Павел хорошо знал Священное Писание и часто беседовал с эльфом.
  Ола положила руки на тельце мальчика и начала тихонько петь.
  - Песня смерти, - прошептал Аарон. - Вряд ли орки её пели. Хотя кто знает.
  Тихо начал подпевать отец мальчика. Потом вступил Исав. Потом дед. Аарон держался до последнего, но потом, поняв, что выстукивает мотив носком ботинка, поморщился и стал подпевать.
  Я пока не очень знала эльфийский - на нем уже почти не говорили даже сами эльфы, предпочитая единый язык. Но я понимала, что все это неправильно. И начала мурлыкать совсем другую песню... Ту, которую мы пели, когда сражались с оборотнями - велик наш Бог.
  Неожиданно Ола прервала песню и закричала. На эльфийском.
  Я закричала тоже, потому что увидела, как это существо начало вытягивать её свет.
  - Держите её за руки, - крикнула я. - В кольцо вокруг стола! Руки к младенцу!
  Это я вспомнила фильмы про изгнание дьявола, ага.
  Меня послушались. Олу за одну руку схватил Аарон, а за другую - Исав. В круг встали и двое других эльфов, схватив за руки меня.
  - Молитесь! - крикнул Аарон. - Громко!
  Я молилась. Мои губы произносили незнакомы мне звуки, слова, предложения. Я говорила на эльфийском, которого не знала. Я не ведаю, что я говорила, о чем молила всевышнего, но ощущения были непередаваемые. Я стояла из последних сил, ноги подкашивались, в ушах звенело, голова кружилась. Если бы меня не держали с двух сторон, я бы упала на колени, а то и распростерлась бы на полу. В воздухе было такое ощущение, что вот-вот будет гроза - этакая черная духота со всполохами электричества. На меня словно давила огромная неведомая сила, грозная и непобедимая. Но сила была на моей стороне. Горе тому, кто восстанет против меня сейчас! Размажет по полу. В какой-то момент я не выдержала и осела на пол. Мне показалось, что в этой сумрачной комнате разлился невыносимо яркий свет, я зажмурилась изо всех сил. И все закончилось.
  Мы снова были в полутемной комнате, в солнечных лучах из окна плавала пыль, было очень тихо, только кто-то или что-то стучало в дверь. Не сразу я поняла, что это стучит сердце. Все они пылали невыносимо ярким светом - и Ола, и Аарон, и остальные. Я, наверное, тоже. И только младенец был пуст. Мертв.
  - Это... это... - взволнованно повторял Эммануэль.
  - Там где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я среди них, - процитировала я.
  - Что, орки тоже так делали? - ехидно поинтересовался Аарон у Олы.
  - Нет, - ответила Ола. - У них было по-другому.
  И упала в обморок.
  
  Похороны состоялись рано утром, на траве еще лежала роса. И так прекрасно было это утро! Солнечные лучи нежно ласкали волосы, воздух был звонок и прозрачен, а в каждой капле росы скрывалась радуга, и казалось, что поляна возле пруда была усыпана бриллиантовой пылью...
  Все было сказано еще вчера. Лайлу до самой могилки донес на руках муж. Она все еще не могла ходить, но уже не плакала. Она бережно уложила своего первенца в могилу - прямо в пеленах - и первая бросила горсть земли.
  Уезжали быстро, без прощаний. Однако на повороте нас все-таки догнал Эммануэль.
  - Госпожа Ола, - позвал он. - Госпожа Галла.
  Мы остановились.
  - Я безмерно благодарен вам, - смущенно сказал эльф. - Позвольте подарить вам... я ведь сапожник... всю ночь делал...
  Он развернул тряпочку и показал нам две пары чудных ботиночек из малиновой кожи - прехорошенькие, подбитые серебряными набойками, со шнурками, с вышивкой, и еще одни крошечные беленькие туфельки. Мы, обутые в грубые тряпичные туфли, были смущены и благодарны, а Найка завизжала от восторга.
  Мы переобулись немедленно и продолжили наш путь. К исходу третьего дня показались первые дома рода Багряного листа. К счастью, на земле.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"