Какой вы меня знаете? У каждого на этот вопрос найдётся свой ответ, зависящий от того, какая я более симпатична конкретному человеку. Кто-то скажет, что я -- это открытый человек, кто-то скажет, что я замкнута и таинственна. Кому-то я покажусь жизнерадостной и оптимистичной, а кому-то хмурой. Один помнит меня в плаще до пола, кожаных брюках, с рюкзаком, в тёмных очках и со стремительной походкой. Другой скажет, что моя походка легка и элегантна, и мой образ возникнет в его памяти в короткой юбке, туфлях на высоком каблуке и с яркой помадой на губах. Но это всё лишь общие слова, абстрактные понятия. На самом деле, я -- это нечто гораздо большее, чем просто мой внешний вид или отдельные черты моего характера. Я -- это всё то, что накапливалось внутри моей души и памяти в течение всей моей жизни, сознательной и бессознательной. Это некие отпечатки всего того, с чем я сталкивалась на жизненном пути, всего, что меня порой даже не касалось, но всё равно задело за живое.
Я -- это тёмная ночь, когда наконец можно сделать три непозволимые в светлое время суток вещи: вспомнить красивое и грустное прошлое, помечтать о не менее красивом, но уже радостном будущем и... поплакать. Да, я тоже плачу. Я тоже слабая, и плачу, когда об этом думаю: мне слишком тяжело признать это для самой себя. Я слишком долго старалась верить в то, что я сильная, стойкая и уравновешенная до безобразия. Старалась, старалась и в один прекрасный день поняла: нет, не верю. Мне всегда казалось, что даже по телосложению я никак не была похожа на Принцессу на горошине, но однажды я увидела себя хрупкой и ранимой. Нет, не ранимой. Раненной. Пожалуй, я и правда была сильной все эти годы, а не просто верила в это. Но всякая сила иссякает. И вот, я -- когда-то сильная и не пробиваемая, как танк,-- сижу по ночам в углу и просто плачу от усталости. От чего может устать красивая 18-тилетняя девушка? От одиночества.
Сегодня вечером мой серьёзно заболевший любимый кот наконец замурлыкал, впервые за последнюю неделю. Когда я почувствовала, как это мягкое и тёплое создание легонько завибрировало под моей ладонью, по моим щекам потекли горячие слёзы. Я рыдала одновременно от счастья и от боли. Я была счастлива от того, что кот начал выздоравливать. И мне было больно от того, что я наконец поняла, почему так боялась его потерять: я до ужаса испугалась, что останусь одна. Никогда не думала, что пойму, насколько сильно я боюсь одиночества. Казалось бы, у меня прекрасная семья, толпа сокурсников -- с чего мне быть одинокой? Носемьи для меня уже мало, а среди сокурсников нет почти ни одного настоящего друга. И никогда не было. Все друзья, которые были мне особо близки, рано или поздно давали мне понять, что они для меня значат больше, чем я для них, или показывали такие свои стороны, о существовании которых я не подозревала. И я понимала, что дружба со мной -- это нелёгкая задача. Я слишком серьёзно отношусь к людям, а им нужно что-то непринуждённое и ни к чему не обязывающее. Я так не умею и потому с детства одна.
А ещё я одинока физически. И нет в этом ничего пошлого. Просто я привыкла... Хотя, нет. к этому нельзя привыкнуть. Скорее, мне приходилось 90% своей жизни любить кого-то безответно, и даже в самых моих дерзких мечтах эта любовь не могла иметь реального воплощения. А когда мне удавалось наконец получить какое-то чувство в ответ на моё, я быстро понимала, что опять отношусь ко всему этому серьёзней, чем от меня требовалось. Но чаще я не получала награды за месяцы (а порой и годы) тайных страданий. Иногда Судьба показывала мне то, к чему я стремилась, как бы из-за угла, давала мне увидеть, как моя цель прекрасна, но не подпускала к ней ни на шаг. А потом снова уволакивала за угол, и я опять оставалась наедине со своими мечтами. Временами казалось, что кто-то нарочно издевается надо мной и будто бы говорит: "Смотри, как красива может быть любовь! И она действительно такой бывает! Понюхай её, пойми, что она сладкая. Но ты её не получишь. Посмотрела -- и довольно. Марш под лавку."
Но недавно мне удалось отхватить кусок от этого огромного сдобного пирога. Я думала, что смогу получить весь пирог, но Тот, кто решает мою судьбу, позволил мне лишь откусить один кусок. Зато с розочкой. Этот кусок я долго смаковала, чуть было не отказалась от него, потом снова в него вцепилась... А потом всё-таки даровала ему свободу и тихо удалилась. Жаль только, что человек, олицетворявший этот самый кусок пирога, не стал за меня бороться и не попытался меня удержать, хотя основная причина расставания была именно в нём. Он сказал, что не хочет меняться. И не хочет меня терять. А до этого он говорил, что любит. Я уже не уверена, что верю ему. Вот такое вот одиночество.
Что же ещё можно назвать составляющей меня? Таких вещей несметное количество, и перечислить их все не смогу даже я сама. Наверное, я -- это ещё стихи, много музыки, странное кино, карты, фотографии любимых людей, дискетки, балконы, в прошлом -- много своего сигаретного дыма, а теперь чуть-чуть и чужого.
Стихи я пишу для себя. Это единственный способ хоть как-то разобраться в том, что творится в моей вечно непроспавшейся голове. Только я могу понять, какой именно смысл я вложила в то или иное слово, какие чувства хотела вызвать очередным стихотворением. Каждое зарифмованное повествование вызывает в моей памяти вихрь воспоминаний, всплывают образы, сцены, с которыми связаны эти строки. И ни у кого в этом мире больше нет такой же цепочки ощущений, вызываемой моими стихами. И слава Богу, что нет.
Карты - просто способ забыться.
Фотографии - способ не забыть и способ вспомнить.
Музыка и странное кино - способ уйти от реальности.
Дискетки - способ показать себя умной.
Балкон - способ хоть немного приблизиться к полёту.
Сигареты - просто наркотик.
Так что, господа, ни черта вы меня не знаете. На вид я строгая, независимая, иногда немного игривая. А внутри тонкая и просто ничья. Все мои мужчины на прощанье говорили мне: "Оставайся такой же невинной и чистой". Когда я услышала это в последний (в третий) раз, я пришла домой, упала посреди комнаты на колени и поняла, что из-за этих моих качеств и всю жизнь одна. Таких людей мало, и они меня не видят. Мы вымираем как вид, не приспособленный к жизни в современном жестоком, беззаботном и расчётливом мире. И мне больше всего захотелось на всё плюнуть с высокой башни, впервые в жизни появилось желание стать такой, как все: ни о чём не думать серьёзно, менять мужчин, как перчатки, не роняя о них ни слезинки, забыть о своих нравственных и моральных завихах и просто наслаждаться жизнью в полном её цвете и вкусе. Но потом я с ужасом осознала, что не могу быть такой по определению. Я слишком забочусь о чувствах других, слишком много думаю, прежде чем принять решение, и слишком боюсь наделать ошибок и потом об этом пожалеть. И вообще я слишком много боюсь. И получается, что я боюсь применить почти единственный способ борьбы со своим одиночеством. Замкнутый круг? Нет. The circle of life.