Руки в перчатках из хорошей кожи на руле, взгляд из-под модной шляпы. Этот одноклассник Илья подвезёт меня до дома. В первом и втором классе мы сидели за одной партой. Мы возвращаемся с 80-летия нашей первой учительницы. Он - врач Кремлёвской больницы.
Я - до 90-ых программист, теперь репетитор английского. Но на машину не заработала. Когда нас в первом классе посадили вместе, я не знала, что он - еврей ашкенази. Мы в школе вообще не думали о национальностях и были воспитаны в духе интернационализма. Да-да, с первого класса. Мы в первом классе участвовали в лыжных гонках, вышивали ришелье, прививали яблони, пели "По долинам и по взгорьям", занимались в балетной студии с настоящей балериной и готовились к труду и обороне.
1 сентября мы возвращались из школы вдвоём. Он попросил проводить его, потому что боялся козы. Я к тому времени начиталась Гайдара и была убеждена, что страха не должны проявлять не только мальчики, но и девочки. Так что Илья был героем не моего романа.
Но сочувствие и любопытство сыграли свою роль, и мы отправились в самостоятельное путешествие по нашему расцвеченному сентябрьской листвой подмосковному посёлку.
Коза и правда встретилась. Белая с серым, немолодая. Она тоже ценила храбрость в людях и потому пропустила нас. Дом Илюши был окружён великолепным садом и цветником. Но сам дом не запомнился, а ярко запечатлелась бабушка. В ореоле седых волос, добрая, милая. Она работала в Тимирязевской академии. Работала, как выяснилось на юбилее учительницы, до 90лет! Она подарила мне великолепный букет из белых хризантем.
Сидеть с Ильёй было хорошо: бесконфликтный, интеллигентный. В конце второго класса я переехала в другой подмосковный городок. Но с классом связь поддерживала: писала письма и получала ответы. Класс, в котором я училась, приезжал в гости, в мою школу.
Я ездила приглашать класс в мою новую школу.
Новая школа где-то нашла деньги, чтобы угостить моих старых одноклассников и новых одноклассников чаем с печеньем. Был общими силами небольшой концерт. Мы с подругами развернулись там вовсю: пели, танцевали, играли на пианино.
В 90-ые годы ездила на встречи выпускников в свою первую школу. Посёлок продолжал утопать в зелени. Всех можно было узнать! Меня помнили! Илья спрашивал, не одиноко ли мне среди людей, которых я не видела 40 лет. Нет, мне было там тепло. Правда, многие не пришли. Пришли, как водится, успешные.
У Ильи вырос живот. Он и сам стал огромный, вальяжный, с бархатным баритоном. Жена- медсестра недовольна его частыми выпивками. Дети, внуки, тёща.
Провожал меня мимо цветущих садов, по мосту над железной дорогой, рискуя свалиться по ступенькам. Перезванивались. Я купила к юбилею учительницы чешскую вазу. Снова, конечно, были не все. Нанесли букетов. Играли на пианино и пели. Потом потихоньку, нехотя, разъезжались.
Вот и мы с Ильёй поехали. Теперь он провожал меня.