Золотистые листья нежно перешёптывались на ветру. В их разговор вплетались голоса птиц.
И ни птицам, ни листьям не было дела до того, что люди стали называть их дом Змеиным Граничьем, а не Золотой Долиной.
Змей появлялся из ниоткуда, и сторожевые до боли в глазах всматривались вдаль, чтобы не пропустить отблеск золотистой чешуи. К счастью, появлялся он только днём, так что к вечеру можно было расслабиться.
- А вот скажи, Гам, почему это Змей только днём появляется? - спросил как-то раз молодой Прок, греясь вечером у костра.
- А кто ж его знает. Он в своих привычках ни перед кем не отчитывается. Да и не сам он сюда является, а только видимость его.
- Видимость? - Прок чуть не выронил ложку из руки.
- Неужели тебя даже этому не учили? - в свою очередь изумился Гам. - В нашем мире у всего живого есть суть и образ. В большинстве случаев они неразделимы. Но есть маги, которые умеют отделять свою видимость, и засылать её, куда пожелают. Только есть тут хитрость одна. Видимость, отделённая от сущности, незавершённой должна быть. Уж чего только маги не делают, чтобы незавершённость видимости скрыть. Кто отправит видимость без пальца, а руку в кулак сожмёт, кто безухость волосами прикроет. Да только знающий человек такую видимость враз распознает и изгонит. Ты думаешь, почему меня в Граничье загнали? . Потому что я из семьи потомственных видогонов. Дед мой знаменитейшим видогоном был, - добавил Гам и вздохнул.
Каких он видимостей не изгонял! Как услышит маг, что великий Ясь пришёл, так сразу видимость свою отзывает, не дожидаясь, пока его разоблачат. И так глупо погиб! Отправился он видимость изгонять, а та оказалась обычным разбойником. Он деда зашиб, а сам убежал. С тех пор видогоны с охраной ходят.
- А давно ты Змея гоняешь? - Прок поспешил сменить тему разговора.
- Скоро год уже. Я когда сюда попал, конечно не был таким зелёным, как ты. Но я теперь каждую чешуйку на змеиной голове знаю.
- А что же видимость Змеева в Граничье ищет?
- Кто знает? Наше дело - отыскать её и изгнать.
- А если он вдруг сам сюда пожалует?
- Видимость послать и легче, и быстрее, чем самому ползти. Золотому Змею никто из магов наших в подмётки не годится.
Гам знал своё дело назубок. И когда остроглазый Прок поднимал тревогу, он поднимался со своего места, и шёл навстречу Змею.
Вот и сегодня шёл он, слегка раздосадованный появлением Змея, прервавшего его трапезу, и досадовал, что похлёбка остынет. В таком настроении подошёл он к Змею :
- Эй, видимость! Я тебе не верю. Убирайся!
Плоская змеиная голова поднялась вровень с человеческим лицом и ехидно прошипела:
- Ты, сперва, милый мой, скажи, чего во мне недостаёт.
Гам лихорадочно осматривал Змея, пытаясь высмотреть недостающую деталь. В голове его мелькнула страшная мысль о том, что видогон, поверивший в видимость, воссоединяет её с сущностью. Меньше всего ему хотелось бы оказаться лицом к лицу с настоящим Змеем.
- Ты так долго не верил в меня, упрямец, что я САМ пришёл за тобой. Смотри же на меня! Любуйся мной!
И Змей принялся выписывать петли. Солнечные зайки, пускаемые золотыми чешуйками, слепили глаза. И Гам, как ни старался, не мог отыскать в танцующем великолепии ни единого несовершенства.
Насмерть перепуганный сторожевой бросился бежать, но его ноги то и дело цеплялись за траву, а его преследователь неспешно скользил следом за ним. Погоня забавляла Змея, но долго продолжаться не могла.
Гам на бегу зацепился за корень и со всего размаха упал на землю. Он зажмурил глаза и стиснул зубы, чтобы не закричать, когда почувствовал, что змеиные зубы впились в его плащ...
Змей рывком поднял сторожевого на ноги.
- Ш-ш-штоб я тебя больше здессь не видел, - прошипел Змей испуганному человеку.
Гам так и не узнал, что до полной завершенности Змею на этот раз не хватало крохотной чешуйки на хвосте.