Аннотация: Люблю сказки..они вне времени и вне пространства. Текст без правки Закончен
Почему я люблю сказки? Они вне времени и пространства.
Ведьма
Утреннее солнце золотистой патокой лилось сквозь сомкнутые ветви деревьев, разгоняя густой туман. Неприступные дубы-исполины стоят густой стеной, словно на страже, и неохотно пропускают через свои широкие ряды робкую извилистую тропинку. Дорожка едва приметная, не утоптанная. Ноги, что по ней ходят, знают тут каждый кустик, каждую сопку. И непременно ступают осторожно, не приведи боги потревожить своим присутствием дедушку лешего, проказницу-кикимору или царя-полоза.
Бабушка Чернава, получившая свое имя за смуглую кожу, да иссиня-черные волосы, которые и сейчас не смела тронуть седина, склонилась за цветочком. Тоненький стебелек, да гордая желтая головка, покрытая капельками росы. И что такого необычного в нем, что старушка, не пожалев спины, склонилась, да так жадно вцепилась в растеньице, словно оно из злата? Да не в цветке в том дело, а в женщине. В родном селе ее зовут не иначе, как "ведьма". А ведает Чернава не мало. Она и простуду отгонит, и боли в костях ослабит, да и, чего греха таить, молодость, да мужскую силу сохранить поможет. Чернаву побаивались, хоть за всю свою долгую жизнь слова плохого она не сказала и в помощи не отказывала. Впрочем, узнав, что за ее спиной деревенские злобно чешут языками, не упускала удовольствия подойти и долго, пристально глядеть зелеными глазищами на обидчика.
Шутка ли, взгляд оказывается лучшим лекарством от самой страшной болезни - злословия. Ведунья, как сама себя называла Чернава, верила, что все хвори у человека от его гнилого нутра. И чем больше злых помыслов, тем страшнее болезни.
Чернава тяжко вздохнула, перекинула котомку через плечо, да двинулась дальше. Понимала старая женщина, что час ее близок, надо искать преемницу. Спина и ноги все чаще жалобно болели и ныли, глаза стали слепнуть, тяжело было ходить по кочкам, да оврагам. Очень скоро придут к ней лесные духи и попросят назвать имя той, которой Чернава покажет тропинку в страшном лесу, которую не будет трогать лесная нечисть.
Тяжело становилось на душе у ведуньи. Сердцем чувствовала, что следующей, кого будут называть ведьмой - ее старшая внучка Злата.
Девчушка еще разговаривала, перебиваясь с "гы" на "ба", а уже тянула крохотные ручонки к травам. И ведь безошибочно выбирала, какой сбор от какой болезни. По рождении малышку назвали Милой. Больно красивая, круглая, да тихая была. Но минул ей пятый год, и словно с цепи сорвалась. Языкастой стала, будь ты стар, али млад, скажи ей что поперек - десять слов в ответ скажет. Чернава диву давалась, как внучка могла так перемениться. И ведь злой не была, а уступить, смолчать - никогда. И чем взрослее становилась, тем хуже. Теперь она не только без стеснения выдавала правду, но и шутки шутила.
Разве долго с таким характером Милой проходить? В день совершеннолетия ей дали другое имя - Злата. За длинную золотистого цвета косу.
Девушка была не то, что бы красивой, но милой. Статная, с нежным личиком. Кожа ей досталась от бабушки - чуть смуглая, а вот глаза ореховые.
Надеялись родные, что нагрянут скоро сваты и увезут своенравную девку, но куда там... Не нашлось еще того, что бы ее перешутил, переговорил, да перебалогурил. Дерзко смотрели хитрющие глаза на каждого ухажера.
Злата сказки сказывать была мастерица. Часто этим ребятню баловала, а те хвостиком за ней бегали, дергали за длинную юбку и упрашивали "Расскажи сказку, Злата!".
В сказках девушка никому и никогда не отказывала. И очередной жених, когда их оставили вечером в светлице пообщаться, видать, решил умастить Злату тем, что попросил рассказать ему сказку. Злата и рассказала. Свою любимую. Про оборотня. Чернаву и саму дрожь пробирала от этого рассказа внучки, а чего уж говорить о неподготовленном женихе?
Когда юноша, пугаясь каждой тени, возвращался в соседнюю избу к родителям и сватам, Злата пустила на него дворцового пса Серого. Большой пес, внушительный, но толку от него как от охранника - никакого. Очень добрый, да человеколюбивый. Вот и кинулся к юноше поластиться...
Жениха, спохватившиеся родственники, в свете луны, да под хохот девушки снимали с ближайшей яблони.
Вот с тех пор совсем худо Златиной семье стало. Женихи их дом объезжали стороной. Девушки кривилась и отмахивалась, мол, нужна буду - потерпят.
Деревенские ее тоже старались не трогать. Впрочем, ненависти не было. Знали, что она помогает своей бабушке с травами, ведает, как лечить.
Тихо ненавидели Злату родные сестры. Все боялись, что раз к ней женихи перестали сватов засылать, то и им вечно в девках ходить. Злату они уже давно в старые девы записали. Шушукались и хихикали по углам. Малышню старшая сестра трогала редко, только если уж совсем распутсятся - за уши оттаскает, и остынет.
Родители переживали, но все чаще просто молча вздыхали, глядя на дочку, ведь лета брали свое, скоро назовут Злату перестаркой. Приданое давно собрано и ждет. И все ждут, когда же главная смутьянка потупит взор, когда заалеют стыдливым румянцем ее щеки.
Чернава улыбнулась, вспомнив любимую внучку.
- Улыбаешься, Чернавушка? - на лесной тропинке как из ниоткуда появился старичок. Впрочем, Леший всегда появляется из ниоткуда.
- Могла бы и не кланяться. Столько лет моей тропинкой ходишь, знаю я твое уважение.
Чернава молчала. Не в первый раз лесной дух заводит с ней такой разговор. И каждый раз ведьма отмалчивается, что бы потом кланяться при встрече. Нельзя становиться равными с духами. Что бы в последний час они не увели тебя в свою чащу.
- Ты вот что, Чернава, - старичок замялся, - когда нам преемницу представишь? Надо ее до осени тропой провести. Ты, уж прости, до первых морозов уйдешь тропою предков...Да ты и сама это знаешь.
Старушка кивнула. Но говорить Лешему, кого она за место себя оставит не хотелось.
- Скоро уже, хозяин.
Тот кивнул и уже было развернулся, что бы уйти, как словно что-то вспомнил:
- Знаешь, старушка, - он огляделся и перешел на шепот. Боялся, что расслышат? Но кто? - Мне Полоз сегодня сказывал, проходил он по нашему лесу, видел девушку. Подруги ее Златой звали. Уж не твоя ли это внучка? Береги ее. Понравилась она князю лесному.
И закружился старичок вихрем. Миг - и нету его.
Ой и горько же заплакала Чернава. Поняла, что пропала внучка ее.
Бросила старушка котомку, набитую травами, ринулась к дому.
- Злата!
Девушка, перебирающая на крылечке малину, вздрогнула и поднялась.
- Бабушка! - она не на шутку испугалась, - Бабушка, ты чего как молодая забегала? А где котомка твоя?
Старушка задыхалась.
- Златушка, внученька, не ходи в лес больше! Никогда. - схватив девушку за платье трясущимися пальцами старушка чуть не плакала. Злата, впервые видя бабушку в таком состоянии, шарахнулась в сторону, перевернув корзину с малиной. На шум выбежали младшие сестры.
- Бабушка, что с тобой - в унисон вскричали девчушки и кинулись к Чернаве.
- Леший мне сказал, Златушка. Он предостерег. - Ведунья уже успокаивалась. Голос стал уверенным, переставали трястись пальцы.
- Ах, Леший... -задумчиво повторила Злата и принялась собирать рассыпанные ягоды. Работу придется начинать сначала.
С того дня Злате строго настрого запретили ходить в лес. Сестры фыркали и смеялись, мол, старушке что-то привиделось, а их сестра слушается. Да еще так старательно наказ выполняет, чего раньше за ней не водилось.
Самой же виновнице переполоха весело не было. В отличие от своих сестер она в духов верила. Знала, как умаслить домового, как упросить кикимору показать заветное местечко с ягодами. И раз хозяин леса предупредил ее бабушку о беде, надо прислушаться.
Днем она работала по дому, пряла и вышивала. Иногда ходила к речке рыбачить.
Как-то вечером, в праздник Огней, девушки собрались на берегу реки, что бы развести костер для гаданий. Верилось, что в этот вечер пламя предскажет суженого. Все девушки загадывали имя милого парня, отдавали Злате ленты, считая, что ее духи уж точно послушаются. Чья лента первой сгорит, у той желание и сбудется. Злата смеялась, говорила, что хорошо девкам живется - в праздники в духов верят, будущее приоткрыть просят, а в обычный день не каждая домовому молочка оставит.
Впрочем, ленты она брала и над пламенем держала. Шутки шутками, но вера человека чудодейственнее любого предсказания. Злата знала, что Варвару, ее подругу, совсем заклевали родственники, что к ней женихи не едят, хотелось помочь. Никто не видел, как она смазала Варварину ленточку маслом, что бы пламя крепче взялось.
Весело побежал огненный ручеек по красной дорожке.
- Веселишься, Злата? - шепнул кто-то ей над самым ухом. Девушка вскрикнула, выронив ленты, оглянулась, но никого, кроме испуганных подруг рядом не было.
С того дня Злата зареклась не только не ходить в лес, но и по вечерам не ступать к реке.
Последний месяц лета наполнился для Златы грустью.
Семья зажиточного купца остановилась в их деревеньке. Люди здесь были не бедные, но не избалованные иноземными товарами - торговые пути пролегали далеко. Вот и окружили купцовые телеги изголодавшийся по диковинкам народ.
Злата тоже не могла пройти мимо. Получив от родителей несколько золотых монет, она вместе с сестренками отправилась покупать себе цветные ткани, нитки и стеклянные бусинки.
Нагруженные обновками девушки баловства ради рассматривали предложенные украшения. Серьги, бусы, кольца. Все красиво, да дорого. Такие подарки женихи невестам делали. Девки кругами ходили выглядывая, какие украшения покупают парни, шушукались, кому что подарят.
Злата оглядела предложенный на выбор товар и тут наткнулась взглядом на уголок с оружием. Стрелы, луки, несколько мечей. Но девушки привлек кинжал, рукоять которого увенчивали змеи. Они сплелись в танце и невозможно было понять, то ли это смерть, то ли любовь.
- Нравится? - к прилавку вышел юноша. Сын торговца, вспомнила Злата. Он был приятен. Не слишком высокого роста, крепкий в плечах. Лицо доброе, спокойное. Каштановые волосы он собрал в низкий хвост. Одет просто, но богато.
- Нравиться, - кивнула девушка и решилась погладить клинок. Он был холодным, гладким. Не удержавшись - взяла в руку. Рукоять уютно устроилась в ее ладони, камушки в глазах змеек заискрились. Должно быть, дорого стоит. Родители на такую игрушку денег не дадут. Негоже девке с оружием баловаться. Тяжело вздохнув, девушка положила клинок на место.
Сын торговца словно прочел ее мысли:
- Хочешь, я тебе его подарю?
Злата отпрянула, распахнув глаза и громко, так, что все оглянулись, рассмеялась:
- Со сватами свой подарок пришлешь!
И, развернувшись, ушла, на прощание хлестнув юношу по лицу тяжелой косой.
Домой Злата возвращалась веселой, как никогда. Отшутилась она от столичного парня. Как там его звали? Ждан, кажется.
Сестры шли рядом и недобро поглядывали на сестру. Теперь уж точно сын купца минет их дом.
Но Ждан тоже был горазд шутки шутить. Следующим вечером сваты пришли в дом к Злате.
Девушка забилась в угол собственной светлицы. Не нравились ей сваты. Не нравилось, как горделиво смотрели они на родителей Златы, как брезгливо осматривали пусть и большой, но скромный дом. В подарок ей принесли тот самый кинжал со змеями на рукоятке.
Отец Златы Балуй угождал гостям лучшими лакомствами, рассказывал, как крепко держит хозяйство. Мать Яра хвастала приданым перед сестрами и матерью Ждана.
Сестры Златы сидели пунцовые, да зло косились на сестру. Шептались, мол, повезло дурехе. А девушке вовсе не повезло. В дом к Ждану ее берут только младшей женой. Не достаточно богато ее приданое для места старшей. Младшая жена - это та же служанка в доме. Командует слугами, смотрит за порядком, но спит отдельно от мужа и детей своих не воспитывает.
Слезы стали застилать глаза. И ведь не пошутишь над женихом. Отец давеча сказал, что будет Злата шалить, откажется он от нее. А быть без родителей еще страшнее, чем идти в младшие жены. Вот и сидела девушка, сжавшись, надеясь, что не разрыдается.
Чернава смотрела на все без одобрения, но и ей слова не давали.
- По рукам! - довольно воскликнул купец, пожав руку балую. - Ну что, Злата, пойдешь за Ждана младшей женой! Не трясись ты так, мы тебя не обидим!
Мать Златы довольно захлопала в ладоши. Выдают замуж старшую. А какую виру богатую им посулили.
- Улыбнись, дуреха! Как у богов за пазухой будешь жить! Город увидишь! - змеей прошептала Яра, якобы от радости обнимая дочку.
И тут что-то взорвалось в девушке:
- Не пойду младшей. - тихо сказала она.
- Что-о? - лица у всех, кроме Чернавы вытянулись от удивления.
- Не пойду младшей! - Злата уже кричала.
И все в удивлении застыли, очевидно, считая, что от счастья девка с ума сошла.
Родители Златы в ужасе глядели на старшую.
- Что ж... - видя, что назревает беда, Чернава решилась заговорить, - раз мы недостаточно богаты, что бы в Ваш дом Златушка вступила старшей женой, пускай добавит к приданому Воронов цвет. Думаю, этого будет достаточно?
Старушка выжидающе посмотрела на совсем остолбеневших сватов.
Воронов цвет был растением скорее сказочным. Только сама ведьма знала, что он растет есть на этом свете. Знала, что отвар его лечит любой яд. И цена этого цветка была такой, что не каждому князю по карману.
По глазам купца старушка видела, что и он знает, что за цветочек ему предлагают в качестве приданого.
- Хорошо, бабушка. Пускай твоя внучка принесет мне этот цветок. Тогда войдет в наш дом первой женой.
- Да не пойдет она! - вдруг вскрикнула одна из сестер - Соня, - Боиться она леса! В Лешего верит! Безумная она!
Вот такой злобы от родной сестры Злата не ожидала. Подорвалась со скамьи, метнулась в сени. Пойдет она в лес, найдет им цветок! Лишь бы уехать из дома, в котором ей все стали чужими.
Девушка задержалась, натягивая сапожки.
- Злата, - к ней подошла Чернава, - Воронов Цвет - не выдумки. Он цветет сегодня ночью. Зайдешь в лес, увидишь две березы, ветви которых переплетены. Встань под ними, поклонись со словами "Дедушка Леший, я преемница ведуньи Чернавы. Проведи меня тропинкой". Хозяин покажет тебе тропу. Иди по ней прямо, пока не придешь к скале. Она змеиной зовется. Там живет князь лесов Полоз. Его остерегайся. Сегодня его дворец пуст, князь ходит по лесам, проверяет, везде ли порядок.
Сам цветок - тот же василек, только черный. Увидишь - не ошибешься. Срывай, и сразу той же тропой обратно спеши. Дойдешь до берез, опять поклонись со словами "Спасибо, хозяин".
Девушка кивнула и вышла из дома.
Ночь была лунной, серебром освещалась деревня. Быстро Злата дошла до опушки, издали приметив те самые березы.
Подошла, встала под арку из переплетенных ветвей. Не помнила она, что бы начиналась тут тропинка.
- Дедушка Леший, я преемница ведуньи Чернавы. Проведи меня тропинкой! - с поклоном произнесла девушка. И не знала в тот момент, чего больше желает, что бы загадочная тропа действительно появилась, или что бы Чернава ошиблась. И тогда Злата могла бы вернуться домой...И уйти младшей женой к сыну купца Ждану...
Не бывать этому! Девушка решительно тряхнула головой и огляделась. От ее носков ее сапожек начиналась едва заметная тропка.
Решительно шагнув вперед, Злата начала свой путь. Ночной лес не пугал ее. Ноги уверенно ступали по твердым кочкам, веточки словно сами расступались, дикий зверь подойти близко не смел.
И вскоре впереди уже виднелись скалы. Девушка диву давалась. Столько лет она в этом лесу ягоды собирала, да гуляла, а скал не видала. Темная громадина, скорее похожая на причудливый замок, упиралась в ночное небо пиками острых вершин.
Злата вышла на полянку к подножию и обомлела. Куда ни посмотри - черные васильки! Не соврала бабушка Чернава.
И только девичья ручка потянулась, что бы сорвать заветный цветок, как кто-то перехватил ее запястье.
- Ты пришла, Злата...
Девушка обмерла. Голос у незнакомца был низкий, тихий, чуть шипящий. Совсем как у того, кто позвал ее у речки в Ночь Огня.
Незнакомец отпустил ее руку, обнял за талию и медленно развернул лицом к себе.
- Боишься? - красивый мужчина, высокий, стройный, пытливо взглянул на девушку. Глаза у него были страшные - золотые, а зрачок не как у человека, а как у змеи - узкий.
"Полоз!" пронеслось в голове у Златы, но кричать она не смела. Лишь кивнула в ответ.
- Не бойся, Злата! - мужская рука ласково погладила девушку по щеке, - Вот ты какая, новая ведунья.
Девушка Полозу нравилась. Была бойкой, не трусливой и дерзкой. И что уж скрывать, манило князя юное сильное тело девушки. А отказывать себе в удовольствии Полоз не привык. Плел он паутину дурмана вокруг златоволосой девушки.
- Будь моей, Злата, - нежно шептал он на ушко, едва касаясь губами шеи, - Духам лесным кланяться не будешь, покажу тебе места дивные, травы бесценные. Везде без страху ходить cтанешь.
Полоз продолжал уговаривать девушку. Злата безвольно опустила руки, подставляя белую шею горячим губам. Не было страха. Не было вообще ничего, кроме этих обжигающих губ и золотых глаз.
Злата лежала на широком ложе, застланном багровыми шелками. Полоз не разжимал объятий, нежно держа девушку в кольце рук, все так же нежно целовал шею. Но дурман уже спал.
- И что теперь? - робко спросила девушка, разворачиваясь лицом к мужчине.
Тот оторвался от шеи девушки и пожал плечами.
- Как у вас, у людей говориться? Поживем - увидим.
С этими словами он встал и направился в мраморную купальню, расположенную тут же. Полоз совершенно не стеснялся своей наготы, чем заставил залиться девушку стыдливым румянцем.
- Иди ко мне, - поманил ее полоз и девушка ступила к лесному князю.
Из чащи девушка вышла на рассвете, прижимая к груди черный Воронов Цвет.
Бледная, и словно осунувшаяся за ночь, она молча вручила цветок будущему тестю и удалилась в свою светлицу, где долго и горько плакала.
Родня и сваты списали слезы ни то на радость от замужества, ни то на испуг от пребывания в ночном лесу.
Как бы то ни было, свадьбу решили сыграть на закате следующего дня - времени у семьи купца было мало.
Чернава пробралась к внучке только ночью. Злата сидела на постели, обхватив бледными руками коленки и больше не плакала. Пустым взглядом смотрела в стену и даже не встрепенулась, когда бабушка коснулась ее плеча.
А Чернаву страх пробрал. В глазах внучки, доселе ореховых, видела она недобрую зелень.
- Ох ты внученька! - воскликнула старушка, - Взял тебя Полоз! Сделал своей. А как я надеялась, что не будет его в лесу, минешь страшной встречи, а потом в город уедешь. Ой, горе нам...
Старушка заплакала. Ей дар ведовства прошлый князь открыл. Тоже после ночи с ним глаза зеленеть стали, но ее, Чернаву, скромную и тихую, муж и такой, порченной взял. Потому что любил. А Ждан Злату не простит.
- Будь, что будет, бабушка, - Тихо сказала Злата, все так же глядя в никуда.
На рассвете Чернава покинула заснувшую девушку. Тихо вышла из дому и направилась в столь знакомую чащу. Прошла сквозь арку берез, раскланялась с Лешим и направилась к замку Князя.
Змеиные скалы утопали в лучах рассветного солнца. А на поляне перед ними красивый мужчина седлал своего черного жеребца.
- Полоз! - Окликнула его ведьма.
Лошадь недовольно всхрапнула, повернулась к Чернаве и та увидела, что у коня, как у ворона - черные крылья.
- Это ты, старуха? - не оборачиваясь заговорил с ней Полоз - Зачем пришла?
Чернава боялась его, ох как боялась, да только внучка была дороже собственной старой шкуры.
- Злата сегодня на закате замуж выходит. - Ведьма старалась говорить так, что бы не было слышно дрожи в голосе.
- Вот как? Ну что ж. Счастья твоей внучке - он пожал плечами и продолжил заниматься конем.
- Ты ж ее своей сделал, Полоз! Знаешь же, муж такого не стерпит! Утопят ведь Злату за то, что на брачные постели познавшей мужчину ляжет.
Старушка чуть ли не плакала. Но как объяснить такие земные вещи тому, кто и человеком-то не был?
А полоз пожал плечами.
- Утопят - русалкой сделаю. Будет духом в моих лесах.
- А много ли радости она принесет тебе, плача бесплотным духом в твоих озерах? - тихо спросила старушка. Разом сгорбилась, помрачнела, и больше не говоря ни слова, покинула чашу князя.
А свадьба весело гуляла. Богато ее устроил купец. Только Злате было совсем не весело. С ужасом она ждала того часа, как женщины уведут ее начала в баню, а потом уложат на постель жениха.
Солнышко клонилось к закату, время беспощадно ускользало.
И вот уже молодую уложили на брачное ложе.
Ждан долго не решался прикоснуться к неподвижно лежащей девушке, но на рассвете вожделение все же взяло свое.
Сквозь слезы Злата видела, как муж молча поднялся с постели и вышел из горницы. Что-то громко кричал. Через минуту набежали женщины, сдернули Злату с брачного ложа, стали осматривать простыни. Не найдя свидетельства невинности невесты, запричитали, заохали и заплакали. Злату в одной льняной сорочке вытащили на улицу и повели к реке. Как во сне девушка видела набежавшую толпу, родителей, которые рвали на себе волосы. Ревела мать, причитала, что не уберегла дочку.
- С кем, Злата? - вопрошал ее отец. Видать, еще надеялся, что девушка назовет имя полюбовника и того заставят жениться на опозоренной девке. Но Злата молчала.
- С Лешим она миловалась! - Это одна из сестер злословила. Злата даже не поразилась. Ведь по обычаю, если старшая сестра себя опозорила и досталась жениху не чистой, то ее место в доме занимает следующая сестра. Вот средненькая и врала.
Толпа, обезумев, загудела. Пояс девушки обмотали веревкой, к другому привязав камень. Речка здесь была глубокой, воды ее черные. Сбросят девушку и все... прямая дорога ей в русалки.
Никто не пришел ей на помощь. Никто.
Чистая вода сомкнулась над головой, восходящее солнце блеснула в водной глади.
- За что же вы ее губите?! - взревела опоздавшая Чернава, - Она с Князем была! Платила молодым телом что бы вас, безумцев, лечить! Что бы травы ведать!
Толпа притихла, посмотрела на старушку. Кто их, ведьм, знает, с кем они водятся. Да только поздно вытаскивать девушку - утопла уже.
И тут в чистом небе грянул гром. Распахнулись воды речные, явив испуганным людям мужчину, бережно держащего на своих руках девушку.
Молча он вышел на берег, сгрузив свою ношу на траву. Обвел толпу тяжелым взглядом золотых глаз:
- Сегодня я вас пожалею. Но что бы виновники никогда не заходили в мои леса, никогда не купались в моих водах.
Полоз нежно погладил девушку по щеке, послушал мерное дыхание и, встав, растворился в воздухе. Словно и не было его.
Леший не соврал. Не успел стаять первый снег, а Чернава ушла тропою предков. Не стала лесным духом, сохранила данную богами душу. К ним и вернулась, что бы спустя время воплотиться в новую жизнь.
Другие ноги теперь ходили загадочной тропой, другие руки рвали лечебные травы.
Злата не кланялась лесным духам - они ей кланялись. Не бродила девушка тропою в одиночестве - рядом с нею теперь всегда шел мужчина с золотыми глазами. Он рассказывал ей о дивных и жарких лесах, о землях, покрытых снегом так далеко, как только можно видеть, о диковинных животных...
Злата больше не боялась Князя. Теперь она знала, что как только глаза ее станут зелеными, как первая весенняя трава, попросит она Полоза забрать ее. Но не лесным духом она станет, а равной Князю. Но все это только будет...