Annotation

     Кассир посмотрел на большие настенные часы и постарался незаметно для окружающих зевнуть. До конца рабочего дня оставалось каких-нибудь двадцать минут. Больше того, до конца рабочей недели. В зале пусто, вряд ли кто-нибудь еще появится, но эти двадцать минут придется провести на рабочем месте. Слава богу, оно есть. Не всем так повезло, в наши-то тяжелые времена. Кассир вздохнул, поерзал на неудобном и поднадоевшем за неделю стуле и принялся строить планы на выходные. И только прозвеневший над входной дверью колокольчик вернул его к действительности.

     

     Но не таких клиентов он ожидал увидеть! Нет, только не это! Господи, за что?!

     

     Охранник, стоявший под часами, потянулся за револьвером, но вовремя передумал — и это спасло ему жизнь.

     

     — Всем оставаться на своих местах! — удивительно тонким голосом завопил человек в маске, размахивая автоматом. — Это ограбление! На пол, толстяк! Иначе я нашпигую тебя свинцом!

     

     «Толстяк» поспешил выполнить приказ. Второй грабитель подскочил к нему, наклонился и ловким движением выхватил «смит-вессон» из кобуры охранника.

     

     — Пригодится, — пробормотал он себе под нос.

     

     Сразу два автомата развернулись на кассира.

     

     — Чего уставился?! Открывай сейф! И наполни доверху!

     

     Через стойку перелетел предусмотрительно распахнутый дорожный саквояж.

     

     «Ключи в кабинете управляющего», — хотел было произнести традиционную фразу кассир, но не рискнул. Тем более он не собирался дотрагиваться до кнопки сигнализации или дробовика под конторкой. Черт с ним, пусть он лучше потеряет работу, но вернется к семье в целости и сохранности. Кассир послушно достал маленький ключик из нагрудного жилетного кармана (кто сказал «большая связка»? нонсенс!), в два счета открыл сейф и принялся выгребать оттуда пачки банкнот.

     

     — Быстрее, быстрее! — тонким голоском торопил его первый грабитель.

     

     Над дверью снова зазвенел колокольчик. На пороге появился еще один человек в маске.

     

     — Тревога! Сюда легавые идут!

     

     — А, черт! Это ты сигнализацию включил?! — взревел второй грабитель.

     

     — Никак нет, честью клянусь, — пролепетал побледневший кассир.

     

     — Ну и черт с тобой. Давай сюда саквояж! Всем лежать полчаса после нашего ухода! И не двигаться!

     

     «Федька» калибра 6,5, он же автомат системы Федорова, заплясал в руках первого бандита и выпустил длинную очередь, разбивая стекла, настенные часы, цветочные вазы и другие подобные предметы, украшавшие операционный зал.

     

     — И запомните, нас зовут Тоня и Клим! Мы грабим банки!!!

     Страшен, страшен, ужасен и грандиозен был год 1933-й от Рождества Христова, он же 33-й от начала ХХ века. Век ХХ — два креста, 33 — его возраст в день распятия, и многие видели в этом зловещее предзнаменование. Хлад, мрак и запустение царили по городам и весям всей Руси великой, и бродившие по дорогам безумные пророки звенели нашейными колокольчиками: «Ад! Ад и Израиль!..»

     

     Но столь высокие материи совсем не занимали мысли и сердце специального агента Имперского Бюро Расследований Коновалова Алексея Петровича. Мысли его были совсем о другом.

     

     Он припарковал служебный «бреннабор-Х» у входа в банк, посмотрелся в зеркало заднего вида, поправил прическу, сверкнул мужественными стальными глазами и покинул машину.

     

     (Строго говоря, стальным был только левый глаз. Невелика потеря, Алексей Петрович при стрельбе использовал правый).

     

     Осмотрелся. Презрительно усмехнулся. Провинция. Вот уж действительно — ад и мрак! Вошел в банк.

     

     Навстречу немедленно рванул местный полицмейстер, и Коновалов с тоской и печалью приготовился вступить в обычный спор об юрисдикции и полномочиях. Но, к его глубокому удивлению, не угадал.

     

     — Слава богу, Алексей Петрович! Уж вы-то с ними непременно разберетесь! Вы их поймаете! Ироды, супостаты, чего творят-то…

     

     — Чего? — машинально переспросил Коновалов.

     

     — Голубчик, давайте без амикошонства, — нахмурился полицмейстер. — Не люблю я этого…

     

     — А не люблю, когда мои собеседники издеваются над современным русским языком! — взорвался специальный агент. — 1933-й год на дворе, нельзя ли обойтись без этих старомодных словечек и средневековых оборотов?!

     

     — Простите, — промямлил сатрап, — виноват-с…

     

     — Я же просил! — простонал Коновалов.

     

     — Виноват, — поспешно поправился полицмейстер. — Позвольте… разрешите ввести вас в курс дела.

     

     — Спасибо. Что тут у нас? Убили кого-нибудь? — поинтересовался агент ИБР.

     

     — Никак нет. Только стекла поразбивали супо… придурки.

     

     — А запах откуда? — сморщился Коновалов.

     

     — Охранник перепугался, решил, что сейчас его прикончат — ну и свалился с внезапным приступом пушечной болезни, — в свою очередь сморщился полицмейстер.

     

     — Из чего стреляли?

     

     — ПИФ-ПАФ, — сообщил начальник полиции.

     

     — В самом деле? — удивился Коновалов.

     

     — «Петербургской Императорской Фельджандармерии пулеметный автомат Федорова», — нараспев продекламировал собеседник. — Сами полюбуйтесь. Вон сколько гильз валяется. Патроны у них куры не клюют.

     

     — Да патроны эти японские, раздобыть не проблема, — рассеянно заметил агент ИБР, — хунхузы контрабанду гонят только так…

     

     — Хунхузы далеко, — в свою очередь заметил полицмейстер.

     

     — Черноморские порты ближе, Кавказ тоже, — напомнил специальный агент. — Свидетели что-нибудь запомнили?

     

     — «Нас зовут Соня и Клим, мы грабим банки», — с хитрой улыбкой процитировал сатрап.

     

     — Соня? — переспросил Коновалов. — Вы уверены?

     

     — Нет, — развел руками полицмейстер, — и свидетели тоже не уверены. Может быть Соня, а может быть и Тоня.

     

     — Сонька Золотая Ручка? — задумался агент ИБР. — Тонька-пулеметчица? А вдруг — Броня? Броня-Клещ или Броня-с-Каблуком?

     

     — Одно радует, — осторожно заметил собеседник, — похоже, обычные налетчики. Не анархисты или, прости господи, сицилисты какие-нибудь.

     

     — Правильно говорить — «социалисты»! — не выдержал Коновалов.

     

     — Алексей Петрович, вы меня совсем за темную деревенщину держите? — обиделся полицмейстер. — Вот, сами можете посмотреть!

     

     Перед агентом ИБР немедленно развернулась свежая газета. Аршинный заголовок на первой полосе гласил: «Партия национал-сицилистов одержала убедительную победу на выборах в Италии. Король поручил Витторио Корлеоне сформировать новое правительство».

     

     «Час от часу не легче», — мысленно вздохнул Коновалов.

     

     — Ладно, пойду я. Если узнаете что-нибудь новое — звоните, не стесняйтесь.

     

     — Обязательно, Алексей Петрович.

     

     Специальный агент ИБР выбрался на крыльцо и поспешил вдохнуть полной грудью.

     

     В воздухе пахло грозой.

     — Ну, долго еще? — спросил человек, стоявший у окна.

     

     — Не «нукай», не лошадь, — машинально отозвался другой, сидевший в кресле в глубине комнаты. — Не видишь какой дождь на улице? Застряли где-нибудь…

     

     — Дураки на дороге, — едва слышно пробормотал третий, поглощенный сборкой автоматического пистолета.

     

     — Плохой дождь, — снова заговорил стоявший у окна. — Дожди бывают разные. Бывает, дождь прекращается, и на небе загорается солнце, сопровождаемое радугой. Это добрый дождь. А этот — злой. Он приносит печаль и тоску. И это только начало…

     

     — Сам придумал или прочитал где-нибудь? — ухмыльнулся Второй.

     

     — Прочитал, — не стал отрицать Первый. — У одного модного английского романиста. Там еще…

     

     Он не договорил, потому что в дверь постучали. Условным стуком — два длинных, два коротких.

     

     — Ну, наконец-то! — Первый направился к двери. Осторожно заглянул в глазок и, явно удовлетворенный увиденным, повернул ключ и впустил гостей.

     

     — Привет честной компании! — провозгласил появившийся на пороге высокий парень в сером плаще-"чикаге» и золотооправных очках. — Вы че такие смурные, братва? Рамсы попутали или зашмонались до чесоглотки?

     

     Третий закашлялся, Первый удивленно отступил к окну, Второй нахмурился.

     

     — Максим Петрович, вы кого сюда привели? — обратился Второй к следующему гостю — пожилому мужчине, носившему котелок, куда более простой плащ и совсем уже дешевые очки в стальной оправе. — Вы забыли, что здесь собрались серьезные люди? Где вы его подобрали? В подворотне?

     

     — Прошу прощения, я забыл предупре… — начал было пожилой господин.

     

     — Нет, это я должен попросить прощения, — совсем другим голосом и тоном заговорил «золотоносный» очкарик. — Я принял вас за других. Теперь я окончательно понял, с кем придется иметь дело. Максим Петрович действительно меня не предупредил, но в этом нет его вины. Он должен был соблюдать кондифе… конфинде… тьфу, извините. Секретность, короче говоря.

     

     — Все в порядке, претензии снимаются, — спокойно кивнул Второй.

     

     — Все в порядке? — в свою очередь поинтересовался последний гость, вошедший в комнату и заставивший всех сидевших оторватьсмя от стульев. — Право, господа, можно без церемоний…

     

     — Простите, мадемуазель, — пробормотал Третий, — не могу поцеловать вам ручку, весь измазался в масле…

     

     — Я же сказала — без церемоний! — повторила гостья.

     

     — Без церемоний так без церемоний, — согласился Второй. — Сергей Николавевич, заприте дверь. Прошу всех садиться, дамы и господа. Приступим. Максим Петрович?

     

     — Собственно, подробности изложит дама, — сообщил пожилой господин. — Это ее план, и информацию тоже она добывала.

     

     — Хорошо, — кивнул Второй. — Софья Алексеевна, не так ли? Прошу вас.

     

     Все присутствовашие в комнате затаили дыхание, ибо начиналось самое интересное.

     

     — Если не возражаете, начну издалека, — заговорила девушка. — Несколько лет назад где-то в Европе — а может и в Азии — случилась очередная революция. Все как обычно, либерте-фратерните, народ безмолвствует, правящая династия почти в полном составе отправляется на гильотину или что-то в этом роде. Почти, но не вся. Одному принцу удалось ускользнуть от народных мстителей, а вместе с ним исчезла целая гора золотых слитков, коронных бриллиантов и веселых разноцветных бумажек.

     

     Второй поморщился, но промолчал. Он решил, что дама может позволить себе подобный вольный слог.

     

     — Кое-что потерялось в пути, но большую часть национального золотого запаса принцу удалось сохранить. Долго ли, коротко ли, но в один прекрасный день наш беглец пересек границы матушки-Руси, где решил немного задержаться и перевести дух. И здесь в картину вступаем мы.

     

     «Ай-ай-ай, как неэлегантно она это сказала», — снова поморщился Второй.

     

     — Примерно через неделю бронированная машина с вооруженной охраной будет перевозить все добро нашего принца из временного хранилища в постоянное. Мы перехватим ее и немножко почистим. Вот, собственно, и все, — развела руками Софья Алексеевна.

     

     — Где подвох? — немедленно спросил Третий, потому что пришло время задавать вопросы.

     

     — Вооруженная охрана, — напомнила гостья. — Очень вооруженная и очень опытная. Минимум десять человек, целый конвой, на двух-трех немаркированных машинах, не считая сам грузовик.

     

     — Немаркированных? — переспросил Первый.

     

     — Именно так, — кивнула девушка. — Я попробую узнать, на каких машинах они поедут, но ничего не могу гарантировать. Нападая на главную цель, мы должны быть готовы, что охранники выпрыгнут из любой встречной и поперечной машины.

     

     «Придуривается она что ли? — окончательно расстроился Второй. — Ну кто так разговаривает?!»

     

     Второй был очень большим эстетом.

     

     — Если мы подстережем их в пустынной местности, где будет мало машин… — начал было Третий.

     

     — Как раз таких мест они и собираются избегать, — буркнул Максим Петрович.

     

     — Сколько там? — внезапно заговорил Очкарик. — В смысле, сколько стоит груз?

     

     — Девяносто миллионов фунтов плюс-минус, — ответила Софья Алексеевна.

     

     Третий снова закашлялся, остальные (даже невозмутимый Второй) на какое-то мгновение потеряли дар речи.

     

     — Сколько?..

     

     — Девяносто миллионов фунтов, — повторила девушка. — Как вы понимаете, в рубли это пересчитывать бессмысленно.

     

     — Сколько человек участвуют? — поспешил уточнить Первый.

     

     — С моей стороны — еще двое, — ответила гостья.

     

     — С нашей… неважно, — оборвал себя на полуслове Первый. — Это получается… получается…

     

     — Получается гораздо меньше, — прервала его финансовые рассчеты Софья Алексеевна. — Потому что мы заберем из грузовика три-четыре миллиона максимум.

     

     — Где подвох? — немедленно спросил Третий.

     

     — Принц договорился поместить свои богатства в банковское хранилище очень серьезных людей. Очень-очень серьезных, — подчеркнула гостья. — Гораздо более серьезных, чем сидящие здесь… только без обид, господа.

     

     — Мы не в обиде, — спокойно кивнул Второй.

     

     — Если мы заберем все деньги — они нам никогда этого не простят. Они не оставят нас в покое и достанут из-под земли. И это будет совсем нетрудно. Сами подумайте, что такое ДЕВЯНОСТО МИЛЛИОНОВ ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ?! Вы себе представляете, что это такое?! Что вы будете делать с такой кучей денег?

     

     Никто из присутствующих не представлял.

     

     — С другой стороны, допустим, мы возьмем три миллиона. И поделим… ну, к примеру, на десятерых. Триста тысяч фунтов на брата. Вы знаете, что такое триста тысяч фунтов? Это значит, что вы можете выйти на пенсию, купить виллу в Калифорнии, остров в Индийском океане и еще правнукам останется. А серьезные люди не станут из-за такого ничтожного процента поднимать шум. Им лишняя огласка тоже ни к чему. Можно считать это дорожным налогом.

     

     — С нашими дорогами все должно быть наоборот, — внезапно ухмыльнулся Третий. — Это людям надо платить, чтобы они по ним ездили, а не наоборот!

     

     — Триста тысяч фунтов? — уточнил Очкарик.

     

     — Эту сумму я вам твердо гарантирую, — кивнула Софья Алексеевна.

     

     — Тогда я в деле, — кивнул Очкарик. — Тут и думать не о чем.

     

     — Что вы решили, господа? — повернулся девушка к хозяевам комнаты.

     

     — Не стану лицемерить, — медленно заговорил Второй, — я собирался сказать «Мы должны подумать», но наш молодой друг абсолютно прав. Тут думать не о чем. Думать нужно совсем о другом — как подготовиться и провернуть дело наилучшим образом.

     

     — Тогда на сегодня все, — поднялась Софья Алексеевна, заставив всех мужчин вскочить вслед за ней. — Максим Петрович свяжется с вами и сообщит о следующей встрече, где я сообщу вам новые подробности и детали. И это будет примерно через три дня.

     

     — Но мы начнем готовиться уже сейчас, — заметил Второй. — Минимум десять человек, броневик плюс две-три машины? Я уже сейчас вижу, какое оружие и снаряжение нам понадобится…

     

     — Максим Петрович знал, кому можно доверить подобное дело, — вежливо улыбнулась гостья. — Была рада знакомству.

     

     — Ну, разве это знакомство? — развел руками Второй. — Увы, таковы издержки нашей профессии! Так значит, через три дня?

     

     — Через три дня.

     

     — Ну что скажешь, Иван Иваныч? — повернулся Первый ко Второму, когда за гостями закрылась дверь.

     

     Иван Иванович Дилижансов, он же просто «Дилижанс», он же «Ванька-Автоматчик», он же «Красавчик Ваня», он же «Ванька-Американец», он же «Ван Дилер», он же «Шакал», он же бывший лейб-гвардии подпоручик уволенный с позором и без выходного пособия, ответил не сразу. Ему и в самом деле было о чем подумать.

     Губернское управление ИБР располагалось в сером и неприметном трехэтажном доме на окраине города Энска. Когда-то неприметном, но теперь его окружали мешки с песком, пулеметные гнезда и колючая проволока а-ля «Front de l'Ouest»; периметр регулярно объезжал старенький, но все еще надежный «Остин-Путиловец». Таковы были печальные реалии!

     

     Алексей Петрович Коновалов с превеликим трудом (исключительно с технической точки зрения, документы-то его были в полном порядке) проехал через все заслоны и поставил машину в служебный гараж. Поднялся на второй этаж. Возвращаться в родной кабинет что-то не хотелось. Немного побродил по пустынному коридору. Так ему легче думалось, в голову то и дело приходили свежие и оригинальные идеи. Конечно, лучше бы где-нибудь на свежем воздухе, в лесочке или парке, но здесь гораздо безопаснее…

     

     Итак, Тоня и Клим.

     

     Или Соня?

     

     Или Броня?

     

     Или Моня?! Да, и эту версию нельзя было сбрасывать со счетов.

     

     Где они появятся в следующий раз и куда (куда?! хм…) нанесут свой очередной удар?!

     

     Кто виноват и что делать?

     

     Почему люди не летают?

     

     Есть ли жизнь на Марсе?!

     

     На свою беду, Алексей Петрович был не только царским сатрапом, но и потомственным российским интеллигентом — редкое и воистину демоническое сочетание. Поэтому мысли в его голову иногда приходили странные и на первый взгляд к основной работе не имеющие никакого отношения.

     

     Но только на первый взгляд!!!

     

     Почему люди не летают?

     

     Как это не летают?! Еще как летают! Особенно это касается одного из участников злодейской банды, по агентурным данным — бывшего военного пилота.

     

     Есть ли жизнь на Марсе?

     

     Науке это неизвестно. Известно другое — один из членов шайки имеет какое-то отношение к ЭОЛАЭ — Энскому обществу любителей астрономии и экстратерриалистики.

     

     И т.д., и т.п.

     

     — Будешь говорить, сволочь?! Негодяй, подонок, мерзавец!!! Вот тебе, вот тебе, вот тебе!!! — поток самых грязных и непристойных угроз и оскорблений внезапно достиг ушей специального агента Коновалова и заставил того поморщиться.

     

     Пусть коридор был пуст, но за тяжелыми дубовыми резными дверьями (1) кабинетов кипела напряженная и опасная работа!

     

     Алексей Петрович вздохнул, оторвался от перспективно направленных мыслей и решительно заглянул в кабинет, откуда доносились вопли. Так и есть, фельд-агент Боровик в своем обычном репертуаре.

     

     — День добрый, ЗОГ в помощь, — осторожно поздоровался Коновалов.

     

     — Леша?! Привет, заходи! — искренне обрадовался Боровик. — Садись, где хочешь.

     

     — В чем его обвиняют? — Коновалов с нескрываемым интересом кивнул на лежащего на полу окровавленного мужчину. Маленький человечек, похож на почтового служащего и одного из персонажей то ли Чехова, то ли Гоголя. Из футляра почти вышел, но шинель не обрел. Или наоборот?..

     

     — Оскорбление величия, распространение слухов, порочащих царствующий дом, призывы к свержению законной династии… — принялся перечислять младший товарищ.

     

     — Хорош шутить, — нахмурился специальный агент.

     

     — …а еще он держал в подвале ящик с динамитом, — добавил Боровик. — Получено специальное разрешение на допрос четвертой степени.

     

     — Совсем другое дело, — кивнул Коновалов, опускаясь на ближайший стул. — Зачем вам столько динамита, голубчик? На браконьера вы не похожи…

     

     — Узурпатор должен умереть! — прохрипел подозреваемый и попытался встать. — Долой ЗОГ! Да здравствует законная династия!

     

     — Кирилловец? — удивился Алексей Петрович. — Милейший, давно пора понять, Россия — не романовская вотчина!

     

     — Лучше олбанец, чем албанец! — продолжала жертва тяжелых кулаков агента Боровика.

     

     — Так вы еще и сторонник герцога Майкла Кентского?! — еще больше удивился Коновалов. — Это что-то новенькое!

     

     — Долой власть инородцев!!! Престол — потомкам Рюрика!!!

     

     — Тем более не понимаю, чем вы недовольны, — развел руками Алексей Петрович. — Как бы один из них нами сейчас и правит!

     

     — Рюрик был норманном, а не албанцем!!! — подозреваемый наконец-то встал и тяжело опустился на другой свободный стул.

     

     — Рюрик был иллирийцем, — привычно отвечал Коновалов, — из потомков Константина Великого. Тогда как ящик динамита в вашем подвале… Вы действительно собирались взорвать его императорское величество Георгия Александровича?

     

     — Такого не знаю, — надменно отвечал неудачливый анархист, — знаю лишь Зога Ахметку, выкреста муслимского, которого нам навязало мировое правительство и контрольная комиссия Антанты!!! Это все придумал Черчилль в 18 году!

     1) Альтернативная постреволюционная орфография.

     Инспектор Георгий Калганов остановился у входа в кафе и c глубочайшей печалью во взгляде принялся рассматривать действительность, отраженную в зеркальной витрине. То, что он там видел, ему совершенно не понравилось. Инспектор вздохнул и решительно толкнул дверь.

     

     — Георгий Иваныч! — приветствовал его человек за стойкой. — Какими судьбами?! Давненько вы к нам…

     

     «Врешь, сволочь, — подумал инспектор. — Только второго дня здесь харчевался…»

     

     — Вам как обычно? — уточнил халдей.

     

     — Нет, — отрезал Калганов. — Вот что, милейший… Дай-ка мне телефончик. Алло, барышня? Соедините с 223-716. Алло? Кто у аппарата? Боровик? Калганов говорит. Вашими молитвами, голубчик. Вот что, дружочек, пошлите-ка летучий отряд на Каретную улицу. Да, прямо сейчас. Банк грабят, мерзавцы. Средь бела дня. А когда же его еще грабить? По ночам банки не работают, вот и не грабят. Да, постараюсь продержаться. Но и вы постарайтесь. Поторопите там ребятишек. И вам не хворать!

     

     Инспектор положил трубку и сделал глубокий вдох. Его правая рука тем временем нырнула под пиджачок и мгновение спустя вынырнула обратно, уже не пустая.

     

     — Стрелять будете, Георгий Иваныч? — осторожно поинтересовался халдей.

     

     — Придется, пожалуй, — отвечал инспектор. — Вы бы под стойкой на всякий случай спрятались, а то не ровен час…

     

     И полицейский толкнул дверь в обратном направлении.

     

     В этот самый момент завизжала сигнализация. На редкость мерзкий звук — очевидно, банк решил сэкономить и поставил у себя сирену, снятую с пожарной машины. Не самой лучшей пожарной машины.

     

     Двери банка на той стороне улицы распахнулись, оттуда посыпались вооруженные люди.

     

     — Стоять, уроды!!! — рявкнул инспектор и вскинул револьвер.- Полиция!

     

     Судя по всему, «уроды» его отлично расслышали, но не послушали. Один из грабителей вскинул автомат. «Бергман» выплюнул короткую очередь и захлебнулся. Перекос. Калганов не стал ждать, когда бандит исправит заклинившее оружие, и нажал на спуск. БРАНГ! Грохот крупнокалиберного револьвера был ужасен. Отличный выстрел, нарочно так не попадешь — точно в нижнюю челюсть. Злодея отбросило назад, к стене банка, по которой он и сполз на тротуар, пятная окрестности яркими красками. БРАНГ! Вторая пуля поразила следующего бандита — прямо в левую руку, в которой тот держал оружие. Левша. Был. Теперь ему придется учиться писать, кушать и завязывать шнурки правой рукой. Если выживет, конечно — ручку-то оторвало к едреной фене. Третий, последний, успел прыгнуть в ожидавший автомобиль — старенькая бельгийская «минерва», стоявшая у входа. Водитель немедленно нажал на педаль газа, и тарантас понесся прямо на Калганова. Инспектор перевел дыхание, тщательно прицелился, БРАНГ! Пуля угодила в решетку радиатора. Струя пара, рванувшая из пробитого котла, подбросила капот и заставила автомобиль вильнуть в сторону. БРАНГ! Лобовое стекло разлетелось вдребезги, как и голова водителя. «Минерва» не выдержала подобного надругательства и перевернулась. На какое-то мгновение воцарилась тишина — нет, не воцарилась, пожарная сирена в банке и не думала отключалась — а тут еще грабитель номер три попытался выбраться из уничтоженной машины. Выбрался, но далеко не ушел. Сделал три шага, на четвертом прозвучало заветное БРАНГ! — и бандит распростерся на дороге.

     

     Ну вот, вроде бы и все.

     

     Инспектор Калганов окинул взглядом поле боя и решительно зашагал в сторону банка. Грабитель с оторванной левой рукой как раз пришел в чувство, а его правая рука тянулась к обрезу австрийского манлихера. Быстро приспособился! И ложку держать сможет, и шнурки затягивать…

     

     Георгий подошел почти вплотную, поднял револьвер и демонстративно взвел курок, дабы привлечь внимание злодея. Привлек, потому что бандит прекратил свои опасные телодвижения и поднял свои бесстыжие зенки на полицейского.

     

     — Я тебе вот чего скажу, скотина, — заговорил Калганов. — Знаешь, что это такое? Это наган системы Лефоше, пять с половиной линий, самый мощный в России леворверт. Он тебе башку нахрен снесет!..

     

     * * * * *

     

     — Скажи, Жора, — спросил его один из подоспевших агентов, — а почему тебя называют «Грязным»?

     

     Жора Калганов грустно вздохнул и ничего не ответил.

     — Пирожки! Пирожки! Горячие пирожки! Кому пирожков! Подходи, налетай, по дешевке покупай! — надрывался уличный торговец, каждым своим словом оскорблявший эстетические чувства Ивана Ивановича Дилижансова. Ничего не поделаешь, приходилось терпеть. Три миллиона фунтов стерлингов того стоили.

     

     Софья Алексеевна разузнала все, что смогла. Дальнейшие вопросы и разнюхивания могли вызвать ненужные подозрения и повредить делу.

     

     Итак, сегодня. Машина проедет по этой самой улице, между 10 и 11 часами утра. Грузовик «даймлер-бенц», списанный из армии, выкрашенный в синий цвет, с надписями «МОЛОЧНЪЕ ПРОДУКТЪ БРУМБЕРГЪ И СЫНЪ». Сейф в кузове, автомобиль усилен дополнительной броней, стекла пуленепробиваемые. Водитель и охранник вооружены автоматическими маузеровскими револьверами работы Браунинга. Больше ничего выяснить не удалось. Какое число людей и в каких машинах будет прикрывать грузовик с сейфом — неизвестно. И снова ничего не поделаешь, придется рискнуть. Три миллиона фунтов того стоили.

     

     Улица слишком оживленная, в самом центре города, народу полно, и машин тоже. Плохо: в любой из этих машин может скрываться противник, любой из снующих туда-сюда обывателей может оказаться переодетым банковским охранником. Хорошо: в этой толпе и мы сможем легко затеряться. Нейтрально: когда начнут свистеть пули, могут пострадать невинные прохожие. Нет, Иван Иванович Дилижансов и его люди не были законченными душегубами и старались напрасно кровь не проливать. Но с другой стороны, терять им было нечего. На каждом из членов банды висело минимум по три смертных приговора. И опять же, три миллиона фунтов того стоили. А пока приходилось ждать.

     

     Красавчик Ваня неторопливо прогулялся по этой улице еще третьего дня и тщательно изучил поле грядущего боя — как на войне учили. Поэтому в искомый час он торчал в книжной лавочке на углу, откуда открывался прекрасный вид на проспект. Дабы напрасно не раздражать хозяина и опять же не вызывать подозрения, быстренько отобрал два свежих французских романа, положил на конторку со словами «Это я у вас всенепременно покупаю, отложите пока в сторону», после чего с чистой совестью принялся неторопливо перебирать товар на полках, время от времени бросая незаметные взгляды через огромную витрину. Минут через пятнадцать еще один романчик отложил, на сей раз издание XIX века, недешевое. Довольный хозяин уже подсчитывал барыши и вовсе перестал обращать внимание на богатого покупателя, а Ване-Автоматчику только того и надо было.

     

     10.30. 10.45. 10.50. 10.55. Черт побери, самое время начинать нервничать. Неужели Софья Алексеевна ошиблась? Или ее раскусили и накормили дезой и туфтой? А сами планы поменяли? Или просто подзадержались, в пробку попали? 10.58. Что делать? Ладно, подождем еще немного. 10.59. Смотри-ка! А вот и он! Точно, как Софочка описывала! «Бенц», синий, «молочные продукты». Расскажешь кому-то — не поверят! Ладно, мы еще посмеемся над такой астрономической точностью. Ровно в 11.00. замаскированный банковский грузовик выехал на перекресток рядом с книжным магазином — и едва не врезался в налетевший из-за угла безвкусный бельгийский кабриолет. Завизжали тормоза.

     

     — Куда прешь, скотина?! — завизжала сидевшая за рулем кабриолета расфуфыренная дамочка. — Глаза разуй, болван! — Разумеется, это была Софья, которая с удовольствием играла свою роль. — Мужлан! Идиот!

     

     «Сейчас, сейчас», — думал Иван Иванович, нащупывая в кармане пистолет и медленно пробираясь к выходу из книжной лавки. Главное — не вызывать подозрения. Что тут такого? Забыл за книги расплатиться? Так ведь происшествие за окном, почему бы не поглазеть, как положено законопослушному гражданину. За книжками потом вернемся… Вот и другие зеваки из соседних лавок потянулись. Любит наш народ бесплатные зрелища! Еще бы хлеб даром раздавали, но это уже увы. Одно слово — Третий Рим, не Первый!

     

     Толкнул дверь (звякнул колокольчик), шагнул на тротуар — и тут же увидал неприметного человечка в дешевом костюме, выскочившего на улицу из ювелирной лавки напротив. Ну да, Красавчик Ваня не один такой умный оказался. Скорей всего, у ювелира давние связи с банком, поэтому банковскому охраннику было позволено в ювелирной лавке невозбранно ошиваться. Дилижансова бы уже давно на улицу попросили, а то бы и за городовым сбегали.

     

     — Быстро убрала машину! — заорал переодетый охранник, направляя на Софочку большой автоматический револьвер. — Быстро, сволочь! Заводи машину, пока я тебя не застрелил!

     

     «Инородец, — машинально отметил Ваня. — Хорошо по-русски говорит, правильно, но этот акцент… до боли знакомый, но очень давно такой не слышал».

     

     Ладно, потом вспомню. Сейчас это совсем не важно. Интересная диспозиция у нас тут нарисовалась. Водитель с напарником так и остались в машине. Правильно, мы на другое и не рассчитывали. А этот коротышка с револьвером на перекрестке один-одинешенек. Где же остальные?

     

     Софья Алексеевна заметно побледнела, но держалась хорошо:

     

     — Не могу… машина не заводится…

     

     Еще бы ей не заводиться. Иван Иванович самолично два дня назад научил Софью, какой проводок выдернуть на перекрестке. Тонкий проводок, нежный, теперь без ремонта не обойтись, никуда машинка в ближайшие минуты и даже часы не поедет.

     

     Дилижансов так и не понял — то ли охранник что-то заподозрил, то ли нервы сдали, то ли ему было просто наплевать на эту глупую девку — да только Ваня даже глазом не успел моргнуть, как черный английский револьвер принялся плеваться свинцом. БАНГ-БАНГ-БАНГ-БАНГ!!! — четыре выстрела как один. Софья Алексеевна даже не мучилась, уже первая пуля прямо в лицо угодила, остальные три были откровенно лишние. Ваня-Автоматчик, в свою очередь, только успел порадоваться, что она к нему спиной сидела — но брызнувший серо-красной массой затылок все равно успел рассмотреть. «Мадьяр это, с мадьярским акцентом говорит», — внезапно вспомнил Иван. — «Надо же, с самой войны такого не слышал». Да какая теперь разница?! Еще один выстрел — Очкарик, засевший в меблированных комнатах чуть левее ювелирной лавки, на четвертом этаже, дал залп из снайперского ружья; и не промахнулся. Теперь уже охранник мозги разбросал и упал лицом на капот кабриолета. Жаль, что не на секунду раньше, тогда Софочка осталась бы жива — но кто ж мог знать, что мадьяр такой нервный попадется. Крики, вопли — толпа бросилась врассыпную. Ваня прижался к витрине книжного магазина — не ровен час, с ног собьют — и принялся бочком-бочком приближаться к банковскому грузовику, все еще стоявшему на перекрестке. Капитально застрял — спереди кабриолет покойной Софочки, сзади другие машины подпирают. Кто-то сигналит, а кто-то уже машину бросил и сам бежать бросился. Еще один выстрел с четвертого этажа — Ваня так и не понял, куда на этот раз Очкарик целился. И еще один выстрел — а вот теперь понятно, по крышке капота «бенца», только искры брызнули. Черт возьми, не пробил! Хорошая броня, крупповская небось. Ничего, и такой вариант предвидели. Еще на несколько шагов ближе к машине и вдруг — БРРРРРАННГГГГГ! — как будто кувалдой по ушам ударили. Ваня сам не понял, как на ногах устоял. Ермак, тупица, болван безмозглый, поторопился, как невовремя… Все, хватит топтаться, можно уже бежать. Тут вокруг все бегут, неторопливо идущий пешеход сейчас будет выглядеть подозрительно. Иван набрал в грудь побольше воздуха и в мгновение ока оказался у задних дверей бронемашины. Ермак Тимофеевич (не настоящее имя, из Сибири родом, вот прозвище и прицепилось) тут же на гудроне задницей сидел. В руках сжимал обрез немецкого 13-миллиметрового бронебойного ружья — трофей Великой Войны, специально приспособленный для такого дела. Сработало вроде неплохо — левая бронедверца на одной петельке висела, правая вовсе на земле валялась.

     

     — Сам-то как?! — заорал Ваня прямо в лицо сообщнику, пытаясь перекричать звон в ушах. Тот его каким-то чудом услышал, хотя его уши должны были куда сильнее пострадать — вон, даже кровь брызнула. Неужто по губам прочитал?!

     

     — Вот, ключицу сломал, — каким-то спокойным равнодушным голосом отвечал Ермак.

     

     — Извини, браток, — Ваня потянул из кармана пистолет и тут же, не сходя с места, засадил сообщнику прямо в лоб. — О семье позабочусь, как и обещал, — зачем-то добавил, хотя вряд ли сибиряк мог расслышать последние слова. Ничего не поделаешь. Ермак с самого начала был расходным материалом. Алкаш, морфинист, умственно отсталый и напрочь контуженный (в буквальном смысле, на последней войне австрийская мина совсем рядом лопнула) — в банде его терпели только ради огромной физической силы, подковы мизинцами гнул и все такое. Больше не нужен. Иван отвернулся от осевшего на асфальт тела, краем глаза заметил, что в кабине легковой машины, подпиравшей «даймлер-бенц» с тыла никого — водитель, небось, сдриснул после первых же выстрелов — и полез в грузовик. Штабеля деревянных или оцинкованных ящиков, некоторые лопнули, содержимое просыпалось — немецкая бронебойная пуля на славу поработала. Дилижансов подхватил один из ящиков, подтащил к краю платформы и сбросил вниз — золотые червонцы запрыгали по мостовой. Замечательно, это тоже было частью плана — пусть потом банковские служки ползают, собирают, ищут повсюду, не закатилась ли монетка под прилавок с пирожками; а пинкертоны доморощенные пусть трясут жителей соседних домов, вдруг прикарманили чего. Где-то за бортом протрещала автоматная очередь, потом еще одна. Если повезло — это как раз сообщники подоспели, банковских охранников отгоняют. А если нет? Ну что ж, три миллиона того стоили. А вот, кажется и они! Еще один красивый ящик, а в нем мешочки аккуратные. Но не все. Некоторые тоже лопнули, а из них камешки разноцветные посыпались. В камешках Ваня кое-что понимал. На глаз в таком мешочке миллиона полтора-два помещается. В самый раз! Несколько лопнувших мешков тут же отправились за борт. Пусть ползают, пусть собирают. А два целых и аккуратных мешочка берем с собой. Добротный американский брезент, что угодно выдержит (если только бронебойными пулями в него не стрелять), еще и лямочки удобные для переноски. Да, в самый раз. 3-4 миллиона максимум. Тем более что теперь делить уже не на десять человек. Иван подхватил трофеи, спрыгнул на мостовую — и лицом к лицу столкнулся с Ермаком, более-менее твердо стоявшим на двух ногах.

     

     — Куда, сука? — спокойным и каким-то замогильным голосом поинтересовался Тимофеевич. С морды его капала кровь. «Черт знает что», — подумал немного удивленный Дилижансов, но богатый военный опыт тут же подсказал ему правильный ответ. На войне и не такое видел. Пистолетик был надежный, проверенный в деле неоднократно, но малокалиберный, другой в карман пиджачка не помещался. В упор стрелял, но все равно пуля от толстой лобной кости срикошетила. «В глаз надо было бить», — запоздало подумал Дилижансов, в то время как живой и почти здоровый Ермак схватил его пятерней за горло. Пальцы, сжимавшие мешочки с брульянтами, как-то разжались сами собой. Иван даже успел выхватить из кармана белголландский 5-миллиметровый «клеман», приставить его к брюху Ермака и несколько раз утопить спусковой крючок. Да только куда там! Слону дробина. Если уж сообщник прямо в лицо пулю поймал и не поморщился, эти укусы и подавно переживет. А может и нет, только вот умирать будет долго и Ваню Дилижансова переживет почти наверняка. Черт побери, обидно-то как. Ведь почти получилось! И вот такая конфузия. На самом интересном месте.

     продолжение следует?..