Annotation

     Одинокая рыбацкая джонка мирно покачивалась на волнах Сиамского залива, когда на ее палубе, одновременно с первыми лучами восходящего солнца, появился хозяин корабля. Продрал глаза и громко зевнул. Бросил короткий взгляд за борт и удовлетворенно кивнул. Улов обещал быть богатым.

     

     Бедный рыбак даже представить себе не мог — насколько богатым.

     

     Чудовищный багровый шар неохотно оторвался от бесконечной водяной глади, и почти сразу на его фоне загорелись две черные точки, а мгновение спустя — еще две. Еще несколько секунд спустя над головой ошеломленного рыбака пронеслась четверка реактивных самолетов, украшенных цветами и символами ТДР — «Тайской Демократической Республики». Впрочем, скромный рыболов не успел их рассмотреть; а даже если бы и успел, все равно не сумел бы опознать, потому что старался не лезть в политику или современное военное дело. К сожалению, горячее желание рыбака оставаться в стороне от политических бурь, потрясавших планету в тот год и в тот месяц, не спасло его от весьма печальных последствий: красные тайские джеты прошли так низко, что ударная волна перевернула джонку вверх дном. Все, что оставалось сделать рыбаку, так это вынырнуть на поверхность и погрозить кулаком вслед воздушным разбойникам. Впрочем, он еще легко отделался. Не всем гостям Сиамского залива в тот день настолько повезло.

     

     Реактивные истребители-бомбардировщики «Бейлун-59-С» (что значит «Северный Дракон». Только не ржать! НЕ РЖАТЬ, это приказ!) несли на своих корпусах опознавательные знаки ВВС ТДР, но их пилоты были рождены в далеких северных странах вроде Ямато или Чосона. Таковы были правила игры. Красный Таиланд испытывал острый недостаток в опытных летчиках и летчиках вообще, поэтому большую часть работы приходилось делать переодетым воинам Сферы Соц-Процветания. Таким, как старший капитан Тамура Дай.

     

     Будь его воля, почти всю подобную работу делали бы чистокровные японцы. Инцидент с «Красным Февралем» ясно показал, что нацменам доверять нельзя. Конечно, Партия дала самую высокую оценку погибшим героям и пропавшим без вести неудачникам, но умные люди все равно прекрасно понимали, что к чему. Перемены были неизбежны. «Хватит, наигрались с интернационализмом, пора и честь знать», — думал старкап Тамура. — «Интернационализм — нелепое изобретение прогнивших европейских декадентов. Нам, азиатским людям, это чуждо. Одна страна, один лидер, одна высшая раса! Только так и можно построить настоящий коммунизм. Все люди делятся на две неравные группы — те, кто это понимает, и те, кто этого не понимает».

     

     Впрочем, все эти умные и, вне всякого сомнения, правильные мысли старший капитан Тамура Дай оставил где-то на палубе родного авианосца. В настоящий момент весь его разум работал над выполнением боевой задачи. Задача была относительно проста — нанести ракетно-бомбовый удар по скоплению войск противника на перешейке Кра, к югу от текущей линии фронта. Чем меньше сиамских ублюдков и их заморских союзников доберется до этой самой линии, тем лучше. Вот и все, проще некуда.

     

     Но только на первый взгляд.

     

     Целей было много, слишком много, осознал Тамура, когда четверка «драконов» под его командованием приблизилась к вражескому берегу и оказалась в координатах, указанных разведкой. В этот раз разведка не подвела, а так случалось далеко не каждый раз. Чего здесь только не было — десантные баржи на пляже, целая орда танков, бронепоезд…

     

     — Рассыпаться и атаковать! — приказал старший капитан.

     

     Так они и сделали. Им даже не пришлось заходить на вражеские колонны во второй раз — уже с первого раза «драконы» израсходовали весь запас бомб и ракет «воздух-земля». Ни одна боеголовка не осталась голодной — добычи хватило на всех. Оторванные башни танков взлетали на чуть ли не на десятки метров, десантные баржи исчезали в огненно-водяных фонтанах, бронепоезд и вовсе опрокинулся на бок. Славная получилась охота! Жаль, что короткая.

     

     — Мы здесь закончили. Уходим, — объявил командир отряда.

     

     Конечно, никто из пилотов и не подумал разворачиваться и возвращаться на восток, где остался родной авианосец. Вместо этого все «драконы» прибавили газу и продолжили полет на запад. Всего три минуты — и они снова неслись над морем, только теперь над Андаманским, где их должен был встретить другой авианосец Сферы (пусть и окрашенный в цвета Народного Флота ТДР). Таков был план. «Драконы» из отряда капитана Тамура неоднократно так действовали, и всякий раз благополучно добирались до цели.

     

     Но только не этим утром.

     

     Четверка «старкиллеров» с опознавательными знаками ВВС Южного Сиама уже шли встречным курсом. Кто сидел в их кабинах — сундийцы? бирманцы? альбионцы? — можно было только гадать. Да и не имело это никакого значения. Старкапу Тамура было все равно, кого убивать — как и его людям.

     

     — Рассыпаться и атаковать!!!

     

     Все преимущества на нашей стороне, хладнокровно отметил японский командир. Солнце у нас за спиной, скорость выше, калибр больше… Тамура поймал в прицел один из вражеских «старкиллеров» и утопил гашетку. Шестиствольная револьверная пушка, висевшая под брюхом его самолета, немедленно взревела и принялась выплевывать примерно по сто пятнадцать 22-мм снарядов в секунду. Противник даже не попытался открыть ответный огонь или увернуться. Как будто сам подставился под выстрелы…

     

     …Сам подставился.

     

     Когда старший капитан Тамура Дай понял, с чем имеет дело, было уже слишком поздно.

     

     «Старкиллер» превратился в огненный шар невероятных размеров, и вспышка взрыва ослепила японского пилота, а по корпусу его «дракона» застучала сверхскоростная шрапнель. Несколько стальных дробинок и вовсе пробили броню. Было больно, очень больно, и Тамура едва не потерял сознание.

     

     То есть все-таки потерял, хоть и ненадолго.

     

     Очнувшись, командир отряда попытался оценить обстановку. Судя по всему, его самолет успешно (если можно так сказать) проскочил через эпицентр взрыва и все еще держался в воздухе, но вряд ли его — то есть их — надолго хватит. «Бейлун» мотало из стороны в сторону, стрелки на приборной панели откровенно сошли с ума, а из пробоин в бронежилете хлестали фонтанчики крови. Еще один кровепад извергался из прокушенной — а то и вовсе откушенной нижней губы. Плохи были дела. Тамура Дай покосился налево, потом направо — и за несколько коротких мгновений успел увидеть много интересного, как-то: омерзительно-белоснежный, как символ капитуляции парашютный купол по левому борту и ныряющий прямо в черные андаманские волны «дракон» справа от себя. Минус два, как минимум. А может и три, потому что третий самолет его отряда нигде не наблюдался. И упорно молчал.

     

     — Говорит «Момонга-один», меня кто-нибудь слышит?! — из последних сил прохрипел старший капитан.

     

     — Прекрасно вас слышу, «Момонга», — тут же отозвался в наушниках женский голос с отвратительным чужеземным акцентом. — Рекомендую катапультироваться. Мы вас подберем. Не беспокойтесь, вода теплая. Катапультируйтесь!

     

     Вне всякого сомнения, владелица голоса находилась на корабле, который выпустил против них беспилотные «старкиллеры», до отказа набитые взрывчаткой. Подлая, но действенная тактика!

     

     — Где ты, тварь? — спросил Тамура. Если он сможет дотянуть до палубы вражеского корабля, мерзавцы заплатят за все! — Где ты, я хочу тебя видеть!

     

     — Прямо над тобой, — отвечала заморская сука. — Подними глаза! Я прямо над тобой, «Момонга»!

     

     Это не корабль был, а другой самолет, понял старший капитан Дай. Один из этих сверхтяжелых альбионских монстров. «Галактическая Крепость», или как его там. Два «старкиллера» под левым крылом, два под правым — да, «Гала-Крепость» запросто могла оторваться от земли с таким грузом. Только она одна и могла. Даже у Сферы пока что нет таких бомбардировщиков.

     

     «Я прямо над тобой…»

     

     И, будто подтверждая эти слова (почему «будто»? Вот и доказательство!), на прозрачный колпак кабины «дракона» легла безразмерная серая тень.

     

     — Кайчо банзай! — нет, не крикнул, а всего лишь прошептал Тамура Дай, потому что сил кричать уже не было — и рванул на себя рукоятку управления. Перегрузки были таковы, что он снова потерял сознание — а когда очнулся, то понял, что его обманули: «дракону» не удалось врезаться в брюхо альбионской «Крепости». Потому что вот она, «Галактическая Крепость», прямо по курсу и на несколько сотен метров выше. А тень… да какая теперь разница?! Облако, например.

     

     «Нет, еще не все потеряно», — думал Тамура, стараясь не обращать внимание на кровавый туман и черные круги перед глазами. Если снова выровнять самолет и направить его навстречу «Гала-Крепости», неуклюжее альбионское чудовище не успеет увернуться…

     

     Альбионское чудовище открыло огонь сразу из трех или четырех стволов одновременно. Двадцать шесть миллиметров, почти двести выстрелов в секунду.

     

     Фаустина-Кассандра Адиль Барриентос (майор Кассандра Барриентос, Военно-Воздушные Силы Свободного Королевства Сиам) проследила за падающими в море обломками последнего японского «дракона» и удовлетворенно кивнула:

     

     — Отличная работа, Тиль!

     

     — Их нужно убивать, пока они маленькие! — откликнулась Тильда-Смерть (люггер-капитан Матильда Чан, ВВС Свободного Королевства Сиам), старший артиллерийский офицер корабля.

     

     — Аминь! — подхватила Туяра (капитан Туяра Иванова, ВВС СКС), старший навигатор.

     

     — Здесь мы закончили, — констатировала Кассандра. — Возвращаемся на базу!

     

     — Вас понял, мэм, — подтвердил первый пилот.

     

     «Подтвердил или подтвердилА?» Хм. Гм.

     

     А черт его знает. С этими таиландцами никогда нельзя знать наверняка.

     В кабинете Великого Председателя царил мягкий сумрак. Председатель где-то вычитал в молодости, что все великие дела делаются в темноте. Глупость очевидная, но почему-то запало в душу. Так или иначе, висевшая на стене карта Таиланда была ярко подсвечена, и один из гостей кабинета, перспективный молодой генерал, прямо сейчас водил по ней указкой:

     

     — …и таким образом, все атаки противника успешно отбиты, а наши войска по-прежнему удерживают ранее взятые рубежи.

     

     — Очень хорошо, — кивнул Председатель. — Кто-нибудь желает что-нибудь добавить, товарищи?

     

     — Если позволите говорить открыто… — нерешительно начал другой молодой генерал.

     

     — Только открыто и никак иначе! — подбодрил его Дай Кайчо (Великий Председатель) Азиатской Социалистической Сферы Сопроцветания, Верховный Лидер Ассирии, Генеральный Секретарь Японской Коммунистической Партии, Верный Сын Ямато, Народный Президент Японской СФСР и прочая, прочая, прочая.

     

     Великий Председатель был суровым и даже жестоким тираном, но просвещенным тираном — и ему нравилось быть таковым. От всех своих подданных и особенно ближайших соратников он желал слушать правду, только правду и ничего, кроме правды. Вовремя услышанная, понятая и принятая правда, пусть даже самая неприятная, позволяла укрепить или даже спасти государство в очередной критический момент. Разумеется, если правда была совсем уже неприятна, ничто не мешало вождю избавиться от чересчур горячего правдолюбца чуть позже — но так, чтобы никто не заподозрил, что тот за правду пострадал.

     

     Что же касается самого Председателя, то он был выше таких вещей, как правда или ложь, гораздо выше. Он мог даже обещать подвластным народам Сферы окончательное построение коммунизма к 1960-му году — и никто бы не посмел уличить его во лжи.

     

     — Самое время остановиться, — продолжил осмелевший молодой генерал. — Мы заняли слишком хорошие позиции, чтобы оставлять их в тылу. Самое время предложить противнику мирные переговоры. Мы и так продвинулись гораздо дальше, чем когда-либо за последние десять лет. Если мы первыми заговорим о прекращении огня, это продемонстрирует всему миру чистоту наших намерений и открытость лица.

     

     — Хм, — поджал губы Председатель. — Что вы на это скажете, товарищ министр?

     

     — Горячо поддерживаю, — отозвался молодой министр иностранных дел.

     

     В тот день кабинет вождя был битком набит молодыми людьми. Председатель любил, когда его окружала молодежь. Весь прежний состав Политбюро, правительства и генерального штаба он не так давно отправил на почетную пенсию. Не как в старые добрые времена — в ближайший расстрельный ров, а всего лишь на пенсию, поэтому они были ему по гроб жизни благодарны и даже не помышляли о мятеже. Кроме двух-трех, которым пришлось скоропостижно скончаться от продолжительной болезни. После чего в государстве вновь воцарились порядок и умиротворение. Председатель называл это «переливание крови». Свежая кровь, свежие мысли, свежие идеи — только так можно и нужно управлять Сферой Соц-Процветания, она же Главная База Мировой Революции!

     

     — Горячо поддерживаю, — повторил министр иностранных дел. — Извините, я только что с самолета и не успел предоставить вам полный отчет…

     

     — Давайте своими словами, — велел Председатель.

     

     — Посол МАССИ в Риме был предельно откровенен, — продолжал министр. — Цитирую практически дословно: «Нам надоело воевать за этих неблагодарных узкоглазых ублюдков». Извините, товарищи. Он так и сказал. Посланец Нового Альбиона высказался в аналогичном духе. Его народ устал от заморской войны и требует отставки правительства. Я не сомневаюсь, если мы предложим Западу заключить мирное соглашение, они согласятся сами и надавят на южных сиамцев, чтобы те тоже согласились. Северный Таиланд останется за нами, и никто не помешает нам обустроить его в духе Социалистического Процветания!

     

     — Больше того, — подхватил один из молодых генералов, — никто не помешает нам продолжить через несколько лет, как только мы окончательно наведем порядок на освобожденных территориях. Мы проделаем с Таиландом ровно то же самое, что прежде проделали с Бангладеш или Филиппинами. И тогда мы сможем снова наступать на юг — хоть до самого Сингапура!

     

     — Только до Сингапура? — прищурился Председатель.

     

     — В Сингапуре нам придется пересесть на корабли, — хладнокровно уточнил верноподданный.

     

     «Как бы не так, — подумал Верховный Лидер. — Не будем мы никуда наступать. Нет, как только будет заключен мир, перешеек Кра станет границей на долгие годы, если не навсегда. Мы никогда не собирались покорять Таиланд целиком. Нам нужна была только половина — большая или меньшая, это уж как повезет. Нам повезло — мы получили лучшую половину».

     

     Почти вся империя Великого Председателя состояла из таких вот половинок, четвертинок и даже долей процентов. Прибрежный Китай, северная Бирма, северный Вьетнам, северные Филиппины, кусочек дальневосточной России. И все эти земли, все эти народы были верны и преданы своему замечательному вождю. Потому что вторая половина Китая находилась под властью безумных монгольских баронов. Потому что северные бирманцы, многие из которых вовсе не были бирманцами, не желали возвращаться под власть Рангуна. Потому что бенгальцы, получившие в рамках Сферы свою собственную союзную республику, не хотели снова становиться затрапезной провинцией Великого Хиндустана. Потому что даже русский Владивосток предпочитал правление анимешных японских коммунистов, а не спятивших религиозных фанатиков из Оймякона. А уж как северный Вьетнам был рад избавиться от тирании самозваного императора из династии Лонг!..

     

     Так будет и с Таиландом. Половина и ничего больше. А через несколько лет Сфера продолжит наступление совсем в другой стране или даже части света. В Новой Гвинее, например. Или вообще на другом берегу Тихого океана, в Северной или Южной Америке. Там будет видно. Торопиться некуда. Ведь впереди Десять Тысяч Лет Жизни!

     

     «Дай Кайчо банзай!» — «Десять тысяч лет жизни Великому Председателю!»

     

     Верховный Лидер понимал этот лозунг исключительно буквально — и у него были на то все основания.

     

     Однако сегодня его занимали совсем другие гениальные мысли и грандиозные планы.

     

     — Решено, — твердо объявил Председатель. — Товарищи, поздравляю вас с успешным окончанием операции «Хвост Дракона»! Пусть министерство иностранных дел немедленно договорится с какой-нибудь нейтральной страной о проведении мирной конференции. Что-нибудь еще по таиландскому вопросу? Нет? Тогда достаточно. Переходим к следующему пункту повестки дня!

     

     Кто-то из помощников поспешно убрал со стены карту Таиланда и повесил новую — настолько необычную, что у некоторых генералов и адмиралов глаза на лоб полезли. В кабинете появились новые люди — как молодые, так и не очень.

     

     — Слово предоставляется профессору Кавада Никонори! — объявил Верховный Лидер. — Товарищ профессор, мы вас внимательно слушаем.

     

     ...

     Товарищ профессор Кавада Никонори, высокий стройный мужчина в белом халате и самом расцвете сил, сверкнул очками в тонкой золотой оправе (маленькая слабость великого человека) и выступил вперед. Один из последних на Земле полиматов, человек Эпохи Возрождения, специалист по всем на свете вопросам и, что не менее важно, преданный сын Партии и ветеран Революции — почти как сам Председатель. (Разве что не такой заслуженный. Потому что второго такого как Председатель в природе не существовало и существовать не могло). Профессор Кавада был тем самым человеком, которому только и можно было поручить руководство очередной грандиозной операцией — не столько военной, сколько научной.

     Профессор Кавада принял предложенную ассистентом указку и с точностью, достойной величайших снайперов, с первого раза угодил кончиком точно в искомую точку на карте:

     — Товарищи, мы отправляется в Большое Космическое Путешествие! — Великий ученый сделал небольшую паузу, дабы присутствующие смогли переварить эту новость, и добавил: — На планету Антихтон.

     — Вот, кстати, — оживился Председатель, — давно хотел спросить, а приличное японское название у нее есть?

     — Безусловно, — кивнул профессор, — и если вам будет угодно…

     — Это не к спеху, — покачал головой властелин Сферы, — Антихтона будет достаточно. Ан-тих-тон! Хорошенько запомните это название, товарищи, потому что в ближайшие годы оно не будет сходить с первых полос и голубых экранов! Прошу прощения, товарищ Кавада, продолжайте.

     — Итак, планета Антихтон, — профессор снова потыкал указкой в большую, красивую и подробную карту Солнечной системы. — Как легко можно заметить, эта планета находится точно на таком же расстоянии от Солнца, что и наша Земля, на той же самой орбите, только в противоположной от нас точке — по ту сторону Солнца! Отсюда и название — «Антихтон», что в переводе с древнегреческого означает «Противо-Земля». Именно поэтому Антихтон представляет для нас особый интерес. Луна — мертвый каменный шар и вчерашний день; на Марс пусть себе отправляются американские фанатики; Венера, Меркурий, Вулкан никуда не денутся; тогда как Антихтон должен принадлежать нам — и немедленно! Потому что все, что мы знаем об этой планете (а сегодня мы знаем о ней гораздо больше, чем вчера), прямо говорит, кричит, утверждает — этот далекий космический мир является почти точной копией нашей Земли! Диаметр, плотность, состав атмосферы, угол наклона оси… у Антихтона даже есть спутник, очень близкий по своим характеристикам к нашей Луне! Одним словом, Антихтон — это брат-близнец Земли. Теперь только представьте, как изменится наш с вами мир, как изменится наша Сфера Соцпроцветания, если подобное небесное тело окажется в нашей власти. Целый мир размером с Землю — и он наш, только наш! Возможности воистину безграничны. Антихтон может стать идеальным убежищем на случай атомной войны, основой продовольственной безопасности, богатейшим источником полезных ископаемых… Я могу перечислять бесконечно. Вопросы?

     — Прошу прощения, товарищ Кавада, — осторожно начал один из молодых генералов, — но если Антихтон находится по ту сторону Солнца, как мы вообще узнали о его существовании? Разве Солнце не должно заслонять его от нас?

     — Так и есть, — кивнул профессор, — но благодаря орбитальным гравитационным колебаниям и влиянию других планет — Венеры, например, — каждые 20 месяцев или около того Антихтон доступен для наблюдений с Земли. И если древние астрономы не были до конца уверены в его природе, то мы, люди ХХ столетия, вооруженные новейшими телескопами и другими достижениями соцпроцветающей науки, сегодня можем с высокой уверенностью сказать, что этот мир из себя представляет. Как я уже сказал — брат-близнец Земли!

     — Копия Земли? — подхватил другой молодой адмирал. — Но насколько точная копия? Очертания материков…

     — Нет, разумеется, — возмущенно фыркнул товарищ Кавада. — Что за бред, молодой человек! Это невозможно ни с математической, ни с какой другой точки зрения! Тамошние континенты, окруженные огромными массами жидкой воды и ледяными полярными шапками, не имеют с нашими ничего общего. Не следует понимать словосочетание «брат-близнец» настолько буквально и примитивно.

     — А люди? — не смутился адмирал и ловко перевел разговор на другую тему. — Есть ли там люди? Если природные условия на Антихтоне схожи с земными, привело ли это к появлению разумных существ, похожих на человека?

     — Есть вещи, в настоящее время неизвестные даже мне, — неохотно признался профессор. — Лично я сомневаюсь в этом, но данный вопрос скорее относится к области философии, чем астрономии или космобиологии. И даже если там есть люди или другие разумные существа, в настоящий момент не стоит принимать их во внимание. В самом лучшем для них случае, это примитивные дикари, отстающие от нас в развитии на десятки, а то и сотни тысяч лет.

     — Сотни тысяч?! — усомнился третий генерал.

     — Конечно, — кивнул товарищ Кавада, — а вы как думали? Такова цена цивилизационной изоляции. Разумные существа, разделенные столь огромными расстояниями, просто не могут иметь аналогичный уровень научно-технического развития. В свое время сама история и география вместе с ней провели подобный эксперимент прямо здесь, у нас, на Земле. Когда японские мореплаватели, как всем известно, опередившие европейского империалиста Колумба, добрались до Америки, они обнаружили там довольно высоко развитые индейские государства, обитатели которых умели строить грандиозные пирамиды, но при этом не знали железа. Это, дорогие мои товарищи, уровень Древнего Египта. Америка отставала от Старого Света примерно на 5000 лет. Только вдумайтесь, пять тысяч! Австралийские аборигены и папуасы Новой Гвинеи застряли в еще более далеком прошлом (чем и воспользовались английские и голландские завоеватели) — где-то на вершине каменного века; Европа и Азия опережали их примерно на сорок тысяч лет.

     — Но что, если и Антихтон опережает Землю? — снова заговорил молодой адмирал. — Что, если гипотетические антихтонцы обогнали нас на пять, десять или даже сорок тысяч лет?!

     — Тогда почему они до сих пор не прилетели на Землю? — снисходительно усмехнулся профессор Кавада. — Нет, товарищи, не встречи с фантастическими антихтонцами мы должны опасаться на той далекой планете!

     — Кстати, об этом… — напомнил о себе Великий Председатель и повернулся к очередному молодому генералу, начальнику военной разведки. Тот отреагировал немедленно:

     — В настоящее время у нас только два серьезных противника на этом фронте — МАССИ и Новый Альбион. Космические программы всех прочих великих держав — бразильская, российская, итальянская, французская — отстают от нас на годы. Только МАССИ и альбионцев мы должны сегодня опасаться. Но фанатики из МАССИ твердо намерены в первую очередь посетить свой обожаемый Марс. Поэтому остаются только альбионцы. Они дышат нам в затылок и готовы отправить первый корабль на Антихтон примерно через год.

     — А мы? — Председатель снова повернулся к профессору. — Когда мы сможем запустить первый космолет к Антихтону?

     — Самое меньшее — через одиннадцать месяцев, — решительно заявил товарищ Кавада. — Если очень постараемся — на месяц или два раньше.

     — Вы уж постарайтесь, — ласково улыбнулся Председатель, — приложите все усилия. Партия и народы Сферы рассчитывают на вас!

     — Кайчо банзай! — дружно рявкнули все присутствующие, кроме самого Председателя, который воспользовался этим торжественным моментом, чтобы немного искупаться в лучах славы.

     — Дело решено, — подвел итоги Великий Председатель. — Через 11 месяцев — или даже чуть раньше наши герои отправляются на Антихтон! Между прочим, сколько их будет?

     — Четверо, — сообщил профессор. — Более чем достаточно, чтобы воткнуть на Антихтоне наш флаг и дать отпор альбионцам или американцам, если они посмеют туда сунуться вслед за нами. Конечно, через несколько лет мы сможем отправить более крупные корабли…

     — Не будем опережать события, — перебил его Председатель.

     — Вы абсолютно правы, — поклонился товарищ Кавада, — не будем опережать события. — Он вытолкнул вперед еще одного молодого генерала — не только молодого, но и симпатичного, к тому же женского пола. — Товарищ Ватануки руководит отбором кандидатов. Она бы хотела сказать несколько слов.

     — Мы посовещались и решили, — мило покраснела генерал Ватануки, — что будет уместно и достойно отправить в столь важную экспедицию интернациональный экипаж, в котором будут представлены самые разные народы Сферы.

     — Хм, — пригладил подбородок Председатель. — Мне нравится ход ваших мыслей. Продолжайте.

     — Командиром корабля станет японец, — торопливо заговорила товарищ генерал. — Это не обсуждается.

     «Разумеется, — подумал Генеральный Секретарь Японской Коммунистической Партии и Народный Президент Японской СФСР. — Иначе и не могло быть. Потому что «союз нерушимый республик свободных великий Ямато навеки сплотил». Не Китай, не Корея, не Бангладеш, а Ямато».

     — Вторым пилотом станет китаец, — продолжала Ватануки. — Тем самым мы проявим уважение к самому многочисленному народу Сферы…

     «ПОКА ЧТО самому многочисленному», — мысленно усмехнулся Верховный Лидер.

     Нет, сегодня он не планировал очередной геноцид или что-нибудь в этом роде, ничего подобного, ни в коем случае. Всего лишь разделение Континентальной (то бишь Китайской) ССР на несколько отдельных народных республик. Одна республика, Кантонская, уже отделилась. Несколько поколений спустя с единым китайским народом будет покончено. Это печально, но столь же неизбежно, сколь и необходимо. Китайцы и так слишком часто задают очевидный и неприятный вопрос — «почему столица Великой Азиатской Сферы находится в Токио, а не где-нибудь в Пекине или Нанкине?» Не все, далеко не все — ведь им совсем не хочется стать рабами монгольских баронов, но гораздо чаще, чем следовало ожидать. Да, надо кинуть китайцам небольшую косточку. Это будет уместно.

     — Третьим членом экипажа станет русский, — тем временем заявила Ватануки — и вот это было несколько неожиданно.

     — Почему? — не мог не спросить Председатель. — Не то что бы я против, но хотелось бы услышать ваши аргументы.

     — Мы считаем, — снова покраснела товарищ генерал Ватануки, — что одним из членов экипажа должен стать белый человек… прошу прощения за старорежимную терминологию — я хотела сказать, представитель европеоидной расы. Тем самым мы сможем продемонстрировать всему миру не только национальное и культурное, но и расовое разнообразие новой исторической общности, единого народа Сферы…

     Верховный Лидер задумался. Да, пожалуй, так и следует поступить. Неплохая идея. Конечно, русские не являлись единственным белым народом Сферы Соцпроцветания. Даже не самым многочисленным. Мексто самого многочисленного, как ни странно это звучит, занимали белголландцы. После окончательного завершения Великой Войны и Красной Волны, миллионы белголландцев получили гражданство Сферы — далеко не все по доброй воле, разумеется. У некоторых просто не было выбора. Просто за границами новой коммунистической империи их никто не ждал — или ждали кровожадные мстители. Тогда как Революция объявила всеобщую амнистию, а Партия дала самую суровую оценку отдельным неприятным эксцессам… взять хотя бы ту резню в кратере Грасберг, ответственность за которую очень удачно спихнули на американцев. Кроме всего прочего, Председатель питал особую слабость к белголландцам — ничего удивительного, вполне естественное чувство для бывшего офицера Белголландской Имперской Армии и студента старейшего голландского университета, который владел имперским белголландским диалектом гораздо лучше, чем родным ниппонским наречием. И эти новые коммунистические белголландцы были всегда верны и преданы ему, ведь вторая половина их народа тяжело страдала под железным сапогом англо-саксонских империалистов…

     С другой стороны, русские тоже заслуживали награды. Особенно теперь. В деле трижды проклятого «Красного Февраля» оставалось немало темных пятен, но кое-какие моменты удалось прояснить с довольно высокой точностью и достоверностью. Русский офицер Станислав Базаревич, старший инженер мятежной субмарины, был одним из немногих, кто не предал своего Председателя, сражался до последнего, и погиб как герой на боевом посту. Как и капитан Сидоров, командир «Желтого Августа». Подобная преданность долгу и единой родине заслуживала самой высокой награды. И если ордена и медали никак нельзя вручить мертвым героям, сгинувшим в морской бездне, пусть награда достанется их народу. Да, это будет правильно.

     К тому же, нельзя забывать, что правители так называемых «независимых» российских государств, все эти московские и сибирские диктаторы, придут в ярость, если первый русский человек на Антихтоне будет носить в кармане паспорт гражданина Сферы! Ха-ха-ха! Решено. Этот вопрос закрыт.

     — Вот что касается четвертого космонавта… — замялась генерал Ватануки, — тут мы с товарищами никак не можем прийти к единому мнению. Многочисленность братских народов Сферы…

     — Как по мне, можете выбрать четвертого бросанием кубика или с помощью подброшенной монетки, — перебил ее Председатель. — Четвертый не имеет никакого значения.

     Это был один из тех случаев, когда Верховный Лидер откровенно лукавил. Дело обстояло с точностью до наоборот. Четвертый космонавт имел важное значение. Пусть не совсем такое, какого следовало ожидать. Некоторые из гостей кабинета поняли это сразу — пусть далеко не все.

     Четвертый должен умереть. Кажется, у американцев это называется «астронавт в красном мундире». Смертник. Обреченный.

     Самое невероятное приключение в истории современного человечества, опасное путешествие на далекую планету, просто не может обойтись без потерь. Иначе и быть не может. На войне как на войне. Солдаты погибают. Двадцать пять процентов — достойный и приемлемый результат. Один из четырех. Тот, который поднимется на борт последним. Четвертый в списке.

     Потому что древний японский иероглиф «смерть» и древний японский иеррглиф «четыре» выглядят абсолютно одинаково. Строго говоря, это один и тот же иероглиф, а «четыре» в японской мифологии (а также китайской, корейской и так далее) — роковое несчастливое число, приносящее беды, горести и печали. Почти как «13» у европейцев.

     Поэтому личность четвертого космонавта имеет особое значение. Кто на этот раз станет мертвым героем? В честь кого назовут корабли, школы, детские сады и широкие проспекты? В честь кого будут сложены песни, про кого напишут книги и снимут кинофильмы? Какой из многочисленных братских народов Сферы Социалистического Процветания получит новую причину и дополнительный повод для гордости?..

     — К понедельнику я жду от вас список кандидатов, — объявил Великий Председатель.

     «…Я обещаю рассмотреть его внимательно, очень внимательно. Пусть ни одно великое дело не обходится без ошибок — но здесь никакой ошибки быть не должно. Нет, я не позволю ошибке совершиться».

     Никогда.

     Встреча состоялась в ледяном дворце на одном из небольших островов, затерянных в бывшей канадской Арктике, в самом сердце Ледовитого Океана. Злые языки утверждали, что очередной Президент-Император из династии Хейткрафтов вообразил себя персонажем нордической мифологии, если вздумал обосноваться в подобном месте — каким-нибудь Тором или Вотаном. Эти слухи не были лишены зерна истины, но скучная правда заключалась в том, что даже Защитник Веры (один из титулов императора) и поклонник древних северных богов во главу угла ставил вопросы национальной безопасности. Дворец, координаты которого были известны только очень узкому кругу министров и полководцев МАССИ, играл роль убежища и запасного командного пункта на случай внезапного ракетно-ядерного нападения со стороны Азиатской Сферы или красной Бразилии.

     

     Совещание проходило в комнате, вырубленной в сердцевине тысячелетнего айсберга и обставленной вполне современной, но дешевой мебелью (Президент-Император был не только поклонником нордических героев, но и большим аскетом, любившим экономить на незначительных мелочах). Министры, советники и генералы, числом около чертовой дюжины, восседали за круглым ледяным столом, который пытались украшать весьма скромные напитки и горячительные закуски (ни в коем случае не наоборот). Сам Президент-Император Ательстан Хейткрафт, седовласый гигант лет 50, стоял у широкого оконного проема, затянутого тонкой полупрозрачной полимерной пленкой. Властелин МАССИ щеголял в заполярном охотничьем костюме, с ног до головы пропитанном кровью белого медведя, которого Ательстан Первый собственноручно убил титановым клинком в окрестностях дворца несколько часов тому назад. Маленькие слабости великого человека.

     

     — Господа (дам в этой комнате не было, МАССИ славилась своей патриархальностью), — внезапно заговорил император, — я призвал вас, чтобы вы помогли принять мне окончательное решение. Как мне доложили, обучение и подготовка экипажа успешно завершены, а сам корабль может стартовать с космодрома в Гвиане всего через месяц. Отсюда вопрос — куда? Марс или Антихтон? Или, быть может, какой-нибудь другой мир? Прошу вас, высказывайтесь в порядке старшинства.

     

     Последние два слова были откровенно лишними — люди, которые собрались в этом зале, четко знали свое место в слодной имперской иерархии.

     

     — Антихтон, — почти сразу отозвался старший из министров. — Марс ждал нашего возвращения две тысячи лет, и я верю, что готов ждать и дальше, пока мы улаживаем свои дела в других мирах. Если коммунисты захватят Антихтон со всеми его ресурсами, это будет настоящая катастрофа. Мы потеряем важное преимущество, если уступим Антихтон смертельному врагу расы и нации, и тогда путешествие к Марсу придется отложить на годы, если не десятилетия.

     

     — Марс, — заявил следующий министр. — Потому что мы не имеем права рисковать. Если мы отправим астронавтов на Антихтон, японцы могут все переиграть и повернуть свой корабль к Марсу. И если они коснутся Марса раньше нас и осквернят его своими грязными руками — вот это и будет настоящая катастрофа.

     

     — Антихтон, — сказал третий по счету соратник. — Японцы тоже не станут рисковать. Они не станут отвлекать свои силы на Марс, если мы отправимся к Антихтону.

     

     — Марс. Потому что Антихтон никуда не денется. Не будем забывать про наших добрых союзников — да уж, какие есть, но альбионцы — наши союзники. Они сами по себе доставят японцам немало хлопот и не позволят коммунистам присвоить Антихтон, пока мы совершаем паломничество к Марсу.

     

     — Венера, — неожиданно предложил очередной генерал. — Это ход, которого они от нас не ждут. Наш бросок на Венеру заставить врагов поломать головы и сломает все их планы!

     

     — Антихтон.

     

     — Марс.

     

     — Марс.

     

     — Антихтон.

     

     — Вулкан!

     

     — Марс…

     

     — Антихтон!

     

     — Итак, — подытожил Ательстан Хейткрафт, — пять голосов за Марс, пять за Антихтон, по одному за Венеру и Вулкан. Хм. Гм. Господа, вы мне не помогаете. С таким же успехом я мог вовсе вас не приглашать и выбрать цель в одиночку.

     

     Министры и генералы виновато потупили взгляд. Не все, но многие. И уж точно никто из них не желал оказаться сейчас на месте императора, которому и предстояло принять решение. Потому что они боялись. Одни боялись того, что их может встретить на Марсе. Другие боялись жестоко разочароваться.

     

     И пусть за этим столом собрались хладнокровные прагматики и прожженные политики, но все они верили. Или очень тщательно делали вид, что верят. Именно поэтому они говорили «прикоснуться к Марсу» — ни в коем случае не «высадиться» или «приземлиться».

     

     Верили. Почему бы и нет?

     

     Это была очень удобная религия для второй половины в целом рационального и безбожного ХХ века. Теперь, когда почти каждый день в небо стартуют могучие ракеты, совсем нетрудно поверить, что однажды, много веков назад, ракеты летели в обратном направлении. Нетрудно поверить, что племена англо-саксов, занимающие столь высокое положение на этой планете, в один прекрасный день явились из другого мира. Что почти две тысячи лет назад они спустились с небес в чудесных марсианских цилиндрах и покорили древнюю Британию, лежавшую в развалинах после Великого Красного Потопа — а вовсе не притащились в деревянных кораблях из дикой и примитивной Европы, как утверждают неверные и непосвященные, погрязшие в бесконечном невежестве.

     

     Ад, рай, небеса, преисподняя — все это слишком отвлеченные и абстрактные понятия, тогда как Марс, Звезда Обетованная — вот он. Достаточно поднять глаза к ночному своду — и немедленно встретишься взглядом с его вечно пылающим Красным Оком. Огненным Глазом, который пронзает тебя насквозь, гипнотизирует, манит… Совсем нетруно поверить, что за этим взглядом стоит нечто божественное…

     

     Президент-Император встряхнул головой, прогоняя наваждение. Но и здесь, на скучной серой Земле, Бог Войны не спешил отпускать его. Вера в Него зажигала сердца миллионов фанатиков, которые штурмовали ирландские и британские пляжи на исходе последней мировой войны. Они умирали с Его именем и улыбкой на устах, потому что верили — Марс заберет в свою обитель всех героев, павших на поле битвы. Вера в Него помогала держать в узде темное простонародье, которое страшилось Его гнева. Имя Его наводило ужас на врагов, даже на самых заклятых безбожников и атеистов, потому что до их ушей доходили странные слухи о могучих артефактах и древних марсианских знаниях, найденных среди ледяных пустошей Канады и Аляски или древних британских руинах. Вера в Него…

     

     «Пора принимать решение».

     

     Ательстан Хейткрафт покопался в карманах окровавленного комбинезона, и на свет показалась золотая монетка достоинством в один доллар МАССИ: портрет Отца-Основателя с одной стороны, и древний символ Бога Войны — устремленная в небо стрела, исходящая из золотого круга — с другой. Никто из ныне живущих не смел наверняка утверждать, какая из этих двух сторон является лицевой, а какая — оборотной.

     

     Подброшенная сильным ударом большого пальца монетка взлетела почти к потолку ледяной комнаты, чтобы затем упасть на стол и закружиться там в причудливом танце, среди вихря и облаков мелкой ледяной крошки. Словно зачарованные следили за ней министры, генералы и сам Ательстан Хейткрафт, властелин одной из самых могущественных империй старой Земли.

     

     А потом, в одно волшебное и неуловимое мгновение, танец оборвался, и монетка неподвижно замерла в самом центре стола. И теперь все наблюдатели могли видеть только одну из ее сторон — ту, на которой красовались золотой круг и стрела, устремленная в черный космос.

     

     — Жребий брошен, — тихо произнес Президент-Император, и в этот момент он казался себе Цезарем, Александром и Магелланом одновременно. — Марс или смерть.

     — Джеймс Хеллборн наотрез отказался участвовать в этой экспедиции, — доложил военный министр. — Утверждает, что сыт по горло космическими полетами и далекими планетами. Не понимаю только, почему он говорил про планеты во множественном числе. Можно подумать, ему довелось побывать еще где-то кроме Луны…

     

     — Оставьте это, — отмахнулся сэр Тобиас Фитцпатрик-Маркенсвелл, премьер-министр Нового Альбиона и лорд-протектор Альбионской Имперской Федерации. — Обойдемся без Джеймса. На Хеллборне свет клином не сошелся. Подберем другого героя, который поведет корабль на Антихтон. Вот уж в чем Новый Альбион никогда не испытывал недостатка, так это в героях — как живых, так и мертвых. Меня сейчас другое волнует. Мы никак не можем успеть на Антихтон раньше японцев?

     

     Директор альбионской космической программы развел руками:

     

     — Шансы все еще есть, но это примерно один шанс из ста. Вот если бы мы объединились с американцами…

     

     — Оставьте это, — снова махнул рукой премьер-министр. — Вы же знаете, чем закончились наши переговоры…

     

     — Прошу прощения, но я до сих пор не в курсе, — вмешался министр иностранных дел. — Я в это время был на Римской конференции. Что произошло? Почему мы не смогли договориться с МАССИ?

     

     — Наши американские кузены выдвинули ряд условий, — неохотно ответил сэр Тобиас. — Строго говоря, всего лишь одно необсуждаемое условие: все альбионские члены совместного экипажа должны быть белыми мужчинами с хорошей родословной. Только и всего. Они даже были готовы согласиться на альбионского командира — если таковым станет какой-нибудь знаменитый герой, вроде того же Джеймса Хеллборна. Мы уже были готовы наступить на горло собственной гордости, но лояльная оппозиция Его Величества никак не могла упустить столь замечательный повод для маленького грязного скандала. Всеми нами горячо любимый сэр Артур Воллмейкер был в ударе. «Эти узколобые религиозные фанатики не станут диктовать нам повестку дня! В то время как мы шагаем в лучшее будущее…», ну и все такое прочее. Поэтому, теперь марсопоклонники летят на Марс, а мормоны и вовсе заморозили свое участие в проекте. И, разумеется, как только переговоры с МАССИ провалились, сэр Артур первым делом отправился в турне по коммунистическим странам — Бразилия, Эфиопия и так далее. «Во имя мира во всем мире» или что-то вроде этого. Жалкий лицемер! В Эфиопии еще не успели закопать жертв последнего массового голода, а он позирует перед журналистами в обнимку со всем тамошним правительством. Тьфу! Если это не предательство, то что такое предательство?! Во время войны мы с такими не церемонились… — премьер-министр вовремя прикусил язык и поспешил сменить тему. — Кстати, о войне. Мы продолжаем выводить войска из Таиланда. Солдаты возвращаются домой, и это хорошие новости. Но есть и плохие: безработица уже подскочила на три процента, а федеральный фунт упал на пять единиц. Нам немедленно требуется срочный пакет законов, дабы обуздать инфляцию и безработицу, но мы не можем его принять, потому что уважаемый лидер оппозиции расслабляется на африканских курортах! Вот об этом я и хочу с вами прежде всего поговорить, поэтому давайте побыстрее покончим с космической программой. Что-нибудь еще, адмирал?

     

     — Да, — оживился военный министр. — У меня идея, сэр Тобиас. Вы говорили про многочисленных альбионских героев… Я вот о чем подумал — даже если Сфера опередит нас, и наш корабль прибудет на Антихтон вторым, мы все равно можем выиграть. Что, если экспедицию возглавит такой знаменитый альбионский герой как полковник Бладфильд? А в состав экипажа войдут такие люди как майор Грей или капитан Фергюсон?

     

     — Хм, — задумался премьер-министр. — Я вижу, куда вы клоните… Отличная идея, Джонатан! Мне нравится. Больше того, я не сомневаюсь, что и народу это понравится — и видит Бог, как необходима нам сегодня народная поддержка! Разумеется, тут есть над чем поработать, но вы двигаетесь в верном направлении. Да, так и поступим. Партия вас поддержит, и даже сэр Артур — чтоб он провалился в ад в своей Африке! — не посмеет возразить!

     — Дамы и господа, последний пункт повестки дня! — громогласно объявила Фамке ван дер Бумен — Императрица Дальнего Востока, Царица Юго-Восточной Азии, Королева Тихого Океана, Адская Рыжая Ведьма и Леди-босс белголландской мафии, а с некоторых пор — и бенгальской. Прежний крестный отец бангладешских гангстеров, достопочтенный Сулейман Азам Хан, бесследно и бесславно сгинул в морской пучине где-то у берегов Западной Австралии, поэтому Фамке не упустила возможность приютить под своим крылом осиротевшую организацию. Разумеется, не все бенгальцы с этим согласились, но в океане поместились почти все недовольные, а самые недовольные и вовсе пошли на корм крокодилам. Фамке не любила крокодилов и вообще больших ящеров, но должна была поддерживать какие-то стандарты. Вот как сегодня, например.

     

     — Последний пункт повестки дня, — повторила Королева Тихого Океана. — Мы летим в космос!

     

     За столом собрались самые разные люди, но засмеялись только бенгальские новички, которые еще не успели толком разобраться что к чему. Решили, наверно, что госпожа изволит шутить. Фамке строго посмотрела в их сторону и переставила с места на место стоявшего перед ней игрушечного зеленого крокодильчика. Смех мгновенно умолк.

     

     — Мы вас внимательно слушаем, госпожа председатель, — поспешила разрядить обстановку мадам Сун Мэйлин, представлявшая в Организации китайские регионы.

     

     — Мы летим в космос, — в третий раз повторила Фамке ван дер Бумен. — Нет, разумеется, я и не думала шутить, как показалось новым членам нашего клуба. Позвольте мне объяснить. Простите мне пошлый пафос, но мы вступаем в новую эру. Наши привычные методы больше не действуют, да вы и сами это знаете. Сейчас не старые добрые времена, когда можно было поднять черные паруса и грабить золотые караваны. Всем вам известна история «Красного Февраля» — пусть даже в общих чертах. «Февраль» устроил знатную бойню в Индийском океане и отправил на дно немало королевских фрегатов, но его экипаж не заработал на этом ни дублона.

     

     «Кроме капитана Османи, но вам об этом знать необязательно. Да и тот получил жалкие гроши».

     

     — Его пример другим наука, — продолжала Рыжая Ведьма. — Поэтому, если мы собираемся и дальше оставаться на плаву — во всех смыслах, — нам придется брать на вооружение новые идеи и нестандартные ходы. Космос предоставляет нам безграничные возможности. Мы найдем там все, что уже потеряли или можем потерять на Земле. Да, королевские фрегаты снова готовы нас опередить — если вы следите за новостями, то должны были слышать про межпланетную гонку, которую устроили МАССИ, Сфера и Новый Альбион, — но космос настолько велик, что никаким фрегатам за нами не угнаться, а славы и добычи хватит на всех! Мы станем космическими пиратами — самыми первыми в истории! Только представьте, что мы можем отыскать на других планетах, там, где еще не ступала нога человека — драгоценные металлы, редкие минералы, экзотических животных — и все это будет нашим! А если в чужих мирах обитают разумные существа — мы найдем, что им продать, и что у них купить. И если они откажутся с нами сотрудничать — тем хуже для них, потому что мы их просто-напросто убьем и ограбим. Или наоборот. В любом удобном для нас порядке. За первым кораблем последуют другие, и уже очень скоро космос будет принадлежать нам!

     

     — Вы позволите, госпожа председатель? — осторожно поднял руку один из бангладешских новичков, некто Туфан Рахманзай. — Постройка космического корабля — невероятно сложное предприятие, в настоящее время доступное только великим державам и богатым государствам. Я специально интересовался вопросом…

     

     «Вот это номер, — искренне удивилась Фамке, хоть и не подала виду. — Какой интересный гангстер пошел… Кого я впустила в свой дом?!»

     

     — У меня дети любят все космическое, — смущенно пояснил господин Рахманзай, — вот и я нахватался немного…

     

     — Про богатые государства — это вы самую суть и соль ухватили, дорогой Туфан, — ласково улыбнулась Королева. — Чтобы построить и запустить космический корабль, нам потребуется ровно три вещи: деньги, много денег и еще больше денег. Деньги у нас есть. Наша прибыль за последний год значительно превосходит бюджеты иных уважаемых королевств и цивилизованных республик.

     

     — Допустим, а как вы собираетесь превратить деньги в космический корабль? — подал голос другой бенгальский гангстер. — Вы ведь не собираетесь лететь на другую планету верхом на ковре-самолете, сплетенном из зеленых бумажек?

     

     «Еще один, — продолжала изумляться Фамке ван дер Бумен. — Ни хрена себе аллегория… «Ковер-самолет из зеленых бумажек». Да ты просто поэт какой-то, мать твою! Только туповат немного… или притворяешься?»

     

     — Нет, разумеется, — сказала она вслух. — Никаких ковров-самолетов. Я собираюсь приобрести все необходимые материалы, участок земли под космодром и нанять самых лучших специалистов и опытных рабочих. Вот и все, все очень просто. Разумеется, если члены нашего клуба готовы меня поддержать. Кто «за»? Хм. Единогласно! Дамы и господа, от всего сердца благодарю за доверие! Можете на меня положиться — я вас не подведу! Ну что ж, — Королева Тихого Океана демонстративно нырнула под стол, что заставило всех членов клуба заметно напрячься — ведь это же Фамке ван дер Бумен, сейчас она достанет автомат или связку динамитных палочек… — но Фамке всего лишь вытащила из-под стола свернутую в трубку большую карту мира. — Помогите мне развернуть ее. Давайте вместе подыщем страну, которая согласится с нами сотрудничать. И которую не очень жалко.

     

     — Между прочим, — добавила Императрица некоторое время спустя, — у нас будет самый лучший в мире экипаж — королевским флотам и не снился! Потому что, я знаю места, где можно нанять самых лучших пилотов на Земле. Впрочем, уже нет. Не самых лучших на Земле…

     

     «Самых лучших в Солнечной Системе!»

     

     Итак, доска была расчерчена, а фигуры окончательно расставлены. Игра началась.

     

     Что же касается правил, то их никогда не существовало.

     Не прошло и суток после того достопамятного разговора в одной из палат Центрального Малумского госпиталя, как ее навестил соотечественник.

     

     — Тысяча извинений, нет мне прощения, но вы должны меня простить! — с порога заверещал новый консул Ассирии/Сферы/Японии на Малумских Островах.

     

     «А этот парень хорош, — подумала Джеральдина «Джерри» Ригли-Вонг. — Само очарование. Далеко пойдет. Если его только раньше не грохнут, как старого консула».

     

     — Столько всего навалилось сразу! Но вы не подумайте, что мы про вас забыли! Сфера своих не бросает! Я сегодня же приму все меры, и все такое прочее. Надеюсь, с вами тут хорошо обращались? Потому что в противном случае им несдобровать!

     

     — Хорошо, — Джерри была сама кротость и краткость. — Очень хорошо.

     

     И снова — не прошло и суток, как суб-коммандер Вонг оказалась на борту японского военного корабля, идущего на Материнские Острова.

     

     На первый взгляд, это был хороший корабль. Очень хороший. Как оказалось, за последние дни «Красный Февраль» не только погиб, но и успел устареть. Новая подводная лодка Центрального Флота Сферы носила гордое имя «Термидор» и принадлежала к новейшему классу «Двенадцать месяцев Марата» (что это означало — одному Председателю известно). Больше брони, больше торпед, больше ракет, гораздо более мощный реактор. В полтора раза длиннее, в два раза незаметнее, в три раза тише. Если бы даже «Февраль» не погиб, он бы в самое ближайшее время отправился бы на слом. Сик транзит, как говорили древние греки.

     

     Или это были македонцы? Да какая теперь разница…

     

     «Термидор» немного покрасовался в малумской гавани, дабы напомнить Городу и Миру, кто по-прежнему является Владычицей Морей (и это не Британия), подобрал Джеральдину Вонг и нырнул на перископную глубину сразу за границей территориальных вод Стигийской Империи. Потом и вовсе на сто метров.

     

     Корабль был хорош, но на этом хорошие новости закончились. Не совсем, но почти.

     

     Ее принялись допрашивать сразу, как только захлопнулись внешние люки. Остаток хороших новостей заключался в том, что ее никто не бил. Пальцем не притронулись. Не так, как в старые добрые времена, которые Джеральдина Вонг вполне успела застать и запомнить. Тогда допросы подозреваемых в предательстве Сферы и Председателя обычно начинались с двух-трех выбитых зубов, а то и вовсе мизинца, отхваченного ржавыми кусачками (почему-то всегда ржавыми). Но прошли те времена, потому что Партия дала самую суровую оценку.

     

     Тем не менее, эти парни знали свое дело, потому что не давали ей спать по несколько суток подряд и регулярно подсыпали в пищу и воду самые разнообразные наркотики. Джерри в этом не сомневалась, потому что и на такое успела насмотреться. После очередной дозы она могла внезапно заплакать, или истерически расхохотаться; ей то хотелось выть на полную луну, то преследовать добычу среди снегов; временами ее атаковал приступ чудовищной болтливости, и она начинала декламировать стихи покойного премьер-министра Англостана. Иногда и вовсе «Рамаяну» с «Махабхаратой» в переводе преподобного Макинтайра. «Стрела златоперая все вещества и начала», ну и дальше по тексту.

     

     Неудивительно, что она пропустила момент, когда «Термидор» вошел в гавань, а ее перевели в один из подвалов Ресбезопасности на твердой земле. Или не Ресбезопасности? Кажется, это была флотская контрразведка. На данном этапе Джеральдина не могла быть ни в чем уверена, но ей показалось, что однажды утром, вечером или в другое время суток к ней в камеру заглянула адмирал Щетинина собственной персоной.

     

     — Вытащите из этой сучки все, а потом избавьтесь от тела, — кажется, сказала Анна Ивановна.

     

     «Как это на нее не похоже!» — подумала мисс Ригли. — «Наверно, мне все приснилось».

     

     Был и другой возможный ответ — ей ничего не приснилось, но гросс-адмирал Щетинина приговорила кого-то другого. Или кто-то приговорил самого товарища адмирала. Потому что в один прекрасный день все закончилось. Ее больше не травили адскими веществами, напротив — коррмили вкусным бульоном в добродушной атмосфере теплоты и заботы. Почти как в том госпитале на Малумских Островах. Поэтому Джеральдина Вонг снова получила возможность плевать в потолок и думать о странном.

     

     Какого черта она вообще на это согласилась?! Этот Хеллборн — просто демон какой-то. Как она позволила ему себя уговорить?! Надо было потребовать политического убежища — хоть в Стигии, хоть в Альбионской Федерации — и покончить с этим. А теперь все только начинается!

     

     Она не сомневалась в этом — все только начинается, потому что они не сумели ее разоблачить. Куда им, жалким дилетантам. Джеральдина «Джерри» Ригли-Вонг вела двойную или даже тройную жизнь так много лет подряд, что давно и прочно забыла, какая из ее жизней является оригинальной, основной и/или настоящей. Впрочем, какая разница — прямо сейчас для нее начинается новая жизнь. То ли четвертая, то ли пятая по счету. Интересно, сколько осталось в запасе? Джеральдина родилась в год Тигра по восточному календарю, то есть все равно, что в год Кошки. Значит ли это, что у нее в запасе четыре жизни?..

     

     Наступил еще один день — трудно сказать, насколько прекрасный, — и в палату заглянула суровая тетка с манерами дисциплинарной прапорщицы и аналогичными погонами на мундире.

     

     — Приведи себя в порядок и переоденься, — пробурчала она. На стул рядом с кроватью упал тяжелый пакет. — Смотреть на тебя тошно. Не офицер Сферы, а чучело какое-то!

     

     Джеральдина даже не стала спорить. Надо же, заметила она, разворачивая парадный китель, все награды на месте. И погоны полного коммандера. Это неспроста. Здесь явно должен быть какой-то подвох.

     

     Ее посадили в черный автомобиль с затемненными окнами и увезли в неизвестном направлении. Потом долго вели по темным коридорам, после чего втолкнули в ярко освещенный зал и приказали встать в строй.

     

     «Расстреливать что ли будут?» — предположила новоиспеченный коммандер Вонг, но жестоко ошиблась. Неизвестно откуда и как бы между прочим к ней подошел Великий Председатель, нацепил большой орден Боевого Красного Дракона, пожал руку, смачно расцеловал в обе щеки и тут же снова пропал — как будто сквозь землю провалился. Но перед этим он успел вручить аналогичные награды чертовой дюжине офицеров армии и флота, которые стояли в парадном строю справа и слева от Джерри. И на этом торжественная часть закончилась. Закуски или еще какой фуршет в тот день никому не предложили.

     

     Джеральдину Вонг — теперь не просто коммандера Вонга, а товарища Героя Сфера Соц-Процветания снова провели по темным коридорам, впихнули в карман мундира толстый конверт из плотной коричневой бумаги, после чего вытолкали на улицу и захлопнули за ней тяжелую металлическую дверь. Джерри несколько раз моргнула, привыкая к яркому естественному свету и осмотрелась. Местность была очень знакомая, хотя товарищ Вонг никогда раньше здесь не бывала. Тогда почему эта местность кажется ей знакомой?.. Вспомнила! Это же бывший Запретный Город к западу от Токио, он же императорский дворец, а сегодня — дворец Великого Председателя. Маленькая слабость великого человека. Сотни раз видела в книгах, газетах или кинофильмах. Прямо сейчас она стоит на широкой лестнице, выложенной из лучших пород метеоритного мрамора, а у подножии лестницы, в свою очередь, стоит длинный черный лимузин. Не такой, в котором ее привезли сюда — на сей раз с прозрачными стеклами.

     

     — Товарищ Вонг? — молоденький водитель в звании капрала Председательской Гвардии вытянулся по стойке «смирно» и распахнул перед ней заднюю дверцу. — Я готов доставить вас, куда вам будет угодно. Согласно полученным приказам, я в полном вашем распоряжении до полуночи.

     

     — А что произойдет в полночь? — на всякий случай уточнила мисс Ригли. — Карета превратится в тыкву, а ты — в маленького миленького белого мышонка?

     

     — Простите, товарищ коммандер?.. — шофер растерянно захлопал глазами.

     

     — Заткнись, — отрезала Джерри и плюхнулась на заднее сиденье. — Займи пост за штурвалом и не мешай. Я должна подумать.

     

     Тут было о чем подумать. Как назло, прямо сейчас она не могла вспомнить ни одной подходящнй цитаты из Шекспира, хотя очень этого хотела, прямо язык чесался. Что-то про человека, которого в самый последний момент прогнали с эшафота и усадили на трон империи. Или это не Шекспир был? Нет, не Шекспир. Кто-то из англостанских классиков ее детства…

     

     «Восстанет ли Англостан из пепла?»

     

     Итак, ее оправдали, повысили, наградили — и, похоже, этим список сюрпризов не ограничивается. Конечно, именно на такое развитие событий она рассчитывала, когда согласилась вернуться в Сферу, но не до такой же степени! На ум почему-то приходил бесплатный сыр в мышеловке и другие подобные банальности.

     

     Самое время вспомнить про таинственный конверт в кармане мундира — и Джеральдина Вонг про него вспомнила. Довольно грубо разорвала на две части — хотя никакого смысла в этом не было, конверт даже не был запечатан, — и рассыпала содержимое по всей поверхности соседнего пассажирского кресла. Несколько секунд любовалась на горку разноцветной бумаги и картона, потом принялась раскладывать пасьянс. Все благовоспитанные англостанские девушки умели раскладывать пасьянс. Итак, что тут у нас?

     

     Новенькое офицерское удостоверение. Больше не суб-коммандер, а полный коммандер Флота. Этого следовало ожидать — новые погоны как бы намекали. Имя, личный номер, день рождения — все правильно, все совпадает. Вот с фотографией что-то откровенно не так… Господи, кто эта жизнерадостная дура, сверкающая зубами и глазами одновременно?! «Да это же я», — с ужасом поняла мисс Ригли. Похоже, снимок был сделан совсем недавно, в самый разгар очередного наркотического сеанса. ГРЯЗНЫЕ УБЛЮДКИ! Что они со мной сделали?! Эта чудовищная прическа… Джерри машинально ощупала голову, и ее пальцы чуть было не утонули в густых волосах. Густых по ее стандартам, конечно. Жалкий ежик толщиной в пять миллиметров. И это после стольких лет с наголо бритым черепом… Когда это началось? Когда эсминец «Алый Восход» пришел в Калькутту. Точно. В городе бушевала Черная Смерть. Им всем тогда велели побриться налысо. Перед тем, как раздали огнеметы. Потом они сошли на берег и навели в городе Новый Порядок… К дьяволу все. Прическа подождет.

     

     Новый гражданский паспорт с такой же дурацкой фотографией. Совсем новый. Необычный. Случайно не фальшивый? Нет, вряд ли. Кажется, перед самым началом похода «Красного Февраля» в газетах что-то писали о паспортной реформе. Да, причина в этом. Паспорт настоящий. В графе «постоянный домашний адрес» указано Адмиралтейство. Кто бы сомневался.

     

     Членский билет КПСС — Коммунистической Партии Сферы Сопроцветания. (Опять это дебильная фотография!!! Надо будет отыскать фотографа и беспощадно прикончить). Все печати на месте. Партийные взносы уплачены на год вперед! Нет, подобное безумие никому бы в голову не пришло подделывать. Документ настоящий.

     

     Орденская книжка. Полный список наград, в том числе Орден Боевого Красного Дракона. Тут кажется совсем без сюрпризов. («Ненавижу эту фотографию!!! 11111»)

     

     Разрешение на ношение оружия. Модель или номер не указаны, «все системы военного образца». Джеральдина на всякий случай проверила все карманы — нет, оружия не было. Ладно, застрелиться она всегда успеет. Но сперва пристрелит гребаного фотографа!

     

     А вот это чуть ли не самое интересное! Перехваченная сразу двумя резинками толстая пачка республиканских кобанов. Ненормальная, астрономическая сумма. Джерри трижды сбивалась со счета, потом и вовсе плюнула на это дело. Примерно 10 или 11 месячных окладов.

     

     Кредитная карточка Солдатского Банка. Хм. Гм. Страшно представить, сколько там на счету, если прямо перед глазами столько наличных…

     

     А это что? Надо же, отпускное предписание. «Три с половиной недели». Всегда раздражал этот неизвестно откуда взявшийся архаичный бюрокретинский стандарт. Три с половиной недели? Сколько это, 24 дня или 25? Черт с ним, пусть будет 24. В каком году — нет, какая геологическая эра царила на дворе, когда товарищ Вонг в последний раз получала подобный отпуск?! Никакая. Черт побери, никогда такого не было. И это еще не все. Тут что-то мелким шрифтом написано, должно быть что-то очень важное. И действительно: «разрешается передвигаться по всем территориям Сферы и дружественных государств, за исключением особых закрытых зон». Хм. Гм. Какие государства сегодня подпадают под категорию «дружественные»? Надо будет всенепременно уточнить.

     

     И еще один документ, вроде бы последний. Да, больше ничего нет. Предписание явиться к новому месту службы. Через… да, 25 дней. Все-таки 25. Адмиралтейство, наверно… Нет. Странно. Совсем не Адмиралтейство. Министерство Авиации. Неужели ошибка? Нет, вроде. Вот и адрес. Джеральдина Вонг помнила этот адрес, потому раз десять или около того посещала Министерство Авиации в рамках дружественного обмена опытом. Слишком часто. Ее физиономию даже могли там запомнить. Ладно, через 25 дней разберемся, хотя странно это все.

     

     Мисс Ригли медленно рассовала документы по карманам и задумчиво подбросила на ладони толстую пачку кобанов. Десять или одиннадцать окладов. Двадцать пять дней отпуска. Орден Красного Дракона…

     

     «И бесплатный сыр в мышеловке».

     

     К черту все. Пусть даже завтра ее будет тошнить, но сегодня она сожрет весь сыр, до которого только сможет дотянуться.

     

     — Эй, рулевой, ты там не заснул?

     

     — Товарищ коммандер? — повернулся к ней давешний капрал.

     

     — Доставь меня в самый роскошный и дорогой отель, куда пускают нашего брата. Или сестру, — на всякий случай уточнила Джерри.

     

     — Будет исполнено.

     

     Судя по архитектуре, отель знавал лучшие времена и помнил белголландское владычество, но в общем и целом был неплох — почти как «Дом Солнца» на Малумских Островах, где Джеральдину Вонг накормили цейлонским чаем и таинственным ядом. На парковке и в лобби Джерри наткнулась на несколько братьев и сестер по разуму — офицеров Армии или Флота в самых разных чинах, но никого ниже капитана или выше полковника. Так и должно быть, потому как у товарищей генералов есть свои собственные отели, а лейтенантам положено кормить клопов в общежитиях. Почти как при старом добром голландском кайзере. Комиссару Адачи было с чем сравнивать. Интересно, где он сейчас?

     

     — Самый лучший номер, — решительно потребовала Джерри, оказавшись у стойки регистрации.

     

     — Товарищ офицер, у нас все номера одинаковые, — осмелился возразить работник соцпроцветающей гостиничной индустрии.

     

     Товарищ Вонг вздохнула и принялась раскладывать перед наглым халдеем пасьянс из денежных знаков Центрального Банка Сферы. Ей удалось набрать примерно 160 очков, когда халдей сдался.

     

     — Ваш багаж? — к Джеральдине подъехал другой халдей, званием пониже.

     

     — Не надо, — отодвинула его мисс Ригли и повернулась к шоферу, скромно маячившему на заднем фоне. — Вот он понесет мой багаж.

     

     — Но у вас нет багажа, — осторожно заметил капрал.

     

     — Как это нет?! — искренне удивилась Джерри. — Мои карманы битком набиты всяким барахлом, я еле ноги переставляю. Вперед, солдат. Это приказ!

     

     Бравый гвардеец не осмелился ослушаться — подхватил коммандера Вонг на руки и потащил к ближайшему лифту. Вокруг раздался одобрительный свист и бурные продолжительные аплодисменты.

     

     Она отпустила его только под утро, когда полночь осталась далеко позади.

     

     — Пусть меня даже расстреляют, но оно того стоило, — прошептал он на прощание.

     

     — Никто тебя не расстреляет, — презрительно усмехнулась Джерри. — Чай, не старые времена. Пять суток на гауптвахте и будешь как новенький.

     

     — Я могу тебе писать? — нерешительно спросил маленький капрал, уже стоя в дверях.

     

     — С ума сошел? — она запустила в него подушкой.

     

     Где-то после обеда, то есть около шести часов вечера, Джерри окончательно продрала глаза, спустилась в ресторан и заняла лучший столик. За соседним столиком гуляла шумная компания. Старший оружейный офицер Вонг прищурилась и провела тактический анализ ситуации. Совсем сопливые флотские лейтенанты, только что — буквально только что — получили погоны и празднуют успешное окончание Академии. А почему здесь, в капитанском отеле, а не в своей общаге с тараканами? Нетрудно догадаться: один из этих сопляков — как минимум адмиральский сыночек. Может и не один.

     

     — Смирно! — рявкнула Джерри. — Вас что, не учили, как приветствовать старшего по званию?! Никто не собирается угостить даму? Или пригласить ее на танец?!

     

     Не прошло и часа, как товарищи молодые офицеры были готовы до самого гроба и за гробом поклоняться своей новой богине морской войны и приносить ей кровавые жертвы.

     

     — …все это хрень и не так все было, а замполиты вам врут, — проповедовала коммандер Вонг, сидя на столе и размахивая почти пустой бутылкой сомнительного содержания и происхождения. — Перед выходом в море капитан «Коричневого Сентября» обнаружил, что гальюн засорился и требует серьезного ремонта. Но не отменять же секретную операцию из-за такой ерунды, верно? Так что вышли как миленькие, а вместо толчка весь поход использовали спасательные капсулы. Набивали капсулу до отказа, запечатывали и переходили к следующей. И все было хорошо, пока в Тиморском проливе не наткнулись на альбионский эсминец. Реально наткнулись — тот в них врезался и протаранил боевую рубку, — Джерри громко всхлипнула. — Короче, «Сентябрь» тут же пошел ко дну, и все умерли. Но перед этим успели выбросить спасательные капсулы! И вот, значит, пингвинские ублюдки приходят в себя после удара — у них там винт погнуло или еще какую фигню, а вокруг них капсулы всплывают одна за другой. Они такие сразу, «тревога», «свистать всех на хер», «человек за буйком», типа вот. Достают первую капсулу из воды, вторую, почти одновременно сбивают пломбы — и все говно под давлением взрывается прямо им в рожу! Ахахахахаха! Вся палуба в дерьме! Кормовая установка в дерьме! Сигнальные флаги в дерьме — а это вообще капец, вот что я вам скажу. А капсулы все прибывают! И вот стоят они по уши в говне, а пингвинский капитан весь такой на пафосе: «У нас нет выбора, леди и джентльмены. Мы должны проверить все капсулы до единой. Это наш священный долг как моряков Альбионского Федерального Флота и солдат цивилизованной христианской нации». Гыгыгыгыгы! Прикиньте, он реально так и сказал! — Мисс Ригли утерла рукавом мундира выступившие слезы и громко высморкалась в ближайшую скатерть. — Короче, делать нечего, приказ есть приказ, пингвины открывают капсулу за капсулой — на корабль больно смотреть, а дышать вообще невозможно! На шестой капсуле старпом слетает с катушек. Старпом какая-то аристократочка была, баронесса-фуетесса. Вобщем она достает пушку с ручкой из слоновой кости и начинает орать: «Капитан, вы невменяемы и больше не можете исполнять свои обязанности, я отстраняю вас от командования!» А шкипер такой в ответ: «Коммандер Стюарт-Лейн (представьте, ее реально так звали!), это мятеж и неподчинение, вы арестованы!» — и давай своим стволом размахивать! Чуть не поубивали друг дружку на хрен! Там еще столько всего было… Морякам уже пофиг, они просто вскрывают одну бочку за другой… — Джерри внезапно замолчала, потому как надолго присосалась к бутылке.

     

     — А дальше, дальше что было?! — не выдержал один из слушателей.

     

     — Дальше? — задумалась коммандер Вонг. — Потащились они в родной порт. А по дороге, как на зло, полный штиль. Ни дождя, ни шторма! Температура под сорок Цельсия. Ну, сами понимаете. Плавучий сортир. И вдруг, в Торресовом проливе, их каледонская лодка блокирует и собирается взять на абордаж. Каледонцы всплывают и идут на перехват. Подходят поближе, принюхиваются — и начинают за борт блевать! Каледонский капитан чуть сам не обосрался — решил, что газовая атака! Приказал погружаться так быстро, что люки едва успели закрыть, чуть сами не утонули ко всем чертям! Альбионское судно тащится дальше. Каким-то чудом добралось до родного порта. В гавань ему запретили входить! Как только разобрались, что к чему — корабль списали в задницу! Никто не хотел на нем служить. Имперские экологи запретили его топить — это же все кораллы в округе сдохнут! Кое-как отбуксировали на Пака-Паку и сбросили на него самую большую водородную боеголовку, какую нашли в арсенале. Чтоб наверняка от запаха избавиться, ха-ха-ха! — Джерри внезапно спрыгнула со стола и вытянулась по струнке. — Так погиб военный корабль Сферы Сопроцветания «Коричневый Сентябрь». Прошу почтить его память минутой молчания!

     

     — А теперь скажите мне, — деловито спросила она ровно минуту спустя, — какой вывод мы можем сделать из этой печальной, но, вне всякого сомнения, поучительной истории?

     

     — Прежде чем сдохнуть, не забудь избавиться от своего говна! — радостно заорал какой-то салага.

     

     — Гениально! — завопила в ответ мисс Ригли. — За это надо немедленно выпить!!!

     

     Хотя, если честно, не этот ответ она ожидала услышать. Человек, много лет назад рассказавший ей эту абсолютно правдивую историю, закончил ее такими словами: «Хорошенько запомни, Джерри: война — это кровь, грязь и дерьмо. Потому что дерьмо всегда происходит».

     

     «Дерьмо происходит».

     

     Воспользовавшись всеобщим замешательством — повинуясь приказу заслуженного ветерана, салаги бросились на поиски выпивки, — Джеральдина Вонг ускользнула с вечеринки и увела за собой сразу трех моряков. Один из них был женского пола.

     

     Всю ночь из ее номера доносились какие-то адские звуки из преисподней. Три жертвы безумной страсти госпожи Вонг кое-как вырвались на свободу уже под утро. То есть выползли, потому что ходить или тем более бежать они уже не могли.

     

     На следующий день празднование продолжилось и достигло совсем уже невероятных масштабов. Когда новые друзья мисс Ригли под ее непосредственным руководством принялись расстреливать из служебных револьверов зеркала, оконные стекла и другие подобные мишени, на звуки выстрелов явился патруль военной полиции, состоявший из одного майора и двух сержантов.

     

     — Нехорошо, — укоризненно заметил майор. — Будем составлять протокол, товарищ коммандер?

     

     — Будет лучше, если мы поднимемся ко мне в номер, — охотно согласилась Джерри. — Там нам никто не помешает.

     

     Весь вечер из ее номера доносились какие-то адские звуки из преисподней.

     

     Далеко за полночь мисс Ригли оставила номер и спустилась в лобби. Из всей одежды на ней был только незастегнутый китель одного из полицейских. Стоявший на посту пожилой швейцар-белголландец в цветистой ливрее посмотрел на нее с нескрываемым уважением:

     

     — Не припоминаю ничего подобного с того дня, когда здесь отдыхала сама Фамке ван дер Бумен!

     

     — Есть чем гордиться, таких великих побед у меня давно не было, — хохотнула Джерри. — Сигареты не найдется, дедушка?

     

     Швейцар протянул ей целую пачку, щелкнул зажигалкой. На тыльной стороне ладони, сжимавшей зажигалку, Джерри успела разглядеть татуировку — русалка с трезубцем.

     

     — Сам-то где служил, моряк? — не могла не спросить она.

     

     — Осмелюсь доложить, ваше благородие, подводная лодка Его Императорского Величества «Одиссей»! — старик вытянулся по стойке «смирно» и щелкнул каблуками. — Под командованием капитана Мааршала. Второй помощник старшего торпедиста носовой торпедной батареи. Принял участие в атаке на остров Санта-Изабель. Там же был ранен, уволен в отставку с почетом. С тех пор вот здесь…

     

     — Санта-Изабель?! — присвистнула Джерри. — Это ж когда было!.. Тринадцатый год, верно?

     

     — Так точно, госпожа командир, — кивнул собеседник.

     

     — Санта-Изабель… — задумчиво повторила она и глубоко затянулась. — Там ведь кого только не было!.. И адмирал Маркус ван дер Бумен — отец Фамке, и полковник Берг, и генерал Тиммерманс, и маршал Ситроен — будущий главком имперских ВВС, и генерал Марголлен, и полковник ван Томпсон — командир Королевского Легиона… Даже сам генерал Торкильсон!

     

     — Чистая правда, — подтвердил старый моряк. — И Торкильсон, и Ситроен, и все остальные. Всех до единого помню. Только не были они тогда маршалами да генералами. Сопляки совсем, премьер-лейтенанты да люггер-капитаны. Вот как ты сейчас…

     

     Джеральдина Ригли густо покраснела и запахнула китель.

     

     — Возвращайся в номер, дочка, — мягко сказал ветеран. — До рассвета еще далеко.

     

     На рассвете Джерри выставила вон очередную партию гостей и принялась подсчитывать убытки. Обошлось без протокола, но битое стекло пришлось оплатить. И самый лучший номер. И часть выпивки. И закуска. Короче, на целых три оклада меньше, а до конца отпуска еще примерно двадцать три дня.

     

     — Этот город себя исчерпал, — твердо решила коммандер Вонг. — Пришло время двигаться дальше.

     

     Таксомотор доставил ее в самый роскошный дамский магазин столицы, где она сменила опостылевшую военную форму на нечто, бывшее последним писком моды в этом сезоне. Плюс всякие женские мелочи… короче, еще минус два оклада. Джерри задумчиво взвесила на руке изрядно полегчавшую пачку республиканских кобанов и пересела на автобус. Автобус в два счета домчал ее до аэропорта.

     

     — Ближайший рейс за границу? — спросила она в первой попавшейся билетной кассе.

     

     — В Венгрию, — ответил продавец билетов. — Но вам потребуется виза или специальное разрешение.

     

     — Это годится? — Джерри сунула ему под нос свое отпускное предписание.

     

     — Очень даже годится! Еще ваш паспорт и военный билет, пожалуйста…

     

     «Надо же, — задумалась Джерри, — оказывается Венгрия у нас сегодня считается дружественной страной! Интересно, что я пропустила? Там революция случилась или социал-демократы на выборах победили? Ладно, это неважно». Она принялась вспоминать все, что знала про Венгрию. Почти ничего, потому что Венгрия не имела выхода к морю. При этом, вот забавно, глава венгерского государства носил официальный титул адмирала. Наследие древних времен, когда допотопная Венгрия была великой морской державой и владычицей океанов. По крайней мере, современные венгры в это верили. Впрочем, у них и сейчас флот есть — речной и озерный. Кажется, самый мощный речной флот в мире… А морского нет, разумеется.

     

     «Может и к лучшему. Я просто обязана немного отдохнуть от всех этих крейсеров, авиаматок, ледоколов и подводных лодок».

     

     Когда командер Вонг поднималась по трапу, динамики объявили, что в столице зафиксирована очередная вспышка Черной Смерти и посему в самое ближайшее время будет объявлено чрезвычайное положение.

     

     «Вот уж повезло так повезло! — мысленно возликовала Джерри. — Успела в последний момент!»

     

     Как оказалось, успела не только она.

     

     — Здесь свободно? — спросил ее кто-то, уже когда мисс Ригли сидела в самолете возле иллюминатора. — Я приобрел билет в самый последний момент, без номера, и стюардесса велела мне занять любое свободное место.

     

     Джерри подняла глаза и безошибочно опознала еще одного собрата по профессии. Нет, вроде не моряк, но стопроцентно кадровый военный, тут никакой ошибки быть не может — этот скромный гражданский костюм не мог никого обмануть. Высокий и стройный — ну, это само собой; наголо бритый — почти как она сама несколько недель тому назад. Скорей всего, сорок с небольшим — но ближе к сорока пяти, чем к сорока. Она машинально фиксировала в памяти отдельные детали его внешности. Большие уши, плотно прижатые к черепу; едва заметные мешки под глубоко посаженными черными глазами; красивые полные губы; идеальный, чуть ли не треугольный нос (если смотреть в профиль, конечно); смуглая кожа. В целом весьма экзотическая внешность даже для этих краев, и Джерри затруднялась сказать, к какому из многочисленных народов Сферы принадлежит этот опоздавший пассажир. «Скорей всего, такой же полукровка, как и я», — твердо решила мисс Ригли-Вонг. Немного Европы, немного Азии; немного германской крови, немного монгольской…

     

     — Извините, если я вам помешал, — продолжал внезапный собеседник, — мне бы ни в коем случае не хотелось навязываться…

     

     — Ни в коем случае! — возразила она. — Да, здесь свободно. Присаживайтесь, пожалуйста.

     

     — Разрешите представиться, — продолжал он, опустившись в кресло. — Полковник Бриннер, Юлий Бриннер. Мои друзья зовут меня просто Юлий или даже Юл.

     

     — Коммандер Вонг, — в тон ему ответила мисс Ригли. — Джеральдина Вонг. Друзья зовут меня просто Джерри.

     

     — Что ж, — широко улыбнулся новый знакомый, — раз уж мы практически в одном звании, то тем более можем называть друг друга по именам, не нарушая при этом субординацию, а также законы и обычаи войны. Коммандер? Флот или авиация, если не секрет?

     

     — Флот, — Джерри ответила не сразу, потому что вспомнила тот странный приказ — вернуться после отпуска в Министерство Авиации. — А все остальное — секрет, товарищ полковник. Кстати, полковник каких войск? Если не секрет.

     

     — Совсем не секрет, — снова улыбнулся он. — Кавалерия. Самый несекретный род войск. Все наши военные тайны можно найти в школьном учебнике истории для пятого или шестого класса.

     

     — Да уж, — кивнула мисс Ригли. — Но колесницы и луки вы уже сняли с вооружения? Извините, вырвалось. Вам, наверно, часто приходится слушать такие шутки.

     

     — Именно поэтому я перестал обижаться на них много лет назад, — полковник Бриннер не переставал улыбаться. — Лошадь себя еще покажет. Моя часть базируется на монгольской границе — и нам приходится действовать в таких местах, где не пройдет никакой танк или броневик.

     

     — Юлий, — она решила сменить тему разговора, — это в честь Юлия Цезаря, верно? Черт побери, я, кажется, опять оплошала…

     

     — Юлий Цезарь переоценен, — усмехнулся полковник с монгольской границы. — Хотя он знал толк в кавалерии, и старался вербовать в свою армию лучших всадников той эпохи, порой даже из вражеских народов. Сами римляне в коннице понимали чуть меньше, чем ничего. Н-да. А меня назвали в честь деда. Он был родом из Швейцарии, но под конец жизни осел в русском Владивостоке, где женился на бурятской девушке…

     

     «Прямое попадание, товарищ коммандер! Германская кровь плюс монгольская! Убийственное сочетание».

     

     — …а в честь кого назвали деда — сказать затрудняюсь. ХХ век не способствовал сохранению свидетелей и документов.

     

     «Мне ли не знать», — подумала бывшая подданная погибшей Англостанской Империи.

     

     — Если не секрет, Джерри, с какой целью направляетесь в Венгрию?

     

     — Совсем не секрет, Юлий. Отдых и больше ровным счетом ничего. Мне показалось, что это подходящее место, чтобы израсходовать накопившиеся за несколько лет дни отпуска. А вы?

     

     — Немного отпуск, немного служба, — признался Бриннер. — Появилась возможность совместить приятное с полезным. До меня дошли сведения, что венгры разводят уникальную породу лошадей, которая может неплохо послужить нашему делу на монгольской границе. Вот, решил наа них взглянуть. Если окажется, что они нам подходят — начальство обещало рассмотреть вопрос о покупке опытной партии. Теперь, когда между нашими странами заключен новый торговый договор…

     

     «Ага, вот почему Венгрия вдруг стала дружественной страной».

     

     — Но довольно о лошадях, — продолжал полковник. — Давайте лучше о вас.

     

     — Давайте лучше к власти перейдем, — хихикнула Джеральдина Вонг. — А войну отложим на потом.

     

     — Простите? — не понял он.

     

     — «Женщины, лошади, власть и война», — процитировала мисс Ригли великого англостанского поэта. — Самые популярные темы для разговоров.

     

     — Хорошо, давайте про власть. — охотно согласился полковник Бриннер.

     

     «Сдается мне, — подумала она, — это будет интересное п_у_т_е_ш_е_с_т_в_и_е».

     На трибунах, расставленных вокруг космодрома в Англо-Саксонской Гвиане, собрались тысячи гостей — министры, генералы, родственники и друзья членов экипажа; астронавты, уже побывавшие на орбите или Луне; астронавты, которым еще только предстояло отправиться в космос; всевозможные герои Империи, заслужившие свои ордена на тех или иных внешних или внутренних фронтах; а также журналисты, иностранные дипломаты и другие официальные лица. Командир корабля произнес прочувственную и в меру пафосную речь; первосвященник из храма Марса в Иннсмауте благословил астронавтов и нарисовал у каждого на лбу Знак Огня; легионеры из почетного караула вскинули винтовки на плечо; флаги развевались, а в небо регулярно взлетали разноцветные воздушные шарики — в основном черные, красные и золотые. Все было очень мило и торжественно.

     

     Старт был назначен ровно на полдень по местному времени. Президент-Император некоторое время колебался, прежде чем разрешил использовать гвианский космодром — некоторые из приближенных считали, что такая важная экспедиция должна отправиться в космос с одной из площадок на священной американской земле. Яйцеголовые очкарики, отвечавшие за проект, утверждали, что близость космодрома к экватору обеспечит условия, приближенные к идеальным. В конце концов повелитель снова подбросил золотую монетку. «Марс» — Гвиана, «Хейткрафт Первый» — Америка. Выпал «Марс». В конце концов, Гвиана тоже была американской землей, густо политой кровью героических солдат-марсопоклонников и их успешно уничтоженных врагов. Опять же, не мешает напомнить красным бразильцам по южную сторону границы, кто здесь хозяин.

     

     Сам Президент-Император МАССИ, Ательстан Хейткрафт, наблюдал за действом, находясь на борту своего флагмана, линейного корабля Англо-Саксонского Императорского Флота «Кинг Пенда», который покачивался на волнах Карибского моря у берегов Гвианы и демонстрировал флаг Империи откровенным врагам и ненадежным союзникам. Таким образом властелин Севера Северной Америки и других земель пытался соблюсти некий здоровый баланс между значимостью момента и скучной рутиной. Конечно, корабли на Марс отправляются не каждый день, но у Империи так много побед и достижений, что даже Президент-Император в бесконечном могуществе своем не может присутствовать сразу и везде одновременно. Поэтому старт марсианского звездолета ему пришлось пропустить. Ничего страшного. Когда герои МАССИ доберутся до Красной Планеты и доложат об успехе, он будет там, возле пульта связи, чтобы принять доклад. И когда они вернутся на Землю — тоже. Он будет встречать их у трапа. Наверно.

     

     Журналисты сделали последние снимки; астронавты в последний раз сверкнули белоснежными улыбками и поднялись по трапу; инженеры из наземной команды задраили внешние люки и доложили о готовности; ведущая одного из центральных телеканалов, любимица Империи, прокричала в камеру что-то невразумительное и разбавила это доброй порцией воздушных поцелуев; зрители на трибунах натянули заранее розданные защитные очки; из динамиков, репродукторов и громкоговорителей принялись доноситься сигналы обратного отсчета; лидеры враждебных держав, втайне от всех сидевшие перед экранами в своих бункерах и кабинетах, кусали губы или локти — кто во что горазд…

     

     — Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… зажигание…

     

     Из титанических дюз нацеленной в небо гигантской ракеты ударили языки пламени, сопровождаемые клубами дыма — после чего корабль медленно, но уверенно оторвался от земли — и от Земли тоже.

     

     — Это великий день, господа. Он войдет в историю! — Ательстан Хейткрафт все-таки не удержался от исторической фразы, которая войдет в историю или как минимум в имперские учебники истории — и, как истинный солдат, приподнял не пошлый бокал с вином, а свою старую армейскую фляжку. Чтобы сделать добрый глоток, ему пришлось запрокинуть голову и зажмурить глаза — солнце стояло в зените. Поэтому самое интересное Президент-Император пропустил.

     

     Корабль взорвался на высоте примерно в полтора километра. Поскольку двигатель космолета питался от ядерного реактора, мощность взрыва, по разным оценкам, составила от семнадцати до двадцати одной мегатонны беллонита. Из гостей и работников космодрома не выжил никто, даже сотрудники ЦУПа в подземном бункере. Ударная волна трижды обогнула земной шар — но если в Африке или Азии ее заметили только отдельно взятые сейсмологи и сейсмографы, то в Гвиане и ее окрестностях последствия так или иначе заметили почти все. Целые города и деревни были сметены с лица Земли, а радиоактивные осадки выпали даже на северных берегах Амазонки. Число жертв и разрушений традиционно не поддавалось подсчету. Дежурные офицеры на бразильских станциях раннего предупреждения совершенно справедливо решили, что бесноватые американские марсофашисты нанесли первый удар и приказали поднять в воздух стратегические бомбардировщики. Обстановка прояснилась, а приказ об отмене поступил, когда первая волна стратегов находилась в считанных километрах от границы. Таким образом, только чудо спасло планету от долгожданной атомной войны.

     

     Правительство коммунистической Бразилии заявило официальный протест и потребовало компенсацию за ущерб. Правительство МАССИ дало ответ в духе легендарного американского полководца, окруженного в врагами в лесах на германской границе, но в сумрачных кабинетах за кулисами высоким сторонам кое-как удалось договориться. Гвиана была объявлена непригодной для жизни. Часть населения Империя эвакуировала на всевозможные карибские острова; десятки тысяч неверных подданных нашли убежище в той же Бразилии и других соседних странах. Но были и другие — десятки тысяч людей, отказавшихся покинуть родные руины по той или иной причине или брошенных на произвол судьбы — и судьба их на долгие годы скрылась под мрачной завесой тайны.

     

     Причину взрыва достоверно установить не удалось. Техническая неисправность? Ошибка одного из инженеров или астронавтов? Вражеская диверсия? — все может быть.

     

     Что же касается Президента-Императора Ательстана Хейткрафта, то его, обгоревшего и получившего дозу, успешно выловили из воды, где он оказался после того, как ударная волна перевернула его линкор вверх дном. Лучшие врачи Империи несколько недель боролись за его жизнь и наконец-то спасли.

     

     — Десять лет жизни я вам гарантирую! — жизнерадостно сообщил главный хирург, когда властелин МАССИ наконец-то открыл глаза. — А будете добросовестно принимать таблетки — может и все двенадцать!

     

     — А я рассчитывал как минимум еще на пятьдесят, — прошептал император. — Столько всего надо успеть, прежде чем Марс призовет меня к себе… Марс… Похоже, мы неверно истолковали знаки. Он пока что не хочет нас видеть.

     

     — Значит, Антихтон? — поспешил уточнить стоявший у царской кровати один из чудом уцелевших соратников — один из тех, кто изначально голосовал за Антихтон и потому в тот день не допущенный на почетные трибуны, где навсегда осталась вся «промарсианская» партия.

     

     — Антихтон, — подтвердил властелин МАССИ. — К счастью, у нас есть запасной космодром и запасной проект… а уж сколько у нас запасных астронавтов!

     

     Запасных астронавтов действительно было много, поэтому императору никто не посмел возразить.

     — Ну и жопа, — заметила Кассандра Барриентос, хотя всего несколько лет назад благовоспитанная девушка из хорошей католической семьи ничего подобного себе не позволяла. — Что вы на это скажете? — Она развернула газету, на первой полосе которой красовался аршинный ядерный гриб и такой же аршинный заголовок: «ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ НАД ГВИАНОЙ!»

     

     — Да посрать как-то, — равнодушно пожала плечами Туяра Иванова, хотя всего несколько лет назад не сумела бы составить подобную фразу на английском языке. — Дерьмо происходит. — Туяра только что вернулась из далекой северной страны, где насмотрелась на столько смертей и взрывов, что катастрофа в столь же далекой Южной Америке не произвела на нее ни малейшего впечатления.

     

     Матильда Чан и вовсе промолчала, занятая изучением новой игрушки. Наученная горьким опытом в джунглях Острова Черепов, где ей пришлось противостоять могущественным врагам с одним дамским пистолетиком, сегодня Тильда-Смерть перед отправлением на очередное задание старалась вооружаться самыми крупными калибрами. Вот и сейчас, она вертела в руках огромный трофейный пистолет неизвестной системы, который сменяла на пачку сигарет у одного из морских пехотинцев в гавани.

     

     Солдаты продолжали прибывать. Гавань Брум-сити, что в Северо-Западной Австралии, и окрестные пляжи были усеяны десантными и транспортными кораблями. Войска выводили из Таиланда так поспешно, что точки сбора не были подготовлены должным образом. Поэтому высаживались на родной земле где попало и как попало. Кассандра, Матильда и Туяра добрались до Брума на небольшом гидроплане. Когда самолетик уткнулся в прибрежный песок, счетчик горючего показывал даже не ноль, а отрицательные значения. Ближайший старший офицер записал их имена, после чего приказал не путаться под ногами и ждать дальнейших распоряжений, которые придут когда-нибудь. На данном этапе девушки не имели ничего против, поскольку на борту самолета оставались приличные запасы еды, напитков и даже холодильник на атомной батарейке. Кассандра ухитрилась раздобыть свежие газеты, после чего три доблестных пилота скинули промасленные комбинезоны, разлеглись под крылом и принялись загорать. Больше им ничего не оставалось делать.

     

     По ту сторону торопливо натянутого проволочного забора бесновались демонстранты. Похоже, что вид безмятежно отдыхающих девушек приводил их в неистовство и доводил до белого каления:

     

     — Не-хотим-в-Таиланд! Не-хотим-в-Таиланд! Не-хотим-в-Таиланд!!!

     

     — Вот странные люди, — заметила Туяра. — Чего же они тогда хотят? Война же закончилась! Призыв отменили. Или я что-то неправильно понимаю?

     

     — Да просто методичку обновить не успели, — пробормотала Матильда, пытаясь разобрать хитроумный затвор. — Не обращай внимание. В ближайшие дни еще и не такое услышишь. «Сколько детей ты убила?! Сколько деревень сожгла?! Сколько женщин изнасиловала?!»

     

     — Все никак не привыкну, — покраснела добрая католичка Кассандра.

     

     — Вот, кстати, была в нашем клане одна охотница, — начала Туяра. — Не в том смысле охотница, разумеется…

     

     Кассандра покраснела еще больше.

     

     Ближе к вечеру и к их немалому удивлению распоряжения действительно пришли. Протестанты за забором к тому времени изрядно подустали и разошлись. Заметно покрасневший молоденький курьер вручил капитану Барриентос (теперь снова капитану ВВС Альбионской Федерации, поскольку в Сиамских Королевских ВВС она больше не числилась) запечатанный конверт. Кассандра заглянула внутрь и обнаружила не только свое имя, но и имена капитана Ивановой и капитана Чан, а также адрес, по которому они должны были явиться — где-то в провинции Опперланды, что на острове Новая Гвинея.

     

     — Стоило тащиться до от Сиама до Австралии, чтобы снова разворачиваться на север, — проворчала Тильда-Смерть. — Дата открытая?

     

     — «Немедленно по получении сего», — процитировала Кассандра. — Как добираться будем?

     

     — Странный вопрос, — Туяра окинула взглядом окрестности пляжа, где они так удачно расслаблялись. — Не все добрались сюда на последних каплях. Сейчас сольем солярку с одной из этих посудин, заправимся и полетим. Сами себя хозяйки, ни от кого не зависим.

     

     — До пункта назначения все равно не доберемся, — заметила Кассандра. — Я знаю это место, там гидроплану приводниться негде. Придется пересаживаться на другой транспорт задолго до финиша.

     

     — Повтори, как место называется? — переспросила Матильда. — И что там находится вообще?

     

     — Какой-то старый белголландский полигон, — пояснила капитан Барриентос. — Неужели никогда не слышала? Ветераны рассказывали мне, что во время великой войны многие мечтали туда добраться и разнести все к чертям. Копперланд-Сити, Медный Городок. У него и другое имя есть. Подожди, на языке вертится… А, вспомнила — Грасберг. Грасберг-Майн.

     — Как вам это нравится? — спросила Фамке ван дер Бумен, когда они поднялись на вершину холма. — Нет, я не имею в вижу пейзаж.

     

     — Подходит идеально, — отвечала сопровождавшая ее женщина средних лет с ярко выраженной евразийской внешностью. — Остров в двух шагах от экватора, и нам больше не надо беспокоиться о здешней флоре и фауне. Да, с этим можно работать.

     

     Перед ними расстилался Тангорак, он же Остров Конга, он же Остров Черепов — выжженная пустыня, покрытая тонким слоем все еще радиоактивного пепла. Поэтому Фамке и ее спутница щеголяли в защитных комбинезонах из черной псевдорезины и дыхательных масках.

     

     — В теории, — продолжала доктор Дора фон Шварц. — Я могу построить для вас корабль — тот самый, который вам нужен. Но я не могу обещать, что он поднимется в небо. Потому что не представляю, где вы собираетесь раздобыть столько атомных зарядов для его запуска. Если позволите говорить открыто…

     

     — Фройляйн фон Шварц, война давно закончилась, мы больше не в армии, — зевнула Фамке. — Можете говорить все, что вам угодно.

     

     — Если я правильно поняла, вы зарегистрировали специальную легальную компанию, под прикрытием которой собираетесь вести работы над вашим проектом… — начала госпожа фон Шварц.

     

     — Во-первых, так и есть, — кивнула Фамке. — «Космическая Ост-Индская Компания» — КОЙКО! Оцените размах моей фантазии, ха-ха-ха! Во-вторых, этот проект может стать и вашим.

     

     — А смысл? — пожала плечами доктор Дора. — Никто в целом свете не продаст вам атомное оружие. И не позволит изготовить его. Вы можете придумывать какие угодно красивые названия для ваших подставных фирм, но от этого суть вашей организации не изменится. Ваш Синдикат или как он там называется…

     

     — «Синдикат» — это у альбионцев, — уточнила Фамке. — Мы называем себя Ай-Би-Эм. «Имперская Белголландская Мафия». Здорово, правда? Я сама придумала!

     

     — Пусть будет Ай-Би-Эм, — согласилась доктор фон Шварц. — Как я уже сказала, суть вашей организации от этого не изменится. Вы всего лишь успешная гангстерская шайка, только и всего. Ни один ответственный политик не посмеет передать вам атомное оружие…

     

     — «Ответственный политик»? — усмехнулась королева белголландской мафии. — Что это такое? Оглянитесь вокруг, моя дорогая Дора — вот результаты и последствия решений так называемых ответственных политиков. Я впервые побывала на этом острове еще в тридцатых годах, вскоре после его открытия. Милое было местечко, доложу я вам. Бабочки порхают, попугаи в джунглях поют, а потом — БАЦ! — и нет всего этого. Потому что какой-то «ответственный политик» отправил сюда несколько атомных бомбардировщиков. Кстати, как вам понравилась марсианская экспедиция, запущенная одним уважаемым американским государством? Это было достаточно ответственно? Я могла бы говорить на эту тему бесконечно, но всякий раз вспоминаю свой конфискованный замок на юголландской границе…

     

     — Какой еще замок?! — удивилась Дора фон Шварц.

     

     — В этом замке я сейчас должна была прохлаждаться, — поведала госпожа ван дер Бумен. — А вы могли у меня гостить. Мы могли бы сидеть рядышком у камина, на ковре из шкуры саблезубого снежного барса, попивать сок и грозить Южному полюсу… но увы! Какой-то ответственный политик решил, что наши братские империи должны завоевать весь мир — и несколько соседних. И вот нет больше наших империй, нет этих политиков, нет моего замка, а мы с тобой торчим тут по колено в радиоактивном пепле и пытаемся хоть как-то выжить в этом жестоком мире!!! — Фамке демонстративно всхлипнула. — На чем мы остановились? Будут тебе атомные заряды. Штук двадцать нептуниевых боеголовок, может и больше.

     

     — Но откуда?! — снова удивилась доктор Дора.

     

     — Один очень ответственный адмирал потерял к северу от этих мест целую атомную субмарину с полным арсеналом, — небрежно поведала Рыжая Ведьма. — Теперь она наша.

     

     — Но как?!..

     

     — «Что упало, то пропало», как гласит береговое право, — отрезала Королева Тихого Океана. — ИИ хватит об этом. Что-нибудь еще? Это было единственное препятствие, которое мешало тебе приступить к работе, или есть и другие?

     

     — У меня будет только одно условие…

     

     — Все что угодно, кроме анального секса, — быстро сказала Фамке. Дора фон Шварц, прекрасно знавшая, с кем имеет дело, хладнокровно пропустила эти слова мимо ушей:

     

     — Я лечу с тобой.

     

     — Только и всего? — то ли удивилась, то ли огорчилась Фамке. — А я-то думала… И почему только все хотят лететь со мной? Я знаю, что популярна, но не до такой же степени…

     

     — «Все хотят»? Кто, например? — полюбопытствовала доктор фон Шварц.

     

     — Сунданезийцы согласились отдать мне этот остров под стартовую площадку, только если одним из членов экипажа будет гражданин Сунданезии, — сообщила Фамке. — Я согласилась, но выдвинула встречное условие — этого гражданина я выберу сама. Они тоже согласились, хотя изначально требовали куда больше — запуск корабля от имени Сунданезии и под сунданезийским флагом. Но я им напомнила, что Остров Черепов — не единственный остров в мире. Реджинальд Беллоди из Альбионского Синдикатв пожелал войти в долю — пришлось согласиться, потому что я совсем чуть-чуть переоценила свои возможности и начинала залезать в долги — а я этого не люблю. Беллоди выдвинул аналогичное условие — взять на борт одного из его людей.

     

     — Зачем? Разве его родное государство не запускает собственный корабль? — напомнила Дора. — Альбионским властям тоже денег на космос не хватает, собирают добровольные пожертвования от граждан.

     

     — Да какая нам разница? — пожала плечами леди ван дер Бумен. — Свободные места на борту пока есть. Что напомнило мне о том, что я с тобой заболталась, а ведь мне еще надо набрать экипаж!

     

     * * * * *

     

     Первый член будущего экипажа проживал на орегонском побережье, в серой зоне, на границе между МАССИ и Мормонской Конфедерацией. Фамке ван дер Бумен оставила квадроцикл на пляже, у самой границы прибоя, и неторопливо зашагала по направлению к скромному бревенчатому двухэтажному домику на вершине ближайшего холма. Солнце лениво клонилось к закату у нее за спиной. Торопиться было некуда, Фамке уже и так промокла до последней нитки. Владелец домика — рыжеволосый мужчина средних лет, может быть даже ее ровесник, — встретил гостью на пороге.

     

     — Ты все правильно сделала, — заметил он. — Если бы ты приехала в закрытой машине, я расстрелял бы ее из гранатомета. У меня тут гранатомет есть…

     

     — Меня предупредили, — кивнула Фамке и принялась стягивать с себя мокрый плащ. Потом и все остальное. Хозяин домика некоторое время наблюдал за ней и как будто собирался что-то сказать, но потом безнадежно махнул рукой:

     

     — Садись поближе к камину. Я принесу тебе халат и полотенце.

     

     — И выпить, — добавила Фамке. — Не забудь про выпивку. Не алкоголь, разумеется. У нас будет это самое… как это называется? — серьезный разговор, вот.

     

     — Фамке ван дер Бумен обещает мне серьезный разговор… — печально вздохнул хозяин жилища. — Видать, совсем последние времена настали…

     

     Несколько минут спустя он опустился в кресло напротив Фамке и некоторое время молча следил за тем, как она опустошает целый термос с горячим чаем. Когда термос показал донышко, леди ван дер Бумен вытерла лицо краешком полотенца, свисавшего с ее головы, поудобнее устроилась в своем кресле и скрестила руки на груди. Похоже, настраивалась на длинный и серьезный разговор.

     

     — Полагаю, ты слышал последние новости?

     

     — Мне привозят не только молоко, но и свежие газеты, — признался Маркус ван Борман. — «КОЙКО» — это надо же было такое придумать! Ты с ума сошла. Впрочем, в этом-то как раз ничего нового нет, потому что ты сошла с ума очень давно. Ты всегда была сумасшедшей.

     

     — Но почему?! — возмутилась Фамке. — Почему сразу «сошла с ума»? Стоило девушке пожелать слетать на друную планету — так сразу «сумасшедшая»! Маркус, ты всегда был очень прогрессивным — или старался казаться таковым! И откуда только у тебя все эти старомодные штампы, клише и стереотипы?! Кстати, ты можешь полететь со мной. Мне не помешает еще один опытный пилот, больше того — один из первых астронавтов нашей планеты, в свое время уже успевший побывать на Антихтоне…

     

     — Опять этот конспирологический бред, — почти застонал Маркус ван Борман, одновременно поднимая глаза к потолку, сложенному из плохо обработанных бревен. — Не был я ни на каком Антихтоне. Только на Луне. На темной стороне Луны. Можешь у Хеллборна спросить — он подтвердит. Мы ведь побывали там вместе.

     

     — Да я бы спросила, — Фамке закивала как японский болванчик, — но Джеймс Хеллборн внезапно куда-то запропастился — и никто не знает, где его искать.

     

     — Что значит «запропастился»? — насторожился Маркус.

     

     — Исчез с радаров, залег на дно, «вернулся на холод» — называй как хочешь, — Фамке скорчила откровенно недовольную гримаску. — Скорей всего, занят своими шпионскими делами и потому недоступен. Забудь о нем. Давай лучше о тебе! Только не говори, что тебя не заинтересовало мое предложение. Ты ведь всегда хотел туда вернуться.

     

     — Как я могу вернуться туда, где ни разу не был? — ван Борман не угодил в настолько примитивную ловушку. — И даже если бы речь шла о первом разе — мне это совсем не интересно. Нечего там делать.

     

     — Откуда ты знаешь, если никогда там не был? — прищурилась Фамке.

     

     Маркус ван Борман ответил не сразу. Неожиданно резко встал из кресла и направился к ближайшей стене, на которой висели самые разные вещи: маленькое зеркало в покрытой золотистым лаком деревянной рамке; картина какого-то допотопного итальянского пейзажиста — копия, разумеется; старомодные часы с кукушкой; большая политическая карта мира — старая, потрепанная, с довоенными границами; и отрывной календарь. Напротив календаря он и остановился.

     

     — Ты не подскажешь, какой у нас сейчас год? — медленно спросил Маркус.

     

     — Это вопрос с подвохом? — нахмурилась Фамке. — Потому что я помню этот разговор. Мы ведь оба там были… черт побери, ровно четверть века тому назад! Как время-то летит…

     

     — И все-таки? Какой у нас сейчас год? — повторил ван Борман, не смотря в ее сторону.

     

     — Ладно, давай опять сыграем в эту игру, — всплеснула руками Королева Тихого Океана. — Исключительно из ностальгических соображений! Подожди секунду, я припоминаю правила… Ага, вспомнила. Итак, у нас сейчас на календаре 1963-й год A.D. Он же 7723-й год от Сотворения Мира, 3444-й год Хиджры, 2171-й год Республики, 4716-й от основания Города, 4020-й год непальского королевского календаря, ну и так далее. Ах, да, чуть не забыла. Как и в прошлый раз. 3963-й. Да, именно так — три тысячи девятьсот шестьдесят третий от рождества Христова.

     

     — Совершенно верно, — охотно кивнул Маркус и вернулся на свое место, даже не притронувшись к календарю. Очевидно, он за ним внимательно следил. — 3963-й год от рождества Христова, он же 1963-й A.D. — «After Death» или «After Destruction». Примерно 1963 года тому назад наш мир сгорел в пламени самой чудовищной войны, которую когда-либо знало человечество. В древних хрониках эта война известна под разными именами — «Атомическая», «Война Третьего Мира» или «Великий Красный Потоп» — и сегодня мы понимаем природу этой войны гораздо лучше, чем двадцать пять лет тому назад. Так или иначе, древняя земная цивилизация, в высшей степени развитая, прогрессивная и достигшая невероятных высот, была практически уничтожена — как и большая часть человеческого рода. Уже в первый день войны погибли миллионы людей, задолго до конца первого года — миллиарды. Целые города и страны были стёрты с лица Земли. Легенды гласят, что именно тогда ушли под воду Атлантида, Доггерланд, Лемурия, Старые Нидерланды и другие полумифические земли и острова. Упавшие с небес боевые снаряды фантастической мощности пробили земную кору — так возникли вулканические оазисы Нового Альбиона и Внутреннее Море Австралии — Море Стёрта… Марсопоклонники верят, что именно в тот год впервые вспыхнул в небесах Красный Глаз Марса, а некоторые из христиан считают, что тогда же состоялось Второе Пришествие Иисуса Христа — который остался крайне недоволен состоянием нашей планеты и потому приговорил ее к уничтожению…

     

     — Это общеизвестные факты, — не выдержала Фамке ван дер Бумен, — а у меня только что случился острый приступ дежа вю. Куда ты клонишь?

     

     — Наберись терпения, — тихо сказал Маркус ван Борман. — Каждый шаг приближает нас к финишу. Итак, наш мир лежал в развалинах. Те, кому повезло уцелеть и выжить, оказались чуть ли не в каменном веке. Кое-что из прежних знаний и технологий удалось спасти, но мужчинам и женщинам Земли пришлось начинать практически с нуля. 1900 с лишним лет — и посмотри, чего нам удалось достигнуть. Пар, электричество, радиоволны, атомная энергия, межконтинентальные самолеты и межпланетные космические корабли. И все равно, мы отстаем от наших предков на несколько десятков лет и миллионы километров — потому что перед тем, как поджечь свою колыбель, они успели побывать в космическом пространстве и посетить другие миры — не только Луну, но и Марс, Венеру, может быть даже Сатурн и Юпитер… Однако вернемся на Землю. В ходе той войны древние люди пустили в ход самое чудовищное оружие, каким только владели. Это оружие разрушало не только города и страны. Это оружие отличалось столь фантастическим могуществом, что могло разрушать ткань самого пространства и времени. Пробивать невидимые стены между мирами. Открывать врата в другие измерения.

     

     — Да-да, врата между мирами, — Фамке продолжала терять терпение. — Я все это уже слышала! Тогда, в кабинете мистера Генри Стёртакота, ровно двадцать пять лет назад! Скажи мне что-нибудь новое, умоляю!

     

     — Другие миры, — упрямо продолжал Маркус, — и я имею в виду не только альтернативные миры, где история человечества пошла другим путем. Другие миры, которые мы можем видеть в ночных небесах. Другие планеты.

     

     — Я провел много дней в старых архивах и библиотеках, — продолжал он после небольшой паузы. — Я искал — можешь мне поверить, очень тщательно искал. Но так и не нашел. И не мог найти, как я теперь понимаю.

     

     — Искал что? — не поняла Рыжая Ведьма.

     

     — Хоть одно упоминание Антихтона в допотопных документах и хрониках, — ответил Маркус. — Так вот, его там нет. Как будто до наступления Года Ноль Антихтона вообще не существовало.

     

     — Но ведь это же неправда, — удивилась леди ван дер Бумен. — Есть он там, Антихтон встречается в древних документах неоднократно…

     

     — Не совсем, — возразил Маркус ван Борман. — Вплоть до самого Года Ноль научные и философские труды древних говорят про ГИПОТЕТИЧЕСКУЮ планету Антихтон, которая может существовать, а может и нет. И только после Года Ноль, после Войны, после Красного Потопа исторические хроники начинают говорить об Антихтоне как о твердом астрономическом факте!

     

     — Тоже мне загадка, — презрительно усмехнулась Фамке. — В Год Ноль погибло столько документов, что там не только одна планетка могла потеряться, а целая вселенная.

     

     — Традиционный ответ современной науки, — в свою очередь усмехнулся Маркус. — Документы погибли, архивы сгорели, астрономы умерли. Или вот еще, мой самый «любимый» вариант — древние дикари со своими примитивными приборами якобы просто не сумели открыть Антихтон. «Дикари», которые летали в космос до самого Юпитера, пропустили целый мир размером с Землю! Не заметили планету, которая находится в одной из самых нестабильных точек Солнечной системы и нарушает сразу миллион законов небесной механики! Но жители послевоенной Земли, которые скатились в каменный век и кое-как выживали в радиоактивных развалинах, тут же обратили на нее внимание! Ты-то сама в это веришь?!

     

     — Не понимаю, что ты хочешь сказать, — нахмурилась Фамке. — Смертоносное оружие наших предков пробило дыру в космосе, и оттуда выскочил Антихтон?! Ты-то сам в это веришь?

     

     — А хоть бы и так, — устало пробормотал Маркус ван Борман. — Почему бы и нет? После всего, что мы видели на дне Австралийского Моря? После всего, что тебе довелось увидеть в параллельных мирах? — только не вздумай отрицать, мне кое-что известно о твоих совместных путешествиях с Хеллборном. Почему бы и нет? Что тебя удивляет?

     

     — Ладно, — королева Имперской Белголландской Мафии пожала плечами, — допустим. Пусть будет так. Антихтон прилетел к нам из альтернативной вселенной. Что с того?

     

     — Ты до сих пор не понимаешь, — в который раз вздохнул Маркус. — То, что что мы встретили… что встретило нас в чужом храме на дне морском… Знаешь, — неожиданно сказал он, — когда мы вернулись в Эдобург, я чуть было не застрелился. В самом буквальном смысле. Заперся в комнате, приставил револьвер к языку и нажал на спуск.

     

     — И?.. — совсем чуть-чуть напряглась Фамке.

     

     — Осечка, — просто сказал Маркус. — Я не стал повторять попытку. Положил револьвер обратно в ящик стола и запер на ключ. А он все равно выстрелил. Через несколько секунд, сам по себе. Прямо там, в ящике. Пуля пробила стол навылет и застряла в стене. Прошла в каком-то сантиметре от моего живота… Хозяйка квартиры прибежала на звук выстрела, насилу ее успокоил. Мол, чистил оружие, случайно нажал на спуск. Бедная женщина потеряла мужа на войне…

     

     — Затяжной выстрел, — хихикнула Фамке, — классика! Дай угадаю — один из этих старых испанских трофеев, верно? С испанскими патронами такое частенько случалось. В следующий раз, когда пожелаешь застрелиться, возьми старый добрый белголландский «наган». «Наган» не подведет!

     

     — Старая добрая Фамке, — пробурчал Маркус ван Борман, — ничуть не изменилась.

     

     — Еще раз назовешь меня старой — убью, — пообещала Королева Мафии. — Своими руками, и тогда никакой «наган» тебе не понадобится.

     

     — А теперь сама подумай… Если мы встретили ТАКОЕ — пусть под водой, но у нас на Земле — то что мы встретим на далекой планете? Планете, которой вообще не должно быть? — тихо спросил Маркус.

     

     — Вот прилетим туда и сами узнаем, — спокойно отвечала Фамке ван дер Бумен. — Ты ведь полетишь со мной, верно?

     

     — Да. Куда я денусь… Да, тысячу раз «да». Да, будь ты проклята! — воскликнул Маркус.

     

     — Мы все прокляты, — хладнокровно напомнила Фамке. — Поэтому мы и летим туда. Из одной преисподней — в другую.

     

     «Из ада — в ад!»

     Путешествие в Венгрию откровенно удалось. Лошадиные прогулки вдоль берегов Дуная и Балатона, экскурсия в горы, где можно было полюбоваться на допотопные развалины, пешие прогулки по улочкам Пештабуды и все такое прочее. На исходе двадцать четвертого дня полковник Бриннер валялся у нее в ногах, обещал любовь до гроба и Луну с неба, но Джерри Вонг взяла себя в руки и вернула его с небес на Землю:

     

     — Это не имеет никакого смысла, милый. Кто знает, где мы окажемся всего через неделю? — или даже завтра. Быть может, где-нибудь в верхних слоях атмосферы. Давай просто забудем об этом и сохраним только теплые воспоминания.

     

     Как в воду глядела.

     

     Все же он обещал ей писать и звонить, поэтому она тоже обещала — вот только постоянного адреса у нее сейчас не было, как и телефона. Особенно телефона. Гражданская телефонизация Сферы Соцпроцветания продвигалась со скоростью ленивой улитки, а служебную линию просили не занимать. Все как всегда.

     

     Домой она возвращалась одна. И поскольку в Венгрии почти за все платил полковник Бриннер, из токийского аэропорта в Министерство Авиации коммандер Вонг добиралась на такси — она снова могла себе это позволить. Денег оставалось еще много, примерно пять или шесть окладов. Путь пролегал через центр города, и в какой-то момент Джерри резко приказала водителю остановиться. Машина даже не успела притормозить, как мисс Ригли уже выпрыгнула на тротуар и раскрыла глаза пошире.

     

     «Да они издеваются!!! Опять эта отвратительная фотография!!!»

     

     Или нет? Она присмотрелась и поняла, что фотография совсем другая — пусть и очень похожая. И, скорей всего, была сделана во дворца Председателя — когда он вручал ей Орден Боевого Красного Дракона. Вот и парадный мундир с новыми погонами… Неужели она так глупо улыбается?!

     

     Самое время уточнить, что на сей раз ее собственная физиономия, искаженная этой дурацкой улыбкой, смотрела на Джеральдину Вонг не с внутренней обложки гражданского паспорта или военного билета, а с примерно 10-метрового плаката, украшавшего одну из центральных улиц Восточной Столицы. Подпись под плакатом гласила: «Слава доблестным защитникам Сферы!»

     

     — Слава мне, — пробормотала Джерри и вернулась в такси. Ничего страшного, подумала она, если меня разоблачат, эти плакаты (она заметила еще несколько, прежде чем оказаться в пункте назначения) канут в безвестность в мгновение ока. Как будто и не было их никогда.

     

     «Как будто и меня не было никогда».

     

     Дежурный офицер в лобби Министерств Авиации глянул в ее предписание и сверился со своим журналом:

     

     — Девятый этаж, кабинет 711. Спросите полковника Тамаширо — он ждет вас.

     

     — Добро пожаловать, товарищ Вонг! Прошу вас, присаживайтесь. Извините, что не поднимаюсь вам навстречу, — относительно молодой японец, скорей всего ее ровесник, покосился на костыль, прислоненный к рабочему столу. Джерри не стала уточнять, в чем тут дело — ему просто трудно ходить или, например, одной ноги не хватает (под столом не разглядеть). Это было бы невежливо.

     

     — Боюсь, я не должна здесь находиться… — осторожно начала она.

     

     «Это точно. Я должна сейчас отдыхать на своей англостанской вилле, например».

     

     — …в конце концов, я офицер военно-морского флота, поэтому не понимаю, какую пользу могу принести нашим доблестным ВВС. Это должна быть какая-то ошибка.

     

     — Никакой ошибки нет, — покачал головой новый знакомый. — Вы тот самый человек, который нам нужен! Вы идеально подходите по всем пунктам. Заслуженный офицер с безупречной биографией…

     

     «Безупречная биография?!» Мисс Ригли с превеликим трудом удержалась от дикого приступа гомерического хохота.

     

     — …и уникальным боевым опытом. Да, идеальный кандидат, — продолжал полковник Тамаширо, и в его голосе звучали чересчур откровенные нотки ничем не прикрытого восторженного энтузиазма. «Дурной знак», — решила Джерри. — Партия и правительство собираются поручить вам новое задание, и если вы согласитесь — а я не сомневаюсь, что вы согласитесь — вас ждет невероятное, фантастическое приключение! Если вы справитесь, конечно.

     

     Он так и сказал — «приключение». Если бы нечто подобное услышала Джерри Ригли, она бы прыгала от восторга до потолка, но Джеральдина Вонг с некоторых пор ненавидела приключения.

     

     — Что я должна делать? — скучным голосом спросила она.

     

     — Вы должны полететь в космос! — просветил ее полковник Тамаширо и широко улыбнулся — судя по слегка вздувшейся маске, прикрывавшей нижнюю половину его лица.

     

     Это было настолько безумно, нелепо и невероятно, что Джерри решила сразу перейти к практической стороне вопроса:

     

     — Но я морской офицер, товарищ полковник. Какой от меня будет толк на борту космического корабля?

     

     — Не просто морской офицер, а подводник, — напомнил товарищ Тамаширо. — Вам никогда не приходило в голову, что между подводной лодкой и космическим кораблем очень много общего? Небольшая группа людей, запертая в тесном пространстве; полная изоляция от внешнего мира; где-то там, в бесконечном безмолвии, затаился коварный враг; и достаточно всего одной небольшой пробоины… — он не договорил.

     

     — Приходило, — внезапно согласилась коммандер Вонг. — Больше того, служил со мной один фанатик космических полетов, он регулярно делал подобные сравнения…

     

     — Очень интересно, — оживился собеседник, — как имя этого офицера? Возможно, нам стоит к нему присмотреться.

     

     — Не помню, — призналась Джерри. — Но точно помню, что он давно погиб. Еще во время Бенгальского похода.

     

     «Кажется, это я его убила».

     

     — Очень жаль, — погрустнел товарищ полковник. — Вы не поверите, но в наши дни люди с богатым воображением, способные взглянуть на традиционную ситуацию под необычным углом — это такая редкость!

     

     «Ну почему же. Охотно верю. Кажется, комиссар Адачи что-то об этом говорил. Пар Революции ушел в свисток, а мы превратились в скучных бюрократов и методичных убийц. Или что-то в этом роде».

     

     — Итак, товарищ Вонг?..

     

     Разумеется, она согласилась. Да и кто бы на ее месте отказался? Адмирал Хеллборн будет в восторге — непонятно, на что он рассчитывал, но вряд ли на то, что его новый агент внезапно станет участником космической программы Сопроцветания.

     

     — Хотел бы я быть на вашем месте, — сказал полковник Тамаширо на прощание и снова покосился на свой костыль.

     

     «Нет, мой милый дурачок, ты не знаешь, о чем говоришь. Совсем не хочешь».

     — Мы еще не скоро отмоемся от гвианского позора, — признался Президент-Император в очень узком кругу. — Поэтому на сей раз все сделаем иначе. Тихо и без лишней огласки. Если операция провалится — о ней просто никто не узнает. Будем сообщать Городу и Миру только о наших свершившихся успехах — а не о будущих достижениях.

     

     Так они и сделали.

     

     «Галактическая Крепость» без номеров и опознавательных знаков, в свое время одолженная у альбионцев и якобы потерянная в Сиамском заливе, поднялась с заброшенной полосы времен ВМВ далеко за полночь. Под правым крылом висели два модернизированных «Старфайтера» ХФ-55, а под левым — еще два. Когда «Крепость» поднялась на тридцать пять тысяч метров, одноместные самолеты один за другим оторвались от подвесок и запустили собственные ракетные двигатели. Их цель находилась за пределами земной атмосферы, но гораздо ближе к Земле, чем Луна.

     

     У одинокой и достаточно скромной кометы не было собственного имени, только длинный и скучный номер. Имя она только собиралась заслужить.

     

     Первый «старфайтер» успешно добрался до пункта назначения и благополучно совершил посадку. Как и два следом за ним. Но четвертый промахнулся. И у него не было никакой возможности повернуть обратно. Запас топлива в баках каждого «старфайтера» был строго ограничен и рассчитан только на полет от Земли до ядра кометы. Как и запас воздуха в баллонах пилотского скафандра.

     

     Товарищи пилота-неудачника не услышали в наушниках традиционные слова прощания — только одинокий сухой выстрел.

     

     Трое покинули кабины своих самолетов и оказались на поверхности кометы. Сила тяжести практически отсутствовала, в небесах горели звезды и полумесяц Земли, в вакууме парили снежинки, место посадки окружали белоснежные сугробы и ледяные скалы.

     

     — Поспешим, — приказал командир отряда. Один из пилотов опустился на колено и ткнул в ближайший сугроб щупом анализатора. Не прошло и минуты, как он был готов доложить о результатах:

     

     — Это водяной лед, командир. Похоже, у нас получилось.

     

     На этом и строились все расчеты.

     

     — Тогда не будем терять времени, — отозвался командир.

     

     Оружейные контейнеры ракетопланов — там, где обычно помещаются ракеты «воздух-воздух» и автоматические пушки — были под завязку забиты чем угодно, но только не оружием: всевозможными приборами, инструментами, пищевыми концентратами и деталями надувной палатки. К счастью для уцелевших, всяких полезных вещей были захвачено с избытком, поэтому потеря одного самолета не повлияла на возможности экспедиции. Не хватало только трех самых важных элементов — воды, воздуха и топлива. Все это астронавты МАССИ планировали добыть на только что захваченной крошечной планетке. Ибо что такое комета? — такая же планета, как и любая другая, только очень маленькая. И с хвостом.

     

     Палатка была успешно собрана, развернута и установлена. Подключенный к реактору одного из «старфайтеров» сложный прибор, который астронавты окрестили «кондиционером», принялся гнать в палатку воздух и воду, преобразованные из миллионнолетнего льда. Эту же воду через несколько месяцев посланцы МАССИ собирались заправить в баки своих самолетов, покинуть гостеприимную комету и совершить посадку уже на другом небесном теле Солнечной Системы — на Антихтоне! Комета как раз окажется в его окрестностях.

     

     Таков был план.

     

     А до тех пор… Приказ Императора был четок и ясен — сообщать Городу и Миру о свершившихся успехах.

     

     Так они и сделали.

     

     На поверхности кометы были установлены сразу две телекамеры. Астронавты позаботились о том, чтобы в кадр попали палатка и пока еще висевшая в небе Земля, но не ракетопланы — пусть враги и недоброжелатели поломают голову над тем, как героям МАССИ удалось добраться до этого странного замороженного мира.

     

     — Слушай, Земля! — заговорил командир, когда связь была установлена. — Говорит база «Северный Полюс» на поверхности кометы РМЕ-565-АЕА-34256789ВОР! Несколько минут назад межпланетная экспедиция в составе полковника Макларена, коммандера Брайта и майора Саммерфильда совершила успешную посадку на поверхности этого мира! Волей Президента-Императора этот мир отныне и впредь становится частью его владений! — За спиной у полковника Макларена младшие офицеры развернули имперский штандарт с древним Юнион Джеком и Золотым Диском Марса на черном поле. — Кто не поверит — должен быть убит!

     — Теперь вы снова принадлежите мне! Ха-ха-ха!

     

     Благополучно долетевшие с тремя пересадками до старого белголландского полигона три товарища были готовы встретить там кого угодно, но только не свою старую знакомую.

     

     — Хенни?! Ты что здесь делаешь?! — жалобно возопила Кассандра.

     

     — Не твоего ума дело, — отрезала Хенни ван дер Бумен. — И встать по стойке «смирно», когда разговариваешь со старшим по званию!

     

     — Не вижу званий, — решила не сдаваться Матильда. И действительно, Безумная Хенни встречала их у трапа самолета в каком-то легкомысленном спортивном костюме.

     

     — Тебе придется поверить мне на слово, — нахмурилось рыжее чудовище — пусть не с зелеными, но серыми глазами. — Тебя я не помню, — она ткнула пальцем в Туяру. — Откуда ты, прелестное дитя?

     

     — Сами мы не местные, — отозвалась капитан Иванова с нарочито карикатурным акцентом. — Сибирские мы, однако. Me not of this place. Me of Siberia, though.

     

     — Сама вижу, что не Сильвер-Сити, — буркнула Хенни. — У тебя федеральное гражданство хотя бы есть, Барбарелла?

     

     — Есть у нее гражданство, за особые заслуги получила, — вступилась за подругу Кассандра. — Что вообще происходит, Хенни? Зачем нас сюда вызвали?

     

     — Вот он все в лучше виде растолкует, — ухмыльнулась Хенни ван дер Бумен и указала на стремительно приближавшийся черный лимузин. — А я пока в сторонке постою…

     

     Лимузин затормозил у трапа и из него выбрался важный джентльмен в смокинге, сопровождаемый вспышками фотокамер.

     

     — Слава богу, вы здесь! Рад, очень рад вас видеть! Капитан Барриентос, я полагаю? А также капитан Чан и капитан Иванова? Разрешите пожать ваши мужественные — я хотел сказать, женственные ручки! Чарли! Джонни! Продолжайте снимать! Прошу вас, дамы! Совсем небольшую улыбочку! Прекрасно, великолепно! Полковник ван дер Бумен! Вы тоже здесь?! Позвольте поцеловать вашу ручку! Не хотите к нам присоединиться?

     

     — А смысл? — презрительно фыркнула Безумная Хенни. — Все равно кадры со мной потом вырежут. Я специально так затрапезно оделась, ха-ха-ха!

     

     — Как вам будет угодно, моя дорогая Хенни! — ничуть не огорчился загадочный джентльмен. — Но вы должны меня простить! Тысяча извинений! Какая фантастическая бестактность с моей стороны! Еще раз тысячу извинений! Разрешите представиться. Артур Воллмэйкер, сэр Артур Воллмэйкер к вашим услугам. Член парламента Имперской Федерации и лидер оппозиции Нового Альбиона. Вы не представляете, как много это для меня значит! Какая честь, какая честь!

     

     — А что происходите вообще? — растерянно пролепетала Кассандра.

     

     — Как, мисс ван дер Бумен не успела вам рассказать?! — поразился сэр Артур. — Простите великодушно, ни в коем случае не хотел вам помешать! Понимаю, вы должны приступить к тренировкам и все такое. Да и меня ждут государственные дела — увы! Поэтому немедленно вас покидаю, но всенепременно рассчитываю на новые встречи!

     

     И не успели Кассандра с подружками глазом моргнуть, как Лидер Оппозиции и его придворные фотографы исчезли в недрах черного лимузина, который немедленно рванул с места и в считанные секунды скрылся за горизонтом, оставив позади себя лишь тонкое облачко пыли.

     

     — Да что происходит вообще, бабушка любит яростно дедушку мягкий знак?! — взревела Матильда.

     

     — Сэр Артур к выборам готовится, — охотно пояснила Хенни ван дер Бумен. — Завтра эти фотки будут во всех столичных газетах.

     

     — Какого дьявола?! И вот ради этого мы тащились на Новую Гвинею?! — возмутилась Кассандра. — Ради дурацкой фотосессии?!

     

     — Нет, конечно, — вроде бы смилостивилась над ней Хенни. — Не за этим, глупышка. Посмотрите налево, посмотрите направо. Добро пожаловать на базу Имперских-и-Федеральных ВВС Грасберг, она же Главный Космический Центр Альбионской Имперской Федерации. Где вы в самое ближайшее время приступите к предполетным тренировкам, а я буду одним из ваших инструкторов — снова! Ха-ха-ха!

     

     — Предполетным? — переспросила Туяра, уже нормальным голосом, без дурацкого акцента. — А куда мы полетим?

     

     — Да никуда вы не полетите! — совсем уже неприлично заржала Хенни и согнулась вдвое. — Ой, не могу… Ладно, сил больше нет смотреть на ваши кислые рожи. Поздравляю, вы приняты в отряд астронавтов. А теперь забудьте об этом. Тут вот какой расклад: наше текущее начальство собирается отправить экспедицию на Антихтон. Но дела обстоят так, что наглосаксы или комуняки успеют туда раньше. Скорей всего. Обидно, правда? Ха-ха-ха! Этим старперам из правительства тоже было обидно. Ну, они тужились, тужились и в конце концов родили гениальную — как им показалось — идею. Отправить на Антихтон чисто женский экипаж. Во-первых, это будет красиво… ха-ха-ха! Разумеется, экипаж уже сформирован, и вошли туда одни сплошные белые англосаксонские сучки, вроде Патриции Бладфильд, Блоссом Грей или Уины Фергюсон — полагаю, вам знакомы эти имена. А вы, разноцветные дурочки, будете в запасной команде. Самой запасной, дальше некуда. Конечно, уважаемый лидер оппозиции и борец за равные права для женщин и папуасов сэр Артур Воллмэйкер не мог пройти мимо — не то что бы от этого что-то изменится. Все поняли, принцессы банановые? Ладно, хватит болтать. Казарма в той стороне. Валите, отдыхайте, пока я добрая и не передумала. Завтра в семь утра встречаемся возле того ангара. Форма одежды спортивная. Будем делать вид, что я готовлю вас к космическому полету. Потом еще тесты всякие будут, тренажеры, лекции по астрологии…

     

     — По астрономии, наверно, — машинально поправила ее Кассандра.

     

     — Да как-то наплевать, если честно, — призналась Хенни ван дер Бумен.

     

     — А мы твою тетушку встретили, — внезапно вспомнила Матильда.

     

     — И чего она говорит? — Хенни успешно сделала вид, что ей на самом деле интересно это знать.

     

     — Да ничего она не говорит, — вдохнула Матильда, — она сбежала от нас.

     

     — Ничего удивительного! — в очередной раз расхохоталась ван дер Бумен-младшая. — От тебя бы кто угодно сбежал, Чучундра сингапурская! Жаль, что я не могу себе этого позволить… Ну, чего встали?! Вы еще здесь?! Брысь!

     Чтобы завербовать в свой экипаж очередного пилота, Фамке ван дер Бумен пришлось пересечь несколько границ подряд и прибыть в самое Сердце Тьмы и одно из сердец Сферы Соцпроцветания — Бейджин, он же Пекин, он же Северная Столица (не путать с Токио, который всего лишь Восточная Столица). Конечно, Пекин был уже далеко совсем не тот, каким он был 1963 года назад — в год, когда на него упали русские и американские бомбы одновременно, но все еще оставался одним из самых больших и грандиозных городов мира. Таким его и увидела Фамке, когда спускалась по трапу самолета.

     

     «Таким я его и увидела, — думала Фамке, — великим, вечным, непобедимым… Господи, что за пафосный бред?!..»

     

     Но у неё не было выбора, поэтому она продолжала нести данный бред — пусть даже мысленно, а кое-что даже записывала в блокнот каллиграфическим почерком. Фамке должна была играть роль, а заодно отзываться на другое имя — мадемуазель Сильвия Трембло. Ходили слухи, что прогрессивная парижская журналистка, некогда носившая это имя, была убита в Африке двадцать семь лет тому назад человеком по фамилии Спрингс, но слухи, вне всякого сомнения, были ложными, потому что женщина с подлинным французским паспортом на имя Трембло то и дело встречалась в самых разных уголках мира. Сегодня она приехала в Пекин, чтобы написать абсолютно правдивый репортаж и взять беспристрастное интервью. Или наоборот.

     

     — Цель вашего визита? — спросил дежуривший в аэропорту агент Ресбезопасности на хорошем белголландском языке, и «мадемуазель Трембло» на мгновение похолодела. Неужели он ее узнал?! Но тут же отбросила эту нелепую мысль. Еще недавно Белголландская Империя правила примерно половиной мира, поэтому офицер Сферы само собой предположил, что европейская гостья средних лет может владеть этим наречием. Что же касается его самого…

     

     — Цель вашего визита? — повторил офицер, и со второго раза Фамке опознала старый добрый ниппонский акцент. Никаких сомнений, перед ней — бывший подданный Империи, впитавший язык с молоком матери, как и она сама…

     

     — Цель вашего визита? — японец был удивительно терпелив.

     

     — Прошу прощения, — опомнилась Фамке и густо покраснела. — Я задумалась… Я репортер из прогрессивной французской газеты и приехала в Сферу, дабы написать абсолютно правдивый репортаж, посвященный вашей героической республике. Я и сейчас над ним работаю — в своих мыслях, разумеется…

     

     Майор РесБезопасности еще раз пролистал предложенные документы. Все визы на месте, все печати в нужных местах — бумаги были безупречны. Неудивительно, ведь на королеву Имперской Белголландской Мафии работали самые лучшие в мире фальшивомонетчики. У офицера были особые инструкции, которые касались пргрессивных журналистов из дружественных европейских стран, поэтому он отбросил дальнейшие колебания и хлопнул в паспорт «госпожи Трембло» еще одну печать:

     

     — Добро пожаловать в Сферу Социалистического Сопроцветания! К сожалению, в нашем городе очередная вспышка Оранжевой Чумы, — японец бросил на Фамке мимолетный взгляд, как будто на мгновение заподозрил, будто это она занесла чуму в Китай, — поэтому не забывайте носить защитную маску и соблюдать другие меры предосторожности.

     

     — Благодарю вас, мой капитан, — отвечала Фамке, продолжавшая играть роль прогрессивной журналистки, которая не разбирается в полицейских нашивках. — Обещаю, что буду вести себя хорошо!

     

     — Следующий! — едва заметно вздохнул молодой японец.

     

     На стоянке за стенами аэропорта Фамке ван дер Бумен принялась озираться в поисках таксомотора, но в данный момент, как назло, на глаза попалась только одна частично свободная машина. Не садиться же в один из автобусов, куда устремилась целая толпа пекинцев и гостей Северной Столицы из братских республик! Автобус не соответствует выбранному образу. Рядом с машиной стоял одинокий белый мужчина очень средних лет и неприметной внешности, несомненный иностранец, котоый пытался что-то безуспешно втолковать таксисту. Фамке подошла поближе. Иностранец беспомощно на нее оглянулся:

     

     — Э-мюэ… мадам…

     

     — Avez-vous des problèmes? — поинтересовалась Фамке. — Eh bien, mon prince. Gênes et Lucques ne sont plus que des apanages de la famille Buonaparte. Non, je vous préviens, que si vous ne me dites pas que nous avons la guerre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocités de cet Antichrist (ma parole, j’y crois) — je ne vous connais plus, vous n’êtes plus mon ami, vous n’êtes plus, comme vous dites.

     

     На случайного собеседника было жалко смотреть.

     

     — Je vois que je vous fais peur, — на всякий случай добавила Королева Тихого Океана.

     

     — Жё не манж па сис жур… — растерянно пробормотал загадочный иностранец.

     

     — Месье из России? — участливо спросила Фамке. — О-ля-ля! Я должна была сразу догадаться!

     

     — Слава богу, вы говорите по-русски! — возликовал собеседник. — Объясните вы этому… шоферу, что мне нужно в Академию Наук!

     

     — О, так нам по пути! — Фамке сделала вид, что ее невероятно радует перспектива прокатиться в пекинском такси с этим странным попутчиком. — Мы можем поехать туда вместе.

     

     — Позитива, однако! — воскликнул месье из России и первым вломился в машину, даже не подумав пропустить даму вперед. «Все правильно сделал, — подумала «госпожа Трембло», — прогрессивная француженка и не согласилась бы на другое обращение». Впрочем, загадочному попутчику пришлось пережить великое разочарование — он забрался на заднее сиденье и отодвинулся подальше, недвусмысленно освобождая место для прекрасной незнакомки, но Фамке невозмутимо опустилась в пассажирское кресло рядом с шофером, перешла на японский и назвала адрес. Таксист вежливо кивнул и запустил мотор.

     

     — Вы и по-японски говорите?! — удивился гость из России.

     

     — Мне приходилось работать в Японии еще до войны, — небрежно призналась юфрау ван дер Бумен, что было чистой правдой, чище некуда. Разумеется, она не стала уточнять, что работать ей пришлось в тамошнем филиале БИМБО (Белголландское Имперское Министерство Безопасности) и других подобных местах.

     

     — А русский где выучили? — довольно бесцеремонно поинтересовался попутчик и принялся дышать ей в затылок прямо через защитную маску.

     

     — Долгая история для другого раза, — якобы смущенно хихикнула Фамке. История действительно была долгая — как-то раз ей пришлось провести несколько недель или даже месяцев в одном весьма странном альтернативном мире, где по-русски говорили все аборигены без исключения. Он так и назывался — Русский Мир. У нее просто не было другого выхода. — Но давайте лучше о вас. Что привело вас в Пекин?

     

     — Позвольте представиться, — отвечал собеседник, — Кантемир Танкодавич, проправительственный публицист. Приехал вот перенимать китайский опыт…

     

     — И в чем же он по-вашему заключается? — вежливо уточнила «мадемуазель Трембло».

     

     — Да вот, знаете ли, давно пора прижать всю эту сволочь! — с необыкновенным энтузиазмом воскликнул госпдин Танкодавич. — Прикладами по асфальту размазать, а то, понимаешь, развели тут свободку и дерьмократию…

     

     — Это возмутительно, — не могла не согласиться бывший офицер Имперской Безопасности госпожа ван дер Бумен.

     

     В милой дорожной беседе время пролетело незаметно.

     

     Когда пришло время прощаться, Кантемир Танкодавич неожиданно достал из кармана пиджака горсть конфет и предложил их своей спутнице. Судя по фантикам, это были конфеты, которые бесплатно раздают стюардессы пассажирских авиалайнеров. Фамке, успевшая неплохо изучить своего нового знакомого, вежливо отказалась, а тот совсем не огорчился, потому что прекрасно понимал, что так ему больше останется. «Вряд ли он был шпионом, приставленным за мной следить», — твердо решила королева белголландской мафии. Почти наверняка, шпионом Ресбезопасности был молчаливый таксист. Но вряд ли он что-то заподозрил, потому что немного покружившая по запутанным коридорам Академии Наук, новых хвостов Фамке не обнаружила и потому решительно отправилась в пункт назначения.

     

     За одним из прилавков гигантской библиотеки, что уютно расположилась на первом этаже стеклобетонного здания АН, стояла милая пожилая китаянка, самым ярким элементом внешности которой являлись многочисленные морщины и очки с толстыми стеклами.

     

     — Чем я могу вам помочь?

     

     Фамке показала ей свое журналистское удостоверение и аккредитационную карточку с печатями МИД Сферы:

     

     — Я хотела бы взять у вас интервью. Если вы не возражаете, конечно.

     

     Китаянка равнодушно пожала плечами:

     

     — Вы ведь не торопитесь, верно? Я заканчиваю всего через пятнадцать минут. Можете подождать вон там, за столиком. Я подойду к вам сразу, как только освобожусь.

     

     — Премного благодарна, — церемонно поклонилась Фамке и устроилась за указанным столиком. На поверхности стола были живописно разбросаны журналы, украшенные многочисленными фотографиями обнаженных женщин в самых непристойных позах. «Плейбой» что ли?» — удивилась леди ван дер Бумен, но потом присмотрелась и поняла свою ошибку. Все женщины были цветные — африканки, азиатки и обитательницы многочисленных островов Тихого Океана. «А, нет. Всего лишь «National Geographic».

     

     — Я готова, — сказала над ухом давешняя библиотекарша. — О чем вы хотели со мной говорить?

     

     Фамке неуверенно осмотрелась по сторонам:

     

     — Вы хотите говорить со мной прямо здесь?

     

     — Мы могли бы поехать ко мне на квартиру, — предложила китаянка.

     

     — А это удобно? — усомнилась «мадемуазель Трембло». — Мне бы не хотелось навязываться…

     

     — Более чем удобно, — заверила ее библиотекарша. — Я угощу вас настоящим чаем, и там нам никто не помешает.

     

     Фамке ван дер Бумен не стала с ней спорить.

     

     На этот раз пришлось ехать на автобусе. Радушная хозяйка не то что бы настаивала, но она так просто и естественно направилась к автобусной остановке, что Фамке и не подумала ее остановить. Проезд вроде был бесплатный, и в этом не было ничего удивительного: пассажиры набились в салон автобуса, как пресловутые огурцы в пресловутую банку — никакому инспектору не протиснуться. Прежде чем автобус добрался до места назначения, у Фамке сложилось твердое впечатление, что ее два или три раза облапали чьи-то чужие и нескромные руки. К счастью, королева гангстеров была всегда готова к встрече с карманниками, поэтому ее деньги и документы не пострадали. Только гордость. Но ее гордости было не привыкать.

     

     Впрочем, когда они выбрались наружу, Фамке не выдержала:

     

     — Даже в красном Кейптауне не было таких автобусов!

     

     — Сравнила тоже, — фыркнула китаянка. — Сколько народу было в том Кейптауне — и сколько здесь!

     

     Ксати, а где это «здесь»? Фамке огляделась по сторонам и с удивлением узнала пекинский Запретный Город, в котором как-то раз побывала, еще во время войны… вспомнить бы еще, какой именно войны и с какой армией завоевателей. Несколько новостроек там и здесь, но внешние стены и старый дворец, господствовавший над кварталом, не оставляли никаких сомнений на свой счет. До нее доходили слухи, но…

     

     — Это к японскому Запретному Городу они бережно отнеслись, — ответила библиотекарша на ее немой вопрос, — а пекинский заселили чиновниками не самого высокого ранга и людьми вроде меня. Не спрашивай почему, это колебание партийной линии я пропустила. Мы уже почти пришли.

     

     Когда они поднялись на второй этаж, багровое солнце уже почти исчезло за линией домов. Как и должно было быть.

     

     Едва захлопнулась входная дверь, Фамке ван дер Бумен молча указала на потолок.

     

     — Расслабься, — успокоила ее хозяйка квартиры. — Если бы Ресбезопасность ставила микрофоны в каждой квартире, где обитают «бывшие», эта страна бы давно вылетела в трубу. Кроме того, сама посмотри — черная нитка на месте, белая нитка на месте, пятно талька тоже на месте… и еще несколько мелких, но чуть более хитрых ловушек. Если тебе этого мало, сейчас еще радио включу и воду на кухне. И можешь говорить свободно.

     

     — А неплохо тут у тебя, — констатировала Фамке, переходя из комнаты в комнату. — Гораздо просторнее, чем в автобусе! Все граждане Сферы такие квартиры получают — или только «бывшие»?

     

     — Разные граждане такие квартиры получают, — уклончиво ответила хозяйка. — Специально для того, чтобы пускать пыль в глаза разным французским журналистам. Вот вернешься в свой Париж или Марсель, и смело разоблачишь буржуазную пропаганду, которая бессовестно врет и имеет наглость утверждать, будто 90 процентов граждан Сферы вынуждены обитать в бараках и коммунальных квартирах с одним туалетом на тридцать-сорок человек…

     

     — Можно подумать, при старом режиме было иначе, — не удержалась Фамке, которая продолжала машинально играть свою роль.

     

     — При старом режиме много чего было, — задумчиво пробормотала китаянка. — Ладно, выбирай себе кресло по вкусу и устраивайся. Я сейчас…

     

     Она вернулась минут через десять — после того, как сняла специальный корсет, избавилась от очков с толстыми стеклами, седого парика, смыла весь грим с лица, распустила пышные черные волосы, переоделась в легкомысленный разноцветный халатик с восточными дракончиками и, таким образом, сразу помолодела на тридцать или даже сорок лет.

     

     — Маленькая военная хитрость, — на всякий случай уточнила хозяйка квартиры. — Они хотели видеть перед собой сломленную старуху, которая признала свое полное и окончательное поражение — они ее и получили…

     

     — Какая актриса умирает! — не выдержала Фамке ван дер Бумен.

     

     — Кто бы говорил! — в тон ей отвечала Мэгги Хан, она же госпожа Восточная Жемчужина, титулованная императрица Китая из династии Цзинь, генералиссимус армий Империи Шан, леди-протектор Великой Маньчжурии, Свободной Японии и Новой Британии, адмирал флота и защитница Южных Морей, королева Острова Черепов и других стран, земель, островов и территорий. — Зачем пожаловала?

     

     — Уж точно не за чаем, — призналась Фамке, но от предложенной чашки чая не отказалась. — Не знаю, дошли ли до тебя последние новости, посвященные моей скромной персоне…

     

     — А как же! — рассмеялась Мэгги и опустилась в кресло напротив. — «Вконец обезумевшая предводительница пиратской шайки и беглая военная преступница Фамке ван дер Бумен задумала предприятие, которое почти наверняка ее погубит и поставит долгожданную точку на кровавом пути, усеянном телами многочисленных жертв…» Ну и так далее. КОЙКО! Это надо же было такое придумать! Я полчаса хохотала как сумасшедшая, за что очень тебе благодарна — это был один из тех случаев, когда мне даже не надо было притворяться!

     

     — Если ты полетишь со мной, тебе больше никогда не надо будет притворяться, — просто сказала Фамке.

     

     В комнате воцарилось неловкое молчание.

     

     — Ах, вот оно что, — наконец-то нарушила его бывшая императрица Китая и окрестностей. — Вот так просто?

     

     — Вот так просто, — подтвердила Фамке ван дер Бумен. — Моему кораблю понадобятся самые лучшие пилоты. Сколько себя помню, ты всегда была одним из них. Поэтому ты мне нужна. Или тебе не надоело играть роль сломленной старухи?

     

     — А ты знаешь, — неожиданно призналась Мэгги Хан, — я ведь на самом деле почти смирилась. Почти смирилась с поражением. Сидишь себе в библиотеке — мир, тишина, спокойствие, вокруг умные книги и умные люди. Если бы только не этот чертов грим… Конечно, это никак нельзя сравнить с прежними временами — грязные окопы, сумрачные блиндажи, влажные джунгли, холодные подвалы, где кровь капает с потолка, торопливые расстрелы на рассвете, воздушные налеты на закате…

     

     — Это все в прошлом, — твердо сказала Фамке ван дер Бумен. — Именно поэтому я и затеяла эту экспедицию. Мы отправимся в новый мир. Совершенно новый мир, понимаешь? Целая планета, которая будет принадлежать только нам, и где мы сможем начать все с самого начала. Мир, где мы построим свою собственную империю…

     

     — …за которую нам придется сражаться, — подхватила Мэгги, — а это значит — новые окопы, новые блиндажи, новые рассветы и новые расстрелы! Как это можно не любить?!

     

     — Ты всегда мы можешь вернуться в свою библиотеку, — Фамке демонстративно пожала плечами и поджала губы. — Книжки перекладывать, переплеты подшивать — почетный труд, здесь нечего стыдиться.

     

     — Кто еще полетит с нами? — перебила ее императрица.

     

     Фамке ван дер Бумен машинально назвала несколько имен и только потом спохватилась. «Кто летит с НАМИ!» Она согласна! Согласна!!!

     

     — У меня будет только одно условие, — заявила Мэгги Хан. — Когда мы начнем строить новую императорскую столицу, то первым делом будет построена Большая Императорская Библиотека!

     

     — Две библиотеки, — возразила Фамке. — Одну из них назовем в честь Юлия Цезаря — и тут же сожжем!

     

     — Да будет так, — важно кивнула грядущая императрица Антихтона, бесконечная в мудрости своей.

     — Коммандер Вонг прибыла для несения боевого дежурства, — своим обычным скучным голосом доложила Джеральдина Ригли.

     

     — Очень хорошо, коммандер, — кивнул капитан корабля. — Займите свой пост.

     

     Джерри так и сделала, хотя это не доставило ей никакого удовольствия. Потому что она находилась на борту ассиро-японского военного корабля «Термидор».

     

     Не исключено, что данный факт среди прочих тоже являлся частью предполетной подготовки. Начальникам было интересно узнать, как Джерри справится с неизбежным стрессом, и как далеко он (стресс) сможет зайти. Ведь это был «Термидор» — подводная лодка, на борту которой ее допрашивали и фактически пытали, когда она возвращалась из далеких морей.

     

     Коммандер Вонг в общем и целом справлялась неплохо — не в последнюю очередь потому, что с прошлого раза весь экипаж сменился, целиком и полностью. Теперь заметную часть постов занимали совсем другие моряки (в том числе и сама Джерри), но летчиков было еще больше — даже текущий капитан корабля носил пилотскую униформу и нашивки бомбардировщика (потому что космическая программа по-прежнему подчинялась ВВС Сферы), а кое-где мелькали даже отдельные танкисты. Едва мисс Ригли вспомнила про танкистов, как ее воображение живо нарисовало более-менее яркую картинку — славный полковник Тамаширо промывает мозги очередному гостю своего кабинета:

     

     «Вам никогда не приходило в голову, что между танком и космическим кораблем очень много общего? Небольшая группа людей, запертая в тесном пространстве…»

     

     Вот интересно, а как он кавалеристов вербовал? Потому что сегодня на борту «Термидора» можно было встретить даже кавалеристов. Жаль, что среди них не было полковника Бриннера, подумала Джерри и на какое-то мгновение погрустнела.

     

     Что же касается самого «Термидора», то он находился в самом сердце Тихого Океана, откуда собирался совершить погружение в неизвестность. Даже так — в Неизвестность. «Будущее, неизвестная страна», — не совсем кстати вспомнила мисс Ригли строчку из древнего английского барда и своего англостанского школьного детства.

     

     — Всеобщее внимание! — командир корабля взялся за микрофон. — Слушать в отсеках! Говорит ваш капитан! Товарищи, мы приступаем к очередной фазе наших учений. Напоминаю, что учения будут проходить в обстановке, максимально приближенной к боевой. Это значит, что мы можем встретить на нашем пути настоящего противника, а если встретим — имеем право применить боевое оружие. Все, как на обычной, настоящей войне. Всем отсекам доложить о готовности!

     

     — Носовой торпедный отсек готов!.. Машинное отделение — готовы… Реакторная — готовы… Камбуз — готов… — принялись поступать доклады. Самые последние доклады пришли и вовсе с других кораблей — корабля снабжения и крейсера сопровождения:

     

     — Мы отошли на безопасное расстояние. Продолжаем наблюдение за вами согласно прежде полученным командам. Желаем удачи, «Термидор»!

     

     — Очень хорошо, — подытожил капитан. — Всем приготовиться — мы начинаем! Старший помощник! Возьмите нас для начала на сто метров.

     

     — Сто метров, подтверждаю, — охотно повторил старпом, еще один офицер ВВС в звании товарища майора. — Рулевой! Сто метров!

     

     — Так точно, сто метров, — отозвался рулевой старшина (на сей раз настоящий моряк) и взялся за рычаги. — Есть сто метров, — доложил он некоторое время спустя.

     

     — Ну что ж, — заметил капитан, изучив показания приборов, — не вижу смысла останавливаться на этом. Продолжаем!

     

     — Сто двадцать метров… — принялся бубнить старшина. — Сто сорок… Двести… Двести пятьдесят… Триста!..

     

     — Что скажете, старпом? — добродушно поинтересовался командир корабля.

     

     — Хорошо идем, товарищ капитан! — с нескрываемым энтузиазмом отозвался товарищ майор. «Еще немного — и он начнёт светиться от счастья», — подумала Джерри. Как и капитан. Летчики-налетчики получили возможность порулить морским кораблем — ну как тут не порадоваться!

     

     — Пятьсот метров… Семьсот… Восемьсот… — Рулевой даже не собирался затыкаться. — Девятьсот… Тысяча! Тысяча сто… Тысяча триста… Тысяча семьсот… Две тысячи!!!

     

     — Рекорд для данного класса кораблей, если не ошибаюсь, — заметил капитан. — Впрочем, время праздновать еще не пришло.

     

     — Три тысячи… Три тысячи двести… Три четыреста…

     

     Старшему оружейному офицеру Джеральдине Вонг в этот момент было решительно нечем заняться, поэтому она задумалась о чем-то своем. Она добросовестно отправила доклад о своих последних приключениях адмиралу Хелборну, но альбионский связной так до их пор и не появился. Впрочем, он и не должен был появиться так скоро…

     

     — Пять тысяч метров… Пять пятьсот… Шесть тысяч…

     

     «Жаль, что Мохаммеда здесь нет», — продолжала размышлять Джеральдина. Она до сих пор не верила в его предательство. Точнее, не хотела верить. — «Он бы пришел в полный восторг».

     

     — Восемь тысяч метров… Девять… Десять!..

     

     «Они бы все были в восторге — Пусянь, Адачи, Катано… Даже дурочка Сангита».

     

     — Двенадцать тысяч метров… Тринадцать… Пятнадцать… Восемнадцать…

     

     «Жаль, что так получилось».

     

     — Двадцать две тысячи метров, — голос рулевого постепенно становился каким-то неуверенным. Ничего удивительного, эти цифры и в самом деле было трудно переварить. — Двадцать пять тысяч…

     

     «Ни один моряк Сферы не забирался так далеко!» — чего уж там, теперь даже коммандер Джеральдина Вонг была в восторге, а про мисс Ригли и говорить нечего. Все-таки иногда надо принимать маленькие радости даже от двойной жизни.

     

     — Тридцать тысяч метров! Тридцать одна… Тридцать три…

     

     — Я не успеваю фиксировать рекорды, которые мы побиваем, — пожаловался старший помощник.

     

     — То ли еще будет! — в свою очередь не удержался от восклицания товарищ капитан. — Продолжайте, старшина! Не смейте останавливаться, пока я вам не прикажу!!!

     

     — Тридцать восемь тысяч!!! — немедленно откликнулся рулевой.

     

     «Самое время произнести пафосную историческую фразу», — подумала Джерри, но, скорей всего, только она одна, потому что никто из старших офицеров такую фразу не произнес.

     

     — Сорок три тысячи… — даже странно, что пафосная историческая фраза так и не прозвучала.

     

     — Хватит, пожалуй, — с нескрываемым огорчением констатировал капитан. — В следующий раз попробуем забраться еще дальше, а теперь самое время остановиться. Экипаж! Всем приготовиться! Пристегнуть ремни! Шлемы! Защитное снаряжение! Последняя проверка! Старший помощник! Рулевой! Приготовиться к погружению! По моей команде! Пять… четыре… три… два… один… Пошел-пошел-пошел!!!

     

     Старшина, сидевший за штурвалом, нажал до упора Большую Красную Кнопку — и несколько десятков пиропатронов сработали почти одновременно. На высоте в 43.117 метров над уровнем моря лопнули сверхпрочные кабеля, которые удерживали подводную лодку «Термидор» на специальной подвеске под брюхом стратосферного дирижабля «Карголюфтер-Ц-58» (нейтральные на данный момент германцы продолжали строить самые лучшие в мире цеппелины и продавать кому угодно). Если быть точным, только половина кабелей — и «Термидор» накренился носом вниз. И только тогда взорвалась вторая половина пиропатронов, после чего могучая военная субмарина оторвалась от носителя и принялась погружаться обратно в атмосферу.

     

     «Вам никогда не приходило в голову, что между подводной лодкой и космическим кораблем очень много общего?»

     

     Если даже и не приходило раньше, то теперь на этот счет не осталось никаких сомнений.

     

     — БАНЗАЙ! — первым заорал капитан, а остальные подхватили, в то время как стремительный болид «Термидора» вкручивался в атмосферу как гигантское сверло, продолжая побивать один рекорд за другим. Тряска была невероятная, грохот тоже, за бортом ревел не только разреженный воздух, но и какие-то другие субстанции. «Терпи, моряк», — подумала Джеральдна, — «на Антихтоне все может быть гораздо хуже». Наверно.

     

     — Тридцать пять тысяч! Тридцать!.. Двадцать пять! Двадцать!!! — теперь подобные доклады приходили гораздо чаще и быстрее. «Термидор» продолжал успешно пикировать — носом вниз. Ему даже не пришло в голову как-нибудь перекоситься или перевернуться. Идеальная аэродинамика, кто бы мог подумать. Не всякий «природный» воздушный аппарат мог такой похвастать!

     

     — Пятнадцать тысяч метров!.. Десять!.. Восемь!.. Пять!!!

     

     — Достаточно, пожалуй, — снова напомнил о себе капитан. — Экипаж!!! Всем покинуть корабль!!! Это учения, — на всякий случай уточнил и напомнил командир, — поэтому вам не придется уронить честь Имп… Председателя.

     

     Джеральдина Вонг покинула свое кресло одной из первых — она многому научилась за последние дни, проведенные на борту «Красного Февраля». Впрочем, недостаточно быстро, чтобы не обратить внимание на политически неграмотную оговорку капитана. Впрочем, с этой проблемой можно было разобраться как-нибудь потом. Сейчас ей предстояло спасти свою жалкую шкурку.

     

     К тому времени «Термидор» перешел в некое подобие горизонтального полета и продолжал нестись к земле по какой-то сложной параболе. Или гиперболе. Определенно, гиперболе — все это приключение было одной сплошной гиперболой, а также метафорой и аллегорией. Триумфом человеческой воли, духа, победой живого разума над мертвой материей, и все такое прочее.

     

     Где-то между отметками 3500 и 3000 м. над уровнем моря Джерри успешно забралась в спасательную капсулу (несколько синяков, ушибов и порезов не в счет), пристегнулась и дернула пусковой рычаг. Катапульта сработала с первого раза — хороший знак. Тормозной парашют тоже раскрылся без осечек — специально для такого случая спасательные капсулы «Термидора» оснастили парашютами. Теперь оставалось только ждать и надеяться. Ждать пришлось недолго, хотя мисс Ригли на данном этапе временно перестала следить за временем. Счастливые часов не наблюдают, а она была почти что счастлива. Не всякому довелось пережить такое. Пусть даже ничего толком не закончилось, ей будет что вспомнить, даже если она покинет этот грешный мир в ближайшие минуты. В крайнем случае, будет вспоминать про это приключение в преисподней. Джерри не была уверена в существовании рая, но насчет ада ничуть не сомневалась, потому что в свое время успела посетить несколько кругов.

     

     За бронированным иллюминатором мелькнуло что-то синее, потом белое, и серое, и под конец — зеленое. Никакой системы в этом не было, и никакого уважения к стандартной спектральной последовательности — красный, оранжевый, же…

     

     Капсула ударилась о что-то не особенно твердое, потом гораздо более твердое; затем за бортом что-то проскрежетало — звук был такой омерзительный, что Джерри чуть было не вырвало — и только каким-то чудом ей удалось избежать позора. Этого еще не хватало — желудок стойко перенес сумасшедший спуск с высоты в сорок три километра и едва не предал ее на твердой земле! Но нет, все-таки не предал. Отблагодарил за все эти годы, в которые мисс Ригли старалась не злоупотреблять алкоголем и жирной нездоровой пищей. Она могла себе это позволить — морских офицеров Сферы кормили чуть лучше, чем простых граждан.

     

     Потом мир вокруг нее внезапно остановился и замер. Джеральдина решила, что это знак свыше и дернула очередной рычаг. Взорвался очередной пиропатрон, входной люк вылетел наружу — и стратосферная путешественница вслед за ним. Новый полет продолжался совсем недолго, но коммандер Вонг все же успела проанализировать ситуацию. Спасательная капсула очень (не)удачно совершила посадку на вершину гигантского эвкалипта (кажется, это был эвкалипт), который возвышался над отвесной скалой; которая, в свою очередь, омывалась бурными волнами стремительной реки. В этой реке Джерри сейчас и оказалась. Воистину, кому суждено утонуть, тот не сгорит в стратосфере. Впрочем, как показали дальнейшие события, утопление тоже не стояло на повестке дня. Очередной поворот реки выбросил Джеральдину на берег. Она собрала в кулак последние силы, встала на ноги, прошагала несколько метров по колено в грязи, и, окончательно обессиленная, снова рухнула в эту грязь — но уже на спину. Господи, хорошо-то как, подумала она, уставившись в предзакатное небо. Жаль, что так не может продолжаться до бесконечности.

     

     Несколько часов или даже лет спустя — точно сказать невозможно — Джерри Вонг снова поднялась на ноги, сбросила защитный шлем и осмотрелась по сторонам. Этого следовало ожидать. Местность не то что бы знакомая, но привычная. Зеленые джунгли — пальмы и эвкалипты, черный песок и красный вулканический туф. То есть она снова вернулась в Тихий океан. К счастью, не буквально. Что это вообще, остров или материк? Хм. Гм. Солнце и в самом деле клонится к закату. В небе несколько легкомысленных перистых облаков и больше ничего интересного. Например, инверсионный след «Термидора» отсутствует напрочь. Похоже, она катапультировалась так рано, что ее отнесло очень далеко от места падения. Джерри представила себе это самое падение — и содрогнулась. Что ж, это был не самый плохой корабль, пусть даже на его борту ей пришлось пережить не самые лучшие часы своей жизни. Интересно другое — всем ли удалось спастись? Черт его знает. Если подумать, она и сама не до конца спаслась.

     

     Все еще по колено в грязи, Джерри побрела вдоль берега в обратном направлении. Ага, вот она, родная, спасательная капсула. Только уже не на дереве. Болтается на парашютных стропах над самой водой. Надо бы поторопиться, пока не оторвалась окончательно… Успела! Джерри успела выбраться из капсулы в последний момент — то ли стропы, то ли ветки эвкалипта не выдержали ее лишний вес, — и капсула рухнула в воду, и пошла на дно, довольно успешно утянув за собой парашют и несколько сломанных веток. Воистину, кому суждено утонуть…

     

     Все, что Джеральдина успела спасти из капсулы, так это герметично запечатанный аварийный пакет. Пришло время его распечатать. Должно хватить. Почти свежие галеты, разные таблетки на все случаи жизни, сигнальные ракеты, компас, радиопередатчик и автоматический пистолет системы Стычкина с полным магазином. Галеты подождут, таблетки с пистолетом тоже, а радиопередатчик самое время утопить. Потому что ублюдок не пережил посадку. Этого следовало ожидать — против фундаментальных законов природы не попрешь. Радиосвязь — первая, если не нулевая жертва всякой аварийной или жесткой посадки, и никаких исключений тут быть не может. Наверно. Скорей всего.

     

     Так, самое время для очередного перерыва. Вот хороший плоский камень на берегу реки — что еще нужно для счастья?! Господи, хорошо-то как. Ладно, продолжаем. Остров или не остров? Как скоро прибудет спасательная команда? Не пора ли снять грязный комбинезон и постирать его, пока солнце не село окончательно? Да, самое время. Жаль, высохнуть как следует не успеет, даже если разложить на соседнем плоском камне. Хорошо, что на дворе — то есть в этой части света — царит лето, поэтому с ней не случится ничего страшного, если придется немного походить в мокрой униформе. Но торопиться с этим явно не стоит.

     

     Потом Джерри услышала несомненный рокот приближающегося вертолета, и ей в голову пришла целая серия новых мыслей. Пришли они так быстро, что она даже не успела их как следует обдумать, а сразу начала действовать.

     

     Пистолет скрылся под очередным плоским камнем — как и упаковка с галетами и таблетками, как и все еще мокрый комбинезон, как и ботинки. Джеральдина с сомнением покосилась на армейское нижнее белье темно-зеленого цвета — и сняла его тоже, и тоже спрятала. Забралась на камень. вытянулась во весь рост и сладко потянулась. Еще раз осмотрела и ощупала себя со всех сторон. В принципе осталась довольна. Очень удачный равномерный загар, приобретенный на балатонских пляжах — современные венгерские нравы позволяли загорать без всякой одежды, хотя полковник Бриннер, помнится, сказал по этому поводу: «У тебя тело богини, но я не хочу, чтобы оно слишком быстро мне надоело». Кажется, он кого-то цитировал. Ушибы малозаметны и начнут выделяться еще только через несколько часов. Синяки и порезы незначительны. Подумаешь, подскользнулась на этих камнях. Что еще? После возвращения с Малумских Островов мисс Ригли окончательно забросила свою прическу — и теперь она выглядела ровно так, как было нужно: достаточно короткая, чтобы по-прежнему соответствовать армейским стандартам, и при этом достаточно длинная, чтобы сойти за нечто природное и небезобразное. Надо только еще раз намочить волосы и растрепать их как следует…

     

     Едва она успела это сделать, как над верхушками эвкалиптов показался вертолет. Трескучая машина явилась с юга. Джерри бросила на неё совсем короткий взгляд, узнала — и мысленно похвалила себя за предусмотрительность и сообразительность.

     

     Вертолет едва не пролетел мимо, но потом как будто споткнулся в воздухе и повернул назад. Описал круг над головой у Джерри, слегка отклонился в сторону, завис над рекой и выбросил на берег трех гуманоидов в черно-зеленом. За сим описал еще один круг и удалился на север.

     

     Гуманоиды приблизились, а вместе с ними и новая серия мыслей:

     

     «Учения, максимально приближенные к боевой обстановке. Космическая программа. Подготовка к путешествию на другую планету. Допустим, я уже на Антихтоне, а это местные жители…»

     

     «Я пришла с миром! Отведите меня к своему лидеру!» — собралась было объявить Джерри, но вовремя прикусила язык, потому что все еще находилась на планете Земля.

     

     Что же касается гуманоидов, то это были явные и несомненные представители рода хомо сапиенс сапиенс постапокалипсис. Судя по одежде, они были солдатами на военной службе; современное автоматическое оружие, которое они держали в руках, только подтверждало эту гипотезу; а боевые татуировки, украшавшие лица, отвечали на почти все остальные вопросы. Энзиландеры, аотеароанцы, кивилендеры, люди Великого Белого Облака, облачники, англомаори, новозеландцы — как и всех обитателей этого мира, у них было много имен.

     

     Когда-то, давным-давно, в незапамятные допотопные времена, это были потомки двух могучих народов, жившие бок о бок на великом архипелаге в южной части Тихого океана. В Темные Века, последовавшие за Великой Атомной Катастрофой, аборигены-маори и англо-саксонские пришельцы из Европы окончательно смешались в одну нацию, а также вернулись к одному из самых замечательных (в своем роде) обычаев своих предков — пожиранию человеческой плоти. Не исключено, что именно эта оригинальная традиция помогла им дожить до ХХ века После Атомной Смерти. Возможно. Может быть.

     

     К ХХ веку земное человечество более-менее оправилось от последствий Войны Третьего Мира, — и новозеландцы вместе с ним. Наследники англичан и маори построили могучую индустриальную державу и могущественную империю, которая охватила добрую половину островов Тихого Океана. В Первой Мировой Войне Новая Зеландия очень удачно выступила на стороне тевтонцев и белголландцев, от чего ее могущество только возросло; через двадцать лет облачники вспомнили о своих корнях (о половине корней, если быть совсем точным), переметнулись на сторону заморских англо-саксонских кузенов, ударили белголландцам в спину и снова оказались в лагере победителей. Сегодня они поддерживали ровные отношения с Новым Альбионом и другими западными союзниками, которые закрывали глаза на новозеландский каннибализм, пока солдаты Великого Белого Облака пожирали тела убитых воинов Сферы Соцпроцветания или красной Бразилии. Иногда в сыром виде, иногда в жареном; а иногда даже в консервированном — как-никак, на дворе стоял ХХ век, эпоха стремительного прогресса и перманентной научно-технической революции.

     

     Судя по всему, прыжок из стратосферы привел Джеральдину Вонг прямиком во владения этих замечательных представителей рода человеческого.

     

     Представители подошли еще ближе. Молодые парни, гораздо младше 33-летней Джерри. Судя по военным тауировкам на лице, один лейтенант и два капрала, Аотеароанская Имперская Морская Пехота. Похоже, у офицера было куда больше европейских предков, чем у его бойцов — если бы не татуировки, он мог бы сойти за своего даже где-нибудь в МАССИ. На Джеральдину новозеландские головорезы смотрели совершенно спокойно и даже не капали слюной — тут они были истинными наследниками полинезийских островитян, для которых нагота является таким же естественным состоянием, как для викторианских пуритан — наглухо застегнутые пуговицы до самого горла. Сама Джеральдина Ригли была рождена в викторианском Англостане, но почти половину жизни провела в частично освобожденной от буржуазной морали Сфере, поэтому торопливо избранный образ дался ей с некоторым трудом, но все-таки дался. Она снова выпрямилась в полный рост (казалось бы, куда больше), сложила руки за спиной, прищурилась и подарила новым знакомым взгляд, в котором не было ни капельки страха, а одно только легкое любопытство. Кроме всего прочего, ее нестандартная англо-китайская внешность сейчас придется очень кстати…

     

     — Ммм, — первым заговорил молодой офицер, — ты понимаешь по-английски?

     

     — Я понимаю, — кивнула Джерри. Именно так. В таких случях ни в коем случае нельзя произносить слово «Немного» — так говорят цивилизованные девушки из Европы или Испанской Америки. Маленькие дикарки с островов Тихого океана на такой вопрос обычно отвечают «я говорю» или «я понимаю». По крайней мере, так утверждали зачитанные до дыр в годы далекого детства рассказы про благородного поручика Пеклова и коварную шпионку ван дер Тойфель.

     

     — Ты здесь живешь? — продолжал новозеландец.

     

     — Моя деревня там, — Джерри хладнокровно махнула рукой куда-то за горизонт.

     

     — Хорошо, — кивнул новозеландец, — как бы еще объяснить тебе, что такое парашют…

     

     Каннибальский командир не успел ничего придумать, потому что его внезапно перебил радиопередатчик средних размеров, который тащил на себе один из младших солдат:

     

     — Титанис-гамма, проверка связи.

     

     — Титанис-гамма слушает, — отозвался лейтенант. — Прием.

     

     — Что там у вас?

     

     — Мы тут кое-кого нашли.

     

     — Подробности, — потребовал человек на другом конце радиоволны.

     

     — Девушка-аборигенка, — поведал офицер. — Она тут одна, на берегу реки.

     

     — Идиот, — прохрипела рация. — На этом острове нет никаких аборигенов!

     

     Лейтенант поднял удивленные глаза — и встретился взглядом с одноглазой никелированной смертью, которую уже поднимала Джеральдина.

     

     — Извините, — сказала Девушка-из-Стратосферы и выстрелила ровно три раза. Больше и не потребовалось.

     

     Так, теперь нужно действовать очень быстро.

     

     Не обращая внимание на хрипевший радиопередатчик, Джерри быстро оделась. Черт побери, стоило ли вообще устраивать стриптиз, если все так закончилось?! Хм. Гм. Да — они расслабились и подошли поближе. На дистанцию пистолетного выстрела. Да, она все правильно сделала. Так, галеты и таблетки поместились в противогазную сумку одного из новозеландцев. У другого Джерри отобрала автомат и патронташ с запасными магазинами. Радиопередатчик тоже пригодится, надо только приглушить хрипение. Все, пора уходить отсюда в закат, пока целая орда каннибалов не явилась на берег реки, чтобы разузнать, что случилось с их товарищами. Кстати, своих они тоже пожирают. Вот маленькая, но важная деталь — она стреляла в упор, все пули прошли навылет, поэтому никто не подавится свинцом и не сломает зубы.

     

     Коммандер Вонг расценивала свои шансы как очень неплохие, а шансы новозеландцев — как средние.

     

     Джеральдина Вонг являлась солдатом Сферы вот уже почти семнадцать лет, и далеко не все эти годы она провела на борту подводной лодки. Еще до того, как принять участие в Очищении Калькутты, Джерри успела побывать в болотах Северного Аннама, а после Калькутты — в джунглях освобожденной Тондолезии и горах якобы союзной окинавской Формозы. Она с отличием закончила специальные курсы старших оружейных офицеров, поэтому умела управляться не только с торпедными установками, но и с пистолетом, пулеметом, базукой и снайперской винтовкой.

     

     Средние шансы? Нет, не так.

     

     У этих ублюдков не было ни единого шанса.

     В то время как новые альбионцы, красные азиаты и прочие белголландцы продолжали лихорадочные подготовительные работы на Земле, комета под флагом МАССИ, получившая новое имя — Мир Бредли (в честь четвертого пилота, который промахнулся… то есть героически погиб в ходе покорения небесных сфер), неторопливо, но при этом неумолимо приближалась к цели своего путешествия. Впрочем, до главной цели было еще далеко — но при этом никто бы из верноподданных императора Ательстана не посмел бы назвать промежуточную точку маршрута «второстепенной» или «побочной целью». Нет, подобное святотатство им бы даже в голову не пришло!

     

     На четвертом месяце пути Мир Бредли, пересекавший Солнечную Систему по замысловатой орбите, приблизился на два миллиона километров к Марсу.

     

     Все эти месяцы три астронавта трудились, не покладая рук, благо ничтожная гравитация их временного пристанища позволяла проводить довольно сложные работы, немыслимые на Земле или другом подобном мире. Тщательно исследовав всю поверхность крошечной планетки, герои МАССИ обнаружили почти идеальную скромную пещерку, в которой разместились со всеми удобствами — после того, как загерметизировали ее и закачали внутрь воздух. Три ракетоплана были добросовестно проверены, перепроверены, перезаправлены и постоянно поддерживались в рабочем состоянии. Время от времени они даже поднимались в воздух — то есть в космос — и совершали облет вокруг Мира Бредли, для поддержания тонуса и рабочей формы отважных путешественников. Теперь настало время для очередного вылета — невероятно сложного и опасного. Но полковник Роберт Макларен, командир экспедиции был уверен в себе, его товарищи были уверены в нем, а у начальства на далекой Земле выбора особого не было — оставалось только надеяться, что троица фанатичных воинов МАССИ как-нибудь справится.

     

     Освобожденный от страховочных тросов, флагманский «старфайтер» легко оторвался от поверхности Мира Бредли, удалился на безопасное расстояние, и только тогда полковник Макларен включил основные двигатели. В космической пустоте никто не мог услышать их рев, но ракетный факел могли видеть даже на Земле. Крошечный космический кораблик направился к цели.

     

     Координировать свои действия с далекой Землей было бессмысленно — радиосигнал запаздывал, даже преданным адептам Бога Войны пока не удалось преодолеть световой барьер, — поэтому Роберт Макларен поддерживал связь с обитаемой пещерой на Мире Бредли, в которой остались коммандер Брайт и майор Саммерфильд.

     

     — Одна минута, полет нормальный, — объявил полковник. — Как слышите, прием.

     

     — Одна минута, сэр, — отозвался Брайт. — Слышу вас прекрасно, командир.

     

     — Все системы работают в штатном режиме, — добавил Макларен. — Миссия продолжается.

     

     Казалось, до Марса было рукой подать. Два миллиона километров — ничтожное расстояние; Бог Войны уже заслонял добрую половину черного неба над Бредли-Миром. Но Макларен решил рискнуть и подобраться поближе. Если Марс сочтет его достойным — то позволит вернуться на комету и продолжить путешествие к Антихтону. Если же нет… Что ж, Роберт Макларен был готов присоединиться к героям, которые превратились в радиоактивный пепел, развеянный над Гвианой.

     

     Ближе, еще ближе… достаточно, пожалуй. Ракетоплан лег на круговую орбиту. Один виток — и довольно. Не следует слишком сильно злоупотреблять гостеприимством Марса.

     

     Мощнейшие телескопы уже давно и с довольно высокой точностью помогли астрономам Земли понять природу современного Марса, но увидеть все это собственными глазами, с высоты в ничтожную сотню тысяч километров — совсем другое дело…

     

     Марс пылал, кипел, дышал и плевался огнем. Черно-красные пламенные столбы поднимались из кратеров титанических вулканов на десятки, если не сотни километров. У подножия огнедышащих гор плескались настоящие плазменные моря — целые океаны ослепительной магмы и бурлящей лавы. Немногочисленные участки твердой суши были покрыты гигантскими сугробами черно-серого пепла, время от времени вздымаемого свирепыми ураганами. С вершин небоскребных хребтов низвергались целые водопады кипящей породы, которая вливалась в багровые реки огня, пересекавшие черные равнины по самым причудливым маршрутам. Страшно было представить, какие температуры царят там, на поверхности Марса, в тени чудовищных вулканов. Или в тени Купидона — а вот и он, Купидон, спутник Марса, получивший свое имя не в честь бога любви, а честь одного из сыновей Бога Войны. Безобразный осколок серого пепельного камня, примерно двести на двести километров — промелькнул за прозрачным колпаком кабины «старфайтера» и тут же исчез за кормой. Не исключено, что именно на его мертвой поверхности прежде всего совершит высадку следующая экспедиция МАССИ. Потому что высадка на на самом Марсе станет не только кощунством, но и почти стопроцентным самоубийством. Немногие миры Солнечной Системы могли сравниться с Марсом в ярости своей — разве что беспокойная Ио, одна из спутников Юпитера, или Оберон, легендарная Громовая Луна Урана. Не исключено также, что подобный кошмар царит на Солнечной Стороне Меркурия, но она пока что была недоступна для наблюдателей с Земли. И, разумеется, подобные сравнения могли позволять себе только астрономы из неверных и непосвященных народов, но только не верные сыны Бога Войны.

     

     Глядя на этот расплавленный хаос, трудно было поверить, что на поверхности Марса когда-то процветала жизнь и древняя англо-саксонская цивилизация, но Роберт Макларен верил — и сейчас даже больше, чем когда-либо. Бог Войны прогневался на своих детей, потому что они совершили неизвестный, но тяжкий грех перед лицом Его — и две тысячи лет назад изгнал предков полковника из марсианского рая в адскую преисподнюю Земли, где им предстоит искупать свои грехи на протяжении сотен поколений. Или даже тысяч — далеко не все богословы-марсопоклонники пришли к единому мнению. Но рано или поздно наступит день, когда будет уплачен последний долг — и тогда Марс позволит им вернуться домой, на Планету Обетованную.

     

     Кто знает — быть может, этот день гораздо ближе, чем ему кажется.

     

     …Кто знает?

     

     

     — «Этот памятный знак установлен в честь 2000-летнего юбилея нашего великого и славного города», — прочитала Кассандра Барриентос надпись на постаменте. — «Именем Короля, Императора, Вечного Синего Неба и Вечного Синего Моря, господа нашего Иисуса Христа и других богов, а также султана турецкого и короля испанского, которым мы служим. Писано в день 31-й месяца мая года 1910 А.Д. Граждане Голландии и союзники белголландского народа. Кайзер банзай! Кто не поверит — должен быть убит».

     

     — Какая прелесть! — зевнула Матильда Чан. — Я чуть было не заснула — думала, что этот роман никогда не закончится. Кстати, у нас в Сингапуре стоял точно такой же бронзовый слон. Вот только решительно не помню, что на нем было написано.

     

     — Может и к лучшему, — рассудительно заметила Туяра Иванова. — «Кто не поверит — должен быть убит…» Придумают же такое, божечки-кошечки, потом ночью не уснешь. Хотя слоник ничего так. На мамонта нашего похож. Только голенький какой-то…

     

     — Много ты понимаешь в слонах, — фыркнула Тильда-Смерть.

     

     — В Таиландах насмотрелась, — напомнила Туяра. — Так что все я понимаю. Слоны — животные полезные.

     

     Против этой посконной мудрости, идущей из самых глубин, никто не нашел что возразить.

     

     — Надо же, две тысячи лет, — Кассандра на секунду задумалась, но тут же просияла. — Вспомнила! Как там начиналось… «White snow and grey ice…»

     

     White snow and grey ice cover this barren earth,

     And upon it this quilt of the land is a city strangled by roads,

     And above it the clouds pass by, blocking the light of gold,

     And above it the yellow smoke, the city's 2000 years old —

     The years spent under the star known as the Sun…

     

     — Этого я раньше не слышала, — заинтересовалась Матильда Чан. — Кто-то из твоих любимых допотопных британцев?

     

     — Ты не поверишь, но нет, — возразила капитан Барриентос. — Древний корейский поэт, эпохи династии Ким. Разумеется, это перевод — оригинал я бы в жизни не осилила.

     

     

     

     Памятник слону, полюбоваться на который явились три боевые подруги, возвышался на склоне горы, которая господствовала над заливом; а на берегах залива раскинулся город, которому слон и был посвящен — Голландия. Голландия, получившее свое имя в честь древней провинции Европейских Нидерландов, ушедших под воду почти 2000 лет тому назад, когда с небес обрушился атомный огонь, а старый мир умер в страшных мучениях. Голландия — Город Победы, Сердце Империи, Гордость Герульфингов, Северные Врата Новой Гвинеи, Венеция Дальнего Востока (не путать с маорийским Веллингтоном — «Дальневосточным Константинополем»), Госпожа Азии и прочая, прочая, прочая. Бывшая столица уничтоженной Белголландской Империи, а сегодня — столица Свободного Государства и Доминиона Ну Гини, лояльного члена Альбионской Имперской Федерации. В свое время побежденным белголландцам сделали чересчур заманчивое предложение, от которого они не смогли отказаться, потому что были прагматиками и не могли не понимать — или Новый Альбион, или Красная Сфера. Других вариантов как бы и не было. Поэтому вчерашние враги, победители и побежденные, пожали друг другу руки и стали добрыми друзьями. Или, как утверждали злые языки новых врагов и недоброжелателей, успешно сделали вид, что стали. Но если кто-то настолько успешно играет роль доброго друга, что друг не чувствует никакой разницы, то какая, в сущности, разница?!

     

     Именно поэтому сегодня покой Голландии охраняли боевые корабли Альбионской Федерации — один из них, уродливый гигантский авианосец, как раз маячил на горизонте, на траверсе Гард-Айленда, Страж-Острова. Хорошо хоть не на фоне заката — это было бы уже откровенным перебором. Закат происходил по левую руку, поскольку Голландский залив был обращен на север.

     

     — «Корабль испанский трехмачтовый, пристать в Голландию готовый», — не могла не продекламировать Кассандра, большая любительница классической и допотопной поэзии. — «На нем мерзавцев сотни три, две обезьяны, бочки злата…»

     

     — «A view from the cockpit — a view to a kill», — в тон ей процитировала Матильда, которая нахваталась всякого от своей подруги, а также никогда не забывала про свою основную профессию. — «Лучший вид на этот город — если сесть в бомбардировщик!»

     

     — Это ты со зла, — несколько неуверенно заметила Кассандра. — Это пройденный этап.

     

     Этап и в самом деле был пройден. Голландию, конечно, неоднократно бомбили в годы Войны и сразу после нее — как союзники, так и японские мятежники, но ей досталось не так сильно, как, например, Южным Вратам Империи — Порту-Морсби, до которого сумели добраться американские «доминаторы» В-32 с атомными зарядами на борту. После Войны Порт-Морсби пришлось восстанавливать с нуля.

     

     — Можем повторить, — хохотнула Тильда-Смерть, которая не питала особых симпатий к побежденным белголландцам.

     

     — Кстати, о слонах, — напомнила Туяра. — Так и будем здесь торчать? Что еще может предложить это гнездо разврата и порока?

     

     — Только послушайте ее, — снова рассмеялась Матильда Чан, — «гнездо разврата и порока…»

     

     Впервые за несколько месяцев им удалось вырваться из Космического Центра в небольшой отпуск. После небольшого совещания девушки решили отправиться в ближайшее более-менее цивилизованное место — столицу острова. Осмотр исторических достопримечательностей Голландии и покупка сувениров отняли добрую половину дня, но до полуночи было еще очень далеко.

     

     — Никаких пороков, — решительно заявила Кассандра. — Хватит, в Таиландах насмотрелись.

     

     — Как скажешь. Пошли ловить такси, — предложила рассудительная Матильда.

     

     Таксомотр поймался в два счета.

     

     — Куда желают прибыть госпожа и ее спутницы? — судя по оборотам, за рулем сидел старорежимный китаец, помнивший последнего кайзера.

     

     — В ближайший кинотеатр, — отвечала Тильда-Смерть. — То есть необязательно ближайший, но чтобы новые фильмы, свободные места, разумные цены и приличное общество, в котором не стыдно показаться благовоспитанным девушкам. У тебя ведь есть такой на примете, верно? Небось и проценты с доставленных клиентов получаешь…

     

     — Совершенно верно, высокая госпожа, — таксист и глазом не моргнул. — Есть такой кинотеатр. Пристегните ремни, доставлю в два счета!

     

     За окном автомобиля проносилась вечерняя Голландия — гнездо порока и разврата, обитель трех с лишним миллионов жителей, «город без остановки, который никогда не спит и всегда развлекается, потому что в нем все продается и покупается», ну и все в таком духе. Верхний город, населенный самыми состоятельными гражданами; Средний, населенный средним классом; и Нижний, в котором после заката лучше не появляться, да и при свете дня тоже, пожалуй. Классические особняки в имперском стиле; послевоенные стеклобетонные небоскребы; спиральные торговые центры и чудом уцелевший древний азиатский базар; тесные и темные переулки Чайнатауна и широкие проспекты делового квартала; неоновые огни и тусклые фонари — здесь было все и даже чуть больше.

     

     — С вас всего два фунта, — объявил водитель, притормозив у очередного многоэтажного торгового центра, сверкавшего огнями; принял честно заработанные деньги и протянул в ответ свою визитку: — Покажите ее в кассе кинотеатра, вам сделают хорошую скидку.

     

     — Сдается мне, скидка изначальна была включена в стоимость билета, — проворчала Тильда-Смерть, когда они поднимались по эскалатору на второй этаж.

     

     — Да какая разница? — удивилась Туяра. — Было бы из-за чего переживать. Все равно речь идет о копейках.

     

     — Да так, — неопределенно пробормотала Матильда, — детство вспомнилось, когда как раз и приходилось каждую копейку считать.

     

     — Это я могу понять, — кивнула капитан Иванова. — Вот, как сейчас помню, была в нашем клане одна девочка…

     

     Кассандра уже стояла у стены с афишами.

     

     — Давай на этот пойдем, — предложила она. — «На запад от Луны, на восток от Солнца». Студия «Мультиколор», совместное производство Германии, Италии, Швейцарии, Бельгии… Пол-Европы, короче. Режиссер Макс Гугенхайм. «От создателя великой саги «Ярость Топора». Что-то историческое — смотрите, рыцари, прекрасные дамы и даже слоны! Следующий сеанс через двадцать минут, как раз успели.

     

     Билеты на лучшие места им действительно продали со скидкой, а еще добавили упаковку жаренного маиса, бутылку апельсинового сока и набор одноразовых стаканчиков. Зал был заполнен только наполовину — очевидно, большинство желающих уже успели его посмотреть. В общем и целом вечер удался.

     

     Очередное эпическое полотно от великого мастера Макса Гугенхайма было посвящено Темным Векам Юго-Восточной Азии и Океании — но только на первый взгляд. Параллели были настолько жирны и очевидны, что их уловила даже Туяра Иванова, хуже своих подруг знакомая с древней историей этих мест, но слишком хорошо знакомая с историей современной, непосредственной участницей и творительницей которой являлась.

     

     Закончились вступительные титры, сопровождаемые пафосной классической музыкой, и на экране загорелись цифры и буквы: «Голландия. 1000 А.Д.». За сим появились декорации и костюмы, которые ослепляли буйством красок, а хорошо поставленный женский голос за кадром принялся цитировать энциклопедию или что-то в этом роде:

     

     — Год 1000 после Атомной Смерти. Голландия, Жемчужина Австралазии, один из величайших городов Древнего Востока, столица обширной и могущественной империи, власть которой простирается от коралловых атоллов Океании до холодных гор Северного Ниппона. Двести лет назад кланы голландских горцев вернулись на берег моря и возродили свою древнюю столицу, разрушенную в год Атомной Катастрофы. С тех пор Империя шла от победы к победе, но сейчас у голландцев появился новый враг…

     

     Разноцветные улицы пропали с экрана, а их место заняли волосатые обезьяноподобные варвары, которые громко вопили и размахивали суковатыми дубинками. Рыжеволосые рыцари в черных картонных доспехах очень неуклюже от них отбивались, а потом и вовсе потерпели поражение. Варвары осадили Голландию, построили целую батарею грандиозных требушетов и принялись закидывать город огненными снарядами и корзинами с дохлыми чумными крысами. Тогда мудрый и благородный, убеленный сединами голландский император отправил послов на запад, ко двору своего великого соседа, сингапурского императора (не менее мудрого, благородного и убеленного). Сингапурцы — одни сплошные голубоглазые блондины — охотно явились на помощь, и даже привели за собой армаду бронированных слонов (слоны были настоящие, не картонные. Скорей всего, сунданезийские. Фильм снимался где-то в тех местах, потому что новый президент Сунданезии, адмирал Гурусинга был известен как большой меценат и покровитель искусств). Благородный и молодой сингапурский генерал одержал над обезьяноварварами несколько решительных побед (слоны растоптали варваров в кровавую кашу), и поэтому в него влюбилась благородная голландская принцесса (не блондинка. Шатенка). Предательский японский самурай, который тайно манипулировал варварами, попытался оклеветать благородного полководца и разлучить влюбленных, но у него ничего не получилось, потому что его разоблачил благородный новозеландский морской разбойник (голубоглазый блондин, но с татуированным лицом). В финале все поженились и танцевали на свадьбе. Даже слоны.

     

     Всякий раз, когда на экране появлялись сингапурские блондины, Матильда хохотала, как сумасшедшая, и на нее шикали соседи. Туяра наблюдала за боевыми действиями с участием слонов как зачарованная, но никак их не комментировала. Кассандра томно вздыхала, когда на экране показывали любовь. Да, вечер определенно удался.

     

     Чуть позже, когда они выходили из зала, Кассандра услышала, как идущий впереди пожилой голландский джентльмен говорит своей юной спутнице, скорей всего — внучке:

     

     — …горе побежденным, потому что историю пишут победители.

     

     — Прошу прощения, мин херц, — мисс Барриентос метнулась вперед, — я невольно подслушала ваш разговор… Разве не так все было?

     

     Голландец окинул Кассандру пристальным взглядом и с ходу опознал в ней победительницу, хотя капитан Барриентос, как и ее подруги, этим вечером щеголяли в гражданских платьях. Тем не менее, он снизошел до ответа:

     

     — Не так, милая леди, совсем не так… Начнем с того, что это Голландская Империя пришла на помощь сингапурцам и помогла им отбиться от варварского нашествия с севера. И Япония в ту эпоху была вполне самостоятельным государством, хотя отдельные японские наемники и могли служить в имперских легионах. Хотя, если верить древним хроникам, запретная любовь действительно имела место… только все закончилось очень плохо, для всех участников… Только это очень длинная история, а я не самый лучший рассказчик — куда мне до великого Макса Гугенхайма! Советую заглянуть в энциклопедию — хоть Белголландскую, хоть Британскую, хоть Англостанскую — в том, что касается этой истории, все они солидарны и нисколько не противоречат друг другу, чего нельзя сказать о событиях более поздних веков. Статья называется «Война за Малайское наследство», лучше всего начать с нее — ну а дальше по ссылкам…

     

     — «Война за Малайское наследство», — повторила Кассандра и изобразила книксен. — Обязательно проверю. Большое спасибо!

     

     Благородный седовласый джентльмен вежливо кивнул в ответ, взял свою спутницу под руку и удалился. Судя по выправке, каких-нибудь двадцать лет назад он стоял на мостике имперского эсминца или крейсера, очень скучал по тем временам и, разумеется, ни в коем случае не совершал военных преступлений.

     

     — До утра еще далеко, а я снова проголодалась, — призналась Матильда, проводив собеседника Кассандры подозрительным взглядом. — Этот маис — не еда, а так, баловство. Давай поищем приличное местечко.

     

     — Зачем искать — давай в кассе кинотеатра спросим, — хихикнула Кассандра. — Они тут все состоят в одной банде — билетеры, таксисты, небось и владельцы ресторанов тоже.

     

     Приличный ресторан, если верить кассирам, находился за углом, пять минут неспешным шагом, не больше. Впрочем, несмотря на столь короткий маршрут, боевым подругам довелось пережить небольшое приключение. Где-то на середине пути рядом с тротуаром резко затормозил легкомысленный розовый кабриолет, в салоне которого сидели трое бритоголовых парней самого несерьезного и не совсем трезвого вида.

     

     — Смотрите, пацаны!!! — заорал тот, что был за рулем. — Полное ассорти! Филиппиночка, сингапурочка и… и еще кто-то! Как раз по одной на каждого!!! Давайте с нами, девчонки! Не пожалеете! Ночь еще только началась!!!

     

     — Отвали, «ботинок», — зевнула Матильда, — и скажи спасибо, что не до тебя сейчас. — И Тильда-Смерть показала веселым парням позолоченный жетон Федеральной Военной Полиции. Жетон был самый настоящий — Матильда подобрала его в прошлом году под столом одного из баров в Южном Таиланде, через полчаса после того, как там завершилась кровопролитная потасовка с участием ВВС, ВМФ и Сухопутных Сил РЭКС (Реактивного Экспедиционного Корпуса в Сиаме). Опытный глаз профессиональной бомбардировщицы не мог пропустить такую роскошную цель. Разумеется, она и не подумала возвращать трофей законному владельцу — такая полезная вещь самой пригодится. Все равно с легавым-растеряхой ничего страшного не случится — посидит пяток дней на гауптвахте, получит новый жетон и вернется в строй. Будет ему полезный урок на будущее, в следующий раз станет внимательно следить за свом хозяйством.

     

     Водитель кабриолета покосился на жетон, тут же протрезвел и ударил по газам. Мгновение спустя розовый автомобиль очень удачно вписался в поворот и исчез за углом.

     

     — Морпехи, — презрительно констатировала Матильда, — небось с того авианосца. Кого они пытались обмануть своими гавайскими рубашками?! Кажется, мы пришли.

     

     Ресторан и в самом деле выглядел прилично. Разумеется, к визитке от кассирши из кинотеатра отнеслись со всем уважением. Свободные места, умеренные цены, мраморно-ракушечные стены, мягкий свет и негромкая музыка.

     

     — Середина недели, вот почему здесь так пусто — как и в кинотеатре, — заметила Матильда, осмотревшись по сторонам. — А до войны нас бы сюда и не впустили. Это сейчас белголландцы поскромнее стали. И так каждый раз, когда получаешь трепку и у тебя ампутируют империю. Прямо как в этом фильме. Как по-вашему, что хотел сказать автор?

     

     — Тоже мне китайская грамота, — фыркнула Туяра и хрустнула карликовым морским огурцом.

     

     — Чего? — не поняли Тильда и Кассандра.

     

     — Rocket science, я хотела сказать, — уточнила капитан Иванова. — Все очень просто и очевидно. Даавайте забудем старые обиды, будем жить дружно и вместе бить японцев, эту подлую расу, у которой предательство в крови.

     

     — Ну да, вроде того, — задумчиво пробормотала Матильда и потыкала вилкой в предложенный салат. — Только для нас это пройденный этап, наверно. Совсем забыла рассказать. Хенни проболталась, что поскольку мы все равно не летим на Антихтон, то нам — скорей всего — поручат миссию на Венеру. Или Меркурий. Если совсем не повезет — на Луну слетаем…

     

     — …и вот прилетаем мы на Луну — а там японцы! — подхватила Туяра.

     

     — В японские шашки играют, — машинально добавила Кассандра, в свою очередь рассматривая насаженную на вилку устрицу. — Огорчил меня этот белголландский старичок. Такой хороший конец, а он говорит, враки, не так все было, все умерли…

     

     — Да сам он все врет, — легкомысленно заявила Туяра. — Кстати, а как теперь правильно их называть — белголландцы или просто голландцы? Все никак в толк не возьму.

     

     — Пожалуй, просто голландцы, — отозвалась Тильда-Смерть. — Раз уж от них все «белы» отвалились — Белгаум, Форт-Бельгика и вся Хиндиа-Беланда.

     

     — Я вот что еще не поняла, — вспомнила капитан Иванова. — Белголландцы в фильме постоянно вспоминали свои затонувшие Нидерланды и молились за их упокой. Но ведь Нидерланды никуда не делись, если я правильно помню уроки географии. Что они вообще имели в виду?

     

     — Нидерланды утонули, все правильно, — сказала Кассандра и облизнула опустевшую устричную раковину. — Но потом их постепенно насыпали обратно. Этот, как его, терраформинг. Где-то в двенадцатом или тринадцатом веке нашей эры начали, если не ошибаюсь. Но давай лучше про слонов. Как тебе понравились сингапурские слоны?

     

     — Это было прекрасно, но это не война, — решительно заявила Туяра. — Попробовали бы они сделать это в Сибири, против наших мамонтов.

     

     

     

     — Так то в Сибири, там холодно, — напомнила Матильда и опрокинула в себя бокал с чем-то очень легким и безалкогольным — завтра еще рано вставать на службу и занятия в Космическом центре.

     

     — Что напомнило мне одну историю из истории моего клана, — капитан Иванова важно подняла вверх указательный палец. — Значит, дело было так…

     

     Разумеется, конечно и безусловно ей не позволили договорить. От входа в ресторанный зал донесся крайне неприятный и стремительно нарастающий шум, привлекший если и не всеобщее внимание, то внимание трех подружек точно, обративших в ту сторону свои взоры.

     

     — А я-то рассчитывало на тихое и приличное место, — нахмурилась Кассандра.

     

     — Оставайтесь здесь, — прищурилась Тильда-Смерть, — сейчас я с ними разберусь.

     

     У входа в зал столпились три весьма легкомысленно одетые и очевидно нетрезвые дамы, которые требовали от метрдотеля чего-то странного. Матильда подошла поближе, прислушалась, удовлетворенно кивнула и полезла в свою сумочку.

     

     — Слушайте сюда, сучки, — сказала она. — Быстро собрали свои ручки, ножки и испарились отсюда. Пока я не передумала.

     

     У возмутительниц спокойствия глаза на лоб полезли, а самая младшая из них немедленно распахнула рот:

     

     — А то что?!

     

     — У вас будут большие неприятности, — Тильда-Смерть сунула ей под нос давешний полицейский жетон.

     

     — Это что, монетка на счастье?! — расхохоталась старшая дама. — Ты нас ни с кем не перепутала, милочка? Мы вообще гражданские. Шла бы ловить «башмаков» да «рыботрахов»…

     

     — «Башмаков» и «рыботрахов», — снова кивнула Матильда. — Вижу, ты в теме, а значит и жетон мой узнала. Поэтому дам тебе еще один шанс. Выход вон в той стороне. Считаю до трех. Раз…

     

     Средняя дама протрезвела чуть раньше других, подхватила спутниц под руки и потащила прочь. Капитан Чан посмотрела им вслед, а давешний метрдотель, до боли в глазах напоминавший голландского джентльмена из кинотеатра, проследил за её взглядом:

     

     — Большое спасибо, миледи. Наше заведение у вас в долгу. Эти солдаты порой бывают просто невыносимы — и неважно, какого они пола… Я знаю, о чем говорю, — печально вздохнул халдей. — У самого дочка в армии.

     

     — Как я вас понимаю! — воскликнула Тильда-Смерть. — То есть у меня дочек в армии нет, но служит младшая сестра, а это почти так же тяжело и ужасно!

     

     * * * * *

     

     — Слышали последние новости? — поинтересовалась на следующее утро Хенни ван дер Бумен. — Военная цензура изо всех сил все тормозит, но еще до вечера это будет во всех газетах. Эти три тупые шлюхи — Фергюсон, Бладфильд и Грей — поперлись развлекаться в столицу нашей славной импер… тьфу, столицу ДНГ или как она там теперь называется. Нажрались как хрюшки, снесли светофорный столб и подрались с фараонами из военного патруля. Так пали гиганты. Ахахахахаха! Сдается мне, никуда они теперь не полетят. Между прочим, а вы где вчера шлялись? — Хенни насторожилась и принюхалась. — Не смейте забывать, что в этом отряде разрешается напиваться только мне!

     

     — Ни за что, — мгновенно отозвалась Кассандра Барриентос. — Век не забуду твои адские коктейли!

     

     — То-то же, — снисходительно кивнула полковник ван дер Бумен-младшая. — Ладно, на чем мы остановились? Упали-отжались, раз пятьдесят для начала…

     Фамке ван дер Бумен терпеть не могла восточные базары, сколько себя помнила. Шум, грязь, нарушение всех протоколов безопасности и никакой экзотики, в поисках которой устремляются на эти базары скучающие путешественники из холодных северных стран. Однако Фамке сам выросла на Востоке, поэтому экзотику предпочитала искать совсем в других краях.

     

     Но иногда — как сейчас, например — у нее просто не было другого выхода, и поэтому Фамке ван дер Бумен остановилась перед входом в сувенирную лавку где-то в самом центре Александрии Египетской. Это была не совсем та Александрия, которую 4 с лишним тысячи лет тому назад заложил легендарный македонский полководец, но тут уж ничего не поделаешь. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. С другой стороны, Фамке подозревала, что александрийский базар за такой ничтожный срок изменился незначительно.

     

     С навеса над входом в лавку свисали разноцветные побрякушки. Фамке лениво потыкала пальчиком в ближайший стеклянный камешек на цепочке, потом в другой. Это сработало — у нее за спиной кто-то вежливо откашлялся.

     

     — У госпожи очень хороший вкус, — произнес некто. — Это очень редкая работа. «Слезы Аллаха». Легенда гласит, что…

     

     — Только не надо кашлять мне в затылок, — строго сказала Фамке. — Я только что из Сферы, они там опять все в масках ходят. Как вспомню — так вздрогну. Вы не подскажите, где мне найти владельца этого достопочтенного торгового дома?

     

     — Я владелец, — несколько неуверенно отвечал тот же голос.

     

     — Это немного странно, — заметила Рыжая Ведьма. — Я ожидала, что владелец выйдет мне навстречу через эту дверь, а не зайдет со спины. Как вам это удалось с топографической точки зрения?

     

     Едва Фамке успела задать этот вопрос, как таинственный собеседник обогнул ее с правого фланга и предстал перед ее пронзительным взором. Некоторое время они пристально смотрели друг другу в глаза, после чего владелец лавки ненадолго отвел взгляд и снова откашлялся.

     

     — Будет лучше, если мы пройдем внутрь, — добавил он. — Мне бы не хотелось, что бы ваша нежная кожа пострадала под палящими лучами местного солнца…

     

     Фамке ван дер Бумен не могла с ним не согласиться, тем более что по ту сторону стеклянной двери царила райская прохлада и едва слышно, где-то на границе инфразвука, гудел кондиционер.

     

     — И все-таки, как тебе это удалось? — повторила она и хихикнула. — Видел бы ты себя со стороны — бороду отрастил, ходишь как египтянин…

     

     — Всего-то зашел в магазинчик напротив, поболтать с соседом, — отвечал Мохаммед Османи. — Красть в моей лавке все равно нечего. А если бы даже и было, пойманным ворам в этом городе по сей день отрубают руки — после первого раза и головы — после второго. Даже у нас в Сфере такого не было!

     

     — Красть нечего, говоришь, — кивнула Фамке и осмотрелась по сторонам. — Я так вижу, бизнес не особенно процветает.

     

     — Это не бизнес, это хобби, — усмехнулся беглый капитан подводной лодки. — Мечта детства. С тех пор, как осилил сборник «Тысяча и одна ночь» — разумеется, адаптацию для самых маленьких. Если бы я занимался этим бизнесом всерьез, мне бы пришлось голодать и едва сводить концы с концами.

     

     — А как же «Слезы Аллаха»? — в свою очередь усмехнулась Фамке. — Стоит, небось, безумных денег, но только ради моих прекрасных глаз ты готов пойти на чудовищную жертву и отдать это величайщее сокровище практически за бесценок… ну и так далее.

     

     — Ты не поверишь, — рассмеялся Османи, — время от времени сюда забредают наивные европейские туристки, на которых эти сказки действительно действуют!

     

     — Что еще на них действует? — прищурилась Фамке. — Твои неотразимые мужские прелести?

     

     — Я не зашел так далеко, чтобы еще и на этом зарабатывать, — запротестовал бенгалец. — К счастью, у меня есть другой источник дохода — твоими молитвами. Не то что бы я им был доволен на все сто процентов…

     

     — Ты получил ровно столько, сколько заработал, — строго сказала Королева Тихого Океана. — Потому что в итоге нам пришлось бросить «Февраль» на произвол судьбы, и моя организация не сумела им воспользоваться. А у меня были на него такие грандиозные планы!

     

     — «Нам пришлось», — ехидно заметил Османи.

     

     — Нам, — неожиданно легко согласилась Фамке, — поэтому бОльшую часть убытков пришлось оплатить мне. И хватит об этом. Я здесь не за этим.

     

     — Я уже догадался, — кивнул Мохаммед. — Конечно, я рад тебя видеть и все такое… Между прочим, продолжай делать вид, что выбираешь товар — здесь все за всеми следят.

     

     — Слышал последние новости? — без дальнейших предисловий спросила Королева и принялась перебирать очередную связку с разноцветными камешками, свисавшую с низкого потолка.

     

     — При всем желании я не мог их пропустить, — осклабился свежеиспеченный александрийский торговец. — КОЙКО, ха-ха-ха! Да весь базар только об этом и говорит! Ты даже не представляешь, насколько ты здесь популярна! Очень серьезные и уважаемые люди даже специальный тотализатор организовали, ставки принимают. На все возможные варианты — твой корабль взорвется при старте, как американский над Гвианой; погибнет в дороге; разобьется при посадке на Антихтоне; прилетит первым, прилетит вторым, прилетит последним; вернется на Землю — не вернется… На любой вкус!

     

     — Придется отрубить головы моим местным агентам, — пробормотала Фамке, — они меня об этом не предупредили.

     

     — Хочешь сделать ставку? — Османи улыбнулся еще шире. — Прибыль поделим пополам. Или убытки, это как повезет.

     

     — Всенепременно, — кивнула Королева, — но чуть позже. Потому что у меня встречное предложение. Хочешь полететь со мной?

     

     — Ммм, — только и смог произнести Османи. — Вот это было несколько неожиданно… Я польщен, конечно, только не совсем понимаю, какой от меня будет толк? Я ведь не астронавт и даже не летчик…

     

     — Как вы все предсказуемы, — вздохнула Фамке. — А тебе никогда не приходило в голову, что между подводной лодкой и космическим кораблем очень много общего? Небольшая группа людей, запертая в тесном пространстве; полная изоляция от внешнего мира; где-то там, в бесконечном безмолвии, затаился коварный враг… И достаточно всего одной небольшой пробоины…

     

     Разумеется, госпожа ван дер Бумен-старшая цитировала полковника Тамаширо из Министерства Авиации Сферы Соцпроцветания. Они познакомились на той самой достославной вечеринке в пригороде Токио, куда были приглашены адмирал Анна Ивановна Щетинина и ее секретарша. Товарищ Тамаширо очень пытался произвести на Фамке впечатление — и поэтому ближе к рассвету выпал из окна второго этажа и сломал ногу. Но перед этим он успел заразить Фамке своим космическим энтузиазмом — к счастью, всего лишь энтузиазмом. Именно тогда она и задумалась о собстственной частной космической программе…

     

     …Несколько минут спустя Фамке ван дер Бумен покинула гостеприимную сувенирную лавку, пересекла по диагонали чертову дюжину торговых рядов и забралась в ожидавшую ее машину. Стянула с головы опостылевший черный платок и вытерла лицо.

     

     — Этот климат мне не подходит, — пожаловалась она. — Хотя, казалось бы, разве может быть что-нибудь хуже нашей родной Восточной Азии? Оказывается, что может…

     

     — Он согласился? — спросил сидевший за рулем Куба Тоширо.

     

     — Да куда он денется, — Фамке принялась обмахиваться платком. — Я вот не понимаю, почему ты тянешь с ответом.

     

     — Я ведь не профессиональный подводник, — напомнил Тоширо-старший. — И даже не танкист.

     

     — Мы уже об этом говорили, — нахмурилась Фамке. — На корабле есть еще несколько мест, и мне потребуются специалисты, способные решать самые разные проблемы. Самые разные, понимаешь? Ладно, я готова подождать еще несколько дней. Не здесь, разумеется. Здесь мы закончили. Поехали.

     

     — Куда теперь? — на всякий случай уточнил беглый японский разведчик.

     

     — В аэропорт, — велела Фамке. — Я ведь не базар имела в виду, а всю эту страну. Здесь мы закончили. Впрочем, нет. Давай в морской порт. Пожалуй, нам потребуется гидроплан. Неохота добираться до тех мест с пересадками…

     

     * * * * *

     

     Погода стояла необыкновенно теплая для этих мест — то есть Фамке ван дер Бумен почти не промокла и тем более не замерзла, пока дошла до края бетонного пирса. Ветер северо-западный, но совсем слабый, с небес падает одна капля в секунду, а волнение едва превышает один балл. Право, в Орегоне, где скрывался Маркус ван Борман, ей пришлось гораздо хуже. Впрочем, на сей раз она и подготовилась получше — резиновые сапоги, дождевик с капюшоном и так далее. Как и человек, сидевший на краю пирса с удочкой в руках.

     

     — Как улов? — поинтересовалась Фамке.

     

     Этот очередной кандидат в астронавты отреагировал на ее невинный вопрос как-то совсем неадекватно — вскочил на ноги, резко обернулся, шарахнулся назад — и только каким-то чудом удержался на самом краю причала. Да еще удочку в процессе утопил.

     

     — Ничего страшного, — утешила его Фамке, — я тебе новую подарю. Что такое? Ты как будто призрака увидел. Тень отца Гамлета, как минимум.

     

     — Уж лучше бы его, — просипел новый собеседник и шагнул вперед, удаляясь от опасного искусственного обрыва. — Уж лучше бы призрака… Хотя и ты вполне попадаешь под эту категорию.

     

     — Только избавь меня от пошлых банальностей, — на всякий случай простонала она, — вроде, «ты последний человек, которого я ожидал тут встретить» и тому подобное. Ведь не последний, верно?

     

     — Один из последних, — признался он и тяжело опустился на бетонную тумбу. — Было время, когда я считал, что ты давно умерла. Как-то раз, несколько лет назад, увидел твое имя в газетах — решил, что это другая Фамке, какая-нибудь троюродная кузина или просто тезка из твоего родного городка. Да мало ли в Белголландии ван дер Буменов? Ты ведь сама рассказывала про свой весьма многочисленный клан. А может и вовсе самозванка. Теперь вижу, что нет. Не кузина и не самозванка…

     

     — Но ведь ты все равно рад меня видеть, Чарли? — она скорчила умилительную гримаску и присела на такую же тумбу напротив него. — Ведь рад же, верно?

     

     — Да как тебе сказать… — проворчал «Чарли», он же Карл Густав Магнуссен — бывший наследник Дании и Норвегии, бывший лорд-протектор Исландии и Гренландии, бывший генерал-капитан Скандинавии, бывший лорд Вестероса, бывший Король Севера, шведов, вандалов и готтов; бывший военный летчик и завоеватель Шотландии… тоже бывший. — Ты ведь мне все рыбу распугала! [1]

     

     Чернобородый мужчина натужно рассмеялся, но это был грустный смех. Погрустнела и Фамке, рассматривая его. Все еще крепкий телом, но в серых глазах поселилась какая-то пустота. Еще один из полководцев проигранной войны, потерявший практически все и удалившийся в изгнание.

     

     — Откуда у тебя такой загар? — неожиданно спросил он.

     

     — Из Африки, — машинально ответила она.

     

     — Так я и думал, — удовлетворенно кивнул Чарли Магнуссен. — Semper aliquid novi Africam adferre. Из Африки всегда что-то новое.

     

     — Много ты понимаешь в загарах, северянин, — фыркнула Королева Тихого Океана.

     

     — Представь себе, — криво усмехнулся он. — Я ведь после войны не сразу здесь поселился. Некоторое время пришлось провести совсем в других местах и заниматься очень странными вещами… Вот, смотри, я вижу только твои веснушки под капюшоном, но готов опознать не только материк, но и страну. Одну минуту… Хм. Да. Египет. Точно, Египет. Верно, Дюймовочка?

     

     — Ну ты даешь, Оловянный Солдатик, — искренне удивилась она.

     

     — Это не мое прозвище, Дюймовочка, — резко возразил Чарли. — Ты называла меня «Эльфийским Принцем». «Оловянный Солдатик» — это прозвище Ханса Браге.

     

     — Точно, — согласно кивнула Фамке, — извини. Столько лет прошло… Кстати, а ты не знаешь, где сейчас Ханс Браге? Я пыталась напасть на его след, но безуспешно.

     

     — Он был на Шпицбергене, когда там высадились преторианцы Маши Спиридоновой, — глухо проговорил Магнуссен. [2]

     

     — Понятно, — коротко кивнула Фамке и украдкой вздохнула.

     

     — Ничего тебе не понятно, — неожиданно зло возразил Чарли. — Русские его всего лишь в плен взяли. А убил его Хеллборн. Джеймс Хеллборн собственной персоной. Пустил пулю в голову и выбросил в море.

     

     — Ты уверен? — осторожно усомнилась Рыжая Ведьма. — А то ведь знаешь, с некоторых пор все таинственные смерти в Арктике и Антарктике одновременно принялись записывать на счет Джеймса Хеллборна.

     

     — Более чем уверен, — безнадежно махнул рукой бывший Король Севера. — Ну да какая теперь разница. Еще один ушел за седым Вдоводелом. Наше море кормили мы тысячи лет — и поныне кормим собой… Только что из Египта? — он неожиданно сменил тему. — Я встретил путника, он шел из стран далеких. Этот путник — ты, Фамке. Что ты мне расскажешь?

     

     — Если вопрос стоит таким образом, — грустно улыбнулась она, — то вдали, где вечность сторожит пустыни тишину, среди песков глубоких обломок статуи распавшейся лежит. Из хладных черт сквозит надменный пламень…

     

     …Желанье заставлять весь мир себе служить;

     Ваятель опытный вложил в бездушный камень

     Те страсти, что могли столетья пережить.

     

     И сохранил слова обломок изваянья: —

     «Я — Озимандия, я — мощный царь царей!

     Взгляните на мои великие деянья,

     Владыки всех времён, всех стран и всех морей!»

     

     Кругом нет ничего… Глубокое молчанье…

     Пустыня мёртвая… И небеса над ней…

     

     — Надо же, — удивился Чарли Магнуссен, — никогда не замечал за тобой особой любви к допотопной поэзии.

     

     — Да и я за тобой тоже, — парировала Королева Тихого Океана.

     

     — Это верно, — согласился Король Севера, — просто в моем окружении всегда хватало ее — поэзии — поклонников.

     

     — Как и в моем, — сказала Фамке. — Был один парень, и он как, я, любил… Черт, не то хотела сказать. Только стихами и говорил.

     

     — Дай угадаю, — Чарли скорчил ироничную — как ему казалось — гримасу. — Его потом убили. Где-нибудь в Индокитае.

     

     — А вот и не угадал! — воскликнула мисс ван дер Бумен. — Всего лишь пропал без вести. Но где-то там, верно. В Юго-Восточной Азии.

     

     — Ничего удивительного, кладбище армий и империй, — проворчал Магнуссен. — Хотя и в наших краях таких хватает. Вот и мы прямо сейчас на таком прохлаждаемся. На кладбище. — Он взмахнул правой рукой, его распахнутая ладонь описала широкий круг и при этом как будто поочередно коснулась всего, что их окружало — свинцовые волны Северного моря, пасмурные тучи над головой и серые башни Торсхавена за спиной. — Вот моя пустыня, Фамке. Вот все, что осталось от моей империи. В Гренландии хозяйничают итальянские легионеры. В датском Эльсиноре сидит польский наместник. Последние три королевства Вестероса будут распущены со дня на день. А я — Озимандия! Любуйся на мои великие деянья!

     

     — Ну, хватит сопли распускать и жалеть себя, — неожиданно резко сказала она. — Озимандия, говоришь? А ты знаешь, что все — решительно все — понимают этот рассказ неправильно?! То есть вообще не понимают. Сам подумай — «страсти, что могли столетья пережить»! «И сохранил слова обломок изваянья» — сохранил, понимаешь?! Да, Озимандия умер — но все там будем; да, его царство погибло, но царства — как люди, все там будут. Но его страсти, его чувства, его слова, его имя — все это сохранилось. Память сохранилась, несмотря ни на что! Озимандия не потерпел поражение — он победил! Победил пространство и время! Как и мы сможем победить. Ну, в самом деле, ты только посмотри на себя — расплакался, как датские жены. Как будто ты один империю потерял. В моем экипаже таких — каждый второй, включая меня. В конце концов, викинг ты или кто?! Если захочешь — и для тебя весло найдется. Не забудь прихватить топор — и там, на другом берегу, ты сможешь построить новую империю!

     

     — Какое весло? — не понял Чарли. — Какой топор?! Что ты такое несешь?!

     

     — Только не говори, что не слышал последние новости, — на этот раз неподдельно удивилась Фамке ван дер Бумен. — Бросить все и поселиться на Фарерах… Ладно, слушай внимательно и не смей меня перебивать…

     

     …Разумеется, Чарли Магнуссен тоже согласился. У него не было другого выхода.

     

     Фамке назначила место и время новой встречи, после чего повернулась и собралась уходить, но внезапно согнулась пополам в приступе истерического хохота.

     

     — Что такое? — нахмурился Эльфийский Принц. — Опять вспомнила что-то смешное из прежних времен?

     

     — Ты снова угадал, — сквозь слезы подтвердила Рыжая Ведьма. — Представляешь, в детстве я была уверена, что Озимандия — это женское имя. Как-то раз моей школьной подружке собачку на день рождения подарили, болонку. Принялись имя выбирать — ну я и предложила: «А давайте назовем ее Озимандия!» Как раз этот стишок в школе учили. Подружка была в восторге, болонка тоже. Ха-ха-ха! Пошли мы все вместе в сад гулять, болонка тут же кучку наложила. А я такая — «Взгляните на мои великие деянья!» Ахахахахаха! Впрочем, кличку очень быстро сократили до «Оззи»…

     

     — Старая добрая Фамке, — покачал головой Чарли Магнуссен, — совсем не изменилась.

     

     — Еще раз назовешь меня старой — убью к чертовой матери, — твердо пообещала она.

     

     — продолжение следует —

     

     _______________

     

     [1] — Про совместные давние приключения Фамке и Магнуссена см. рассказ «Морская Лева»:

     

     [2] — Подробности битвы за Шпицберген — см. самую первую главу самого первого романа «Железные люди в стальных кораблях»:

     

     _

     Остров оказался гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. На одном из привалов Джеральдина «Джерри» Ригли-Вонг развернула карту, извлеченную из трофейного офицерского планшета и попыталась разобраться — где она, собственно, находится — впрочем, без особого успеха. Никаких специальных пометок на карте Тихого Океана не было, поэтому Джерри попробовала зайти с другой стороны и вычислить место своего пребывания, отталкиваясь от точки, с которой стартовал в черное небо героически павший (?) «Термидор». Начертила приблизительную траекторию, по которой субмарина возвращалась на Землю, затем траекторию спасательной капсулы… На выходе получился слишком большой квадрат, внутрь которого поместились десятки островов и островков, в основном вулканического происхождения, возникших около 2000 лет тому назад — когда с неба падали атомные снаряды и осколки погибших планет, пробивавшие земную кору и вызывавшие чудовищные извержения. Теперь, 20 столетий спустя, многие из этих островов превратились в цветущие райские уголки — вот только в прямо сейчас Джеральдина Вонг не могла себе позволить райское наслаждение.

     

     На том же привале родился приблизительный план спасения. Она должна захватить корабль. Разумеется, совсем небольшой, с которым Джерри сможет справиться в одиночку — какой-нибудь патрульный катер. Желательно, с новой картой. После чего следует добраться до ближайшего дружественного или умеренно-нейтрального берега. Это может быть не только территория Сферы, но и владения союзных франко-каледонцев. Или зона влияния Нового Альбиона, где она потребует отвести себя к Хеллборну. На худой конец — земли Мормонской Конфы. В настоящее время трудно сказать, граница какой из этих империй пролегает ближе других.

     

     В настоящее время ее окружают кровожадные новозеландские каннибалы. Время от времени Джерри видела вертолеты, пролетавшие над головой или слышала рев катерных моторов на реке (осталось захватить один из этих катеров). Трофейная рация с приглушенным звуком доносила до мисс Ригли обрывки малопонятных сообщений — облачники, несомненно, обратили внимание на исчезновение приемника, когда нашли трупы своих людей, поэтому использовали для переговоров секретный боевой язык. «Напрасно стараетесь, — думала Джерри, — это вам не поможет». Она вернется на берег реки за полночь, к двум часам ночи — когда начинается Час Демона, и даже самые добросовестные часовые способны потерять бдительность. Экипаж стандартного речного катера Облачного Флота не превышает десять человек, а как правило — еще меньше, семь-восемь. Коммандер Вонг расправится с ними без особого труда. Когда остальные маори очнутся и поднимут тревогу, она будет уже далеко. Отличный план. Так все и будет. Джерри ни капли в этом не сомневалось, потому что сомнение — первый шаг к поражению и гибели. Так утверждал один из отцов-основателей Сферы, которому до сих пор не дали суровую оценку. Следовательно, он знал, о чем говорит.

     

     Когда фосфорные стрелки часов, заново настроенных перед самым закатом, показали без четверти два, Джерри Вонг мысленно сказала «пора», покинула свое тайное убежище в глубине джунглей и направилась к реке.

     

     В небесах повисла неполная Луна, в этой части света горевшая не совсем обычным золотисто-оранжевым светом. Нетрудно было поверить, что это и не Луна вовсе, а чужой спутник далекой планеты… Но Джерри решительно прогнала эти неуместные фантазии прочь и сосредоточилась на миссии. Все ее наблюдения за последние несколько часов не просто говорили, а кричали о грядущем успехе. Катера крейсируют по реке регулярно, с интервалом в 15-20 минут. Ждать придется недолго. Первым делом она покончит с рулевым…

     

     Стоп. Шорох в кустах. Справа от нее. Нет, это не человек. Человека она бы учуяла. Какая-то мелкая зверушка? Или птица? Птиц на этом островке немерено, это она успела заметить еще при свете дня. Скорей всего, но кто бы это ни был — лучше понапрасну не рисковать. Джерри остановилась, замерла и превратилась в слух. Еще шорох, треск кустов… Неведомое ночное существо приближалось. Пожалуй, слишком грузное для птицы. Коммандер Вонг медленно подняла автомат и прицелилась в ту сторону, откуда доносились подозрительные звуки. Неужели это…

     

     — Хрю-хрю, — внезапно прозвучало в ночи. — Хрю.

     

     Джерри расслабилась — совсем чуть-чуть, но расслабилась. Чертовы свиньи и свиноподобные, на островах Тихого Океана они повсюду. Остается надеяться, что грязное животное не поднимет слишком много шума, а то и вовсе пройдет мимо. Потому что в противном случае какой-нибудь чересчур нервный враг может поднять тревогу, несмотря на Час Демона.

     

     — Хрю, — произнес кто-то прямо у нее над ухом — буквально над ухом, на такой высоте от поверхности земли, где приличным свинкам делать нечего. Джерри резко обернулась — и в следующее мгновение ее сбили с ног. Джеральдина рухнула на спину, сломала по дороге несколько кустов и даже не успела толком понять, что произошло, но все равно приготовилась стрелять — однако неведомый противник не позволил ей нажать на спуск. Оружие вырвали из ее рук, едва не сломав при этом указательный палец на правой руке. Несмотря на это, Джерри даже не подумала сдаваться и собиралась было пустить в ход сжатые кулаки, но тут ей наступили прямо на горло.

     

     — Не двигасссс, — прошипел враг и сверкнул глазами.

     

     — Ах ты гребаная тварь… — в свою очередь прошипела Джерри, потому что узнала нападающего.

     

     — Заткнисссс, — оборвал ее новый собеседник и провел когтем по горлу пленницы. Очень аккуратно — недостаточно грубо, чтобы порвать кожу до крови, но достаточно сильно, чтобы обозначить намерения. — Тихххххо!

     

     Вот теперь Джерри расстроилась по-настоящему и чуть было не заплакала. Как она могла про них забыть?! Ведь все знают, что энзиландеры используют на войне и охоте дрессированных титанисов! Титанисы — хищные нелетающие птицы, очень умные и способные говорить — как попугаи. Карликовые новозеландские титанисы, в среднем в два-три раза мельче, чем их по-настоящему страшные антарктические сородичи — но пленнице сейчас от этого не легче. Она по-прежнему твердо верила, что могла бы одержать победу над хомо сапиенсами — но совсем забыла об этих чудовищных созданиях!

     

     Титанис, стоявший у нее на груди, был не один — теперь они шуршали со всех сторон и что-то трещали на своем птичьем языке. Затем послышался треск другого рода, зашипела рация, и один из титанисов принялся противно орать:

     

     — Массстер! Массстер! Добыча! Добыча! Пленник! Пленник!

     

     — Хороший мальчик, — послышался из динамика человеческий голос, — заслужил конфетку. Ждать! Сторожить!

     

     — Сторожить, сторожить! — подтвердил титанис, и в эфире наступила тишина.

     

     Не прошло и десяти минут, как Джерри снова услышала рокот катерного двигателя, но на сей раз совсем этому не обрадовалась. По стволам эвкалиптов прошелся луч прожектора, потом джунгли наполнились топотом солдатских ботинок и человеческими голосами. Титанисы оставили ее в покое, но сразу несколько рук — теперь уже человеческих — схватили мисс Ригли и поставили на ноги.

     

     — Тащите его сюда, — приказал кто-то.

     

     — Её, — уточнил другой голос и противно хихикнул. Скорей всего тот мерзавец, который уже успел обыскать и при этом облапать пленницу.

     

     — Точно, — согласился первый голос, — вертолетчики видели на берегу девушку.

     

     — Жаль, она успела одеться, — с сожалением вздохнул третий.

     

     — Это дело поправимое, — снова хихикнул второй.

     

     — Отставить, — рявкнул первый. — И поторопитесь.

     

     Джерри не сопротивлялась — не видела смысла. Пленители поволокли ее в сторону реки, навстречу лучу прожектора. И как будто этого было мало, ее ослепили два или три фонарика.

     

     — Ассирийская сучка, — удовлетворенно констатировал очередной голос, скорей всего, старший офицер, но совсем не джентльмен. — Что ты здесь делала?

     

     — Свежий воздух, водные процедуры, — пробормотала Джерри и несколько раз моргнула, привыкая к новому освещению. — У меня отпуск… только что закончился, но я планировала новый.

     

     — Ложжжжь! Ложжжжь! — титанисы были где-то рядом и поспешили вступить в разговор. — Массстер, она лжжжжжет!

     

     За сим последовала пощечина, но не особенно сильная — так, еще одно обозначение намерений, на этот раз от человека.

     

     — Отставить, — напомнил о себе первый голос. — Пусть с ней разбирается адмирал. Ага, вот и он. — В ночных небесах пророкотал очередной вертолет — или не очередной, а один из прежних.

     

     К тому времени, когда вертолет приземлился, Джерри успела приспособиться к прожектору и вдоволь налюбоваться на своих новых знакомых. Солдаты Заоблачного Императора Аотеароа, собратья той троицы, которую она расстреляла на закате. Интересно, как сильно это их огорчило? И что это за странный запах? Запах… Один из окружавших ее пленителей дышал Джеральдине прямо в затылок — очень странный, сладковатый и пряный запах… Еще один вдох-выдох — и она наконец-то догадалась. Возможно, этот конкретный солдатик не очень-то и огорчился. Ведь он уже успел поужинать… Джерри некоторое время раздумывала, стоит ли ей вырвать прямо сейчас или отложить на потом? — но так и не пришла к окончательному решению. Вот еще один интересный вопрос — как скоро они начнут ее жрать и в каком виде?..

     

     — Мой господин адмирал, она здесь, — доложил один из офицеров.

     

     Новый участник трагедии носил такой же черный новозеландский мундир, как и все остальные облачники, столпившиеся на берегу реки, а его лицо украшала великолепная боевая татуировка. Но Джерри все равно узнала это лицо, эти глаза и даже эти волосы, слегка тронутые благородной сединой. Надо же, а она ведь она даже не успела как следует осознать свое текущее положение и по-настоящему испугаться…

     

     — Благодарю вас, леди и джентльмены, — сказал он, хотя Джерри не заметила среди окружавших его врагов хотя бы одну женщину. — Вы отлично поработали. Как и ваши питомцы. Грузите ее в мой вертолет.

     

     — Связать ее или хотя бы в наручники?.. — осторожно уточнил один из солдат-каннибалов.

     

     — Нет нужды, — отмахнулся господин адмирал. — Уж поверьте мне на слово.

     

     — Как вам будет угодно, милорд, — поклонился новозеландский командир. — Вы слышали приказ адмирала!

     

     Два дюжих облачника подтащили пленницу к вертолету, зашвырнули в просторную кабину и даже пристегнули в кресле. Татуированный адмирал устроился в кресле напротив и отдал короткий приказ пилотам. Тяжелые стальные дверцы захлопнулись и в кабине геликоптера воцарилась относительная тишина. Джерри настроилась на длинный разговор, но ее спутник даже не собирался его начинать — просто откинулся в кресле и прикрыл глаза. Слегка удивленная коммандер Вонг пожала плечами и решила последовать его примеру. Впрочем, заснуть или хотя бы задремать она не успела, потому что всего несколько минут спустя вертолет стремительно пошел на посадку. Джерри выглянула в иллюминатор — судя по огням и смутному силуэту, какой-то корабль. Таинственный остров остался позади.

     

     — Одень плащ и маску, — внезапно сказал ее спутник. — Будет лучше, если никто не заметит, как из вертолета выходит евроазиатка в летном комбинезоне Сферы.

     

     Джерри подчинилась. Вертолет опустился на палубу, и два пассажира выбрались наружу. Моряки из палубной команды метнулись навстречу, очевидно, узнали адмирала — или его погоны — отдали честь и снова растворились в темноте. Коммандер Вонг осмотрелась по сторонам. Обученная опознавать вражеские корабли с закрытыми глазами, она узнала монитор «Принцесса Зена», носивший имя новозеландской народной героини. Корабль устаревший, помнивший годы ВВВ (Второй Всепланетной Войны), но достаточно опасный и надежный. Хорошая мишень для «Красного Февраля»… Однако адмирал не позволил ей полюбоваться на мишень и поманил за собой. Бронедверь — коридор — лестница — коридор — скромная и тесноватая каюта, украшенная красно-черным флагом с белой спиралью.

     

     — Здесь есть все необходимое, — сказал адмирал. — Отдыхай, если сможешь. Завтра утром поговорим.

     В дверь постучали очень рано, где-то в полпятого утра. На пороге стояла незнакомая девушка-полинезийка — разумеется, в черной новозеландской униформе и с татуировкой младшего офицера на лице.

     

     — Меня прислал адмирал, — сказала она. — Садись в то кресло и постарайся расслабиться. — Гостья принялась раскладывать на откидном столике баночки с красками, кисточки и разноцветные химические карандаши.

     

     — Но… — осмелилась было возразить Джерри.

     

     — Я же сказала — расслабиться, — нахмурилась новая знакомая. — Не беспокойся, это не вечный рисунок, как у Избранного Народа, — уточнила она, и в ее голосе промелькнули презрительные нотки. — Легко и просто смывается специальным составом, получишь его в свое время. А до тех пор можешь купаться сколько хочешь и хоть коралловой губкой лицо тереть — ни одна точка не пострадает.

     

     Примерно через два часа работа была закончена. Художница добавила несколько штрихов, небрежно прошлась заводной механической бритвой по волосам пленницы и в принципе осталась довольна.

     

     — Здесь одежда и разные женские мелочи, сама разберешься, — облачница указала на принесенную с собой сумку. — Если будешь говорить с незнакомцами — подчеркивай фрикативное «Н». Если кто-то спросит, как тебя зовут — используй старую англостанскую фамилию. Среди нашей старой знати с допотопными корнями такие тоже встречаются. Если кто-то спросит, где ты служишь или откуда ты родом…

     

     — …скажу, что это не их дело, и что я работаю на адмирала, — сказала Джерри.

     

     — А ты быстро соображаешь, — одобрительно кивнула собеседница. — Это все, пожалуй. Адмирал будет ждать тебя на верхней палубе ровно в семь-тридцать. Алоха!

     

     Когда за гостьей захлопнулась дверь, Джеральдина Ригли посмотрела в маленькое тусклое зеркало, висевшее в дальнем углу каюты. Ну и рожа, только детей маленьких пугать… Настоящая принцесса каннибалов из старой англостанской сказки. «Этот глаз — королева Англии, а этот глаз — английский парламент». По крайне мере, она осталась в прежнем звании, плюс-минус. Как она теперь должна правильно представляться? «Джеральдина из клана Ригли, тауа-коммандер морских воинств Его Заоблачного Величества»? Черт знает что. С другой стороны, что там в Англостане? Восстает ли он из пепла?

     

     Адмирал действительно ждал ее на палубе, а корабль тем временем входил в гавань. Джерри прищурилась и узнала Амфиполис, один из крупнейших портов Северного Острова Новой Зеландии и родину древней королевы Зены. Час от часу не легче.

     

     — Утро, — сказал адмирал. — Как спалось?

     

     — Могло быть лучше, — буркнула Джерри и покосилась на его татуировки. — Они ведь тоже смываются, верно?

     

     — Верно, — подтвердил Джеймс Хеллборн. — А вот мундир настоящий. Я оказал своим энзиландским друзьям так много важных услуг, что они давно считают меня за одного из них. Целую эскадру предлагали, министерство, разные посты в правительстве или адмиралтействе… Но я пока не готов отказаться от своего оригинального народа. Поэтому и татуировка временная. Я вообще не обязан ее носить, но положение обязывает — с моим родом занятий не стоит лишний раз бросаться в глаза и выделяться из толпы.

     

     — Это все очень хорошо, — кивнула Джерри, — а мне что теперь делать? Не бросаться в глаза и не выделяться из толпы?

     

     — Именно так, — кивнул в ответ Хеллборн, — до поры до времени. Мы уже почти причалили. Пойдем, позавтракаем на берегу.

     

     Как оказалось, под «берегом» адмирал Хеллборн имел в виду вагон-ресторан железнодорожного экспресса, который стремительно понес странную парочку куда-то на юг. Пока Джеральдина пыталась любоваться агро-индустриальным пейзажем за окном, Хеллборн сделал заказ. Официантка принесла какой-то странный розовый бульон, в котором плавали не менее странные розовые комочки.

     

     — Это то, о чем я подумала? — осторожно уточнила Джерри.

     

     — А что тебя смущает? — невинно поинтересовался адмирал. — Sī fuerīs Rōmae, Rōmānō vīvitō mōre. Полагаю, тебе знакомо это выражение.

     

     — «В Риме веди себя как римлянин», — пробурчала «тауа-коммандер» Ригли. — Издержки классического англостанского образования. И все-таки…

     

     — Мы можем позволить себе такие вещи, которые наши предки считали невозможными, по той или иной причине, — пожал плечами Джеймс Хеллборн. — Потому что мы потомки тех, кто выжил после Атомной Смерти. Например, я был женат на единокровной сестре и могу много дней питаться одной соленой морской водой — как и ты.

     

     — У меня никогда не было сестры, — помрачнела Джерри. — Поэтому я никак не могла на ней жениться.

     

     — Ты поняла, что я хотел сказать, — возразил адмирал. — Если ты не страдаешь специфической аллергией, твой желудок прекрасно справится с этим бульоном… Ха-ха-ха! Это всего лишь моллюсковая рыба. Видела бы ты свое лицо!

     

     — Между прочим — видела, — вспомнила Джерри и покорно потянулась за ложкой. — Сегодня утром. После того, как твоя посланница над ним поработала.

     

     — Одна из моих лучших сотрудниц, — удовлетворенно кивнул Хеллборн. — Отличная работа. Природная уроженка Мордора. Никто ничего не заподозрит!

     

     «Мордор» — одно из древних имен Новой Зеландии, вспомнила Джерри. Происходит из какой-то допотопной легенды…

     

     — Вы позволите? — спросил кто-то у нее за спиной. Джерри подняла глаза, но человек с подносом, подошедший к столу, обращался явно не к ней.

     

     — Присаживайтесь, генерал, — великодушно предложил Хеллборн. — Это свободная страна.

     

     — «Свободная страна», — проворчал новый сосед, занимая третью сторону квадратного столика, между Ригли и адмиралом. — Не сыпьте соль на раны, Джеймс. Это не ваш родной Новый Альбион. Нашей стране свободы откровенно не хватает.

     

     Джерри украдкой покосилась на незваного гостя. Англо-маориец, совсем лысый и довольно старый. Тонкие усы и едва заметная бородка. «Генерал»? Да, если судить по татуировкам на морщинистом смуглом лице, как минимум генерал-полковник морской пехоты. И не просто генерал, но еще и ветеран почти всех войн Империи примерно за последние 50 лет — или даже чуть больше.

     

     — Вы не представите меня своей спутнице, Джеймс? — новозеландец несомненно почувствовал на себя изучающий взгляд Джеральдины.

     

     — Мисс Ригли, разрешите представить вам генерала Кингсли. Генерал Кингсли, это мисс Ригли, она… моя сотрудница, — промолвил адмирал Хеллборн. — Прошу любить и жаловать. Мы с генералом старые друзья, чуть ли не с довоенных лет.

     

     — Я помню времена, когда Джеймс пешком под стол ходил, — подтвердил генерал и насадил на вилку добрый кусок моллюсковой рыбы. — Что на сей раз привело вас в наш богопроклятый Мордор, Джеймс?

     

     — Маленький школьный проект, — небрежно отвечал Хеллборн. — К обоюдной выгоде наших великих народов.

     

     — Понимаю, — кивнул генерал Кингсли, — это секрет. То ли дело я — у меня от вас никаких секретов нет. Как и от ваших друзей. Собираюсь вот завоевать Новую Каледонию. Все планы и приказы уже подписаны, через неделю-другую приступаем.

     

     — И вы так просто об этом говорите?! — вырвалось у Джерри, потому что она живо представила, сколько правых рук, глаз или других частей тела отдадут за такую информацию знакомые ей полководцы Сферы.

     

     — А что вас удивляет, юная леди? — пожал плечами старый ветеран и снова ткнул вилкой в свой бульон. — Это был неизбежный и очевидный шаг. Слыхали последние новости из Лютеции? Одиннадцатая Республика — или Двенадцатая? — на грани падения. Красная Испания, итало-исландцы и даже доминиканцы практически открыто делят ее на зоны влияния. Разумеется, мы не сможем остаться в стороне — и нам придется занять Новую Каледонию, пока это не сделала Сфера. Конечно, мы бы охотно уступили Каледонию нашим добрым альбионским друзьям, но они спят на ходу и даже не смотрят в ту сторону. Не правда ли, Джеймс?

     

     — Истинная правда, — неохотно согласился адмирал Хеллборн. — Нашим славным лидерам сейчас не до этого. Мы только что вывели войска из Таиландов, и никто не хочет ввязываться в новую войну. Пусть даже короткую и победоносную.

     

     — Короткая и победоносная, — задумчиво проговорил генерал Кингсли. — Вот и мне хочется в это верить. Потому что после победы наш Дракон наконец-то обретет свою идеальную и окончательную форму.

     

     — Почему Дракон? — не поняла «тауа-коммандер» Ригли.

     

     — Почему ты ее не предупредил, Джеймс? — лукаво прищурился старый полководец. — Вот так и выдают себя чужаки.

     

     — Она здесь недавно, невозможно обучить всему за столь короткий срок, — спокойно сказал Хеллборн.

     

     — Но ведь на Драконе прокалываются практически все! — воскликнул мистер Кингсли.

     

     — Ты бы подстроил ей другую ловушку, только и всего, — отмахнулся Джеймс Хеллборн.

     

     — И все-таки, почему Дракон? — напомнила о себе Джерри. — Я-то думала, что это наш фетиш… — Она не успела прикусить себе язык.

     

     — Не только ваш, милая леди, — снисходительно улыбнулся генерал Кингсли. — Д.Р.А.К.О.Н. — «Доминион Ракиура, Аотеароа, Конфедеративной Океании и Новой Зеландии». Древнее официальное название нашего государства, принятое чуть ли не в допотопные времена. Его можно найти где-то на 200-й или 300-й странице нашей конституции, мелким шрифтом в примечаниях. За пределами империи оно мало кому известно, да и внутри — только избранным. Так на чем я остановился? Ах, да. Идеальная, завершенная форма. Почти все значительные острова Океании окажутся в наших руках. Все народы аборигенов Пасифики под властью одной династии и одного трона. На Альбионскую Федерацию, которая упирается в наши южные и западные границы, мы покушаться не станем…

     

     — Благодарю покорно, — пробормотал Джеймс Хеллборн, — вот спасибо…

     

     — …надо же с кем-то вести культурный и научно-технический обмен, — невозмутимо продолжал старый завоеватель. — Что же касается наших старых врагов на севере и востоке — Сферы и Пиночета, то от них тоже будет своего рода польза. Всякая уважающая себя империя должна отбивать атаки варваров, которые будут поддерживать в тонусе имперские легионы. Чем больше команд — тем интереснее игра!

     

     — Знаете, что говорят про ваш народ в Сфере? — неожиданно для себя хихикнула Джерри.

     

     — И что про него говорят? — живо заинтересовался генерал Кингсли.

     

     — «Красивые, как англичане и умные, как полинезийцы», — охотно поделилась мисс Ригли.

     

     — Ахахахаха! — взорвался старый новозеландец. — Отличная шутка! Черт побери, Джеймс, за это надо немедленно выпить! Хотя, на самом-то деле, — внезапно заговорил он совсем другим тоном, — я рассмеялся только из вежливости. Кажется, я впервые услышал эту шутку около 1904 года на Гавайских островах, где чистил сапоги офицерам из местного гарнизона. Многие из них потом пошли в общий котел — офицеры, не сапоги, — когда наша армада вошла в Жемчужную Гавань. Вот смеху-то было… И ужин был славный! Так-то вот. Приятного аппетита, юная леди.

     

     

     Они распрощались в Веллингтоне, куда поезд прибыл далеко за полночь, но перед этим генерал Кингсли успел рассказать еще немало историй из времен своей бурной боевой молодости и зрелости. Даже если разделить их на стандартный коэффициент 3.14, перед некоторыми из них бледнели собственные приключения Джерри в Гонконге, Калькутте, на Формозе или в Тондолезии. «Если хотите знать мое мнение, — говорил старый вояка, — самые вкусные — южноамериканские индейцы. На втором месте идут негры, потом — мулаты, и только потом — белые…»

     

     — Ты специально организовал мне эту встречу? — спросила мисс Ригли, когда они сошли с поезда в новозеландской столице. — Знаешь, даже у нас в Сфере не едят людей на постоянной основе.

     

     — Ну да, — рассеянно подтвердил Джеймс Хеллборн, осматриваясь по сторонам. На привокзальной площади, несмотря на поздний час, было довольно шумно и многолюдно — судя по традиционным маорийским костюмам и маскам, имел место какой-то фестиваль или карнавал. На двух офицеров в драконской униформе никто не обращал на внимания. — Их убивают просто так. Как в том анекдоте.

     

     — Каком анекдоте? — не поняла Джерри. — Один из тех анекдотов, которые должны знать Избранные, и на незнании которого постоянно проваливаются чужаки?

     

     — Неужели никогда не слышала? — удивился Хеллборн. — Ладно, как там… У этого анекдота сотня версий. Приезжает абориген из африканской или азиатской глуши в европейскую метрополию — Лондон, Париж, Берн — неважно. Чиновник из министерства колоний приобщает его к цивилизации — водит по музеям, по выставкам, монументы разные показывает. «Вот, например, полюбуйтесь, дорогой гость — это памятник нашим героям, которые погибли в битве при Шалоне или Бреннере, например. Это была славная битва! В ней пало полмиллиона человек! Они умерли, но не сдались!» «Славная битва? — переспрашивает дикарь. — И ужин после битвы был славный, небось. Полмиллиона трупов? Это же сколько мяса!» Чиновник в шоке: «Как вы можете?! Это же наши герои! Защитники! Они спасли нацию от рабства и позора! Мы похоронили их с почестями!» Абориген тоже в шоке: «Не понял. Вы просто так закопали в землю миллионы фунтов свежего мяса?! И кто из нас после этого дикарь и варвар?!»

     

     — Смешная история, — сказала Джерри, но даже не улыбнулась. — На Формозе местные мятежники из горных племен тоже нередко поджаривали наших пленных — мы находили обглоданные кости. И, в свою очередь, пленных не брали.

     

     — Потом расскажешь, — перебил ее адмирал. — Вот наша машина.

     

     Сидевший за рулем черного лимузина татуированный водитель в черном мундире вручил Хеллборну черный бумажный пакет и за всю поездку не произнес ни слова. Джерри не имела ничего против, потому что тут же заснула — и проспала таинственную столицу одной из самых темных империй на Земле целиком и полностью. Выспаться все равно не удалось — не прошло и часа, как Хеллборн растолкал ее. За приоткрытым окном лимузина гудела самолетная турбина.

     

     — А сразу сесть на самолет никак нельзя было? — спросонья пробормотала она. — Поезда, машины…

     

     — Нет, конечно, — терпеливо отвечал адмирал. — Мы должны были замести следы.

     

     Самолет оказался военным транспортом белголландской постройки, трофей последней мировой войны. Джерри бы совсем не удивилась, если бы в конце маршрута ей пришлось прыгать с парашютом, но так далеко дело не зашло — уже после рассвета старенький, но все еще крепкий и надежный «фоккер-мицубиси» совершил посадку на узкой полосе в джунглях очередного крошечного острова, где-то к юго-востоку от Южного Острова Новой Зеландии. Здесь мисс Ригли и ее покровитель пересели на другой транспорт — гусеничный мотоцикл, еще один белголландский трофей, который им предоставили молчаливые облачники в униформе Драконских ВВС. Минут двадцать спустя мотоцикл забрался на гребень вулканического кратера. Джеймс Хеллборн покинул водительское кресло, поманил Джерри за собой и молча указал ей на нечто, что скрывалось в этом самом кратере. Коммандер Ригли проследила за его пальцем — и даже совсем не удивилась.

     

     — Запоминай, — заговорил коварный альбионец. — Вот на этот самый остров твоя капсула и упала. — Он повернулся на каблуках и указал направо — туда, где в океан убегал узкий длинный полуостров, окруженный полосой прибоя. — Где-то там, например. Местный гарнизон — военная полиция ВВС, не самые слабые бойцы, но тебе все равно не ровня. Поэтому им не удалось тебя схватить. Ты пересекла островок и захватила быстроходный катер на северном берегу. Катер, на котором ты вернешься в Сферу. И подробно расскажешь обо всем, что здесь увидела. Жаль, что в твоей капсуле не было фотоаппарата, — ведь не было, верно? — несколько хороших снимков могли бы изрядно повысить достоверность и убедительность твоего рассказа…

     

     — Я могла бы отобрать фотоаппарат у одного из местных офицеров, — осторожно предположила Джерри.

     

     — Не стоит, — покачал головой Джеймс Хеллборн. — Хватит и того, что ты упала точно на этот остров и вырвалась отсюда. Чем больше удача, тем выше подозрения. Придется обойтись без фотографий. Просто внимательно смотри и запоминай.

     

     Джерри так и сделала.

     

     Судя по по всему, это островок был очередным ровесником Атомной Катастрофы. Далеко не факт, что у него вообще имя было — скорей всего, только номер, как у мелкого астероида. Еще один из небесных снарядов, посланников Атомной Смерти, пробил земную кору, наружу выплеснулась добрая порция магмы, некоторое время спустя она застыла — и вот мы здесь. Этот вулкан не извергался много веков. А сегодня в его изящном кольцевидном кратере — около двух километров в поперечнике — под гигантской маскировочной сеткой уютно разместился космический корабль. Ничего экзотического, насколько смогла понять Джерри — более-менее стандартная многоступенчатая ракета, могущая разогнаться до второй космической скорости и покинуть зону влияния Земли. На самой верхушке ракеты — цилиндро-конический пилотируемый аппарат, способный вместить несколько астронавтов — 4-5, не больше. Корпус ракеты украшает Белая Спираль — флаг Новозеландской Империи, а также всевозможные цифры и буквы —

     

     H

     E

     R

     C

     U

     L

     E

     S

     

     — очевидно, корабль получил имя в честь великого героя допотопной Новой Зеландии, одного из соратников воинственной королевы Зены. У подножия ракеты копошатся человечки в черных комбинезонах — интересно, куда они собираются на ней лететь…

     

     — Не только МАССИ, Красная Сфера, «Космическая Ост-Индская Компания» и Новый Альбион собираются покорять Антихтон, — Джеймс Хеллборн словно прочитал ее мысли. — Вот и Дракон тоже. Потому что он лежит на своих сокровищах, и в сердце его зависть и злоба. Не верь, что голова его склонилась во сне, если глаза его закрыты. Дракон не спит никогда.

     

     — Я помню это цитату, — тихо отозвалась Джерри.

     

     — Немногие из ныне живущих ее помнят, — Хеллборн посмотрел на нее с уважением.

     

     — И все-таки, почему… — начала было она.

     

     — Так надо, — просто сказал Хеллборн. — Для общего дела. Это часть большого плана. Поймешь в свое время.

     

     — Недостаточно сильный аргумент, — криво усмехнулась мисс Ригли. — Сказал бы лучше — «поймешь, когда подрастешь!»

     

     — Ты не обязана возвращаться в Сферу, — спокойно заметил адмирал. — Не обязана, если не хочешь или боишься разоблачения. Не надо этого стыдиться. Только скажи — мы вернемся в самолет, и я доставлю тебя отсюда прямиком в Новый Альбион. Через несколько дней у тебя будут новые документы, уютный домик в пригороде, деньги на первое время — и полная свобода. И все будет кончено.

     

     — Только один вопрос, — повернулась к нему Джерри, — как сильно пострадает Сфера от моего доклада?

     

     — Я не умею предсказывать будущее, — развел руками Джеймс Хеллборн, — но надеюсь, что пострадает. Хотя ее новое поражение в этой войне станет очевидным далеко не сразу.

     

     — Поражение, — задумчиво повторила мисс Ригли. — Тогда я возвращаюсь. Пойдем, покажешь мне кораблик, на котором я должен бежать с этого острова…

     

     * * * * *

     

     — Насколько можно доверять этим сведениям? — спросил Великий Председатель.

     

     — Я доверяю этому офицеру, как самой себе, — твердо сказала гросс-адмирал Анна Ивановна Щетинина. — Она уже не раз демонстрировала непревзойденную храбрость и преданность нашему общему делу.

     

     — Она? — уточнил Великий Председатель. — Кто она? Имя, сестра, имя!

     

     — Коммандер Джеральдина Вонг, — поведала товарищ адмирал.

     

     — Коммандер Вонг? — задумчиво переспросил Властелин Сферы. — Та самая, что служила на «Красном Феврале»?

     

     — Так точно, — подтвердила Анна Ивановна.

     

     — Как вы намерены ее поощрить? — поинтересовался Вождь.

     

     — В настоящее время она приписана к Министерству Авиации, проект «Кураи-Хоно»… — начала было товарищ гросс-адмирал, но Председатель не позволил ей договорить:

     

     — Достаточно. Я понял. Хм. Гм. Разумеется, не пристало настоящим коммунистам вроде нас, Анна Ивановна, уподобляться суеверным религиозным мракобесам, но я вижу в этом знак свыше. А вы? Да, она подойдет. Номер четвертый. Номер, которого нам не хватало… Благодарю вас, Анна Ивановна. Вы не перестаете меня удивлять. На сей раз мне придется как следует поломать голову, чтобы придумать для вас достойную награду. Хорошо. Это все. Спасибо, можете идти. Дальше я сам…

     

     Едва за адмиралом Щетининой закрылась дверь, Председатель ударил по кнопкам селектора:

     

     — Немедленно пригласите ко мне главкома ВВС и французского резидента.

     

     Министр-резидент Пятнадцатой (или Семнадцатой?) Французской Республики прибыл первым.

     

     — Вы хотели меня видеть, товарищ Председатель?..

     

     — Дело крайне срочное и не терпит отлагательства, — решительно заговорил Великий Лидер. — Наша разведка докладывает, что каннибальские агрессоры со дня на день собираются начать вторжение на Французскую Новую Каледонию.

     

     — Но…

     

     — Информация неоднократно проверена и ее подтверждают независимые источники, — продолжал Председатель. — Никаких сомнений не остается. Корабли первой волны вторжения уже покинули свои базы и вышли в море.

     

     — Но. — растерянно прошептал резидент и бессильно опустился на ближайший стул. — Это катастрофа… Настоящая катастрофа… Наш каледонский гарнизон не сможет отбить нападение… И мы не успеем перебросить войска из Европы или Африки! Особенно сейчас!!! Эти мерзацы, эти подонки, эти отбросы роды человеческого… Они знали, когда напасть! Долго же они готовились, долго же они выбирали удобный день и час… Проклятые маористы! Путан бордель де мерд!

     

     (Разговорный французский язык заметно изменился за последние 20 веков, но его классическую версию по-прежнему преподавали в Сорбонне и других подобных храмах науки).

     

     — Именно поэтому я вас и пригласил, — спокойно напомнил о себе Господин Сферы. — Мои войска и корабли гораздо ближе. И они тоже готовы. Готовы к любому развитию событий. Я уже отдал приказ, и прямо сейчас целая армада направляется к Каледонским островам. Я твердо обещаю вам, что они успеют прибыть на место гораздо раньше англо-маористских захватчиков.

     

     — Но мое правительство будет протестовать… — на французского посланника было жалко смотреть.

     

     — Время не терпит, — голос Председателя заметно похолодел. — Если бы мы стали дожидаться специального разрешения от вашего правительства, новозеландские морские разбойники могли бы уже добиться успеха! Вы поймите, не было у нас другого выхода. Это было единственно правильное решение. Никто в целом мире не посмеет нас осудить — кроме каннибалов и их сообщников. Пожалуй, это все, месье резидент. Разумеется, мы будем держать вас в курсе дальнейшего развития событий. Но я верю, что очень скоро все закончится — и закончится благополучно. Маористы собирались атаковать беззащитные острова, а не хорошо укрепленные позиции нашего экспедиционного корпуса. Как только наши общие враги осознают новое положение вещей, тот тут же трусливо повернут назад. Приятного вам дня!

     

     Разговор Великого Председателя с главным маршалом ВВС Сферы Соцпроцветания продолжался совсем недолго и завершился гораздо быстрее:

     

     — Координаты острова. Основная цель — космический корабль на дне вулканического кратера. Уничтожить все — и немедленно. Вопросы?

     

     — Никак нет.

     

     — Исполняйте.

     

     Главком ВВС не задавал дополнительные вопросы, потому что слишком хорошо знал Правила Игры.

     

     Если бы новозеландцы поведали о постройке своего межпланетного корабля Городу и Миру, пригласили на космодром иностранных и своих собственных журналистов, рассказали про «Геркулес» на первых полосах газет — как это сделали МАССИ, Новый Альбион, Фамке ван дер Бумен и Сфера — никто бы не посмел к нему прикоснуться. Скорей всего.

     

     Но поскольку корабль скрывался на тайном ракетодроме, которого официально не существовало — очень скоро он прекратит свое существование во всех смыслах.

     

     Безымянный островок, затерянный на границе Тихого и Альбионского Океана, охраняли не только солдаты драконской военной полиции, но и современная система ПВО. Несмотря на глубокую ночь, драконские зенитчики засекли воздушный аппарат, идущий на большой высоте, на дальних подступах, но потом опознали в нем нейтральный гражданский лайнер — и отменили боевую тревогу. Когда же «лайнер» — набитый взрывчаткой самолет-снаряд под управлением пилота-камикадзе — принялся пикировать прямо в кратер, они ничего не успели сделать.

     

     Мощность взрыва была такова, что заставила пробудиться древний вулкан. Уцелевшие солдаты гарнизона и работники космодрома поспешно покинули остров, в считанные часы залитый раскаленной лавой. С космической программой Ново-Зеландского Дракона было покончено — если не навсегда, то очень надолго.

     

     Что же касается космической программы Сферы Соцпроцветания, то Великий Председатель, получивший доклады об успешном завершении сразу двух операций — (а) ликвидация тайной ракетной базы каннибалов и (б) высадке японской морской пехоты на Каледонских Островах — удостоил своим визитом главный космодром Сферы, в центре которого красовался великолепный звездолёт, готовый в самое ближайшее время отправиться на Антихтон. Председателя сопровождала целая толпа иностранных и собственных придворных журналистов.

     

     — Как вы его назвали? — спросил один из них, непрерывно щелкавший затвором фотоаппарата.

     

     — «Кураи-Хоно», — поведал Властелин Сферы. — «Кураи-Хоно» — это славное имя с богатой древней историей. Мы нашли его в трудах одного из величайших пророков допотопного коммунизма. Так назывался могучий межзвездный корабль, который понес багровое знамя межпланетной революции через галактические просторы к далеким мирам на самой границе Великой Пустоты! И не только выполнил свою миссию — но и триумфально возвратился на Землю! Мы верим, что это имя принесет удачу и нашему звездолету, который отправляется в большое космическое путешествие — не только ради нашей прекрасной Сферы, но и ради трудящихся всей Земли, ради народов всего мира, ради всего человечества!!!

     

     (Бурные и продолжительные аплодисменты, временами переходящие в овацию).

     

     — «Кураи-Хоно» — это ведь классический японский, верно? — тихо спросил один из европейских журналистов своего более опытного товарища. — Как это переводится?

     

     — «Dark Flame», — ответил тот с самым равнодушным видом. — «Темное Пламя».

     

     — Конец 17-й главы —

     — продолжение следует —

     

     _______________________

      «…В этот мир,

      Что мнится нам

      Прекрасной сказкой, преданной мечтам,

      Созданьем обновленья и весны,

      Не входят ни любовь, ни свет, ничьи

      Надежды,

      Ни покой, ни боли облегченье.

      Мы здесь как на темнеющей арене,

      Где всё смешалось: жертвы, палачи,

      Где армии невежд гремят в ночи».

     

      Мэтью Арнольд, «Берег Дувра» (1867).

     

     * * * * *

     

     В ходе своего путешествия через Солнечную Систему Мир Бредли медленно обращался вокруг собственной оси — один оборот за неполные 69 часов. И прямо сейчас на дне неглубокого кратера, в который спустились три астронавта МАССИ, царила ночь. Поэтому и были пущены в ход сразу три мощных фонаря.

     

     «Только этого мне не хватало», — думал полковник Макларен, пытаясь оценить масштабы фантастической находки.

     

     Строго говоря, сорокалетний рыжебородый голубоглазый гигант Роберт Макларен не имел никакого права жаловаться на текущее положение вещей — напротив. Конечно, согласно нынешней расовой доктрине МАССИ даже потомок шотландских хайлендеров считался полноправным англосаксом, — но все-таки недостаточно англосаксом, чтобы возглавить такую важную и судьбоносную экспедицию. Однако, после того, как цвет астронавтики МАССИ превратился в радиоактивный пепел и рассеялся над окрестностями гвианского ракетодрома, кандидатов на пост командира антихтонской миссии осталось не так много — и Макларена сочли самым достойным. Как и Саммерфильда с Брайтом. Как и лейтенанта Бредли… который, если честно, был далеко не самым лучшим — именно поэтому в его честь и назвали целую комету. Полковник поспешно прогнал прочь недостойные мысли о погибшем товарище. «Теперь не время. Прямо сейчас надо разобраться с этим сюрпризом…»

     

     — Честное слово, сам не знаю, что я рассчитывал отыскать! — голос коммандера Брайта в наушниках гермошлемов захлебывался от радости. — А наткнулся на это!

     

     Дуглас Брайт — самый младший из членов экспедиции, маленький, юркий, круглый и совсем не рыжий, а брюнет, один из предков которого почти наверняка согрешил с американскими индейцами. Еще один счастливчик, археолог-недоучка, мечтавший отыскать на Антихтоне древние развалины погибших цивилизаций. Но поскольку Антихтон в настоящее время был недоступен, Брайт все свободное время проводил на поверхности Мира Бредли, раз за разом пересекая крошечную планетку по меридианам и параллелям, от полюса до полюса. И удача — или сам Марс, бесконечный в милостях своих — улыбнулись ему.

     

     — Давайте рассуждать логически, — спокойно заговорил третий и последний член команды, майор Джек Саммерфильд. При этом майор машинально попытался пригладить свои рыжие усы (совсем не такие густые, как у командира). Разумеется, у него ничего не вышло — ему помешал защитный шлем. Джек едва заметно вздохнул и добавил: — Вряд ли мы смотрим на творение рук представителей какой-нибудь древней бредлианской цивилизации. Я не думаю, что этот крошечный мирок даже в свои лучшие годы мог поддерживать жизнь, и тем более — разумную жизнь. Следовательно, это подарок нам оставили пришельцы из других миров.

     

     Очень высокий, худощавый и неуклюжий, майор Саммерфильд гораздо больше походил на кабинетного ученого, чем на военного летчика — только очков с толстыми стеклами не хватало. Больше того, именно таковым — кабинетным ученым — он и являлся, пока чрезвычайная мобилизация в годы последней великой войны не загнала его в вооруженные силы МАССИ. Но Джек Саммерфильд был еще одним человеком на поверхности Мира Бредли, которому не пристало жаловаться на судьбу. Получить возможность посмотреть на иные миры и далекие планеты невооруженным глазом, а не через окуляр телескопа — всего несколько лет назад он и мечтать о таком не смел! Иногда сбываются даже те мечты, которых у тебя практически не было…

     

     — Насколько нам известно, мы — первые люди с Земли, которые высадились на этой планетке после Атомной Катастрофы, — продолжал Саммерфильд. — Следовательно, всех наших современников из враждебных и дружественных держав на данном этапе можно вычеркнуть. Таким образом, остаются только два варианта — инопланетные чужаки или допотопное человечество. Лично я голосую за допотопных людей.

     

     — Поддерживаю, — откликнулся Дуглас Брайт. — Мне бы очень хотелось наткнуться на следы настоящих инопланетян, но вероятность того, что здесь побывали древние люди с доброй старушки Земли, на порядок выше.

     

     — Какова вероятность? — задумчиво проговорил Макларен. — Каковы шансы? Мы высаживаемся на первом встречном планетоиде — и тут же натыкаемся на артефакт из допотопного мира!

     

     — Этот планетоид — вовсе не «первый встречный», командир, — возразил Саммерфильд. — Было в его орбите что-то такое неестественное… Как будто ее изменили искусственным путем. Уж очень удобный для нас маршрут, как будто специально проложенный. Уж не древние ли терранцы сделали это? И даже если нет — шансы на то, что небесное тело, чья орбита пролегает в такой близости от Земли, постараются посетить те или иные космические странники, весьма высоки. Предки были не глупее нас. Они не могли не обратить внимание на этот мир.

     

     — Хорошо, — не стал спорить Макларен. — Следующий вопрос — что нам со всем этим делать?

     

     — Как это что?! — Брайт аж подпрыгнул на месте от возмущения — и чуть не улетел в открытый космос, благо ничтожная гравитация Бредли-Мира вполне это позволяла. Пришлось потратить несколько десятков секунд и немного топлива из ракетного ранца, чтобы вернуться на твердую поверхность. — Мы должны попытаться пробиться внутрь! Это наш долг — перед наукой и нацией!

     

     — Но стоит ли рисковать и торопиться? — хладнокровно заметил рассудительный Джек Саммерфильд. — В конце концов, у нас есть приказы, а наша главная цель — Антихтон. Этой находкой может заняться следующая экспедиция…

     

     — «Следующая экспедиция»?! — Дуглас Брайт был готов взорваться. — Следующая экспедиция может прибыть сюда под флагом Нового Альбиона или Новой Зеландии — это если нам очень повезет, эти хотя бы поделятся с нами крошками с господского стола. А если под флагом Сферы или КОЙКО?! Кто знает, какие сокровища таятся внутри — тайные знания, древние технологии… оружие невероятной разрушительной силы, наконец! И что будет, если это оружие попадет в руки японцев или пиратов Фамке ван дер Бумен?! Вы представляете себе масштабы катастрофы?! Не исключено, что азиатские коммунисты или белголландские гангстеры уже летят сюда!

     

     — Летят сюда?! С чего ты взял? — удивился Саммерфильд.

     

     — Если это артефакт с допотопной Земли, сведения о нём могли сохраниться в древних летописях, — охотно пояснил коммандер Брайт. — В летописях, на которые могли наткнуться ученые Сферы или белголландская мафия. И вот они объявили всему миру, что собираются лететь на Антихтон — а на самом деле планируют захватить Мир Бредли с его доисторическими сокровищами! И как мы тогда сможем их остановить? На одном только корабле КОЙКО раза в три больше людей, чем у нас…

     

     — У коммунистов гораздо меньше, — вспомнил Саммерфильд.

     

     — Коммунисты всегда врут, — убежденно заявил Брайт. — Они вполне могли затолкать в свой звездолет несколько десятков фанатиков-камикадзе, с минимальными запасами еды и кислорода. Только чтобы добраться до Мира Бредли, уничтожить нас и захватить богатую добычу!

     

     — Достаточно, коммандер Брайт, — сурово напомнил о себе полковник Макларен. — На этой планете приказы пока что отдаю я.

     

     — Прошу прощения, сэр, — стушевался молодой астронавт. — Разумеется, решать вам.

     

     — Но в главном Дуглас прав, — продолжал потомок древних шотландцев. — Мы должны рискнуть и разобраться с находкой прямо сейчас. Даже если японцы или пираты ничего о ней не знают, и вообще не собираются атаковать Мир Бредли. Поэтому поспешим. У нас осталось не так много свободного времени.

     

     Он поднял лицо к холодному ночному небу крошечного мира, а товарищи проследили за его взглядом и согласно кивнули. Открывшаяся перед ними космическая бездна была усеяна мириадами звезд, но одна синяя звезда, висевшая над самым горизонтом, горела ярче всех.

     

     Антихтон. До него оставалось всего несколько дней пути.

     

     Что же касается таинственной находки, то один из склонов неглубокого кратера, на дне которого стояла отважная троица, несколько часов назад привлек самое пристальное внимание Дугласа Брайта. Говоря словами Джека Саммерфильда, было в нём «что-то такое неестественное». Дуглас немного поработал над ледяной крошкой геологическим молотком — и перед его взором предстало нечто, напоминавшее творение рук человеческих (или конечностей того или иного разумного существа). Странная решетка из тусклого серого металла, примерно два на полтора метра, явно искусственного происхождения. «Смахивает на радарную антенну», — заметил срочно вызванный на место происшествия Макларен, а Саммерфильд с ним согласился. Решетка, в свою очередь, крепилась посредством массивных шестигранных болтов к объекту или предмету неизвестных размеров, скрытому под ледяным панцирем… кораблю? спутнику? космической станции?! подземному бункеру?! Кто знает!..

     

     * * * * *

     

     Работа закипела. На гребне кратера появился небольшой, но мощный прожектор, снятый с ракетоплана. В ход пошли не только геологические молотки, но и поставленная на самую малую мощность газовая горелка. Вслед за таинственной решеткой на свет (если можно так сказать) появились другие детали загадочного объекта. Нечто, напоминающее панели солнечных батарей. Нечто, напоминающее стеклянный иллюминатор — к сожалению, непрозрачный. И, наконец — нечто, напоминающее входной люк. Достаточно большого диаметра, чтобы пропустить человека в космическом скафандре. Дуглас Брайт осторожно очистил поверхность люка от тысячелетнего льда; затем прикоснулся к поворотным рычагам, по которым прошлось тонкое пламя газовой горелки, и удовлетворенно кивнул:

     

     — Как новенькие, как будто только что смазали. Открываем, командир?

     

     Но Роберт Макларен не спешил отдавать приказ. Он во все глаза смотрел на черные символы, проступившие на металлической поверхности люка. Скорей всего, две тысячи лет назад цвет был совсем другим — например, красным…

     

     Пентаграмма, окруженная знаками древнего запретного алфавита.

     

     Не оставалось никаких сомнений. Теперь они знали, кому принадлежал древний космический корабль, похороненный много веков тому назад под ледяным панцирем Мира Бредли. Теперь они знали, какая допотопная цивилизация (если ее вообще можно было назвать цивилизацией) отправила в путь это загадочный звездолет. Кто стоял у штурвала — и кто сидел в кресле капитана…

     

     ОРКИ!!!

     Орки!

     

     Один из самых таинственных народов древнего мира, создавший одну из самых темных и могущественных империй допотопной Земли; племя, принявшее самое активное участие в Атомной Катастрофе — и прославившееся неслыханными преступлениями и злодеяниями в первые годы и даже столетия после нее; раса, вызвавшая всеобщую ненависть людей Земли — и потому истребленная чуть ли не до последнего человека на излете Темных Веков единым альянсом народов Востока и Запада; монстры в человеческом облике, персонажи страшных сказок, чьим именем матери по сей день пугали непослушных детей. Орки, которые не оставили после себя великих памятников или произведений искусства, а только разбросанные по всей Евразии смертоносные арсеналы. Народ, который возвел процесс истребления разумных существ в ранг высокого искусства, умел и любил изобретать орудия убийства — отдельные творения орковских оружейников пережили века и были пущены в ход в годы последней мировой войны…

     

     И вот, на древний и всеми забытый (забытый ли?! А вдруг Дуглас прав, и память об этом корабле сохранилась в древних архивах?) космический корабль этой чудовищной расы наткнулись массианские астронавты!

     

     — Ты ведь можешь прочитать, что здесь написано? — внезапно спросил Роберт Макларен, обращаясь к самому младшему офицеру отряда.

     

     — Да, командир, — спокойно отвечал Дуглас Брайт. — Я ведь учился на археолога. Нам было позволено изучать черный язык орков. Очень полезный навык, знаете ли, когда натыкаешься на один из их арсенальных курганов. Я успел пройти только первую ступень, прежде чем меня мобилизовали, но тут все довольно просто и очевидно. Тайное имя их проклятой империи на фоне Печати, а здесь, возле рычагов — «открыть» и «закрыть». Слово за вами.

     

     — Орки нередко минировали свои арсеналы, чтобы защитить их от чужаков, — напомнил Джек Саммерфильд. — Извините, что повторяюсь, джентльмены, но стоит ли так рисковать?

     

     — Во-первых, стоит — и мы уже решили, почему именно, — напомнил полковник, — а во-вторых, это не склад оружия на Земле. Вряд ли нас встретит внутри примитивная растяжка или бочка с «греческим огнем».

     

     — Да уж, у такого корабля должна быть куда более хитрая система самоуничтожения, — проворчал Саммерфильд.

     

     — Что ж, в таком случае трофеи не достанутся никому, — заметил Макларен. — Мы продолжаем. Дуглас, открывай!

     

     Брайт выполнил приказ. Опасения Саммерфильда — по крайней мере, на данном этапе — не оправдались. Ничего не взорвалось и тем более не загорелось.

     

     По ту сторону люка обнаружился несомненный воздушный шлюз, достаточно просторный, чтобы вместить трех пришельцев в тяжелых скафандрах. Дуглас задраил внешний люк внимательно изучил надписи возле прекрасно сохранившихся рычагов и кнопок, после чего решительно нажал на некоторые из них. Внезапно над головой астронавтов МАССИ вспыхнул яркий желтый свет, а из внешних микрофонов послышалось такое знакомое и привычное шипение. Шлюз принялся заполняться воздухом.

     

     — Надо же, работает, — хмыкнул Саммерфильд. — После всех этих веков!

     

     — А что ему сделается? — усмехнулся Брайт. — «Хранился в сухом и прохладном месте…»

     

     — А энергия откуда? — задумался Макларен, оглядываясь по сторонам.

     

     — А вот и ответ. Радиоактивность, — Брайт постучал ладонью по одному из приборов на своем запястье. — Совсем слабая, опасности для жизни и здоровья не представляет. Все ясно. Где-то в недрах корабля скрывается атомный реактор. Поставленный на самую малую мощность, он мог поддерживать системы корабля не один век подряд.

     

     — Интересно, что — или кого еще он мог поддерживать? — пробурчал все еще недовольный майор Саммерфильд.

     

     — Столько не живут! — расхохотался Дуглас Брайт, под разрешающим взглядом командира потянулся к рычагам внутреннего люка и первым проник в ярко освещенный коридор.

     

     Огромный корабль медленно просыпался. Нет, далеко не все осветительные приборы пережили двухтысячелетний сон, но и уцелевших хватило с лихвой, чтобы оценить положение вещей. Массианские путешественники медленно перелетали из отсека в отсек, любуясь на древние приборы и механизмы, назначения которых пока не понимали, но никто уже не сомневался — этим находкам цены не было. Пришельцы с новой Земли так увлеклись, что даже забыли, что запасы воздуха в их скафандрах ограничены.

     

     — Воздух вокруг нас пригоден для дыхания, командир, — напомнил Брайт.

     

     — В таком случае, нет смысла тащиться обратно на базу и менять баллоны, — твердо решил Макларен. — Мы зашли слишком далеко, чтобы возвращаться! — И первым поднял забрало своего шлема.

     

     — А если микробы… — начал было осторожный Саммерфильд, но Дуглас Брайт только снова рассмеялся в ответ:

     

     — Столько не живут!

     

     — Воздух превосходный, — напомнил о себе Роберт Макларен, успевший сделать несколько глубоких вдохов. — Свежее может быть только на Земле!

     

     — Охотно соглашусь, сэр, — буркнул Саммерфильд, снимая свой гермошлем. — После стольких месяцев в нашей тесной пещере…

     

     Не прошло и нескольких минут, как массианцы и вовсе избавились от тяжелых скафандров, что позволило им свободнее перемещаться между отсеками допотопного звездолета.

     

     — Капитанский мостик или центр управления, называйте как хотите, — решительно объявил Дуглас Брайт, когда они проникли в очередное помещение, заполненное многочисленными приборами и противоперегрузочными креслами. По ту сторону толстого лобового бронестекла царил вечный лед Мира Бредли. — Скорей всего, они приземлились на эту планетку в год Атомной Катастрофы и решили немного переждать, пока дела на Земле не вернутся в привычное русло. Вот только Темные Века немного затянулись, а корабль тем временем вмерз в поверхность кометы и покрылся ледяным панцирем.

     

     — Хорошая теория, но куда, в таком случае, подевался экипаж? — поинтересовался Саммерфильд.

     

     — Все умерли от старости? — пожал плечами Брайт.

     

     — А трупы где? — Саммерфильд машинально огляделся по сторонам, но не увидел ничего, что бы напоминало трупы, скелеты или другие подобные останки живых существ.

     

     — На допотопных кораблях орков царила строгая дисциплина, — напомнил археолог-недоучка. — Тела умерших не бросали где попало, это было немыслимо. Скорей всего, лежат где-нибудь на складе или в холодильнике — мы ведь осмотрели далеко не весь корабль. Если их не сожрали, конечно — орки, как и наши добрые маорийские союзники, тоже не брезговали мясом погибших товарищей. Вот и скушали всех. Пока не остался только один — который может лежать где угодно…

     

     — Что здесь написано? — Роберт Макларен стоял у огромного разноцветного плаката, украшавшего одну из стен капитанского мостика. На плакате были изображены мужественные воины, прекрасные женщины (с точки зрения орков, разумеется, чьи каноны красоты необязательно совпадали с таковыми у других народов Земли), летящие космолеты и флаги на ветру.

     

     — «МЕЖ-ЗВЕЗД-НЫ-Е СИ-ЛЫ ПА-ЦИ-ФИ-ДОВ», — по слогам прочитал Брайт. — «МЫ ПРИШ-ЛИ С МИ-РОМ!» Логично. Не мир, конечно, а претензии на Пасифику. Если я правильно помню, допотопная империя орков владела чуть ли не половиной Тихого Океана и ей подчинялись некоторые малые государства. Кажется, Макронезия, Окинава и…

     

     — Неважно, — отмахнулся Макларен. — Продолжим осмотр.

     

     Герои МАССИ осмотрели еще два или три отсека, в которых не нашли ничего интересного, а в четвертом отсеке наконец-то наткнулись на орков.

     — А вот и трупы в холодильниках, — растерянно пробормотал Саммерфильд. — Что это, некрополь?

     

     Отсек был огромен, они насчитали полсотни «холодильников» (?) и сбились со счета. Белоснежные гробы из хрома и пластика, покрытые толстыми стеклами, под которыми спокойно лежали люди с закрытыми глазами — чем еще они могли быть? Люди… Люди эти вне всякого сомнения — как будто кто-то испытывал эти сомнения раньше — принадлежали к племени орков. Чужие, странные, почти инопланетные лица, почти как на картинах старых мастеров. Разумеется, некоторые древние художники старались подчеркнуть чужеродность орков, но другие передали их уродливую внешность довольно точно. Некоторые из мертвецов были облачены в странные костюмы, напоминавшие больничные халаты, но другие лежали в своих гробах в роскошных военных мундирах, украшенных многочисленными орденами и медалями.

     

     — Если судить по числу орденов, это сам Император-Могильщик, — нервно рассмеялся Дуглас Брайт, рассматривая очередного спящего орка. — Интересно, сколько войн он выиграл?

     

     — Все, кроме последней, — в тон ему ответил Макларен. — Но сдается мне, далеко не все они умерли от старости. Смотри-ка, тут и женщины есть, некоторые очень молодые. Что с ними случилось?

     

     — Эпидемия? — поежился Саммерфильд и оглянулся по сторонам с таким видом, как будто собирался разглядеть парящие в воздухе смертоносные микробы и вирусы.

     

     — Тут не только орки, — заметил Брайт. — Эта женщина похожа на уроженку Европы. И этот белокожий парень — тоже.

     

     — Вассалы из подвластных народов, — предположил Макларен. — Сам же рассказывал.

     

     — Скорей всего, — согласился археолог-недоучка. — Что будем делать, командир?

     

     — Сейчас — ровным счетом ничего, — пожал плечами полковник. — Пролежали двадцать столетий, пусть себе и дальше лежат. Пойдем дальше. Сдается мне, самые интересные находки на этом корабле еще впереди.

     

     Как в воду глядел, понял Макларен, когда троица остановилась у очередной двери. Надпись на золотистой табличке гласила: «АРСЕНАЛ КОРАБЛЯ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! ЗА НАРУШЕНИЕ ПРИКАЗА — СМЕРТЬ!» Простенько и со вкусом, как раз в духе орков. Полковник постучал по двери — судя по звуку, стальная и очень толстая. Осторожно подергал за ручку — заперто.

     

     — Отправим младшего по званию за автогеном? — нервно хихикнул Джек Саммерфильд.

     

     — Не имею ничего против, но у меня есть идея получше! — воскликнул Дуглас Брайт. — Подождите, я сейчас вернусь!

     

     И он помчался — полетел, цепляясь за углы и поручни, обратно в отсек, где стояли белые гробы-холодильники. «Какое все-таки странное кладбище», — осторожная мысль пронеслась через его мозги и пропала, потому что отвлекала от основной задачи. Дуглас вернулся к холодильнику, в котором лежал пожилой офицер с кучей орденов, которого он назвал Императором-Могильщиком. Нет, вряд ли это сам Могильщик. Согласно древним легендам, Могильщик принадлежал к европейской расе. Неудивительно, ведь только настоящий белый человек мог превратить разнузданную орду примитивных кровожадных дикарей в могущественное государство, способное бросить вызов доброй половине обитаемого мира. Неужели тот бледнолицый мужчина, лежавший рядом с таинственной блондинкой?.. Ладно, нет смысла гадать, потом разберемся. Сосредоточимся на этом орке с тонной орденов. Коммандер Брайт взмахнул геологическим молотком, который все еще был при нем — и обрушил его на стеклянную крышку гроба. Осколки так и брызнули во все стороны. «Стеклянная крошка в невесомости…» — запоздало подумал Дуглас, но тут же легкомысленно отмахнулся. «Потом вернусь и наведу порядок». На пульте рядом с холодильником замигали разноцветные лампочки, но массианский офицер не обратил на них внимания. Золотые и серебряные медальки жирного мертвого орка его тоже сейчас не интересовали. Дуглас Брайт пришел сюда не за ними, а за тонкой цепочкой с ключами, висевшей на шее покойника. Он заметил ее еще в первый раз, но тогда не придал особого значения.

     

     — Нет, это не император, — пробормотал он. — Готов поспорить, что это капитан корабля! А еще готов поспорить, что один из ключей подойдет к двери арсенала!

     

     Так оно и случилось. Тяжелая стальная дверь послушно отворилась, после чего три исследователя замерли на пороге и на какое-то время превратились в легендарные соляные столбы.

     

     — Ну что ж, эта экспедиция себя уже окупила, — заметил полковник Макларен, пришедший в себя раньше товарищей — и поспешивший переступить порог.

     

     — Вот сокровище… — прошептал ошеломленный Дуглас Брайт и решительно последовавший за командиром. Саммерфильд, продолжавший стоять на месте, казалось, и вовсе потерял дар речи.

     

     Легендарное оружие древних! В прекрасном, великолепном состоянии — как будто буквально вчера собранное на оружейных заводах Империи Орков или ее вассалов! «Хранилось в сухом и прохладном месте», как мог пошутить по такому поводу Брайт — но не пошутил. Шутки кончились.

     

     Потому что Марс достойно вознаградил своих преданных сынов, если позволил им вступить в этот Храм Войны и Смерти Воплощенной.

     Оружия, собранного в этом арсенале, вполне бы хватило, чтобы снарядить армию какой-нибудь страны средних размеров — и завоевать еще несколько подобных стран. И чего здесь только не было — от антиматериальных винтовок и станковых пулеметов до осадных мортир и ракетных метателей! Огромные контейнеры, доверху набитые барабанными и автоматическими пистолетами; бесконечные ряды полок, заполненных оптическими прицелами, электронными биноклями и другими подобными приборами; целые пирамиды, составленные из ящиков с патронами; автоматы, минометы, гранатометы, огнеметы — Дары Смерти, сверкавшие хромом и вороненной сталью — здесь было все и еще больше. На некоторых ящиках даже красовался зловещий черный трилистник — античный символ атомной опасности, который ничуть не изменился за последние 20 веков и был известен каждому ребенку на Земле. Массианские астронавты не торопились их открывать, и оставалось только гадать, что скрывается внутри этих ящиков — атомные револьверы или атомные бомбы.

     

     Роберт Макларен шагнул вперед и осторожно снял с ближайшей стойки короткоствольный карабин с изогнутым магазином. Опытный воин сразу узнал его — это был легендарный «Ключ Силы», известный также как «Седьмая Крепость Битвы». Согласно древним хроникам, такие автоматы, изготовленные накануне Атомной Катастрофы, преданно служили своим владельцам долгие годы и даже века после нее, пока окончательно не превратились в ржавую пыль. Отдельные образцы, залитые тоннами масла, сохранились в глубинах допотопных арсеналов вплоть до недавних времен, когда до них добрались пытливые археологи; а оружейники тех или иных великих держав пошли еще дальше — добросовестно скопировали доисторические машины убийства и вооружили ими солдат своих армий. Белголландские императорские морпехи пользовались клонами древних автоматов в годы последней войны — и не только они. Но это не клон, не копия, а настоящий, неподдельный оригинал, который ценится на вес чистого золота… И тут таких сотни, если не тысячи!

     

     — Экспедиция себя окупила, — повторил Макларен и бережно вернул фантастический трофей на место.

     

     — Что будем делать, командир? — напомнил о себе Саммерфильд — и заставил полковника крепко задуматься.

     

     — Мы не можем оставить все эти сокровища без присмотра, — решительно сказал Макларен. — Это будет полным безрассудством.

     

     — Так в чем проблема, сэр? — легкомысленно отозвался Брайт, глаза которого разбегались во все стороны. — Останемся здесь. Будем сторожить трофеи, пока не придет подкрепление с Земли. А если японцы или пираты КОЙКО вдруг посмеют явиться на Мир Бредли — да с таким арсеналом мы в два счета разнесем их на мелкие кусочки!

     

     — Антихтон, — Джек Саммерфильд был сама краткость.

     

     — Антихтон никуда не денется, — пожал плечами Дуглас Брайт. — Верно я говорю, командир?

     

     — Не совсем, — возразил полковник. — Гвианская катастрофа нанесла сильнейший удар по престижу Империи — и поэтому мы не имеем права проиграть снова. Больше того, мы просто не можем проиграть! Мы высадимся на Антихтоне всего через несколько дней — и никто не сможет нас опередить — ни Сфера, ни КОЙКО, ни альбионцы! Если бы нас было четверо, мы могли бы разделиться, — задумчиво продолжал Макларен, копаясь в ящике с пистолетами. — Двое остаются здесь и стерегут сокровища, двое высаживаются на Антихтоне. Как разделить троих?..

     

     — Разрубите меня пополам, — хохотнул Брайт, но никто из его товарищей даже не улыбнулся.

     

     — Мы не можем отказываться от Антихтона, и мы не можем оставить корабль орков без присмотра… Боюсь, что в данный момент мы даже не можем доложить о наших находках на Землю, — командир миссии вопреки всем обычаям и традициям излучал радикальную неуверенность. — Если кто-то из наших врагов перехватит и расшифрует сообщение… — Он не договорил.

     

     — Есть еще один вариант, сэр, — теперь и голос Дугласа Брайта приобрел заметную задумчивость.

     

     — Продолжай, — позволил командир. — Я готов выслушать любое предложение, если оно поможет нам выбраться из этого тупика.

     

     — Мы отправимся на Антихтон на этом корабле! — выпалил Брайт.

     

     — Продолжай, — повторил Макларен.

     

     — У нас может получиться! — младший офицер едва не захлебнулся от возбуждения. — На этом корабле есть свет, воздух, электричество — а значит и двигатели могут быть в рабочем состоянии! Если мы сможем поднять его в воздух — то есть в космос… Полетим со всеми удобствами! Не в наших тесных самолетиках!

     

     — Отличный план, Дуглас, — фыркнул Саммерфильд, так и не сдвинувшийся с места. — Чересчур замечательный. Здесь просто обязан быть какой-то подвох.

     

     — Мы ничем не рискуем, командир! — воскликнул Брайт. — Позвольте мне попробовать!

     

     — Мы рискуем взорваться при старте, — парировал Макларен. — Развалиться на куски в полете. Сгореть в атмосфере Антихтона или разбиться при посадке. Этому кораблю почти 2000 лет! С чего ты взял, что вообще сможешь им управлять?!

     

     — Я не то хотел сказать, сэр, — смешался великий космический археолог. — У нас есть еще несколько дней в запасе. Я проведу их на капитанском мостике — и в этом не будет никакого риска. Попробую разобраться в приборах. Возможно, среди них найдется автопилот с заранее заданным курсом. Или где-то в нижних отсеках, куда мы еще не добрались, скрывается простая в управлении спасательная шлюпка, куда можно погрузить весь арсенал… да мало ли!

     

     Полковник пожал плечами.

     

     — Безумный план, но если подумать — все наше путешествие началось с безумного плана. Высадка на комете, облет Марса… Ладно. Приступай. Но будь готов остановиться в любой момент. Мы с Джеком пока продолжим осматривать корабль…

     

     — Я проголодался, командир, — осмелился признаться Саммерфильд. — Подозреваю, что не только я. Да и визит в туалет мне не помешает. На этом корабле вообще есть туалет?

     

     Как ни странно, вакуумный туалет с золотым (!) унитазом (!!!) нашелся за углом --- и он даже работал. Брайт вспомнил, что один из отсеков, который они уже успели посетить, походил на камбуз — и там же обнаружились запасы воды. На консервы 2000-летней давности бравые космические путешественники посмотрели с откровенным недоверием, и Саммерфильд вызвался сбегать на основную базу за привычными тюбиками («я здесь все равно самый бесполезный»). Роберт Макларен согласился с ним и отправился бродить по кораблю в одиночку, а Дуглас Брайт вернулся на капитанский мостик и погрузился в его (мостика) тщательное изучение. Кое-где на пульте управления горели огоньки и лампочки, но большинство приборов были темны и мертвы. Далеко не все надписи на приборах и механизмах были ясны и понятны. Дуглас покопался в карманах рабочего комбинезона, нашел блокнот с огрызком карандаша и принялся восстанавливать по памяти словарь оркского языка. Да, это будет гораздо сложнее, чем простая и очевидная фраза «Посторонним вход воспрещен», которую изучают на первой неделе первого курса…

     

     Он так увлекся, что потерял счет времени и не сразу обратил внимание на шорох за спиной.

     

     — Наконец-то, Джек! — зевнул Дуглас Брайт и обернулся. — Я уже умираю от голод… — Он запнулся на полуслове.

     

     На пороге капитанского мостика стоял орк и целился в него из большого черного пистолета.

     Люди говорят, что когда кто-то целится тебе в лицо из пистолета, вся жизнь проносится перед глазами. Дуглас Брайт никогда не был поклонником этого мифа. Не стал он им и сегодня, потому что перед глазами пронеслась далеко не вся жизнь, а только последние несколько часов.

     

     «Жаль, что я не прихватил несколько сувениров из корабельного арсенала. Думал, что торопиться некуда…»

     

     Молодой офицер мысленно обругал себя последними словами. Он должен был сразу догадаться, да и его товарищи тоже. Орки в «гробах-холодильниках» не были мертвы. Они спали!

     

     Из глубин памяти всплыло полузабытое слово «анабиоз». У него было много синонимов — «кельвинатор», «сальваторий», «гибернация». Глубокая заморозка. Криосон. Разумеется, как и всякий уважающий себя астронавт, Дуглас Брайт краем уха слышал об этом проекте, который позволит человечеству добраться до самых далеких звезд, но никогда не придавал ему особого значения. В настоящее время никому из ученых Земли не удалось довести анабиозные технологии до совершенства, и поэтому анабиоз оставался делом отдаленного будущего. Ходили слухи, что во время войны работающий кельвинатор удалось построить в Англостане, но они так и оставались слухами. Бытовали легенды, что гибернация была доступна людям допотопной Земли…

     

     Они больше не являлись легендами, потому что живое доказательство стояло прямо перед глазами коммандера Брайта.

     

     Хм. Живое ли? Гм. То ли орк, то ли зомби…

     

     Орк — откровенно молодой черноволосый парень в зеленой униформе — как-то очень нездорово и плохо выглядел. Нечеловеческие глаза расширены пуще всякой меры и как будто смотрят в разные стороны, голова медленно покачивается из стороны в сторону, тело повисло в невесомости между полом и потолком — и трепещет, как лист на ветру. Волосы мокрые, лицо бледнее самой белоснежной бумаги и тоже мокрое, одежда мокрая — неудивительно, ведь он только что выбрался из холодильника. А еще этот взгляд, этот странный взгляд — как будто безумный и в то же время заторможенный; как будто орк пытается сфокусироваться на какой-нибудь цели (например, на Дугласе Брайте) — и у него ничего не получается. Очень интересно, что творится у него в голове? Понимает ли орк вообще, где он находится — и что происходит? 2000 лет в холодильнике — не шутка; как сильно пострадали его мозги? Телесное и душевное здоровье? Или не пострадали — просто чужак не до конца пришел в себя и толком не проснулся? Или…

     

     Нет смысла дальше гадать, надо искать выход из этой неприятной ситуации. Дуглас Брайт прочистил горло и… ничего не сказал. Да, он умел кое-как читать древние тексты проклятой империи, но совершенно не умел говорить на языке орков! Да и вряд ли на современной Земле кто-нибудь умел. Тональность, ударения, спряжение глаголов — все это было покрыто мраком тысячелетней тайны. Поэтому Дуглас заговорил по-английски:

     

     — Мы пришли с миром!

     

     Вряд ли орк его понял, даже если знал английский язык — язык, который заметно изменился за последние 20 веков, как и все остальные человеческие языки. Тем не менее, Брайт решил, что терять ему нечего и осмелился добавить:

     

     — Я хочу говорить с твоим лидером…

     

     Пистолет с грохотом выстрелил.

     

     С таким же успехом орк мог целиться в пол или потолок, потому что пуля просвистела в добром метре справа от Дугласа и врезалась в лобовое бронестекло звездолета у него за спиной. Отдача отбросила орка назад, и он ударился о переборку слева от входа. Мириады водяных капель взметнулись в воздух и окружили орка неким подобием тумана; а пустая гильза, выброшенная из пистолета, закружилась вокруг стрелка по причудливой орбите. Вторая пуля и вовсе ушла в дальний угол мостика. Стрельба из огнестрельного оружия в невесомости — высокое искусство, которым юный орк то ли не владел, то ли не сумел его продемонстрировать по причине ослабевшего в холодильнике здоровья. Третий выстрел пришелся в «молоко», как и два первых. Дуглас Брайт не стал дожидаться четвертого выстрела и бросился вперед. Противник встретил его новым залпом почти в упор — и снова промахнулся. Засим последовала короткая, но напряженная борьба, в финале которой массианский астронавт успешно вырвал пистолет из недостаточно сильных пальцев чужака. Кажется, орк собирался что-то сказать по этому поводу, но Дуглас уже понял, что разговора не получится — и выстрелил прямо в приоткрытый рот допотопного варвара.

     

     Человеческая голова, простреленная навылет в условиях невесомости — зрелище не для слабонервных, достойное самого Марса, Бога Войны. Но Дуглас Брайт не успел как следует им полюбоваться, потому что из глубин корабля до него донеслись звуки новых выстрелов. Поэтому массианский астронавт отпихнул труп мертвого орка в сторону и решительно нырнул прямо в кровавый туман. Пролетая через коридор, Дуглас бросил беглый взгляд на трофейный пистолет. Буквы на корпусе ничего ему не сказали. Сколько патронов в нем осталось? Брайт решил не рисковать и не проверять, потому что не был уверен, что сможет снова правильно зарядить допотопное оружие. Вот рукоятка, вот спусковой крючок, вот ствол — обхватить рукоятку, направить ствол на врага, нажать на спуск — а там видно будет.

     

     Выстрелы звучали все ближе.

     

     За очередным поворотом он наткнулся на первую партию орков. Наученный горьким опытом только что побежденного противника, прежде чем открыть огонь, Дуглас нашел точку опоры — и это позволило ему одержать победу. Три трупа повисли в воздухе, окруженные кровавым туманом, а трофейный пистолет, судя по всему, наконец-то опустел, потому что последнее нажатие на спуск привело не к выстрелу, а к глухому лязгу. Еще и затвор как-то странно перекосился… Так, запомним — восемь патронов в магазине, подумал Дуглас, хладнокровно собирая оружие застреленных орков. Интересно, где они успели вооружиться? Держали оружие при себе, прямо в анабиозных холодильниках? Или успели посетить арсенал? Если это был единственный арсенал… Если это был единственный отсек с холодильниками!..

     

     Куда более важный вопрос — что с Маклареном и Саммерфильдом? Где-то там впереди продолжает греметь стрельба. Остается надеяться, что товарищи так же успешно отбиваются от орков, как и он сам.

     

     Еще один поворот, еще одна четверка орков. И снова — то ли с поврежденными мозгами, то ли до конца не проснулись и не пришли в себя. Медленно передвигаются, медленно поднимают оружие, стреляют как попало и куда попало. Зомби, да и только. Лучшего врага просто нельзя было пожелать! «Во славу Марса!» — возопил Дуглас Брайт, уперся спиной в переборку и открыл огонь сразу с двух рук, из двух трофейных пистолетов. На сей раз один из врагов, если судить по числу орденов на груди, был старшим офицером. Впрочем, толстый слой золотистых побрякушек не защитил его от свинцовых пуль в медной оболочке, выпущенных практически в упор. Ордена и медали — плохая альтернатива настоящему бронежилету! Так, с этими покончено. Дальше, дальше! Выстрелы совсем близко… Еще один поворот коридора…

     

     Только чудом они не поубивали друг друга — Джек Саммерфильд все-таки успел выстрелить, прежде чем узнал Брайта, но промахнулся — пуля прошла высоко над головой. Кажется, он собирался извиниться, но Дуглас только отмахнулся — не до того сейчас.

     

     — Лезут и лезут, — пожаловался Макларен и выпустил короткую очередь вдоль коридора. Выбросил из автомата пустой магазин, достал из кармана комбинезона новый. — Это последний. А их там еще много! Что тебе известно, Дуглас?

     

     Брайт быстро поделился своими наблюдениями и соображениями — анабиоз, поврежденные мозги и так далее. Полковник согласно кивнул:

     

     — Мы пришли к аналогичным выводам. Интересно, почему они проснулись сейчас? Неужели мы случайно запустили механизм пробуждения?

     

     — Боюсь, это я виноват, — понурился Дуглас и напомнил про холодильник с капитаном, разбитый геологическим молотком. — Тот старый орк проснулся и разбудил остальных.

     

     — Необязательно, — в свою очередь отмахнулся командир. — Виноватых будем искать потом. Ваши предложения на текущий момент, джентльмены?

     

     — Продолжаем сражаться! — немедленно отозвался Брайт. — Если они и дальше будут вести себя как зомби, мы без особого труда их одолеем!

     

     — Мне нравится твой оптимизм, но я его не разделяю, — пробурчал Макларен и выстрелил из автомата. — Лезут и лезут…

     

     Последовавшие минуты подтвердили его опасения. Орки как будто поумнели. Как будто проснулись окончательно. Они больше не лезли под выстрелы, как тупые ходячие мертвецы — напротив. Вели огонь с дальней дистанции, становившийся все более и более метким — одна пуля царапнула плечо Саммерфильда, и еще одна — оторвала мочку левого уха Брайта. Судя по звукам, они больше не стреляли из пистолетов, а из мощного оружия более крупного калибра. Скорей всего, теперь орки наверняка добрались до арсенала или арсеналов. Больше того, время от времени со стороны вражеских позиций доносились крики на неизвестных языках. Как будто орки пытались вступить в переговоры. Однажды Брайту показалось, что они кричат по-английски — и он внимательно прислушался, но когда крики смолкли, только покачал головой. Если это и был английский язык, то диалект 2000-летней давности, искаженный до полной неузнаваемости.

     

     — Осталось всего несколько патронов, — на каком-то этапе объявил Роберт Макларен.

     

     — И у меня, — печально отозвался Саммерфильд.

     

     — И у меня, — подтвердил Дуглас Брайт.

     

     — Всеобщее отступление, — наступил момент, когда полковник Макларен не стал интересоваться мнением подчиненных. — Если все сделаем правильно, мы сумеем добраться до шлюза, где сложены наши скафандры. И молитесь Марсу, чтобы они нас не опередили!

     

     Марс — в который раз — услышал их молитвы.

     

     — Обидно, — осмелился произнести Дуглас Брайт, когда они выбрались на поверхность Бредли-Мира и остановились передохнуть возле прожектора на гребне проклятого кратера. — Неужели мы мы вот так просто все бросим и оставим корабль в руках орков? Все эти трофеи, все эти сокровища…

     

     — Боюсь, у нас нет другого выхода, — отвечал полковник Макларен. — Смотрите!

     

     Из распахнутого внешнего люка древнего корабля показалась фигурка в красно-белом скафандре. За ней еще одна. И еще, и еще…

     

     — Нам придется покинуть Мир Бредли чуть раньше, чем мы собирались, — упавшим голосом констатировал командир миссии. — Посмотрим правде в глаза — эту битву мы проиграли, господа. Марс наказал нас за алчность — я не вижу другого ответа. Одно утешает — у нас все еще есть наши старые приказы. Теперь только Антихтон — или смерть!

     

     — Воздух почти на исходе, командир, — напомнил Саммерфильд.- Мы так и не успели подзарядить баллоны.

     

     — Тогда не будем медлить, — окончательно решил Макларен. — К нашему кораблю!

     

     Полковник произнес «корабль» в единственном числе, но это не значило, что он оговорился. Три астронавта МАССИ прибыли на Мир Бредли на трех ракетопланах, каждый на своем. Но этот эпизод остался далеко в прошлом. За прошедшие месяцы три кораблика слились в единое целое. Поставленные друг на друга и надежно скрепленные, они превратились в один чудовищный фантасмагорический триплан. Системы управления дублировались — или даже триплифицировались. Таков был изначальный план — даже если бы четвертый ракетоплан не погиб в самом начале операции, он должен был остаться на поверхности кометы. (Что же касается четвертого пилота, его никто бросать не собирался — каждый оригинальный ракетоплан был двухместным, поэтому посадочных кресел хватало на всех. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения). Оставалось придумать новому кораблю достойное имя. Они долго и горячо спорили — «Триглав», «Треугольник», «Тройник», «Треуголка», «Троица», «Трезубец», «Тройная звезда» — но так и не пришли к единому мнению, поэтому так и продолжали называть новый аппарат просто «Трипланом».

     

     Три астронавта едва успели занять места в кабинах «старфайтеров» и подключиться к воздушным запасам корабля — кислородные индикаторы скафандров стояли на красных отметках. Строенный ракетоплан был давно заправлен и подготовлен к вылету, остаток необходимых припасов и инструментов был сложен в оружейных контейнерах. Предполетная подготовка не должна была занять много времени — но, как оказалось, даже этого времени у героев МАССИ не было, потому что Роберт Макларен увидел в зеркале заднего вида несколько стремительно приближавшихся фигурок в красно-белых скафандрах. Как и положено пришельцам с Земли на поверхности этого лилипутского мира, восставшие из древних могил враги передвигались стремительными прыжками. Макларен не стал ждать, пока они подойдут поближе — и ударил по всем кнопкам. Из трех сопел почти одновременно ударили три яростных факела, и «Триплан» решительно оторвался от поверхности многострадального Мира Бредли. Чудовищные перегрузки заставили астронавтов на какое-то время потерять сознание, а когда они очнулись, то увидели, как комета медленно исчезает у них за кормой. Медленно — потому что они снова могли видеть ее роскошный хвост со стороны.

     

     — Орки, — неожиданно произнес Дуглас Брайт.

     

     — Что с ними? — не понял полковник.

     

     — Если они останутся в своем корабле на поверхности Бредли-Мира, мы сможем вернуться позже и разобраться с ними, — продолжал младший офицер. — Но если нет… — Он не договорил, но это и не требовалось. Даже недосказанные мысли Дугласа Брайта были кристально ясны. Если корабль орков сумеет вырваться в открытый космос, то куда они направятся, вооруженные древним оружием, атомной энергией и допотопными технологиями? Кто знает!..

     

     — Кто-то из нас должен вернуться, — спокойным голосом добавил Брайт.

     

     — Бросим жребий или полковник отдаст приказ? — нервно хохотнул Саммерфильд.

     

     — Нет, — возразил Дуглас. — Не надо никакого приказа или жребия. Мой ракетоплан самый нижний в тройке, его проще всего отстыковать. Я больше всех виноват в том, что нам пришлось спасаться бегством — это ведь я отыскал корабль под ледяным панцирем, и я разбил холодильник капитана. И только я знаю язык орков, поэтому смогу разобраться во всем и найти решение.

     

     Макларен собирался было возразить, больше для проформы, чем от чистого сердца — но тут «Триплан» заметно тряхнуло. Взорвались пиропатроны, и нижний ракетоплан с Дугласом Брайтом на борту оторвался от единого космического аппарата.

     

     — Я не прощаюсь, друзья, — прохрипели наушники — после расстыковки связь заметно ухудшилась. — Я посажу ракетоплан на другой стороне Мира Бредли и тайно проберусь обратно на корабль орков. И не позволю им подняться в космос. Я обязательно придумаю что-нибудь. Встретимся на Антихтоне!

     

     — Во славу Марса, брат, — сказал Джек Саммерфильд.

     

     — Во славу Марса! — подхватил Роберт Макларен.

     

     — Марс узнает своих, — отвечал Дуглас Брайт, и полковник Макларен мог увидеть в зеркале заднего вида, как освобожденный «старфайтер» ложится на обратный курс. Все, что оставалось Макларену, так это прибавить скорость и надеяться, что он успеет удалиться на достаточное расстояние, прежде чем произойдет неизбежное…

     

     («Встретимся на Антихтоне?! Как бы не так! В чертогах Марса, брат — и никак не раньше!»)

     

     …прежде чем ракетоплан с атомным двигателем на предельной скорости врежется в Мир Бредли и превратит его в раскаленное облако ледяной и каменной пыли.

     

     — Марс узнает своих, — прошептал Роберт Макларен.

     

     Ударная волна стремительно нагнала «Триплан» — теперь уже не триплан, но уцелевшие пилоты не успели придумать ему новое имя. Осколки взорванной кометы забарабанили по корпусу. Корабль заметно тряхнуло — и не один раз. На пульте управления замигала целая россыпь тревожных красных лампочек.

     

     — Как ты там, Джек?! — крикнул полковник.

     

     — Все в порядке, командир, — отозвался Саммерфильд. — Вроде живой.

     

     — Тогда мы продолжаем, — объявил Макларен. — Пять минут, полет нормальный. Курс на Антихтон!

     

     Огромная синяя звезда неуклонно приближалась. Она звала, манила… вселяла надежду. Казалось, все неприятности и поражения совсем скоро останутся далеко позади. Победа, только победа!

     

     Но одна тревожная мысль все же не давала покоя Роберту Макларену.

     

     Этот уничтоженный корабль орков мог быть далеко не единственным — и если так, где сегодня блуждают другие?..

     

     Нет. Сейчас не время об этом думать. Он должен сосредоточиться на текущей миссии, и довести ее до конца — или погибнуть в процессе. Только так и никак иначе.

     

     «Марс узнает своих».

     

     Антихтон или смерть!

     

     — конец 18-й главы —

     

     _________

     «Берег Дувра» («Dover Beach»), 1867 г. — стихотворение английского поэта Мэтью Арнольда (1822–1888 гг.)

     

     Перевод Vlanes No https://stihi.ru/2004/11/29-29

     

     _________

     

     Орки — на самом деле «норки», «Nork» (from NORth Korean) — северные корейцы (англо-американский военный сленг). Очевидно, что за 2000 лет буква «N» потерялась.

     

     _________

     

     «Император-Могильщик» — Gustav Graves, легендарный северо-корейский полководец, персонаж кинофильма «Die Another Day» из сериала про Джеймса Бонда — агента 007.

     

     _________

     — Вы уже закончили с ее гримом?! Тогда проваливайте! Осветитель! Поверни осветитель, идиот! Вон с площадки! Так, тишина в студии! ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ! Мы выходим в эфир через пять… четыре… три… два… один… Начали!

     

      Пам-парам-пам-пам-пам-пам, пам-парам-пам-пам-пам-пам, пам-парам-пам-пам-пам-пам!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Добрый вечер, добрый вечер, леди и джентльмены! Прекрасный вечер в столице Восточного Альбиона, за окном прекрасная погода, легкий бриз, двадцать шесть градусов выше нуля, ближе к утру синоптики обещают небольшой дождь — и поверьте мне на слово, он всем нам не помешает! Добрый вечер, дорогие телезрители, где бы вы сегодня не находились! Что же касается нас, то мы находимся в главной студии Службы Новостей Национальной Телевещательной Корпорации Эн-Би-Си-Ти-Би-Си и с вами снова я, ваш самый любимый — искренне на это надеюсь, ха-ха-ха! — ваш самый любимый телеведущий, Джек Нечиполитано! И сегодня в нашей студии очень особенные и воистину замечательные гости! Прошу любить и жаловать — мисс Кассандра… о, прошу прощения, меня ведь предупреждали, а-ха-ха-ха! — капитан Кассандра Барриентос, командир альбионской межпланетной экспедиции, которая со дня на день стартует на далекую и загадочную планету Антихтон; и госпожа Фамке ван дер Бумен, генеральный исполнительный директор «Космической Ост-Индской Компании», которая, в свою очередь, собирается отправиться в космос на своем собственном корабле и посетить ту же самую планету! Давайте дружно поприветствуем их, леди и джентльмены! Бурные продолжительные аплодисменты! Еще раз добрый вечер, дамы.

     

     КАССАНДРА:

     Добрый вечер, Джек.

     

     ФАМКЕ:

     Привет!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Вам ведь уже приходилось встречаться раньше, не так ли?

     

     КАССАНДРА:

     Совершенно верно.

     

     ФАМКЕ:

     Это было давно и неправда.

     

     КАССАНДРА:

     Она тогда носила сальвадорский мундир…

     

     ФАМКЕ:

     Вот я и говорю, давно и НЕПРАВДА.

     

     КАССАНДРА:

     …на Малумских Островах.

     

     ВЕДУЩИЙ:

     В таком случае, вопросов больше не имею! Как всем известно — все, что происходит на Малумских Островах — остается на Малумских Островах!

     

     КАССАНДРА:

     Племянница привет просила передать.

     

     ФАМКЕ:

     Знать ее не хочу! А что просила передать?

     

     КАССАНДРА:

     Говорит, этот мир всегда был слишком тесен для двух сумасшедших ван дер Бумен. Но теперь, когда самая сумасшедшая из двух улетит в космос, вся Земля останется в ее распоряжении. И она переделает планету по своему по вкусу.

     

     ФАМКЕ:

     Ха-ха-ха! Как это на нее похоже.

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Это все очень мило, дорогие дамы, но давайте вернемся к основной теме нашей встречи! К моему глубокому сожалению, сегодня вечером к нам не смогли присоединиться командиры аналогичных экспедиций МАССИ и Сферы Соцпроцветания — а жаль, жаль, ведь наша дискуссия могла получиться в два раза интереснее и, не побоюсь этого слова, горячее! Впрочем, как всем известно, командир марсианской миссии полковник Роберт Макларен отсутствует на Земле вот уже много месяцев подряд по известным причинам — в настоящее время он находится на поверхности так называемого Бредли-Мира — нестандартной кометы, которая стремительно приближается к Антихтону. Что же касается капитана «Темного Пламени» — как нам недавно стало известно, именно такое грозное — ха-ха-ха! — грозное имя получил межпланетный корабль Сферы; так вот, капитан «Темного Пламени» не смог почтить нас своим визитом по причинам — позвольте мне процитировать, «по причинам технического характера», а-ха-ха-ха! Как нам стало известно из другого источника, «технические причины» заключаются в том, что экипаж «Темного Пламени» в полном составе прямо сейчас находится в Новой Каледонии, куда он прибыл, чтобы поддержать моральный дух солдат Сферы, принимающих участие в оккупации этой заморской французской территории. Как всем вам, должно быть, известно, тема Новой Каледонии вот уже несколько дней не сходит с первых полос альбионских газет. Что вы об этом думаете, Кассандра? Вы ведь позволите мне так вас называть? Ха-ха-ха! Между прочим, разрешите заметить, вам очень идет капитанская форма!

     

     КАССАНДРА:

     Благодарю вас, Джек. Да, можете называть меня по имени — только между нами, я не поклонница громких званий и пышных титулов. Все друзья называют меня по имени…

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Ха-ха-ха!

     

     КАССАНДРА:

     О чем мы говорили? Ах, да, Новая Каледония. Знаете, Джек, я всего лишь солдат, летчик — а теперь еще и астронавт, поэтому предпочитаю оставить вопросы глобальной стратегии тем, кто понимает в этом больше меня. Но, разумеется, как и все честные альбионцы, я решительно осуждаю это абсолютно незаконное и беспрезидент… беспроцент… бес-пре-це-дент-ное вторжение!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Ха-ха-ха! Благодарю вас, Кассандра! А что вы об этом скажете, госпожа ван дер Бумен? Кстати, позвольте мне заметить, вам невероятно идет это вечернее платье!

     

     ФАМКЕ:

     Вечернее платье, *бип-бип-бип*. Теперь я вижу, что тоже должна была явиться сюда в униформе. Но если бы я пришла в своем старом белголландском мундире, вы бы все *бип-бип-бип* в штаны от страха, ха-ха-ха! А новый мундир «Космической Ост-Индской Компании» я еще не успела разработать, вот досада. Ладно, оставим это. Можете называть меня просто «Госпожа». Ха-ха-ха! Ладно, шучу, можете тоже называть меня по имени. Здесь все свои, бггггг. Что вы там говорите? Новая Каледония в руках Сферы? Да по ходу *бип-бип* вашему Альбиону. Они там ядерные ракеты разместят, как европейские комуняки на Кипре — и привет. Пять минут полета — и вся ваша Австралия *бип-бип* в радиоактивный пепел, ха-ха-ха!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Эээ…

     

     КАССАНДРА:

     Уфф.

     

     ФАМКЕ:

     ЛОЛ. Да *бип-бип* на эту вашу Каледонию. Мы ведь не ради нее здесь собрались — верно, Джек? Давайте лучше про космос!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     И действительно! Давайте вернемся в космос! Не в буквальном смысле, конечно, ха-ха-ха! Космос — это так прекрасно! И возвышенно! Ну и вообще, интересно до жути! Все эти звезды, планеты, метеоры… Только между нами, дамы, я с детства увлекался космосом, даже сам мечтал стать астронавтом — но сами видите, где приходится сидеть и чем заниматься, ха-ха-ха! Гм. Хм. О чем это я? Ах, да. Космос. Есть мнение, что ваша грядущая космическая гонка, в которой примет участие и корабль Сферы, будет всего лишь борьбой за второе место. Потому что полковник Роберт Макларен и его команда находятся буквально в двух шагах от Антихтона — и никто из вас не сумеет их опередить! Так ли это на самом деле — и что вы об этом думаете?!

     

     КАССАНДРА:

     Я так не думаю, Джек. Разумеется, все мы здесь восхищаемся подвигом астронавтов МАССИ, несмотря на мелкие политические разногласия…

     

     ФАМКЕ:

     Мелкие разногласия, ЛОЛ. В МАССИ тебя бы на кухню загнали, ха-ха-ха! …И меня тоже, *всхлип*.

     

     КАССАНДРА:

     …но дело в том, что их ракетопланы могут нести только очень ограниченный запас топлива, передвигаться на небольшие дистанции и сильно ограничены в своих маневрах. Мир Бредли должен приблизиться к Антихтону чуть ли не вплотную, прежде чем наши друзья-марсопоклонники смогут покинуть комету и нырнуть в атмосферу Антихтона… гм, да. Тогда как наш корабль, оснащенный мощнейшим двигателем новейшей конструкции и специально разработанный для межпланетных путешествий, может развивать огромную скорость и имеет все шансы — чудесные, великолепные шансы, обогнать комету Бредли и первым добраться до Антихтона. Не могу сказать то же самое про «Темное Пламя» или корабль КОЙКО — ничего о них не знаю…

     

     ФАМКЕ:

     Это уж точно, ЛОЛ.

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Но вам-то про него все известно, Фамке! Просветите нас! Кстати, как вы его окрестили? Насколько я помню, ваша компания до сих пор не выпустила официальный пресс-релиз…

     

     ФАМКЕ:

     Я не сразу выбрала подходящее имя для корабля. У меня было так много интересных идей! Изначально я собиралась назвать его «Озимандия». Ну, знаете, в честь того фараона и его мумии, ЛОЛ. Или «Черная Смерть». Потом еще «Покоритель Миров», «Галактический Ужас», «Богиня Войны и Разрушения» (в честь себя, разумеется, ЛОЛ), но в конце концов решила вернуться к корням. Ибо что мы такое без наших корней?! Тени предков с гордостью взирают на нас из небесных могил… ой, не могу, ха-ха-ха! Извините. Старая вредная привычка, еще со времен службы, нас тогда здорово накачивали всякой пафосной *бип-бип*. О чем это я? Ах, да, мумия фараона. В конце концов я назвала его «Летучий Голландец». Простенько и со вкусом, согласитесь?! Это славное имя, и оно принесет мне удачу, ха-ха-ха!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Не могу не согласиться, прекрасное имя!

     

     КАССАНДРА:

     …для пиратской посудины…

     

     ВЕДУЩИЙ:

     …я мало что в этом понимаю, но все знакомые мне космические эксперты в один голос говорят, что ваш звездолет, тяжелый и неуклюжий, не сможет развить достаточное ускорение, чтобы опередить даже корабль Нового Альбиона, не говоря уже о комете Бредли! Что вы можете на это возразить?

     

     ФАМКЕ:

     Даже не собираюсь спорить. Я буду выше этого. Или вы надеялись, что я вот так просто открою вам все свои маленькие женские секреты? Ха-ха-ха! Просто поверьте, Джек, мой «Голландец» полон сюрпризов. Он обгонит всех — и марсофилов, и «Темное Пламя», и вашу альбионскую лоханку, и самого *бип-бип-бип* в ступе! Больше того, у меня не только самый лучший корабль в Солнечной Системе, но и самая лучшая команда! Люди из бронзы и стали! Настоящие боги войны! И несколько богинь, разумеется. Им просто нет равных! Никто не может с ними сравниться — ни фанатики-марсофилы, ни сферические *бип-бип* в вакууме, ни ваши альбионские курицы!..

     

     КАССАНДРА:

     Сама ты курица.

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Дамы, дамы, прошу вас, только не ссорьтесь! Кстати, о вашей команде, Фамке. Знаете, когда один из ваших сотрудников слил в прессу список членов экипажа… кстати, что потом случилось с этим сотрудником? Ходили самые разные и очень странные слухи…

     

     ФАМКЕ:

     Да ничего с ним случилось, ЛОЛ. Уволила я его на *бип-бип* и велела убираться на все четыре стороны. У нас с этим строго. Разумеется, не так строго, как в старые добрые времена, когда мы таких предателей десантировали на головы врагов — без парашюта, ха-ха-ха! Так о чем бишь ты?

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Ваша команда, Фамке. Позвольте мне процитировать одну из наших крупнейших газет: «Блокадный прорыватель белголландской наркомафии — В КОСМОСЕ!»

     

     ФАМКЕ:

     Клевета. Моя абсолютно легальная компания продает лекарства. И только совершеннолетним!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Вот еще: «…уникальное в своем роде сборище изменников, дезертиров, пиратов и беглых военных преступников». Что вы на это скажете, Фамке?

     

     ФАМКЕ:

     Дважды гнусная и подлая клевета! Четырежды гнусная, потому что исходит от так называемой «свободной альбионской прессы»! Совести у вас нет, вот что я вам скажу. Добрая половина моих людей — политические беженцы из таких омерзительных тиранических режимов, как Азиатская Сфера или Польская Империя! Люди, которые рассчитывали найти на так называемом «свободном Западе» сочувствие и понимание, а вместо этого столкнулись с беспочвенными подозрениями, незаслуженными оскорблениями, а также проявлениями расизма и шовинизма! Сфера и Новый Альбион наперебой хвастают, что команды их звездолетов являются отличным примером, как вы там говорите, «братства народов и подлинного интернационализма», но самый интернациональный и мультирасовый экипаж отправится в космос на моем корабле! В моей команде кого только нет — азиаты, европейцы, африканцы, белголландцы, ниппонцы, китайцы, индостанцы, сунданезийцы, альбионцы, в конце концов!..

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Хм. Гм. Что ж, не могу не согласиться, в ваших словах есть значительное зерно истины, особенно если мы говорим о таких людях, как Мэгги Хан, Мохаммед Османи или Куба Тоширо. Но ведь есть и другие. Например, доктор Дора фон Шварц, бывший офицер Ракетного Корпуса Германского Рейха, или доктор Патрик Флинн, который дезертировал из вооруженных сил Нового Альбиона…

     

     ФАМКЕ:

     Клевета и досужие домыслы! Грязные слухи! И клевета, конечно. Патрика Флинна оклеветали и не позволили ему оправдаться. Вам прекрасно известно, Джек, кто за этим стоит, в Новом Альбионе все это знают. Мы все это знаем. Да, вы прекрасно понимаете, о ком идет речь. Тот, кто все эти годы оставался за кулисами, но продолжал дергать за ниточки. Имя этого человека слишком хорошо известно, чтобы произносить его вслух, но я все-таки подскажу вам: его фамилия начинается на «Х»…

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Давайте все-таки вернемся в космос! К сожалению, наша передача подходит к концу… Кассандра, что вы бы хотели сказать нашим телезрителям на прощание?

     

     КАССАНДРА:

     Я никогда не умела произносить красивые речи, но все же попробую. Сегодня, в этот прекрасный вечер, я снова вспоминаю те дни, когда была маленькой девочкой, в лагере беженцев на Палаване, а у меня над головой пролетали альбионские самолеты, которые несли возмездие белголландским захватчикам. Именно тогда в моем сердце зародилась мечта стать пилотом — и я бесконечно благодарна своей второй родине, Альбионской Федерации, которая позволила этой мечте осуществиться, воплотиться и стать реальностью! Именно поэтому я с необыкновенной гордостью в душе понесу древнее священное знамя Нового Альбиона к новым мирам — но не ради славы и не ради добычи. Мы не собираемся сеять на далеких планетах безумные идеи или воздвигать алтари ложным богам, как наши соперники! Нас толкает вперед не алчность, фанатизм или ненависть — а любовь! Любовь к нашим семьям, нашему дому, нашим народам и всем людям Земли, любовь к знаниям и вера в лучшее будущее! Да, именно так, не пустая ненависть, а любовь! Поэтому мы победим, а они уже проиграли!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Браво, браво, Кассандра! Какая прекрасная речь, великолепная речь! Даже я не мог бы сказать лучше! Что вы на это скажете, моя дорогая Фамке ван дер Бумен?!

     

     ФАМКЕ:

     Ангелы неба и духи пучин! Да что я вообще могу сказать?! Это просто бред какой-то! Мои бедные маленькие ушки распухли и покраснели от чудовищного приступа аллергии — им не приходилось получать такой порции нездорового пафоса вот уже не помню сколько лет! А еще говорила, что не умеет говорить… ха-ха-ха! Прошу прощения за каламбур. Надо будет взять его на вооружение, но не слишком часто злоупотреблять, ЛОЛ. Признайся, Кассандра, ты ведь не сама все это придумала? Тебя заставили выучить этот сок мозга и поток сознания наизусть, ха-ха-ха! Впрочем, в главном наша маленькая Касси права. Потому что мной тоже движет любовь и вера в лучшее будущее. Именно поэтому я покидаю Землю и отправляюсь на Антихтон, потому что собираюсь оставить темное прошлое позади и открыть новый мир, полный любви, добра и света! Единственное, чего я не собираюсь делать, так это осквернять новые прекрасные миры втыканием имперских знамен и государственных флагов. Я видела будущее, капитан Барриентос! ТАМ НЕТ ФЛАГОВ!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Прошу прощения, Фамке, но я вынужден вас прервать. У нас на связи Уинстон Смит, наш специальный корреспондент, который находится в астрономической обсерватории имени Дарвина в Северной Австралии. Добрый вечер, Уинстон! Уинстон, ты нас слышишь? Уинстон, мы тебя слушаем! Что происходит?!

     

     КОРРЕСПОНДЕНТ:

     Спасибо, Джек! Прекрасно тебя слышу, Джек! К сожалению, не могу пожелать тебе доброго вечера, потому что он внезапно перестал быть таковым! Это просто невероятно, Джек! Джек, мы до сих пор не можем в это поверить! Это просто безумие какое-то, Джек!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Что случилось, Уинстон? Говори, мы тебя слушаем!

     

     КОРРЕСПОНДЕНТ:

     Ты не поверишь, Джек! Я сам до сих пор не могу в это поверить!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Да что там происходит, *бип-бип-бип*?!

     

     КОРРЕСПОНДЕНТ:

     Это просто *бип-бип* знает что такое, Джек!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     *Бип-бип-бип*, Уинстон!!! *Бип-бип-бип*!!!

     

     КОРРЕСПОНДЕНТ:

     Прошу прощения, Джек. Разумеется. Наши альбионские астрономы, которые следили за Миром Бредли — тот самый Мир Бредли, на котором должны находиться астронавты МАССИ, — только что стали свидетелем его взрыва!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     В каком смысле «взрыва», Уинстон?..

     

     КОРРЕСПОНДЕНТ:

     Мир Бредли взорвался, Джек! Менее часа тому назад!!! Вдребезги! Как огромная космическая граната! Разлетелся на мелкие осколки! Наши астрономы до сих пор в шоке! И не только они! Они связались со своими коллегами в Новой Зеландии, Голландии, даже на Гавайских островах — все как один подтверждают! Мир Бредли взорвался и больше не существует! И никто не понимает, почему это случилось! С командой Макларена нет связи, а Космический Центр МАССИ отказывается комментировать! Это просто невероятно, Джек!

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Большое спасибо, Уинстон! Оставайся на линии — сдается мне, это будет долгая ночь! Как вы это прокомментируете, Кассандра?

     

     КАССАНДРА:

     Ничего не могу сказать по технической стороне вопроса. Я должна посоветоваться со своими коллегами из Альбионского Космического Центра. Разумеется, наши сердца и молитвы сейчас с астронавтами МАССИ и их семьями. Что бы там не произошло, я искренне надеюсь, что Роберт Макларен и его товарищи не пострадали…

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Фамке?

     

     ФАМКЕ:

     А… А… Ахахахаха! Ахахахахахаха! Если хотите знать мое мнение — это самая лучшая новость за сегодня!!! Если тупые марсофилы подорвались и сдохли, *бип-бип-бип-бип-бип*…

     

     ВЕДУЩИЙ:

     Дорогие телезрители, наша передача подошла к концу, и мы прощаемся с вами! Дорогие дамы, вы ведь пожмете друг другу руки? Да! Как это мило! Вы видите?! Все видят?! Они обнимаются!

     

     КАССАНДРА:

     Пусть победит сильнейший.

     

     ФАМКЕ:

     Не просто сильнейший, а самый достойный! То есть я! Я порву твою жопу на британский *бип-бип-бип-бип-бип-бип*!!!

     

     МЫ ПРЕРЫВАЕМ ТРАНСЛЯЦИЮ ПО ТЕХНИЧЕСКИМ ПРИЧИНАМ.

      «…Но в мире есть иные области,

      Луной мучительной томимы.

      Для высшей силы, высшей доблести

      Они навек недостижимы.

     

     

      Там волны с блесками и всплесками

      Непрекращаемого танца,

      И там летит скачками резкими

      Корабль Летучего Голландца.

     

     

      Ни риф, ни мель ему не встретятся,

      Но, знак печали и несчастий,

      Огни святого Эльма светятся,

      Усеяв борт его и снасти…»

     

      Ник.Гумилев, «Летучий Голландец».

     

     * * * * * *

     

     — Валим отсюда, пока альбионцы не передумали, — скомандовала Фамке ван дер Бумен, приземлившись на заднее сиденье лимузина. — В аэропорт! У меня дипломатический паспорт, но я этим пингвинам не доверяю. Подлая нация, предательство у них в крови…

     

     — Я не понял, какого африканца ты имела в виду? — поинтересовался Куба Тоширо, уже сидевший в кресле напротив.

     

     — Мохаммеда Османи, разумеется, — ухмыльнулась Королева Тихого Океана. — У него есть египетское гражданство. Стопроцентный африканец — кто посмеет утверждать обратное?!

     

     — А сунданезийца?

     

     — Еще лучше, — осклабилась Фамке. — Перед отлетом ко мне заявился посланник президента Гурусинга. Принялся качать права — «вы обещали, вы нарушили слово, вы нарушили соглашение, ла-ла, бла-бла-бла». А я ему прямо под нос — свой паспорт с гербом Сунданезии — не поддельный, а самый настоящий, выдан в Бандунге. Он чуть воздухом не подавился! Знавала я одну сунданезийскую принцессу, еще до войны… до гражданской войны[1], — глаза Фамке мечтательно затуманились. — Да только где же ее сегодня искать?.. Ладно, проехали. Что-нибудь еще?

     

     — Я бы хотел еще раз пройтись с тобой по списку, — сказал Тоширо-старший.

     

     — Валяй, — позволила Госпожа.

     

     Верный соратник протянул ей список, отпечатанный на машинке, и развернул собственную копию:

      РЕГИСТРАЦИОННЫЙ НОМЕР КОЙКО-0001.

     

     1. Начальник экспедиции — мисс Фамке ван дер Бумен.

     2. Командир корабля — капитан Мохаммед Османи.

     3. Первый пилот — мисс Мэгги Хан.

     4. Второй пилот — мистер Карл Густав Магнуссен.

     5. Офицер связи — мистер Маркус ван Борман.

     6. Бортинженер — доктор Дора фон Шварц.

     7. Бортврач — доктор Патрик Флинн.

     8. Офицер безопасности — мистер Тоширо Куба.

     

     _________

     

     — Непривычно как-то, — заметил Тоширо. — «Мисс», «мистер»…

     

     — Предпочитаешь «товарищ»? — рассмеялась Фамке.

     

     — Предпочитаю военные звания, — уточнил собеседник. — Сразу понятно, кто есть кто.

     

     — Да, я собиралась не только мундир для КОЙКО придумать, но и разработать стройную систему офицерских званий, — кивнула госпожа исполнительный директор. — Но все как-то недосуг было. Ладно, как-нибудь обойдемся.

     

     — Доктор Флинн вызывает у меня сомнения, — задумчиво продолжал Тоширо[2].

     

     — Только он? — прищурилась Королева. — Вот поэтому мне и нужен офицер по безопасности — на тот случай, если один из них меня предаст — НЕТ, КОГДА один из них меня предаст. Согласно оригинальному плану, в состав экипажа должны были войти тринадцать человек — я и еще двенадцать, понимаешь? — но я сократила команду, чтобы хоть немного улучшить свои шансы. Впрочем, тут сколько не сокращай… Помню, в детстве я читала допотопную книгу про военный корабль (ты не поверишь, но он назывался «Морской Дракон»!), весь экипаж которого состоял из четырех человек. Два более-менее честных моряка, один предатель, и один офицер контрразведки, который должен был разоблачить предателя. Один предатель из четырех! Разумеется, это не рекорд. Даже два из двух — это не рекорд. В таком мире мы живем, — философски вздохнула Фамке. — Скорей бы его покинуть!.. Что-нибудь еще?

     

     — У меня сложилось впечатление, что ты перестаралась, когда проводила сокращение штатов, — сказал Куба Тоширо. — Осмелюсь заметить, в этом списке отсутствует целый ряд важных позиций. Я сверялся с архивами, добрался даже до полулегендарных кораблей допотопного мира — таких, как оригинальное «Темное Пламя"[3], «Алексей Леонов"[4], «Энтерпрайз"[5] или твой старый «Птеродактиль"[6].

     

     — Я слушаю, — пожала плечами Фамке.

     

     — Контактолог, — начал Тоширо.

     

     — Чего? — не поняла начальница экспедиции.

     

     — Специалист по контактам с инопланетными цивилизациями, — пояснил собеседник.

     

     — Лжеученые не нужны, — зевнула госпожа ван дер Бумен. — Поскольку до сего дня Земля не вступала в контакт с инопланетянами (о своих приключениях в параллельных мирах Фамке предпочла умолчать), на Земле не может быть никаких контактологов. Только жалкие теоретики, самозванцы и шарлатаны. Самозванцы не нужны. Дальше.

     

     — Лингвист, раз уже контактолог тебя не устраивает.

     

     — У нас вся команда состоит из полиглотов, — напомнила Фамке. — Издержки классического образования. Я сама знаю двенадцать или четырнадцать языков, точно не помню — и всякий раз сбиваюсь со счета. Обойдемся без лингвиста.

     

     — Офицер по науке, — продолжал Тоширо.

     

     — Слишком расплывчато, — поморщилась Рыжая Ведьма. — По какой из тысяч наук? Это что-то из времен деревянных кораблей, когда каждый второй офицер был универсальным специалистом по всем вопросам сразу? Нам таких не надо.

     

     — Тактический офицер.

     

     — С пальмы рухнул? — удивилась Фамке. — С кем ты воевать в космосе собрался? У нас на борту ни одной космической пушки. Это не военный корабль, а грузовик. Ничего страшного, у конкурентов тоже ничего нет.

     

     — Психолог…

     

     — Я же сказала — лжеученые не нужны, — отрезала Королева. — Бездельников кормить не собираюсь. Ты бы еще астролога или алхимика пригласил!

     

     — А вот астроном или химик нам не помешают, — заявил Тоширо.

     

     — Обойдемся и без астронома, — возразила Фамке. — Мы не в другую Галактику летим. Добрая половина экипажа — морские офицеры, Большую Медведицу от Малой как-нибудь отличат. Химик? Зачем нам химик?

     

     — Химик, геолог, кто-нибудь в этом роде, — пояснил Тоширо. — Если мы собираемся искать на Антихтоне полезные ископаемые, нам такой человек не помешает.

     

     — Да, это может стать проблемой, — задумалась она. — Ладно, золото или платину как-нибудь сами опознаем. Или спросим у местных.

     

     — Местные? — удивился соратник. — А они там есть?

     

     — Там видно будет, — пожала плечами Фамке. — И без геолога тоже обойдемся. Кто еще?

     

     — Биолог. Который поможет нам разобраться в местной живности, — уточнил Тоширо.

     

     — Биологи и ботаники тоже не нужны, все равно придется с нуля начинать. Дальше.

     

     — Инженер броневой защиты…

     

     — Скажешь тоже — «броневой»!. У нас уже есть инженер, — напомнила Фамке. — На все случаи жизни. А если ей понадобится техническая помощь, то ее смогут оказать Маркус, Чарли или даже я.

     

     — У нас только один врач. Ему бы не помешал помощник.

     

     — Мы не собираемся открывать на Антихтоне больничную кассу, — отмахнулась Фамке. — А с первой помощью и так справится каждый второй офицер.

     

     — Каждый второй? — Тоширо приподнял бровь. — Что ты там говорила про универсальных специалистов?

     

     — Я вовсе не это имела в виду, не придирайся по мелочам, — снова отмахнулась она. — И вообще, тебе не кажется, что уже слишком поздно для этого разговора? С тобой все в порядке? Или это на тебя «Солнечный ветер» так подействовал?

     

     — Я просто делаю свою работу, — пожал плечами бывший японский разведчик. — На которую ты меня назначила. Хочу убедиться, что все в порядке.

     

     — Все в порядке, — решительно выпалила Фамке. — О, мы уже приехали. Поторопимся, я хочу быть в воздухе через десять минут максимум!

     

     Заранее подготовленный гидросамолет поднялся в воздух через семь минут, и еще задолго до рассвета доставил Фамке и Тоширо в территориальные воды Острова Черепов, где в уютной бухте, подальше от эпицентра, покачивался на волнах морской флот Космической Ост-Индской Компании — корабли снабжения, танкеры, баржи, лихтеры, балкеры, контейнеровозы и прочие плавучие краны. Гидроплан пришвартовался у борта одного из них — прогулочного лайнера средних размеров. Фамке влетела на палубу, где находились пассажирские каюты и принялась барабанить во все двери подряд:

     

     — Подъем! Все на выход! Свистать всех наверх!!!

     

     — Что происходит? — первым в коридор выглянул заспанный Чарли Магнуссен. За ним потянулись Османи, Маркус, Дора и все остальные.

     

     — Просыпайтесь, лентяи! — рявкнула начальница. — Живо собирайтесь! Мы отправляемся немедленно!

     

     — Куда? — зевнула Мэгги Хан.

     

     — Как это «куда»?! На Антихтон, разумеется!

     

     — Прямо сейчас?! — изумилась последняя принцесса Маньчжурии.

     

     — Да, прямо сейчас! — провозгласила Фамке. — Мы ведь готовы, верно?! Позади сотни тренировочных часов, а здесь нас никто и ничто не держит! Именно поэтому мы можем улететь хоть прямо сейчас! Или вы собираетесь произносить прощальные речи, отвечать на вопросы журналистов, шарики в небо пускать, стоять по стойке «смирно» под звуки государственного гимна и пускать слезу при виде национального флага?! К дьяволу все! Мне уже и так пришлось за вас отдуваться!

     

     — Да, мы все смотрели эту передачу, — проворчал Маркус ван Борман. — Не будет никаких флагов.

     

     — Так чего же вы ждете?! — возопила Королева Тихого Океана. — Все на выход! Стартуем прямо сейчас! Прежде чем агенты Сферы подбросят нам еще одну бомбу в двигатель…

     

     Первую бомбу с месяц тому назад удалось обнаружить и обезвредить благодаря бдительности Тоширо — как и агентов, которые ее установили. Агенты во всем признались и были поданы на ужин ближайшей стае акул.

     

     Не прошло и часа, как экипаж в полном составе оказался на борту «Летучего Голландца», возвышавшегося на стартовой площадке в самом центре острова. Снаружи поднятые по тревоге работники КОЙКО в защитных антирадиационных скафандрах спешно грузили на вездеходы остатки приборов и механизмов, которые могли помешать запуску.

     

     Доктор Дора фон Шварц и ее помощники поработали на славу. Корабль был прекрасен — установленный на стартовой эстакаде крылатый монстр в сверкающей броне, словно увеличенный в несколько раз боевой ракетоплан МАССИ. Эстакада была нацелена в предрассветное небо под углом примерно в 60 градусов. Блокировочные фермы и строительные леса были убраны. Двигатели заправлены. Оставалось только пристегнуться в креслах и нажать на Большую Красную Кнопку.

     

     — Вы все добровольно согласились в этом участвовать, — на всякий случай напомнила Фамке, когда команда собралась на капитанском мостике «Летучего Голландца».

     

     — Как будто тебе можно отказать, — печально вздохнул Маркус ван Борман. — Приступайте, доктор.

     

     Доктор Патрик Флинн, относительно молодой рыжеволосый ирландец («проклятые ирландцы, — подумала Фамке, — они везде!»), бывший офицер Альбионской Морской Пехоты и сотрудник Секретной Службы, уволенный с позором, дезертир, разыскиваемый преступник и человек Синдиката, извлек из черного чемоданчика большой и тяжелый шприц-пистолет с прозрачной рукояткой. Золотистая жидкость, которая плескалась в «магазине», являлась одним из тех самых «маленьких женских секретов» Фамке ван дер Бумен. И она же стала первой, кто мужественно подставил шею под ствол пистолета и получил первую дозу. Когда доктор Флинн убрал шприц от ее горла, Фамке захлопнула забрало космического шлема и плюхнулась в свое кресло.

     

     Теперь в ее жилах и даже костном мозге плескался тот самый «Солнечный ветер» (такое имя он получил, потому что «Звездная пыль» была давным-давно занята) — наркотик настолько фантастический и опасный, что его вряд ли бы осмелились вколоть своим астронавтам даже на все готовые фанатики МАССИ или Сферы, не говоря уже о прогнивших либералах Нового Альбиона. «Минус два-три года жизни, — с легкой печалью подумала она, — а то и больше. Все еще хочется верить, что это окупится…» Все астронавты КОЙКО начали получать небольшие дозы «Солнечного ветра» еще несколько месяцев тому назад. А теперь приняли самую большую. Обратного пути не было.

     

     — Когда он начнет действовать? — прохрипел заметно побледневший Чарли Магнуссен, ворочаясь в своем кресле.

     

     — Он уже действует, — невозмутимо отвечал Патрик Флинн и «выстрелил» в себя последнюю дозу. — Процедура завершена, капитан.

     

     Мохаммед Османи покосился на Фамке, та молча кивнула. Пока корабль стоял на поверхности Земли, приказы все еще отдавала она. Но как только «Летучий Голландец» оторвется от планеты…

     

     — Всем занять места и пристегнуться в креслах! Последняя перекличка! Старший помощник!

     

     — Готов, — отозвалась Фамке на свой временный титул.

     

     — Первый пилот!

     

     — Готов, — отвечала Мэгги Хан.

     

     — Второй пилот!

     

     — Готов!

     

     — Бортинженер!

     

     — Готов!

     

     — Корабельный врач!

     

     — Готов.

     

     — Радист!

     

     — Готов.

     

     — Шеф безопасности!

     

     — Готов!

     

     — Внешняя связь!

     

     — Есть!

     

     — Наземная команда?!

     

     — Все чисто, капитан. Можете отправляться.

     

     — Вас понял, конец связи. Первый пилот, приготовиться!

     

     — Так точно, капитан.

     

     — Ключ на старт!

     

     — Принято.

     

     — Старт по моей команде! Обратный отсчет! Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… СТАРТ!

     

     Первый пилот Мэгги Хан ударила по Большой Красной Кнопке.

     

     …Около двух лет тому назад подводная лодка «Красный Февраль», один из новейших боевых кораблей Сферы Соцпроцветания, покинула гавань в Бенгальском заливе и вышла в открытое море — под командованием капитана Мохаммеда Османи и согласно приказам, полученным от гросс-адмирала Анны Щетининой. Перед отплытием на борт субмарины должны были погрузить двадцать с лишним баллистических ракет с атомными боеголовками. Но смертоносный груз не был доставлен в арсенал «Февраля», потому что вице-адмирал Танигава, начальник 4-го Особого Оперативного Отдела, изменил всего одну цифру в приказе — и оружейники Флота погрузили нептуниевые ракеты на другой корабль Сферы — подводную лодку «Черный Март».

     

     «Черный Март» вышел в море почти одновременно с «Красным Февралем», но всего через несколько часов после начала похода отклонился от маршрута и был замечен экипажем альбионского бомбардировщика «Космическая Крепость», на борту которого находились капитан Барриентос, капитан Чан и надпоручик Иванова. Еще через несколько часов «Черный Март» был поврежден метким выстрелом Матильды Чан и опустился на грунт с уже мертвым экипажем. При этом его атомный арсенал нисколько не пострадал, и много месяцев спустя был поднят со дна Индийского Океана наемниками «Имперской Белголландской Мафии».

     

     Дора фон Шварц немного поколдовала над трофейными атомными зарядами, а после нажатия на Кнопку один из них взорвался где-то в самом сердце «Летучего Голландца». Энергия атомного взрыва, направленная наружу через хитроумную систему дюз и форсунок, практически мгновенно катапультировала корабль в небо и придала ему ускорение, способное преодолеть гравитацию Земли. При этом экипаж «Голландца» подвергся воистину чудовищным перегрузкам, перенести которые без особого ущерба ему помогла хорошая доза таинственного наркотика.

     

     Большое Космическое Путешествие началось.

     

     «Пусть победит сильнейший, Кассандра».

     

      «То есть я!!!»

     [1] — см. роман «Interbellum — Между войнами», глава 3.

     

     [2] — см. роман «Кровавый триумф Восходящего Солнца», глава 4 и далее; а также роман «Мандрагора Свободы», глава 11.

     

     [3] — см. роман И.Ефремова «Час Быка».

     

     [4] — см. роман А.Кларка «2010: Одиссея-2».

     

     [5] — см. сериал «Стар Трек».

     

     [6] — см. роман «Мандрагора Свободы», глава 18.

      Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном:

      В черном узоре ветвей — месяца рог золотой.

      Слышу, поют петухи. Узнаю по напевам печальным

      Поздний, таинственный час. Выйду на снег, на крыльцо.

      Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды,

      Но до костей я готов в легком промерзнуть меху,

      Только бы видеть тебя, умирающий в золоте месяц,

      Золотом блещущий снег, легкие тени берез

      И самоцветы небес: янтарно-зеленый Юпитер,

      Сириус, дерзкий сапфир, синим горящий огнем,

      Альдебарана рубин, алмазную цепь Ориона

      И уходящий в моря призрак сребристый — Арго.

     

      Иван Бунин, 1905 г.

     

     * * * * *

     

     Все прощальные речи были произнесены, оркестры сыграли государственные гимны, разноцветные воздушные шарики взлетели в небо, а Великий Председатель собственной персоной расцеловал каждого члена экипажа. И «Кураи-Хоно» — «Темное Пламя» — отправилось в путь.

     

     В отличие от команды полковника Макларена или «Летучего Голландца», корабль Сферы Соцпроцветания покинул земную атмосферу более-менее традиционным способом — в цилиндро-конической капсуле на вершине многоступенчатой ракеты, заправленной классическим гептилом. И только за пределами атмосферы, когда была отброшена последняя ступень, первый пилот запустил основной атомный двигатель, и «Кураи-Хоно» принялся постепенно ускоряться.

     

     Офицер-наблюдатель Джеральдина Вонг скромно занимала свой пост в самом дальнем темном углу главного отсека и делала вид, что ее тут нет, потому что очень хорошо запомнила слова командира, которые тот произнес при их первой встрече:

     

     — Просто не путайся у меня под ногами, и мы отлично поладим.

     

     Джерри не знала, что на этот ответить, поэтому сочла за благо промолчать, в то время как ее новый начальник продолжал:

     

     — Я знаю, почему ты здесь; ты знаешь, почему ты здесь; и я знаю, что ты это знаешь. Ты новая любимица Великого Председателя — и ничего больше. Ты можешь стать чем-то большим, конечно — все имеют право на второй, и даже третий шанс, но если это и случится, то когда-нибудь потом, в отдаленном будущем. А сейчас ты никто. Мне как-то все равно, что ты там вытворяла под водой или в новозеландском тылу — в космосе тебе делать нечего. «Офицер-наблюдатель», это надо же такое придумать… Но Председатель в бесконечной мудрости своей решил иначе — и кто я такой, чтобы с ним спорить?!

     

     И снова Джерри промолчала, потому как понятия не имела, стоит ли вообще комментировать подобные слова.

     

     — Это не проверка, — усмехнулся командир. — Я всегда открыто говорю то, о чем думаю — и мне наплевать, что ты об этом подумаешь. Не пойми меня неправильно — я бесконечно уважаю Председателя. Это великий человек — один из тех, что рождаются раз в столетие. Я сражался под его началом с первых дней Восстания и мне трудно представить, на какие жертвы и компромиссы ему приходится порой идти, чтобы удержать на плаву наше удивительное государство. Вот и команда нашего корабля — одни сплошные жертвы и компромиссы. Я мог бы найти сотню офицеров, куда более достойных занимать твое кресло или кресло русской медсестрички. С десяток лучших кандидатов на место второго пилота. И даже двух-трех парней на свое место. Есть один летчик, мы служили вместе — он просто бог высшего пилотажа, на порядок лучше меня — вот только у него не было ни единого шанса возглавить антихтонскую экспедицию. Потому что он всего лишь бирманец, а не японец. Есть еще один — но мало того, что он китаец, так еще и уродлив, как моя первая теща. Его просто нельзя по телевизору показывать — детишек по всей Сфере ночные кошмары потом замучают. Уродлив не от рождения, а потому что был неоднократно ранен в лицо, когда сражался за Сферу и Председателя. Ему уже никакие пластические операции не помогут. Ладно, что-то я заболтался с тобой. Занятия начинаются завтра в шесть ноль-ноль. А до тех пор проваливай.

     

     Но в общем и целом старший полковник авиации Урано Шинтоку был неплохим парнем и чем-то напоминал комиссара Адачи — разве что был гораздо выше ростом и шире в плечах. Как и все солдаты его поколения, он начинал еще в Белголландской Императорской Армии, а потом перешел на сторону Восстания — в числе первых. По крайней мере, так гласила официальная история, а все необоснованные подозрения Джеральдина предпочла оставить при себе.

     

     Второй пилот антихтонского звездолета, молодой и веселый китаец, был полной противоположностью своего командира:

     

     — Давай знакомиться! Меня зовут Брюс. Брюс Ли.

     

     — Из Гонконга? — Джерри с первого взгляда опознала земляка, который был лет на десять младше и, таким образом, годился ей в младшие братья.

     

     — Так точно! — новый товарищ улыбнулся еще шире. — Только между нами — сам до сих пор не верю, что я здесь! Я вообще-то в парашютном спецназе начинал. Но в один прекрасный день командир говорит мне: «Сержант Ли, что вы скажете, если вам больше не придется прыгать из самолета? Если его только не собьют». Глазом не успел моргнуть — и вот я уже на курсе воздушных офицеров! Но и там надолго не задержался — «Лейтенант Ли, Партия и Правительство готовы поручить вам нечто большее, чем транспортный самолет». И вот я здесь! «Капитан Ли, из вас получится первоклассный космонавт». Хочу в это верить… Но Партия не могла ошибиться! — торопливо добавил молодой китаец и украдкой оглянулся по сторонам. — Между прочим, как только тебя увидел, так сразу решил спросить: что ты делаешь сегодня вечером?

     

     — Просто не путайся у меня под ногами, и мы отлично поладим, — отвечала Джеральдина. — Ты мне в младшие братья годишься.

     

     — У тебя есть младший брат? — поспешил уточнить Брюс. — Может быть, и младшая сестра найдется?

     

     — Были, — спокойно сказала коммандер Вонг. — Но мне пришлось их всех убить.

     

     Капитан Ли прикусил язык и бочком-бочком отошел в сторону.

     

     Третий член команды тем более не имел ничего общего с первыми двумя:

     

     — Меня зовут Александра. Александра Базаревич, — представилась маленькая, но крепко сбитая и коротко стриженная блондинка. Черная униформа Космического Флота Сферы ей удивительно шла. — Но ты можешь называть меня просто Сэнди!

     

     «Какая знакомая фамилия», — отстранено подумала Джерри.

     

     — Ты служила с моим старшим братом, — продолжала офицер медицинской службы Сэнди Базаревич. — Каким он был?

     

     «Невероятно скучный человек, — подумала Джерри. — Даже скучнее меня в мои самые скучные годы».

     

     Но она почему-то не осмелилась произнести это вслух и принялась нагло врать, что-то там про замечательного товарища, надежного друга, душу компании и все такое прочее. Ближе к финалу разговора Сэнди едва не пустила слезу, но все-таки удержалась, потому что изо всех сил старалась поддерживать имидж сурового космического волка. То есть волчицы. Такой, как Джеральдина Вонг, например — живая легенда, ветеран «Красного Февраля», Убийца Спрутов, Черная Касатка, Пламя Формозы, Торпеда Смерти, Молот Сунданезии и прочая, прочая, прочая. Теперь уже Джеральдина, которая старалась играть роль хладнокровной и невозмутимой морской волчицы, не выдержала и переспросила:

     

     — Торпеда Смерти?! Ты издеваешься что ли?! Это где ты слышала такое прозвище?!

     

     — Все тебя так называют, — смутилась младший капитан Базаревич. — Даже в газетах и журналах так пишут. Посмотри последний номер «Армейского Вестника», например.

     

     Джерри вот уже несколько лет не читала «Армейский Вестник», поэтому поверила новой подруге на слово.

     

     На подводных лодках из стратосферы их больше не швыряли, теперь тренировки стали более осмысленными. Через несколько сотен часов коммандер Вонг пришла к выводу, что сможет исполнять обязанности бортинженера, офицера по науке, навигатора, медика-ассистента и успешно занимать еще несколько должностей и постов на борту космического корабля — не то что бы сей факт сумел растопить ледяное сердце полковника Урано. Но потом произошло кое-что еще.

     

     Команда «Темного Пламени» в полном составе отправилась на Новую Каледонию, где выступила перед солдатами оккуп… экспедиционного корпуса с познавательной лекцией о космических кораблях Сферы, бороздящих просторы Вселенной. И все бы ничего, но на обратном пути их подбили. Вертолет, который должен был доставить космонавтов из полевого лагеря в столичный аэропорт, поймал в хвостовую раму ПЗРК недобитых мятежников-обструкционистов и рухнул в джунглях. Погибли все, кто находился на борту, кроме Фантастической Четверки — эти отделались незначительными ушибами, небольшими царапинами и легким испугом (в случае с младшим капитаном Базаревич). Что же касается коммандера Вонг, то она оказалась на высоте. Джерри раскопала в обломках вертолета автоматическую винтовку одного из погибших бойцов эскорта и принялась поливать окрестные джунгли длинными очередями от бедра — примерно за несколько секунд до того, как оттуда, прямо под ее пули, поперла первая волна мятежников. Вторая волна разделила судьбу первой, а на третью у противника сил уже не хватило. Джерри перевела дух и краем глаза заметила, что старший полковник Урано смотрит на нее с уважением, капитан Ли — с восторгом и обожанием, а младший капитан Базаревич — с ужасом и почитанием на грани идолопоклонничества. Сама же коммандер Вонг испытывала совсем другие чувства и мысленно готовилась к очередному опасному путешествию пешком через джунгли с неясным финалом. Представьте себе её удивление, когда на место аварии явилась спасательная команда — не прошло и двух часов. Таким образом, Джерри Вонг заслужила еще одну правительственную награду, но перед этим сделала пометку в памяти: адмирал Хеллборн не обманул и не подвёл. Эта война шла совсем не так, как рассчитывала Сфера. Неизвестно, что об этом думал генерал Кингсли, но вряд ли такое развитие событий его сильно огорчило. Скорей всего, совсем наоборот.

     

     Впрочем, теперь Новая Каледония осталась далеко позади — как и вся Земля, и даже Луна. За обзорным бронестеклом капитанского мостика ярко горела и постепенно увеличивалась в размерах первая промежуточная контрольная точка Великого Космического Похода — Утренняя Звезда — она же Богиня Любви, Пенорожденная и прочая, прочая, прочая — у нее было много имен.

     У Венеры было еще одно имя — Звезда Смерти, полученное в незапамятные времена — скорей всего, накануне Великой Атомной Войны или сразу после нее.

     

     — Древняя легенда гласит, что это как-то связано с гигантским тысячекилометровым кратером на экваторе, — тоном заправского лектора вещал полковник Урано, когда Венера занимала уже большую часть неба за иллюминаторами корабля. — Нам остается только гадать о масштабах катастрофы, породившей его. Так или иначе, если не считать Антихтона, это одна из самых перспективных планет Солнечной Системы. 90 процентов от земной силы притяжения — сравните это с 38-процентным Меркурием или 55-процентным Марсом. Нам будет куда проще приспособиться. Атмосферное давление на уровне моря едва превышает таковое на Земле. Если его можно назвать морем, конечно… Вся планета — одно сплошное огромное болото. Скорей всего, нам придется начать с высадки на одной из горных вершин. Джерри, ты следишь за приборами?

     

     — Так точно, командир, — офицер-наблюдатель Вонг добросовестно исполняла свои служебные обязанности. — Все показания записаны. Готова сбросить транслятор по вашему приказу.

     

     — Сбрасывай, — отозвался Урано.

     

     Джеральдина послушно утопила серию кнопок на своем персональном пульте. Корабль едва заметно вздрогнул, когда от него отделился радиоспутник. Совсем скоро «Темное Пламя» продолжит свое путешествие к Антихтону, а спутник останется на орбите Венеры и в теории обеспечит бесперебойную связь звездолета с Землей.

     

     — Я вспомнил, у нее есть еще одно древнее имя, — снова заговорил командир корабля. — Планета Бурь. Полагаю, это прозвище в дополнительных пояснениях не нуждается.

     

     И действительно, даже с той высоты, на которой находилось «Темное Пламя». можно было невооруженным глазом наблюдать за циклонами, ураганами и вспышками титанических молний, потрясавших венерианскую атмосферу. «Нескончаемый дождь, — вспомнила Джерри строчку из допотопной поэмы. — Нескончаемый дождь…»

     

     …Нескончаемый дождь.

     Где-то в джунглях ревёт саблезубый

     Хищный кот, что ступает по свежей крови;

     Только буре назло возвышается Солнечный Купол —

     Словно символ надежды,

     Кусочек далекой Земли.

     

     Как и во всякой допотопной поэме, в ней было мало смысла — или же он был давно и прочно утерян. «Солнечный Купол»? Что это вообще такое — и зачем он нужен?!

     

     — Сто процентов, командир, — внезано напомнил о себе второй пилот Ли. — Можем продолжать.

     

     — Принял, — отозвался старший полковник. — Всем приготовиться — коррекция курса по моей команде. Три… два… один…

     

     Корабль Сферы посетил окрестности Венеры не ради праздного любопытства. «Темное Пламя» использовало гравитационное поле Планеты Бурь как трамплин, позволивший набрать дополнительную скорость на пути к Антихтону. Именно так космонавты Сферы собирались опередить сумасшедший звездолет Фамке ван дер Бумен, который передвигался через Солнечную Систему чудовищными прыжками — всякий раз, когда в его камере сгорания взрывалась очередная атомная бомба; а заодно и межпланетный корабль Нового Альбиона, основанный на пока неизвестных физических принципах.

     

     Что же касается экспедиции МАССИ, то в настоящее время она считалась выбывшей из гонки по причине полного уничтожения. Аналитики Сферы пришли к выводу, что марсофилы собирались взорвать в недрах Мира Бредли свою атомную бомбу, тем самым изменить маршрут кометы и ускорить свое прибытие на Антихтон — но что-то неправильно рассчитали и погибли. Космос их праху.

     

     Очень скоро Венера осталась позади. Впереди был очередной гравитационный трамплин, а заодно и заправочная станция, которая подарит «Темному Пламени» столько топлива и энергии, что за ней не сможет угнаться целый флот КОЙКО!

     

     * * * * *

     

     Далекое англостанское детство упорно не желало отпустить Джерри Вонг. Все эти стихи и сказания допотопных бардов, которыми их пичкали в школе для благородных девиц… Вот и сейчас, глядя на представление, которое развернулось за бортом корабля, она вспомнила:

     

     Вращается в пространстве черном глобус;

     Как мотылек к пылающей свече

     Летит могучий крейсер на Канопус —

     Волшебный мир, что соткан из лучей.

     

     Нет, разумеется, это был не Канопус — потому что Канопус скрывался где-то в недоступных пока для человека глубинах Вселенной; а оно было совсем рядом — огромное, фантастическое, чудовищное, горячее… Солнце. Обнаженное Солнце…

     

     Звездолет Сферы пересек орбиту Меркурия много часов назад — всего лишь орбиту, условную линию на карте Солнечной Системы, потому что сам Меркурий находился далеко в стороне от курса корабля, чуть ли не по ту сторону Солнца. Но Меркурий в настоящий момент не представлял никакого интереса для полковника Урано и его людей. Солнце — совсем другое дело. Еще один гравитационный трамплин — последний перед Антихтоном. И заправочная станция.

     

     Из корпуса корабля выдвинулась огромная металлическая воронка, изготовленная из самого жаропрочного сплава, известного на Земле — так называемая воронка Буссарда, получившая свое имя в честь раскопанного в древних архивах ученого допотопной Земли. Звездолет не просто приближался к Солнцу — он погружался в огромное облако раскаленных газов — скопление практически дармовой энергии, которую воронка добросовестно поглощала и передавала дальше, на моторы корабля. Было немного жутковато смотреть на спидометр — наверно, еще ни один из космических кораблей, созданных человеком, не передвигался с подобной скоростью. Разве что легендарные корабли допотопных землян — да и то не факт.

     

     — Белголландские пираты отстают от нас, — объявил капитан, изучив последнюю радиограмму с Земли. — Несмотря на их безумный двигатель. У них нет ни единого-------------------------

     

     Джеральдина Вонг пропустила тот момент, когда она потеряла сознание. Ничего удивительного, обычно так оно и бывает.

     

     На пульте истерично мигали тревожные красные лампочки. Билась в истерике аварийная сирена. С потолка отсека что-то капало — и из носа тоже. На грудь навалилась страшная тяжесть. Глаза непрерывно слезились — несмотря на тройные фильтры затемнения, кабину заливал невыносимо яркий солнечный свет. И жар, нестерпимый жар…

     

     — Что происходит? — с превеликим трудом прохрипела Джерри. В горле не просто пересохло — там одновременно воцарились все известные пустыни мира.

     

     — Командир, она очнулась! — до ушей донесся столь же охрипший голос Сэнди Базаревич. Не просто охрипший, но откровенно испуганный, хотя Космическая Волчица старалась держать себя в руках.

     

     — О, Спящая Красавица вернулась! — голос командира, не менее хриплый, был вызывающе хладнокровен и даже немного ироничен — если коммандер Вонг правильно разобрала его интонации. — Просыпайся, Джерри — ты мне нужна. Ты нам всем нужна! И отключите сирену кто-нибудь!

     

     — Есть, командир, — отозвался второй пилот Брюс Ли.

     

     — Что происходит? — повторила она и попыталась протереть глаза. Стало немного лучше.

     

     — Мы едва не врезались в планету, — поведал полковник Урано. — Мне пришлось резко изменить курс. От перегрузок мы все потеряли сознание, не только ты. Разве что очнулись пораньше… Эх, русалка подводная, хвостом тебя по голове!..

     

     — Планету? — недоуменно переспросила Джерри. — Здесь? Меркурий что ли?! Так близко от Солнца?! Но его не должно здесь быть!

     

     — Не Меркурий, — коротко отвечал капитан. — Вулкан. Все поняла? Следи за приборами. Скоро мы опять его встретим.

     

     «Вулкан, — тут же вспомнила Джерри одну из лекций, прослушанных на курсах астронавтов. — Значит, он все-таки существует!»

     

     Вулкан — полулегендарная гипотетическая планета у самой границы солнечной короны, глубоко внутри орбиты Меркурия — неоднократно упомянутая в древних текстах, но так и не обнаруженная астрономами современной Земли. Зато обнаруженная теперь и едва не ставшая причиной гибели «Темного Пламени»!

     

     Или…

     

     Или все-таки ставшая такой причиной?

     

     Коммандер Вонг не могла видеть лица командира или второго пилота, сидевших за главным пультом управления — только их напряженные затылки и спины. Поэтому она покосилась на сидевшую справа от нее Сэнди. Та — насколько Джеральдина могла разглядеть в окружавшем ее солнечном тумане — ответила ей откровенно испуганным взглядом, таким же, как и ее голос:

     

     — Плохи дела, Джерри…

     

     — Отставить панику! — рявкнул командир. — Офицер Базаревич, возьмите себя в руки!

     

     — Так точно, капитан, — голос Космической Волчицы посуровел на несколько градусов.

     

     — Так-то лучше, — в свою очередь подобрел полковник Урано.

     

     — И все-таки, командир, что происходит? — рискнула спросить Джерри.

     

     — Все в порядке, — спокойно отвечал капитан корабля. — Мне удалось стабилизировать корабль, и мы больше не падаем на Солнце. Но и не можем оторваться от него, — добавил он после небольшой паузы. — Пока не можем.

     

     Как показалось Джерри, когда полковник произносил эти слова — «пока не можем» — из его стального командирского голоса на какое-то мгновение пропала всякая уверенность.

     

     «Плохи дела».

     

     Насколько она могла судить, корабль Сферы, ведомый твердой рукой полковника Урано, действительно ухитрился лечь на более-менее стабильную околосолнечную орбиту и теперь описывал виток за витком по часовой стрелке вокруг великой желтой звезды. И на каждом витке «Темное Пламя» встречалось с Вулканом, который регулярно мелькал слева по борту — похоже, командир не ошибся. Офицер-наблюдатель Вонг кое-как привела в порядок свой мятежный контрольный пульт и погрузилась в уже привычную рутину, которая более-менее успешно отгоняла тревожные мысли…

     

     «Какая ирония — прослужить столько лет под водой и сгореть на Солнце! Воистину, кому суждено быть повешенным — никогда не утонет…»

     

     Итак, Вулкан. Черно-золотистый шарик. Диаметр — три с лишним тысячи километров, ближе к 3500, чем к 3000 — точнее на данном этапе сказать сложно; весьма плотная атмосфера; кислород — 20-30 процентов, азот — 60-70, сернистые газы — 10-20; опять же, более точные результаты сейчас получить невозможно; температура на экваторе — 400-500 градусов Цельсия, в приполярных областях — около 150-200; гравитация — примерно 0.9 земной…

     

     — 90 процентов?! — удивился командир. — Ты уверена?! Этот шарик — размером с Луну, а сила тяжести равна венерианской!

     

     — Я проверила четырежды, — доложила Джерри. — На каждом витке. Приборы исправны и заново откалиброваны. Да, показания совпадают с венерианскими — это сразу бросилось в глаза.

     

     — Я доверяю тебе. Но как это возможно? — продолжал удивляться Урано.

     

     — Ядро из тяжелых металлов, — из своего угла пискнула Сэнди.

     

     — Все может быть, — не стал спорить командир. — Сейчас это неважно.

     

     И он был прав — сейчас перед командой «Кураи-Хоно» стояли куда более важные вопросы.

     

     Жара была нестерпимая. Генераторы охлаждения больше не справлялись — и не факт, что вообще продолжали работать. С потолка уже не просто капало, а моросило. Нескончаемый дождь. Но от чудовищной жары он не спасал вообще — напротив. Первым делом экипаж избавился от летных скафандров — на борту звездолета они подключались к бортовой системе жизнеобеспечения, и поэтому в данный момент были бесполезны. Чуть позже космонавты и вовсе разоблачились до нижнего белья. Младшие офицеры, дети своего времени, были готовы пойти и дальше, но капитан запретил. И вовсе не по причинам, могущим нарушить атмосферу общественной нравственности:

     

     — Если вы не заметили, наши кресла здорово нагрелись, как и все остальное, — обратил внимание командир корабля. — Не прикасайтесь к ним нежными частями тела, иначе гарантирую вам весьма болезненные ожоги.

     

     Как ни странно, но капающая с потолка вода совершенно не вредила приборам. И не только потому, что быстро испарялась — пульты контроля и управления звездолета были созданы по образцу и подобию аналогичных приборов, установленных на подводных лодках Сферы. Вот когда Джерри Вонг до конца прочувствовала всю правоту и дальновидность полковника Тамаширо:

     

     «Вам никогда не приходило в голову, что между подводной лодкой и космическим кораблем очень много общего? Небольшая группа людей, запертая в тесном пространстве; полная изоляция от внешнего мира; где-то там, в бесконечном безмолвии, затаился коварный враг; и достаточно всего одной небольшой пробоины…»

     

     — Течь на капитанском мостике, — неожиданно для самой себя произнесла она вслух. — Аварийной команде — ликвидировать последствия…

     

     — О, чувство юмора! — одобрительно воскликнул полковник Урано. — Не ожидал от тебя, но это очень кстати! А то что-то приуныли все. Сэнди, спой нам что-нибудь!

     

     — Что, командир? — удивилась офицер Базаревич.

     

     — Да что угодно! Только не колыбельную. Не время спать!

     

     — Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена, — послушно затянула Александра. — И между нами снова вдруг выросла стена… А-а-а, а-а-а-а-а!

     

     Учитывая обстоятельства, в которых они оказались, старая добрая песенка прозвучала как сущее издевательство, но капитан почему-то одобрил и даже принялся подпевать, как и второй пилот Ли:

     

     — Ночь пройдет, настанет утро ясное,

     Верю, счастье нас с тобой ждёт.

     Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,

     Солнце взойдет…

     Солнце взойдет!

     

     «И так взошло — куда больше-то?!» — подумала Джерри.

     

     Солнце было повсюду, оно окружало корабль со всех сторон, оно затопило кабину на пару с протекающей водой из системы охлаждения — и Джерри всерьез опасалась за свое зрение. Пусть даже конец близок, ей как-то совсем не хотелось ослепнуть напоследок.

     

     «Конец близок…»

     

     Неужели конец?!..

     

     Корабль трясло и раскачивало в бушующих волнах эфира, солнечные плети протуберанцев хлестали по корпусу, внешние счетчики радиации показывали безумные цифры, а внутренние только каким-то чудом держались на границе красной зоны. Рев двигателей постепенно заглушал все остальные звуки, поэтому коммандер Вонг принялась опасаться не только за свое драгоценное зрение, но и за слух. И не зря, похоже, потому что едва не пропустила очередное заявление командира:

     

     — Друзья мои, начну с хороших новостей. У нас есть шанс. Теперь плохие новости. Мы не можем оторваться от Солнца. Топливо на исходе, а ловушка Буссарда бесполезна. Мы сжигаем больше рабочего вещества, чем воронка успевает захватить. Поэтому мы сядем на Вулкане. Я не вижу другого решения. Наших припасов — вода, воздух, еда — хватит на много месяцев. На Вулкане мы либо найдем топливо и вырвемся на свободу, либо дождемся помощи. Так или иначе, Вулкан — это шанс. Солнце — это смерть.

     

     — 400-500 градусов, — напомнила Джерри. — Гораздо меньше, чем на поверхности Солнца, но для нас разница небольшая. Долго мы в этом аду не протянем.

     

     — Поэтому мы сядем на темной стороне Вулкана, — парировал капитан. — Готов спорить, что проклятая планетка находится в приливном захвате — немудрено, на такой-то дистанции от Солнца — и всегда повернута к Солнцу одной стороной. И если я прав, тогда наши шансы повышаются. Сейчас наш маршрут проходит между Вулканом и Солнцем. В любом случае, время не ждет, и решение надо принимать немедленно. Я его принял. Всем приготовиться, через несколько минут я опять поменяю курс. Вулкан окажется справа по борту. После смены курса у нас останутся жалкие капли топлива — на последние маневры перед посадкой и посадку. Джерри, следи за приборами и постарайся не отрубиться надолго! У нас будет полтора витка максимум! Все готовы?! Смена курса через три… два… один!!!

     

     На этот раз Джеральдина Вонг была готова и вообще не потеряла сознание — хотя темные круги перед глазами пропали не сразу. Но пропали достаточно быстро, чтобы она смогла снова сосредоточиться на своем пульте и зафиксировать показания, когда корабль в очередной раз пронесся над Вулканом — над темной его стороной, черной как ночь:

     

     — 60-70 градусов на экваторе! Жить можно!!!

     

     — А если она все-таки вертится? — осмелилась заметить Сэнди. — И это всего лишь ночная температура?! Наступит утро и…

     

     — До утра что-нибудь придумаем, Галилео, — перебил ее капитан. — Последний виток! Начинаем торможение!

     

     Новые перегрузки, новые черные круги перед глазами. Нескончаемый дождь. Пар и золотистый туман…

     

     — Получилось, — поведал полковник Урано некоторое время спустя. — Мы на околовулканской орбите. Держитесь, мы почти у цели!

     

     — Баки практически пусты, командир, — доложил капитан Ли.

     

     — Идем на посадку, — объявил Урано Шинтоку. — Смотрите в оба! Заметите подходящую площадку — вопите во всю глотку! Всех касается! Мы должны сесть с первого раза!!!

     

     «Кураи-Хоно» клюнул носом и нырнул в черную беспросветную атмосферу Вулкана.

     

     Беспросветную ли? Джерри Вонг сразу обратила внимание на мириады разнокалиберных багровых огоньков, усеявших поверхность планеты. И не только она.

     

     — Огни городов?! — воскликнула пораженная Сэнди. — Люди?.. Цивилизация?!

     

     — Вряд ли, — машинально отозвалась Джерри. — Должно быть что-то другое…

     

     — Костры местных дикарей?! — ляпнул второй пилот.

     

     — Глупости, — отрезал капитан. — Вулканы. Вулканские вулканы. Вулканические вулканы Вулкана. — Никто даже не улыбнулся. — Постараемся не врезаться в один из них…

     

     «Кураи-Хоно» больше не находился во власти Солнца, но температура в командном отсеке не спешила падать — разве что дождь почти иссяк. Теперь за бортом ревели и полыхали пронзаемые кораблем плотные слои атмосферы. «Надо же, как будто на Землю возвращаемся», — невпопад подумала Джерри. — «В подводной лодке». Она вернулась к своему пульту и принялась декларировать:

     

     — Десять тысяч метров… девять тысяч… восемь… семь…

     

     — Не исключено, что придется катапультироваться! — воскликнул полковник Урано. — Будьте готовы ко всему!

     

     «Хорошо хоть, в этот раз к спасательным капсулам бежать не надо», — напомнила себе Джерри. На «Кураи-Хоно» катапультировался весь «капитанский мостик» целиком. Атмосфера здесь достаточно плотная, парашюты будут как нельзя кстати…

     

     — Пять тысяч метров… четыре… три…

     

     — Да, не стоит рисковать, — окончательно решил командир. — Люди важнее всего. — В нем как будто проснулся белголландский офицер старой школы — один из тех, которые хоть изредка, но берегли своих солдат. — Все равно бОльшая часть припасов останется с нами. Потом отыщем корабль и посмотрим, что с ним можно сделать. Приготовились! Три… два… один!

     

     Перегрузки были не такие серьезные, как в прошлые разы, но маленькая мисс Ригли все равно потеряла сознание.

     

     Она слишком устала от всего этого, просто-напросто смертельно устала.

     Джерри открыла глаза и первом делом увидела звезды.

     

     И они были прекрасны!

     

     Она всегда это знала — космос пропитан не только смертельными опасностями, но и полон неземной красоты. Вот это бездонное черное небо у нее над головой — что может быть прекраснее?! Звезды — зеленые, золотистые, голубые и ярко-красные, как волшебные рубины; а вот и луны, спутники, планеты — большие и малые, всех цветов известного спектра, всех цветов радуги…

     

     — Где мы?! — прошептала она. Довольно тихо, но без этого омерзительного хрипа. Сухость пропала, обжигающий жар исчез, ее окружали только приятная прохлада и журчащая влага… — Где я?

     

     — Ура, Спящая Красавица снова с нами! — прогрохотал где-то за спиной такой родной и приятный голос старшего полковника Урано Шинтоку. — Джерри, я просто обязан тебе сказать — ты просто удивительное сочетание пользы и бесполезности. Примерно 50 на 50. Вот ты сидишь за своим пультом и озвучиваешь важную информацию; а минуту спустя — валяешься без признаков жизни и тебя нужно тащить на руках в безопасное место! На твоей подводной лодке тоже так было? И как тебя только коллеги терпели?! А, понял — совсем не терпели. Вот почему тебя выгнали с морского флота и отправили в космос! С глаз долой, ха-ха-ха!

     

     — Где мы находимся? — настойчиво повторила Джерри.

     

     — Добро пожаловать на Вулкан, — отозвался капитан. — Краткое содержание предыдущих серий: мы в подземной пещере, на берегу подземного озера. Здесь не так жарко. Наш отсек валяется наверху, у входа, там градусов 50. Вернемся к нему, когда немного придем в себя.

     

     Джерри собрала остаток сил, уперлась руками в прибрежный песок, на котором лежала (песок?!), приподнялась и осмотрелась по сторонам.

     

     И действительно, она лежала на серой зернистой субстанции, напоминающей морской песок, на берегу водоема, напоминающего озеро. Температура воздуха — около 30 градусов. Да, 28-29, не больше. В конце концов, товарищ Вонг была опытным морским офицером, и чтобы прийти к такому выводу, ей даже приборы не понадобились. Дальние берега озера скрывались во тьме, но вокруг было довольно светло — конечно, ничего общего с ярким солнечным светом (Джерри вспомнила недавние приключения и мысленно вздрогнула), а примерно так, как в особенно ясное полнолуние на Земле. Даже чуть светлее, чем в полнолуние. Причина ясна — все эти звезды и луны над головой… Звезды?! Мисс Ригли запрокинула голову и прищурилась. Капитан говорит, что они находятся в пещере. Нет, не звезды это — совсем не звезды. И не луны. Какие-то фосфористые минералы или драгоценные камни, которые светятся в темноте. Вот еще целое «звездное скопление» — но уже не над головой, на потолке пещеры, а на одной из стен. Вот еще одно «созвездие», и еще… Все равно очень красиво. На Земле таких красивых планетариев нет.

     

     Слева по борту послышался плеск. Джерри повернулась в ту сторону и увидела, как на берег из воды выходит Сэнди — на этот раз совсем без одежды.

     

     — Афродита, — машинально пробормотала выпускница англостанской школы для благородных девиц. — Пенорожденная…

     

     — Стишок еще не забудь процитировать, — посоветовал капитан и довольно добродушно расхохотался. Сэнди смутилась и густо покраснела — это было прекрасно видно даже в бледном «лунном» свете — и принялась торопливо одеваться, хотя одевать ей было практически нечего — майка да шорты. Джерри наконец-то соизволила осмотреть себя и поняла, что ее гардероб выглядит аналогичным образом и совсем не изменился с последних минут ночного полета на Солнце. Если задуматься хотя бы на минутку, все это выглядело очень странно. Вот она сидит на берегу озера и дышит свежим воздухом. Как будто она с коллегами на курорт приехала, а не на далекую планету, открытую несколько часов назад в окрестностях Солнца.

     

     — Какова вероятность? — сказала она вслух и уселась поудобнее.

     

     — Вот и мы задумались, — командир понял ее с полуслова. — Пригодная для дыхания атмосфера, крайне невысокий радиационный фон. Давай у младшенькой спросим. Что скажешь, Сэнди?

     

     — Таких совпадений не бывает. 2000 лет назад здесь побывали допотопные люди, которые переделали Вулкан по своему вкусу, — младший капитан Базаревич подошла поближе, на ходу вытряхивая воду из волос. — В данный момент это моя теория номер один. Не весь Вулкан, конечно — наверху дышать труднее, но и так неплохо получилось. Неплохая замена Антихтону!

     

     — Это не значит, что мы отказались от Антихтона, — строго произнес полковник Урано. — Не расслабляемся, товарищи! Несколько часов на отдых и восстановление сил — и мы отправляемся на поиски корабля. Мы должны оценить ущерб и понять, сможем ли подняться на нем обратно в космос. Заодно изучим поверхность Вулкана и поймем, можно ли здесь раздобыть подходящее горючее. Восстановим связь с Землей — сейчас связи нет: Земля находится по другую сторону Солнца. Как и Венера. И так далее. Впереди много работы!

     

     «Но даже если у нас все получится, вряд ли мы теперь успеем прибыть на Антихтон раньше соперников», — подумала Джерри, однако не стала произносить эти слова вслух. Как и ее товарищи, которых, вне всякого сомнения, посетили аналогичные мысли.

     

     — А где Брюс?! — спохватилась она.

     

     — Здесь я, — оторвался «младший братец». — У тебя за спиной. Задумался просто…

     

     — Если здесь есть воздух и вода, то может быть и еда, — задумалась вслух талантливая мисс Ригли.

     

     — Мы и об этом подумали, — согласился капитан и лязгнул чем-то металлическим. Ну да, аварийный комплект звездолета был до отказа набит оружием.

     

     — В воду все равно лезть не стоило, — заметила Джерри. — Если на Земле в морской — или любой другой воде — можно отыскать столько всякой разной отвратительной живности, то откуда нам знать, кто живет в этом озере?! Вулканские пираньи, например… или пиявки-кровопийцы.

     

     Александра Базаревич заметно побледнела. Точно, побледнела — и эту бледность никак нельзя было списать на причудливую игру «лунного» света.

     

     — А об этом мы не подумали, — даже по голосу можно было понять, что старший полковник Урано заметно нахмурился. — Водные процедуры временно отменяются. Пока не разберемся, что к чему. Сэнди и Брюс, сбегайте на корабль за палаткой и прихватите несколько ужинов и завтраков. Палатку поставим подальше от берега, сторожить будем по очереди. Через шесть часов возвращаемся к работе.

     

     — Флаг бы водрузить, — задумчиво протянула Джерри. — Все-таки мы первые люди на Вулкане… Есть чем гордиться, пусть даже это не Антихтон.

     

     — Вряд ли первые, — напомнила младший капитан Базаревич.

     

     — Первые в ХХ веке после Атомной Смерти, — рубанул командир. — Офицер-наблюдатель Вонг права. Принесите с корабля государственный флаг Сферы Соцпроцветания. Общее построение через пятнадцать минут. Форма одежды полевая. Учитывая обстоятельства, нас никто за это не осудит.

     

     Почетный караул в майках и шортах — такое не каждый день увидишь. Обстоятельства и в самом деле были необычные.

     

     Зато оружие, взятое «на караул», было самое настоящее.

     

     «Ночь» прошла без приключений. Ничто и никто их не потревожил.

     

     Шесть часов спустя они вернулись в командный отсек, лежавший у входа в глубокую подземную пещеру и торопливо забрались внутрь. Несмотря на царившую вокруг египетскую тьму, снаружи было жарковато — те самые 50 градусов. Все равно гораздо лучше, чем можно было ожидать. Строго говоря, тьма не была египетской — на горизонте виднелись огни вулканов и некое подобие северного сияния, в котором доминировали золотистые цвета. Никаких сомнений — Солнце передавало привет с той стороны; его заряженные до отказа лучи непрерывно бомбили верхние слои вулканской атмосферы. Местность, окружавшая место посадки «капитанского мостика», выглядела крайне неаппетитно — вроде бы мертвая пустыня — черный песок, усыпанный осколками битых камней и невысокими скалами из такого же черного камня.

     

     — Двое остаются здесь, двое отправляются на поиски корабля, — объявил капитан. — Брюс и Сэнди, приготовьтесь к походу.

     

     — Не шалите тут без нас с командиром, — шепнула Сэнди на ухо Джеральдине, а та густо покраснела. Да у нее и мыслей таких не было!!!

     

     — Джерри, связь, — напомнил командир.

     

     Офицер-наблюдатель Вонг устроилась за пультом универсального радиоприемника. Немного покрутила рукоятки настройки.

     

     — Слышу радиомаяк корабля! — радостно воскликнула она. — Пеленгую… Километров пятнадцать в ту сторону, — она махнула рукой. — Будем считать это севером.

     

     — Это действительно север, — полковник Урано уставился на ручной компас. — У этой планеты есть магнитное поле. Что ты еще слышишь?

     

     — Наш радиоспутник на венерианской орбите, — доложила мисс Ригли. — Хрипы и скрипы, но прием довольно устойчивый. Можно передавать в обратном направлении.

     

     — Будь готова, — кивнул командир. — Сейчас зашифрую сообщение для Земли. Что-нибудь еще?

     

     — Да, — откровенно растерялась Джерри. — Но… Но этого не может быть! Будь я проклята…

     

     — Не говори загадками, говори по делу, — нахмурился капитан. — Что ты там услышала?!

     

     — Лучше сами послушайте, — Джерри Вонг щелкнула тумблером. Из динамика донесся человеческий голос, который раз за разом повторял одно короткое сообщение.

     

     — Будь я проклят, — констатировал старший полковник Урано Шинтоку, когда сообщение прозвучало в пятый или шестой раз.

     

     «Как и все мы, — подумала Джерри. — Все мы прокляты. Поэтому мы здесь».

     Всю свою недолгую жизнь Дуглас Брайт куда-то спешил и торопился. Особенно в самые последние дни, часы и минуты. Он поспешил раскопать древний корабль орков. Он поспешил разбить анабиозный холодильник с капитаном этого корабля. И, наконец, он поспешил протаранить и взорвать Мир Бредли прежде, чем его товарищи уберутся на безопасное расстояние.

     

     Как минимум один из осколков взорванной кометы пробил топливные баки или повредил двигатель спаренного ракетоплана МАССИ — или все сразу, полковник Роберт Макларен не мог сказать точно, потому что приборы на пульте управления показывали какую-то ересь. Вот еще одна напасть — блистер покрылся мелкой сеткой трещин. Скорей всего, еще один осколок угодил рикошетом. Видимость оставляет желать лучшего. В одном командир миссии был уверен наверняка: до Антихтона ему не дотянуть и пришло самое время искать удобное место для аварийной посадки.

     

     Легко сказать, практически невозможно сделать. Это ведь не Земля, где ему пришлось пережить две или три аварийные посадки — как-то раз даже за линией фронта. Это открытый космос! Куда садиться-то?!

     

     Был еще один вариант — лечь в дрейф и отправить в эфир сигнал СОС. Не исключено, что один из конкурентов, будь то альбионцы или белголландцы, примет сигнал и решит проявить милосердие чуть раньше, чем на борту двойного «старфайтера» закончится кислород. Престиж Империи пострадает, конечно — и не в первый раз, но если грамотно расставить акценты, у Макларена и его офицеров все еще есть шанс оказаться в Пантеоне Героев. Это ведь они уничтожили корабль ненавистных орков, извечных врагов всего цивилизованного человечества! И Макларен сможет это доказать — прихватил с проклятого звездолета несколько сувениров.

     

     С другой стороны, если остатки массианской экспедиции будут спасены кораблем Сферы, то Сфера вряд ли скажет ему «спасибо». Потому что Сфера считала древних орков героями и своими идеологическими предшественниками, а Партия в свое время дала им самую высокую оценку.

     

     Вот только не факт, что кто-то услышит его сигнал, будь то древние орки или современные. Радиопередатчик откровенно барахлит, в эфире сплошные скрипы и хрипы. Хорошо хоть кабельная связь с Саммерфильдом в соседней кабине сохранилась.

     

     Куда ни кинь — всюду клин. Но только на первый взгляд.

     

     Выход из этого крайне неприятного тупика нашелся не то что бы неожиданно — просто в безумной суматохе последних часов Макларен совершенно позабыл про этот вариант, а теперь вспомнил.

     

     — Саммерфильд, приготовься к аварийной посадке, — объявил Макларен. — Будь готов ко всему. Возможно, нам придется катапультироваться.

     

     — Аварийной посадке куда?! — откровенно не понял майор Джек Саммерфильд. Небось, тоже забыл.

     

     — Цель прямо по курсу, — отвечал Макларен.

     

     — Ааа… — протянул было Саммерфильд, но тут же перешел на официальный тон. — Вас понял, сэр. Аварийная посадка. Полная готовность.

     

     У Антихтона имелся собственный природный спутник. Анти-Луна. Примерно таких же размеров, как и земная Луна. Единого официального названия ей так и не придумали, и называли кто во что горазд — Антилуна, Антиселена, Антимун или даже Каунтермун. Единственное, в чем были уверены астрономы Земли — так это в том, что Антилуна существует, а кроме этого не знали про нее почти ничего. Уж больно неудобные были условия для наблюдения.

     

     «Мы все еще можем успеть, — думал Макларен. — Посадить спарку; провести мелкий ремонт; отыскать подходящий заменитель горючего и совершить последний бросок к Антихтону. Пара пустяков!»

     

     Но в глубине души он понимал, что пустяков не пара, а гораздо больше.

     

     Вот Антихтон — казалось, рукой подать! — но увы. Горючего не хватит даже для того, чтобы разбиться. А вот Антилуна. На земную Луну похожа разве что своими размерами. Не желтая, как сыр, а белая — как снег. Неужели покрыта водяным льдом?! Добрый знак. Шансы на выживание повышаются — как и шансы на продолжение миссии!

     

     Роберт Макларен озвучил еще несколько коротких приказов и направил спаренный ракетоплан к спутнику Антихтона.

     

     Начинаем торможение. Выходим на около-анти-лунную орбиту. Снижаемся. Пятнадцать тысяч метров. Десять тысяч метров… девять… восемь… Гасим скорость, постепенно гасим скорость… Семь… шесть… пять… четыре… продолжаем гасить скорость. Ледяная поверхность стремительно приближалась — они всегда приближаются стремительно, один из фундаментальных законов мироздания. Три тысячи метров… две тысячи… километр… пятьсот метров… триста… двести… Будем садиться на ту сторону, которая обращена к Антихтону. Антихтон будет висеть в небе и над головой. Еще несколько коротких приказов, подтвержденных Саммерфильдом. Сто… пятьдесят… Скорость упала почти до нуля. Тридцать… двадцать… Вот этот кратер с плоским дном идеально подойдет для посадки. Десять… пять… три… два… касание! Отключение двигателей. Теперь самое время перевести дыхание и---------------------------

     

     Ракетоплан рухнул в пропасть.

     

     Это был вовсе не водяной лед, запоздало понял Макларен. Это был плотный слой облаков. Полковник резко включил двигатели и попытался стабилизировать корабль. Легко сказать! В окружившем его белесом тумане глазу не за что было зацепиться, а гравитация нового мира — ничтожная по сравнению с Землей, но огромная по сравнению с кометой Бредли — обрушилась на его многострадальное тело как небо на атланта — и привела к окончательной потере контроля и ориентации. Роберт едва успел рассмотреть вставшую на пути у ракетоплана уродливую серую массу, крикнуть «ВЫБРОС!» и как будто из последних сил рвануть рычаг катапульты. После этого его временно поглотила тьма, а очнулся он уже на твердой поверхности. Ну, более менее твердой.

     

     Полковник Роберт Макларен лежал лицом в какой-то луже — иначе ее и назвать было нельзя; а вода (или очень похожая на нее жидкость) стремительно заполняла его ротовую полость, носоглотку, пищевод, легкие и другие внутренние органы. Трудно сказать, какая именно капля стала последней, однако в какой-то момент Макларен окончательно очнулся и вскочил на ноги — но тут же упал на колени и согнулся вдвое. Его вырвало, потом еще раз и еще. Впрочем, этот неприятный процесс только пошел ему на пользу. В голове прояснилось. Макларен вытер лицо рукой в перчатке, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, поднял голову и осторожно осмотрелся по сторонам.

     

     Он все еще был жив.

     

     Жив и почти здоров — на поверхности чужого мира, где он пробыл неизвестно сколько времени, но при этом дышал полной грудью. Да, скафандр был все еще на нем — но забрало шлема при этом распахнуто настежь!!! Скорей всего, распахнулось, когда он приземлился лицом вниз — или от удара во время катапультирования.

     

     Получается, что под толстым слоем облаков Антилуны скрывалась пригодная для человека атмосфера. Вот уж повезло так повезло! Каковы шансы?!

     

     Повезло ли?

     

     Роберт Макларен осторожно выпрямился, попытался встать на ноги — ему удалось это со второго раза — и снова осмотрелся по сторонам.

     

     «Здесь прекрасная местность», — невпопад подумал он.

     

     Вот они — облака, высоко над головой. С поверхности спутника выглядят как серые и грязные, совсем не белоснежные, как из открытого космоса. Но облака пропускают какую-то часть солнечного света, поэтому вокруг светло — примерно, как в пасмурный день. Относительно светло. Сумерки. Сумеречная зона.

     

     Антихтона не видать. Скрывается за облаками. Можно сказать, зря старался. Хотя нет, не зря. Все-таки какая-то порция солнечного света — и если день здесь длится так же долго, как на оригинальной Луне, то в запасе как минимум неделя, а то и больше.

     

     Ладно, с небесами более-менее разобрались, а что у нас происходит на грешной поверхности?

     

     Черт побери, воздух! Дышится легко, не ощущается недостатка кислорода — или его избытка, или каких-нибудь вредных бесполезных газов. Прохладно, но терпимо — градусов 15-16 выше нуля, грех жаловаться. Ветер! Ветерок. Совсем слабый, ленивый какой-то. Возможно, так и должно быть на поверхности спутника, где царит слабая гравитация. Запахи… странные запахи… Странные, потому что знакомые. Очень знакомые… вспомнил! Запах йода. Совсе слабый, но различимый. Как на берегу моря. А разве я на берегу моря?

     

     Нет, это не море — это больше на болото похоже. Тянется во все стороны, куда может дотянуться взгляд. Черные пятна воды и бурые кочки, покрытые коричневым мхом. Точно, болото. Почти как на Земле. Почти… Не хватает чего-то. Живности не хватает, понял Макларен. Ни комаров, ни стрекоз, ни лягушек. Тишина. Мертвая тишина. Кое-где из воды торчат острые пики серых скал — некоторые поднимаются на сотни метров. Скорей всего, в одну из этих скал едва не врезался его корабль. А может и врезался. Макларен обернулся — ага, вот он, черный столб дыма в той стороне. Трудно оценить расстояние, у этого мира какой-то искаженный горизонт. Пожалуй, речь идет о километрах. Кстати, а что там, у самого горизонта? То ли высокие горы, то ли грозовой фронт. Макларен попытался шагнуть вперед и едва не упал, с трудом удержался на ногах. Подумал и подпрыгнул на месте. Плавно приземлился обратно в лужу и поднял тучу водяных брызг. Да, смахивает на лунное притяжение, примерно 16 процентов от земного. Надо будет к нему привыкнуть.

     

     Вода. Он ведь наглотался этой воды. Роберт осторожно провел языком по небу. Необычный солоноватый привкус. Не такой сильный, как у морской воды, но заметный. Надо будет запомнить и не злоупотреблять. Что тут еще? Ага, вот и немного хороших новостей — его катапультное кресло, полузатопленное в очередной луже. Рядом плавает парашют. Не просто плавает, но слабо колыхается от ветра. Да, ветерок. Совсем слабый. Ленивый какой-то.

     

     Несколько минут спустя Роберт Макларен уже шагал — то есть передвигался осторожными прыжками — по направлению к черному дымовому столбу. Позади остались опустевшее кресло и бесполезный скафандр, за спиной висел походный рюкзак с аварийными рационами, а на поясе — крупнокалиберный револьвер, поэтому полковник с надеждой глядел в будущее.

     

     Далеко не все его надежды оправдались.

     

     Корабль не просто разбился — это была настолько бесполезная куча металлического лома, что восстановить ее не смогли бы даже на Земле. Одно утешение — атомные двигатели не взорвались, поэтому в окрестностях точки крушения царил ничтожный радиоактивный фон. В принципе, и не должны были взорваться — Дуглас Брайт перед своим тараном должен был отключить целую кучу предохранителей. Так, с ракетопланами все ясно, а куда подевался Джек Саммерфильд? Ага, вот и он. То, что от него осталось. Джек тоже успел катапультироваться, но его здорово приложило об эти скалы. Роберт Макларен навалил над телом товарища груду камней, выбрал более-менее плоский и нацарапал на нем:

     

     МАЙОР ВВС

     ДЖЕК САММЕРФИЛЬД

     1931-1964

     ГЕРОЙ МАССИ

     МАРС УЗНАЕТ СВОИХ

     

     «Не помешает водрузить флаг и произнести речь», — подумал Макларен. — «Если не первый человек на Антихтоне, то хотя бы первый человек на Антилуне. Хоть какое-то достижение!»

     

     Если подумать — и в самом деле достижение. Ведь если Империя заявит права на этот кислородный мир, то, очень даже может быть, сможет извлечь из него пользу, а Роберт Макларен все-таки станет героем. Дело за малым — доложить об этой великой победе в Имперский Генеральный Штаб.

     

     Полковник осторожно покопался в обломках «старфайтеров», но не нашел даже следов радиопередатчика. Плохи дела.

     

     Отсюда вопрос — что делать и как жить дальше?

     

     Аварийных рационов хватит на несколько дней. Допустим, он сможет пить эту воду. Найдет ли он еду? И если даже найдет — что дальше? Играть роль Робинзона? Как долго? Прилетят ли сюда когда-нибудь другие люди с Земли? Или, увлеченные Антихтоном, они будут еще долго обходить Антилуну стороной? А если и прилетят, то кто — враги или союзники? И если даже союзники, то как скоро они его найдут? Ведь если площадь этого мира сравнима с площадью Луны, то речь идет о 38 миллионах квадратных километрах плюс-минус — меньше, чем Азия, но больше, чем Африка. Поиски могут затянуться до скончания времен.

     

     Вся антихтонская программа МАССИ выглядела теперь как огромная космическая зебра — черная полоса, белая полоса. Гвианская катастрофа. Успешная высадка на поверхности кометы. Гибель пилота Бредли. Успешный бросок к Марсу. Звездолет орков, который не предвещал ничего хорошего. Фантастические сокровища. Восстание живых мертвецов — и его успешное подавление. Поврежденный ракетоплан. Посадка в новом кислородном мире. Гибель корабля и гибель последнего товарища. Непрерывная цепочка побед и поражений. Победа — поражение — победа — поражение…

     

     «В бедствиях закаляет Господь сталь Расы», — как бы между прочим вспомнил Роберт Макларен слова древнего американского сказителя. Он не знал, какому богу поклонялся допотопный мудрец, который произнес эти слова, но вряд ли то божество заметно отличалось от Марса — который в последнее время только и делал, что играл со своими сынами. Как будто пытался их закалить — но только тех, кого не убил.

     

     Может ли Гигантская Космическая Зебра стать символом Бога Войны? Ха-ха-ха! Интересно, что на это скажут жрецы Главного Храма Марса на Земле? Конечно, если только Роберт Макларен когда-нибудь до них доберется…

     

     Там ведь еще продолжение было, внезапно вспомнил он. «В бедствиях закаляет Господь сталь Расы. Продолжим наш путь».

     

     Продолжим наш путь.

     

     Полковник Макларен забрался почти на самую вершину ближайшей 300-метровой скалы — это было нетрудно, если вспомнить, что ему приходилось бороться с 16-процентной силой тяжести, к которой он постепенно привыкал. Вряд ли бы он смог провернуть такой фокус на Земле. Удерживаясь одной рукой за острую верхушку, пришелец с Земли извлек из рюкзака бинокль и еще раз изучил окрестности. Там… дьявол, надо будет разобраться со сторонами света — что это, север, юг или запад? — там заканчивается болото и начинается более живописная местность. Озеро — или даже море; и больше того — нечто, напоминающее густой лес. Деревья странные, конечно — впрочем, ничего странного, он ведь не на Земле. Лес… В лесу могла скрываться опасность, но Роберт Макларен, бывший офицер Канадской Королевской Конной Полиции, не боялся леса. Не исключено, что там найдется еда. Поэтому придется рискнуть. Он спустился обратно вниз — чуть ли не слетел. Немного подумал и нацарапал еще несколько строк на той же скале, сложенной из камня, напоминающего серый гранит: «Здесь был Роберт и так далее. Вряд ли я ушел далеко. Ищите меня в той стороне (рисунок стрелы), если вам нетрудно». Немного постоял над могилой Саммерфельда, собирался даже три раза выстрелить в воздух, но решил не рисковать и вообще экономить патроны. Вскинул рюкзак на плечо и пошел — то есть поскакал — в сторону таинственного инопланетного леса.

     Вот уже много лет подряд Канада не являлась самостоятельной страной или территорией, а могилы ее древних королей поросли травой, но офицеры Канадской Королевской Конной Полиции по-прежнему охраняли северные границы Северной Америки от врагов внешних и внутренних, совсем как в старые, добрые и незапамятные времена. Когда-то и Роберт Макларен был одним из них — и не раз ему приходилось вступать в схватки с анархистами и сатанистами в тайге за Юконом. Но это было давно и неправда — задолго до того, как он ушел в армию и стал военным летчиком…

     

     Чем ближе он подходил к загадочному антиселенитскому лесу, тем сильнее ощущал запах йода. Водоросли, окончательно убедился Макларен, когда подошел вплотную. Гигантские черно-зеленые водоросли, целый лес водорослей — с могучими стволами, мощными корнями и развесистой кроной. Единственные, кого не хватало в этом лесу, так это живых существ — точь-в-точь как на том покинутом болоте. Вот это было самое странное — куда страньше, чем спутник далекого Антихтона с кислородной атмосферой. Ни тебе насекомых, ни летающих грызунов, ни певчих птиц — никого и ничего.

     

     В полной тишине Роберт Макларен пересек лес водорослей и вышел на берег моря.

     

     Море как море — песок, галька, волны лениво накатываются на берег. Черные волны, черный песок, серые камни… Раковины! Самые крупные раковины были размером с кулак, но тоже не баловали разнообразием цветов, а их спирали закручивались против часовой стрелки. И все они были пусты. Разумеется, Макларен не удержался и приложил раковину к уху. Да, можно услышать гул моря. Не так, как на Земле, но можно. Уж лучше так, чем никак. Он зачерпнул ладонями горсть воды, принюхался, отхлебнул. Соленая, но совсем чуть-чуть. Такая же, как и на болоте.

     

     Но из воды не выпрыгивают рыбы, над морем не носятся чайки…

     

     Он долго шел вдоль берега, пока его глаза не начали слипаться. В этом мире, где день предположительно равнялся земному месяцу, немудрено было потерять счет времени. Хуже Мира Бредли, честное слово.

     

     Он поужинал в полной тишине — уничтожил содержимое одного из аварийных рационов, выкопал в песке ямку, положил под голову летную куртку и тут же уснул.

     

     Судя по хронометру, проснулся он через шесть с половиной часов — не потому что его разбудило пение птиц или лучи восходящего солнца — просто ему надоело спать.

     

     За эти часы водорослевый лес и черное море почти не изменились. Почти. Береговая линия едва заметно, но все-таки отступила. Отлив. Такой же медленный, как и все в этом странном мире. Пожалуй, это плохая замена Антихтону.

     

     Тем не менее, продолжим наш путь.

     

     На следующем привале Макларен провел небольшой эксперимент. Собрал в лесу несколько веток, выглядевших сухими, живописно разложил и попытался поджечь. Горели неплохо, столб пламени поднимался выше человеческого роста и излучал устойчивое тепло. Более свежие на вид водоросли, обжаренные на том же костре, оказались весьма недурны на вкус — примерно как брокколи, побывавшие в духовке или на сковороде. Не исключено, что проблема еды решена.

     

     Вот как быть со всеми остальными проблемами?

     

     Роберт Макларен задумался об этом на очередном привале и чуть ли не впервые с того дня, как покинул Землю, по-настоящему испугался. Этот спутник пугал его больше, чем яростный огненный Марс, комета Бредли с орковским звездолетом или неизвестные опасности недоступного Антихтона. В этом скучном и монотонном мире, как будто застывшем во времени, недолго было сойти с ума. Если вся Антилуна выглядит так, как этот кусочек ее поверхности, который он успел исследовать, никто в Империи не похвалит полковника Макларена за такое открытие. Какую пользу можно извлечь из этого заторможенного мира? Преступников сюда ссылать что ли?!

     

     Он чуть не заплакал от радости, когда пошел дождь — но радость быстро улетучилась. Дождь очень быстро превратился в настоящую пытку. Когда с грязно-серых небес падает примерно одна капля в минуту, недолго сойти с ума от самого ожидания.

     

     Он должен срочно принять хоть какое-нибудь решение…

     

     На очередном привале Макларен его принял — решение. Еще день или два, не больше — и он повернет назад, к месту крушения. Из обломков корабля он сделает себе инструменты — ножи, топоры и так далее. Опять вернется в лес, срубит несколько «деревьев», построит себе дом. Потом… Потом видно будет, но строительство дома будет неплохим способом отвлечься от окружившего его ужаса.

     

     Макларен повернул назад через несколько часов. А через день или два у него появился новый повод для радости — сумерки принялись наконец-то отступать, а на их место постепенно заступила долгая ночь.

     

     Когда солнце — пусть скрытое облаками, но он все равно ощущал его присутствие — окончательно исчезло за линией горизонта, Антилуна преподнесла своему гостю долгожданный сюрприз. Он как раз укладывался спать на берегу, когда услышал совсем не ленивый плеск волн, шуршание песка, а потом и странные звуки, напоминавшие фырканье. На какой-то миг Макларену показалось, что он все-таки сошел с ума и находится в плену галлюцинаций — но полковник решительно отбросил эту мысль и схватился за фонарик, входивший в аварийный набор катапультируемого кресла. Включил его сразу на полную мощность — и в сильном луче бриллиантового света рассмотрел, как один за другим на берег выходят ОНИ.

     Над пляжем, где Роберт Макларен остановился на привал, воцарилась ночь, во власти которой довелось побывать немногим из ныне живущих — безлунная и беззвездная; абсолютная тьма. Ленивый отлив сменился таким же ленивым, но высоким приливом, поэтому Макларен разбил свой одноместный лагерь как можно дальше от полосы прибоя, у самой границы водорослевого леса. Это простое и очевидное решение почти наверняка спасло ему жизнь. По крайней мере, к такому выводу полковник пришел чуть позже, когда обдумывал это происшествие.

     

     На первый взгляд, ограниченный лучом фонарика, существа, вышедшие на берег, ничего особенного из себя не представляли. Если бы Макларен встретил их на Земле, то принял бы за моржей или морских котиков. Или нечто среднее между ними. Массивные ластоногие туши, ростом со взрослого человека; с черной, гладкой и блестящей кожей; усатые мордочки с крошечными ушами и зубастыми пастями, из которых торчали острые белоснежные клыки — да, такие животные вполне могли бы поселиться в одном из океанов Земли, и никто бы без особой нужды не обратил на них внимания, если бы не одно отличие, которое сразу бросалось в глаза.

     

     У них не было глаз.

     

     В той части морды, где у морских леопардов или котиков Земли находятся глаза, не было ровным счетом ничего — кроме все той же черной, гладкой, туго натянутой кожи.

     

     Возможно, Макларену стоило просто-напросто повернуться и уйти. Или даже ускакать прочь. Но в тот момент он не раздумывал, потому что нисколько не сомневался — Безглазые явились по его душу, чтобы забрать в свое подводное царство.

     

     Он сорвал с пояса револьвер и открыл огонь.

     

     Луч фонаря метался из стороны в сторону, и в свете его полковник мог явственно видеть фонтанчики черной крови, сраженных монстров, падавших на песок и монстров живых, постепенно приходящих в бешенство. Как очень скоро понял Макларен, они не нуждались в глазах, чтобы обратить внимание на источник опасности. Что двигало ими — слух, обоняние или другие, неведомые человеку органы чувств? — кто знает! Так или иначе, таинственные морские котики Антилуны в считанные мгновения обратили свои слепые морды на пришельца с Земли — и атаковали его со всей яростью, на которую были способны. Полковник продолжал нажимать на спусковой крючок со всем возможным хладнокровием, приобретенным за годы военной и полицейской службы, и перед ним на песке принялась постепенно расти гора трупов, — но в какой-то момент грохот выстрелов сменили сухие щелчки опустевшего барабана — и только тогда Макларен ударился бегство. Они преследовали его с необыкновенной скоростью, недоступной аналогичным обитателям земных океанов — ничтожная гравитация Антилуны играла сразу за всех участников этой странной битвы. Даже густой лес водорослей не стал серьезным препятствием на пути антиселенитских хищников. Полковник слышал у себя за спиной их тяжелое дыхание. Тяжелое, потому что морские существа должны были испытывать на суше хоть какие-то затруднения, но Макларен не сумел обратить их в свою пользу — в густом лесу он не мог развить достаточную скорость, чтобы оторваться от преследователей. Врезавшись в очередное «дерево», он уронил фонарик, тот улетел в неизвестном направлении и погас. Искать его в полной темноте всепоглощающей антиселенитской ночи было бесполезно. «Морские котики» были совсем рядом, их яростное фыркание отдавалось в ушах, как голос самого безжалостного рока. И тогда Макларен прибег к последнему средству, которое оставалось у него в запасе — он провернул колесико зажигалки и поднес ее к ближайшему сухому стволу.

     

     Вспыхнуло, как под самым ухоженным котлом Преисподней.

     

     Теперь Макларен снова мог видеть все, что происходит вокруг — например, обезумевших подводных монстров, метавшихся среди горящего леса водорослей. Но это было не одно из тех зрелищ, которыми стоит любоваться — ведь опасность грозила и пришельцу с Земли. Однако сейчас, при свете ярко пылавшего гигантского костра, он без труда нашел выход из погибающего леса.

     

     Много километров спустя Макларен позволил себе остановиться и заново оценить обстановку.

     

     Почти все снаряжение осталось на берегу. Все, что Роберт успел унести с собой — оружие с небольшим запасом патронов, зажигалку, часы с компасом и одежду. Полковник все еще мог видеть догорающий лес — чуть ли не у самого горизонта, но сам он стоял посреди безжизненной болотистой серой равнины, и его снова окружала беспросветная ночь.

     

     Безжизненной ли?..

     

     Этот мир оказался совсем не таким безжизненным, как ему представлялось раньше. Как минимум, часть его обитателей днем скрывалась под водой и только ночью выходила на сушу. Могли быть и другие. Почти наверняка были другие. Макларен был готов поспорить, что до его ушей доносятся новые звуки. Чей-то отдаленные рев, шипение, ворчание… шепот. В ночи мог скрываться кто угодно.

     

     Глаза постепенно привыкли к темноте — если это можно было назвать привыканием. Все, что он мог видеть — так это крайне неясные и смутные тени и силуэты. Время от времени Макларен прибегал к помощи зажигалки, содержимое которой следовало тщательно экономить. В конце концов удача кое-как улыбнулась ему (черная полоса, белая…), и Макларен наткнулся на одну из этих высоких скал. Кое-как устроился на вершине и задремал, регулярно просыпаясь и рискуя сорваться вниз — пусть даже при такой гравитации падение с высоты в 50 метров не грозило ему серьезными неприятностями.

     

     Разбудил его не рассвет — до антилунного рассвета было еще далеко. Просто ему надоело спать.

     

     К его удивлению, на горизонте все горел слабенький огонек. Поэтому Макларен решил рискнуть и двинулся в том направлении. Риск себя оправдал — судя по всему, уцелевшие «моржи» покинули опасное место, а те, что остались — хорошо прожарились и оказались весьма недурны на вкус — нечто вроде курицы. Рюкзак с запасами оказался на том же месте, где он его бросил. Надежда воссияла с новой силой! Все же Макларен не рискнул снова заночевать на берегу и, к тому времени, когда глаза его начали снова слипаться, подготовил себе новое место отдыха — у подножия уютной скалы, окруженной кострами. Определенно, когда рассветет, надо будет вернуться к месту крушения и соорудить из металлического лома не только ножи с топорами, но и огниво.

     

     Но этим планам не суждено было осуществиться, потому что задолго до рассвета некто ухитрился подобраться к полковнику вплотную и ударить чем-то тяжелым по голове.

     Роберт Макларен открыл глаза, после чего потратил несколько секунд, чтобы осознать — он лежит на чем-то мягком, связанный по рукам и ногам. Его окружали стены и крыша, сложенные — он сразу понял — из трижды проклятых водорослевых деревьев. Больше того — веревки, спеленавшие астронавта, были изготовлены из того же материала. В небольшой комнате — примерно три на три на три метра — царил мягкий полумрак, свет доносился через узкий дверной проем из соседнего помещения, и — Макларен был готов поклясться — имел электрическое происхождение. И это был крайне интересный (с его точки зрения) поворот сюжета.

     

     — Кто здесь? — осмелился произнести Макларен, как только откашлялся. — Есть здесь кто-нибудь? — повторил он погромче, когда первый вопрос остался без ответа.

     

     Послышались шаги, очень похожие на человеческие, и на пороге появился некто, заслонивший свет и отбросивший гигантскую тень. Кто именно — сказать трудно. Все, что мог видеть Макларен, так это загадочный силуэт.

     

     — Брум-врум-грум? — прохрипело существо.

     

     — Извините, не понимаю, — признался полковник. Час от часу не легче. Неужели Антилуну населяют разумные существа, взявшие его в плен?! Все указывало на это.

     

     — Давненько мне не приходилось слышать этот язык, — антиселенит легко и непринужденно перешел на английский. — Кто ты такой?

     

     — Вы бы представились для начала, — осмелился заметить Макларен. Сюрприз за сюрпризом. Кто бы это мог быть? Кто-то из конкурентов уже успел высадиться на Антилуне?

     

     — Это ты у меня в плену, — напомнил загадочный собеседник. — Поэтому не валяй дурака и отвечай на вопросы.

     

     — Полковник Роберт Макларен, Космический Флот МАССИ, личный номер такой-то, — отважный астронавт решил, что ничего не потеряет, если представится. — Командир антихтонской экспедиции. Я требую немедленно освободить меня и…

     

     — Помолчи, — перебил его «антиселенит». — Мне надо это переварить. — И скрылся по ту сторону порога.

     

     Напрасно полковник Макларен требовал его возвращения, грозил, умолял и снова грозил — его слова остались без ответа. Он даже не пытался анализировать обстановку (хотя акцент собеседника показался ему знакомым) — не видел в этом смысла. Какая разница, кто взял его в плен? В общем и целом Макларен был рад встретить человеческое существо, говорящее на знакомом языке — вряд ли это был абориген Антилуны. Роберт не верил в существование инопланетян — особенно после столкновения на поверхности Мира Бредли. Враг или союзник — неважно, они просто обязаны найти общий язык. Несмотря на тот же Мир Бредли, Макларен не сомневался в этом. Ведь бредлианские орки не знали современных языков, а этот пленитель шпарит почти без акцента! Но на каком-то этапе силы оставили его — как душевные, так и физические — и полковник снова провалился в сон.

     

     Когда он проснулся, обстановка вокруг не изменилась, если не считать того, что его руки и ноги больше не были связаны. Макларен увидел в этом добрый знак, кое-как оторвался от кровати и направился к выходу. Пересек соседнюю комнату, краем глаза оценил мебель, изготовленную из поднадоевшей водорослевой древесины и в коце концов оказался на свежем воздухе. «Свежий воздух» представлял из себе огромный огороженный двор (опять эти водоросли!), по которому были разбросаны всевозможные постройки неясного пока назначения. А в самом центре двора красовался космический корабль — модель была совершенно незнакомая, но Макларен сразу понял, что это такое.

     

     Ах, да, во дворе было довольно светло. Неужели на поверхности Антилуны снова наступило утро? Полковник осмотрелся по сторонам. Нет, он спал не так долго, до утра еще далеко. Просто по двору живописно разбросаны высокие столбы, украшенные электрическими лампами. Макларен принял этот факт к сведению и снова перевел свой взгляд на корабль.

     

     Никогда раньше такого не видел. Ни своими глазами, ни на картинках, ни на фотографиях. Это не корабль, запущенный Сферой, не корабль Нового Альбиона и не корабль КОЙКО. Недостроенный корабль Новой Зеландии, взорванный неизвестно кем на секретном космодроме в южной части Тихого Океана, выглядел совсем иначе. Если только секретная модель, абсолютно неизвестная разведке МАССИ… Или…

     

     Или еще один пришелец из допотопного прошлого, вроде корабля бредлианских орков. С одной очень важной разницей, предположил Макларен, когда подошел к таинственному кораблю поближе. Этот аппарат покинул Землю не 2000 лет назад, а всего лишь около 20.

     — Машина больше не полетит, — произнес кто-то у него за спиной. — Но в свое время это был славный корабль…

     

     Роберт Макларен обернулся и застыл на месте изумления. Перед ним стояла самая прекрасная женщина из всех, каких ему довелось видеть за всю его жизнь. Ради нее определенно стоило пересечь половину Солнечной Системы, потерпеть все эти поражения и претерпеть всевозможные лишения. И даже его товарищи, павшие в пути, сейчас, должно быть, следят за ним из Чертогов Марса и радуются…

     

     — Как он назывался? — ляпнул Макларен первое, что пришло ему в голову.

     

     — «Адлер фон Кайзер», — было заметно, что стоявшая перед ним высокая и стройная голубоглазая блондинка откровенно удивилась этому вопросу. На ее лице явственно читалось откровенное недоумение: «И это все, о чем ты можешь сейчас спросить?!»

     

     Но тут Роберт окончательно узнал ее — и наваждение не то что бы пропало, однако упало на несколько градусов. Перед ним стояла не волшебная богиня, а обыкновенная земная женщина — в свое время весьма известная и в своем роде замечательная, но ничего божественного в ней не было. Взять, хотя бы, например, одежды из шкур антиселенитских морских котиков. Да и и прическу ей не мешает привести в порядок…

     

     — Так значит, это все-таки правда! — воскликнул полковник Макларен. — У нас никогда не было твердых доказательств, но теперь я вижу… Вы действительно сделали это!

     

     — Ты знаешь, кто я такая? — заметно напряглась собеседница.

     

     — Конечно, — кивнул Роберт. — Вы — Берта фон Шварц. Генерал фон Шварц из Ракетного Корпуса Шестой Германской Империи, известная как Мать Драконов [1]. Вы пропали без вести в последний год мировой войны. Ходили слухи, что вы построили космический корабль и бежали на Луну… Теперь я понимаю, на какую именно луну!

     

     — Да, — не стала спорить новая знакомая, — примерно так все и было. Я и еще несколько высокопоставленных офицеров Шестого Рейха — мы не собирались сдаваться на милость победителей. Разумеется, на Луну мы лететь не собирались — что там делать, в мертвом и безжизненном мире? Нашей целью была Венера — тогда мы не понимали, что на Венере нам не выжить. Мы ожидали найти планету девственных джунглей и динозавров, а не Звезду Смерти, каковой она оказалась… Некоторое время мы спорили, что делать дальше — выбрать Меркурий, Марс или же попытать счастья на спутниках Юпитера. Но тут наш астроном обнаружил Антихтон — Солнце больше не заслоняло его. Выбор был очевиден. Только мы не добрались до Антихтона, а разбились здесь…

     

     — Как и я, — понимающе кивнул Макларен.

     

     — …часть моих товарищей погибла сразу, остальные умерли позже — от ранений или клыков здешних хищников, — продолжала Берта фон Шварц. — Они отправились в Вальгаллу, а я осталась совершенно одна в этом Лимбо. Мне удалось выжить, построить этот дом, наладить кое-какое хозяйство… Я почти смирилась со своей участью, но несколько дней назад увидела на горизонте лесной пожар. Отправилась расследовать его — хоть какое-то развлечение — и наткнулась на вас. Мне хотелось верить, что рано или поздно здесь появятся люди с Земли, но не ожидала, что ими окажутся марсофилы!

     

     — Война давно закончилась, — осмелился заметить Макларен. — Мы больше не враги.

     

     — Я тоже пришла к такому выводу, — кивнула арийская валькирия, — поэтому и освободила вас. Но постойте! — спохватилась она. — Вы должны меня простить! За долгие годы пребывания в этом мире я совершенно утратила светские манеры. Позвольте угостить вас завтраком.

     

     — Вы так любезны, — покраснел полковник.

     

     На завтрак были поданы салат из мелко нарубленных водорослей, вроде бы фруктовый напиток и сыр неизвестного происхождения.

     

     — Некоторые из здешних животных — млекопитающие, — небрежно поведала госпожа фон Шварц. — Параллельная эволюция.

     

     — Я до сих пор не могу поверить в свое везение, — задумчиво пробормотал Роберт Макларен. — Спутник размером с Луну — и пригодная для человека атмосфера! Как такое возможно?

     

     — У меня было время об этом подумать, — усмехнулась Мать Драконов. — Вам приходилось слышать про Тейю? Кстати, она была нашим запасным планом — возможно, им воспользовалась другая команда беглецов.

     

     — Тейя? — переспросил Макларен.

     

     — Древняя планета, которая несколько миллиардов лет назад столкнулась с Землей, — пояснила Берта фон Шварц. — Она до сих пор там, в недрах Земли. Тогда как старое ядро Земли, выбитое ударом, превратилось в Луну. Как мне кажется, нечто подобное случилось с Антихтоном, но в более позднюю эпоху, когда Антихтон уже имел плотную кислородную атмосферу. Ядро Антихтона увлекло часть атмосферы за собой и стало Антилуной. Полагаю, это случилось примерно 65 миллионов лет назад — тогда же погиб легендарный Фаэтон между орбитами Марса и Юпитера, а на Земле погибли динозавры. Впрочем, я всего лишь ракетный инженер, а не астрофизик, и это только мои догадки. Не удивлюсь, если ученые на Земле поднимут меня на смех! Между прочим, что там происходит, на Земле? Я так и не сумела наладить свой радиоприемник — мои инженерные таланты не безграничны, — и потому до меня доносятся только странные и малопонятные обрывки сообщений.

     

     — Я могу на него взглянуть, — немедленно вызвался Макларен, в юности увлекавшийся радиоделом. — А в процессе буду пересказывать вам новости с Земли!

     

     — Договорились, — кивнула она.

     

     — Вы очень хорошо выглядите, — вырвалось у полковника. — Простите мой неуклюжий комплимент…

     

     — Ничего страшного, — расхохоталась генерал фон Шварц. — Я давно и прочно отвыкла от мужских комплиментов — неужели придется привыкать снова? Да, местная минеральная вода в сочетании с низкой гравитацией оказывают некий омолаживающий эффект…

     

     «Похоже, родная Англо-Саксонская Империя все-таки может получить прибыль от этого мира», — подумал Роберт Макларен, но вслух сказал другое:

     

     — Вам нельзя дать старше тридцати пяти лет.

     

     — Если я не ошиблась в подсчетах, — усмехнулась она, — не так давно мне исполнилось семьдесят пять.

     

     * * * * *

     

     (здесь было 26 страниц мелким шрифтом, заполненных подробным описанием грязных сексуальных сцен, но по здравом размышлении автор все стер)

     

     * * * * *

     

     — Вы не выглядите старше своей дочери, — полковник решительно не собирался следить за своим языком.

     

     — Моя дочь? — снова напряглась собеседница. — Что вам известно о ней?

     

     — Она тоже летит сюда! — воскликнул Макларен. — На корабле КОЙКО!

     

     — КОЙКО?! А это еще что такое?!

     

     — Вы обещали мне показать радиоприемник, — напомнил пришелец с Земли. — Что же касается КОЙКО…

     

     Подробный рассказ отнял много часов, как и работа над радиоприемником, но в конце концов Макларену удалось настроиться на устойчивую волну. Из динамика донесся человеческий голос, который раз за разом повторял одно короткое сообщение.

     

     — Будь я проклята, — констатировала генерал Берта фон Шварц, когда сообщение прозвучало в пятый или шестой раз.

     

     «Как и все мы, — подумал Роберт Макларен. — Все мы прокляты. Поэтому мы здесь».

     

     https://www.youtube.com/watch?v=0EVVKs6DQLo

     

     _________

     

     [1] — см. роман «Интербеллум — Между войнами», глава 8 и 20.

     В отличие от кораблей Сферы или КОЙКО, межпланетный корабль Нового Альбиона никуда не торопился, потому что уже не видел в этом смысла. Несмотря на всю уверенность, которую капитан Кассандра Барриентос продемонстрировала на разговоре в студии Джека Нечиполитано, альбионцы на всякий случай заранее смирились с поражением и поставили во главу угла безопасность экипажа. Корабль, покинувший стартовую площадку на дне новогвинейского кратера Грасберг, носил скучное имя «Маклай-де-Толли» (Никакого сравнения с «Летучим Голландцем» или «Темным Пламенем»!), в честь допотопного исследователя Новой Гвинеи, и, среди прочего, нес на своем борту целых шесть спасательных капсул — по две на каждого члена экипажа. Никаких атомных зарядов в топливном отсеке или гравитационных маневров в солнечной короне — «Маклай-де-Толли» даже к Венере не стал приближаться. На борту царили уют, тишина и спокойствие — по крайней мере, первую часть полета, пока Туяра Иванова, дежурившая у приёмника, не перехватила странный радиосигнал, пришедший со стороны Солнца.

     

     — Это «Темное Пламя», — растерянно доложила она. — У нас есть секретные коды Сферы, добытые разведкой, но я не уверена, что правильно расшифровала сообщение…

     

     — Что они говорят? — вскинулась Кассандра.

     

     — Якобы высадились на Вулкане, — ответила Туяра. — Будто бы он действительно существует. Передали его координаты. У них топливо закончилось, поэтому сферисты пошли на аварийную посадку. В настоящее время не уверены, что могут продолжать путь. Если хочешь знать мое мнение — выглядит как дезинформация.

     

     — В чем проблема? — вмешалась Матильда Чан. — Давай направим наш телескоп на эти координаты и проверим — есть ли там что-нибудь. Сейчас мы находимся в лучших условиях, чем астрономы на Земле.

     

     Так они и сделали.

     

     — Действительно, похоже на планету, — констатировала Кассандра некоторое время спустя. — Совсем крошечная, но она там. Что еще говорится в сообщении?

     

     — Все члены экипажа живы и невредимы, — сообщила Туяра. — Проводят оценку ситуации.

     

     — Это значит — «разбились вдребезги», — авторитетно заявила Матильда. — Знаю я их «аварийные посадки». Скорей всего, действительно живы, так нагло бы они врать не стали — а вдруг начальство на Земле захочет переговорить с тем или другим офицером? — но корабль всмятку. Ну что ж, космос их праху!

     

     — Офицер Чан, — внезапно заговорила капитан Барриентос, — у вас есть координаты. Проложите новый курс.

     

     — Но… — откровенно изумилась Матильда.

     

     — Вы слышали приказ, — натужным официальным тоном продолжала Кассандра. — Мы отправляемся на Вулкан.

     

     — И все-таки… — начало было Туяра, но Кассандра не позволила ей договорить:

     

     — Напомни мне, пожалуйста, ту самую поговорку, про сервис и френдшип.

     

     — «Дружба — дружбой, а служба — службой», — пожала плечами офицер Иванова.

     

     — Вот именно, — кивнула капитан Барриентос. — Я ваш командир, и я ничего не обязана вам объяснять. Мы летим на Вулкан. Приготовиться к повороту по моей команде.

     

     — Будет исполнено, капитан, — пробормотала Тильда-Смерть.

     

     — Не слышу!

     

     — Так точно, капитан! — рявкнула офицер-астронавт Чан. — Курс на Вулкан!

     

     — Так-то лучше, — буркнула капитан Барриентос. — Полный вперед!

     

     Она сделала то, что должна была сделать, потому что есть вещи, которые гораздо важнее Антихтона.

     

     «Запомни это имя, — как-то раз сказал ей Джеймс Хеллборн — примерно через десять минут после того, как вытащил Кассандру из очередной смертельной ловушки. — Джеральдина Вонг. Ничего не спрашивай, просто запомни. Если вдруг узнаешь, что она попала в беду — сделай все, чтобы помочь ей».

     

     Кассандра Барриентос добросовестно запомнила это имя, а много месяцев спустя совершенно случайно увидела его в списке космонавтов «Кураи-Хоно».

     

     «Если вдруг узнаешь, что она попала в беду — сделай все, чтобы помочь ей».

     

     Джеральдина Вонг сейчас была там, на Вулкане, среди обломков своего разбитого корабля. Следовательно, долг Кассандры заключался в том, чтобы помочь ей. Никаких других вариантов здесьь не было и быть не могло.

     

     — Я принимаю еще один сигнал, капитан, — подала голос Туяра Иванова.

     

     — С Вулкана? — подняла голову Кассандра.

     

     — Никак нет. Вам лучше это послушать, — офицер Иванова щелкнула тумблером.

     

     Из динамика донесся человеческий голос, который раз за разом повторял одно короткое сообщение.

     

     — Будь я проклята, — констатировала Матильда Чан, когда сообщение прозвучало в пятый или шестой раз.

     

     «Как и все мы, — подумала Кассандра Барриентос. — Все мы прокляты. Поэтому мы здесь».

     — Да! Да! ДА! Мы сделали это! Я — я сделала это!!! — в полную силу легких вопила Фамке ван дер Бумен, носившаяся взад-вперед по капитанскому мостику «Летучего Голландца». — И вы тоже! Мы лучший экипаж Вселенной! Мы сделали это! Мы обогнали всех! Мы первые!!! Антихтон наш!!!

     

     Антихтон был совсем рядом — корабль КОЙКО уже кружил над ним на высокой орбите и готовился к посадке.

     

     — Старпом, мы принимаем сообщение, — внезапно доложил офицер связи Маркус ван Борман, сидевший у приемника. — Вы должны его услышать. Все должны его услышать. — Он щелкнул тумблером.

     

     Из динамика донесся человеческий голос, который раз за разом повторял одно короткое сообщение.

     

     — Будь я проклята, — констатировала первый пилот Мэгги Хан, когда сообщение прозвучало в пятый или шестой раз.

     

     — НЕТ!!! — завопила Фамке ван дер Бумен. В ее жилах продолжал бушевать «Солнечный Ветер», широко раскрытые глаза едва не выскакивали из орбит, из прикушенных губ брызнула кровь. — Неееееееееееееееет! Как им это удалось?! Как они посмели?!!! Нет-нет-нет! Как?! Украсть у меня победу?! Вот так, из-под носа?! Почему?! ЗА ЧТО?!!!

     

     Она уткнулась носом в ближайший иллюминатор и громко разрыдалась.

     

     — И все-таки, старпом, — осмелился спросить капитан Османи, — что будем делать?..

     

     Фамке ничего не ответила — скорей всего, вообще не услышала его. Она не видела вокруг себя ничего, кроме темно-синего, почти фиолетового диска, занимавшего половину черного неба. Ее окровавленные губы снова и снова шептали слова допотопного барда:

     

     — …Я целый век к тебе стремилась, к тебе неслись мои молитвы…

     

     …В потоках ультрафиолета,

     В прицелах орбитальных зондов,

     Испан [1] — владычица-планета

     Висит над самым горизонтом.

     

     Испан, не прячься под забралом,

     Ведь я тебя узнала сразу —

     Я в тот же миг тебя узнала,

     Когда ты вышла из Тамаса! [2]

     

     Испан, оставь свою немилость —

     Твой хладный гнев острее бритвы,

     Я целый век к тебе стремилась,

     К тебе неслись мои молитвы!..

     

     …Но что я вижу? В небе хмуром,

     В багровом дьявольском тумане

     Восходит красный диск Арктура,

     Над миром боли и страданий.

     

     Мечта укрылась за обманом,

     Похищен волнами эфира

     Испан — мираж, фантом, моргана,

     А я — в сетях другого мира.

     

     На бездной времени-пространства,

     Где не журчат Фонтаны Рая.

     Теперь я здесь — у врат Торманса,

     Мой личный ад меня встречает… [3]

     

     А динамик у нее за спиной раз за разом повторял одно и то же сообщение:

     

     — Говорит Антихтон… Слушайте, слушайте все — говорит Антихтон… Говорит адмирал Джеймс Хеллборн, командир новозеландской межпланетной экспедиции…

     

     Это сообщение слышали все — Роберт Макларен и Берта фон Шварц на поверхности Антилуны, Кассандра Барриентос и ее экипаж на борту «Маклая-де-Толли», Джеральдина Вонг и ее товарищи на далеком Вулкане.

     

     — …говорит Антихтон… Говорит адмирал Джеймс Хеллборн, командир новозеландской межпланетной экспедиции… Это специальное предупреждение. Все эти миры ваши, кроме Антихтона. Не пытайтесь высадиться на него. Все эти миры…

     

      КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

     

     _________

     

     [1] — Испан — волшебная странствующая планета из романа Фрица Лейбера «Странница».

     

     [2] — Тамас — антимир на самой границе подпространства из романа И.Ефремова «Час Быка».

     

     [3] — Торманс — планета-ад из романа Дэвида Линдсея «Путешествие к Арктуру».

      Граждане Сферы:

     

     

      Правительство, Адмиралтейство и другие:

     

      Дай Кайчо (Великий Председатель) Азиатской Социалистической Сферы Сопроцветания, Верховный Лидер Ассирии, Генеральный Секретарь Японской Коммунистической Партии, Верный Сын Ямато, Народный Президент Японской СФСР и прочая, прочая, прочая.

     Гросс-адмирал Анна Ивановна Щетинина, главком Центрального Флота Сферы.

     Профессор астрофизики Кавада Никонори, специалист по Антихтону, Токийский Университет.

     Старший капитан ВВС Тамура Дай, Экспедиционный корпус Сферы в Тайской Демократической Республике.

     Генерал Ватануки, председатель комиссии по отбору космонавтов.

     Полковник Тамаширо, Министерство Авиации, член комиссии по отбору космонавтов.

     Полковник Юлий «Юл» Бриннер, КавКорпус Сферы Соцпроцветания.

      Кантемир Танкодавич, проправительственный публицист, исследователь китайского опыта.

     

      Экипаж звездолета «Кураи-Хоно» («Темное Пламя»):

     

     Командир корабля — старший полковник Урано Шинтоку.

     Второй пилот — майор Брюс Ли.

     Офицер медицинской службы — младший капитан Александра Базаревич.

     Офицер-наблюдатель — коммандер Джеральдина Вонг.

     

      Альбионцы:

     

     

      Правительство, вооруженные силы и общественность:

     

     Сэр Тобиас Фитцпатрик-Маркенсвелл, премьер-министр Нового Альбиона и лорд-протектор Альбионской Имперской Федерации.

     Сэр Артур Воллмейкер, член парламента Имперской Федерации и лидер оппозиции Нового Альбиона.

     Полковник Патриции Бладфильд, член отряда астронавтов.

     Майор Блоссом Грей, член отряда астронавтов.

     Капитан Уина Фергюсон, член отряда астронавтов.

     Полковник Хенни ван дер Бумен, офицер-инструктор, Космический Центр Грасберг-Майн.

      Джек Нечиполитано, ведущий Службы Новостей Национальной Телевещательной Корпорации Эн-Би-Си-Ти-Би-Си.

      Уинстон Смит, специальный корреспондент Эн-Би-Си-Ти-Би-Си.

     

      Экипаж звездолета «Маклай-де-Толли»:

     

     Командир корабля — капитан Кассандра Барриентос.

     Второй пилот — офицер-астронавт Матильда Чан.

     Бортинженер — офицер-астронавт Туяра Иванова.

     

      Космическая Ост-Индская Компания:

     

     Мадам Сун Мэйлин, вице-королева Китайских Провинций.

      Туфан Рахманзай, вице-король Южной Бенгалии.

     

      Экипаж звездолета «Летучий Голландец»:

     

     1. Начальник экспедиции — мисс Фамке ван дер Бумен.

     2. Командир корабля — капитан Мохаммед Османи.

     3. Первый пилот — мисс Мэгги Хан.

     4. Второй пилот — мистер Карл Густав Магнуссен.

     5. Офицер связи — мистер Маркус ван Борман.

     6. Бортинженер — доктор Дора фон Шварц.

     7. Бортврач — доктор Патрик Флинн.

     8. Офицер безопасности — мистер Тоширо Куба.

     

      Марсианская Англо-Саксонская Спиритуальная Империя:

     

      Ательстан Хейткрафт, Президент-Император МАССИ.

     

      Антихтонская экспедиция МАССИ:

     

     Полковник Роберт Макларен, командир миссии.

     Майор Джек Саммерфильд, второй офицер.

     Коммандер Дуглас Брайт, третий офицер.

     Лейтенант Томас Бредли, четвертый офицер.

     

      Новая Зеландия:

     

     Адмирал Джеймс Хеллборн, почетный гражданин Новозеландской Империи.

     Генерал Бенджамин Кингсли, силы специальных операций.

     

      Антилуна:

     

      Берта фон Шварц, генерал Ракетного Корпуса Шестой Германской Империи, известная как Мать Драконов.

     

     _________

     

     КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

     _________