Аннотация: Казалось бы бесчувственный механизм, но даже он способен полюбить...
Когда по проводам в моем теле плавно потекли электрические импульсы и система, наконец, заработала, первым, что я увидел, когда открыл глаза, было неописуемо-счастливое лицо моего маленького хозяина, сидевшего на коленях напротив меня. Тогда он показался мне донельзя хрупким и болезненным, о чем свидетельствовали чересчур бледный цвет кожи и тени, что залегли под его глазами. Его светлые волосы казались неживыми, тусклыми. Однако, сам мальчик, несмотря на нездоровый вид, излучал некий таинственный свет, что даже на меня, казалось бы, бесчувственного робота, он произвел неизгладимое впечатление.
-Привет, - это было первое слово, что произнес, широко улыбнувшись, мне мой маленький хозяин.
-Здравствуйте, хозяин, - мой синтезированный голос звучал донельзя равнодушно, - Чем R150 может вам помочь?
Так состоялось наше первое знакомство. Мальчик засыпал меня разными вопросами, заставляя мой искусственный мозг работать на пределе возможностей. Казалось, мальчику интересно абсолютно все, вплоть до квантовой физики, основы которой были заложены в моей базе данных.
Мой хозяин вообще был на редкость смышленым ребенком с пытливым умом. Он не гнушался тратить время, которого у него и так было неумолимо мало, на решение сложных задач. Он никогда не просил помощи ни у матери, ни у отца, предпочитая сам находить ответы на волнующие его вопросы. И это зачастую плохо сказывалось на его состоянии. А у хозяина и без того было слабое здоровье, поэтому большую часть времени он проводил дома. В те дни хозяин был особенно мрачен и молчалив, подолгу смотрел в окно на весело смеющихся ребят, что нередко проходили мимо дома, где мы жили.
А бывало, что хозяин, склонив голову, плакал, навзрыд, отчего лицо матери его искажала такая мука, что даже мне порой казалось, что я способен прочувствовать эту боль, которая терзает эти хрупкие человеческие сердца.
Однако, период этот проходил быстро, по крайней мере мне казалось, что быстро, и маленький хозяин снова начинал улыбаться. В такие дни мы покидали нашу обитель и отправлялись либо в парк, либо на пляж, что находились неподалеку от дома. Больше всего мне нравился пляж. По вечерам там всегда царила на редкость умиротворяющая тишина. Ветер невидимой ладонью осторожно касался темно-синей глади озерка, вызывая легкую рябь на поверхности. Дрожали тонкие резные листья кустов, обрамлявших берег. Шуршал под босыми ногами прохладный мокрый песок. В такие минуты улыбка почти не покидала лицо маленького хозяина.
Хозяин рос на редкость быстро. Не успел я оглянуться, как из худощавого нескладного мальчишки хозяин превратился в статного юношу. Однако, болезнь, что подтачивала его, никуда не делась. Она будто изъедала его изнутри, словно червь, отчего день за днем хозяину становилось лишь хуже. И вскоре стало понятно - мальчик не доживет до следующего лета.
День его смерти был ясным и погожим. Хозяин лежал в кровати, повернув голову в сторону окна и устремив блуждающий взгляд на мерно покачивающиеся бутоны цветов, росших в саду и готовых вот-вот распуститься. Бледные руки юноши были сложены на тяжело вздымающейся груди. Казалось мне, что он уже простился с этим миром.
Я подошел к его постели бесшумно, однако хозяин все равно услышал. Он повернул голову, слабо улыбнулся потрескавшимися обескровленными губами и протянул мне руку. Я взял его ладонь в свои руки, аккуратно сжал.
-Спасибо за то, что был моим другом, - первым заговорил хозяин.
-R150 рад слышать это, - ответил я. Голос мой был на редкость теплым, дрожащим, что было не свойственно роботам. Я сел на стул, что стоял подле кровати, и приложил руку хозяина к своей щеке, - R150 никогда не забудет хозяина.
Юноша снова улыбнулся, но больше не сказал ни слова. Только закрыл глаза, сделал вдох и затих. Навсегда.
Ошарашенный, я замер, по-прежнему сжимая в руках ладонь хозяина. Я не мог объяснить себе, отчего в груди моей вдруг закололо и сделалось так больно, что датчики и сенсоры, всполошившись, начали посылать предупредительные сигналы о перегреве системы. Однако, я не обращал на них ровным счетом никакого внимания, ибо упивался той болью и горечью, что постигли мой хрупкий искусственный разум, неподготовленный к подобным вещам.
И, в конечном счете, система не выдержала.
***
За окном пели птицы. Их трели разносились на всю округу, будто призывая человечество проснуться от зимнего сна, выйти на улицу и насладиться чудесной красотой погожего весеннего денька.
Одна из пташек, хитрая и любопытная, залетела в открытое окно, плавно опустилась на подоконник и глянула черными влажными бусинками глаз на светловолосого юношу, что лежал в постели. Птичка мотнула головой, перевела взгляд на другого юношу, чья голова покоилась на коленях светловолосого мальчика. Его лицо казалось необычайно безмятежным и умиротворенным, словно юноша просто спал.
Он так и не смог оставить своего любимого хозяина.