Мы зашились. Подошёл мне срок менять военную форму на обычный гражданский прикид, а я не смог вовремя передать все приспособления, которые числились на мне. А числилось немало. Наша любимая родина, не умея наладить производство туалетной бумаги, снабжала связистов армии такими штучками, что потеря одной означала, как минимум, стоимость нескольких наборов металлоконструкторов под названием "сделай сам". Правда в официальном обиходе эти наборы назывались несколько иначе, вызывая ассоциации с пивом или столицей нашей страны.
Поэтому, уйдя через проходную в форме в последний вечер, на следующее утро я заявился туда в гражданском костюме с галстуком. Это вызвало бурное оживление среди офицеров, которым, по их же мнению, надлежало оставаться в системе "как медному котелку".
В беседке возле дежурного по части стоял подполковник и обозревал толпу офицеров, проходящих мимо него строевым шагом, с задранной к голове правой рукой. Я никогда не придерживался стадности и, поэтому, просто подошёл к командиру части и протянул ему руку.
   - Здравствуйте, - (каюсь, забыл его имя-отчество, но именно так я его и назвал). Он ошарашенно подал мне руку. Мимо нас, побагровев от усилий, чтобы не рассмеяться, продолжали лупить сапогами оземь, звездлявые защитники родины.
Потом мне рассказывали работники штаба, командир части бегом прибежал к начальнику строевой части и заорал, даже не закрыв за собой дверь
   - Майор! Напиши ему такой ВУС, чтобы он не мог появиться здесь ближе 50 километров!
...
Начальник отдела военкомата полистал мой военный билет.
   - М-да! А как это можно, отслужить срочную и сверхсрочную и остаться необученным?
   - Это вопрос мне или министерству обороны?
   - А ты ещё и юморист! - старлей потеплел во взгляде, - Ну, ладно! Давай попробуем определиться, что ты умеешь. Автомат видел?
   - Приходилось.
   - А ещё что приходилось? - подыграл мне начальник.
   - Всё, что приходилось, то и видел.
Шутка понравилась. Офицер сунул руку в стол, пошелестел там бумажками и, вынув оттуда, мельком показал мне картинку в раскрытой книжке.
   - Что это такое?
   - Пистолет Стечкина. Состоит на вооружении... впрочем, это - данные для служебного пользования и я не вправе сообщать их первому попавшемуся обер-лейтенанту.
"Обер-лейтенант" заржал, как застоявшийся жеребец.
   - Ладно. Из чего стрелял лично?
   - Из всего, что ты видел и того, что ты не видел - тоже.
   - Так... запишем..., - склонившись над бумагами, офицер вдруг подпрыгнул на стуле, - А чего это я мог не видеть?
Я вынул из кармана авторучку и прицелился ею в него.
   - Ну нифига себе! А чем ты меня ещё можешь удивить?
   - ... сотен прыжков с парашютом.
   - Врёшь!
Демонстрирую ему книжку учёта прыжков.
   - Ого!
Старлей опять залистал моим воинским билетом.
   - Ты, вроде бы, связистом был. "Сто пятую" знаешь?
   - Знаю "сто пятую", "шестьсот...", ..., - когда я закончил перечислять все знакомые мне средства связи, начальник впал в прострацию. Не давая ему опомниться, я продолжал.
   - Телеграфный и телефонный режимы, СБД, тропосвязь...
   - Хватит-хватит! Ещё не хватало, чтобы я всё это знал. Ты, случайно, не в стройбате служил?
   - Чего? - я ещё не знал анекдота про зверей, которым даже оружия не дают. Когда он мне рассказал, посмеялись вместе и я помял пальцами ребро ладони правой руки.
   - Могу показать.
   - Отставить! - старлей фыркнул, - Необученный, бля! А там в коридоре толпятся все сплошь обученные. Знаешь, я, конечно, ничего не могу поделать супротив этой записи в твоём военном билете, но, похоже, что ты кому-то сильно попортил крови. И, главное, не ссы. Мы тебя обучим.
И обучили.
В ближайшие годы я учился раскручивать катушки с телефонным проводом (китайцы обмочились со страху, наверное), стал замполитом (Ильич в гробу перевернуться не мог, потому что ещё числился среди здравствющих), выучился на ракетчика (жалко, что у американцев "пауэрсы" кончились), дослужился до начальника службы ГСМ (и теперь я точно знаю, как воровали бензин и не попадались при этом), и, однажды, просто дезертировал, оставив служивых с носом, моим личным делом, ... впрочем, это уже была не моя армия.