Наклейщикова Мария Владимировна. Опасайтесь "этих"!

ОПАСАЙТЕСЬ ЭТИХ!!!

Была третья пара, я что-то вещала у доски своим техникумовским студентам.

Передо мной сидел измученный третий курс - будущие юристы. Все поголовно ломились после окончания "Терема", как они ласково называли техникум, работать в прокуратуру. "Но постойте, ребята, она же не резиновая", пыталась урезонить я как минимум, человек тридцать. - "На всех мест в ней может элементарно не хватить. Не надо себе ставить только такую - эту - планку...". Куда там! Одновременно тридцать пар непонимающе-холодных глаз уставились на меня. "Ладно - ладно!" - мысленно сдалась я, "жизнь сама все расставит на свои места".

..Передо мною сидели нынешние студенты - в перспективе выпускники Терема, вчерашние одиннадцатиклассники - фух, слово какое, и не выговоришь. Они были такие... уставшие (понятно, скоро окончание семестра, и многие уже нахватали хвостов по учебе), такие умудренные слишком ранним опытом выживания в мире, где социальная несправедливость заранее учит этих подростков-переростков аккуратненько складывать за спиной и так чересчур тоненькие крылышки их юношеских мечтаний... И научает, кстати, наше взрослое попрание общечеловеческих ценностей этих подростков такому откровенному цинизму, что... уши вянут.

- А зачем мы вместе с инвалидами в одном здании учимся? - Возмущенно спросила меня как-то на занятии одна девочка. Девочка, кстати, очень хорошая, открытая, искрення. Вернее, она меня спросила об этом так:

- А почему мы должны учиться вместе с этими?

- Кого Вы называете "этими"? - Переспросила я.

Она долго мялась...

- Ну, инвалидов, - наконец выдавила она.

Ее явно что-то смущало. Я догадалась - у ряда из них, действительно, были сложности с психикой, так как причины физической инвалидности часто имеют психическую основу.

Пришлось объяснить забавному отпрыску некоторые, мягко говоря, странности, существующие в нашей необъятной стране, а именно то, что процесс социализации - внедрения в общество индивидов с физическими недостатками, различными психическими (ментальными) сложностями - чреват непониманием общества, поэтому такая социализация у нас нигде практически и не проводится. То же относится к лицам, недавно вышедшим из тюрем, выпускникам интернатов и детских домов. Наше общество - по-прежнему лицемерно-гуманное собрание равнодушных - просто игнорирует самый факт возникновения подобных трудностей у разных "меньшинств". Что ж, что игнорируем, то нас и больно бьет. Не случайно у нас в стране такой высокий уровень социальных проблем, правового нигилизма и разгула преступности.

Конечно, я сказала девочке далеко не все из упомянутого здесь. Просто предложила как-нибудь пригласить на наше занятие по английскому языку в группе мальчика из Реабилитационного лицея, с которым (не с мальчиком, а с лицеем) мы разделяем вместе одно здание. Девочка и группа согласились. Мальчик этот немного заикался и плохо ходил, и являл собой пример отчаянного борца за право учиться в одном здании с "нормальными" детьми.

В другой раз меня застал врасплох вопрос одного весьма амбициозного отпрыска с семью серьгами в правом ухе: "А Вы... толерантный человек?". Какое это имело отношение к непосредственно в тот момент изучаемой теме "деловое письмо" в курсе делопроизводства, я никак не могла понять. Видимо, кто-то из этих свинтусов в свое время слазил на мою страничку блога в интернете - я там любила пространно рассуждать на темы вроде "Ах, почему мы (Россияне) так плохо живем..." или "Есть ли у нас в стране по-настоящему смелые люди?". Я поняла, что парень не просто хотел отвлечь меня собственно от изучаемой темы - ему действительно надо было что-то узнать, понять для себя. Загвоздка была в том, что когда он остался после пары вместе со своей девушкой доздавать мне хвосты за пропущенные занятия, то как раз хвосты-то его как раз меньше всего беспокоили.

- Толерантный ли Вы человек? - С некоторым даже нажимом, с упорством маньяка спросил он.

Я задумалась. Боже упаси, я бы истинно хотела и вправду быть толерантной настолько, насколько возможно. Но даже и сейчас я, например, больше всего на свете хотела бы пройти в преподавательскую, чтобы перекусить... а заодно и слегка перемыть косточки отсутствующей и мне лично не особенно приятной части т.н. педагогического коллектива, если только можно считать коллективом группу отчасти счастливых, отчасти мающихся дурью молодых и пожилых теток, привыкших считать студентов чуть ли не сбродом, постоянно курящим на крылечке техникума.

- Я не считаю себя очень уж толерантной, - Почти с вызовом выпалила я. Скорей бы уже закончился этот блиц-опрос. Еще и позвонить другу надо.

- А почему? - Не унимался маниакальный юноша. Его девушка с нескрываемым каким-то тайно-садистским любопытством смотрела на меня. - Вот Вы, например, были недавно на Русском марше?*

Нет, не была. А надо?

- Нет, отчего же. Но вот я - был.

Что-то из этого следовало, я не могла понять.

- А как Вы к евреям относитесь?

Я внутренне насторожилась. Клинический случай.

- А почему Вы не спрашиваете о таджиках-узбеках-татаро-монголах-айзербайджанцах или патагонцах? - Попробовала отшутиться я.

- Ну, я думаю, Вы понимаете, о чем здесь идет речь,- вкрадчиво-давяще произнес тот. Девушка едко-придушенно засмеялась.

- Нет, мне непонятно.

- Ну, вы с Алькой Бильман ходили ведь недавно в театр?
Алька Бильман? Ну да, девочка-еврейка, чудесная девчушка из параллельной группы. Так, за Альку - убью. Что этому свину от нее надо? Национальность не устраивает? На себя пусть посмотрит.

- Кстати, меня зовут ВАХА, среди друзей, сказал этот студент по имени Игорь.

- Ваха? Очень приятно. А к чему весь этот разговор?

- Ну Вы ведь не станете утверждать, что Россия не для русских... (далее последовала длинная обиженная на большие и малые народности тирада, посвященная необходимости "свято оберегать от всяческих иноземных посягательств границы нашей Родины". Я икнула, что, к счастью, осталось незамеченным.). Вот мы ходили... я ходил на Русский марш. И у меня там...(пауза) друга убили. Камнем в голову попали. Тот, кто кидал, еврей был.

Ай-я-яй. А ведь большой уже мальчик. Остерегайтесь обобщений.

Я уже мысленно опередила его антисемитские измышления.

- ...И теперь все евреи - сво...?

- Да.

Что ж, прямота иногда не так уж и плохо. По крайней мере, все точки над "и".

- А у меня - решила я пойти ва-банк и раскрыть все карты моего собственного травматичного жизненного опыта - однажды тоже подругу убили. Она на лето осталась официанткой в Питере подработать, в кафе. Мы жили в одном студгородке, на соседних этажах и часто курили вместе и бренчали на гитарах. А еще...у меня книжка о Битлах моих любимых дома на полке до сих пор стоит. Память о Женьке...

- А ее - тоже "эти"?

Показываю всеми фибрами души, что я не понимаю.

- Ну...жи..евреи?!

-Да нет. Как раз русские, хорошие. - Улыбаюсь убийственной улыбкой. - Ее скинхеды убили, предварительно надругавшись. Меня трясло потом, как и Вас сейчас около полугода. Не могла даже рядом с тем парком пройти, где Женьку нашли. Так плохо было, Битлов и по сей день играю как сквозь слезы. За что? Жил человек...
На самом деле половина и этой тирады проигралась мысленно в моей голове.
Я сказала только:

- Нет, это были мы, русские. Хорошие такие, бравые ребята. И, что важнее всего, п р а в ы е. Вот. А человека нет...

Девушка уже не улыбалась, но процесс сканирования меня продолжался.
"ВАм что, клоун нужен? Заорать, что все это чушь - все эти нацистско-пацифистские теории? Что есть просто обычные, живые, хорошие люди, которые ни в чем не виноваты? Что пока вы - мы - они бездействуют - новые твари, решающие извечный вопрос "Тварь ли я дрожащая?!" - приходят в этот мир, что-то их ломает - чужое ли счастье, свое ли горе или неудача - и они внезапно решают, что они относятся к "право имеющим". Насильно...

Но вслух я сказала:

- Опасно обобщение. Любое. Раз блондин дал мне в глаз - значит, все блондины мои потенциальные враги. Если мой бывший парень был студентом-инженером, значит изменить ему надо непременно с работягой-слесарем Петрухой, чтобы побольнее было бывшему. А всех инженеров отныне ненавидеть...

- А Вы "Майн Кампф" на досуге почитайте? - посоветовал будущий юрист.

- ОКей. - Устало согласилась я. (Если только возникнет особо острый душевный кризис или суицидное настроение. А до того - ни за что!)

Сама знаю, на меня тоже "чтение моралей" никогда особо не действовало, и поэтому я и не ждала от них никакой реакции. Ее и не было.
Ну и ладно, - сказала я снова себе, когда они наконец ушли домой.

Неделя сумасшедшая была - окончание семестра, аттестация хвостатников - наша беседа немножко сгладилась в моей памяти. В следующую пятницу Игорек ввалился со своей герлой сразу после начала занятия, вечером добавился ко мне на страничку "ВКонтакте.ру", и даже закинул мне пару песенок вполне миролюбивого содержания на стенку в блоге.

- Может, поумнеет и подобреет? - Понадеялась я.

Хорошо бы взять голову современного тинейджера и почистить ее от всякой информационной пыли и идеологического хлама, обитающего там.

А заодно слегка "прибраться" и в своей голове тоже...

* Русский марш - торжественное шествие демонстрации из горожан по центральной части города, происходящее 4 ноября в один из так называемых "искусственных" праздников - в День народного единения. Кто, черт возьми, с кем единяется в этот обычный выходной день? Все сидят по своим берлогам и в лучшем случае, выйдут с парой-тройкой домочадцев в соседний магазин или парк.

Оставить комментарий © Copyright Наклейщикова Мария Владимировна (marynakl@inbox.ru) Размещен: 23/01/2011, изменен: 23/01/2011. 10k. Статистика. Очерк: Проза Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Кто такие "му эти"? Почему мы остерегаемся иметь дело с теми, кто отличается от нас?

Наклейщикова Мария Владимировна : другие произведения.

Опасайтесь "этих"!