Этот мудак доставал Дашеньку давно. С самого начала. То есть, были, конечно, и чувства, но дурацкие какие-то чувства. Он звонил ей по ночам, он исчезал из виду на месяц, а потом приходил, и все становилось хорошо. Это-то больше всего и бесило: пришел- увидел-победил. Дашка любила его за то, что он был похож на ангела, даже когда отпускал бороду, все равно был похож на ангела. Все называли его Святым. Они виделись не часто, но это было всегда весело. Особенно весело было когда Дашенька узнала, что у него есть девушка Нюша, которая подтирает за ним какашки и даже покупает ему одежду. Дашенька никогда не верила в святость своего ангела, понимала, что ему, с его комплексами, приобретенными еще в школе, просто необходимо считать себя крутым мачо, и плевать хотела на его измены. Дашенька любила своего ангела, они были связаны невидимым, но крепким поводком. Правда, непонятно, у кого он был на шее, а у кого в руке. Дашеньке даже нравилось слушаться его. Потому что она Наивняк. Но узнать, что у твоего парня есть девушка - согласитесь, неприятно. Дашенька тогда совершенно случайно сломала ему ногу. Правда, случайно. После этого он присмирел, заявил, что Нюша растворилась в воздухе. А Дашенька - ну ведь, она Наивняк, что с нее взять?
Когда настало восьмое мая, Дашенька решила отрепетировать девятое мая и пошла гулять в центр, где выпила все пиво, которое плохо лежало. Зато отлично лежали дашенькины волосы, да и макияж был тоже ничего. Она была вполне довольна собой.
Все в этом бренном мире испортилось, когда из-за угла появился пьяный Святой. От него разило каким-то говном. Похоже, он пил спирт. Он был грязный, шатался из стороны в сторону. Дашенька уже месяц пыталась выловить его, и вдруг он пришел сам. Он подсел к ней и стал пороть романтическую чушь. Дашенька ничего не поняла, кроме одного: сегодня у нее будет отличный секс. И еще она двадцать раз сказала ему, что очень его любит. Все шло отлично, пока не пришла Нюша.
Странная девушка - ходит как курица, смотрит сквозь тебя, и всегда высокомерит, если ты не мужик, и если ей ничего от тебя не надо. Дашеньку мягко говоря заебла эта дура. Она очень вежливо поинтересовалась у Святого, какого хуя она тут делает? Он молчал. Все обрадовались, увидев Нюшу, и порадовались за Святого. Нюша подошла к ним.
Дашенька обиделась. Очень:
- Вы что, встречаетесь, - спросила она, с тупым лицом уставившись на Святого. Он молчал.
- Да, мы встречаемся. Два года - ответила Нюша.
Все.
Так жить нельзя.
Дашенька не дерется. Никогда. Но надо.
Святой сидел на лавочке, вокруг были его друзья. Дашенькины друзья давно разошлись кто куда. Это было хорошо - никто не будет ее останавливать. Ей почему-то стало совершенно по фигу. Вообще в принципе по фигу. На его ангельские крылья. На его философию. На его рассказы, которые он так любил читать Дашеньке по субботам.
Его голова отклонилась назад от удара, красивые светлые волосы откинулись назад, а глаза были спокойные-спокойные. В Дашкиной голове пронеслась только одна мысль: "Нечетко".
Кто-то тихонько ахнул. Стало тихо. Дашка с удовольствием про себя отметила и тишину, и этот испуганный "ах", развернулась и пошла. Она дошла ровно до того места, где увидела хорошо одетую девушку с сигаретой. Длинной сигаретой с тонким золотым колечком возле фильтра. Дашка поняла, что ей срочно надо такую же фиговину в рот, чтобы успокоиться. Неожиданно вежливо Дашка стрельнула сигарету и поняла, что даже ничего не сказала, только ударила глупо и все.
Она вернулась - самый пьяный поступок, который можно себе вообразить. Подошла к нему и увидела их рядом. С тупой покорностью и даже какой-то странной гордостью, совершенно Дашке непонятной, Нюша сидела возле него. Дашка подошла к нему вплотную. Глаза у него были злые, но все-таки не звериные, как ей хотелось бы. Дашке хотелось, чтобы он ударил в ответку, чтобы сказал ей, что она тварь, что она дура и еще что-нибудь гадкое, но они просто сидели рядом вместе, чуть ли не держась за руки. Это добивало больше всего. Он снова пытался изображать ангела. Дашка затушила об его лицо окурок и стала молотить его кулаками по лицу, ругаясь матом и крича, что-то несуразное.
- Ты шлюха, которая продается за шмотки, вонючее закомплексованное дерьмо, которое считает, что не будет таким вонючим, если заведет себе кучу телок.
- Тебя чморили в школе, тебя все постоянно пиздят, а ты продолжаешь вести себя как мудак. Ты делаешь вид, что ты такой хороший, но я знаю, каков ты на самом деле. Ты думаешь, что меня можно вот так, просто поебывать по выходным, а всю неделю разводить на бабки эту тупую корову? Если она тупая корова, она согласится содержать тебя и дальше. Будь счастлив!
На этом месте Дашенька сообразила, что уже, пожалуй, хватит, и что не стоит так уж прямо ронять себя в глазах других. Также она поняла, что поздно думать о таких глупостях, как репутация.
К тому же она наконец-то разбила ему нос. Брызнула кровь. Слабенько так, но брызнула.
"дуэль до первой крови" - подумала Дашка и сказала уж совсем как в кино: "А мне нравится твоя кровь. Это так здорово".
- До свидания - промычал Святой.
Он сидел, вжав голову в плечи, позеленев от злости. Его обнимала Нюша, вытирала салфеткой кровь. Дашка ушла и опять стрельнула сигарету. Две сигареты "Винстон".
Потом вернулась и наорала на его друга, зачем-то ввязавшегося в эту историю. Она стояла и смотрела, как Святой уходит с Нюшей. Люди на лавочках притихли и смотрели на Дашку как на душевнобольную. Потом Нюша вернулась, и как ни в чем не бывало, села на лавочку и продолжила пить пиво.
Святой шел домой. Один. Дашенька рванула за ним, остановила его, повернула лицом к себе и поцеловала.
- Курить хочу - промычал Святой. Дашка достала уцелевший "Винстон" и протянула ему. Они поехали к нему, купили по дороге еще пива и, поорав друг на друга, обвинив друг друга в том, что оба родились овнами, начали целоваться. В автобусе тоже было как-то загробно тихо.
Добравшись до дома Святого, Дашенька зачем-то нагрубила его матери и уселась в углу с пивом.
- Я не знаю, что происходит, но знаю одно, - просиял Святой, - у нас сегодня будет отличный секс. Он был прав.
Утром она взяла у него книжку, которую давно хотела взять, и пошла домой. Когда Дашка оделась, Святой все еще лежал на кровати голый. Она достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Получилось миленько. Он закрыл за ней дверь и пошел звонить Нюше.
Дашенька дошла до дома, помылась в теплой водичке с пеночкой и укуталась в розовое полотенце. Потом сделала себе педикюр и весь вечер слушала Стинга. Мама была в восторге:
- Ты, я смотрю, исправляешься... может, все таки, выбросим те джинсы, драные, синие такие?..
Дашка сразу набычилась, но мама не дала ей ничего сказать:
- все-все, молчу, не ори только, - разочарованно протянула мама.
У Дашки тут же сработала та лампочка в голове, которая отвечает за самоопределение в пространстве.
Она мигом оделась во все грязное и вышла на улицу. На улице, вопреки Дашкиным ожиданиям не было ни руин, ни трупов, а была вполне приличная, нормальная городская помойка. Такая помойка всегда бывает весной, когда еще никого не припахали работать на субботнике.
Сидя в парке и глотая липкий ананасовый сок через трубочку, Дашенька размышляла, что бы такое сделать с фотографиями голого Святого. Он был отвратителен и символизировал собой жалкие плоды сексуальной революции. Дашка принесла показать фотографии подружке из соседнего дома. Ей понравились.
- Понимаешь, Оль, эта свинья думал, что я буду всегда терпеть его занудство и блядство. Сволочь... я его люблю наверное.
- Даш, ты вечно - то в говно, то в партию вступишь. Забей. Давай вот лучше поедем в Питер на каникулах. Тебя надо в нормальную жизнь вытаскивать.
Дашка кивнула и задумалась. А все-таки они будут вместе. Святой и Нюша, эта тупая телка. А Дашеньке не с кем спать. Дашеньке не с кем даже погулять. То есть, не совсем прямо уж не с кем, просто так вот - запойно - больше не с кем.
А еще она вспомнила, как они целыми ночами сидели и разговаривали о смысле жизни. Как он называл ее Дашенькой. Только он - никто больше. Как боялся разбудить ее по ночам, но все равно нечаянно будил и получал за это много-много любви. Как целовал ее и говорил, что это весенняя капель. Обещал, что скоро будет весна. Как они отмечали новый год, и он напился до того, что предложил ей выйти за него замуж, а когда она начала смеяться над этим, стал с горя приставать к мальчикам из дашенькиной группы...
Стоять!
Мальчики! Точно - надо отправить его фотки на сайт геев. И дать все точные координаты! Гениально! Извращенная фантазия - это, порой так клево! Вот блин, гомофоб несчастный, пусть порадуется!
Дашка просветлела лицом. Ольга восприняла это как согласие поехать в Питер.
На следующий день Дашка снова устроила маленькую революцию. Она не пошла в институт, сидела перед компом абсолютно голая, слушала Exploited и разговаривала по телефону, попутно играя в "Manhunt". Хорошая игрушка, особо помогает, когда тебе хреново. Она звонила уже третьей подружке, в красках описывая позавчерашние подвиги.
- ...да, я по еблищу ему настучала публично. Теперь мы точно не поженимся )))
Да, точно теперь я снова псих-одиночка, да.
- нет, надо сходить что ль на концерт какой или там я не знаю, съездить куда-нить. Ну развеяться.
- Да нет, в принципе мне не особо плохо. Но если хочешь - приезжай. Ну все, я тебя жду, брюквочка моя сладкая.
Дашенька положила трубку и напевая себе под нос: "sex&violence, sex&violence, sex&violence, sex&violence", взяла третью бутылку пива и открыла ее самой любимой открывашкой из своей коллекции, насчитывавшей уже больше трехсот таких хреновин.
Она выдернула шнур из телефона и вышла в сеть. Рука сама набрала в строке поиска: