Аннотация: Первая "художественная" проба пера. Прошу пинать посильнее
Город изнывал от жары. Пыльный мусор не летал по раскалённым улицам, а лежал, казалось, вдавленный температурой в углы тротуаров. Яркое и знойное солнце меняло краски на непривычные тускло-светлые и не позволяло поднимать взгляд выше горизонта. Утром, пока пройти по асфальту, на котором днём оставались следы не только от острых шпилек, а даже от мало-мальски жестких каблуков мужских туфель, можно было не в колышущемся мареве, путь на работу не отнимал все силы и позволял его осилить без использования транспорта.
Он любил ходить. Идти пешком, радуясь приятному сокращению мышц. Рассматривать дома, фантазируя о судьбе людей, когда-либо в них живущих, поглядывать в окна нижних этажей, наблюдая за выглядывающей частью чужого быта, его уже давно не увлекало. Он просто наслаждался небольшой физической нагрузкой, ощущения от которой разбавляли чувства от взгляда внутрь себя. Прошло чуть больше полугода, как выходя из дома, зрение переставало фокусироваться на происходящем вокруг. Отключались все лишние органы восприятия мира и выражение лица становилось абсолютно отрешенным.
Он думал о ней. Корил себя за рушащуюся, внешне вполне счастливую, семью. Размышлял о реакции родителей на заявление о скором разводе. Мечтал о предстоящих событиях, даже незначительных, связанных с невероятной женщиной, так легко проскочившей ему в душу. Перед глазами появлялось её нереально красивое спящее лицо, дико возбуждающие обводы спортивной фигуры. И тут же вспоминал о сыне, уснувшем у него на руках. О поддержке супруги в тяжёлую безработную пору. Внизу живота расползалось отвратительное ощущение липкой холодной пустоты. В голову стучался необоснованный, но от того не менее сильный, почти панический, страх. Страх смешивался с аномальной жарой и раздражал. Бесило ощущения несвежести тела и крайнее неприятие своего морального состояния. Он ненавидел бояться. И еще больше не мог терпеть себя боящимся. Всему его мировосприятию претило то, что сейчас с ним происходило: страх, недосказанность, скрытничество. Он говорил с ней украдкой, стараясь, чтобы никто этих разговоров не слышал, даже абсолютно незнакомые. Он встречался с ней крайне редко, чтобы никто не мог заподозрить его или её в их связи. Но в эти редкие встречи он понимал, что вложено в слово "счастье". Столько доброты, внимания и нежности он не видел никогда. Он не верил, что можно столько получить от одного человека. Не подозревал, насколько может быть хорошо, всего лишь обнявшись. Полгода. Прошло больше полугода с мерзостью в душе. И за это время было 7 дней, проведенных вместе со счастьем.
Пришло осознание, что ведя такую жизнь, доведёт не только себя и своих близких, а и всех, с кем сталкивается. Вместе с осознанием появилась уверенность, продолжать размышлять было глупо. Липкой рукой он достал из кармана телефон. То ли от жары, то ли от пота на ладони, сенсорный экран воспринимал прикосновения не с первого раза. Раздражаясь, он слушал гудки. Она взяла трубку спустя восемь. Щека и ухо начали потеть. Брошенная кем-то смятая обёртка от конфеты беззвучно разворачивалась. Он сказал, что больше встреч и звонков не будет.