Еля, Еля, что за имя такое? Никак понять не могу. То ли родители зачали тебя на хвое, то ли роды затянулись, с трудом все прошло. Еля, Еля, жизнь твоя медом размазана: каждый день толстыми складками в соты запечатывается, хоть на рынок относи, продавай обеспокоенным мамашам, пусть детей по всем правилам лечат. Сама ты в стакане липовый, густо-желтый, размешиваешь, бывает - гречишный, матово-янтарный, или из пустырника, золотисто-белый. Кто знает, по каким полям ты будешь бродить сегодня. Еля, Еля, ты енот. Пошуршишь в траве, прикроешься лапками, будешь на солнце черно-серым подмигивать. Шубу из тебя не сшить: после насильственной смерти растечешься вязкой лужей, на побуревшей земле прорастешь редькой, три параллельные грядки на солнечной стороне. А ромштекс и вовсе - подгорит. Так что убивать тебя никто не будет. Ты, Еля, утонешь. Улыбаясь, захлюпаешь по болоту: "Я за брусникой! я от нее красивая!". Красивая - не поспоришь, бледная и в ряске. Найдет тебя - совершенно случайно - Василий-охотник на змей. Побежит за ужом, наколет на гарпун твою пластиковую руку. Поймет, в чем дело, и поседеет. Достанет тебя из трясины, завернет в свою клетчатую рубашку и понесет через лес. К вечеру начнется потоп. Плакать будут все.
Ведь все тебя любят, Еля, все радуются твоему приходу. Встаешь около окна, запрокидываешь голову, приспускаешь веки. Хитро улыбаешься. Все замирают в ожидании, вскакивают со стульев, переминаются с ноги на ногу. С утра ты собирала чернику: тянет тебя к ягодам! Складывала в пакетики из пластика, чтобы не запачкать карманы. Пела заунывные песни. Все привыкли к твоим чудесам, теперь на меньшее не согласны. Но ты никогда не подводишь: достаешь свои волшебные пакеты, слизываешь с пальцев синеватый сок. Будет чудо. Будет радость.
А наутро решишь прогуляться. Что ты, Еля, так печально смотришь на указатель? Варварка, Солянка - улицы такие. А на развилке - варвары (все) солят на зиму припасы (душу твою). И удивляться тут нечему. Еля, Еля, посмотри же на себя! Ты и сама не о том частенько думаешь. Особенно летом. Как мы его любим, с пыльцой и хрустящей соломой, особенно ты - такая медово-полынная. Наше лето - надтреснутое яблоко, пятнистые коровы и настойчивые солнечные поцелуи прямо в темя. Ты завязываешь юбку узлом и идешь на родник; плетешь венки и обмахиваешься кленовой веткой. Ты бы жила так всегда: любимое время года. Только летом проявляешься до конца. Но, Еля, Еля, в этом ты вся! Даже в разгар июля ты помнишь о зиме. Собираешь смородину и замораживаешь витамины. До декабря.