Наду Ева : другие произведения.

Глава32. Отдайте ее мне

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Он улыбался, замечая растерянность, в которой пребывал Филипп с тех пор, как он, Жосслен, объяснил ему свою идею.
  - Вы говорите: "Отдайте мне ее", - будто просите взаймы лошадь. Я не знаю, что ответить вам, Жосс.
  - Соглашайтесь. Вы несчастливы, Филипп. И вы утверждаете, что будете так же несчастливы все время, пока рядом с вами будет находиться эта женщина и ее ребенок. Я знаю вас достаточно долго, чтобы верить, что в ваших словах нет кокетства и любования собственным горем, в которых я мог бы упрекнуть многих в вашей ситуации. Вы сказали, и я принял к сведению. А теперь я высказал вам свою идею - с той же откровенностью, с какой говорили со мной вы. Отчего же мои слова вы воспринимаете так недоверчиво? Неужели когда-нибудь я дал вам повод сомневаться во мне?
  - Нет, но...
  - Я сказал вам, что готов взять вашу жену под свое покровительство и готов опекать ее и ее дитя так долго, как это потребуется. При этом я обещаю, что графиня де Грасьен будет всегда свободна выбирать свою судьбу. И, возможно, когда-нибудь, - всякое может случиться, - она решит выбрать себе другого... опекуна. Я не собираюсь мешать ей жить полной жизнью. Но я предлагаю это вначале вам, чтобы вы могли принять это, как собственное спасение. Соглашайтесь. Уверяю вас, вы не раскаетесь.
  Филипп нервно заходил по комнате.
  - Вы смеетесь, Жосс. Вы говорите о покровителях, которых вольна будет выбирать графиня де Грасьен, и предполагаете, что я буду спокоен, наблюдая, как славное имя де Грасьен будут трепать в кулуарах дворцов, где каждый сможет сказать, глядя на меня: "Вот идет тот самый Грасьен, чья жена"...
  Он задыхался от негодования, в то время как Жосслен де Мориньер был спокоен, даже как будто холоден.
  - Я все устрою. Вас же я прошу об одном - позвольте ей выбирать.
  - Но вы ведь говорите, что моя жена ненавидит вас? Как же вы можете рассчитывать, что она согласится связать с вами свою судьбу? Как может женщина поверить, что она окажется в безопасности рядом с вами? Зная вас! Видя ваши глаза! Разве может она рассчитывать на спокойную жизнь, когда рядом с ней будете вы - авантюрист до мозга костей?
  - А кто сказал вам, что я обещаю ей спокойную жизнь? И кто вам сказал, что графиня жаждет спокойной жизни? О, Филипп, как же вы редко заглядывали в глаза вашей жены, если могли предположить подобное!
  - Но зачем? Зачем вам все это?
  Он не мог не задать ему этого вопроса.
  И почти не удивился, услышав ответ:
  - Я отвечу вам, когда буду знать. Я могу тысячу раз обосновать вам свое решение, но ни один из ответов не будет достаточно правдивым. В одном я уверен безоговорочно - я предлагаю вам превосходный выход.
  - Ну, хорошо, - сдался Филипп. - Я согласен. Вы можете предложить ей свои условия. Хотя я и не понимаю, о чем вы сейчас ведете речь. Не понимаю. Но полагаюсь на ваше слово и вашу порядочность. И надеюсь, что, если моя жена примет ваше предложение... вдруг примет... мое имя не окажется поруганным более, чем оно поругано сейчас. Я не могу изменить прошлого, но я могу попытаться повлиять на будущее.
  - Мое слово и моя честь будут вам порукой, Филипп. Обещаю вам: если ваша жена примет мое предложение, ваше имя более не пострадает.
  
   *
  
  Прогулки в одиночестве когда-то нравились Клементине. Они позволяли ей ощущать себя более свободной, чем она была. Она любила подставлять лицо солнцу, вдыхать ветер, мочить ноги в росистой траве. Раскидывала мысленно по сторонам руки-крылья. Летела.
  Сегодня же она чувствовала себя узницей. Она шла по дороге, ведущей вдоль крепостных стен, и думала, что вот-вот состоится суд, на снисхождение которого ей, похоже, рассчитывать не приходилось.
  Слишком сильным оказался удар по самолюбию ее супруга, по его гордости и по его... верности трону. Она не могла бы сейчас сказать, какой из ударов оказался для нее роковым. И боялась, что, признав таковым последний, окажется права.
  Филипп, ее муж и судья, был слишком оскорблен, чтобы позволить ей приблизиться к себе. Он не готов был выслушивать ее оправдания. А вместе с этим он лишил ее возможности облегчить участь ее дитя.
  
  Гнев вперемешку со страхом переполняли Клементину всякий раз, когда она глядела в светлые, голубые глаза своей дочери. "Как же так получается, - думала, - что я, твоя мать, не могу, не нахожу сил и средств защитить тебя от несправедливости?"
  Чтобы не разрыдаться, не напугать ребенка, она передавала девочку верной Полин. Сама же, подхватив юбки, бросалась прочь от людей - в сад, в самую его гущу. Скрывалась в беседке.
  А Полин в это время поливала тихими слезами завернутую в тонкое одеяльце девочку за себя и за Клементину. Потеряв ребенка при родах, Полин очень привязалась к малышке и была благодарна госпоже за то, что та взяла ее в дом. Полин отдавала девочке всю душу. Она кормила ее, напевала ей незамысловатые деревенские песенки, укладывала спать. Она готова была ради девочки на все.
  
   *
  
  Когда слуга подошел и склонился перед ней, приглашая пройти в библиотеку, Клементина, бледная, но с гордо поднятой головой, пошла вперед, стараясь, чтобы дрожь в коленях не помешала ей выдержать это последнее, - она очень на это надеялась, - испытание до конца.
  Шла. Думала о том, что, если ей не хватит слов, если то, что она скажет, не покажется мужу убедительным, она упадет перед ним на колени. Она будет молить его о милосердии. Ради ребенка - что угодно!
  Увидев рядом с Филиппом Мориньера, вспыхнула от негодования и ужаса.
  Опять он! Как при нем она сможет говорить?
  Подошла ближе, стараясь выглядеть спокойной. Понимала, что ее возражения, скорее всего, ни к чему не приведут. Но попытаться она должна была. Сказала:
  - Филипп, мы не можем обсуждать наши семейные вопросы в присутствии чужого человека. Даже если этот человек является вашим другом, - ее голос все-таки задрожал от ярости.
  
  Они оба точно знали, что это ей не понравится. Клементина видела это по плотно сжатым губам Филиппа и насмешливым огонькам в глазах Мориньера. Знали и столь же твердо были настроены не обращать на это ни малейшего внимания. Поэтому она не была удивлена, услышав:
  - Ошибаетесь, дорогая. Господин де Мориньер находится здесь не потому, что он мой друг, а потому, что ему есть, что сказать вам. - Филипп был внешне спокоен и даже доброжелателен, но стена, что он выстроил в последние дни, прочно стояла на своем месте.
  - Я не понимаю, - Клементина беспомощно качнула головой.
   Филипп предложил ей стул. Она осталась стоять.
  - Как хотите, - развел руками.
  Встал напротив, долго смотрел на нее. Наконец, заговорил:
  - Вам сегодня предстоит сделать непростой выбор.
  Встретившись с ней взглядом, посуровел еще более.
  - Что касается меня, решение я принял, и оно незыблемо. Если вы откажетесь от предложения, которое сделает вам господин Мориньер, вам придется подчиниться моей воле. Итак... Я решил: ребенок, рожденный от Бернара Одижо, будет отправлен в приют.
  Она раскрыла рот, попыталась что-то сказать, но муж поднял руку, призывая к молчанию. Сам молчал какое-то время, справлялся с волнением, охватившим его при мысли, что с этого момента он уже не может отречься ни от одного своего слова. Продолжил глухо:
  - Меня не интересует судьба этого ребенка. Но этого мало. О существовании девочки придется забыть и вам. Ни одна живая душа не должна знать о ней. О молчании своих слуг я позабочусь сам, но вам придется дать мне слово, что никогда, ни во сне, ни в горячечном бреду, вы не произнесете ее имени, не позовете ее и никогда не справитесь о ее судьбе. Что же касается лично вас... Я полагаю... - он смущенно глянул в сторону Мориньера, но тот ни одним движением не показал, что услышал в его голосе растерянность, которую теперь выказывать было уже совершенно непростительно. - Мне придется... - вдохнул полную грудь воздуха, - думаю, вам предстоит закончить ваши дни в монастыре. Отныне вы потеряли право быть матерью моих детей.
  
  Он проговорил это, не отводя больше взгляда от лица своей жены. Удивился удовлетворению, которое испытал, глядя, с какой стойкостью выслушала она его. Лишь на мгновение задрожали губы. Клементина сжала их плотно, сцепила нервным движением тонкие пальцы так, что побелели костяшки, дослушала остальное с видом гордым и неприступным.
  Филипп говорил и одновременно пытался убедить себя, что поступает правильно.
  Он, Филипп, граф де Грасьен, не может допустить, чтобы чистота его рода подвергалась сомнению. Матерью его детей должна стать женщина с незапятнанной репутацией.
  Он говорил твердо. И закончил свою речь тоном решительным и непреклонным.
  И все же... все же мужество Клементины находило отклик в его душе. В какой-то момент он осознал смущенно, что ему хочется обнять и утешить ее, дрожащую от внутреннего напряжения. Чтобы удержаться, не проявить слабости - отошел в сторону, к окну.
  - Я все сказал! - произнес, не оборачиваясь.
  
  Клементина перевела взгляд на Мориньера. Пока говорил ее муж, Мориньер сидел, развалившись, в кресле у стола. И из-за спины Филиппа его практически не было видно.
  Теперь же он оказался в центре внимания. Клементина взглянула на него коротко, обернулась к мужу.
  - Благодарю вас, Филипп, за искренность, - неожиданно произнесла.
  Прикрыла глаза, справляясь с подступившим к горлу комом. Потом выпрямилась, набрала в легкие воздуха, добавила ровным, лишенным модуляций, голосом:
   - Благодарю. Хотя я не убеждена, что вы даете мне возможность выбора. Боюсь, вы намеренно бросаете меня навстречу предложению вашего друга. Не смотрите на меня так. Я готова на многое не потому, что боюсь судьбы, что вы мне уготовили, но потому, что вместе со мной вы лишаете возможности жить ни в чем не повинное дитя, единственное преступление которого состоит в том, что оно не является вашим. Так накажите меня. За что же вы подвергаете преследованиям ее? Не думали ли вы, Филипп, что когда-нибудь, когда ваша молодость, как и моя, обратится в ничто, когда вы, может быть, не получив от Господа желанных детей, останетесь один, может, именно она, эта незаконнорожденная девочка, отвергаемая вами теперь, станет вашей радостью и опорой? Никто не знает своей судьбы. Ни вы, ни я... ни даже господин де Мориньер, в чьих глазах мне всегда чудится дьявольская насмешка, словно он смеется над всеми, кто в этой жизни решается верить в искренние чувства, кто не просчитывает свои ходы на много шагов вперед, кто рискует полюбить, зная, что у этой любви нет будущего. Я хотела прежде оправдываться перед вами, Филипп, потому что считала себя виновной, но что-то произошло сейчас, и это "что-то" изменило все. Виною ли тому упрямая складка у вашего рта или та самая насмешливая холодность графа, о которой я уже говорила, но мое мнение переменилось. Я благодарю вас за то, что вы прекратили страдания, которые я испытывала, ожидая вашего решения, и... я готова выслушать вас, граф де Мориньер, хотя, видит Бог, я не жду от вас достойного предложения. Не жду. Но обещаю, что рассмотрю его, если это позволит мне изменить судьбу второй моей дочери, которую я люблю не меньше, а может, больше, первой, потому что эта обделена более той.
  
  Она не заметила искры восхищения, промелькнувшей во взгляде Мориньера, которую тот сразу же упрятал глубоко за непроницаемой пеленой темных глаз. Только выразительно посмотрел на Филиппа, словно произнося: "Ну, что? Говорил я вам?"
  Клементина не заметила ничего из этого, потому что в этот момент дрожала от негодования. Он, мужчина, продолжал сидеть, закинув ногу на ногу, тогда как она, женщина и хозяйка, стояла перед ним! Он не двинулся даже, когда она сделала несколько шагов к нему. Мало того, он, развалившись в кресле, и теперь продолжал разглядывать ее с легкой полуулыбкой. Что ему ее горе? Ее потери! Ее страдания! Он улыбался, как будто смотрел одну из так популярных при дворе мольеровских комедий.
  Даже Филипп, - она заметила это краем глаза, - сделал несколько шагов в направлении Мориньера, для того будто, чтобы поднять, выдернуть друга из занятого им кресла, поставить на ноги. Даже Филипп...
  
  Мориньер улыбнулся понимающе.
  - Успокойтесь, Филипп. И вы, сударыня. Присядьте, прошу вас, не упрямьтесь.
  Он с настойчивостью указал Клементине на стул.
  - То, что я собираюсь сказать вам, значительно длиннее того, что вам уже пришлось выслушать, и более неожиданно для вас, полагаю. А мне не хотелось бы приводить вас в чувство, если вам вздумается потерять сознание.
  - Я не доставлю вам такого удовольствия, сударь, так как вряд ли существует что-нибудь, что может шокировать меня, если я знаю, что это исходит от вас, - упрямо тряхнула головой Клементина, но все же села. - Вы недооцениваете вашего покорного слугу, - усмехнулся Мориньер, от которого не укрылась внезапная бледность Клементины. - Жаль.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"