Извела меня кручина,
Подколодная змея.
|
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО МУЖА
(Из серии 6 коротких рассказов о любопытной "мартышке" N4)
Анатолий МЕЛЬНИК
Муж у Нины, знакомой читателям по предыдущим рассказам, моряк загранплавания, бывает дома не часто, то ли когда судно придет в Одессу на три-четыре дня, то ли в соседние порты Николаева, Херсона. Вот тогда моряки и встречаются с женами в гостиницах, реже бывает, что на судне. Когда судно приходит в Мурманск, то, Нина, как и другие моря'чки, самолетом, при благоприятных условиях (погодных) летает на встречу туда.
Так и живут морские семьи. С годами рейсы между заходами в родную Одессу становились все продолжительнее. Вот и видятся моряки с женами раз в полгода, а то и год. И это накладывает свой отпечаток на их семейную жизнь. Как иногда с грустью шутливо признавались моряки: "Уходишь в море, жену поташнивает, возвращаешься, а дома - пополнение. В следующий раз приходишь, а сын или дочка уже бегает, ни ежедневного детского ночного крика, ни пеленок. Так и живем". А потом серьезно признавались, морская романтика выветривается года через три, и в море идут уже только из-за денег, так же как и шахтеры, спускающиеся под землю в забой, жить-то надо.
Нина, живая быстрая огонь-баба, ее муж Алексей, подстать жене, тоже парень не промах. В общем, как говорят в Одессе, оба цвея, что по-русски означает - два сапога пара. Ну а о моряках почему-то ходит молва, что у них в каждом порту есть жена.
Нина с Алексеем прожили вместе к этому времени лет шесть, заимели двух сыновей, старшего пяти лет, а младшему только-только девять месяцев. Муж сидит дома в отпуске уже третий месяц, нудится от безделья и... без денег. А Нина, взяв отпуск за свой счет по уходу за ребенком, с двумя детьми, крутится, как белка в колесе: быт, кухня, дети, муж, к вечеру чуть не валится с ног от усталости, на муженька, волей-неволей, времени почти не остается. Алексею эта бытовуха тоже уже порядком надоела, потянуло в море, начал по вечерам уходить проветриться, чтобы лишний раз не раздражать жену.
Так время и шло, пока соседка-кумушка, тоже морячка, зайдя в гости, доверительно не сообщила Нине: "А ты знаешь, твой Леха начал похаживать к одной шлёндре, что живет здесь неподалеку".
Случилось все, точь-в-точь, по правилам супружеской жизни, жена первая узнает о грехах мужа, в отличие от мужчин, которые о грехах жены узнают последними в квартале.
Услышав эту новость, поразившую ее, как гром среди ясного неба, Нина, просто, сначала не поверила. Пришлось подруге приводить в доказательство свидетельства адюльта, и даже указать дом, подъезд, и квартиру змеи подколодной. Вот только имени шлёндры еще не выведала, зато, уж, описывая соперницу, темных красок не жалела.
Испытывая потрясение от свалившейся на ее голову напасти, Нина в первый момент была готова немедля вцепиться и разорвать на куски подлого мужа, а заодно и его "выдру". Но Леха, к счастью, еще не вернулся с вечерней прогулки. Выпроводив из квартиры товарку, Нина упала на диван и, уткнувшись лицом в подушку, заливаясь горючими слезами, буквально завыла от нестерпимой душевной боли и тоски, повторяя вновь и вновь: "Как он мог так поступить! Предать меня! За что?". Время шло, муж все еще не возвращался, и Нина постепенно начала успокаиваться. Первое желание, растерзать эту сволочь за предательство, сменилось желанием немедленно прогнать его с глаз долой к его шмындре. Потом она вспомнила о своих детях, семье, и, успокаиваясь, начала трезво обдумывать случившееся несчастье, и чем дальше, тем ей все меньше хотелось разрушить то, чем они жили все эти годы.
Размышляя, ей все больше хотелось вернуть Алексея в прежнюю жизнь, где были вместе со своими детьми, появилось желание не уступать, бороться за мужа, вернуть его в семью; единственное, что оставалось неизменным, как-то посильнее отомстить подлой хищнице. К моменту, когда муж, наконец, зашумел в прихожей, она сумела, взяв себя в руки, привести себя в порядок, и, как ни в чем не бывало, встретить супруга. Вечер прошел без каких-либо эксцессов, ложась спать, она долго не могла уснуть, решая и обдумывая случившееся. Сейчас она, не впадая в истерику, предалась холодному расчету, решая проблему мести по-английски, считающих, что месть хороша в охлажденном виде. С такими мыслями она уснула уже под самое утро.
В народе говорят, что решение надо искать вечером, а принимать - поутру, и этому вторит пословица - с бедой надо переспать. А в кайзеровской Германии нижним чинам вообще запрещалось подавать рапорты с обидой на начальников в день конфликта - только на следующий день! Как бы то ни было, утром супруги встали, как ни в чем не бывало, и занялись повседневными делами.
Ближе к вечеру Алексей вновь засобирался на прогулку. Нина не возражала. Выпроводив его за порог, спустя некоторое время то же принялась собираться на улицу вместе с младшим сыном, наказав старшему сидеть дома, смотреть мультики, и никому не открывать дверь.
Выйдя из дома, она направилась по адресу, что дала ей подруга. Все совпадало с тем, что говорила товарка. Вот этот дом, подъезд, третий этаж, дверь квартиры, оббитая коричневым дерматином и даже гвоздики с золотистыми шляпками...
Перехватив сына на левую руку, она решительно и требовательно нажала кнопку звонка. В глубине квартиры что-то зашумело, спустя время щелкнул дверной замок, дверь отворилась, в проеме показалась молодая женщина в накинутом на плечи длинном халате, поправлявшая рукой распущенные волосы.
Нина сразу узнала в ней шмындру, змею подколодную. Женщина, несколько удивленная, с легкой растерянной улыбкой спросила: "Вам кого?"
Нина, машинально поздоровавшись, произнесла леденящим голосом: "У нас двое детей, старший остается со мной, а этого, забирайте себе с Алексеем". Сунув дитя в руки оторопевшей женщине, она повернулась, и, не оглядываясь, пошла к выходу. Спускаясь по лестнице, до нее донесся голос мужа из глубины квартиры: "Аня, кто там?" Ответа не последовало.
Нина вернулась домой, сжатая, как комок нервов, и принялась за уборку квартиры, надо было чем-то себя отвлечь и ждать.
На следующий день поутру, муженек, как побитый виноватый кобель, вернулся домой с дитем на руках; зазнобе, с "приданым", он оказался не нужен, и та выставила его за порог. Целых три дня Нина не разговаривала с мужем, а потом, оттаяв, простила своего кобеля. Все наладилось, а еще недели через три в Одессу зашло судно Алексея, и он вновь ушел в море.
|