Аннотация: [...Венера? ну да. наверное. написано для Астрономии, исключительно. хм.]
Серый полумрак освещал комнату. Холодный и тусклый, он проникал во все уголки, заполнял всё собой, и, казалось, от него негде было скрыться. Холод. Кто бы мог подумать, что всё будет именно так?.. Все думали, что жизнь тут будет лучше, что убежища прекраснее не найти, но встретили здесь только недружелюбные ветра, вечный дождь и совсем не яркую растительность. А кто-то говорил, что это красивейшая планета земной группы...
Может быть, если смотреть на неё издалека, в телескоп, из тёплого, уютного земного дома. Но вблизи всё видится иначе. И когда-то желанное место обитания становится серым, скучным и до ужаса надоевшим. И тоска по родине заполняет все дни пребывания на новом месте.
Она смотрела в окно. За ним барабанил вечный дождь. Он не прекращался здесь никогда. И день здесь, казалось, длился вечность... Вечная серая мгла. Она хотела вернуться, хотела сбежать отсюда, пока не поздно, хотя понимала, что все дороги к Земле отрублены, и пути назад нет. Когда там началась война, им просто пришлось покинуть планету, боясь за свою жизнь и за жизнь своих детей. Земля, казалось, была обречена, уже несколько лет они не получали оттуда известий, но каждый раз, вспоминая свой уютный дом, она скучала по нему и всё больше хотела туда вернуться. И, казалось, ей было всё равно, в каком состоянии будет планета - она снова сможет увидеть сочно-зелёную листву, ярко-голубое небо надо головой и ощутить прикосновения лучей горячего жёлтого солнца... Но вновь и вновь она видела в окне всё тот же докучливый дождь, куполом планеты служили серые кучевые, необычайно низкие облака, и из года в год всё, казалось, не менялось. А год здесь, по её представлениям, длился столько же, сколько и дождь - то есть, всё ту же Вечность...
Они прилетели сюда уже десять лет назад. И сразу же поняли, что здесь жить невозможно. "Давай уедем, прошу тебя, пока не поздно" - просила она своего мужа, Роберта. Но тот решительно отказался, поскольку не хотел подвергать опасности свою семью. Это было разумно с его стороны, но он и представить не мог, какие муки это принесёт его жене.
И они привыкали. Долго, размеренно привыкали к новым порядкам жизни, к новым режимам дня, ночи, суток... Это было очень сложно, но всё-таки возможно.
А тем временем, на Земле продолжались военные баталии, о которых она со слезами на глазах читала в тогда ещё поступающей на Венеру газете, и сердце её щемило. Она прислушивалась к себе и чувствовала только боль. Как же так? Как они смогли бросить всё на произвол судьбы, прилететь сюда и просто, как трусливые зайцы, спрятаться здесь и ждать?.. Они были нужны своей планете... Но никто, кроме неё, похоже, не испытывал угрызений совести. И все жили, как жили, в то время как военные действия принимали ещё более яростный, ещё более отчаянный характер. Марсиане атаковали с удвоенной силой, и земляне, как могли, отбивались, но было понятно, что последние проигрывали первым во всём - и в оснащении, и в опыте, и в численности. Если бы только Марс был исследован более углублённо, тогда бы не произошло никаких неожиданностей - по крайней мере, так думала она. Но марсиане решили развернуть боевые действия стремительно - очень им понравилась пригодная к существованию Земля (особенно после удачного разрешения всех экологических проблем), и не понравились учёные, которые любыми путями пытались выведать что-либо о Марсе. И кто бы мог подумать, что все марсианские города скрываются внутри своей планеты, и что на поверхности нет ничего, что могло бы их выдать. Они замаскировались очень тщательно. И сами следили за ничего не подозревающими землянами, чтобы когда-нибудь захватить то, что им никогда не принадлежало.
Этот день настал, и настал не вовремя. Люди даже не успели опомниться. Они слышали об угрозе вторжения из космоса марсиан, но и не думали, что всё случится так быстро. Её семье пришлось быстро покинуть дом, они помнили, как под оглушительный грохот и свист они бежали в ракету, как быстро улетали. И именно тогда она поняла, что прощается со всем, что было ей так дорого, навсегда.
Она читала, что атмосфера на Венере сформировалась совсем недавно. Прилетевшие на поверхность аппараты обнаружили, что на Венере возможна жизнь. И это спустя столько столетий! И почему учёные сделали такое открытие перед этой ужасной войной?.. Люди ринулись на ещё до конца не исследованную планету, совсем потеряв голову. Они покинули свои жилища ради этой холодной и грустной красавицы, чтобы спасти свои жизни, поскольку ни на одной другой планете невозможно было жить... И вот теперь, узнав, что творится на Земле, люди примирились со своей участью. На Венере, хотя бы, можно было переждать.
Но они ждали долго, а война всё не заканчивалась. Последние два года совсем не поступало никаких известий. И лишь она - похоже, единственная из всех - верила в то, что надежда на возвращение на Землю ещё есть...
Она смотрела в окно. Она помнила, как они обустраивали здесь жилище - заранее готовясь, сколько это заняло, и в какой спешке они покинули родной дом. Она помнила, как смотрела в синее небо - словно в последний раз. Она не ошиблась. Проблесков голубого неба она здесь не увидела. Солнце здесь появлялось редко, да и то - затянутое тучами пятно света вряд ли можно было назвать полноценным солнцем. Оно появлялось, и тут же пряталось, так как неизменный сумрак, царивший здесь, прогонял его с небосклона. Ландшафт Венеры был изрезан высокогорными пиками, почва здесь была рыхлой и не слишком плодородной, но какие-то свои растения всё же произрастали здесь, и росли достаточно обильно, чтобы снабжать воздух кислородом. Листья этих растений были тёмных, серо-зелёных оттенков, иногда попадались серо-синие, но каким-то образом (учёные ещё не распознали, каким) они имели те же свойства, что и растения на Земле. Люди умудрились устроить здесь парники и выращивать привычные всем землянам овощи, кто-то позаботился и о домашнем скоте - питания хватало на эту малочисленную группу, которая прибыла сюда. Жизнь, казалось, закипела в безымянном городе на юной Венере. Вот только здесь всё угнетало: и высокие горные цепи, которые, казалось, обступали тебя со всех сторон и были такими неприступными с виду; и серое небо над головой - грустное, пасмурное и унылое; и отражения в лужах, и тусклые краски. Но особенное место в этом списке занимал дождь.
Он лил и лил, не переставая. То уменьшаясь, то снова набегая с новой силой, он барабанил по крышам, и от этого шума у неё поначалу болела голова. Затем она привыкла и старалась не замечать дождя, но всё-таки холодные крупные капли всё равно раздражали ей слух своим перезвоном... Здесь вечно лил дождь. И она об этом знала. Читала когда-то, что с зонтиком на Венере не походишь - соляная кислота разъедала всё в миг. И кто бы мог представить, что через какие-то десятилетия всё может так измениться?.. Она смотрела в окно и тихо ненавидела мутноватую прозрачность дождя, сквозь который всё казалось каким-то искажённым и оттого - неверным, неправильным, уродливым. И какая, в сущности, разница, какой он, этот дождь - кислотный или из воды?.. Всё равно он раздражает и нервно бьёт по крышам, сводит с ума - так мучительно медленно, что, казалось, этому не будет конца. Она не могла выносить его в прошлые годы. Сейчас только слегка стало лучше. Она научилась не замечать его.
Тоска по дому всё больше и больше просыпалась в ней. И она ничего не могла с ней поделать.
Лишь одно место на всём обитаемом участке Венеры она любила больше всего - там переливался довольно-таки высокий водопад с холодной горной рекой, всеми цветами радуги отливала платиновая вода - такая прозрачная, что на дне были видны чёрные камни. Мелкие декоративные рыбки плавали в глубине, и их чешуя даже в серо-сумрачном свете отливала золотом. Дождевые капли почти не проникали в воду - кроны необычайно могучих деревьев обступали этот водопад с двух сторон, и укрывали его от дождя своими большими тёмно-зелёными листьями... Она сидела у реки и смотрела в прозрачную гладь. Её тёмные воды, как воды Стикса, несли мелкие листья. Капли падали, как слёзы, и холодная пустота отражалась от шума воды и впитывалась в окружающий пейзаж, придавая ему какую-то необычную таинственность. Здесь всё было спокойно. Но мысли вновь и вновь возвращались к войне.
"А что, если мы проиграем всё окончательно? - думала она с ужасом. - А что, если эта планета станет моим домом навсегда?" Она бы не хотела провести остаток жизни в серой грусти странного, почти не заселённого, города, она бы не хотела дышать пылью этой планеты и скучать о Земле... Она хотела домой. И ностальгия съедала её день за днём. Все попытки утешить её никогда не увенчивались успехом, она по-прежнему рассказывала всем о Земле, рассказывала тем, кто не помнит, что там было, какое там солнце, небо и звёзды...
А все принимали её за сумасшедшую. Она была готова кричать о возвращении обратно, но никто всё равно не слушал её и молча продолжал жить так, как жил бы на Земле. Они не понимала землян, они не понимали и не хотели понять её стремлений, но она всё равно не переставала говорить о Земле и возможностях улететь. Она не хотела, чтобы какая-то там планета владела её сознанием.
Она сидела и смотрела на воду... "А что, если здесь есть жизнь? - думала она. - А что, если все эти венеряне смотрят на нас и думают, почему мы поселились здесь, на их территории?.. Когда-то здесь всё было по-другому. Может быть, здесь кто-то и жил. И умел предугадывать дождь, и умел изучать его поведение, и радовался тому или иному дождю, который для них, несомненно, был разным. Для кого-то всё это было смыслом жизни так же, как для меня смыслом жизни является природа на Земле. И горы, и реки, и леса назывались здесь по-венериански, а тут приехали какие-то странные существа с Земли, начали здесь строить что-то своё и называть всё своими, непонятными, именами. А здесь когда-то кипела своя жизнь... Но мы... мы здесь чужие. Так же, как теперь - у себя на родине. Мы затерялись в космическом пространстве на пока что неизведанной никем планете и пытаемся построить свою жизнь заново, но на осколках тех жизней, что когда-то существовали здесь. Или даже существуют..."
Мысли её текли так же медленно, как тёмная вода, и дождь стал лить немного тише... Она сидела, сжав руками колени, на берегу, и долго думала...
В городе, кажется, её уже начали искать. Роберт бегал по соседям и спрашивал, не знают ли они, где она может быть... Но все, как один, качали головами и захлопывали перед ним двери. Все были как-то отрешены от мира сего, люди странно себя вели, будто им теперь всё было совсем всё равно. Он ходил по улицам, искал кого-то, кто может знать, где находится его жена, но никого не находил. Тут он встретил старца, который смотрел на него так пристально, что Роберту стало не по себе.
- Она у реки, она скоро придёт. - Сказал он ему.
- Откуда вы знаете?.. - спросил потрясённый Роберт.
- Я видел её...
- А вы не знаете, что случилось с людьми?.. Почему они все... такие?..
- Это же Венера. Климат. Да и известия...
- Какие?
- Вам лучше не знать, молодой человек, идите своей дорогой.
- Нет, скажите мне!..
- Это будет ударом.
- Для меня это очень важно!..
- Мы проиграли, молодой человек. Всё кончено. - Сказал старик свистящим шёпотом - будто никто об этом не знал, и, отвернувшись от Роберта, направился своим путём. Потрясённый Роберт так и остался стоять под дождём...
Она возвращалась домой, когда рассвет уже начал проявляться на горизонте - серая полоска мутного рассеянного света... Какие-то недобрые предчувствия крались в её сознания, но она отмахивалась от них, как от назойливых мух. Тем не менее, сердце её сжималось всё больше по мере приближения к дому.
Вот она открыла дверь, вот вошла... И вот увидела Роберта, сидящего внизу, в гостиной, и смотрящего в одну точку.
- Здравствуй. - Сказала она. - Прости. Я была у реки. Я не подумала, что ты можешь волноваться...
- Я знаю, где ты была... - медленно произнёс он. - Сядь. Пожалуйста.
- Роберт, да что с тобой?..
- Мне надо сказать тебе кое-что очень важное, Карен... - тон его голоса был очень серьёзен.
- Говори! Что-то с детьми? С тобой? С планетой?.. Да что вообще может случиться в этой невообразимой скуке?.. - она почему-то посмотрела в окно, а на небе был виден маленький, чёткий силуэт Земли...
- Мы проиграли, Карен. - Услышала она как раз в тот момент, когда взглянула на свою родную планету.
Дождь шёл. Рассвет медленно вступал в свои права, поглощая тёмные участки неба... К этой тишине с капелью привыкли уже все. Так что вполне можно было сказать, что для обитателей Венеры была полная тишина... И её порвал с треском, как материю, полный отчаяния и безысходности, крик...
- Итак, все выходим, никто не задерживается. Быстрее. - Марсианин, одетый во всё красное, следил за дисциплиной выходящих из корабля пассажиров. Им ещё нужно было облететь несколько планет, поэтому они очень спешили.
Десант вновь прибывших выходил на неизведанную землю и озирался вокруг. Всё, что было после войны буквально неузнаваемо, восстановилось. Марсиане угрюмо смотрели на прибывающих с других планет беженцев и молча давали им осмотреться лучше. Все оставались. И пока что никто не возвращался.
Да и не было такой возможности. Вернуться обратно было бы слишком большой роскошью. Особенно для оставшихся венерян.
Он огляделся. Всё было не таким, как на его родине после гибели всего живого. Сухое солнце беспощадно палило сверху, отражаясь на его коже с причудливым зеленоватым оттенком... Он глубоко вдохнул воздух и впервые в своей жизни не почувствовал влажности дождя. А ему так его не хватало!..
- Эй, ты, что стоишь! Прочь с дороги! - чья-то грубая рука отпихнула Элидаса в сторону...
Он взглянул на непривычно чистое, словно прозрачное, голубое небо, и снова вздохнул. А затем отправился за своей семьёй... Их не выгоняли с их планеты. Но его семья вынуждена была уехать. Причём, его жена была рада этому отъезду, впрочем, как и все его родственники... Но что-то нестерпимо больно точило его сердце изнутри и заставляло ненавидеть всей душой весь земной пейзаж... "Это всё не наше, это всё создано не нами, кто и почему имел право всё это разрушать?.." - думалось ему. Но никто не обращал внимания на его задумчивость.
Как только стемнело, он снова взглянул на небо - теперь уже сизое, тёмное. Он увидел там яркую звезду, она ослепила его своими радужными красками...
- Что это? - спросил он прохожего марсианина. Тот поднял глаза вверх.
- Это Венера. - Спокойно ответил он.
- Венера... - Элидас с благоговением произнёс это слово, словно ничего лучше, чем слышать это слово, для него в жизни не было...
И каждый вечер он проводил на крыше своего дома, с установленным рядом телескопом, чтобы можно было ближе рассмотреть его планету. И в зелёных глазах отражалось необыкновенное радужное сияние...
"Всё будет хорошо. - Думал он, неотрывно следя за планетой. - Всё обязательно будет хорошо. Только если мы когда-нибудь вернёмся обратно..."