Аннотация: Человечество веками стремится к бессмертию. Однако что же лежит за гранью этой цели? Давайте попробуем приподнять полог таинственности
- Процесс регенерации клеток завершен, - возвестил мелодичный, но абсолютно безжизненный голос центрального компьютера Сети. - Полное восстановление ожидается через шесть... пять... четыре...
- Неужели, мы, наконец, увидим живого человека из прошлого? - тихо произнесла женщина, убирая прядь волос со лба.
- Именно, Жезелин, - спокойно ответил ей стоящий рядом мужчина, лицо его было всегда так же непроницаемо, как и голос. - Через столько лет мы все же смогли найти экземпляр, замороженный необходимым образом... С остатками памяти, как я рассчитываю.
- Не только ты, Холдор. Весь Совет Смотрителей интересуется...
- Полное восстановление завершено, - перебил ее компьютер. - С момента начала эксперимента прошло тридцать пять минут. Запись сохранена с ярлыком...
Дальше Жезелин слушать не стала, она направилась к герметичной двери камеры регенератора. Холдор направился следом. Дверь с тихим шипением отползла в сторону. Внутри камеры было довольно тепло и влажно. На полупрозрачном полу лежал обнаженный мужчина в позе эмбриона.
- Смотри, - Жезелин подошла ближе к человеку, - это его собственный волосяной покров на теле... Удивительно... Мышечная система чрезмерно развита... Как ты думаешь, они тогда принимали какие-то особенные препараты, чтобы нарастить такую мускулатуру?
Она провела тонкими длинными пальцами по плечу лежащего мужчины. Тот не пошевелился, и только едва заметное мерное движение грудной клетки свидетельствовало о том, что эксперимент увенчался успехом.
- Интересно, зачем им это было нужно? - Холдор стоял у входа в камеру, с невозмутимым видом рассматривая пришельца из прошлого. - Им необходимо было переносить тяжести?
- Ты плохо знаешь историю. - Жезелин продолжала изучать диковинного подопытного. - Когда-то это считалось необходимостью... И половые органы у него чрезмерно развиты...
- Как у животного... - Впервые ее коллега проявил какое-то подобие эмоции, слегка скривив губы в ироничной полуулыбке.
- Не стоит говорить так, - спокойно, но с нажимом ответила Жезелин. - У них тогда была иным способом организованная жизнь.
- Не такая, как у нас, ты хочешь сказать, именно поэтому мы его и достали? Я об этом помню.
- Разве не интересно узнать о них побольше? Как они...
- Как они создавали такие вещи... Это я тоже знаю, Жезелин. Только вот сможет ли он ответить на наши вопросы?
- Не спеши, Холдор, ему нужно для начала адаптироваться, чтобы все вспомнить. Всему свое время. Мы долго ждали, можем и еще подождать.
- А что это с ним сейчас?
- Думаю, он спит.
- Бесполезная трата времени...
- Но для его организма жизненно необходимая.
- Ладно. - Холдор развернулся и вышел из камеры. - Надо переместить его в палату.
Жезелин еще раз посмотрела на спящего человека. Как много он сможет рассказать после столь длительного сна? Какие тайны приоткрыть?...
Свет! Как больно он режет глаза! И все же это - свет. Как давно он его не видел? Год? Пять? А может больше? Отвык совсем... Дышится легко, и голова не болит. Значит, все-таки смогли найти средство? Черт побери, здорово!... И все же, сколько времени прошло? И где это он?
Попробовать еще раз открыть глаза?... Ага, уже лучше. Оказывается, свет не такой уж яркий... Странное помещение, похоже на палату в больнице... А откуда идет свет? От стен?!
Он с усилием сел. Под ним оказалась койка, чем-то похожая на операционный стол. Внешне она выглядела, как металлическая, но была теплой, мягкой и весьма удобной. Он оглядел себя - одет в какой-то необычный комбинезон из мягкой, но явно синтетической ткани светло-серого цвета.
Босые ноги коснулись пола. Теплый - наверное, с электрическим подогревом.
Он осмотрелся. Только сейчас он заметил, что палата была полукруглой, без видимых дверей и вообще отверстий, но явно ощущалось движение воздуха. Значит, вентиляция все-таки есть. Уже хорошо! Свет исходил от самих стен, которые еле заметно мерцали в такт биению сердца. Когда он окончательно проснулся, интенсивность освещения увеличилась.
Что это за место? Странно тихо вокруг. Ни звука. Только в ушах отдается, как кровь пульсирует в жилах.
Как он сюда попал?
Он подошел к стене, дотронулся - мягкая, слегка податливая, изготовленная из какого-то упругого светящегося полимера. Слух потревожил слабый шелест. Он оглянулся и увидел женщину в точно таком же, как у него, комбинезоне. Стена за ней медленно затягивалась, закрывая проход.
Вошедшая была среднего роста, чуть пониже его. Лицо ее, в обрамлении длинных прямых каштановых волос, показалось ему странным. Миловидное, с правильными чертами. Только кожа была неестественно матовой, будто бы отлитой из воска. И еще... Оно не выражало никаких эмоций.
- Кто вы? - спросил он женщину.
- Меня зовут Жезелин, ответила она спокойным, приятным голосом. - А вас?...
- Мое имя... - Он запнулся.
Имя? Как же его зовут? В голове, словно вода через плотину, медленно вытекали из беспамятства воспоминания.
- Мое имя... Андрей! - Он вскинул голову. - Меня зовут Андрей. Где я?
- В нашей лаборатории. Мы вернули вас к жизни.
К жизни? Ну конечно, он же умирал от злокачественной опухоли мозга и пожелал, чтобы его заморозили до тех времен, когда станет возможным ее вылечить. Теперь все понятно...
- Значит, вы нашли лекарство? - он с надеждой улыбнулся и присел на койку - от волнения дрожали коленки.
- Ну как же! Опухоль мозга... Разве в карте не было написано?
- Простите, какую карту вы имеете в виду?
- Как какую? Больничную, естественно!... - Теперь уже Андрей озадаченно посмотрел на женщину.
- У нас нет никакой больничной карты. А ту аномалию из вашей головы мы удалили.
Что-то тут было не так... В растерянности Андрей еще раз осмотрелся... Как же он не обратил внимания?! Все! Все вокруг: и комната, и женщина - все не такое! Все чужое!
- Сколько времени прошло? - с подозрением спросил он.
- Если вы имеете в виду: с момента вашей заморозки, то, по нашим расчетам, около трех тысяч лет.
- Сколько?!
Андрея охватила паника... Три тысячи лет?!... Ему вдруг стало неимоверно душно. Кровь бешенным потоком прилила к голове, и Андрей потерял сознание...
- Как он? - спросил Холдор, когда Жезелин вышла из палаты пришельца из прошлого.
- У него шок, - ответила она. - Отключился, как только узнал, сколько времени прошло.
- Слабоват он.
- Я же говорила, ему нужно время, чтобы освоиться.
- Стены регистрируют непонятную мозговую активность. - Холдор провел бледными пальцами по упругому биокосму.
Тот то ярко вспыхивал, то опять начинал тускло мерцать.
- Думаю, это - сны, или что-то вроде этого. - Жезелин приложила ладонь к светящейся поверхности и завороженно наблюдала за ее переливами.
- Ученые давно не регистрировали сны у человека. - Любой другой, наверное, выразил бы в таком случае свое удивление, Холдор же оставался невозмутимым.
- Ты хочешь сказать, у наших людей. - На слове "наших" Жезелин сделала особое ударение, не отрывая взора от биокосма. Что-то непривычное всколыхнулось в глубине ее синих глаз... и тут же исчезло без следа. - Этот человек другой...
- Будем надеяться, он быстро придет в себя. - Холдор будто бы не слышал ее. - Совет Смотрителей желает получить какие-либо результаты от наших трудов.
- Я поговорю с ним, как только это станет возможным.
Сны... Именно они порой становятся ключом ко многим воспоминаниям. Забытое является в образах, картинках и даже сюжетах.
Какие только сны не снятся после пробуждения от криогенного сна. Трехтысячелетнего сна!... Эпизоды из прошлой жизни сменяют один другой. Что может быть приятней, чем вспомнить свое прошлое, особенно, если все это было так давно... И, можно сказать, в другом мире.
Но сны рано или поздно заканчиваются, остаются только смутные мыслеобразы...
Андрей открыл глаза. Палата снова мерцала слабым светом, но стоило ему сесть, стало значительно светлей. Мысли в голове теперь текли более плавно, и можно было спокойно все обдумать.
Три тысячи лет! Трудно поверить, что такое могло случиться. На такое он никак не рассчитывал. Ну, пять лет, ну, десять... но не три, же, тысячи! Как могла та установка, в которой он пребывал, столько времени простоять в рабочем состоянии?! Каким бы ни было ее качество!...
Андрей вздохнул. Он чувствовал себя стариком... Столько времени!..
Хотелось есть. Какие бы мысли не посещали голову, желудок требовал свое.
Стоило Андрею об этом подумать, как участок стены рядом с ним выгнулся в его сторону и приобрел форму небольшой чаши, наполненной желеобразной массой красно-зеленого цвета. Он с недоверием посмотрел на содержимое чаши. Выглядело оно совершенно неаппетитно, но у него, похоже, не было выбора. Андрей зачерпнул рукой немного этого желе и отправил в рот. На вкус оно оказалось несколько лучше ожидаемого. Более того, чувство голода и жажды тут же притупилось. Андрей пожал плечами и доел остальное. Когда последний кусочек желе покинул чашу, она моментально втянулась обратно в стену.
Андрей встал. Удивительная пища не только насытила, но и придала сил и ясности мысли. Пора было узнать, что здесь происходит, зачем его вернули из небытия?
- Же... - Как же звали ту женщину? - Жезелин! - А вообще кто-то его слышит? - Жезелин! Я хочу поговорить! Жезелин!
Словно большая глотка, в стене открылся проем, из которого вышла уже знакомая ему женщина.
- Вы звали меня?
- Да. А как вы меня услышали? Здесь нет никаких отверстий...
- Центральный биокомпьютер сказала мне...
- Биокомпьютер?!
- Биологическая матрица, наделенная интеллектом, координирующая все механические и биоэлектронные процессы в Сети.
В теории все сказанное было Андрею знакомо, но он не надеялся когда-либо увидеть подобное... в своей прошлой жизни. А, в общем-то, чему тут удивляться? Все-таки три тысячи лет прошло...
Андрей покачал головой.
- Ладно, не важно... Как я сюда попал?
Он присмотрелся к своей собеседнице повнимательней. Сейчас она показалась ему еще более необычной. Все в этой женщине выглядело неестественным. Глаза необычайно синие, а в них - какая-то непонятная усталость, черты лица излишне правильные - ни морщинок, ни складок. Движения пропорционального, но, пожалуй, излишне худощавого тела кажутся слегка заторможенными и подчеркнуто плавными.
"Такое впечатление, будто этот человек не способен на эмоции!" - поразила Андрея внезапная мысль.
- Мы нашли твое замороженное тело среди многих других, - ответила на его вопрос Жезелин, - но только твое оказалось пригодным к восстановлению... По непонятным нам причинам.
- Но как же?... Неужели криогенная установка все еще действовала?!
- Ты об этой примитивной капсуле? - лицо женщины ничего не выражало, но Андрею показалось, что в голосе послышалась ирония. - Нет, она уже многие века была непригодна.
- Я-то как тогда сохранился?
- Ваши капсулы были спрятаны в высокогорных ледниках... Мы случайно наткнулись на это захоронение.
- Так вот в чем дело. - Андрей потер лоб. - Действительно, ледники... А остальные? Ах да, вы же сказали, что сохранился должным образом только я! Печально...
- Вам, наверное, о многом хотелось бы узнать? - Не смотря на вопрос, голос Жезелин не выражал заинтересованности.
- Да, наверное... - Андрею было несколько непривычно общаться со столь невозмутимым человеком. - Может, присядем?
Он хотел, было, указать на единственный подходящий предмет интерьера, - свою койку, - но стена неожиданно вспучилась в двух местах одновременно и приняла форму двух внешне удобных кресел, обращенных друг к другу.
"Становится все интересней!" - ошеломленно подумал Андрей.
Они сели. Первый вопрос напрашивался сам собой...
- Что это такое? - спросил Андрей, проводя рукой по мерцающему подлокотнику кресла.
- Это - биокосм, - ответила Жезелин. - Материал, который реагирует на биологические процессы своего хозяина, в данном случае - тебя, и реализует их.
- То есть как это? - смутился Андрей.
- Реагирует на мозговую активность и процессы, протекающие в организме. Вы хотите отдохнуть - он уменьшает интенсивность освещения, просыпаетесь - увеличивает. Хотите есть - подает вам пищу. Также способен воспроизводить простейшие мыслеобразы, как, например, в данном случае.
- А если я в туалет захочу?
- Простите, не поняла? - в глазах ее промелькнуло любопытство, но лицо оставалось все таким же невозмутимым.
- А, вот вы что имеете в виду, - Жезелин понимающе кивнула. - Нам это не нужно.
- Это как понимать?! - изумился Андрей.
- Та пища, что мы едим, - синтетическое желе со всеми необходимыми минералами, белками и витаминами. Она полностью усваивается организмом и не оставляет после себя никаких побочных продуктов. Что же касается остальных мелочей - кожных выделений и тому подобного - все это перерабатывается нашими комбинезонами и выводится в атмосферу абсолютно чистым воздухом.
- Ужас какой! - потрясенно прошептал Андрей. - Так же с ума сойти можно! А как же простое жизненное удовольствие - постоять под прохладным душем после долгого рабочего дня?
- Не понимаю вас.
- Ладно, не важно. - Андрей потер переносицу. - С остальным разберемся потом... Меня вот еще какой вопрос интересует безумно: на кой черт вы меня воскресили? Сомневаюсь, что из праздного любопытства.
- В этом вы правы. Хотя любопытство здесь тоже присутствует и немалое.
"По вам не заметно!" - чуть не вырвалось у Андрея, но он промолчал.
- Мы руководствовались научным интересом, - продолжала Жезелин. - Нас интересуют произведения прошлого.
Андрей удивленно уставился на собеседницу. И ради этого его оживили?! Поразительно! Неужели, им своих произведений мало?
Женщина, похоже, продолжать не собиралась, видимо, посчитав, что ему понятна суть дела.
- Нам - это кому? - спросил он, чтобы заполнить паузу.
- Ученым и Совету Смотрителей - нашему главному государственному и юридическому органу.
- Вы не могли бы поподробнее изложить суть вашей заинтересованности? - осторожно спросил Андрей.
- Нам интересно, как вам удавалось создавать такие произведения.
- Что конкретно вы имеете в виду?
Вместо ответа Жезелин перевела взгляд на середину комнаты. Андрей проследил за его направлением. Посреди палаты прямо в воздухе появилась прозрачная рамка, в которой начали появляться, сменяя друг друга, изображения. Тут были и руины зданий с остатками колонн, готическими статуями, античные храмы, барочные дворцы, полуистлевшие полотна картин. Множество изображений проносились по экрану, являя глазам наследие не одной эпохи.
- Все еще не понимаю, к чему вы клоните, - сказал он, когда экран исчез.
- Как все это создавалось?
- В каком смысле - как? - Андрей недоуменно посмотрел на собеседницу. Она шутит, что ли? Не похоже. Да и что можно понять, глядя на ее ничего не выражающую маску?! - Руками!
- Дело не в этом. Нам непонятен ход мыслей людей, создавших все это.
Андрей откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он вдруг почувствовал усталость.
- Честно говоря, я не совсем понимаю, чего вы от меня добиваетесь.
- Видимо, вам необходимо время, чтобы собраться с мыслями.
Жезелин поднялась с кресла и направилась к тому месту, где в стене обычно открывался проход.
- Отдохните немного, - сказала она напоследок, - а когда будете готовы продолжить, позовите меня.
Жезелин вышла.
Андрей потер глаза...
Странная женщина. Здесь все такие? Странные интересы. Что значит, "как создавались все эти произведения"? Как он может это объяснить? Сам он был весьма посредственным ценителем искусства...
Что-то он быстро стал уставать...
С этими мыслями он незаметно заснул.
- Ну что, он рассказал что-то полезное?
Холдор находился в соседней палате биокосма и отдыхал, лежа на койке, глядя в потолок. Несколько белых нитей релаксантов блуждали по его телу, снимая усталость и возвращая бодрость.
- Пока нет, - ответила Жезелин, - но, думаю, скоро мы что-нибудь узнаем. Меня только беспокоит странная активность процессов в его организме.
- Какая же в них странность?
- Он стремительно стареет. Слишком быстро. Клетки не успевают восстанавливаться. Это необычно.
- Можем засунуть его в регенератор. - Холдор поднялся.
Релаксанты, выполнив свою задачу, втянулись обратно в койку. Свет биокосма стал ярче.
- Думаю, с этим пока спешить не стоит. К тому же, сомневаюсь, что это поможет надолго. Необходима полная замена тела, а без его согласия мы делать этого не вправе.
- Как знаешь, ты начала все это...
- Подождем еще.
Андрей проспал недолго. Проснувшись, он почувствовал странные изменения в теле. Оно будто бы стало тяжелее. Он поднес руку к глазам. Странно, кожа на кисти не такая упругая, какой должна быть, появились какие-то пигментные пятна.
Андрей поднялся с кресла и пожелал увидеть свое отражение. Тут же участок стены на уровне головы натянулся и стал зеркальным. На него смотрел стареющий мужчина со знакомыми чертами лица. В волосах появилась седина, под глазами пролегли глубокие морщины.
"Природа берет свое, - грустно усмехнулся Андрей, - Всегда берет".
Похоже, ему отпущено немного времени, прежде чем он отправится туда, где уже давно положено быть.
Что-то он еще хотел сделать? Точно! Вопрос, заданный Жезелин...
Кажется, он нашел способ ответить. Но сначала ему необходимо увидеть, на что способны нынешние умельцы, чтобы знать, от чего отталкиваться.
- Жезелин! - позвал он, голос прозвучал немного хрипловато.
Она пришла довольно быстро.
- Вы звали меня?
- Я вас не разбудил?
- Мы не спим.
- Никогда?!
- Никогда.
Андрей не переставал удивляться.
- Но почему?... Как же вы отдыхаете?...
- Сон - бесполезная трата времени, которое можно использовать более выгодно. - Жезелин пожала плечами. - Чтобы отдохнуть, у нас есть специальные устройства, и это не занимает так много времени... Итак, вы меня звали?
- Прежде, чем ответить на вопрос, я бы хотел посмотреть ваш город.
- Это можно устроить, - кивнула она. - Идемте.
Они вышли из палаты. За ней оказался коридор. С одной стороны тянулся все тот же биокосм, другая стена была выложена матово-черными плитами. Неожиданно дорогу им преградил человек с очень бледным лицом. Внешне он не сильно отличался от Жезелин, разве что был немного выше, и волосы у него были покороче. Мужское начало угадывалось только в более жестковатых чертах лица, да некоторой угловатости фигуры, затянутой в серый комбинезон. Серые глаза незнакомца невозмутимо разглядывали Андрея.
- Куда вы собрались? - поинтересовался он.
Его голос, как и голос Жезелин, не выражал никаких эмоций. Андрей уже начал подозревать, что обитатели этого мира (ассоциировать его со своим собственным никак не получалось) все такие.
- Наш гость попросил показать город, - ответила Жезелин. - Думаю, ничего плохого в этом не будет. Хочешь к нам присоединиться?
- Почему бы нет. - И опять никакой заинтересованности. - Давно уже подумывал о прогулке. Во мне порой все еще проявляется животное начало - хочется побродить...
"Интересно, как они угадывают настроение друг друга? - подумал Андрей. - С такими-то каменными лицами!... Если им это вообще нужно!"
- Это - Холдор, - представила незнакомца Жезелин. - Он - мой коллега.
Названный Холдором уже развернулся и пошел вперед по коридору. Женщина повела Андрея следом. Они миновали несколько поворотов. По дороге им попадались ответвления, которые вели в какие-то помещения с непонятными ужасающего вида приборами: одни - похожие на огромные желудки со множеством проводов, другие - на заключенные в стальной каркас большие мозги, которые изредка покрывались сетками электрических разрядов, и вышли на открытую площадку.
Андрей задрал голову. Даже небо здесь было незнакомым. Белое и безжизненное, а на нем - огромный желто-оранжевый диск солнца. Ничего не осталось от прежней ласкающей глаз лазури... Его взгляд опустился на вздымавшийся впереди огромными бесформенными пиками город. Даже отсюда он смотрелся удручающе. В глубине души что-то жалобно заныло.
- Прошу сюда. - Жезелин указывала на нечто, похожее на огромного океанского ската.
Холдор первым забрался в небольшое углубление на спине странной машины и устроился в низком кресле перед слабо мерцающей панелью. За его спиной вспучилось два бугорка, которые приняли форму кресел.
Андрей с опаской взобрался на "ската". Его поверхность пружинила под ногами, и он решил, что эта штука тоже наполовину биологического происхождения. Кресло было довольно удобным, а материал походил на биокосм. Как только он опустился, часть кресла лентой обвила его талию. То же самое произошло и с креслом, в которое опустилась Жезелин.
"Интересные у них ремни безопасности" - мысленно отметил Андрей.
- Полетим на небольшой высоте, - сказал Холдор, - чтобы наш пациент все хорошо рассмотрел.
Он прикоснулся к светящейся панели, и "скат" плавно поднялся в воздух. Андрей посмотрел вниз. Площадка, с которой они поднялись, находилась на высоте, по меньшей мере, тридцати этажей над землей. Или нет, земли видно не было. Там клубилось нечто темное, в глубине которого все теряло свои очертания.
- Что там внизу? - тихо спросил он Жезелин. - Похоже на какой-то дым.
- Это смог, - ответила женщина. - Печальный результат активной промышленности, с которым мы безуспешно боремся уже не одно поколение.
- И как же живут там?...
- Там никто не живет. Вся жизнедеятельность города давно переместилась на более высокие уровни от земли. Не ниже восьмидесяти метров.
- Жуть какая! - потрясенно прошептал Андрей.
Смотреть на эту серо-коричневую массу внизу совсем не хотелось. Как и думать о том, что произошло со многими райскими уголками природы, которыми изобиловала когда-то планета Земля.
Они въезжали в город.
- А почему ваша... башня находится не в самом городе? - Андрей оглянулся. Действительно, возле названного строения других не наблюдалось.
- Это - закрытая зона, - коротко ответила женщина.
Он вернулся к осмотру города. Металл, стекло и еще какие-то неизвестные материалы. Башни без доли изыска. Никаких украшений, голый конструктивизм при полном отсутствии фантазии. Дома... Не дома даже, а бесформенное нагромождение каких-то труб, совершенно, вроде бы, неуместных деталей непонятного назначения, плоских, похожих на бетонные, поверхностей и пульсирующих органических частей. Оставалось только удивляться, как это все держится в одной конструкции, и какой безвкусный ум мог так соединить все эти составляющие.
Людей почти не было, только изредка мелькала где-нибудь одинокая фигура, да и то, они не отличались друг от друга - все носили одинаковые комбинезоны. Зато было множество всяких механизмов и невообразимых полубиологических монстров, больших и маленьких, которые носились туда сюда, выполняя непонятные действия. Иногда некоторые из них приближались довольно близко к их транспорту, и Андрей замечал сидящих внутри людей с невыразительными лицами.
- Почему все настолько негармонично скроено? - спросил он Жезелин. - Разве нельзя было сконструировать все это более... красиво?
- Почему же, негармонично? - ответила она. - В наших зданиях все оптимизировано. Все находится на своих местах - именно там, где наиболее выгодно и эргономично.
Белое небо и желтое солнце - сверху, серо-коричневая плотная масса - внизу, а посередине, как сон сумасшедшего художника-футуриста, - гротескный город гротескных людей.
- Да так, ничего... - Андрей вздохнул. - Я хотел бы вернуться обратно... Устал...
Действительно устал... Невыносимо было смотреть на эту пародию жизни.
"Хорошо, что я недолго здесь задержусь, - подумал он. - Это не мой мир".
- У вас мужчины не слишком отличаются от женщин, - сказал Андрей, чтобы переключиться с неприятных мыслей. - Странно это...
- Ничего странного. - Жезелин смотрела куда-то вдаль. - Если вы рассматриваете это с точки зрения разности полов, то это ассоциация, заложенная исключительно в сознании. К какому полу вы себя относите, тем и считаетесь. У нас даже имена дают только после созревания индивидуума.
- Но как же вы... размножаетесь?
- К деторождению способны особи обоих полов, если можно так выразиться.
- То есть, вы все двуполые?
- У нас еще проявляются остаточные половые признаки, но это всего лишь атавизмы, они не исполняют практически никаких функций. Нечто вроде речи. Мы ею пользуемся, скорее, по привычке, чем по необходимости. Общаться мы можем и телепатически. Кроме того, некоторые приборы требуют голосового управления...
- Безумие... - Андрей провел ладонью по волосам. - Полное безумие...
Больше они не говорили до возвращения в палату. Андрей со вздохом опустился на сформированное биокосмом кресло. Сейчас он себя чувствовал еще более старым.
- Вы обещали мне дать ответ, - напомнила ему Жезелин. - Вы помните?
- Конечно, помню... - Андрей вздохнул. - Вы похожи на трехлетних детей, которым дали конструктор, но не объяснили законов красоты, гармонии и соразмерности, на которых базируется архитектура. Да что там, архитектура!... Ваши машины - неумелая пародия на создания природы. Странно, что вы не понимаете таких вещей. Разве вас никогда не учили?... Вспомните, когда в детстве у вас возникало желание нарисовать что-нибудь или сконструировать, ваши наставники должны были объяснить вам, что красиво, а что нет. Ведь так передается опыт поколений: от учителя к ученику, от родителей к детям. А на каких примерах будете вы воспитывать своих детей?.. У вас, наверное, еще нет детей? Вы так молоды...
- Я не так молода, как вам кажется. А дети у нас уже давно не рождаются.
- Как это?! Вы же сказали...
- Да, к деторождению способен каждый из нас, но в этом нет нужды. Мы бессмертны, живем в телах поддерживаемых нашей технологией. Мне, например, уже четыреста пятьдесят три года. И детства своего я не помню. Мне это не нужно... Мы не умираем, и, значит, нет необходимости рождать новую жизнь.
- Для чего же вы живете? - голос Андрея сел до хрипа.
- Чтобы знать. Чтобы созидать и исследовать. Но мы, к примеру, не можем понять смысла вашей архитектуры... Она такая несистематизированная, нет оптимальности...
Это стало последней каплей. Андрей схватился за голову и с протяжным стоном сполз пониже в кресле.
- Вы ответите на мой вопрос? - настаивала Жезелин.
- Как?! - неожиданно взорвался Андрей, так, что женщина вздрогнула. - Как ответить вам на этот вопрос?! Вы все равно ничего не поймете. Все эти вещи создавали величайшие таланты. Все это - искусство!!! А вам объясняй, не объясняй...
- Но по какому принципу?..
- Принципу?! - Андрей вскочил на ноги. - Нет никакого принципа! Все это творила сама Жизнь! Жизнь, а не принцип! Здесь нет формулы, или логарифма! Здесь есть воображение и чувство прекрасного! Для каждого оно выражалось по разному... Это же сама жизнь, способ выражения самого себя!.. А что для вас жизнь? Пустой звук! Вы же не живете - вы существуете! Ваш мир статичен, он застыл замороженный в точности, как мое тело на три тысячи лет! Нет рождения и нет смерти, нет динамики. А застоявшаяся кровь начинает портиться, убивает весь организм!
- Я вас не понимаю. - В глазах Жезелин промелькнуло смятение - первая человеческая эмоция - и Андрею на мгновение стало жаль этих людей.
- Где уж вам понять?! У вас же все... оптимизировано! - Последнее слово он выплюнул с таким неприязнью, что женщина отшатнулась. - Вы же мыслите формулами, а не абстракцией. Вы же бессмертные! У людей, тех, что жили в мое время и до меня, было желание выразить себя, вложить свою душу в свое творение, чтобы потом, многие годы спустя, другие, глядя на созданное ими, сказали: "Да, был такой человек..." Было желание окружить себя красотой, роскошью, милыми побрякушками, иногда совершенно бесполезными, но такими дорогими лично для тебя. И все это именно потому, что жизнь КОНЕЧНА! Хотелось прожить ее с толком, чтобы в старости вспоминать яркие события в окружении одухотворенных вещей и дорогих тебе людей. Именно такая жизнь наполняет душу...
- Но... - начала было Жезелин
- Нет уж, - грубо прервал ее Андрей, - теперь вы меня послушайте! Вы хотели знать ответ? Я вам его и даю в развернутой форме!.. Искусство, красота рождаются эмоциями!.. Вам этого не понять, вы затолкали их на задворки сознания... Именно переживания дают такой мощный заряд для творчества. И самое сильное из них - любовь! Вы, наверняка, даже не знаете, зачем она? Черт его знает! Но это одна из тех вещей, которая делала нас людьми, в моем понимании этого слова. Мы стремились любить, страстно и безумно, именно потому, что этому в свое время наставал конец. Смерть была той гранью, до которой мы старались сделать максимально много! И вкладывали в это всю душу! Именно так возникали красивейшие творения рук человеческих: храмы, дворцы, статуи, картины и прочее. А стихи! Могу поспорить, что вы даже не знаете, что это такое! Нематериальное, но от этого ничуть не менее выразительное проявление богатства духа... Да сколько еще можно насчитать того, чего вы даже не показывали на своем экранчике?! И все это утеряно! Все это жило и умирало вместе с людьми, потому что тоже имело душу... А вы... вы... - В груди неприятно сжало. - Вы, бессмертные, победили смерть, заплатив за это своей духовностью... Зачем спешить самовыразиться, если можно сделать потом, через год, десять, столетие. А потом сами желания забываются и вы, как роботы, отсчитываете вехи своей мнимой жизни... Вы победили смерть, но, когда она умирала, то захватила с собой саму основу Жизни - созидание прекрасного, а заодно и ваши души!
Жезелин молча смотрела на него. В ее глазах он заметил необычную для них растерянность. Андрей почувствовал, что что-то всколыхнулось внутри этой женщины...
- Несомненно, людьми двигал и эгоизм... Творцы создавали величайшие произведения во славу своих любимых, королей или богов, но, как бы то ни было, именно смерть была причиной всему этому. Почему? Потому что каждому хотелось, чтобы о нем помнили... - Андрей несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять боль в груди. - Сколько людей стало знаменитыми после своей смерти или даже благодаря ей. Они достигли истинного бессмертия, оставшись в памяти людей и своих творений... Вы же напоминаете мне консервы с вечным сроком хранения... - Он хмыкнул. - Да что за бред я несу?.. Нет ничего вечного!.. А смерть? Она воскреснет... С моей помощью...
Губы Жезелин дрогнули, она стояла и смотрела на него своими большими синими глазами и не решалась что-либо сказать вслух. Андрею стало интересно, какие мысли проносятся сейчас в ее голове...
Но тут снова сдавило сердце. Дрожащей рукой он схватился за грудь и опустился обратно в кресло.
- Вы... Вы даже не видите снов... - прохрипел он. - А ведь именно во сне так часто приходят...
Закончить фразу Андрей не смог.
Жезелин подбежала к нему, но свет в его глазах начал меркнуть...
Андрей не знал, сколько пробыл в забытьи, но, очнувшись, обнаружил, что лежит на койке, а над ним склонились Жезелин и Холдор. Дышать было трудно, он буквально ощущал, как жизнь вытекает из него... и был этому рад.
- Мы можем восстановить ваше тело, - обратилась к нему Жезелин. - Можем создать вам новое. Только дайте свое согласие.
- Хотите, чтобы я стал таким же, как вы? - Андрей попробовал улыбнуться, но пересохшие губы его не слушались. - Нет уж, лучше я умру... Давно пора.
В глазах женщины опять промелькнуло что-то непривычное.
"Что же нам делать?" - Андрей не сразу понял, что Жезелин обратилась к нему мысленно.
- Попробуйте заснуть, - просипел он. - Для начала...
Он не договорил. Глаза закатились, из груди вылетел последний вздох, унося из трехтысячелетнего тела жизнь.
- Умер, - констатировал Холдор. - О чем это он говорил? Я ничего не понял...
- Никогда не видела смертей, - прошептала Жезелин.
- Я тоже, - кивнул Холдор. - Совет Смотрителей будет недоволен. Пойду, сообщу им о провале эксперимента.
Ее коллега вышел.
"Провале? - подумала Жезелин. - Почему же провале? Он дал нам ответ, только мы его не поняли. Пока..."
Она стояла над телом странного человека из далекого прошлого и смотрела на стремительно состарившееся лицо. В глазах появилась странная резь, и женщина почувствовала, как по щеке сползло что-то влажное. Она вытерла это ладонью.
Что это? Жидкость из глаз... Слезы?!!
Женщина покинула палату, в которой осталось тело Андрея, зашла в соседнюю и легла на койку, из которой показались нити релаксантов, но Жезелин тут же отключила их.