Аннотация: Рассказ написан в соответствии со жеребьевкой в поджанре остросюжетного фэнтези
Блендри Кининг с трудом поднялся на замковую стену и тут же скривился от разлитого в воздухе зловония. Из высохшего рва тянуло мертвечиной, южный лес смердел отхожей ямой, а сухой летний ветер вонял гарью и жженым деревом.
Пожар? Блендри поискал глазами его источник и увидел вдалеке густой дым, черным столбом подпирающий закатное небо.
- Пригнитесь, милорд, - рыцарь-капитан Колвез подошел к нему со спины. - Рефнисовы лучники наверняка уже напились и не смогут попасть даже членом в дырку лагерной шлюхи, но незачем давать этим молодчикам шанс пострелять по лорду.
Блендри ещё раз взглянул на зловещий дымовой столб, после чего спрятался за каменный зубец.
- Это Каламель горит?
- Виканда, милорд. Каламель южнее, до нее ещё не добрались.
Ещё не добрались... но доберутся завтра. Или послезавтра. Или в любой другой день, когда фуражирам лорда Рефниса вздумается пополнить запасы провианта, а также развлечь себя убийствами, поджогами и охотой на крестьянских девок.
- Как вы тут, Колвез? Держитесь?
- А куда мы денемся? Сегодня лорд-свинья опять разведчиков засылал, оборону прощупывает. Отогнали их. У нас без потерь, а у Рефниса три раненных и один мертвец. Вот он, под кустом валяется, мух кормит. Получил стрелу в брюхо и ещё два часа подыхал, пока монашка его не добила. Сжалилась девка, есть в ней такая добродетель. Как по мне - пусть бы ещё поскулил. Другим в назидание.
- Как она вообще? Справляется?
- Монашка-то? - Колвез улыбнулся. - Старается девчуха! Понятно, с луком у неё плохо выходит - силёнок, поди, маловато, а тетива тугая. Так я ей арбалет вручил. С тех пор лазутчики свинявого лорда от неё без подарков не уходят - кто в плече уносит, а кто и в боку.
- Я понял. Больше никаких новостей?
- Есть одна, милорд. Помните высокий дуб, что растет к востоку от Корсаля? В последнюю неделю на закате в его кроне что-то блестит.
- Блестит?
- Словно меч бликует на солнце или хорошо начищенная броня. Толком не разглядеть. Думаю, там свил себе гнездышко дозорный лорда-свиньи - место больно удобное. Но каким нужно быть дурачьем, чтобы лезть на дерево в броне?
Блендри на секунду задумался:
- Возможно, это не металл блестит. Я слышал, что перед восстанием во Фленсии придумали новый моряцкий инструмент - вроде как трубку со стёклами внутри, чтобы смотреть вдаль на большие расстояния.
- Нам бы такая пригодилась, - устало пробормотал Колвез.
Только сейчас Блендри обратил внимание, насколько сильно рыцарь-капитан похудел за время осады - кольчуга болталась на его усохшем теле, подобно мешковине на огородном пугале. Последние месяцы еды в Корсале отчаянно не хватало...
- Не унывайте, сэр Колвез. Солнце светит для нас.
- Для нас, милорд, - рыцарь поклонился и отошел в сторону, а Блендри молча похромал вдоль стены, продолжая вечерний обход.
Увиденное его не порадовало.
Шесть месяцев назад в замке Корсаль стояла целая рота вышколенной стражи, но спустя полгода осады Блендри обнаружил, что командует бандой изможденных оборванцев. Лучшие его рыцари погибли во время первых штурмов, когда в ход шли осадные башни. Резня на стенах кипела столь яростная, что трупами завалило ручей, питающий осадный ров.
Тогда армия лордов Затмения отступила с гигантскими потерями, но и защитников Корсаля почти всех закопали в общей могиле. Вот Блендри и пришлось пополнять гарнизон кем попало - вчерашними конюхами, точильщиками и кузнецами, сыновьями слуг, поварятами и оруженосцами. Все они были либо слишком юными, либо слишком старыми. Были трусливыми, слабыми, тупыми, негодными. И помирали они, как мухи.
К четвертому месяцу осады дошло до того, что Блендри даже женщин нарядил в доспехи и загнал на стены - особой пользы от них не было, но издали они создавали видимость полноценного гарнизона. Пусть Рефнис думает, что в Корсале ещё достаточно защитников.
Но самым необычным солдатом в его армии слуг и поварят была Шания Капталь - юная послушница из монастыря Солнечных сестёр, сожженного авангардом Фабиана Гривита. Спастись от расправы удалось только Шании. Она двое суток блуждала в лесу, скрываясь от наемников Гривита, а на исходе третьего дня вышла к воротам Корсаля - грязная и чумазая девчушка, пропахшая дымом.
По правде говоря, Блендри не хотел брать в Корсаль лишний рот - разведчики грозили скорым окружением, призрак грядущей осады висел над Корсалем мрачной тенью, и Шания едва не осталась за воротами. Но за монашку вступилась Габи, а своей сестре Блендри отказать не смог - он впустил Шанию внутрь, о чем впоследствии ни разу не пожалел.
С первого же дня осады монашка помогала чем только можно - Шания не боялась крови, криков и тяжелой работы, поэтому в замке для неё всегда находилось занятие. Монашка перевязывала раненных, готовила еду, оперяла стрелы. А когда оказалась на стене, проявила себя талантливым стрелком, и рыцарь-капитан Колвез с радостью взялся её учить.
Поглощенный воспоминаниями, Блендри сам не заметил, как доковылял до восточной стены. Там он остановился, чтобы дать отдых больной ноге и взглянуть на дуб, о котором говорил Колвез - в сгущавшихся сумерках дерево казалось тёмным пятнышком на фоне багрового неба. Если в его кроне и сидел наблюдатель, то он был вне досягаемости - ни один лук не стреляет так далеко.
Блендри уже собирался уходить, как из угловой башни выпорхнула гибкая фигурка Шании Капталь - в руке монашка несла факел, по пути зажигая светильники на стене. Заметив Блендри, она отвесила изящный поклон:
- Мой лорд.
- Шания.
Проявив любезность, монашка уже хотела проскользнуть мимо, но Блендри сам её окликнул:
- Шания, это вы заметили блеск в кроне дуба? Что про это думаете?
Она пожала плечами:
- Скорее всего наводчик засел. Лорд Рефнис явно ожидает прибытия требушетов и прочих осадных машин. Но сейчас нам о другом нужно волноваться.
- О чём же?
Шания сунула руку в колчан за спиной, достала обломок стрелы и протянула его Блендри:
- Об этом.
Вокруг древка был намотан клочок бумаги. Блендри развернул записку и прочитал вслух:
- Гарнизону Корсаля! Солдаты, ваше дело проиграно, и вскорости все вы будете мертвы, если не сдадитесь. Мы, Гарто Рефнис и Фабиан Гривит, присяжные лорды Затмения, гарантируем вам жизнь, если вы откроете ворота нашим войскам или ещё каким-либо образом облегчите задачу штурма. Клянёмся честью, что не тронем никого, кроме Блендри и Габи Кинингов. Выдайте нам обоих детей, и мы одарим вас золотом и землями по всей своей щедрости.
Шания смотрела на Блендри не моргая, а отраженное пламя факела искрилось в её черных глазах:
- Нас обстреливают такими стрелами каждый день, мой лорд. Вам ещё повезло, что большинство стражников не умеют читать.
- Колвез об этом не докладывал.
- Рыцарь-капитан Колвез мудрый человек - он защищает не только стены замка, но и ваш покой.
- Всё настолько плохо?
- Люди голодают, мой лорд. Крысы считаются изысканным угощением, но иные уже перешли на мокриц. А вчера мою ласку хотели купить за жаренное воронье крылышко.
- Кто?
- Неважно, - Шания опустила глаза. - Я вам этого не говорила, мой лорд. Но на вашем месте я бы поставила у ворот самых верных людей и отрастила глаза на затылке. А ещё не позволяла бы миледи Кининг гулять по замку одной. Уж простите за дерзость, мой лорд, но у Габи, в отличие от вас, меча нет.
- Я учту ваш совет, Шания.
- Солнце светит для нас, мой лорд, - сказала Шания и продолжила зажигать фонари.
Сестру он отыскал в бывшем свином загоне - животных давно съели, и Габи облюбовала этот участок для себя. С утра до ночи она возилась там со своим крошечным огородиком, пытаясь выращивать фасоль и лук в тонком слое навоза. Вот и сейчас Габи копалась среди грядок - как будто и не заметила, что наступил вечер.
Рядом с ней скучала леди Кайрин Валь-Китна - учительница и воспитательница Габи, которая то и дело бросала на свою грязнулю-подопечную укоризненные взгляды.
При виде этой картины Блендри улыбнулся. Эх, Габи, Габи... видел бы тебя отец! Он бы наверняка отчитал тебя как следует, упрекая тем, что леди Кининг и будущей волшебнице Конклава не пристало копаться в навозе. Хотя сперва он бы как следует отсмеялся.
При мыслях об отце улыбка Блендри погасла столь же стремительно, сколь и загорелась. Новостей от лорда Кининга они не получали уже больше полугода - последний голубь прилетел ещё зимой. Отец сообщал, что идёт с войсками на столицу и заклинал Блендри позаботиться о Габи. А потом Рефнис и Гривит присягнули Затмению и взяли Корсаль в осаду. С тех пор ни одна весточка замка так и не достигла - осаждающие усердно отстреливали почтовых голубей.
"Возможно, наше дело давно проиграно, Конклав погиб, а отец..."
- Блендли! - картавый голосок Габи отвлек его от дурных мыслей.
Сестрёнка пролезла в щель между досками свиного загона и бросилась ему на шею:
- Блендли! У меня получилось! Я сегодня зажгла свечу! Взглядом!
- Правда, что-ли?
-Плавда! Плавда! Кайлин, ты скажи ему!
Леди Кайрин улыбнулась:
- Чистая правда, милорд! Ваша сестра - настоящая волшебница.
- Самая сильная из всех! - Габи вытерла ладони о подол платья. - Я их всех сожгу! Лефниса и Гливита! Поджалю их как свиней!
"Было бы неплохо" - подумал Блендри, но вслух произнес совсем другое:
- Помолчите, юная леди. Чтобы я больше от вас этого не слышал.
- Блендли, ты говолишь как папа! - надулась Габи.
- А других слов ты от меня и не услышишь! Разве забыла, чему учил тебя магистр Деллеон?
- Деллеона убили... И меня убьют. Если их всех не сжечь.
Тут уже возмутилась даже леди Кайрин:
- Габи! Ну что ты такое говоришь?
Пока сестрёнка раздумывала, как бы огрызнуться, Блендри воспользовался паузой:
- В общем, чтобы я этого более не слышал. Ни про сжигание, ни про свиней. Взгляни на себя - ты сама как поросёнок!
Габи, казалось, только сейчас заметила навоз. Грязь её не смутила:
- То такое... Я вылащиваю еду. Много-много еды! Всем хватит. И больше не будем голодать. Никогда!
- Всё так и будет, - кивнул Блендри. - А теперь марш в башню и пусть служанки тебя помоют. Я распоряжусь, чтобы ужин вам принесли в опочивальню.
Кайрин нахмурилась:
- Лорд Кининг, что-то случилось? Вы чем-то обеспокоены, я вижу.
- Всё в порядке, леди Валь-Китна. Просто с сегодняшнего дня Габи будут охранять солдаты. Ради моего личного спокойствия.
Кайрин ничего не ответила, лишь сделала книксен и поспешила увести Габи прочь.
Вернувшись в отцовский кабинет, Блендри написал записку Колвезу с просьбой отрядить двух верных солдат для защиты Габи, и ещё двух - для охраны ворот. Рыцарю-капитану это, конечно, не понравится - на стенах и так людей не хватает. Но рисковать жизнью сестры Блендри не собирался.
Габи важнее всего остального.
Разумеется, она никогда не станет настоящей чародейкой - эпоха великих магов осталась в прошлом. Габи слабокровная, и вряд ли она сможет сотворить большее чудо, чем зажечь свечу взглядом или повесить радугу над полем.
Но чудеса остаются чудесами.
Кроме того, Габи представлялась ему живым, дышащим символом, олицетворяя всё то, за что боролась объединенная армия Конклава. А боролась она вовсе не за своих лордов и не за флаги с коронованным солнцем. Нет! Солдаты Конклава сражались и умирали за то, чтобы маленьким волшебницам не вспарывали животы жрецы Затмения.
Вот и всё.
Покончив с письмом, Блендри позвонил в колокольчик и отдал прибежавшей служанке распоряжение для капитана Колвеза. После этого Блендри вновь сел за стол и перечитал записку, снятую с древка стрелы.
- Меч вам в зад, а не открытые ворота! - проворчал он и сжег бумагу над пламенем свечи. Комната наполнилась запахом дыма, который напомнил ему о горящей Виканде.
Уже через минуту Блендри забылся тревожным сном, но даже в его ночных грёзах главенствовал огонь.
Ещё до полуночи Блендри разбудили крики и топот шагов, после чего к нему в кабинет ввалились стражники.
- В чем дело? - рявкнул он на солдат.
Из строя вышел рыцарь-капитан Колвез, подталкивая перед собой ключника Левзи. Последний был избит в кровь и едва переставлял ноги.
- Милорд, эта мразь воровала репу из кладовой замка. Пойман с поличным.
- Вранье! - завопил Левзи и тут же получил тычок в челюсть, лишивший его двух зубов.
- Это ещё не всё! - осунувшееся лицо капитана Колвеза пылало от гнева. - Мы обыскали его каморку и обнаружили в ней тайник с сухарями и орехами. Эта крыса давно вас обкрадывает!
Несчастный Левзи рухнул на колени:
- Пощадите, милорд. Голод свёл меня с ума!
- Не вы один голодаете, Левзи.
- Я не могу больше, милорд! Голод сильнее меня.
Он зарыдал, и слёзы смешались с кровью в уголках его губ. А солдаты тем временем смотрели на Блендри. Их осунувшиеся лица и злые глаза требовали от лорда одного-единственного слова. И Блендри его произнёс:
- Повесить.
- Пощады! Пощады, милорд! - Левзи вскочил на ноги. - Вы не можете меня убить. Вы же меня знаете! Вы выросли у меня на глазах! Вы... вы даже не лорд! Вы мальчишка!
Тяжелый кулак капитана Колвеза врезался ему в челюсть, и последние зубы ключника полетели на пол. Обмякшее тело уволокли солдаты.
Колвез вышел последним. Перед уходом он обернулся:
- Миледи Кининг уже под охраной. Стража ворот тоже усилена.
- Благодарю вас, сэр Колвез.
- Не стоит, милорд. И вы уж простите за беспорядок. Я пришлю служанку вымести зубы. Левзи они уже не понадобятся.
После ночного происшествия Блендри опять лёг вздремнуть, но в ту ночь лорду Корсаля было не суждено выспаться - его вторично разбудили ещё до рассвета. И на сей раз причина оказалась куда внушительнее, чем воровство провизии.
Было ещё темно, когда Блендри пересек двор замка и направился к колодцу, вокруг которого собиралась толпа.
- Что тут такое?
Никто ему не ответил, но всё было понятно без слов. На его глазах из колодца выудили чей-то полуразложившийся труп. Потом зачерпнули ещё несколько ведёр, от которых разило тухлятиной.
- Колодец отравлен, - прошипел капитан Колвез. - В него скинули падаль, гнойные тряпки из лазарета и ещё опростались для верности. Пить отсюда больше нельзя.
"Ну вот и всё" - подумалось Блендри. - "Вот и конец осаде. Без еды мы могли бы протянуть ещё несколько недель, но без воды..."
От этих мыслей в голове Блендри вспыхнула боль - будто шпагу в затылок вогнали. У него даже в глазах потемнело. Лорд Корсаля был в одной секунде от голодного обморока.
Но эта секунда быстро прошла.
- Сколько воды у нас в запасе? - сказал Блендри, обращая свой вопрос в пустоту.
Никто ему не ответил. А Колвез пожал плечами:
- Нужно спросить у Левзи, он же ключник.
Блендри в ярости повертел головой, и взгляд его выхватил из толпы сонную Кайрин, которая тоже прибежала на шум:
- Леди Валь-Китна! Теперь вы ключница Корсаля! Вас все уважают, вы справитесь. Приступайте к своим обязанностям. Через час я должен точно знать, сколько у нас есть воды. Считайте всё, что можно пить. Приступайте!
Кайрин испуганно закивала.
- А что делать нам? - спросил Колвез.
- Копать новый колодец.
- Мы не успеем. Нам сил не хватит, милорд.
- Выполнять!
Блендри развернулся и зашагал прочь. От ярости он даже забыл про боль в сломанной ноге и на какое-то время перестал хромать. А ещё Блендри Кининг поклялся, что перед тем, как в Корсале закончится вода, перед тем, как он будет вынужден открыть ворота и сдаться на милость лордов Затмения, он лично отыщет предателя и утопит его в зараженном колодце.
Блендри метался по кабинету как раненный лев, но чем больше он размышлял над ситуацией, тем более безысходной она казалась. Отравить колодец мог кто угодно, и любой обитатель замка мог купиться на лживые посулы. Любой мог раскопать общую могилу и притащить гниющий труп к колодцу.
Блендри выругался.
Он должен был сообразить! Должен был поставить стражу и возле колодца...
Впервые за долгое время Блендри ощутил страх.
Он не боялся, когда его лорд-отец уезжал на войну. Не боялся осады. И даже когда во время первого штурма его столкнули со стены, и Блендри раскрошил себе правую ногу - даже тогда он ощущал лишь ярость.
А теперь ему стало страшно.
Холодный пот пропитал одежду, она прилипла к телу. Блендри хотел умыться, но вовремя спохватился. Нельзя тратить воду! Он так и застыл перед зеркалом, тупо глядя на кадку. Ещё вчера вода не была драгоценностью, а сегодня всё изменилось.
Ещё недавно его разум занимали совсем другие проблемы - такие пустяковые, такие вчерашние. Как тот блеск в кроне дуба. Глупость какая-то.
И тут Блендри вздрогнул. Взглянул на своё отражение в грязном зеркале.
В зеркале...
Блендри схватил меч и ринулся на стену.
Есть много способов доставить сообщение в осажденный замок, и Блендри знал все эти способы назубок. Записку можно отправить со стрелой или камнем. Слова можно передать дымовыми сигналами. Можно отправлять голубями - молясь, чтобы птиц не подстрелили.
А ещё послание можно отправить зеркальцем. Солнечной азбукой.
Он поднялся на восточную стену Корсаля и огляделся. Значит, связной из осаждающей армии засел в кроне старого дуба и оттуда отправляет свои сообщения. Но где расположился тот, кто их принимает?
Блендри обернулся и взглянул на голубиную башню, что возвышалась над замковой стеной на добрых двадцать метров. Идеальное место, приметное и уединенное. Предатель мог не бояться, что его кто-то увидит - магистр Деллеон погиб, а всех почтовых голубей съели на пятом месяце осады. После этого в башню редко кто заходил.
Блендри отыскал в кладовой Кайрин Валь-Китну и поинтересовался, насколько хватит воды.
- На два дня, милорд.
- Ясно. А теперь выдайте мне ключ от голубиной башни.
- От голубиной? Я не совсем уверена, который из них...
- Ключ!
Кайрин дрожащими пальцами стала перебирать связку ключей, и вскоре сняла с кольца нужный:
- Кажется, вот этот.
- Благодарю. А вы, случаем, не знаете, кто мог заходить в башню за последнюю неделю?
- Не могу знать, милорд. Ключником был Левзи.
- Как же невовремя я вздёрнул эту крысу! - застонал Блендри.
Запор на дверях в голубиную башню оказался сломан - ключ просто проворачивался в замочной скважине.
Час от часу не легче! Получается, предателю вообще не был нужен ключ - он мог приходить в башню когда хотел.
Блендри толкнул дверь и зашел внутрь.
Голубиная башня встретила лорда спёртым воздухом, в котором аромат пыли смешался с благоуханием голубиного помёта. Блендри вдохнул эту смесь полной грудью, после чего направился вверх по винтовой лестнице, стараясь не обращать внимания на подёргивающуюся от боли ногу.
Восхождение далось ему труднее, чем он ожидал - голод, жажда и раздробленная кость заставляли Блендри отдыхать на каждом ярусе. Зато у него было время подумать.
Ведь на самом деле ситуация упростилась. Предатель - грамотен. Он умеет читать и писать, он владеет солнечной азбукой. А в Корсале осталось не так уж много грамотных людей - можно перечислить по пальцам.
Но Блендри перечислять не стал. Все его мысли крутились вокруг Шании Капталь. Он пустил её в Корсаль перед самой осадой, но что он вообще знает про эту девушку? Кем она была до того, как стала послушницей? Да и была ли она вообще послушницей? Может быть вся её история - выдумка от начала до конца?
В этот момент его мысли оборвал тихий шелест, долетевший с верхнего этажа. Блендри пребывал в таком напряжении, что сам не заметил, как в руке оказался меч.
Неужели ему повезло? И он схватит предателя на месте преступления?
Забыв про больную ногу, Блендри бросился вверх по лестнице.
Габи Кининг сидела в любимом кресле магистра Деллеона, а на подставке перед ней стоял огромный фолиант, высотой чуть ли не в половину роста Габи.
Увидев брата, девочка взвизгнула от неожиданности:
- Блендли, ты меня напугал!
- Что ты делаешь в покоях Деллеона? Где твои охранники?
Габи явно услышала лишь второй вопрос:
- Колодец копают. Я лешила, что они там нужнее.
- Ты решила?! - из-за нахлынувшей ярости у Блендри не сразу получилось запихнуть меч в ножны.
Габи никогда не видела брата таким злым:
- Блендли, я плосто подумала...
- Ты слишком мала, чтобы думать! Вон отсюда! Не хватало, чтобы у меня ещё за тебя голова болела! Найди Колвеза и скажи, что я его освежую, если ещё раз увижу тебя без охраны!
- Блендли, я хочу помочь, - голос Габи дрожал. - Я видела сон сегодня. Ну знаешь... особый сон. В нём был папа. Он сказал, что нам нужно продержаться ещё две недели. Сказал, что уже идёт к нам. Они победили и теперь идут спасти нас!
"Две недели!" - во рту Блендри поселилась горечь. - "А воды осталось на два дня!"
- Ты никак не поможешь нам, Габи, - сказал он, смягчаясь.
- Я волшебница!
- Ты слабокровная! Что ты сделаешь, Габи?! Сожжешь всех? Хватит с меня этих фантазий, ты уже не ребёнок! Иди к Колвезу и передай ему мой приказ. Быстро!
Сестра промчалась мимо него в слезах, и вскоре он услышал, как внизу хлопнула дверь.
Блендри вытянул вперед дрожащую руку и сжал её в кулак. Страх понемногу отступал.
Хорошо, что в башню поднялся именно он. А если бы сюда пришел предатель? Кто знает, чего от него можно ожидать.
А Габи... Она действительно уже не ребёнок. В восемь лет пора взрослеть.
Он вышел из опочивальни Деллеона и поднялся на этаж выше, где раньше жили голуби. Теперь от них остались лишь клетки, перья и запах помёта. Пыль клубилась в лучах солнца, и весь воздух, казалось, светился.
Блендри распахнул ставни и выглянул в восточное окно - старый дуб лежал, как на ладони. Идеальная позиция, чтобы отправлять и принимать сигналы.
Но что дальше? Затаиться и ждать, когда изменник придёт сюда для отправки очередного сообщения? Но ведь он может и не придти... Для предателя теперь опасно сюда подниматься: он знает, что его ищут.
В этот момент Блендри заметил нечто странное на подоконнике - надпись, сделанную в пыли. И он невольно улыбнулся: не так уж ты и умён, ублюдок! Ты записал последние слова, которые тебе передал связной, сидящий на дубе. Ты сидел... или сидела... здесь, вглядываясь вдаль и расшифровывая слова, скрытые в солнечных зайчиках. И медленно, буква по букве выводила их в пыли.
И теперь Блендри Кининг мог их прочитать:
"колодец превосходный план удачи целую любовь моя".
Он просидел в башне до вечера, но никакого блеска на закате не увидел - дуб так и остался черной тенью.
Выходит, он прав: предатель и его связной решили затаиться, дежурить в башне бессмысленно.
И что теперь? Взять Шанию под стражу? Пытать её, пока она не сознается?
Сделать так проще всего, но ведь оставался ещё крошечный шанс, что Шания ни в чем не повинна.
Блендри скривился от омерзения, но признал, что слова "любовь моя" могли относиться и к мужчине. Лорды Затмения славятся своей извращенностью.
Ночь прошла без сна, и к рассвету Блендри принял решение. Опасное, рисковое, но изящное решение.
Он нашел Колвеза на стене - рыцарь дремал в караульном помещении.
- Капитан, выбейте пыль с мирного флага и трубите в рог что есть силы. Когда пришлют переговорщика - передайте ему, что я хочу поговорить с лордами Затмения. Скажем, сегодня в полдень. На мосту.
- Но как же так... Милорд, вы же не собираетесь..?
- Я не собираюсь сдавать им замок, сэр Колвез. Но вы должны быть готовы ко всему. На стенах расставьте лучников. Всех лучников. И если что-то пойдет не так, если хоть один рыцарь из их своры вытащит меч - перестреляйте всех.
Они встретились на подъемном мосту Корсаля. Блендри пришел в одиночестве, зато Рефнис и Гривит привели с собой немало прихлебателей. Лощеные морды рыцарей и мелких вассалов сияли улыбками - все они явно ждали капитуляции.
Лорды направили своих коней к воротам, а все прочие замерли неподалеку. С лошадей никто не слезал.
Блендри первым нарушил молчание:
- Лорд Рефнис. Лорд Гривит. Хороший сегодня день, не правда ли?
- Прекрасный, лорд Кининг, - ответил Рефнис. - Только несколько жарковатый. Не хотите ли глотнуть вина? Или, может, предложить вам воды? У меня есть немного во фляге.
Блендри покачал головой, а Фабиан Гривит усмехнулся:
- Где же ваш конь, Блендри?
- Съеден.
- Печально! В Корсале, помню, воспитывали прекрасных лошадей... Но ближе к делу, Блендри. Вы хотели нам что-то сказать?
- Не я, а ваш шпион.
- Шпион? - Рефнис нахмурился. - У вас от жажды в голове помутилось, Кининг?
- Я прекрасно себя чувствую, спасибо. И колодец у нас совершенно исправен, так что торчать вам под этими стенами ещё долго. Неужели вы могли подумать, что я не догадаюсь про солнечную азбуку? Что мои люди не заметят копошение на старом дубе? Ваш шпион давно пойман, господа. И в последние дни с вами общался лично я. Вон оттуда, - Блендри указал рукой на голубиную башню.
Лорды молчали, и в наступившей тишине было слышно, как на ветру полощутся их флаги, изображающие затмение солнца.
- Зачем вы нас позвали, Кининг? - прорычал Рефнис. - Ради злорадства?
- Говорю же - я хочу озвучить новое послание вашего лазутчика. Я его даже записал, чтобы ничего не перепутать.
Блендри достал из кармана свернутую записку, медленно её развернул и принялся с улыбкой зачитывать несуществующий текст, водя глазами по воображаемым строчкам:
- Помогите мне! Кто-нибудь! Нет! Не нужно отрезать мне губы. Ааа! Нет, только не язык!
Блендри оторвался от "чтения":
- К сожалению, дальше всё было неразборчиво. Без языка говорить не очень-то удобно.
Рефнис молчал. Зато его спутник не выдержал:
- Ах ты выродок! - Фабиан Гривит пришпорил своего коня и выехал вперёд. - Тварь хромоногая! Калека! Молись, чтобы это была неправда. Молись, тварь! Молись, чтобы она была жива!
"Ну же! Скажи мне имя, паскуда!"
- Она жива, - заверил его Блендри. - Просто стала чуть молчаливее, чем раньше.
- Кайрин... - прошептал Фабиан Гривит. - Я убью тебя за всё, что ты сделал с ней!
Рука его потянулась за мечом.
- Вытащи свою железку, и ты покойник, - прохрипел Блендри. - Я приказал лучникам стрелять без команды.
Рука Гривита остановилась на полпути. На какую-то долю секунды Блендри стало жаль его - этот дурак и правда любил Кайрин Валь-Китну. Но потом Блендри вспомнил столб черного дыма, поднимающийся над горящей Викандой, и всю его жалость смыло волной злобы.
- Значит так, лорд Гривит. Надеюсь, мне не нужно тебе объяснять, что в случае очередного штурма первое, что я сделаю - прикончу леди Валь-Китну. Хорошего тебе дня, Фабиан! - Блендри развернулся и скрылся за воротами замка, даже не обернувшись напоследок. И лишь когда за его спиной опустилась решетка, и заскрипел подъемный мост, Блендри Кининг позволил себе рухнуть в голодный обморок.
Новых штурмов не было. Но Корсаль продолжал умирать под жарким солнцем.
Давно была выпита вся вода.
Давно отзвенели крики Кайрин Валь-Китны, которая перед смертью призналась во всём - Блендри даже не пришлось отрезать ей губы, достаточно было показать нож.
Кайрин рассказала о своем возлюбленном Фабиане Гривите, и о его отчаянных попытках отправить ей сообщение в осажденный замок. О том, как она проводила дни, с надеждой глядя в сторону леса. Как впервые увидела блеск в кроне дуба и поняла его значение. Как возлюбленный склонил её к предательству...
После столь исчерпывающего признания Блендри оставалось лишь исполнить свою клятву - леди Кайрин Валь-Китну заколотили в чреве отравленного колодца, и у неё оказалось куда больше воды, чем она могла выпить.
Её стоны затихли на третий день. А на четвертый из колодца доносились лишь шорохи, которые вскоре тоже прекратились.
Блендри в очередной раз поднялся на стену. С каждым разом это становилось всё труднее - за ночь в лестнице как будто добавлялась лишняя ступень.
Он совсем ослабел... да и не он один.
На стене лежали изнывающие от жажды стражники - лежали без движения, будто придавленные весом собственных кольчуг. Некоторые из солдат спали, другие глядели в закатное небо, на котором проступили первые звёзды.
Вечерний ветерок гнал по стене черные перья. Одинокая, горькая ворона - вот единственная добавка к скудному ежедневному пайку, состоявшему из древесной коры, листьев, жуков и червяков. Но главной проблемой оставалась жажда - глоток вороньей крови уже не мог её утолить.
Вчера кто-то уничтожил огородик Габи - вырвал все молодые побеги фасоли и съел. Странно, но его сестра не выглядела расстроенной. Она всё понимала.
Блендри взглянул на север - на ту дорогу, по которой должна была придти объединенная армия Конклава. Дорога была пуста.
Габи сказала "две недели". Но может она ошиблась - вещие сны не всегда бывают точны. Может, отец придёт раньше. Может, они сумеют продержаться.
Блендри усмехнулся собственным мыслям. Ещё недавно он кричал на Габи, обвиняя её в фантазиях, а сегодня сам предаётся пустым грёзам.