Аннотация: Рассказ написан по теме, предложенной Координатором
Я не видела свою сестру уже... боже мой, четыре года?
Раньше мы были неразлучны. Люди не могли отличить нас друг от друга, хотя Зоя была высокой блондинкой, а я - брюнеткой ниже среднего роста. Все звали нас в одно слово - Зоясникой. Если мы попадались кому-то на глаза по отдельности, люди обязательно спрашивали:
- А где вторая?
Старик-сосед смотрел на то, как мы делим мороженое, сидим на одном сиденье качелей, хотя наши подрастающие зады неудобно свешиваются с боков, и шутил:
- А муж у вас тоже один на двоих будет?
Я фыркала, а сестра отвечала:
- Пусть разные дураки женятся, а нам такой радости не надо!
Когда Зоя вышла замуж, все вокруг стали шутить, что теперь она меня совсем забудет. Этого не произошло. Когда у Зои родились близнецы, старик-сосед похлопал меня по плечу и произнес:
- Ну вот и все. Увидишь - скоро она за город жить уедет.
- За город - ну вы скажете, - усмехнулась я, - да она скорее наголо побреется.
Старик не ошибся. Зойка, которая всю жизнь твердила, что без Москвы ей жизнь не мила, вдруг сказала, что хочет купить коттедж. Я молча посмотрела на нее.
- Дети... воздух... гм... - пробормотала сестра, без надобности поправив прическу, - Так будет лучше.
Они с мужем действительно продали квартиру и переехали в большой двухэтажный коттедж. Но каждое лето я приезжала погостить. Близнецы не доставляли особых хлопот. Девочка, Лиза, обожала шить одежду своей кукле. Маленькие платьица и костюмчики получались у нее на диво аккуратными. Лиза вообще была самым аккуратным ребенком, которого я знала. Ссадины, кляксы, пятна, мусор, сломанные игрушки - все эти вещи существовали с ней в параллельных вселенных.
Мальчик, Шурик, сторонился сестры. Он был молчаливым, неулыбчивым. Любил найти какое-нибудь почившее существо и устроить ему пышные похороны.
Мы жили без особых забот. Серега, Зойкин муж, жарил превосходные шашлыки. Это был невысокий, крепкий, чуть полноватый весельчак. Единственное, что меня в нем раздражало - он носил крестик поверх рубашки, словно косил под нового русского. Только лицо у него для этого было слишком интеллигентное.
Иногда мы катались на лодке. Иногда гуляли в лесу. А большей частью просто болтали. Дни текли на удивление безмятежно, и за все время произошла лишь одна маленькая трагедия.
У Лизы была сухопутная черепашка по кличке Тортик. В теплые дни ее обычно сажали в загон на заднем дворе. Но однажды Тортик каким-то образом удрал, причем обошелся без подкопа. Правда, вместо свободы он нашел свою смерть. И двадцати метров не успел проползти, как его расплющило машиной.
Обнаружив своего окровавленного питомца, Лиза расплакалась и убежала в дом. Тортик лежал на дороге. Коричневая голова, которую он так старательно прятал в панцирь всю свою жизнь, теперь вывалилась на асфальт. Я наклонилась поближе - мне показалось, что шею рептилии обрамляет синее колечко - словно ошейник, нарисованный фломастером. Затем взгляд перескочил на треснувший панцирь:
- Надеюсь, бедняга не долго мучался, - я выпрямилась, решив закончить осмотр.
Слишком уж жалко было зверюшку.
Серега хотел поскорее соскрести трупик с асфальта и уже достал лопатку и пластиковый мешок, но Шурик умоляюще уставился на отца.
- Что, хочешь захоронить со всеми почестями? - спросил Серега, брезгливо подняв верхнюю губу.
Шурик несколько раз энергично кивнул.
Серега махнул рукой:
- Валяй, хмырь. Только перчатки надень.
Я как-то видела фотографию одного американца, который выиграл двадцать миллионов в лотерею. Так вот у Шурика был точно такой же вид: как будто ему сначала дали по башке, а потом подарили собаку. Летающую собаку, стреляющую лазерами из глаз. Ну или что-то в этом роде. Не знаю, от чего там мальчишки без ума?
Шурик побежал за перчатками, а Серега пошел мыть руки.
- Рептилии... - ворчал он, намыливаясь по самые локти, - никогда не понимал, почему люди их заводят. Если животное нужно потыкать палкой чтобы понять, живое оно или дохлое, то нафига оно вообще...
- Но если честно, я рада, что больше некому будет скрестись по ночам... Мне иногда хотелось из окна эту черепаху выкинуть.
Через несколько дней Зойка вдруг переменилась. Стала какой-то нервной. Пару раз она огрызнулась на мужа, не стесняясь моим присутствием. Я подумала, что они поссорились, и решила не вмешиваться.
Но через три дня сестра зашла ко мне в комнату и сказала:
- Ты совсем не тот человек, каким хочешь казаться.
Лицо у нее было злое и очень красное.
- Ты о чем? - спросила я, надеясь обезоружить сестру улыбкой.
Но Зойка вдруг дернулась, словно от удара, и визгливо закричала:
- Не смей ухмыляться! Я думала, что знаю тебя. А ты... ты мерзкая! Что ты от меня видела, кроме добра?
- Э... ничего. - я успокаивающе подняла руки, - Ничего, кроме добра. Честное пионерское. А что случилось?
Зойка выпучила глаза. На мгновение мне даже показалось, что она хочет меня ударить. Затем она выбежала из комнаты.
Я слишком удивилась, чтобы разозлиться или обидеться. Моя сестра всегда была мягким и уравновешенным человеком. Только во время беременности у нее бывали приступы раздражительности, за которые она тут же слезно извинялась.
Я дала ей время успокоиться. Потом попыталась выяснить, что произошло. Но чем настойчивей я недоумевала, тем сильнее Зойка злилась.
Я поняла, что лучше уехать. Пусть сестра остынет. А потом, глядишь, сама расскажет, что произошло. Может быть, они с Серегой только кажутся счастливой парой, а на самом деле готовы глотки друг другу перегрызть. Такое случается.
Зойка меня не удерживала. Она носилась по дому, делая вид, что страшно занята. В полном смятении, я упаковалась и сволокла свои чемоданы на первый этаж.
- Уезжаешь? Случилось чего? - удивился Серега, выйдя из своей комнаты, - Погоди, дай до машины помогу дотащить.
Он только что вздремнул и никак не мог понять, в чем дело.
- Слушай, Зой, солнц, - крикнул он, почесывая живот и зевая, - Ты не видела мой крестик?
- В гробу я видела твой б......й крестик! - раздалось сверху.
Глаза у Сереги стали круглыми как у лемура. Будь он гениальнейшим актером, он не мог бы лучше изобразить искреннее изумление.
Прошло несколько дней, но сестра мне не позвонила. Через неделю я отбросила гордость и позвонила сама. Очень спокойным и твердым голосом Зойка попросила меня исчезнуть из ее жизни.
- Да объясни хотя бы, какая муха тебя укусила? - не выдержала я.
Сестра положила трубку.
Я стала перебирать в уме свои грешки. Да, пару раз пила сок из горла. Случайно разбила старую хрустальную вазу. Прожгла сигаретой дыру в Зойкиной куртке. Но все это было несерьезно.
И тут меня осенило. Ревность. Ну конечно! Может быть, Серега в самый ответственный момент назвал Зойку моим именем? Может быть, он как-то странно посмотрел на меня, а она заметила? Или просто имел глупость признаться жене, что я ему нравлюсь?
Это наверняка было гораздо ближе к истине, чем прожженная куртка. Хотя никаких странных взглядов или намеков с его стороны я никогда не замечала.
Поскольку сестра оборвала со мной все связи, я написала Сереге ВКонтакте:
- Эй, не знаешь, почему я в немилости?
Серега печатал так долго, словно бесконечно правил огромное послание. Но ответ оказался куцым:
- Пожалуйста, не пиши мне больше.
Тут я разозлилась не на шутку. Если люди вдруг решают вычеркнуть тебя из жизни, они хотя бы обязаны объясниться. Неправда ли?
Я написала Сереге снова, и он удалил меня из друзей.
Прошло несколько месяцев. Я исправно поздравляла Зойку со всеми праздниками, надеясь, что однажды она оттает, и мы помиримся. Если мы, конечно, ссорились. Потому что обычно люди понимают, что они поссорились. А я не понимала, что между нами произошло.
- Привет, Зой, с восьмым марта! Все еще гадаю, что я сделала не так.
- С Днем рожденья, сестра! Рано или поздно нам придется объясниться. Я от тебя не отстану.
- Привет, поздравляю с прибавлением! Неужели не дашь увидеть племянницу?
И так далее. И безрезультатно.
Со временем злость прошла, и осталось только тихое сожаление. Я мечтала, что однажды вдруг понадоблюсь сестре, и она отбросит свою непонятную обиду. Я даже рисовала в уме довольно мрачные картины: Зойка внезапно тяжело заболеет, и Серега окажется не готов к такому испытанию. Он улизнет, как последний подлец, и тут явлюсь я - в сверкающих лучах всепрощения и жертвенности. Зойка разрыдается, мы обнимемся... Или они разведутся... или... Ну и так далее.
И вот это, наконец, произошло - несчастье, воссоединившее нас. Только все оказалось гораздо печальней, чем в моих фантазиях. У сестры умерла младшая дочь. Племянница, которую я так и не увидела.
Я позвонила Зойке. Ее голос казался одновременно механическим и заторможенным, как будто она выпила или еще не поняла, что случилось. Но в конце беседы попросила меня приехать. Мы не сказали ни слова о прошлой обиде.
Зойка немножко постарела, Серега немножко потолстел. Лиза из аккуратной миловидной девочки превратилась в юную красавицу. Когда я вышла из машины, она крепко обняла меня, но тут же убежала, отвлекшись на что-то другое. Ну а Шурик не пожелал меня встретить.
- У него тяжелый случай пубертантности, - пояснил Серега, целуя меня в щеку - через пару лет вернется в норму. И, кстати, не зови его Шуриком. Теперь он Алекс. Алекс Назгул, если быть точнее. Что-то из Гарри Поттера.
Серега усмехнулся, но глаза у него остались грустными.
После ужина все разошлись по своим комнатам, и мы с Зойкой остались вдвоем. Открыв бутылку вина, мы и стали беседовать, временами осторожно касаясь больной темы.
- Покажи фотографии, - попросила я.
Сестра вынула из шкафа большую коробку:
- В синей папке справа. Только сама смотри, я не могу.
В папке лежало свидетельство о смерти и тонкая стопочка фотографий. Видимо, Зойка решила оставить на память лишь несколько снимков.
Фотографии не отличались высоким качеством и все походили друг на друга ќ- плохо сфокусированные, с некрасивым фоном. Зато девочка, Оля, была очень симпатичной: пухленькой и веселой, с длинными рыжеватыми волосами. Вздохнув, я отложила папку.
В левой части коробки лежали документы Лизы и Шурика. Свидетельства о рождении, паспорта, копии школьных аттестатов. Я взяла аттестат Шурика, и Зойка, кажется, вздохнула с облегчением, что синяя папка закрыта.
- Оценки у него не очень, - предупредила сестра.
Это оказалось мягко сказано. У Шурика были тройки по всем предметам, и четверка по рисованию.
- Учительнице математики пришлось подарок сделать, - поделилась Зойка, - чтобы на тройку натянуть. Не знаю, куда он поступит.
- В художественный, - сказала я.
Сестра махнула рукой:
- Ты бы видела, что он рисует. Скелетов и зомби.
У Лизы оценки были не такие плачевные. Тройки по истории, обществознанию, географии, биологии и химии, и пятерки по всем остальным предметам.
- Интересно, почему у нее нет четверок? - спросила я, - С Шуриком ясно, учеба его мало волнует, судя по всему. Но Лиза - понимаю, если бы у нее было отлично по гуманитарным предметам и удовлетворительно по техническим, или наоборот, но тут нет никакой связи.
Сестра пожала плечами:
- Не знаю. Я только рада, что они закончили. Последний год в этой школе такой бардак творился. Мы с Серегой даже думали их в другую перевести.
- Какого рода бардак? - спросила я.
Мы обе чувствовали, что просто кружим около главной темы - Оли, но все равно хватались за любую возможность отсрочки.
- У одного учителя на рабочем компьютере нашли детскую порнографию.
Я подавилась вином и поставила бокал на столик.
- Не то чтобы он своих учеников фотографировал, - сказала Зойка, - просто из Интернета разные картинки. Но все равно его уволили. Такой милый старичок, по виду и не скажешь. Ужас.
- Мда, - только и нашлась я.
- Потом за полгода до выпускных химичку за кражу уволили, - продолжила сестра, - у трех человек телефоны пропали - так их в лаборантской нашли, выключенные. Ну разве не глупо?
- Очень глупо... - сказала я, - что она, продавать их собиралась?
- Я, конечно, понимаю, что у них зарплаты маленькие... - начала Зойка, но затем махнула рукой, - откроем еще бутылку?
Я кивнула.
Мы сидели до полуночи. После четвертого бокала сестра в скупых фразах рассказала, как умерла Оля. Они в тот день ждали гостей. Зойка немного нервничала, потому что дом вдруг оказался неправдоподобно грязным, да еще водонагреватель на втором этаже сломался, и Сереге пришлось заняться ремонтом. Зойка то хваталась за пылесос, то начинала скоблить плиту, то готовить обед. Лиза тоже помогала - вынимала из сушилки и аккуратно складывала выстиранные скатерти и простыни, и относила их наверх в бельевой корзине, и там раскладывала по шкафам, затем снова спускалась за следующей порцией белья. А вот Шурик, сидевший за компьютером, по словам сестры, "закапризничал". То есть сказал, что терпеть не может гостей, и не намерен трудиться им во благо.
Зойка объявила, что, раз он такой негодник, пусть присмотрит за сестрой, и привела взбудораженную суматохой Олю к нему в комнату. Шурик что-то проворчал, не вынимая наушников из ушей.
Через некоторое время из комнаты послышался рев. Зойка тут же прибежала и увидела, что Оля расшибла себе лоб до крови.
- Я была такая издерганная, - виновато призналась сестра, - Я дала ему пощечину. Подумала, что он назло мне дал ей расшибиться. Потом оборвала Интернет-кабель и сказала, что продам компьютер, если с Олькой еще что-то случится.
Сестра взглянула на меня, словно ожидала укора, затем всхлипнула и продолжила:
- Он казался испуганным, бедный мальчик. После этого минут десять все было тихо, я наконец взялась за обед. А потом в дверь постучали соседи. Я сначала ничего не поняла...
Вытерев слезы, она закончила скороговоркой:
- Оказалось, Оля выпала из фронтального окна. Мы обычно держим все окна на втором этаже запертыми, но в я тот день везде проветривала и забыла закрыть...Шурик потом признался, что накричал на Ольку, чтобы сорвать злость. Она расплакалась и выбежала из комнаты, а он не сразу за ней пошел. Он потом выглянул в коридор и решил, что она ко мне убежала.
Зойка сделала большой глоток и продолжила:
- Ник, она была еще живая, но...
- Мне кажется, на сегодня достаточно. Тебе лучше поспать, - сказала я, поднимаясь.
- Да, да, ты права, - произнесла Зойка, одним махом допив оставшееся вино, - пора ложиться.
Я засыпала, и перед глазами мелькали фрагменты минувшего дня. Веселая рыжеватая девочка, которая никогда не вырастет. Серега, прячущий горе за шутками. Мрачный бледный Шурик, тихая Лиза, грустная Зойка. И эта нехорошая мысль, которую я никак не могла отогнать... И эти странные аттестаты и подозрительные учителя...
Стряхнув дремоту, я вынула из рюкзака планшет и зашла на сайт школы, которую закончили Лиза с Шуриком. Бегло пролистала пафосную дребедень, которая неизменно сопутствует общеобразовательным учреждениям, и нашла страничку с информацией об учителях. Не знаю, что я надеялась понять, основываясь лишь на снимках и кратких биографиях. Как будто можно было определить педофила или воровку по выражению лица...
Я начала с учителей, которые наградили Лизу пятерками.
Александров Вячеслав Борисович, преподаватель русского языка и литературы. На вид невыносимо скучный дядька неопределенного возраста.
Самко Сергей Иванович, преподаватель английского языка. Молодой бодрый усач.
Лопатин Андрей Викторович, преподаватель алгебры и геометрии. Щуплый мужичок со взглядом студента-первокурсника.
Готман Алексей Вениаминович, преподаватель физики и астрономии. Седой представительный старик.
Лейко Владислав Михайлович, преподаватель информатики. Толстяк с лицом андрогинна.
Мирский Константин Евгеньевич, преподаватель ОБЖ и физкультуры. Качок с нехорошим прищуром.
Тройки Лизе достались от следующих педагогов:
Шаповалова Мария Ивановна, преподаватель истории и обществознания. Почти полная копия Круэллы из "101 далматинца".
Межникова Александра Юрьевна, преподаватель биологии. Типичная старушка с короткими сизыми кудряшками.
Верина Ольга Павловна, преподаватель географии. Жизнерадостная толстушка.
Закончив список, я посидела немного с закрытыми глазами, чтобы взглянуть на результаты своего труда свежим взглядом. Затем перечитала текст. Это оказалось так захватывающе, что я заснула.
Когда я открыла глаза, настенные часы показывали половину четвертого. Отложив планшет, я повернулась на бок, закуталась в тяжелое пухлое одеяло и попыталась снова задремать, как вдруг внизу раздался странный звук. Словно лязгнули друг о друга бутылки. Затем послышалось хихиканье.
Я встала, накинула халат поверх ночнушки, и вышла из спальни. Наверное, дети решили посреди ночи опустошить родительский погреб. Меня это, в принципе, мало волновало: Лизе с Шуриком было по семнадцать.
Но, спустившись по лестнице, я поняла, что неверно истолковала звук. Это было не хихиканье, а плач.
- Зой! - позвала я.
Ой, как не хотелось увидеть сестру, пьющую в одиночестве. Зойка никогда раньше не увлекалась алкоголем.
- Тебе плохо утром будет, - возразила я, взглянув на стол.
Пол-литровая бутылка виски была на две трети пуста. Закуска отсутствовала.
- Одну рюмку, Ник, и все, - Серегин стеклянный взгляд на мгновение стал осмысленным.
Протянув дрожащую руку, он наполнил свой стаканчик и пододвинул его ко мне.
Немного подумав, я села за стол. Вдрызг пьяные люди всегда вызывали у меня желание убраться от них куда подальше. Но Серега явно пил не для удовольствия.
- С-салют, - сказал он и чокнулся со мной горлышком бутылки.
Я опрокинула половину стаканчика. Виски был пряным и жгучим.
Сделав несколько больших глотков из бутылки, Серега как-то странно поник, и я решила, что он заснул. Выглядел он паршиво - веки покраснели, как у старика, лицо опухло, русые волосы растрепались. Я допила оставшееся в стакане виски и стала прикидывать, как дотащить Серегу до постели, не будя Зойку.
- Говорят, муж всегда узнает последним, - вдруг сказал Серега почти осмысленным голосом, - не мой случай... Я сразу все понял.
- Ты о чем?
- Ты брюнетка, - произнес Серега, резко повернувшись ко мне, - Зойка блондинка. Я русый. И я не идиот.
- Конечно, ты не идиот.
Я произнесла эти слова мягко, как будто говорила с умственно отсталым или буйнопомешанным, и тут же устыдилась. Но инстинкт подсказывал, что с пьяным лучше не спорить.
Серега задумчиво повертел бутылку в руках и вдруг встал:
- У нас в роду не было рыжих, Ник. И у вас тоже не было. Вот и все, что я хотел сказать.
- О...
Только тут я поняла, что он имел ввиду. Но, прежде чем я успела ответить, Серега кивнул на прощание и удалился нетвердой, но быстрой походкой.
Я изумилась собственной непонятливости. Ну конечно, Оля не могла быть Серегиной дочерью. Но что из этого следовало?
Чему я только что была свидетельницей, пьяной болтовне или, по сути, признанию в страшном преступлении?
Нет, невозможно было представить Серегу в роли убийцы. Он был из тех мужчин, что отвечают на измену разводом. Или даже прощением. Но никак не убийством. И все же...
Закутавшись поплотнее в халат, я убрала со стола и поднялась в свою спальню. Предчувствие подсказывало, что несколько часов сна позволят освежить голову и разобраться в том, что произошло.
Как ни странно, я заснула почти мгновенно. А когда проснулась, поняла, что разгадка близка. Загадочный мозг только делал вид, что отдыхает, а на самом деле выполнял работу, складывал кусочки мозаики.
Зойка могла бы ускорить дело, но я не хотела будоражить ее, не будучи уверенной в том, что права.
Судя по звуку музыки, Шурик уже проснулся, и я решила задать ему несколько вопросов. Постучавшись, я выждала несколько секунд, и из-за двери послышалось раздраженное "да".
- Привет, Алекс.
Шурик кивнул, не оборачиваясь - он сидел за компьютером спиной к двери, - затем неохотно вынул наушники, выполняя долг вежливости.
Когда я зашла, он свернул свою игру, и теперь видна была заставка рабочего стола - черно-белая фотография мрачного крупного мужчины со спящим младенцем на руках.
- Как поживаешь?
Парень дернул плечом вместо ответа. Половозрелость играла с ним злую шутку: усеивала бледные щеки и лоб угрями, вытягивала тело так, что Шурик страшно горбился, пугаясь собственного роста. Вряд ли у бедняги когда-либо была девушка.
- Представь, твой папа считает, что Назгулы - из Гарри Поттера!
Шурик улыбнулся краешком рта. Затем наконец-то развернулся в кресле ко мне лицом.
- Почему этот младенец так странно лежит? - спросила я, показав на рабочий стол компьютера.
- Он мертвый, - ответил Шурик.
Я вгляделась в фотографию. Действительно, рот у ребенка был странно приоткрыт.
- Папа тоже мертвый. Видишь, какие у него руки темные?
Руки у мужчины, действительно были очень темные. Теперь, когда было ясно, что позирующий мертв, его взгляд казался особенно зловещим. Я перевела взгляд на рисунки, усеивающие стены комнаты. Что ж, зомбаков Шурик рисовал превосходно. Зелено-красная палитра была особенно хороша.
- Ты бы в "Blizzard" послал что-нибудь, - сказала я, - Ихняя нежить твоей в подметки не годится, - а это что?
Я показала на странную, слишком детскую картинку, нарисованную флуоресцентной краской. Она изображала некую кракозябру.
- Это Неоновая Собака-Дракон, - ответил Шурик, - ее Олька придумала.
Рисунок единственный из всех был заключен в красивую рамку.
- Смешная зверюшка, - сказала я, зевнув и потянувшись, - ладно, пойду поболтаю с твоей сестрой.
Шурик кивнул и вернулся к своей игре.
Лиза встретила меня улыбкой и крепким объятьем, но, вглядевшись в мое лицо, посерьезнела:
- Что-то случилось, тетя Ника?
Я вздохнула и присела на аккуратный кремовый диванчик. Комната была отчаянно девчачьей - рюшечки, подушечки, воздушные воланчики, розовый тюль.
- Боюсь, что случилось. Твой брат меня очень тревожит.
- Он рисует трупы, - задумчиво произнесла Лиза, - он их всегда любил.
- Дело не только в этом, - я хрустнула пальцами, - боюсь, что он преступник.
Лиза округлила глаза. Она была прехорошенькой девушкой. Гладко зачесанные волосы блестели. Длинные пушистые ресницы придавали свежему лицу очаровательно-наивное выражение. Изящно оправив платье, Лиза села в кресло.
- Все очень серьезно. Ему не избежать колонии, ну или сумасшедшего дома, - сказала я.
- Почему вы так думаете?
- Я считаю, что он убил твою младшую сестру.
Лиза покосилась на меня как на сумасшедшую.
- Я никак не могла забыть твою черепаху. Тогда я не придала этому значения, но вчера наконец-то поняла, что меня смущало все эти годы. Знаешь, я много раз осматривала тот загон. И не могла понять, как Тортик оттуда сбежал. Подкопов не было, сетка осталась неповрежденной, перепрыгнуть через нее он не мог.
- Черепахи хитрее и проворнее, чем многим кажется, - пожала плечами Лиза.
- Потом я вспомнила кое-что еще. На шее у Тортика был синий ободок. Знаешь, как будто ему кто-то фломастером ошейник нарисовал.
- Я не видела, - сказала девушка.
- Ну да, ты убежала в дом. А я видела. Я не поняла, что это такое, но запомнила. Но сегодня меня озарило: это был след от удавки. Шурик задушил твою черепаху и замел следы, кинув трупик на дорогу. Поэтому в загоне и не осталось следов побега.
Лиза молча хмурилась, разглаживая подол платья.
- Ты злишься на него? - спросила я.
- Это было давно, - задумчиво ответила Лиза, - и я не уверена в том, что вы правы.
- Хорошо, идем дальше. Ваш учитель физики. Допустим на мгновение, что он действительно педофил. Станет ли вменяемый взрослый человек, у которого достаточно мозгов, чтобы впихивать серьезные знания в кучку юных балбесов, хранить детскую порнографию на рабочем компьютере? Это настолько глупо, что попахивает подставой. Дальше, ваша учительница химии. Зачем красть то, что трудно продать, и чего люди сразу хватятся? И главное, зачем хранить улики в лаборантской? Почему нельзя таскать у людей деньги - это умнее и безопаснее, и с поличным поймать гораздо сложней.
- Вы так говорите, как будто все преступники гении, - пожала плечами Лиза.
- Обычно они хотя бы не идиоты. Возьмем Раскольникова...
- Кого? - спросила Лиза.
- Ладно, забудь. Ну а с Олей? Мама попросила Шурика последить за ней. Шурик разозлился и разбил сестре лоб. Мама дала ему пощечину и пригрозила лишить самого дорогого - компьютера. Тебе не кажется подозрительным, что вскоре после этого Оля выпала из окна? Нет, Шурик натворил слишком много. Как бы он ни был хитер, зацепки всплывут.
- Ох... - произнесла Лиза, - вы правда считаете, что он мог убить Олю?
- Не считаю, а знаю. А я домохозяйка. Подумай, что тут накопает следователь. Да он его без всяких улик накроет, одними вопросами.
Лиза потерла руки и произнесла:
- Ох, тетя Ника, я на самом деле тоже давно его подозревала... Просто не хотела даже себе признаться. Шурик всегда ненавидел Олю, но я не думала, что до такого дойдет...
Она уронила лицо в ладони и расплакалась.
- Ничего, будешь навещать его. Колония - не конец света, - сказала я, - а вообще, какая же ты бессовестная.
Лиза слегка дернулась, словно от удивления, и перестала плакать.
- Мало того, что ты испортила жизнь стольким людям, да еще на брата наговорила, лишь бы от себя беду отвести. Я видела твой аттестат. И спросила себя, почему же у этой девушки нет ни одной четверки? Потом погуглила твоих учителей. И знаешь, что я выяснила?
Лиза слушала молча
- Я выяснила, что ты отлично умеешь находить подход к мужчинам. Почти ко всем. Учитель физики, видимо, оказался морально устойчивым, и ты его убрала. С женщинами твой подход не работает, чем и объясняются сплошные тройки. Ты отомстила химичке, но разобраться с остальными не успела или не сумела. Ну а может быть, просто догадалась, что рискуешь попасться. Ну и наконец, Лиза, Раскольников? Ты правда не знаешь, кто это такой? При пятерке по литературе?
- Подождите, - сказала Лиза, - вы только что про Шурика говорили...
- У Шурика висит Неоновая Собака-Дракон. В рамочке. Он любил свою сестру. А ты ее убила.
Превращение оказалось шокирующее молниеносным. Лиза вытерла слезы, улыбнулась, и положила ногу на ногу и сказала:
- Ты ничего не докажешь. Особенно про Олю. Нет никаких улик. А черепаха - это просто смешно. Никто не будет слушать твой бред. А если ты не оставишь меня в покое, я скажу маме, что слышала, как ты ночью пила с папой. Только я добавлю пару деталей. Мама мне поверит. Она всегда мне верит.
Мозаика сложилась окончательно. Так вот чем объяснялось то, что Зойка внезапно ко мне охладела. И вот почему Серега тогда искал свой крестик, а Зойка огрызнулась на него.
- Значит, ты четыре года назад подстроила так, как будто мы с твоим папой любовники? Но почему? Что я тебе сделала?
- Ничего, - улыбнулась Лиза, - я вообще-то хотела, чтобы она с папой развелась, и кинула его крестик тебе в кровать. Он не разрешал мне краситься и ходить на свидания. Но она выгнала тебя, а не его. А теперь ты снова тут. Так что помалкивай или убирайся, иначе будет хуже.
- Что ж, Лиза, твоя взяла. Доказательств у меня действительно нет, и историю про черепаху никто слушать не будет.
- Вот именно, - сказала девушка.
Она уже полностью взяла себя в руки и излучала спокойствие. Вежливо попрощавшись с ней, я ушла к себе.
Я поняла, что Зойке лучше ничего не говорить. Кто знает, кому она скорее поверит на слово, своей сестре или ребенку. Но на следующий день, когда Лиза уехала гулять по Москве с подружками, я "одолжила" ее ноутбук. Юная злодейка была хитра и рассчитывала шаги наперед, но в то же время не знала некоторых простых вещей.
Несмотря на символическую пятерку по информатике, Лиза не имела понятия о том, что удалить скачанный файл и очистить историю поиска недостаточно для того, чтобы убрать все логи. И когда я увидела адрес XXXVERYUNDERAGEбла-бла-бла, мое сердце радостно забилось. Что-то подсказывало, что фотографии, которые использовала Лиза, совпадут с теми, которые нашли на компьютере учителя физики.
Позже так и произошло.
Сильно забегая вперед, могу сказать, что оклеветанные педагоги были оправданы, а преступник понес наказание. Ну что касается того, как Зойкина семья восприняла открывшуюся правду - то над этим требуется опустить завесу милосердия.