Право на жизнь - священное право каждого, в том числе и тех, которых именуют "заблудшими". Для них существуют даже спецучреждения-колонии, которые так и называются - исправительные.
Колонии, наверное, кого-то и исправляют. Однако большущий вопрос: в какую сторону? Что-то еще не встречал случая, чтобы в положительную. Наоборот, чем наше государство гуманнее к ним, тем глубже пропасть их падения.
И личность, которую хочу представить, - самое яркое тому доказательство.
Сергею Таюрскому было всего-навсего 22 года, когда он впервые щедро умыл свои ручищи в людской крови. Тогда (1974 год) он, можно сказать, в ней искупался. Это злодейство по отношению к совершенно невинным людям областной суд тогда приговорил его к исключительной мере наказания - расстрелу.
Если бы тогда приговор привели в исполнение, то от этого общество только 5ы выиграло - и материально, и, главное, морально. Пусть защитники прав осужденных мне попробуют доказать обратное. А мне легко подтвердить свое воззрение на сей счет: мало того, что были бы сэкономлены огромные средства, потраченные государством на содержание упыря за все последующие годы, но, прежде всего, не было бы новых жертв.
И эти жертвы на совести, тех, кто сохранил жизнь приговоренному к расстрелу, на совести судей Верховного суда, которые заменили "вышку" на пятнадцать лет лишения свободы.
Через пять лет (1979 год) тот же самый помилованный Сергей Таюрский стал одним
из организаторов беспорядков в колонии, для пресечения которых потребовалось ввести даже подразделения внутренних войск.
А бунт учинил он и ему подобные из-за того, что один из заключенных был заподозрен в "стукачестве". Дело в том, что накануне во время обхода администрация колонии обнаружила у "бунтарей" взятые про запас, на черный день, корундовые камни из гранитного цеха, где они работали. Посовещавшись, решили, что "стукач" не кто иной, как заключенный Фролов. Ну, и учинили расправу.
Трупов было бы много, если бы не спецназ, усмиривший "бунтарей".
Таюрский же вновь оказался в е областном суде. Теперь ему было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьями 206 ч 2 (злостное хулиганство) и 77-1 (действия, дезорганизующие деятельность ИТУ). Срок лишения свободы - 15 лет. Нет-нет, не плюс к прежнему наказанию, а с учетом не отбытого прежнего срока. Иначе говоря, за это, последнее преступление он получил лишь пять лет. Правда, суд вынужден был признать Таюрского особо опасным рецидивистом.
Наверное, это сделано было для того, чтобы в будущем, когда он окажется на свободе, общество было всегда настороже, не теряло бдительности и готово было в любую минуту оградить законопослушных граждан от посягательств на их жизнь и здоровье.
И как? Кто-то "оградил", когда в конце концов Таюрский, особо опасный рецидивист, оказался на свободе, отбыв полностью срок?
Середина августа. Благодать, потому что в садах и огородах трудолюбивых граждан все поспевает и они спешат сделать припасы на зиму.
Благодать наступает и для лодыря, привыкшего быть в захребетниках, с нетерпением ждущего, когда можно поживиться чьими-либо запасами.
Парадоксально, но факт: правоохранительные органы нашей области на стороне вторых и лишь охают и руки разводят: жизнь, мол, такая, упрямо и насильно толкающая "несчастненьких" на завладение ими не принадлежащего. То, что это именно так, - могу поклясться на Библии. Как-никак личный опыт... Впрочем, не стану уходить в сторону.
...В поселке (станция Анатопьская, что в непосредственной близости от Нижнего Тагила - прим. авт.) много так называемых "дачников"-горожан. Но немало и местных, которые доживают свой век в тиши и покое, в окружении соснового бора.
Среди местных встречаются разные. Есть и те, кто, несмотря на получаемую скромную пенсию, брезгуют зариться на чужое. Они, как могут, "пашут" на приусадебном участке все лето и в результате имеют кой-какое подспорье.
Одна из таких жительниц поселка - старушка Скрипина. Про нее никто не скажет худого слава: работала и пенсию заработала, не пьяница какая-нибудь, не побирушка.
И вот поселковые, все время видевшие ее копающейся на грядках, обратили,
внимание, что ее, Скрипиной, отчего-то уже несколько дней не видать. Здесь родственников у нее нет, все - в Нижнем Тагиле. Приезжают, но не каждую неделю. Так, что...
Стали шушукаться между собой. Многие тем и ограничились. Но нашлась одна, которая готова была, забеспокоившись за чужого ей человека, действовать, - это М. Гаврилова. Она вошла во двор, приблизилась к веранде и увидела приклеенный к стеклу (с той стороны) бумажку. На ней было написано: "Уехала. Не стучать".
Гаврилова, приглядевшись внимательно, окончательно встревожилась: почерк на
бумажке ей показался чужим Она позвала соседей и в их присутствии, выставив в окне стекло, проникла - внутрь.
И тут оставшиеся на улице услышали истошный крик:
-Убили!
Гаврилова тотчас же и тем же путем вернулась назад. Она не могла долго
прийти в себя от увиденного. Потом она расскажет.
- Достаточно было лишь одного взгляда, чтобы убедиться, что здесь что-то произошло нехорошее. Повсюду валялись разбросанные вещи, поваленная мебель. Беспорядок, который никогда нельзя было увидеть у старушки, - аккуратная и чистюля была. Но даже не это привело меня в ужас. Я чуть не потеряла сознание, когда увидела начавшееся уже разлагаться тело Скрипиной (напомню: дело-то происходит в середине августа - прим. авт. ), изуродованное до неузнаваемости тело. Кругом - засохшие лужи крови. Одежда на ней, пропитавшаяся кровыо, ссохлась.
Гаврилова вызвала милицию.
Такое вот чисто российское убийство.
Милиция долго думала-гадала, кто же мог "порешить" невинную абсолютно ни в чем старушку?
Подумав-погадав, решила, что надо потрясти особо опасного рецидивиста Таюрского, который, по их сведениям, крутится где-то по близости.
Милиция задержала Таюрского. Ну, а дальше - дело техники. Взять хотя бы такую "зверскую" улику, как записка. Никакого нынче труда не составляет доказать экспертам, кому принадлежит сей почерк, - Таюрскому или хозяйке квартиры. Ну, и прочее, конечно: многочисленные отпечатки пальцев, следы от обуви на полу, что-то изъято при задержании из похищенного с места преступления.
Итак; упырь, выйдя в очередной раз на охоту, встретил на своем пути еще одну жертву, очередную свою жертву. И, смею сказать, не последнюю. Какие его годы? Все еще впереди, все еще впереди!
Чтобы читатель мог нагляднее и убедительнее представить, как хладнокровно и расчетливо действовал и в этот раз убийца, вот его собственный рассказ.
- Объект я облюбовал заранее В первоначальном плане у меня было ограбить соседнюю со Скрипиной квартиру, поскольку знал, что там никого не будет. Залез на крышу барака, потом на чердак, разобрал потолок, проник в ту квартиру. Но в ней ничего для меня подходящего не нашел.
От автора. Таюрский под словом "подходящее" имеет в виду драгоценности, деньги, а также приравненное к ним - спиртное. Уж шибко он охоч был до него! Прямо-таки с детства.
Таюрский продолжает рассказ:
- Залез под пол, - чтобы и там посмотреть, нет ли чего. Тоже - пусто. Тогда меня осенило разобрать легкую перегородку и пролезть под пол квартиры Скрипиной Сделать это было легко. Перебрался. Прислушался.
Сверху доносились голоса: у хозяйки были госта Они вскоре ушли. Я продолжал сидеть под полом. Скрипина
проводила людей и вернулась Я слышал, как вскоре она выключила свет и легла спать. Подождав, когда уснет, тихонько вылез. И увидел под столом водку Открыл бутылку. Налил в кружку, выпил. Стало на душе хорошо. Тем более, что нашел отличную закуску - "горлодер".
От автора. Закуска, о которой упоминает Таюрский, имеет на Урале много разных названий: у одних - это "горлодер", у других - "хреновина". А суть одна: это протертые томаты с хреном, чесноком и прочими приправами. Губа - не дура, короче, у особо опасного рецидивиста.
Он продолжает рассказывать следователю:
- Скрипина ничего не слышала и продолжала спать. Стал шариться. Ходя тихо по квартире, искал деньги, ценные вещи. Услышал, что Скрипина заворочалась на кровати. Мне почудилось, что она проснулась Взял находившийся на кухне топор и нанес лежащей на постели удар обухом по голове Я не хотел убивать. Я лишь хотел оглушить ее.
От автора. Ну, эти две последних фразы объяснимы. Таюрский в преступном мире не новичок. И ему ли не знать, какая разница в ситуации подсудимого между "мокрухой" и нанесением тяжких телесных повреждений, либо убийством, но по неосторожности. Итог один, а вот для него последствия...
- Вернулся на кухню. Выпил еще. Но теперь еще закусил найденным медом. Запасливая старушка. Но тут увидел, что хозяйка встала и держась за голову идет куда-то. Наверное, пошла к умывальнику, чтобы кровь смыть. Тогда я снова взял топор и еще раз ударил ее обухом по голове. Она упала на пол. Я не хотел убивать, но...
От автора. Он не хотел убивать. Очевидно, по этой причине стал лежащую на полу старушку топором рубить (не в переносном, а в буквальном смысле) Рубил и рубил, будто кочан капусты.
- Зачем бил лезвием топора - не знаю... Был пьян... Когда я уходил, она еще была жива
От автора. Ну, в это трудно поверить. Рассчитывает на дурака.
Таюрский продолжает рассказ:
-Я в последствии три или четыре раза возвращался в квартиру, щи разогревал (напомню: щи разогревал, приготовленные руками той, которая в это время лежит несколько дней мертвой на полу - прим. авт.). Пил водку, закусывал "горлодером". Прихватив водки и закуски, ходил ночевать к Гробовой. У нее продолжали выпивать. Гробова никогда не спрашивала, откуда у меня водка, у меня, человека, не работающего Пили - и все.
От автора. Нина Семеновна Гробова сначала рассердилась на утверждение, что пьянствовала, пила спиртное, похищенное у убитой односельчанки, и категорически отрицала. Но потом, уличенная соседями во лжи, вынуждена была признать факт совместного распития спиртного с Таюрским. Впрочем, Бог ей судья.
- Скрипина была хорошим человеком, - Таюрский горько плачет, - очень сожалею, что из-за меня она погибла.
От автора. Крокодил, пожирающий свою очередную жертву, тоже, говорят, при этом обливается горючими слезами.
- Признать Таюрского Сергея Михайловича виновным, - председательствующая на процессе судья Свердловского областною суда Н. И. Русакова оглашает приговор по уголовному делу, - в совершении преступлений, предусмотренных статьями... разбой с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, убийство, сопряженное с разбоем, сокрытием другого преступления, а также совершенное неоднократно... и назначить наказание... путем частичного сложения окончательно девятнадцать лет лишения свободы с содержанием в исправительной колонии особого режима.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации под председательством М. А. Каримова, рассмотрев кассационную жалобу адвоката, не нашла оснований для смягчения назначенного наказания.
Приговор Свердловского областного суда вступил в законную силу. И Таюрский вновь отправился в колонию, где, видимо, попытаются в очередной раз исправить особо-преособо опасного рецидивиста.
Девятнадцать лет - срок хороший. Но не такой, чтобы жители Нижнего Тагила и окрестных поселков могли пребывать в спокойствии. Пока - да. А потом? Таюрский вернется, в самом худшем случае, когда ему будет всего лишь 66. Значит, у душегуба, плакавшего на суде, есть шанс еще раз "умыть" руки в крови очередной жертвы. А потом - еще раз поплакаться.
Я не устану раз за разом повторять: нет ни одной уважающей себя страны в мире с такими гуманными уголовными законами, как в России. В США, например, пожизненное (если не электрический стул) лишение свободы грозило бы Таюрскому еще в 1974 году. Это - наверняка, учитывая еще и его соответствующее поведение в последующем в местах лишения свободы.
И наверняка он бы в самой демократической и свободной стране мира угодил на электрический стул после преступления, совершенного недавно, в последний раз.
А в России, как в России: вопят вокруг о милосердии к "падшим", об отмене смертной казни вообще.
По правде сказать, вопят те, кого еще не коснулась кровавая рука упыря. Коснется и запоют иные песни и на новый лад.
ЕКАТЕРИНБУРГ - НИЖНИЙ ТАГИЛ - ЕКАТЕРИНБУГ. 1998-2004.