- Подсудимый, расскажите суду, как все происходило? - просит председательствующая Г. Е. Колмакова.
Тот встает, мнется сначала, заикается, но вскоре речь его полилась гладко и плавно.
- Кудаева была моей женой. Я с ней состоял в браке с 1990 года. От брака имеем двух детей. У нас были нормальные отношения, мы любили друг друга...
Вообще-то на протяжении всего этого судебного процесса, проходившего в Невьянске, о любви будет сказано очень много - о любви страстной, всепоглощающей, толкающей людей на немыслимые поступки. Шекспиру бы услышать об этой истории. И тогда из-под его гениального пера родилась бы еще одна трагедия, повествующая о том, как Отелло российского образца, в жилах которого течет горячая кровь южанина, в порыве страсти идет на безрассудство по отношению к новоявленной Дездемоне.
Но вернемся к рассказу подсудимого.
- 10 сентября зашла к нам соседка Сарвилова, где-то около десяти часов утра, и позвала жену в магазин. Жена собралась, и они ушли. Они вернулись с литровой бутылкой водки. Я вообще не пил. Они распивали, а я ушел в сарай; где делал тележку. Меня позвали. Дали денег. Сказали, чтобы я сходил и купил еще одну бутылку водки. Принес ее и отдал, а сам снова ушел на улицу. Когда вернулся, около трех часов дня, жена была пьяная. Пришла знакомая Айсина. Посидели, покурили. Жена вышла, чтобы проводить подружку, и исчезла. Я пошел ее искать. Долго искал, но нашел. Предложил пойти ей домой. Она не хотела идти...
Тут-т и начинает разыгрываться современная трагедия, от знакомства с которой навертываются слезы. Так и хочется воскликнуть: "Вот это любовь! Вот это чувства!"
Подсудимый продолжает:
- Я разозлился и в порыве эмоций содрал с себя фуфайку и бросил ее на землю. Из кармана фуфайки неожиданно вывалился нож, а я и не знал, что нож при мне. Видимо, остался с того дня, когда ходил по грибы. Я поднял этот нож и ударил им себя в грудь. Жена, увидев это, закричала: "Если ты себя убьешь, то и я себя порешу!" Она подскочила ко мне, вырвала нож и ударила себя в грудь. Сама же вытащила нож из себя и быстро пошла по дороге. Прошла метров десять и упала на спину. Я подбежал. Вижу, что жена умирает, и стал делать искусстаенное дыхание. У нее закатились глаза. Я заплакал. Тогда я решил отвести детей домой, которые играли невдалеке. Вернувшись назад, меня забрала милиция.
Г. Е. Колмакова, председательствующая на заседании судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда, на которую, судя по всему, не произвел должного впечатления рассказ-трагедия, невозмутимо уточняет:
- Явку с повинной вы писали?
- Да, я. Когда привезли в милицию, то там сказали, что будет лучше, если я напишу явку с повинной. Вот я и написал.
Предвидя еще один уточняющий вопрос, добавляет:
- Но я не писал, что ударял жену ножом.
Суд предъявляет подсудимому соответствующий документ из уголовного дела.
- Это ваш почерк?
- Мой, - на лице его появляется удивление и растерянность. - Не знаю, как гак получилось, что я это написал... Наверное, мне это продиктовал капитан милиции. Меня сильно били по всему телу.
- Адвокат ваш знал об этом?
- Адвокату я ничего не сказал, Потому что это бы ничего не дало.
- А судмедэксперт?
- Эксперт видел многочисленные синяки на моем теле, но почему-то не зафиксировал в своем заключении.
Суд оглашает показания, которые тот еще дал в качестве свидетеля.
- Это ваши показания?
- Частично мои, частично нет. Я не говорил, что я в ярости ударил в грудь Инну ножом. Меня били.
- По поводу избиений к врачу в изоляторе обращались?
- Не обращался.
- Пили, употребляли наркотики?
- Нет, что вы! Аллах не велит. Я - мусульманин. Вера не позволяет пить.
Интересно, а как Аллах
относится ко лжи? Ведь Али Кудаев, подсудимый, хорошо знал, что в уголовном деле имеются документы, свидетельствующие об обратном: он даже после лечения в ЛТП по- прежнему считался алкоголиком. Это - одно. Во- вторых, верный сын Аллаха баловался и наркотиками: собирал маковые головки, из которых варил зелье, употребляя его не только сам, а и угощая приятелей, себе равных.
Подсудимый:
- Наркотики я не употреблял, а маковые головки собирал для булочек, - твердит он.
Суд продолжает уточнять кое-что. Видимо, предшествующий лирический рассказ не устраивает.
- Как жили с женой?
- Жили хорошо. Очень хорошо, гражданин судья. Любил я, очень любил жену и детей.
- Это действительно так?
- Да. Я любил жену. И она меня тоже любила. Теща, правда, ко мне относилась плохо. Она была против нашего брака.
В суде дает показания мать убитой:
- У них дома я постоянно находила шприцы и иглы к ним. Я спрашивала Инну. Она все отрицала. Но как-то прибежала ко мне и сказала, что дома у нее трое мужиков что-то варят. Мы сообщили в милицию. Оттуда приехали и всех забрали.
Говорит дочка подсудимого:
- Папа нас обижал. Мы с мамой всегда убегали от папы.
Кудаев возражает:
- Дочку бабушка научила.
Допустим. Тогда обратимся к свидетельским показаниям, данным в ходе судебного следствия.
Любовь Сарвилова:
- Сначала, вроде, они
жили хорошо. Но потом начались скандалы. Кудаев постоянно угрожал жене ножом.
Николай Добрынин:
- Кудаев все время пил, нигде не работал, дрался. Я предлагал им разойтись.
Мария Оборина:
- За две недели до трагедии Кудаев бил свою жену, Очень сильно бил. Я не выдержала (они жили в одном доме - прим. авт.) и пошла. Оттащила его. Сказала: что делаешь, ведь она беременна, ты же пинаешь ее в живот... Кудаев почти все время ходил пьяный. Я говорила Инне: уйди ты от него к матери. Боюсь, отвечала она, он меня зарежет.
Суд уточняет:
- Если судить по вашим показаниям, то получается, что подсудимый знал, что его жена беременна и не первый месяц. Это так?
Мария Оборина подтверждает:
- Да, он прекрасно знал, что Инна беременна, и потому пинал в живот специально.
Кудаев вновь возражает:
- Свидетели оговаривают меня, все сговорились против меня, они не любят меня.
В его словах слышен прозрачный намек на то, что причиной его оговора является принадлежность к кавказской народности, на которую русские смотрят косо. Суд проверяет и это, но не находит подтверждения. Если у тещи, допустим, есть основания поносить зятя с югов, но нелюбовь проявлять не могут его многолетние собутыльники и наркоманы. Ведь некоторые даже ему пытаются помочь, заявляя,
что Инна, жена подсудимого, просто-таки мечтала о самоубийстве, а потому вполне могла сама себя зарезать.
В жизни всякое случается. Можно допустить и самоубийство. Тем более, что жизнь у нее и ее детей была адская. Но тогда зачем надо было Кудаеву прятать такую упику, как орудие совершения преступления, - нож? 3ачем он его бросил в реку?
Свидетель Владимир Крикунов:
- Возле моста я нашел нож, который был в воде и который я передал в милицию.
Этот нож опознали и свидетели, и сам подсудимый.
А как быть с заключением судмедэкспертов? Они определенно пришли к выводу; учитывая характер раны, ее степень и тяжесть, потерпевшая не могла всего этого сделать. Она бы, например, при тяжелом ранении сердца никак не смогла сама же и вынуть нож из себя, да еще и бросить в реку. Не могла она и делать какие- либо шаги, поскольку смерть наступила мгновенно.
Итак, в порыве безумной любви к своему мужу молодая женщина убивает себя. Так утверждает подсудимый. А что же было на самом деле в тот злополучный день? Чтобы с определенностью ответить на этот вопрос, необходимо отрешиться от эмоций, обуреваемых и автора этих строк. Лучше будет, если обратимся к последнему документу в уголовном деле - приговору и вчитаемся в его сухие строки.
"Кудаев, на почве ссоры и в присутствии своих двоих детей совершил умышленное убийство жены Кудаевой Инны, находящейся в состоянии беременности.
Кроме того, Кудаев на протяжении ряда лет незаконно приобретал дикорастущий мак, изготавливал из него, хранил при себе с целью личного употребления (сбыт с целью наживы, к сожалению, следствию не уда- лось доказать - прим. авт.) наркотические средства.
Доводы подсудимого, что он оговорил себя в начале предварительного следствия из-за применения к нему недозволенных методов следствия проверялись судом и не нашли подтверждения.
Допрошенный в качестве свидетеля участковый инспектор Невьянского ОВД капитан милиции Приступа пояснил, что... в начале подсудимый вообще отрицал, что был на месте преступления. А затем, когда понял, что его видели там свидетели, решил признаться в убийстве жены и нависал заявление о явке с повинной.
Свидетель Айсина пояснила в судебном заседании, что была очевидцем, как на мосту через реку Нейва Кудаев догнал убегавшую от него жену Кудаеву и в присутствии здесь же двоих детей стал избивать потерпевшую. Вступившись за подругу, Айсина ткнула Кудаева подобранным здесь же металлическим прутом в грудь. Но это не остановило подсудимого и он, достав нож, ударил им жену в область груди. Та сразу упала, а Кудаев, забрав с собой детей, ушел.
Проанализировав собранные по делу доказательства в совокупности, судебная коллегия приходит к выводу о доказанности вины Кудаева в умышленном убийстве своей жены Кудаевой И., находившейся в состоянии беременности, о чем подсудимому было заведомо известно.
Подлежит ему вменению и признак особой жестокости, поскольку на глазах своих малолетних детей; сознавая, что причиняет им особые страдания, он совершил убийство их матери, своей жены. Дети находились рядом, видели все происходящее, кричали, плакали от испуга, просили отца не трогать мать.
В деле имеется акт наркологической экспертизы, согласно которому Кудаев страдает хроническим алкоголизмом и нуждается в принудительном лечении".
Вот, оказывается, какая была любовь у балкарца по национальности Али Кудаева и к жене, и к двум малолетним детям, оставшимся по его вине сейчас круглыми сиротами. Возможно, им у бабушки живется и неплохо. А все же никто и ничто не может заменить мать. Да и зло- деяние, совершенное на их глазах, не пройдет бесследно для психики малышей.
А как все же наказан Али Кудаев? Он признан виновным в умышленном убийстве, совершенном с особой жестокостью, а также женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности.
Он также признан виновным и в незаконном изготовлении, приобретении, хранении наркотических средств без цели сбыта.
Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда под председательством Г. Е. Колмаковой приговорила Али Кудаева окончательно к тринадцати годам лишения свободы.
Последнее, о чем хочу сказать.
Знакомясь с материалами этого уголовного дела, я убедился, что адвокат осужденного зря время не терял и даром свой хлеб не ел. Он чрезвычайно активно участвовал в судебном процессе.
А. И. Харлов, адвокат, к примеру, в самом начале судебного процесса заявил ходатайство, поддержанное подсудимым, о вызове в суд для дачи объяснений по проведению предварительного расследования заместителя прокурора области, следователей Невьянской прокуратуры, городского отдела внутренних дел, допустивших (по мнению адвоката) серьезные нарушения уголовного и уголовно- процессуального законов.
Суд это ходатайство отклонил, как необоснованное. Не было удовлетворено ходатайство адвоката Харлова об отводе прокурора, участвовавшего в судебном заседании, который, якобы, нанес оскорбление защите, Почему? Дело в том, что в числе оснований для отвода сторон нет оскорбления, если бы даже оно и имело место на самом деле.
Впрочем, некоторые ходатайства были удовлетворены.