Еще не открыв глаза, начинаю прислушиваться ко всему, что происходит в доме. Слышу, как в печи потрескивают горящие дрова и по дому распространяется приятное тепло.
По моим ощущениям - утро. Но вставать не хочется, да и за окном темень.
Бабушка возится с ухватами и чугунками у русской печи. Из, выплескивающей отблески пламени, жерла печи, идет опьяняющий запах еды: щей, омлета, блинов...
"Бабушка!" - зову я из-под теплого ватного одеяла, немного привстав и слегка высунув нос.
- А почему тогда так темно, - спрашиваю, тут же садясь на кровати.
- Так, снег выпал.
Не выдерживая от распирающего любопытства, в трусах, выскакиваю босыми ногами на холодный пол и на цыпочках подбегаю к окну. Действительно, за окном не привычная ночная тьма, а какое-то непонятное зашторивание окна снаружи.
- А можно на улицу?
- Наверное, уже можно, - усмехаясь, говорит бабушка, - дед уже расчистил дверь. А ему пришлось через чердак из дома выходить.
- Как через чердак, - недоумеваю.
- Снегу очень много выпало, засыпало дом под самую крышу. Дверь, дед не смог открыть, поэтому пришлось ему лезть на чердак, а оттуда через чердачное окно выходить на крышу, - не переставая хлопотать у печи, объясняет бабушка.
- Ничего себе! - удивляюсь я, напяливая на себя всевозможные зимние одежки, засовывая ноги в валенки и надевая шапку.
Пулей вылетаю в темный коридор.
На ощупь нашел дверную ручку, в открытую дверь сразу же влетает холодный воздух вместе со снежным веером.
Меня встречает узкий снежный коридор. Подняв голову вверх, вижу высоко его верхнее окончание.
"Дедушка!" - зову деда, медленно продвигаясь по вырезанной в снегу дорожке.
- Здесь я, здесь! - слышится голос деда откуда-то из-за поворота.
Иду в сторону голоса. Уже слышу, как дед "ухая" бросает снег куда-то в высоту, часть его тут же осыпается на дедову телогрейку.
От телогрейки идет испарина, чувствуется, что деду здорово досталось сегодняшним утром.
- Дедушка! А чего так много снега?
- Дак, чего! Зима же! Вот и выпал снег, - остановившись и оперевшись на лопату, отвечает дед, переводя дух.
- Давай помогу, - с готовностью говорю я.
- Ну, давай - помоги, - дед протягивает лопату, черенок которой оказывается немного выше меня.
Понятно, какой из девятилетнего мальчишки работник. Но оценив то, что сделано дедом, очень хочется ему помочь.
Глядя на мои почти тщетные потуги, дед, давая понять, что я действительно ему помог, серьезно говорит: "Спасибо, внук! Помог! Давай лопату. Дальше уже я сам. Нужно вот до колодца дорожку пробить и все - можно отдохнуть".
Отдав деду лопату, осматриваю туннели, пробитые в снежной толще. Дорожка от дома уже "пробита" к хлевам с домашними животными и птицей, а с другой стороны уходит к колодцу.
Неожиданно одна из стен туннеля рушится и из возникшего пролома появляется, вся в снежном инее, фигура прадеда.
- Ух! - прадед слегка приподнял шапку на голове, от его волос тут же пошел густой пар. - Наконец к вам пробился!
Дед и прадед, меняя друг - друга, наконец, пробиваются к колодцу - "журавлю".
- Ну, что, - сказал дед, - основная работа сделана, можно и поесть.
И мужская часть семьи дружно двинулась по снежному туннелю к дому.
А после обеда настал мой черед! С маленькой лопатой, изготовленной по "спецзаказу" прадедом, начинаю трудиться по строительству снежного дома. На помощь приходят друзья.
К вечеру, все окрестности были изрезаны ходами сообщения, тоннелями, "штабиками", крепостями.
И мы, с чувством исполненного долга, уставшие, в заснеженных "скафандрах", расходимся по домам до следующего утра.