Кровищи чуть не по колено вперемешку с фаршем из мяса и костей, но...
Предвкушение предстоящей победы переполняло небывалой эйфорией душу Йорка Гоума, главного "ястреба" им же созданной "партии войны". Он и только он, единодушно признанный соратниками и врагами лидер промилитаристского движения за силовое расширение пределов Конфедерации, на ближайшем заседании Генерального совета Конфедерации свободных планет, станет тем единственным, кто способен окончательно, наголову разбить этих мягкоголовых выродков из так называемой "партии мира". В откровенных беседах в тесном кругу избранных Гоум не раз заявлял, что ради будущего процветания Конфедерации не стоит брать в расчёт неизбежную гибель плюс-минус нескольких сотен миллионов сограждан. Вряд ли кому-то могло прийти в голову, что Гоум готов без всяких угрызений того, что у нормальных людей называется совестью, пожертвовать ради исполнения своих грандиозных честолюбивых планов жизнью доброй трети сограждан Конфедерации. Нет, он не был человеконенавистником - просто никогда не придавал чужой жизни особенной ценности.
Неуёмное честолюбие Гоума приятно подогревал недавний триумф на таком драматическом и бурном эмоциями, последнем заседании Генерального совета Конфедерации свободных планет. Что значили все, вместе взятые, выступления горячих голов из его "партии войны", если бы не его искромётная, полная неоспоримых аргументов, заставляющих от бессилия и зависти бледнеть противников, речь. Без проблем найдя общий язык с верхушкой военной элиты и представителями военно-промышленной индустрии, он, как гениальный организатор, не без оснований, видел себя выразителем надежд подавляющего большинства граждан Конфедерации. Прирождённый оратор, несколькими короткими, убедительными предложениями заставлял любую аудиторию плясать под свою дудку. Вот и тогда, высказанная им циничная мысль о необходимой жертве несколькими десятками или сотнями тысяч сограждан Федерации, не сразу по достоинству оценённая его заклятыми врагами, небывалым шквалом аплодисментов взорвала зал заседаний. Умело спрятанное в бравурной мишуре хвалебных слов, это, невозможное ранее, утверждение было с радостью проглочено восторженными слушателями.
Впервые за годы существования Конфедерации возникла уникальная ситуация, когда грозные ранее соседи ослабли настолько, что теперь только ленивый не задумывался над тем, как не воспользоваться этой слабостью. Десятилетиями бесперспективные, обоюдные претензии, быстро, словно мановением волшебной палочки, а главное, мирно, решались отныне в пользу Конфедерации. Как известно - аппетит приходит во время еды, так и неминуемо, из почти, что ниоткуда, появились люди, во весь голос потребовавшие решительного расширения пределов Конфедерации. Объединившись в "партию войны", этим "ястребам" не хватило всего нескольких голосов, чтобы протолкнуть закон о приоритете силы в разрешении межпланетных споров. На фоне охватившего жителей Конфедерации массового милитаристского психоза мало кто сомневался, что к следующему заседанию Совета Конфедерации перевес будет на его стороне, и дело с отправкой войск можно будет считать решённым. Умело спланированная "ястребами" массированная пропаганда будущей победоносной войны решительно свела на нет робкие стенания "партии мира".
Не чуждый мелочного тщеславия, Гоум с нескрываемым удовольствием просматривал кипы поздравительной корреспонденции в свой адрес, когда его внимание непроизвольно приковало послание, выгодно выделяющееся изысканным золотым тиснением. Грат Паз, член Совета Конфедерации и единовластный правитель огромного планетоида Вантро, который его предки - земляне силой оружия присоединили на правах вольного члена к Конфедерации, настаивал на немедленной встрече. Этот типичный тиран пограничных окраин, до сих пор, не ясно по каким причинам, оставался всего лишь нейтральным наблюдателем бурной политической жизни Конфедерации. Удача сама шла в руки и Гоум с радостью согласиться встретиться с влиятельным представителем дальних миров. Совершенно разные внешне, Гоум и Паз, с первой же минуты встречи, проникнувшись искренней взаимной симпатией, не могли не почувствовать друг в друге родственных душ. Более того, уже после короткого обмена мнениями, Гоуму пришлось мысленно согласиться, что его визави имеет ещё более радикальные взгляды на расширение Конфедерации, чем он сам. Напоследок, твёрдо пообещав всемерно поддерживать Гоума, Паз, в свою очередь, вырвал у Гоума твёрдое обещание в ближайшее время посетить владение Паза. Чтобы не давать повода для нареканий в сманивании на свою сторону оппонентов, Гоум и Паз заранее договорились, что визит будет строго конфиденциальным.
Вскоре Гоум инкогнито, меняя рейсовые космопланы, долго добирался к последнему из отдалённых форпостов центральной власти Конфедерации, откуда его на Вантро благополучно доставил личный корабль Паза. Единственные космические ворота Вантро ничем не отличались от типичного космопорта, если не считать непривычно большого количества портретов Паза в окружении, всесторонне прославляющих его же, хвалебных лозунгов. Гоума встречали первые лица администрации Паза - внимательные, уважительно улыбающиеся чиновники в одинаковой, строгого кроя дорогой ткани, униформе с легко понятными каждому знаками различия. После демократической расхлябанности столицы Конфедерации Гоуму было особенно приятно ощущать чёткий порядок и дисциплину. Ему неожиданно показалось, будто кто-то заранее прочитал его сокровенные мысли, настолько чётко он теперь наблюдал наяву, как именно окружающие должны относиться к нему в любой части Конфедерации после того, как он подарит им процветание из своих рук. Нахмуренный, недовольный собой Гоум внезапно понял, что именно здесь он видит сейчас всё то, о чём только мечтает и сумбур противоречивых чувств - от неприятия такой грубой лести до чёрной зависти захлестнул его сознание. Гоуму было неприятно сознавать, что сопровождающие его чиновники могли заметить, чего стоило ему справиться с, готовыми выплеснуться наружу, эмоциями.
Роскошный, огромный лимузин на предельно большой скорости нёс Гоума по идеально прямым, широким и чистым улицам, тротуары которых были забиты приветственно махавшими разноцветными флажками, радостно скандировавшими здравицы и приветствия жителями Вантро. Гоум ещё не знал, что под эти восторженные крики пройдёт всё время его пребывания на планете. Неожиданно из толпы, прорвав полицейский кордон, прямо под колёса выскочили несколько совсем молодых и таких красивых девушек с изображениями Паза в руках. Водитель, сделал всё, что только мог сделать в этой ситуации, но удар был настолько сильным, что кровь разлетевшихся в разные стороны людей, обильно забрызгала ветровое стекло и капот автомобиля. Гоум ожидал всего, но только не того, что толпа, окружившая автомобиль, будет гневно поносить погибших и ещё живых, корчившихся от боли, девушек. Гоум ещё больше удивился, что никто не собирался оказывать им помощь. Жизнерадостно улыбающийся, как и сопровождающие чиновники, водитель чёткими движениями быстро протёр стекло, и автомобиль, быстро набирая скорость, продолжил путь. В ответ на немой вопрос, написанный на лице Гоума, один из чиновников поспешил прояснить ситуацию: "Люди так любят нашего правителя, что в порыве чувств к нему без сожаления расстаются со своей жизнью". Гоум же не подал виду, что отчётливо слышал, как из толпы гневно осуждали нелепую смерть девушек по совсем другой причине - эти люди некрасиво умерли и вряд ли их родным есть на, что теперь рассчитывать. Гоум сначала хотел, но не решился спросить об участи раненых девушек, оставив этот вопрос на потом. От внимания Гоума не укрылось и то, водитель и полиция вскоре предотвратили ещё несколько попыток людей оказаться по своей воле под колёсами их машины.
По дороге до дворца Паза всё, что только могло представить воображение, было украшено всевозможными портретами и скульптурами владыки Вантро. Вид простовато одетого Паза, вышедшего лично встретить Гоума, резко контрастировал как с его изображениями, так и с немыслимой роскошью его личных покоев. Радушная встреча оказалась прелюдией, с которой радушный хозяин планетоида начал показ своих владений и Гоуму до самого конца пришлось мириться с навязчивой мыслью, что всё увиденное своей продуманной целесообразностью напоминает чётко отлаженный механизм. Его внимание не могли не привлечь чистенькие, радостных цветов, в тени сочной зелени ухоженных садиков, одноэтажные дома, детские и спортивные площадки, современный личный транспорт перед каждым домом и, конечно же, неизменно бодрые и приветливо улыбающиеся жители Вантро. Далее на очереди была обширная культурная программа, и Гоум смирился с мыслью обговорить позднее, оставившее неприятный осадок, происшествие на дороге. На представлении в театре, Гоум с должным вниманием отнёсся к выступлению артистов. Постановка была явно перегружена реалистическими сценами, где одни герои от души нашпиговывали других героев свинцом, но именно эти сцены непонятно почему вызывали наибольший интерес и воодушевление в зрительском зале. Особенно красиво "умершего" актёра зрители награждали продолжительными аплодисментами в отличие от громкого свиста актёрам, "умершим" по мнению публики недостаточно достоверно. Гоум ловил себя на мысли, что никогда раньше, выстрелы, стоны и конвульсии поверженных противников не казались настолько реалистическими. Каково же было его удивление, когда во время антракта живописно разбросанные, убитые по ходу действия спектакля, актёры, оставляя после себя не менее реалистические, длинные кровавые следы, были унесены под аплодисменты со сцены. Гоум с ужасом для себя понял, что не мог бы даже и представить подобного натурализма ни на одной из театральных сцен столицы Конфедерации. Даже не будучи театралом, Гоум отметил про себя некоторый непрофессионализм с лихвой искупаемый энтузиазмом исполнителей. Приняв поправку на местную специфику, можно было смириться и с тем, что по окончании спектакля на поклон вышли только те несколько актёров, которые остались по замыслу автора в живых. Напоследок, с нескрываемым удовольствием на лицах оставшиеся актёры открыли огонь друг в друга, и под нескончаемые овации опустившийся занавес скрыл их разбросанные по сцене тела.
От Гоума не укрылось и то, с каким удовольствием Паз следил за перипетиями спектакля и почёл за долг высказать в присутствии Паза своё восхищение игрой наиболее понравившихся актёров. Гоум чуть не лишился речи, когда директор театра с чувством особой гордости в голосе сообщил о том, что все актёры, принимавшие участие в спектакле, мертвы. Гоум отказывался верить услышанному и немного успокоился лишь тогда, когда Паз предложил всё вскоре объяснить с глазу на глаз в иной обстановке.
Далее в программе числилось показательное учение личной гвардии Паза. Вид молодых, физически закалённых и мужественных воинов гарантировал должное положительное впечатление. Два отряда по 300 человек в каждом, вооружённые до зубов, при поддержке артиллерии и бронетехники должны были действовать друг против друга. Вскоре до сознания Гоума, поначалу всецело захваченного ходом боя, стало постепенно доходить, что эти люди в военной форме вовсе не имитируют боевые действия, а действительно убивают друг друга всеми возможными способами. Благодаря услужливо предоставленной оптике, Гоум видел, как разлетаются в клочья человеческие тела, а кровь льётся, разве, что не ручьями. Танки на полной скорости перемалывали гусеницами и живых и мёртвых, как противников, так и своих, некстати подвернувшихся, воинов. Разрывы снарядов вырывали целые отделения из рядов противников, но это только добавляло ожесточения бою. На грани нервного срыва, опустошённый видом кровавой бойни, Гоум был не в силах устоять перед накатывающимися одна за другой волнами тошноты.
Трудно было определить, на чьей стороне перевес, пока противники не истребили большую часть войск друг друга. Чтобы сохранить хоть видимость реноме человека железной воли, Гоум заставил себя снова приникнуть к окулярам. Гоуму, тщетно пытавшемуся сохранить своё лицо, было невдомёк, что за ним всё это время внимательно наблюдал Паз. На этот раз поражённому Гоуму пришлось наблюдать, как окруженные, не желая сдаваться, прежде, чем покончить с собой, добивают своих раненых. Никто не просил пощады, как и никто из противников не собирался брать пленных. Гоум всё ещё надеялся, что Паз остановит это взаимное уничтожение, но вскоре понял, что этот кошмар наяву, скорее всего, будет продолжаться до полного уничтожения одной из сторон. И действительно Паз дал команду прекратить "учение" только после того, как победившая сторона полностью уничтожила побеждённого противника и добила своих тяжелораненых товарищей. Гоуму почему-то вспомнились раненые девушки на дороге, и стала понятной ожидавшая их судьба. Владыка Вантро с нескрываемой гордостью смотрел на уцелевших в бою и по прежнему жизнерадостных воинов.
Только в тихих покоях дворца Паза вдали от восторженного рёва экзальтированной толпы, Гоум тщетно пытался привести свои мысли в относительный порядок. Паз же, с трудом скрывая готовое прорваться раздражение, констатировал факты: "Да, уважаемый Гоум, я, с сожалением признаю, что не ожидал от Вас такой непредсказуемой реакции на искренние проявления чувств моих подданных. Говоря откровенно, я не увидел в человеке, претендующем на роль диктатора Конфедерации, тех необходимых качеств, что позволяют на практике реализовать поставленные цели. Чтобы с непривычки не травмировать Вашу психику, из всего, увиденного Вами сегодня, по моему указанию, и так много чего было удалено. Я специально уберёг Вас от участия в мероприятиях, подобных еженедельному конкурсу на лучшую смерть, посвящённую любви ко мне, потому как даже мне это кажется чересчур натуралистическим". "Но почему? Почему всё именно так должно происходить?" - Гоум не узнавал своего дрожащего голоса. Паз, не желая щадить состояние своего гостя, продолжал дальше: "Не зная предыстории этой страны тебе трудно понять, что послужило причиной такого поведения людей. Когда-то давно группа воинственных религиозных фанатиков, изгнанных из одной планет земного типа за свою нетерпимость, решила создать свою колонию на необитаемом Вантро. Когда на планету в аварийном режиме сел корабль с несколькими тысячами приговорённых к пожизненному заключению преступников обоего пола, сектанты не стали тратить время на завлечение их в свою веру. Обезоружив и уничтожив конвой и команду космоплана, преступники с оружием в руках сошлись с фанатиками в беспощадной сече. Женщины по обе стороны бились в одном строю с мужчинами, и даже дети пытались оказать посильную помощь своим родителям. Но военное счастье оказалось на стороне "гостей", многие из которых в прошлом служили в армии и не успели окончательно забыть военную науку. Даже видя свое неизбежное поражение, фанатики старались подороже продать свою жизнь. В отместку несостоявшиеся каторжники уничтожали в захваченных поселениях всё живое, что ещё могло шевелиться. Последние аборигены предпочли убить себя сами, не дожидаясь смерти от рук врага". "Это не ново, и всегда будет происходить при экспансии человека вглубь космоса, но у меня не укладывается в голове то, что происходит на Вантро" - только и смог выдавить из себя Гоум.
Паз понял, что подошло время изложить главное: "Первый из Пазов, прожженный политикан с богатым криминальным прошлым, разительно похожий на тебя, Гоум, своей неуёмной энергией, ясно видел свою цель - безраздельно владеть Вантро, и поодиночке, быстро устранил соратников - конкурентов на власть, привычно перессорив их между собой. Вместо того, чтобы превратиться в обыкновенного, гребущего всё под себя и умирающего не своей смертью, деспота, он избрал другой путь. Мой предок, благодаря жестокой, но справедливой дисциплине превратил эту безжизненную землю в процветающую страну, а её бедных и бесправных жителей в абсолютно равных между собой людей, обеспеченных всем необходимым с рождения и до самой смерти. Хитрый интриган, он без единого выстрела постепенно брал власть в свои цепкие руки, всячески потакая жителям Вантро в каких-то принципиальных для них, но таких несущественных для него мелочах.
Через несколько поколений, делом техники стало убедить народ Вантро в божественном провидении власти Пазов". Видя, какое впечатление произвели на гостя его слова, Паз решил окончательно сломить его: "Гоум, тебе в это трудно поверить, но я являюсь для жителей Вантро самым настоящим живым богом и не хочу повторять ошибки одного из моих предков, решивших дать своим подданным демократию, чтобы затем заплатить большой кровью за неизбежный вскоре хаос. Я тоже пытался поначалу что-то изменить в существующем порядке вещей, но добился лишь того, что смог запретить коллективные смерти в свою честь и то, что, убивая себя, человек не должен подвергать опасности смерти других людей, как это не раз бывало раньше. Если тебя считают богом, то надо крайне ответственно подходить к тем, кто тебе беззаветно верит, безраздельно отдавая себя в твои руки.
Естественная смертность, благодаря бесплатной медицине, ничтожно мала. Преступности и тюрем нет вот уже более 50 лет, так как любое преступление карается смертью, а приговор приводится в исполнение немедленно. Поликлиники заменили больницы, так как тяжело больной человек не может отдавать всего себя поклонению мне, а значит, и жить ему тоже незачем в таком случае. В моей стране издавна принята эвтаназия для неизлечимо больных телом и душой, а ребёнок с врождённым уродством умирает, не покидая роддом. Все должности исключительно выборные, а служба в армии и полиции только по конкурсу. Всем моим подданным запрещено занимать любую должность более одного срока подряд. Никто не спешит покидать планету, так как я дал им всё, что только может пожелать смертный в этом неспокойном мире. Эти люди абсолютно равны друг перед другом и только в выражении своей любви и чувств ко мне, они ещё хоть как-то могут найти выход своему тщеславию, даже если за этим следует смерть". "Но тщеславие и любовь не совместимы" - понимая, что говорит очевидную глупость, всё же произнёс Гоум. "Ещё как совместимы, и ты сейчас поймёшь насколько я прав. Наивысшим проявлением любви ко мне и веры в моё божественное происхождение являются "правильная" или необыкновенная, или как здесь принято называть - "красивая" смерть. Это такая смерть, о которой будут долго говорить, и вспоминать, и которая даёт уважение и почёт окружающих ее "исполнителю" и его родным. Повторы и недостаточно "красивая" смерть считаются таким же позором даже для родной семьи, как и недоведенное до конца "правильное" убийство себя. Посвящая мне свою жизнь недопустимо не довести начатое до конца, и тогда добить раненого остаётся единственной возможностью его семье хоть как-то утешить своё тщеславие и оградить себя от позора. Если ты заметил, то на Вантро почти нет людей старше 40 лет. Дожить до такого возраста уже считается проявлением непростительного малодушия для такого человека и позором для его родных. И даже, несмотря на такие выражения любви ко мне, как ты видел сегодня, население планеты непропорционально быстро растёт, и невозможно представить, что с нами будет в ближайшем будущем, если Совет Конфедерации в скором времени не примет закон о войне" - приводил Паз аргумент за аргументом своему гостю. "Неужели у тебя никогда не возникало желания покинуть эту планету"- ухватившись за голову, жалобно простонал Гоум. "Ещё недавно ты сам хотел, чтобы Конфедерация под твоим руководством покончила с хаосом демократии. Я готов хоть сейчас немедленно передать тебе власть над Вантро и навсегда улететь с планеты, так как закон позволяет мне сделать это в любое время в случае, если я не имею детей. Более того, я неизлечимо болен и знаю, что мне осталось жить не более месяца. Властитель Вантро не имеет морального права покидать планету, так как через очень короткое время этот безумный мир взорвётся ещё большим кровопролитием" - нетерпящим возражений тоном Паз подвёл черту этому непростому разговору.
Совсем другим человеком улетал Гоум с Вантро. Опустошённый увиденным, он лихорадочно искал то единственно верное решение, что не допустит дальнейшего распространения "эффекта Вантро" среди населения Конфедерации свободных планет.
Как только космолёт с Гоумом на борту скрылся за облаками, человек, называвший себя Пазом и который никогда им не был, подошёл к пульту и перевёл переключатель в положение "Выключено" - одновременно тысячи андроидов в соответствии с полученной командой немедленно двинулись к подземным хранилищам, чтобы, скрывшись в них, замереть до срока. Мгновенно опустевшие улицы Вантро с их бутафорскими зданиями скоро превратят в призрак этот, ещё недавно многолюдный и шумный город. Усталый, но удовлетворённый удачной мистификацией, единственный человек в этом городе - мираже, не без грусти покидал планетоид, спасши человечество в очередной раз от человеческой же алчности и тщеславия. Гораздо труднее будет донести до сознания жителей Конфедерации то, что их соседи по космосу уже давно не решают свои проблемы с помощью оружия.
Настоящий же Паз, потомок осевших на Вантро преступников, потомственный член Генерального Совета Конфедерации свободных планет, никогда в своей жизни не покидавший заброшенный посёлок на другом конце Вантро, даже не подозревал, что его имя сыграло определённую роль в истории человечества. Да и откуда он мог об этом знать, не переставая бесцельно пропивать свою жизнь с оставшимися несколькими десятками таких же дегенератов, как и он сам.
P.S: Спасибо огромное, что дочитали это произведение - теперь я спокойно могу перестать писать, так как ни ранее, до происходящих ныне событий, ни позже, когда все рано или поздно все-таки закончится, оно уже никогда не будет, как по мне, настолько актуальным