Аннотация: Фанфик на Стального/Цельнометаллического алхимика. Наши там.
Предисловие
Не буду долго разглагольствовать. Данная история появилась по двум причинам:
1 - ей видно очень хотелось появиться, и она долбилась в мой утомленный мозг, пока я не сдалась.
2 - если честно, мне и самой интересно узнать, как оно все будет, поэтому я нахожусь с вами читателями на равных - пока пишу - узнаю много нового.
Теперь немного о тех, априори установленных фактах мира данного фанфика:
1 - в Аместрис говорят по-английски. Во-первых, почему бы и нет? Во-вторых, в манге и аниме используются в основном английские имена и названия, к примеру: хоукай в переводе означает ястребиный глаз и перевод этот не с японского, не с немецкого, а именно с английского. То же самое и по именам гомункулов.
В-третьих, все письменные и печатные документы, которые мы имеем счастье лицезреть, написаны/напечатаны по-английски. Был бы некий выдуманный язык, со своими словами и звучанием, не было бы ни Мустанга, ни Армстронга ни Кинга Брэдли.
2 - в Сине говорят на китайском языке. И вообще, синцы это китайцы, пишут иероглифами, едят палочками и знают кунг фу. Кстати, "син" по-китайски означает "китайский". К примеру синойл - китайская нефть (это у нас в городе есть такая сеть заправок, принадлежащих китайцам).
3 - главная героиня не совсем Мэри Сью. Конечно, у нее есть некоторая доля везения, иначе книга с ее участием была бы коротенькой и не очень интересной. Но тот арсенал знаний, кроме приобретенного в Аместрисе, является вполне посильным багажом. Скажу по секрету, так как чукча не писатель, а скорее акын, то есть поет, пардон, пишет лишь о том, что видит (знает, помнит), то и героиня-попаданка списана с реального человека.
4 - Уинри не бьет Эдварда разводным или гаечным ключом по голове. Ребята, от такого запросто можно схлопотать сотрясение мозга, а он у Стального наличествует. Пара, тройка сотрясений, и привет вегетососудистая дистония. В конце концов, мультик и аниме - это стилизация и не только внешности персонажей, но и ситуаций.
Вроде бы пока все. Будет что-то новенькое - дополню.
1. Ворота в горах
Саша. Синее, безоблачное небо. Еле заметная, заросшая травой, козлиная тропинка на склоне, такая же, как ее сестры чуть ниже. Здесь есть все шансы встретить теков или даже архаров. Людей в этой местности, как и семнадцать лет назад, не наблюдалось. И дело не в удаленности от цивилизации, всего день пути в обратном направлении, и к моим услугам будут юрты, баурсаки и кумыс. Просто это мелкое ущелье никому не нужно. Скот киргизы пасут в Григорьевском ущелье, простора там не занимать, туристов пасут там же. А этот маленький отщелок, похожий на сотню своих братьев и сестер, изрезавших склоны старшего брата, использовался только в самом своем устье. И даже речушка, что текла на его дне, больше походила на ручей, тем более в конце августа.
Наверное, только для меня это было особым местом. Вздохнув, прикрываю глаза. Память пробуждает картинки из прошлого. Зависший над хребтом гриф, ручей, что ниткой водопада тянется на дно ущелья, испуганные архары, не ожидавшие встретиться здесь с человеком, нереально красивый, хоть и маленький цирк с пиками и перевалами, венчающий посредственный во всем, кроме своей дикости отщелок. И колонны разной высоты, от нескольких сантиметров, до нескольких метров, местами настолько плотно прилегающие друг к другу, что походят на какие-то фантастические соты, устилают дно в горном кольце.
Еще один вздох, теперь уже с кряхтением, и тяжелый рюкзак снова оказывается на моих плечах. Да, отвыкла я от такого, давным-давно отвыкла. Последние лет десять, если не больше, все на колесах, а если в горах, то на канатке, с бордом наперевес. И от одиночества тоже отвыкла. Вообще, сообщи я ближним про эту свою авантюру с ностальгией, они бы меня ни за что, никуда не пустили, но муж в очередной длительной командировке на полгода, а дети на эти две недели на сборах своего военно-патриотического клуба, чей идейный вдохновитель - дядька толковый и порядочный, военный в отставке. Да и сами дети уже вполне самостоятельные личности, не требующие ежедневной опеки. Быстро все-таки время летит, вроде только что мне было семнадцать, а ведь через пару лет столько же будет старшему.
Под перевал я подошла, когда садящееся солнце, окрасило один склон в золотисто-оранжевые цвета, а противоположный, в преддверии надвигающихся сумерек, стал синим. Снега здесь почти не было, его и тогда было не много, но сейчас пейзаж казался совершенно инопланетным, и маленькая серебристая палатка как нельзя лучше вписалась в него.
Вытащила кэнон и сделала то, о чем мечтала семнадцать лет назад, но не сделала по причине экономии веса, ведь зенит, которым я тогда пользовалась, весил немало, а кадров в тогдашних пленках был чуть более чем тридцать шесть, и таскать такую тяжесть в многодневном походе было совсем неразумно. Конечно, кэнон весил ненамного меньше, но в данном случае это было основной целью моего похода, пройти по местам, что называется, былой славы и запечатлеть все то, что до сих пор хранила только моя память.
Засыпала я в этот день счастливая от одиночества, которого у меня так давно не было, от сладкого горного воздуха и совершенно пьянящего чувства свободы. Не той свободы перекати поля, когда ты никому не нужен и несет тебя по жизни сам не знаешь куда, и не свободы не считаться ни с чьим мнением, а от той совершенно особенной свободы на пару недель, когда просто можно некоторое время не делать того, что давно и прочно вошло в твои обязанности.
Наутро, позавтракав кашей из пакетика, я отправилась исследовать местный пейзаж более подробно. Ага, давно мечтала побродить по ожившей картине сюрреалиста. Закинув в рюкзак пластиковую бутылочку с водой в которой были разведены яблочный уксус и немного сахара, пару шоколадных батончиков, ветровку с поларом, повесив на шею чехол с кэноном устроила себе экскурсию.
Перво-наперво исследовала странно выглядящие столбы посередине цирка, поразившие мое воображение еще семнадцать лет назад. У них очень правильная шестигранная форма, как будто это кристаллы с плоской вершиной, но, в отличие от кристаллов их структура неоднородная, и, вообще, я такого никогда не видела, каменные стенки столбов как бы слоились, но чешуйки эти совершенно не походили на то как если б камень просто потрескался от солнца и перепада температур. Мне, как человеку обработавшему не один терабайт разнообразного визуального контента больше всего хотелось сравнить эти странные штуки с пикселями, этакими вытянутыми, размером с фалангу пальца пикселями.
Поломав голову над этой загадкой приступила к фото сессии, в основном удачными получились макро и пейзажи, средние планы как на подбор вышли невыразительными. Самое интересное, что скалы, окружающие эти странные пиксельные выступы самые что ни на есть обыкновенные, обычные каменюки, в меру сохранившиеся, в меру обветрившиеся, с сыпухой, серыми языками спускавшимися к подножию. И только в одном месте эти странные столбы уходили вверх по дальнему склону.
Любопытство погнало меня вслед за ними, вернее, идти пришлось параллельно, стараясь не увязнуть в податливо осыпающемся грунте, который так и норовил стянуть меня вниз. В животе к тому времени уже бурчало, я проклинала свое неуемное чувство, которое сгубило кошку, но упрямо карабкалась вверх пока не уткнулась в вертикальную стенку. Столбы толпились прямо перед ней, их высота навскидку была никак не меньше дюжины метров, а посереди достаточно ровной как монитор стены заманчиво чернел зев пещеры.
Добраться до нее снизу - затея чреватая членовредительством, разве что попытаться спустится сверху, закрепив где-нибудь вон на той скале веревку. Веревка, к слову у меня была, не очень длинная, не очень толстая, зато вполне подъемная. Кроме веревки была еще пара скальных крючьев, четыре ледобура, здесь бесполезных и столь же бесполезные ледоруб и кошки. Видно как раз для таких случаев, когда неудержимое свербение ни ногам, ни рукам покою не дает.
Ну вот что там может быть в этой пещере? Из всех тех, которые мне довелось опробовать самолично единственно интересной была пещера в Гаграх, да и то это была экскурсия, в остальных, в лучшем случае кроме мусора не было ничего, в худшем же случае - импровизированный туалет. Конечно, в столь доступной как эта такого точно не будет, но корячится ради того, чтобы исследовать не очень глубокую дырку в скале?
Перекусив шоколадкой для поднятия настроения я побрела обратно к палатке костеря, на чем свет стоит, столбы, пещеры, свое неуемное любопытство. Свернув свой мини лагерь и успокоившись, тем более в этом походе я не ограничена никакими сроками и маршрутами и в любой момент могу развернуться в гостеприимное Григорьевское. Хотя в планах и была попытка погулять по одному загадочному леднику, больше похожему на сильно потрескавшийся язык. Для чего собственно и было прихвачено ледовое снаряжение.
Пещера меня удивила. Была она просторная, геометрически достаточно правильная, с плоским, удобным дном, в тех же пиксельных чешуйках, что и столбы. Единственный недостаток ее было весьма скудное освещение, ибо свет солнца никогда не проникал в эту обитель, его загораживали слишком плотно, слишком близко стоящие столбы. Не люблю вспышку, но здесь иначе картинки вообще не будет, штатива для длительной выдержки у меня нет. Делаю панораму из нескольких снимков, вздыхая каждый раз, когда вспышка пищала заряжаясь, жалко заряд аккумулятора, у меня есть запасной, но жаба все равно давила, потому как по закону подлости, батарейка всегда садится тогда, когда находишь самый замечательный кадр.
А теперь посмотрим, что же вышло.
- Гидрат твою, через альдегид! - на полу отчетливо просматривается странный рисунок, похожий на замысловатую татуировку, вписанную в несколько кругов, странная семилучевая звезда, еще несколько геометрических фигур.
А в темноте всего этого великолепия совершенно не видно. Подхожу поближе к тому месту, где должен быть рисунок. На полу просматриваются тонкие бороздки, такое ощущение, что они вырезаны в камне лазерным лучом, бывала я в Тамгалы Тас, да и сама как-то пробовала нетленку на камне запечатлеть, так вот, дело это крайне неточное, линии получаются толстые и корявые.
Опустилась на колени, чтобы поближе рассмотреть узор, да какой там на колени, на карачки, линии идеально ровные, коснулась бороздки руками: "что же это такое?" На грани осознания настойчиво зудела какая-то мысль, но понять ее времени уже не оставалось. От круга полыхнуло синим, в лицо ударил ветер, попытка отскочить в сторону от опасности успеха не имела.
В сознании появился досадный пробел, в прямом смысле этого слова, белое пространство, на периферии зрения белая фигура, вестибулярный аппарат взвыл, желудок скрутило, и вдруг все закончилось. Я снова находилась в пещере, все вроде на своих местах, руки, ноги, голова, узор на полу, даже фотоаппарат в целости и сохранности болтался на шее. Только что-то все же изменилось, и изменилось сильно.
Зубы мои стали постукивать, и по коже побежали мураши, вот ведь как напугалась то. Через минуту, когда стук зубов не утих, а только усилился, да и белый ровный свет, что мягким плотным потоком лился в пещеру и неплохо освещал круг преобразования на полу донесли до меня, что же было не так в окружающей обстановке.
- ять!
Коротко и емко, выглянув из пещеры обозрела совершенно незнакомый пейзаж, горы, да не те, к тому же вполне широкое ущелье полностью покрыто снегом, что нехотя серебрится под стальными облаками. Легкий ветерок нес редкие снежинки, температура за бортом явно минус, причем от нуля градусов отошедший уже прилично.
Яж так замерзну и даже ветровка с поларовой кофтой не помогут. В панике вернулась к кругу. Стоп! Я, буквально несколько минут назад, размышляя о странностях пещеры назвала его кругом преобразования. И тут мысль, что настойчиво зудела над ухом наконец обрела форму, краски и даже звуки. Алхимический круг.
Замотав головой отгоняю мысль подальше, не может такого быть, потому что такого не может быть никогда. А алхимическими кругами в средние века очень даже баловались. Только память услужливо подбрасывала картинку: "мама, он такой кавайный, смотри!" меня тащат к монитору на котором светловолосый парень хлопает в ладоши, а потом из земли растут смешные ручки в чешуйках. Сюжет весьма эмоционально, слегка несвязно, зато, в несколько повторов, был мне пересказан, особо драматичные моменты продемонстрированы.
В любом случае, надо что-то делать, иначе я рискую банально околеть от холода. Положила руки на линии, ну, поехали, что ли? Вообще-то, хоть я очень рассчитывала, что сейчас же окажусь в теплой и темной пещере, за раскрытым зевом ее входа будет болтаться моя не очень длинная и не сильно толстая веревка, а внизу ждать рюкзак со спальником, газовыми баллонами и маленьким алюминиевым чайником, но сильно опасалась, что не произойдет ничего. В лицо дохнуло ветром, по глазам ударила синь вспышки, а потом ослепило белое ничто.
Головокружению я даже обрадовалась. Вокруг стоял знакомый и родной, когда только успел, полумрак. Воздух, хоть и был прохладен, но выше нуля градусов Цельсия. Торопливо прицепила восьмерку за веревку и дюльфернула к подножию скалы. Поборов постыдное желание схватив рюкзак пуститься в бегство к цивилизации ищу место, где бы поставить палатку, местность вблизи пещеры совершенно для этого не подходила. В конце концов, место все же нашлось, хоть и не очень близко.
Под вечерний час с зизифорой, что я набрала еще внизу ущелья размышляла над сегодняшним приключением. Было или не было, глюки? Может быть у меня крыша потекла? Или правда ворота в некий параллельный мир? То, что было еще несколько часов столь реальным и осязаемым в уютной палатке казалось не в меру разыгравшимся воображением, сном.
- Я подумаю об этом завтра, - пробормотала залезая в пуховый спальник.
Утром проснулась, будто меня в бок толкнули, еще только рассветало, а наручные часы показывали шесть часов утра, но сна не было ни в одном глазу. Зато было невыносимое зудение в органе, что должен предупреждать о надвигающихся неприятностях, дабы не стать устройством их ввода.
- Тетя, - говорю себе, - тебе сколько лет? Пора бы уж и остепениться. - Это авантюра, авантюра, авантюра, я еще пожалею об этом!
Проговаривая все это я, тем не менее, продолжила собираться. Калорийный завтрак приготовлен и потреблен, растворимый кофе выпит, рюкзак упакован. Подхожу к широкой щели между скалой и столбами, надо привязать рюкзак к концу веревки, заниматься скалолазанием лучше налегке и без смещенного центра тяжести. Ну вот и все, спуск закончен, вся теплая одежда на мне, рюкзак за плечами, надо только сделать последний шаг, вернее, коснуться руками круга.
2. Холодный Бриггс
Саша. Хорошо, что ботинки с гортексом, сухие ноги, это очень даже плюс. Еще в плюсах имелся рюкзак, не было времени даже подумать о том, чтобы его бросить. А значит сейчас у меня есть еда, газ, палатка и теплый спальник. Хотя я с трудом представляла как с двадцатью килограммами лишнего веса можно было так быстро бегать по глубокому снегу. Ну и направление движения - вниз и только вниз, в этом преимущества гор перед лесом или степью, кругами не походишь. Из минусов: градусов двадцать и не подумайте, что выше нуля, совершенно непонятное мне местоположение, а также расстояние, что отделяет меня от хоть какой-нибудь цивилизации. Хотя есть надежда, что не дальше чем в родных киргизких горах.
Лавина сошла нежданно, я как-то совсем позабыла про такую подлянку, которую зимние горы любят устраивать альпинистам и фрирайдерам, да и просто туристам тоже, как-то одна парочка каталась в лесочке неподалеку от высокогорного катка Медео на полиэтиленовом пакете, искать их додумались после того как неделю безхозная машина простояла на стоянке. А горы здесь были однозначно зимние.
Мне повезло, когда раздало характерное уханье, разнесшееся по всему ущелью, я была не так уж далеко от небольшого перегиба, к которому и рванула непонятным для себя образом развив приличную скорость в снегу по колено и с рюкзаком за плечами. Краем снежная хищница меня все же зацепила, поволокла, в рот, нос, за шиворот сразу же набился снег, а потом так же неожиданно выпустила. Откашлявшись и выкопавшись из снега я увидела безрадостную картину.
Вход в пещеру, ведущую в такую родную Киргизию закрыло массивным лавинным выбросом. Учитывая, что я даже точной высоты, где она, пещера, располагалась не знаю искать ее сейчас дело совершенно бесперспективное. Мне оставалось надеяться только на то, что лето здесь тоже бывает, а также бывают люди, которые меня, при встрече, не запишут сразу в рабы или того хуже еду, а помогут как-то перекантоваться до потепления.
Идти я старалась в ельнике, здесь снегу хоть по колено, стоит выйти на открытое пространство, как начинаешь проваливаться по самую ширинку. Хорошо еще ветер не сильный и дует в спину, по крайней мере снежок в глаза не летит. Дико жалею, что нет снегоступов, что вообще полезла в эту пещеру и отправилась в горы. Пока есть силы, пока позволяет погода надо спуститься как можно ниже. Тропинку заметила практически ступив на нее. Здесь два цвета, белый и черный, и даже темно-зеленая хвоя воспринималась черной. Совершенно нет полутонов, теней. Едва заметный снежный желобок я увидела когда до него осталось метра три.
На тропинке дела пошли веселее, ноги не увязают в сугробах, да и не надо ломать голову, как обходить неожиданные препятствия. А еще, это значит, что люди здесь имеются и ходят по горам регулярно. Нда... имеются люди.
- Freeze! (Стоять!)
Откуда появился этот человек, солдат, я не заметила, но наведенный на меня черный зев пистолета напугал меня до противной дрожи в конечностях. Знаете ли, на меня никогда не наводили оружия, тем более боевого. Щелчок позади освидетельствовал, что и с тыла на меня смотрел такой же черный хищный зев. Наверняка, курок взводили для пущего психологического эффекта.
- What are you doing in the denied area? (Что вы делаете в запретной зоне?)
Говорил он на каком-то странном, лающем английском, не похожем ни на американский английский, ни на английский, прошу прощения за тавтологию, английский. Скорее даже таким произношением мог бы обладать ирландец. Но фразы были простые, а ситуация - нет, так что понятно мне стало с первого раза.
- Amm, I've get lost, I don't know where I'm. (Я потерялась, я не знаю где нахожусь.)
Как хорошо, что я училась в школе с английским уклоном, как здорово, что у меня была столь строгая учитель, что даже по прошествии семнадцати лет навыки не смотря на скудную практику, не потеряны. По крайней мере, сохраняется хоть какая-то возможность объясниться.
- It's Briggs mountain range, you are arrested for location in the Briggs borderland. (это горы Бриггс, вы арестованы за нахождение в приграничной зоне Бриггс.* Далее, все диалоги на английском будут идти сразу на русском)
Поднятые руки прихватили за спиной наручниками, предварительно освободив меня от большей части поклажи, рюкзака и ледоруба, на который я худо-бедно опиралась. Подталкиваемая конвоирами, я пошла по тропинке, видимо в ту самую легендарную твердыню Бриггс. С того момента, как для меня прояснилось мое местоположение, я усиленно вспоминала сюжет того мультика, что показывали мне дети, и те немногие точки соприкосновения выдуманного мира и реальности, что я наблюдала, пока что сходились.
А думала я столь активно потому как мне совершенно не хотелось быть расстрелянной как вражеской шпионке. Поэтому мне предстояло из кожи вон вылезти, но доказать как свою непричастность к армии враждебной страны, так и свою полезность для главы всея Бриггса, брутальной генеральши. Как же там ее звали то? Зараза! Из всех персоналий помнила поименно только братьев алхимиков, девушку снайпера, их начальника с лошадиной фамилией, да красноглазого адьютанта генеральши и то, потому как звали его также как и коротышку Форкосигана, который у меня был на первом месте в рейтинге любимых героев. (цикл про столь же гениального, сколь и весьма низкого Майлза Форкосигана, Лоис Макмастер Буджолд)
Интересно, а год то сейчас у них какой? Даже не так, попала ли я до повествуемых событий, после или в самый разгар? Припомнив в чем состоит злодейский план главного гада передернулась, не дай Боже попасть под раздачу. Мне надо выжить, выжить и вернуться домой, к семье. Представляю что с ними будет твориться, когда я не вернусь после двух недель моего, якобы, отдыха на Иссык-Куле. Влепив несколько мысленных оплеух, внутренне обругала себя последними словами за предпринятую авантюру.
Крепость появилась из тумана внезапно, вот ее еще не было и, вдруг, она нависла надо мной всей своей неописуемой громадой. Подходим ко входу через который запросто может заехать пара камазов бок о бок, но на фоне монументальной стены он кажется мышиной норкой. Один из конвоиров, подойдя к узкой амбразуре коротко отрапортовался.
На входе меня расковали и, поставив к стенке, еще раз тщательно обыскали, а потом на руки нацепили колодки и передали другой паре солдат. Сержант со своим напарником, похоже, вернулись к дальнейшему патрулированию. А я принялась ждать дальнейшей участи в весьма слабо отапливаемой камере.
***** Майлз. - Майор, сегодня сержантом Лаудером и рядовым Хочкинсоном был задержан нарушитель. - Что-то необычное? - майор Майлз склонил голову, сквозь темное стекло изучая рядового, делающего доклад. - Да, сэр. При ней найдены необычные вещи, вернее, даже те предметы, что являются вполне обычными имеют необычную, как бы сказать, - рядовой поскреб макушку совершенно простецким движением, - реализацию. -Например, - предложил Майлз. - Сэр, вам лучше это увидеть собственными глазами.
Пройдя к техникам, которые в данный момент пытались разобраться с находкой, Майлз согласно кивнул. Разложенный на столе скарб выглядел и впрямь необычно. Рюкзак, даже на вид весьма удобный, с искривленными лямками, множеством молний и застежек был выполнен из неизвестного материала, тонкого но, похоже, прочного. Фотоаппарат, весьма скромных размеров, задняя сторона которого была покрыта стеклом и множеством миниатюрных, еле выступающих над поверхностью кнопок. Небольшая прямоугольная коробочка, также покрытая стеклом с одной стороны, совершенно непонятного назначения.
- Майор, смотрите.
Техник, взяв фотоаппарат, дернул небольшой рычажок, темное стекло на задней стороне засветилось, покрылось символами и пояснениями. Солдат, ловко сдернув темную крышку с объектива, ткнул неприметную кнопку. Фотоаппарат щелкнул, а на стеклышке высветилась картинка, вернее фотография.
- Вы правы, - кивнул Майлз, - это очень занимательный нарушитель. Давайте-ка ее в допросную.
Майор еще некоторое время рассматривал разложенные вещи. Прозрачные пакеты из непонятного материала. Мини баллоны с каким-то топливом и безграмотными надписями на аместрийском и, похоже, на синском языках. Посуда объемом на одного человека, но с таким необычным дизайном и покрытием, какого Майлз никогда не встречал. Задумчиво поскреб ткань рюкзака, примерил его на себя. Пряжки из, опять, неизвестного материала, с удобной регулировкой.
- Это будет интересно, - ишварит хищно улыбнулся.
Нарушительница уже сидела в допросной, когда красноглазый майор открыл дверь. Небольшого роста, лет тридцати, черные волосы, темно-карие глаза, чем-то похожа на выходцев из Сина, теплая удобная одежда, ничего необычного за исключением того, что такого покроя одежду он никогда не встречал, а ткань навскидку напоминала ту же, что и на рюкзаке, только более мелкого плетения. Подняв взгляд, женщина с удивлением округлила глаза.
- Майлз?
"Откуда она меня знает? - удивился адъютант генерал-лейтенанта. Однако виду не подал. - Имя, Фамилия, цель пребывания в пограничной зоне Бриггс? - Ммм, Александра Оушен, потерялась. - И как Вы умудрились потеряться? - Майлз, я права? - темные глаза с ожиданием смотрели на него, - дайте угадаю, вы ишварит?
У майора дернулся угол глаза: "откуда ей это известно?"
- Вы не ответили на поставленный вопрос, - Майлз постарался, чтобы голос не выдал его замешательства, ведь тем фактом что он ишварит пугал как правило он, а не его. - Это долгая история, - и без перехода, - снимите, пожалуйста, очки. Ишварит поколебался несколько секунд, открывать или нет карты, затем желание узнать, что же будет, когда она убедится в том что глаза у него действительно красные, снял очки. - Майлз, правильно? Не помню вашего звания, но у меня есть кое какие весьма важные для Аместриса сведения.
Нарушительница поудобнее устроилась на жестком стуле и улыбнувшись не без ехидства поинтересовалась:
- У вас есть карта Аместриса? - Насколько подробная? - на лице майора не отразилось никаких эмоций. - Пойдет та, на которой будет различима форма страны и названия населенных пунктов, - Александра поерзала на сиденье, - и желательного того, кто хорошо знает историю вашей страны.
На то чтобы принести карту много времени не понадобилось.
- Моя кандидатура вас устроит? - поинтересовался Майлз. - Мне без разницы, - Оушен нетерпеливо дернула плечом, - боюсь, мои сведения верны. - Боитесь? - ишварит, сняв очки и задумчиво протирая стекла перчаткой, глянул на нарушительницу вопросительно изогнув бровь. - Ага, - тряхнув головой та вернула ему взгляд, - очень. - Ну, - поторопил ее адъютант Снежной Королевы. - Обведите, пожалуйста, Ишвар, - кивнула головой на карту, слегка сжав руки в колодках.
Майлз, слегка удивившись, сделал требуемое.
- А теперь, Майлз, вспомните подобные события из истории Аместрис, волнения, зачистки, военные конфликты, любые массовые... эээ, кровопролитные инциденты.
У майора противно засосало где-то внутри, хотя он по-прежнему недоумевал, что хочет донести до него эта странная женщина. - Так, Уэлси, гражданская в Камероне, восстание Соупмена, Фиск, первое столкновение, второе, ммм, ах да, Форсет...
Тихонько проговаривая события он отмечал на карте нужные точки. С каждой отметкой его все больше и больше пугала их странная геометрическая стройность. - Вроде все, по крайней мере это то, что знаю я.
Александра привстала со стула, внимательно оглядела карту. - А в Лиоре беспорядке были? - Нет еще. - Будут, - уверенно кивнула головой нарушительница, - обведите Лиор и Бриггс. И можно мне карандаш?
- Бриггс? - Майлз протянул ей письменную принадлежность, и та ловко, насколько вообще можно ловко чертить в колодках, принялась соединять линиями отмеченные точки. - Ну вот, как-то так, - грустно улыбнулась она ишвариту, - ничего не напоминает? - Алхимический круг! - потрясенно выдохнул Майлз. - А знаете для чего можно использовать такой круг? - подлила масла в огонь Оушен. - Для чего? - майор уже не скрывал интереса, только выражение его, обычно непроницаемого лица, не сулило ничего хорошего. - Тогда задам вам еще один вопрос, вернее два: знаете что такое философский камень и из чего его делают? - Кажется, догадываюсь... из чего, - ишварит хищно сузил глаза, - но мне чрезвычайно интересно, а откуда об этом узнали вы?
Женщина впервые за время допроса смутилась.
- Если я скажу, что это откровение свыше, вы мне не поверите? - Я похож на идиота? - Знаете, я могу еще рассказать о том, кому все это надо, могу даже рассказать откуда я, - Оушен с мольбой зглянула на Майлза, - но, увольте, откуда я все это знаю не спрашивайте, просто знаю и все. Могу уверить вас в одном, я на вашей стороне. - Хорошо, - согласился он, - рассказывайте, что можете, я доложу о вас генерал-лейтенанту, а она уже будет принимать решение.
Майлз тактично умолчал о том, что если коменданту Бриггс покажется что сведений недостаточно, она найдет способ вытрясти недостающее.
***** Оливия. Оливия Мила Армстронг слушала доклад своего адъютанта задумчиво отстукивая пальцами мерную дробь. Доклад больше походил на роман ужасов, но генерал-лейтенант привыкла доверять чутью своего адъютанта, ведь не за красивые красные глаза она его назначила на эту должность. Внутри Снежной Королевы бушевала буря, о которой не многие бы смогли догадаться по ее внешнему виду, хотя как раз Майлз входил в их число. Будь она хоть немного похожа на своего сопливого братца недоумка, то вовсю бы уже ужасалась бесчестному плану по превращению целой страны в алхимический круг для выполнения гнусных целей. Но генерал-лейтенант была тем кем была, и сейчас внутри нее набирал силу азарт. Азарт охотника, чующего знатную добычу, игрока, получившего на руки фулхаус.
- Параллельный мир без алхимии? - Оливия перестала стучать, - откуда тогда ей тогда известно про философский камень и всю эту... порнографию с фюрером? - Она не говорит, - пожал плечами ишварит, - а давить я пока не стал. - Думаешь, эта история - правда? - Склонен думать, что да, но, в любом случае, эти сведения надо проверять.
Комендант согласно кивнула своему адъютанту и решительно стукнув о пол шпагой, одетой в ножны, провозгласила: - Чтож, если верхушка нашей армии действительно стухла, думаю, наш долг ее сменить. Майор, отправьте кого-нибудь, способного работать с архивами в Централ и найдите мне этих малолеток алхимиков, на которых свет клином сошелся.
Ишварит отдал честь и, четко развернувшись, вышел из кабинета Армстронг. Оливия же снова принялась барабанить пальцами по столу. Если. Если то, что рассказала эта странная нарушительница правда, то ее долг солдата и офицера, комендант коротко хохотнула, устроить переворот. Чтож, она защитит Аместрис, как и всегда, а наградой или наказанием, это уж как посмотреть, ей будет ноша фюрера. Если уж с этим делом худо-бедно справляется не человек, то уж патриот страны и подавно. Если бы кто заглянул сейчас в кабинет главы северной крепости, то увидел бы редкую для этих мест картину: генерал-лейтенант Оливия Мила Армстронг сидела и мечтательно улыбалась, откинувшись на своем кресле.
3. На север
Эдвард. Стальной алхимик откровенно хандрил. Такое с ним происходило каждый раз после неудачной попытки поиска философского камня. Каждый раз он безкомпромиссно убеждал себя, что вот на этот раз уж точно, представляя как вернет Алу тело, да и себе руку и ногу, как обрадуется младший, воображение рисовало ему сцену встречи с Уинри и бабушкой Пинако. Но предпринятая попытка оказывалась пшиком, а радостное предвкушение трансмутировало в глухое и тоскливое чувство собственной вины перед братом. - Ал, в следующий раз мы непременно отыщем его, - убеждая толи брата, толи себя повторил в надцатый раз старший Элрик глядя в сторону. - Да братик, - гулко ответили доспехи. - Если этот гребанный философский камень существует, а я в этом уверен на сто процентов, мы его обязательно найдем. - Эд вздохнул, - в следующий раз. - Да братик, - кивал головой доспехов Ал. - Ал, ты... - Что братик? - вскинулся Альфонс. - Да нет, ничего. - Эдвард отчаянно хотел задать брату один вопрос и также отчаянно боялся получить на него положительный ответ. Потянулись минуты напряженного молчания. Ал сидел неподвижно, Эд грыз кончик карандаша и рассматривал стенку. - Ну и влетит мне от Уинри, - Стальной сжал, вернее, попытался сжать кулак. Средний палец остался задорно торчать, - его вообще заклинило. В номер, который снимали Элрики постучали. - Войдите, - бросил юный алхимик, продолжая разглядывать дефектную руку. Дверь открылась и смущенная горничная, чей взгляд приклеился к Эдовой руке залилась краской. - Эээээ. - Очень информативно, мисс, - Эдвард поскорее спрятал злополучную руку за спину, - что-то случилось? - Да, то есть нет, то есть вас к телефону, - девушка обрела окончательное сходство с помидором и поскорее ретировалась. - Пойдем, Ал, к телефону, - хмыкнул Стальной.
Вальяжным жестом алхимик поднес трубку к уху. - У аппарата. - Эдвард Элрик, Стальной алхимик? - Уточнил собеседник. - Да, это я, - согласился Эд. - Говорят, вы ищете философский камень? - Поинтересовались на том конце. - Вам что-то известно? - Эдвард сделал стойку хорошо обученной гончей, напавшей на след. - Думаю, нам стоит встретиться. Я буду ждать вас в баре "Буллет" это неподалеку от северных ворот штаба, - предложил неизвестный, - сегодня в семь вечера. - Как я вас узнаю, - сдерживаясь, чтобы не завопить в трубку скороговоркой проговорил алхимик, но ему ответили лишь короткие гудки. - Таак, - протянул старший Элрик, - а жизнь то налаживается. Что скажешь Ал, - спросил он брата, нависшего над коротышкой алхимиком. - Странно это, братик, обычно мы людей беспокоим по поводу камня, - Альфонс слегка наклонил голову, - а тут нас разыскивать вздумали. - Ну, брат, слава летит вперед нас, сколько времени мы уже разыскиваем этот камень то, - пожал плечами Эд. - Пойдем в этот бар и все узнаем.
Бар "Буллет" был местом популярных среди военнослужащих. В глазах синело от обилия мундиров. Братья, потоптались на входе, и, вычислив свободный столик, целеустремленно направились к нему. Впереди плыл флагман под алыми парусами, ведя за собой в авангарде броненосец. Плюхнувшись на стул, Эдвард тут же уткнулся в меню. Война войной, в смысле, поиски поисками, а ужин - по расписанию. Альфонс же деликатно примостил свои доспехи напротив.
Когда Стальной приканчивал второе по счету жаркое, за столик к ним подсел солдат, чья форма несколько отличалась от той к которой братья привыкли.
- Разрешите? - Вообще-то здесь занято, другого столика разве нет? - Посмотрите сами, - предложил военнослужащий. И действительно, в баре был аншлаг, некоторые столы не было видно, столько за ними было посетителей. - Боец, я конечно извиняюсь, - попер буром Эдвард, - но мы ждем, ээээ, друзей, поэтому, может тебе поискать другое заведение? - А я по быстрому, - нахальства солдату было не занимать, - а когда ваши друзья придут, я уже закончу. - Слушай ты, военный, - начал закипать алхимик, - шел бы ты... куда-нибудь подальше. - Пфе, парень, ты чего завелся, с такой выдержкой только... - нахал сделал драматичную паузу, - философский камень искать. - Что!
На Элриков было жалко смотреть: старший сравнялся цветом со своим плащом, а младший отчаянно желал провалиться сквозь пол от стыда за несдержанного брата. - Гхм, - Эдвард, обретя самообладание, сделал вид, что ничего не было, - так это ты нам звонил? - Звонил, - согласился тот, усаживаясь на отвоеванное место. - Так что там насчет камня? - Может я вначале перекушу? - Предложил собеседник. - Конечно можно, - с энтузиазмом согласился Стальной, - перекусывай, заодно расскажешь что ты знаешь про камень.
Солдат хмыкнул, покачал головой и помахал официантке, подзывая ее к столику, видимо решив, что спорить с алхимиком дело бесперспективное. Эд открыл рот, дабы высказать что-нибудь ехидное, но тут же закрыл, потому как Альфонс, предвидя, что пустопорожние препирания могут и не довести до добра, по братски пнул старшего по лодыжке.
- Эй, - зашипел Стальной на Ала, - можно было полегче, это была моя правая нога. - Прости, братик, - покаянно потупился Ал, - я не хотел. - Не хотел он, - продолжал ворчать шепотом Эдвард, - не хотел бы не пинал бы. Ты же железный. - Здравствуйте, - младший Элрик пришел к выводу, что отвечать Эду себе дороже, да и о правилах приличия пора бы вспомнить, - меня зовут Альфонс Элрик, а Эдварда вы, похоже, знаете. - Ага, - согласился солдат, - а я капрал Гарри Дайсон.
Тем временем Дайсону принесли заказанное, и он демонстративно сосредоточился на еде.
- Приятного аппетита, - пожелал вежливый Ал. - Дааа, приятного аппетита, - вторил Эд и с ехидной физиономий уставился в упор на капрала. Но на Дайсона такие штуки, похоже не действовали и он продолжал невозмутимо уплетать свой ужин. - Ну так что там насчет философского камня, - выпалил Эд, стоило только капралу отправить последний кусок в рот. - Какого такого камня? - Делано удивился Гарри. - Блин, хорош издеваться, - Эдвард от нетерпения готов был подпрыгивать, - сам же нас вытащил сюда. - Не знаю я ничего про философский камень, - солдат благодушно отвалился от стола, - вот пожрать это тема. - Дайсон ехидно смотрел на багровеющего от злости алхимика и предупреждая взрыв оного с непрогнозируемыми последствиями добавил, - зато я знаю человека, который в курсе из чего его делают и где найти информацию по созданию, - Гарри снова замолчал. - Дайсон, ты задался целью из меня жилы вытянуть. - Стальной предпринял еще одну попытку ускорить разговор. - Завтра, в семь утра отправляется поезд на Норс Сити. Если есть интерес - присоединяйся, - неопределенно предложил капрал, - я могу сопроводить тебя, - глянув на огромный доспех, сидевший всю перепалку молча поправился, - вас в крепость Бриггс. - Как я понимаю, там есть тот кто мне нужен, - уточнил Эдвард. - Да, сэр, именно так сэр, - официально ответил Дайсон, - и без меня вам не пройти, погранзона, знаете ли, вначале стреляют, потом спрашивают.
- Быстрее, Ал, а то опоздаем на поезд, - торопил Стальной брата, что бежал всего на пару шагов позади него. Альфонс молчал, дабы не накалять обстановку, вздумай старший устраивать разборки, глядишь и действительно опоздают.
Норс Сити встретил их порывистым ветром, что кидал щедрые хлопья снега в лицо. Дайсон, который отыскался в плацкарте, названивал в крепость с автомата, из крохотной комнатушки зала ожидания. Элрик старший мерз подле своего брата на скамейке перед вокзалом. Когда прибыл транспорт, дабы забрать промерзших алхимиков и радостного капрала со товарищем, зубы Эдда уже отбивали великолепную чечетку, несмотря на то, что он периодически заходил погреться в зал ожидания.
В крепости, для начала, Эдда препроповодили в лазарет и сунули в руки кружку с горячим крепким отвратительным кофе и, в порядке исключения, не потребовали отплаты от замерзшего вконец Стального. Медик, посетовав о том, что с такой автоброней алхимику не следует никуда выходить из крепости, словила от раздосадованного Элрика старшего красноречивый взгляд загнанной в угол крысы и передала того на руки майора Майлза.
Майор же, сверкнув темными стеклами очков, предложил идти за ним, что Эдвард и Альфонс, тенью следовавший все это время за братом и сделали. Проведя алхимиков в комнату допросов, в которой за столом, привинченном к полу сидела женщина в яркой куртке, сопровождавший их ишварит предупредил о том, что сведения которые они сейчас узнают секретные и прикинулся ветошью, прислонившись к стене.
- Здравствуйте, я Эдвард, а это мой брат Альфонс - на этот раз Эд решил быть сама вежливость, - нам сказали, что вы можете... - поведать вам секрет философского камня - с усмешкой продолжила женщина. - Могу, только вам это вряд ли поможет, скорее прибавит хлопот. - Она в упор смотрела на братьев, так может смотреть учитель на нерадивых учеников, что не в силах постичь урок. В ее произношении чувствовался акцент.
Женщина гостеприимным жестом закованными в колодки руками указала на стул напротив нее, также привинченный к полу. - Присаживайся Эдвард Элрик, - хохотнула она, - в ногах правды нет.
После того как Стальной под несколько странным взглядом узницы сел на стул, а Ал пристроил громаду доспехов за его спиной, она продолжила: - У меня для вас несколько новостей: плохая, очень плохая, скверная, условно положительная и еще одна, но я начну по порядку. Кстати, Меня зовут Александра Оушен, но вы, - она специально выделила "вы", - можете меня звать меня Саша. - Я, мы вас внимательно слушаем, - Стальной был серьезен как никогда. - Хм, тяжеловато начинать, - Александра замолчала, прикрыв глаза, говорить она начала лишь после того, как Эд деликатно кашлянул. - Во-первых, философский камень делается из живых людей, после чего они переходят в состояние мало соотвествующее понятию жизнь, по крайней мере, души покидают тела, а тела потом умирают. Все, кто находится внутри круга, за исключением центра превращаются в философский камень. Простите ребята, - Оушен участливо посмотрела на побледневшего от такой новости Стального, - но ваша алхимия требует оплаты даже за неудавшиеся фокусы.
- Во-вторых, - жестко продолжила Александра, - не обращали внимания на форму вашей страны, практически идеально вписываемой в круг. Алхимический круг. Майор, будьте добры, карту, - адъютант, изображавший мебель у стены, одним плавным движением подал Эдварду сложенную карту. Карту Аместрис, с нанесенным на нее алхимическим кругом, опорными точками которого были населенные пункты, жирно обведенные карандашом.
- Мать! Мать вашу! Что это за хренотень! - экспрессивный Эд вскочил со стула. - Что это за круг, отвечайте! - не отстал младший Элрик, которого заметно трясло несмотря на то, что душу его хранили всего лишь доспехи. - Круг создания философского камня, - в словах узницы достаточно было горечи на любое синское блюдо, - если хотите, более подробна информация по камню есть в центральной библиотеке. - Круг создания... Из всех... Живущих в Аместрисе? - Стальной был готов упасть на колени, но держался на одном лишь упрямстве.
- Ты прав, алхимик, - кивнула Александра, - обрати внимание, одним из опорных элементов этого круга является Ишвар, другие точки отличаются, хм, давностью произошедшего конфликта. В любом случае, это места массовой гибели людей. - Она помолчала, - кроме двух, до которых еще пока не добрались.
- Это ведь не все, что вы хотели нам сообщить, - Эдвард устало опустился на скамью, хотя его и потряхивало, но он упрямо вскинул глаза на Оушен, - что там за скверная, условно хорошая и еще одна новости?
- Галопом по Европам, - не совсем понятно выразилась Александра, - лады, едем дальше. Скверная новость заключается в том, что вам, ребята, в деле создания камня из целой страны уготована ключевая роль жертвенных животных. До определенного дня вас не тронут, зато потом захотят попользовать и выкинуть, хотя в этом есть и некоторое преимущество, будет возможность потягаться с главным злодеем плечом к плечу с сильнейшими алхимиками страны, - неожиданно Александра улыбнулась, - и даже есть шансы совместно его забороть. Ну а условно положительная новость: могу подсказать на что ты сможешь обменять тело брата.
- У тебя есть алхимия, достаточно большая и ценная штука для обмена, боюсь только, слишком ценная в предстоящей борьбе за жизнь Аместиса.
В камере повисла морозная тишина. - Вы сказали про определенный день, - тихонько спросил Альфонс, - когда он будет? - В полное солнечное затмение, - ответила Оушен, - тебе будет как раз пятнадцать лет.
Братья переглянулись, Эд взглядом спросил Ала: "Подождешь? Мы разделаемся с этой проблемой, а после я отдам алхимию, ведь дороже тебя для меня нет ничего". Доспех, внешне непроницаемый, вернул старшему брату взгляд: "Конечно, братик, вначале спасем страну, а потом я приму твой дар, не торопись, ведь жизни людей важнее".
Стальной на секунду, на долю мгновения сжался, согнулся под тяжестью ноши, что он решил взвалить на себя, но тут же его плечи распрямились, а на лице появилась озорная хулиганская ухмылка.
- Ну чтож, Ал, надерем им задницы, а потом вернем тебе тело - и тут же спохватившись спросил, - кстати, кому надо задницы то надрать? Эй, чего это вы?
Саша, уронив голову на колодки, невнятно булькала, майор Майлз весело и жизнерадостно хохотал. - Да, как только, так сразу, берегитесь, идут братья Элрики! - Майлз, сняв очки, утирал слезы. - Да ладно, майор, - играя рубаху парня, беспечно махнул рукой Эдвард, - справимся. - Ладно, братцы кролики, будете слушать про последнюю новость? У меня, конечно еще много чего есть вам рассказать, но это уже будут пояснения ко всему. - Угу. - Да, - синхронно согласились братья. - Что можете сказать про человека по имени, эээ, Филипп Ауреол Теофаст Бомбаст, невнятно пробормотала она под нос и уже громче, - фон Гогенгейм, эм, Хоэнхайм? - Хоэнхайм!? - снова синхронно воскликнули братья, только Альфонс удивленно, а Эдвард возмущенно. - Нашего отца звали Хоэнхайм, - пояснил Ал. - Этого с*ного сына, который бросил нашу маму! - яростно дополнил Эд. - Может ты несправедлив к нему? - улыбаясь спросила Оушен, - не слишком ли ты мал был когда он ушел? - Да что ты знаешь, - начал сердитый алхимик, но осекся и более серьезным и тихим голосом спросил, - откуда ты это знаешь?
Веселость стекла с лица женщины как вода скатывается с жирных гусиных перьев.
- А вот это не ваше дело, - отрезала она, давая четко понять, где проходит граница дозволенного. - Если тебе неинтересно услышать, что я хотела вам рассказать - свободен, никто не держит. Если Альфонс желает все же выслушать последнюю новость, могу рассказать персонально ему.
- Простите, - замкнулся в броне вежливости Стальной. - Я слушаю. - Простите, - извинился за брата Ал. - Хорошо.
Александра помолчал, собираясь с мыслями. - Хоэнхайм, ваш отец, некоторым образом невольно причастен к тем, кому вы решили надрать задницы, он в курсе кто и что задумал. А еще он в данный момент в одиночку рисует круг противодействия, обратной реакции, который должен помешать погубить жителей Аместриса. Это все что я могу вам, - она выделила это "вам", - сообщить про последнюю новость, остальную информацию вам придется узнавать из первых рук, то есть у вашего отца.
Эдвард сидел, оперев подбородок на сцепленные руки, навалившись на стол и имитировал задумчивость по давней привычке пытаясь скрыть бушевавшую внутри бурю. - Так кто же такие они, - на манер Александры выделил Стальной слово "они". - Не люди, - все также серьезна ответила женщина, - физически очень сильные и слегка неубиваемые, - поправилась, - трудно и долго убиваемые.
***** Саша. Ретроспектива. Я лежала на жестких нарах в стылой камере, хорошо хоть под шерстяным одеялом, и вспоминала. Никогда не думала, что для меня будет так жизненно важно вспомнить сюжет и персоналии мультфильма, который я даже и не смотрела толком. Раскладывала по полочкам факты, вспоминала имена. Самой большой удачей оказалось то, что у детей по комнате в избытке были развешаны постеры, какие только они смогли раздобыть, да и заставка на десктопе домашнего компа обновляемая минимум раз в неделю, также несла отпечаток Алхимика. Самым моим большим страхом было то, что здесь все может быть немного не так и тогда грош мне цена как информатору.
Последние несколько дней красноглазый майор в черных очочках и так и этак тряс из меня данные, угрозами, уговорами, наводящими вопросами, рассказами о стране и публичных личностях, могущими натолкнуть меня на забытые сведения. Единственно в чем я держалась как партизан перед гитлеровцами, так это в источнике знаний, ибо подобный источник напрочь подорвал бы доверие к полученным от меня новостям.
Генеральша отправила гонцов проверить некоторые мои показания, что можно сделать аккуратно покопавшись в библиотеке и архивах и выдернуть Элриков, которые могли бы заняться розыском главного союзника и более ценного источника информации чем моя скромная персона. Армстронг пообещала через Майлза, что переведет меня из камеры в более приемлемое помещение, когда подтвердится насчет сына фюрера, и отпустит на все четыре стороны когда найдется отец юных алхимиков. И даже поможет с розыском пещеры. А до тех пор сидеть мне за решеткой в крепости.
Предложение, конечно, более чем щедрое, да только с подвохом. Особенно в последнем пункте. Не хотелось бы раскрывать местоположение прохода в мой родной, каким бы он ни был, мир. Комендант крепости - тетенька харизматичная, но себе на уме, а тут еще и больные на голову алхимики, да преследующие цели своего создателя гомункулы. А Оливия прямо загорелась технологии добыть, учитывая, что у них в крепости свои умельцы есть - неудивительно. Привычно вздохнув об оставленной по собственной глупости и неуемному любопытству семье, завернулась поглубже в одеяло.
На утро, после сытного завтрака, я опять оказалась в родной допросной. Только на этот раз вместо того, чтобы начать привычно меня колоть майор проинформировал, что братья едут в Бриггс и необходимо договориться о том, что именно им говорить, а о чем лучше пока или вообще воздержаться.
***** Альфонс. Ал тихой грудой доспехов сидел и изучал стенку комнаты, что им выделили в Бриггсе, хотя ему и хотелось хотя разика два подпрыгнуть и хоть разок да крикнуть от радости. Но, во-первых, Эд только-только уснул, до этого долго маявшись от переизбытка свалившихся на него новостей, а во-вторых, даже бодрствуй его брат, он не принял бы Аловых восторгов. Поэтому Ал сидел тихо, а улыбку его и вовсе не увидел бы никто.
Их отец не бросал маму. Он ушел, чтобы спасти людей. Как на войну. Хотя, почему как, ведь это и есть война, тихая и необъявленная, но уносящая жизни. И хоть остальные новости были из рук вон отвратительные, Альфонса, тем не менее, распирала радость, будто он уже встретился с отцом. Да и, собственно, встреча обязательно состоится, ведь теперь они будут его целенаправленно искать.
С Оушен они проговорили несколько часов, весьма напряженных надо сказать. После чего ее увели, а майор Майлз предложил братьям проверить сведения, объяснив, что по этому поводу они уже начали собственное расследование, но найти и поговорить с Хоэнхаймом необходимо именно им, Элрикам, потому что, шанс на то, что Хоэнхай откроется первому встречному исчезающее мал.
Обговорив детали майор внезапно снял свои очки, которые к тому времени казались родными чертами лица адъютанта и, жестко посмотрев вначале на Эда а потом и на Ала ледяными красными глазами, еще раз попросил держать полученные сведения в тайне от всех, включая вышестоящее начальство. И примирительно добавил.
- Надеюсь вы знаете почему. С трудом держащийся к тому времени Стальной алхимик только головой кивнул. - Майор, не держите нас за детей, хоть мы ими и являемся, - подал голос Ал, - если кто-то определяет форму страны и произошедшие в ней военные столкновения, то, наверняка, этот кто-то не в денщиках ходит. - Я рад, что вы меня поняли, - улыбнулся ишварит, - а теперь пойдемте, вам надо перекусить. - Ага! - Оживился Эдвард, - жрать охота, просто умираю!
***** Эдвард. - А непохая деф комехка, - вгрызаясь в булочку пробубнил Эд, - жафтак не хуфе фем уфын. - В Бриггс все лучшее, - согласился с ним капрал Дайсон, который, заприметив Элриков за завтраком, подсел к ним за стол. - Серьезно, - удивился Стальной, - и алхимики лучшие? - А алхимиков у нас нетути, без них справляемся, - пожал плечами капрал. -Хм... А кофе у вас в Бриггс просто отстой, - фыркнул Эдвард, отпивая из кружки. - Слышь, Альфонс, неужели все алхимики такие дерзкие? - Спросил Дайсон младшего Элрика. - Нет, только самые талантливые, - ответил за брата Эд, воспользовавшись тем, что Альфонс витал в облаках и совершенно прослушал о чем шла речь.
- Ал, - Эдвард пнул брата под столом, - какая трагедия! - Траурным голосом простонал Стальной, - нам здесь не рады, так что будем сматывать удочки. - А, что? - встрепенулся Ал, - да, братик, конечно, - на всякий пожарный согласился младший Элрик. - И куда вы собрались, дорогие мои, - удивился Гарри, - в такой буран? - Какой буран? - встрепенулся Эд, - у меня дел полно, да еще и в Ризенбург заскочить. - Да самый обыкновенный, - ухмыльнулся солдат, - нихрена не видно, жуткая холодина и ветер такой, что коротышек на елки забрасывает. - Это кого ты назвал мелкой блохой, что в лупу не разглядеть! - разъярился алхимик, - ты, солдафон с одной извилиной! - Братик! - попытался осадить своего старшего Ал. - Тебя, тебя, коротышка! - поддел Стального Дайсон. - Ща я тебя буду укорачивать безмозглый! - пообещал Эдвард, засучивая рукава. - Братик! - Обломаешься, мелкий, молоко на губах обсуши для начала, - усмехнулся капрал, чувствующий себя в крепости в совершеннейшей безопасности. - Я ненавижу молокооо! - проревел Эд, не обращая внимание на публику, что с интересом наблюдала разворачивающийся спектакль. - Братик! - На кусочки порву! - Братик! - Кишка тонка! - Братик! - Тупой солдафон! - Горошина! - Браатик!
- Смирна! - раздался майорский рык. - Брейк! - хмурый Майлз метал молнии из-под очков в насупившегося алхимика и прикинувшегося глупым валенком капрала. - В Бриггс глупым ссорам не место, - продолжил адъютант Снежной Королевы, - Дайсон, наряд вне очереди. - Есть, сэр, - подскочил Гарри. - Детский сад, чесслово, - проворчал Майлз усаживаясь на свободное место.
Капрала будто ветром сдуло, через минуту перед майором стоял поднос укомплектованный завтраком. - Не подлизывайся, наряд не отменю, - проворчал ишварит. - Что вы, майор! - оскорбился Гарри, - яж от чистого сердца.
За столом установилась благостная тишина, нарушаемая стуком столовых приборов и аппетитным чавканьем. Чавкал Эдвард Элрик. Демонстративно. - Стальной, а что у тебя с рукой, - поинтересовался майор.
Эд как раз цапнул сахарницу и подтаскивал ее к себе поближе. Средний палец мимоходом посылал всех в далекое путешествие. - Да так, немного поломалась, - смутился алхимик и, бросив сахарницу на полпути, спрятал руку за спину, однако передумал и дотащил таки сахарницу до пункта назначения, дабы подсластить Бриггсовый кофейный суррогат.
- Может заглянешь к нашим техникам, пусть починят, - предложил Майлз. - Эээ, нее, у меня свой механик. - Ну как хочешь. - Угу, - буркнул алхимик, и встрепенувшись продолжил, - майор, а где вы выкопали эту чудо тетеньку? - В горах, - усмехнулся Майлз. - Ого, - удивился Эд, - она что, горный отшельник или прямиком из Драхмы? - Ни то ни другое. - С неба свалилась? - продолжил гадать Элрик. - Практически, - вздохнул адъютант. - Интересненькая находочка, майор, вы ее теперь себе оставите, я имею в виду в Бриггс? - Пока - да. - Майор, - подал голос младший Элрик, - мне бы хотелось еще раз повидать, Александру Оушен. - Мне казалось она вам рассказала все что возможно, - сделал ударение на слове "возможно" Майлз. - Ну, я просто хотел поблагодарить ее, - смутился Альфонс, - ей, наверное, сейчас одиноко. - Весьма великодушно с твоей стороны. - С нашей стороны, майор, - уточнил Эдвард, - я тоже жажду изъявить благодарность. - Ну хорошо, - неожиданно легко согласился ишварит, - капрал вас проводит. Туда и обратно. - Аррр, удружил надсмотрщиком - под нос прошипел Стальной. - Прости, ты что-то хочешь сказать? - Лицо адъютанта обрело выражение "я-вас-внимательно-слушаю" - Не, ничего, просто мысли вслух. - Ааа, ну раз мысли, то ладно, - пожал плечами Майлз, обладавший исключительным слухом.
Закончив завтрак, ведомые капралом, братья отправились стылыми коридорами навещать узницу героического Бриггса. Эд всю дорогу ворчал, кляня буран, кофе, майора Майлза и капрала Дайсона в частности, а также весь студеный Бриггс в целом. Присутствие капрала здорово действовало Стальному алхимику на нервы.
Альфонс, слушавший ворчание брата, уловил тираду про собачий холод, извинился, попросил обождать несколько минут и, громыхая, умчался в обратном направлении. Вернулся он с большой кружкой местного кофе. Нахохлившаяся Оушен сидела на лавке и/о кровати укутавшись в шерстяное солдатское одеяло.
Капрал здороваться не стал, остановившись в пределах слышимости, но так, чтобы его не было видно Александре.
- Привет ребятки, - женщина искренне обрадовалась посетителям. - Вот, - Ал протянул кружку сквозь решетку камеры, - он горячий. - Ой! Спасибо огромное, - Оушен обхватила кружку, грея пальцы, вместо вчерашних колодок на ней были наручники. - Мммм, горячий, - она смаковала кофейный напиток, будто изысканный деликатес. - Альфонс, ты меня спасаешь, - Александра с благодарностью смотрела на доспех, - тебе кто-нибудь говорил, что ты чудесный ребенок? - Ооо! Эм, давно не говорили, - растроганный Ал потупился и шаркнул ногой: "Впервые как я стал доспехом, меня назвали ребенком!" - Ты мне напоминаешь моего младшего, - улыбнулась узница, - наверное, тоже собираешь котят со всей округи? - Непременно, - с ухмылкой подтвердил Эд. - А ты боевой и заводила? - поинтересовалась Оушен у Эдварда. - Да, братик такой, - звонко согласился Ал.
После чего повисла смущенная тишина, ибо поддерживающие беседу вопросы вдруг иссякли, а по делу и так было обговорено до хрипоты.
- Ну, мы пошли что ли, - неловко предложил Стальной, которому было слегка стыдно, что он ничем не может помочь этой женщине, по крайней мере сию минуту. - Все нормально, идите, - ободрила их Александра, - разберитесь лучше с насущным вопросом. - До свидания, - Эдвард спешно ретировался.
Капрал отлип от стенки.
- Да свидания, - помахал Альфонс, потом, немного потоптавшись на месте, спросил, - может мы можем что-нибудь для вас сделать?
- Бумагу и карандаш? - Удивился майор Майлз. - Майор, но ведь это такая малость, а она сказала, что ей было бы приятно немного порисовать, - Стальной уже убедил себя, что это было и его желание, выбить из Бриггсового руководства что-нибудь для Оушен.
- Ты в своем уме! - рычал Эд на младшего брата, - ты же уже долбанные два года таскаешь эту несчастную книгу, а теперь решил ее отдать? - Но братик, она ведь так хотела что-нибудь почитать! - оправдывался Ал. - Но ведь не книгу же по алхимии! - вопил старший Элрик. - Ну, у меня других нет, - обезоруживающе аргументировал младший. - О истина! Ты неисправим, - хватался за голову Стальной, - зачем, скажи, обычному человеку "Азы преобразования", а? - Братик, но ведь она понятная и интересная, - оправдывался доспех. - Боже, Боже, хоть я в тебя не верю, но дай мне силы, - бился лбом о мерзлую стенку известный алхимик. - Братик, я пошел, - Альфонс решил не придавать большого значения истерике старшего брата. Он, как и брат был весьма упрям, разве что на свой манер. - Ооо! - простонал тот, - иди, чудовище!
***** Саша. Я сидела довольная. По крайней мере стопка, которую притаранил мне младший Элрик была потолще стандартной пачки копировальной бумаги на пятьсот листов, так что можно было надеяться, что ее хватит, дабы развлечь себя и не дать аниматору во мне увять за неимением практики на долгий срок. Заумная книга на английском " The Hornbook of the Transmutation" (дословно: букварь или азы преобразования) была задвинута подальше под лавку. Я бы сейчас от Буджолд в оригинале не отказалась бы. По крайней мере, можно было бы получить наслаждение от мастерски язвительного английского языка почтенной писательницы. Альфонс, конечно, добрый мальчик, но немного не от мира сего. На просьбу принести какое-нибудь чтиво, принес книгу отца. Странно, конечно наблюдать огромные гулкие доспехи, говорящие тонким, ломающимся мальчишечьим голосом, но мой когнитивный диссонанс уже давно взял отпуск за свой счет, потому как иначе мне пришлось бы оплачивать его работу своими нервными клетками. Брат его тоже смешной. Такой независимый, слегка наглый молодой человек. На глаза навернулись слезы. Как же я скучала по своим сорванцам. Только бы они не выкинули кренделя в связи с исчезновением глупой беспутной мамаши!
Комнату заполняли разбросанные в беспорядке наброски. Последнюю неделю я околачивалась по крепости жадно рисуя людей, технику, оружие. Все то время, что я провела в камере, моими натурщиками были стенка, решетка, лавка да книжка. Когда генерал-лейтенанту были доставлены фотографии одной и той же смазливой детской мордашки датированные с разбросов в более чем пятьдесят лет, Армстронг, как и обещала, выпустила меня из надоевшей до оскомины камеры и избавила от наручников. Единственно, везде по крепости за мной тягался молодой и веселый, но успевший уже надоесть Харри Дайсон.
Вздохнув, принялась складывать скетчи более менее аккуратной стопкой. Вот уже практически месяц как я здесь. Как мне хотелось домой, в родные стены, построенные руками любимого человека, отца моих детей, в старое мамино кресло, и чтобы на подлокотниках пристроились мои пацаны: заводила и клоун старший рассказал бы очередной глупый подростковый анекдот, а тихоня и любитель живности младший бы в это же время шептал, щекоча ухо, про очередного сумчатого или подводного или пресмыкающегося или еще какого редкого зверя с таким упоением, будто он самолично его спроектировал или, по крайней мере, выследил и отловил.
Рисунки вновь разлетелись по интерьеру стайкой белых голубей, а я сползла на пол задыхаясь от слез, злости и бессилия. Спустя какое то время безучастное спокойствие пришло на смену истерике. Еще через некоторое физиология взяла свое, валяться на холодном полу никому не полезно. Вернувшись, я все-таки убрала злосчастные листочки в стопку, которую водворила на тумбочку. Обстановка в комнатушке была по-солдатски спартанская, кровать, тумбочка и стул.
Завернувшись в одеяло устроилась поудобнее на кровати с книгой. Буду делать вид, что читаю. Нет, по-английски я могу прекрасно говорить и даже читать, но отнюдь не узкоспециализированные вещи. Вот вы когда-нибудь пробовали понять сходу о чем говориться в законодательном акте или брошюре по патофизиологии? Даже на родном языке они будут трудно понятны.
Только мне так хотелось вообразить себя дома, в кровати и с книгой, что я решила, в крайнем случае сделаю вид что читаю. Ну и немного самолюбие подзуживало, в свое время я чем только не увлекалась, от химии полимеров, это на пару с мужем, до ирландских танцев, от ремонта электрики на УАЗ до скалолазания. Почему бы и алхимию на зубок не попробовать?
С первого раза книга не пошла. Никак. Слова попадались понятные через одно. Зато, долистав до конца, я обнаружила что-то вроде словарика терминов. После его изучения дело пошло легче, появился исследовательский азарт. Задача уразуметь этот букварь алхимиков оказалась хоть и непростой, но выполнимой. В какой-то момент, теория алхимических преобразований из белиберды на иностранном языке вдруг стала понятной и дружелюбной системой.
Помнится, так было у меня поначалу с физикой, после с химией школьного курса. Поначалу журнал пестрел двойками и тройками, но после прорыва понимания я выходила на линейную диаграмму пятерок, подпорченных изредка четверками. Школа осталась с прошлом, оценки в журнале тоже, а вот подход к новому не изменился.
Пока я долбила азы алхимии, незаметно наступил март. Восьмой день первого месяца весны я решила отметить попыткой применить теорию на практике. От всяческих сложносочиненных предметов я решила отказаться, зачем перегружать сознание ненужными деталями, если я смогу для начала изобразить элементарный кубик, то и более сложные предметы освою в дальнейшем, если же нет, то зачем зря терзать свой мозг?
Вдох. Мысленно представила объект. Представила текущие внутри земли потоки тектонической энергии, почувствовать их не получалось. Вспомнила круг в пещере и постаралась вызвать ощущения, что сопровождали начало алхимической реакции, а это без сомнения она перенесла меня в эти неуютные горы.
Руки коснулись нарисованного простейшего круга. Пальцы щекотнуло. Короткая вспышка. На бумагу упали шесть твердых шариков, похоже керамических.
Я рассмеялась. Воображая куб, я рисовала мысленно сетку граней и жирные точки узлов на вершинах, примерно так выглядит кубик в любой трехмерной программе в режиме "wireframe" (каркасная сетка). Что поделать, издержки производства. Слишком много последнее время, в своем мире я провела уткнувшись в монитор и создавая разнообразные объекты в Майке (Maya, профессиональная программа для трехмерной графики, в ней создаются многие анимационные проекты, от фиксиков до аватара).
Попробуем еще раз. Коснуться рисунка. Вспышка. Вот он!
Маленький кубик со слишком острыми гранями. Маленький. Очень правильный. Осязаемый. Настоящий. Теперь у меня появился пока небольшой такой козырь в рукаве. Ни за что не расскажу Майлзу или, упаси Бог, Оливии. Теперь, как говориться в анекдоте про консерваторию: "practice, practice and practice!"
4. Труба зовет
Эдвард. - Уинри! Пощады! Рука же почти целая, - выглядывая из-за кресла, вопил Стальной алхимик. У стенки, изображая скульптуру, что ему было вовсе не сложно, замер Альфонс. - Аррр! Ты называешь целым это? - Уинри надвигалась на кресло неотвратимо как грозовой фронт. - Но ведь она даже двигается и почти не скрипит, - оправдывался цепной пес Аместриса. - Только один пальчик, только один! Стой! Ааааа! От спинки ни в чем не повинного кресла отрикошетил гаечный ключ, за ним другой. - Это ты, стой! - Уинри оперативно подобрала ключи и потрясла тем, который был поувесистей - Я сейчас буду одно мелкое ходячее несчастье вот этим ключом убивать! - Эй! Кого это от земли не видно! - От возмущения Эдвард покинул укрытие, но спохватился и бросился в сторону выхода из комнаты. - Стой, кому говорят. - Даже не подумаю. - Стой! Как я руку сниму? Бабушка Пинако попыхивая трубкой, меланхолично посторонилась, мимо нее пролетели Эд и Уинри. - Зачем тебе ее снимать? - Придурок, чтобы починить! Ты все тяги погнул. - Бить не будешь? - Об тебя только ключи пачкать, - фыркнула Уинри. - Уговорила, маньячка механик, - согласился Эд. - Поговори у меня, - ключ угрожающе покачался перед носом Стального. После исполненного ритуала, довольные друг другом и собой, алхимик и механик возвращались в комнату, из которой с криками выбегали минуту назад.
На заснеженный Ризенбург опускались сумерки, в синеве которых уютно светились окна. То тут, то там вяло побрехивали собаки. Вдалеке, еле слышно, пропел свою свистящую песню гудок паровоза.
- О! бабушка Пинако, какой у вас красивый пирог! - К фому фе фкуфмый. - Эд, не болтай с набитым ртом, кстати, этот пирог сделала Уинри. - Вот это да, Уин, в тебе море талантов! - Братик, запишу-ка я этот пирог в список того, что попробую, когда верну себе тело.
Подошвы глухо стукали об искусную каменную кладку. Колоссальное помещение, залитое теплым, желтым светом, стены обрамленные балконами, и если бы не свод потолка, то можно подумать что это улица. Эдвард кружил в танце с девушкой, лица которой ему не было видно, единственное, что он знал, эта девушка - друг. Он все пытался увидеть, кто же это, но она была высока, и Эд вновь утыкался взглядом в вырез старомодного платья.
- Кто ты? - алхимику удалось оттолкнуть партнершу по танцу. Та засмеялась, вначале задорно, так смеются, услышав особенно остроумную шутку, сложившись в приступе хохота, забулькала с прихрюкиванием. А потом выпрямилась... выпрямился. Странного вида парень со злым лицом, в коротенькой юбочке и минималистичном топике.
- Кто ты? - неуверенно спросил Стальной шокированный трансформацией.
- Пока, пока, человечек, - прошипел тот и в долю секунды оказался перед Эдвардом, и Эд обнаружил себя висящим на его руке как кусок шашлыка на шампуре. Скинув алхимика на пол, парень снова принялся смеяться. Эд лежал, не в силах двигаться и чувствовал, как толчками из него уходит жизнь. А потом он умер. И даже удивился, ведь он все видит и слышит, просто не может и пальцем шевельнуть. Громыхая доспехами, в поле зрения появился Ал.
- Брат еще здесь, я спасу его.
Эдвард с ужасом подумал о том, каким образом Альфонс может его спасти. Ему захотелось крикнуть: "нет, не надо!", но он не мог. Нет, Альфонс, нет, нет, нет, дураак! Брат тем временем хлопнул и приложил ладони к себе. Вспышка красным резанула по глазам, когда зрение вернулось, вокруг не было никого.
- Ал, - неуверенно позвал Эдвард, - Альфонс! Он принялся метаться по гулкому пространству, рыдания спазмами перехватывали горло. - Ал! - Ал! - Аааал!
Со всхлипом втягивая воздух, Эд проснулся на смятой кровати. - Братик, опять кошмары? - лунный свет бликами очерчивал доспехи, склонившиеся над кроватью старшего Элрика. - Все нормально, Ал, все нормально. Я уже в норме, - государственный алхимик сел на кровать, обняв себя за колени, как ребенок, кем он по сути все еще являлся. Братья еще некоторое время сидели молча, Эдвард приходил в себя, Альфонс же тактично ждал.
- Ал, давай над картой поработаем, я все равно не усну сейчас, - нарушил тишину Эд. - Давай, Эд, - обрадовался Альфонс, которому опостылели одинокие ночи.
Прежде чем вычислять маршрут, братья спустились на кухню, где Эдвард устроил набег на холодильник. Холодильник был не против, и алхимик, перекусив наскоро остывшим пирогом, принялся колдовать над картой прямо за обеденным столом.
- Смотри, Ал, - Эдвард задумчиво водил железным пальцем по карте, - вот это основной круг, не знаю, с чем мы можем столкнуться в узловых точках, и обратный круг половиной своих вершин совпадает с ним. - Братик, они могут уходить оттуда сразу же, после того как поставят кровавые метки, но, вероятно, можно крупно встрять, - предположил Альфонс, - поэтому здесь надо быть осторожнее. - Может, мы их на десерт оставим? - предложил Эд. - Я не против, давай начнем с внутреннего круга обратного преобразования. - Давай, брат, - с улыбкой кивнул Эдвард, которому окончательно удалось позабыть мерзковатый сон.
Братья склонились над столом, на бумаге расположилось четыре руки, три из металла и одна живая. -Зараза! - огорченно воскликнул Стальной, - кроме вот этого узла, около Рашвелля, все остальные в какой-то заднице располагаются. - Нет, еще вот этого, - не согласился с ним Альфонс, - практически около железной дороги, можно добраться из Итмайго или Йовапа. - Что-то я с трудом представляю, как мы будем его там разыскивать, ходить по лесу и орать Хоэнхайм? - Эд поскреб светлую макушку. - Братик, давай начнем с Рашвелля, если он там был, должны остаться... - Рашвеля? - в дверях стояла пока все еще сонная, но в темпе просыпающаяся Уинри.
- ...О! Рашвелль! - Земля обетованная для механиков! - Я всю жизнь мечтала оказаться в этом раю! - Каждый механик просто обязан там побывать! - Хочу, хочу в Рашвель! - В Рашвелле первыми появляются самые новейшие разработки автоброни! - Самые продвинутые идеи, самые современные технологии! - Возьмите меня! Возьмите меня! Возьмите меня! - О! Рашвелль!...
- Ххр, - сипел Эд, зажмурив глаза и закрыв уши. Доспех же бочком, бочком пытался выскользнуть из комнаты, но был пойман и прижат к стене подругой детства с маниакально горящими глазами. - Вы не понимаете, - патетично начала Уинри. - Ни чер та нипанимаем, - согласился государственный алхимик. - Это рай, - маньяк механик мечтательно закатила глаза, - и вы меня с собой возьмете, - закончила они, наставив палец на плененного Альфонса. - Уинри, но, - начал было Эд, но был беспардонно перебит своим младшим братом. - Возьмем, возьмем, Уин, - закивал головой доспех, - давай только спать иди.
- Ты чего, совсем спятил, - зашипел Эдвард, стоило только счастливой Уинри выпорхнуть из столовой, - может, нам еще бабушку с собой позвать? - Тише Эд, тише, - принялся успокаивать брата Ал, - я просто сэкономил нам время, ты же знаешь, Уинри если ей что в голову запало, она сделает и на твое мнение плюнет с высокой колокольни. - Ааахр, Ал, но нельзя же так легко соглашаться, - рыкнул Стальной. - По-твоему, надо вначале крепко поспорить и получить по щам? - поинтересовался Альфонс. - Ал! - Братик... - Ладно, ладно, твоя взяла, - отмахнулся Эд, - тоже, что ли спать пойти?
Утро в доме Рокбеллов выдалось суматошным благодаря стараниям одной особы. Особа металась из комнаты в комнату, взбегала по лестнице вверх и тут же скатывалась вниз. За ее перемещениями угрюмо следил, сидя на диванчике в гостиной государственный алхимик Эдвард Элрик, временами бросая уничижительные взгляды в сторону своего младшего брата, скромно возвышавшегося в паре шагов от вышеназванного диванчика.
Метания прервал телефонный звонок. Уинри, в последний раз сбежавши вниз, и нацепив милейшую улыбку, сорвала трубку с аппарата. - Мастерская Рокбеллов. - Эд, тебя, - протягивая трубку другу детства, пробормотала механик автоброни. Эдвард закатил глаза, но трубку все же взял. - Слушаю. - Да. - Но... - О! - Прямо так и сказал? - Конечно. - Да, сегодня же сядем на поезд.
- Эх, Уин, - начал Стальной пытаясь сдержать прорывающийся триумф в голосе, - мы так хотели взять тебя с собой, но видно не судьба... - и, выдержав, драматичную паузу продолжил, - служба, понимаешь, зовет нас в Ист Сити.
***** Рой. Днем ранее.
Ист Сити покрывала мутная и мозглая хмарь, присущая только большим городами. На его окраине, в доме с вычурными башенками, а вернее рядом с домом, об архитекторе которого можно сказать, что он лишен чувства вкуса, собралось немало людей, щеголявших в серых и синих мундирах. Лица их носили выражение деловой озабоченности. На ступенях крыльца в колониальном стиле лежало накрытое простыней тело незадачливого хозяина особняка. Изящный козырек пятнала безобразная кровавая клякса. Полковник Мустанг отогнул край простыни и поморщился. Не то чтобы его сильно могло шокировать зрелище, за свою военную карьеру Рой уже пригляделся к смерти во всей ее вывернутой, порой тошнотворной, саднящей до крайности, до мышц, кишок и костей наготе. Но в данный момент его замутило при мысли о том, что в ближайшее время со спокойным распорядком будет покончено, ибо покойный был в чине генерала, к тому же штабного и не в отставке. Придется рыть землю копытом и пробивать лбом стены, но положить на стол начальства результаты в ближайшем будущем. К полковнику подошла старший лейтенант Хоукай, протянув тоненькую стопочку исписанных листов, доложила: - Здесь результаты осмотра места происшествия и первичный отчет судмедэксперта. Мустанг хмуро пролистал стопку, попытался разобрать, что же написал судмедэксперт, но тот обладал поистине медицинским почерком, и Рой взмолился: - Лейтенант, помилуйте, вы подняли меня в пять утра, не дав даже кофе выпить, притащили сюда, где по большому счету, часом раньше, часом позже я прочту эти каракули, все равно не имеет значение. Давайте отложим все на час, а лучше на полтора, проснувшийся я гораздо плодотворней работаю, чем во сне. - Хорошо, сэр. - И вообще, может это дело в компетенции криминальной полиции, - попытался перевести стрелки Рой. - Сэр, вы же понимаете, что это не так, - возразила Риза. - Да, да, конечно. Слишком большая шишка, - кивнул полковник и продолжил уже совсем другим тоном, - давайте заедем ко мне домой, я варю великолепный кофе... - В штаб, - Риза Хоукай была неумолима, - там есть кофе. - Но лейтенант, он же просто отвратителен! - Безнадежно вздохнул Мустанг.
В штабе царило привычная суета, кто-то куда-то спешил, кто-то имитировал бурную деятельность, в курилке офицеры и рядовые чесали языками и перемывали косточки. Машинистки звонко стучали клавишами печатных машинок, шелестели листами писчей бумаги, переложенными копиркой. Мрачный полковник сидел за своим столом и слушал доклад Ризы Хоукай, монотонно зачитывающей первичный отчет судмедэксперта. - ... множественные резаные поперечные раны. Края ран зияют, имеют веретенообразную форму и неровные края, местами заметно осаднение. Раны нанесены справа налево, а также слева направо и, в обоих случаях, сверху вниз под углом около тридцати градусов, ориентация длинников кожных ран и плоскостей раневых каналов совпадают, более того, можно выделить параллельные раневые каналы. Предположительно, ранения нанесены стоящим человеком, надевшим на руки кастеты с лезвиями, имитирующими когти хищника, а не большой собакой, как было предположено ранее. Рваная укушенная рана горла глубиной около двух дюймов, и, скорее всего, приведшая к смерти в результате острой кровопотери располагается, практически, спереди, часть гортани, трахеи, пищевода отсутствуют. Рассечение мышечной ткани слева начинается сразу за сосцевидным отростком и достигает шейных позвонков, имеется повреждение сосудистого пучка. Ткани с правой стороны шеи размозжены от удара тупым предметом. - Лейтенант, - прервал ее Мустанг, - вам не кажется странным то, что как будто его по очереди обработали человек и зверь? - Да, сэр, - согласилась Хоукай, - именно поэтому этим делом занимается не только военная полиция, но и мы. - Нда, - вздохнул Рой, - в оперу я сегодня не попаду. - Полковник, не унывайте, - подбодрила его верная помощница, - не вы ли хотели подняться поскорее по служебной лестнице? - Ха! Тогда, берите Бреду и опросите соседей, - царственно распорядился Огненный, - Фьюри пусть наведается к криминалистам, Фарман пороется в архиве, поищет информацию по трупу, а Хавок ему поможет. - Полковник, а почему это я, - возмутился Жан, не пристроенный еще ни к какому делу и весьма этим фактом довольный, - архивы не по моей части, мне бы пострелять, а не скучные бумажки перекладывать. - Ну, раз перекладывать бумаги - скучное занятие, будешь веселить Ватто, - отрезал Рой. - И еще, лейтенант, - обратился он к Ризе, - попробуйте найти Стального, его вывернутые мозги могут пригодиться. - А чем же займется его королевское величество? - пробурчал под нос раздосадованный Хавок. - А я буду думать! - сказал Мустанг и поудобнее уселся в кресле.
***** Тадах-тудух, тадах-тудух, пели колеса. С монотонностью метронома мелькали столбы. - Так что там полковник сказал? - О! Он, наконец-то, оценил мои мозги.
5. Дело генерала
Эдвард. Дверь распахнулась, будто от пинка. Вечернее солнце блеснуло в золотых волосах, искрой зажегся янтарь глаз, алым засветился плащ. - Вечер добрый, полковник! - радостно гаркнул Стальной Алхимик. - С каких это пор он добрый? - Мустанг, стол которого был завален стопками бумаг, поднял на вошедшего глаза, обведенные темными кругами. - О! Я смотрю, у вас тут работа кипит, - поддел начальство Эдвард. - Привет Эдвард, Альфонс, - поздоровалась с Элриками Хоукай. - Здравия желаю, лейтенант, - вернул приветствие Эдвард. - Здравствуйте, Риза, полковник, Жан, Каин - поприветствовал всех персонально Альфонс.
- Эд, держи, это все, что мы накопали за сутки, - улыбнулась Риза. - Ничего себе! За сутки - восхитился Эд, - этак вы погребете меня под горой бумажек. - Эд, не воображай, - фыркнул Огненный, - мы эти бумажки уже раза по два проштудировали. - И? - Стальной вопросительно поднял правую бровь. - Что "и"? - раздраженно бросил Мустанг. - Вы нашли преступника? - игриво поинтересовался молодой алхимик. - Хм, - помрачнел полковник. - Нет! - жизнерадостно ответил Хавок, - зато, если ты его найдешь, полковник тебе медаль вручит. - Ха-ха-ха! Всю жизнь мечтал получить медаль из рук полковника! - развеселился Эдвард, - Давайте свои бумажки.
- Я тебе ситуацию вкратце обрисую, - старший лейтенант положила стопку отчетов на свободный стол. Эдвард плюхнулся за стол и, опершись подбородком на руку, нарисовал мину внимания, Альфонс, прогромыхав, примостился на собственноручно принесенном стуле.
- Ситуация у нас следующая: странным образом убит Ганс Трауберг, генерал-майор восточного штаба. Первое впечатление у обнаружившего тело садовника было, что генерала загрыз его пес, который к тому же исчез. Впоследствии, судебные медики установили, что без участия человека не обошлось. Но там, повторяю, все очень странно, лучше ты сам составь свое впечатление, не буду давать тебе никаких версий.
Параллельно с нами этим делом занимается военная полиция, но они не эксперты в алхимических преобразованиях, поэтому могут просмотреть что-то важное, хотя, возможно, алхимией здесь и не пахнет. И, кстати, Эд, ты несправедлив к нам, вот это, - Риза постучала ногтем по пачке, - всего лишь первичные отчеты, в которых могут быть серьезные лакуны.
- Ой, да ладно, - смутился молодой алхимик, - пошутить нельзя, что ли? - Эдвард, - полковник исподлобья глянул на подчиненного, - мы здесь с шести утра и шутки понимаем плохо. - А че такая срочность то? - поинтересовался Стальной. - Ты придурок чтоли! - Рявкнул возмущенный Мустанг, - убит генерал-майор, Грумман рвет и мечет, из Центра спущена указивка найти преступника и желательно до конца отчетного периода, иначе наша статистика всем псам под хвост.
- Полковник, спокойствие, только спокойствие. - Риза с укором посмотрела на Огненного и продолжила инструктаж, - Едем дальше. Вот здесь первичка от судмедэксперта, наружный осмотр, результаты аутопсии доктор Нокс обещал предоставить сегодня. Вот это копия личного дела, все, что было не засекречено.
- Оба-на! - потер руки старший Элрик. - Так есть еще и засекреченная часть? - сделал стойку младший. - К сожалению да, - кивнула Хоукай, - во время Ишварского конфликта покойный был куратором пятой алхимической лаборатории, все, что касается этой его деятельности - нам недоступно. Далее, список родственников и коллег, Фарман сейчас составляет такой же по друзьям и знакомым.
- Алхимическая лаборатория! - Вот именно, - вздохнул Хавок, - теперь нам не отвертеться. - Тебе, Жан, только от дела бы отлынивать, - укорила Хавока Риза. - Конечно, госпожа старший лейтенант, - Жан вытащил изо рта сигарету, грустно посмотрел на нее и вернул обратно, - когда дело непрофильное как не поотлынивать. - Между прочим, младший лейтенант, там Ватто без тебя уже скучает, - заметил Мустанг. - Ничего, ему полезно, - сморщился Хавок, - а я скоро сблюю от всех этих справок, отчетов и донесений. - А ну пшел в архив, - шикнул на зарвавшегося младлея полковник.
- Возвращаясь к нашим баранам, лейтенант, а что говорят в самой пятой лаборатории, - поинтересовался Эдвард. - Возвращаясь к баранам, - вздохнула Риза, - скажу, что практически сразу после окончания гражданской войны в Ишваре, а точнее в октябре тысяча девятьсот девятого года лаборатория была закрыта, а генерал, тогда еще полковник перешел в восточный штаб. - Ну, Огненный, готовь медаль, а мы пошли с Алом в архив, помозгуем, - самоуверенно заявил Стальной. Рой Мустанг только неопределенно махнул на это заявление и снова погрузился в бумаги.
Элрики, спустившись в архив, вначале душевно побеседовали с Ватто Фарманом, потом и с Жаном Хавоком, который спустился в архив гораздо позже братьев, а уж исполнив ритуал, закопались в бумаги. Временами Альфонс убегал и возвращался с какой-нибудь книгой.
- Ал, как ты думаешь, что такое осаднение? И Ал приносил "Судебно-медицинское учение о повреждениях". - Ал, а тигры или там пантеры могут водиться в Восточном округе? - Ал качал головой, но на всякий случай убегал за "Атласом животных и растений Аместриса".
Когда Хавок принес юным алхимикам весть о том, что Нокс закончил отчет, шел первый час, но братья сорвались, предварительно только уточнив, где доктор. Патологоанатом обнаружился в кабинете Мустанга одетый и с чемоданчиком в руке, при виде Элриков док насупился и передал полковнику Мустангу банкноту.
- Полковник, а вы, я смотрю, время не теряете? - Воскликнул Эд, - какие ставки? Поделитесь с нами? - Шиш тебе, Стальной, - Огненный Алхимик, скорчив дикую физиономию, показал коллеге смачную фигу. - Фу, как некультурно, - скривился Эдвард, - а еще начальник называется! На лице судмедэксперта появилось выражение, которое можно расшифровать как: "куда это я попал?"
- А! Вспомнил, - хлопнул себя по лбу Эд, - док, могла ли струя крови из сонной артерии попасть на потолок крыльца, если человека повалили на ступеньки? Нокс при этих словах погрустнел еще больше и передал Мустангу вторую банкноту. - Правильный вопрос, пацан, - патологоанатом поставил на пол свой саквояж и присел на стул для посетителей, - не могла, струя хоть и сильно бьет, но не на такую высоту. Так что горло ему порвали или порезали когда он еще стоял, а уже потом изгалялись над трупом, толи чтобы следы скрыть, толи чувства вымещали.
- Чувства, - подал голос доспех. - Что? - Не сразу понял Нокс. - Док, на трупе вымещали чувства, - пояснил Эдвард, - и не скажу, что эти чувства были положительными. - Если бы пытались скрыть следы, то не стали бы рвать когтями, а постарались бы замаскировать под собачьи укусы, - добавил Альфонс. - А почему ты решил, что когтями, а не кастетом с лезвиями? - Поинтересовался у младшего Элрика судмедэксперт.
- Доктор, - влез неуемный старший, - я готов поставить свой годовой доход государственного алхимика на то, что вы обнаружили в ранах фрагменты когтей. - Но в этом случае участие человека можно поставить под сомнение, такого размера когти могут принадлежать только большому зверю, не так ли? - Хмыкнул медик. - Док, будем спорить или вы сразу признаетесь мне? - на лице Эдварда сияла нахальная ухмылка. - Можешь оставить свои доходы при себе, парень, ты прав, - согласился доктор Нокс, - в ранах действительно нашлись фрагменты роговой ткани когтей. - Ха! Ал, видишь, я прав, - Эдвард принялся пританцовывать. - Знаешь, братик, я как-то и не сомневался, - улыбнулся, если так можно сказать про двухметровый доспех, Альфонс.
- Откуда у пацана, такие познание в судебной медицине? - тихонько поинтересовался патологоанатом у Мустанга. - Сегодня пару книжек полистали, - продолжая танцевать, сообщил Стальной Алхимик. - Мой кадр, - похвастался полковник.
- Полковник, не забывайте про медаль. - Отстань коротышка! - Эй, спичка, кого это от земли не видно!
Уже укладываясь спать, даже стальным алхимикам надо иногда спать, Эдвард сказал: - Слушай, Ал, почему-то меня такое чувство, что без этих чертовых гомункулов здесь не обошлось. - Аналогично, братик.
К вечеру следующего дня энтузиазма по поводу получения медали у Эдварда поубавилось. Они с братом перечитали все отчеты, самолично побывали в особняке, поговорили с прислугой, чопорной вдовой, вернувшись в штаб, довели до кондратия парочку штабных генералов, в процессе опроса коллег покойного. Никто ничего не видел и не слышал. Трауберг, что в день убийства, что за день, неделю или месяц до того вел себя совершенно нормально.
Зато от Мустанга, которого вызвали на ковер и пропесочили по поводу распоясавшихся подчиненных, братья получили серьезный втык. Огненный пришел весь в мыле и пене, и если бы не Риза, предусмотрительно спрятавшая перчатки, получить бы Стальному термические травмы преимущественно пятой точки.
- Да, Эд, этот убийца шустрый малый, обставил все так правдоподобно, - рассуждал в столовой, куда они спустились заесть и запить разочарование, Хавок. - Не такой уж ловкий, раз мы его ищем, - возразил раздосадованный алхимик. -Да брось, если бы покойник был бы не генералом, да случись убийство не в доме, а где-нибудь за городом, никто б и разбираться не стал, - заметил Жан.
Некоторое время детективы поневоле посидели молча. Тишину нарушал лишь звук работающих на полную загрузку челюстей, что Эдвард, что Жан весьма ответственно относились к процессу. В какой то момент чавканье стало раза в два тише, Эд замер, стеклянно уставившись куда-то в район Хавоковского аксельбанта.
- Слушай, а если генерал не единственная жертва?
Жан только собрался ответить, как Эдвард сорвался с места.
- Ты куда, - только и успел крикнуть Хавок. - В архив, - донеслось из коридора.
Хмурый Мустанг сидел за столом и потягивал кофе, работать ему не хотелось категорически. Риза осуждающе сортировала отчеты. Помощница серчала на полковника из-за совершенно детского поведения начальника, который в азарте погони за Стальным скинул со стола вышеупомянутые бумаги и, мало того, умудрился спалить часть из них. Дверь, неожиданно для находившихся в помещении, распахнулась, с силой стукнувшись о стенку, посыпалась штукатурка.
- Танцуйте, полковник! - посреди комнаты, патетично вытянув руку в сторону Огненного, стоял довольный Эдвард, - я нашел ниточку!
Мустанг поднял не обещающий ничего приятного взгляд на Элрика. - Ты заделался швеей мотористкой? - попытался уязвить его Рой. - Ааа, бросьте придуриваться, полковник, вам это не идет. - Махнул небрежно Эдвард, - я нашел след.
- Чей? - вздохнул Мустанг.
- Убийцы, разумеется, - Стальной, поймав вдохновение, был не прошибаем.
- Рассказывай, - включилась в диалог Хоукай.
- Вот! - Эд шлепнул на стол слегка помятый листок. - Димир Гейтс, пять месяцев назад был найден в окрестностях Камерона, опознали его по кольцу и одежде. Во время ишварского конфликта был приписан к пятой алхимической лаборатории.
На стол лег еще один мятый лист.
- Райнер Браун и Бертольд Фубар семь месяцев тому назад ушли на охоту и не вернулись. Родные организовали поиски и спустя неделю нашли разорванные тела, после чего устроили облаву на проживавших в лесу медведей, приписав расправу над ними косолапым. Оба уволились из армии после ишварского конфликта и открыли на паях небольшой магазинчик. Кроме того, что они принимали участие в ишварском конфликте, сведения о месте их службы в архивных документах отсутствуют.
- Браво, Стальной! - повеселел Мустанг.
- Не стоит благодарности полковник, - шутливо поклонился Эдвард, - скажите лучше, мы можем как-нибудь, что-нибудь все-таки узнать про эту лабораторию?
- К сожалению, Стальной, мне дали понять, что эта дверь для нас закрыта.
- Полковник, ну хоть что-то? - просительно протянул Элрик.
- Хорошо, попробую, - сдался Огненный, - только, если не выгорит, значит, не выгорит, - предупредил Мустанг, глядя на торжествующую мордашку подчиненного. - Ааа, бросьте, - махнул рукой Эд, - чтоб у вас, да не выгорело!
- Полковник, вы всерьез рассчитываете достать информацию под грифом "совершенно секретно"? - Поинтересовалась Риза, после того, как довольный как удав Эдвард удалился.
- Нет, лейтенант, - покачал головой Рой, - информацию под этим грифом мы даже не будем пытаться трогать, зато можно просто собрать доступные сведения по тем, о ком известно, что они, так или иначе, касались пятой лаборатории. - И, хмыкнув, продолжил, - позовите Фармана и, ммм, Хавока.
Эдвард, сразу же, после того, как выложил все свои наработки Мустангу, отправился прямиком в гостиницу давить массу. В конце концов, Огненному требовались от Стального идеи, а не копание в архивах. Поэтому, Элрики со спокойной душой решили отдохнуть, пока команда полковника будет перебирать скучные бумажки. Ал, которому копаться в архиве было бы интереснее, чем изображать статую при спящем брате, все же из солидарности с ним также отправился в гостиницу.
На следующий день, проснувшись ближе к обеду, Эдвард, не торопясь, позавтракал в ресторанчике при гостинице и, даже, успел надкусить мороженку, когда к нему подошел запыхавшийся курьер с письмом от Мустанга. Совершенно неэкономно на белом листе писчей бумаги было нацарапано всего лишь два слова: "кое-что нашли".
Эд кивком отпустил курьера, показал письмо брату, доел десерт и, сопровождаемый Алом, отправился в Восточный штаб.
Команда Мустанга во главе с полковником, бледные, с запавшими красными глазами, выглядели как семейка вампиров. Против своего обыкновения, Огненный Эдварду обрадовался. - А! Вот и наше дарование! - Здравствуйте, полковник, хреново выглядите, - поприветствовал того Эд. - И тебе не кашлять, - проигнорировал подколку Рой. - Быстро же ты прискакал. - Полковник, - проникновенно произнес Эд, - колитесь, что за кое-что, что вы нашли.
- Скорее кое-кого, - хмыкнул Мустанг. - подняли дела тех, кто во время Ишварского конфликта в армии служил... - Ахр... ничего себе! - не удержался от возгласа Стальной, - это ж! - Ну да, - согласился Рой, - мы процентов десять только обработали. Зато начали сверху. И вообще, не перебивай старших по званию! Вот! Полковник протянул Эду папку с личным делом. - Доротея Мержер, бывший госалхимик, специализация биологическая алхимии, - забубнил себе под нос Стальной. - Получила статус государственного алхимика с присвоением второго имени Соленый алхимик в 1877 году, с 1899 года числилась в пятой алхимической лаборатории вплоть до ее расформирования. Сейчас на пенсии.
- Мы собираемся навестить ее, присоединишься? - А тож, разумеется. - С одним условием, ты рта не раскрываешь без моего на то разрешения!
В машину еле влезли. Мустанг с комфортом расположился спереди, Ризе, как водителю также полагалось отдельное кресло, а братьям пришлось делить заднее сиденье с Хавоком, которого зачем-то Мустанг потащил к Доротее. Ал, как ни пытался уменьшиться, занимал больше половины пространства сзади. Притиснутый к жесткому боку своего брата Эдвард всю дорогу ворчал и пихал Жана в бок локтем, потому как пихать Альфонса было совершенно непродуктивно.
Доротея жила неподалеку от Ист Сити. Поместье ее поражало своей пышностью, но в отличие от дома генерала Трауберга отличалось выдержанным вкусом и изысканностью. Кованые ворота распахнул привратник, он же указал Ризе, где можно оставить машину. Потягиваясь и кряхтя, Хавок и Эд освободились от плена заднего сиденья, следом, лязгая сочленениями, вылез и Альфонс. В воздухе плыл аромат роз, растущих на клумбах, увивавших стены белоснежных беседок, красующихся в гипсовых вазонах. Ажурная тень лежала на широкой дорожке, светлый гравий хрустел под подошвами. Перед домом, больше напоминающим дворец, журчал фонтан, бесконечно текла вода из кувшина, пристроенного на плече каменной девушки.
- Чтоб я так жил! - вздохнул Мустанг, поднимаясь по мраморной лестнице.
- Ах, военные! - приветствовала полковника и Ко Мержер. - Давненько ко мне не заглядывали военные. Чаю? - Будьте так любезны, - Огненный приложился к сухонькой, унизанной перстнями ручке Доротеи. - Анна, сделай чай, - служанка в темном платье с кружевным передником, поклонившись, уплыла вдаль по анфиладе. - Приглашаю вас отведать чаю в желтой гостиной, - улыбнулась хозяйка и, не сомневаясь, что гости последуют за ней, уверенно пошла вперед. Тщательно накрашенное лицо ее, все еще хранило отпечаток былой красоты. Невысокого роста, ненамного выше Эда, слегка сгорбленная возрастом, но, сохранившая аристократическую стать, Мержер излучала в пространство властность.
Поспешая за Доротеей, Эдвард изо всех сил делал вид, что такие пейзажи ему не в новинку, Риза изображала ходячую статую, Жан изучал носки своих сапог, Альфонс крутил головой, разглядывая картины на стенах, лепнину, безделушки на каминных полках, на столиках и комодах резного дерева, и только Рой Мустанг вел себя вполне естественно.
Разговор за чаем никак не клеился. Элрики послушно держали рты на замке, Риза с Хавоком, видно, тоже получили приказ молчать. А вот отставной государственный алхимик щебетала. Говорила она обо всем, но только не о том, что интересовало команду Мустанга. На попытки заговорить о Трауберге вспоминала, как генерал, будучи капитаном, приглашал ее на танцы, а попытки перевести речь в сторону алхимии сводился к рассуждениям о том, как миссис Мержер сдавала свой первый государственный экзамен. Мустанг в образе дамского угодника все никак не мог вклиниться в это бесконечное журчание. В какой-то момент полковник не выдержал и, поймав паузу, гаркнул совершенно по-солдафонски: - Он умер! - К-кто умер? - Опешила Доротея. -Ганс Трауберг, который приглашал вас на танцы, - Огненный окончательно выпадал из образа, фразы были четкими, рубленными, - был убит пять дней тому назад.
- Ах! Какое несчастье, - с великосветским интересом воскликнула Мержер, - как это произошло? - Ну, он был... его, как бы поточнее выразиться, - замялся Огненный, - загрызли насмерть. Кто-то очень большой, прямоходящий и с когтями. Выглядит, конечно, как бред, но это результаты экспертизы. Кроме того, подобным образом были умерщвлены Димир Гейтс, Райнер Браун и Бертольд Фубар.
По породистому лицу отставного алхимика под краской разлилась бледность, а выражение властного дружелюбия на несколько секунд сменилось растерянностью и откровенным страхом.
- Вам известно, кто это мог сделать? - спросил Мустанг. - Нет, полковник, - покачала головой Доротея, к которой возвращалось самообладание, - я понятия не имею, кто это мог сделать. - Знаете, Димир Гейтс во Время Ишварского конфликта нес службу в стенах пятой алхимической лаборатории. - Полковник, в пятой лаборатории работало достаточно много людей, я не обязана знать в лицо каждого охранника. - Мы подозреваем, что убийца выбрал своей целью тех, кто работал в пятой лаборатории. - Я ничем не могу помочь, я не знаю, кто и зачем убил этих людей. - Хорошо, миссис Мержер, тогда позвольте нам помочь вам. Я оставлю своих людей для обеспечения вашей безопасности, не возражаете? Доротея открыла рот, видимо, для того чтобы решительно отказаться, закрыла рот, вздохнула и согласилась. - Хорошо, полковник, надеюсь, ваши люди не доставят мне хлопот.
Обратный путь вышел более комфортным, Огненный сам вел машину, а братья занимали заднее сиденье. Риза и Жан остались в поместье.
- Полковник, там что, мебели не хватало? - Ты о чем? - Вы так и не позволили мне задать ни одного вопроса. - Стальной, ты уже задал все свои вопросы в штабе. Мне теперь Грумман еще долго твою выходку припоминать будет.
Эд скорчил гримасу, потянулся и зевая резюмировал: - Полковник, Мержер эта мутная какая-то. Явно испугалась, когда вы про способ рассказали. Скрывает что-то. - А как ты хотел, чтобы она нам все рассказала? - хмыкнул Мустанг. - Ну да, а что? - Молодой алхимик бесхитростно смотрел на начальника, распахнув золотые глазища. - Стальной, ты не стальной, а наивный, в пятой уровень секретности зашкаливает, в архивах в основном косвенная информация, а ты хочешь, чтобы алхимик, занимавший не последнее там место, выложила нам все на блюдечке, - рассмеялся Рой. - Так времени то уже прошло, - пожал плечами Эд. - Ты шутишь или издеваешься? - Полковник, и то и другое! - рассмеялся после непродолжительного молчания Эд. - Ой, не могу, - Эдвард громко хлопнул Альфонса по ноге, - братишка, полковник повелся! Ал посмотрел на брата, на сердитого Огненного, фыркнул и тоже рассмеялся. -Ну, Элрики, держитесь, это вам с рук не сойдет, - прорычал Мустанг, грозно хмуря брови. Хмурить удавалось с трудом.
Риза. Хоукай сидела на изящном резном диванчике. Ограничивать государственного алхимика, пусть даже на пенсии в его, а в данном случае в ее собственном доме у простого, пусть и старшего лейтенанта полномочий не было. Поэтому Риза и Хавок по очереди таскались за Мержер, поджидая ту в коридоре. Благо диванчиков там было полно. Что младшему, что старшему лейтенантам ждать в засаде было привычно, тем более, кормили за счет заведения, Доротея, скептически осмотрев новоиспеченных охранников, распорядилась.
Хоукай наклонила голову в одну строну, в другую и снова замерла, впитывая звуки ночи: тиканье часов, заунывное пиканье сплюшки на улице, всхрапывающее дыхание пожилой женщины и посапывание Жана, давящего массу на соседнем диванчике. Дверь в спальню Мержер была слегка приоткрыта. Видимо сильно алхимик испугалась, что позволяет нарушать личное пространство столь бесцеремонным образом.
В какой-то момент что-то неуловимо изменилось. Риза напряглась. Чуйка, что великолепно развивается у тех, кто прошел хотя бы один военный конфликт, настойчиво требовала разбудить Хавока и предпринимать уже какие-то действия. Хоукай принялась анализировать, что же ей не нравится в окружающей обстановке. Ага, мерно голосящая сплюшка замолчала. Спугнул кто, или самой надоело? Пока Риза вслушивалась в звуки, рука сама вытащила из заплечной кобуры револьвер. Похлопав спящего Хавока, Риза ногой толкнула дверь в спальню. Бесшумно открылся проем. Окно напротив, распахнутое настеж явило привыкшим к темноте, за время ночного бдения глазам темный силуэт на фоне едва светлого неба.
- Ни с места! - гаркнула Хоукай, одновременно беря в прицел фигуру на подоконнике. Щелкнул взводимый курок. "Однако нехило, - подумала Риза отстраненно, - на третий этаж без шума, не у каждого получится". Фигура метнулась к кровати. Грохнул выстрел, запахло сгоревшим порохом. - Не стреляй, а то я ей горло перехвачу, - рыкнул противник. Щелкнул выключатель и комнату залил электрический свет. Риза поморщилась, хоть она и ожидала этого, слыша, как Хавок шлепает по стене в поисках выключателя, но глаза запротестовали. Для ночного посетителя же свет сработал как световая граната, жмурясь, он только сильнее сжимал в мохнатых лапах белую, как бумага Доротею.
"Попала, - с удовлетворением подумала Риза, глядя на темные капли, трассирующие путь противника от окна к кровати, - что же это за ерунда такая?"
Ночной посетитель не отличался особой красотой. Удлиненное, покрытое короткой шерстью лицо, причем не по человечески удлиненное, а по-звериному, уши с кисточками, кисти толи рук, толи лап пятипалые, но с такими когтями, что тигр бы от зависти удавился. Довершал картину нервно подергивавшийся хвост выглядывавший из штанов. Кроме штанов на мохнатом незнакомце была майка.
- Вы дадите мне пройти, - снова рыкнул мохнатый, демонстративно сжав горло Мержер.
Положение было неудобное, противник не давая возможности прострелить себе что-нибудь жизненно важное, прикрывался алхимиком, как живым щитом.
- Если я тебя отпущу, разве ты не прикончишь тут же бабулю? - Спросила Риза, чтобы протянуть время.
- Ха! Гха-гха-гха! - Засмеялся зверо-человек, - умно, и что же нам делать? - Давай поговорим, - предложила старлей. - Давай, - согласился мохнатый, и, схватив левую руку Мержер, резанул по ее ладони когтями. - Зачем? - вырвалось у Хоукай. - Чтобы не алхимичила, - скривился мохнатый.
- Так, зачем тебе бабуля? - поинтересовалась лейтенант. - Наказать. - За что? - За то, что со мной сделала, за то, что убила моего любимого! - Любимого, - чуть не поперхнулась Риза, - ааа, эээ, как тебя зовут? - Лиза, - прошептала она, потом пафосно воскликнула, - Элизабет! - Расскажи, - попросила Хоукай.
- Я просто хотела жить, - хриплый голос Элизабет дрожал, - любить своего парня, растить с ним детей, ухаживать за садом. Кир так хотел быть защитником! Он за каждого встречного поперечного заступался, поэтому и в армию пошел, страну свою защищать. А они отправили его на бойню! Там женщины, дети, старики, безоружные, а им приказали стрелять!
У Ризы внезапно зашумело в ушах: приказали стрелять... приказали стрелять... приказали стрелять, - штопором ввинчивалось в сознание. На несколько секунд Хоукай совершенно потеряла контроль, как ни напряжена и расстроена была Элизабет, но она ухватила этот мизерный шанс, швырнув старлею в лицо смятое одеяло, метнулась в окно. Затрещали, ломаясь ветки растущего в нескольких метрах дерева.
Без особой надежды Риза подбежала к окну, раздраженно костеря Хавока, который таинственным образом исчез в самый неподходящий момент. Элизабет еле заметной тенью зигзагами пересекала сад. Голубая вспышка осветила деревья, траву, стены особняка, беглянка со звоном и треском ударилась о толстые решетки, потом еще и еще. "Башку оторву, - облегченно подумала Хоукай, - маленький паршивец".
По дороге в сад Риза столкнулась с Хавоком, который почему-то поднимался вверх. - Уууу, - замахнулась на него Риза. Младлей сделал вид, что не заметил ее жеста. Добравшись до клетки, около которой находились смущенные и довольные Элрики, лейтенанты поняли, ничего еще не закончилось, Элизабет до сих пор держала когти на горле у сомлевшей Доротеи.
- Элизабет, мы немного отвлеклись, но теперь можно продолжить, правда? - успокаивающе предложила Риза, лихорадочно соображая, как бы заставить лохматую Лизу отдать заложницу. Та продолжила сидеть, глядя в одну точку, из кошачьих глаз потекла влага. - Вы все равно меня не отпустите, к чему все это, - она легонько потрясла безвольным телом в своих немаленьких лапах, - я все равно отомщу. - Лиза, - как можно мягче сказала Хоукай, - Мы то не знаем, в чем перед тобой провинилась эта пожилая женщина.
- Женщина, - Элизабет взвизгнула, - женщина! - Эта тварь, исчадие ада, она делала таких, как я, наслаждалась нашей беспомощностью. Экспериментировала, сколько существ можно в одно слить. Это было очень больно, очень, но ей нравилось, она каждому рассказывала в подробностях, что собирается сделать, а если что-то шло не так, то убивала их. И Кира она убила. Он не получился. Брак. Расходный материал. А меня специально заставила смотреть. Как она его вживую растворяет в кислоте. Хлопает ладошками в белых перчатках, прикладывает к человеку и у того кровь начинает в кислоту превращаться. А потом смеялась.
- А Ганс Трауберг в чем виноват?
- Полковник? Так это он занимался отбором "материала". В основном из тюрем. Брал тех, кого к вышке приговаривали. Еще очень много было военных, те, кто приказы саботировал. Их переводили из тюрьмы в тюрьму, а потом они исчезали. Их объявляли беглецами. Кира тоже объявили. Но мне его сокамерник записку передал, он там написал, что его собираются куда-то забрать. Я потом все узнала, кто, куда. Дом наш продала и взятки давала. За деньги языки только так развязываются. А потом я попыталась проникнуть в лабораторию, только я не знала какие там меры безопасности.
Элизабет вдруг успокоилась, хотя когти от горла алхимика не убрала.
- Поэтому я попалась. Да там любой бы попался. Вначале они меня решили просто убить, но когда старая стерва узнала, кого я там разыскиваю, то решила устроить себе развлечение. Меня притащили в зал, где я могла наблюдать, как они моего Кира соединяют с волком. Они оба кричали. Вы когда-нибудь слышали, как кричит волк, не воет, не рычит, а кричит, - голос Лизы взвился до визга.
- Но ей и этого было мало. Она решила продолжить. Ей принесли змею, и она стала сливать Кира, который уже стал волком еще и со змеей, - теперь Лиза шептала, - ничего не вышло. Получился уродец, с голубыми глазами. Глазами Кира. Он смотрел на меня, я всю жизнь буду помнить, как он на меня смотрел. А потом она сказала: "Брак" и убила его. Как вещь.
- Меня они решили тоже употребить, как она сказала, по назначению. Только мне повезло, я оказалась единственной выжившей тройной химерой. Человек, рысь и тритон. Смешали несмешиваемое. Думали меня убить. Только я так ненавидела ее, что выжила назло всем. Когда мое тело ломали транмутацией, я не сопротивлялась. Я их приняла в себя. Каждой клеточкой соглашаясь с тем, что они делали. Чтобы отомстить. Потому что мертвые не мстят.
Химера замолчала. Риза, продолжала держать ее на прицеле, хотя изнутри поднималось желание цель сменить, например, на государственного алхимика на пенсии.
- Я все равно ее убью, потому что вы меня не отпустите, - прошептала она себе под нос.
- Почему не отпустим? - вдруг влез в монолог мелкий алхимик. - Эд! - возмутилась Риза. - Я - так запросто отпущу, меня карьера дражайшего полковника мало интересует, - возразил Стальной, - клетку уберу и скажу, так и было! И вообще, нас здесь нет и не было, мы в гостинице сидим, по приказу Мустанга. - После чего решительно направился в сторону клетки. - Эдвард, пожалуйста, - попросила Хоукай. - Жан, пусти! - возмутился алхимик, пытаясь вырваться из захвата, пока все были заняты разговорами, Хавок, не мудрствуя, выкрутил Элрику левую руку, - пусти, кому говорю!
Пока Стальной и лейтенанты были заняты друг другом, младший Элрик взвесил все за и против и принял решение.
- Ал! Молодец, йиха! - подпрыгивал Эдвард, которого Жан, после того как клетка исчезла, сразу же отпустил. - Элизабет, стойте, верните Мержер! - кричала Риза. Хавок просто смеялся, хлопая Альфонса по железной спине, приговаривая: - Ну, Элрики, ну засранцы!
Внезапно, пространство сада озарилось оранжевой вспышкой. - Что за...
Когда Элрики и лейтенанты подбежали - все было кончено. На самом деле, все закончилось моментально, огненная алхимия страшная вещь. В воздухе пахло горелым мясом. От химеры осталась скукоженная, обугленная фигура, державшая в руках почти невредимую Доротею Мержер.
- Огненный, тварь ты этакая, убийца! - Эдвард рвался набить морду полковнику, не держи его снова Хавок. - Полковник, а вы какими тут судьбами? - удивилась Риза. - Ну, мне позвонил Хавок, сказал, что убийца попался, но нужна помощь, я и приехал. - Жан, - Стальной обмяк в руках младлея, - и ты Жан? - Да откуда мне знать то было, - оправдывался перед Элриком Хавок.
- Мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло и отчего такие бурные эмоции? - Со вздохом спросил Мустанг, - вот вы, Элрики тут откуда взялись? - Сидели в засаде, - потупился Альфонс, - запаслись консервами, водой, одеяло внутри постелили, - Ал похлопал себя по животу, - Эд когда спал, я караулил, мне не сложно. - Сидели бы дома, - сбежала бы Элизабет и всех делов, - проворчал Жан.
Эдвард осел на землю и закрыл лицо руками, Альфонс молча отошел в сторону, Риза вполголоса объясняла Мустангу свою версию событий. Хавок достал из кармана пачку, выбил оттуда сигарету и с наслаждением закурил, в конце концов, никто из них не хотел того, что получилось, они просто выполняли свою работу.
6. Чудотворец из Лиора
Саша. Сегодня Майлз позвал меня на испытания кумулятивных зарядов. Да, вы не ослышались, а все из-за меня. Когда я по крепости гуляла в сопровождении бравого капрала, мы набрели на танки. Честно говоря, я не ожидала увидеть здесь такую технику. Самые настоящие танки, напоминавшие чем-то Т тридцатьчетверки. Капрал прихвастнул, что это экспериментальные машины. Я постучала по гулкой броне и спросила: чем они стреляют. Из танка вылез замасленный механик, удивленно вылупился на нас, а потом выскочил из своего железного гроба, представился и потащил на демонстрацию снарядов. Снаряды впечатляли, этакие здоровенные дуры с разноцветными ободками.
- Как они работают, - поинтересовалась я у Джеймса, механика. - Ну, вот эти просто болванки, мы на них арт расчеты учим, - ткнул механик в крайний левый снаряд. - Вот эти осколочные - против пехоты, а вот здесь у нас фугасные, вот эти просто бронебойные, а вот это недавно придумали, - он открыл небольшой немаркированный ящик, скромно притулившийся к шеренге старших, солидных братьев с грозной аббревиатурой: САА. Бронебойные с донным взрывателем, то есть, снаряд вначале пробивает броню, а потом только взрывается и поражает все внутри танка противника.
И тут меня какой-то гад дернул за язык: - А кумулятивные у вас есть? - Какие?
Теперь приходится мерзнуть на ветру, пока саперы устанавливают заряды на стальные пластины, аналогичные танковой броне, чтобы наглядно убедиться в эффективности действия кумулятивной струи. Все заряды одинаковы по весу, но с разной геометрией: один плоский, один с выемкой и несколько зарядов с выемкой, покрытой тонким слоем меди. Толщина металла разная, плюс, из гвоздей этим зарядам приделаны ножки. Будем ставить расширенный эксперимент, на подобии того, что я когда-то на ютубе видела.
Громко бабахает. Я опускаю руки, прижатые к голове. Взрыв в реальности совсем не то же самое, что и в фильмах, создается ощущение, что тебя сильно хлопают по ушам. Саперы тем временем, ставят второй заряд. Снова громкий бах. Третий, четвертый. После подрывов подходим и осматриваем пластину. Последний заряд пробил в толстом металле приличную дыру, а от первого, плоского, остался совершенно незначительный след.
Все-таки физика, это потрясающая штука: одна и та же взрывчатки, одна и та же пластина металла, а дырки совершенно разные. Насколько помню, при конусовидной выемке во взрывчатке, металл, который ее покрывает, во время взрыва под действием давления ведет себя как жидкость, образует тонкую струю, которая движется с запредельно бешеной скоростью и прорезает дыру в броне.
Саперы счастливы, да что там, весь тех отдел радуется. Тычут в кусок брони пальцами, жестикулируют, видимо, сейчас опять взрывать будут, только ножки, примотанные изолентой к заряду, сделают разной длины. Похоже, это мероприятие надолго. Ко мне подбегает Джеймс, хватает в охапку, кружит, ставит на снег и снова убегает. Только Майлз - этакий остров спокойствия в бушующем море.
Я обратила внимание, что бриггсовы вояки недалеко переросли детский сад. Внешне они, может и брутальные, на хромой козе не подъедь, но в тесном семейном кругу, то есть между собой, могут позволить себе совершенно дикие выходки, особенно в этом плане отличаются технари - их Оливия холит и пестует, и нарушение субординации прощает. Ну вот, опять взрывать собираются, пойду у Майлза отпрашиваться, испытания проходят штатно, я тут как пятое колесо, только мерзну зазря.
Вечером, прямо в ангаре с танками, устроили грандиозную гулянку. Народ за день радостно намерзся, поэтому, требовалось согреться снаружи и изнутри и нарадоваться в теплых комфортных условиях, то есть выше пяти градусов Цельсия. Самым подходящим помещением оказался ангар: и тепло и есть где разгуляться, вандалоустойчивый к тому же.
- Саша, Саша! - Джеймс уже капитально наклюкался, - пйдем, я за тебя сейчас тост буду горовить, ээ, гововрить, ай, ну ты меня понимаешь жеж? - Внимание, гспода, внимание! - Джеймс залез на танк и стуча рожковым ключом по броне привлекал аудиторию. - Давайте поднимет наши, ээ, чаши, - механик заглянул внутрь своей жестяной кружки, - за чловека, преложившго, предложившго столь бблестящую идею, кторую мы сгодня арп... аапробовали в действии!
Стучим кружками, я тоже пью, почему бы и нет? В конце концов, не брякни я тогда, не экспериментировали бы с бабахами сегодня.
***** Оливия. - Из технических идей, наиболее простой и доступной в использовании оказались снаряды, основанные на действие кумулятивной струи. - Докладывал майор Майлз.
- Я в курсе уже, - проворчала комендант, - они так празднуют каждый мало-мальский успех, как будто от этого, я имею в виду, от празднования, их дальнейшая жизнь зависит.
- Так же, успешной оказалась попытка создать горючую смесь, которая не тухнет при контакте с водой, - невозмутимо продолжал ишварит, - мы сейчас прорабатываем способы ее применения.
- Что там с самолетами? - перебила своего адьютанта генерал-лейтенант. - Пока не очень, - Майлз потеребил очки, - мы представляем себе, какие могут быть виды самолетов и способы их применения, но без чертежей создать в ближайшее время рабочую модель будет невозможно. - Тогда самолеты выкидывай, - махнула рукой Оливия, - нечего ими голову забивать, построим, когда получим материалы из ее мира.
- Что-нибудь рабочее есть еще? - Пока нет, - покачал головой майор. - Что там с Сином, есть вести? - Группа на месте, пока осваиваются, налаживают каналы связи, Син чрезвычайно закрытая страна. - Как она себя чувствует? - Спокойно, перезнакомилась с технической бригадой, особенно с инженером Брауном, про кумулятивный эффект как раз ему и сообщила. Иногда, правда, плачет. Надо бы ей дать возможность выехать из крепости, развеяться, иначе перегнем палку, сотрудничать перестанет.
- Майлз, договоритесь или с Элриками, или с любым другим, готовым сотрудничать алхимиком, желательно с прошлым, чтобы было, за что его прижать, если что, когда снег сойдет, пусть они тоже пещеру исследуют. - Да, мэм. - Ладно, пойдем, поздравим наших головастиков с очередным успехом. Пусть порадуются, может от счастья еще какая гениальная мысль прилетит.
***** Эдвард. Полковник делал доклад вышестоящему начальству, и по этой причине все, кроме старшего лейтенанта Хоукай занимались чем попало. Бреда ел, Хавок принес пинап открытки и теперь демонстрировал их Фарману и Фьюри. Каин, стеснялся, краснел, но глаз от открыток не отрывал. Альфонс сюсюкался с очередным беспризорным котейкой, которого прятал в железном нутре, а Эд, закинув ноги на подлокотник диванчика в наглую спал.
Сверившись с каким-то внутренним хронометром, Риза выглянула в коридор, затем, слегка прочистив горло, громко уведомила: -Полковник идет. Хайманс запихнул остатки бутерброда поглубже в рот. Фьюри рыбкой метнулся к своему месту и торопливо нахлобучил наушники по брови. Ватто с достоинством прошел на свое место, а Жан неторопливо сложил открытки в карман штанов и, подойдя к Каину, щелкнул тумблером выключателя радиостанции.
Полковник ворвался в помещение как порывистый предгрозовой ветер. Хлопнул об стол папкой с докладом, милостиво принял из Ризиных рук кружку парящего кофе, и, с наслаждением отпив глоток, провозгласил:
- Ах! Вкуснота, а то горло совсем пересохло, - прищурился, оглядывая помещение, и подвел итоги, - поздравляю, ребята, нас похвалили, так что репрессий не будет.
- А плюшки? - влез неугомонный Хавок. - Иди, в столовую сходи, - засмеялся Мустанг. - Да не, полковник, репрессий нет, это хорошо, а прибыток нам какой-нибудь будет, все-таки бессонные ночи и все такое, - заканючил младлей. - Хочешь, медаль имени меня тебе вручу? - подколол лейтенанта начальник. - Медаль можете Эдварду вручить, разбудите только предварительно, а меня вполне премия устроит. - Какая такая премия? - брови полковника взлетели вверх. У Бреды с Фарманом, поначалу радостно загоревшиеся глаза поскучнели. - Эх... - расстроено вздохнул Жан.
Рой еще раз оглядел подчиненных, отметил, что Риза продолжает увлеченно строчить, и со вздохом сказал: - Ладно, будет вам премия, - и, помахав выуженным из папки листком, подвел итог, - Грумман подписал приказ. - Ура! - завопили все кроме Ризы, Ала и Эдварда. Последний же, соскочив с диванчика, очумело обводил глазами окружающих.
- Стальной, - ехидно протянул Мустанг, - а у меня для тебя медаль есть! - Засуньте ее себе в жопу, полковник, - пробурчал недовольный побудкой Эд. - Фу! Будешь грубить старшим по званию, не буду рассказывать про философский камень. - Философский камень! - сделал стойку юный алхимик. - Извинись сначала, - потребовал Огненный. Эдвард замялся. Извиняться перед полковником, да ни за что! Ну, разве что если, ну да, если он говорит волшебные слова, например, философский камень. Стальной, конечно помнил рассказ Александры, о том, что такое на самом деле этот камень, но. Но вдруг на самом деле это не так или не совсем так?
- Короче, полковник, извините, что предложил вам засунуть... - Но, но! - предупредил Рой. - Полковник, ну, эта, того, извините, - золотые глаза смотрели чисто и невинно, так и хотелось поверить в искренность их обладателя. - Пойдет, - резюмировал Мустанг, - иди, садись, - Огненный приглашающе показал рукой на стул для посетителей, - расскажу тебе сказку про Лиорского Чудотворца. Эдвард закашлялся. Заботливый Ал стукнул его по спине, но не рассчитал немного и уронил старшего брата, смутился и, под недовольное помявкивание спрятанного в нутре котейки, захлопотал вокруг Эда. - Братик, извини, я не хотел, братик. - И что там в Лиоре, - просипел красный от кашля Элрик.
***** Саша. Я шла по родному городу, радуясь потокам машин, билбордам, баннерам, указателям, вывескам, даже пластиковым бутылкам, что несознательные граждане не донесли до мусорных урн. Деревья тянули свои зеленые руки к небу, перечеркнутому линиями проводов. Веселая, гомонящая толпа текла навстречу, у многих в руках были воздушные шары, флажки, мороженое. Пусть в кармане ни копейки, зато до дому оставалось не так уж много.
Вот и мой двор, дом, нажала один и пять на домофоне, пошли гудки, потом детский голос, искаженных плохоньким динамиком, но такой узнаваемый и родной сказал: - Слушаю. - Артем, это я. - Мама! Мамочка пришла!
Домофон запищал, сигнализируя об открытии двери, я зашла в прохладу подъезда. Сверху послышались торопливые шлепки ногами, обутыми в тапки. Мои пацаны, сломя голову неслись меня встречать. Налетели, чуть не сбили с ног, принялись тискать, потом потянули наверх, домой. Переступив порог квартиры и закрыв дверь, повалились в кучу малу прямо в коридоре.
- Милые мои, я дома, дома, я вернулась! - Мам, а ты обратно не уйдешь? - поинтересовался Артем. - А зачем мне вообще уходить? - удивилась я. - Ну как же, надо ведь Нину спасти! - убежденно произнес младший - Какую Нину? - Мама, ты что, не помнишь разве, Нину, которую родной отец в химеру превратил, - подхватил старший.
Я проснулась. В своей спартанской комнатушке. Подобрала сползшее одеяло и завернулась в него как в кокон. Последнее время мне стали часто сниться дети, дом. И от этих снов на душе вставала черная горечь. - Я обязательно вернусь, обязательно.
Полежав немного в позе эмбриона и дождавшись, когда высохнут слезы, взяла чистый лист из пачки и принялась чертить алхимический круг. Круги выходили, в лучшем случае, через раз, даже самые простые, небольшая неровность или несобранность и результата можно не ожидать. Я задалась целью научиться чертить круги без линейки и циркуля, мало ли что может произойти при побеге. А я твердо намерена бежать, гостеприимностью крепости сыта по самые ноздри.
Гудки, приветливый женский голос, объясняю кого мне нужно. - Простите, но сегодня государственный алхимик Эдвард Элрик отбыл в Лиор.
Я расстроено повесила тяжелую эбонитовую трубку на рычаг. Уехали. Сегодня мне снова приснились сыновья. Они стояли, укоряющее на меня смотрели, а рядом с ними сидело существо, похожее на собаку, но с печальными человеческими глазами. Проснулась я с чувством вины. Надо же, я ведь совершенно забыла про маленькую девочку Нину. Про то, как сильно мальчишки расстраивались, Славка, смешной, сказал, что встреть он этого, как он выразился, козла, он ему морду разобьет. А Артемка спрашивал, попала ли Нина на небо. Как же его звали то, Тэйкер, Тайкер, Связной алхимик, Связующий, Связанный?
Вытрясла сегодня у Майлза телефон гостиницы, в которой братья обычно останавливаются в Ист Сити, на самом деле, где можно поискать Элриков мне, собственно говоря, Майлз и подсказал. Только они как раз сегодня с утра пораньше отбыли куда-то. Можно попробовать позвонить полковнику с лошадиной фамилией, только, думаю, Мустанг меня пошлет в далекое и познавательное путешествие, а Оливия прибьет. За общение с конкурентом. Я потопталась еще немного перед телефоном, а потом ушла. Может мне Дайсон поможет, или Джеймс, который теперь каждый раз, как я в столовую захожу, подскакивает и машет мне рукой. В конце концов, никуда Элрики не денутся, вернуться еще, время, по моим прикидкам еще есть.
***** Эдвард. - Лиор, Лиор, неужели начинается, - Стальной наматывал круги в гостиничном номере. - Да нет, это, наверное, просто совпадение, в любом случае, надо проверить, что это там за отец Корнелло, что за чудеса такие, без равноценного обмена. Если Саша права, и для создания философского камня используются люди, то откуда он у Корнелло. Сам сделал или ему его кто-то дал?
Хлопнула дверь, раздались гулкие шаги младшего Элрика. - Я билеты взял, на утренний. - Угу, - кивнул растрепанной головой старший. - Братик, ты чего? - забеспокоился Ал. - Да так, ничего, - буркнул Эд и с размаху плюхнулся на диван.
- Эд, - хоть доспех совершенно не обладал мимикой, казалось, что Альфонс смотрит ласково и успокаивающе, - не переживай, брат, все будет хорошо. - Ты считаешь? - улыбнулся Эдвард. - Конечно, - кивнул Ал, - почему ты так переживаешь?
- Ал, пойми, я чувствую себя неудачником, чтобы я ни задумал хорошего - фигня выходит. Маму не оживили, тело тебе никак не вернем, Лиза эта бедная, я ведь хотел как лучше. Думал подстеречь жестокого убийцу, а в результате. Я как ее послушал, у меня сердце напополам треснуло, решил помочь ей, так еще и полковника подставил, думаешь, я не понял, с чего он вхлам напился, он ведь так же каждый раз в годовщину Ишвара напивается. - Откуда ты знаешь? - Мне Риза говорила.
- Ал, - Стального уже трясло, - я сволочь эгоистичная, к тому же безмозглая, я никак не могу научится думать о последствиях, я ... Эдвард вцепился руками в волосы, подергал для порядка, потом свернулся калачиком, лицом к спинке дивана. - Ал, я так устал.
Альфонс взял плед, подошел к дивану, постоял, глядя на маленькую, такую одинокую фигурку брата. Наклонился, укрывая его пледом, клацнул металл, Эдвард придержал Алову руку. - Спасибо, Ал, - ласково улыбнулся младшему. - Спокойной ночи братик.
Утром Элрики привычно бежали на вокзал. Эд язвил и подкалывал Альфонса, тот радостно оправдывался. Народ поспешно шарахался в стороны, завидев несущегося на них великана в доспехах под два метра ростом. Скромную фигуру в красном плаще, не смотря на яркий цвет, замечали не сразу.
Станции в Лиоре не было. Вернее, был крохотный полустаночек и дорога через пустыню до города. Ну, как сказать, пустыню. - Как красиво! - восхитился Альфонс. - Да, Ал, красотища! - согласился с братом Стальной.
Пустыня цвела. Сколько хватало глаз, песок покрывали тюльпаны, красные и желтые. Легкий ветерок гонял рябь по поверхности разноцветного ковра. Ярко синее небо падало и никак не могло упасть в море цветов. Охристым шрамом цветущую бесконечность разрывала дорога, идущая к городу у подножия хомов. Эд вдохнул полной грудью напоенный ароматом воздух.
- Ну, Ал, пойдем. - Ага, братик.
Первое впечатление от Лиора было самое благостное. Люди, попадавшиеся навстречу, радостно улыбались и кивали головами странникам. После того как Эдвард перекусил в первой приглянувшейся забегаловке, братья решили поискать жилье. Гостиница удручала обилием восторженных поклонников чудотворца Корнелло и иже с ним бога Лето. Паломники по неизвестной причине вызывали у Стального сильную идиосинкразию.
- Ал, я лучше в сарае с баранами переночую, они, по крайней мере, не будут меня лечить, - передернулся алхимик. - Братик, давай комнату поищем, - предложил Альфонс, - можно спросить у того владельца закусочной. Комната, которую сняли Элрики, оказалась скромных размеров, но милой и уютной, как и хозяйка. К тому же доплатив немного, Эд обеспечил себя завтраком и ужином. - Ну, чтож, пойдем, прогуляемся до храма, посмотрим, что из себя представляет этот Корнелло.
Когда Алхимики пришли на площадь, расположенную перед храмом, то обнаружили, что пройти ко входу не так-то просто, все пространство было заполнено верующими, внимающими пожилому дядьке в черной одежде, который с самолюбованием и апломбом вещал о том, как ништяково будет всем присутствующим и уверовавшим в скором времени, трындел о своей к ним бесконечной любви и подогревал атмосферу чудесами.
- Готов поставить свои серебряные часы, что эти чудеса - алхимические преобразования, - радостно осклабившись, произнес государственный алхимик. - Да, братик, только без философского камня ему не обойти закон равноценного обмена, - подметил Альфонс.
- Чтобы получить что-либо, надо отдать нечто равноценное взамен, - хором продекламировали алхимики.
Когда, наконец, толпа рассосалась, Элрики добрались до церкви бога Лето. Огромная статуя внутри здорово действовала Эдварду на нервы, теряясь в темноте свода, она будто нашептывала ему: блоха, фасолина, микроб. Хрупкая девичья фигура коленопреклоненно застыла перед нависающей скульптурой. Скучающей походкой туриста Эдвард обошел заставленный скамьями зал и попытался просочиться в боковую дверь, но встретил непреодолимую легальным способом преграду в виде пары дюжих братьев, которые категорически не захотели пускать Стального дальше. Конечно, Эд мог бы спокойно их нейтрализовать, но ему в данный момент совершенно не нужно было привлекать внимания к своей скромной персоне.
Корнелло зашел к себе в келью, размером с гостиничный номер класса вип, с тяжелыми шторами, камином, баром, широкой кроватью, мраморной мозаикой на полу, царственным движением бровей отпустил свою охрану по домам. Охрану он держал больше для порядка, да иногда отгонять особенно назойливых верующих. Тот, кого он боялся до дрожи и слабости в коленях, если захочет с ним что-то сотворить охрану не заметит, вернее, заметит к несчастью для охраны. К ночи должны были пожаловать гости, демонстрировать которых кому-либо было бы неосмотрительно. Щелкнул замок, Корнелло аккуратно положил ключ в карман, поднял взгляд и опешил. На резном столе орехового дерева сидел подросток в красном плаще и с наглой ухмылкой. Доспех, скромно стоящий у стены он не заметил.
- Тебе чего надо? - О, отец Корнелло, - лицо парня стало умилительно просительным, - я проделал такой долгий путь, чтобы увидеть вас и ваши чудеса своими собственными глазами, но на площади была такая толпа, что мне совсем ничегошеньки не было видно. - Он молитвенно сложил руки на груди, - покажите, ну, пожалуйста, свои чудеса!
Не будь Корнелло ко всему еще и весьма тщеславен, он бы задался вопросом, как пацан попал к нему в келью, и зачем ему смотреть именно на чудеса, да еще и вблизи, вместо того чтобы просить помощи в решении своих проблем, как делало большинство паломников, стоило им добраться до пастыря. Но лжемессия, расслабленный всеобщим почитанием, встал в позу и принялся совершать преобразования.
Эд смотрел и анализировал. Кольцо с красным камнем он заметил почти сразу, а сейчас, раскрутив мошенника на демонстрацию, он был практически убежден, что философский камень в кольце.
- Сын мой, - привычно пафосно произнес Корелло, - верь богу Лето и твоя жизнь измениться!
- О да, я не сомневаюсь, - закатил глаза алхимик. - Да, ты поймешь, что до этого ты не жил, а прозябал, твои глаза были слепы, а сейчас ты прозреешь и увидишь... - Ну, то, что я вижу, это алхимические трансмутации, - перебил чудотворца Элрик. - Что! Да как ты смеешь, это чудеса бога Лето, - праведно возмутился Корнелло. - Алхимия, - Стальной спрыгнул со стола и пошел на Корнелло. - Ты, щенок, ты сейчас поплатишься! - самозванец коснулся пальцами кольца и в мгновения ока, тяжелая трость, на которую он обычно опирался, превратилась в подобие минигана.
Стволы смотрели Эдварду в лицо. Алхимик криво ухмыльнулся, Корнелло, решив, что он кривится от страха, шагнул навстречу подростку. Это была ошибка, Эд играючи поднырнул под ствол, одновременно хлопая по автоброне. Рукав прорезал клинок великолепной легированной стали, взмах руки, и ствол минигана отвалился по ровнехонькому срезу. Обладатель философского камня не придумал ничего лучше, чем еще раз отрастить ствол своему пулемету.
Дальнейшее походило на заранее отрепетированный и отрежиссированный танец. Разнеся из минигана изысканную обстановку своего обиталища, и потеряв три ствола Корнелло перешел к другой тактике. Нарастив себе мускулатуру, он пошел врукопашную. Юркий подросток кружил вокруг бешеной мухой, не пытаясь схлестываться со звероподобным адептом, зато периодически роняя его, поймав то или иное движение и слегка подкорректировав его толчком руки или подножкой. Ярость темной пеленой застила глаза чудотворца. Не обращая внимания на разруху, он крушил и громил в надежде задеть неугомонного парня.
Эдвард же постепенно отжимал его к стене, чтобы Альфонсу было удобнее схватить горе священнослужителя и придержать за руки, пока Стальной будет конфисковывать философский камень. В какой-то момент, болтающийся и эхом повторяющий движения алхимика плащ, оказался в лапище Корнелло. Тот мигом скрутил ткань в узел, подтянул парня к себе и, прихватив свободной грабкой Стального за шею, принялся его душить. Эд захрипел. Услышав несчастный хрип старшего брата, в наступление с криком "Братик" ринулся Альфонс.
Не ожидавший такого подкрепления Корнелло выронил Эдварда и сосредоточился на новом противнике. Развернувшись и раскинув руки попытался схватить доспех, Ал же, убедившись, что с братом все в порядке и, совершенно не жаждавший обниматься с чудотворцем, сделал пару шагов в сторону и, ухватив Корнелло за руку, направил того в сторону двери. Замок не выдержал такого с собой обращения и вылетел вместе с куском дубового массива, дверь распахнулась, и пастырь полетел в коридор.
- Держи его, Ал, - истошно завопил Эдвар, - уйдет! И, не откладывая в долгий ящик, прыгнул вслед за Корнелло да ухватил того за ноги. Корнелло попытался извернуться и вырастить еще один пулемет. Альфонс, не мудрствуя лукаво, взял его на удушающий. Корнелло, у которого сознание начало путаться, и запустить хоть какую-нибудь алхимическую реакцию не получалось, вдруг, каким-то наитием вспомнил, что в заплечной кобуре у него, на совершенно пожарный случай, лежал револьвер.
Судорожно, из последних сил, чудотворец зашарил под треснувшим по швам сюртуком, пальцы нашли кожу кобуры. Корнелло отчаянно рванул ствол из его уютного обиталища, слабеющим пальцем взвел курок, приставил к голове душившего его и выстрелил. Голова покатилась с жестяным звоном. Рука, сжимавшее его горло ослабила хватку. Первые мгновения он мог только судорожно вдыхать воздух.
- Так, мне это надоело, - Эдвард пинком выбил из рук чудотворца оружие, которое, жалобно звякнув, улетело за дверь, затем, бесцеремонно стащил с ослабевшего Корнелло перстень. - Держи Ал, - голова Альфонса вернулась на ее привычное место. Отпустив растоптанного проповедника, братья принялись разглядывать кольцо: - Смотри-ка, какая цацка, - довольно промурлыкал Стальной, - и что наш чудотворец сможет начудотворить без камня, а?
- Что здесь происходит? - в коридоре перед разбитой дверью стояла девушка, в руках у нее был злополучный револьвер. - Ааа? - Оглянулся Стальной. - Роза! Стреляй, - истошно заголосил Корнелло, - стреляй же! Девушка подняла пистолет и навела его на Альфонса, который на ее взгляд, смотрелся более опасным противником в отличие от Эда.
- Да нет, же, в мелкого стреляй! - взвизгнул чудотворец. - Я не мелкий! - возмутился алхимик. - Стой, где стоишь, - зев дула смотрел теперь Эдварду в грудь. - Ну и что, выстрелишь? - поинтересовался Стальной. Зрачки Розы заметались, с Корнелло на Эдварда, ладони крепче сжали рукоять. - Отец Корнелло обещал мне, что он вернет мне моего жениха, - указательный палец вдавил слегка спусковой крючок, - вы стоите на моем пути.
- Отец Корнелло - мошенник, - отрезал Эд, - и чудеса его - фальшивка. - Кто ты такой, чтобы судить об отце Корнелло? - Кто я такой? - протянул Эдвард, - я армейский цепной пес, алхимик на государственной службе Эдвард Элрик, послан командованием в Лиор для расследования. - Эдвард Элрик, - не сдержался Корнелло, - Стальной алхимик! - Да, да, - покивал тот головой, - а теперь, милая девушка, уберите от меня ствол, я, между прочим, при исполнении, - слегка приврал Эд.
- Я тебе не верю, - упрямо сказала Роза. - Могу показать тебе именные серебряные часы, такие только у государственных алхимиков имеются, - предложил Эдвард, - или пару преобразований, только, без этой гадости, - алхимик покачал зажатым в пальцах кольцом, - страшная вещь, надо быть или глупцом или мерзавцем, чтобы им пользоваться на потеху публике. Именно благодаря этому ваш Корнелло мог делать то, что он показывал. Спроси его, пусть сейчас, без кольца продемонстрирует хоть что-нибудь.
Роза перевела взгляд на проповедника, но тот, лихорадочно соображая, как выйти из положения, лишь отвел глаза. Алхимиком он был никудышным, и без камня произвести эффектное преобразование ему было не под силу. Эд ухмыльнулся, сунул кольцо в карман, чтобы не мешало, плавно хлопнул в ладоши и медленно присев, коснулся пола. Выбитая дверь вернулась в проем, покрушенная мебель снова стояла на местах в своем первозданном виде. Альфонс про себя улыбнулся, вид был не совсем первозданный, брат не преминул украсить и мебель, и дверь оскаленными мордами и черепами.
- Верни мне любимого или отдай кольцо Корнелло, он мне обещал, он обещал вернуть его к жизни! - Роза сорвалась на визг. - Это невозможно, - грустно улыбнулся Стальной, внимательно разглядывая механическую руку. - Я выстрелю. - Стреляй, только запомни одну вещь, мертвые не возвращаются, - помолчав, веско уронил, - никогда. - Отдай кольцо! - револьвер в руках у девушки принялся плясать.
- Роза, оно не поможет, - застенчиво сказал Альфонс, - если бы мы могли возвращать мертвых, но, увы, даже ценой собственной жизни этого не сделать. - Но отец Корнелло... - начала она. - Отец Корнелло врун, - рявкнул Стальной, - врал, что чудеса его от бога, врал тебе, что вернет твоего жениха, врал, что будете бессмертны. Посмотри на него, без камня он жалок.
Роза перевела взгляд на проповедника, за взглядом переместился и револьвер. - Роза, дитя мое, верь мне, я воскрешу Кейна, - воскликнул Корнелло, - только помоги мне вернуть философский камень. - Опять врет, - будто для себя сказал Эд, но так чтобы слышали все. - Я тебе не верю, - удивленно сказала девушка. Не сразу присутствующие поняли, кого она имеет в виду. Руки ее перестали дрожать, губы плотно сжались. - Я тебе уже не верю, - повторила она.
- Роза, не стоит, - попросил Ал, - ты потом никогда себе не простишь. В келье повисла звенящая тишина, Роза сверлила взглядом проповедника, и взгляд этот не обещал ничего хорошего. - Роза, - еще раз попросил Альфонс. - Ты прав, - девушка вздохнула и опустила оружие. - А ты, пошел-ка вон, - Стальной отправил мессию легким пинком в сторону двери. Тот засеменил на четвереньках. Дверь распалась на несколько половинок. За дверью стояла женщина: черное платье, черные волосы, красные губы, татуировка под ключицами, роковая красавица. Сбоку в проем заглядывал толстяк.
- Так, так, - она брезгливо посмотрела на Корнелло, - только тебя без присмотра оставишь, как ты тут же в дерьмо какое-нибудь вляпаешься. Лжечудотворец, не отрывая взгляда от толстяка, отползал в угол. - Ты кто такая, - теперь черный зрачок дула устремился женщине в грудь. - Девочка, неужели ты выстрелишь? - чаровница бесстрашно пошла прямо на Розу. Что-то страшное, потустороннее было в этой красивой женщине. Нервы, натянутые до предела не выдержали, девушка зажмурилась, выстрел, другой, третий. Женщину отбросило назад, хотя она и устояла на ногах. Ал вскрикнул.
Красавица подняла лицо. С тихим шипением раны зарастали. Роза уронила револьвер и попятилась. - Гомункул, - прошипел Эдвард. - О! - Удивилась женщина, - ты о нас знаешь? Нехорошо. Атака ее была молниеносна. Эд едва успел прикрыться автоброней, как острые пики проткнули руку насквозь. Сдернув руку, Эдвард отскочил назад и лихорадочно провел преобразование, вырастив из мраморного пола стенку полукругом. Женщина махнула рукой, и стена разлетелась продолговатыми блоками. Второй взмах, под который кинулся Альфонс. - Ал!
Хлопок, огромный кулак с бешеной скоростью полетел в красотку, прихлопывая ее к стене. Толстяк, мусоля палец во рту, с любопытством ребенка смотрел на разворачивающееся действо. Каменный кулак словно взорвался изнутри, осыпался крошевом на пол. Эд отправил в полет еще один, но он даже не долетел до гомункула, распавшись по дороге ломтями. Взрезав каменный таран, женщина не дала Стальному возможности даже хлопнуть. Острые пики ее пальцев пронзили алхимику обе руки.
Теперь настала пора кричать Алу, чей доспех зиял глубокими щелями, а правые рука и нога откатились под стол: - Братик! Вынув пальцы-пики из раненного алхимика, женщина, покачивая бедрами, подошла к Эду вплотную. Сгребла в горсть ворот куртки, приподняла. - И кто это у нас такой шустрый? - Ласт, можно я его съем? - просительно протянул толстяк. - Подожди немного, Глотани, - ласково ответила ему Ласт, и, переведя взгляд лиловых глаз на Эдварда, спросила, - и откуда ты такой интересный птенчик?
Эд попытался вывернуться из захвата, но гомункул, чтобы прекратить трепыхания, не заморачиваясь, воткнула указательный палец алхимику в бок и слегка покачала. - Ну! - Я - Эдвард Элрик, - просипел Эд, - Стальной алхимик. - Аааа, - протянула Ласт, - Стальной алхимик, который балуется человеческой трансмутацией, верно? Эдвард только глазами сверкнул. Красавица усмехнулась, засунув руку в карман, вытащила из него кольцо Корнелло, которым Эдвард так и не воспользовался. - Это, малыш, не твое, - улыбаясь, прошептала униженному алхимику в лицо. - Это кто здесь горошина? - не в привычке было у Эда сдаваться.
- Глотани, смотри, какой он забавный, - пальцы Ласт с тихим звоном уменьшились до человеческих размеров. Эдвард вскрикнул, когда острия освободили его плоть. Гомункул, подержав Стального еще несколько секунд, отбросила его как куль с тряпьем. - Живи пока, алхимик, ты у нас будешь ценной жертвой. Перевела взгляд на Корнелло. - Держи, - бросила ему кольцо, - иди, работай, чудотворец, - и ласково добавила, - еще раз потеряешь кольцо, я тебя Глатони скормлю. Корнелло дважды уговаривать не пришлось, исчез он примерно с той же скоростью, с какой Эдвард в ладоши хлопал. Переведя взгляд на растерзанного Альфонса, Ласт поинтересовалась у него:
- Ну а тебя как звать? - Альфонс Элрик, - Ал решил, что противоречить гомункулу - себе дороже. - Значит, брат Эдварда? - Уточнила красавица. - Да, - кивнул доспех. - Живи.
В последнюю очередь Ласт посмотрела на жмущуюся к стене Розу. - Глотани, - ласково обратилась она к толстяку, - можешь съесть ее. Открылась слюнявая пасть, вывалился язык необъятных размеров с той же самой татуировкой, что и у Ласт. - Стойте! - Эдвард, как ни больно ему было сейчас, но он приподнялся на локте и лихорадочно соображал, как убедить эту ожившую смерть не трогать Розу. Пусть девушку он увидел только сегодня вечером, и она уже успела наставить на него револьвер, но допустить ее гибели Эдвард просто не мог.
- Ласт, если ты сейчас позволишь ему съесть эту девушку, то я все расскажу про Корнелло и про вас, гомункулов, - он сглотнул, подбирая слова, - не трогайте ее, и я буду молчать, мы с Алом уедем из Лиора как можно скорее, а начальству я скажу что все в порядке, - алхимик просительно смотрел на гомункулов, - пожалуйста. Ласт задумчиво смотрела на Стального, размышляя как поступить. - Ну, цена не так уж и велика, Глотани, потом перекусишь. Толстяк заскулил, но язык послушно подобрал. Ласт повернулась в сторону Розы и пригрозила: - А ты, дорогая, только пикни кому, о том, что здесь произошло, мигом станешь кормом. Пойдем, Глотани.
Когда гомункулы ушли, Роза сползла по стене на пол. Эд, кое-как поднявшись, оставляя за собой красный след, заковылял к Альфонсу. Добредя до брата, без сил опустился на пол. - Роза, помоги, вытащи руку из-под стола и ногу, а то у меня не получится. Девушка как сомнамбула поднялась, подобрала Аловы конечности. - Братик, может не надо сейчас? - спросил Альфонс. - Ал, я сейчас отключусь, кто о нас позаботится, - пояснил Стальной.
Изо всех сил, стараясь не потерять сознание и провести трансмутацию как надо, ведь не мебель же чинил, брата, Эд хлопнул в ладоши и коснулся поверхности доспеха. Сверкнуло голубым, лица обдал поток воздуха. - Братик, - Альфонс еле успел подхватить сомлевшего брата. - Роза, где у вас больница? - Я покажу, - девушку била крупная дрожь, но она старалась не расплакаться.
7. Ледяной
Рой. Мустанг зашел в кабинет, и огляделся. Риза сидела и сосредоточенно строчила. Полковник нахмурился, хотя, конечно, совсем не лейтенант Хоукай была причиной его недовольства. - Где все? - Фарман уехал по делам, а Фьюри у интенданта получает запчасти к рации, - не отрываясь от писанины проинформировала помощница. - Дальше, - потребовал Рой. - Бреда еще не вернулся с обеда, - Хоукай вздохнула, и, не дожидаясь начальственной подсказки, продолжила, - Хавок пошел звонить. Очередной пассии. - Здесь кто-нибудь работать собирается? - возмутился Мустанг. Риза промолчала. - Мне нужны копии всех дел, - буркнул Рой. - За какой период? - За весь. - Простите, полковник, что вы подразумеваете под словом "весь"? - Весь, значит весь, начиная с двенадцатого года. - Полковник, а вы в курсе, что это будет половина архива штаба? - Лейтенант, не преувеличивайте, всего лишь четверть, - улыбнулся Рой. - Но, это тоже, как бы сказать, немало. - Лейтенант, мне нужны копии, а не пререкания, - зашипел полковник, - соберите этих бездельников, пусть занимаются. - Есть, сэр, - кивнула Хоукай. - И где эти Элрики? - поинтересовался Мустанг, - вечно их носит, не пойми где, именно тогда, когда они мне нужны. - Полковник, вы же сами отправили Эдварда в Лиор, - напомнила Хоукай. - Лейтенант, Стальной отправился в Лиор по собственной инициативе, я лишь подсказал ему направление, - отмахнулся Мустанг, - это во-первых, а во-вторых, он уехал больше десяти дней назад, что ему там так долго делать, среди этих сектантов? Хоукай, постарайтесь отыскать братьев, только не говорите Стальному про архив, иначе он, как пить дать, исчезнет до конца нашего переезда. - Переезда? - Риза даже от работы оторвалась. - Ах, да! - Хлопнул себя по лбу Рой, - нас скоро переводят в Централ, только это, - полковник понизил голос до шепота и наклонился к своей помощнице, - секрет. Интимную атмосферу вдребезги разбил резкий звонок. Мустанг вздохнул и покосился на свой стол, на котором надрывался телефонный аппарат. Хоукай, слегка смущенная близостью начальства, предположила: - Может, это Эдвард? Раздосадованный полковник схватил трубку и начальственно рявкнул в нее: - Мустанг слушает. В трубке кто-то забубнил. Лицо Мустанга из сердито-начальственного стало превращаться в разъяренно-начальственное. - Девушка! Вам здесь что, справочная? Бубнеж в трубке стал более торопливым. - Да я сам понятия не имею, где этот, мать его, Эдвард, чтоб ему пусто было, Элрик. - Какой еще Такер? - Рой закатил глаза, - Хорошо, как только увижу, передам. Бросив доставучую трубку на рычаг, полковник прорычал: - Что за дурдом? Какой-то проходной двор. Почему на мой личный номер звонит не пойми кто и разыскивает этого стального засранца? Испепелю паршивца! В этот момент требовательно и скандально черный эбонитовый аппарат разразился новой трелью. Мустанг схватился за трубку. - Мустанг у аппарата! - Да, да, Хьюз, да, я понял, да... Приняв скорбный вид и оплыв, как свеча на солнце, полковник стек в кресло. Трубка о чем-то бодро вещала в несчастное полковничье ухо. Вытерпев минут десять, отодвигая трубку все дальше и дальше, полковник не выдержал и поинтересовался у Маэса: - Может, ты не будешь занимать линию? Между прочим, я работаю. Огненному после этого удалось всего через пять минут излияний, отвязаться от друга. Уловив паузу в бесконечном, карамельном потоке он протараторил: - Это все? Всего хорошего! И с размаху опустил трубку на жалобно звякнувший аппарат. Аппарат, видимо, решив отомстить, снова требовательно зазвенел. Вконец озверевший алхимик схватил несчастную трубку и гаркнул в нее во всю мощь военных легких: - Да! Тут же стушевался и елейно вежливо продолжил: - Да, да готовимся, да, конечно, делаем. Разумеется, успеем. Положив трубку, слегка погипнотизировав телефон, не вздумает ли снова позвонить, обратился к Ризе: - Меня срочно вызывают в Централ. Приобретите мне билеты на вечерний. Ах, да, всем остальным тоже и найдите мне, наконец, Элриков, они понадобятся в Централе.
В четыре пятьдесят семь, одетый в шинель, с дорожным чемоданчиком, полковник стоял на платформе. Грусти его не было предела, ему пришлось обойтись без ужина и без кофе, слишком мало времени оставлял поспешный отъезд. Обдав платформу паром, со скрипом железа о железо, прибыл пятичасовой на Централ. Вместе с поездом на платформе появилась лейтенант Хоукай и компания.
- Риза, вы моя спасительница, - Мустанг блаженствовал. Под убаюкивающую песню колес, полковник наслаждался ароматным кофе, которым предусмотрительная Хоукай наполнила термос, и бутербродом, судя по всему, реквизированным Ризой у Хайманса Бреды. - Спасибо, полковник, мне удалось найти Элриков. - И где же? - В окружной Лиорской больнице. - Да кто бы сомневался, - пробурчал Огненный, - свинья всегда грязь найдет. - Я отправила лейтенанта Хайманса, он привезет братьев в Централ, боюсь, если просто передать Эдварду приказ явиться, он его может или проигнорировать или не так понять, да все может быть. - Тоже мне, государственный алхимик, - пробубнил Рой, сквозь непрожеванный бутерброд. Риза вздохнула.
***** Бреда. Бреда вздохнул. Один на один с единственным бутербродом, на узкой жесткой скамье, поспать на которой для немаленького лейтенанта - подвиг. До ближайшей гостиницы более суток пути. К братьям Элрикам Хайманс не испытывал ни неприязни, ни обиды, тем паче, не обижался он на старшего лейтенанта Хоукай. Монотонный перестук колес и бутерброд всухомятку, Бреде Хаймансу не привыкать.
***** Эдвард. Эд тонул и выплывал. Плыл и снова тонул. Вода была вязкая, как кисель, и белая, как известка. Иногда лишь навстречу проплывали розовые сгустки. Эд плыл, отчаянно работая конечностями, а рядом, сложив руки на груди, стоял Истина, и от его взгляда белый кисель густел все больше и больше. Истина, наблюдая за эдовыми барахтаньями, улыбался все сильнее и сильнее, пока не принялся смеяться, хлопая себя по бокам и показывая пальцем, толи на Эда, толи на кого-то позади Стального. Элрик обернулся и увидел Ласт, красно-черную на фоне ослепительной белизны.
Эдвард открыл глаза. Лампы дневного света беспощадно слепили. Больничная палата, констатировало сознание, Ал рядом. Встал в уголочке, чтобы никому не мешать. Палата крошечная, через узенький проход, протяни руку и достанешь, ворочался сосед. Увидев, что Эд очнулся, младший Элрик радостно выдохнул: - Братик! - Привет, Ал. Я тоже рад тебя видеть, - просипел государственный алхимик, - я тут немного пропустил, чего было то?
- Ну, тебя прооперировали, пришлось понервничать, ты крови много потерял, наркоз боялись давать. Зато из важного все цело. - Эй, это ты на что намекаешь? - Братик, ни на что, я про печень, почки и другие внутренние органы. Представляешь, если бы эта пронзила тебе кишку, пришлось бы делать резекцию, а потом еще перитонит лечить (любой образованный человек, которому довелось хоть немного столкнуться с медициной на собственной шкуре, очень быстро перенимает специфическую терминологию и начинает, пусть поверхностно и узко, разбираться в предмете). - Эта бы не пронзила, - хмыкнул Эдвард, - думаю, она прекрасно разбирается в человеческой анатомии. Ал хмыкнул. - Кстати, братишка, а как там поживает та девушка, ты не в курсе? - Поинтересовался Эд. - Роза? Она ничего, приходит в себя, кстати, если бы она, даже не знаю, успел бы я найти больницу... - Да ладно, Ал, я живучий.
- О! Пациент уже пришел в себя? - в палату протиснулся врач, по крайней мере, на нем был белый халат, белая шапочка с завязками и обязательный стетоскоп на шее. Пристроившись на краю кровати, доктор принялся хозяйничать. - Так, ну-ка, посмотрим какое у тебя давление, дружок, хм... Закатав рукав пижамы и обнаружив автоброню до плеча, врач пришел в замешательство. - А вторая рука тоже? Эд с кряхтением и не без помощи медика принял сидячее положение и дал тому возможность пристроить тонометр на руку из плоти. - Восемьдесят на пятьдесят, - констатировал доктор, - маловато, надо бы тебе, друг ситный, отъесться, да сока гранатового попить. Ничего, день-другой, должно нормализоваться (поймала себя на том, что в течении часа изучала что происходит при острой и массивной кровопотерях, плюнула, решила, пусть буду дилетантом в глазах служителей Гиппократа). - Я куплю, - вызвался Альфонс.
Врач еще немного помучил Стального, поводил пальцем перед глазами алхимика, нет ли нистагма (специфическое подергивание зрачков, при горизонтальном движении глаз, наблюдается при сотрясении и других ЧМТ) послушал, легонько пощупал и, пожелав выздоравливать, пересел на соседнюю койку. Когда он покинул палату, вслед за ним ушел и Ал, купить сока и прочих полезных вкусняшек. Эдвард же, поворочавшись и, не сумев одержать подебу над зовом организма, пополз по стеночке самоотверженно преодолевать расстояние до заветного места и гравитацию, которая норовила уложить Стального на пол. На полпути беспокойного пациента перехватила медсестра и, вернув в палату, вручила утку.
Ал вернулся сияющий, нагруженный пакетами, за ним хвостиком втянулась в палату смущенная Роза. Эд надулся. - Братик, а я в лавке встретил Розу! - радостно проинформировал Эдварда младший. - Чудесно, - буркнул тот. - Здравствуй, - смущенно поприветствовала алхимика девушка, - а я как раз думала тебя навестить и тут встретила Альфонса. - Чудесно, - насупился больной. - Вот, сок гранатовый, свежевыжатый, - Ал протянул Эду бутылку, на подобии тех, в которых продают молоко. Элрик старший посверлил глазами подношение и выдавил: - Чудесно.
Выдержав еще парочку Эдовых "чудесно", Роза засмущалась и ретировалась. Альфонс попытался укорить брата, но Стальной оборвал его на полуслове. - Ал, я сейчас лопну, если ты мне не поможешь.
Уже на следующий день Эдвард, слегка скособочившись и прихрамывая, тем не менее, весьма бодро рассекал по больничным коридорам, курсируя между палатой, столовой и больничным палисадником. Вернее, из палаты Элрик сбегал при первой же возможности, слишком уж доставали его стоны и вздохи соседа, в столовой появлялся как штык трижды в день, основное же время проводил сидя на скамейке, в ожидании, когда же живодеры врачи отпустят несчастного государственного алхимика по его неотложным государственным делам. Врачи же пока отпускать Стального не собирались, видя в нем не столько армейского пса, сколько больного ребенка. Тот злился, но сносил их опеку, тем более что бок все еще болел.
Спустя неделю с лишком, когда лечащий врач заговорил о выписке, в больнице объявился Хайманс Бреда, которому Стального алхимика сдали с рук на руки.
- Какой Ризенбург? - Бреда очумело вытаращился на подопечного, забыв даже, что он пытал его насчет произошедшего. - Лейтенант, - тот открыто и доверчиво глядел на Хайманса, - думаю, я полковнику нужен в дееспособном виде, а с такой рукой от меня помощь весьма сомнительная. - Стальной покачал калечным автопротезом. - Меня полковник убьет, - пробормотал Бреда, хватаясь за голову. - Да ладно, Хайманс, не переживайте, меня Уинри убьет раньше, - успокоил лейтенанта алхимик.
Несмотря на то, что Эдвард позвонил своему механику еще из Лиора и предупредил, что заедет, ну да, услышав "алло, мастерская", выпалил: "я скоро заеду, мне нужен ремонт", и бросил трубку, не дожидаясь отповеди, Уинри погоняла своего пациента вокруг дома минут двадцать, а затем, охая и ругаясь, приступила к ремонту. Стальной же принялся ей всеми силами мешать, заглядывая в мастерскую через каждые пять минут, пока вконец разъяренная Рокбел не метнула в него рожковым ключом на двадцать, и только быстрая реакция спасла алхимика от черепно-мозговой травмы. В Централ подчиненные Мустанга приехали с почти недельным опозданием.
***** Саша. Мой день в Бриггсе начинался с завтрака, вернее с двух кружек горячей бурды, зачем-то зовущейся "кофе". В этом гигантском стылом бастионе температура в обитаемых помещениях колебалась вокруг отметки в десять градусов Цельсия, а в коридорах и того ниже. Поэтому, не выпив горячего напитка, я ощущала себя с утра замороженным зомби. После завтрака отправлялась к техникам, поздороваться, поболтать, выслушать Джеймса, отметиться, так сказать. Потом уходила на крышу. Огромное, бескрайнее снежное полотно, плотина Медео в сравнении с ним покажется детской игрой в запруду. Само ущелье раза в три шире будет, да и сама стена тоже, зуб на холодец, строили это сооружение не без помощи алхимии.
Каждый раз, выбираясь на белый простор, я замирала от восторга. Розовые горы были покрыты штрихами скальных выступов, на ближайшей вершине еле заметно синел лед там, где ледник, не выдержав тяжести, отломился, обнажив зев краевой трещины. Темно-зеленые ели, одетые в сиреневые накидки, синее ущелье по обе стороны от стены, разрубившей его пополам и звенящее фиолетовое небо: панорама сногсшибательная, как и ветер, огромная воздушная река, текущая из поднебесья ударялась в крепость и плотным потоком перетекала через нее.
Вдохнув колючий морозный воздух, я начинала бегать, от выхода в один конец, потом в другой и обратно. У меня уже была прилично утоптанная дорожка, хорошо, что ее не приходилось чистить после каждого снегопада. Снег на вершине твердыни Бриггс особо не задерживался, уносимый ветром. Набегавшись, я принималась за разминку. Это были лучшие минуты здесь, потому как я совершенно забывала про свои беды и проблемы, отдаваясь животным ощущениям: сердце, колошматящееся о ребра, воздух, с легким сипом вливавшийся в легкие, стук крови в висках и сладко ломившие мышцы. Потом я шла бродить по коридорам, вначале ошиваясь в людных местах, мозоля глаза как можно большему количеству служивых, а потом потихоньку линяла в дальний конец крепости, заброшенный и безлюдный. Гарнизону явно не было тесно в этих стенах, способных, на мой неискушенный взгляд, пару другую армий вместить. Там, в этом беспризорном пространстве у меня было тайное место, как я его называла. На самом деле, это был просто неэксплуатируемый за дальностью и наличием более подходящих помещений склад.
Я запирала дверь, засунув в ручки черенок от лопаты. Теперь, если кто и захочет снаружи зайти, во-первых, не сразу получится, во-вторых, я услышу и, может быть, успею за собой прибрать. Склад представлял собой комнату порядка десять на шесть метров. Когда-то здесь хранилось обмундирование, теперь остались только пустые, пыльные металлические полки и несколько ящиков истлевшего тряпья. Один из стеллажей стал моим под опытным кроликом, достаточно массивный, он служил источником материала для моих абстрактных скульптур, получавшихся в результате алхимических преобразований. Самым легким этапом, было разрушение, с анализом было посложнее, этап же синтеза давал мне таких уродцев, что Дали бы обзавидовался, потому как его потекшие часы, это детский лепет по сравнению с моим творчеством.
Что меня все же радовало, так это количество откровенных неудач, которое хоть и медленно, но уменьшалось. Бывало, правда, по нескольку дней прогресса не наблюдалось совсем, а наоборот, то, что получалось до этого выходило отвратительно или не выходило вовсе. Наконец, наступил день, когда, конечно, не с первой попытки, но мне удалось сделать почти то, что было задумано. Завершив свои алхимические тренинги, я всегда возвращала стеллаж в исходный вид. Ну, почти исходный, в темноте все равно не видно его отличие от остальных собратьев. Почему в темноте? Так я нашла щиток, отвечавший за снабжение ряда комнат электричеством и этого склада в том числе, поэтому всегда перед уходом выдергивала провод, что подводил питание к складу.
От этих практикумов я уставала так, будто мешки ворочала, а мозг отказывался думать как после сессии. Отдохнув, сидя на коробке с бывшей формой, я шла обратно, потолкаться среди вояк, чтобы меня не сильно теряли. Обед после всего казался удивительно вкусным.
Однажды у меня получилось с первого раза трансмутировать стеллаж в рамку с дверью, что как раз и задумывалось. Обратное преобразование в стеллаж прошло еще легче. Я вдруг поняла, не умом, а каким-то шестым чувством, внутренним ощущением правильности действий, как надо делать преобразования. Похоже, я все-таки стала алхимиком, пусть начинающим, неопытным, но это как с ездой на велосипеде, поначалу ты падаешь, даже не понимая, почему упал и как это вообще возможно, ехать на двух тонких колесах, а потом это становиться так же естественно, как и держать равновесие при ходьбе.
***** Эдвард. - Мы пару раз спугнули его, но взять пока не получается, - вводила в курс дела молодого алхимика Риза, - он сейчас как загнанный зверь, готов на все. - Лейтенант, - Стальной поскреб светлую макушку, - если он загнанный зверь, какого лешего, он делает в Централе? - Думаю, он не ожидал, что на него сразу же откроется охота, сразу после Ишварского конфликта, он примкнул к повстанцам, после нескольких неудачных акций о нем долго не было слышно, были, даже, предположения, что он погиб во время последней. - Можно мне еще раз досье посмотреть, - попросил Эдвард.
- Исаак МакДугл, Ледяной алхимик, - Элрик старший оторвался от досье и поинтересовался, - а неудачными акциями, что было? - В тысяча девятьсот десятом году вагон, в котором на учения ехал высший офицерский состав Восточного штаба оказался полностью заморожен. Почерк, характерный для Ледяного алхимика. Еще через год он организовал покушении на фюрера, к счастью теракт удалось предотвратить. Были схвачены несколько заговорщиков, которые подтвердили участие МакДугла в этой акции. С тех пор военная полиция усиленно искала Ледяного. В том же тысяча девятьсот одиннадцатом году он снова попытался устроить теракт во время парада. Но его удалось взять в кольцо и тогда он подорвал взрывчатку, которую его люди заложили под трибуной, после взрыва был найден обезображенный труп, весом, ростом и цветом волос похожий на МакДугла. Его сочли погибшим, тем более, после этого теракты прекратились. Хотя из розыска его не стали исключать. - Ого, а он закоренелый террорист, хмыкнул Эд. - К сожалению, - вздохнула Риза. - Вы так говорите, будто знакомы с ним. - Во время Ишварской кампании он служил в одном отряде с полковником. - Хм, несладко ему, ловить однополчанина, да еще с такой формулировкой...
- Стальной! - ехидно протягивая "а" произнес кто-то имя государственного алхимика Эдварда Элрика. - Огненный, - не остался тот в долгу. Правда, Огненным назвать сейчас Роя Мустанга можно было с большой натяжкой. В сапогах у того хлюпало, волосы слиплись сосульками, а с насквозь промокшего мундира капало на паркетный пол. Что, однако, не мешало ему стоя в дверях сверлить подчиненного начальственным взглядом. Эдвард нарочито удивленно распахнул глаза. - Полковник, Вам не кажется, что сейчас не сезон для купаний? - Молчать! - рявкнул Мустанг, - еще одно слово, и я тебя испепелю! - Полковник, но вы же промокли! - съязвил Стальной, - вам сейчас что-либо поджечь, все равно, что мокрой спичкой костер развести.
Рой побагровел. - Ну, погоди у меня, - полковник посмотрел на помощницу, - лейтенант Хоукай, будьте добры, пару сухих перчаток. Не дожидаясь, даст Риза Мустангу перчатки или нет, Элрик поспешил спрятаться за единственным негорючим объектом в кабинете - своим братом. - Полковник, замнем, я пошутил, - подал он голос из-за импровизированного убежища. - Братик больше не будет, - добавил Альфонс, - правда, братик? - Полковник, нам же надо Ледяного ловить, а не дурачиться, - с надеждой произнес Стальной. Конец противостоянию положила Риза. - Эдвард, Альфонс, выйдите из кабинета ненадолго, полковнику необходимо переодеться.
- Гляжу, тебя немного ввели в курс дела, - Мустанг, переодевшись в сухое, с кружкой горячего кофе, пришел в добродушное расположение. - Да, да, - кивнул Эд. - Мы сегодня чуть не схватили МакДугла. - Чуть, - хмыкнул Элрик старший. - Да, именно, что чуть, причем, оба раза, - вздохнул Рой и пояснил, - после того, как МакДугл ускользнул в первый раз, он вернулся на то же самое место. - Значит, там было что-то важное, - включился в разговор Ал. - Ага, - согласно кивнул Эд. - Посмотрите, - полковник выудил из сырого портфеля лист бумаги с изображенным на нем алхимическим кругом.
- Ого! - Заинтересовались Элрики. - Вода, преобразование агрегатного состояния, так-так, - Эдвард, завладев листком, гипнотизировал рисунок. - Здесь что-то не так, - вынес вердикт Альфонс. - Да, Ал, ты прав, - согласно кивнул его брат, - этот круг не сможет ничего сделать, разве что, разве что... - Разве что, это часть большого круга, - продолжил младший Элрик. - А где этот круг был нарисован?
Мустанг подошел к стене, на которой красовались карты Аместриса и Централа, ткнул пальцем в пересечение улиц. - Вот здесь, чуть в глубине вот этого переулка. - Подойдя к братьям, забрал у них рисунок и пояснил, - вот эта сторона круга смотрела на север. - Аааа! Бумагу мне и карандаш, - Эдвард, продолжая сверлить листок взглядом, принялся подскакивать на месте. Риза с полковником переглянулись, Мустанг спрятал довольную ухмылку, лейтенант извлекла пачку чистой бумаги и пару карандашей. - Держите, - протянула канцелярию братьям. Те же, увлеченные захватившей их задачей уже мало обращали внимание на окружающих.
- Лейтенант, присмотрите, чтобы они не сильно засиживались, - Рой по-отечески смотрел на азартно склонившихся над бумагами Элриков. - Разумеется, полковник, они все-таки дети, - кивнула Риза. - Он что-нибудь про Лиор рассказывал? - поинтересовался Мустанг. - На удивление мало. - Как его в больницу занесло, то? - Говорит, в переулке шпана напала. - Ой ли, - покачал головой Мустанг, - государственного алхимика, да шпана. - Я не стала слишком давить. - Ладно, поймаем сперва Ледяного, потом будем колоть Стального, - хмыкнул Рой, - а я, пожалуй, пойду, посплю, все равно уже голова не работает.
На следующее утро довольные братья демонстрировали плоды мозгового штурма. Эдвард, не стесняясь, чиркал прямо поверх карты, накрывая город громадным кругом, посмотрев на который, Мустанг схватился за голову, затем за телефон. На места предполагаемых узловых точек были высланы группы. Для завершения круга Исааку МакДуглу, если верить разработанной Элриками схеме, не хватало завершить всего лишь три узла. Их остались караулить государственные алхимики: Огненный, Сильнорукий и Стальной.
Может быть, просто так получилось. Возможно, Исаак решил, что мальчик и человек в доспехе менее умелые противники, чем бывалые вояки: Армстронг и Мустанг. Только под утро, когда Эдвард, уверенный, что брат, если что, обязательно его разбудит, забылся сном, свернувшись калачиком на заднем сидении автомобиля, в переулок мягко скользнула тень. В предрассветной тишине, когда даже кошки и собаки угомонились, Ал услышал до боли знакомый звук - тихое поскрипывание мела.
Эд проснулся оттого, что его мягко тронула рука брата. - Похоже, он пришел. - А, да, сейчас, - Эдвард сел на сиденье и отчаянно потер глаза. - Слышишь, принялся за круг, - прошептал Альфонс. Братья потихоньку выскользнули из машины. Ледяной, занятый кругом, хоть и услышал их, но от круга не оторвался. Эдвард, в своей обычной манере, не таясь, пошел вперед.
- Исаак, - окликнул чертившего Стальной, - брось мостовую пачкать, отрисовался уже. Ледяной поднял глаза на Элрика, ухмыльнулся, не прекращая черчение круга. - Это, ты, что ли мне помешаешь? - Или он, - хмыкнул Эдвард, в тот момент, когда Альфонс запустил заранее приготовленное преобразование, от которого поверхность дорожного покрытия вздыбилась рваными краями.
МакДугл ругнулся и отправил в сторону Альфонса струю пара, которая, к его удивлению, не произвела на того никакого эффекта. Правда, облако газообразной воды дезориентировало братьев, и, летящий сквозь туман, Ледяной спокойно хлопнул с размаху младшего Элрика по груди, что к удивлению МакДугла, не оказало ровно никакого эффекта. Не растерявшийся Альфонс принял алхимика в железные объятья и слегка придушил. Исаак лягнул Ала, метясь между ног, только доспеху этот прием был, что мертвому аспирин. На всякий пожарный, Ал посильнее сжал руки, и Ледяной обмяк.
- Так, так, балуетесь преобразованиями, господин бывший государственный алхимик, - кривовато усмехаясь, Эд подошел к своему коллеге. - Да кто ты такой, - прошипел МакДугл, тщетно пытаясь разжать захват Альфонса. - Ах! Я не представился, где мои манеры! - делано смутился Эд, - Эдвард Элрик, к вашим услугам! - Стальной Алхимик? - болтаясь в Аловом захвате, Исаак изумился, - не думал, что в государственные алхимики стали брать детей. - Я не ребенок, - взревев как бык, и столь же необдуманно, Стальной ринулся к Ледяному алхимику.
Если бы Эдвард держался подальше от МакДугла, если бы Ал заломил помимо всего прочего еще и руки Ледяного в какое-нибудь неудобное положение, такого бы не случилось. Исаак свел ладони, влага, что находилась в воздухе, перешла из газообразного состояния в твердое. На Элриков обрушился рой ледяных стрел, мелких, как для игры в дартс, но бритвенно острых. И если Алу они сильного вреда не нанесли, то Эд закричал от боли, когда ледышки впились в живую плоть. - Братик! - Ал кинулся к Эдварду, Исаак снова сомкнул ладони, струя пара оттолкнула его от доспеха.
Не будь Альфонс так обеспокоен судьбой Эда, он бы удержал Ледяного, но крик брата все еще стоял у младшего Элрика в ушах, и он просто выпустил МакДугла, кинувшись к Эдварду. Стальной лежал, скорчившись на мостовой, напоминая пациента синского иглотерапевта, исключением были лишь правая рука и левая нога. - Сейчас, братик, - Ал принялся выдергивать стрелки. - Ал, уйдет же, - просипел Эд, - это мелочь, я сам справлюсь, догони его. Секунду Альфонс колебался, а потом сорвался с места. Эдвард же продолжил выдергивать импровизированные дротики, потом плюнул и, смахнув кое-как оставшиеся, поковылял за братом.
Поначалу Исаак пытался оторваться от погони, но по выносливости любой человек, будь он трижды двужильный, не сравниться с доспехом, носящим душу. Поняв, что марафон ему не выиграть, МакДугл попробовал атаковать преследователя ледяной алхимией. Ал, хоть и не мог отвечать преобразованиями, отчаянно маневрировал, уворачиваясь то от летящей ледяной глыбы, то от воды, которая могла в любой момент превратиться в лед и сковать доспех кандалами. В какой-то момент мостовая под Альфонсом превратилась в зеркало, в тот же миг Ледяной, топнув ногой, пробил трубопровод, что обеспечивал водой дома в переулке. На Ала обрушился таран, за ним другой, третий. Исаак, ощущая, как время, а с ним и свобода утекают как вода, торопился покончить с преследователем.
Увлекшись младшим Элриком, Ледяной не заметил его старшего брата, грязного, скрюченного от боли, но чрезвычайно злого. Он успел услышать только хлопок, после чего его в замахе зафиксировала каменная темница, не дававшая пошевелить алхимику даже пальцем. - Ал, ты как, - Стальной похромал к доспеху. Альфонс оглядел слегка помятые руки, которыми он защищался от таранов. - Нормально, братик. Исаака взяла обида на братьев, что столь не вовремя оказались у него на пути, на себя самого, что недооценил их. Понимая, что сейчас появятся военные и другие алхимики и все закончится, он с болью воскликнул: - Понимаете ли вы, какую тайну скрывает эта страна?! И весьма удивился, когда, дернув плечом, молодой алхимик раздраженно ответил: - Да, да, конечно, знаю, очень большой круг преобразования для философского камня.
- Зачем же ты тогда служишь армии? - прошептал ошарашенный МакДугл. - А ты что, предлагаешь по городу бегать, круги рисовать? - огрызнулся Стальной, - знаешь, сколько людей пострадает, когда твое преобразование завершиться? - По крайней мере, я хоть что-то делаю! - возразил Ледяной. - Не страдай манией величия, в одиночку тебе ничего не исправить, только сам подохнешь и людей зря угробишь, - отрезал Эдвард. - Братик, а может пусть в Бриггс съездит? - подал идею Альфонс. - Идея! - Эд обрадовано хлопнул брата по спине, - Слушай, МакДугл, я тебя сейчас освобожу, а ты не будешь ничего делать, в одиночку с гомункулами не справиться, тебя убьют и не вспотеют, оно тебе надо, а, погибнуть благородно и бесславно? Комендант Северной Стены Бриггс в курсе происходящего. - Элрик в упор посмотрел на мятежного алхимика. - Через несколько лет будет грандиозная заварушка, ты с нами или сам по себе?
Не ожидая ответа, Эдвард провел преобразование, освободив бывшего государственного алхимика. Исаак оценил жест, и, криво усмехнувшись, кивнул. - С вами. - Чудесно, а теперь беги, а то на тебя нешуточная охота идет, только как-нибудь сопротивление поизображай. МакДугл захохотал. - Уговорил... Малыш. Облако пара взметнулось выше крыш, зазвенели стекла в оконных рамах, завопил Стальной. - Аааа! Больно же! - смешно подпрыгивая, сквозь зубы принялся костерить Ледяного, - скотина такая, я тебе дам горошину, это кого от земли не видно! Да я тебе глаз на афедрон натяну, я тебя в порошок сотру... Таким его и застали подоспевшие вскоре военные и государственные алхимики.
В кабинете, закинув руки на спинку дивана, сидел красный Эдвард. Красный не оттого, что злился или смущался, просто Ледяной алхимик на славу постарался устроить ему правдоподобное алиби. Сердитый Мустанг мерил шагами паркет, срывая на подопечном свое раздражение. Первое дело в Централе закончилось оглушительным провалом. Эд кивал, стараясь зевать тогда, когда полковник на него не смотрел. Поспать никому не удалось. Вначале пришлось участвовать в погоне, потом подсчитывали потери, Исаак, прежде чем начать чертить круг заморозил часовых, что сторожили переулок. Стальной, всегда остро переживавший смерть, чуть не сорвался и, если бы не Альфонс, кинулся бы снова ловить МакДугла. Затем Элрики писали объяснительные.
- Стальной, не ожидал от тебя такой безответственности, - Огненный остановился и ткнул пальцем в сторону воспитуемого, - ты о чем вообще думал, когда пытался его фактически в одиночку остановить? - Со мной был Ал, - буркнул для порядка Эдвард. Альфонс благоразумно промолчал, решив прикинуться обстановкой и не привлекать внимание раздраженного полковника. - Стальной, что за детский сад, вам говорили оповещать остальные группы, в случае обнаружения Ледяного алхимика? - Я спросонья забыл. - А мозги ты где-нибудь не забыл? Ты вообще такое слово как устав слышал, а? Ты в армии или где? Мустанг сделал еще несколько шагов. - Я понимаю, ты в свободном, мать его, поиске, но тут была военная операция, которую ты, Стальной, запорол напрочь. Знаешь что, завтра отправишься на похороны тех двоих бедолаг. Это приказ. - Да, - мрачно согласился Элрик.
- И еще, мне нужен подробный отчет о твоей поездке в Лиор. - А это то зачем? - опешил Эд. Вслед за ним, с задержкой секунды в две, опешил и Огненный. - Это как это зачем?! - вырвался начальственный рык. - Стальной, да ты вконец нюх потерял, - кипятился полковник, - тебя армия за каким лешим на балансе держит? Чтобы ты для своего удовольствия по стране катался? Завтра подробный отчет должен у меня на столе лежать и еще один отчет по участию в операции поимки Исаака МакДугла. - Мы же объяснительную уже написали. - Твою ж дивизию, ты специально издеваешься? У тебя с ушами что ли плохо? Или ты разницы между отчетом и объяснительной в упор не видишь? Полковник в изнеможении опустился на кресло.
- И кстати, прекращай разводить балаган в моем подразделении, чтоб больше никому, я повторяю для тупых и глухих, чтобы больше никому не давал телефон моей прямой линии! - Какой телефон? - Стальной удивленно глядел на полковника честными глазами, - да я никогда и не давал никому! - Тогда, какого хрена, на мою линию звонила какая-то Саша, искала твою драгоценную персону и просила передать тебе не весть что? - Раздраженно бросил Мустанг, - у меня здесь не справочная и не почта. - Саша! - Эд аж проснулся, - она что-то говорила? - Стальной, ты совсем охамел, - возмутился полковник, - я тебе уже сказал, у меня здесь не почтовое отделение, передавать послания всяким мелким алхимикам. - Это кто здесь блоха! - привычно огрызнулся Эдвард. - Да уж, наверное, не я.
-Ахррр, - Стальной решил не раздувать излишне скандал, а разузнать все таки, зачем же звонила Саша, тем более, что он то точно не давал ей телефона, - полковник, так все же, что сказала Саша? - Ну, ты и репей, - хмыкнул Рой, - чего ты так перевозбудился то? - Эм, ааа, ну, Саша, так сказать, мой информатор, который обещал, гхм, найти информацию по философскому камню. - А! - понятливо кивнул Мустанг, - философский камень, ясно. Короче, Саша сказала, что вам было бы интересно познакомиться с каким-то Тэйкером... - Такером, - поправила молчавшая до того Риза, - я узнавала, Шу Такер, государственный алхимик Связующий Жизни, создал первую говорящую химеру. - Что у него великолепная библиотека и чудесная дочь. - Продолжил прерванный полковник. - А еще что-нибудь сказала? - Сказала, что переаттестация опасна для ребенка, - буркнул Огненный. - Я не ребенок, - тут же возмутился Эд, приняв реплику на свой счет. - Стальной, претензии, пожалуйста, к твоей Саше, это ее слова.
Выходя из штаба, юный алхимик продолжал ворчать. - Трачу бюджетные деньги, бесполезное приложение к его команде, можно подумать, у полковника всегда все получалось! Сам же меня тогда агитировал, армия, возможности, средства... - Интересно, братик, - прервал его излияния Альфонс, - а откуда действительно Саша узнала номер полковника? - Да это как раз понятно, или Дайсон подсказал, или у Майлза, набравшись смелости, спросила. Меня другое интересует, почему она вдруг вспомнила про Связующего алхимика и при чем здесь его дочь? - Позвоним в Бриггс? - Сперва давай познакомимся с Такером, кстати, давай назад, надо бы у Ризы копию досье на него взять, - остановился Эд. - Братик, я уже взял. - Когда успел? - Ну, пока вы с полковником спорили, мне лейтенант Хоукай отдала досье, оказывается она специально для нас его поднимала. - Старший лейтенант - мировая женщина! - воскликнул Стальной. - Да, братик, - кивнул младший Элрик.
***** Саша. Сегодня за завтраком появился новичок. Одиноко сидящая фигура в новенькой форме рядового и прическа, совершенно нехарактерная для солдата - длинные черные волосы забраны в хвост. Вычисляются новенькие легко - вокруг них всегда пустота, народ местный чужаков чурается. Бояться - не боятся, но и общаться никто не спешит. Я, пока саперам не подсобила, тоже в игноре была. Меня любопытство разбирало, слишком монотонно текла здесь моя жизнь, только я тоже подходить не спешила, во-первых, дядька был страшноватенький и это касалось не лица, а ощущения опасности исходящего от него. Да и взгляд, которым он иногда окидывал столовую, был тяжел как свинец.
На соседний стул приземлился запоздавший сегодня Джеймс, обычно он заканчивает завтракать, когда я только принимаюсь за первую кружку кофе. Шумно хлебая из кружки, принялся делиться сплетнями. О том, как вчера появился новичок, как вызвали Майлза, после чего майор побежал на доклад к самой, а потом новичка в оборот взял Дайсон. Хм. Это ж неспроста. Посвященных в Бриггсе в тайну философского камня можно по пальцам на одной руке сосчитать, и Майлз с Дайсоном среди оных. Стоило вспомнить про Дайсона, как тот появился, подошел к новенькому и увел того в неизвестном направлении. Помусолив тему некоторое время, я выкинула незнакомца из головы, тем более, если покопаться, то в Бриггсе каждый пятый имел за плечами историю с вывертом, и отправилась на свой ежедневный моцион.
Закрыв склад, превращенный в алхимический полигон, я долго смотрела на моего подопытного. Первая эйфория от удавшихся трансмутаций прошла достаточно быстро. У преобразованных объектов было, по крайней мере, два недостатка. И если пиксельность созданных предметов еще можно было пережить, хотя, всякая скрытность этим нивелировалась, то пара, максимум тройка преобразований крупных форм дико выматывали. И ладно бы только в первый день, это повторялось за разом раз. Толи я что-то не так делаю, толи я просто слабак среди алхимиков. Представив, какую массу мне предстояло преобразовать, вздумай я закрывать за собой проход в свой мир, я приходила в ужас и отчаяние. Нет, комендант крепости и ее подчиненные очень милые люди, но пускать в свой и так не очень стабильный мир еще и алхимиков, способных мановением рук разрушать крепости и щелчком пальцев сжигать города я не собираюсь.
Помедитировав еще какое-то время на стеллаж, я вздохнула, погладила шершавую поверхность, мимолетно подумав, что по-хорошему надо бы преобразовать все стеллажи в комнате, как говорят в армии, безобразно, зато единообразно, а если кто наткнется, решит, что просто какой-нибудь государственный алхимик наделал полок. Решено, попробую-ка я преобразовать сразу два стеллажа, заодно узнаю, насколько дело усложнит возросшая в два раза масса. Вытащив листок бумаги, надо бы мне еще выпросить, а то запасы к концу подходят, принялась конструировать круг. Надо учесть массу деталей, а потом по формулам поставить нужные знаки, в нужном месте и указать величины. Для простого преобразования формулы не сложные, к тому же их всего три, на линейные размеры предмета, на массу и на расстояние от круга.
До сегодняшнего дня я применяла в основном первые две, в третьей у меня, скажем так, все было по нулям, ибо рисунок размещался непосредственно на объекте. Подглядывая в шпаргалку, не знаю как там другие алхимики, а мне приходится и со шпорой сверяться и вычисления столбиком делать, я принялась за черчение. Ушло у меня около получаса и пара испорченных листков, которые я аккуратно сожгла после получения чистовиков на два преобразования, туда и обратно. Полюбовавшись на гармоничные линии и знаки, сделав пару тройку глубоких вдохов и выдохов, я опустила ладони на круг.
Полыхнувшая вспышка уже привычно ударила по глазам, волосы взвились от воздушного потока. Я критично осмотрела результат. Монструозная двустворчатая дверь. Немного промахнулась с расстоянием, поэтому между закрытых створок я могла совершенно спокойно пройти. Придется переделывать круги. Следующая попытка вышла почти удачной, ну подумаешь, двери одна в другую впаялись, не глубоко же, всего-то на сантиметр. Зато третья, Бог троицу любит, вышла на загляденье замечательно, я еще и, устав от монотонного перерисовывания фигур и знаков, добавила небольшое хулиганство, на каждой створке красовалась пятиконечная звезда. Первоначально я думала ромашку изобразить, но у звезды геометрия попроще будет.
На обед я шла вымотанная, но дико довольная, пусть пока трансмутации даются с трудом, снега пока много, а лавинный выброс так просто не растает, до мая может запросто пролежать, все-таки это горы, а я к тому времени успею натренироваться. В столовой, набрав себе побольше еды, разносолами здесь не баловали, но на обед на выбор было два вторых и какой-нибудь салат, я уползла за свой любимый стол, который находился в дальнем углу. Только успела переставить с подноса на стол контейнеры и кружку, как напротив меня приземлились Дайсон и новичок. - Привет, Саша, как дела? - поприветствовал капрал, - знакомься, это Айзек Качер. А это Александра Оушен. - Очень приятно, - буркнула я. - Взаимно, - Айзек улыбнулся так, что у меня кровь в жилах застыла. - Ну, вы тут пока поболтайте, а я обед принесу, - с этими словами Гарри смылся, оставив меня наедине с угрюмым дядькой.
- Так вот ты какая. Саша, - глядя на меня в упор, протянул Айзек. У меня всякий аппетит тут же пропал. А еще захотелось сморозить какую-нибудь глупость. - Так вот ты какой, северный олень, - нервно хихикнула я. - Чего? - удивился новичок. - Не обращайте внимания, это я о своем, о женском, - меня понесло. - Нам с тобой работать вместе, Саша, - тяжелый взгляд, казалось, сейчас дырку во мне просверлит, - так что, привыкай ко мне. - Знаешь, - я наколола на вилку боб, - я вообще-то только для друзей Саша, а тебя я первый раз вижу. - Зато далеко не последний, - парировал Качер. - Вот те раз, - расстроилась я.
- Ну, как, познакомились, - подошедший Дайсон принялся метать на стол контейнеры с едой. - Вроде того, - кивнул Айзек. Я насуплено промолчала, решив обидеться на Дайсона за такую свинью и поставить в игнор Качера. Схватившись за вилку, принялась запихивать остывшие бобы с мясом в рот, шумно запивая их чаем. - Саша, - не замечая моего демарша принялся информировать меня Дайсон, - Оливия тебя к Айзеку прикрепляет. Введешь его в курс дела. - Какого дела? - Игнорировать Оливию было бы чревато. Капрал посмотрел на меня, потом оглядел столовую. - Ладно, доедайте и пойдем в переговорную. - Допросную, - уточнила я. - Да какая разница! - пожал плечами Гарри. - Хорошо, - кивнула я и принялась с особой жестокостью уничтожать пищу.
Мрачному Айзеку пришлось выложить все. Вообще все. Откуда у этого прощелыги взялся такой кредит доверия? Особенно изощренно он пытался выяснить местоположение пещеры. Хорошо, что я сама его точно не помню, а еще лучше, что пойти и сориентироваться на месте не представляется возможным. Это ущелье оказалось особенно лавиноопасным, до сих пор там нет, нет, да и сходила белая смерть.