Аннотация: вторая история цикла первая "Память вещей"...
Старый стол.
Под вечер Синяя Птица устало устроилась в кресло-качалку у камина, свив гнездо из теплого пледа, она откинула голову на спинку и,тихонько покачиваясь, мрачно смотрела на огонь, день выдался хлопотный, но такой пустой и серый, что казалось: все волшебство давно покинуло этот мир. В такие дни Синяя Птица часто задавала себе вопрос:"Что же она здесь делает?"... Вот и сейчас она наблюдала за танцующими язычками пламени и думала о том, нужна ли она еще тут или и ей скоро придется уйти... Одинокая слезинка уколола глаз, мир моргнул, полыхнуло пламя, и Птица услышала тяжелый вздох...
- Опять хозяйка в тоске, совсем ей плохо...
- Да даже побледнела как будто, - донеслось от окна, и Птица узнала голос штор.
- Это все мы виноваты, кто обещал истории рассказывать, а прервали нас, и замолчали, словно неживые, - заявил платяной шкаф.
- Виноваты,да только как-то недосуг было, хозяйка вся в делах, да хлопотах, на бегу не услышала бы, но ты прав, исправляться надо, - согласился стол.
- Ну, и кто начнет, - поинтересовался диван, - у кого есть хорошая история?
На какое-то время все притихли.
- Не я, - сказала шкатулка, - я стесняюсь.
- Я тоже так сразу не могу, - заявил подсвечник.
- Есть у меня идея, но с мыслями собраться надо, вспомнить все хорошенько, - протянул шкаф.
- Стол все это придумал, пусть он и начинает, - предложили шторы.
- Нучтож,справедливо,- пробасил стол,- начну я. Итак, давным-давно быля дубом, рос я на большой поляне, долго рос, крепким я был, здоровым, солнце меня грело, ветры не ломали, вода поила...
- Эй, эй, - закричала занавеска,- неинтересно это, как ты сто лет на одном месте стоял...
- Не перебивай! - возмутился стол, - может тебе неинтересно, а кому-то даже очень, биологам, например, но рассказ мой не об этом, я только начал...
- Ну, все равно, давай побыстрее, а то мы не доживем до того, как ты закончишь...
- Не торопи, молодежь, молодежь, - заворчал стол, - все вам побыстрее, все на бегу, а рассказывать по порядку надо, но не волнуйтесь, я коротко. Значит, был я дубом, а потом из меня сделали стол. Хороший был мастер, что меня собирал, любил он свое дело - старался, все дощечку к дощечке прилаживал, склеивал, узором украшал, воском натирал и пел-пел, всю душу в меня вложил, вторую жизнь подарил. Вот сто лет прошло, а душа его во мне поет. А первый мой хозяин был инженер, говорили, что немец, работал он за мной много, аккуратный был жуть, как закончит работу, все соберет, все уберет, ничего не оставит, ни бумажки, ни карандашика. И ящики всегда запирал, и пыль с меня только сам стирал, хотя и пыли то на мне тогда не было, словно отпугивал он её. А потом пропал, уехал и все, а я остался. Вторым моим хозяином был счетовод, любил он иногда сидеть за мной, читая книгу и попивая винцо, вещи свои держал в порядке, но манией не страдал. Часто, по вечерам, к нему приходила дочка, пухленькая, ясноглазая, с большим красным бантом в волосах. Она забиралась к нему на колени и что-то весело щебетала или играла с его счетами, щелкала костяшками, катала по столу, а однажды стерженек вышел из паза и кругляши рассыпались. Она их собирала и выкладывала из них узоры, очень милая была девочка, правда, как-то чуть не опрокинула на меня чернильницу. А потом моим хозяином был студент. Жил он прямо в кабинете, где я стоял, жуткий был неряха. Я тогда завален был целиком, и книги на мне лежали стопками, и бумаги, и тетради и ручки, но это что, иногда и рубашки на мне валялись. Занималсяон почти всегда по ночам, без конца пил чай, жевал бутерброды, я уж думал, что у меня в ящиках мыши заведутся, прогрызут дыры, но не это важно - важно, что иногда студент прямо за мной засыпал, клал голову прямо на столешницу, и я вместе с ним видел его сны.Вот тут-то и начинается моя история.
- И ты туда же, - расстроено проскрипел стол,- не дослушал, не про его сны я рассказать хотел, - и замолк.
- Ну, расскажи! - взмолились шторы.
- Да, да, продолжай, пожалуйста, - поддержала шкатулка.
- Ты ведь не только нам рассказываешь, - напомнил шкаф.
- Мы больше не будем перебивать, - виноватым хором пропели вещи.
- Ну ладно, - прогудел стол, - и, значит, смотрел я с ним сны, а потом мне и самому сны сниться стали.Был я ведь весь заваленный, света белого не видел.И вот однажды стоял я, стоял, и вдруг снится мне, что я на экзамен опаздываю, времени уже нет, а я большой, неповоротливый, но все-таки пролез я как-то в дверь, оказался в аудитории, а там уже полным-полно столов разных и столиков всевозможных, а впереди на возвышении кафедра большая, красивая, но очень-очень строгая...Отчитала, значит, она меня за опоздание и давай спрашивать про то, про это, а я не знаю ничего, а на задних рядах этажерки и тумбочки шуршат, поскрипывают, покачиваются, отвлекают сильно. А кафедра возмущается:"Как же так, физики не знаешь, математики не знаешь!" Я ей: "Откуда, я же в школе не учился!" А она:"У тебя один хозяин инженер, другой счетовод, а сейчас ты полгода завален учебниками, да справочниками. Эх ты, - говорит, - дубом был, дубом остался ...."Тут я проснулся и подумал: "Эх,хорошо, что сделан я добротно, а то рассыпался бы со стыда!" А потом понял: я ведь стол, мое главное достоинство, что я крепкий и ровный, но у книгс тех пор всегда спрашиваю, о чем они. На всякий случай...
Стол умолк, закончив свою историю. Синяя Птица поднялась с кресла, расправила крылья и улыбнулась. В мире, где столам снятся сны, всегда найдется место Чуду.
![Из интернета []](/img/m/muhina_e_g/pstol/0_61458_d0ecb738_xxl.jpg)